Аннотация: Четверта эпоха. У Арагорна как мы знаем от дедушки Толкиена есть несколько дочерей и сын. О старшей его дочери я буду повествовать здесь...
Глава первая.
Кровавая заря разгоралась над землей, она освещала поле, реку, безымянный лес на другой стороне. Многочисленные доспехи отражали сияние утреннего солнца, умножая его сто крат. Люди, гномы, эльфы, все смешались в этот день на огромном пространстве Харадских земель. В этот судьбоносный день все свободные народы должны были стать свидетелями последнего сражения, которое вернет Гондор в его прежние, древние границы. Сегодняшний день должен был ознаменовать окончание войны за гондорские земли, ознаменовать победой, громкой победой.
Армии пришедшие под знамена Гондора были достаточно многочисленны, чтобы решить этот вопрос быстро, их было втрое больше, чем харадских отрядов, что остались, после многолетний войны. Государь Элесар предлагал мир Хараду, но владыки этой страны были гордые люди, не умевшие и не хотевшие признавать поражение. Они устраивали набеги и жгли деревни на границах. Правитель Гондора не мог больше терпеть столь дерзкого поведения соседей, а припомнив и то, что они были союзниками Саурона в годы войны Кольца, он собрал войско и повел его в бой. К нему не замедлили присоединиться союзники Гондора, поэтому кроме стягов с белым деревом реяли еще и стяги Дол-Амрота, Ристании, Итилии, Агларонда и Чернолесья.
В то время, как конница занимала позиции у реки, эльфы отходили к лесу, под прикрытие деревьев, гномы разворачивали хирд за пешими воинами Гондора, в стороне от намеченного поля боя съехалось двое всадников. Их лошади были оседланы на эльфийский манер. Высокий светловолосый всадник с золоченым луком был Линдиром, сыном Леголаса, он прибыл сюда руководить эльфами Итильских земель, в то время, как его отец возглавил отряд эльфов Чернолесья. Черноволосая девушка на белоснежном жеребце была Эдвин, дочь государя Элесара Телконтара. Она прибыла вместе с отцом, как старшая его дочь и как будущая правительница Гондора.
--
Приветствую тебя Линдир, значит ты тоже здесь ?
--
Не по своей воле, ты же знаешь, если бы отец не попросил меня, я бы предпочел остаться в Итилии.
--
Дело только в его просьбе ?
--
Конечно. Мне не интересно наблюдать бойню. Гондор все равно победит, так зачем устраивать из этого представление ? Не понимаю людей, - принц отвернулся и устремил свой взгляд к горизонту.
--
Ты не хочешь нас понимать...
--
Нас ? Эдвин, что ты говоришь ? - Линдир резко повернулся и заглянул в самые глаза девушки. - Ты одна из нолдор, и ты это знаешь.
--
Лишь на половину, если ты не забыл. И я могу отказаться от бессмертия, приняв дар смерти.
--
Зачем ? Многие твои предки были смертными, но почитались среди эльфов, ты же можешь добиться большего чем они, ты одарена вечностью.
--
Одарена ? Нет, это не дар, это проклятье. Илфрин наирелма наува и наува, Илфрин наирелма ар уллуме нукувалме, Наува и наува мелме норен сина наирелма. Я не хочу быть нолдор, я не хочу, чтобы жизнь мне прискучила, уж лучше я приму смерть насытившись жизнью.
Линдир задумчиво посмотрел на свою собеседницу, он знал ее с самого детства, но как часто ему приходилось смотреть на нее так! Что она говорит? Ему было проще понять человека, нежили ее. Она не была ни эльфом, ни человеком, наверное ей тоже было трудно разобраться в себе, но ему приходилось еще труднее. Она была еще очень юна и на многое смотрела иначе, чем все остальные. "Странно, - думал он, - мы ведь росли вместе, она большую часть своей жизни провела среди Эльдар, но она так похожа на людей! Она права, я не хочу понимать это, это чуждо мне, но все же она права...".
Грянули первые трубы, Линдир отправился к своему отряду, не успев сказать что-то еще, что-то важное как ему казалось, но сейчас это уже не имело значения. Впереди бой, а это значит, что нужно забыть обо всем остальном, так учил его отец.
Эдвин осталась в одиночестве. Она пристально смотрела на противоположный берег, там появились первые отряды неприятеля. Все войска, кроме пехоты и хирда зашевелились. Эльфы и люди готовились к атаке. На мгновение над полем задержалась звенящая тишина, а потом раздался громовой крик, кого-то из командиров: "Тангадо хэйд! Лейзо и пхилин!". Тишина мгновенно развеялась гулом летящих стрел, каждая из которых нашла свою лазейку в доспехах противника. Началось сражение. Харадимцы кинулись через реку прямо на копья ристанийцев. Повсюду слышались предсмертные крики и всплески от падающих в реку тел. Битва приближалась к лесу, из которого уже летели первые стрелы. Отчетливее стали слышны крики, стоны, лязг железа, свист стрел, казалось, застыл в ушах, мир сократился до размеров поля, на котором происходила кровавая схватка. Две титанические силы сошлись в поединке, и уже ничто не могло их остановить.
Перед глазами Эдвин вдруг открылась река. На ее берегу происходила жестокая схватка. Она пригляделась, ее зрение позволяло рассмотреть мельчайшие детали битвы. Она увидела харадского воина. Воин, меч сжимая, защищался щитом, он был ей враг, но она его не ненавидела, наоборот, жалость закралась к ней в сердце. Что он сделал Гондору? Почему он должен умереть сегодня, ведь он еще так молод? Он силен и долго еще продержится, но в бою он все равно обречен на поражение, потому что его войско убывает на глазах. Он почти один остался, бой неравный все ведя, прикрывает труп героя, прикрывает своего отца, он стоял с ним рядом еще пять минут назад, но стрела нашла брешь в его доспехах... Вот и справа на него нажимают, щит разрублен пополам, меч сломался, воин пал. К нему поспешно подбежал его наверно друг, а может брат, он увидел труп. Ненависть перекосила его лицо, и схватив огромный меч он стал рубить всех ему попадающихся людей, без разбора, он был ослеплен ненавистью и горем.
