На станции Валуйки возле кассы творилось чорт-те что. Поезд Харьков-Павлодар уже прибыл, стоянка должна была быть 16 минут, и возле кассы шла битва - люди хотели закомпостировать свои билеты, всем надо было уехать. Очереди как таковой никакой не было, все оголтело лезли. Я был закалён в подобных свалках, когда в институте рвался к кассе за билетом в кино. Там мы лезли из чувства избыточной радости жизни, билетов всегда хватало на всех, можно было бы и спокойно постоять, но разве можно стоять, когда есть возможность потолкаться, поорать, доказать, что ты ловчее и удачливее. Рвали пуговицы, рукава, воротники, теряли шапки, лезли из удали по головам, никто не дрался, не злобился, всем было весело. А здесь была совсем другая необходимость: поезд стоял всего 16 минут, сейчас он уйдёт, и следующий будет через сутки. Ко мне подошёл мальчик лет 12 -13:
- Дяденька, Вы тоже ехать хотите?
- А ты тоже едешь, что ли?
- Мне в Челябинск надо, там моя мама в больнице и тетя там у меня есть, мамина сестра.
- А кто тебя туда провожает?
- Никто не провожает. Я тут у другой тёти жил, тоже мамина сестра, а сейчас мне в Челябинск надо.
- А отец у тебя есть?
- Есть. Он в Лахновщине живёт, он без ног и второй раз женился. Вы полезете за билетом?
- Полезу! Вот тебе мои вещи, стереги. Давай твой билет.
Зажав в кулаке свой и мальчишкин билеты, я врезался в толпу. Техникой взятия штурмом билетных касс я владел в совершенстве: лезть надо вдоль стены, тогда бушующая толпа будет только с одной стороны, которая через несколько шагов уже и подталкивать тебя будет. Я долез уже до середины, когда толпа вдруг обмякла, перестала кричать, а тревожно гудела.
- Билеты кончились.... Мест больше нету!
Вот это да!! Да неужели придётся здесь на перроне сутки торчать. А может быть и дольше!! Нет так дело не пойдёт!!! Я решителоно двигался к окошечку, оттирая людей от стены.
- Да куда ты прёшь? Говорят тебе - нет мест. Чего надо?
- Да иди ты...- огрызался я.
Я был уже перед кассой, просунул руку с билетами в отверстие и постучал в закрытую деревянную дверцу. Она сразу открылась, будто ждала, когда именно я в неё постучу, тёплая, явно женская рука схватила мои билеты, через секунду выбросила их обратно, и дверца захлопнулась. Я выбрался из толпы, которая снова возбуждённо зашумела, зашевелилась.
Я успел разглядеть, что на обоих билетах сояла цифра 1 - видимо первый вагон.
- Скорее, бегом!
Мы с мальчишкой рванули вдоль поезда к хвостовому вагонну - он был N1. Возле вагона никого, в вагоне кромешная тьма, никакого проводника и в помине нет. Я забыл сказать, что была в это время ночь и было далеко за полночь. Мы пробирались среди спящих., храпящих и сопящих людей, переступая через какие-то вещи, через головы и руки.
- Ну ладно, хватит - я остановился, - ты где?
Мальчишки рядом не было, где-то он в этой темноте потерялся. Я стал ощупываться. Чемодан и свёрток с постелью я оставил прямо в проходе,нащупал справа краешек боковой полки и присел. На пролке кто-то спал. Поезд тронулся.
Я открыл глаза. Поезд мерно постукивал колёсами, в окно лился яркий солнечный свет.. Теперь я огляделся. Я лежал на полке, растянувшись во всю длину, а в ногах у меня на краешке полки пристроились две молоденькие девушки. Под головой у меня была маленькая жёсткая подушечка, и я был укрыт каким-то лёгоньким одеяльцем. Девушки доброжелательно и с любопытством смотрели на меня, а я смотрел на них. Наконец они пырснули смехом. Я сел, продолжая озираться. Вагон был забит битком,на полках сидели и лежали по двое, а дети и по трое, сидели на чемоданах и между полками.
Девушки смотрели на меня и улыбались. Обе были маленькие, тоненькие, остроносенькие, чистенькие и аккуратненькие.
- Что, тоже едете? - задал я вроде бы и неуместный, но в общем-то вполне нормальный для начала вопрос.
- Та вот, идемо.
- И куды ж вы идеде. - подхватил я украинский говор.
- Та на целину ж, на работу.
- Как вас зовут?
Девушки заулыбались шире, посматривая друг на друга.
- Вот вас, к примеру, как зовут?
- Люся.
- А Вас?
Девушки залились тоненьким смехом - Тоже Люся.
- Что, обе Люси?
- Ну да, Люсями нас зовут. А Вас как зовут?
- Костя. Я тоже на работу еду, в Кустанайскую область.
- А мы в Павлодарскую, учительствовать, мы из педучилища.
Мои вещи так и валялись в проходе, я их сумел-таки пристроить на верхних полках и пошёл искать своего юного спутника. Я его нашёл в соседнем купе спящего в углу на нижней полке возле столика в обнимку со своей тощей холщёвой сумкой.
- Це твий пацан? - спросила меня дородная тётя, зажавшая своим мощным телом мальчишку в угол.
- Мий. - снова по-украински ответил я.
- Ну нехай спыть. Гарный хлопчик. Це братик твий?
- Ни, приблудный, ёму тэж до Челябиньська ихаты трэба, вин до мэнэ и прыйстав.
- Ну добрэ, нехай спыть.
