* * *
Люди бывают красные, желтые и зеленые.
Других цветов на свете нет.
* * *
Закуси огурцом,
Нажми на кнопку,
Может чего и выйдет.
* * *
Ночь, однако,
Всему свое время.
Отнял у щенка кусок хлеба,
А он смотрит и не понимает.
Пришлось отдать.
Ночь, однако...
* * *
Вот и Новый год.
Нехорошо как-то получилось.
* * *
Слегка покачнулся мостик,
Вода получила землю.
Растаявший пух в ресницах,
Дождем на согретый воздух.
Мимо афиш, веток,
Мимо звезды в пальцах,
Словно в хорошей сказке,
Словно знакомы с детства.
С той стороны - город,
А с этой - люди и окна,
С той стороны тихо,
Что слышно как хлопают двери.
А с той стороны деревья
С той стороны солнца.
С той стороны лето,
А с этой снег и немного меня.
ПРОДОЛЖЕНИЕ I
Сверху и снизу
Лазурь-камень
Прозрачней сосны,
Ненадежней света.
Кто там живет
За мостом. Тихо
Плещет застывшей
Водой пена.
* * *
Это потому, что снег тает,
Потому, что дождь идет,
Потому, что птички и почки,
Потому, что ноги промокли,
Потому, что батарейки и деньги кончались,
Потому, что домой охота,
Потому, что все равно делать нечего...
Обычная весенняя скука.
ВОКРУГ МЕТРО
Вокруг одно метро.
Рыжебородых гопников толпа
Уселися меня напротив.
Я тоже сел и начал их смущать
Немытым хаером своим,
Немодным и нелепым.
А вокруг одно только метро.
* * *
Мало того, что он меня обрызгал,
Так у него еще и шины не накачены.
* * *
На "Кузнецком мосту" можно выйти
И купить ход-дог.
Но есть две причины
По которым я этого не сделаю:
Во-первых, я сыт,
А во-вторых, все равно деньги кончались.
* * *
Скоро что-нибудь обязательно произойдет.
Хотя бы потому,
Что уже две недели ничего не происходит.
Живу как в банке с казанской сметаной,
Ни рукой, ни ногой.
Определенно, скоро что-нибудь
Обязательно произойдет.
* * *
Ничего принципиально нового,
Все старое, жеванное,
невкусное, подгоревшее
и пересоленное.
* * *
Вообще-то я есть не люблю,
Однако только что
Ни с того ни с сего
Съел всю колбасу в холодильнике.
Вот отец на утро обломается.
* * *
- Цой блевал.
- Да, Цой блевал.
- А Майк не блевал.
- Точно. И Летов не блевал.
- А БГ?
- БГ блевал.
ПРИВЕТ БРОДСКОМУ
Волхвы пришли. Младенец крепко спал.
- Ну, е-мое! Мы спешили, торопились,
а он спит. А ну, будите его!
- Нельзя, это Господь.
- Да мне по лафету. У меня этих господей
пол-Израиля. И ко всем успеть надо.
- Но он же единственный.
- Да? А по чем я знаю, что он настоящий.
- Нимб над головой.
- Это от лампы.
- Воду освящает.
- Примитив, эдак и я могу.
- Он еще и исцелять умеет.
- Фигня!
- Давеча кошку соседскую тошнило...
- Ну и что?
- Теперь не тошнит.
- Заебись!
- А как же звезда над домом?
- Ты смотри, и правда звезда.
Ну ладно, черт с вами, убедили, -
в дверь, - Мужики, заноси подарки!
Волхвы ушли. Младенец так и не проснулся.
* * *
Я думал-думал, я все понял.
В "Тархун" они добавляют мыло,
Поэтому он так пенится.
В пиво тоже добавляют мыло
И демидрол.
От такого пива на утро болит голова.
И это хорошо.
Значит вчерашний день
Ты прожил не зря.
ПЕРЕЧИТЫВАЯ ЛЕТОВА I
Не все еще обосрано,
Есть, над чем поглумиться.
* * *
Яркая окраска мишени
Притягивает к себе пулю.
Естественный отбор в действии.
* * *
Смеяться во сне - плохая примета.
* * *
И привет всем
И здрасте
И до свидания
И не очень-то хотелось
Вот и вали
Чтобы духа твоего
Чтоб глаза мои
Ишь чего
Смотри у меня
Только попробуй
Даже и не
* * *
Эх, не тем я занимаюсь.
Мне бы английский учить
Да работу искать,
А я тут стишки пишу.
- Вот и пиши.
- А я и пишу.
- Ну и пиши.
- Пишешь?
- Пишу, пишу...
* * *
Давно не виделись.
У тебя муж, у меня борода.
У тебя дом, у меня гитара.
У тебя дети, у меня собака.
У тебя работа, а у меня диплом.
У тебя все дела, а у меня песни.
У тебя папа в Америке, я у меня песни.
У тебя дачу строишь, а у меня опять
песни, борода и собака.
А у тебя снова муж, дом и работа...
Дура, ничего ты в жизни не понимаешь.
* * *
Давай, давай,
Цеди по капле,
Соси из пальца,
Выковыривай из носа.
Все равно ничего не выйдет.
ХОРОШЕЕ УТРО
Летов и Бродский, кислород и пиво -
Гремучая смесь для прокуренных легких.
Жить выше второго этажа - роскошь,
Вставать в сем утра без причины тоже.
Я сознательно отказался от рифмы,
Скорость письма увеличилась вдвое.
Теперь каждая новая строчка лучше,
Чем все предыдущие, взятые вместе.
Сегодня с утра мне все удавалось.
Хорошее утро для начала жизни.
* * *
В зимнем лесу
живет соловей.
Замерзла река.
Пахнет костром.
Дым из оврага.
Сыро слегка.
Лошадь прошла,
остались следы
на сером снегу.
Тихо, светло,
и живет соловей
в зимнем лесу.
ЧУДЕСА АКУСТИКИ
Поезд стоит. Жизнь идет.
На руке татуировка
в виде маленькой буквы "L".
Может быть, это - любовь?
* * *
Бегут века, а ты сидишь на табуретке,
Поджав костлявые опухшие культяпки,
И ждешь, пока не закипит вода в кастрюле,
Чтоб мужу приготовить "Равиоли".
Пельмени должны вариться 10 минут.
* * *
Ах, этот узкий лоб,
курносый нос,
и нижняя губа,
свисающая прямо с подбородка.
Ах, эти длинные, слегка кривые пальцы
в твоих ушах, что треплет ветер
по утру.
Ах, эти три кудрявых локона,
спадающие с левого
виска.
О, Боже мой,
как хорошо,
что я тебя не
видел сзади.
* * *
Смена времен года
Вносит в нашу жизнь
Легкий элемент неожиданности.
ОТ ЛЮБВИ
Меня тошнит от счастья и любви,
И я торчу, я пру из всех щелей.
Лишь крепкий чай спасет меня. Увы,
Заварка кончилась, и выдохся филей.
УРНЫ
Урны на улице нужны только для того,
Чтобы мы бросали туда мусор.
Ни подо что другое они не годятся.
* * *
В своей пижаме на меху
И валенках на босу ногу
Она спустилася к ручью
И утонула понемногу.
* * *
Погляди -
впереди,
у тебя
на груди
бигуди!
* * *
Набей гвоздями полный рот,
Посей под окнами блокнот,
И как обеденная мышь,
Кури кальян через гашиш.
ПРОВОЛОКА
Прочь из моих мозгов, проволока.
Я расковырял щепкой закат на небе.
По аллее, ведущей в логово носорога,
Пачками валят троллейбусы всмятку.
Прочь из моих мозгов, проволока.
РОМАН
Мыльная моя, рога твои ветвисты,
и широка спина.
И эта горка первого майского снега
на твоих ушах.
Мыльная моя, выйди в окно
брось мне спички.
Спасибо тебе за письмо,
я рад, ты еще не разучилась писать.
Мыльная моя, я ждал от тебя большего.
Да не погаснет вовеки твой телевизор.
Я так люблю, когда ты одеваешь этот шарф,
И я не вижу твоего лица,
твоих рук, твоих ног, твоих...
Мыльная моя, напряги мускул,
почему ты не умерла?
* * *
Ты ей слово, она тебе два.
Ты ей пять, она тебе десять.
Ты ее куда подальше, она тебе пощечину...
Вот это - жизнь!
ПОДБОРОДОК
Я умываю руки чаем,
Я - подбородок бытия.
Я ничего не замечаю,
Я замечаю лишь себя,
Когда гляжу, как эти дети
Толкают в горку самосвал.
Никто не может мне ответить,
С какого дуба я упал.
Я растворил в себе кумира,
Полил им кактус на окне.
Пусть он расскажет всему миру,
Что я не смог сказать тебе.
* * *
Я не вылазил из бутылки четыре дня,
Я не знаю, что происходит в мире.
"Прости меня брат, я сам по нулям.
Ты когда-нибудь водку запивал кефиром?
Когда-нибудь рвал все струны разом?
Делал на спор над костром сальто?
Когда-нибудь путал рюмку с тазом?
Когда-нибудь спал, прислонившись к асфальту?"
Господи, что же так жрать охота?
Сутки во рту ни корки хлеба.
Довези меня, шеф, до любого метро, а
Дальше я как-нибудь сам доеду.
* * *
Попрыгунья стрекоза
Всю зарплату проебала,
Возле остановки встала,
Пачку "Примы" настреляла,
И довольная ушла.
ЧУКОТСКИЙ БУКВАРЬ
Воздух - дышать.
Трава - расти.
Водка - пить.
Утро - сушняк.
* * *
Остановись перед концом
И прислонись к нему лицом.
Себя представив огурцом,
Махни ему с крыльца яйцом.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Мы пили водку из ладоней,
А из кастрюли пили чай.
Они о нас отбили ноги,
Зато я им поджег сарай.
Висела шляпа на березе,
Дедок мурыжил самовар.
"Ну, как там Путин?"
"Все воюет."
- Постой, постой, что ты сказал?
Да ни фига, не так все было.
Я пил от горя, от тоски.
Единственно, что я не помню,
Как кипятил свои носки.
РАДУГА
Ты словно радуга,
к тебе не подойдешь.
И коль ты бабочка,
то я, наверно, еж.
* * *
Есть ли на земле такие страны,
Где растет трава-марихуана?
Если есть, то я туда поеду
И с собою захвачу соседа.
Только я не буду с ним делиться,
Пусть он на меня глядит и злится.
* * *
Ребята, чего я вам сейчас скажу...
А ведь бог-то на самом деле есть.
Сидит он там себе на небе
И смотрит на нас,
И все видит.
Видит, как я к Ленке пристаю,
Видит, как Шурик гитару настраивает,
Видит, как Серега под столом храпит...
Так вот сидит он и думает:
"Хорошо им, елы-палы.
А ну нахр этот рай!
Спущусь-ка я к ним
Пока они еще не все шашлыки доели".
* * *
Я сяду на шпагат в метро.
Безрукий дрозд совьет гнездо.
И гордый плащ распустит реверанс.
Моей любви наступит шанс.
Психоделическая лампа
Проникнет радостью эстампа
И в ухо клюнет комара.
Пускай да здравствует "Ура!"
ГЛУПОСТИ
Вручную забитый гвоздь поступает
Нечестно, пытаясь лишиться права
На право найти себя в этой чаще
Скамеек, растущих напротив бетона.
Зеленое море сливается с синим
На уровне глаз. Иероглифы graphity
Сеют закат через сито строений,
Таких же древних, как само слово.
Стоящий напротив призрак кафеля
Нехотя спит, поглощая эхо,
Сильнее, чем раньше, склоненный в сторону
Ставит след на прозрачном веке.
