Пищаль Ольга Вадимовна : другие произведения.

Найди меня смерть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я работаю в книжном магазине продавцом-консультантом. Не самая высокооплачиваемая работа, но для человека с образованием библиотекаря в самый раз. Было бы неплохо отыскать работу, соответствующую профилю, но, увы, новейшие библиотеки не спешат открывать двери, они даже вообще не спешат открываться - место, в котором я живу, это вовсе не Сидней. Меня зовут Элана. И это - моя история.

   Гримуар: Найди меня смерть
  
   "Мне снятся длинные коридоры и ряды железных дверей. Снится одна из них, к которой подхожу и просыпаюсь, протягивая руку. Я не могу понять значения этих снов. Но неизменно в них одно - моя смерть.
   Групповое преследование и псиоператоры - это реальность, а не городская легенда. Но всегда отыщутся те, кто противостоят злу, что пришло из-за грани реальности."
  
   ЧАСТЬ 1
  
   ГЛАВА 1
  
   Мне снятся длинные коридоры и ряды железных дверей. Снится одна из них, к которой подхожу и просыпаюсь, протягивая руку. Я не могу понять значения этих снов. Но неизменно в них одно - моя смерть.
   Вытравленные в чёрный волосы, ненормальная худоба - мой вид не здоров, не приятен. Казалось бы, я должна нравиться людям, ведь я соответствую нынешним стандартам красоты, но почему-то неприязнь была самой частой реакцией на мое присутствие. Быть может, дело было в том, что я страдала хандрой. Как известно, уныние - далеко не самая привлекательная черта.
   Я работаю в книжном магазине продавцом-консультантом. Не самая высокооплачиваемая работа, но для человека с образованием библиотекаря в самый раз. Было бы неплохо отыскать работу, соответствующую профилю, но, увы, новейшие библиотеки не спешат открывать двери, они даже вообще не спешат открываться - место, в котором я живу, это вовсе не Сидней.
   Меня зовут Элана.
   Неизменно я пью крепкий чёрный чай - много чаще, чем трижды в день. Вероятно, я уже просто зависима. Не представляете, как сложно отыскать и вправду хороший чай на полках! Почему-то с зелёным чаем намного проще, чем с чёрным. Самый настоящий праздник, когда мне удаётся купить лепёшку пуэра, но приходиться экономить деньги. Кому действительно завидую, так это не тем богатым людям, которые могут себе позволить отдыхать на тёплых Карибах, или ездить на Бентли, а тем, которые имеют возможность пить хороший чай.
   Моё тело покрыто шрамами. Раньше я занималась альпинизмом, сталкерством, и ещё Бог знает, чем, и сложно сказать, как я смогла выжить. Серьезная травма отрезвила меня. Как ни странно, мне не хотелось закончить жизнь слишком рано, и я превратилась в самое настоящее лентяйство, на годы позабыв о приключениях.
   Теперь я постоянно мечтаю вновь окунуться в атмосферу приключений, но каждый раз, когда возвращаются боли в спине, я думаю о том, что уже пережила всё, что должна была пережить.
   Из-за шрамов приходится носить закрытую одежду, которая позволяет избегать любопытных взглядов. А так как я люблю чёрный цвет, то порой выгляжу как сектантка. Это, что уж сказать, симпатий мне совсем не добавляет.
   Мне двадцать восемь, я сменила несколько рабочих мест, и до сих пор совершенно одинока. Это странно, но я словно бы обладаю способностью отталкивать людей. У меня мало друзей, практически нет ухажеров - хотя я и выгляжу, как слегка одичавшая зарубежная фотомодель.
   Моих нефантастических заработков едва хватает на самое необходимое, вроде аренды жилья. Свободное время же у меня просто фантастическое - я пишу рефераты и дипломные работы. Но мне нравятся научные занятия, оттого не могу сказать, что это плохое времяпровождение.
   Некоторое время назад я начала работать сверхурочно - подменять некоторых из своих напарников. Вероятно, из-за этого, мне стали сниться кошмары. Необычайно яркие, и странные. Я не могу понять их значения, и уже понемногу привыкаю к ним.
   Моя дурная черта в том, что я адаптируюсь. А нужно бороться. Нужно уметь побеждать. Искать лучшее, а не терпеть то из плохого, что есть в настоящем. И я ненавижу себя за это.
   Я нашла чудесный чайный дом в одном из уголков нашего города. Главное, что приемлемые цены и там очень красиво. Конечно, с моим бюджетом я не могу позволить себе ходить туда каждый день, но порой я бываю там, чтобы развеять свою извечную, безжалостную тоску.
   Вот и сейчас я направлялась именно туда. Походка у меня пружинистая и энергичная. Наследие того времени, когда я была ещё леди фортуны, а не вот этим вот растением, в которое превратилась сейчас.
   Я достигла места и села за стол возле окна. Здесь были столики из стекла и удобные кресла. Мне принесли чай. Ожидая, пока напиток в высокой чашке заварится, я стала смотреть в окно. Это была тихая, прекрасная улочка. В зале было пусто. Никто не беспокоил высокую черноволосую девушку, и я расслабилась.
   Но кое-что сегодня все же омрачило мой день: попробовав чай, я обнаружила, что он гадок на вкус. Словно бы он успел простоять несколько суток! Там даже была радужная пленка на черной поверхности. Передо мной извинились и подарили дисконтную карту.
   Это было... странно. Зачем приносить клиенту такой ужасный чай? Но, впрочем, какая разница. Главное, что теперь у меня есть скидка на напитки, и я могу, быть может, приходить сюда немного чаще.
   Я вышла из чайного дома, и на выходе столкнулась уже с молодым человеком - он был зеленоглазым шатеном, достаточно высоким, чтобы с моим ростом "не дышать мне в пупок".
   Я извинилась и сдержанно отошла в сторону, пропуская его. Он задержал на мне внимательный взгляд, и мне стало стыдно за свои вечно сальные волосы и чёрную, далеко не новую одежду.
   Мне хотелось бы, что бы он проводил меня взглядом, но увы, это был просто взгляд, простого молодого человека, который, похоже, не счёл меня слишком интересной.
   Это маленькое, казалось бы, совершенно незначительное происшествие огорчило меня. Я снова вспомнила, что совершенно одна, и что в ближайшее время ничего точно не изменится. Где-то просчитались все эти модники, которые говорят, что главное в девушке - это худоба. Ха, да у меня даже денег на модную одежду нет...
   День был чудесным. Солнце светило, словно это был последний день перед концом Вселенной, словно бы он должен быть самым прекрасным из всех дней лета. Но у меня не было сил наслаждаться им. Моё сердце было закрыто для всех этих радостей. Тоска была моим домом.
   О, как бы мне хотелось быть одной из тех, кто был способен на простые радости жизни... Как тот молодой человек. Он был прекрасен, он напоминал льва, и мне казалось, что вот он-то точно способен на то, чтобы тонко чувствовать радость окружающего мира и его простоту.
   Я была совершенно иной. Я шла, понурив голову, мне хотелось каких-то перемен в моей жизни. Чего-то, что рассеяло бы черноту и мрак в моей душе. Редкие моменты, когда я чувствовала покой и радость, были моменты, когда я пила чай. Тогда я могла прикоснуться к свету людей, не подверженных мрачности и темноте.
   Мир услышал меня. Но как обычно бывает, исполнено всё было не так, как желаем того мы, смертные люди.
   На работе меня всегда окружали личности, которых можно было назвать нормальными. Они не делали глупых поступков таких, к примеру, как я в свои юные годы. Я не замечала неприязни в свой адрес, больше, чем обычно. Более того, работа была практически единственным местом, где меня почти любили.
   Но однажды, когда я пришла туда, кто-то или что-то словно шепнуло мне: берегись. Менеджер, черноволосый молодой человек, умеренно мускулистый, но немного сухопарый, никогда мне особенно не симпатизировал, но и не испытывал явной неприязни. Ожидать от него подлости я бы не стала ни при каких обстоятельствах.
   Я шла с чашкой кофе в руке, сонная, по залу магазина, погруженному в приятную пустоту, характерную для утра. Подняла голову, глядя на дверь, ведущую в подсобные помещения и вдруг почувствовала... это было второе дурное предчувствие за сегодня, не оформленное в какую-либо мысль.
   Приняв решение игнорировать то, что казалось мне не только тревожным, но иррациональным и лишенным любой почвы, я принялась за работу. Пришли новые книги. Это был популярный книжный магазин, поэтому тут всегда были новинки.
   Мне было приятно держать в руках книжные переплеты. В книжных магазинах всегда полно мишуры. Это не только книги. Мне кажется, она отвлекает от главного, от тех сокровищ, которые скрыты на страницах. Вот и сейчас помимо книг тут был полно мелочей, которые хоть и были красочны, но увы - не интересны, такому книжному червю, как я.
   - Антон! - крикнула я, когда увидела менеджера. - Доброе утро!
   Несмотря на всю свою мрачность, я любила людей. И утренние ритуалы были частью того, что делало мою жизнь более радостной и упорядоченной. Хандра еще не означает неприветливости.
   Он не ответил. Видимо, занят? Что же. Я распаковала коробку с головоломками. Интересно, никогда такие себе не брала. Подняв глаза, я увидела Антона. Улыбнулась ему. Он посмотрел на меня воровато, словно испугался того, что я увижу, что он на меня пялился и скрылся в той стороне, где находился кабинет персонала звеном выше обычных продавцов консультантов.
   Да что с ним такое? Я ему что, нравлюсь? Почему он со мной не здоровается, ведь обычно пускай и с неохотой, он всегда отвечает. Наверное, надо с ним поговорить. Может быть, меня хотят уволить, а я ничего не знаю об этом?
   День начался, как обычно. Я приходила раньше всех, так как рано просыпалась, и не была отягощена такими вещами, как любовники, мужья, и случайные тусовки. Второй ранней пташкой был Антон.
   Я решила поговорить с Олей. Оля была младше и миниатюрнее меня, и между нами было то, что весьма и весьма напоминало дружбу. Мы вместе ходили на перекуры и пили чай, обсуждали новости из коллектива, иначе говоря, сплетни, и в целом, неплохо ладили.
   - И вправду, странный, - согласилась девушка. - Что это с ним? Может он вправду в тебя влюбился?
   - Неправда, - возразила я, откусывая печенья "Мария".
   - Почему ты так считаешь? - удивилась Оля. - Ты худенькая. Лицо красивое.
   - Я редко когда нравлюсь мужчинам, - сказала я, отворачиваясь. - Мне вообще кажется, что всё, что они ко мне испытывают, это отвращение.
   - Кто внушил тебе эту мысль? - спросила девушка. - Я постоянно замечаю подобные суждения, но не понимаю, чем они вызваны. Мать-тиранша? Младшая сестра, которую все любили, а тебя игнорировали?
   - Моя мама не была тираншей. Но она всегда была занята и у нее не было на меня времени. Сейчас она другая, но может быть дело именно в этом.
   - Если хочешь, я разузнаю, что случилось с Антоном. Знаешь, это точно злые чары, и тебе нужно поцеловать его, чтобы их развеять, - она рассмеялась.
