Погудин Андрей
Мастера иллюзий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 5.94*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    КнигИздат, 2019 год, 354 стр. Купить книгу с автографом автора: https://holostyak-blog.ru/book/
    Рушатся главные святыни человечества, полиция сбивается с ног в поисках виновного, но служители закона не в силах предотвратить новые взрывы. Да и как это сделать, если неведомый террорист пришел из параллельного мира и обладает невиданными способностями мастера иллюзий? Впору молиться или искать другого мастера! Тем более один такой живет в городе на Неве, вот только еще не знает о своем предназначении...
  
   Посвящается маме
  Мастера иллюзий
  
  
  
  Действительность - это всего лишь иллюзия,
  хотя и очень стойкая.
  А. Эйнштейн.
  
   Глава 1
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Площадь перед Казанским собором.
  
   Пронизывающий осенний ветер гнул ветви тополей, трепал одежду, заставляя прохожих зябко ежиться и поднимать воротники. Стайки опавших листьев кружили по площади. Меж столбами выгибались рекламные растяжки, с тупым упорством заманивая людей в магазины, автосалоны, торговые центры или на выставку очередного гениального художника. Низкие серые облака висели над городом.
   Погода для зарисовок просто отвратительная, подумал Артем, в очередной раз поправляя мольберт. Но что делать, если защита дипломного проекта через три дня, а в папке только наброски, причем не самые лучшие? Нет в них той завершенности, некой искры, превращающей изображение на бумаге в живых людей с чувствами, мыслями и характерами. Как там говорил декан Олег Арсеньевич Чижов, по прозвищу "Лего"?
   - У вас, Любимов, талант к написанию масштабных полотен с персонажами, вы умеете видеть то, на что другие не обращают внимания, вот и отразите это в дипломной работе. Назначаю вам тему: "Портрет нашего города".
   Артем, помнится, даже радовался: не надо искать подходящей натуры, ехать куда-то. Все под рукой - выходи и рисуй... но с ходьбой не заладилось.
   Дождь тогда начался внезапно. Теплый, летний и такой сильный, что Артем моментально вымок до нитки. Прохожие прятались под козырьки подъездов, бежали по пузырящимся лужам, кто-то искал спасения в летнем кафе, укрытом от непогоды огромными зонтами. Мокрые официанты разносили горячие напитки, дождевые капли падали в чашки, но посетители не роптали: ничего страшного, тот же кофе по-турецки, правда, с холодной водой уже смешанный.
   Артем краем глаза привычно подмечал эти детали, а сам торопливо шагал по тротуару. Рубашка ложилась второй кожей на его жилистое тело, красиво обрисовывая квадратики пресса. На девушек тоже приятно смотреть: немногие захватили с собой зонтики, и теперь мокрая ткань откровенно облегает волнующие выпуклости и впадинки. Ух ты, а та красавица совсем не признает нижнего белья! Артем даже остановился, чтобы лучше рассмотреть спешащую нимфу, заметил ее стеснительную улыбку и в этот момент раздался визг тормозов. Сколько всё же аварий происходит по вине женщин!
   Последняя мысль пришла к Артему уже в больнице. Болела спина, на руках алели свежие ссадины, а над правой ногой колдовали два врача. Рядом стоял аппарат с надписью "Кабинет рентгена". В дверь палаты заглядывал встревоженный мужчина, сбивчиво объясняя:
   - Доктор, я же не хотел... только повернул, а тут он стоит. Я же "Пеугеот", тьфу ты, "Пежо" недавно купил, но вожу хорошо, не думайте... теперь вот вмятина на капоте, бампер треснул, но это пустяки, конечно, страховка покроет... парнишка-то как?
   - Нормально, жить будет. Перелом не из простых, но парень молодой, кость быстро срастется. Хорошо, что сразу привезли.
   - Да что я... ой! Инспектор идет, это за мной, наверное. Вот, визитку оставлю, если что понадобится, звоните, - сказал водитель уже Артему. - Прошу меня извинить...
   Дверь за ним закрылась. Медсестра спросила у Любимова фамилию-имя-отчество и уточнила про полис. Голову больного осмотрел нейрохирург, каталка проследовала в операционную. От вида блестящих инструментов и запаха спирта Артема зазнобило. Анестезиолог достал шприц, по игле скатилась прозрачная капелька. Тем временем медсестра принесла конструкцию из множества стержней, напоминающую диковинный пыточный инструмент. Хирург повернулся к Артему:
   - Как же вас так угораздило, молодой человек? На дороге не стоять надо, а идти быстрым шагом и желательно на зеленый свет.
   - Девушка...
   - А, тогда понятно. У вас перелом берцовой и трещина в бедренной кости, сейчас мы быстро всё починим. Больно не будет, договорились?
   Артем слабо кивнул. Тело стало чужим, мелькнула страшная мысль: "А вдруг отрежут?!". Слепящие лампы расплылись и погасли.
   Врач не лгал: боли во время операции не было, но вот после... внутри что-то дергало и тянуло, нога налилась тяжестью, бил легкий озноб. Еще и голова словно дурная - мысли барахтаются в желе, заменившем мозг, как мухи в патоке, да и лень их подгонять. Сбоку кто-то застонал. Артем нехотя скосил глаза. Закованный в корсет мужчина смотрел на медсестру, делающую укол. Вот его лицо разгладилось, губы тронула улыбка, на бледной коже проступил румянец.
   - Спасибо, сестричка. Почаще бы ты мне морфий колола, так хорошо становится.
   - Нельзя, герой, наркоманом станешь.
   - Да ты что?! Нет, родная, я себе не враг, выдюжу. А хочешь, расскажу, как от "Камаза" уходил?
   - Ты мне уже три раза рассказывал, вон у тебя сосед после операции очнулся, с удовольствием послушает про твои подвиги.
   Медсестра вышла, а мужчина повернулся к Артему. Оказалось, они собратья по несчастью, тот тоже стал жертвой дороги. Поехал с семьей на дачу и вдруг встречный грузовик вышел в лоб его "шестерке". Деться некуда - справа бетонное ограждение, если только выворачивать влево, но тогда ставишь под удар жену и детей, сидящих сзади. Мужчина выворачивать не стал. Многотонный "Камаз" протащил "Жигули" метров пятьдесят, пока не остановился. Рулем мужчине раздробило ребра, ноги зажало, но зато родные отделались лишь царапинами да ушибами. Вот только теперь боль такая адская, что хоть на стену лезь, лишь наркотики и спасают.
   Действительно герой, отстранено подумал Артем. Инстинкт самосохранения заставляет человека сделать все, чтобы остаться в живых, почему и самое безопасное место для пассажира в автомобиле находится за водителем. А этот принял удар на себя, пересилил естество, и все это в считанные секунды до столкновения. За что теперь ему такие мучения? В подобные моменты Артем не верил в Бога.
   Ночью мужчина умер.
  
   Артем пробыл в больнице месяц, пока хирург не разрешил выписку. Друзья перевезли Любимова в общежитие, девушки с курса по очереди баловали его жареной курочкой и пирогом "Невский", но дипломный проект застопорился. Пришлось переносить защиту на осень. После освобождения ноги от безумно надоевшей конструкции Артем понемногу начал выбираться на улицу, опираясь на тросточку, а сейчас уже обходился и вовсе без нее - лишь легкая хромота напоминала о переломе. Самое время вплотную заняться дипломной работой, но вдохновение будто покинуло Любимова...
   Артем вновь оглядел площадь в поисках чего-либо, способного подстегнуть воображение. Такое впечатление, что ветер усилился. Одна женщина даже повернулась и пошла спиной вперед, пряча лицо за высоким воротником. Она задела прохожего, второго, но не остановилась, а лишь чуть повернула голову, чтобы видеть происходящее сзади. Карандаш Артема сначала запорхал над бумагой, стараясь схватить образ, но рука двигалась все медленней и медленней, пока не остановилась вовсе. Не то! Фигура получается скособоченной, ломаной, точно женщину радикулит разбил. Артем досадливо скомкал листок и замер.
   Через дорогу стоял мужчина в несколько странном одеянии: длинный черный плащ, шляпа с большими полями, высокие сапоги, напоминающие ботфорты. Незнакомец скрестил на груди руки и преспокойно разглядывал собор в центре площади, не обращая внимания на спешащих прохожих, а те огибали мужчину, как река огибает неприступный валун, и нисколько не удивлялись его старомодной одежде. Но привлекло внимание Артема даже не это.
   Ветер.
   Бушующий вокруг ветер хлопал вывесками, гнал по тротуару листья, рвал из рук пакеты, а поля шляпы незнакомца не шелохнулись, и плащ стекал с плеч ровными волнами, подобно бронзовому одеянию памятника.
   Карандаш зашуршал по бумаге.
   Такое состояние посещало Артема редко - кончики пальцев покалывает, глаза не мигают, а руки двигаются без всякого контроля мозга. Будто и не он сам, а кто-то другой водит карандашом, спеша запечатлеть увиденное.
   Подобный транс Любимов испытал последний раз с месяц назад, когда сидел на балконе общежития, а низко в небе проревел военный самолет. Стекла завибрировали, на стоянке заголосили автомобили, и рука тут же потянулась к планшету. Когда растаял инверсионный след, Артем остановился. На рисунке красовался хищный истребитель, рассекающий воздух серебристыми крыльями, цельный образ боевой машины портил лишь неосторожный штришок в области фюзеляжа...
   Резкий порыв ветра дернул листок. Грифель чиркнул по изображению собора, Артем досадливо поморщился, хотя... вот это он и называет вдохновением. По нарисованной улице спешат прохожие, кружит метель из листьев, а посреди суеты два неподвижных островка: величественный храм и мужчина, взирающий на него. "Человек пришел к Богу" - тут же придумал название Артем. Сходство с оригиналом несомненно, схвачены мельчайшие детали: блестящие пряжки на ботфортах мужчины, его пронзительный взгляд, застывшие складки одежды... Любимов поднял голову. Собор никуда не делся, а вот странный незнакомец исчез.
   - Nil admirari*, - раздался хрипловатый голос за спиной Артема.
   Он резко повернулся и уставился на мужчину в старомодном одеянии. На вид ему можно было дать лет сорок, лицо его то прорезали морщины - когда он говорил, то кожа полностью разглаживалось. Подбородок с ямочкой, на шее виднеется шнурок с дымчатым шариком, из-под шляпы выбивается длинная челка, а глаза... темно-голубого цвета, какие бывают только у новорожденных. Они то озарялись отсветами давних пожаров, то чернели космосом. Глаза затягивали омутами, приковывали взор, неудивительно, что мужчина скрывал их за челкой.
   Артем с трудом оторвался от гипнотизирующего взгляда и заметил, что одежда незнакомца под стать изменчивому лицу: вблизи стало видно, что ткань как бы подернута дымкой, цвет ее меняется от серого до иссиня-черного, а с поверхности в стороны расползаются струйки тумана, истаивающие в воздухе. Такое ощущение, что мужчину облили кипятком и теперь он исходит паром на морозе. Вот только до зимы еще далеко.
   Незнакомец поднял в приветствии два пальца к шляпе, и наваждение тут же исчезло, силуэт обрел четкие контуры, а взгляд потерял таинственность, оставив лишь искорку интереса.
   - Что вы сказали? - спросил Артем.
   - О, прошу меня извинить, monsieur*, привычка думать и говорить на разных языках часто подводит, - признался с легким акцентом мужчина. - Меня заинтересовала ваша картина и вы сами. Мое имя Вобер. Клод Вобер.
   Артем представился в ответ и пожал протянутую руку. Длинные пальцы мужчины могли принадлежать пианисту, хирургу или саперу. Любимов неожиданно для себя произнес:
   - Вы похожи на Гая Фокса. Ваша одежда...
   - Да, да, немного старомодна, но мне в ней удобно. А за сравнение спасибо, интересный человек был... хоть и обуреваемый революционными идеями, но решительный и смелый. Когда здоровался, всегда руку тряс столь сильно, будто оторвать её хотел и с собой унести, - улыбнулся Вобер.
   - Вы его так характеризуете, будто лично знакомы, - заметил Артем.
   - Хм, но ведь вы тоже имеете некое представление о так называемом террористе, хотя он давно умер. Откуда?
   - Недавно смотрел фильм про него, - честно признался Любимов.
   - O tempora, o mores!* Сегодняшнее поколение воспитано ти-ви и Голливудом. Но я хотел бы всё-таки поговорить о вашей картине, вы не против? У вас зоркий глаз и это наводит меня на определенные размышления, гм... рисунок очень точен, видно, что вы прирожденный художник. Не желаете его продать?
   - Нет... - опешил Артем. - Это же часть моей дипломной работы.
   - Я хорошо заплачу. Всё равно нет? Понимаю, что ж... очень жаль. Разрешите хотя бы рассмотреть его вблизи?
   - Пожалуйста, - сказал Артем и развернул мольберт к мужчине.
   Вобер наклонился, пристально разглядывая картину, и даже что-то измерил пальцами на изображении собора. Артем молча наблюдал за его манипуляциями, не зная, что и думать о новом знакомом. Несомненно, иностранец, но по-русски говорит очень чисто. Шпион? Ага, так не оделся бы даже щеголь Бонд. Просто турист? Но почему тогда прохожие не обращают внимания на его странную одежду, точно и не видят вовсе? Да еще эта размытость облика, внезапно обретшего четкие границы. На зрение Артем никогда не жаловался, но тут впору обращаться к окулисту. Вобер, наконец, оторвался от созерцания рисунка.
   - Incredibile dictu*, - пробормотал он и, повернувшись к Артему, сказал: - У вас редкий дар, господин Любимов, вы где-то учитесь?
   - В Академии художеств.
   - Понятно. Раз вы не хотите продать картину... точно не хотите? Угу, тогда прошу меня извинить - дела. Au revoir!*
   Артем кивнул, так и не решившись что-либо спросить, а Вобер быстрым шагом пересек площадь и проезжую часть, совершенно игнорируя автомобили. На удивление - водители спокойно притормаживали перед ним и даже не сигналили. Через мгновение черный плащ растворился в толпе. Артем глубоко вздохнул - надо продолжать работу, какие бы странные вещи кругом не происходили. Он в очередной раз повернул мольберт против ветра и понял, что же так тщательно измерял Вобер.
   Неосторожный штрих на стене собора чернел подобно разлому.
   * * *
   Более такое вдохновение Любимова не посещало, но зато и случайные встречи не мешали работе. Артем исколесил весь город, перенося на куски ватмана любое мало-мальски интересное зрелище. Два патрульных выдворяют нищего из метро, рабочие закрепляют на платформе памятник бывшему вождю, женщина продает горячие пирожки - все нашло отражение на бумаге. За три дня он почти закончил великолепную панораму, выстроив сюжет вокруг Казанского собора и мужчины в черной одежде. "Человек пришел к Богу".
   Утро застало Любимова за чистовой штриховкой картины. Размяв онемевшую поясницу и зацепив чайник, он поплелся на кухню. Из зеркала на него глянул взъерошенный тип с красными от недосыпа глазами. Артем умылся холодной водой, чашка растворимого кофе примирила его с началом нового дня. Бережно свернутый ватман устроился в тубусе, зачетка и студенческий билет нырнули в карман. Уже насвистывая какую-то мелодию, юноша спустился на лифте и поздоровался с вахтером. Тут материализовался комендант общежития - Серафима Александровна, называемая студентами не иначе как "жаба" из-за исключительной вредности характера.
   - А, Любимов, здравствуй! На защиту?
   - Ага, - буркнул Артем, гадая, чего это коменданту от него понадобилось.
   - Ну, желаю удачи и хочу напомнить, что комната за тобой числится до сегодняшнего дня.
   "Жаба" обворожительно улыбнулась, Артем скорчил гримасу. За хлопотами он совершенно забыл о сроке проживания. Все его друзья уже давно разъехались по съемным квартирам и родным городам, один он застрял. Сокурсник звал в фирму по дизайну, но там принимали только с дипломом о высшем образовании, будто эта бумажка ещё что-то значила!
   Любимов кивнул коменданту, расправил плечи и вышел на улицу. Глаза заслезились от ярких солнечных лучей. Под перестук колес Артем повторял заготовленный доклад, отвлекаясь на мелькающих за окном девушек. Трамвай доставил в Академию, где уже ждала приемная комиссия - отдохнувшие за лето профессора в благостном настроении.
   Вопросов почти не было, лишь преподаватель живописи поинтересовался, почему студент не использовал в работе краски. Артем не успел ничего ответить, как за него вступился Чижов:
   - Мы с Любимовым этот момент сразу обговаривали, он хотел выполнить проект в графике. И думаю, сделал это замечательно.
   Возражений не последовало. Плавая в розовом тумане, Артем дождался заветной синей книжицы и вернулся в общежитие, где порадовал Серафиму оценкой "отлично" - теперь настал ее черед гримасничать. Любимов же позвонил с вахты другу и постарался говорить как можно громче о работе в дизайнерской фирме и переезде к тому на квартиру, чем окончательно добил "жабу". Напевая вполголоса "шикадам", Артем собрал вещи, сдал ключи и уже через час переступил порог Диминой "двушки".
   - Такое событие полагается отметить! - заявил Нестеров. - Место в фирме тебя ждет, у меня два дня выходных, так что в бар, всем в бар!
   Паб "Капкан" хозяева постарались отделать в стиле ирландской пивной: столы и лавки из темного дуба, торчат из пивных бочек краны, рядом доски с написанным мелом меню, фото игроков с поддельными автографами, флажки клубов, а над стойкой - огромная плазменная панель. Обычно здесь транслировали футбольные матчи, но Артем с Димой прибыли слишком рано и на экране шли пятичасовые новости. Корреспондент брал интервью у крупного чиновника. Тот говорил, что за десятилетие реформы бывшей милиции, привнесения сюда лучшего западного опыта и даже некоторых штрихов царской России, престиж службы значительно повысился, возросло уважение к мундиру среди обывателей и улучшилось раскрытие преступлений...
   Заказав по кружке демократичного "Жигулевского", которое тут называли не иначе как "Ирландский эль", приятели устроились за столиком. Официант принес жареные колбаски, соус и сырные гренки. Дима решил позвонить "одной очень близкой знакомой, у которой куча классных подруг", Артем лишь кивнул и пригубил пиво. Первый глоток - самый важный, надо прочувствовать его, тогда и пирушка удастся. Артем закрыл глаза, наслаждаясь чуть горьковатым вкусом, когда бармен прибавил звук в телевизоре.
   - Мы прерываем наш выпуск для экстренного сообщения, - раздался звенящий от напряжения голос. - Только что неизвестными взорван Казанский собор, количество жертв уточняется. К месту трагедии стягиваются полиция, спасатели и пожарные. Подробный репортаж в прямом эфире через...
   Взволнованный диктор еще что-то говорил, но Артем его уже не слышал.
   "Человек пришел к Богу".
   И не успел.
   * * *
   Nil admirari лат. - Ничему не (следует) удивляться.
   monsieur фр. - сударь, господин.
   O tempora, o mores! лат. - О времена, о нравы!
   Incredibile dictum лат. - Трудно поверить.
   Au revoir! фр. - До свидания!
  
   Глава 2
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   ...С конца двадцатого века Россию захлестнул шквал преступлений с использованием взрывчатых веществ. Буйнакск, Волгодонск, Москва первыми пострадали от действий террористов. Но это была лишь верхушка айсберга. Чаще всего взрывные устройства использовали в организации заказных убийств, "адские машинки" мелькали в полицейских сводках как главные фигуранты по делам, связанным с уничтожением чужой собственности в целях мести или устрашения, а также в разделе сфер влияния между преступными группировками.
   Специальные службы и полиция оказались неподготовленными к ведению эффективных действий по раскрытию всё увеличивающегося числа таких преступлений. У многих следователей, оперативных работников и экспертов-криминалистов расследование подобных дел вызывало серьезные проблемы: в половине случаев при осмотре места взрыва не находили никаких следов и вещественных доказательств, связанных с конструкцией устройства, а в трети не определялась природа взрыва и его причины. Именно поэтому, когда в Санкт-Петербурге отгремели первые теракты, генерал Красильников создал особое подразделение, куда вошли специалисты в разных областях.
   Глеб Шаврин - опытный взрывотехник, способный по малейшим признакам определить тип устройства и обезвредивший их столько, что хватило бы и на роту саперов, - пришел в полицию после истечения срока армейского контракта. Леонида Кузьмина Красильников отобрал у экспертов-криминалистов, где тридцатилетнему аналитику прочили большое будущее. Малый штат отдела "Сигма" дополнили трое: опытный водитель Роман Зотов, молодой оперативник Георгий Беридзе и Светлана Саблина - девушка двадцати двух лет, откликающаяся исключительно на ник Лана.
   Выпускницу МГУ в отдел сосватал ее отец Лев Николаевич Саблин - руководитель СНП* Санкт-Петербурга - после того, как отмазал дочь от обвинения во взломе сервера банка "Югория". Красильников сначала противился, но Лана действительно показала себя специалистом в знании компьютерных программ и средств связи, кроме того, серьезно хотела работать и тем самым заслужить одобрение папочки. Генерал согласился и у Саблина сбылась заветная мечта - пристроить продвинутую дочку к делу.
   Командир "Сигмы" Павел Аркадьевич Смолин отучился на востоковеда со знанием арабского языка, но с научной карьерой у него не сложилось. Получил второе "высшее", отработал в уголовном розыске двадцать лет, имел несколько наград и независимый характер, по причине которого дослужился лишь до майора, хотя многие в Департаменте признавали, что он - сыщик от бога. Кряжистый, с ежиком непокорных волос, Павел отличался упорством и решительностью, минимум нераскрытых дел доказывали его талант следователя.
   Благодаря сигмовцам удалось предотвратить с десяток терактов, а также поймать сотню мелких и с десяток крупных бандитов. Смолин лично задержал преступного авторитета Отара Гигашвили и засадил на скамью подсудимых всю группировку Сибмаша. Кроме того, особисты сыграли не последнюю роль в доказательстве причастности олигарха Жуковского к серии заказных убийств. Но главной задачей "Сигмы" оставалось предотвращение терактов, поэтому, когда Павлу позвонил дежурный и сообщил о взрыве Казанского собора, у майора потемнело в глазах. В руинах исторический памятник, красивейший храм, а главное - при таком теракте неминуемы человеческие жертвы, и часть вины за это лежит на нем, Смолине. Вовремя не узнал, не предупредил, и зачем тогда особые полномочия, кропотливо выстроенная сеть информаторов, когда такой взрыв - как гром среди ясного неба?
   На столе зазвонил телефон. Слушая рычание Красильникова, Павел прикрыл глаза. Монолог генерала сводился к тому, что если командир "Сигмы" узнаёт о теракте чуть ли не из телевизионных новостей, то грош цена такому командиру в частности и всему отделу в целом. Выговорившись, Красильников бросил: "Работайте! Жду доклада!", и положил трубку. Достав сотовый телефон, Смолин обзвонил подчиненных. Лана выходила из метро, Глеб что-то мастерил в подвале, Зотов в тире переводил патроны, Беридзе ушел по адресу, а Кузьмин ехал на мотоцикле за квартал от базы. Уже через десять минут монструозный "Форд-Центурион" вылетел из подземного гаража Департамента и понесся по Невскому проспекту, дополняя сирену рыканьем клаксона и вспышками стробоскопов.
   Ехали молча. Глеб старательно разглядывал через тонированное стекло городской пейзаж, чтобы ненароком не встретиться с холодным взглядом командира. Лана щелкала клавиатурой ноутбука, проверяя сообщения от агентов, и попутно задавала параметры поиска для телефонных переговоров. Она могла бы заниматься этим и в кабинете, но майор специально взял девушку на выезд - пускай посмотрит, что бывает, когда они заваливают дело. Леня заглядывал ей через плечо и что-то нашептывал. Под искусным управлением Зотова тяжелый джип легко проскальзывал в просветы автомобильного потока, вскоре команда прибыла на место трагедии.
   Здесь уже работали пожарные, полиция оттеснила людей и ставила "рассекатели". Вездесущие журналисты препирались со стражами порядка, пытаясь подойти ближе. В толпе зевак стояли два микроавтобуса с надписями "Чрезвычайное происшествие" и "Дорожный патруль". Роман подогнал джип вплотную к линии оцепления.
   Смолин вышел первым и, прищурившись, осмотрелся. Пожарные уже закончили поливать пеной почерневшие камни, над разрушенным собором поднимался белесый дым. Спасатели подогнали тяжелую технику и три разлапистых манипулятора примерялись к завалам. Неподалеку ждали сигнала кинологи. Павел увидел испачканного сажей капитана и обошел заграждение. Глеб с Леонидом поспешили следом.
   - А, Павел Аркадьевич, здравия желаю! Быстро вы, - заметил капитан Игорь Полишко, командир батальона полиции Центрального округа.
   - Долго, - буркнул вместо приветствия Смолин и спросил: - Очевидцы есть? Жертв много?
   - Свидетелей сколько хотите! Сегодня ведь церковный праздник какой-то, в храме яблоку было негде упасть, туристы опять-таки...
   - А чему ты, голубь мой, радуешься? - перебил майор, хмуро глядя на улыбающегося Полишко.
   - Так ведь нет жертв, господин майор, - посерьезнел капитан. - Во всяком случае, по предварительным данным.
   - Как это нет?! - удивился Смолин, тут же простив Полишко неуместную улыбку. - Ты серьезно? Как такое может быть?
   - Сам не пойму, Павел Аркадьевич! Чудеса просто, так и в бога недолго поверить! Я свидетелей пока по автобусам распихал, сами с ними поговорите.
   - Леня, опроси людей, - приказал майор. - Глеб, осмотрись, только аккуратненько. Не верю я в чудеса, как бы еще чего там не рвануло. Игорь, спасателей тормозни!
   Кузьмин уже шагал к автобусам, Шаврин исчез в дыму, а Смолин достал из кармана телефон. Морщины на лбу майора потихоньку разглаживались.
   * * *
   Штаб-квартира "Сигмы" располагалась в подвале Департамента полиции. Несмотря на поздний час, во многих окнах горел свет. У парадного входа дежурили автоматчики, куда-то отправлялись патрульные экипажи, взрывая ночь вспышками маячков.
   Смолин загасил окурок в переполненной пепельнице и вытряхнул из пачки новую сигарету. В углу заурчал кофейный автомат, Глеб поставил на стол три дымящихся стаканчика. Майор отхлебнул и сморщился.
   - Сахара маловато. Рома, позвони завтра Абрамову. Раз они подарили нам это чудо техники, пускай не экономят на заправке... олигархи, в душу мать.
   - Сделаем, Павел Аркадьевич. Они жаловались, что сервисного мастера в здание не пускают.
   - И правильно делают! Что мне им теперь, пропуск именной выписывать? Пускай звонят в следующий раз, встретишь. Ты на стуле-то не елозь, знаю, что жена молодая ждет. Езжай уже, вряд ли мы до утра куда сорвемся, но...
   - Знаю, Павел Аркадьевич! Быть готовым в любое время дня и ночи!
   - Точно.
   Счастливый Зотов скрылся за дверью, а Смолин оглядел сигмовцев.
   - Так, давайте еще раз повторим, что у нас есть. Джорджик?
   - Ответственность за взрыв взяли на себя "Красный талибан" и "Тигры ислама".
   - Ну, с этими крикунами ясно. Помните, в прошлом году мост на Москва-реке рухнул? Они тоже сразу заявили о причастности, а оказалось - балки обветшали. Что-то еще?
   - Осведомители ничего толком не знают... так, одни эмоции.
   - Понятно. Лана?
   - Агенты пока молчат. Я сделала выборку по ключевым словам на сотовую связь и пейджеры, серьезной информации не проскакивало, обычный треп. Может, до утра что появится. Федералы тоже топчутся, в переговорах задействовали двойную модуляцию, конспираторы, блин.
   - Хорошо, распечатки всех мало-мальски подозрительных разговоров мне на стол, я потом сам посмотрю. Глеб, появились какие-нибудь соображения?
   Гигант аккуратно поставил стаканчик с кофе на стол и развел большими руками.
   - Не знаю, Павел Аркадьевич. В первый раз не знаю, что и сказать. Понятно, никаких следов устройства. Камни не оплавлены, бризантное действие "коробочки" проявилось гораздо дальше, чем обычные три-четыре радиуса, да и характер взрыва странный. Будто кто снаружи ткнул пальцем в стену, отчего весь собор пошел трещинами и сложился. Обломки по размеру еще почти одинаковые, я с таким не сталкивался. Утром снова поеду, посмотрю в раскопах, а то меня "охренители"* выдворили.
   - Съезди, конечно, - согласился Смолин. - Нам любая зацепка поможет, разрешение у его превосходительства я возьму. Леня, что думаешь о свидетельских показаниях?
   - Все очевидцы говорят одно и тоже, поэтому верить им можно. Кто находился в храме, утверждают, что после начала службы внезапно испытали сильнейший приступ клаустрофобии, стены словно начали сходиться, а потолок падать. Естественно, люди выбежали на улицу, причем батюшка со служками раньше всех. Осматривавшие собор туристы говорят, что взрыв произошел с правой стороны, здание рухнуло за несколько секунд, затем начался пожар, как я предполагаю - от замкнувшей проводки. Из показаний следует, что в храме никого не осталось, так что с большой вероятностью под завалами никто не погиб, люди получили лишь легкие ранения - ушибы и царапины. Двум женщинам стало плохо с сердцем, их забрала "скорая".
   - Как всегда подробно, но ничего не понятно, - сказал майор. - Откуда у них возник этот приступ, причем, у всех разом?
   - Мало данных, - оправдался Кузьмин. - Наведенные галлюцинации и массовый гипноз я отбрасываю, известные нам специалисты не справятся с таким количеством людей, тем более за столь короткое время. Ни один газ не дает подобного эффекта. Еще этот странный характер повреждений, неизвестный тип взрывчатки... рискну предположить, что мы столкнулись с новой организацией, имеющей интересные наработки.
   - Чертовщина какая-то, - пробормотал Смолин. - Взрыв есть, но жертв нет. Организация есть, но ни малейшего намека, кто они такие. Не с луны же эти террористы свалились! И что у них за логика такая: сперва людей выгоняют, а затем храм взрывают?
   - Возможно, им кто-то помешал, - предположил Леонид.
   - Тогда мы получаем уже две неизвестные организации, а нам и с одной пока не разобраться. Что же мне докладывать генералу?
   * * *
   Красильников руководил Департаментом полиции неполных пять лет. На генеральскую должность его перевели из Перми, где Валерий Борисович занимал должность полицмейстера города в так называемой "Башне Смерти" - массивном здании на Комсомольской площади. Новый кабинет был в три раза больше предыдущего, но и работы в Санкт-Петербурге прибавилось. А какая ответственность! Все-таки родной город президента.
   С первым лицом государства Красильников познакомился сразу после вступления в должность, на банкете, посвященном Дню полиции. Если президент напоминал ловкого и хитрого мангуста, то новоиспеченный генерал больше походил на бурого медведя - мощная фигура, густые брови а-ля Брежнев, рокочущий бас и крепкое рукопожатие настоящего уральского мужика. Они сразу поладили, и Валерий Борисович старался оправдать оказанное доверие. Пока у него получалось: аналитики отмечали, что за четыре года преступность в городе снизилась на двадцать один процент, благодаря ФОС* и "Сигме" боевики часто выявлялись еще на стадии подготовки теракта, а криминальные группировки старались лишний раз не высовываться.
   Красильников жахнул кулаком по столу - казалось, работа налажена, все под контролем, а тут такой прокол! Генерал еще раз просмотрел сводку о последствиях взрыва. Так, собор разрушен полностью, полукруглая колоннада пострадала частично, а памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли на площади и вовсе остались целы. Хоть что-то... опять-таки, Смолин докладывал о минимуме жертв, здесь тоже огромный плюс. Если храм еще можно восстановить, то людей не вернешь. Валерий Борисович устало прикрыл глаза.
   Из задумчивости его вывел звонкий голос адъютанта:
   - Майор Смолин к вашему превосходительству!
   Красильников недовольно зыркнул на излишне ретивого лейтенанта и кивнул. Присылают на стажировку молодежь из Академии, а те и рады стараться.
   - Здравия желаю!
   Смолин по-военному четко прошел в кабинет и застыл у дальнего края длинного стола. Как всегда, гладко выбрит, отметил Красильников, а вот в глаза не смотрит, стервец, блюдет субординацию, значит - радовать нечем.
   - Садись, Паш, не изображай статую скорбную. Вижу, твои орлы ничего не раскопали?
   - Сведений пока маловато, Валерий Борисович. Шаврин божится, что никогда с таким не сталкивался, все свидетели толкуют о каком-то приступе клаустрофобии, а Кузьмин утверждает, что это дело рук новой организации.
   - Ох, нам бы со старыми разобраться. Кофе будешь?
   - С удовольствием.
   Красильников любил готовить кофе сам, не доверяя сокровенный процесс даже ретивому адъютанту. Тому дозволялось лишь покупать в чайном дворике "Покровского пассажа" зерна особого сорта, которые генерал также собственноручно растирал в специальной ступке.
   Смолин знал об увлечении начальника и полностью его одобрял. У многих есть хобби: кто-то собирает марки, пивные этикетки, монеты или дензнаки разных стран, кто-то имеет парк раритетных автомобилей, а некоторые коллекционируют яхты, но все это направлено на себя любимого. Тут же человек старается угодить другим и ждет от них разве что одобрения своему мастерству. Поэтому, когда по кабинету поплыл аромат превосходной "арабики", Павел совершенно искренне выдохнул:
   - Здорово пахнет...
   - Ох, майор, не льсти, - сказал Красильников, усмехнувшись.
   Он поправил на противне с песком джезву - новомодные пресс-кофейники генерал не признавал, и вскоре на столе появились две небольшие чашечки. Да, это тебе не агрегат Абрамова, подумал Смолин, смакуя ароматный кофе. Красильников тоже сделал глоточек и, взглянув на майора, произнес:
   - Да кури, кури. По глазам вижу, чего тебе для полного счастья недостает.
   Смолин кивнул и достал сигарету, генерал нажал кнопку на "лентяйке" кондиционера. Табачный дым поплыл к дальней стене. Павел знал и о другой особенности Красильникова: обычно тот угощает кофе в благодарность за проделанную работу или же перед грандиозным разносом. В данном случае второй вариант куда более вероятен. Докурив сигарету, майор аккуратно затушил ее в пепельнице и внутренне собрался, приготовившись к худшему. С первыми словами генерала он понял, что не ошибся.
   - Говоришь, сведений тебе мало? - начал генерал. - А когда тебе достаточно будет, когда эти отморозки еще пару храмов взорвут?! Новая организация! Да вы уже расслабились в "Сигме" своей, жиром обросли, нюх сыщика потеряли! Привыкли, понимаешь, всякую шушеру ловить, а как кто-то серьезный объявился - лапки к верху? Сведений им мало! Я не для того, майор, особый отдел создавал и вам такие полномочия назначил, чтобы вы передо мной мялись как барышня. Ищите, где хотите, подключайте патрульных, прочешите всё, но выясните, кто стоит за этим взрывом! Мне полчаса назад президент звонил, его, знаешь ли, тоже интересует это. Сроку вам - неделя максимум, ясно?
   - Так точно, ваше превосходительство! - гаркнул вскочивший Смолин, разве что не прищелкнув каблуками.
   Красильников подошел ближе и, глядя ему прямо в глаза, произнес:
   - Паша, а если они еще что-нибудь взорвут? В этот раз нам повезло, обошлось без жертв, а ну как в следующий раз по-другому обернется? Ты уж постарайся, ладно?
   - Сделаем всё, что в наших силах, Валерий Борисович.
   - И даже больше, - добавил генерал.
   Против всех правил, Смолин закурил в лифте. В голове одна за другой пробегали версии, выстраивался план действий, но уверенность в успехе не приходила. Никакой зацепочки нет, а так редко бывает; придется перелопачивать гору информации, и кто гарантирует, что найдется хоть малейший намек, указывающий на взрывников? Впору молиться, а времени мало...
   Лифт опустился в подвал, дверцы открылись. Смолин дошел до кабинета и остановился. Щелканье клавиатур позади стихло. Павел развернулся.
   - Сроку нам неделя. Если не найдем террористов, отправят улицы патрулировать.
   - Не успеем, - констатировал Кузьмин.
   - А должны, Леня, должны! Меньше спите, больше работайте! Обещаю, если найдем взрывников, я вам такой отпуск обеспечу, что и олигархам не снился!
   - Хорошо бы в Хургаде, - промурлыкала Лана. - У меня приятель там живет, два года по "ватсаппу" общаемся. Симпати-ишный!
   - Будут вам и Хургады, и Мальдивы, и Африки с папуасами! Задача всем ясна? Теперь спать, на сегодня хватит, и так у всех глаза краснющие. Глеб, Зотову сообщи, чтобы тебя в семь забрал. Всё, на боковую, утро вечера мудреней.
   * * *
   Как часто народные приметы оказываются правы! Когда утром невыспавшийся Павел мрачно цедил растворимый кофе и с грустью вспоминал вчерашнюю "арабику", взгляд выхватил из длинного списка, оставленного Ланой, фамилию Чижов. С Олегом Смолин крепко дружил в школе, почему бы не начать проверку с бывшего одноклассника и нынешнего декана Академии художеств?
   - Лега, привет, не разбудил?
   - О, Пашка, здравствуй! Нет, я давно встал, в Академию еду, - ответил Чижов и спросил: - Что-то случилось?
   - С чего ты взял?
   - Ты не звонил с последней встречи выпускников, вот я и подумал...
   - Казанский взорвали, - решил пойти ва-банк Смолин.
   - Да, ужасная трагедия! Я как услышал по радио, сразу набрал Маришку, она в "Гостинку" собиралась заехать, а там ведь рядом совсем... Значит, тебя поставили распутывать это дело?
   - Можно и так сказать.
   - Ладно тебе, не секретничай, мы тогда здорово выпили и ты проболтался, где работаешь. Разведчик из тебя никудышный, Паш. Как поживаешь-то?
   - Работы много. Ладно, Лега, я так позвонил, предчувствие какое-то было, но вижу с вами все в порядке. Звони, если что.
   Смолин нажал отбой и закурил сигарету. Мимо! Впрочем, он особо и не рассчитывал на Чижова. Рутинная проверка, кто там дальше по списку?
   Запиликал Моцарт, на дисплее высветился абонент: "Лега".
   - Паша, я тут подумал, а ведь я могу кое-чем помочь! - скороговоркой выдал Чижов. - Ты слушаешь?
   - Да-да.
   - У меня есть, вернее, был, один студент, зовут Артем Любимов. Молодой человек прекрасно передает характеры людей, подмечает малейшие детали... так вот, вчера он защитил дипломную работу, а построил композицию именно вокруг Казанского собора, причем рисовал с натуры и совсем недавно, как он сказал - в последние три дня.
   - И? - подбодрил Смолин, чувствуя, как внезапно охрип голос.
   - На картине есть один очень колоритный персонаж, думаю, тебе интересно будет взглянуть, он производит впечатление странной, но сильной личности, какой-то подозрительный... вдруг это поможет в твоем расследовании?
   - Лицо видно?
   - Лицо? Ах да! До малейшей черточки, я же говорил, Артем требователен к мелочам и...
   - Олег, ты когда будешь в Академии?
   - Ммм, минут через десять, если в пробке не застряну.
   - Жди меня там, я скоро!
   Смолин прервал вызов и позвонил в "Центурион".
   - Рома, ты Шаврина отвез? Молодец, мигом на базу, я тебя жду!
   Из комнаты вышла сонная Лана. Она жила на проспекте Просвещения, поэтому и осталась вчера ночевать на базе - метро уже закрылось. Увидев начальника, девушка пробормотала:
   - Павел Аркадьевич, я будильник не слышала. Но сейчас сразу за работу!
   - Можешь не торопиться, ты и так славно потрудилась, - разрешил Смолин, натягивая кожаную куртку. - Сходи в душ, выпей чашечку кофе.
   - Вы серьезно? Мы взрывников уже не ищем?
   - Конечно ищем, и я прямо сейчас направляюсь за портретом возможного террориста.
   Двери лифта закрылись. На столе забулькал и отключился чайник. Лана одиноко стояла посреди комнаты, осмысливая слова Смолина, и решила все же ограничиться одним кофе. Мало увидеть портрет террориста, его надо еще и поймать.
   * * *
   СНП - служба налоговой полиции.
   ФОС - Федеральная охранная служба. Сотрудников обычно называют "федералами", "охранителями" или же, как Глеб, "охренителями" - из-за монополии службы на расследование дел по безопасности государства и высокомерного отношения к другим, менее значимым службам.
  
   Глава 3
  Санкт-Петербург. Университетская набережная. Академия художеств.
  
   - Олег Арсеньевич!
   - Павел Аркадьевич!
   Давние приятели рассмеялись и пожали друг другу руки. Декан повел майора в кабинет, на ходу рассказывая:
   - Ты знаешь, Паш, в строительстве и оформлении Казанского собора еще ученики и преподаватели нашей Академии участвовали, проект колоннады, например, профессор Воронихин разрабатывал, кстати, тоже пермяк, как и Мариша. Я только услышал про взрыв, расстроился страшно, хорошо без погибших обошлось каким-то чудом - по радио передали.
   - Точно, чудо, - сказал запыхавшийся Смолин. - Меня только поэтому из полиции не поперли.
   - Да брось! Тебя, такого специалиста? Никогда не поверю. Кстати, как ты догадался мне позвонить? Интуиция сыщика?
   - Ага, что-то в этом роде, - ответил майор, вопрошая себя, как бы отреагировал Чижов, узнав о тотальной прослушке телефонных разговоров.
   - Вот и пришли, располагайся, - сказал Олег. - Чай, кофе? Вижу твое нетерпение, сейчас папочку достану. Где тут она? Ага, вот, "Дипломный проект студента пятого курса Любимова Артема. Человек пришел к Богу". Хорошее название, правда?
   - Да. В последнее время верующих всё меньше.
   Смолин взял папку и начал торопливо пролистывать. А этот Любимов действительно здорово рисует. Дома симпатичные такие, веет от них благородной стариной, пропитанной неким питерским духом - каждый культурный памятник просто! Персонажи смотрятся как живые, вот эта дамочка сразу видно - та еще штучка. Художника такого хорошо бы в Департамент заполучить - фотороботы преступников составлять, а то полицейский компьютер вечно лица так рисует, будто весь род людской ненавидит. По его портрету разве что Ганнибала Лектора найдешь, да и то если он в своей знаменитой маске будет.
   Смолин дошел до середины папки и остановился. Даже если бы Чижов предупредительно не указал на листок, майор и так бы понял, что за человек показался декану подозрительным. Кто же разгуливает по Питеру в таком наряде? Конечно, горожане одеваются по-всякому, вкусы тут абсолютно противоречивы, но не до такой же степени?! Этот тип словно сошел со страниц романов Дюма, кого-то он определенно Павлу напомнил... точно, Фокса! Но не бандита из советского блокбастера братьев Вайнеров, а средневекового террориста, задумавшего устроить фейерверк в английском Парламенте. Да, и голливудские фильмы иногда полезно смотреть, подумал Смолин, хотя ассоциации возникают прямо-таки настораживающие. По лицу видно, этот человек не то что Казанский собор взорвет, но и Кремль, если понадобится. Так на тротуаре уверенно стоит, что и бульдозером не сдвинешь.
   - Колоритный персонаж, - заключил майор. - Но что если твой Любимов просто придумал его и добавил для красоты? Кто будет по Питеру в таком одеянии разгуливать?
   - Вот! Я тоже так сначала думал, и даже спросил у Артема. Он заверил меня, что этот человек действительно прогуливался у Казанского. Да и главное условие дипломного проекта - рисовать с натуры, а Любимов мне бы лгать не стал.
   - Ну, раз так... спасибо, Олега! Даже если этот тип не причастен к теракту, мне будет интересно с ним пообщаться. Можно я папочку на время возьму?
   - Конечно, Паш, но потом все же верни - одна из лучших работ в этом году.
   - О чем речь? Еще бутылочку "Нахимова" добавлю. А где, говоришь, студент твой живет, Любимов этот?
   - Ох, Пашка, бросай ты эти сыскные штучки, ничего я еще не говорил! Живет он в общежитии на Большом, семнадцать, так что поезжай туда, может и застанешь. Серафиму Александровну спроси, коменданта, я ей позвоню. И Артема с пристрастием не допрашивай, парень хороший, ни в чем замешан не был.
   - Не переживай. Разузнаю просто, вдруг припомнит что-нибудь про этого господина? Спасибо за помощь, Лега!
   - Всегда пожалуйста. Ты заглядывай в гости, а то редко в последнее время видимся. Жена пирожков с яблоками напечет, как ты любишь.
   - Ну, если с яблоками! Я позвоню, сам понимаешь - дела!
   Ботинки майора гулко простучали по мраморной лестнице, а Олег Арсеньевич укоризненно покачал головой. Когда-то они с Павлом были не-разлей-вода, но в десятом классе влюбились в одну и ту же девушку, и на тебе - красавица Марина предпочла спортсмену Смолину отличника Чижова. Павел ушел в армию, а Олег сыграл свадьбу, и с тех пор с Мариной они вместе. Та часто укоряет мужа, что не приглашает старых друзей, а он до сих пор чувствует себя виноватым перед Пашкой, хоть и глупо это.
   Дай бог, чтобы майор нашел своих террористов!
   * * *
  Санкт-Петербург. Лиговский проспект. Многоквартирный дом.
  
  
   Тиканье отдавалось в голове ударами молота, забивавшего добрый гвоздь-сотку всё глубже и глубже в отупевший мозг. И чего Дима не купит электронные часы, как все нормальные люди - мелькнула единственная здравая мысль. Артем открыл глаза. Помахивая маятником-хвостом, на дальней стене висел улыбчивый заяц с циферблатом на пузе. Глаза трусливого животного ходили из стороны в сторону, высматривая крадущихся врагов. Ну, погоди, мне бы только встать, и ты умолкнешь навеки, пообещал Артем.
   Рядом кто-то заворочался. Любимов вздрогнул и медленно повернулся. В бок уткнулось что-то мягкое и теплое. Артем аккуратно приподнял одеяло и убедился, что они с прекрасным созданием абсолютно голые - значит, пирушка удалась! Ещё бы вспомнить, как зовут прелестницу... стараясь не разбудить девушку, он осторожно выбрался из постели и натянул плавки - почему-то они оказались на телевизоре, а остальная одежда валялась в художественном беспорядке на полу. Заяц качнул хвостом в последний раз и затих. Удовлетворенный местью Артем выскользнул за дверь.
   - О, Темка встал! Доброе утро! А Венерка уже переживать начала, - сообщил Дима.
   - Утро добрым не бывает, - озвучил Артем народную мудрость и сел рядом. - Всем привет.
   - Здравствуй, солнышко, - откликнулась Димина подруга. - Сушнячок? Сейчас чайку зеленого налью. Наташа встает?
   "Точно! Наташа!" - мысленно возликовал Артем и ответил:
   - Похоже, что нет. Умаялась девушка.
   - Ну, это нормально, - сказал Дима голосом Машкова и заржал, за что тут же получил полотенцем от Венеры.
   - Все вы мужики одинаковые! Пойду будить, а то мы точно в институт опоздаем.
   Оставшись с другом наедине, Артем первым делом выпил две таблетки "панангина" и поинтересовался, что было вчера. Картина вырисовывалась следующая: после телевизионных новостей Артем впал в какую-то прострацию, ушел в себя, не забывая, однако, поглощать пиво в ужасающих количествах. Появление Венеры с Натальей несколько его развеяло, а по приезду на Димину квартиру он так и вовсе разошелся - сыпал анекдотами похлеще Трахтенберга и пел караоке, затмевая Баскова.
   - Я еще по Академии помню: если в компании симпатичная девчонка, так ты просто верх остроумия, - закончил рассказ Дима. - Откуда у тебя это берется? Наташке ты очень понравился.
   - Я заметил, - буркнул Артем. - Меня другое волнует. Понимаешь, я думаю, Казанский собор рухнул по моей вине.
   - Да, пьянство до добра не доводит, правильно люди говорят! Ты еще вчера нам что-то подобное втирал, но скажи на милость, как ты мог его взорвать, если находился в это время в "Капкане", а?
   - У меня изредка бывает такое состояние, увижу что-то особенное и начинаю быстро рисовать, даже не глядя на бумагу. Потом смотрю - помарка какая-то, штрих неосторожный, и это переносится в жизнь. В прошлый раз я нечаянно чиркнул по фюзеляжу истребителя, и самолет рухнул за городом, в этот раз мазнул карандашом по стене Казанского собора - он взорвался.
   - Чепуха! - заявил Дима. - Как черточки на бумаге могут влиять на предметы? Это просто совпадение, вбил себе в голову невесть что!
   - Не скажи. На площади перед храмом моей работой даже заинтересовался один тип, хотел купить... правда, странный он был какой-то.
   - Ага, ты сейчас тоже странный, вот вы и нашли друг друга! Может, пивка? Пиво с утра не только вредно, но и полезно.
   Артема передернуло.
   - Пойду лучше умоюсь и бивни почищу.
   Так совпало, что одновременно с Артемом ванна потребовалась и вставшей Наташе. Они умывались до тех пор, пока в дверь не забарабанила Венера, требуя отдать подругу, на что Артем резонно заметил, что с похмелья у мужчин повышено либидо, и он с этим ничего поделать не может, а вот Наташа вполне даже может, чем сейчас и занимается. В итоге девушек отправили в институт на такси, хотя на первую "пару" они все равно опоздали.
   Друзья вернулись на кухню, где Дима продолжил дегустировать пиво, аппетитно причмокивая и закатывая глаза. Артем уже почти сдался, когда в прихожей раздалась трель звонка.
   - Кто там? - подойдя к двери, задал сакраментальный вопрос Дима.
   - Департамент полиции, майор Смолин. Мне нужно поговорить с Артемом Любимовым.
   Друзья в изумлении уставились друг на друга.
   * * *
   Смолин подождал минуту, пока в квартире справятся со вполне понятным замешательством, и вновь нажал на кнопку, показывая в глазок удостоверение. Щелкнул замок, дверь отворилась.
   - Входите, - сказал юноша с красными глазами и пивным амбре.
   Майор прошел на кухню, ненароком заглянув по дороге в обе комнаты, и устроился на предложенном стуле. Да, молодые люди вчера что-то праздновали, видимо, защиту дипломного проекта. Вид у обоих изможденный, впустивший его хозяин квартиры выглядит чуть веселее - ага, вот и знакомый нектар в кружке, - а второй чем-то обеспокоен, взгляд виноватый. Длинные волосы зачесаны назад, влажные, с утра душ принял, молодец. Сложен хорошо, темно-карие глаза с вкраплениями серебристых звездочек, щеки чуть впалые от студенческой жизни, нос с маленькой горбинкой и острым кончиком - примерно так Павел и представлял художника. Лицо броское, смуглое - такой типаж любят использовать в рекламе продвинутых одеколонов и молодежной одежды. От девчонок точно отбоя нет.
   Майор решил прервать затянувшуюся паузу:
   - Ну что, давайте знакомиться? Меня зовут Павел Аркадьевич. Вы, я так предполагаю, Дмитрий Нестеров, а вы - Артем Любимов.
   - Сразу видно, из полиции, - хмыкнул Артем. - О чем вы хотели со мной поговорить?
   - Быка за рога? - усмехнулся Смолин. - Что ж, не буду испытывать ваше терпение. Предупреждаю, это не допрос, а частная беседа. Вы вольны не отвечать, но, если мне покажется, что вы хотите что-либо утаить, разговаривать придется в другом месте.
   - Хорошенькое начало! - заявил Нестеров. - Скажите хотя бы, в чем нас обвиняют?
   - Вас, Дмитрий, ни в чем, кроме чрезмерного употребления пива, - сказал, улыбнувшись, Смолин. - Ну, а вашего друга и подавно все характеризуют с лучшей стороны. Так что, поговорим?
   - Спрашивайте, - разрешил Любимов.
   - Вчера неизвестными взорван Казанский собор, - закинул удочку майор и по сузившимся зрачкам юноши понял, что попал в точку. - Вы что-нибудь знаете об этом?
   - Только то, что по телику передавали, - твердо сказал Артем, но от Смолина не укрылась быстрота ответа.
   - Недавно вы рисовали этот храм, буквально за три дня до трагедии, - напомнил он.
   - А, понятно, откуда ноги растут. Вы общались с Чижовым?
   - Да, это мой давний друг. Кроме того, я разговаривал с вахтером общежития, где вы проживали - у человека, замечу, отличная память, а также пообщался с комендантом Серафимой Александровной - довольно таки скользкой особой.
   - Студенты называют ее "жабой", - улыбнулся Артем.
   Напряжение на кухне несколько спало.
   - В общем-то, меня заинтересовали даже не вы, а изображенный на рисунке мужчина, - с этими словами Смолин достал папку и указал на человека в черном плаще.
   - Его зовут Клод Вобер, - сказал Артем с видимым облегчением.
   * * *
   Любимов подробно рассказал о встрече на площади, умолчав лишь про некоторые странности: неподвижную одежду мужчины и его размытый облик. В конце концов, это могло ему привидеться, ведь ветер дул такой, что из глаз выступали слезы, а ненормальным Артем показаться не хотел.
   - Замечательно! - воскликнул майор. - Он искусно вызнал, где вы учитесь, назвал свое имя, значит, собирается встретиться с вами еще раз. У меня огромная просьба - если вы вновь увидите этого человека, немедленно сообщите мне. У вас есть сотовый телефон? Я так и думал, сам когда-то был бедным студентом. Вот, возьмите, специально захватил. 'Симка' проплачена на месяц разговоров, зарядка в комплекте, мой номер забит в книжку, так что связаться со мной вы сможете без проблем. Берите, не смущайтесь, это не подарок, а служебная необходимость. Хотя, если вы поможете мне найти этого Вобера - разрешаю оставить телефон себе.
   Артем крутил в руках серебристый смартфон и не знал, что сказать. Его элементарно подкупали, но что плохого, если он наведет полицию на Вобера? Смолин произвел на Артема приятное впечатление - говоря, смотрит в глаза, не суетится, спокоен и собран, сразу видно - профессионал. А вдруг Вобер действительно как-то причастен к теракту? Он же хотел выкупить у Артема рисунок со своим портретом и мог бы, наверное, просто отнять, если бы не люди вокруг!
   - Что скажите? - спросил Смолин. - Подарите мне надежду!
   - Хорошо, я позвоню вам, - согласился Любимов.
   - Рад, что мы поняли друг друга. Больше ничего не хотите рассказать?
   - Нет, - выдавил Артем после короткой паузы.
   - Что ж, не буду вас задерживать. Всего доброго, господа студенты!
  
   Нестеров проводил майора до двери, стараясь дышать в сторонку. Выйдя из лифта, Смолин позвонил на базу.
   - Лана, сигнал есть? Хорошо, переведи на машину. И пришли патрульный экипаж в гражданском исполнении на Лиговский, сорок пять.
   На улице майор осмотрелся и нырнул в огромный автомобиль, припаркованный на другой стороне дороги. Зотов приглушил радио.
   - Ну как?
   - Нормально, - сказал Смолин, включая монитор. - Что-то не договаривает, но телефон взял. Будем ловить на живца.
   * * *
   Не успели друзья отойти от неожиданного визита, как в прихожей вновь запиликал звонок.
   - Наверное, передумал насчет мобильника, - хмыкнул Дима и поплелся открывать дверь.
   На пороге стоял странно одетый мужчина, никак майора не напоминавший. Он поправил рукой прядь волос и на Нестерова обрушился синий водопад из глаз незнакомца. Дима вдруг почувствовал, как из головы улетучились все мысли.
   - По первому каналу показывают интересную передачу, вы очень хотите ее посмотреть, - сказал мужчина.
   Дима кивнул. Вобер закрыл входную дверь, тем временем в комнате зазвучала известная мелодия и фраза "Мы начинаем КВН!". Я не ошибся, хмыкнул Клод и прошел на кухню. Артем уставился на него, как на привидение.
   - Bonjour!* - поздоровался Вобер. - Вот мы и встретились вновь, господин Любимов. Я вас искал, чтобы сделать одно предложение.
   - Что с Димой? - хрипло спросил Артем.
   - Rien de rien*, он просто смотрит телевизор, чтобы не мешать нашему разговору. Как ваша дипломная работа?
   - Защитился на "отлично".
   - О, я нисколько не сомневался, рисуете вы очень хорошо. Именно поэтому я хочу предложить вам работу.
   - Во-первых, меня уже ждет место в дизайнерской фирме, - заводясь, начал Артем. - Во-вторых, объясните, как вы меня нашли, и в-третьих, скажите на милость, кто вы такой?!
   - Ваш интерес понятен, отвечу по порядку. Место дизайнера может подождать еще, плачу я хорошо. Найти вас не составило труда, я знал, где вы учитесь, а люди очень болтливы, когда видят деньги. Про себя скажу так, я - человек с некоторыми возможностями, который пытается изменить этот безумный мир в лучшую сторону.
   - Как? Взрывая храмы?!
   - Absurde*, - поморщился Вобер. - Хотя... отчасти вы правы. Тут есть и моя вина. Я знал, что взрыв состоится, но предотвратить его не сумел. Зато вывел людей!
   - Откуда вы знали про теракт?
   - У меня есть чутьё на определенные события, а ваш рисунок уверил меня, что я не ошибся. Вы - дуал, господин Любимов, а это редкий дар. Погодите задавать новые вопросы! Я вам всё объясню, но позже, времени осталось мало. Уверяю, я не террорист, просто не совсем обычный человек, верьте мне! Предлагаю вам съездить со мной дня на три в Париж. Вы были в Париже? Зря, это очень интересный город.
   - Никуда я с вами не поеду, - буркнул Артем, нащупывая в кармане сотовый телефон.
   - А если я скажу, что от вашего согласия зависят жизни многих людей?
   Артем поднял голову. Вобер стоял, сложив руки на груди, и спокойно смотрел на него. Весь его облик излучал уверенность и доброжелательность, этому человеку хотелось верить. Да и не похож он ни на какого террориста, решил Артем.
   - Вас разыскивает полиция, - неожиданно для самого себя произнес он.
   - Ничего страшного, я давно научился не привлекать к себе внимание властей.
   Несмотря на странную одежду Вобера, Любимов сразу поверил этим словам. Может, он сильный гипнотизер или экстрасенс? Тайна щекотала воображение. К тому же Париж, Франция... взору Артема предстала Эйфелева башня, Лувр, Елисейские поля...
   - Так что вы скажете, Артем? Билеты уже куплены, вылет через час.
   - Так быстро?! Послушайте, но у меня ведь нет ни загранпаспорта, ни визы.
   - Это уже моя проблема.
   - Гм, скажите хоть, в чем будет заключаться работа?
   - Я хочу, чтобы вы нарисовали собор Парижской Богоматери.
   * * *
   Bonjour! фр. - Добрый день!
   Rien de rien фр. - Ровным счетом ничего.
   Absurde фр. - Нелепость, бессмыслица.
  
   Глава 4
  Санкт-Петербург. Лиговский проспект. Многоквартирный дом.
  
   Смолин дожидался Беридзе, чтобы самому вернуться в Департамент, когда на мониторе замигала ярко-алая точка. Динамик предупредительно пискнул, на табло начали меняться цифры.
   - Есть движение!
   Зотов завел "Центурион", из-под капота донеслось приглушенное рычание мощного двигателя. Через несколько минут двери подъезда открылись. Сквозь затемненное стекло майор проводил взглядом Любимова с Нестеровым. Те сели в потрепанную "девятку", глушитель чихнул серым дымком, и автомобиль на удивление резво тронулся с места.
   - Павел Аркадьевич, мне за ними? - спросил Роман.
   - Не торопись, они нашего монстра сразу срисуют. Патруль уже на месте, проследит. Ребятки наверняка за пивом собрались, от Нестерова спиртным разит, хоть закусывай, а если за руль сел, значит, собрался недалеко. Я лучше квартирку пока осмотрю. Так, на всякий случай!
   Интуиция Смолина подводила редко. Ему показалось странным, что Артем в длинном пальто и с сумкой, а Дима выскочил, как был - в футболке и спортивных штанах. Конечно, они на машине, но на улице всё же не месяц май. Передав по рации указания патрульным, майор выбрался из "Форда".
   В парадной он нажал истертую кнопку. Двери кабинки приоткрылись и судорожно схлопнулись, более лифт ни на что не реагировал. Чертыхнувшись, Смолин побежал по ступенькам. Второй, пятый, вот и шестой этаж. Переведя дыхание, майор позвонил - дверь, как и ожидалось, никто не открыл. Павел достал набор отмычек. Третья подошла, сухо щелкнул замок.
   Одновременно с этим отворилась соседняя дверь. Оттуда выглянула старушка и подслеповато уставилась на майора, успевшего спрятать отмычки за спину.
   - Ты чего это, милок? К Димочке пришел? Так они, небось, после вчерашнего отсыпаются, гуляли - страсть! Я полночи не спала, слушала охи-вздохи. Молодежь сейчас такая распущенная пошла, а вот в наше время...
   - Да, да, вы совершенно правы, - прервал Павел воспоминания божьего одуванчика. - Я тогда позже зайду, всего доброго!
   Он быстро спустился на этаж ниже - подальше от словоохотливой старости. Бабушка растерянно потопталась на лестничной площадке и, пробурчав что-то про не только распущенную, но и спешащую молодежь, вернулась в свою квартиру. Майор перевел дыхание. Бдительные старушки, конечно, хорошо, но не в нашем случае. Стараясь ступать бесшумно, он вновь поднялся к приоткрытой двери.
   Войдя в прихожую, Смолин прислушался. Из комнаты доносился звук работающего телевизора и хихиканье. Пистолет сам прыгнул в ладонь. Майор заглянул на кухню и в комнату - никого. Хихиканье переросло в откровенный хохот. Затаив дыхание, Смолин тихонько толкнул дверь в зал. Рука с пистолетом дрогнула. Чувствуя себя полным идиотом, майор опустился в ближайшее кресло.
   - А, Павел Аркадьевич! - воскликнул Дима Нестеров. - По первому прикольная передача идет, не желаете посмотреть?
   * * *
   Черный "Центурион" несся по Лиговскому проспекту, распугивая клаксоном водителей. Оставив счастливого Нестерова за телевизором, Смолин кубарем скатился по лестнице, прыгнул в джип и сейчас пытался связаться с патрульными. Рация хрипела, пищала, но, наконец, сжалилась над сорвавшим голос майором.
   - Экипаж двести пятнадцать, слышите меня?! Я седьмой. Где вы?
   - Выезжаем на Московский проспект, вашбродие. Следуем за объектом, как и приказано.
   - Задержите их, слышите?! За рулем пьяный водитель!
   - Вас понял, начинаю преследование.
   В динамиках рации на мгновение прорезалась сирена. Зотов виртуозно обошел очередную помеху в виде "уазика" и спросил:
   - Что в квартире, Павел Аркадьевич? Вы оттуда так выскочили, словно кучу трупов обнаружили.
   - Смотри на дорогу, не то в трупы превратимся мы! Там живой и невредимый Нестеров телевизор смотрит и ржет, точно обкуренный.
   - Я чего-то не понял, а Любимов с кем в "девятке" уехал?
   - Рома, я тоже не понял, но не теряю надежды это понять. Прибавь газу, что ты плетешься как ученик?!
   - Так пробки какие, Павел Аркадьевич! Сейчас на Московский выедем, там посвободней будет.
   Да, обставил меня Любимов, подумал майор. А ведь я чувствовал, что он что-то недоговаривает! Вот и верь после этого людям. Кто же с ним был? Похож на Нестерова как две капли воды. Близнец? Но в квартире я его не видел, разве только он прятался в туалете или ванной. Так, а может в комнате не Дмитрий? Отпадает, точно он, пивом за версту разит.
   - Седьмой, ответь двести пятнадцатому! - ожила рация.
   - Слушаю!
   - Ваше благородие, я колесо пробил. Объект уходит по Московскому на юг. Как поняли?
   Смолин коротко выругался. Если неприятность может случиться, то произойдет обязательно. Завывая сиреной, джип пролетел перекресток на красный и свернул на Московский проспект. Вскоре показалась стоящая на обочине "Волга" и двое патрульных, меняющих спущенную покрышку. Зотов занял среднюю полосу, майор взглянул на монитор. Красная точка понемногу приближалась.
   * * *
   Госпожа Фортуна сегодня явно отвернулась от полиции. Это Смолин понял, когда перед следующим перекрестком "Форд" прочно увяз в скоплении автомобилей. Судя по размерам пробки, авария произошла совсем недавно. Поперек дороги лежал перевернутый рефрижератор, из треснувшего кузова на асфальт лилось молоко. Посреди белого озера стоял поникший водитель. Куча зевак обсуждала аварию, несколько бабушек вылавливали целые пакеты. Сбоку пристроилась стайка бродячих собак, лакая нежданно разлившиеся счастье.
   - Давай по тротуару, - приказал Смолин.
   - Там люди, да и не протиснемся между столбами, - возразил Роман.
   - Тогда назад.
   - Поздно, вон за нами сколько машин встало.
   - В душу мать!
   Майор достал телефон.
   - Игорь, это Смолин. Чем там орлы твои занимаются? Какой график?! Сударь, у вас на Московском молочные реки, кисельные берега! Авария, что же еще? Высылай патруль и тягач, да поскорее! Жду.
   Павел набрал следующий номер.
   - Сергей Викторович, Смолин беспокоит. Спасибо, хреново! У меня просьба: задержите "девятку" красного цвета, госномер четыре-семь-два. Сейчас движется по Московскому на юг. Я понимаю, но всё же.
   Павел посмотрел на монитор. Точка алела уже в конце проспекта, патрули Южного батальона могут и не успеть, эх! Но куда же понесла Любимова нелегкая через полгорода? Смолин увеличил масштаб, экран пересекла сетка улиц. Через долгих десять минут маячок показал, что "девятка" свернула на Пулковское шоссе. Послышался вой сирен, майор выглянул в окно. Молодец Полишко прислал сразу три экипажа, сопровождающих компактный тягач. Патрульные распределились по дороге, регулируя движение, двое начали опрашивать незадачливого водителя и замерять рулеткой расстояния. Смолин выскочил на улицу, рванув из кармана удостоверение.
   - Лейтенант, мы преследуем подозреваемых, нам нужно срочно проехать.
   - Но я должен составить схему ДТП, опросить свидетелей...
   - Послушай, это жизнь, а не Академия! Если через пять минут не уберешь грузовик, то составлять схемы будешь уже на "гражданке". Поверь, я могу это устроить!
   Лейтенант вскинул ладонь к фуражке и побежал исполнять приказание страшного майора. Смолин проследил, как тягач стащил грузовик к тротуару и вернулся в машину. Зеваки начали расходиться. Толстые шины "Центуриона" всколыхнули молочное озеро, Павел взглянул на монитор. Точка не двигалась. Так вот куда спешила "девятка"!
   - Рома, гони в аэропорт! - рявкнул Смолин и вновь достал телефон. - Здравствуйте, это из Департамента полиции беспокоят, соедините меня с начальником охраны. Спасибо! Алло, Дмитрий? Привет! Да, я. Слушай, куда следуют ближайшие рейсы? Франция и Китай? Проверь, пожалуйста, заявлен ли на них пассажир Любимов Артем. Если есть, задержи его и кто с ним будет. Да, под мою ответственность. Хорошо, я подожду.
   Зотов искусно лавировал между автомобилями, словно управлял не большим джипом, а компактным смартмобилем. Когда показался поворот на Пулковское шоссе, ожил динамик телефона:
   - Паша, такой пассажир есть, но он уже прошел регистрацию. Самолет взлетает, так что я ничего поделать не могу.
   - Черт! Ладно, я сейчас подъеду, посмотрю запись с камер наблюдения. Можно?
   - Конечно, я тебя встречу.
   Смолин закурил, Зотов нажал на кнопку стеклоподъемника и взглянул на командира.
   - Упустили, Павел Аркадьевич?
   - Вроде того.
   Майор крутил в руках сотовый и думал про последнее средство. Этот Любимов не похож на преступника, что если он просто стал пешкой в чужой игре? Попробуем, вдруг удастся что-нибудь выяснить? Павел набрал хорошо знакомый номер.
   - Артем? Здравствуйте, это майор Смолин. Я хотел еще кое о чем с вами поговорить, вы сейчас дома?
   - Нет, в Пулково, улетаю на несколько дней в Париж.
   - Вот как?
   - Да, подвернулась "горящая путевка", хочу отпраздновать окончание учебы.
   - Что ж, похвально. Вы один летите?
   - Павел Аркадьевич, я перезвоню, а то стюардесса просит отключить телефоны.
   - Конечно. Счастливо отдохнуть!
   Джип остановился у здания АО "Пулковские авиалинии", на входе майора уже ждал Дмитрий Горин. Глядя на его улыбку, Павел вспомнил историю годичной давности. В Департамент тогда поступил звонок, неизвестный предупредил о бомбе в аэропорту. Сигмовцы сразу выехали на место и, что удивительно, нашли самодельное взрывное устройство - тревога оказалась самой настоящей, а не как обычно. Вычислили и горе-террориста, безработного инженера, от которого жена намерилась сбежать к любовнику в Германию. Уязвленный муж собрал и установил простейшую бомбу, чтобы отомстить благоверной, но вскоре одумался и позвонил в полицию. После этой истории начальник охраны всегда встречал Смолина с распростертыми объятиями.
   Они прошли в кабинет Горина. Майор отказался от коньяка, но на кофе согласился не раздумывая - Дмитрий не жалел денег на покупку лучших сортов, что было и неудивительно при его высокой зарплате в авиакомпании.
   - Так что там натворил этот Любимов? - спросил Горин, когда майор устроился в кожаном кресле с чашечкой кофе в одной руке и сигаретой в другой.
   - Слышал про взрыв Казанского? Я думаю, он что-то знает про это, но скрывает от меня. Есть еще связанные с ним странности. К тому же неожиданный отлет в Париж - похоже на бегство.
   - Ну, Паша, тебе по профессии положено всех подозревать! Юноша собрался посетить красивейший город, заранее оформил визу и забронировал билет, что же тут неожиданного? К тому же я проверил - вернется он через три дня, тут и допросишь его с пристрастием.
   - Умеешь ты успокоить! Давай записи смотреть.
   Дмитрий развернул монитор и щелкнул мышкой. Пошла картинка с одной из камер. На экране открылся вид на пропускной пункт и регистрационную стойку. Люди предъявляли документы, багаж и проходили через рамку металлоискателя. Павел сразу выделил Артема. Тот вел себя совершенно спокойно, не суетился, даже о чем-то шутил с рядом стоящей девушкой. Никого напоминающего Нестерова не видно, обычные люди: интеллигентного вида старичок, бизнесмен с портфелем, семья с двумя детьми... что такое?!
   - Дима, можно с начала и помедленней, - попросил майор.
   Он вновь всмотрелся в Артема и девушку. Неужели почудилось? Вот Любимов забирает документы и проходит дальше по коридору. Вот девушка делает то же самое, пересекает рамку металлоискателя...
   - Стоп! - крикнул Смолин. Дмитрий мгновенно нажал кнопку паузы.
   Красивая девушка исчезла. Вместо неё с экрана на майора смотрел мужчина. Мужчина с рисунка.
   * * *
  Санкт-Петербург. Лиговский проспект - Пулковское шоссе.
  
