Поддубный Николай Васильевич : другие произведения.

Сага о Мече Дождя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Здесь ровно половина. Есть и вторая, но выкладывать её пока не буду. Из вредности :0)

   От автора
   Значительная часть этой удивительной, но очень правдивой истории записана со слов одного из главных её героев - Весалиса Друза. К сожалению, он не был непосредственным участником некоторых событий (таких, как драка в "Белом Орле", или сражение у Гиррены) поэтому ход событий мне пришлось восстанавливать по крупицам. Но даю вам честное слово, что каждую из этих мельчайших частичек я проверил самым тщательным образом. И пусть простит меня искушённый читатель за встречающиеся в повествовании "земные" меры длины и веса. Язык мира Сай отличается от того, на котором говорим мы с вами, но вряд ли кому-то захочется отрываться от нити повествования для того, чтобы посчитать, сколько метров в полусотне драхов, или грамм в трёх инариях. Впрочем, перевести я смог далеко не всё. Названия животных, не имеющих аналогов в земной фауне, деление воинских подразделений, и ещё кое какие мелочи я решил оставить в их оригинальном звучании, составив для пояснения глоссарий. Туда же я поместил и морские термины, даже после перевода оставшиеся малопонятными людям, не связанным с морем.
  
  
  
  Часть первая. Шут-виноградной-воды
   Глава 1, в которой выясняется, что стать звездой можно благодаря гриппу
   Если вам когда-нибудь доведётся побывать в Перчинске, не заходите в привокзальное кафе "Ветерок". И вовсе не потому, что там плохо готовят. Совсем наоборот - это провинциальное кафе даст сто очков форы любому столичному ресторану. Там всегда можно попробовать блинчики с икрой, некогда бывшие дежурным блюдом московских извозчиков. Свежее пиво местного производства практически не уступает лучшим сортам известных производителей, а уж таких раков как в Перчинске вам не удастся попробовать нигде. А какую тройную уху там готовят! А какие цеппелины! Нет, лучше вы туда не заходите, а то у вас не останется сил и времени на осмотр местных достопримечательностей. Их не очень много, но, как говорят местные жители, их качество одержало безусловную победу над количеством. Любителей старины порадует и древнее замчище, любовно расчищенное археологами, и развалины тюрьмы, триста лет из своей четырёхсотлетней жизни отработавшей крепостью, и церковь, построенная в семнадцатом веке на деньги известного магната Тадеуша Горы-Пшесецкого, и драматический театр, выстроенный его праправнуком Янушем в веке девятнадцатом. И, конечно же, кафе "Ветерок", построенное во второй половине двадцатого века. Ох уж это кафе! Даже губернское руководство, регулярно приезжающее поохотиться в окрестных лесах, старательно обходит это заведение стороной. Ибо, какая же охота с набитым брюхом? Оно, конечно и туда заглянуть можно, но только потом. И только после посещения местного приюта Мельпомены и Талии. Мне, к сожалению, так и не довелось побывать ни на одном представлении, но только потому, что достать билеты, скажем в БДТ, намного легче, чем в Перчинский драматический театр. Особенно после того как...
  
  - Всё пропало! - голос главного режиссёра Перчинского драматического театра Сидоровича громыхал, как майская гроза. - Где директор, где эта бездарь? Костюмеры?! Декораторы?! - то и дело вопрошал он и его рокочущий бас отдавался эхом в самых дальних уголках театра.
  Сидорович шёл по коридорам твёрдой походкой Каменного Гостя и перекрытия старенького театра содрогались от его могучей поступи. Широкая, похожая на лопату ладонь главрежа, то и дело гулко хлопала по дверям гримёрок. В курилку, тем не менее, он вошёл очень тихо. Настолько тихо, что штатный сценарист Солончак, пережидавший бурю в самом спокойном, на его взгляд месте, от неожиданности подскочил, увидев у своих ног гигантскую тень руководителя.
  - Где Портков? - проревел Сидорович.
  - З-заболел, - заикаясь, ответил сценарист, мысленно проклиная тот час, когда он решил связать свою судьбу с Перчинским театром.
  - О, боги, и этот тоже! Всё! На сезоне можно поставить крест! И на театре тоже! На панель с тобой пойдём!
  - М-может... - Солончак робко поднял руку.
  - Что?!
  - Дэ-другую пы-пьесу?
  - Что? Какую? Ни одна пьеса из нашего репертуара не пройдёт! Мало того, что реквизит застрял в какой-то Хрюковке! Вдобавок, проклятый грипп скосил весь цвет труппы! Всё пропало! - он так яростно махнул рукой, что поток воздуха, увлекаемый его большой ладонью, взъерошил волосы сценариста.
  Главный режиссёр нимало не покривил душой. Действительно, грипп, о котором в Перчинске до сего дня никто и не слышал, внезапно свалил три четверти актёров. Причём, произошло это одновременно и совершенно несвоевременно. Впрочем, когда болезнь бывает желанной и своевременной? Заботливые врачи, регулярно посещавшие Перчинский драмтеатр (в качестве зрителей, конечно), срочно госпитализировали любимых актёров, так что в ближайшую неделю ни один из них на встречу с любимыми музами рассчитывать не мог. И что самое скверное, город ждал обещанную премьеру, о которой местные газеты писали как о "совершенно новом направлении в творчестве коллектива Перчинского драматического театра". И ведь генеральный прогон позволял надеяться, что чаяния зрителей не будут обмануты. Словом, Сидоровичу было от чего прийти в отчаяние.
  - А если...
  - Что?! - грозно повёл бровью Сидорович.
  - У меня есть совершенноноваяпьесавсегочетыреактёраиминимумреквизита, - затараторил Солончак.
  - Четыре? - брови Сидоровича удивлённо изогнулись.
  - Н-ну, пять...да, пять... больше не нужно - пробормотал, потупившись, сценарист.
  - Так! Где сценарий? Живее! - главреж протянул руку.
  - Вот, - Солончак вложил в руку режиссёра свёрнутые в трубку листки бумаги.
  - Тэ-эк, - протянул, листая сценарий, Сидорович, - археологи нашли на каких-то там раскопках древний меч, но его выкрали члены деструктивной секты, поскольку он был необходим для про-ве-де-ния обрядов... Ну-ну... Сектой прикрывались наркодельцы, старавшиеся напустить побольше тумана на меч и всё, что с ним связано... Ну ты и накрутил! Так... Но один из археологов в одиночку выводит всех на чистую воду и возвращает меч в музей. М-даа! Это же надо до такого додуматься! С похмелья, не иначе! - он с улыбкой взглянул на сценариста и тот снова потупился. - Ладно, пойдёт! Собери всех на сцене. Только живо! У нас всего-навсего два часа! Шишков! - гаркнул он на невысокого полного гражданина, постоянно следовавшего за ним попятам. - Сейчас же, бежишь в краеведческий музей, к Сушкину! Говорят, ему на днях археологи отличный меч притащили. Вот тебе расписка. Скажи, что до полуночи вернём.
  - А если не даст?
  - Тогда, - Сидорович хитро прищурился и наклонился к уху Шишкова, - тогда скажи ему, что в следующий раз за карточный стол он сядет только после погашения долга.
  
  К началу спектакля сценарий был аккуратно нарезан и роздан актёрам, а два суфлёра заняли свою будку. Шишков, весь мокрый от натуги, вбежал в театр с третьим звонком. Меч оказался столь внушительных размеров, что Сидорович, увидев его, удивлённо присвистнул.
  - Слава! - позвал он актёра, которому представилась редкая возможность сыграть роль первого плана. - Ты поднять-то его хоть сможешь?
  - За-апросто-о, - блеющим тенором пропел тридцатилетний щёголь и ловелас Станислав Иванович Король, неожиданно легко вскинув меч на плечо. После принятого для храбрости коньяка - спасибо осветителю, спас друга! - настроение у него было прекрасное.
  - Все по местам! - громыхнул за кулисами голос Сидоровича. - Поехали!
  
  Первый акт прошёл почти без помарок. Слава был в ударе и играл блестяще. Иногда даже казалось, что он жил этой ролью. Разгадывая при помощи дедуктивного метода одну загадку за другой, Слава иногда отступал от текста, но делал это настолько непринуждённо и естественно, что суфлёры тихо аплодировали ему из своей будки. Всё шло как по маслу. Вычислив похитителя, Слава начал расследование. И запросто вышел бы на главаря мафии, если бы не закончился первый акт. Зато во втором он почти без помощи суфлёров сумел вырвать из лап наркодельцов "ископаемый" меч, а вместе с ним прекрасную девушку. Он так разошёлся, что даже не заметил, как на сцене начали происходить странные вещи. Сами по себе включались осветительные приборы, и эти вспышки изредка сопровождались громовыми раскатами. Впрочем, странности эти всегда приходились кстати.
  - Молодец, Салажонок, - довольно ворчал за кулисами Сидорович. Он не знал, что бедный осветитель разве что по потолку не бегает, в надежде отыскать замыкание, из-за которого сервоприводы как с ума посходили. А когда в финальной сцене, игравший героя-археолога Король, подобно киношному Конану-варвару, приложил рукоять меча к груди, блеснула молния, раздался самый настоящий гром и непонятно откуда заморосил мелкий дождик. Молния на какое-то время ослепила и актёров и зрителей...
   Глава 2, не совсем понятная, но совершенно необходимая
  
  Хельг уже в четвёртый раз обходил лагерь. Всё было спокойно, воины были заняты повседневными делами, но душа у командира гарнизона была не на месте. За неделю бездействия дисциплина порядком ослабела. Но хуже всего было томительное ожидание "секретного распоряжения". Семь дней назад Хельг получил подписанный императором приказ, согласно которому два арганата пограничного гарнизона должны были срочно выдвинуться на юго-восток. Там, на границе провинции Юлань, княжества Тепе и владений степного айнаха Унджи, Хельг должен был дождаться императорского курьера с дальнейшими распоряжениями.
  Два дня понадобилось "счастливчикам" для того, чтобы добраться до места. Единственный на несколько дней пути колодец с трудом утолил жажду лошадей и их седоков, но голод утолить было нечем:
  обоз с провиантом и фуражом подошёл ещё через день. От конвоя Хельг узнал, что старый император сыграл в резной ящик. Но отмены приказа не последовало, равно как и новых инструкций, поэтому пришлось снарядить гонца к командующему южным округом, с докладом о готовности отряда.
  Хельг чувствовал, как крепчает крохотный росток тревоги, и всё настойчивее рвётся наружу из глубин сознания.
  - Так не пойдёт, - пробурчал он себе под нос, с трудом подавив в себе желание наплевать на приказ и вернуть отряд в гарнизон. За пятнадцать лет службы он так и не научился нарушать приказы. Хельг осмотрел посты и поднялся на один из ближних холмов. Огромное красное солнце медленно тонуло в раскалённом мареве, висевшем над степью. Хельг невольно поёжился. Десять лет назад он точно так же стоял на перевале с непроизносимым названием Датвисджварисхреми и любовался исчезающим в багровой дымке солнцем. А ночью пришли гнархи. Пока сонные воины сумели организовать оборону, хищные твари вырезали полгратты пехоты и почти шесть ат кавалерии. Их атаки были похожи на морской прибой: волны разбивались о щиты Миелланских воинов, но отхлынув, возвращались снова и били ещё сильнее, так, что казалось очередная волна смоет защитников перевала и чудовищная лавина обрушится на маленький городок Хромс. И, наверное, так бы всё и было, если бы не подоспел со своим небольшим войском король Рувала. Он прикрыл отход остатков имперской дружины, но сам оказался зажат в небольшом ущелье. А на рассвете к перевалу подлетели две крепости и шквальным огнём размазали нападавших по граниту окрестных скал. И Хельг, единственный оставшийся в живых командир устало наблюдал, как "Крылатые харраны" добивают оставшихся в живых гнархов.
  Он снова поёжился. Воспоминание было не из приятных.
  - Мир вам, - раздался у него за спиной тихий голос. Хельг отскочил в сторону и выхватил меч. Перед ним стоял человек весьма странного вида: некогда роскошные одежды превратились в совершеннейшие лохмотья, зато посоху его мог бы позавидовать и придворный маг. Благородные черты его лица портила дурацкая улыбка, а в глазах поблёскивали сумасшедшие золотые искорки.
  - Мир вам, - повторил странный человек, - хотя и глупо желать мира жуку, попавшему в муравейник.
  - Кто ты? - спросил Хельг, опуская меч.
  - Я странник. Путешествую... То туда, то сюда... А вам лучше уйти из муравейника. Или к утру вас накроют крылья смерти...
  - Они всех накроют, - покачал головой Хельг, - рано, или поздно.
  Он медленно подошёл к страннику и взялся за посох. - Пойдём со мной, - сказал Хельг и потянул посох к себе, - расскажешь, что ты узнал в своих странствиях.
  - Не могу, к сожалению, - вздохнул бродяга и усмехнулся, - а ты запомни: "Сойдёт дождём на землю благодать, и меч сверкнёт надеждой на востоке".
  Он резко крутанул посох и ошарашенный Хельг отлетел в сторону. Обернувшись, он заметил, как странник подпрыгнул и растворился в воздухе.
  - Бред, - прошептал он и, отряхнувшись, спустился с холма. В лагере он приказал удвоить караул и пошёл в свой шатёр. Ему не спалось. Почти половину ночи он провёл над составлением докладной записки командующему округа и задремал только перед самым рассветом.
  Крылья смерти накрыли лагерь, на мгновение опередив первые лучи солнца. Сперва мимо полусонных часовых стрелой промчался раненый гонец, а следом за ним с окрестных холмов хлынули гнархи. Запоздало запели тревогу рожки часовых...
  Хельг осмотрел остатки своей дружины и тяжело вздохнул. От полутысячного отряда осталось всего двадцать человек, неполный ат. Им повезло - враг, десятикратно превосходивший их, не успел замкнуть кольцо. Правда цена, заплаченная за это, оказалась слишком высокой. На поле боя полегло столько друзей Хельга, что он предпочёл бы остаться с ними, но долг командира... Этих двадцать человек он по одному вытаскивал из боя, каждый раз прорубая себе дорогу. Хельг снова тяжело вздохнул, с тоской посмотрев на запад. Он с горечью подумал, что никто из погибших не будет погребён, как подобает воинам. Мало того никто вообще не будет погребён. Гнархи никогда не оставляли на поле боя трупы. Ненасытные твари перемалывали своими жуткими челюстями даже кости. Одно лишь смущало Хельга - среди нападавших были и люди. И люди эти были из военной элиты империи. "Крылатые харраны", некогда сражавшиеся с гнархами теперь воевали с солдатами империи. Хельг покачал головой и поправил шлем. А ведь прав оказался бродяга! Странник... Что же он говорил о востоке? Эх, жаль не удалось задержать его и допросить, как положено! Да где уж его удержишь, если дерётся лучше любого воина, да ещё и с магией знаком! Ничего не поделаешь, придётся дальше полагаться только на себя.
  - Братья, - сказал он, - путь домой нам пока отрезан. Двинемся на восток, к уцулам. Там мы найдём кров, и помощь. Он развернул коня, и всадники направили своих скакунов вслед за ним.
  
   Глава 3, в которой Станислав Иванович сталкивается с коварством колдуна и с казарменным юмором кавалеристов
  
  Слава опустил меч и осмотрелся. Он стоял посреди какой-то мрачной избушки, стены которой были увешаны вязанками сухих трав. В углу стояла печь, из которой явственно тянуло запахом, обычно сопровождающим процесс самогоноварения.
  - Это ещё что за декорации? - удивился Слава. - Разве это было в сценарии?
  Он опустил меч, обернулся и вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял неопрятно одетый старичок со спутанной бородой.
  - Кишмалаш! Травартанна! - крикнул старик.
  - Да что вы, в самом деле! - возмутился актёр. - Я же ничего не трогал!
  Старик подозрительно взглянул на актёра, почесал затылок и подошёл к дубовой бочке, стоявшей в противоположном от печи углу. Взяв висевший на стене ковшик, он помешал содержимое бочки и, зачерпнув, протянул его Славе.
  - Ути! - не терпящим возражения тоном приказал старик.
  - Отличное пиво! - изумился актёр, принюхавшись, - Дай-ка попробовать!
  Он приложился к ковшу.
  - М-м-м... Пивко люкс! - пробормотал Слава, переместив около литра жидкости себе в желудок. - Может добавочки?
  - Ути, нон абути, - отрезал старик и в голове у актёра словно взорвался разноцветный фейерверк. Последнее, что он запомнил было какое-то странноватое свечение вокруг старика...И звёздочки...Такие забавные...
  
  
  Проснулся Слава с ужасной головной болью.
  - Ну, дед! Ну, зараза! Не иначе ерша мне подсунул, - проворчал он и попытался подняться. Однако встать он не смог, по той простой причине, что руки и ноги его были надёжно привязаны к скамье.
  - Говорил же я тебе, не злоупотребляй! - отозвался старик из-за печи.
  - О! Заговорил! А то прикидывался тут...кыш-пыш, шиш-беш...
  Старик подошёл к актёру и взглянул ему в глаза.
  - Слишком много болтаешь! Наверное, снадобья вчера слишком много выпил? Оно, конечно, мозги вправляет, но вот побочный эффект...Впрочем, не всё ли равно...
  - Ну, ты...
  - Лучше помолчи! Пока я не скормил тебя муравьям!
  - Молчу-молчу, - пробурчал с детства ненавидевший муравьёв Слава, - только объясни мне, где я и кто ты такой?
  - Ну, это просто, - ухмыльнулся старик, - ты здесь, у меня. И я теперь твой хозяин!
  - Что? - возмутился актёр, - а ну, развяжи меня! Я тебе покажу, кто из нас хозяин!
  - Ш-ш-ш-ш! - зашипел старик, - ты давно не спал...Ффарранокхх...- он легонько дунул Славе в лицо и тот почувствовал, что глаза у него начинают слипаться. Впрочем, то ли старик оказался плохим гипнотизёром, то ли актёр оказался устойчивым к внушению, но сон так и не одолел его. Слава лежал с закрытыми глазами и старательно вслушивался в бормотание колдуна. Старик то бормотал себе под нос, то переходил на крик.
  - Совершенно непонятно... Такого нет ни в одной книге! На него не действуют сильнейшие заклинания, способные свернуть шею самому искушённому магу, и в то же время его валят с ног детские усыплялки! А меч... - Слава услышал шуршание ткани, - вроде бы неказистый, а что-то в нём есть... Ой! Точно есть! Неужели?.. Нет-нет, не сейчас! Завтра я продам этого бродягу в рабство и займусь мечом. Да, именно так! На свежую голову! А сейчас - пойду, проверю силки...
  Раздался скрип закрывающейся двери, и Слава осторожно приоткрыл левый глаз. В доме никого не было.
  - Вот это пьеса! Чёрт бы побрал этого Солончака, вместе с его сценарием! Куда же меня занесло? И главное - как отсюда выбраться?
  Актёр припомнил все странности, происходившие во время спектакля, и с ужасом понял, что его привычный мир сейчас далеко, и что завтра его действительно продадут в рабство, и... И что самое время смываться!
  Его сердце бешено колотилось. Он по своей актёрской привычке сделал глубокий выдох и, немного успокоившись, осмотрелся.
   Меч, наполовину завернутый в парчу, лежал на лавке, к которой был привязан актёр. Тем не менее, ему потребовалось основательно потрудиться для того, чтобы перерезать путы.
  - Ф-фу, - прошептал он, - теперь бежать отсюда! Эх-х, пивка бы! - он с сожалением взглянул на бочку, но вспомнив, какой эффект произвело на него "пиво", взял себя в руки. Кроме того, в руки он взял завёрнутый в парчу меч, сиротливо висевший в углу копчёный окорок, и выдернул из стопки, лежавших на столе фолиантов, небольшую книгу в кожаном переплёте. Затем, тихонько вышел из дома и пустился во всю прыть туда, где среди лесных зарослей виднелся просвет...
  