Камешек цвета "сгоревший полдень"
Зорко хранит в своем сердце преступник.
Настой из судеб резиновой ветоши
Будет готов ко второму сроку.
Повод любить превозмог радость
Памяти всех нерожденных предков.
Незваный итог человеческой глупости -
Гвоздь, вручную забитый в стену.
* * *
Петя создал высший разум,
Научил его ебаться.
Разум стал за ним гоняться.
Скоро Петя станет мамой.
ЖЕРНОВА
Седой печник по кличке Повар,
Дыша отвесно перегаром,
Сказал, склонившись над мотором,
Что соль ему досталась даром.
Огонь, приученный к покою,
Купил в киоске анашу.
Сирень, разутая пробоем,
Выращивает черемшу.
Забудь название планеты,
Покрытой вечным тростником.
Еще не все билеты спеты,
И топчут розы босиком.
Смахнувши пепел с рукава,
По льду гуляют жернова.
И пусть закружиться башка
На фоне сонного мешка.
Волхвы изящно бьют сороку,
гурьбой спустившись к Енисею.
Чеширский кот читает Блока,
а я тупею и тупею.
Я стал тупее сапога,
сапог мне это не простит.
Но спит огонь у очага,
и кактус в ухе шелестит.
В углу мерцают пироги,
По стенке ползают мозги.
Вот и пришел конец весне
И глаз увяз в голубизне.
* * *
Мне снилось что-то имевшее имя,
Глаза и голос, ни на что не похожие.
Мне снилось, что я имел его страстно,
И оно имело меня тоже.
* * *
Ведя сидячий образ жизни,
Не помышляй о долголетьи.
Полезным чтобы быть Отчизне,
Ты делай по утрам зарядку,
И спрячь подальше зажигалку,
И сигареты спрячь подальше.
Встань по утру на час пораньше,
И уберись в своей квартире,
Поймай "Европу +" в эфире.
Под музыку пойдет работа,
А коль работать не охота,
Ты заставляй себя вдвойне.
Чтоб пользу приносить стране,
Не замечай болей в спине.
На кашель утренний забив,
Почувствуешь ты сил прилив.
И как по маслу день пойдет
И приторчит родной народ.
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ АКЦИЯ Љ1
На концерте "ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ"
Егор Летов ритуально сжигает
Чучело Бориса Гребенщикова.
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ АКЦИЯ Љ2
На концерте "АКВАРИУМА"
Борис Гребенщиков ритуально насилует
Чучело Егора Летова.
* * *
Сижу, ем мороженное, никого не трогаю.
А люди все идут, идут и идут...
Здорово! Просто замечательно!
* * *
Вдохновение не зависит
От чувства выполненного долга.
ОТВЕТНЫЙ УДАР
Грозою раздвинут предел горизонта,
Явлению нет ни конца, ни названья.
Накрытый волной грозового фронта,
Идет разговор за чертой пониманья.
Гейзер, шипя в раскаленной мути,
Хлещет струей ядовитого газа.
И если уж бабы меня не любят,
То я их тоже любить не обязан.
АКТ САМОЛЮБИЯ I
... нас слушают, нами восхищаются ...
В БУКВАРЬ
Мы изучали букву "Ц".
В слове "пиздец" буква "Ц" в конце.
А в слове "заебись" буквы "Ц" нет.
Хуевое слово "заебись".
ТЕСТО, СБИТОЕ С ТОЛКУ
А поезд не ждет, и я в этой спешке
Рассыпал по тамбуру злые орешки,
И сбрую из чистого горного камня,
Ногою задел волосатого парня.
Зевая и корчась в предсмертном экстазе,
Потеет пиво на брошенной фазе.
Не сколько похожи, сколько спокойны
Губные гармошки, сидя на бойне.
Валет и дама в одной колоде,
Меняют тему на "о погоде",
Поскольку сразу не было ясно,
Чем отличается Гоголь о Хармса.
Заветный ватник надев с изнанки,
Меняют кожу седые панки.
На все согласно сбитое тесто,
Лишь бы найти посвободней место.
* * *
Нет мне места на этом свете,
Пойду с горя утоплюсь в туалете.
* * *
Скучен день до вечера,
Коль начальник в отпуске.
* * *
Ковер не нужен,
Шкаф тоже не в кассу,
Телевизор - на помойку,
Этажерку - сестре,
Занавески вообще на фиг.
Хорошо будет, просторно.
Обои, кстати, тоже не нужны.
* * *
Не пришлось бы потом жалеть,
Не пришлось бы потом раскаиваться,
Не пришлось бы потом на коленях ползать
И, размазывая сопли, причитать:
"Дяденьки, не убивайте меня, он сам пришел".
* * *
Подобно жене декабриста,
Ты за мужем пошла на работу.
Только он получал штуку триста.
А я на сто рублей больше.
АКТ САМОЛЮБИЯ II
Незаменимых людей есть. Это я!
* * *
Льется рекою пиво,
И исчезает грусть.
Я стану начальником НИО,
Ежели не сопьюсь.
* * *
По выжженным дотла степям Колхиды
Шел Пифагор с гражданской панихиды.
Я в это время, времени не тратя,
Сидел на самом кончике кровати.
ПЯТНИЦА
Эта пятница никогда не кончится,
она навсегда.
Уже седьмая чашка чая.
Телефон,
стол,
принтер,
газета,
Скучно...
Прошел ALUNSER, не полегчало.
* * *
Самый короткий на свете палец
Застрял в самом длинном на свете носу.
Слышно, как дышит комар.
Надоело.
* * *
Сидя в трамвае, как-то забываешь про ветер.
Зеленый свет, его так легко не заметить
И остаться стоять, пока в спину не поддадут
Идущие сзади. Они не подведут.
* * *
Уголок дикой природы
Между двумя гаражами
Закидала окурками
Поганая молодежь.
* * *
Простые люди, простые слова,
Простые одежды, прически.
И как же, наверно, им портят жизнь
Такие, как я, отморозки.
* * *
Не поднимается рука на пиво.
* * *
Негативные ощущения
после концерта:
Страшно болят плечи.
Тяжелые вы люди, бабы.
* * *
Дубовый веник за копейки
Мне продал старый капитан.
Покрылся сажей можжевельник,
Влюбился в супницу стакан.
А кучка соли на паркете
Пускала кольца в потолок.
Стихи на проездном билете,
Какой от них быть может прок.
НАРОДНАЯ МУДРОСТЬ
Старый друг лучше двух подруг.
* * *
Я сижу на вершине
Огромной навозной кучи и сру.
А куча с каждым днем все выше и выше.
Скоро я достану до неба.
* * *
Пострелял в тире,
Уложил медведя.
Насмерть уложил.
Лишь кишки наружу,
Лишь кровь наизнанку,
Лишь мозги по стенам.
* * *
За годом год проходит не спеша,
Летит сопля с шестого этажа,
Со свистом рассекая атмосферу.
НАЧАЛО
Черной птицей махнула ручонками
Колосящаяся толпа.
Медленно и необратимо
Приспособились к ярким всполохам
Синие веки.
Золотым песочком просыпались на траву
Обжигающе багряные уши.
Смутно и радостно,
Горемычно и беспокойно
Достали до земли
Кончики наточенных пальцев.
Не беда.
Успокоится, зарубцуется, устаканится.
Раскрепощено сиганет спелое яблочко
Через лакированные перила.
Кипящим плевком булькнет в омуте
Мое разгулявшееся воображение.
Клюнет на протянутую соломинку
Зазевавшаяся рыбка.
Безнадежно пискнет
Прогнившая за ночь лесенка.
Так оно все и начиналось.
* * *
Физкульт-пока, родная,
Я вышел из игры.
Закрой свой рот, пока я
Шнурую сапоги.
Я слишком долго плавал
По всяческим морям.
Я не хочу скандала,
И все тебе отдам.
Возьми мою отвертку,
Часы и молоток,
Возьми зубную щетку
И бритвенный станок,
Бери мою квартиру,
Пастельное белье...
Оставь мне только лиру
И струны от нее.
АКТ САМОЛЮБИЯ III
Как ни приятно это сознавать,
Я кое-что пока еще могу.
* * *
Круче гор могут быть только кручи.
* * *
Ничто не вечно под такой луной,
И даже этот мусорный бачок
Заменит очень скоро на другой
Какой-нибудь проворный мужичок.
Пройдется дворник мокрою метлой
По спинам асфальтированных рек,
Зальют мазутом каменный прибой...
О, как бездарно начинался век.
ДАНТИСТ ПЕТРОВИЧ
Петрович был посредственным дантистом,
Однако же народ к нему тянулся,
Поскольку он не только дергал зубы,
Но и вставлял их, если было надо.
Когда враги сломали бормашину,
Он в руки взял электродрель большую,
А вместо мышьяка он клал солярку,
А иногда и просто политуру.
Однако же народ к нему тянулся,
Ведь он анестезию делал водкой.
И без шприца, а прямо стаканами.
И дешево и никаких микробов.
А у двери стоит мешок с цементом,
На случай, если пломбу нужно ставить.
Хотя за дополнительную плату,
Петрович может замесить бетону.
И никакой вам кариес не страшен,
Вот только есть немного неудобно.
И все же наш Петрович дело знает,
За то ему хвала, почет и слава.
АКТ САМОЛЮБИЯ IV
Я - гений!!!
Нет, надо быть скромнее...
Я просто страшно талантлив!
РОЯЛЬ
Я нашел в кустах рояль,
Белый словно пенопласт,
А на нем лежал Михон
И бубнил себе под нос.
По реке плывет сапог,
Кто поймает, тот и съест.
Где-то очень вдалеке
Распустился борщевик.
Это камень-изумруд,
Он зеленый и большой.
А на даче щас пиздец -
Комары кусают в зад.
Шел индюк на водопой,
Тряс упрямо котелком.
В небе бабочки парят,
Потому что заебись.
А кому нужна морковь
Из березовой коры?
Это, братцы все хуйня,
Надо просто больше спать.
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ГЕОГРАФИЯ
Вот это вид, тут вся Москва, как на ладони.
Куда ни плюнь, знакомые все лица.
И эту башню я уже когда-то видел,
А вон ВДНХ, мы там бухали.
А там левее будет стадиончик,
Со всякими скамейками по кругу.
И там мы тоже, кажется, бухали.
Вот только я не помню, с кем и сколько.
За этим лесом... Да куда ты смотришь?
Стоит огромный склад, в котором Серый
Работал сторожем еще в запрощлом годе,
И там мы тоже, стало быть, бухали.
По праву руку "Сокол", там МАИ, блять,
Туда ведет железная дорога.
По ней поедешь, выйдешь в Красногорске,
А там живет мой друг, поэт и Шурик.
А по Арбату я гулял с Коляном
И всячески искал знакомых панков,
И параллельно пялился на телок.
Колян же приставал там к иностранцам.
А вон за тем мостом живет Катюха,
Она щас растолстела и опухла,
А муж еще - законченный дальтоник.
Вот, что с людями делает женитьба.
А вон туда я больше не поеду,
Там "Водный стадион", пиздец и Лиля.
Хоть телефона я ее не помню,
Зато она мой помнит очень крепко.
И звонит мне и днями и ночами,
А я все это время где-то шляюсь.
Вот и сейчас сижу, как жук в навозе,
И всякую хуйню тут сочиняю.
* * *
Не было у бабы заботы -
Купила баба гитару.
Повесила на стену
И стирает с нее пыль по пятницам.
А на хуй ей, спрашивается, гитара?
А, блять, чтоб было!
Ведь бабы - они же дуры.
КОШКИН ДОМ
Вот и рухнул Кошкин Дом,
Все шестнадцать этажей.
Лишь один засратый лифт
И остался от него.
