Алекс : другие произведения.

Не надо оборачиваться

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мистическая сила против системы правопорядка. 2000 лет назад прокуратор казнил мистическую силу, 100 лет назад Воланд опустил НКВД. Очередной раунд - вниманию почтеннейшей публики.

0x08 graphic
Не надо оборачиваться

  
   Юношу, почти мальчика, снова и снова допрашивали серьёзные люди из спецслужбы, но он совсем не боялся. Все их угрозы он пропускал мимо ушей, и говорил им только то, что считал нужным. Причём говорил спокойно и рассудительно, как умудрённый жизнью старец.
   - Своё имя я вам не назову, - заявил он в ответ на заданный уже, наверно, в сотый раз вопрос. - Вам оно без надобности.
   - Тебя взяли с оружием, - напомнил ему оперативник, ведущий допрос. - Десяток крупнокалиберных пистолетов, и запасные обоймы к ним. Все патроны - с серебряными пулями. На кого ты собирался охотиться?
   - Ни на кого. Я недостаточно подготовлен для охоты. Стрелять должны были другие люди.
   - Кто они? Где и когда ты должен передать им груз?
   - Кто они, я вам не скажу. Передавать им ничего я уже не должен, потому что меня арестовали.
   - Пока что только задержали. Если ты назовёшь нам своих сообщников, мы тебя отпустим. Нам малолетки без надобности.
   - Я вам ни капли не верю. В любом случае, я никого не выдам.
   - Татуировка на левой руке, крест в круге - знак вашей банды?
   - Не состою ни в какой группе людей, которую считаю бандой. В любом случае, ни о себе, ни о своих знакомых я говорить не буду.
   - Да что ты заладил "в любом случае", "в любом случае". Всё ты скажешь, есть у нас такие мастера, что им все отвечают, даже те, кто не хочет. Но об этом позже. А сейчас скажи, на кого собирались охотиться те, кому ты вёз на поезде это серебряное оружие.
   - На чудовищ. Они похожи на людей, но не люди.
   - А кто? Вампиры?
   - Не знаю. Мне должны были рассказать позже. Теперь не расскажут.
   - Это да. Эх, парень, мне тебя даже немного жалко. После допроса наших спецов ты станешь инвалидом. Может, всё-таки расскажешь мне?
   - Я не стану инвалидом. Я умру, - с этими словами мальчишка с глазами старика действительно умер, и лучшие медики спецслужбы, как ни старались, не смогли ни вернуть его к жизни, ни достоверно установить причину смерти.

***

   Лита не любила зимнюю стужу. Летний зной она тоже не любила, но стужу - больше. Сейчас она даже в тёплой шубе поёживалась от порывов пронизывающего ветра, который ещё и пытался сорвать с неё шапку. Шла она осторожно, ведь под скрипучим снегом прятался лёд, и в темноте зимнего вечера на высоких каблуках запросто можно было упасть, что-нибудь себе сломать, и в результате так и не дойти до заветной цели.
   А цель у неё была не рядовая - Ритуал, первое в её многогрешной жизни свидание с мужчиной. Лита волновалась, но этого никто не смог бы заметить - постороннему взгляду она представала уверенной в себе женщиной, пусть не первой красавицей, но достаточно привлекательной для большинства мужчин. Некоторые из случайных прохожих оборачивались ей вслед, но она, как обычно, не обращала на них внимания, к тому же сейчас для неё существовал один-единственный мужчина, некий Бонифаций, тот самый, к которому она спешила.
   Обледеневшие ступеньки подъезда уже посыпали песком, так что она легко добралась до двери и, не снимая перчаток, набрала на домофоне номер квартиры. Дождавшись ответа, Лита произнесла в микрофон "Это я", и услышала щелчок отпирающегося дверного замка. Шагнув внутрь, в тепло, она вдруг явственно почувствовала, что там, в квартире Бонифация, её ждёт смерть. Нет, не её смерть, а может, его, или кого-нибудь другого. Интуиция Литы была не очень сильной, она часто давала сбои, даже если предчувствия казались отчётливыми. Нет, основываясь на одной только интуиции, повернуть назад она не имела права.
   Поднявшись лифтом на седьмой этаж, она достала из сумочки ключи и попыталась открыть дверь крайней справа квартиры. Два замка были почти одинаковыми, и какой из ключей куда вставляется, угадать по внешнему виду не получалось. Звонить или стучать ей строго-настрого запретили, войти она обязана без помощи хозяина. Наконец, дверь отворилась, и Лита оказалась в прихожей. Пристроив на вешалку шубу, шапку и шарфик, она вполголоса сообщила, что пришла. Бонифаций был очень стар, но слух сохранил.
   - Литочка, проходи, - жалобным голосом проскрипел старик. - Только сапожки сними. Если хочешь, надень мои тапочки. Эх, я же тебя помню с самого твоего рождения, даже на коленях тебя качал...
   - А сейчас покачаешь на чём-то другом, - прервала его Лита, совершенно не страдающая сентиментальностью. - Ты что-то болтал о тапках. Где они? Я не вижу.
   - Что, нет тапочек? Ну, тогда проходи так.
   Лита, выругавшись, вошла в спальню в шерстяных колготках. Бонифаций стоял рядом с роскошной кроватью, одетый в шёлковый халат.
   - Не люблю я баб в таких колготках, - брюзгливо заявил он. - Неужели не могла ради меня тоненькие надеть?
   - Заткнись! - рявкнула Лита и оскалилась, вот теперь никакой прохожий не захотел бы взглянуть на неё дважды. - Ты мне противен не меньше, чем я тебе, но ни я, ни ты не можем избежать Ритуала, так что обойдёмся тем, что есть. А колготки я сейчас сниму.
   - Верни нормальное лицо, - захныкал Бонифаций. - Ты сейчас похожа на ночной кошмар. Мне и так кажется, что я не доживу до полуночи.
   Она усилием воли снова придала себе уверенно-безразличный вид, и начала, не спеша, раздеваться. Из-за холода одежды на ней было много, но тут уж Лита ничего не могла поделать. Подождёт старик, никуда не денется. А тот сбросил халат и остался голым, но с пистолетом в руках.
   - Ты собрался принудить меня к половому акту, угрожая оружием? - ехидно поинтересовалась женщина.
   - Говорю же, чую смертельную опасность, - он спрятал пистолет под подушку. - Ну, и сколько мне ждать? Я ведь не могу долго, у меня больное сердце.
   Лите было плевать на его сердце. Он чует смерть? Что ж, он как предсказатель ничуть не сильнее неё, но раз они оба предвидят одно и то же, скорее всего, так оно и случится. Но несмотря ни на что, Ритуал нужно довести до конца. Раздевшись, она легла и спросила с не меньшим раздражением, чем он:
   - Ты куда-то спешил? Так почему не приступаешь?
   - Я старый, - со слезой в голосе пожаловался Бонифаций. - Спой приворотную, без неё ничего не выйдет.
   Выругавшись в адрес мужчин, ни на что не способных без женского колдовства, Лита тихонько запела приворотную песню. Зажмурившись, она слышала, как старик часто задышал, как полез сперва на кровать, а потом на неё, не забыв по пути пристроить пистолет под подушку. Возня длилась совсем недолго.
   - Не пойдёт, - заявила Лита. - Слишком быстро. Повторяй.
   - Как вы меня достали, мерзкие лесбиянки! Ты же, Лита, на самом деле не женщина!
   - Неважно. Повторяй.
   - Не могу! Сердце!
   - Отдохни пару-тройку минут, - сжалилась женщина. - А потом спою тебе снова. Незавершённый Ритуал гораздо хуже, чем вовсе не проведённый.

***

   Возле подъезда, в который совсем недавно вошла слегка необычная на вид женщина, стоял автомобиль с пожилым водителем и тремя пассажирами, похожими на боевиков мафии или спецназовцев. Шофёр разложил на коленях карту каких-то неведомых земель, аккуратно высыпал на неё коробок спичек, и внимательно рассматривал получившийся рисунок.
   - Этаж точно седьмой, - бормотал он себе под нос. - А вот какая квартира? На этаже их аж четыре. Так самая правая или вторая справа? Нет, всё же самая правая. Точно, она. Вперёд, парни.
   - Почему мы не вошли вместе с бабой? - недовольно буркнул один из молодых людей. - Это было бы куда проще.
   - Потому что у неё такое чутьё, какого ты, дурачок, даже представить себе не можешь. А если бы она чего-то заподозрила, одному из вас точно конец, а остальным - как повезёт. Нет, отправить её в Преисподнюю вы бы, наверно, смогли, но женщины нас не интересуют. Убить нужно старика.
   - Почему?
   - Потому, что я так сказал. Вы идёте или задаёте идиотские вопросы?
   - Дверь точно не заперта?
   - Значит, задаёте. Точно не заперта. Всё, что я вам говорю, точно. Я даже абсолютно уверен, что старик вот-вот отправится на встречу с Дьяволом. Ясновидение - великая вещь.
   Трое парней выскользнули из машины и решительно зашагали к двери подъезда. Им не нужно было вызывать кого-то внутри, чтобы получить разрешение войти, водитель дал им ключ. Глядя на них, он ненадолго задумался, почему такого ключа не было у женщины, ведь ей пришлось вызывать старика, к которому она пришла совершить соитие, известный универсальный Ритуал. Впрочем, это мелочь. Гораздо важнее другое - шофёр знал почти наверняка, что все трое боевиков не доживут до утра. Что ж, если им удастся покончить со стариком, жертва более чем оправданна. А им удастся, тут сомнений быть не может.

***

   На восстановление сил Лита дала Бонифацию не три, а целых пять минут. По её мнению, более чем достаточно. Дала бы и больше, если б он проявил вежливость и лёг рядом, а не давил ей на живот своим телом, пусть не тяжёлым, но и не так чтобы очень лёгким. Лита вновь запела приворотную песню, и потому не услышала, как в комнату прокрались трое вооружённых убийц.
   Ритуал обставлен целой кучей мистических условий, и одно из них - либо дверь в квартиру должна быть не заперта, либо окно в комнате распахнуто. Конечно же, никто не станет совершать соитие возле открытого окна, когда на улице мороз за минус двадцать, вот они и оставили свободный вход для убийц. Считалось, что извечные Враги давно сбились со следа и больше ничем не угрожают, но оказалось, что дела обстоят не настолько прекрасно.
   Один из убийц выстрелил из пистолета крупнокалиберной пулей снёс Бонифацию полчерепа. Лита соображала очень быстро. Она мгновенно поняла, что Ритуал уже никогда не будет завершён, но о том, что с этим делать, пускай думают женщины старше и мудрее неё. А она должна сохранить собственную жизнь, хотя бы ради того, чтобы рассказать мудрейшим о случившемся.
   Придавленная мёртвым телом старика, Лита была совершенно беспомощна перед убийцами. Намного раньше, чем она с этим смирилась, правая рука, действуя как бы сама по себе, ухватила пистолет Бонифация. Да, не зря он, чуя опасность, положил оружие под подушку.
   Трижды выстрелив почти наугад, ведь Врагов она не видела и вела огонь на слух, Лита выбралась из-под трупа и встала на ноги. Убийцы лежали на полу и выглядели безобидными, да они такими и были, ведь она никогда не промахивалась. Лита быстро проверила - да, у каждого на левом запястье Знак, татуировка в виде крохотного креста в круге, это те самые Враги, а не какие-то случайные бандиты.
   - Здесь стреляли! - чей-то пронзительный вопль, скорее всего женский, раскатился по подъезду. - В квартире старого Бонифация! Вызовите кто-нибудь полицию, а то у меня батарея в телефоне села.
   - На, вызывай с моего, - откликнулся мужчина с густым басом. - А я тут пока покараулю, чтоб никто не смылся.
   Объясняться с полицейскими в планы Литы вовсе не входило, нужно было срочно отсюда исчезать. Но в подъезде, судя по гомону, собралась целая толпа, пробраться сквозь них незамеченной наверняка не удастся. Перебить их всех, благо пистолетов и патронов хватает с избытком? Она даже не стала додумывать эту абсурдную мысль.
   Ладно, чего тут ни в коем случае нельзя оставлять? В первую очередь, сумочку, в ней деньги, паспорт, права, телефон, банковские карты и ключи от машины. Что ещё из её вещей может раскрыть перед полицейской экспертизой, кто она такая? Вот что! Лита бросила этот предмет своего туалета в сумочку, защёлкнула, шагнула к окну и распахнула его настежь.
   С улицы на обнажённую женщину повеяло жутким холодом, а глядя на четыре трупа, нетрудно было принять этот холод за могильный. Но Лита не обращала внимания на такие мелочи, не до того сейчас. Что за окном? Седьмой этаж, гладкая обледенелая стена, спуститься по ней без специального снаряжения под силу разве что опытному альпинисту, а она - вообще не альпинист. Но убираться с этой бойни надо в любом случае, значит, придётся рискнуть. Лита тяжко вздохнула, тряхнула головой, пытаясь привести мысли хоть в относительный порядок, и начала действовать.

***

   Полицейский полковник, большой начальник по местным меркам, за что и удостоился от подчинённых почётного титула "шеф", привычно занимался своими делами, которые одновременно были и служебными, и личными. Личными, потому что они повышали благосостояние его семьи, а служебными, потому что если бы он тут не служил, ему бы не удалось проделывать ничего подобного. Но пришлось прерваться - на его мобильный телефон позвонили с неизвестного номера. Шеф нажал "ответить", но ничего не говорил, ждал. И дождался.
   - Гражданин начальник, это не наши пальбу в высотке организовали, - произнёс незнакомый голос. - Залётные беспредельничают, зуб даю!
   Звонивший старательно изображал уголовника, а может, и был им на самом деле. Оставалось выяснить, что он хочет сообщить, а ещё, по возможности - кто он такой и под кем из авторитетов ходит, но это необязательно. Больше половины оперативной информации поступает анонимно. Правда, достоверность её обычно невелика.
   - Какая пальба? - рявкнул полковник. - Какая высотка? Какие залётные? О чём ты шепчешь? Кто ты вообще такой?
   - Как, гражданин начальник, тебе до сих пор не доложили? В высотке одной прижмурили старикашку, который там жил, и трёх киллеров. Может, ещё кого там замочили, чего не знаю, о том базарить не стану.
   - Кто прижмурил? Где?
   - Адресок-то я не знаю, но соседи жмура уже ментам обо всём стукнули, так что смотри у себя, где та высотка. А прижмурили старичка трое киллеров, я ж тебе сказал. В смысле, кто-то один из них, но и остальные двое за милую душу пошли бы по сто пятой, часть вторая, пункт "ж". Но не пойдут, потому что жмуры.
   - А их кто прижмурил?
   - Это, гражданин начальник, уже сам выясняй. Но я тебе немного помогу. Перед домом старенькое точило стоит, красный "Фордик", если не ошибаюсь. Номерок, если что, я тебе потом подгоню.
   - Стоит "Форд", и что?
   - На нём киллеры и приехали, надёжный человек видел. Только поспеши.
   - Зачем спешить? - удивился шеф. - Точило никуда не денется, так и будет там стоять. Оно наверняка в угоне, заодно и раскроем.
   - Ох, я же самого главного тебе не сказал! Водила-то до сих пор там, ждёт своих орлов. Наш человек его осторожно спросил, что да как, а тот и отвечает, мол, попросили ребята подвезти - он и подвёз, попросили подождать - ждёт, прикинь? Ему пока не сказали, что оттуда, где сейчас его ребята, ещё никто не возвращался. Но он же вечно ждать не станет, так что дуй за ним побыстрее. Он, кстати, немного того. В смысле, не совсем в себе. Сказал, что он великий маг, старик Похабыч. Слыхал о таком, гражданин начальник?
   Ещё не закончив разговора с анонимным информатором, полковник связался со справочной и узнал, что в спальном микрорайоне действительно произошла перестрелка, есть трупы, на месте преступления уже находится полицейский патруль, и вот-вот ожидается прибытие экспертов и оперативников.
   Дежурным опером сегодня была капитан Сорокина, абсолютный новичок, работающая здесь первый день. Она перевелась из другого города после какого-то грязного сексуального скандала, её якобы пытался изнасиловать пьяный начальник, а она применила оружие. Начальник выжил, но по слухам, больше никого никогда не изнасилует. Просто не сможет, и всё из-за неё. Ещё говорили, что она сама не такая уж невинная жертва - сначала ясно дала понять, что не против, а потом почему-то вдруг передумала.
   - Кто выехал на место? - поинтересовался шеф.
   - Капитан Бардин.
   - Отставить. Дело поручаю новенькой, капитану Сорокиной. Бардин пусть заканчивает дело по супермаркету, а то грабители уже два дня у нас сидят, а бумаги для прокуратуры до сих пор не оформлены.
   - Там же криминальная разборка! Сорокина у нас пока ни оперативной обстановки не знает, ни стукачами обзавестись не успела.
   - Кто тут начальник, не напомнишь? Пусть зайдёт ко мне, только одетая, в смысле, в шубе или пальто. И застёгнутая на все пуговицы, или там на молнию. Она всё что хочешь может выкинуть, а нам тут сексуальные скандалы вовсе ни к чему.

***

   Капитан Любовь Сорокина стояла в жарком и душном кабинете шефа одетая в шубу, и ждала, пока оденется он. Войдя, она попыталась расстегнуть шубу, но полковник заорал, чтобы она не вздумала устраивать тут стриптиз, а то он немедленно откроет огонь на поражение. Даже шапку снять не разрешил. Она потела и злилась, но сделать ничего не могла - начинать службу на новом месте с конфликта, причём такого дурацкого, ей не хотелось.
   - Будешь вести дело о перестрелке, - сообщил шеф, застёгивая пальто. - Поначалу я за тобой присмотрю, гляну, какой из тебя опер. Четыре трупа - это тебе не причиндалы начальству отстреливать, тут думать надо.
   - Без связей в местной криминальной среде такие дела не раскрываются, - буркнула в ответ Люба.
   - Ну что ж вы за народ такой, бабы? Ты ещё понятия не имеешь, что там за дело, а уже что-то о нём изрекаешь! Поехали на место, по пути расскажу. Сядешь за руль. Водить-то хоть умеешь? Или только стрелять в начальство?
   - Умею, - мрачно ответила она. - И что же там за дело, товарищ полковник?
   - Называй меня "шеф". И короче, и звучит солиднее. А дело такое, что местные бандиты от него отрекаются. Всё на гастролёров валят. Я так понял, будут нам по мере сил помогать. Значит, ты, капитан Сорокина, запросто сможешь с кем-то из них если и не скорешиться, то хотя бы познакомиться.
   - Мало ли на кого они валят! Этой публике на слово верить нельзя.
   - Не учи учёного! Съешь... нет, не надо ничего съедать, забудь. Тут не просто слова, они нам одного из фигурантов сдают, а это очень редкий случай.
   Полковнику, наконец, удалось полностью застегнуться, он повязал шарф, надел шапку, дал Любе ключи от машины и повёл её на служебную стоянку.
   - Дорогу найдёшь? - поинтересовался он, назвав ей адрес. - Имей в виду, никаких навигаторов тут нет. Если что, спрашивай дорогу у меня.
   - Я посмотрела на карте, где это, - она вывела машину со стоянки.
   - Когда ж успела-то? - изумился полковник.
   - Когда передали, что там убийство. На всякий случай глянула.
   - Молодец, капитан, предусмотрительная. Но на карту не полагайся. У нас тут сплошные пробки, особенно сейчас, когда все дороги обледеневшие. А расчищают их не очень, знаешь ли. Ты рули туда, куда я скажу, так оно быстрее выйдет.
   Он отлично знал город, так что доехали они быстро. Возле подъезда стояло несколько полицейских машин и микроавтобус экспертов, чуть в стороне приткнулся красный "Форд" с работающим мотором. Пожилой водитель с интересом смотрел по сторонам и уезжать явно собирался нескоро.
   - Так, Сорокина, вон наш фигурант, в красной машине. Выглядит безобидным старичком, но может быть вооружён, кто знает? Так что будь осторожна, лишние трупы нам не нужны, тех, что уже есть, вполне достаточно.
   Люба подошла к "Форду", водитель смотрел на неё, доброжелательно улыбаясь.
   - Девонька, ты из милиции, да? - ласково поинтересовался он. - Не отвечай, сам вижу, что да. Скажи мне, ты знаешь, что случилось в этом доме? А то милиция приехала, скорая и приехала, и уехала, потом ещё милиция, и какие-то люди, похожие на химиков. Не тех, что на "химии" работают, а тех, что такой наукой занимаются. Они, наверно, тоже из милиции.
   - Из полиции, - машинально поправила Сорокина. - А что вы здесь делаете?
   - Понимаешь, девонька, я тут подвёз троих молодых людей. Они очень просили, чтобы я их подождал, мол, дел у них тут всего минут на пять или десять, никак не больше. И вот жду уже, наверно, час, а их всё нет и нет. Устал очень, мне же, девонька, как ни крути, далеко не тридцать. Куда же они могли подеваться?
   - Может, сбежали, чтобы не заплатить?
   - Нет, это исключено! - старик решительным жестом отмёл подобное предположение. - Я с них плату вперёд взял. Но вот беспокоюсь, не случилось ли с ними чего? А то сама понимаешь, милиция, то есть, полиция, скорая, теперь вот ты - это же всё вестники тяжёлых ран, если не самой смерти. Ох, тяжело у меня на сердце от предчувствий. Я сильный маг, понимаешь? Будущее от меня скрыто не так плотно, как от простых смертных.
   Он, кряхтя, вылез из машины, пояснив, что хочет немного размяться. Как следует потянувшись, маг достал из кармана огромную старинную трубку, уже набитую табаком, и не спеша начал её раскуривать. Рукава его пальто немного задрались, открыв татуировку на левом запястье, маленький кружок с крестиком внутри.
   - Документы у вас есть? - строго поинтересовалась Сорокина.
   - Есть, конечно, как же их может не быть? - удивился он. - У всех есть документы.
   - Покажите, пожалуйста.
   - Так я их с собой не ношу. Зачем? Меня и так все знают. Я же старик Хоттабыч! А друзья иногда называют меня Похабычем. Девонька, хочешь стать моим другом?
   - Немедленно прекратите валять дурака! Предъявите документы!
   - Ой, ну какие документы могут быть у Хоттабыча? Разве что борода.
   - Но у вас нет бороды!
   - И в самом деле нет, - улыбнулся Хоттабыч. - Прекрасно обхожусь без неё. Это в детском фильме я был с бородой, дёргал из неё волоски и творил ими разные чудеса. Но видишь ли, девонька, фильм-то был художественный, а не документальный, да и детство давно кончилось, а во взрослой жизни всё немного по-другому. "Трах тебе дох" больше не работает, приходится использовать другие магические приёмы.
   - Гражданин, мне надоело. Или прямо сейчас предъявляете документы, или мы вас задерживаем минимум на двое суток, для установления личности.
   - Не лги магу! Ты попытаешься меня арестовать в любом случае. У тебя, конечно, ничего не выйдет, джинна может заточить только маг класса Сулеймана ибн Дауда, он же царь Соломон. Прости, девонька, но тебе до него очень далеко. Скажи мне лучше вот что. Ребята погибли? Старик выжил?
   - Откуда вы знаете про старика?
   - Неважно. Он жив?
   - Я не собираюсь ничего вам рассказывать!
   - Значит, помер. Что ж, не повезло ему. Хочешь посмотреть мои документы? Запросто. Вот! - он открыл паспорт и начал читать. - Сорокина Любовь Сергеевна. Что за ерунда? Это же паспорт не мой, а какой-то совершенно посторонней женщины. Где же тогда мой?
   Люба резко вырвала из рук Хоттабыча свой паспорт и позвала двух сержантов, стоявших чуть поодаль.
   - Пакуйте этого старого негодяя! - распорядилась она. - В обезьянник его!
   - За что? - возвёл руки к небу маг. - Я же ничего плохого не сделал, всего-навсего подвёз попутных пассажиров, причём за совсем смешные деньги! О, горе мне, о, горе! Теперь людей наказывают за простую помощь ближнему! Но я не хочу за решётку! Категорически не хочу! Что же делать? Эврика! Что в переводе означает "нашёл". И я действительно нашёл! Девонька, я дам тебе взятку. Такую огромную, что ты сможешь на неё купить себе хоть целый секс-шоп, - он развернул ладони, и в них оказалась толстая пачка долларов. - Вот, это всё тебе!
   - Чего стоите? Уберите его с глаз моих! - брезгливо приказала Сорокина.
   Хоттабыча увели, защёлкнув ему наручники за спиной, а изрядно замёрзшие полковник и Люба зашагали к двери подъезда. Но не дошли - их остановили раньше.
   - Товарищ полковник! - вопили оба сержанта. - Наручники не снимаются, - с обиженным видом они показали скованные между собой руки.
   - Не понял, - в голосе шефа сквозил арктический холод. - Где задержанный?
   - Не знаем, товарищ полковник! Он сказал "трах тебе дох", и наручники на нём расстегнулись. Он их защёлкнул на нас и сказал, чтобы мы тоже потренировались открывать их заклинанием. Мы пробовали, а они не открываются. Тогда он ушёл.
   - А ключей у вас нет?
   - Ключи были. Но куда-то делись.
   - А пистолеты?
   - Они тоже поначалу пропали, но потом нашлись. Даже больше.
   - Чего больше? - заорал разъярённый полковник.
   - Так пистолетов же больше. У нас их было два, потому что на каждого по одному, а нашли мы аж три, понимаете? Вот лишний, - один из сержантов протянул ему оружие свободной правой рукой.
   - Это мой! - ахнула Сорокина.
   - О, Господи, с кем же мне приходится работать! - полковник был безутешен. - Капитан, неужели ты не заметила, как у тебя из сумки воруют пистолет? Где нам теперь искать этого долбанного джинна?
   - В кувшине, - подсказал второй сержант.
   - Я лучше вас, всех троих, засуну в кувшины! И выброшу в море лет на пятьсот, чтобы не путались под ногами! В самом глубоком месте! Как оно там называется, Марсианская впадина, да? Где она? Чтоб я знал, куда вас тащить, чтобы вы наверняка не вылезли. Это же подумать только! Отдали задержанному оружие и ключи от наручников, и отпустили на все четыре стороны! Да он замешан в это убийство по самую макушку! Сорокина, ты же не думаешь, что киллеры, когда идут на дело, ловят на улице левую тачку? Ясно же, что он из банды! Может, даже главарь! А ты с этими двумя... эх, да что там говорить! Где теперь его искать? Вот что, Сорокина, тебе нужно - один мерзкий, но нежный тип.
   - Товарищ полковник! - прошипела Люба. - Ещё один грязный намёк на секс, и я...
   - Какой секс, дура? Майор Нежный Юрий Николаевич - наш сотрудник, он сейчас в отпуске. Если бы ты на службе, хотя бы в первый день, меньше думала о сексе, а больше о работе, у тебя бы и оружие не пропадало, и задержанные не сбегали!
   - И зачем мне, по-вашему, нужен этот майор Нежный?
   - Так он раньше уже имел дело с какими-то магами.
   - Вы уже натыкались на магов? - новость заметно её взволновала, но шеф, остро переживающий дерзкий побег подозреваемого, этого не заметил.
   - Натыкались, натыкались, - подтвердил полковник. - Дело тогда вели федералы, а майор им полуофициально помогал. Нет, ну надо же, раз в жизни мне понадобился этот мерзавец, а он в это время прохлаждается где-то не то в Турции, не то в Египте, не то где-нибудь ещё. Надеюсь, его там или змея ядовитая цапнет, или акулы с крокодилами сожрут, или он сам в море утопнет. Там хоть и не Марсианская впадина, но тоже, если кто утоп, назад уже не возвращается. Мне он больше не нужен, маг ведь сбежал.

