Пичуев Станислав Владимирович : другие произведения.

Скрытый дар

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Пичуев С.В.
  
  Скрытый дар. Пророчество.
  
  До чего же опасная вещь эти пророчества, опасная своей непонятностью, ибо никогда не знаешь наверняка, о чем в них говорится...
  Кто говорит, что понял пророчество, тот умалишенный...
  Кто пытается предотвратить пророчество, тот сумасшедший...
  Не слушайте пророков...
  Из древней рукописи 'Наставления против пророков'.
  Автор неизвестен.
  
  Далеко вперед 1
  - Что будем делать, господин? - спросил Нурх у стоящего возле большого круглого стола человека.
  Нурх еще раз посмотрел в окно. Вид из башни открывался величественный: на огромной равнине, сотрясая воздух звуками боевых рогов, лязгом железа, воплями тысяч глоток, сошлись две армии. Люди, нелюди, чудовища, ходячие мертвецы, демоны, духи и невесть еще кто сшиблись насмерть, и демон не мог отвести глаз от вспышек боевых заклинаний, ливня стрел, посылаемых обеими армиями, от когтей, зубов, копий, мечей, закружившихся в этом кровавом хороводе.
  Человек ничего не ответил, но демон и не ждал ответа. Этот смертный маг, который пленил его, связав хитроумными чарами, творил сейчас волжбу, пытаясь спасти положение.
  Нурх мысленно ликовал. Еще один смертный червяк, возомнивший себя богом, видит крушение своих мечтаний. Этот колдунишка решил захватить целый мир и объявил себя владыкой всех живущих под местным солнцем. Вот только они не согласились, собрали огромную армию, назвали себя борцами с Тьмой, и сейчас Нурх отлично видел, как, сверкая доспехами, тяжелая кавалерия противника крушит левый фланг их с господином войска. Скоро все закончится - армия будет взята в клещи, те, кто уцелеет, укроются за стенами крепости, но и она не продержится долго.
  Нурх еле сдерживал смех, глядя как маг, закрывший глаза, бормочущий что-то под нос, совершает какие-то пассы руками. Демон улавливал только общие контуры заклинаний, но прекрасно чувствовал вложенную в них мощь, а еще он чувствовал противодействие вражеских магов. Пот струился по лицу человека, капли падали на стол, образуя мокрое пятно, готовое превратиться в лужицу. Только теперь Нурх пригляделся внимательнее к предметам на столе, раньше он замечал лишь стоящий в центре кристалл размером с человеческую голову и карту земель этого мира. Свитки, перья, книги, маломощные артефакты, какие-то бусы и косточки вообще его не интересовали. Но сейчас Нурх узнал семь цветных гладких камушков, лежащих справа от чародея. Это были камни телепортации.
  Увиденные Нурхом артефакты могли означать только одно - хозяин башни собрался бежать. Он, конечно, еще поборется, этот маг, но шансов победить у него нет. Почему он медлит? Бежать нужно сейчас, потом выход перекроют, и никакие камни не помогут. Размышления демона были прерваны кристаллом на столе, ровное зеленоватое свечение которого вдруг сменилось темно-красным. А затем кристалл почернел и стал покрываться трещинами, воздух в зале завибрировал. Маг затрясся всем телом, его голова запрокинулась, в уголках рта показалась кровь, что-то зашипело, и Нурх увидел кристалл, превратившийся в кучку дымящихся осколков.
  В следующий миг ведущая в зал массивная дверь, окованная железом и защищенная чарами, обеими створками упала внутрь. Накрывая себя и человека водяным куполом, Нурх успел заметить три бесформенные кровавые груды - тела стражников, - но думать об этом, не было времени. В зал вошли двое людей, лица скрыты под капюшонами, оружия не видно, судя по всему, оба - маги. Нурх ударил, не раздумывая и не задавая вопросов. Ледяные шипы целым роем полетели в магов, эти маленькие кусочки замерзшей воды были способны пробить насквозь человека в тяжелой броне. Заклинание было не самым изящным, но об изяществе в тот момент демон думал меньше всего, поэтому он просто вложил в первое пришедшее в голову заклинание побольше силы. Шипы, не долетев до цели пары шагов, встретились с прозрачной едва видимой обычным зрением преградой, и разлетелись сверкающими брызгами. Нурх опоздал совсем немного: уже превратив свою правую лапу в ледяной клинок, готовый бросить в нападающих следующее заклятие, ощутил, что водяной купол, который защищал его и, при необходимости, выдержал бы несколько магических атак, попросту исчез. А затем демон уловил запах горящей плоти и с удивлением обнаружил, что запах исходит от него. Нурх зарычал и двинулся вперед, метнув в магов сразу четыре ледяных копья, и понял, что промахнулся. Глаза демона ослепли от яркого света, который затопил все вокруг, и гаснущее сознание Нурха запомнило только его собственный сотрясающий стены рев боли и ярости.
  Нурх долго разглядывал мусор на полу, залитом водой. Ему казалось, что он видит океан с разбросанными по нему материками и островами. Деревянная чашка - это рыболовецкое суденышко, а рядом перья для письма - это набегающие на него волны. Восточнее находится каменистый остров, на котором гнездятся чайки. А выступающие из воды скалы то ли упали с потолка, то ли откололись от стены. Картину портило наличие двух мертвых тел на севере. Одно из них лежало напротив демона и смотрело остекленевшими глазами прямо на него. Другое сидело, привалившись к стене, запрокинув голову и уставившись в потолок. Трупы магов будто высушили, серая кожа обтягивала черепа так, что кое-где порвалась, обнажая кости, желтые зубы торчали из почерневших десен, губ не было, крови тоже.
  Демон смотрел на мертвецов и, наконец, стал понимать, где находится. Он тряхнул головой и стал подниматься с пола, получилось со второй попытки. Нурх изумленно смотрел на свой правый бок. Бурая кровь вытекала из дымящейся раны с почерневшими краями.
  - Одиннадцать столпов Гензета (1), - прорычал Нурх.
  Эти двое колдунов едва не прикончили его, мысли Нурха сосредоточились на ране. Судя по всему какое-то светлое волшебство, к простой стихийной магии его тело слабовосприимчиво. Для регенерации потребуется человеческая кровь, придется просить хозяина. Только теперь Нурх вспомнил о чародее, которому служил. Маг стоял позади него, опершись на стол, одежда висела клочьями, лицо превратилось в кровавую маску, он тяжело дышал, а когда стал вытирать кровь правым рукавом, рука его затряслась, и он снова оперся на стол.
  - Потрепали они тебя, демон, - ухмыльнулся маг. - Да и меня тоже, - и снова попытался вытереть кровь.
  Сил у него, похоже, совсем не осталось. Маг задумчиво смотрел на демона, и Нурх вдруг увидел, что задумчивость сменяется страхом. Понимание обрушилось на демона внезапно, если бы Нурх не был ранен, то мгновенно почувствовал бы, что связывающие его смертельные чары, наложенные магом разрушены. Видимо, заклинание врагов каким-то образом рассеяло их. Но теперь это не имеет значения, маг выжат, сейчас он не сплетет даже простейшего огненного шара. Та же мысль, похоже, посетила и мага, тот стал медленно пятиться. Пасть Нурха раскрылась в ухмылке, не предвещавшей ничего хорошего. Не обращая внимания на рану и боль, демон прыгнул, в один миг оказавшись рядом с магом. Лапа демона сжала горло чародея.
  - Не убивай меня, - прохрипел маг. - Я сделаю все, что ты захочешь.
  Нурх ничего не ответил, он пару мгновений любовался корчащимся человеком, а затем одним движением снес тому голову и припал к алой струе, хлещущей из обрубка шеи.
  
  Глава 1
  Город Ремус готовился встретить Новый год. Уже неделю жизнь столицы не замирала ни на секунду. Улицы были полны людей и днем и ночью. Казалось, что горожане и вовсе не спят, готовые веселиться пока их не разгонят. По лицу командира патруля стражи было видно, что он с удовольствием отправился бы спать, махнув рукой на все. Десятник не любил праздников, в такие дни Ремус наводняли толпы всякого сброда, за которым нужно было смотреть в оба. Городская стража несла службу в усиленном режиме, на отдых отводилось всего несколько часов, а о выходных и увольнительных не могло быть и речи. Радовало только двойное жалование или, как его еще называли, праздничное, да поборы с въезжающих, но при этом все веселье проходило мимо стражи. Десятник еле слышно выругался, он завидовал тем, кто днем участвует в праздничных шествиях, карнавалах, глазеет на представления бродячих артистов или на спектакли в театрах, бесцельно слоняется по торговым рядам. В храмах шли пышные церемонии, и народ набивался туда до отказа. А вечером после фейерверков и новых представлений этот народ набивал до отказа трактиры, игорные дома и бордели. Десятник снова выругался, на этот раз громче и грязнее.
  В квартале Ткачей было тихо. Десятника не удивлял сей факт, ибо на месте людей, живущих в данной части города, он бы тоже предпочел оказаться поближе к центру столицы. Десятник решил, что его подчиненным не помешает передышка, поэтому повел их до конечной точки патрулирования, зная, что там все спокойно, и можно расслабиться. Десятник и четверо воинов стояли на улице под названием Шелковая, возле закрытой сапожной мастерской, где горел одинокий фонарь. Вокруг было спокойно, тем не менее, стражники, перебрасываясь шутками и пуская по кругу фляжку с вином, не забывали смотреть по сторонам, украдкой, как бы между прочим. Все же они были не городские ополченцы, а солдаты с большим опытом. Десятник тоже не забывал о службе, за годы которой он безошибочно мог определить подозрительного человека. Поэтому командир патруля спокойно проводил взглядом пару пьянчуг, оравших песни и поздравления, да какого-то бородатого мужика, спросившего, где находится ближайший бордель.
  Человек, вывернувший из-за угла дома на перекрестке шагах в пятидесяти от стражников, сразу привлек внимание десятника. Привлек не потому, что в столь поздний час оказался на безлюдной улице, и лицо его скрывал капюшон черного плаща. Многие прохожие были так одеты, ведь был конец августа (2), а в это время года ночи стояли холодные, поэтому плащ не являлся какой-то редкостью. Нет, десятника насторожило мимолетное, уловимое только глазом бывалого стражника, желание незнакомца повернуть обратно, подавив которое, тот двинулся навстречу пятерым воинам. Человек спокойно шел по противоположной стороне улицы, но десятник ощущал скрытое напряжение фигуры в черном. Его люди понимали своего командира без слов, разговор прекратился, фляжка с вином будто испарилась, взгляды устремились на приближающуюся фигуру.
  - Эй, малый, ты кто таков и чего тут делаешь? - десятник шагнул вперед, четверо остальных воинов взяли человека в кольцо, один из них поднял повыше фонарь. - Откинь-ка капюшон, разглядим тебя получше.
  Щурясь от света, на стражников смотрели серые глаза мужчины лет сорока. Лицо обычное, не красивое и не уродливое, ни шрамов, ни оспин или татуировок, пользующихся такой популярностью в последние несколько лет, - в общем, непримечательное лицо, посмотришь и пройдешь мимо, тут же забыв. Однако десятник пристально разглядывал незнакомца.
  - Господин стражник, я, как и все, иду развлекаться, - человек слегка растерянно улыбнулся. - Сам я торговец красками из Палти, зовут Киликий.
  - Где остановился? - продолжая разглядывать назвавшегося торговцем, задал новый вопрос десятник.
  - У Салли в 'Золотом поросенке', решил еще дня на три задержаться, отдохну от жены и детей. - На этот раз Киликий хохотнул. Кое-кто из стражников улыбнулся, но десятник жалел сейчас, что с ними нет мага из их патруля, который остался в паре кварталов отсюда? Да и амулет для связи разрядился, а у рядовых стражников таковых не имелось. И вот теперь без волшебства десятник мог полагаться только на чутье опытного стражника, а оно говорило, что Киликий лжет.
  - Подними руки и, прошу, без фокусов.
  Торговец повиновался, один из воинов стал его обыскивать. Киликий что-то протестующе залепетал, но быстро замолчал и не двигался.
  - Ничего, только это, - воин держал в руках небольшую кожаную сумку, а затем протянул ее командиру. Внутри оказался кошель, в котором было пять золотых и немного серебра, а также два свитка бумаги - список покупок в столице.
  - Господин стражник, отпустите меня, я обычный торговец. Это может подтвердить Салли, я не первый раз у нее останавливаюсь. - Киликий умоляюще смотрел на окруживших его воинов.
  Десятник отчего-то не сомневался, что Салли подтвердит слова Киликия. А может и правда плюнуть на все, и парни его устали. И все же, зачем этот Киликий ночью, пойдя развлекаться, потащил с собой список покупок. Странно.
  - Ты пойдешь с нами.
  - Командир, а может ну его? Пусть идет себе. - Высказался один из стражников.
  - Господа, я законопослушный гражданин, я ничего не нарушил. - Киликий жалобно смотрел на солдат.
  Десятник снова заколебался, мысленно ругая сам себя за подозрительность, но все же не смог переубедить внутреннее чутье.
  - Я уже сказал, он пойдет с нами, а там пусть маг разбирается.
  Десятник убрал вещи торговца обратно в сумку и передал ее воину с фонарем. На этот раз возражений не последовало, и командир стражников повернулся к торговцу и своим людям спиной, когда услышал спокойный, без тени жалобности и страха голос Киликия:
  - Хорошо, как же хорошо, что с вами нет мага.
  Еще не успев до конца переварить услышанное, десятник потянул из ножен меч, поворачиваясь к торговцу. Раздался негромкий хлопок, и десятник ощутил сильный удар в грудь, перед глазами оказалось небо, но, падая на спину, он понял, что та же участь постигла и его людей. Десятник оказался на ногах раньше остальных и увидел Киликия, который стоял шагах в пятнадцати от него. Бледное свечение окутывало торговца, а во взгляде серых глаз десятник прочитал смертный приговор себе и своим подчиненным.
  Командир стражников и четверо воинов бросились на Киликия одновременно, без ругани, криков или предложений сдаться. Десятник метнул кинжал, целясь в голову мага, а то что это был маг не вызывало сомнений, но стальной клинок, так много раз спасавший ему жизнь, бессильно отскочил в сторону от светящейся фигуры, то же произошло с еще одним кинжалом, брошенным кем-то из стражников. Меж тем Киликий развел руки в стороны, и десятник на мгновение увидел в зажатых кулаках мага воздух, принявший форму двух огромных мечей. Он хотел крикнуть, предупредить своих парней, но не успел. Киликий резко взмахнул руками, скрещивая их перед собой. Раздался свист, десятника, не добежавшего до Киликия нескольких шагов, снова бросило на землю. На этот раз он потерял сознание.
  Придя в себя, десятник попытался встать на ноги, но удалось это не сразу. Все тело болело, а левая рука, похоже, была сломана, пришлось перевернуться на правый бок и, превозмогая боль, подняться. Он увидел Киликия, который закидывал себе на плечо свою сумку.
  - Не люблю я лишней крови, господин стражник.
  Киликий смотрел на десятника, а тот, дрожа от ярости, смотрел на тела своих людей. Двоих перерубило пополам, кровь, перемешанная с обломками костей, доспехов и оружия, вызвала у него, повидавшего всякое, противный страх. Тела еще двоих стражников представляли собой исковерканные, изломанные, истекающие кровью обрубки. Десятник подобрал свой меч и направился в сторону Киликия. Между ладонями мага засветился молочно-белый, потрескивающий шар. Киликий что-то выкрикнул, и белый шар полетел в десятника, который, выставив перед собой меч, шел на мага. Доспех на груди последнего из пяти стражников лопнул от магического удара. Десятник умер мгновенно, не успев закричать и не видя, как сгусток энергии, разворотив ему грудь, смешал в жуткого вида ране оплавленные части доспеха, осколки ребер и обгоревшие внутренние органы.
  
