Подвойская Леонида Ивановна : другие произведения.

Сектор "Дракон"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.59*42  Ваша оценка:

  
  
  
   СЕКТОР 'Дракон'
  
  
   Глава 1
  
  Вот, казалось бы, кому вздумается переться по лестнице на двенадцатый этаж? Я же специально облюбовал это место для рандеву с Аськой. В глазки на нас не попялишься, а взбираться по лестнице - не для любопытных старушенций роскошь. Нет, конечно, лестничный пролет, это - отстой. Тем более, что маман дома нет. Но Аська - девушка правильная. В это самом смысле, в котором вы подумали. Дома мало ли на какие интимности этого пацана потянет? Вообще-то его и на лестнице потянет, но сама обстановка будет сдерживать. Тем более, что парнишка (то есть - я) воспитанный. Вновь в том самом смысле слова, о котором вы подумали. На лестнице определенную границу приличия не переступит. Да и самой здесь в таких границах держаться полегче.
  И на тебе - когда мы сладостно прохаживались вдоль этих границ, на одиннадцатом этаже остановился лифт. Ну и пусть себе. У каждого свои заботы. Так нет! Надо было подняться прямо к нам и этак аккуратно покашлять. Другому я бы тут же нюх начистил. Но не маман же! Потому я только ос3уждающе так вздохнул, а Аська ойкнула и отвернулась.
  - Здравствуй, Ася! - улыбнулась моя мамаша. - Извини, что вот так вмешалась, но у нас с Марком (это - я. ваш покорный слуга) очень срочное дело. А он в таких случаях мобильник отключает, - кольнула она и меня и Аську.
  - Пойдем, скоро семь, а нам надо срочно к Кэпу. Три минуты вам.
  - К Кэпу? - изумился я, рванувшись за маман. Спохватившись, спрыгнул через ступеньки назад к девушке.
  - Знаешь, Кэп - это... - хотел объяснить я. Не успел.
  - В 'таких случаях' отключаещь? - повторила Аська, обжигая меня зелеными кошачьими глазами. - А в таких? А в таких? А в таких?
  Три вопроса чередовались с тремя довольно тяжелыми пощечинами. А казалось бы, какие мякенькие, тоже кошачьи лапки. Угу. С коготками. С когтями!
  Аська дробью процокала вниз, а я, вытирая кровь с царапин на щеках, помчался в нашу квартиру. Дело в том, что Кэп... Кэп... Это очень длинная история и я расскажу о ней поподробнее, когда отдышусь, ладно?
  В принципе я заданный временной интервал выдержал - трех минут хватило для выяснения отношений и быстрого прощания. Тем не менее, маман хмуро взглянула на меня и продолжала запихивать что-то свое в чемодан.
  - Мы? Сами? К Кэпу? - спросил я. Дело в том, что раньше Кэп сам вылавливал то меня, то мамашу, вывозил в разные жудостные места, где спрашивал: ' Когда?'. А тут: ' Нам надо срочно к Кэпу'.
  Лю ( я иногда так ее ласково называю про себя, не все же 'маман') застегнула чемодан, упала в кресло, как-то очень серьезно взглянула на меня.
  - Иди смой кровь. Только аккуратно, не размажь нигде. Залепи и быстро сюда. Очень серьезный разговор будет.
  ' Если насчет Аськи, то зря', - подумал я, направляясь в ванную. 'Да и о вчерашней драчке, то тоже ничего серьезного. Неужели Серж наскулил?' Аськины царапины были ничего себе, сразу видно - любя. Ну, да не впервой. Вот, как-то с детства сложилось, что мой фейс притягивает на себя всякие мелкие напасти. Так чтобы по серьезу, типа там челюсть сломать, или нос своротить, этого пока не случалось. Самое серьезное - один мелкий гаденыш еще в пятилетнем возрасте проехался каким-то стеклом мне по щеке. Правда, и я что-то там ему... Не помню, что, но не такое подлое. Хотя и первый. В общем, зла на него не осталось, а вот шрамик маленький вот здесь под глазом остался. Хотя, как говорит Аська, 'это не шрамик, а шармик'. И сама теперь вот, тремя 'шармиками' украсила. Эти, правда, сойдут. И все равно, зачем ма такое сказанула? В конце концов, когда я, ' в таких случаях' отключал мобилу? Клевета! Ну, если не в смысле наличия 'таких случаев', то насчет мобилы - точно. Но отключал. Провокация. Зачем?
  С этими вопросами я вышел из ванной. Но Лю тут же так меня озадачила еще больше.
  - Вот, - протянула она мне пузырек с бурой жидкостью. - Накапай в раковину, на руки, вытри полотенцем. Капни на свой 'станок'.
  - Но ма...
  - Потом. Делай.
  Я знаю свою маман. Просто так или сдуру она давно ничего не делает. Поэтому я брызнул чужой кровью (тоже не дурак, соображаю что есть что, другое дело - зачем?) в раковину, измазал полотенце, немного поколебавшись, слегка мазанул по станку. Я все-таки несколько брезглив, поэтому с бритвой придется попрощаться. Правда, пользуюсь я ей... скажем так, не каждый день, поэтому потеря невелика. Вот только - на кой?
  Когда я доложил Лю об исполнении поручения, то получил три интереснейших причиндала типа штемпелей.
  - Потыкай по своим вещам.
  Увидев на месте штампов какое-то подобие пальцев, я что-то начал понимать.
  - Это 'они' как бы у нас были? - спросил я Лю, 'тыкавшую' подобными инструментами по окружающей мебели.
  - Почти угадал, - как-то грустно улыбнулась ма. - Это были мы.
  - Угу... Мы... Были. Не въехал.
  - Все потом! Вот, держи - протянула она мне довольно увесистый кейс. - И быстро вниз! По лестнице!
  Можно было бы и возроптать, но если дело касается Кэпа... Я послушно посыпался вниз, ощущая за своей спиной дыхание маман.
  Судя по быстрым целенаправленным действиям Лю, все было продуманно и спланированно. А именно - трамвай, автобус, опять трамвай, вокзал, поезд, плацкарт. Только когда проводник проверял билеты, я узнал дальнейший маршрут. Хм... Мортир. По столичным меркам - еще то захолустье. Нет, раньше там да, там оружейный завод еще тот был. Отсюда как бы и название города - знаменитые мортиры отливали. Но теперь... Только что курортная зона. Даже только прикурортная. Что там еще? Что-то с аэропортом связано. Вроде как был там военный аэродром, а потом за ненадобностью его конверсировали. Но в чем фишка - не помню. Может, мы оттуда, дабы замести следы, стартуем куда-то дальше?
  - Тоже на курорт? - прервал мои размышления сосед по плацкарте. К моему удовольствию поезд оказался полупустым, мужиков - всего ничего. Но надо же! Поезд еще только дернулся, а этот, единственный в нашем отсеке, тут же начал клеиться к моей мамаше. Но его надо бы извинить. Я еще не рассказал вам о моей Лю. Дело в том, что мой папаша был... ну, скажем мягко, влюбчив. Ну и довлюблялся до скандала - ма родила меня в семнадцать. Потом с этим делом, в смысле братиков мне или сестренок завязала. Вот теперь ей тридцать три, она типа 'бизнес-леди'. Может, я и предвзято к ней отношусь, но в том, что есть 'бизнес-леди' более знойные, никто меня не переубедит. Во-первых, фигурка 'все при всем'. Во-вторых, фейс такой вамповый. И еще - глаза. Такие, немножко навыкате, но лишь настолько, чтобы понять - вот это глазищи. И натурально, без линз зеленые. И как она на посулы моего папаши развелась? Думаю, только по наивняку. Кстати, она тоже откуда-то из глуши. Сейчас бы она папашке такой укорот устроила! Но тогда и я сейчас бы вам ничего не смог рассказать. За отсутствием.
  Лю, что-то выискивая в смарте, рассеянно кивнула и улыбнулась. Держу три к одному, сосед сейчас спросит про ' братика'.
  - С братцем едете?
  - С сыном, - привычно ответила ма, продолжая терзать айку.
  Догадываетесь что сейчас скажет наш новый знакомый? Ну конечно!
  - Да что вы говорите! Не может того быть! Вам всего-то...
  - Маме всего двадцать три. Мне - шестнадцать, - ответил я за маман.
  - Но тогда... Тогда... - замялся сосед.
  - Бывает, - равнодушно пожал я плечами.
  - Разыгрываешь! - деланно засмеялся попутчик. - Веселый мальчик.
  - Конечно, шучу, - заулыбался в ответ и я. И громким шепотом добавил. - На самом деле мамочке уже пятьдесят девять. Я младшенький, а все это - обвел я рукой вокруг своего лица - у нее пластика.
  - Что вы говорите? - оторвалась от мобильника Лю.
  - Да нет, ничего, - промямлил озадаченный сосед, вглядываясь в маман.
  - А-а-а, - рассмеялась она. - Мой братушка опять в своем амплуа. - Разыграл?
  - Еще как! - улыбнулся наш попутчик.
  Слово за слово, и Николь (так он представился. Нормально, да? Уже за сорок, а все еще 'Николь'!) рванулся в вагон-ресторан заказывать столик, а Люс вычитала мне нотасьон о необходимости соблюдать конспирацию, не высовываться, не дерзить и тем более, не скандалить. В Мортир мы должны заявиться серенько.
  Я согласился, оговорив условие, что не потерплю слишком откровенных приставаний этого Николя. Ма эти условия приняла с оговоркой, что сама будет решать, какие приставания будут 'слишком откровенными'. И вновь я не добился внятного объяснения всему со мной сейчас происходящему.
  К счастью, Николя в вагоне-ресторане, ухаживая за Лю и явно намереваясь ее подпоить, так нарезался сам, что приставать оказался не в состоянии. К его, конечно, счастью, потому, что кулаки у меня все-таки чесались. Потом его, по меткому сравнению классиков, тяжелого во сне, как комод, мы с проводницей переволокли в нащ вагон. Ну, не хотелось мне с ним возиться, но проводницу было жалко. Совсем молоденькая. И если бы какой крокодил был. А так... За что и были вознаграждены - его, уже храпящего, отселили в свободный отсек.
  - Вот теперь слушай, - наконец-то начала Лю шепотом свое откровение. - Мы уже умерли. Убиты. И зверски изуродованы. Но по генетике и пальцам установят, что это - мы.
  - Это мы, значит дома...
  - Да, оставили генетику для сравнения.
  - А... убили кого?
  - Потом, - отмахнулась Лю.
  - Как 'потом'? - изумился я. - Кого-то вместо нас грохнули... Ты что, ма, заказала кого?
  - Трупы заказала. Скоропостижников под нас закосили. Не об этом сейчас. Мы теперь - другие люди. И у нас будет другая жизнь. Может, навсегда. Это трудно, сынок, но это надо, пойми, на-адо.
  Она редко называет меня 'сынком'. Как и я ее 'мамочкой'. Но сейчас вот вырвалось. Волнуется? Или от вина? Все-таки поугощал ее крутым вином этот Николя. Вот тоже, странно, в ресторане шикует, а едет в плацкарте.
  - Ну, надо так надо. Даже интересно, по легенде пожить, - не понял я ее волнения. - А где она будет, эта 'другая' житуха? Не в этой Мортире хотя бы?
  - Там я заказала себе пластику. Фейс мне, увы, придется сменить.
  - Но ма! - даже вскочил я с места. - Такой... Такое...
  - Красивое? - улыбнулась ма, как-то очень по хорошему, по доброму взглянув на меня. - Ничего. Вот, посмотри, промоделировали мой новый фасад.
  Я вначале нехотя взглянул. Затем присмотрелся. Присвистнул, забрал карточку и начал пристально вглядываться.
  - Ну и как? - через некоторое время забрала у меня фото Лю.
  - Круто! А со мной что делать будем?
  - С тобой - ничего.
  - Ну-у-у, это не по-пацански. Ты, значит, смываешься, а я - за весь базар отвечаю? - шутливо возмутился я. Хотя, в каждой шутке только доля шутки. Если надумают искать, то - и её и меня. Но должна же она понимать, что если Кэп меня выследит, то и о ней все выпытает.
  - Нам надо продержаться пару месяцев. Несколько месяцев, - поправилась ма.
  - Может, сказала бы ты Кэпу все, что знаешь, да и жили бы тихо- мирно?
  - Никогда! Да и не знаю я ничего, - быстро спохватилась Лю. - И скоро у Кэпа и его команды руки будут коротки нас тронуть.
  - Выйдешь замуж за олигарха? - поинтересовался я планируемым изменением нашего статуса.
  - Совсем-совсем другая песня. Но не сейчас и тем более, не здесь. Пока привыкай к новой биографии. Вот, почитай, - протянула она мне паспорт.
  Я оказался Михаилом (буду представляться Майклом, Мишелем, это уж как кому понравится) с очень странной фамилией Борто.
  - Я француз? - справился я у Лю о своей новой национальности.
  - Полукровка, - улыбнулась она в ответ, вновь что-то выискивая в 'айке'.
  - М-м-м, спасибо, - промычал я, прочитав отчество. - Какое-то садистское чувство юмора.
  - Что было, сынок, что было. Главное - не липа.
  - То есть такой Зигмунтович где-то обретается?
  - Обретался. И не один. Со старшей сестрой.
  - И их...
  - Я же тебе сказала, это...
  - Скоропостижники?
  - Они погибли в автоаварии. Теперь мы живем за них, а они будут похоронены за нас. Вот, кстати, смотри, - протянула она мне свой смарт.
  В новостях часа действительно сообщили, что в страшной автоаварии (тачка попала под поезд) погибли водитель такси и два пассажира. Их разделало до неузнаваемости, но по документам личности всех троих установлены. Это...
  Слышать свое имя в таких новостях очень даже непривычно.
  - Так вот, Марк... То есть, Майкл, - продолжила Лю, забирая мобильник. - Кэп и его банда от нас не отстанут. Огромные бабки на кону. Ни он, ни его отморозки не поверят, что твой отец эту тайну унес с собой в ад. Что он её отрыл, это даже не обсуждается. Но выпытать ее у твоего папаши Кэп не успел. Все-таки Вик был еще тот... кадр. И сам с пытки соскочил и еще трех Кэповых палачей с собой прихватил... Но эти подробности не для детей, - спохватилась Лю. - И Кэп, надо отдать ему должное, довольно долго терпел, - вынюхивал, выслеживал. Ждал, когда я осмелею и пойду в пещеру Алладина. Но сейчас его на чем-то нагрели, бабки срочно понадобились, и его уроды вот-вот принялись бы за нас 'вплотную'.
  Что такое у Кэпа 'вплотную', я немного слышал от ребят. Но это так, фольклор. А вот папаша мой по пьяни дружку своему на кухне рассказывал. Уж кто-кто, а он знал. Поэтому, когда гориллы Кэпа поволокли его 'поговорить вплотную' - подорвался. И их - туда же. Троих. А еще двоих здорово посекло. Все-таки 'лимонка' - РПГ еще та граната. Но поподробнее о папаше в другой раз. А вот насчет 'вплотную', то поверьте, лучше не надо. Поэтому я вновь вчитался в новый паспорт.
  - Надо же было подменить документы на наши? А эти откуда чистенькие, если...
  - Но Майкл, ты вот в такси с документами ездишь? Нас опознают по нашей машине, нашей одежде, потом - по генетике.
  - А эти их ксивы? Сначала у них стащили документы, а потом они попали под поезд? - насторожился я.
  - Да успокойся ты, - протянула руку, чтобы потрепать меня по волосам Лю ( есть у нее такая раздражающая привычка).
  - Что-то здесь не так, ма, - уклонился я от такой ласки. - Что-то здесь нечисто. Как бы нам с такими фокусами не влипнуть...
  - Да что ты, что ты! Больщой полицейский бонза занарядился. Все не так. Вот эти документы - не тех несчастных. Сегодня дождались смерти каких-то бомжей приблизительно нашего возраста.
   - Бомжа моего возраста?
   - Думаешь, не бывает? Ну, пусть не бомжа, пусть беспризоры. Вот... Потом их переодели в нашу одежду, посадили в нашу машину и - на переезд. А документы 'слиповали' гораздо раньше. Но очень правдоподобно, с занесением во все банки данных. И знаешь, чего мне это стоило?
  Я отрицательно покачал головой, чувствуя, что заливаюсь предательской краской.
  - Это ты так думаешь о своей мамочке? - коротко рассмеялась Лю. - С одной стороны слишком высоко ценишь мои внешние данные. Нет, дружок, я не настолько дива, чтобы за ночь со мной такой ментовский бугор пошел на должностной или какой-то там еще подлог. А с другой стороны слишком низко относишься к моим моральным принципам. Чтобы я с кем-то в койку ради выгоды? Запомни братик, твоя бывшая мамаша была негодной женой и, наверно, никудышной мамашей, но ...эээ путаной - не-е-ет.
  - Почему 'бывшая мамаша'? - тормознул я.
  - Но я же теперь твоя старшая сестра Марта (тоже угораздило!) Зигмунтовна.
  - Хоть здесь повезло, - усмехнулся я.
  - Это в чем же?
  - Могу дальше называть тебя 'ма'. Как бы сокращенное от этой самой Магды. А вообще, что за имена такие диковатые? Может, следовало что-нибудь серенькое?
  - Ну... Миша не самое яркое. Даже если и Майкл. Понимаешь, по легенде мы с тобой как бы дети иммигранта. Зигмунт Борто, мелкий такой бизнесмен приехал к нам за налоговыми льготами. Развернулся, было, но потом пропал без вести. Сильнейшие подозрения были на убийство. Но... В общем, следствие приостановлено. Даже дело в архиве имеется, спасибо бонзе.
  - Целое дело состряпали? - удивился я.
  - Да нет. Дело было. Точнее, оно и есть. Этот Борто тоже был. Вот детки его в деле начали фигурировать только теперь.
  - Лихо.
  - Кэп, даже если бы заинтересовался этими детками, до Интерпола за подтверждением не дотянется, а остальным на сироток наплевать. Помощи же не просят, значит обеспечены.
  - А на самом деле?
  - А на самом деле... Ты так и не поинтересовался, чего нам это стоило, - вздохнула ма. - Это стоило нашей квартиры. Нет, не всей. Половины. Но где-то в районе стоимости ванной уйдет на пластику...
  - А на стоимость кухни и туалета полгодика проживем! - съязвил я.
  - Да. И за это время мы должны добраться до этого чертового клада. И начнем завтра же. Ты начнешь!
  - Значит, он...
  - Да. Это слово он шепнул мне, когда гориллы начали ломать дверь. Сунул в руку вот эту флэшку и затолкал меня в ванную. Потом... Ну, ты помнишь.
  Еще бы не помнить! Сидел тихонько в своей комнате, когда во входную дверь ломиться начали. Высунулся, было, а папаша как рыкнет! Рычать он умел. И этот рык порой делом подкреплял. Ну, последних год-два силовые методы воспитания он редко применял, а раньше - ого-го! Я то и на единоборства пошел для того, чтобы когда-нибудь ему в ответ так отмахнуться! Ну, в общем я от этого рыка назад в комнату. Дверь поплотнее прикрыл, опять за симулятор пристроился. Все никак посадка на авианосец не удавалась. А в зале несколько секунд что- то побубнили, затем ка-а-ак! Не знаю, что меня больше оглушило - сам взрыв или рев нескольких глоток после него. Выскакиваю в зал, а там... в общем, не для слабонервных. И правильно говорит ма: 'Ты помнишь'.
   Я согласно покивал головой, и моя 'старшая сестричка' продолжила.
  - Только вот что... Всё это время нам надо не высовываться.
  - Перейдем на нелегальное положение? Явки, пароли. Или выроем схрон в лесу? На подножном корме еще больше продержимся.
  - Не прикалывайся. Наоборот. Мы должны... ммм легализоваться.
  - Как говорил Бендер, смешаться с бодрой массой служащих? Но на кой?
  - Когда мы дороемся до бабок, нужно будет слинять отсюда. Но слинять официально. Нелегальный переход может окончиться, как у того же Бендера.
   - Угу... Значит...
   - Увы... Пойдешь в местную школу.
   - Но... э-э-э...
   - А еще - в местный аэроклуб.
   - Уже не так паскудно. Потом на свою долю открою бизнес - куплю лайнер. На пилоте сэкономлю.
   - На свою долю? - похоже, искренне изумилась Лю.
   - Ну да. Хоть ты и моя старшая сестра, но все-таки сестра. И компаньонка. Поэтому...
   - Ладно, проехали. Давай укладываться.
   - Ничего не проехали! - возмутился я. - Мы добываем... сколько там? Ну, пусть десяток миллионов. Ты делаешь пластику, устраиваешь личную жизнь, а я - в пасынках у твоего нового мужа?
   - Новый муж? Никогда! - отрезала Лю.
   - Ну, бойфренд. Еще лучше какой-нибудь жиголо нарцисс. Нет уж. Из уважения к вашей личности согласен работать на какие-то жалкие... сорок процентов, - озвучил я позицию Бендера во время исторического торга в дворницкой.
   - Гены, - вздохнула в ответ Лю. - Хорошо, сынок. Добудем - забирай все... Нет, треть уже не наша. Тому самому менту...
   - Но он же уже получил! - возмутился я.
   - А за дальнейшее прикрытие? А потом - за 'окно' на границе? А оставшееся... Знаешь, забирай все, а что матери отжалеешь, на том и спасибо.
   Это прозвучало почти искренне, и я почти растрогался. Но только почти, потому что знал - не любила меня Лю так сильно для таких вот порывов. И даже не так. Как раз для вот таких стихийных порывов, может, ее любви и хватало. А вот по зрелому размышлению...
   Для зрелого размышления я расстелил постель и забрался на верхнюю полку.
  Ненавидела она отца за свою искалеченную жизнь. Ну и меня, порой, заодно, как прямое следствие. И еще за то, что уж очень я похож на отца. Внешне. И внутренне, наверное. Потому, что когда чего накосячу, а там более, где нахулиганю, она вздыхает: 'Гены, гены'. Хотя, если разобраться, то и ее гены - не сахар. Вы бы посмотрели, как кидалась она с одними своими когтями на папашу. Не глядя на его невменяемость, на 'розочки' или 'бабочки' в его руках. И тот, вкровь расцарапанный, довольно часто отступал. Но не всегда. И в других случаях ох и огребали мы с ней. А потом вместе тихонько плакали, когда упившийся подонок, наконец, засыпал.
  Потом все изменилось. Резко. Радикально. Ну, не само собой... Ладно, дело прошлое, чего уж там. Видимо, все-таки, действительно, гены взяли свое. После очередного 'сеанса', услышав храп папаши, я выломал дверь из кладовки и рванулся в коридор. Там стояли 'дерьмодавы' отца, - высокие такие ботинки, типа десантных, на шнуровке. Здесь, главное, не тормозить. И не только здесь. Если на что решишься - не тормози. Быстро их расшнуровав, я примерился. Нет, голова у папаши была здоровая - одного шнурка не хватило бы. Связав оба, я соорудил петлю и так же быстро рванулся в спальню. А там - дело минутное. Тем более, что он и стригся наголо, чтобы скрывать раннюю лысину. Только и всего - голову приподнять, петлю накинуть, а затем...
  А затем он открыл глаза. И еще страшно так захрипел. И желая этот мерзкий хрип прекратить, я все сильнее и сильнее сжимал петлю. В первые секунды папаша пытался оторвать мои руки, но очень быстро его хватка ослабела...
  Нет, не задушил. Лю оторвала. Но, как говорили эскулапы, выжил он чудом. Лучше бы этого чуда не произошло. Пережив клиническую смерть, папаша другим. Выдержанным. Внимательным. Ровным. Но это - только с Лю. Со своей спасительницей. Что же касается меня... Возраст уголовной ответственности тогда еще у меня не наступил. И при первом же посещении папаши в больнице, не дожидаясь его выздоровления, я шепнул ему, что постараюсь завершить 'дело деда' до достижения этого возраста. О деде и его деле - потом. Как я понял, Лю ему тоже кое-что нашептала, поэтому менты все это расценили, как неудавшийся папашин суицид.
  Он сам, это, конечно, так не расценил. Кулаки в ход больше не пускал, но взглядом убивал регулярно. И черные замыслы явно вынашивал. И еще. Не знаю, что ему там привиделось во время клинической смерти. Говорят, что многие на том самом пороге видят родных, близких, даже Христа, многое понимают, становятся чище и добрее. Ну, не знаю, не знаю. По-моему, Христа папаша явно не увидел, а если и увидел покойную родню, то лихая она была, под стать папаше. И насоветовали они ему, так насоветовали. Ну, был он программистом-недоучкой. Запойным неудачником. Теперь же связался с самим Кэпом. Да еще как связался!
  Хотя, мне эти его связи по-барабану были. Несколько напрягался по первянке, типа, не заказал ли папаша меня Кэпу? Но меня немного знающие ребята успокоили - Кэп по мелочевке никого мочить не будет, а у папаши не те бабки, чтобы заказ оплатить.
   Вот так все и дымилось. Папаша был на 'коротких побегушках' у бандюганов, но кое-какое бабло имел. Занятия у него были, первое время, как я догадывался, не по специальности программиста. А чего там догадываться, если папаша дрыхнет вповалку пьяный, а у него под пиджаком 'плечевуха' с пушкой. Но один раз он отработал что-то 'хакерное' и поднялся на уровень выше. А потом стал носиться с новой идеей. Сам до нее додумался, или Кэп его озадачил - не знаю, не знаю. Ну, это насчет знаменитого 'Кривого клада'. Не знаете? Да не прикалывайтесь, знаете. У нас эту легенду все знают. Ах, вы не из 'нас', типа не местный? Ну, тогда, конечно... Хотя, если в Инете понырять... Правда, тоже надо знать, где нырнуть. Лады, немного расскажу. А то, не поймете из-за чего вся эта волна поднялась.
  