   - И мы ускачем в закат на его прекрасном белом скакуне, - поддакнула я.
   - Кстати, о скакунах, - тихо сказала Оля. - Вон, скачет, пошли работать.
   Наш несанкционированный перерыв едва не заметил Сергей, унылого вида блондин. С мужчинами в этом книжном не везло, и они все были как будто отмечены какой-то печатью тоски. Честно, если бы не женская часть, это место было бы самым унылым книжным магазином в мире. Правда, непосредственная начальница в своей печали могла дать фору даже Сергею, который был близок к тому, чтобы быть признанным самым тоскливым человеком города.
   - О, знаешь, - вполголоса продолжила я. - Я понимаю, в чем дело, - я оглянулась, пряча улыбку. - Его покусал Сергей.
   - Страстно, в ушко, - хихикнула Оля.
   Начальницу тоже звали Оля. Эта другая Оля, Ольга Владимировна, прошла совсем рядом. Мы сделали вид, что увлечены помощью в выборе книг, ну или хотя бы поиском людей, которым эта помощь могла понадобится.
   Пронесло.
   Я была человеком ответственным, но имитация рабочего процесса была далеко не самым редким в моей жизни делом.
   Нас собрали ближе к концу дня. Антон. Хотел разъяснить какие-то рабочие моменты. Но произошло то, что заставило мое сердце пропустить удар, и дело было вовсе не в приятном волнении.
   - Элану Константиновну следует убить, - серьезно сказал менеджер. - Она слишком печально выглядит, мучается же. Чем скорее мы это сделаем, тем лучше.
   Раздались неуверенные смешки. Персонал магазина удивленно переглянулся. Видимо, все решили считать это шуткой, но ещё долго на менеджера странно поглядывали. Антон же вел себя так, как ни в чём ни бывало. Словно бы и не говорил ничего необычного на планерке.
   Про себя я решила, что Антон сошёл с ума, но эта внезапная атака породила во мне чувство неуютной тревоги и даже страха.
   Я вернулась домой достаточно рано. Сделала себе ужин. По канонам здорового питания морковка считалась вредным продуктом для употребления после четырех дня, но я любила отварную, с картошкой в мундирах, подсоленным подсолнечным маслом и луком.
   Конечно, причиной того, что на ужин у меня была вовсе не жареный лосось, были деньги. Я привыкла питаться скудно.
   Доев пищу, я села смотреть телевизор. Потом отправилась писать рефераты. Ближе к полуночи внезапно раздался звонок в дверь. Истошный и тревожный. Он истерично захлёбывался звоном, не прерываясь ни на минуту.
   Пожар, наводнение? Срочный случай? Я встала и подошла к двери. У меня было... предчувствие. Что я ничего не увижу за нею. Едва только я достигла двери, как всё стихло. Что за?..
   Я упрямо заглянула в глазок. Ничего. Спрятались в "мёртвой зоне"? Некоторое время я не отрываясь смотрела в крохотное стеклянное отверстие, ожидая, что вот-вот увижу незваных гостей. Но это было совершенно, совершенно бессмысленно - никто не вышел. Никого не было.
   Признаться, это было страшно. Слова Антона... затем это. Но я не была человеком, которого можно было бы запугать такой мелочью.
   Я вспомнила старый способ. Достала чистый ежедневник - украла на работе. Был такой грешок. И тщательно записала всё, что произошло. Даты имеют значение. Даты позволяют вывести систему. Зашла в Интернет. Сверила астрологические характеристики, магнитные бури - все тщательно записала. Закрыла ежедневник и спрятала на книжной полке. Затем легла на диван, подперев рукой щеку и долго лежала, не закрывая глаза, чувствуя пустоту в мыслях. Я готовилась к тому, что будет завтра - если будет.
   Утром проснулась от дикой головной боли. Не лучшая идея спать на неудобном диване. Черт его, почему я не легла в кровать - давняя привычка, когда надо о чем-то серьезно поразмыслить.
   Как обычно, чай. Крепкий чёрный чай. Вылила вчерашнюю чашку с заваркой. Жалко, конечно, можно глаза промывать при конъюнктивите, но, похоже, конъюнктивит - это последняя проблема, которая меня ждёт.
   Работа. Снова. Я стояла на кухне, упираясь руками об умывальник. Там будет Антон с его странными заявлениями. Может быть, его надо поцеловать, чтобы развеять чары, и он вновь стал прекрасным унылым принцем? Определенно, что не дождется.
   По дороге на работу, как обычно, в толчее метро, я подслушала странный разговор:
   - Слышала, она дневник завела?
   - Да, думает записывать туда все то странное, что происходит.
   - Все-равно ей не жить, зря старается.
   Кто, кто может настолько желать зла этой неизвестной? Мне и в голову не могло прийти, что речь идет обо мне. Это были две обычные с вида женщины. Я вышла на своей станции метро, нисколько не думая о том, что это касается меня. Просто разговор двух неадекватных людей.
   Почти возле магазина вдруг посигналила машина. Я была погружена в мысли, оттого вздрогнула. Я неловко улыбнулась. Иногда бывало, что мужчины так проявляли внимание, видя издалека, что идет по улице этакая зарубежная фотомодель, не замечая ни сальных волос, ни нездорово бледной кожи.
   Я так и шла, чувствуя, как поднялось настроение от такого внимания, как меня вдруг толкнул плечом какой-то человек. Он оглянулся, с равнодушием, и просто пошёл дальше. Я... тоже. Но не многовато ли внимания для одного жалкого утра? Я сердито смежила веки, как делала, когда злилась, и вздернув подбородок зашла в магазин с черного хода.
   Как обычно, одна из первых. Антон с чашкой чая стоял спиной ко мне, обсуждая что-то по телефону. Я тихонько проскользнула в подсобку для таких как я, продавцов, людей низшего звена. Это больше походило на каморку. Чулан Гарри Поттера, если изволите. Уж какой простор для воображения, сложно себе представить. Я легла на диванчик и прикрыла глаза. Определенно, такого со мной никогда не случалось. Я не особенно верила, что те женщины говорили обо мне, и что Антон просто не пошутил, но это все зацепило, словно крючок, эмоции. Может быть, в этом суть?
   А, черт, какой же бред! Я сердито встала и решила подойти к Антону, чтобы спросить прямо. Не смеет какой-то книжный червь, пусть и старший по рабочему звену, угрожать мне, мне, человеку, который половину жизни посвятил опасностям!
   Я покинула каморку Гарри Поттера и вышла... в пустой зал. Как испарился. Прислушалась. Пусто.
   Что за чушь? Магазин двухэтажный, но небольшой, я бы услышала унылую возню этого унылого человека! Меня посетило неуютное чувство. Знаете... подобное бывает в домах с привидениями.
   Почему-то, едва ли не на цыпочках, я обошла магазин. Здесь никого не было. И снаружи никого не было. Но ведь я точно видела Антона!
   Чувствуя, что матрица явно сбоит, я вернулась обратно в точку, с которой и начала свое приключение. Вот здесь это и случилось. И в дневник обязательно запишу. Меня охватила паника. Почему мне не жить? Я сделала несколько глубоких вдохов. Совпадения. Просто совпадения. Раздался звук открываемой двери. Это был Антон. Я посмотрела на него, как на привидение. Он же мой взгляд просто проигнорировал.
   Он вёл себя так, словно ничего не произошло, и это добивало больше всего. Позже, когда магазин наполнился другими рабочими, и мир перестал быть таким вот странным, и пугающим, он вдруг вызвал меня к себе. В середине какого-то странно ненавязчивого разговора о моем увольнении, он вдруг сломал пополам карандаш, неотрывно глядя мне в глаза.
   Я никогда не видела столько ненависти, обращенной ко мне. Словно я убила его мать. Словно искалечила брата.
   Это могло показаться незначительным происшествием. Но по коллективу стали ползти нелепые слухи. На меня странно смотрели. Сторонились. Потом начались нападки. Открытые, наглые.
   Однажды я не выдержала и пошла к менеджеру.
   Постукивая ручкой по столу, он смотрел на меня странным взглядом.
   - Антон Владимирович, мы не были друзьями, но всегда ладили. Что случилось с вами и со всеми остальными? - неуверенно спросила я. И вдруг разозлилась. - Если вы хотите, чтобы я уволилась я итак это сделаю. К чему эта нелепая клоунада?!
   Он неотрывно смотрел на меня пустым взглядом, и вдруг у меня в голове словно кто-то сказал: "пустоголовый". Антон взял карандаш. И снова медленно сломал пополам.
   Какое удачное слово для всей этой нелепости.
   - Работайте, - сказал Антон. - Вам всё кажется. Вы всегда так нелепо себя ведёте. Думаю, вам стоит обследоваться у врача. Знаете... - он покрутил рукой у виска.
   Я вышла из кабинета, чувствуя дрожь в руках и слабость. Хотелось кричать от гнева и бессилия. Но я собралась. У меня были самые разные друзья и Интернет.
   Дома я в первую очередь залезла в Интернет и обнаружила, что вовсе не одна пострадала от подобных нападок. Я читала долго, моя открытая спина в домашнем платье, не скрывающая уродливых шрамов, заболела.
   Авторы статьи обвиняли государство. Но для государства я была важна так же, как птеродактиль для любителя бонсаев. Поэтому я сразу же отмела эту теорию.
   Начала обзвон старых друзей.
   - Если это одержимость, попробуй псалтырь. Но это похоже на обычный моббинг сотрудников. Если начнется на улице, можно говорить, что кто-то или что-то тобой заинтересовалось. Хорошего не жди. Веди себя храбро и не показывай страх.
   - Благодарочка.
   - Всегда пожалуйста, солнце.
   Я легла на кровать, неподвижно глядя в потолок. Здесь было что-то... чуждое. Чуждое этому миру. Я чувствовала это с необычайной ясностью. Позвонила Оле. Она долго не брала трубку:
   - Оль, привет. Это Элана.
   - Привет, - напряженно сказала та. - Как поживаешь?
   - Хорошо. Только хотела спросить, кто распространяет обо мне эти слухи?
   - Не говори, что я тебе сказала. Суть в том, что началось все с Антона и нашей начальницы. Мне даже казалось, у них интрижка. Остальные... честно, как будто заболели. Я пытаюсь относиться к тебе хорошо, но про тебя говорят, что ты то опасная сумасшедшая, то убила кого-то...
   Я тихонько выдохнула. Ну ничего себе...
   - Кто ещё адекватен? Кроме тебя?
   - У Антона как будто случаются просветления. Знаешь, почти нормальный, но потом как будто уходит в себя и всё идет по-новому. Начальница... это аут. Но увольнять тебя почему-то не хотят. Ещё держится наш любимый лошадь. Мне кажется, ты ему нравишься.
   - Хорошо. Тогда собираем ка-тет. Ты не против? Как у Кинга.
   Оля вздохнула. По интонациям было слышно, что она боялась.
   - Хорошо. Как я могу оставить тебя в беде?
   - Попытайся узнать, что у начальницы и Антона. Это мне кое-что напоминает, честно, я много читала, что-то вавилонское или шумерское...
   - А-а... Я тоже припоминаю. Надо разобраться. Но слушай, наша начальница не очень-то красивая... как Антон мог на неё запасть? И причём тут ты?