   ...В голове у Артема царил сумбур. События последних дней полностью выбили его из колеи, крутились перед глазами мозаикой калейдоскопа: Вобер, взрыв, полиция, Париж. Любимов даже не успевал всё хорошенько обдумать, как обстоятельства вновь вовлекали его в жизненный круговорот. "И почему я так быстро согласился на путешествие?" - спросил себя Артем. Ведь даже родителям не позвонил, а обещал после учебы к ним в Ростов съездить. Может, Клод и его загипнотизировал, как сделал это с Димой? Любимов покосился на Вобера.
   - Я не могу на вас воздействовать кроме как через общение, - сказал Клод.
   - Вы что, мысли читаете?
   - Артем, ваш вопрос написан на лице двадцатым шрифтом, - усмехнулся Вобер. - Тем более с моим опытом нетрудно догадаться, о чем вы думаете.
   - Впредь буду следить за мимикой.
   - Repartie!* Как вам мой красавец?
   В этот момент они вышли из подъезда, и Артем даже присвистнул. На тротуаре притаился темно-зеленый "Астон Мартин". Благородные линии роскошного купе приковывали взгляд, удивительным образом совмещая в себе мощь и элегантность.
   - Наверное, кучу денег стоит? - спросил Артем.
   - Смотря в каких купюрах, - улыбнулся Клод.
   "Астон" дружелюбно подмигнул указателями поворотов. Артем аккуратно открыл дверцу и сел в кожаное кресло. Тут же зажужжали сервоприводы, подгоняя спинку и сиденье под фигуру пассажира. Вобер нажал кнопку, под капотом басовито заурчал шестилитровый двигатель. Пристегнувшись, Артем с восхищением разглядывал роскошный салон, наверняка сделанный по индивидуальному заказу. Его внимание привлекла фигурка воина с копьем и зеркальным щитом, источающая легкий аромат жасмина.
   - Красивый освежитель! - заметил Артем.
   Вобер хмыкнул и плавно тронул "Астон" с места.
   - Этот освежитель исключает угон и маскирует автомобиль от любопытных глаз.
   - Здорово! - восхитился Артем. - Сигнализация и антирадар в одном флаконе. Я таких еще не видел.
   - Вам еще многое предстоит увидеть...
   "Астон" свернул с Лиговского проспекта на Московский. Артем только хотел задать Воберу пару вопросов, как сзади завыла сирена. Любимов обернулся. Их настигала черная "Волга" с каплевидным маячком на крыше.
   - Это за нами! Я же предупреждал!
   Клод бросил взгляд в зеркало заднего вида и прибавил газу. Патруль начал отставать, но на перекрестке вновь догнал купе. Вобер нажал клавишу на приборной панели, серый асфальт расцветили блестящие звездочки. "Волга" вильнула и вскоре свернула к обочине. Сирена смолкла.
   - Что это с ними? - спросил Артем, повернувшись к Воберу.
   - Думаю, колесо прокололи, - ответил тот и пожал плечами. - Столько дряни на дороге валяется...
   Два перекрестка они прошли четко на "зеленый", а третий проскочили на "желтый". Следом сунулся девятьсот одиннадцатый "Порше" и с ревом обогнал "Астон" по встречной полосе, где в этот момент двигался грузовик. Водитель резко нажал на тормоза, рефрижератор заболтало, кузов занесло, а спорткар вильнул вправо и ушел от столкновения. Грузовик перевернулся, железо заскрежетало по асфальту. Обернувшись, Артем заметил, как из кабины выбрался человек.
   - Гонщик хренов! - не сдержался Любимов. - Ну, хоть водитель цел.
   Клод молча смотрел на дорогу, в работе двигателя прорезались рычащие нотки. Впереди показался виновник аварии. После рискованного маневра "Порше" даже не притормозил, а наоборот, увеличил скорость. Вобер вытянул вперед правую руку, пальцы зашевелились, будто что-то ткали из воздуха, и резко выпрямились. Артем ясно увидел ярко-красную нить, вылетевшую из ладони Клода. Её кончик коснулся "Порше".
   Завизжали тормоза, покрышки спорткара оставили на дороге жирные линии. Гонщик в последний момент вывернул руль, "Порше" пошел юзом и врезался в бетонное ограждение. Артем выдохнул. Соседние автомобили спокойно продолжали свой путь, словно ничего и не произошло, несколько остановились у разбитой машины. Отпихивая подушки безопасности, из нее выбрался молодой парень. Артем повернулся к Воберу.
   - Что это было?
   - Водитель превысил скорость и не справился с управлением.
   - Клод!
   - Артем, иллюзию можно соткать как для множества людей, так и для одного человека. В данном случае этот спешащий юноша увидел на дороге открытый люк и попытался его объехать. Со временем я объясню всё подробнее.
   - Я хочу сейчас!
   - Dixi.*
   - Опять ваши словечки! Ну хорошо, один вопрос. Вы говорили, что я дуал, а что мне это дает? Я смогу делать нечто подобное?
   - Qui vivra verra.*
   Артем фыркнул и отвернулся. Вобер мельком глянул на него, спрятав улыбку. Заиграло радио: "Мы молчали, молчали так долго, мимо нас текла река. Мы стояли и слушали звуки, звуки шли издалека...".
   "Астон" свернул на дорогу в аэропорт.
   * * *
   Repartie! фр. - Удачный ответ!
   Dixi лат. - Я сказал.
   Qui vivra verra фр. - Поживем - увидим; будущее покажет.
  
   Глава 5
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   Вооружившись "бритвой Оккама"* и сигаретой, Смолин пытался разобраться в последних событиях. Первое: странно одетый господин Вобер разглядывает Казанский собор за три дня до взрыва. Его причастность к трагедии неочевидна, но возможна. Мужчина замечает, что его рисует художник и хочет выкупить портрет, но при отказе не пытается завладеть силой. Значит, чурается насильственных действий или ему мешает скопление людей на площади. Он находит Артема и повторяет предложение, но у того рисунка уже нет. Они вместе едут в аэропорт и улетают в Париж.
   Инициатива здесь явно исходила от Вобера - ну не верил Павел, что у вчерашнего студента появились деньги на такое путешествие. Остается загранпаспорт и виза, но тут Любимов мог проявить похвальную предусмотрительность.
   Второе: портрет. Если господин боялся быть узнанным, он бы так не одевался, значит, ему просто понравился рисунок и мастерство художника. Зачем он везет юношу в Париж? Возможно, нарисовать портрет знакомого, живущего во Франции, или же изобразить какой-нибудь милый сердцу пейзаж. Когда у людей куча денег, они и не такое откалывают. Из всего этого можно сделать вывод: ни мужчина, ни Артем к взрыву не имеют никакого отношения, и зря Смолин гнался за ними до самого аэропорта.
   Но существует и вопрос номер три: что, черт подери, происходит с этим Вобером?! Когда Павел осмотрел стоянку аэропорта, то не увидел вообще ни одного отечественного авто. "Мерины", "бумеры" и даже дорогущий "Астон Мартин" - пожалуйста, но старенькая "девятка" с госномером четыре-семь-два словно испарилась. По дороге в аэропорт они ее тоже не встречали. Плюс фокусы с одеждой. Вместе с Гориным майор раз двадцать прогнал краткий момент превращения девушки в мужчину и обратно, но так и не понял: то ли это сбой аппаратуры, то ли у мужчины фамилия Копперфилд. И ведь второе более вероятно, потому что Павел ясно видел выходящего на улицу Нестерова, когда на самом деле тот в это время хихикал перед телевизором.
   Зачем Воберу эти переодевания? Маскируешься, прячешься, значит, в чем-то виновен, тут Смолин не допускал двойных толкований. Может, выпросить у Красильникова командировку в Париж? А чем ее мотивировать? Забавным роликом из аэропорта и дипломным проектом "Человек пришел к богу"? Генерал тут же запишет его в ближайший патруль, чтобы не издевался над начальством. Нет, надо копать здесь, но и связаться с французскими коллегами - пусть отследят перемещения странной парочки.
   - Приехали, - констатировал Зотов.
   Обуреваемый противоречивыми мыслями, Смолин спустился на минус первый этаж. Здесь шла бурная дискуссия с привлечением книг, атласов и страниц интернета. Леонид потрясал фолиантом "Крупнейшие храмы мира", Беридзе ему поддакивал, Лана тыкала наманикюренным пальчиком в экран монитора, где двигалась карта Франции, а измазанный сажей Шаврин молча пил в сторонке кофе.
   - Что происходит? - спросил майор и тут же добавил: - Первым жалуется Леонид.
   - Павел Аркадьевич, я знаю, где будут следующие взрывы!
   * * *
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Площадь перед Казанским собором.
  
   ...Утром Кузьмин выехал на место трагедии. Туда же должен был подтянуться Беридзе, вместе они быстро опросят жителей близлежащих домов. Чтобы взорвать собор, требуется чертова уйма взрывчатки, а её нужно на чём-то привезти и как-то установить. Неужели никто ничего не видел?
   Оставив мотоцикл у заграждения, Леонид пошел к руинам. Спасатели работали всю ночь, и сейчас техника растаскивала завалы, а грузовики забирали обломки. Действительно, фрагменты почти все одинаковые, отметил Кузьмин, снимая шлем. Из раскопа ему помахал Шаврин. Леонид кивнул и спросил:
   - Как дела?
   - А никак, - сморщился Глеб. - Всё пытаюсь выяснить характер взрыва, но пока чепуха какая-то получается...
   - Джорджа видел?
   - Вон к тем домам пошел.
   Леонид направился в указанную сторону и заметил вчерашнего батюшку. Отец Алексий с болью в глазах наблюдал за работой спасателей, теребя в руках пожелтевший крест. Накануне Кузьмин пытался поговорить с ним, но тот всё твердил о кознях дьявола, и вразумительной беседы не получилось. Возможно, сегодня будет по-другому?
   - Доброе утро!
   - А, это вы... здравствуйте.
   - Сочувствую вашему горю, батюшка. Мы ищем взрывников, но для этого нам нужна ваша помощь. Не припомните чего-нибудь подозрительного за последнее время? Может, машины разгружались, люди работы вели возле храма?
   - Невосполнимая утрата, - невпопад ответил Алексий. - Для всего русского народа, для веры нашей. Этот крест - всё, что осталось, понимаете?
   - Конечно.
   - Обязательно найдите этих нехристей!
   - Обещаю, но как насчет помощи?
   - К нам приходит... приходило много верующих. Я не могу сразу определить, у кого зло на сердце.
   - Подумайте, может люди какие с улицы захаживали, собором интересовались?
   - Туристов мы пускаем беспрепятственно, - ответил Алексий и, помолчав, добавил: - Комиссия по защите памятников еще навещала.
   - Какая комиссия?
   - Так у них в удостоверениях было написано. Двое мужчин попросили разрешения произвести замеры для оценки сохранности здания. Я позволил.
   - Как они выглядели? И что делали в соборе? Расскажите поподробнее.
   - Выглядели обычно, среднего роста, оба в очках круглых темных, комбинезоны такие синие с надписью "ЮНЕСКО". Аппаратура у них на треногах. Один мерил, а второй записывал. Минут десять ходили по храму, а я и не препятствовал, служба только через час должна была начаться, да и дело богоугодное. Потом у них что-то сошлось, они заторопились и на выход. Я спрашиваю, что намерили, а они отвечают - собор крепкий, еще сто лет простоит, во как! Второй на радостях даже блокнот обронил, я поднял и за ними, а их и след уже простыл.
   - А где сейчас этот блокнот? - спросил Леонид, чувствуя, как вспотели ладони.
   - Так я его в шкаф положил, думал, вернутся они за ним, ан нет. Да и понятно, мужчина тот каждый листок исписанный обрывал и в папочку складывал.
   - Спасибо, батюшка, - сказал Леонид и побежал к спасателям.
   Задняя часть храма пострадала от пожара меньше всего. Огромный манипулятор за час расчистил от крупных обломков находящуюся за алтарем комнату. Глеб плюнул на свои бесплодные попытки что-либо понять в странном взрыве и вызвался помогать Кузьмину. Отец Алексий координировал действия полицейских. Вскоре они извлекли из-под завалов пять икон, чем несказанно порадовали батюшку, а в деревянном месиве, когда-то бывшем шкафом, обнаружили тонкий блокнот в клетку. Вместе с Глебом Кузьмин вернулся на базу.
   В лаборатории он осторожно посыпал бумагу железным порошком и переместил его с помощью магнитной кисти. После удаления излишков взгляду Леонида предстал схематичный рисунок. Вершины пятиугольника были помечены буквами: КС-Р, НД-Ф, К-СА, ХГГ-И, ХХС-Р. Под каждой стояли цифры от одного до пяти. Лана живо заинтересовалась находкой и тут же заявила, что KC - это Казанский собор, а дальше мнения сигмовцев разошлись. За этим спором их и застал Смолин.
   * * *
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   - Павел Аркадьевич, я знаю, где будут следующие взрывы! - заявил Кузьмин.
   - Лучше бы ты сказал, что их не будет, - вздохнул майор. - Излагай...
   Кузьмин вкратце рассказал о своей находке и перешел к рисунку.
   - Буквы КС-Р обозначают Казанский собор, понятно, в России. НД-Ф - Нотр-Дам де Пари во Франции...
   - Возражаю! - подала голос Лана. - Во Франции храмы через один носят название Нотр-Дам и как-нибудь там. Нотр-Дам де ля Гард в Марселе, просто Нотр-Дамы в Дижоне и Шартре.
   - Собор Парижской Богоматери - это сердце столицы, - парировал Леонид. - Если террористы будут выбирать, какой из французских храмов взорвать, то остановятся именно на нём!
   - Логично, - согласился Смолин, почему-то вспомнив Любимова. - А остальные буквы?
   - Единичная "К" - несомненно, святыня мусульман Кааба в Мекке, Саудовская Аравия, - бросив торжествующий взгляд на девушку, продолжил Кузьмин. - Дальше совсем просто: храм Гроба Господня в Иерусалиме, Израиль, и храм Христа Спасителя в Москве.
   - Начинают с России и ей же заканчивают, - задумчиво проговорил майор. - А почему вы решили, что взрывы вообще состоятся?
   - Под буквами стоят цифры, - перехватила инициативу девушка. - Они показывают очередность терактов.
   - А вдруг эти люди просто отмечали следующие объекты для инспекции? Все-таки надписи "ЮНЕСКО"...
   - Павел Аркадьевич, я тоже хотел бы так думать, - признался Леонид. - Но характер их действий и аппаратура позволяют мне заключить, что комиссия - липовая. Не знаю, что они измеряли в соборе, но точно не сохранность здания. Кроме того, та же Кааба не включена в список всемирного наследия.
   - Получается, мы имеем международную террористическую организацию, о которой ничегошеньки не знаем, и места следующих взрывов без дат, - заключил Смолин.
   - Думаю, теракты спланированы во времени, - сказала Лана. - Если начнут рушиться святыни по всему миру, представляете, какая волна негодования поднимется?
   - И наша задача поскорее вычислить и нейтрализовать взрывников, - продолжил майор. - Кстати, у меня есть любопытная запись, не хотите посмотреть?
   Настал черед Смолина рассказывать о Любимове, Нестерове и погоне за призрачной "девяткой". Сигмовцы сгрудились перед монитором, где Вобер уже в который раз демонстрировал чудеса превращения. Первой высказалась Лана:
   - Возможно, какая-то техника проецирует изображение вокруг него. Это доказывает и ее сбой, когда мужчина проходил через поле детектора.
   - Ланочка, ты представляешь, каких размеров должна быть аппаратура, выполняющая такие задачи? - возразил Кузьмин. - Товарищ должен везти за собой целую тележку, а у него только легкая сумка.
   - А если он гениальный ученый? - не сдавалась девушка.
   - Тогда чего же твой гений не продумал опасность подобных сбоев? Из чего сделана его аппаратура, раз металлоискатель её не обнаружил?
   - И какой из этого вывод? - спросил Смолин.
   - Боюсь показаться смешным, но этот Вобер каким-то образом сам проецирует нужное изображение и на сетчатки глаз, и в объектив камеры, - сказал Леонид. - Если отбросить всё невозможное, то это единственное объяснение.
   - Всё не-воз-можное, - передразнила Лана. - Это объяснение твоё невозможно!
   - Так, стоп! - оборвал майор. - Если принять версию Лёни, то этого человека нельзя поймать по приметам, но ведь сейчас рядом с ним Любимов. Я, конечно, не представляю, как этот господин делает свои проекции, но вряд ли он способен укрывать ими еще и спутников. Передадим информацию коллегам из французской жандармерии и посмотрим, что из этого получится. Если даже Вобер не замешан в теракте, то явно что-то знает о настоящих взрывниках - не зря же он направился в Париж! Джорджик, я понимаю, Глеб молчит, он больше по саперному делу, но ты-то что думаешь?
   - Интересно мне в "Сигме" работать, Павел Аркадьевич. "Секретные материалы" отдыхают!
   * * *
  Париж. Международный аэропорт Шарль де Голль.
  
   Аэробус А-320 прибыл в столицу Франции поздно вечером. Весь полет Артем пытался выведать у Вобера интересующую его информацию, но тот со стойкостью спартанца пресекал эти неуклюжие попытки и в свою очередь рассказывал про достопримечательности Парижа, где, оказывается, жил долгое время. Постепенно они перешли на "ты".
   - Артем, пойми, ты еще не готов правильно всё воспринять. Слова должны получать подтверждение в жизни, только тогда им можно верить. Кстати, ты любишь мёд? Представляешь, в самом центре Парижа, в Люксембургском саду, находится пчелиная пасека, а появилась она еще в 1856 году! Мёд там просто изумительный, мы обязательно посетим оранжерею сада и купим по баночке. Но сначала я приглашаю тебя отведать "le pied de cochon" - свиную ножку в панировке. На бульваре Сен-Жермен есть отличный ресторан, и работает он круглосуточно.
   - А фуа-гра там подают? - с видом знатока поинтересовался Артем.
   - Конечно! Кстати, для приготовления этого блюда гусей откармливают так, что их печень весит почти килограмм. Ужас, правда?
   Шасси мягко коснулись посадочной полосы. По радио зазвучали обычные напутствия экипажа на русском, английском и французском языках. Пассажиры отстегнули ремни, Артем подхватил сумку, где лежал мольберт и смена белья. Вобер пошел впереди, но на выходе замешкался. Любимов посмотрел через его плечо. У трапа скучали карабинеры.
   - Aux armes, citoyens*, - пробормотал Клод и, коснувшись шарика на шнурке, повернулся к Артему. - Идем, как ни в чём не бывало, для них теперь мы выглядим по-другому.
   Они вышли на трап. Артем старался шагать ровно, но внутри дрожала каждая жилочка. Страх ареста сковал тело ледяными цепями, ноги одеревенели. На предпоследней ступеньке Любимов споткнулся. Сумка полетела в одну сторону, Артем в другую. К нему тут же бросился карабинер и подхватил за руку.
   - Ви нэ ушиблись, мадемуазель? - на ломаном русском спросил он.
   - Нет, - пропищал Артем и, подняв сумку, добавил: - Спасибо.
   Мужчина заулыбался, всем видом показывая, что готов поймать мадемуазель еще раз. Товарищ хлопнул его по плечу, и участливый карабинер посерьезнел, не забыв на прощание подмигнуть симпатичной туристочке из России.
   Они прошли в аэропорт через зеленый коридор для пассажиров, не имеющих багажа. Уже оправившись от испуга, Артем крутил головой, впитывая новую для него атмосферу. Вокруг раздавались звуки чужой речи, люди одевались по-другому и выглядели по-другому. Как французы, решил Артем и спросил у Вобера:
   - За кого меня принял тот полицейский?
   - За красивенькую русскую девушку, одетую в китайский ширпотреб.
   - Ладно, хоть красивенькую, - буркнул Артем.
   Вобер повернул направо. Стеклянные створки дверей разъехались в стороны, пропуская людей в недра многоярусной стоянки. Спустившись на этаж, Клод направился к автомобилю ярко-красного цвета, в остальном как две капли воды похожего на недавнее купе.
   - Любишь стабильность? - спросил Артем, проведя рукой по крылу "Астон Мартина".
   - Да, не изменяю вкусам, - ответил Клод. - Тем более, охранный контур заново не надо настраивать.
   - Конечно, я понимаю, - с важным видом поддакнул Артем.
   В тишине паркинга скрежет металла по бетону прозвучал иерихонской трубой. Из темноты соседнего бокса медленно вышли двое невысоких мужчин. Глаза обоих защищали круглые дымчатые очки, а в сочетании с кожаными куртками, черными джинсами и ботинками на толстой подошве они делали незнакомцев похожими на фанатов группы "Депеш Мод", причем, довольно таки агрессивных фанатов. Один крутил в руке нож-бабочку, другой держал оливково-зеленый пистолет.
   - А вот и месье Вобер, - произнес мужчина с ножом. - Мы уже заждались, когда же вы почтите нас своим присутствием. Правда, Жак?
   - Точно, Рене.
   - Arrête de faire le pitre*, - процедил Клод и бросил Артему: - Живо в машину!
   Двух раз повторять не пришлось. Изгнанный вроде бы страх ударил в мозг паникой, Артем юркнул внутрь "Астона" быстрее, чем мышь в спасительную норку. Бандиты никак не отреагировали на его бегство. Один вразвалочку шел к Воберу, второй продолжал целиться из пистолета. Артем быстро осмотрел салон - ничего похожего на оружие. Под прикрытием тонированных стекол он пересел на водительское сиденье и нажал кнопку пуска. Заурчал двигатель. В этом момент Клод начал действовать.
   Неуловимо быстро переместившись в сторону, он оказался закрыт от стрелка фигурой Рене. Тот взмахнул ножом, но Вобер ждал это. Слившись с рукой атакующего, он продолжил движение, раскрутив Рене так, что тот волчком влетел в объятия товарища - грохнул выстрел. Клод исчез за машиной. Артем смотрел на лежащего бандита, который зажимал рукой развороченный живот и жутко скалился. Равнодушно взглянув на раненого товарища, названный Жаком пошел к "Астону". Любимов вжался в кресло, пальцы стиснули дверную ручку. Бандит вплотную подошел к машине. Дуло пистолета, казалось, смотрит прямо в лицо Артему. Он зажмурился и изо всех сил толкнул дверцу.
   По крыше что-то прогрохотало. Прыгнув в машину, Клод буквально выжал Артема на соседнее сиденье. Взревел двигатель, автомобиль с пробуксовкой рванулся прочь из западни. Артем взглянул назад. Стрелок сидел на бетонном полу, щупая окровавленное лицо, второй бандит медленно поднимался. О его ранении в живот напоминала только дырявая куртка. Вот тут Артема прорвало:
   - Что это такое?! Ответь! Кто эти люди?! Ты обещал мне работу, а сам подставляешь под пули! Останови немедленно, слышишь?! Я возвращаюсь домой!
   "Астон" миновал шлагбаум на выезде с коварной стоянки, впереди лежала автострада, залитая светом фонарей. На лице Вобера блестели капельки пота, он повернулся к Артему.
   - Я должен был предвидеть нападение, прости меня. Постараюсь больше не подвергать твою жизнь опасности. Хочу добавить, что в сложной ситуации ты действовал рискованно, но грамотно. Как настоящий дуал!
   - Ты ответишь на мои вопросы, - с нажимом произнес Артем.
   - Это справедливо.
   - И ответишь немедленно!
   - Глупо стоять посреди освещенной улицы и ждать пули в спину. Ты не против, если сначала мы приедем домой?
  
   Набирая скорость, автомобиль помчался по автостраде. Через несколько минут из-под арки выбежали двое бандитов - немного потрепанные, но без заметных ранений. Один достал телефон.
   - Господин, мы потеряли его. Да. Он притащил с собой какого-то мальчишку... да, я знаю адрес! Обещаю, они не доживут до рассвета. Повинуюсь!
   Мужчины сели на мотоциклы и выехали на автостраду. Их цель находилась на другом конце города.
   * * *
   Бритва Оккама - согласно этому принципу, понятия, несводимые к интуитивному и опытному знанию, должны удаляться из науки. Короче, если отбросить все невозможные версии, тогда то, что останется, и есть истина, какой бы невероятной она не казалась.
   Aux armes, citoyens фр. - К оружию, граждане.
   Arrête de faire le pitre фр. - Перестань паясничать.
  
   Глава 6
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   Генерал Красильников сидел во главе длинного стола. Кроме начальников отделов, утреннюю планерку посетил незваный гость - координатор ФОС Максим Ломов. Толстый, с крупным носом и большими ушами, он напоминал мультяшного Шрека, но взгляд маленьких злых глаз сразу предупреждал окружающих, что подобные сравнения лучше не озвучивать. На его визите настоял директор ФОС генерал-майор Лебедев, разбудивший Красильникова телефонным звонком. Валерий Борисович спросонья согласился, а теперь то и дело бросал на Ломова неодобрительные взгляды. Присутствие постороннего человека нарушало давно отработанный ход планерки, полицейские косились на координатора и старались быстрее донести до начальства состояние дел в подразделениях, а Красильников утешал себя тем, что раз федералы прислали своего человека, значит, зашли в полный тупик. Теперь только от Смолина зависит, получится ли утереть нос охранителям.
   - Павел Аркадьевич, доклад готов? - спросил генерал.
   - Так точно! В ходе оперативно-розыскных мероприятий мы выяснили, что за три дня до взрыва собор посетили два лица, выдававших себя за членов комиссии по охране исторических памятников.
   - Как они выглядели? - немедленно влез Ломов.
   Смолин посмотрел на Красильникова, тот кивнул. Павел выдержал паузу и продолжил:
   - Мужчины среднего роста в очках, одеты в синие спецовки с надписью ЮНЕСКО.
   Майор постепенно рассказал о блокноте, Артеме, Вобере и сделанных выводах. Шрека явно распирало от вопросов, но он сдерживался, чтобы не затягивать доклад. Остальные присутствующие слушали Смолина чуть ли не с раскрытыми ртами.
   - Вчера я передал информацию французской жандармерии. Позже они сообщили, что пассажиров с такими приметами на рейсе из Санкт-Петербурга не оказалось.
   - Как это? - не выдержал Ломов. - Они что, по пути сошли?
   Некоторые полицейские заулыбались, Красильников нахмурился.
   - Для невнимательных слушателей повторяю: Клод Вобер обладает особыми, как выразился наш аналитик - паранормальными способностями. Он как-то воздействовал на карабинеров и те увидели вместо него другого человека, - сказал Павел. - Эту версию доказывает и запись с камеры наблюдения в аэропорту Пулково.
   - Чепуха! Вы сделали неверные выводы, - заявил федерал и, повернувшись к генералу, сказал: - Ваше превосходительство, нам необходимы материалы, собранные вашими сотрудниками. Мы сами их проанализируем. Замечу, тут затронута национальная безопасность. Если под угрозой находится храм Спасителя, то это в компетенции нашей службы, ваши полномочия на Москву не распространяются.
   - Я предоставлю вам материалы после официального запроса, - твердо сказал Красильников. - Все свободны, майора Смолина попрошу остаться.
   Ломов порывался сказать что-то ещё, но, наткнувшись на холодный взгляд генерала, вышел молча. Начальники отделов потянулись к выходу, на многих лицах читался немой вопрос: "Неужели вся эта невероятная история - правда?". Когда закрылась дверь за последним, Красильников встал из кресла.
   - Сиди, Паша, сиди. Я когда хожу, думаю лучше. Скажи начистоту, ты сам веришь в то, что тут нарассказывал?
   - Это единственно возможный вывод из доступной нам информации.
   - Что ты заладил: возможный, невозможный? Твой доклад фантастика какая-то, сразу трудно и поверить. Вот Вобер этот... человек, конечно, интересный, но вдруг он действительно покинул самолет или даже в него не садился? Может, всё проще, чем ты думаешь. Я что-то не слышал про людей с такими способностями.
   - Валерий Борисович, я и сам вначале сомневался, но известные нам факты по-другому объяснить нельзя. Тем более, французы мне звонили еще раз, сообщили о стрельбе на стоянке аэропорта. Думаю, это как-то связано с Вобером, в совпадения я не верю.
   - Хорошо, работай. Как ты понимаешь, я вынужден предоставить ФОС все материалы, так что подготовь их, сними копии. Пусть разбираются с остальными храмами, а мы должны найти наших взрывников. Говоришь, у Любимова обратный билет на послезавтра? Что ж, надеюсь, он вернется. И вернется с Вобером.
   * * *
  Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан "Свиная ножка".
  
   ..."Астон" летел по ночному городу. Изредка Вобер притормаживал, и всегда на следующем перекрестке или в темной арке обнаруживался патрульный "Пежо". Артем таращился в окно, подмечая полное отсутствие рекламных щитов и растяжек. Этот похвальный недостаток с лихвой восполняли неоновые вывески на французском и английском языках, стены зданий подмигивали разноцветными огоньками, витрины соревновались между собой дизайном, подсветкой и выставленным товаром. Артем почти отошел от стычки и теперь с нетерпением ждал рассказа Вобера. События последних дней гарантировали, что рассказ этот будет более чем занимателен.
   В полированном боку купе отразились фонари на площади Бастилии, шины прошуршали по Аустерлицкому мосту. Вобер свернул на набережную Сен-Бернар и заявил:
   - Я передумал.
   - Что?! - возмутился Артем.
   - Передумал ехать домой, - с улыбкой добавил Клод. - Если они вычислили мою машину, то и дом - наверняка. Придется поселиться пока в отеле, но прежде мы заедем перекусить. Что скажешь?
   - Согласен, у меня на нервной почве что-то аппетит разыгрался.
   Автомобиль остановился у ресторана с вывеской "Свиная ножка". Через проёмы окон на тротуар лился приглушенный свет, грубый облицовочный камень напоминал кладку средневековых замков. Рядом с массивной дверью, укрепленной полосами железа, висел на цепи медный гонг с колотушкой. Вобер ударил в него, через мгновение дверь открылась, и на пороге возник одноглазый вышибала.
   - Привет, Густав! - сказал Клод по-русски. - Этот юноша со мной.
   - Доброй ночьи, месье Вобер! Проходьите...
   Артем переступил порог и огляделся. Напротив дверей висит огромное зеркало в позолоченной раме, составленной из множества рук. Стены закрывают потемневшие от времени дубовые панели, декорированные щитами, перекрещенными алебардами и головами различных животных, порой и вовсе фантастических. На мозаичном полу стоят резные стулья и круглые столы под клетчатыми скатертями, расцветкой напоминающие шотландский килт. Прикрепленные цепями к потолочным балкам висят кованые люстры в форме колес. В большом камине исходят жаром толстые поленья, языки пламени лижут дверцу из огнеупорного стекла, тщась вырваться на свободу. С небольшой эстрады льются звуки лиричной баллады.
   Из-за стойки вышел подтянутый мужчина и, расставив руки, пошел к Воберу.
   - Клод, дорогой, давненько тебя не было!
   - Здравствуй, Анри! Ты же знаешь, какой я занятой человек. Познакомься, это Артем Любимов, талантливый русский художник. Артем, перед тобой хозяин этого замечательного заведения Анри Булон.
   - Рад встрече, юноша!
   Рукопожатие нового знакомого оказалось довольно крепким, но тот вовремя ослабил хватку и сказал заговорщицким тоном:
   - Если уж Клод привёл вас сюда, то вы не только талантливый художник, уж поверьте мне.
   Он провел их к свободному столу. Зачарованный убранством ресторана, Артем не сразу обратил внимание на посетителей.
   Двое бородатых мужчин через проход с энтузиазмом поглощали фирменное блюдо заведения - свиные ножки с гарниром из картофеля и зелени. Рядом красовались прислоненные к стене топоры. Одежда бородачей состояла из шкур, перетянутых кожаными ремнями, засаленных штанов и теплых плащей с блестящими пряжками. Один из мужчин опорожнил внушительную кружку и подмигнул Артему. Тот поспешил отвести взгляд.
   В соседней кабинке сидел молодой человек в стильном костюме. В ухе мигал огонек клипсы "блютуза", пальцы порхали над клавиатурой ноутбука. В перерывах между работой юноша одновременно ел, разговаривал по телефону и просматривал газету, мечтая, видимо, о славе Цезаря. Артем покачал головой и обернулся на смех.
   В дальнем конце зала компания подростков в блестящих одеждах веселила подружек. Один бросал через стол жареную фасоль, другой старался поймать её ртом. Остальные хором считали удачные попытки, промахи сопровождались безудержным хохотом. На компанию стали оглядываться. Градус веселья понизил Густав - под его тяжелым взглядом подростки собрали обронённые бобы, в это время девушки с завидным мастерством строили вышибале глазки. Посоветовав употреблять, а не кидать еду, Густав вернулся к двери.
   - Ну, как тебе тут? - спросил Вобер, с интересом наблюдая за реакцией Артема.
   - Впечатляет. Здесь что, рядом театр?
   - А, вот ты о чем. Нет, эти люди в повседневной одежде, просто они из разных мест... разных отражений.
   - Откуда?
   - Хм, может сначала поедим?
   Анри как раз принес две порции фирменного блюда и запотевший кувшин. От свиных ножек шел такой одуряющий аромат, что Артем немедленно согласился с Вобером. В кувшине оказалось терпкое вино. Пока они ели, бородачи закончили трапезу и, расплатившись с хозяином, вышли из ресторана. Артем поперхнулся - на миг в проеме показался лес, сквозь зеленые листочки просвечивало солнце... Густав закрыл дверь. Артем вытер салфеткой рот и буркнул:
   - Я сыт.
   * * *
  Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.
  
   Двухэтажный особняк прятался от любопытных глаз за высоким забором. Ворота состояли из железных прутов, которые сплетались по краям в лилии, а в центре складывались вензелем "CV". Тускло поблескивала начищенная ручка в виде оскаленной морды дракона. На заборе отсутствовали таблички, предупреждающие о злых собаках, высоком напряжении и прочих сдерживающих факторах, но дом ни разу не грабили за всю его почти трехсотлетнюю историю. Авеню Рей вообще редко попадало в сводки жандармерии, здесь жили серьезные и состоятельные люди. Место считалось престижным, рядом располагался парк Монсури с озером, вдоль дороги росли каштаны. Шум и суета большого города оставались в центре Парижа, на авеню же текла спокойная и размеренная жизнь. Два грохочущих мотоцикла совсем не вписывались в эту идиллию.
   Оставив байки в тени деревьев, мужчины подошли к воротам. Один достал бинокль с множеством кнопок. Второй подергал калитку ворот.
   - Заперто...
   - А ты думал, он для тебя её открытой оставит? - хмыкнул Рене, плавно поводя биноклем. - В доме никого. В саду бродят три пса. Здоровые.
   - Собак не люблю, - признался Жак.
   - Ха, они тебя тоже! Помнишь, как ты ротвейлера хотел покормить? Жалко, что он тебе всю руку не отхватил, знал бы тогда, как в меня стрелять!
   - Я же случайно!
   - Ага, а я теперь два дня ничего жрать не смогу, пока кишки не срастутся. Дьявол, да где этот Вобер шляется?! Машины тоже нет...
   - Чего будем делать?
   - Снимать штаны и бегать. Ждать будем, вот чего!
   Они отступили к мотоциклам. В доме напротив зажегся свет. Жак достал пачку "Галуаз", меж ветвей каштана заструился дымок. Рене покосился на приятеля и буркнул:
   - Никотин тебя убьет.
   Жак ухмыльнулся избитой шутке, огонек сигареты вспыхнул ярче. Когда последний столбик пепла упал в траву, в начале улицы показались фары, а свет в доме напротив погас. Рене достал из мотоциклетного кофра короткоствольный автомат - больше рисковать он не хотел. Фары медленно приближались. Вскоре стали видны синие полосы на боках автомобиля. Патрульный "Пежо" остановился неподалеку от дерева, под которым спрятались бандиты. Пронзив ночную мглу, вспыхнул прожектор. В ослепительном свете Рене почувствовал себя голым, пальцы стиснули оружие. Жак потянулся к наплечной кобуре.
   - Поднимите руки и выйдите к машине! - приказал усиленный громкоговорителем голос.
   - Ага, щас! - крикнул Рене и спустил курок.
   Пули защелкали по металлу, посыпались стекла. Лопнул с громким хлопком прожектор. Прячась за дверцами автомобиля, карабинеры открыли ответный огонь. Жак выругался - левая рука повисла плетью. Укрывшись за деревом, Рене огрызался одиночными выстрелами.
   - Смываемся! - крикнул он. - Сейчас еще набегут!
   Жак кивнул. Пустив в сторону патрульных длинную очередь, Рене завел мотоцикл. Из-под колес полетели клочья дерна. Бандиты рванули вдоль забора и, выскочив на дорогу, прибавили газу. Хлопнули дверцы, взвыла сирена. Рации жандармерии заголосили о помощи.
   Рев двигателей вспорол тишину ночного Монсури и вспугнул спящих голубей. Рене сообразил, что на пешеходных дорожках парка погоня отстанет - так и вышло. Вспышки маячков вскоре поблекли. Петляя между деревьев, бандиты достигли бульвара Журдана.
   По пустынной улице проехал одинокий мусоровоз. Рене махнул Жаку, они выбрались из прикрытия кустов на асфальт. Миновали стадион, свернули к кладбищу. Ворота оказались приоткрыты, темные окна часовни равнодушно наблюдали за вторжением живых в обитель мертвых. Остановившись у склепа с изображением крылатой женщины, Рене прислушался. Вой сирен прокатился дальше по бульвару. Жак баюкал раненую руку, из пробитого бака на траву лился бензин.
   - Приехали, - констатировал Рене и медленно достал телефон. - Господин, это я. Нас засекли ажаны*, мы еле ушли. Мотоцикл Жака сломался. Да... да... готовы понести любое наказание. Мы раскаиваемся, простите нас. Да, я понял. Всё сделаем!
   Рене вытер вспотевший лоб. Беседа с хозяином всегда отнимала у него много сил, гортанный голос сковывал мысли и подавлял волю. Рене нисколько не сомневался, что в один прекрасный момент этот голос может приказать ему - и он сам вырвет у себя сердце, столько силы и власти было в речи господина. Сегодня повезло, осталась возможность загладить вину, но впредь судьбу лучше не испытывать.
   Рене бережно достал из специального кармана куртки испещренный рунами контейнер размером со стакан. Даже через толстую сталь руки ощутили жар узника. Рене приложил к выемке медальон, висящий на шее. Контейнер завибрировал мелкой дрожью. Бандит поставил его на землю и поспешил отойти.
   - Что ты делаешь? - шепотом спросил Жак.
   - Выпускаю саламандру, - так же тихо ответил Рене, не спуская глаз с раскаленного контейнера.
   * * *
  Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан "Свиная ножка".
  
   Артем смотрел на Вобера и медленно свирепел. Клод с видимым удовольствием пережевывал мясо, забрасывал в рот пучки зелени, не забывая запивать всё это вином. Крепкие зубы перемалывали хрустящий картофель, раскусывали хрящики, Вобер вновь прикладывался к бокалу. Внушительное блюдо пустело, но не так быстро, как хотелось Артему. А Клод опять дегустировал вино! Булон одобрительно поглядывал на него из-за стойки и по необходимости менял кувшины. Наконец, Вобер подчистил лепешкой последние капли соуса и благодушно откинулся на спинку стула.
   - Как я соскучился по кухне Анри! Нигде так вкусно не готовят! И заметь, все окружающие полностью разделяют мое мнение.
   - Кстати, об окружающих, - процедил сквозь зубы Артем.
   - Oui, retournons a nos moutons,* - кивнул Клод и продолжил: - Сюда приходят люди из разных отражений. Отражения - это слепки одного мира, но живут они по собственным законам. В определенные моменты развития, чаще всего при сильных потрясениях или катастрофах, от изначальной прародины отпочковываются новые реальности. Природа - а это главный бог, в мудрости своей дает право на существование многим видам. Слабые вымирают, сильные остаются. Ты не представляешь, Артем, сколько отражений сгорело в термоядерных войнах, вымерло в результате глобальных эпидемий или изменилось настолько чудовищно, что Природа сочла за благо очистить скверну вулканами и наводнениями.
   - И где все эти миры помещаются? - спросил Артем, уже перестав злиться на Вобера.
   - Да прямо здесь, вокруг нас! Все отражения находятся в одной точке пространства, но разделены барьерами. Если проще, это та же матрешка, только все фигурки в ней одинаковы.
   - Все равно не понял, - признался Артем.
   - Хорошо, представь планету Земля. Скажем, на Америку падает огромный метеорит. Бац, и практически все американцы исчезают как нация. Представил?
   - Еще как!
   - Это отражение "один". В момент удара, а возможно и до него, возникает отражение "два", где никакой катастрофы не было. Американцы живут дальше, продолжают устраивать войнушки за нефть и насаждают свое виденье демократии по всему миру. Природа переиначивает систему измерений и сущности отражения "два" не видят и не чувствуют реальностей отражения "один", как тень не видит своего хозяина.
   - Допустим. Тогда как люди из разных отражений пересекаются в этом ресторане?
   - Природа никогда не бросает свои творения. Она перекидывает людей, события, объекты из одного мира в другой, тасует отражения как колоду карт, чтобы добиться нужного результата. В точках перехода возникают аномальные области, где разные системы измерений уравновешиваются, и эти порталы остаются неизменными на протяжении многих веков. Например, в отражении Земля самой известной областью перехода является Бермудский треугольник. В таких местах часто пропадают люди и даже целые города, как, например, град Китеж, ушедший от людской несправедливости в другой, лучший мир. Ну, а отставной военный Анри - замечу, по моей подсказке! - когда-то открыл в зоне портала ресторан. Здание существует одновременно в большинстве отражений и открыто для любого человекоподобного существа.
   - Здорово! Но почему люди всегда попадают именно в свой мир? Я видел, как те охотники вышли в солнечный лес, хотя у нас тут центр города и вообще ночь на дворе.
   - За это отвечает механизм на входе в ресторан. Кстати, уникальное в своем роде устройство и стоит столько, что за эти деньги можно скупить на корню весь Париж... да и Францию в придачу. Впрочем, Анри давно оправдал затраты.
   - Получается, мне в другие отражения путь заказан? - разочаровался Артем.
   - Absque omni exceptione*, иная система измерений порвет тебя в клочья, - подтвердил Клод и, помолчав, добавил: - Если только ты не перехитришь природу.
   - А такое возможно?!
   - Этим и занимаются мастера иллюзий.
   * * *
   Ажаны жарг. - прозвище французских полицейских.
   Oui, retournons a nos moutons фр. - Да, вернемся к нашим баранам.
   Absque omni exceptione лат. - Без всякого сомнения.
  
   Глава 7
  Санкт-Петербург. Улица Мытнинская. Клуб "Бразилия".
  
   Отвратительное настроение не покидало Глеба с утра, когда Смолин вернулся с планерки мрачнее тучи. Начальник в коротких, но ёмких выражениях высказал всё, что думает о ФОС в целом и о Ломове - в частности. Оказалось, федералы ничего не накопали по взрыву Казанского собора и уцепились за материалы, собранные полицейскими.
   Между маленьким отделом и могучей спецслужбой отношения не сложились с момента возникновения "Сигмы". Охранители никогда не считали нужным делиться информацией, но плодами чужих трудов всегда пользовались с удовольствием. Отчасти они были правы: прежде всего безопасность страны, а уж какими способами она обеспечена - вопрос десятый, но, когда твои наработки нагло берут и используют, забывая даже сказать спасибо - такое отношение не способствует плодотворному сотрудничеству.
   Несмотря на большие возможности ФОС, команда Смолина часто обыгрывала разветвленную, но медлительную службу на своем поле - городе на Неве. Глеб с удовольствием вспомнил про недавнее задержание банды чеченских боевиков, собиравшихся взорвать стадион имени Кирова прямо во время футбольного матча. Федералы еще только раскачивались, а Шаврин уже нашел и обезвредил все три устройства кустарного изготовления. Здесь ведь главное что? Нужно быстро разобраться в конструкции и понять принцип действия - только голливудские злодеи используют синие и красные проводки, а в жизни, тем более в России, "адские машинки" изготавливают из того, что бог пошлет. Или Аллах.
   Приятное воспоминание истончилось под грузом черных мыслей. Глеб допил пиво и заказал еще кружку. Ему не давал покоя взрыв Казанского собора. Какое вещество использовали террористы? Что за устройство способно развалить огромный храм на равные кубики, точно детский конструктор? Глеб ответов не знал и от этого мучился еще больше. Ни разу за всю карьеру взрывотехника у него не случалось таких осечек. Как говорится, сапер ошибается один раз, но тут и ошибаться не в чем - наплюй на профессиональную гордость и распишись в собственном бессилии, что он и сделал в ответ на вопрос командира. Глеб вспомнил, как беспомощно мямлил перед лицом начальства, скривился и залпом опорожнил кружку. Бармен уважительно посмотрел на крупного мужчину, официант отнес за столик новую порцию пива - бывают, значит, и у таких гигантов черные полосы в жизни.
   Правильно Павел Аркадьевич сделал, что послал меня отдохнуть, подумал Глеб. Чем я могу помочь команде? Да ничем! Даже с прямыми обязанностями не справляюсь, чего уж тут говорить о выдвижении версий и анализе ситуации? Это прерогатива Кузьмина, а его только Ланочка и может переспорить.
   Перед Глебом предстало лицо девушки: длинные темные волосы, зеленые глаза с пушистыми ресницами, чувственные губы. На душе потеплело. Шаврину нравилось работать в "Сигме": интересные расследования, хорошая зарплата, строгий, но справедливый командир, а главное - рядом единственная девушка, от которой щемит сердце. Вот только объясниться с ней не удалось до сих пор, как только выпадал подходящий момент, двухметровый мужчина заикался, краснел как школьник и ничего не мог с этим поделать.
   "Никчемный ты человек, Шаврин!" - пришла уничижительная мысль. Такое утверждение требовало всестороннего рассмотрения. Глеб обвел мутным взглядом клуб и поманил официанта. На столе материализовались полная кружка, блюдо жареных креветок, ведерко фисташек и форелевый балык. Если не съем, так понадкусываю, хмыкнул Глеб и продолжил лечиться от депрессии.
   Посетители прибывали, в десять вечера началась танцевальная программа. За столик к Шаврину подсадили молодую парочку. Парень долго изучал меню и заказал, наконец, два дешевых пива и пакетик чипсов. Глебу стало даже обидно за соседа и он широким жестом объединил угощение. Симпатичная девушка с удовольствием слушала байки Шаврина, её кавалер нервничал, но благоразумно молчал, а Глебу вдруг стало смешно - ведь у него есть Лана, зачем ему развлекать кого-то еще? К тому же язык почему-то начал заплетаться. Расплатившись по счету, Глеб пожелал парочке хорошо провести время и нетвердым шагом вышел на улицу.
   Холодный ночной воздух трезвил, и Шаврин решил пройтись до дома пешком, благо недалеко и район знает, как свои пять пальцев. Под ногами шуршали опавшие листья, лунный свет преображал знакомые с детства дома в сказочные замки, и казалось, что идёшь уже не по родному Питеру, а по совершенно другому городу. Миновав третью арку, Глеб остановился. Звание лейтенанта полиции не позволяло справлять нужду в общественных местах, но выпитое пиво не делало скидок даже стражам правопорядка. Стыдливо сгорбившись, Глеб приткнулся между стеной здания и ржавым фургоном, успокаивая себя аргументом, что лучше потерять совесть, чем мочевой пузырь. Все угрызения вскоре отступили перед новым, всеобъемлющим чувством: Господи, хорошо-то как!
   Под грузовик натекло целое озеро. Застегнув ширинку, Шаврин просветленным взором окинул улочку. Свидетелей его счастья не было, но мир определенно изменился: стал лучше, добрее и заиграл новыми красками. Глеб икнул. Из-под арки действительно били разноцветные лучи! Прямо в воздухе разрасталось яркое пятно, из которого выдвинулось дуло гигантской пушки. Шаврин потер глаза. Явственно запахло гарью, грохот выстрела бросил Глеба на асфальт. Огромное ядро врезалось в стену дома, сверкнула вспышка и всё стихло. Яркое пятно и мортира бесследно исчезли. Пошатываясь, Глеб поднялся, ощупал внушительную шишку на затылке. В глазах двоилось. Ни в одном окне не зажегся свет, облака закрыли луну и темнота окутала двор.
   - Чтобы я еще раз так нажрался, - пробормотал Шаврин и громко икнул. - Мерещится чёрти шо!
   * * *
  Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан "Свиная ножка".
  
   ...Официант убрал со стола пустые тарелки, Анри принес новый кувшин, блюдо с фруктами и сыром. Выслушав одного из подростков, трио сменило балладу на веселую французскую песенку.
   - Значит ты - мастер иллюзий? - спросил Артем.
   - Представь себе, - ответил Клод, внимательно разглядывая измочаленную зубочистку. - Похож?
   - Не знаю. Ты мне столько всего наговорил, что голова идет кругом, уже ни в чём не уверен.
   - Погоди, постепенно всё уложится. Ты готов принять необычные вещи, это уже хорошо. Я потому и не вывалил сразу на тебя ворох информации, чтобы ты сначала увидел доказательства моим словам. Вообще, я очень рад, Артем, что мы встретились, чутье меня не подвело. Ты молод, твой мозг еще не закостенел в догмах, и есть шанс полностью раскрыть в тебе способности дуала.
   - Кстати о дуалах!
   - Да-да, я же обещал всё рассказать.
   - Но вечно находил предлог, чтобы оттянуть этот момент, - заметил Артем.
   - Раньше ты бы просто назвал меня сумасшедшим и не стал ничего слушать.
   - А вот и нет!
   - Не будем спорить, я много раз видел, как относятся люди ко всему странному и необычному. Теперь о твоих способностях...
   Прозвучал гонг. Вобер с удивленным видом повернулся на звук. Густав переглянулся с Анри и, пожав плечами, взялся за дверную ручку.
   Бум! От сильного удара вышибала мячиком улетел в другой конец зала. Сбив танцующих подростков как кегли, Густав врезался в щит на стене и сполз на пол. В проем двери прыгнуло нечто.
   Артем и под пытками не назвал бы это существо человекоподобным. Ростом не выше метра, больше всего оно напоминало вставшую на задние лапы ящерицу: гибкое тело, покрытый шипами длинный хвост, конечности с крючковатыми пальцами, приплюснутая голова. На красной коже расцветали оранжевые пятна, воздух вокруг создания дрожал, словно в раскаленной пустыне. Вывернутые ноздри задвигались, ловя запахи. Приоткрылась усеянная мелкими зубами пасть. Существо странно выгнулось и, расставив лапы, повернулось к Артему. Вспыхнули угольки глаз.
   - Саламандра! - крикнул Булон.
   Завизжали девушки. Артем распластался на полу, Вобер перевернул стол и выставил его наподобие щита. Монстр зашипел. Согнутые ноги распрямились, бросив тело пружиной вперед и вверх, но за мгновение до этого ожило зеркало. Стекло потемнело, по раме прокатилась дрожь и множество рук выстрелило в саламандру. Она яростно рванулась, но тщетно - золоченые пальцы тисками сжали добычу. Артем выглянул из-за стола. Тело саламандры раскалилось, она отчаянно сопротивлялась захвату, прибегнув к своей сущности - стихии огня. Волна жара прокатилась по ресторану, ловчее зеркало тонко заголосило.
   К стойке подбежал очнувшийся Густав, в его единственном глазу пылала ненависть. Анри подал вышибале огнетушитель.
   - Получай, тварь!
   Хлопья белой пены захлестнули монстра. Раздалось громкое шипенье, повалил дым. Густав, не останавливаясь, поливал саламандру из огнетушителя. Анри вытащил из-за стойки новый баллон, но добавки не требовалось. Золоченые пальцы разжались, на пол стукнулась уменьшенная копия монстра. Руки втянулись обратно в раму и зеркало приняло обычный вид.
   - Дамы и господа! Вы только что наблюдали редчайшее зрелище - укрощение саламандры! - возвестил Анри, подняв красную фигурку каминными щипцами. - Прошу извинить, если это маленькое представление кого-то излишне напугало!
   В зале раздались аплодисменты. Посыпались заказы на вино, посетители бурно обсуждали неожиданный номер. К Булону подошли несколько завсегдатаев, громко выражая свой восторг. Густав закрыл дверь и присел на табурет, тяжело дыша. Вобер поднял стол, официант вытер пролитое вино и прибрал на полу.
   - И часто тут такие представления? - спросил Артем, пытаясь унять дрожь в голосе.
   - Второй раз, - хмыкнул Клод. - В первый Густав лишился глаза. После этого Анри купил ловчее зеркало и повесил на дверях предупреждение "Только для человекоподобных".
   - А саламандра читать не умет? И вообще, что это за тварь такая?
   - Милые ящерки, живут в долине вулканов отражения Берлинго. Тебе они показались бы застывшими фигурками, время для них течет совсем по-другому. Если саламандра попадает в лаву, то перерождается в следующую стадию - быструю. Её мы и наблюдали. По легенде, когда-то один купец неосторожно уронил красную статуэтку в очаг и воскликнул: "Какой же я безрукий!". Из огня вылез монстр и обрубил ему эти самые руки. Так люди узнали, что в момент перерождения можно потребовать у саламандры всё, что угодно, и с большой вероятностью она это выполнит, ведь убить её невозможно.
   - А как же Густав?
   - Просто вернул саламандру в медленную стадию.
   Артем посмотрел на каменную полку за стойкой, куда Булон поставил ценную статуэтку. Маленькая ящерка смешно растопырила лапки, словно толкала накрывшую её колбу из огнеупорного стекла. Вобер дотронулся до уха и заговорил по-французски. Артем вновь наполнил бокалы. Вино обладало терпким вкусом и почти не пьянило, лишь по телу разливалось приятное тепло и на душе становилось легко и спокойно.
   - Звонили из жандармерии, - сказал Клод. - Как я и ожидал, наши приятели устроили засаду у моего дома, но их заметил сосед-ювелир и сдал карабинерам. Была стрельба, бандиты скрылись. Думаю, саламандру выпустили именно они... если бы мы не зашли в ресторан, пришлось бы туго.
   - Да что это за люди?! - воскликнул Артем. - Там, на стоянке, я видел, как одному разворотило живот, а он спокойно встал и пошел.
   - Это не люди, это големы.
   - И что?
   - Големы по сути биороботы. Они медленно соображают, трусоваты, но это компенсируется выносливостью и быстрой регенерацией. Убить их можно только прямым попаданием в нервный центр размером с монету, который к тому же защищен прочным скелетом.
   - Понятно, универсальные солдаты. Почему они охотятся за нами?
   - Выполняют приказы своего создателя... Артем, нам нужно срочно заехать ко мне и вооружиться. Балдур решил взяться за меня всерьез, я должен подготовиться. Пойдем!
   Вобер попрощался с Анри и передал ему небольшую сумку.
   - Comme d'abitude*? - спросил Булон.
   - Да, информация на кристалле. Извини за саламандру, она приходила за нами.
   - Пустяки, у меня теперь клиентов только прибавится. Cave*! Приятно было познакомиться, юноша!
   - Мне тоже, - ответил Артем и, проходя мимо вышибалы, сказал: - Хорошая работа, Густав.
   - Приходьитэ естчё, - подмигнул единственным глазом тот.
   Выйдя на улицу, Клод повернулся к ресторану.
   - Артем, что ты видишь?
   - Как что? Двухэтажное здание в средневековом стиле с вывеской по-французски.
   - Смотри внимательно. Дуал тем и отличается от простых людей, что может видеть как истинную картину мира, так и ткань иллюзий.
   Артем потер глаза и уставился на ресторан. Сначала ничего не происходило, но постепенно края здания размылись, мутная пелена начала стягиваться к центру. Периферийное зрение отключилось. Стены подернулись дымкой, изображение сузилось до маленького кружка, но стало таким четким, что Артем различил тончайшие трещинки в камнях кладки. Он мигнул. Перед ним возник роскошный особняк с вывеской уже на русском языке: "Три поросенка". На железной двери висела табличка: "Вход только по приглашениям". Артем мигнул снова. Особняк превратился в необхватное дерево с дуплом входа. Следующей появилась колонна маяка, глухая стена склада, собранная из бревен корчма, светлое здание из стекла и хрома... Изображения сменяли друг друга, неизменным оставалось только наличие вывески и таблички. Артем комментировал видения, пока не защипало в глазах. Он мигнул и вновь оказался перед знакомым рестораном.
   - Поразительно! - воскликнул Клод. - Ты видел другие отражения, понимаешь?! Я и не надеялся... Ты просто молодец!
   - Merci!* - ответил польщенный Артем, недоумевая: и как это у него получилось?
   * * *
  Санкт-Петербург. Улица Мытнинская.
  
   Шаврина всю ночь мучили кошмары. Ему снилось, что два клоуна в синих спецовках хватают его и засовывают в гигантскую пушку. Звучит барабанная дробь, зрители замолкают. Вспыхивает луч прожектора. Выдержав паузу, уродливый конферансье бросает в микрофон отрывистые фразы:
   - Дамы и господа! Впервые на арене! Смертельный номер! Человек-ядро!
   Глеб старается выбраться из жерла, но руки связаны, кляп во рту мешает дышать. Клоун подносит горящий факел к фитилю, искры падают на опилки арены. Грохот выстрела! Экстаз зрителей! Глеб пробивает купол цирка и устремляется в темное небо. Яркая вспышка! И трель звонка...
   Шаврин поднял голову с влажной подушки, машинально отметив, что вчера завалился спать прямо в одежде. Мобильник уже упал с тумбочки и теперь вибрировал на полу, оглашая комнату веселым пиликаньем. По всей видимости, звонили давно. Не вставая с постели, Глеб накрыл мерзкий телефон ладонью и, приготовившись послать абонента в недоступные дали, нажал кнопку.
   - Глеб, спишь что ли?!
   - А... нет, Павел Аркадьевич! Звонка не слышал.
   - Понятно, а то я думал, ты вчера напился с горя. Вид у тебя такой был, гм... соответствующий. Извини, что прерываю заслуженный отдых, но ты нам нужен здесь и сейчас.
   - Ничего страшного... что случилось-то?
   - Дом взорвали. Кстати, недалеко от тебя.
   - На Мытнинской? - брякнул Глеб, вспомнив вчерашние видения.
   - Точно. Мы уже на месте, когда подтянешься?
   - Минут через десять.
   - Ждем!
   Глеб спустил ноги в ботинках на пол и провел рукой по затылку. Шишка оказалась на месте. Пульсирующая боль отдавалась в голове, во рту пылала Сахара. Пройдя на кухню, Глеб достал из холодильника пакет томатного сока. В памяти всплывали обрывки вечера: бар, уставленный пивом стол, симпатичная девушка, темный двор, вспышка, жерло пушки, грохот выстрела. Значит, ему не почудилось? Глеб поймал себя на том, что тупо таращится в зеркало, где отражается кухня, взъерошенный мужик с красными глазами и настенные часы. Из десяти отведенных минут осталось пять. Чертыхнувшись, Глеб опорожнил пакет с соком, запихал в рот полпачки "дирола" и выскочил на улицу.
   На месте происшествия уже работали эксперты. Кивнув знакомым, Шаврин подошел к Смолину.
   - Привет, Глеб, - сказал майор. - Плохо выглядишь, не заболел часом?
   - Поздно лег. Что тут?
   - Опять повезло, если можно так выразиться. Дома предназначены под снос, жильцов давно расселили, логика взрывников совершенна непонятна. Утром бабушка позвонила, она тут собачку выгуливает, сообщила о дыре в стене. Рабочих, говорит, нет, а дыра есть - подозрительно, черт возьми! Чего задумался?
   - Схожу, посмотрю...
   Из круглого тоннеля торчали куски перекрытий и пруты арматуры. Верх провала доходил до окон третьего этажа. Шаврин включил фонарь и осторожно пошел вперед. Под ногами хрустело стекло, сверху изредка сыпалась пыль. Тоннель закончился через десяток метров. Глеб провел рукой по ровной вмятине, луч фонаря зашарил по стенам. Никаких железных осколков, но что ядро существовало в действительности, Шаврин уже не сомневался. Самое время сдаваться. Смолин ждал снаружи, дымя сигаретой.
   - Павел Аркадьевич, не взрыв это.
   - А что?
   - В-общем, я вчера выпил в "Бразилии"...
   - Так-так!
   - Да, а после бара решил пройтись пешком...
   Глеб рассказал о выстреле из призрачной пушки, огромном ядре и даже продемонстрировал шишку на затылке. Смолин выслушал сбивчивые объяснения и затушил окурок носком ботинка.
   - Так сколько ты, голубь мой, выпил?
   - Павел Аркадьевич, это правда, я всё видел собственными глазами!
   - И как объяснишь?
   Шаврин развёл руками. У Смолина запиликал сотовый. Поговорив по телефону, майор крикнул:
   - Джорджик, хватит опрашивать бабушек, возвращаемся на базу! - и, повернувшись к Глебу, добавил: - Кузьмин звонил. Он просматривал сводки по другим районам - этой ночью во всем городе творилась какая-то чертовщина.
   Шаврин облегченно выдохнул. Подозрения в белой горячке отпали.
   * * *
   Comme d'abitude? фр. - Как обычно?
   Cave! лат.- Будь осторожен!
   Merci! фр. - Спасибо!
  
   Глава 8
  Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.
  
   ...Дверцы и капот патрульного "Пежо" украшали пулевые пробоины, ветровое стекло покрывала паутина трещин. Разбитый прожектор вылетел из кронштейна и висел на проводке. Одиноко светила правая фара. Качая головой, один карабинер разглядывал повреждения, второй картавил в рацию. В кои-то веки авеню Рей попало в сводки жандармерии!
   Шины мягко прошуршали по асфальту. Клод свернул на ведущую к дому дорожку и опустил стекло. Луч фонарика скакнул к автомобилю, подошедший офицер вскинул ладонь к фуражке.
   - Доброй ночи, месье Лемар!
   - Доброй, Луи. С кем воевали? - спросил Вобер.
   - Ох, месье, с двумя грабителями. У них были автоматы и мотоциклы. Настоящие бандиты! Мы гнались за ними, но они свернули в парк и словно испарились. Все патрули оповещены, мы вызвали криминалиста и до утра побудем здесь. Вам не о чем беспокоиться!
   - Спасибо, Луи. Я заехал ненадолго, проверю дом.
   - Конечно, месье. Звонил комиссар, он хочет задать вам несколько вопросов. Возможно, утром у вас найдется время посетить участок?
   - Peut-être *.
   Миновав ворота, "Астон" остановился в круглом дворике перед особняком в стиле рококо. Стены украшали ниши с застывшими воинами и щиты в обрамлении завитков, из перил вырастали фигурки крылатых ангелов, винтообразные колонны венчали переплетенные ветви. По периметру крыши шла балюстрада, перекрываемая постаментами. С них за происходящим внизу наблюдали каменные девушки в римских тогах и с копьями. В стеклах арочных окон отражался свет фонарей. Двор также окружали мраморные клумбы, в глубь сада уходили дорожки желтой плитки, обрамленные стриженым кустарником.
   Артем вылез из автомобиля и с наслаждением потянулся. От выпитого вина клонило в сон, организм нуждался в отдыхе, чтобы переварить новые знания и впечатления. Подлинная реальность оказалась намного интереснее и глубже, чем представлял Артем, и вдвойне приятно, что ему отводится в ней место не простого наблюдателя, а полноправного участника игры. Правда, игра эта с каждым днем становится всё опасней, но ведь Вобер-то рядом! Артему захотелось сказать что-нибудь приятное старшему другу:
   - Красивый дом, под стать машине!
   - Спасибо. Этот особняк построен еще в начале восемнадцатого века. Я часто тут бываю.
   - Как месье Лемар?
   - Гм, я вижу, ты делаешь успехи в изучении французского языка.
   - Мерси, комильфо и пардон - на этом мои познания и заканчиваются. Просто разобрал, как полицейский к тебе обращался. О чем вы говорили?
   - Он подтвердил мои догадки и пригласил утром в участок.
   - Ты поедешь?!
   - Почему бы и нет? Месье Лемар - уважаемый человек в городе и дружит с жандармерией... не бойся!
   Из лабиринта кустарника во двор метнулись тени. Артем отпрыгнул к машине. Поджарые доберманы окружили Вобера, поскуливая и ластясь. На Артема они даже не взглянули - гости к хозяину приходили редко и ничего интересного в них не было. Другое дело - самый лучший человек на свете, наконец-то вернувшийся домой! Трепля псов за морды, Клод приговаривал:
   - Соскучились, красавцы! Луи хорошо вас кормил? Ух, распрыгались, черти!
   Доберманы проводили до самых дверей и улеглись на крыльце, всем своим видом показывая, что никому не позволят беспокоить хозяина. Внутри особняк выглядел еще более вычурно, чем снаружи. Комнаты необычной восьмиугольной формы, светлые стены украшены живописными панно, резными панелями и зеркалами. Рельефные орнаменты маскируют стык с потолком, люстры из множества хрустальных капелек заливают помещение мягким светом. Вобер провел Артема по коридору, устланному ковром с длинным ворсом, и сказал:
   - Располагайся, до утра нас вряд ли потревожат, а отдохнуть необходимо. Здесь ванная комната, там кухня, продукты в холодильнике, Луи за этим следит. Я поднимусь наверх.
   Артем принял душ и завалился на роскошную кровать под балдахином, достойную именоваться ложем. Свежее белье пахло дорогим порошком и приятно холодило кожу. На стеклянной полочке стояли фотографии в серебристых рамочках. Одна особенно заинтересовала Артема: выгоревший и потрескавшийся глянец выдавал значительный возраст черно-белого снимка, изображавшего какую-то церемонию.
   В центре сидел на троне пожилой мужчина азиатской внешности, одетый в халат с широкими обшлагами. Голову венчала круглая шапочка. Вокруг правителя толпились придворные, на широких ступенях застыли люди в форме, а рядом с большим гонгом стоял знакомый мужчина в просторной рубахе, узких штанах и плоской соломенной шляпе. А Вобер ненамного постарел, подумал Артем, зевая, и уже хотел вернуть фотографию на место, когда заметил мелкие цифры в углу снимка. Чернила почти выцвели, но надпись еще читалась.
   Здесь стояла дата: 1636 год.
  * * *
  
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   Смолин просматривал справку, подготовленную Кузьминым, и всё больше недоумевал. На Петроградке загулявшая компания студентов провалилась в канализацию, откуда их два часа выуживали спасатели. Ничего вроде бы странного, если не брать в расчет показания молодежи, утверждавшей, что под землю они попали, ухнув в какой-то провал. Патрульные никаких ям не обнаружили, более того - все ближайшие канализационные люки оказались крепко заперты.
   Дальше - больше. Выходя на станцию метро "Черная речка" пассажиры вместо привычного перрона попали в джунгли. Лес вскоре исчез, но один мужчина утверждал, что его успела укусить ярко-красная змея. Пострадавшего увезла "скорая", в больнице вынесли вердикт - отравление неизвестным ядом.
   На стрелке Васильевского острова видели, как в Финском заливе плескалось какое-то чудище, причём подняло такую волну, что она докатилась до гостиницы "Прибалтийская", попутно выбив стекла в здании аквапарка и наполнив его настоящей дехлорированной водой с примесью кильки.
   Другой случай произошел непосредственно с патрульным нарядом. Догоняя нарушителя, не остановившегося по требованию, полицейские врезались в дом. Причиной аварии они назвали обыкновенный поезд, сначала перегородивший улицу, а затем бесследно исчезнувший. Полишко уже собирался объявить выговор и лишить лгунов квартальной премии, когда эксперты обнаружили на асфальте отпечатки шпал.
   Остальные сообщения встревоженных граждан не получили материального подтверждения, но и пять описанных случаев заставляли серьезно задуматься над ситуацией в городе. Скоро прознают газетчики, подумал Смолин, вот тогда и начнется настоящее веселье. Активизируются всякие пророки с откровениями о конце света, ученые мужи в ответ найдут достойное объяснение всей этой чертовщине, а простой обыватель будет с удовольствием наблюдать за накалом страстей по телевизору. И ведь это хорошо! О взрыве Казанского собора на время забудут, можно спокойно вести расследование и не ждать нагоняев от Красильникова.
   Нет, но что же всё-таки происходит?
   * * *
  Москва. Улица Большая Лубянка. Штаб-квартира ФОС.
  
