Аннотация: Номинант на конкурсы "Дефис" и "Анти-Дефис"
ВЛАДИМИР ПОЕДИНКИН
ТУННЕЛЬ
Старый допотопный поезд медленно громыхал по ржавым рельсам. Вагон, в котором ехал я, подозрительно напоминал салон автобуса: стены были ободранные, часть окон выбиты, одна створка дверей не закрывалась. Я смутно понимал, зачем и куда я еду, но ярко выраженное чувство тревоги меня не покидало и, более того, постоянно усиливалось. Когда в проходе между вагонами показались шинели, каски и автоматы фашистов, я понял, что самое лучшее- это быстрее "делать ноги". С трудом, протиснувшись в полуоткрытую входную "автобусную" дверь я на ходу выпрыгнул. Благо скорость поезда была, как у старого больного ишака, я, даже не упав, что было сил, бросился к стоящему неподолеку огромному ангару. Сзади раздались автоматные очереди, по моему месили всех сидящих в вагоне. Я спиной почувствовал, что пара очередей пошла вслед за мной, но, к счастью, не попали. Заскрежетали тормоза поезда, это придало мне еще больше скорости. Я рванул тяжеленную железную в два человеческих роста дверь ангара и, цепляясь курткой, проник в него.
Ангар был изрядно странный, в нем было очень много соединяющихся между собой секций, то ярко освещенных, то фактически темных. В некоторых свет просто бил в глаза. В одном из таких я обнаружил тренировочный зал, в котором было много спортсменствующих людей с удивлением уставившихся на меня. Перепрыгивая через тренажеры и уворачиваясь от всяких там "качков" и "нинзей" я пересек зал и нырнул в следующую дверь. Пробежав несколько темных секций, я оказался ресторане. Просто от этого обалдел, меньше всего ожидаешь найти в ангаре, да еще такой нехилый, ресторан.
Ресторан, в самом деле, был крутой, с золотыми люстрами и массой зеркал. Войдя внутрь я обнаружил, что он полон пьяного, веселящегося народа, среди которого я, к огромному своему удивлению, увидел много знакомых, в том числе старых-добрых. Я с кем-то братался, с кем-то накатил водки, но внезапно пол в углу ресторана, то ли от яростных плясок изрядного скопления народа, то ли от замаскированной старости, с грохотом провалился, и несколько человек рухнули в образовавшийся большой проем. Сверху на них посыпались бревна, поднялось облако пыли. Несколько мужчин, в том числе и я, героически прыгнули в жуткую яму.
Очутившись внизу и пробираясь по обломкам я рассмотрел помещение, напоминающее подвал. Было полутемно и достаточно сыро. Почему-то никто из спрыгнувших на помощь не начал разбирать бревна, а все стали лихорадочно по подвалу разбредаться.
Он имел множество ответвлений в виде туннелей, боковых уже от них ходов и каких-то непонятных комнат. Один из спасателей буквально бегом ломанулся по одному из туннелей и скрылся в его глубине. Я побежал за ним, желая вернуть, и что-то кричал ему вслед. Мужика, впрочем, я не догнал, но после нескольких десятков поворотов понял, что окончательно и безвозвратно заблудился в этом лабиринте.
Чем дальше я шел, тем меньше мне все это нравилось. Где-то вдали слышалось эхо голосов, похожих на военные команды и топот множества сапог. В туннеле было полутемно, но метров на сто было вполне видно. Сколько часов я шел было одному Богу известно. За одним из поворотов я, к полной своей неожиданности, нос в нос, столкнулся с каким-то юным, лет 14-15, припанкованым тинейджером. Одежда у него была вся в заклепках, от него изрядно разило водкой, а в правой руке он безразлично нес револьвер. У меня реакция сработала быстрее. Я, не размахиваясь, но что было сил, втер ему в челюсть, он распластался по стене, выронив свое оружие. Затем я взял его за грудки и несколько раз хряпнул им по стене, и жутко зарычал. Тинейджер видимо изрядно испугался и медленно сполз по стене. Мне жаль было его, но встреча с вооруженным человеком в этом гребаном туннеле мне не нравилась абсолютно. К тому же его пистолетик мне бы абсолютно в будущем не помешал. Револьвер производился, наверное, в начала века, был похож на игрушечный, явно мелкокалиберный, с коротким стволом и длинным барабаном, в котором тускло блестели пять патронов. Я пошел дальше, оставив подростка лежать в пыли.