   - Знаешь, в приступе жалости к самой себе я часто думаю о том, что, когда мужчина влюбляется в одну женщину, он опасен для другой. Не знаю, откуда во мне это...
   - Твои родители. Это на подкорке, - убеждённо ответила Оля. - Хорошо, Элана, - её голос стал игривым. - Объявляю этот день днём создания нашего ка-тета. Я позвоню Сергею. В крайнем случае, звони ты, если не прислушается.
   - До скорого, Олька.
   - До скорого, Эль, - из её голоса исчез страх, наконец-то.
   Я со вздохом отключила вызов. Читать мне больше не хотелось, мне слабо верилось, что кто-то из госаппарата мог заинтересоваться библиотекарем, работающим в книжном.
   Хотя я была не обычным библиотекарем. Но... не припоминаю ничего, кроме посещения Ховринки, что бы могло взбесить чиновников. Там я упала в шахту, ободрала спину, но сумела зацепиться за провода. Ударилась больно, меня вытащили, но после этого в Ховринку я не ногой. И вообще никуда.
   Ах, к сожалению, я далеко не тот библиотекарь из кино, увы. Я легла на кровать, потирая виски. Ховринка... Почувствовала объятья паранойи - может быть, кому-то вправду не понравилось посещение заброшенной больницы? Нет, бред, бред, бред. Пора обратно в реальный мир!
   Я погрузилась в чтение своего сокровища - большой книги с описанием чаёв мира. Красивого издания на хорошей бумаге, которым я необычайно дорожила. Вкусы, словно калейдоскоп цветов, кружились перед моим внутренним восприятием. Те, которые были мне знакомы, и те, которые я только-только предвкушала узнать.
   У меня до сих пор был обычный телефон. Многие отказывались от них в пользу мобильников, но я дорожила этой обыкновенной радиотрубкой, она казалась мне прекрасным осколком старого мира. Не такого сумасшедшего, как новый мир.
   Он зазвонил. Не ожидая дурного, взяла трубку.
   - Элана, - проквакало в телефон, до безумия искажая моё имя. - Че, сидишь, тварь?
   Я молчала, слишком иррациональным показалось мне то, что происходило сейчас.
   - Простите? - спросила я. - Вы с ума сошли?
   - Когда уже сдохнешь, тварь, - произнёс мерзкий голос и раздались гудки.
   Почувствовала, что плачу. Утирая слёзы, я думала о том, что скажу в полиции. И вдруг глаза мои стали сухими. Вспомнила, что полиция не поможет.
   Эксперимент? Просто... проверка. Тест.
   Поговорить с Антоном. Я всегда верила в силу диалога, в возможность достучаться до человеческого сердца через слово. Хоть и отвратно им владела.
   Я вытерла слёзы и набрала в мобильнике - старом, который я всегда использовала, когда отправлялось в место вроде Ховринки, его номер телефона.
   Чувствовала, что права в том, что делаю сейчас.
   - Да, слушаю, - ответил строгий... нормальный?.. голос.
   - Привет, это Элана. Антон, я хотела с тобой поговорить.
   - О чем именно? - спросил он, и его голос странно исказился.
   - О том... Антон, скажи мне, что происходит, с тобой и со мной? - мой собственный стал таким жалким.
   - Ничего, - снова нормальный.
   У меня создалось ощущение скачков между реальностями. Но заметила ещё кое-что, Антон... разволновался. Услышала по дыханию, некоторым особенностям голоса.
   - Элана, я не совсем тебя понимаю, - сказал он.
   Он... он не помнил, вдруг совершенно чётко осознала я. Я взволнованно потёрла виски. Чёрт побери. Меня посетила одна идея.
   А что если он действительно не помнил? Будучи достаточно авантюрной особой, я была настроена на то, чтобы докопаться до истины.
   - Ты ничего не помнишь?
   - А что я должен помнить?
   - Извини, я... не знаю. Наверное, ничего.
   Он всё забыл. Я отключила связь.
   Потеря памяти?
   Массовая потеря памяти?
   Я устало потёрла виски. Следовало отдохнуть, ибо то, что можно отыскать в сети вызывало как минимум панику. Какие-то технологии, которые мне совершенно не понятны, как гуманитарию, какие-то волшебники... То, во что верить совершенно не хочется.
   Я аккуратно приготовила чай, тщательно соблюдая рецептуру и церемониал. Чем больше чая выльется во время готовки, лишней воды, тем больше богатства получит дом.
   Никогда не гналась за богатством. Но я люблю чай.
   Внезапно, меня охватил озноб. Сглотнула, скорчившись над красным подносом. Страх... что это?
   Бросить бредни и жить нормальной жизнью. Неужели, мне было мало травмы, которую я получила в Ховринке, но... черт побери, приключения!
  
  
   ЧАСТЬ 2
  
  
   Я вышла из дома к полудню. День был прекрасен, но печален. Я смотрела на небеса, и мне казалось, что они плакали. Что за чёрт? Плачущие небеса, сталкеры, сумасшедшее начальство...
   Мой встревоженный взгляд, казалось бы, насторожил нескольких прохожих. Они почему-то перешли на другую сторону улицы. Обычной тихой улочки.
   Что вообще происходит?..
   Я села на лавочку и закрыла лицо руками. Никто не обращал внимания, но это была лучшая нормальность, которая меня устраивала. Равнодушие.
   Внезапно, мне показалось, что я увидела некую тень. Золотистую, красивую тень, но это... мне казалось, что мой мир просто перевернулся вверх дном. Я была некрасивой. А теперь ещё и схожу с ума.
   Мои бледные руки дрожали. Равнодушие. Равнодушие. Равнодушие. Нет, лучше оно. Многим лучше фальшивого сочувствия, многим лучше преследования, многим лучше любви, что длится два мгновения.
   Внезапно, я почувствовала прикосновение к плечу. Меня дёрнуло, словно током. Старик? Его глаза были полны сострадания.
   - С вами что-то случилось?
   - Ничего, - я опустила взгляд.
   Поднялась со скамейки и пошла прочь, укутанная в своё горе, словно в плащ. Мне хотелось сострадания, но я проигнорировала его. Не успела... не успела адаптироваться.
   Обернулась, но старика уже не было.
   Выпить чаю. Я схватилась за голову руками, люди смотрели на меня, как на сумасшедшую, но мне было все-равно. Мне было плевать.
   Я не знала, каким образом я выбралась к чайному дому, но это было единственное место, которому я доверяла. Я даже не знала, почему.
   Села за стол. Чай, который мне дали, был невероятен - он согрел меня, мне стало многим и многим лучше. Официантка с сочувствием коснулась моего плеча.
   - С вами всё хорошо?
   - Да, - ответила я.
   Мама говорила мне - скрывай своё горе, она говорила мне, не люби, и говорила... что я никто, что я не такая красивая, как она, но всегда жалела меня.
   Я почти живая, почти настоящая. Я зашла в туалет и посмотрела на себя в зеркало. Серая кожа. Безжизненное лицо. Что со мной?
   Потёрла руками лицо. Умылась. На миг, на какой-то мир мне показалось, что мои глаза черны, что мои глаза ужасны. Вернулась в зал, понурив голову.
   Выпила чаю ещё, чувствуя, что хорошею с каждым глотком. Никогда не носила с собой зеркальца, чтобы посмотреть, так ли сера моя кожа, так ли ужасно моё лицо.
   Но я доверилась чаю. Единственное, чему я доверяла.
   Не прогадала.
   Расплатившись, я вышла из здания. И... снова увидела этого человека. Что это? Дежавю?
   Он коснулся моего плеча, вежливо, деликатно, и вошёл в зал.
   Я удивленно оглянулась. Я как проклятая, я как загнанный зверь, которого никто не любит, которого всё сторонятся. А он... коснулся меня?
   Едва подавила желание, чтобы не броситься за ним. Но... разве кто-то спасёт меня? Даже в Ховринке я спаслась сама.
   Я медленно шла по улице. Прохожие шарахались от меня, словно от прокаженной и шептались. Некоторые улыбались. Но мне было все-равно.
   Дом. Единственная крепость, где тебе хорошо. У меня было ощущение, словно я вынырнула из проруби. Чувство реальности.
   Сон был безмятежен, но меня разбудил звонок в дверь. Я вскочила, словно ужаленная, и тяжело села на кровати. Что за черт?
   Встала и подошла к двери. Казалось, словно сам коридор превратился в ужасающий аттракцион, чудовищную версию кривых зеркал. И идти... было тяжело. Неужели я спала? До сих пор?
   Я открывала и закрывала глаза, хватаясь за смертельно холодные щеки. Наконец, чувствуя железистый привкус от прокушенного языка, я взглянула, набравшись всей возможной смелости, в глазок.
   Там был черный, странно искаженный силуэт в желтой, словно глаза дракона, полутьме.
   - Девушка, вам посылка, открывайте, - услышала из-за двери.
   Черта с два я открою, решила я во внезапном приступе ярости.
   - Проваливайте, - прорычала.
   - Девушка, вам посылка, открывайте, - снова услышала я. Будто и не было рычания, даже интонации те же.
   - Кто вы и что вам нужно? - в гневе задала вопрос.
   - Девушка, вам посылка, открывайте, - и снова то же.
   Я сердито уставилась на часы с флуоресцентной подсветкой. Три ночи.
   И как прогнать навязчивого посетителя?
   Как бы мне этого не хотелось, но мои чувства постепенно пропитывались страхом. Я сердито выглянула в глазок, выждав с минуту. К счастью, навязчивый гость молчал. Услышав, как закрылся лифт обветшалой девятиэтажки, я выдохнула с облегчением.
   Утро застало меня внезапным удушьем - я проснулась рывком, и мне показалось, что воздуха как будто не хватает. Сердце колотилось в груди тонким молоточком, больно и сильно. Должно быть, для него, бедного, вчерашний день был слишком ужасным.
   Работа! Чувствуя неуклюжесть от собственной долговязости, я отправилась в ванную комнату, мыть голову тёплой (или как получиться) водой из душа. Телефон загудел - пришла СМС. Я наспех смыла шампунь, и взглянула в экран глазами, которые плохо видели от воды, попавшей под веки.
   "На работу можешь больше не приходить".
   Как странно. Взглянула на отправителя и сердце упало, потому что это была моя подруга. Моя подруга! Та, с которой мы организовали наш ка-тет по Кингу! Она тоже? Она тоже?
   С волос стекала вода. Я промокнула их полотенцем, неотрывно глядя в экран телефона. В памяти вдруг всплыл жёлтый, как глаз дракона, свет в коридоре моего подъезда этой ночью.
   "Что случилось?" написала я, нещадно марая водой почти не слушающийся сенсорный экран.
   "Ты мразь".
   Я попала в кошмарное кино. Это было как в кино. Ведь так не бывает в жизни.
   И спиртного в доме нет, чтобы выпить, чтобы унять эту страшную дрожь в руках.
   Так, соберись, Элана, соберись. Не запаниковала же ты в Ховринке, когда падала в шахту лифта, уцепилась же за эти треклятые провода?
