"Гермес: Пахнуло чем-то смердным на меня! Геракл! Что за напасть такая?" Аристофан
"Мыслить (для интеллигента) - означает беспрестанно каркать и накаркивать" Умберто Эко
"Не откладывай на завтра все, что можно съесть сегодня" Молва
Парафраза на мелодии Дунаевского, Хренникова, Гаврилина.
Глава проекта. "Проницательный взор божественного разума - интеллигенции". Это строка из великой книги философа VI века Боэция. Может быть, первое определение интеллигенции. Спешу поздравить вас, добродетельнейшие стольники. Мы подобрались к загадке загадок. Тема эта неисчерпаема и непостижима, но именно она отличает русских от прочих народов мира. Итак: русская интеллигенция и судьбы мира - сиречь русской интеллигенции.
Аннушка (ковыряясь в блокноте). Милейший и добрейший Герман Петрович, не знай я вас по прежним контактам, точно бы впала в неверие, усомнясь в вашей приверженности нам... идеалам общечеловеческих ценностей. Вам ли не знать, как в трагичной судьбе Михаила Александровича преломились все апокалипсические невзгоды распятой и изнасилованной русской интеллигенции? Только этот крестовоздвиженский опыт надломленного, но несломленного гения и позволил писателю замыслить, дерзнуть, продвинуть и совершить несравненный подвиг, имя которому "М и М" - кантата героическому мученичеству русской интеллигенции и личной Голгофе Булгакова. Что выпало на долю писателя в 1928-1929 годах, известно. Рапповская критика неистово разносила все его пьесы, возвращалась и к прежним его "грехам" - "Белой гвардии", к сатирическим повестям, вела яростный огонь по их автору, стремясь распять его, уничтожить, стереть с лица земли...
Глава проекта. Если позволите, я продолжу: "...Как было не вспомнить ему неистовство синедриона иерусалимского, который осудил когда-то за инакомыслие на казнь то ли мифического, то ли реального бродячего философа, проповедника добра, справедливости и милосердия. Лишь то, что сама эта критика была неправомочна приводить свои приговоры в исполнение, еще позволяло писателю до времени избегать распятия. Но был в его истории и свой Понтий Пилат - Главрепертком, который необходимыми полномочиями обладал и, хоть колебался, то запрещая, то разрешая его пьесы, все больше уступал давлению рапповцев. Булгаков понимал, что рано или поздно будет распят. Однако теплилась в нем, видно, надежда на здравый смысл "прокуратора", на возможность взаимопонимания с ним. И может быть, представлялся ему такой спор, какой в романе, уже после казни философа, Пилат видит, во сне: "Они ни в чем не сходились друг с другом, и от этого их спор был особенно интересен и нескончаем" (В.Г. Боборыкин "Михаил Булгаков").
Внук предка. Но прежде чем возобновлять бесконечный спор, может быть, не мешало бы разобраться: а нужен ли кому весь этот сыр-бор с разблюдовкой народа на пролетариев, крестьян, духовенство и интеллигенцию? Ведь вот сам Борис Моисеев выдал газете "Труд": "Мы все из одного теста, у нас у всех за плечами одна история: социализм, война, лагеря, холод, голод".
Чекист. БорискО, ты не пра...вА-уу! Тесто, оно, может, и одно, а вот цвет, концентрация дрожжей и степень свежести, сиречь вони, у каждого своЁ. Каждый по себе мерит. Какой-никакой танцор-песнопевец - по себе и шьет. Для некоей голубоватой ижицы в нашей истории всё - дрянь! Ну, ничего светлого, хорошего, устойчивого... Точно и не было самой спокойной жизни без выстрелов и взрывов, без террора и инфляции, не было пионерлагерей и бесплатных санаториев, больниц и институтов. Не было полета Гагарина, высокого искусства, того же Балета, и подлинной культуры, не было гордой уверенности гражданина самой великой державы... Только лагеря, холод, голод!!! Да хрен вам! Отсюда вывод: нет, господа, раненько нам сливаться в общем тесте, и очень даже стоит делиться, только не по сословиям, а по нравственности и ее отсутствию. Чтоб раз и навсегда разобраться, кто прав, а кто крив. Вот лично мне когда-то знакомая Инна Макарова, прямо скажем, не менее яркий работник сцены, так она вообще не терпит всякого рода извращений, которые "элита" зачем-то именует творческими стилями, приемами и вИдением свободного художника, или, если по-научному, нетрадиционной ориентацией: "Никакой клиники я не люблю, - выстреливает народная артистка СССР, Любка Шевцова из героической эпопеи Сергея Герасимова. - В искусстве ее быть не должно, а больные должны лечиться - тут не о чем спорить".
Инженер. Вернее, с этим трудно спорить. Сама жизнь убеждает. Даже оглядываться не надо. Чернуха заливает со всех сторон, хлещет из всех щелей и скважин. Чем больше у нас звучит упаднических, грязных и животных тем - в музыке, новостях, рекламе, фильмах, литературе - тем больше в стране шизофрении, самоубийств, разврата, преступлений и болезней. Особенно давит, сушит и глушит мозги дебильная музыка, от которой просто некуда деться: она достает с ТВ-экрана, она преследует в автобусе ("Русское радио"), она добивает на улице - из динамиков... Не зря же настоящий композитор-мелодист Владимир Дашкевич паникует: "В стране звучит очень много просто плохой музыки. Она не так безобидна, как это может показаться на первый взгляд. Ведь музыка программирует человеческое подсознание. А наши люди, особенно, молодежь, которая слушает музыку в режиме "нон-стоп", буквально купаются в музыкальной помойке. Вы посмотрите, что такое современная попса. 95 % - в миноре. Минор - это знак беды. В классике мажор и минор, то есть свет и тьма, были сбалансированы, там всего в меру - и грусти, и жизнеутверждения. Но тем ремесленникам, что нынче выдают массовую продукцию, не до сложностей. Подобрали три минорных аккорда на гитаре (это проще всего) - вперед! Вот так народ погружается в депрессивное состояние. Отсюда агрессия - на других либо на себя".
ВС. В прошлом веке произошла глобальная музыкальная катастрофа - появились музыкальные носители, музыка перестала быть событием. Бах шел из города в город, чтобы услышать Генделя, а нам трудно понять, что слушание из музыки может быть событием. Музыка превратилась в фон. И нужно осознать это как факт, губительный для музыкальной цивилизации. Музыка, направляющаяся прямо в подсознание, перестает быть источником живой информации, которая постоянно разрешает какие-то духовные вопросы и создает новые структуры - программы выживания. А когда перестают создаваться новые структуры и не работает программа выживания, возникает дикое количество музыкального мусора. Вместо программ выживания создаются программы самоуничтожения. Музыка высокой цивилизации создает победителей. А вся наша дремучая попса действует на подсознание молодежи и способствует возникновению поколения неудачников. К тому же она на 99 % минорная. А минор для музыканта - знак беды. Наша попса еще и этим ухудшает ситуацию. Европейская более сбалансирована в смысле мажора и минора. Писать хиты в мажоре куда труднее. - Владимир Дашкевич. Интервью газете "Известия".
Террористы - это не те, кто с автоматами, а те, кто в телевизоре насаждают бездуховность. Все эти "фабрики звезд", внушающие, что не надо учиться. Вот такой духовный терроризм более страшен... Наше время какофонией вряд ли можно назвать. Потому что какофония - неорганизованный набор звуков. А то, что происходит сегодня, очень хорошо организовано, в том-то и весь ужас. Наша страна - расстроенный рояль. И заметьте: отменной марки рояль. И нужен очень хороший настройщик. Очень нужен. - Евгений Дога. Интервью газете "Трибуна".
Инженер. Это слова ответственных художников. Таких сегодня крайне мало среди тех, у кого микрофоны, пульты, редакции, дирижерские палочки и телекамеры, разумеется. Отсюда и столько претензий к "интеллигенции", отсюда и попытка понять: что она такое, с чем ее едят, и не отравишься ли после такой пробы? Василий Шукшин всегда избегал стереотипных формул: "Интеллигентный человек. Это ответственное слово. Это так глубоко и серьезно, что стоило бы почаще думать именно об ответственности за это слово. Начнем с того, что явление это - интеллигентный человек - редкое. Это - неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется для созвучия - подпеть могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса "что есть правда?", гордость... И - сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке - он интеллигент. Но и это не все. Интеллигент знает, что интеллигентность - не самоцель".