   Глава 2
  
  Вообще-то 'Кривой клад', это 'клад Кривого'. Пират такой был. Одноглазый, значит. Интересно все-таки, почему многие их знаменитых пиратов какие-то увеченные? Может, мода такая была, как сейчас на тату? Но неважно. И вот, этот Кривой со своей командой прихватил однажды очередной галеон и призадумался - не пора ли на покой? Поскольку уже задрали его эти риски - то команда взбунтуется, то молодой преемник норовит нож в спину воткнуть, то английский корвет ко дну пустить. Устал. А как из такого бизнеса на покой уйдешь? На виселицу-то несложно, а вот по покой, да еще с почетом? И знаете, что удумал? Однажды в порту снял черную повязку с глаза, сбрил все эти причиндалы типа 'борода-усы - баки', переоделся в цивильный прикид и ломанулся в глушь, где его никто не знал. А в глушь в те времена - это к нам. Нет, как патриот своего отечества должен подчеркнуть, что и тогда наша столица гремела на весь цивилизованный мир. Хотя и сжигал ее несколько раз мир нецивилизованный. Или не так цивилизованный. Ну, еще пару городов были довольно известны. И, конечно же, Сектор. А в остальном... Впрочем, как и в других царствах-государствах того времени. И вот наш кривой прибыл сюда с ксивой какого-то воителя-полукровки. В смысле, по матери он как бы наш, а по отцу из испанских неких грандов. Некоторые утверждают, что так оно и было. Будто бы когда нашу столицу в очередной раз варвары взяли, они матушку нашего героя в рабство захватили. Но по пути их корабль перехватили испанцы, их капитан, ясно дело, влюбился в прекрасную пленницу, да так, что по всем правилам на ней женился... Ну, и так далее. Вот от матери Кривой знал наш язык, она же и привила ему любовь к нашему отечеству. А дальше эта мелодрама развивалась как по нотам - отца назначили губернатором какой-то приморской провинции, на портовый город напали пираты, с губернатора голову долой, у матушки еще более печальный конец, а мальчишку - с собой. Там он набрался дурных привычек, вырос, сам стал пиратским капитаном, а потом - вот, к нам, жить-поживать да грехи замаливать.
   В столице Кривой жить не захотел, выкупил феод у какого-то разорившегося рыцаря, отстроил разрушенный замок, задумал семью завести. Говорят, сам он был ничего, тем более, что вместо выбитого стеклянный глаз вставил. Очень искусной работы. Другие 'Кривоведы' говорят, что у него вообще оба глаза свои были. Просто наш пират после одного из боев повязку на здоровый глаз одел. Дабы и имидж поострее создать, и как бы он уже тогда об исходе задумался. Прозорливый такой флибуста был. И что? Кое-кто, когда его к нашему королю допускали, в силу тогдашних возможностей в этой легенде покопался. И наличие такой матушки, и документы о браке, и о рождении, и даже гибели родителей - подтвердилось. А что потом был в рабстве, откуда вот только недавно, при последнем штурме варварского оплота сбежал - какие тут документы? Да и не просто сбежал. Рабствовал он якобы у самого Яхрета - известного ворюги-казначея, посаженного затем на кол на растрату султановской казны. Так вот этот Яхрет казну не распылил куда не попадя, а попросту спер. И прекрасно понимая, чем это кончится для него лично, драгоценности эти спрятал не в своем дворце и не в султанате даже, а мало помалу с караванами перевез... Тут наши губу и раскатали. Нет, не к нам, в сопредельное царство. Это тогда оно было сопредельным, а сейчас там сепаратисты, ('сепары' по-нашему) воду мутят и с драками вожжаются. В общем, где-то в районе Сектора. А слуг верных, конечно... того. Дабы не позарились да не разболтали. Но наш хитрец это прочувствовал. И накануне расправы сделал ноги. Он, канун этот, со штурмом совпал, вот Кривой и воспользовался. А потом, по дороге сюда, заглянул в схрон, отщипнул немного. Но со временем все сюда, на свою родину перевезет.
   Ну, если этого 'отщипа' на феод и замок хватило, то можно представить, какое там богатство хранится. Поэтому стали набиваться к отставному пирату в друзья очень многие - от короля до соседнего феодала. Типа, может, надо в снаряжении экспедиции помочь? Да и в участии тоже - вон что творится вокруг!
   Кривой от помощи наотрез не отказывался, но в поход за сокровищами не спешил - отмазывался необходимостью поправить пошатнувшееся за годы рабства здоровье. Этим он объяснял и длительные отлучки - как бы за границу на воды ездил. Только вот настучали нашему королю: не видали его на водах. Тому и стало ясно - перетаскивает хитрец сам потиху свое сокровище. Но тут еще вопрос, кто больший хитрец. Вот, зачем нашему сиятельству этот геморрой с переправкой клада? Это для отдельного феодала всего лишь контрабанда, а встрянь туда государь - это уже межгосударственные осложнения. А царства- государства вокруг нас тогда были - врагу не пожелаешь. Впрочем, и сейчас - не пожелаешь. В общем, решило наше величество дождаться, когда все это сокровище на его земле окажется, а уж тогда... Но чтобы 'тогда' не получилось, как с богатствами тамплиеров, то есть, чтобы 'шиша не вытянуть', внедрил он в стан Кривого засланца. Уточняю - к тому времени Кривого так уже никто не величал. Граф де Лобос. Это по-испански. И не из-за какого-то выдающегося лба. Лобо - 'волк'. То есть волчий граф. Нагловат все-таки был Кривой. Оставил намек на свое прошлое. Как потом оказалось - зря. Но по порядку. О засланце. Точнее - засланке. Этакая сиротка, но из знатного рода. А тогда ведь как было? Вот ты хоть Лобос, хоть Лесбос, хоть Лаосос. Но если не родной, то второго сорта. А на наш Олимп пропуск - древность нашей, исконной крови. Но была, была здесь замануха для иноземцев. Мудрая по большому счету. Дабы кровь эту освежать. Если ты сам древнего, знатного, пусть и не нашего рода, но взял в жены из нашего древнего, знатного, и взял их герб, или, хотя бы, совместил со своим, то ты - уже из нашего, древнего и славного. Как я понимаю, Кривому уж очень захотелось туда, к нашим Олимпийцам. Оно и понятно. Бендер тоже говорил про свой миллион: 'А главное - слава и власть, которые дают деньги'. Вот и возжаждал он любви, славы и власти в одном флаконе - в сиротке Клавдии. Та, по сценарию нашего величества, тоже как бы воспылала к Кривому чув-ства-ми, но, как представительница древнего рода, за нищего выходить замуж не могла. Не то, чтобы не хотела, а не могла. Королевский эдикт не позволял. Должен был для убедительности Кривой свое состояние показать - как родственникам невесты, так и королевскому казначею. Ну, родственников у сиротки не было, поэтому демонстрировать свой достаток пришлось Кривому еще и королю - как персональному опекуну представительницы старинного рода. Охмуренный пират и продемонстрировал. А когда согласие было получено, то в первую брачную ночь, еще и рассказал своей теперь уже супруге, что этот схрон - так, цветочки. А вот ягодки...
   Ну, а дальше - заезженная пластинка. Вдруг выплыли некоторые сведения, позволяющие сомневаться в биографии графа. Якобы прибыл пират сюда, и втерся в доверие к сиятельной знати... Зачем? Ну, конечно, за этим, за самым. Соорудить заговор, свергнуть святейшего и всемиловейшего, узурпировать власть, призвать сюда неверных, даже драков, и, в конце концов захватить и погубить нашу славную страну, поругать нашу истинную веру, растоптать нашу землю... ну и так далее.
   Поторопились. Ох, как поторопились. Ну, уж очень, очень руки по золоту свербели. Тем более, тут опять освободительный поход намечался, а за какие бабки? Но нашего пирата это все не интересовало, и он под самыми лютыми пытками места своего клада не выдал. А то, что он нашему владыке и своей Клаве показал, оказалось, говоря словами гоголевского Собакевича, 'фуком'. Нет, поверху в тех сундуках, которые продемонстрировал Кривой, были старинные монеты из золота восхитительной пробы. Но это - поверху. А вот ниже... И в том заветном месте, о котором он поведал, находясь в любовном пылу, тоже что-то могло быть. Когда-то. Или совсем недавно. Но когда в этот тайник в подземельях Волчьего замка пробрались нукеры нашего государя, там тоже 'фук' что нашлось. Хотя, по словам некоторых историков, все - таки 'нашлось'. Бочки с порохом, которые вдруг рванули. Хотя, может, и легенда. На том основании, что замок по приказу нашего величества потом разобрали. Чуть ли не по камешку. А что не поддавалось - взрывали. Кривого принародно казнили, как подлеца, посягнувшего на нашу святую особу. То есть на кол посадили. Дабы неповадно было. А вот его вдова... Знаете, а ведь его вдова потом вышла замуж за графа, чей замок находился в Мортире! Запамятовали? В городке, куда мы сейчас едем! Совпало? Ну-ну. Тогда продолжим. Сокровищ не нашли, клад Кривого, как и он сам, постепенно перешел в разряд легенд. Так бы все и заплесневело. Но во время Славной нашей революции наш народ повторил подвиг разрушения Бастилии. В интересующей нас части - в одной из камер были обнаружены записки Кривого. Историки, правда, до сих пор сомневаются, типа после таких пыток вряд ли кто сядет писать мемуары. Вроде как записывал кто-то с его слов. Возможно, подсадная утка, которая не только 'крякала' хозяину, но и записывала кое-что. Для потомков? Кто его знает. Сейчас уже не спросишь. Да и неважно. Так вот, в этих записках самое сенсационное - о кладе. Якобы Кривой, прочувствовав всю эту подставу, навел своих визави на ложный след. А вот на след настоящий алчущих может навести прилагаемая шифровка.
   Отдельный листок бумаги был исписан цифрами, буквами и какими-то совсем не математическими знаками, типа змей, пауков и прочей неаппетитной живности.
   И каких только расшифровок этого листочка не было! Я, читая весь этот бред в Инете, только ухмылялся. Уж если бы ты был уверен, что расшифровал все верно, то флаг, точнее, лопату тебе в руки! Доухмылялся. Однажды папаша, желая уличить меня в чем-то грязном, типа порнухи по Инету, тоже вчитался, а затем и въехал в проблему. Как я понял, поначалу его задело. Он, программист не сможет разгадать шифр какого-то полуграмотного пирата? Потом понял - здесь не только самоутверждением интеллектуального превосходства пахнет. Ну и озаботился. Засел. И, как я понял, сосватался с этой идеей к Кэпу. Потому, что и комп новый появился, и бабки, и какие-то музейные манускрипты Кэповы ребята к нам домой притаранили. Меня тоже поначалу этот вопрос занимал. А потом более насущные проблемы нахлынули. К примеру, с Медведем за Аську сцепились. Насыпать-то я ему насыпал, но он успел и мне немного шею своротить. Потом Серому надо было старый должок воротить. А он, гаденыш, последнее время типа телохранителей себе сосватал. Чуть выследил, когда он только с двумя из них остался. Вернул, но и сам успел огрести. Поэтому до интеллектуальных упражнений времени почти не оставалось. Да еще парашют. Не то, чтобы я какой эсктрим-фанат. Но на подначку попался. Классуха у нас - еще та. В прямом и в переносном. И вот, ее муж (наш завуч) нарвался в День Беретов на них самых. То есть, уже отставных, деградированних. Начал увещевать. Они, естественно, его немного... помяли. И вот она, оказывается, уговорила своего этот вопрос замурыжить. А в объяснение (я его потребовал на классном часе), сказала, так, глядя мне в глаза: 'А ты вообще сядь и утри сопельки. Кто не прыгал, тот вообще не мужик'. Ну, вы бы это стерпели? Уже завтра я был на занятиях в парашютной секции. Сначала по подначке, потом - затянуло. Плюс единоборства. И еще - язык... Но о своих заботах - как-нибудь потом. В общем, оставил я древний Кривой клад на откуп папаше. И он долго неистово рыл. И однажды явно что-то вырыл. Не будь он дурак, реализовал бы свою удачу потиху. Так нет, сразу - в запой. И в какой! Ну да ладно, пей, празднуй, но язык взнуздай! Щщщас! Вот и решил Кэп с папашей 'поговорить'. А тот, с перепою и перепугу... Ну, уже знаете.
   Вот такой расклад. И теперь я, некий Мишя, еду на верхней полке поезда со своей 'сестричкой' в места второго замужества вдовы Кривого.
   Я повернулся на полке, посмотрел вниз, на укладывающуюся Лю. 'Худенькая какая стала', - спохватился вдруг я. Довел, гад. Жаль, что не задушил тогда. А все-таки она меня любит. Вот, если немного въехать - на кой я ей? Ну, слиповала бы она одну только свою смерть. Проще. И 'воскреснуть' в новой шкуре одной проще. А со мной, малолеткой, возня и возня. На кой?
   - Наоборот, - сказал я.
   - Что? - не поняла Лю.
   - Ты забираешь себе все, а мне - по мере материнской или теперь - сестринской... заботы.
   - Эх, ты... 'Заботы' - поняла ма мою заминку. - Дурашка. Я же очень- очень тебя люблю. Тебя одного, - потрепала она мою причеху.
   - Я... тоже... ма... Но если ты воткнешься в какого козла, то тогда вываливаешь мне отступные. М... тридцать три процента.
   - А если не в козла? - улыбнулась Лю. Она у меня чудесно улыбается. С такими симпатичными ямочками.
   - Тогда... Тогда только двадцать пять процентов, - улыбнулся в ответ я.
   - Заметано! Почитай на ночь - протянула она мне свой айф. - Это более-менее полная наша с тобой легенда. Потом - спать. Завтра - новая жизнь, братик, - вновь потягала она меня за волосы. - Кстати, все это надо вэк. Под машинку. Будешь в новом имидже.
   В принципе я не возражал. По сравнению с переменой имени и фамилии причеха - это так, шелуха.
  