   Страшно было писать остальным друзьям. Очень. Я опасалась получить такие же сообщения от них.
   Номер телефона Антона. План был безумен, но Антон мог хотя бы объяснить, что происходит.
   Я быстро схватила с полки ежедневник. Почему-то, сразу он не отыскался, пришлось порыться среди тетрадок и старых дневников, карт, снимков, бесполезных ручек, паста в которых закончилась годы назад.
   Записала, тщательно, скурпулёзно, все свои злоключения, которые ещё не успела описать, добавив пометку "Они все как будто под властью кошмаров". И набрала номер Антона. Последовала примеру неизвестного с жутким, квакающим голосом - просто сообщила, что хотела, и отключила связь.
   Зазвонил домашний телефон. Я вдруг поняла, что больше не доверяю даже обычной домашней радиотрубке. Я не доверяю проводам. Так же, как скоро разучусь доверять людям.
   Если Антон меня послушает, он будет через час по указанному адресу. Сунула в рюкзак ежедневник, и вышла из дома. Сейчас не до работы. Следует понять, что происходит.
   Девушка в чайной мне улыбнулась, а я совсем не улыбалась, мне было не до улыбок, потому что две женщины, что шли за мной, поддерживали следующий диалог:
   " - Такая смешная, мечется, путается, что-то строчит в своей книжке
   - Так и просится на нож!
   (смех)
   - И не говори. Ну ничего, скоро её достанут. Смотри, одета, как бомжиха"
   Они смеялись надо мной, и этот смех был иррационально мил. Они как будто обсуждали рецепт на шарлотку, которую собрались приготовить завтра, чтобы накормить своих мужей. А вовсе не мою смерть.
   Один из моих покойных друзей-сталкеров говорил, прежде чем сделать нечто опасное "Найди меня смерть". А потом он правда умер, но не после того, как произнёс эту фразу, а когда кто-то из бесшабашной компании, из суеверия, попросил его не произносить её.
   Он разбился в шахте заброшки. Совсем как едва не разбилась я.
   Потому, выходя из дома, я пробормотала эту фразу.
   "Найди меня смерть"
   А сейчас мне не хотелось смерти. Мне хотелось жизни. Хотелось жить, пить этот чай, и общаться с Олей, как раньше, и приходить на работу без страха, снова брать телефонную трубку, зная, что там не будет никаких странных, квакающих голосов.
   Антон немного опоздал.
   Сел за столик и уставился на меня странными глазами, а я смотрела в них, пытаясь угадать, что меня ждёт. Очередной разговор об убийстве? Ничего не значащий монолог менеджера, разбавленный водой?
   В тот самый момент, когда он открыл рот, чтобы сказать что-то, и его взгляд стал жёстким и неприятным, я притянула его к себе и поцеловала в сухие, странно горячие губы. Он мне давно нравился.
   Антон вздрогнул ещё до того, как я разжала руки. А потом его глаза стали влажными, и он вдруг заплакал, как сдержанно плачут мужчины, когда у них умирает любимый человек. Он закрыл лицо рукой.
   - Элана, что происходит? - спросил он, наконец, взглянув на меня.
   - Я позвала тебя, чтобы узнать это? Что с тобой было, Антон? Что с тобой было? - последние слова я прошептала. Потому что мне самой хотелось плакать. То, что происходило было слишком жутким, слишком иррациональным.
   - Последние дни как в тумане. Почти ничего не помню. Выпил тогда в баре, ко мне подсела женщина, странная такая, мы заговорили, а потом... даже не помню, что было потом, Элана.
   За нами наблюдали. Тот самый мужчина, чья внешность мне почему-то запомнилась, которого я встретила здесь, в чайной. Мне стало неловко. Он с непроницаемым лицом отпил свой чай, наверняка, самый дорогой, который можно было здесь заказать. Я видела, как он был одет, и сколько стоили его часы.
   - Ничего страшного, - сказала я, отнимая взгляд от этого человека. - Ты помнишь, что это была за женщина?
   - У неё были чёрные глаза. Как у цыганки. Это всё, что я могу вспомнить.
   - Ты думаешь, это связано именно с ней?
   - Как я смог ходить на работу в таком состоянии. Как? - бормотал он, почти не слушая меня.
   За этими неприятностями, я начала забывать, какой у Антона мнительный характер. Он наверняка раздует из этого приключения такую драму, что даже Шекспир позавидует. Сколь многих он мог бы вдохновить на создание трагических персонажей!
   - Тебе не кажется, что за нами наблюдают? - спросил вдруг он. Повёл плечами.
   Плечи у него были мускулистыми. Это всегда как-то ускользало от моего взгляда. Он привлекал меня именно как человек, а не только привлекательное тело.
   - Мне тоже так кажется.
   - Слушай, я тебе правда нравлюсь?
   - Уф, ну хоть то, что я тебе поцеловала, ты помнишь, - выдохнула я. - Я бы не хотела сейчас говори...
   Антон перегнулся через стол, ухватив моё лицо руками и поцеловал меня, его руки слегка дрожали. Человек, который наблюдал за нами, со стуком поставил чайную чашку на блюдечко.
   Когда Антон сел на своё место, оставив меня краснеющей, растерянной, с влажными после поцелуя губами, он уже вышел из заведения.
   - Я бы хотел пригласить тебя к себе домой.
   - Но у нас же есть дело, над которым следует поработать. Что-то происходит.
   Он вёл себя так, будто никто никогда не целовал его. Как будто это было что-то из рук вон выходящее.
   - Что именно происходит?
   Я хотела встать, взяв его за руку. Он был одним из немногих сотрудников магазина, кто был равен мне по росту. Сейчас я была уверена, что он сам всё услышит и увидит, что не надо будет долго рассказывать о своих злоключениях. Улочка здесь всегда пустынна, хоть мы и близко к центру. Очень тихое место, которое позволяет, наверняка, таким людям, как тот человек, чувствовать себя естественно, более естественно, чем на шумных, заводнённых машинами и людьми улицах.
   Я оглянулась назад, на огромное панорамное окно. Нет. Лучше всё рассказать.
   Вытащила из рюкзака свой глупый ежедневник, в которых были описаны все мои злоключения.
   Мне казалось, что этот вечно зацикленный на каких-то своих жизненных событиях человек даже слушать меня не станет, потому я немного заикалась, пересказывая всё то, что мне довелось пережить за последнюю неделю.
   Этот срок показался мне самой настоящей вечностью. Иррациональные события выматывают, начинает казаться, что прошла не неделя, а месяц. Время растягивается. Иногда даже бывает сложно точно определить, сколько прошло дней и часов.
   Антон прижал к своему хищному носу с горбинкой указательный палец. Его голубые глаза стали задумчивыми.
   - Я правда говорил это? Тогда, на планерке?
   Молча кивнула. Говорил. И это было страшно.
   Антон ещё слишком молод, и слишком полон сил, чтобы его угрозы не звучали, как нечто безобидное.
   - А как отреагировали остальные?
   - Они просто переглянулись. Будто и не происходит ничего. Я тогда не знала, что делать.
   - Есть хоть малейшая вероятность, что тебе всё это показалось, Элана?
   - А ты сам? Ты ведь тоже ничего не помнишь?
   - Я помню, но всё было как в тумане.
   Мы вышли из чайной и побрели к его дому. По пути не случилось ничего необычного, или страшно, или страшно необычного, и я лишь зря оглядывалась назад, ожидая нелепых фраз прохожих и неведомых угроз.
   Антон взял меня прямо в прихожей. Прижал к стене, стянув джинсы, покрывая то ли поцелуями, то ли укусами шею, и я даже не придавала значения тому, что его квартира весьма дорога на вид. Мне хотелось быть здесь и сейчас, в его прикосновениях и жёстких движениях бёдер, в его губах, и опьянённых глазах.
   Позже мы пили кофе, и он немного рассказал о своей семье. Как выяснилось, его родители были зажиточными людьми, хотя он сам часто работал сверхурочно.
   Ад начался, когда за окном немного стемнело. Его квартира находилась на втором этаже. Первые выкрики, как мне показалось, не относились ни ко мне, ни к нему. Это просто были громкие обсуждения, и я не сразу заметила, что говорят о нас с ним.
   "Это то, о чём ты говорила?" - одними губами спросил Антон.
   Я кивнула.
   Он молча слушал. Затем неизвестные начали выкрикивать... наши мысли. Антон помассировал себе виски.
   - Ясно, Элана, я понял. Тебе не кажется. Я пойду поговорю с ними, хорошо?
   Антон вышел на улицу. Я долго ждала, пока он вернётся, но его не было пятнадцать минут, затем полчаса, затем час, затем два, и я без толку, снова и снова, набирала его номер телефона.
   Я была вынуждена уйти. Его квартира запиралась на английский замок.
   Меня мутило. Я боялась, что то, что он исчез, не просто совпадение, ведь не мог же он уйти на два часа, зная, что я его жду?
   Я снова и снова набирала его номер телефона вечером, у себя в квартире. Антон не отвечал. Длинные гудки, а затем "Абонент временно недоступен". Я ещё не знала, что завтра автомат сообщит, что номер больше не обслуживается. Сегодня же у меня ещё была надежда.
   В двенадцать ночи раздался звонок в дверь. Я подошла к ней, не ожидая ничего хорошего, но за ней никого не было.
   Реальности снились кошмары. Да, я понимала, что не всё в мире так просто, но сейчас мне казалось, что это именно то, что происходит сейчас. Реальности просто приснился кошмар, и завтра должно было быть лучше.
   Я уснула с надеждой, что снова завтра увижу Антона, который встретил закадычного друга, что мир станет обычным.
   Но утром, в метро, я снова услышала за спиной разговор.
   " - Слышала, её новый любовник исчез?
   - Да, вместе были всего один раз, но больше они не увидятся, не в этой жизни"
   Женщины громко и обидно рассмеялись.
   Я только плечами передёрнула. Подумаешь, разговоры. Что тут такого странного. И вышла, громко и сердито шагая по пустому перрону. Пустой перрон?
   Я растерянно оглянулась. Никто не вышел на этой станции, хотя время было пиковое. Обычно тут полно людей по утрам. Пришлось снова оглянуться, чтобы быть уверенной, что не показалось.
   Тихо. Здесь было очень тихо.
   Стало дурно. Ладно, ладно, Элана. Подумаешь, никого нет. Может быть, сегодня какой-то праздник, о котором ты не знаешь. Пришлось заново перечитать название станции. Да, это она, я здесь работаю.
   В магазине и на улице, даже на улице, всё было как обычно. Кроме того, что Антона здесь не было. А на его месте, в кабинете, сидел человек, которого я не знала. Какой-то старик.
   - А где Антон?
   - Какой Антон?
   - Он здесь работа...
   Вместо того, чтобы продолжить, я попятилась, и вышла из кабинета старших сотрудников книжного. Уже стало ясно, что всё намного хуже, чем можно было себе представить. Что Антон был, и теперь его нет. И что теперь никто не вспомнит, где он был, что он вообще был, и наши поцелуи, память о них, теперь просто пепел.
   Оля раздраженно дёрнула рукавом, когда я попыталась с ней заговорить, ухватив её за руку.
