Аннотация: Вещь вторичная, но являющаяся частью мозаики.
Избушка. p2
--
Кхм, значит так. Пропала как-то избушка в болоте... Хотя...ладно, кхм, лучше я тебе что-то другое раскажу. Кхм...
--
Да нет, дедушка. Давай про избушку. Интересно ведь. А то сначала заинтересовал, а потом обманываешь. Нет уж, давай про избушку. Продолжай.
--
Кхм, давай я уж лучше про соседку нашу, Василису Ивановну, расскажу. Как она однажды рыбу ловить руками ходила.
--
Дедушка, ты и впрямь меня обидеть хочешь? Начал про избушку - теперь поздно отнекиваться. Рассказывай давай!
--
Да ладно тебе, внуче.
--
Не ладно. Или давай рассказывай, или я пойду. На тебя обижаться.
--
Кхм, ну ладно, обветшала наша изба помнится. Того и гляди потолок обвалится. Вздумал мой отец, твой прадед стало быть, новую ставить, значится..
--
Не, дедушка! Эту историю я хорошо знаю! Это об этом доме. Но он то в болоте не пропадал! В общем так, мне уходить?! Да?
--
Эх, идрить пую патынки, в могилу сведёшь деда. Ладно уж, сиди. Слушай. Значится так, пропала у нас однажды избушка. То ли в болотах, то ли в лесах окрестных. Скорее, что в болотах. Но на самом деле, это вовсе не избушка была, а самый настоящий фашистский танк. Во всяком случае, я именно так о ней лет в восемь и думал. А вот лесник местный, который самолично её, бревенчатую, ставил, был твёрдо убеждён, что она этот, как блин его, а вот, Энлэо. Неознанный летающий объект энтот самый. Корабль пришельцев. Вот как. Кхм... В общем три дня искали. Потом милиция с собаками. Вроде как все болота за это время прочесали. Ан не нашли. Добрую половину болот потом "милиораторы" осушили. Ан так и не нашли. Ты мне внученька вот что объясни, а почему они ораторы то. И землю то почти не орали. И молчаливые были. И не из милиции. Ан ты смотри "милиораторы" значится.
--
Я потом расскажу дедушка. Ты не отвлекайся. Продолжай. Так значит три дня и три года искали избушку, да так и не нашли? Прям как в сказке! Три дня и три года.
--
Да какую же избушку, внученька? Лесника искали. А избушку...да пропади она пропадом. Никто ради неё бы и пальцем о палец не ударил. Разве что кто молодой, да горячий. Да любопытный. Да мало, что о ней знающий.
Так вот лесника три года искали, да так и не нашли. А вскоре в деревню новый пожаловал. Молодой. В фуражке зеленой. С постоянной полуулыбочкой такой на лице. Но как зыркнет иногда..
Вот у нас тогда пёс был - Лютиком звался. И ведь как имечко ему шло. Ох уж лют был наш Лютик. Пожалуй, злее его во всей деревне ни одного пса не было. Просто до жути. А силищи у него было...Так значится пришёл к нам однажды лесник этот новый, молочка купить. Ну Лютик как положено с цепи рвётся, лает, слюна во все стороны летит - того и гляди оторвётся, да гостя привечает. А лесник на него как глянет, исподлобья. Да вроде шепнул ещё что-то. И вдруг тихо стало. Я вначале не обратил внимания - ну, бывает так: пёс захлёбывается - вот и пауза наступает, нужно воздуха в грудь набрать. Да только пауза затянулась как-то. Тишина уши резать стала. Оборачиваюсь я посмотреть в чём там дело - а Лютик глаза зажмурил и пятится. В стену сарая упёрся, чувствует, что дальше хода нет - и по стеночке, по стеночке аккуратно за будку. В общем, мать ему в тот раз молока продала, леснику, значится, но попросила больше не приходить. И отец кулачищем по столу как вдарит. "Самим, - говорит, - молока не хватает - вот дети малые подрастают." Брехня это конечно была. Притом явная. Молоко мы и до и дале продавали - ну в селе ведь всегда живые деньги в редкость. Кхм... Значится так, лесник ничего не сказал, попрощался по-доброму, пару шуток даже отпустил, и ушёл. А мне леденец оставил. Правда мать его сразу отобрала. Что она с ним сделала не знаю. Может сожгла, может в землю зарыла. Но попробовать мне его так и не удалось. Слава тебе, Господи.
Так вот, лесник этот новый не только зверюг своим взглядом стращал. Людей тоже, будь здоров. Это к старому леснику заходили поговорить, да и, грех таить, отметить что-нибудь, пока жёны не видят. А к новому боялись. Нового боялись. И старались делов с ним особо не иметь. Вроде и улыбается лесник-то. И руки жмёт. И видеть тебя вроде бы рад - а тебе как-то не особо радостно. То есть иногда конечно так радостно его видеть, что просто дух захватит, но от этого, пожалуй, только ещё жутчее.
