Содержание:
1) Возвращение
2) Охотник
3) Павана
4) Осенние балы
5) Старость Оссиана
6) Забвение
7) De Profundis
8) Корабли
9) У Констаниди
10) Св. Мария моряков
11) Звезда-отчизна
12) Вавилон
13) Маг
14) Облако
15) Старое вино
Возвращение
Звезды спускались на воду и гасли, дрожа,
Лезвием сабли восток пламенел на рассвете.
Мир наш бессмертен и молод, пока удержать
В памяти можем мгновения счастливые эти.
Что мне сказать тебе? Есть ли такие места,
Где одиночества нет и не знают печали?
Я не нашел их. Но вечно живет красота
В комнате этой, где солнце играет лучами.
Пил я студеную воду у белых колонн,
В царстве плюща заплутал под напевы свирели.
Фрески старинных капелл меня брали в полон,
Сутры пророка вокруг на стенах пламенели...
Издали все это кажется радостным сном,
Полным мелодий и красок, и тайного смеха.
Боже, как долог был путь в этот солнечный дом!
Боже, как сладко для слуха вчерашнее эхо!
Нам никогда не приснятся похожие сны,
Песен подобных волна не нашепчет ночами,
Клин журавлиный, прощаясь до новой весны,
Не наколдует нам равных надежд и печалей.
Так почему, объясни, из далеких краев,
Что чудесами пленяют и голову кружат,
Я возвращаюсь под твой очарованный кров,
Где по стенам позабыты цветы и оружье?
Охотник
- Скажи, пастух, охранитель стад,
Не пел ли здесь серебристый рог?
Мой сын покинул родной чертог,
И нет его до сих пор назад.
Скажи мне, странник в венце седин,
Что видел ты с близлежащих скал?
Мой сын охотиться поскакал,
И конь вернулся домой один.
- И рог звенел в вышине небес,
И тешил конь молодую кровь.
Прими же с твердостью эту весть:
Твой сын к тебе не вернется вновь.
Забыл он горы и неба синь,
Трав трепетанье и ясный свет.
За черной флейтой ушел твой сын
Туда, откуда дороги нет.
Его не коснулись ни смерть, ни боль.
На смуглых пальцах не счесть колец.
Под толщей руд он теперь король,
И вечная юность - ему венец.
Всё чёрен волос и зелен взгляд,
Такими пребудут они всегда.
Он сам не знает пути назад
Ни сквозь породу, ни сквозь года.
- Ах, сын мой! Сердце твое - алмаз,
Твой взор сверкающий - изумруд.
Взглянул бы ты хоть единый раз
На мать свою из-под толщи руд!
Ах, сын мой! Дом твой теперь - гранит,
А мой пусть нынче сгорит дотла.
Когда б на охоте ты был убит,
Я б хоть молитву прочесть могла!
Павана
Береза кроной небо пьет
И серебрится на ветру,
В молочном сумраке плывет,
Как по воде, за кругом круг.
И лист ложится на карниз
Не то на миг, не то навек,
И облака роняют вниз
Последний дождь и первый снег.
А ветры мчатся без преград
Туда, где ранних звезд роса,
И клин вчерашних журавлят
Уже уходит в небеса.
Осенние балы
Осенние боги с забытых картин!
Шаги по листве шелестят.
Веселые нимфы, и пьяный сатир,
И шумные стайки наяд...
Чуть жалобный слышен в лесу голосок -
То Пан потревожил свирель.
А в воздухе вьется, так прян и высок,
Осенний пронзительный хмель.
Их мир родниковый начала времен -
Все мрамор, и солнце, и плющ.
А здесь - тишина, да березовый сон,
Да стынущий в камешках ключ...
Любовь, вдохновенье, сияющий взгляд
И ветра несущего мощь!
Кентавры преследуют в небе дриад
И лань Артемидовых рощ.
Как будто на чей-то неслышимый зов,
Потоком сверкающим вниз
Стремится к подножию чуждых лесов
Со свитой своей Дионис.
Кто звал их, кто звал их? - За осенью вслед
Под гимны разлуке летят.
Летят - только были, и вот уже нет,
А завтра уже снегопад.
Старость Оссиана
Одинокий стынет вечер,
Где-то волк провоет дикий.
Ветры гулкие навстречу
Мчат угаснувшие лики...
И меня из тьмы незрячей
Сладкий сон выводит снова.
Отчего же взгляд ты прячешь,
Не промолвишь даже слова?
Худо ль бился я когда-то,
Плохо ль пел тебе в угоду?
Тяжелы мне стали латы,
Тяжелы мне мои годы...
Призови меня с собою,
Я довольно жил на свете!
Уведи меня к прибою
Набегающих столетий,
Где в чертоге - те же лица,
Те же песни, те же речи,
Где в весельи серебрится
Лунным светом летний вечер!