   - Не говори со мной, - сказала она. - Шлюха.
   - Какая же я шлюха? А как же Антон? Где он? Куда он исчез?
   - Какой Антон?
   - Он же был здесь. Работал. Грустный вечно такой. Мнительный. Мы ещё вместе смеялись, что он на Гамлета похож.
   - Уйми свою фантазию и работай.
   - Но наш ка-тет...
   Оля отвернулась, и принялась расставлять на полке книги.
   Это выглядело, как плохо срежиссированный спектакль. Неправдоподобно, и очень нелогично, но так всё и происходило.
   Я не знаю, как смогла продержаться на работе, совершенно одна, до момента, когда магазин закрылся, и получила возможность, расставив книги на полке, уйти домой.
   Так устала, что даже если за спиной кто-то и насмехался над моими злоключениями, я этого попросту не заметила.
   Дома я делала то, что делали все девушки, попадая в беду, из которой не могли выбраться. Я плакала. А что мне осталось делать? Сердце ныло от боли, пока я набирала номер телефона Антона, в которого уже успела влюбиться, и чья потеря оказалась особенно тяжелой.
   Часы на стене тикали. Слишком громко, просто оглушающе. Я забылась сном.
   Снилось мне странное. Что я в комнате, с зашторенными окнами, а на столе, обычном рабочем столе со старым компьютером, стоит странный прибор с качающейся стрелкой, названия которого я не знала.
   Утро показалось вполне сносным. На завтрак была яичница - я совершенно забыла купить еды. До зарплаты оставалось немного денег, и я страшно беспокоилась, что не будет уже ни работы, ни зарплаты, раз даже Антон куда-то пропал. Может, и меня уволят?
   Я мысленно хлопнула себя по щеке. Не паникуй, тряпка. В Ховринке не боялась, и тут бояться не будешь. Ведь не страшно же было, пока ты не упала? Вот упадешь, чем бы это ни было, это страшное приключение, тогда и будешь бояться.
   Телефон зазвонил. Я проигнорировала звонок. Взяла трубку, лишь когда он зазвонил второй раз.
   - Алло, - произнёс голос Антона.
   Он прорывался, как сквозь помехи.
   - Антон! Где ты? Куда ты пропал?
   - ...Ховринка... - произнёс он, и звонок прервался.
   Сердце, совершенно против моей воли, застыло холодом. Я упала. Упала.
  
  
   ГЛАВА 3
  
  
  
   "Найди меня смерть" говорил мой друг. Я пила чай дома, глядя на то, как опадают на дно прозрачной кружки непроцеженные чаинки. Сегодня я пила свой самый дешевый чай - для плохих, депрессивных дней, когда хочется не церемоний вкуса, а крепости и сладости. Две большие ложки сахара.
   Я опасалась выходить из дома и не появлялась на работе уже два дня. Мне даже никто не звонил. Из головы не шло скучающее лицо Антона, когда он говорил, что меня следует убить, и не шел из головы наш единственный раз вместе, и его лицо, когда он в последний раз, прежде чем исчезнуть, оглянулся к окну.
   Иррациональные и прекрасные моменты порой вспоминаются одновременно.
   Я не брала трубку. Один раз только позвонила маме, и один раз - другу. Он сказал, что я всё придумала, а я не стала его убеждать в обратном. Круг людей, которым я могла доверять сузился. Маме я ничего не рассказала. Очень не хотелось впутывать ещё и её в это.
   Я стала искать поддержку не в людях, а в местах. Взяла последние деньги, и отправилась в чайную. На чашку чая должно было хватить, а скоро зарплата, которую мне, как обычно, сбросят на карту, хотя я уже ни в чём не была уверенна.
   Я пила чай за прозрачным столиком. Чай прогорк, но мне было уже всё равно, пожалуй, я впала в странное состояние на грани сна и яви.
   Ко мне вдруг подсели. Тот самый мужчина, которого я встретила здесь, на крыльце, и который мне понравился. Говорил он с акцентом, похоже, был иностранцем.
   - Не всем можно помочь.
   - Что вам нужно?
   Он вдруг положил свою руку на мою, и меня пронзило странное чувство, как будто электрический удар, как будто электричество вдруг передало мне, уже мёртвой, немного жизни.
   - Я хотел бы вам помочь. Моё имя Алан. Я подслушал ваш разговор тогда, извините. Видел ваш ежедневник.
   - Вы иностранец?
   - Да и то немногое, что я могу сделать, я сделаю, обещаю.
   - Оставьте меня в покое.
   - Это заведение принадлежит мне, - терпеливо продолжил мужчина, чем-то похожий на льва, и мне вдруг показалось, что он значительно старше, чем кажется. - Кто ещё кого должен оставить в покое.
   Я заплакала. Слишком давно никто не предлагал мне хотя бы иллюзию поддержки.
   Он протянул мне свой платок. Красивый, дорогой платок.
   - Такая талантливая, а так горько плачет.
   - Какая же я талантливая. Я ничего не умею. И работу скоро потеряю. И любимого человека потеряла, что мне теперь делать?
   Я знаю, мои глаза некрасиво распухнут, и я буду выглядеть просто ужасно, но поделать ничего с этим не могла.
   - Были бы вы бездарностью, эти паразиты к вам бы не прицепились. Вы совершенно правильно охарактеризовали их. Это кошмары. Кошмары реальности. Я подслушал ваш разговор, извините.
   - Разве реальности могут сниться кошмары?
   - Иногда из-за грани реальности приходит нечто ужасное, иррациональное, тут ничего не поделаешь. И нужен способ отправить это на место. На вас вышли плохие люди, Элана, и вызвали чудовищ, что отравили вашу жизнь. Но в итоге, вы здесь. Посмотрите мне в глаза.
   Я вскинула взгляд, и почувствовала, что уплываю куда-то, лишь взглянув в этот ясный, полный силы, пронзительный взгляд.
   Пришла в себя я в комнате. Той самой, казалось, бы, комнате, где были плотные длинные шторы, и стоял за столом старый компьютер. Только в моём сне это была обычная комната, но я точно находилась в каком-то старинном доме, с деревянными панелями на стенах, и гербом льва прямо над компьютером.
   Алан кашлянул, привлекая моё внимание. Я поднялась с кресла. Ноги, казалось бы, как деревянные. Сколько я спала? Или была под гипнозом.
   - Извините, что похитил вас. Не было выбора.
   - Вы гипнотизер?
   - Да, я гипнотизер. Гипнотерапевт, если изволите.
   Я встала, и подошла к окну. За потемневшим стеклом были деревья, и, кажется лес. Мы были за городом.
   - С чего такая честь именно мне? Почему вы похитили именно меня? Я читала о людях, что попадали в такие неприятности. К ним не приходили добрые иностранцы, чтобы помочь и утащить в Хогвартс.
   - Вы слишком агрессивны, Элана. Если я вам скажу, что смысл моей жизни сделать этот мир лучше, и как можно сильнее испортить игру тёмным силам, уводя из-под их носа важнейшие пешки, вы мне поверите?
   Я снова села в кресло. Хотелось чая. Сильно. Зазудела щека.
   - Охотно. Сколько вам лет на самом деле?
   Я вспомнила, что видела возле его глаз лучики морщин. Хотя внешне он был молод, он совершенно точно производил впечатление зрелого мужчину. И манерой речи, и поведением.
   - Больше, чем кажется, и вы уже это заметили. Моё имя Алан Бое. Изучаю оккультные явления уже долгие годы, и после изучения вашего дела, едва мне сообщили о метке Каинье, что заметили сотрудники моей чайной, навёл справку, кому так не повезло. Вы интересная личность, Элана.
   - Метка Каинье?
   - Вам подали элитный вид чая. Иногда он действительно реагирует на проклятия, портится, знаете ли, и я лично просил руководство сообщать об этом, под предлогом контроля качества продукции.
   - Что мне теперь делать со всем этим, мистер Бое?
   - Зовите меня Алан. Просто Алан. Не делайте ничего. В этом доме вы в безопасности. Здесь работают охранные знаки, многое из того, о чём вы никогда не слышали, и в вашем случае простого карантина будет достаточно. Проведите здесь пять дней, а потом возвращайтесь к обычной жизни. Но взамен помощи, я кое о чем вас попрошу.
   - О чём же?
   - Поработайте на меня, Элана. Многие люди не могут избавиться от подобных неприятностей так же легко, как вы. Пять дней - и вы свободный человек, живущий прежней жизнью.
   - А что те люди, которые наложили на меня это.. - в горле стал комок. - ...проклятье?
   - Они мои враги. Небольшая секта, вас они больше не тронут.
   - У меня всего один вопрос, Алан.
   - Да?
   - Где здесь туалет?
  
   Дом оказался достаточно большим и на вид очень старым. Алан велел находится в комнате, где был отдельный туалет и душевая, и попросил, всего лишь попросил не ходить по дому хотя бы первые два дня.
   Оставалось только тоскливо смотреть в окно, думая разные разности о том, что Алан мог оказаться не только старше, чем он был, но и каким-нибудь нездоровым человеком.
   Однако, длился второй день пребывания в его доме, и он неизменно, в девять утра, или в час дня, заходил меня проведать, осведомиться о самочувствии, а у двери, будто сам собой, возникал поднос с простой, но вкусной едой.
   Самое забавное, что на завтрак меня здесь поили тыквенным соком. Да, добро пожаловать в Хогвартс, Элана.
   Я осмелилась подобраться к компьютеру только на третий день вынужденного заточения. Загрузилась старая, очень старая система, кажется, девяносто пятые "окна", и первое, чем компьютер меня обрадовал, это россыпью символов, едва я попыталась загрузить какую-то программу.
   - Иногда компьютеры обретают душу, - негромко сказал Алан из-за спины.
   Я вздрогнула, обернулась. Он вошёл очень тихо.
   - И тогда с ними приходится договариваться. Все взаимодействие с этим экземпляром происходит через командную строку. Другим способом программное обеспечение практически не работает.
   Он взял табурет из-за окна, который был бессовестно старым, как и всё в этом доме и сел рядом.
   Он ловко вбил несколько команд. Запустился всем известный простейший редактор для рисования, затем программа редактирования текстовых документов, и остальное. А потом, внезапно, подгрузилась база данных.
   Там был бесконечный список домов. Окно открылось на электронной карточке с указанием моего дома. Притом Алан не "просил" компьютер этого делать.
   - Он пытается указать, что с вашим домом что-то не так. Вы не первая жертва в этом строении, Элана. Дом, в числе прочих, стоит на электронном учете у меня, в базах данных других людей. Последний случай массового помешательства в девяностом году.
   Он громко, кажется, слишком громко поставил на стол свой стакан с тыквенным соком.
   - Вы его постоянно пьете, - заметила я.
   Да, я не раз видела Алана со стаканом этого импозантного напитка в руках. Что ж, каждому своё, но мне казалось, что за этой привычкой скрывается какая-то история.
   - Моя мать часто готовила мне его, - признался Бое. - К тому же, он очень полезный.
   - Мой дом. Что с ним не так?
   - Понимаете, не всё можно объяснить просто разломом в земной коре, или просто электромагнитной аномалией. Некоторые вещи просто происходят. Если бы всё было так просто, мы бы сейчас изучали в школах психокинез, или же какую-нибудь науку о привидениях.
