Ну вот и нашел я, ребятушки, свободный часок порассказать вам на ночь о всяких диковинных вещах, что приходилось мне видеть на своем длинном веку. Я ведь живу возле самого кладбища. Сами понимаете, жить рядом с покойниками дело очень даже беспокойное. Особливо по ночам, а тем более лунным. А уж сколько приходится натерпеться страху в полнолуние - и не описать словами, а лишь воплями ужаса, да воплями Водоплясова. Я ведь, ребятушки, и поседел из-за этого жуткого соседства с кладбищем, будь оно не ладно. Хотя до восьмидесяти лет оставался натуральным брюнетом, без каких-либо примесей. Хотите верьте, хотите нет, а еще несколько лет назад был волос у меня черным как воронье крыло заляпанное грязью. Но с тех пор, как поселился я у кладбища, поседела моя головушка. Теперь даже, если я голову окунаю в деготь, к утру она опять становится белой, лишь только пройдусь ночью между крестов и могил. Да как же тут не поседеть, я вас спрашиваю, когда покойники прямо из земли за штанину хватают и закурить просят. Ничего не поделаешь, приходится угощать папироской, все-таки соседи, какие-ни-какие. У других и похуже бывают. Эти хоть днем тихонечко лежат себе, сопят, не беспокоят почем зря. Бывает летом, сморит меня в жару на солнце, так растянешься в траве на могилке, вздремнешь часок-другой - и никто тебя и не потревожит. Только и слышишь, как птицы в ветвях щебечут, да под тобой кто-то в земле ворочается, но тихонечко так ворочается, чтобы меня не разбудить. Зато ночью папиросками только и отбиваюсь. А откажешь, не угостишь папироской, осерчают, начнут редис воровать с грядки. Я ведь редис прямо на могилках высаживаю. Своих шесть соток маловато, вот и прополол несколько рядков могил, как говорится "голь на выдумки хитра". Поэтому сами понимаете, усопшим ничего не стоит редис у меня своровать. Протянул руку и дергай, сколько под землю утащишь. Ищи потом, свищи, куда он подевался. А что я без редиса зимой-то делать буду? Чем бормотуху закусывать стану?
Вот так и живем, други мои. Поначалу от всех этих кошмаров аж волосы дыбом вставали и на голове, и на груди, и даже на ногах. Я и моя старуха надеялись, что у меня еще что-нибудь вздыбится окромя волос. Но нет, от покойников (и даже покойниц) больше ничего не дыбилось. Моя старуха как увидит, что у меня волосы дыбом стоят, то сразу догадывается, что наступило полнолуние. Вы скажите: зачем же ты, старый хрыч, в полнолуние по ночам промеж могил шатаешься? Зачем выискиваешь неприятности на свою попону? Сидел бы дома, грелся у печи, слушал бы вой вурдалаков, раз радио не принимает. Дома-то оно, конечно спокойней, но я вам так скажу, по мне уж лучше с молоденькими вампиршами лясы поточить на могильном бугорочке, чем всю ночь куковать со своей старухой. Она ведь хуже любой ведьмы. А вампирши очень даже смазливые попадаются. Правда, худющие, бледные и голодные. Бывает, принесешь им краюху хлеба с сальцем, предложишь подкрепиться, а они отказываются и все из-за своей диеты дурацкой, будь она неладна. Говорят: "А можно мы у тебя, дедушка, крови малость пососем?". Я говорю: "Об чем речь! И не только малость, сосите, девицы, сколько влезет, мне не жалко. Только старая она у меня, горькая из-за сивухи. Я ведь сахарным диабетом не болен, кровь у меня не подслащенная". Они вздыхают так тяжело, бедолашные, и идут выть на Луну. И так жалобно воют, скажу я вам, прямо всю душу на изнанку выворачивают. Жалко мне их горемычных. Всплакну малость у креста, тяпну стакан водки с могильной плиты и пошкандыбаю до дому.
