Я, ребята, по театрам, конечно, не ходок. Это все жена. Пристала как банный лист к одному месту - "пойдем, да пойдем!"
- В кои веки мы на людях-то были? Красивые платья у меня, кофточки, юбки. На базар, что ли, все это надевать? Или когда я в хранилище иду за картошкой - тебя ведь и не допросишься! Раз в полгода - обязаны быть.
А у меня от обилия народа голова кружится. Допустим, на улице. Столько баб красивых - глаза разбегаются! И эту бы хотел, и вон ту, но жена у меня женщина строгая. Чуть что - кулачок в бок:
- Ты куда пялишься, кобель хренов? Кого высматриваешь?
- Вывески читаю, Клава. Красивый у нас все-таки город! Смотри - "Свежее мясо". Уникальная вывеска. Где, например, "Свежий хлеб"? Или "Свежий творог"?
- Ты мне зубы не заговаривай - знаю тебя, как облупленного. В гараже твое постоянное место. Под машиной, которую ты никак не починишь.
Машина у меня славная - "жигуль" третьей модели. Михалыч из соседнего бокса все меня подъедает:
- Ты за полтыщи развалюху эту купил? Не мог скопить на что-нибудь приличное?
У него "рэнж ровер" черным лаком отсвечивает. Машина, конечно, хорошая, ладная. Скорость приличная, мягко идет, толчки почти не чувствуются и мотор ровно гудит. На такой машине и не заметишь, как в столб въедешь. Потому, как расслабляешься...
То ли дело мои "Жигули"... мотор рычит как зверь и воет как дитя, передача скрежещет, толчки, рывки, стуки какие-то непонятные.
Раз с женой ехали на рынок и вдруг такой звонкий удар "бамм!" откуда-то сзади, справа. Я сразу остановился. Пошел машину осматривать. Мужик на "пежо" приостановился и крикнул:
- Это не ты колесо потерял? - и тычет пальцем в рваную покрышку от троллейбуса. Шутников развелось, как собак нерезаных. Я шумно высморкался в его сторону и говорю:
- А у тебя царапина на боку... свежая. Не иначе, мальчишка, какой гвоздем прошелся.
Он тут же вылез машину осматривать.
А я сел за руль и поехал. Через километр опять "бамм!" Жена вскинулась:
- Я лучше на такси поеду!
- На троллейбусе езжай - так дешевле.
Как всегда, поцапались.
В машине она осталась, но надулась, как мышь на крупу.
Больше ничего на "бамкало", зато свист появился. Художественный. С переливами. Из мотора, похоже...
- Музыкальная машина, даже интересно!..
Лежу я под машиной и чиню сцепление - заедает, зараза! В своем любимом тельнике и рабочих штанах.
Михалыч рядом крутится, рассказами всякими развлекает и советы подает.
- В тельняшке ты постоянно, Ванёк. Уже сросся с ней, поди. ВДВ - твой дом родной?
Так и вижу ехидную его улыбочку.
- В автобате я служил, на ремонтной базе, балда! Ты двигатель БТР представляешь, пенёк? Его перебрать?
Он что-то пробурчал.
Слышу "цок-цок" - каблучки. Клавдия.
- Мотай отсюда, Михалыч! Чтобы тебе еще и от жены моей не прилетело. Она завсегда за меня горой.
Он смылся.
Каблучки простучали до передней двери и встали.
- Слышишь меня, Иван?
- Слышу.
- Сегодня идем в театр. Я заранее напоминаю.
- Угу.
- Белье нижнее, рубашка, костюм - все приготовлено. Полуботинки, что купили недавно, совсем новые и чистить их не нужно. Галстук...
Я уронил ключ "десять на двенадцать".
- Нет-нет, никаких возражений! Галстук должен быть обязательно! Примешь ванну, побреешься.
>- Может, ты вперед пойдешь? Я люблю собираться в одиночестве.
Она присела на корточки и заглянула под машину.
Я нарочно отвернулся.
- Пожалуйста, если тебе так удобно! Только учти, что если ты выпьешь... ну, хоть, сколько... хоть губы помажешь, я учую и...
- Понял.
- Большая группа моих подруг сопроводит тебя до театра. Пешком ли ты пойдешь, поедешь ли в транспорте или в такси...
Я матюкнулся.
- Они посмотрят, клеишься ты к бабам или девицам, или идешь спокойно, как женатый человек.
- Не доверяешь?
- Не доверяю. Поэтому и приняла меры предосторожности.
- И когда твои шпионки "сядут мне на хвост"?
- Как только ты выйдешь из гаража. Я уже нарядилась и прогуляюсь по городу.
