Дорога свернула, свернула еще раз. Справа громоздились камни, слева лежал каменистый склон, поросший вереском, внизу, в долине, в сиреневой дымке плавали расчерченные точными линиями поля скотоводческих ферм.
- И ты уверен, что он согласится? - спросила Анна; долгая поездка по третьестепенным дорогам успела ей надоесть. Ее спутник.... Посмотрим, решила она, на вид он довольно симпатичен, но говорить с ним - что разговаривать с автоответчиком, тот же интерес.
- Он не возражал, - ответил Марк. Поправил прямым пальцем темные очки на носу - осеннее солнце, подходившее к полудню, светило прямо в глаза. Асфальт ложился под колеса, послушный движению руля. Марк мельком взглянул на часы - все в порядке, они успевали, несмотря на то, что журналистку пришлось долгие полчаса ждать на площади. Глянул в зеркало: эксперт дремал на заднем сидении, его рыжеволосые руки покоились на объемистом портфеле. Наверно, ему платят повременно, зачем-то подумал Марк.
Около следующей развилки он притормозил, закрутил головой. Отъехав на сотню ярдов по правому ответвлению, остановился. Анна разглядывала свою физиономию в зеркальце, сосредоточенно, как хирург, подводила бровь. Эксперт на заднем сидении завозился и засопел, как недовольный жизнью бегемот, но не задал, впрочем, никаких вопросов, за что Марк был ему благодарен, поскольку испытывал сейчас некоторый дефицит ответов. Старик должен был ждать на этом месте, и, коль его не было, оставалось только ждать самим.
Марк открыл форточку, закурил, прислушался. Где-то робко стрекотал кузнечик, что-то трещало в кустарнике вниз по склону. Старик появился бесшумно, с другой стороны, и, смотревший в сторону подозрительного треска, Марк проглядел момент его появления. На Старике, как обычно, была темная, с вислыми полями, шляпа, грязноватый плащ цвета дубовой коры, кожаные сапоги, которые ассоциировались у Марка с чем-то не то фермерским, не то ковбойским. Лицо старика казалось еще более худым и заросшим седой щетиной, чем в прошлый раз, но черные глаза смотрели все так же пронзительно. В руках он держал холщовый мешок, набитый какими-то, видимо, не слишком тяжелым вещами.
Приветствую вас, сэр, - сказал он, приблизившись.
Говорит таким голосом, неприязненно решила Анна, будто сейчас добавит "в моих владениях".
В моих владениях, - сказал Старик, слегка наклонив голову. Марку показалось, что он при этом усмехнулся, достаточно добродушно.
Анна оживилась, достала блокнотик, спросила:
А в каком смысле, это ваши владения, мистер...?
По пути, - сказал Старик, и не вздумавший заполнять паузу в вопросе. - Нам сегодня далеко ехать.
Так товар не у вас? - удивился Марк. - В прошлый раз...
Потому и едем на место, - сварливо отозвался старик, залезая на сидение рядом с экспертом (кажется, Томсон, напомнил себе Марк фамилию эксперта - он всегда путался и забывал простые фамилии). - Что мои запасы кончились. Да-да, на самое ТО место, так что дальше можете делать там, что хотите.... Дайте, пожалуйста, сюда карту.
Старик наклонился над листком, почти касаясь его носом, вытащил из кармана новенькую перьевую ручку, прицелился, сделал отметку.
Вот здесь, - сказал он с удовлетворением. - Нам нужно быть до захода солнца, чтобы я мог оглядеться на месте. Марк обернулся, положил локти на спинку сидения, и смотрел за его действиями.
И далеко там? - спросила Анна, поворачивая голову и вытягивая шею через спинку.
Старик и Марк ответили одновременно:
Хорошо, хоть не на континенте, - сказал раздраженно посредник. - Часов шесть езды...
А вы не беспокойтесь, принцесса, - ощутила Анна взгляд старика: будто холодный камень коснулся кожи.
Принцесса? - сказала Анна. - Мне не нужно титулов, которые мне не принадлежат.
Старик засмеялся, закашлялся, и вновь обратился к Марку:
Торопиться не обязательно.... Но нужно быть до заката, иначе я просто не найду нужного места. Давно там не был. Да, это вам, - старик, окончательно передав карту посреднику, полез в сумку и протянул эксперту странную вещичку: серебряную фигурку женщины, около пяти дюймов высотой. В руке она держала маятник (он качался, если фигурку повернуть), в другой - держала серп, и во лбу ее блестел крошечный изумруд. Серебро фигурки было темным, но она, скорее, выглядела просто старой, но никак не древней.
Гномья работа, - с удовольствием пояснил Старик. - Как, кстати, вас именовать, почтенный? - обратился он к сидящему рядом эксперту, который отнесся ко всему предшествовавшему разговору с божественным безразличием.
Джексон, Алан Джексон, - засопел он (все-таки я перепутал, понял Марк, он Джексон, а не Томпсон. Впрочем, какая разница?). У него был толстый короткий нос, пухлые щеки, голубые глазки под полоской белесых бровей. Эксперт осторожно взял фигурку, положил ее на квадратик темной ткани. Поверхностно осмотрел, сунул в свою объемистую сумку.