   Слушая доклад, Николай Савельевич Лебедев что-то помечал в ежедневнике. Кроме него в кабинете присутствовали трое подчиненных: руководитель Национального антитеррористического комитета (НАК) Александр Степанович Круглов, начальник Службы специальных мероприятий (ССМ) Геннадий Петрович Мурзин и координатор Максим Ломов, привезший из Питера важные материалы по недавнему теракту. Последний только что закончил короткий доклад и сел, утирая платком лицо. Лебедев отложил ручку.
   - Да, хорошо работает питерская полиция.
   Ломов засопел, напоминая теперь Шрека смущенного.
   - "Сигме" просто повезло, ваше превосходительство.
   - Жалкая отговорка! В нашем деле важна не удача, а кропотливый труд. У кого какие мысли?
   - Соглашусь с мнением Смолина, - сказал Круглов, разглядывая фотографию блокнотного листа. - Очень похоже на цепь терактов, только кто сможет осуществить этот глобальный замысел? Известные нам организации на такое неспособны, да и предполагаемый взрыв Каабы уже не оправдаешь волей Аллаха. Какие выводы сделала "Сигма"?
   - Ничего толкового, - сказал Ломов. - Бредят гипнотизерами, гоняются за какими-то странными людьми.
   - Можно поподробнее? - отозвался Мурзин.
   С видом человека, вынужденного повторять откровенную чушь, Ломов рассказал о Вобере и выложил на стол копию дипломного проекта Любимова и диск с записью из аэропорта. Изучив материалы, Мурзин посмотрел на координатора.
   - Знаешь, Макс, а ведь это самое ценное, что ты привез.
   Ломов перестал сопеть и неуверенно улыбнулся. Лебедев оторвался от созерцания рисунка и, бросив взгляд на довольного координатора, спросил у полковника:
   - Я так понимаю, Геннадий Петрович, у вас есть какие-то соображения по этому поводу?
   - Так точно. Данный человек уже попадал в поле зрения спецслужб. До этого дня мы имели только расплывчатый словесный портрет, а теперь знаем его настоящий облик и даже имя.
   - Интересно...
   - Разрешите? - спросил Мурзин и, дождавшись кивка Лебедева, позвонил: - Алексей, мне нужен материал НКВД по храму Спасителя.
   Нажав кнопку селекторной связи, Лебедев в свою очередь отдал короткое распоряжение секретарше. Четыре чашки кофе прибыли одновременно с подтянутым лейтенантом. Отпустив его, начальник ССМ раскрыл толстую папку.
   - Как вам известно, в 1931 году большевики решили снести храм Христа Спасителя. В первый подрыв святыня выстояла, поговаривали даже, что Бог дал людям шанс одуматься, но теперь-то я понимаю, кто стоял за этим. Большевики не успокоились и повторили попытку. Закладку взрывчатки контролировали два иностранных специалиста, присланных Совнаркомом. Когда всё было почти готово, произошло следующее: к храму прибыл народный комиссар Рыков и приказал работы свернуть. Солдаты подчинились, а вот иностранцы - нет. Более того, они открыли огонь по комиссару из автоматических пистолетов неизвестной конструкции.
   - Ничего себе! - воскликнул Круглов.
   - Вот именно, - подтвердил Мурзин. - На этом странности не исчерпываются. Солдаты, конечно, защитили Рыкова и буквально нашпиговали врага свинцом. Одного иностранца убили, а второй скрылся, успев ранить комиссара в грудь. Тот потерял сознание, и вот тут солдаты остолбенели - вместо Рыкова на земле лежал совершенно другой человек. Один из очевидцев описывает его так: "Мужчина предположительно сорока лет, одет в длинный черный плащ, высокую шляпу, сапоги с большими пряжками. Волосы длинные, прямые, челка закрывает глаза. На шее висит медальон в виде молочно-белого шарика. Лицо европейского типа".
   - Очень похож, - согласился Лебедев. - Но сейчас ему должно быть больше ста лет!
   - Именно, - подтвердил Мурзин. - А если допустить, что человек с такими способностями может прожить гораздо дольше нас с вами?
   - Бред какой-то, - пробормотал Круглов.
   Ломов закивал как китайский болванчик.
   - С вашего позволения я продолжу, - сказал начальник ССМ. - Лжекомиссара увезли в госпиталь, откуда он благополучно сбежал на следующий день, несмотря на усиленную охрану. Труп иностранца доставили в морг. Предписание Совнаркома у него оказалось липовым, но трудился он действительно на совесть - как вы знаете, от храма мало что осталось. Расследование необычного дела поручили лучшим сыщикам, его курировал лично Рыков - уже настоящий. На улице стоял декабрь, пасмурная погода, но очевидцы утверждали, что иностранные специалисты работали в темных очках - следователю показалось это странным. Одну линзу разбило пулей, но вторая уцелела. Прибыв на развалины, сыщик надел очки...
   - И что увидел? - не выдержал Круглов.
   - Какой-то бред, как вы изволили выразиться. Кто-то невидимый медленно укладывал стены кирпич за кирпичом, стремясь восстановить здание. Кстати, тело убитого иностранца тоже исчезло из морга.
   - Допустим, что тот человек и есть нынешний Вобер, - сказал Лебедев. - Что дальше?
   - Незадолго до взрыва Казанский собор посетили двое мужчин, вам они никого не напоминают?
   - Нет, это уже слишком! - заявил Круглов. - Худо-бедно я готов согласиться с одним долгожителем, но чтобы с тремя?!
   - А я и не утверждаю, что это те же люди, - сказал Мурзин. - Но, как мне кажется, история повторяется. Кстати, по сводкам питерской полиции этой ночью в городе происходили странные события. После взрыва храма Христа Спасителя в Москве творилось нечто похожее. Прослеживается связь.
   - Геннадий Петрович, это лишь домыслы. Что вы предлагаете конкретно? - спросил Лебедев.
   - Вобер осматривал собор, но не смог впоследствии помешать взрывникам. Однако как-то воздействовал на людей, те покинули храм перед терактом. Я не знаю, кто и почему собрался разрушать святыни в разных странах, но Вобер это отчетливо представляет, раз улетел с Любимовым в Париж, где запланирован следующий взрыв. По информации "Сигмы" возвращается Артем завтра. Надеюсь, Вобер будет с ним, так как художник его чем-то заинтересовал. Предлагаю встретить их и попросить ответить на интересующие нас вопросы.
   - Согласен, - сказал Лебедев. - Но как я понял, Вобер с легкостью меняет облик. Как мы его узнаем?
   - С помощью этого, - ответил Мурзин и бережно достал из кармашка папки очки с одним стеклом.
   * * *
  Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.
  
   ...На кухне что-то шкворчало, гремели сковородки, по дому витал запах блинов и жареного мяса, что живо напомнило Артему воскресное утро у родителей. Он умылся и сделал короткую зарядку. За ночь тело отдохнуло, голова стала ясной, и Артем с предвкушением новых чудес думал о новом дне в новой реальности.
   Попивая кофе, Вобер сидел на высоком стуле и читал газету. Около плиты суетился толстячок в одеянии повара. Лопатка ловко подхватывала свежий блин, сверху точно по волшебству появлялась начинка из жареного фарша, получившийся конвертик прыгал в тарелку, а на сковородке уже пеклась новая порция теста. Заметив Артема, Клод улыбнулся.
   - А, вот и наш соня проснулся! Я, кстати, уже успел съездить в комиссариат, где передо мной извинились за причиненное беспокойство и задали кучу глупых вопросов. Артем, познакомься, это Луи - мой повар и по совместительству садовник.
   - Очень рад! - сказал толстячок по-русски с небольшим акцентом и, вытерев руки полотенцем, поздоровался с Артемом. - Гости у нас бывают редко, а Клод даже не предупредил, что вернется не один, и я не успел приготовить что-либо стоящее.
   - Пустяки, мне сразу вспомнился дом. Моя мама пекла блины каждое воскресенье.
   - Прекрасные традиции в России! Садитесь. Чай, кофе?
   Луи бесцеремонно подвинул газету и выставил на стол молочник, полную тарелку тугих поджаристых блинчиков, кофейник и чашку с блюдцем. Артем с удовольствием приступил к еде, а Луи, понаблюдав за ним некоторое время, спросил:
   - Вы когда-нибудь жили в отелях?
   Артем мотнул головой, пережевывая очередной вкуснейший блин.
   - Там ужасно кормят! - заявил Луи.
   Вобер захлопнул газету и отставил чашку.
   - Не начинай снова, мы уже всё обсудили.
   - А вот и нет! Глупо мыкаться по съёмным клетушкам, когда у вас есть прекрасный особняк. Тем более заставлять делать это молодого человека из другой страны. Разве так принимают гостей? - спросил Луи и вновь наполнил чашку Клода. - Авеню Рей благополучный район, грабители забрели сюда по ошибке. Тем более, когда я утром шел к вам, то видел патрульный автомобиль на выезде и вообще, я не припомню, месье, чтобы вы кого-то боялись.
   - Бояться и опасаться - разные вещи.
   - Обязательно покажите месье Артему Париж, - продолжил Луи, словно и не слыша реплики Вобера. - Я в магазин, приготовлю на обед нечто действительно вкусное.
   Толстячок снял фартук, колпак и вышел с гордо поднятой головой. Улыбнувшись, Вобер произнес:
   - Вот так всегда.
   - Он хороший повар, - сказал Артем, расправившись с последним блином. - Кстати, я хотел спросить тебя о фотографии, там, на тумбочке.
   - А, это где я на скачках вырвался вперед?
   - Нет, это где ты во дворце спрятался назад.
   - Ну, рано или поздно всё равно придется рассказывать...
   - Точно. Я так подозреваю, снимок настоящий?
   - Конечно. Это церемония, на которой преемник хана Нурхаци Абахай провозгласил себя китайским императором и переименовал маньчжурскую династию в Цин, что значит "светлая".
   - Ничего себе! А ты-то что там делал?
   - Служил у Нурхаци советником и помогал ему свергнуть режим династии Мин. Их войска успешно отражали все походы хана, но мне удалось найти несколько слабых мест в Великой китайской стене.
   - Не могу поверить... Клод, скажи честно, сколько тебе лет?
   - Ммм, сегодня я отлично выспался и чувствую себя годков на тридцать.
   - Издеваешься?
   - Вовсе нет. Когда путешествуешь по другим отражениям, перехитрить природу еще можно, но обмануть совсем - нельзя. Другая система измерений исподволь действует на организм, вмешивается в механизм деления клеток, и в один прекрасный день de actu et visu* ты замечаешь, что перестал стареть и даже помолодел. Возможно, меня уже и человеком назвать нельзя.
   - Ничего подобного, - сказал Артем и отхлебнул кофе. - Ещё как можно!
   - Спасибо, успокоил, - хмыкнул Вобер. - Ну что, ты готов к прогулке на остров Сите?
   - Готов. Последний вопрос: когда ты родился и где?
   - Это два вопроса, мой дорогой, но я, так уж и быть, отвечу на оба. Моя родина - Флоренция, а когда... хм, точно уже и не помню. Как я тебе говорил, время в разных отражениях течет по-разному: ты отсутствовал всего день, а здесь прошел целый год. В голове всё перемешивается... скажу так: первые отчетливые картинки моя память запечатлела в доме одного господина, где моя мама работала натурщицей. Прекрасно помню интересные и необычные игрушки, коими меня занимали.
   - А как звали того человека?
   - Леонардо да Винчи.
   * * *
   peut-être фр. - может быть.
   de actu et visu лат. - по опыту и наблюдениям
  
   Интерлюдия
  Отражение Сандор. Медина. Квартал беженцев.
  
   - Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет - пророк его! - зычно объявил с вершины минарета престарелый муэдзин.
   Одновременно с мусульманской шахадой в доме неподалеку раздался крик. Крик новорожденного. Женщина без сил откинулась на подушку, но знахарка не торопилась обмыть младенца и разорвать его связь с матерью - она опустилась на колени и, повернувшись в сторону Мекки, принялась молиться. Сморщенный ребенок выплевывал комки слизи и кричал, кричал всё время, пока длился утренний намаз. Прочитав последний аят из Корана, знахарка, наконец, встала с пола и занялась прямыми обязанностями, пробормотав про себя, что младенец появился на свет очень не вовремя. Она подала воду уставшей роженице, но на полпути остановилась - закусив губу, та неподвижно смотрела в прореху крыши, где виднелось безоблачное небо. Худенькая женщина выполнила своё предназначение, но не перенесла его тяжести.
   ...Когда приграничный Табук подвергся нападению Османской империи, Азир и Зухра Рашиди бежали в Медину. Вынужденные бросить на разграбление большой дом, они обосновались в бедном квартале и старались наладить связи с многочисленными родственниками. Турки уверенно продвигались вглубь Аравийского полуострова, сминая любое сопротивление. Мамлюки отступали, умные люди поговаривали, что века правления Арабского Халифата заканчиваются, но не заканчивается жизнь. Беременная Зухра редко выходила на улицу, ожидая светлого мига разрешения от бремени, Азир же устроился помощником к известному купцу Хаджуле. Из-за войны цены взлетели до небес, торговля процветала и многочисленные караваны каждый день уходили в путешествие по пескам. Вернувшись из Эр-Рияда, Азир узнал о смерти жены и о рождении сына...
   Мальчик рос молчаливым. Вдоволь накричавшись при появлении на свет, теперь он подавал звуки только когда хотел есть или пачкал пеленку. Голубые глаза часто смотрели в прореху крыши, будто надеялись разглядеть там ушедшую мать.
   Азир заплатил знахарке, и она нашла кормилицу для малыша - мужчина должен работать и обеспечивать семью, а не сидеть с детьми. Маленький Балдур Рашиди видел отца редко, пока тот совсем не сгинул вместе с караваном где-то в песках Руб-эль-Хали. Кто знает, как сложилась бы судьба сироты, но его приютил дядя. Уже согбенного старика Аллах обделил детьми и тот с радостью взялся за воспитание племянника в традициях ислама - научил письму и счету, регулярно читал Коран, рассказывал об истории Халифата и сам радовался как ребенок, наблюдая за старательно выводящим арабскую вязь мальчиком...
   - Дядя Азар! - крикнул Балдур с крыши дома.
   - Ох, зачем ты туда залез?
   Кряхтя, старик встал с нагретого камня и приставил к стене лестницу.
   - Спускайся немедленно!
   - Отсюда хорошо видно, я сразу замечу папу!
   Азар покачал головой. Мальчик свято верил в то, что когда-нибудь из марева на горизонте появится караван - и на спине головного верблюда будет сидеть невредимый отец. Дядя вспомнил необычно длинное объяснение племянника: "У всех моих друзей есть мамы и папы, а уж дядей с тётями и не счесть! Аллах милостив, он не может забрать к себе сразу обоих!". Караваны прибывали через день, вот только Азира Рашиди с ними не было.
   Османская империя постепенно захватила всю Аравию. Умные люди оказались правы - жизнь продолжалась. Балдур превратился в крепкого юношу, а старый Азар уже редко вставал с лежанки. Вечерами, глядя как языки пламени жадно облизывают ветки саксаула, дядя рассказывал племяннику истории, коих знал великое множество. Были тут и поучительные, и удивительные, а одна особенно запомнилась Балдуру.
   - Если идти от Медины на юго-восток, то в самом сердце Хиджаза можно обнаружить руины древнего храма, - рассказывал старик. - Его возвели в незапамятные времена кочевники, камень везли из дальних мест, а в строительстве приняли участие сами искусные египтяне. Они и определили место закладки в центре цветущего оазиса. Храм простоял четыре века, пока захватчики-персы не разрушили величественное здание. С тех пор, говорят, оскорбленная святыня мстит людям, но далеко не всем. Если человек придёт сюда с чистыми помыслами и попросит о помощи, то он вполне может рассчитывать на внимание Всемогущего. Много смельчаков отправлялось испытать удачу, но храм отпустил лишь нескольких, остальные исчезли без следа. Ведь в душе человека живет добро и зло, а последнее, к сожалению, побеждает чаще. Гхм, подай воды, сынок, что-то в горле пересохло...
   Балдур наполнил ковшик и спросил:
   - А что такое храм, дядя? Он похож на мечеть?
   - Да, но только этот был посвящен не Аллаху, а лживым богам.
   - Разве такие бывают?
   - Конечно, нет! В древности люди не знали всей правды о Милосердном и придумывали себе покровителей, но он всё равно помогал своим неразумным детям.
   - А что просили те, кто вернулся?
   - Один молил о здоровье неизлечимо больной жены, а второй хотел свергнуть тирана в своей стране и стать справедливым правителем. Их желания исполнились. Аллах Акбар!
   Балдур надолго задумался. Дядя заменил ему отца и мать, ближе человека у него не было, а сейчас Азар медленно умирает. Лекарь взял немалую плату за осмотр - почти всё, что заработал юноша за десять дней, трудясь на конюшне богатого родственника, - но сказал, что помочь старику уже невозможно, болезнь голодным шакалом пожирает тело изнутри. Балдур каждый день молил Аллаха за дядю, но тот сох на глазах. Сколько он ещё протянет? Может быть, молитвы достигнут Всемогущего быстрее, если их произнести в этом древнем храме?
   Балдур не хотел оставаться один!
   * * *
   За глинобитной стеной пофыркивали кони. Их влажные носы тыкались в ладошку юноши, вынюхивая подсоленный кусочек хубза* или комок бурого сахара, но сегодня Балдур только гладил приятелей по гривам, мучаясь выбором - кого взять? Старого Мана хозяин хватится не скоро, но зато стремительный Раш мигом пересечет просторы Хиджаза. Решено! Если Аллах позволит, то Балдур обернётся как можно быстрее и загладит вину усердной работой. В конце концов, он же не ворует коня, а берёт на время!
   Сидящий у костра сторож не заметил, как в тени строений проплыли два силуэта. "Прости, Абдула, - прошептал Балдур. - Я вернусь и закажу тебе самую большую шаурму". Обмотанные тряпками копыта ступали тихо, юноша вёл коня в поводу по узким улочкам. Редкие встречные хорошо, если смотрели на великолепного жеребца, а на его хозяина и вовсе не обращали внимания. Достигнув дома, Балдур положил в суму зерна, немного фруктов и нацарапал на дощечке короткую записку. Взглянув в последний раз на спящего дядю, юноша вышел во двор, стараясь убедить себя, что поступает правильно.
   - Куда это ты собрался на ночь глядя? - спросил черноусый стражник на выезде из города.
   - Господин Фейсал послал меня с важным поручением, - озвучил давно придуманный ответ Балдур. - Это срочно.
   - Парень служит у него конюхом, - пробурчал второй турок.
   - Да? Ну, проезжай...
   Юноша пришпорил Раша, благодаря Милостивого за нежданную помощь. Дневная жара спала, конь резво бежал по караванной тропе. Вскоре она стала отклоняться к востоку, где находится Эр-Рияд. На юге лежат пустынные степи с юртами кочевников и оазисами. Балдур почесал щеку. Дядя потратил как-то две седмицы, растолковывая племяннику положение звёзд и возможность определить по сверкающим точкам стороны света. Юноша нашел на темном небосклоне Лося* и уверенно двинулся в нужном направлении.
   По ночной прохладе он преодолел значительное расстояние. Степь перемежалась песком, отгораживаясь от пустыни верным защитником - саксаулом. Ветви деревьев шуршали от порывов ветра и казалось, что они машут одинокому путнику, предостерегая его от опасности или наоборот напутствуя в добрый путь. Раш бежал всё медленней, Балдур выдохнул с облегчением, заметив впереди первый оазис. Из расщелины между валунами бил подземный ключ. Когда разгоряченный скакун успокоился, юноша напоил его водой. Звезды поблекли.
   На третьи сутки Балдур начал сомневаться в успехе своего плана. Зерно кончилось, оазисы попадались всё реже и - ни одной живой души кругом. Раш щипал редкие кустики, юноша делился с ним оставшейся водой и вглядывался в плывущую линию горизонта. Храм не показывался. "Может быть, я сбился с пути?" - подумал Балдур, и сердце сжало дурное предчувствие. Юноша спешился. Уставший конь поплелся следом.
   Глаза слезились от яркого солнца, губы пересохли и потрескались. Разжевывая выкопанный корень, Балдур шел вперед уже из-за чистого упрямства. Обессиленный Раш остался в последнем оазисе - зеленое пятнышко давно растаяло вдали. Ноги увязали в песке, жгучее солнце поджаривало пустыню. Юноша начал понимать, как опрометчиво он поступил. Найти в бескрайних просторах Хиджаза маленький храм, зная только приблизительное направление? Глупость из глупостей! Да и существует ли в действительности это место? Ведь легенды не всегда говорят правду...
   Ругая себя за собственную наивность, Балдур сел передохнуть на выщербленную плиту. Ужасно хотелось пить, но кругом ни намека на воду, лишь из песка торчат куски каменных стен. Юноша потер опухшие веки и хрипло вскрикнул. Не может быть!
   Он сидел на постаменте с истертыми письменами, а его окружали руины древней святыни.
   * * *
  Отражение Земля. Флоренция. Набережная Арно.
  
   Солнечные лучи скользили по оранжевым черепичным крышам и, отражаясь от белых стен домов, слепили глаза. Высокий мужчина шагал по причалу - в левой руке покачивалась удочка, в правой серебрилась чешуей связка форели. Мужчина улыбался: улов сегодня приличный, Луиза будет довольна. Войдя во двор, рыбак раскинул руки - из стайки сорванцов, играющих в пятнашки, к нему бросился мальчик. Джузеппе подхватил сына и спросил:
   - Как мой Клод смотрит на запеченную форель?
   - Хорошо смотрит, пап! Если только ему не придётся её чистить!
   Мальчик ужом вывернулся из объятий отца и побежал к друзьям, взбивая ногами пыль. Джузеппе улыбнулся. Сын рос беспокойным, редкий день проходил без новой царапины или синяка, но Клод не мог по-другому. Сколько раз приходилось вызволять его из рук торговцев на рынке, где ватага мальчишек норовила стащить яблоко или гроздь винограда. Сколько раз Джузеппе вылавливал сына из вод Тибра, выпутывал из сетей на берегу или доставал непоседу из глубоко колодца, куда тот упал "совершенно случайно", конечно! Но одновременно с этим мальчик живо интересовался всем, что видел. Синьор Леонардо рассказывал об искусстве и других удивительных вещах, а сын потом просвещал отца. Джузеппе вновь улыбнулся и зашел в дом. Слава богу, что из многих натурщиц Винчи выбрал именно Луизу!
   В душе Джузеппе не было ревности, а лишь благодарность удивительному человеку, который, как говорят, построил помимо всего прочего даже крылья подобно птичьим и летал на них перед государем! Разве можно в чём-то подозревать такого? К тому же в цеху шептались, что мастер Леонардо вообще не жалует женский пол, это привносило еще большее спокойствие в сердце Джузеппе. Он поцеловал жену и с гордостью показал связку рыбы. Луиза расцвела, а мужчина в который раз поблагодарил Бога за любовь такой прекрасной женщины. На кухню малым смерчем влетел Клод.
   - Папа, мама! Там посыльный пришел!
   Родители переглянулись. На улице скучал мальчишка едва ли старше Клода. Увидев Джузеппе, он выпалил скороговоркой:
   - Синьор Леонсо срочно требует вас в мастерскую!
   - Но у меня же выходной...
   - Срочно! - повторил посыльный и выбежал со двора.
   - Наверное, что-то случилось, - пробормотал Джузеппе. - Схожу, узнаю...
   - А я пока как раз форель приготовлю, мой добытчик, - улыбнулась Луиза.
   * * *
   Мануфактура Леонсо Милани не могла конкурировать с текстильными цехами Лана и Сета по объему продукции, но зато здесь выделывали изумительное по мягкости и красоте сукно. Секрет изготовления такой ткани Леонсо узнал от своего отца и тщательно берег, неизменно отклоняя щедрые предложения других промышленников. Также как и везде, на мануфактуре использовали труд наемных рабочих, среди которых выделялись доверенные помощники главного мастера - каждый пользовался особыми привилегиями и отвечал за определенный этап производства. Одним из помощников и был Джузеппе.
   Хозяин сидел в кабинете и просматривал какие-то бумаги. Зачесанные назад черные волнистые волосы искусно маскировали наметившуюся лысину, а добротный камзол - тучность синьора Милани. На краю стола остывала в большой тарелке нетронутая паста. Джузеппе слегка забеспокоился - если уж мастер забыл о любимой еде, то произошло что-то действительно из ряда вон выходящее.
   Леонсо оторвался от чтения и уставился на вошедшего. В выпуклых глазах постепенно перестали прыгать буквы с цифрами, и хозяин мануфактуры произнес:
   - Привет, Джузеппе. Ты уволен.
   - Что?!
   - Уволен с должности помощника и назначен моим представителем во Франции.
   Милани ухмыльнулся, наблюдая за растерянностью мастера. Пригладив шевелюру, пояснил:
   - Проклятые лягушатники задрали цены на красители. Я хочу, чтобы ты отправился в Прованс, поселился в Марселе и представлял мои интересы перед тамошними торговцами.
   - Но...
   - Джузеппе, ты ведь знаешь, как хорошо я к тебе отношусь. Я не могу доверить это важное дело никому другому. На новом месте ты будешь получать в два раза больше, чем сейчас, к тому же, я помогу тебе продать дом за хорошую цену. Соглашайся!
   - Это так неожиданно...
   - Жизнь полна неожиданностей, друг мой, приятных и не очень. Я даю тебе шанс, не упусти его. Ты же знаешь французский?
   - Да, мой отец...
   - Замечательно! На сборы тебе два дня. Возьми, это на первое время.
   Джузеппе принял тяжелый мешочек и почесал затылок. Судя по весу, тут жалование за полгода - есть над чем призадуматься. Зашуршали бумаги. Леонсо пододвинул тарелку со спагетти, лицо исказила гневная гримаса.
   - Остыла... Бруно! Эй, Бруно, паста холодная! Джузеппе, не стой столбом, крикни там Бруно! Да, покупатели на дом придут завтра.
   * * *
   Леонардо прищурился и сделал последний мазок. Тончайшая светотень размывала пейзаж на заднем плане, облик женщины выражал гармонию и спокойствие, но главное - улыбка. Наконец-то он ухватил нужную форму и запечатлел её на холсте!
   Помнится, да Винчи тогда решил прогуляться до собора Санта-Мария дель Фьоре и на площади перед ним заметил женщину с малышом. Карапуз дурачился, а вот мать... Леонардо тогда замер, словно громом пораженный. Её улыбка была прекрасна, нет, она была удивительно единственна! Взволнованный мастер тут же познакомился с женщиной и уговорил её позировать, а потом даже проводил до дома...
   Да Винчи вытер кисть и улыбнулся Луизе.
   - Вы сегодня просто обворожительны! Этот загадочный блеск в глазах... Мне кажется, что вас печалят какие-то известия, но одновременно вы чем-то восторгаетесь. Я прав?
   - Синьор да Винчи, вы как всегда проницательны! Мой муж получил предложение переехать во Францию. Я рада увидеть новую страну и новых людей, тем более Джузеппе пообещали приличное жалование, но... мне жаль уезжать из Флоренции, к тому же ваша картина...
   - Почти закончена! Я наконец-то прочувствовал те нюансы, которые бередили мне душу с момента нашей встречи. Думаю, что назову портрет "Мона Лиза". В вашу честь!
   - Синьор да Винчи, вы так добры!
   - Это я должен благодарить вас. Мне в первый раз настолько понравилась собственная работа, надеюсь, её оценят и другие. Вот, возьмите эти флорины, вы их честно заработали. И не спорьте! Поезжайте во Францию с добрым напутствием. Кстати, я тоже надеюсь посетить эту прекрасную страну. Думаю, мы с вами ещё встретимся.
   - Я буду очень рада! Спасибо, синьор да Винчи.
   - Леонардо, Луиза, для вас просто Леонардо. Клод, пойди-ка сюда.
   Мальчик увлеченно разглядывал рисунок с заключенным в круг человеком и даже что-то пытался измерять пальцами. Услышав обращение, он аккуратно положил бумагу на стол и подошел к мастеру.
   - Видишь этот камень? - спросил да Винчи, доставая из шкатулки молочно-белый шарик. - Когда я был таким же маленьким как ты, я исследовал в поисках приключений старинный полуразрушенный замок, стоящий на скале близ нашего местечка. Однажды залез в какую-то трещину, узкую настолько, что даже мое худое тельце с трудом протискивалось меж плитами шершавого камня. Но я не сдавался, продвигался всё глубже и глубже, не замечая царапин, пока не оказался в небольшом гроте. Как ты думаешь, что я там обнаружил?
   - Мешок с сокровищами, - вымолвил Клод, не сводя горящего взгляда с рассказчика.
   - Ха, ты прав ровно наполовину! В гроте действительно лежал большой мешок, обмотанный ржавыми цепями. Я попытался их снять, но мне не хватило сил. Тогда я разорвал истлевшую ткань, засунул внутрь руку и нащупал... мертвеца!
   Клод подпрыгнул как ужаленный, Луиза улыбнулась. Довольный произведенным эффектом, Леонардо продолжил:
   - Конечно, я тоже испугался, хотел даже убежать, но любопытство взяло вверх. Я молился и по лоскутку отрывал ткань, пока передо мной не проявился весь скелет. Сейчас я могу сказать точно, это был мужчина. Меж ребер у него торчала костяная рукоятка, лезвие клинка поела ржа. Тот, кто замуровал несчастного в стене, видимо, очень его боялся, раз для верности опутал цепями. На ключице скелета и лежал этот камень. Я думаю, покойный носил его в качестве амулета и мне почему-то кажется, что этот талисман поможет тебе в жизни... хм, в отличие от его первого владельца. Держи!
   Клод аккуратно взял из ладони мастера тусклый белый шарик и поднес его к глазам. В камне виднелась неглубокая канавка, он казался теплым на ощупь. Мальчик уже хотел поблагодарить за необычный подарок, когда заметил, как внутри талисмана зародилась маленькая искорка. Из точки размером с угольное ушко она разрасталась до тех пор, пока весь шарик не запульсировал мягким белым светом. Леонардо с удивлением смотрел на это чудо.
   - У меня не происходило ничего подобного!
   Камень потемнел. Взглянув Клоду в глаза, да Винчи медленно произнес:
   - Теперь я уверен, что отдаю напит в нужные руки.
   * * *
  Отражение Сандор. Пустыня Руб-эль-Хали.
  
   Горячий ветер играл песчинками, шуршащие волны сухопутного океана стелились барханами, насколько хватало глаз. Солнце превратилось в кроваво-красный шар и неспешно уходило за край мира, заливая багрянцем горизонт. Жарко...
   Балдур ссутулился на камне, худые руки покоились на коленях ладонями вверх. Давно отзвучали горячечные молитвы и первоначальное чувство восторга сменилось апатией. Легенда врала! Если Аллах и посещал этот храм, то очень давно.
   ...Осознав, что достиг цели, Балдур первым делом тщательно исследовал руины. Жажда и голод отступили, юноша поражался размеру некогда великого сооружения, обходя по периметру занесенные песком камни кладки. Даже Большая мечеть Медины и то была меньше! Египтяне возвели действительно гигантский храм, но сколь мало от него осталось.
   Огрызки стен только в двух местах достигали человеческого роста, песок похоронил под собой свидетельства давней войны, но алтарь посредине возвышался сейчас так же гордо, как и века назад. Казалось, пустыня не решается захватить сердце святыни и даже заботливо прячет его от людских глаз за желтым покрывалом...
   Назад уже не вернуться, просто не хватит сил. Придется умирать здесь, медленно превращаясь в мумию под палящими лучами равнодушного солнца. Балдур не боялся смерти, родители уже давно в тех пределах, больше юношу заботила судьба дяди. Господин Фейсал обнаружит пропажу коня и первым делом придет в дом Азара. Каково будет дяде узнать, что его любимый племянник - вор? Таким отрубают руки перед всем честным народом. И ведь уже ничего не объяснишь, не оправдаешься, эх! Во рту разливалась горечь, мысли метались в голове жужжащими мухами, тело затекло. Теперь Балдур даже желал прихода смерти - так тяжело было на душе. Распухшие веки защищали глаза от колючего песка и нехотя позволили хозяину в последний раз взглянуть на этот несправедливый мир...
   Что это?
   По желтым барханам расплывались дрожащие волны и в этом мареве кто-то двигался. Поджарое тело стелилось над песком, мелькали длинные лапы. Рыжая шерсть - гладкая и короткая; вытянутая морда... шакал? Нет. Крупная, но какая-то сплющенная с боков собака, таких Балдур еще не встречал.
   Пес добежал до руин и остановился. Он не рычал, лишь глаза настороженно следили за человеком. Бледно-красный язык вывалился из пасти, собака тяжело дышала, словно бежала без остановки не один день. Балдур вздохнул и еще больше ссутулился. По крайней мере, не превратится в мумию, этот песик не оставит от бренного тела и косточки. Пересохшие губы зашептали последнюю молитву Всемогущему.
   - Бунчук! Что ты там увидел? - долетел окрик.
   Балдур даже не пошевелился. Демоны пустыни не смогут прервать его обращение к Аллаху!
   - Так, что тут у нас? - прозвучал голос гораздо ближе.
   Послышался шорох песка и юношу потрясли за плечо.
   - Эй, уважаемый, жив?
   Такое игнорировать было решительно невозможно. После короткой борьбы с тяжеленными веками Балдуру удалось открыть глаза. Перед ним стоял седобородый мужчина, одетый в белоснежный халат и такую же чалму. Невозмутимо пережевывая ветки саксаула, сзади сгрудился караван верблюдов. Купец улыбнулся и протянул баклажку с водой.
   - Живой... вот, пей. Как тебя занесло сюда, а?
   Балдур хотел ответить, но пересохшее горло издало лишь хриплое карканье. Милостивый всё же услышал и послал помощь! Я не умру! Вместе с облегчением юноша почувствовал еще большую слабость. Ему хотелось плакать, но слезы давно кончились. Он решил встать, но не мог пошевелить даже пальцем. Купец обеспокоено заглядывал в лицо, прикладывал к растрескавшимся губам фляжку, а Балдур проваливался в черный туман и перед глазами кружили золотые мухи.
   * * *
   Кошма пахла верблюжьей шерстью. Балдур провел рукой по лицу, размазывая какую-то жирную массу. Опухоль с век спала, трещины затянулись, влажный войлок приятно холодил кожу. Хотелось пить. Юноша отогнул край кошмы и огляделся.
   Потрескивал костерок, в котелке булькала вода. Помешивая варево, на корточках перед огнем сидел давешний купец. Он снял чалму и халат, седые волосы покрыли плечи, из одежды на нем осталась полотняная рубаха и короткие штаны до колен. На границе света и тени застыл изваянием пес. В его глазах плясали блики от костра, нос ловил запахи, идущие из пустыни. Юноша пошевелился, пес коротко тявкнул.
   - Вот ты и проснулся! - воскликнул мужчина и, подав воды, спросил: - Как себя чувствуешь?
   - Уже лучше, - сказал Балдур, с наслаждением осушив баклажку.
   - Что привело тебя в это место? Путники сюда забредают редко...
   Юноша честно рассказал о причинах, побудивших его искать в пустыне старинный храм. Купец внимательно выслушал и покачал головой.
   - Цель благородная, но недостижимая.
   - Почему?
   - Аллах стал скуп на чудеса, мы сами должны заботиться о себе.
   - Неправда! Милостивый всё видит, он помогает просящим! - с жаром возразил Балдур и закашлялся.
   - Возможно, - не стал спорить купец. - Вот, выпей это и отдохни. Ты должен набираться сил.
   Юноша подозрительно понюхал отвар, мужчина хмыкнул. Не желая обидеть недоверием своего спасителя, Балдур залпом опорожнил кружку. Густое варево провалилось в желудок. Голова вскоре прояснилась, горло перестало саднить. Купец кивнул и произнес:
   - Меня зовут Арх.
   - Балдур Рашиди. А что вы делаете здесь?
   - Торгую.
   - С кем? - спросил юноша и недоуменно огляделся. - Кроме нас тут никого нет.
   - Мои покупатели далеко, но одновременно и близко, - произнес Арх и добавил: - Если ты окреп, то я покину тебя ненадолго.
   - Вы уезжаете?
   - Ммм, долго объяснять, просто побудь здесь. Для компании оставлю тебе Бунчука.
   - Никогда не видел таких собак, - признался Балдур и покосился на застывшего пса. - Он не кусается?
   - Нет, если не будешь его злить. Эта порода называется "слюги". У Бунчука очень независимый характер, но он прирожденный охотник. Вчера загнал джейрана, вот, попробуй, какое нежное мясо.
   Купец достал из сумы копченый ломоть и передал юноше. Пес и носом не повел.
   - Я скоро вернусь, - повторил Арх и, что-то шепнув Бунчуку, направился к руинам храма, захватив по дороге округлый тюк.
   Травяной вар сотворил чудо - усталость прошла, разыгрался аппетит. Балдур набросился на мясо, размышляя о спасителе. Всё-таки странный купец какой-то: говорит загадками, забрался в самый центр Хиджаза непонятно зачем, да и пес его... Юноша посмотрел на Бунчука. Тот сфинксом сидел на том же месте, но, когда Балдур поднялся и решил размять затекшие ноги, коротко тявкнул и чуть обнажил клыки. Понятно, далеко не прогуляешься! Краем глаза наблюдая за сторожем, юноша прошелся до верблюдов, затем в противоположную сторону - пес молчал, но стоило только направиться следом за купцом, как раздалось грозное рычание. Балдур сел на кошму и показал Бунчуку язык. После сытного ужина клонило в сон.
   ...Юноша уже не слышал, как далеко за полночь вернулся Арх. Мешок опустел. Купец подбросил в костер веток и бережно достал из кармана сверток. Блики огня заиграли на гранях пирамиды, покрытой странными письменами.
   * * *
  Отражение Земля. Франция. Марсель.
  
   На белых скалах, называемых "каланк", росли низкие деревца, издалека похожие на мох. Солнце здесь даже в пасмурные дни светило так, что в начале с непривычки кружилась голова. Джузеппе прищурился и посмотрел на море. Поверхность бороздили многочисленные суденышки, поставляющие на местный рынок свежую рыбу, которая, как утверждали сами жители, "говорит с марсельским акцентом". Именно из такой и готовили знаменитый "буйабес" с особым вкусом. Жалкие попытки парижан или нормандцев повторить нечто подобное превращали это блюдо в обычный рыбный суп, уж Джузеппе разбирался в таких вещах!
   Прошло четырнадцать лет, как семья Вобер переехала в Прованс. Дела шли в гору. Джузеппе свел близкое знакомство с поставщиками красителей, партии товара регулярно уходили во Флоренцию, где постаревший Леонсо Милани подсчитывал прибыль и каждый раз хвалил себя, что так удачно пристроил помощника. Джузеппе тоже не жаловался - недавно он приобрел новый дом в центре Марселя, скопил приличную сумму на старость и оплатил учебу сына.
   Клод вырос. Учителя поражались, как быстро он постигает и простейшие дисциплины, и сложные науки. В возрасте двадцати лет Вобер овладел тремя языками, разбирался в математике и механике, изучил ораторское искусство и прилично рисовал. Луиза не могла нарадоваться на единственного сына, Джузеппе видел в нем достойного преемника для семейного бизнеса. Клод же хотел то стать моряком, чтобы повидать мир; то собирался в экспедицию с приятелями на раскопки древнего кургана; то днями напролет рисовал морские пейзажи, мечтая о славе мариниста. Но больше всего ему хотелось побывать в тех местах, которые являлись во сне.
   Яркие, красочные и такие реалистичные страны были порой настолько необычны, что юноша терялся в догадках, откуда к нему приходят эти видения? Бог посылает их, дабы разжечь любопытство, или же дьявол искушает его? Клод просыпался утром, стараясь ухватить за кончик ниточку истаивающего сна и запомнить как можно больше, чтобы днем, через неделю или месяц вновь пережить волнующие моменты призрачных странствий. Засыпая, он гадал, что же увидит на этот раз: черную мглу или новый мир с удивительными существами? Лежа в темной комнате, он закрывал глаза, предвкушая, надеясь... и сновидения приходили! Если бы в этот момент в окно заглянул прохожий с улицы, то различил бы, как на груди спящего слабо мерцает, а порой и ярко вспыхивает молочно-белый шар.
   Клод разговаривал о снах с отцом, учителями, но никто не мог ему внятно объяснить, что же значат красочные видения. Окружающих интересовали более приземленные вопросы, как то: цены на рыбу, возможность новой войны с Англией или погода на завтра.
   Однажды юноше приснилась молодая девушка, собирающая в саду алые розы. Складки шелковой юбки струились по стройным ножкам, белоснежная блузка выгодно подчеркивала загорелые плечи и лицо, пряди вьющихся волос сдерживала разноцветная лента, а губы походили на нежнейшие лепестки тех самых роз. Девушка пела. Клод прислушался и разобрал слова. В песне говорилось о храбром рыцаре, ушедшим в поход за правое дело, и о его возлюбленной, которая каждое утро приходит к околице и долго смотрит вдаль, надеясь увидеть возвращение суженного. Вобер затаил дыхание, боясь вспугнуть сказочное видение. Напевая, девушка срезала очередной цветок и укололась шипом. На тонком пальчике выступила капелька крови, красавица слизнула её и посмотрела прямо на Клода. Взгляд миндалевидных глаз, казалось, проник в самое сердце. Пелена сна истончилась и растаяла...
   За окном шелестел дождь. Полумрак комнаты разбавляло белое мерцание. Клод взял шарик в руку и признался себе, что очень хочет увидеть эту девушку в реальности, а еще он внезапно понял, кто может ему в этом помочь.
   Воберу повезло - в этом же году король Франциск I пригласил Леонардо да Винчи во Францию.
   * * *
   Стража на входе во дворец наотрез отказалась пускать молодого человека к знаменитому мастеру.
   - Он проводит важный опыт для государя, велел не беспокоить!
   - Но я должен увидеть его! - убеждал Клод. - Он мой первый учитель, у меня к нему важное дело, пропустите!
   - Сказано тебе! Ступай домой и приходи через месяц, а лучше через год, - ухмыльнулся один из стражников.
   Клод в отчаянии стиснул кулаки. Что же делать? Винчи наверняка знает свойства камня, ведь он подарил напит не просто так, а преследуя какую-то цель. Вобер решительно поднялся по ступенькам.
   - Передайте мастеру, что пришел сын Мона Лизы!
   Стражники переглянулись, один отставил алебарду и протянул:
   - Ну, парень, если ты нам голову морочишь, то пеняй на себя! В Бастилии тебя быстро отучат шутки шутить!
   Тем не менее, он скрылся в проеме, второй остался следить за странным юношей. Вскоре послышались шаркающие шаги. Клод повернулся на звук...
   Да, учитель сильно сдал за эти годы. Лицо покрыли глубокие морщины, глаза слезились, легкая поступь превратилась в старческую походку, а седые волосы переплелись с бородой, напоминая гриву льва. Лысеющего льва.
   - Клод, мальчик мой! Это действительно ты? Даже не верится... ты совсем не похож на того сорванца, каким я тебя запомнил.
   - Здравствуйте, учитель! Время идет, всё меняется. Я вижу, вы тоже постарели...
   - Да, ты прав, время сейчас единственный и главный мой враг. Ну что же мы стоим? Пойдем ко мне в мастерскую, там и поговорим.
   Провожаемые изумленными взглядами стражников они прошли под арку, миновали двор и оказались в просторном помещении, заставленным стеллажами, причудливыми конструкциями и столами с лежащими на них свитками. Винчи с облегчением опустился в плетеное кресло.
   - Как поживает твоя мама?
   - Она немного приболела, но, узнав, что я собрался навестить вас, попросила передать сумку гостинцев. Вот, возьмите.
   - Узнаю доброту Луизы. Если позволит здоровье и время, обязательно заеду к вам в гости. Но ведь ты не просто так навестил старика, я прав? Только не говори мне, что изобрел нечто грандиозное! Я уже устал от всех этих молодых людей с потрясающим самомнением и ужасающим отсутствием какого-либо опыта.
   - Я хотел поговорить с вами о моих снах.
   - Вот как? Любопытно. Давай же тогда сядем за стол, попробуем гостинцы твоей матушки и вот это белое вино из провинции Шампань, кое я напитал игривостью.
   Леонардо достал бокалы, Клод выложил на блюдо угощение. Вино действительно оказалось с секретом: пенилось сильнее пива, пузырьки ударяли в нос. Слегка опьянев, юноша поведал учителю о чудесных снах и своем понимании таких видений.
   - Вполне возможно, что ты прав, - сказал Винчи. - Эти места могут существовать в реальности, но вот сможешь ли ты попасть туда - большой вопрос. Я изучал труды многих философов, некоторые считают, что наш мир не единственный, что существуют и другие, где так же живут люди, а возможно и совсем необычные существа. Зная мудрость природы, я склонен верить таким воззрениям. Бог не стал бы класть все яйца в одну корзину, правда?
   - Вы так просто об этом говорите...
   - Мальчик мой, я уже старик и вижу окончание пути. За свою жизнь я многое успел, еще больше не сделал. Видел всякое, осмысливал и могу утверждать, что кое-что понимаю в этом мире. Мои слова покажутся тебе откровением, но для меня это такая же обыденная вещь, как выпить бокал вина. Налей еще, кстати!
   - Учитель, я хочу найти дорогу в свои сны. Вы подарили мне этот камень, а я заметил, что он светится, когда ко мне приходят видения. Что это значит? Возможно, разгадка содержится здесь?
   - Гм, я рад, что у тебя такой пытливый ум, что ж, расскажу тебе всё... Через годы после находки этого шарика я организовал раскопки в том замке. Место считалось нечистым, поговаривали, что раньше там жила секта, поклоняющаяся своим богам. Доминиканцы-инквизиторы когда-то положили этому конец, но меня не пугала молва. В подвальной комнате я нашел свиток, исписанный иероглифами, и только недавно перевел текст полностью.
   - Что там написано? - спросил Клод, подавшись вперед.
   - Оказывается, этот замок построили монахи, исповедующие даосизм. Во время смены династий на их родине часть секты, принадлежащая к побежденной стороне, бежала в Италию, где тогда жила большая катайская община. В своих мистических поисках монахи натолкнулись на очень редкий минерал, способный накапливать жизненную энергию человека, называемую ци. Стремясь достичь единства с первоосновой мира - Дао, они с помощью медитацией напитывали этот шарик энергией, которую потом использовали для обрядов. Летопись утверждает, что некоторые из монахов даже достигли своей цели.
   - Это какой?
   - Гармонии с природой, мой мальчик, а попросту - бессмертия.
   - Ого! Но почему вы подарили напит именно мне?
   - Гм, ты не поверишь, но мне тоже приснился сон и, как видишь, я оказался прав. Ты как-то взаимодействуешь с этим камнем, думаю, именно он и посылает тебе эти видения, подталкивая к действиям.
   - Я бы только рад, но что делать, чтобы мои сны стали реальностью? Свиток объясняет это?
   - К сожалению, нет.
   - Значит, мне остается только лицезреть чудесные земли, не имея возможности побывать там?
   - Ну почему же? Напит подружился с тобой, осталось только научиться управлять заложенной в нем силой.
   - Я готов приступить сейчас же!
   - Ты преувеличиваешь мои познания, Клод. Чтобы научиться этому, тебе придется ехать в Катай.
   - Это же очень далеко!
   - Не дальше, чем страны из твоих снов.
   Клод пригубил вино и коснулся шарика.
   - Я сделаю это!
   - Не сомневался в таком ответе, - сказал Винчи и подошел к полке, где стояла маленькая шкатулка. - В таком случае, возьми эту басму*, она откроет для тебя многие двери в Катайской Империи.
   - Спасибо! А что она означает?
   - Пустячок, - произнес мастер с улыбкой. - Просто теперь для всех катайцев ты друг самого Императора.
   - А ничего, что у меня глаза не раскосые?
   - С этой басмой ты можешь быть хоть мавром. Счастливого пути, Клод! Я верю, что ты найдешь ключ к своим снам.
   - Благодарю, учитель. Вы удивительный человек!
   Окрыленный юноша поспешил покинуть мастерскую, а Леонардо подошел к полке со шкатулкой и достал из деревянной коробки пожелтевший свиток. Он помнил этот отрывок наизусть, но вновь нашел знакомое место, палец заскользил по рядам иероглифов: "Бессмертия нет в Поднебесном мире, для этого ты должен покинуть его и пройти дорогой своих снов". Пергамент выпал из руки, а Леонардо тихо сказал:
   - Вот этого я сделать и не успел.
   * * *
   Хубз - пресный хлеб.
   Лось - созвездие Большой Медведицы.
   Басма - металлическая (серебряная, реже медная или золотая) пластинка с рельефным рисунком, полученным выдавливанием.
  
   Глава 9
  Париж. Авеню Рей - набережная Турнель.
  
   В столице Франции началась рабочая неделя. Автомобили и мотоциклы устремились в центр города, деля шоссе со встречным транспортом, следующим в кварталы на окраине. "Астон" плыл в железном и гудящем потоке, протискивался ужом по боковым улочкам, лавируя меж припаркованными машинами. Артем с удивлением отметил, что многие автомобили обезображены царапинами, и спросил об этом Вобера.
   - Здесь не обращают внимания на такие мелочи, - сказал Клод, объезжая торчащий из арки грузовик. - Дороги узкие, а время дорого.
   Если ночью Париж поразил Артема фееричной игрой неоновых огней, то сейчас город потерял таинственность и большую часть шарма. Причудливая архитектура воспринималась как устаревшая, разноцветные вывески поблекли. По замусоренным тротуарам спешили арабы и негры, изредка попадались люди с европейской внешностью, а также местные бомжи, называемые "клошарами". Прямо на улице продавали жареные каштаны - пока автомобиль тащился с черепашьей скоростью по бульвару Сен-Мишель, Артем успел выскочить и купить пакетик еще горячих орехов.
   Несмотря на осень, деревья стояли зелеными и день выдался теплым. Кондиционер с тихим шелестом подавал в салон охлажденный воздух. В ближнем, лишенном такой роскоши автомобиле водитель опустил стекло и картавым говорком ругал нерасторопных соседей. "Астон" медленно продвигался вперед. Вобер с олимпийским спокойствием наблюдал за происходящим, а вот Артем совсем извелся.
   - Здесь всегда такое движение?!
   - Ночью поменьше, - хмыкнул Клод.
   - Кошмар! Я думал в Питере машин много, но по сравнению с Парижем у нас просто пустыня.
   - Потерпи, на Турнель будет свободнее.
   Вобер ошибся. Достигнув набережной, "Астон" увяз в пробке, как жук в патоке. Создавалось впечатление, что поток не двигается вовсе. Многие водители покинули свои авто и смотрели вперед с надеждой на светлое будущее. Одни нервно курили, другие не менее нервно разговаривали по телефону. Представительный "Астон" всё же пропускали, и Клоду удалось втиснуться между двумя "Ситроенами" на пятачок стоянки. Приехали! Артем подхватил сумку и вылез наружу. Вобер уже шагал по тротуару, наглядно демонстрируя городское преимущество ног перед колесами. Когда впереди показалась пятинефная базилика собора Парижской Богоматери, выяснилась и причина затора - на всех подъездах к острову Сите стояли пикеты жандармерии.
   * * *
  Париж. Бульвар Келлермана. Кладбище.
  
   ...Выбив дверь склепа, големы закатили внутрь байки и с удобством расположились на саркофаге. Соседство с умершими их нисколько не смущало. Рука Жака больше не кровоточила, он достал из мотоциклетного бокса нехитрую снедь: головку сыра, кусок черничного пирога и бутыль. Рене пощупал живот и сморщился - внутри всё горело, словно углей проглотил.
   - Есть будешь? - спросил Жак.
   Рене молча показал кулак.
   - Ну нет, так нет...
   Жак с видимым удовольствием зачавкал пирогом. Следом отправился сыр. Если требовалось, големы могли обходиться без еды долго, но никогда не упускали случая вкусно поесть, уподобляясь тут настоящим обжорам. Жак потянулся к вину, но Рене его опередил. Отхлебнув из бутыли, он прислушался к ощущениям - пожар в животе вроде бы поутих. Какое наслаждение! Вино вновь забулькало в горле. Рене полностью осушил бутылку и громко рыгнул. Огорченный Жак достал сигареты.
   - Жадный ты...
   - Я не жадный, я справедливый: ты ешь, я пью, - заключил Рене и умолк.
   В желудке творилось что-то неладное. Вино только на время притупило саднящую боль, а теперь казалось, что кто-то наматывает кишки на раскаленную кочергу. С диким визгом Рене выскочил из склепа. Прислушавшись к утробным звукам с улицы, Жак пробормотал:
   - А еще продукт переводит...
   Големы решили дожидаться саламандру на кладбище. После выполнения приказа она обязана вернуться - руны на контейнере держат крепче любого каната. Жак взгромоздился на саркофаг и закурил, Рене сжался в комок, привалившись к стене. Боль в животе понемногу стихала, а если не двигаться, то и вовсе хорошо. Металлический стакан оставили на пороге склепа. Рене смотрел на него, пока не начали слипаться глаза. Во сне регенерация идет быстрее, голем отключился. Докурив сигарету, Жак последовал примеру товарища.
   В тот самый момент, когда Густав в ресторане поливал саламандру из огнетушителя, руны на контейнере ярко вспыхнули и почернели. Связь с огненной ящерицей прервалась. Рене обнаружил это только утром и сразу достал сотовый телефон. Дрожа, как проштрафившийся новобранец, голем выслушал господина и толкнул приятеля, развалившегося на саркофаге, точно на пуховой перине.
   - А? Что? - пробормотал Жак спросонья. - Саламандра вернулась?
   - Вставай, тупица, - буркнул Рене. - Она уже не вернется.
   Потягиваясь и зевая, големы покинули гостеприимное кладбище. Рядом с наземной веткой метро виднелась автомастерская с небольшим магазинчиком. Чернявый араб быстро заварил бак и не задавал вопросов о характере повреждений - платили клиенты щедро. Тут же Рене прикупил мотоциклетные шлемы, чтобы изменить внешность, как велел господин. Простая уловка сработала - два байкера ничем не выделялись среди своих собратьев, снующих по улицам.
   Големы не стали повторять ночной ошибки. Жак сторожил мотоциклы, а Рене вскарабкался на железнодорожный мост, пересекающий парк Монсури и авеню Рей. Отсюда открывался прекрасный вид на особняк. Рене изготовил бинокль и устроился на теплом бетоне, разглядывая статуи девушек на крыше здания. Через полчаса из дома вышел укутанный шарфом толстячок с большой сумкой в руках. Доберманы проводили его до ворот и скрылись в саду. Голем поежился. Вскоре показался и хозяин дома со вчерашним мальчишкой. Как только они сели в автомобиль, Рене скатился по трубе.
   - Быстрее, мы не должны их упустить!
   Спортивный "Астон" выделялся в потоке машин так же, как стремительная акула в косяке сельди. Чтобы не вызывать подозрений, големы держались далеко позади. Солнце пригревало, выхлопные газы заставляли кашлять, из-под шлемов обильно струился пот. Когда купе свернуло на запруженную набережную, Рене на мгновение потерял его из виду и запаниковал, но тут же с облегчением выдохнул - Вобер с мальчишкой шагали по тротуару, оставив роскошный автомобиль на стоянке. Вскоре они перешли дорогу, юноша достал мольберт и явно решил запечатлеть Нотр-Дам де Пари. Мастер иллюзий же облокотился на парапет с таким видом, будто собрался простоять здесь вечность. Рене позвонил господину и коротко обрисовал ситуацию.
   - Оставьте глупцов и следуйте к намеченной цели, - пророкотало в трубке. - Начинаем в полночь.
   * * *
  Париж. Набережная Турнель.
  
   - Il y a quelque chose qui cloche*, - пробормотал Клод. - Откуда карабинеры узнали о соборе, если я и сам точно не уверен?
   - Что будем делать? - спросил Артем.
   - Рисковать не обязательно. Давай расположимся вон там.
   Проскользнув между машин, Артем разложил мольберт и приступил к наброску контуров величественного здания, тянувшегося к небу шпилями башен. Вобер оперся на гранитный парапет и, глядя в грязно-серые воды Сены, принялся то ли рассказывать, то ли вспоминать:
   - На острове раньше стояли две церкви. Потом их снесли ради античного храма Юпитера, но и он канул в лету, уступив место собору Парижской Богоматери. Тот в свою очередь сильно пострадал во время революции, его даже хотели уничтожить, но вмешался Наполеон. В 1804 году его увенчали здесь императорской короной. Энергетика у этого места мощнейшая, да... Видишь дворик перед входом? Там находится точка, от которой во Франции отсчитывают все расстояния. А в левом портале, например, стоит фигура необычного святого.
   - Чем же он необычен? - спросил Артем, измеряя карандашом на глаз пропорции собора.
   - Прежде всего тем, что держит в руках свою голову.
   - Ага, он бы её еще в сумку положил!
   - Артем, не богохульствуй. Сен Дени был первым епископом Парижа, а в те времена город подвергался постоянным набегам римлян. Солдаты схватили епископа и пытали на том самом месте, где ныне стоит Нотр-Дам, а затем обезглавили несчастного на склонах Монмартра. После казни святой мученик несказанно удивил всех тем, что взял голову в руки и прошел в северном направлении почти четыре мили, пока не рухнул на землю.
   - Здорово! Клод, если тебе когда-нибудь надоест создавать иллюзии, то ты вполне сможешь работать гидом.
   - Спасибо. Как рисунок?
   - Честно говоря, не очень. Понимаешь, у меня бывает такое состояние, словно погружаюсь в некий транс, как тогда, на площади. А сейчас оно не приходит, хоть тресни! Просто рисую...
   - Понятно. Способности дуала проявляются в тебе пока спонтанно, но если постараешься, то сможешь воспользоваться ими осознанно.
   - Да я и так стараюсь, но ничего не получается. Рисунок точный, но без души! Тебе действительно важно, как я изображу собор?
   - Я жду, чтобы ты дал подтверждение моей догадке.
   - То есть ты всё-таки сомневаешься, что террористы его взорвут?
   - Можно сказать и так. Мои видения не всегда бывают четкими. В случае с Казанским собором я почувствовал неладное за три дня и знал точно, что Балдур покусится именно на этот храм. Кроме того, я предвидел встречу с необычным человеком, им оказался ты. Всё сошлось! А сейчас в голове крутится только слово "Нотр-Дам" и связанное с этим названием предчувствие беды.
   - Кто такой Балдур? - спросил Артем. - Главный террорист?
   - Он грандмастер иллюзий и правитель САГ в отражении Сандор. Та еще сволочь!
   - Исчерпывающий ответ. А зачем ему взрывать наши храмы?
   - Гм, сразу и не объяснишь...
   - А я никуда и не тороплюсь.
   - Хорошо, попробую. Для создания иллюзий требуется особая психическая энергия, именуемая жизненной силой или ци. Искусству концентрировать эту энергию de die in diem* меня научил один китайский монах. Процесс долгий, поэтому я расходую ци очень бережно и храню её здесь, - сказал Вобер, показав молочно-белый шарик. - Для осуществления своих замыслов Балдуру требуется энергии неизмеримо больше, чем может дать человеческий организм. Ты слышал про чудодейственные иконы, излечивающие болезни и улучшающие жизнь?
   - Конечно.
   - Деревяшки сами по себе на такое не способны, но если длительное время перед ними молиться, то иконы впитывают и в определенные моменты делятся жизненной силой с людьми. Теперь представь, сколько энергии скапливается в храмах, где изо дня в день звучат страстные мольбы сотен верующих.
   - На порядок больше!
   - Ты прав, и Балдур давно понял это. Когда он хотел вернуть власть над Союзом Арабских Государств, то разрушил храм Христа Спасителя и накопил столько ци, что при желании мог сровнять с землей целый город. Я уже тогда пытался ему помешать и почти преуспел, но в игру вступили големы. Гранд тем и отличается от простого мастера иллюзий, что способен управлять мощными потоками ци и протаскивать в другие отражения не только предметы, но и живых существ.
   - То есть этот Балдур взорвал Казанский собор и теперь нацелился на Нотр-Дам? Зачем ему столько энергии?
   - Пока не знаю.
   - А мы сможем ему помешать?
   - Если только ты полностью овладеешь своими способностями.
   - Это какими? Различать иллюзии и реальность я уже могу.
   - Артем, дуалы рождаются редко, особое сочетание генов появляется примерно раз в тридцать лет, так Природа помогает своим детям в развитии. Ученые, философы, художники с мировоззрением, отличным от общественного - многие из них были дуалами, но не использовали и сотой доли своего дара. Скажу откровенно: тебе повезло, что ты встретил меня... а я тебя.
   - Еще бы! А почему?
   - Балдур не взрывает храмы в прямом смысле, он их высушивает - накладывает на здание иллюзию и постепенно превращает её в реальность, а тебе вполне по силам обратить этот процесс вспять. Чтобы форсировать обучение, я старался чем-либо взбудоражить твой разум, и получилось как нельзя лучше - мне подыгрывали даже обстоятельства. В результате ты уже смог заглянуть в другие отражения, что я считаю несомненным успехом!
   Артем отложил карандаш. Если он понял всё правильно, то наложенную иллюзию можно различить уже сейчас. В глазах защипало. По волнам Сены пополз туман, подбираясь к острову. Белесая дымка скрыла парапет на том берегу, фигурки полицейских и туристов расплылись, четким остался только собор, но и он претерпевал изменения. По массивным стенам забегали красные огоньки, заструились призрачные змейки, уходя куда-то в глубь земли. Контуры здания округлились, избавляясь от грубых линий. Качнулись и задвигались ожившие скульптуры на ярусах. Витражи осветил изнутри белый поток, образуя вокруг шпилей башен дрожащие ореолы-нимбы. Храм обладал такой мощной энергетикой, что заболели глаза. Артем моргнул. Нотр-Дам де Пари обрел привычный облик.
   - Я смог, - прошептал Артем.
   - Что ты видел?! - немедленно спросил Вобер.
   - Истинное величие бога...
   - А если конкретнее?
   - Какой ты черствый человек, Клод! Ничего похожего на разрушение я не заметил. Собор просто пышет здоровьем, если можно так выразиться.
   - Значит, или не пришло время, или я ошибся. Но во Франции нет больше храмов, столь же напитанных жизненной силой! Que fair?*
   - Полиция ведь не просто так тут стоит, - сказал Артем, впервые видя Вобера в такой растерянности.
   - Какой-нибудь придурок сообщил о заложенной бомбе, вот они и отрабатывают. Ладно, давай отдохнем, а вечером вернемся и попробуем снова. Ты не против?
   - Всю жизнь мечтал увидеть Париж и умереть!
   - Со вторым я бы не спешил...
   Клод с грустью посмотрел на запруженную улицу и повел Артема к метро. Спускались они не долго. Между двумя платформами лежали рельсы, проходящие электрички подхватывали ветром с пола фантики и другой мусор, взгляд скользил по безликому бетону стен, цепляясь лишь за рекламные плакаты - никакого сравнения со станциями Питера, где каждая сама по себе архитектурный шедевр. Артем мысленно согласился с Вобером, что умирать здесь совсем не стоит.
   - Что бы ты хотел осмотреть в первую очередь? - спросил Клод.
   - Конечно же, Лувр!
   - Хороший выбор. Мы выйдем на площади Согласия, а оттуда через сад Тюильри к музею. Partons à la prochaine station*.
   Когда электричка остановилась, Клод нажал кнопку и створки дверей распахнулись. Миновав огромную площадь с торчащей в центре Луксорской колонной, Артем с Вобером пошли по утопающим в цветах и зелени дорожкам сада. Здесь стояли скамейки и даже стулья, сидящие пенсионеры переговаривались вполголоса и кормили голубей. В тени кустов обнимались влюбленные парочки. Наполненный ароматами воздух казался чище и вкуснее, чем в остальном городе. По пути попадались различные скульптуры, больше всего Артему понравилось установленное среди пруда нечто, напоминающее подводную лодку. Из неё даже доносились звуки русских песен!
   - Что это за чудо?
   - Боюсь, сиё известно лишь избранным, - ответил Клод. - Здесь много необычных сооружений, это появилось совсем недавно.
   Стены Лувра ладонями обнимали сад Тюильри с двух сторон. Вобер купил билеты, охранники на входе лишь проверили сумку - сдавать в гардероб одежду и багаж здесь не заставляли. Фотографировать внутри разрешалось беспрепятственно, Артем только порадовался за себя, что догадался захватить "цифровик".
   Великолепие Лувра поразило молодого художника в самое сердце, он хотел осмотреть всё и сразу! Оглядев холл, Артем обогнул перевернутую пирамиду и устремился в недра музея как ищейка, взявшая след. Вобер еле поспевал за ним, не забывая комментировать шедевры живописи, скульптуры и графики, собранные в бывшей резиденции французских королей. Несмотря на будний день, в музее бродили толпы туристов. Чтобы увидеть какую-нибудь известную картину, приходилось изрядно поработать локтями. Через несколько часов Артем чувствовал себя как игрок регби после "Турнира пяти наций"*.
   - Проголодался? - спросил Клод.
   - Я бы еще посмотрел немного...
   - Если мы не явимся к обеду, Луи объявит мне бойкот на неделю. Подкрепимся, а потом продолжим знакомство с достопримечательностями. В Париже их еще много.
   Устроившись на жестком сидении электрички, Артем разглядывал на экране фотоаппарата сделанные снимки и вновь переживал волнующие моменты приобщения к чему-то большему, чем просто искусство. Разве мог он мечтать, что после учебы посетит Париж, будет свободно разгуливать по Лувру, созерцая полотна знаменитых художников? Перед этим меркли даже способности дуала и другие отражения!
   За обедом восторженный настрой только усилился, Луи превзошел сам себя. Выставляя на стол новое блюдо, он с помпой произносил его французское название и сразу переводил на русский. Артем полностью погрузился в мир вкусов и ароматов. Приготовленное особым способом мясо, гарниры из незнакомых и удивительных ингредиентов, зелень и кусочки фруктов в немыслимых сочетаниях... Если бы в раю требовался повар, Луи был бы первым претендентом на место, подумал Артем.
   После плотного обеда Вобер, как и обещал, продолжил экскурсию. Купив в оранжерее Люксембургского сада две баночки пахучего мёда, они прошлись по Елисейским полям, напомнившим Артему Невский проспект, но с большим количеством магазинов, автосалонов и ресторанов. С Триумфальной арки открылся великолепный вид на площадь Звезды с расходящимися лучами помпезных авеню. Фуникулер доставил туристов на самую высокую точку Монмартра - холм Мучеников. Вобер специально привел Артема сюда. Это место считалось символом французской культуры, а также пристанищем художников и музыкантов. Молодые таланты выставляли свои картины прямо на улице. Артем долго разглядывал полотна, подмечая интересные сюжеты, и даже купил небольшой холст с изображением выходящего из стены человека - памятник писателю Эме.
   Ближе к вечеру они пили кофе в ресторанчике у Эйфелевой башни. Установленный на вершине прожектор рассекал лучом мглу на многие километры. Внезапно на стенах вспыхнули и замигали лампочки - казалось, что к башне слетелись мириады светлячков.
   - Красота... - выдохнул Артем.
   - Понравился Париж? - спросил Вобер.
   - Очень! Мне теперь впечатлений на всю жизнь хватит.
   - Тогда за работу!
   По Сене курсировали катера, их пассажиры махали людям на берегу. Артем вернулся к мольберту. Рисунок собора приобретал всё большее сходство с оригиналом, но и только - состояние транса не приходило. Клод нетерпеливо постукивал костяшками пальцев по перилам. Артем развел руками.
   - Я не чувствую никакой угрозы.
   - Хорошо. Продолжим утром. Возможно, завтра что-нибудь прояснится...
   Заскучавший "Астон" взревел двигателем. Пробки на улицах рассосались, купе быстро летело по дороге. Луи уже приготовил ужин. Поев, Клод поднялся в свою комнату.
   Артем почему-то чувствовал себя виноватым. Перед глазами проходили красоты Парижа, юноша перебирал в памяти прошедший день, вспоминая памятники и картины, лица людей и облики зданий. Незаметно подкрался сон.
   Утром разбудило бормотание телевизора. Протирая глаза, Артем оделся и вышел в коридор. Луи застыл посреди кухни с кофейником, не замечая, что из носика капает на пол. Вобер сидел за столом, уткнувшись лицом в ладони. На экране телевизора дымились какие-то руины, диктор возбужденно говорил по-французски. Артема кольнуло плохое предчувствие.
   - Что произошло? - спросил он.
   Луи вздрогнул и вернул, наконец-то, кофейник на плиту.
   - Они взорвали церковь Нотр-Дам. В Гавре.
   * * *
   Il y a quelque chose qui cloche фр. - Что-то здесь не так...
   de die in diem лат. - изо дня в день.
   Que fair? фр. - Что делать?
   Partons à la prochaine station фр. - Выходим на следующей станции.
   "Турнир пяти наций" - состязания по регби между сборными Англии, Шотландии, Ирландии, Уэльса и Франции.
  
