Все началось с того, что мертвецы отказались ложиться в могилы. Просто взяли и отказались. Вышли на митинг в центре города. Через два дня глава местной администрации Кацнельсон согласился на все, при условии, лишь бы они ушли из-под окон. Насквозь же все провоняли!
А потом по городу стал ходить дьявол. Ну, не совсем дьявол, а так - бес. Здоровый такой мужик, за спиной два крыла, изо рта торчат клыки. С виду страшно? Конечно, страшно. А как увидишь, что он с синяками утром пиво у киоска квасит, так и не ужас, что летит на крыльях ночи. Скорее ползет утром к пивному киоску.
Бес, он то один не ходит, сразу же в городе появился Бог. Ну не Бог, а мужик, весь бородатый до пуза, в легком одеянии. Белом. Сначала за ним с неделю гонялась машина, посланная специально из шизарни: думали, что сбежал он из-под надзора. И крутилось все это около бани. Женской. Потом по городу пошел слух, что из бани выгоняют прямо как есть, то есть в простыне, и это сильно снизило посещаемость бань. А наш город всегда славился отличными банями. У нас даже институт специальный открыли - Банный! Факультеты разные, а суть одна: за ваши деньги ваш сын получит отличный диплом международного образца. Болонский процесс, то, се. Мы тоже не в деревне живем ,а в огромном городе Г. Я пишу город Г., не потому, что хочу утаить от вас название сего благородного в своей исторической традиции города, а потому, что сам с утра не могу вспомнить как его зовут. В смысле город, а то тут некоторые читатели подумают, что я с утра проснулся с тяжелой головой и не могу вспомнить, как его зовут. Да неееееет, не Буратино, не отгадали, зовут его Г... Г... Что-то типа Гламурный, ну как это эсминцы называют и другие разные корабли огромные: Сторожевой, Грозный, а у нас вроде Г... Нет, не Гламурный, а как-то еще. Пусть будет Глазурный, хотя вроде все равно сомнения остаются. С чего сей банный город назвать Глазурный.
Но это отвлечение от темы, так сказать, лирическое отступление. Закончили мы на том, что у бань упала посещаемость. А вы думали? В банях есть специально такой даже пост: пост проверки посещаемости. Так вот, когда оказалось, что бани перестают пользоваться своей исторической репутацией, главный мастер банных дел (с ученой степенью магистра!!!!), не будем называть его имени: такой начальник, вдруг обидеться - послал опровержение в газету, и выступал даже по телевизору. Там правда его видели в другом качестве недавно, но не верьте тем кадрам частной съемки, где наш магистр с двумя девушками развлекается в частной бане. Не мог человек таких твердых убеждений предать свое дело и посетить частную баню в иных, кроме инспекторских целей, целях.
В общем, газета отказалась давать опровержение, Habeas corpus. По русский: не пойман не вор. Пока не найдете нам того в халатике, не сумеем дать опровержение. В общем, магистр банных дел и редактор газеты в бане договорились о следующем: магистр ловит последнему бородача для эксклюзивного интервью, а редактор выдает полную амнистию нашему магистру. По всем пунктам, как прокурор. Кто не знает, что эта четвертая власть уже давно не пятая колона. Как сказал, самому даже непонятно, что это значит. Нет, в общих чертах-то понятно, а вот целиком, в перспективе, так сказать, на будущее.
Но вернемся к нашему заросшему посланнику божьему. За ним, горемыкой, гонялась вся шизарня и особый банный корпус. Корпус не просто особый, а особого назначения. Специальная подготовка, долгая стажировка, только самые проверенные в моральном плане личности. Элита, так сказать наших бань. В мирное время... то есть... не так сказал... в нормальных обстоятельствах этот банный корпус занимается тем, что ловит позорящих род человеческий личностей, которые пытаются уже помытые сбежать не заплатив. Стыдно, товарищи!!!! И бессмысленно, зачем же вам, мытым уже, бегать, потеть, падать. А один, был случай, убегал от банщиков ажно восемь километров, добежал до набережной, и вздумал раствориться в толпе отдыхающих и плавающих граждан. Одного не учел граждан: на носу зима, и сливаться ему можно только с моржами. Конец у этой истории назидательный: на третий день наш отечественный ледоход (лучшие в мире ледоходы красной сборки можно купить у компании Абрамов, Михельсон и ко тел 2 33 32 23, безналичный расчет через оффшорную зону, самовывоз из
Г-ской военной части N 243, б/у, интим не предлагать) настиг, наконец, преступника, и сумел его опознать по белой простыне, с которой нарушитель не пожелал расстаться, убегая от преследователей.