Так что, внуче, у нас в деревне почти все очень обрадовались, когда он за избушкой отправился. Кхм, а ведь и пробыл-то он в деревне не более месяца - а как наследил-то у людей в памяти. Как наследил...
--
Именно за той избушкой отправился, что в болоте пропала? Так, деда?
--
Так, внуче, так. Только не перебивай меня, ладно? Пересказать хочется поскорее, да и не вспоминать боле.
Так вот, энтот лесник - как только услышал про избушку - глаза загорелись. Покойный Митрич, спаси Боже душу его грешную, грил прям как у кошки ночью - ярко-ярко. И ощущение такое будто шерсть вздыбилась, хвост трубой. Кхм, хотя волос-то и видно не было. Под фуражкой-то. А хвост...надеюсь, у него его всё-таки не было. И нет. Но Митричу именно как-то так показалось. "Избушка?", - говорит. "Исчезла? - говорит - А ну-ка расскажите-ка мне. А ну-ка свидетелей мне. Это всё чрезвычайно интересно. Интересно."
Значится, собрал он свидетелей - душ семь. В деревне-то все что-либо да видели, что-либо да про избушку эту ведали, да мало кто о ней разговаривать любил. Впрочем, и из этих семерых трое по пьяни пришли. Зато другие двое из пришедших само исчезновение видели. И твой дед в том числе, внуче. Так, бабка, там ещё какая-то приходила, слухи пересказывала, да о скором конце света твердила. Ну и последний - Горком Комсомола. То есть тьфу ты, прозвище у него такое было. Яков Соловеич Бортник. Заместителем главы сельсовета был. Второе лицо на деревне. Или третье, смотря как смотреть. В общем, ему по должности было положено. Ну он и разливался соловьём, прямо в имя батюшки. Говорит: "Не слушайте Вы их. Это всё мистика". "Чепуха это всё, - говорит, - Но мы с Вами как люди сознательные, как люди облечённые властью в советском государстве, просто обязаны показывать им пример в области освобождения сознания от предрассудков и прочей чертовщины. Нет этой всякой чертовщины в советском государстве. Так что я уверен, что Вы, как сознательный гражданин, не верите ни единому их слову об этой, хм, избушке."
А ему лесник и отвечает: "Не верю, конечно. Но интересно ведь послушать. А я кроме того фольклор народный собираю. У меня в самой Москве связи есть - человек есть, который для науки его собирает". А сам в лес смотрит. И машет пришедшим, чтобы они присаживались, устраивались поудобней, и вообще, чтобы чувствовали себя как дома.
"О, фольклор, это хорошо," - отвечает ему Горком, то есть тьфу ты, Яков Соловеич. И говорит: "Вот я вам сейчас Марфу Алексеевну приведу...она столько всего знает...столько всего знает...и сказки, и песни, и легенды...Будет, чем Москву удивить"
Фольклор не фольклор, а ушёл он на следующий день. Лесник новый. Якобы за грибами. Лукошко взял. Двустволку. В общем, как ему и положено. Да только так его с тех пор в деревне и не видели.
А этим летом...Кхм...
--
Что с тобой, дедушка?
--
Да так, что-то закололо. Сейчас, внуче.
--
Может лекарство тебе какое принести?
--
Не надо, внуче. Сейчас. Так, о чём это я? Ах да...ночь. Не видно ни зги, как оно обычно летними ночами и бывает. Лежу я без сна. Слышу калитка скрипнула. Входная в наш дворик. Барбос...как тебе он кстати? Подрос лохмастый. Заматерел!
--
Да, я его по-прежнему люблю, дедушка. И он меня любит. Только ты не отвлекайся, ладно?
--
Кхм, ладно. Так вот, слышу я, Барбос к калитке побежал (он всегда у меня по ночам без привязи бродит), лает по дороге, когти цокают. Подбежал к калитке - и тишина. Затем слышу шум у колодца - знать кто-то воды себе набирает. А Барбос молчит. Странно всё это.
Я фонарик в одну руку, ружьё в другую. Тапочки на ноги. И айда к колодцу.
Подхожу, а там кто-то воду пьёт. Жадно. И пот со лба утирает. А рядом на лавочке фуражка.
Я ему фонарик в лицо. "Стой, кто идёт," - спрашиваю. А мне мужчина и отвечает: "Добрая ночь Вам. Это я лесник местный. Был. Помните?"
Гляжу - и правда, батюшки, и впрямь лесник. И ведь не постарел почти. Ну может на годик. А всё такой же молодой. И взгляд такой же странный.