   Глава 10
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   - Я же вам говорила! - воскликнула Лана.
   - Это ничего не доказывает, - парировал Леонид. - Мы предупредили французов, карабинеры выставили оцепление и это спугнуло взрывников. Они выбрали другую цель, вот и всё.
   - Считаешь, такая организация испугается полиции? Никогда не поверю!
   - Какая "такая"? Нам про неё ничего не известно!
   - Это уже говорит о многом!
   - Брейк! - сказал Смолин. - На одних домыслах мы далеко не уедем. Возможны оба варианта, но я склоняюсь к тому, что наши террористы изначально планировали взорвать церковь Нотр-Дам, а не собор Парижской богоматери. Хочу извиниться перед Ланой, что сначала не придал значения её словам.
   Девушка состроила Кузьмину рожицу, тот поморщился и уткнулся в стаканчик с кофе. Глеб улыбнулся.
   - Но я до сих пор не вижу логики, - продолжил майор. - После Казанского собора - и маленькая церквушка? Чего они добиваются? Взрыв Нотр-Дам де Пари вызвал бы гораздо больший резонанс.
   - Возможно, они преследуют какую-то другую цель? - предположила Лана.
   - Хм, пока не вернется Любимов с Вобером, вряд ли мы это узнаем.
   - Вобер может остаться во Франции, - заметил Кузьмин.
   - Не исключено, но что-то мне подсказывает, что они прибудут вдвоём. А теперь, у кого какие мысли по ночным событиям?
   Сигмовцы дружно посмотрели на Шаврина. Глеб слегка покраснел и сказал:
   - Я видел ядро и пушку, точно вам говорю. Куда они подевались, не знаю, но такой тоннель способен проделать только большой и прочный шар.
   - Я излазил весь двор, опросил всех возможных свидетелей, - подал голос Беридзе. - Никто не заметил ничего подозрительного, но дыра в доме порядочная. Глядишь, и строители быстрее работать начнут.
   - Традиционная наука не может объяснить подобные явления, - заговорил Леонид. - Но если поразмыслить, то выстраивается четкая цепочка. Все объекты материальны, что доказывает их воздействие на окружающий мир, то есть это не галлюцинации. Идем дальше. Чудовище в заливе, лес в метро, поезд на улице - все они существовали недолго. Возможно, это какие-то пространственные аномалии, кратковременный перенос объектов из одной точки Земли в другую. Тогда чудище превращается в обыкновенного кита, с остальным и так ясно.
   Лана фыркнула. Не обращая внимания на девушку, Кузьмин продолжил:
   - В доказательство хочу напомнить про Бермудский треугольник, где бесследно исчезают люди и техника, и другие необъяснимые феномены - НЛО, круги на полях, да хотя бы невесть откуда взявшийся немецкий танк на вершине Эвереста!
   - Всё это конечно интересно, но попахивает откровенной фантастикой, - сказал Смолин. - Ладно, с дырой в доме мы что-нибудь придумаем, а с остальной чертовщиной пускай другие выкручиваются - там ничего похожего на наш профиль нет. Любимов должен прилететь завтра в десять утра, и я уверен, что не один. Со мной в аэропорт поедут Кузьмин и Беридзе. Джордж, позаботься о заявке на сопровождение, две машины будет достаточно.
   - Есть!
   В кабинете Смолина зазвонил телефон. Выслушав Красильникова, майор крикнул:
   - Джорджик, закажи три! - и, выйдя в зал, добавил: - Федералы рвутся поговорить с Вобером.
   * * *
  Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.
  
   Луи выключил телевизор и налил кофе. Его руки почти не дрожали. Артем завтракал круасанами с джемом и украдкой поглядывал на Вобера.
   - Je me suis fait avoir*, - вымолвил, наконец, Клод. - Но почему он высушил не собор, а церковь? Не понимаю...
   - Может быть, там всё-таки скопилось больше жизненной силы? - предположил Артем.
   - Исключено. Церковь построена на четыре века позже Нотр-Дам де Пари, молебны в ней проводят редко, внутри хранятся лишь несколько реликвий со слабой энергетикой.
   - Месье, что случилось, уже не вернешь, - сказал Луи. - Не казните себя. Злодей насытился и покинул наше отражение, в следующий раз вы подготовитесь к его встрече лучше.
   - А вот это большой вопрос, ушел он или нет. На моей памяти Балдур три раза наведывался на Землю, но всегда ограничивался иссушением одной святыни. В этот раз он изменил своим пристрастиям.
   - Ты предчувствуешь, что он будет рушить храмы дальше? - спросил Артем.
   - Точно сказать не могу. Так, бродит на окраине сознания какая-то мысль. Мы посетим Гавр, возможно, что-нибудь и выясним. У меня есть специальная аппаратура, которая отслеживает потоки ци.
   - Вот теперь я узнаю прежнего месье Вобера! - воскликнул Луи. - Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте!
   - Налей еще кофе, Суворов, - усмехнувшись, попросил Клод.
   - А это разве не Наполеон сказал? Ну да ладно, Суворов тоже молодец!
   Покинув Париж через ворота Майо, они обогнули деловой квартал Дефанс и устремились по загородной трассе. Вобер уже оправился от психологического нокдауна и, по обыкновению, восполнял пробелы Артема в знании Франции:
   - Гавр буквально означает гавань. Это аванпорт Парижа в устье Сены, знаменитый не только торговлей, но и множеством музеев. Мне больше всего нравится археологический, в нем представлены около ста макетов жилищ, начиная с доисторических времен.
   - Кстати, Гавр - побратим Санкт-Петербурга, - блеснул Артем.
   - Серьезно? Я этого не знал, - сказал Клод и задумался.
   Ближе к городу начали попадаться патрульные автомобили, один раз проехала карета "скорой помощи". Оставив "Астон" на обочине, Вобер достал из багажника большой чемодан и направился к разрушенной церкви. Артем уверенно зашагал следом. У ограждения их остановили карабинеры.
   - Извините, месье, сюда нельзя.
   - Отдел по борьбе с терроризмом, - достал удостоверение Клод.
   Пока офицер рассматривал документ, Артем постарался принять самый серьезный вид. Вобер предупредил, что иллюзию накинет только на себя, чтобы не расходовать зря драгоценную энергию. Теперь юноша старался выглядеть подобающе спецагенту - длинное пальто и темные очки этому только способствовали.
   - Но ведь следователи уже приезжали, - вымолвил, наконец, карабинер.
   - Сержант, мне некогда с вами пререкаться, - заявил Клод. - Взорван религиозный памятник шестнадцатого века, в этом замешана международная террористическая организация. Нам нужно осмотреть место преступления. Вы собираетесь препятствовать?!
   - Конечно, нет! Еще раз извините, месье.
   Карабинер отодвинул с прохода рамку заграждения, пропуская гостей. Мужчины зашагали по мощеной дорожке. Глядя им вслед, сержант достал из бумажника купюру в десять евро и передал напарнику.
   - Говорил я тебе, что это теракт! - сказал тот. - Церкви просто так не взрываются.
   - Ты случайно угадал, предлагаю новое пари. Спорим, что эти важные агенты ничего не накопают?
   - Замётано! Сумма та же.
   Тем временем Вобер с Артёмом осматривали руины. В сторонке упаковывали сумки два взрывотехника, спасатели растаскивали камни, складывая их в кучи. За работой наблюдал молодой следователь.
   - Нашли что-нибудь интересное? - спросил у него Клод, махнув удостоверением.
   - Пока нет, месье.
   - А что за дым?
   - О, это горит сено на заливном лугу. Видимо, ветер донес искры, вот и занялось. Не волнуйтесь, пожарные уже там.
   Вобер покачал головой. Артем проследил за его взглядом - внимание мастера привлекли деревья на краю леса. Кроны некоторых почернели и осыпались, словно их коснулось чье-то жаркое дыхание. Клод поднял и растер пальцами комок земли, после чего вновь обратился к следователю:
   - Пострадавшие есть?
   - Нет, месье! Рвануло после полуночи, в церкви никого не было.
   - Сa saute aux yeux*! - воскликнул Вобер и, повернувшись к Артему, добавил: - Вот и разгадка.
   - Разгадка чего?
   - Балдур запланировал разрушение без жертв, поэтому я и не чувствовал так остро его намерения, как в случае с Казанским собором. Хитер грандмастер, ничего не скажешь, но и мы не промах, верно? Сейчас посмотрим, что он тут натворил.
   Клод поднялся на пригорок и раскрыл чемодан. Артем помог установить сначала треногу, затем похожее на небольшую пушку устройство под названием градуатор. В его задней части помещался экран, ниже шли колесики верньеров. Руководимый Вобером, юноша воткнул в землю десять конусов по кругу разрушенной церкви. Когда Клод включил аппарат, на экране побежали, складываясь в причудливый узор, зеленые линии. Артем с интересом наблюдал за процессом.
   - И как это работает?
   - Маячки-истекатели создают особый купол, тот локализует все произведенные извне воздействия, - ответил Клод, щелкая переключателями. - Балдур уже выкачал жизненную силу из церкви, но по остаточному излучению можно определить направление потока и еще ряд параметров. Видишь эту окружность? Она показывает место истечения ци, Балдур стоял вон в той рощице. А вот и следы двух подручных - темные пятнышки на куполе. Ага, любопытно...
   Вобер подкрутил верньеры. Из клубка линий выделилась тонкая ниточка, убегающая за границы экрана. Клод уменьшил масштаб, плоскость превратилась в шар со знакомыми очертаниями континентов.
   - Это же Земля! - воскликнул Артем.
   - Тебе не откажешь в наблюдательности. Как думаешь, где кончается эта прямая?
   - Гм, в районе Питера?
   - Точно! Казанский собор связан с церковью Нотр-Дам, вот только каким образом? Хм, мы сегодня же вылетаем в Санкт-Петербург! На этот раз я возьму аппаратуру с собой.
   - Но ведь билеты на завтра?
   - Артем, я вижу, ты хочешь продолжить знакомство с Парижем, но медлить нельзя - Балдур и так впереди на целый корпус. Уверен, он задумал какую-то грандиозную пакость. Если мы не поспешим, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми!
   - Да я понимаю. Вот только Луи расстроится...
   Вобер собрал конусы и быстро упаковал чемодан. Они спустились с пригорка, карабинеры предупредительно отступили с дорожки.
   - Как ваши успехи, месье? - поинтересовался сержант.
   - Лучше не бывает! Мы вычислили террористов и теперь обязательно их найдем. Улик предостаточно! - жизнерадостно ответствовал Вобер.
   По выражению лица карабинера нельзя было сказать, что его сильно обрадовало это известие.
   * * *
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   В просторный подвал снизошло спокойствие. Темные мониторы подмигивали зелеными огоньками, молчали телефоны, лишь в глубине здания изредка гудел лифт, да в кабинете слышалось хмыканье. Беридзе, Кузьмин и Зотов ушли на очередной семинар повышать квалификацию, Глеб вернулся к прерванному отдыху, а Лана воспользовалась затишьем и отпросилась в салон красоты, мотивируя это убийственным аргументом, что всё-таки она девушка!
   В кабинете хмыкал майор. На столе перед ним стояла пепельница и лежал составленный Георгием отчет, призванный объяснить необычное происшествие на Мытнинской. В одной руке Смолин держал сигарету, в другой - ручку, безжалостно правя занимательный опус молодого сотрудника. Отредактированная версия выглядела так:
   "В ходе оперативно-розыскных мероприятий установлено, что дыра в стене дома по адресу: Мытнинская, 4, возникла в результате прицельного попадания некрупного метеорита с последующим его разрушением. Пострадавших нет. Ущербом можно пренебречь, так как дом предназначен к сносу. На основании вышеизложенного в возбуждении уголовного дела отказать".
   Майор еще раз перечитал текст, вычеркнул слово "прицельного" и заменил прилагательное "некрупного" на "малого". И чего только не придумаешь, объясняя вот такие феномены, подумал Смолин. Чушь, конечно, полная, но Красильников не слезет, пока не получит аргументированного ответа. К отчету майор приложил справку из планетария, где говорилось, что в ночь происшествия на Землю обрушился небольшой метеорный дождь - теперь ни одна проверка не подкопается. Приятные размышления прервал телефонный звонок.
   - Паша, привет! Это Дима.
   - А, здорово, начальник! Какими судьбами?
   - Ты же просил позвонить, если появится новая информация.
   - Так-так...
   - Мне только что сообщили - Любимов поменял билеты на сегодняшнее число.
   - Да ты что?! А нельзя разузнать, он один летит, или нет?
   - Так и думал, что ты об этом спросишь. Я навёл справки, одновременно с ним билет купил некто Лемар. Их места рядом.
   - Замечательно! Когда прибывает самолет?
   - В пятнадцать тридцать.
   - Спасибо, Дим, с меня коньяк! Скоро буду.
   Смолин посмотрел на часы - время еще есть. Значит, они возвращаются! Что ж, этого стоило ожидать - взрыв произошел, больше в Париже им делать нечего. Артем, понятно, спешит домой, но вот всё же почему Вобер летит с ним? Как не предчувствовал майор подобное, но внутри до этого момента ворочался червячок сомнения - а вдруг Любимов вернётся один? Смолин закурил. Нет, но как хорошо всё складывается! Федералы прибудут только завтра, а мы уже встретим Вобера и успеем с ним поговорить.
   Вот только надо придумать, как задержать этого фокусника.
   * * *
  Санкт-Петербург. Аэропорт Пулково.
  
   Редкий случай для российской авиакомпании - аэробус прибыл точно по расписанию. Подали трап. На выходе улыбчивые стюардессы желали пассажирам всяческих благ и приглашали вновь воспользоваться услугами "Пулковских авиалиний", будто это как-то могло повлиять на решение людей летать чаще. Вобер посмотрел в иллюминатор.
   - Это уже становится традицией.
   - Что такое? - спросил Артем.
   - Думаю, эти господа встречают именно нас.
   Перед трапом сгрудились полицейские. У каждого пассажира проверяли паспорт и билет, кроме того, документы фотографировали. Артем заметил Смолина, пристально вглядывающегося в каждого выходящего человека. Рядом стояли трое оперативников. Прильнув к видоискателям, они направляли камеры на экран, где появлялись снимки.
   - Толково придумал твой майор, - сказал Клод. - Я мог бы сделать так, чтобы все эти полицейские увидели нужное мне, но растрачу слишком много энергии, пускать иллюзии по проводам не так просто. Нет, но какие перестраховщики! Притащили сразу три камеры! Начинаю уважать этого Смолина, зря я тогда в аэропорту забавлялся.
   - Ты о чем?
   - Перед отлетом в Париж мы проходили рамку металлоискателя. Я на секунду убрал иллюзию и взглянул прямо в объектив камеры.
   - Зачем?!
   - Хм, можешь назвать это ребячеством, но ты не представляешь, как скучно поступать всегда правильно, когда живёшь так долго! К тому же я хотел проверить питерскую полицию - заметят или нет?
   - Вот и проверил...
   - А ты представь, как у них лица вытянулись, когда девушка превратилась в мужчину! Я бы хотел послушать, чем они объясняли мой невинный фокус, - сказал с мечтательной улыбкой Вобер.
   - У тебя появилась редкая возможность скоро это узнать.
   - Артем, не язви. Ничего страшного, пообщаемся с майором, раз он так этого хочет. Думаю, разговор получится занимательным.
   - А если нас сначала посадят на всякий случай за решетку, а уж потом будут допрашивать?
   - Не бойся. Я в свое время выбирался даже из застенков НКВД, а уж там, поверь, стерегли на порядок лучше, чем в нынешних тюрьмах.
   - Клод, ты меня постоянно удивляешь, но не всегда лучшим образом.
   - Удивил - победил. Ну что, идём сдаваться?
   Чтобы не шокировать лишнюю публику, они подождали, пока салон покинут все пассажиры. Клод сбросил личину лысеющего толстяка и обрёл привычный облик. Стюардессы ахнули. Артем первым вышел на трап и замахал рукой.
   - Павел Аркадьевич, здравствуйте!
   Смолин посмотрел на Любимова, перевел взгляд на Вобера и с натугой вымолвил:
   - Здрасьте.
   - Хочу представить вам своего друга, - спустившись, продолжил Артем. - Я про него рассказывал.
   - Бонжур, господин майор. Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить? - спросил Клод.
   - Точно, - выдавил ещё не совсем пришедший в себя Смолин.
   - Я бы и так обязательно встретился с вами, зачем такой торжественный прием?
   - Вот именно для этого. Могу я посмотреть ваши документы?
   Под внимательными взглядами полицейских Вобер достал паспорт и билет. Просмотрев бумаги, Смолин заметил:
   - Здесь написано Франсуа Лемар, фотография тоже не ваша.
   - Homo sum et nihil humani a me alienum puto*. Люблю представляться по-разному, - улыбнулся Клод и достал другой паспорт.
   - Это меня и беспокоит, - пробормотал майор, раскрывая синюю книжицу. - Ага, более похоже на правду. Ммм... гражданин Франции, адрес, Вобер Клод... знаете, а у департамента полиции Санкт-Петербурга накопилось к вам предостаточно вопросов, месье Вобер.
   - Готов ответить на все! Но прежде, нам бы отдохнуть с дороги?
   - Извините, но я настаиваю на немедленном разговоре. Хотите позвонить консулу? Адвокату?
   - Давайте так: я не буду никому звонить, но для беседы мы выберем место поуютнее.
   - Хорошо, садитесь в машину.
   - Нет, нет, спасибо. Я на своей. Посадите сзади своих сотрудников, - добавил Клод, заметив, как напрягся Смолин.
   - Мы вас проводим.
   Вобер с Артемом получили багаж и направились к стоянке аэропорта. За ними неотступно следовали оперативники во главе с майором. Увидев "Астон Мартин", Смолин пробормотал: "Ах, вот даже так!", сел на заднее сиденье и больше не проронил за всю дорогу ни слова. В окружении патрульных автомобилей купе проследовало к Департаменту полиции.
   - Проходите, - сказал майор, открыв дверь в кабинет. - Кофе?
   - Не откажусь.
   Гости удобно устроились в креслах, потягивая горячий напиток. Смолин достал диктофон.
   - Павел Аркадьевич, я бы попросил вас не делать никаких записей, - сказал Клод. - Правда бывает настолько необычной, что лучше её знать ограниченному кругу лиц. Обещаю, что буду предельно откровенен.
   - Хм, хорошо, но только учитывая ваше добровольное сотрудничество. Вопрос первый. Что вы знаете о взрыве Казанского собора?
   - Так не пойдёт.
   - Что?!
   - Давайте я сначала расскажу вам всё, что относится к делу, а уж потом вы будете задавать вопросы. Если они появятся...
   - Вы заставляете меня идти на сплошные уступки. Надеюсь, ваш рассказ стоит того?
   - Несомненно.
   Артем с удовольствием выслушал речь Вобера, где тот поведал о мастерах иллюзий, других отражениях, непонятных планах Балдура и своих попытках борьбы с ними. Реакция Смолина была предсказуема:
   - Невероятно!
   - Тем не менее, это правда, - сказал Клод. - Кстати, Артем Любимов может подтвердить мои слова, он видел доказательства.
   Майор жадно затянулся сигаретой. Чистая ещё час назад пепельница ощетинилась окурками. Система вентиляции работала на износ, очищая кабинет от сизого дыма и горького запаха табака. Такого же горького, как правда Вобера.
   - Допустим, я вам поверю, - сказал Смолин после паузы. - Вы поможете нам поймать этого преступника?
   - Над этим я сейчас и работаю.
   - Хорошо! В руинах собора мы нашли блокнот, который обронили сообщники Балдура. Думаю, вам будет любопытно на него взглянуть.
   Смолин выложил на стол фотографию рисунка. Клод небрежно взял снимок и тут же восторженно воскликнул:
   - Всё ясно, это пентаграмма защиты! Я же говорил, Артем, что разговор получится занимательным.
   - А что произойдет, если Балдур разрушит все храмы? - сориентировался майор.
   Вобер осекся и растерянно взглянул на Любимова, словно ища у того поддержки.
   - Земля исчезнет...
   * * *
   Je me suis fait avoir фр. - Меня поимели.
   Сa saute aux yeux! фр. - Это очевидно!
   Homo sum et nihil humani a me alienum puto лат. - Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.
  
   Глава 11
  
  Гавр. Окрестности церкви Нотр-Дам.
  
  
   ...Дракон был не самый крупный. Зеленая чешуя и голубое брюхо указывали на юный возраст, не более трех веков - решил про себя Рене, вглядываясь в сумерки. У взрослых ящеров чешуя темнее, почти черная, а брюхо уже не напоминает безоблачное летнее небо, походя более на грозовую тучу, готовую в любой момент обрушиться на тебя дождем и молниями. Да и слишком медлит змей, играет с добычей, как кошка с мышкой. Будь я на его месте, подумал Рене, давно бы загнал Жака вон в тот овражек, где бы и поджарил быстро и качественно. Но хоть молодой, огнем стрелял дракон по-взрослому!
   Очередной плевок опалил деревья на окраине леса. Жак взвизгнул и побежал еще быстрее, хотя казалось, что он и так выкладывается на всю катушку. Когда возникала необходимость, обычно медлительные големы развивали немыслимую скорость, а тут приключился как раз такой случай - если тебя испепелит дракон, не поможет уже никакая регенерация.
   Рене поежился и взглянул на господина. Тот стоял, прикрыв глаза, и методично высушивал церковь. Горло с острым кадыком вибрировало, тихие звуки мантр слышались в ночной тишине заупокойным пением. Подрагивали вытянутые к строению руки, воздух туманился теплым маревом защиты, окружающей грандмастера и его подручного.
   Рене вновь включил инфракрасный бинокль. По краям пустынной дороги синей пеленой вставал лес, чернела гибнущая церковь и не видно ни одного красного пятнышка, свидетельствующего о непрошенном госте. Удовлетворенный осмотром голем вновь повернулся к полю.
   Дракон настигал Жака. От страха тот не догадался спрятаться в лесу и теперь бежал прямо по заливному лугу, огибая закрученное в массивные цилиндры сено. Огненные шары рвались со всех сторон, Жак прыгал от них как заяц, путающий следы. Рене в очередной раз порадовался, что стоит сейчас рядом с господином, под защитой, а не носится по полю от прорвавшегося в это отражение ящера. Тем временем Жак поскользнулся и скатился в овраг. Хлопая крыльями, дракон завис над ним ангелом мщения. Рене мысленно попрощался с напарником и приготовился смотреть финальную сцену драмы.
   Горло ящера осветилось клокочущим пламенем. Чудовище открыло пасть, огненный поток устремился к лежащему голему, замершему перед лицом неминуемой гибели. В этот момент мир наконец-то осознал, что в него прокралось нечто чужеродное, и взялся за нарушителя всерьез, выдергивая его из ткани отражения, как занозу из кожи.
   Дракона окутала туманная дымка. Он яростно замахал крыльями, сопротивляясь неведомой силе, но его мощь не шла ни в какое сравнение с могуществом природы. Раздался глухой хлопок, ящер сгинул. Исторгнутое им пламя прокатилось по земле и погасло. Из оврага выбрался донельзя изумленный Жак - весь в саже, но живой. О визите огромного змея напоминало лишь тлеющее сено, да обгоревшие кроны деревьев.
   Горловое пение стихло. Грандмастер взмахнул рукой, загрохотало, и церковь рухнула, лишившись духовной опоры. Как и всегда после иссушения, серая кожа господина порозовела, морщины разгладились, а в глазах вместо льдистых лезвий появились крохотные искорки тепла. Подошел смущенный Жак, поглаживая висящий на шее замысловатый амулет. Грандмастер коротко произнес мантру - ожоги голема затянулись белесой пленкой.
   - В следующий раз веди себя умнее, иначе даже эта безделушка не поможет!
   - Да, господин, - понурил голову тот.
   - Пробоев с каждым разом будет больше, смотрите в оба.
   - Слушаемся! - отчеканил Рене.
   Грандмастер взглянул на него. Искорка зрачка превратилась в раскаленный стержень, который вонзился в переносицу и жидким огнем ухнул в желудок. Боль, терзающая Рене вторые сутки, отступила. Исцеленные слуги вытянулись перед хозяином.
   - Я дал вам возможности и задание. Вы с ним не справились.
   Жак вздрогнул и рухнул на колени. Если бы на Рене не напал внезапный столбняк, он поступил бы точно так же - голос грандмастера стегал плетью. Господин с одобрением посмотрел на стоящего голема.
   - Я не хочу больше ничего слышать про этого неверного. Ясно вам?!
   - Так точно!
   - Возьми.
   Рене подхватил мешочек из чешуйчатой кожи. Повинуясь жесту хозяина, ослабил шнурок и заглянул внутрь.
   - Знаешь, как этим пользоваться?
   - Д-да...
   - Хорошо. Помните, где находится Черный камень? Когда я вернусь из Сандора, никакие глупцы не должны помешать мне высушить его.
   - Слушаемся!
   Грандмастер в последний раз оглядел слуг и легкой походкой направился к лесу. Повинуясь его воле, а вернее - обманываясь создаваемыми иллюзиями, природа позволила человеку пересечь невидимые границы меж мирами. С каждым шагом фигура Балдура истончалась, делалась прозрачной, пока не слилась с ночным туманом. На лугу разгоралось пламя. Рене взглянул на далекие отблески и отвесил Жаку затрещину.
   - Ты чего?!
   - Какого дьявола ты бегал там от этой ящерицы?! Что о нас теперь подумает господин?
   - Легко тебе говорить. Ты под защитой стоял, а я испугался! Видел, какой дракон здоровый? Я таких не встречал еще, из отражения Хорна, наверно. Чуть не поджарил меня, ладно хоть амулет на удачу помог!
   - Еще раз автомат в багажнике забудешь, я тебя сам поджарю.
   Переругиваясь, они дошли до оставленных в роще мотоциклов. Заурчали моторы, свет фар выхватил из темноты утоптанную тропинку. Големы доехали по ней до трассы и направились в сторону Гавра, разминувшись на полпути с тремя патрульными экипажами. В одном из них полицейский что-то вспомнил и просмотрел парижскую ориентировку на двух байкеров с авеню Рей. Заголосила сирена, автомобиль развернулся. Проклиная всех копов на свете, Жак потянулся за автоматом.
   * * *
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   Смолин пристально смотрел на Вобера и раскуривал новую сигарету, но Клод не спешил продолжить загадочную фразу. Его лицо словно припорошило инеем, нос заострился как у покойника. Мастер смотрел в одну точку, меланхолично оглаживая пальцами напит. Оглушенный новостью, Артем замер в кресле. Земля погибнет? Невозможно! Неужели всё это исчезнет, канет в небытие? Юноша тронул старшего друга за рукав.
   - Клод, это правда? Или ты опять пугаешь?
   Вобер вздрогнул, словно очнулся ото сна, и посмотрел на Артема. Теперь в его глазах не было той теплоты, которая подкупила Любимова перед поездкой в Париж. Зрачки превратились в наконечники ледяных стрел, готовых разить врага. Артем даже отпрянул, но тут Клод тряхнул копной волос и наваждение исчезло. Голос мастера прозвучал глухо:
   - Месье Смолин, нам нужно немедленно осмотреть руины Казанского собора.
   Майор кашлянул и затянулся сигаретой.
   - То, что вы мне тут рассказали, не лезет ни в какие ворота... но почему-то я склонен вам верить. Интуиция пока меня не подводила. Так что...
   За стеной прогудел лифт. Послышались голоса, и дверь в кабинет распахнулась.
   - Ага! - воскликнул координатор ФОС Ломов. - Вот они! Все вместе! Я же говорил!
   Артем вздрогнул, Вобер поморщился, а Смолин начал медленно багроветь.
   - Кто дал вам право врываться в мой кабинет?
   Угроза в голосе майора могла бы охладить пыл кого угодно, но только не Шрека. Довольный координатор не обратил никакого внимания на гневный возглас и, подойдя к Воберу, уставился на него через очки с одним стеклом. В дверной проем заглядывали встревоженные сигмовцы. Майор восстал из кресла и рявкнул:
   - Какого черта вы делаете?!
   - Удостоверяю личность преступника, - огрызнулся Ломов. - Почему вы не сообщили нам, что подозреваемый прибывает сегодня? Не только у вас есть информаторы в авиакомпаниях!
   - Полегче, Макс, - сказал вошедший следом. - Мы ни в чем не подозреваем господина Вобера, а просто хотим поговорить. Разрешите представиться: полковник Мурзин, Геннадий Петрович. А это наш координатор Максим Ломов. Наслышан о вас, Павел Аркадьевич, но случая познакомиться не выпадало. Извините моего коллегу за излишнее рвение.
   - У вас так принято, врываться в кабинеты без предупреждения? - поинтересовался Смолин, возвращаясь в кресло.
   - Полноте, майор. Вы же не сочли нужным предупредить нас о возвращении господина Вобера, хотя прекрасно знали о нашей заинтересованности. Мы квиты. Макс, закрой дверь.
   Ломов исполнил приказание и сложил руки на груди, застыв перед входом с таким неприступным видом, какой бывает у вышибалы переполненного клуба. Не дожидаясь приглашения, Мурзин прошел к свободному креслу.
   - Уф, пробки у вас длиннее, чем в Москве. Но мы всё-таки успели! Если хозяин кабинета не возражает, я бы хотел задать вам несколько вопросов, Клод.
   Вобер уставился на полковника.
   - Я уже изложил всё Павлу Аркадьевичу и не собираюсь повторяться.
   - Боюсь, вам придётся это сделать, иначе так просто наш бравый координатор вас не выпустит.
   Клод взглянул на застывшего Ломова и пожал плечами.
   - Il a de l'énergie à revendre, но меня он не остановит. Однако, я не люблю ссориться с властями. Суть вкратце такова: я знаю человека, взорвавшего собор у вас и церковь во Франции. Он как-то вычислил защитную пентаграмму Земли и собирается её уничтожить. Если это произойдет, ваш мир погибнет.
   - Ваш? Даже так?! А что это - пентаграмма?
   - Пять центров силы. Разрушь их - и это отражение сольется с другими, потеряет свою индивидуальность, попросту исчезнет.
   - Бред какой-то! - подал голос Ломов.
   - Favete linguis*, даже в вашей религии есть попытки проникнуть в тайную сущность пентаграммы. Пять ран Христа, световое постижение двух великих мистерий веры: Троицы и двойственной природы Иисуса - Человек и Бог. В людях пентада проявляется в виде пяти чувств восприятия и пяти элементов, составляющих тело. Две ноги есть символ земли и воды, две руки - воздуха и огня, а голова или мозг - это объединяющая все члены сила эфира. Если вас, молодой человек, лишить рук, ног и тем паче головы, что произойдет с телом?
   - Довольно мистики! - обрезал Мурзин. - Зачем кому-то рушить святыни? Чего этот преступник добивается, а? Или он - маньяк, который уничтожает всё ради собственного удовольствия?
   - Нет, хоть Балдур еще тот ублюдок, но он рационален в своих поступках, этого не отнять. Зачем он всё это затеял, я пока не знаю, однако собираюсь помешать ему.
   - Почему вы думаете, что вам это удастся? На чем основана ваша уверенность? - вмешался Смолин. - Уже два храма лежат в руинах, и вы никак не смогли защитить их!
   - Вот наша надежда, - сказал Вобер и положил руку на плечо Любимова. - Мой юный друг родился дуалом. Он обладает способностями, которые помогут нам победить Балдура. С каждым днем Артем становится всё искуснее и сильнее. Под моим руководством, конечно!
   Артем зарделся от удовольствия и тут же потупился под внимательным взглядом Мурзина. Тот вновь обратился к Воберу:
   - Предположим. Еще один вопрос: что вам известно о разрушении храма Христа Спасителя в 1931 году?
   - Гм, а я всё гадаю, у какого бедного голема вы отобрали эти очки? Теперь понятно. Да, я был там и пытался помешать Балдуру, который собирался высушить святыню. Тогда он действовал не в пример осторожнее. Если бы не его подручные, мне бы удалось отстоять храм - первый взрыв я нейтрализовал.
   - Ага! Эти подручные, кто они такие?
   - Биороботы. Живут долго, убить сложно, но можно. Впрочем, красногвардейцам тогда этого не удалось. Послушайте, господа, я рассказал многое и вы должны мне верить. Окажите содействие или хотя бы не мешайте.
   - Что вы предлагаете? - спросил Мурзин.
   - Я привез специальную аппаратуру для измерения потоков ци и хочу проверить нашу гипотезу. Мне разрешат осмотреть руины Казанского собора?
   Пальцы Вобера продолжали оглаживать напит - Артем заметил, что шарик посветлел. У двери засопел Ломов.
   - И чего там осматривать? Всё ясно и так. Хотя...
   Мурзин молча смотрел на Вобера. Со своего места Артем видел, как пульсирует у того жилочка на виске. Смолин затушил окурок в переполненную пепельницу и произнес:
   - Господин полковник...
   - Хорошо, но мы будем сопровождать вас.
   * * *
  Санкт-Петербург. Невский проспект.
  
   На улице Вобер сразу пошел к автомобилю, но его опередил Ломов.
   - Ух, ты! Неужели "Астон Мартин"? Настоящий?
   Координатор обошел купе по кругу, цокая языком. Восторженную оценку получили литые диски, специальные молдинги и блестящие выхлопные трубы. Шрек даже присел, разглядывая тюнинговый бампер.
   - Классная тачка! Мне б такую, - продолжил Ломов, проведя рукой по мускулистому боку купе. - Сколько стоит?
   - Боюсь, слишком дорого для вас, - ответил Клод.
   - Что ж, возможно.
   Шрек оглядел автомобиль на прощание, разве что не облизываясь, и поспешил к служебной "Волге". На этот раз Смолин не стал втискиваться на узкие задние сидения спортивного купе, а также загрузился с двумя сигмовцами в просторный салон "Центуриона". Артем с наслаждением расположился в мягком кресле "Астона". Заурчал двигатель, кавалькада из трех автомобилей двинулась по Невскому, сопровождаемая двумя патрульными экипажами.
   Несмотря на то, что со времени взрыва прошло уже несколько дней, толпа зевак у Казанского не редела. Туристы щелкали фотоаппаратами, журналисты пытались проникнуть за ограждение, хмурые полицейские беззлобно поругивали самых настойчивых. Хотя по официальной информации жертв не было, но тут и там алели гвоздики, теплились огоньки свечей. Завалы почти разобрали. Спасатели грузили обломки в кузова пыхтящих "Татр", на свободном месте уже суетились строители - мэр Санкт-Петербурга пообещал, что собор будет восстановлен в кратчайшие сроки и в прежнем виде, чему поспособствуют ведущие историки и архитекторы.
   "Форд-Центурион" рявкнул голосом Смолина, зеваки мгновенно освободили дорогу. Клод припарковал "Астон" подальше от работающего крана и, захватив чемодан, пошел к руинам. Им не препятствовали. Охранители и сигмовцы бродили рядом, делая вид, что осматривают место трагедии, а на самом деле исподтишка следили за манипуляциями Артема.
   Тот привычно расставил конусы по периметру. Чтобы не мешать серьезному юноше, спасатели устроили перекур. Клод щелкнул тумблерами. На экране засветились зеленые линии, забегали циферки, отмечая пороговые значения ци. Вобер внимательно наблюдал за вроде бы хаотичным мельтешением и подкручивал верньеры. Первым не выдержал Смолин.
   - Ну, что там?
   - Не мешайте, майор. Сейчас я закончу и всё вам расскажу. Артем, переставь третий истекатель на шаг левее. Вот так. Да не стой там, ты создаешь помехи. Иди сюда!
   Любимов поспешил к наставнику. Закусив губу, тот всё настраивал прибор, водя раструбом из стороны в сторону. И чего он злится? Артем подошел вплотную и тихо спросил:
   - Что-то не так?
   - Не могу понять, чертовщина какая-то, - пробурчал Клод. - Видишь эти пики? Они показывают, что жизненная сила понемногу возвращается в храм. Но откуда?
   - Возможно, виноваты строители, - предположил Артем. - Они уже приступили к работе, вот собор и начал восстанавливаться в астрале.
   - Не уверен. Попробуй посмотреть на развалины зрением дуала.
   - Хорошо.
   Артем изгнал из головы все мысли и сосредоточился на образе разрушенного собора. Вновь картинка по краям задрожала, из ниоткуда потек по мостовой туман и юноша разглядел малейшие трещинки в лежащих перед ним камнях. Руины исчезли. Вместо них возникли полупрозрачные каркасные линии, робкими ростками тянущиеся к еще невидимому куполу. Стены поблескивали искорками, яркими у земли и тусклыми уже на метр от поверхности. Создавалось впечатление, что в благодатную почву упало невиданное зернышко, способное прорасти цветком-собором. Вот только кто его поливает?
   - Ты прав, - сказал Артем. - Здание восстает из пепла. Пока только духовной проекцией, но если дело пойдет такими темпами, то строителям даже не придется особо стараться - собор встанет краше прежнего!
   - Ничего не понимаю, - признался Клод. - Балдур ведь вычерпал его до донышка. Как говаривал один мой знакомый: "Становится всё страньше и страньше".
   - Что в этом плохого? Давай лучше подумаем, как нам остановить Балдура. Собор - чепуха, скоро весь мир будет лежать в руинах. Ведь так? Дело не только в Земле? А, Клод?
   - Да, ты тонко чувствуешь интонации. Разрушение пентаграммы действительно может повлечь за собой гибель всех отражений. Видишь ли, многие мудрецы сходятся во мнении, что именно эта Земля является прародиной человечества, истинным миром.
   - Даже так? А если бы опасность угрожала только моему отражению, стал бы ты так рьяно его защищать?
   - Артем, ну что за вопрос? Конечно, да!
   - Мне просто показалось... нет, ничего. Ты проверил, следующая цель - Кааба?
   - Да. И у меня на этот счет очень плохое предчувствие.
   - Что будем делать?
   - Я не знаю, действительно не знаю! - Клод нахлобучил шляпу. - Нам нужно понять, чего добивается чертов грандмастер и уже на основании этого строить защиту. Здесь нам больше делать нечего!
   - Где это "здесь"?
   - В этом отражении. Вот что, Артем, собирай маячки и ступай к машине, а я пока закончу.
   - Клод, мы что, перенесемся в другой мир? Ты и я? А как же иная система измерений?
   - Думаю, ты справишься с этим.
   - Обалдеть!
   Артем бросился собирать конусы и чуть не налетел на Мурзина.
   - Как ваши успехи? Закончили? - спросил полковник.
   - А? Да.
   - Артем, поторопись! - донесся окрик Вобера. - Геннадий Петрович, можно вас на минуточку?
   Юноша быстро собрал истекатели и сложил их в чемодан, куда Клод уже убрал градуатор. Видимо, мастер решил провести небольшую пресс-конференцию: Смолин и Мурзин внимали ему, а Ломов что-то даже записывал в блокнот. Чуть поодаль прислушивались к разговору двое сигмовцев и трое охранителей. Артем разобрал что-то про поле Земли, магнитные возмущения и потоки космической радиации. Покачав головой, юноша заторопился к автомобилю. Через минуту подошел Клод. Артем оглянулся - полицейские всё также стояли на пригорке и с заинтересованными лицами слушали невидимого оратора.
   - Садись быстрее, - попросил Вобер. - Иллюзия скоро растает.
   "Астон" вырулил со стоянки и влился в поток машин. На первом же перекрестке Клод свернул, они миновали разрисованную граффити арку, и автомобиль оказался в одном из питерских "колодцев". Артем всегда поражался такой метаморфозе: только что ты был на красивейшем проспекте с рекламными щитами, отмытыми фасадами и одетой в гранит мостовой, а ступи чуть в сторону, сверни в неприметный дворик, и перенесёшься лет на сто в прошлое Петербурга с его подслеповатыми окнами, облупившимися стенами и непонятной помесью брусчатки с асфальтом. Никакой машины времени не нужно!
   Вобер нажал кнопку на приборной панели. Сверху выехал экран, программа запросила пароль. Клод пробежал пальцами по клавиатуре, на темном квадрате возник синий контур автомобиля. Тревожными светлячками замигали две красные точки.
   - Ну как дети, честное слово, - пробормотал мастер и покинул уютный салон.
   Заинтригованный Артем выбрался следом. Вобер стоял на четвереньках и, ругаясь по-французски, шарил под выхлопной трубой.
   - Мне этот Ломов сразу не понравился, - сообщил Клод, вставая, и показал темную пуговку. - Передатчик. Так, а где второй? Ага! Наши доблестные полицейские случайно не давали тебе чего-нибудь?
   - Давали. Смолин подарил мне этот телефон за помощь в твоей поимке.
   - Ах ты предатель!
   Подмигнув, Клод забросил смартфон и пуговку маячка в кузов припаркованной у стены "Газели". Робко пискнула сигнализация грузовичка.
   - А теперь, мой коварный друг, приглашаю тебя на прогулку в отражение Сандор. И не надо так глупо улыбаться, садись в машину. Это только грандмастер может переходить в другое отражение где угодно, а мы, простые творцы иллюзий, лишь в определенных местах.
   * * *
   Il a de l'énergie à revendre фр. - У него куча энергии.
   Favete linguis лат. - Помолчите.
  
   Глава 12
  Санкт-Петербург. Невский проспект.
  
   ...Вобер вещал про какие-то излучения, а майор слушал с умным видом, но понимал хорошо, если треть. Да и как принять на веру фантастический рассказ этого "мастера иллюзий", если говорит он про совершенно неслыханные вещи, и тем более говорит с убежденностью шизофреника? Но - гляди-ка! - поймал себя на мысли Павел, веришь ему и не испытываешь никаких сомнений, даже сам начинаешь подмечать моменты из жизни, кирпичиками встающие в здание теории множественности миров. Куда подевалось присущее следователю критическое мышление? Будто отключил кто.
   Вобер замолк на полуслове и растаял в воздухе. Смолин растерянно огляделся. Рядом с таким же недоумевающим видом осматривались фосовцы.
   - Куда он исчез? - спросил Ломов. - Только что был тут...
   - Машина! - крикнул майор Зотову и указал на стоянку.
   Тот кивнул, с другой стороны уже спешил Беридзе. Они скрылись за краном, но Георгий тут же выбежал обратно и виновато развел руками.
   - Профукали, - констатировал Мурзин.
   - Как же так? - вновь спросил потрясенный Ломов. - Я же ясно его видел, вдруг - бац! - и нету.
   - Не переживай, Макс, я тоже не ожидал этого, хотя и должен был.
   - Моя вина, господа, - признался в свою очередь Смолин. - Я ведь знал о способностях Вобера. Но ничего, у Артема с собой маячок, сейчас увидим, куда они направились.
   - Да и мы не лыком шиты, - начал было Шрек, но осекся под взглядом начальства.
   Через минуту полицейские машины гончими мчались по Невскому, рыкая сиренами. Красный маркер на экране указывал, что Вобер с Любимовым не успели уйти далеко - точка свернула на Литейный проспект. Мурзин передал по рации, что они попытаются перехватить "Астон" на мосту, "Волга" охранителей ушла вправо. Через несколько минут впереди показалась грузовая "Газель". Смолин сверился с радаром и кивнул Зотову. Загыркал громкоговоритель. "Центурион" обогнал грузовичок, его водитель повиновался приказу и остановил автомобиль.
   Первым делом Павел дотронулся до борта и даже порадовался испачканным пальцам - не мираж, грязь самая настоящая. Но почему сигнал идет от "Газели"? Неужели Вобер изменил своим пристрастиям и променял роскошный "Астон Мартин" на непредсказуемое изделие отечественного автопрома? Чертыхаясь, майор полез в кузов. Фонарик выхватил из полумрака хорошо знакомое название, Павел некстати вспомнил, что растительное масло дома как раз закончилось. Между коробками с "Золотой семечкой" блеснул серебристый корпус сотового.
   На улице охранители уже допрашивали растерянного водителя. Спрыгнув на землю, Смолин протянул Мурзину пуговку передатчика: "Ваше?". Полковник коротко кивнул. Ладно, хоть не одни мы сели в лужу, единственно порадовался Павел. Больше поводов для веселья не было.
   * * *
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   Красильников выхаживал по кабинету. Если верить ФОС, то сигмовцы действительно допустили преступную халатность. Но зря полковник принимает вид оскорбленного достоинства - облажались охранители не меньше нашего. Тут еще надо посмотреть, кто больше осведомлен о способностях Вобера: у Смолина имелись только догадки, а у Мурзина на руках были и специальные очки для определения истинного вида экстрасенса, и рапорт о прошлых похождениях этого фокусника. Генерал вернулся за стол.
   - Лукавите, Геннадий Петрович! Как только Смолин получил известие о прибытии Вобера, он сразу начал думать, как задержать подозреваемого. Вполне простительно, что майор забыл про ваш интерес в деле, а вот будь у него сведения об этих удивительных очках, вы гарантированно участвовали бы в допросе. Не кажется ли вам, что не только мы должны делиться информацией? И что это за доверчивость? Именно вы разрешили подозреваемому бесконтрольно расхаживать по развалинам и измерять неизвестно что!
   - Он был чертовски убедителен, - пробормотал Мурзин. - Сейчас я думаю, что не обошлось без гипноза.
   - Вот видите! И кто в этом виноват? Неужели отдел "Сигма"? Не надо перекладывать свои ошибки на чужие плечи.
   - Хорошо, хорошо, вы правы! Лебедеву я доложу всё без утайки. Но что намерено теперь делать ваше ведомство?
   Красильников взглянул на Смолина. С самого начала совещания тот сидел с понурым видом, но генерал слишком хорошо знал своего подчиненного, чтобы понять - всё это видимость, игра на зрителя, а виноватым на самом деле Павел себя не считает. И точно - стоило майору почувствовать тяжелый начальственный взгляд, как он встрепенулся:
   - Даже если Вобер внушил нам желаемые действия, сделал он это из благих побуждений, не надо подозревать его во всех смертных грехах. Пока вы, господин полковник, не появились, мы достаточно мило беседовали, и Клод успел сообщить много интересного про эти взрывы.
   Выдержав эффектную паузу, в течение которой Шрек разве что не взбрыкивал, Смолин рассказал про уничтожение опорных точек пентаграммы и прямой угрозе благополучию Земли согласно версии Вобера. Ломов недоверчиво кривился, Мурзин напротив слушал очень внимательно и даже задавал вопросы - со стороны казалось, что беседуют два сослуживца, а никак не сотрудники конкурирующих служб, один из которых только что обвинял другого в некомпетентности. Как бы дико не звучало объяснение Смолина, но Красильников признался себе, что выглядит оно правдоподобным. Если не вдаваться в подробности, всё верно: раз преступник взрывает храмы по определенной схеме, то и план у него вполне определенный, а уж грозит ли это глобальной катастрофой или межнациональной враждой - не суть важно. Прерви цепочку, и замысел неведомого Балдура полетит в тартарары, на счет "Сигмы" запишут еще одна победу в борьбе с терроризмом, ну, и себя можно будет похвалить за спасение мира, но только вполголоса, вдруг кто услышит?
   - Нужно выходить на арабов, - продолжил тем временем Смолин. - Насколько я знаю, Кааба - целый храмовый комплекс, там всегда много народу и так просто внутрь не попасть. Чтобы контролировать ситуацию, я настаиваю на командировке в Саудовскую Аравию. Хочу напомнить, Валерий Борисович, что в институте я изучал как раз арабский.
   - Макс, а ты какой изучал? - поинтересовался Мурзин.
   - Английский, конечно!
   - Что ж, мне кажется, тебе будет полезно расширить свой кругозор.
   - Означает ли это, что вы согласны с предложением майора Смолина? - быстро спросил Красильников, пресекая возмущение координатора.
   - Других альтернатив я не вижу. Врага лучше бить на чужом поле, а не у себя дома. К тому же Вобер обязательно проявится под Каабой, а с майором у него контакт как-никак налажен.
   - Хорошо, я сейчас же отдам необходимые распоряжения. Чего сидишь, Паш? Собирайся, у тебя есть редкий шанс попрактиковаться в знании арабского языка.
   * * *
  Санкт-Петербург. Центр города.
  
   Защищенный иллюзией "Астон" вынырнул из переулка у Синего моста. Впереди заблистали купола Исакия, загарцевал на коне Николай Первый. Артем поначалу дергался от воя сирен и всё оборачивался, но уловка Вобера сработала как надо - погони не было, а патрульные экипажи пролетали мимо, спеша задержать совсем другой автомобиль.
   - Я бы никогда не догадался, что нам что-то подсунули, - признался Артем.
   - Поживешь с моё - привыкнешь к штучкам спецслужб. Их хлебом не корми, дай только на порядочного человека жучков понавесить, - хмыкнул Клод. - Пришлось в свое время оборудовать каждую машину поисковой системой. Однажды я гостил у цэрэушников, так потом снял с одежды аж семь микрофонов, представляешь? Вот откуда у людей такая тяга к подслушиванию?
   - Безобразие, - поддакнул Артем. - Только телефон мой ты всё равно зря выкинул. Удалили бы маячок, да и разговаривал бы дальше.
   - По номеру могли запеленговать. Да и зачем тебе эта громадина? Вот, держи, - с этими словами Клод достал из неприметного отделения панели шершавую бусинку.
   - Что это?
   - Псионик. Работает как коммуникатор, причем можно вживить сразу в мозг, но тогда вероятны побочные эффекты. Не бойся, это упрощенная модель, вставляется в ухо. Удобно? Теперь проговори имя или номер абонента и наслаждайся общением.
   Артем с опаской принял подарок Клода. Кто его знает, эти технологии из других отражений? Засунешь, а потом и не достать будет, придется операцию делать. Чтобы не передумать, он быстро протолкнул псионик в ухо. Зря беспокоился - шарик совершенно не мешал, а когда Артем прошептал имя друга, знакомый голос зазвучал будто сразу в голове:
   - Алло, прокат танков!
   - Заверни мне парочку, - хмыкнул Любимов.
   - Артем, ты куда пропал?! Я уже волноваться начал, - затараторил Нестеров. - Какой-то туман в голове, наверно пиво несвежее было, не помню даже, как ты ушел. У тебя всё нормально?
   - Да, подвернулась тут работенка, нарисовать кое-что надо одному богатею, не волнуйся.
   - Богатею? Тогда ладно, а то в фирме уже спрашивали про тебя. Когда появишься?
   - Ой, не знаю! Нужно еще наброски сделать. Через неделю, не раньше.
   - Хорош секретничать! С Наташкой небось загулял?
   - Ну, можно и так сказать, - ответил Артем, глядя на Клода и еле сдерживая смех.
   Знал бы его друг, сколько всего произошло с того дня, как они дегустировали пиво в пабе! До сих пор в голове не укладывается! Словно ты пришел простым зрителем в кинотеатр, посмотрел фильм, а тут тебя сам Питер Джексон за локоток этак аккуратненько ловит, уводит за кулисы, и ты походя знакомишься с Гэндальфом, примеряешь кольцо Всевластия и морщишься от запаха пробежавшего мимо урук-хая. Режиссер предлагает тебе исполнить роль спасителя Средиземья в следующем блокбастере, происходящее напоминает сон, но ты не ждешь подвоха, потому что знаешь точно: всё так и есть, именно ты способен на подвиг и никто другой.
   Автомобиль остановился у неприметной арки. Оглядевшись по сторонам, Клод распахнул ажурные ворота, и "Астон" нырнул в объятия двора-колодца. Вездесущие надписи на стенах появились здесь давно и с тех пор обновлялись редко: "Леннон жив", "Зенит - чемпион СССР!", "Ария - Герой асфальта". В углу мирно доживал свой век их ровесник - горбатый "Запорожец", вросший спущенными колесами в землю. Стены домов шелушились краской, мутные стекла окон не нуждались в занавесях. Жильцы хрущевок явно во всех тонкостях изучили собственный двор и теперь предпочитали смотреть наружу - туда, где теплилась еще хоть какая-то жизнь. Посредине серого пятачка возвышалась двухметровая пирамида из булыжников.
   Артем подошел к сооружению. Камни поросли мхом, заплесневели и даже среди старинного дворика выглядели неуместно. Точно так же смотрелся бы Стоунхендж, вздумай кто перенести мегалиты на Красную площадь. Юноша провел рукой по бугристой кладке.
   - Откуда здесь это?
   - Je ne sais pas*, - пожал плечами Клод. - Или кто-то обозначил точку соприкосновения миров, или из другого отражения выпало, да так и осталось. Здесь мы перейдем в Сандор. Советую зажмуриться и думать о чем-нибудь хорошем, очень многое зависит от твоего настроения. Не бойся, в первый раз я помогу тебе. Готов? Ну тогда - поехали!
   * * *
  Отражение Сандор. Египет. Окрестности Каира.
  
   Повинуясь старшему другу, Артем закрыл глаза и решил думать о первой любви. Мысли плавно перешли на новую знакомую, юноша припомнил утро на Лиговке и смущенно хмыкнул. Кожу защипало. Что это? Точно острые льдинки прошлись по лицу, град кончился так же внезапно, как начался. Клод крепко держал за руку, они шли по хрустящему насту, нос пощипывало от мороза. Артем рискнул открыть глаза.
   До горизонта простиралась снежная равнина с крючковатыми деревьями и зачатками гор. Низкие облака подсвечивало багрянцем, ветвистые молнии чертили горизонт. Откуда-то шел непрерывный гул, словно в глубине стылой земли работал гигантский трансформатор. Злой ветер трепал одежду, силясь раздеть путников и добраться до теплой плоти. Артем поднял воротник. Клод вышагивал рядом, нахлобучив шляпу до ушей.
   - Ты справился, - отрывисто бросил он, заметив взгляд юноши. - Мы благополучно покинули твое отражение, дальше будет проще.
   - Это и есть Сандор?
   - Нет, Северные пустоши, - ответил Клод и скривился, точно вспомнил нечто печальное, связанное с этим местом. - Только грандмастер может перескочить сразу в нужное отражение, а нам придется идти через промежуточный уровень - это как пересадочная станция. Если направиться туда, вон к тем деревьям, можно попасть в отражение Хорн и полюбоваться на драконов. А если держаться того ущелья, попадешь в мир, где доминирующей формой жизни являются обезьяны.
   - Почему они не превратились в человека?
   - C'est bidon!* Неужели ты думаешь, что это возможно? Не будь таким же наивным, как старина Дарвин.
   Клод улыбнулся, но тут же нахмурился и полез за пазуху. Напит висел на шнурке безжизненным шариком. Ветер бросил в лицо пригоршню ледяной крупы, вдалеке послышался протяжный вой. Вобер выругался по-французски.
   - Бежим! Мы должны успеть!
   Он указал на недалекую возвышенность. Ноги проваливались в наст, град усилился и норовил хлестнуть по глазам. Почти ничего не видя, Артем упорно выдергивал ботинки из снежного плена, стараясь не отстать от Вобера. Они взбежали на холм.
   Пирамида предстала цельным голубым кристаллом - гладким и даже на вид холодным. На гранях отражались далекие разряды молний, багряно-черные тучи и два бегущих человека.
   - Закрой глаза! - крикнул Клод.
   Артем зажмурился, уже предчувствуя, как сейчас врежется в твердь льда. Шаг, еще один, Вобер тащит буксиром за собой. Сейчас! Артем прыгнул, затаив дыхание, но не ударился, а провалился в какую-то бездонную яму. Сильным рывком с него сдернуло одежду, цепочка с крестиком врезалась в кожу. Ветер вышибал из глаз слезы, рвал губы, забивая крик обратно в глотку. Артем похолодел от ужаса. Он падал, падал с огромной высоты в грязно-серую воду!
   На берегу виднелись прямоугольники зданий, ниточки дорог. Чувствуя, что теряет сознание, юноша отвернул голову от ревущего потока и заметил Вобера. Тот расставил руки, пытаясь замедлить падение, из одежды на нем остался только шнурок с напитом. Клод что-то прокричал, но слова унес ветер. Вобер ткнул себя в грудь и показал на Артема. От страха мысли путались, но юноша понял: делай, как я!
   Если упасть с такой высоты в реку, вода приобретает твердость камня. Мастер принял единственное верное решение: он выгнулся, сложив руки, его развернуло, и ноги нацелились вниз двумя вытянутыми копьями. Артем повторил маневр, но закувыркался в воздухе. Волны приближались. В последний момент юноша всё-таки смог выпрямиться и в фонтане брызг ухнул в реку.
   Удар оглушил. Артем барахтался, его подхватило течение, но странно - ничего не болело, хотя вошел в воду под углом и должен был отбить себе всю задницу. Пузырьки воздуха поднимались куда-то далеко вверх, к свету. Юноша взбрыкнул ногами, начал яростно грести, чувствуя, как горят легкие. Бесполезно, он погрузился слишком глубоко, не успеет, не успеет... Артем дернулся раз, другой, рот жадно хапнул мнимый воздух, грязная вода хлынула в горло. Паника овладела художником, он закричал-забулькал, как тут его грубо схватили за волосы и рванули к свету. На глаза опустилась мутная пелена.
   * * *
   Казалось, кто-то вставил в горло шланг и теперь накачивает легкие воздухом, точно спущенное колесо. Вот, надавили на живот, трясут. Артем понимал, что его хотят спасти, но зачем делать это так грубо? Только всё устаканилось, организм смирился с обилием воды внутри и снаружи, а теперь его словно превратили в миксер, взбивающий протеиновый коктейль из внутренностей. В желудке булькнуло. Закашлявшись, Артем перевернулся, на песок изверглась мутная жижа и пучки водорослей. Из бурой массы выбрался совершенно обалдевший крабик и заковылял к воде. Рядом вытирал губы голый Вобер, приговаривая:
   - Вот так, tout baigne*. Напугал ты меня, но теперь всё будет хорошо.
   Артем харкнул желчью. Дрожь еще сотрясала тело, от слабости кружилась голова. Он подтянул к подбородку колени и застыл в позе эмбриона. Так бы и лежал вечно в этом горячем песке, словно ящерица какая. Страх постепенно уходил, стало клонить в сон, организм пытался пережить шок. Когда Артем уже задремал, вернулся довольный Клод. Любимов закутался в принесенное одеяло, сам Вобер щеголял теперь в застиранном балахоне, напоминающем рясу деревенского священника.
   - Обалденно смотришься, - хмыкнул Артем. - Куда подевалась наша одежда?
   - Испарилась, - развел руками Клод. - Я потратил слишком много энергии на болванов-полицейских, заряд напита иссяк, поэтому мы и вывалились черт знает где. Моих сил хватило только на то, чтобы защитить нас иллюзией и смягчить падение, одеждой пришлось пожертвовать. Уф, я буду горевать по своему плащу и шляпе - они были такие удобные. Как ты?
   - Будто вывернули наизнанку. Откуда эти тряпки?
   Клод молча указал пальцем себе за спину. От берега верх карабкались двух- и трехэтажные домики с плоскими крышами, на многочисленных веревках сушилось белье. Артему сразу вспомнилось Черное море, где он отдыхал когда-то, и небольшой поселок точно с такими же хибарками, облепившими склоны. Посмотрел вправо. По бурой реке скользили лодки с рыбаками в пальмовых шляпах, у дальних пирсов швартовались катера.
   - Где это мы?
   - Я рассчитывал появиться в самом городе, но нас выбросило на окраине Каира. Перед тобой великий Нил.
   - Да уж, великий, - пробормотал Артем, сплевывая тягучую слюну. - Нева и то чище.
   - Пойдем, - предложил Клод и помог встать. - Пока местные не хватились пропажи.
   Они поднялись по ступенькам. Кругом воняло рыбой и нечистотами, куда-то спешили смуглые арабы, на двух потрепанных европейцев никто не обращал внимания.
   - Здесь рядом порт, к иностранцам привыкли, - пояснил Клод, когда они выбрались из зловонной клоаки на продуваемый ветрами холм. - Тем более, все чужаки тоже мусульмане. Так, мы сейчас на восточном берегу Нила, здесь находится старая часть города. Через пару кварталов живет мой друг, там переоденемся и поедим.
   По улицам с ревом и грохотом проносились автомобили. Если в Париже их часто украшали царапины, то тут многие были и вовсе обезображены вмятинами и трещинами, точно побывали во многих авариях. На ближайшем перекрестке Артем убедился, что это действительно так. Водители непрерывно гудели, первым проезжал тот, кто наглее. Как пояснил Клод, с движением тут всегда так: на весь перенаселенный Каир хорошо, если наберется с десяток светофоров, причем на их сигналы никто не обращает внимания - люди ездят, как хотят.
   Артем всё пытался определить, чем же отражение Сандор отличается от его собственного, но вокруг абсолютно ничего не производило впечатления другого мира. Обычное солнце, обычные облака, даже арабы самые обыкновенные - смуглые и чернявые, а легендарный Нил до того грязнен, что больше похож на какую-нибудь Москва-реку. Вот только жарко очень, но ведь на то он и Египет - страна фараонов, пирамид и солнца.
   Клод остановился перед вывеской с арабской вязью, постучал медным кольцом о внушительную дверь. Та вскоре открылась и они вошли в небольшое кафе. Хозяин всплеснул руками и о чем-то заговорил с Вобером, Артем устало опустился на скамью. Клод вскоре закончил обмен любезностями и присел за столик. Им принесли кофейник, рис с курицей и лепешки. Накрыв стол, мальчишка-официант схватил большой мешок и скрылся за дверью.
   - Сколько народу, - заметил Артем, наливая в миниатюрную чашечку крепчайший кофе.
   - Что ты хотел - столица! - сказал Клод, разрывая цыпленка. - В Масре, так египтяне называют Каир, живет десять миллионов человек, а в окрестностях - в два раза больше.
   - А чего тут дома все такие, словно после бомбежки?
   - Многие разваливаются, а новые не строят до конца, чтобы не платить налоги. Ничего, перейдем на другой берег, там полюбуешься на архитектуру. Западная часть города застраивалась Исмаил-Пашой по образцу Парижа. Кушай курицу, не кухня Арни, конечно, но вполне, вполне... кстати, пока ешь, хочешь узнать, как Каир основали? - вновь заговорил в Клоде историк-гид. - Сначала, конечно, разметили участок, по углам установили столбы, а между ними натянули канаты и расставили сотни рабочих с лопатами. Сигналом должен был послужить звон крошечных колокольчиков, развешанных на канатах, но для этого требовалось благоприятное сочетание звёзд и планет, за которыми следили астрологи. В тот момент, когда все в напряжении ожидали приказа, колокольчики вдруг зазвонили сами. Позже выяснилось, что на канат уселся ворон. И рабочие бросились рыть землю! Так фундамент был заложен до наступления благодатного момента, что позже привело астрологов в ужас. И не зря - город много раз переходил из рук в руки, здесь по очереди верховодили мамлюки, турки и даже англичане, а впоследствии Балдур избрал Каир местом своей резиденции. Ха, ворон тут не любят до сих пор!
   - Всё это, конечно, интересно, но я не могу понять главного: чем Сандор отличается от Земли? - спросил Артем, подбирая лепешкой соус.
   - Как это чем? - удивился Клод. - Твой крестик очень мало здесь значит, больше котируется полумесяц.
   - Неужели?..
   - Да, всем этим миром правит ислам.
   * * *
   Je ne sais pas фр. - Не знаю.
   C'est bidon! Фр. - Ерунда!
   tout baigne фр. - всё отлично.
  
   Глава 13
  Отражение Земля. Франция. Гавр.
  