До Челябинска мы ехали двое суток. Дородная женщина кормила моего мальчишку, девушки Люси кормили меня. Народ в вогоне был рядовой, советский народ, на который я насмотрелся. в поездах и на вокзалах, когда с родителями, а потом только с матерью мотался по Советской стране., Все ехали на целину. У всех было дело, все знали, от чего и почему они едут и зачем.
Лизавета Павловна., которая пригрела моего маленького спутника, ехала в Ливановку Кустанайской области к дочери, которая радила двойню и надо было помогать.. девушки ехали работать в школе в начальных классах, мальчишка, имени которого я так и не успел узнать, ехал к больной матери. Один молодой парень , с которым я разговорился, прятался от суда за то, что он по ошибке наехал трактором на своего спящего товарища.
Я ехал после окончания Ростовского института ж.д.транспорта по направлению на Соколовско-Сарбайский горнообогатительный комбинат работать. В направлении был указан населённый пункт - Комсомольск.
Всем было что-то надо.
В Челябинске мальчишка сразу куда-то исчез, Лизавета Павловна побежала компостировать билет до Кустаная, а я побрёл по городу. Девушки-Люси поехали дальше.
От Кустаная до Комсомольска, куда надо было мне приехать, вели не менее двух десятков степных дорог.Вся степь была исполосована белесыми, жеолтоватыми от песка дорогами. Эти дороги сходились, расходились, пересекались, а вокруг была усталая августовсеая степь,.безрадостная и унылая. Видимо,. настроение было у меня не из лучших. А почему? Ничего плохого я не ожидал, всё должно было определиться с моим официальным положениеим молодлго специалиста, вроде предчувствие какое-то было. В управлении ССГОКа, которое располагалось в большом угрюмом одноэтажном здании, мня встретили тепло и доброжелательно, направили в железнодорожный цех, а сначала определили в общежитие..Общежитие находилось в другом посёлке, в Рудном, километров за 5 от Комсомольска. Я розыскал квартал 36, нашёл восьмое общежитие, и мне комендантша Степанида Сергеевна Волкова, неопрятная, неряшливо одетая, с опухшим лицом алкоголички женщина указала красно-синим пальцем на дверь у входа:
- Здесь жить бедешь.
Я вошёл - обыкновенная комната на пять коек,два окна, возле коек тумбочки. Зеркало. Перед зеркалом сотял и брился опасной бритвой высокий мускулистый парень в майке. Он обернулся ко мне, подошёл и подал трёхпалую руку - большого и указательного пальцев не было.
- Михаил. Драган.
Я представился.
- Вот твоя кровать, начинай жить.
Сразу же распахнулись внутрь обе сваорки окна, в окне появилась рожа (именно рожа) какого-то парня.
_ Мишка1 Выходи, разговор есть!
- А суки, прибыли? Ну давайте поговорим.
Михаил вытер полотенцем с лица мыло, открыл ящик стола тумбочки, вынул большой нож с наборной рукояткой и вышел, держа в одной руке нож, а в другой бритву. Я выглянул в окно и увидел возле крыльца группу ребят человек 6-7. В руках у них были куски арматуры.
Михаил спустился с крыльца и подошёл к ребятам, сразу вступив с ними в непонятный мне разговор.. От него что-то требовали, он котегорически возражал. Я даже не уловил, как началась свалка, сопровождаемая душераздирающими криками, я увидел кровь. Больше я не видел ничего....
Мне положили на лоб что-то холодное, сунули поднос нашатырь, от которого я пришёл в себя. Надо мной склонилась женщина в белом.
- Очнулся? Слабенький какой...
На соседней койке лежал Михаил лицом вниз, голова его была забинтована, руки и плечи были в кровавых ссадинах. Над ним тоже склонились двое в белом.
. Я разглядел и милиционера.
- Ну как он?
Всё бы ничего, но одна рана, хоть и неглубокая, но очень опасная, видимо ножём. Попали в позвоночеик.. Сейчас его ноги не действуют.
- А этот как?
- Да всё в порядке. Испугался парень. Обморок.
- С теми что будем делать?
- Одного в морг, одного в стационар, а одного уже перевязали, сейчас будет на ногах. Отойдёт и домой пойдёт.
- Мы можем взять его к себе? - спросил милицтонер.
- Не желательно. Вы ведь там кого-то задержали? Вот их и допрашивайте.
В комнату внесли носилки и стали перекладыватьтна них Михаила, он стонал и матерился.
Я остался в комнате один. Вошла комендантша с ведром и тряпкой.
= Повытирать надо - вырвало тебя с непривычки.
- А за что они его?
- Они его? Это не они его,. а он их навалял целую кучу. Этому брюко распорол снизу доверху, одному тоже в живот засадил, не знаю выживет ли и других сильно пометил. Говорила я ему: - отдай ты им всё, а он - "обойдутся". Не поделили они чего-то, где-то чего-то ограбили, да не поделили. Вот и рассчитались. Теперь вот как у Мишки обойдётся? Будет ли ходить?
Вечером пришли с работы трое братьев по фамилии Петришенец: Василий носатый мужик лет тридцати, Юра и самый молодой 18-летний Дмитрий. Ребята были из Западной Украины, из Львовской области.
Узнав о случившемся. Дмитрий весь закипел и куда-то засобирался.
- А ну, гэть на койку1- цыкнул на него Василий.. -Не встревай зараз. Потим посчитаемось.
Мы стали жить вчетвером, пятая койка, койка Михаила, была пустая.