Диссидент. Вы моложе меня, инженер Гранов, но безнадежно устарели. Вы не имеете представления об этикете, вы не знаете, что такое нормативы. Вы не умеете жить по правилам. И ваш Шукшин сейчас, как миленький, был бы вынужден соблюдать конвенцию, что он делал и тогда, иначе б ему ничего не дали...
ВС. В каждом обществе существует негласный, но строго соблюдаемый нравственный кодекс, опирающийся на аккуратные предписания этикета. Тому, кто сохраняет его условности, заранее прощаются всяческие прегрешения, строго наказуемые и осуждаемые законом и официальной нравственностью: казнокрадство, чиновничий произвол, ужасающая распущенность, невообразимая моральная гниль. В 90-е годы конвенциональное лицемерие вместе с ложью, неслыханной коррупцией и дикими феодальными нравами начали возводиться в государственный статус, угрожая нормальному социальному устройству общества. В эти годы русскоязычную пишущую братию захлестывают тяга к соблазнам и утехам жизни и неутомимый рост накопительных аппетитов... Литература теряет ориентиры, выписывая "русский характер" в гипертрофированном виде, все чаще сталкиваешься с неким дальтонизмом в обрисовке народного характера, с выпячиванием его негативных, пассивных сторон, с откровенным любованием весьма воинственной "чудачинкой" в нем, отодвигающей и затушевывающей главное, осевое, державное, то, на чем действительно держится мощь и будущее народа. Появилось невероятное количество мужичков с кособочинкой, старичков с мудроватой косноязычинкой, а сверх того разбитных бабенок, безграмотных знахарей, ясновидящих дурачков и т.д. и т.п. - Николай Федь "Феномен Проскурина".
Диссидент. Я не знаю, про что вы тут мне втираете. Какой Проскурин, почему Проскурин? Мне семиюродный кисель ваш Проскурин. У нас, что мало другой совести нации? Вот академик Дмитрий Сергеевич Лиха... Ушел. Тогда член-корр Сергей э-э Аверинцев. Тоже ушел? Это тоже была совесть нации. В ущерб своей научной деятельности этот подвижник так же, как еще одна совесть - Юрий Корякин, ушел в Думу. Я помню его, как теперь оказывается, последнее интервью, где этот великий филолог на вопрос, тяготило ли его участие в политике, мужественно отвечает: "Я считал это своей обязанностью именно в тот момент - момент исключительный, когда принимались очень важные решения". Это к вопросу о том, есть ли она, настоящая русская интеллигенция (Л.Б. Майкоп раздал стольникам листочки газетного интервью с Сергеем Аверинцевым "Человек должен ощущать себя внутри веков").
Чекист. Логика! Вишь ты! А сегодня решения какие? Не важные, безответственные?! По земле! По энергетике! По ренте! По ЖКХ! Ах, ну как же, видимо, тогда, в начале 1990-х, все-таки решили главное - разрушить страну и отобрать у народа все, созданное за 75 лет. Эка, грамотей! Хорош! Посоучаствовал, значит, в политике, все порушил да и залег внутри веков, от ответственности в прошлом схоронился.
Инженер. Во всяком случае, последние годы жизни Сергей Аверинцев занимался "переложением ветхозаветных в прошлом псалмов".
Чекист. Как? Пере-лож-ением!?
Инженер. И поучал, мол, не совсем правильно "не думать о вещах неприятных, не позволять себе никаких травматических переживаний и т.д. И мне кажется, что это небезопасно, что человек не должен отказываться от того человеческого существования, которое ему грозит болью". Не правда ли, свежее наитие? Достоевский и Гоголь просто отдыхают. И до чего аккуратненько, стерильненко поется: "Человеческая жизнь, я еще раз повторяю, ни в коем случае не устремляясь ни в направлении ложных трагедий, ни тем более в направлении мазохистских тенденций, не должна быть чересчур анестезирована". Сколь куртуазный оборот!
Чекист. Язык об такое искромсаешь. Не даром "член и кор" - членокорежитель какой-то. Однако, если без шуток: это только россиянский "интеллигент" нарочно старается не обезболивать себе жизнь. А вот какой-нибудь русский раб или пленный федерал под топором горского абрека вряд ли будет рассуждать о том, ложная его трагедия или все-таки нет, да еще о том, как бы побольнее себе сделать! Чем фигурные фразы клепать, ты бы, дорогой наш анестезиолог, поменялся хотя бы на сутки ролью с рабами, пленниками, заложниками. Тогда б и посмотрели, о чем запоешь. Кому, спросим, уважаемый филолог предлагал свои стильные рассусоливания? Быть может, это Герою России Евгению Родионову, перед тем как его обезглавили ваххабиты, стоило погадать об абстрактной мере допустимости мазохизма?! В его конкретной ситуации! Задумывается ли об этом, из своего сытого и безопасного закутка наша соль земли, россиянская интеллигенция?
Инженер. Где уж, они выше примитива и грубой конкретики. Не потому ль из уст нафабренного "эстета" веет просто Ледовитом океаном кощунства, когда он докторально и отстраненно внушает, но при этом ведь и потенциальному пленнику, мученику и рабу, что не стоит жить обезболенно - под анестезией? Так разглагольствовать может лишь оторванный от жизни, ограниченный эгоцентрист. "Чересчур обезболенная жизнь становится лишена значительности", - очень красиво завернул Сергей Сергеевич, не сознавая, что эта фраза воспринимается, как эпиграф жизни подобных ему "интеллигентов": ну что им современная трагедия России, когда главное - переводить (у этого слова есть и другой смысл) псалмы?! И член-корр АН блестяще подтверждает свою "обездоленность" буквально в следующем перле: "даже в самые тяжелые времена религиозных войн, сравнительно, с которыми современные катастрофы - это нечто очень благополучное"... Для кого, культурный вы наш? А что бы сказал Сергей Сергеевич, окажись он по стечению мазохистских обстоятельств на месте какого-нибудь коллеги из Таджикистана (Косова, Карабаха, Палестины) в разгар местнической резни? Впрочем, факт его явного благоволения к религиозным войнам цивилизованной Европы (в России таковых не было!) неслучаен. Ибо здесь же Аверинцев не исключает "своего участия в эффективном диалоге с одной из самых близких вселенных, с католическим миром"...
Чекист. Вот он ключ: католичество было самым страшным врагом нашего государства, католичество превозносили те, кто вкрадчиво называется диссидентами, а не вкрадчиво - перебежчиками, кто открывал ворота Пскова и Новгорода ливонским псам-рыцарям...
Инженер. После всего этого уже не удивляет, что тихому и эрудированному профессору по нутру "добродетель, которая предполагает ощущение риска", то есть остроты ощущений. К слову, любимый писатель знатного филолога - англичанин Честертон. Еще бы, западный интеллектуал, у которого даже детектив - из церковников - отец Браун. Попик, занимающийся сыском - это круто. Мы такого не ведали.
Поп. Ну вот еще! Не следите, сын мой, за литературным процессом. С легкой руки японо-западника Б. Акунина у нас давеча появился не только мегреватый Митрофаний-владыко, но даже марплоидная монашка Пелагия.
Инженер. Ха-ха! Я по жизни много смеюсь, но порой мне не смешно вовсе, а страшно. В кой уж раз наши "интеллигенты" свое стремление к не "серой" жизни ставят выше застрахованной - по-ихнему гарантированной - жизни большинства, которую и принесли в жертву. Они хотели, чтоб "этот мир прогнулся под нас". Вот и взяли на себя право вершить судьбу всех, решая, как жить всем: серо, но надежно, либо не серо, но опасно! Выбрали второе, навязав волю большинству. Как бы меньшевики понудили большевиков! Демократия!