Забвение
Бессмертная роса - мед диких звезд -
Лежит в полях, где ты бредешь, босая,
С доверчивою нежностью касаясь
Цветов на дне заброшенных борозд.
Прошли века, как в дерн врезался плуг.
Трава - лишь призрак новых обновлений.
Земля стара. Смятенье Откровений -
Слепая тень ее кромешных мук.
Все, что грядет, и все, чего уж нет,
Перед тобою зримо вырастает.
"Усни, земля!" - и вьюга золотая
Заносит в мире человечий след.
De Profundis
О Всеблагой Господь,
Наш Царь за твердью звездной,
Чьим словом этот мир
В удел нам, смертным дан!
К тебе взывает вновь
Из раскаленной бездны,
Смиряя гордый нрав,
Неистовый Хуан.
В бессолнечном краю
Бессонницею мучась,
Не в силах обрести
Живительный покой,
Я не затем к Тебе,
Чтоб облегчил мне участь:
Лишь выслушай меня -
Я сын заблудший Твой!
Вся жизнь передо мной
Проходит вереницей
За разом раз, и нет
Кружению конца:
Соперников, друзей,
Привязанностей лица...
И Анна - дальний звон
Без черт и без лица.
И в мире нет страшней
И изощренней муки -
Лететь, как мотылек,
В чертимый светом круг,
К единственной любви
Протягивая руки,
Искать в ней дух и плоть,
А находить лишь звук!
Хочу окликнуть: "Стой!" -
Хочу вздохнуть свободней,
Но в горле ком, и гнет
На совести больной.
И каменная Смерть,
Что правит Преисподней,
Вторгаясь в мой кошмар,
Глумится надо мной.
Как ни суров Твой суд,
Но все-таки я верю,
Что заплачу сполна -
И раны отболят.
Вновь пропоет труба,
И распахнутся двери,
И я смогу войти
В твой светлый горний Сад.
О Боже, я прошу, -
Возможно, это странно, -
В тот час, когда ступлю
На твой заветный брег,
Пусть для меня врата
К Тебе откроет Анна...
А после - дай мне сил
Забыть ее навек!
Корабли
(дочери)
За порогом ноябрьский вечер,
Зарастают снегами тропы.
Хрупкий контур зимы намечен
Первым следом саней в сугробе.
Полнолунье слепит упрямо
Поседевшие разом кручи,
А внизу под тобою храмы
Колокольнями колют тучи.
Ты глядишь из окна,
Как снежный прибой
Усталой ложится пылью.
Хмель вины и вина -
Звенят над тобой
Зимы золотые крылья...
Я отдам тебе белый веер
И с искрой в хрустале сережки,
И наряд, на котором ветер
Прочертил серебром дорожки.
Мне теперь они не по чину,
В серебро мне рядиться поздно.
А на плечи тебе накину
Кружева, что под стать морозным.
И взметнутся вдали над кромкой
Задремавшей земной громады,
Словно ранние льдинки, ломки,
Паруса голубой армады.
Я отдам тебе белый веер,
Я и парус давно скроила:
У меня не хватило веры -
Пусть тебе не изменят силы!
У Констаниди
Не хочется скорби, а хочется скорой весны.
Не хочется воплей, а хочется воли и веры,
И ярого солнца, что гонит кошмарные сны,
И робкой луны, позабытой на дне атмосферы.
Бог с ними, с пророками! Челядь, гоните кликуш!
Сегодня идем ликовать в "Вавилон", к Констаниди!
С ним рядом столица - богами забытая глушь,
Здесь сходятся тракты и судеб звенящие нити.
Нас встретит Карина в ночном колдовстве, как в дыму,
В шальной наготе - как в китайских шелках и вуали.
Олег Констаниди появится с папкой меню
И будет шутить, ожидая, чтоб мы заказали.
Потом его дочери - два невесомых крыла,
Два ангельских голоса, смугло-блестящие плечи,
Споют под гитару французский сонет про орла,
Сквозь всполохи молний летящего смерти навстречу.
И мы обнаружим, что век наш не так уж и плох,
Что крылья зарниц золотых, от земли отрывая,
Несут его в небо, туда, где приветливый Бог
Бредет меж деревьев давно опустевшего рая...
И после, шагая при свете ночных фонарей,
Мы будем любить этот город, дома и причалы...
Вино Констаниди! Бывают ли чары хмельней?
И сон наш пронизан весеннего солнца лучами.
Св.Мария моряков
Памяти всех, кто не вернулся из плавания
1. Старинная матросская песня
Золотом рдяным горит рассвет.
Вечное море - Господня чаша.
О Богородица, Матерь наша,
Дай нам защиту от смертных бед!