Не один день охотились на нашего бородача врачи-ловкачи и особый банный корпус. Приметы были весьма расплывчатые: мужской пол, белая одежда непонятного покроя (нашей, имени красноармейца Буденного, фабрики!!!) и борода. Ну, ясно, что на третий пункт никто внимания не обратил, и началась затяжная борьба банщиков с медиками. Банщики ловили медиков, а медики ловили банщиков. Особый ажиотаж всему этому придавало то, что местом сражения оказались окрестности женской бани.
Свой вклад в эту ситуацию, и так непростую, внесли студенты местного политехнического университета, чьи общежития находились как раз над женской баней. Теперь, проигравший в шахматы, в шашки (в самом деле, не в карты же), должен был пробежать по улице голый, в одной простыне. Из некоторых источников стало известно, что за пивом. Этот факт просочился в слегка исковерканном виде до особой секты протестантов. У нас страна полиэтническая и конфессиональная, поэтому я не имею ничего против протестантов. Как говорится, кто к нам с чем, тот у нас и от того. Но, право дело, обливаться пивом во время мессы, это, скажем прямо, несколько революционно. Нужно же сначала подумать, разобраться, а не вот так, очертя голову лететь голой попой к черту на рога. И это отнюдь не преуменьшение, так как пастырь, Элвис Левин (про родителей своих Элвис умалчивает, но достоверно известно, что они очень любили творчество барда зарубежной эстрады - Элвиса Пресли) настоял на том, чтобы все пришли в белых просторных одеяниях, ибо грядет час Судный, и он поведет всех прямо в рай.
Однако, среди его прихожан оказались лица довольно благоразумные, которые не пошли в молельный дом, но через каких-то третьих лиц история дошла до группировки неонационалистов, именуемых в народе бритые, или, проще, скины. Естественно в искаженной форме. Весьма искаженной. Неизвестно как, но на собрании было объявлено, что около женской бани будет проведена масштабная операция по отлову подозрительных лиц, с целью опрыскивания новым пенным средством для боле быстрого роста волос на голове. Знаком отличия будет белая просторная одежда. Вот белую просторную одежду, конечно, оставили без изменений, а все остальное ухитрились исказить. Из рядов активистов неонационалистов немедленно поступило предложение о зачистке населения от всяких там провокаторов.
Это было бы еще не так страшно, если бы у главного магистра не появилась сомнительная идея устроить охоту на живца.
В общем, в ту памятную субботу около женской бани развернулась настоящая баталия. Но начало ее было мирным. Дорогу с двух сторон загородили машины скорой психиатрической помощи. Доктора делали вид, что они так просто отдыхают, читали газетки, переговаривались, поправляли какие-то белые рукава, старательно прятали шприцы. С одной стороны шли строгие протестанты, во главе с несгибаемым Элвисом Левиным. Они уже в четвертый раз обходили квартал, но рая так и не нашли. С другой стороны, строгой колонной, голые, но в берцах, ослепляя подглядывающих за баней студентов лысыми черепами (да, признаемся, у студентов есть такая привычка), и, позвякивая спрятанными цепями, шли националисты.
Неожиданно, по середке улицы, из дверей общаги вылетела большая группа студентов (физмат продулся тракторостроительному), с криком "Пиво заканчивается, быстрее шевелите своими задницами".
Тут, надо сказать, наш пастырь несколько растерялся и зашевелил... ся, да он зашевелился, и повел своих агнцев за новыми проводниками в рай. Может протестанты прямо туда и попали бы, так как скинхеды начали доставать свои цепи и размахивать ими над головой. Спасло пастыря появление с разных сторон улицы двух подставных бородачей. У скинхедов опустились руки. А подставные закричали: "Не бойтесь, мы свои!"
- НАШИ!!! - пронесся вздох по националистам.
- Черт возьми, - сказал пастырь Левин, когда увидел, что их двое.
- Инопланетяне, - подумали студенты.
- Всех сюда, - сказал главврач психиатрической больницы.
Неизвестно по какой такой телепатической связи приказ дошел до общежития, но за захлопнувшимися дверями явственно слышался шум поднимаемого разводного моста. После предыдущей проверки из самого института на втором этаже еще и пулемет поставили. Наша история плавно бы переместилась в приемный покой психиатрической больницы, если бы не организаторские таланты неонационалистов. Они сумели сплотить толпу и создать мощный штурмовой отряд. Штурмовали женскую баню. Бритые были в священной ярости валькирий. Верующие в экстазе. Студенты тоже. Гарик Авакян (торгует на 7 этаже коньяком и закуской) за один час заработал на поездку за границу, сдавая в аренду бинокли.
