Поляков Александр Валентинович : другие произведения.

"Факел" глава 2. Последняя встреча

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

    
    2. Последняя встреча
    
     Утром Саша встал рано, вышел во двор и глянул на небо. Туч не было, сияло солнце, было немножко прохладно, но к полудню воздух все равно должен прогреться.
     Он вымыл свой велосипед, нашел все принадлежности, паспорт и увел его на ближайшую станцию обмена техники. Пока выбирал трехколесный в нужной комплектации, его бывший двухколесный уже кто-то забрал...
     Домой он вернулся гордый от удачно выбранной модели, в приподнятом настроении.
     Хвастаться пока было не перед кем - дед уехал в свой институт, оставив записку, что позавтракает там и вернется к обеду, мамы нигде не было видно, а Лолка еще спала.
     Он позавтракал самостоятельно, разогрев чай на плите, съел два куска вчерашнего торта с вишней. Брюки и рубашку из натуральных тканей, мама приготовила заранее, удобные замшевые полуботинки лежали тут же... оделся, пригладил волосы, сунул в нагрудный карман плоскую коробочку визифона и пошел к метро.
    
     Оформление станции "Площадь Ленина" чем-то напоминало панно в сквере Героев Революции - много вооруженных людей и обилие военной техники - бронепоезда, бронеавтомобили, тачанки и даже один крейсер. "В борьбе за рабочее дело, добудем мы счастье свое!.."
     Выйдя из метро, он по улице Ленина в пять минут дошел до "Победы". Этот небольшой кинотеатр, построенный в честь окончания Великой Отечественной войны, перестраивали много раз и, в конце концов, сделали из него громадный кино-комплекс, занимающий целый квартал.
     На просторной скамейке слева от центрального входа, сидели две девчонки, фамилии которых он вечно забывал и Паша Смирнов. Одеты все были нарядно.
     Рядом с ними Александр выглядел бедно в своих брючках и рубашке. Пашка щеголял в светло-коричневом костюме из дорогой ткани и полуботинках на каучуковой подошве. Небрежно развалившись на сиденье и расстегнув пиджак, он демонстрировал всем великолепную льняную рубашку в мелкую полоску и узкий кремовый галстук.
     Табло напротив скамейки, показывало время, но Смирнов, изящным движением отдергивая манжету, то и дело вглядывался в циферблат наручных часов на кожаном ремешке.
     Александр подошел ближе. Девицы, оглядев его наряд, фыркнули, Пашка, не меняя позы, протянул вялую руку. Александр осторожно пожал ее и устроился рядом. Одна из девиц достала из сумочки крокодиловой кожи пудреницу и принялась поправлять что-то на лице.
     - Как их зовут? - громко спросил Морозов. - Постоянно забываю имена и фамилии.
     Девицы ахнули от такого нахальства, а Смирнов, оторвавшись от созерцания часов, повернул голову.
     - С пудреницей - Клава Арбузова.
     Александр почесал бровь.
     - А вторая? - спросил он, зевая.
     - Противный Морозов! - прошипела вторая девица в платье с легкомысленными разрезами по бокам. - Пойдем, Клава, подальше от этого... на другую скамейку.
     - Вторая... - начал Смирнов, но тут скамейку обступили ребята.
     - Все собрались? - крикнул он, поднимаясь. - Объявляю маршрут похода по памятным местам города. От "Победы", куда заходить мы не будем, идем в Первомайский сквер, к фонтану. К памятнику - возлагаем цветы, далее - стадион "Спартак". К шести часам заходим в Оперный, в музей театра... после... едем на набережную и гуляем там... завершение похода - общий снимок и все свободны. Как вам мое предложение?
     Ребята зашумели. От группы отступила хорошенькая Алла Симонова в синем платье до колен и белым отложным воротником. Светлые волосы, обычно собранные в пучок, она зачесала наверх и скрепила черепаховым гребнем. Постукивая каблучками белых туфель и придерживая на плече маленькую сумочку на тонком ремешке, она громко объявила "Хорошо!"