  
  Дружина Хельга третий день двигалась по степи. Солнце палило нещадно, воздух был пропитан терпким запахом полыни, а над землёй висело колышущееся марево, в котором цепкий взгляд пограничника, тем не менее, заметил какое-то движение.
  Не прошло и четверти часа, как дружинники настигли ковыляющего по степи человека, вооружённого завёрнутым в парчу мечом. Человек этот был небрит и измучен жарой, но его странный костюм, нелепые ботинки, с длинными узкими носами и копчёный окорок, с которым он не хотел расставаться, несмотря на усталость, не могли не вызвать улыбки.
  - Кто ты? - спросил Хельг, стараясь не рассмеяться.
  - Воды, - попросил путник и, утолив жажду из поданной ему фляги, представился, - Король Станислав Иванович.
  - Король чего?
  - Э-э-э, зовут меня так! - хмуро ответил Слава, которому до оскомины надоела эта плоская шутка.
  - И куда же ваше величество направляется? - уже не скрывая улыбки, спросил Хельг.
  - Всё равно куда, лишь бы выбраться отсюда.
  - Хорошо. Дайте ему коня.
  Актёр с трудом взгромоздился на коня, и дружина продолжила своё движение на восток.
  К вечеру того же дня отряд достиг подножья гор. Воины спешились и Слава, покряхтывая, последовал их примеру.
  - Какая боль, - то и дело стонал он, держась за поясницу и с трудом переставляя ноги.
  - Это тебе не в карете ездить, - мимоходом посмеивались дружинники, первым делом занявшиеся обустройством лагеря.
  - Да пошли вы... - беззлобно огрызался актёр, - посмотрел бы я на вас после лыжных гонок!
  К наступлению темноты лагерь был разбит, а на разведённом между камней костре готовился ужин. Слава отдал свой трофейный окорок в общий котёл и теперь с наслаждением вдыхал аромат варившейся похлёбки.
  - Эх, к этому бы супчику, да стопарик водочки! Или вина, на худой конец, - оживлённо потёр он руки, когда, наконец, похлёбка была готова, и дежурный по лагерю разливал её в лёгкие походные миски.
  - Ну, это можно, - ответил Хельг и кивнул дежурному. Тот откупорил небольшой бурдюк, валявшийся неподалёку от костра, налил в маленькую деревянную чашку немного золотистой жидкости и передал её актёру.
  - Вино, - благоговейно закатив глаза, прошептал Слава и сделал глоток. - Кхм, э-э-э... А вы уверены, что это вино? - он с подозрением посмотрел в чашку.
  - Не сомневайтесь, ваше величество! Самое настоящее вино! Очень редкое. Из подвалов императорского хранилища!
   - Мне кажется, вас обманули. Это не вино. Это, - актёр замялся, подыскивая сравнение, - это виноградная вода!
  Воины покатились со смеху.
  - Вот сказал!
  - Ну, умора!
  - Императорское особое - для него вода!
  - Король? Да он шут!.. Шут виноградной воды!
  Слава, растерявшись от такого количества шуток и колкостей, залпом выпил содержимое чашки. И сразу почувствовал! Едва уловимый, но великолепный букет, оставивший во рту послевкусие, не поддающееся описанию. Ему вдруг захотелось сочинить оду, посвящённую этому вину, но...Он оглянулся и, увидев хохочущих дружинников, рассердился на них. Они его отвлекали... Да, так оду не сочинить! Но... Они такие дружелюбные... Хо...рошие...попутчики...
  Он зевнул и погрузился в сладкую дрёму...
  
   Глава 4, в которой всё очень запутано
  Тьма, поглотившая дворец, была почти осязаемой. Она заполнила каждую комнату, каждый уголок, лишив воли всех обитателей дворца и погрузив их в тяжёлый липкий, как сама эта тьма сон. Дворцовая стража, повара, многочисленные слуги спали в самых невероятных позах. Видимо сон свалил их внезапно, в самый разгар несения службы. Лишь двое, не обращая внимания на тьму и уснувших слуг, тихо беседовали в каминном зале дворца. Разговор шёл уже давно, и собеседники иногда замолкали, давая тишине полноту власти в спящем замке.
  - Я хожу по лезвию меча, - произнёс после небольшой паузы один из собеседников. Его голос говорил о молодости лет хозяина.
  - Такова участь вершителей судеб, - спокойно ответил обладатель более грубого мужского голоса.
  - Вершителем ещё нужно стать, - возразил первый.
  - Не вижу препятствий, - устало отозвался второй.
  - Мы с вами ходим по кругу.
  - Не мы, а вы.
  - Но...
  - Никаких "но"! Я предлагаю вам конкретные действия, а вы стесняетесь назвать вещи своими именами!
  - Какие имена? Какие вещи? Речь идёт о жизни и смерти близких мне людей!
  - Мне показалось, что вопрос о вашей жизни и смерти заботит вас намного больше.
  - Да, но...
  - Мне надоела ваша нерешительность, я ухожу!
  - Подождите! Я... Я согласен!
  - Вот! Это слова настоящего мужчины! Думаю, нам стоит обсудить детали.
  
  - Ваше высочество! Ваше высочество! Слава создателю, вы живы! - начальник дворцовой стражи чуть не расплакался от умиления.
  - Если это можно назвать жизнью, - молодой человек, которого убелённый сединами воин называл "высочеством", с трудом поднялся с пола, на котором он спал, обняв большую бутыль вина. - Ну, что там у тебя?
  - Ваше высочество! Принц!.. Это невероятно, но... Ваша семья...
  - Ну, что там ещё?
  - Они погибли.
  - Что за блажь? - принц раздражённо встряхнул бутыль и хлебнул из горла.
  - Они... Нет, вам нужно это увидеть!
  Принц снова приложился к бутыли и, слегка покачиваясь, поплёлся за начальником дворцовой стражи. У входа в покои императора, так же впрочем, как и у входа в опочивальни его сестры и брата стояли стражники, не пропускавшие в комнаты любопытную прислугу. Начальник стражи осторожно взял принца за локоть и вместе с ним прошёл в опочивальню императора. Зрелище было жутким. На шёлковых простынях лежал скелет, обтянутый мраморно-белой кожей. Принц побледнел и упал на колени. Его несколько раз стошнило, но когда начальник стражи попытался ему помочь, принц окинул того невидящим взглядом и крикнул:
  - Стража!
  В комнате почти мгновенно появились два вооружённых воина.
  - Арестуйте этого человека, - он кивнул головой в сторону начальника стражи, и, заметив недоумённые взгляды солдат, добавил:
  - По обвинению в измене императору.
  Начальник стражи побледнел и с удивлением посмотрел на своих теперь уже бывших подчинённых. Солдаты почти одновременно пожали плечами и взяли алебарды на изготовку.
  - Как быстро, - прошептал новоиспечённый император, провожая взглядом бывшего начальника стражи. Он медленно поднялся с колен и побрёл в свои покои.
  - В-ваше величество, - придворный маг заикался от страха, но упорно семенил вслед за императором.
  - Ну что ещё, - устало спросил тот.
  - К...кажется з-заговор! Д-д...ворец бэ...большого ва...ва...ва...
  - Ну, так делайте что-нибудь! - взъярился вчерашний принц. - От меня-то что нужно? В тайную канцелярию ступайте, пускай там разбираются!
  
   Глава 5, в которой появляются новые лица
  
  Огни сотен свечей отражались в зеркалах потолка, стен и чёрном полированном мраморе пола так, что танцующим казалось, будто они парят среди звёзд. Оркестр, расположившийся на балконе, неустанно играл вальсы, заставляя пары кружиться и кружиться... Менялись кавалеры, дамы, врывались в круг новые пары и тихо уходили уставшие, но вальс продолжался.
  А совсем рядом, за стеной, в ярко освещённом зале звучала другая музыка, и не было этого бесконечного кружения пар, зато были обворожительные дамы и обходительные кавалеры. И были светские сплетни и признания в любви, разговоры о политике и делах торговых.
  - У западных границ снова неспокойно. Ходят слухи, что варлунги снова объединяются...
  - Что с того? Даже объединившись, они не смогут перейти границу империи. Пограничье сейчас набрало силу.
  - Да, но они заключили союз с хаалами и азрахами. Их номада - страшная сила!..
  - ...А вы слышали, что герцог Уоллский собирается взять в жёны даму из полусвета, некую Ролину?
  - Да что вы? В Нижней Галеде, говорят, не осталось ни одного мужчины, гм... Не оценившего её прелести! Хо-хо-хо!
  - Герцогу намекнули на это обстоятельство, но он сказал, что Нижнюю Галеду без лупы на карте не отыщешь!..
  - Как здоровье вашего батюшки?
  - Увы!.. Придворный маг сказал, что он не увидит молодую луну.
  - Сочувствую... Вы же знаете, что он был моим лучшим другом. Надеюсь, с вами мы тоже поладим? На днях придёт мой караван с юга...
  - Вы обворожительны!
  - Спасибо!
  - Не слушайте этого лжеца! Вы не обворожительны!
  - Вот как?
  - Да-да! Вы не обворожительны, вы великолепны! Богиня!..
  
  Высший свет Империи и Пограничья жил своей жизнью.
  Любой, мало-мальски здравомыслящий человек всего за час мог, переходя от одного кружка к другому узнать о положении дел в империи.
  И всё же, самые серьёзные разговоры велись не здесь, а в тиши маленьких ниш-кабинетов, отгороженных от зала тяжёлыми портьерами. В одном из таких кабинетов в полном одиночестве сидел совершенно лысый дородный мужчина преклонного возраста. Белая шёлковая рубаха широкого покроя, просторные шёлковые штаны, перетянутые зелёным кушаком, и лёгкие кожаные туфли выдавали в нём уроженца южного Пограничья. В задумчивости, он медленно перебирал янтарные чётки, прерываясь лишь для того, чтобы сделать глоток вина из стоявшего на маленьком ажурном столике хрустального бокала.
  Иногда он хмурился, собирая гармошкой кожу на лысине, и его оттопыренные уши начинали смешно шевелиться, иногда чуть заметно улыбался и на пухлых щеках появлялись ямочки.
  Его размышления были прерваны молодым человеком, шумно ввалившимся в кабинет. Он был одет в классический костюм, состоявший из элегантного расшитого золотом камзола, обтягивающих мускулистые ноги панталон и мягких, оригинально скроенных сапог.
  - Уф, - сказал он, усаживаясь в кресло, - какая ночь! Ох, дорогой Бонжер, это просто чудо!
  - Ничего чудесного, - отозвался Бонжер, не переставая перебирать чётки, - раньше ночь Большого Вальса была похожа на сказку! Лучшие маги империи и Пограничья всю ночь творили своё волшебство. Небо было украшено алмазами, а на стенах росли диковинные цветы. А какие были фейерверки! Кстати, они были видны даже из кабинетов...
   - Да и пёс с ними, с фейерверками! - тряхнул головой молодой человек и мечтательно закатил глаза. - Какая мне встретилась девушка!..
  - Вы о ком? - оживился Бонжер.
  - Неужели вы знаете всех девушек империи и приграничья?
  - Разумеется, нет, - улыбнулся Бонжер, - потому и спрашиваю. Впрочем, любезный граф, вскружить вам голову так легко... Кстати, когда мой брат, умирая, просил присмотреть за вами, он имел в виду именно это ваше качество.
  - Какое ещё качество?
  - Влюбчивость. Так что же за девушка вскружила вам голову?
  - О! Девушка!.. Дочь графа Рамского... Всего за три вальса она дала полную характеристику каждому правителю Юга с точными данными о состоянии их армий!
  
  - Ещё бы, - фыркнул Бонжер, - она ведь скоро станет женой наследника престола! Впрочем, принц Рогер может и не стать императором.
  - Как это?
  - Дорогой племянник, - Бонжер приложился к бокалу и сдвинул брови к переносице, - если бы ты не только танцевал до упаду, но и слушал, о чём толкуют окружающие, то знал бы, что принц Рогер обделён магической силой. А по семейной традиции трон переходит сыну, или дочери с наиболее развитыми магическими способностями. Тем не менее, твои шансы равны нулю, - Бонжер перешёл на "ты", давая понять, что разговор будет серьёзным.
  - Почему?
  - Я думал ты умнее. Я хорошо знаю её отца - это холодный расчётливый чурбан. Доченька ничуть не лучше. Для любой девушки лучше стать родственницей императора, чем графиней Великолужицкой. Тем более для такой амбициозной особы, как твоя пассия, - лукаво улыбнулся Бонжер.
  - Глупости! - вспыхнул Саххен, пропустив мимо ушей последнюю фразу дядюшки. - Да графиня Великой Лужицы имеет больше власти, чем император в собственных провинциях. И не будь я Саххен гер Вофен, если не отобью у Рогера этот прекрасный бриллиант!
  - Войну объявишь? - ухмыльнулся Бонжер.
  - А хоть бы и так!
  - Хм... Веков пятнадцать не находилось безумца, рискнувшего воевать с летающими крепостями... По крайней мере, всерьёз...
  - Подумаешь, крепости, - фыркнул молодой граф, - даже мой маг нашёл способ обезвредить их...
  - Чушь! Что может сделать какой-то Великолужицкий маг? Фейерверки запускать? Желтуху лечить? Фейерверками летающую крепость не остановить! Всё! На эту тему мы с тобой ещё поговорим. Не здесь, конечно. Здесь даже у стен есть уши.
  - Вот как? - удивился Саххен гер Вофен. - А как же Извечный Кодекс магов? На этом дворце лежит заклятие Дунгельфа и нас никто не может подслушать, или я не прав?
  - Прав, конечно, - усмехнулся Бонжер и повертел в руках бокал, заставляя содержимое растечься по стенкам, - только маги почти две тысячи лет состоят на личной службе у императора. Срок немалый, даже для магов. Поэтому, я не очень сильно удивлюсь, если вдруг окажется, что в заклятии Дунгельфа, если оно действительно наложено, существует лёгкий изъян, позволяющий подслушать любой разговор.
  Бонжер встал, поставил бокал на столик и вышел из кабинета. Саххен немного помедлил. Он взял в руки бокал, задумчиво посмотрел сквозь рубиновую жидкость на пламя свечи, и, поставив его на столик, вышел вслед за дядей.
  Когда Бонжер гер Вофен с племянником покидали дворец, тонкий серпик умирающей луны был уже почти неразличим на фоне бледно-голубого утреннего неба. У края дворцовой аллеи их уже ждал экипаж. Карета, запряжённая четырьмя айданакскими жеребцами, должна была доставить двух властителей Пограничья в Каулэр, небольшой портовый городок, откуда до границы их владений кратчайший путь шёл по морю. Дорога заняла целый день, и всё это время Бонжер гер Вофен хранил молчание. Несколько раз племянник пытался завести с ним разговор, но был остановлен недвусмысленными знаками старого интригана. Король Рувала, единственного королевства Пограничья, хитрый и ловкий политик целый день сгорал от любопытства, но так и не рискнул приступить к расспросам в карете, принадлежащей Империи.
  
   Глава 6, в которой на голову влюблённого сваливаются неприятности
  Багровое солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, когда родственники, нога в ногу, вошли в гостиницу.
  Последняя не отличалась особой роскошью - обычная провинциальная гостиница, с дубовым столом в фойе, с суетливой прислугой и потрёпанного вида постояльцами, тем не менее, была для них сейчас куда желаннее сказочных императорских дворцов. Портье, выскочивший откуда-то из-за угла, слащаво улыбнулся и, рассыпаясь в комплиментах, провёл гостей в их номера. Из своей каморки важно выплыл пожилой метрдотель. Он поклонился гостям, пробормотал какое-то приветствие и, заложив руки за спину, грозно сдвинул брови. Прислуга засуетилась ещё сильнее: два шустрых мальчугана ухватились за багаж, невысокий толстяк-консьерж, кряхтя и отдуваясь, засеменил с вёдрами горячей воды для ванны, строгого вида горничные гордо проследовали в номера с корзинками для белья.
  Саххен гер Вофен тотчас же забрался в приготовленную ванну и с блаженной улыбкой закрыл глаза. Впечатление от проведённой ночи не смогли испортить ни утомительная тряска в карете, ни намёки дядюшки. Пылкое воображение уже перенесло его в объятия прекрасной герцогини Рамской. Но мечтания его были явно несвоевременны. Бонжер гер Вофен, как настоящий король, вошёл без стука.
  - Саххен! - рявкнул он. - Сколько можно плескаться? Хочешь, чтобы я умер от голода?
  Бонжер потратил меньше четверти часа для того, чтобы вымыться, побриться и надеть походный костюм. Теперь он с удивлением смотрел на всё ещё нежившегося в ванне племянника.
  Граф Саххен нехотя вылез из ещё горячей воды и торопливо обтёрся жёстким льняным полотенцем, оставленным на вешалке предусмотрительной горничной.
  - Живее! - поторопил его дядюшка. - И запомни, если будешь долго валяться в ванне, не доживёшь даже до моего возраста.
  Бонжер гер Вофен всего месяц назад перешагнул через сорокалетний рубеж и необычайно этим гордился. По правде говоря, повод для гордости у него был. В Пограничье редкий мужчина доживал до тридцати пяти лет, а те, кому это всё-таки удавалось, считались людьми чрезвычайно везучими. Правители Пограничья не были исключением из этого правила, поскольку большинство из них наравне со своими подданными участвовало в частых и весьма кровопролитных стычках. Графиня Лоредская, к примеру, всегда находилась в гуще самых известных сражений, чем снискала заслуженное уважение, как своих подданных, так и правителей Пограничья. Несмотря на преклонный возраст (а ей было уже тридцать четыре), в неё было влюблено больше половины мужского населения Пограничья. Вокруг неё толпами кружились женихи и воздыхатели. Но добиться её расположения удалось лишь одному мужчине - Бонжеру гер Вофену, единственному королю в Пограничье, отважному воину и хитрому политику. Правда, связь этих правителей держалась в такой тайне, что даже Саххен гер Вофен не подозревал о её наличии. А в данный момент его это даже и не заинтересовало бы, поскольку пока он торопливо одевался, подгоняемый репликами дядюшки, его память услужливо рисовала Её портрет. Баронесса Рамская, её улыбка, её густые каштановые волосы... Как приятно думать о том, что она может стать графиней Великолужицкой...
  - Очнись же, наконец! - рассердился Бонжер. - Чем быстрее мы уберёмся из этого клоповника, тем больше у тебя будет шансов обнять свою подружку!
  Саххен покраснел и, путаясь в рукавах, натянул рубаху.
  - Ну что за спешка, - недовольно проворчал он.
  - Во-первых, - нетерпеливо ответил Бонжер, - я ужасно хочу есть, а во-вторых, - он понизил голос, - до тех пор, пока мы не вышли из кареты на нас распространялся императорский "гостевой" закон. Теперь же, гостями мы не являемся и, если мои догадки верны, нас могут ждать крупные неприятности. Ну, и, в-третьих, я всё-таки хочу есть!
  