Чекист. Типичная диктатура меньшевиков! Есть что сравнивать с большевистской диктатурой. Во всяком случае, в отличие от большевистского гарантированного прошлого, теперь у всех нас навязанное горсткой будущее без гарантий, но с головокружительным риском. А у большинства - и без самой жизни. Зато не серое. Так они решили! "Нам же интересно кувыркаться. Ну, так заставим кувыркаться всех". И уже больше 10 миллионов откувыркались - крякнули без гарантий - ради развеселой жизни плейбоев из бомонда.
Инженер. И ведь не кто иной, а любезный нашим западникам философ высказал достаточно крамольное суждение о нашей перестройке: "В России снова случилась революция, начавшаяся с Перестройки, и ее можно понять как протест против материального благополучия, ибо последствия ее для экономики и политики оказались поистине катастрофическими. Сможет ли Запад совершить нечто подобное, решатся ли люди отказаться от комфорта ради призрачной свободы, которой они к тому же и не хотят? Но не стоит переоценивать религиозное, эмансипирующее значение русских революций. На самом деле интерес, который лежал в их основе, был не идеальным, а, прежде всего, материальным. Да, люди мечтали об освобождении и справедливости, но они думали о хлебе насущном: в 1917 году - о земле, в 1985 - об "экономной экономике". Протест интеллигенции было бы неверно считать совершенно пустым. На самом деле царство Антихриста не так уж и безопасно" (Жан Бодрийар "Одномерный человек").
Мачо. Западопоклонство наших интеллектуалов, их бездумное холуйство перед просвещенной Европой поражают, и не первый век. Послушайте: "Из шпионствующей России попасть в римский монастырь - это просто из огня в полымя. Последние слова генерала (епископа-иезуита): "Вы откровенный человек". В устах генерала это было самое жестокое порицание: "вы человек ни к чему не пригодный"... Католическая церковь есть отличная школа ненависти... Вместо святой церкви я нашел там придворную жизнь в ее гнуснейшем виде... Самый подлейший русский чиновник, сам Чичиков никогда не льстил, не подличал, как эти монахи перед кардиналами" (Станислав Куняев "Поэзия. Судьба. Россия").
Диссидент. Опять Герцена на правеж поволокли.
Мачо. Какой Герцен? Куняев привел старый-престарый доклад самого обласканного русского диссидента Владимира Печерина, на него доныне молятся наши эстеты. Я сам люблю Запад, но нужно ведь знать меру, а наши правозащитники, признавая абстрактные права и общечеловеческие ценности за кем угодно, забыли о единственном праве - праве России на независимость, на развитие, на жизнь.
ВС. Диссиденты подпиливали главную опору идеократического государства - согласие в признании нескольких священных идей. В число таких идей входили идея справедливости, братства народов, необходимость выстоять в холодной войне с Западом. Диссиденты, говоря на рациональном, близком интеллигенции языке, соблазнили ее открыто и методично поставить под сомнение все эти идеи. Сам этот вроде бы невинный переход на деле подрывал всю конструкцию советского государства, что в момент смены поколений и в условиях холодной войны имело фатальное значение.
Разумеется, без того, чтобы на сторону противника в холодной войне перешел весь правящий слой (номенклатура), эффект от диссидентов был бы нулевым - обоснование советского строя вполне могло бы быть переведено на язык рациональных понятий, и в открытом диалоге никакого шанса на успех диссиденты иметь не могли. Более того, в этих условиях само их внутренне противоречивое движение просто исчезло бы. Так что уже с 70-х годов его живучесть и успех определялись уже не только явной поддержкой Запада, но и тайной поддержкой номенклатуры вплоть до ее высших уровней. При этом, поскольку будущие "архитекторы и прорабы" перестройки ориентировались именно на союз с Западом, то режим наибольшего благоприятствования предоставлялся диссидентам-"западникам". Если против них и применялись "репрессии", то к этому обязывал сам жанр политического спектакля и роль диссидентов как борцов с тоталитаризмом". Не было бы Сахарова времен перестройки без его "ссылки" в ужасный город Горький.
Судя по публикациям и выступлениям диссидентов во время перестройки, в большинстве своем они были людьми с очень специфическим, суженным сознанием, в котором мессианская идея борьбы с "империей зла" потеснила, а порой и вообще вытеснила здравый смысл и ценности, утверждающие жизнь обычного человека. Поэтому, как бы ни относиться к идеям диссидентов, ни в коем случае нельзя было в 80-е годы допускать их к власти и тем более делать законодателями в сфере морали и политики. Строго говоря, сам жизненный "жанр" диссидента этому противопоказан. То, что бригада Горбачева-Яковлева вытащила этих людей на политическую арену, было чревато большими издержками (как это и произошло в драматической форме, например, в Грузии или Таджикистане). - Сергей Кара-Мурза "Евреи, диссиденты и еврокоммунизм".
Диссидент. Да, будет валить на диссидентов. Самые трепетные почвенники-славянофилы, самые правильные, христолюбивые батюшки, ваша любимая "черная сотня", наконец, где были все вы, когда грянул Октябрь? Не говоря уж, что самая лучшая в мире Православная церковь была о ту пору на недосягаемой выси официального культа...
Внук предка. Знакомые все звуки. Если можно, минутку для речевой разминки, пардон, ремарки...
ВС. Общественный деятель. Погибло, все погибло! Умерло все, и мы умерли, бродим, как живые трупы и мертвые души? До сих пор ничего я не понимаю, мой ум отказывается вместить. Была могучая держава, нужная друзьям, страшная недругам, а теперь - это гниющая падаль, от которой отваливается кусок за куском на радость всему слетевшемуся воронью. На месте шестой части света оказалась зловонная, зияющая дыра. Где же он, великодушный и светлый народ, который влек к себе сердца добротою и детской верой, чистотой и незлобивостью, даровитостью и смирением? Теперь - это разбойничья орда убийц, предателей, грабителей сверху донизу в крови и грязи, во всяком хамстве и скотстве. Совершилось какое-то черное преображение, народ Божий стал стадом гадаринских свиней.
Дипломат. А я снова повторяю, что уж если искать виноватых в той народной беде, которая связана с революцией, то наиболее тяжелая ответственность лежит на русской церкви. Я даже не говорю о раболепстве и молчальничестве высшей иерархии, - это уж у всех на зубах настряло. Но церковь обнаружила здесь и культурную свою несостоятельность, прямо оказалась в историческом банкротстве. Как ни мало было оснований верить грезам о народе-богоносце, все же можно было ожидать, что церковь за тысячелетнее свое существование сумеет себя связать с народной душой и стать для него нужной и дорогой. А ведь оказалось-то, что церковь была устранена без борьбы, словно она не дорога и не нужна была народу, и это произошло в деревне даже легче, чем в городе... А что может здесь противопоставить православие всем западным исповеданиям и особенно протестантизму, явно побеждающему в этой войне? Страшный исторический счет предъявлен церкви революцией. Я и не знаю, будет ли она в состоянии его оплатить.
Светский богослов. Вы судите о церкви, как и большинство русского общества, откуда-то извне, со стороны: вот существует там, у простого народа, которому и Вольтер разрешил Бога выдумать, его мужицкая церковь. Ей вы холодно и надменно ставите неудовлетворительную отметку на историческом экзамене, на котором сами-то проваливаетесь еще безнадежней. Это и есть наше главное несчастье: образованный класс по отношению к церкви занял положение безответственной оппозиции, он только требует и критиканит, вместо того, чтобы самому стать в рабочую запряжку и принять на себя свою долю ответственности. Попробуйте сделать это, и сразу весь ваш критический пыл погаснет, потому что воистину трудна работа Господня, и проклят всяк, делающий ее с небрежением. - Пьеса Сергея Булгакова "На пиру Богов" (1918 год).
Поп. Спасибо! Это к вопросу о свежести всех ваших доводов, батенька.
Диссидент. И ваших! Доводы у всех одни и те же со времен питекантропа, милый наш мирянский папенька.