     Все обернулись.
     - Побудем немножко там... здесь... снимок... и можно покататься на катере.
     Юноши зашумели, засмеялись.
     - Вовка Лопатин катер свой пригнал! - крикнул кто-то. - Пусть катает!..
     - Вот еще... - откликнулся Лопатин. - На прощальную встречу на катере приплывать... я на метро...
     - А у меня другое предложение! - громко сказал Морозов. Он поднялся и вышел на свободное пространство.
     - Ну-ну, Саша, - иронично произнесла Алла, - скажи нам веское слово! Все двенадцать лет ты помалкивал, а сейчас заявляешь о себе?
     Александр покосился на нее.
     - Ну и заявляю, - сказал он, - потому как вышел на дорогу жизни!
     Симонова усмехнулась.
     - От "Победы" - Первомайский сквер, согласен... полюбуемся на фонтан. Имеющие купальные принадлежности, могут искупаться. Мы подождем, правда?..
     Раздались смешки.
     - Оттуда - в сквер Героев Революции - возлагаем цветы к могилам революционеров. Потом дом Науки и Техники: осматриваем науку и пристально вглядываемся в технику.
     Ребята переглянулись.
     - Выходим, - продолжал Морозов, - ждем шести часов и с боем курантов заходим в Оперный... там, в партере, рассаживаетесь в первом ряду и я вам, со сцены, произнесу напутственную речь!
     Смирнов смотрел на него с изумлением.
     - Далее - к памятнику революционерам - возлагаем цветы, получаем удачу в жизни и оттуда пешочком, к Оби. Если пешком не хотите, можно устроить забег - вниз, под горочку...
     Девушки засмеялись.
     - Но лучше пешком... пройдемся, подышим свежим воздухом... затем прогулка по набережной...
     Он обвел глазами ребят.
     - Я так понимаю, что лодку свою никто не пригнал? Вот и хорошо.
     Он откашлялся.
     - На геликоптерах летать тоже не будем - опасно! Сносно водить не умеет никто... травмы в последний день ни к чему...
     - Это кто не умеет водить? - спросил Пашка грозно. - Я не умею?
     - И ты не умеешь! - осадил его Александр. - Месяц назад у тебя лопнула правая задняя пружина - так ты свалил свой аппарат, что, скажешь, не было?
     - Ну и было. А твое-то, какое дело? - рассердился Смирнов.
     - Из этого случая ясно, что водите плохо - рисковать не будем... можно проще - колесо обозрения на набережной... поднимемся и оттуда посмотрим на город, реку и всю прошлую жизнь... общий снимок и разбегаемся в разные стороны... как вам это предложение?
     Шум поднялся невообразимый. Все разглядывали Морозова, как редкое животное. Двенадцать лет, при встречах класса, он сидел в сторонке, о чем-то думал, казалось, и говорить-то не умеет, нет - умеет говорить, да как!..
     - План неплох, - объявила Симонова, - несколько по-другому, чем у Смирнова... только непонятно, зачем идти в сквер Героев и почему не зайти на "Спартак"?
     - На стадионе мы были вчера все вместе,- сказал Морозов.
     - Да, были... - сказала Алла. - Класс сидел в одном месте, а ты почему-то отделился с каким-то мальчиком... и еще... говорят, к девочкам приставал, отчего они убежали.
     - Это девочки ко мне приставали, и я от них убежал, - сказал без улыбки Морозов. - Ты плохо видишь, Алла... надо тебе корректировку зрения сделать.
     Симонова покраснела.
     - Глупости от тебя выслушивать, я не намерена! Зачем нам идти в сквер... можешь объяснить?
     - Достопримечательность... в самом центре... очень интересно... там большой памятник - из камня высовывается рука с факелом и панно на стене... - ответил Александр. - Поднимите руки те, кто там ни разу в своей жизни не был.
     Робко поднялась одна рука и поспешно опустилась.
     - Вижу - большинство! - объявил Морозов.