Господин Джексон, каково ваше мнение?...- начала Анна. В зеркальце, которое она держала в руке, она исхитрилась заглянуть в сумку старика: она наполнена была картонными коробочками и упаковками. Похоже, лекарства. Полная сумка лекарств.
У меня нет мнений, - неожиданно резко, почти капризно перебил тот. - Я должен объективно выяснить существующее положение дел. А это - недели работы в лаборатории. По крайней мере.
Марк тронул машину, развернул в обратную сторону.
Не стоит ехать через большие города. По возможности, - попросил Старик. - Кстати, надеюсь, плата у вас с собой?
Полный багажник, - сказал Марк. - А что вы считаете большими городами?
Старик пожал плечами, не ответил.
Вы не возражаете, - деловито спросила Анна. - Если по пути я расспрошу вас об этой истории?
Не возражаю, - зевнул Старик. - Но я бы предпочел пару часиков вздремнуть. Время еще будет, я надеюсь. Устал.
Он надвинул на глаза шляпу, откинулся на спинку сидения, и, похоже, быстро задремал. Анна раздраженно повернулась к Марку:
И это и есть ваша сенсация?
Вы же все знаете, да и настаивали на участии в поездке вы сами. Вам ведь нужен человек, так?
У статуэток и украшений не возьмешь интервью, - согласилась Анна. - Но, заявляю во всеуслышанье, вы трое не слишком отличаетесь от них по общительности!
Ну, надеюсь, время еще будет, - невольно процитировал Марк слова Старика, и сосредоточился на дороге.
Около двух часов они ехали молча. Старик, похоже, в самом деле, спал, Джексон, эксперт, вначале сидел неподвижно, затем вытащил фигурку и лупу и принялся рассматривать, приноравливаясь к качанию машины. Глазго остался слева; они ехали на север.
Неожиданно старик на заднем сидении шевельнулся.
Что-то произойдет, - сказал он неожиданно тонким ото сна голосом. - Я вижу симпатичный кабачок... Не остановиться ли?
Марк поморщился, произнес:
Я бы предпочел покончить с делами побыстрее. Зачем нам кабак?
Джексон покрутил носом, сообщил:
А я бы не прочь остановиться. Кажется, я уже ногу отсидел...
Проехали, - сказал Марк устало.
Они, действительно, уже проезжали мимо того, что старик назвал кабачком: старым каменным домом с большой деревянной верандой, на которой стояли столики. И дом, и веранда были оплетены плющом. У входа стояло пара машин, показывая тем самым, что заведение не безнадежно.
Марк, не сбавляя скорости, проехал мимо, за развилку дорог, у которой стояло строение. Вдруг машину повело в сторону. Марк выругался, затормозил. Вышел, хлопнув дверцей. Наклонившись, обошел кругом. Раздался его приглушенный голос:
Прокол, конечно. Буду менять.
Анна со странным облегчением выбралась наружу, увидела, что за ней последовали и ее спутники. Эксперт потянулся, хрустнув костями, протяжно зевнул, вдохнул осенний воздух, пахнущий выхлопными газами, осенней травой, тишиной.
Идите, - сказал Марк с отвращением. - У вас есть минут сорок, пока я сменю колесо.
Запела какая-то птица, Анне показалось, что по небу скользнуло легкое облачко, на мгновение прикрыв мир тенью. Она вздрогнула, спросила Старика:
Вы не возражаете, если я сейчас задам свои вопросы?
Сейчас, возражаю, - произнес он довольно равнодушно. - Только за кружкой пива!
Это я и имела в виду, - заявила Анна. - Кстати, меня зовут... - журналистка представилась, на миг испытав искушение назвать какое-нибудь иное, более известное издание.... Но тут уж ничего не поделаешь. - Позвольте узнать, а как именовать вас? - добавила она, осознав, что Старик не собирается следовать ее примеру.
Как хочешь, - ухмыльнулся он.
У вас есть какие-то определенные причины скрывать свое имя? - спросила она.
Таверна (она про себя назвала это заведение именно таким словом) внутри оказалась скучной и современной. Пиво, по мнению Джексона, впрочем, было вполне приличным пивом. Они расположились на веранде, глядя на простирающийся до находящегося в трех сотнях ярдов холма склон.
Нет, только неопределенные, - ответил Старик с опозданием. - Но весьма веские, поверьте.
...История эта началась около четырех месяцев назад. Во всяком случае, та ее часть, что была известна Анне. Один посредник, зарабатывавший торговлей антиквариатом (он сейчас меняет колесо, подумала Анна не без злорадства), предложил богатому коллекционеру (имя его пока не удалось узнать, он не хотел огласки), партию, предположительно, старинных и очень странных вещей. Он, для оценки этих вещей, обратился в музей.... К делу были привлечены эксперты, поначалу настроенные более чем скептически. Скептицизм несколько поутих, когда вещи были датированы изотопным методом: их возраст составлял от трех тысяч до тысячи семисот лет. Или, кто-то научился подделывать изотопный состав, или назревала сенсация. На вопросы о происхождении вещей, посредник не отвечал ничего определенного, за исключением утверждения о том, что все было найдено тут, на территории Шотландии. Потом последовала вторая партия вещей, и третья. Вещи были разнообразны - от украшений до наконечников стрел - но все были одинаково в прекрасном состоянии. Коллекционер, все тот же, вещи покупал, но благородно оставлял музею для описания и исследования.... На некоторый, пусть, потенциально, и ограниченный, но не такой уж малый срок. Сегодня ожидалась четвертая партия. Последняя. Как там сказал Старик - "ТО место"? Клад? Но почему он тогда не забрал его весь?