Долго сеча продолжалась, многих он сумел убить, но несколько гондорских воинов окружили его, заставив отдалиться от своих. Когда он остался один, он был весь покрыт ранами, он упал среди сражения, омыв кровью меч врага, обессиленный повалился, и река его взяла. Сражение продолжалось еще долго; воины Гондора все шли и шли вперед, их вел приказ и они не могли его нарушить.
Между тем к реке устремились конники, распевая древний клич на своем языке. Впереди всех несся Эльфвин, сын Эомара конунга ристанийского. Его копье сверкало в лучах утреннего светила, он несся быстрее ветра, подобно выпущенной стреле. А звуки ристанийской песни становились все громче и разливались по полю, как гигантская волна, сражая врагов и поддерживая союзников. Эдвин плохо знала язык Рохана, но кое-что она разобрала:
Из ножен меч! Звени, стрела !
Лети, мой конь, бескрайним полем !
А если будет доля зла,
Ах, если будет доля зла, -
Я душу к телу не неволю !
В сражениях жизнь моя прошла,
Но сам я выбрал эту долю.
Я выбрал ратные дела,
И коли смерть легла, -
Я душу к телу не неволю !
Мне страх не омрачит чела,
Когда я кровь на поле пролью.
Ну что ж, такие, брат, дела -
Травою память поросла.
Я душу к телу не неволю...
Конники вклинились во вражеские ряды и с легкостью отбросили их назад. Ристанийцы быстро окружали врага с тыла, а гондорцы напирали спереди. Еще солнце не поднялось в зенит, а гондорцы и ристанийцы начали теснить противников. Харадцы знали, что отступать им некуда, объединенные силы Гондора, Рохана, Итилии, Лихолесья и Агларонда были чересчур велики. Они сомкнули ряды и приготовились принять смерть в бою, ибо презирали трусов и даже не помышляли о бегстве.
И тут пришло время хирда. Он медленно растянулся по полю и собрался у реки плотными рядами, сияющими в солнечных лучах. Гномы стали продвигаться вперед на вражеские ряды. Они шли всеуничтожающей лавиной, не давая ни кому ускользнуть. Войско Харада предприняло тщетную попытку вырваться из смертельного кольца и сделало последний залп. Но ряды воинов Агларонда не пошатнулись ни под ливнем стрел, ни под волной копий, зато каждый их удар уносил жизни противника. Войско Харада таяло прямо на глазах, обессиленные люди уже не пытались проводить контратаки, они лишь только оборонялись, пытаясь продать подороже свою жизнь.
Эдвин заворожено наблюдала за ходом сражения, как вдруг почувствовала, что ее конь заволновался. Он сдвинулся с места, Эдвин оторвала взгляд от развернувшейся на реке битвы и попыталась успокоить Злотогрива, но он не унимался. Конь переступал и обеспокоено фыркал, вдруг он встал на дыбы и понесся с холма вниз - в самую гущу сражения. Через мгновение Эдвин не своем взбесившемся коне оказалась в центре кипевшей битвы. Она попыталась развернуть коня, но Злотогрив ее не послушался. Он все несся вперед с раздутыми от возбуждения ноздрями. Эдвин оглянулась, кругом было полно людей, но никого она не знала, она узнавала гондорских и роханских воинов по доспеху, но они, казалось ее и вовсе не видели.
Внезапно она почувствовала, что сзади к ней приближается всадник. Она обернулась, это был Эльфивин. Он смерил ее удивленным взглядом, и Эдвин ответила не дожидаясь вопроса: "Мой конь сума сошел, сделай что-нибудь !"
--
Что же я могу сделать? - воин немного опешил, не каждый же день увидишь посреди поля боя симпатичную девушку на не послушном коне.
--
Не знаю, не могу же я здесь торчать, совсем беззащитная !
--
Ну так возьми оружие и защищайся...
--
Где ты у меня видишь оружие?!
--
Так тебе нужно оружие ? - удивился он, - да пожалуйста. - Он ловко наклонился, подхватил копье и подал его Эдвин, галантно улыбаясь, что явно по мнению Эдвин было не ко времени и не к месту.
--
Спасибо, - только и смогла она сказать ему вслед.
Она естественно ждала от Эльфивина не этого (зачем ей сейчас копье, если она его первый раз в руки взяла?), но все было лучше чем оставаться посреди бранного поля безоружной. Не успев еще ничего толком сообразить, Эдвин увидела мчащегося на нее воина в незнакомом для нее доспехе. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что это враг. Всадник уже держал наготове копье, а у Эдвин не было даже щита. Первое, что пришло ей в голову она сразу же воплотила в жизнь, так как времени на размышления у нее с каждой секундой становилось все меньше и меньше.
Эдвин опустила копье и погнала наконец таки успокоившегося коня на встречу противнику. В глаза светило солнце, и Эдвин невольно зажмурилась. Не успела она закрыть глаза, как почувствовала сильный удар, как будто наткнулась на что-то. Глаза у нее распахнулись сами сабой, она увидела, что ее копье вонзилось прямо в грудь несшемуся на нее всаднику. Он медленно упал, прижимая руку к окровавленной груди и сдавленно застонав замер. Не вольно Эдвин подумалось, как все-таки хорошо, что упал он, а не она.
Прошло, казалось всего несколько мгновений, а Эдвин сразила еще одного харадримского воина. На этот раз пешего, она ударила его сзади в тот момент, когда он собирался убить раненого гондорца. Лицо спасенного показалось Эдвин знакомым, наверно она видела его раньше в Минас-Тирите, но она не могла и не хотела задумываться над этим. Упоение битвы захватило ее, она понеслась на своем скакуне по полю и разила своим смертоносным копьем еще и еще. Ей даже на секунду не приходила в голову мысль о том, как сильно она рискует. Это продолжалось до тех пор, пока Златогрив не поднес ее к отряду гондорцев, добивающих остатки харадимской пехоты. Неподалеку от них сражались лесные эльфы. Конь мгновенно домчал Эдвин к ним. Тут ей пришлось попридержать его, потому что она узнала в высоком статном воине на вороном коне своего отца, Арагорна. Он бился среди тех, кто защищал отряд с тыла от немногочисленной группы отчаянных воинов, которым удалось вырваться из оцепления. Под ударами его меча враги падали один за другим. Никто не смел подойти и бросить вызов великому королю.