Тут уж закончилась организация у медбратьев. Хватая все, что попадет под руку, они срывали личины с подставных. Обычно они срывали простыни с полуголых барышень. Из окна на втором этаже бани выпадали скинхеды: они не нашли черного входа (собственно, черного выхода) и их штурм захлебнулся на втором этаже. Но их труд не пошел прахом, они уже успели побрить подставных, которые теперь уже не так уверенно кричали "Мы свои". Над толпой грянул протестантский гимн. Левин ухитрился отобрать самых верных последователей и теперь руководил самодеятельным хором. Не повезло только одному студенту, проявившему наибольший энтузиазм в срывании поддельных личин, которого врачи прижали к дверям общежития и стали надевать смирительный халат. Пулемет пустил предупредительный в воздух: "Своих не бросаем". Меньше чем в минуту злополучный переулок опустел. Стало как-то грустно. Но окна в бане быстро запотели: в холе собралась вся уличная толпа. Прижавшись, рука к руке стояли мужчины и женщины, верующие и патриоты, стражи покоя и его нарушители. И тишина. Ее незримый дух витал над собравшимися в этот трудный для всех час. Элвис Левин понял, что это ЕГО час. Выбравшись по спинам на головы, он сам получил изрядно по голове, но своей цели достиг. Он стоял на подоконнике второго этажа. Его речь была пронизана всем тем хорошим, что наполняло его душу все 30 лет. Вера, вера незыблемая лучилась от его фигуры. Он говорил про мир и про мир в нем. Простерши руки, он сделал шаг вперед. И завис в воздухе призывая к окончании войны Израильтян и палестинцев.
- Сложите оружие, - сказал он, и, право слово, из глаз пулеметчика текли слезы.
Но, как всегда не вовремя, появился пророк. Он шагал по пустому переулку, наслаждаясь теплым утром, слушая пение птичек и рассматривая выделения братьев наших меньших, когда увидел парящего над землей проповедника. У него в руках было пять пачек лапши быстрого приготовления и два пакетика с растворимым кофе. Разверзлись уста пророка, и сказал пророк:
- Эй, ты там, наверху, не вздумай прыгать, как бы тебе не было плохо сейчас, завтра будет еще хуже.
Ахнула толпа, взревела толпа. Она дождалась своего представления. Левин потерял какую-то частицу своей непоколебимой веры, что очень неприятным образом сказалось на его физическом состоянии. Не фатально, но очень травмоопасно. По счастью, медперсонал оказался совсем рядом. Из палки скинхеды и смирительной рубашки сумели сделать отличную шину. Но Левин совсем потерял дар речи, вылупил, нет, выпучил глаза и показывал пальцем на бородача. Когда первый шок от лицезрения своих переломанных ног прошел, он, наконец, сумел произнести: "За ним". Закончить "В рай" ему не дали. Врачи, увидев, наконец, добычу, что так долго ускользала от них в непроходимых таежных крепях, полетела к машинам за новыми дозами успокоительного и смирительных халатов. Тазик с теплой водой и все бритвенные принадлежности были организованно собраны скинхедами. На носилках аскеты веры понесли проповедника, чьи слова жалили больнее меча. Подхваченные инерцией толпы, к бородачу побежали и женские кадры. Студенты понеслись по большей части за женской составляющей негодующей толпы.
Пророк очень удивился бы, если бы узнал, что повторяет маршрут прошлогоднего нарушителя банных порядков. А на одном из отрезков своего пути, пророк перебежал через центральный проспект имени Ленина. Как раз в это время там стоял на красный свет автобус с группой японских туристов. Экскурсовод - подрабатывающий студент - сделал вид, что бегающие полуголые граждане города Г. - это вполне обычное явление. Однако любопытство японских туристов, фотографирующих своими ручками-фотоаппаратами-ноутбуками эту процессию, необходимо было удовлетворить. И экскурсоводу не помогли все те знания, которые он получал в стенах своего ГГЛУ. Нет, это не логопедический университет. Это Грязный Государственный Лингвистический университет.
Ой, боже мой! Вспомнил название города. Хотя сомнения остаются. Вряд ли даже в извращенный ум могла прийти мысль о том, чтобы назвать сей город чистоты не только телесной (Вспомните про баню!), но и духовной, где за пророками ходят, и даже бегают, целые толпы последователей, грязным! Нет, как-то иначе называется город, но всё равно на букву Г.
Так вот, толпа преследователей... я имел в виду последователей, под предводительством Элвиса Левина, стремилась показать свою духовную чистоту, оголяя, впрочем, и чистоту телесную, что довольно странно повлияло на японских туристов. А толстая пачка йен странно повлияла на водителя автобуса. Он исхитрился обогнать несущегося во весь опор пророка, и теперь возглавлял крестный ход против невежества, суеверий и ложного стыда!