  
  ***
  Эйб Куррас окинул взглядом улицу. На Шелковой, несмотря на шум схватки, никто не появился. Угораздило же его так проколоться. Он мысленно ругал себя самыми жуткими бранными конструкциями, коим позавидовал бы любой мастер таковых из порта или столичных трущоб, но ругань не уберет с улицы тела стражников и не сотрет пятно с репутации. Сам Куррас по праву считался мастером дел, о которых не пишут в газетах и не говорят на каждом углу, о нем знали немногие, и его услуги стоили дорого, при этом он сохранял определенную независимость. Но главным, что отличало Курраса от большинства людей, занимавшихся разного рода сомнительными делами, оставалась чистота. Разрубленные тела, оторванные конечности, горы трупов - это не его почерк, не его стиль. Куррас, конечно же, не белошвейка, и ему не претило убийство, он вообще брался за любую хорошо оплачиваемую грязную работенку, проблема состояла в другом. Меняя личины, прикидываясь то нищим, то состоятельным купцом, то дворянином, то крестьянином, то солдатом, то наемником, Куррас оставался в тени. Оставался потому, что похищая, шантажируя, пытая и убивая, он все тщательно планировал и мастерски заметал следы. Куррас без преувеличения относился к элите наемников, а это значило в понимании Эйба, что на нем не должно быть, крови, за которую не платят, а если заказчику потребовалась чья-то смерть, то все должно выглядеть как несчастный случай, или жертва должна исчезнуть. Мертвые солдаты Городской Стражи никак не походили на утонувших при купании, на случайно сбитых лошадью и, уж точно, не на пострадавших от сердечного приступа или отравившихся несвежей пищей. Ко всему прочему избавляться от тел, просто нет времени.
  Куррас еще раз посмотрел по сторонам и, досадливо поморщившись, зашагал прочь. Убийство стражей - это серьезно. Нужно быстрее закончить с работой и уехать из Ремуса. Тяжелые мысли росли с каждым новым шагом, Эйб пытался успокоить себя тем, что тела обнаружат нескоро, а если и наоборот, то в праздничные дни за поиски убийцы возьмутся малыми и далеко не лучшими силами. Салли в 'Золотом поросенке' знает ровно столько же, сколько погибший десятник и его солдаты, даже меньше. Об этом он позаботился, хорошенько покопавшись в ее голове и головах ее прислуги с помощью магии. К тому же на Салли тоже выйдут не сразу, однако, то, что выйдут, было очевидно. Он не хранил на постоялом дворе никаких артефактов или вещей, могущих вывести дознавателей на след, но беспокойство продолжало расти. Дознаватели. Это слово сулило мало хорошего, убит не нищий в подворотне, а пятеро солдат городской стражи. Их не прирезали, а умертвили с помощью магии, сделав произошедшее в квартале Ткачей настолько выходящим за рамки обычных событий, что в Ремусе лучше не показываться в течение года.
  Куррас не верил в такие абстракции как судьба, рок, предопределенность. Он полагал, что все, абсолютно все можно спланировать, главное, тщательно просчитать варианты. В этот раз он, выполнив невероятно трудный заказ, казалось, оставшись в очередной раз вне поля зрения различных королевских служб, призванных охранять покой государства, прокололся в самом конце, а ведь оставалось только встретиться с нанимателем и обменять результаты своей работы на деньги. 'Проклятые свитки', - подумал Куррас. Даже у десятника из Городской стражи они вызвали подозрение, но иначе было нельзя - заказчик потребовал предоставить сведения на бумаге, и Куррасу ничего не оставалось делать, как все записать. Напрасно он убеждал посредника, через которого общался со своим неизвестным работодателем, что тренированная память надежнее и что разумнее будет не доверять бумаге, мало ли в чьи руки она попадет, но Орам, так звали посредника, был непреклонен. Разумеется, Куррас, наложил на свитки заклинание, изменившее текст, и написанное выглядело как безобидный список мелочей к Новому году, которые должен купить отправившийся в столицу заботливый отец семейства. Однако такая уловка не выдержала бы магической проверки, а именно ее и затеял командир стражников. Десятник сильно удивил Эйба, мало того, что проявил неожиданную бдительность, так еще и не поддался попытке контроля над разумом. Куррас с легкостью вызвал сомнения в подчиненных, здесь магии потребовалось немного, но их командир оказался обладателем сильной воли. В итоге ничего не оставалось, как перебить патруль самым быстрым хоть и кровавым способом.
  Куррас миновал квартал Ткачей, больше никого не встретив, и попал на Торговую площадь. Пересечь ее оказалось сложной задачей из-за веселящегося народа, собиравшегося, судя по всему, оставаться здесь до утра. Шум толпы раздражал Эйба, так и метнул бы пару молний в кричащих то тут, то там лоточников, в пьяного бугая, который налетел на него или в детей, шнырявших под ногами. Эти мелкие пакостники сеяли вокруг себя настоящий хаос в виде петард, фейерверков и хлопушек, которые, взрываясь, порождали ругань, визг, хохот, и обязательно кто-нибудь грозился надрать сорванцам уши. Но маленькие демоны, бесследно исчезали еще до взрыва очередной порции своих боеприпасов, только для того, чтобы повторить свои проделки в другом месте. И все-таки Эйб решил, что лучше пройти к месту встречи с Орамом именно через площадь, хватит с него глухих переулков с бдительными стражниками, в толпе на него не обратят внимания. Он даже позволил себе задержаться и посмотреть представление. Хотя оно, по его мнению, не заслуживало тех рукоплесканий, которыми зрители выражали полный восторг, но Куррасу требовалось сейчас перевести дух, и он стал смотреть вместе со всеми.
  Еще в годы своей юности, обучаясь магии, Куррас мало внимания уделял такому разделу искусства, как иллюзии. По его убеждению, сотворение всяческих фантомов и миражей было пустой тратой сил и времени. Курраса больше интересовали боевые заклинания, работа с артефактами, големами, магическими существами и вообще всем тем, что поможет убивать и не быть убитым. Однако, будучи опытным и далеко неслабым магом, Эйб кое-что понимал в иллюзиях, и поэтому зрелище, демонстрируемое на высоком деревянном помосте в центре площади и вызывающее дикий восторг толпы, у него не вызывало ничего, кроме раздражения и презрения. 'Как же мало надо простонародью, - подумалось Куррасу. - Покажи красивую картинку, и тебя мгновенно вознесут на пьедестал, и плевать, что картинка кое-как сляпана, а художник бездарен'. Настоящий маг, по убеждению Эйба, никогда не опустится до потакания воющим простолюдинам и не будет за горсть медяков фиглярствовать, а именно фиглярством он и называл происходящее на помосте. Мнение Курраса во многом совпадало с действительностью. Маг, прошедший обучение в столичной Академии или одной из школ волшебства в провинции, не станет зарабатывать таким способом. Другое дело люди, обладающие даром, но по различным причинам не развившие его. Им вполне достаточно знания основ магии, чтобы колесить по стране с бродячими артистами и простенькими фокусами выманивать деньги из кошельков крестьян. Что до него, то за такие иллюзии, претендующие в лучшем случае на уровень первого года обучения в Академии, он не выложит и ломаного медяка.
  На помосте магичествовал какой-то белобрысый паренек. Он стоял, прикрыв глаза и вытянув обе руки перед собой. Затем ладони сошлись, хлопок, и в воздухе появился огромный красный цветок. Бутон цветка раскрылся, и его лепестки превратились в пламя, мгновение, и перед зрителями запылал костер. Раздались аплодисменты, но едва они успели стихнуть, как из костра вылетел алый феникс. Он повисел над площадью пару секунд и рассыпался огненными искрами. Толпа взревела. Куррас криво усмехнулся, магия Воздуха сама по себе не лучший выбор для иллюзий, а тут еще исполнение подкачало: все образы, которые показал юнец, были слабыми с точки зрения конструирования чар. Эйб заметил, что узлы плетения слабы, изображение постоянно дрожит, готовое вот-вот рассыпаться, а после феникса белобрысый недоучка чуть не свалился в обморок от перенапряжения. Последующие выступления были не лучше: иллюзорные фонтаны, замки, водопады, горы, животные, люди и многое другое, - почти все показанное было низкого качества. Исключение составили иллюзии двух студентов Академии, решивших, похоже, заработать на кружку пива, впрочем, Куррас их не винил за это, а даже присоединился к аплодисментам окружающих.
  До встречи с Орамом оставалось около получаса, и Эйб направился в сторону одной из улиц, ведущих в респектабельные районы города. Кварталы богатых купцов и знати приветствовали Курраса ярким светом фонарей, открытыми дверями увеселительных заведений и многолюдством. Пару раз его останавливали подвыпившие компании, предлагая отхлебнуть вина за здоровье короля и наступающий Новый год прямо на улице, из бутылки, что была одна на всех. Куррас не отказывался, но на предложения присоединиться к празднующим не соглашался. Наконец, он увидел двухэтажный особняк, в котором его ждал посредник. Еще днем Куррас нашел нужный ему дом, чтобы вечером не тратить времени на поиски, а также изучил близлежащие улицы на случай, если возникнет опасность, и надо будет спасаться бегством. Куррас не исключал вариант со спасением своей жизни, ибо его работа предполагала общение с опасными людьми, а то, что Орам опасен, было для Эйба очевидно. Вдобавок, вопреки обыкновению, они должны были встретиться не в каком-нибудь трактире, битком набитом посетителями, а в неизвестном Куррасу доме, и это настораживало, однако не пугало, он выполнил заказ и теперь нужно получить деньги, иначе к чему тогда весь риск, связанный с этим делом и пять мертвых стражников на Шелковой. Нет, Куррас не боялся, за долгую карьеру наемника от него не раз пытались избавиться, он даже привык, полагая, что это неотъемлемая часть профессии, но все же Орам его беспокоил. Куррас давно разглядел опытного убийцу в этом всегда вежливом худощавом типе, от Эйба такое просто не могло укрыться и тем более не могло напугать, в конце концов, он профессионал. Скрыто от Курраса было другое - кому служит Орам? Кое-какие догадки на сей счет имелись, и они заставляли задуматься о прекращении всех дел с этим человеком. Взаимовыгодное сотрудничество, как называл их отношения Орам, пора заканчивать, иначе можно досрочно отойти в мир иной, а торопиться туда Куррас не хотел. Он всегда был осторожным игроком, считал, что у любого риска есть черта, которую нельзя переступать. Он не смог бы и сам ответить до конца на вопрос, почему нарушил свое правило и взялся выполнить заказ Орама, прекрасно понимая, что ввязывается в дурно пахнущую историю. Скорее всего, Куррас не мог проигнорировать вызов, вызов его званию одного из лучших наемников. И он достойно на него ответил, но теперь надо успокоиться, получить деньги и покинуть столицу, а лучше страну, ибо то, что содержали два свитка, лежащие в простой на вид кожаной сумке, пахли кровью, большой кровью и политикой. Самым разумным будет оказаться за стенами Ремуса, когда неизвестные наниматели воспользуются добытыми Куррасом сведениями.
  Калитка в высокой ограде была не заперта, и Куррас, пройдя через маленький дворик, подошел к двери дома, взялся за бронзовое кольцо и стукнул им один раз. За дверью что-то щелкнуло, и она открылась. В тускло освещенном холле никого не оказалось. Куррас шагнул вперед, одновременно прикрываясь щитом воздуха и вливая в него побольше силы.
  - К чему эти предосторожности, господин Куррас?
  На верхней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Орам. Он спокойно смотрел на Курраса, который не найдя ответа, пожал плечами.
  - Если бы мы хотели вас убить, то сделали бы это до того как вы сюда вошли, - продолжил Орам. - Следуйте за мной и уберите щит.
  Куррас постарался не выдать своего удивления последней фразой. Вот оно, значит, как, от него уже не скрывают, что Орам не просто связующее звено между исполнителем и заказчиком, а представляет неких людей, которые способны в случае чего избавится от Курраса. Что ж, самоуверенность сгубила многих. Его не так-то просто убить, пусть пугают сколько угодно. Вслух же Куррас ничего не сказал, снял защиту и стал подниматься по лестнице. Она привела его на второй этаж, где было четыре двери. Орам направился к дальней справа, Куррас проследовал за ним. Магические светильники работали не в пример лучше, чем в холле, и Эйб успел хорошенько разглядеть коридор. Смотреть особо было не на что, но сработало профессиональное внимание, от которого не укрылись пыльные стены с паутиной по углам, немытый деревянный пол с кусочками отпавшей штукатурки и краски, а также грязный потолок с крюком, предназначенным для подвешивания люстры. В стенах Куррас заметил отверстия, в одном из них торчал гвоздь, вероятно, когда-то здесь можно было увидеть картины. Обстановку старого покинутого особняка портили новехонькие магические светильники, а это означало, что скорее всего, в доме, в котором давно никто не жил, кто-то решил обосноваться, иначе какой смысл тратить деньги на дорогое освещение.
  Войдя вслед за Орамом в комнату, Эйб подумал, что она не похожа на комнату нежилого дома - слишком уютно в ней было. Обстановка напоминала библиотеку и рабочий кабинет одновременно: напротив двери - массивный дубовый письменный стол и кресло с высокой спинкой, справа - шкаф с книгами, навскидку томов двести, а слева - три небольших кресла вокруг десертного столика. Почти весь пол занимал толстый ковер, не иначе из Султаната Джадира, а значит стоящий уйму денег, да и мебель была не из дешевых пород дерева. Куррасу оставалось только мысленно присвистнуть - комната обошлась хозяевам в кругленькую сумму.
  Магические лампы не горели, хотя Куррас заметил их наличие. Получалось, что свет исходил только от двух подсвечников, стоящих на дубовой громадине для письма и на маленьком столике, который к тому же вместил на себе пару бокалов и пузатую бутыль.
  Орам сделал приглашающий жест, и Куррас расположился в одном из кресел.
  - Господин Куррас, если не затруднит, налейте нам вина, а я пока подготовлю ваше вознаграждение.
  Куррас протянул руку к бутылке, стоящей перед ним, и наполнил два стеклянных бокала, пить он, естественно, не собирался, зато следил за Орамом, который рылся в ящиках письменного стола. Наконец, тот извлек оттуда три туго набитых мешочка и положил их на столик, а сам занял кресло напротив Курраса. Эйб в свою очередь вытащил из сумки злополучные свитки.
  - Итак, господин Куррас, я могу взглянуть на проделанную работу?
  - Конечно. - Эйб раскрыл сумку и вытащил свитки, затем протянул их Ораму, не забыв шепнуть слово-ключ, чтобы проявился истинный текст. На мгновение пергамент окутало слабое свечение, Орам понимающе хмыкнул и взял оба свитка.
  - Нам уже известно, что возникли некоторые трудности. - Орам пристально посмотрел в глаза Эйбу. - Вы наследили в квартале Ткачей.
  - Уважаемый Орам, я не пытаюсь найти оправдание, но если бы не свитки...
  Посредник не дал ему договорить:
  - Мы и не предъявляем претензий. - Орам улыбнулся. - Вы все сделали правильно, я уверен, что блюстители, стража или кто там еще будет вести расследование, никогда не найдут убийцу.
  - На что это вы намекаете, уважаемый Орам? - проговорил Куррас, одновременно готовясь нанести магический удар одним из своих излюбленных заклинаний, предназначенных как раз для боя накоротке. Ему нужно только пожелать, и кинжал Воздуха начисто срежет голову сидящему напротив человеку.
  - Расслабьтесь, господин Куррас. - Орам примиряюще поднял руки. - Никто не собирается вас убивать, я говорил вам ранее...
  - Да, я помню.
  - Так вот, коли вы запомнили, то не будем больше возвращаться к этому, поверьте, я сказал правду.
  - Что же уважаемый Орам имел ввиду, когда сказал, что убийцу не найдут?
  Орам помолчал, а потом снова улыбнулся и произнес наставительным тоном:
  - Вы меня поражаете сегодня своей непонятливостью, назову только одну причину, лежащую на поверхности.
  Куррас молчал, ожидая продолжения.
  - Да все просто, посудите сами: как вас могут найти? Кому известно ваше имя, кроме хозяйки таверны? Заметьте, вымышленное имя. Приметы она ваши не вспомнит. Уверен, что магия подправила ей память. Ну, а в Палти, само собой, никто не знает купца по имени Киликий. Ну как, убедил я вас?
  - Возможно. А какие еще причины?
  - Вам их знать необязательно, хотя скоро сами все поймете, господин Куррас. - Орам подвинул золото к Эйбу. - Пересчитайте, а я пока хотел бы взглянуть на свитки.
  Куррас развязал шнурки на всех трех мешочках, сверкнуло золотом, Эйб вытащил несколько монет и не смог скрыть удивления - платили ему в этот раз новехонькими двойными ремиями. Орам, не отрывая глаз от написанного, проговорил:
  - Собственно, я вас никогда не обманывал, будьте уверены, содержимое кошельков полностью состоит из таких вот двойных монет, и их там ровно пятьсот, впрочем, дело ваше.
  Куррас посмотрел на Орама, затем на монеты, и все же вывалил ремии из первого кошелька и стал считать. Губы посредника тронула улыбка, но от чтения он не отрывался. С первым свитком Орам закончил быстро, а вот второй заставил его нахмуриться и перечитать написанное несколько раз. Эйб уже закончил с золотом и, убрав его в сумку, откинулся на спинку кресла, ожидая, когда закончит Орам, но тот снова взялся за первый свиток.
  - Господин Куррас, а вы уверены в достоверности сведений?
  - Хм, а разве я вас когда-нибудь обманывал?
  - Понимаю. - Орам рассмеялся. - Нет, господин Куррас, мы работаем с вами уже год, и нам не на что жаловаться. - Чуть помедлив, он продолжил. - Просто слишком уж невероятно выглядит.
  - А что невероятного? Близятся Новый год и свадьба короля, значит, хранителям и оракулам будет не до того.
  - Очень может быть. - Задумчиво произнес Орам и протянул руку к бокалу. - Ну, господин Куррас, за успешное завершение дела по бокалу старого доброго ремийского?
  Куррас взял в руку второй бокал и отсалютовал им Ораму. Похоже, этот мошенник не врал, запах выдавал дорогое ремийское, но пить Эйб не стал, а просто поднес вино к губам, сделав вид, что отпил и медленно поставил бокал на стол. Орам же, хмыкнул, давая понять, что раскусил уловку наемника, сделал несколько глотков и какое-то время, молча, смотрел на Курраса, который в свою очередь молчал, ожидая, что еще скажет посредник.
  - Господин Куррас, можно задать вам вопрос? - начал Орам.
  - Я внимательно слушаю, задавайте.
  - Есть ли у вас работа на ближайшее время?
  - Нет, я собираюсь покинуть город и осесть где-нибудь в провинции. - Куррас не дал собеседнику заговорить и продолжил. - Уважаемый Орам, не темните, спрашивайте прямо, чего вы от меня хотите?
  - Мы хотим, - при этом Орам выделил слово 'мы', - чтобы наемник по имени Эйб Куррас не уезжал слишком далеко и снова получил бы работу, а взаимовыгодное сотрудничество принесло бы наемнику не только деньги, но и положение. Ну, так что скажете?
  - Меня мое положение устраивает, а что до работы, то я решил взять отпуск и насладиться жизнью, которою могут обеспечить имеющиеся деньги.
  - Господин Куррас, подумайте, человек ваших талантов мог бы многого достичь, ваши услуги потребуются через месяц или два, а до тех пор...
  - Хм, я подумаю, но на связь со мной выходите не раньше, чем через месяц.
  - Надеюсь, господин Куррас, вы примете правильное решение.
  - Благодарю, любезный Орам, за откровенность. - Куррас встал и направился к двери. - Вы очень многое мне сказали, не удивлен, но все же благодарен за подтверждение моих собственных соображений.
  Орам промолчал, поднял бокал и допил вино, а, допив, снова углубился в чтение свитков. Куррас, поняв, что разговор окончен, вышел за дверь. Спускаясь вниз по лестнице, проходя через двор, он ожидал нападения, как-то не верилось ему в добропорядочность нанимателей. Однако тот двор и даже улица остались позади, а ничего не происходило, только тогда Эйб позволил себе чуть-чуть расслабиться. Так, сначала в ресторацию да подороже, где много людей и нет отребья, а, следовательно, меньше возможностей нарваться на неприятности, смешаться с толпой. Утром, когда откроются ворота столицы, прочь из Ремуса. Эх, жаль, что стены города защищены сильнейшей магией, иначе он просто перелетел бы их. Наилучшее направление - северо-запад. В Твинтес, к примеру, а потом можно и границу пересечь. Деньги открывают большие возможности, помимо тысячи золотых за это дело у него имелись приличные счета в двух банках Ремуса и в одном из банков султаната Джадира. Кстати, а почему бы не обосноваться в султанате? Приезжим богачам там рады всегда. Он продолжал думать обо всем этом уже в 'Грифоне', одной из респектабельных гостиниц города. Комнат свободных не нашлось, зато нашлось свободное местечко в, казалось, полном зале ресторации 'Грифона'. Потягивая дорогое ремийское, не забывая уделять внимание закускам, Куррас погрузился в составление планов на будущее. О том, что жизнь людей, сидящих в этом зале, как и жизнь всего Ремуса скоро может измениться, он не думал. На задворках памяти Курраса покоились и два имени из свитков, которые остались у Орама.
  
  
  Глава 2
   Конрад вытер пот со лба и, прищурившись, посмотрел на приближающиеся дома городка Леорх. Последние два дня его не отпускало чувство тревоги. Во рту пересохло, и он припал к фляжке с водой, мысленно проклиная жару. Серая хмарь затянула полуденное солнце, сделав его свет тусклым, а воздух душным и липким, пить хотелось постоянно. Река Гилет медленно несла свои воды на юг, не обращая внимания на иссушенную землю, вымерший тракт, жару, безветрие и прочие для смертных неудобства, она всегда текла здесь, сколько веков, сколько стран, сколько народов видели ее воды. Глупые люди кроили карту мира, нанося на бумагу границы своих государств. Менялись границы, глупые люди снова кроили карту, а река Гилет, холодная и глубокая, никуда не исчезала, и Конрад был этому рад - смерть от жажды им точно не грозила. Походные колонны королевской пехоты бодро шагали по дороге, казалось, солдатам все нипочем. Кто-то затянул:
  
  Ой, вы, девки, приходите в лагерь наш на берегу реки.
  Мамку с папкой не берите, приходите вы одни...
  Заходите к нам в палатки, заходите для любви.
  