   ...Сирена кромсала ночной воздух, её пронзительные трели вкручивались в уши даже сквозь шлем: "Ви-жу, ви-жу!". Сердце металось по грудной клетке, силясь пробить прочный костяк ребер и зарыться в землю, лишь бы не слышать этих ужасных звуков, лишь бы спастись от расплаты! Казалось, это не полицейская машина преследует тебя, а неведомое чудище - голодное и злое: "Со-жру, со-жру!".
   Рене прошел поворот и до отказа выкрутил ручку газа. Мотоцикл с ревом прыгнул вперед. Жак оставался невозмутим: как ни странно, голему повезло, что незадолго до этого он бегал от дракона - организм выработал адреналиновый допинг до конца, теперь разум не туманила паника и он спокойно выполнял программу-минимум по спасению родного тела. Рене подивился перемене в обычно трусоватом напарнике, но раздумывать над этим было некогда - показались огни, и перед старшим встала более насущная проблема: как скрыться от преследователей на освещенных улицах города?
   После моста через Сену карабинеры отстали, но Рене не обольщался на этот счет, зная, как работает жандармерия. Без сомнений, со всех концов Гавра в этот район уже стягиваются патрульные, а на извилистых улочках города особо не погоняешь. Как только мотоциклы вылетели на пустынную набережную, старший махнул напарнику - сворачиваем. Еще один знак - и фары потухли. Теперь нужно найти убежище, где переждать облаву.
   Огромные краны дремали, бессильно раскинув над портом руки-клешни. Слева проносились закрытые ворота складов, справа маслянисто поблескивала вода. Големы лавировали меж контейнеров, даруемое очками истинное зрение позволяло различать контуры предметов даже в полной темноте. Промелькнула батарея пластиковых бочек, разлетелись с хрустом составленные в кучу коробки. Из-под вороха картона стреканул куда-то в темень застигнутый врасплох клошара. Его тележка перевернулась, на асфальт посыпались смятые алюминиевые банки. Напитанный рыбой воздух сотрясли проклятия бродяги - по-французски сочные и по-русски замысловатые. Им вторили далекие сирены.
   Рене лихорадочно выискивал подходящее убежище, но в запертых контейнерах не спрячешься, а склады стоят впритык друг к другу. Может, выбрать местечко потемнее, закидать мотоциклы мусором, да схорониться? И опять Жак удивил его. Пока старший искал спасение на суше, напарник глядел в море.
   - Смотри!
   Мотоциклы остановились напротив причала, где застыла длинной громадиной старая баржа. Фонарь на столбе раскачивало ветром, свет по частям выхватывал потемневшее название судна: "Раг-на-рок". В ржавые борта плёскала Сена, корма терялась в темноте, иллюминаторы капитанской рубки чернели безжизненными провалами корабельного черепа. Баржа-призрак, баржа-смерть. Лучшего убежища и не придумаешь.
   - Рагнарок наступал, а я в орлянку играл. Спрячемся тут, - решил Рене. - Фары не добьют до кормы, а сунуться на эту посудину ажаны не решатся.
   - Я уже и сам не решусь, - прошептал Жак. - Какая страшная баржа...
   - Что ты там бормочешь? Пошли!
   Жак медленно покатил мотоцикл по влажному причалу. Рене позаимствовал у соседнего катера трап, подгнившие доски заскрипели под колесами байков.
   - Быстрее! Слышишь сирены?
   - А вдруг она потонет?
   - Дурило! Эта баржа тут века простояла, и ничего.
   - Всё равно, я боюсь.
   - Дьявол! Вот достался напарничек! И зачем только господин сделал тебя таким трусом?
   - Я не трусливый, я осторожный.
   - Вот Мирам был храбрецом!
   - Пока его русские не расстреляли.
   - Тогда просто Вобер влез.
   Препираясь, големы забрались на судно. Рене втащил трап и спрятал его за бортик. На воде звуки разносятся далеко - полицейские будто уже окружили весь порт, вой сирен заполонил всё вокруг. Не чинясь, голем рванул дверь рубки, раздался громкий скрежет, и Жак чуть не вывалился за борт.
   - Сдурел?!
   - Не ори, а закатывайся внутрь. Эти придурки из-за своих сирен ничего не услышат.
   - Да плевать мне на них, я-то услышал! Предупреждать надо! Чуть сердце в пятки не ушло...
   Рене замычал и пинком поторопил разговорчивого напарника. Мотоциклы едва уместились в тесной каюте, большую часть которой занимал выпотрошенный пульт с погнутым штурвалом. Жак налетел-таки в темноте на торчащий рубильник и заголосил, но оплеуха Рене сразу сократила громкие вопли до вполне приемлемого шипения.
   - Показалось, что меня схватил кто, - оправдался Жак.
   - Заткнись и достань автомат. Они вычислили, куда мы свернули.
   Рене протер рукавом грязный иллюминатор. Около первых причалов жадно шарили поисковые прожекторы автомобилей, свет фар выхватывал из темноты монбланы контейнеров. Карабинеры методично прочесывали территорию порта, Рене только порадовался, что не стал прятаться среди стальных коробок. Огни приближались.
   Там, где пройдет мотоцикл, машина протиснется не всегда. Проходы среди контейнеров сузились, карабинеры спешились, только мимо причалов еще двигались два патрульных автомобиля. Видимо, полицейским тоже надоело завывание - сирены стихли, а присутствие стражей порядка обозначали лишь вспышки проблесковых маячков. Луч фонаря мазнул по барже. Рене тут же отпрянул от иллюминатора, хоть и понимал, что разглядеть его здесь невозможно. Свет ворвался в рубку, выхватив из темноты побелевшее лицо Жака.
   - До кормы фары не добьют, - передразнил он.
   Рене молча показал напарнику кулак. Задрожав, луч скользнул дальше, рубка вновь погрузилась во тьму. Старший голем рассчитал верно - никто из карабинеров не решился лезть на ржавую посудину, полицейские ограничились лишь поверхностным осмотром. Пронесло...
   - Отстань, легавый!
   Рене прилип к иллюминатору. Кричал недавний клошара, которого они чуть не переехали. Два карабинера держали его, а третий задавал вопросы. Впрочем, бродяга вовсе не горел желанием на них отвечать и всё норовил вывернуться из цепких рук блюстителей закона.
   - Не видел никого! Отстань! Я знаю свои права! Да-да! И пахну я нормально! Да-да!
   Рене уже хотел покинуть наблюдательный пост, когда характер криков сменился. Если сначала он был возмущенный, то теперь стал и вовсе негодующий:
   - Что?! Так бы сразу и сказали, чего сопли жевать?! Конечно, видел! Эти мудаки мой дом разрушили! Из коробок, умник, из коробок! Да-да! Обещаешь? Хорошо... но, если обманешь! Вон туда, на баржу! Да-да!
   Луч прожектора нащупал рубку и более уже с неё не сходил.
   - Дерьмо! - Рене достал из мотоциклетного бокса "узи".
   - Бежим? - с надеждой спросил Жак.
   - Куда?! В реку?
   - А я ведь говорил? Говорил!
   - Заткнись! Эту баржу нашел ты!
   Рене осторожно выглянул в иллюминатор. Прожектор слепил, в его свете четверо волокли к барже трап, а остальные карабинеры уже стекались на причал. Ловушка захлопнулась!
   А ведь мы всё делали правильно, подумал голем. Вот как объяснить господину случайности, постоянно происходящее в этом долбаном отражении? Как хорошо было в Сандоре - спокойная жизнь надсмотрщика, куча вкусной жрачки и никаких забот! Ну зачем Верховному правителю САГ, отмеченному милостью самого Создателя, понадобились эти храмы?
   Испугавшись таких мыслей, Рене даже помотал головой и с подозрением уставился на Жака - не учуял ли тот крамолу? Но напарник был занят тем, что увлеченно баррикадировал двери в рубку. Рене вытер со лба пот и тихо выдохнул: лучше не ставить под сомнение действия господина, да и вообще думать поменьше - проживешь подольше. Хотя, и в этом Рене был уже не уверен. "Проклятый клошара, я до тебя еще доберусь!" - пообещал голем и начал откручивать барашки иллюминатора.
   Как бы не был труслив Жак, но он обладал замечательной способностью: боялся ровно до того момента, когда наступала пора действовать. После перехода определенной грани страх не угнетал голема, а наоборот, поддерживал, заставляя того совершать решительные поступки. Вот и сейчас, закончив возводить баррикаду из проржавевших ящиков, Жак последовал примеру Рене, но не стал тратить время на откручивание болтов, а незамысловато двинул по иллюминатору дулом автомата. Посыпались стекла. Взобравшиеся на баржу карабинеры успели повернуться на звук и только - первая же очередь Жака скосила троих полицейских, остальные бросились искать укрытие.
   - Идиот! - крикнул Рене.
   - Почему?!
   - Теперь они точно знают, где мы, и в два счета выбьют нас из этой конуры!
   С берега дробно застучали автоматы. Пули щелкали по металлу и рвали ржавое железо. Големы укрылись за пультом управления. Свет прожекторов узкими клинками врывался в отверстия, пронзая пыльное пространство рубки и выискивая живую плоть. Сыпались дождем чешуйки старой краски.
   - Сейчас гранатами закидают, - прорычал Рене, когда очереди зазвучали реже, и приподнял голову.
   Опыт многих стычек с ненавистными полицейскими разных стран не подвел голема. В проем было видно, как ползут по палубе двое смельчаков, приближаясь на расстояние броска. Рене лег поудобнее, "узи" коротко выплюнул две очереди. Знакомый оружейник как-то утверждал, что этими машинками деревья рубить можно. Такими глупостями Рене конечно не занимался, но мнению профессионала доверял и автомат израильский уважал именно за скорострельность, уравнивающую шансы на попадание между зеленым новичком и опытным снайпером. По крайней мере, на короткой дистанции - пули с легкостью нашли героев, которые теперь судорожно корчились на мокрой от крови палубе.
   Рубку вновь накрыли очереди, големы сжались за покореженным пультом, изредка отстреливаясь. Карабинеры урок усвоили и больше на приступ не шли, но вечно такая дуэль продолжаться не могла. Вскоре Рене заметил то, чего опасался с самого начала: ажаны подвезли тяжелую артиллерию, а точнее - гранатомет. Огонь стих. Големы заметались по рубке, но как спрятаться в стальной коробке от осколочной ракеты? Рикошеты достанут где угодно. Рене уже чувствовал, как тянется дымный след к иллюминатору, когда Жак вновь оказался на высоте: в самом углу рубки, за истлевшей от времени панелью, он обнаружил неприметный люк, ведущий в небольшой трюм - прежний капитан явно не чурался контрабанды. Лишь только големы залезли в тайник и задраили за собой стальной лист, как снаружи глухо ухнуло, баржа вздрогнула, а металл выгнулся горбом.
   - Сволочи! - взвыл Рене, нечаянно коснувшись горячей стали. - Ах, вот вы как? Ну, держитесь!
   Фыркая, как рассерженный кот, голем спустил рукав и открыл люк. Запахло горелой кожей, испорченная куртка полетела на пол. Жак осторожно выбрался следом за приятелем.
   В рубке стало значительно просторней - ракета вычистила её лучше всякой метлы. Чадно дымила резина, огонь лизал искореженные останки мотоциклов, пузырилась краска. Выбитая дверь повисла на одной петле.
   Жак закашлялся от дыма. Через жаркое марево он различил, как полицейские прыгают на палубу - одни вооружились автоматами, другие огнетушителями. Разлитый бензин горящими струйками стекал на воду. Захрипел громкоговоритель. Ажаны заметили покинувших рубку беглецов и теперь брали их в кольцо, перебегая по дымящейся палубе.
   - Чего?! - проорал Рене. - Сдаться?! А вот это вы видели?!
   Он стукнул ребром ладони правой руки по сгибу левой, изобразив интернациональный жест несогласия. Громкоговоритель на берегу захлебнулся от возмущения. Жак затравленно огляделся. Впереди - ажаны с автоматами, позади - акватория порта, где пловца поймают в два счета. Голем опустил оружие. Воевать имеет смысл, когда есть надежда на победу, а глупое геройство в программе биоробота не значилось. Жак горестно вздохнул и тут же получил подзатыльник от старшего.
   - Что это ты надумал? Решил сдаться лягушатникам?!
   - А у тебя что, завалялась в кармане ракетная установка?!
   - Не сомневайся, завалялась, - прошипел Рене и медленно вытянул из-за пазухи мешочек. - Только кое-что получше.
   Голем поддел ногтем сложный узел и растянул горловину. Когда на лугу Рене уже проделывал подобное, Жак почувствовал, как пыхнуло жаром, но отнес это на счет горящих стогов. Сейчас вокруг них также бушевал огонь, но голем уже не сомневался: то обжигающее лицо прикосновение, точно кто-то пытается влить в тебя через поры жидкое пламя, исходит именно из мешочка, который дал старшему господин.
   Громкоговоритель вновь выплюнул в сторону баржи несколько приказов, подкрепленных на этот раз слитным движением полицейского оцепления. Позади взвыла сирена, со стороны Гавра приближался патрульный катер. Жак посмотрел на Рене. Глаза того лихорадочно блестели, по коже расползались красные пятна. Он ощерился и взмахнул мешочком.
   - Нате, жрите!
   На палубу упала россыпь маслянистых капель. Они тут же начали увеличиваться, иссиня-черные лужицы заскользили по ржавому металлу. От каждой отпочковывались всё новые и новые шарики, похожие на разлитую ртуть, и вскоре в сторону полицейских катился сплошной ковер из булькающей массы. В её блестящей поверхности отражались горящие борта баржи и казалось, что уже вся палуба полыхает, объятая пламенем. Полицейские замерли, наблюдая за движением необычной жидкости. Вот её край коснулся ботинка одного из них и человек тут же вспыхнул факелом! Жак еще никогда не слышал, чтобы кто-то кричал так страшно.
   Ажаны обратились в бегство! Кто-то прыгал в воду, но вскоре над ним смыкалась маслянистая пленка, и на море вырастал диковинный цветок с пламенными лепестками. Остальные сбегали по трапу, толкая и топча друг друга, но и этих настигала огненная кара. Хватало одной капли черной жидкости, чтобы человек превратился в огненный столб. Вскоре вся баржа и пирс стали похожи на огромный костер, в котором люди служили поленьями.
   Стальной нос патрульного катера рассек нефтяное пятно. Блестящие нити опутали борта точно щупальца огромного спрута, и через мгновение корабль напоминал старинный канделябр с множеством свечей. Вот только свечи эти извивались и кричали, посылая проклятия небу.
   Жак озирался по сторонам. Он словно попал надзирателем в людской ад, где балом правит огонь. Хотя, господин говорил, что такого места не существует, есть похожее отражение, но и там пламя не горит вечно, а лишь каждую четвертую неделю, когда в подземных полостях скапливается достаточная порция газа.
   Рене же не интересовали подобные аллюзии. Убедившись, что страшное оружие работает как надо, он уже не обращал внимания на крики несчастных, а крепко затянул шнурком горловину мешка и пихнул Жака в бок.
   - Рот закрой, пока не прилетело чего! Давай смываться, скоро пожарники нагрянут.
   Жак поплелся за приятелем, стараясь держаться подальше от черных лужиц. На его счастье они не проявляли к големам интереса, а катились себе дальше в поисках настоящих людей. Жак заметил, что сплошной ковер маслянистой жидкости давно распался на множество клякс, да и те исчезают в порожденном ими же пламени. Крики стихали. Повсюду лежали горки пепла, повторяя очертаниями сожженные тела. Поднявшийся ветерок сглаживал фигуры, лица становились черепами, на темном ковре белели кости. Жак поежился. Как, оказывается, быстро человек может превратиться в ничто!
   Рене вскинул "узи", грянула очередь. Зажимая живот и хрипя, из вороха коробок выкатился недавний клошара. К нему тут же направились три кляксы. Бомж с ужасом уставился на них, забыв даже про боль. Черные комочки докатились до подошвы ободранного сапога, а через мгновение бродяга уже кричал, выпустив изо рта язык пламени. Рене убрал автомат.
   - Будешь знать, как болтать, сволочь! Весело тебе, да-да?
   - Что же это такое? - вопросил Жак, наблюдая за корчами горящего тела.
   - Впечатлен? То-то же! - сказал Рене, вскрывая дверцу припаркованного у склада автомобиля. - Принеси пока мою куртку.
   Жак вернулся с обгоревшими лохмотьями. Рене достал из несгораемых карманов полезные вещички и вогнал в замок зажигания специальную отмычку. Взревел двигатель. Колеса разметали горку пепла, оставшуюся от бродяги, за джипом протянулись истаивающие серые дорожки. Рене вырулил с набережной на объездную дорогу и продолжил:
   - Господин рассказывал мне, что раньше много путешествовал и в одном отражении наткнулся на древнюю империю - она погибла в этом мире, но в том завоевала всю землю. Круто, правда? Самым страшным оружием у неё как раз и был этот огонь, а называли его "римский".
   - Я слышал только про греческий.
   - Ха, сравнил тоже!
   - А что? Его нельзя было затушить даже водой, я в журнале читал!
   - Всё-таки ты тупица, - почти ласково сказал Рене, сворачивая на парижскую трассу. - Смысл не в том, чем огонь затушить нельзя, а в том, чем затушить его можно.
  
   Глава 14
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   От испытанных треволнений и сытной пищи Артема начало клонить в сон. Он вновь наполнил чашку крепчайшим кофе, поглядывая на беседовавшего с хозяином Вобера. Было заметно, что тот уважает Клода - говорит почтительно, раз за разом молитвенно складывает на груди руки и чуть ли не кланяется, словно и не наглый араб вовсе, а вежливый японец.
   От кофе сводило скулы, но бодрил он изрядно. Опустошив чашку, Артем почувствовал, как кровь быстрее заструилась по венам, голова очистилась от дремоты, а сердце начало пробовать на прочность грудную клетку. Чуть раньше Клод с обычной поучительностью в голосе рассказал, что алкоголь в исламском мире под запретом, поэтому ушлые арабы придумали варить такой кофе, который по ударному воздействию на организм превышает даже русский чифирь - людям находиться в своем обычном состоянии всегда скучно.
   - Доходит до того, что глупцы добровольно тащат в рот всякую гадость, - разглагольствовал Клод, доедая курицу. - Например, сигареты. Тот же наркотик, только легализованный, все знают о вреде никотина, но продолжают курить. Куда уж мне, скромному мастеру иллюзий, тягаться в силе с рекламой табака, которая создала для миллионов крепчайшую и постоянную уверенность в том, что сигарета хоть в чем-то может им помочь. Ну там скоротать время, снять стресс, расслабиться. Брр, чушь собачья! Но ведь верят и курят.
   - А я в академии поганки пробовал, - признался Артем. - После этого у меня и открылся дар предугадывать катастрофы.
   - Вряд ли лизергиновая кислота могла так на тебя воздействовать, - фыркнул Вобер. - Будь по-твоему, каждый наркоман становился бы гением. Так не бывает, а вот наоборот - частенько.
   - Грибы прут всегда, - заявил Артем из чувства противоречия.
   - Но не до такой же степени! - парировал Клод.
   Иногда Любимову казалось, что, несмотря на прожитые годы и немалый опыт, Вобер в глубине души остается ребенком. Впрочем, как и многие мужчины. Будет ли мудрец спорить с глупцом? А зачем? Но Клод никогда не отказывался от словесной пикировки, которую сам частенько и зачинал.
   С другой стороны, если ты преисполнился важности от собственных знаний, если считаешь себя солидным и значительным мужем, то вряд ли кинешься с жадностью неофита изучать что-то новое, даже, скорее всего, отвергнешь, и это будет означать конец твоего развития. Лучше парить в небесах орлом, чем ползти по земле черепахой - Артему нравилось, что Вобер открыт миру и не устает постигать и удивляться его чудесам и красотам. Любимов и верил мастеру потому, что видел в его глазах искренний интерес к себе и желание помочь. Видимо, что-то такое чувствовали и окружающие - хозяин кафе по окончании разговора поклонился-таки Клоду и незаметно вручил пачку банкнот, а потом еще долго поглядывал на их столик, ожидая дальнейших распоряжений.
   Вобер опустился на стул и налил себе кофе. Артем хотел последовать примеру друга, но, подумав, решил не искушать судьбу - сердце и так готово было выпрыгнуть из груди и станцевать на циновках джигу. Клод медленно опорожнил чашку, причмокнув от удовольствия.
   - О чем ты говорил с ним? - спросил Артем.
   - С Али? О, мы обсудили весенний разлив Нила, урожай хлопчатника, политику САГ...
   - Видимо, твои консультации в этих вопросах исключительно хорошо оплачиваются, раз он дал тебе столько денег.
   - Заметил, да? Хотя, о чем я говорю? Ты же художник, тем более дуал, ничто не скроется от твоего проницательного взгляда.
   - Клод, хватит уже издеваться надо мной. Мы же друзья? Почему бы просто не сказать правду?
   - Это слишком скучно, никакой тайны... ну да ладно, тут всё просто, Али всего лишь отдал мне долг. Как ты мог заметить, мы сейчас несколько стеснены в средствах.
   - С таким видом долги не отдают.
   - Ох, уж мне эти дуалы! Alors révélé*. Видимо, пришло время просветить тебя и в этой области. Как ты считаешь, мой подозрительный друг, чем зарабатывают себе на хлеб мастера иллюзий?
   - Я как-то не задумывался над этим. Да и зачем тебе работать? С твоими способностями можно брать, что хочешь, разве не так?
   - Не так, мой вороватый друг. Опустим этическую сторону вопроса, а лучше сравним энергетические затраты на иллюзию и ценность вот этой булочки с изюмом. Они не сопоставимы! Даже буханка хлеба не даст тебе достаточно сил для простенького изменения облика.
   - Серьезно? Когда я увидел тебя в первый раз, люди вообще не замечали твоей странной одежды, хотя ты выделялся из толпы, словно баскетболист на параде карликов. Чем объяснишь их слепоту, как не сотворенной иллюзией?
   - Артем, каждый человек обладает жизненной энергией, но есть еще личная сила, которая накапливается в зависимости от устремлений, принципов, да хотя бы хорошего настроения. Поверь, я смогу убедить почти любого в своей правоте, даже не особо вспотев. Люди инстинктивно чувствуют превосходство другого в личной силе и подчиняются, если слабее. Это неприятно, поэтому, когда носитель силы не обращается к ним напрямую, окружающие подсознательно предпочитают и вовсе не замечать его, пусть он будет хоть голый.
   - Джедайство какое-то... именно так ты убедил полицейских в Департаменте?
   - Точно.
   - А у твоей силы вообще есть предел или ты можешь повелевать целыми народами?
   - Хм, Балдур как раз этим и занимается. Вынужден признать, он гораздо сильнее, но только из-за фанатичной веры, а это не для меня. Я знаю о вселенской гармонии и мне больше нравится путешествовать по отражениям и постигать мир, чем влезать в управление людьми, которые по природе своей никогда не будут благодарны никакой власти.
   - Ты опять увлекся небесными материями, что там про низменный заработок?
   - Гм, да. Ты поразишься, как всё просто! Я не умею превращать свинец в золото, не могу наколдовать тарелку супа и не пятнаю совесть разбоем или воровством. Я обычный торговец, Артем, хотя кое-кто называет меня исполнителем желаний.
   - Что?! И чем же ты торгуешь?
   - Разным. Иногда информацией, чаще - определенными предметами. Я был во многих отражениях, видел уйму интересного. Я как волшебник, могу достать почти любую вещь, а за свою мечту люди готовы платить сумасшедшие деньги. Кому-то нужен меч дамасской стали, кому-то алмаз с кулак размером, а кому-то и оберег от опасности.
   - А что, есть и такие?
   - Конечно. И они даже работают! Самые ходовые - амулеты на удачу из отражения Мерлина, правда, они только для холоднокровных созданий, например големов.
   - Интересно, но что-то не сходится... ага! Ты же говорил, что природа отражений разнится и вещи из одного не могут существовать в другом?
   - Как же с тобой тяжело, всё подмечаешь!
   - У меня хороший учитель.
   - Да уж... ты прав, мы сидим в этом кафе только потому, что нас защищают сотворенные мной иллюзии. Для этого мира мы свои и это будет продолжаться до тех пор, пока не иссякнет энергия в охранном контуре каждого из нас. Также и вещи - они существуют, пока не истлели наложенные мастером печати, а при умелом нанесении меток этот процесс может растянуться на века.
   - Ничего себе! А я считал сказками истории про всякие мечи-кладенцы, служащие многим поколениям.
   - Про мечи ты удачно подметил. Хочешь историю? Давным-давно один заказчик англ отказался платить, решив просто меня ограбить, но он не знал, что до этого я обучался в китайском монастыре фехтованию. К тому же, был тогда еще молод и несдержан, да... В общем, после того, как от моего клинка пала небольшая дружина неблагодарного рыцаря, да и он сам в придачу, я со злости вогнал меч в придорожный камень и был таков. Как же я удивился, когда гораздо позже узнал, что люди целую легенду придумали, по очереди пытались вытащить клинок, но тот засел крепко, да и сталь была хорошая. Со временем валун потихоньку трескался, и одному англу свезло-таки высвободить меч. Счастливчик даже королем стал - благодаря вечному клинку, конечно. Тут ведь вот какая штука: предмет вроде бы в этом мире существует, но законам его не подчиняется. Нельзя его ни повредить, ни разрушить, понимаешь?
   - Офигеть!
   - То-то и оно, очень верное выражение. Только и остается это делать, когда в тончайшую кольчугу тыкают всякими ножичками, а тебе глубоко наплевать, знай, головы врагам двуручником сносишь. Эх, хорошие времена были...
   Клод замолчал и уставился в одну точку, а Любимов по-новому взглянул на друга. Несмотря на затрапезный внешний вид, тот сейчас предстал перед ним доблестным рыцарем, могучим воином, вынырнувшим из глубины веков. Вот только бороду с усами отрастить, да заменить этот дурацкий балахон доспехами - и вылитый сэр Ричард Львиное Сердце, хоть сейчас иди на штурм святого Иерусалима. Различив грусть в последних словах Вобера, Артем понял и еще одну простую вещь: мастеру иллюзий действительно скучно жить здесь и сейчас, променяв меч полководца на баул негоцианта. Вот и старается он придать жизни новый смысл, ввязываясь во всевозможные авантюры.
   - Так значит, - продолжил Артем, желая вывести друга из задумчивости, - ты бродишь по отражениям, присматриваешь предметы и затем ищешь на них покупателей?
   - Зачем такие сложности? - удивился Клод. - Торговля слухами живет. Клиенты приходят, например, к Анри, кушают и оставляют заказы, а я по мере сил их выполняю. Не всегда получается, конечно. Бывает, нахожу искомое через месяцы, а то и годы. Есть еще места, где я в своё время посоветовал хорошим людям открыть магазины или рестораны, хозяева мне благодарны и не болтают лишнего. До Али в этом кафе работал его отец, дед, прадед. Так что я сказал тебе почти правду: он отдал мне долг, но не свой - деньги за прошлый заказ.
   - А его не удивляет, что ты приходил еще к его дедушке?
   - Удивляет, конечно! Он считает меня кем-то вроде доброго джинна, - мечтательно улыбнулся Клод. - О, смотри, такого ты больше нигде не увидишь! Это заклинатели огня.
   Артем повернулся в ту сторону, куда указывал Вобер. Через огромное окно было видно, как на площади толпа освободила круг, в центре которого сейчас выступали два смуглых юноши. Подобные представления Любимов раньше частенько видел в цирке - двое перебрасывают друг другу разные предметы, причем сами при этом бегают, прыгают и даже крутят сальто. Ничего сверхъестественного, просто годы тренировок, но тут всё обстояло иначе - юноши жонглировали сгустками пламени. Не какими-то угольками, а именно горящими шарами: при ударе из них сыпались искры, а над площадью потихоньку собиралось дымное облако. Присмотревшись, Артем зрением дуала выхватил из мельтешения огненных росчерков эффектный стоп-кадр - пропитанный горючей смесью тканевый шар касается руки смельчака, языки пламени лижут голую ладонь, но юноша лишь улыбается, посылая маленькое солнышко обратно напарнику.
   - Как они не обжигаются? - спросил Артем. - Клод?
   Вобер не слышал. Его лицо блестело от пота, скрюченные пальцы царапали стол, глаза не мигая смотрели на жонглеров. Тело мастера сотрясала дрожь, из уголка рта потянулась ниточка слюны. Артем застыл, не зная, что делать, а Клод прошипел:
   - Огонь, море огня. Смерть собирает урожай у Черного камня, я вижу. Вижу, что ты задумал, гранд хренов! Зачем? Чем они провинились перед тобой, лживый пророк? Они тоже верят! Кто их спасет, а?! Ты их убил! Не поможет уже никой Аллах! Слышишь меня, сволочь?!
   Вобер затрясся, не отпуская стол. Упал на пол кофейник, по ковру расплылось темное пятно, парующее, словно лужа крови. Артем вскочил, но хозяин оказался быстрее - со всего размаха плеснул в разгоряченное лицо Клода воды. Тот обмяк и сполз со стула. Артем растерянно склонился над другом, мучительно вспоминая основы первой помощи. Хлопнул Вобера по щекам, несколько раз осторожно надавил на грудь. Тот лежал как мертвый, но вот глубоко вздохнул, открыл глаза. Али немедленно распластался на полу и что-то затараторил, а Клод произнес, глядя мутными глазами на Артема:
   - Хорошо, что в Ниле тонул не я. Когда делаешь массаж сердца, давить нужно сильнее.
   - А вдруг я сломал бы тебе ребра?
   - Обычно так и бывает, это цена за жизнь. Встать помоги.
   Артем усадил друга на стул, Али продолжал бубнить что-то в пол.
   - Чего это он?
   - Извиняется, что облил всемогущего джинна водой, - хмыкнул Клод. - Думал, в меня шайтан вселился... мм, это тот же черт, но исламский.
   - Я в курсе. Честно говоря, мне тоже показалось, что ты немного не в себе. Шипел что-то, Балдура вспоминал, ругался.
   - Мне было видение. Еще страшнее предыдущего. Теперь я знаю, что задумал этот фанатик.
   Артем молча ждал продолжения. Клод залпом выпил принесенный Али стакан воды и заговорил, разминая побелевшие пальцы:
   - Вокруг Каабы всегда полно верующих, тем более сейчас хадж, незаметно Черный камень не высушишь. А еще, люди - прекрасный источник жизненной энергии, поэтому раньше и были так распространены жертвоприношения. Почему бы не разрушить одну из точек пентаграммы, да еще и сверх того силы не пополнить? Жадничает Балдур, зарывается. Как бы не подавился! Когда одновременно гибнет столько людей, последствия для отражения могут быть непредсказуемыми. Хотя, какое грандмастеру уже дело до этой Земли?
   - Насколько я знаю, паломничество в Мекку совершают тысячи мусульман, как Балдур собирается уничтожить стольких сразу? Создаст какую-нибудь страшную иллюзию и все сдохнут от ужаса?
   - Грандмастер не любит лишний раз тратить энергию и предпочитает проворачивать грязные дела руками слуг. А тут тем более убийство людей единой с ним веры, Аллах не простит, - хмыкнул Клод и потер глаза. - Если исходить из того, что я видел, Балдур будет использовать римский огонь.
   - Это еще что такое?
   - Изобретение Священной империи отражения Кесаря, - сказал Вобер и, оценив недоумевающий вид Артема, кивнул: - Если вкратце, магиэнергетические дожди идут там куда чаще, чем здесь, потому и население гораздо разнообразнее: массивные тролли, бессмертные ильнары, утонченные лирии, да всех и не перечислишь. Глубоко под землей скрываются колонии простейших элементалов - та же нефть плюс магические примеси. Тамошние алхимики научились ловить этих существ в мешки из драконьей кожи, больше их ничто не удержит. Так вот, если выпустить элементалов на поверхности, они начинают активно размножаться. Когда внутренние резервы заканчиваются, масса ищет пищу для дальнейшего роста, причем живо реагирует на теплокровных созданий - силы в них больше. Однако, существа с различной природой уживаются плохо: как только элементалы проникают через поры в организм того же человека, кровь служит катализатором реакции, которая сопровождается большим выбросом энергии. Огонь пожирает всё.
   - Как мотыльки на пламя, - выдохнул Артем.
   - Да, умом элементалы не блещут. Но оружие получилось эффективным - легионеры забрасывают катапультой мешок с надорванной горловиной в стан врага, а через мгновение там возникает локальный ад.
   - Что же нам с этим делать?
   - Перехватить големов, а прежде попробовать обезвредить Балдура.
   - Ты же говорил, что не тебе с ним тягаться?
   - Но ведь ты мне поможешь?
   - Конечно!
   Вернулся мальчишка-официант с полным мешком. Али пригласил гостей в отдельную комнату. Артем надел длинную рубаху-галабею, расшитую жилетку и мягкие мокасины. Клод помог ему закрепить на голове платок. Два человека, вышедших из кафе, уже ничем не напоминали жертв кораблекрушения и тут же растворились в толпе.
   Артем ожидал, что они пройдут по мосту и окажутся в благоустроенной западной части Каира, но Вобер напротив повел хитросплетениями улочек, всё дальше удаляясь от реки. Многие стены были обклеены портретами бородатого мужчины - Артем решил, что грядут очередные выборы. По пути часто попадались мечети и закусочные, ближе к окраине города дома ветшали, тут и там шныряли бродячие собаки. Пустыня наступала, барханы выползали на городские улицы, стараясь отвоевать захваченное человеком. Артем свернул за Вобером. Справа тянулись сплошной стеной невысокие домики, слева плескалось оранжевое море. Вдалеке виднелась окруженная полуразрушенными колоннами статуя человека с волчьей головой - облупленная скульптура безуспешно боролась с песком забвения, уже съевшего ей ноги. Путь преградила стена из глиняных кирпичей, по виду - ровесница фараонов. В тупике валялся мусор, пахло мочой, не удивительно, что сюда брезговал заглядывать даже свет. Клод огляделся и сдвинул один из камней. В стене открылся лаз. Вобер подтолкнул Любимова, шагнул вперед, и тут же каменная дверь вернулась на место, оставив их в полной темноте.
   - Где это мы? - шепотом спросил Артем.
   - Подожди немного, сейчас нас признают и пойдем дальше.
   Артем напряг зрение, пользоваться возможностями дуала становилось всё легче. Из мрака проступила бугристая кладка стен, уходящие вниз ступеньки и бойница в наклонном потолке. Артем вздрогнул - в узком окошке блеснули стекла очков. Впереди зажегся огонек.
   - Вот и всё. Идем.
   Любимов поспешил за Вобером. Они спустились по извилистому коридору и прошли в просторную комнату, заставленную ящиками. Провожатый отложил фонарь и повернулся. Артем с удивлением признал точно такие же дымчатые очки, что были на големах в подземном паркинге Парижа.
   - Ассалам алейкум, амар*!
   - Мерхаба*, Мирам! Познакомься, это Артем Любимов, мой друг из России и самый настоящий дуал.
   - Здравствуйте, Артьём. Я рад знакомству. Как ваши дела?
   - Добрый день, Мирам. Уже хорошо. Вы очень чисто говорите по-русски, бывали у нас?
   - Приходилось...
   - Мы еще успеем обсудить это, - оборвал Клод. - Ты узнал, куда ходит Балдур?
   - Да, амар. К женщине.
   - Ага! Вот уж наш ревнитель веры! Я же тебе говорил?!
   - Вы были правы, мой господин. Я рад, что служу вам.
   - Мы сможем подобраться к нему?
   - Думаю, да.
   - Замечательно! Артем, ты умеешь пользоваться оружием?
   - Ну, в армии я еще не служил...
   - Понятно, тогда остаешься здесь.
   - С какой стати?! А ты куда?
   Клод подошел к одному из ящиков и откинул крышку. Внутри лежал блестящий от смазки автомат. Вобер передернул затвор и подмигнул Мираму.
   - А мы пойдем убивать Балдура.
   * * *
   Alors révélé.фр. - Тут-то всё и открылось.
   Ассалам алейкум, амар араб. - Здравствуйте, повелитель.
   Мерхаба араб. - Привет.
  
   Глава 15
  Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.
  
   В бухгалтерии Смолину выдали три тысячи долларов - ровно столько, чтобы хватило на дорогу и пропитание. С жильем комиссар Джидды обещал помочь. Майор беседовал с коллегой минут двадцать, всё это время Ломов переминался рядом, вслушиваясь в непривычные звуки чужого языка. Смолин сразу подумал, что убедить комиссара будет трудно, и не ошибся: узнав, что кто-то хочет разрушить Каабу, тот долго смеялся, но, выслушав подробный рассказ о плане террористов, посерьезнел и с большим вниманием отнесся к словам русского майора.
   - Что арабы? - спросил Ломов, как только Павел повесил трубку.
   - Не поверили, сказали, что я сумасшедший.
   - Идиоты!
   - Хм, я бы на их месте тоже не поверил. Но лучше уж я буду сумасшедшим, чем этот Балдур взорвет Каабу.
   - Я думаю, мы должны немедленно лететь в Москву!
   - Сначала мы посетим одного муфтия.
   - Это еще зачем?! У нас мало времени, собирайте, что нужно и - в самолет!
   Смолин медленно достал пачку "Черного капитана", тщательно размял сигарету и прикурил, не спуская взгляд с закипающего Ломова. Колечко дыма проплыло по воздуху и нанизалось на толстый нос Шрека. Тот чуть не подпрыгнул.
   - Что вы себе позволяете?! Вообще работать собираетесь?! Пока вы тут фокусничаете, террористы закладывают бомбу! Немедленно собирайтесь, или я иду к вашему генералу!
   - Послушай, Максим, - очень спокойно начал Смолин. - Мне глубоко плевать, кто там у тебя папа. Мне чихать, какое у тебя положение в ФОС. И мне насрать, что ты там думаешь! Я нашел Вобера, я узнал правду про взрывы и я буду решать, что нам делать! Если тебя что-то не устраивает, иди хоть к президенту, но не мешай мне работать так, как я считаю нужным. Понятно тебе это, координатор хренов?!
   Майор раздавил окурок в пепельнице и уставился на Ломова. Тот порывался что-то сказать, надулся индюком, но, взглянув в серые глаза Смолина, внезапно обмяк и спросил почти ровным голосом:
   - Зачем нам этот муфтий?
   - А ты бывал когда-нибудь в Мекке? Там на границе висит любопытная табличка: "Въезд немусульманину строго запрещён! Карается смертной казнью!".
   - Не может быть!
   - Еще как может. Ты знаешь хоть одну суру? Вообще, открывал когда-нибудь Коран? Ах да, наверно, тебе делали обрезание?
   При последних словах Ломов вздрогнул и непроизвольно принял позу футболиста, стоящего в "стенке". Павел хмыкнул:
   - Сдается мне, ты вовсе не мусульманин. Впрочем, как и я. Поэтому давай не будем пороть горячку, а заглянем к моему знакомому и узнаем, как нам Каабу посетить и при этом в живых остаться. Вопросы есть?
   - Вопросов нет. Но всё равно, лучше нам поторопиться, Павел Аркадьевич.
   - Дык, кто ж спорит, Максим Леонидович?
   Смолин набрал номер Зотова и коротко проговорил распоряжение. Уже на выходе они столкнулись с адъютантом Красильникова. Лейтенант пренебрег всеми правилами конспирации: нес просто в руках бутылку французского коньяка и сеточку апельсинов. "У Борисыча намечается совещание с Мурзиным, - подумал Павел и улыбнулся: - А вот адъютанту влетит за нарушение режима секретности". Мысли перескочили на отдел, но Смолин понимал, что волноваться нечего - все необходимые распоряжения он отдал, а сигмовцы уже не маленькие, чтобы постоянно контролировать их действия. Если не дай бог что случится, справятся и без него.
   "Центурион" выбрался на проспект. Чувствуя свою ущербность, автомобили уступали дорогу брутальному переростку, лишь на Литейном вперед сунулся черный "Хаммер", но и он ретировался, стоило только Зотову рыкнуть сиреной. Роман всё косился на Ломова, а тот вольготно устроился в просторном кресле и наслаждался видами Питера. Смолин улыбнулся - мальчик получил трепку, но уже пришел в себя и спешит показать всему миру свою важность и независимость. Если бы еще эти качества дополнялись профессионализмом и трезвым мышлением, но разве можно требовать от молодого координатора чуда? Конечно нет, поэтому пусть скучает в машине под наблюдением Зотова. Джип величественно вплыл на придомовую стоянку.
   * * *
   Перед тем, как открыть дверь, Камиль Ниязов явно читал Коран. Смолин сразу вспомнил, как они, тогда еще студенты-востоковеды, встречались с муфтием несколько раз в месяц для обстоятельных бесед по истории и законам ислама, и всегда перед сухопарым мужчиной лежал на специальной подставке именно этот потрепанный томик священного писания. Помнится, Павел частенько спорил с учителем и задавал каверзные вопросы, на которые тот неизменно вежливо и терпеливо отвечал. Тогда Ниязов еще возглавлял Совет муфтиев России, сейчас же проводил какие-то собственные изыскания и даже выпускал научные труды. Так неужели духовное лицо, соответствующее по образованию магистру права и богословия, не сможет помочь в щекотливом, но нужном деле?
   - Исен ме сез, Камиль.
   - Ох, неужели я вижу Павла Смолина? Здравствуйте, мой друг, проходите. Рад вас видеть! Как движется карьера милицейского?
   - Полицейского, Камиль, полицейского. Спасибо, вашими молитвами. Я так и не поблагодарил за Шамиля Мирзоева.
   - Пустое! Всё в руках Аллаха, мы лишь можем взывать к нему и надеяться на снисхождение. С чем пожаловали на этот раз? Еще один гордец решил устроить персональный джихад?
   - Вроде того. Но на этот раз всё гораздо серьёзнее.
   Смолин рассказал про Вобера, истинную причину уничтожения храмов и планах Балдура. Сохранять тайну следствия майор и не думал - муфтий уже несколько раз помогал ему в делах, связанных с исламистами, и разбирался в психологии преступников порою лучше полиции. Но на этот раз Павлу удалось заинтриговать бывшего учителя.
   - Велик Аллах и не дано смертному постичь деяния его, - проговорил Камиль, качая головой. - Удивительная история, сразу трудно и поверить, но думаю, этот Клод рассказал вам правду. Мир устроен гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Милостивый подает нам знаки, а уж мы должны помешать случиться непотребству. Что вы намерены делать?
   - Я с коллегой еду в Мекку, - ответил Павел. - Хочу разобраться на месте и предотвратить следующий теракт.
   - Если религиозная полиция обнаруживает в Мекке неверных, их штрафуют или даже высылают из страны, - произнес Ниязов, глядя в стол.
   - Я знаю, учитель, поэтому и пришел к вам. Сможете выписать какую-нибудь бумагу, чтобы нас пропустили? Поймите, Камиль, если мы не остановим Балдура, Кааба может исчезнуть с лица земли, как уже исчезли Казанский собор и церковь Нотр-Дам.
   - Почему вы думаете, что сможете остановить его? Этому человеку явно помогает иблис.
   - А нам поможет мастер Вобер и, надеюсь, вы.
   Ниязов молчал, сложив на столе руки. Молчал и Павел. "Разрешает ли Аллах ложь во спасение? - спрашивал себя он. - А если под угрозой находятся главная святыня мусульманского мира и тысячи, даже миллионы жизней? Это ли не повод для решительных действий?". Муфтий сходил на кухню и вернулся с туркой, по кабинету поплыл запах кофе. Когда чашки опустели, Камиль взял в руки Коран и раскрыл его в произвольном месте.
   - Единый прощает вас за некоторые клятвы. Он не наказывает за пустословие в ваших клятвах, данных без злого умысла в ваших сердцах, - прочел муфтий и отложил книгу. - Что ж, Павел, иншалла. Я помогу вам!
   * * *
  Санкт-Петербург - Москва.
  
   Зотов выжал из массивного джипа всю его немалую мощь, но, когда Смолин с Ломовым вбежали в здание аэровокзала, регистрация на рейс из одной столицы в другую уже заканчивалась. Последние пассажиры следовали по коридору к выходу на летное поле, провожающие потянулись в обратную сторону. Майор протолкался сквозь толпу, стараясь не оторвать ручки у новой дорожной сумки. Сзади пыхтел паровозом Шрек.
   - Задержите самолет! - проревел Ломов и двинулся к стойке.
   - Пропустите меня! - рявкнул Смолин, завидев надпись "Касса". - Девушка, я звонил вам, бронировал два билета!
   - Но регистрация уже закончилась...
   - Поверьте, для нас её продлят, - сказал Смолин и раскрыл удостоверение.
   Аргумент с гербовой печатью подействовал. Еще большее впечатление произвел на таможенников жетон Ломова с тремя золотыми буквами "ФОС". Трап послушно дождался опоздавших, полицейские заняли свои места в салоне аэробуса и дружно выдохнули: успели!
   За окном поплыли облака, курильщики стыдливо потянулись к туалетам, а стюардессы принялись разносить неизменные напитки. Выбрав диетическую колу, Ломов повернулся к Смолину:
   - Так что ваш приятель?
   - Временно посвятил нас в ислам, - ответил Павел и достал официальный бланк с арабской вязью. - Здесь написано: "Всем! Всем! Всем! Я, муфтий Камиль Ниязов, удостоверяю, что предъявители этого документа являются правоверными мусульманами, несмотря на свою европейскую внешность".
   - Ничего себе!
   - Да. Запомни легенду: уже в зрелом возрасте на тебя пролился свет истинной веры и ты перешел в ислам. На ближайшие две недели ты - Абдулла. Если тебя что-нибудь спросят, говори: "Иншалла", собравшись что-то делать - "Бисмилляхи Рахмани Рахим"...
   - А прежде чем сходить в сортир, я должен десять раз помолиться?
   - Конечно! И потом прикрывать ладонью свой необрезанный стручок.
   Ломов закатил глаза и всплеснул руками.
   * * *
   Сколько раз Смолин не прилетал в столицу, она всегда встречала его хмурым небом независимо от времени года. Здесь и зимой мог дождь идти, ну а осенью - сам бог велел. Не любила Москва приезжих, ох не любила, но пойди, выгони всю лимиту, и кто останется? Хорошо, если десятая часть жителей. И скатится тогда столица к уровню провинциальных городов, еле набирающих полтора-два миллиона, и стихнет наконец это извечное: "Понаехали тут!".
   От статистических размышлений Павла отвлек бодрый женский голос. Пока пассажиры расчехляли зонты, неизменно улыбчивая стюардесса сообщала о десяти положительных градусов за бортом и облачности переменной, но мокрый иллюминатор убеждал, что облачность самая что ни на есть постоянная. Москва обычаям не изменяла.
   Шрек первым протолкался к трапу. Смолин следовал в кильватере мощного напарника, словно ушлый гражданский за патрульным автомобилем. Два таких как раз стояли на взлетном поле Шереметьево, между ними оперативников ждал темный "Блейзер" с целой "люстрой" на крыше.
   Чтобы не говорили за глаза про фосовцев, но готовились к операции те всегда основательно. Расположившись на заднем сидении полицейского джипа, Павел с кислой миной наблюдал, как куратор по Саудовской Аравии передал Ломову пять тысяч долларов наличными на расходы предвиденные и десять в карточке - на непредвиденные, два паспорта, алюминиевый дипломат с вещами и блестящий "глок", невидимый детекторам. У Смолина под мышкой скучал такой же, но уже достаточно потертый и побывавший во многих переделках. "Эти пистолеты, как мы с Ломовым: один опытный и битый жизнью, а второй - молодой, зеленый, но полный сил, - подумал майор, наблюдая, как Максим проверяет обойму. - И чего меня на лирику потянуло? Наверное, старею, или предчувствую нехорошее". Сопровождаемый патрульными экипажами джип покинул поле и, промчавшись по короткому проспекту, припарковался у железнодорожной станции. Через полтора часа, презрев столичные пробки, поезд монорельсовой дороги доставил оперативников в Домодедово, где уже началась регистрация на рейс до Саудовской Аравии.
   * * *
  Джидда. Департамент полиции.
  
   После хмурой Москвы солнечный Джидда казался раем на земле. Смуглые арабы все как один улыбались, предлагали подвезти в любую точку мира или на худой конец купить у них какую-нибудь безделушку по цене яйца Фаберже. Смолин отмахивался от надоедливых аборигенов, забывших про гордость фараонов, и шагал по теплому асфальту в сторону дальней стоянки такси, где поменьше и расценки, и наглости у водителей.
   - Такое ощущение, что попал в рассадник терроризма, - пробурчал Шрек, вглядываясь в прохожих. - Подозрительные они все какие-то...
   - Может ты в чём-то и прав. Этот аэропорт имени короля Абд аль-Азиза достраивал папа террориста номер один, - заметил Смолин.
   Ломов хмыкнул и достал из внутреннего кармана платок, заодно поправив наплечную кобуру - несмотря на жару, пиджак он не снял. Павел же еще при выходе из самолета остался в одной футболке и льняных брюках, потертый "глок" устроился в специальной сумочке на поясе: вряд ли им будет сейчас угрожать опасность, а ходить в пропитанной потом одежде то еще удовольствие. Впрочем, Шрек был другого мнения и всю дорогу проверял на месте ли пистолет, расслабившись только в Департаменте полиции.
   Часовой на входе долго разглядывал их удостоверения, созванивался с начальством и, наконец, проводил гостей до нужной двери. Кондиционер внутри добросовестно охлаждал воздух, примиряя европейцев с азиатским климатом. Ломов устроился в кресле с запотевшим стаканом колы, а Павлу выпала сомнительная честь убеждать в серьезности их намерений хозяина кабинета. Местный комиссар Омари слушал гостей внимательно, но даже пышные усы араба презрительно топорщились, выражая недоверие словам русского коллеги.
   - Как этот ваш преступник планирует взорвать Каабу? Полиция допускает паломников к святыне только после тщательного обыска. В Запретной мечети всегда полно верующих, тем более сейчас. Чужака сразу заметят, а если он попытается причинить вред - растерзают на куски! Неужели ваш террорист настолько глуп?
   - Его действия говорят о том, что наоборот - очень умен. А также - могущественен. После взрыва Казанского собора не осталось никаких улик, никаких зацепок. Французской жандармерии тоже нечем похвастаться.
   - Тогда откуда ваш мастер Вобер знает столько? Почему вы ему доверяете? Откуда он вообще взялся? Может, это именно он устроил взрывы?
   - Нет, - покачал головой Смолин. - Вобер не раз сталкивался с Балдуром, поэтому и осведомлен о способностях этого человека. Советую и вам: не стоит недооценивать угрозу. Поверьте, мы просчитали все возможности, и я уверен, что следующей по списку будет Кааба. Если вы нам не поможете, произойдет непоправимое.
   Омари затребовал по селекторной связи кофе и схватил пульт управления кондиционером. Тот заурчал громче, а Шрек прямо-таки растекся в своем кресле, предоставляя старшему напарнику самому разбираться с этим подозрительным арабом. Стажер в тщательно выглаженной форме внес серебряный поднос. Отхлебнув горячего напитка, комиссар зажмурился от удовольствия, чашечка опустела за несколько глотков. Омари открыл глаза и уставился на Смолина так, точно тот уже должен был испариться, а не испытывать его терпение дальше.
   - Так что, вы нам поможете? - спросил Павел.
   - Хоть я и не верю в эту вашу историю, но да, помогу! Надеюсь, вы мусульмане? - словно невзначай поинтересовался хозяин кабинета.
   - Конечно! У нас и справка есть, - ответил Смолин с максимально серьезным видом.
   Омари просмотрел выданный муфтием бланк, усы араба обвисли. Открыв ящик стола, комиссар достал бумагу и перьевую ручку. На удивление - у полицейского оказался красивый почерк, вязь языка текла по листу, точно виноградная лоза по белоснежной стене мечети. Смолину даже стало неловко за собственные каракули в служебных документах. Закончив каллиграфические подвиги, Омари с удовольствием просмотрел результат трудов и протянул бумагу Павлу.
   - Вот, покажете полиции в Мекке. На улице вас ждет джип, я забронировал номер на двоих в "Меркюри". Отель недорогой, как вы и просили.
   - Спасибо.
   - Я просто выполняю свой долг. Вы знаете обычаи нашей страны?
   - Да, когда-то учился на востоковеда.
   - Вот как? Хорошо. Но, если что, Магомет подскажет. Это ваш водитель. Вот моя визитка, звоните в любое время дня и ночи. Сегодня подготовитесь к путешествию, а завтра с утра вас отвезут в Мекку. Здесь недалеко, всего час пути.
   - Абдулла, вставай! Мы выдвигаемся, - сказал Смолин, пожав на прощание руку хозяину кабинета.
   Шрек вздрогнул и с тоской посмотрел в окно. Солнце играло на стеклах небоскребов и слепило глаза, над раскаленным асфальтом дрожал воздух, превращая прохожих в размытых призраков - если в России стояла холодная осень, то тут продолжалось жаркое лето. Ломов со вздохом выбрался из кресла и облапил руку комиссара.
   - Спасибо за помощь!
   Омари вежливо улыбнулся. Шрек вновь вздохнул, пробормотал что-то про нерусей и поплелся за Смолиным. На выходе из здания по лицу координатора уже обильно струился пот, мокрый платок лишь размазывал влагу. Павел хлопнул вынужденного напарника по плечу:
   - Не переживай, в джипе есть кондиционер.
   - А еще там есть водитель, - сказал Ломов, заметив сидящего за рулем араба. - Зачем он нам? Вы не знаете куда ехать?
   - Знаю. Видимо, комиссар не верит нашей истории и сомневается, что мы мусульмане. Постарайся не дать Магомету повода подтвердить это, наверняка он понимает русский.
   - Хорошо, - сказал Шрек, забираясь рядом с майором на заднее сиденье, и, подмигнув, добавил: - Только скажите водителю, чтобы заехал по пути в магазин, пить хочу, ну прямо в горле пересохло.
   - Уважаемый, - сказал Павел по-арабски, - давайте посетим ближайший магазин, мы проголодались.
   - Что-что? - переспросил удивленный араб.
   - Пить хотим!
   - Ааа! Конечно!
   Смолин уставился в окно, чтобы скрыть улыбку. Если бы также просто им удалось раскусить Балдура!
  
   Глава 16
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   Подземное убежище служило не только складом - за неприметной дверью скрывалась просторная комната с кондиционированным воздухом и электрическим освещением. В нише бубнил телевизор, стены украшали ковры, на столе исходил паром кофейник, а огромный холодильник ломился от продуктов - Мирам не хуже Луи заботился о господине.
   Артем возлежал с бутылкой минералки на усыпанном подушками диване и дулся на Клода. Откуда такая забота о подрастающем поколении? То таскает за собой повсюду - отбивались вон и от големов, и от саламандры, а то не берет на простенькое дело! Артем хотел думать так, но внутренний голос нашептывал, что покушение на грандмастера никак не может быть простеньким, и прав Вобер, что не берет с собой молодого компаньона. Но с другой стороны, кто-то ведь утверждал, что только с помощью знаменитого дуала Любимова сможет победить Балдура Рашиди!
   Сидя на табурете, Клод любовно протирал ветошью укороченный автомат. Мирам что-то готовил на газовой плитке в углу комнаты, пахло мясом и специями. Артем поднялся с дивана и подошел к Воберу.
   - Похож на Калашникова.
   - Смотрю, ты всё-таки разбираешься в оружии?
   - Я хоть в армии и не служил, но в "Коунтер Страйк" играл.
   - О, ну это почти одно и тоже! - подмигнул Клод. - Пожалуй, я пересмотрю свои слова насчет твоего участия в заварушке.
   - Вот-вот! Кто-то говорил, что без меня с Балдуром не справится. Забыл уже?!
   - Язык мой - враг мой, - пробормотал Вобер. - Non, pas question*. Артем, если я имею некоторый опыт таких стычек, а Мирам вообще раньше постоянно воевал, то ты не представляешь, с чем столкнёшься. В Сандоре даже на тайную встречу Балдур не пойдет без охраны, слишком многие здесь желают его смерти. Нам придется сначала нейтрализовать элитных телохранителей, а потом как-то совладать с самим грандмастером. Скажи, ты сможешь убить человека?
   - Если мне будет угрожать опасность, скорее всего - да.
   - Вот видишь, ты не уверен даже в этом.
   - Ну и что? Я смогу помочь в другом. Ты же говорил, что дуалы способны разрушать иллюзии. Неужели грандмастер удовлетворится одной охраной и пренебрежет своими способностями?
   Клод крякнул и повернулся к плите, где священнодействовал Мирам.
   - Ты заметил напряженные контуры?
   - Амар, на мне же были очки, а иначе я бы вообще его не увидел.
   - Черт! - Клод повернулся к Артему. - Ты прав, Балдур не станет рисковать даже в сердце своей империи. Наверняка его защищают не только телохранители, но и реальные иллюзии. Мирам не смог их различить, потому что очки истинного зрения действуют по аналогии ближе к биноклю, чем к микроскопу...
   - Это как разнести апельсин топором, нежели аккуратно срезать кожуру ножичком?
   - Суть ухватил верно. Книги писать не пробовал?
   - Картины рисовать прибыльнее. Я так понимаю, иллюзии еще и на виды подразделяются?
   - Да. Мнимые - это те же галлюцинации, только их нельзя воспринимать критически, если не владеешь специальными средствами или возможностями. Реальная или направленная иллюзия имеет в своей основе уже созданный мастером материальный объект, который воздействует на тебя независимо от того, видишь ты его, или нет.
   - Но как я могу не заметить чего-то материального?
   - А вот давай я в тебя выстрелю сейчас из этого АПК и посмотрим, успеешь ли ты заметить пулю, прежде чем она разнесет тебе голову?!
   - Клод, ты чего?
   - Да весь план летит к чертям! Я не смогу защитить нас от направленной иллюзии.
   - Поэтому ты и должен взять меня с собой, - с нажимом произнес Артем.
   - Думаешь, готов?
   - Уверен!
   Клод передернул затвор и прицелился в воображаемого противника. На плитке громко зашкворчало мясо. Вобер с шумом втянул воздух и сказал:
   - Vendu*, другого пути я всё равно не вижу. Проведем небольшое испытание, а уж там решим. Мирам, лифт работает?
   - Да, господин.
   Артему показалось, что слуга замешкался с ответом. Да и потом, когда они спускались по ступенькам, Мирам несколько раз оглядывался, и Любимов готов был поклясться, что вся фигура этого странного человека выражает сочувствие к гостю. По спине пробежал холодок, но Артем списал его на сквозняк в тоннеле. Интересно, что за испытание приготовил Клод?
   * * *
   Где-то гулко капала вода, блики от фонаря расцвечивали влажный камень. Казалось, что глыбы подрагивают, а скала дышит. Здесь было прохладно, жара пустыни не могла проникнуть в нутро горы. На стенах виднелась копоть, свет выхватил из темноты красное пятнышко.
   - Это что, кровь? - спросил Артем.
   - Мирам?
   - Не заметил, - развел руками слуга. - Сейчас уберу.
   - Пугаете, да?
   - Испытание действительно опасно, - без тени улыбки ответил Клод. - Ты всё еще хочешь пройти его?
   Артем посмотрел на Мирама, который скреб ножом камень, сделал несколько шагов по тоннелю и остановился. В конце коридора угадывалась дверь, тускло светила лампочка. Или не лампочка? Откуда тут вообще электричество? Артем повернулся к Воберу. Тот с закрытыми глазами крутил в пальцах напит.
   - Клод?
   - Да? - открыл глаза мастер.
   - Что это там светится?
   - Без понятия.
   - Как это?
   - Я вижу перед собой только темноту.
   - Шутишь?
   - Нет. Ведь я не дуал и не имею истинного зрения.
   - А что это за место?
   - Подземелье Риу-Хар, здесь в далекой древности сдавали экзамен на жреца египетские священнослужители.
   - И как это происходило?
   - В точности не знаю, но если судить по иероглифам на входной плите, им просто нужно было миновать тоннель и выйти с другой стороны. Ты видишь тоннель?
   - Я вижу только дверь с лампочкой над ней.
   - Хм, может хоть этот раз окажется удачным, - пробормотал Клод.
   - В смысле? - спросил Артем.
   - Fiat lux! Ты должен войти в эту дверь, - произнес Вобер. - Это и будет признанием твоего таланта дуала.
   - А что там, в этой темноте?
   - Не знаю, Артем. Честно. Но мне кажется, что ты сможешь пройти дорогой мертвых, темнота не причинит тебе вреда.
   - Если я пройду испытание, ты возьмешь меня с собой?
   - Да.
   - Хорошо, - сказал Любимов и двинулся вперед, но тут почувствовал, как кто-то дотронулся до плеча.
   - Артьём, возьми это, - сказал Мирам, протягивая остроконечную звездочку.
   - Спасибо...
   Артем подставил ладонь, кожи коснулся холодный металл. "Странно, ведь Мирам держал сюрикен в руке, почему он не нагрелся?" - удивился Любимов. Вобер подал фонарь.
   - Будь осторожен и помни: видимое не всегда реально. Смотри истинным зрением и ты сможешь различить иллюзию.
   Любимов медленно пошел вперед.
   * * *
   Фонарь Вобера работал исправно, но почему-то его свет совсем не разгонял мглу. Она была вязкой точно смола, окутывала клубами черного дыма, и лишь освещенная дверь впереди служила единственным ориентиром. Артем попробовал смотреть истинным зрением, но и оно пасовало перед изначальной тьмой. Прошел шагов пятьдесят, когда окружающий мрак посерел, внутри почудилось движение. Юный дуал остановился. Что-то было там, в этих тенях, и это что-то внимательно наблюдало за ним.
   По лбу скатилась капелька горячего пота. Откуда-то пришло знание: нельзя бояться, нельзя! Артем украдкой вытер лоб и шагнул вперед. Лампочка всё так же светила призывным маяком над такой далекой теперь дверью. Шаг. Еще один. В серой пелене заворочалось что-то, свисающая с потолка паутина всколыхнулась. Артем замер. Черный жгут стеганул по глазам! Любимов непроизвольно отмахнулся, как тут же тысячи щупалец схватили, окутали его, стало трудно дышать и ведь не крикнешь! Что-то липкое коснулось уха, мазнуло по шее. Юноша замычал, задергался, и тут в глаза хлынул свет.
   ...Пустая автострада, солнечный день, нога сама притапливает педаль газа. Мимо проносятся деревья, после серого полотна дороги глаз отдыхает на зелени крон. Через открытую форточку в салон "шестерки" врываются запахи леса, грибов и нагретого асфальта. На пассажирском сиденье улыбается Наташка, сзади хихикают Дима с Венерой. Из багажника доносится звяканье бутылок и кастрюли с шашлыками. Уже скоро покажется озеро, на берегу которого стоит дача Нестерова.
   Случайная тучка заслоняет солнце. Артем тянется снять надоевшие очки, впереди показывается крутой поворот. Огромный, словно динозавр, на дорогу выползает "Камаз" с прицепом. Видимо, его водитель уснул - грузовик сходит со своей полосы и выезжает на встречную. Ржавый бампер нависает над "шестеркой". Время останавливается.
   Артем поворачивает голову. В глазах Наташки застыл ужас, рот раскрыт в безмолвном крике. В спинку сиденья вцепилась Венера - ногти так впились в обшивку, что под ними выступила кровь. Ухо разрывает Димкин крик: "Стой!". А как тут остановишься? И вообще, поможет ли это?
   Артем смотрит на дорогу. До "Камаза" остаются считанные метры. Влево уже не успеть, а справа высятся металлические отбойники. Столкновенья не избежать. Времени хватит только на один поворот руля. Что же делать?
   Если всё-таки крутануть на "встречку", то выводишь себя из-под удара, но тогда грузовик сомнет Наташку. Если развернуться к отбойникам, то спасаешь друзей, но сам вряд ли останешься в живых. Рука дрожит на руле. Слышится визг тормозов, воняет жженой резиной. Куда свернуть?
   ...Струйки дождя сбегают по стеклу, дробя сияние ночного светила на множество серых пятнышек, которые лунными зайчиками безвольно лежат на полу комнаты - они не в силах разогнать тьму. Их хватает только на то, чтобы защищать границы очерченного рамой квадрата, да иногда делать робкие вылазки к столу и полке, где пылятся залежи фантастических книг вперемешку с художественными альбомами. В спальне царит полумрак.
   Шорох падающих капель такой мирный, такой знакомый, но стоит закрыть глаза и кажется, что это тьма нашептывает тебе, рассказывает про другие миры и своих созданий. Одно из них - Артем знает точно! - живет под кроватью. Веселый клоун, подаренный дядей на недавнее пятилетие, с самого начала проявлял характер: прятался в диванных подушках, когда его искали, и лез под ноги, стоило только окружающим забыть про его существование. Окончательно игрушечный паяц испортился после того, как Артем случайно уронил его в лужу. Мальчик честно пытался отчистить недавнего любимца от грязи, но выходило только хуже: улыбка на разрисованном лице поблекла, один глаз облупился и стал похож на бельмо, а блестящий костюмчик превратился в лохмотья. Раздосадованный Артем закинул уродца с глаз долой под кровать. Клоун обиделся и теперь только и ждал подходящего момента, чтобы схватить мальчика за ноги и утащить в своё пыльное царство.
   Сквозняк липкими пальцами холодит кожу. Стоя на пороге, Артем ежится и до боли в глазах вглядывается в темноту. Спасительная кнопка вот она, рядом, но если включить свет и лечь в постель, то кто потом его выключит? Родителей просить не хочется - засмеют. Нужно полагаться только на себя. Показалось, или свисающий край одеяла чуть шевельнулся? Эх, была, не была! Артем делает глубокий вздох и бросается к далекой кровати с таким вожделением, будто не спал неделю. Голые пятки дробно стучат по холодному полу, вибрация катится волной вперед и вот уже что-то глухо ворочается в темном подкроватьи, звенят бубенчики на шутовском колпаке, тянутся к ступням мальчика испачканные гримом пальцы... последний рывок - и Артем в безопасности! Поджимает ноги, укутывается с головой в одеяло, прислушивается к шорохам снаружи, но уже не боится - он успел, он перехитрил злого клоуна!
  
   Артем содрогнулся. Воспоминание из детства пришло так неожиданно и было так ярко, что он вновь пережил тот леденящий душу страх и дикий восторг - не поймал, не поймал! А еще он понял, что иллюзия бывает порой реальнее любого материального объекта, но при этом остается лишь плодом воображения и не способна причинить сама по себе никакого вреда. Это просто проверка его личных качеств, так в древности отсеивали слабых духом, неспособных на жертвы, недостойных занять место слуги Анубиса.
   ...Вновь перед глазами дорога, "Камаз" надвигается. Артем уже не боится столкновения, а оценивает грузовик просто как досадную помеху на пути к победе. Руки не дрожат, юноша уверенно поворачивают руль вправо. Выбор сделан, время возобновляет свой бег. "Шестерку" заносит и тут следует страшный удар! Скрежет металла, сыпятся стекла. Бампер "Камаза" раздирает бок легковушки, тащит её за собой как хищник добычу. Истошно кричит Наташка. Артем хочет её успокоить, ведь он принял удар на себя, но вместо голоса хрип - прямо из груди торчит обломанная рулевая колонка. Во рту солоно от крови. Водитель грузовика наконец-то просыпается и тормозит, "шестерка" врезается в отбойник и застывает...
  
   Артем глубоко вздохнул и открыл глаза. Вокруг всё тот же мрак, но дверь стала намного ближе. Грудь цела, лишь саднит прокушенная губа. Неужели он прошел испытание? Быстрее вперед! Но что это? Из мрака появляются двое.
   Один держит оливково-зеленый "глок", второй крутит нож-бабочку. Очки-консервы равнодушно поблескивают, позы големов расслаблены, но сомнений нет - эти стражи не пропустят никого. Пистолет медленно поднимается, черная точка дула превращается для Артема в длинный тоннель, на конце которого дремлет свинцовая смерть. Голем решил взять реванш? Теперь ему никто не помешает, ведь Вобер остался далеко позади! Артем пятится, но мрак не пускает, обволакивает мягкой пеленой, подталкивает к неизбежному, оставляя лишь один путь - вперед, под пули.
   Големы не спешат прикончить жертву. Как тогда, в Париже, один направляется к Артему, поигрывая ножом. Второй прикрывает товарища. Для полного дежавю не хватает только язвительных реплик персонажей. Артем пытается припомнить хоть какие-то приемы самообороны, но в голове крутится единственное - нужно бить в уязвимые места: глаза или пах. А какой в этом смысл, если глаза защищены очками, а в паху биороботов отсутствует требуемый для битья орган?
   Голем всё ближе! Несмотря на отсутствие света, лезвие ножа блестит. Ему словно нравится демонстрировать себя, играть с жертвой - оно с тихим звяканьем прячется в рукоять и тут же вновь появляется, рассекая воздух. Артем заворожено наблюдает за смертельно опасным танцем. Отступать уже не пробует - некуда, да и ноги точно парализовало. Голем приближается. Еще несколько шагов - и кровь юноши обагрит камни, а Мирам потом просто вытрет их, дабы не пугать следующих кандидатов на посвящение в сан жреца. Или дуала? Мирам?
   Металл холодит кожу. Точно по волшебству, в ладони появляется метательная звездочка. Артем не помнит: то ли всё это время так и держал её в руке или же машинально достал сюрикен для защиты. Раздумывать некогда. Юный дуал бросает звездочку в наступающего голема, с запозданием вспоминая, что убить того не так-то просто. Стальная пластинка вонзается в живот противника и тут случается странное: сюрикен пронзает его насквозь и улетает куда-то в темноту. Звон металла по камню. Голем внимательно осматривает себя, хмыкает и поднимает с пола выпавший нож. Произошло нечто важное, понимает Артем, но как это использовать? "Помни, видимое не всегда реально. Смотри истинным зрением и ты сможешь различить иллюзию", - всплывает напутствие Вобера. Любимов до рези в глазах вглядывается в противника, и вот пелена спадает с глаз, а голем превращается в обычный сгусток мрака, сбитый кем-то в нужную форму. От злости Артем вновь прокусывает губу до крови. Как он мог забыть, что это испытание именно для дуала?! Зачем вновь поверил в реальность иллюзий? Ну, погодите, египтяне-умники! Клин клином вышибают!
   Артем представляет, как рвёт, разрушает иллюзорный облик противника, и тут же в его руке вырастает призрачный меч. Один выпад - и удивленный голем распадается на черные клочки, истаивающие в холодном воздухе. Грохот выстрела! Артем лениво отмахивается от пули и направляется к стрелку. Тот кидает в него пистолет, пытается бежать, но сверкающий клинок пластает мрак вместе с призраком, как раскаленная струна масло. Артем идет к двери. Темнота еще тянет к нему щупальца, в тумане возникают то пылающая саламандра, то прыгающие доберманы, но хватает нескольких взмахов иллюзорного меча, чтобы обратить видения в прах. Юный дуал не останавливаясь идет к своей цели - и вот он уже у заветной двери! Бронзовая ручка ласкает теплом ладонь. Вспыхивает ярче неуместная здесь лампа. Артем глубоко вздыхает и распахивает тяжелую створу.
   Перед ним огромный зал, посреди которого сидит на троне черный великан с волчьей головой. На стенах сами собой возгораются факелы. Глаза божества вспыхивают, грозный рык сотрясает стены. Артем с удивлением понимает, что это уже никакая не иллюзия. Силы покидают его, верный меч растаивает в воздухе облачком тумана. Юный дуал опускается на колени, в голосе слышна предательская дрожь.
   - Приветствую тебя, о Анубис!
   * * *
   Non, pas question фр. - Об этом не может быть и речи.
   Vendu фр. - Решено.
   Fiat lux! лат. - Да будет свет!
  
   Глава 17
  Джидда - Мекка.
  