***

   В это самое время майор Нежный с супругой расслаблено лежали рядышком на идеально вымытом полу номера пяти-звездной турецкой гостиницы и курили кальян. Майор был одет в полотенце, небрежно обвязанное вокруг бёдер, а его жена не захотела обременять себя даже таким подобием одежды. Уже третий день они наслаждались совместным отпуском, и пока что их устраивало абсолютно всё. Особенно то, что возвращаться домой, к холодной зиме, изматывающей работе и заедающему быту, предстоит ещё очень нескоро.
   - Выгорел весь, - пожаловалась Нежная. - Закажем ещё?
   - Ты бы не увлекалась сильно этим делом, - посоветовал её муж. - Табачок, именно этот сорт, не из самых дешёвых.
   - Не поняла. Разве у нас не "всё включено"?
   - Здесь - да. Но дома мы такой достанем только за сумасшедшие деньги. Или не достанем вообще, мы живём, знаешь ли, далеко не в центре земной цивилизации. А если потреблять это зелье в таких количествах, непременно к нему пристрастишься.
   - Уговорил, милый. Тогда займёмся тем, к чему я уже пристрастилась, - она сдёрнула с мужа полотенце и глянула на то, что оно скрывало. - Так! И ты молчишь?
   - А что, нужно орать на всё побережье? Чтобы сбежались все озабоченные постоялицы отеля и турчанки из обслуги? Мне тут и одной озабоченной барышни хватает. Кстати, а почему ты такая озабоченная? Вроде солидная дама, а ведёшь себя, как пятнадцатилетняя школьница, только-только впервые познавшая вкус любви. На школьной помойке с прыщавым одноклассником. Не иначе, тут в кальян добавляют какой-то стимулятор этого дела.
   - Ты так говоришь, будто это что-то плохое. Солидной даме тоже хочется ласки. И вообще, здесь все озабоченные, другие по курортам не шляются.
   - Слушай, у нас тут тёплое море, чистые пляжи и всё такое. А трахаться можно где угодно.
   - Почему-то "где угодно" ты постоянно занят. Нет, я понимаю, что твоя служба и опасна, и трудна, и как следует ублажить жену у тебя не хватает ни времени, ни сил. Поэтому я собираюсь использовать по назначению весь наш отпуск. И даже согласна каждый день часок-другой потратить на то, чтобы поваляться на чистом песочке и поплавать в тёплом море, раз уж это так для тебя важно, - совершенно невозможно было понять, шутит Нежная или говорит серьёзно.
   - Надеюсь, четырёх недель тебе хватит, чтоб насытиться, - улыбнулся майор. - Хотя сейчас ты мне кажешься ненасытной.
   - Четырёх недель хватит. Лишь бы тебя не отозвали раньше.
   - Шеф обещал не трогать. Честное слово дал.
   - Менты и честь? Не смеши меня. Твой шеф - настоящий хозяин своего слова, даёт и забирает его обратно, когда хочет. Верить ментам - глупо. Сколько раз ты мне что-то обещал, а потом вдруг откуда ни возьмись какое-нибудь дерзкое ограбление - и все твои обещания летят псу под хвост.
   - Нет, в этот раз такого не случится.
   - Почему?
   - Ты раньше не хотела знать подробности.
   - А теперь захотела. Такая уж я переменчивая.
   - Хорошо, слушай. Телефоны мы оставили дома, по ним нас не отследят. В отеле мы зарегистрированы как супружеская чета из Швейцарии, герр и фрау Бауэр, Томас и Гретхен. Это незаконно, но здешний главный менеджер мне кое-чем обязан, так что и с этой стороны к нам не подступиться.
   - Это он расплачивается за ту дурацкую историю с привидением в бассейне? Помню, помню. Совершенно жуткое привидение. Бауэр - это немецкая фамилия?
   - Да, и очень распространённая.
   - А переводится она как "Нежный"?
   - Бауэр - это что-то вроде фермера. Я что, похож на идиота? Выдумаешь тоже, оно мне надо - давать такие зацепки? Нет, найти нас невозможно, это я тебе как сыщик говорю.
   - Смотри, не сглазь. А то у меня сердце замирает, предчувствую, что опять что-то пойдёт не так. Найдут тебя и заставят вернуться.
   - Ох, уж эти твои предчувствия! Давай поцелую твоё сердечко, чтобы оно не замирало слишком надолго.
   Поцелуи в левую грудь получили закономерное продолжение, и Нежная, конечно же, была вовсе не против. Но её сердце не перестало тревожно замирать, предупреждая, что этот великолепный отпуск вполне может закончиться гораздо раньше законных четырёх недель. Впрочем, тревога не помешала ей как следует насладиться близостью с мужем.

***

   В квартире убитого было едва-едва теплее, чем на улице, и Сорокина не понимала, почему. Отопление работает нормально, пластиковые окна надёжно закрыты, в чём же дело? Имеет ли это отношение к убийству? Так и не решив, имеет или нет, она, пока не увезли трупы, попыталась представить, что тут произошло. Трое молодых парней лежали у входа в спальню, двое держали в руках пистолеты, третий, падая, своё оружие выронил. У каждого аккуратная дырочка на переносице и небольшая лужица натекшей из неё крови вокруг головы. Стрелял не просто профессионал, а настоящий мастер своего дела.
   Старик, хозяин квартиры, лежал на кровати животом вниз, совершенно голый. Бедняге напрочь разнесло голову. Непонятно, кто из троих его прикончил, но это чуть позже определят баллистики, да и не так оно и важно. А вот кто перебил эту явно не святую троицу? Сам старик? Его пистолет лежал на полу и вполне мог выпасть из левой руки, но тогда получалось, что он стрелял вслепую, причём в очень неудобной позе. Да и с такой дырой в затылке особо не постреляешь.
   Пятеро экспертов сосредоточенно работали, раздражённо матерясь, их не стесняло присутствие ни женщины, ни полковника. Судя по всему, у некоторых из них что-то не получалось. Люба не понимала, что именно, а вот шеф, похоже, понимал, и его это тоже сильно беспокоило. Наконец, эксперт-медик закончил осмотр трупа старика, выпрямился и доложил предварительные результаты. Мат из его речи разом исчез.
   - Товарищ полковник, тут было открыто окно и температура, как в морозильнике, так что время смерти я определить не могу. Причина смерти тех троих, похоже, пулевые ранения в голову. По старику - не скажу даже предварительно, ждите вскрытия.
   - Не понял, ты что, не видишь дырки в его башке? - удивился полковник. - Или она мне мерещится?
   - Дырку вижу. Не вижу причины смерти. Обратите внимание, сколько крови натекло из таких дырок у киллеров, и сколько у него. Так вот, у него - нисколько. Они стреляли уже в труп. Кстати, старичок непосредственно перед смертью занимался или сексом, или онанизмом. Я обнаружил на его члене сперму, и она совсем свежая. Но её очень мало, значит, скорее всего, секс, причём без презерватива.
   - С кем он трахался?
   - Откуда мне знать? - удивился медик. - Я им свечку не держал.
   - Я имею в виду, с мужчиной или с женщиной?
   - Думаю, с бабой. Никаких следов каловых масс.
   - Здесь была баба, - подтвердил другой эксперт. - Видите, на стуле сложена женская одежда? А в прихожей - шуба, шапка и сапоги. Понять бы ещё, почему она ушла голая, цены бы нам не было.
   - Так что, это она перестреляла киллеров?
   - Похоже на то, больше некому. Старик не стрелял, у него следы пороховых газов только на левом боку, а обе руки чистые. Она, выходит, стреляла из-под него. Использовала труп как щит. Трах, бабах, и ушла голая, бросив пистолет на пол.
   - Она трахалась с пистолетом в руках? - не поверил полковник.
   - Пистолет лежал под подушкой. Там следы оружейного масла.
   - Понятно. Но почему она ушла голая?
   - Мы, товарищ полковник, по мере сил выясняем, "что" и "как". "Почему" и "зачем" - вопросы не к нам.
   - А к кому? Может, к ней? - шеф показал на Любу. - Капитан Сорокина, объясни нам, пожалуйста, почему баба ушла голая. Ты же с ней одного пола, должна лучше нас её понимать.
   - А, это та самая, что отстрелила своему начальнику мошонку? Вы не боитесь находиться с ней рядом? Или она не при оружии?
   - Своё оружие она подарила старику Похабычу. Правда, он потом ей вернул. Сорокина, мы услышим твою версию? Чего молчишь?
   - Я думаю, она ушла не голая, - сказала Люба.
   - Так вся её одежда осталась здесь.
   - Она ушла в мужской одежде. В одежде старика. А может, женщины тут и вовсе не было. Был парень, а женскую одежду принесли, чтобы обмануть нас.
   - Гляди-ка, она умеет не только причиндалы ампутировать, а ещё и соображает чуток, - восхитился третий эксперт. - Товарищ полковник, думаю, баба права. Понимаете, эти вещи выглядят поношенными, но на самом деле - ничего подобного. Никаких потожировых, совсем. Ни на колготках, ни на бюстгальтере, нигде. Взяли ненадёванные вещи, постирали их много раз - вот вам и поношенный вид. Только я вам ещё вот что скажу. Искал я на постельном белье следы этой бабы. Их почти нет, хотя должны быть. Но кое-что я всё-таки обнаружил - один волос на подушке, причём совсем свежий. Точно скажу только после лаборатории, а предварительно это собачья шерсть. Я знаю, как она выглядит, у меня самого дома волосатая собака.
   - Я ещё могу поверить, что какой-то старик трахает псину, - брезгливо поморщился шеф. - Зоофилию никто не отменял. Но как псина перестреляла троих - даже представить не могу. Чтоб загрызла - такое бывает, но чтобы перестреляла - не могу. Одежда - тоже её? Ты, наверно, путаешь собаку с сукой.
   - На женской меховой шапке, товарищ полковник, которая на вешалке в прихожей, с внутренней стороны обнаружены длинные волоски, в количестве двух штук, на вид неотличимые от того, что найден на подушке. В лаборатории определим окончательно, но я уверен, что все волосы собачьи. Вот вам факты, уж какие есть, и делайте с ними, что хотите.
   - Да тут все факты дебильные! - взорвался дактилоскопист. - Нам явно морочат голову! По всей квартире ни одного отпечатка её хозяина! Вообще "пальчиков" почти нет, а те, что есть, из эпохи динозавров! Годичной давности, не меньше. И на пистолете та же фигня! Причём никто его не протирал, это видно. Я ничего не понимаю!
   - С баллистикой хоть всё нормально? - тяжко вздохнул полковник.
   - Размечтались, - откликнулся баллистик. - Пуля прошла сквозь череп старика и исчезла, в комнате её нет.
   - Выбросили в окно? - предположила Люба. - Зачем-то же его открывали. А следов, что кто-то через него ушёл, не осталось. За окном налип снег, он всюду нетронутый, я посмотрела. Не почтового же голубя отсюда отправляли.
   - Зачем открывали окно - это не ко мне. А пулю могла унести та самая сука. Особенно если пуля на излёте попала в неё и застряла.
   - Где тогда кровь? - усомнился медик. - Если пуля в ком-то застряла, крови будет мама не горюй. А тут ни единого пятнышка.
   - И ещё, - добавил баллистик. - Пуля улетела или ушла, но гильза-то осталась. Так вот, эта гильза не такая, как остальные патроны. Калибр и вообще тип патрона тот же, но она с другого завода, причём иностранного. Когда гляну в справочник, скажу точнее. А остальные - наши, родные. Нам такие самые выдают. Странно всё это. Товарищ полковник, в этом деле только Нежный сможет разобраться. Отзывайте его из отпуска поскорее, пока следы не остыли. Тут явная магия.
   - Какая ещё магия? - заорал шеф. - Не бывает никакой, на хрен, магии! Глупости всё это! Тот Хоттабыч - просто очень ловкий мужик, а никакой не джинн!
   - Что за Хоттабыч? - удивился баллистик. - Не знаю никакого Хоттабыча. А вот открытое окно могу объяснить.
   - Ну, объясняй, Холмс-любитель!
   - Баба его открыла, превратилась в летучую мышь, или там в птеродактиля, и тю-тю, поминай, как звали. Нет, товарищ полковник, это по части Нежного. Без него вам дела не раскрыть, вот увидите.
   - Я сам разберусь, кому что поручать! - рявкнул разъярённый полковник. - О птеродактилях всяких рассуждай, сколько хочешь, а указывать мне, кому что поручать, не смей!
   Он схватил Любу за руку и решительно зашагал к выходу из квартиры, таща её за собой. Ей пришлось бежать, так широко шагать она не могла. Шеф бормотал себе под нос что-то о сексе и половых органах, но она была уверена, что о домогательстве речь не идёт, а все эти слова он употребляет в переносном смысле.

***

   В своей работе капитан Бардин больше всего не любил оформлять бумаги, и старался по возможности спихнуть это на кого-нибудь из коллег, а иногда и на прокурорских. Увы, получалось далеко не всегда. С оформлением бумаг по супермаркету тянуть дальше означало нарываться на неприятности с шефом, а это чревато финансовыми потерями. Преодолевая отвращение, капитан занялся этим противным ему делом. И как же он обрадовался, когда шеф неожиданно позвонил и приказал всё бросить, а заняться поиском владельца красного "Форда"!
   - Машина у нас, с ней сейчас работают эксперты, - рассказывал полковник. - На ней привезли к месту преступления бригаду залётных киллеров.
   - Неужели кто-то засветил на таком деле собственную машину? - не поверил Бардин.
   - Невероятно, но факт. В этом деле очень много невероятного. За рулём был именно владелец. Я лично проверил по фото в наших архивах. Это он.
   - Под камеру наблюдения попал? Серьёзные бандиты такие вещи отслеживают.
   - Какая камера? Он был у нас в руках! Мы его взяли почти что на месте преступления.
   - Был? А куда потом делся?
   - Слушай меня, Бардин, внимательно. Этот тип называет себя магом, стариком Хоттабычем. Верить необязательно, но имей в виду, что маг он, на хрен, или не маг, но на кое-какие необычные штучки способен. Показал нам наглядно. У него были скованы руки за спиной, так он обезоружил двух конвойных, снял наручники, и надел на них.
   - Как он обезоружил конвойных со скованными за спиной руками? - не понял Бардин.
   - Неважно, как! - разозлился шеф. - Говорю же тебе, он, считай, маг! Найди его, но сам к нему не лезь. Вызывай группу захвата. Хватит мне на сегодня позора. Понял?
   - Так точно, шеф! Только если в деле замешаны маги, лучше бы Нежного вызвать.
   - Спасибо за ценный совет. Я уже поговорил со столичным начальством, они его найдут, где бы он ни был, и доставят сюда.
   Узнав у полковника адрес и фамилию владельца "Форда", Бардин поискал этого типа в интернете. Оказалось, в Сети о нём есть немало информации. И он в самом деле был магом, по крайней мере, в каком-то смысле слова. Сейчас он на пенсии, но совсем недавно работал в цирке фокусником. Таких магов Бардин не боялся.
   Капитан призадумался, действительно ли отставной цирковой артист на старости лет стал водителем у киллерской бригады. Вполне мог. Если хорошо водит, почему бы и нет? Пенсии мало кому хватает на роскошную жизнь, или хотя бы на такую, к какой привык, пока работал. А как узнать точно? Через пару минут он понял, как. Циркача взяли с поличным, но он бежал, оставив в руках полиции собственный автомобиль. Конечно же, он понимает, что домой ему возвращаться никак нельзя, там его мгновенно найдут. Значит, если циркач сейчас дома, киллеров привозил не он. Шеф, правда, опознал его по фотографии, но капитан таким опознаниям не сильно-то доверял.
   Жил циркач совсем рядом, и Бардин добрался туда очень быстро. Припарковавшись неподалёку от нужного подъезда, он позвонил циркачу на домашний телефон. Тот оказался дома, и узнав, что говорит с полицейским, предложил ему подняться в квартиру. Как он догадался, что тот где-то поблизости, а не в собственном кабинете, так и осталось неизвестным. Наверное, магией воспользовался.
   По прикидкам Бардина выходило, что он сможет доставить фокусника в полицию без всякой группы захвата, причём без разницы, тот ли это фокусник, который надел наручники на двух конвойных. Раз он после этого оказался у себя дома, он или законопослушный гражданин, или изображает такового. В любом случае он добровольно поедет с капитаном, хотя бы пытаясь соответствовать образу. Помощь крутых парней вовсе не требуется. Да и вообще, если натравить их на мирного пенсионера в его собственном доме, потом от насмешек проходу не будет.
   Однако был прямой приказ шефа в контакт с подозреваемым не входить. Нарушить -гарантированно получить грандиозный разнос, а финансовые потери будут в несколько раз больше, чем если слишком затянуть оформление бумаг для прокуратуры. Неприятности сами находили Бардина, искать их дополнительно он не собирался, так что позвонил шефу, обрисовал ему ситуацию и предложил свой план действий. Шеф очень неохотно, но всё же дал ему разрешение действовать одному.
   По лестнице капитан поднялся на третий этаж, и тотчас дверь в нужную квартиру отворилась. На пороге стоял старичок в футболке и пижамных брюках, из-за его спины выглядывала симпатичная старушка. Оба с некоторым беспокойством смотрели на него, ведь полиция редко приносит радостные вести.
   - Капитан Бардин, - представился полицейский и показал удостоверение. - Это вы владелец автомобиля "Форд" красного цвета, с номерными знаками...
   - Да, - кивнул старичок. - Проходите. А что случилось? Моя машина уже неделю как стоит в гараже.
   Бардин прошёл в комнату, не снимая ботинок, и уселся в кресло. Старушка недовольно поджала губы, но его это не беспокоило.
   - Машина, которую я описал, находится у нас. По нашим сведениям, она использовалась при совершении преступления. Так что я хотел бы увидеть собственными глазами, стоит ли она в вашем гараже. Если её там нет, мы поедем смотреть тот "Форд", что стоит у нас, и вы нам скажете, ваш он или не ваш.
   - Я уверен, что моя машина в гараже. Там такие замки, что их ни один медвежатник не вскроет. Но раз вы говорите, что она у вас, конечно же, я должен проверить.
   Старый фокусник быстро оделся. Его жена тоже захотела с ним поехать, но он тихо, но веско сказал "Нет, ты остаёшься дома", и она, вздохнув, согласилась. Капитан это заметил и пообещал себе позже расспросить циркача, как он это делает. Жена Бардина вовсе не была такой покладистой, так что ему тоже не помешало бы освоить такой фокус.
   Старый гараж, ещё советской постройки, в котором якобы стоял красный "Форд", располагался в длинном ряду таких же, в те давние времена это называлось гаражным кооперативом. На въезде-выезде был шлагбаум, а при нём охранник, бодрый старичок далеко за семьдесят, в очках с линзами, у которых толщина уступала диаметру совсем чуть-чуть.
   - Приветствую вас, Похабыч! - поздоровался он. - А где ваш "Фордик"?
   - В гараже стоит, вот, буду его этому молодому человеку показывать.
   - Ась? Погромче говорите, Похабыч.
   - В гараже! - крикнул тот.
   - В гараже? Не может он там быть, потому что вы его утром взяли, а назад ещё не ставили.
   - Глупости какие! Я уже две недели на нём не ездил.
   - Ась?
   - Давно его не брал!
   - Это да. Давно не брали, а сегодня взяли. Часиков этак в десять утра.
   - Говорю же, машину сегодня не брал!
   - Не помните? Тогда пойдите, гляньте - нет там вашего "Фордика", и не может быть. Я из ума ещё не выжил, и до сих пор при памяти.
   - Да не было меня здесь в десять утра! Я был в другом месте, и могу это доказать!
   - Тогда это был ваш брат-близнец.
   - Нет у меня братьев. Ни близнецов, ни каких угодно ещё.
   - Ась?
   - Да иди ты к чёрту.
   - Ась? Куда сходить? Да и не могу я с рабочего места отлучаться. А то уволят, и где я найду другую работу?

***

   Выскочив из квартиры, где произошла бойня, полковник поначалу собирался лично допросить свидетелей, двух соседей, которые случайно оказались на лестничной площадке седьмого этажа в тот самый момент, когда прозвучали выстрелы, и до сих пор там оставались в компании патрульного полицейского. Но, быстро остыв, передумал и поручил это Сорокиной. Он уже давно не опер, а начальник оперов, и ему вовсе незачем делать их работу самому. Будет вполне достаточно просто присмотреть за новенькой. Свидетели не то что не запирались, наоборот, болтали без остановки, непрерывно перебивая друг друга, а Сорокина умело не позволяла им уходить в сторону от темы.
   - Еду я, значит, с работы, тут смотрю - она рысачит, - тараторил мужчина. - Вся такая на огромных каблучищах, а на тротуаре-то лёд, его не то, что не счистили, а даже песочку не подсыпали, гады. Я возле неё притормозил, а она поскользнулась и упала на задницу.
   - Просто упала, - поправила женщина. - Это безобразие, а не тротуары. Я напишу жалобу в...
   - Вы просто упали, и что дальше? - вмешалась Сорокина.
   - Он затащил меня в машину и привёз сюда.
   - Точно! А потом пёр её на себе до лифта.
   - Не пёр, а только немного помогал мне идти. Я ведь когда упала, ушибла... ну, то, на что упала.
   - Задницу, - заржал мужчина.
   - Заткнись! Нельзя быть таким жестоким!
   - Ближе к делу, - попросила Сорокина. - Что происходило в лифте?
   - Не ваше дело! - хором выкрикнули оба свидетеля.
   - А после лифта?
   - Только мы оттуда вышли, оно вдруг бах-бах-бах! В смысле, выстрелы, - продолжила женщина.
   - Путаешь ты всё. Никакой не бах-бах-бах. Я всё отлично слышал. Сначала бах, потом пауза на полсекунды где-то, и потом ещё три выстрела почти что автоматной очередью.
   - Когда это происходило?
   - Понятия не имею, я на время не смотрел, не до того мне было. Но она тогда сразу ментам позвонила с моего мобильника. То есть, вам. У вас разве время не записывают?
   - А почему с вашего?
   - Она сказала, что у неё батарейка села. Только врёт она всё.
   - Сам ты всё время брешешь! - жутко рассердилась женщина. - Села она! Села, села, села! Понял?
   - Села, так села. Только я думаю, она не знала, звонок ментам платный или нет. Вот и позвонила с моего. Бабы, они жадные.
   - Сам ты жадный! Скотина! Козёл! Я ради тебя...
   - Дальше что было? - спокойно спросила Сорокина.
   - Дальше приехал патруль, - ответил мужчина, - они вошли, дверь была не заперта. Потом один вернулся, сказал, что вызвал оперов, это их работа, и снова пошёл в квартиру. Потом другие приехали, много разных, этих я не запоминал.
   - Говорю же, врёт непрерывно, товарищи полицейские! Не так всё было! Я ещё только-только позвонила вашим, а тут по лестнице спустилась эта чокнутая тётка с восьмого этажа. Та, что вечно всюду лазит со своей собакой и всем проблемы создаёт. То лай у нас по ночам, то вой, а иногда даже на два голоса, представляете? Кровь в жилах леденеет!
   - Она и в этот раз пришла с собакой?
   - Нет, она сказала, что её собака в гостях у старика Бонифация. Засунула морду внутрь, да как заорёт своим козлиным голосом...
   - Козьим, - поправил мужчина. - Она же всё таки женщина.
   - Правильно, козьим. Козлиный - у тебя!
   - Что она кричала? - уточнила Сорокина.
   - Что-то вроде "Молли, Молли, где ты, моя девочка, иди скорее ко мне".
   - Не "моя девочка", а "моя хорошая". Теперь и я вспомнил. И тут же выводит её, за шкирку держит. Собака же огромная, как телёнок, но не злая, здесь ни разу никого не укусила.
   - С этим понятно. А что вы можете сказать об убитом старике?
   - Звали его Бонифаций, странное имя, правда? Я его совсем не знал, видел-то всего два или три раза за всё время, он же из квартиры почти не выходил.
   - Я его вообще ни разу не видела, - добавила женщина. - Да только знаю, что он был аморальный тип. К нему постоянно разные девицы ходили. А он их трахал.
   - Да откуда тебе знать, что он с ними делал? Выдумываешь всё.
   - А оттуда! Мы с ним через стенку жили, тут как уши ни затыкай, всё равно постоянно слышишь стоны и вопли. Уж звуки оргазма я ни с чем не спутаю!
   - А тебе и завидно, да? Давно не кончала?
   - Заткнись, скотина! Убью!
   - Не надо никого убивать, - сухо попросила Сорокина. - Четырёх трупов вполне достаточно. Говорите, слышимость хорошая? Может, услышали какие-то разговоры?
   - Я не подслушивала!
   - Понимаю. Но, может, случайно?
   - Они постоянно о каком-то ритуале говорили. Вроде того, что он приятный, но не для всех. Они мало разговаривали, больше кроватью скрипели да стонали.
   - А как вы думаете, что там в это время могла делать собака?
   - Не знаю, - ответила женщина и густо покраснела.
   - А я знаю, что ты подумала, - заявил мужчина и заржал.

***

   Ворота гаража были закрыты, но не заперты. Бардин даже не сомневался, что "Форда" там давно нет, а после разговора со сторожем Хоттабыч тоже ничуть этому не удивился. Капитан вызвал двух экспертов, дактилоскописта и спеца по замкам. Ехать им было недалеко, так что появились они быстро, но работали очень неохотно - гараж не отапливался, а холод не способствует трудовому энтузиазму, особенно для тех, кто привык трудиться в тепле.
   Дактилоскопист всё, что мог, осыпал своим волшебным порошком, но нашёл только отпечатки хозяина, да и те давние, по словам эксперта, двух-трёхнедельной давности. Бардин удивился, что нет "пальчиков" его супруги, но циркач пояснил, что она в гараже бывает очень редко, да и вообще почти никуда не ходит, больные ноги не дают.
   Специалист по замкам заявил, что никакая отмычка такие запоры не возьмёт, их можно отпереть только родными ключами. С замков даже слепки снять невозможно, очень удачная конструкция.
   - Сколько всего комплектов ключей? - поинтересовался Бардин.
   - Один, - растерянно ответил циркач. - Вот он, у меня в кармане.
   - А если потеряете, как собираетесь отпирать гараж? Автогеном?
   - Зачем автогеном? У сторожа есть запасные ключи.
   - А говорите, всего один комплект. Идём к сторожу.
   Сторож открыл огромный сейф, выдвинул один из ящичков, и растерянно уставился на пустую ячейку.
   - Как же так, Похабыч? Клянусь, я никому не давал ваши ключи! Богом клянусь! Вот те истинный крест!
   Эксперты нехотя обследовали сейф, хоть в сторожке и было тепло, им уже хотелось домой, а лишняя работа и без того никогда не радует. Как и ожидалось, ничего не нашли. Потрясённый сторож продолжал уныло бормотать "Как же так? Ну, как же так?", и допрашивать его не имело смысла. Капитан оставил ему свой номер телефона, чтоб тот позвонил, если что вспомнит. Старик на это откликнулся словом "Ась?", а полицейский повторять не стал.
   Отпустив экспертов, Бардин потащил отставного циркача в полицию. Пообещал, что там ему вернут машину, но для этого он должен подать заявление об угоне. По пути Хоттабыч невнятно бормотал, что в десять часов и вообще всё сегодняшнее утро он был дома, и это может подтвердить жена, а значит, не мог он в то же самое время брать свой автомобиль из гаража.
   Капитану пришлось объяснять, что свидетельство супруги, как правило, во внимание не принимается, считается, что муж и жена - одна сатана, даже если они оба просто ангелы. Циркач здорово расстроился, и чтобы его хоть немного утешить, Бардин сказал, что и опознание старичка-сторожа тоже ничего не стоит, потому что, судя по очкам, он почти слепой. При этом полицейский отлично знал, что на самом деле всё решит встреча бывшего фокусника с шефом и новенькой, они и определят, этот ли Хоттабыч сегодня вечером сидел за рулём "Форда", или какой-нибудь другой. Но говорить это вслух капитан, конечно же, не стал.
   - А расскажите мне, пожалуйста, как вам удалось добиться, чтобы жена с вами не спорила? - вместо этого попросил он.
   - Любой хороший фокусник умеет управлять людьми, - с готовностью откликнулся Хоттабыч. - Суть большинства фокусов в том и состоит, что зрители смотрят не туда, где артист творит чудеса, а куда-нибудь в другую сторону. Чем выше его мастерство, тем меньше нужно всяких ширм, покрывал и ящиков. Лучшие фокусы - это те, которые происходят абсолютно открыто, но зритель всё равно не замечает, что именно проделывают прямо у него перед глазами.
   - И как это проделать с женой?
   - Очень просто. Просите её о том, что она сама хочет сделать, и ваша просьба непременно будет исполнена. Например, я точно знаю, что у моей жены болят ноги, и она не хочет никуда идти, но считает, что должна. Я ей говорю, что идти со мной не надо - и она не идёт. Что тут сложного?
   - А если она чего-то хочет, можно ли её отговорить?
   - Думаю, этого не знает ни один мужчина в мире, - горестно вздохнул Хоттабыч. - Даже те, которые уверены, что жена им подчиняется беспрекословно. А что, товарищ капитан, у вас проблемы с женой?
   - У кого их нет? - хмыкнул Бардин. - Я б вам рассказал, но мы уже приехали.
   Циркач написал заявление о том, что у него угнали машину, сходил с Бардиным в гараж и опознал "Форд" как свой, а потом они вдвоём сидели за столом, пили чай вприкуску и обсуждали важные и животрепещущие проблемы своей жизни. Позже Бардин из этого разговора так почти ничего и не смог вспомнить.