  Они вышли из гостиницы, захватив с собой только оружие.
  - К началу третьей стражи (около полуночи, прим. автора) за нами придёт шлюпка. Она доставит нас на один из самых быстроходных чайных клиперов империи. А до этого времени нам нужно ни во что не вляпаться, - Бонжер говорил так тихо, что Саххену приходилось напрягать слух. - Я знаю здесь одну вполне приличную харчевню, там мы, пожалуй, и скоротаем время. А заодно проверим, прав ли я.
  Они шли по узкой улице этого провинциального городка, и Саххен с грустью думал о том, что даже в его небольшом графстве нет городов с такими плохо ухоженными мостовыми. Пускай в Великой Лужице всего пять городов, зато улицы в них вымощены отличной брусчаткой. Да и дома аккуратнее, чем здесь.
  И никаким налётам варлунгов не испортить городских мостовых.
  Между тем, Бонжер уверенно подвёл молодого графа к двери, над которой покачивалась большая пивная кружка.
  - Проходи, не стесняйся, - он открыл скрипучую дверь и слегка подтолкнул племянника в спину.
  Саххен вошёл в полумрак харчевни и остановился в недоумении - он даже предположить не мог, что харчевни бывают настолько уютными. В детстве Саххену доводилось выходить в море вместе с отцом, во время поездки к дедушке, занимавшему тогда пост губернатора одной из провинций. Нострумское море они пересекли за неделю. И это путешествие оставило яркий след в памяти юного графа. Всего за семь дней они дважды попали в шторм и подверглись нападению пиратов. Но сейчас Саххен вспомнил не это. Кают-компания с её мягким светом, задушевными разговорами и ощущением чего-то неуловимого, какой-то невидимой нити, надёжно связавшей души всех присутствующих, вот что ему вспомнилось. Харчевня действительно была очень похожа на корабельную кают-компанию: всего два больших дубовых стола, прикрученные к полу стулья, обшитые строганной доской стены и потолок, большой барометр в блестящем медном корпусе, надраенный до блеска судовой колокол в углу, у барной стойки... Здесь не было густых клубов табачного дыма, свойственных заведениям такого рода, да и посетителей здесь было не много. Всего семь человек, включая Саххена и его дядюшку. Двое из пяти сидевших за столом были одеты в форму офицеров императорского флота и выглядели как два осенних яблока - оба были одинаково упитанные и румяные. Трое их собеседников, хоть и были одеты как образцовые мещане, но похожи были не на горожан, а на настоящих морских волков.
  - Это завсегдатаи, - шепнул Бонжер племяннику. - И нам очень повезло, что они сейчас здесь, а не где-нибудь в море.
   Бонжер гер Вофен уверенно подошёл к барной стойке поздоровался с полнолицым румяным детиной, одетым боцманскую куртку с боцманской же дудкой на груди. Тот улыбнулся королю Рувала, как закадычному другу и, приложив к губам боцманскую дудку, издал замысловатую трель. Тотчас, откуда-то выскочил юнга - растрёпанный мальчишка, лет тринадцати, с жареным каплуном и двумя большими кружками пива на подносе. Бонжер шепнул ему что-то на ухо и, улыбаясь, направился к увлечённым своей беседой посетителям.
  - Приветствую вас, бродяги! - он хлопнул по плечу тощего, как сушеный угорь моряка, сидевшего с краю и, усевшись на скамью, подал знак Саххену. Юнга, тем временем, поставил поднос на стол и исчез так же мгновенно, как и появился. Завсегдатаи прекратили свой вялотекущий спор и молча уставились на Бонжера.
  - Давненько мы с вами не виделись, - с улыбкой продолжил тот, и приложился к кружке. - Знакомьтесь, это Стах, мой племянник. Стах, это Урбан, - Бонжер кивнул коренастому бородачу, сидевшему напротив Саххена, - это Юрген и Ларед, - офицеры по очереди привстали, - Тайгат, - тощий моряк болезненно скривился, - и, наконец, Крапс, - невысокий крепыш подмигнул Саххену и потеребил свои пышные усы. В харчевне воцарилась почти полная тишина. Слышно было, как на кухне орудует юнга и за барной стойкой натирает медный свисток боцман. Взгляды присутствующих застыли на пивных кружках, сучках на столе, но упрямо избегали встречи с взглядом Бонжера.
  - Очень приятно, - наконец недовольно пробурчал Тайгат. - Надеюсь, он не такой невежа как ты?
  - Почему это я невежа? - изобразил искреннее удивление Бонжер.
  - Он ещё спрашивает! - недовольно проворчал Юрген. - Когда ты появился здесь с "хвостом" из девяти нострумских пиратов, мы избавили тебя от удовольствия покачаться на рее. Когда через месяц ты приволок за собой четырех азрахских лазутчиков, мы доходчиво объяснили им, что граница для них сейчас важнее, чем Пограничье. И что? Вместо того чтобы посидеть с нами и рассказать за кружкой эля, что всё это означает, ты исчезаешь на полгода и появляешься в окружении каких-то головорезов, якобы нанятых тобой для какой-то прибыльной авантюры. Кто отбивал тебя от твоих людей? Мы! А ты снова исчез на полгода. Чего от тебя ждать сегодня? Может от племянника избавить? Ну, что молчишь?
  Бонжер действительно молчал. Он сидел, насупив брови, и старательно расправлял салфетку. Его уши старательно шевелились, изображая мыслительный процесс. Саххен с любопытством наблюдал за спектаклем, устроенным его коронованным дядюшкой.
  - Да, - сказал, наконец, Бонжер, - я виноват. Но сегодня я пришёл, только для того, чтобы повидать своих старых друзей. И по этому поводу прикончить бочонок свежего рувальского эля, - он подмигнул боцману и тот издал соловьиную трель. Юнга не заставил себя ждать. Саххен не успел и глазом моргнуть, как на столе появился бочонок эля, а над столом прошелестел вздох облегчения. Лица моряков оживились, с хлопком открылась пробка, и янтарный напиток потёк в подставленные кружки.
  - И всё-таки, - подал голос Урбан - во что ты вляпался на этот раз? Я ни за что не поверю, что ты зашёл сюда только для того, чтобы угостить нас элем.
  Бонжер усмехнулся и приложился к своей кружке.
  - Не совсем так, Урбан. Я действительно собирался просто зайти и поболтать с вами за кружкой хорошего эля, но увы... Тот, кто много путешествует, неизбежно наживает не только друзей, но и врагов. Я не знаю, идёт ли кто-нибудь по моим следам, но мне бы очень не хотелось подвергать опасности своего единственного племянника. Поэтому, я поспешил привести его туда, где он будет в безопасности. В полночь мы уедем из Каулэра. А пока, - он усмехнулся, - пока можете ругать меня за мою неблагодарность. От друзей я даже упрёки приму с радостью.
  - Бунгарт-везунчик, - проворчал Урбан, - сколько лет я тебя знаю, а ты всё так же полон сюрпризов. Я не удивлюсь, если вдруг узнаю, что ты внебрачный сын императора, а то и сам император. Хотя вряд ли... На императора ты пока не тянешь. Так, один из пограничных князьков...
  Бунгарт-везунчик, он же Бонжер расхохотался:
  - Да ты, как всегда смотришь в корень! Когда я стану императором, возьму тебя в советники!
  - Когда ты станешь императором, ты о нас и не вспомнишь! - уныло парировал Урбан.
  Бонжер уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь соответствующее, как у него за спиной возник юнга и начал что-то нашёптывать. Когда он снова исчез, Урбан мрачно изрёк:
  - Бунгарт-везунчик снова влип. От кого тебя отбивать в этот раз?
  - Боюсь, что сегодня вы не сможете мне помочь, - после небольшой паузы выдавил из себя Бонжер. - Если не ошибаюсь, на сей раз, моя голова понадобилась исполнителям из тайной канцелярии.
  Саххен побледнел, услышав эту новость.
  - Прости меня, - прошептал он, - ты был прав - у стен в империи тоже есть уши.
  - Что уж теперь-то... - Бонжер похлопал племянника по спине, - всё равно это должно было когда-нибудь случиться...
  - Когда ты вытаскивал нас из пиратского логова, - неожиданно заговорил Тайгат, - за тобой тоже шли шпики из тайной канцелярии. Я тогда поговорил с ними... Ты слишком независим, Бонжер гер Вофен, а императору не нужны такие союзники.
  - Бонжер гер Вофен? - вскинул бровь Урбан, а остальные в изумлении переглянулись. - Ты уверен, Тайгат?
  - Да, - кивнул Тайгат, - я хорошо побеседовал с теми псами. Именно поэтому я и молчал все эти годы. Тех я успокоил, но тайная канцелярия, видать, не успокоилась. Им наплевать, что простые люди вроде нас гибнут и попадают в рабство к пиратам, зато чья-нибудь независимость сильно мозолит глаза. Ты спас наши шкуры там, куда имперцы и нос побоятся сунуть, и я теперь твой должник. Вечный должник. Думаю, мы сможем помочь тебе, - он посмотрел в глаза Урбану и тот не отвёл взгляд.
  - Ты прав, Тайгат. Мы все должники Бонжера... Или Бунгарта, уж не знаю что лучше. Жаль только Кален ещё не вернулся со своими ребятами...
  - Думаю, что мы обойдёмся своими силами, - медленно поднялся один из офицеров. - Мы тоже твои должники, - он посмотрел на Бонжера, - если ты помнишь. Я этого не забыл... Да и как не помочь королю Рувала - государства, в котором варят такой замечательный эль! - он весело засмеялся и поднял кружку. - Сколько их?
  - Юнга говорит, что пятеро ждут у двери, и ещё трое у запасного выхода.
  - Почти поровну. Хотя, стоит признать, что бойцы в тайной канцелярии отменные.
  - Это не помешало мне в одиночку справиться с тремя из них, - пробурчал Тайгат.
  - Честь и хвала тебе, брат мой, - заговорил, наконец, Бонжер, - спасибо вам всем, но не стоит недооценивать противника. Я предлагаю сначала тихо убрать тех, что у запасного выхода, а потом заняться остальными.
  - А если не получится тихо? - спросил Саххен.
  - А вот это будет твоей заботой, - Бонжер подмигнул племяннику. - Сделай так, чтобы те пятеро ничего не услышали.
  - Если позволите, я помогу ему, - Саххен поднял глаза и увидел, что над ним возвышается неизвестно когда подошедший детина в боцманской куртке.
  - Спасибо, Грац. Ну, что же, свистать всех наверх! - скомандовал Бонжер.
  Город спал, погрузившись в объятия безлунной ночи, и только со стороны порта доносился скрип лебёдок, да отборная ругань такелажников. Редкие прохожие не замечали прижавшихся к стене харчевни людей в чёрных плащах. Безлунная ночь и заботливо погашенный фонарь делали их невидимыми.
  Внезапно дверь харчевни с треском распахнулась, и на улицу вылетел молодой человек. Он чудом не упал на мостовую и, пробежав несколько шагов, уцепился за фонарный столб.
  - Ну ты, бурундук-переросток, - крикнул он заплетающимся языком, - а ну, отдавай мой эль!
  - Ах ты пьянь подзаборная, - пробасил вышедший из харчевни здоровяк в боцманской куртке, - да ты мне ещё прошлогодний долг не отдал! Какой тебе эль?
  - Лучший! - гордо подбоченившись ответил молодой человек. - Мне, потомку княжеского рода, годится только лучший эль! А за пьянь ты сейчас поплатишься!
  Он выхватил меч и, увлекаемый его тяжестью побежал вперёд. Здоровяк-боцман, отступив в сторону, пропустил его и вежливо поклонился.
  - Ах, простите, ваша светлость, не хотел вас обидеть, но если вы не соизволите заплатить за выпитый эль, мне придётся наказать вас по-простому.
  - Что? - закричал горе-воин, упёршийся мечом в стену и только так сумевший сохранить равновесие. - Да я тебя в порошок сотру! - он бросил меч, и, сжав кулаки, побежал навстречу обидчику. Боцману, как видно, надоело увещевать строптивого посетителя, и он решил покончить с ним одним ударом. К счастью для молодого человека, его занесло, и кулак боцмана просвистел у него над ухом. Но сила инерции всё-таки привела к столкновению двух тел, и они покатились по мостовой, пытаясь разделаться друг с другом.
  В это же время, в этой же харчевне распахнулась задняя дверь, и во двор выскочил юнга с ведром. Подслеповато щурясь после яркого света, он выплеснул содержимое ведра в темноту. Плеск только что вскипячённой воды совпал со сдавленным криком из темноты. Юнга ойкнул и, запустив ведром в ту же сторону, скрылся за дверью. Три чёрных тени отделившись от стены рванулись за ним. Они ворвались в дом, и остановились, ослеплённые яркой вспышкой света. Когда же люди в чёрных плащах обрели возможность видеть, им пришлось бросить свои мечи на пол. Каждый из них сначала увидел остриё клинка у своего лица, а чуть отступив назад, ощутил холодную сталь у левой лопатки.
  - Что это за шарики? - спросил Урбан, связывая третьего исполнителя. - Где ты их достал?
  - Я много путешествую, - уклончиво ответил Бонжер, - и всегда вожу их с собой. Согласись, что вспышка, которую они дают, в темноте лучше любого оружия. Хорошо связал? Тогда пойдём, займёмся остальными.
  Бонжер приложил палец к губам и тихо вышел из подсобки. Пятеро его товарищей тихо последовали за ним. Саххен, как тряпочная кукла висевший в вытянутой руке боцмана, поливал последнего самой отборной бранью.
  - Да ты что?! - закричал он, заметив за окном осторожный жест Бонжера. - Да я тебя с грязью смешаю, не будь я Саххен гер Вофен!
  Тотчас от стены отделилось пять тёмных силуэтов, и мгновение спустя в грудь Саххена нацелилось пять клинков. Сталь тускло отсвечивала в свете, падавшем из окон и двери харчевни. Саххен медленно поднял руки, и яркая вспышка осветила улицу.
  - Послушай, Бунгарт... Тьфу, Бонжер, пёс бы тебя подрал, - Урбан витиевато выругался и немного помолчав, спросил:
  - Что ты с ними будешь делать?
  - С этими-то? - Бонжер ткнул носком сапога одного из связанных исполнителей, заботливо уложенных на полу харчевни. - Пока не знаю.
  - Кончать их надо, пока не сбежали, - посоветовал Тайгат.
  - Нет, пожалуй, возьму-ка я их с собой.
  - Да в уме ли ты? - возмутился Тайгат. - У них ведь даже в заду зубы есть! Они верёвки твои в два счёта перегрызут и поминай, как звали...
  - Ничего, - похлопал его по плечу Бонжер, - я пару словечек знаю... Не убегут!
  Он склонился над пленниками и что-то прошептал. Саххену показалось, что верёвки слабо засветились, но сияние исчезло так же внезапно, как и появилось.
  - Надёжно! - Бонжер посмотрел на друзей и улыбнулся. - Можете попробовать.
  Тайгат криво усмехнулся и присел возле одного из пленников. Первым делом он осмотрел узел, а затем попытался просунуть палец под верёвку.
  - Ого! - удивлённо сказал он после трёх безуспешных попыток. - Действительно надёжно! Хороший фокус, может научишь?
  - Научу, - улыбнулся Бонжер, - только не сейчас. Нам бы отвезти их в порт...
  - Это несложно, - подал голос боцман, - в соседнем дворе стоит моя телега. Лошади, правда, нет, но нас много...
  - Вот ещё, - фыркнул Юрген, - офицер имперского флота в роли лошади - это уж слишком!
  - А ты не переживай, - ткнул его в бок Крапс, - тебе недолго осталось ходить в офицерах. Да и просто ходить, наверняка, осталось недолго. Когда тайная канцелярия узнает о твоей сегодняшней "проделке"...
  - Ну, хватит вам, - остановил его Бонжер, давайте привезём телегу!
  
   Глава 7, скучная, потому что в ней много рассказывается о политике, и совсем немного о любви
  Тела императора и двух его детей тщательно зашили в плотные саваны и перенесли в фамильный склеп, а те, кто хоть краем глаза увидел, что стало с бывшим венценосцем, тихо исчезли в подвалах дворцовой тюрьмы. Тайная канцелярия как всегда оказалась на высоте - в городе все говорили о заговоре против императора, но никто не знал, что управление государством теперь легло на плечи принца Рогера. Тайна смерти старого императора не вышла за стены дворца.
  
  Быть королём легко только в сказках. На деле же труд короля, а тем паче императора, можно сравнить разве что с мучениями клерка, которому приходится в свободное время заменять рудокопа. Рогер в первый же день пришёл в полное уныние от того количества неотложных дел и важных бумаг, которые требовали незамедлительного рассмотрения. Срочные донесения разведчиков о новом союзе кочевников, прошения преступников о помиловании, жалобы графов и баронов Приграничья на соседей переполняли стол. К вечеру он уже мучился от головной боли и с тоской вспоминал свою счастливую юность. Глядя в окно, он думал о том, что вот уже почти две тысячи лет императоры не только вершат судьбы своих подданных, но и держат в узде сгрудившуюся вокруг империи мелочь, гордо называющую себя Приграничьем... Вечно с ними проблемы... ах, как хочется выпить!..
  С севера империя была защищена бескрайними ледяными полями, с востока её границы надёжно закрывали горы и непроходимые болота, а юг и запад охраняли небольшие независимые государства. Впрочем, свою независимость они сохранили именно потому, что первый император Юлиус Лотин был слишком занят сплочением вновь присоединённых к его королевству земель и не мог отвлекаться на постоянные войны с полчищами варваров, терзавших окраины молодой империи. Около полусотни государств получили относительную свободу, признав императора своим сюзереном, и взяв на себя охрану имперских границ. С тех пор многое изменилось. Некоторые государства Приграничья (как их именовали в официальных документах) за двадцать веков растеряли почти всю свою самостоятельность и вошли в состав империи, но остальные настолько усилили свои позиции, что стали создавать серьёзные проблемы самодержцам. Бароны, графы и герцоги по-прежнему приносили присягу императору и клялись защищать границы его владений. И хоть клятвы эти не были пустым звуком, каждый из них жил своей жизнью, в которую не рисковали вмешиваться даже сюзерены. Кочевники по прежнему угрожали спокойствию подданных его величества, и сила их росла. Империя же слабела. Кочевники объединялись, заключали союзы и их орды частенько стирали с лица не только земли и государства Приграничья, но и целые имперские провинции. Поэтому властители Приграничья содержали свои армии, заключали союзы друг с другом, а иногда и с кочевниками. Покойный император хоть и был никудышным правителем, но политиком себя зарекомендовал отменным. Он всегда мог извлечь максимальную выгоду из любого такого союза, благодаря чему, ослабленная до предела империя до сих пор не рухнула под натиском неспокойных соседей. Рогер имел весьма смутное представление и о политике и о принципах управления государством. Именно поэтому старый император собирался женить его на баронессе Рамской. Нельзя сказать, что Рогер был в полном восторге от такой партии. Но и горевать по этому поводу он не собирался. Баронесса была хороша собой, образованна, умна и, как казалось тогда ещё принцу, покладиста. Кроме того, старый лис Кохен (так за глаза звали императора его подданные), недаром слывший знатоком человеческих душ, провёл такую сложную комбинацию что Рогеру, самому известному бабнику империи, не осталось никакого выбора - он влюбился. Влюбился и попал под ненавязчивое, но сильное влияние своей суженой. Став императором, он ни на мгновение не задумался о кандидатуре на место императрицы. Баронесса, к тому же, прибыла во дворец на следующий же день после смерти старого императора.
  Рогера она застала за очередной бутылью вина. Охрана, благоразумно ретировавшаяся подальше от покоев молодого императора, в течение часа с ужасом слушала его дикие возгласы, после чего наступила тишина. Прошёл ещё целый час, прежде чем стражники отважились приблизиться к покоям Рогера, где и столкнулись с ним. Император был почти трезв, слегка помят, но элегантен и улыбчив. Баронесса же выглядела и вовсе безукоризненно: ни единая прядка не сдвинулась на её сложной причёске, ни одной лишней складки не добавилось на безумно дорогом платье из Гарданского шёлка. Она шла за императором, скромно опустив голову. На следующий день Рогер подписал разработанный специально приглашённым из Уоллса финансистом Рольбеком план важнейших государственных реформ. Из всего, что объяснял финансист, император понял только то, что ему лично будет подчиняться специальный комитет по контролю над финансами. Рогер тяжело вздохнул, вспоминая пылкий рассказ баронессы о том, как этот самый Рольбек всего за десять лет превратил рассыпающееся герцогство в самое богатое государство Приграничья. Она была неотразима, пылала как факел и манила, как прохладный ручей в летнюю жару... Он не глядя, подмахнул приказ с назначениями на новые должности и углубился в мысли о предстоящей свадьбе. Утром он планировал выехать в Рамс с официальным визитом. Ему предстояло просить руки баронессы Рамской у её отца - старого брюзгливого проходимца. Рогер не любил путешествовать, а тут предстояло пересечь всю империю, для того, чтобы слушать наставления какого-то захудалого графа из Приграничья. Почти неделю морем, потом два дня посуху, да ещё обратный путь! Успокаивало лишь то, что больше подобных путешествий он предпринимать не собирался.
  Рогер воровато оглянулся и, убедившись, что в кабинете кроме него никого нет, сдвинул бумаги в сторону. Затем он нервно потёр пальцем один из завитков золотой инкрустации столешницы, и большой кусок узора опустился вглубь стола, открыв взгляду императора спрятанную в тайнике плоскую бутылку. Рогер нежно взял её за горлышко и опустился на пол, любовно прижимая сосуд к груди.
  Утро застало его в той же позе. Рогер быстро допил остатки вина и с сожалением заглянул в горлышко бутылки. Затем тяжело вздохнул и с кряхтением поднялся. Отправив бутылку в корзину для бумаг, он уселся за письменный стол и начал подписывать бумаги оду за другой, не затрудняя себя чтением. Бумаг было много, поэтому Рогер просидел над ними не меньше часа. Закончив, он, довольно улыбаясь, встал, потянулся и дёрнул за шёлковый шнур, висевший прямо над столом. Тотчас в дверь робко постучали.
  - Да-а! - зевнул Рогер.
  Дверь приоткрылась, и в кабинет бочком протиснулся щуплый слуга.
  - В-вызывали, в-ваше импе-рат-торское величество? - произнёс он слегка заикаясь.
  Рогер улыбнулся: не прошло и недели, как окружающие при виде молодого императора начали впадать в полуобморочное состояние. Его отец был прост в общении, но хитёр, за что и получил к имени Кохен приставку "старый лис". Рогеру же судя по всему светило стать "ужасным", или "хищным"... Он призадумался и улыбка сползла с его лица - определённо, прозвище нужно придумывать самому, иначе можно разделить судьбу двух его предков, один из которых остался для истории "скользким" а другой и вовсе "вонючим".
  - Завтрак подай сюда, - хмуро сказал Рогер, - и позови начальника тайной канцелярии.
  - Слушаюсь, - пугливо прошелестел слуга и исчез за дверью.
  Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и в кабинет вошёл начальник тайной канцелярии. Перед собой он толкал тележку, на которой стояло блюдо с десятком гелопсусов, и бокал сухого вина.
  - Ваше импера...
  - Полноте, Сайлис, - перебил своего могущественного подчинённого Рогер, - мы здесь одни. Будет достаточно одного только "сир".
  - Как вам угодно... сир! - Сайлис поклонился и поставил блюдо с гелопсусами на стол.
  - Кстати, а как вы зовёте меня в своём кругу? - Рогер посмотрел в глаза Сайлису и тот потупился.
  - Э-э...
  - Ладно, не трудитесь. Я даю вам время, чтобы придумать мне какое-нибудь прозвище. Не слишком помпезное, но и не примитивное. Оно должно быть таким, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его народном происхождении. Через две недели я рассмотрю все представленные мне варианты, а вы позаботитесь о том, чтобы нужный как можно быстрее вошёл в употребление. Можете быть свободны, - Рогер махнул рукой и взял с блюда гелопсус.
  Он вяло пожевал нежное мясо моллюска и сделал большой глоток вина. Старый Кохен был заложником дворцового этикета и всегда спускался в столовую, но его первенец не обременял себя такого рода условностями. Он спускался в столовую только тогда, когда его просила об этом баронесса. Сегодня, на беду разносчикам, такого приглашения не было. И всё же, Рогер не стал злоупотреблять вином. В порту уже ждал императорский флагман. Быстро расправившись с гелопсусами, Рогер дёрнул шёлковый шнур и в комнату робко вошёл слуга.
  - Помоги одеться, - рявкнул молодой император, и глаза у слуги сделались круглыми от страха.
  - Сек-сек-секундочку, - произнёс он, заикаясь, и выглянул в коридор. Тотчас в кабинет вбежали ещё два слуги и принялись метаться вокруг Рогера. Один ещё снимал с него халат, а другой уже натягивал на нежные монаршьи ноги серые дорожные штаны. Третий застёгивал белоснежную рубаху, а первый уже поправлял на ноге сверкающее голенище сапога.
  Прошло совсем немного времени, и император во всей свой красе вышел к поданному экипажу. Баронесса уже ждала его.
  - Простите, дорогая, - нежно поцеловав ей ручку, сказал Рогер, - слуги ужасно неповоротливы.
  Экипаж плавно тронулся и через четверть часа неспешной езды доставил пассажиров в порт. Рогер элегантно помог баронессе выйти из кареты и повёл её к трапу, мысленно содрогаясь от осознания того, что его ждёт морская болезнь.
  
