Эта темень в душных прокуренных поездах и ослепительно яркие мелькающие фонари. Стоянки на полустанках, сушеные - вишни? С трудом отмечаю автоматически еду. Самоволка. Самоволка. Температура. Лучше не оборачиваться не вспоминать как и почему я уйду как я стал предателем еще не стал пока что есть ли что предавать. Ритмичный стук колес - следовало бы еще убрать пассажиров и можно ездить хоть до упаду. Проводников убрать. Машиниста - и до упаду с ближайшего моста. С пустого вокзала отъезжал - прибыл на людный шумный тесный заваленный чужими вещами и трогать не смей. Туман; сиро и серо без продыху холодно и лихорадит. Я слишком. Я даже не знаю, с чего теперь начинать и что конкретно как искать. Телефонные справочники в стеклянных колбах автоматных будок. Орущие диспетчера глухие диспетчера нахальные диспетчера подозрительные диспетчера в справочных. it's just like a movie. Сражаться в авторежиме и усиленно упирать на заученные ранее термины делать непроницаемый вид и не стесняться вставлять в речь крепкие выражения - помогает, сука, и еще глаза расширить таращиться с напускной ненавистью не допускающей возражений. Рано или поздно - один адрес, другой, в кармане остается паршивая двадцатка, а после проезда в машине и пачки сигарет - червонец. Бесконечное курение. just like a movie. вероятно, в плейере остался всего один трек меня вполне устраивает. Промозгло и мелкие капельки позднеосеннего дождя мокрый снег возможно на голову. Кучерявая черноволосая и худая открывает мне дверь длинный нос и параноидальный блеск первитиновых глаз. Вам кого. Мне кого. Я немало стоит мне назвать это имя и не дернуться не добавить несколько оскорбительных оборотов, но с ответом на вопрос справляюсь. Доходит до того что подобные вещи предстают задачей как все хуево. Выщипанная бровь и сигарета в пальцах - далее видно тускло освещенный ободранный коридор. Нет, не тут. Нет, не тут. (а где же ссука ты ебучая говори пока я тебе ебало нахуй об стену не разбил) Где же? вперемешку с аккордами наушников на шее из квартиры доносится нечто залихватское. Женское хихиканье. Девушка в дверях босая и в полуэротическом кремовом пеньюаре. just like a movie - life doesn't move me. В голове звенит и очень хочется жрать, очень сильно, так что руки дрожат но я жду. Чувствуя как меня снова сканируют на предмет легальности - о нет, детка, в городе рыжих я никогда не имел малейшей власти и сам под угрозой департации во вражеской стороне застрял в поисках черт-те-чего всплеска невыносимой ярости вероятно. О нет детка. Она понимает о чем я думаю и не пропуская меня в душную свою спидовую хату с блядями внутри удаляется за ручкой с бумажкой. Пишет адрес с неприязнью и неразборчиво. Проваливай теперь - не говорит но подразумевает, вот и проваливаю. Не впервой. move me. Рассеивается лимонный туман асфальт мелкими росчерками злого дождика. Сумерки и болезненно так потерянно что хоть спрашивай у прохожих как я сюда попал. Приехал, придурок. На машину - водитель смотрит с извечным налетом расположенности, путая меня с противоположным полом, но мне кажется похую. Он смотрит с недоумением и подсказывает глядя на бумажку долго хмурясь вчитываясь в эти винтовые кудри разбирая адрес - тебе не в ту сторону. Захлопываю дверь. На другую сторону через дорогу. Едва не под колеса дальнобойщика тот с визгом тормозит феерически а теперь его владелец выскочит и надает мне пиздюлей еще, не? не, но ругается крепко из окна после за спиной проезжает. Псих какой-то бляяять. Бляяять. Машину. Не падать. just like a movie. Машину, блять. Тормозит и повторяет ритуал с чужой пропахшей первитином бумажкой. За десятку? Ищи дурака. Ну ччерт хочешь кольцо. Вот это кольцо. Серебро. Мне похую. Хочет и открывает замок на передней двери пропуская на пассажирское. Едем мы долго по облезлому частному сектору, по широким разнесенным трассам мимо грязных уставленных картонными коробками рынков мимо извечных блядюшников с круглосуточно горящими вывесками. По ряду занавешенных мокрым от дождя бельем общаг. Под сухожильные сплетения теплотрассовых труб. В - странно, еще совсем по-летнему зеленую - посадку с протоптанным бездорожьем. Либо он везет меня на ферму, чтобы там выебать, разделать и сожрать - либо эта тварь живет на выселках. Но нет. Нет, он хочет серебро и вывозит обратно в сплошь пятиэтажный престарелый весь район. Подвозит к какой-то парадной и протягивает писульку обратно. Этаж сам найдешь. Сам найду. Да конечно сражаясь в авторежиме. Никакого лифта - забитый