***

   После допроса свидетелей уставший шеф поплёлся на восьмой этаж, к женщине, которая забрала собаку из квартиры убитого Бонифация. Сорокину, конечно же, потащил за собой. Она тоже еле переставляла ноги, видать, не ожидала, что её первый рабочий день на новом месте окажется таким долгим и таким изматывающим. А ещё где-то там, в вечерней зимней тьме, Бардин разбирается с Хоттабычем. Завтра наверняка будет скандал из-за сверхурочных. Новенькая вряд ли станет чего-то требовать, а вот Бардин своего не упустит. Раньше никогда не упускал.
   Номера нужной квартиры соседи снизу сказать не смогли, а тыкаться наугад во все четыре шеф не хотел. Он сделал проще - громко гавкнул, и Сорокина даже не успела этому удивиться, как из-за одной из дверей в ответ донёсся звонкий лай. На звонок им открыла двери та самая якобы чокнутая тётка, а на самом деле симпатичная женщина средних лет, держащая за загривок огромную чёрную собаку с длинной шерстью.
   - Молли, фу, сидеть! - сказала она, и собака села. - Проходите, пожалуйста, она вас без приказа не тронет. Вы, наверно, из полиции?
   - Да, - подтвердил шеф и полез во внутренний карман за удостоверением, но собака зло зарычала, и он замер.
   - Не надо "корочек", я вам и так верю, - улыбнулась хозяйка злобного зверя. - Проходите, проходите, не бойтесь.
   - Я вообще-то, собак не боюсь, - неуверенно заявил шеф. - Я их люблю, и они меня любят.
   Он только начал протягивать руку в сторону собаки, но псина молча оскалилась, и он передумал. А она вдруг вскочила, завиляла хвостом, подошла к Сорокиной и ткнулась носом ей в ладонь. Та немного растерялась, но догадалась погладить. Собака восторженно взвизгнула и свалилась на спину, подставляя под ласки живот. Сорокиной пришлось присесть на корточки, иначе не доставала. Молли блаженно жмурилась и время от времени дёргала лапами.
   - Товарищ капитан, мы пришли сюда не собак гладить, - строго напомнил шеф. - Займитесь делом, пожалуйста!
   Как только Сорокина перестала гладить собаку, та вскочила, схватила её шапку и умчалась в комнату.
   - Не беспокойтесь, Молли - умница, и вещи не портит, ни мои, ни чужие. Заходите в комнату, присаживайтесь там, куда хотите а я быстренько чаю заварю, в такой мороз горячий чаёк лишним не бывает.
   В углу комнаты лежала Молли, засунув голову в шапку. Шеф, не обращая на неё внимания, сел в кресло. Сорокина устроилась на диване. Хозяйка с чаем для себя и гостей вернулась очень быстро.
   - А вы говорили, она вещи не портит, - напомнила Сорокина.
   - Молли, фу! Отдай шапку! - приказала хозяйка и требовательно протянула руку.
   Собака вскочила с шапкой в зубах и мимо неё помчалась к дивану, протянула шапку Сорокиной, и стоило только той её взять, прыгнула на диван, улеглась там и положила голову женщине на колени.
   - Вы ей очень понравились, - улыбнулась хозяйка. - Но время уже позднее, а вы наверняка пришли по делу. Так что я вас слушаю.
   - Вы видели когда-нибудь этих людей? - шеф протянул ей фотографии убитых киллеров.
   - Нет. Это те, кого застрелил Бонифаций? А что, кто-то из соседей их знает?
   - Пока не нашли тех, кто с ними знаком, но опросили ещё не всех. А вы, значит, считаете, что их убил Бонифаций?
   - А кто же ещё? В квартире больше никого не было. Или был?
   - Был. Например, ваша собака.
   - Но вы же не думаете, что стреляла моя Молли?
   - Не думаем. Расскажите, пожалуйста, в каких отношениях вы были с Бонифацием?
   - В хороших. Заходила к нему в гости, собаку у него частенько оставляла, Молли не любит быть одна. Бонифаций с ней отлично ладил. Иногда вместе ужинали, может, раз в пару недель. Бывало, что за покупками для него ходила, хотя обычно он доставку на дом заказывал.
   - У него были женщины?
   - Нет. Разве что профессионалки. Их он тоже заказывал на дом, и всякий раз разных. По крайней мере, так он говорил мне. И, если вам интересно, иногда я оставалась у него на ночь.
   - Об этом я и сам догадался. А что он ещё вам говорил? Может, он кого-то или чего-то боялся? Может, ему угрожали? Были у него враги?
   - Никого он не боялся, это точно. Он же частенько дверь квартиры не запирал. Разве те, кто боится, так делают? Об угрозах я ничего не знаю. А враги были, конечно. Разве те, кто его убил, ему не враги?
   - Пожалуй, последний вопрос на сегодня, - шеф едва сумел подавить зевок. - Вы сказали, что он отлично ладил с вашей собакой, и вы её отводили к нему, уходя из дому. Но в этот раз вы были дома, а собака - у него, причём нам известно, что он занимался сексом. Зачем ему в этот момент чужая собака?
   - Вы намекаете, что Бонифаций трахал Молли? - рассмеялась хозяйка. - Думаете, она бы на это согласилась? Вот проведите, как вы называете, следственный эксперимент, и потом подсчитаем, чего и сколько она вам откусила.
   - Не будем затевать аморальных экспериментов, - шеф решительно встал, потянулся и сделал несколько резких движений, разгоняя кровь. - Что ж, разрешите откланяться. Капитан Сорокина, я вам приказываю немедленно проснуться!
   Неимоверно уставшую Сорокину вдобавок ко всему разморило в тепле, и она безмятежно спала, не замечая приказов начальства. Молли, каким-то образом поняв, чего хотят от её новой подружки, слегка укусила её за ухо, а когда та, вскрикнув от неожиданности, разлепила глаза, лизнула её в лицо.
   - Простите, товарищ полковник, я немного задремала от усталости, - Сорокина явно смутилась, но при этом дала понять, что шеф, заставляя её работать сверхурочно, тоже виноват.
   - Я вижу, спящая красавица, вопросов к свидетельнице у тебя нет. Так что давай на выход. И за руль, с твоего позволения, сяду я, а то мы никуда не доедем.

***

   Бардин и Хоттабыч тоже очень хотели спать. Они едва не литрами пили кофе, а накурили в кабинете Бардина так, что в нём теперь можно было вешать пилораму. Хоттабыч, непрерывно зевая и потирая глаза, уже по третьему, наверно, кругу рассказывал о теории фокусничества, или как там оно правильно называется, а Бардин кивал и старательно делал вид, что внимательно слушает и даже что-то понимает.
   - Фокус, который требует аппаратуры и слаженной работы труппы, называется иллюзией, а сам фокусник - иллюзионистом. Я это уже говорил, товарищ капитан?
   - Кажется, да, - неуверенно подтвердил Бардин и дважды кивнул.
   - А фокусники, которые обходятся ловкостью рук и небольшим реквизитом, называются престидижитаторами.
   - Помню. Вы ещё сказали, что это то же самое, что манипулятор.
   - Значит, уже говорил. А примеры приводил?
   - Приводили. Но давайте ещё. Всё равно, пока ждём, делать нечего.
   - Вот слушайте. Есть такой фокус, это иллюзия. Сидят в засаде людоеды, все такие чёрные, с кольцами в носу и в одних набедренных повязках. Их человек десять примерно. А тут идёт, этак прогуливаясь, белый джентльмен в костюме, сапогах, перчатках и пробковом шлеме. Они внезапно на него наваливаются всем племенем, громко чавкают, потом встают, сыто потирая животики, а европейца больше нет, от него одни сапоги остались. Знаете, как это делается?
   - Наверно, люк в полу, он туда и слинял, - предположил Бардин.
   - Не нужен для такого фокуса никакой люк! Вся одежда европейца - бумажная, даже шлем. И вот пока его якобы едят, а зрителям он в это время не виден, он снимает сапоги, рвёт одежду и прячет её туда, остаётся в набедренной повязке. А дикари ему мажут лицо и волосы какой-нибудь ваксой, остальное тело у него намазано с самого начала. Когда все встают, он ничем не отличается от остальных. Никто из зрителей никогда дикарей не пересчитывает, и не замечает, что в какой-то момент их стало на одного больше.
   - Здорово! А пример ловкости рук?
   - Это запросто.
   Хоттабыч взял зажигалку левой рукой, сжал, разжал, и показал пустую ладонь.
   - Куда она делась? - не понял Бардин.
   - Никуда. Ничто в природе бесследно не исчезает, - Хоттабыч раскрыл правую ладонь, зажигалка лежала там. - Вот так оно выглядит.
   - А наручники голыми руками снимает кто - иллюзионист или манипулятор?
   - Голыми руками? Это как? Не расстёгивая? Я слышал, что кое-кто так умеет, но не я. А вот если с реквизитом, могу. Дайте мне наручники, у вас же есть?
   Капитан протянул ему наручники, Хоттабыч сам защёлкнул их на запястьях, показал, что сидят надёжно, и тут же сбросил на стол уже расстёгнутыми. А Бардину показал изогнутую скрепку, которую подобрал тут же, на столе капитана.
   - Долго ещё ждать? - зевнув, поинтересовался фокусник.
   - Уже идут. Я их слышу. Скоро будут здесь.
   И действительно, через пару минут дверь кабинета распахнулась, шеф заглянул, посмотрел на циркача, недоверчиво хмыкнул и вернулся в коридор. Вместо него в дверном проёме появились два сержанта. Эти не хмыкали, а сразу заорали "Это он!" и попытались ворваться внутрь. Не получилось у них только потому, что они рванулись одновременно, мешали друг другу и чуть не застряли.
   - Отставить! - громовым голосом рявкнул шеф. - Я пока не уверен, он это или не он. Вижу, что очень похож, но этого мало. Сорокина, глянь ты.
   - Похож, - неуверенно заявила Люба. - Но и отличий много. У того лицо было гораздо шире.
   - Это ни о чём не говорит! Мог щёки надуть, мог за них ваты или жёваной бумаги напихать, да и он же артист, в конце концов. Должен уметь гримироваться и вообще менять внешность. Бардин, а ты что скажешь?
   - А что я могу сказать? Я же того, другого Хоттабыча в глаза не видел, как я могу определить, он это или нет?
   - Я так понимаю, у меня появился двойник, - спокойно сказал Хоттабыч. - И наше сходство он использует для совершения преступлений. Да, я артист и я умею гримироваться. Но есть же то, что гримом не скроешь. Рост, размер ноги, форма рук, ушей, расстояние между глазами, да много всякого. Вспомните, какие особые приметы были у него, и поищите их у меня.
   - Какие, например? - уточнил полковник.
   - Откуда мне знать? Его видели вы, а не я.
   - Татуировка у него на левой лапе, - вспомнил один из сержантов. - Как оптический прицел. Перекрестье в круге.
   - Точно! - Сорокина тоже вспомнила. - И я её видела. Хоттабыч, покажите левое запястье.
   Старый фокусник встал, закатал рукав и показал. Все убедились, что никакой татуировки там нет и никогда не было.
   - Убедительно, я бы сказал, - подытожил полковник. - Что ж, все свободны до завтра. Включая гражданина Хоттабыча, простите, не знаю вашего паспортного имени. Машина ждёт вас в нашем гараже, я вас туда проведу.
   - Шеф, что вы творите? - взвился Бардин. - Я не знаю, тот это Похабыч или не тот, но татуировка ничего не доказывает! Сейчас нет проблем сделать фальшивую наколку, а потом запросто её убрать.
   - Нет, Бардин, тут всё не так просто. У троих киллеров такие татуировки были, причём настоящие. Почему вдруг у четвёртого члена банды она будет поддельная? Да и зачем она ему? Разве что Сорокиной показать, чтобы она возбудилась и в случае чего не стала стрелять?
   - Вам виднее.
   - Погодите, Хоттабыч, - попросила Люба. - Ваш двойник, похоже, много о вас знает. Может, это ваш знакомый? Думаю, он тоже фокусник.
   - Может, и знакомый. Я, когда работал, всю страну с гастролями объездил, с кем только не знакомился. В основном, конечно же, с собратьями по профессии. Мы, цирковые, живём в замкнутом мирке. Стараемся поменьше иметь дело с посторонними. Слишком мало у нас общего.
   - Но двойник откуда-то знал ваше прозвище.
   - Это, как раз, понятно. У нас любой старый фокусник - Хоттабыч и одновременно Похабыч. Кроме великих, уровня династии Кио. Из них никого так не называют.
   - Кио - это знаменитые фокусники? Кажется, я в детстве слышала эту фамилию.
   - Да, это великие иллюзионисты.
   - Хватит вопросов, Сорокина, - распорядился шеф. - Поздно уже. Все расходимся по домам. Бардин, завтра к обеду чтоб закончил оформлять бумаги по супермаркету. Не надейся, что я забуду. Я ничего не забываю!
   - Это хорошо, - обрадовался Бардин. - Значит, не забудете начислить мне за сегодня сверхурочные.

***

   Добравшись до жилища тётки, Лита, как только смогла, залезла под душ. Та хотела немедленно узнать всё в мельчайших подробностях, но Лита рявкнула "Подождёшь!", и Агата не стала настаивать. Она была одной из мудрейших Рода, входила в Совет, имела полное право приказывать, но прекрасно понимала, когда свою немалую власть лучше не использовать - вредно для здоровья. Лита сейчас выглядела злой на весь мир, и вполне могла применить силу, не задумываясь о последствиях. На самом деле Лита больше изображала злость, чем злилась по-настоящему. Очень уж хотела сначала смыть с себя всё, что на неё налипло при бегстве из квартиры Бонифация.
   Пока мылась, а потом вытиралась полотенцем Агаты, изо всех сил старалась не смотреть на грязную воду, и особенно на то, что плавало на поверхности. В самом конце не удержалась, взглянула и содрогнулась от отвращения. Уже не раз такое видела, но привыкнуть так и не смогла. Тем не менее, из ванной Лита вышла разомлевшей и умиротворённой.
   - Рассказывай, - потребовала Агата.
   - Сперва дай одежду и чашку кофе, - взамен потребовала Лита.
   Тётка взглянула на её обнажённое тело тяжёлым взглядом, и застыла на месте, тяжело дыша. Лита прекрасно знала, что это за симптомы - Агата возбудилась, и теперь, забыв обо всём, жаждет затащить племянницу в постель. Близкое родство никого в Роду не останавливало - слишком мало их выжило в войне с Врагами, причём в схватках гибли в основном мужчины.
   Конечно, Лита была давно знакома и с девичьими, и с женскими ласками. Когда она родилась, женщин в Роду оставалось около сотни, а мужчин - четверо. Около десяти лет назад Враги прикончили предпоследнего из них, а сегодня настал черёд последнего, Бонифация. И что остаётся девушкам, если на секс с животными наложено строжайшее табу, нарушение наказывается смертью, а люди не из Рода тоже считаются животными?
   - Какая же ты красивая, Кармелита! - сдавленным голосом произнесла Агата.
   - Тётя, с тебя одежда и кофе, - напомнила Лита. - А о сексе со мной и не мечтай. Бонифаций убит, Ритуал не завершён, и если Совет не прячет где-то ещё одного мужчину или мальчика, с Родом Враги покончили. Так что оргазм меня сейчас не интересует от слова "совсем". А если будешь приставать, я тебя порву на клочки, будь ты хоть сто раз мудрейшая и член Совета Рода. Дошло?
   Нет, не дошло. Несмотря на предупреждение, Агата запела приворотную песню. Откликаясь на мелодию, внутри Литы зашевелились щупальца звериной похоти. Она шагнула вперёд и отвесила тётке оплеуху. Та зарычала и рванулась к ней, Лита выдала короткий удар справа в солнечное сплетение. Она была стражем, обученным и тренированным защитником Рода, и уж не мудрейшая Агата бы стать для неё серьёзным противником. Тётка охнула и свалилась на пол, задыхаясь и корчась от боли.
   - Одежда. Кофе, - снова напомнила Лита. - Потом расскажу, как погиб Бонифаций. Или, если хочешь, позвоню какой-нибудь другой мудрейшей, у которой не так сильно играют гормоны. Например, маме. Вставай, и даже не пытайся ещё раз применить приворот.
   - За что ты меня так ненавидишь? - плаксивым голосом спросила Агата, с трудом поднимаясь на ноги. - Совсем недавно ты моих ласк не отвергала!
   Лита промолчала, и Агата, осуждающе качая головой, пошла к шифоньеру. Швырнула племяннице свой поношенный халат, на несколько размеров больший, чем нужно, и стала рыться в груде огромных тапок.
   - Не ищи, тётя, - посоветовала Лита. - В твоих тапочках я буду как на лыжах. Похожу тут босиком, надеюсь, битое стекло у тебя на полу не валяется. Завари лучше кофе. Мне чёрный и без сахара.
   Всё ещё взвинченная Агата принесла кофе и приготовилась слушать. Лита, отхлебывая напиток, тянула время из чистого хулиганства. Наконец, она сжалилась над тёткой.
   - Общую картину, тётя, ты и так знаешь, - сказала она. - Бонифаций убит Врагами, Врагов я прикончила из его пистолета. Стреляла на слух, не глядя, но все три пули положила им между глаз. Ритуал мы не завершили. Теперь задавай вопросы.
   - Уверена, что это были Враги?
   - У них были Знаки. Это или Враги, или кто-то изображает Врагов. Но я о таких имитаторах никогда не слышала.
   - Я тоже. Когда они напали?
   - Минут через пять-десять после того, как начался Ритуал.
   - Но ты уверена, что Ритуал сорван?
   - Какая тут может быть уверенность, тётя? Но мне кажется, что сорван.
   - Значит, Роду конец.
   - Насколько понимаю, да, если у Совета нет запасного мужчины.
   - Это ужасно, Кармелита!
   - Тётя, Бонифаций мог и без Врагов умереть. Пока я там была, он несколько раз жаловался на сердце, да и вообще, ему же за восемьдесят! Неужели у Совета нет плана на такой случай?
   - Не знаю. Может, и есть какой-то план, но мне, рядовому члену, не положено о нём знать. А тебе-то уж точно не положено.
   - Хорошо, тётя, проблемы Рода оставим Совету. Но я бы хотела разобраться со своими. Переночую я тут, а завтра утром позвоню маме, она мне привезёт одежду и сапоги. И тогда я спокойно вернусь домой, а ты занимайся своими важными делами.
   - Нет, Кармелита, это исключено. Я не против, чтобы ты переночевала у меня, но тогда нам придётся спать в одной кровати, у меня второй нет. А тебе это, как я поняла, отвратительно. Так что отвезу я тебя домой, и делай там всё, что хочешь.
   - Не буду я с тобой спорить, тётушка, - улыбка Литы не предвещала ничего хорошего. - Незачем. Ты у нас умница, зато я моложе и сильнее, и к тому же у меня подготовка стража. Так что с тобой я справлюсь, и очень легко.
   Лита вскочила на ноги и приняла боевую стойку. Перепуганная Агата рванулась не то к входной двери, не то к ванной или туалету. Лита не стала ей мешать, просто последовала за ней. И хотя тётя неслась изо всех сил, а племянница шла едва-едва ускоренным шагом, расстояние между ними оставалось меньше вытянутой руки.
   Агата влетела в ванную и попыталась там запереться, но Лита не дала ей даже закрыть дверь. Тогда тётка, изображая обморок, рухнула на кафельный пол, а её рука, как бы случайно, протянулась под ванну. Лита, не раздумывая, прыгнула на неё и прижала к полу. Она была не только сильнее, но и быстрее, так что смогла без труда отнять пистолет.
   - Хватит притворяться, тётя, - со злостью приказала она. - Вставай. Ты же хотела, чтобы я на тебя легла, вот твоя мечта и исполнилась. Теперь мы можем спокойно идти спать. Постелишь мне в прихожей.
   - Но я живу одна, у меня нет запасного матраса, - неуверенно возразила Агата.
   - Ничего, у тебя есть два одеяла. Одно постелишь мне, а укроюсь я простынёй, тут тепло, не замёрзну. И подушку мне дашь, себе под голову найдёшь, что положить. И ещё. Если хочешь жить, не суйся ко мне. Застрелю без предупреждения.
   Агата заплакала, но Лите на тёткины слёзы было глубоко наплевать.

***

   Этой ночью Лита спать не собиралась. Тётка Агата была одной из мудрейших Рода, а она - страж. В незапамятные времена стражами Рода были одни мужчины, но очень уж большие потери нёс Род в схватках с Врагами, а рождались почти что одни девочки. Так и появились стражи-женщины, а вскоре мужчин вообще отстранили от схваток, слишком мало их осталось.
   Лита училась драться и стрелять, а ещё - надолго подавлять потребности в еде, сне и сексе. Лучшей она не стала, но перебиться без сна одну-две ночи могла запросто. Сейчас она ожидала нового нападения Врагов, и готовилась его отразить. Они хотели убить Бонифация, потому что он - последний мужчина Рода. Убили бы и её, но она их опередила. Казалось бы, Враги могут торжествовать, мужчин в Роду больше не осталось, и Род вымрет. Но ведь если бы Ритуал был завершён, у неё под сердцем вполне мог оказаться ребёнок, и если вдруг это мальчик, Род ещё может выжить. Просто для собственного спокойствия Враги непременно попытаются её прикончить.
   Стражей не обучали логике, их ум вообще никак не пытались развивать, для битв с Врагами этого не нужно. Но Лита была дочерью мудрейшей, и мать готовила её в мудрейшие, только подростком девушка решила сперва научиться самообороне, а потом и пройти полную подготовку стража. На тренировках мозги ей не отшибли, и теперь, после нападения Врагов, она смогла кое-что сообразить.
   Ритуал требовал незапертой двери, это так, но откуда Враги узнали, когда и где именно он будет происходить? Уже много лет они нападали на стражей и мудрейших только в других городах, вдали от последнего мужчины. Как они его нашли? Как угадали время Ритуала, чтобы беспрепятственно войти в квартиру Бонифация?
   Проще всего было предположить, что им кто-то подсказал. А подсказать могла только та, которая знала. А знали только члены Совета, да и то не все. Даже Бонифация заранее не предупреждали, когда ему ждать очередную девушку. Агата, ответственная за Ритуалы, лучше всего подходила на роль предателя. Её саму Лита не боялась, страж уж как-нибудь справится с мудрейшей, но если тётка заодно с Врагами, всё может кончиться гораздо хуже.
   Какую выгоду от предательства получила Агата или кто-то другой из Совета, Лита не понимала, да особо и не думала над этим. Думать - обязанность мудрейших, а не стражей. Ей будет достаточно выжить и добраться до безопасного места, если, конечно, для неё ещё остались безопасные места. А для начала - уйти целой из тёткиной квартиры. Где будут ждать Враги? На лестнице, у входной двери? Или у подъезда? Вот так шагнёшь, и тебя тут же нашпигуют серебряными пулями. Интересно, почему они стреляют серебром, хотя свинец убивает людей Рода ничуть не хуже, притом гораздо дешевле? Наверно, у Врагов тоже есть какие-то идиотские традиции.
   Из традиций Рода Литу больше всего раздражал запрет на оружие. Только стражи на боевом задании ходили с пистолетами, во всех остальных случаях оружие оставалось дома. Ей ещё повезло, что старый Бонифаций у неё на глазах спрятал пистолет под подушку, иначе ей бы вряд ли удалось справиться с тремя вооружёнными Врагами.
   Размышления совершенно не мешали Лите делать то, что она сейчас считала самым важным. Она громко сопела, изображая спящую, и внимательно прислушивалась, чем занимается Агата. Та негромко похрапывала, но Лите показалось, что тётка тоже прикидывается, а на самом деле не спит. И не ошиблась - вскоре храп прекратился, зато послышался телефонный разговор. Это кому же в глухую ночь она могла звонить? Врагам? Лита бесшумно метнулась к двери тёткиной спальни и вся обратилась в слух.
   - Привет, это я, - Агата говорила шёпотом, но Лита прекрасно её слышала. - Хорошо, что ты уже всё знаешь. Да, она у меня в квартире. Спит на половичке у входной двери, как щенок. О, я с ней и без твоих советов очень осторожна, она и так меня чуть не прикончила. Да, есть у неё оружие. Отобрала мой пистолет. А как я могла не дать? Я не страж, чтобы драться с такими, как она. Нет, пока что она себя отлично держит в руках, но кто знает, что будет дальше? Она говорит, что Ритуал остался незавершённым, но можно ли ей верить? Да, Кармелита - далеко не дура, наверняка сообразила, что кто-то им должен был сказать, когда квартира Бонифация останется не запертой. Я для неё первая подозреваемая. Если собираешься с ней что-то решать, решай лучше ночью. Утром она свяжется со своей мамашей, моей драгоценной сестрицей, позовёт её ко мне домой, а потом они вместе уйдут. Боюсь, с ними двумя вам не совладать.
   Агата отключила телефон и вновь старательно захрапела, а Лита всё пыталась понять, с кем был разговор - с Врагом или с какой-то мудрейшей из Совета? Не слыша второго собеседника, угадать невозможно - подходят и те, и другие. И Враги, и Совет хотели бы с Литой что-то решить, одни - убить её, другие - выяснить, не беременна ли она. На чьей же стороне тётка?
   Кроме самой Литы, примерное время, когда начнётся Ритуал, знала только Агата. Но именно этот Ритуал меньше всего подходил для удачного нападения Врагов. Лита - страж, она может постоять за себя и прикончить киллеров, что, собственно, и произошло. Так почему было не напасть, когда Ритуал проводила мудрейшая, медик или торговка? Старый Бонифаций даже с пистолетом не соперник троим подготовленным боевикам, а обычная женщина Рода - тем более. И Агата знала, кто именно участвовал во вчерашнем Ритуале. Значит, предатель всё-таки не она?
   На этом месте Лита прервала свои рассуждения - Агата перестала храпеть, и девушка, не прекращая изображать сопение спящей, напряглась и приготовилась действовать. Заскрипела тёткина кровать, Агата, не торопясь, встала, негромко бормоча себе под нос какие-то ругательства. Наверно, она просто собралась в туалет, но Лита навела пистолет на дверь и приготовилась. Патрон давно заслан в ствол, предохранитель снят, палец уверенно лежит на спусковом крючке, готовый нажать даже раньше, чем сознание обнаружит опасность. Она предупреждала тётку, что будет стрелять без раздумий, и если та забыла или посчитала, что страж шутит - так тому и быть.
   - Кармелита, я знаю, что ты только притворяешься спящей, - громко сказала тётка и включила свет. - Я хочу с тобой поговорить. Сейчас выйду из комнаты, без оружия.
   - Выходи, - разрешила Лита, не отводя пистолета. - Я оценила, что ты не пытаешься мне впарить, будто твой единственный пистолет у меня.
   - У меня их три, один - в спальне. Но я не собираюсь затевать перестрелку со стражем.
   Агата вышла в прихожую, одетая в одни тапочки, держа руки над головой. Она улыбалась, но в глазах вместо веселья плескался страх. Это Лита разглядела даже в тусклом свете, падающем из спальни, хоть тётка и стояла спиной к ночнику.
   - Слушаю тебя, тётя, - Лита опустила оружие, но обе знали, что она не промахнётся, даже стреляя с бедра. - Надеюсь, ты действительно хочешь поговорить, а не попытаться изнасиловать. Руки можешь опустить, ты не военнопленная.
   - Не выдумывай, Кармелита. Я не настолько сошла с ума от твоих прелестей, чтобы пытаться изнасиловать вооружённого стража. Хочется ещё немного пожить, знаешь ли. Да и соблазнять тебя бесполезно, вас же учат не поддаваться на приворот, и ты этот курс не прогуливала. Давай лучше серьёзно поговорим. По всему выходит, что была утечка секретов Рода прямо к Врагам. Согласна?
   - Да, тётя. Предатель - кто-то из Совета. Может, даже ты.
   - Нет, Кармелита, не я. И даже не обязательно из Совета. Члены Совета - самые обычные люди, хоть и все они мудрейшие. У них есть сёстры, дочери и любовницы. Разве твоя мать не болтала о секретах при тебе?
   - Бывало иногда.
   - Так что предать могла почти любая женщина. Кроме меня. Смотри, я точно знала, что вчерашний Ритуал проводит страж. Это превращает убийство в русскую рулетку. Исход мог быть любой, вплоть до того, что ты сумеешь защитить старика.
   - Никак бы не защитила. Они вошли очень тихо. Эти ваши дурацкие правила! Зачем оставлять дверь открытой? Зачем, тётя?
   - Традиции, Кармелита. Тысячи лет наши предки делали именно так. Нам ли это отменять?
   - Уже не надо ничего отменять! В Роду кончились мужчины, Ритуалов больше не будет! А ещё лет через семьдесят-восемьдесят кончатся и женщины. И всё из-за ваших дебильных традиций!
   - Извини, дорогая племянница, но мы несколько отклонились от темы. Так вот, если бы Врагов консультировала я, они бы знали, что мужчина старый, слепой и руки у него дрожат, а женщина - страж, то есть, меткий стрелок, да и без оружия вполне может убить двух-трёх мужчин с пистолетами, если ей хоть немного повезёт. А раз так, сначала нужно убить женщину, а со стариком спешить необязательно. Скажи, Кармелита, так всё и было?
   - Нет, - признала Лита. - Стреляли в Бонифация.
   - Отлично. Теперь дальше. Ты мне позвонила с просьбой помочь, а дальше делала то, что я тебе говорила. Правильно?
   - Да.
   - Если бы ты подчинялась предательнице, неужели бы по пути не наткнулась на Врагов?
   - Только я знала, окончен Ритуал или нет. А это важно. Ты тоже хотела узнать, вот я и была нужна живая. А сейчас уже не нужна.
   - Глупенькая! Если б тебя убили, кого бы интересовало, закончила ты Ритуал или нет? Так что мне ты можешь доверять куда больше, чем Юлии, своей матушке, моей хитренькой сестричке. Да, инстинкты защиты потомства, и всё такое, но у неё, кроме тебя, ещё четыре дочери. Такой плодовитости можно только позавидовать. И все твои сёстры - мудрейшие, в мамочку пошли. А ты - страж. Это не доказывает, что она - агент Врагов. Это просто повод не доверять ей только потому, что она твоя мать.
   - Может, оно и так. Но, тётя, я и тебе не доверяю.
   - И не нужно. Ты хотела отсюда уйти?
   - Я и сейчас хочу. Но без одежды это немного сложно, а твоя мне слишком велика.
   - Брось, свитер мой вполне тебе подойдёт, и носки, и шапка. Сапожек или ботиночек на твою ножку у меня, к сожалению, нет, но есть валенки, для них размер не сильно важен. Есть и пальтишко времён далёкой юности. Не модное, как ты любишь, да и не очень тёплое, но тебе должно хватить и такого. Одевайся и проваливай. Или думаешь, что за дверью тебя ждут Враги?
   - Кому ты звонила, тётя? Врагам?
   - Своей подружке. Ну, ты поняла.
   - Любовнице? И ты ей всё обо мне рассказала?
   - Не бойся, она - тоже член Совета.
   - Не ври. Настёна - торговка, а не мудрейшая.
   - Да, торговка, но неофициально входит в Совет.
   - И при этом агент Врагов?
   - Нет, Кармелита. Я ей доверяю. К тому же о Ритуалах я ни разу никому ничего не говорила, и ей тоже. Нападение Врагов - не из-за меня.
   - Последний вопрос, тётя. Почему ты не дала мне одежду вчера вечером?
   - Надеялась ночью получить твои ласки, - вздохнула Агата. - Настёна приходит всё реже и реже, мне даже кажется, что она завела себе другую. А сейчас я от тебя хочу только одного - чтобы ты держалась от меня подальше. Я тебя боюсь. Одевайся, уходи, и пистолет прихвати с собой, на всякий случай.
   - Оружие за пределами собственного жилья имеет право носить только страж на боевом задании, - напомнила Лита ещё одно табу Рода.
   - А ты и есть на боевом задании. Если окажется, что ты не беременна, оно тут же и кончится. Если у тебя под сердцем дочь - то же самое. А вот если сын, всё затянется очень надолго. Ну, племянница, удачи! Обнять-то хоть тебя на прощание можно?
   Лита опасалась, что Враги ждут её на лестнице, но лестница в этот поздний час была безлюдной. Возле подъезда на неё тоже никто не напал. Машину она оставила на стоянке примерно в квартале от тёткиного дома. По пути к ней попыталась пристать какая-то пьяная компания, но одного взгляда хватило, чтобы её оставили в покое. Попадать в нужную педаль огромными валенками было непросто, она и так водила не очень хорошо, но улицы были пустыми, и она всё же доехала. Машину она оставила у своего подъезда, и домой добралась без приключений. Сбросив валенки, пальто и шапку, Лита повалилась в кровать, не снимая свитера, и заснула мгновенно.