Инженер. Разница в том, что некоторые искренне хотят измениться в лучшую сторону. Но это ничуть не умеряет злобы у оппонентов. К сожалению, вот уже больше ста лет НА РУСИ САМЫЕ ОСТРО ЗАТОЧЕННЫЕ И РИСКОВЫЕ ТЕМЫ ТАБУИРОВАНЫ КРУЧЕ ВСЕХ! "Еврейский вопрос" и "гниль русской либеральной интеллигенция". Только тронешь, тут уж и вонь, и шипение, и яд... А уж не дай-те Боже задеть кого из вожаков, особливо духовного звания.
Поп. Нас кто только не бодает. Вы вот себя к либералам не относите, но чем ваши выпады лучше, чем та оглушительная русофобия, которую обрушили режиссер Бортко, профессор Чудакова и артист Басилашвили на дьякона Андрея Кураева за то лишь, что он в своей книге о "М и М" посмел несколько раз произнести, видимо, без требуемой почтительности, слово "еврей"? Мариэтта Чудакова сходу нокаутировала его чуть не статьей за разжигание антисемитизма и, пока не очухался, потребовала изъять электронный вариант книги из Интернета. Булгакову, тому еще сильнее достается по части юдофобии, хотя лично я и намека на это у него не вижу.
Внук предка. Всему свое время. Сейчас время - русской интеллигенции. Но просемитские претензии к Булгакову понятны. Это не только фамилии самых неприятных персонажей романа, не более, впрочем, пугающие и проговариваемые, чем у еврея же Ильфа (Файнзильберга), а то, как преподнесен Каифа - первоиерах древних иудеев.
Чекист. То-то и обидно, что интеллигенция, на словах бьющаяся против диктатуры и тоталитаризма, умолкает, как трахнутая в оба ухо Децлом и Витасом, как только те же грехи показывают в далекой, очень далекой истории неприкосновенных евреев. А ведь что, собственно, такого запретного сделал Булгаков? Очень осторожно, прямо-таки, деликатно показал, что древнееврейский тоталитарист Каифа смертельно боится выпустить свой народ с-под капюшона покорности и общей, клановой поруки, свойственной этому народу.
Диссидент и Аннушка. Ксенофоб, антисемит...
Чекист. Сносит крышу, ничего не слышу. Вы б глянули хотя б разок на себя со стороны. Вы ведь так примитивны и однобоки, что всё, даже самое космическое, самое широкое сводите к узенькому обвинению в антисемитизме - всё-всё, что не по нраву, не по уму, не по чину. И эти люди еще говорят о плюрализме, об уме, о широте и эрудиции избранной нации, ратуют за многообразие прав и явлений. Ваш "антисемитизм" - убогий аргумент самых ограниченных, за 3000 тысячи лет ничуть не поумневших, занудных в своем однообразии, ксенофобов, консерваторов, доктринеров, обскурантов и сектантов. Узнаете? Парирую вашими же любимыми и бесконечно повторяемыми штампами.
Аннушка. Это фашизм, народ снова загоняют в гетто.
Инженер. Уважаемые, а что это вы оскорбились? Отнюдь не фашисты, а ведущие идеологи сионизма, такие как А. Штайнзальц, черным по белому написали, что евреи - не нация, а семья, клан, изолированный и не поддающийся ассимиляции. То же утверждал ровно 70 лет назад великий сионист Владимир Жаботинский: "Я тут разочарую наивного читателя, который всегда верил, что в гетто нас силой запер какой-то злой папа или злой курфюрст. Гетто образовали мы сам, добровольно". Не секрет, что это произошло еще в ходе вавилонского пленения. Попав обратно в Палестину, евреи не ослабили своей непроницаемости. Гои, акумы - это прозвание людей-скотов-иноплеменников. И вдруг - Иешуа! А с ним свобода духа, свобода мысли. Справедливость для всех, а не только для избранных. Кстати, в этой всечеловечности отличие булгаковского Иешуа от библейского Иисуса, от всех пророчествовавших библейских предтеч. В этом - самая страшная крамола, которую несли идеи Иешуа в глазах Синедриона, церкви - ЛЮБОЙ ВЛАСТИ, - всех, кто так или иначе делят людей на верхи и низы. Иешуа отвергает избранность, исключительность людей и отдельных народов. Он перечеркивает доктрину Исайи...
Диссидент. Что вы нам втираете про какую-то доктрину Исайи! Исайя был библейский пророк, кажется, 8 или 7 века до новой эры. Доктрина! Тогда и словес-то таких не изобрели.
Внук предка. О, честный человек, спасибо за откровенность! Надо же, какое упущение. Однако наше призвание - устранять белые пятна и черные дыры невежества. Пишем: доктрина Исайи. Делаем галочку. Повременим -поговорим... А во имя этнической беспристрастности предлагаем выкладку аналитического исследования иудейского раввина - между прочим, настоящего, честного и бесстрашного...
ВС. Реформа Моисея
...В еврейском народе, несмотря на постановления, свойственные политической общине, каждое колено живёт и развивается сообразно своим особенностям, своими путями и ведёт войны не только с внешними врагами, но и с соседними коленами по традициям пастушеского быта. Вследствие этого еврейский народ не мог составить без особого руководства сплочённую нацию и должен был скоро распасться...
Независимо от этого, хотя Пятикнижие Моисея и охватило все стороны еврейской жизни, определило религиозный, общественный и государственный строй этого народа, дало им законы политические, экономические, гражданские и уголовные, но расшатанный нравственно долгим пребыванием среди языческого мира в Египте израильский народ не был в состоянии принять не только блага свободы и эмансипации, но даже возвратиться к монотеизму и сохранить заветы и клятвы, данные им истинному Богу. Великие законы Моисея оказались для него неприменимыми и неисполнимыми. Ещё на пути к Обетованной земле, под свежими впечатлениями заветов Иеговы на глазах боговдохновлённого Моисея евреи преклоняются то пред золотым тельцом - символом богатства, то пред медным змием - символом лукавства и хитроумия. Моисей надеялся, что в течение сорокалетнего странствования по Аравии старое поколение вымрет, а новое перевоспитается, но, как увидим, наследственность и прирождённые качества взяли своё...
Вместе с тем, вступивши в Обетованную землю, как говорит нам история, с огнём и мечом и варварски истребляя и сметая с лица земли всё живое, евреи создали себе врагов в окружающих их соседях, с которыми должны были вести впоследствии постоянные войны. Разрозненный на колена еврейский народ не мог силою оружия отражать мщение своих врагов, а потому долгим опытом выработал в себе политический такт - ловко переходить в случае войны на сторону сильнейшего соперника между ссорящимися соседями, заискивать его покровительство и потом растлевать его всевозможными средствами как религиозного, так и политического свойства, чтобы завладеть торговлей и промышленностью.
Так рухнуло и разрушилось колоссальное здание законодательства Моисея, от него остались одни развалины, и мечта великого пророка создать социальное государство не осуществилась. Идолопоклонство разрозненных колен и падение нравов довели евреев до того, что святыня их - Иерусалимский храм - был разрушен и сами они сделались вавилонскими пленниками.
С этого времени начинается перерождение евреев: вместо гуманных законов Моисея, отброшенных и забытых в своих идеях, создаются новые; наступает новая эра израильской жизни, в которой возродились талмудизм и "обработанные скрижали", лежащие в основе настоящего социального быта евреев...
Реформа Ездра
Для ознакомления народа с Пятикнижием, о существовании которого многие забыли, Ездра перевёл его с совершенно непонятного древнееврейского языка на общеупотребительный халдейский язык. При этом Пятикнижие было добавлено разъяснениями и толкованиями и составляло то, что называется "Тора" (закон). По содержанию своему Торы разделялись на две части, из которых одна содержала историю еврейского народа и связанной с ней Обетованной земли, а другая ? 613 законов, обнимающих все проявления духовной, политической и гражданской жизни евреев.
Чтение Тор Ездра сделал публичным и обязательным по понедельникам, четвергам и субботам, а тем, которые вздумали бы уклоняться от общественных чтений Тор в продолжение трёх дней, объявил тайное преследование подосланными судом. Затем за малейшее нарушение законов Ездра ввёл строгие наказания - до смертной казни включительно.