   Глава 3
  
   Утром начались назойливые извинения нашего нового знакомого. С обычными для таких случаев извинениями. Он как бы закрывал один крупный проект, не ел, не пил, не спал, вот его вчера и размагнитило. Насчет размагнитило - это он в точку. Дело в том, что мне как бы особо не спалось. Вот и ударило - будет дальше за Лю топтаться. А нам в новый имидж влезать. Это что, у него на глазах? Надо бы этого Николя обезопасить. А как отвадить куроротного волоцугу? Можно было бы накостылять ему в темной аллейке. Под звуки духового оркестра. Но здесь этот номер не пройдет. Надо быть некоторое время сереньким. Значит, надо подкинуть Николя реальных проблем. Личностных.
   В общем, я немного потрогал его вещички. Нет, очень плохо обо мне не думайте. Ничего не потянул. Тем более, людишки теперь осторожные, крупняк при себе не держат. Но даже если бы и был он при бабках, на кого бы он с утра подумал при их отсутствии? На тех, кто приволок его из вагона-ресторана в частности и всех обитателей нашего вагона вообще. Так на кой? Но проблемка у него будет.
   Поэтому на все его поползновения о дальнейших контактах я только улыбался и согласно кивал головой. Ма сначала взглянула на меня с удивлением, потом что-то просекла, тоже заулыбалась, безропотно набрала его номера и надиктовала свои.
   Николя, торжествуя, сунулся, было за такси, но, поскольку там следовало рассчитываться наличными, рванулся к банкомату.
   - Я сейчас!
   - Спасибо, но нам здесь рядом, - помахала ручкой ему вслед Лю.
   - Тем более, что это будет 'не сейчас' - шепотом добавил я.
   - Я сразу по твоему добренькому фейсику поняла, что ты что-то утворил. Что?
   - Потом. Давай, поехали, - потянул я наши вещи в подошедший автобус.
   - Но нам, действительно, недалеко! - уперлась Лю.
   - Отъедем отсюда хоть одну остановку!
   Ма осталась непреклонна - часть вещей надо оставить в камере хранения. Я понял и больше не упирался. В ячейку она положила только кейс.
   - На самый пожарный случай, запомни: Твой настоящий день рождения, - шепотом сказала она. Вот же конспиратор! Дело в том, что во всех документах указан не мой день рождения, а день регистрации. А с регистрацией по некоторым (об этом - не сейчас) причинам подзатянули. Но, кажется, и Лю не совсем хорошо помнила эту дату. По крайней мере, в ячейке она набрала совсем другой код, как я догадался, день смерти моего деда.
   - И эту дату хорошо запомни. Может, когда-нибудь помянем с чистой душой, - загадочно прокомментировала она, захлопывая дверку. Что она имела в виду, я выяснить не успел, - на вокзале раздались возмущенные крики нашего попутчика.
   - А теперь - бегом на автобус! - поторопил я Лю.
   Ма с тревогой посмотрела на меня, но в автобус села.
   - Он что, сейчас взорвется? - высказала она догадку, когда автобус тронулся.
   - Автобус?
   - Да нет! Этот Николь. С какого мы от него так шарахнулись?
   - У него... понимаешь... Картка... ммм... размагнитилась. Бывает, если поезд на электротяге. Теперь он без шиша. Кинулся бы к тебе за срочным займом. А теперь и нас как бы нет, и не до чув-с-т-в ему теперь, без бабла. Погодь, он сейчас очухается, будет названивать.
   Очухивался он довольно долго, как я понимаю, скандалил в ближайшем отделении банка. Лю он начал тарабанить, когда мы уже устраивались в снятой квартирке. Небольшая двушка, на самом краю городка. Хозяин, этакий кулачек. Вытянул у ма оплату за три месяца вперед, да еще попытался оставить за собой право приходить сюда, когда вздумается, 'дабы контролировать порядок пользования'. Согласились на компромисс: каждое первое число месяца - добро пожаловать. После его ухода и некоторых пререканий мне достался зал, а Лю - спальня. Кухонька была тесноватой, но при всех причиндалах. Балкончик...
   Осмотр прервал звонок мамкиной мобилы.
   - Началось! - констатировал я.
   Лю не отзывалась, но Николь был исключительно настойчив. Видимо, других вариантов спасения ему в голову не приходило.
   - А ведь достанет, - вздохнула ма. - Зря ты все это учудил.
   - Думал, нормальный мужик, сам выкарабкается. Да выруби ты звон, вот и все проблемы. И вообще, мобилу надо менять. Пойдем прямо сейчас.
   - Здесь ты прав. Пойдем. Только... Знаешь, подозрительным это ему покажется... И еще... Я знаю таких. Он теперь ни о чем другом не будет думать, кроме как меня разыскать... Нет! - Лю решительно нажала на клавишу.
   - Да... Устроились, спасибо... Да... Что вы говорите! И что теперь? Даже так? Какой ужас. Конечно... Да о чем речь? Да какие там... перестаньте. Только знаете, сама не могу, мне на прием скоро, передам с Мишелем. Да, там же, где расстались.
   Лю кинула смарт, покосилась на меня, полезла в сумочку.
   - Все понял? Вот, передашь своей жертве. Будет спрашивать, как вернуть, скажешь - при личной встрече. Как бы я сама его найду. На обратном пути постригись.
   На вокзал я не торопился. Во-первых, чтобы Николь не вздумал вычислять район нашего проживания, а во-вторых, просто интересно пройтись по новым местам. Городишко оказался маленьким. Но со всеми атрибутами в центре. Площадь, мэрия, флаг, поликлиника, школа, 'Евроопт'. Все, кроме флага, довольно миниатюрное. Оно и понятно - для обслуживающего санатории персонала. А вот парк миниатюрным не назовешь. Но туда - попозже. Вон и вокзал. А вон - и нервно курящий Николь. Почему они все, как только житуха кольнет, начинают 'нервно курить?'.
   - Извини, браток. Такой облом! - выстрели он явно заготовленную фразу. - Карточка, плели, что шесть степеней защиты, вдруг застопорилась. И здешние банковские вахлаки ничего не могут поделать. Только плечами пожимают. Надо возвращаться, а у меня нала - 'зеро'. И знакомых здесь никого, кроме вас. Конечно, можно бы с конторой связаться...
   - Или жене позвонить, - невинно продолжил я.
   - Да, но заводить ее по такому поводу... А поймал, поймал! - деланно посмеялся он ' небольшим смехом'.
   - Да мне по барабану, - пожал я плечами.
   - Да-а? Значит, настоящий мужик подрастает! Значит, сестренке своей про этот прокол стучать не будешь?
   - Ну-у-у, - задумчиво протянул я, протягивая деньги.
   - Понял, понял, юный шантажист. С меня причитается. Он быстро пересчитал купюры.
   - Зачем столько? - удивился он.
   - Сеструха сказала, на витамины в пути. И для ровного счета.
   - Я ваш должник. Верну с бонусами. Где остановились?
   - Сестра сказала, что сама вас найдет.
   - Угу. Даже так... Я буду в 'Гранде'. Лучший здесь 'сан'. Ну, извини, побегу за билетом.
   Он крепко, пожалуй, искренне пожал мне руку и кинулся к кассам.
   Неприятный все-таки тип. Ишь, купил мое молчание насчет семейного положения. Сам дерьмо, если меня таким дерьмом считает. Чтобы я свою сеструху так подставлял?
   Стрижка многого времени не отняла. Вот стоимость несколько удивила.
   - За конспирацию? - спросил я парикмахершу.
   Та, видимо, 'Двенадцать стульев' не читала, поэтому только поджала толстые губы и сунула мне округленную в меньшую сторону сдачу.
   'В порядке конспирации Лю здесь будут прихорашивать, а меня - уродовать' - вздохнул я, покосившись в ростовое зеркало. Хотя, может, и ничего. Непривычно только. И уши, вон торчат. За длинными волосами не видно, а теперь - Чебураха. Зато в ориентировке, если все же будут искать, укажут: 'Уши нормальные'. А у меня - нате! Такие уши не слипуешь!
  
  
  