   Я кивнула. И вправду. В Средние Века так же сложно было представить ту науку, какой она стала за последние годы, так же и сейчас сложно представить серьезное изучение сверхъестественного.
   - Понимаете, если что-то скрыто от любопытных глаз, значит, так надо. Очень опасно растревожить потустороннее явление, чтобы не знать, что с ним делать потом.
   - Вы говорили, что я талантлива. Но мне кажется, что мой единственный талант - это распитие чая.
   - Пить чай тоже надо уметь, - вздохнул Алан, и отпил из своего стакана. А потом выключил компьютер. - С этой машиной лучше не общаться без дела и подолгу, Элана. Вам интересно, в чём заключается ваш талант? Пойдёмте в библиотеку.
   Мне было очень любопытно, какой именно талант отыскал во мне Бое, потому я подчинилась. Библиотека была тёмным залом, заполненным книгами в тяжелых тёмных полках, с тщательно занавешенными окнами. Впрочем, хозяин дома тут же отдёрнул шторы, позволяя мне разглядеть в свете дня его смешливые морщинки у глаз и этот странный контраст - немолодой взгляд на совершенно не старом лице.
   - Выберите любую книгу, - попросил он, и я подчинилась.
   Книга казалась тёплой и странно живой.
   - Сейчас мне нужна тридцать третья страница, но вы должны открыть её сразу, не листая.
   Я забыла про этот странный свой талант. Забыла, что умела открывать нужные страницы, практически не выискивая то, как они пронумерованы. Мне всегда казалось это чистым совпадением.
   Я открыла тридцать третью страницу.
   - Вы забыли об этом, верно? Хотя всегда умели.
   - Как вы догадались?
   - Цель, самая первая, данного преследования, это вынудить вас забыть о своих талантах, Элана. Заставить вас почувствовать себя животным. Они, чем бы или кем бы они ни были, страшно боятся нашего разума, потому они всячески пытаются напугать нас, заставить нас снова стать всего лишь приматами в пещерах, жалкими, и запуганными, боящимися грома и молний.
   - Они считают, что мы опасны, - я кивнула. - Антон, когда позвонил, уже после своего исчезновения, говорил про Ховринку. Может быть, он там? Может, я отыщу его там?
   Алан цокнул языком.
   - Первое, что вы должны научиться делать, это не идти туда, куда вас так тщательно заманивают, моя милая. Его там нет.
   - Но где он тогда? - я прошептала этот вопрос.
   - Знать бы легко все ответы на вопросы, куда исчезают пропавшие без вести. Но его можно вернуть, Элана. Это одна из причин, почему я хочу предложить вам работу.
   - И какая же это будет работа? Вы только интригуете меня, но ничего не говорите.
   - Я объясню позже, - сказал Алан. - Вы должны провести здесь ещё два дня. Сегодня вечером можно будет выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Я обещаю, что вам приготовят вкусный, хороший чай, как вы любите.
   - Вы и это обо мне знаете?
   - Не только это.
   Я растерянно улыбнулась. Это было неловко и неприятно знать, что кто-то копался в твоей жизни, пытаясь выудить интересные детали.
   Чай был на террасе, и это вправду был дорогой, вкусный, элитный чай, совсем как тот, о котором я мечтала.
   Здесь, в этот прохладный вечер, не думалось о смерти, а думалось о жизни и простых радостях, что доступны каждому человеку. Или не совсем каждому, как можно было сделать вывод из того, что я пью дорогой чай, который раньше не могла себе позволить.
   Оказывается, Алан даже собирался платить мне деньги. Небольшие деньги, но их вполне хватило бы на жизнь.
   - А что мой магазин?
   - Увольняйтесь, Элана. Ничего хорошего там для вас уже нет.
   Я отпила чая. Это была уже вторая чашечка. Сложно было удержаться. И пирожные. Пирожные были очень вкусные.
   Алан был прав. Ничего хорошего в магазине уже не было. Гамлет. Я вспомнила, как мы называли Антона. Мы называли его Гамлетом.
   - Не беспокойтесь, Элана. Те, с кем вы дружили, снова о вас вспомнят, и решат, что вы были в ссоре, и всё будет как прежде.
   - Как вы узнали обо мне так много?
   - Связи. У меня много где есть связи. Для очень многих людей я ученый, меценат, и бизнесмен. Да и все любят британцев, чего уж скрывать.
   - Бое не звучит как английская фамилия.
   - У меня достаточно разветвленная родословная. Знаете, ведь, у вас в стране принято, что есть родственники из стран бывшего содружества, так и в Европе, да и в Англии, распространены смешанные браки. Вам нравятся пирожные? Их пекут в одной из пекарен, что принадлежит мне и моей семье.
   Я только кивнула.
   Этого человека, который отвозил меня домой, я приняла за личного водителя мистера Бое. Высокий, худой, одетый в костюм, внешности совершенно неприметной, он походил на агента спецслужб, или на охранника, не будь он лишен мускулатуры, так нужной в этой работе.
   Пока не увидела, как он, отвезя меня домой, закуривает сигарету. Руками, безо всякой зажигалки, огнём из ниоткуда. Мой талант, по сравнению с его талантом, был мизером. Я пошла к дому, не оглядываясь. Бое должен перезвонить во вторник. Сегодня пятница.
   Простыни в моём доме пропахли сыростью и немного той свежестью, что свойственна постели, в которой давно не спали. Я держала в руках мобильный и думала о том, что может, вот-вот, перезвонит Антон, раз Бое сказал, что всё будет, как прежде.
   Но телефон молчал.
   Я решила посмотреть почту на своём компьютере.
   Но на мониторе вдруг оказалась картотека. Там была та самая картотека, что открылась на компьютере в доме Алана Бое. И я не могла понять, как именно она оказалась на моей машине!
   Сказать, что мне не стало страшно, это сказать, что солнце, восходя каждое утро на востоке, только чуть-чуть освещает землю в течении дня. Я выключила компьютер и накрылась одеялом с головой, и уснула со слезами на глазах, потому что мир, в который раз, показал ту свою иррациональную сторону, видеть которую не хотелось.
   Утром было очень странно и непривычно не спешить на работу. Солнце, что светило из-за бледных туч, казалось бледной копией себя. Я впервые за долгое время снова начала курить - раньше, злоупотребление чаем было моей единственной вредной привычкой.
   Я отыскала на полке план Ховринской больницы. Меня не оставляла, всё же, мысль, что Антон там, хотя идея того, что меня всего лишь хотят заманить в это жуткое, без преувеличений, место, не покидала меня.
   А может, Антон слоняется где-то по городу, потеряв память, и мне правда привиделось всё то, что со мной произошло, и все события могут быть объяснены помешательством и чистой, безукоризненной логикой?
   Но я помнила всё, что случилось. Каким бы гадким всё это ни было, оно было реальным. Таким реальным, что снова хотелось курить, курить не переставая сигарету за сигаретой, но я одёрнула себя. Во всем следовало знать меру.
   Я достала с полки свой лучший чай. Заварить без сахара в новом чайничке. Теперь начиналась новая жизнь. Едва я получаю зарплату, как сразу же увольняюсь.
   Алан вкратце объяснил суть работы. В мои обязанности входила работа в одной из контор города, где я должна была заниматься архивами и документами, и по необходимости предоставлять информацию ему или его помощникам.
   Телефон отозвался мелодичной трелью. Я взглянула на уведомления. Похоже, пришла зарплата. Ну что ж? Покинуть приглянувшийся мне ещё в первый же день работы книжный магазин казалось чем-то сродни прыжку в холодную воду. Я никак не могла набраться смелости, чтобы позвонить на работу.
   Я прочла старые СМС сообщения. Раньше я чаще других пользовалась этим инструментом для связи, несмотря на то, что эра СМС уже была в прошлом. Теперь уже и я начала забывать старые-добрые текстовые сообщения, отдавая предпочтение удобным мессенджерам.
   Номер неизвестен. Всего одно слово.
   "ХО8РИNКА"
   Вспомнились те истории, о которых рассказывали сайты, на которые я забредала в поисках информации о том, что происходит. Разыгралась паранойя. А что если всё это, практически всё произошедшее - шутки спецслужб? Ведь сейчас у меня есть доказательство того, что это так. СМС с неизвестного номера.
   Голова разболелась ото всех этих подозрений. Я отхлебнула чаю, чтобы хоть как-то отвлечься от ужасных мыслей.
   Меценатство Алана казалось чем-то подозрительным. Неужели он способен, будучи бизнесменом, знающим счет своим деньгам, помочь кому-то почти бескорыстно? Да ещё и пригласить на работу человека, о котором почти ничего не знает.
   Хотя почему это почти ничего?
   Снова в виски молоточками застучали параноидальные мысли.
   Пить бы свой чай безо всяких кошмаров в голове.
   Контора, в которой мне предстояло работать, и оклад в которой был повыше, чем в книжном, находилась в старой части города. Должно быть, это такое же атмосферное место, как дом Алана, не иначе.
   Ах, если бы я знала, что это бывшее здание городского морга, я бы дважды подумала, прежде чем идти туда работать! А пока я ничего не знала, и уже на следующий день шла туда, так и не решившись позвонить в книжный магазин. Мне отчего-то казалось, что меня ждут какие-то ужасы. И ожидания меня нисколько не обманули.
   В коридоре темного здания был болезненный жёлтый свет. В приёмной было получше, там был холодный свет, медицинский, белый, но это мало что меняло. И окон. Нигде не было окон. Девушка за столом смотрела на меня с испытующей скукой. У неё были странные ногти.
   Я начала понимать, почему Алан так зазывал меня сюда работать. Судя по тому, что я увидела, тут у всех в своё время была метка Каинье. Особенно у девушки в приёмной.
   Мне вручили анкету. Очень подробная анкета, но без психологических тестов. Я сообщила, что меня прислал Алан для работы в архиве, и анкету тут же сменили на другую.
   Гораздо более подробную. Я ответила даже на самые странные вопросы, памятуя о том, как помог мне Бое, вытащив из ситуации, в которой многие застревали на долгие годы, и чьи проблемы никто не решал вовсе.
   У секретарши были светлые, вытравленные в белый волосы. Она была худой, и выглядела высокомерной и неприветливой.
   После заполнения анкеты мне показали картотеку в просторной комнате, где я тут же почувствовала себя, как дома. Это были длинные ряды ящиков, в каждом из которых было по десятку ящичков, и лежали такие знакомые, такие уютные карточки.
   Тот самый мужчина в костюме (хотя теперь не в костюме) кашлянул. Он стоял у стены, и, вроде бы, ждал меня. Это был именно он, человек, которого я приняла за личного охранника, либо же за личного водителя Алана.
   - В этом здании когда-то был морг. Неуютное место.
   Он закурил. Казалось, он всегда курил, будто хотел закончить свою жизнь как можно быстрее.
   - Здесь нельзя курить, - сказала я. - Бумага же.
   - А, плевать.
   - Вы охранник Алана?
   - Я такой же сотрудник, как и вы.
   - С такой же историей?
   - Намного хуже. Меня Борис зовут.