***

   Шеф смотрел на человека, для которого не был шефом, и вновь пытался себя убедить, что правильно сделал, вызвав этого жуткого типа к себе в кабинет. Шефу приходилось разговаривать из бандитами-беспредельщиками, и с крупными авторитетами криминального мира, и с киллерами, и с маньяками-убийцами. Но посетитель, начальник областного отдела по борьбе с терроризмом и экстремизмом федеральной спецслужбы, был заведомо хуже любого маньяка, а вот всё равно пришлось иметь с ним дело. Что ж, раз так, нужно постараться сделать его визит как можно короче.
   - Некоторое время назад в вашей конторе меня ознакомили с одним сверхсекретным документом, который дали прочитать, но не дали унести копию, - начал шеф. - Речь там шла о серебряных пулях.
   - Помню этот бред, - кивнул борец с терроризмом. - Некоторые мои коллеги от безделья с ума сходят. Есть у нас отдел, занимающийся так называемыми паранормальными явлениями. Экстрасенсы там, и всё такое прочее. Тот документ прислали именно эти дармоеды. А когда мы столкнулись с чем-то очень похожим на настоящую магию, они ничем не смогли помочь.
   - Это вы о побеге подсудимого с использованием голограмм террористов?
   - Да. Но продолжайте. Кого-то убили серебряной пулей?
   - Не совсем так, товарищ подполковник. Не убийство. Наши эксперты считают, что одному глубокому старичку прострелили голову насквозь, но он к тому моменту был мёртв уже несколько минут. А пуля - серебряная. Правда, она прошла навылет и её саму не нашли, но следы серебра остались на черепе.
   - Стрелявший задержан?
   - Нет. Застрелен не установленным лицом или лицами, вместе с двумя сообщниками. Предполагаем, что их прикончила девушка или молодая женщина, которая в это время трахалась со стариком. Она с места преступления скрылась.
   - Как это трахалась с мёртвым стариком?
   - Так утверждают эксперты. Он кого-то трахнул и умер от инфаркта. А потом ему прострелили голову. Да, и ещё. У всех троих преступников на левом запястье татуировка, крест в круге, о ней тоже упоминалось в документе, о котором я упоминал в начале нашего разговора.
   - Вы ещё что-то выяснили?
   - Да, товарищ подполковник. И всё передадим вам. Это не просто попытка убийства, это акт индивидуального террора. Застреленные боевики состоят в какой-то организации, известной вам, но не известной нам. А мы дело закроем. По нашей части там ничего нет.
   - Как нет? Перестрелка, четыре трупа, если я правильно вас понял, а уголовный розыск считает, что это не по его части? Странно как-то, по моему разумению.
   - Тогда давайте по порядку. Трое молодых парней проникают в квартиру старика и стреляют ему в голову. Это целый букет преступлений, но они мертвы, предъявлять обвинение некому. Ещё есть девица, которая их застрелила. Не думаю, что ей можно будет вменить хотя бы превышение пределов необходимой самообороны. Дальше, пистолет, из которого она палила, не зарегистрированный. Тоже правонарушение, но эксперты утверждают, что оружие много лет хранилось в квартире старика, они даже тайник нашли. Но старик мёртв. Есть ещё один фигурант. Он угнал машину и привёз убийц к нужному дому. Довольно мерзкий тип, надо сказать. Заявил, что он великий маг, устроил цирк, а мы в итоге оказались клоунами. Но и ему предъявить нечего.
   - Разве он не сообщник террористов?
   - Мы этого никогда не докажем, даже если сумеем его поймать. Ну, подвёз левых пассажиров, это не преступление.
   - А угон?
   - Угон - дело частного обвинения. Хозяин машины не желает подавать заявление. Да и зачем ему? Машину вернули в целости и сохранности, а на угонщика ему плевать. Так что ловите своих террористов, а мы найдём, чем заняться.
   - Мы никого и ничего не найдём, - сокрушённо признался подполковник спецслужбы. - Мы в нашей глухой провинции никогда не видели настоящих террористов. Надеюсь и в дальнейшем видеть их как можно реже, но это к делу не относится. Так что я бы хотел, чтобы ваш майор продолжал вести дело со стороны уголовного розыска, а уж мы ему поможем всей мощью нашей конторы.
   - Дело ведёт, точнее, вела капитан Сорокина. Майор Нежный, о котором вы говорите, находится в отпуске, за границей. Где именно, нам неизвестно. Вчера я отправил запрос в министерство, чтобы его нашли и отозвали. Но они не нашли. Если он вам так нужен, попробуйте вы.
   - Непременно попробую.
   Борец с терроризмом вышел из кабинета и направился к выходу, но внезапно ему перегородил дорогу какой-то мутный тип, похожий одновременно на бандита средней руки и уличного хулигана, терзаемого ужасным похмельем. Впрочем, на взгляд подполковника, здесь все сотрудники выглядели примерно в одном стиле, даже их шеф.
   - Капитан Бардин, - представился "хулиган". - Вам не найти Нежного, товарищ подполковник.
   - Откуда вы, товарищ капитан, знаете, что я собираюсь его искать?
   - Мы нечаянно подслушали ваш разговор с шефом.
   - Вы? Вас ещё и не один?
   - Ещё новенькая наша, капитан Сорокина. Неужто о ней не слышали? Ваша контора обязана слышать абсолютно всё.
   - Та, что отстрелила кое-что прежнему начальнику?
   - Точно, она. Значит, слышали. Контора не дремлет, всё в порядке.
   - Ваш шеф в кои-то веки захотел передать мне некие особо сверхсекретные сведения. Инструкция для подобных случаев запрещает делать это иначе, чем лично, причём предварительно необходимо убедиться, что помещение не прослушивается. Я не захотел говорить с ним в своём кабинете, потому что у нас ищет "жучков" то самое подразделение, которое их и ставит. У вас - не так. При мне ваши люди проверили кабинет товарища полковника, и заверили нас с ним, что прослушки нет. И вдруг выясняется, что нас кто-то прослушивал! Как это всё понимать?
   - Мы не прослушивали, а подслушивали. Под дверью. Мы ждали в приёмной, чтобы решить вопрос со сверхурочными, вчера здорово переработали с этой дурацкой перестрелкой, а тут, оказывается, шеф жутко занят и беспокоить его нельзя ни в коем случае. Потом его секретарша убежала по каким-то своим делам, а мы послушали. Интересно же, чем он занят. А что наши эксперты не нашли "жучков", не берите в голову. Они их ещё ни разу не находили. Не уверен, что они вообще знают, что такое "жучок". Так я не понял, вам нужен Нежный или нет?
   - Нужен. Вы считаете, что я не смогу его найти.
   - Считаю, что без меня - не сможете.
   - И что дальше?
   - Я уверен, что он зарегистрировался в отеле под чужим именем. Или не регистрировался вообще.
   - Да, в таком случае найти его затруднительно.
   - Но я могу вам дать одну зацепку.
   - Внимательно вас слушаю, товарищ капитан.
   - Несколько лет назад Нежный ездил в Турцию. То ли в том отеле, где он остановился, то ли в одном из соседних завелось привидение и стало нападать на постояльцев. Местная полиция ничего не смогла сделать. А Нежный - смог. Об этом писали турецкие газеты, он несколько штук привёз сюда, всем показывал. Мы только фотографии поглядели, там же по-турецки написано, как читать? А может, и не по-турецки, а по-английски, какая разница? Всё равно никто ничего не понял.
   - Хорошая зацепка, - одобрил подполковник. - Что же это вы друга своего выдаёте?
   - Нежный мне не друг, а коллега по службе. Куда это годится, когда одни пашут в две смены, и ещё хрен получат за это сверхурочные, чует моя душа, а другие в это время отдыхают в Турции? Надеюсь, товарищ подполковник, вы исправите эту вопиющую несправедливость.

***

   Загорая на гостиничном пляже, Нежный ощутил, что кто-то стал рядом и отбрасывает тень прямо на него. Огромное желание дать этому кому-то по шее пропало сразу же, как только майор вскочил на ноги - вокруг стояли пятеро огромных полицейских в форме, а с ними ещё какой-то тип в штатском. Лица всех этих турков были предельно серьёзны, а двое из полицейских явно тоже хотели надавать кому-нибудь по шее, и только ждали повода или приказа.
   - Эфенди Нежный? - скорбным тоном осведомился тот, что в штатском, по-русски он говорил совсем без акцента. - Я из КДГМ, отдела общественного порядка и безопасности МВД. Контрразведка, короче.
   - Кто они такие? - взвизгнула Нежная. - Юрочка, скажи им, чтобы оставили нас в покое! Мы тут отдыхаем и ничего не нарушили!
   - Нихт фиртшейн, - откликнулся Нежный, просто чтобы потянуть время. - Их бин герр Фридрих Бауэр. Дас ист майн фрау.
   - Зер гут, - улыбнулся турецкий контрразведчик. - Эфенди Фридрих Бауэр, цайгэн зи мир биттэ аусвайс.
   - Хенде хох, - этой фразой Нежный практически исчерпал свой словарный запас немецкого языка. - Чего вы от меня хотите?
   - Ничего особо страшного. Вас всего-навсего депортируют на родину. Ваша спецслужба уверяет, что вы подозреваетесь в терроризме, и то, что вы проживаете в гостинице под чужими именами, придают этим подозрениям немалую правдоподобность.
   - Послушайте, я не террорист. Я майор полиции, и просто хотел отдохнуть...
   - Отдохнёте в другой раз и, возможно, в другой стране. У моей организации к вам нет претензий, обвинения поступили из вашей страны. Но если вы считаете, что вас обвинили несправедливо, вы имеете право попросить статус беженцев или политическое убежище. Вам, конечно, откажут, но в этом случае депортируют намного позже. Впрочем, условия жизни в местах, где у нас содержат нелегальных мигрантов, весьма отличаются от тех, которыми вы пользовались в этом отеле.
   - У Али будут неприятности?
   - Это здешний главный менеджер? Нет, неприятностей не будет ни у кого, кроме вас. Если, конечно, вы не надумаете проявить неподчинение законным властям. Тогда последствия будут непредсказуемы.
   - Вы хорошо говорите по-русски.
   - Спасибо. У вас пятнадцать минут на сбор вещей. Если не уложитесь в отведенное время, вам помогут полицейские. Но я бы не советовал.
   - Юра, что происходит? - потребовала объяснений супруга.
   - Нас депортируют из Турции, - пояснил Нежный.
   - За что?
   - Ни за что. Просто так.
   - Это нарушение моих прав! Я буду жаловаться в ООН!
   - Три минуты из пятнадцати уже прошли, - напомнил контрразведчик.
   - Какие три минуты? Это ты во всём виноват! Я знала, что так и будет! - Нежная заламывала руки в начинающейся истерике. - Ты мне обещал нормальный отпуск! А это, по-твоему, как назвать? Ты мне всю жизнь сломал! Я могла выйти замуж за нормального человека, знаешь, сколько ко мне сваталось нормальных людей? А я, дура, выбрала тебя, и с тех пор дня не было, чтобы я об этом не пожалела!
   - Бедняга, - посочувствовал турок. - Знаешь, я выполняю приказ, но всё-таки чувствую себя немного виноватым перед тобой. Так вот, только попроси, и эта террористка будет убита при задержании. У нас тут такое часто случается, и никто лишних вопросов не задаёт.

***

   Полицейская машина с супругами Нежными на заднем сиденье куда-то мчалась по каким-то непонятным просёлочным дорогам в сопровождении четырёх мотоциклистов. Нежная продолжала тихо оплакивать загубленный долгожданный отпуск. Вначале, на пляже, она плакала громко, но турецкий контрразведчик пригрозил её за это избить, а когда Нежный попытался ринуться на её защиту, оказалось, что двое полицейских крепко его держат, и разорвать их захват ему не по силам.
   - Юра, куда они нас везут? - наверно, уже в сотый раз спросила она сквозь слёзы.
   - Не знаю, - снова ответил ей измученный супруг.
   - На расстрел, - сообщил контрразведчик. - Куда же ещё?
   Как-то неожиданно они выехали на аэродром, который выглядел давным-давно заброшенным, но, оказалось, иногда работал. Нежных вместе с багажом переместили в салон небольшого самолёта без опознавательных знаков, а на их протесты просто не обратили внимания. Они не успели даже добраться до кресел, а самолёт уже начал разгоняться для взлёта. Майор, не стесняясь супруги, очень грязно выругался. Тут вдруг оказалось, что в салоне есть ещё один пассажир.
   - Здравствуйте, товарищи Нежные! - радостно поприветствовал он вновь прибывших. - Поздравляю вас с возвращением на родину! Да, да, вы уже на родине, поскольку внутреннее пространство воздушного судна - это территория страны регистрации.
   - Товарищ Федералов, - горько усмехнулся в ответ майор. - Я должен был сразу догадаться, кто испохабил мне отпуск.
   - Федералов - это его фамилия? - заинтересовалась Нежная, заодно перестав плакать. - Странная.
   - Это оперативный псевдоним, - пояснил ей муж. - Понимаешь, есть такие нехорошие люди, федералы, и этому негодяю они присвоили звание подполковника. Так что он - подполковник федералов. А это звучит, как фамилия.
   - Всё шутите, товарищ Нежный, - поморщился Федералов. - А между тем обстановка к веселью не располагает. Неприятности у нас совершенно нешуточные. Только это секрет, при постороннем лице, гражданке Нежной, об этом говорить ни в коем случае нельзя.
   - Вот и отлично, - обрадовался Нежный. - О деле нам говорить нельзя, не о деле - не хочу. Так что отдыхаем. Кто знает, когда удастся отдохнуть в следующий раз.
   - Но не хотелось бы терять времени. Может, ваша супруга перейдёт в переднюю часть салона, а мы обсудим дело.
   - Конечно, товарищ Федералов! Попросите её об этом, и она всё для вас сделает! Она же вам так благодарна за сорванный отпуск, что готова выразить свою благодарность в любой форме. Я, кстати, тоже.
   - Снова шутите, - совсем расстроился подполковник. - Не понимаете, насколько всё серьёзно. Ладно уж, давайте при ней.
   - А как же секретность? - изумился Нежный. - Ведь даже древние римляне говорили: "Пусть гибнет мир, но торжествует секретность!".
   - Прекратите ёрничать, очень вас прошу! Вот вам ноутбук, на экране материалы дела, ради которого вам пришлось прервать отпуск. Можете изучать их вместе со своей дражайшей супругой. Потом скажете мне своё мнение.
   Нежный начал изучать протоколы вскрытий, допросов, экспертиз и осмотров места преступления. Его жена тоже смотрела на экран, но только делала вид, что читает. Полицейские документы нагоняли на неё невыносимую скуку, а тут ей ещё пришлось изрядно расстроиться и перенервничать, так что она очень быстро заснула, положив голову на плечо мужа.
   - И ради этой ерунды вы изгадили мне отпуск? - возмутился майор, дочитав до конца. - Да это всё вообще не дело уголовного розыска! Что вы от меня-то хотите? Чтобы я достал кролика из шляпы? Так для этого у вас есть профессионал, некий Хоттабыч. Попросите, он не откажет.
   - Вы помните ориентировку на банду, помеченную татуировками "крест в круге"?
   - Что-то такое припоминаю. Они якобы собирались убивать каких-то чудовищ серебряными пулями. Труп старика, я так понимаю, их работа?
   - Да.
   - И что с того?
   - Товарищ Нежный, найдите мне хоть кого-нибудь из чудовищ и этих, татуированных. Я никогда не имел дела с настоящими террористами, так что сам не справлюсь.
   - Справитесь, и легко. Найти этих типов можно в морге. Трое татуированных и одно старое чудовище.
   - Не валяйте дурака. Вы прекрасно поняли, что они мне нужны живыми. Мы должны немедленно пресечь это безобразие, пока ещё не поздно. Под угрозой само существование нашей страны.
   - Пока не услышу, чем эти сумасшедшие так опасны, буду считать, что вы преувеличиваете, товарищ подполковник. В Богом забытом областном центре две небольшие банды затеяли разборку, причём настолько аккуратно, что гибнут только они, и это чему-то там угрожает в масштабах страны? Уж простите, не верю. Это не стоит даже одного дня моего отпуска.
   - Есть кое-какая дополнительная информация, ещё более секретная, - подполковник надолго задумался. - Скажите, Нежный, ваша супруга крепко спит?
   - Думаю, да. А что?
   - Ей этого знать ни в коем случае не следует. А вам - пожалуй, можно. Так вот, эти татуированные - члены организации под названием "Ван Хельсинг". О ней почти ничего неизвестно. Возникла она в Румынии, точнее, в Трансильвании, но сейчас их штаб-квартира, по разным данным, расположена не то в Швейцарии, не то в Израиле, не то в США. Скорее всего, в США. Финансируются ЦРУ, поддерживается Ватиканом. Их лозунг - уничтожать нечисть, где бы она ни обитала. Теперь понимаете?
   - Не понимаю. Три Вани из Хельсинки пошли убивать смертельно больного старика. Дама, которую трахал этот почти мёртвый старик, прикончила их всех с лёгкостью необыкновенной. Предлагаете панически бояться такую серьёзную организацию?
   - Панике, товарищ Нежный, поддаваться ни в коем случае не следует, но также не следует забывать о том, что в конце восьмидесятых эти, как вы выразились, Вани практически полностью уничтожили правящую верхушку Румынии. А мы ведь румынских товарищей предупреждали, но они, увы, не вняли. Им тоже казалось, что эти пареньки с татуировками - безобидные сумасшедшие. И закончилось у них всё довольно-таки жутко. Очень не хотелось бы повторения чего-нибудь подобного у нас. И не думайте, что раз трое убиты, то там больше никого не осталось. Боевиков у них около миллиона, а при необходимости завербуют ещё. Идея же прекрасная - избавим наш мир от адской скверны. Наивные романтики охотно вступают на место павших, заполняя прорехи в рядах. Тем более, за деньги.
   - Здорово! Некая террористическая организация базируется в США, имеет поголовье около миллиона, финансирование наверняка тоже неслабое, а изничтожить её или хотя бы остановить должен майор провинциального угрозыска при поддержке подполковника, в глаза не видевшего живых террористов? Вам самому не смешно?
   - Мы должны разобраться с теми, которые проникли на нашу территорию. Их не миллион и даже не тысяча. Остальное - не наша забота. А вы, товарищ Нежный, понадобились, потому что тут замешана магия, а кроме нас с вами, никто с магами ещё не сталкивался.
   - Не вижу никакой магии. Хоттабыч - просто фокусник, а никакой не маг.
   - Как же нет магии? Женщина, застрелившая боевиков, исчезла с места преступления через окно, не оставив следов.
   - С чего вы взяли, что через окно? Потому что окно было открыто? А если бы была откинута крышка унитаза, вы бы решили, что она ушла через канализацию? Точнее, уплыла.
   - Ну, и как же она, по-вашему, покинула квартиру старика?
   - Через дверь, конечно же. Там толклись патрульные, бригада скорой, санитары с труповозки, оперативники, эксперты и хрен знает, кто ещё. Ей было достаточно надеть белый халат и уйти с медиками, никто бы ей ни слова бы не сказал, и даже внимания бы не обратил.
   - А окно тогда зачем открыла?
   - Чтобы вы подумали, будто она превратилась в летучую мышь, - подсказала Нежная.
   - И давно вы не спите? - мрачно поинтересовался подполковник. - Много ли особо секретного услышали?
   - Нет, ничего не слышала. По крайней мере, о Румынии - точно совсем ничего. А о Хельсинки - ещё меньше.

***

   В аэропорту подполковника и супругов Нежных встречали три бойца невидимого фронта на трёх машинах. Зачем так много, майор не понял, а спрашивать поленился. Федералов сразу же уехал по каким-то своим служебным делам, а вот Нежный - не захотел. Третий шофёр поначалу немного растерялся, а потом решил пристроиться позади машины, которая повезла супругов домой.
   - Юра, а тут можно говорить? - робко поинтересовалась жена. - Этот не подслушает?
   - Обязательно подслушает, - вздохнул Нежный. - Но ты говори. Мне приятно слышать твой голос.
   - Ой, ты в Турции стал таким... таким...
   - Каким?
   - Неотразимым, вот. Приятным и неотразимым.
   - Я и раньше был приятным и неотразимым.
   - Когда-то был, да. И ещё ласковым. А потом эта твоя проклятая работа...
   - Лучше уж проклятая работа, чем проклятая безработица. Согласна? Ты что-то хотела спросить, милая? Спрашивай.
   - Юрочка, а этот мутный тип, Федералов, он не врал, что эти, которые из Хельсинки, сделали переворот в Трансильвании?
   - Врал, конечно. И про миллион боевиков - тоже врал. Там не миллион боевиков, а самое большее - сотня босяков. Как иначе назвать этих троих киллеров-неумех, которых пристрелила неизвестная девица? Пошли на охоту, и сподобились пальнуть только один раз на всех троих, надо же. Просто суперпрофессионалы, обильно финансируемые ЦРУ. Запросто могут сделать у нас государственный переворот.
   - У нас в городе?
   - Нет, весь город им не удержать, они же мёртвые. А вот городской морг - вполне реально. Но наш спецотряд справится с этими зомби.
   - Юра, я же серьёзно спрашиваю. Товарищ Федералов самом деле боится, что эти Хельсинки нашу страну захватят?
   - Кто его поймёт? Но, думаю, всё же вряд ли.
   - А я, кажется, поняла, зачем они ему.
   - И зачем?
   - Если он их найдёт, то сможет подбрасывать им дезинформацию. Юра, ты же знаешь, что такое дезинформация?
   - Нет, конечно, откуда мне знать?
   - Это ложные сведения. Обман.
   - Спасибо, милая, запомню. И что за обман он им подбросит?
   - Вот смотри. Допустим, есть враги, которые закона не нарушают, а их всё равно нужно убить.
   - Нужно - значит, убьют. Уже не раз убивали. Чем им поможет горстка сумасшедших фанатиков?
   - А ты представь, что их убедили - это не просто враг, а настоящая нечисть. И Хельсинки его убивают. А если вдруг провал - виноваты какие-то сумасшедшие фанатики, а федеральная спецслужба ни при чём.
   - Да я за ящик водки найму на такое дело несколько алкашей, и они в сто раз лучше сработают. Только на самом деле этого и не нужно. Кто остановит убийцу из спецслужбы? Полиция, что ли? Хрен там, не станем мы лезть в такие дела, дураков нет. Короче, не нужны Федералову такие киллеры, тут даже тени сомнений нет. Но что-то ему от них всё же нужно. Может, когда-нибудь и узнаем, что именно. А может, никогда и не узнаем.
   - Что вы такое говорите? - наконец, не выдержал шофёр. - Вас послушать, так наша контора убивает людей направо и налево! А на самом деле мы защищаем мирных граждан от террористов и экстремистов.
   - Молодцы! - одобрил Нежный. - В том же духе и продолжайте. Вечером обязательно доложите результат.
   - С какой стати я вдруг должен вам докладывать?
   - Разве я говорил, что докладывать нужно мне?
   - А кому?
   - Сами должны знать! Небось, не ребёнок уже. Кстати, мы уже приехали. Поможете мне отнести чемоданы, и приступайте.
   - К чему?
   - Как это "к чему"? Конечно же, к защите мирных граждан от террористов и экстремистов.