Эдвин смотрела на него как зачарованная, пока Арагорн не поднял взгляд и не увидел ее саму. Ее дорожная одежда была забрызгана кровью, а местами даже порвана. В руке она держала окровавленное копье. И вся эта картина дополнялась тем, что ее костюм не содержал ни намека на какую-нибудь защиту, так как предполагалась, что она будет далеко от битвы. Но Эдвин любила преподносить сюрпризы, однако на этот раз ее "сюрприз" оказался чересчур даже для нее самой.
Арагорн сдвинул коня и заставил его приблизиться к дочери. Эдвин изо всех сил пыталась выглядеть хладнокровной. Разговор был коротким:
--
Какого Моргота, ты здесь делаешь ?! Ты что совсем ничего не понимаешь?! Ты же могла погибнуть! - лицо Арагорна было как никогда суровым, он был не просто зол, он был в бешенстве !
--
Я... я не хотела... - пыталась оправдываться Эдвин, но язык ее не слушался, к горлу подкатил ком.
--
Поговорим позже - сурово произнес Элесар, - а сейчас немедленно уходи в свою палатку, и чтобы и духу твоего здесь не было !
Арагорн отправил с Эдвин пятерых воинов из своего отряда, чтобы они доставили ее в целости и сохранности подальше от места битвы. Сам же он двинул свой отряд прикрывать их отступление. Он повел людей прямо в сердце харадской армии, совершая опаснейшую атаку и отвлекая тем самым на себя большую часть сил неприятеля. Этой атакой он выиграл достаточно времени, для того, чтобы его дочь в сопровождении пятерых ратников сумела пересечь поле и оказаться за холмами, от которых и до лагеря было недалеко.
После того, как Эдвин покинула поле сражения, оно длилось еще довольно долго, почти до самого заката. Загнанных в угол харадримцев оказалось не так то просто одолеть, они приняли с честью последний бой и умерли в битве, так и не побежав и не приняв предложения сдаться. И если бы Эдвин оставалась на своем холме, то она бы увидела, как пал последний стяг харадского войска, и как водрузилось на том берегу знамя Гондора - белое древо на черном, с семью звездами Элендиля. Увидела бы как ристанийцы сложили курган для павших воинов и как над полем разлилась скорбная, как лес в пору поздней осени, погребальная песнь. На том кургане, густо заросшим травой и незабудками, и поныне можно увидеть камень, где эльфийскими рунами выбита надпись: "Здесь от дома вдали лежат храбрецы, что пали в битве за Гондор с извечным южным врагом. Пусть память о них нетленной будет во веки и слава, и доблесть их не позабудется нами".
Солнце медленно закатилось за горизонт, раскрасив небо во все тона розового. По небу плыли нежно розовые облака-барашки и превращались в огромные корабли. От реки к гондорскому лагерю устремились воины. Они шли бодро и весьма скоро несмотря на усталость. Впереди всех на вороном жеребце ехал властитель Гондора Элесар Телконтар. Следом вперемешку без всякого строя ехали гондорцы и роханцы, чуть в стороне двигался, уже совмещенный, отряд лихолеских и итильских эльфов. Замыкали "строй" гномы. Они были единственные кто шел в строгом строевом порядке. Вскоре войско достигло лагеря и стало располагаться на ночлег.
Лагерь ожил. Как по волшебству то тут, то там стали подниматься все новые и новые шатры. Возле костра столпились голодные и усталые воины. Откуда-то появилось несколько бочонков с крепким гондорским вином. Все громче и оживленнее становился гомон доносившейся из лагеря победителей, которые по-видимому собирались праздновать свою победу всю ночь на пролет.
Наверное только Эдвин не разделяла всеобщего веселья. Сердце было не спокойно от предстоящего разговора. Она сидела понурившись под огромным деревом, рядом с которым была разбита ее палатка. Уже смеркалось, а она все не шла к костру в центре лагеря. Душа ее рвалась на части, хотелось исчезнуть. Перед ее глазами мерещилась кровь, виделись трупы убитых ею врагов, было противно. Она взглянула на свою одежду, и увидела вместо новенького костюма и темно-синего плаща ободранную одежду, в чужой крови, ту самую, что была на ней утром. Эдвин вспомнились слова Линдира, перед глазами встало его лицо, ей было мучительно стыдно. Линдир пошел воевать сегодня, потому что должен был, потому что обещал. А она ? Ей же было ясно сказано, не соваться дальше холма. Зачем же она полезла убивать ? "Это все конь" - думалось ей в тот момент - "Это все из-за него !".
На землю опустилась ночь, рядом с робко светящей луной, начали разгораться звезды. Где-то ухнул филин, подул прохладный ветерок с севера, тени начали заполнять лагерь, превращая кусты и деревья в невиданных существ. Звуки становились все тише и приглушеннее, кажется многих все-таки одолела усталость и они легли спать, а те что еще не спали стали говорить заметно тише, чтобы не будить товарищей. Эдвин все еще сидела под своим деревом, закутавшись в плащ. Она наблюдала за лагерем, похожим сейчас на муравейник: все куда-то спешили, менялись часовые, эльфы сооружали себе делони на деревьях, явно по примеру лориенских, которых было здесь около десятка. Вдруг Эдвин расслышала легкий шорох, она обернулось. Из сгустившейся под деревьями тени вышел высокий воин, в кольчуге и надетом по верх плаще. Капюшон плаща закрывал его лицо. Он был еще далеко, но тоже уже завидел Эдвин и ускорил шаг. Он направлялся к ней.
Еще сотня шагов и Эдвин узнала его. Это был ее отец. Настроение резко упало, она вспомнила его слова на поле, ничего хорошего они явно не сулили. Эдвин встала и внезапно услышала перестук копыт, к ним приближался всадник из лагеря. Эдвин пригляделась, нет лицо разобрать невозможно, слишком темно. Все что смогла безошибочно определить Эдвин было то, что это был скорее всего еще молодой человек, лет двадцати пяти, но не больше.