Вот и рухнул Кошкин Дом,
Погорел со всем говном.
* * *
На своем велосипеде
Я лечу, как на ракете,
Мимо водокачки старой
До палатки за водярой.
И свистят на ветре спицы.
Надо срочно похмелиться.
* * *
Не каждый день у нас в Москве
Горят Останкинские башни.
СНОВА ДОМА
Здесь нету звезд, зато есть потолок,
И вместо сосен стены да обои,
И пол паркетный вместо мягкой хвои,
Исхоженный мной вдоль и поперек.
* * *
Я не стану тебя беспокоить, ни-ни,
Я на цыпочках мимо кирпичной стены
Проберусь, чтоб на двери твоей написать:
"Осторожнее, дети, вот здесь живет блядь!"
* * *
Лижет блюдца лизоблюд,
Трубы чистит трубочист,
Валит сено сеновал,
Я опять сижу в гавно.
* * *
Не судьба, видать,
Не везет мне сегодня,
Не мой день.
Видно, не с той ноги встал,
Видно, носок одел наизнанку,
Видно, черная кошка дорогу перебежала.
Так и вернусь домой с пустой корзинкой.
* * *
Классная штука - мопед!
Завел с горочки,
врубил вторую,
И пиздошишь на все полста,
Так, что только в ушах свистит,
Да столбы мелькают один за другим.
Просто пиздец!!!
Жалко, забыл спросить, где тормоз...
ПРОДОЛЖЕНИЕ II
Что значит, мудак? Что значит, разъебал?
Все цело:
вот - колесо,
вот - руль,
вот - педали...
Соберешь - и будет твой мопед как новенький.
* * *
В этот раз я бросал курить с моста.
ПОТОЛОК
Не умирай, мой потолок,
Я столько лет тебя берег,
Спасал от стужи, от дождей,
От самолетов, кораблей.
Всегда ходил с тобой в кино,
Махал тебе платком в окно,
Лелеял, не жалея сил,
И мёл, и красил и белил.
Гонял газетой комаров,
И поваров, и докторов.
Всех, кто бы мог тебе мешать,
Готов был рвать, душить, метать.
Не покидай меня, мой друг!
Смелее оглянись вокруг.
Смотри, как превосходен мир,
И этот чайник, и кефир,
И фикус в кадке у стены,
Стоящий здесь с времен войны,
И даже этот драный кот,
И песни группы "Депешмот".
Не оставляй меня, прошу!
Ну, хочешь, чаем угощу?
Или банан тебе отдам,
Не хочешь? Ну, тогда я сам.
Ты вспомни, вспомни, корешок,
Тот замечательный стишок
Про одинокого носка,
Исчезнет в миг твоя тоска.
Развеселись под старость лет,
Наплюй на все, купи билет
До Питера, и мы с тобой,
Еще покурим над Невой.
Забудь про кашель и бронхит,
Про сердце и радикулит.
Найдем, о чем поговорить,
Найдем, что есть, найдем, что пить.
Давай нажремся на послед,
В какашку, в зюзю, в партбилет,
И доебёмся до ментов,
Загадим парочку лифтов,
И телок поснимаем всласть,
Почувствуем свободы власть.
Взорвем ларек, ограбим банк,
Угоним из музея танк.
Потом еще чего-нибудь
Придумаем, не в этом суть.
И на земле бывает рай!
Слышь, потолок, не умирай.
МАШИНИСТ
Машинист с трехлетним сыном
Топал мимо женской бани,
Нес в руках большую вазу
Из китайского сервиза,
Чтобы запустить ей в бабу
Из соседнего подъезда,
И убить ее лопатой,
До крови пробив ей бошку,
Чтоб она не возникала,
И трусы свои в цветочек
Не сушила на балконе,
А то маленький сынишка
Их пугается до смерти
И теряет аппетит весь,
И не ест потом пельмени,
Чем расстраивает маму,
Продавщицу из палатки
У вокзала, где работал
Машинист с трехлетним сыном,
Пока их не посадили
За убийство толстой бабы
Из соседнего подъезда.
* * *
Шествуя важно, походкою чинной,
Я не заметил глубокой канавы:
Камнем свалился в зловонную жижу,
Весь перемазался, как поросенок.
Стыдно потом было ехать в трамвае,
Все на меня как-то очень смотрели,
Я ж делал вид, как ни в чем не бывало,
Словно я панк и мне все по лафету.
* * *
Москва ему не покорилась,
И он решил напасть на Питер.
Но там он тоже обломился,
Пошел к Неве и утопился.
ЕЩЕ РАЗ О ЧУКЧАХ
За добро и справедливость
Борется бесстрашный воин,
Вся в кристаллах и тельняшках
Бегает за демонами
И стреляет очень метко
По их жопам волосатым,
И такие же маньячки
Бегают за нею следом,
Защищают нашу землю
Ото всяческих уродов.
Это все нарисовали
Косоглазые японцы
Из республики Корея,
Где всем правит Фидель Кастро.
Он своею бородою
Распугал всю Аргентину,
И поэтому Аляска
Отделилась от Въетнама
И плывет теперь на запад
А направлении Алжира.
Будут строить коммунизм там
Развеселые туркмены
Из кусков оленьей шкуры,
Комаров и лыжных палок.
* * *
"Тащу свой крест я издалеча..."
А он тяжелый такой, зараза,
А я все тащу и тащу.
Уже и взмок весь,
А я все тащу и тащу.
Уже забыл зачем, куда, откуда,
А все тащу, тащу.
Уже даже растерял половину,
Так нет же, тащу и тащу.
Уже вон и люди смеются"
"Чего, мол, тащишь?",
А я стиснул зубы
И тащу, тащу, тащу...
* * *
Постоянная Планка - очень маленькая величина
Она даже меньше, чем постоянная Больцмана,
Она гораздо меньше,
чем гравитационная постоянная,
Она ничтожна по сравнению
с постоянной Авогадро.
Однако от этого
она не становится менее важной.
* * *
О друзьях и о машинах,
О погонах и перинах,
О жучках и червячках,
О медалях и значках,
О путевках и зарплате,
О рассвете и закате,
О гвоздях и молотке,
О плите и молоке,
О студентах и прорабах,
О гитарах и о бабах,
О стиральном порошке,
О простреленной башке,
О резисторах и водке,
О прическах и походке,
О винтах и о болтах,
О палатках и плотах,
О дешевых магазинах,
О вине, об апельсинах,
О еде и бороде
И о прочей ерунде.
* * *
Спят деревья и кусты,
Спят ежи, примкнув друг к другу,
Спят трамваи и мосты
И храпят на всю округу.
* * *
А тело лежало на левом боку,
Под голову руку засунув,
И думало тело, что "Как мужику,
Мне стыдно смотреть Сейлор Мунов".
Но что еще делать, когда по утрам
Лишь глупые мультики кажет экран.
("Порнуху бы я посмотрел натощак,
Да только для этого нужен видак").
ОСЕНЬ
Бесконечная, как матрешка,
Самоотверженная, как лампочка,
Ненасытная, как унитаз,
Глобальная, как шлагбаум,
Вседозволенная, как цветные карандаши,
Скользкая, как хлебные крошки,
Невозможная, как облако,
Дотошная, как заноза,
Праздничная, словно холодильник,
Безмолвная, словно застрявший лифт.
Решительная и бесповоротная,
как старый гнилой башмак.
* * *
Во кузнице молодые кузнецы
Разложили на прилавке огурцы.
И торгуют ими ночи напролет.
В это время на реке поехал лед.
Тихо так поехал. Как крыша. Шурша.
КАЗАЛОСЬ БЫ
Мы тоже не лыком шиты,
не луком мыты,
не лаком крашены.
* * *
Как бы изъебнуться и построить баню
Из еловых веток и куриных ножек.
Чтоб такое сделать, чтобы не обидно
Было за бесцельно прожитые годы.
* * *
Мир тесен, Господа присяжные заседатели!
УСПОКОИЛ, НАЗЫВАЕТСЯ
Милая моя, дорогая,
Я тебе верю, я все понимаю.
Ну, не плачь, успокойся,
Не надо нервничать.
Ну, с кем не бывает?
Все пройдет, вот увидишь.
Ну, хватит, хватит плакать.
Я с тобой. Всегда.
ЦИРК
А ведь это и в правду был цирк.
Не какой-нибудь там из брезента,
А настоящий, самый настоящий цирк.
С самими настоящими медведями,
Акробатами, трубами и афишей
На самом видном месте:
"Покупайте наших слонов!".
Подпись: "Администрация".
* * *
Через дорогу - ЗАГС,
За домом кладбище.
Очень удобно.
Женился и умер.
Все дела.
* * *
Просторно и весело,
Тепло и скучно.
Скучно и весело.
* * *
Рассвет, все меньше звезд на небе,
А мы, как белые медведи,
Сосем слова из своих лап...
Не хочешь срать - не мучай зад!
* * *
Ну, вот и все, замерзли лужи,
И я, надев свой старый свитер,
Иду как прежде на работу,
Не выспавшись и не поевши.
ПРОДОЛЖЕНИЕ III
Я иду на таран через холод и грязь,
Синим носом пахаю замерзшую землю.
Решаю, за поручни крепко держась,
Что будет быстрее - с моста или в петлю?
Меня "Волгою" давит, сбивает катком,
И ангиною душит, бронхитом и астмой.
А я, как полярник, с огромным шарфом,
Иду на таран к своей цели несчастной.
* * *
Да, это - про меня.
Это - я,
Забытый, бесхозный
и подозрительный.
Но не надо сообщать обо мне
работникам милиции.
Я сам как-нибудь.
Спасибо.
СУББОТА НАЧИНАЕТСЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК
Сбылась мечта идиота,
Закипела в субботу работа.
Работаем за понедельник.
Не отдел, а просто муравейник.
Вокруг все бегают с договорами
И путаются под ногами.
Я чай наливаю в кружку,
Начальник шепотом кричит на ушко:
"Я тут статейку, это, накрапал.
Не в падлу если, Дим, распечатай".
Соглашаюсь, беру, не разглядев,
А там пятнадцать листов и даже сверх.
Российский инженер любит работу,
Насрать ему на какую-то там субботу.
Это он дома вялый и ленивый,
А на работе бодрый и неприхотливый.
Пашет за пятерых без отпуска и обеда,
Если не считать утреннего кусочка хлеба.
Дымится клавиатура под пальцами резвыми.
Старый принтер скулит, как резанный.
Завален стол чертежами и бланками,
Лишь лысина мелькает меж раздутыми папками.
Ни секунды свободной, какие уж там песни,
В туалет ходим прямо на рабочем месте.
Двигаем НТР, не жалея сил,
Хоть вроде никто нас об этом и не просил.
И ни зарплаты не нужно нам, ни отпусков.
Российский инженер к труду и обороне готов!
* * *
- Боже! Как я люблю Венецию!
- Месье, но это же Париж. Вот Сена, а там за домами Эйфелева башня.
- Ах, вы чертовски правы, мадам. И все же, как я люблю Венецию.
* * *
Не смотри на меня так.
Можно подумать,
ты никогда в жизни не видела тумана.
Опусти в меня руку, и ты почувствуешь тепло.
Вздохни полной грудью,
и я проникну в тебя, коснусь твоей души.
Закричи во весь колос,
и твой крик растает во мне,
как слеза, упавшая в молоко.
Только не смотри на меня так,
Словно ты никогда в жизни не видела тумана.
* * *
- Кукушка, кукушка, скажи,
сколько мне спать осталось?
- Ку-ку, ку-ку, ку...
- Да я же пошутил, глупая ты птица.
Сегодня воскресенье.
* * *
Надо себя беречь,
Рано ложиться спать,
Меньше мучного есть,
Меньше конфет сосать.