Только у самого пирса, понял водитель, что допустил самую страшную ошибку в своей водительской карьере: японцы, увлеченные невозможным на своей отчизне зрелищем (что поделаешь - отсталая страна!) все переместились в конец автобуса, из-за чего передние колеса потеряли достаточное сцепление с поверхностью. К счастью, тормоза работали отлично. У самой кромки, остановился бы автобус. Именно остановился бы, если бы не стал прямо на пути пророка. Страшна участь тех, кто смеет противиться их несгибаемой воле. Громок ругаясь, пророк отшвырнул свою тяжкую ношу и начал сдвигать автобус. Горе было бы японским туристам, если бы город Г находился на берегу глубокого моря. Но около пирса было очень мелко, так мелко, что нырять с него отваживались только самые отчаянные трехлетние сорвиголовы.
Автобус стал идеальным естественным продолжением пирса. До ватерлинии автобуса, то есть, я не то говорю, до больших окон автобуса воде было не достать, но не это мучило японцев. Они судорожно пытались открыть люк, чтобы увидеть процессию в неожиданном ракурсе. А то, что крестный ход переместился на крышу автобуса, было ясно слышно: гулко стучали берцы националистов, звонко шлепали босые ноги посетительниц женской бани, кто-то уронил носилки с Элвисом Левиным. Когда люк наконец поддался стараниям самой высокотехнологичной расе на планете, они увидели, что все, замерев, смотрят на невообразимую гладь воды, по которой бежал пророк. Бежал не оглядываясь. Автору и хотелось бы написать, что шаги его были легки, но враньё - страшный грех! Тяжело бежал пророк, проваливаясь по щиколотку, начиная терять дыхание, но - не оглядываясь.
На этом не закончилась эта история. Через несколько минут к пирсу подъехал главврач психбольницы, внимательно выслушал объяснения врачей, про убежавшего по воде пророка, и ласково улыбнулся. Правда еще и щелкнул пальцами кому-то позади себя, но это было совсем не важно, так как в этот момент недалеко от берега всплыла подлодка. Это тем более удивительно, если вспомнить, что вдоль берега крайне мелко.
- Валидола, пожалуйста, - попросил доктор, наблюдая за работой дюжих санитаров.
История с подлодкой объяснилась чрезвычайно просто: её заранее вызвали для оказания помощи в задержании бегущего по волнам. На лодке лично присутствовал магистр банных дел. Но это его начинание было обречено на провал, что нельзя сказать про лечение новых пациентов психиатрической клиники. Там оказались все: и студенты, и даже японцы.
С этими японцами, кстати говоря, и были самые большие проблемы. В рамках интеграции различных культурных картин мира, которая успешно проходила в больнице, они создали почти непреодолимое препятствие: на попытки раздать брелки, с изображением своего премьер министра, чем-то отдаленно похожего на Элвиса (в смысле на Элвиса Пресли, а не Элвиса Левина), они получали только два ответа, в несколько разных формулировках.
- Не, спасибо, у нас свой Мао Цзэдун в мавзолее лежит.
Или:
- Засунь свой китайский ширпотреб... км, хм! - отказ, в общем.
В остальных же аспектах, интеграция дала удивительные результаты: никогда еще дисциплина в больнице не была на таком высоком уровне. Все благодаря националистам. Они же в свою очередь, пропитались идеей непротивления злу насилием Толстого. Конечно, не у того Толстого, который лежит в семнадцатой палате, а у протестантов. Впрочем, иногда у них в глазах появлялись то выражение ностальгии, непередаваемой грусти, которое заставляет волков выть на луну, а людей с истерическим характером страдать бессонницей.
Левина от паствы отделил на этот раз не главврач, а обстоятельства. В итоге всех событий он оказался единственным, кто получил серьезную травму и был помещен в обычную городскую больницу. Но и ему было не избежать амбулаторного лечения у главврача, который сумел внушить ему, что:
|F12|=|F21|=?m1m2/R2
В упрощенном виде эта формула гласит: "Люди не летают".
И все же иногда, теплыми вечерами, можно встретить на пирсе Элвиса Левина. Он, хромая, лениво постукивает тросточкой по потемневшим доскам и как бы невзначай смотрит вдаль. Когда его взгляды становятся совсем уж выразительными, он непроизвольно хватается за исколотую заднюю мышцу и с подозрением оглядывается, выискивая грубых санитаров. Временами он достает из потайного кармана бумажника две пачки быстрорастворимого кофе и задумчиво сжимает их в руке. Левин уверен, что когда-нибудь он сумеет напоить этим кофе тысячи людей. "Но время для настоящего чуда еще не пришло", - говорит он сам себе, пряча обратно два пакетика с кофе, - "Жаль, что лапшу съели соседи по палате".
Довольно давно уже Элвис касается в своих проповедях достаточно отвлеченных тем, вроде прелюбодеяния, и совсем не упоминает никаких знаков свыше. Но где-то в глубине души он твердо знает, что когда-нибудь пророк вернется. Обязательно вернется, чтобы научить его убегать по воде.