Вы конечно спросите, а как же дед другая нечисть, посерьезней, вурдалаки там всякие, крысоглоты, почему они тебя не грызут и не терзают? А вот это и для меня, братушки мои, загадка. Я ведь среди них почти как свой. Подойдет, скажем, ко мне крысоглот мерзопакостный, понюхает своей крысиной мордой мою мокрую штанину, сморщится, плюнет и побредет в чащу леса егерей драть. Сперва я удивлялся, почему они на меня не кидаются и не рвут на части, а потом глянул на свою личину в зеркале, батюшки мои, думаю, вылитый леший. Настолько мерзкая образина, что плюнуть в нее хочется, да слюны нет, сушняк во рту постоянный. Вот такая у меня, стало быть, внешность незатейливая. А то бывало, что и покойники меня пугались, а один даже заикаться стал, когда я незаметно к нему ночью подкрался, да как гаркну на самое ухо: "Лежать! Бояться!". Он потом из могилы три недели нос не высовывал. Да и чего ему было высовывать, когда ему нос хомяки отгрызли...
А что касается упырей ненасытных, так я думаю, от них меня чеснок оберегает. Вы только не подумайте, что я обвешиваюсь чесноком как папуас ракушками. Просто я всегда ношу в кармане штанов огромную головку чеснока и время от времени отгрызаю от нее оставшимися зубами несколько зубчиков. А почему бы и нет? Кто-то любит держать за щекой чуппа-чуппс, кто-то, что-нибудь послаще в рот сует, ну а меня всегда тянуло на остренькое. В детстве я даже гвозди сапожные любил во рту держать для остроты, но когда в языке живого места не осталось и я уже даже, шепелявить стал, то перешел на чеснок. Дыхание у меня после этого конечно становилось, скажу я вам, хоть вырывай ноздри. Моя супруга из-за этого, кстати, и повесилась. Не вытерпела таких задушевных, вернее сказать, удушливых запахов и собственной косой пресекла свои мучения. А коса у нее была, скажу я вам, длинная-предлинная. Любил я на её косу грешным делом ногой наступить. Ох и визжала же она матерно после этого моего баловства. Хе-хе. Но на меня не обижалась, а все повторяла: "Чем бы дитя не тешилось, лишь бы лопатой по голове не стукнуло". Не знаю, почему она так обо мне говорила. Я вроде был спокойным дедом. Мухи не обижу. А вот шмелю обязательно крылья оторву, потому что жужжит, шельма, громко, спать в поле мешает. Но один раз моя старуха меня все же довела своей косой до белого каленья. А случилось все так. Хотел я ей было, по привычке, на волочившуюся косу ногой наступить, да только не тут-то было. Она так шустро стала мотать головой, что я никак не мог изловчиться и попасть ступней на косу. Полчаса топал по избе ногами, что слон - и все мимо, пока пол не проломил и не провалился в погреб. А там, в погребе бутыль сивухи разбил, но я, братцы проворно успел все же зачерпнуть пригоршню сивухи, пока она в землю не просочилась. Ну и, ясное дело, раз такой случай подвернулся -хлебнул из пригоршни малость и сразу понял, что дал маху, закусить-то было нечем. По штанам себя хлопаю нету заветной головки чеснока, вот оказия, думаю, приключилась. А закусить-то непременно надо. У меня сивуха - не какая-то там бормотуха, у меня чистейший первач, рот так и сжигает, словно гиену огненную проглотил. Пригляделся, вижу, рядом в мышеловке кусочек сыра лежит. Правда, он там уже три года лежит, но, говорят, сыр с плесенью самый деликатесный. Ну, я и смекнул - вот она, закуска. Тут же, не мешкая, попытался выхватить сырок из мышеловки свободным мизинцем. Вы спросите, почему именно мизинцем, а не всей пятерней, да потому что у меня в пригоршне сивуха еще оставалась, жаль выливать ее было ради кусочка сыра, пусть даже и деликатесного. А мизинец, скажу я вам, у меня шибко проворный. Супруга по ночам всегда была им довольна... Хе-хе... Так вот, детушки, на этот раз подвел меня мой мизинец, ага, не сумел он ловко выхватить из мышеловки деликатесный сыр прогрызенный крысами. Захлопнулась мышеловка и защемила мой палец. Дергаю - не выдергивается. Я оторопел слегка, хотя, признаюсь, бывал в подобных защемлениях не раз по вине моей супруги. Но то совсем другое дело, хе-хе... А тут кровь из пальца хлещет, боль нестерпимая, но не разжал я ладоней и не выплеснул ни капли сивухи. Так и выкарабкался из погреба с сивухой в пригоршнях и мышеловкой на окровавленном мизинце. Говорю своей старухе "Чего зенки вылупила, извлекай быстрей сыр и дай мне им закусить, а то руки заняты". А во рту жар пылает, словно углей за щеку положили. Она, конечно, засуетилась, выковырнула пальцами сырок и сунула мне его в рот. Но пальцы свои, калоша старая, не успела вовремя отдернуть, а я поторопился и лязгнул своими зубами. Да так лязгнул, что