Аннотация: Короткий рассказ, написанный в сумеречном состоянии души, когда один товарищ попросил нацарапать что-нибудь на отфонарное название. Ну, я и нацарапал. ЭТО.
Шутка, конечно!
Если хочешь умереть от разрыва сердца,
научи своего врага остроумно шутить!
Барон Годфиг фон Лейкниц
Здравствуйте! Эти записки - моя последняя надежда поведать миру о своих чудовищных злоключениях, и, быть может, отвратить от него ужасную опасность, что нависла над ним.
Итак, в то жаркое и душное утра 2-го января я проснулся и посмотрел на метель, воющую за окном. Голова отчего-то болела, и, к тому же, моя подушка была необыкновенно влажной, мягкой и пахнущей майонезом.
Откуда-то поблизости доносился сдавленный храп. Я с трудом поднял голову, чтоб увидеть Марфу Петровну, мою, с позволения сказать, тещу, мирно дрыхнущую в обнимку с большим термосом сливовой настойки, которую ей подарила баба Пургенья перед тем как отправиться в мир иной (в гости к соседу, Афанасию Тихоновичу).
Я нетвердо встал на ноги, смахнул с лица остатки оливье и упал на спину. Как я понял - на пол. Он был твердый и паркетный, отчего по моей спине пробежали приятные мурашки. Оглядевшись, я понял, что это и вправду муравьи, которые деловито стягивали со стола остатки новогодней стряпни.
Муравьи-конвоиры с крохотными винтовками свирепо подгоняли мелких черных мурашек, чтоб те поскорей несли куски колбасы к свежеобразовавшейся дырке в полу.
Возле дырки пыхтел пылесос Марфы Петровны, на котором гордо восседал муравьиный король. Что он король я понял сразу - по гордой осанке, муховой мантии и скипетру, изящно сработанному из лапки сенокосца.
- Вперед, черви, Большой Враг может заметить нас в любое мгновенье! - гремел король. - Спешите, жалкие одноклеточные!
Я не вполне разбирался в муравьиной иерархии, но всегда предполагал, что им скорей свойственен матриархат, нежели, с позволения сказать, классическая монархия. Кажется, я только что ниспровергнул основы классической биологии!
Я снова попытался встать, но вдруг понял, что лежу, и от этого факта у меня потекли слюнки. Я понял, как себя чувствует баранина, лежа на прилавке, ибо осознал, что на меня смотрят голодными глазами два миллиона голодных муравьев.
Тогда я подпрыгнул и побежал в сторону кухни. Ворвавшись в помещение, я вежливо кивнул коню, задумчиво колдующему над туркой, источающей божественный аромат свежемолотой арабики и выпрыгнул в окно.
Летя с семнадцатого этажа я внезапно услышал гул. Сперва я подумал, что это воздух свистит у меня в ушах, но потом, оглянувшись в сторону своего окна (стремительно удаляющегося в бездонную высь), я увидел, что гудит пылесос, летящий вслед за мной.
Я ухватился за него, предполагая, что раз пылесос гудит, то он включен в розетку, а розетка, поставленная Капээсэсом Аполлитарьевичем, который еще Сталина в гробу видел, способна выдержать прямое попадание термоядерного заряда проклятых янки (не знаю, почему они проклятые, но папа Карло, наш школьный учитель физики, чьим хобби была резьба по дереву, учил меня именно так; подойдет ко мне, бывает, посмотрит грустно, и молвит: "Посмотри, Коляня, посмотри, в каком хлеве мы живем! Это все проклятые америкосы!"), а значит, если удлинитель Аполлониды Фивовны, который позаимствовала намедни у нее Марфа Петровна не окажется длинней, чем прямолинейная траектория полета с высоты в 17 этажей, есть шанс, что мы с пылесосом в обнимку повиснем над землей и я сумею пробраться на соседский балкон.
Все получилось примерно так. Ну, за исключением разве что того, что мы повисли на высоте трех сантиметров над землей - то бишь, разбитым асфальтом, засыпанным осколками от пивных бутылок.
Я расслабился и сел на особо крупный осколок, но не обратил на это особого внимания, так как увидел, что на пылесосе, слегка придавленный мной, сидит муравьиный король и громко плачет.
- А ты чего ревешь? - поинтересовался я у него.
- Да вот, - вздохнул король, - как же так. Меня свергли! И ради кого? Ради какой-то дуры! Нет, не спорю, она хорошенькая, и все такое прочее, но вот как так можно! Мы ведь были самым просвещенным муравейником в городе, с монархией, знаешь ли, а не с этой вот дрянной демократией! И я надеялся передать власть по наследству старшему из семи миллионов своих сыновей.
- Как я тебя понимаю, - покачал я головой, - вот и я хотел передать по наследству свой примус, а Марфа Петровна давеча его погнула и теперь вот и не знаю, что делать!
- Нет в жизни счастья! - вздохнул король муравьев (в отставке).
- Это точно, - кивнул я, выдергивая напомнивший о себе осколок.
- И как же мой план по захвату вселенной? - обреченно покачал головой король. - Теперь эта красотка на него забьет, и я не смогу властвовать в вечности!
- Но ты и так бы не смог! - удивился я. - Муравьи ведь недолго живут!
- Да что ты понимаешь, - огрызнулся король. - Я вошел бы в историю, как величайший борец за права слабого пола!
- Нууууу... - протянул я.
- Вот тебе и ну, - назидательно сказал король.
В этот самый момент из подъезда вышел конь с туркой и парой чашек.
- Кофейку не желаете? - вопросил он.
- Да, можно! - в один голос согласились мы с королем.
Конь разлил кофе по чашкам, и мы принялись потягивать благородный напиток.
- За что базар ведем? - интеллигентно осведомился щедрый кофевар.
- Да так... Думаем, как бы не уничтожить вселенную ненароком, - ответил король.
- Шутка, конечно! - добавил я, чтоб не смущать коня.
- Ну почему шутка?! - возмутился король.
- Да, почему? - удивился конь.
- И правда, почему? - удивился я.
И мы приступили к разработке...