Скажите, - спросила Анна. - А как вы нашли эти замечательные вещи? С чего, вообще, началось?
Ну, хорошо, - сказал Старик. Анна сдвинула на лоб солнцезащитные очки, достала блокнот. Пусть видит, что я записываю, решила она, может быть, меньше будет привирать, и вообще.
В общем-то, я ничего не находил, - пояснил Старик. - Я всегда знал, где они находятся. Забавные вещички, но какая в них польза? К счастью, в свое время один умный человек меня надоумил, что их можно неплохо продать, - он пожал плечами. - В действительности, трудность была только одна: убедить, что это не подделки, а следы весьма и весьма необычной материальной культуры (Анна чуть не поперхнулась, услышав, как старик, похожий на пастуха, лихо сформулировал последнюю фразу).
Понятно, - сказала она. - А от кого вы узнали об этих вещах?
Как от кого? - удивился он. - А от кого вы узнали о существовании автомашин или мороженого? Они просто есть, они, - он сделал неопределенный жест рукой, - просто часть окружающего мира.
То есть, вы хотите сказать, - удивилась она. - Что ими пользовались у вас дома?
Не "пользовались", - сказал он, подчеркнув голосом последнее слово, - просто, как бы сказать? - всегда знали об их существовании, и воспринимали как должное.
И теперь, следовательно, - медленно произнесла Анна. - Мы возвращаемся в ваши родные места?
Именно, - восхитился старик. - Как замечательно вы все понимаете!
А мне кажется, - строго сказала Анна. - Что вы совершенно замечательно увиливаете от ответов.
Я польщен, - весело сказал Старик. - Здорово нас раскусили, верно, пташка?
Анна проследила за его взглядом; на резном столбике, служившем одной из опор крыше, и щедро оплетенном плющом, сидел пестрый дрозд, и казалось, судя по наклоненной головке, прислушивался к разговору. Увидев невольное движение Анны, дрозд захлопал крыльями и перелетел на столбик подальше. И уселся там, делая вид, что интересуется желтоватыми ягодами.
Их, наверное, здесь прикармливают, - вздохнула Анна. - Ну, хорошо. А кто вас навел на мысль о том, что эти вещи можно продать? Кстати, где они сами по себе хранились?
Валевски, - с готовностью ответил старик. - Вильям Валевски. Вы его знаете?
Нет, - сказала Анна. - А кто он такой?
Бродяга, - ответил Старик. - Хотя считает себя путешественником и охотником. В каком-то смысле, замечательная личность. Да.... Насчет вещей. Прибудем на место - вы все увидите. Не хочу рассказывать заранее. Маленький сюрприз, - он улыбнулся и отхлебнул пива.
Послышался шелест мотора подъезжающей машины. Через минуту на веранду вышел Марк, с полупинтой пива и тарелочкой со съестным.
Посижу немного, - сказал он чуть виновато.
Здравая мысль, - одобрил эксперт. Он пил уже третью кружку, наблюдая, как легкий ветерок скользит по склону холма. - Знаете, в чем главная загадка в этой истории? - обратился он к Анне.
Расскажите, - сказала она.
Загадка, - сказал он. - В том, где допущена ошибка. Пояснить? Поясняю. Такой культуры на земле не существует и не существовало. Эти вещи выглядят средневековыми изделиями, довольно странными, но тогда было довольно богатых чудаков.... О чем это я? Да, однако изотопный анализ дает солидный возраст. Причем единообразный для всех вещей, вне зависимости от материала - этот момент, прошу заметить, исключает природное происхождение данного феномена. Если же кто-то открыл такой способ старить вещи.... То вряд ли бы он выбрал для этого такие странные изделия. Лучше бы подошли подделки. Итак, мы исчерпали все логически допустимые варианты, ни к чему не пришли, - сказал Джексон, отхлебнул пива, и вновь уставился на склон.
И что? - спросила Анна. - Что из этого следует?
Я же говорю, - ответил эксперт с легким удивлением. - Только и именно то, что в этих рассуждениях содержится ошибка. А вот где именно - это и предстоит выяснить!
Полчаса спустя все опять загрузились в машину. Анна хотела продолжить разговор со Стариком, но тот ловко от него уклонялся, а заднее сидение оказалось уже занятым мгновенно задремавшим экспертом. Старик примостился с ним рядом.