  
   Дома я доложил об исполнении поручения и добытых при этом сведениях.
   - Урод! - прокомментировала их Лю. - Да черт с ним! Пойдем, много дел.
   Первым делом Лю приобрела нам 'айки', отдав прежние мне 'для обезвреживания'. Потом выбирали прикиды. Как вы понимаете, со мной справились быстро, а вот с Лю в бутике попотели. Отмазка у нее для меня была такая: 'Если женщина в таком возрасте и с таким фейсом возжелала пластику, значит, это очень непростая женщина. А очень непростая должна и одеваться очень непросто'. В принципе, логично. Но надо было бы эту цепочку рассуждения сразу довести до конца - уразуметь как это ' очень непросто'.
   Когда я, после двух часов ожидания, высказал это Лю, она выдвинула еще одну отмазку о том, что 'очень непростой' прикид должен быть универсальным, подходящим для двух лиц - нынешнего и грядущего. Ну, это еще на тот случай если бы я начал критиканствовать по поводу вот этих фиолетовых полупрозрачных брючат и такой же распашонки. Но мне это тоже как-то фиолетово. Главное, она меня не заставила рядиться в какие-нибудь бананы. Я вновь покосился в ростовое зеркало (их здесь на улицах довольно много). Обычный повседневный прикид, разве что с учетом здешнего курортного климата. И я в нем, да еще обритый - обычный, повседневный, тоже с учетом курортного.
   - Тормознем, отпразднуем прибытие, - кивнула Лю в сторону одной из открытых кафешек. - Начнем притираться к окружению. Да и просто есть хочется.
   От мангала распространялся такой аромат! Да и жрать, действительно, уже хотелось.
   Помимо снеди, Лю заказала себе какого-то местного вина, мне - местного же квасу. Ну, скажу я вам, и квасок! Может, в него какую дурь подмешивают? Вино, судя по всему, тоже оказалось как бы забористое, потому что Лю довольно быстро окосела.
   - За нашу новую жизнь! - сказала она уже 'под горячее' тост. - Ты, сына, не обижайся, что я отняла у тебя и имя и фамилию...
   - Насчет фамилии - зря, конечно. Громко звучала!
   - Не перебивай! - нахмурила бровки ма. - Слушай сюда!
   Она допила бокал до дна, наклонилась ко мне. Вот теперь ее действительно перебивать не следовало. Вино - эта такая смазка для ее тормозов, такая сверхпроводимость от мысли к языку, что можно узнать не просто многое, можно узнать все. Если только самому ее не тормознуть.
   - Так вот, сынок. Нет, уже братик... И за это тоже прости. Но я должна была тебя спасти. Кэп просто отрезал бы тебе по пальчику и отправлял мне. Пока не раскололась бы. Думаешь, я долго ждала бы? Но я совсем немного знаю об этом проклятом... ик... кладе. И вообще, икк... кто сказал, что ик... он есть?
   Лю налила новый бокал, выпила добрую половину.
  - А вот тебе я скажу - он есть! И твой отец, царство ему небесное, в чем я сомневаюсь, до чего-то допетрил. Ну, только такой циник и мог допетрить. И ключ теперь у меня. Осталось найти замок. Или наоборот? Неважно. И мы найдем его! А ... А больше я тебе пока ничего не скажу. Пока. Потому, что меньше знаешь - дольше живешь. А я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо. И чтобы я... То есть, уже не я. Я - уже сдохла.
   Лю вновь отпила вина и продолжила.
   - И уже - это не вчера. Я давно сдохла. Твой отец меня кончил. Еще до твоего рождения... Ты понял? - попыталась она сфокусировать взгляд на моих глазах. Ты - взрослый. Ты сам должен понять, о чем я... А если человека убили, то он имеет право на вторую, счастливую жизнь? Вот я и хочу...
   Я на время перестал слушать ее рассуждения о праве на счастливую жизнь. Какая-то волна гадливости и гнева поднялась от сердца и начала натурально меня душить. Так вот оно что...
   - Надо было меня проткнуть. Еще там. Или задушить сразу после родов. За это женщинам много не дают. Понимают.
   Из меня рвалась черная пена, в которую хотелось вывалять весь этот мир и в первую очередь - вот ее. Обозлившись уже и на себя, я сжал зубы.
   - Не тогда... - не замечая моего состояния, продолжала откровенничать Лю. - Тогда я об этом даже не думала. Ты же мой, родненький, моя кровиночка, - совсем пьяным голосом просюсюкала мамаша. - А вот когда ты душил отца, я поняла - и тебе вот такому надо умереть.
   - Вот и грохнула бы. Или траванула чем. Обоих. И новую жизнь бы начала.
   - Ты думаешь, я на это способна? - спросила Лю, откидываясь в знак великого удивления на спинку стула. Это она сделала зря, потому, что спинок на этих табуреточках предусмотрено не было.
   - Я помогу, молодой человек, - кинулся к нам пузан при пиджаке и галстуке. Пузаны вообще обожают пиджаки, как верное средство сокрытия своих жировых запасов. Но, все-таки, на курорте...
   - Справлюсь, не лапай, - оттолкнул я его руку, усаживая Лю.
   - Какой сурьезный вьюноша. Свободно? - продолжал наглеть новый приставала.
   - Отвали. Не до тебя.
   - Не у вас, молодой человек, спрошено, - улыбнулся толстяк. Но только красненькими губками улыбнулся. А взглядом убить попытался.
   - А почему бы... Серьезный разговор мы закончили, почему бы и... - пожала плечиками Лю.
   - Серьезный разговор вот с таким... Наверное, вычитывали за хамство своему племяшу.
   - Вааще-то брательник он наш.
   - Ваш? - уже обосновывался за столом незнакомец.
   - Наш с сестрицей. А что хамит, так это он нас... ревнует. Все- таки одна... одни мы у него на этом свете.
  Наличие еще одной сестрицы было для меня новым откровением. Но вообще-то эту новеллу я пропустил мимо ушей. Вот, на ком я сейчас... Я даже зажмурился, представляя, как задействую у него пару болевых точек. Ничего, что за жирком. Доберусь.
  - Вам плохо, мальчик? Я смотрю, вы здешний квас пьете. А в нем, между прочим, алкоголя больше, чем в кефире. Вы как, кефир уже нормально переносите?
  Это он зря. Хотя нет, весьма кстати. Тем более, что в этот момент ему принесли в бокале что-то дорогое. И по тому, как подали, что-то ну очень дорогое.
  - А как ты это переносишь? - схватил я бокал и выплеснул содержимое в физию наглеца.
  Судя по тому, как он вначале побледнел, а потом начал наливаться пунцом, он переносил это с трудом. Тем более, что по-первости. Но сдержался, сдержался от резкостей. Просто поднялся и предложил пройти 'вон туда' на пару слов.
  - Мишель, ты там смотри, - неопределенно напутствовала меня Лю. 'Там', в огражденной от посторонних глаз плющом беседке сидели два костолома. Местного пошиба - еще не деградировавшие, но обленившиеся и начавший жиреть. 'Ну вот, будет на кого и пену выплеснуть', - внутренне ухмыльнулся я.
  - Поучите этого сученка вежливости. Аккуратно, но доходчиво. Чтобы к столику вернулся шелковым. Но без видимых, - провел инструктаж пузан и вновь направился к Лю.
  - Ты что, боссу нахамил? - искренне удивился один из горилл. Нет, на павиана больше похож. Это второй - горилла явная. И оба - давно не битые. И даже не пуганные давно, судя по тому, как он начинал свои воспитательные функции. Нет, чтобы сразу под дых. Без видимых. Так за уши схватил и потянул вверх. Это он совсем зря. Во-первых, я же это как намек расценить могу. Так и расценил. Во-вторых, если оборвет, еще хуже будет. Лучше с такими, чем вообще без никаких. В третьих... Впрочем, хватило и первых двух причин, которые и сдетонировали заложенный в меня Лю заряд.
  Когда Павиан упал, Горилла решил наградить меня этакой увесистой плюхой, сбивающей с ног и отправляющей в беспамятство. Я от получения этой награды уклонился и угостил его ударом из арсенала муай-тай. 'Свали быка одним ударом' - это про муай тай. Свалил. Но уже очухался Павиан и попробовал навалиться сзади. Локтем ему, а затем, с разворота...
  Эти два мешка мне даже зло сорвать и поизмываться толком не дали. Когда один, схватившись за шею, захрипел и, упав на пол, задергался в судорогах, второй, который Павиан, выхватил из плечевухи наган. Меня так поразило наличие столь древнего оружия, что я даже на мгновение промедлил - костолом успел зафиксировать ствол на линии моих глаз и прошипеть сакральное: ' Стоять!'. Ну, этому нас тоже учили. Не шипеть, конечно, а справляться с такими шипунами. Он, конечно, сейчас двинется вперед, чтобы приставить ствол к моему лобешнику. Ну, рефлекс у них такой. Как бы символ победы. Вот этот шаг... Нырок и удар. Теперь - вообще без сантиментов.
  Я подошел к хрипевшему Горилле, присел над ним, попытался повернуть его голову. Наверное, все-таки что-то свернул. Но я же невзначай. В пределах самообороны. Достал оружие из его плечевухи. 'Макаров'. Не такая древность, но все равно, провинция. Вон, даже моему папашке, начинающему, Кэп выделил 'девяносто девятый' Вальтер. А здесь... Я пощупал пульс у неподвижного Павиана. Живой. Забрал зажатый в руке револьвер. Секунду помедлив, стащил с его пальца здоровенный перстень. Только не надо кривиться! Это не мародерство. Это трофей, добытый в честном, даже неравном бою. И еще, когда мы еще казну Кривого отроем. А так - заначка будет. И не последнее у нищего спер. Вон, и на втором пальце... Хм, телохранители! Разве что, такую штуку тоже можно в рукопашке использовать? Для нанесения камнем рваных ран?
  Пожав плечами, я предоставил незадачливых костоломов их дальнейшей судьбе, спрятал перстень, а сам направился к столику. Куда спрятал? Есть у меня пору схованок. Например, полости в подошвах кроссовок. Наган туда не спрячешь, а перстень - в самый раз получилось.
  Судя по смеху Лю, у них там все налаживалось даже несмотря на мою выходку. Она что, действительно так съехала, или тут что-то другое?
  Когда я подошел, толстяк обернулся ко мне с извиняющей улыбкой. Мол, бывает всякое, но теперь ты все понял и я на тебя зла не держу. Но как только он увидел в моих руках оружие, то согнал с фейса заготовленную ужимку, приоткрыл рот и начал медленно вставать.
  - Возьмите ваш хлам, - кинул я на столик изъятый арсенал. - Точнее, их хлам. Вы же не знали, что у этих ребят есть пушки?
  Лю, глядя на вытянувшееся лицо нового знакомого, весело рассмеялась.
  - Забыла тебя предупредить, Алекс, моему братцу палец в рот не клади. В боевые искусства он немного въехал. Да садись ты!
  ' Ого, уже на 'ты' - отметил мысленно я.
  Алекс, озираясь по сторонам, быстро схватил оружие со столика, сел и начал запихивать пистолеты во внутренние карманы пиджака.
  - Не надо светиться. С этим здесь не шутят, - вычитал он мне. Но уже как взрослому.
  - Судя по тем вашим оболдуевым, - шутят.
  - Я не про них, я про ментов. А с теми я разберусь. Кстати, что с ними? Хотя... Пес с ними. (сказано с чисто Яковлевской интонацией из 'Ивана Васильевича'). - Знакомь нас, Элен.
  ' Вот тебе и раз. Она еще и Элен! Интересно, кто же я?'
  - Наш младшенький. Мишель. Еще школьник. А это, Мишь, Алексей...
  - Просто Алекс, - протянул он свою толстую кисть. Рукопожатие мне не понравилось. Потная ладонь, характерная для трусливого или подлого человечка.
  - Алекс здесь держит аптечный бизнес. Сам понимаешь, что это такое здесь, на курорте.
  Что это значит здесь на курорте, где все необходимые лекарства должны быть в санаториях, я не совсем понимал. И, судя по уровню его охраны, не понимал вполне обоснованно. Так что клеится к нему Лю совсем зря. Но, может, лиха беда начало?
  - Ты уж прости, брат, что вот так началось, - потянулся за бокалом Аптекарь (я пока окрестил его так). - Понаехало здесь... гм...
  - Сученят, - услужливо подсказал я ему его же выражение в отношении меня.
  - Верно. Теперь просек - не про тебя сказано. А вот другие... Такое зеленое, прыщавое, но уже с распальцовкой. Кого-то на штуку зеленых развел - и уже мнит себя хозяином жизни...
  - А насколько надо? - почти искренне поинтересовался я, пока Аптекарь наполнял бокалы. И мой, кстати тоже. Видимо, наученный моей выходкой, он заказал теперь целую бутылку.
  - Что? - не понял тот. Туповат, туповат...
  - Насколько надо развести, чтобы не мнить, а быть хозяином жизни?
  - Все язвишь, - усмехнулся Алекс. - Но если серьезно, то и с миллионом в наше время надо сидеть тихо и в своем болоте. Иначе - вывернут наизнанку. И хорошо, если не сожрут. Но не будем о грустном. Давай, Мишель, за знакомство! И хоть оно началось не совсем... ммм приятно... Кстати, как насчет небольшого бизнеса? Моих ребят поучить?
  - Так ведь как бы уже, - протянул я свой бокал навстречу.
  - В смысле типа инструктажа. Все-таки один против двух вооруженных...
  Подхваливает. Интересно, зачем? Занять, чтобы не мешал насчет сестренки? И к ней с этой стороны тоже помазаться - во как я о твоем братане забочусь! Отбрить бы сейчас до самого кадыка, да вот Лю так на него смотрит! Я-то знаю - лицедейство. Но если 'дейничает', значит, надо.
  - Можно, - польщенно улыбнулся я. - И центик на хрустик будет.
  - Значит, заметано! - вновь взялся за бутылку Аптекарь, но, увидев, что она пуста, стал щелкать пальцами официанту.
  Я хотел, было, попрепираться с ним насчет гонорара, но, машинально поводив взглядом в поисках попандопуло, вдруг заметил за одним из столиков такую деваху! Нет, для 'девахи' она была слишком тонкой... И даже не тонкой, а... изящной что ли. У нас одна училка есть... Была, то есть. Нет, она и сейчас есть, но для меня уже 'была'. Вот она тоже в молодости наверняка была вот такой - гибкой, строй ной и именно - изящной. Ну, не знаю, как объяснить. Тем более, что это чудо мне заслонил примчавшийся официант. Пока он суетился, открывая бутылку (видимо, дорогое, если дал Аптекарю понюхать пробку), я уже продумал, как рвануться навстречу судьбе. Потому что не рванешь - просвистит мимо. Она и так за столиком сразу с двумя мордоворотами. Холуи? Телохранители? Официант отошел, и я всмотрелся в эти морды. Нет, таких обожателей она бы не потерпела. И действительно, К столику подошел третий, этакий 'виконт', а два мордоворота пересели за соседний столик. Это же надо - такое сокровище! Отошел по 'маленькому', а этих бульдогов немедленно поближе к ней. Как говориться 'во избежание'. И она это терпит? Или ей это нравится? Судя по улыбке - нравиться.
  - Мишель, ты куда засмотрелся? За твою сестренку пьем! - прервал мои размышления Аптекарь.
  - За какую сестренку? - ляпнул я, собираясь с мыслями.