откусил три ее пальца... на новом ее протезе. Ох и воя было после этого, словно я ей настоящие пальцы откусил... Однако вижу вы щуритесь в ехидной ухмылке, думаете, дед Кондрат чешет брехню всякую. Наверняка вас мой беззубый рот смущает. Сомневаетесь, что мог пальцы таким ртом откусить, да еще и на протезе осиновом. И правильно делаете, что не верите. Моими зубами не то что палец, сосиску не откусишь, особливо если из морозильника, так и глотаю ее целиком, в животе уже оттаивает. Но вся штука в том, что в тот момент у меня во рту была вставная челюсть, да еще с золотыми зубами. Этой-то челюстью и откусил пальцы старухи. Вы интересуетесь, откуда у меня взялась вставная золотозубая челюсть? Что ж, извольте, расскажу, а вот показать - фигушки с маслицем, не покажу и не просите. Знаю я вас прохвосты вы эдакие, зубы деду заговорите, сивухой напоите, а под утро челюсти как небывало, да еще и портки в придачу прихватите. Если хотите знать, челюсть мне эта с большим трудом досталась. Многим покойникам пришлось мне в рот заглянуть, прежде чем нашел подходящий для себя экземпляр. Меня тогда постоянно спрашивали, а чего это ты дед Кондрат покойникам в рот-то заглядываешь? Пришлось соврать, сказал что это профессиональное, мол, дантист я бывший, смотрю кому как пломбы ставили и сколько они еще продержатся. Смеялись надо мной, а я, знай, свое дело делаю, челюсть присматриваю. Легко думаете стащить челюсть у покойника на похоронах, когда кругом родственники, которые сами не прочь оставить себе на память золотой зуб почившего. Это вам не хрен у соседа выкапывать. Таких ловкачей сейчас мало осталось. А я сумел изловчиться и под предлогом, что тоже хочу лобызнуть покойника в лоб (я, мол, давно его знаю) незаметно извлек у него изо рта челюсть, полную золотых зубов. Вы бы только видели, что началось когда родственники узрели, что рот покойника больше не сияет в ослепительной улыбке. Это просто ужас! Они сразу смекнули, что это моих рук дело. "Ну, все,- говорят они мне,- пипец тебе, дантист хренов!" И хотели уже, было, закопать меня в той самой могиле, что я выкопал для ихнего покойника накануне. Спасло меня лишь то, что как они меня ни обыскивали, как ни облапывали с головы до ног, а не смогли найти у меня пропавшей челюсти, хоть ты тресни. И только в штанах нащупали мою головку чеснока и стыдливо отводили глаза. Правда, супруга покойного щупала мою головку довольно долго. То ли она думала, что это пропавшая челюсть, то ли решила, что я еще вполне сносный мужчина (она еще не знала, на что способен мой мизинный палец..., хе-хе...).
В общем, как они не потели, не кряхтели, а челюсти они так и не нашли. И куда вы думаете я ее спрятал? Ни за что не угадаете. Я так и знал, что вы назовете именно это самое место. А вот и не угадали. Туда бы челюсть не влезла. Правда я знавал людей которые могли спрятать именно тудакуда вы все подумали и не только челюсть, но еще и часы, и портсигар, и мобильник покойника. Но при этом много им приходилось терпеть мук. Хотя некоторым это даже нравится. До чего все-таки загадочна и растяжима человеческая натура. А вот я этим не злоупотребляю, а все после того случая, как стащил один раз у соседа с грядки корень хрена и покуда сосед не появился, быстренько спрятал его именно туда, куда вы все сейчас подумали. После этого я зарекся тудачто-нибудь прятать, так мне было братцы тогда хреново. Вам-то сейчас смешно, а у меня на тот момент слезы из глаз ручьем лились. И дернула же меня нелегкая, позариться на этот хрен. Сосед ведь был селекционер, мичуринец, он ведь, гад, вырастил хрен с пол-аршина, и растил его специально для всесоюзной выставки. Запихать в себя такой корень стоило мне немалых усилий. Но вся беда в том, что распух во мне этот ядреный корень, пока я с ним добирался до своей избы. Даже извлечь его сам не мог. Пришлось вот так вот раскоряченным к фельдшеру идти и байку ему сочинять, как это я на грядке неосторожно сел на этот корень хрена. Долго он потом еще удивлялся тому, что у меня хрен на грядке из земли вверх корнем рос. Аномалия, что ли, какая там "курская" завелась, или еще чего похлеще. Даже статью про это в газету хотел написать. А как увидел размер извлеченного хрена, так посоветовал мне с ним непременно отправляться на всесоюзную выставку. Мол, мой хрен больше, чем у нашего селекционера-мичуринца, мол, утер я ему нос своим огромным хреном. Ну я не стал отнимать славу у нашего селекционера, а под сивуху съел вместе с ним этот выставочный корень, но где он перед этим побывал, рассказал ему лишь после того как мы выпили и закусили...