Всадник направил коня в сторону Арагорна. За считанные мгновения он преодолел расстояние разделяющее их и спешился. Арагорн остановился и повернулся к собеседнику, тот поклонился, и зазвучала роханская речь. Собеседники говорили чуть слышно, и до слуха Эдвин доносились лишь отдельные слова, значения которых она не знала.
Вскоре Арагорн начал говорить громче и уже по гондорски. Его голос отдавал металлическими нотками. Эдвин подобралась ближе, растворившись в соседних кустах. Теперь она видела лицо всадника, это был Эльфивин. Судя по его лицу, он чем-то разгневал государя Элесара. Эдвин прислушалась, и до ее ушей донесся конец их диалога.
--
О чем ты только думал ? - в который раз повторял Арагорн, - она же никогда оружие в руках не держала, а ты всучил ей копье !
--
Я виноват, - обречено повторял юноша, пряча глаза. - Но я готов поклясться вам в том, что подобное больше никогда не повторится.
--
Я не сомневаюсь в этом Эльфивин, - уже мягче произнес Арагорн, - потому что ты научишь ее обращаться с оружием, и Эдвин больше никогда не будет в опасности, даже если окажется на поле боя.
--
Что ?
--
Да, - повторил Арагорн, - считай это своим наказаньем, и впредь не подвергай мою дочь не нужной опасности.
Глава N 2.
Этот день для Эдвин начинался рано. Солнце поднималось из-за заснеженных гор, виднеющихся на горизонте, и окрашивало их белеющие вершины в нежно-розовые тона. Эдвин стояла и любовалась на рассвет. Она находилась на небольшой площадке в горах, что не далеко от Горнбурга. Уже около недели она провела в этом уединенном месте с Эльфвином. Он обучал ее владением мечом, и Эдвин была прилежной ученицей. Она все очень быстро схватывала и у нее уже были успехи, хотя ей еще предстояло долго учиться и оттачивать мастерство.
Эдвин всегда билась с особой страстью, вкладывая всю силу в каждый удар. Это было ее главным недостатком, уже после пяти минут боя она уставала и вся ее сила куда-то пропадала, она проигрывала...
Эльфвин никак не мог добиться от нее того, что бы она равномерно расходовала силы, страсть Эдвин была не обузданной. Но все же ей надоедало проигрывать и со временем она стала орудовать мечом более холодно и рассудительно. Во время боя Эдвин становилась с мечом единым целым и разила без промаха.
Шли дни. С каждым из них мастерство Эдвин становилось все лучше. Дружба ее с Эльфвином укреплялась. Они проводили все дни напролет вместе. Вставали с рассветом и шли тренироваться, потом завтракали и уходили кататься на лошадях. Возвращались они под вечер с небольшой добычей: подстреленной птицей или зайцем. Охотилась в основном Эдвин, так как эльфы непревзойденные лучники чуть ли не с рождения.
В один такой обычный день, поздно вечером, возвращаясь с охоты вместе с Эльфвином и приличной добычей (кабаном) Эдвин заметила не далеко от их жилища следы. Одни следы были от тяжелых сапог, а другие от конских подков. Подкова была не роханская, а скорее гондорская или эльфийская, потому что на ней был выделан искусный рисунок. В одном Эдвин была уверена точно: ковали эти подковы гномы, никто не сумел бы выковать такие более искусно.
--
Здесь кто-то был, - сказала Эдвин полу различимым шепотом.
--
Кто ?
--
Не знаю, наверно кто-то из Гондора или Лихолесья.
Переглянувшись Эдвин и Эльфивин спешились и как можно тише (шумел в основном Эльфивин, так как Эдвин ходила бесшумно) пробрались к дому.
Там никого не было. Тогда Эдвин приблизилась к выходу и внимательнее осмотрела следы. Они принадлежали высокому человеку, так как шаги были широкие. На песке возле двери пара следов отпечаталась наиболее хорошо. Должно быть здесь их гость стоял и осматривался. Потом он зашёл в дом, затем вышел и прошел к лесу на склоне, ведя за собой лошадь. Дальше следы исчезали, лишь в некоторых местах была чуть примята трава. Должно быть здесь человек сел на коня или начал намерено прятать следы. Хотя с чего бы ? Хозяева все равно видели, что у них кто-то был.
Так думала Эдвин пока пробиралась шаг за шагом по следам незнакомца. "Ага ! Вот и он ошибся !", - радостно воскликнула Эдвин. Возле утоптанной тропки была сломана молодая веточка у самой земли. Возможно незнакомец даже и не заметил этого. Веточка была сломана недавно, и Эдвин ощутила всю боль молодого деревца.
--
Эльфвин, - тихо позвала Эдвин, - иди сюда.
Он, искренне стараясь не шуметь, подошел.
--
Посмотри сюда, - чуть слышно прошептала Эдвин.
--
Видишь ?
--
Что ? - он нагнулся, как и Эдвин, почти к самой земле.
На земле был четкий отпечаток конского копыта, а на подкове проступала руна "А".
--
Что ? - еще раз переспросил Эльфивин.
--
На подкове этого коня руна "А", значит Арагорн. Теперь понятно ? Пока нас не было он приезжал, нас не оказалось на месте и он поехал нас искать, потому что нас долго не было. Он должно быть увидел наши следы, уводящие в лес и пошел следом. Когда он вышел на нашу тропинку, то сел на коня, поэтому и остался глубокий отпечаток. Потом он погнал коня рысью, следов то мы не скрывали.
--
Значит он долго прокружит по лесу, мы же пол дня за этим кабаном гонялись.
--
Знаешь, давай так: я найду его, он ведь недавно поехал по дороге, значит его еще можно догнать, а ты разведи пока костер, будет неплохо если мы угостим его. Идет ?
--
Ладно, но возвращайтесь скорее, - Эльфивин очень неохотно отпускал Эдвин, он помнил, что говорил ему Арагорн и не хотел, что бы этот разговор когда-нибудь повторился.
--
Хорошо, - Эдвин кивнула.