  - За Элен, конечно! А за вторую - при личной встрече, - по-своему понял мой 'косяк' наш новый знакомый. - Э-э-э, брат, ты в ту сторону даже и не думай - отследил он мой очередной взгляд. - Там - доча нашего мэра. Она здесь и нарисовалась-то только в связи с очередной 'выборнухой'. Папа опять баллотируется, вот вся семья и мелькает. А с ней - сынок губернатора. Тот тоже баллотируется. Скоро и журналюги прибудут. Освещать.
  - Журналюги? - осенила меня новая идея. Это, пожалуй, получше, чем силой раздвигать всех этих бульдогов с виконтами.
  - Здесь как, музыка, танцы?
  - Скоро начнут. Пригласить хочешь? Дохлый номер, Мишель. Не допустят и не соблаговолит.
  - Это еще 'так сказать'. А вот микрофон вы мне можете организовать?
  Аптекарь смог. Помадой Лю я намазал на него несколько букв и внаглую двинулся к столику к элитным деткам.
  - Добрый вечер! Несколько слов для АРС, - протянул я микрофон.
  Бульдоги, было, напряглись, но услышав знакомые фразы, остались на своих местах.
  - Как вам тут у нас? - задал я традиционный вопрос 'виконту', любуясь девушкой и пытаясь найти сравнение. Розочка? Стройненькая, нежная, и... Колючая! Во, как взглядом кольнула.
  - Вы откуда-откуда? - перебила она разглагольствования своего кавалера о том, как они с отцом...
  - Радиостанция АРС, - продолжил борзеть я.
  Девушка приподняла свои бровки, изобразив удивление. Манерно. Но ей идет.
  - А если расшифровать, молодой человек?
  - Авторская Радио Станция, юная девушка.
  'Юная девушка' замерла, собираясь с мыслями. Ох, давно ей не дерзили! Я вообще-то тоже не собирался. Да и ничего такого... Разве что тон. Вырвалось в ответ на ее 'молодого человека'. Натура такая. Словом на слово, хамством на хамство, ударом на удар. Огреб я уже за это, так огреб. Но и 'ответок' наставил - считать запаришься. Хотя сейчас - зря. Хорошая девчонка, хотя и...
   Додумывать насчет 'хотя' не пришлось - события развивались быстро.
  - Не знаю такой! - дошло, наконец, и до 'виконта'.
  - Это местная, молодежная. Школьная, - попытался я их успокоить. Вот же въедливая какая! Нет, чтобы ответить на вопрос - другой. 'Немного о личном для наших постоянных слушателей' Глядишь, какая- никакая беседа завязалась. А там -как бы и повод для знакомства протолкается. Тонкая задумка, правда? И такой оболом из-за совершенно излишней, прямо, болезненной бдительности.
  Моя отмазка не прошла. 'Виконт' вперился в мой микрофон, брезгливо поморщился и скомандовал своим мордоворотам: 'Выкинуть щенка'.
  Что-то здешние бугры и бугорки грешат собачьей терминологией. Ну, ладно, Аптекарь, с высоты своих лет мог кидануть в отношении меня некоторое словцо. За что его гориллы ответили. Но 'щенка' от щенка слышать?
  - Получи за щенка. Расписки не надо, - спокойно так сказал я, отдал микрофон в руки подскочившему Бульдогу, и пока тот раздумывал, что с ним делать, заехал 'Виконту' по фейсу. Так, ничего не ломая, а просто типа 'опустил ниже плинтуса'. Ну не ниже, рядом. Под столик. И не их, а под соседний. Правда, тут же пропустил от 'телесного' довольно жесткий удар по затылку. Но тут я сам виноват - залюбовался на дело рук своих. Но он тоже подлянка какая - сзади и по котелку! Но рука видимо, дрогнула все-таки на малолетку. С ног то он меня свалил, но не отключил. А все остальное - дело привычное. В морду одному, в назревающее брюхо другому, короткий, но жаркий поцелуй - девушке (ты смотри, успела отреагировать - до крови прокусила!) и - через палисад во тьму дикой части этого парка. Поиграем в прятки? Думаю, вряд ли из-за таких пустяков будут устраивать облаву. Даже из-за плюхи губернаторскому сыночку. Губерненышу? Да, по своему опыту знаю, они - очень злопамятны. И детки, и их родители. Вот, у нас в школе сцепился я однажды с сыночком копа. И не просто копа, а такого, шишкастого. Да и не сцепился даже, а так, выкинул с нашей тусовки. Мы как бы для своих все сварганили, а тут этакий щегол щемится. Я ему так, ненавязчиво на дверь показал, а он меня посылает! Ну, и выкинул я его. Аккуратно, без травм. А вечером провожаю Настюху - нарисовался! Да еще с двумя жлобами. 'Этот!' - говорит. Они мне дорогу перегораживают и один, без всяких обиняков мне - в ухо. Ох, и поконтачили мы тогда! Правда, вничью. Наверное, кто-то из соседей ментовку вызвал, вот мы в разные стороны от мигалки и брызнули. Хотя, почему вничью? В глазах Настюхи мой рейтинг здорово поднялся. Еще бы! Как она потом пузырилась в их 'курилке': 'За меня! Один против троих!'. Это для меня тот прыщик в драке был не в счет. А в ее басне! Конечно, за такое мушкетерство я от нее и некоторые личные дивиденты получил.
  Улыбаясь от воспоминаний, я остановился у берега озера, ополоснул холодной водой лицо, присел на какой-то камень. Холоднючий какой! Не могильный? Вскочил, посмотрел. Нет, гладкий. Наверное, многие здесь присаживались, любуясь на озерцо. Вот седалищами и отполировали... Так вот, чтобы дорассказать про злопамятство власть поимевших. Думаете, на этом и все? Да стал бы я такими баналами ваши уши грузить! Уже на следующий вечер возвращаюсь я с тренировки, навстречу - менты. Скрутили, наручники закинули в своего 'бобика'. Тут я уже не упирался - себе дороже. Думал, - в ментовку на разборку. Наив! Вывезли на пустырь и там отходили, так отходили! Потом браслеты сняли - и по газам. Я-то гадов этих запомнил. Но - 'на потом'. А 'на сейчас' с утреца, на первой перемене встретил этого выкормыша... Даже не встретил. Он сам подрулил. С этакой ухмылочкой, как бы ' ну шо?'. А шо, шо? Сделал я ему больно. Только не так, как менты мне, а аккуратно. А когда он опять соображать стал, объяснил, что после каждого сеанса со мной ему еще покруче воздастся. И ведь поверил! По крайней мере, проверять не стал.
  Вот и здесь этот губерненыш будет кусать вподлянку. Исподтишка. До этих самых выборов папаше такая реклама - отпрыск под столом - не нужна. Не любят у нас слабаков.
  Что-то тяжело плюхнулось в озере, раздав круги во все стороны. Довольно быстро стемнело, похолодало не только на камне, да и вино переставало греть. И сколько я его выпил-то? Надо было возвращаться. Думаю, что после моей выходки у Аптекаря пропало желание приволочься к нам домой. Да и вообще, диковат этот парк ночью. Наверное, это и не парк вовсе. До ограды - парк, а дальше - просто лес. И чем дальше (а в данном случае - и выше в гору), тем он глуше. Еще какой медведь выберется. И если не на охоту, то так, размяться, потрещать косточками. А я с мишкой не совладаю. Пока еще нет.
  Поэтому я начал быстро спускаться вниз, к цивилизации. Вот и парапет... Нет, мишки здесь не водятся. Для любого из них, даже самого хиляка это - не преграда. Как и для меня.
  Хотя ночная курортная жизнь бурлила и брызгала, до нашего нового жилья я добрался без приключений. Но пару точек, где их можно будет поиметь, приметил. В своем прогнозе я ошибся - Аптекарь сидел у нас на кухне и при моем появлении синхронно с ма начал укоризненно качать головой.
   - А чего он... - коротко отмазался я.
   - Горит на тебе шкурка, аж дымиться! - констатировал толстяк.
   - Да, такой он у нас, - улыбнулась Лю. Мне нравится, когда она так улыбается. Понимающе. Поэтому вместо того, чтобы объяснить Аптекарю, что дыма без огня не бывает, я вздохнул и направился в ванную приводить себя в порядок. Но, плескаясь под душем, я твердо решил, что если этот кадр вдруг вознамериться остаться на ночь в комнате Лю, я его точно выкину.
  К его счастью, у него хватило извилин не настаивать на продолжении банкета. Когда я вышел, от Аптекаря остался только запах его сигары. Довольно мерзкий для некурящего человека. Что касается ма, то она сидела в кресле и тоже курила, но только что-то ароматизированное. Тоже не фимиам, но я сейчас вякать на этот счет не стал. Тем более, что ее взгляд ничего хорошего не обещал. И правильно не обещал.
  - Ты это все специально? - начала выволочку она. - По Аське соскучился?
  - При чем здесь кто-то вообще? - удивленно пожал я плечами. Нет, женскую логику понять трудно. Или, наоборот, она - одноклеточная: во всем видят только отношения полов?
  - Ну как причем? Вот здесь засветишься, нас вычислят и вернут домой. Только нарежь себе насечку - туда нас вернет только Кэп. Да и тому проще сюда нагрянуть. И не знаю, куда потом тебе дорога, а мне - только в его пыточную.
  Меня передернуло. Все-таки я к Лю... Ну, и не только потому, что она моя мать. В смысле - биологическая. Она - вообще ма славная.
  - Да я за тебя этого Кэпа вот этими руками, ма! А если руки скуют - зубами загрызу, - оскалился я.
   Я сказал искренне, хотя, может и красиво. Но Лю это тронуло.
  - Да, зубки у тебя, как у волченка. Нет, уже у молодого волка, - улыбнулась она. - И я под пытками буду уверена, что за меня ты отомстишь.
  - Но ма...
  - Мы же договорились - затаиться. Тихонько, ти-хо-неч-ко вырыть клад и смотать отсюда. Так?
  - Нн-ну да.
  - А ты что в первый же день вытворил?
  - Да складывалось все так как-то...
  - 'Складывалось'! Что ты с Алексом сцепился?
  - Аптекарь первый...
  - Аптекарь? Метко. Пусть будет. Но первым ты ему квасом в лыч.
  - Он хамить начал. Босса из себя строить.
  - Он и есть в некоторой степени босс.
  - По клизмам?
  - Мишель., Мишель. Уже как бы и взрослый, а вместо подумать - только руками машешь. Аптеки это - лекарства. И не только пурген. Но и наркотики. Легальный канал. Конечно, только больным, конечно, по рецептам...
  - Да-а-а... Сразу не въехал... Но при таком бизнесе вот так бродить по дешевым летним кабакам, снимать...
   - Ну-ну. Договаривай... Ты хотел сказать: 'Снимать дешевых лярв'?
  - Я же не про тебя! Я про его поведение вообще.
  - Спасибо. А то я уж обеспокоилась насчет своего сегодняшнего прикида. Или не в прикиде дело?
  - Ма, проехали. Я. Не. Про. Тебя. Сейчас. Сказал.
  - А если про него, то слышал его кредо? Типа: 'Сейчас и с миллионом надо сидеть тихо'.
  - Просек. Но на кой он нам?
  - На всякий.
  - А твоя сестра?
  - После пластики я ей и нарисуюсь.
  - Как то все заумно и тонко. Не порвалось бы!
  - Вот ты порвешь. В клочья! Если не уже. Ладно, с Аптекарем. А дальше - что?
  - Ну, ты же видела! Я - культурно, как бы интервью, а он... Что мне, облизнуться оставалось? Тем более, при...
  - Элизе.
  - Как?
  - Мне Алекс немного рассказал про эту девушку. Лиза, Лизавета - нормальные имена. Но ее родители назвали девочку Элиза. С английского оно переводится, как 'лебедь', с немецкого, как 'благородная дева'.
  - Мне больше нравиться 'лебедь'. И, знаешь, ма, по мне 'Эл' лучше звучит, чем 'Лиз'. Что еще Аптекарь про нее насвистел?
  - Немного. Мы довольно быстро ушли, чтобы официанты не заострили внимания, откуда такой репортер нарисовался. Только, что она с сыном губернатора (тоже имечко - Ричард) чуть ли не помолвлена. И 'чуть' не из-за уровня взаимности, а из-за возраста.
  - Ну, эти помолвки... - беспечно махнул я рукой. Хотя, конечно... Сами понимаете, дело дохлое. Но отступать!
  - Если надумаешь встрять, скажи мне, - поняла мой настрой ма.
  - Уже надумал!
  - Тогда вот что, - вздохнула Лю, подымаясь с кресла. - У нас тобой шесть свободных кусков. Бери три... Нет! - пять и уходи. Точнее - и оставайся.
  - Чего это ты...
  - Я не хочу под пытки. Ты доваришь это в конце концов своим бритым котелком?
  - Довариваю. Но сама пойми, бритым варить медленнее, ветер варево остужает.
  - Извини, - погладила Лю меня по бритому черепу. Щекотно. Почему-то - до слез щекотно.
  - И ты тоже. Клянусь - затихну, пока не отроем клад. Но потом!!!
  - Нет! Пока не сорвемся через кордон. А вот в Ницце...
  - Почему там?
  - Твой новый кумир почти постоянно проживает в Ницце. Здесь - так, для пиара на время выборов.
  - Это судьбина, ма. Она сюда выбралась на часок и я - на минутку. И встретились! Значит, мы нужны друг другу! Значит, мы созданы друг для друга!
  - Ну, не хохми. Сейчас ты в нынешнем социуме ей на... в смысле 'ва-а-ще' не нужен. А вот молодым миллионером... По крайней мере - заинтересуешь.
  - Тогда давай искать клад! Пошли прямо сейчас! Где наша карта, компас и кирка? Где 'большое дерево на плече Подзорной трубы?'
  - Даже Сильвер, показав своим уродам карту Флинта, уговорил их потерпеть до утра, - улыбнулась ма. - А у нас и других неотложных дел невпроворот. Ну ладно... Завтра поищешь дерево. Только не просто большое, а старое. Очень - очень старое. Самое старое.
  - И...?
  - Не 'и', а 'а'. В смысле: А теперь - спать.
  Не ожидая возражений Лю чмокнула меня в щеку и ушла в свои комнату. Может, если хочет, настоять на своем. Я в этом смысле - точно в нее. Или в деда. С ним тоже еще та терка была.
  Я разложил постель, снял банный халат (добралась цивилизация гостиничного сервиса), улегся и сладко потянулся. Внутри и снаружи ничего уж очень существенно не болело. А к несущественному я уже давно привык. Так вот, мой дед, это в отношении моего папаши, значит тесть? Отец моей Лю. Ну да, тесть. А отец ему - зять. Но тогда, когда это произошло, они еще тестями - зятьями не были. И папашка мой, как я понимаю, к этому не стремился. И даже наоборот. А насильно мил не будешь. Зато можно насильно стать 'немилым'. Вот дед так и рассудил. Он тогда и дедом не был. А был страстным охотником. Официальным. Схватил свое ружье - и к папаше моему будущему. Тот - давай орать и рвать когти. А дед - вдогонку из двух стволов. Счастье папаши - бегал быстрее деда, увеличил дистанцию. А тот в охотничьем или каком другом, но запале, забыл ружье перезарядить на жаканы. Так и всадил дробью, как в знаменитой оперетте. Нет, чуть- чуть не так. Пару дробин попало выше, кроме седалища еще и почку папаше повредило. А это - уже другая статья. И еще - на улице, а это тоже солидный довесок к сроку. Но дед еще и из СИЗО в больницу маляву передал: 'Вернусь - кончу'. Уже в суде примирились. Тогда же и родственниками стали. Хотя, на свадьбу деда не отпустили. И не вернулся. На зоне с каким-то авторитетом сцепился. Тот деда опустить вознамерился. А дед его ночью задушил. Срок ему добавили, в ПКТ (помещении камерного типа) отбывал. Потом вроде бы как от 'скоротечной чахотки' помер. Не знаю, не знаю... В общем, гены у меня еще те. Но и это еще не все. Лю рассказывала, что отец деда, то есть мой прадед...
  Здесь я уснул и что видел во сне - убей, не помню. Хотя и впечатлений за день было - не разгребешь.
  