В общественной жизни, чтобы оградить евреев от влияния язычества, Ездра предписал под страхом смертной казни расторгнуть браки с язычницами и запретил их на будущее время. При раздирающих душу криках, при отчаянных воплях евреи должны были выгнать из Иерусалима своих жён, не имея силы противиться распоряжениям правителя.
В социальных отношениях между евреями с падением экономического равенства произошли коренные перемены. Вместо равноправных граждан теперь возникли два класса людей, неравных по правам и обязанностям, - классы правящих и подчинённых. К первому, соответствующему современным "морейне", относились первосвященники и князья, возвратившиеся на родину, и все учёные чтецы, изучавшие Тору и получившие название "рабой", что значит господин. Второй класс составлял чёрный люд - "амигарейцы" (в переводе "народ земли"), которым новый закон Ездры предоставлял гораздо меньше прав, чем пользовались ими рабы не только по законам Моисея, но даже у язычников. Так например, всякий морейне мог завладеть имуществом амигарейца, и никто не смел заступиться за него; всякий еврей обязан возвратить владельцу найденную вещь, если только она не принадлежит амигарейцу; браки морейне с амигарейцами строго воспрещались, ибо амигарейцы - земляные гады, а жёны их - пресмыкающиеся; наконец, всякий морейне, убивший амигарейца, не преследовался законами. Раввинские законы не дают покоя амигарейцу даже и на смертном одре. Рабби Елиазар говорит, что к умирающему морейне ангел смерти ("мелах-гамовеш") подходит тихо и ласково, но к смертному одру амигарейца приближается с гневом и со страшными терзаниями перерезывает ему горло особым ножом ("лайта").
На иноплеменников и вообще не евреев Ездра установил точку зрения полного ненавистничества. Разжигая патриотическое чувство евреев и возбуждая надежду на скорое восстановление царства Давида, Ездра в то же время внушал народу, что языческий властелин не может быть царём еврейским, что исполнение предписанных законов есть только временная необходимость и что имущество окружающих язычников есть собственность евреев, которым последние могут пользоваться всеми решительно способами.
Такая ненависть к народам, такой фанатизм и такая отчуждённость, положенные в основание постановлений Ездры вместе с кривотолками Пятикнижия Моисея, создали, можно утверждать, все последующие бедствия еврейского народа, которые преобразователь едва ли мог даже предвидеть. - Рабби Дижь-Ракель "Моисей и Ездра".
Диссидент. Ловко тут стрелки переводят. И Жаботинского в строку вплели. Так договоримся, что и в Освенцим евреи себя сами загнали, и в сталинские репрессивные списки своей рукой записали...
ВС. Извлекались ценности из недр России и ее природных ресурсов - в первую очередь лесов. Сначала "трудовая армия" под руководством Лейбы Троцкого, а потом и система ГУЛАГа. Эту систему создает государство, а не еврейский кагал, тут нет сомнений. Но вот 4 августа 1933 года ЦИК СССР награждает орденом Ленина "наиболее отличившихся работников, инженеров и руководителей Беломорстроя". Всего восемь человек награжденных: Г.Г. Ягода, Л.И. Каганович, М.Д. Коган, М.Д. Берман, С.Г. Фирин, Я.Д. Раппопорт, С.Я. Жук, Н.А. Френкель, К.А. Вержбецкий. Шесть (6) из восьми (8) - евреи. Ах, эта ужасная статистика... Антисемитская наука! Наверное, это в "Союзе русского народа" придумали. - Андрей Буровский "Евреи, которых не было", книга 2.
Поп. Этот Буровский язвительный хлюст и упроститель, подгоняющий материал под выбранную схему, но с точки зрения вываленных фактов и свидетельств у него вышел очень любопытный двухтомник, где критически и, подчас, нелицеприятно разбираются самые спорные мифы, связанные с евреями: от богоизбранности до Холокоста.
Чекист. Да, интеллигенция - тема так тема! Про роман забыли. И правильно: я бы не стал так уж идеализировать Булгакова. Он ведь что - воспевает любовь мастера и Маргариты. А оба они - не что иное, как зеркало советской интеллигенции тех лет. Два лица в одном зеркале.
Диссидент. Если на миг позабыть о полярности наших акцентов, то в самом определении я с вами согласен. Наверное, в первый раз.
Аннушка. Тоже мне великое открытие. Об этом не писал только ленивый.
Инженер. Да, но все дело в акцентах. Со знаком ли плюс такая интерпретация советской интеллигенции?
Аннушка. Российской!
Инженер. Давайте вспомним один фрагмент. Вот перемещенные в свой подвальчик мастер и Марго с радостью приветствуют Азазелло, самого зловещего персонажа книги. А чуток спустя уже доверчиво пьют вино от этого Азазелло, анонсированное, как "фалернское". В этом гениальном эпизоде Михаила Александровича Булгакова - квинтэссенция сути сословия, точнее его умозрительной, абстрактной части. В этом - вся интеллигенция и вся вековечность ее драмы, название которой: "Не выученные уроки". Не выучив уроки, интеллигенция снова и снова умывается кровью, но выводов не делает, а редких пророков не слышит, лишь хнычет и канючит. В этом ее отличие от тех, тоже, кстати, образованных, но конкретных социальных типов, которые формируют карательно-оборонный корпус общества. Возьмем практика-профессионала Афрания. Принимая чашу от прокуратора, прагматичный офицер спецназа тотчас заметил подлог и указал на него Пилату: это не Фалерно! Конечно, тут же соглашается Пилат, это же Цекуба, тридцатилетнее. А вот сильные в отвлеченных голопрениях интеллектуалы, М и М, не то что не усомнились, "фалернское" ли им подали, они даже не удосужились запомнить или вспомнить, что "фалерно" в романе мастера - атрибут подлога! И что попавший в их положение Афраний пил Цекубу. Я не ставлю сейчас вопроса о том, мастер ли в таком случае написал роман, об этом после... Согласитесь, эта винная "марка" - Цекуба - по звучанию весьма сходна с цикутой - ядом, который "добровольно" (по приговору толпы) принял Сократ. И, выходит, любовники тоже отравились почти добровольно, приняв условия игры того, кому никогда нельзя доверять. Но, если вы приняли эти условия, то поздно кулаками махать, пеняя: "Отравитель. Этого я не ожидала, убийцы".
Мачо. В погоне за аналогиями можно припомнить, что в более популярной транскрипции Гекуба - супруга троянского царя Приама, свидетельница смерти и трагедии своих отпрысков, превращенная в собаку.
Чекист. Обратно оборотень!
Мачо. Образ Гекубы, к тому же, часто связывается с Гекатой - богиней мрака, ночных кошмаров, чародейства и повелительницей теней в подземном царстве!
Инженер. Благодарю. Это усиливает символику. Вот так в коротенькой сцене "фалернское", с предельным лаконизмом зашифровав обширный смысловой подтекст, Булгаков выпукло отразил прискорбное и далеко небезобидное (а значит и неизвинительное) свойство нашего "высоколобого сословия". Эта публика, как известно, во все времена с повышенной опаской и недоверием относится к русскому мужику. И она же отчаянно, бездумно и даже азартно сдает и себя, и этого мужика, на потеху модным идолам и сомнительным идейкам. Стоит ли говорить, что ими обязательно оказываются "благородные цивилизаторы" с Запада и выкормленные им диссиденты? Сначала подхватили марксизм, который быстро выродился в троцкизм. Сначала Солженицын и железная Марго (Тэтчер), а следом мелкобесье Сороса и соросят в гарвардских штанишках. И вот уже страну захлестывает сатанизм! Джек Уолконшоу в книге "Тайны новой культуры" документально проследил источники финансирования и механизмы "раскрутки" звёзд - "творцов" постмодернизма в живописи, музыке, литературе, кино и театре. И оказалось, что деньги в постчеловеческую, с позволения сказать, культуру инвестировали те же самые люди и финансовые институты, которые унавозили деньгами революцию в России, приход Гитлера к власти и многие другие судьбоносные события минувшего века. Те же люди поддерживали одновременно ультралевых и крайне правых во Франции и Испании. Все это творилось вполне осознанно и планомерно (М. Калашников "Третий проект"). К чему и как ведет эта интеллигенция нашу Россию, показывают одни и те же грабли циклически повторяющейся национальной трагедии. "Интеллигенция" не просто доверчиво принимает отраву очередного искусителя, она делает это непременно с экстатическим восторгом: "За здоровье Воланда". Но она же любого местного "Иешуа-бунтаря" загонит, если не на Голгофу, то в психушку. Несмотря на столь печальное свойство тысячу раз наступать на "исторические грабли", интеллигенция упорно потешается над мужиком. А ведь элементарная житейская мудрость никогда бы не позволила ему выпить так вот просто отраву от крайне сомнительной рожи. Русский-то мужик, как и римский жандарм Афраний, жизнь знает не по энциклопедиям и словарям культуры.