***

   Сколько Нежный себя помнил, он старался не смешивать службу и личную жизнь. Иногда, очень редко, не получалось. Иногда, чаще, это приводило к скандалам с женой. Самый большой из них произошёл, когда майор отправился в командировку на черноморское побережье, вполне мог взять с собой жену, но не взял. Теперь, когда сорвался отдых на другом курорте, Нежная вдруг возжелала если и не поучаствовать в расследовании, так хотя бы посмотреть на него с первого ряда.
   Майор допустить этого никак не мог. Дело было не только в его принципах. Обе банды, и Ван Хельсинги, и Чудовища, явно не стеснялись пускать в ход оружие, и посторонним вовсе незачем шастать поблизости, рискуя получить шальную пулю. Но супруга настаивала, никакие уговоры на неё не действовали, и ему пришлось прибегнуть к ласкам. Из дому он вышёл только через час, оставив жену удовлетворённо улыбаться во сне.
   Из машины он позвонил шефу, доложил, что досрочно прибыл из отпуска, и спросил, есть ли необходимость явиться на службу. Оказалось, такая необходимость есть, нужно срочно помочь разобраться федералам в деле с перестрелкой между татуированными террористами и теми, на кого они охотились. Нежный затребовал в подчинение троих оперативников, но получил только двоих - Бардина и Сорокину.
   - Сорокина - это та новенькая дамочка, которая отстреливает начальству члены? - уточнил майор.
   - Она, она, - подтвердил шеф. - Но ты не бойся. Если к ней не приставать, она ведёт себя более-менее нормально.
   - Дело срочное?
   - Ещё как срочное! Этот твой приятель, подполковник...
   - Тамбовский волк ему приятель!
   - Это уж сами разбирайтесь, кто там кому из вас тамбовский волк. А подполковник намекнул, что если мы будем медленно работать, то все сядем. У них на нас столько материала, что на три пожизненных хватит.
   - И на Сорокину?
   - Он фамилий не называл, но, думаю, и на неё тоже что-нибудь найдётся.
   - Понятно, товарищ полковник. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы Сорокина позвонила в несколько ломбардов и узнала, почём они принимают серебряный лом. И сколько готовы отвалить за патроны к "Макарову" с серебряными пулями. Как только выяснит, пусть немедленно доложит мне.
   - Я тебе что, секретарша? - возмутился шеф.
   - Никак нет, - вздохнул Нежный. - Ладно, попрошу, чтобы мой приказ ей передали федералы.
   - Зачем их вмешивать в наши дела? Я тебе продиктую номер её мобильного, звони, сколько хочешь!
   - Я за рулём, дорога скользкая, а я ещё утром загорал под жарким солнцем.
   - Не дави на жалость!
   - Слушаюсь, товарищ полковник. Так и быть, надавлю на жалость федералам. Они жалостливые? Или нет?
   - Хорошо, передам ей, - сквозь зубы процедил шеф. - Ещё что-нибудь?
   - Так точно. Двое патрульных, которые обнаружили убитых. Их допрашивали? Я не видел протоколов. Только их рапорта.
   - Прямо сейчас с ними работает твой дружок Бардин. Он что угодно готов делать, лишь бы не оформлять документы по супермаркету. Кстати, это он слил федералам, где ты прячешься.
   - С такими друзьями враги без надобности.
   - А зачем ты ему говорил?
   - Ничего я никому не говорил. Даже жена узнала, только когда мы уже приехали. Но он всё-таки догадался, сволочь. Что он пытается узнать у патрульных?
   - Они сообщили нам об убийстве через семнадцать минут после того, как вошли в ту квартиру. Что они там делали?
   - Воровали, конечно же.
   - Нет. Я их лично обыскал. Ничего не украли. Вот я и поручил Бардину разобраться.
   - Правильно, - одобрил Нежный. - Обязательно нужно выяснить, чем занимаются патрульные полицейские, когда не воруют, не грабят и никого не крышуют.

***

   В своём кабинете Нежный увидел женщину, сидящую за столом, прижимая к уху трубку допотопного служебного телефонного аппарата. С задумчивым лицом она кивала невидимому собеседнику, время от времени произнося "да, да" и "понятно".
   - Кто ты такая и почему расселась за моим столом? - мрачно поинтересовался Нежный, как только снял пальто и шапку.
   - Я - капитан Сорокина, товарищ майор, - представилась она. - Шеф сказал, что ваш стол - вон тот.
   - И тот - мой, и этот - тоже. Это мой кабинет. Я с огромным трудом выпихал отсюда Бардина, и не собираюсь делить его со снайпершей по гениталиям.
   Нежный был уверен, что новая сослуживица продержится тут недолго, поэтому заводить и поддерживать с ней хорошие отношения вовсе необязательно. Особенно в плохом настроении. А из-за прерванного отпуска настроение у него было понятно какое.
   - Уверена, шеф вскоре предоставит мне другое рабочее место, - робко улыбнулась Сорокина. - А пока он этого не сделал, пожалуйста, потерпите моё общество. Тем более, что вы руководите расследованием, в котором и я участвую.
   - Ах, да, расследование. Тройное убийство, насколько помнится. Так что там у нас с ценами на серебро? Называй в долларах, я за три дня успел отвыкнуть от местной валюты.
   - В ломбардах серебро принимают, сейчас посчитаю, примерно по двадцать центов за грамм. Пуля к "Макарову" весит пять с половиной грамм, но это свинцовая, серебро чуть легче, значит, пуля потянет где-то пять грамм. Значит, её можно сдать в ломбард за доллар, может, чуть больше. Полная обойма - девять патронов, с тем, что в стволе, а значит, серебра в ней долларов на десять.
   - Мелочь какая-то, - искренне расстроился Нежный. - ради этого не стоит даже руки марать.
   - Не совсем так, товарищ майор. Я заодно поспрашивала, не покупал ли у них кто-нибудь крупные партии серебра за последние пару месяцев. Ведь пули, скорее всего, делали здесь. Так вот, один ювелир купил триста грамм, причём скупщику похвастался, что сделает серебряные пули, вставит в патроны, и продаст по пятнадцать долларов. По словам скупщика, очень радовался. А это уже сто двадцать долларов за обойму.
   - Другое дело, - теперь Нежный обрадовался. - Ты, Сорокина, это... сиди тут и дальше. Ты пользу людям приносишь, а это в наше время большая редкость.
   - Это каким людям?
   - Мне, например. Что тебе этот ювелир сказал?
   - Что ничего не помнит, а если буду наезжать, мне придётся иметь дело с таким крутым человеком, что он меня по стенке размажет, и даже не заметит. У вас тут есть настолько крутые люди?
   - Есть, как же без них? Вот сейчас одному такому позвоню, пусть разбирается, - Нежный набрал номер. - Здравствуйте, товарищ Федералов! Вы не соскучились? Да ладно, признайтесь, ведь соскучились, да? Конечно, по делу. Есть у нас один ювелир, предполагаю, что это он сотворил патроны для охоты на нечисть. Вы же не забыли, что в старика стреляли серебряной пулей? Вот я и хочу узнать, кто был его заказчиком. Нет, сам не могу. У ювелира серьёзная крыша, мне она не по зубам, а для вас она - тьфу, плюнуть и растереть. Пусть ваши люди его допросят, но так, чтобы он не стал калекой. Потом с его помощью будете ловить следующих Вань из Хельсинки. Вы же не думаете, что эти были последние? Спасибо, товарищ Федералов, сейчас мой сотрудник сбросит вам эсэмэской его фамилию и номер телефона, а я жду вашего звонка.
   - Я уже всё набрала, продиктуйте номер, куда отправлять, - попросила Сорокина.

***

   Нежный поручил Сорокиной разобраться с женской одеждой, найденной в квартире Бонифация. Эксперты никаких следов на ней не нашли, если не считать нескольких собачьих шерстинок. Но одежда и сама по себе след. По ней можно многое узнать о том, кто её носил, от степени упитанности до уровня доходов. Судя по тому, как Сорокина поработала с ломбардами, опер она толковый, так что хоть какие-нибудь приметы пропавшей женщины установит. Хотя в той истории с соседской собакой концы с концами совершенно не сходятся, а она ничего не заметила.
   Но сейчас для майора гораздо важнее было совсем другое. Бардин тоже толковый опер, и вполне может расколоть патрульных, а это совершенно ни к чему. Нежный ворвался к нему в кабинет, изображая такой градус ненависти, что запросто мог бы расплавить то самое серебро. Бардин вскочил со стула и забился в угол, хватаясь за пистолет, но всё же не решаясь его вытащить.
   - Зачем ты это сделал, тварь? - рявкнул Нежный.
   - Я же не думал, что ты ляжешь на дно на засвеченном месте!
   - Мне плевать, что ты там думал! Зачем навёл федералов на тот отель?
   - Не знаю. Само как-то вырвалось. Я потом язык прикусил, а уже поздно.
   - А здесь что делаешь?
   - Допрашиваю вот этих. Они не могут объяснить, что делали на месте преступления целых семнадцать минут.
   - И что ты от них узнал?
   - Говорят, ничего не соображали. Никогда в жизни не видели столько трупов сразу.
   - Потом проведёшь для них экскурсию в морг. А сейчас скажи, как там поживают документы по супермаркету? Ты их оформил?
   - Когда? Я с этими занимаюсь!
   - Бросай их, Бардин, и пойди, позанимайся документами. Пока не закончишь, домой не пойдёшь. И даже не заикайся о сверхурочных! Раздолбайство дополнительно не оплачивается!
   - Нежный, ты же знаешь, как у меня дела со всякими документами! Пусть кто-нибудь другой оформит, а? Та же новенькая, например.
   - Тебе не нравится бумажная работа?
   - А то ты не знал! Терпеть её не могу!
   - И ты не понимаешь, почему я поручаю тебе то, что ты терпеть не можешь? Ты удивлён, да?
   - Я не думал, что ты такой мелочный.
   - Нет, Бардин, ты вообще не думал, когда закладывал меня федералам, изгадив мне отпуск. А сейчас думать уже поздно. Быстро дуй оформлять, или я тебя пристрелю за неисполнение приказа, а завтра уволю! И не думай, что шеф будет возражать.
   Печальный Бардин ушёл что-то оформлять. Патрульные, ошарашенные склокой оперативников в их присутствии, немного расслабились. Видно, Бардин их здорово прижал, и они решили, что теперь, когда его отсюда выгнали, им будет легче утаить то, чем они не хотят ни с кем делиться. Напрасные надежды. Нежный и сам знал, что они делали четверть часа на месте преступления. Он от них хотел получить нечто поинтереснее.
   - Ну, и какой лапши вы навешали Бардину? - развалившись на стуле, весело поинтересовался Нежный.
   - Трупы, - пояснил патрульный.
   - Много, и сразу, - добавил второй.
   - И вы не проверили, трупы они или нет? - Нежный изобразил удивление. - Не посмотрели, может, старик ещё жив?
   - Посмотрели, - неуверенно подтвердил первый.
   - Не мог он выжить с такой раной, ему полбашки снесло, - поставил диагноз второй.
   - Эксперты говорят, что пуля, пробив голову старика, попала в стену, а потом упала на пол. След на стене сохранился. Вопрос такой: как до вас дошло, что пуля серебряная? Вы же, как я понимаю, не эксперты по металловедению?
   - Не, мы оба из патрульно-постовой службы.
   - И как вы распознали серебро, уважаемые? Химическими тестами?
   - Не, по запаху. Мы что, никогда серебра не нюхали? Его ни с чем не спутаешь. Подделать, конечно, можно, но кому надо подделывать запах пули?
   - Что вы собирались делать с этими пулями?
   - Ну, драгметалл же, - потупились оба патрульных.
   - В скупку, значит? А вы знаете, сколько оно стоит? Сколько, по-вашему, весит пуля от "Макара"?
   - Конечно! Это все знают. Девять граммов.
   - Хрен там! Пять с половиной, если свинцовая, а серебряная - ещё меньше. За одну пулю дадут доллар. Сколько их было, пятьдесят одна?
   - Нет, пятьдесят. Пятьдесят одна - это если с отстрелянной. А как вы подсчитали, товарищ майор?
   - По две обоймы на рыло плюс патрон в стволе. Что тут считать? И вы за вонючие полсотни баксов решили рискнуть жизнью?
   - Мы же не знали, что вмешаются федералы. А что нам теперь делать?
   - Блин, прямо как дети малые! Сперва нашкодили, а потом "Ах, дядя Нежный, подскажи, как нам, идиотам, избежать порки". А ведь федералы шлёпать будут всерьёз! Ладно, выручу вас, так и быть. Если, конечно, пуля и патроны ещё у вас.
   - У нас, у нас!
   - Отдаёте их мне, а я переправлю экспертам. Скажу, мне их осведомитель подогнал. Вам, надеюсь, хватит ума хотя бы не болтать об этом.
   Всего через полчаса Нежный вернулся в свой кабинет с карманами, набитыми серебром.

***

   Люба внимательно рассматривала одежду, оставленную кем-то в квартире покойного Бонифация, но ничего особенного увидеть в ней не смогла. Эксперты аккуратно выписали все размеры - ступней, бюста, талии, груди, плеч и бёдер, рост и размер головы, примерно определили стоимость вещей и дали заключение, что всё это свободно можно купить, не покидая города. Что после них сможет найти она?
   - Ты, Сорокина, должна сработаться с Нежным, - напутствовал её шеф. - Если ты ему не понравишься, на этом твой испытательный срок, считай, закончился, и не в твою пользу.
   Эта работа была ей очень нужна. Если она вылетит отсюда, вряд ли ей удастся устроиться опером где-нибудь ещё. Почему-то её готовность защищать свою женскую честь от посягательств начальника всем, что попало под руку, в том числе табельным оружием, у других начальников начисто отбивала желание взять капитана Сорокину на работу. Здешний полковник, он же шеф, тоже кривился, морщился, но всё же дал ей шанс.
   Теперь нужно было добиться расположения Нежного. Пока получалось - майор, о скверном характере которого она за полтора дня успела наслушаться, её похвалил и согласился делить с ней кабинет. Впрочем, она ещё не знала, нуждается ли шеф в его согласии, или готов делать, как считает нужным, а возражения подчинённых вертел на одном месте.
   Кто-то зашёл в кабинет тихо и незаметно. Люба аж подскочила, когда в комнате, где она была, как ей казалось, одна, внезапно заскрипела дверца стенного шкафа. Мужчина, который вешал туда своё пальто, странным образом напомнил ей сексуально озабоченного прежнего начальника, и правая рука сама потянулась за "Макаровым". Тут он повернулся к ней лицом, и она узнала Нежного. Пальцы разжались, и пистолет с лязгом вернулся в сумочку.
   - Ты всегда хватаешься за оружие, когда в комнату входит кто-то с членом? - недовольно поинтересовался майор.
   - Простите, пожалуйста, Юрий Николаевич, - пролепетала Люба.
   - Хорошо, но больше так не делай. Выяснила что-нибудь об этой одежде, до чего не допёрли наши многомудрые эксперты?
   - Так точно, товарищ майор. Но очень мало.
   - Рассказывай. Я и не думал, что ты установишь фамилию или домашний адрес.
   - Тот, кто подбирал этот комплект, обладает вкусом. Тут всё подходит одно к другому, и по цветовой гамме, и по стилю. И всё довольно дорогое, все вещи фирменные, хоть фирмы и не самые знаменитые.
   - Как думаешь, это наряд проститутки?
   - Нет, товарищ майор. Точно нет. Колготки шерстяные. Ночные бабочки носят что-нибудь поэротичнее. В сеточку, или хотя бы тонкие прозрачные. В тёплых ходят к друзьям или любовникам, но никак не к клиентам.
   - Нормально, Сорокина. А вот если бы ты какую-нибудь примету этой бабы вычислила, которую эксперты проморгали, тебе бы вообще цены не было.
   - Я не уверена, важно это или нет, но у этой женщины очень узкие ступни, щиколотки и запястья. О ступнях эксперты написали, об остальном - ни слова.
   - Показывай, как ты до этого допёрла.
   - С запястьями - очень просто. Посмотрите, какие узкие рукава там, где манжеты. А видно, что она носила их застёгнутыми.
   - А щиколотки?
   - Сапоги у неё стандартные, не шитые на заказ. Так вот, внутри они потёрты на икрах, а там, где щиколотки - почти нет. Они явно не касались голенища.
   - Молодец, что тут ещё можно сказать? Это всё?
   - Почти. Остался бюстгальтер. Он на большой размер груди, но совершенно не жёсткий.
   - И что это значит?
   - Или её большая грудь торчит, или она не стыдится отвисшей груди. Судя по состоянию бюстгальтера, грудь у неё, скорее всего, упругая.
   - Ясно.
   - Это поможет её найти?
   - Нет, конечно. Зато поможет заставить экспертов кое-что сделать, - Нежный набрал номер лаборатории. - Привет! Кто там у вас занимался одеждой невидимой бабы? Он сейчас на работе? Очень жаль. Ну, тогда ты зайди ко мне. Поговорим, есть тема. Не хочешь? Тогда жди неприятностей. Ты знаешь, что я умею устраивать неприятности? Хочешь проверить? Если нет, дуй бегом ко мне.
   Не прошло и пяти минут, как примчался дежурный эксперт, толстяк средних лет в очках.
   - Нежный, если это какой-нибудь прикол, я тебя уничтожу. Жизнь положу, но уничтожу! Мне пришлось прервать...
   - Кончай шелестеть, Димон, - перебил его Нежный. - Вот заключение нашей доблестной экспертизы, раздел, в котором перечислены размеры женщины, носившей эту одежду.
   - Если верить биохимическим тестам, эту одежду вообще никто не носил.
   - Хорошо, скажем так: женщины, которая могла носить эту одежду. Размер обуви есть, размер бюста - тоже. Где ширина запястий и щиколоток? Что за халтура, Димон?
   - Нежный, этим занимался не я.
   - Хочешь, чтобы я этот вопрос обсудил с шефом или федералами? Это как раз те неприятности, о которых я тебя предупреждал. Схалтурил один горе-эксперт, а депремируют всю лабораторию, можешь не сомневаться. И тебя, который этим не занимался - тоже. Будем решать вопрос?
   - Что ты предлагаешь? Чтобы мы определили недостающие размеры?
   - Вам доверия нет. Капитан Сорокина это уже сделала. Она, оказывается, эксперт покруче всех вас. Позор-то какой! Сорокина, расскажи ему, как ты это вычислила, а он переделает акт. Но это не бесплатно, Димон, ты же понимаешь.
   - Чего ты от меня хочешь?
   - Ты помнишь пулю, которая прошила навылет башку трупа?
   - Её же не нашли.
   - Ошибаешься. Её, возможно, нашли. Вот она, - Нежный бросил пулю на стол. - Если баллистики скажут, что это та самая пуля, а я думаю именно так, значит, её там, в квартире, и нашли. Дошло?
   - Выходит, патрульные позарились на серебро?
   - Не твоё дело, Димон. Даже если позарились, незачем об этом орать.
   - Сделаем, - кивнул эксперт. - Это всё?
   - Почти. Вот патрон с серебряной пулей. Скорее всего, из точно такого же в старика и стреляли. Я не могу понять, как вышло, что пуля прошла сквозь башку.
   - Там, вроде, пуля отрикошетила от черепа, и разнесла его вдребезги.
   - Обычно пуля такое не вытворяет. Пусть проверят патрон, не сильно ли там пересыпали пороха? Результат нужен срочно, доложить лично мне, письменно не оформлять. Вопросы есть?
   - Мутишь ты что-то, Нежный, - покачал головой Димон. - Ладно, сделаем и это. Но смотри, если твои махинации всплывут, никто из нас прикрывать тебя не станет.
   - Знаю, - отмахнулся майор. - Ещё и добьёте при первом удобном случае. Что ж, постараюсь не давать вам, гиенам, удобных случаев.

***

   Капитан Бардин честно пытался приступить к оформлению документов по супермаркету. Уговаривал себя, что работает давно, оформил и передал прокурорским много тысяч дел, ничего страшного в этом нет, хоть и противно. Нужно всего лишь собраться с силами, превозмогая отвращение, и оформить. Работы всего-то на час или два, учитывая, насколько эта работа неприятна. А уж какие неприятности падут на его голову, если он и сегодня не закончит, это вообще какой-то не представимый кошмар. И от шефа перепадёт, и от злющего Нежного.
   Он заполнял бланки, а голове у него прочно засела совершенно посторонняя мысль: не было никаких двух Хоттабычей или Похабычей, един он в двух лицах. Новенькая баба у одного татуировку заметила, а у другого её не было. И что? Дочь Бардина тоже вечно себе лепит то на плечо, то на щиколотку змей, бабочек, обезьян или кошек. Даже он, опытный опер, первый раз готов был поклясться, что наколка самая что ни на есть настоящая, пожизненная. А оказалось - просто плёнка. Её можно запросто поменять или убрать совсем.
   Вполне возможно, и у Похабыча была такая плёнка. Зачем он её нацепил? Шеф не понимал, а Бардин вполне представлял, зачем это могло понадобиться. Хоттабыч не связывает свою судьбу с бандой, но пока идёт акция, должен выглядеть своим для киллеров. Это всё хорошо, а вот можно ли уверенно доказать, что Хоттабыч один? Хотя бы самому себе или Нежному, а не судье или прокурору.
   Заполнение бланка так и застыло на третьей строчке, а Бардин попытался представить действия второго Хоттабыча, преступного, или, по последним веяниям, террористического, если их действительно два. По рассказу новой бабы, он просто напрашивался на задержание, а потом изящно сбежал. Зачем напрашивался? Видимо, хотел узнать, как закончилась перестрелка. У кого же лучше всего узнавать такие вещи, как не у полицейских? И баба ему наверняка всё выболтала. Бабы, они такие, даже если работают операми. Против природы не попрёшь.
   Выяснив всё, что его интересовало, Хоттабыч решил свалить, ведь неподалёку от места преступления и полицейских, которые его расследуют, делать ему больше было нечего. Если бы он попытался удрать на машине, по нему наверняка открыли бы огонь, и кто знает, чем бы оно всё для него кончилось. Вот он и ушёл пешком, ищи его теперь.
   Но разве мог он наверняка рассчитывать, что ему дадут уйти? Конечно, не мог. Разве что с помощью настоящей, крутой магии, но в магию Бардин не верил. Нежный, крепко приняв на грудь на чьём-то дне рождения, что-то рассказывал о том, как федералы с его помощью когда-то ловили каких-то магов, и даже чуть не поймали, но Нежный - известный шутник, если не сказать "врун".
   Значит, смог бы старик сбежать - хорошо, нет - тоже ничего страшного. Но если это был не тот Хоттабыч, из-под ареста его ждала только долгая дорога в казённый дом. Угон сходу доказывается, а дальше прицепом идёт пособничество в убийстве. Пять-семь лет, это как повезёт. В его возрасте, считай, пожизненное. Как он собирался избежать зоны? Может, он агент под прикрытием? Но чей? Уголовный розыск террористами не занимается. Кто тогда? Федералы? Но если он агент федералов, они бы уже давным-давно дело сами раскрыли. Нет, непохоже, что старик - агент.
   А если это был настоящий Хоттабыч, тот самый, с которым он, Бардин, выпил в этом здании едва ли не ведро чая на двоих? Как бы выпутывался он? Да запросто! Угона нет, ведь машина - его собственная. Ну, подвёз каких-то молодых ребят, они попросили подождать, вот и ждал. Будет балагурить, показывать фокусы и травить байки из цирковой жизни. Безобидный маразматик с чистейшей уголовной историей. Такого без стопроцентных доказательств никто не посадит. Разве что выбить из него признание, но что-то выбивать из больного старика - огромный риск получить на руки труп. Никто этим заниматься не будет.
   Тут Бардин вспомнил, что несколько человек видели обоих Хоттабычей - два сержанта, от которых он сбежал, новенькая оперативница, и даже сам шеф. Все они сомневались, один Хоттабыч или всё-таки двое. Но все они, когда видели фальшивого Хоттабыча, если он всё же был фальшивым, плохо знали настоящего. Однако есть ещё один свидетель, сторож при гаражах в очках с толстенными линзами. Этот без тени сомнения утверждал, что оба Хоттабыча - один и тот же человек.
   Можно ли верить полуслепому старику? То, что у него отвратительное зрение, означает лишь то, что он плохо видит без очков. Но он же был в очках! Бардин решил уточнить, и выяснил у районного окулиста, что в очках старик видит прекрасно, новые линзы ему поставили всего пару месяцев назад. Итак, вполне зрячий свидетель, да и, по мнению Бардина, весьма далёкий от маразма, несмотря на возраст. Прокурорские и судейские очень скептически относятся к опознаниям, сделанным пожилыми очкариками, но до суда ещё далеко, а для подтверждение оперативной версии показания сторожа вполне сгодятся.
   В этот момент его мозг пронзила ещё одна гениальная идея - предложить Нежному раскрутить Хоттабыча на признание, Бардин не сомневался, что легко с этим справится, а оформление бумаг пусть майор поручит новенькой. От баб в оперативной работе всё равно ни черта толку нет, зато оформляют они здорово, и почерк у них обычно красивый и разборчивый. А ещё они могут быстро порезать сыр и колбаску перед пьянкой. Для этого их, собственно, и держат на службе. Ну, и ещё кое для чего, но именно с этой нужно осторожно, она иногда отстреливается.
   Мысленно произнеся эту речь дважды, Бардин убедился, что все его аргументы неопровержимы, все предложения разумны и полезны, так что Нежный просто не сможет ему отказать, невзирая на обиду за испорченный отпуск. Капитан положил ручку на стол, поднялся на ноги и решительно зашагал к кабинету Нежного.