  Незатейливые слова популярной солдатской песенки тут же подхватила добрая сотня глоток. Конрад улыбнулся - первые три строчки из десяти куплетов были самыми приличными, остальное заставило бы покраснеть от стыда распоследнюю портовую шлюху, но не пехотинцев двух полных батальонов . Солдатский смех, шутки песни на время отогнали дурные мысли.
  Палящий день вступал в свои права, заставляя замереть поля и леса в ожидании спасительного дождя. Солнце нещадно жгло эти края уже две недели, живность попряталась в свои укрытия, пережидая зной. Не отставали от нее и люди, правда, они старались и вовсе убраться подальше из этих мест, и не жара пугала их. Люди бежали от войны.
  Конрад до сих пор не понимал, как возмущение повышением налогов переросло в затяжной конфликт с северными провинциями. Целых два года королевские войска не могли подавить мятеж. Началось все в Твинтесе, жители которого ни гроша не отдали фискалам. Городские власти попытались применить силу, но встретили упорное сопротивление, вдобавок, часть гарнизона перешла на сторону бунтовщиков, и Твинтес оказался в руках восставших, а в скором времени пламя смуты полностью охватило север. Под стяги мятежников быстро сбежались все те, кто был недоволен налогами, притеснениями чиновников, продажностью судов и персоной самого короля, Его Величества Филиппа Третьего, а также те, кому неинтересны лозунги, требования и чаяния народа, важнее другое - в воцарившемся хаосе ухватить свой кусок пирога.
  У недовольных нашлись и грамотные вожди из числа местной знати. Они напомнили черни, что каких-то пятьдесят лет назад эти земли принадлежали Алессарии, и до чего же замечательно жилось простонародью при алессарийских владыках, к которым, естественно, не забыли отправить посольство с просьбой о помощи страдающему народу. Избегнуть вторжения армии северного соседа удалось только благодаря осторожной политике его правящих кругов, не спешивших ввязываться в крупномасштабную войну с Ремусом, хотя добровольцы и наемники из Алессарии составили примерно четвертую часть сил мятежников. Прояви королевский наместник должную расторопность, восстание удалось бы подавить в течение недели, однако он не только выпустил ситуацию из-под контроля, но и слал в столицу доклады с уверениями о том, что все хорошо и подданные его величества приведены к покорности. Новости о повешенных королевских чиновниках, о переходящих на сторону мятежников гарнизонах, о терпящих поражение за поражением верных присяге частях, о требующих независимости провинциях - в общем, об истинном положении вещей - привели Филиппа Третьего в такое бешенство, какого ни до ни после у него не видели.
   На волне успеха предводители восстания прислали в столицу делегацию для переговоров с монархом, снабдив ее документом, содержащим требования народа. Ответ короля был мастерски запечатлен придворным художником на двух полотнах. Одно из них под названием 'Его величество Филипп Третий разрывает Великую хартию бунтовщиков' повествует об участи, постигшей список требований мятежных провинций. Оно украсило спальню Филиппа, и как говорят, каждый раз перед сном он долго рассматривает его. Другой шедевр, 'Королевская площадь - место казни бунтовщиков', разместили в тронном зале, прямо над головой августейшей особы, и теперь картина, изображающая распятые в центре столицы тела смутьянов, должна была служить красочным напоминанием для тех, кто противится монаршей воле.
  Вспышка гнева сыграла с Филиппом Третьим злую шутку. Легко расправившись с делегацией бунтовщиков, он посчитал, что также легко расправится с посмевшей восстать чернью. Дальнейшие события показали, как глубоко заблуждался король, самонадеянно выбравший тактику грубой силы и не послушавший советов опытных генералов. На севере против королевских войск развернулась хорошо подготовленная партизанская война, чувствовалась рука Алессарии, официально заверившей о своем невмешательстве во внутренние дела Ремуса, а на деле, поставлявшей оружие, наемников и так называемых добровольцев, несомненно, получавших содержание от ее Тайной службы. В результате первый поход на север окончился провалом. Лишь когда, благодаря хранителям и оракулам, удалось переманить часть вождей восстания щедрыми посулами на сторону короля, еще часть отправить в мир иной, организовав серию покушений; когда была уничтожена алессарийская шпионская сеть, и бунт остался практически без руководителей, тогда наступил перелом в войне. После двух кровопролитных сражений, в которых не без труда победу одержали роялисты, север почти успокоился. Не успокоились разве что королевские дознаватели и палачи, для них началась рутинная работа: допросы, пытки, судебные процессы и наказание всех причастных к мятежу.
  Война подходила к концу. Королевская армия гнала недобитые отряды бунтовщиков к последнему оплоту восстания - в Твинтес. Основные силы роялистов уже форсировали Гилет и должны были через неделю достичь столицы мятежа. Еще два батальона направлялись к городку Леорх, где по данным разведки находился небольшой отряд мятежников. План командования выглядел просто: батальоны с ходу занимают Леорх, в течение трех дней дожидаются прибытия подкрепления в виде одного пехотного полка и, переправившись через Гилет, вместе двигаются к Твинтесу, по пути рассеивая повстанцев и замыкая кольцо вокруг города. Что же касается Леорха, то это было типичное северное поселение, располагавшееся не на границе с Алессарией. Ни рвов, ни стен, ни серьезного гарнизона, примерно четыре тысячи жителей, восемь прямых пересекающихся между собой улиц, не более чем полторы сотни повстанцев... Иными словами, для тысячи королевских пехотинцев дел на час.
  Батальон-капитан Валент Пракс, которому поручили руководить взятием Леорха, нисколько не сомневался в успехе. Действительно, какие могут быть сомнения с десятью сотнями опытных солдат под рукой против жалкой кучки мятежников. Однако эта война научила Конрада и многих других осторожности. Он, будучи боевым магом, привык доверять внутреннему чутью, а оно подсказывало ему, что с Леорхом не все так просто, как видится командованию, вверившему два батальона пехоты Праксу, человеку неопытному, вдобавок, желающему выслужиться. Напрасно Конрад уговаривал этого кичащегося знатностью своего рода ублюдка не торопиться, дать время магам провести глубокую разведку с помощью соответствующих заклинаний, требующих кропотливой работы с артефактами, начертательной магией и прочими сложными, но необходимыми манипуляциями. Пракс не обращал внимания на советы, противоречащие его мнению. Конрад командовал одной из рот и был опытнее, чем остальные чародеи двух батальонов, которых насчитывалось, помимо Конрада, еще девять, и он обладал непререкаемым авторитетом среди них. И все же, для Пракса этот авторитет ничего не значил. Конрад стиснул зубы, в очередной раз проклиная судьбу, пославшую им такого командира. Сам Конрад чувствовал себя неуютно в новой для себя должности ротного. Нельзя сказать, что назначение мага на таковую являлось чем-то из ряда вон выходящим, но обычно старались подобрать человека, не наделенного даром. Старая войсковая пословица гласила: солдат воюет, маг прикрывает. И неважно, что маг может управляться с клинком не хуже, а даже лучше, неважно, что его обучили тактике и стратегии. Просто маг не должен отвлекаться от своей главной задачи - не дать вражескому колдовству добраться до обычных солдат. Конрад был согласен с мудростью предков. Обстоятельства же сложились так, что командира его роты убило в одной из последних стычек с повстанцами, замену же так и не подобрали, поэтому Конрад, находившийся согласно 'Уставу о званиях и должностях королевства Ремус' на одной ступени армейской иерархии с погибшим ротным, принял бразды правления в свои руки.
  - Ваше магичество Слэйн, - раздалось позади Конрада.
  На это ехидное обращение он не обернулся, Марка он почувствовал издалека, хотя не надо было обладать особым талантом, чтобы услышать приближение известного всем весельчака и заводилы.
  - Дружище, ну чего состроил такую мину, будто увидел в своей спальне тещу со свечкой в руке.
  - Нет у меня никакой тещи, - отмахнулся Конрад.
  - Я знаю, и это мне нравится в тебе больше всего, - он хлопнул Слейна по плечу и расхохотался. Конрад поднял глаза к небу. Марк снова захохотал, а, отсмеявшись, спросил уже серьезнее. - Тебя что-то беспокоит?
  Конрад пожал плечами. Даже Марку, другу еще со школьной скамьи, он не мог бы объяснить того инстинктивного, непонятного ощущения, которое испытывал при взгляде на Леорх. Ему не нравился воздух этих мест: вязкий, липкий, напряженный - одним словом, неправильный. И понять данную неправильность мог только такой же чародей-воздушник, как Слейн.
  - Конрад, по-моему, не стоит себя накручивать. Перед нами обычный городишко, и, вот увидишь, уже через несколько часов мы будем сидеть в одном из местных трактиров и щупать девок, - голубые глаза Марка так и метали веселые искорки.
  - Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме женских прелестей?
  - Могу. - Марк нахмурил брови, изобразив на лице задумчивость, а затем продолжил. - Еще могу думать о море выпивки, ждущей нас впереди.
  Конраду ничего не оставалось, как помянуть богов, вызвав очередной приступ веселья у своего друга. 'Хорошо ему, - подумал Слэйн. - Беззаботная душа... Идет себе, сыплет остротами, мечтает о выпивке. И на поле боя он такой же, что не мешает ему совершенно'. Конрад всегда поражался этой черте Марка - улыбаться и шутить в любой ситуации, даже в пылу битвы, будто на балу во дворце с дамами, а не лицом к лицу с врагами, желающими отнять у него жизнь. И все-таки хорошо, что они будут сражаться рядом, на Марка можно положиться, он не подведет. Да и глядишь, не придется сражаться, в конце концов, полторы сотни против тысячи похоже на самоубийство. Вполне возможно, повстанцы дали деру и оставили город, а он и правда себя накручивает. Из раздумий Слэйна вывели сигнальные трубы, оповестившие о перестроении в боевой порядок. Марк чертыхнулся и побежал к своим, махнув ему рукой.
  Конраду не требовалось отдавать особых команд, его солдаты знали свой маневр, поэтому, как только прозвучал сигнал, рота Слэйна из колонны превратилась в две линии тяжелых копьеносцев, четко, словно на учениях. Конрад, глядя на ровные шеренги солдат, не мог отделаться от ощущения, что все происходящее напоминает ему многочисленные книги по военному искусству, прочитанные им в библиотеке Академии еще студентом. Вот слабо защищенный городок, с ровными прямыми улицами, на каждую из которых приходится по одной роте, плюс остается резерв, есть магическое прикрытие. Дальше все по шаблону: стрелки и чародеи подавляют обороняющихся, занимают крыши домов, тяжелая пехота продвигается по улицам и захватывает ключевые точки города, - полная победа. Но что же не дает покоя уже несколько дней, что тревожит, мешает уснуть, едва он задумывается над предстоящим штурмом? Мучить себя дальше он не стал.
   - По учебнику, так по учебнику, - произнес он вслух и гаркнул, - Рррота, вперред!
  Снова прозвучали трубы, и ровные ряды пехоты двинулись к городу, охватывая его с юга и востока. Местность нисколько не препятствовала любым маневрам, солдаты четко маршировали по вытоптанным скотом полям. Разведчики скрытно излазили все подступы к городу, маги прощупали землю заклинаниями, но ни те, ни другие не нашли ничего опасного вроде волчих ям или магических сюрпризов. Правда, кое-какие укрепления у Леорха все же имелись, однако, Слэйн, увидев их, лишь криво усмехнулся, все это походило на шутку, вот только чем она обернется, он не знал. Конрад видел, как солдаты отпили из небольших пузырьков голубоватую жидкость - эликсир, который позволит некоторое время не чувствовать жару и сделает их более выносливыми. Что и говорить, все предусмотрено. Первый заслон, располагавшийся как раз напротив копейщиков Слэйна, представлял собой баррикаду из перевернутых телег, мешков с песком и плетеных корзин, наполненных землей. За этим чудом фортификации, перегородившим одну из улиц, уже можно было разглядеть стрелков, взявших на прицел королевских солдат. Люди с луками расположились также на крышах ближайших домов, навскидку, человек тридцать и столько же справа, там, где пойдет Марк, само собой и баррикада на соседней улице имелась. Получалось, что обороняющиеся смогли перекрыть только два пути, вернее четыре - еще два с восточной стороны города.
  - Друг мой Слэйн, - прозвучал в голове голос Марка, связавшегося с ним телепатически, - кажется, нам бросают магический вызов.
  - Я вижу, приготовься прикрыть меня, если что, и будь серьезнее. - В ответ, как всегда, услышал смех Марка, который, естественно, и не подумает внять его совету про серьезность.
  Конрад вздохнул и отдал приказ остановиться. На этом участке Слэйн был старшим чародеем, хотя даже Пракс, будь он здесь, не мог бы перечить магу во время колдовской атаки. Следовательно, приказ Конрада был выполнен мгновенно - тяжелая пехота и стрелки образовали шесть ровных линий и замерли. А перед баррикадами тем временем начиналось самое интересное.
  Конрад почувствовал, как пришли в движение потоки Силы, земля и воздух едва заметно дрогнули, вызвав к жизни четыре смерча высотой примерно в рост человека каждый. Смерчи начали медленно двигаться в сторону замерших королевских солдат. Несколько секунд, и эти пылевые воронки увеличились в размерах, соединились и образовали огромную пылевую стену высотой примерно как два трехэтажных дома.
  - Что за архаика, Конрад? Они совсем спятили, это же торнадо!
  - Похоже, даже тебя им удалось удивить, Марк, а насчет спятили...
  - Прекрати во всем видеть ловушки и преподай этим идиотам урок.
  'И все же, почему торнадо?' - подумалось Конраду. Выбор вражеских магов был, по меньшей мере, странен. Торнадо относился к числу древних, требующих больших усилий заклинаний. Несомненно, лет двести назад оно бы еще могло удивить, но сейчас признавалось неэффективным всеми, кто хоть немного разбирался в магии. Конечно, против пехотинцев, окажись те без прикрытия, торнадо имел бы смысл, однако, присутствие сразу нескольких опытных волшебников сводило этот смысл на нет. Между тем гигантская пылевая стена надвигалась на королевских солдат и находилась уже примерно в двух полетах стрелы.
  Конрад отдал мысленную команду другим магам не вмешиваться и привел в действие давно заготовленный ответ. Выглядело это так, будто торнадо налетел на незримую стену, столкнувшись с которой, безуспешно пытался преодолеть ее. В коричневых клубах пыли стали сверкать молнии, раздался оглушительный треск, и вращающаяся стена стала опадать. На этом Конрад не остановился, воздух был его стихией, а после разрушенных чар вокруг оставалось много свободной Силы. Он призвал мощный ветер, и в лицо оборонявшим баррикады понеслась вся грязь, что не улеглась после торнадо. Баррикады накрыло коричневой волной, разобрать, что там происходит, было совершенно невозможно. Маги повстанцев никак себя не проявляли, и ждать этого никто не собирался, по сигналу стрелки бегом устремились на необходимую дистанцию, а тяжелая пехота четким шагом двинулась за ними. Конрад и другие маги поспешили за лучниками и арбалетчиками, чтобы в случае чего прикрыть их от вражеской волшбы.
  Первый залп обрушился на укрепления. Ливень стрел добавил паники мечущимся около них людям: часть их понеслась прочь, кто-то упал, пронзенный стрелами, остальные попрятались за повозками. Головы им, впрочем, поднять не давали, стрельба велась с небольшим интервалом в две-три секунды. Вскоре, не понеся потерь, пехота заняла баррикады, новой магической атаки так и не последовало. Повстанцы отступили, оставив на позиции два десятка трупов. Другие роты действовали столь же успешно, и, вот совпадение, против них тоже был использован торнадо. Магов это насторожило, но от Пракса поступил приказ ускорить движение к центру города. ѓ
  Конрад не стал спешить, прекрасно зная, что такое уличный бой, в котором каждый дом или улица могут оказаться ловушкой, уносящей десятки жизней. В таких боях, где нет пространства для маневра, где любое окно или крыша готовы плюнуть в тебя стрелой, камнем или заклинанием, он участвовал неоднократно. Обороняющиеся отступили, но это ничего не значит до тех пор, пока город полностью не окажется в руках атакующих. По приказу Конрада стрелки стали занимать крыши ближайших домов, прикрывая ряды копейщиков. Ширина улицы позволяла тяжелой пехоте выстроиться по двадцать человек в каждой линии. Более того, дома в Леорхе, стояли плотно друг к другу и были примерно одной высоты, поэтому стрелки беспрепятственно перемещались по крышам. Слейн и его рота продвигались осторожно, а стрелки занимали новый рубеж только после того, как Конрад прощупывал дома впереди и по бокам улицы сначала заклинаниями, а потом пехотинцами. Складывалось ощущение, что жители покинули город давно и организованно: ни тебе оставленных в суматохе вещей, ни раскрытых настежь дверей или разбитых окон. Улицы, выложенные брусчаткой, чисты, дома опрятно выглядят, и повстанцы словно провалились сквозь землю. Ни одной попытки задержать королевских солдат, не считая смехотворного боя за баррикады.
  - Ничего не понимаю. - Пробормотал Конрад себе под нос после того, как очередное отправленное им заклинание показало, что путь чист.
  - Конрад, как там у тебя? - Марк снова напомнил о себе. - Я ничего не чувствую, да и шельмы эти своим торнадо взбаламутили все магические потоки вокруг.
  - У меня тоже... - начал было Слэйн.
  Внезапная мысль молнией сверкнула в голове: 'А что, если торнадо должен только лишь отвлечь их внимание, скрыть за нарушенными потоками магии другое заклинание, которое не увидишь с помощью простых чар? А на сложные времени не дал командующий штурмом Пракс, будь он неладен'. Конрад отдал приказ остановиться. Он увидел, как на приближающемся перекрестке уже суетились пехотинцы другой роты, а их командир недоуменно глядел на солдат Конрада. Недоумение быстро сменилось раздражением, ибо ротного звали Боров. Конечно, это было прозвище, но оно настолько точно передавало внешность и характер этого человека, что никто и не называл его иначе. Прямолинейный и нетерпимый к чужому мнению, всегда четко исполняющий приказы, он имел репутацию железного командира. Среди солдат даже родилась расхожая фраза о том, что лучше выйти одному против целой армии, чем прогневать Борова.
  Его кряжистая фигура, на которой, казалось, вот-вот лопнет доспех, предвещала мало хорошего, поросячьи глазки на его красном круглом лице так и сверкали - Боров не любил тех, кто плохо выполняет распоряжения начальства, вдобавок, на дух не переносил магов.
  - Слэйн, ты со своим дружком совсем ополоумел? Раздери меня демоны, Пракс уже на площади, а вы плететесь...
  Конрад не слушал. Боров еще что-то кричал, махал руками, а перед глазами стояли дома Леорха, красивые дома и улицы, чистые улицы... Не может быть, чтобы на целый город... Иллюзия... Морок... Не может быть...
  - Каре, мать вашу! - зарычал Слэйн.
  Боров, который уже успел приблизиться к солдатам Конрада, удивленно разинул рот и замолчал, не ожидав такого поворота. Пехотинцы, если и были удивлены, то виду не подали, четко выполнив приказ. Рота ощетинилась копьями во все стороны, образуя защищенный квадрат, стрелки взяли на прицел пространство впереди и позади каре, а также ближайшие крыши.
  - Шевелитесь, иначе... - Конрад не договорил, поняв, что это уже началось.
  Сначала далеко впереди послышались крики, а затем, словно краска, потекшая от попавшей на нее кислоты, с Леорха стала сползать иллюзия. Боров и пехотинцы Слейна непонимающе смотрели на меняющийся город. Мгновение, и на месте аккуратных построек они увидели грязные дома с выбитыми дверями и окнами, поломанными заборами и дырявыми крышами, на мостовой валялись выброшенные из домов вещи. В одном из окон Конраду попалась на глаза белая тряпичная кукла, перемазанная чем-то бурым, ему показалось, что она своими глазами-пуговками смотрит прямо на него, по спине пробежал неприятный холодок. Новые крики раздались совсем рядом, там, где находились люди Борова.
   - Это что за ублюдочные отродья?! - услышал Конрад голос Борова.
  Пехотинцы при этих словах подались назад.
  - Держать строй! - рявкнул Слэйн. - Это всего лишь химеры и мрут они не хуже обычных людей. Смотрю, наложили в штаны от страха, но, клянусь, вы познаете, что такое настоящий страх, если окажетесь у меня в руках... Хотя нет, не так. Каждого, кто струсит, я отдам на забаву Борову!
  Паника прекратилась, как по волшебству, и Конрад даже хмыкнул: 'Похоже, солдаты предпочтут оказаться в лапах тех тварей, что появились перед ними, чем в лапах Борова'. Однако он слукавил, сказав, что химеры мрут также как люди, на самом деле Конрад этого не знал. Магия по созданию различных монстров была утрачена много веков назад, от нее остались лишь жалкие крохи. А тут целая орава гомункулов, о которых давно никто не слышал. Кто-то сильно умный докопался-таки до технологий древних магов. Ну что же, вот и представился случай проверить эти технологии, хотя бы и на себе. В том, что это гомункулы, он не сомневался ни секунды, так как сразу узнал ожившие изображения из уцелевших книг древности.
  Вдруг, справа на крыше кто-то заорал, а затем Конрад увидел, как вниз падает обезглавленное тело лучника, потом еще одно. На этот раз его солдаты не двинулись с места, а только еще плотнее сомкнули ряды, прикрываясь щитами и выставив навстречу полезшим отовсюду тварям лес копий.
  Сам Конрад активировал заклинание левитации и через пару мгновений оказался на крыше, с которой упали трупы лучников. На него смотрели немигающим взглядом большие желтые глаза с вертикальными зрачками. Монстр был на две головы выше него, массивное тело покрывала черно-коричневая клочковатая шерсть. Вытянутая морда не то скалилась, не то улыбалась. Стрелы и арбалетные болты, торчавшие из широкой груди, похоже, не сильно беспокоили чудище, и оно, не обратив внимания на еще одну стрелу, попавшую на этот раз в живот, сгребло очередную жертву, оказавшуюся на пути, и, мгновенно сломав ей шею, отбросило в сторону. Желтые глаза твари снова уставились на Конрада, и она прыгнула, выставив перед собой большие когтистые лапы. Воздушный щит сработал как положено, отбросив монстра на несколько шагов, и Слэйн, не теряя времени, ударил заклинанием незримого молота. Однако плотный воздушный удар, который должен был расплющить даже такое массивное тело, пробил крышу в том месте, где только что был монстр. Конрад скрипнул зубами, тварь оказалась прыткой и успела отскочить в сторону.
  - Стреляйте ему в голову, - крикнул он солдатам.
  Монстр зарычал и снова бросился на Конрада, защита, едва не лопнув, все же спасла мага и на этот раз. Стрелки отошли за его спину, так как он был единственным, кто пока успешно противостоял чудищу.
  - По моей команде... - договорить он не успел.
  Тварь побежала по крыше, намереваясь спрыгнуть вниз. Решение созрело в голове Слэйна мгновенно. В тот момент, когда тело твари, оттолкнувшись от края, уже летело прямо на головы пехотинцев, поток воздуха, направляемого магией, подхватил его словно пушинку, а затем впечатал в стену одного из домов, превратив в бесформенное месиво.
  - Цельтесь в голову, - повторил Слэйн солдатам.
  Следующему монстру, только запрыгнувшему на крышу, стрела, пущенная кем-то из лучников, вошла в правый глаз. Гигант схватился за древко, зарычал, но тут же получил еще одну прямо в лоб, он дернулся и, покачнувшись, рухнул вниз. Больше к ним никто не полез.
  Конрад обратил внимание, что на соседних крышах мохнатые гиганты, подобные убитому им, тоже успели нанести кое-какой урон, но там его вмешательства не потребовалось. Солдаты быстро сообразили, какое место у этих монстров является наиболее уязвимым, и нашпиговали болтами и стрелами головы полезших было наверх мохнатых уродов.
  Внизу тем временем творилось нечто, похожее на кошмарный сон. Копейщики отбивались от целой орды отвратительных бестий, из которых самыми симпатичными были все те же, напавшие на лучников. Остальные представляли собой скопище каких-то напоминавших внешним видом крыс, только размером с доброго сторожевого пса. Еще внимание привлекали жуткого вида не то тараканы, не то пауки ростом с человека. Они передвигались на суставчатых мохнатых лапах, смотрели огромными, на полголовы, фасеточными фиолетовыми глазами, клацали челюстями и клешнями. От многочисленных зубастых и клыкастых пастей, от лап, хоботков, отростков, клешней, коими обладали прущие отовсюду порождения чьего-то больного разума, у Конрада зарябило в глазах. Пехотинцев его роты спасали выучка, тяжелые доспехи да длина копий, ну и, конечно, Боров, которого не могли заглушить даже рычащие, визжащие и воющие твари. Отрезанный от своих, он повел за собой людей Слейна:
  - В глаза бейте тараканам, мохнатым в шею или голову! Мать вашу, сбоку их меньше, навались вперед!
  При всей своей грузности Боров двигался удивительно быстро и ловко орудовал мечом, успевая изрыгать проклятья вперемешку с командами:
  - За тылом смотрите, ублюдки, вам что, копья для красоты выдали? Колите их, иначе все тут ляжем!
   Эти вопли помогали, солдаты несли потери, но громовой голос Борова не давал им времени думать о страхе. С крыш тем временем полноценно ударили стрелки. Настоящий ливень хлестнул впереди и позади каре, и хотя стрела или болт при попадании не могли сразу убить ту или иную тварь, они замедляли бестий, давая шанс копейщикам.
  Вступил в дело и Конрад. С его позиции было отлично видно, что слева, справа и позади каре монстров гораздо меньше, чем впереди, где мохнатые и чешуйчатые тела уже заполнили перекресток. Он воздел руки, призвал силу Воздуха, могучего и необоримого, силу, что всегда рядом, силу, которая составляла основу его магического дара. Руки Конрада засветились, и в перекресток, кишащий тварями, хлопнулся искрящийся шар. Он мгновенно превратил в пепел попавших под него бестий, а затем взорвался в разные стороны пучками ветвистых молний. Сверкающие разряды буквально прошивали тварей, и те валились на мостовую десятками, вереща, извиваясь, они горели и падали. Вскоре перекресток наполнился зловонием и кучами обугленных тел монстров, солдат первой линии буквально окатило внутренностями. Конрад упал на колени - заклинание шаровой цепи молний всегда отнимало много сил, уходивших в большей степени на то, чтобы оно не задело своих. Однако Слэйн мог гордиться проделанной работой, заклинание очистило ближайшее пространство впереди от копейщиков.
  Боров стоял, разинув рот, как рыба, вытащенная из воды. Правда, продлилось такое состояние у него недолго, все же он был не новобранец какой-нибудь.
  - Хорошая работа, твое магичество, но мог бы и пораньше, - не упустил случая уколоть его Боров, когда Конрад спустился вниз и подошел к солдатам.
  - Вот сам бы и колдовал тогда, - устало бросил Слэйн. - Но мне кажется, сейчас не время выяснять отношения, скоро они опять полезут.
  Получив короткую передышку, Конрад подсчитал потери, и, если его копейщики отделались относительно малой кровью - десяток легкораненых и столько же убитыми, - то солдаты Борова, застигнутые врасплох, отрезанные от командира и лишенные магической поддержки из-за гибели своего ротного чародея, полегли почти все. Остались только лучники, сопровождавшие роту Борова, и несколько пехотинцев, чудом сумевших прорваться к людям Слэйна.
  После короткого спора они решили пробиваться на площадь к Праксу. Боров заикнулся было об остальных своих солдатах, оставленных на первом перекрестке, но доводы Конрада были железными - не стоило терять времени на их спасение, они либо уже мертвы, либо примкнули к роте Марка, если она уцелела. Как раз в этот момент справа, на той улице, где находился Марк, ухнуло несколько взрывов. Конрад ощутил знакомую волшбу, значит, его друг еще жив и сражается. Слэйн мысленно потянулся в ту сторону и мгновенно получил ответ:
  - Жарковато у нас, дружище Слэйн, лезут отовсюду!
  - Сколько вас осталось, Марк, и что с ротой Хумельса?
  Хумельс командовал тяжелыми пехотинцами, наступавшими справа от Марка. В первую очередь, Конрада, конечно же, интересовал их ротный маг.
  - Достаточно, чтобы не тебе одному досталась слава. Со мной уцелевшие люди Борова. Хумельс мертв, как и его люди, я ничем не смог им помочь, сам едва не отправился на встречу с предками. А когда мы отбросили от себя тварей, то помогать стало некому, только поросят разве что приютили.
  Поросятами называли солдат Борова. Не самые худшие бойцы, они, пользуясь затишьем, добрались до своего командира, таким образом, вместе с Боровом к Конраду присоединилось около двух десятков человек. Вот только на этом участке осталось всего двое магов и чуть больше половины солдат - рота, что наступала слева от Конрада также, как и рота Хумельса, погибла.
  На резерв Слэйн рассчитывать не мог, во всяком случае, для себя. Может хоть Праксу помогут эти две роты, которые тот забрал себе, возможно, они вырвут батальон-капитана из котла, в котором горе-командующий оказался из-за собственной тупости.
  - Марк, прорываемся к Праксу, не дело бросать знамя и командира. - Конрад все же не сдержался и добавил, - даже такого, как этот.
  - Понял тебя, до встречи у Пракса. Если мы вытащим его, то простой благодарностью этот аристократический индюк не отделается.
  На этом телепатическая связь между ними прервалась, а на соседней улице раздался дружный вопль солдат, идущих в атаку. До следующего перекрестка Слэйн и его люди добрались почти без приключений. Им попытались преградить путь несколько здоровенных пауков размером с доброго теленка с черными, отвратительного вида, кожистыми телами, с ядовитой пеной, капающей из огромных пастей. Один вид этих существ вызывал ужас и отвращение. Однако тварей сначала быстро нашпиговали стрелами и болтами, а затем взяли на копья. Один раз они проморгали внезапно выскочивших из окна дома с болтающейся вывеской, на которой был изображен каравай, парочку все тех же гигантов, запомнившихся Конраду по бою на крыше. Монстры, как и тогда, поражали своей скоростью. Прежде, чем их насадили на копья, они успели убить троих солдат. Не задерживаясь, копейщики продвигались вперед, меченосцы Борова прикрывали их с тыла, а Конрад старался с помощью поисковых заклинаний, которые он направлял в разные стороны, заранее почувствовать опасность, но, похоже, про их отряд либо забыли, либо до поры до времени просто дают пройти. С поисковым волшебством явно что-то не так. Чутье опытного мага кричало о готовящейся ловушке, Конрад же, понимая, что выбора нет, был вынужден вести солдат навстречу опасности.
  С крыше трехэтажного дома Слэйн уже мог отчетливо видеть почти все, что происходило на площади Леорха. Уцелевшие после первой атаки гомункулов пехотинцы успели построиться в довольно глубокое каре, которое сдерживало лезущих отовсюду монстров. В ход шла магия, причем с обеих сторон, и пока королевские чародеи, по-видимому, успешно справлялись с вражеской волшбой. Правее за домами грохотало и сверкало, обрушилось несколько зданий - это пытались прорваться две резервные роты. Судя по расстоянию, отделявшему их от площади, дела у подкрепления шли не очень хорошо. И все же Конрад рассчитывал подобраться как можно ближе и атаковать в спину бестий, окруживших людей. Когда до первых уродливых тел оставалось не более сотни шагов, он ударил по ним шаровой молнией. Белый искрящийся шар, пролетев положенное расстояние, встретился с магическим щитом. Конрад выругался, успев увидеть впереди движение, прикрыл копейщиков, вовремя - пучок обсидиановых копий врезался в выставленную им защиту. Копья буквально разлетелись от удара, будто были из стекла. Попади такие снаряды, каждый длиной в пять локтей и в ладонь толщиной, в плотный строй пехоты, и два десятка покойников - это самое меньшее, на что могли бы рассчитывать пехотинцы, и не помогли бы никакие защитные амулеты. 'Значит, земляной', - мелькнула мысль. А в следующий момент мощный вихрь смел с дома напротив всех лучников. Людей разбросало в разные стороны, словно тряпичных кукол, некоторые упали на мостовую, оставшись на ней переломанными трупами, остальных швырнуло куда-то за дома, во дворы, где тоже вряд ли кто-то выжил. Снова полезли химеры. Они, невесть откуда, появились позади и отвратительной визжащей толпой надвигались на солдат. Монстры отчего-то не спешили, вперед вырвались разве что мохнатые уроды, убийцы лучников, как про себя окрестил их Конрад. Примерно двадцать тварей неслись на мечников Борова, стрелки старались, но свалили лишь трех, а дальше только щит Слэйна не позволил им превратить в фарш оказавшихся на пути людей. Завязалась кровавая схватка.
  Логика боя диктовала сдерживать чудищ сзади и продвигаться вперед на выручку своим, тем более новой магической атаки не случилось, да и стрелков Конрад уже прикрыл барьером. Он увидел, что с флангов, пробираясь через дворы, ломая заборы, вылезая из окон и дверей, ползут все новые и новые твари. Холодок пробежал по спине Конрада, страх пытался вырваться наружу, затопить сознание, заставить с воплем броситься, куда глаза глядят. Путь же на площадь был почти открыт, заманчиво... И слишком простое решение напрашивалось.
  - Каре! - крикнул Слэйн, по дрожи земли поняв, что оказался абсолютно прав, не двинувшись с места.
  Лучники выбивались из сил, выпуская стрелу за стрелой, промахнуться по такой толпе было сложно. Стрелы тучами накрывали мерзкий воняющий кошмар, порожденный темным колдовством и чьим-то больным разумом. Арбалетчики били более прицельно, они старались поразить тех монстров, что пробирались с флангов. Люди уже не обращали внимания на запах, который поначалу заставил многих распрощаться с содержимым желудка. Люди хотели жить, поэтому десятники, срывая голос, отдавали команды, солдаты, как заведенные, кололи, рубили и не думали об отступлении. Первый страх ушел, оставив место лишь яростному желанию втоптать, смять, загнать обратно в проклятые глубины этот ходячий ужас.
  Конрад не обращал внимания на визг чудовищ, ругань солдат, крики умирающих или звон оружия, он смотрел вперед, где шагах в пятидесяти вверх брызнули булыжники мостовой. Чуть поодаль стояли двое магов в серых балахонах с опущенными капюшонами и совершали какие-то пассы руками, причем, Слэйн не мог узнать почти ни одного совершаемого жеста. Сначала из-под земли появилась огромная круглая пасть, полная зубов, каждый по виду, как приличный нож. Затем раздался жуткий рев, точно такой же эхом прозвучал на соседней улице. Черным столбом ввысь устремилось склизкое тело, усеянное множеством белесых шевелящихся отростков, с которых капала мутная слизь. Возле головы имелось еще несколько отростков, но они были гораздо больше и, словно плети, хлестали во все стороны. Смрад стоял такой, что Конрада немедленно вывернуло, и он подумал, что вся предыдущая вонь в сравнении с этим, не что иное, как благоухание дамского платочка. Конрад, конечно, сумел бы с помощью соответствующего заклинания очистить воздух, но силу стоило беречь, и он предпочитал терпеть. Сила еще понадобится, вот как сейчас. Не то червь, не то гусеница снова огласила окрестности мощным ревом, Слэйну даже показалось, будто остальные твари приостановились и едва не разбежались при виде гадины. Копейщики начали пятиться, кое-кто из стрелков попадал с крыш.
  - Стояяять! - Конрад чуть усилил голос магией, дабы его услышали. - Оставьте это мне! Не отступать!
  - Ремус! - заорал внизу Боров, его крик подхватили солдаты, и, приостановившаяся было схватка, разгорелась с новой яростью.
  У вражеских магов что-то пошло не так, они никак не могли совладать с червем. Он дергался, извивался, но не двигался с места, возвышаясь черной колонной над домами, доходившими ему до середины туловища. Скорее всего, плохой контроль над монстром не позволил атаковать копейщиков прямо из-под земли, и Конрад был этому несказанно рад.
  Слэйн спустился на мостовую и направился в сторону червя, в этой части улицы химеры не показывались, и он беспрепятственно подобрался на нужное расстояние, а затем хлестнул молниями по магам сразу с обеих рук. Защиту не пробил, но отвлек их внимание от стрелков, пробиравшихся дворами и крышами. В того, что стоял слева, прилетело с десяток болтов - бесполезно. Однако в Конрада ударил только один из противников. Слэйн легко парировал, сразу отправив в него шаровую молнию, раздался взрыв от столкновения с защитой, она треснула, и мага отбросило назад. Червь задергался, наклонился и обрушил свои длинные щупальца на крышу ближайшего здания, проломив ее. Внутри закричали. То ли это была случайность, то ли нет, но монстр зацепил стрелков.
  Одновременно с этим оставшийся на ногах чародей хлопнул в ладоши, и еще одно строение осело, погребая под собой еще кого-то из людей. Земляной маг, а это был именно земляной, уже не обращая внимания на тушу червя, атаковал Конрада. Гранитное копье, пущенное в него, Слэйн разбил в полете, но тут же едва не превратился в решето от роя каменных игл. Ему достался неслабый противник, Конрад еле успевал отбивать очередную каменную пакость, как снова приходилось защищаться. Червь пока не мешал - тварь увлеченно ломала дома слева от себя. Бросив быстрый взгляд себе за спину, Слэйн отметил, что солдаты выстояли, и, похоже, чаши весов склонились в их сторону.
  В какой-то момент, Конрад успел нанести свой удар, вложив в него изрядную мощь. Фигура в балахоне выставила перед собой стену камня, и воздушный кулак Слэйна, врезавшись в нее, развалил на куски. Тут же тело мага покрылось каменной коркой, от которой отскочило несколько болтов, но враг, так молниеносно исполнявший защитные плетения, потерял темп, и Конрад снова атаковал. В големоподобную фигуру вонзилось несколько призрачных лезвий. Они пробили каменную кожу навылет, брызнула кровь, маг покачнулся, приобретая нормальный вид, а затем упал на мостовую с торчащим из головы арбалетным болтом.
  Конрад облегченно выдохнул, поединок его сильно измотал, не хватало еще, чтобы появился приятель убитого мага. Вряд ли его прикончило заклинанием, в лучшем случае ранило или оглушило. Конрад выставил вокруг себя защиту и крикнул арбалетчикам, чтобы не лезли на рожон. Надо было что-то делать с гусеницей-переростком, которая словно специально, дождавшись окончания колдовской схватки и вдоволь нарезвившись с домами, решила обратить внимание на копошащихся внизу двуногих. Тварь выпрямилась во весь рост, раскрыла зубастую пасть и чуть наклонилась вперед. Когда она поднимала свое тело, Конрад с изумлением увидел на одном из многочисленных, капающих слизью отростков, труп в сером балахоне. Видимо, гадина случайно раздавила второго мага во время своих игрищ, впрочем, Конрад не расстроился по этому поводу. Он понимал, что еще чуть-чуть и червь станет пробовать на зуб его солдат.
  Слэйн был вымотан, поддержание защиты на солдатах и поединок выжали его, усталость накапливалась незаметно. В пылу боя ее ощущаешь не сразу, а ведь здесь не обойдешься чем-то простым вроде обычной молнии, здесь нужно бить наверняка и с первой попытки. Однако выбора не было, и пусть он свалится после этого в обморок и будет окончательно обессилен, но кошмарное творение неизвестных безумцев должно отправиться в небытие.
  Конрад воздел руки, сверкнуло, и над чудовищем засиял белый потрескивающий искорками маленький шарик. Из него стали выбиваться ветвистые молнии, они начали оплетать голову, а затем и тело червя. Монстр взревел, пытаясь освободиться, шипела нагретая слизь, запахло паленой мерзостью, но Слэйн держал плетение, не давая твари двинуться с места. Каждая судорога червя, старавшегося разорвать магическую сеть, причиняла боль Конраду, который, стиснув зубы, терпел. Казалось, что этому не будет конца, боль была такой сильной, что Слэйн и сам затрясся от судорог. Слабо соображая и ничего не видя от застилавших глаза слез, Конрад все-таки закончил первую часть заклинания, и чудовище полностью оказалось оплетено белыми молниями. Червь по-прежнему извивался и дергался, стараясь вырваться из пут, но молнии удерживали его крепко, не давая упасть и жаля своими разрядами. А потом Конрад стал сжимать сеть. Белые плети сдавливали и вгрызались в тело червя, выжигая плоть, которая стала отваливаться черными обугленными кусками. Огромная голова лопнула, во все стороны брызнула темная слизь. Гигантский обрубок, терзаемый заклинанием Слэйна, еще какое-то время стоял, распадаясь и поливая мостовую отвратительной жижей, а затем осел дымящейся мерзкой кучей, перегородившей улицу.
  Молнии сверкнули в последний раз и исчезли. Ноги Конрада подкосились - это была плата за использованную силу, - однако упасть ему не дал кто-то из солдат, подхватив под руки и оттащив к ближайшей стене. В голове гудело, он едва оставался в сознании. Как будто издалека доносился шум боя, в ушах звенело, с ним заговорили, но слов было не разобрать. Конрад разлепил глаза и увидел широкую грязную ладонь, поднесшую к его губам фляжку, в нос ударил резкий запах, и Слэйн попытался отстраниться, но ему не дали этого сделать. Чья-то сильная рука удержала голову Конрада. Горлышко оказалось во рту мага, и он непроизвольно сделал несколько глотков. Внутри все взорвалось, Конрад закашлялся, желудок подскочил к шее, чуть не застряв у самого ее основания, и с грохотом рухнул обратно вниз.
  - Ничего, ваше магичество, скоро полегчает, - раздался рядом заботливый голос. - Это только поначалу так плохо, тут привычка нужна, - голос хохотнул.
  - Ччттто это за дрддрянь? - выдавил Конрад.
  - Так настойка фамильная, от папашки моего достался секрет.
  - Ууу... - только и смог вымолвить Слэйн, глядя на перемазанное усатое лицо лучника.
  Солдат приложился к настойке, крякнул и протянул Конраду фляжку. Тот не стал отказываться, снова опалило внутренности, но, к удивлению Слейна, ему стало гораздо легче. Лучник тем временем выпустил пару стрел. Проследив за направлением их полета, Конрад увидел, что копейщики все еще бьются с монстрами. Улица была усеяна трупами химер и людей. Люди одерживали верх, но это далось им дорогой ценой. Уставших, израненных и с ног до головы перемазанных своей и чужой кровью копейщиков осталось не более пяти десятков. Меченосцы полегли все, кроме Борова, который охрипшим голосом продолжал отдавать команды. Стрелки тоже понесли потери, они, израсходовав боеприпасы, примкнули к пехотинцам и бились вместе с ними, похватав кто копье, а кто меч.
  Валяться Конрад не собирался, его пошатывало, но на ногах он стоял. Нашарив мешочек на поясе, раскрыл его и достал пузырек с голубоватой жидкостью. Настойка усатого лучника буквально вернула его к жизни, теперь же требовалось закрепить эффект зельем. Пусть лишь на время, но физически он будет чувствовать себя нормально, потихоньку восстановится и магия. Конрад одним глотком осушил пузырек и направился к солдатам. Они как раз добивали последнюю гадину - многоножку с зубастой пастью и длинным мохнатым телом. Она извивалась, норовила цапнуть кого-нибудь, но копья, проткнувшие ее, не давали приблизиться к людям, а подскочивший Боров одним мощным ударом отсек голову твари. Доспех ротного был помят, и выглядел он неважно, тяжело дышал, чуть прихрамывал. Однако глаза по-прежнему горели злобой, и это Конрад счел хорошим признаком. Боров первым заговорил с ним, и то, что он сказал, удивило Конрада, и произнесено это было так, чтобы солдаты не слышали:
  - Ты знаешь, Слэйн, я терпеть не могу магов! Вы - заносчивые ублюдки, мнящие себя выше тех, кто не обладает даром.
  Конрад пожал плечами, ему прекрасно была известна точка зрения Борова и таких как он.
  - Но я вынужден признать, что если бы не твой щит, нас бы втоптали в мостовую, уж поверь моему опыту, мы бы не продержались и минуты. - И, скрипнув зубами, добавил, - спасибо.
  - Всегда пожалуйста, - после секундного замешательства ответил Конрад. - Ты тоже вовремя здесь оказался. Однако перейдем от любезностей к делу. Задача у нас прежняя - помочь своим на площади. Я доверяю тебе своих парней, бери их и вперед.
  - А ты что собрался делать?
  - Попытаюсь хоть немного наскрести силы и прикрыть вас в случае чего, а еще надо связаться с Марком.
  Боров кивнул и направился к солдатам, которые и так все слышали и без особых команд выстроились в несколько шеренг. Уцелевшие стрелки уже собрали боеприпасы и рассредоточились, заняв удобные для стрельбы позиции. Копейщики двинулись вперед, никто не выражал недовольства и не выказывал страха или усталости, они не новобранцы, и первый ужас от столкновения с неизвестным доселе противником схлынул, началась привычная работа.
  Конрад мысленно потянулся к Марку и похолодел - его друг не отвечал. Только сейчас, прислушавшись, Слэйн понял, что шум боя на соседней улице исчез, не чувствовал он и магии. Конрад не хотел верить, но попытавшись еще раз, был вынужден признать, что Марк либо мертв, либо потерял сознание. А потом справа повалили твари. Те из солдат, кто забрался на крыши заранее, предупредили остальных, но бой почти сразу пошел наперекосяк. Сил Конрада хватило на слабенький щит, на время задержавший монстров, далее казавшийся несокрушимым строй распался, и завязались мелкие схватки, в которых перевес был явно на стороне химер.
  Слэйн выхватил свой меч, до сих пор так и не пускавшийся в ход, успел подобрать чей-то щит. Он, в отличие от идиотов, считавших будто магу необязательно уметь постоять за себя без магии, никогда не пренебрегал уроками обращения с оружием, коим в Академии уделялось значительное внимание. Да и после выпуска постоянно тренировался с оружием и без него. Слэйн встал рядом с Боровом, прикрыв тому спину. Первая тварь попыталась достать его клешней, Конрад принял удар на щит и воткнул клинок в глаз паукообразной гадине, провернув лезвие в ране. Та завертелась, ударив при этом громадную крысу, норовившую вцепиться в одного из солдат, и Конрад, воспользовавшись моментом, прикончил обеих, раскроив им головы. Боров, словно древний бог войны, яростный, с диким взглядом, размахивал своим двуручником, крушил чудовищ и сыпал проклятиями. Солдаты попытались сбить строй и прорваться, но ничего не вышло.
  В какой-то момент этой свалки Конрада оттеснили во двор одного из домов. За ним через ворота заскочила мохнатая тварь на две головы выше него, с длинными патлами и почему-то с грязной тряпкой на бедрах, напоминающей...передник. Мороз пробежал по спине Слэйна от страшной догадки. Когтистая лапа ударила в щит, и рука взорвалась болью. Конрад отскочил назад, ушел в сторону от еще одного взмаха и рубанул тварь по правой ноге. Она взвыла и стала заваливаться на подрубленную конечность, уперевшись правой лапой в землю, попыталась левой достать Конрада. Маг увернулся, и меч развалил голову чудовища, забрызгав Слэйна мозгами и черной кровью. Едва успев вытащить оружие из страшной раны, Конрад инстинктивно пригнулся и нанес удар - на землю с противным шмяканьем упали две половинки какого-то крылатого перепончатого существа размером с кошку. Возможно, когда-то оно ей и было, как и лежавшая тут же мохнатая образина в переднике, которая когда-то была человеком, а точнее женщиной, проживавшей в Леорхе или его окрестностях.
  - Кто же сотворил с вами такое, хотел бы я знать, - вслух произнес Конрад.
  Однако вскоре ему стало не до размышлений о судьбе несчастных горожан. На него бросились еще две химеры. Прыжок собакоподобной крысы он встретил заклинанием, отбросившим ее в сторону, к сожалению, на большее у Слэйна просто не хватало сил. Огромному таракану с двумя фасеточными глазами Конрад проткнул сначала один из них, а затем и второй, попутно отрубив обе клешни. Очухавшаяся крыса прыгнула, метясь магу в горло, но напоролась шеей на выставленный меч. Конрад отбросил тело твари в сторону, тяжело дыша привалился к стене дома, постоял, переводя дух, и собрался уже поспешить обратно на улицу, как его внимание привлек располагавшийся во дворе колодец, точнее то, что от колодца прямо-таки несло магией.
  Лебедки с ведром не было, и Конрад осторожно заглянул через край вниз, благо пока во двор никто не ворвался, и ему не помешают. Слэйн понимал, что надо спешить к своим, но пройти мимо такого он не мог. 'А вдруг это чем-то поможет', - мелькнула мысль. Воды на дне не оказалось, и Конрад не сразу разглядел в глубине колодца мерцающие фиолетовым светом линии. Пару мгновений Слэйн разглядывал их, пока не пришло понимание. Линии являлись частью магической фигуры, и, скорее всего, таких фигур было несколько. Для чего они использовались, можно было только предполагать, но Конрад отчего-то был уверен, что для наведения громадной и всеохватывающей иллюзии на город. Правда, это уже не имело значения, если только... Маг снова посмотрел вниз. Судя по линиям, в фигуре сохранялось еще много силы. Сейчас, в его состоянии, собрать разлитую в воздухе мощь представлялось сомнительным предприятием. Вот только ему этого и не требовалось, в глубине колодца вражеские маги уже собрали достаточно, нужно только подобрать ключик, и тогда он может попытаться спасти хотя бы тех, кто еще жив.
  Слэйн начал осторожно спускаться по выдолбленным в стене колодца небольшим ступеням. Достигнув дна, осмотрелся. Он оказался в округлом помещении с высоким потолком, прямо и направо уходили темные коридоры, видимо, они составляли часть системы подземных тоннелей, в которых творилось поистине черное колдовство. Почти весь пол помещения занимал магический рисунок, мерцающий и сохранивший изрядную долю силы. К удивлению Конрада фигура оказалась почти незащищена, и он быстро распутал охранные чары. Хотя по здравому рассуждению Конрад пришел к выводу, что защищать эту одноразовую поделку было не от кого, вряд ли предполагалось, что сюда доберется хоть кто-то из королевских солдат или магов.
  Слэйн встал в центре фигуры и аккуратно начал тянуть ее силу. Однако через некоторое время он ощутил какое-то беспокойство. Остановив текущий в себя поток, Конрад прислушался, но не сразу понял, что явилось причиной. Наконец, до мага дошло, что воздух на поверхности вибрирует, и слышится легкое потрескивание. Он бросился наверх к выходу и, запрокинув голову, увидел, что кусочек неба, доступный взгляду из колодца, поменяв свой цвет, стал огненно-красным.
  - Твою мать, - только и смог вымолвить Конрад, ибо то, что он увидел, означало ровно одно - городу Леорху и всем, кто сейчас в нем находится, пришел конец. Маги повстанцев нанесли свой последний удар.
  Конрад знал, что сейчас видят оставшиеся на городских улицах уцелевшие солдаты и мерзкие отродья, в которых превратилось огромное количество людей, животных и насекомых. А видят они, как с небес, словно кара богов, накрывая весь город, будто гигантское покрывало, опускается огонь. Собственно, это заклинание, требующее совместных усилий нескольких магов высших ступеней, так и называлось - огненное покрывало. Хотя Конрад считал более точным название огненный саван, которым оно сегодня имеет все шансы стать.
  Слэйн метнулся обратно в центр магического рисунка. На этот раз он не осторожничал и, наплевав на боль, выдирал из фигуры силу и выбрасывал наверх, преобразуя в многослойный щит. Конрад едва успел заполнить защитой весь колодец и стал растягивать ее в сторону своих солдат, когда понял, что не успел. Земля застонала от врезавшейся в нее смерти, а затем мир вокруг вспыхнул...
  