Прошло немного времени и Эдвин довольно быстро пошла по следам, размышляя вслух:
"Так здесь мы сделали большой крюк, думаю можно срезать, Арагорн наверняка никуда не сворачивал и шел ровно по следам". Эдвин исчезла в кустах. Она легко, но быстро побежала через лес. Бесшумная и быстрая она мелькала между деревьями точно тень. Впереди, сквозь листву, она увидела всадника. "Наконец-то !",- подумала она.
Эдвин пробежала чуть вперед, за поворот скрытый деревьями. "Здесь я его дождусь", - решила она.
Арагорн немного задержался на дороге, здесь следов почти не было видно, но вскоре он появился. Эдвин встретила его звонким и переливистым окриком - " На-ведиа ! Им хир залион".
--
А вот я наконец-то нашел тебя ! Где вы были ?
--
На охоте, мы поймали здоровенного кабана и скоро он зажаренный предстанет на столе.
--
Тогда ладно, - Арагорн улыбнулся, - поспешим к столу ?
--
Конечно, - Эдвин весело и переливисто рассмеялась и они пошли по дороге по направлению к домику в горах.
Дорога была наезженной, но узкой. По ней вообще редко кто ездил, только в крайних случаях. Эдвин и Арагорн шли рядом и разговаривали. Струилась быстрая и мелодичная, словно горный ручей или весенняя река, эльфийская речь. Говорили обо всем на свете, уже почти два месяца Эдвин не видела Арагорна.
--
Как хорошо, что ты приехал, - сказала наконец она, - я ужасно соскучилась !
--
Я тоже очень соскучился по тебе и признаться мне стоило большого труда бросить все на целых три дня. Будем надеется ничего серьезного не случиться, - Арагорн улыбнулся уголками своих губ так, как умел улыбаться лишь он. Глаза его сияли подобно солнцу, а лицо лучилось каким-то необыкновенно спокойным сияниям. Казалось он небывало помолодел, - я рад, что мы наконец-то можем поговорить.
--
Я тоже этому рада, - "он приехал не просто так",- пронеслось в голове у Эдвин,- "Что-то произошло, я это чувствую".
--
Эдвин, знаешь я должен тебе что-то сказать...- он замешкался, вероятно Эдвин была права и что-то действительно случилось пока она отсутствовала.
--
Пока тебя не было кое-что произошло, - продолжал Арагорн, - у тебя Эдвин родился брат.
--
Что ?- Эдвин не верила своим ушам, "как такое могло случиться !? Это же катастрофа!" - думала она, делая счастливое лицо.
Вообще-то Эдвин можно понять, будучи старшим ребенком в семье притом, что у нее нет братьев она была единственной и законной наследницей престола. Теперь же, когда у нее родился брат, он становился наследником. Единственно возможным способом вернуть трон для Эдвин было вступление в брак до принятия ее братом царства. Ситуация существенно осложнилась тем, что Эдвин была свято убежденна в том, что брака без любви быть не может и поскольку настоящей любви еще не испытывала, то замуж она не собиралась. "Эти путаные гондорские законы!", - думала она, - "Они во всем виновны! Кто их только составлял?".
Эдвин ни сколько не винила Арагорна или Арвен, она могла их понять, но сам факт того, что она больше не наследница престола угнетал ее. К тому же она до сих пор помнила предсказанье, которое произнесла однажды *** - последняя из тех перворожденных в Среднеземелье, которые видели свет древ Валинора. Оно звучало так: "Ты во тьме ночи родилась, тебе судьба иная. Из тени выйдешь ты в тот час, когда постигнешь горе, в час роковой с мечом в руках ты заслонишь дом отчий, и сгинет враг с востока темный. Перед тобой падут вершины гор, расступятся моря, исчезнут все преграды с твоего высокого пути, не помешают им не смерть и не года...", - ну и все в этом духе. Всю свою жизнь грезила этим предсказаньем, а теперь ей уже не быть правительницей, на поле брани ей также уже не попасть, значит предсказанье не сбудется, так как темного врага она победить не сможет, а значит... Нет об этом Эдвин и думать не хотела!
Но все эти мысли были о будущем, а сейчас предстояло решить, что же сказать Арагорну. Он все еще стоял перед ней и ждал, пока она соберется с мыслями. Для начала Эдвин попыталась сделать счастливое лицо (и надо сказать весьма удачно и главное натурально), потом пролепетала что-то вроде "я очень счастлива... это ТАК неожиданно...". Арагорн видно поняв растерянность и сомнения дочери начал говорить сам.
--
Мы с Арвен подумали, что ты должна узнать эту новость первая... Твои сестры гостят у Леголаса в Итилии и еще ничего не знают... Если хочешь, поехали со мной и посмотришь на своего брата...
--
Конечно, конечно... Я очень хочу его увидеть! - фальшиво радостным голосом воскликнула Эдвин.
--
Ну тогда в путь на рассвете ! А сейчас поторопимся к ужину ! - Арагорн примиряющее улыбнулся, и беспокойства Эдвин умерли на один вечер.
Спать легли рано, на завтра предстояла большая дорога. Арагорн торопился и по его наставлению решено было подняться чуть свет и сразу трогаться в путь.
Чуть заалело на востоке, а Арагон уже поднял Эдвин была и она еще сонная седлала своего Злотогрива. С рассветом двинулись. Кони мчались по узкой горной тропе, Эльфвин указывал кротчайший путь. Вскоре дорога заворачивала в лес и Эдвин предстояло прощаться с Эльфвином. Он направлялся к своему отцу в Эдорас, а Эдвин с Арагорном устремлялись прямиком к Гондору. Лесная дорога была трудной, по ней лишь изредка роханские пастухи гоняли скот, дорога была не наезжена и заросла кустарником. Но несмотря ни на что, кони неслись скоро и резво, словно подгоняемые невидимыми преследователями.
Спустя два дня Элесар со своей дочерью добрался до Гондора. Они прибыли в белый город в час заката. Небо над Гондором пылало всеми оттенками розового, стены, обычно белые, сейчас были чуть оранжевыми, залитыми теплыми солнечными лучами. Зелень, нынче в изобилии имевшаяся вокруг города, была темно-золотой. Но краше всего была белая башня, сияющая издалека своей сказочной белизной. Вечер был просто волшебный!