  
  
  Из главы 5
  
  
  В это время свет переключился на мертвенно-голубой. 'Ночное освещение'. Только я подумал, что мне по-барабану, как за дверью послышался шум, нет даже не шум, а шелест шагов. Странно. Сапог того толстого майора - 'Сама' я не слышал, а здесь... И по мозгам саданула молния - дверь не закрывали!
  Я вскочил, озирнулся. Спрятаться за стенку к унитазу и оттуда заорать о помощи? Нет! Лучше уж здесь! Я прыгнул к той самой стене. За спину ко мне не зайдут, и свою житуху я продам он, как задорого!
  Но такие благие намерения, может, и сбылись бы на просторах. А в этом катухе...
  Первого я вырубил сразу же, но без особого навара для меня - он теперь только мешался под ногами. А потом меня задавили массой. Зажав мне руки и ноги, мерзкие рожи расступились, подпуская ко мне самую мерзкую. Главарь. Пахан. В этом голубом свете он был похож на протухшего зомби. Только взгляд был не зомбированный, а этакий, похотливый что ли. И улыбка такая-же.
  - Со свиданьицем, моя курочка! - раздвинул он губы еще шире, блеснув зубами. Затем замер, к чему-то примериваясь. Я, было, напрягся, потом понял - безнадега. Значит, надо расслабиться и постараться получить удовольствие. Постараемся. И за время, пока он меня гипнотизировал, или вожделялся сам, я приготовился. Поэтому его поцелуй я стерпел. И не отвернулся (замолю грех во спасение!). И даже изобразил страстный вздох.
  - Ах...хы-ы-ы, - радостно и страстно задышал гад. Он обнял меня и кивнул кому-то головой. Свет погас вообще. И вот, момент, ради которого я все это стерпел. Руки державших меня уродов расслабились. Еще бы, сам же пошел на 'контакт'. А вот теперь...
  - У-а-а-а-я-я-я-я, - криком ночной совы или там филина взвыл пахан. Это ему для начала. И такую ему острою боль, чтобы остальные оторопели. И им, которые руки держали по разу! Все, не отвлекаться, где пахан?
  По крику я определил его, лежащего рядом, завернул в смертельный захват. И таким нас учили. Может, и незаконно, но вот пригодилось же.
  - Замри! Ломаю шею! - крикнул я.
  
  
  Из главы 7
  
  
  Теперь еще опробовать двигатель... проверить авиагоризонт... блин, возни столько, что не улетишь... ладно, пристегиваемся, и... А колодки? Все. Приплыли. В смысле прилетели. Колодки, блин, колодки под колесами! Если я сейчас вылезу из кабины их убирать... Вылезу, но назад? А что делать? Привычно заскрипев зубами, я отстегнул ремни, начал приподниматься, от боли в ноге выругался и вновь плюхнулся на сидение. Надо настроиться.
   Вновь девичья фигурка легко впорхнула на крыло.
   - Колодки убрала... Бак как могла, посмотрела, кажется полный. Взлетай вон на тот свет. Видишь? Это мой байк в конце взлетной.
   Я посмотрел, протер глаза. Расплывается? Нет, я четко видел не один, а уже три фары.
   - Довозжался! - обозлился я на самого себя. - Все по инструкции, блин! Давай, беги, я их сейчас!!!
   Да черт, по большому счету, со мной! Девчонку надо выручать. И с этими уродами поквитаться. Если повезет, кончу именно тех, кто замучил Лю.
   Ухмыляясь этой мысли, я начал выворачиваться на свет фар. Какая там теперь инструкция. Протараню и винтом - в капусту!
   Эл на крыле уже не было, и я дал полный газ. В этот же миг я увидел, как самостоятельно, без моего вмешательства перешел в нейтральное положение триммер руля высоты, включились... Всё! Не буду утомлять вас непонятными и не столь важными терминами. В общем, Як сам, без моего вмешательства настраивался на взлет. Мистика? Да какая там... Эл! Она в задней кабине и помогает мне взлететь. Какой теперь таран? Хош-не хош, а взлетай! Ну, ради ее спасения...
  