  Глава 3
  Конрад подскочил на стуле и проснулся. Тяжело дыша, обвел взглядом комнату, не понимая, где находится. Руки его чуть подрагивали, лоб покрылся испариной. 'Проклятье, шея затекла, - подумал он. - Опять заснул за столом'. Конрад, наконец, понемногу стал приходить в себя от приснившегося кошмара. Он снова оглядел комнату, точнее кабинет - все как обычно, ничего сверхъестественного. Даже неяркого света от магической лампы хватало, чтобы рассмотреть скудную обстановку: стол, четыре стула, шкаф, заполненный бумагами, в углу, правда, как некая вольность, умывальник и зеркало. В общем, кабинет блюстителя третьего ранга не мог похвастаться роскошью убранства.
  Конрад подошел к умывальнику, холодная вода прогнала остатки сна и придала ясности мыслям. Слэйн посмотрел в зеркало. Оттуда на него глядел еще не старый мужчина, лет сорока на вид, с правильными чертами лица, выдававшими дворянское происхождение, с синими глазами и темными волосами, по-военному коротко стриженными. В глазах легко угадывалась усталость. Правда сегодняшнее ночное дежурство проходило не в пример спокойнее, поэтому он позволил себе расслабиться и часок вздремнул.
  А еще ему уже месяц снились сны. Они были яркими и мучительными. Вернее, это был один и тот же яркий и мучительный сон, ужас из прошлого, картина, написанная безумным художником. С той войны, получившей название Мятеж Севера, прошло десять лет, но до сих пор ее последние дни будоражили умы историков, поэтов, бродячих певцов и, конечно же, умы солдат, подавлявших это восстание. Городок Леорх, стертый с лица земли и ставший могилой для двух батальонов королевской пехоты, так и остался одной из загадок той войны. Загадок, о которых не вспоминали. Об этом позаботились оракулы и хранители, да и последний месяц северного мятежа способствовал тому, чтобы события в Леорхе не вызывали большого интереса. Проклятый городишко просто потерялся на фоне битвы за красный холм и штурма Твинтеса. И, надо сказать, не без оснований. Поэты, менестрели, писатели, художники, скульпторы да и, что греха таить, хронисты применительно к двум последним битвам, положившим конец войне, употребляли только слова и выражения наподобие 'кровавое море', 'бездна, открывшая пасть в тот черный день', 'пир смерти', 'проклятие небес'. Ибо сказать, что армия Ремуса, одна из сильнейших в ойкумене, понесла тяжелые потери - это значило промолчать.
  Красный холм - укрепленная возвышенность на подходе к Твинтесу - поначалу не представлялся серьезным препятствием. Однако, как потом рассказывали, повстанцы словно находились под действием какого-то зелья или заклятия. Их не останавливали ни сталь, ни магия. Словно берсерки, они бросались вперед, но действовали слаженно и организовано, в магическом прикрытии почти не уступали лучшим королевским чародеям. Сражение длилось весь день, отборные части роялистов не могли занять высоту, даже разменивая трех за одного.
  Местность была выжжена магией, тысячи трупов покрывали ее к вечеру, сломить же сопротивление мятежников так и не удалось. Тогда, в приступе ярости, король, лично возглавлявший войска, ввел в бой гвардию. В сгущающихся сумерках битва разгорелась с новой силой. Гвардейцам, этим лучшим из лучших, все же удалось прорвать оборону повстанцев, началась дикая мясорубка, в которой гвардия умылась кровью, но и ни один мятежник не уцелел, пленных в тот день не брали.
  Возвышенность получила название Красный холм. А еще через пару недель трехдневный штурм Твинтеса вошел в историю Ремуса, как самое жестокое и кровопролитное сражение за последние пятьдесят лет. Столица повстанцев была выжжена дотла, о жуткой резне на улицах Твинтеса ходили страшные легенды, одно упоминание о которых заставляло мрачнеть ветеранов. Северный Мятеж не любили вспоминать, слишком многим он стоил жизни, и слишком много загадок было с ним связано.
  Конрад, конечно, не принимал участия в последних битвах. Два месяца он провел в лазарете, находясь сначала между жизнью и смертью, а потом восстанавливаясь после полного магического и физического истощения. Лекари, да и сам Конрад, недоумевали, однако, вопреки всему, он не только выжил после одного из самых разрушительных заклинаний, но и смог сохранить свой рассудок и способность к волшебству. Не обошли своим вниманием сей феномен дознаватели оракулов и хранителей. В результате, Слэйн после выздоровления провел месяц в одном из закрытых заведений тайных служб Ремуса. Коллегию оракулов, занимающуюся внешней разведкой, и Коллегию хранителей, занимающуюся разведкой внутренней, очень интересовало все, что произошло в Леорхе, и, естественно, личность единственного выжившего, к тому же одного из командиров, вызывала подозрение. Дни сменялись ночами, одни вопрошающие сменяли других, протоколы допросов капитана и мага пятой ступени Слэйна грозили подорвать производство бумаги королевства, а его все держали под арестом. Завершилось все зельем истины и ментальным воздействием, которыми подкрепили показания Слэйна. В общем, за тридцать дней Конрада вывернули наизнанку.
  Он дал подписку о неразглашении, в личном деле не было упоминаний о его присутствии в составе первого батальона семнадцатого пехотного полка во время событий в Леорхе, а все материалы, связывающие Конрада с проклятым городишкой, отправились под грифом 'Секретно' в места, о которых он предпочитал не думать.
  Конрад, несмотря на пережитое, не испытывал злости на спецслужбы, понимая, что такова их работа. Да и будь он хранителем или оракулом, сам поступил бы также. Ведь целый город, пусть и небольшой, вместе с тысячей пехотинцев превратился в пепел, в живых остался только он, Конрад Слэйн, и больше никаких следов и доказательств произошедшего в Леорхе.
  Получив свободу, Конрад подал прошение о переводе в Коллегию блюстителей. Надо сказать, что обладающие даром должны были отдавать службе государству не менее пятнадцати лет. Из них десять - службе в армии, затем, по желанию мага, - в войсках или ином достойном месте. С окончанием войны как раз истекли десять лет, и Конрад пополнил ряды блюстителей.
  Постепенно он втянулся в новую работу, и то, что он поначалу считал лишь способом уйти от тягостных воспоминаний, стало ему нравиться. Слэйн раскрывал убийства, совершенные как с помощью магии, так и обычными способами, участвовал в облавах на притоны, выслеживал алхимиков, готовящих дурманящие снадобья, совместно с хранителями выявлял темные ковены. Все это и многое другое затянуло водоворотом, заставило почти забыть тайну Леорха, гибель друзей. Так прошло еще десять лет. И вот теперь эти сны...
   В дверь постучали.
  - Ваше магичество...- начал было один из младших блюстителей.
  Конрад повернулся и не дал договорить ему:
  - Войди, Генрих.
  Дверь открылась, и на пороге показалась худощавая фигура блюстителя в плаще и доспехах.
  - Убийство в квартале Ткачей, нас вызывает городская стража.
  - Кто жертва? - спросил Конрад, пристегивая меч.
  - Жертв несколько, все люди городской стражи, - озадаченно произнес Генрих.
  На мгновение Конрад остановился, нахмурился, но не из-за удивления или тому подобных чувств, он просто представил, какая поднимется шумиха - мертвы несколько городских (3).
  В караулке их ждал посыльный от стражников. Крепкого телосложения молодой воин приложил кулак к груди и четко отрапортовал блюстителям, кто он и с какой целью прибыл. Конрад распорядился сопроводить их к месту преступления. Он не стал брать с собой никого кроме Генриха, понимая, что городские уже наверняка все оцепили и теперь роют носом землю. Лишние люди будут только помехой и нанесут урон самолюбию псов (4). Да и, что греха таить, ночью, да еще во время празднеств, лишних людей просто не было. На все здание Коллегии блюстителей Нижнего города вряд ли набралось бы больше десятка значков (5).
  По дороге до Шелковой улицы, где были обнаружены трупы стражей, Слэйн расспросил солдата о происшествии. Тот почти ничего не знал, хотя ему все же удалось удивить блюстителей сообщением о способе убийства. Такого на памяти Конрада не случалось года два. Он припомнил подробности. Тогда они брали алхимиков, изготовлявших звездную пыль - дорогое и опасное дурманящее зелье. Эта дрянь была из новых, ее особенностями являлись ощущение тепла, полета, легкости, сопровождаемых прекрасными и величественными видениями. В общем, пакость обещала полное блаженство любителям грез. Вот только умирали от нее часто, ибо привыкание происходило быстро, а воздействие звездной пыли на тело употреблявшего ее было чудовищным. До сих пор Конрад помнил черных, словно обугленных, мертвецов. Впрочем, подобные вещи не интересовали дураков, что гонялись за сомнительными удовольствиями, не бедных дураков, далеко не бедных. Порция звездной пыли стоила примерно как месячное жалование Слэйна, а оно было весьма приличным. Во время заварухи, возникшей при задержании предприимчивых алхимиков, блюстители и стража потеряли десяток убитыми и столько же ранеными. Именно тогда Конрад в последний раз видел обезображенные магией мертвые тела стражей.
  До рассвета оставалось еще часа три, ночь была темна и холодна. 'Мерзкая ночь', - подумал Конрад. Слэйн издалека увидел факелы оцепления на Шелковой. Мрачного вида солдаты Стражи беспрепятственно пропустили Конрада и его спутников. В круге факелов, освещавших пространство около сапожной мастерской, ползали на коленях двое людей. Конрад узнал их - Гобб и Альфред, маги городских. Слэйну захотелось выругаться. Вообще отношения между стражниками и блюстителями были неплохими, и те и другие обеспечивали порядок на улицах столицы, зачастую работали вместе, прикрывали друг друга, но сейчас маги псов явно занимались не своим делом. При всем уважении Конрад, и не только он, был невысокого мнения о способностях чародеев Стражи. Слишком много грубой силы, топорной работы с энергиями, да, собственно, им и не нужно было знать высокое искусство для работы в уличных условиях, только боевые навыки, грубые, но эффективные. И вот сейчас эти двое, решив проявить вполне понятное рвение, по сути, мешали Конраду выполнять его прямые обязанности.
  Гобб и Альфред были, что называется, не разлей вода, хоть и служили в разных десятках, поэтому неудивительно обнаружить одного поблизости от другого. Оба примерно его возраста, но только недавно достигли четвертой ступени, в то время как сам Конрад имел шестую. А значит, как маг, он явно превосходил их, и, значит, негоже им было лезть со своими чарами. Конрад прекрасно ощущал следы поисковых заклятий и заклятий познания, оставленных этой парочкой.
  - Итак, господа, - официальным тоном обратился к ним Конрад, - на каком основании вы занимаетесь процессом дознания?
  - Мастер Слэйн...- замялся круглолицый и полноватый Альфред.
  Однако Гобб вспыхнул, как фейерверк. В противоположность Альфреду высокий, худощавый, с острыми чертами лица, он проскрежетал:
  - Убиты пятеро стражников из моего десятка, и по-твоему я...
  - Ты, - перебил его Конрад, - будучи стражем и магом четвертой ступени, должен был оцепить место и послать за блюстителем.
  Гобб попытался возразить, но Конрад поднял руку в предупреждающем жесте и продолжил:
  - Вместо этого ты начал заниматься не своим делом. В результате, я не могу выполнить свою работу. И, позволь спросить, а где во время убийства твоих солдат находился ты сам?
  После этих слов Гобб смертельно побледнел, закусил губу, но ничего не ответил. Он и так уже нарушил порядок, предписанный уставом и субординацию. Впрочем, Конрада мало заботило, что маг обратился к нему на 'ты' и, скорее всего, у Гобба имелась веская причина не находиться рядом со своими солдатами в момент их гибели, но расследование важнее, чем какие-то обиды стражей, и так потеряно слишком много времени. Что же до субординации...
  - Генрих, допроси пока господ Альфреда и Гобба, - Слэйн произнес эти слова медленно и властно.
  - Слушаюсь, ваше магичество. - Генрих чуть ли не вытянулся в струнку, зная, что если Конрад отдает приказ таким тоном, то нужно быстрее выполнять.
  Оба городских чародея проследовали за младшим блюстителем. Они были подавлены, лицо Гобба искажала ярость, но даже ему не пришло в голову перечить, да и не о Конраде следовало думать магу, а о предстоящем внутреннем расследовании и возможном трибунале
  Конрад приступил к осмотру. Итак, пятеро стражников убиты примерно часа три назад, тела искромсаны и находятся на приличном расстоянии друг от друга, расположены полукругом... Конрад многое мог определить, что называется, на глаз, но перепроверить никогда не мешало. Он выпустил тончайшие магические ниточки заклинаний познания. В первую очередь следовало определить, к какой стихии относились примененные для убийства чары. Слэйн поморщился, отделяя недавние наслоения огненной волшбы Гобба и водной Альфреда. Это оказалось нелегко проделать, ведь ретивые ребята постарались на славу. Наконец, у него получилось. Он и так уже знал ответ, но продолжал тянуться к почти пропавшему следу. Да, так и есть, возле сапожной мастерской воздух был едва заметно плотнее, совсем чуть-чуть. Плотность эта, естественно, была магической, ощущаемой только на уровнях, недоступных обычному человеку, но она давала ответы на все. Конрад едва не выругался, вот тебе и спокойное дежурство - мага-воздушника ему только и не хватало! Он обошел вокруг тел, присматриваясь к ранам. Городские догадались не передвигать и не переворачивать трупы. Увиденное Конраду не понравилось. Очень не понравилось. Присмотревшись, он обнаружил два кинжала. Похоже, стражники успели их метнуть, жаль, им это не помогло. Когда через полчаса он закончил, к нему подошел Генрих:
  - Ваше магичество, я допросил стражей, они...
  - Потом, Генрих, - Конрад прервал подчиненного. - Нет времени, надо действовать.
  И, посмотрев на двух магов, он сказал:
  - Вы, Альфред, со своим десятком продолжите нести службу, доложите старшему по сегодняшней ночной страже.
  - Но... - попытался возразить Гобб.
  Конрад просто посмотрел на него, и тот осекся. Блюститель имел полное право в данной ситуации отдавать приказы, однако Гобб, похоже, ничего не соображал от свалившегося на его голову несчастья.
  - Далее, Гобб, ваши люди доставят тела к нам в мертвяцкую и от моего имени попросят еще пару блюстителей сюда, на Шелковую. Сами могут присоединиться к вам. - Конрад поморщился, все же он вынужден был признать, что погорячился, взяв с собой лишь одного человека. - Впрочем, мы сделаем проще.
  Конрад активировал значок, посылая сигнал и связываясь с Хансом, еще одним магом, дежурившим в эту ночь. Конрад быстро отдал все распоряжения и вновь обратился к Гоббу.
  - Скоро прибудут блюстители, они возьмут с собой телегу, в нее вы погрузите тела. Генрих, зарисуй пока схему места преступления, я подсвечу.
  Конрад снова обошел вокруг убитых стражников, через каждые несколько шагов останавливаясь. И после каждой такой остановки тела, отсеченные части, оружие и другие предметы, имеющие отношение к делу, оказывались обведенными светящейся линией. Генрих скоро набросал требуемую схему, не будучи магом, блюститель обладал способностями к рисованию. Конрад наблюдал за ним, время от времени давая необходимые пояснения. Гобб хмуро стоял в стороне, было видно, что его так и распирают многочисленные вопросы, но стражник молчал, не решаясь заговорить первым. Так прошло минут двадцать, пока не пришли Ханс и Олаф. Первый - маг, на ступень ниже Конрада, второй - такой же блюститель, как и Генрих. Схема как раз была закончена, солдаты стали грузить на телегу трупы своих товарищей, а Слэйн обратился к блюстителям и Гоббу:
  - Господа, сейчас я вкратце изложу свою версию и то, что нам с вами предстоит сделать.
  Четыре пары глаз смотрели на Конрада, причем, на лице Гобба явно читалось изумление, говорившее, что у него никакой версии точно не было, и он, обнаружив трупы, не знал что делать, кроме как колдовать.
   - Итак, Гобб, ваши парни стояли возле сапожной мастерской или шли мимо нее, когда остановили кого-то из прохожих. Даже не знаю, чем он им не понравился, но они обнаружили нечто такое, что не должно было попасть к ним в руки. Прохожий оказался магом и расправился с вашими людьми.
  - Что это могло быть? - спросил Гобб.
  - Да все, что угодно: дурманящее зелье, полный мешок драгоценностей, перепачканных в крови, - любые странные предметы. В конце концов, вашим людям этот человек мог показаться подозрительным, и они попытались задержать его и доставить, например, к вам, Гобб.
  - Я найду его, а когда найду... - проскрежетал в ярости Гобб.
  - А вот это вряд ли, прервал готовый сорваться с языка мага поток угроз Конрад. - Наш убийца тебе не по зубам, - при этих словах Слэйн в упор посмотрел на Гобба, пригвоздив того к месту.
  - Но...
  - Никаких, 'но'. Мы имеем дело самое меньшее с магом пятой ступени. С убийцей, который без особого труда разделал пятерых опытных стражей, как мясные туши. Использованы мечи воздуха, заметь, с обеих рук, и тела при этом отбросило в стороны, а не друг к другу.
  - И о чем это говорит? - непонимающе спросил Альфред.
  - О том, что тот, кто убил стражей, прекрасно концентрирует энергию и мастерски комбинирует чары. Его клинки не просто разрезали тела, а еще отбросили их от мага. Мера предосторожности, но она говорит о многом, пятая ступень или даже шестая.
   - Как же мы его схватим? - снова вступил в разговор Гобб.
  - Сначала убийцу надо найти, а для этого нужно прочесать квартал Ткачей. Начнем с постоялых дворов, затем поспрашиваем у тех, кто сдает комнаты для приезжих. В квартале есть пара магических лавок, проверим владельцев, если все это не даст результатов, расширим поиск.
  - Мастер Слэйн, вы думаете, это сделал кто-то приезжий? - спросил Генрих.
  - Посудите сами. Убитые стражники патрулировали в квартале не первый год, знали хотя бы в лицо всех местных, тем более магов. С одной стороны, человек их чем-то насторожил, с другой - солдаты не были идиотами, и вряд ли они бы попытались самостоятельно задержать незнакомца, увидев, что тот является магом. Они вызвали бы подкрепление. Поэтому я ставлю на приезжего чародея, находящегося в городе инкогнито. Обыскиваем постоялые дворы и выявляем всех подозрительных постояльцев, а также узнаем, кто из постояльцев съехал вчера поздно вечером.
  - Но почему вы думаете, что убийца жил в квартале Ткачей? Не мог он сначала сюда прийти, а на обратном пути... - Гобб так и не закончил фразу.
  - Гобб, - сказал Конрад, - я ничего не знаю наверняка, я предполагаю, в любом случае начинать нужно с квартала Ткачей. До рассвета два часа, а, значит, и до открытия городских ворот. За это время мы должны постараться сделать все возможное, чтобы получить описание убийцы. Разделимся на три группы. Генрих, Гобб и пара солдат - первая, далее - еще двое солдат, Ханс и Олаф. Ну, а я пойду один. Есть вопросы?
  Вопросов не возникло, и, потратив некоторое время на уточнение направлений поисков, Конрад и оказавшиеся под его началом люди, разошлись в разные стороны.
  Местом, куда направился Конрад, стал 'Золотой поросенок'. Заведение вполне приличное по меркам Нижнего города. Как правило, в 'Золотом поросенке' останавливались небогатые купцы, средней руки ремесленники, наемники и мелкие дворяне. Чистота и порядок внутри, опрятность и вежливость прислуги, умеренные цены на постой, добротные еда и выпивка привлекали постояльцев и просто любителей хорошо, а главное недорого, выпить и закусить. Одним словом, 'Золотой поросенок' был рассчитан на людей среднего достатка. Конрад именно поэтому направился туда, так как предположил, что маг-убийца, если он остановился в квартале Ткачей, не будет изображать из себя последнее отребье, следовательно, другие два постоялых двора: 'Шелкопряд' и 'Бочка' не заинтересуют его, хотя их тоже проверят. Все это, конечно, было лишь версией, но Конрад привык доверять своей интуиции блюстителя и решил начать именно с 'Золотого поросенка'.
  'Золотой поросенок' лет восемь назад выкупил отставной солдат, которого звали Фред, тогда же он и женился на Салли, молодой дочери одного из местных ткачей. Детьми они так и не обзавелись, а три года назад Фреда пырнули ножом в пьяной драке. Салли таким образом стала единственной хозяйкой постоялого двора. Конрад знал ее, как, впрочем, и многих других в квартале. Она производила приятное впечатление: веселая, миловидная блондинка, фигуристая, с добрым лицом, - однако держала свое заведение крепко, дела шли хорошо. Управляться с хозяйством ей помогали две служанки - обе молодые девицы на выданье; повариха - толстая бойкая тетка; вышибала по имени Тед и по совместительству сожитель Салли; а также парнишка на подхвате, этакий мальчик на побегушках лет тринадцати.
  Дверь Конраду открыл Тед. Вышибала узнал блюстителя и посторонился, пропуская Конрада внутрь. Массивный, широкоплечий Тед, казалось, не знал куда деваться, его простое лицо выражало удивление и страх, а большие навыкат глаза так и таращились на Слэйна.
  - М-мастер Слэйн, что-то случилось?
  - Позови Салли и прислугу, - сказал Конрад.
  Тед, ничего более не спросив и оставив на ближайшем столе свечу, быстро направился в дальний конец зала и вскоре скрылся за дверью хозяйской комнаты. Конрад хмыкнул, загасил свечу и разжег на правой ладони маленький светящийся шарик, который, поднявшись вверх, завис под потолком, ярко освещая просторный зал. Конрад устроился за одним из дубовых столов и стал ждать. Прошли не более пяти минут, как напротив него, глядя сонными и ничего не понимающими глазами, стояла сама хозяйка, кухарка и две служанки.
  - Я схожу за Свеном, он всегда спит в сарае, - ответил Тед на вопросительный взгляд Слэйна.
  Конрад не стал терять времени, он спросил хозяйку о постояльцах. По ее словам выходило, что никого подозрительного у нее не останавливалось, никто не съезжал вот уже неделю, а комнат свободных нет. Кухарка подтвердила слова хозяйки.
  - Мастер Слэйн, а что случилось? - спросила Салли, кутаясь плотнее в теплую шаль, накинутую поверх ночной рубашки.
  Конрад не ответил, так как сначала вошел Тед, который привел с собой тощего белобрысого парнишку, от страха еле переставлявшего ноги, а потом Конрада привлекло лицо одной из служанок. Девица с длинными каштановыми волосами и смешным вздернутым носиком наморщила лоб, как бы пытаясь что-то вспомнить. Она посмотрела сначала на Салли, затем перевела взгляд на Конрада. Надо сказать, что помимо нормальных для такой ситуации испуга и удивления, в этом взгляде Конрад прочитал интерес.
  - Как тебя зовут? - обратился он к девушке.
  - Линда, господин маг, - покраснев, ответила та.
  - Ты хочешь что-то сказать?
  - У нас есть одна свободная комната...
  - Да ты с ума сошла, Линда! - взвилась на нее Салли. - Ты хочешь сказать, что я солгала мастеру Слэйну?
  Конрад оборвал готовую разразиться гневной речью Салли и спросил Линду про комнату.
   - Кто в ней жил и когда съехал?
   - Э, ну, с неделю назад поселился мужчина, съехал три дня тому.
  - Как его звали, как выглядел?
  - Я его плохо разглядела, имени не помню.
  - Спятила девка, точно. - Подала голос кухарка.
  - Таак, - протянул Конрад. - Кто еще помнит постояльца?
  - Да какого постояльца? - Воскликнул Тед. - Дура она у нас, мастер Слэйн.
  Конрад задумчиво обвел взглядом всех присутствующих. Тревожный звоночек прозвенел в голове, пока еще плохо различимый в тумане, но Конрад его услышал. Самое интересное, похоже и Салли, и Линда, и кухарка, и вторая служанка, недоверчиво смотрящая на Линду, и Тед не лгут. А вот Свен... Ага, Свен!
  - А ну-ка, парень, ты все слышал, что скажешь?
  - Так это, господин маг, права. Линда, только все равно дура, тот постоялец не три дня назад, а вчера поздно вечером съехал.
  Присутствующие ошарашено уставились на Свена. Конрад снова услышал звоночек, на этот раз отчетливее. Неужели ему повезло, не может быть, чтобы он зацепил след, однако звоночек звучал все громче.
   - Проводи меня в пустую комнату, - обратился Конрад к Линде, - а вы ждите меня здесь и зажгите побольше свечей.
  После этих слов он убрал магический свет, и зал погрузился во тьму. Конрад услышал проклятия Теда, но если все как он, Слэйн, думает, то лишней магии в зале быть не должно.
  Они поднялись наверх и вошли в одну из комнат. Линда пропустила Конрада вперед. Ее он попросил не переступать порог. Сам же встал в центре комнаты и прислушался к ощущениям. Ничего. 'Слишком ничего', - подумалось Конраду. Слэйн опустился на колени, приложив ладони к полу. Толчок силы, и его заклинание начало ощупывать комнату. Снова ровное течение воздуха, слишком ровное, как бы искусственно выпрямленное, а такое бывает, когда кто-то скрыл след своей ауры. Хорошо скрыл, слов нет, просто времени не хватило, чтобы эфир принял нормальное состояние. Не хватило времени, да, именно время подвело убийцу, точнее, то, что ему пришлось расправиться со стражниками. В противном случае никто бы не стал его искать, во сне чары наложенные на хозяйку и прислугу 'Золотого поросенка', намертво впечатались бы в их разум, а после того как окончательно стерли воспоминания о постояльце, бесследно исчезли. Однако убийца не мог предположить, что не все заклятые им люди спокойно проспят до утра. Именно тем, что все они легли в разное время, да еще были разбужены, объяснялась разница в воспоминаниях у хозяйки и прислуги.
  Да, тот маг просчитал все, применил хорошее заклинание медленного действия, аккуратное, нетравматичное, бесследно исчезающее часов за семь, а во сне время исчезновения таких чар вообще сокращалось до трех-четырех часов. Он мог, конечно, быстро стереть память, но тогда следы воздействия скрыть сложнее. Да и человек после такого вмешательства может стать идиотом, а внезапное превращение нормальных людей в сумасшедших точно привлекло бы внимание. Время, время, убийцу подвело время и неожиданная встреча в квартале Ткачей с пятью стражниками.
  Идею о ментальном заклинании еще стоило подтвердить, но Слэйн уже был уверен, что окажется прав. Он связался через значок блюстителя с Хансом и Генрихом и приказал явиться в трактир Салли, сам же направился в зал к ожидавшей его компании.
  Когда Конрад спустился вниз, то почти физически ощутил напряжение присутствующих. Тед хмуро смотрел на Линду, которая была готова расплакаться, Свен беспокойно ерзал на стуле, а Салли, похоже только что закончила выговаривать прислуге. Зря он отправил девушку вниз одну, наслушалась, наверное.
  - Прежде всего, хочу сказать тебе, Салли, нельзя не разобравшись обвинять людей.
  - Мастер Слэйн, но ведь я не обманывала вас, эта...
  - Хватит, - резко бросил Конрад. - Я никого не обвиняю, все вы рассказали правду
  - Как это? - удивленно произнес Тед.
  - Заклинание забвения, - сказал Конрад, и, посмотрев на притихших от его слов людей, продолжил, - Салли, Тед, в котором часу вы легли спать?
  - Ну, день был тяжелый, мастер Слэйн, - ответила Салли. - Мы с Тедом легли за час до полуночи.
  - Я тоже, - произнесла кухарка.
  - Смею предположить, что Линда хлопотала по хозяйству примерно до полуночи, вторая служанка спала, ну а Свен вообще отправился к себе на конюшню лишь под утро, - проговорил Конрад.
  - Да, - в один голос подтвердили Свен и Линда.
  - Отсюда и разные воспоминания. Свен почти не спал, и он молод, поэтому его разум я, скорее всего, смогу освободить от чар, да и Линде, наверняка, сумею помочь. Остальные утратят память о событиях, связанных с пребыванием здесь одного постояльца.
  Салли хотела что-то сказать, но Слэйн попросил всех замолчать и приступил к работе.
  Заклинание выглядело прекрасно: филигранное исполнение неизвестного мага, идеальный узор, едва заметный в ауре хозяйки трактира. Конрад даже не стал пытаться что-то сделать, ибо плетение почти исчезло, попытаешься распутать, и Салли запросто станет трупом, или пускающим слюни овощем. Возможно, волшебник уровня магистра или архимага смог бы помочь, но под рукой таковых не имелось. Убедившись, что он не в состоянии снять заклинание с хозяйки, Конрад не стал тратить время на Теда, кухарку и вторую служанку, имени которой так и не узнал.
  - Подойди ко мне, Свен, сядь на стул, закрой глаза, не бойся.
  Мальчишка вздрогнул, когда Конрад положил ему на виски свои пальцы, но быстро успокоился и сидел не шевелясь. Слэйн прикрыл глаза, и попросил всех остальных, кроме Линды, удалиться. Наступила тишина. Чуть потрескивали свечи, освещавшие небольшое пространство вокруг стола, на котором они стояли. Свет едва пробивался сквозь прикрытые веки Слэйна, но это правильно, так и должно быть - нужны огонь и свет, только неяркие и не магические, тогда все пройдет хорошо. Конрад против воли снова восхитился красотой плетения, примененного убийцей. К примеру, сам он сделал бы грубее. Яркое, запутанное в клубок заклинание добротно опутывало ауру мальчика, не успев, правда, глубоко войти. Слэйн был уверен, что справится. Он осторожно потянул одну из тонких нитей клубка, затем еще одну, на этот раз потолще. Так и продвигалась его работа, осторожная, кропотливая. Отделенные от ауры нити постоянно норовили, словно щупальца, снова оплести, впиться в Свена, приходилось до поры до времени их сдерживать. Наконец, Конрад добрался до узла заклинания. Наступил самый ответственный момент, ибо в данном случае он не мог просто ударить в узел, как при снятии обычных чар. Вместо этого Конрад стал его ослаблять, аккуратно воздействуя контрчарами. В какой-то момент он отсек все нити и потянул узел, получилось, заклинание забвения было уничтожено. А еще через некоторое время Конрад знал, как выглядит убийца.
  Открыв глаза, Слэйн увидел, что в трактире уже собрались его люди. Он сотворил над одним из столов иллюзию, изображающую лицо убийцы, и пока остальные разглядывали выуженное из головы парнишки воспоминание, Генрих принялся переносить увиденное на бумагу. Конрад отпустил Свена и занялся Линдой, и хотя ее случай был тяжелее, он справился быстрее, так как уже изучил плетение мага, прикончившего стражников. После того, как служанка, освобожденная от заклинания, ушла, Конрад изложил свой план дальнейших действий:
  - Прежде всего, хочу сказать, что нам крупно повезло, - начал он. - Целый ряд удачных обстоятельств привел к тому, что у нас есть имя, хоть и, наверняка, вымышленное, а также точный портрет преступника. Генрих, ты закончил?
   - Да, мастер Слэйн, - Генрих показал всем присутствующим свой рисунок.
   - Отлично. Генрих, твоя задача - сделать несколько копий портрета убийцы. Придется вручную, время поджимает, не до типографии сейчас. Мы снова разделимся на группы. Нужно. - опознать убийцу. Скорее всего, он попытается покинуть город как можно раньше, а значит, мы будем ждать его у ворот.
  - И, наконец-то, возьмем ублюдка! - не выдержал Гобб.
  - Ага, и он устроит такую же бойню, как на Шелковой, - хмуро заметил Олаф.
  - И что вы предлагаете? Отпустить его? - проскрежетал Гобб.
  - Я этого не говорил, - прервал начинающийся спор Конрад. - Для начала мы его опознаем, затем организуем аккуратную слежку и возьмем в безлюдном месте, - и, видя, что Гобб хочет возразить, добавил, - это приказ, если он пойдет через ваши ворота, то вы ничего не должны предпринимать. Ханс у северных ворот составит компанию тебе и Альфреду. Я буду у восточных ворот, Олаф с магами стражи берет западные, ну а Генрих - южные. Портреты покажете солдатам у ворот и блюстителям, которых удастся привлечь, сами знаете, с этими праздниками людей не хватает. Вопросы?
  - А что, если он решит выбираться из города не сразу после открытия ворот? - спросил Ханс.
  - Ждем час после открытия, если не появится, начинаем скрытый поиск.
  Ханс понимающе кивнул. Конраду не требовалось разъяснять, что это означает, так как метод был отработан многолетней практикой. Все просто, убийца - маг, и он крайне опасен, арест на многолюдных улицах нежелателен. Ворота по-прежнему будут контролироваться, но поисковая сеть будет заброшена на весь город, будут задействованы осведомители, блюстители, стражники, но негласно, с задачей сообщить и проследить. Сейчас, в условиях поджимающего времени, они сумеют организовать людей только у ворот. Впрочем, у них есть еще час, поэтому подготовку скрытого поиска они начнут безотлагательно. Если же это не поможет, то всегда есть возможность объявить открытую охоту с портретами убийцы по всему городу и с вознаграждением за сведения и помощь всем желающим. На том и порешили.
  Первые лучи солнца коснулись Ремуса. Город просыпался. Четверо столичных ворот гостеприимно распахнулись. Из столицы, равно как и в нее, потянулись первые люди, повозки, кареты, телеги. Пока еще жиденьким потоком, несуетливо и не спеша. Конрад наблюдал за улицей. По его приказу блюстители переоделись, исчезли форменные темно-синие плащи и камзолы, значки связи убраны подальше, доспехи воинов-блюстителей утратили изображение щита, превратившись в доспехи не то наемников, а не то чьих-то охранников. Правда, блюстителей было немного - только те, кто дежурил в эту ночь, - всего полтора десятка человек, из них пятеро - маги. Все пятнадцать были распределены поблизости от четырех городских ворот. Конрад надеялся, что убийца выберет восточные, как наиболее многолюдные, через которые можно легко попасть на широкий тракт, ведущий в Джадирский султанат, государство-пристанище для разного рода наемников.
  Слэйн готов был скрежетать зубами. Всего по три мага на ворота, пятой и шестой ступени только двое - он и Ханс, - а ведь они ждали очень опасного противника, пожалуй, одного из самых опасных, с которыми приходилось сталкиваться Конраду. Он в сотый раз прокручивал в голове различные варианты, но каждый раз приходил к выводу, что иного выхода, как арестовать убийцу вне городских стен, у них нет. Только бы не вмешалась случайность, только бы через его ворота. Конрад ждал...
  
