Началась эта история в совершено обыкновенный день, вернее сказать, в обычное утро. Наскоро позавтракав, я вышел из подъезда.
Иду я себе спокойненько по пешеходному переходу, никому не мешаю, никого не трогаю, смешиваюсь с пестрой толпой и перехожу садовое кольцо в районе пересечения улицы "Сретенка" и Большой Сухаревской площади. Двигаюсь в сторону своей родной школы, путь не близок, есть время о многом передумать. Немного поясню, я - учитель труда, или, как говорят по-современному, учитель технологии. И работаю в школе номер сто пятнадцать.
"Хотя, если разобраться, что это за новое название, а главное, что сие означает? Профессия моя высокооплачиваемая, спокойная и тихая, подразумевает под собой работу с лучшим в мире контингентом - школьниками. Словом, детский технический кумир", - размышлял я по дороге.
Так вот, иду я себе не торопясь. Разрешающий свет светофора для пешеходов горит долго. Я уже почти дошел до середины перехода, как вдруг заметил резкую перемену в поведении окружающих меня, таких же, как и я, пешеходов. Они как-то странно активизировались, засуетились и почему-то все, как один, уставились на не что, происходящее за моей спиной.
Поначалу я не придал особого значения происходящему. Но, по мере усиления страха на лицах шедших рядом пешеходов, понял, что-то не так. В этот момент я услышал громкий, раздирающий слух звук "крякалки", а затем визг колес, как будто кто-то нажал педаль газа до пола или идёт прямой репортаж с гонок формулы один! Боковым зрением заметил, как ко мне на большой скорости приближается что-то страшное, черное и большое и резко затормозив, останавливается за моей спиной. Поначалу я решил, что это синеведёрочники развлекаются! Но...
Не успел я повернуться, как послышались еле слышные щелчки открывающихся дверей чёрного лимузина, и я ощутил железную хватку чьих-то сильнющих рук. Меня как куклу. Приятеля Барби, резко развернули, и я увидел двоих мужчин, огромного роста, одетых в безукоризненно сшитые чёрные костюмы. И с непроницаемыми каменными лицами. Мужчины вцепились в меня железной хваткой.
Голливуду такие громилы очень пригодились бы. Я невольно задумался, откуда это у них нашлось сразу два Балуева? И еще одна мысль не давала мне покоя. Что я натворил такого, что меня посреди дня в центре города берут под белы рученьки, не дождавшись пока я перейду на другую сторону садового кольца.
Я внимательно посмотрел на эту колоссальных размеров красивую машину, но никак не мог вспомнить, где я мог видеть такую. Тут меня осенило. Ну конечно, Майбах! Причем не самый дешевый, скорее наоборот. Один из самых дорогих.
Лобовое стекло было настолько тонировано, что через него я лишь слегка мог различить силуэты водителя и пассажира. Я по-прежнему не понимал, чем вызван такой интерес к моей скромной персоне. Я снова задумался.
Мой мозг с космической скоростью начал вспоминать все события последнего времени и, скрипя колёсиками, выдал на чистую часть листа факса - НИЧЕГО!
"Может, что-то было раньше? Да нет, я за собой особо ничего не припоминаю. Я не гангстер, ни олигарх и даже не злостный алиментщик, хотя можно сильно сомневаться, что за последним будут устраивать такую серьёзную облаву. Не того поля ягода, чтобы меня вот так арестовывать. С такой помпой обычно задерживают террористов, но по всем признакам, таковым точно не являюсь".
Народ с перехода тем временем куда-то исчез. Уже включили разрешающий сигнал светофора. Движение возобновилось.
Машины, ряды движения которых мы заняли, вынуждены были объезжать наш импровизированный островок.Мои уши уже приготовились выслушивать в собственный адрес нелестные пожелания куда-нибудь проследовать.
Ничуть не бывало. Грешным делом подумалось, что оглох или вдруг оказался в Европе. Водители проезжающих мимо машин не только не проявляли враждебности, а скорее наоборот, с нескрываемым любопытством, взирали на происходящее. Когда как из-под земли в свойственной для работников ДПС манерами, появился сотрудник дорожной полиции, большинство водителей высунулись из окон насколько можно, им осталось только выпасть из своих автомобилей, прямо под ноги работников ДПС!