  Из главы 9
  
  
  Руки немедленно уперлись во что-то твердое над головой. С права-слева - тоже самое. По запаху - доска. По стуку - тоже. Что за... Нет, я уже догадался, но такой догадке не поверил. Не сразу поверил. Гроб. Значит, так. Пока дышать через раз. По стуку - уже засыпан. Воздух спертый совсем... Опилками шибает. Как крышка? Ногой не размахнуться. Вот если рукой, как учили? Основанием ладони. Сейчас ка-а-ак... Халтурщики! Даже гроба толкового не сварганили! Рука без особых для себя последствий пробила крышку и завязла в земле. Еще мягкой, не слежавшейся. Везунчик! Я быстро проломал нормальную для себя дыру, стал откапываться. Непросто - земля лезет в рот и нос, но если жить хочется, отроешься. А мне пока еще хотелось. Не тратя энергию на вопросы 'зачем' и 'почему' и как мог, копошился и пробирался наверх. И к величайшей своей радости после очередного гребка увидел луну! Увидел! А потом захлебнулся чистым воздухом
  
  
  Из главы 12
  
  Штурман продолжал стрелять - 'заманивать вглубь'. И заманил- таки! Драк ломанулся прямо на наш окоп.
  - Держи! - приседая на дно, протянул мне ветеран гранаты на длинной рукоятке. - Щекочем лапку, а чеку выдергиваем, когда ее сожмет!
  Только поэт или безумный остряк мог окрестить эти, царапающие кирпич когти 'лапкой'. Но 'щекотать' приказано не для красного словца, и я потыкал гранатой в сочленение когтей - 'ладошку'. Бес толку! Но тут же увидел, что штурман, даже привстав, действительно осторожненько водит своей гранатой по этой самой ладошке. Значит, щекотать? 'Утю-утю, тю-тю-тю' - даже прошептал я для большего эффекта пытаясь пощекотать эти киптюры. И ведь удалось! Когти сомкнулись и рванулись вверх с нашими подарками.
  
  Из главы 12
  
  Девушка открыла котелок, налила из него по полстакана бесцветной жидкости. 'Спиртяга?' - принюхался я. Да, точно он.
  - Теперь давай руку.
  Я повиновался и Сэсса, выхватив из кармана этакое мачете, полоснула себе по запястью. Я инстинктивно дернулся прекратить это безобразие, но под взглядом командирши застыл, и мы молча наблюдали, как стакан до краев наполнился кровью.
  - Теперь ты, - протянула мне Сэсса нож. После девушки и на ее глазах это сделать было нетрудно. Что будет более трудным, я уже догадывался, залепляя порез протянутым пластырем.
  - Хорош ножик? Дарю! А вот так у нас братаются! - протянула мне Сэсса свой стакан.
  
  Из главы 13
  
  Я еще успел упасть, как от ядерного взрыва, ногами вперед и заслониться, насколько было можно злосчастным яйцом. И еще - проклясть того подлеца, который завалил мне путь к спасению. Не знаю, как это получилось, но из второго конца тоннеля меня выдуло еще живым. Видимо, пламя в узком тоннеле создало подушку воздуха перед собой. И эта подушка гнала меня быстрее огня. В общем, вначале вылетел и ударился о морду драка я. Потом его обожгло его же пламенем. Как мы и предполагали, эта дура заревела и пальнула в ответ уже в эту дыру.
  Из главы 16
  
  А в это время, посчитав, что я вполне созрел, змей ослабил свои объятия и начал меня доворачивать. Все-таки ногами вперед. Значит, есть немного времени. Он даже не придал значения моему мелкому трепыханию, типа: 'Подумаешь, затухающая агония'. Но я успел развернуть брезент о достать ложку - вилку. Сейчас, конечно, важнее была вилка. Кто-то советует дождаться, пока эта зараза не заглотит ноги холя бы по колени. Может, оно и сподручнее, но у этого уж очень здоровенная пасть. А если не постепенно щиколотки - колени - бедра, а одним 'гу-ульк' - и ты там? Да и щекотно же как!
  В общем, я не вытерпел, вскочил и для начала набросил гаду на голову брезент. Мой противник, хоть и хладнокровная тварь, но все- таки оторопел от неожиданности. А вот теперь - на! Я подпрыгнул к гигантской морде под брезентом и изо всей силы воткнул вилку туда, где должен был быть глаз. Попал! Потому, что вилка, пробив брезент, погрузилась во что-то упругое вместе с рукояткой. Уточнять это вопрос я не стал, а сиганул за ближайшее дерево. И почти вовремя - как мой визави умудрился учуять, но вдогонку саданул-таки меня хвостом. Но это мне даже помогло - гораздо дальше отшвырнуло от места события. Уже из-за дерева я наблюдал, в какой неистовой агонии расстается с жизнью эта рептилия. Оно и понятно - вымахать метров где-то за двадцать, считать себя этаким царем природы и вдруг, в самом расцвете тебе говорят - 'пора'. А не хочется! Вот и этому змеиному царьку ох, как не хотелось. И так долго не хотелось, что я плюнул и убрался восвояси.
  
  
  Из главы 17
  
  Нет, первым мне не быть. 'Моя Лез', уже в своем настоящем обличии, оказывается, быстро спохватилась, сделала солидный крюк (исцелил же Заморыш на мою голову!) и набросилась на меня из засады. Это их излюбленный прием. На который я сейчас не нашел ответа. Она в прыжке сбила меня с ног, грохнула о землю и прижала своей когтистой лапой. Вот она какая на самом деле, раненная ножка, которую я укутывал остатками своего комбеза. А вот пасть, вон губы, которые вчера были такими упругими и нежными. И вот она вся, с которой... Мысль об этом была настолько дикой и невыносимой, что я на какой-то миг отрубился. А, может, и не от этого, может, оттого, что грохнулся об землю не совсем еще зажившей спиной. Но что было,
   то было - скуксился. А когда пришел себя, то уже был связан моим же ремнем. И рядом, на корневище дерева сидела, охватив колени руками, девушка Лез.
   - Зря ты так. Такую малину изгадил! - упрекнула она меня, когда я открыл глаза. - Так бы мы еще два денька помиловались, выздоровели и я бы тебя здоровенького...
   - Сожрала?
   - Как же вы плохо о нас думаете! 'Сожрала'! Нет, мы не такие, как людишки. Мы не жрем... по одному. Прежде всего что? Прайд. И я бы привела прайду здоровую полноценную добычу. А так что? Твоя спина - только для хрустов аппетитное блюдо. Кстати, а как ты просек?
   - А вот не скажу! - обозлился я на очередную подлость. Я с ней по-людски - и спас, и считай, выходил. А она - по драконьи. Впрочем, драк и есть!
   - Ну и не очень-то хотелось. Догадываюсь сама - за глазами недосмотрела. Но это уже твоя заслуга - сама не своя с утра была. Разнежничалась... А давай я тебя на прощанье поцелую!
   Как я не упирался, как не отбрыкивался, она поймала мои губы и впилась в них. И ее трансофрмация началась во время поцелуя. Уж лучше бы я сдох в той яме, чтобы не видеть этого ужаса! И вам рассказывать не буду - не уснете или не проснетесь! И довольно скоро все вернулось на круги своя - я лежал на земле, а мерзкая тварь стояла на до мной, прижимая меня к земле когтистой лапой. Может, этот последний разговор мне привиделся? Ага, а руки я сам связал. В беспамятстве. Но рассуждать времени не представилось - зверь заревел, убрал лапу и толкнул меня в спину.
   - Не пойду! Я тянул тебя на руках из пожара, ты, давай, тяни в свою столовку.
   Она поняла, схватила меня за остатки комбезовских брюк и поволокла в куда- то в чащу.
  
   Из главы 17
  
  ...Это был некто мужского рода. Парень или мужик - не определишь, все лицо было растерзано и в тоже время заросло длинными рыжими волосами.
   - Теперь - никто, - усмехнулся рваными губами сосед. - Завтра - никто. У них один - на пропитание, один - в очереди, и один - НЗ. Из НЗ переходишь в очередь, из очереди - в блюдо.
   - А те? - кивнул я на остатки тел.
   - На тех потом тренируется молодежь. Завтра увидишь. Или даже сегодня. Давно замены не было, изголодались.
   - А кто там сейчас в НЗ?
   - Сестренка моя.
   - Чего же вас сюда заперло? Чем приманили?
   - Вон та маленькая тварь, что ногу на пятом столбе грызет, видишь? Девочкой обернулась. А вторая, я тебе ее может, еще успею показать - ее мамашей. На блок-пост внаглую зарулила, кричит: ' Дочурку в лес драк поволок'. Мы с сестренкой там как раз дежурили. Купились, кинулись девчушку выручать. Смотрим, она одна у самого леса сидит. Отлегло. Решили, что уже спасли. Я над ней склонился, а она, гадина, мне в лицо впилась - видишь, что сделала. А мамаша ее или черт его знает их родство, сначала мою Лань оглушила, а потом и меня. Моя вина, облажался, а Ланка - ни за что пропадет...
  
  
  Из главы 19
  
  
  Но долго раздумывать не пришлось. Внезапно лес наполнился криками, стонами и плачем - и женскими, и детскими. Словно каратели загоняли в очередной барак несчастных заложников для сожжения. Это было так пронзительно жутко, что я, закрывая руками уши, бросился прочь, к блок-посту. Здесь мне пришел на помощь рев вертолетного движка. Это прибыл Док. Вон, выходит из вертушки. С охраной, но без Мюллера. Тоже оторопел и смотрит на меня. Нет, сквозь меня. Я остановился и оглянулся. Солнце уже садилось и из длинных теней, отбрасываемых деревьями, выбиралась странная процессия - дети, женщины, старики, какие-то калеки.
   - Не стреляйте. Это мы! - кричали они.
   Поняв происходящее, я со всех ног бросился к блок-посту. Пропустили.
   - Закладывайте проход! Баррикадируйте! - закричал я. Но часовые, глядя на приближающихся, оторопели. Тогда я сам начал закладывать проход мешками с песком. Внимания на меня обращали мало - в основном все бросились к амбразурам.
   - Шторм хромает. А говорили - погиб. А вот Сидди. И вон... - наперебой называли бойцы имена своих друзей и знакомых.
   - Это психическая атака! Они решили теперь всем скопом навалиться! - толкал я в спину кэпа, окаменевшего с биноклем.
   - Док, это драки! Драмазки Они прикидываются, чтобы подобраться! Надо стрелять! Но хоть вы-то понимаете!
   Но Док, тоже глядя в бинокль, шептал :'Мишаня'. Какая-то тварь прикинулась и его родным человеком.
   Я выхватил 'снайперку' у одного из завороженных, начал искать подходящую цель. Нет, в детей я не смогу. Даже зная, кто это. Да и не так они опасны. А вот...
   Я нашел вдруг свою ма. Просчитали, что я здесь. Только не просчитали, как я теперь к ней отношусь. Я выцелил аккурат в центр лба и плавно нажал на спуск. Но все-таки пальнуть в свою мать - не фунт изюму. Даже если ее проклял. Даже если она тебя живым положила в могилу, даже если знаешь, что это - и не она вовсе. В общем, и глаза зажмурились, и рука дрогнула. Пуля угодила в шею. Но оно и к лучшему. Драмазонка не упала сразу замертво, а заревела, задергалась в конвульсиях, затем странно вихляя шеей, вновь двинулась в нашу сторону. В своем естественном теле.
  
  Из главы 20
  
  
  Утром меня ждал приятный сюрприз. Даже два. Нет, один, но двойной. Вернулся-таки Заморыш. Я где-то и раньше прочувствовал, что он вернется. Во-первых, потому, что Лещ... Нет, Лещ, это - во-вторых. А во-первых - я еще нуждался в его помощи. О чем Урк сразу же дал мне знать после представления своей подруги. Да-да, Заморыш прибыл с подружкой! Просто обалдеть, как быстро у них все это сшивается! Только - только встал на крыло, а уже - вот... Или она - просто пока типа школьной подружки? За одной партой сидят в их школе? Скромная такая одноклассница. Дичилась все время, сидела в метрах десяти, смотрела, как врачует нас ее кавалер, да так к нам и не подошла. Потом они поплескались в озере, принесли нам по рыбине. Да-да, и он, и его Скромница. Вы бы видели ее сконфуженный фейс, когда она положила огромную рыбищу недалеко от нас и утицей отошла в сторонку!
   - Её надо отблагодарить! - озаботился вдруг Лещ, впавший после сеанса Урка в эйфорию. - Но что... Да!
   Он на минуту скрылся в кабине, затем появился с зеркальцем.
   - Вот, держи! - подошел на принятое сторонами расстояние парень и, откинув упор, поставил зеркало на землю, а сам присел рядом. Конечно, первым здесь нарисовался Урк, но вертолетчик решительно его отодвинул.
   - Не мужицкое это дело. Женское. Тебе потом что-нибудь... Ну иди сюда, полюбуйся! - соблазнял он Скромицу. Девчонка, она и есть девчонка, хоть и хруст, - подошла-таки. Всмотрелась. Полюбовалась. Отошла, чтобы увидеть себя всю. Вновь приблизилась, всмотрелась, лапой счистили с клюва рыбью чешую, потом восторженно закричала, схватила в клюв подарок и быстро, чтобы мы не раскаялись в такой щедрости, улетела. За ней рванулся и Урк.
   - Ты видел? Нет, ты видел? - кричал, глядя им вслед, Лещ.
   - Видел, видел. Они полетели, и нам пора, - подталкивал я его к кабине.
   - Ты понял? Ты понял, что она сделала? - продолжал мой напарник, щелкая тумблерами.
   - Утащила блестяшку. Как сорока. Ты мне лучше повторяй, что за чем включаешь.
   - Да я не об этом! Она посмотрелась и вытерла от чешуи клюв.
   - Ну и?
   - Она отождествила изображение с собой! Понимаешь? Из млекопитающих это могут только люди, некоторые обезьяны, слоны дельфины! Больше - никто! А здесь - какая-то хрустяшка!
  
  Из главы 21
  
  Вот здесь он меня и подстерегал. Липкая мерзость вдруг просочилась со всех сторон и начала меня обволакивать, в то же время дурманя каким-то, порождающим нестерпимые желания, ароматом. Подер. Он, гад, тебя живьем пожирает, но такие инстинкты в тебе пробуждает, что ты орешь: 'Еще! Еще!'. Но я не орал. Как-то притупленно этот фокус на меня подействовал. Попробовал бить по липкому студню нашей 'кротовой лапой' - с тем же успехом, что какому клейстеру. Да и не размахнешься здесь. И вообще такие трепыхания - ему на пользу, как для паука трепыхания мухи в паутине. Только облипает тебя все плотнее и как это помягче... стимулирует у тебя ... 'положительные эмоции'. А когда ты уже опустошен и пребываешь в прострации, притягивает к себе и начинает пиршество. Тоже, как паук, переваривая снаружи. И грохнуть его можно как бы только огнем. А у меня огонь - в контейнере экипа. Это же гад так облепил, что не повернуться. А на каждое движение награждает такими эмоциями, что, блин...
  