***

   Люба по приказу Нежного тщательно проверяла, всё ли в деле верно изложено о собаке Молли. Как выразился майор, или в протоколах туфта, или шеф со своей новой подчинённой - лохи невиданные, раз ничего не просекли. Она одновременно искала неточности и пыталась "просечь". Ни то, ни другое ей не удавалось.
   Сам Нежный тем временем аккуратно выкладывал одежду с места преступления так, как она там лежала, сверяясь с фотографией. В роли кресла старого Бонифация он использовал собственный стул. Наконец, ещё раз взглянул на груду одежды, на фото, и снова на одежду, и уверенно заявил:
   - Вот так оно всё лежало. Но что-то тут не так.
   - Товарищ майор, о собаке всё написано правильно. Ну, в смысле, как было. Чего я не просекла?
   - О разнообразных суках - потом, - отмахнулся Нежный. - Скажи мне, Сорокина, что не так в этой куче бабского тряпья? А то чую какую-то лажу, а в чём дело - не улавливаю.
   - Очень уж аккуратно всё сложено. Дамочка раздевалась, не торопясь. Ни о какой страсти и речи у них не было.
   - Это как раз понятно. Ему за восемьдесят, какие там страсти? Его халат, кстати, тоже не брошен, а аккуратно повешен на спинку второго кресла. Нет, тут просто половой акт, не было даже имитации страсти или огромной любви. Но я о другом. Доводилось мне видеть одежду, сброшенную женщиной перед сексом. И той, что потом стала моей женой, и... впрочем, это уже моё личное дело. В общем, что-то тут неправильно. Давай разберёмся, что именно.
   - Как, товарищ майор? - Люба почуяла неладное. - Я не вижу ничего ненормального.
   - Это потому, что ты со случайными бабами мало трахалась. Или не трахалась вообще, неважно. Вот и не видела, как выглядит то, что они с себя снимают. А свои шмотки - не в счёт, на них глаз замылен, они для тебя всегда нормально выглядят, что б там с ними ни случилось. Короче, Сорокина, я сейчас запру дверь, а ты раздевайся.
   - Не поняла!
   - Чего тут непонятного? - удивился Нежный. - Раздевайся - это значит "снимай с себя одежду". Снимай, и не спеша, аккуратно складывай на другой стул. А потом посмотрим, что у тебя получилось, и сравним с тряпьём на этом стуле, - он шагнул к двери и запер её.
   - Не собираюсь я этого делать! Я не стриптизёрша!
   - Ты отказываешься выполнять мой приказ?
   - Да! Потому что он неприличный!
   - Не вопрос. Шеф ещё не ушёл. Пиши рапорт на его имя, что отказываешься выполнять мои неприличные приказы. Я тоже напишу рапорт, что не нуждаюсь в таких подчинённых, как ты. На этом и расстанемся. Тебя, наверно, переведут в отдел по работе с малолетней сволочью. В смысле, с несовершеннолетними правонарушителями. Да, ты толковый опер, но неподчинения я не терплю ни от кого, уж извини.
   - Если меня уволят отсюда, то уже не возьмут ни на малолеток, ни в любой другой отдел, - тихо сказала Люба, готовясь заплакать.
   - Вот сырость не разводи! - рявкнул Нежный. - И на мою жалость не дави - бесполезно! Я сам утром пытался шефу пожаловаться на судьбу, а ему - плевать. Думаешь, мне на твои слёзы не плевать?
   - Неужели это обязательно? - слёзы уже текли по её щекам. - Но почему это всегда сваливается на меня?
   - Потому что в куче бабского тряпья что-то не так. Нужна вторая куча, для сравнения. Сколько раз я должен объяснять, чтобы до тебя дошло?
   - Пусть это сделает профессионалка, - неуверенно предложила Люба.
   - Мне не нужна одежда, разбросанная по всему кабинету во время бесплатного, но профессионального стриптиза! И одежда проститутки меня тоже не интересует! Там разделась обычная женщина, причём перед мужчиной, который ей или неприятен, или безразличен. Мы имеем дело с бабой, и вряд ли с одной, поэтому я и затребовал в следственную группу женщину. Вылетишь отсюда ты, шеф направит мне другую, ты же не единственная баба в полиции, и она проведёт этот простенький следственный эксперимент. Считаешь, она чем-то хуже тебя? Что выбираешь - выполнять приказы старшего по должности и званию, или уволиться? Решай быстро. Прямо сейчас.
   - Я могу раздеться одна? Сложу одежду, как было там, и сфотографирую. Или хотя бы в присутствии женщины, а не вас.
   - Нет, Сорокина, нельзя. Я должен наблюдать, может, по ходу дела засеку что-нибудь полезное. Начинай. Или ждёшь, когда зазвучит музыка? Так её не будет. И без слёз, пожалуйста. Та баба, раздеваясь при мужчине, не плакала.
   Содрогаясь от подавленных рыданий, Люба вышла в центр комнаты и медленно начала стягивать платье через голову. Она всё же ожидала, что Нежный отменит свой мерзкий приказ. Действительно, он подождал, пока нижний край подола поднимется примерно до середины её живота, а затем скомандовал:
   - Отставить, Сорокина!
   Люба с облегчением вернула платье на место. Что ж, если этому извращенцу достаточно взглянуть на её коленки и комбинацию, она очень легко отделалась. Но увы, всё оказалось не так просто.
   - Ты начала не с того, - пояснил он. - Баба пришла в чужую квартиру с холодной заснеженной улицы. И не в одном платье, а в шубе, шапке и шарфике. Так что сначала оденься по погоде. Неужто непонятно, что мне от тебя не стриптиз нужен, а воспроизведение её действий?
   - Шарф я не ношу. Вы мне свой дадите?
   - Обойдёмся без шарфа. Это не самая важная деталь. Но остальное изволь напялить.
   Скрежеща зубами от злости, Люба надела полушубок и шапку.
   - Всё? - мрачно уточнила она. - Теперь стриптиз?
   - Сорокина, ты гуляла по снегу на морозе в тапочках. У тебя ноги не замерзли?
   - Это не тапочки, а туфли.
   - Всё равно. Ноги наверняка отморозила. Нет-нет, так не пойдёт. Давай вот что сделаем. Ты действительно пойдёшь и часок погуляешь на улице. Так будет гораздо достовернее. Ладно, не часок, а полчасика. Вернёшься, и продолжим.
   Обрадованная предоставленной возможностью вырваться из этой камеры пыток, Люба бросилась обратно к стенному шкафу, мгновенно переобулась в сапоги, схватила висевшую на спинке её стула сумочку, и быстро зашагала, почти побежала, к двери. Но дверь оказалась запертой. Она вспомнила, что Нежный её запер, как только ему пришла в голову эта идея со стриптизом.
   - Юрий Николаевич, дайте, пожалуйста, ключ, - попросила она.
   - Не нужен тебе ключ, Сорокина, - расхохотался Нежный. - И идти уже никуда не надо. Главное, что ты всерьёз собралась на улицу. Нам этого достаточно. И, кстати, первые плоды эксперимента уже есть.
   - Какие?
   - Сумочка, Сорокина, сумочка! В твоём рапорте о сумочке ни слова.
   - Так там не было никакой сумочки.
   - Вот именно! А должна была быть. Сумочка, барсетка, пакет, что-то в этом роде. Она же не могла прийти совсем без денег и документов? Значит, что-то у неё было. А с места преступления сумочка потом как-то и куда-то исчезла. Думаю, окно для того и открывали, чтобы её выкинуть. Но это пока не важно. Отметим такую возможность, и идём дальше. Баба разувается в прихожей и оставляет там верхнюю одежду. У нас с тобой, Сорокина, прихожая - это твой стол. Снимай лишнее, и иди в спальню, это там, где сейчас стул для твоих посетителей.
   Люба сняла шапку и полушубок, затем начала разуваться. Нежный, внимательно за ней наблюдавший, вдруг заорал "Стоп!".
   - Что сейчас-то не так? - грустно вздохнула она. - Слишком быстро раздеваюсь? Или не эстетично, на ваш вкус?
   - Я вижу носки, - сообщил Нежный. - Там их не было. Или были, но сплыли. Это что-нибудь значит?
   - Ничего. Я в капроновых колготках, а она была в шерстяных. На шерсть мало кто надевает носки.
   - Понятно. Продолжай представление.
   - Тапочки должны быть, - уверенно заявила Люба. - Даже очень пожилой мужчина обязательно предложит гостье тапочки, если она не принесла с собой сменную обувь.
   - Нет у меня тапочек. Постарайся как-нибудь обойтись без них. Или тут пол холодный?
   - Ничего, переживу. Если на днях и помру, то от стыда, а не от простуды.
   - Сколько можно повторять: не дави на жалость! Я абсолютно безжалостный.
   Люба, стараясь ни о чём не думать, размеренными движениями снимала одежду и развешивала её на спинке стула. И вот, когда предпоследняя деталь её туалета уже была в руке, Нежный, наконец, отреагировал.
   - Ого! - потрясённо вымолвил он. - И, это, Сорокина, хватит стриптиза, я уже до всего допёр. Трусы не снимай. Должны в женщине оставаться загадки и тайны, а то жить будет неинтересно.
   - Что за "ого"? - потребовала подробностей Люба, вдруг почувствовавшая себя хозяйкой положения.
   - Сиськи, - невнятно пояснил Нежный. - Сиськи ого.
   - Моя грудь, конечно, больше средней, но вовсе не настолько, чтобы вызывать оторопь.
   - Её сиськи. Не твои. У неё лифчик вдвое больше твоего. Это как?
   - Это - действительно, ого, - согласилась Люба. - А что за "стоп" на самой последней стадии?
   Она даже не подумала вернуть бюстгальтер на место. Покручивала его вокруг пальца, но надевать не спешила. Пусть сначала объяснит, почему она не должна снимать вслед за всем остальным и трусики.
   - Я уже понял, чего нет в той куче тряпья. Труселей там нет. Как думаешь, просто нет, или нет и не было? В смысле, их унесли или не приносили?
   - Трусы были. Шерстяные колготы на голое тело надевают только совсем уж любительницы острых ощущений. Шерсть же колется, а "там" - очень чувствительная кожа. Если что, "там" - это не на ногах, а между ногами, если кто не в курсе.
   - Унесли, значит. И догадываюсь, почему. Вся одежда чистая, в смысле, никаких следов потожировых и вообще телесных выделений. А вот на трусах они всегда бывают, у женщин оттуда вечно что-то пахучее... ладно, не будем о грустном.
   - Так почему из неё ничего не выделяется?
   - Ты забыла, на кого охотятся с серебряными пулями? Волки не потеют, волчицы - тоже. Дошло?
   - О волках - да. А что такое пахучее и грустное выделяется из меня и оседает на моих трусиках?
   - Не знаю, - не ожидавший такого напора Нежный даже покраснел, и Люба решила его окончательно добить.
   - А ты узнай, - зловещим тоном посоветовала она, резко спустила трусики на пол и ногой швырнула их в лицо майору. - Ну, чем они, по-твоему, пахнут, кроме чистого белья? Давай, нюхай, нюхай! Не стесняйся, я же не стесняюсь!
   Как по заказу, замок в кабинетной двери щёлкнул, и к ним присоединился Бардин. Он начал что-то говорить, но ему сдавило горло, и никто с первого раза понять его не смог. Наконец, он немного овладел голосом, и выпучив глаза, повторил "Давай, нюхай, нюхай".
   - Чего тебе тут надо, Бардин? - язвительно поинтересовалась Люба. - Хочешь присоединиться и тоже понюхать, или что-нибудь другое? Как ты вообще вошёл в мой кабинет через запертую дверь?
   - Твой? Я думал, это его кабинет. А когда-то был и мой тоже. У меня даже ключик завалялся.
   - Давай его сюда! - рявкнул Нежный. - Хотя нет, у тебя наверняка есть ещё копии, я лучше завтра прямо с утра замок поменяю. Так чего ты припёрся? Приключений ищешь на одно место?
   - Я вычислил, что Хоттабыч был один, - растерянно пролепетал Бардин.
   - Вычислитель, блин! Ты, когда следующий раз дважды два вычислишь, снова побежишь мне докладывать? Спасибо, мне оно ни к чему. Я и без тебя всё это знаю.
   - Но я нашёл доказательства!
   - Я тоже. Мне моих хватит. А ты, конечно же, что-то хотел взамен?
   - Хотел. Но вижу, что не получу. Ничего страшного, обойдусь как-нибудь.
   - Иди, доделывай бумаги по супермаркету! Небось, даже не приступал!
   - Приступал. Но не закончил. Ладно, сейчас пойду. Знаешь, Нежный, теперь я видел всё. Она - голая, а ты нюхаешь её трусы. В это невозможно поверить, но я всё равно всем расскажу, - с этими словами Бардин ушёл.
   - Расскажет? - хмыкнула Люба, начиная одеваться.
   - Конечно, - подтвердил Нежный. - Он даже не скрывает своего природного скотства. Но ты не переживай - ему никто не поверит.
   - Я вовсе и не переживаю, даже если кто-нибудь и поверит. Можно одеваться?

***

   Почти все, не считая дежурной смены, разъехались по домам, даже шеф, постоянно повторяющий, что на службе он проводит круглые сутки. Впрочем, ему всё равно никто не верил, кроме жены, да и та, скорее всего, только делала вид, чтобы сохранить семью. В своих кабинетах продолжали трудиться всего двое - Бардин и Нежный. Майор очень удивился, увидев, что Бардин усердно пытается заполнить протокол очередного допроса, и ему даже стало немного жаль несчастного сотрудника, погрязшего в ненавистном занятии. Но тут он вспомнил турецкий отель, и жалость куда-то исчезла.
   Сам он ждал звонка от подполковника, борца с террористами, который скрывал даже свою настоящую фамилию. Ладно, пусть будет Федераловым, раз его это устраивает. Мастера допросов из спецслужбы уже почти час работали с ювелиром, который изготовил патроны с серебряными пулями, Нежный хотел поскорее узнать результат, но на его звонок Федералов ответил: "Допрос идёт успешно, я вам сам позвоню, когда мы закончим", и прервал связь.
   Вокруг подполковника неразборчиво звучали радостные не то детские, не то женские голоса и глухой стук вилок о тарелки, а вовсе не вопли человека, которого пытают. По всему выходило, что Федералов ужинает в кругу семьи, а не лично ведёт допрос. От этой мысли Нежному тоже захотелось что-то съесть, и он полез в стол Сорокиной. Все ящики были заперты, но замки там стояли далеко не сейфовые, и недолгая работа отмычкой принесла успех. В одном из ящиков нашлась пачка рассыпчатого печенья, которое майор с аппетитом употребил к чаю. А Федералов всё не звонил. Зато позвонил шеф, и начал расспрашивать о деловых качествах Сорокиной.
   - Ничего не могу сказать, товарищ полковник, - бесстрастно ответил Нежный. - Я видел её меньше, чем полдня. Рановато делать выводы. Предварительно - годится. Но, может быть, у неё просто был удачный день.
   - Нежный, а скажи мне такую вещь. Правда, что сегодня ты сорвал с неё труселя и нюхал их, а она в это время пыталась отстрелить тебе причиндалы, но промахнулась?
   - Никак нет, товарищ полковник. Для того, чтобы сорвать трусы с одетой по-зимнему женщины, необходимо предварительно снять с неё обувь и колготки. Это всё невозможно выполнить за один раз.
   - Вообще-то мне говорили, что она была голая, - неуверенно добавил шеф.
   - Голая, и с пистолетом? - с любопытством уточнил Нежный.
   - Глупо звучит, конечно. Но именно так и говорят. Хотел бы я сам это увидеть.
   - Чтобы такое увидеть, нужно быть Бардиным. Иначе - никак. Вы хотите быть Бардиным, товарищ полковник?
   - Нежный, давно тебя хотел кое о чём спросить, но всё как-то к слову не приходилось. Скажи, почему ты обращаешься ко мне по званию, а не называешь шефом, как все нормальные люди?
   - В разговоре с нормальными людьми я вас всегда именно так и называю.
   - Хамло ты, Нежный! И не стыдно?
   - Так точно, хамло. Никак нет, не стыдно.
   - Ладно, лучше скажи, ты скоро найдёшь кого-нибудь из той банды с серебряными пулями, и полностью передашь дело федералам?
   - Это сразу два вопроса, и они друг с другом не связаны. Я хоть сейчас могу отдать Федералову одного из них, но у спецслужбы в этом деле другие интересы.
   - Какие?
   - Не могу знать, товарищ полковник! Интриги - это ваше, а не моё. А тут как раз какая-то непонятная интрига.
   - С чего ты взял, что они не ищут боевиков?
   - Вижу, что они не горят желанием допросить циркача. Будто не понимают, что он напрямую связан с убитыми стрелками. А Федералов - далеко не дурак. Значит, на самом деле плевать ему на всех этих как бы террористов.
   - Ты сказал "как бы"?
   - Так точно, товарищ полковник. Эти ребята воюют только с другой бандой, условно назовём её "чудовища". Посторонние в их разборках не гибнут. Я представлял себе терроризм немного иначе. Так вы не подскажете, чего ему нужно в этом деле?
   - Нет, Нежный. Сам разбирайся.
   Шеф дал отбой, а Нежный вяло попытался разобраться, в чём интерес Федералова в деле с серебряными пулями. Если ему не нужны "Ван Хельсинги", значит, нужны их враги, какие-нибудь ведьмы, вампиры, оборотни и прочая нечисть? Но и до них проще всего добраться через их врагов. Оказать серьёзную помощь банде с крестами на запястье, и вампиры будут быстро разгромлены. Но для этого всё равно нужен контакт с "Ван Хельсингами".
   Может, Федералову нечисть нужна не для того, чтобы её уничтожить, а наоборот, он хочет с ней сотрудничать? По слухам, спецслужбы многих стран интересовались всякой магией и мистикой, контора Федералова - в их числе, хоть и называлась тогда иначе. Но и для сотрудничества с ведьмами их сперва ещё нужно найти, так что контакт с их врагами вовсе не помешает.
   Размышления Нежного прервала противная трель звонка местного телефона. Это мог быть только Бардин, и майор понадеялся услышать нечто вроде "Нежный, я закончил, наконец, оформление этого долбанного дела". Но он и сам понимал, насколько это маловероятно, так что ничуть не удивился, услышав совсем другое.
   - Слушай, Нежный, я тут застрял на протоколе допроса одного кадра. Помоги, а?
   - Чем тебе помочь, мерзавец?
   - Понимаешь, там надо указать год рождения.
   - Чей? Твой?
   - Нет, этого кадра. Грабителя. То есть, подозреваемого в грабеже. Пока подозреваемого.
   - И в чём твои затруднения?
   - У него два года рождения.
   - Как это может быть?
   - А вот может.
   - Посмотри у него в паспорте.
   - В каком? У него их два.
   - Внутренний и заграничный? Бери из внутреннего.
   - Нет, у него два внутренних.
   - Один из них фальшивый?
   - Оба подлинные, - потерянным голосом сообщил Бардин. - И отличаются только годом рождения. Я вот думаю, может, среднее арифметическое вычислить?
   - Бардин, ты задолбал! Вычисляй, что хочешь, я тут при чём?
   - Тогда передам задание экспертам. Они же учёные, значит, знают математику.
   - Погоди. Не стоит сносить мозги ещё и экспертам. Паспортов два?
   - Два.
   - Бери данные из того, который выдан раньше.
   - Нежный, я и сам хотел так сделать, но они выданы в один день.
   - Тогда бери тот, у которого номер меньше.
   - Одинаковые у них номера, понимаешь, Нежный? Говорю же, паспорта только годом рождения отличаются.
   - А в нашей базе этот тип есть? Ты смотрел?
   - Смотрел. Есть он у нас, даже два раза. По обоим паспортам.
   - А сам этот деятель что говорит?
   - Что не помнит, в каком году родился. Совсем маленьким тогда был.
   - Знаешь, что? Спроси у шефа. Тем более, он круглосуточно на службе.
   - Если он прямо сейчас находится на службе, я знаю, как эту службу зовут по имени. Да и все это знают. Даже, думаю, его жена - тоже.
   - Бардин, избавь меня от своих пошлых шуточек.
   - Так что мне вписать там, где год рождения?
   - Мне без разницы. Пиши, что хочешь. Отчитываться тебе не передо мной, а перед шефом. Всё, я занят, мне Федералов звонит.
   Подполковник сообщил Нежному, кто заказывал патроны с серебром. Оказалось, отставной цирковой артист по прозвищу Хоттабыч. Правда, ювелир раньше не был с ним знаком. Федералов предположил, что этот Хоттабыч - поддельный, пожелал спокойной ночи и прервал связь. Нежный даже не успел сказать ему ничего в ответ, хотя список пожеланий у него был долгим.

***

   Муж Любы работал механиком в аэропорту. Нет, не авиамехаником, к самолётам его и близко не подпускали, но в аэропорту вполне достаточно и своих механизмов. Познакомились они в университете, она училась на юридическом факультете, он - на машиностроительном. Потом они случайно встретились через пару лет, а ещё через полгода задумчивый жених и беременная невеста заключили брак.
   Когда ей пришлось уйти из городского угрозыска, в родном городе работы ей не нашлось. Да и в других городах оперативницу средних способностей со скандальной репутацией не горели особым желанием принять на службу. Здесь ей предложили хотя бы испытательный срок, а других вариантов просто не было. Конечно, в мелких городках её бы с руками оторвали, им кадрами перебирать не с руки, но там нет аэропортов, а значит, нет и работы для мужа.
   В этот день они легли спать сразу после ужина - оба изрядно устали на работе. Четырнадцатилетняя дочь осталась жить у родителей мужа, переводить её в новую школу в другом городе не захотели, пока Люба не разберётся со своим испытательным сроком. Вот тогда они и квартиру купят, и дочь к себе заберут. А вот если она не пройдёт испытательного срока... тогда она просто не знала, что делать дальше. Менять профессию, наверно. Знать бы ещё, на какую.
   Муж тихо похрапывал, а Люба пыталась прикинуть, какие у неё шансы заполучить эту службу. Вчера она позорно заснула при опросе свидетеля, да ещё и в присутствии самого шефа. Сегодня сцепилась с Нежным, от которого тоже зависит, оставят её тут или вышвырнут. Да, приказ раздеться был унизительным, но борьба за женскую честь порой обходится слишком дорого для женщины-борца. Тем более, раздеться всё равно пришлось, как ни крути.
   Но вот зачем она швырнула Нежному в лицо свои трусы, и заставила их нюхать? Озорство, можно даже сказать, хулиганство, некоторая компенсация пережитого унижения, но большой вопрос, нужно ли было это делать? Тем более, чёрт совсем не вовремя принёс непрошеного свидетеля, капитана Бардина. Тот наверняка начнёт болтать, поползут самые невероятные слухи, а у неё и так репутация далеко не безупречная.
   Хотя, ей показалось, что Нежный совсем на неё не обиделся, и после следственного эксперимента-стриптиза относится к ней как к бывшей любовнице, с которой расстался по доброму согласию. Да уж, эпизод с трусами по накалу эмоций вполне потянет на половой акт, а то и на несколько. Такие эмоции долго не забываются.
   А ещё майор говорил, что она чего-то не просекла в истории с собакой. Шеф, правда, тоже не просёк, но он и не оперативник, а ей - положено. Что же там было не так? По словам двух свидетелей, соседка с верхнего этажа забрала собаку из квартиры покойного вскоре после перестрелки. Собачьи шерстинки найдены на шапке предполагаемой гостьи, причём эксперты подтвердили, что собака - та же самая. По собственным впечатлениям Любы, собака крупная, сильная, но при этом ласковая и доброжелательная. И любит играть с женскими шапками.
   Рассуждать Люба не то чтобы не умела, но очень не любила. Зато её никогда не подводило воображение. В школьные времена она мечтала стать актрисой, а то и режиссёром, но всё перебила мечта о карьере великого адвоката. В итоге - юрфак, а потом работа в уголовном розыске под руководством начальника, который одновременно бабник, дурак и не умеет пить, со стрельбой в финале тамошней службы. Но актёрские способности никуда не делись. Она мгновенно вжилась в роль и вообразила себя той женщиной, гостьей Бонифация.
   Воображаемая Люба нажимает кнопку звонка, собака Молли лает, Бонифаций вместе с псиной идёт открывать. Люба входит, Молли, поставив ей лапы на плечи, снимает шапку и начинает с ней играть. Как иначе её шерсть могла попасть в шапку? Но, выходит, женщина знает эту собаку? Или не знает, но Бонифаций ей сказал, что Молли не опасна. Но он же не её хозяин, она легко может его не послушаться, и тогда... А откуда известно, что собака не его? От соседки? Она могла врать? Конечно, могла, но ей-то зачем? Кому какая разница, чья это собака?
   Второй эпизод - соседка забирает собаку к себе в квартиру. Стоп, это не второй, это третий. Второй - это появление киллеров. Люба снова представила себя той женщиной. Она лежит на кровати, придавленная тушей Бонифация. Нет, противно. Она тряхнула головой, прогоняя неприятные образы. Она - не любовница Бонифация, она - Молли. Старик совокупляется с какой-то бабой, а она лежит где-то в углу или под кроватью. Нет, не под кроватью, там слой пыли в палец толщиной, никто там не лежал и не убирал самое меньшее с пару месяцев. Значит, в углу.
   Молли, скорее всего, спит, но не заметить, что в квартиру кто-то вошёл, она не может - у собак превосходный слух. Она рычит, лает, бросается на пришедших. Первая пуля достаётся ей, и она, скуля от боли, уползает прочь. Но Люба знает, что всё было не так. Собака не ранена, а первый и единственный выстрел убийц достался старику. Тогда как же всё происходило?
   Трусливая псина, услышав незнакомую походку чужаков, лает, но не выбегает их встречать. Мужчина и женщина заняты сексом и ни на что не обращают внимания. Киллеры входят в спальню, перепуганная Молли замолкает, и тут начинается перестрелка. Или собака вообще не лаяла. Могло быть так? Наверно, да. Но через небольшое время Люба с шефом видели эту псину, она звонко лаяла и ничего не боялась. Нет, она наверняка должна была лаять. Но свидетели, которые слышали выстрелы, не слышали никакого лая. Как такое может быть?
   По всему выходило, что в момент нападения киллеров в квартире не было никакой собаки. Зато была женщина. А совсем ненамного позже женщина исчезла, но появилась собака. У киллеров были патроны с серебряными пулями, все почему-то решили, что они охотятся на вампиров, ну, а вдруг на самом деле на оборотней? Нежный, кстати, вполне допускал, что женщина могла превратится в волчицу. А почему не в собаку, в таком случае?
   Она так обрадовалась своей догадке, что не могла не поделиться хоть с кем-нибудь. А кроме неё самой и мужа, в съёмной однокомнатной квартире никого не было. Разбуженный супруг категорически заявил, что устал и вообще не собирается исполнять супружеский долг каждую неделю, повернулся на бок и снова захрапел. Ни дочь, ни родители на звонки не ответили. Нежный ответил, но рявкнул, что занят и прервал связь. Шефу и Бардину она звонить не захотела, а больше, как оказалось, и некому.
   Немного успокоившись, Люба заснула. Во сне она была собакой Молли, лежала на спине, задрав лапы, и млела от того, что её гладит по груди и животу женщина-сыщик, внешность которой показалась ей смутно знакомой. Рядом был мужчина по кличке "Шеф", и одна мысль о том, что он к ней прикоснётся, вызывала непреодолимое отвращение.
   Снова осознав себя человеком, спящая Люба подумала, что Молли, наверно, лесбиянка, а ещё у псины что-то не так с сосками. Что именно, она пока не понимала, примерно, как было у Нежного с отсутствующими трусами. Увы, но эту загадку не разгадать, просто раздевшись. Тут она провалилась уже в по-настоящему глубокий сон, и если до утра ей снилось что-то ещё, это не запомнилось.

***

   Ювелир, изготовивший патроны с серебряными пулями, этим вечером не ожидал никаких неприятностей. Двоим неприметным людям, которые каким-то неведомым образом незамеченными пробрались в его кабинет, он уверенным голосом приказал убираться к чёрту. Увы, они его не послушались, а вместо этого привязали к креслу и начали допрос с пытками. Интересовало их только одно - кто заказал сделать патроны. Ювелир поначалу грозил всяческими карами со стороны своей криминальной крыши, потом умолял о пощаде, потом снова угрожал.
   Вскоре ему в голову пришла гениальная идея - сказать, что ничего не помнит. Как ни странно, от него не отстали и продолжили работу с ювелиром и электрическим током. Оба жаловались друг другу, что из-за дурацких приказов начальства нельзя работать в полную силу, а использовать химию им почему-то вообще запретили. Терзаемый дикой болью, ювелир назвал им первое попавшееся имя. Один из истязателей кому-то позвонил и пересказал его показания, второй продолжил пытки, уже ничего не спрашивая, объяснив это фразой "чтоб не расслаблялся".
   Бедняга, окончательно поняв, что от него так просто не отстанут, тут же выложил им правду, не дожидаясь результатов проверки. Эту работу ему заказал некий Хоттабыч, он же Похабыч, цирковой фокусник на пенсии. Ещё минут десять ужасные пытки продолжались, потом зазвонил телефон одного из палачей, и оба вдруг отключили и упаковали своё оборудование, отвязали бедолагу от кресла и ушли, вежливо попрощавшись. Хуже всего, что они пообещали, если будет надо, вернуться.
   Встав на ватные ноги, ювелир, держась за стенки и мебель, добрался до сейфа, достал оттуда начатую бутылку коньяка и мгновенно её осушил, даже не почувствовав вкуса напитка. Ещё немного постоял, опираясь на распахнутый сейф, собрался с силами и зашагал к лежащему на столе мобильному телефону, стараясь как можно дальше обойти кресло, в котором только что провёл самый неприятный час за последние лет сорок.
   На него напали люди, с которыми он сам не смог справиться, да это и не удивительно, он золотых дел мастер, а не боевик. Но у него есть защита, крыша. Не зря же он платит Марио, тот уже не раз и не два разбирался с чужими бандитами, пытавшихся разжиться у ювелира копейкой-другой.
   - Привет, мой золотой, - дурашливо поздоровался с ним Марио. - Что у тебя случилось? Опять экономический кризис, и ты в этом месяце не можешь заплатить и просишь отсрочку? Нет, платиновый, такой номер у тебя не пройдёт.
   - Марио, на меня наехали крутые парни, - перебил его ювелир. - Пытали. У них был какой-то электроприбор, прикладывали ко мне, и боль получалась адская Я чуть коньки не отбросил.
   - Сколько они у тебя взяли? - враз посерьёзнел Марио.
   - Нисколько. Им нужно было, чтобы я сдал клиента. И я сдал.
   - Не переживай. Под пытками поют все. Что за клиент?
   - Хоттабыч. Циркач-пенсионер.
   - Не знаю такого. Он из братвы?
   - Нет. То есть, не знаю, но не думаю.
   - Что он у тебя заказывал, яхонтовый мой?
   - Серебряные пули.
   - Ещё раз. Ты ему сделал серебряные пули, и всё? И по его душу к тебе пришли люди с электрическим стулом? Ой, не ври мне, бриллиантовый! Что, кроме пуль?
   - Говорю же, сделал ему патроны с серебряными пулями.
   - Нет, ты мне другое сказал. Ты сказал, что пули ему сделал, а пуля - это всего лишь кусок металла. А патрон - это уже статья. Изготовление боеприпасов, кажется. Номер не помню, мне как-то никогда не светило по ней сесть, зачем запоминать?
   - Делать-то что?
   - Ничего. Сидеть на попе ровно, понял? Ты хоть понимаешь, кто эти люди?
   - Нет. Я понимаю, что ты - моя крыша. Я башляю, ты защищаешь. Я не прав, Марио?
   - Не прав, мой изумрудный. Мы как договаривались? Ты - ювелир, я - твоя крыша. Будут грабить или наезжать - разберусь. И разбирался же! Но сейчас ты вышел за рамки ювелирки! Тебя понесло на работу с оружием. Слыхал о перестрелке с четырьмя трупами? Там серебряные пули летали, мне надёжный человечек шепнул. Из твоих патронов, мой позолоченный! А потом тебя допрашивают, наплевав на все формальности. Кто это, по-твоему, был, а?
   - Полиция? - у ювелира пересохло в горле, но коньяка больше не было.
   - Бери выше, золотая антилопа. Это федералы, и к бабке не ходи. Отдел борьбы с террористами и их пособниками. Ты - пособник. Так что замри, не шелести и не отсвечивай. И молись, чтобы о тебе все забыли. А то потом будут не вспоминать, а только поминать. Всё, пока, не кашляй, - Марио прервал связь.
   Ювелир запер сейф и уже собрался уходить домой, но буквально на пороге натолкнулся на мужчину довольно спортивного сложения, который и не собирался его пропускать. При всех несхожести с двумя истязателями, между ними явно было что-то общее.
   - Добрый вечер! - поздоровался незнакомец. - Он же для вас добрый, не правда ли?
   - Не очень добрый, - буркнул в ответ ювелир. - Пропустите меня, пожалуйста. Или вы пришли меня грабить?
   - В каком-то смысле - да, - улыбнулся гость.
   - Тогда вам к Марио, - бедолага набрал номер на телефоне и, включив громкую связь, протянул трубку своему новому обидчику.
   - Чего тебе опять от меня нужно, жучка ты моя золотая?
   - Это не жучка. Это только телефон жучки. Здравствуйте, Марк Леонидович.
   - Кого я слышу? - обрадовался Марио, непонятно, искренне или фальшиво. - Здравствуйте, Юрий Николаевич, дорогой вы наш гражданин майор! Какими судьбами вас занесло в эту золотую конуру? Кстати, это не ваши ребята его пытали?
   - Нет, не мои. Это федералы, борцы с терроризмом и экстремизмом.
   - Я так и подумал. Так что вам нужно от нашего придворного ювелира? Колечко? Серёжки для жены? Вы только попросите, гражданин майор, сделаем быстро, в лучшем виде и бесплатно.
   - Вы же прекрасно знаете, Марк Леонидович, что подачку я не возьму. А нужно мне, чтобы он ответил на пару моих вопросов, и ещё в его лавочке хочу поставить ловушку на тех отморозков, что стреляют серебряными пулями.
   - Юрий Николаевич, идея ловушки мне как-то не очень нравится.
   - Или реализуем мою идею, и наш золотарь берёт на реализацию меченые патроны, или доверимся тем идеям, что блуждают в головах у федералов.
   - Я не золотарь, а ювелир, - буркнул ювелир.
   - Заткнись, - посоветовал ему Нежный.
   - Не будем лишний раз вмешивать федералов, - решил Марио. - Действуйте, Юрий Николаевич, как считаете нужным.
   - Кстати, Марк Леонидович, у меня и к вам есть вопрос, как к признанному специалисту, то есть, эксперту. Моему шефу сразу после перестрелки позвонил какой-то неизвестный, и заложил водилу, который привёз киллеров. Говорил вроде бы как по фене, но у шефа большие сомнения, что он из братвы. Что скажете?
   - Мне за вас дело раскрыть? - в голосе Марио проскользнул смешок. - Я думаю, липовый это был звонок. Вообще-то стучать ментам - это западло. Но и вы, и я отлично знаем, что стучат. Только смысл стучать анонимно? Если б он имя или погоняло назвал, получил бы при случае от вашего шефа какое-нибудь послабление. А так - зачем?
   - Вот и я то же самое подумал. А мог ли он мстить водиле за что-то?
   - Водила - из наших? Из братвы?
   - Нет, насколько мне известно.
   - Тогда мстил бы он совсем не так. Нет, липовый звонок, липовый!
   - Спасибо за консультацию, Марк Леонидович.
   - Да не за что, Юрий Николаевич! Обращайтесь, когда угодно, не стесняйтесь!
   Марио прервал связь, а ювелир обречённо смотрел на полицейского майора, как кролик на удава, и проклинал себя за то, что погнался за лёгкими деньгами и согласился вставить серебряные пули в патроны заказчика.