мусоропровод источает нелестные ароматы прошлогоднего самогона, шибает в нос и травмирует рецепторы. Сто шестнадцатая. Здесь вот - сто восемь, сто девять.. первый этаж, по четыре двери - стало быть, мне на третий. Путаясь в поводках спускающейся сверху хозяйки двух пушистых и оглушительно раздражающих пищалками пекинесов поднимаюсь. Обледеневшие перила обжигают пальцы холодом но не держаться - до рассвета не дойду. Через ступеньку, с извечным подключением аварийного форсажа, хотя мотор норовит покинуть к ебеням грудную клетку через глотку. Тамбуров на третьем нет, вместо него зловещие повороты во тьму; слева направо номерки бросаются в глаза. сто девятнадцать, сто восемнадцать - сворачиваю вправо, приглядевшись различаю сто семнадцать и напротив него - облупленные сто шестнадцать. Дермантиновая дверь, вызывающие трещины зияют пожелтевшим от времени от погоды от сырости поролоном и палец автоматически вжимается в кнопку звонка, оглашающий внутренности помещения за дверью надрывным звоном. Когда последняя фаланга начинает болеть, отпускаю и нажимаю снова - средним. Внутри некоторое время все тихо; после невнятное какое-то копошение и ключи наконец-то скрежещут в скважине двери распахиваются. Руку снимают со звонка силой, перевожу взгляд и - ссука захлестывает она встречает меня тяжелой пощечиной. Раз и второй - за нею короткий коридор и без створок проход в комнату без обоев. Заваленная тряпьем вешалка; не выпуская запястья, ссука заволакивает меня внутрь и захлопывает двери за моей спиной молча. Мертвой хваткой вцепясь в предплечье левой рукой правой бьет еще и еще по ебалу ладонью звонко и со скушем пока ебало к хуям не немеет окончательно. - Еще бы полгода прождал, блять, - что это должно значить. Выкручиваю эти ссука не могу понять раздражающие ли пальцы высвобождаюсь и отвечаю сдачей не сдерживаясь. Справа от входа распахнутая дверь в ванную. слева в узком пространстве коридора меж двух стен втиснуто зеркало на высоком и длинном, будто гроб на двоих, деревянном ящике - к зеркалу она меня спиной и теснит, толкает, руки сует под расстегнутое пальто и жмется всем горячим телом своим жадным ртом лихорадочно приникает к губам язык просовывает в рот. мои пальцы в ее волосах, густых и рыжих. мои зубы на ее языке и сдавленное ойканье - чуть ли не до крови и говорить нечего почти ничего не надо. прет дальше, втискивая меня на этот самый гроб спиной прижимая к зеркалу позади что-то грюкает. одной рукой она сдирает с меня верхнюю шмотку, другую отрывает от поясницы, чтобы рывком потянуть за колено и занять место между моих бедер. чертова перемена ролей ничего меня не ебет. just like a blow to your head. путаясь в наушниках в ошейнике присасывается к моей шее - пальто по-прежнему мешает, она не сняла его с моего левого локтя терпения не хватило. я стискиваю ее затылок, другой рукой нахожу под темно-вишневой футболкой крепкую знакомую сиську с маленьким соском и сжимаю пальцы, кусаю за ухо задыхаясь от волной накатившего неожиданного оглушительного желанного тепла она ждала кажется. она унимается чуть-чуть фонит самкой и чем-то совсем не враждебным и свыкаясь вылизывает мою глотку ключицы и ниже насколько позволяют расстегнутая верхняя пуговица и ворот рубашки. скулы; уши. целует в подбородок и снова в рот, не зажмуриваясь и таращится мне в глаза, языком пересчитывая мои зубы. таращится пристально. к левой щеке понемногу возвращается чувствительность, отзываясь горячим неприятным жжением как пережитком ее тяжелых приветливых пощечин. и отстранясь она по-прежнему жмет одну ладонь между моих лопаток, а другой долго и сосредоточенно возится с застежкой ошейника, пока не снимает наконец. некоторым психосоматическим самообманом это действие вызывает во мне иллюзию большей легкости. таращится пристально - хотя кто бы говорил. Я поднимаюсь на ноги с подставки для зеркала и роняю пальто, сняв рукав с левого предплечья, неотрывно глядеть ей в глаза лишь бы не проебать все время. Не раздумывая и ничего не говоря это удивительно с ее стороны я же помню как было - хватает меня снова за плечо и тянет вниз по коридору, сворачивая перед самым проходом в комнату. оказываемся в маленькой засиженной мухами оплетенной пауками и грязной теплой кухне. душно - пахнет переработанным газом. переработанный газ не пахнет, но если ты хоть раз в жизни травился пропан-бутаном, то узнаешь этот запах из тысячи. работает духовка служит обогревом. На клетчатой клеенке поверх стола появляется бутылка конины, после железного