ЛИХА БЕДА НАЧАЛО
Трудно было понять,. почему контору (иначе и не скажешь) железнодорожного цеха поставили посреди степи, вдалеке от управления комбината и вообще от всякого производства. Потом я узнал, что жел.дор.цех расположился в помещении старой овечьей кошары, которая и должна находиться далеко в степи. В низком с плоской крышей здании сделали внутри несколько перегородрк, прорезали дополнительно к существующим несколько окон, побелили внутри и снаружи, привезли концелярскую мебель и рассадили плановиков, нормировщиков, бухгалтерию, нашлось место и для начальника цеха.
Начальником был Григорий Александрович Скопин. Меня он встретил суховато по-деловому, не потеплел даже, когда выяснилось, что я тоже закончил РИИЖТ. Он сразу же по телефона вступил в полемику с начальником отдела кадров Соловьёвой о том, кем меня назначить. Он говорил - слесарем (меня это покоробило), кадровичка отвечала, что оформлять инженера рабочим недопустимо и предлагала поставить мастером, т.к. эту дложность занимал человек без образования. Скопин резко возражал
- Мы его угробим, испугаем нашими проблемами и беспорядком и в конце концов потеряем.
И мне казалось, что он прав - пусть бы и слесарем меня поставили. Договорились до того, что оформили меня на вакансию электромеханика с окладом 780 рублей, а работать я буду слесарем. Из спецодежды кладовщица Тася Халезина выдалп мне только холщёвые рукавицы. На мне был симпатичный комбинезон,. который мне где-то и как-то соорудила мама, ботинки у меня тоже были свои, а фуражку мне сразу презентовал наш бригадир Сашка Зудов.
Встретила меня бригада как своего, которого долго ждали и которому все были рады.Всего было 9 человек, я пришёл 10-й. Меня расспросили, были в восторге от того, что я из института, , давали закурить, но я сказал, что не курю. Бригада курила вся поголовно. Побалагурили немного и приступили к работе.
Если контора было в степи, то наш вагонный участок выл вообще за пределами здравого смысла: откуда-то приходил ж.д. путь, был устроен тупиковый упор и стояла будочка с одним окошком. Это была резиденция вагонников. В будке был стол и скамейка, по углам были свалены запчасти, подбивочные концы и инструмент. Здесь был и склад и место отдыха. Здесь ребята отдыхали, закусывали, прятались от дождя. Из оборудования был компрессор, сварочный агрегат САГ , и был вкопан в колею между рельсами опрокидной цилиндр от думпкара (думпкар это вагон-самосвал) . Думпкары бывали разных типов и конструкций, а у нас были думпкары типа ВС-50, т.е. вагоны-самосвалы грузоподъёмностью 50 тонн. Вот такие думпкары нам предстояло ремонтировать.
Бригадой
руководил Сашка Зудов, крошечного роста широкоплечий мужичёк с лицом скопца. Был в бригаде сварщик Микола Рясный. Он же обслуживал компрессор, были слесаря: белорус Василий Булава, татарин Максим Кучуков, машинист электровоза, но электровозов пока не было, и Максим ремонтировал вагоны, Василий Дмитров - , он был кондуктором, но травмировался и теперь работал вагонником, , был природный слесарь-вагонник Бронислав Денисов (мы его звали Борька), были два неприметных мужичка - Жуков и Иванов, и ещё были два пацана по 17 лет - Толик Маштаков и Ермаков ( имени я его не запомнил).Члены бригады были из самых разных мест, в основном из промышленных городов и городков: из Нижнего Тагила, из Магнитогорска., из Каргата, с Коунрадского рудника, из Бокала и из других промышленных мест. Главным вагонником являлся Пётр Фёдорович Дмитриев, старый., закалённый вагонник, хваткий производственник, не очень-то приветливый, но его я сразу полюбил. Я полюбил всех, все звали меня Константином, а пацаны - Костей.
Итак Сашка Зудов распорядился начинать работать. Меня он поставил к Борьке Денисову и дал задание заменить погнутый триангель. (Триангель это такая траверса, на которую навешиваются тормозные колодки, которыми вагоны тормозят). Я свою задачу видел в несколько оригинальной плоскости: во-первых мне надо было как можно быстрее и сильнее измазать свой новенький комбинезончик, а во-вторы я должен был показать им всем, как я здорово хочу работать. Мы с Борькой залезли под вагон, он что-то там делал необходимое, а я за триангель деожался обеими руками и ждал от Борьки какой-нибудь команды.
- Вот и ладно - произнёс Борис, - давай его теперь отсюда вытащим.
Я рванул за триангель изо всех сил.
- А - а - а - й й !!! Борька выкатился из-под думпкара, держась за окровавленные пальцы. - Что ты рвёшь, как бешеный!? Сашка! Он меня убил! Давай аптечку!
Все собрались воэле нас, пока Сашка бинтовал Борькину руку. Борька со стоном надел на забинтованную руку рукавицу, и мы сним сняли и другой триангель, а потом поставили исправные. Борька был однорукий, так что действовал в основном я.
У меня не было обеда с собой, и ребята меня накормили. Я хотел куда-нибудь за будку спрятаться, но Василий Дмитров меня привёл и указал на стол, на котором были свалены огурцы, помидоры, варёные яйца, картошка, лук и даже куски варёного мяса. Нашлась и бражка, все по-немногу выпили, а я не стал. Никто не настаивал.
После обеда мы с Максимом Кучуковым сняли с думпкара 2 цилиндра опрокидывания, разобрали их, промыли манжеты, заменили латунные лепестки, собрали всё обратно, один цилиндр поставили и стали ставить второй. Поставили.