***

   Ничего интересного Нежный от ювелира так и не узнал. Да он, в общем-то, ни на что особенное и не рассчитывал. Месяца этак с полтора назад человек, назвавшийся отставным цирковым фокусником Хоттабычем, спросил ювелира, может ли тот заменить в патронах обычные пули на серебряные. Ещё нужно дополнительно досыпать в гильзы немного пороха. Поторговавшись, фокусник и ювелир пришли к соглашению.
   Ювелир отлил с полсотни серебряных пуль по образцу той, что оставил ему клиент, а потом только вынимал свинцовые пули и вставлял свои, досыпая по чуть-чуть пороха из других гильз. Нежный спросил, зачем понадобился ещё порох, вроде, "Макаров" и так отлично бьёт, но ювелир, как выяснилось, в боеприпасах не разбирается вообще, и понятия не имеет, зачем там нужно или не нужно то или другое. Заплатив за патроны, циркач ушёл, и больше на глаза не показывался.
   Раньше ювелир с ним лично знаком не был, но вообще о нём знал - старого фокусника зачем-то постоянно приглашали на городские праздники, а потом в местных газетах печатали его фото с подписями "На ярмарке также выступил всемирно известный иллюзионист, которому рукоплескали цирковые арены Парижа, Рима и Нью-Йорка", Лондон, Буэнос-Айрес и Стамбул тоже иногда упоминались. Так что тип известный.
   На этом Нежный решил завершить допрос и организовать ловушку для "Ван Хельсингов". Спрятать у себя патроны с серебряными пулями и оповестить органы, когда кто-нибудь попытается их купить, ювелир согласился легко. А вот идея заплатить за полсотни патронов пятьсот долларов вызвала у него живейшее неприятие.
   - Не собираюсь я платить! - истерически возопил он. - У меня и так доход резко упал, кризис на дворе! И Марио едва ли не всю прибыль отбирает, защищая бедного рабочего человека, а от кого? Только от себя и защищает! И почему бедный рабочий человек должен ловить каких-то сумасшедших ролевиков за свой счёт? Для этого дела есть соответствующие силовые структуры с соответствующим же бюджетным финансированием!
   - Бюджетным, говоришь? - скептически хмыкнул Нежный. - А бюджет из чего делается, не знаешь? Он, гражданин бедный рабочий человек, делается из налогов. Неожиданно, правда? А ты добросовестно платишь налоги? Хочешь, позовём наших доблестных налоговиков, пусть разберутся?
   - Зови!
   Нежный понял, что ювелир не боится налоговой. Совсем не боится. Наверно, Марио там всё порешал. Но у майора были в запасе и другие способы сделать покладистым этого незадачливого ювелира-оружейника.
   - Значит, гражданин не золотарь, сотрудничать с органами ты не хочешь, - зловещим тоном произнёс он. - Я бы запросто мог упечь тебя на нары за изготовление боеприпасов, но не хочу марать руки. Найдётся кое-что попроще. Я думаю, ты давно знаком с Хоттабычем.
   - Нет. Когда он ко мне пришёл, мы встретились в первый раз.
   - Трудно поверить, что изготовление боеприпасов доверили первому встречному незнакомцу. Нет, так не бывает. Ты врёшь. Не трудись возражать. Правду из тебя буду доставать не я, а федералы. Может, даже те самые, что к тебе уже заходили. Или другая смена, без разницы. Они там все очень толковые специалисты.
   Не прошло и пяти минут, как Нежный уже садился в машину, наслаждаясь приятным ощущением от лежащих в кармане пяти стодолларовых купюр. Ювелир прямо-таки кривился от боли, расставаясь с ними, но чужая боль, даже невыносимая, редко способна омрачить собственную радость. Отъехав немного от ювелирной мастерской, майор, не останавливаясь, позвонил Федералову.
   - Прежде всего, товарищ подполковник, хочу поблагодарить. Ваши люди сработали выше всяких похвал, - почтительно произнёс он. - После них работать с подозреваемым - одно удовольствие.
   - Не нужно благодарить, - откликнулся Федералов. - Они просто выполнили свою работу. Если бы они работали плохо, их бы уволили. И это не мои люди, в смысле, не из моего отдела.
   - Что ж, не ваши, так не ваши, - не стал спорить Нежный. - Но как же их не благодарить, если благодаря им я смог установить личность одного из Вань.
   - Каких Вань?
   - Тех, которые из Хельсинки.
   - Ах, вот вы о ком. Что ж, поздравляю, - в голосе подполковника не прозвучало даже маленькой капельки радости.
   - Спасибо. Приглашаю вас допросить этого замечательного человека.
   - Товарищ Нежный, время уже позднее, так что давайте или перенесём это дело на завтра, или, если хотите, допросите его без меня.
   - Никак нет, товарищ подполковник! Не хочу. Но есть опасения, что за ночь этот тип может улизнуть.
   - Я поставлю людей проследить, чтобы этого не случилось. Кто он?
   - Хоттабыч.
   - Один или двое?
   - Оба.
   - Но я не знаю, где находится второй.
   - Тогда пусть ваши люди присмотрят за первым. Второй далеко от него не отходит, так что никуда не денется.
   Добравшись домой, Нежный похвастался жене, что раздобыл пятьсот долларов, и это, похоже, всё, дело совершенно не денежное, поживиться больше нечем. Деньги, заплаченные за турецкий отель, никто им не вернёт, так что по финансам они в любом случае в большом минусе.
   - Юра, а эти пятьсот ты как заполучил? - поинтересовалась супруга. - Это не опасно? Возле тебя вертится этот Федералов...
   - Это я верчусь возле него.
   - Неважно. Откуда деньги?
   - Милая, много будешь знать...
   - Скоро состарюсь?
   - Нет, сядешь, как соучастница. И это ещё не худшее, что может случиться.
   - А что худшее? Юра, не пугай меня!
   - Ты же сама сказала, возле кого я сейчас кручусь. А я совершенно не понимаю, что он хочет поиметь с этого дела. А раз так, не могу оценить, как он собирается поступить с теми, кто слишком много знает.
   - Ты серьёзно? - она уже приготовилась заплакать.
   - Что ты, родная! Как можно? Шучу, конечно, - расхохотался Нежный, и жена с облегчением тоже пару раз хихикнула.
   Но майор вовсе не шутил.

***

   Всё утро Люба пыталась понять, что же такого неправильного было в собаке Молли. Так сосредоточенно, что завтрак подгорел, а свежезаваренный кофе каким-то непонятным образом оказался в холодильнике. Недоумевающему мужу она попыталась подробно объяснить, о чём она думает и в чём там дело, но как только дошла до оборотней, увидела его выражение лица и остановилась. Он отпустил ехидное замечание о девочках, которые, даже став мамами, продолжают верить в сказки, из-за чего их мужья по утрам иногда остаются и без завтрака, и без кофе. На том их разговор и заглох.
   Уже в машине, прогревая двигатель, она ещё раз представила Молли, лежащую рядом с ней на спине, мягкую шелковистую шёрстку у себя под рукой, и волну беспокойства, когда ладонь неожиданно прикоснулась к собачьим соскам. Люба по себе знала, какая там нежная и чувствительная кожа, и испугалась, что Молли возмутится и цапнет за руку. Собака не отреагировала, продолжала всё так же вилять хвостом и ласково на неё смотреть. Но Люба всё же старалась больше не задевать чувствительное место, ведь если огромные зубы Молли пойдут в ход, мало никому не покажется.
   Родители мужа держали дома собаку, огромного добермана Магду, добрую и красивую, но без родословной. Она когда-то тоже обожала, когда ей поглаживают грудь и живот, но страшно рычала, если неосторожно задевали соски. Впрочем, дальше рычания дело никогда не доходило. А потом ей привели кобеля, такого же добермана, появились щенки, и характер Магды резко испортился. Теперь она позволяла прикасаться к себе только хозяевам, и Люба не рискнула бы даже руку протянуть в её сторону, не то что погладить.
   Нечто неопределимое, не то интуиция, не то подсознание, подсказывало Любе, что между этими двумя собаками - огромная разница. Увы, в чём именно они разные, это нечто упорно держало при себе. Вчера точно так же мучился Нежный, будучи уверенным, что на фотографии груды женской одежды чего-то не хватает, но чего именно, понял только после следственного эксперимента с её, Любы, участием. Весьма неприятным для неё экспериментом, надо признать. Но это неважно. Главное, что ей тоже не разобраться без следственного эксперимента, а значит, придётся его провести.
   В полиции немало служебных собак, наверняка среди них найдутся суки. Люба одну из них погладит, и поймёт, чем Молли от неё отличается. Осталось выяснить, где тут псарня, да и согласовать всё это с начальством тоже не помешает. Хоть было ещё очень рано, она позвонила шефу и попросила разрешения посетить собачий питомник, чтобы окончательно убедиться - Молли неправильная псина.
   - Конечно, неправильная! - энергично поддержал её шеф. - Меня все собаки любят, а она покусать решила. Я сразу понял, что в ней что-то не так. А насчёт твоего дружественного визита к нашим собачникам, это ты, Сорокина, не по адресу обратилась. Ты сейчас в следственной группе Нежного, вот у него и спрашивай, можно тебе туда или нельзя. А я вот что хочу у тебя спросить. Тут у нас разные слухи о нём и тебе ходят, одни говорят, будто ты в него стреляла, другие - будто стриптиз ему показывала. А он о тебе хорошо отозвался, это ненормально.
   - Что же тут ненормального? - удивилась Люба. - Я очень стараюсь, вот Юрий Николаевич это и оценил.
   - Он ещё ни разу ни о ком из сослуживцев доброго слова не сказал. Ты - первая. значит, ты его всё-таки удовлетворила. А я и не против. Лишь бы у вас до стрельбы дело не дошло, это нам совсем не нужно. Так что я думаю, он тебе разрешит утречком личными делами позаниматься.
   - Вообще-то, это служебное дело.
   - Конечно, он будет считать это дело служебным. Но я в чужие отношения не лезу. Разбирайся с ним сама.
   Пришлось звонить Нежному. Тот первым делом стал долго и нудно извиняться, что прошлым вечером не смог ответить на её звонок, потому что как раз прижал ювелира и заставил его принять на реализацию патроны с серебряными пулями, а это прерывать было никак нельзя. Он ещё собирался подробно рассказать, зачем понадобилось отдавать патроны ювелиру, но слушать ещё и это Люба не захотела. Попросила его минутку помолчать, и сказала, что ей нужно как-то попасть в собачий питомник и поставить там следственный эксперимент.
   - Тебе так понравился вчерашний, что ты прямо с утра решила дальше экспериментировать? - даже по телефону было понятно, что Нежный ухмыляется. - Что ж, действуй, Сорокина. Где у нас сидят собачники, то есть, кинологический отдел, знаешь?
   - Нет.
   - Это на самой окраине, почти за городом, - Нежный продиктовал адрес и рассказал, как туда проехать. - Ты пытаешься доказать, что Молли - оборотень?
   - Для начала хочу сама в этом убедиться. Она чем-то отличается от других собак.
   - Хорошо, убеждайся. Но не вздумай по этому поводу составлять никаких документов, не посоветовавшись со мной. И если я прикажу тебе забыть обо всём, что ты там видела и что поняла, хочу в ответ услышать только "Так точно, товарищ майор!".
   - Не понимаю, - растерялась Люба.
   - Попробую доходчиво объяснить. Оперативнице с сомнительной репутацией, которая проходит у нас испытательный срок всего третий, если не ошибаюсь, день, мерещатся оборотни. Тебя сразу, без раздумий, отправят на психиатрическую экспертизу, и даже если ты когда-нибудь выйдешь из дурдома, с таким диагнозом служить в полиции уже не сможешь. Дошло?
   - Нежный, что происходит? Мы расследуем убийство, или чем занимаемся?
   - Убийство? Какое убийство? Шеф решил дело закрывать, это федералы против. Мы им помогаем в чём-то, чем они занимаются. Но мы не знаем, чем.
   - Я так поняла, им нужны "Ван Хельсинги".
   - О "Ван Хельсингах" ты вообще ничего слышать не должна была. Но слышала. И за меньшее люди остаток жизни проводили в психушках. Если им оставляли этот остаток. К тому же мне кажется, что "Ван Хельсинги" федералам совсем не нужны. По крайней мере, нашим, местным.
   - Тогда, выходит, им нужны оборотни?
   - Сорокина, я этого не слышал, потому что ты этого не говорила. Между прочим, мобильные телефоны иногда прослушивают. Езжай к собачникам, делай там, что собиралась, а потом обсудим, - Нежный прервал связь.
   Мотор давно прогрелся, Люба уже собралась ехать, но тут неожиданно позвонил Бардин. Предложил поменяться - он выполнит её задание, а она за это оформит за него документы по ограблению супермаркета. Люба не понимала, почему Бардин не может справиться сам, да ещё и так долго, у неё подобные вещи никогда не занимали больше пары часов. Но делать его работу - зачем ей это нужно?
   - Понимаешь, Бардин, у меня очень ответственное задание, - заявила она. - Я буду гладить сук по сиськам, чтобы понять, чем одни сучьи сиськи отличаются от других. Боюсь, ты с такой работой не справишься.
   Попрощавшись с обалдевшим Бардиным, Люба, наконец, поехала в собачий питомник.

***

   Этим утром Нежный, само собой, тоже прогревал мотор, в такой мороз иначе нельзя. Уставившись на индикатор температуры, он размышлял, куда же ему поехать. Дело в том, что Федералов утром сам ему позвонил и сообщил, что допрашивать Хоттабыча или кого угодно ещё он сегодня не сможет, потому что у них там особо важное совещание, важнее если и бывают, то не чаще, чем раз три года. Нежный ни на секунду не усомнился, что ему беспардонно врут, но поделать с этим ничего не мог. Что ж, он уже давно понял, что "Ван Хельсинги" если и интересуют доблестного подполковника, то далеко не в первую очередь.
   Можно поехать в управление, а там уже разобраться, что делать дальше. Но там непременно состоится очень неприятная сцена. Вчера вечером шеф в очередной раз спрашивал, когда Бардин передаст прокурорским дело об ограблении супермаркета. Нежный заставил этого шалопая плотно заняться оформлением дела, и шеф абсолютно верно решил, что до вечера с таким заданием справился бы даже школьник. Но Бардин - не школьник, и Нежный был стопроцентно уверен, что документы до сих пор не готовы. А когда шеф ошибается в своих прогнозах, он начинает нервничать - орать, оскорблять подчинённых и грозить невыплатой сверхурочных. В такие минуты от него лучше держаться подальше.
   Ещё можно съездить к Хоттабычу и допросить его самому, без федералов. Это может оказаться смертельно опасным - кто знает, какую судьбу они предназначили старому фокуснику? Если он приговорён, заодно запросто грохнут и свидетеля. Хотя, с другой стороны, если его тащили сюда из Турции, то он здесь нужен живым, и убивать его не станут, по крайней мере, сейчас. Но ставить жизнь на такие рассуждения Нежный не собирался.
   Или рвануть к собачникам? Не помешало бы присмотреть за Сорокиной, чтобы та не молола языком про оборотней. Если федералам нужны именно оборотни, то слухи на эту тему им уж точно ни к чему. Но там Нежному придётся выслушивать массу тупых шуток о суках. Сорокину обязательно так назовут не меньше чем десятикратно. Нет, не открыто, а намёками. Шутки собачников он уже слышал сотню раз, причём их запас совершенно не пополнялся. Кроме темы сук, там ещё шутили о том, что завели кобеля, способного удовлетворить кого угодно. Такой репертуар едва не вызывал у Нежного рвотные спазмы.
   Все варианты казались не то плохими, не то очень плохими. Ему предстояло выбирать между безобразной истерикой шефа, смертельным риском и юмором крайней степени тупости. Решения Нежный принимал, основываясь на точном расчёте, а что иногда ошибался, так не ошибается только тот, кто вообще ничего не делает. Сейчас он пытался как можно вернее оценить риск, крутил в голове всё, что знал по этому делу, и так, и этак, и чем дальше, тем больше убеждался, что хотя федералы вполне могут решить, что он знает слишком много, на самом деле он знает слишком мало. Как бы не пришлось полагаться на интуицию, этого майор очень не любил.
   Итак, в перестрелке сошлись "Ван Хельсинги" и кто-то, кого они считают оборотнями, нечистью. Федералы почему-то этим очень интересуются, шеф об этом интересе знал и оповестил спецслужбу. Те взяли расследование на себя, но как-то странно, вроде и взяли, но не полностью. Затребовали помощь полиции, и шеф предоставил им троих оперативников, что уже странно, ведь вся работа этих троих упала на головы остальным, а они и так не гуляли.
   Тут Нежный себя поправил. Не такая уж это и большая нагрузка - он сам отозван из отпуска, Сорокина только приступила к службе и ещё никаких дел не вела, а Бардин уже чёрт знает какой по счёту день мурыжит документы, такой труд и доброго слова не стоит, к тому же эту обязанность с него никто и не снимал. Так что покладистость шефа имеет простое объяснение - на тебе, боже, что мне не гоже.
   Но тут внезапно оказалось, что федералам больше не нужны ни оборотни, ни "Ван Хельсинги". Ещё вчера утром подполковник лично летал за Нежным в Турцию, днём направил пыточную команду к ювелиру, а уже вечером категорически не хотел допрашивать Хоттабыча, и не хочет до сих пор. Почему? Что-то изменилось за несколько часов? Или у федералов с самого начала были разные группировки с разными интересами? К примеру, одни хотят уничтожить "Ван Хельсингов", другие не хотят. Вот подполковник и тянет время, выжидая, какая из них возьмёт верх, а пока делает вид, что очень заинтересован в расследовании, но ни в коем случае не даст его успешно завершить.
   О расстановке сил в федеральной спецслужбе и тамошних интригах Нежный даже приблизительно ничего не знал. Тем более, по отдельности на центральном и местном уровнях. Скорее всего, там две группировки, одной что-то нужно от "Ван Хельсингов", другие по каким-то неведомым причинам хотят оставить их в покое. Та, которая не поддерживает расследование, не настолько влиятельна, чтобы его остановить, но достаточно сильна, чтобы саботировать. К какой из них принадлежит подполковник? Когда он действовал по зову души, а когда - вопреки своей воле, подчиняясь приказу?
   Но самое главное - и те, и другие при каких-нибудь обстоятельствах могут счесть, что полицейские знают слишком много, и надо как-то обеспечить их молчание. Бардина не жалко, Сорокину он почти не знает и за неё тоже особо переживать не станет, а вот собственная жизнь ему дорога.
   Нежный решительно тронул машину с места и поехал в управление. От истерик шефа пока ещё никто не умирал, не то что от тупого юмора или лишних знаний. На всякий случай он поглядывал назад, пытаясь заметить слежку. Но слишком много машин двигались в том же направлении, как тут вообще можно что-то заметить? Он начал делать какие-то идиотские повороты, заезжал во дворы, разок даже проехал под "кирпич". Проделывая всё это, он не сводил глаз от зеркала заднего вида, и с полной уверенностью убедился, что за ним никто не едет. Значит, или слежки нет, или на его машину навесили радиомаячок, позволяющий следить за ней издали.
   Остановившись в каком-то дворе, Нежный не мог определиться, куда же это его занесли черти. Вот поставил бы на машину навигатор - не имел бы с этим никаких проблем. Но он не хотел тратить деньги на то, что считал ерундой, да и раньше обходился же он как-то без этой штуки, значит, и сейчас обойдётся. Тем более, вон на доме висит табличка с адресом. Адрес показался Нежному знакомым, и он быстро вспомнил, где его видел - в этом доме и обитает Хоттабыч, к которому Нежный должен был приехать, чтобы допросить, но решил всё же не приезжать.
   А теперь у него выбора больше не было. Где-то тут затаились люди подполковника, они наверняка наблюдают и за двором. Приехать сюда и сразу же уехать - это то же самое, что вступить с Хоттабычем в контакт. Федералы ни за что не поверят, что он оказался здесь случайно. Что ж, серия случайных поворотов помогла принять решение. Так тому и быть. Если логическим путём задача не решается, случай иногда подсказывает. Правда, случаи бывают не только счастливыми, но и несчастными, причём гораздо чаще.
   Нежный вышел из машины, поставил её на сигнализацию и решительно зашагал к подъезду, где проживал Хоттабыч, он же Похабыч.

***

   Майор, начальник кинологического отдела, вовсе не обрадовался визиту Любы. Он кривился, морщился, и любыми путями пытался убедить её сходить куда-нибудь в другое место.
   - Очень нежелательно, чтобы наших собачек посещали дамочки. Понимаете, у вас, женщин, бывают всякие менструации, то есть, месячные, а это что?
   - Что? - подала реплику Люба.
   - Это кровь, - пояснил майор. - А собачки, когда чуют кровь, приходят в возбуждение, агрессивными становятся. Они не виноваты, они ведь хищники же! А разве нам это надо? Нет, нам этого совсем не надо.
   - У меня сейчас нет менструации, - сухо сообщила она. - И ещё минимум неделю не ожидается. Так что кровью я не пахну, даже на собачий нюх. Другие возражения будут? Мы сами всё решим, или вам нужен официальный запрос с подписью моего шефа?
   - Не будем беспокоить шефа по таким пустякам, - он кому-то позвонил и попросил зайти.
   Почти сразу в кабинет ввалился какой-то огромный сержант. Выглядел он пьяным, но запаха спиртного не чувствовалось. Похоже, это было его нормальное состояние.
   - Привет, майор! - с порога заорал он. - Вижу, ты сучкой обзавёлся. Чего звал?
   - Капитан Сорокина из уголовки хочет погладить одну из наших сук. Обеспечь ей это.
   - А зачем?
   - А затем, что я приказал.
   - Не, это как раз понятно. Непонятно, зачем ей надо гладить наших сук.
   - Это она сама тебе расскажет. Если посчитает нужным. Давай, быстро! Чем раньше мы её отсюда выпроводим, тем лучше.
   - Я вам тут настолько мешаю? - изумилась Люба.
   - Да как вам сказать, - слегка замялся майор. - Понимаете, здесь у нас собаки. Звери, хищники. Большие и сильные. И своенравные. Могут гостя цапнуть, порвать, а то и вообще к хренам загрызть. Нам это совсем не нужно, уж поверьте. Начнутся комиссии, проверки, а потом выговоры и прочие оргвыводы. Поэтому как только вы отсюда уйдёте, мне станет намного спокойнее.
   Сержант пожал широченными плечами, развернулся и куда-то потопал, сделав знак Любе идти за ним. На ходу он так размахивал руками, что она отстала на пару шагов, боясь попасть ему под руку. Он же вдруг решил показать общительность, и завёл разговор. Говорил он так громко, что в здании его наверняка слышали все, а кто-то, наверно, и во дворе.
   - Ты, значит, из уголовки? И тебе сука нужна? А мне вот вовсе не нужна, так шеф всё равно подсунул. Ха-ха-ха! Не обижайся, это я так шучу. Точно нужна сука?
   - Точно нужна сука, - подтвердила Люба.
   - А то один из ваших клоунов, то ли Бардин, то ли Нежный, пустил поганый слух по вашей уголовке. Типа у нас появился пёс по кличке Плейбой, так он любую сучку удовлетворяет так, что ей больше никто не нужен. И потянулись к нам разные сучки из уголовки, краснеют, заикаются, но в конце концов всё-таки говорят, что им нужно. Мы им говорим - фигня это, нет у нас такого пса, и никогда не было, а они не верят, скандалы безобразные закатывают, и грозят нам жуткими наказаниями. А мы что можем поделать? У нас же его по-настоящему нет. Вот такие у вас там извращенки служат.
   - Сержант, лет этак с десять назад, когда я первый раз услышала эту байку, она уже была старой, как дерьмо мамонта. Только пса звали не Плейбой, а Ржевский.
   - Дерьмо мамонта, - задумчиво повторил за ней сержант. - Надо будет запомнить.
   Каждый собачник, попадавшийся им навстречу, считал своим долгом спросить сержанта, правда ли, что тот обзавёлся сучкой. Сержант в ответ смеялся, а потом просил Любу не обижаться. Она всё это время с трудом сдерживала порыв достать из сумочки пистолет и перестрелять всех, на кого хватит патронов. При этом ей каким-то чудом удавалось сохранять невозмутимый вид.
   - Вот, пришли! - наконец, сообщил сержант, заводя Любу в какую-то комнату, где на стульях сидели двое мужчин в штатском, а на полу возились две собаки. - Ты хотела погладить суку? Вон та, что спереди и стоит на всех четырёх - это как раз сука и есть, зуб даю.
   - Эта вроде бы занята важным делом, - бесстрастным тоном ответила Люба. - Подыщи мне свободную.
   - Уведи её отсюда, - попросил один из сидящих. - Одной суки здесь вполне достаточно, вторая - уже лишняя.
   - Лады, пойдём в другое место, - не стал спорить сержант и снова повёл Любу куда-то в неведомые места. - Слушай, а чего я твою фамилию никогда раньше не слыхал?
   - Я всего третий день тут работаю.
   - Погоди, если ты новенькая, значит, это ты своему прежнему шефу отстрелила, ну, это?
   - Я, - подтвердила Люба. - Это было совсем не сложно. Хочешь, покажу? - она сделала вид, что полезла за пистолетом.
   - Нет, не надо, не надо! - перепугался сержант. - Совсем оно мне не интересно, ну вот ни капельки!
   От испуга он, похоже, слегка протрезвел, так что перестал бесконечно петлять по коридорам и привёл Любу в какой-то зал, вроде спортивного, но для собак. Там он подозвал какого-то типа в спортивном костюме с огромной овчаркой на поводке, и что-то тихо ему сказал. Псина уставилась на Любу злобными глазами и слегка приподняла верхнюю губу, демонстрируя сразу и страшные зубы, и готовность пустить их в ход.
   - Раз ей так приспичило, пусть гладит, - пожал плечами "спортсмен". - Если не боится, конечно. Только суки могут не поладить, и одна другой откусит руку, так что я своей надену намордник.
   - Это он так шутит, - поспешил сказать сержант.
   - Не надо ничего объяснять, - попросила Люба. - Я уже давно поняла, что меня тут все, в шутку или нет, называют сукой. Давайте приступать к делу.
   На собаку нацепили намордник, по команде "лежать" она плюхнулась на пол, но переворачиваться на спину категорически не желала. Мгновенно образовался круг зевак или, при добром отношении к ним, зрителей. Это были не только юноши и мужчины, но и их собаки, причём очень многие выглядели гораздо приятнее "спортсмена" и его псины. Пока Люба смотрела на них, овчарку уложили на спину. У женщины мелькнула мысль на латыни, которую она изучала в университете, но, казалось, уже давно и прочно всю забыла: "Аве, Цезарь, император, моритури тэ салютант!". По-русски это звучало "Идущие на смерть салютуют императору", или что-то вроде того, так якобы говорили гладиаторы перед смертельной схваткой в присутствии Цезаря.
   Люба представила себя отважным гладиатором, присела на корточки и протянула свою гладиаторскую руку к зверю. Собака грозно зарычала, но окрик "Фу!" её немного утихомирил. Шерсть у овчарки была на ощупь совсем не такая, как у Молли - у той мягкая и шелковистая, у этой - короткая и жёсткая, можно даже сказать, колючая. Трогать шерсть она хоть и нехотя, но позволяла, а вот первое же прикосновение к соскам вновь вызвало агрессию. И на этот раз окрик остановил псину, но Люба видела, что готовность собаки подчиняться хозяину, или кем там он ей приходится, уже на исходе, и теперь надеялась только на прочность намордника.
   Она провела рукой в сторону живота и нащупала вторую пару сосков. Этого овчарка терпеть уже не стала. Она резко вскочила на лапы и бросилась на обидчицу, пытаясь добраться до горла. Если бы не намордник, ей бы это, несомненно, удалось, потому что "спортсмен", держащий поводок, не то прозевал рывок, не то умышленно дал волю своей псине. Люба, ожидая чего-то подобного, успела выпрямиться и сделать пару шагов назад, но собака двигалась намного быстрее.
   Другие собаки, как и их проводники, Люба как раз вспомнила, как они правильно называются, стояли неподвижно и не вмешивались. До "спортсмена", раз десять выкрикнувшего "Фу!", наконец, дошло, что собака не подчиняется его командам, и он притянул её к себе за поводок. Благодаря наморднику Люба не пострадала, если не считать лица, забрызганного пеной, обильно летевшей из пасти разъярённой собаки.
   - Всё, цирк окончен! - заорал сержант. - Вали отсюда, девка, пока тебя на консервы не порвали!
   Она уже усаживалась за руль, и тут сержант спросил:
   - А зачем ты её за сиськи щупала? Со своими сравнивала? Так у тебя намного больше, это с первого взгляда видно, щупать не надо.
   - Что-то имеешь против? - осведомилась Люба.
   - Нет, наоборот, завидую тому мужику, с которым ты на работе развратом занимаешься. Только не говори, что ты ни с кем, все мы люди, так что не поверю.
   - Все на работе развратничают, говоришь? А у вас в отделе тоже женщины есть?
   - Ни одной. В прошлом году последнюю уволили. И не надо, от них одни неприятности.
   - Понятно. Тогда не завидую тому мужику, с которым ты на службе развратничаешь.
   - Что? - взревел сержант, разъярившийся даже сильнее, чем та овчарка.
   Люба ничего не стала пояснять, а рванула с места, не дожидаясь, пока мотор прогреется как следует.