Все как сговорились и сбавили скорость. Движение серьёзно замедлилось, превращаясь почти в очередную пробку!
А посмотреть было на что. Вы только представьте, поперёк пешеходного перехода стоит великолепный Майбах. Возле него - два здоровенных молодчика, между разрезов пиджаков которых, изредка показывалась коричневая кобура стволов. Они без видимых усилий удерживают щуплого, неброско одетого человечка средних лет, со старым кожаным портфельчиком, как у Жванецкого. Вспомнили и представили?
Я полагаю, Ваша реакция вполне предсказуема. Хотя, многое зависит и от вашего воспитания. Верю, что с этим у Вас полный порядок. Иначе Вы бы не стали тратить время на прочтение вещи, которая не боевик, а так. Имеется ввиду видок моей персоны. Кто скажет, что учитель не интеллигент, даже если он - учитель трудового воспитания. Молотки, савки, табуретки, это только прикрытие. Я смело могу себя назвать инженером детских душ. пока меня посетили рассуждения на отвлечённые темы, появился полицейский дорожной службы, как и положено, был грузен и краснолиц. По-моему, других на службу просто не берут. Но это к нашему повествованию отношения не имеет. Ну, краснолицей, ну полный, ну и что с того? Мало ли совпадений.
Подойдя к лимузину, он постучал в совершенно непрозрачное стекло двери водителя. Никакой реакции, стекло не опустилось ни на миллиметр. Тогда он подошёл к нам и, смотря прямо в глаза охранникам, для этого ему пришлось ощутимо поднять голову, а карапузом назвать его было нельзя, как можно строже спросил:
- Почему стоим? Кто Вам дало права препятствовать движению автотранспорта? Да ещё стоять на пешеходном переходе?
Не дожидаясь ответа, он выдвинул ультиматум:
- Или Вы сейчас же уезжаете или я вызываю полицейский наряд!
Не успел он закончить фразу, как оказался подхвачен, как ураганом, одним из молодчиков. Они отошли на значительное расстояние. Движение окончательно встало.
Представить Москву без пробок, как и Нью-Йорк без небоскребов, невозможно. Балуев номер один стоял, как каменная стена, зато старший лейтенант отчаянно жестикулировал и махал жезлом, но очень осторожно, видимо не хотел задеть собеседника. Громила медленно полез в боковой карман, достал какое-то удостоверение и протянул полицейскому.
Тот некоторое время его изучал. Словно по мановению волшебной палочки, его лицо стало пунцовым.
Я задумался. Интересно, кто же они на самом деле? Судя по реакции старшего лейтенанта, не иначе, как представители небесной канцелярии или около того!
Вернув удостоверение, он козырнул, схватил рацию и начал что-то кричать в неё.
Меня повели к правой дверце, дверце пассажира. Дверь бесшумно открылась, из машины вышел невысокий человек средних лет. Одет он настолько безукоризненно, что даже президенты могли бы позавидовать столь импозантному виду.
Приглядевшись внимательней, мне показалось, что я узнал его. Человек широко улыбнулся и сказал:
- Славка! Это ты? Ты ли это? Любимый мой химик! Я уже и не чаял тебя увидеть в этой жизни! Где пропадал? Шалопай эдакий!
Как и положено, я растерялся, но передо мной действительно стоял мой лучший и так загадочно исчезнувший друг Мишка! Вечный отличник и мой вечный сосед по школьной парте. Я с обидой ответил:
- Никуда я не пропал, это ты исчез по-английски, без прощаний, нехорошо!
Пока мы обнимались и хлопали по плечам друг друга, вокруг суетились полицейские рангом пониже нашего знакомого старшего лейтенанта. Они старательно огораживали машину оранжевыми полосатыми конусами, образовав тем самым островок, мимо которого чинно проплывали другие автомобили.
- Что это мы стоим? А ну, марш в машину! - скомандовал Мишка. Сразу видно, умеет командовать. Хотя он и в школьные годы этим отличался.