- Возьми-ка ломик, подай цилиндр вдоль по подшипнику - скомандовал Максим. Я так и сделал.
- А - а - й - яй - й !!! Ты хто такой? Ум-голова есть? Что ж ты мне пальцы-то все отдавил? Сашка! Давай аптечку!
Максим прплясывал, размахивая сразу вспухшими, почерневшими палицами, из которых сочилась кровь. Снова все сбежались.
- Ты, Константин, того....- говорил бригадир, бинтуя руку Максима. - нас тут мало, ты бригаду-то побереги, а то один останешся, да и то , наверное, покалеченный.
Мне было неприятно, что я так неудачно отработал свой первый день. К концу работы пришёл наш мастер Пётр Фёдорович Дмитриев.
- А мне уже сказали, что у нас пополнение. Я уже записал тебя в ведомость, пойди аванс получи 300 рублей, тебе, поди, требуется с дороги. С ребятами познакомился?
- Да вот знакомимся - с двусмысленной ухмылкой произнёс Сашка. Остальные тоже заулыбались. Про то, что я травмировал двоих, мастеру не сказали, а сам он не заметил.
На другой день с утра мастера снова не было, а бригадир Сашка Зудов провёл небольшое совещание по технике безопасности, заострив внимание на вчерашнем дне.
- Ты, ещё пока опыта не имеешь, должен всё делать только по команде напарника .
- А он и так по команде - пробурчал Борис Денисов - команда есть - пальцев нет.
- Сильно старается - подтвердил второй пострадавший.
- Ну хоть не ленивый нам достался. - подал голос Василий Булава.
- Ты давай поосторожнее - люди ведь кругом.
В этот день, выбивая поршень из рубашки цилиндра, я саданул ломом по ноге Василия Дмитрова и разрубил при этом себе правую руку об острую горловину цилиндра..
Сашка снова бинтовал нас.
- Нам надо своего фершала в бригаду принимать.- бурчал он при этом. - Ты хоть поосторожней-то можешь? Ну остерегайся хоть маленько. С тобой и работать никто не захочет. Я ж говорю тебе - действовать надо по команде.
- А он опять по моей команде меня вдарил. Он команды понимает.
Опять на мою защиту встал Василий Булава:
- Он же не до смерти бьёт.... А так... в свою силу....
Мастеру снова ничего не сказали. Дмитров потихоньку незаметно хромал, а я закрыл забинтованное место рукавом комбинезона.
На третий день пальц Денисова и Кучукова уже поджили, но какой-то злой рок витал надо мной, а вместе со мной над всей бригадой.
На ремонте стоял думпкар с погнутой тормозной площадкой .Тормозная площадка это такая конструкция с одного конца думпкара вроде домика, в которой должен ехать кондуктор-свальщик. Ему было положено находиться на хвосте поезда, он следил за состоя нием пути впереди состава, и при необходимость он мог применять торможение ручным тормозом (поезда ходили вагонами вперёд, т.е. в режиме толкания.) Эту тормозную площадку надо было ликвидировать, выбросить и сварить на её месте новую. Микола Рясный размотал свой бензорез и начал резать.
Резал, резал, вроде бы всё отрезал, но площадка не падала, держалась. Микола резал ещё, ему стали помогать ломами и кувалдами, но площадка держалась. Недалеко проезжал ЗИЛ , ребята его завернули к нам на помощь. Привязали трос, потянули автомашиной, думпкар тихонько поехал, но площадка продолжала находиться на месте..Трос отцепили, машина уехала. Ничего не получилось. Резали и долбили площадку снова - ничего. Устали и сели покурить, расположившись прямо на рельсах. Я, как некурящий, немного посидел со всеми, потом встал, походил взад-вперёд, а потом взял кувалду, прицелился и ударил посильнее по угольнику площадки - просто так, чтобы без дела не сидеть. И площадка рухнула прямо на сидевшую под ней бригаду. Приблизительно 200 килограммов погнутого железа опрокинулось на людей. Крик, мат,. стон, жуть!! Ребята кто как мог выбирались из-под груды железа и отбегали в стороны, держась за ушибленные головы и плечи. Не мог никак только выбраться Толик Маштаков, наш малолеток. Его вытащили, у него нмчего ушибленного не было, но у него немедленно прорезался сильнейший понос. Это, не смотря на трагичность ситуации, всех развеселило. Толик побежал куда-то подмываться, но потом всё равно торчал в туалете, и его отпустили домой. Снова бригадир занимался перевязками.
- Все бинты срасходовал, надо ещё две аптечки приобретать.
Он завязал головы Рясному и Жукову и сказал, что работать сегодня больше не будем.
- А то ещё что-то будет, раз с утра пошло.... Примета такая есть.
Все были довольны, надо мной смеялись, трунили. И снова Василий Булава заступился за меня:
- Вас вон десяток дураков старались два часа без толку, а парень взялся и всё одним ударом порешал.
В это время все потрогали-погладили ушибленные места.
Сели обедать, разлили бражку, и пришёл Пётр Фёдорович.
- Это ещё что такое - кдиаился он, увидев перевязанные головы.
- А что такое? - подхватил бригадир, - это ещё не всё. А ну, Василий, Константин, Максим, Борис, покажите свои ранения. Больше, чем полбригады в госпиталь надо. Такие вот у нас дела.
- А Анатолий где?
Все грохнули хохотом.
- Он по-медвежьему заболел!
Потом бригадир с мастером долго разговаривали за дверью.