бряцанья и шума закипающего чайника - две чашки кофе и банка сгущенки. сгущенки? я ем. вперемешку с коньяком и кофе, а потом еще и с конфетами, которые без единого слова встают рядом с бутылкой. яблоки с ними - ем, мандарины, шоколад, пьянею быстро и заебавшись голодом заставляю себя глотать судорожно хотя знаю что за этим последует. сшибая предохранители пьянею моментально и сильно что-то говорю и не понимаю что смеюсь хлопаю еще из маленькой замызганной зеленого стекла рюмки. момент выпадает прихожу в себя блюющим в надтреснутый умывальник холодной ванной. долго и с наслаждением - ибо есть чем. покончив, вожусь с краном, кашляю обнаруживаю горячую воду и сую под струю голову. выхожу обратно - уже в комнату и странно теперь новая тара уже с водкой у нее коллекция и арсенал очень уместно глотаю с горла до упаду. забавно делается весело и неустойчиво. наушники бесследно проебаны в недрах чужой разваленной норы. я на стуле спиной к подоконнику - она у комода на полу глядит на меня изображая недружелюбие и обзывает намеренно - ясно как обзывает но из себя выводит специально и снова успешно. мы деремся всерьез, катаясь по полу, ничего не чувствую разбивая ей нос тяну за волосы ебалом об пол зверею и с легкостью снимаю руки со своей шеи оказываюсь сверху и сам сцепляю пальцы на белой ее глотке. она не краснеет - бледнеет заливаясь кровью и тянет руки мне в волосы гладит по щеке по скуле насильно сопротивляясь тянется к моему рту целует. нет нет нннеее - ослабляю хватку. моментально переворачивает меня на спину взбираясь сверху и снова упорно настойчиво ее бедра между моих ее руки под моей поясницей и затылком мы целуемся хорошо как и тепло. чем-то не очень чистым и возможно даже животным но хорошо как мы лижемся и ткань ее футболки с треском расходится по шву под моим натиском. со всех сторон наполовину застряв в авторежиме на коленях ебемся глубоко калено и долгожданно. скользко и комфортно пространство расшитое электрически-голубоватыми росчерками стоны стены пальцы в спину язык в рот я кончаю липко толчками глубоко в нее все нравится запрокинутая ее голова резкий очерк узкого подбородка и громкие хриплые полувопли ее. на отработку наслаивается новый прилив готового к употреблению горючего и рассредоточившаяся было кровь заново отливает к низу живота под алые хищные ее губы. почти совсем без пауз. царапающе раздражающе холоден грязный бетон под моей спиной и судорожно гнет позвоночник контроль снят я отдаюсь идеальное у нее чувство ритма что надо отлично и эти пальцы на моем животе на ребрах кончаю вторично ей в гостеприимную глотку. молча все без слов хочется добухаться до беспамятства. пока она в ванной я отчаянно довожу себя до беспамятства но беспамятство поломалось и не наступает. я иду в ванную вслед за ней, привожу себя в порядок при ней случайно отшатнувшись от отражения в зеркале машинально отмечаю что губы мои раскусаны в кровь. мы покидаем ванную мокрые и сидим в теплой кухне под духовкой обогреваясь заново с кофе мешая с водкой заплетается язык и на ум лезут одни палиндромы вербигерация всецело занимает сознание но она слушает. целует слушает. локоть колено в дырке от джинс целует в плечо и в затылок, зарываясь носом в волосы. она пахнет айвой и сгущенкой она делает вид или понимает мне похуй. мы что-то слушаем и во все глотки подпеваем, оба закашливаясь то и дело до тех пор пока ей не хуевеет. она ложится на просевший засаленный диван со скрипучими пружинами, засовывая подмышку термометр и долго меряет я сижу на полу и таращишься. just like a movie. чертов гей эта женщина ничего не ебет. ты меня заразил говорит. я да заразил наверное не подумал не успел. у нее тридцать девять и принимая приглашение протянутого термометра я меряю - alas, у меня тридцать шесть и шесть оказывается вдруг так что она заливается хохотом когда я сую ртутный столб под нагревшую столешницу старую настольную лампу. температура растет вверх как на дрожжах. очень смешно? не знаю не смешно вообще. какие-то разговоры о гиенах я к сожалению трезвею. она по-прежнему, она ласки на просевшем диване на скрипучем диване неспешно и без слов. нельзя надолго нельзя тут будто нас осталось только два. совсем скоро возвращаться но, но это как кислородная маска и холодная вода в пустыне виноград голодающим анестетики болящим. ничто не мешает проецировать я жмусь к стройному гладкому животу не хочу обретать от нее границы обратно я ее ненавижу за чертов капкан самый умелый из всех встречавшихся - caught me breathing