   Глава 8, в которой выясняется, что неприятности у влюблённого графа ещё не закончились
  Пристань, несмотря на поздний час, была ярко освещена. У первого причала готовился к отходу пятимачтовый торговец. Вокруг третьего суетились докеры, загружавшие трёхмачтовую шхуну, доставлявшую к императорскому столу свежие гелопсусы. Их резкий запах смешивался с запахом рыбы и витал над портом. На пятом ждал своей очереди четырёхмачтовый барк-винджаммер с грузом пряностей из южных провинций. Следующие пять причалов были заняты кечами местных перевозчиков. Последний, одиннадцатый, причал пустовал. То есть, он не пустовал, конечно, просто шлюпка, стоявшая у самого его края, терялась на фоне парусников.
  Бонжер гер Вофен на мгновение оторвался от телеги, которую сосредоточенно толкал в течение четверти часа вместе с графом Великолужицким, двумя офицерами императорского флота и четвёркой бывалых гражданских моряков, и царственным жестом показал в сторону шлюпки.
  - Нам туда, - хрипло сказал он и снова упёрся в телегу, помогая товарищам развернуть её.
  - Иол как бритвой разрезали! - донеслось из шлюпки. - Точно по мидельвейсу!
  - Чушь! А балласт? Его тоже?
  - Я сам не верил, да мне потом показали камень, разрезанный как пирог ножом.
  - Ну и дурень ты, я тебя к местному ювелиру свожу, он такие камни для развлечения делает!
  - Эй, бездельники! - хрипло крикнул Бонжер, - А ну, помогите!
  - Это ещё что за ворон там каркает? - отозвались из шлюпки.
  - Не слишком-то ваше величество жалуют в наших краях, - съязвил Урбан.
  - Кто сказал ваше величество? - возле телеги как из-под земли появились два моряка. - Ох, и в самом деле, а я-то думаю, кто там каркает? - не смутился худощавый бородач.
  - Поменьше болтай, - остановил его Бонжер, - и помоги погрузить в шлюпку вот это, - он откинул закрывавшую телегу парусину.
  - Хе, - усмехнулся второй моряк, - если это те, о ком я думаю, лучше погрузить их не в шлюпку, а в воду у причала. Только к ногам ещё по камню привязать было бы неплохо, а не то всплывут.
  - Вот и я о том же, - поддержал его Тайгат.
  - Делай, что велено, - свирепо рявкнул Бонжер.
  - Да чего вы злитесь-то, - спокойно ответил моряк, - грузить, так грузить.
  - Сначала отвезёшь их, потом вернёшься за нами.
  - Будет исполнено!
  К концу третьей стражи клипер "Арум" с пассажирами на борту вышел из гавани и взял курс зюйд-вест. Грац с юнгой, несмотря на все уговоры, остались в Каулэре, остальные же участники ночного происшествия, включая Юргена и Лареда, решили "составить компанию лучшему из королей Приграничья".
  Пассажирам, несмотря на их количество, были выделены отдельные каюты. Исполнители тайной канцелярии, к пассажирам не причисленные, были размещены в трюме. Причём Бонжер гер Вофен настоял на том, что пленники должны быть освобождены от пут. Команда, наслышанная о делах исполнителей, бурно протестовала, но капитан судна с невозмутимым видом заявил, что судно принадлежит королю Рувала, а посему тот волен делать на нём всё, что ему заблагорассудится.
  Пленников развязывали по одному и спускали в трюм под прицелом арбалетов. Когда же все восемь исполнителей заняли отведённые им покои, Бонжер сделал то, что, по мнению и его товарищей, и команды было чистейшим самоубийством: он спустился к пленникам. На палубе воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь скрипом такелажа, да спокойными репликами капитана. Саххен, как впрочем, и все, кто находился возле трюма, лишился дара речи и несколько минут хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Затем опомнившись, он подошёл к комингсу и заглянул в люк. Бонжер гер Вофен что-то рассказывал пленникам, а те внимательно его слушали, не делая попыток напасть на бесшабашного короля, а когда он закончил свою речь стали на колени. Саххен не слышал, о чём говорил дядюшка, но результат его речи был очевиден - пленники давали клятву! Бонжер подошёл к каждому из них, и принял клятву, касаясь пальцами правой руки лба, а левую возложив на плечо. Затем он осмотрел трюм самым тщательным образом и поднялся на палубу. Команда, всё ещё державшая люк под прицелом арбалетов, взирали на Бонжера с таким видом, будто перед ними возник призрачный морской набул.
  - Принесите им постели, - с улыбкой сказал "призрак", - да поживее! И трюм не запирайте! Они присягнули на верность королевскому дому Рувала!
  - Но как! - выдавил из себя Саххен.
  - Очень просто, - Бонжер хохотнул и похлопал племянника по плечу, - я король, а судно - часть моего королевства, со всеми вытекающими последствиями. Потом я тебе всё объясню. Но сначала ты расскажешь мне об открытии твоего мага. Неужели я дождался этого момента? - Бонжер мечтательно закатил глаза. - Целые сутки! Даже не ожидал от себя такой выдержки! Давай, рассказывай, и пойдём спать. А то я уж не знаю, чего хочу больше!
  Саххен вздохнул и как можно короче объяснил суть изобретения.
  - Зелье, от которого горит камень? - задумчиво переспросил Бонжер.
  - Да, только магии здесь нет никакой, - грустно сказал Саххен, - поэтому на изготовление хотя бы сотни зажигательных бомб уйдут месяцы.
  - Времени у нас действительно не много, но это не важно. Я дам задание моим алхимикам. Нечего им попусту казну изводить на поиски философского камня. В кои-то веки настоящим делом займутся. А воевать император не рискнёт. Сейчас во всяком случае. Армию он до сих пор не реформировал, и кроме пограничных легионов за душой ничего не имеет. Летающие крепости разбросаны по границам... Старый лис скорее натравит на нас кого-нибудь из кочевников. Как прибудем, срочно направь один арганат к Тогарду. Моя третья гратта уже должна быть там. Варлунги снова шалят, пришлось принимать меры, - добавил он, заметив изумленный взгляд племянника. - Эх, жаль... - он запнулся и призадумался. Клипер при хорошем ветре развивал скорость узлов двадцать. Двое суток хода до Роттана, ближайшего Рувальского порта. За это время тайная канцелярия наверняка придумает какую-нибудь пакость. Время, время! Вечно его не хватает! Хорошо магам, их стальные "молнии", густой сетью опутавшие империю позволяли говорить друг с другом на любом расстоянии. Бонжер однажды стал свидетелем такого разговора. Когда гнархи зажали его вместе с неполной сотней триариев в узком ущелье, придворный маг, дравшийся наравне со всеми, вызвал подмогу, воткнув слуховой рожок, в одно из многочисленных отверстий проходившей по дну ущелья стальной полосы. Затем он попросил позвать дежурного мага из пограничного гарнизона и сообщил о месте прорыва гнархов. А уже через сутки тридцатилетний король Рувала впервые увидел, на что способны летающие крепости. Стоя на вершине холма сплошь усеянного телами мёртвых гнархов, он устало наблюдал, как башенная артиллерия летающей крепости методично перепахивает поле, вместе с теми, кто на нём находится. Остатки орды тогда добивал крепостной гарнизон. Рувальцы не имели ни сил, ни желания участвовать в этой бойне. Бонжер после этого несколько раз пытался воспользоваться этой колдовской паутиной, но, то ли маги использовали слуховые рожки с секретом, то ли применяли специальное заклинание, попытки любопытного короля Рувала заканчивались неудачей. Он пытался заказывать рожки из разных материалов, но после того, как железный рожок притянул к себе молнию, выскочившую из стальной пластины, эксперименты пришлось прекратить. А как было бы здорово связаться с Роттаном и приказать выслать навстречу хотя бы "Стрелу" - быстроходный фрегат, с новейшим вооружением на борту. Да и порт прочесать загодя не помешало бы... Если бы, если бы... Да, не зря один его знакомый, учёный-отшельник, говорил, что история не терпит сослагательного наклонения.
  - Пойдём-ка спать, племянник. Сдаётся мне, что завтра будет не самый скучный день на этой неделе.
  
   Глава 9, длинная, потому что про пиратов, военных моряков и тайную канцелярию
  Проспав до полудня, Саххен неторопливо оделся и вышел на палубу. Капитан отдыхал после ночной вахты, доверив управление судном первому помощнику. Матросы драили палубу, работали со снастями, словом, ничего не предвещало обещанного Бонжером "развлечения". Сам король о чём-то беседовал с Юргеном и Ларедом. Офицеры выглядели как на смотре: тщательно выбритые, в вычищенных и застёгнутых на все пуговицы мундирах, в начищенных до зеркального блеска ботинках, словно и не было такой насыщенной событиями ночи.
  Бонжер на их фоне выглядел в лучшем случае зажиточным трактирщиком. Дорожные шаровары, расстёгнутая рубашка и туфли на босу ногу совершенно не вязались с королевским титулом. Перед ним, прямо на палубе была расстелена карта южного побережья Нострумского моря.
  - Доброе утро, граф, - поприветствовал он Саххена. - А мы как раз ждали вас к обеду, - он улыбнулся и, подняв с палубы карту, пошёл в кают-компанию.
  За обедом ни Бонжер, ни бывшие офицеры императорского флота, не проронили ни слова. Тайгат тихонько рассказывал товарищам какую-то жуткую историю о морских демонах и прочей нечисти, и стоит отметить, что слушатели ему попались благодарные. За всё время его перебили лишь однажды, когда он рассказывал о том, как лично изловил щенка морского даруда.
  - Вчера ты говорил, что поймал самого даруда, - попытался уличить его Урбан.
  - А я и поймал даруда, - невозмутимо парировал Тайгат, - только он издох у меня на руках. Ощенился и издох! А тебе я бы посоветовал почаще мыть уши! - Тайгат грозно посмотрел на товарища и выхватил у него из руки краюху хлеба.
  - Э-э! - возмутился Урбан.
  - Должок, - ухмыльнулся Тайгат и, откусив, уставился на дверь. Его рассказ так и остался незаконченным - в кают-компанию вошёл чиф (первый помощник капитана, прим. автора)
  - Ваше величество, пираты! - сказал он, остановившись напротив Бонжера.
  - Норд-норд-вест? - спросил король.
  - Да, - коротко ответил чиф.
  - Я так и знал. Все наверх! - Бонжер отодвинул тарелку и, легко перепрыгнув через стол, выскочил на палубу. К правому борту он подходил уже в компании своих недавних сотрапезников. Капитан, как будто и не было ночной вахты, стоял на мостике, а незанятая такелажем команда собралась у правого борта. Пиратская шхуна была видна невооружённым глазом, но Бонжер прильнул к глазку выуженной из кармана подзорной трубы.
  - Придётся драться, - сказал чиф, - они в бакштаг идут, а мы в крутой бейдевинд, ещё немного и паруса заполощет. Место здесь гиблое - рифы кругом, менять галсы приходится очень осторожно. Так что, у них преимущество в скорости.
  Бонжер молча кивнул и протянул трубу племяннику. Саххен не проявил особого любопытства. Он и так видел абордажную команду на русленях и ощерившийся пушками борт.
  - Почему мы не стреляем? - спросил он.
  - А зачем? - усмехнулся Бонжер. - С этими мы справимся и так, зато, если они подпортят нам днище, шансы уйти от главного противника у нас резко упадут.
  - Какого ещё главного противника?
  - Имперский флот - отныне наш главный противник, - ответил за Бонжера подошедший сзади Юрген. - Ваше величество, команда готова, - добавил он, слегка поклонившись.
  - Прекрасно, - улыбнулся король Рувала, - думаю, и мне стоит надеть что-нибудь более подходящее для послеобеденной драки.
  Он спустился в каюту и через несколько минут снова поднялся на палубу, одетый в костюм из чистого шёлка. В руках он держал короткий меч и стилет.
  Бонжер критически осмотрел построенную на шканцах команду и улыбнулся. Затем оглянулся на бродившего по юту капитана с опухшей от сна щекой и заговорщицки подмигнул ему.
  - Орлы, к драке готовы? - молодецки крикнул он, повернувшись к команде.
  - А-га! - дружно гаркнули орлы.
  -Тогда подерёмся! А почему не все бойцы в строю? - он заглянул в трюм. - Эй, ребятки, выходите свежим воздухом подышать!
  Бывшие исполнители тайной канцелярии один за другим выскочили из трюма, словно чёртики из коробочки. Восемь человек в чёрных мешковатых костюмах встали рядом со своими бывшими противниками.
  Капитан у пиратов был мастер - борта двух кораблей встретились мягко, как руки любимых. Однако никто кроме Саххена, да капитана "Арума" этого не заметил. Абордажная команда пиратов добрую милю висевшая на русленях посыпалась на палубу рувальского клипера, как перезревшие орехи на землю. Дрались пираты отчаянно, но бой был недолгим. Не прошло и получаса, как морские бродяги были обезоружены, связаны и уложены рядами в трюме. Последним, как и положено, сдался капитан пиратов. Бонжер сразу же взял его в оборот:
  - С каких это пор пираты выполняют приказы тайной канцелярии?
  - Ха! Да если бы нам удалось захватить вашу посудину, я бы уже сегодня перестал бы пиратствовать! Мне был обещан патент торгового представителя.
  - Ну, для этого совсем не обязательно захватывать корабли с мирными пассажирами, - усмехнулся Бонжер. - Я могу предоставить вам такой патент уважаемый... Э-э?
  - Зухар.
  - Уважаемый Зухар, я ведь король, но сами понимаете, что сейчас от этого патента вам нет никакой пользы. Вы должны были отбуксировать нас к какому-то военному кораблю?
  - Да, - удивлённо ответил Зухар.
  - И где он должен вас ждать! - Бонжер расстелил на полу карту и ткнул в неё пальцем. - Мы здесь.
  - Я в курсе, - усмехнулся пират. - Мы должны встретиться здесь.
  - Это недалеко отсюда, - задумчиво произнёс Ларед, стоявший за спиной короля. - Убежать не успеем... Хотя... Бунгарт... Ой, прости, Бонжер! Можно тебя на два слова? Дай мне десять человек, - тихо сказал он, - и мы попробуем задержать военных.
  - Если ты попадёшь в плен, тебя казнят, как военного преступника, - возразил Бонжер.
  - Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. - К примеру, я могу сказать, что мы все были пленниками на твоём корабле, и нас под страхом смерти наших близких заставили стрелять по военному кораблю. Не сомневайся, такие сказки у нас слушают с удовольствием!
  - Хм-м... - Бонжер на мгновение задумался и хлопнул Лареда по плечу. - Хорошо, будь по-твоему! Возьмёшь Тайгата, Крапса и ещё кого-нибудь из ребят. Только переодень их в какое-нибудь рваньё. Чтобы на пиратов смахивали.
  - А мне можно с вами? - подал голос капитан Зухар. - Извините, у меня острый слух...
  
  
  