- Ну ладно - сказал Дмитриев, войдя в помещение. - Такое долго продолжаться не может. Сегодняшний эпизод надо отнести к случайности, хоть и очень неприятной. Виноват, конечно Зудов - почему бригада отдыхала в опасном месте? Площадка и сама могла бы упасть и без Константиновой кувалды. А Константин будет дальше работать осторожнее, мы все видим, что ты парень старательный и потихоньку научишся. Так ведь, Константин?
- Так.... - пролепетал я.
Так я начал работать в бригаде ремонтников и работал уже без особых происшестаий до глубокой осени.
Нам выдали зимнюю спецодежду - валенки и телогрейки. Кто-то подарил мне шапку.
А потом Пётр Фёдорович перевёл меня работать на ПТО.
П Т О
ПТО - это пункт технического осмотра. Он предназначен для технического обслуживания поездов в процессе работы (по здешнему "вертушек")
"Вертушками" поезда, состоящие из 6 думпкаров ВС-50 и ведомые паровозиком 9П, назывались потому, что на некоторых карьерах и разрезах они ходили не взад-вперёд, а по кругу: выходили с погрузки с одного конца карьера, выгружались на отвале и заходили в карьер с другого конца. Получалась вертушка. А у нас поезда выходили из карьера и после выгрузки заходили обратно с одного конца. Но всё равно - "вертушка".
Работа была посменная., нас было 4 смены по 2 человека, и ещё днём приходил паренёк Федя Малёванный, ему тоже, как и Толику Маштакову, было 17 лет, и он тоже с молодых лет осваивал вагонное дело.
Меня поставили работать с Георгием Ивановичем Копытовским. Он тоже был машинистом электровоза, но пока работал осмотрщиком вагонов. Георгий Иванович был не старый, и я звал его Жорой, а он меня опять же Константином. Работа мне нравилась, она отличалась от работы в ремонтном тупике тем, что была более разнообразна.
Наш ПТО представлял собой маленькую будочку с одним окошком без электричества, но зато с печкой. Мы топили печку и было тепло. Располагалась наша будка возле экипировочного пункта, где паровозики заправлялись водой и углём. Пока паровоз экипировался, мы осматривали вагоны, то биш думпкары, подкручивали, подвинчивали , подмазывали, подливали осевое масло в буксы. Реденько меняли подшипники, а в основном меняли тормозные колодки. Стандартная тормозная колодка весит 16 килограммов, а у нас какие-то умники придумали колодку весом 24кг. , с большим охватом по кругу катания и более толстую. Такую колодку не всякий мужик может поставить, но я был сильный и с этой операцией справлялся легко. Жора научил меня устранять утечки в тормозной и питательной магистралях, научил менять подшипники, которые предварительно надо было подогнать по шейае колёсной пары - пришабрить, много он мне дал при моём освоении тормозной системы вагона, мы с ним меняли воздухораспрелелители и даже тормозные цилиндры. Жора научил меня распознавать болты и гайки по разммеру резьбы, а валики и шайбы по диаметру.
А когда Жора стал строить себе дом, я помогал ему завозить строителиные материалы со склада к месту стройки. Жора был хороший человек.
Остальные тоже было хорошие люди. Меня переводили из смены в смену воэможно, чтобы я мог познакомиться со всеми людьми, а может быть и по другой причине. Ток я поработал с Иваном Иванниковым, с Мишей Суманеевым, с Андреем Пархоменко, с Иваном Ширяевым. Все они были опытные вагонники, и каждый мне что-нибудь добавлял из своего опыта и знаний.
Наступила зима. В валенках, в телогрейке и в шапке мне было тепло. И работал я с удовольствием. И тут у нас случилась беда - кончились тормозные колодки. Колодки для нас отливали на заводе в Кустанае, и за ними надо было ехать. Это дело поручили мне и Феде Малёванному. Я заказад в гараже 10-тонную "Татру", оформил какие-то бумаги в Управлении комбината, и мы поехали.
Зимних дорог от Комсомольска до Кустаная было меньше, чем летом, но всё равно больше десятка. Степь была ещё более унылая, но настроение у меня было хорошее.
В Кустанае после оформления всех бумаг мы стали грузить колодки. Федя брал колодку обеими руками, нёс её к машине,но поднять в кузов не мог.Несколько колодок он положил в кузов, а больше не мог. И я его своей властью от этой работы отстранил. Я брал каждой рукой по колодке, подходил к кузову с торца, где был открыт борт, и бросал подальше, к кабине, чтобы погрузка была равномерная - так мне шофёр сказал. Я погрузил 10 тонн колодок, это около 500 штук. Теперь на зиму колодок должно было хватить.
После погрузки шофёр посмотрел на меня с удивлением:
- Погрузил?
- Погрузил.
- Ты что ли из железа? Как ты смог?
- А что такого? Я спортом занимался.
- Каким спортом?
- Боксом, бегом, фехтованием.
- Нк и жеребец!