И вновь бесконечная череда поворотов, заставленных каким-то строительным и всяким другим хламом боковых комнат и затхлый, сырой запах. Однажды я отчетливо услышал в дали топот множества бегущих людей и поспешил спрятаться в боковую комнату. Было заметно, что ее когда-то пытались штукатурить, но бросили на середине высоты стен. Я запрыгнул на высокие, покрытые изрядным слоем цементного раствора и пыли, козлы и лег на них, вынув револьвер. В проеме двери я увидел, что по коридору пробежал взвод фашистов, на головах у них были каски, в руках они держали автоматы МП, в простонародье называемые "Шмайсерами".
Постепенно туннель стал полуразрушенным, как будто в него стреляли фугасными снарядами, в стенах зияли огромные пробоины, в которые при желании мог пролезть человек. Повсюду валялись обломки кирпича, штукатурки и каких-то проржавелых труб. Пыль покрывала все толстым слоем и при ходьбе поднималась до уровня пояса. Я шел быстрым шагом, вынув револьвер и держа его на готове в правой руке.
Бабушка, которая шла мне навстречу, появилась абсолютно непонятно откуда. Она на вид была совсем старая, одеждой ей служил какой-то рваный ватник, голова была обмотана серым платком, перевязанным спереди, на ногах были валенки с калошами. Внешне очень напоминала Бабу Ягу. Было заметно, что передвигаться ей достаточно тяжело, но, тем не менее, она с упорством несла на левом плече два АКМа с откидными прикладами. Я поздоровался с ней, и выглянул в пробоину в стене туннеля. Погода стояла мерзко-пасмурная, вдали виднелись обгорелые скелеты разрушенных бомбежкой зданий. Метрах в двухстах от тоннеля я увидел одиноко идущего мента и удивился: по одному они обычно не ходили. Я попросил у бабушки один из ее "Калашниковых" и вылез, через пролом. Приклад у АКМа был какой-то раздолбаный и плохо держался. Я посмотрел в магазин, он был почти полон патронов. Я передернул затвор, встал на колено и поймал в прицеле мента. Пули были трассирующие. Мент упал после второй короткой очереди. Я вернулся в туннель, отдал бабушке автомат и поблагодарил ее. "Ты хоть бы посмотрел, что у него есть",- деловито проскрипела бабка. Я понимающе кивнул, вновь вылез и пошел к менту. Моросил мелкий дождь, земля была в стадии превращения в грязь, повсюду блестели лужи. Мои туфли прилично увязали в земле. Подходя, я пожалел, что отдал "Калашников" и вытащил револьвер, вдруг мент только ранен. Но он лежал на спине, глядя остекленевшими глазами в свинцовое небо, и в его груди были отчетливо видны три входных пулевых отверстия. В правой руке он сжимал ПМ. Рука еще не одеревенела и я, хоть и с трудом, но довольно быстро разжал ему пальцы. Вторую обойму я вытащил у мента из кобуры и все это сунул в карман куртки. Уже собираясь уходить, я посмотрел на свою обувь и понял, что для экстремальных условий она совсем не годится. Тогда я стянул с мента сапоги и, засунув их под мышку, пошел назад к туннелю.