Судно дрожит, оседлав волну.
Дружно наляжем на снасти, братья!
Матерь Мария в свои объятья
Примет нас, коли пойдем ко дну.
Солью над мачтами - россыпь звёзд,
Горечью небо и ветер полны.
Потом матросским солёны волны,
А не потоками женских слёз.
Мертвый ли штиль нам Господь пошлет:
Искры дельфинов да солнца стрелы...
Дева Мария, голубкой белой
Сядь отдохнуть на скрипучий грот!
Парус, натянут, звенит слегка,
Ветер попутный - дорога ближе.
Смуглые плечи прохлада лижет,
Ласково гладит Твоя рука.
Древний обычай у нас таков:
В гавани мирной, едва пристанем,
Выпьем во славу твою, святая
Матерь-заступница моряков!
2. Статуя
Меж горним приделом и крошечным храмом
Свинцовым заслоном стоят облака.
И гладят дождями бестрепетный мрамор,
Над хмурой землей проплывая, века.
Здесь море швыряет рыбацкие лодки
За гранью надежды, у края земли,
И женщины ходят неспешной походкой
На выцветший берег встречать корабли.
И ведомо всем здесь, и взрослым, и детям,
Чьи волны упрямо стирают следы,
Что кровным родством они связаны с этим
Седым и бесстрастным простором воды.
А жизни - как нити: звенеть им, дрожать им,
Свиваться и рваться в руках у Судьбы.
И море сбирает обильные жатвы,
Но здешним мужам не готовят гробы.
А матери, сестры, и жены их верят,
Что те, кто ушел и кого больше нет,
Однажды вернутся на ветренный берег,
Вернутся живыми - спустя много лет...
Но век земной краток. И, дети стихии
Соленой, бесслезной, слепой и немой,
Они, как одна, припадают к Марии,
Моля ее встретить пришедших домой.
И в миг беспредельной, последней разлуки
Они успокоено смотрят во тьму:
Святая Мария, простершая руки,
Когда он вернется, расскажет ему...
Да, будет кому ему выйти навстречу!
И вздох, отторгаясь, уходит в зенит.
И давят столетья на белые плечи,
И темное море о скалы звенит.
3. Возвращение
Они идут. Буруны за кормой,
Но зеркалом им гладь под киль ложится.
И стая чаек бешено кружится,
Приветствуя их мерный путь домой.
А небосвода вечный, смертный крен
Скользит под воду лодкою большою.
Светла лицом и радостна душою
Пречистая, встающая с колен.
Цепь кораблей вдали бледна, как дым,
И в грузной качке чудится усталость.
Ты знаешь, что на долю их досталось,
Какая тьма в глаза глядела им.
Как долго Ты скорбела здесь одна!
Века прибоем бились в берег дикий,
И чайки зов Твой облекали в крики,
Выхаркивая хрипло имена...
Но вот - грохочут тяжко якоря,
Скрежещут цепи слаще гордой меди,
Скрипит песок. Встречай же их, не медли!
Они пришли к Тебе через моря.
Звезда-отчизна
The sun of sleepless, melancholy star...
J.G. Byron
Звезда-отчизна, донник заревой!
В нас что-то льнет к тебе, болит и помнит...
Когда чужой земли сухие комья
Пройдут дождем по крышке гробовой,
Нам будет утешение дано:
Душа сама, порвав земные путы,
В скопленьях колких звезд отыщет путь и
Вернется в дом, оставленный давно...
В нем печь поет, как медная труба:
Ревнивый бог, в горячем чреве мучась,
Клянет свою бессолнечную участь,
Тугих хлебов вздувая колоба;
Игривый пес свивает хвост кольцом,
И кот на плечи прыгает упруго,
И мягкий желтый свет ложится кругом
На темное от времени крыльцо.
Вся ночь бессонных шорохов полна:
Небесный океан в созвездьях острых,
Покачиваясь, тихий звездный остров
Уносит прочь на ласковых волнах...
А утром мать пойдет в белесой мгле
И каравай сияющего хлеба
За темный край уронит прямо в небо -
Для тех, кто задержался на земле.
Вавилон
1.
Играй, играй, моя дудка!
Через эти ворота однажды
В наш город
Явился путник зеленоглазый.
Он ушел отсюда слепым -
Он выплакал глаза свои
У меня на коленях.
2.
Задолго до рассвета
Людей на окраинах
Будит пение шакалов.
Далеко разносится оно
Под душными звездами,
И кажется - шакалы тоже
Стары, как мир.
3.
Боги! Среди голубых
И белых персидских холмов
Выросли эти пантеры -
Черные гибкие тени,
Неотступные, как мои мысли.
Глаза их - безжалостнее,
Чем луна и солнце.
4.