  ***
  Эйб Куррас долго размышлял о том, когда покинуть город. Что-то не давало покоя. Он размышлял об этом во время своего ужина в 'Грифоне' и на кровати в снятой комнате, когда пытался уснуть. Мерзавец, называющий себя хозяином гостиницы, за бешеные деньги неожиданно обнаружил в своем заведении свободное место для ночлега, и Эйбу не пришлось шататься по городу в поисках постели, отдохнуть же было необходимо.
  Курраса тревожила допущенная им ошибка, чувство чего-то неправильного в своих действиях. Уехать можно рано утром или в полдень. При втором варианте легко смешаться с толпой... Стоп! С какой толпой? Его же никто не ищет, он не оставил следов. Однако предчувствие, проклятое предчувствие, в той или иной мере присущее любому магу... Благословенное предчувствие. Именно оно не раз и не два спасало ему жизнь. Куррас неожиданно для себя пролистал свое прошлое.
  Детство, обучение в магической школе провинциального города Менгус. Хорошие были деньки. Потом обязательная служба. Шесть лет противной сердцу армии. Да, армейских он никогда не любил, так как считал, что в королевских войсках служат одни идиоты. Эйб с самого детства ставил людей наделенных даром выше обычных. По его мнению, маг должен служить только себе и никому более. Ему хотелось свободы, приключений, совершенствования в магии, которого, по мнению Эйба, в армии не будет... И он дезертировал.
  Все произошло просто. Приграничная рота, в которой служил Куррас, была отправлена на борьбу с речными пиратами, сильно досаждавшими купцам. Почти месяц выслеживали разбойников, наконец, удалось выйти на след и устроить засаду. Королевских солдат ждал сюрприз. Вместо того чтобы благоразумно сдаться, пираты шарахнули магией, да так, что Куррас до сих пор вспоминал об этом с содроганием. Именно тогда некое чувство предупредило его и спасло жизнь. Он так и не узнал, откуда пираты взяли тот артефакт, да и вряд ли кто-то другой преуспел в этом. Сам же Куррас, посчитав момент удачным, скрылся с места побоища, где уцелел едва ли десяток солдат. Остальные обратились в пепел, его тоже посчитали погибшим.
  Куррас отправился странствовать. Сменил имя, а потом еще и еще. Собственно, он уже почти не помнил, как нарекли его при рождении. Эйб Куррас было одним из многих и многих имен. Он учился магии в Алессарии, Джадире, Ванхорне. Наемничал, берясь за любые заказы, не брезговал ничем. Десять лет назад даже повоевал против Ремуса в Северном мятеже. Ему нравилась такая жизнь, свободная, вольная и прибыльная. Его первостихией был Воздух, в дальнейшем Куррас освоил Землю и Воду, оставался Огонь, но и без четвертой стихии услуги Курраса обходились нанимателям недешево. И все время чувство опасности не подводило. Вот и сейчас он ощущал, как затягивается невидимая петля, которой, вроде как, неоткуда взяться.
  В конце концов, Куррас остановился на двояком решении покинуть город через час-полтора после открытия ворот. К этому времени движение на улицах будет оживленным, и он сможет влиться пусть и в небольшой, но все же поток людей. Задерживаться не стоит, но и покидать столицу одним из первых не следует. Направление оставить прежним - в Твинтес. Он усмехнулся: 'Примечательное место'. Десять лет назад озверевшие от потерь роялисты не оставили там камня на камне. А Твинтес взял да и отстроился. Конечно, теперь о былой вольнице не было и речи, но все же, столица северо-западных земель по праву продолжала считаться одним из крупнейших городов королевства.
  Он проснулся на рассвете. Позавтракал, расплатился и покинул 'Грифон'. Ремус потихоньку оживал. По булыжной мостовой грохотали повозки и топали по своим делам проснувшиеся горожане, открывались лавки, мастерские, храмы. Куррас подумал, что надо скорее обзавестись лошадью. Ту, на которой он приехал, пришлось продать, а новую можно было купить только в пригороде.
  Эйб шел по утренним улицам, кутаясь в плащ. Ночной холод еще не отпустил, хотя денек, судя по всему, обещал быть теплым. Не стал прикрывать голову капюшоном, чтобы не привлекать внимание. Остановился у сапожной мастерской, хозяин которой уже готовился принять покупателей. Завел бессмысленный разговор с мастером, украдкой осмотрелся. Ничего. Такие остановки он совершал еще пару раз, однако или слежка была слишком грамотной, или он понапрасну беспокоился. Впереди показались северные ворота столицы. А вот здесь Куррас внутренне напрягся, что-то было не так. Сначала Эйб не понял, но затем, потратив несколько секунд, сообразил, что около ворот многовато солдат Стражи. Куррас насчитал десяток воинов и, похоже, в караулке тоже кто-то есть. Еще он заприметил двоих магов, которых про себя назвал Толстым и Тонким. Тонкий явно кого-то высматривал в проходящих мимо людях, второй вел себя спокойнее, но также присматривался к покидающим город.
  По спине Курраса пробежал неприятный холодок, причем не столько от количества стражников и двух чародеев у ворот, сколько от другого. Он заметил еще нескольких наблюдателей. Для неопытного глаза они выглядели бы совсем обыкновенно. Пара якобы праздно шатающихся наемников следили за улицей, еще двое изображали беседующих между собой горожан, даже сумки какие-то, вроде как с вещами, оттягивали плечи обоих. Пятого Куррас распознал не сразу - светловолосый, голубоглазый, среднего роста человек шел навстречу и, если бы не пронизывающий мимолетный взгляд голубых глаз, который обыватель и не принял бы за таковой, то Куррас и не заметил бы его. Стало не по себе. Проклятье! Пятеро блюстителей. Куррас не сомневался в принадлежности этих типов к значкам, а это уже серьезно. Конечно, хуже было бы, имей он дело с оракулами или хранителями, но и блюстители - это не тупоумные городские стражники, годные только на то, чтобы гонять по закоулкам всякое хулиганье, получать мзду с местных торговцев, да обирать приезжих. Он, правда, ввиду ночных событий вынужден был признать, что не все такие, однако общие представления Курраса о стражниках не изменились. Магов же из числа таковых он вообще презирал, считая, что в псы подаются самые бесталанные из наделенных даром. Другое дело блюстители. Их коллегия создана специально для расследования преступлений, работают там отнюдь не дураки, и маги у них опаснее, чем у стражей. Весь вопрос в том, кого они ищут. Впрочем, вопрос быстро отпал сам собой.
  До ворот оставалось шагов сто, и Куррас увидел, как тощий чародей псов стал буквально сверлить его взглядом, напарник тощего быстро посмотрел в сторону Курраса и что-то сказал, оба разошлись в стороны, делая вид, что он их не интересует. Солдаты как бы невзначай поправляли оружие и брали пространство перед воротами в полукольцо. Таак, его, похоже, вычислили, и уже не имеет значения, каким образом, надо выбираться. Куррас соображал быстро, паники не было. Перед ним шло несколько человек и все - не подходит, нужно больше людей. А что сзади? Он на пару мгновений остановился, якобы поправить сумку на плече, бросил взгляд позади себя. Ага, блондин и двое горожан, по-прежнему продолжавших беседовать, следовали за ним. Пара в одежде наемников не двигалась. А вот это интересно - сзади к Куррасу приближалась телега с крестьянской семьей, судя по всему, отец, мать и сын подросток.
  План созрел мгновенно. Блюстители постараются не допустить жертв среди непричастных, поэтому самое время напроситься к ничего не подозревающим крестьянам в попутчики. За хорошую плату те вряд ли откажутся, а Куррас получит троих заложников. Он так и остался на месте, поджидая телегу, когда события стали разворачиваться совершенно иным образом.
  Куррас, отвлекшись на телегу, на некоторое время перестал цепко охватывать взглядом окружающее пространство. Однако в последний момент он уловил движение между домами справа от себя. Рефлексы не подвели, Куррас прыгнул вперед и перекатился влево, над головой что-то просвистело, а затем взорвалось, на мостовую посыпались каменные осколки. 'Вот как, - мелькнула мысль. - Кажется, Орам передумал'. Не поскупились даже на арбалетные болты с магической составляющей, очень дорогой боеприпас. А, может, то была стрела, ведь если стрелок один, ему надо быстрее перезаряжаться. Все это пронеслось в голове Курраса, пока он прыгал и катился по мостовой, стараясь оказаться ближе к домам.
  Вокруг тем временем началась паника: от испуга заржала и попыталась понести крестьянская лошадь, кто-то закричал, люди стали разбегаться в разные стороны. Однако Куррас зря надеялся, что растеряются стражники и блюстители.
  - Закрыть ворота! Вперед не лезть! Альфред, работаем! - раздалось от ворот.
  - Взять стрелка! - заорал голубоглазый блюститель своим, и четверо ряженых метнулись туда, откуда прилетел магический снаряд.
  Куррас поднялся на ноги и рванул в сторону ближайшего дома, надеясь затеряться среди улочек Нижнего города, а затем перелететь через стену с помощью левитации. Пришлось бы потратить много сил, но, наверняка, получилось бы прорваться, ведь чары, защищающие столичные стены, днем значительно слабее, чем ночью. Сейчас они работают вполовину своей мощи и только в случае опасности, угрожающей городу, могут быть усилены, а для этого требуется время.
  Осуществить задуманное ему не дали. Защита, в которую ударил воздушный кулак, едва не лопнула, Куррас даже покачнулся - силен блюститель. Эйб ответил мгновенно и сорвавшаяся с правой руки молния почти пробила щит блондина, отшвырнув того на несколько шагов назад. А сзади уже подбегали еще двое. Толстый маг отрезал его от домов, выстроив ледяную стену длиной шагов двадцать и высотой в полтора человеческих роста - умно, ничего не скажешь. А второй метнул в Курраса огненные щупальца, пытаясь оплести и обездвижить. Щупальца он разрубил еще в полете и хлестнул в обоих молниями. Успел заметить, что решетка в воротах только начала опускаться, если пробиться через этих двоих, то можно попытаться проскочить. Куррас ударил, одновременно надвигаясь на магов, их защита замерцала, они чуть попятились. Солдаты, понятное дело, не вмешивались в бой чародеев, хотя у кого-то наверняка должно быть некоторое количество зачарованных арбалетных болтов или стрел.
  Смять Толстого и Тонкого стражей ему помешал блюститель. Куррас заранее почувствовал опасность и развалил удар блондина в полете, остаточная сила от столкновения двух заклинаний угодила в крестьянскую лошадь, убив ее и перевернув телегу. Пара магов снова атаковала. На этот раз с ним не церемонились, худой выпустил огненный шар, а толстяк ледяную стрелу. Куррас усмехнулся: 'Не на того напали, ребята'. Между ним и стражами было примерно тридцать-сорок шагов - убойное расстояние для атакующих заклинаний, - но Эйб мастерски проделал свой трюк. Так и не долетев до его щита, стрела и шар изменили направление и ударили в блюстителя, находившегося за спиной. Слабоваты все же у псов чародеи, даже удержать собственную волшбу не могут. Позади грохнуло, Куррас бросил через плечо мимолетный взгляд, хмыкнул - блюститель отлетел и врезался в телегу с мертвой лошадью. Слева за домами все заволокло дымом, непонятно откуда взявшимся. Впрочем, не до того сейчас. Маги вновь атаковали. На этот раз Куррас принял их заклинания на щит и сразу же запустил четыре призрачных лезвия, по два в каждого. Тощему пробило грудь и снесло голову, Толстый отбил одно и пропустил второе в живот. Рухнула ледяная стена, растекаясь водой и обваливаясь прозрачными кусками. 'Хорошая была стена, - подумал Куррас. - А вот маги так себе'.
  Громадная, с мощными железными прутьями, пронизанная чарами решетка в воротах опустилась. Куррас побежал вперед - что ж, тогда взберемся на стену и аккуратно с нее спустимся вниз. Солдаты попытались задержать, защелкали арбалеты, щит выдержал четыре обычных и один магический болт. Сначала цепь молний, и он увидел как - пять или шесть обугленных тел валятся на землю. Далее шаровая молния, выпущенная из рук Эйба, влетела в окно приземистой караулки, из которой стреляли магическим болтом. Белый шар взорвался внутри, крыша помещения обвалилась, погребая под собой всех, кто там засел. Он видел, как на стенах собираются воины, а по улицам, наверняка, бегут все новые и новые солдаты и маги, но шанс есть, драгоценные секунды в запасе именно у него.
  Куррасу оставалось пробежать каких-то пятьдесят шагов, когда его защиту захлестнули водяные плети, и жестко рванули, протащив обратно шагов на десять. Похоже, он рано сбросил блюстителя со счетов. Плети сдавили так сильно, что Куррас понял - еще немного и конец. В правой руке Эйб создал меч Воздуха и рубанул им по водяным щупальцам, которые почти проломили защиту. Получилось, заклинание неугомонного блондина стекло потоками воды на камни мостовой. Блюстителя не обескуражила неудача, вокруг него сияла ледяная броня, и он опять формировал какое-то плетение. Достойный противник, кабы не двое придурков из Стражи, пришлось бы повозиться. Куррас оказался быстрее. Молния из левой руки ударила в блюстителя, ослабив его защиту, а три призрачных лезвия, в которые преобразовался меч, окончательно ее разорвали. Попало только одно, Куррас невольно удивился: 'Хорош, скорее всего, выживет. Ослабил-таки, хоть и выбыл из строя'. Наверняка, лезвие пробило легкое, залатают, а добивать нет времени. Куррас, прикинув запас имеющейся силы, удовлетворенно отметил, что его вполне хватит на стражников вверху и левитацию, с лихвой хватит. Не сильно он и потратился на этих олухов, задержали чуть-чуть, не более. Блюститель вот только, ну и демоны с ним. И все же, далеко уйти Куррас не смог.
  Внезапно он ощутил новую опасность. Ни секунды не раздумывая, влил в щит как можно большее количество силы. Сверху на него несся человек. Куррас ощутил сильный удар воздушным кулаком, щит задрожал, но выдержал. Человек приземлился шагах в двадцати, перекрывая путь к воротам. Ага, еще один блюститель. Уверен в себе, синие глаза смотрят спокойно, породистое лицо. Видно, что из бывших армейских, сто к одному, что провел в войсках лет десять-пятнадцать. Таких Куррас терпеть не мог, натуральный пес.
  - Сдавайся, тебе не уйти, - ровным голосом проговорил человек.
   Куррас улыбнулся и создал два огромных воздушных меча.
  