И почему мне так не везет, возопила Анна мысленно, но заняла свое место рядом с Марком, и из вредности завела с ним разговор о новых театральных постановках. Здесь ее ждал небольшой сюрприз: Марк разбирался в предмете неплохо, высказывал меткие, язвительные суждения. Анна не заметила, как сама увлеклась. Разговор, как и все ему подобные, был, в сущности, бессодержателен; все же, это скрасило ей ближайшие три часа пути. Затем Марк посерьезнел, снизил скорость, принялся часто разглядывать карту.
Не могли бы вы?...
Давайте, - снизошла Анна и приняла на себя обязанности штурмана.
Минут через пять она уже жалела о своем благородстве: поездка проходила в стороне от больших дорог, по местным, связывающим отдельные поселения и даже фермы. До точки, жирно помеченной Стариком, оставалось совсем недалеко, но эта часть пути обещала быть запутанной и неприятной. Солнце уже начало склоняться к западу; оно отражалось от камней злыми, слепящими бликами.
Прошло еще минут десять; внезапно Старик забеспокоился.
Чую, - сказал он. - Это где-то недалеко.
Эксперт, листавший какую-то книгу (что-то по истории Уэльса, отметила про себя Анна) внезапно уставился на него с подозрением:
Что это значит - чуете? - осведомился он. - Вы не знаете места?
Остановись, - приказал Старик Марку; голос его внезапно стал звучным и повелительным. Марк хмыкнул, затормозил, выруливая на обочину.
Готово, - сказал он лаконично. Старик открыл дверцу, вышел наружу. Анна последовала за ним, не очень понимая, зачем она это делает. Воздух, не пропущенный через нутро кондиционера, показался ей сухим, горячим, едким. Старик огляделся, пощипывая себя за кончик носа, остановил взгляд на травянистом склоне, спускавшемся к роще деревьев, казавшейся золотистой.
Вон там, - сказал он хрипло. - Совсем близко.
Анне почудилось, что ее захлестнула мягкая, беззвучная волна. Потом волна схлынула, Анна обнаружила, что она стоит у машины, опираясь на капот. Ее знобило и подташнивало. Из машины выбрался Марк; кажется, с ним тоже произошло что-то.
Долго вы там? - Спросил он. - Старик, послушай, до твоей отметки - миль десять. Что мы здесь теряем время?
Старик пошевелил губами, будто подбирая нужные слова, сказал:
На десять миль я мог и ошибиться....Прошло, знаешь ли, немало времени.
Немало - это сколько? - скептически спросил Марк.
Какая разница, - ответил Старик. - Я.... Узнаю места. Но нам, пожалуй, нужно немного подождать. До заката.
Зачем? - спросила Анна. - Зачем нам закат? И вообще... Какое-то странное место. Зачем нам здесь оставаться?
Она отметила с некоторым удовлетворением, что вопрос ее прозвучал спокойно и делово. Панические нотки в него не прорвались.
Хорошо, - сказал Старик несколько неуверенно. - Марк, нам нужно подобраться во-он к той роще. Если мы сумеем сделать это, не выходя из машины - тем лучше.
Здесь нет дорог, а камней - полно, - сказал Марк.
Дорога где-то была... Рощу я узнаю, и туда была дорога, - сказал Старик. - Я помню.. - Он внезапно отвернулся и застыл, бормоча что-то, едва слышно, под нос.
Он просто сумасшедший, - высказался эксперт, в свою очередь, присоединяясь к компании. - Эй, как вас там, - обратился он к Старику. - Ваша история не стыкуется. Перестаньте темнить! Что там, в этой роще? Куда вы нас ведете? Что там должно произойти на закате? Э?
Увидите, - огрызнулся Старик. - Сами понимаете, что не похищение и не пляски современных ведьм.
А такие есть? - спросила Анна. - Ведьмы? Вы их видели? - Она сама не узнавала своего голоса. Что это со мной, подумала она в панике.
Сейчас вижу. Прямо перед собой, - сказал Старик, нагло пялясь на Анну.
Хм-гм, - сказал Марк. - Вам, все же, лучше бы извиниться.
Старик поднял голову, взглянул в прозрачное осеннее небо. Там кружила какая-то птица, ястреб, похоже.
Чтож, - сказал он. - Извиняюсь. От меня не убудет. Извините меня, принцесса, - обратился он к Анне. - И давайте продолжим путь.
Да... Конечно, - сказала Анна, садясь в машину. Марк хмыкнул. Когда все расселись, Старик принялся командовать:
Так.... Вперед, до первой своротки налево.
Марк вздохнул тоскливо, покрутил головой, машина тронулась. Искомая своротка обнаружилась лишь милю спустя. Проехали (медленно, по настоянию Старика) по ней минут пять... Потом он сказал:
Стоп! - это не то место. Давайте немного назад.
Вы мне объясните, что происходит, - не выдержал Марк. - Раньше с вами вполне можно было иметь дело... Что происходит?
Я неточно помню, - сварливо ответил Старик. - Но я еще не совсем выжил из ума! Нам куда лучше подъехать на машине, так?
А почему? - Удивился Джексон. - Что там такое?
Вы сам увидите, сказала мысленно Анна.
Увидите сами, - произнес Старик, окрысившись.