  Руттер гер Нори зябко повёл плечами и поднёс к глазам бинокуляр. Прошедшая неделя была не самой лучшей в его жизни, но последние сутки... Три года он, один из лучших капитанов имперского флота, болтался по этой Нострумской луже в поисках пиратов. Возможно для кого-то эта почётная миссия и была бы желанной, но не для него. Руттер гер Нори, пятый граф Мурский, как и многие поколения его предков, всю свою жизнь посвятил исследованию океана. Пятнадцать лет исследований северо-западного шельфа, три экспедиции к экваториальным архипелагам, больше полусотни научных трудов и блестящий талант организатора закрепили за ним репутацию выдающегося учёного. Императорское географическое общество высоко оценило его вклад в современную науку, объявив о присвоении ему звания гра-сиора. Вслед за этим Руттер гер Нори получил предложение возглавить кругосветную экспедицию и почти два года провёл в подготовке к ней. Был составлен план экспедиции, подготовлены корабли, тщательно подобран экипаж, закуплено продовольствие, и назначена дата выхода, но в последний момент Руттер получил подписанное императором предписание срочно явиться в столицу. Приказы императора не обсуждаются и граф немедленно отправился в дорогу. Загнав четырех лошадей, он меньше чем за неделю пересёк полстраны и прибыл в адмиралтейство за три дня до срока, указанного в предписании. Там ему были вручены бумаги, из которых следовало, что экспедицию возглавит другой, менее ценный для империи человек, а он, пятый граф Руттер, направляется в Мелог, где его ждёт только что сошедший со стапелей дредноут "Керуд", построенный специально для борьбы с пиратами... Несколько дней граф Руттер гер Нори тщетно пытался добиться аудиенции своего начальства, а потом и императора. Ответ был неизменным: "Ваше назначение согласовано и утверждено, поэтому вице-адмирал (адмирал, император) принять вас не сможет, за отсутствием лишнего времени"...
  Три года погонь за пиратскими лоханками, три года поисков легендарного плавучего острова, на котором нашли приют пираты, привели Руттера к цели. Остров существовал, он был такой же реальностью, как и летающие крепости империи, но с одним отличием: летающая крепость не могла долго парить над водой, а остров мог. Правда, эта каменная громада передвигалась по морю без помощи магов и никто не мог сказать куда она направится в следующее мгновение. Никто, кроме пиратов. Они всегда безошибочно находили дорогу к дому. Руттер сутками сидел над работами океанологов, в поисках хоть какой-нибудь системы, и вот, когда он всё понял... В ответ на его депешу с требованием провести операцию по уничтожению пиратского гнезда адмиралтейство прислало гонца с благодарственным письмом, в котором от имени его императорского величества графу жаловались какие-то звания. А на словах гонец передал сожаления командования по поводу невозможности проведения операции: "На границах неспокойно, да и людей нет лишних..."
  Три года! Несостоявшаяся экспедиция и бесполезные поиски пиратов! Руттер готов был взорваться, как бочонок с порохом. И тут появился этот мрачный тип. Одетый во всё чёрное он был похож на большое чернильное пятно.
  - Я начальник отдела тайной канцелярии провинции Заб барон Тосс. С сегодняшнего дня вы поступаете в моё распоряжение. Вот приказ... - он протянул запечатанный сургучом тубус.
  Руттер прочёл и громко выругался. На сей раз выдержка изменила ему:
  - Какого даруда? Что вы мне суёте? Вы думаете, что я не знаю подписи императора?
  - Я думаю, что вы не знаете не только его подписи, но и имени тоже, - холодно ответил начальник Забского отдела тайной канцелярии. - Его императорское величество Рогер Второй управляет страной меньше недели.
  - Вот как? - криво улыбнулся Руттер.
  - Именно, - голос барона стал таким ледяным, что Руттер с трудом подавил в себе желание поёжиться, - но, несмотря на это жизни императора угрожает опасность. И ваша обязанность - помочь нам в поимке государственных преступников.
  - Я уже вторые сутки в порту, а такой бред слышу впервые. С какой же это радости император Кохен уступил свой трон бесталанному первенцу?
  - Постарайтесь впредь выбирать выражения! После окончания операции я буду составлять доклад и мне очень не хотелось бы упоминать в нём ваше имя. Да, все знают, что принц при жизни своего родителя тщательно скрывал свои таланты. Вероятно, это и спасло его от коварного нападения заговорщиков. Они уничтожили всех, кроме принца. Одного из предателей уже задержали, им оказался начальник дворцовой стражи. Видите, как близко антироялисты подобрались к престолу? Поэтому, до коронации его величество решил держать всё происшедшее в тайне. Надеюсь, вы понимаете, что всё, сказанное мной должно остаться между нами? Кроме того, я требую от вас беспрекословного повиновения, ведь на карту поставлена судьба всей империи!
  Выражение лица и тон барона настолько не понравились Руттеру, что он, не удержавшись, брезгливо сплюнул за борт. Какой-то барон из захудалого рода диктует ему свои условия!
  - Вы сейчас думаете, баронишко какой-то, припёрся и командует... - грустно сказал Тосс и не давая Руттеру открыть рта продолжил:
  - А мой род очень древний, между прочим! Один из моих предков упоминается в летописях времён Юлиуса Лотина!
  - Чем же он удостоился такой чести? - усмехнулся Руттер.
  - Мой славный предок разоблачил заговор магов! Его подвиг вдохновлял не одно поколение его потомков...
  - Сотни поколений ищеек, - пренебрежительно пробормотал граф.
  - Если хотите, можете называть нас ищейками, но не думайте, что я восприму это как оскорбление! Мы всегда держим нос по ветру и знаем, откуда несёт тухлятиной! В наших руках безопасность императора!
  - А безопасность его подданных в чьих руках?
  - Что вы имеете в виду?
  - Пиратов. Они считали Нострумское море своим ещё до Юлиуса Лотина, считают своим и теперь. Да и на суше дела обстоят не лучше! Крестьяне задыхаются от налогов, а в лесах шастает столько бродяг, что если собрать их вместе они, пожалуй, разбили бы любую армию степняков!
  - Мне кажется, что вы неправильно понимаете суть слова "патриотизм", - вкрадчиво сказал Тосс.
  - А мне кажется, что у нас с вами разное понимание слова "правильный", - невозмутимо отозвался граф и, отвернувшись, пошёл в каюту.
  После этого разговора Руттер старался избегать общения с бароном. Но даже на таком большом судне это было сложно. Если он не встречал барона в течение часа, то последний сам находил капитана и заводил беседу на тему "Государственная безопасность и способы её обеспечения". Всего за сутки своего нахождения на борту начальнику Забского отдела тайной канцелярии удалось то, чего другим не удавалось за многие месяцы: он заставил пятого графа Мурского Руттера гер Нори испытать чувство сильнейшей, разбавленной только отвращением, ненависти. Поэтому, услышав крик с марса "парус на горизонте" граф с облегчением вздохнул.
  - Орудийные расчёты по местам, остальные наверх, - бросил он боцману, а сам, наслаждаясь трелями боцманской дудки, приник к глазкам бинокуляра. Корабль, появившийся на горизонте был не один. Он вёл на буксире судно больших размеров с зарифленными парусами.
  - Уж не пират ли это? - пробормотал Руттер.
  - Конечно пират, - согласился возникший за его спиной барон Тосс. - Только не вздумайте топить его. Эти люди сделали большую часть нашей работы.
  - Вы хотите сказать, что они действовали по вашему приказу?
  - Совершенно верно. Вы не успели бы его перехватить. У Рувала самые быстроходные корабли в этих водах.
  - Так мы должны арестовать рувальцев? - поднял бровь Руттер.
  - Вообще то, нам нужен один король Рувала и один граф Великой Лужицы.
  Руттер аж зарычал от досады. Меньше всего ему хотелось участвовать в аресте короля Рувала. Он много слышал о нём как о человеке высоких моральных качеств. А обросшую множеством выдуманных подробностей историю о том, как Бонжер гер Вофен всего с двумя клиперами напал на остров пиратов, он даже записал и использовал в своих поисках.
  - Вы, кажется, чем-то расстроены? - невинно спросил Тосс.
  - Всё равно вам этого не понять, - отрезал Руттер.
  - А вы расскажите, может пойму.
  - Знаете что? Поймайте даруда и поковыряйтесь у него в... А от меня отстаньте! Зарифить паруса! - граф опустил бинокуляр и демонстративно повернулся к Тоссу спиной. Корабли быстро приближались и вскоре подошли к "Керуду" настолько близко, что барон Тосс уцепившись за ванты свесился с борта и прокричал:
  - Капитан Зухар, вы молодец! Ваш патент у меня! Готовьте пленников к передаче!
  Пиратский капитан приветливо улыбнулся и помахал рукой барону, но следующие несколько минут показались начальнику Забского отдела тайной канцелярии отнюдь не радостными. Команда пиратского судна зарифила паруса, но корабли ещё продолжали идти, сближаясь с "Керудом". И когда матросы дредноута уже готовились принять швартовочный конец, на реи рувальского клипера взлетели пёстро одетые моряки приграничного королевства и поставили паруса. "Арум" быстро набирал ход, увлекая за собой пиратское судно. Когда же корма пирата поравнялась с кормой "Керуда", капитан Зухар развернул свой корабль, загородив "Арум" и тотчас его правый борт окрасился дымами.
  - Кормовые огонь! - приказал Руттер. Однако большая часть кормовых орудий оказалась выведенной из строя. Граф взлетел на мостик и, перемежая приказы отборной морской бранью, развернул судно. Бортовые орудия изрешетили пиратское судно и оно, завалившись набок быстро пошло ко дну, так что следующему залпу уже почти ничего не мешало. "Арум" был всё ещё в пределах досягаемости орудий дредноута, и судьба пиратского судна могла постичь и рувальский клипер, но видно сами звёзды хранили его. Вода у носа "Керуда" забурлила и в небо взметнулся тонкий красный плавник. Разрезав имперский корабль точно посередине, он исчез в морской глубине.
  
  
  - Прямо по мидельвейсу, - ахнул матрос на "Аруме", наблюдая как корабль противника распадается на две ровные половинки.
  - Разворачивай, - коротко приказал капитану Бонжер.
  - Но... А если опять эта?..
  - Разворачивай, - спокойно повторил Бонжер, - нужно подобрать людей.
  Больше двух часов матросы "Арума" спасали выживших как с пиратского судна, так и с дредноута. Последний погружался довольно медленно, благодаря переборкам, но из-за них же не всем выжившим удалось спастись. Морю достались Крапс, Ларед, капитан Зухар и ещё два матроса "Арума". Сколько моряков из команды дредноута нашли успокоение в бирюзовых волнах Нострумского моря не смог бы сказать никто.
  
  "Арум" стал похож на плот Сайтахара, спасавшего людей и животных во время великого потопа. На палубе негде было яблоку упасть. Спасённые моряки с "Керуда" жались друг к другу. Они были не в силах даже разговаривать, настолько велико было потрясение. Многие из них слышали рассказы о морском чудовище, но всерьёз их никто не принимал - мало ли о чём болтают после выпитого вина.
   Руттер гер Нори, пятый граф Мурский сидел, устало прислонившись спиной к гроту. Его одежда всё ещё была мокрой, но он не обращал внимания на такую мелочь. Сегодня ему посчастливилось своими глазами увидеть неизвестное науке явление, но цена, заплаченная за это, оказалась высока - прекрасный корабль и добрая половина экипажа. Солнце медленно спускалось к горизонту, щедро раскрашивая море и небо красно-жёлтой палитрой, но Руттер не замечал этой обычно вдохновлявшей его красоты. Не заметил он и высокого человека, тихо подошедшего к нему. Человек был абсолютно лыс, слегка полноват, но крепок на вид. Он сел рядом, немного помолчал и тронул Руттера за плечо:
  - Простите, что отрываю вас от несомненно важных мыслей, но... Не с капитаном ли этого несчастного судна я имею честь беседовать? - он слегка качнул головой туда, где ещё несколько часов назад находился мощный военный корабль.
  - Да, - ответил граф вставая, - я капитан... То есть, был им. Я Руттер гер Нори, пятый граф Мурский.
  - Бонжер гер Вофен, король Рувала. Примите мои соболезнования...
  Руттер посмотрел в глаза собеседника, но не увидел в них ни насмешки, ни притворной скорби. Взгляд слегка прищуренных глаз опытного бойца не был и бесстрастным. Скорее он был оценивающим, но не как у рыночного торговца, а как у борца перед схваткой.
  - Нет бывших капитанов, - продолжил Бонжер после секундной паузы, - есть капитаны живые и мёртвые. Вы знаете это не хуже меня.
  - Да, - согласился Руттер.
  - Поэтому я прошу вас поговорить со своими людьми. Мне очень не хочется связывать их чем-либо кроме обещания не устраивать захвата судна. Объясните им, что через сутки мы прибудем в один из портов Рувала, где они будут вольны остаться, либо вернуться в империю. В первом случае я возьму желающих к себе на службу, в последнем - оплачу дорогу.
  - Хорошо, - ответил Руттер и повернулся к морякам.
  - Погодите, - остановил его Бонжер, - скажите, это не вы написали монографию о фауне Нострумского моря?
  - Я... - Руттер меньше всего ожидал этого вопроса именно сейчас, поэтому его лицо потеряло обычную непроницаемость и отразило искреннее удивление.
  - О! Прекрасно! Правда, должен вам заметить, что около десятка животных, существование которых вы отрицаете, существуют. Некоторых из них я видел, а некоторых даже трогал. Бр-р-р... - он передёрнул плечами и улыбнулся. - Не хотите остаться у меня? У меня нет Академии Наук, но мои учёные за последние десять лет по количеству трудов обогнали имперских. Я обязательно снаряжу экспедицию на поиски твари распилившей ваш корабль.
  - Это было не животное, - возразил граф. - Скорее, это неизвестное нам природное явление. Пока я там барахтался, у меня была возможность рассмотреть срез. Он был гладкий и обожжённый. Как будто кто-то собрал солнечный свет гигантской линзой и прожёг корабль насквозь. Правда, луч (если это был луч) шёл из-под воды. Но, может быть, вода и явилась как раз такой линзой. Ох, сколько раз я подавал прошения в Академию с просьбой снарядить экспедицию, экипированную аппаратом для погружения под воду! Его совсем недавно испытали, и я надеялся с его помощью провести ряд исследований. Но нет! Эти старые чинуши от науки, с окаменевшими седалищами категорически мне отказали! Побоялись, что я утоплю аппарат! Написали, правда, что опасаются за мою жизнь, поскольку аппарат ещё не доработан. Ха! Я и без аппарата спускался под воду десятки раз. Мы с матросами приспособили для этой цели бочонок из-под квашеных огурцов. Сделали стеклянный иллюминатор, подвели к крышке рукав от аварийной помпы, и переделали саму помпу так, чтобы она закачивала в бочонок воздух.
  - Так-так, - заинтересовался Бонжер, - и каково там, под водой?
  - Великолепно - рассмеялся Руттер, - только огурцами воняет.
  - Оставайтесь у меня! Я построю вам бочонок с иллюминаторами размером с кают-компанию и, клянусь вам своими убежавшими волосами, огурцами там пахнуть не будет!
   - Я подумаю, но впредь не советую разбрасываться обещаниями - со мной трудно иметь дело.
  - Вот и договорились, - хитро улыбнулся Бонжер. - А теперь поговорите с людьми.
  Граф без труда отыскал своего боцмана и передал ему слова Бонжера, добавив от себя, что король Рувала один из немногих людей, чьё слово прочнее булатной стали. Боцман обошёл всех спасённых, после чего под одобрительный шумок Руттер громко подтвердил правдивость этих слов.
  Вечер прошёл в хлопотах. Накормить, переодеть и разместить всех невольных пассажиров "Арума" удалось только к ночи. Бонжер, как гостеприимный хозяин уступил своему недавнему противнику каюту, а сам довольствовался гамаком, подвешенным в каюте племянника. Саххен уснул почти сразу после ужина, а вот Бонжер в своём гамаке уснуть не мог долго. Он размышлял о том, что жизнь - штука настолько хитрая, что никогда не знаешь, что она выкинет в следующий момент. Ведь имперский дредноут запросто мог изрешетить "Арум", но тут эта заверюга, которая может быть и не живая, а так... "Солнечные зайчики"... И командовал дредноутом не какой-нибудь имперский служака, а сам Руттер гер Нори, трудами которого Бонжер зачитывался длинными осенними вечерами. И какие сюрпризы принесёт ещё обратный путь в Рувал... Ласковые песни волн за бортом, мерный скрип такелажа и покачивание гамака, в конце концов, сделали своё дело. Король Рувала уснул. Но монарший сон продлился недолго и был прерван криками и звоном металла. Саххен и Бонжер вскочили почти одновременно. То есть Саххен вскочил, а вот его дядюшка спросонья вывалился из гамака на пол. Впрочем, в коридор они выскочили одновременно. У дверей каюты, уступленной королём Рувала своему бывшему противнику, стояли трое присоединившихся к команде Бонжера исполнителей. Двое крепко держали за руки какого-то пожилого матроса, а третий держал свой нож у горла бедолаги. Из соседних кают выглядывали "пассажиры"
  - Что происходит? - холодно осведомился Бонжер.
  - Поймали шпика, - коротко ответил исполнитель с ножом и из открытой двери каюты донёсся сдавленный стон.
  Король Рувала бесцеремонно отодвинул плечом невовремя выглянувшего из каюты Тайгата, предоставив племяннику извиниться за свою коронованную особу, и вошёл в каюту. На кровати сидел Руттер гер Нори и пытался перевязать рассеченное плечо куском простыни.
  - Позвольте я помогу, - опередил дядю Саххен.
  - Как это вас угораздило? - хмуро спросил Бонжер.
  - Да этот... - Руттер скрипнул зубами. - Этот человек, - он кивнул в сторону двери, - начальник Забского отдела тайной канцелярии. Он привёз мне приказ императора о необходимости вашей поимки и почти сутки портил воздух у меня на корабле. Вот уж точно, козьи шарики не тонут! Он, наверное, хотел вас к праотцам отправить, а тут я... Хорошо эти ребята вовремя подоспели. Здоровый гад, хоть по виду и не скажешь. Здоровый, но не слишком умный. Ошибся ведь...
  - Я не очень сильно ошибся, - глухо сказал несостоявшийся убийца, - хотел убить одного изменника, а убил другого...
  - Что? - Бонжер чуть не подпрыгнул, - где его нож?
  Он осторожно взял протянутый исполнителем нож и понюхал его.
  - Желчь рыбы-косы... - прошептал он.
  - Что? - переспросил Саххен.
  - Разматывай назад! - по-фельдфебельски рявкнул король.
  Саххен не стал перечить и быстро снял уже почти готовую повязку.
  Бонжер положил руку на здоровое плечо Руттера и сказал:
  - Поверьте, то, что я сейчас сделаю, необходимо для того, чтобы вы остались на этом свете. Саххен, - повернулся он к племяннику, - держи его за руки.
  Затем он приспустил штаны и помочился на рану. Гримаса боли исказила лицо Руттера. Из раны потекла густая белая пена.
  - Ещё немного, - успокоил раненого Бонжер.
  - Немного чего? - язвительно прошипел Руттер. - У вас ещё не все продукты метаболизма закончились?
  - Юмор - признак душевного здоровья, - усмехнулся Бонжер и достал из стоявшего у кровати рундука бутыль из тёмного стекла. Отковыряв залитую сургучом пробку, он смочил обрывок простыни остро пахнущей фиолетовой жидкостью и промокнул рану.
  - Ум-м-ф... - простонал Руттер.
  - А теперь внутрь, - Бонжер плеснул немного в стакан и протянул побледневшему от боли Руттеру. Тот покорно выпил содержимое стакана и побледнел ещё больше.
  - Неизвестно, - прохрипел он, - умер бы я от яда или нет, а вот от лекарства - определённо можно сыграть в ящик.
  - В руках короля целебная сила, - хихикнул Саххен.
  - Да и не только в руках, как я посмотрю, - засмеялся Руттер.
  - Зря смеётесь, - невозмутимо парировал Бонжер, - в Рувале до сих пор коронацию проводят только после того, как кандидат в монархи прилюдно исцелит какого-нибудь безнадёжно больного нищего.
  - Вы способны повторить то же самое прилюдно? - притворно изумился Руттер.
  Бонжер посмотрел на него и расхохотался. Он смеялся так заразительно, что оба графа недолго противились желанию присоединиться к нему.
  - К-короли-ц-целители, - с издёвкой прошептал барон Тосс. Его бывшие коллеги уже закончили вязать сложные узлы на верёвках, опутывавших руки пленника, и ждали распоряжений Бонжера.
  - А, так вы ещё здесь! - воскликнул Руттер. - Тогда потрудитесь объяснить, чем вам не угодил король Рувала. Да и по поводу моей скромной персоны неплохо было бы...
  - Да уж, неплохо! - с нескрываемым презрением обронил барон. - Разве вам знакомо слово "плохо"? Да нет, что я? Слово вы знаете, а что за этим стоит? Молчите? Конечно, откуда вам, выросшим в роскоши знать, каково это - умирать с голоду, но не иметь возможности взять протянутый тебе кусок хлеба, только потому, что это хлеб погрязшего в воровстве соседа? Или учиться в деревенской школе вместе с тупыми крестьянскими детьми, от которых ничего кроме каких-нибудь гадостей и ждать не приходилось, - его передёрнуло. - Или в зимнюю ночь подставлять ночные горшки под текущие с потолка водопады и греться у камина, в котором догорает последняя мебель? И всё из-за того, что другой сосед прогнал собаками твоих заготовителей дров из их же собственного леса! А вы тем временем жили, как цветы в оранжерее - жирели, высасывая из империи все соки и расшатывая устои! Так почему бы мне не желать вашей смерти?
  - Бедный мальчик, - участливо покачал головой Бонжер. - Да, я знаю, что такое деревенская школа. Правда, все мои неприятности сводились к неизбежному общению с суровыми экзекуторами, поскольку ученикам я устроил хорошую взбучку в первый же день и всякие "гадости" мы потом делали вместе, но я вас понимаю. А что до протекающей крыши, так у нас она однажды обвалилась, и нас с братом еле откопали из-под обломков.
  - Очень жаль, - холодно бросил барон Тосс и отвернулся.
  - Да, - вздохнул Бонжер, - беседа у нас не заладилась. Привяжите-ка его к гроту. Свободных комнат у нас нет, а там он будет на виду.
  Бывшие исполнители тайной канцелярии с удовольствием выполнили приказ, и остаток пути до порта Роттана барон проделал стоя у мачты.
  
  Рувальский порт встретил беглецов деловым шумом. Грузчики непрерывно сновали вдоль причалов с тележками, носилками, а то и просто, поставленными на голову тюками. Начальник порта, узнав о приходе "Арума" сам выбежал навстречу королю. Увидев многочисленную толпу моряков, сходивших по трапу, он растерялся и забыл подготовленную речь.
  - Ваше э-э-э... величество э-э-э...
  - Ладно, не мучайся, - хлопнул его по плечу Бонжер, - лучше помоги разместить людей в гостинице.
  - В вашей? - удивлённо мигая, спросил начальник порта.
  - Можешь и в своей, только номера сдавай бесплатно!
  - Понял! - сухопутный моряк тряхнул головой и помчался исполнять приказ короля.
  Не прошло и часа, как люди были расселены и накормлены. Бонжер лично поговорил с каждым из спасённых моряков и ещё раз подтвердил данное обещание.
  Король Рувала всегда держал своё слово. Те немногие, кто решил вернуться домой, в тот же день были посажены на попутные суда, а оставшиеся получили небольшое денежное довольствие и недельный отпуск, с приказом явиться в установленный срок на только что сошедший со стапелей клипер...
  