   Он расстегнул рубашку (сегодня он был одет в джинсовые брюки и пиджак), и показал длинный секционный шрам.
   - Как вы выжили?
   - Так же, как высекаю искры из рук. Вот точно так же, верите?
   - У меня, похоже, нет выбора, - произнесла я.
   - Почаще выходите из здания. Тут у многих глюки начинаются, из-за призраков, их тут до сих пор полно из-за того, что здесь находилось раньше.
   - А разве призраки не привязаны к месту смерти?
   - Не всегда.
   - Ясно. Меня зовут Элана.
   - Я знаю. Помог Алану достать о вас информацию. Следил за вами кстати тоже я, так что приятно наконец-то познакомиться.
   - Вы мой коллега?
   - Я работаю с внешними источниками. Вы с внутренними. Я достаю информацию, вы её храните и извлекаете. Как-то так. Что ж, рад, что вам тут нравится. Ещё увидимся.
   С этими словами он небрежно вышел из комнаты. Хлопнула дверь. Он оказался демонстративным. Даже слишком.
   Частная контора. Это была частная, не государственная контора. Знать бы, как они избегали многочисленных проверок, которые могли бы выявить информацию с "внешних источников".
   Вошла девушка с приёмной. Сказала приходить завтра в девять утра. Работа обещала быть скучной, по всем меркам, но именно такой мне представлялась идеальная работа. А ещё, тут можно было бы выпить просто огромное количество чая.
   Но, если бы не благодарность Алану, я бы ни за что не согласилась здесь работать.
   В первый же день оказалось, что всё не так просто.
   Один из ящичков всё время выдвигался. Стоило мне отвернуться, поставив его на положенное место, как он снова оказывался открытым. Сваливая всё на плохие крепления старых деревянных дощечек, я не обращала внимания на это, пока не увидела своими глазами, как он открывается.
   Он медленно, аккуратными рывками, выходил из своей ниши, пока не оказывался снаружи. Я совершенно точно побледнела, созерцая это зрелище. Хорошо, что меня предупредили о том, что здесь есть призраки. Хотя это предупреждение не делало картинку менее страшной.
   Борис пришёл во второй половине дня с кипой бумаг.
   - Умеете проводить регистрацию?
   Я кивнула. Самое простое. Расположение основных фондов мне показали ещё утром. Часть из них была в подвале, и теперь я здорово сомневалась, стоило ли соглашаться менять работу с книжного, где всё было уютным, светлым и знакомым, на это странное место, где даже ящичкам не сидится на своих местах.
   Но я понимала, что после таких потрясений просто не смогу вернуться обратно. То, что произошло там, то, с каким лицом Антон говорил, что меня стоит убить, было слишком тяжёлым опытом. И странным. По большей части странным, да.
   Я записывала в карточку данные документов, мельком просмотрев их, и думала о том, что мне следует забрать свою трудовую книжку с магазина. Теперь меня, похоже, ждал другой, полный сверхъестественного труд на благо компании "Альфа-Теч", в которую я устроилась вчера. Как обычно, от меня потребовал ксерокопию паспорта и некоторых других документов. Кто бы ожидал, что с протекцией Алана что-то будет по-другому.
   Выдвинулся ящичек. С характерным шумом. Я приняла решение игнорировать это, зачем закрывать его, если он всё равно откроется через двадцать минут.
   Расплата наступила через полчаса. Вернувшись с перерыва, уже после того, как Борис уехал, я обнаружила, что шкафчик выпал из пазов и лежит на полу вместе с карточками. Второй сотрудник, мой напарник, должен был приехать только завтра, мне сказали, что он проводит время дома. Я немного удивилась тому, что этому придали такое значение, но ничего не сказала тогда, а сейчас осознала, как мне его не хватает. Может, он бы объяснил, что делать со строптивым ящичком.
   В целом, мой первый рабочий день прошёл вот так вот - со странностями, но относительно спокойно, Борис приезжал только дважды, в час после двенадцати, и вечером, в семь.
   Какое же облегчение я ощутила, выйдя на улицу, после этого ужасного жёлтого, и белого стерильного цвета ламп. Вечер казался необычайно ярким, и таким живым!
   Сложно представить, как адаптировались остальные сотрудники. Особенно Борис, с его-то историей. Но, должно быть, люди правда привыкают ко всему. Привыкают же к своей работе сотрудники действующих моргов?
  
  
   ГЛАВА 4
  
  
   Я тщательно выписывала своим аккуратным почерком регистрационные данные документов. Борис стоял рядом, постукивая ногой в нетерпении.
   - Что? - спросила я недружелюбно. Как и все сотрудники, выполняющие бумажную работу, просто терпеть не могла, когда кто-то стоит над душой.
   - Сегодня твой напарник придёт, - на удивление дружелюбно ответил Борис.
   - Странно, что на такой большой архив всего два сотрудника.
   - Странно, что у меня шрам на всю грудь, а я до сих пор живой, - хмыкнул мужчина. - Тоже странность, а тем не менее - правда.
   Открылась дверь.
   - Он сегодня рано, - сказал Борис, нагнувшись ко мне. - Эй, Элиас! - громко позвал он.
   Молодой человек, впрочем, не моложе меня, одетый как скейтер и такой же худой, с рюкзаком на плече и с длинными, едва ли не до плеч, растрепанными светлыми волосами, недружелюбно взглянул на Бориса, а потом с любопытством перевёл взгляд своих голубых глаз на меня.
   - Да, здравствуйте, - сказал он с акцентом, гораздо более явным, чем у Алана. Но не до такой степени, чтобы слова совсем уж коверкались.
   Вот чёрт, ещё один иностранец, подумать только.
   - Привет, - вежливо, но как-то излишне фамильярно поздоровалась я, оставив от вежливости одну интонацию.
   Элиас посмотрел на меня уже скорее неприветливо. Видимо его, как и многих людей, фамильярность раздражала. Он сделал такое движение рукой, будто стирал пылинку с плеча. У меня вдруг сильно заболело ухо. Я тряхнула головой, будто недоумевающая собака, а Элиас нахмурился.
   Сейчас, по закону жанра, должен был войти кто-то из сотрудников постарше, чтобы разрядить обстановку, но этого не произошло.
   - Элиас, - пробормотал Борис, опустив взгляд. - Элиас швед. Летал домой на неделю. Вы уже заметили по акценту, так?
   - Конечно. Хотя шведский чай мне ещё не случалось пить.
   - Алан рассказал мне о вашем увлечении. Элиас, ты уже знаешь, как подружиться с Эланой - притащи с собой в следующий раз какой-нибудь национальный напиток.
   Молодой человек смотрел на меня с явным чувством вины. Я начала подозревать, что дело в моей внезапной боли вовсе не в глупом совпадении. Похоже, его даром, как у Бориса, было умение нападать на чужие уши. Чего и говорить, великая способность.
   - Обязательно привезу, - сказал он, уставившись на меня уже с совершенно другим выражением лица. Интересным таким. Как у мужчин, которые вдруг понимали, что перед ними девушка с телосложением модели, но которые не решались открыто проявить своё внимание.
   А потом его взгляд внезапно стал скучающим. Как, соответственно, у мужчин, которые осознавали, что я бледная и волосы у меня не первой свежести, а значит меня можно попросту игнорировать.
   Я сжала пальцами ручку. Вот пусть с тем ящичком сам разбирается.
   Однако, я прогадала. Ящичек больше не выдвигался сам по себе. Он сидел, как влитой, а швед только копался в документах, и грыз палец, периодически подзывая меня и раздавая крайне ценные указания, которые я, как библиотекарь, попросту игнорировала.
   Он тоже только хмыкал, а потом ящичек, под нашими взглядами, пополз вперёд. И выпал на пол, рассыпав карточки.
   Элиас вздохнул. Отвернулся.
   - Это часто бывает?
   - Иногда. В прошлый раз было хуже. Предыдущий сотрудник уволился из-за этого.
   - А вы как, Элиас...
   - Если уж привет, значит, на "ты", - несколько сердито сказал швед. - Я нормально. Случалось хуже. Намного. Видел.
   Я не стала спрашивать, что было намного хуже, наученная страшным зрелищем секционного шрама Бориса. Подумала только о том, что последний явно рисовался, а Элиас не хотел демонстрировать свои собственные, наверняка очень глубокие шрамы.
   Только его шрамы были душевные. Я видела это по тому, как он закусывает кончик указательного пальца, и как робок и измождён в то же время его взгляд. Как он старается не прикасаться ко мне даже случайно, и как смотрит порой украдкой, будто присматривается ко мне, и в каждом его движении проскальзывала инаковость. Не манерная, как у геев, а болезненно уязвимая.
   - У меня тоже случалось хуже.
   - Групповое преследование?
   - Как вы... ты догадался?
   - Тоже видел и это, - кратко сказал швед. - Но я не Борис, обсуждать это не хочу.
   - Борис любит впечатлять людей.
   - Девушек. Очень любит впечатлять девушек. Мне он ничего не показывал, я только наблюдал со стороны.
   - Хорошо, что не показывал, неприятное зрелище.
   - Он выжил благодаря Алану. Не благодаря тому, что делает огонь.
   - А что Алан?
   - Алан умеет оживлять мёртвых и лечить. Так он и заинтересовался этой тематикой. Но после каждого исцеления ему очень плохо. Если оживил мёртвого - сам может умереть. Все платят свою цену.
   С этими словами он принялся подбирать карточки, ругаясь на шведском. Он погрозил кулаком пустоте. Я тихо улыбнулась. А он может быть забавным. А ещё этот иностранец был красивым. Он был красив странной, хрупкой красотой, хотя и был не таким высоким, чтобы мне нравиться, как мужчина.
   Начал выдвигаться ещё один ящичек, прямо над его головой. Я бросил вперёд, и успела схватить его, прежде чем он приземлился прямиком на шведову макушку.
   - Чертов полтергейст, - выругалась я, уже на русском. Разнообразим немного атмосферу шведского мата.
   - Эл, никогда так больше не делай, - сказал швед, и отвернулся.
   - Ящик упал бы прямёхонько на твою макушку!
   - Именно так и начались приключения уволенного сотрудника.
   - Вот чёрт.
   Элиас вздохнул.
   - Давайте я вкратце расскажу, как тут себя вести.
   То, что он рассказал не очень мне понравилось. Это походило на правила корпоративный культуры, только искажённые. В этом помещении каждый, помимо внешних сотрудников, сам по себе. Даже если на голову падает гиря, нельзя делать ничего, полтергейсты от этого только наглеют.
   И как, скажите на милость, работать в такой атмосфере?!
   У меня было ошарашенное лицо.
   - Просто старайтесь не попадать в беду, Эл, - сказал Элиас в конце.
   Мне это определённо не понравилось.
   - Эта работа испытание, сущее испытание, но Алан верит в вас так же, как верил в своё время в меня.
   С этими словами он принялся подбирать остатки высыпавшихся карточек.
   И вправду, то, что я говорила. Чертовы полтергейсты.
   Прямо у меня на глазах из ниши начал выдвигаться ещё один ящик.
