ВСТРЕЧА И РАЗГОВОР
- Не верю я, - говорил Станиславский,
-Не верю я, - повторяешь и ты,
А все же забудь про "Не верю!",
И стих мой правдивый прочти:
Опять, как прежде, снова на мели,
Привычно, все же дело молодое,
Однако нет, совсем иное -
Сейчас - затменье Солнца и Земли.
Такого раньше не было со мною:
Стою в тумане, галстук теребя,
Похоже, смерть кивнула мне главою,
Смерть - мир за вычетом тебя.
Так иль не так, не очень понимаю -
И гильотину заедает в наши дни,
Но голову не очень ощущаю -
Вдруг голос раздается: "Ты кивни!"
Кивать боюсь, на голос откликаюсь:
- Кто ты? Куда же я попал?
Мысль тормозит, ужасно заикаюсь.
- Ты ж видел в прошлой жизни все,
Неужто, не узнал?
Я, Святой Петр, тебя же, смерд беспутный,
Сегодня допустили на Порог,
Сейчас ты отвечать нам будешь откровенно,
А спрашивать же будет лично Бог.
Но учти, что у нас очень строго:
Только честных, мы пускаем на Порог,
Так как, очень много ваших верит в Бога,
Но отнюдь не очень многим верит Бог.
И после этих слов, Петр - вечный страж небесный,
Гремит кольцом у Райских же ворот,
И я, с лицом покаянным и честным,
Вхожу, перекрестясь, в сияющий чертог.
Стою у райской я стены,
И после долгой тишины
Раздался глас: "Что делал ты?
Что в бренной жизни совершил?
Чему посвящены мечты?"
- Я врач. Здоровый люд мне мил,
Всегда, пока хватало сил, людей лечил.
- Ты глуп! Всегда ты заблуждался,
Когда с болезнями сражался!
Лишь мы болезни за грехи даем,
И мы ж обратно их берем,
Коль понял это сам больной -
Иначе труп. Ты глуп!
Еще чем занимался ты?
Куда ты направлял стопы?
Я честно отвечал, не лгал:
- О Боже, книги я писал.
Про жизнь людей, про чувств накал,
Писал стихи и прозу я.
Читали люди и друзья,
Ловил я трепетную нить,
Чтоб души их разбередить.
- Опять я слышу ересь тут!
Как ты феноменально глуп!
Ничтожна низка мысль твоя -
Порыв души - моя стезя.
Я души людям раздаю,
И цвет души я им даю,
А вы, псевдотворцы, просящие "О, Боги!"
Еще два-три стиха и вам конец -
Сгниете вы, как падаль у дороги.
На что еще по жизни бренной
Ты потратил много сил?
Мы уже ведь разобрались,
Что не творил ты и не лечил.
Отвечай, но, сперва думай,
Только думай побыстрей.
- Господи, всего помимо
Я родил двух дочерей.
- Да твой мозг устроен скудно -
Мыслей не река, а нить -
Жене твоей, а не тебе ведь
Мы позволили родить.
Кому, когда и с какой целью,
В день жаркий иль среди зимы,
Родить девчонку иль мальчишку -
Всегда решаем только мы.
Да, мненье о тебе сложилось,
Но коль в тебе огонь не гас,
Опять вопрос я повторяю,
Но это знай в последний раз.
За что страдал ты в своей жизни,
И труд, какой был больше мил?
И тут меня как озарило -
- Ты знаешь, Боже, я любил!
Любил, как утром всходит солнце,
Постылой ночи сняв оков,
Ежей, перепелов и белок,
И майских маленьких жуков.
Полет любил и свист я ветра,
Светил далеких хоровод,
Любил игру теней и света,
Покрытый дымкой небосвод.
Любил полет своего творенья,
Мыслей игру, родивших стих,
Женщин красивых, загорелых,
Тяжелых, немощных больных.
Свою жену любил я свято,
И дочерей родных моих,
Я почитал, любил, лелеял,
Дряхлых родителей своих.
И я любил всех бескорыстно,
Хоть Ты унизил мою мысль,
И, в целом, я любил всемерно
Тобой же, данную нам жизнь.
После отчаянного монолога
Испуган, вздыблен разум мой.
Господь же просто улыбнулся;
- Коль так, дружок, то Я с тобой!
Ведь над одним лишь я не властен -
Одно лишь чувство вновь и вновь
От человека лишь зависит -
И это чувство - есть любовь!
И после слов твоих последних -
Я их не слышу в наши дни -
Опять ты в свою жизнь иди -
Страдай, твори и наслаждайся,
Рожай, лечи и продвигайся,
А, главное, не опасайся -
И в ней по-прежнему - ЛЮБИ!