Ну что-то я совсем отвлекся. Повез вас, ребятушки, не в ту степь. А вы уши-то и развесили, нет - чтобы одернуть деда, натянуть ему вожжи... Вы, наверное, все терзаетесь мыслью, куда же все-таки подевалась вставная челюсть усопшего, раз столь удобное для схрона место оставалось порожним. Ну что же, сейчас открою секрет, я челюсть вставил себе в рот. Да, да, не удивляйтесь, она как раз пришлась мне по размеру. Я уже вижу, как вы машите на меня руками и говорите: " Хватит, дед, заливать, разве родственники усопшего не заглянули тебе в рот с самого начала, как стали тебя обыскивать? Это же наипервейшее место, куда бы они заглянули". Так-то оно так, но вы забыли про мою чудную головку чеснока. И на этот раз она меня выручила. Я ведь перед этим откусил от нее половину, и так от меня разило чесноком, что они даже просили меня не открывать рта. Так что, братцы, чеснок он ведь не только спасает от нечистой силы и изводит ворчливую супругу... Кстати о супруге своей я так вам и не дорассказал. Повеситься она на косе своей - повесилась, не снесла запаха чесночного, но я решил косу ее длинную, что по-полу волочилась на память себе все-таки оставить. А то чувствую совсем тоска зеленая заест, если лишу себя такой забавы. Я рукой косу дергаю, а ногой наступаю на нее, совсем как прежде, хе-хе. А супруга моя покойная теперь по ночам приходит ко мне, стращает завыванием и зубным скрежетом. Требует отдать ей косу обратно. Но она не на того напала. Меня светящимися глазами не прошибешь. Как только мне начинают её глаза светящиеся мешать заснуть - я дыхну на неё чесночным духом, и она тут же растворяется до следующей ночи. За то теперь я на электричестве экономлю, она избу мне глазами освещает. Кстати, уже за окном полночь, скоро и она заявится, сами убедитесь, что я не вру...
Дальше мы уже не слышали о чем трепался болтливый дед Кондрат, потому что больше не в силах были терпеть его удушливый чесночный запах, от которого уже у всех сперло горло и глаза начали слезится, а взор туманиться. Мы всем скопом ринулись к двери, чтобы поскорее выбраться на двор и глотнуть свежего воздуха. Но тут в сенях, какая-то ведьма старая со светящимися глазами, стала у нас на пути. Она протянула к нам костлявые руки и зашипела: "Коса, где моя коса...". Не стали мы разбираться, где ее коса, нам было не до этого, а просто вынесли ее вместе с дверью во двор, что аж искры у ней из глаз посыпались. Потом сколько ей не дули в глаза, не смогли раздуть огоньки, как было. Так и ушла с погасшими глазами. Сама виновата, кроме светящихся глаз мозги еще нужно иметь, ведь видела, какие кони ломились к выходу, куда лезешь со своей косой.
Обратно в дом мы возвращаться не стали. Зачем нужно. У меня ноздри не казенные. Я не собираюсь гробить свое здоровье ради того, что бы позабавить байками деда Кондрата читателей самиздата. Если кому интересно, пусть сами к нему сходят да и порасспрашивают, а мне месячишко отдышаться нужно.
![[]](/img/p/podarokizegipta/unn/61.jpg)