Надо бросать курить,
Нечего ждать поста.
Надо себя любить,
Чтобы дожить до ста.
* * *
Она не нашла себе места в трамвае
И села ко мне на колени.
Пыталась со мной говорить, но запнулась,
И стала смотреть за окошко.
Потом очевидно от скуки достала
Газету с огромным кроссвордом.
А я задремал и проспал всю дорогу
Почти что до самой конечной.
ИНЦИДЕНТ
Как на речке за мостом
Повстречался я с ментом.
Говорит он, не спеша:
"Ты похож на алкаша,
И, наверно, сильно пьян,
И к тому же наркоман".
Я стою ни "бэ", ни "мэ",
У меня дыра в мозге.
Я замерз и торможу.
Может, паспорт покажу -
Он отвяжется тогда
(Так бывает иногда).
Показал - не помогло.
Он сказал, что я - мурло.
Я сказал, что он - козел.
Он достал могучий ствол
И прицелился мне в лоб.
У меня заныл живот.
Я сказал, что пошутил.
Он все понял и простил.
Сунул я ему полтан,
Он сложил его в карман,
Аккуратно как носок,
И ушел куда-то в бок.
Я остался без бобов,
Ненавижу, блять, ментов!
* * *
Поэту нужна жена,
Желательно не одна,
Еще хорошо бы брат,
Но это - уже изврат.
ПАМЯТНИК
Я гений, мне поставят монумент
На площади размером с небоскреб.
И дети будут мне нести цветы,
Солдаты будут отдавать мне честь.
Машины, проезжая вдоль меня,
Сигналить будут и махать рукой.
А там, где раньше Белый Дом стоял,
Откроют посвященный мне музей.
Там будут о мне лекции читать,
И говорить, какой я весь крутой,
И как я много песен написал,
И как нам всем хуево без меня.
Я ж буду гордо пялиться на юг,
Держа гитару правою рукой.
А где-то у подножья моих ног
Студенты будут девушек встречать.
Я вечен, как Китайская стена,
И неприступен словно Эверест,
И именем меня зовут колхоз
Под городом Великие Прыщи.
Не будь меня, загнулась бы страна,
Погрязла бы в долгах и нищете.
Мой светлый дар объединял людей,
И до сих пор все от него торчат.
Я гений, мне поставят монумент
Из бронзы с примесями серебра,
Чтоб виден был со всех концов Москвы.
И голубь мне на лысину насрет.
* * *
Такое уж нынче время,
Никто никого не любит.
И все вокруг такие умные,
Добрые и одинаковые.
Но никто никого не любит.
Такое уж нынче время.
* * *
Я самый плохой поэт на свете,
Надо об этом рассказать Свете.
* * *
Как порой приятно бывает
Развалиться на снегу.
А снег такой мокрый, липкий.
И вот ты лежишь на нем
Такой же мокрый и липкий,
Как снег, на котором ты лежишь.
* * *
Этой зимой холодно даже маленькой елочке,
Которую злые дети забрали к себе домой
И нарядили всякими шарами, гирляндами
И пустыми сигаретными пачками.
* * *
Из дома выносят вещи,
Дом будет разрушен.
Сон оказался вещим,
Но никто его не послушал.
Из дома выносят вещи,
Скоро он будет разрушен.
* * *
Это здесь пересекаются
Пресловутые параллельные прямые.
Это именно тут начинаются реки
И кончаются моря.
Здесь растет молочай
И пахнет кокосовым молоком.
На этом самом месте
Однажды повстречались
Александр Македонский
И Екатерина Вторая.
Конкретно здесь растет та яблоня,
Что погубила Исаака Ньютона.
Вот он этот след,
Которого так испугался Робинзон.
Сюда приходят умирать
Потерянные зажигалки
И забытые зонтики.
Именно отсюда отправляются поезда
До самого Владивостока.
Центр Вселенной, окраина Москвы.
Это я здесь живу.
* * *
На работу путь не близкий,
До утра не доберусь.
У меня есть две ириски,
Я с тобой не поделюсь.
БИЛЛУ ГЕЙТСУ
Откуда в Греции слоны?
Конечно, из Китая.
Их на галерах привезли
В коробках из-под чая.
Огнем охвачен мой причал,
Грядет железный век.
Я, строя стены, проебал
Пятнадцать человек.
Там за рекою рубят лес,
Возделывают пашню.
Какого хрена я полез
Крестьянами на башню?
Я на последние бобы
Купил себе жреца,
Но на него напали львы,
Оставив без конца.
Разведчик увидал врагов -
Отмучился парнишка.
Я весь свой флот отдать готов
За горстку золотишка.
Почти закончилась игра,
Один сарай остался.
Теперь есть деньги на слона,
Да на хуй он мне сдался?
* * *
Почти ослеп от бесконечного зимнего солнца.
Закрываю глаза и вижу его перед собой.
Автобус, река, ворона на крыше.
Все цвета радуги.
ПРИВЕТ БРОДСКОМУ II
Вот пыль стекла, а это пыль времен,
И выходец из варварской семьи,
Что радовался первому кусту,
Как дети, как последняя гроза
Весной. Поставив ногу на лицо,
Поймешь закономерность бытия
И сгинешь, пропадешь в такой-то день,
Такого-то вот года и числа.
С природою бороться за уют,
За сухость ног грешно. Но ты суров
И прям. Еще без этих облаков,
Без обречено прячущих в карман
Оттаявший футляр из-под себя
Людей. И над кремлевской мостовой
Воспламениться гордый мавзолей.
Под бой часов задумалась страна,
Запачкав шарф. Плацкартный коммунизм,
Столбы, столбы, столбы... И снова я,
Задумавший сменить свой гардероб,
А с ним всю жизнь (иль что там у меня)
На десять сотен тысяч лет вперед.
И это факт. А стрелка тычет в бок,
Проев мозги, что, мол, уже пора,
И что, наверно, чай уже вскипел.
Все - сон, есть только ты, слова и пыль.
* * *
Клод Адриан Вельвеций,
Или как его там, сказал,
Что слишком уж много специй
Раб его в борщ наклал.
И, бумагу разложив на скатерти,
Издал высочайший указ:
"Расстрелять его к чертовой матери,
И повесить на площади на показ".
* * *
Ступенью к небу скалистые строфы,
Итогом напоминающие дожди.
Он - жертва очередной
автомобильной катастрофы,
У него еще все впереди.
ДОЖДАЛИСЬ
Каплями пота покрылась сосна,
Мишка в берлоге проснулся.
Это опять наступила весна.
Снова весь мир ебанулся.
* * *
Скучен вам, стихи мои, винчестер,
Узок слишком принтера разъем.
Так и пропадете вы без вести.
К слову, все мы так же пропадем.
* * *
Найдется, чем порадовать глаза,
К семи часам уже совсем светло.
В метро еще полно свободных мест,
И пятница - почти что выходной.
Дорога превратилась в океан,
И все, кому не лень, идут в обход.
Автобус с белоснежною кормой
По ветру выставляет паруса.
Тогда на крышу хочется залезть
С лопатой и шахтерскую киркой,
Собрать весь снег и, вставши на мыски,
Пихать его обратно в облака.
Прикольно видеть, как растут кусты,
Забавно знать заранее прогноз,
Под солнце обе щеки подставлять,
Пытаясь хоть немного загореть.
И это всего-навсего февраль,
Что будет дальше, лучше не гадать.
Сейчас вокруг все тает и течет,
В апреле же опять повалит снег.
* * *
Вагон был пуст. Лишь батюшка со стулом,
С огромной черной сумкой полной денег.
Я бросил не него усталый взгляд,
И он сказал мне медленно, учтиво,
Что все это, мол, для монастыря,
И что не дай мне бог подумать,
Что он себе хоть каплю заберет,
Какой пошел бесчувственный народ,
Нет, ты смотри на этого засранца,
Еще, мол, не обсохло молоко,
А все туда же, лезет поучать,
И как тебе не стыдно только,
Да я в твои года валил леса
На комсомольской стройке, негодяй,
Фашист, интеллигент, антихрист...
А я стоял, стоял и вдруг чихнул.
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ НА ПРОИЗВОДСТВЕ
Мизинец - дело наживное,
Ну, кожа слезет, максимум ноготь.
А то, что я отморозил его в трамвае,
пока писал стихи,
За это вы мне действительно можете похлопать.
* * *
Самый обычный человек.
Вся его вина только в том,
Что он страшно похож
На одного известного артиста.
Ну, скажем, не очень известного,
Потому что все знают его в лицо,
Но никто не может вспомнить его фамилии,
Однако продолжают в упор смотреть
на бедного мужика.
А он и так места себе не находит:
То в пол смотрит,
То роется в своем дипломате,
То пытается разгадывать кроссворд.
В конце концов не выдерживает и выходит,
Чтобы сесть на следующий поезд,
Потом снова на следующий,
Потом еще раз,
пока не доедет до дома.
И так каждый день,
и так целый год,
и так всю жизнь.
* * *
Ну, надо же, уважил старика,
Какой-то мальчик уступил в трамвае место.
Как это мило, слезы на глаза.
А тот его послал куда подальше
И как дурак стоял, держась за столб.
А паренек сидел, насупив брови,
Пытаясь разобраться, что к чему.
Ответ же сам бросается в глаза:
Хорошая растет нам братцы смена.
И это правильно давно уже пора
Нас заменять на молодо, на зелено.
Объелись, отрастили животы,
Другие прячут лысину под кепкой,
Отдельные счастливчики женились.
Теперь у них лет тридцать-сорок есть,
Чтобы понять, зачем им это нужно.
Как человек, который уже год
Картошку чистит сам и сам стирает,
Я допускаю данный вариант,
Но чтобы сам, вот так, да на всю жизнь?..
* * *
На дне тарелки плавал огурец.
Начало кончилось, и начался конец.
* * *
В прятки можно играть одному,
Я считаю до трех, но почему-то медлю.
Вот место, с которого легко начинать,
Где так просто поверить
в конечность Вселенной.
Довольно блуждать в параллельных мирах,
Все наши плоскости пересекаются в точке.
И только смерть переживет нас всех,
Как шутка, над которой не смеются дважды.
Повтори это тысячу раз.
Повтори это тысячу раз.
Повтори это тысячу раз.
* * *
Автобус только что ушел,
На остановке не души.
А я так дьявольски устал,
И в кошельке моем гроши.
Для истуканов-фонарей
Мои слова - нелепый звук.
Душа зовет меня домой,
А тело просится на юг.
Хотя порой мне все равно,
И там и здесь такой же дождь,
И там и здесь один лишь дождь
И приоткрытое окно.
* * *
Я выпил бутылку до дна,
Но истины в ней не нашел.
Ужасно болит голова.
Пора принимать "Панадол".
* * *
Упал с березы муравей,
Разбился насмерть. И никто
О нем не вспомнил. Только я
Все это видел. Повезло.
Который раз, пускаясь в путь,
Я жду, пока утихнет дождь,
И повторяю про себя
Правила техники безопасности.
* * *
Ты прав, сынок, это - закат,
Смотри в него и прись,
Как перлись деды и отцы,
Смотри и матерись.
* * *
Сегодня будет жаркий день
По всем прогнозам и приметам,
Над Старым и над Новым светом
Сегодня будет жаркий день.
Сегодня будет хорошо
Всем людям на моей планете,
Злым добрым, старикам и детям
Сегодня будет хорошо.
Сегодня хочется любить,
Любить дома, природу, небо,
И мимолетный запах хлеба
Сегодня хочется любить.
Сегодня самый лучший день
Для обещаний и решений,
Для извинений и прощений
Сегодня самый лучший день.