   Глава10, про любовь и гордость
  
  Флагман Нострумской флотилии был красив и быстр. Он летел над волнами как чайка и над ним, как лёгкие облака в летнем небе, парили белоснежные паруса. Но императору не было совершенно никакого дела до этой красоты. Он болел. Морская болезнь, которой он так боялся, началась у него ещё на берегу, у трапа. Пятый день подряд он отправлял за борт всё, что ему подавали на завтрак, обед или ужин. Синяки под глазами и землистый цвет лица Рогера вызывали у баронессы острые приступы жалости. Она часами не отходила от будущего супруга, ради пустой формальности терпевшего такие мучения. Но только вид приближающегося берега смог облегчить страдания императора, а с ним и будущей императрицы. Причём, облегчить настолько, что на берег вышел уже не скрюченный сине-зелёный страдалец, а бледный, но вполне здоровый мужчина. Он прошёлся по причалу и с удовольствием потянулся. Экипаж уже ждал его с распахнутыми дверями, но Рогер не стал отказывать себе в удовольствии пройтись по твёрдой земле. Портовые грузчики старательно обходили его стороной, недовольно бурча под нос о том, как надоели эти зеваки. Рогер улыбнулся - портовая ругань сейчас была ему милее изящных словесных баталий, проводившихся в кают-компании флагмана. Он ещё немного потоптался у кареты и к облегчению возницы наконец занял своё место.
  Замок Эль-но-Рамс, расположившийся на окраине одноимённой столицы графства, встретил будущую чету неприветливо. Стража у ворот прежде чем впустить гостей долго препиралась с начальником караула. Сам граф так и не спустился к ним, а сославшись на нездоровье послал одного из самых старых слуг - дряхлого, почти глухого лакея. Рогер чуть было не вспылил, но нежная рука баронессы успокоила его, пригладив взъерошенные волосы. Он мгновенно превратился из свирепого унгаха в домашнего котёнка, но в душе у него остался неприятный осадок. Ужин, достойный императора ещё более притупил недовольство Рогера. Он уселся у камина и довольно потянулся. На улице было жарко - за два летних месяца во всей империи не было ни одного дождя - но старый замок так и не прогрелся, поэтому пылавший в камине огонь служил не только эффектным дополнением к романтическому ужину. Тепло очага и прекрасное Эбузарское вино, отправили императора из графства Рамс в царство снов.
  Измученный дорогой, Рогер спал без сновидений. Он не почувствовал, как слуги перенесли его в отведённые покои, и даже гневный голос его возлюбленной не смог вырвать вершителя людских судеб из крепких объятий властелина снов.
  Проснулся император только к обеду. Спустившись в обеденный зал, он застал свою суженую спорящей с престарелым родителем. Судя по красным глазам Римы, спор продолжался уже не один час и был далёк от завершения. Граф Рамский - худой сутулый старик в изъеденных молью одеждах, казалось, только что спустился с коня, сидя на котором искрошил в щепки вражеское войско. Он бодро вышагивал по обеденному залу и размахивал своей палкой, словно добивая раненых врагов.
  - Нет, - кричал он, - тебе не удастся вырвать у меня благословение! Что бы ты ни говорила, этот отцеубийца тебе не пара!
  Он обернулся и, увидев Рогера с издёвкой поклонился:
  - Здравствуйте, ваше величество! Рыбьих ушек отведать не хотите ли?
  Рогер покраснел как спелый помидор и бросился к выходу.
  - Отец, - крикнула баронесса, - как вы можете?!
  - А вот так, - со смехом ответил старый граф. - Этот хлыщ тебе не нужен. И не пытайся его догнать, всё равно экипаж в кузне. Там ось сломана...
  Рима выбежала во двор, но успела увидеть лишь круп скрывшейся за воротами лошади. В отчаянии она укусила себя за пальцы и бросилась на конюшню. Там, в тишине и полумраке чистили лошадей три конюха. Самый старший из них первым заметил баронессу. Он почтительно поклонился и окликнул остальных, увлечённых своим делом. Благосклонно приняв положенный поклон, Рима взяла за локоть самого молодого из конюхов - парня лет пятнадцати - и отвела его в сторону.
  - Как тебя зовут, - спросила она таким спокойным и обворожительным голосом, что парень сразу растерялся.
  - Э-э... Самус...
  - Вот что, Самус, - Рима погладила его по щеке и глаза парня остекленели. - Сейчас ты возьмёшь лучшего коня и поскачешь вслед за человеком, только что выехавшим из замка. Он проскакал через западные ворота. Ты догонишь его и скажешь, что я просила подождать... Пусть остановится на два дня в Гелиене. Вот тебе деньги, поможешь ему выбрать гостиницу получше и вернёшься сюда. Оставшиеся деньги твои. Ты всё понял?
  - Да, - ответил Самус, - догнать, попросить подождать два дня в Гелиене, найти гостиницу и вернуться...
  - Молодец, - томно прошептала баронесса и поцеловала его в губы. - А теперь скачи!
  Совершенно обалдевший парень метнулся к лошади, в два счёта оседлал её и поскакал прочь.
  
   Глава 11, в которой любовь, как обычно, делает жизнь одних сложной, а жизнь других - невыносимой
  Лес просыпался неохотно. Ночной дождь, наверное, первый за всё лето, изрядно промочил деревья, и каждое дуновение ветра обрушивало с ветвей миллионы капель, заставляя редких пернатых певунов тревожно прерывать свои песни.
  Но солнце уже поднялось над горизонтом и его лучи, пробиваясь сквозь лёгкий туман, добавляли разноцветные узоры на сером ковре росы. Между вековыми дубами темнела серая лента дороги с кружевами молодой поросли и серебристо-серыми блёстками луж по обочинам.
  Густые заросли орешника на обочине надёжно скрывали две небольших полянки, расположенных в пятидесяти шагах друг от друга. На одной из них четверо мужчин в мокрых зелёных костюмах шёпотом костерили своего хозяина, изредка прерываясь для того, чтобы приложиться к большой фляге с вином, а на другой - время от времени выглядывая из своего укрытия, нервно переступал с ноги на ногу граф Саххен гер Вофен. Его охотничий костюм тоже давно промок насквозь, но пылкое юношеское воображение рисовало картины столь приятные, что мелочи, подобные мокрой одежде и прохладному ветру совершенно его не беспокоили.
  Граф раз за разом прокручивал в уме свой нехитрый план, и всё больше его охватывало непонятное беспокойство. Собственно план был настолько прост, что авантюра Саххена имела немалые шансы на успех: его люди, переодетые в лесных разбойников, должны были захватить карету, в которой ехала баронесса. Граф же, как это принято в рыцарских романах, должен был обратить в бегство "негодяев", а баронесса, в свою очередь, просто обязана была упасть в его объятия. План был бы безупречен, если бы не одно обстоятельство: Саххен не был уверен в том, что баронесса будет ехать именно этой дорогой. Он знал (и это стоило ему немалых денег!), что его возлюбленная сегодня на заре должна отправиться в Гелиен. По слухам, принц Рогер просил графа Рамского отдать прекрасную Риму ему в жёны. Но у старого графа были другие планы, и он выставил принца за ворота, придержав дочь в замке. У молодого графа тоже были свои планы. И действовать он собирался, согласуясь именно с ними. Он предположил, что баронесса поедет наиболее короткой дорогой и тут уж он не промахнётся.
  
  Граф осторожно выглянул из своего укрытия. Карета остановилась почти у той самой полянки, где прятались "лесные разбойники". У Саххена даже дыхание перехватило от волнения. Вот дверца отворилась, и из кареты неторопливо вышел высокий человек в длинном чёрном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. Он закрыл дверь и, махнув рукой кучеру, пошёл к полянке, с которой уже давно должны были выскочить "лесные разбойники".
  - Ну что же они! - прошептал Саххен и прикусил губу - экипаж, набирая скорость, промчался мимо него. Граф, не помня себя от ярости, рванулся через кусты к своим горе-помощникам.
  - Гоббер, пёс бы тебя подрал, что... - рявкнул он, вывалившись на полянку, но осёкся, увидев, что вся четверка стоит в непонятном оцепенении. Кряжистый Гоббер застыл с поднесённой ко рту флягой, а остальные уставились стеклянными глазами куда-то за спину своего товарища.
  - Эй, парни! - Саххен каждого похлопал по плечу, а затем и по щекам, но ничего не изменилось: "разбойники" стояли неподвижно, как статуи.
  - Кхем-м, - раздалось за спиной графа.
   Саххен обернулся и увидел странного человека: его одеяние, некогда окрашенное в яркие цвета, а теперь совсем выцветшее, было изодрано в клочья. В руках у него был посох, а на голове красовался шутовской колпак. Благородные, немного резкие черты его лица смягчала грустная улыбка, застывшая на тонких губах, а в его глазах то и дело сверкали золотые искорки.
  - Прошу прощения, ваше сиятельство, я тут проходил мимо и кое-что видел... Птичка ваша улетела, а воины заснули. Забавная ситуация, не так ли? - странный собеседник Саххена подпрыгнул на одной ноге и отвесил шутливый поклон.
  - Не вижу ничего смешного, - холодно ответил граф, - мои люди...
  - Они спят, - усмехнулся незнакомец. - Скоро проснутся. Надеюсь, вы не станете их слишком сильно наказывать? Они ведь не виноваты в том, что рядом прошёл этот странный господин. Куда же он направился? Два к надиру, четыре-тридцать к северу, пятый домен... - забормотал незнакомец, и улыбка сползла с его лица. - Ого, как всё серьёзно! Ваше сиятельство, я вынужден вас покинуть. Ах, да! Ваша возлюбленная едет на встречу с будущим супругом в какой-то Гелиен. Кажется, это не очень далеко отсюда? И помните: сойдёт дождём на землю благодать, и Меч сверкнёт надеждой на востоке!
  
  Незнакомец похлопал по плечу Гоббера и юркнул в кусты. Саххен с удивлением наблюдавший за монологом этого странного незнакомца теперь ошеломлённо уставился на Гоббера, который безуспешно пытался приложиться к фляге, но никак не мог дотянуться губами до горлышка. Он тщетно вытягивал шею, но его собственная рука отодвигала флягу так, что губы Гоббера никак не могли коснуться горлышка заветного сосуда.
  - Гоббер! - не выдержал, наконец, граф, - Что ты делаешь?
  "Разбойник" вздрогнул и от неожиданности выронил флягу.
  - О-ой, ваше сиятельство, а вы здесь откуда?
  Саххен, не говоря ни слова, поднял флягу, из которой с бульканьем выливалось вино, отёр рукавом горлышко, сделал большой глоток и забросил её в кусты.
  - Едем в Гелиен!
  Уже очнувшиеся товарищи Гоббера с удивлением вытаращились на графа.
  - Куда?
  - В Гелиен! - с нетерпением повторил Саххен.
  - А как же засада?
  Юный граф так выразительно посмотрел на своих помощников, что они прикусили языки и, переглянувшись, поплелись к спрятанным в лесу лошадям.
  Гелиен - столица небольшого одноименного княжества, расположенного между Великой Лужицей и Рамсом, показался спутникам Саххена городом, приятным во всех отношениях. Ровные и широкие улицы, как лучи расходившиеся от центральной площади, были вымощены большими гранитными плитами, что делало любую прогулку приятной, независимо от погоды. Да и немалое количество симпатичных девушек, прогуливавшихся в одиночестве, явно томились в ожидании таких бравых кавалеров, как Гоббер и его товарищи. Словом, спутники графа, оставившие прямо в лесу свою "разбойничью" одежду, воспрянули духом и выглядели даже лучше, чем сам граф. Саххену же было не до местных красот и красоток. Он методично обследовал улицу за улицей, заглядывая в каждый двор в надежде увидеть карету своей возлюбленной. Когда же, наконец, удача улыбнулась Саххену, он остановился в нерешительности: рядом с каретой герцогини Рамской стояла карета с эмблемой императора. Молодой человек сначала побледнел, потом щёки его зарделись и он, плотно сжав губы, соскочил с лошади.
  - Стойте здесь! - приказал он Гобберу.
  - Слушаюсь, - ответил тот и подмигнул товарищам.
  Саххен соскочил с коня, бросил поводья и слегка покачиваясь, пошёл к двери гостиницы, во дворе которой стояли кареты. Надпись на стене гласила, что сие почтенное заведение называется "Сокол", и что при легендарном царе Дорохе здесь останавливался сам Галатай. У самой двери, подпирая плечом косяк, стоял здоровенный детина в форме императорского гвардейца.
  - Куда? - проревел он, преграждая путь Саххену.
  - Ты не ошибся, солдатик? - спокойно поинтересовался юный граф. - Гелиен - это не империя. Ты в гостях а...
  - А гостю полагается лучший кусок, - перебил его гвардеец. - Тем более такому высокопоставленному, - он кивнул головой в сторону кареты, - так что, поищите себе другую гостиницу.
  Но Саххен не собирался уходить. Он оглянулся на спутников. Представление, которое они разыгрывали не могло не вызвать улыбки. Гоббер, сжав кулаки и скорчив страшную рожу, дрался с невидимым противником. Двое его товарищей вцепились друг другу в горло, что наверняка символизировало борьбу не на жизнь, а на смерть. Последний из этой четвёрки в представлении участия не принимал, поскольку был занят с лошадьми. Однако стоило гвардейцу посмотреть в их сторону, как всё мгновенно изменилось. Гоббер лениво отмахивался от надоедливых мошек, а двое "душителей" заботливо отряхивали друг другу запылившуюся одежду. Саххен усмехнулся и посмотрел гвардейцу в глаза.
  - Ладно, служивый, - сказал он, неторопливо доставая из кармана шёлковый платок, - здесь остановилась дама, обронившая эту милую вещицу. Передай ей, что мне никогда не приходилось встречать более изысканного аромата. А впрочем, ничего не передавай.
  Он двумя пальцами опустил платок в широкую, как лопата ладонь гвардейца и неторопливо пошёл прочь. Гвардеец криво ухмыльнулся, поднёс платок к лицу и шумно втянул ноздрями воздух.
  - Эх, - крякнул он удовлетворённо, - действительно пр...р-р...
  Гвардеец покачнулся и словно вывернутый с корнями дуб рухнул на землю.
  Саххен, сделавший всего несколько шагов, обернулся и бросился в открытую теперь дверь.
  Впрочем, открытая дверь и свободный путь не всегда одно и то же. В этом граф убедился, едва переступив порог гостиницы. Он резко остановился. Два обнажённых клинка тускло поблёскивали на уровне его лица. Гвардейцы, которыми заканчивались эти клинки, смотрели на Саххена с нескрываемым любопытством. Им наверняка хотелось узнать, что стряслось с их могучим сослуживцем. Но графу было не до рассказов о своих подвигах. Полукруг, описанный его левой рукой, отодвинул клинки в сторону, а правый кулак отправил в глубокий нокаут сперва одного, а следом и другого гвардейца. Саххен осмотрел разорванный рукав камзола, из которого торчала толстая кожаная вставка, усмехнулся и, вытащив меч, бросился вверх по лестнице. Гелиенская архитектура не блистала оригинальностью и "Сокол" отличался от любой другой провинциальной гостиницы не больше, чем отличаются две висящие рядом спелые вишни. Лестница заканчивалась большим балконом с невысокими перилами, на который выходили двери номеров. Саххен в два прыжка преодолел лестницу и, не лишённым изящества жестом, сбил с ног выскочившего из-за ближайшей к лестнице двери гвардейца. Второй гвардеец оказался более ловким. Прежде чем спустить его с лестницы, Саххен сделал несколько ложных выпадов мечом. Вслед за ним разгорячённый граф отправил и молодого человека в роскошном халате, не вовремя проявившего любопытство. Затем, убедившись, что желающих получить взбучку уже не осталось, он вложил меч в ножны и рывком поставил на ноги сбитого им же гвардейца.
  - Где баронесса? - спросил он, встряхнув бедолагу.
  - Та-ам, - простонал тот и показал на последнюю дверь.
  Саххен почти не дыша, подошёл к заветной двери и тихонько постучал:
  - Баронесса, вы здесь?
  - Кто там? - донеслось из-за двери.
  - Это я, граф Саххен гер Вофен. Мы танцевали с вами...
  - Ах, это вы?.. - Саххену показалось, что баронесса ответила с плохо скрываемым разочарованием. Дверь открылась, и служанка поспешно отскочила в сторону. Саххен бросился к стоявшей у окна герцогине и, упав на колено, поцеловал ей руку.
  - Я пришёл за вами, - сказал он. - После той ночи я не могу спокойно спать. Моё сердце теперь принадлежит вам и только вам. Будьте... Станьте... Ох, - смутился граф и замолчал.
  Баронесса улыбнулась и погладила Саххена по голове.
  - Вы хороший, добрый и умный... Но я не могу быть с вами. Норлунги и азрахи заключили союз, а Рамс самое слабое графство Приграничья. Это знают все, в том числе и кочевники. Если они начнут войну... Помочь нам сможет только император.
  - Мой меч, моя армия всегда к вашим услугам, - мрачно сказал Саххен, понимая, к чему клонит герцогиня.
  - Я очень, очень высоко ценю вашу... Вашу преданность, но вы не обладаете возможностями императора. Тем не менее, я очень хочу, чтобы мы с вами остались друзьями, - она провела кончиками пальцев по щеке Саххена, и ему показалось, что мир вокруг окутался туманом и закружился, словно в каком-то волшебном танце.
  - Вам плохо? - тихо спросила его баронесса. - Давайте я помогу вам.
  Она нежно обняла за плечи окончательно запутавшегося в своих чувствах Саххена и повела его к выходу. Служанка распахнула перед ними дверь и постаралась слиться со стеной. Граф на негнущихся ногах вышел на балкон.
  - Баронесса, - начал, было, он, но тонкий пальчик, прижатый к его губам, остановил поток рвущихся наружу слов.
  - Помолчите, - сказала баронесса и тихонько ахнула. - Это всё вы? - спросила она, увидев всё ещё лежавших без сознания гвардейцев.
  Саххен молча кивнул головой. Говорить ему расхотелось, и по лестнице он спускался, храня гордое молчание. У подножья лестницы баронесса снова ахнула и схватилась за голову.
  - Это же император, - воскликнула она, показывая на лежащего без сознания молодого человека в роскошном халате. - Вы убили его? Чудовище!
  Она закрыла лицо руками и зарыдала. Плечи её вздрагивали, и движение это передавалось всему её телу - едва заметно трепетали бедра, слегка сотрясалась гибкая спина...
  Саххен отвёл взгляд и с трудом подавив в себе желание обнять девушку, нагнулся и приподнял веко случайно поверженному сопернику.
  - Да жив ваш император, - хмуро пробурчал он. - В следующий раз не будет лезть под горячую руку.
  Граф повернулся, но вместо того, чтобы уйти встал, как вкопанный.
  - Вы сказали император?
  - Да, да! - в глазах девушки блеснули слёзы.
  - Не может быть, - прошептал Саххен. - Император? А старый?
  - Умер, - раздражённо сказала баронесса.
  Граф лихорадочно соображал, что же ему предпринять. Прикончить соперника он не мог, равно, как не мог и дожидаться когда тот придёт в себя. Принц Рогер всё-таки был магом, хоть и слабым. А от мага всегда можно ждать неприятностей. Тем более от слабого. Особенно если он чем-нибудь расстроен. Например, появлением конкурента на сердечном фронте.
  Пальцы Саххена нервно сжимали рукоятку меча, словно надеясь выдавить из неё подсказку. Но подсказки не было и граф обернувшись, отправил в нокаут, поднявшегося было гвардейца.
  - Вы сделали свой выбор, - глухо проворчал он, стараясь не смотреть в глаза баронессе.
  - Да, - прошептала она.
  Саххен повернулся на каблуках и молча вышел во двор. Ему было плохо, очень плохо. Он словно только что потерял близкого человека. Прав был дядюшка, тысячу раз прав!
  Его сердце разрывалось на части, но ум, вопреки всему прояснился и старательно анализировал ситуацию. Старый император мёртв - это раз. Его место занял бездарный принц Рогер - это два. Баронесса Рамская не любит Рогера, но станет императрицей - это три. В таком случае, нужно самому стать императором. Это - четыре.
  Правда, как им стать Саххен пока не знал. Не говоря ни слова, он вскочил в седло и пришпорил коня. Четыре его помощника недоуменно переглянувшись, последовали за ним.
  
