[Все персонажи этого произведения списаны с реальных, а жизнь героя похожа на возможную жизнь автора. Боюсь, правда, жизнь его пойдёт по второй колее, а не по первой, как хотелось бы.]
Он был странным со всеобщей точки зрения человеком: уже 65 лет, а до сих пор не имел семьи. Со своими родными он расстался ещё в восемнадцатилетнем возрасте. А подруги у него были только по молодости, да и то недолго. Хотя со всеми этими девушками он общался очень хорошо, через какое-то время у них вдруг появлялась навязчивая идея о создании семьи. И тогда он сбегал. Вся жизнь прошла в бегах, сначала от родителей, потом от девушек, жаждавших создания новой социальной ячейки - семьи, а какое-то время и от военкомата, от которого он избавился, предъявив справку о тяжёлом психическом расстройстве. Это не слишком соответствовало действительности, но тем не менее подошло для военных. И он стал свободен. Относительно. Перепробовал огромное количество разнообразных профессий, но не нашёл ни в одной из них своего призвания. И вот он сидит в старой квартире, где из предметов роскоши можно назвать разве что унитаз. Телефона, телевизора нет. А зачем они? У него нет ни кого. Друзья молодости спились или находятся где-то далеко, на другом конце страны, в родном городе. Подруги умерли или вышли замуж - осуществили свою "голубую мечту идиота". С родными он с 18 лет и не желал поддерживать связи. А его воля так ещё бы и раньше ушёл. Кто у него есть? Никто. Ладно поставим вопрос по другому: кто ему нужен? Ответ тот же: никто. Только старуха с косой. И он ждал её. Ибо если больше нечего ждать от жизни, может что-нибудь будет в смерти. Он вспоминал жизнь.
Вот он в 18 лет. Окружающие называют его алкашом и наркоманом. Общение с отребьем. "Трава", "спиды", "колеса" самого дерьмового качества, какое можно найти. Надо же было проверить все те тупые программы по телику, в которых отъевшиеся ублюдки уверяли, что наркоманам надо помогать, что они безвольны и не понимают, что хорошо, что плохо, а значит их надо принудительно лечить. Шёл ударными темпами.
Максимальной деградации достиг в 19. Тогда решил вдруг проявить силу воли. Собрал у всех друзей по чуть-чуть в долг, продал комнату и уехал в другой город. Приехав, он лег на скамейку в первом же саду и ломка не заставила себя ждать. Было очень плохо. Очень. Пришёл в себя на той же скамейке. Странно, что менты не забрали. Но он решил попробовать нормальную жизнь: поработать, жениться, завести семью. За первым дело не стало, а вот с остальным было посложнее. На это силы воли не хватило. Он испугался и сбежал в третий город. Так он и шлялся по городам, меняя профессии, как перчатки, и нигде не задерживался надолго. Всё было не то. Вероятно, его проблема была в его свободолюбии. Создать семью значит связать себя надолго по рукам и ногам. Это жуткая вещь. Странно, что ещё не все это поняли.
Ещё одной его странностью было полное отсутвие присутствия какого-либо интереса к происходящему вокруг. Если бы ему сказали, что начинается третья мировая и мы все сейчас погибнем, он бы поднял глаза, вздохнул с облегчением и произнёс что-нибудь вроде:"Ну и что?" или "Ну наконец-то". Его никто не понимал, а ему это было и не нужно. Он был лишним в этом обществе. Или, если считать его центром, общество было лишним вокруг него. Но он не считал себя центром. И не стремился к этому. Он, как герой произведений Сергея Довлатова, видел абсурдность мира и подчинялся его законам исключительно в силу необходимости или под воздействием грубой силы.
И вот он умирал. Ждал смерть. До этого он неоднократно пытался покочить жизнь самоубийством, "Но что-то ему мешало. Может быть трое детей, а может директор школы". И вот такой шанс.
В голову полезли разные странные мысли. Он вдруг попытался представить, какой стала бы его жизнь, если бы он пошёл по накатанной многими поколениями колее. Институт. "Ой, Максик так вырос, Боже мой! Я помню, каким он был маленьким в пятилетнем возрасте. А сейчас ему сколько? 20? Не может быть! Такой большой," - разговоры, доводящие до бешенства. Но Макс-хороший спокоен, как вьючное животное, улыбается всем. "Да, 20. Представьте себе". 25 лет. Аспирантура заканчивается. Обязательно кандидатская диссертация, чтоб не идти в армию. Работа по специальности. Одна до выхода на пенсию. Квартира. Девушка, умная, работящая, тоже кандидат каких-нибудь заумных наук. "Нет, до свадьбы нет. Нет. Ни за что". Не из тех, к кому можно придти в 3 ночи и попросить спички и минет. Лично мне всегда нравился второй тип. Да и нашему герою тоже. Дальше. Свадьба. Натянутые улыбки, поздравления с рабством и прочая херня, которая говорится со слащавым выражением на лице. А в глубине глаз читаешь либо "Ага, и ты попал, простак!", либо "Ха, ты связан, а я свободен, я ещё покуражусь!", а иногда и искреннюю уверенность, что так и надо и это хорошо. Скандалы дома - неизбежность. Дети. Отвратительные орущие свертки с мочой. Представлю, что я сам был таким, так мне стыдно становится. Старение. Импотенция. Количество скандалов растёть в геометрической прогрессии. Дети вырастают и хамят, потому что понимают, что ты хочешь сделать из них свой образ и подобие, и им страшно. Пивной живот. Даже не животик, Живот. С большой буквы, ибо он поглощает тебя всего и тебя уже за ним не видно. Зеркальная болезнь. Жена страшная, и ты только это замечаешь. Вы спите по разные стороны кровати. И по сути умираешь ты в одиночестве. Тогда какая разница? Ты жил разгульной жизнью, получал удовольствие и умираешь один или ты жил правильной, со всеобщей точки зрения, жизнью, а теперь опять-таки умираешь один. Ты умираешь один. В дерьме (1 случай) или в пуху (2 случай). Какая разница? Все равно умираешь. И если ты, братан, не получил от жизни ничего интересного, то извиняй. Сам виноват.
"Жизнь прошла интересней, чем могла быть," - выдохнул наш герой и закрыл глаза...