- Понятно. В кафе завернешь и примешь рюмочку-другую, а потом будешь мужиков рассматривать, со мной сравнивать. Почему тебе можно то, чего мне нельзя?
- Потому, что я умею держать себя в руках. В отличие от тебя. Все, пошла, а то поругаемся!
И упорхнула.
Вылез я грязный, злой, стащил с себя тельник и швырнул на верстак. Баба крутит мной, как хочет! Угнетает, ставит условия, следит. Я, конечно, терплю... хозяйка, обстирывает, в постели хороша - думаете, чувства? Это когда молодые были, а сейчас-то, по сорок лет каждому - что от них осталось?
Отряхнул брюки, надел штормовку. В левом кармане сигареты и спички, в правом - ключи.
Дома немного поостыл, под душем-то. Интересная загадка - музыкальная моя машина и требует нестандартного решения. Продать ее я всегда успею, а вот разобраться, что в ней свистит, или "бамкает" - это интересно.
После душа, бритье и облачение в праздничные одежды пошло как-то неясно: вроде брился я перед зеркалом в ванной, а вроде и нет - не помню. Что помню чётко, что стоял в комнате перед трюмо в брюках, но босиком и примеривал черный галстук.
Врезалось в память, что перед уходом я вырубил воду в туалете, холодную и горячую, выключил свет.
И вот стою я на лестничной клетке перед закрытой дверью и держу в руке ключи. Подергал ручку - закрыто. И пошел вниз по лестнице.
В троллейбус, следом за мной, забралась здоровенная баба, и встала у заднего окна. Поперек себя шире, мощные руки, ноги и физия соответствующая.
Клавкина подруга? Одна из шпионок? Ну и морда! Явно просит кирпича!
Водитель чего-то замешкался, а я возьми да выскочи из салона! Обычный прием всех преследуемых. Побежит она за мной?
Двери закрылись и троллейбус поехал.
Я сделал тете ручкой и пошел пешком, благо до театра всего три остановки.
На входе в фойе старушка в синем платье у билетов края обрывает. У меня билет забрала и в ящик с обрывками бросила. Я возмутился:
- А где же я теперь сяду? На билете и ряд, и место было указано.
- Сядешь на свободное место.
- А если их не будет? Народу-то набежало ужас сколько!
- В проходе сядешь, на ступеньку. Я тебе подушку принесу, под задницу подсунешь!
Я только глазами захлопал.
- Давай, мужик, вперед или назад - нечего тут толочься!
Прошел я прямиком к большому зеркалу на стене - глянуть, какой я ни есть красавец. Глянул и ахнул: лаковые шузы, брюки со стрелками, но рваный и засаленный мой тельник, а на шее - галстук. Картина маслом.
Народ, который доселе внимания на меня не обращал, вдруг прозрел и подался назад. Раздался вопль изумления. Все оптические приборы - бинокли, подзорные трубы и прочие телескопы, повернулись к живописной моей фигуре.
Потом разом все заговорили, но я услышал только свистящий голос жены:
- Идиот, ты нарочно тельняшку напялил, чтобы меня опозорить?
Я обернулся, ища глазами мою благоверную - на меня осуждающе взирали десятки личностей в праздничных одеждах.
- Чего уставились? - грубо спросил я. - Не видели костюма по новой моде? Называется "смычка интеллигенции с рабочим классом".
Позади всех Клавка отчаянно махала мне, и я поспешил на зов.
Мы зашли за колонну, и она мне выдала: обложила... трехэтажным... отвела душу. Потом ухватила за галстук и, как козла на веревке, потащила в костюмерную театра. Там у нее работала подруга.
Нашли мне какую-то хламиду неопределенного цвета и заставили надеть. Засаленный тельник я сунул в коробку. Хламиду давали не просто так, а с наказом постирать, заштопать, пришить все пуговицы, только еще не накрахмалить. Жена была на все согласна.
На свои места мы пробрались, когда потушили свет. Клавдия уставилась на сцену, а я, закрыв глаза, стал вспоминать, когда же я надел тельняшку и почему мой наряд "не оценили" ни в троллейбусе, ни на улице, да и билетерша не обратила внимания.
На сцене орали хором и порознь, скакали, кто во что горазд. Клавка смотрела восторженными глазами, но держала меня за руку, чтобы я еще чего-нибудь не вытворил.
И часу не прошло, как что-то мягко обняло мои ноги. Я пригляделся - ба! - это была моя тельняшка. Не захотела валяться в коробке вдали от меня, выбралась и приползла. Вот это я понимаю - дружба навек!
Я вытащил из жениной сумки свернутый пакет, расправил и сунул под кресло. Мол, полезай...
Домой мы шли пешком: жена торжественно несла букет гвоздик, я оберегал от ее взора пакет с дорогой мне вещью.