Арагорн и Эдвин довольно быстро миновали все семь уровней города (стражники не приставали с обычными вопросами к королю, и так было понятно кто он и откуда) и добрались до цитадели, где им пришлось расстаться с лошадьми. У ворот стояла стража в черно-серебряном, поприветствовав своего государя, она пропустила их внутрь.
Весть о прибытии короля разнеслась быстрее ветра и не успели Арагорн с Эдвин пройти даже один коридор, как перед ними возник один из советников. Он сообщил, что собралось уже много людей, которые хотят попасть на прием к государю, а еще спросил о том, когда сообщить народу о рождении наследника. На град посыпавшихся вопросов Арагорн лишь сказал, что разберется со всем завтра, а сейчас он просто хочет отдохнуть, и добавил, что о наследнике можно объявить утром. Перед тем, как распрощаться с назойливым советником, он справился о том, где находиться его жена - княгиня Арвен Вечерняя звезда. Советник задумавшись и замолчав ненадолго, ответил, что она была в саду с младенцем и просила передать государю, что она заждалась его и хочет видеть. Арагорн улыбнулся уголками губ и, поблагодарив советника, поспешил вместе с Эдвин в тенистый сад, разбитый не так давно эльфами Зеленолесья и Итилии.
Когда Арагорн и Эдвин пришли в сад, Арвен все еще была там. Она тихо пела уснувшему у нее на руках ребенку. Песня тихая и мелодичная струилась подобно лесному роднику по мягкой весенней траве. Младенец был такой маленький и беззащитный, что Эдвин даже постыдилась своих мыслей о нем. Ну как такое невинное создание может умышлять что-то против нее!
Эдвин тихонько стояла в тени огромного дуба и смотрела, как Арагорн подходит к озаренной звездным сиянием Арвен. Она обернулась и ее густые черные волосы колыхнулись, словно от легкого морского ветерка.
--
Май гованнен, Элесар ! Я ждала тебя. Пока тебя не было я дала имя нашему малышу. Его будут звать Элдарионом. Что ты думаешь? - обратилась она к Арагорну.
--
Это прекрасное имя! Моя Ундомиэль, я люблю тебя, - он обнял ее и нежно поцеловал.
Следующий день для владык белокаменного града начался раньше обычного, но дела не ждали. Солнце еще только просыпалось, а Арагорн и владычица Арвен уже восседали на троне и принимали людей, пришедших с просьбами и поздравлениями.
Эдвин следила за всем происходящим из небольшой комнатки, вход в которую находился в тронном зале. Она держала на руках ребенка и удивлялась тому, какой он маленький, какой хорошенький, как удивлялась всякий раз беря на руки младенца.
Прошло уже несколько часов: два или три. Малыш уснул, и Эдвин положила его в кроватку, стоящую здесь же. Прикрыв кроватку темно-синим пологом от солнечных лучей, она тихонько подошла к двери. Теперь она наблюдала за людьми приходившими в тронный зал Гондора. Они были разные, и цели у них тоже были различны. Кто-то приходил, чтобы поздравить владык с рождением младенца и приносил цветы, кто-то приходил дабы разрешить спор, кто-то за помощью, а кто-то с просьбой. Эдвин с неподдельным интересом наблюдала за всеми приходившими людьми. Кого-то она знала, кого-то просто однажды видела, а кто-то был ей незнаком. И вот стражники привели к королю некого юношу, черноволосого и благородного обликом. Он был высок и статен, а одежда его говорила о знатном происхождении и о ремесле воина. Его лицо было знакомо Эдвин. Однажды он увидел ее в лесу и с тех пор пытался за ней ухаживать, одаривая охапками цветов. Но Эдвин не знала ни откуда он родом, ни его имени, не знала о нем ничего... И потому, сейчас, когда он пришел к тронам владык, слушала и смотрела во все глаза.
Юноша стоял, не кланяясь, дерзко взирая на Элесара и его жену. В его сердце Эдвин прочитала горе и гнев, а еще небывалую злость на весь мир. "Зачем он пришел сюда?", - невольно подумала Эдвин.
--
Что привело тебя сюда, о юноша? - с такими словами обратился Арагорн к пришельцу. - Лицо твое странным образом знакомо мне...
Вместо ответа юноша усмехнулся и показал Элесару две половинки разрубленного рога, что был оправлен в серебро и расписан древними рунами.
--
Рог...рог Боромира? - вскричал Арагорн, - откуда он у тебя?
--
Приглядись повнимательнее, правитель, и ты тоже, правительница ! - сурово ответил юноша.
--
Он сын Боромира, сына Денетора, последнего наместника Гондора, - при этих словах Арвен, Эдвин чуть не вскрикнула, но сдержала себя и продолжала слушать. - И в душе этого юноши гнев на тебя, мой король. Не отвечай ему тем же, прошу тебя. Будь с ним ласков, и тогда...тогда грозная тень, которую предвижу я, минует нашу страну...
Тихим голосом произнесла все это Владычица Арвен, и не знал гость, о чем идет речь между повелителями; и необузданный нрав, унаследованный от отца и деда, заставил юношу заговорить снова:
- О чем шепчетесь, вы, обманом захватившие престол моего отца? О чем шепчетесь, вы, не помешавшие моему деду погибнуть ужасной, мучительной смертью на костре? О чем шепчетесь, вы, из небытия явившиеся в этот город, который предки мои блюли из поколение в поколение?..
И еще много иных слов произнес сын Боромира, гневных и неразумных, обвиняя Великого Короля в захвате власти. Молча внимал ему Арагорн. Но сердце Эдвин переполнялось ненавистью к этому человеку, и она с трудом сдерживала себя от того, чтобы не показаться перед ним и не высказать все, что теперь думает о нем. А он между тем продолжал:
--
Почему погиб мой отец - погиб от рук жалких орков, в то время, как остальные живы? И почему ты не оказал ему помощь, когда он звал тебя? Ведомо мне, ты хотел его смерти! Потому что по древнему праву должен был он, отец мой, Боромир, править Минас-Тиритом, а не ты, посаженный на престол этим бродягой в серых лохмотьях!