А через некоторое время снова случилось ЧП. Ну никак не мог я без ЧП ! Я тогда работал с Иваном Иванниковым. Он послал меня устранить утечку в питательной магистрали на хвостовом вагоне. Только я расположился под вагоном, отвернул контргайку, подмотал смазанную суриком подмотку и снова взялся за ключ, как вагон плавно тронулся. Я инстиктивно схватился за трубу и за тормозную тягу, а вагон уже набирал скорость , и мои ноги уже волочились по шпалам. Выскочить из-под вагона нечего было и думать - я обязательно оказался бы под колёсами. Тащиться по шпалам до отвала (это около 2-х километров) страшно было подумать. Надо было как-то устраиваться. Крепко держась за трубу и тягу, я подтянул ноги под себя, весь сжался в комок, потом быстро вытянул ноги вдоль вагона вперёд по ходу поезда и уложил их на триангель. Теперь я чувствовал себя относительно комфортно, только руки сильно замёрзли. Поезд шуровал во-всю - он перед затяжным подъёмом набирал скорость. Мы проехали мимо поста N2, и я увидел перекошенное от ужаса лицо стрелочницы Нины Ляшенко. Она визжала и орала, даже я под вагоном это слышал, а ума махнуть машинисту остановку (круговое движение флажком, рукой или каким-либо предметом) нехватало. Нина немедленно сообщила диспетчеру Любе Портновой, та сразу доложила начальнику цеха, а я тем временем приехал на отвал и выбрался из-под остановившегося поезда. Кондуктор в нарушение правил ехал не на хвостовом вагоне, хотя он и был оборудован тормозной площадкой, он ехал в кабине машиниста паровоза. Они с машинистом обалдело смотрели на меня и даже не спрашивали, откуда я взялся. Показался ГАЗон начальника цеха, приехал он, Пётр Фёдорович и Иван Иванников. Я сидел на глыбе породы и курил.. Курить я не умел, но очень старательно глотал дым, машинист с кондуктором сочувсвующе стяли возле меня.
Ко мне бегом-трухлячком подкатился мастер:
- Ну ты ж, боже ж ты мой, ну когда ты фокусы свои оставишь? Да как это всё случилось? Ты как? Живой, не ударился?
- Нет, валенок только с ноги потерял.
- Нинка подобрала твой валенок, думала нога отрезанная, там её водой отливают.
Иван Иванникков ко мне не подошёл, он по-деловому стал лупить молотком по фарам и стёклам паровоза. Машинист не возражал.
Подошёл начальник цеха:
- Цел? Здоров? Испугался? После смены все ко мне, надо разобраться и принять меры.Это, Пётр Фёдорович непорядок, тут огромный букет нарушений.
- Да я Вам, Григорий Александрович,сколько раз уже говорил , что он нам столько уже натворил, и сколько ещё натворит!
- Это мы с Вами чуть его не угробили, был бы послабее парень физически и пропал бы.. А виновники - я да Вы, Пётр Федорович.
Вышло новое штатное росписание, в котором для вагонников были предусмотрены две ИТР-овские должности - старший вагонный мастер и мастер по эксплоотации вагонов. На первую должность был поставлен Дмитриев, на вторую - я. Оклад у иеня сделался вдвое больше - 1440 рублей. Как мастерить и что там надо руководить, я и близко не представлял, только вот отношение ко мне моих товарищей по молотку и кувалде изменилось, они стали почтительнее и отчуждённее.
Мои старшие товарищи учили меня явно не тому - я это понимал.
- Возьми всех в кулак - говорил мне начальник паровозного депо Лифинцев. - Держи крепко, пикнуть никому не давай.
- Ты выпей с ними хорошенько. - учил начальник смены Володя Караванский. - узнаешь, кто чем дышит, а там и прижать можно.
Ничего из этого у меня не привилось, никого никогда без причины не "прижимал" и уж конечно никогда с рабочим не выпивал.
А тем временем зима вошла полностью в свои права и стала влиять на производство. Из-за сильных морозов веретённое масло , которы мы вынуждены были заправить опрокидные цилиндры вместо трансформатррного, превратилось в солидол, и думпкары стали плохо разгружаться. Но это было ещё полбеды, хуже было то, что буксовое хозяйство к зиме не было плдготовлено. Букса это стальная литая коробка, которая надевается на шейку оси колёсной пары и через которую на неё передаётся нагрузка от вагона. Так вот в эту буксу положено заливать так называеиое зимнее осевое масло, а этого осенью не было сделано. В результате буксы в процессе движения нагревались, пищали, свистели и горели гязножёлтым пламенем.. Были, конечно, народные методы лечения этой беды и, всё, конечно, применялось.
Но ещё хуже было то, что некоторые думпкары почему-либо не выгружались и замерзали, т.е.грунт, погруженный в думпкар, смерзался в глыбу, и вагон должен был ждать весны и лета.. Это уже никуда не годилось, и я решил в это дело вмешаться.
Однажды случилось общее отключение электроэнергии. Экскаваторы на отвале не работали, и все гружёные думпкары, простояв сутки, замёрзли. Сразу половина рабочего парка вагонов вышла из строя. Начали с эими думпкарами морочить голову: грели их электродами, мыли горячей водой из паровоза, кто-то додумался взорвать грунт - пробурили две дырки, вложили аммоналовые шашки.... как рвануло - оба борта отлетели, в депо все окна повылектали, а в грунте даже трещины не образовалось, только дырки стали чуть шире..Пока весь народ: паровозники, электрики и путейцы сражались за думпкары, я тоже решил действовать. Один замёрзший думпкар прицепили к хвосту действующего поезда и поехали на отвал. На отвале кондуктор Овсянников наотрез отказался выгружать это думпкар, и должен был выгрузить этот вагон я. Накачали воздуха в магистраль, Овсянников отошёл подальше, я взялся за ручку крана управления и повернул. Кузов думпкара стал потихоньку подниматься, всё выше и выше и вдруг - кувырк!! - вместе с мёрзлой глыбой и хребтовой балкой - под откос, в пирямок экскаватора.. На ж.д. полотне остались только ходовые тележки, которые тоже слетели с рельсов.
Вот это было - да!!!