  
  Из главы 22
  
  - Кто тебе она? - спросила вдруг Ветка.
   - Она? Ланка? - даже усмехнулся я от такого вопроса. - Да никто по большому счету. Или даже не так. Я вытащил ее из капкана, когда это была не она, а драмазка в ее виде. А та приволокла меня в их прайд. Потом... А! Длинная история.
   - Тем лучше... Потому, что... В общем... Они... они выжгли дотла и блок- пост, и... все в нем...
   - Не успели, значит... Это всё я... Не надо было с Гюрзой... Или где еще проторчали, - начал пересчитывать я моменты потерянного времени.
   - Успокойся. Они... сожгли её давно. Не дожидаясь. Мы еще только сюда с Лещем летели, а они уже...
   - Нет! Док же... - не мог поверить я в очередную подлость. - Откуда знаешь?
   - Мюллер сам и сказал. Назавтра, когда они увидели, как у меня это все затянулось. Он Доку позвонил, рассказал, спросил, как дальше испытывать. Я говорю, скажите, что надо срочно на блок-пост, девушку от 'оука' исцелять, А он захохотал и сказал, что они там уже все до угольной пыли 'исцелили' еще до того, как мы за своим зельем отправились. Нельзя, мол, всем народом рисковать из-за парочки психов. А потом...
   - Про 'потом' ты мне - потом, - перебил я девушку, рванув к пилотской кабине. Внутренний люк был не заперт, и я прыгнул в сидение пилота. Так... Теперь мне это управление не в новинку. Конечно, своя специфика есть, но в основном...
   Запустив движок, я сразу включил систему экстренного взлета. Лещ говорил, что ее применение сокращает ресурс двигателя чуть ли не втрое. Но мне сейчас было глубоко наплевать на этот ресурс. Зато вражье стадо все еще чесало затылки, когда мы оторвались от земли. Теперь доворот носом к неприятелю. Они, оказывается, уже поставили палатки, Мюллер сидел за раскладным столиком, Павиан стоял ошую, Малюта - с противоположного бока, а еще один из вояк стоял напротив и, склонившись, что-то показывал на карте. Видимо, район, где нас следует искать. От второй палатки к нам мчались вертолетчики. Но это уже зря, так, чисто рефлекторно. Я отщелкнул гашетку пушки, и на стекле высветилось кольцо прицела. Получайте, тварюки!
   Ох, и навел я там шороху! Разогнал всю эту шушеру по щелям, Малюту, похоже, грохнул, а потом начал гоняться за Мюллером и Павианом. Эти, словно 'скованные одной цепью', бежали рядышком, одновременно падали, одновременно вскакивали и опять топтали рядом. В конце концов, я выгнал их в пески. Павиан после одной из моих очередей уже не встал, а мюллерово отродье начал зарываться в песок.
   Я включил тумблер 'зависание' и начал выцеливать, чтобы уже наверняка.
   - Давай! Давай! Ну, давай же! - азартно шептала мне оказавшаяся на месте штурмана Ветка.
  
  
  Из главы 23
  
  - Теперь сюда смотри! - показал он куда-то в сторону. - Эй, факел сюда!
   Мне осветили брезент, на котором в ряд лежало несколько в разной степени искалеченных тел.
   - Ты бы и всех нас, если бы не я! - с ненавистью ко мне, но еще с большей гордостью за себя сообщил мордоворот. Оказалось, что как только я замахнулся гранатой, рука показалась из 'фаты'. Этот вояка стоял в оцеплении слева от меня и, увидев руку, а потом и фейс, что-то в конце концов сообразил, и после моей четвертой гранаты двинул мне прикладом в зубы.
   - Теперь ты очень дорого заплатишь! Командование требует оставить тебя до их прилета живым. Оставим! Но за наших ребят ты ответишь! Мужики! А давайте-ка его - в приварок!
   Выглядывавшие из темноты в свет факела морды радостно заржали. Представляете? Вот - их погибшие товарищи. Там, в палатке - тоже товарищи. Раненные и орущие. А эти - ржут в предвкушении какой-то пытки. Правильно говорила Ветка, все они... А где же она, кстати?
   - Вертушки будут где-то через час. А за это время мы тебя поспрашаем. И за дружков наших, и за жизнь, и за твои тайны. Всё-ё-ё расскажешь. Хлопцы, котел варганим, быстро! - командовал ефрейтор. Как я понимаю, этот 'старший солдат' к когорте командиров не относился, стоял в оцеплении, но сейчас, после их гибели начал распоряжаться, к великому удовольствию остальной уцелевшей солдатни.
  Не успел я удивиться, откуда здесь котел, как они его уже 'сварганили'. Просто приволокли из-под тлеющих останков вертолета выгоревшую железную бочку (видимо, солярка была), выломали верхнюю крышку, продолбили в верху бортов дыры.
   - Выдержит? - спросил ефрейтор, кивнув в сторону той самой старой березы.
   - Еще как! - ответили из темноты.
   - Ну так разжигай!
   За пробитые дыры привязали к бочке парашютные стропы, потом перекинули их через нижние ветви дерева, потянули. Под приподнявшейся бочкой развели костер, откуда-то начали таскать воду.
   - Ты понял? - спросил меня экзекутор.
   Я кивнул головой. Что тут непонятного-то?
   - Да, пацан. Я с тобой даже и не торгуюсь. Типа: 'Ответишь - будешь жить'. Все равно закатуем. Но если поможешь нам перед начальством прогнуться, если ответишь правду, долго мучить не будем. Пару раз только достанем. А потом - с головой на холодец. Быстрее задохнешься, чем сваришься. Думай, пока закипает.
   - Шшо знать хотите? - прошепелявил я разбитым ртом.
   - Ближе к телу. Первое: где твоя маскировка? Как ее обнаружить? А то, пока тебя вязал, съехала и куда-то счезла.
   ' Ветка утащила. Молодец!' - понял я.
   - Ишшо?
   - Огласите весь список? Ну, хорошо. Где эти яйца хреновы?
   - Хреновы?
   - А то! Сколько мужиков полегло! И все из-за Гусыни!
   - Из-за кого? - искренне удивился я.
   - Гусыни! Вбила себе в голову, что какие-то яйца ей омолодиться помогут! - язвительным тоном разъяснил палач. - И мы, вместо того, чтобы родину защищать, то в драковые гнезда, то вот за таким дерьмом, как ты...
   - А Гусыня, это кто?
   - Много вопросов задаешь! Заболтать решил? Ты лучше на мои ответь! - спохватился мордоворот. - А если время тянешь, чтобы подружка вытащила, то это - дохлый номер. Она как раз - сдохла. В натуре! - расхохотался он своему каламбуру. - Рвануло ее гранатами - мало что осталось.
   Вот же... Говорил ей, чтобы не лезла, что сам справлюсь. Попробовала. Наверное, когда я свалился, захотела за меня закончить. Или большую панику посеять? Или в палатку к Мюллеру кидануть? Неважно. С первой завозилась, она в руке взорвалась, а остальные сдетонировали.
   - Ничего, не расстраивайся. Хорошая смерть, мгновенная. С разлетом покойника на двести метров в радиусе! Ну, будешь говорить скотина?
   Это он уже себя накручивает. Для пытки, если ты не законченный отмор, надо люто ненавидеть свою жертву. Всё равно за что. Даже за ее крики. А у этого как бы основания были пожестче.
   - Значит, не будешь, тварь?
   Он схватил меня в охапку и потащил к бочке. В отсветы костра выбрались еще несколько фигур, развязали мне ноги, начали, было, раздевать.
   - Не надо! - распорядился мой мучитель. - В одежке, оно комфортней.
   Остальные расхохотались и оставили меня в моем комбезе, пристегнули парашютные лямки, уже перекинутые через ветку. Подняли, направили по центру бочки.
   - Давай по первой, чтобы мог говорить!
   Они быстро опустили меня в кипяток, несколько секунд продержали и достали. Это было удивительно и потрясно, но я не почувствовал боли! Не то, чтобы я вообще ничего не чувствовал. Чувствовал, что горячо, чувствовал, то ммм... некомфортно, что-ли, но не больно. Может, комбез задержал? Или слишком коротко макнули?
   Мой мучитель тоже был озадачен моей реакцией.
   - Еще раз и подольше! - скомандовал он, даже не приступая к допросу.
   Во второй раз я понял, что комбез здесь не причем, так как вода грела мои голые кисти, и кроме того, уже добралась до тела в других местах. Пока что купали меня не с головой и я с удивлением смотрел на кипящую на уровне моей груди воду.
   - Поднять! - крикнул палач. - Что за..., - выругался он и для проверки температуры воды сунул туда руку. Зря. По его крику я убедился - кипяток.
   - Кунай! Пока не закричит держи! - распорядился он, тряся обваренной ладонью.
   Я пока не соображал, что происходит, но как этим воспользоваться, уже допетрил. Поверят же признанию, вырванному под такой пыткой! Для начала я заскрежетал зубами и застонал.
   - Действует! Это он просто терпеливый такой! - констатировал один из подручных.
   - Так что, сынок, признаешься и кончим на этом? - почти ласково предложил мучитель.
   - Подними! - прохрипел я. Вроде бы более-менее натурально.
   - Ну? Где твоя 'невидимка'? - спросил он, когда я в клубах пара вновь завис над бочкой.
   - Она одноразовая. Как только шнял, она ишпаряется.
   - А ведь врешь! Врешь! Опускай!
   Это проверка. Вру, не вру, а пугануть надо.
   - Нет!!! Подошди!!! Невидимость швязана с шверхпроводимоштью. Не знаю, как, не мое дело. А шверхпроводимость шуществует только при шверхнизких температурах. Эта 'невидимка' как бы шоткана из газа, который при обычной температуре шразу ишпаряется. Шнимаешь ее, внутренний край шоприкашается с воздухом - и вшё.
   - Кто-нибудь понял этот бред? Или макнем?
   - Зуб, я что-то про эту... сверхпроводимость слышал. Там и газ как металл, и воздух, как вода... Может, и правда?
   - А вот окунем, и подержим, пока правду не скажет.
   Теперь меня довольно долго держали. Я с восхищением, смешанным с каким-то ужасом прислушивался к своим ощущениям - словно принимаю горячую ванну. Типа: 'можно было бы и покомфортнее, но сойдет'. А для палачей я вначале потрепыхавшись, кричал: 'Правда', потом, свесив голову и прикрыв глаза, прошептал тоже самое и затих. В конце концов, такая выносливость могла показаться им подозрительной. Уже давно должен был бы наступить болевой шок - вот я, спохватившись, его и изобразил.
   - Значит, правда! - констатировал Зуб, когда меня, 'бесчувственного', вновь вынули из кипятка. - Есть отмазка и за это не огребем. - Теперь для Дока... Ну, приводите в чувство!
   Ребятки занимались этим не впервой, споро брызнули в лицо холодной водой и сунули под нос какую-то гадость. Если бы нашатырь! Если в кипятке мне как бы и ничего было, то от этой вони я чуть не сдох. Идиоты! Они большего добились бы, устроив мне пытку этой мерзостью под носом! Я натурально закашлялся и забился, пытаясь высвободить руку, чтобы потереть нос.
   - Ну вот. Молодец. Живой. Теперь - о яйцах, и мы закончим. Где? Как достать.
   - Но я не знаю...
   - Буду мучить. Окуну с головой, слезет кожа, сварятся глаза. А ты будешь живой, и я буду спрашивать. Опускай!
   - Нет!!! Хорошо... Яйца... Те, которые нужны Доку. Они только в одном меште.
   И тут меня осенило, куда их послать. Нет, туда, куда вы подумали, я уже давно мог, но сдерживался. А вот эта догадка осенила только что. Ветка говорила, что эта подземная мерзость, эти подраки появились недавно и внезапно. Кто-то разрушил какую-то преграду, и они просочились. А я знаю, что! Мой дружок. Это он лупанул из своей гаубицы так, что земля задрожала. А куда лупанул? Думаю, по квадрату '1'. Ну, '28281'. Тому, который выгравирован на втором кольце. Не знаю, что там еще и кем припрятано, но их гнездо - там! И я знаю, где этот квадрат! На карте у Нырка видел.
   - Они в хранилище. На карте показать могу... Такой огромный штакан. Как открывается - не знаю. Я - через такой лючок шнизу... доштавал...
   - Карту, быстро! Поднять! - крикнул Зуб, подозревая, что я уже на пределе. Но своего окончательного решения насчет меня он не отменил, наоборот, прикрикнул добавить огня, так как вода перестала кипеть.
   Принесли карту и, тыкая в нее обваренным пальцем (интересно, а у меня какие пальцы?), Зуб по моим указаниям уяснил, где этот квадрат.
   - Ну, теперь отмажемся. Прощавай, гаденыш. Надо бы сказать насчет 'ничего личного', но не могу. Если за офицерье на тебя обиду не держу, то за Пуха и Крамара, за дружков моих фронтовых...
   - Чего пыжишься! 'Фронтовых'! Только в пыточных да в кабаках герой! - обозлился я на такой выстебон.
   - Окунай! - закричал палач. Видимо, здорово я ему наступил на болячку, если и он сам начал помогать подручным топить меня в бочке. Как я говорил, боли от кипятка я не чувствовал, но можно же, блин, утопить человека и в ванной с тепленькой водой. Поэтому, упершись ногами в дно, я упирался изо всех сил, а эти трое уродов давили на мою голову. В кипяток они свои руки совать не хотели, давили в основном на темечко, я же отчаянно вертел головой и эта возня затягивалась. И чтобы ее закончить, один из палачей огрел меня по тому же темечку прикладом. Я еще услышал, как выругался на него Зуб, типа, не дал помучить, после чего меня обволокло клубами теплой тьмы.
  
  ВЕСЬ РОМАН - ТОЛЬКО НА https://zelluloza.ru/search/details/20447/
Оценка: 8.59*42  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"