  ***
  Сигнал от Ханса Конрад получил через полтора часа ожидания. Так, северные ворота, преступник ведет себя спокойно, медленно идет по улице. Проклятье, теперь лишь бы успеть. Конрад и еще двое магов вскочили в седла заранее приготовленных лошадей и понеслись по проснувшимся улицам. Им везло - людей было немного, поэтому скачка выдалась бешеная. Улицы, дома, повороты, прохожие мелькали перед глазами, слышались крики, ругань. Слэйн смотрел только вперед, не обращая внимания на поднявшуюся кутерьму. Главное успеть, убийца не должен уйти. Помощники Конрада оказались худшими наездниками, чем он, всего по прошествии пары минут скачки они остались далеко позади. Конрад за них не беспокоился - нагонят.
  Примерно на середине пути Конрад снова получил сигнал от Ханса и выругался - это был сигнал тревоги, причем слова, которые донеслись до него посредством магии значка, были отнюдь не уставными. Проделав две трети пути Конрад понял, что у ворот разыгралось целое сражение. Даже на таком расстоянии можно было различить крики, взрывы и, конечно, волшбу, ее-то Слэйн прекрасно чувствовал. Он резко осадил своего скакуна, пора ускорить движение, тем более впереди улица стала заполняться испуганными горожанами. Левитация отнимет много сил, но ничего, не юнец-недоучка он же, в самом деле, выдержит. Воздух послушно принял его зов, и Конрад взмыл вверх, вмиг оказавшись над домами. Щедро зачерпнув силы, быстро полетел к воротам.
  С высоты глазам Слэйна предстала картина полного разгрома. Дым заволакивал часть улицы, хотя огня видно не было. Караулка разрушена. Неподалеку обгоревшие трупы стражников, кто-то жмется за домами. Обезглавленное тело Гобба валяется посреди улицы. Рядом скорчился Альфред, то ли мертв, то ли тяжело ранен. А в центре всего беспорядка фигура мага в черном плаще и отлетающий от удара Ханс. Силен этот Киликий или как там его по-настоящему зовут.
  Конрад отметил, что воздушный кокон, окружавший убийцу, после удара воздушным кулаком, задрожал. Все же потрепали ублюдка, наверняка, Ханс постарался чем-то типа водяных плетей. Конрад не раз сталкивался в тренировочных боях с этим заклинанием в исполнении Ханса и знал, что плети серьезно ослабляют защиту. Да, Киликий неплохо напитал ее, но опытному глазу видно, что продолжительного боя с равным противником маг не выдержит. Слэйн, заранее зная ответ, тем не менее, предложил Киликию сдаться. Появившиеся мечи Воздуха не удивили, такой будет сопротивляться, а брать надо живым.
  Киликий не заставил себя долго ждать и рубанул мечами по Конраду, сначала справа, потом слева. Длинные лезвия, состоящие из уплотненного воздуха, натолкнулись на объемную защиту, которая встретила их далеко от тела блюстителя. Несколько мгновений убийца давил, пытаясь пробиться сквозь плетение Конрада своими гигантскими мечами. Затем Киликий стал отводить клинки для повторного удара, однако, Слэйн перешел в наступление. Защитный купол превратился в две огненные плети, которые схватили мечи, ярко-оранжевые полосы быстро обмотали оружие Киликия, вырывая из рук. Конрад потянул сильнее и понял, что сделал правильный выбор, воспользовавшись огнем. Мечи задрожали и исчезли, а плети обрушились на Киликия одним пламенным пучком. Ответ убийцы показал, что он владеет не только магией Воздуха. Огонь принял на себя водяной купол, из которого тут же выстрелило целым роем ледяных игл. Иглы рассыпались, натолкнувшись на воздушную преграду Слэйна, и мгновенно щит убийцы сотряс таранный удар. Киликий отступил на шаг, Конрад поймал взгляд серых глаз, неуверенный взгляд, как ему показалось.
  Конрад подумал, что надо быстрее заканчивать, ведь неподалеку от них лежат Альфред и Ханс, оба тяжело ранены. Ханса, правда, сумели оттащить подальше блюстители, солдатами уже занимались подоспевшие маги младших ступеней, а вот Альфред лежал слишком близко к месту схватки. Как будто прочитав эти мысли, Киликий вдруг быстро взглянул на тело Альфреда, Конрад среагировал вовремя. Плетение, брошенное убийцей в сторону раненого мага Стражи, натолкнулось на щит Слейна. Хитрость не удалась, Конрад разгадал замысел Киликия, пытавшегося отвлечь его, и легко отбил очередное заклинание.
  - Ах, ты, мразь! - зло выплюнул Конрад.
  Киликий мерзко улыбнулся и снова атаковал Слэйна. Конрад разбил в полете ледяное копье и еще пару заклинаний, а затем провел давно спланированную комбинацию. Ударил дважды, отвлекая внимание и незаметно концентрируя потоки силы справа и слева, и, когда Киликий был готов швырнуть очередное плетение, Конрад сдавил его защиту с боков. Момент был выбран удачно - заклинание убийцы взорвалось между его защитой и тисками Конрада. Оно разметало кокон, прикрывавший Киликия, а тиски, напротив, остались целы и сомкнулись вокруг него. Он попытался восстановить щит и разрушить чары Слэйна, однако не получилось ни то, ни другое. Парализующее заклятие сдавило, лишая Киликия сил, он продолжал биться в путах, словно рыба, но точно так же как рыба с каждым рывком ослабевал.
  Конрад знал, что это временный эффект, который продлится не больше минуты. Так ему больше и не понадобится, за минуту он успеет надеть на подонка антимагические браслеты. Шагов за пять до спеленутого магией преступника Конрад развеял чары. Киликий кулем свалился на землю, его трясло, выпученные глаза слепо смотрели на блюстителя. Слэйн знал, что сейчас мерзавцу больно. Конрад подошел к скрючившемуся на мостовой Киликию и завел тому руки за спину, щелкнули замки браслетов, соединенных цепью - вот и все. Конрад не удержался и несколько раз пнул лежащего мага. Сплюнул, злость и горячка боя стали отступать.
  Тем временем, прибыли подкрепления от Стражи и блюстителей, бегали лекари, солдаты организовывали оцепление, не пропуская зевак. Киликия оттащили в сторону, прислонив пока к стене одного из домов и усадив прямо на землю, рядом встали двое значков для надежности. В общем, вокруг начиналась привычная суета, и Конрад тяжело вздохнул, ибо не знал, как обо всем этом бардаке будет докладывать начальству. Подбежал один из младших блюстителей:
  - Ваше магичество, мы так и не нашли стрелка.
  - Какого еще стрелка?
  - Ну, с которого и началась эта заваруха.
  - В кого он стрелял?
   - В убийцу.
  Конрад так и не успел ничего ответить. Свистнуло. Раздался крик, и Конрад увидел лишившееся головы тело Киликия и забрызганных кровавыми ошметками двоих блюстителей.
  - Вон из того дома стреляли! С чердака! - заорал кто-то.
  Конрад бросился в указанном направлении, не понимая, как тот, кто убил пойманного мага, собирается скрыться. Потом увидел дым, заполняющий улицу. Ага, эликсир, думает, разбил баночку с зельем и убежал, но против чародеев такое бесполезно. Должно быть что-то еще.
  - Маги, прикройте солдат! - крикнул Конрад, а сам взмыл вверх и полетел чуть в сторону от дома, из которого стреляли.
  Он оказался прав, отдав такой приказ. В дымном тумане грохнуло несколько взрывов, видимо, снова эликсиры, на этот раз куда опаснее. Конрад ощутил ауру человека, бегущего в один из переулков. Странно, остальные маги, похоже, не видели убийцу. Проклятье! Стрелок использует покров, аура была мутной, вот-вот исчезнет из виду. Шикарный покров, сложно предположить, кто такие создает. Неудивительно, что солдаты никого не нашли после первого выстрела. Стрелок просто переждал под покровом, а затем выполнил свою работу. Конрад все же был повыше рангом в искусстве, чем присутствующие маги, потому и смог увидеть, убегавшего лучника.
  Он спикировал вниз, перекрывая дорогу стрелку и одновременно развеивая покров убийцы. Тот оказался человеком среднего роста в кожаной куртке с капюшоном, закрывавшим все лицо, кроме маленьких, черных блестящих глазок. Они стояли в переулке между двумя каменными домами, окруженными высокими заборами. 'Бежать тебе некуда', - подумал Слэйн. Конрад шагнул к стрелку. Человек вдруг сжал в кулаке какой-то амулет, и... Блюститель едва успел прикрыться щитом. Взрыв разнес на куски убийцу, разметал заборы ближайших домов, повылетали стекла, осыпалась часть фасадов. Конрад очумело смотрел на все это. Постепенно возвращался слух, в ушах звучали крики и стоны людей, пахло гарью, а у его ног валялась окровавленная рука еще одного мертвого убийцы. Слэйн, не сдерживаясь, долго и грязно выругался. День начинался паршиво.
  