   Магомет притормозил у вполне современного супермаркета, где Ломов купил целый кейс охлажденной "колы", а Смолин потратил часть выданного довольствия на блок настоящего "кэмела". Джип миновал деловой квартал и вскарабкался по заросшей финиковыми пальмами аллее к отелю "Меркюри". Первое, что увидели полицейские, войдя в номер - это две белоснежные простыни, лежащие на кроватях.
   - Я смотрю, сервис у них тут ненавязчивый, - хмыкнул Ломов. - Даже белье надо самим застилать, никаких лебедей.
   - Это называется "ихрам", - сказал Смолин. - Одежда для хаджа. Просто обмотайся тканью, и ты готов предстать перед Аллахом.
   - Вот как? Здорово!
   Довольный Шрек скинул пропахшие потом вещи прямо на пол и заперся в душе. Слушая его немелодичное пение, майор приготовил кофе с тостами, закурил сигарету и устроился под дребезжащим кондиционером. Как и предполагал Павел, надеяться на деятельную помощь местной полиции не приходилось - здесь просто не верили, что кто-то решится разрушить Каабу. Некстати вспомнилось, как однажды в Департамент позвонил ребёнок и, захлёбываясь сдерживаемым смехом, сообщил, что намерен ровно в полдень взорвать Луну. Заступивший дежурным Смолин ответил ему тогда: взрывай на здоровье, в полдень Луна будет как раз над Америкой. Да...
   Сейчас он был для арабов кем-то вроде того ребёнка, так что винить их не за что, но от этого не легче. Как вдвоем противостоять террористу, имеющему невиданные возможности? Павел, будь его воля, вытурил бы всех паломников к чертям собачим, да загнал бы на территорию Запретной мечети взвод спецназа, но кто ему это позволит? Тем более во время хаджа...
   Тягостные мысли прервал фыркающий, словно довольный бегемот, Шрек. Он облачился в простыни и важно зашагал по комнате.
   - Похож я на римского патриция в термах с гетерами?
   - Скорее уж на русского партийца в бане с проститутками.
   - Ну, и это неплохо, - согласился Ломов, прилаживая под простыней кобуру. - Лишь бы не запалили.
   - Кстати, Абдулла, раз уж ты облачился в белое, запомни: теперь тебе запрещено заниматься торговлей и сексом, проливать чужую кровь, брить бороду, пользоваться одеколоном, а также мыться.
   - Ни хрена себе! И как Аллах аргументирует подобные запреты?
   - А никак. Нельзя, и всё тут!
   - Ну, он бог, ему видней. А как же тогда задерживать нашего террориста? Без кровопролития всяко не обойдется, - пробормотал Ломов, проверяя, легко ли достается пистолет из-под непривычного одеяния.
   - Давай сначала придумаем, как обнаружить его среди тысяч паломников.
   - Раз он такой крутой, сам обнаружится.
   - Вот этого я и боюсь. Как бы потом поздно не было.
   - У меня ведь есть это, - сказал координатор, достав из футляра очки с единственным стеклом.
   - Конечно, - кивнул Смолин. - Ладно, разберемся на месте, а пока спать. Магомет заедет за нами в девять.
   * * *
   Презрительно игнорируя дырявое жалюзи, утреннее солнце заливало комнату ослепительно-белым светом, но даже оно не могло разбудить Ломова. Павел выпил кофе, съел завтрак, любезно доставленный в номер официантом, и принялся будить гору сала, навязанную ему начальством в качестве напарника. Гора бурчала что-то невразумительное, натягивала на голову одеяло, но командный тон Смолина вкупе с запахом свежевыпеченных булочек убедили Шрека, что вставать всё-таки придется.
   Водитель приехал вовремя, с чисто военной точностью, и теперь потрепанный джип медленно продвигался в сторону Мекки. По шоссе до неё было всего километров восемьдесят, но дорогу запрудили паломники, и автомобилю приходилось считаться с уходящим за горизонт морем людей в белых одеждах. Не помогали ни гудки, ни надпись "Полиция" по бокам джипа. Верующие брели по пыльной равнине и плевать хотели на истеричные крики Магомета. Видимо, уже прочли в Коране, что перед Аллахом все равны - усмехнулся про себя Павел.
   - Всего час пути! - всплеснул руками Ломов. - Этот Омари издевается над нами? Такими темпами мы приедем к вечеру! А если Каабу уже взорвут? И я провалю такое ответственное задание? Павел Аркадьевич, что же это творится?!
   - Наш комиссар совершал хадж давно, - подал голос водитель. - Тогда паломников было не в пример меньше. Вот, скушайте сэндвичи, в термосе сзади есть кофе.
   - А ведь вы прокололись, уважаемый, - заметил Смолин. - Мой напарник говорил по-русски, как же вы его поняли?
   - Я еще вчера догадался, что вы меня раскусили. Чего же прятаться? - произнес Магомет на языке Достоевского и Пушкина. - Вижу ваше рвение, а я не такой подозреваемый, мм, подозрительный, как мой начальник. Когда учился в Москве, полюбил вашу страну, узнал ваш народ.
   - Щас разрыдаюсь от умиления, - фыркнул Ломов.
   - Вы действительно знаете, что кто-то хочет расколоть Черный камень? - спросил водитель, не обратив внимания на выпад Шрека.
   - Да, Кааба в опасности, это очень серьезно, - ответил Смолин и ткнул напарника локтем в бок. - Если мы не остановим террориста, он взорвет вашу святыню.
   - А вы никакие не мусульмане, - улыбнулся Магомет. - Как вы говорите? Прокололись? Но это не важно. Я вам верю и помогу, мой брат работает в религиозный полиции Мекке. Милостивый всё видит и простит нам. Аллах Акбар!
   - Ну, теперь дело пойдет! - воскликнул Ломов, несмотря на тычки Смолина. - Черт! Павел Аркадьевич, смотрите!
   Чуть вдали от дороги, распугивая паломников гудками и ревом, петляли два мотоцикла. Несмотря на жару и палящее солнце, одеты байкеры были в черные кожаные куртки, такие же штаны, обуты в тупоносые гриндерсы, а на головах гонщиков красовались каски и очки с большими круглыми стеклами. Зрелище было настолько удивительное, что Смолин прилип к тонированному стеклу. Выглядело это так, точно в отару ворвались два чернущих волка и теперь бегут себе вперед, распугивая белоснежных ягнят.
   - Ставлю свою премию, это подручные Балдура! - Шрек уже пытался достать пистолет из кобуры, но тот запутался в простыне.
   - Да, похожи на тех парней, про которых рассказывал Вобер. Приметы по крайней мере совпадают, - проговорил Смолин. - Но это еще ничего не значит.
   - Надо их задержать и допросить!
   - Макс, уймись, не то подстрелишь кого-нибудь.
   Ломов выпростал наконец оружие из тканевого плена и теперь дергал за ручку, пытаясь открыть дверь. Та не поддавалась. С переднего сиденья подал голос Магомет:
   - Давайте не будем торопиться. Впереди пропускной пункт, этих людей обязательно стоп, мм, остановят. Посмотрите, как они одеты!
   Байкеры походили на паломников так же, как Мэрилин Мэнсон на Папу Римского. Они искусно лавировали меж бредущими людьми, мотоциклы отплевывались черной копотью, из-под колес летел песок. Вслед гонщикам неслись проклятия, но гром и молнии не спешили поразить неверных. Перед Аллахом все равны, но некоторые, оказывается, ровнее! Павел хмыкнул и перебрался на переднее сидение, не отрывая взгляда от удаляющихся мотоциклов. Таких совпадений не бывает, но если это пресловутые големы, на что они надеются?
   Вскоре показался первый пропускной пункт. К этому времени юркие гонщики давно затерялись в белоснежном океане, и теперь Смолин жадно разглядывал скопившуюся у шлагбаума толпу. Паломники полноводной рекой огибали стоящие на дороге автомобили, несколько полицейских осматривали багажники, мотоциклов нигде не было видно. Павел выскочил из джипа и побежал к будке, где проверял документы бородатый араб.
   - Двое мужчин в черных куртках, на мотоциклах, где они?!
   - Э, разве всех упомнишь? Вон людей сколько!
   - Этих вы должны были запомнить! Они проезжали максимум полчаса назад, все в черном, ну?! - Смолин достал удостоверение и помахал перед носом бородача. - Я полицейский из России. Мы преследуем их.
   - Да, вроде бы припоминаю, - сдался араб. - Документы у них были в порядке, я их и пропустил.
   - А вас не смутили их куртки, штаны? Разве так выглядят паломники? Это меньше всего походит на ихрам!
   - Видимо, не успели переодеться, - пожал плечами полицейский.
   - Или хорошо заплатили, - сказал подошедший Ломов, выслушав перевод майора.
   - Нам срочно нужно проехать! - заявил Смолин, отодвигая насупившегося координатора.
   - Вы же видите, сколько машин. Соблюдайте очередь! - араб демонстративно повернулся спиной и взял документы у следующего водителя.
   - Важный, как хрен бумажный! - не выдержал Шрек.
   - Иншалла! Русские? - из кузова "Камаза" выгружалась большая семья. - А мы из Ингушетии! Уже три недели в кузове трясемся, ночуем где придется.
   Смолин кивнул землякам. По большому счету, за границей все выходцы из бывшего СССР и нынешней Федерации - русские, иностранцы по крайней мере абсолютно в этом уверены, будь ты хоть татарин, хоть якут. Пока у него проверяли документы, глава семейства рассказывал, как они ехали через Казахстан, Иран и Турцию, а Павел непроизвольно морщил нос. За три недели белые некогда одежды ингушей превратились в серые саваны, и разило от них немилосердно. Еле удалось избавиться от словоохотливых паломников.
   - Чувствуется, что действительно правоверные, - буркнул Ломов. - Как и предписано Кораном, не моются и парфюм презирают!
   - Я посмотрю на тебя после окончания хаджа, - сказал Смолин. - Что же делать? Мы прождем минимум час, а за это время наши байкеры уедут уже ох как далеко.
   Помог Магомет. Он подошел к старшему поста, о чём-то с ним переговорил, и вот уже джип обогнул очередь, миновал поднятый шлагбаум и выбрался на дорогу. Паломников тут было поменьше - многие останавливались передохнуть после КПП и выпить в придорожных кафе кофе. Магомет воспрял духом, автомобиль развил приличную по меркам хаджа скорость шестьдесят километров в час.
   - Как тебе удалось уговорить этого Цербера? - спросил Смолин.
   - Пса? А, понял, страж-полицейский, - заулыбался Магомет. - Аллах милостив и награждает за добрые дела, человек вспомнил про это и внял моим словам.
   Ломов фыркнул.
   - Тем более, выяснилось, что мой брат является его начальником, - продолжил тот.
   Шрек уже откровенно ржал:
   - Вот это больше похоже на правду!
   - До Мекки еще файф постов, и я не уверен, что везде служат подчиненные Алифа. Лучше бы нам догнать беглецов поскорее, - подмигнул Магомет и прибавил газу.
   Казалось, Аллах в тот день действительно на стороне полицейских - паломники наконец-то прониклись моментом и более не чинили препятствий патрульному джипу. В немалой степени этому способствовали вопли Магомета, который решил более не надрывать глотку и кричал прямо в "матюгальник", выкрутив ручку громкости до отказа. Завывала сирена, над равниной неслись напевные арабские ругательства, Ломов откровенно наслаждался этой какофонией, а Павел был уверен, что такого развеселого хаджа земля аравийская еще не видывала. Через полчаса вдалеке показалась черная точка - будто муха шлепнулась в молоко. Еще через пять минут уже можно было различить, что "мух" две и они активно стараются починить мотоцикл.
   - Стой, вырубай иллюминацию! - крикнул Смолин и вытащил табельный "глок". - Макс, не лезь на рожон, отрезай их со стороны дороги. Я справа зайду, чтобы в степь не бежали.
   - А я поеду тихонечко вперед, прикрою, если что, - сказал Магомет и достал из бардачка пистолет. - Иншалла!
   * * *
  Париж - Джидда - Мекка.
  
   ...Расправившись с полицейскими, големы сразу направились в аэропорт Шарля де Голля. По дороге в Париж встречались патрульные экипажи и кареты скорой помощи, вот только спасать в Гавре было уже некого. Рене порадовался, что они не оставили свидетелей, в кои то веки господин просто обязан похвалить своих подручных! Голем осклабился и тут же вскрикнул от неожиданности - какое-то насекомое совершило самоубийство, размазавшись по его очкам. Чертов жук! А какой жирный! Рене протер перчаткой стекло и прибавил газу. Лучше не расслабляться, это непредсказуемое отражение в любой момент способно подкинуть проблем. Вдруг их всё-таки срисовал случайный прохожий и карабинеры уже перекрыли вокзалы и аэропорты, выискивая в толпе двух байкеров? А, плевать! Рене нащупал под курткой теплый мешочек - у него есть, чем удивить ажанов! Гы, до смерти. Голем вновь улыбнулся, но уже осторожно, не разжимая губ, вдруг еще что в рот прилетит?
   До аэропорта добрались без приключений - точно мир ужаснулся жестокости чужаков и более им не препятствовал. Оставив байки на стоянке, големы направились к справочному бюро. И снова удача - огромный аэробус Air France как раз выруливал на взлетную площадку, а в кассе еще оставались билеты на рейс до Джидды.
   После взлета Рене решил перекусить. Господин исцелил слугу, и тот теперь с удовольствием поглощал отбивную с горошком, жареный картофель и салат из морепродуктов, запивая всё вином. Оценив аппетит пассажира, стюардесса принесла ему целую батарею бутылочек "Шато Болиньяз". Жак не отставал от приятеля - лучше всего от нервных потрясений ему помогал плотный ужин, сдобренный хорошей порцией красного. Големы ели, пили и порыгивали, не обращая внимания на замечания летевших совершить хадж мусульман, а уж про устроенную в порту бойню они и думать забыли. Людей в этом отражении почти семь миллиардов, стоит ли горевать из-за сотни?
   В Джидду самолет прибыл по расписанию.
   Одуряющая жара заставила пассажиров разоблачиться чуть ли не до нижнего белья, но Рене первым делом направился в магазин верхней одежды и купил себе кожаную куртку с большими карманами. Немного погоревал, что они не обработаны несгораемым составом, и переложил из джинсов полезные мелочи, которыми снабдил его господин после высушивания церкви Нотр-Дам. На прокатной стоянке големы выбрали две кроссовых "Ямахи" - самое то для путешествий по степи, как уверил их араб с хитрющими глазами. По карте до Мекки было всего ничего, тем более господин назначил операцию через пять дней, и Рене решил немного расслабиться. За последнюю неделю произошло столько волнующих событий, что даже железные нервы биоробота вибрировали как струны гитары. Сколько можно?! Да и у Жака вон уже глаз дергается.
   Напарник идею одобрил, но для начала нужно было помыться, а то на них и так уже косились. Через полчаса бандиты остановились у величественного "Шеритана" - в деньгах у них недостатка не было никогда. В номере големы приняли душ, вытерлись лежащими на постелях белоснежными простынями и отдали пропахшие гарью вещи в чистку. Рене набрал номер ресторана.
   Официант нисколько не удивился количеству спиртного и съестного, заказанного полуголыми байкерами. Скорее он бы забеспокоился, если бы татуированные громилы довольствовались стандартным ужином. Рене повесил на ручке табличку "Не беспокоить!" и захлопнул дверь.
   - Ну что, приступим?!
   ...Метаболизм големов существенно отличался от человеческого. Жак как-то прочел в британской энциклопедии, что смертельная доза алкоголя для человека составляет тысяча двести миллиграмм. Тут же стояла звездочка-сноска: "Кроме русских". Голем, помнится, тогда презрительно хмыкнул - он мог выпить в три раза больше, а оставаться трезвым как стеклышко. С другой стороны, особого веселья такая способность не доставляла, приходилось поглощать спиртное гекалитрами, чтобы хоть как-то расслабиться после трудовых будней. Выход нашел Рене.
   Когда господин вёл какие-то дела с картелем Алано, големы сблизились с боевиками-колумбийцами, а особенно с Торчком Фредди. Этот худющий негр даже спать ложился в трехцветной вязаной шапочке и постоянно курил самодельные сигареты, называемые им не иначе как "гребаные мои косячки". Когда големы попробовали этих самокруток после нескольких стаканов виски, их метаболизм взбрыкнул необъезженным мустангом, и счастливые, но ничего не соображающие жертвы марихуаны выпали из реальности на целые сутки. Хорошо, что господин был тогда занят и не интересовался времяпровождением своих подручных! Конечно, когда големы покидали гостеприимно-веселую Колумбию, они основательно запаслись зеленым табачком, который Торчок Фредди называл не иначе как "гребаный мой каннабис". Наученные горьким опытом, биороботы курили "траву" теперь только в краткие моменты отдыха, когда господин был далеко, а в повседневной жизни довольствовались крепкими сигаретами...
   Загул продолжался трое суток. Спиртное лилось рекой, косячки забивались ежечасно, горничная посылалась куда подальше три раза в день, а официант исправно возил в номер тележки с едой, которую байкеры поглощали с завидным аппетитом. Либеральная политика "Шеритана" дозволяла подобный отдых даже во время хаджа, лишь бы клиенты никуда не выходили, а также исправно платили. Оба условия выполнялись неукоснительно.
   На утро четвертого дня проснувшийся Рене обвёл мутным взглядом разгромленный номер. Пепельницы топорщились башнями окурков, валялись обескровленными трупами пустые бутылки, на стене скалился зубастый смайл, нарисованный затушенной сигаретой, а в дверях стояла прорвавшаяся-таки в номер горничная. На лице женщины читался восхищенный ужас - подобный разгром она видела только после русских туристов, да и то лет пять назад, когда те называли себя еще "новыми русскими". Из вороха одеял и занавесок на полу выбрался Жак и громко рыгнул. Жалобно задребезжал холодильник. Горничная-мексиканка наконец-то вышла из ступора и произнесла с чувством:
   - Ну и засранцы же вы!
   Рене справедливо рассудил, что уезжать нужно сейчас, пока они не наворотили чего-либо такого, что не поддается денежному выражению. Собрались големы быстро.
   Выехав за город, старший похвалил себя за предусмотрительность - впереди, насколько хватало глаз, белели одежды паломников.
   - У них тут что, карнавал? - удивился Жак.
   - Типа того, - фыркнул Рене, прикладываясь к бутылке с минералкой. - Только костюмы у всех одинаковые.
   - Так может и нам так одеться? Чтобы не выделяться из толпы?
   - Думаешь, я натяну эти тряпки?! Ни за что! - Рене застегнул молнию куртки до горла. - И куда ты там засунешь пистолет? В задницу?!
   По дороге нескончаемым потоком плелись люди и автомобили. Промучившись с полчаса, Рене свернул на глинистую обочину. Здесь тоже брели паломники, но уже не таким плотным потоком, и мотоциклам удавалось находить фарватер в белом океане. Где-то далеко позади завыла сирена. Рене поежился, вспомнив недавнюю погоню во Франции. Впереди показался пропускной пункт.
   Бородатый полицейский хмуро осведомился, почему паломники не в белых одеждах. Жак красноречиво посмотрел на Рене, тот лишь отмахнулся от араба. Отмахнулся долларами. Бородач скривился, но всё-таки документы вернул и шлагбаум поднял. На этом запас удачи големов иссяк.
   В голове шумело, вода кончилась, страшно хотелось пить. От жары поддержанные мотоциклы начали барахлить. Вспомнив хитрющее лицо прокатчика-араба, Рене поморщился. Будь его воля, расстреливал бы всех нечистоплотных людишек. В детстве. Из пулемета!
   "Ямаха" Жака плевалась черным дымом, а через несколько миль чихнула в последний раз и зарылась передним колесом в песок. На кроссовом мотоцикле вдвоем далеко не уедешь - големы скинули куртки и принялись разбирать карбюратор. Их обтекали равнодушные паломники, хотя некоторые злорадно улыбались исподтишка - Рене спиной чувствовал эти ухмылочки. Где-то вдалеке вновь взвыла сирена, но тут же смолкла. Голем встал и приложил руку козырьком к очкам. Чутье подсказывало бандиту, что если где-то рядом крутится полиция, то в двух случаях из трех крутится она по его душу. И точно, усиленное очками зрение биоробота выхватило из толпы джип и две фигурки, отделившиеся от него.
   - Жак, бросай эту рухлядь! Нас выследили.
   - Но я почти закончил.
   - Вставай, идиот! Дальше пешком!
   Рене полез за пазуху. Рука наткнулась на мешок драконьей кожи, но голем нащупывал не его, римского огня осталось и так мало. Из внутреннего кармана Рене достал круг с заключенными в нем лепестками-лопастями. Жак уже оделся и подошел ближе.
   - Что на этот раз?
   - Шепот Арха, - сказал Рене и, глядя в отверстие круга, нежно подул на лепестки.
  
   Глава 18
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   Гигант расправил плечи и поднялся с трона, массивная фигура словно заполнила весь зал. Артем уткнулся в пол, не смея поднять глаз. От грозного рыка в теле до сих пор дрожала каждая жилочка - шутка ли, встретиться с живым божеством?!
   ...Его крестили еще в детстве. Пока жил в Ростове, ходил с родителями на Пасху в церковь и в общем-то в Бога верил. Но там было другое - ты просто надеялся на некого всесильного, живущего в невообразимых далях старца, что он поможет тебе в трудную минуту, а если хорошенько помолиться, то и просто так. Надеялся, но не знал точно - ни у одного священника нет телефона для прямой связи с Богом. Тут же перед тобой высилась невиданная сущность, и ты всеми фибрами души чувствовал божественную природу этого нечто.
   "Но откуда я знаю его имя?" - вопросил сам себя Артем и тут же вспомнил обжигающие прикосновения черных щупалец. Они каким-то образом влезали в его мозг и моделировали опасные ситуации, а неведомый кукловод следил за реакцией испытуемого. Видимо, такое было невозможно без частичного единения обоих - Артем чувствовал, как в голове пульсирует болью отпечаток вторжения чужого разума. Вместе с тем, теперь дуал знал многое про это подземелье и его хозяина. Так вот что такое божественное откровение!
   Артем тряхнул головой. Он ведь прошел дорогой мертвых! Но значит ли это, что теперь он умер? Вроде бы нет, мертвые не потеют. Любимов хмыкнул и поднял голову.
   - Ты не похож на тех, кто прежде приходил ко мне, - проговорил Анубис, чуть клацая зубастой пастью. - В моих владениях живущий - редкий гость.
   - Это испытание, - только и смог вымолвить Артем.
   - Испытание? Ах да! Я помню странных смертных, тревожащих мой сон. Они хотели послужить мне там, под жарким солнцем, не понимая важности покоя. С такой же целью ты пришел ко мне сейчас?
   - Я не хотел тревожить вас, - ответил Артем, неосознанно попав в такт речи божества. - Мой учитель сказал, что у меня есть способности, которые помогут предотвратить гибель мира, и чтобы их развить, я должен пройти дорогой мертвых.
   - Мудр твой учитель, - рыкнул Анубис, разглядывая Любимова. - И вижу я в тебе задатки скульптора материй. Но стоит ли спасать твой бренный мир? Не лучше ли ему упокоится?
   - Всему своё время, - набравшись смелости, ответил Артем.
   - Достойный ученик, - кивнул великан и вновь устроился на троне. - Ты прав, не нужно суеты. В конце концов, всё сущее придет ко мне, кто рано, а кто поздно. Но ты уже пришел загодя срока, стараясь мудрость древнюю найти. Чему-то научился, но и только, как возвернуться думаешь теперь?
   Артем развел руками. Волчий нос сморщился, из пасти выдвинулись клыки, и послышалось громкое хмыканье. Дуал понял, что бог мертвых смеется.
   - Вот так всегда, странна природа человека! Чтоб истину постичь, готовы к смерти прикоснуться, а что потом, как применить священный дар? Кому он будет нужен средь могил? Но всё равно, меня ты позабавил! Я, Открывающий пути, могу дорогу к солнцу показать. Или уже не хочешь ты некрополь мой покинуть? Века мы проведем в беседах о былом? - волчья морда вновь задергалась от странного смеха.
   - Спасибо, о, Анубис, за подаренную мудрость, - как можно вежливее сказал Артем. - Вы правы, мои знания здесь бесполезны, мне нужно вернуться в свой мир. Что прикажете сделать для этого?
   Черный великан прекратил смеяться и замер на троне. Прошла долгая минута, прежде чем волчья пасть вновь отворилась, сверкнув клыками метровой длины.
   - Деяния набожного Балдура обещают мне пополнение паствы и без того немалой. Предвижу, что дела твои когда-то мне больше пользы принесут. Я отпущу тебя, прошедший испытанье, но попрошу лишь об услуге об одной. Когда прибудет к тебе вестник мой, уважь его-меня и выполни желанье.
   - Сделаю всё, что в моих силах, - пообещал Артем.
   - Не бойся, хватит их, я принимаю клятву от тебя, - Анубис указал в открывшийся проход. - ВСТАНЬ И ИДИ!
   Поднявшись с пола, Артем поклонился и на негнущихся ногах направился к темной арке, где мерцал слабый огонек. На этот раз из темноты не выскакивали черные щупальца, никто не стремился подвергнуть дуала новым испытаниям, досаждала лишь паутина - этим тоннелем давно никто не пользовался в отличие от предыдущего. Поднявшись по выщербленным камням пола, Артем нисколько не удивился лампочке над массивной дверью, лицезрение живого божества на время отбило всё любопытство.
   Дуал повернул ручку и зажмурился - после мрака подземелий солнечный свет выжигал глаза. Смахнув горячие слезы, юноша осмотрелся. Он стоял на широкой террасе, окаймляющей пирамиду. Внизу лениво обмахивались широкими листьями пальмы оазиса, а вдаль до самого горизонта простирались оранжевые барханы пустыни.
   * * *
  Отражение Сандор. Египет. Окрестности Каира.
  
   Саид Хальми туристов не любил. Да, у них водились деньги и по своей глупости некоторые из этого сброда готовы были платить за простой кирпич по тридцать долларов - только скажи, что этот камень вынут из пирамиды Хеопса. Им было невдомек, что кусок песчаника состарил зубилом дядя Саида, а будь всё взаправду, в Египте давно не осталось бы ни одной пирамиды. Однако таких наивных становилось с каждым годом всё меньше.
   Другие, считавшие себя самыми умными, норовили улизнуть от гида и собственноручно отколоть от всенародного достояния кусочек на память. За несколько лет такие вандалы умудрились сделать то, что не удалось стихиям за века - от некогда величественных сооружений остались лишь обглоданные остовы. Только тогда правительство САГ наконец-то спохватилось и выставило вокруг пирамид караул. Саиду не повезло, невинная затея с дядей и камнями вскоре стала известна начальству - будь проклят тот подозрительный япошка! - и немолодого уже полицейского отправили охранять одну из отдаленных гробниц.
   Тут даже не было ненавистных туристов! Два-три заблудившихся дикаря не в счёт - вылезут из джипа, сфотографируются на фоне пирамиды и поминай, как звали. Хорошо если подкинут охране пару долларов, чтобы не маячили в кадре, но разве это доходы? Скука смертная! Только и остаётся, что дни напролет резаться с напарником в кости и молить Аллаха хоть о каком-нибудь развлечении, способном перечеркнуть череду унылых, похожих друг на друга как песчинки дней...
   Этого парня Саид сначала принял за кого-то из местных, одет тот был по-простому - платок, галабея. Вот только что аборигену делать на пирамиде? До Каира почти сто километров, не на экскурсию же он приехал?! Местных тошнит уже от всех этих достопримечательностей.
   - Эй, парень! - крикнул Саид и пошел к пирамиде. - Ты чего туда залез?
   Тот повернулся, и Хальми понял, что парень никакой не местный - на араба он походил так же, как бабушка Саида на королеву Великобритании.
   - Вы что, говорите по-русски?
   Саида вопрос поставил в тупик. Конечно, как всякий уважающий себя араб, тем более занимавшийся торговлей, Хальми знал несколько фраз на русском, но чтобы свободно разговаривать?
   - С чего ты взял? Мне хватает и арабского! Слезай оттуда сейчас же, я охраняю эту пирамиду и не позволю бродить по ней всяким туристам!
   "По крайней мере, бесплатно", - добавил про себя Саид. Парень пожал плечами и начал спускаться по выщербленным камням. Подошел напарник Хальми. Уже вдвоем они наблюдали за спуском русского - в этом не было никаких сомнений - туриста и лишь гадали: упадет или нет? Турист не упал.
   Позже Саид не раз спрашивал себя: что же с ними произошло? Почему два бывалых полицейских застыли безвольными мумиями, стоило только парню приблизиться? Ведь не было в нём ничего страшного, кроме разве что клочьев паутины, свисавших с одежды. Что-то опасное вроде бы сквозило в глазах юноши, но он их постоянно щурил и разглядеть точно Хальми ничего не мог. Лишь некоторое время спустя, когда Саид участвовал в подавлении беспорядков, устроенных фанатиками Христианского пути, он понял причину недавнего страха - от парня так ощутимо веяло смертью, что гибелью грозила даже мысль встать на пути этого существа. Неминуемая расплата за непослушание читалась в движении рук, в том, как этот человек ставил ноги и даже выдыхал воздух.
   А сейчас Саид просто решил для себя: перед ним восставший из праха фараон, обретшее плоть божество, способное взмахом ресниц вызвать песчаную бурю. Сердце стукнуло в последний раз и остановилось. В этот момент парень спрыгнул с уступа пирамиды и спросил:
   - Господа, не подбросите ли до города?
   * * *
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   Полицейские молчали всю дорогу, но Артем чувствовал на себе их испуганные взгляды. Да и препроводили его в патрульный джип с таким почтением, словно из пирамиды вылез не заблудившийся русский художник, а Тутмос Третий собственной персоной. Неужели общение с Анубисом так преображает человека, что остальные люди готовы беспрекословно подчиняться его требованиям? Было бы здорово! Но Артем не очень-то обольщался на сей счет. Он выучил арабский, в этом нет сомнений, но более никаких изменений в себе не чувствовал, лишь немного щипало глаза. Возможно, после встречи с Повелителем мертвых его окружает какая-то властная аура, воспринимаемая остальными, но вряд ли это навсегда. Точнее может сказать только Клод. В конце концов, именно он послал его сюда!
   А ведь риск был нешуточный, теперь Артем понимал это. И пятна крови в тоннеле никакая ни бутафория для запугивания новичков. И Мирам не зря дал ему сюрикен. Хм, Мирам, так ведь он... 'Как я раньше этого не понял? - спросил себя Артем. - Ведь все признаки на лицо! Неужели можно быть таким слепым?'.
   После преодоления дороги мертвых с глаз будто спала пелена. Артем различал далекие еще дома пригорода Каира, но не это было главное в подарке Анубиса. Внутренний взгляд - вот истинная ценность! Он стал острее, юноша теперь понимал мотивы и поступки людей, недоступные для него ранее. Видел ложь, принимаемую раньше за правду, и мог при желании заглянуть в самую суть вещей, окружающих его.
   Вот, например, водитель. Если верить бейджу, зовут Саид Хальми. Пожилой полицейский, который носит дорогие часы, но охраняет заброшенную пирамиду, следовательно, не гнушается мелкого мошенничества. Косится на него так, точно он не впервые встреченный иностранец, а как минимум президент Египта, однако, во взгляде проскальзывает и еще что-то, какое-то затаенное презрение, направленное, скорее всего, на всех приезжих.
   - Послушайте, ведь ваша страна живет за счет туристов, почему же они вам так не нравятся? - спросил Артем, желая проверить догадку.
   Полицейский едва не подпрыгнул на сиденье и тут же начал заверять, что любит всех иностранцев чуть ли не как родных братьев, но юный дуал видел, что попал в точку, а оправдывается Хальми только из-за страха перед ним - вышедшим из пирамиды непонятным человеком, над которым еще витает легкий аромат могильного тлена. Прозрел Артем и в другом: похоже, Клод посылал его на возможную смерть. Он надеялся, но не верил в успех младшего компаньона! Почему же тогда настоял на испытании?
   - Вон там, видите колонны? - спросил Артем, заметив памятный ориентир. - Как не видите? Ну, не важно. Нам в ту сторону.
   Водитель послушно выкрутил рудь вправо, благо широкие колеса шли по барханам, точно по асфальту. Вскоре показалась статуя человека-волка, по пояс занесенная песком. Хальми вновь уважительно покосился на Артема.
   - Я выйду здесь, - сказал Любимов. - Спасибо вам.
   - Рад служить, амир, - пробормотал Саид, выскочив из автомобиля и предупредительно распахнув дверь.
   Да за кого они его принимают? Как бы там не было, сейчас они удивятся еще больше, подумал Артем и пошел к домам. Обшарпанные стены тянулись сплошным забором, но вот и разрыв, а в нём тупик, служащий местным свалкой. Юноша оглянулся - полицейских скрыл угол здания. Нужный камень нашелся быстро, в стене отворился тёмный лаз, оттуда пахнуло ароматом кофе. Артём улыбнулся и вступил в проход. Дверь за ним тут же закрылась.
   Фараон вышел из камня и в камень же возвернулся.
   Зрение обострилось настолько, что темнота уже не служила помехой. Бойница пустовала, как и коридор. Совсем от рук отбились, хмыкнул Артем. Он миновал склад и заглянул в неприметную дверь. Мирам возился у плитки, больше в комнате никого не было. Юноша затаил дыхание и переступил порог. Слуга повернулся так стремительно, что даже для зрения дуала движение выглядело смазанным из-за его быстроты. В руке Мирам уже держал взведенный "глок".
   - Артьём! Живой!
   - Да что со мной сделается?
   Слуга так стиснул в объятиях, что юноша только укрепился в своей догадке. Мирам крутанул его и осторожно поставил на пол.
   - Извини.
   - Я тоже рад тебя видеть. Может сейчас и неподходящий момент, но ответь мне, пожалуйста: ты голем?
   Мирам кивнул.
   - Амир освободил меня, он убрал центр повиновения и я служу ему добровольно.
   - Ага! Кстати, где он сам?
   - Всё ждёт твоего возвращения в подземелье. Я как раз собирался отнести ему кофе.
   - Так пойдём, обрадуем мастера. Простудится еще.
   В лифте Мирам смотрел на Артема такими счастливыми глазами, что ему стало неловко.
   - Спасибо за сюрикен.
   - Пригодился?
   - Еще как!
   Слуга вновь расплылся в улыбке. Лифт остановился. Артем прижал палец к губам и тихо спустился по ступенькам. Закутавшись в плед, Вобер сидел перед самым входом в тоннель и всматривался в темноту, которую безуспешно пытались разогнать висевшие на стене керосиновые лампы. Стараясь не дышать, юноша подкрался к другу и, картинно уставившись на далекую дверь, спросил:
   - Ну как? Никто не выходил?
   * * *
   Уникальный по возрасту коньяк приятно пощипывал язык и был таким ароматным, что Артем лениво отмахнулся от апельсиновой дольки, предложенной Мирамом в качестве закуски. Клод вновь наполнил пузатые бокалы из глиняной амфоры, которую ранее бережно достал из ящика со стружкой.
   - Такое значительное событие необходимо отметить, дела подождут! - заявил мастер после того, как убедился, что материализовавшийся в подземелье Любимов - человек из плоти и крови, а не призрак сгинувшего в тоннеле художника.
   Вобер сейчас словно светился изнутри, и Артем на время забыл про неприятные вопросы, которые собирался задать учителю. За столом он рассказал о своих приключениях, умолчав лишь про условие Бога мертвых, зато в красках расписал комичное почтение полицейских.
   - На тебе печать Анубиса, - сказал Клод и подал круглое зеркало. - Представь на секунду, что ты увидел злейшего врага.
   Артем пожал плечами и уставился на своё отражение. Ну и что должно произойти? Да и врагов у него вроде нет, хотя... Юноша вспомнил, как шли, ухмыляясь, на него големы. Они ведь могли и убить его в том тоннеле, даром что призраки! Артем вновь почувствовал растерянность, злость на самого себя и тут же вздрогнул, чуть не выронив зеркало. Глаза полыхнули огнём, а зрачки... они превратились в два могильных креста! Господь всемогущий, так вот что увидели полицейские!
   - Анубис делится со своими жрецами частичкой силы, - пояснил Клод. - При желании ты можешь одним лишь взглядом испугать противника до смерти. Не каждый день смотришь в глаза вечности.
   - Дела... но послушайте, я ведь должен был отдать что-то взамен?! - озарило юношу. - Не будет же бог мертвых заниматься благотворительностью?
   - Ты и дал. Частичку своей души. Пойми, Артём, нельзя вернуться из царства Анубиса и остаться прежним. Ты что-то приобрел, но одновременно и потерял.
   - Что, например? Я ничего не чувствую.
   - Вот-вот. После некрополя ты понял одну вещь, просто еще не осознаешь этого.
   - Так просвети меня.
   Клод допил коньяк и взглянул на Мирама. Тот пожал плечами.
   - Артьём, в этом мы с тобой похожи. Мой создатель когда-то вложил в меня аксиому воина, звучит она просто: убивать не страшно. Чтобы было понятнее: теперь у тебя нет никаких моральных ограничений для убийства себе подобных.
   Громко звякнула духовка, возвестив, что курица готова.
   - А еще я разговариваю на арабском, - пробормотал Любимов и потёр глаза.
  
   Интерлюдия
  Отражение Сандор. Медина. Пустыня Руб-эль-Хали.
  
   Арх уходил, приходил, то с пустым мешком, а то с полным. Балдур извелся от любопытства, но проследить за своим спасителем никак не мог - купец всегда оставлял на страже пса. Бунчук оказался неподкупен, предлагаемое чужаком мясо игнорировал и рычал каждый раз, когда юноша собирался идти в сторону храма или проверить оставленные без присмотра баулы. На прямые вопросы же торговец отвечал загадками.
   Прошло пять дней. Балдур поправился и больше не напоминал мумию, но не знал, радоваться этому или нет. Он достиг храма, но не достиг цели - ведь Аллах так и не ответил на горячечные молитвы. Балдур знал, что просит с чистыми помыслами и открытой душой, так почему же Милостивый на явит свою милость? А может, дядя Азар уже пошел на поправку? Тогда почему Всемогущий не подаст знак, что молитва услышана? Черные мысли одолевали юношу.
   Всё изменилось в один вечер.
   По обыкновению, как только солнце налилось красным и склонилось над горизонтом, Арх исчез в руинах с очередным мешком. Вернулся на удивление быстро, Балдур даже не успел вновь испытать Бунчука на прочность припасенной с ужина косточкой. Купец подволакивал ногу, лицо белело даже на фоне седых волос. Юноша бросился к спасителю, но тот лишь отмахнулся, пробормотав что-то про снежных волков. Штанина напиталась кровью, пончо из верблюжьей шерсти было порвано в нескольких местах. Зло рычал Бунчук.
   Арх плюхнулся у костра и попросил Балдура разыскать в руинах оброненный мешок. Юноша бросился исполнять приказание, а в голове стучало: какие в пустыне могут быть волки, тем более снежные? В этих бесплодных песках можно встретить лишь одинокого шакала, но и тот убежит, стоит только замахнуться палкой.
   Мешок нашелся в центре разрушенного храма. Балдур присел, разглядывая капли крови и следы, которые обрывались у одной стороны алтаря и непостижимым образом появлялись с другой - точно старик перепрыгнул святыню, да еще и развернулся в воздухе. Горловина баула была туго стянута кожаным шнурком, юноша еле развязал его зубами. "Наконец-то я узнаю, что покупает Арх!" - возликовал Балдур и в ожидании чуда заглянул в мешок. Его ждало разочарование: внутри, аккуратно завернутые в ткань, лежали белоснежные листы бумаги. Вещь конечно дорогая, но на чудо никак не претендующая.
   Когда юноша вернулся, купец уже отрезал штанину и, ругаясь сквозь зубы, зашивал изогнутой иглой рану. Рядом стояла початая бутыль с очень крепким и почти прозрачным вином - несколько дней назад Арх предложил Балдуру попробовать остро пахнущую жидкость, и тот потом долго заливал водой опаленное горло.
   Покончив с раной, купец сбрызнул кривой шов из бутылки и замычал от боли. Балдура замутило, он в первый раз видел, чтобы человек так издевался над собой. Заметив его недоумевающий взгляд, Арх пояснил:
   - Надо обеззаразить рану. Слюна этих тварей ядовита, а у меня противоядие кончилось. Надеюсь, водка поможет.
   Балдур из этого объяснения почти ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Арх сделал из бутылки добрый глоток и вскоре затих у костра. Юноша накрыл торговца кошмой. Бунчук сел рядышком, лизнув хозяина в щеку.
   Ночью Арх метался во сне. Балдур обтирал ему лицо мокрым платком и молил Аллаха об исцелении. Видимо, его постоянные просьбы наскучили Всемогущему - под утро купец пылал, будто печка, и всё просил пить.
   - Как мне помочь вам? - спросил Балдур, придерживая кувшин.
   - Достань из баула... пирамидку, - пробормотал Арх между глотками. - Я встретил тебя... это не случайно... теперь вижу...
   Балдур начал потрошить мешки. Удивительно, но Бунчук не мешал ему, словно понял, что от этого зависит жизнь хозяина. Юноша торопился, обламывал ногти, распутывая непослушные узлы, но, как это обычно и бывает, нужная вещица оказалась в последнем бауле. Когда Арх взял в руки пирамидку темного металла, глаза его прояснились. Он погладил грани в определенных местах, засветились зеленым странные письмена. Балдур заворожено наблюдал за действиями торговца.
   - Видишь? - спросил тот.
   - Да. Буквы светятся.
   - Смотри выше, над пирамидой.
   Юноша добросовестно уставился на дрожащий в мареве огня конус. Блики костра играли на острие, казалось, что пирамидка испускает вверх лучики, но это просто обман зрения, ничего больше, решил Балдур.
   - Видишь карту? - спросил Арх.
   Балдур посмотрел на торговца. Он что, бредит? Когда у человека такой жар, ему может померещиться всё что угодно. Юноша хотел сказать об этом, но тут в неверном свете костра разглядел глаза Арха. Зрачки двигались, сужались и расширялись, он действительно видел что-то, недоступное другим! Балдур вновь взглянул на пирамидку, сосредоточился на этом маленьком конусе, стараясь отрешиться от всего остального. Постепенно окружающие звуки стихли, костер перестал потрескивать, пламя потемнело, превратившись в приглушенное бардовое свечение. Юноша словно проник внутрь предмета, разглядел малейшие шероховатости граней, почувствовал выпуклые буквы незнакомого языка, ощутил затягивающую силу темного металла. И когда уже испугался и решил вынырнуть в свой мир, вновь увидел тонкие лучики, испускаемые острием пирамиды. Только сейчас они росли, разветвлялись, рисовали причудливые картины, и вот уже взгляду изумленного юноши предстала местность, сплетенная из зеленых нитей.
   Это была окруженная горами равнина. Слева её покрывал лес, а справа блестела закованная в лед река. На холме стоял замок. Балдур вроде бы даже разглядел ров и перекинутый через него мостик, но точно ручаться не мог - детали были слишком мелкими.
   - Чья эта крепость? - спросил юноша.
   - Ну надо же! - воскликнул Арх и закашлялся. - Ты увидел! Чудны дела твои, Господи.
   - Что ты сказал про Аллаха? - нахмурился Балдур.
   - Ничего плохого. Таким был текст первой телеграммы, - усмехнулся старик и выпил воды. - Фуф, мне вроде бы даже полегчало, а этот замок принадлежит лорду Кларусу. Я заглянул к нему напоследок, но совсем забыл про таблетки, да... Лорд самый ученый человек в Саккареме, знает про многие болезни и умеет их лечить. У него есть противоядие для меня и лекарство для твоего дяди.
   Балдур не верил своим ушам. Так значит, Всемогущий услышал его молитвы! Дядя Азар не умрет!
   - Где находится этот замок? Я сейчас же отправлюсь туда!
   - Вай-мэй! Не так быстро, дорогой. Ты увидел лазерные лучи, но это не значит, что увидишь остальное.
   - Вы о чём?
   - Понимаешь, этот атлас из другого мира, я наложил печать, поэтому ты ощущаешь предмет. Но проецируемые им карты не существуют тут, это иллюзии, их могут различить только одаренные люди.
   - Господин, вы говорите вроде бы понятными словами, но смысл их от меня ускользает.
   - Гм. Мальчик мой, ты не представляешь, сколько вокруг иллюзорных объектов, а проще говоря - призраков, которые для нас неощутимы, но в своем мире более чем материальны. Я могу ходить по этим отражениям и приносить оттуда предметы, понимаешь?
   - Вы колдун? - спросил Балдур и сделал отвращающий жест, которому его научил дядя.
   - Ха! Многие думают так, но это неправда, - проговорил Арх и вновь закашлялся. - Разве может колдун лежать и загибаться от укуса какого-то паршивого волка?
   Балдур молча наблюдал, как торговец отнял ото рта руку и обтер её об рубаху. На ткани остался красный след. Юноша поднёс старику воды.
   - Так что, ты готов посетить Северные пустоши? - спросил тот, отпив из кувшина.
   * * *
   Балдур стоял перед алтарем. По словам Арха выходило, что в этот монолитный камень можно запросто войти и тогда ты окажешься совсем в другом мире. Ну не бред ли? Не бред - сам себе ответил юноша. За это говорили и цепочки следов, и частые отлучки торговца в никуда, и диковинные вещи в баулах. Одну из таких Балдур сейчас держал в левой, основной руке - изогнутая трубка с удобной ручкой скрывала внутри рой железных пчел и, как уверял Арх, была способна убить снежного волка, если тот встретится на пути.
   Юноша глубоко вздохнул. Легко поверить во что-либо, но ты пойди, осуществи это в реальной жизни! Камень и на вид, и на ощупь такой твердый. Купец сказал, что Балдур должен увидеть на месте алтаря дверь. Возможно, если закрыть глаза и представить её себе, дело пойдет на лад?
   Юноша зажмурился и, чтобы не передумать, прыгнул вперед. Бэнг! Лязгнула челюсть, во рту появился солоноватый привкус, в глазах потемнело. Такое ощущение, что конь лягнул. Балдур потрогал шишку на лбу. Хорошо, что Арх посоветовал одеться теплее - если бы не войлочный колпак, голову точно бы раскровил!
   Он же видел карту над той пирамидкой, почему же не может различить в алтаре дверь? Внутри заклокотала злость. Господь Всемогущий, где же ты? Я должен пройти и найти! Обрати на миг взор свой вниз, на верного слугу своего!
   Балдур саданул кулаком в основание алтаря.
   ВСТАНЬ И ИДИ!
   Юноша вздрогнул, от трубного гласа загудело в ушах. Балдур поднялся с песка. С глазами происходило что-то странное: он видел то алтарь, то обрамленную сосульками арку, в глубине которой кружила метель. Ага! Так-то лучше. Стоило только хорошенько разозлиться, и Милостивый услышал его! Испытывая мрачное удовлетворение, юноша шагнул в проем.
   В лицо ударил холодный ветер. Балдур остановился. Перед ним простиралась равнина, справа блестела закованная в ледяной панцирь река, а слева высились деревья с огромными белыми кронами. Далеко впереди угадывался холм. Так это же местность из пирамидки!
   Балдур оглянулся. Сзади остался темный зев пещеры, из которой он вышел. На камнях алели капли крови - именно здесь и возвращался Арх. Запомнив приметное дерево с раздвоенной верхушкой, юноша заторопился к едва различимому за снежной пеленой холму.
   После знойной пустыни ветер приятно холодил кожу, но если бы Балдур не оделся в теплый халат, сразу бы замерз. Он вышел на укатанную дорогу, идти стало легче. Балдур напряженно ловил любой звук, будь то скрип снега под ногами или стрекотание незнакомой птицы в лесу. Больше всего юноша боялся услышать волчий вой. Когда наконец-то показался замок с перекинутым через ров мостом, страхи отступили. Оказалось, что ненадолго.
   - Эй, мальчишка! - окликнули из надворотной башни. - Что ты забыл во владениях славного лорда Кларуса?
   - Я... мне нужно лекарство.
   - Что ты там мямлишь? Говори громче, иначе клянусь Аллахом, я тебя взгрею!
   - Как ты смеешь трепать имя Господа?! - неожиданно для самого себя рявкнул в ответ Балдур.
   - Ого! Так ты что ли из этих, как его? Паломников?
   - Я благочестивый мусульманин и не позволю насмехаться ни над собой, ни над своей верой! - отрезал юноша, чувствуя, как закипает в груди необъяснимый гнев.
   - Точно паломник, - заключил стражник и поскучнел. - Проходи, ушибленный, тебя встретят.
   Скрипнула воротная калитка. Балдур прошел во внутренний дворик, где уже поджидал хмурый монах в потрепанной шерстяной рясе.
   - Пойдем со мной, тебя разместят в кельях. Восхождение начнется на закате.
   - Мне нужно встретится с лордом Кларусом, - сказал юноша. - От этого зависит жизнь близких мне людей.
   - Слушай, паломник, наш лорд согласился принять вас и организовать восхождение, но требовать от него личной встречи? Не много ли ты хочешь?
   - Я надеялся купить у него лекарство и у меня есть деньги, - сказал Балдур, вынимая кошель, которым снабдил его Арх.
   При виде шестиугольных монет лицо монаха вытянулось. Он попробовал одну на зуб и с неохотой вернул обратно.
   - Хорошо, я передам лорду твою просьбу. Ожидай здесь.
   Они остановились у развилки, монах скрылся в левом коридоре. Балдур присел на вытертую лавку. Сквозь узкие бойницы залетали снежинки, откуда-то потянуло съестным. Юноша сглотнул слюну. В правом коридоре послышалось шарканье.
   - Ага, новенький, - раздался скрипучий голос. - Из какой провинции?
   - Я не паломник, - сказал Балдур. - Мне нужно встретиться с лордом Кларусом.
   - А вот нужно ли это ему? - старик присел на краешек скамьи. - С нами тут не особо церемонятся, хотя есть прямой указ короля Саккарема. Видел тех стражников на воротах? Отъявленные головорезы, наёмники без роду и племени. С пренебрежением относятся к чужим богам, зато любят пустые клятвы.
   - Я это уже заметил, - сказал Балдур, чувствуя, как расслабляется скрученный злобой комок мышц в животе.
   - А если заметил, так почему не исправишь?! - неожиданно взвился старик и, сплюнув на пол, заковылял обратно в тёмный коридор. - Расселся тут, будто за него всё Аллах сделает...
   Не успел юноша отойти от упрека паломника, как вернулся хмурый монах.
   - Тебе повезло, наш лорд согласился принять тебя. Постарайся быть краток!
   Они прошли по темному коридору, лишь в конце освещенном двумя факелами на стенах. Монах открыл дверь и пропустил юношу в комнату. В лицо пахнул теплый воздух с примесью благовоний. Балдур остановился у края толстого ковра, не смея пачкать мокрыми сапогами настоящее произведение искусства. Перед ним в глубоком кресле сидел, откинувшись на спинку, пожилой мужчина в дорогой одежде. Он смотрел в пылающий камин и не обращал никакого внимания на вошедшего. В комнате было тепло, даже жарко. Окна закрывали разноцветные витражи. Балдур снял колпак и вытер лоб.
   - Уважаемый Кларус, меня послал к вам купец Арх. Ему нужно противоядие от укуса снежного волка.
   - Что?! - лорд развернулся к юноше всем телом. - Как смеет этот мошенник просить у меня что-либо?
   - Не просто так, - поспешил заверить Балдур и потряс кошелем.
   - Да этот прохвост всучил мне неработающий куб! А я заплатил полновесным золотом! Эй, парни, ну-ка заберите у него мои деньги!
   Балдур не успел даже заметить, откуда появились наемники. Один коротко ударил в живот, второй отобрал кошель и передал хозяину. Тот высыпал на поднос монеты, заискрилось в свете факелов блестящее золото.
   - Узнаю свои дарханы, - кивнул лорд.
   - Что делать с этим? - спросил наемник, держащий Балдура за локоть.
   - Выставите вон, он мне больше не нужен.
   Униженный и оскорбленный Балдур чуть не взвыл от злости! Что это за мир, где с ним обращаются как с каким-то преступником? Ни от одного человека здесь он не услышал доброго слова. Наоборот, его только оскорбляли, а под конец и ограбили! Добрейший Арх теперь сдохнет в далекой пустыне, гадая, почему же спасенный им юноша не спешит вернуть долг, а дядя Азар умрет с мыслью, что его племянник - вор. Волна тёмной ненависти захлестнула Балдура. Впоследствии такой всепожирающий гнев не раз посещал его в трудные минуты и давал возможность действовать хоть и безрассудно, но правильно, а сейчас юноша выхватил изогнутую трубку, называемую пистолем, и нажал на крючок, направляя ствол в сторону врага, как учил купец.
   Грохнуло столь оглушительно, что сам Балдур присел от испуга, а лорд Кларус выпрыгнул из кресла и распластался на полу. Бедолагу-наемника отбросило к стене, где он и затих, зажимая развороченный выстрелом бок. Второй телохранитель не растерялся, выхватил из ножен меч и бросился на Балдура. Тот не стал медлить. Вновь громыхнуло, из ствола вырвалось пламя, и голова наемника расцвела кровавым бутоном. Тело сделало по инерции несколько шагов, юноша посторонился, и уже мертвый воин рухнул в очаг. Запахло горелой плотью. Балдур с уважением посмотрел на чудо-трубку и направил её на дрожащего лорда.
   - Так что, ты дашь мне лекарство?
   * * *
  Отражение Земля. Китай. Крепость Цзяюйгуань.
  
   Клод стоял на стене и смотрел на поросшие лесом горы. В руке он держал труд известного торговца Марко Поло, названный автором просто и незатейливо: "Книга". Этот замечательный путеводитель вручил Клоду отец, когда стало понятно, что отговорить сына от путешествия в дальние края не удастся. Джузеппе напутствовал добрыми словами, обнимал плачущую мать, а на прощание сказал с улыбкой, что позаимствовал книгу из личной библиотеки Франциска I, поэтому сын просто обязан вернуться, дабы возвратить ценный труд владельцу. Клод обещал.
   Было и другое условие - караван с товарами. Переехав в Марсель, отец со временем стал преуспевающим купцом и не мог, конечно, упустить такой великолепной возможности для изучения рынков других стран, а ко всему, окунувшись в торговлю, любимый сын, глядишь, образумится и перестанет гоняться за миражами! К тому же, с караваном следует охрана, Клоду будет безопаснее путешествовать с таким эскортом - поставил точку в споре Вобер-старший.
   Заскрипели ворота, пропуская повозки на благословенную землю Поднебесной. Клод улыбнулся, цель достигнута! На путешествие в Катай он затратил почти год. Остались позади Персия, Афганистан, заснеженные вершины Памира и горячие пески Такла-Макан. На ночных привалах ему часто снилась девушка, которую он поклялся разыскать. Красотка неизменно собирала в саду розы и пела, пела про ушедшего в поход рыцаря. Она словно подбадривала Клода: смотри, я уже близко, еще немного и мы будем вместе!
   После Великой катайской стены дело пошло веселее, торговцев здесь уважали - на каждой станции имелась гостиница, за которой присматривал офицер с отрядом солдат. С путниками он направлял человека, а тот обязан был вернуться с письмом от офицера второй станции, подтверждающим, что все прибыли в целости и сохранности. Клод расспрашивал встречных о монастырях, благо со своей способностью к языкам освоил азы катайского еще в путешествии. Вскоре ему повезло, в предгорьях они встретили монаха-даоса, который пообещал чужеземцу познакомить того с настоятелем. Оставив караван, Клод последовал за проводником.
   Пожилой монах легко ступал по камням, держа на плечах шест с привязанными на концах кулями. Клод старался поспевать, но восхождение всё продолжалось и продолжалось, тропинка часто исчезала, приходилось карабкаться по скользким валунам, рискуя сорваться и переломать ноги. Преодолев очередную гряду, юноша опустился на холодный камень перевести дух. Монах терпеливо стоял рядом, губы кривились в улыбке.
   - Равниннику тяжело в горах. Плохо идет, плохо дышит. Ничего, скоро лесенка.
   - Лесенка? - переспросил Клод.
   - Вон там, - небрежно махнул за спину монах.
   Как раз подул ветер, пелена тумана сползла с горы, стыдливо обнажив голый склон. Скалу вертикально прорезала прямая линия, начинавшаяся за соседней грядой. Клод потер глаза. Широкие ступени складывались в длинные пролеты, перемежаемые круглыми площадками, где стояли статуи пучеглазых драконов, единорогов и прочих мифических существ. По широкому проходу могли подняться в ряд, не особо толкаясь, двое слонов, если бы кто-то был настолько жесток загнать сюда бедных животных. Конец циклопического сооружения терялся в облаках на вершине горы.
   - Лесенка, - кивнул Клод.
   Всё же подниматься по ступеням было проще, чем по склону. Из трещин в камне выплескивался коричневый мох, он приятно пружинил и не давал скользить подошвам. Вот только дышать становилось всё труднее. Казалось, воздух разбавили, и он теперь не может насытить жадные легкие. На очередном привале Клод не выдержал:
   - Зачем строить храм на вершине горы?! Чтобы быть ближе к богам?
   - Чтобы быть подальше от людей, - поправил монах.
   Он снял с пояса флягу и протянул Клоду. В голове прояснилось, сладкое вино добавило сил. Спустя несколько часов, когда Клод уже решил, что они никогда не доберутся до конца, впереди показался храм.
   Вырубленные в камни колонны поддерживали выступающую из скалы крышу с загнутыми вверх углами. Украшенный иероглифами фасад прерывался нишами, где стояли черные статуи. Выложенный красной плиткой проход вел к массивным воротам. Монах ударил по блестящему гонгу, висящему на стене. Вибрирующий звук заметался меж колон, то нарастая зловещим гулом, то затухая журчащим ручейком. Ворота дрогнули и медленно отворились.
   Если в готических соборах, тянущихся к небу, душа устремлялась ввысь, то здесь она растворялась в огромном пространстве храма. Несомненно, раньше тут была пещера, но всё равно, какие титанические усилия приложили строители, чтобы облагородить её? Клод потрясенно осматривался, монах же двинулся к далекой статуе, под которой в окружении свечей сидел седобородый старец. Стены храма зияли провалами, где вспыхивал свет - несомненно, там жили послушники. Толстые колонны-сталактиты уходили к далекому потолку и терялись во мраке. Клод медленно шел по плиткам пола, разглядывая фрески с изображениями многоглавых богов, прекрасных женщин и могучих деревьев, пронзающих небосвод. Сердце тревожно стукнуло - очередное панно изображало прекрасный сад, где шла по тропинке девушка. Клод мог поклясться, что если бы она повернулась, оказалась бы красавицей из его сна.
   - Я рад приветствовать в нашей обители достойного гостя! - раздался хрипловатый голос.
   Клод и не заметил, как оказался у высоченной статуи благообразного мужчины, подле которого сидел на простой циновке не менее благообразный старец. Наклонившись к нему, что-то тихо говорил недавний проводник. Клод обратил внимание, что монах несколько раз коснулся груди, как бы потирая что-то.
   - Чжуан рассказал мне о вашей просьбе, - продолжил старик. - Меня зовут Хэшан Гуну, я небесный настоятель, а вот кто вы?
   - Клод Вобер, торговец из Марселя. Это Франция.
   - Я знаю, где находится ваш город, - хмыкнул Гуну. - Что привело месье в Поднебесную?
   Только сейчас Клод понял, что старик разговаривает с ним по-французски. Покраснев от смущения, юноша ответил:
   - Мне снятся странные сны о других мирах. Мой учитель утверждает, что я смогу проникнуть в них с вашей помощью.
   - Вот как?! Это он подарил вам напит?
   Клод выпростал из-под рубахи молочно-белый шарик. Проводник-монах кивнул, словно нашел подтверждение своим мыслям. Пальцы ощутили тепло, Клод заметил, как внутри амулета разгорается искорка. Несмотря на свой почтенный возраст, Гуну легко поднялся и подошел к юноше.
   - Удивительно! Напит принял вас и взаимодействует с потоками ци в вашем организме. Как вам это удалось?
   Клод пожал плечами. Настоятель хмыкнул и провел его в комнату с низким столиком, на котором исходил паром приплюснутый чайник. Монах-послушник разлил ароматный напиток по маленьким чашкам и удалился.
   - Позволю рассказать вам о чуде, которое вы носите на шее, словно обычную побрякушку, - сказал Гуну, отхлебнув зеленого чая. - Наша внутренняя алхимия опирается на представление, что бессмертие достигается за счёт определённых процессов в организме, которые поддерживаются специальными упражнениями и медитациями. Многочисленные переплавки длятся месяцы. В процессе этих трансформаций вызревает бессмертный зародыш, который находится в даньтянь, - сказал настоятель, коснувшись живота. - Зародыш вскармливается и развивается в течение девяти месяцев, после чего покидает тело через макушку, чтобы возродиться с полным сознанием в новом теле, когда старое одряхлеет. Напит же позволяет не дать зародышу слиться с Дао до срока, этот сгусток ци теперь заточен в темницу, он кормится вашей энергией, но позволяет видеть другие миры и даже путешествовать меж ними.
   - Так значит, в этом шарике заключен чей-то ребенок? - спросил Клод, уставившись на амулет.
   - В нем заключена сущность человека, который решил прожить полную жизнь и только после этого раскрыть напит и возродиться вновь.
   - Он не успел этого сделать, его убили. Давно, - пробормотал Клод, вспомнив рассказ да Винчи.
   - Конечно, в противном случае вы бы не владели этим сокровищем.
   - Но как мне им воспользоваться? Я каждую ночь вижу один и тот же сон и уверен, что другой мир существует, он ждет меня!
   - Клод, вам очень повезло, вы так молоды и уже прикоснулись к тайному знанию. Я даже немного завидую, ведь сам еще не достиг того порога совершенства, за которым открывается вселенная изначального и вездесущего Дао. Вы проделали долгий путь, и я постараюсь помочь вам. Слушайте внимательно! Великий Лао-цзы говорит, что огромное значение имеет психологическое состояние адепта, который должен быть настроен на правильные внутренние процессы, не расходуя энергию зря. То есть, когда вы решите попробовать пройти сквозь границу меж мирами, нужно нести в душе добро и покой, ни в коем случае не злиться, и тогда вы встретите на своем пути удивительных людей и существ, которые с той же добротой отнесутся к вам, а не предстанут демонами. Конечно, зло существует везде, но одним своим настроем вы отсеете миры, куда попасть пока не готовы. Это понятно?
   - Да. Я должен быть в хорошем настроении и тогда всё получится. Когда приступаем?
   Гуну досадливо крякнул.
   - Я всю жизнь иду к этому, а вы так раз - и готово!
   - Меня там ждет девушка. Красивая! И мне кажется, я люблю её...
   Настоятель вздохнул и покачал головой.
   - Не понимаю, зачем эти долгие годы тренировок и медитаций, когда на самом деле всё так просто. Что ж, Клод, не знаю, получится ли у вас, но с вашей решимостью, думаю, шанс есть. Пойдемте! Если бы вы занимались, как положено, прошли бы все посвящения, то могли бы перейти в другой мир в любом месте, но сейчас для вас открыт лишь один путь.
   Они прошли по длинному тоннелю, настоятель освещал путь факелом. На стенах виднелись следы от ударов кирок - видимо, коридор использовался редко, и строители решили не утруждать себя чистовой отделкой. В конце тоннеля открылась небольшая пещера. Гуну прошел к центру и осветил потертую циновку.
   - Я часто медитирую здесь, в этом месте граница меж мирами тонка, как нигде. Мне даже удается иногда заглянуть за грань. Садитесь!
   - И что теперь? - спросил Клод, нахохлившись на жестком коврике.
   - Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создавал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним - в этом смысл, цель и счастье жизни. Закройте глаза и попробуйте услышать вселенную, напит поможет выбрать нужный мир в океане хаоса. Если всё сложится удачно, вы попадете из этой пещеры уже в совсем другое место. И помните о добром расположении духа!
   Настоятель тихо удалился, оставив Клода в полной темноте. Тот закрыл глаза и прислушался. Где-то капала вода, что-то тихонько потрескивало в толще скалы. Показалось, или рядом зашуршало? Клод открыл глаза, но толку от этого не было никакого, его словно укутали в кокон, такой же черный, как душа грешника. Уж лучше не пытаться что-либо разглядеть, а последовать совету настоятеля. Веки сомкнулись, дарую мнимую защиту. Клод смирнехонько сидел на жесткой циновке, слушая звуки гор. Он сам не заметил, как уснул.
   Девушка уже не пела. Она нюхала розу, озорные глаза смеялись. Пальчиком, на котором еще виднелся след от укола шипа, красавица манила Клода к себе. Он решился и шагнул вперед.
   Слабо светился напит, разгоняя мрак пещеры. Клод поднялся с циновки и охнул - затекли мышцы, да так, что всё тело изнутри кололо иголками. Долго же он просидел на полу! Вот только зачем? Пещера нисколько не изменилась - похоже, перехода в другой мир не произошло, а прекрасная девушка из сна так и останется недостижимой мечтой. Клод вздохнул и, растирая руки, поплелся по тоннелю на выход.
   Впереди забрезжил свет. Мерцали храмовые свечи, у статуи Лао-цзы всё также сутулился Хэшан Гуну. Клод подошел и буркнул:
   - У меня не получилось.
   Вздрогнув, старец медленно поднял голову.
   - А... где Хэшан? - спросил Клод и, окрыленный внезапной догадкой, побежал к выходу.
   Горы исчезли. Вместо них храм окружал огромный сад. Ряды подстриженного кустарника уходили вдаль, к высокой стене с воротами, составляя причудливый лабиринт. Справа и слева росли деревья, унизанные ярко-оранжевыми плодами, а в центре располагался фонтан, окруженный розарием. Брызги воды сдувал ветер, листья серебрились капельками. Клод почувствовал, как у него перехватило дыхание. По дорожке шла та самая девушка. Он сбежал по ступенькам и остановился в нерешительности. Что он скажет ей? Позвольте представиться, я торговец из другого мира, постоянно видел вас во снах, влюбился и решил зайти в гости? Бред!
   Девушка подходила всё ближе. Клод откровенно любовался ею, но не мог сделать и шага, превратившись в статую подобную тому пучеглазому дракону. Красавица остановилась перед ним. Её глаза уже откровенно смеялись, лукавая улыбка озаряла лицо.
   - Я думала, мой рыцарь будет решительнее, - услышал Клод как будто издалека, а девушка продолжила. - Я пела песню, и ты пришел, но как же долог был твой путь!
   - Так ты... тоже видела меня во сне?
   - Да. Ты плыл на корабле, шел через пустыню, сражался с разбойниками и с каждым днём был всё ближе. Мой отец сказал, что наша встреча состоится, если только у тебя хватит терпения и решимости перейти границу.
   - Лиин! - окрикнул кто-то от входа в храм.
   Клод повернулся. На пороге стоял человек, принятый им за Хэшана Гуну.
   - Да, отец! - откликнулась девушка.
   - Это он?
   - Вне всяких сомнений!
   - Времени мало, пойдемте со мной. От наших соседей приходят неутешительные известия, - сказал местный настоятель и вернулся в храм.
   Клод заметил, как омрачилось лицо девушки. Лиин... какое прекрасное имя! Но почему же она грустит? Красавица взяла его за руку, и Клод ощутил себя на вершине блаженства.
   - Пойдем, мой рыцарь. Я хочу тебе многое сказать, но это подождет, есть дела поважнее.
   От далеких ворот раздался звук горна. Тут же послышалось бряцанье металла, в боковых дверей храма появились воины, поправляя на ходу доспехи. Клод заметил одну странность - в руках защитники несли только щиты, оружия не было видно. Навстречу бежали садовники и женщины с корзинами, полными фруктов. Ветер принес запах дыма. Где-то далеко раздался грохот, словно рухнуло огромное здание.
   - Поздно, - выдохнула Лиин, и Клода захлестнуло предчувствие неминуемой беды. - Армия Саккарема уже здесь. Ты должен помочь нам!
   * * *
   Облаченный в блестящий доспех, он стоял на площадке башни и сжимал обнаженный меч - единственный из всего воинства. Слева хмурилась Лиин, волосы её выбивались из-под шлема и развевались на ветру, нагрудник украшала алая роза. Справа, кутаясь в халат с кожаными нашлепками, нудил отец-настоятель:
   - Когда умер король Саккарема, его место занял лорд Кларус. Говорят, у него появился умный, но кровожадный советник, который помог устранить всех конкурентов на трон. Войска начали совершать набеги на приграничные районы, а в прошлом году у них хватило наглости организовать поход на юг, туда, где более плодородные земли и мягкий климат. Как видите, они добрались и до нас. Мне был знак, что помочь нашей беде сможет чужак, пришедший из другого мира. Примерно тогда же дочери начал сниться один и тот же человек. Мы поняли, что Дао указывает на вас, и решили всеми силами способствовать вашему приходу.
   - А я-то думал, что просто нравлюсь Лиин, - бухнул Клод.
   - И это верно, мой рыцарь, - улыбнулась девушка.
   Юноша почувствовал, что в силах один раскидать всех захватчиков, а тех хватало! Враги с ходу разрушили ворота внешней стены - именно этот грохот был слышен ранее, но затем увязли в хитроумном лабиринте с ловушками, заполнявшем всё пространство до стены внутренней.
   - Не понимаю, зачем им вторгаться к вам? Ради чего? - сказал Клод, наблюдая сверху, как бурлит людской поток в узких проходах лабиринта, точно горная река меж тесных скал.
   - У нас хранится первый экземпляр книги "Дао дэ дзин", с помощью которой Лао-цзы поведал свою мудрость миру, - произнес настоятель. - Предсказано, что пока реликвия пребывает в целости и сохранности, Катай останется непокоренным.
   - Значит, они хотят уничтожить книгу? Но как вы надеетесь защитить её без оружия? Я заметил, что меч выдали только мне, и то с неохотой.
   - Мой друг, принципы нашей религии: уступчивость, покорность, отказ от желаний и борьбы. Храмовый лабиринт призван задержать вторжение, пока не придет помощь.
   - А если она запоздает? - не унимался Клод.
   - Самое большее, что мы можем себе позволить - выстроить из щитов заслон и не допустить врагов в храмовое хранилище.
   - Да они перещелкают вас как куропаток! Лучники уже пробуют достать нас стрелами!
   Настоятель пожал плечами, опустив глаза долу. Клод повернулся к Лиин, та лишь виновато улыбнулась. Очередной залп со стороны лабиринта заставил воинов на нижней стене поднять щиты. Наконечники застучали по дереву, кто-то вскрикнул, когда стрела нашла щель. Клод замысловато выругался.
   - Скоро они будут здесь! Помощи ждать бесполезно!
   - Я знаю, ты придумаешь что-нибудь, - выдохнула Лиин.
   Клод рывком развернулся к девушке, собираясь высказать всё, что думает о даосизме в целом, и о его последователях в частности, но тут натолкнулся на кроткий взгляд миндалевидных глаз. В них светилась вера в него и надежда на счастливый исход, Лиин нисколько не сомневалась в способностях своего рыцаря. Весь запал бешенства разбился об эту непоколебимую уверенность, словно смерч об горный кряж. Клод заставил себя улыбнуться и произнес:
   - Я постараюсь.
   Какая-то фраза не давала ему покоя. Что-то такое сказал настоятель, и это отложилось у Клода в памяти, а теперь скользило по краешку сознания. Было видение... чужак из другого мира...
   - В храме есть подземный ход?
   - Под нами скала, - развел руками настоятель.
   - А какой-нибудь тайник?
   - Несколько, но их найдут при тщательном осмотре или выпытают секрет у знающих. Неужели вы думаете, что мы бы не спрятали книгу в надежном месте, если бы оно существовало?
   - Я прорабатываю все возможности, - огрызнулся Клод. - Хорошо, зайдем с другой стороны. Вы лучше знаете своих врагов, скажите, как они поступят, если узнают, что реликвия исчезла из хранилища?
   - Если будут уверены в этом, то, скорее всего, покинут храм, здесь больше нет ничего ценного для них, - проговорил настоятель.
   - Ага, а те тайники, о которых вы говорили, они большие? Сколько людей туда поместится?
   - Один слишком мал, а вот в подвальной комнате может укрыться всё население храма.
   - Ты что-то придумал, милый? - лицо Лиин раскраснелось от возбуждения.
   - Это зависит от того, доверит ли твой отец мне эту книгу.
   * * *
   Когда авангард саккаремской армии наконец-то пробился через коварный лабиринт к воротам, оставив в хитроумных ловушках чуть ли не треть воинов, храмовый двор встретил их тишиной. На стенах не было ни единого человека, бойницы зияли пустотой, повсюду виднелись следы поспешного бегства. Захватчики остановились, подозревая засаду. Вскоре заиграл рожок, возвещая о прибытии командования. Советник Кларуса, которого боялись сильнее лорда, распорядился начать немедленный штурм.
   Тогда-то на вершине башни и появился этот человек. В сверкающих доспехах и с полуторным мечом он явно был воином, хотя саккаремцам объявили, что в этом храме обитают только послушники, которые не обидят и мухи. В другой руке незнакомец держал ветхий фолиант. Он взмахнул клинком, привлекая к себе внимание, и выкрикнул, немного коверкая слова:
   - Вы пришли за этой книгой, но она вам не принадлежит! Я заберу её туда, куда вам нет ходу!
   - Она настоящая! Схватить его! - закричал советник.
   Воины бросились на штурм. Сломав ворота, они ворвались в пустой храм. На другой стороне просторного зала их поджидал недавний воин, отблески свечей играли на доспехах и обнаженном мече. Незнакомец поднял книгу и веско произнес:
   - Вы видите её в последний раз.
   После чего словно растворился в воздухе. Воины кинулись вперед, вскоре кто-то обнаружил замаскированный проход. Сгоряча смельчак сунулся в темный тоннель, но его остановил советник:
   - Стойте! Я один войду туда.
   Ему подали факел. Воины расступились. Казалось, советник чувствует что-то недоступное другим - он даже нюхал воздух, словно гончий пёс, а спустя мгновение зло ощерился и нырнул в проход. Выждав некоторое время, воины отважились пойти следом. Вскоре они обнаружили пещеру, в центре которой одиноко лежала вытертая циновка.
   Ни рыцаря, ни советника внутри не было.
  