Сильно гневался Правитель Арагорн, Истинный Король, Носитель Возрожденного Меча - но Владычица Арвен сдерживала его гнев, и ее усилие явственно чувствовала Эдвин. Наконец Государь Элесар Эльфийский берил ответил гостю:
--
Скорбь помутила твой разум, юноша. Боромир был доблестным воином и пал тоже доблестно. Да падет на меня проклятие Валар, если хоть словом или даже мыслью оскорблю я его память! Приходи ко мне снова через семь дней, когда рассудок твой возобладает над чувствами.
--
Ага! - воскликнул гость, так и не назвавший королю своего имени. - Ты боишься спорить со мной! Значит, все, что я говорил, - правда! Ты боишься осквернить себя ложью здесь, в священном зале Гондора!
--
Нет, воистину горе слишком сказалось на тебе. Завтра ты устыдишься сказанного, я не сомневаюсь. Ты противоречишь сам себе. Если я такой ужасный лиходей, каким ты изобразил, едва ли для меня что-то значила бы святость какого-то там зала. Я не спорю с тобой не потому, что мне нечего сказать, а потому, что слушать ты сейчас все равно ничего не будешь. Ты пришел сюда бросить мне в лицо гневные слова, в надежде, что я отвечу тебе гневом, - но ты ошибся. Можешь уйти невозбранно, а через семь дней, как я и сказал, - возвращайся! Я очень хотел бы помочь тебе...
--
Скорее, я принял бы помощь Саурона! - последовал гордый ответ.
И юноша ушел, хлопнув за собой дверью. Еще некоторое время Эдвин стояла у приоткрытой в тронный зал двери, осознавая все произошедшее. Гнев переполнял ее и хотелось что-нибудь сделать. Но что?
Она стряхнула с себя оцепенение и распахнула окно. " Не так уж и высоко", - подумала она, и раз оглянувшись на кроватку со спящим малышом, прыгнула вниз.
Эдвин правильно рассудила, что окно будет самой короткой дорогой из цитадели. Она пробежала вдоль стены, до выхода несколько метров и затаилась. Через некоторое время таинственный сын Боромира вышел из цитадели. Он был хмур и суров. Эдвин проследовала за ним. Он спускался к нижним уровням города. Как только цитадель скрылась из виду, он завернул во дворы, и тут Эдвин наконец-то окликнула его. Он обернулся и на лице его изобразилось несказанное удивление. Он явно не ожидал увидеть здесь Эдвин, но не успел он еще ничего сказать, как Эдвин ударила его по лицу с невероятной для такой хрупкой ручки силой, из носа заструилась кровь. Его удивление возросло стократ.
--
В чем дело? - только и успел воскликнуть он.
--
Я все знаю, - коротко ответила она и продолжала, - значит все было только ради трона, да? Что ж я рада, что у меня родился брат и твой план провалился.
--
О чем ты?
--
Ты все прекрасно знаешь. Я слышала, что ты говорил в тронном зале, я все слышала. Это были слова отчаяния, ведь теперь ты не сможешь никогда стать королем, и я этому несказанно рада, Гондор в безопасности. А теперь, - продолжала она, - я не хочу тебя больше никогда видеть. Дрего!
Ответом ей было молчание, юноша повернулся и ушел. Эдвин же возвратилась в цитадель и больше его никогда не видела, но знала, быть может, предвидела, что когда-нибудь он или его потомки доставят ей много хлопот и неприятностей.
Прошел день. Арагорн оставался хмурым. Он ни с кем не разговаривал, кроме княгини Арвен. Эдвин отчаявшись что-либо узнать, забросила это гиблое дело. Уж если Арагорн молчал, то разговорить его могла только Арвен и никто более. Эдвин стала больше гулять по городу, а иногда и заходила в летописный чертог. Ей нравилось читать предания о прошедших веках и она изучала их досконально.
По прошествии трех дней после случая с сыном Боромира, невесть откуда взявшегося, Эдвин, как обычно довольно поздно возвращалась в цитадель. У входа в цитадель ее ждал Линдир. Эдвин не ожидала встретить его.
--
Приветствую тебя Эдвин! - он слегка склонил голову, как было у него в манере.
--
Здравствуй и ты, Линдир! Я так рада тебя видеть! - Эдвин обняла его в знак приветствия. - Какими судьбами?
--
Я прибыл по просьбе твоего отца. Завтра на рассвете мы отправляемся в Ануминас.
--
Зачем ? - в глазах Эдвин отразилось недоумение, не смотря на то, что отец смерился с ее страстью к оружию он просто не мог вот так отпустить ее на турнир, о котором она и мечтать не смела...
--
На турнир мечников. Разве Арагорн ничего тебе не говорил?
--
Последние три дня он ни с кем не говорит...
--
Ну это его дело... Меня же он просил съездить с тобой.
--
Ну что ж, почему бы и нет? - мгновенно отреагировала Эдвин, такой шанс нельзя упускать, что бы за ним не стояло. - Только окажи мне одну маленькую услугу... Мне нужно с тобой поговорить.
--
Мы можем поговорить по дороге к Ануминасу.
--
Нет. Сейчас. Пошли в фонтанный двор. Это срочно.
--
Да в чем же дело?
--
Что-то происходит в замке, - сказала Эдвин чуть слышно почти в самое ухо своего друга. - Три дня назад приходил один человек. Он СЫН Боромира. Он много чего наговорил, оскорбляя Элесара, но тот отпустил его. А потом я говорила с ним... Боюсь он замыслил что-то недоброе.
--
Что именно?
--
Я не знаю, поэтому я обратилась к тебе...
--
Что ты хочешь?
--
Я уверенна, что-то происходит, я это чувствую... Узнай, что. Не зря же меня так, вдруг, отправляют в Ануминас!
--
Значит ты хочешь, чтобы я кое-что для тебя разузнал? - голос эльфа изменился, но он не выражал негодования вроде "Я что должен пошпионить за кем-то?" или что-то вроде того, напротив его голос стал немного азартным и может даже чуточку озорным...
--
Да.