* * *
Хочу поделиться словами, мнениями,
Накопившимися, устоявшимися,
Иных уж нет, растерял по дороге.
Кое-что сам выкинул,
за ненадобностью.
Так и оставил на крылечке,
Авось, кто подберет.
Мне не жалко,
у меня еще есть.
Пусть забирают, пользуются,
Мотают на ус, складывают в долгий ящик,
Солят, маринуют и подают на стол
в охлажденном виде.
* * *
Я сегодня умудрился
В магазин сходить, побриться,
Почитал, поел, попил,
Холодильник весь помыл,
Вынес мусор, вытер пыль,
Починил утюг и гриль,
Постирал свои рубашки,
В секретер поставил чашки,
Выбил на балконе коврик,
Отыскал папанин "дворник",
Исхитрился не забыть
На работу позвонить.
На часах всего лишь "пять,
Вот, что значит рано встать.
ВЕСНА
В который раз убеждался воробушек,
Как сохла душа над безысходностью мая,
Как гремела земля под сапогами апреля,
Как корежил стены облюбованный март,
Как глотали людей жернова подворотни,
Как вскрывались вены потайных ручейков,
Как катилось по крышам изощренное солнце,
Как сама в себе тонула река.
* * *
И никакое это и не море,
И не озеро даже,
Так, лужица...
Но это я здесь такой смелый,
А пока был там внизу,
Ни о чем таком даже и не думал.
Нет, что ты!
Я только и успевал,
Что по сторонам смотреть
Да за сумку держаться
Обеими руками.
Однако ничего, выбрался,
Ощупал себя - вроде все цело.
Обернулся, посмотрел вниз и подумал:
"Никакое это не море,
Так, лужица..."
СОН
Он жил, и с трех сторон была вода,
Лишь он, и океан, и дом на сваях;
И милая француженка к нему
Порою приходила убираться,
Неся в корзинке хлеб и молоко.
А он бросал бычки в залива гладь,
Писал стихи и наслаждался жизнью.
* * *
На диване лежал одинокий поэт,
И ему до зарезу хотелось котлет.
* * *
Захотелось проснуться
В чужой незнакомой квартире,
Где не такой белый потолок,
Не такие ровные стены,
Не такие добрые соседи;
Словно на заднем плане
Общей фотографии человечества
С размытыми краями
И обгоревшими кончиками.
Одиночество измеряется литрами.
ОТРЫВОК ПИСЬМА
...Зато я знаю, сколько стоит сыр,
И где купить дешевый вкусный чай,
И что в салат не нужно класть кефир.
Так что пока, родная, не скучай.
* * *
Проста, как вода, и чиста, как автобус,
Ты мне почему-то напомнила глобус,
Когда улыбнулась, поправила прядь
И всех попросила билеты достать.
* * *
Ломает стоять, и лежать надоело.
Такая жара, даже солнце вспотело.
* * *
Скорей бы уж покинуть этот дом,
Здесь мухи меня путают с говном.
* * *
До небес подать рукой,
Вот они, над самой крышей.
Я небритый и босой,
А они все ближе, ближе...
* * *
Твоим бы лаптем да щи хлебать.
* * *
"Депешмот" - такая группа,
Песни всякие поют.
На троих одна залупа,
Очень неудобно.
* * *
Никакого романтизма,
Только мухи на стене.
Не дожить до коммунизма
Ни тебе, ни мне.
C'EST L'AMOUR
Я помню, мне было стыдно,
Когда ты побрила бровь,
Сказав, что так лучше видно.
Такая у нас любовь.
Потом ты легла на грядки
И задом помяла морковь,
А я бежал без оглядки.
Такая у нас любовь.
Я в носу ковырялся ложкой,
Из носа пошла кровь.
Ты вызвала "неотложку".
Такая у нас любовь.
Достань в морозилке сало
И супа мне приготовь.
Но сала осталось мало.
Такая у нас любовь.
Была моя мама, как мама,
Теперь превратилась в свекровь.
Наверно, так нужно, так надо.
Такая у нас любовь.
Жду, не дождусь, когда же
Увижу тебя я вновь.
А все остальное - лажа.
Такая у нас любовь.
НОЧЬ НАСЛАЖДЕНИЯ ЯЩЕРИЦАМИ
По крыше катится луна,
Скользит по грязи босяком.
Пугливых ящериц стада
Летят на север косяком.
А мы сидим вокруг костра,
И говорим о том, о сем,
Как в ожидании утра,
Коровы лижут чернозем.
За гордым лесом гордый луг,
За лугом озеро в тиши.
Отсюда мы пойдем на юг
Жевать сырые камыши.
Остались позади кусты
И долгая дорога вдоль.
Тошнит от этой красоты
И страшно хочется домой.
ДИАЛОГ В ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ
Трамвай остановился.
- Что там случилось?
Колесо спустило?
- Нет, бензин кончился.
* * *
Почем венок? Я хороню надежду.
Нет, гроб не нужен, я ее сожгу
Прям так, как есть, без грима, без одежды.
И дальше на работу побегу.
* * *
Я снова плюнул выше головы.
И тут же моим мыслям в подтвержденье
Плевок вернулся. Так я уяснил
Величие законов тяготенья.
* * *
С роялем у костра не посидишь,
В трамвае на колени не положишь,
И от ментов ты с ним не убежишь,
Через забор перемахнуть не сможешь,
И даже струн к нему в продаже нет...
Не панковский, короче, инструмент.
* * *
Я, конечно, сам все испортил.
Ведь сказано: жили долго и счастливо
И умерли в один день.
Но у меня же все не как у людей.
Вот и на этот раз взял,
Да и умер раньше времени.
А что теперь делать, да ничего,
Просто в следующий раз умнее буду.
* * *
Непонимание людское -
вот исходняк всего отстоя.
СПРОСИ ЕЕ
Спроси ее, счастлива ли она?
Может быть, ей не нравится,
Что ты смотришь в пол и тупо молчишь?
Может, она не понимает твоих стихов,
Или у нее есть слух,
А ты поешь, как мартовский кот?
Может быть, она не находит себе места,
Когда ты где-то пропадаешь вечерами?
Спроси ее, счастлива ли она?
Может быть, ей не здоровится,
А ты лезешь к ней со своими
Заумными идеями и вселенскими замыслами?
Может быть, ей не нравиться,
Что ты куришь на кухне
И никогда не моешь за собой посуду?
Может быть, ей хочется сходить театр,
А ты таскаешь ее на эти скучные концерты?
Спроси ее, довольна ли она тобой?
Может, не такой уж ты красивый и умный,
Каким себе кажешься?
Может быть, ей не нравится,
Что зовешь ее "деткой"
И целуешь в плечо?
Может быть, она любит кошек,
А ты зачем-то притащил в дом
Беспородного щенка.
Спроси ее, хорошо ли ей?
На мечтала ли она когда-нибудь
Все бросить и начать с начала?
Спроси ее, любит ли она тебя,
А если любит, что за что?
Спроси, обязательно спроси.
НЕ ПОЙМУТ
Люблю перечитывать старое,
прожитое, незажившее;
Листать упущенное, шелестеть потаенным;
Стыдится глупого, гордиться талантливым;
Сопеть над странным,
выписывать незаконченное;
Сортировать на две неравные кучки:
"Не поймут" и "тем более".
ПОД ДОЖДЕМ
Не успеваю рассмотреть себя
В стеклах проезжающих мимо машин.
Не успеваю ослепнуть от
Внимательного света их фар.
Не успеваю добежать до дверей
Равнодушного последнего трамвая.
Стою под проливным дождем
В постепенно промокающих кроссовках.
У КНЯЗЯ АНДРЕЯ
У князя Андрея сгорела усадьба,
Но он был бухой и валялся в канаве.
Проснувшись на утро с больной головою,
Он в город пошел, матерясь и зевая.
У князя Андрея сгорела невеста,
Красивая, белая, как одуванчик.
А он ее очень любил, потому что
Она ему нравилась, и за батоны.
У князя Андрея сгорела конюшня,
Любимая лошадь и два сеновала,
В которых лежало колхозное сено
И всякие прочие вилы и грабли.
У князя Андрея сгорела собака,
Которая гадила ночью в прихожей,
Которую звали по прозвищу Жучка.
Она была сукой и больно кусалась.
У князя Андрея сгорели кальсоны
В зеленый горошек и дыркой на жопе,
С которых торчали все местные бляди,
Мочась кипятком и воняя портвейном.
У князя Андрея сгорели все деньги,
Которые он отложил на гитару,
И старый раздолбанный Петиум-200,
Который уже ни хуя не работал.
У князя Андрея сгорел телевизор,
Ваще черно-белый, с пультом и без звука,
Но это ему было даже по кайфу,
Поскольку уже задолбала реклама.
* * *
Грузовик проехал, гремя цепями
Сначала туда, потом обратно.
Девушка рядом сидит с цветами,
Курит, молчит, одета довольно опрятно.
Цвет волос: рыжий,
Рост: выше среднего.
Рядом я, как лимон выжат,
Жду трамвая. Время обеденное.
* * *
А вот теперь можно поспать,
Закрыть глаза, откинуться на спину,
Скрестить на груди руки.
Сон - это единственное время,
Которое не обвинишь в том,
что оно проходит зря.
Спой со мной город, постучи подъездом,
Подвой собакой, пошаркай пешеходом...
Город, ты родился мертвым,
Эдаким назидание предкам,
Памятникам светлому будущему.
Хотя, знаешь, будущее не зависит от нас
Также как и прошлое.
Нас просто испортили сказки,
Рассказанные на ночь мамой.
Знаешь, если бы не фонари,
Я считал бы эти лужи бездонными.
На асфальте сложно подсколзнуться, упасть,
Но видишь, мне же это удалось.
Так что не все еще потеряно,
Есть еще порох в нужных местах.
А зима, что зима, зима скоро кончится.
Хотя она еще даже и не началась.
* * *
Двое нас, один здесь, другой за стеклом.
Оба сначала сидят, смотрят в одну точку,
Потом взвизгивают и, высунув язык,
Что-то пишут в блокнотик,
Потом перечитывают, снова взвизгивают,
И снова пишут. И так каждый день.
"Не надоело?" - спрашивает один.
"Да, нет", - отвечает другой, - "Отчего же?"
* * *
А зима уже близко,
достаточно приоткрыть шторы,
Чтобы стало понятно -
не напрасны были разговоры
О новых ботинках
и необходимости связать шарф,
Обновить тропинку по маршруту диван - шкаф,
Где лежат коньки, лыжи и прочие палки,
Откуда не так далеко до зимней шапки
И моих любимых перчаток с дырою
На указательном пальце... Порою
Такие мысли даже полезны, не все же
Думать о вечном, надо и о себе тоже.
* * *
Хорошая погода, это так важно.
А поскольку с песнями у меня пока напряжно,
Буду писать стихи, и думать, думать,
это тоже важно.
А поскольку с песнями у меня пока напряжно,
Буду писать стихи, и думать, думать...
* * *
Зашел погреться в магазин,
Схватил с прилавка карабин,
Перестрелял всех продавцов
И приторчал в конце концов.
* * *
Когда уходит поезд,
Закрывая двери
Прямо перед твоим носом,
Чувствуешь легкую досаду.
Смотришь на часы,
Думаешь, опоздал.
Но нет, не опоздал,
Время еще есть.
И все-таки, прямо перед носом.
Ведь мог бы успеть,
Если бы не шнурки,
Если бы не зонт,
Если бы не будильник...
Не хватило-то каких-то
Считанных секунд.
И то же самое было вчера
И позавчера. Обидно.
Время идет, а ты стоишь.
А время идет...
* * *
По движению губ не догадаться о чем разговор,
Даже сняв для удобства головной убор.