  
  Глава 4
  Жак Деверо поморщился и снова отпил из бокала ремийское. Вино он не любил, предпочитая пиво даже самому изысканному и дорогому сорту, но такой уж был сегодня день. Жак называл его Днем памяти и считал, что раз в году можно выпить бутылку треклятого вина. В самом деле, не пивом же чтить память погибших товарищей.
  В таверне 'Потертое седло' было немноголюдно. Правда это ненадолго, ведь стоит только главным столичным часам отбить полдень, как сюда хлынет поток посетителей. Жаку здесь нравилось, хотя он мог бы с уверенностью сказать, что никто из его сослуживцев не одобрил бы такой выбор. Да, гвардейцы не любят простецких заведений, они всегда проводят незримую границу между собой и остальными служилыми людьми, не говоря о гражданских, которых, как подозревал Деверо, и за людей не считают. Жак был исключением, может потому, что в отличие от дворян, составлявших большую часть гвардии, сам был простолюдином, пробившимся в элиту армии Ремуса из обычного полка. И даже дослужившись до капитана, он не изменил привычке отдавать предпочтение не респектабельным заведениям, а просто приличным кабачкам и ресторациям с добротной кухней и умеренными ценами. 'Потертое седло' было как раз из таких.
  Справедливости ради, стоит сказать, что в этой таверне редко можно было встретить обычного горожанина, торговца или ремесленника, наемника или кого-то подозрительного. И объяснялось это просто - в 'Потертом седле' собирались исключительно служилые люди. Конечно, здесь почти невозможно было встретить оракула, хранителя или гвардейца, но зато солдаты непривилегированных частей, начиная от пехотинцев и заканчивая артиллеристами, а также городские стражники и блюстители, казалось, объявили это место святым, и будто паломники совершали сюда каждодневные хождения. Причем заведением хозяина по имени Род не брезговали и офицеры. За столиком 'Потертого седла' легко можно было встретить пехотного капитана, равно как мага из Городской Стражи или блюстителя высокого ранга. Сам Род, в прошлом пехотный сержант, был доволен таким поворотом дела, хоть, наверняка, и не подозревал, открывая свое заведение, что его облюбуют армейские и законники. Результатом же такой любви, как не трудно догадаться, стали резко возросший порядок и резко снизившееся количество преступлений на прилегающих к 'Потертому седлу' улицах. Род часто говаривал, посмеиваясь в свои седые усы, что после королевского дворца его таверна самое безопасное место в городе. Сейчас этот полноватый и лысеющий ветеран пятидесяти с небольшим лет протирал за стойкой стаканы, изредка посматривая в зал. Род прекрасно знал о традиции Деверо раз в году пить ремийское, поэтому не обращал на капитана внимания, а слугам было строго-настрого запрещено докучать гостю.
  Деверо наполнил очередной стакан. Взгляд заскользил по красной поверхности вина. Красной, как кровь, как тот проклятый холм десять лет назад...
   ...Бой затихал. Пахло дымом и смертью. Солдаты армии Ремуса откатывались от позиции мятежников в четвертый раз за день. Они отступали по изрытой магией и снарядами от катапульт земле, по земле, пропитанной кровью и усеянной телами павших. Они не боялись, они отдавали трех за одного, они умирали. Умирали, но лезли на этот проклятый холм весь день. В последней атаке им почти удалось закрепиться на правой стороне высоты, однако мятежники отбросили их и в этот раз.
  И тогда король отдал приказ гвардии, которая давно рвалась в бой. Государь стоял перед ними прямо и величественно, в доспехах, с непокрытой головой. Речь его была полна ярости, ее никто не запомнил, но все запомнили искаженное гневом лицо и сжатые кулаки монарха. Король тянул до последнего, сберегая их, надеясь сломить мятежников, не прибегая к последнему доводу, и вот настал их час, их время. В багровом свете заката гвардия пошла в атаку...
  Навстречу мерно шагающим к подножию холма воинам ударила смерть. Деверо видел несущиеся в лицо огненные шары, молнии, камни, стрелы, которые, впрочем, увязали в магической защите. Деверо подумал, что чародеи гвардии хороши, - не суетятся, не пытаются одним мощным ударом, потратив все силы, разнести мятежников. Нет, гвардейские маги просто прикрывают своих солдат, давая возможность как можно большему числу добраться до вершины. Странное дело, вот вроде обычные пехотные части выполняли все то же самое, но почему-то уже на подходе несли потери. Может именно то, что гвардейцы делают все чуточку лучше и делает их элитой? Вот и сейчас, когда они врассыпную, как муравьи, стали карабкаться наверх, бой выглядит иначе...
  Деверо снова отпил из стакана. Редкостная гадость это ремийское, и чего все так носятся с этим пойлом...
  Вершина приближалась. Над головой трещали и взрывались десятки заклинаний, освещая в сгустившихся сумерках все вокруг. Магам стало сложнее накрывать защитой растянувшийся фронт, и поэтому те сменили тактику - стали бить издалека по мятежникам вместе с подобравшимися на расстояние выстрела лучниками. Стрелки и чародеи, конечно, отвлекли обороняющихся, но теперь вся надежда на слабенькие магические щиты и личные амулеты. Молния пролетела в нескольких шагах справа, и кто-то упал, запахло горелым мясом. Впереди еще двое гвардейцев, как два живых факела, вспыхнули ярким пламенем и рухнули под ноги товарищей. По шлему чиркнула стрела, рядом, едва не врезавшись в правую руку, пролетел огненный шар, позади выругались, приняв заклинание на амулет. Вершина приближалась...
  Деверо обвел невидящим взглядом полупустой зал. Отчего-то вспомнилось, что вечером ему назначена аудиенция во Дворце хранителей. Какого демона его туда позвали, он не мог даже представить, но запечатанный пакет, содержащий приглашение от хранителей, Жаку лично вручил его командир полка, добавив к этому увольнительную до завтрашнего утра. Так что время до аудиенции еще есть, он успеет привести себя в порядок. Деверо отхлебнул красной дряни. Мысли вновь вернулись в прошлое.
  ... - Ааааррррах, - прогремел в воздухе боевой клич гвардии, когда до вершины оставалось шагов двадцать.
  И вскоре первые ряды схватились с мятежниками. Деверо видел только небольшое пространство впереди, однако чувствовал, что они завязли. Он заменил павшего перед ним бойца и принял на щит удар меча, потом еще один. Деверо отступил на шаг. Успел заметить безумную улыбку молодого парня, его выпученные глаза, кровавую пену в уголках губ. Бред какой-то. Парень снова ударил, но на этот раз Жак, отбив клинок щитом, рубанул сам. Брызнула кровь и молодой безумец упал с разрубленным лицом.
   - Иххххаааарр! - заорал какой-то мятежник и прыгнул на Деверо, беспорядочно нанося удары, хохоча во все горло и таращась выпученными глазами. Продолжалось это недолго - взмах клинком, и мятежник забулькал недавно хохочущим, а теперь вскрытым горлом.
   Деверо видел, как на гвардейцев нападают точно такие же визжащие уроды, именно уроды, ибо людьми их назвать как-то не получалось. Он заметил, что если такого ранить, то толку мало, даже с отрубленной рукой или иным тяжелым ранением эти бешеные продолжали сражаться. Жак не мог сказать про других, но страха он не испытывал, только удивление и отвращение.
  Как-то неожиданно для себя Деверо оказался на вершине. Его и нескольких прорвавшихся гвардейцев тут же попытались скинуть обратно. И повстанцам это едва не удалось. Жак не успел и глазом моргнуть, как двое товарищей умерли от рук все тех же хохочущих воинов, и на мгновение гвардейцы подались назад. Торжествующе заверещали со всех сторон безумные глотки, но гораздо раньше солдаты короля сомкнули щиты и бросились вперед. На первый взгляд могло показаться, что у жалкой кучки пехотинцев ничего не выйдет их задавят числом, сомнут и сбросят с холма. Наверняка так бы и произошло, будь на их месте обычные солдаты. Деверо и оказавшиеся рядом бойцы обычными не были.
   - Ааааррррах! - заорал Деверо, и остальные подхватили его крик.
   Слитный шаг, принять удар, ответить слитным выпадом клинков, снова шаг, снова принять удар, ответить... Они стали острием атаки, лезвием меча, которое неглубоко проникло в тело врага, осталось дождаться когда погрузится весь меч. Деверо даже не оборачивался, чувствуя, как расчищенное ими пространство заполняется своими.
   Повстанцы же и не думали отступать или сдаваться. Раз за разом они наскакивали на все увеличивающуюся стену щитов, что-то орали, падали, втаптывались гвардейцами в землю, но продолжали яростно сражаться, неизменно покупая хотя бы одну жизнь за несколько своих. В какой-то момент защитники отхлынули назад, и Деверо увидел фигуру человека в темном балахоне с капюшоном, скрывающим лицо. Жак скрипнул зубами. Им не успеть, им не добежать, не добраться до колдуна, перед которым в воздухе повисли сотни каменных игл. Взмах рукой, и заклинание понеслось на солдат, приготовившихся к самому худшему. Впрочем, проверить выдержат ли их амулеты этот магический удар, гвардейцам не довелось. Перед летящей стеной игл возникла голубоватая пелена, поглотившая или ослабившая большую часть смертоносных кусочков камня. Вперед выступил маг в синем плаще, лица Жак не разглядел, так как тот стоял к нему спиной, но узнал в нем чародея из второй роты, - помог цвет плаща.
  Колдун мятежников отчего-то замешкался и едва не пропустил ледяной шар. Лишь в последний момент он успел защититься, напрочь забыв о простых солдатах, и это стоило жизни двум из них, головы которым снесло водяной плетью. Не давая опомниться вражескому колдуну, гвардейский маг снова атаковал. Ледяное копье, вырвавшееся из его рук, должно было прикончить колдуна, но разлетелось вдребезги от столкновения с полупрозрачной сферой. А рядом с фигурой в темном балахоне появились еще три таких же. Завязался магический поединок, исход которого был предрешен. Четверо колдунов действовали уверенно, двое били по магу, еще двое пытались достать самих гвардейцев. Деверо, приготовившийся к самому худшему, мысленно зааплодировал королевскому чародею, ибо тот совершил невероятное, - не только остался жив сам, но и прикрыл солдат. Деверо понимал, что долго так продолжаться не может, одному против четверых не выстоять. Понимал это и маг, поэтому старался продержаться как можно дольше, тянул время, давая возможность подоспеть подкреплениям.
  Когда во вражеских колдунов прилетело несколько зачарованных стрел от взобравшихся наверх лучников, они решили сменить тактику и ударили в мага все разом. Яркая вспышка на мгновение ослепила сражающихся.
  - Быть не может! - воскликнул кто-то из солдат, когда зрение вернулось, и все увидели, что фигура в синем изодранном плаще стоит целая и невредимая. Чародей же, проговорил, обращаясь к гвардейцам:
  - Второго раза нам не пережить. Я выиграю вам две-три секунды, воспользуйтесь ими с умом.
  И он побежал на врага, прикрытый еле мерцающим щитом. Гвардейцы ринулись за ним. Он даже успел чем-то хлестнуть по четверке колдунов, а затем его буквально разорвало на куски заклинаниями рассвирепевших мятежников. Деверо бежал в первой линии и успел заметить, как в сторону колдунов от трупа мага прокатилась голубоватая волна энергии. И тут же с резким хлопком лопнула защита вражеских чародеев...
  Как потом узнал Деверо, именно их прорыв положил начало разгрому мятежников на Красном холме. В бутылке оставалось немного вина. Жак задумчиво посмотрел на него и вылил остатки в стакан. Отпил и стиснул зубы. Новый поток воспоминаний ворвался в его разум...
  Гвардейцы взревели и набросились на растерявшихся мятежников. Четверку колдунов, лишившихся защиты, мгновенно взяли на мечи и тараном врезались в остальных повстанцев. Те пытались сопротивляться, но это была агония. По-прежнему повстанцы, как безумные, визжа и хохоча, наскакивали на прорвавшихся королевских солдат, пытались их опрокинуть, смять и каждый раз падали искромсанными трупами к ним под ноги. В ушах стоял невыносимый вой, в лицо брызгала кровь, перед глазами мелькали отрубленные части тел и уродливые хари мятежников. Деверо не мог сказать, сколько это продолжалось, но в какой-то момент они оказались на открытом пространстве в тылу противника.
  Взору предстала небольшая ровная площадка, освещенная факелами. Деверо успел разглядеть большие котлы, из которых валил пар и каменные столы с привязанными к ним обнаженными мужчинами и женщинами. Рядом со столами, воздев руки выкрикивая непонятные слова, стояли все те же люди в темных одеяниях. Судя по всему, мятежники проводили какой-то ритуал и не собирались прерывать его или дать возможность гвардейцам помешать своей волшбе. Сами колдуны, по-видимому, не могли бросить ритуал и ввязаться в драку, поэтому на солдат с новой силой обрушились оставшиеся бешеные воины. Жак успел заслониться щитом и поблагодарил богов, что прилетевшая стрела не была магической. Впрочем, свою кровавую дань стрелки мятежников все же собрали. Деверо заметил краем глаза, как слева полыхнуло, и раздались крики, а рядом уже от обычного болта свалился кто-то из бойцов. Королевские лучники, которых пока взобралось не так много, попытались сразу накрыть колдунов, но залп начиненных заклинаниями стрел лишь чуть-чуть поколебал полупрозрачный купол, возникший вокруг каменных столов. Может быть, через несколько таких залпов они и продавили бы защиту, если бы не занявшие удобную позицию стрелки мятежников, которые спрятавшись за нагромождениями каких-то ящиков и бревен, мешали это сделать. Не оставалось иного выхода, как обойдя колдунов справа, атаковать засевших за баррикадами повстанцев. Началась дикая рубка. Шаг за шагом гвардия теснила врага.
  В Жака попало два магических болта, его амулет выдержал, хотя и сгорел. Деверо увидел, как потрескивая наконечником прямо в него готова сорваться магическая стрела. Тогда он отбросил щит, схватил ближайшего повстанца и толкнул перед собой, не забыв упасть на землю. Треск. Вопль. На Деверо падает что-то тяжелое и горячее, воняет горелым мясом. Жак встал на одно колено, парировал удар клинка, пропустил удар кулаком в челюсть. Оглушенный, перемазанный грязью и кровью он все же опрокинул нападающего и, прижав к земле, стал бить того в лицо кулаком с зажатой в нем рукоятью меча, ломая зубы и сминая подавшиеся внутрь кости. Подобрал щит. Снова пляска смерти и кровь, кругом кровь и никаких пленных.
  Наконец они добили последних стрелков и окружили место ритуала. Магический купол все еще прикрывал пятерку колдунов. Жак насчитал пять огромных котлов и столько же жертвенных столов, а то, что это были именно жертвенные столы, не вызывало сомнений. Подоспевшие двое магов, начали было ломать защиту, но опоздали. Пять взмахов кинжалами и кровь из перерезанных глоток трех молодых женщин и двух мужчин наполнила круглые деревянные чаши. Гортанный выкрик колдунов, и содержимое чаш выплескивается ими в котлы. Защита лопнула, пять фигур обессилено свалились рядом со своими жертвами, и внезапно наступила звенящая тишина. Гвардейцы, оцепенев, стояли и смотрели, как дрожит воздух, как пар от котлов становится фиолетовым, а пламя факелов взметнулось вверх на добрых четыре локтя. Жак почувствовал необъяснимый страх, ничего больше не происходило, но двинуться с места он не мог, сознание на краткий миг затопили отчаяние и безысходность. Оцепенение продолжалось десять ударов сердца. Один из королевских магов хотел что-то сказать, но гвардейцы бросились вперед и отправили на тот свет начавших приходить в себя колдунов. То, что было дальше, время от времени являлось Жаку в кошмарах.
  Сначала никто не понял, что именно произошло. Просто внезапно обезглавленное тело одного из гвардейцев, пролетев шагов двадцать, сбило кого-то с ног. Раздались крики, а Деверо, обернувшись, не поверил своим глазам. В одном из бурлящих котлов, по пояс в мутной жиже, стоял демон. Нет, гвардейцы не побежали в ужасе, не попадали на землю от страха, но такого им видеть еще не доводилось. В полтора человеческих роста, широкоплечий, коричневое тело, исходящее паром, прикрытое костяными наростами на груди, огромные лапищи с когтями и все это венчала круглая безухая голова с горящими зеленым глазами и пастью, полной мерзких желтых зубов. Зрелище вызвало замешательство у воинов. Демон прыгнул на ближайших к нему гвардейцев. Лязг, мечи отскакивают от груди твари, а двое солдат падают мертвыми. Еще трое отлетело от демона в разные стороны, один лишился руки, второй - головы, у третьего было вырвано сердце, которое тварь тут же сожрала.
  Тем временем из ближайшего к Деверо котла показалась сначала когтистая лапа, затем вылез точно такой же демон, как и первый. Чудовище издало леденящий душу вопль, и Деверо почувствовал как у него под шлемом зашевелились волосы. Дальше началось избиение, паника охватила даже таких бывалых и привычных ко всему бойцов как гвардейцы. Пятеро демонов крушили, рвали, топтали солдат и все время жрали, жрали...
  Казалось, обессиленным, окровавленным, отброшенным назад гвардейцам не переломить ход битвы, но положение спасли маги, не сумевшие из-за начавшейся суматохи и давки, помочь своим. Жак ощутил приятный легкий ветерок на своем лице, вслед за которым его отпустили страх и безысходность, по телу разлилось приятное тепло, а мышцы налились силой. Затем маги обрушили на демонов шквал заклинаний. Твари же и не думали подыхать. Жак отлично видел как по костяным наростам, не причинив особого вреда, стекал волшебный огонь. От демонов отскакивали молнии, ледяные шипы и копья, каменные молоты и тараны. Все, чего удалось достигнуть, так это замедлить чудовищ каким-то ледяным заклятием и оторвать по локоть правую лапу двоим из них. Было ясно, что маги скоро выдохнутся, и тогда им всем придется туго. Жак осмотрелся. Боеспособных десятка три наберется, не видно ни одного командира. Стрелков человек пятнадцать. Плохо, очень плохо. Деверо еще ни разу не доводилось видеть растерянность и неуверенность гвардии. И тут он заприметил за ящиками развал копий. Деверо оскалился в недоброй ухмылке и заорал, стараясь, перекричать шум боя:
  - Гвардия!
  На него обратили внимание.
  - Вы что, олухи, в театр пришли?! Или забыли кто вы?! - он видел их неуверенность, и страх, но продолжил. - Хотите покрыть себя позором, так и не отомстив за погибших товарищей? Собрались домой к мамочкам и нянькам?
  - Ты чего тут раскоман... - слова так и застряли в глотке у светловолосого высокого гвардейца, когда Жак опрокинул того ударом кулака на землю.
  - В земле самое место таким трусам, как этот! Вы со мной или будете пресмыкаться перед тварями Тьмы? Вы гвардейцы, гордость его величества короля Ремуса, или кучка перепуганных крестьян? Аррррааахх!
  - Аррраааахх! - эхом ответили четыре десятка глоток.
  - Слушай мою команду! - продолжил Деверо, когда крики стихли. - Разобрать копья, построиться в две линии, колоть в голову! Стрелки, помогите магам, бейте тварям в морду, если остались зачарованные боеприпасы, то самое время их применить.
  Первый залп лучников пришелся как нельзя вовремя. Демоны почти добравшиеся до едва стоявших на ногах магов, были вынуждены остановиться. Один получил стрелу в глаз и, дико взвыв от боли, шарахнулся в сторону и столкнулся с другим, еще троих накрыло взрывами от зачарованных стрел. Второй залп снова заставил демонов остановиться. Замедленные магией, они вынуждены были прикрывать свои уродливые головы, кого-то сшибало с ног или калечило, но все же твари продолжали надвигаться на солдат. После третьего залпа стало ясно, что окончательно останавливать демонов придется в ближнем бою, так как обычные стрелы, за редким исключением, не причиняли никакого вреда, а зачарованные закончились. И тогда вооружившиеся копьями гвардейцы пошли вперед.
  Первых двух потрепанных демонов без особого труда насадили на копья. Они пытались отмахиваться и перехватывать древки, сделать им этого не давали, да и трудно провернуть такое с одной целой лапой и наполовину ослепнув. Поэтому их сначала прижали к земле, проткнув в нескольких местах, а затем кто-то ловкий отрубил обе уродливые башки. Третий монстр, пострадавший менее всех принял на бронированную грудь несколько копий, еще несколько, нацеленных ему в голову, перехватил лапами, намереваясь выдернуть из рук людей. Копье, брошенное кем-то из гвардейцев, влетело прямо в раззявленную пасть твари, и, выйдя из затылка, опрокинуло демона. Оставшаяся пара монстров все же сумела убить и ранить человек восемь, однако это уже не повлияло на итог схватки. Разъяренных и преодолевших страх гвардейцев было уже не остановить. Мелко нарубленные части пятерых тварей свалили в кучу и подожгли. Удивительным оказалось то, что мертвые демоны легко расчленялись, а горели так и вообще превосходно. Маги пытались по этому поводу возражать, мол, а как же исследовать тела чудовищ на предмет расширения знаний о демонах? Гвардейцы, умывшиеся в этом бою кровью, их не слушали, кто знает, вот возьмут и восстанут, убивай потом снова.
  Так и закончился тот бесконечно длинный и безумный день. Высота была взята. За проявленную храбрость и находчивость, а также ввиду потерь, Деверо получил звание лейтенанта гвардии. Дальше оставалось взять столицу мятежа Твинтес.
  Жак посмотрел на опустевший стакан. Ну, нет, хватит. Он, конечно, не слабак, но вспоминать Твинтес не будет. Пусть залитые кровью улицы и трехдневное помешательство покоятся глубоко-глубоко. Деверо позвал слугу и заказал поесть, от выпивки отказался, вместо нее попросил травяной отвар. Отобедать же не мешало, карманные часы как раз показывали четверть первого.
  Таверна потихоньку заполнялась. Деверо поглядел на троих только что вошедших стражников, среди которых был десятник, и на младшего блюстителя. Псы и значок расположились за одним столом, стражники испросили еды и вина, блюститель только еды. Стражники, видимо, сменившиеся в полдень, говорили много и громко, не обращая внимания на присутствующих. Деверо заметил, что остальные посетители внимательно слушают, да и он сам невольно заинтересовался.
  - Так что, получается, ваш Слэйн сел в лужу, - произнес десятник, обращаясь к блюстителю.
  - Я бы не стал во всем обвинять Слэйна, - покачал головой блюститель.
  - Ага, конечно, - фыркнул десятник, - а кто по твоему устроил утром у северных ворот маленькую войну?
  Блюститель пожал плечами и сосредоточился на еде. Было заметно, что ему не хочется спорить, мрачный как туча он тщательно жевал пищу и запивал травяным отваром, глядя перед собой.
  - Да, это провал, - проговорил уже более спокойно стражник, - за такое Слэйна не похвалят, выговор точно влепят с удержанием месячного жалования, а то и вовсе понизят.
  - Да ты, Мэл, расскажи толком чего там за война приключилась, - проворчал из-за стойки Род, - думаю всем моим гостям интересно будет.
  За столами к этому времени уже набралось десятка два людей. Почти все они после этих слов одобрительно загомонили. Особенно бурно почему-то загалдела четверка судейских, потребовавших немедленно рассказать о произошедшем и особенно про Слэйна. Деверо хмыкнул. Похоже, этого блюстителя многие знали. Жак не знал, но тоже захотел послушать
  - Началось с того, что к нам прибежали значки с рожей типа, якобы убившего стражников на Шелковой, в квартале Ткачей.
  - Не якобы, а почти наверняка. Маг, стерший память хозяйке 'Золотого поросенка', и был убийцей, - хмуро перебил стражника блюститель.
  - Задержанием подозреваемого руководил Слэйн, - продолжил десятник, не обратив внимания на замечание блюстителя.
  - Так, вроде, толковый маг, опытный, - недоуменно произнес сидящий неподалеку от Деверо седобородый старик в темном плаще с изображением ветвистого дерева, обозначавшего принадлежность говорившего к одной из гильдий травников.
  - То-то и оно, что опытный, - проворчал десятник, - дюжина стражей убитыми и ранеными, не считая первых пятерых жертв и троих чародеев. Повреждено несколько домов, пострадали горожане, задетые выбитыми стеклами и заборами.
  После этих слов кто-то тихонько присвистнул. Послышались удивленные восклицания.
  - Ну, а убийцу взяли? - нетерпеливо спросил самый молодой из четверки судейских.
  - Куда там, его прикончил другой убийца, который в свою очередь разнес себя на куски каким-то артефактом, - продолжил удивлять собравшихся стражник.
  Далее он рассказал всю историю целиком. Посетители 'Потертого седла' слушали не перебивая. Когда же десятник закончил свой рассказ, то мнения по поводу произошедшего разделились надвое. Одни, подобно рассказчику, винили Слэйна, проявившего неосмотрительность, повлекшую за собой столько жертв. Другие же, и с ними был согласен Деверо, напротив, считали, что блюститель все делал правильно, а в произошедшем виновато неудачное стечение обстоятельств. Единодушны оба мнения были ровно в одном, - Слэйну не позавидуешь. В любом случае дело он провалил, и его ждет взыскание. Жак подумал, что не хотел бы оказаться на месте Слэйна, который, в сущности, не мог предполагать такого развития событий, но его, непременно, сделают козлом отпущения. Хотя речь ведь шла не о поимке мелкого воришки, блюстители и стражники лицом к лицу столкнулись с чародеем шестой ступени. И, надо отдать им должное, сумели оказать достойное сопротивление, помешали ему скрыться до подхода Слэйна, который собственно и скрутил убийцу. Подобные мысли высказал и младший блюститель, вставший на сторону мага законников:
  - Ты забываешь, Мэл, что убийца не паренек из подворотни, вооруженный дубинкой или ножом. Шестая ступень, выше нее только седьмая, магистр и архимаг, попробуй-ка, возьми такого убийцу, а, Мэл?
  - Так это же все со слов вашей братии, - проворчал Мэл, - у трупа не спросишь, насколько сильным колдуном он был при жизни.
  - Ты зарываешься, - побагровев от ярости, произнес блюститель.
  - Да неужели? А может это вы, законники, зарываетесь? Может это вы потеряли за одну ночь и утро семнадцать человек? - взвился десятник.
  - Чтооо? - протянул блюститель, вскакивая из-за стола.
  Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы спорщиков не унял Род:
  - А ну-ка, Мэл, охолони чуток, и ты, Уорни, сядь на место.
  Оба как по волшебству успокоились, замолчали, продолжили есть и пить, лишь изредка бросая мрачные взгляды друг на друга. Остальные посетители продолжили обсуждать происшествие, но спокойно и за своими столами. Мысленно Жак усмехнулся: 'Вот, что значит настоящий пехотный сержант, истинный король в своей вотчине, никто и пикнуть не посмел'.
  Покончив с обедом, Жак расплатился и направился к себе домой. Нужно было отдохнуть и переодеться в гражданское платье. В приглашении ничего не говорилось об одежде, но Жак отчего-то решил не привлекать внимание к своей персоне, появившись во Дворце Хранителей в мундире или доспехах. Недавно он снял уютную квартирку неподалеку от казарм гвардии. Жилье ему понравилось - три просторные комнаты на втором этаже, хороший вид из окон, умеренная плата, милейшая хозяйка, чего еще желать холостяку вроде него.
  Хозяйка, дородная женщина лет шестидесяти по имени Берта, встретила его как всегда радушно. Она сразу поинтересовалась, обедал ли он, будет ли ужинать, нужно ли постирать или подготовить одежду. Жак попросил вызвать цирюльника, а также подать ужин к пяти часам вечера, Берта заверила, что все будет исполнено в лучшем виде.
  Несмотря на возраст, эта почтенная вдова поражала Деверо своей неуемной энергией, которая позволяла ей не только успешно вести дела, но и хорошо выглядеть для своих лет. Здоровье из нее, как говорится, било ключом. Такими же бойкими и деловитыми были две внучки, помогавшие ей по дому. Семнадцатилетняя Ханна и двадцатилетняя Люси, обе, что называется, в самом соку. Неоднократно бабушка этих красоток намекала Жаку, что не прочь видеть его мужем любой из них. Часто она говаривала, что времена нынче поменялись, и сословные различия постепенно стираются, поэтому никто особо не обратит внимания, если человек положения Деверо женится на девушке низкого происхождения, а уж приданое у невесты будет такое, какого не за каждую дворянскую дочь дают. Деверо отшучивался, мол, какой интерес молодухам выходить замуж за мужчину, старше их на двадцать с лишним лет, но Берта только отмахивалась от его возражений. По ее словам, будь она сама лет на двадцать моложе, то не упустила бы такого видного мужчину. Сам же капитан гвардии с удивлением обнаружил, что перспектива бракосочетания с ним отнюдь не пугает сестер, взгляды же, которые он порой ловил на себе со стороны девушек, напротив, пугали его самого. Конечно, Жак не был представителем какого-нибудь странного культа, исповедующего целомудрие как способ познания мира и внутреннего очищения или, того хуже, представителем мужского пола предпочитающего представителей мужского пола. Нет, он любил женщин, периодически заводил романы, но связывать себя узами брака не спешил, да и большую часть времени отнимала служба. Деверо даже шутил, что женат на армии. Берта в свою очередь не оставляла попыток просватать за капитана одну из внучек. В общем, отношения с хозяйкой сложились приятельские.
  Жак едва успел пройти к себе наверх и скинуть мундир, как в дверь постучали. На пороге стоял цирюльник. Стрижка и бритье заняли целый час. Жак остался доволен результатом, и, приняв ванну, позволил себе поспать до ужина. В половине шестого Деверо уже стоял у двери, сосредоточенный и готовый к встрече с неизвестностью. Из оружия Деверо взял только кинжал. В случае чего от каких-нибудь ночных грабителей отобьется, а там, куда его пригласили, оружие все равно придется сдать, так что незачем таскать лишнее железо.
  Дворец Хранителей располагался в получасе ходьбы от его дома. Назначено было на половину седьмого. Вечер выдался теплым, и Жак решил неспешно прогуляться. По пути он думал о предстоящей встрече, однако на ум ничего дельного не приходило, и Деверо не стал забивать голову догадками, все равно скоро узнает.
  Массивные ворота Дворца Хранителей были еще открыты. Деверо не успел и рта раскрыть как двое воинов, одетых во все черное, молча посторонились и указали на широкую мощеную дорогу, пролегающую между какими-то двухэтажными зданиями и ведущую прямо к входу во Дворец. Спокойствие и внешняя расслабленность воинов не обманывали Жака. Выйти против хранителя рискнул бы не каждый. Даже человеку с магическим даром эти бойцы могли доставить неприятности. Прекрасно обученные владению любым оружием, защищенные сильнейшими амулетами, эти люди были опасны. В схватке Деверо тоже кое-чего стоил, но понимал, что случись ему выйти против хранителя, не поручился бы, что легко одержит верх. Его ни о чем не спросили, так ни к чему, наверняка, описание внешности капитана гвардии Деверо заранее выдано. Опять же маг, который просто обязан находиться в небольшой караулке у ворот, и не подумал выйти. Да и зачем, просмотреть прибывшего на предмет наложенной иллюзии чародей может и так.
  Все время пока Деверо шел к центральному входу, его не отпускало ощущение, что за ним пристально наблюдают десятки глаз. Жак прикинул было, сколько вокруг охранных артефактов и воинов с магами, которых он просто не видит, и мысленно отругал себя. Лезет же в голову ерунда всякая, не собирается же он штурмом брать здание. У широкой парадной лестницы его снова остановили, проверили приглашение, и Жак беспрепятственно попал в огромный холл.
  К Деверо подошел невысокий хранитель с равнодушным выражением лица. Предложил следовать за собой. Они поднялись на четвертый последний этаж, и хранитель подвел Жака к большой, искусно украшенной резьбой двери. Затем постучал, вошел и через несколько секунд появился снова, распахнув ее перед капитаном.
  