Марк не выдержал, включил радиоприемник. Он недолюбливал современную музыку, особенно ту, что транслировали по популярным каналам, но сейчас ему это показалось вдруг прекрасным выходом.
Прекратите это! - взвизгнул Старик. - Выключите эту гадость!
Еще чего! - сказала Анна.
Старик ненавидящим взглядом уставился на приемник, сказал:
Хорошо, Если вы полагаете нужным расторгнуть договор, то, считайте, вы этого достигли.
Кхм, - Марк приглушил звук. - Зачем же спорить? Так достаточно?
Нет! - сказал Старик. - Остановите машину!
Ну, зачем же так, - сказала Анна. - Чем же вам мешает безобидная музыка?
ОСТАНОВИ машину! - закричал старик. - ПРОПАСТЬ!
Марк резко затормозил. Действительно, то, что казалось поворотом дороги, было, на поверку, ее концом: дальше простирался каменистый склон. Марк вытер со лба пот, закурил, не обращая внимания на спутников.
Просто совпадение, - сказал Старик. - Плюс усталость от долгого пути. И еще - взаимное недоверие.
Быть может, - произнес Марк недоверчиво. - Допустим. И куда теперь?
Теперь - примерно на полмили назад, - сказал Старик, отдуваясь. - До раздвоенного дерева, - он сидел с закрытыми глазами и выглядел, казалось Анне, смертельно уставшим. - Где-то там... Должна быть развилка.
Марк осторожно развернул машину (все еще недоверчиво посматривая на то место, где дорога так неожиданно заканчивалась). На мгновение ему почудилось, что там, странным образом, проступает нечто вроде мостика, но, взглянув внимательнее, он понял, что опять ошибся: не было там никакого мостика, а лишь высохшие ветви кустарника и трава. При мысли о полном багажнике патронов и прочих забавных вещичек, том самом обменном товаре для Старика, его прошиб пот. Он медленно поехал, возвращаясь к указанному Стариком месту: раздвоенному дереву. Сосне. До нее оставалось еще около сотни ярдов, когда Анна сказала:
Вот она, - и действительно, с дороги вели еле заметная своротка, и дальше путь спускался по склону...
Чтож, - сказал Марк - Постараемся проехать.
Проехать оказалось возможно, хоть машину нещадно трясло и качало, из-под колес катились камушки, и что-то там омерзительно хрустело. "Если не будет товара, - яростно говорил себе Марк. - Если там ничего не будет.... Не знаю, что уж я сделаю с этим старым козлом".
Внезапно дорога выровнялась, стала отчетливей, затем даже полезла на небольшой, гладкий холмик, скорее, некоторую выпуклость на общем обширном склоне. Въехав на него, Марк совсем замедлил движение: впереди показалась роща, похоже, та самая. Она лежала чуть ниже, и дорога вела прямо туда. Шоссе, с которого они увидели эту рощу впервые, оказалось левее и несколько выше. И ехали теперь они в обратную сторону....
Все верно? - Осведомился Марк. - Нам туда?
Да-да, - сказал Старик. - Я узнаю эти яблони.... Хоть они и здорово постарели.
Анна отметила про себя, что роща действительно яблоневая, старая, и даже немного красных яблок виднеется сквозь осенние поределые кроны. Значит, здесь жили люди. И что?
Машина медленно двинулась пологим каменистым склоном вниз, к роще. Эксперт ожил, он отложил свою сумку и принялся с любопытством оглядываться.
И вы говорите, что нашли эти вещи где-то здесь?
Примерно, - согласился Старик.
Что, здесь тогда еще жили люди? - продолжал настаивать эксперт, капризно поджимая губы куда-то под толстые щеки. Старик поморщился.
Помолчите, пожалуйста. Скоро вы все увидите сами!
О господи, подумала Анна, кажется, я понимаю, что случилось при строительстве Вавилонской башни.... Их просто очень долго и упорно просили помолчать.
При въезде в рощу, как показалось Марку, дорогу перегораживал упавший ствол дерева. Он затормозил, и понял, что и в этот раз ошибся: никакого ствола не было, была странная тень, как янтарный жезл перегораживающая дорогу. Старик засопел и извлек из кармана старинные часы, золоченый корпус в виде луковицы, циферблат под выпуклым маслянистым стеклом. Он уставился на часы, потом на солнце, сказал:
Мы почти на месте, господа. Стой здесь. Сейчас подождем... Пару минут.
Чего именно? - Анна сверкнула зеленым глазом, выпрямилась. - Вам не кажется, что ваши, э, причуды переходят всякие границы?
Кажется, - легко согласился Старик. - Но скоро мы покончим с нашими делами, и расстанемся. Надеюсь, полюбовно. И мои дурные манеры, и странные привычки не будут иметь для вас никакого значения. Верно?
Допустим, - согласилась Анна. - Но то, что вы говорите.... Это странно. Словно бы у вас есть какие-то веские причины, грубить и привередничать, веские, но такие, которые вы не можете сообщить нам. В чем здесь дело?