Но, судя по всему, это их первое свидание.
Обратите внимание, с каким вниманием
Она его слушает, несмотря на бред,
Который он несет. Глядя им вслед,
Хочется завидовать и мечтать
Нюхать цветы и представлять
Себя бабочкой.
АКТ САМОЛЮБИЯ V
Всячески пытаюсь искоренить
Врожденное чувство собственной гениальности,
С которым не так уж просто жить
В нашей далеко не виртуальной реальности.
* * *
Нет такого места, куда бы можно
Было опоздать, выйдя из дома
Задолго до семи, захватив
На дорожку остатки сна, предвосхитив
Тем самым почти пустой вагон.
Но писать, сидя, - дурной тон,
Поэтому я стою, мотаясь из стороны
В сторону, от спины до спины
Людей, более чем с двумя
Точками опоры. Пятерня
Для страховки над головой.
Я же не имею таковой
В наличии. Положение мое
Шатко, и я занимаю свое
Почетное место в ряду
Стройных доказательств, на беду
Вспомнившегося Первого закона
Исаака Ньютона.
ПЕРЕЧИТЫВАЯ ЛЕТОВА II
Винчестер - это праздник!
Все летит в пизду!
ПОЭМА О ТРАМВАЯХ
Трамваи, вырастая, становятся поездами.
Так им кажется. За такими мечтами
Они проводят свои короткие ночи
В холодном депо, хотя это не очень
Способствует спокойному сну
Груды железа, отличающую весну
От лета по количеству грязи под колесом.
Но что мы подразумеваем под сном?
Те часы, когда остывают шестеренки,
И когда тетка в рыжей дубленке
Трет им спинку половой тряпкой,
Когда они, рассчитавшись по порядку,
Застывают в очереди на ремонт?
"Вы знаете, во мне сегодня забыли зонт".
"Хорошо еще, что не бомбу".
"Тьфу на вас". "Слава богу,
Положили плиты у моста".
"А я с горки выжимаю полста".
Трамваи завидуют автомобилям с их правом
Поехать налево сначала, потом направо,
А то и вовсе остановиться,
Увидав на обочине, какую-нибудь девицу.
Откуда им знать, что и в этих красавцах
Сидит шофер и нервным пальцем
Ловит радиоволну - средство
От скуки. А трамваям с детства
Обучены только лишь одному:
Дрожать на стрелках и звонить на луну.
Зато трамваям не ведомы пробки. Трамвай -
Житель рабочих окраин, а край,
Как известно, увеличивает степень
Риска упасть, сорваться. Но на коленях
Не увидеть гордого правнука конки.
Номера на лбу, как фамильные иконки,
Оберегают их от ментовской шутки,
И примета времени - запах жуткий
Бомжей не задерживается в салоне.
Их маршрут мелок на общем фоне
Расхожего мнения о форме земли.
Хотя обожаемые вами корабли
Точно так же исчезают за горизонтом,
С той же тоской и тем же понтом.
Я часто путаю свою работу
Поэта с работой пилота.
Те же долгие часы в жестком кресле.
И я благодарен Министерству
Транспорта Российской Федерации,
А так же всеобщей электрификации
За нахождение в постоянном движении,
В неопределенном пока направлении,
Но с уверенностью извечной
Добраться, наконец, до конечной.
СЕБЕ
Ты - смертный человек, а он - поэт,
Одних лишь премий столько получил,
Хватило бы тебе на триста лет,
А он за две недели все спустил.
Ты - жалкий инженер, а он - венец
Творенья, он - почти что идеал.
Таких, как ты, мотал он на конец,
В мусоропровод пачками спускал.
Ты - жалкий червь, а он - степной орел,
Голубоглазый пепельный блондин.
Машина, дача, куча баб. Пришел,
Увидел, победил. Неслабо, блин!
Ты - сдохнешь, он - уйдет в последний путь,
Ты скажешь: "Ой", он скажет: "Я почил..."
Не знал он о тебе, и ты забудь,
Что он такой ваще когда-то жил.
* * *
Ничего не осталось, все подъел,
Пуст холодильник, и мел
С потолка осыпается на пол.
Скучно. От скуки сосу лапу.
Срочно нужно что-то менять.
Дальше так жить нельзя. Терять
Время - себе дороже.
Сидеть здесь с такой вот рожей,
Глотая мел с потолка на лету.
Потом на кухню за чаем. Плиту
Включить. Погреться и спать.
Думать о будущем. Во сне летать.
МОЛЧАНИЕ
За время, пока мы с тобой молчали,
Не один родился милиционер.
Молоко вскипело, часы встали,
Наступила ночь. Я онемел,
Да и ты тоже: за час ни единой
Фразы, ни слова. Сидим в гостиной,
Словно сами у себя в гостях,
И тихо, как будто на похоронах,
Но никто не плачет. Неловко
Как-то плакать в такой обстановке.
За время, пока мы с тобою жили,
Много воды утекло и пыли
Не стало меньше в углах.
Наверно, отсюда и весь наш страх
Пустоты, молчания, одиночества, скуки.
Руки опускаются, да что там руки.
За время, пока мы с тобой терпели
Друг друга, птицы не раз успели
Улететь, вернутся и снова улететь,
Золото дважды обращалось в медь.
Но мы этого как бы не замечали,
Мы были заняты тем, что молчали.
Молчали, думая об одном и том же:
О том, что нельзя и о том, что можно.
О НАСТУПЛЕНИИ ЗИМЫ
О наступлении зимы узнаю
По мокрым ботинкам на батарее,
По запотевшим балконным стеклам,
По стойкому нежеланию просыпаться.
О наступлении зимы узнаю,
Покупая декабрьский проездной,
Проваливаясь по колено в сугроб,
Скользя по заботливо отполированным
Кем-то ступеням, потирая ушибленное место.
О наступлении зимы узнаю
По опустевшим паркам,
По переполненным автобусам,
По доверчивым снежинкам,
Слетающимся на свет фонаря,
По целующимся парочкам,
Облюбовавшим мою лестничную клетку.
О наступлении зимы узнаю последним
По причине неотложных дел,
Нехватки времени, прошлогоднего календаря,
Остановившихся часов, градусника-шутника,
В любой мороз показывающего +5.
О наступлении зимы узнаю
По усиленной заботе о своем
Пошатнувшемся здоровье,
Как то: шапка, шарф, теплые носки
И "куда я опять засунул эти перчатки",
Узнаю по суетливым хлопотам
О предстоящем юбилее (четвертак, как никак),
Вспоминая телефоны старых друзей,
Подсчитывая количество спиртного
И во сколько мне все это обойдется.
О наступлении зимы узнаю, охая и причитая:
"Ну почему же опять так не вовремя,
Неожиданно, грубо говоря,
как снег на голову?"
Столько было планов, надежд, чаяний.
Опять никуда не успел, ничего не сделал.
Опять нужно ждать, откладывать на будущее,
Болеть гриппом, отмораживать пальцы.
Из года в год о наступлении зимы узнаю
По сдавленной грусти своих последних песен,
Стеклянным глазам, притупившимся желаниям,
Сидя на кухне, слушая завывания ветра
И крепко сжимая в руках чашку остывшего чая.
МНОГО ОБЩЕГО
Они уходят и возвращаются,
Смеются и плачут,
Зовут и не отвечают на звонки.
У них есть имена и фамилии,
Адреса до востребования
И пачка нераспечатанных писем.
Они могут целый час
Сидеть напротив в трамвае
И не узнавать тебя в лицо.
От них не дождешься и не отвяжешься.
Они напоминают о себе
Старыми нечеткими фотографиями
И всхлипами в автоответчике.
Они живут на другом конце Москва,
В многоэтажных домах с грязными лифтами,
Темными подъездами и скрипучими дверями.
Вы вместе учились
В школе, в институте,
Встречались на вечеринках,
Знакомились по телефону,
Со скуки, из мести.
У них есть много общего:
Каждая считает себя единственной,
Каждая таковой и является.
Они любят стоять за спиной
И говорить шепотом,
Мечтают познакомить тебя
Со своим бывшим и отучить курить.
Они обожают сниться тебе по ночам,
Говорить, что просто проходили мимо,
И вот, решили зайти,
Смотреть исподлобья
И стыдливо улыбаться.
Они выключают свет
И долго стоят у окна,
Провожая тебя глазами.
И ты точно знаешь,
Когда они выходят их дома,
Чтобы вовремя появиться из подворотни
И не обратить на них внимания.
Они обманывают и заблуждаются,
Скрывают старые грешки
И выкладывают всю душу
После первого бокала шампанского.
Ты можешь говорить с ними вечность
И приходить в ярость,
Снова услышав этот цыплячий писк,
С трепетом оборачиваться
На знакомый стук каблуков,
И шарахаться в сторону при виде
Рыжей кожаной сумки.
Они пугают и боятся,
Изменяют и просят прощения,
Гонят вон и стоят на коленях.
У них так много общего,
Что, в конце концов, ты начинаешь
Путать их голоса, имена, лица.
Пока в итоге они не превращаются
В один Голос, одно Имя, одно Лицо.
ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА
Первое слово "ты", последнее "скучаю",
Что вставить между, честно говоря, не знаю.
До смерти загрыз три карандаша -
Ни шиша!
* * *
А потом замолчать
И слушать, что говорят другие,
Отмечая про себя:
"Нет, ребята, не так все просто".
Но молчать, слушать, глядеть в окно,
Смеяться вместе со всеми.
Потом сесть за стол,
Облокотиться на спинку,
Наложить себе салату,
Разлить водку на скатерть,
Случайно задеть локтем соседку.
Сказать какой-нибудь тост,
Насмешить всех расстегнутой ширинкой,
И тут же по этому поводу анекдот.
А потом замолчать
И слушать, что говорят другие,
Отмечая про себя:
"Как вы мне все надоели".
ОТЛИВ
Отлив
Волна за волной
Так редко позволяю себе слабость
Волна за волной
Не отдернул вовремя руку обжегся
Волна за волной
Сколько раз обещал клялся без толку
Волна за волной
Опыт хватило дня чтобы все понять
Волна за волной
Сразу не разобрал теперь уже поздно
Волна за волной
Незатейливая мужская гордость
Волна за волной
Обманул всех в том числе себя
Волна за волной
Отпустил штурвал штопор земля
Волна за волной
Отлив
КЛИНИКА
Когда больно, вызывают врача,
Скорей по привычке, чем по нужде.
Он приходит, дотрагивается до плеча,
Смотрит горло, говорит: "Не,
Молодой человек, так нельзя,
У вас температура, круги под глазами.
Вы мне напоминаете меня,
Провалившего свой первый экзамен".
"Да, доктор, экзамен на жизнь
Или смерть, если вам угодно.
И сердце, которое раньше жило одним
Именем, теперь свободно.
А ведь я был готов бежать
За ней хоть на край света,
И черт меня дернул ей это сказать,
Я пожалел, что дождался ответа.
Доктор, я даже не видел ее лица,
Но это - преимущество, не так ли?
Мне было знакомо клеймо подлеца.
А теперь что, жертвы? Вряд ли.
Я даже не могу пожелать ей зла,
Это все равно, что под пальцы иглы.
Я знаю, она умна, нежна и мила,
И прекрасно играет в эти самые игры.
Но пат, доктор, это когда вас,
Например, загоняют в угол. А моя
Вина в том, что в этот раз
Меня бы уже не устроила ничья.
Все случилось внезапно, и причиной,
Как всегда, осень, с нее и спрос.
Порой жалею, что родился мужчиной:
Рыдал бы сейчас в подушку, не жалея слез.
Спасибо, доктор, мне уже лучше.
Да, да, конечно, теперь спать.
Нет, кашель меня не больше мучит.