Удобно разместившись внутри салона, мы никак не могли насмотреться друг на друга. Стоит отдельно остановиться на том, как выглядел салон миллионера. Мишка стал миллионером, это у меня не вызывало ни малейшего сомнения. Я совершенно не могу определить цвет салона, то ли иссиня-черный, то ли иссиня-фиолетовый, а может и темно-красный. Но это не столь важно. Кресла были настолько удобными, как могут быть удобными только предметы идеально подогнанные к Вашему телу.
Ощущения фантастические. Когда я провалился в мякоть кожаных подушек, мне показалось, будто меня обволокло чем-то очень мягким теплым и гостеприимным. Такого ощущения лёгкости и приподнятости настроения Я раньше никогда неощущал.
Я долго не мог сообразить, почему мне так легко дышится в салоне. В чём секрет?
Друг мой, это последнее слово новейших нано-технологий. Спер эмульсионный освежитель воздуха. Разработали его в России, но производство поставлено на широкую ногу только в Америке, и на нашу великую родину привозится оттуда. Да и вообще, штаты они и есть штаты, Я надеюсь тебе ни секрет, что они Господа Мира! Во всяком случае они так считают.
Тут меня взорвало:
- Как тебе не стыдно! То, что ты вдруг стал олигархом, не дает тебе право так неуважительно отзываться о нашей с тобой Родине. Еще неизвестно, как ты заработал свои деньги. И многозначительно посмотрел на Мишку.
Потом глубоко выдохнул и замолчал, угрюмо глядя на своего друга.
- Узнаю, узнаю тебя, чертяка ты эдакий! - засмеялся тот. В ответ - ну конечно, я забыл, тут все с ума посходили. "Олигарх", "миллионер", "вовремя оказавшийся у кормушки" и прочая ничем не подкрепленная ересь! Нельзя же всех под одну гребенку грести. Тебе вряд ли известно, что я - владелец тысячи законно оформленных патентов во многих областях науки и техники. Вот откуда мои денежки.
Я не удержался и снова съязвил:
- Что же ты, друг мой ситный, не внедрил свои изобретения в нашей с тобой родной и любимой стране, России?
- Как ты сказал? Родина Матушке? А она вспомнила хоть раз своего блудного сына, протянула руку помощи? Когда я голодал и спал на широких и гостеприимных улицах Нью-Йорка, где она была тогда?
- Где была, говоришь? Там же, где ты оставил ее в трудную минуту, вернее, в девяностые годы, а сейчас пижонишь по ней на Майбахе!
Мишка смотрел на меня с нескрываемым изумлением, а потом заливисто рассмеялся, и сказал:
- Мне кажется, это не ты сам, это в тебе злой дух говорит и управляет тобой! Ну ничего, дело поправимое, придется, конечно, изрядно потрудиться. Пожалуй, сейчас же и начнем.
Настала моя очередь удивляться:
- Ты собираешься меня переманивать на свою территорию да еще при этом перевоспитывать? Бить будешь? Как в старые, не очень добрые, времена, когда ты пытался мне доказать, что прав?
- Побойся Бога! Что это ты такое говоришь!? Я не собираюсь никого бить, просто хочу все объяснить тебе понятным языком.
- Хорошо, что ты вырос над собой достаточно высоко, что больше не станешь опускаться до рукопашной. Это не может не радовать. Тем более, ты стал еще здоровее, а я худощавее. Кстати, сколько ты теперь весишь?
- И не спрашивай! - вздохнул Михаил. - Самому как-то не по себе. Сто десять!
- Да-а, худым тебя не назовешь! Но и жирным тоже. В общем, высокий крепыш.
- Спасибо! Ты всегда меня понимал, ну что, мир?
- Ладно, ладно мир!
И мы пожали друг другу руки.
- Мы с тобой уже стары и для серьезных военных действий непригодны. Как ни странно, ты прав, и я тебя, пожалуй, поддержу. Хоть я и живу в Америке, но слежу за тем, что происходит на моей родине. Мне самому ужасно неприятно от всех этих жуликов, забравших власть в свои руки. Но с этим злом придется бороться еще много лет!.