В час, когда наплывает ночь
И сумрачные храмы заполняет
Дым сладковатых курений,
О чем тогда шепчутся твои боги
В нишах из желтого камня?
- О том, что время щербит
Их мраморные носы,
Что человеческие жертвы
Нынче так редки...
О том, что с каждым годом
Все тяжелее
Давит на их усталые плечи
Этот мир лени и тлена.
5.
Победители народов,
Побежденные временем!
Ваши гробницы смотрят
Слепо и равнодушно.
Величие имен ваших
Уже давно стерлось бы,
Не шепчи их ветер,
Гуляющий
Среди весенних садов.
6.
На эту площадь
В дни казней или торжеств
Стекается весь город.
И когда я смотрю со своей башни
На волнующееся внизу
Многоцветное людское множество,
Я вижу диковинный лес
Деревьев, рождающих ветер.
7.
Близко ко мне подошла
И встала, в накидке широкой.
На жемчужных заколках - блики
Предзакатного солнца,
Перламутром запястья охвачены,
Кипарисовые трещотки на щиколотках,
И сандаловый ветер дремлет
В глубине опахала.
8.
Город цветов и пыли -
Праха отцветших столетий!
Земли есть лучше,
Но только здесь сладка
Извечная печаль стариков -
О жизни,
Растраченной напрасно.
Маг
Юный маг в пурпуровом хитоне...
(Н.Гумилев)
Не дари мне одежд порфирных:
Я таких не ношу давно...
Расскажи о вещах надмирных,
Опьяняющих, как вино, -
Об эфирных путях над нами,
Иль - легенда о том жива, -
О рождении теней в храме
Позабытого божества.
В перекрестьях судеб случайных,
В вечном ропоте суеты,
Знаю, в руки даются тайны
Лишь немногим - таким, как ты...
Не жалей же заветных радуг
Для моих изумленных глаз!
Не щади иступленный разум,
Лишь бы песня твоя лилась...
Я не верю, что есть пределы
Нашим дням за завесой тьмы!
Там страницы свежи и белы,
Там роднее и ближе мы...
И когда моя плоть задремлет
В погребальной тугой сети, -
Приходи! И в иную землю
Разомкни для меня пути!
И куда б ни манил - рабою
Я без слов подчинюсь тебе,
Ибо верю, что за тобою
К много лучшей иду судьбе.
Облако
...А было б, мой друг, неплохо
(Лети, моя песня, ввысь!),
По старой твердыне Лоха
Рядом с тобой пройтись!
И до изнеможенья
Читать с обожженных стен
В ласточкином круженьи
Вязь арабских письмен,
А после смотреть устало,
Как выше, по гребням гор,
Белый скакун Аль Атара
Стремительный бег простер.
А нам и гадать не надо:
(Молчи, моя песнь, молчи!)
То к стенам седой Гранады
Хозяина труп он мчит,
Засохшей кровью и пеной
Покрыто его седло,
Чтоб понял король неверных,
Что время его прошло...
А сколько по старым улицам
Могла б я бродить одна
И с непривычки жмуриться
От солнечного вина,
Из тех, что здесь пьют, как воду,
Как свежий ветер в полях...
И ощущать свободу
Проклятьем таких, как я.
Что ж, не судьба! Но тайно
От мирных северных грез
Белый конь Аль Атара
Сердце мое унес -
Куда? И гадать не надо:
(Сдержи, моя песня, стон!)
К древним стенам Гранады
Памятью тех времен.
Старое вино
Слегка горчит столетнее вино -
Как страстный зов, не встретивший ответа.
Как смутный сон. Знакомое окно,
Еще вчера лучившееся светом.
Могучий хмель, смешлив и золотист,
Полдневным зноем дышит из бутыли.
А за окном - пурги неровный свист,
И тьма, и завихренья снежной пыли.
Уже, под стать торжественной мете,
Расставлены хрустальные бокалы.
Бесшумный рой - прозрачная метель
Воспоминаний - наводняет залы.
Пусть в терпкой дымке прогоревших лет
Янтарной каплей прошлое задремлет
На неподвластном времени стволе -
На отягченном яблоками Древе...
И хлынет ночь, пронзительно горька!
А час пробьет - вернется теплой тенью
И сладостью по горке языка
Взберется к нёбу, принося забвенье...
Неласков свет, но утро далеко,
И мир внутри теплее, чем снаружи,
И будущее - мед и молоко,
Пока тебе горчащий пленник служит.
Храни тепло, рожденное в ночи -
Как знать, найдешь ли что-нибудь дороже.
Опять январь пропащей тройкой мчит,
И год прожит, и день навеки прожит...
Январь, январь - и больше ничего:
Морозный сумрак горизонты сузил.
Дар прежних солнц - немое божество -
Дрожит по стенам бликами иллюзий.