Вы правы, отвлечься, забыть, убежать...
К тому же скоро я все равно уеду,
Теперь уже точно и навсегда.
Там, под землей я оставил Небо,
И оно не отпускает меня".
ОТ ЛЮБВИ НЕ УМИРАЮТ
Давлюсь от гордости за свою душу,
Вот она какая огромная и блестит.
На секунду представил себя в роли мужа.
Мерзость какая, до сих пор тошнит.
Хотя после буду жалеть, страдать
Всячески, может даже всплакну,
Буду прислушиваться к шагам, ждать,
Кидаться при случае к окну.
Вот так, седина в бороду, бес в ребро.
Захотелось отмочить что-нибудь на послед,
Любить всех подряд, делать добро,
На что-то еще надеяться. Бред!
От любви не умирают, максимум нервный срыв.
Сегодня поймал себя на мысли,
Что уже не думаю о тебе. Жив
И здоров. Хожу, не кисну.
Ты из тех, что сначала поджигают избу,
А потом, остановив на скаку коня
И хлестнув его трижды, в декабрьскую пургу
Уносятся, не оглядываясь, прочь от огня.
Уходи, я хочу глядеть тебе вслед,
Есть в этом что-то от работы киллера.
Будет, что вспомнить на старости лет,
Из могилы памяти тебя выковаривая.
Непредсказуемость твоя предсказуема,
Даже больше, чем ты можешь предполагать.
За подлежащим следует не сказуемое,
А какая-нибудь очередная "блядь".
О самоубийстве уже не помышляю,
Но писем твоих пожелтевших кучу
Расхлебываю, крепко сжимая
В руках кольт. На всякий случай.
Ненавижу размазывать сопли по тарелке,
Нюхать ромашки и прочий романтизм.
На коленях ползать - только мять стрелки
На брюках, эдакий неоправданный экстрим.
Я не прощу тебе ни взаимности, ни измены.
Спирт в твоих венах или антифриз,
Неважно. Жопой чую, грядут перемены.
Любовь - это, бля, полет. Полет вниз.
КАК ХОРОШО!
Любовь прошла! Как хорошо
Под этим соусом нажраться,
И под забором поваляться,
Потом в трезвяк попасть еще.
Как хорошо, когда на утро
Болит не сердце, а башка,
И два коротеньких стишка,
Вчера написанных как будто.
Как хорошо, что есть ларек,
В котором можно похмелиться,
И закусить холодной пиццей,
И семечек купить кулек.
Как хорошо себя считать
Хорошим прошлым, с осознаньем,
Что ты теперь воспоминанье
С начала свою жизнь начать
С больной башкой, с пустым карманом,
С не менее пустой душой,
В подъезде долбанном и сраном
И с надписями "Панки, хой!"
НА КРАЕШКЕ
Сегодня снова проснулся с мыслями о тебе.
Ужаснулся, поняв, что это навсегда.
Зарылся поглубже в одеяло. Снова уснул.
Неведомыми разуму лазейками
Ты пробралась в мои сны.
Я говорил с тобой, но голоса не запомнил.
Хотелось схватить за руку
И уже никогда не отпускать.
Разыскиваю тебя в толпе.
Смущает наличие у людей лиц,
Их неподвижность и озабоченность.
"Простите, вы выходите?"
"Молодой человек, на следующей выходите?"
"Молодой человек, вы меня слышите?"
Мир разложился на три части:
Я, ты и все остальное,
Которого я практически не замечаю.
Раньше было наоборот.
До рези в глазах присматриваюсь
К каждому твоему слову, каждой точке.
Хотя точка - это всего лишь повод
Вернуться к началу.
Любовь не делится пополам.
Один из двоих всегда любит сильнее.
Зовешь - не замечает. Молчишь - обижается.
Предлагаешь руку - получаешь по сердцу.
Примостившись на краешке стула,
Поражаешься, как мало ты занимаешь места.
Исчезни, и мир не заметит пропажи.
Воздухом, которым ты дышал,
Не побрезгуют пришедшие тебе на смену.
Эту зиму я запомню надолго.
Здесь пролегает рубеж
Между небытием и небытием.
Просто стало чуть больше
Прошедшего времени.
Я буду продолжать ей писать,
Буду подписываться Старая Развалина
Или Обнимающий Пустоту,
Буду слюнявить конверт,
Комкать и бросать в корзину.
Нет, лучше в печку.
Она не пара мне, твари
Скользкой и приземленной.
Плюс, разница в возрасте - большой минус.
Я старше, она умнее. Все к одному.
А любовь еще корчится. Истекая кровью,
Валяется в ногах, просит о пощаде.
Меняю обойму. Контрольный в голову.
ОТ ПИСЬМА ДО ПИСЬМА
Ветер - бездарный аналог твоей руки -
Иссиней декабрьской ночью
Касается небритой моей щеки
Очередной неудачной строчкой.
От письма до письма сутки - вечность,
Прошлое успеваю выучить наизусть,
И тут же комкаю, бросаю в печку.
На секунду становится тепло. И пусть
Жизнь моя - бурелом, бездорожье,
Но я, мотая на локоть холод и зной,
За неимением более надежного
Источника света, иду на твой.
С ВЫСОТЫ ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА
С высоты птичьего полета
Спускаюсь, сажусь на ее плечо,
Перебираю крыльями, воняю падалью.
"Мне скучно здесь. Пойдем дальше".
"Подожди". Осталась одна ночь.
Трава, камни и наш силуэт
На фоне звездного неба.
"Ты охотился? У тебя весь клюв в крови".
Мне скучно. Пойдем отсюда.
Я могу видеть в темноте.
У меня сильные крылья и цепкие пальцы.
Я никого не боюсь,
А меня боятся все. Кроме нее.
Она знает, что я не причиню ей зла.
И поэтому я сижу на ее плече.
Мне нравится быть ручным и теплым.
Я открыл ей тайну: она не одна на свете.
С тех пор мы не расстаемся.
"Ты ждешь рассвета? Его не будет".
Она оборачивается и смотрит на меня.
Как я люблю ее глаза,
Ее мягкий, немного тревожный взгляд.
"Глупая ты птица". Мы здесь не за этим.
Мы понимаем друг друга без слов.
Мне не знаком ее странный язык,
А она не знает моего.
Но я смотрю на ее руки и чувствую их тепло.
Когда она зовет меня,
Я узнаю ее голос из тысячи.
Она дала мне мое новое имя,
Звучное и красивое, как эхо,
Научила меня возвращаться,
Помнить и ждать.
"Пойдем дальше". Смотри,
Там впереди весь мир.
Зачем нам эти холодные камни,
Этот угрюмый прибой, эти пески,
Мертвые деревья? Зачем?
Она смеется. "Глупая ты птица".
И я взлетаю. Все выше и выше,
Покуда хватает сил.
И вижу солнце.
ТЕБЕ ПОСВЯЩАЮ
Тебе посвящаю бессонные ночи,
остывший завтрак,
Сердце, ноющее в такт коротким гудкам,
Засиженный до дыр подоконник.
Тебе посвящаю все известные мне цвета радуги,
Цепочку следов на долгожданном снегу,
Вороньи крики со старого кладбища,
Прогулки по льду едва замерзщей речки,
Чахлые придорожные клены.
Тебе посвящаю ненаписанные еще песни,
Неоткрытые звезды, неотправленные письма,
Пестрящие вопросительными знаками
И словами "жду", "надеюсь", "люблю".
Тебе посвящаю
свой немудреный холостяцкий быт,
Пыльные полки, неуютное кресло,
Скрипучий диван, фонарь за окном,
Аккуратно разбросанные по полу окурки.
Тебе посвящаю свое одиночество,
К которому привык и без которого не могу,
Посвящаю свой страх оказаться хуже,
Чем ты обо мне думаешь,
Чем думаю о себе сам.
Тебе посвящаю никчемную свою жизнь
Со всеми ее отъездами и возвращениями,
Клятвами, ошибками, просчетами.
Посвящаю бездарные свои стишки -
Редкостное собрание банальностей,
Намеков, запоздалых раскаяний.
Это все, что у меня есть,
И все оно теперь твое.
Почему ты молчишь?
Ответь.
МОЙ ОСТРОВ
Мой остров по прежнему необитаем,
Прилив слизывает один за одним
Твои следы. А с другого краю
Садится солнце - в полнеба блин.
Красивый закат. Я набиваю трубку
Воспоминаниями о твоих
Руках, ресницах, и которые сутки,
Кряхтя, принимаюсь за этот стих.
У вас там сейчас зима, сугробы,
А у нас лето, причем всегда.
И здесь не празднуют Нового года,
Вообще, не принято считать года.
А впрочем, скучаю и, может статься,
В какой-то степени даже люблю.
Но это все равно, что вплавь кидаться
Вослед уходящему кораблю.
И даже если кричать, не поможет.
Я знаю, ты этого от меня и ждешь.
Да что там, я жду от себя того же.
Но против кармы, видимо, не попрешь.
Мне всегда нравилось с тобой расставаться,
Треск сердца ласкает мой слух.
А я-то думал, что начал меняться...
Сказки все это, как был лопух -
Лопухом и остался. Стемнело. Снова
Пишу, не глядя, на свой риск и страх,
Что утром не смогу разобрать ни слова.
Трубка погасла... В этих краях
Тебе не понравилось бы, ты слишком,
На сколько я помню, любишь людей.
А я - нет, такая вот фишка.
Мне главное, чтобы было теплей.
И слава богу, что остались на свете
Места без адреса, до которых никто
Не доберется и закаты эти
Не смутит разговорами о пустом.
* * *
Если бы снег был теплым,
мы клали бы его в чай.
Ты чувствуешь? Похолодало.
Я вовсе не о погоде.
Тысячу раз говорил про себя "прощай",
А вслух "вернись" или что-нибудь в этом роде.
Если бы снег был теплым,
не стоило б ждать весны.
Мешаю тебя со спиртом, не смог сдержаться.
В собутыльники - совесть. "Еще плесни.
Врешь, кривая, что-то должно остаться".
Если бы снег был теплым,
мы бы не видели звезд,
И как-нибудь обошлись бы без слова "рано",
Без этого неминуемого шага вперед,
Без твоего визга при виде таракана.
Если бы снег был теплым,
мы бы не дрались по пустякам.
Скоро уже развязка,
но сюжет пока что не тянет
Даже на дешевенький любовный роман...
Не слушай. Меня снова подводит память.
Если бы снег был теплым,
никто бы о нас не узнал,
Да и нам с тобой было бы не так сложно,
Краснея, прятать друг от друга слова,
Которые вслух произнести невозможно.
ЗАХОТЕЛОСЬ ДОЖДЯ
Просто захотелось дождя...
Не знаю, видимо, что-то из детства,
Из теплого, недостоверного прошлого.
Елочные игрушки, качели,
разноцветная проволока.
И вот так же в окно, в дождь,
Серый, пыльный, весенний.
Я и сейчас еще не совсем, еще не до конца.
Мужской род, единственное число,
Тупость и трусость в нужной пропорции,
Пустоголовое, миролюбивое нечто
С высшим образованием
И обгрызанными ногтями.
Ошибался, хитрил, спорил,
Приводил несокрушимые аргументы,
Прописные истины из потрепанных книг,
Ждал объяснений, опасался признаний,
Брался за невозможное, отвергал очевидное.
Был, короче, в своем репертуаре,
Вперед не оглядывался, думал, обойдется...
Вот такая вот история, мои маленькие друзья,
Почти что сказка, почти что анекдот
Для таких как я, добрых молодцев.
Этим утром, стоя у зеркала,
Я его сам себе рассказал,
Сам же и посмеялся.
Знаешь, почему снег кружится? Он выбирает.