- Ты ведь в их стае, стало быть, обязан выть как они! Иначе сожрут! - с недоверием сказал я.
- Ты не совсем прав, - ответил он и протянул мне красивое удостоверение с тесненным золотым гербом России. Я открыл его и внимательно ознакомился с содержимым. Внутри такими же золотыми буквами было написано:
"ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ СОВЕТНИК ПРЕЗИДНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО УРЕГУЛИРОВАНИЮ КОНФЛИКТНЫХ СИТУАЦИЙ С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ С. Ш. А. "
На другой половине удостоверения была Мишкина фотография и маленький вмонтированный ЧИП. Теперь мне понятно, почему так суетились полицейские, до сих пор охранявшие нас снаружи.
- Да, Мишань, не ожидал я такого. Я думал, ты нефть нашу продаешь или газ, а может того хуже, якутские алмазы! Ты оказывается, типа шпион?
- Э-ээ, батенька, да ты совсем политически безграмотный! Какой же я шпион, если у меня удостоверение сотрудника администрации президента?
- Извини, вспылил. А чем ты занимаешься?
- Даже тебе не могу ничего сказать, не имею права. Подотчетен только лично президенту! - ответил Миша и улыбнулся, как голливудская кинозвезда. Мы впервые оба искренно рассмеялись. Напряженности в общении больше не чувствовалось.
Мишка предложил:
- Поехали ко мне в резиденцию.
- Далеко ехать?
- Нет, не очень, на Успенское шоссе. Там скоро совещание, но оно не начнется, пока я не приеду.
- Извини, я не могу, опаздываю на педсовет. Директриса точно взбучку даст!
Он спросил:
- Ты, стало быть, учитель?
- Да, по нашему трудовик!
- Ты всегда был скромным... Какой номер школы?
Мишка взяв телефонную трубку необычной формы (спецсвязь, подумал я) назвал какой-то номер, и из динамика громкой связи донеслось:
Миша деловым тоном попросил соединить с министром, объяснил суть дела, а затем сообщил мне:
- Все в поряде, твой грозный директор предупрежден. Педсовет без тебя не начнут, вот и первый урок твоего воспитания. Понял?
- Мне как-то неудобно! Некрасиво как-то все выглядит со стороны.
- Привыкай! Сейчас тебя отвезем, а вечером - ко мне и без разговоров, за тобой заедут.
Как только машина завелась, я и не понял, настолько тихо работал двигатель, да умеют они делать из обычной машины - чудо техники! Полицейские услужливо и быстро убрали конуса, козырнули, встали навытяжку, и мы тронулись в сторону моей любимой школы. Все машины расступались перед нами и давали дорогу, словно перед кортежем сказочной принцессы. По дороге мы с Михаилом весело общались, вспоминая эпизоды из прошлого.
* * *
Машина остановилась перед школой. Из окон актового зала, где должен был происходить педсовет, выглядывали мои любопытные коллеги. Конечно, зрелище было интересное. Не каждый раз задерживают начало педсовета по звонку из министерства! Мишка заявил:
- Приехали!
Я хотел выйти, но он остановил меня.
- Подожди, у меня есть для тебя сувенир, так мелочь...
И протянул мне пачку пятитысячных купюр, и банковскую карту золотистого цвета пояснив, что она называется "золотой", и что на ней миллион долларов на предъявителя.
- Владей и распоряжайся, - сказал он.
В этот момент я стал похож на Кису Воробьянинова из сцены, когда Остап заставил его просить милостыню. Похоже, я был возмущен еще больше, потому что на Мишкином лице отразился испуг и он неловко промолвил:
- Это, это... Не тебе лично, а на обустройство твоих классов, школы наконец!
Видя, как добреет мое лицо, он с облегчением вздохнул.
Я ответил, что это совсем другое дело и для таких святых целей деньги я приму. И, несмотря ни на что, выдавил из себя улыбку.
Мы попрощались, договорившись увидеться вечером, я проворно выскользнул из автомобиль и пошел в школу.