Я сдуру фонарик на землю уронил и ну его крестить: "Свят-свят-свят, сгинь, нечистая сила". Смотрю, и вижу как он в свете Луны морщится и говорит: "Какая я нечистая сила, Сурок? Ты что на старость лет с ума сошёл?".
Тут я молитву стал читать. Смотрю, он скривился, да как зыркнет на меня. У меня аж язык присох.
"А ты, я вижу, нерадушный хозяин, - говорит, - Сколько лет я в вашей деревне, и в доме твоём не был, а ты меня так неласково привечаешь. Не мертвец я. И не упырь. И плохого я тебе ничего не желаю. Понял? Пошли лучше в дом. Ты меня чаем напоишь, накормишь. Кстати что у тебя сегодня на ночь осталось?"
А я молчу. Слова выговорить не могу.
"Ладно, на безрыбье и рак рыба, - говорит, - Пойдём, пойдём. Посидим, поговорим. Ты меня беседой развлечёшь. Я тебе может кое-что интересное расскажу. Об избушке. Той самой. Пропавшей. Ты ведь до сих пор любопытный, так ведь? Это хорошо". Улыбается. Приобнимает меня за плечи. Глядь, а я уже на кухне. Он картошку чистит, а я ему в это время яичницу жарю. А потом он чай какой-то свой сварганил. Из разных кармашков каких только трав не понадаставал. Понемножку от каждого из пучков отломил. И ну заваривать.
"Это, - говорит, - не ваше почти мёртвое зелье. Это почти живая вода! Да!". И улыбается обычной своей полуулыбочкой
Ну так значит вот...про избушку...
Про избушку эту мне ещё дед мой рассказывал. А ему его собственный дед. А тому - вроде как его. Прапрапра, сколько-то там раз пра, прадед тебе. Так что теперича и непонятно, когда изба эта грешная здесь и появилась-то. Может и вовсе до того как здесь люди появились. И до монгольского ига тоже, значится.
Так вот мне дед рассказывал, что, мол, есть на окраине деревни, возле Чёртовой Купели, одна избушка. Обычно невидимая людям.
И именно из-за неё на той окраине так никто и не поселился. Это место, внуче, так до сих пор пустым и осталось. Никто там до сих пор никакой избы и не построил. Только вот лесник, тот кто первым в болота ушёл, там строился. Но о нём речь особая. И о нём я тебе ещё расскажу.
Так вот, говаривал мне дед, что избушка эта часто людям виделась. И что всяк её по-своему видел. Кто как деревянную избу. Кто как кирпичную. А кто и вовсе вместо неё дива какие невиданные видел.
И находились иногда дурные головы, которые туда совались. Кто-то вернулся. Кто без ума. Кто без памяти. Кто постаревши лет на десять, хоть и прошло пару дней. Кто просто с седой головой. Кто с безумной улыбкой и молчанием до конца жизни. Некоторые потом чудотворцами, или мастерами завидными становились. Но чаще всё-таки не вертались. Не возвращались, значится. Только на моём веку трое пропало. Один прямо при матери собственной туда сунулся. Второй - всё водой святой хотел её изнутри окропить. Третий...может и не в избушке, правда, дело. Не ведаю. Только вот никого из них больше у нас не видели. Ни одного.
Так вот, теперь о леснике, внуче. О том, что в болоте пропал.
Однажды как-то он резко помрачнел. Буквально за неделю с лица спал. Сам не свой ходит. Неделя прошла. Вторая. Все уж подумали, что сохнет по кому, а ему от ворот поворот дали - а он возьми и уедь куда-то. Месяц о нём никаких вестей не было. А через месяц возвращается...поседел, руки трясутся. "Избушка, кхм, хренова," - твердит и твердит, - каждую ночь мне, кхм, нехорошая, снится. Построй меня говорит, падла, кхм...Построй да построй меня "на том самом месте". А, кхм, пусть подавится!"
И начал он её строить. И вскоре поправился. Успокоился.
Правда, работал он с просто таки зверским задором - никто ему помогать не рвался, а он сам, самолично, менее чем за два года огромнейший сруб поставил. Странный-престранный. И в то же время какой-то, да, красивый, чего уж брехать.
А избушка призрачная и впрямь перестала с тех пор на том месте появляться. Да только вот новая изба со странностями оказалась. С огромными странностями. То иногда размеры поменяет. То всеми цветами радуги разукрасится. То дождь над ней из чистого неба пойдёт. То, наоборот, повсюду дождь рекой, а на неё ни капельки не упадёт. А то и над деревней изба эта летала.
Лесник старый, упокой Господи его душу, уверовал, что это всё ему инопланетяне нашептали. И это он для них ихний летательный аппапат построил. И что полёты, мол, это главное её предназначение.