Кому же охота лежать на обочине,
Быть грязным, липким и надоедливым?
Тратить себя на подошвы, снежки, колеса,
Утешаться мыслью: "И все-таки я летал,
Это было красиво, мной любовались".
А потом остервенело стряхивали с плеч,
Спешили по делам, по знакомым, по улицам.
Мерзли на остановках, набивались в автобусы,
Кашляли, выпуская изо рта пар,
Сюсюкались с напуганным младенцем.
И больше ничего, только снег.
Неужели скоро весна? Да, теперь уже скоро.
Почему-то очень хочется в это верить.
Хочется заново учится ходить босяком,
Отбрасывать тень, дышать, радоваться,
Пить, глотать, слизывать солнечный свет
С твоего лица, с твоих рук...
Неужели этого больше не будет?
Неужели все зря? Ложь, мечты, заблуждения!!!
"Что с тобой, малыш? Что случилось?"
Не знаю, видимо, что-то из детства.
Просто захотелось дождя...
* * *
Нам бы с тобой поменяться
Местами, именами, судьбами.
Нам бы с тобой понять, объяснить,
Выкинуть из головы, разметать по ветру.
Нам бы с тобой прислушаться,
Хотя бы прислушаться...
Мой шарф до сих пор
Пахнет твоими духами.
Я называю это воспоминанием.
Сладким, трепетным и недолговечным,
Как звук разбитого зеркала.
Видишь, будущее нас рассудило.
Тебе по праву отошли мои письма,
Признания, клятвы, и прочий
Детско-юношеский наивняк,
А мне твой телефонный номер,
Который я тоже скоро забуду.
Теперь можно позволить себе роскошь
И, наконец, сказать тебе всю правду:
Я тоже тебя не любил.
Эх, худая у меня душонка,
Все вытекло, все сошло,
Ничего не осталось, ни капли,
Ни слова, ни восторга,
Ни огорчения, ни раскаяния.
Это мир у нас такой несовершенный,
Да и сами мы не святые.
Даже расстаться не смогли по-людски.
Где слеза по щеке, где последний поцелуй,
Где, наконец, вечное "прости мне пора"?..
А все дело в том, что никому нет дела.
На земле явный переизбыток доброты.
Уже тошнит от внимания, сочувствия,
Грустных улыбок, похлопываний по плечу.
"Не волнуйся, пройдет, все пройдет".
Я устал повторять себе эту фразу.
И вот итог, молодость прошла,
А до старости еше далеко,
Надо чем-то себя занять.
Безвременье, кома, мертвый сезон...
Но, вот она, надежда, родимая,
Все еще стоит, жмется у двери.
Гоню, пинаю - не уходит.
Глупости, скоро я ей надоем,
Она у меня подолгу не задерживается.
Посидит, поохает и уйдет.
А я даже и не замечу...
Дай, бог, слабости не передумать,
Не перестать, не опомниться.
Дай, бог, слабости не пережить,
Не постичь, не разувериться,
Не выстоять, не переждать.
Дай, бог, слабости...
ВСЕ ТА ЖЕ СЛЯКОТЬ
Москва утренняя, все та же слякоть.
Руки в карманах, на спине рюкзак.
Еще слишком рано, слишком темно.
Недоверчивый взгляд на часы,
И бодрой походкой мимо фонарей, помоек,
Угрюмых заспанных дворников.
Проторенной дорожкой от подъезда
До ближайшей автобусной остановки.
Как все, вместе со всеми, не спеша,
Спускаешься под землю, все ниже, ниже.
"На поезд в строну центра посадки нет.
Отойдите от края платформы"
Москва дневная, все тот же ветер.
Нигде от него не скроешься,
Ни дома, ни в офисе, ни в метро.
Любыми доступными средствами
Под плащ, под свитер, под кожу.
Время тянется бесконечно,
Ты этого просто не замечаешь
За своими текущими неотложными делами,
Нерешенныими проблемами, разговорами.
"Прости, совсем замотался.
С днем рождения, солнышко".
Москва вечерняя, все те же люди,
Господи, как же они мне надоели.
Их лица, взгляды, имена, фамилии,
Усталые, мрачные, равнодушные,
Движутся в обратном направлении
С полными сумками, с пустыми руками.
Кого-то из них ждут, кого-то не очень.
А ведь немногим я от них отличаюсь,
Случись что, не узнаю себя в толпе,
Пройду мимо, не обернусь, не спрошу:
"Эй, парень, ты хорошо себя чувствуешь?"
Москва ночная, все те же мысли.
Опять не к месту, опять не ко времени,
Опять "один из" вместо "никто, кроме".
Пора бы уже привыкнуть. Столько лет...
Нет, не жалуюсь, констатирую факты.
О прошлом не думаю - дырявая память,
О будущем тем более - иссякла фантазия.
Так и живу, медленно, но верно,
Шаг за шагом, где наощупь, где наобум.
"Командир! Подкинешь? Здесь недалеко.
Честное слово, по нулям. Вот спасибо"
Москва утренняя, все та же слякоть.
Ничего не изменилось...
НЕ ВАЖНО
Идем со мной, радость моя.
Тебе на метро? Мне тоже.
Идем, провожу, здесь не далеко.
Угрюмый район, темный, неприветливый,
Знаю, давно здесь живу.
Все облазил, все обошел,
Каждый куст, каждый подъезд, каждую пивную.
С каждым ментом за руку здороваюсь,
Каждого алкаша в лицо узнаю.
Такая у меня, вобщем-то,
Жизнь развеселая. В том смысле,
Что все время что-нибудь происходит.
Вчера в морду дали, сегодня тебя встретил,
Завтра, глядишь, под трамвай попаду.
Куришь? Правильно. Я тоже скоро брошу.
Слушай, а может тебе ночевать негде?
А, ну видишь, как славно. Куда? В Мытищи?
Так это тебе на электричке надо.
Как ты здесь оказалась-то?
Надо же, ну и где он теперь, парень твой?
Что ж, бывает. Да нет, почему, понимаю.
Все понимаю. Думаешь, одна ты такая?
Думаешь, он один такой? А я тебе скажу:
Все бабы - дуры, все мужики - сволочи.
Так-то вот. Ну е-мое, опять слезы...
Брось, не бери в голову, успокойся,
Вон, смотри, автобус твой идет.
Выйдешь через одну. Запомнила?
Ну, прощай. Нет, стой, подожди.
Дай-ка я тебя все-таки провожу.
Как зовут-то? Ты права, не важно...
ИНЖЕНЕРЫ НЕ НУЖНЫ
Серьезные ребята - лесорубы,
Молчаливые, угрюмые, важные.
Геологи - тоже молодцы,
Ходят все, чего-то копают, ищут,
Сразу видно - люди при деле.
Пожарники - вообще герои,
Каждый день кого-нибудь спасают,
У них каски, шлаги, лестницы.
Да мало ли хороших профессий на свете,
Опасных, интересных, а, главное, нужных.
Вот только инженер тут как-то сбоку-припеку.
Ведь ни хрена же не делает!
Только чай пьет, да каждые полчаса
В курилку бегает, разминается.
Нет, диплом у него, конечно, красный,
Он даже, может быть, еще и
Кандидат чего-нибудь там эдакого.
И галстук у него вон какой глаженный,
И очки, и вообще, внешний вид на уровне.
Но ведь ни хрена же не делает!
Только видимость создает
Да и то не всегда, а лишь
Первую неделю после зарплаты.
Заставишь его работать, как же.
Да он же паяльник в руках
Лет десять, как не держал.
Все больше бумажки всякие,
Отчеты там, доклады, статьи.
Иногда, конечно, ради приличия
Съездит в полигон, ага, раз в полгода.
Да и то там, если честно,
В основном пьет, да со сторожем
В "дурака" играет. Или в домино.
Нет, инженеры не нужны.
Какая от них польза?
Для Отчизны, я имею в виду.
Другое дело - лесорубы,
Серьезные ребята, важные.
Или хотя бы пожарники.
ГОСПОДИН ГАЛИЛЕЙ
И тогда мы скажем:
"Господин Галилей, объясните нам,
С чего вы взяли, что Земля вертится?"
И тогда он выйдет на кафедру,
Достанет из портфеля какие-то бумажки,
Вывесит плакаты, откашляется,
Пригладит лысину и начнет:
"Видите ли, мои маленькие друзья,
Все дело в том, что..."
И тогда мы скажем:
"Нет, господин Галилей, объясните нам
Просто, безо всей этой вашей математики,
С чего вы взяли, что Земля вертится?"
И тогда он отодвинет в сторону
Заранее заготовленную речь,
Глотнет воды из графина,
Поправит галстук, протрет очки
И слегка дрожащим голосом продолжит:
"Представьте себе, мои любознательные,
Но недалекие слушатели, что..."
И тогда мы скажем:
"Да нет же, господин Галилей,
Вы поймите, нам просто интересно,
С чего это вы взяли, что Земля вертится?"
И тогда он покраснеет, зашевелит усами,
Кряхтя, вытащит из-под стола
Футбольный мяч, указку, фонарик,
И начнет бегать с ними по аудитории,
Размахивая руками, спотыкаясь и матерясь:
"Смотрите, идиоты,
вот - Земля, вот - Солнце..."
И тогда мы скажем:
"Господин Галилей, вы нас не поняли,
Мы просто-напросто хотели узнать,
С чего это вы вдруг взяли,
что Земля вертится?"
И тогда он, вспотевший, красный,
Тяжело дыша и держась за сердце,
Сядет на подоконник, закурит,
И, глядя на улицу, процедит сквозь зубы:
"Да пошли вы все..."
И тогда мы скажем:
"Спасибо, господин Галилей".
И уже потом, смущенно выйдя из зала:
"Хороший он все-таки мужик,
зря мы с ним так".
ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО
Я буду думать о тебе, говорить, писать,
Долго, терпеливо и безответно,
Рассказывать тебе о звездах,
Держать за руку, дышать на пальцы.
А ты будешь менять адреса, имена, фамилии,
Проходить мимо, ошибаться номером,
Все глубже и глубже погружаясь в дебри
Моей безнадежной памяти.
Но я буду верить в тебя,
Как верят в то, что взойдет солнце,
Назначать свидания, опаздывать, извиняться.
Тайно следить за тобой, ревновать,
Напрашиваться на грубость.
А ты будешь смеяться надо мной,
Казаться открытой и непосредственной,
Нежно целовать на прощанье,
Говорить, что скоро вернешься.
И я буду скучать по тебе,
Сдавленно, туманно и необъяснимо,
Глядя в серое моросящее утро,
Который раз вчитываясь
в наше недалекое прошлое.
А ты будешь узнавать себя
в каждой моей песне,
Прощать мне мои неизбежные многоточия,
Пытаться не принимать всерьез,
Отвечать сдержано и немногословно:
"Да, любовь - это наркотик.
Но ты же сам этого хотел".
А я буду любить тебя, тихо, незаметно,
Безлунными ночами, пустынными переулками,
Появляться некстати, неожиданно исчезать,
Придумывать тысячи нелепых оправданий
Своему невезению, твоему невниманию.
Совершать маленькие безобидные глупости:
Цветы у двери, поздний телефонный звонок,
Твое имя, вытоптанное на снегу,
И мое, на этот раз последнее, слово:
"Иди... И не оборачивайся".
ВЕТЕР МЕНЯЕТСЯ
Сейчас никого не удивишь разбитым сердцем
На витрине с надписью "Руками не трогать",
Стертой в порошок,
вывернутой наизнанку душой.
Но это как раз тот случай,
когда истина дороже, чем правда.
Что ж, будет лишний повод
пожалеть о сделанном.
Ветер меняется. Значит, будет теплей.