Дома сунул пакет под ванну, предложил жене выпить чаю с пирожными. Но жена, нимало не смущаясь, скинула платье и белье, и, оставшись в костюме Евы, заявила, что поскольку я так позорно оскандалился в театре, и если бы не она, был бы изгнан оттуда, то должен исправиться - в постели.
После энного количества горячительного, мы приступили к приятному занятию. Вероятно, я был более чем усерден, потому что изрядно утомил женушку, и она заснула. А я лежал и думал о тельняшке, которую - при новых ее способностях - уже трудно было называть просто вещью.
Легкий ветерок колебал тюлевые шторы, полная луна светила в окно и тени протянулись от стола с вазой, стоявших в беспорядке стульев.
Вдруг у двери почудилось движение, и к потолку взлетела тельняшка. Она сделала оборот вокруг люстры и повисла в воздухе.
Со стула с жениным бельем, вспорхнула черная кружевная комбинация и, расправляя лямки, приблизилась к тельнику. Вероятно, состоялось знакомство, так как тот сделал пируэт и затанцевал в воздухе. И комбинация пустилась в пляс. Они, то взлетали к потолку, то стелились над полом и, наконец, смахнули вазу на ковер.
- Что за шум? - пробормотала жена, не открывая глаз.
- Кошка полезла к цветам, - ответил я.
Вещи, замершие у стола, одна за другой "прокрались" к окну, нашли щель между шторами и вылетели в форточку.
- У нас нет кошки.
- Значит, мышка хвостиком махнула...
- И мышей.
- Значит, ты полезла на стол танцевать. Утром я тебя накажу - так и знай!
- Если так же, как и сегодня, - промурлыкала она, - я согласна!
А подумал, что вентиляционное окно в гараже закрыто решеткой из толстых прутьев - мышь не проскочит, но для тонкой материи это не проблема.
Я проснулся, когда жены уже не было. На стуле валялась испачканная машинным маслом комбинация, на столе белел листок бумаги.
"Ты ее заляпал маслом! Ночью таскался в гараж, будь он проклят! Ведь просила же не трогать мои вещи! Нет, хватал грязными руками. Иду покупать новое. Выброси эту грязь, и захвати два мешка со старьем на лоджии. Бомжи будут рады".
В одном мешке были мои шмотки - дыра на дыре. В другом, её вещи: новый парик, халат, юбка, куча белья, косметика, парфюмерия. На мои кровные, заработанные тяжким трудом, снабжать окрестных бомжих? Нет, в этом деле надо разобраться!
Я оттащил мешки в гараж и пошел на работу.
Я работаю в такси, механиком. Место хлебное и работы всегда навалом. Весь день я был как на иголках - чувствовал, что вещи, которые притащил в свой гараж, пригодились, вот только кому? Не утерпел, ушел на час раньше и рванул к гаражному кооперативу.
Ключи не попадали в замки - так я волновался. Наконец, дверь была открыта, и я врубил полный свет.
Они стояли у дальней стены, за машиной. Парень и девушка.
Мешков с барахлом и след простыл
Я перебрался через наваленные друг на друга сиденья и подошел совсем близко. Черноволосая, с челкой до бровей, сильно подведенные глаза и ярко накрашенные губы. Расклешенная зеленая юбка и розовая кофточка с длинными рукавами. Нежный овал лица и прямой взгляд. Черт возьми, я ее где-то видел!
Парень был пониже меня ростом. Тельняшка, джинсы, кроссовки. Независимая поза - грудь вперед, руки в карманах. Кепка на глаза и ниточка усов. Стоп. Я же так одевался перед армией! Я еще раз поглядел на парня и все понял. Это я тогдашний, а рядом - Клава, моя девушка. Мы хотели пожениться еще до армии, но я настоял, чтобы после - проверить чувства.
Встреча с прошлым. Как неожиданно. Я видел небрежно свернутый в кольцо шнур переноски на гвозде - сквозь голову девушки и черное пятно на стене - через глазницу и ухо парня. Одежда облегала их бесплотные фигуры. Глаза, скулы, носы - все это было нарисовано черной тушью и как-то держалось в воздухе. Улыбка сказочного Чеширского кота не шла ни в какое сравнение с тем, что я видел воочию!
- Привет, ребята! - негромко сказал я.
Она нарисовала на пыльном капоте "Привет!", он кивнул.
- Надолго к нам?
Он начертил в воздухе несколько букв, но я не понял. И только когда она написала "Навсегда", до меня дошло. Они, такие странные - это мы в молодости. И несмотря на всю необычность положения, я был рад. Только одна мысль смущала: а как воспримет все это Клавдия?