Чекист. Что характерно и даже знаменательно, от внимания критиков ускользнуло, как запросто, не без куража Марго продает свою душу? Мастер - тот уже со скрипом.
Инженер. Поверьте, с Марго не все так просто. Помните, тоскующую женщину, умирающую от сердечного приступа в момент отравления Маргариты и Мастера? Не это ли и есть настоящая Маргарита, чей нравственный двойник в борьбе с дьявольским наваждением, принимает смерть? Если да, то нетрудно допустить, что это ее обольщенная и продавшаяся душа, энергетический двойник, была сосватана фантому же мастера, которым мог быть на тот момент сам потешающийся Воланд! Ведь с пресловутым мастером - не ситуация, а какая-то чертовщина.
Внук предка. Кажется, мы опять забегаем вперед.
Чекист. Что вы нас все время тормозите, точно мы вписаны в какой-то сценарий, но путаем порядок ролей?
Внук предка. Сценарий, программа, алгоритм, матрица... Полноте, моя роль скромнее. Просто всякому овощу свой срок. А мы продолжим. Итак...
Аннушка. Мастер и Маргарита не отравились, они обрели свободу!.
Чекист. От кого?
Аннушка. От пут тоталитаризма, от зависти бездарей, от кухарок, прорвавшихся в интеллигенцию...
Чекист. А, может быть, от общества, от народа?
Мачо. Будет вам, право. Где в романе хотя бы намек, что народ их волновал? Хотя бы раз и хоть бы когда-нибудь?
Аннушка. Даже, если это так, в этом нет ничего унизительного. Мастер и Маргарита - выдающиеся люди, поэтому логично, что их интерес - судьба гордого и талантливого одиночки, задавленного серостью.
Мачо. Выдающиеся? Хм, мне мастер никогда не казался шибко умным. Его профессорско-нетерпимая, капризная манера оценки собеседника - типичное проявление непогрешимости брезгливого и равнодушного интеллектуала. Фраза из сцены знакомства с поэтом: "А то я, знаете ли, не выношу шума, возни, насилий и всяких вещей в этом роде. В особенности, ненавистен мне людской крик, будь то крик страдания, ярости или иной какой-нибудь крик...".
Аннушка. Опять все сводите к равнодушию, а он просто натерпелся, он имел право на успокоение. Не упрощайте...
Мачо. Ваш герой просил не кричать. Дамская истерика вряд ли входила в круг его восторгов.
Поп. Я всегда с подозрением смотрел на людей, которые рвут глотку за Булгакова, потому как очень живо представлял их при жизни Булгакова. И становилось грустно. Вдумайтесь, кто ныне самые страстные, трепетные, тонкие и, можно сказать, штатные почитатели "М и М", кто они, эти спецы по Булгакову, то бишь булгаковеды? Нет, я не буду повторять длинный список, который мы видели и слышали не раз и не два. Я озвучу их настоящие фамилии: Берлиоз, Ариман, Латунский, Лаврович, Семплеяров, весь "грибоедовский иконостас". Так их поименовал сам Булгаков. Они же: Альтман, Фефер, Фридлянд (Кольцов), Авербах, Киршон, Литовский, Нусинов, Демьян Бедный, Мейерхольд, Енукидзе... Так их зафиксировала летопись ХХ века. Они же в наши дни спрятались за фамилии самых рьяных булгаковедов и СМИудствующих "инженеров человеческих душ". Чем, скажите, Сванидзе хуже Енукидзе? В 1930-е у них "вразнос" шло ошельмованное имя Булгакова, сейчас - его книги. Но теперь пол объявлен потолком, и вот уже хор клонированных Латунских ни на йоту не сомневается в шедевральности всего, что написано мастером, а кодла Авербахов превозносит гений Булгакова. Но! - строго и непременно после отмашки кукловода от масс-культуры.
ВС. ...мимикрируя и интеллигентствуя, Массолит живет и процветает. Изменилась разве что тематика интеллигентских анекдотов. Тот же казенный подход к булгаковскому наследию как к своей вотчине, та же юродивая патетика, призванная замаскировать полное равнодушие к содержанию творческого наследия своего "кормильца". Автор данной работы склонен расшифровывать булгаковскую аббревиатуру МАССОЛИТ как "МАСтера СОциалистической ЛИТературы", расценивая ее как раскрывающую отношение писателя к Союзу Советских Писателей (31 мая 1960 года Лидия Корнеевна Чуковская внесла в свой дневник такую запись: "Союз Профессиональных Убийц", так называл Союз писателей Булгаков"). - Альфред Барков "Роман Михаила"...
Эрудит. А что? Процесс предсказуемый и, по-моему, не осуждаемый. Даже великому комбинатору и командору О.И. Бендеру пришлось в свое время переквалифицироваться в управдомы. В мире все относительно и шатко. Сфера морали - не исключение, а подтверждение. Умберто Эко, вообще, причислил интеллигенцию к самой зыбкой из категорий. Куда более четко определима функция интеллигенции, заключающаяся в критическом выявлении всего того, что кажется максимальным приближением к истине, точнее к представлению об истине. И заниматься этим может любой, кто автоматически зачислил себя в "интеллигенцию", размышляя при этом о личном бытии и складируя данные опыты. А вот эмоциональному литератору эта функция принципиально неподвластна, считает Эко. Именно поэтому интеллигенту, простите за каламбур, не дадено дудеть музЫку революций. У него упорно не получается избегать полутонов и двусмысленностей. По той же причине интеллигенту не дано стать командиром, лидером в целом. Его стихия: выпячивая двусмысленности, анализировать и описывать их, да в довесок - критиковать всякого рода спутников, а еще лучше - попутчиков, в том числе по кровати.
Аннушка. Спасибо, Бенечка! Елей на ложку. Вступился за наших. А вот ты, дорогой Кирюша, разреши мне тебя так назвать хотя бы разик в память о вашей студенческой комсомолии в пору нашей доцентской зрелости на соседских факультетах одного вуза. Так вот, Кирюша, признайся, ради Бога... Тебе, видимо, Сам Он - кто, кстати, кто, уточнил бы? - велел, тебе, недавно еще свежеостепененному кандидату по научному атеизму Терносливову, переквалифицироваться в профессора духовной академии?
Диссидент. Да, кто это вас, юноша, так круто развернул, как говорится, четко по профилю, но ровно на 180 градусов?
Поп. Отвечу. Я ушел вот от таких как вы, научных атеистов с партийными корочками. Я не мог больше терпеть той фальши и желчи. Ведь меня окружали, учили, экзаменовали такие вот жирные от яда и лицемерия, ненависти и зависти "мастера", давно сделавшие свой выбор не в пользу Иешуа. И как только открылось окошко в светлый и чистый храм, я воспользовался этим шансом. Я, а не вы. И не вам меня осуждать и порицать. Это СВетская интеллигенция 1930-х, выведенная под женской личиной Маргариты, предпочла стать ведьмой. А за ней и служанка Наташа. Что понятно: куда новоявленная барыня, - туда и челядь. Порой, так и хочется согласиться с опереточным: "Частица черта в вас заключена подчас"... и не на час! Но это упрощение, ибо касается не всех женщин, как не все из них - Аннушка Чума.