Марк неодобрительно взглянул на Анну. Вот стервочка рыжая, решил он, и зачем ей это надо? Все ведь уже заканчивалось, мы почти прибыли на место, и зачем ей потребовался это дурацкий конфликт? Старик, против всех ожиданий, на конфликт не пошел, а сжал костистые руки, сказал:
И это вы узнаете позже, принцесса. Совсем скоро, я полагаю. - Он медленно улыбнулся. - Время! Трогайте, Марк, помаленьку!
Марк отпустил тормоза, и машина начала медленное движение вниз по дороге, по склону. Странная янтарная тень стала медленно надвигаться на кабину.
Остановитесь, Марк, - сказал Джексон незнакомым, жестким голосом. И вас...- Он обратился к Старику. - Я задерживаю, дабы предать суду Стражи Земной.
Основание? - зашипел Старик. Его глаза блестели, светились из-под шляпы, как будто кошачьи.
Попытка прибегнуть к вынужденному Переходу, обусловленному жертвоприношением, - деловито сформулировал Джексон.
Этого вы не докажете! - сказал Старик. - Никогда!
Анна безуспешно старалась включить диктофон.... Как нарочно, что-то с ним случилось, и он не работал. Анна ожесточенно трясла пластмассовую коробочку, а ее слух выхватывал следующие реплики безумного диалога:
Вы дали множество улик, например, характер груза, диалоги с попутчиками... Вы ведь не будете отрицать намерение совершить Переход?
Но это и не преступление! Или вы сами этого никогда не делали? - Старик, казалось, был готов вцепиться зубами в своего попутчика.
При здешней устойчивости? Вы не похожи на самоубийцу, Райан!
Вот как его зовут, поняла Анна. Марк оцепенел, он не знал, что предпринять, или же с ним было что-то не то, машина же, медленно и беззвучно, двигалась вперед и вперед. Марк подозревал... Черт, как складывалось все сейчас! Он не мог до конца поверить и не мог отвлечься.
Вы, Райан, предназначали кого-то из своих попутчиков на роль жертвы. Это был ваш единственный шанс для линейного, с грузом, Перехода. Так?
Да перестаньте вы, болван! Посмотрите, что происходит!
Анна будто очнулась. Машина неспешно, с выключенным двигателем, катилась по дороге, через рощу. Что-то незаметно и невыносимо менялась. Странное свечение наполняло листья и стволы яблонь, яблоки казались раскаленными, как маленькие солнца, шарами. Воздух пел, звенел, роился горячими шерстяными комками, пах дымом, и медом, и осенней травой. Анна почувствовала, как гудит, будто гигантский барабан, земля. Как вокруг, везде, неумолимо вздымаются волны невыносимой тишины, которая поднимает, нависает, обморочно падает, погребая под собою мир...
Толчок бросил ее вперед, что-то хрустнуло, острая боль пронзила пальцы. Анна закричала, и услышала, как рядом, будто раненый зверь, завыл Марк.
Тормози-и! - кричал, кто-то, кажется, это был эксперт, только он кричал совсем незнакомым, почти нечеловеческим голосом. Анна увидела, как Марк медленно поднимает залитое кровью лицо - и почему-то, почему-то это наполнило Анну чувством сострадания - невыносимого, предельного сострадания, о существовании какого она никогда до этого и не подозревала - и тут тишина их накрыла.
Анна почувствовала, что она стоит. Она стояла с закрытыми глазами, и ей было одновременно и страшно и страшно любопытно их открыть. Потому что она знала, что рядом кто-то есть... Кто-то, кто в любой миг может обратить на нее свое опасное внимание.
Не бойся, дочь моя, - произнес женский голос, одновременно теплый, располагающий и величественный. Анна сглотнула и приотворила ресницы. На мгновение ей показалось, что она стоит в гигантском тронном зале. Потом - на таком же огромном шахматном поле с черными и белыми клетками. Все двоилось и плавилось перед глазами. Огромная женская фигура, пред которой стояла Анна, вдруг уменьшалась в размерах или взрывалась полчищами искр. Анна сморгнула, прищурилась. В голове у нее шумело.
Где я? - спросила она. - Кто...Кто вы?
Я - Владычица и Хозяйка Дома, который - Мир. Моя сила - Рождение, Наставление, Исцеление. Я одна из трех, и нас трое в одной. Запомни! Именно так тебе надлежит ко мне обращаться.
Владычица, - сказала Анна. - Что это значит?
Ты пришла ко мне по своей Нити, - сказала дама. Лицо ее казалось созвездием медовых глаз. - Ты пришла по Нити Сострадания, и потому ты здесь. Протяни руку!
Анне вновь стало невыносимо страшно, она не могла объяснить, почему. Все же, она наклонила голову, и протянула руку вперед.
Ладонью вверх, - сказал голос. Анна медленно повернула руку, как было сказано. Обжигающий предмет - то ли неимоверно горячее яблоко, то ли неимоверно холодный снежок - лег в ее руку, и с шипением стал то ли испаряться, то ли всасываться в нее. Анна зажмурилась и застыла, чувствуя, что пока это лежит в ее руке, она не имеет ни права, ни возможности двигаться. Жжение все нарастало, а потом, разом, прошло. Анна открыла глаза, и увидела, что мир сияет вокруг сплетением золотистых теней, а в руке она держит зеленую веточку ивы.