"Дурак, - ему умные люди говорят, - Ну как деревянная изба, будь она хоть какой угодно формы взлететь может?"
"Ну ладно, взлетала - видели, - соглашались некоторые, - но в космос...не, ни хрена ты не смыслишь ни в физике, ни в астрономии. Не могёт она!"
А он: "Знать не знаю, ведать не ведаю, но это энлэо говорит. А то, что деревянная она это да. Но я ещё и слова какие-то над деревом этим читал."
Ну его за эти слова под белы рученьки, да и к попу городскому - бесов изгонять. Два дня изгоняли. Чуть до смерти не уморили его. Да тут как раз глава сельсовета в город приехал - сразу как только обо всём этом прослышал. "Ах вы, иуды", - говорит. "Ах вы, кровопийцы", - говорит. "Христа вам мало, так вы теперь за Бориса Анатольевича взялись. Да оставайтесь вы хоть до смерти рабами своих ритуалов, коль уж такие тупые, но его оставьте в покое, - говорит, - а иначе я вам этот крест в...". Кхм, в общем понятно.
И с лесником обратно в деревню. А тому с тех пор почему-то избушка так понравилась, что он стал говорить, что жить без неё не могёт. И жить в неё, вестимо, перебрался. "Буду жить в ней, да изучать её", - говорит.
Его отговаривали. Как могли. А кое-кто даже и плакал. А кто и дом старый лесниковский обживать решился.
Но лесник, хоть и не послушался, и в избушке энтой поселился, да токмо не пропал он. Да заодно и сама избушка гораздо менее странной стала. Чуть ли не в простую деревянную избу превратилась. Необычного вида просто. Лишь изредка странности какие случались - да и то, может по большей части народ и придумывал, по привычке.
Так даже некоторые, из тех, кто посмелее, да кто выпивку дармовую больно любил, к леснику в гости захаживать стали. Сначала во дворик. А потом и в саму избу заходить решалися.
Да вот только уехал лесник однажды по каким-то своим делам, доклад какой делать, в город. Пару дней-то только его и не было. Да вот вернулся он, а избушки то и нет. И вид такой как будто и не было её там никогда. Трава высокая - по пояс. Ни единой проплёшины.
"Вот так так, - лесник говорит, - значит в болота ушла." И впрямь попалось несколько человек, которые видели как она, посреди белого дня, ушла. Ну или уехала, точнее. Я тогда и решил, что это был танк замаскированный - больно уж шумела она. А следов вот на земле она так и не оставила - это я только потом понял, что танк должен след от гусениц оставлять. А тады не додумался.
"Ну стало быть мне за ней", - говорит лесник. И собрался. Три дня со всеми прощался. Вещи собрал, какие оставались. И в болота. Да так с тех пор его и видели. Верней, не видели.
А спустя пару лет о его следам и новый лесник ушёл. Молодой. Поведаю.
И тут деда заснул. Я смотрю и вправду спит. Голову спрятал в руках - и ну храпеть. Я его тихонечко разбудила, спрашиваю "Так что там с молодым лесником. Что он тебе рассказывал?"
А он непонимающе смотрит на меня и спрашивает так ошарашенно: "Это ты о каком леснике, внуче? Это о чём я тебе рассказывал-то?".
Ну я ему про избушку рассказываю, а он слушает, да как за голову схватится: "Да где же ты таких сказок-то наслушалась? Или это приснилось тебе, внуче, а?". Я его дальше расспрашиваю, а он непонимающего из себя строит и говорит: "Да не было никогда никакой избы у Чёртовой Купели! Место там нехорошее. Но не появлялось там никогда ничего никому. Вот у Якова Андреевича спроси?".
Ага, конечно, уж сосед-то, который в деревню четыре года назад переехал уж точно всю эту историю знает. Конечно же.
Но я не будь дура, у бабы Марфы спросила. И Якова Соловеича нашла. И с бабой Верой поговорила. И вообще по селу поговорила-послушала. Я снова к деду, а он "Бред всё это! Бред, запомни, внуче! Да пропадали у нас лесники. Двое. Да. Только это вот и всё. А про избушку ты лучше никого не расспрашивай. И меня не трожь. Пожалей деда. И вообще не вспоминай лучше о ней. Не знаю к добру ли она там, ко злу, токмо вот без ней спокойнее."
Ага. В общем, не знаю. Может быть, я и полная дура. Иногда. Но так просто я всё это не оставлю. Надо будет на зимние каникулы туда снова приехать и всё разузнать.
Да. Даю себе зарок. Скрещиваю пальцы.
Надо будет только родителей уговорить. Но это ничего - справимся.
Надо только, чтобы они это не прочитали.
Поэтому с этого дня у меня есть новый дневник - сверхтайный ;)