Мачо. Я бы углубил постановку. Не нужно к женщинам быть избыточно пристрастным. Они не виноваты. Слабый пол по сравнению с сильным намного конформичнее. Семейное благополучие, комфорт, роскошь, статус первой леди для преобладающего большинства женщин важнее иллюзорных принципов и виртуальных идей. Вспомните - те из них, кому выпадало счастье любить знаменитых корсаров, разбойников, воров в законе, закрывали глаза на аморализм деяний и на источники богатства своих мужей и любовников. У великих злодеев почти всегда находились преданные пассии. Жозефина не бунтовала против тирана Европы Бонапарта. Супруге Муссолини или Еве Браун в голову не приходило, что их великая вторая половина - узурпаторы и звери. Напротив, они боготворили и обожали своих постельных гениев.
Эрудит. То есть Анастасия Ивана Грозного и Жанна д"Арк - лишь исключения. Впрочем, Жанну-девственницу сожгли, когда ей было лишь 19.
Мачо. Давайте, обойдемся без кощунственных домыслов об искусах славы и плоти. Но убежден, Шарлотта Корде никогда бы не убила Марата, а Фанни Каплан не выстрелила бы в Ильича, посчастливься им чуть раньше заделаться супругами или любовницами гигантов.
Поп. Да уж, женщина и интеллигенция. Обе слабого рода, это неспроста, и Булгаков это учел в прорисовке символических образов. Интеллигенция в лице Марго и ею ведомой Наташи ничуть не лучше серости советской обывателей, совковой черни, которых так не любят наши булгаковеды. Наташа - существо с нулевой принципиальностью и таким же коэффициентом умственного развития. Если для Марго все-таки были обоснованы какие-то причины податься в ведьмы, то эта села на швабру от бесшабашности. Наташа с полуоборота поддалась культу незнамой силы, внешне красивому, импозантному, пристойному. Впрочем, это уже от вкуса: нагишом через город и полмира... И та, и другая отдаются злу, разоблачаются целиком, меняя кожу: какую-никакую систему координат и даже точку опоры, - обе летят ведь вверх тормашками на половой щетке вместо помела. Это надо уметь...
Аннушка. Вам не понять, вы несчастный человек...
Поп. Отвечу взаимностью. Я понял то, чего не поняли вы: явный сарказм автора, не замечаемый большинством. Своим тупым восхищением двумя ведьмами большинство расписывается в собственном одобрении и даже согласии решиться на тот же коленкор. А бал Воланда?! Здесь присутствуют и обслуживают сугубо мировые знаменитости. Среди дирижеров и музыкантов - корифеи. Это что же, элита мировой музыки дьяволу продалась? И ни один, заметьте, ни один не отказался, не взял больничный. Это что - интернациональное свойство интеллигенции, робеть перед сатаной?
Чекист. Почему только робеть, а гонорар?
Эрудит. Вас послушать, "М и М" - не гимн любви, а женоненавистнический трактат, получается. Не боитесь, что особенности вашей личной планиды начинают сказываться на отношении к нормальным гетеросексуальным отношениям?
Поп. Не боюсь. За меня есть, кому заступиться. У меня и жена коня на скаку остановит, и три парня растут не робкого десятка. Это не мой фокус зауживает так вопросы, а дамский пласт самого автора. А для ясности вопрос: есть ли в романе хоть один положительный, в традициях классического целомудрия, женский образ? Низа, она же Гелла? Маргарита, Наташа, Аннушка? Непременова, Фрида, гражданка Семплеярова и его же молодая родственница, в сериале отчего-то слитая в один немолодой объект женского пола?.. Впрочем, вру, есть - вечная нянюшка русской литературы - Прасковья Федоровна, да и та из психушки, нянечка или санитарка. Как правильно, не был, не копенгаген.
Диссидент. Легко вам, как посмотрю, инакомыслие ваше далося. Феназепам под языком от медсестрички прятать не довелось.
Поп. Каюсь, эту вину мне перед русской диссиденцией вовек не замолить. Поэтому усугубляю грех: уважаемый Лев Брониславович, милейшая Марианна Гренадовна, просветите: вот сегодняшний гибрид ЛАЛ - Латунский-Ариман-Лаврович - осознает ли он, что он - ЛАЛ, несмотря на "докторские" в защиту Булгакова?
Чекист. Я бы вопрос подперчил: если этот "гоблин" осознает, кто он, то нравится ему это или он приходит от этого в ужас?
Поп. Если нравится, это наслаждение извращенца.
Эрудит. Извините, вам, очевидно, не понять, только это - наслаждение гурмана. Ариман с удвоенным кайфом шпыняет гения как раз потому, что понимает: "Мне не дано бессмертие, кроме геростратовского и зоиловского. Мне предстоит ад - Там. Что ж, надо хоть отыграться и насладиться - Здесь". Нет ведь наслаждения слаще для обреченного на вечный ад бесславия, чем создать ад земной, здесь и сейчас, в настоящем, тому, кому уготовано настоящее бессмертие.
Поп. Вы слишком высокого мнения о Латунских, притягивая их к вершинам своего интеллекта. По скромному моему разумению, их подход много проще. Иначе как так получается, что люди, превозносящие фильм "Зеркало для героя", одновременно не видят в упор собственное "дежа вю". Их "двойники" травили мастера и Булгакова, а они уничтожают современных мастеров, не видя никакой параллели, ничему не научась, ничего не различая.
Инженер. В этой связи предлагаю проанализировать казнь Берлиоза с этической точки зрения.
Поп. Берлиоз получил сполна. За свое безбожие, безнравственную кощунственность и воинствующее богохульство, но еще больше за попытку совращения наивного, неопытного и, в сущности, непорочно чистого Ванечки Бездомного.
Инженер. Вы в этом уверены? Но кто же был он, демонически опасный Михаил Берлиоз, чтобы вдруг схлопотать такую безбожную кару? И кто был он, Иван Бездомный, что вы восстали за честь его, угадав в нем чуть не агнца невинного?
Поп. Многие булгаковеды полагают, что Бездомный - это Демьян Бедный, горлан безбожного официоза. Нет! Не стал бы Булгаков щадить это исчадие коммуни... атеистической пропаганды.
Поп. Кстати, да. Но Ваня Бездомный - это, скорее, частичка от Александра Безыменского - бездумного автора забытых стихов и дешевых эпиграмм, не щадившего устаревших "консерваторов" типа Булгакова и Пастернака. У этого Безыменского в конце 20-х как раз вышла комедия в стихах "Выстрел". В этом демонстративном пасквиле автор буквально расстрелял персонажа из "бывших", которого звали... Алексей Турбин. Кажется, прозрачней не обзовешь. Иное дело Михаил Берлиоз. Для меня в нем колюще просвечивается антиклерикал Ярославский (Губельман), действительно, хлесткий и начитанный христогон. А еще в Берлиозе сцеплены разнесенные черты реальных монстров из журнала "Безбожник": Безыменского и Бедного, плюс Фридлянда-Кольцова, Авербаха и Альтмана. Убереженный Воландом от Берлиозовой порчи Бездомный, благодаря своей молодости и неиспорченности, был спасен дурдомом и Стравинским от смерти. Автор романа не убивал за чепуху. Он жестоко уничтожал зло! Атеизм в стиле Губельмана - зло абсолютное.
Чекист. А вам не кажется, святой отец, что воинствующее безбожие Берлиоза сродни религиозному мракобесию наоборот, клонированному в наши дни? Это как атеистический аверс и религиозный реверс одной монеты! Вот эти-то нетерпимые и конъюнктурно удобные вера-безверие и были приговорены к высшей мере через рельсовую плаху. Кстати, Ельцин себя приговорил к тому же... Я к чему? Берлиоз из тех, кто сознательно, а, возможно, из конформизма лишал церкви куполов с крестами. Вот и был обезглавлен более могучим богоборцем.