Бабка уже куда-то смылась. Пройдя некоторое расстояние по туннелю, я свернул влево, в какое-то сырое полутемное помещение. Я начал переобуваться, сапоги были почти по размеру. Когда я обувал второй сапог в проем двери вошел мой студенческий дружок. Я почему-то не особенно удивился. Мы поздоровались, а затем он как бы невзначай объявил, что у него сегодня день рождения. Мы с ним оба рассмеялись, но когда я подошел к нему ближе, чтобы побрататься, то увидел, что все зубы на верхней челюсти у него отсутствуют, во лбу пулевое отверстие и часть затылка снесена напрочь. Я, на всякий случай, сделал вид, что ничего не заметил. Он предложил мне справить его праздник и я не нашел причин, чтобы отказаться. Но после моего согласия из всех углов помещения стали медленно выбираться какие-то странные полуразложившиеся личности, только отдаленно напоминающие людей. В моей голове явственно возникла мысль, что праздновать они сейчас будут мной. Поняв, что напоролся на вурдалаков, я начал пятиться в сторону двери, но они это заметили и стали конкретно брать меня в полукольцо. В порыве жизнелюбия я с максимально доступной мне скоростью достал из кармана куртки "Макаров" и начал долбить в них почти в упор. Девятимиллиметровые пули валили их с ног, но дураку было понятно, что свинцом их не возьмешь. Тогда я выскочил из комнаты в туннель и, что было сил, побежал по нему. Бегать в сапогах я не привык, они казались мне тяжеленными, чуть ли не свинцовыми. Вслед за собой я слышал топот и рев упырей.
Я свернул в боковую комнату вправо: это оказался общественный туалет с длинным рядом кабинок. Пробежав вдоль всего ряда я заскочил в предпоследнюю, которая была открытая, но не успел закрыться и вслед за мной сунулась рожа вурдалака с выпирающими клаками и вытекшим глазом. Не зная, что делать я вдруг заорал: "Занято! Куда ломишься!". Вурдалак опешил и сказав: "Понял, что орать-то", вдруг пошел писать в следующую кабину. Тогда я выскочил из своей и долбанул ему в спину из ПМа, но взглянув вправо увидел приближающуюся толпу его собратьев. Вид их был ужасен и агрессивен, и я понял, что мне приходит хана. Говорят, когда очень хочется жить, появляются дополнительные силы: я подпрыгнул и, каким-то чудом, буквально выскребся в маленькое окошко, находящееся почти под потолком. Вслед за мной, мешая друг другу в окно заскреблись мои жуткие преследователи. Я попал в другой туннель- родной брат предыдущего. Пробегая по нему я увидел закрывающуюся дверь лифта, успел засунуть в щель ногу и просочился внутрь.
Лифт пошел вниз, в нем помимо меня находились еще две юные, довольно импозантные особы, но клеить их у меня не было абсолютно никакого настроения. Пройдя некоторое расстояние, лифт внезапно оборвался и я почувствовал, что он летит вниз с огромной скоростью. Девки дружно завизжали. Стены лифта почему-то были оббиты сеткой-рабицей и я, словно обезъяна, забрался по ней почти, что до потолка. Мои юные попутчицы также попытались залезть, но в этот момент лифт рухнул. Удар был очень сильный. Сорвавшись со стены, я обо что-то сильно ударился спиной и некоторое время не мог пошевелиться. Затем с трудом встав, долго пытался вновь научиться дышать. Немного придя в себя я огляделся и увидел, что пол кабины лифта пробил огромный бетонный надолб. Девушки были красивенькие, но все какие-то изломанные и явно мертвенькие, хотя крови видно не было. Двери кабины не открывались, и мне удалось это сделать с большим трудом. Но когда я попытался пойти по следующему коридору я обнаружил, что моя правая нога, после очередного шага согнулась и отказывается разгибаться. Я сел на пол и начал изо всех сил ее разгибать. Что произошло дальше, я не успел уловить, настолько я был занят своей ногой. Вспышка была ослепительной, словно в моей голове взорвалось солнце, и я понял, что я попал.
Р.S. Мой чертов серый кот отлежал мне правую ногу, она затекла и я вынужден был проснуться.