Я быстро поднялся на пятый этаж, нисколько при этом не запыхавшись, занял свое любимое место на заднем ряду, и услышал голос директора, госпожи Брякцевой:
- Уважаемый Вячеслав Иванович, будьте любезны, пройдите на первый ряд, мы хотели бы посмотреть на великого учителя, ради которого было задержано начало педсовета. Подходите ближе, подходите.
Если честно, она всегда мне не нравилась. С ее извечным сарказмом и чувством собственного превосходства, надуванием щёк, а в результате беззвучный пшик! замечаемый всеми, кроме нее самой. Но это, как говорится, полбеды. Хуже было то, что она могла говорить бесконечно долго и преимущественно ни о чем. Пришлось подчиниться, и я нехотя поплелся на первый ряд.
Совет шел бы, как обычно, но не сегодня. Мне вдруг захотелось, крикнуть: МНЕ ВСЕ ЭТО НАДОЕЛО!
Хотелось высказаться о том, как финансируется народное образование, по остаточному принципу и о наших зарплатах, не говоря уже о условиях труда и давления таких вот Брякцевых, которых хватает и есть по одной штуки в каждом учебном учреждении.
Директриса долго и нудно вещала с трибуны о вопросах, которые не очень волновали присутствующих в зале. Я спокойно слушал речь, которая звучала так долго, что казалось, она никогда не закончится. Наконец, директор спросила, нет ли среди нас желающих выступить, наперёд зная, что желающих не окажется. Но в этот раз она ошиблась. Я смело встал и громко заявил:
- У меня есть желание выступить.
По залу прошёл ропот, сейчас что-то будет. И они оказались правы. Я вышел на сцену, встал за трибуну и начал говорить:
- Товарищи педагоги! Я не буду вас долго томить, скажу сразу и напрямую. Сегодня я случайно встретил старого друга. Он очень преуспел в жизни и выразил желание через меня оказать помощь народному образованию и передал вот эту сумму нам на развитие школы.
Я достал пачку пятитысячных, показал всем и добавил, что ещё имеется золотая карта, на которой миллион долларов США. Что тут началось! Все вскочили со своих мест и принялись наперебой перечислять те беды, которые необходимо было решить в первую очередь. В общем, гвалт поднялся невообразимый. Я поднял руку,
и в зале воцарилась тревожная тишина, не предвещавшая ничего хорошего.
- Дорогие мои педагоги, так что же будем делать вот с этим?
Я ещё раз показал пачку банкнот. Зам директора по хозяйственной части встала с места и произнесла:
- Эти деньги сгодятся на хозяйственные нужды.
Только народ попытался обсудить поступившее предложение, как директриса, всех перебив, злобно и громогласно заявила:
- Никогда ничьи грязные деньги не попадут в мою школу! Ещё неизвестно, что это за деньги, а может, они криминальные или отнятые у народа!
Я не поверил своим ушам. И тут меня словно взорвало.
- Ах так! - выкрикнул я, взял пачку банкнот и начал методично рвать её на мелкие кусочки. Завершив эту несложную операцию, я, что есть силы подбросил всю пригоршню вверх, и над педагогами рассыпался дождь из мелких кусочков бумаги красного цвета.
- Провались все пропадом!
Я быстро выбежал из зала, бросился к лестнице и, перескакивая через две, а то и три ступени, добежал до первого этажа. Молнией влетел в свои мастерские и, обводя взглядом знакомую обстановку, принялся искать то, что хотел, а именно, наковальню. Я вытащил из кармана золотую карту и положил её на плоскость наковальни.
Взяв в руки тяжёлый молот, я замахнулся и начал методично и с исступлением бить по карте молотом, и вскоре та превратилась в жалкую кучку серого порошка. Я сказал сам себе: "Везде обман, а говорил, золотая!"
Набрав полные лёгкие воздуха, я дунул как можно сильнее. Чихнул и увидел, как вокруг меня появилось искрящееся серое облачко, вот вам и весь миллион!
По школьным коридорам ещё долго разносилось эхо ударов молота о наковальню. И это было символично, начиналась новая эра. Эра перемен.