   Уже дома я думала об увиденном. Кто бы знал, что моя жизнь станет именно такой, что выдвигающиеся сами собой ящики не будут вызывать удивления и желания вызвать охотников за привидениями.
   На телефон пришло уведомление. Я взглянула на небольшой экран. Новости. Перешла по ссылке.
   "Странное животное заметили на окраинах города"
   Я фыркнула. Опять кто-то решил, что увидел чупакабру. Но на видео была изображена неясная тень в воде. И не скажешь, что это, похоже на гигантскую медузу, но, скорее всего, это просто стая рыб.
   Закутавшись в плед с чашкой хорошего, для хороших дней, чая с мёдом, я принялась за написание заказанных по электронной почте рефератов. Решила оставить любителям неизвестного разбирать, что же это за животное прибилось к берегу. Мне вполне хватало того, что произошло со мной в последние две недели.
   Раздался звонок в дверь. По спине продрало морозом. Я поставила чашку на стол, и вспомнила, что следовало делать, когда испытываешь панику. Техника заземления. Посчитать пять предметов, которые видишь. Четыре звука, которые слышишь. Три запаха. Два ощущения...
   Нет уж! Я не буду больше прятаться! Я открою дверь, и никто больше не сможет запугать меня!
   Элиас выронил сигарету от удивления, когда я, раскрасневшаяся от куража, раскрыла нараспашку дверь.
   Я коснулась своих алых щек, выслушивая объяснения шведа.
   Он достаточно уверенно и мрачно объяснил, что есть важный разговор, и набрал номер, в котором я без труда узнала номер Бое.
   - Элана! Я рад, что вы в добром здравии. Я не помню, говорил ли я, что у вас на работе будут определённые... выезды. Вы же не против? Они будут оплачиваться отдельно.
   - Нет, что вы. Играть в "Секретные материалы"? Всегда пожалуйста, люблю разнообразие.
   Алан рассмеялся приятным смехом.
   - Мне нравится ваш настрой. Вы можете выехать сегодня? Элиас поедет с вами. У него есть всё необходимое.
   Я подумала, что хорошо, что ванну не приняла. Начинающаяся осень уже прихватывала морозцем ночи, и не хотелось бы подвести Бое. Я взглянула на Элиаса.
   Швед стоял в сторонке, глядя себе под ноги. Точно не от мира сего был этот молодой человек.
   Опасения, у меня, конечно же, были, но после Антона, который всегда был моим своего рода крашем, который говорил, что меня нужно убить, уже не было ничего страшного. И лицо Оли так же будет сложно забыть.
   Я пригласила Элиаса войти, предложив чай или кофе. Следует привыкать к тому, что у меня новое окружение. Которое, как выяснилось, пило кофе с коньяком, и мне пришлось достать припасённую бутылочку. Чай и кофе с коньяком я берегла для дней, когда даже плохой чай с обилием сахара был безнадёжным средством.
   Пока Элиас пил кофе, наскоро оделась, и вытащила с лоджии сумку со старыми вещами, которые остались из прошлой жизни. Я рылась в старых карабинах, разномастных фонариках, и прочем хламе, что есть у любого сталкера, и вспоминала свою юность. Сейчас-то и слова такого уже нет, "сталкер". Осталось в компьютерных играх и фантастической литературе. Когда я была ещё "на ходу", оно уже умирало, выцветая, как старая фотография. И скоро не остается его совсем.
   Я взяла два фонарика, вставила в них новые батарейки. Захватила с собой в рюкзак ещё и шокер. Похоже, что-то не то будет на это выезде, раз он такой срочный, да ещё и ночной.
   Я была предельно сконцентрировала. Так было всегда раньше. Вижу цель, не вижу препятствий. Только вперёд, и все дела.
   Наконец, я вошла на кухню, одетая в чёрные удобные брюки, водолазку, и чёрную джинсовую куртку. Мне показалось глупым надевать старую униформу сталкера. Скорее всего речь идёт не о том, что бы валяться в грязи возле заброшки, ожидая, пока охранники пройдут мимо. Всё будет серьезно и очень административненько.
   Я несколько ошибалась, но узнаю об этом я потом, а пока Элиас со стуком поставил чашку на стол, и вышел из квартиры, дав мне запереть за собой дверь.
   - Расскажешь по дороге, что от меня требуется.
   - Хорошо, - кивнул швед.
   Объяснять он начал ещё в тесной кабинке лифта. Несколько сбивчиво, запинаясь на некоторых словах и сильным акцентом. Он заметно волновался.
   Насколько мне стало понятно из его слов, странная активность (по странному совпадению - на окраине города) привлекла внимание Бое, но Борис отказался идти на этот выезд по каким-то своим причинам. Раньше Элиас, хоть и был сотрудником архива, подменял Бориса вместе с напарником, но напарник уволился, следовательно, взяться за эту работу предстояло мне.
   С собой, в сумке, у шведа были все необходимые документы и фотоаппарат. На вопрос, почему ночью, он ответил, что Бое особенно интересовала полевая работа, как возможность разузнать нечто новое, а именно ночью чаще всего можно было зафиксировать аномальную активность, так как ночь, традиционно, территория загадок и тайн.
   - Тебе бы книги писать, Элиас.
   - Я пытался, - ответил он. - У меня не выходит.
   Пока мы ехали в авто, обычном чёрном "ланосе", Элиас кратко рассказал о том, как делать фотографии. С собой у него было три фотоаппарата, а не один. Два плёночных и цифровой. Когда придем на место, станет ясно, какой из них следует использовать.
   Мы вышли из авто далеко за индустриальным районом города. Ещё, едва мы проехали его, Элиас сказал "Кодак, фотоаппарат Кодак".
   - Но почему? - спросила я.
   - Тут недалёк индустриальный район. Так будет лучше. Я говорю, что фотографировать, а вы делаете.
   Он почему-то ощутимо волновался, потому и акцент, и неловкая манера разговора были особенно сильны.
   - Я делаю, - кивнула я.
   Швед только негромко вздохнул.
   Мы оказались возле старого, заросшего пруда. Фары выхватывали заросли из сорняка и трав, а также небольшой дом в отдалении.
   Небо было чёрным, будто кто-то пролил туда чернил. В воздухе витал запах воды, этот специфический запах водорослей и влаги. Когда я вышла из авто, он был особенно силен, так как ветер дул в направлении пруда.
   Он потревожил заросли у берега.
   Вспомнились вдруг все те странные новости, что попадались мне на глаза в последнее время. Впрочем, странных новостей, как и странных людей, всегда было достаточно. И я теперь одна из них.
   У меня было множество вопросов к Бое.
   Шаги.
   Шаги.
   Шаги.
   Я оглянулась. Элиас вспыхнул пленочным фотоаппаратом. Шаги неподалёку мгновенно стихли. Жаль, что фотографий я не увижу. Видимо, они осядут в архивах.
   У меня действительно было много вопросов. Я хотела знать, зачем было похищать меня, зачем приглашать на работу, и почему в здании "Альфа-Tech" нет окон. И что за данные хранятся, на самом деле, в архиве.
   С вида это были обычные документы. Описи. Коллекторские выписки. Ксерокопии архивных записей. Ничего особенного. Но Бое не могли интересовать данные человека, который просрочил свой кредит, или опись имущества старой женщины. Мне встречались и полицейские отчеты.
   Всё же было интересно, что говорили проверяющим. Видимо, ссылались на коммерческую тайну, это казалось самым очевидным.
   Мне послышалось, будто кто-то побежал. Я направила луч фонарика в направлении звука.
   Элиас, пока я была занята размышлениями, вышел из авто. Он оказался рядом слишком внезапно, положив свою руку на мою собственную и я вскрикнула от испуга.
   - Что вы здесь делаете, если вы такая нервная? - спросил он. - Эта работа точно не для слабонервных.
   - Почему Бое направил сюда именно нас?
   - Как вы думаете, сколько нужно денег, чтобы содержать команду, к примеру, тех же бывших следователей?
   - Но это глупо. Глупо посылать людей, которые не...
   Швед коснулся моих губ рукой. Я затихла, как мышка.
   - Тихо. Здесь что-то есть.
   Он поднял фотоаппарат и сделал снимок.
   Я вздохнула. Элиас отошёл в сторону. Интересно, какая у него фамилия. У шведов они обычно забавные.
   Впрочем, эта ситуация забавной не была.
   - Возвращаясь к нашему разговору, Бое внимательно подходит к подбору сотрудников. Мне сказали, вы работали... то есть, хоббиировали?.. как это... у вас было хобби, вы получили травму в Ховринской больнице?
   - Немного неловкое описание ситуации, но да. Я и хоббиировала, и получила травму.
   - Я изучал дело одной секты. Тоже хоббиировал. А потом они едва меня не убили.
   - Алан вас похитил?
   - Передо мной он не рисовался. Просто предложил работу. Тихо!
   Я снова услышала шаги.
   Он сделал снимок в темноту.
   - Слушайте, тут, похоже, кто-то просто ходит.
   - Я взял кое-что ещё. Наденьте, вот, - он протянул мне тепловизор.
   Конечно, я знала, как выглядят тепловизоры. Я пользовалась такими, когда была с достаточно продвинутой командой, наполовину состоящей из мажоров.
   Я надела его. Конечно, тут и правда никого не было.
   Мне стало жутко. Я быстро сняла прибор.
   - У меня правда, правда много вопросов к Бое.
   - Задавать не советую.
   Ещё один снимок. Вспышка.
   - Пойдёмте.
   - Это безопасно?
   - Просто, как выражаются сельские жители, "пугает", ничего особенного.
   Мы направились к дому. Я очень осторожно направляла свет фонариков, тщательно избегала окон, зная, что там могут быть люди.
   - Там скорее всего никого нет.
   Швед сделал ещё один снимок.
   - Покажу вам на досуге, как выглядит воплотившийся псиоператор, когда снимки будут готовы.
   - Воплотившийся?
   - Материализовавшийся, - исправился швед. - Сложное слово.
   Мы сделали ещё около двух снимков в полном одиночестве. А затем я зачем-то подняла голову вверх.
   В небе ярко сверкала луна. Я уже хотела было опустить взгляд, как сообразила, что сейчас новолуние, и ничего сверкать не должно. Я как зачарованная смотрела на тусклый жёлтый шар, что напоминал череп мертвеца, который вдруг погас.
   - Элиас?
   - Ничего особенного, видел и хуже. Уезжаем.
   Мы сели в авто. Меня знобило.
   - На заднем сидении плед.
   Я укуталась в материал, немного напоминающий шерсть.
   - Что это было?
   - Бывает, что, когда ищешь необычное, оно тоже ищет тебя. И находит.
   Я закрыла глаза и задремала. Мне не хотелось, чтобы меня что-то находило. Мне хотелось спать. Проснулась, когда за окном уже было тусклое утро. Элиас стоял снаружи, возле авто, и говорил по телефону.
   Я подняла свой собственный телефон, чтобы понять, сколько время. Подумать только, уже было больше шести. Где мы были? Должно быть, отвозили плёнку в фотолабораторию.
   Я зевнула. Хотелось, вопреки обыкновению, кофе.
   Зазвонил телефон.
   На экране значилось одно краткое имя.
   "Антон".
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"