  Глава 12, в которой молодой граф получает урок истории, а старый король ещё один урок жизни
  
  - Ты хоть понимаешь, что натворил? - выговаривал племяннику король Рувала. - Теперь ты точно увидишь летающие крепости, - он спокойно встал и прошёлся по кабинету. Саххену показалось, что весть о смерти старого императора не была для Бонжера неожиданной. Зато рассказ о попытке похищения баронессы настолько заинтересовал короля, что Саххену пришлось повторить его не упуская даже самых незначительных деталей.
  - Хотелось бы мне знать, что это за тип в чёрном плаще катался вместе с баронессой, - сказал Саххен, закончив рассказ.
  - Мне это тоже интересно. Да и второй тип меня интересует не меньше, - Бонжер остановился и потёр переносицу. - Что он там про меч-то говорил? Парам-пам-пам, сверкнёт надеждой на востоке? Что-то до боли знакомое... Уж не предсказание ли великого ќДунгельфа он имел в виду? ќќ
  - Предсказание Дунгельфа?
  - Эх, молодёжь, молодёжь! Выпороть бы твоего учителя истории, да боюсь уже поздно. Это же период становления империи!
  - Да помню я про Дунгельфа, - отмахнулся Саххен, - я только не знал, что он ещё и предсказателем был.
  - Провинция, - усмехнулся Бонжер. - Когда Юлиус Лотин объединял в империю сто тридцать два государства, ему помогали маги, во главе с великим Дунгельфом. Добившись своей цели Лотин начал потихоньку избавляться от своих бывших союзников. Началась война между магами и императорской семьёй. Родственники Юлиуса тоже были магами не из последних, но сам император обладал такой мощью, что даже великий Дунгельф не решился вести войну до конца. Он заключил договор с Юлиусом, согласно которому, все маги получали прощение, приносили клятву верности императору и зачислялись на государственную службу. При дворе учреждалась школа магов и вводилась должность специального комиссара по контролю за деятельностью чародеев. Договор, на первый взгляд, похож на уступку со стороны императора, однако на самом деле всё обстояло иначе. Специальный комиссар всего за год уменьшил ряды магов почти вдвое. По обвинению в крамоле были казнены сильнейшие чародеи того времени. Дунгельф избежал этой участи, умерев от старости, но перед смертью он записал своё пророчество, в котором предсказывал гибель империи. Как любое пророчество предсказание великого Дунгельфа весьма туманно, но многие полагают, что сбыться оно должно через две тысячи лет после смерти Юлиуса Лотина. То есть в наши дни.
  - А при чём тут меч? - недовольно поморщился Саххен.
  - Интересный вопрос, - улыбнулся Бонжер, - только я не историк. Надо в книгах посмотреть. Если время будет. Сейчас нам важнее продумать план действий, на тот случай, если Рогер воспылает... хм...
  - Да воспылает, воспылает, - перебил его Саххен. - Вопрос в том, как его остудить.
  - Во-первых, не перебивай старших, - Бонжер нахмурился, - а во-вторых, если уж перебил, то не говори глупостей. Вопросы я и сам задавать умею. А вот насчёт "охладить" у меня есть кое-какие задумки. Ала, которую ты посылал в Тогард, ещё не вернулась?
  - Да уж два дня, как дома бездельничает.
  - Хорошо... Толковые у тебя там ребята. Я бы их себе оставил, да тебе они сейчас нужнее. Ладно, шучу. А ребята твои действительно толковые. Строй держат, как привязанные. Только нам это сейчас ни к чему.
  - Как это?
  - Ох, и выпорол бы я твоего историка! Как располагалась конница Гисмунда в сражении при Виссе?
  - Клином, - Саххен удивлённо посмотрел на дядю, но задавать лишних вопросов не стал.
  - А конница Рауса в битве у Гозуда?
  - Двумя каре.
  - Ну, хоть это знаешь. А знаешь, каким строем шли всадники Эрила Рыжего, под Целлеборном?
  - А там тоже была кавалерия?
  - Ха! Отборнейшие части! И шли они сначала клином, а потом, когда... потом они перестроились в каре. Как на параде. Только это их не спасло. А знаешь почему? Целлеборн стоял на вершине большого холма. Его защитники выстроились у городской стены, а когда на них двинулась тяжёлая конница Эрила, просто спустили на неё брёвна. Когда передние ряды пали, подмятые стволами, задние вместо того, чтобы рассеяться просто перестроились. И попали под ещё одну партию брёвен. Город всё равно пал и был разрушен, но и Картудская кавалерия, некогда славная своим победами, перестала существовать.
  Бонжер откинулся в кресле и с улыбкой закатил глаза.
  - Да-а, - задумчиво протянул он, - славное было время. Теперь уж такому не бывать. Всё-таки маги даже искусство войны умудрились испортить. Стрелы пробивающие любую броню, броня, отклоняющая любые стрелы, снова стрелы, наводящиеся на броню с отклоняющим заклинанием... И так до бесконечности... Нет, без магии мир был бы чище и проще.
  - Ага, и скучнее, - хмуро подхватил Саххен.
  - А ты чего размечтался? - насупился Бонжер. - Думай! Артиллерия летающих крепостей часто использует книппели - два полуядра, скованных цепью...
  - Понял! Они делают со строем то же, что и целлеборнские брёвна. Только гораздо страшнее.
  Саххен вскочил с кресла и зашагал по комнате.
  - Не будем медлить, - возбуждённо заговорил он, - нужно срочно подготовить встречу новому императору!
  - Поезжай, - усмехнулся Бонжер. - Оружие я отправлю следом.
  Граф Великолужицкий бросился на конюшню, а король Рувала неторопливо отправился в библиотеку.
  
  Глава 13, в которой ревность влюблённого одерживает верх над благоразумием
  
  
  
  Стоит ли говорить, что встреча в скромной Гелиенской гостинице "Белый Орёл" двух молодых людей, влюблённых в одну девушку не могла не иметь последствий? Особенно, учитывая исход этой встречи? О да! Молодой, честолюбивый император, выставленный за ворота отцом возлюбленной, да к тому же пострадавший от конкурента, не мог уйти с арены проигравшим. Да и проигрывать он не умел. Расставшись с Римой, поехавшей уговаривать отца, молодой император занялся по её же совету военной реформой. Всего за несколько дней "купцы" завербовали сто пятьдесят тысяч молодых мужчин и собрали их в лагерях, расположенных рядом со столицами провинций. Самый крупный из них сформировали близ города Кар-Абул. Опытные воины, в основном из пограничных гарнизонов, занялись подготовкой регулярной армии, распущенной старым императором из-за нехватки денег на её содержание. Проведение финансовой реформы отложили до приезда герцогини, поэтому Рогер наслаждался обретённой властью. Он лично проинспектировал все летающие крепости, по такому случаю собранные на окраине столицы и пришёл к выводу, что боевой дух их экипажей требует экстренного поднятия. Полсотни крепостей были отправлены нести боевое дежурство на границах, а оставшиеся пять - должны были принять участие в спланированной императором кампании.
  Рогер дал командирам сутки на приведение крепостей в боевую готовность и назначил общий сбор в полдень.
  Командиры ждали императора в полной тишине. Он опаздывал на час, но ни один из военачальников не проявил своего недовольства. Наконец дверь кабинета распахнулась, и их взглядам предстал император, одетый в мундир главнокомандующего. Он бодро хромал, расточая ароматы дорогих благовоний и хорошего вина. Офицеры встали и преклонили головы.
  - Нам нужна хорошая встряска, - сказал Рогер вместо приветствия. - Только маленькая победоносная война способна поднять наш боевой дух! Мы выступаем немедленно! Наша цель - э-э-э... Великая Лужица. По данным тайной канцелярии в этом графстве готовятся силы для вторжения в империю.
  
  
  
  Тот, кто видел полёт имперской крепости, никогда не забудет этого зрелища: каменная глыба двести локтей в высоту, полтораста в длину и сто в ширину легко парит над землёй, то поднимаясь над самым высоким деревом, то пригибая к земле траву. Пять крепостей, выстроившихся клином, являли собой зрелище грозное и притягательное. Легкость, с которой эти громадины летели навстречу стройным рядам всадников, завораживала и подавляла. Саххен дал знак, и всадники начали манёвр.
  - Орудия к бою, - скомандовал император, и командир башенной артиллерии немного нажав ручку сигнального барабана, повернул его на три деления. Тренькнул звонок и сигнальные мачты окрасились россыпью разноцветных огней.
  Тем временем всадники двинулись навстречу крепостям и их стройные ряды смешались и чем больше они сближались с противником, тем больше рассеивались по степи.
  - Огонь, - скомандовал император. Поворот рукояти, звонок, россыпь сигнальных огней, и крепости окутались дымом. Тысячи ядер, выпущенных сотнями орудий, полетели навстречу своим жертвам. Однако когда дым рассеялся, стало ясно, что большинство выстрелов не достигло цели.
  - Разрешите применить книппели? - обратился к императору командир башенной артиллерии.
  - Разрешаю, - ответил Рогер, не совсем понимая, чего хочет его офицер.
  Снова поворот рукояти, звонок, россыпь сигнальных огней, залп и тучи пыли, поднятой скованными попарно ядрами. Когда пыль немного осела, поле боя, вскопанное залпами орудий, было пустым, лишь на горизонте виднелась небольшая горстка удирающих всадников.
  - Это всё, на что ты способен? - прошептал Рогер, горько усмехнувшись. Тотчас в рубке зазвучал сигнал тревоги.
  - Круговой обзор! - скомандовал император, и защитные лепестки рубки опустились. Зрелище, открывшееся монаршьему взору, казалось невероятным: крайняя правая крепость была объята пламенем, а крайнюю левую плотным кольцом окружили кавалеристы противника. Они энергично размахивали руками, будто что-то показывая друг другу, и на каменных стенах крепости распускались огненные цветы.
  - Огонь! - закричал император.
  - Но мы накроем огнём своих! - возразил командир башенной артиллерии.
  - Я сказал огонь! - с ненавистью процедил Рогер и побледневший офицер судорожно дёрнул ручку телеграфа. Крепость развернулась и дала залп. Сотни ядер, покинув жерла орудий, взвились в воздух. Однако, упав, они не зацепили ни одного всадника, зато загоревшаяся крепость тотчас рухнула, получив смертельную дозу чугунных пилюль от своего же флагмана. А всадники тем временем окружали ближнюю к флагманской крепость.
  - Прикажите перестроиться, - подал голос командир башенной артиллерии.
  - Нет, - сокрушённо покачал головой император. По его подбородку стекала струйка крови из прокушенной губы. - Отходим! Живо! Полный ход!
  
  Две уцелевших крепости, описывая большую дугу и беспорядочно паля изо всех орудий, спешно покидали поле боя.
  Странная штука дорога. Когда у тебя есть хороший попутчик, или хотя бы хорошее настроение, она незаметно остаётся позади, и воспоминание о ней уносит лёгким ветром. И не важно, идёшь ты, или едешь, хороша ли дорога, или совсем разбита. Важно лишь то, что впереди тебя ждут. Ждут хорошие встречи, старые знакомые... Так же коротка дорога победителя. Какие бы трудности не встретились ему на пути, он, памятуя о своей главной победе, легко с ними справится. Но если бой проигран, дорога домой становится похожей на пытку. Редкий человек воспринимает своё поражение спокойно. Разве только безмерно уставший, видящий окончание всех забот лишь в своей смерти.
  Но Рогер не был уставшим от жизни. Да и о настоящих заботах он имел весьма смутное представление. Поэтому, когда прошёл страх, и отступила растерянность, он принялся обдумывать дальнейшие действия. Он вышагивал по своим покоям, то и дело отбрасывая ногой мягкий пуф, который почему-то постоянно оказывался у него на пути. Бессильная ярость душила молодого императора. Маленькая победоносная война закончилась большим провалом. Но пути назад уже не было. Какое-то карликовое графство не может, не должно победить империю! Но как победить это княжество? Крепости, веками державшие в страхе даже самые непокорные народы вдруг оказались бессильны. Значит, придётся бросать в бой пехотинцев. Необученных новобранцев, многим из которых не придётся стать настоящими солдатами. Ну и пусть! Империя велика и, если понадобится, можно будет объявить дополнительный набор для войны с норлунгами, азрахами и прочими варварами, стремящимися поживиться за счёт слабеющего гиганта.
  Рогер резко остановился и подошёл к стене, на которой висела подробная карта его владений.
  - Так, в Миеланну мы не полетим! - прошептал он. - Кар-Абул гораздо ближе, к тому же, насколько я помню, именно там формировались новые легионы. Я уничтожу этого выскочку!
  Рогер развернулся на каблуках и со всей силы пнул подкатившийся под ноги пуф.
  
  
  Часть вторая. Aut Caesar, aut nihil
  Глава 1, в которой выясняется, что ночью спят только сторожа, да добропорядочные граждане
  Две летающих крепости бесшумно пролетели над южной окраиной города и зависли у городской стены. Кар-Абул, столица провинции Юлань, казался погружённым в глубокий сон. Однако его величество сон призвал к себе далеко не всех своих подданных. Комар-Ойло, шестнадцатилетний вор с десятилетним стажем спокойно вышел из дома богатого мещанина с громадным тюком на своих тощих плечах. Посад охранялся хуже города, но попасться стражникам можно было и здесь. Ойло всегда был начеку, но не дёргался попусту. В свои шестнадцать он повидал всякое: и мздоимство стражи, и неистовую жестокость параволанов, и пьяную удаль отдыхающих солдат... Но летающие крепости он видел впервые. Правда, о них он был достаточно наслышан. Именно поэтому он со всех ног бросился к северной стене. Своё прозвище Ойло заслужил, когда ему было лет десять. Уже тогда он мог пробраться в любой дом, не разбудив собак, и не вспугнув мышей. Несмотря на тюк, он бежал по улицам так тихо, что сторожа даже не пошевелились в своих закутках, в которых, сладко посапывая, уклонялись от службы. Полчаса спустя он стоял перед высоким забором из самана. Маленькая невзрачная дверца, почти незаметная в предрассветных сумерках, неслышно открылась, едва рука Ойло коснулась кольца. Он проскользнул в тёмный проём, и дверь так же тихо закрылась.
  - Мне необходимо кое-что сообщить принцу, - сказал Ойло, едва за ним закрылась дверь.
  - Ты думаешь, твой ранний визит доставит принцу удовольствие? - презрительно пробасил здоровенный детина, дежуривший у входа.
  - Я думаю, мой ранний визит может спасти принцу жизнь, - невозмутимо ответил Ойло.
  - Х-м-м... Хорошо. Принц Гро III получила свой титул и имя согласно уложения...
  - Всё-всё-всё! Хватит! Это я уже слышал раз десять, не меньше. Лучше передай принцу, что Ойло-комар принёс важные новости.
  - Хм, - охранник смерил визитёра недоверчивым взглядом и бесшумно растворился в предрассветных сумерках.
  Ойло на мгновение задумался: а стоило ли обрывать словесный поток, изливаемый охранниками на каждого визитёра, ведь все знают, что титул ГроIII получила от мужа и что принц подчиняется только императору, традиционно почитаемого воровским миром Королём воров. Охранник всего лишь делал своё дело. Однако ему не терпелось первому принести весть, которая может принести выгоду, а то и спасти Принца.
  Несколько долгих минут он провёл в томительном ожидании. Охранник появился так же неожиданно, как и исчез.
  - Принц ожидает тебя, - тихо сказал он и едва заметно ухмыльнулся.
  Ойло скорчил недовольную мину и пошёл по мощёной камнем дорожке в самый конец сада. Там, среди видавших не один десяток принцев груш стоял невзрачный маленький домик с потрескавшейся дверью. Ойло, не раз бывавший на приёме у принца воров, осторожно открыл ветхую дверь и вошёл в дом. Его не смутил толстый слой пыли, покрывавший пол и убогую мебель. Ойло знал, с каким трудом слуги восстанавливают его после каждого приёма. Поэтому, стараясь ступать как можно аккуратнее, он подошёл к каменному очагу и осторожно повернул чугунный крюк для котла. Часть стены бесшумно отъехала в сторону. Из образовавшегося проёма навстречу гостю вышел кряжистый охранник с факелом в левой и кистенём в правой руке, и знаком предложил следовать за ним. Ойло не стал ждать повторного приглашения и шагнул в проём. Небольшой коридор, массивная дверь, длинная лестница, полого спускавшаяся в подземную резиденцию принца воров и снова дверь, теперь уже изящная, инкрустированная золотом. Казалось бы - что тут особенного? Но Ойло всегда чувствовал себя, по меньшей мере, неуютно, стоя у этой последней двери в ожидании аудиенции. Впрочем, на этот раз обошлось без томительного ожидания - принц ГроIII сама распахнула перед ним двери. Тридцатилетняя вдова, пережившая двух мужей и пятерых любовников, метивших на её место, выглядела столь соблазнительно, что Ойло покраснел и потупился. Принц, улыбнулась и, запахнув поплотнее свой роскошный халат из нурийского шёлка, взяла юношу за локоть. Её причёска, несмотря на столь ранний час, была в полном порядке, а тонкий аромат дорогих духов мог бы заставить умереть от зависти старую императрицу, по слухам имевшую самую большую коллекцию благовоний в империи.
  - Надеюсь, - томно проворковала она, наслаждаясь произведённым эффектом, - ты хочешь сообщить что-то действительно важное?
  Принц мягко повлекла Ойло к маленькому столику, на котором стоял графин, наполовину заполненный ярко рубиновым вином. Юноша, впервые видевший властительницу в столь неофициальной обстановке, совершенно растерялся. Он ошеломлённо хлопал глазами и старался сохранить остатки самообладания.
  Принц ещё не спала, коротая ночь за карточным столом, в компании губернатора, начальника стражи и нескольких представителей императорского дома. Игра по-крупному всегда возбуждала её, поэтому, выигрыш, выпавший на её долю этой ночью, сделал женщину чрезвычайно игривой. Она, как бы невзначай, коснулась бедром ноги Ойло, заставив закружиться и без того идущую кругом голову юноши.
  - В-ваше высочество... - пролепетал он, чувствуя, как ноги становятся ватными.
  - Да, милый, - прошептала она, прижимаясь к нему всем телом. Всё, что было с ним после, Ойло воспринимал, как сладкий, покрытый сказочным туманом сон: страстные поцелуи, жаркие объятия, разбросанная одежда, шкура дикого унгаха возле камина...
  Прошло не меньше двух часов, прежде чем Ойло вернулся к реальности. Принц сладко дремала на его плече. Её длинные пушистые ресницы слегка подрагивали, а с губ не сходила блаженная улыбка. Её прекрасная фигура в свете догорающего огня казалась отлитой из бронзы. Юноша, замирая от смешанного ощущения нежности и восторга, легко коснулся её обнажённого бедра кончиками пальцев. Она тихонько причмокнула губами и, не открывая глаз, потянулась. По её телу пробежала волна лёгкой дрожи. Ойло осторожно высвободил руку, накрыл женщину её же халатом и, повернувшись к камину, подбросил дров в почти потухший огонь. На дворе стояло лето, но здесь, под землёй, несмотря на превосходную вентиляцию, было прохладно.
  - О, боги! - Ойло хлопнул себя по лбу. - Ваше высочество! - прошептал он, пощекотав женщину за ухом.
  - Для тебя просто Лиа - сонно прошептала она. - Продолжай, комарик.
  - Я бежал к вам, чтобы сообщить...
  - Ты успел вовремя, - она закрыла ему рот своими губами, и Ойло погрузился в сладкую дурманящую истому...
  - Так что ты хотел мне сказать, комарик? - спросила Принц, когда они, наконец, отпустили друг друга.
  - Лиа, я видел летающие крепости.
  - Я тоже их видела. У меня есть прекрасные гравюры...
  - Нет-нет, - перебил её Ойло. - Настоящие крепости! Они зависли у северной стены!
  - Даже так? - Принц стряхнула остатки сна и легко вскочила на ноги. - Живо одевайся! Пойдёшь со мной. Эй, кто там! - она хлопнула в ладоши, и в комнату ворвались две служанки с вёдрами горячей воды. Они мгновенно наполнили стоявшую за ширмой из расписного шёлка ванну и помогли своей госпоже забраться в неё. Принц с выражением бесконечного блаженства на лице погрузилась в воду и знаком отослала служанок. Затем она поманила к себе Ойло, уже успевшего натянуть штаны и рубаху и, когда он нагнулся к ней, со смехом дёрнула за воротник. Юноша, не удержавшись на ногах, плюхнулся прямо в её объятия.
  Спустя четверть часа, Принц устало хлопнула в ладоши и служанки принесли большие льняные полотенца с изящной отделкой. Они помогли госпоже выбраться из ванны и, насухо вытерев ее, начали одевать.
  - Ну, а ты чего прохлаждаешься? - спросила Принц, обернувшись к Ойло, не решавшемуся покинуть ванну в присутствии служанок. - Не беспокойся, они и не такое видали.
  Ойло встал, стыдливо прикрываясь полотенцем, но Принц решительно подошла к нему и, вырвав из рук спасительное прикрытие, сказала служанкам:
  - Подберите-ка этому красавцу что-нибудь поприличнее.
  Ойло густо покраснел, а служанки тихонько захихикали, но под грозным взглядом госпожи смолкли, мгновенно исчезли и через несколько минут появились снова, с двумя стопками мужской одежды в руках.
  Принц отпустила служанок и занялась подбором гардероба.
  Не прошло и получаса, как паланкин, в котором сидели Принц воров и Ойло-комар опустился у ступеней губернаторского дома, больше похожего на дворец императора, нежели на жилище чиновника.
  - Ни с кем не вступай в разговор, - предупредила Ойло Принц. - Лучше всего прикинься немым и молчи. И от меня ни на шаг! Понял?
  - Да, ваше высочество, - склонил голову Ойло.
  - Веселее, мой мальчик, - погладила его по щеке Принц. - Крепости - это ещё не конец света. Пойдём!
  Они вышли из паланкина и в сопровождении четырёх дюжих охранников пошли к парадному входу. Двери распахнулись перед ними, и навстречу им вышел сам губернатор при полном параде. Он был полон, невысок, но подвижен как ртуть. Остановившись перед гостями, он хитро усмехнулся, встопорщив свою ухоженную бороду.
  - Всегда рад видеть вас в моём скромном жилище, склонился он перед Принцем и поцеловал ей руку.
  Ойло почувствовал укол ревности и с деланным любопытством начал осматривать лепные украшения над входной дверью.
  - Проходите, прошу вас, - засуетился губернатор. - А я вот с самого утра как на иголках... - пожаловался он, когда гости разместились в обеденной зале, уступавшей размерами разве что белому залу дворца большого вальса. - Вы знаете, что в Кар-Абул прибыл сам император? Две летающих крепости ещё ночью повисли у Северной стены, как...- он хихикнул. - Так вот, ни свет, ни заря он прислал ко мне посыльного с приказом объявить срочную мобилизацию. Уф-ф... Хорошо, что Хосс проявил смекалку и погонял посыльного по городу. А тут ещё этот солдафон, губернатор Хромса... У него видите ли, провинция большая, а людей мало. Рекруты ему нужны... Словом, поспать мне удалось всего пару часов...
  - Ужасная вам ночка выдалась, - сочувственно покачала головой Принц.
  - Кому, как не вам знать это лучше всего? - рассмеялся губернатор. - Ну, что же, я готов вернуть долг немедленно.
  - Ну, что вы, - мягко произнесла Принц, - я не собираюсь разорять городскую казну. Во всяком случае, прямо сейчас, - она улыбнулась так обворожительно, что сердце Ойло сладко защемило.
  - Город будет вам очень благодарен, - улыбнулся в ответ губернатор. - Только, простите мою прямоту, не могу понять, зачем вы пожертвовали своим драгоценным временем, посетив меня в столь ранний час?
  - Забота о подданных довлеет над нами не только днём, не так ли? - потупила взор Принц. - Мне необходимо попасть на приём к императору.
  - Это я могу устроить. Ровно в полдень я должен явиться к нему в крепость с докладом. Вас я могу представить как своего советника. Только берегитесь, молодой император падок на таких красавиц, - губернатор рассмеялся, довольный своей шуткой.
  - Молодой император? А что же Кохен?
  - Как, вы не знаете? Говорят, скончался от странной болезни. Так же, как и двое младших детей. Принц Рогер - единственный и, по правде говоря, - губернатор понизил голос, - не самый лучший наследник, оставшийся в живых. Говорят ещё, что молодой император собирается жениться на баронессе Рамской, но пока она испрашивает позволения на брак у своего отца, он занимается переформированием армии. Будем надеяться, что нынешняя мобилизация - всего лишь... Э-э-э... Проверка, что ли?
  Последняя фраза прозвучала крайне фальшиво и Принц поняла, что губернатор что-то знает, но не желает раскрывать свои карты.
  Губернатор и на самом деле кое-что скрывал. Например то, что мобилизация касалась всех мужчин, способных держать в руках оружие, и что все мобилизованные должны были отправиться в учебный лагерь, расположенный неподалёку от Кар-Абула, и что туда уже отправился обоз с оружием и обоз с провиантом, и что с Юга донёсся слух о поражении, которое потерпели крепости во время какой-то нелепой авантюры, затеянной императором. В последнее губернатору как-то не верилось, но он привык не отметать даже самые нелепые слухи. Всё это он держал про запас, как козыри в большой игре.
  - Простите, виновато улыбнулся он, я покину вас на минуту. Мне необходимо отдать кое-какие распоряжения...
  Принц кивнула ему, и едва губернатор покинул зал, шепнула на ухо Ойло:
  - Необходимо срочно объявить большой сбор. Иди и займись этим. В помощь даю тебе Кои.
  Она знаком подозвала одного из стоявших поодаль охранников и тоже шепнула ему пару слов. Ойло, в сопровождении Кои тихо покинул дом губернатора.
  Большой сбор, насколько знал Ойло, последний раз объявлялся лет двести назад, во время чумы. Тогда весь воровской мир решил покинуть Кар-Абул, второй по величине город империи, и уйти в горы. Правда, ещё по дороге добрая половина беженцев отправилась к праотцам, но остальным удалось выжить. На добрых полгода жители Кар-Абула получили возможность дышать свободно, несмотря на то, что для многих это были последние вздохи.
  Ойло и Кои быстро выполнили свою задачу. Они обошли все известные им злачные места и предупредили всех, кого видели. Остальное сделала "воровская почта". Новость о большом сборе передавалась из уст в уста и вскоре почти весь воровской мир Кар-Абула собрался в большой пещере под зданием магистрата. Воры тихо переговаривались, гадая о цели сбора, судача о медлительности Принца и о сотнях важных дел, которые приходится по её вине отложить. Ожидание было томительным, но не долгим: вскоре в пещеру вошли отряды городской стражи...
  