   Глава 19
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   Он выучил не только арабский - Артем понял это, слушая Вобера. Тот, объясняя план грядущей операции, нервничал и по привычке перескакивал то на французский, то на латынь.
   - Мы сделаем основное, твоя задача находиться вот здесь и следить за Балдуром. Если он создаст направленную иллюзию, ты должен её разрушить. Справишься?
   - Постараюсь. Мне дадут оружие?
   - Ох, Артем, - вздохнул Вобер. - После испытания я еще больше боюсь потерять тебя. Обещаешь, что не будешь лезть на рожон?
   - Обещаю.
   - Хорошо. Мирам, научи нашего друга обращаться с АПК.
   Пользоваться автоматом оказалось просто, Артем разобрался с этой премудростью за пару минут. Конечно, неплохо было бы пострелять в тире, прочувствовать оружие, но даст бог, ему не придется сегодня воевать. Хотя, как честно признался себе Любимов - хотелось! После рандеву с Анубисом его переполняла уверенность в собственных силах, и сам черт был не брат.
   Выпив на дорожку по чашечке кофе, они подхватили баулы и выбрались из прохладного убежища. Полицейского джипа и след простыл. Вобер повел окраинными улочками, рассказывая Артему вполголоса:
   - Если где и покушаться на грандмастера, это в его родном отражении. В других созданная иллюзия защищает хозяина от любых воздействий лучше этого, - сказал Клод и похлопал себя по груди.
   - Тогда получается, мы сейчас в более выигрышном положении? - сообразил Артем.
   - Верно, но подстраховаться не мешает, - кивнул Вобер и поправил бронежилет. - Всё-таки идем охотиться на правителя этой страны, тем более грандмастера иллюзий. Это тебе не "Аллах Акбар!" в Макдоналдсе кричать.
   Клод шутил, но Артем видел, что тот напряжен, как взведенный капкан. Чтобы там не было между этими людьми в прошлом, но Вобер ненавидел Балдура, хотя и скрывал это. В его желании расправиться с грандмастером было явно больше личного, чем забота об участи множества отражений, и вот теперь, когда судьба давала шанс - возможно единственный на сотни лет! - Клод неумолимо шел к цели, словно выпущенная из шахты ракета.
   Галабеи надежно скрывали амуницию, а баулы - оружие. Троица без проблем добралась до места операции. Улочка заканчивалась у черного входа в дом возлюбленной Балдура, кругом были глухие стены с запертыми дверьми. Мирам достал ключ и открыл одну из таких. Заботливо смазанные петли и замок не препятствовали вторжению людей на заброшенный склад, находящийся посредине улицы смерти.
   Артем молча наблюдал за приготовлениями к убийству. Клод не собирался рисковать - в просверленные шурфы он установил с Мирамом цилиндрики пластиковой взрывчатки, дополнив её контейнерами с металлическими шариками. Заряды располагались таким образом, чтобы покрыть десятиметровую зону. Если в момент направленного взрыва кто-либо смог бы тут выжить, в чём Любимов очень сомневался, то такого счастливчика ждали перекрестные очереди. После закладки "адских машинок" Мирам устроился на крыше в начале улочки, а Клод в конце. Артем же по совету мастера вскарабкался на водонапорную башню неподалеку - и диспозиция как на ладони, и осколки не достанут.
   Обычно Балдур появлялся здесь вечером, перед закатом. Сейчас же только начало темнеть, Вобер опять подстраховался. Возбуждение первых минут прошло. Рассеянно поглаживая автомат, Артем размышлял о предстоящем покушении. Человек в силу своего высокого положения тайно навещает возлюбленную, спешит к ней, чтобы насладиться волшебной ночью, а тут его встречают пули и взрывы. Что-то неправильное было в таком нападении, некая подлость, нет бы как на дуэли - глаза в глаза, твой выстрел против моего, и пусть победит правый. Хотя, на правду тут рассчитывать не приходится. Злодей Балдур объективно сильнее Вобера, и Клод вынужден устраивать засаду, чтобы предотвратить гибель множества отражений. Или же просто свершить месть?
   На главной улице показался тонированный "Хаммер". Он остановился аккурат напротив дома, где притаился Мирам. Из автомобиля вышли трое. В ухе Любимова пискнул псионик, раздался шепот голема:
   - Внимание, они прибыли.
   Артем прищурился, картинка словно прыгнула к нему. Балдура он вычислил сразу - это ведь тот мужчина с плакатов на улицах Каира! Вот и еще одна причина для скрытности известного политика. Выбравшись из автомобиля, грандмастер закутался в шерстяной плащ, словно жар пустыни сменился морозным дыханием ледника. Капюшон скрывал длинные темные волосы, на конце клиновидной бородки блеснуло кольцо. Балдур пошел вперед, не дожидаясь, когда телохранитель проверит улицу. Водитель остался у автомобиля, прикрывая тыл.
   Артем прищурился. Вот охранник миновал место закладки и, не заметив ничего необычного, продолжил движение. Вот над козырьком крыши появилась голова Мирама, следом высунулся ствол автомата. Клод тоже напрягся в своем убежище, наблюдая меж кирпичных зубцов за приближающимся врагом - Артем разглядел, как мастер отщелкнул предохранитель пульта. Вот Балдур почти достиг заминированного склада. Любимов сжался, ожидая взрыва, но тут грандмастер остановился.
   Капюшон сполз с головы, волнистые волосы рассыпались по плечам. Балдур наклонился вперед и повел носом. Что он там делает? Артем словно подкрутил фокус у бинокля, разглядывая осунувшееся лицо мужчины. Нюхает воздух? Но что могло насторожить его? Взрывчатку заложили более двух часов назад, вся пыль давно улеглась, а новые запахи смешались со старыми так, что разобраться в этом амбре не сможет даже парфюмер.
   - Внимание! - прошелестел псионик голосом Клода. - Он что-то почуял. Если развернется, стреляем. Артем, будь начеку.
   Любимов взглянул на крышу дома, где притаился Вобер. Тот уже положил палец на кнопку активации детонаторов, кончик языка лизнул пересохшие губы - казалось, даже воздух вокруг мастера дрожит от напряжения. Артем посмотрел в противоположную сторону. Мирам привстал, держа на мушке водителя, а тот, не подозревая о засаде, лениво разглядывал боковую улицу, по которой проезжали редкие автомобили.
   Балдур еще раз втянул ноздрями воздух и, развернувшись, быстро зашагал обратно. Тут громыхнуло так, что даже на башне Артем ощутил, как вздрогнула земля.
   Тесную улочку наполнили визжащие осколки, вверх взметнулись клубы пыли и дыма. Заверещали автомобильные сирены, откуда-то справа раздался истошный женский крик. Деловито застрекотали автоматы. Водителя "Хаммера" размазало пулями по стене, телохранитель выхватил пистолет, но тут его настигла очередь Вобера. На груди у мастера ярко вспыхнул напит. Артем пытался разглядеть хоть что-то в пыльной дымке - в момент взрыва он непроизвольно зажмурился, а когда открыл глаза, Балдура и след простыл. Вроде бы в дыму еще двигался расплывчатый силуэт, но ручаться Артем не мог, да и разве разглядишь что-то в этих сумерках? Клод спрыгнул с крыши и нырнул в черное облако. Через мгновение показался с другой стороны.
   - Балдур исчез! Его здесь нет! Артем, видишь что-нибудь?!
   - Нет!
   - Спускайся, бежим отсюда!
   Где-то вдалеке завыли полицейские сирены. Подхватив автомат, Артем бросился к лестнице и тут замешкался, уловив краем глаза какое-то движение. Повернулся и застыл - прямо по воздуху к башне двигался натуральный призрак. Силуэт его подрагивал, точно никак не мог до конца сфокусироваться в этом мире. Развевались черными крыльями полы длинного плаща, в тени капюшона зияли белым пробоины глаз. В голове Артема забрезжило узнавание - с каждым шагом в расплывчатом облике всё яснее проступали черты того, кого они собирались убить. Горло перехватило от мистического ужаса, Артем потянул автомат, но руки не слушались. Проскочила запоздалая мысль о наведенной иллюзии, дуал попытался воспользоваться своими способностями, чтобы предотвратить нечто страшное, когда Балдур - уже во плоти - встал во весь рост перед художником. Взгляд грандмастера обжигающей кометой пронзил мозг и взорвался сверхновой звездой.
   * * *
   Бывает такое состояние под утро, когда чувствуешь, что мочевой пузырь уже скоро лопнет, но вставать не хочется, и ты оттягиваешь, терпишь до последнего, стараясь урвать еще чуточку сна перед неизбежным походом в туалет. Вот и сейчас Артем кутался в пушистое одеяло и мужественно противился позывам насквозь родного организма. Где-то зашелестела бумага, кто-то хмыкнул, перед глазами еще кружили обрывки сна, где трое глупцов пытались взорвать грандмастера иллюзий. Артем подивился их наивности, когда узнал в одном из смельчаков себя. Так это всё было на самом деле!
   Он открыл глаза и зажмурился - в окно бил яркий солнечный свет. Так уже день? Или утро? Сколько же он провалялся без сознания? Вспомнились глаза Балдура, из которых вырвались потоки пламени, опалившие мозг. Голова до сих пор гудела, точно вибрирующий колокол. Во рту чувствовался металлический привкус. Артем вновь приоткрыл глаза, щурясь как сова от света.
   Просторная комната, стены в арабских коврах и дамасских кинжалах, дальняя от потолка до пола заставлена книгами. Рядом со стеллажами глубокое кресло, в нем устроился седой как лунь старик. Перед ним на столе лежит пистолет и раскрытая книга, сразу вспомнилось: "Знание - сила!". Артем сел на кровати, зашуршало одеяло. Старик оторвался от чтения и коротко сказал в стоящий перед ним селектор: "Он проснулся", после чего вновь уткнулся в книгу.
   - Извините, а где здесь туалет? - рискнул спросить Артем.
   Библиотекарь махнул рукой куда-то в сторону. Любимов нащупал ногами вполне себе домашние тапочки и, закутавшись в одеяло, отправился на поиски удобств. Когда вернулся в комнату - опустошенный и умиротворенный - здесь его уже ждали.
   При свете дня Балдур выглядел обычным человеком, сидел себе молча на резном стуле и чистил ножом апельсин. Тот истекал ароматным соком, капли скатывались по длинным, унизанными перстнями пальцам и срывались на роскошный ковер, пачкая его, но Верховного правителя Союза Арабских Государств это нисколько не волновало. Он коротко кивнул гостю и с наслаждением сжевал сочную дольку. Артем бочком, бочком добрался до кровати, где и сел, подогнув ноги. Одеяло давало призрачную защиту, но всё равно, он был гол и чувствовал себя как нудист на приеме у короля.
   Совершенно по-простому облизнув пальцы, Балдур спросил:
   - Как зовут тебя, дуал?
   - Артем.
   - Смотрю, у Вобера наконец-то получилось выпестовать карающую длань, - усмехнулся грандмастер. - Вот только войдешь ты в полную силу ох как нескоро, да и то, если не пришибут раньше времени. Вобер рассказывал, скольких кандидатов схоронил до тебя, мечтая создать разрушителя иллюзий? Молчишь... значит не рассказывал, использовал втемную. Обещал показать другие миры, научить всяким фокусам за сущую малость - прихлопнуть Балдура Рашиди.
   - Вы террорист, с такими надо бороться.
   - Да ты что?! А чем занимались вы не далее, как вчера? Разнесли половину улицы, убили двух достойных мужчин, а ведь у них есть семьи, дети...
   - Они знали, на кого работают и сознательно шли на риск.
   - Почем ты так в этом уверен? Или уже научился читать мысли? И чем ваши методы лучше моих? Я, по крайней мере, людей не губил...
   - Потому что Клод помешал и успел всех вывести, - совсем расхрабрился Любимов, перебивая грандмастера.
   - Повезло ему, обычно он действует как дилетант. Это же надо додуматься смазать дверные петли самым вонючим солидолом! Я почувствовал его запах за десять шагов.
   - Тут скорее Мирам постарался, - пробормотал Артем.
   - Что? Этот перебежчик? Вобер запудрил ему мозги, а тот теперь думает, что свободен, хотя ровным счетом ничего не изменилось - у него теперь просто другой повелитель, причем форменный неудачник. Твой Вобер даже девушку свою защитить не смог, о чем тут вообще говорить?
   - Зато вы просто герой, особенно хорошо у вас храмы взрывать получается.
   - Для общения с богом посредники не нужны, - отмахнулся Балдур. - Тем более все неправильные отражения скоро схлопнутся, чего жалеть?
   - А как же люди?
   - Истинно верующие возродятся, а неверным и жить незачем!
   - Вера без любви - фанатизм, - парировал Артем.
   - Я вижу на твоей груди крестик, ты веруешь в бога, так скажи мне, что бы ты сделал, если бы знал, что твой мир окружают одни враги и Господь требует уничтожить их всех, как они того и заслуживают?! - воскликнул Балдур и с размаха воткнул нож в апельсин.
   Грандмастер требовательно смотрел на Артема, дожидаясь ответа, а тот заметил, как в до этого непроницаемых глазах собеседника засверкали красные огоньки. Голые ноги обдало холодком, Любимов вздрогнул. Он понял, что должен чувствовать психиатр, когда обнаруживает, что сидящий перед ним пациент вовсе не тихий параноик, как предполагалось ранее, а самый настоящий маньяк, тем более наделенный особыми способностями и немалой властью. Артему захотелось оказаться как можно дальше отсюда, но всё-таки он спросил, превозмогая страх:
   - Вы хотите сказать, что Бог говорит с вами?
   - Вплоть с того момента, как он сказал мне: "Встань и иди!", благодаря чему я прошел сквозь камень в другой мир.
   - Знакомые слова, - пробормотал Любимов и уже громче поинтересовался, стараясь не глядеть в глаза грандмастеру: - Но почему вы решили, что в других отражениях живут одни враги?
   - Где бы я не был, меня встречали злые и недалекие люди, они понимали только язык силы. Когда Аллах прекратит откликаться на их жалкие мольбы, мой мир станет единственно правильным, он начнет процветать, это будет рай на земле, понимаешь, дуал?
   - Послушайте, а когда вы перешли в другое отражение в самый первый раз, какое настроение у вас было? - спросил Артем, озаренный внезапной догадкой.
   - Вот видишь, я говорил тебе то же самое, - подал из своего угла голос библиотекарь, про которого Любимов и думать забыл.
   - Чепуха! - отмахнулся Балдур. - Если я злился или был в гневе, это не могло повлиять сразу на все отражения. Я защищу свой мир силой прародины, а другие вымараю из ткани бытия, как ошибку, хотите вы того или нет. А ты, дуал, задумайся вот о чем: почему твой Вобер учил тебя иллюзии только разрушать? Ведь ты способен и создавать их! Может, этот неудачник просто не хотел растить себе еще одного конкурента?
   Балдур легко поднялся со стула и подошел к Артему, поигрывая ножом.
   - Я ухожу, чтобы иссушить еще одну лжесвятыню, а ты сиди здесь, думай и жди моего возвращения. Не пытайся сбежать, дворец полон охраны.
   - Но ведь Кааба - главный символ мусульманского мира, её нельзя просто так разрушить! - воскликнул Артем, чувствуя, что проигрывает.
   - Глупец, её надо сжечь обязательно, иначе мусульмане начнут относиться к ней, как к идолу, что некоторые из них уже и делают.
   Грандмастер растворился в темноте арки, оставив Артема в полном смятении. Неужели Клод просто использовал его, чтобы отомстить? Не может быть, ведь они друзья! Но разве друг пошлет на верную смерть? Ведь по словам Балдура, Артем не первый дуал, которого учил Клод. Вот только все предыдущие сгинули... а что сделал бы Вобер, если Артем также остался бы в том подземелье? Вздохнул и пошел бы искать нового добровольца? А как же гибель отражений?
   Насколько Артем узнал Клода, тот не тянул на роль циничного лицемера, был иногда легкомысленным, но его искренне трогало чужое горе и он боролся против зла, причем часто выигрывал. Лукавит Балдур, ох лукавит, но и Вобер не говорит всей правды. Что же делать? Выбираться отсюда надо, вот что! Тем более Балдур серьезно настроен разрушить Каабу, и надо во что бы то не стало помешать ему. Ведь грандмастер проговорился-таки, он признал Землю Любимова прародиной, и теперь Артем понял, почему Казанский собор начал восстанавливаться сам по себе. Пусть пока духовной проекцией, но на неё как на скелет быстро нарастет всё остальное, материальное, и тогда прародина не сгинет в ледяной черноте космоса, а там, глядишь, и другие отражения выстоят.
   Артем встал с постели и запахнулся в одеяло, как патриций в тогу.
   - А скажите мне, дедушка, как поскорее выбраться отсюда?
   - Почему ты думаешь, что я стану помогать тебе? - спросил библиотекарь, заложив книгу закладкой.
   - Да хотя бы потому, что оторвались наконец-то от чтения. К тому же вы слышали наш разговор и, сдается мне, не во всем согласны с вашим повелителем.
   - Ошибаешься, дуал, он мне как сын, но ты прав в другом: Балдур кое-где заблуждается, и серьезно. Это я разбаловал его. Иногда расшалившихся детей надо наказывать, чтобы они выросли достойными людьми и не натворили глупостей, вот только когда любишь, понимаешь это слишком поздно...
   Исповедь старика прервал грохот с улицы. В комнате потемнело, точно задернули шторы. Выглянув в окно, Артем увидел облако пыли, заслонившее солнце. Надрывался громкоговоритель, из боковых дверей во двор сыпались солдаты в песочной форме. Где-то застрекотал автомат.
   - Если не ошибаюсь, штурма дворца не было уже лет двести, - задумчиво проговорил старик. - Хоть какое-то развлечение кроме книг! Если твои друзья не совсем глупцы, это отвлекающий маневр. Хм, а мне Аллах дает знак... что ж, пойдем, думаю, всё-таки надо помочь тебе. Я покажу ход наружу.
   Не веря своему счастью, Артем направился за библиотекарем. В голове пульсировало: его не бросили, друзья пришли за ним! Старик отодвинул пыльную портьеру, раскрыл незаметные створки в стене и указал в темный лаз.
   - Через него ты попадешь на конюшню, примыкающую снаружи к дворцовой стене.
   - Спасибо огромное, вы мне очень помогли!
   - Прежде всего себе. Поступай, как знаешь, дуал, но прошу: если у тебя появится шанс убить Балдура, не делай этого. Он еще может исправиться.
   - Хорошо, - кивнул Артем, думая о том, что вряд ли его сил хватит когда-нибудь, чтобы тягаться с грандмастером иллюзий.
   - Спасибо за данное слово, а вот моё ответное: Балдур когда-то также прошел дорогой мертвых, а Вобер нет. Понимаешь, что это значит?
   - Неужели я тоже могу стать грандмастером? - спросил потрясенный Артем.
   - Именно! А теперь иди и помни о своем обещании.
   Артем сунулся в лаз, но в последний момент замешкался.
   - С вами ничего не случится?
   - Не беспокойся. Балдур испорчен, но не настолько, чтобы угрожать своему учителю.
  
   Глава 20
  Джидда-Мекка.
  
   ...Смолин нырнул в толпу и стал невидимкой, белый ихрам сделал его неотличимым от тысяч паломников, бредущих по степи. На это и рассчитывал Павел - беглецы не заметят погони и не откроют огонь, что в таком скоплении народа чревато. Не успел майор порадоваться своей предусмотрительности, как скривился, будто раввин при виде атеиста. Его напарника жертвы явно не тревожили - Ломов пер вперед катком по дороге, расталкивая паломников, точно ледокол торосы, и плевать хотел на скрытность. Полицейский джип отстал, прикинувшись гражданским транспортом, но даже выключенная, 'люстра' на крыше сразу выдавала принадлежность автомобиля к органам правопорядка. Смолин чертыхнулся и побежал, лавируя меж бредущими фигурами. Надо молить бога, чтобы беглецы были всецело заняты ремонтом мотоциклов и не смотрели по сторонам.
   Паломники с интересом взирали на сорокалетнего мужика, бегущего по сорокоградусной жаре. Многие освобождали путь и со значением тыкали вслед, обращаясь к спутникам - видишь, как человек торопится исполнить хадж? То-то же, понимать надо!
   Проявляя чудеса ловкости, Павлу удалось-таки оставить Шрека позади. Забирая вправо, майор по прикидкам уже отсек беглецов от степи и теперь сбавил ход, восстанавливая дыхание. Мелькнул в белом мареве черный мазок. Смолин на ходу достал убранный было пистолет и в ритм с идущими приблизился к мотоциклам. Паломники загодя обходили брошенные в луже масла байки, стараясь не запачкать белоснежные одежды. Павел огляделся по сторонам, даже подпрыгнул несколько раз, но везде видел только равнодушные лица и никакого следа беглецов. Со стороны дороги подоспел отдувающийся Шрек и с ходу бухнул:
   - Что?! Упустили?
   - Ты когда-нибудь на зверей охотился? - в свою очередь спросил майор.
   - Не доводилось, а причем тут это?
   - К добыче подкрадываться надо, а не переть буром.
   - Ну вот, опять меня виноватым сделали! - Ломов утер куском ихрама обиженное лицо и буркнул: - Что теперь?
   - Думаю, они сменили облик, как делал это Вобер, но мы-то знаем их цель. Очки не потерял?
   - В машине.
   - Хорошо! На джипе мы прибудем в Каабу раньше и устроим засаду. Пошли, я так обсох, что даже твою буржуйскую колу готов попробовать.
   Вернувшись в автомобиль, Смолин заставил Ломова нацепить очки с одним стеклом и глазеть по сторонам - вдруг да увидит беглецов?
   - Этим людям явно помогает иблис! - заявил Магомет.
   - Да и не люди это вовсе, - сказал Смолин, но объяснять водителю подробнее не стал.
   Дорогу вновь запрудили паломники, джип еле продвигался в людском море. Ломов ерзал на задних сидениях, выглядывал в люк, надеясь заметить байкеров, и нервничал всё больше:
   - Если так дальше будем тащиться, они нас пешком обгонят!
   - Радуйся, что мы на колесах, да и хадж сейчас стал намного либеральнее. Ещё век назад путь к святым местам занимал годы, - заметил Смолин. - Последние километры до Мекки верующий вообще должен был проползти на коленях, а лучше на животе.
   - Да ладно?! - удивился Шрек.
   - Ага. Чем сильнее человек страдал по дороге физически, тем паломничество было эффективнее, - продолжил Павел, сдерживая усмешку. - Самый зачёт - если умирал в пути. Это сразу пропуск в рай!
   Ломов притих и до конца путешествия молча смотрел в окно, прихлебывая колу. Как он и предсказывал, въехали в Мекку затемно. Автомобиль оставили у полицейского участка, где им обещали приготовить комнату, ввиду полного отсутствия мест в гостиницах города. Смолин решил осмотреться, Ломов покорно зашагал следом, а Магомет отлучился навестить брата, но что-то подсказывало майору, что доклада водителя ждут в одном из неприметных особняков, где обожают устраивать свои штаб-квартиры различные спецслужбы.
   Вопреки ожиданиям майора Мекка ничем не отличалась от других арабских городов. Павел напрягал воображение, чтобы испытать душевный трепет - всё-таки в каком-то из этих домов родился основатель ислама пророк Мухаммед! - но особого успеха в этом не достиг. Толпа становилась всё плотнее, майор чувствовал уже не только локоть товарища, но и его горячее дыхание. Ломов тихо матерился. В конце концов майор споткнулся о чью-то спину и остановился, всё пространство впереди заполнили молящиеся.
   Перед ними открывался центр Мекки, он же - центр Саудовской Аравии, он же - центр всей исламской цивилизации. Все мусульмане мира, расстелив коврики, сейчас молились, повернувшись в эту сторону, но особого волнения Смолин - вот хоть убей! - не испытывал. Ведь так всегда и бывает, рассматриваешь, к примеру, в книжках пирамиды и Сфинкса, а потом приезжаешь в Египет - и плачешь от разочарования. Пирамиды низенькие, а Сфинкс - с церетелиевского коня на Манежной, и аборигены ужасно приставучие, никакой древнеегипетской культуры поведения!
   Изрядно потолкавшись, полицейским удалось пробиться к Священной мечети. Вот тут Смолина наконец-то проняло - и качественно! Вокруг Каабы ходили круг за кругом, не останавливаясь, около полумиллиона паломников. Многие плакали навзрыд от счастья, остальные громко молились. Майор почувствовал, как его увлекает этот поток чистой веры, и уже не особенно сопротивлялся, начиная вспоминать читанные в студенчестве суры Корана, когда его выдернул в грубую реальность Шрек:
   - Павел Аркадьевич, а чего они все вокруг камня ходят? Что в нем такого?
   - Черствый ты человек, Ломов! Неужели не чувствуешь величие момента?
   - Пока нет...
   - Эх ты! Сам Аллах послал на землю этот камень, он был сначала белым, но со временем почернел от грехов людских.
   - Серьезно? А я думал, грязные руки виноваты. Вон, все трогают его постоянно, - оправдался Шрек, заметив обжигающий взгляд майора.
   - Если ты семь раз обошёл Каабу и коснулся её, то в день Страшного суда тебе зачтётся, - процедил Смолин. - Но это не твой случай! Пойдем, пока нас не затоптали.
   Полицейские с трудом выбрались из вселенского столпотворения и побрели по улице, уворачиваясь от всё прибывающих паломников. По расчетам Смолина они опередили големов часов на восемь, поэтому можно немного поспать. Координатор ФОС не возражал, но выглядел каким-то обескураженным, точно ему пообещали целый океан, а привезли к заболоченному прудику.
   - Что не так? - прямо спросил майор.
   - Да вот не пойму я, Павел Аркадьевич, людей этих. Едут сюда со всего мира, плетутся по жаре, рискуют быть затоптанными и всё ради чего? Чтобы нарезать пару кругов вокруг черного камня?
   - Максим, хадж - это как спортивное многоборье, за некоторый объем времени надо выполнить определённое количество задач. Тут и обход Каабы, и побивание камнями дьявола, и стояние на горе Арафат. Каждый следующий уровень сложнее предыдущего...
   - Но что заставляет людей проходить через всё это? Ну, понятно, хадж, как вы говорили, - один из пяти столпов ислама. Но людей, верующих глубоко и сознательно, я встречал не так уж и много - особенно среди наших. Они что, не понимают, с чем тут столкнутся? Или думают, что хадж разом избавит их от всех грехов - уже сделанных и еще предстоящих?
   Они как раз подошли к участку. Справа вздымалась смотровая башня, откуда полицейский с биноклем наблюдал за порядком. Смолин подумал, что знает, как ответить на вопрос Ломова.
   - Лезь за мной, - коротко приказал он и начал подниматься по лестнице к верхней площадке.
   Шрек горестно вздохнул, но ослушаться командира не посмел. Они успели как раз вовремя. Солнце почти скрылось за горизонтом, на небе полыхали последние алые отблески, осветившие всю долину Арафат, где сейчас происходила самая массовая коллективная молитва - как говорили, её видно даже из космоса. Смолин хотел впечатлить Ломова, но тут почувствовал, как у него самого непроизвольно отвисает челюсть.
   Настолько захватывающую дух картину он видел лишь дважды в жизни: своими глазами - когда побывал на вершине Монблана, и по телевизору - когда Японию накрыло огромным цунами. Такое же ощущение природной стихии, независимой от человека, испытал и теперь. Глазам больно смотреть - всё пространство вокруг и до горизонта ослепительно белого цвета. Два миллиона человек по команде муэдзина разом падают на колени и синхронно начинают ронять поклоны, погружая себя в состояние почти бессознательное. Вот эта молитва - и фантастическая концентрация религиозной энергии, и самая эффективная демонстрация могущества ислама, и подтверждение невероятного единения мусульман мира.
   - Эта молитва призвана укрепить дух уже верующих и вдохнуть уверенность в души ещё сомневающихся. Теперь ты понимаешь? - спросил Павел и посмотрел на Ломова.
   Тот молчал, а по щекам координатора текли слезы.
   * * *
   Рано утром - отдохнувшие и посвежевшие - они обосновались у ворот, названных в честь короля Фахда. Смолину стоило огромного труда убедить полицию закрыть остальные входы в Священную мечеть, хорошо хоть месяц хаджа подходил к концу и паломников стало меньше. К тому же Омари всё-таки решил подстраховаться и прислал в подкрепление несколько грузовиков с автоматчиками. Ломов нацепил очки и приготовился подать знак Магомету, стоящему в отдалении с двумя местными полицейскими, а майор с удобством расположился в надворотной нише, обозревая в бинокль шевелящуюся площадь.
   Чувствовал Павел себя замечательно. Несмотря на то, что душ в участке не работал в полном соответствии с запретом на омовение, они с Ломовым ночью заперлись в туалете, открутили шланги с биде, после чего, сидя на унитазах, помылись под оскорбительной струйкой воды и вполне довольные собой завалились спать. Шрек уснул не сразу, а еще долго разглагольствовал о том, каким скотом надо быть, чтобы покуситься на главную святыню мусульман! Координатора здорово проняло, как раньше и майора.
   Площадь уже не напоминала разлитое молоко, среди паломников сновали местные жители, одетые кто во что горазд. Заметив очередное темное пятно, Смолин направлял в ту сторону бинокль, но это всякий раз оказывался то разносчик воды 'зам-зам', то продавец пирожков-самбусы, а то закутанная в паранджу женщина. К обеду у майора слезились глаза, пересохло в горле, и он решил сделать небольшой перерыв, тем более Шрек уже интересовался по рации, когда в арабских странах обычно подают обед.
   Магомет накрыл столик тут же, неподалеку, чтобы не отвлекаться от наблюдения за воротами. Из ближайшего кафе прибежал официант, внимательно выслушал заказ и был таков. Кабатчик расстарался, уже через десять минут стол заполнили кушанья: свежая зелень, сваренный вручную кофе, горячий хлеб-пита, острый соус, рис с цыпленком и сочный шашлык из баранины. Ломов накинулся на угощение, один из местных полицейских спросил Смолина:
   - Зачем вашему напарнику очки с одним стеклом?
   - А у него один глаз минус десять, а второй всего плюс пять - ничего, видит.
   Араб хмыкнул. Непонимающий языка Шрек и ухом не повел - знай, уплетал за обе щеки, но не забывал и поглядывать в сторону ворот, изображая рвение. Вдалеке заголосили сирены, на поясе у полицейского пискнула рация.
   - Что там? - насторожился Смолин.
   - Ничего страшного. Рухнула гостиница для паломников, шесть человек погибло.
   - Каждый хадж не обходится без жертв, - подал голос Магомет. - В прошлый раз перед горой Арафат старик уронил тюк с барахлом, нагнулся поднять...
   - И что?
   - И всё! Нет силы, которая может остановить полмиллиона человек, торопящихся исполнить свой религиозный долг. Сто пятнадцать погибших и более тысячи раненых, а крови почти не было. Все либо раздавлены, либо задохнулись под телами других. Я как раз был здесь и помогал грузить трупы в рефрижераторы. До сих пор помню, как оттуда голые пятки торчали! Шесть грузовиков набралось, а паломники шли и ругались, что машины им проход загораживают.
   Вверху застрекотало. Небольшой вертолет с зеленым флагом на борту пролетел над головами и приземлился на территории Запретной мечети. Смолин вопросительно взглянул на водителя-особиста:
   - Журналисты?
   - Э, нет. Как это по-русски? Вип-хадж. Пятизвездочные отели, от святыни к святыне по воздуху без давок и заразных болезней. Никакими деньгами не купишь - требуется личное приглашение королевской семьи. В этом году что-то зачастили, уже второй вертолет за сегодня.
   Смолин нахмурился - а ведь проверять друзей короля не станут! Можно пронести хоть чемодан тротила, никто и не почешется. Майор высказал свои опасения Магомету. Тот покачал головой:
   - Там только достойные люди, ручаюсь!
   - Наш террорист может менять облик, превратиться в любого человека.
   - Как те байкеры?
   - Даже лучше.
   - Что ж, мы можем сходить и посмотреть, кто прилетел. Но только издалека!
   - Хорошо, - кивнул Смолин и хлопнул Ломова по плечу: - Будь тут, обжора! Я скоро вернусь.
   Они прошли в ворота, пропустив группу женщин. Закутанные с головы до пят в черные халаты, те проплыли мимо полицейских безмолвными, но современными мумиями - майор заметил, как у нескольких на лице сверкнули стекла солнцезащитных очков.
   Магомет открыл электронным ключом неприметную дверь, они миновали узкий коридор и поднялись на крытую террасу. Здесь было прохладно - исправно работали кондиционеры. У стены стояли кресла, кулер с водой и блюдо с фруктами. На плазменную панель транслировали происходящее вокруг Каабы.
   - Вертолет садится там, - указал Магомет в окно. - Терраса опоясывает Священную мечеть. Гость прилетает и спокойно обходит положенные семь раз вокруг Черного камня. Затем даже может коснуться его, вон кабинка лифта, она спускается по наклонной к самой земле.
   - Действительно, вип-хадж, - кивнул Смолин. - А где выход с вертолетной площадки?
   - На той стороне, смотрите вон туда.
   Майор поднес к глазам бинокль и увидел застывшую "вертушку". Пилот курил в кабине, открыв дверцу. Павел оглядел террасу - ага, вот и пассажир! Мужчина неподвижно стоит и смотрит вниз, губы его шевелятся. Колоритный персонаж, решил Смолин. Волнистые волосы, убранные в косичку, породистое лицо, которое не портят даже запавшие глаза, стильная бородка, экзотично украшенная кольцом. Одет во всё черное: костюм, рубашка, галстук, туфли. Пальцы в перстнях. По виду - серьезный бизнесмен, если не сказать больше - арабский шейх. На террориста похож также, как Мадонна на шахидку. Но тогда чего же он стоит? Или просто решил помолиться для начала? Майора не покидало беспокойство, будто пропустил что-то важное, и этот богатый араб совершенно тут не при чём.
   - Послушай, Магомет, я немного подзабыл. Когда мужчина совершает хадж, он идет с непокрытой головой, а женщина закрывается платком, так?
   - Так.
   - Но глаза её ведь должны быть свободны?
   - Я бы даже сказал - верхняя часть лица. Таково уложение.
   - В душу мать! Я же видел, что те бабы в очках, но не придал этому значения. Магомет, вызывай своих, будем брать! Напарника моего там подключи.
   - Есть!
   Надо же так лопухнуться! Смолин досадливо поморщился, высматривая в бинокль беглецов. Он же изучал в свое время и хадж, и арабские традиции, но за столько времени, оказывается, успел многое подзабыть. Когда големы увидели полицейских у ворот, наверняка сообразили, что больше их маскировка не сработает, вот и переоделись в женское платье, благо паранджа закрывает всё тело. Единственное, что не предусмотрели - очки, но это слишком маленькая деталь, чтобы высмотреть её в таком столпотворении.
   Смолин переводил бинокль от женщины к женщине, но нигде не видел того предательского блеска стекол, которое заметил у ворот. От постов к центру двинулись веером полицейские, проверяя всех подозрительных. Молодец Магомет, сразу устроил облаву! Ага, вот и он сам, а рядом топчется Ломов, крутит башкой по сторонам, точно циклоп какой в своем пенсне. Что? Кого он там увидел? Майор проследил за направлением руки напарника. Вобер? Ну надо же! Павел почувствовал удовлетворение - хоть в чём-то он оказался прав, мастер иллюзий действительно противостоит террористам. Вот только Артема что-то не видно...
   Равномерный гул молитвы взорвали крики. Смолин резко двинул биноклем. Ага, похоже, нервы беглецов не выдержали! Они скинули халаты и перед изумленными паломниками предстали два затянутых в кожу байкера с вышитыми на куртках черепами и свастикой. Павел представил чувства мусульман - это же оскорбление святыни, неверные в центре Запретной мечети! Кольцо вокруг големов начало сжиматься. Со всех сторон к ним уже спешили полицейские. Вломился в толпу как кабан в камыши Ломов, что-то кричал в рацию Магомет, а Смолин видел, что они не успевают, не успеют!
   Один из големов взмахнул рукой, плеснув на Каабу черной жидкостью, и тут же над двумя богохульниками сомкнулся белый ковер из разгневанных паломников, а секундой позже в небо взметнулось ревущее пламя.
  
   Глава 21
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   ...Артем пробирался по темному лазу и думал с ехидцей, что ему чертовски везет на всяческие подземелья. Ладно, хоть зрение дуала выручает, иначе давно бы собрал лбом все повороты извилистого хода. Несколько раз с потолка сыпалась крошкой земля, доносился гул, точно неведомый великан молотил по дворцу гигантской палицей - друзья определенно вошли во вкус и одним отвлекающим маневром дело не ограничилось.
   Влажный пол сменился каменными ступенями. Артем остановился у деревянной двери, оббитой позеленевшими полосками меди. Потянул за рукоять, что-то щелкнуло и створа откатилась в сторону. Ну вот, всё правильно, замки здесь не нужны. Он шагнул в подсобку, заставленную вилами, лопатами и ведрами. На крючках висели черные дождевики, сладковато пахло навозом. С этой стороны дверь ничем не отличалась от саманной кладки стен. Переминаясь голыми ногами на холодном полу, Артем с сожалением отбросил теплое одеяло и облачился в полиэтиленовый плащ.
   В стойлах справа тревожно всхрапывали породистые скакуны, в денниках слева мычали мулы. Конюхи разбежались, ворота были распахнуты настежь - паника во дворце перекинулась и сюда. Натянув поглубже капюшон, Артем выскользнул на улицу. Мимо прогрохотал подкованными каблуками взвод солдат - глаза у бойцов дикие, лица растерянные. Как там говорил библиотекарь, дворец не штурмовали лет двести? Похоже на то, вон их как вставило, до сих пор поверить не могут! Артем почувствовал законную гордость за друзей - такой переполох устроить нужно уметь. И всё из-за него... стоп, но ведь он уже в спасении как раз не нуждается! Надо прекращать эту вакханалию, Балдур ждать не будет. Артем прошептал имя, в ухе зашуршал псионик.
   - Клод, это вы дворец рушите?
   - А кто же еще? Эй, так ты выбрался?!
   - Как догадался?
   - Пытался до тебя дозвониться, но стены тут экранированы, так и поняли, куда Балдур тебя запрятал. Где ты?
   - За стеной, у конюшни.
   - Знаю это место, будь там, мы скоро!
   Вновь раздался оглушительный грохот. Дальняя башня вздрогнула, зашаталась и медленно, будто раздумывая, осела в клубах пыли. Артем от греха подальше перешел улицу и укрылся в подворотне. Что это? Над дворцом появилось черное пятно, словно к кинопленке поднесли спичку, и теперь на фоне ясного неба разрасталась дыра с обугленными краями. Внутри неё клубился туман, посверкивали молнии. Вот пелена всколыхнулась и наружу полезло что-то большое. Показались чешуйчатые ноздри, приоткрытая пасть с зубами такой величины, что любой динозавр сдох бы от зависти, и, наконец, из тумана полностью выдвинулась тупая морда рогатого ящера. Глаза размером со спутниковые тарелки холодно смотрели на происходящее внизу. Вот чудище заметило бегающих человечков и несколько оживилось, из пасти метнулся длинный язык. Бедолага-солдат не успел и пискнуть, как ящер слизнул его с земли, словно хамелеон муху.
   Исчезновение товарища не прошло незамеченным. Застрекотали автоматы, гулкими раскатами отозвался крупнокалиберный пулемет. Очереди прошлись по морде чудища, которое тут же прикрыло глаза морщинистыми веками, точно броневыми шторками. Вновь выстрелил липкий язык, еще один солдат исчез в пасти ящера. Чтобы там не думала оборона дворца, но сдаваться никто не собирался - сразу из нескольких мест к небесной прорехе потянулись дымные следы ракет. Взрывы накрыли монстра, всё заволокло черным дымом, и тут раздался такой чудовищный рёв, что Артем осел мешком у стены, зажав уши.
   Очнулся оттого, что кто-то трясет за плечо. Клод! А вон и чумазый Мирам улыбается, сидя за рулем открытого джипа, из багажника которого торчит какая-то установка. Вобер сказал что-то, Артем мотнул головой - не слышу! Клод кивнул и помог забраться в автомобиль. Они помчались по пустынным улицам, объезжая брошенные легковушки. В окнах домов мелькали испуганные лица. Через пару кварталов Мирам заехал в гараж, где они оставили джип и, переодевшись в чистую одежду, начали пробираться к окраине города.
   Навстречу попадались грузовики с солдатами и патрульные автомобили, но стражей порядка не интересовали редкие прохожие - они спешили в центр, откуда до сих пор доносился рёв обиженного ящера. Видимо, он принял дворец за гигантский муравейник и решил подкрепиться всерьез, ухмыльнулся Артем. Глухота понемногу проходила, но полностью слух восстановился, только когда они спустились в убежище.
   Сияющий Клод достал памятную амфору и с видом прирожденного сомелье разлил по пузатым бокалам старинный коньяк. Мирам выставил на стол дежурное блюдечко с апельсином.
   - Артьём, я рад, что тебе удалось вырваться из рук грандмастера. Это страшный человек!
   - К тому же фанатик с манией величия, - добавил Любимов, пригубив бокал. - Что вы там устроили? Откуда это чудище?
   - А черт его знает, - пожал плечами Клод. - Вылезло из какого-то отражения. Когда я понял, где тебя держат, мы решили устроить небольшую заварушку и под шумок прошерстить дворец.
   - Небольшую?! - восхитился Артем. - Да вы там камня на камне не оставили!
   - Я не ожидал, что выйдет так шикарно! Видишь ли, штурмовать дворец грандмастера - это форменное самоубийство, но именно сейчас, когда пробои стали появляться всё чаще и чаще...
   - Пробои?
   - Ну да! Балдур ведь уничтожает пентаграмму прародины, границы между отражениями истончаются, рвутся, вот через них и вываливается всякое. С помощью энергетического магнита я замкнул все местные червоточины на дворец, но не думал, что их будет так много.
   - А то, что я мог погибнуть в подземелье Анубиса, ты думал? - тихо спросил Артем.
   - Я очень переживал за тебя, ты ведь знаешь, - сказал посерьезневший Вобер. - Нельзя научиться плавать, не прыгнув в воду. Без этого посвящения тебе не удалось бы развить способности дуала.
   - Дуала? А может, сразу грандмастера? - спросил Артем, допив коньяк.
   Клод досадливо крякнул и тоже отставил бокал.
   - Значит, Балдур сказал...
   - Не он, его учитель.
   - Арх? Живучий старикан!
   - Кстати, он помог мне бежать, потому что не совсем одобряет действия ученика.
   - Или хочет столкнуть нас лбами.
   - Клод, ответь лучше, почему ты так ненавидишь Балдура, что в борьбе с ним готов рискнуть даже своими друзьями? Ведь здесь явно не одна забота о судьбе мира, а что-то личное. Грандмастер заикнулся про какую-то девушку, которую ты не смог защитить...
   - Да как он смеет?!
   Вобер хлопнул кулаком по столу так, что подпрыгнули бокалы. Один покатился, Мирам подхватил его у самого края и удивленно воззрился на повелителя. Тот уже справился с приступом гнева и, отрешенно глядя в пол, глухо произнес:
   - Простите, эта боль всегда со мной. Чувствую, настала пора поделиться ею с кем-то еще, - Клод кашлянул и потер виски. - Я любил и до сих пор люблю одну девушку, именно благодаря ей я смог в первый раз перейти в другое отражение. Лиин... она являлась во снах, звала меня, а когда я пришел, оказалось, что её страна в опасности. Захватчики искали древнюю книгу, которая была спрятана в храме Дао, где служил настоятелем отец Лиин. Я придумал план. Люди спрятались в просторном подвале-тайнике, а я с книгой вернулся, хоть и не без труда, в свой мир. Каково же было моё удивление, когда следом за мной пришел один из захватчиков! Завязалась драка, он выбил у меня меч, а тот мгновенно рассыпался трухой - я тогда еще не умел ставить на предметы сохранные печати. Ублюдок выхватил книгу и был таков, ушел обратно в своё отражение. Я бросился за ним, но дверь меж мирами захлопнулась, я метался по темной пещере, как загнанный зверь, и не мог найти выхода. Настоятель монастыря Хэшан Гуну сказал, что я потратил слишком много сил, надо подождать. Он поил меня зеленым чаем, а я рычал от бессилия. Не знаю, как уснул, думаю, настоятель что-то подмешал в питье.
   Утром меня переполняла энергия. Я вошел в пещеру-переход и почти сразу оказался в нужном мне мире, но лучше бы заблудился! Видимо, монахи поняли, что книга всё-таки у врагов, и попытались вернуть её. Повсюду валялись изувеченные трупы послушников, женщин, детей... Кровь была даже на стенах! Сад-лабиринт спалили дотла, в огонь кидали еще живых людей. Подкрепление не пришло, я три дня разбирал и хоронил скрюченные, почерневшие тела... искал и боялся наткнуться. В этих обгорелых останках трудно было узнать кого-либо, я нашел только искорёженный нагрудник Лиин. Когда слез не осталось, решил нагнать войско и отомстить их повелителю. В нём я узнал человека, который забрал у меня книгу, ну, а имя его проклинали во всех захваченных землях - Балдур Рашиди.
   - Жаль, что ты тогда не убил его, - сказал Артем.
   - Не смог подобраться, - вздохнул Клод. - Меня самого дважды хватали как лазутчика, но всякий раз удавалось бежать. Я не оставлял попыток, кружил вокруг лагеря точно пес на привязи, а вскоре армия Саккарема уткнулась в море и покорять стало некого. Балдур исчез, ушел в неизвестные мне отражения. Лишь гораздо позже я узнал, что он применил опыт завоевателя в родном мире, создав Союз Арабских Государств. И всё это время я помню, что он сотворил с Лиин - с моей первой и единственной любовью... но у меня пока не получается призвать Балдура к ответу.
   - Именно поэтому ты ищешь дуалов и тренируешь их? - спросил Артем. - Но почему бы тебе самому не спуститься в подземелье Анубиса?
   - Ха! Я был там, но не прошел, понимаешь? Но и не погиб. Дорога мертвых вывела меня совсем в другое место, точно бог признал мои способности, но не нашел их достаточными.
   - Мы отомстим, повелитель! - пообещал Мирам. - Рано или поздно.
   - Тогда нам нужно торопиться, - сказал Артем. - Балдур уже на полпути к третьему храму.
   - А я всё удивлялся, чего это он не встретил нас во дворце, - встрепенулся Клод. - Подожди-ка, так ты с нами?
   - Как же я могу вас бросить? Теперь, когда ты всё так популярно объяснил, грех оставаться в стороне. Тем более я, в отличие от некоторых, дорогой мертвых прошел и всерьез намереваюсь стать настоящим грандмастером... ну, и мир спасти в придачу! Только потренируюсь немного.
   - Спасибо, я очень ценю это, - серьезно сказал Клод и пожал Артему руку. - Выдвигаемся!
   Оказалось, у Мирама целый автопарк, разбросанный по всему городу. Навестив очередной гараж, они загрузились в потрепанный пикап. Остались позади окраины Каира, под шинами зашуршал песок. Вскоре впереди показались знакомые треугольники. Мирам взобрался на бархан и заглушил двигатель.
   - На улицах полно войск, до кафе Али нас могли остановить, - сказал Клод.
   - И где же тут переход? - удивился Артем, обозревая пустыню.
   - Догадайся с трех раз, - улыбнулся Вобер, стоя на фоне пирамиды Хеопса.
   * * *
  Отражение Кесаря. Окрестности Моркан-Актара.
  
   На этот раз проход в другой мир открылся не в пример проще и быстрее. Артем походя миновал выщербленные камни пирамиды, словно и не между мирами путешествовал, а зашел в собственную квартиру. В лицо ударили порывы злого ветра, холод Северных пустошей запустил снежные пальцы под легкую одежду. Артем невольно прибавил шаг.
   - Неужели нет другого отражения, через которое можно пройти?
   - Нет, - отрезал Клод, кутаясь в плащ. - Сюда я пришел в первый раз, кстати, как и Балдур. Тут мы освобождаемся от оков родного мира, затем идем дальше. Повезет тому мастеру, кто родится здесь - сможет сразу переноситься в любое отражение, даже недоступное нам. Видишь тот холм? Нам туда.
   - Если не ошибаюсь, проход на Землю в другой стороне.
   - А ты наблюдателен! Но сначала мы запасемся оружием, чтобы остановить големов. Не возражаешь?
   Этот мир был гораздо более расположен к гостям - ярко светило солнце, по небу плыли легкие облачка, а воздух дышал такой свежестью, что хотелось не только буднично наполнять им легкие, но и пить, смакуя, словно выдержанное вино. Клод принюхался.
   - Недавно прошел магиэлектрический дождь. Присмотрись вон к тем цветам, тебе будет любопытно.
   Артем послушно уставился на ярко-красные бутоны. Вскоре по одному прошла дрожь, внутри что-то щелкнуло и лепестки медленно раскрылись. Любимов ахнул - в капельках искрящейся росы на цветке сидело прелестное существо размером с наперсток. Золотистые волосы ниспадали волнами и закрывали диковинное создание с головы до ног. Дунул ветерок, длинные ресницы на крохотном личике дрогнули и на Артема доверчиво уставились зеленые глаза-бусинки.
   - Дюймовочка, - прошептал он.
   - Да, на Земле раньше тоже жили лирии, Гансу повезло встретиться с одной, - сказал Клод. - Говорят, кто застанет рождение этой крохотули, тому всегда будет сопутствовать удача.
   Взметнулись золотистые волосы, раскрылись и затрепетали полупрозрачные крылышки. Послышался переливчатый смех, словно встряхнули дюжину серебряных колокольчиков. Лирия поднялась над цветком, в последний раз удивленно взглянула на людей-великанов и рванула с места так быстро, что только в воздухе вжикнуло.
   - Чудеса, да и только! - присвистнул Артем.
   - В этом отражении много чего интересного, - хмыкнул Клод. - Как-нибудь мы вернемся сюда, а пока займемся делами насущными.
   Артем ожидал, что они пойдут к городу, крепостная стена которого опоясывала ближайший холм, но Клод повел к реке. Они миновали рощу, где росли странные деревья с перекрученными стволами, которые словно ввинчивались в землю. Вышли на песчаный пляж. Тут и там валялись стволы плавника, Клод обследовал несколько и, видимо, остался доволен. Он раскрыл объемный рюкзак, на свет появился рулон веревочной сетки, газовый баллон и мешок кричаще-оранжевого цвета. Артем с интересом наблюдал за манипуляциями друга. Тот дернул какой-то клапан, раздался свист, и мешок превратился в надувной плотик. Вдев весла, Клод хлопнул по упругому резиновому боку.
   - Ну что, порыбачим немного?
   - Да запросто! - Артем зарекся уже чему-либо удивляться. - Вот только на кого?
   - Кто для огня извечный враг? - спросил Клод, выгребая от берега. - Правильно, вода. Огненные элементали живут глубоко под землёй, но когда прорываются наружу, да еще и попадают при этом в океан, бурлит так, точно Господь забыл снять с плиты свой вселенский чайник.
   - Я видел подводное извержение вулкана по телевизору, - кивнул Артем.
   - Жалкое подобие! - фыркнул Клод. - Но не об этом речь. Я всё продумал - големы хотят применить римский огонь, а мы остановим их с помощью элементалей воды. Конечно, за океанскими нам не угнаться, те вырастают до нескольких миль в длину, а вот речных можно изловить.
   - Каким образом?
   - Хоть они и состоят по большей части из воды, но тягучие, словно сироп. Видишь, какая у этой сетки мелкая ячея и толстая нить? На время задержит. Мы тралим плес, быстренько вытаскиваем добычу на берег, а уж там морозим подходящих элементалей жидким азотом, чтобы не дергались, и укладываем в резиновый мешок. Всё просто.
   - А ты когда-нибудь уже это делал? - спросил Артем.
   - Нет, - смутился Клод. - Но мне рассказывал знакомый рыбак-ильнар, а ему можно верить. Элементали предпочитают держаться середины реки, так что мы встанем меж тех двух островов.
   Артем потихоньку выгребал против течения, благо тут оно было несильным. Бредень почти весь ушел под воду, Клод закрепил второй конец в проушину плотика - первый он раньше накрепко привязал к сосне на острове.
   Вскоре по воде прошла легкая рябь, точно из глубины поднялся косяк рыбы. Веревка дернулась раз, еще, уже сильнее. Прямая нить поплавков превратилась в изломанную линию.
   - Ага! - возликовал Клод. - Попались! Артем, правь к берегу!
   Ветра не было, но рябь на воде превратилась в волны. Веревка дергалась уже безостановочно, глаза Вобера горели охотничьим азартом, и тут плот тряхнуло так, что весла вырвало из рук, а сам Артем чуть не вылетел за борт. Перед поплавками вырос полупрозрачный бугор, сетка натянулась дугой. Клод лихорадочно дергал узел, но тот не поддавался. Заскрипела сосна на острове. Бугор всё надувался, точно гигантский мыльный пузырь. Артем с удивлением понял, как тот обретает черты акулы, которая вцепилась зубами в бредень и яростно треплет его, словно бульдог тряпку.
   - Режь!
   Клод услышал. Выхватив из кармана нож, он полоснул по веревке. Натянутый канат дзинькнул тетивой лука, плот освобождено закачался на волнах. Артем схватился за весла. Через несколько минут они - промокшие и уставшие - вывались на берег. Вобер достал из рюкзака фляжку и жадно припал к горлышку.
   - Что это было? - хрипло спросил Артем.
   - Элементаль-переросток, - пробулькал Клод и виновато добавил: - Ильнар о таком не рассказывал.
   - Рыбалка отменяется?
   - Давай для начала вытащим бредень, или что там от него осталось...
   В отличие от людей, сосна с честью выдержала испытание на прочность. Вобер отвязал веревку и принялся вытягивать на берег огрызки сети. Артем отжал вещи, развесил их на кустах и, оставшись в одних трусах, решил развести костер, когда услышал:
   - Есть бог на свете...
   Сетка сияла прорехами, тут и там в ней запутались водоросли и коряги, а посредине набухал студенистый сгусток, в котором Артем без труда распознал младшего брата того здоровяка, который чуть не испортил им всю рыбалку.
  
   Глава 22
  Отражение Земля. Саудовская Аравия. Мекка.
  
   ...Как доходчиво объяснил господин, шепот Арха продуцирует несложные иллюзии, которые маскируют владельца под доминирующий вокруг него цвет. Стоило голему подуть на лопасти миниатюрного артефакта, как тот засвиристел, оценивая обстановку и подзаряжаясь. Черное одеяние байкера превратилось в белый наряд паломника. Жак не преминул восхититься результатом:
   - Ты вылитая Белоснежка!
   - Заткнись, придурок, - поморщился Рене и протянул напарнику второй экземпляр шепота. - Не то станешь моим любимым гномом.
   Неотличимые теперь от окружающих, големы бросили мотоциклы и быстро зашагали по дороге. Рене постоянно оглядывался и вскоре удовлетворенно хмыкнул - он оказался прав, полицейские гнались именно за ними. Ага, попробуйте теперь, найдите! Радость голема была недолгой, джип с мигалками двинулся следом. Поразмыслив немного, Рене пришел к неутешительному выводу: копам известна цель господина. Нужно торопиться, а как это сделать без транспорта?
   Немногие автомобили и автобусы, следующие в попутном направлении, были переполнены, да и двигались еле-еле. Один раз над головами прострекотал легкий вертолет - как раз то, что нужно, но Рене решительно не представлял, чем можно заинтересовать пилота воздушного такси. А тут еще сзади показался знакомый джип и големы на всякий случай укрылись в придорожном кафе, не доверяя полностью магическим гаджетам.
   В помещении было тихо и прохладно, шелестел кондиционер, витали ароматы жареного мяса, но посетителей в таком уютном месте оказалось немного. Открыв меню, Рене понял почему - цены тут не то, что кусались, а сразу отгрызали руки по локоть. Впрочем, ничего удивительного: пока одни бьют в мечети поклоны, другие зарабатывают на этом деньги. Голем даже решил поддержать предприимчивого кабатчика и заказал самые дорогие блюда. Результат не заставил себя ждать - несмотря на хадж, довольный хозяин выставил на стол щедрых паломников бутыль вина, а тут подоспел шашлык из бараньих ребрышек, густая похлебка с непроизносимым названием, но изумительным вкусом, красная рыба, запеченная на углях, мясной попкорн с овощами, домашний хлеб и целый казан плова.
   Полицейский джип давно проехал мимо, а големы всё работали челюстями, порыгивая и порыкивая. Другие посетители им не досаждали, кабатчик усадил дорогих гостей в отдельный кабинет сразу, как только понял, насколько они ему дороги. Праздник живота прервал звонок мобильного, от которого Рене тут же потерял аппетит - ведь звонить ему мог только один человек.
   - Вы на месте? - коротко спросил повелитель.
   - Е-е-еще нет.
   - Идиоты, - почти равнодушно констатировал господин. - За пять суток можно шар земной обогнуть. К обеду завтрашнего дня вы обязаны быть у Черного камня и выпустить римский огонь. Если вас не будет там, вас не будет нигде!
   Рене молча слушал гудки, чувствуя, как предательски дрожат руки. Дьявол, ну зачем они гуляли столько времени?! А кто мог предположить, что этих паломников будет так много?! Да еще и полицейские эти надоедливые...
   - Кто звонил? - спросил Жак, облизывая пальцы после плова.
   Рене без замаха двинул напарника в челюсть. Тот рухнул со стула и обиженно взвыл из-под стола:
   - За что?!
   - За траву твою сранную! Кто мне еще может звонить?! Думаешь, мамочка твоя?
   - Очень смешно, - буркнул биоробот Жак, поднимая стул и потирая скулу. - У меня нет мамы. Что сказал господин?
   - Что развоплотит нас, если к обеду завтрашнего не будем в Мекке.
   - Деньги еще остались?
   - Конечно.
   - Я там пикап на заднем дворе приметил, может человек сдаст нам его в прокат?
   Несмотря на щедрые посулы, автомобиль хозяин дать отказался наотрез, но сообщил дорогим гостям, что его любимый сын сейчас едет из Джидды в Мекку и обязательно заглянет к отцу, а уж он попросит доставить таких замечательных людей по месту назначения. Естественно, за небольшую плату.
   - А кто у нас сын? - спросил Рене.
   - Капитан полиции, - улыбнулся кабатчик. - Его вызвали с двумя грузовиками автоматчиков на подкрепление в Мекку. Говорят, там готовится теракт, но вы об этом, пожалуйста, никому!
   Устроившись на заднем сиденье полицейского джипа, Рене косился на амулет Жака и размышлял о том, что есть в данной ситуации некий элемент сюрреализма, как на картинах того психа Дали. Кто бы мог подумать, что их повезут на дело те, кто по долгу службы обязан задержать? Поневоле начнешь верить в провидение, которое прогибается перед грандмастером иллюзий. Ну и амулет на удачу помогает конечно!
   Глубокой ночью они въехали в город и распрощались с любезным капитаном. Несмотря на поздний час, по улицам бродило столько народу, что приходилось изрядно работать локтями, дабы просто оставаться на месте. Гостиницы были переполнены, но Рене удалось снять до утра кладовку с единственной койкой за сумму, хватившую бы на весь пентхаус "Шеритана". Жак, конечно же, спал на полу.
   Утром, когда големы отправились к Черному камню, их ждал сюрприз. Автоматчики любезного капитана позакрывали все ворота Запретной мечети, кроме главных, где дежурили полицейские - на носу одного красовались очки с разбитым стеклом, в которых Рене с удивлением признал давнюю пропажу. Артефакты можно было отключать, больше они помочь не могли. Но как пройти к Черному камню?
   Господин учил быть наблюдательным, а для маскировки использовать наряд, максимально скрывающий тело. Внимательно обозрев площадь, Рене понял, в кого им стоит перевоплотиться, как бы не противно ему было подобное одеяние. Подходящие тряпки нашлись на бельевой веревке ближайшего двора. Закутавшись в паранджу с головы до пят, големы пристроились к группе толстух, семенящих в направлении ворот. Маскировка удалась, их даже не досмотрели! Рене ухмыльнулся - этим тупым полицейским никогда не поймать его.
   Вокруг Черного камня бродило никак не меньше миллиона паломников. Сквозь гул молитвы долетело стрекотание вертолета. Рене пихнул Жака и они начали протискиваться к центру гигантской круговерти. Вскоре вновь зазвонил мобильник.
   - Я вас вижу, - сказал повелитель. - Как только достигнете цели - действуйте!
   Показалось, или в голосе господина Рене послышались теплые нотки? Воодушевленный голем начал сильнее работать локтями, не обращая внимания на гневные окрики. Сейчас вы все у меня узнаете, в чем истинное величие бога, хмыкнул Рене. Вот и огромный куб, а из стены его бородавкой торчит Черный камень. Голем с наслаждением скинул недостойные воина бабские тряпки и выхватил из-за пазухи заветный мешочек.
   - Нечестивцы!!! - взревела площадь.
   - Еще какие! - рванул тесьму Рене.
   Римский огонь выплеснулся из мешка и растекся по Черному камню маслянистой пленкой. Блестящие гроздья начали разбухать, падать вниз тяжелыми смоляными каплями. Остолбеневшие от такой наглости мусульмане качнулись в едином порыве к осквернителям святыни. Жак дал одному в ухо, Рене отмахнулся, уложив поспать сразу двоих, когда опомнившиеся паломники навалились на големов всей массой. Скрюченные пальцы срывали очки, выдавливали глаза, царапали кожу, рвали куртки. Рука хрустнула и повисла плетью, чьё-то колено впечаталось в живот. Дышать невозможно, тело сдавили. Рядом хрипит Жак, пуская носом кровавые пузыри. В глазах потемнело. Вот и всё, решил Рене.
   Давление ослабло. Где-то закричали. Жутко, страшно! С другой стороны раздался рёв, точно человека свежевали заживо. Сидевшего на Рене паломника лизнул язык пламени, человек удивленно застыл, кожа его почернела, сморщилась, пересохшая глотка исторгла запоздалый вопль. И вот уже все вокруг заорали, задвигались, силясь вырваться из объятого пламенем кольца.
   Голем медленно поднялся. Потоки римского огня огибали сапоги, устремляясь к беснующимся людям - таким теплокровным и вкусным! Жак стоял на четвереньках, с его лица капала кровь. Рене смахнул с напарника пепел и поднял за шиворот на ноги. Вокруг бушевало пламя, ветер вздымал серый прах. Неумолкаемый крик раздирал Запретную мечеть изнутри. 'Вот так вам всем, ублюдки! - сплюнул красной слюной Рене. - Все сдохните здесь. Все!'.
   Толпа раздалась. Стоящего перед ним человека Рене знал прекрасно - тот уже не раз мешал планам господина. Но не на этот раз! Что можно противопоставить ревущей мощи первозданного огня, ненасытному пламени из самого недра земли? Ничего! Так что повелитель получит сегодня силу всех этих никчемных людишек - как и рассчитывал.
   Что это? О мостовую гулко стукнулся кусок льда. Черные щупальца коснулись его и тут же отпрянули, будто обожглись холодом. Ледяной глыбе хватило и этого краткого прикосновения - на глазах изумленных големов она пошла трещинами, потекла водой, вытянулась и превратилась в студенистого червя. Вспыхнули блестящие жилы, сократилось прозрачное сердце. Червь открыл пасть и бросился на брызнувших врассыпную огненных элементалей. Люди отступали, освобождая место диковинному охотнику. Черные лужицы пытались спасти на тающих стенах Каабы, но и тут их настигал гигантский червяк, слизывая маслянистые капли с поверхности святыни, словно грязные разводы с кристально-чистого стекла.
   - Пошли, пока они не очухались, - буркнул Рене, подняв сорванные очки. - Здесь нам делать больше нечего.
   * * *
   ...Смолин ожидал услышать грохот взрыва, но с площади долетали только крики горящих людей, милостиво приглушенные стеклами террасы. Странное пламя словно плавило куб храма. Кааба постепенно исчезала, подрагивая в круге огня. Павел чертыхнулся и побежал вниз по лестнице.
   Ветер гонял по площади серый пепел и орущих людей. Они давили друг друга, силясь уйти от беспощадного пожара. Неумолкаемый рев бился в стены Запретной мечети, выламывая окна и двери. Полицейские пытались остановить панику, но как можно противостоять многотысячной толпе, объятой мистическим ужасом? Пожарники нашли решение - они шагали плотной группой от главных ворот, прямо на ходу поливая людей из брандспойтов, но что-то подсказывало Павлу, что водой этот огонь не потушишь. Майор выхватил пистолет, несколько раз выстрелил в воздух и начал протискиваться к разрушенному храму.
   Люди сначала отпрянули, но первобытный ужас перед огнем быстро поборол современный страх перед оружием. Смолина толкнули, на него налетел мужчина с безумными глазами, кричащий что-то про конец света. Павел упорно шел против течения, он должен остановить этих террористов! И быть бы ему затоптанным, но что-то неуловимо изменилось в настроение толпы.
   Крики стихли, давление ослабло. Люди останавливались, вертели головами, словно недоумевая - и что на них нашло? Один, другой оборачивались, видели отступивший огонь, делали шаг, второй, и вот уже толпа в едином порыве качнулась назад, к своей поруганной святыне.
   Над обломками сомкнулся молчаливый круг. Смолин протолкался к центру и увидел мастера иллюзий. Ну конечно! Кто бы еще смог остановить людей? Вобер держался за шарик у себя на груди и, прикрыв глаза, что-то шептал. Майор хотел подойти, когда заметил нечто более интересное, чем медитирующий мастер.
   Похожая на взбесившийся брандспойт змея стремительно двигалась вокруг останков храма, слизывая с него маслянистые капли. Именно этой гадостью террористы хотели сжечь всё вокруг, понял Смолин. Люди наблюдали за своим диковинным спасителем с безопасного расстояния, кто-то одобрительно вскрикивал. По мере насыщения белесая рептилия постепенно темнела, двигалась всё медленнее, пока, наконец, не свилась вокруг обломков Черного камня и не застыла.
   - Ваша зверушка? - спросил Павел, подойдя к Воберу.
   - Какая зверушка? - удивился тот, открыв глаза.
   - Эта...
   Змея становилась всё более прозрачной, истончалась в воздухе, словно мираж, пока не исчезла вовсе, забрав с собой добычу. Люди удивленно выдохнули. Потемнело. Смолин задрал голову. На солнечный диск наползала тень, забирая с собой тепло и свет этого мира. В толпе кто-то заплакал. Один за другим паломники начали опускаться на колени, взывая к Аллаху.
   - Это что, затмение? - тихо спросил майор.
   - Боюсь, всё гораздо серьезнее, - ответил Вобер. - Пентаграмма Земли рушится, отражения начинают сливаться в одно.
   На Запретную мечеть опустился мрак. Ярче вспыхнули фонари на стенах. В толпе уже не стесняясь рыдали мужчины и женщины, оплакивая крушение всего сущего.
   - Павел Аркадьевич, не пугайтесь, я уже видел такое, - сказал подошедший Ломов. - Сейчас солнце выйдет из тени луны и вновь будет светло.
   - Не будет, - выплюнул мастер иллюзий.
   У Смолина засосало под ложечкой от страшной обреченности этих слов. Если раньше он еще сомневался в правоте Вобера, то вот сейчас понял - тот не врет и не преувеличивает опасность.
   - Темнота накроет этот мир и сотни других, - продолжил Клод. - Если Балдур разрушит два последних храма, свет уже не вернуть.
   - Ну ни хрена себе! - воскликнул Шрек. - Откуда вам знать?
   - Помолчи, Макс, - устало сказал Смолин. - Клод, вы видели этого человека? Хоть как он выглядит?
   - В одежде предпочитает черный цвет, классический костюм. Телосложение худощавое, волосы длинные, лицо породистое, носит пижонскую бородку с кольцом...
   - Я его видел! - вскричал Смолин. - Вверху, на террасе!
   - Черт! Артем!
   Клод побежал, расталкивая застывшую толпу. Павел рванул следом. Вот и знакомый проем - Смолин мимоходом отметил, что Вобер лишь мазнул рукой по электронному замку, и дверь отворилась. В гостевой комнате никого не было. Павел дернул из кармана бинокль, но видел уже без него, что вертолетная площадка пуста, Балдура и след простыл. А ведь был так рядом! Майор саданул кулаком в стекло. Клод скрылся в боковом проходе. Смолин вновь чертыхнулся и побежал догонять мастера.
   Артем лежал за углом, из носа текла кровь. Закрыв глаза, Вобер сидел рядом и ощупывал голову юноши. Не выпуская из руки пистолет, майор плюхнулся рядом.
   - Что с ним? Живой?
   - Да, просто без сознания.
   - Слава богу!
   - Я специально послал его наверх, думал, тут будет безопасно.
   Артем открыл глаза. Смолин подал юноше платок и тут заметил, что глаза художника изменились с последней встречи - появилось в них нечто жутковатое, словно их обладатель прошел не одну войну и видел множество смертей.
   - Он был здесь, - прохрипел Артем, утирая кровь и морщась. - Я побоялся вступать в открытую схватку, хотел перенаправить поток энергии, но там такой напор, будто плотину прорвало...
   - Ты чуть не надорвался, - сказал Клод. - Больше так не делай, нужно по-другому.
   - Я видел, как гибнут люди, - продолжил юноша. - Их души-сгустки притягивались к нему как магнитом, а сила Каабы текла прямиком в Сандор. Безудержно, безостановочно... как он смог контролировать такую мощь? Не понимаю... не знаю, как остановить его...
   - Ты обязательно придумаешь, - без тени сомнения сказал Вобер. - А сейчас пойдем, нам нужно торопиться. Майор, проводите нас?
   - Конечно! Может, вызвать "скорую"?
   - Нет, она нужнее людям внизу. У Артема шок, но он справится.
   Уже втроём они спустились с террасы и вышли на площадь. Мелькали лучи фонариков, тревожными огнями вспыхивали маячки автомобилей спецслужб, а над всем этим висел гул коллективной молитвы.
   - Почему темно? - спросил Артем. - Неужели я так долго провалялся?
   - Отражения сливаются в одно, физика сходит с ума. Где-то свет солнца уже выжег всё дотла, здесь же наступила вечная ночь, - сказал Вобер. - Если мы хотим хоть что-то исправить, нужно спешить. Процесс запущен, и Балдур не станет медлить с последним актом.
   Они остановились у полицейского заграждения. Внутри уже сновали эксперты, принюхивались к руинам овчарки. Из толпы выбрался Ломов.
   - Идите сюда! Магомет что-то нашел!
   Их недавний водитель стоял на коленях у обломков с блестящими прожилками, из глаз особиста текли слезы. Рядом заходились в религиозном восторге два имама.
   - Что случилось? - спросил Смолин.
   - Черный камень жив! - воскликнул Магомет. - Они не смогли уничтожить его! Неверные уже один раз взорвали святыню, но и тогда он устоял, лишь распался на части. Видите эти серебряные проволочки? Ими тогда и скрепили осколки. Аллах Акбар!
   - Это что-то значит? - спросил Смолин у Вобера.
   - Лишь то, что надежда еще остается, - ответил тот. - Срочно летим в Израиль!
  