Дар был дан, и дар был принят, - сказала Владычица. - Владей им: призывай в мир, и исцеляй, и наставляй. Да будет так.
Да, - сказала Анна. - Да будет.
Преклони голову.
Анна встала на колени, и наклонила голову, ибо ощущала, и не сомневалась ничуть, что так будет правильно. Ей почудилось, что на плечи ей лег легкий, слегка потрескивающий плащ. Мгновение - и тонкий обруч или лента - охватил ей на голову.
Сие - твои знаки достоинства, - сказала Хозяйка. - Они положены тебе, ибо отныне ты - моя служительница.
Да, - сказала Анна. - Я чувствую это, - и смутилось, поскольку, в действительности, пожалуй что, и не чувствовала.... Но ей нравился стиль. И она безусловно и глубоко осознавала, что совершающееся - серьезно. Как жизнь и смерть. Даже если это галлюцинация... Стоп, сказала себе Анна. Что это со мной? Я ведь была в машине...
Теперь, - сказала богиня. - Твое первое испытание. Не бойся: в них не будет недостатка, ибо ты теперь - во внимании самой Судьбы: и чтобы не случилось с тобой, все важно и значимо.
Я...
Да будет так: посвящение завершено!
Это был беззвучный гром, падение моря декоративных цветов, лишенных запаха, шелковый ветер, касающийся кожи, стук и хруст гальки под лунными шагами...
Боль.
Разбитый диктофон вместо ивовой веточки. Струйка крови, как красная нить вокруг запястья. Машина уткнулась носом в старую яблоню, капот пошел волнами, ветровое стекло чудом осталось целым... Марк был неподвижен, он навалился грудью на рулевое колесо, кожа его сделалась неожиданно бледной.
Сим, перед Небом и в согласии с Законом, вызываю тебя на дуэль, всею магией, и до смерти! - гремел преобразившийся голос Джексона.
А пошел ты, урод, жаба вонючая! - рспалял себя Старик. - Ты что, не видишь, что мы влипли? Это не то место, и его нет на твоих паршивых картах!
А на твоих, преступник?
А у меня, ублюдок, никогда не было причин пользоваться дурацкими картами! Я ходил напрямую - туда и сюда, и если бы ты не вмешался в Переход....
Я сказал свое слово! Раньше, на Земле, ты еще мог на что-то рассчитывать - а теперь - смерть!
Анна видела, как эксперт и Старик вышли на поляну рядом. Поляна была вся освещена заходящим солнцем, в этой золотой траве, и красноватых яблоках, и осенних листьях было что-то нереальное, как нереальное было и в двух фигурах, медленно начинавших сближаться.
Постойте! - Анна ожесточенно задергала дверцу - ее зажало, деформировало, и она никак не хотела открываться. - Вы не должны драться!
Маги не обратили на ее крик никакого внимания. Эксперт взмахнул руками - вначале скрестив их, он затем красивым, энергичным жестом развел их в стороны. В левой его руке засиял странный, с тарелку величиной, полупрозрачный щит из голубоватого пламени. Искристый синий меч вырос в его правой руке. Старик поднес сжатые кулаки к подбородку, затем повернул руки вперед, ладонями кверху, одновременно открывая сжатые пальцы; никаких пальцев, разумеется, там уже не было - вместо них его руки украшали темные трехдюймовые когти.
Приступим? - прошипел он, разводя напряженные руки на уровень чуть выше пояса. - Или как? - он снова сжал руки в кулаки.
А вот так! - сказал Джексон и, приблизившись в пару шагов к своему противнику, сделал выпад в грудь старику.
Не-ет, - крикнула Анна, перетащила себя через спинку сидения, вывалилась в открытую заднюю дверцу. Потому она не увидела, что произошло, как получилось так, что Старик стоял, как ни в чем не бывало, скрестив на груди руки, а тело лежащего перед ним эксперта корчилось в дымящейся, нечеловеческой крови.
Глупец, - говорил Старик. - Щит и меч, да? Я, по-твоему, мальчик, чтобы играть в такие игрушки, так? Кретин!
Никаких когтей на его руках больше не было; вообще, он выглядел скорее, просто уставшим, и не было в нем ничего страшного или зловещего. Если только забыть о теле Джексона, лежащем перед ним. Анна подбежала и наклонилась над экспертом.
Мертв, - поморщился Старик. - И зачем ему это было надо?
Райан, - Анна вспомнила его имя. - Он мертв.
Проклятый шпион, - произнес Старик равнодушно. Он внимательно посмотрел на Анну, покачал головой, полез в багажник машины. Кряхтя, стал вытаскивать и ставить тяжелый мешочки из прорезиненой ткани, наполненный какими-то коробками.