   Глава 2, в которой одна особа королевской крови инкогнито посещает другую
  Принц смотрела на молодого императора с сожалением. Бедный мальчик был явно не в себе. Он махал руками, кричал на губернатора, упрекая его в неповоротливости, грозил всеми доступными палачу казнями, если повеление его императорского величества не будет выполнено в срок...
  Лиа подумала, что этого выросшего в полной вседозволенности мальчишку очень сильно обидели, и позволила себе расслабиться. Всё равно от этого юнца нет никакого проку. До тех пор, во всяком случае, пока он не успокоится. Так почему бы не помечтать о другом мальчике, совершенно неожиданно заставившем её сердце учащённо биться при одном воспоминании. Ойло... Его сильные, но нежные и чуткие пальцы, его глаза и губы... Лиа закрыла глаза и сладко застонала. Губернатор толкнул её локтем в бок и прекрасное видение растаяло уступив место кошмару в виде молодого императора с пылающим взглядом.
   Он как раз рассказывал о том, как в Миеланне проводится колесование государственных преступников, когда помощница губернатора закатила глаза и чуть не бухнулась в обморок. Рогер остался доволен произведённым эффектом и, придав лицу свирепое выражение изрёк:
  - В эту тяжёлую для империи годину мы все должны грудью...
  Он осёкся, уперевшись взглядом в вырез платья "помощницы" губернатора и проблеял сдавленным голосом:
  - Стать на защиту э-э-э... На защиту наших... И наших и ваших... - он мучительно сглотнул, и устало махнул рукой, - Идите! Вечером жду вас с докладом.
  Рогер повернулся на каблуках и, прихрамывая, вышел. Вид у губернатора был такой, словно его уже приговорили к колесованию. Он взял свою "помощницу" за локоть и тихонько прошептал:
  - Ваше высочество, я вынужден вас покинуть. Сами видите, его императорское величество гневается. Лучше не искушать судьбу и дать ему требуемое.
  - Полностью с вами согласна, - склонила голову в прощальном поклоне Принц.
  Она уселась в свой паланкин и задумалась. Губернатор не рассказал ей что-то очень важное. Но что? Она отсутствующим взглядом провожала воинов ведущих новобранцев на сборный пункт, женщин, голосивших вслед ушедшим мужьям, детей, игравших в войну, и мечтала поскорее отправить подданных в убежище, а самой уединиться с Ойло. Она так глубоко погрузилась в мир своих фантазий, что чуть не пропустила большую колонну рекрутов. Стража окружала колонну плотным кольцом. Рекруты галдели так, что Лиа поневоле вернулась из поднебесных странствий.
  - Ох, - удивлённо выдохнула она, заметив, наконец, что колонна состоит из её подданных.
  - Эй, любезнейший, - окликнула она одного из стражников, - куда и зачем вы ведёте этих людей?
  - По приказу императора проводится полная мобилизация мужского населения города, - любезно ответил стражник. Потом немного подумал и вполголоса добавил:
  - Поторопились бы вы домой, барышня, а то неровен час и носильщиков ваших заберут.
  - Императора? - Лиа потёрла лоб внезапно задрожавшими пальцами.
  - Да-да, императора, - подтвердил стражник.
  - Даруд бы его задрал, - прошептала она и громко добавила:
  - Спасибо служивый, поеду домой. Эй, там! Пошевеливайтесь!
  Носильщики дружно выдохнули и побежали рысцой. Но, несмотря на то, что они несли паланкин гораздо быстрее обычного, дорога домой казалась ей бесконечной. При этом мысли её метались, как случайно залетевшая в дом птица. Она то придумывала казнь для губернатора, то пыталась вспомнить, есть ли способ уничтожить летающую крепость, то проклинала себя за то, что отпустила от себя Ойло.
  
  С восходом солнца Кар-Абул забурлил. Отряды городской стражи, поднятые по тревоге, ходили по домам и забирали с собой мужчин, способных держать в руках копьё. Забирали и тринадцатилетних юношей и почтенных пятидесятилетних старцев. Дома наполнялись гомоном и женским плачем. Улицы, обычно многолюдные, и теперь не опустели, разве что бегали по ним лишь дети, да женщины. Городская стража, славная своим мздоимством, стала до неприличия бескорыстной. В военный лагерь отправились не только бездомные бродяги, ночевавшие на городских площадях, но и зажиточные горожане, щедро, но тщетно предлагавшие большие деньги за свою свободу. Там же оказались и те, кто эти деньги забирал без спроса. Ни угрозы, ни попытки откупиться не помогли романтикам большой дороги и искателям ночных приключений - ставшие вдруг неподкупными и глухими к угрозам стражи быстро утихомиривали недовольных древками своих алебард. К полудню в городе остались только дети, женщины, да немощные старики. Лиа рассеянно подумала о том, что стоит придумать для губернатора казнь пострашнее, но тут же зарыдала, уткнувшись головой в парчовую подушку. Разлука с Ойло совершенно лишила её воли и жизнерадостности. Принц воров ГроIII, оставшись без любви и подданных погружалась в пучину беспросветной тоски...
  
   Глава 3, в которой два влюблённых собираются выяснять отношения на поле боя
  Города империи один за другим сдавались на милость немногочисленной армии Саххена. Агитаторы, которых заблаговременно подготовил Бонжер гер Вофен, исправно делали своё дело: последний бродяга в городах, лежавших на пути Саххена, готов был на руках носить благодетеля, восставшего против отцеубийцы, собирающегося отдать на растерзание кочевникам богатейшие провинции. В занятых городах спешно формировались отряды, часть из которых должна была отправиться на защиту границы, а часть присоединялась к армии графа Великолужицкого. Впрочем, Саххен не дожидался пополнения. Он спешил на север, туда, куда бежал его противник. Летающие крепости, хоть и не могли соперничать в быстроте с лошадью, зато находились в движении и день и ночь. Саххен знал это, давал отдых людям и лошадям, но нигде не задерживался дольше чем на ночь.
   Через неделю семь тысяч всадников из Великой Лужицы разбили лагерь на краю леса, в десяти милях от Гиррены. Лучшего места даже пожелать было нельзя: возвышенность, облюбованная воинами рассекала долину надвое. Отсюда открывался прекрасный вид: заливной луг, река лениво носущая свои воды далеко на восток и... Лагерь неприятеля на её берегу.
  Саххен гер Вофен, правитель Великой Лужицы и прилегающих земель отдал необходимые распоряжения и, захватив подаренную дядей трубу, забрался на большой валун, как будто специально врытый на самом высоком месте холма. Лагерь неприятеля был виден как на ладони. Саххен попытался приблизительно оценить количество и невольно присвистнул. По самой скромной оценке его семитысячному войску предстояло вступить в схватку с противником, имеющим десятикратный перевес.
  - Кхм! Ваше сиятельство, обоз прибыл, - Тайгат, добровольно взявший на себя обязанности адъютанта превосходно играл свою роль.
  - Отлично, - задумчиво отозвался Саххен. - Распорядись...
  - Уже сделано! - перебил его Тайгат и вскарабкался на валун. - Много?
  - Сам посмотри.
  - Тысяч семьдесят - семьдесят пять, - бодро доложил Тайгат, взглянув в предложенную графом трубу. - Из них почти половина - ополчение. Взгляни-ка, - он вернул Саххену трубу, - костяк стоит в центре. У них и палатки получше, и стоят они ровнее. Ополченцев же разместили вокруг, чтобы в случае внезапного нападения дать возможность сплотиться регулярам. Грамотно, ничего не скажешь. Да и нам проще будет.
  - О чём это ты, - хмуро посмотрел на него Саххен.
  - Они стоят на нашем берегу, - не обращая внимания на графа, продолжал Тайгат. - Это - во-первых. Считают, небось, что обезопасили свой тыл, - он усмехнулся. - Во-вторых, ополченцы - народ ненадёжный, и, в-третьих, у них нет кавалерии.
  - Даже так их слишком много, - угрюмо пробормотал Саххен. - К тому же, у них в запасе есть летающие крепости.
  - А у нас в запасе гренадеры, - парировал Тайгат. - Кроме того, наши ополченцы тоже на подходе. А крепостей всё равно нигде не видно.
  - Если ты их не видишь, это не значит, что их нет, - граф сложил трубу и легко спрыгнул на землю. - Как стемнеет, отправь туда пару лазутчиков. Может быть, узнают что-нибудь полезное.
  Он повернулся и пошёл к одному из разложенных костров, возле которого ужинали тридцать кавалеристов из первого ата. Ему протянули миску с рассыпчатой кашей, и завели разговор о прелестях маркитантки. А когда с кашей было покончено, воины затянули песню. Ужинавшие у соседних костров подхватили ее, и она поплыла, вслед за дымом от костров вниз, в долину, туда, где в свете догорающего заката жил своей жизнью лагерь неприятеля. За прошедшую неделю Саххен успел свыкнуться с мыслью, что скрытное передвижение лишено смысла. Маги с помощью своей серебряной паутины, опутавшей всю империю и часть приграничья, заблаговременно предупреждали власти о приближении Великолужицкого войска. До сих пор это было на руку Саххену: власти успевали подготовить торжественную встречу "освободителю". Теперь же торжественная встреча грозила закончиться плачевно для встречаемого. Он был уверен, что его прибытие уже замечено, караулы удвоены, выставлены дополнительные посты, и штабисты разрабатывают план сражения. Не сомневался он и в том, что слава завоевателя, за неделю покорившего одиннадцать городов провинции так же дошла до этих мест. По крайней мере, на ополчение это должно произвести необходимое впечатление. Остальное доделают лазутчики. Но даже если всё пойдёт так, как нужно, численный перевес всё равно остаётся за армией Рогера. Он доел кашу и посмотрел на поющих весёлую песню о находчивой солдатке кавалеристов. Подумав о том, что сегодняшний ужин для кого-то из них может оказаться последним, Саххен отставил тарелку, встал и пошёл к облюбованному им валуну. Тайгат всё ещё сидел там. Он потянулся и, не глядя на графа, протянул:
  - Мы победи-им.
  - Хорошо бы, - отозвался Саххен. - Иди, поужинай, да зови командиров. И про лазутчиков не забудь! Пора уже, - он посмотрел на тонкую полоску светлого неба, оставшуюся от закатившегося за горизонт солнца и усмехнулся...
  
  Обоз с продовольствием задерживался, и оставшиеся без завтрака и обеда солдаты роптали, догадываясь, что ужина им тоже не видать. Командиры пытались поддерживать порядок, сажая под арест тех, кто осмелился открыто выражать своё недовольство, но новая армия империи не имела нужной закалки и была слишком рыхлой для того, чтобы подобные меры давали нужные результаты. Ополчение же вообще оставалось в лагере лишь благодаря многочисленным постам, окружавшим его плотным кольцом. К вечеру даже у командиров и без того не очень высокий боевой дух упал ниже оброненной подковы: на холме появились всадники графа Саххена, и через четверть часа холм окутался дымами от костров. А ещё через полчаса до лагеря донеслась залихватская песня о весёлой вдове.
  "Воровская" гратта буквально закипела.
  - Песни поют, - со злостью процедил рябой ополченец.
  - А чего им не петь? Поужинали, небось, вот и поют, - Ойло оглянулся и увидел юношу в длинной кольчуге. Его лицо показалось Ойло знакомым, но вспомнить, откуда он смог лишь, когда юноша улыбнулся.
  - Ва... - Ойло чуть не подавился слюной от удивления. Перед ним стояла Лиа. С обрезанными волосами и в мужской одежде она была почти неузнаваема. "Юноша" приложил к губам палец и сказал:
  - Я Нерри, а ты?
  - Ойло... Ойло-комар.
  - Если ты Ойло, то тебя искал сотник. Пойдём, провожу.
  - Может пожрать привезли? - оживился рябой ополченец. - Если что, бери харчи на мою долю!
  - Ладно, - улыбнулся Ойло, хлопнул товарища по плечу и пошёл вслед за женщиной, которую любил больше жизни.
  Шатёр, в котором разместилась Принц, находился почти у самого края лагеря. Два охранника, незаметно следовавших за своей госпожой, подбежали к шатру и проворно подняли тяжёлый полог.
  - Ойло, мальчик мой, - прошептала Принц, едва полог отгородил их от суеты лагеря. - Я так скучала по тебе...
  - Лиа, - прошептал юноша, захлёбываясь от избытка чувств. - Но как? Как ты здесь оказалась?
  - Глупышка, - шепнула она ему на ухо, - я ведь не могу бросить своих подданных. Особенно, зная, что среди них ты...
  Ойло подхватил женщину на руки и закружил по шатру. Мир вокруг них окрасился в яркие цвета, и зазвучал прекрасной музыкой...
  - Ох, что ты со мной делаешь, - простонала Лиа пытаясь надеть рубаху с вывернутыми рукавами.
  - Ничего особенного, - улыбнулся Ойло, - просто люблю.
  Он немного полюбовался формами, не желавшими прятаться под рубахой и, вздохнув начал одеваться сам.
  - Граф Саххен уже здесь, - сказала Принц, возвращаясь к реальности.
  - Да, я знаю.
  - Тогда ты должен знать, что от нас с тобой зависит будущее наших подданных.
  - То есть? - Ойло осторожно помог затянуть шнуровку на кожаном жилете, превращавшем Лиа в Нерри.
  - Комарик, - Лиа нежно погладила его по щеке, - ты должен пролететь через посты и встретиться с графом. Здесь я тебе помогу, но ТАМ тебе придётся управляться самому...
  
  
  
  Саххен распустил командиров, и устало откинулся на спинку походного кресла. Лазутчики ещё не вернулись, и о настроениях во вражеском стане он пока мог только догадываться. Тайгат принёс ему бутылку вина и, не говоря ни слова, растворился в темноте безлунной ночи.
  Саххен встал, потянулся и вышел из шатра. Луны не было, и звезды, поэтому казались более крупными, яркими, но по-прежнему оставались далёкими и холодными. Он снова взобрался на валун и посмотрел вниз. Костры в лагере противника отсюда тоже были похожи на звёзды, только звёзды тёплые и близкие.
  - Ваше сиятельство, - негромкий голос у него за спиной заставил Саххена вздрогнуть. Он выхватил меч и развернулся.
  - Я без оружия, - голос немного сместился.
  - Покажись, - потребовал Саххен.
  - Хорошо...
  Слабый звёздный свет не позволял различить черты лица вышедшего из темноты человека, но по голосу Саххен понял, что тот ещё очень молод.
  - Что тебе нужно? - спросил он, мысленно ругая караульных, на чём свет стоит.
  - Я пришёл сообщить вам, что мы не будем с вами драться.
  - Очень хорошо. Только кто это - "мы"?
  - Мы - это ополчение.
  - Откуда мне знать, что ты говоришь правду? И кто ты такой, чтобы говорить от имени всего ополчения?
  - Я говорю от имени принца воров ГроIII. Среди горожан слово принца имеет вес гораздо больший, нежели приказ губернатора.
  - Тем не менее, принц во главе своих подчинённых находится в лагере, а губернатор сидит в своём дворце, - раздался голос Тайгата и Саххен увидел, как его ночной гость метнулся в темноту. Спустя несколько мгновений граф услышал сдавленный крик и возле валуна зажглись факелы.
   - Проворный юноша, - проворчал Тайгат, связывая руки лежащему без сознания ночному гостю. - Мои ребята его от самой реки вели, дважды чуть не упустили. А караульных я специально в сторону отвёл, чтобы не мешали, - он взглянул на подошедшего Саххена и довольно усмехнулся. - Мы его к тебе в шатёр отнесём, там и поговорим по душам.
  Граф тяжело вздохнул и кивнул головой.
  
  - Теперь давай сначала, - сказал Тайгат, заметив, что "посол" очнулся.
  - Я уже всё сказал, - молодой человек сердито глянул на адъютанта и, приподнявшись на локте, брезгливо сплюнул.
  - Не надо, - поспешно сказал Саххен, заметив, что Тайгат собирается отвесить пленнику затрещину. - Развяжи его. Как тебя зовут, посол?
  - Ойло. Ойло-комар.
  - Значит, ополчение воевать не хочет?
  - Что мы свихнулись что ли? - Ойло потёр кисти рук и покачал головой. - Нас всех туда силком загоняли. В городе ни одного мужчины не осталось. Только старики, малые дети, да бабы. Ну, ещё губернатор с охраной.
  - С чего бы это?
  - Да император наш новый разошёлся! Прилетел неделю назад на своей крепости, и давай лютовать. Стража весь город прочесала, всех мужчин, от мала до велика под копьё поставила. Говорят, император от вас по шее получил, вот и буйствует. Правду говорят, или пустые слухи?
  - Правду, - кивнул Саххен.
  - Так, или иначе, а голову свою под ваши мечи никто подставлять не хочет.
  - Под наши знамёна пойдёте? - тихо спросил граф.
  - Может, кто и пойдёт, но только после битвы. Гастаты вас пропустят, но о большем не просите.
  Саххен поднялся с походного стула, на котором сидел всё это время и помог подняться Ойло.
  - Ну, и на том спасибо. Я тебя провожу. Ночь коротка, а тебе ещё многое предстоит сделать...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"