--
Хорошо, я помогу тебе, - довольно быстро согласился эльф. - Но с условием: никто не узнает о том, что я тебе сказал. Идет?
--
Я буду молчать, обещаю, - глаза Эдвин прямо таки излучали надежность, верность и еще что-то такое, что подсказывало, что это всего лишь желание добиться своего.
--
Тогда я расскажу тебе то, что знаю. По дороге в Ануминас.
--
Может сейчас?
--
Нет, - он легонько приподнял пальцами ее подбородок, так чтобы ее хитрые глазки смотрели прямо в его глаза, которым он придал максимально серьезное выражение. - Я не могу предавать моего отца и государя Элесара тоже. Я обещал, что завтра тебя не будет в городе, а если я расскажу тебе что-нибудь ты останешься, - сердце Эдвин тревожно подпрыгнуло в груди, что такого может рассказать Линдир, что способно ее добровольно отказаться от поездки на турнир?
На этом разговор окончился. Линдир не собирался ничего говорить сейчас, и Эдвин знала, что он будет стоять на своем слове, что бы она ни делала.
Эдвин проснулась с первыми лучами солнца. Все-таки любопытство большая сила и именно эта сила не давала ей спать всю ночь. "Что же такое знает Линдир? Что-то о чем я не должна знать...Но что?", - эти вопросы не давали Эдвин покоя. Она торопливо одевалась. Вскоре в дверь постучали, это был Линдир. Увидев ее он, по своему обычаю, слегка склонил голову и сказал:
--
Здравствуй, прекрасная царевна, нам пора в путь.
--
Я уже готова, Линдир, - Эдвин выпорхнула в дверь, подобно легкому лесному ветерку.
Эдвин торопилась в путь, а Линдир шел сзади обдумывая, стоит ли рассказывать доверенную ему тайну, раньше времени. А может его и не тяготели эти мрачные мысли, ведь Эдвин все равно бы все узнала по возвращении в Гондор. Может он просто любовался на ее костюм, подобранный с удивительным вкусом. Ведь и правда, было на что полюбоваться!
На правом бедре покачивался кинжал-дага, его рукоять украшал рубин. Это было очень красивое оружие, хотя и немного бесполезное: он был даже не заточен. Два года назад он сам подарил его Эдвин, зная ее пристрастие к оружию. За обеими голенищами сапог Эдвин прятала по паре метательных ножей. Волосы были заплетены в косу, точно у маленькой девочки. Кроме того - тонкая, гибкая словно нить боевая спица в шнуровке кожаной куртки. На спине был ее собственный меч. Линдир невольно улыбнулся.
Выйдя во двор, Эдвин сказала Линдиру:
--
И пожалуйста не смотри на меня так, я же не в карнавальном костюме. Я просто не хочу ехать по тракту, там сейчас слишком много народу. А нам с тобой нужно поговорить.
Тронулись. Сначала Эдвин и Линдир все-таки шли по тракту, но вскоре свернули и поехали напрямик. Какое-то время они молчали, но потом Эдвин решилась заговорить.
--
Линдир, ты обещал мне что-то рассказать.
--
Я помню.
--
Так в чем же дело?
--
Если я расскажу сейчас, ты не поедешь в Аннуминас, ты вернешься назад... А я обещал, что этого не будет...
--
Значит у тебя для меня плохие вести?
--
Не сейчас. Не заставляй меня нарушать обещание...
Воцарилось молчание. Эдвин мучило тяжкое предчувствие, сердце щемило и рвалось назад, но... Нельзя было подводить Линдира, он уже и так рисковал ради нее многим, даже теперь...
Дорога убегала вдаль. Настал жаркий полдень и захотелось пить. Эдвин и Линдир спешились и отпустили лошадей пощепать травку. Сами же устроились в тени раскидистого вяза. Линдир достал оправленную в серебро флягу и разлил из нее по кружкам душистую воду. Вода была как будто обычная: без вкуса и особого запаха, но тянуло от нее весенней свежестью, будто ее только что зачерпнули из бурливого горного родника. Выпитая, она разливала по телу бодрость и силу, словно и не провели они все утро верхом на лошадях.
--
Далеко мы уже уехали ! - вздохнула как бы в пространство Эдвин.
--
Да...- протянул Линдир, - думаю пора все рассказать, - произнес он уже тверже. - Арагорн просил тебя увести подальше, потому что хотел что бы ты была в безопасности. В замке произойдет неприятное событие, какое не вспомнит, наверное, не один из эльфов ныне живущих, и лишь кто-нибудь из древних хронистов, возможно, найдет оклик о таких происшествиях. Великому королю и самодержавному правителю был брошен дерзкий вызов. Ты верно слышала о том, что к Элессару приходил странный юноша, и то, что этот юноша оказался сыном Боромира Гондорского?
--
Да, я знаю это...
--
Так вот, третьего дня после его ухода к Правителю пришло послание от него. Я читал это дерзкое письмо, оно гласило следующее: "Боромир, сын Боромира, сына Денетора, законный наследник Гондора вызывает на бой до потери жизни Арагорна, сына Араторна, именующего себя Королем Арнора и Гондора". И много бранных слов присовокуплено было к письму... Никто не знает, что говорила Арагорну владычица Арвен, но Король принял вызов и сегодня в полдень во дворе цитадели будет бой, сокрытый от всяких глаз...
--
СЕГОДНЯ ??? Почему ты мне не сказал этого раньше? Я могла бы что-нибудь сделать! Могла бы...
--
Поэтому я и молчал... Я дал Арагорну обещание, что увезу тебя, не сказав ни слова. Я исполнил обещание. А теперь мы должны торопиться в Аннуминас, завтра к вечеру мы доберемся.
--
Но...
--
Нет, Эдвин. Нет. Мы не можем пока вернуться в Гондор. Ещё рано. Когда придет время, ты все узнаешь, а пока... надо ехать туда, куда мы собрались.
Линдир легким прыжком оседлал своего скакуна и тронул поводья. Его примеру последовала и Эдвин. Как не тяжело ей было ехать в Аннуминас, когда сердце рвалось в Гондор, но она понимала, что сейчас это не лучшее решение и Линдир прав, однако свои чувства побороть было сложно.