Кровь, кровь. Тело Джексона выглядело так, будто его пропустили через большущую, могучую соковыжималку. Анна села рядом, провела пальцами по склизкому от крови рукаву - и поняла со странной неоспоримостью: этот человек мертв, и ничего здесь поделать невозможно. Никак. Даже ей, или... Ее хозяйке. Анна всхлипнула. Мир кружился, подрагивал вокруг, будто собирался улететь куда-то, и сомневался, стоит ли ему это делать. В руке Джексона блеснуло что-то, кажется, нечто вроде кристально-прозрачного ножа. Или того самого клинка, который он держал в руках перед гибелью. Анна потянула пальцы к рукояти.... И тут же отдернула. Это было омерзительно, этого ей делать было нельзя. Анна вытерла пальцы о сухую траву, поднялась и подошла к машине. Марк, - позвала она. Без ответа. - Марк, - она заглянула вовнутрь, и не обнаружила на теле никаких следов ран и подобного, если не считать ушибов о руль. Но он был бледен и неподвижен. Странно.
Марк, - Анна открыла дверцу, та снова попыталась заклинить, но сейчас ей хватило короткого мысленного приказа - "надо!" - и умненькая дверца не стала сопротивляться. Рука посредника оказалась холодной и влажной. "Он умирает", - поняла Анна. - Он умрет, если ничего не сделать. - Сейчас, - сказала она. - Я ведь должна уметь.... Теперь. Правда? - обратилась она неведомо к кому. Но она не знала, что делать; она потянулась своими чувствами, вновь ощущая подступающий холод и притаившуюся смерть. Но что делать дальше?
Помогите! - вскричала Анна тонким, девчоночьим голоском. - Я, я, не знаю!
Ты не суетись, Колдунья, - сказал Старик. Он сидел на корточках, сопя, увязывал веревкой вытащенные из багажника мешки. Анна смутно удивилась, как он утащит такую тяжесть, но ее это, в сущности, не интересовало совершенно. - Он Жертва. Он должен был умереть, чтобы мы, понимаешь, прошли.
Но он жив! - вскричала Анна.
Ну, это так, временно. Хорошее здоровье, вот и умирает долго.... Не завидую.
Но раз он жив, - настаивала Анна, - и мы прошли... Мы ведь уже прошли, так?
Так, - подтвердил Старик. - А что, не заметно?
Плевать, - сказала Анна. - Важно, что его можно спасти. Теперь. Он пережил переход, и...
Как знаешь, - согласился Старик. - Я лично не верю, что Жертву можно спасти, но.... Хочешь - рискуй. Я все равно лечить не умею. Не мое.
Но как!? - чуть не плакала Анна.
Тебе виднее, - сказал Старик. Он закончил увязывать мешки, и теперь поднимался с колен, - сосредоточься на своей Нити. А не на болтовне. Ты ведь знаешь, какая у тебя Нить? Глядишь, что и получиться.
Но у меня не вышло! - сказала Анна, насчет нити она слабо понимала, о чем идет речь - но, все же, в сущности, понимала.
Ничем не могу помочь.
Старик вдруг встал на корточки и жутко, как стая волков, завыл. Перед глазами у Анны все поплыло, мгновение - и могучий, похожий на обезьяну размером с небольшого слона, уродец стоял на лужайке. Волосатой длиннющей лапой он закинул связанные мешки себе за спину, рыкнул, опираясь на костяшки пальцев и огромные ороговелые ступни ног, ломая древесную поросль, поскакал вниз по склону.
Анна покружила немного по поляне, совершенно бесцельно. В голове звенело, в ней сражались за выживание какие-то совершенно бессмысленные слова. Она не понимала, что происходит, вернее, понимала как-то кусками, вспышками, которые никак не хотели сливаться в единую картину. Она вновь подошла к Марку, взяла его за руку, и убедилась, что смерть подступила ближе.
- Живи! Выздоравливай! Живи! - сказала она, пытаясь передать ему немного своей силы. Марк судорожно вздохнул, его закатившиеся глаза на мгновение дрогнули, но более - ничего. Что-то, кажется, получилось, но слабо, беспомощно и не то. И смерть сделала к его сердцу еще один шаг. Тихонько всхлипывая от бессилья, Анна выволокла его обмякшее тело наружу. Она не понимала, зачем она это делает - наверно, просто потому, что что-то должна была делать. Она уложила его на траву, подложила под голову сумку. Села рядом, и взяла его руку в свою. И заплакала, потому что осталась одна, с мертвецом и еще одним умирающим, в неизвестном месте, у разбитой машины. И вся эта чертова магия, или что это было, ее ни чуточки не волновала. Она плакала и держала руку умирающего Марка в своих ладонях. Если бы можно было его спасти, говорила она себе. Его боль - моя боль. Я вижу идущую смерть, но я не отступлю перед ней. Она застыла на мгновение от пронзившей ее боли; ее собственной или чужой - какая разница? Впрочем, наверно, и ее собственной тоже. Просто она держала его руку и чувствовала, как уверенно бьется его сердце, а холод с каждым мгновением отступает все дальше и дальше. Потом, медное солнце коснулось горизонта, и все роща, насквозь, погрузилась в его требовательный и ясный свет. Была вечность и свет: и где-то там, как всегда, стояла богиня, одно имя которой - Смерть, другое - Любовь, и третье - Сострадание.