   Глава 23
  Джидда - Иерусалим.
  
   Голова раскалывалась от боли. Артем поморщился - всё-таки вертолет не самое удобное средство передвижения. Впрочем, выбирать не приходится, хорошо уже, что майор вытребовал у арабов это чудо техники. Может, и Клод поспособствовал? Артем глянул на друга - самоуверенности у того поубавилось, в глазах читалось тщательно скрываемое беспокойство, если не отчаяние. Сейчас Любимов даже жалел о вновь приобретенных способностях. Если уж мастер иллюзий в таком состоянии, то недоделанному дуалу впору и вовсе кричать от ужаса!
   Несмотря на день, в иллюминатор словно брызнули чернилами. Небо затянуло облаками, звезд не разглядишь. Непроглядную мглу разбавляли лишь редкие огоньки на земле. В мире нарастала паника. Небольшой телевизор, установленный в салоне вертолета, транслировал новости CNN. Сквозь гул лопастей в наушники пробивался тревожный голос диктора, вещающий о беспорядках в городах и странах, невиданном разгуле преступности и массе непонятных явлений. Картины бедствий сменялись на экране плачущими женщинами, растерянными астрономами и нарочито обеспокоенными политиками.
   Артем прильнул к иллюминатору. В черном небе разрасталась дыра с рваными краями, внутри неё плескалось холодное пламя. Трещина протянулась от края до края, из неё, как тесто из кадушки, полезло синее желе. От него отделялись, срывались вниз капли, оставляя на темном небосклоне красные росчерки. Артем видел подобное, когда в прошлом году на Землю обрушился поток Леонидов, только тогда метеоры сгорали в атмосфере, а здесь куски льда падали в пустыню, вздымая тучи песка.
   - И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются, - мрачно продекламировал Вобер.
   Спохватившись, реальность этого мира потихоньку вытеснила захватчиков, края трещины сошлись, словно бог застегнул гигантскую "молнию", и небо вновь стало непроницаемо черным.
   - Израиль разрешил свободный пролет, - раздался голос пилота. - Нас не собьют.
   - У них всегда было особое отношение к террористам, - сказал Смолин. - Помните мюнхенскую олимпиаду?
   - А что там произошло? - спросил Ломов.
   - Макс, ты меня поражаешь! Тогда убили одиннадцать израильтян, а Моссад потом выследил и показательно расправился с преступниками.
   - Здорово! - воскликнул координатор ФОС.
   - Но нескольким боевикам удалось уйти от гнева божьего, - охладил его пыл Вобер. - Один жив до сих пор.
   - Вот как? - удивился Ломов. - Павел Аркадьевич, всё-таки надо было согласовать сначала наши действия с Москвой.
   - Максим, смотри новости. Мир рушится, какие нахрен согласования?! Если мы не достанем этого Балдура, согласовывать будет уже нечего. Надо действовать быстро и вместе, правильно я говорю, господин Вобер?
   - Конечно, именно поэтому мы здесь.
   - Но пока не поделились своим планом!
   - Я думаю, - отмахнулся Вобер. - День или два у нас есть. Балдур должен подготовиться к новому иссушению, это вам не кружку пива замахнуть.
   Артем выпил еще одну таблетку обезболивающего. Правильно сказал Клод, рано ему еще выступать против грандмастера напрямую. Но ведь всё было так наглядно, он практически осязал потоки энергии, бьющие из разрушенного храма! Бери и пускай их, куда хочешь, но вот тут он и прокололся, лёгкость оказалась обманчивой. Словно постепенно сгибаешь упругое дерево, оно вроде бы поддаётся, а потом - ррраз! - и в момент выпрямляется, хлопая тебя по лбу.
   Видел Артём и другое - как гибли люди, а затем их светлые души-сгустки поглощал Балдур, на глазах становясь сильнее. Но ведь и Клод раньше впитал силу убитых охранников, даже напит вспыхнул! Видимо, для великих свершений требуются и великие жертвы, решил Артем. Как обыденна стала для него сейчас смерть других людей, а ведь раньше и помыслить не мог причинить вред другому человеку! Хоть сейчас иди в генералы, которые без трепета отправляют на смерть полки.
   - Клод, а что если Балдур пресытится всей этой энергией?
   - Вряд ли, аппетиты у него еще те.
   - А если отравится?
   Полицейские развернулись к Артему. Вобер подвинулся ближе.
   - Ну-ка, выкладывай, что задумал!
   - Боюсь, мой план слишком радикальный. Да и не знаю, сработает ли...
   - Я готов ухватиться за любую соломинку, - буркнул майор. - В отсутствии веника...
   - В общем, мы должны согнать в следующий храм как можно больше сатанистов, - выдохнул Артем.
   * * *
  Иерусалим. Храм Гроба Господня.
  
   - Вы с ума сошли! - митра епископа тряслась от негодования. - Это богохульство! Ни одна конфессия не пойдет на это!
   - Спокойно, мы просто пытаемся спасти мир, - сказал Вобер и повернулся к остальным: - Зайдем внутрь?
   Раздраженный епископ остался позади, они протолкались через толпу перед входом в храм, который значился следующей целью безумного грандмастера. Верующие стекались сюда со всего Иерусалима, это живо напомнило Артему, как в Питер привозили пояс Пресвятой Богородицы, и как люди стояли сутками в очереди на улице, чтобы поклониться святыне.
   - Ты уверен в своей идее? - спросил Клод.
   - Не знаю, - вздохнул Артем. - Когда я стоял там и смотрел, как Балдур пожирает светлые души, мне показалось правильным подсунуть ему для разнообразия душ темных и посмотреть, что из этого выйдет. Он питается энергией, как вампир кровью, понимаешь? А что если изменить знак этой энергии с плюса на минус? Уверен, ему точно не понравится.
   - Но почему сатанисты? Можно просто собрать кучку подонков-уголовников, их души явно не отличает праведность.
   - Надолго ты их не зачаруешь, и деньги сейчас ничего не значат. А секту можно заинтересовать чем-нибудь нематериальным, например, воцарением их бога на земле. Эта затянувшаяся ночь как нельзя лучше подходит для такого финала, не находишь?
   Клод внимательно посмотрел на Артема и кивнул. Слабая улыбка тронула губы мастера. Смолин с Ломовым тем временем ушли вперед с двумя израильскими полицейскими, прокладывающими дорогу. Артем остановился у мраморной плиты, над которой теплились лампады.
   - Камень Помазания, - вспомнил о своем хобби гида приободренный Вобер. - Когда Иисуса сняли с креста, его положили именно здесь, умастили алоэ и мирром, а потом завернули в плащаницу. Справа, под Голгофой, вход в часовню Адама. Слева - проход к ротонде Воскресения.
   Артем крутил головой и с интересом разглядывал пространство храмового комплекса. Это надо же, он словно прикоснулся к прошлому, своими глазами увидел истоки собственной религии! Массивные колоны, красочные фрески, величественные своды - всё это можно увидеть в большинстве храмов, но здесь действительно чувствовалось присутствие Бога. На эту гору, убранную сейчас в разноцветный камень и украшенную иконами и лампадами, когда-то восходил сам Иисус Христос. Здесь он принял смерть, его кровь стекла с Голгофы и омыла череп Адама, искупив таким образом первородный грех человечества. Неужели кто-то может усомниться в этом? Неужели кто-то хочет разрушить эту священную красоту?
   Свет от множества свечей плясал на стенах, казалось, святые на иконах двигаются, мудро улыбаются и кивают юному дуалу. Повсюду стояли люди, гул молитвы наполнял храм. Полицейские свернули влево, Клод с Артемом постарались не отставать, протискиваясь между верующими.
   Купол украшало изображение солнца. Посередине имелось отверстие, через которое днем проникали лучи настоящего светила, а сейчас чернела мгла. В центре круглого зала возвышалась ротонда Воскресения - сделанная из камня часовня, заключенная для прочности в каркас из металлических полос. Перед входом в неё стояли два архиерея в красно-золотых саккосах, один держал пучки горящих свеч, второй сжимал посох. От толпы молящихся их отделяли священники рангом пониже, в бело-голубом облачении. Зал наполняли звуки песнопения.
   - Мы успели как раз к православной литургии, - пояснил Клод. - Богослужение расписано до утра, в три часа придут армяне, а после шести - католики.
   - Армяне пролезли и здесь, - буркнул Ломов, разглядывая состоящие из многих арок стены. - Вон там хорошо бы посадить парочку снайперов для перекрестного огня, а вон там спрятать взвод спецназа.
   - Конфессии не пойдут на это, - нахмурился майор, - Мы можем рассчитывать только на себя.
   - Я думаю, мишенью Балдура будет как раз эта ротонда, - сказал Вобер. - Именно здесь находится кувуклия с Гробом Господнем, именно сюда сходит Благодатный огонь в православную Пасху. Это главное место храма.
   - Вход один, - заметил Артем. - Балдур не сможет пройти незамеченным.
   - В Мекке уже смог, - сказал Клод. - Давайте действовать по плану, ничего другого нам не остается.
   - А где найти этих сатанистов? - спросил Смолин. - Да и есть ли они вообще в священном городе?
   - Зло найдется везде, - ответил Вобер. - Потри хорошенько праведника и обнаружишь грешника. Раньше я бы посоветовал сходить на рок-концерт, а сейчас достаточно будет пройтись по окраинам. Чем ближе конец света, тем больше тьмы на улицах.
   * * *
  Иерусалим. Старый город.
  
   Если храм даже снаружи освещали мощные прожектора, то на окраинах мрак разгоняли лишь редкие фонари. Сделанные из желтоватого камня дома походили друг на друга как близнецы. Людей на улицах было немного, жители предпочитали пережидать страшное время за крепко запертыми дверями, молясь и уповая на помощь небесных сил, а на худой конец - родного правительства. Ломов подозрительно оглядывал подворотни и всё порывался достать табельный глок. Заметив беспокойство напарника, майор хмыкнул:
   - Кто-то нервничает?
   - А как же иначе, Павел Аркадьевич? После всех этих событий только и ждёшь, что из темноты выскочит страхолюдина какая! Я думал, съездим спокойно к арабам, позагораем, искупаемся, поймаем нашего террориста и домой. А тут люди заживо горят из-за штучек колдовских... да что люди, солнце исчезло! Это уже, знаете ли, ни в какие ворота. Меня к такому не готовили.
   - А кого готовили? Бери вон пример с Любимова - собран, спокоен, даже планы какие-то строит.
   - Сравнили! Этот парень как раз в таких вещах разбирается, его целый мастер иллюзий учил, а у меня до сих пор в голове не укладывается... но вы не думайте, что от меня требуется, я всё сделаю!
   Впереди показалась освещенная факелами площадь. Около ста человек возбужденно гудели, окружив испещренную черными рунами бетонную тумбу. Стоящий на ней мужчина яростно размахивал руками, брызгал слюной и даже подпрыгивал от возбуждения, стараясь донести до толпы свои мысли. Многие люди подхватывали его слова, скандируя их на манер лозунгов. В сторонке скучали двое полицейских, но, несмотря на явную несанкционированность митинга, прекратить волеизъявление народа они не спешили. В общем-то Павел их понимал - в трудные времена лучше дать людям выпустить пар на таком вот импровизированном форуме, чем позволить толпе крушить витрины магазинов и поджигать автомобили.
   - Грядет конец света! - неистовствовал оратор. - Тот бог, которого нам навязывают веками, хочет уничтожить наш мир! Вам лгали! Поганый Христос никого не любит, это он вселенское зло, мы должны отречься от него и присягнуть истинному господину, в этом наше спасение! Вы хотите жить?!
   - Да!
   - Хотите любить жену, растить детей?!
   - Да! Да!
   - Хотите жить свободно, без страха и оглядки на дурацкие заповеди?!
   - Хотим!
   - Вы свободны, я благословляю вас! Восславьте господа нашего Люцифера! Он защитит нас, он даст силы, он поможет нам! Грядет его царство, он снизойдет на землю и прогонит тьму! Приди к нам, сын зари!
   - Люцифер, приди! Приди, Люцефер!
   Люди потрясали факелами, многие опускались на колени и возносили молитвы темному небу. Несколько мужчин чертили мелом на пыльной брусчатке пентаграмму, другие расставляли в её углах свечи. Проповедник встал в центр, забормотал что-то, безумно вращая глазами. Смолин обернулся к Воберу.
   - На ловца и зверь бежит?
   - Достойный экземпляр, - кивнул Клод. - Дождемся окончания этой вакханалии. Сдается мне, сегодня мистер Люцифер еще не почтит нас своим присутствием.
   * * *
   Артем во все глаза смотрел на нежданное представление. Клод был прав, трудные времена будят в людях порой такое, чего в повседневной жизни и не увидишь. Вон тот мужчина в черных брюках и белой рубашке - по виду обычный клерк, а размахивает факелом и выкрикивает имя дьявола с жаром потомственного сатаниста. Или та девушка, обнажившая в религиозном экстазе белые груди и трясущая ими перед лицом бородатого толстяка - ну точно прирожденная ведьма-нимфоманка!
   Артем взглянул истинным зрением. Души этих людей не были темными, но уже покрылись черными кляксами, словно зараженное грибами-паразитами дерево. Другое дело, с десяток адептов, что собрались сейчас вокруг пентаграммы, прикрывая своего пастыря от возможной опасности - этих тьма поглотила без остатка, для дуала они выглядели черными фигурами без единого светлого пятнышка. Артем указал на них Клоду:
   - Эти подойдут.
   Сзади раздался вой сирены. Полицейским надоело-таки просто наблюдать за творящимися на площади безобразиями и они вызвали подкрепление. Из двух микроавтобусов выпрыгивали бойцы со щитами и в касках. Кто-то закричал, в полицейских полетели факелы и камни, истерично заверещала полураздетая девица, которой досталось дубинкой ниже спины. Адепты окружили проповедника, начали отступать по боковой улице, оставляя позади растерянных неофитов. Вобер кивнул Смолину, вместе они двинулись вдоль стены вслед за беглецами.
   Через два квартала те скрылись в темноте арки. Выждав немного, майор заглянул за угол и махнул рукой - чисто! Проход вывел в круглый дворик с черными окнами и единственной дверью, способной при желании выдержать попадание артиллерийского снаряда. Пожав плечами, Вобер забарабанил по железной створке кулаком. Грохот всполошил местных крыс, те запищали, невидимые за решетками подвальных окон. Озираясь, Ломов потянул из кобуры пистолет. Артем отрицательно мотнул головой.
   Долгую минуту ничего не происходило. Клод уже примерился к двери ботинком, когда на стене ожил динамик:
   - Кто там?
   - Друзья. Нам нужно поговорить с вашим лидером.
   - Приходите утром.
   - Если мы не поговорим сейчас, утра уже не будет.
   За дверью долго раздумывали, наконец, динамик выплюнул:
   - Сколько вас?
   - Четверо.
   - Оружие есть?
   - Да.
   - Входите. Только без резких движений.
   Щелкнул электронный замок. Артем прошел вслед за Вобером и полицейскими в дверь, они оказались в тесном тамбуре. Единственная лампочка освещала штукатуреные стены с рядом бойниц, сбоку выдвинулся металлический ящик.
   - Оружие в лоток!
   Ломов засопел недовольно, Смолин сделал страшное лицо и напарник повиновался. Артем взглянул на Вобера, тот развел руками. Всё правильно, они сами как оружие. Впереди открылась следующая дверь, показалась рамка металлодетектора - доверять гостям здесь никто не собирался.
   Артем всегда держал сатанистов за придурковатых юнцов, которые жгут на кладбищах костры и расписывают стены непонятными символами, а оказывается - это серьезная организация. Тут еще надо подумать, чем убедить таких! Вряд ли они поверят в приготовленную сказочку о снизошедшем на землю ангеле Балдуре, который решил победить тьму и тем самым отсрочить приход Сатаны.
   Стоп! Не годится! И как же он до сих пор не понял, зачем опрометчиво поставил знак равенства между наступлением тьмы и приходом Люцифера? Ведь сатанисты именно его считают правым, он для них бог, сын зари, это для всех остальных - дьявол! Но тогда получается, что приверженцы Сатаны решили биться за добро?! Артем почувствовал, как вспотели ладони - лукавить не обязательно, достаточно сказать им правду. Парадокс, конечно, но, черт побери, должно выгореть!
   Они остановились на пороге небольшого зала. Красные светильники заливали комнату багрянцем, тускло мерцала нарисованная на полу лестница. Вдоль стен стояли адепты в рясах с капюшонами, в кресле у камина сидел проповедник, производящий сейчас впечатление смиренного старца, но никак не ярого сторонника дьявола, который совсем недавно с пеной у рта призывал людей к поклонению Сатане. Треснуло полено, из камина выскочил уголек и, докатившись до ножки кресла, истаял дымком.
   - Вы совсем не похожи на мою паству, - прищурился проповедник.
   - Мы поклоняемся другому богу, но дело у нас общее, - сказал Артем, опередив раскрывшего рот Вобера. - Там на площади, вы говорили, что Люцифер придет и развеет тьму. Мы знаем, кто наслал её. Если его убить, свет вернется.
   - Ха! И ты, юноша с мертвыми глазами, призываешь нас сделать это?
   - Только помочь, сами мы не справимся.
   - Ещё бы! Человек, сотворивший такое, без сомнения очень могущественен. Или это и не человек вовсе?
   - Иногда я думаю, что он демон, - пробормотал Вобер.
   - А твои глаза, пожалуй, будут постарше моих, - заметил проповедник. - Скоро умрут. Что тебе до этого человека?
   - Если его не остановить, Земля погибнет.
   - Это понятно. Я спрашиваю, что лично для тебя значит его смерть?
   - Месть, - помолчав, сказал Клод. - Он убил мою возлюбленную.
   - Не самый худший из мотивов, - пожевал губами старик. - Наш господин поощряет исполнение желаний. Тем более таких. Как вы планируете уничтожить этого человека?
   - Завтра днем он придет в храм Гроба Господня, чтобы разрушить ротонду Воскресения, - ответил Вобер.
   - Как он попадет туда, ведь храм будет закрыт?
   - Так же, как и мы. Я знаю секретный ход, он выведет нас в часовню сиро-яковитов, туда, где захоронен Иосиф Аримафейский.
   - Я помню, где лежит этот смертный, - кивнул проповедник. - Хотя, некоторые глупцы почитают его за святого. Что ж, я верю вам, вы оба отмечены печатью нашего господина и мой долг помогать собратьям. Полагаю, ваши друзья будут воевать в первых рядах? Они же хотят получить повышение по службе?
   Ломов взвился, тут на его плечо упала тяжелая рука Смолина.
   - Чтобы уничтожить этого террориста я готов пойти на сделку хоть с чертом, хоть с дьяволом.
   - Вы, наверное, удивитесь, но это одно и тоже лицо, - впервые улыбнулся проповедник. - Просто разные ипостаси нашего Господа. Завтра вы увидите, насколько он могущественен! Мы вам в этом поможем.
  
   Глава 24
  Иерусалим. Заброшенный склад на окраине.
  
   Рука еще болела. Хмурясь, Рене несколько раз сжал кулак - мышцы двигались нехотя, словно после сна. Ныл живот, куда попал коленом дюжий паломник, левый глаз совсем заплыл, сузив обзор. Напарнику тоже досталось - в свалке ему порвали рот и теперь Жак выглядел как тот смешной парень из фильма, Гуинплен кажется.
   На этот раз господин отказался их лечить. Хорошо хоть доставил на вертолете к месту следующего иссушения, строго наказав впредь не высовываться и терпеливо ждать. Будто они когда-то делали по-другому! Ну, покурили травки, ну погуляли немного, но ведь к назначенному времени успели! А то, что тряпки бабские сбросили, так их бы всё равно рассекретили, пусть уж глупые людишки сразу видят, с кем имеют дело. Мы - воины, пусть они боятся и трепещут! Да, именно так. Трепещут! Рене посмаковал пришедшее на ум слово и остался доволен. Трепещут так, как они перед господином.
   Покосившееся здание было таким древним, что наверняка помнило еще крестоносцев. Под стенами громоздились кучи мусора, ворота давно рухнули и сквозь гнилые доски проросли колючие кусты. Настороженно озираясь, големы вошли внутрь.
   Под ногами хрустели обломки ящиков, прыскали испуганные крысы. Жак вляпался в кучу дерьма у входа и теперь приглушенно ругался. Это было невозможным, но тьма внутри склада сгустилась до такой степени, что с трудом справлялись даже очки истинного зрения. Вооружившись лопатой и фонарем, Рене принялся раскидывать завалы. Жак бросился помогать.
   За день они перерыли груды мусора, кашляя от поднявшейся пыли. Несколько раз на големов самоотверженно бросались крысы, когда под очередной кучей обнаруживались их гнезда. Жак бранился как пьяный тролль и давил еще слепых крысят мощными подошвами гриндерсов, а Рене ухмылялся, глядя на перепачканные кровью и дерьмом ботинки напарника.
   Заваленная прогнившими тюками, искомая плита нашлась у дальней стены склада. Обнаружил её со своей удачей Жак. На пыльной поверхности желтоватого камня виднелся полустертый крест - как и говорил господин. Рене принес ломы, големы поднатужились и отворили тяжелый люк. Из открывшегося провала пахнуло плесенью. Рене вытер со лба пот и достал телефон:
   - Господин, мы нашли проход. Ждем!
   * * *
   ...Клод расстелил на столе кусок потемневшей кожи, на котором был изображен подробный план города. Среди мелких домиков выделялись строения с надписями: дворец Ирода, Амфитеатр, притвор Соломонов, Форум, купальня Силоам, а в левом верхнем углу холм - Голгофа. От последней уходила вбок пунктирная линия, явно нарисованная гораздо позже оригинала.
   - Иерусалим неоднократно разрушали и перестраивали, но Старый город остался в своих границах, - сказал Вобер. - Когда храмовый комплекс стал единым целым, строители задумались: а что если он вновь подвергнется нападению неверных? Священники должны спастись сами и спасти христианские реликвии от уничтожения. Прямо за ротондой Воскресения, из часовни сиро-яковитов строители выкопали подземный ход, который протянулся до рощи масличных деревьев. Сейчас на этом месте дорога, огибающая Старый город, какие-то постройки, но я уверен - тоннель до сих пор там.
   - Так чего мы ждем? - вопросил Ломов. - Раньше сядем, раньше выйдем!
   - Наши братья помогут отыскать вход, - добавил проповедник.
   Наступило утро, которое ничем не отличалось от ночи. Артем в глубине души надеялся, что сегодня солнце взойдет как обычно и растопит своими лучами все горести и невзгоды, но чуда не произошло. Черный полог неба всё также укутывал землю, ощутимо похолодало. Если еще вчера они изнывали от жары, то теперь кутались в плащи с капюшонами, которыми их любезно снабдил проповедник. Старик шел позади с десятком "братьев", как он называл своих сатанистов. Возможно, это какой-то Орден, наподобие тамплиеров?
   - Христиане называют их еретиками, - ответил Клод. - В средние века за ними охотилась святая инквизиция, костры полыхали до небес и церкви тогда удалось остановить распространение нового учения, несмотря на его привлекательность.
   - В чем же оно состояло? - спросил Артем, не обращая внимание на закатившего глаза Ломова.
   - Когда Христа распяли, один из римских легионеров проткнул Иисуса копьем, чтобы прекратить его мучения. Воин целил в сердце, но из раны полилась вода с кровью. На основании этого еретики утверждают, что наконечник не достал до требуемого органа, рана оказалась тяжелой, но не смертельной. Последователи приставили к распятию лестницу и сняли своего кумира с креста. Раненого замотали в ткань, словно труп, положили на ту же лесенку и отнесли в укромное место. Позже, когда Иисус поправился, его переправили за море, где он женился на Марии Магдалине и счастливо прожил до глубокой старости, воспитывая многочисленных детей. Не было ни мученической гибели, ни божественного воскресения.
   - Это же всё меняет!
   - Вот именно. Церковь требует жить праведно, в соответствии с заповедями бога, который якобы искупил грехи человечества своей жертвой, и тогда после смерти ты попадешь в рай. Еретики же говорят, что рая и ада не существует, жить надо здесь и сейчас, жить счастливо, не отказывая себе в удовольствиях. Мало того, они даже придумали, как! В те времена развлечений было мало, не то, что в наш просвещенный век, но если хорошенько подумать, две взаимосвязанных страсти прошли через века и ничуть не потеряли своей актуальности.
   - Это какие? - спросил Артем, уже догадавшись.
   - Водка и бабы! - хохотнул Шрек.
   - Точно, - кивнул Вобер. - Уже тогда талантливые самоучки начали кипятить вино, получая на выходе жидкость, названную арабским словом "алкоголь". С этим понятно. Но вот со второй страстью всё было гораздо сложнее - если ты спал с женщиной, обычно появлялся ребенок, презервативов тогда еще не изобрели. Многие священники, несмотря на обет безбрачия, а может и благодаря ему, имели любовниц. Дети рождались, невольные отцы вынуждены были содержать и пристраивать в жизни бастардов, причем такие сложности возникали и в среде дворян, и даже у королей. Еретики нашли выход - не хочешь ребенка, изливай семя не в женщину, а на неё.
   - Гениально! - фыркнул Ломов.
   - А главное - просто, - подтвердил Клод. - Новое учение начало приобретать всё больше сторонников, возведя в статус реликвий Святое копье и Священный Грааль - ту самую лесенку, с помощью которой Иисуса сняли с креста и отнесли в безопасное место. Христианского бога еретики назвали дьяволом, да и что это за отец такой, вопрошали они, что спокойно дал распять собственного сына? Церковь заволновалась, почувствовала угрозу своей власти. Именно тогда Папа римский и благословил создание святой инквизиции, наделив её особыми полномочиями. Новая организация оказалась более чем эффективной, выжившие еретики были вынуждены скрываться, их клеймили вероотступниками, дьяволопоклонниками, сатанистами и уничтожали всех, кого удавалось найти.
   Артем уже по-новому взглянул на молчаливых монахов, которые шли позади него. Нет, тьма из их аур никуда не делась, но вот однозначно зловещей назвать её дуал уже не мог. Без тьмы не было бы и света, разве можно заподозрить злой умысел в данной Богом смене дня и ночи? А именно сейчас, когда эту смену отменил своими действиями единственный человек, природа стремится восстановить равновесие. Пусть даже и с помощью еретиков-сатанистов.
   - Почему этот решил, что мы отмечены Люцифером? - шепотом спросил Артем. - А как же Анубис?
   - Разные ипостаси Господа, - лишь пожал плечами Вобер.
   Впереди показались заброшенные склады. Клод сверился с картой, покрутил головой и уверенно ткнул пальцем в сторону покосившегося здания. Смолин с Ломовым достали пистолеты, пошли впереди. Братья с проповедником прикрывали тыл, причем явно не с пустыми руками - Артем заметил под плащами характерные выпуклости. Луч фонаря скользнул по треснувшей стене и застыл на лежащих воротах.
   - Кто-то опередил нас, - сказал Клод, разглядывая отпечаток ботинка в подсохшей коричневой кучке.
   Полицейские первыми подошли к провалу, заглянули внутрь. Луч фонаря выхватывал из темноты пластиковые бутылки, сгнившие коробки, какое-то тряпье - если складом и пользовались, то исключительно в качестве свалки мусора. Тем удивительнее было облако пыли, медленно оседавшее у дальней стены. Смолин шагнул вперед, выставив в сторону руку с фонарем. Это его и спасло.
   Короткая очередь вспорола тишину, свет погас. Полицейские мгновенно бросились на пол. Смолин сдавленно ругался, стиснув отбитую пулей руку. Ломов палил из пистолета наугад в темноту. Артем выглянул на мгновение, спрятался за стену.
   - Големы! Двое.
   - Слуги грандмастера, - сказал Вобер проповеднику. - Цельтесь им в голову или грудину.
   Тот кивнул, братья бесшумными тенями начали просачиваться на склад. Ломов опустошил магазин и вспомнил про очки с одним стеклом - следующие выстрелы координатор слал уже в обозначившуюся цель. Смолин справился с болью и, укрывшись за грудой кирпичей, тоже достал пистолет. Хлестнули злые очереди, свист пуль наполнил пространство склада. Артем было пополз на подмогу, но Вобер остановил его - еще рано.
   Пользуясь тем, что полицейские отвлекли внимание, братья незамеченными проникали на склад. Артем наблюдал в щелочку, как темные фигуры скользят меж мусорными кучами, ориентируясь на выстрелы. Зажав врага в клещи, братья одновременно поднялись из-за укрытий, свет фонарей уткнулся в големов. Слуги грандмастера и не подумали прятаться, словно бравируя своей неуязвимостью - один еще отстреливался от полицейских, а второй перевел огонь на новые цели. Как бы там не было, слитные очереди из десятка автоматов способны были превратить в руины всё здание, а уж всего двух, пускай и крепких биороботов, они за несколько мгновений чуть не порвали на куски, концентрация огня всегда себя оправдывает. Один из братьев охнул, когда его достал выстрел голема, но и враги отступили перед шквалом свистящих пуль, упали на колени, а потом и вовсе затихли на грязном полу.
   - Наш выход, - махнул рукой Клод.
   * * *
   ...Рене первым заметил пришельцев и, не раздумывая, послал в их сторону очередь из "узи". Жак поморщился - он бы сначала подпустил гостей поближе, а уж потом нашпиговал свинцом. Сейчас же не оставалось ничего другого, как поддержать огнем старшего. Старшего, но не умного! Когда господин достигнет своей цели, нужно будет сказать ему. Ведь это совсем несправедливо, что осторожный и сообразительный Жак должен подчиняться грубому и недалекому Рене!
   Чужаки немного постреляли и затаились, что и требовалось доказать. Пока Жак менял обойму, Рене азартно поливал из автомата кучи мусора, но вряд ли попал в кого-нибудь. Гости же пристрелялись. Следующие пули легли куда кучнее и ближе, одна оцарапала Жаку плечо, он чертыхнулся и отступил за колонну. Рене плевать хотел на осторожность, так и стоял на виду, паля из любимого "узи". Явно представляет себя каким-нибудь Рембо, хмыкнул Жак. Идиот тупоголовый, чтоб тебя грохнули!
   Жак выглянул из-за колонны, послал короткую очередь. Вдоль стены скользили какие-то тени. Рене не замечал их, сосредоточив всё внимание на выходе из склада. Жак прыгнул к напарнику, дернул того за плечо, но было уже поздно. Потоки света залили склад, из-за груд мусора вставали фигуры в капюшонах, целясь в големов из короткоствольных автоматов. Дьявол! Жак вдавил спусковой крючок. "Узи" выплюнул в сторону новых противников струю пламени, один упал, но и только.
   Вот тут загрохотало! Жак чувствовал, как злые пули впиваются в его крепкое тело, отрывая куски мяса и круша кости. Спрятаться негде, они стоят, словно на расстреле - сзади стена, а между ними вход в подземелья, который им надо охранять любой ценой. Но ведь можно отступить туда, отстреливаясь на ходу. Так они выиграют время и сохранят свои жизни! Жак повернулся к Рене, чтобы поделиться своим открытием, но слова застряли в глотке. Его напарник без движения лежал на полу. Глаза Рене невидяще смотрели вдаль, очки вместе с верхней частью черепа исчезли, из разбитой головы медленно вытекала желеобразная масса. Грудь старшего словно разворотил снаряд. Кто-то знал, куда стрелять, отрешенно подумал Жак. Радости от смерти грубоватого товарища он почему-то не испытывал.
   Жак решил перезарядить автомат и с удивлением обнаружил, что тот валяется в груде мусора. Вместе с отсеченной очередью рукой. Жак посмотрел вниз - почему-то он стоял на коленях. В плечо вновь кто-то вгрызся, перемалывая кости, словно камнедробилка. В грудь точно вдарил молот. Жак медленно завалился на спину, пребольно стукнулся головой о бетонный пол. Ну, по крайней мере, целой головой! Больше поводов для радости не было - голем не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Лежал беспомощный, как выброшенная на берег рыбина. К нему медленно подошли двое. Против парнишки Жак ничего не имел, но вот чертова Вобера придушил бы собственными руками! Если бы мог. Жак напрягся, пальцы нащупали приносящий удачу амулет. Что-то не так! Жак с усилием повернул голову, боясь поверить в то, что уже знал. В центре талисмана чернело пробитое пулей отверстие - магия ушла, надеяться больше не на что.
   - Где твой хозяин? - донёсся словно издалека голос Вобера. - Он уже прошел в храм?
   Жак хотел ответить, смысла запираться не было, но не смог пошевелить разбитыми губами. Жизнь медленно покидала биоробота. Жалко, подумал он с сожалением, что господин никогда не узнает, как был умен его слуга. Глаза голема остекленели.
   * * *
   Погибшего сатаниста положили у стены, проповедник коротко пошептал над ним и закрыл мертвецу лицо капюшоном. Больше пострадавших не было, если не считать Смолина с его ушибленной рукой. Артем тихонько перевел дух, он впервые оказался в такой перестрелке и не мог сказать, что опыт оказался приятным. Юноша весь бой провалялся на каменном полу, страстно желая в него зарыться, и теперь немного стыдился своей слабости. Впрочем, штаны не намочил - и то ладно.
   Вобер быстро обыскал мертвых големов, сложил всё найденное в рюкзак и вручил Артему - пригодится. Из открытого тоннеля тянуло плесенью. Клод с мощным фонарем спрыгнул вниз, осмотрелся и крикнул:
   - Мы пришли вовремя, Балдур уже здесь!
   Артем забросил рюкзачок за спину и спустился вслед за полицейскими. На влажной земле виднелась уходящая в темноту цепочка следов. Клод на этот раз пошел впереди, постоянно оглядывался, подгоняя остальных. Артем старался поспевать. Свет фонаря выхватывал покрытые грибком крепежные столбы, влажные распорки. Видимо, грунтовые воды вплотную подступили к древнему ходу, а значит, скоро всё здесь обвалится, но еще не сегодня, не сейчас.
   Тоннель извивался каменным змеем, постепенно забирая вправо. Вскоре Артем ощутил легкую вибрацию - словно кто-то задел гигантскую струну и теперь её колебания сотрясают воздух, заставляя ныть зубы. Клод тоже почувствовал что-то такое, остановился, прислушиваясь, наклонил голову, словно гончий пес. На его лице отразилась нешуточная тревога, он вздрогнул и припустил по коридору.
   - Быстрее! Балдур уже начал!
   Под ногами чавкала грязь, хлюпала вода. Спереди мелькал фонарь Вобера, сзади пыхтел Ломов. Артем несколько раз больно приложился плечом на поворотах, чуть не растянулся на скользкой глине, но вот ход закончился. Ржавая квадратная дверца была распахнута настежь. Артем вывалился из неё в обшарпанную комнату, следом за ним выбрались полицейские, а там подоспели и братья. Последним, отдуваясь и пыхтя, показался проповедник. В часовне, и так небольшой, стало совсем тесно.
   - Ну, что там? - спросил Артем у выглядывавшего в арку Клода.
   - Камлает, - процедил Вобер.
   Многочисленные свечи прогорали в лампадках, в храме пахло миррой и ладаном. Балдур стоял посреди зала - глаза прикрыты, губы шевелятся, кадык гуляет по худой шее, выталкивая в горло тягучие мантры. Приглядевшись, Артем заметил, что ротонда Воскресения подернулась дымкой. Истинное зрение показало, как энергия тонкой пока струйкой утекает в разрыв реальности, уничтожая стержень святыни. Клод тихо выругался.
   - Проповедник, пусть ваши люди рассредоточатся по храму. Стрелять только по моей команде.
   - Этот нас не заметит?
   - Он сейчас глух, как тетерев на току.
   - Хорошо!
   Опасливо косясь на поющего Балдура, братья медленно окружили его, спрятавшись до времени в тени арок. Проповедник достал золотую по виду чашу, ссыпал туда древесную стружку из маленького мешочка и так быстро, что никто и не успел помешать, чиркнул скальпелем по запястью. Капли густой крови упали на опилки.
   - Я готов, - просто сказал старик.
   - Замечательно, - как ни в чем не бывало кивнул Вобер. - Господа полицейские, прикройте нас, вдруг что-то пойдет не так.
   - Так точно, - произнес Смолин, сжимая в здоровой руке пистолет.
   - Артем, пока ты не научился строить, будем разрушать. Это просто. Уберем защитные иллюзии Балдура, остальное довершит природа-матушка, - сказал Клод и добавил со значением: - Действуем после того, как он отвлечется на наших друзей.
   "Интересно, что бы сказал проповедник, если бы знал, какая роль уготована его братьям?" - задался вопросом Артем. Впрочем, никаких угрызений совести он не испытывал. Балдура нужно остановить, а если для этого придется пожертвовать десятком жизней, что ж, так тому и быть, это не самая высокая плата за возвращение солнца.
   - Работаем! - крикнул Вобер.
   Как и полчаса назад, слитно загрохотали автоматы. Казалось бы, цель сейчас всего одна и уничтожить такую вроде бы проще, но это только на первый взгляд - если принять големов за пехоту, то Балдур был танком. Очереди ударили в центр зала, Артем ожидал увидеть, как брызнут фонтанчики крови, но его ждало разочарование. Грандмастера окружал прозрачный купол защиты, пули вспыхивали в нём и падали на пол сплющенными кусочками свинца. Братьев это не смутило. Перезарядив оружие, они вновь сосредоточили огонь на Балдуре. Видимо, купол не был рассчитан на длительное противодействие круговой атаке - вскоре пение смолкло.
   Грандмастер открыл глаза. В них была смерть.
   Братья вскрикнули - Балдур превратился в трехметрового гиганта. Одетый лишь в набедренную повязку, в руках он держал массивную алебарду. Под голой кожей перекатывались бугры мускулов, на лице застыла свирепая гримаса. Издав короткий крик, воин легко крутанул тяжелым оружием.
   Артем различал, что это качественная иллюзия, но для гибнущих людей сотворенный Балдуром гигант мало чем отличался от реального противника, по крайней мере, его алебарда рубила плоть с завидной эффективностью. Первым же взмахом воин задел одного брата, на развороте достал второго, и вот уже два смертельно раненых человека бьются в агонии, орошая пол храма алой кровью. Остальные отступили под защиту арок, вновь застрекотали автоматы, но пули отскакивали от гиганта, словно его заговорила мать Ахилла.
   Воин продолжал вращать алебардой, её острие с легкостью смахнуло голову очередной жертве. Братья гибли, гибли, но всё же не напрасно! Артем видел, как души сатанистов притягиваются Балдуром, в слепящей ауре фанатика проросли первые темные червоточины, но слабеть грандмастер пока не собирался. Очередной еретик рухнул на спину - алебарда отсекла ему ноги. Рядом с Артемом вскрикнул проповедник. Глаза старика зажглись безумным пламенем, он хрипло заговорил речитативом, роняя капли собственной крови в подставленную чашу.
   Раздался громкий треск, словно порвали крепкую ткань. Запахло серой. Прямо над тающей ротондой разверзлась дыра, нутро которой озаряли языки пламени. Из неё полез кто-то рогатый, замычал недовольно. Проповедник воздел окровавленные руки, приглашая гостя спуститься в наш мир. Вдалеке загрохотало. Похожее на минотавра создание спрыгнуло на пол, громко стукнули в камень копыта. В лапах мохнатый рогач сжимал внушительную секиру.
   - Это что же, дьявол? - прошептал Артем.
   - Старик как-то приманил пробой! - восхищенно сказал Клод.
   Гигант тем временем разрубил последнего еретика до пояса и повернулся к новому противнику. С лезвия алебарды на пол медленно стекала кровь, на древке виднелись прилипшие волосы. Минотавр грозно всхрапнул, секира прочертила в воздухе блестящую дугу. Гигант отпрыгнул. Зазвенела сталь.
   - Работаем! - вскрикнул Вобер.
   Артем нащупал защиту Балдура, она выглядела для него как многослойная броня, укутавшая тело грандмастера. Разрушь её - и природа сама порвет наглеца из другого отражения.
   Артем вспомнил подземелье Анубиса, представил, как крушит панцирь Балдура. В руках медленно вырос призрачный молот. Артем размахнулся и швырнул его в грандмастера. Торрр! Брызнули осколки, первый слой защиты осыпался красными лепестками. Вобер посмотрел с уважением, метнул в свою очередь зубастый диск, который взрезал следующий, оранжевый слой брони. Улучшив момент, минотавр добавил врагу секирой. Гигант закачался, истекая кровью, медленно осел на пол и расплылся безобидной лужицей, словно снеговик по весне. Лишившись иллюзорного защитника, Балдур отступил к выходу кафедрального зала - лицо мокрое от пота, губы дрожат, в глазах плещется сдерживаемый гнев.
   Вновь затрещала ткань реальности. Дыра затягивалась. Минотавр взревел жалобно, но его неумолимо выталкивало в родное отражение. Секира воткнулась в пол якорем. Артем заворожено наблюдал, как металл рвет камень. Раздался хлопок и мнимый сатана покинул храм божий.
   - Ротонда! - крикнул Артем. - Она тает!
   Балдур откровенно ухмылялся.
   - Глупцы! Я отвлек ваше внимание и достиг цели!
   Грандмастер взмахнул руками и энергия святыни мощным потоком устремилась в другое отражение. Загрохотали камни, полосы металла вокруг ротонды выгнулись и лопнули. Артем заставил себя вновь создать молот, замешкался, представляя и овеществляя иллюзию, как тут накатило отчаяние - он не успеет, опытный Балдур выстрелит первым! В руках грандмастера уже соткалось массивное ружье, напоминающее средневековую пищаль, вот только выстрел из этой базуки разнесет половину храма - понял с внезапной отчетливостью Артем. Вобер побледнел, начал отступать, безнадежно пытаясь возвести защитную стену.
   - Ах, ты ж сука!
   Ломову осточертело бездействие. Паля из глока и крича во всю горло, массивный координатор побежал к Балдуру. Тот игнорировал эту дикую выходку, прицеливаясь в Артема. Меткий выстрел майора попал в пищаль, она дернулась. Балдур поморщился и перевел ружье на бегущего координатора. Смолин переменился в лице.
   - Макс, стой!
   Бххха! - вырвался воздух из легких грандмастера, когда разогнавшийся Ломов врезался в него, словно атакующий танк. Артем зажмурился. В следующее мгновение произошли три вещи:
   ...ротонда отдала последние крохи энергии и превратилась в груду камней, а канал в отражение Сандор схлопнулся...
   ...Балдур и вцепившийся в него мертвой хваткой Ломов исчезли в ослепительной вспышке...
   ...а через отворившиеся двери храма внутрь хлынули израильские полицейские...
   - Руки вверх!
   - Кто вы такие?!
   - Что здесь происходит?!
   Вобер осмотрел разгромленный зал с трупами братьев, перевел глаза на мертвого проповедника, виновато взглянул на побледневшего майора и тихо сказал:
   - Секта сатанистов хотела уничтожить храм. Мы им помешали, но они успели взорвать ротонду Воскресения. Определенно, им помогал сам дьявол!
   Артем перекрестился и добавил:
   - А нам явно помогал бог.
  
   Глава 25
  Москва. Улица Большая Лубянка. Штаб-квартира ФОС.
  
   В кабинете директора было жарко - кондиционеры не справлялись с обрушившейся на Москву аномальной жарой. Слушая доклад Смолина, Лебедев наблюдал в окно за небесной дырой, в которой клокотало пламя. Потоки горячего дыма вырывались из неё, словно из трубы паровоза, смерчами обрушивались на город, разбивались о закопченные стены домов и осыпались пеплом. По улицам ездили лишь редкие автомобили, стайка такси ожидала у станции метро богатых пассажиров. На асфальте лежали погибшие голуби и облетевшая листва, почерневшие деревья тянули к небу голые ветки в немом укоре - за что?
   - В городе говорят, что ад поглотит Москву первой в отместку за её гордыню, - произнес генерал-майор, когда Смолин умолк и медленно опустился на стул.
   - Это просто долгосрочный пробой в другое отражение, - сказал Вобер. - Если мы остановим Балдура, прародина быстро залечит свои раны.
   - Остановим, - задумчиво повторил Лебедев и отошел от окна. - До сих пор вам этого не удавалось, господин мастер иллюзий. Ответьте лучше, где наш координатор? Его отец звонил мне уже раз десять.
   - Предполагаю, что в отражении Сандор.
   - Живой?
   - Ну, в момент перехода он держался за Балдура, значит, защитный контур встал на него автоматом. Как дальше поступит грандмастер с Ломовым, я не знаю.
   - Мы сможем его оттуда вызволить?
   - Господин директор, давайте лучше подумаем, как спасти Землю, - сказал Вобер, раздраженно махнув рукой. - А уж вашего сотрудника спасем потом. Если это еще потребуется.
   - Вы правы, - согласился Лебедев и сел в кресло. - Какие соображения?
   - С помощью секты еретиков мы ослабили Балдура, - сказал Вобер, кивнув в сторону Любимова. - Артем ясно это видел. Теперь внутри грандмастера борются две энергии с разным знаком. Мм, это как влить в молоко деготь - и перемешать нельзя, и выпить не захочется.
   - То есть, он не сможет больше использовать свою ментальную силу? - спросил начальник ССМ Мурзин.
   - Именно так, - кивнул Вобер. - По крайней мере, пока не избавится от всей внутренней энергии и не запасется новой, а это длительный процесс.
   - Значит, сейчас он беспомощен? - спросил руководитель НАК Круглов.
   - Не совсем так, - ответил Вобер. - Умение сотворять иллюзии никуда от него не делось, и фантомы эти будут порой реальнее любого материального объекта.
   - Магия какая-то, - буркнул Круглов.
   - Да уж, - кивнул Смолин, поежившись при воспоминании о трехметровом гиганте.
   Майор чувствовал себя виноватым в исчезновении напарника. Если бы он не выстрелил, Балдур бы не отвлекся. Но ведь тогда бы погиб Любимов! Смолин покосился на Артема - тот сосредоточенно о чем-то думал, уставившись в кружку с остывшим кофе. Нет, я всё сделал правильно, этот парень еще себя проявит, решил майор. А уж Ломова они вытащат обязательно! Ну, если раньше не сдохнут.
   - Так что вы предлагаете? - спросил Лебедев. - Повторяю, вы можете рассчитывать на любые наши ресурсы!
   - Спасибо, - кивнул Вобер. - Раз так, думаю, нужно окружить храм Христа Спасителя тройным оцеплением. Автоматчики внутри и снаружи. При появлении любого подозрительного лица - стрелять на поражение. Мы с Артемом дежурим около храма, будем спать по очереди. При необходимости сразу подключимся к атаке, два слоя защиты грандмастера мы уже разрушили. Балдур ослаблен, но медлить не станет, пентаграмму нужно уничтожить в ближайшие дни, иначе Казанский собор успеет восстановиться в астрале и прародина выстоит. Считаю, в этот раз мы сможем справиться с этим ублюдком.
   - Что ж, план разумный, - подвел итог генерал-майор. - И если все с ним согласны...
   - Я не согласен!
   Все присутствующие в кабинете уставились на Артема. Того это нисколько не смутило. Постучав ногтем по кружке, юный дуал продолжил:
   - Да, Балдур сейчас ослаблен, он остыл как это кофе, но что будет, когда он придет в наше отражение? На нем вновь будет его защита. Вспомни, Клод, сколько мы потратили сил и времени, чтобы разрушить всего два жалких слоя? А их там еще пять, как в радуге, я заглянул внутрь брони и разглядел все цвета. Нужно признать очевидное, мы не сможем остановить его, просто не успеем, он уничтожит храм раньше.
   - Так что, надежды нет? - упавшим голосом спросил Смолин.
   - Помните нашу первую встречу? - отозвался Артем.
   - Смутно. Такое ощущение, что это было лет сто назад, столько всего произошло...
   - Вы тогда сказали: "Подарите мне надежду". Дарю! Мы не будем защищать храм, врага нужно бить на его поле.
   - Но ведь мы уже это пробовали! - воскликнул Клод.
   - Тогда всё было по-другому, - парировал Артем. - Сейчас я многому научился, Балдур ослаблен, в родном отражении он будет без защиты, да и убить его проще там, ты ведь сам мне это говорил!
   Вобер задумчиво почесал кончик носа.
   - А ведь правда! Всё так и есть! Черт, неужели мы его наконец-то прикончим?
   - И заодно вытащите Макса, - добавил Смолин под одобрительным взглядом Лебедева.
   * * *
  Отражение Сандор. Египет. Каир.
  
   На этот раз их появление не было столь трагичным - они не падали с высоты в Нил, не тонули в его грязных водах, а чинно и неторопливо вышли из подвала полуразрушенного дома и направились к окраине. Здесь всё также сияло солнце, с неба не падали огненные булыжники и обгоревшие голуби, жители спокойно направлялись по своим делам, вот только солдат на улицах прибавилось. Военные лениво обозревали окрестности - два прохожих, ничем не выделявшихся из толпы, их нисколько не интересовали.
   - Видимо, караулят пробои и надзирают за порядком, - предположил Вобер, обходя по дуге очередную троицу солдат. - От катаклизмов Сандор защищает сейчас сила прародины, но локальные возмущения пространства никто не отменял.
   - Да, я помню того динозавра во дворце, - кивнул Артем. - Давай вновь провернем этот трюк! Пробой отвлечет охрану, а мы вдвоем проберемся через подземный ход во дворец.
   - Втроем. Мирам ни за что не пропустит такое веселье.
   Клод оказался прав - только заслышав про операцию, голем без разговоров принялся собирать оружие. Вобер тем временем подогнал джип, Артем помог загрузить ящики в кузов, сетуя на то, что с таким арсеналом можно спокойно начинать третью мировую.
   Через ворота дворца выезжали и въезжали грузовики. Внутри два экскаватора разгребали завалы на месте обрушившейся башни. Медленно кружила стрела крана, группы рабочих в синих спецовках сновали по площади трудолюбивыми муравьями. Все близлежащие улицы перекрыли шлагбаумами военные. Клод опустил бинокль и тихо выругался.
   - Мы не сможем незамеченными подобраться ко дворцу, а энергетический магнит имеет ограниченный радиус действия.
   Слушая его, Артем разглядывал площадь в свой бинокль. Внимание юноши привлекли люди в белых одеждах - запрудив одну из улиц, они что-то скандировали, потрясая хоругвями.
   - Кто такие?
   - А, фанатики Христианского пути. Каждый год устраивают демонстрацию у дворца, требуют место под храм, но всякий раз уходят ни с чем. В этот раз чего-то уж сильно разошлись, вон как напирают.
   - Клод, а ведь они отвлекут полицию, пробой не нужен! Там нам помогли сатанисты, здесь христиане, ну как не усмотреть тут промысел божий? Пошли!
   Бросив машину, они спрятали оружие под одежду и начали пробираться сквозь толпу. Им повезло - приверженцы Христа выбрали для демонстрации как раз ту улицу, где находилась конюшня с секретным проходом. Мирам прокладывал дорогу, нещадно расталкивая орущих фанатиков. Клод и Артем со зверскими лицами рыкали на недовольных. Толпа заволновалась - из ворот замка на помощь полиции выдвинулась рота военных с дубинками и щитами. Солдаты принялись оттеснять людей в боковые улочки, началась давка. Артему кто-то двинул локтем в ухо, Клоду оттоптали ногу, толпа засасывала их как водоворот. Мирам с яростным криком рванулся вперед, отбросив с дороги сразу троих, те повалили следующих, Артем с Клодом бросились в образовавшийся проход. Голем пинком распахнул двери конюшни, пропустил друзей и захлопнул створки прямо перед носом рассерженных христиан, которые сейчас вопреки своим заповедям совсем не отличались кротостью и смирением.
   - Кто вы такие?! Вам сюда нельзя! - бросился наперерез дюжий конюх.
   - Можно! - ответил Клод, укладывая того коротким ударом в стог сена.
   Мужчина изумленно затих, Артем прошел к знакомой стене. Саманная створка легко откатилась в сторону. Заглянув в открывшийся проход, Клод кивнул и достал фонарик. Мирам щелкнул затвором автомата.
   Артем со своим зрением дуала шел впереди. В груди росло возбуждение - он сейчас сразится с Балдуром и, если победит, сможет одним махом спасти родной мир и кучу других! Но почему "если"? Неужели он не уверен в своих силах? Артем припомнил тот страшный ментальный удар, который обрушил на него в Сандоре грандмастер. В желудке похолодело. Сейчас юноша уже сожалел о своем даре дуала, о взваленной на него миссии. Но если не я, то кто? Артем походя двинул кулаком по стене, заныли содранные костяшки пальцев. Боль отрезвила, придала сил. Юноша скользнул в темный проход.
   Портьера пропиталась пылью, Артем зажал нос, чтобы не чихнуть. Сзади пыхтели друзья, выбираясь из узкого лаза. Где-то хлопнула дверь, раздались быстрые шаги и Балдур сказал кому-то:
   - Чертовы дураки! Я намерен подарить им всю вселенную, а они требуют в неё своего бога!
   - Будь милосерден и когда-нибудь на них прольется свет истины, - раздался старческий голос.
   - Я и так смотрю сквозь пальцы на эти безобразия, скоро народ скажет, что их правитель совсем размяк и защищает неверных!
   - Напротив, я слушаю разговоры, и жители считают, что их правитель мудр, а также храбр, раз не боится выкриков недостойных и позволяет им существовать, пока они сами не пришли к Аллаху.
   - Ладно, учитель, ты вновь убедил меня. В своем мире я сохраню этим глупцам их никчемные жизни, тем более другие отражения всё равно скоро исчезнут и перестанут надоедать Всевышнему.
   - Не бывать этому! - рявкнул Клод.
   Сорванная портьера рухнула на пол, подняв клубы пыли. В носу уже и так свербело невыносимо, Артем перестал сдерживаться и чихнул так яростно, что вздрогнули даже автоматы в руках Мирама.
   - Будь здоров, дуал! - кивнул Балдур. - А я всё гадаю, как же ты улизнул от меня? Вижу, не внял моим словам, всё таскаешься с этим неудачником? О, да тут еще и пропажа! Что, убить меня хочешь? Так стреляй! Не получается?
   Артем посмотрел на голема. На лбу у того пульсировала жилка, лицо покраснело от напряжения, Мирам давил на спусковые курки со всех сил, но автоматы безмолвствовали.
   - Если этот недоучка смог убрать блок повиновения, это еще не значит, что ты можешь поднять руку на своего создателя, - сказал Балдур.
   - Мы сможем, - процедил Вобер, медленно поднимая ствол дробовика.
   - Это вряд ли, - усмехнулся Балдур. - Неужели ты думаешь, что я такой дурак и не предусмотрел подобной ситуации?
   Из-за портьер в комнате вышли хмурые охранники, темные дула карабинов уставились на друзей. Клод замер, не смея поднять дробовик выше. Артем побледнел. Зрение дуала сканировало комнату, но лазейки не было. Зарычал от бессилия Мирам. Балдур кивнул и улыбнулся.
   - Убейте их!
   В отчаянной попытке защитить господина голем прыгнул к Воберу. Тот всё-таки разрядил дробовик, одновременно с этим грохнули карабины. Артем наблюдал за этим как бы со стороны, он не мог поверить, что это конец, конец всему! Действие разворачивалось словно в замедленной съемке. За доли секунды мозг лихорадочно перебрал все возможности спасения, глаз краешком зацепил старика Арха, который смотрел на дуала вроде бы с немым укором. Конечно!
   Взгляд Артема словно острым ножом вспорол ткань бытия. В прорехе он увидел убегающие вдаль нити - пути, которые вели к другим мирам. Некогда было выбирать, пули уже щекотали кожу, начинающий грандмастер мысленно потянулся к ближайшей линии, в последний момент заключив в энергетический кокон обоих друзей. Сияющая нить раздалась, превратилась в сверкающий тоннель, неведомая сила подхватила всех троих и швырнула внутрь. Дыра схлопнулась.
   * * *
  Неизвестное отражение.
  
   - Черт! Черт! Черт! Дьявол! - ругался Клод, катаясь по земле. - Они всё-таки зацепили меня!
   - Пуля оцарапала кожу, рана не смертельна, - сказал Мирам, склонившись над Вобером.
   - Серьезно? Ты уверен? Слава богу! Я в последний момент тоже успел выстрелить в этого ублюдка.
   - Попал? - спросил Артем.
   - Не уверен, - стушевался Клод. - Ты так быстро нас оттуда выдернул! Кстати, куда?
   Артем осмотрелся. Кромешная темнота, на небе ни звездочки, на земле ни огонька. Зрение дуала выхватило из серого марева разбросанные повсюду валуны, чахлые кустики и остатки зданий. Холодный ветер приносил с собой острый запах миндаля, невдалеке виднелся раздвоенный пик, вздымающийся над равниной словно Уиллис-Тауэр над Чикаго. Развалины города, крошащиеся стены поросли плющом, повсюду царит запустение. Кто бы тут не жил, они давно покинули эти негостеприимные места.
   - Это закрытое отражение, - прошептал Клод, включив фонарь. - Мертвое.
   - Что это значит?
   - Природа махнула рукой на этот мир и законсервировало его. Посмотри, даже звезд не видно! Отсюда не выбраться. Я слышал про подобные места, но думал - сказки. Как ты смог перенести нас сюда?
   - А я откуда знаю?! - возмутился Артем. - Схватил за первую попавшуюся нить и дернул.
   - Ты действительно становишься грандмастером, - вздохнул Клод. - Не знаю, к добру это или к худу.
   - Амар, я слышал шорох, - вмешался в разговор Мирам. - Вон за тем домом.
   Зашуршала осыпаемая земля. Друзья разом повернулись на звук. В ближайших развалинах замелькали неясные силуэты, из черных провалов выплеснулись шевелящиеся потоки. Еще сильнее запахло миндалем. Луч фонаря выхватил из копошащейся массы паукообразное существо размером с кошку. Клацнули блестящие жвалы, по бокам головы загорелась россыпь красных глаз.
   - Бежим! - крикнул Клод и первым припустил к раздвоенному пику.
   Даже если бы Вобер не подал пример, Артем сам бы мчался со всех ног от этого кошмара. Уже отовсюду лезли гигантские пауки и, словно по команде, направлялись вслед за беглецами. Мирам сначала пробовал отстреливать их из автомата, но врагов было так много, что голем отступил, срезая короткими очередями только самых наглых.
   Клод первым достиг подножия пика и полез наверх, обдирая ногти. Артем задыхался от бега, но без раздумий начал карабкаться вслед за другом. Шорох паучьих лап раздавался всё ближе. Верный Мирам каким-то чудом задержал нападавших, швырнув в самую гущу зажигательную шашку, но и сам сгинул под шевелящимся ковром. Артем остановился. Он не знал назначения всех гранат в своем рюкзаке, схватил первые попавшиеся и, выдернув чеку, бросил их вниз. Раздались три хлопка, повалил удушливый дым. Сверху застрочил автомат Вобера. Лавина пауков схлынула, словно прибой с неприступной скалы. Покачиваясь, Мирам встал, одежда на нем превратилась в лохмотья. Артем протянул руку и помог голему забраться на уступ. Ноги скользили по камням, острые кромки ранили пальцы. Последний рывок - и вот они уже втроем на площадке меж двух отрогов.
   - Спасибо, Артьём, - выдохнул Мирам. - Без твоей помощи меня бы разорвали, хорошо хоть я не восприимчив к яду.
   - Меня самого чуть удар не хватил, когда они тебя накрыли, - покачал головой дуал. - Вернул тебе должок, помнишь тот сюрикен? Вот! Клод, что это за твари?
   - Гигантские арахниды, та еще зараза, - передернулся Вобер. - Если не закрыть отражение, находят точки перехода и атакуют другие миры. Теперь я понимаю, куда сгинули местные жители. Их всех съели. Точно мух!
   - Не всех, - подал голос Мирам. - Кое-кто успел бежать.
   Друзья склонились над блестящей пластиной, обнаруженной големом в дальнем конце площадки. Выгравированный на табличке рисунок показывал, как маленькие человечки карабкаются на пик и дальше - в небо, по призрачной лестнице. Раздался шорох, Мирам кинул вниз еще две дымовых шашки. Шуршание стихло.
   - Гранат осталось мало, - посетовал голем, копаясь в рюкзаке. - Долго мы не протянем.
   - Как же выбраться отсюда? - вздохнул Артем. - Пока мы тут бегаем от пауков, Балдур наверняка уже рушит последний храм.
   - Попробуй вновь нащупать те нити, - сказал Клод. - Видишь, на табличке? Эти люди явно ушли отсюда навсегда, разрушив другие ворота, но прикрутили эту пластину именно здесь. Возможно, оставили лазейку выжившим?
   - Ну не знаю, - протянул Артем. - Тогда я действовал словно по наитию, нас хотели убить, и я как-то продрался сквозь границы нашего мира...
   - Мы вполне можем подождать, когда пауки начнут грызть нас заживо, - фыркнул Вобер. - Это поможет?
   - Заткнись, Клод! Я попробую.
   Артем закрыл глаза. Темнота, вспыхивают золотистые пятна, мелькают искры, но никаких сверкающих нитей. Дуал напрягся, голова закружилась. Сердце начало сильнее качать кровь, она застучала в висках, к горлу подкатила тошнота. Снизу раздался шум арахнидов - они карабкались по камням, несмотря на дымовые гранаты. Артем собрался, потащил из темноты сверкнувшую на миг ниточку. Боль пронзила мозг, дуал застонал.
   - Ну, что там?! - тряхнул за плечо Клод.
   - Больно очень, не могу, не хватает сил.
   - Ты же будущий грандмастер! Соберись!
   - Всё, гранаты кончились, - сказал Мирам и достал автомат.
   Артем сжал кулаки и стиснул зубы, ненароком прокусив нижнюю губу. По подбородку потекла кровь, но дуал этого не заметил. Он думал о себе, о Клоде, о тысячах, даже миллионах людей, жизнь которых сейчас в его руках. Думал о любимой Наташке, которая, как и все люди на земле, в этот момент с надеждой смотрит в небо, чтобы вновь увидеть солнце. Думал о стареньких родителях, которых так и не навестил после учебы. Кровь на подбородке мешалась со жгучими слезами.
   Невозможно простому человеку вынести такое, страшная ответственность давит на плечи чугунным ярмом, пригибает к земле, ломает позвоночник. Но ведь он уже не простой! Он грандмастер! Он ходит меж мирами, словно между комнатами в Димкиной квартире. Да пошло оно все к черту!
   Застрекотали очереди. Мирам с одной стороны площадки, Клод с другой отбивались он наступающих арахнидов. Щелкали о камень гильзы, бухал дробовик, Вобер с бесшабашной отвагой выкрикивал все известные ему ругательства, голем стрелял молча. Артем глубоко вздохнул, вытер с лица кровь и рванул друзей к себе в кокон.
   Тонкая нить вспыхнула ярче, налилась светом, превратилась в яркий луч. Повеяло теплом, врата тоннеля отворились. Неведомая сила подхватила, понесла. Замелькали ответвления в другие миры. Артем старался не пропустить нужное отражение, картинки мелькали как в калейдоскопе, глаза слезились от напряжения. Огромная башня, седой старик, промелькнула, чуть не сбив, девушка со знакомым именем, показалась речная гряда. Вот, дворец! Да, именно отсюда они и прыгнули! Призрачный лифт остановился послушный воле дуала. Последним отчаянным усилием тот раздвинул двери.
   Они вывалились из воздуха в той же комнате. Мирам очередью снял ближайших охранников и перекатился по полу, целя в остальных. Явно не ожидавшей такого поворота событий Балдур застыл, а Вобер разрядил в него дробовик. Время вновь остановилось для Артема. Он с удивлением наблюдал, как в комнату через окно влетел здоровенный ворон, миновал застывших людей и опустился на стол перед Артемом.
   - Ты должен сохранить Балдуру жизнь, - щелкнула клювом птица.
   В черном глазу на миг промелькнул сехем - символ Анубиса. Ворон расправил крылья и так же величественно как появился, вылетел из дворца. Перед Артемом, словно наяву, встало мрачное подземелья и бог мертвых: "Я отпущу тебя, прошедший испытанье, но попрошу лишь об услуге об одной. Когда прибудет к тебе вестник мой, уважь его-меня и выполни желанье". Вспомнил дуал и просьбу Арха, а ведь старик делал ему только добро.
   Призрачный лифт терпеливо ждал. Артем улыбнулся - он принял решение! Оно должно устроить все стороны конфликта. Время вновь возобновило свой бег.
  
  Эпилог
  
   В небе Хургады ярко светило солнце. Подполковник Смолин в патриотично-красных трусах возлежал в шезлонге и лениво потягивал холодную пинаколаду. Перед ним до горизонта простиралось теплое море, в нем плескались Глеб с Ланой - её местный приятель оказался не таким симпатичным, как представлялся, и девушка наконец-то обратила внимание на скромное обаяние взрывотехника.
   Леонид прятался от солнца под огромным зонтом из пальмовых листьев и сосредоточенно щелкал клавишами ноутбука - вот уж кого местная природа абсолютно не привлекала, главное для Кузьмина в любой обстановке было наличие Wi-Fi. Справа Роман и Георгий играли с немцами в пляжный волейбол, причем Джорджик всё грозился припомнить тем битву за Кавказ, а непонимающие русского языка туристы из Германии вежливо кивали и поддакивали.
   Координатор ФОС Ломов напросился в отпуск с сигмовцами и теперь подолгу бороздил гладь Красного моря вплавь - лысина Шрека жизнерадостно мелькала далеко меж волн, доставляя немало тревожных минут местным спасателям. После возвращения из Сандора, где Любимов вызволил его из дворцовых подземелий, Максим стал каким-то задумчивым, заявил отцу-олигарху, что хочет продолжить обучение на юридическом, защитить кандидатскую и вообще заняться научной работой, а конкретно - исследованием других миров.
   Слева вновь о чём-то спорили. Смолин прислушался - с некоторых пор он старался держаться поближе к мастерам иллюзий, справедливо полагая, что в такой компании скучать не придется, а уж если вновь случится какая-нибудь глобальная заварушка, новоиспеченный подполковник узнает об этом первым.
   - И всё-таки я не пойму, куда он мог деться?! - в который раз возмущался Вобер. - Я же стрелял в него в упор, не мог Балдур так быстро сбежать в другое отражение!
   - Мы спасли мир, даже целую пачку. Стали героями, грандмастер бесследно исчез, ну чего ты всё беспокоишься? - спросил Артем.
   - В том-то и дело, я не поверю, что этот ублюдок исчез бесследно, пока не увижу его труп!
   - Это вряд ли...
   - Как?! Значит, ты всё-таки что-то знаешь?
   - Ну, хорошо! Клод, это я спас его от твоей пули.
   - Что?! Эта сволочь была у нас в руках и ты собственноручно дал ему ускользнуть?!
   - Меня попросили об этом.
   - Кто?!
   - Бог мертвых. Тем более я закинул Балдура в то отражение, из которого мы прибыли. Не думаю, что ему понравится компания арахнидов.
   - Да он преспокойно выберется оттуда, как выбрались мы!
   - Невозможно. Дорожка и так была слишком узкая, а сейчас я оборвал её вовсе, навсегда запечатав тот мир.
   - Хм, ну если так... против Анубиса конечно не попрешь.
   - Он помог мне стать грандмастером и дал оружие против Балдура, я не мог отказать богу мертвых.
   - Но зачем ему было помогать тебе?
   - Балдур хотел гибели всех отражений, кроме своего. Анубис конечно же получил бы столько мертвых, сколько за все века своего правления, но единовременно, а он желает постоянного пополнения своего царства. Ему элементарно скучно, а каждая свежая душа - новое развлечение.
   - Как я его понимаю, - кивнул Клод.
   - С другой стороны, Балдур - его жрец, и было бы черной неблагодарностью, даже от бога мертвых, дать погибнуть своему верному последователю. Не грусти, я думаю, такое наказание гораздо хуже, чем быстрая смерть. Кстати, Клод, когда я тащил нас обратно по тоннелю, то столкнулся с какой-то девушкой, и, по-моему, её звали Лиин.
   Дальше Смолин слушать уже не стал. Новые приключения подождут, а пока он хочет потягивать холодный коктейль, курить ароматную сигару, ни о чем не думать и нежиться под лучами такого теплого и родного солнца.
   В конце концов, они все это заслужили!
Оценка: 5.94*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"