     Наконец от шока оправился Смирнов и подал голос:
     - Слушай, Морозов, ты чего тут командуешь? В нашей компании не был... в походы, встречи, не ходил, а теперь голос подаешь?
     - А потому что на сегодняшний день власть твоя, Паша, кончилась! - объявил Александр. - Побыл в лидерах и хватит, я тебя от лидерства отстраняю!
     Лопатин захохотал.
     - Но-но! - сказал Смирнов. - Моего слова ты еще не слышал!
     - Тебе что - в ухо дать? - весело спросил Морозов.
     - Да ты что... совсем уже... взбесился, что ли?..
     - Тебе сказано - в последний день ребята будут слушаться меня! - повысил голос Александр.
     Ребята зашумели.
     - Тихо! - крикнул он. - Власть переменилась мирным путем! Небольшое дополнение: самые несознательные, абсолютно не знающие о революционной борьбе в Сибири в сквер Героев могут не ходить, а прямиком топать в дом Науки... Я - чту память наших предков!
     - А как же с памятником?
     - Все просто - возлагаем цветы, трогаем пуговицу и двигаемся к набережной.
     - Ты хотел сказать - затвор винтовки трогаем?
     - Уже отменяется, - ответил Морозов. - Волшебная сила переместилась на пуговицу. Высоко она... нужно дотянуться... приносит успех в делах, радость в жизни, много детей в семье и отличную работу... во Франции... или Канаде.
     - Врешь ты все, Морозов! Вот не знала, что ты такой врун! - Алла рассердилась не на шутку. - Ведь придумал же все, так?
     - Кто со мной в сквер? - спросил Александр, не обращая на нее внимания.
     Все молчали.
     - Тогда, айда фонтан смотреть!
     Ребята оглядывались на Смирнова.
     - О чем задумался, помощник командира? - насмешливо поинтересовался Морозов.- Плавки забыл?
     Смирнов покрутил рукой около головы и зашагал прочь... остальные пошли следом. Они то и дело оглядывались на Морозова, и у всех на устах был один вопрос "Что бы это значило?"
     - То и значило, - ответил Морозов вслух, - что настоящий лидер оставался в тени, а Смирнов лез вперед... не почувствовали вы настоящего... пришлось объявиться... в доме Науки и Техники бывали?
     - Конечно! - сказало несколько голосов. - Нашел чем хвастать!
     - А то, что проект этот объединенный дом плюс театр был разработан в начале двадцатого века, кто-нибудь из вас знает?
     Ребята молчали.
     - Должно быть всестороннее развитие, это я вам как сын Учителя говорю.
     Разговаривая, они подошли к фонтану.
     - Вот на этой скамейке через двадцать минут, чтобы все были, - небрежно сказал Морозов.
     - Да, Александр, - проговорила Симонова, оглядывая его с ног до головы, - по-другому ты заговорил, и я на тебя смотрю по-новому...
     - Хочешь сказать, что влюбилась бы в меня гораздо раньше? - Морозов захохотал.
     - Вот еще! - она поджала губы. - Ты мне не нравишься, пойдемте, девочки!
     - Идите, обсудите поведение Морозова.
     Он вытер сиденье ладонью и только после этого сел, поддернув штанины.
     - Что это ты развоевался... в последний день, - спросил Смирнов. - Где ты раньше-то был, с приказаниями своими... за спины прятался?
     Морозов махнул рукой.
     Зеленоватая гладь фонтана вдруг вздыбилась... водяную гору, как скульптуру, за минуту умяли силовые поля и над водой, задрав голову на тонкой шее, вознесся жираф.
     - Водяная скульптура - это класс! - воскликнул Смирнов.
     Жираф качнул головой, проливая струйки, и зашагал, не отрывая ног от воды. Целая толпа мальчишек в плавках и трусах, двинулась рядом, крича и хохоча. Один их них, размахнувшись, кинул мячик. Тот, ударившись в бок фигуры, отлетел далеко в сторону. Вытянув руки, ребята шли по самому краю, и жираф двигался по неведомой тропе и как только одна рука задела бок, он взорвался! Водяной вал смел всю толпу на газон. Визг, хохот, крики, кашель...