Овсянников, посмеиваясь, пошёл к паровозу, чтобы уехать под другой экскаватор, т.к. этот был напрочь запечатан лично мной. Я был в шоке и стоял растопырив руки. Что делать? Как быть? Стратегическое оборудование экскаватор, это тебе не думпкар и даже не паровоз было остановлено моей рукой.
Из кабины экскаватора выбрался машинист, он взобрался по откосу и встал возле меня. Подал руку, поздоровался, закурил. Предложил мне - я отказался.
- Значит так - произнёс машинист - действовать надо. Я сейчас пришлю к тебе своего помощника, возьмёте вон там трос, правда ржавый и лохматый, но толстый, поставите тележки на рельсы. Раскатите их в стороны, застропите тросом весь вагон (глыба из него выкатилась), и я попробую его зкскаватором поднять. Сколько он весит? 22 тонны? Ерунда, поднимем! Ну начинаем.
С помощником машиниста, молодым парнем приблизительно моего возраста мы всё так и сделали. Трос действительно был лохматый, оборванные проволоки прокалывали брезентовые рукавицы насквозь и вонзались в ладони, но я этого не замечал, я наоборот хотел, чтобы руки мои были изранены. Когда мы стропили этим тросом вагон, я молил Бога, чтобы думпкар съехал по откосу и чтобы меня придавило совсем. Но ничего такого не случилось. А случилось так как сказал машинист экскаватора - минут через 40-45 думпкар был уже на ногах, т.е. на рельсах.
В это время на отвал медленно въехал 50-тонный дизельный кран, ведомый паровозиком. На кране и в паровозе приехали ребята-ремогтники во главе со старшим мастером. Пётр Фёдорович снова укоризненно качал головой:
- Ну вот опять Вы натворили делов (он ни с того ни с сего стал говорить мне "Вы"). У жел.дор. цеха теперь неприятности, вот кран пришлось в карьере просить. Константин, это когда-нибудь кончится?
На этот раз за меня заступился бригадир Сашка Зудов.
- Никогда это не кончится, работает парень и пусть работает, Вагон-то на колёсах! Так что тут плакать?! Цепляй вагон, поехоли домой!
Мы уехали, отвал был открыт.
Прошла зима, наступило лето, я сходил в отпуск, снова наступила зима, на станции Рудничная было построено новое электровозо-вагонное депо (уже появились электровозы ЕЛ-1, которые быстро вытеснили паровозики 9П), вагонникам была представлена вагонная секция, мы туда переехали, меня назначили старшим мастером, а Пётр Фёдорович стал работать осмотрщиком на станции Рудничная.
СТАРШИЙ ВАГОННЫЙ МАСТЕР
И снова никто не учил меня "мастерить" и "старшинствовать". Ну как не учили? Учили, но не те,кому, на мой взгляд, положено учить молодого парня из института. Учили меня рабочие, бригадиры, мастера смежных участков и подразделений, учили трудности, поражения и успехи. Короче - учила жизнь. Я научился хитрить, приворовывать, где и что плохо лежит, наврать три короба о своих потребностях, выколотить в отделе снабжения материалы, научился делать заказы и заявки, защищать нормы и расценки, обосновывать увеличение численности.
В депо уже работало не 9 человек, а 40, было три ПТО, и всего на вагонном участке трудилось около сотни человек. На линии в это время ходили 15 10-думпкарных вертушек, а всего вагонный парк насчитывал более 200 думпкаров и 25-30 платформ и других вагонных единиц.
Я был старшим мастером, в депо работал мастер по ремонту Иван Глушак, а на эксплоатации был ещё мастер - Лысов Николай Семёнович.
Иван Глушак научил меня следить за собой, одеваться "как настоящий начальник". Теперь я ходил на работу в "москвичке", в костюме, даже галстук иногда надевал. Валенки надевал только в сильные морозы, запасные валенки, телогрейка и полушубок лежали у меня в кабинете на всякий, в том числе на аварийный случай.
На посторонний взгляд я сильно изменился. Бригадир Зудов звал меня уже не Константином, а Константином Сергеевичем, меня уже все так звали, только Иван Глушак звал просто Сергеевичем.. С людьми я был прост, но запанибрата ни с кем не общался. И, наверное, я был всё-таки жестковат. Это проявлялось при приёме на работу. Я никогда не принимал людей без проверки их трудовых качеств. Если приходил устраивалься сварщик, мастер давал ему инструмент и сварочную робу и ставил работать в бригаду на весь день, потом бригадира спрашивал, как новичёк работал, качество сваки я проверял сам. Если впечатление было удовлетворительное, человека принимали, но иногда и отказывали. В отделе кадров ругались, что я требую людей, а когда приходят наниматься, не принимаю.
У нас был план ремонта, мы его то выполняли, то нет. В основном выполняли т.к. это был показатель цеха, а цех подводить было уж совсем нельзя.
Снова было лето и снова зима, а потом ещё раз также Я освоил производство, перезнакомился со смежниками, знал ходы и выходы, кто-то меня уважал, кто-то нет, с начальством всё было нормально Было несколько несчастных случаев, один был смертельный. Случилось это так. В моё отсутствие Глушак позвал с соседнего участка газосварщика Лёшу Бабенкова. Ацетиленовый генератор у того был самодельный, и в процессе работы взорвался. Бабенкову оторвало голову.
Снова было выявлено целая цепь нарушений, по логике которых случай должен был состояться. На разборе инцидента я вёл себя как мальчишка, проявил незнание своей роли как руководитель достаточно крупного подразделения. Но меня не выгнали,т.к. нашлись ещё виноватее меня. Оштрафовали крепко. А непосредственного начальника пострадавшего осудили на два года.