ВС. Самая печальная участь достается, однако, не Римскому, не буфетчику, не барону Майгелю, наушнику и шпиону, которого ассистенты сатаны собственноручно спроваживают на тот свет, а главе МАССОЛИТА Берлиозу. Мало того, что сразу после встречи с сатаной ему трамваем Отрезает голову, в чем, быть может, Воланд и невиновен, во время похорон голова его исчезает из гроба, отчего проводы покойного превращаются в фарс. Обнаруживается она на Великом Балу, в руках у Воланда, который обращает к ней, еще живой, жестокие слова: "Каждому будет дано по его вере... Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие". И голова Берлиоза в самом деле тут же превращается в чашу для пития сатанинских зелий - горькая участь для того, кто всегда был убежден, что у него на плечах нечто вполне достойное.
Чем объяснить такое исключительное, злее не придумаешь, наказание?
Беда Берлиоза в том же самом: он человек без фантазии. Но с него за это особый спрос. Это ведь руководитель писательской организации. Очень к тому же образованный, чрезвычайно начитанный: Канта и Шиллера цитирует чуть ли не наизусть. И при всем при том неисправимый догматик, признающий лишь определенным образом отштампованные истины...
"Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык", - замечает писатель. Реакция председателя МАССОЛИТА на. такие явления, коль они случаются, однозначна: "Этого не может быть".
Похоже, что для автора романа нет более ненавист?ных слов, чем эти. Они не однажды срываются с уст людей, "без сюрприза внутри" и получают от автора жесткое определение "житейской и притом совершенно нелепой фразы".
Было бы еще полбеды, если бы оставленную предка?ми богатейшую духовную пищу Берлиоз лишь для себя одного пережевывал так, что она превратилась в какую-то бесцветную и безвкусную смесь. Но он и других учит, как надо ее жевать, как надо и как не надо мыслить. Да не рядовых людей, а новых духовных пастырей, мастеров пера, вроде Бездомного. Вот, этого греха ни автор романа, ни его необыкновенный герой отпустить Берлиозу не могут".
Особая безжалостность писателя к главе МАССОЛИ?ТА подчеркивается его доброжелательным отношением к Ивану Бездомному, хотя в споре с Воландом Иван еще яростнее, чем Берлиоз, отрицает и существование бога, и справедливость библейских истин. Секрет в том, что он, человек молодой, "девственный", как замечает Мастер, и лишь по молодости своей невежественный и непримиримый. Но, в отличие от Берлиоза, не безнадежный догматик. Страдания, которые выпадают ему из-за встречи с Воландом, - это страдания очищения, или то, что называют катарсисом. В клинике Стравинского и после нее он постепенно выздоравливает, от невежества и нелюбопытства. В нем появляется здоровый человеческий интерес к необыкновенному и жадность к знаниям, не огороженным никакими догмами. Он становится учеником Мастера и получает в награду от автора романа вполне счастливую судьбу. - В.Г. Боборыкин "Михаил Булгаков".
Инженер. Спасибо. Тенденция налицо. Наши интеллектуалы всегда напирают на собственный, можно сказать, врожденный гуманизм. Но если это так, мне лично не совсем понятно то нескрываемое сладострастие, с каким они разглагольствуют о смерти М.А. Берлиоза, ни на миг не сомневаясь в том, что он ее заслужил, и иначе быть не должно! Что же получается? С одного боку люди с пеной у рта неутомимо осуждают репрессии, с другого: демонстрируют дичайшую кровожадность и непонятную мстительность к человеку из своей корпорации. Причем едва ли не самому блестящему из себе подобных. И ни одному вроде бы невдомек, что сладострастничают они не об убиенном Берлиозе, а о себе любимом, о своей судьбе. О потенциальной судьбе каждого из своего круга. Что и осуждают-то они, в конечном счете, не смерть под трамваем СЕБЯ же, а оправдывают собственного убийцу!
Мачо. Браво! Гранов и Мачо - близнецы братья... Добавлю лишь: на мой взгляд, в том, как радостно и смачно интеллигенция рассуждает о смерти Берлиоза. Самое великое и самое тонко завуалированное возмездие, гениальная месть, изощреннейшая издевка и посмешка - от слова посмеюсь - мастера Булгакова. Заморенный травлей, он казнил лучшего и даровитейшего из своих нравственных антиподов для того лишь, чтоб через годы, с того света упиться тем, как новолатунское воронье, злорадно клекоча, склюет своего же собрата - своего вневременного флагмана Безыменского-Бедного-Авербаха, словом, Берлиоза. Но сегодня-то, сегодня... Да, вот же они родные, эстетствующие, говорливые, самоупивающиеся: в редакциях, в студиях, в кабинетах... Но есть одно "но". Возмущаться подставой Берлиоза, безусловно, можно, нужно и даже полезно. Но, по сути, бес-полез-но. Ибо в том-то и штука, что в ход пошла уже не логика, а эзотерика, тайная сила. Давно подмечено, в той же "Булгаковской энциклопедии", что Михаил Берлиоз в романе играет роль "мастера стула" или даже "председателя ложи" у масонов.
Чекист. Не скажу насчет масонства, - по мне, смерть Берлиоза просто жестока и больше похожа именно на шпионские проделки, причем с ритуальным, скорее, сионистским уклоном. Согласитесь, в блоке книги о современном этапе нет равного Михаилу Александровичу интеллектуала. Помешанного мастера в расчет не беру: антагонисты как-никак.
Эрудит. Отчего же не берете? Очень полезно будет как раз взять. Смотрите, что выходит: два самых умных человека книги теряют головы: один в прямом, другой - в фигуральном смысле. Но первый не теряет душу, он в нее не верит, а второй с трудом избегает княжества тьмы. К тому же, перед тем, как забрать мастера, Азазелло красноречиво стучит по своей голове.
Инженер. Да, плоско и подло. Культурная компания, как сговорившись, заранее ополчилась на бедного Берлиоза, осуждая, в общем-то, жертву. И это уже как бы общее место, бесспорное правило хорошего тона. При этом нигде не написано, что Берлиоз был лично жесток или там зол. Человек всего лишь очень начитан и рационален. За это надо убивать? Тогда давайте уничтожим всех эрудитов и рационалистов, оставив догматиков, фанатиков и мракобесов. По сути, однозначное осуждение интеллигенцией Берлиоза означает именно это. Но разве, если абстрагироваться от сказки, Берлиоз был не прав, когда не поверил, что перед ним дьявол? Я имею в виду, вот, если взять именно жизнь реальную, а не выдумку романную. Это легко по прочтении, за столом обсуждать вымысел. А кто, позвольте спросить, в жизни из вас убежден, что тот, булгаковский, Воланд есть, что встреча с ним возможна? Представьте нормального человека - атеиста, не атеиста, а хоть и попа... Себя, наконец, но нормального - на месте Берлиоза. А перед ним, перед тобой - опа - сам Сатана! Поставьте себя в жизни, не в словопрениях, на его место. Вы что, вот выйдя сейчас за порог студии, поверите встреченному вами дедушке или хотя бы самому Басилашвили, говорящему, как заправский Воланд, что это, в самом деле, Сатана? Нет, если вы не доверчивый маразматик, тащащийся по трансу. Это про героя литературной фантазии такое еще можно сказать, но про себя лично, в жизни, в повседневности?.. Зачем же все вы так строго судите логичного человека, почти себя, который элементарно растерялся, увидев Сатану, от которого в реальности не ждешь сверхчудес? Ну, максимум, гипноза. Можно еще угадывающего твои мысли принять за Кашпировского и даже Мессинга. В конце концов, поставьте на место Берлиоза любого гения. Типичный современный пример научного атеизма - нобелевский лауреат Гинзбург. Такой, возможно, растеряется, стушуется, но не поверит или, скорее, упрется еще сильнее. Однако тот, кто водил пером рассказчика - не Булгакова, а выдуманного им глумливого рассказчика - требует от нормального и энциклопедически образованного Берлиоза неадекватного, клинического, первобытного поведения. Мракобесия и раболепия! Таким образом, убивая самого умного и культурного из героев романа, Булгаков невольно стоит на стороне демонов. Этой публике легче править темной массой "святой простоты".