     - Пашка, хочешь на газоне поваляться? - спросил Морозов. - Будешь чистым!
     Смирнов покраснел и показал Александру кулак.
     Через пятнадцать минут все были в сборе.
     - В мое отсутствие Пашка будет за старшего! - объявил Морозов. - Ведите себя прилично!
     Чувствуя на себе взгляды ребят, он обогнул фонтан и скрылся в подземном переходе.
     В ограде сквера Героев он срезал с клумбы, предназначенной для срезания цветов большой букет красных гвоздик и, переходя от одной могилы к другой, разложил по два цветка, а перед братской могилой - оставшиеся... отсюда хорошо было видно панно, на котором скульптор вырезал в камне революционные события в Сибири. Странно, но среди фигур, он почему-то различал и деда, и отца, и себя рвущихся вперед с винтовками с примкнутыми штыками.
     Склонив голову в скорбном молчании, он постоял перед могилой с факелом и пошел к выходу.
    
     Солнце освещало фигуры вооруженных крестьян, солдат, рабочих и матросов.
     Купол театра отливал серебром, и все сооружение было похоже на неведомого зверя, припавшего к земле. Колонны были похожи на редкие зубы, между которыми протекали ручейки людей.
     По аллеям парка прогуливались молодые люди, женщины с маленькими детьми сидели на газонах, собравшись в кружок - читали стихи и пели под гитару, молодые художники оттачивали свое мастерство.
     Александр присел на скамейку - идти внутрь не хотелось. Собравшиеся у входа, поглядывали на большой циферблат, по которому медленно ползли стрелки... еще несколько минут и любители науки и техники будут вынуждены уступить место театралам.
     Ребята вышли вместе со всеми.
     - Чего не пошел-то? - спросил Смирнов. - Нас подбил слоняться по полупустым залам, а сам здесь - свежим воздухом наслаждаешься?
     - Сочиняю приветственную речь - должен же кто-то, кто знает вас с первого класса, вспомнить вехи большого пути... каждому показать его тропинку и мысленно подтолкнуть!
     Ребята засмеялись
     - Всем показать их дороги? - спросил Пашка. - Ну, ты заврался, Морозов!
     - Тяжелая работа - вылепить из ленивого Смирнова подобие крупного ученого... боюсь, дотронется до тебя какой-нибудь настоящий академик, ты и лопнешь, как тот жираф!
     Все так и покатились со смеху.
     Смирнов стоял бледный, растерянный, сжимающий кулаки.
     Стрелки часов пришли в нужное положение, и раздался первый колокольный "бом!". Люди устремились внутрь, и только Выпускники вопросительно глядели на Морозова.
     - Идите, - он махнул рукой, - я догоню.
     Смирнов рухнул рядом.
     - Мог ведь промолчать, Сашка, - простонал он. - Зачем при всех-то?..
     Александр пожал плечами и сказал:
     - Что раскис, герой? Будешь защищать свои проекты, получишь от оппонентов по-настоящему!
     Пашка недобро посмотрел.
     - Нарвешься ты еще, Морозов на того, кто тебя вывернет наизнанку - при всех... вспомнишь тогда меня...
     - Если впереди, как щит, работа важная будет, отлично сделанная - отобьюсь!
     Пашка сник.
     Прибежал Лопатин и закричал:
     - Скоро спектакль начнется, нас уже с мест гонят!
     - Зови всех сюда!
     Выпускники вышли из театра недовольные, злые.
     - Морозов, что за шутки? Обещал речь со сцены сказать, вот и давай!
     - Забыл я, что спектакли-то на большой сцене... надо было на малой - на набережной скажу, пошли к памятнику.
    
     - Я сам залезу, - сказал Морозов, - покажу какая пуговица, чтобы знали потом...
     Он быстро забрался по винтовке матроса, ухватился за его руку, подтянулся и провел ладонью по пуговице солдата в шинели нараспашку и так же ловко слез...