Случались и другие фокусы.
Не было у нас трансформаторного масла для заливки в цилиндры опрокидывания. Нам предлагали турбинное, веретённое, но я настаивал, что нам надо именно трансформаторное.
Однажды зашёл ко мне Иван Глушак с каким-то хитрым видом и говорит:
- Тут цистерна пришла с трансформаторным маслом. Может быть нам?
Вид его мне не понравился, хитроватый вид, но масло было нам необходимо, и я не стал углубляться в детали. Уже прошло время осенней перезаправки цилиндров, уже выпал первый снежёк, через месяц грянут морозы, а мы работаем на веретёнке, которая летом-то ничего, а зимой мы встанем.
Вид у Ивана был хитрый, я засомневался.
- Ладно, - сказал Иван - ты иди домой., я этим делом займусь, а ты ничего не знаешь.
Я ушёл домой.
Утром я обратил внимание, что от депо ведёт цепочка масляных следов на снегу, я пошёл по этим следам и дошёл до железнодорожной цистерны. Ага, всё понятно: это та самая цистерна с трансформаторным маслом, а следы на снегу это следы от протекающего масла в соединениях труб Это значит Глушак после моего ухода соорудил на скорую руку трубопровод и слил масло из цистерны в нашу ёмкость, которая бала в подвале депо. Но цистерна была явно не наша, нам бы сказали, да и 60 тонн для нас было многовато.
- Ты всё слил? - спросил я Ивана.
- Нет, там много осталось, но нам теперь хватит.
Через час пришли разъярённые энергетики.
- Вы слили масло из цистерны7
- Мы.
- По какому праву? Вы знаете, что это масло имеет стратегическое значение, что оно предназначено для замены отработанного масла в трансформаторах, которое, кстати, вы могли бы использовать в ваших дурацких думпкарах. Вы дураки и преступники и за всё это будете отвечать.
- Раз это масло стратегическое, - включился в разговор Иван Глушак, - вам ещё дадут, а о нас никто не забеспокоится.. И не нужна нам ваша отработка, нам тоже нормальное свежее маслро надо, и никакие мы не дураки, мы там оставили вам полцистерны. А отаечать? Мы за всё готовы отвечать, - храбрился Иван, - зная, что отвечать придётся мне, - и за то, что думпкары без масла зимой встанут, и за то, что теперь будут работать исправно.
- Стратеги какие, мать вашу так-перетак. - ярился энерго-начальник. Телефон есть? Сейчас Кусембаеву позвоню. - Ахмед Алкенович? Мы тут обнаружили похитителей масла. Да, во всём сознались, но ведут себя нагло. Кто? Да наши соседи, вагонники. Им, видите ли необходимо ГОСТовское масло, для смазки ихних думпкаров. Что? К Вам? Ладно, скажу.
Энерго-начальник положил трубку.
- Вызывает вас к себе. Кто тут у вас главный? Собирайтесь к главному инженеру комбината. Подмыться не забудьте.
Красавица-секретарша Лида Бурлакова встретила меня предупредителоно и с сочувствием . Указала пальчиком на Кусембаевскую дверь.
Что там началось! Что там было! Толстенький, опрятненький казах главный инженер Ахмед Алкенович Кусембаев шариком катался по кабинету и орал, и визжал, и кашлял, вытирая слёзы. Он подбегал ко мне и махал на меня сосискообразным пальцем, а когда я обтёрся от летевших от него слюней, скороговоркой обронил "извините" и снова продолжал бегать и орать.
- Увольнение!! - закончил он свой крик.
Я пошёл к двери, вышел в приёмную, Кусембаев выкатился за мной.
- Увольнение! - визгнул он, указывая своей сосиской на меня, и хлопнул дверью.
Лида Бурлакова снисходительно улыбалась, видимо, она привыкла к таким демаршам своего начальника.
- Вас Николай Фаддеевич просил зайти.- кивнула она головлй на директорскую дверь.
Я вошёл.
- Здравствуйте.
- Как давно Вы работаете на комбинате?
- Третий год.
- Ваша должность?
- Старший мастер вагонного участка.
- Давно вы в этой должности?
- Два месяца. - инстинкт самосохранения заставил меня соврать - уменьшить время моей работы старшим мастером почти на полгода
- Вы делали заявку на этот год на получение трансформаторного масла?
- Да, и у нас есть выделенный фонд на 34 тонны, срок получения март, а сейчас ноябрь, и мы до сих пор ничего не получили.
- А могли бы Вы использовать отработанное масло, слитое из трансформаторов, или вам надо ГОСТовское, специально для трансформаторов приготовленное масло? - губы директора скривила ироническая улыбка.
- Конечно, отработанное масло нам бы подошло, но я не знал, что смогу его получить.
- Вас не проинформировали?
- Нет.
- Вы своими хулиганскими действиями поставили комбинат перед катастрофой. Масло в трансформаторах должно было быть заменено ещё летом, но его не было. Сотни телеграмм и телефонных звонков наших снабженцев и лично моих отоварились только сейчас, в ноябре. И тут возникли Вы!
- Мы не всё слили .... пролепетал я .
- Они, видиле ли, не всё слили! Партизанщина!! - директор нервно похлопал ладонью по столу, видимо, сдерживаясь. - Идите. Я скажу Григорию Александровичу, чтобы он Вас наказал. Идите!
Я вышел из кабинета.
- Ну и что? - снова заулыбалась Лида-секретарша.
Я с сомнением пожал плечами.
Никто меня не наказал, начальник цеха только пальцем погрозил - Гляди ты у меня!