  ***
  Конрад писал рапорт уже два часа. Проклятье, угораздило же его настолько неудачно провести арест. Таких провалов за ним никогда не числилось. Всякое, конечно, бывало... Бывало и с не меньшими разрушениями, и с десятком-другим трупов, и с погонями, и с потерями среди непричастных, но чтобы так упустить все нити...
  Он иногда думал, что пришел с одной войны на другую, только меньшего масштаба. Всякого навидался, и неоднократно его пытались убить. 'Возможно, - думал Слэйн, - на войне было не так опасно, как порой на улицах Ремуса'. Ведь на войне враг в основном известен и сражается лицом к лицу, в худшем случае устраивает засады, к которым ты должен быть готов. Здесь же не знаешь, с какой стороны последует удар, любой с виду приличный горожанин может оказаться сволочью. Помнится, получили они как-то сведения о торговцах весьма популярным дурманящим зельем, известным под названием изумрудный порошок. Следили за нужным домом неделю. Ничего подозрительного, живет себе молодая пара, никто к ним не приходит, живут вдвоем, любят друг друга трепетно и нежно, благолепие полное. Думали, ошиблись. Решили проверить. А там ... Одним словом, когда этакая милашка с голубыми глазками и пушистыми ресницами внезапно набросилась на блюстителей, они оказались застигнуты врасплох, еле отбились от нее и парня, где-то понабравших боевых артефактов. Ну, а, когда потеряв троих, блюстители все же прорвались в проход, скрытый в подвале дома, ведущий в другой подвал, то помимо одурманенных идиотов обнаружили следы кровавого жертвоприношения одному из пригрезившихся этим кретинам демонов. Но даже тогда это не посчитали провалом, дело было раскрыто, раскрутили всю цепочку, вышли на производителей, наказали уродов, виновных в кровавом ритуале.
  А что здесь? Убийство стражников случайность, как случайность и то, что ему удалось выйти на убийцу. Опять же случайно городские, а потом блюстители зацепили что-то крупное. Да, очень крупное, за мелкое не платят две тысячи ремиев, которые они нашли у Киликия. Целое состояние. И нет никаких сомнений в том, что это плата наемнику-магу за выполненную работу. Вопрос - в чем заключалась эта работа? Кто заказчик? Искусство некромантии было запрещено в Ремусе, и Конрад, бывало, жалел об этом. Вот бы спросить у трупа все подробности, да и где сыскать хоть одного некроманта, люди с таким даром просто перевелись. Говорили, правда, мол, в султанате Джадиро кто-то практикует магию смерти, но не спросишь ведь там. Вот и получается, что вокруг нет ни одной зацепки. Человек, который прикончил Киликия, тоже мертв. Похоже, его использовали втемную, вряд ли тот хотел рвать себя на куски. Сказали, что дают защитный амулет, прижмет, применяй. Тот и применил. В итоге, куча трупов, ущерб горожанам и, почти наверняка, нераскрытое дело. Хотя вполне возможно за него возьмутся хранители, уж больно странное. И, вполне вероятно, что им удастся чего-нибудь накопать.
  Конрад отложил зачарованное перо в сторону, быстро пробежал глазами текст и устало откинулся на спинку стула. Осталось отправить рапорт блюстителю четвертого ранга Форману. Конрада ожидал неприятный разговор. В другое время Слэйн уже давно оказался бы в кабинете своего непосредственного начальника, но не в этот раз. Форман еще не появлялся на службе, что неудивительно. В суматошные праздничные дни забот у всех хватает. И ладно бы только новогодние торжества, впереди их ждало кое-что похуже, а именно, свадьба короля. Нет, с точки зрения верноподданнических чувств это замечательное событие, но что же будет твориться в городе, страшно представить. Однозначно служилых людей ждут бессонные ночи. Особенно не позавидуешь хранителям и оракулам, которые должны будут обеспечивать безопасность не только короля, но и многочисленных гостей.
  Раздался стук в дверь, и после полученного разрешения войти на пороге возник Генрих.
  - Мастер Слэйн, тут вам просили передать, - произнес младший блюститель, протягивая белый конверт Конраду, - это из приемной Формана.
  Конрад взял в руки запечатанный с помощью магии конверт, на котором не было никаких пометок или печатей. Внутри, судя по тому, что ощутили пальцы, находился только сложенный вдвое лист бумаги. Конрад нахмурился, ему это не нравилось, и он решил прочитать письмо в одиночестве, поэтому, повертев некоторое время конверт в руках, сунул его в верхний ящик стола, а затем обратился к Генриху:
  - Форман у себя?
  - Нет, говорят, с самого утра так и не появлялся.
  - Ясно, - задумчиво протянул Конрад. - Какие новости из мертвяцкой?
  - Останки второго убийцы, как и ожидалось, ничего не дали. Сами понимаете, там мало что сохранилось.
  - Меня интересуют рука и амулет, - перебил Конрад.
  Генрих покачал головой:
  - Амулет похоже полностью сгорел, мы не нашли ни одного фрагмента. - Генрих вздохнул. - Что касается руки. Под ногтями обнаружили следы нескольких алхимических смесей, но все они обычные, навроде зелья точности, купить можно где угодно. Отследить же откуда убийца взял взрывчатые зелья и отменную невидимость, тоже не представляется возможным. Мы, конечно, попытаемся, задействуем осведомителей, оружие опять же использовано непростое, однако не факт, что его приобрели в Ремусе.
  - А что насчет Киликия?
  - Здесь немного лучше, ведь у нас имеется портрет мерзавца.
  - Я бы не был так оптимистичен, - с сомнением покачал головой Слэйн. - Убийца не из дешевых, вряд ли его нанимали через обычного посредника. Хотя, с другой стороны портрет это немало, поискать можно, с кем-то же он общался, ночевал на постоялых дворах, что-то покупал, где-то же его видели, в конце концов. - Конрад побарабанил пальцами по столу. - Как я понимаю, есть еще что-то.
  - Да, вы правы, есть еще один момент. Мы имеем шанс установить настоящее имя Киликия.
  - Каким образом?
  - При осмотре тела на левом плече оказался след от сведенной татуировки. Анатомы говорят, что смогут восстановить рисунок почти полностью, однако уже сейчас очевидно, что Киликий служил в одной из провинциальных частей.
  Конрад задумался. Действительно, магическую краску полностью не вытравишь и, если удастся восстановить рисунок, то кое-что может проясниться. Издревле воины королевства Ремус наносили татуировки на тело. Точнее королевства тогда еще не существовало, были дикие племена, положившие начало государству. Предки ремийцев, осевшие на этих землях, смешавшиеся с местными жителями, тем не менее, сохранили немало своих обычаев. Конечно, со временем многое менялось, развивалась культура, вчерашние варвары покрывались налетом цивилизации, и никто уже перед сражением не размалевывал лица краской и не наносил татуировки на все тело, но традиция показать свою принадлежность к той или иной группе воинов никуда не делась. Со временем традиция стала законом. Каждый, будь то маг или воин, поступая на военную службу, получал на плечо соответствующий знак. Знак этот для каждого полка был свой. Существовали также определенные каноны нанесения татуировок. Имели значение размер, цвет и то на каком плече изображен тот или иной рисунок. К примеру, как анатомы определили, что Киликий служил в провинции? Очень просто - татуировка, по-видимому, нанесена на левое плечо и, наверняка, довольно большая. У Солдат же приписанных к столице татуировки располагались на правом плече и были меньшего размера. Все изображения и касающиеся их правила содержались в специальных книгах, которые регулярно дополнялись. Что же до Слэйна, он не был исключением. Его правое плечо украшала бычья голова черного цвета. Она одновременно символизировала прозвище полка - Черные Быки, - в котором он служил, и принадлежность к магическому сословию, ведь у лишенных дара солдат бык изображался полностью. Один глаз на голове был красным, а другой белым по цвету стихий Воздуха и Огня. Между двумя большими рогами торчало три поменьше, в сумме получалось пять, что означало пятую ступень магического мастерства. Довершала картину стилизованная буква 'С', которую часто называли полумесяцем. Полумесяц был знаком командира сотни или роты. Именно такой вид имела татуировка Конрада после десяти лет службы в армии. Кстати, количество армейских лет изображалось только тогда, когда оно составляло более десяти.
  Блюстители тоже имели свою символику, однако для них татуировки не являлись чем-то обязательным и многие ими пренебрегали. Конрад не пренебрег. Под головой быка расположился щит, прямоугольный в верхней части и закругленный в нижней, - общий для всех блюстителей символ. Внутри щита треугольник с направленной вниз вершиной, в котором нарисованы три вертикальные волнистые линии: белая, красная и синяя. Все это вместе говорило о шестой ступени в искусстве магии. По отдельности треугольник обозначал третий ранг, линии - стихии Воздуха, Огня и Воды. В общем, для знающего человека, татуировки могли сказать многое. Конрад тряхнул головой, пытаясь прогнать усталость, и спросил Генриха:
  - Как быстро анатомы восстановят рисунок?
  - Им потребуется не меньше суток, говорят след слабый, наш приятель давно отделался от своего знака. Но они убеждены, как в том, что справятся, так и в том, что татуировка именно наша, армейская.
  - Хорошо. У тебя все?
  - Да, пока все, остается только ждать сведений. Я задействовал лучших осведомителей, они, бьюсь об заклад, найдут какую-нибудь зацепку.
  - Докладывай сразу же, как только что-то появится и не рискуй понапрасну, мы вышли на кого-то серьезного.
  Генрих кивнул и оставил Слэйна одного. Когда он ушел, Конрад открыл верхний ящик стола и достал письмо. Приложил к центру конверта свой медальон и шепнул несколько слов. В руках у него оказалась записка следующего содержания:
  
  Милостивый государь Слэйн! Сегодня 23 августа 1567 года от Начала Переселения (6) без четверти шесть вечера Вам надлежит явиться во Дворец Хранителей. Будьте в назначенное время у ворот, Вас встретят и проводят.
  
  Конрад шумно выдохнул. Вот не было печали. Какого демона от него надо хранителям? Сегодня он планировал хоть немного отдохнуть. Видимо, придется с этим повременить. Слэйн взглянул на часы, времени достаточно, вздремнуть, правда, не успеет, только поесть и привести себя в надлежащий вид. Он многое бы отдал хотя бы за пару часов сна, но выбросил эти мечты из головы и отправился принять ванну.
  Невзрачное двухэтажное здание интендантской службы блюстителей, располагавшееся неподалеку, встретило его размеренностью и покоем. Помимо складов с амуницией здесь находились несколько комнат с удобствами. Слуга проводил Конрада в одну из ванных комнат и принес бритвенные принадлежности. Слэйн дал ему золотой и отправил купить чего-нибудь съестного. Одежда Конрада была в беспорядке, помятая и местами грязная, она явно не годилась, для предстоящего визита, поэтому пока он мылся и трапезничал, ее постирали и высушили. По прошествии часа с небольшим синий мундир смотрелся на Конраде как новенький, а сам блюститель был гладко выбрит, сыт и в целом хорошо выглядел, если не считать усталости, заметной лишь в его глазах.
  Конрад даже не пытался предположить, что потребовалось хранителям. Во-первых, он слишком устал за последние три дня. Во-вторых, зачем забивать голову раньше времени ненужными догадками, все равно скоро ситуация прояснится. Пригласили, значит, так надо, значит, согласовали с его начальством, а разбираться будем на месте.
  У распахнутых ворот Дворца Хранителей Конрад издалека разглядел две фигуры в черном. 'Таак, а где маг?' - подумал Слэйн, но тут же оборвал себя. Больше всего это походило на легкое дуновение ветерка, пробежавшего по телу, затем появилось давящее ощущение в затылке, исчезнувшее через пару мгновений. Потом Конрад увидел, как появилась еще одна фигура в черном. Несомненно, это был маг-хранитель. Приблизившись к воротам, Слэйн и рта не успел раскрыть, маг шагнул вперед и тихим вкрадчивым голосом произнес:
  - Следуйте за мной.
  Конрад повиновался, обратив внимание на оценивающе презрительный взгляд серых глаз. К таким взглядам, впрочем, он давно привык. Всем же известно, что хранители вкупе с оракулами, тем более маги хранители и маги-оракулы, ставят себя выше других. Блюститель вроде него, пусть даже высокого ранга, для этих зазнаек в лучшем случае представляется человеком второго сорта. 'Эх, задать бы тебе хорошую трепку, - глядя на спину шедшего впереди хранителя, с тоской подумал Конрад. - Может настроение бы улучшилось'. Он слегка улыбнулся, на мгновение представив чудесную картину задаваемой трепки, но, осознав всю бесплотность подобных мечтаний, вновь придал серьезное выражение своему лицу.
  Маг провел Конрада на четвертый этаж и распахнул перед ним резную дверь. Комната, в которой очутился Конрад была шикарной. В другое время он осмотрелся бы получше, но и беглого взгляда на дорогую мебель, ковры, оружие, развешанное на стенах, хватило, чтобы оценить убранство. Ну, а далее Конрад и вовсе забыл об окружавшей его роскоши. За черным отполированным столом, занимавшим едва ли не половину комнаты, сидело двое, и оба смотрели на него.
  - Располагайтесь, сударь Слэйн, разговор будет долгим, - проговорил сидящий во главе стола мужчина с острыми чертами лица.
  Конрад поймал цепкий взгляд темных глаз, выражавших явный интерес. Мужчина слегка улыбнулся, однако, Слэйн не поверил улыбке тонких губ этого на вид не старого человека с ухоженной клиновидной бородкой, неброско, но изысканно одетого. Не поверил, потому что это была улыбка хищника. Не поверил, потому что перед ним сидел главный хранитель, один из самых влиятельных и опасных людей королевства лорд Маркос Варронхайм собственной персоной.
  Второго Конрад тоже узнал и едва не застонал, - перед ним сидел обер-блюститель Кирк Монро. Этот высокий, худощавый старик буквально сверлил его серыми глазами. Смуглое лицо выражало такое недовольство, что Конрад к своему стыду почувствовал, как начинает краснеть. Впрочем, старик быстро взял себя в руки и с напускным равнодушием спросил главного хранителя:
  - И вы думаете, что он справится?
  - Не будьте столь строги, господин Монро, всякое бывает, к тому же у нас невелик выбор.
  - Н-да, моя б воля, Слэйн... - начал Монро, затем прервал себя и проворчал, - рассказывай, герой, про свои утренние подвиги.
  Конрад отдал бы что угодно, лишь бы этого не делать, но его мнения никто не спрашивал, поэтому он мысленно вздохнул и кратко изложил утренние события главному блюстителю и главному хранителю, а также свои соображения по поводу произошедшего.
  - Мне не нравится это дело, - хмурясь произнес лорд Маркос после того, как Слэйн закончил. - Несомненно, что ваша служба, господин Монро, наткнулась на что-то серьезное.
  - Согласен, - ответил обер-блюститель, - и считаю, что Коллегия Хранителей...
  - В любое другое время, но не тогда, когда Его Величество женится. У меня каждый человек на счету, - отмахнулся главный хранитель. - Пусть расследованием до поры до времени занимаются ваши люди. Есть, кем заменить Слэйна?
  - Найдется, - проворчал Монро, и не думая скрывать свое недовольство, - хотя мне все это и не нравится.
  В дверь тихонько постучали, и вошел невысокий хранитель, виденный Конрадом внизу. Лорд Маркос кивнул, хранитель тут же удалился, а вместо него появился еще один человек. Это был высокий широкоплечий мужчина лет сорока пяти или пятидесяти на вид. Конрад обратил внимание на холодные и уверенные серые глаза, коротко стриженные темные волосы, начавшие седеть усы, безбородый волевой подбородок. На мужчине был серый камзол и штаны, черный плащ и короткие сапоги. Одежда неброская, но для опытного глаза заметны идеальная подгонка вещей и качество ткани. Однако наряд незнакомца не ввел Конрада в заблуждение, и блюститель мог бы дать руку на отсечение, что видит перед собой гвардейца.
   Лорд Маркос улыбнулся и сказал:
  - Познакомьтесь, господин Слэйн, это капитан гвардии Жак Деверо, и временно он будет вашим подчиненным.
  Конраду ничего не оставалось, как мысленно выругаться и ошарашено уставиться на вошедшего, получив от того точно такой же взгляд. Хотя Слэйну показалось, что во взгляде Деверо помимо удивления присутствует толика непонятно чем вызванного интереса.
  
  1 - 'Одиннадцать столпов Гензета!' - восклицание у демонов, аналогичное человеческим: 'О, боги!', 'Господи Иисусе!', 'Проклятье!' и т.п. Столпами демоны называют своих владык, могущественных и древних созданий числом одиннадцать, обиталищем которых является темный и мрачный мир под названием Гензет.
  
  2 - В Ремусе, как и в других наиболее развитых государствах мира, Новый год приходился на первое сентября.
  
  
  3 - Городские - прозвище стражников столицы, расхожее в среде представителей других ведомств и в армии.
  
  4 ѓ- Псы - еще одно прозвище стражников, причем не только столичных. Связано с отличительным знаком Стражи - собачьей головой. Как правило, данный знак украшал нагрудник воинов Стражи. Применительно к магам Стражи, такой знак представлял собой серебряный артефакт- медальон на цепочке в виде все той же собачьей головы и также располагался на груди.
  
  5 - Значки - то есть блюстители, словечко возникло из-за носимого на левой стороне груди отличительного знака в виде небольшого посеребренного щита. Выражение 'десять значков' означает количество блюстителей, имеющихся под рукой, сродни армейскому 'десять мечей' или 'десять копий'.
  
  6.Переселение -перемещение диких народов, среди которых были и предки ремийцев, на территории центральной части континента. Сопровождалось природными катаклизмами, эпидемиями и войнами. По завершении Переселения образовались новые королевства, среди которых было и королевство Ремус.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"