     - Подходите, ребята за счастьем! - заявил он. - Кому куда - во Францию или в Канаду?
     Мальчишки захохотали.
     Все трогали ладонь Морозова, а Лопатин даже крепко пожал руку.
     Симонова приблизилась, ожидая подвоха, коснулась пальцем ладони, собираясь отдернуть руку, но Морозов оказался проворнее и накрыл ее другой ладонью.
     - Ты так ничего не добьешься! - она вырвала руку и покраснела. - Ты мне не нужен!
     Парни смотрели на нее сочувственно, девицы - насмешливо.
     - Вот и первая любовь! - засмеялся Лопатин. - Быстро ты, Морозов!..
     - Если вы сейчас же не прекратите, я уйду совсем! - заявила Симонова с пылающим лицом. - Вы слышите?
     Расхохотались все - так это выглядело наивно, по-детски... Алла поняла и тоже улыбнулась.
     Срезали и поставили в вазы три больших букета цветов, постояли и двинулись к набережной. Шли двумя шеренгами, взявшись под руки, Морозов подшучивал над Симоновой, шедшей впереди. На перекрестке ребята перебежали в аллею, и пошли по ней...
    
     На большой площадке перед лестницей, спускающейся к воде, Морозов обратился к Симоновой:
     - Алла! Я был к тебе несправедлив, подшучивал, дразнил - прошу прощения! - он опустился на колено и склонил голову.
     Это было так странно, что все замерли, ожидая чего-то совсем необычного.
     - Прощаю тебя, Саша! - сказала она тихо. - Встань!
     Он бережно взял ее левую руку и поцеловал запястье.
     Алла вырвала руку и убежала.
     - М-да, - глубокомысленно произнес Лопатин. - Где же ты раньше-то был, Морозов? Совсем бы другая жизнь у нас была...
     - Она и сейчас может быть, - ответил Александр, поднимаясь. - Оставайтесь в Новосибирске, да и все! Зачем вам куда-то уезжать?
     Лопатин хлопнул в ладоши:
     - Хороша прощальная речь! Главное - неожиданное предложение!
     Морозов подошел к группе фотографов и быстро договорился о групповом снимке Выпускников. Мужчина лет тридцати в легком белом костюме и шляпе, указал место, где нужно встать и принялся готовить аппаратуру.
     У парапета встали мальчишки на небольшую подставку, впереди них фотограф поставил девочек, и начались перестановки - кому с кем стоять... Он ставил то свободнее, то наоборот - плотнее и в результате Морозов оказался рядом с Симоновой.
     - Нет, я здесь не хочу! - запротестовала она, страшась посмотреть на Александра. - Я встану в другом месте.
     - Хорошо, - ответил фотограф с досадой, так как уже нашел тот удачный момент, когда группа, что называется, была "подобрана под снимок". Симонова пыталась встать где угодно, только не рядом с Морозовым.
     Фотограф потерял терпение.
     - Слушайте, девушка! В этой композиции ваше место там, где я вас поставил и больше нигде. Или мы снимаем так, или ищите другого фотографа, но учтите, другие... вас поставят именно с этим молодым человеком.
     - Это судьба! - хохотнул Лопатин.
     - Минутная готовность! - объявил фотограф. - Становимся свободно, расслабленно, чудесный день, вы в кругу друзей, впереди большая жизнь...
     Все заулыбались, встали свободно и посмотрели на фотографа, у которого в руках появился блестящий предмет.
     - Снято! - сказал он. - Можете получить снимок.
    
     - Ну что, ребята, - сказал Морозов, пряча в карман визифон, - расстаемся - разъедетесь по разным городам и странам, будем редко видеться - на Новый год и майские праздники...
     Он обвел глазами погрустневших ребят.
     - Одна просьба к вам - прославлять родной город. Заявлять уверенно и с достоинством - я из Новосибирска!
     Ребята ему похлопали.
     - До свидания, одноклассники!
     Все пожали друг другу руки.
     - Алла, тебя проводить?
     - Не нужно. Я хочу побыть одна.
    
     Из метро он направился в дом, но так, чтобы мать не заметила - через ворота зашел во двор, по узкой лестнице поднялся в мастерскую и прямо спросил деда о семейной реликвии.
     - Твоя мать взяла с меня слово, - мрачно ответил дед, снимая фартук и садясь на стул. - Но она говорила резко и совсем меня не слушала. Я ее старше, могла бы проявить такт, вчера наступила на ногу - до сих пор я хромаю... и это все лишь для того, чтобы ты не узнал тайну. Мол, это уведет тебя от выбора профессии... Ерунда!
     - Так ты скажешь? - с надеждой спросил внук. - Я никому...
     Дед согласно качнул головой.
     - Твой пра-пра-прадед служил в Космофлоте. Ты что-нибудь знаешь об этом?
     Саша молчал.
     - Он был командиром корабля и как раз застал расформирование космического флота - как бесперспективное: пилотируемые полеты были не нужны, внешней агрессии ждать не приходилось. Александру Николаевичу позволили оставить звездолет в частной собственности. Он и тогда тяжело болел и перед смертью завещал корабль своему сыну, а тот - своему, вот так и появилась семейная реликвия.
     - Значит теперь он мой?! - Саша даже привстал от волнения.
     - Конечно. Но... - дед поскреб бороду, - ты должен получить документы, а именно это твоя мать не хочет и как здесь быть, я не знаю...
     Александр ушел к себе для придумывания плана получения документов. Звездолет, - подумал он ошеломленно. Вот это штука... был у него велосипед и добавился космический корабль. Это же все меняет! Спрошу я отца про корабль и документы...
     Но отец был непреклонен - если мать против, то и он тоже...
     Александр отступил, но лишь для того, чтобы составить новый план. Он должен был получить корабль, во что бы то ни стало! Мать упрямая, отец от нее не отстает в твердости характера, значит сын, должен быть тверд и упрям вдвойне! Но нужно действовать хитро - в лоб такие крепости не взять - нужен подкоп или длительная осада.
     Решение пришло само собой...
     Разговор состоялся на кухне - мать собиралась варить вишню со специями. Уже кипела вода в кастрюле, лист поваренной книги проецировался на стену, специи ждали в открытых баночках, и крупная вишня томилась в дуршлаге. Мать, в специальной кухонной одежде, сыпала сахар в воду из мерной чашки. Александр сидел на краешке стола и болтал ногой.
     - Друзья твои разъехались, - рассуждала она, передвигаясь по кухне, - кое-кто остался - здесь будет работать. Нужно и тебе чем-нибудь заняться. Ты не можешь, долго без работы... ко мне с вопросами и что я скажу? Что ты думаешь?
     Александр молчал.
     - Все увлечения твои ненадолго - позанимался и бросил.
     - Потому что это не мое, - ответил он, - зачем мне это надолго...
     Он вздохнул.
     - Все мне нравится и ничего конкретно, даже и не знаю, чем тебя порадовать, я о другом хотел спросить...
     - Да, - рассеянно ответила она, перебирая ягоды.
     - О семейной реликвии я должен знать все до конца, а ты - против этого... Почему?
     Мать посмотрела на него, на вишню и кастрюлю с водой и строго сказала:
     - Тебе еще слишком рано знать о таких вещах! Было бы тебе лет двадцать пять - тогда конечно. А сейчас это знание уведет тебя... ты и так... непонятно, то ли на дороге стоишь, то ли рядом - никак не можешь сосредоточиться. Вижу я в тебе растерянность. И вот эта реликвия... это не ко времени...
     - Значит, так? Ни ты не скажешь, ни отец и дед?
     - Я им запретила, - взяв ложку и помешивая в кастрюле, она кинула щепотку какой-то пряности. - Сначала ты должен выбрать специальность, долго и упорно работать, понимаешь?! А ты хочешь новой игрушки - в твоем-то возрасте!
     Он мрачнел все больше и больше.
     - И пожалуйста, больше вопросов на эту тему мне не задавай!
     - Но тогда и ты, мама, вопросов мне не задавай, - краснея, ответил он, - по поводу дороги в жизни.
     - Что? - спросила она, от неожиданности выпуская ложку. - Что ты сказал?
     - Слово свое держать не хочешь, - хмуро объяснил он, - и я... не собираюсь...
     - Мальчишка! - она покраснела. - Ты что же думаешь, заставить меня?
     Она выдвинула один ящик, перебрала в нем ложки и задвинула.
     - Нет. Даже и не пытайся... поставить своей матери условие - она испугается и сделает... Ты так себе это представил?
     Она выдвинула другой ящик.
     - Не будет этого, Саша, никогда!
     - Ну и не будет, - ответил он легко, - так много другого чего не будет...
     - Да? - задумчиво сказала она. - И как ты это себе представляешь?
     - Да очень просто! Восемнадцать мне исполняется и все! Совершеннолетний и занимаюсь, чем хочу...
     - Да... - мать покусала губу. - Но ты в семье, ты мой сын...
     - Да, в семье. Буду жить у вас с папой и дедом. Надеюсь, тарелку супа нальешь? Не откажешь родному сыну?
     Мать смотрела на него.
     - Если ты против - буду ходить в столовую, там тоже вкусно кормят.
     Она улыбнулась, но эта была нехорошая улыбка.
     - Понимаю - в ближние столовые не ходить, увидят и скажут, что дома его не кормят, значит, что-то там произошло...
     Мать нахмурилась.
     - Буду ездить на метро одну остановку.
     - И чем же ты станешь заниматься? Я хочу это знать.
     - На биржу труда пойду. Пусть подыщут мне специальность. Полотер или развозчик молока. Буду молоко в бидонах развозить.
     Мать посмотрела на него с интересом.
     - Чтобы развозить молоко, не обязательно было оканчивать школу.
     - Наверное, - ответил он, - но меня не спрашивали, хочу я в школу или нет. Как исключение - будет развозчик с дипломом.
     - И это все в обмен на тайну о семейной реликвии? - спросила мать.
     - А что - есть еще какие-то тайны? - вопросом на вопрос ответил он.
     - Допустим, ты меня убедил, и что последует с твоей стороны?
     - Сначала тайну, - засмеялся он, - а там видно будет!
     - Тогда я буду решать, чем тебе заняться - такое мое условие!
     Он задумался. Выберет что-нибудь... музыканта или художника... быстро это никак не получится - не могу я быстро. Так это... столько времени можно затратить... Над одним "Квадратом" Малевича можно долго сидеть - изучать, а потом нарисовать свой "Квадрат", Морозова, серый в крапинку. Он еле сдержал смех.
     - Можно, - сказал он. - Только чтобы документы были!
     Сказал и тут же прикусил язык. Про документы знали только они трое... проговорился-таки! - будет теперь деду неприятность.
     Но мать, кажется, не заметила, или только сделала вид...
     - Зови дедушку, я скажу сама!
     Дед был крайне удивлен.
     - Как это тебе удалось? Это же сложнейшее дело!
     - Да, дедуля! Снаружи - куча крепких замков, а с обратной стороны - простая щеколда!
     Дед спустился в гостиную, держа подмышкой зеленую пластикатовую папку.
     - Я обещала тебе, Саша, на окончание школы открыть тайну семейной реликвии и слово свое выполняю! - мать улыбалась.
     Дед подозрительно на нее посмотрел и вручил внуку папку. Сверху положил увесистую связку ключей.
     - Можно мне уйти? - спросил Александр. - Я никому не нужен?
     Мать и дед покивали.
    
     В его комнате папка была водружена на стол, расстегнута и... только сейчас Саша понял, что ему досталось - на пластиковых листах были цепочки формул, какие-то расчеты, непонятные обозначения, и так вся пачка.
     На довольно плохой фотографии был изображен корабль, и вид его был странен - толстая длинная труба и на ней, как попало - кубики, шестигранники, шары. На дне папки, в углублениях, лежали шесть кристаллов рубина, и он почему-то сразу подумал о навигации... прокладке курса, туманностях, звездах и прочем...
     Он поднялся к деду в мастерскую. Тот старательно выстругивал рубанком какую-то деревяшку.
     - А, Саша! Проходи, садись, я ждал тебя...
     Он очистил от стружек верстак и сел на край.
     - Этот корабль... кто на нем летал, кроме Александра Николаевича Морозова? - спросил Саша.
     - Никто.
     - Почему? Он неисправен?
     - Там требуются ремонты и довольно сложные, - ответил дед.
     - Но дело ведь не в этом, да?..
     - Ты прав - не в этом дело, "Факел" меняет судьбы...
     Александр растерялся и не знал, что сказать.
     - Ты кем хотел быть? - спросил он, наконец.
     - Архитектором.
     - А стал астрофизиком, - задумчиво сказал внук. - Это из-за корабля?
     Валентин Николаевич кивнул.
     - А мой отец?..
     - Он много чего хотел... - дед насупился, - я даже сейчас и не припомню...
     - И гляциологом?..
     - Думаю - нет. Он тогда и не знал об этой специальности.
     - Так это все корабль? - удивился юноша.
     Валентин Николаевич не ответил.
     Саша поежился.
     - А сын пра-пра-прадеда?
     - Пилотом лунника он был, но тоже не захотел...
     - Почему?? - поразился Саша. - Деда Валя, давай начистоту - что не так с этим кораблем?
     Дед молчал.
     - Что же получается - я один на всем белом свете такой - с огромным кораблем?
     - Пожалуй... - отозвался дед.
     - Мне нравится такая судьба! Был у меня только велосипед, а теперь еще и космический корабль... представляю, что будет, если в школе узнают!..
     - Вот и молчи! - оборвал его дедушка. - Корабль для дела, а ты хвастаться собрался!
     - Да ладно тебе! - внук засмеялся. - Я там глянул на массу - четыреста тысяч тонн... это такая махина?
     - Это целый город, Саша... почти километр длиной... звездолет-разведчик с ядерным приводом... имеет оранжерею и бассейн... вычислительную машину с искусственным интеллектом.
     - Бассейн в невесомости? Ну, ты, дедушка, шутник!..
     - Искусственная гравитация.
     - И такой корабль подарили?? Девать им, что ли, некуда было?..
     Дед рассмеялся.
     - Меня всегда поражало твое умение задавать вопросы. Десять минут еще не прошло, а ты уже добрался до сути. Молодец! Я же тебе сказал - было решение проводить исследования космоса зондами-автоматами, а "Факел" - пилотируемый корабль.
     Александр задумался, но ненадолго.
     - Ядерная установка... ее же как-то и где-то... загружали топливом, сколько его там, много или мало осталось?
     - Мало, - дедушка помрачнел.
     - Придется заправиться... до нормы...
     - Ядерные расщепляющиеся материалы удалили с Земли на Меркурий.
     - Туда придется... хорошо, что предупредил...
     - Для этого нужно быть хотя бы пилотом, - заметил Валентин Николаевич.
     - Значит, лететь некуда и незачем, топлива нет и экипажа - тоже, зачем мне такой подарок?
     Дед расхохотался.
     - Ты интересно рассуждаешь, Саша! Главное с юмором...
     - А вы тайну сделали из того, что на нем летать нельзя? Шутники!.. Юмор, похоже, тоже передается по наследству.
     Дед рассмеялся.
     - Взглянуть можно на это чудо техники? - Александр посерьезнел.
     - Пожалуйста! Хоть завтра...
    
     - Доволен?.. - спросила мама, вглядываясь в его лицо.
     - Хорошая вещь, - ответил он серьезно. - Прошу деда слетать туда. Ты мне разрешаешь?
     - Пожалуйста! Мне и самой хотелось бы там побывать!
    
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"