***

   Спокойно, не торопясь, Нежный поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру Похабыча. Старик распахнул дверь, выпрямился, расправив плечи, закрыл глаза, да так и застыл на пороге.
   - И долго мы будем изображать скульптурную группу "Два идиота в подъезде хрущёвки"? - недовольно поинтересовался майор.
   - Вы не сразу будете меня убивать? - открыв глаза, спросил Похабыч.
   - Я не по этой части. Если понадобится, убивать вас будут совсем другие люди. На это дело так много желающих, что я не понимаю, почему вы до сих пор живы.
   - А вы кто?
   - Майор Нежный, инспектор уголовного розыска, - он показал "корочки". - Мы так и будем беседовать здесь, на лестнице? Я могу предложить не меньше двух вариантов, где поговорить гораздо удобнее. Например, у вас в квартире. Или у меня в кабинете. Выбор за вами.
   - Проходите, - старый фокусник отступил в сторону. - Идите вон туда.
   "Вон туда" оказалась сравнительно большой комнатой, в углу стоял стол, у стены - диван, а напротив него - югославский гарнитур-стенка, уверенно переживший Югославию и вообще настолько древний, что уже вполне мог бы уже считаться антиквариатом. Зато стоящий в специальной нише телевизор выглядел намного современнее, примерно десятилетним.
   - Выпьете чего-нибудь? - предложил хозяин без малейших признаков радушия.
   - Обойдусь, - отказался майор, усаживаясь на диван. - А вы, гражданин Похабыч, раз не скрываете, что ожидаете покушения, готовы кое в чём признаться? Я-то сразу догадался, что Похабыч один, несмотря на татуировку и всё остальное, чем вы морочили голову моим коллегам. Но не очень понимаю, зачем вам это понадобилось? Почему вы торчали вблизи места происшествия, а не поехали домой, под бок к любимой супруге? И даже позвонили моему шефу и стукнули сами на себя?
   - Мне нужно было точно знать, выжил Бонифаций или нет. Был бы я помоложе, я бы сам его прикончил. А сейчас пришлось положиться на молодёжь. Неважно, кто его убил. Важно, жив он или мёртв. Так у кого это проще и быстрее всего выяснить? Разумеется, у полиции, раз уж она ведёт расследование. А как вы, товарищ майор, догадались, что двойник - иллюзия? Или я должен вас называть "гражданин майор"?
   - Называйте меня Юрий Николаевич. И сядьте, пожалуйста. Неправильно как-то, я удобно устроился, а вы, пожилой человек, стоите, да ещё и у себя дома.
   - И на сколько же это лет мне садиться, Юрий Николаевич? - мрачно пошутил старик, плюхнувшись на диван рядом с Нежным. - На год? Или на пять? А может, на все пятнадцать?
   - Вам-то какая разница? В вашем возрасте любой срок станет пожизненным. Не забывайте, зона - далеко не курорт. А догадался я по ключам от машины и гаража. Ваш вымышленный двойник украл ключи от гаража у сторожа, а где он взял ключ от машины? Для суда такое доказательство не годится, да и прокурорские его не примут, а для нас, оперов - очень даже сойдёт. Тем более, как повод для допроса.
   - А если бы я всё отрицал?
   - Вы же не думаете, что стали бы первым в мире подозреваемым, который пытается от всего отпереться? И даже не в мире, а в нашем городе? Если кто-то не хочет добровольно сообщить важные сведения, мы всегда находим способ убедить этого кого-то, что он не прав.
   - Пытки? - на всякий случай уточнил Хоттабыч.
   - И они тоже.
   - Со мной у вас ничего бы не вышло. Я владею техникой йоги, и могу вообще не замечать боль.
   - А если пытать будут вашу супругу? Поймите, устоять против системы невозможно. Если вас интересуют подробности, поговорите с ювелиром, который по вашему заказу вставлял в патроны серебряные пули. У него как раз свежие впечатления. Не скажу, что получаю удовольствие, когда кого-то пытают, но если без этого не обойтись, отношусь к этому спокойно. Кстати, где ваша жена?
   - Спит. Юрий Николаевич, вы сказали, что меня многие хотят убить. Кто эти многие?
   - Вообще-то я собирался задавать свои вопросы, а не отвечать на ваши. Ну, да ладно. Хотите знать, кто считает, что без вас мир станет лучше? Так и быть, перечислю их для вас. Кто-то прикончил троих террористов и остался в живых. Женщина, как мы предполагаем.
   - Да, там была самка, - безучастно кивнул Хоттабыч. - Случка у них была. Плановая вязка.
   - Считаете, она благодарна вам за то, что вы привезли убийц? Думаю, вы догадываетесь, в какой форме она хотела бы выразить вам благодарность. Кстати, стреляет она превосходно. Можно предположить, что найдутся те, кто ей поможет.
   - Да, несколько самок ещё живы. Но, говорят, самцов больше нет, старик был последним. Да, согласен, самки бы меня при случае убили. И съели. У них сохранился обычай пожирать врагов. И не только врагов.
   - Переходим к следующим людям, которым выгодно вас убить.
   - Простите, Юрий Николаевич, но оборотни - не люди.
   - Всякий, кто иногда выглядит, как человек, а тем более, имеет документы, считается человеком. Давайте не будем спорить о мелких деталях.
   - Давайте. Кто там ещё горит желанием избавить от меня мир?
   - Трое погибших террористов вряд ли были последними в банде. Только не говорите, что они не банда, а что-то другое.
   - Конечно, не последние. "Ван Хельсинг" - большая организация. Хотите называть их бандой - не смею препятствовать. Чем я им-то мешаю?
   - А вы сами оцените происшедшее. Трое вооружённых террористов врываются в комнату, где старик трахает какую-то девку. Происходит перестрелка. Террористов убивают, дав им сделать всего один выстрел. Можно предположить, что их там ждали? И что девка - не просто девка, а отлично подготовленный боевик? Три выстрела - три трупа. Можно ли поверить, что стреляла какая-то случайная шлюха?
   - Так, как вы описываете, всё выглядит не очень хорошо для меня, - признал Хоттабыч.
   - Вот именно. Врагов "Ван Хельсинга" кто-то предупредил. Кто? Четыре человека пошли на дело, выжил один. Очень тяжело определить предателя.
   - Я - не предатель.
   - Вы - подозреваемый в предательстве. Кроме того, вы затеяли клоунаду с полицией. Зачем? Для развлечения? Вас же могли арестовать, и вы бы выложили всё, что знаете. Впрочем, вы сейчас и так всё выложите. Но отличный мотив убрать вас, а заодно и вашу жену, которая сейчас якобы спит, а на самом деле подслушивает под дверью, у "Ван Хельсинга" был. И не только был, но и остался.
   - Это все, кто хочет меня убить?
   - Нет. Есть ещё третья сила, куда более могущественная, чем первые две. Произносить её название я не хочу, вдруг ваша квартира прослушивается. Им что-то нужно, не то от предполагаемых оборотней, не то от "Ван Хельсингов". Я не знаю, что именно, да и знать не хочу, ради собственной безопасности. Но в одном я уверен - лично вы им не нужны, а вот помешать можете. Как и ваша супруга, которая тоже знает слишком много. По крайней мере, может знать, этого вполне достаточно для неофициального приговора.
   - Во дворе всю ночь стояла чужая машина, - тихо произнёс Хоттабыч. - А в ней четыре человека. На вид - настоящие киллеры. И вторая машина - с другой стороны дома, куда выходит окно спальни. И у тех, и у других есть винтовки.
   - Думаю, это и есть третьи, - кивнул Нежный. - Но раз вы живы, приказ о ликвидации ещё не отдан. Пока есть время, расскажите мне, как вы дошли до жизни такой. Это не допрос, а разговор, беседа. Мне нужна информация, а не доказательства. Официальный допрос, если он понадобится и будет возможен, состоится позже.
   - Что значит "будет возможен"? - насторожился Хоттабыч.
   - Кто знает будущее? Я полицейский оперативник, а не ясновидящий. Дело могут закрыть, такая попытка уже была. А самое главное - все мы смертны, и вы, и я. Кто знает, может, вечером допрашивать будет уже некого.
   - Вы оптимист, Юрий Николаевич. Что ж, слушайте, раз вам это нужно.
   Майор включил диктофон, и старый фокусник начал рассказывать.

***

   Когда Хоттабычу было чуть меньше тридцати, и его, безвестного и молодого по цирковым меркам иллюзиониста, никто ещё не называл Хоттабычем, его любимая жена родила дочку. Роды дались ей очень тяжело, и когда врачи сказали, что больше детей у неё не будет, она ни капли не расстроилась. Советский роддом произвёл на неё такое сильное впечатление, что второй раз она бы пошла туда только под дулом пистолета. Раньше самым страшным местом на Земле она считала стоматологию, где низкоскоростной бормашиной сверлили зубы без всякого обезболивания, но теперь осознала, насколько ошибалась. Роды без анестезии оказались гораздо хуже. Впрочем, о родах с анестезией большинство советских людей узнали гораздо позже, уже перестав быть советскими.
   Хоттабыч был третьим фокусником в роду, и он не хотел, чтобы цирковая династия прерывалась на нём. Ведь женщины не становятся иллюзионистами, почтенная публика предпочитает видеть на арене чудеса исключительно в мужском исполнении. Наверно, женские фокусы надоедают зрителям дома, причём зрительницам - тоже. Дочь не могла продолжить династию, и он просил супругу ещё и ещё раз пройти обследование в лучших клиниках из тех, в которые они могли пробиться. Но это ничего не изменило.
   Время шло, девочка росла, Хоттабыч смирился, что сына у него не будет, но надеялся на внуков. Когда она выходила замуж за силового жонглёра, её отец радовался, глядя на заметно округлившийся животик невесты, уже представляя, как будет обучать внука ремеслу фокусника. Он совершенно не сомневался, что родится именно внук, а никакая не внучка. И действительно, в положенный срок родился внук.
   Маленькая девочка, радость родителей, выросла в умницу и красавицу, заботливую мать и страстную жену. Она имела лишь один недостаток - легкомыслие, или иными словами, моральную неустойчивость, склонность к похоти, слабость на передок и ещё множество подобных выражений, описывающих ту же самую склонность. Если, конечно, считать эту особенность характера недостатком. Так уж вышло, что такая слабость свойственна очень многим цирковым артистам, и далеко не только цирковым.
   Свою страсть молодая женщина утоляла исключительно с посторонними, с цирковыми - никогда, да так ловко это проделывала, что муж ни о чём даже не догадывался. Он думал, что она пошла гулять с ребёнком, она же оставляла сына родителям, а сама уходила развлекаться. Родители не то чтобы одобряли такое поведение, но уж точно понимали стремления её души - они сами были артистическими натурами, так что легкомыслие дочери возникло не на пустом месте.
   Но однажды, во время зарубежных гастролей, в каком-то небольшом венгерском городишке с длиннющим названием, которое даже не все венгры способны не то что запомнить, а хотя бы выговорить, всё кончилось трагически. Молодая женщина так и не вернулась с очередного свидания, а утром какие-то любители бега трусцой наткнулись в парке на её труп. Местная полиция занесла в свои рапорты вердикт "Смерть, наступившая в результате несовместимых с жизнью ранений, нанесённых животными". Означало это, что какие-то звери перегрызли ей горло, и были эти звери, судя по ранам на теле и нечётким следам, собаками, волками или помесью одних с другими.
   Волки в этот городишко время от времени забегали, более-менее дикий лес был совсем рядом, но уже много веков никто и не слыхивал, чтобы они нападали на людей. Бродячие собаки тут тоже иногда заводились, а бывало, что и сбивались в стаи. Эти на людей хоть и редко, но нападали, однако чтобы насмерть - такого никогда не случалось. Полицейские не хотели вести серьёзное расследование, но Хоттабыч всё же настоял. Зачем женщина ночью пошла одна в парк? Не замешан ли тут её любовник?
   К сожалению, о любовнике родители погибшей знали только с её слов: "Мама, папа, такого потрясающего мужчину я никогда раньше не встречала!". По этим приметам очень трудно кого-нибудь найти. Полицейские всё же прошлись по городку, показывая всем фото женщины, но её то ли никто не узнал, то ли узнал, но не захотел в этом признаваться. Да и полиция не настаивала, их единственным желанием было побыстрее закрыть дело и навсегда забыть о нём. Стая бродячих собак загрызла шлюху-иностранку - нехорошо, конечно, но вовсе не повод бросать на выяснение подробностей все местные силы правопорядка.
   Безутешный отец ничего не смог с этим поделать, хотя и чувствовал, что с гибелью дочери не всё так просто. Он даже нанял местного частного детектива, но тот за три дня ничего не нашёл, а может, ничего и не искал. К тому же у Хоттабыча возникли нешуточные проблемы с зятем. Тот, конечно же, узнал, что жена регулярно ему изменяла, а тесть с тёщей всякий раз её покрывали. Они с ним и так не очень-то ладили, а тут обманутый муж просто осатанел. Заявил, что они оба - аморальные развратники, воспитали точно такую же дочку, которая, собственно, из-за этого и погибла, впрочем, туда ей и дорога, но своего сына он им развращать не даст. Они его больше никогда не увидят.
   Хоттабыч тоже разозлился, и сказал полицейским, что если гибнет женщина, первый подозреваемый всегда муж, а не стая уличных псов. Полицейские, тяжко вздохнув, проверили алиби новоиспеченного вдовца, и каким-то образом убедились, что он к смерти супруги непричастен. После этого Хоттабычу сказали, чтобы он больше не беспокоил полицию своими дурацкими версиями, дело закрыто, и нечего морочить голову полиции.
   Зять прямо там, на месте, уволился из труппы. На гастролях артисты обычно не увольняются, но в таких обстоятельствах директор пошёл ему навстречу. Хоттабыч узнал об этом поздно, зятя и внука догнал уже на перроне, попытался отнять малыша, но не фокусникам тягаться с силовыми жонглёрами, это даже если не учитывать возраст драчунов. Плачущий мальчик уехал с папой на поезде, и Хоттабыч с женой после этого очень долго ничего о них не слышали.
   Работу они сразу не бросили, ведь цирк для них был не просто профессией, а всей жизнью. Но, конечно, той энергетики радости, ради которой зрители, особенно дети, ходят в цирк, в их выступлениях здорово поубавилось. Фокусник на глазах постарел, и хоть седину скрыла краска для волос, а морщины горя - грим, всё равно чувствовалось, что артист перегорел и вряд ли уже восстановится. Когда друзья всё чаще и чаще стали называть его Хоттабычем, они оба уволились и оформили пенсию, благо у цирковых с этим проще. Первое время бывшие коллеги звонили, а то и приходили в гости, но потом всё свелось к поздравлениям с днём рождения, и то не от всех и не каждый год, причём чем дальше, тем реже.
   И тут внезапно им нанёс визит некий загадочный человек, говорящий с сильным иностранным акцентом и представившийся как Ван Хельсинг. Он сразу предупредил, что это псевдоним, а его имя и гражданство посторонним лучше не знать. Он сказал доживающей свой век паре, что их дочь убили оборотни, а его организация по мере сил этих тварей уничтожает. Скоро полностью уничтожит, и для этого им нужна помощь кого-нибудь из местных. Одни достигнут великой цели, к которой шли много веков, другие отомстят за смерть дочери.
   Хоть Хоттабыч и не верил выводам венгерской полиции, но в существование оборотней не верил ещё сильнее. И в банду сумасшедших, которые убивают тех, кого считают оборотнями, тоже не верил. Как вести себя с незнакомцем, он не знал, и тот почувствовал его растерянность.
   - Я замечаю, что на уничтожение оборотней вам, как это сказать по-русски, плевать. Тогда я имею к вам предложить сделку, которая есть чисто деловая. Вы будете захотеть помогать нам уничтожать, а мы сделаем обеспечение встречаться вам с вашим внуком. Мы будем имеющими взаимный интерес в желании заключить эту сделку?
   Старики, а они уже давно чувствовали себя древними стариками, очень хотели увидеться с внуком. Увы, они не знали даже, в какую страну его увёз отец. А Ван Хельсинг утверждал, что знает точный адрес. По его словам, проблема решалась просто: неизвестный грабитель убивает бывшего силового жонглёра, а ныне не вполне законопослушного голландского бизнесмена, после чего власти отдают его сына дедушке и бабушке. Правда, в Нидерландах живут другие дедушка с бабушкой, те, что по отцу, но они ещё раньше станут случайными жертвами каких-нибудь бандитских разборок.
   От такого предложения Хоттабыч категорически отказался. Да, зятя он терпеть не мог, а его родителей едва знал и тоже не питал к ним тёплых чувств, но отправлять их всех на тот свет - это уж слишком. Внук - это хорошо, это очень хорошо, но не такой ценой.
   - Я был в ожидании, что внутри вас победит жалость, - кивнул Ван Хельсинг. - Для вот такого оправдавшегося ожидания я подготовил немножко другое предложение, по которому вы получите меньше, но зато люди, которых я сделал перечисление, останутся не умершими до срока.
   Второе предложение было принято, и примерно через неделю мальчик с отцом уже стояли на пороге квартиры Хоттабыча. Голландскому бизнесмену какой-то неизвестный очень доходчиво объяснил, что если бабушка и дедушка по матери не будут изредка встречаться со своим внуком, то некая организация обеспечит, чтобы внук жил у них. Для этого достаточно убить всего трёх человек, сущая мелочь со всех точек зрения. И ещё, в полицию обращаться бесполезно, это только даст толчок трём убийствам, без которых пока вполне можно обойтись.
   Целую неделю бабка с дедом баловали своего десятилетнего внука, который за эти годы успел их совсем забыть. Его папа, пока гостил у тёщи с тестем, беспробудно пил, но никому не мешал. Потом отец с сыном отбыли обратно в свою Голландию, дед тяжко вздыхал, а бабушка даже всплакнула. Но долго грустить им не дали - в тот же день позвонил Ван Хельсинг и потребовал, чтобы Хоттабыч отработал свою часть сделки. Не отработает - больше никогда не увидит внука.

***

   Слушая рассказ Хоттабыча, Нежный недоверчиво качал головой, но старика не перебивал. Фальшивые оборотни, фальшивый иностранец, фальшивая татуировка на запястье фальшивого Хоттабыча... Не слишком ли много фальши для одного дела? И чем тут заинтересовалась спецслужба? И, в конце концов, ради чего полетел к чертям его долгожданный отпуск?
   - Вот теперь вы знаете, как я попал в эту историю, - завершил первую часть своей эпопеи Хоттабыч. - Может, всё же попьём чайку, или, если хотите, чего покрепче?
   - Я ничего не буду, а вам никто не мешает промочить горло чем хотите, - разрешил Нежный.
   Не то чтобы он всерьёз боялся, что Хоттабыч его отравит, но зачем ему лишний и совершенно ненужный риск? Он даже приготовился к перестрелке, когда отставной фокусник возвращался из кухни, но расслабился, увидев, что тот несёт в руках две чашки с чаем и начатую пачку рассыпчатого печенья, так что быстро задействовать оружие никак не сможет, если пистолет у него всё же есть.
   - Я на всякий случай налил две чашечки, вдруг вы передумаете, - смущённо улыбаясь, пояснил Хоттабыч. - Не будете? Тогда, пока я пью, может, что-нибудь скажете о том, что со мной случилось в Венгрии и потом дома?
   - Что тут можно сказать? - пожал плечами Нежный. - Если вы правильно передали речь этого Ван Хельсинга, то он, скорее всего, говорит по-русски намного лучше, чем вам показал. Тоже, думаю, тот ещё артист. Кстати, этот ваш зятёк, он женился?
   - Да, причём на артистке из той нашей труппы. Это мне внучок рассказал.
   - Что-то мне подсказывает, что она дрессировщица или имеет к ним какое-то отношение, - вздохнув, высказал предположение Нежный.
   - Она воздушная гимнастка, но её родители и старший брат - дрессировщики, - кивнул Хоттабыч. - Как вы догадались, Юрий Николаевич?
   - Я же оперативник, сыщик. Догадываться - моя профессия. Хоттабыч, чай вы уже допили, рассказывайте, пожалуйста, продолжение своей истории, а то мне ещё не всё понятно.
   - Расскажу, конечно. Что уже тут скрывать? Ван Хельсинг сказал, что я должен купить три одинаковых пистолета, марка - на мой выбор, к каждому - по две обоймы, и ещё одну про запас. Потом я должен найти человека, который заменит обычные пули на серебряные, и добавит в патроны немножко пороха, чтобы увеличить пробивную силу пули. Так он говорил, сам я ничего в этом не понимаю. Я всё это сделал. Тогда приехали трое парней. По-русски говорили хорошо, но мне показалось, что они долго жили за границей, может, даже и родились там. Хоть и редко, но иногда вставляли в разговор иностранные слова, русских не находили. И акцент у них был, хоть и не такой сильный, как у Ван Хельсинга, но тоже заметный.
   - Когда они приехали, вы уже создали второго Хоттабыча?
   - Нет, только татуировку приклеил. Как бы татуировку.
   - Я понял. А зачем?
   - Ван Хельсинг сказал, что она нужна обязательно. У него тоже была.
   - Настоящая? - заинтересовался Нежный.
   - Не знаю. А я приклеил, и эти парни если и заметили, что она не настоящая, ничего мне не сказали.
   - С татуировкой всё понятно, а что с двойником?
   - Я знал, что должен лично отвезти парней к дому старика...
   - Убийц, а не просто парней. Или вы не знали, что они собираются убивать?
   - Убивают людей, а этот Бонифаций был оборотнем, а не человеком. К тому же он сам убил мою дочь!
   - Хорошо, пусть так. Вы должны были лично отвезти парней. И что?
   - Я знал, что мою машину обязательно заметят, она бросается в глаза. Вот и придумал другого старика, похожего на меня. У сторожа спёр ключи от гаража, это бы доказало, что за рулём был не я. А жена сказала бы, что я в тот день из дому не выходил.
   - Алиби, основанное на показаниях жены или матери, не стоит ломаного гроша. А что там получилась за путаница с отпечатками пальцев?
   - По приказу Ван Хельсинга мы намазали подушечки пальцев силикатным клеем, знаете, тот, который токсикоманы нюхают?
   - Знаю.
   - Вот, дождались, пока застынет, и поехали. Это лучше, чем перчатки.
   - Ясно. Но зачем вы на рожон лезли? Провоцировали полицию на арест, это же могло очень плохо для вас кончиться.
   - Очень плохо - не могло, - покачал головой Хоттабыч. - Очень плохо было бы, если б я этого не сделал. Понимаете, парни ушли, и долго не возвращались. Тут подъехали менты, пэпээсники, и пошли в тот же подъезд. То, что ребята, скорее всего, погибли, я понял, а вот чем всё закончилось для Бонифация - не знал. И что мне делать? Позвонил Ван Хельсингу, а он мне говорит, что я должен точно выяснить, погибли парни или хоть один из них выжил. Не знаете, Юрий Николаевич, зачем ему это понадобилось?
   - Откуда же мне знать? Наверно, киллеры могли сболтнуть что-то такое, чего их шеф не хотел, чтоб услышали мы. Но вы упоминали что-то очень плохое.
   - Да, упоминал. Ван Хельсинг сказал, что если я не скажу ему в тот же день, живы парни или нет, или скажу неправду, его люди убьют в Голландии моего внука.

***

   Город Люба толком не знала, положилась на навигатор, а тот с удовольствием привёл её в безнадёжную пробку. Час пик давно миновал, машин на улицах было совсем немного, но какие-то тёмные силы упорно собирали их к одному перекрёстку, кем-то сверху временно назначенному проклятым. Рассосётся здесь - обязательно соберётся где-то в другом месте, этот город без пробок не оставался, разве что глухой ночью, и то не наверняка.
   Она попыталась вырулить дворами на параллельную улицу. Навигатор категорически отказался помогать, пришлось полагаться на интуицию, а она вдруг взяла и подвела. Дворы сменялись кривыми переулками с односторонним движением, узкие проезды внезапно заканчивались глухими тупиками, причём развернуться там было невозможно, приходилось возвращаться задним ходом, один раз её остановил обледеневший подъём, на котором скользила даже зимняя резина. Поняв наконец, что заблудилась, она остановила машину и попыталась разобраться, куда её занесло.
   Навигатор не стал капризничать, и показал, на какой улице она стоит. Люба стала рассматривать карту, и вдруг заметила, что метрах примерно в двухстах сзади от неё помечен какой-то клуб собаководства. Так почему бы его не посетить и не задать всё те же вопросы о собачьих сосках? Не то чтобы она нуждалась в их ответах, но ведь потом она сможет спросить, как отсюда проехать в центр, раз уж навигатор и интуиция предлагают какие-то идиотские маршруты, которые приводят в никуда.
   Клуб располагался в маленькой комнатке с двумя столами, на одном из которых стоял компьютер, а рядом с другим - шкафчик с картотекой. За столами восседали худощавая женщина средних лет с фиолетовыми волосами и кроваво красными губами и ногтями, и юноша, настолько на неё похожий, что не мог ей приходиться никем, кроме как сыном. Она что-то диктовала, он заносил это в электронную таблицу. Люба даже не пыталась понять, о чём там у них идёт речь. Она представилась, а затем, ничего не объясняя, спросила, может ли у собаки быть всего два соска.
   - Я - бухгалтер, - ответила дама. - А мой сын - компьютерщик. Так что вряд ли мы сможем чем-то вам помочь. Это вам к директору надо, но он болеет. Ему уже под восемьдесят и он уже почти год болеет, вообще-то, так что и он не поможет.
   - А вот и нет! - возразил юный кибернетик. - Сейчас посмотрим в интернете, что там пишут об этом деле. Ага, вам, скорее всего, попалась сучка с недоразвитыми сосками. Два нормальных, а остальные недоразвитые. На ощупь они незаметны, а на глаз - нужно внимательно приглядываться. Понимающие люди говорят, что это нормально, хоть и бывает нечасто. Вот, гляньте, это на столичном форуме обсуждают.
   - Надо же! Спасибо, - расстроилась Люба.
   - А что там была за собака? Какой породы?
   - Никакой. Приблудная дворняга. Так её хозяйка сказала, если она на самом деле её хозяйка.
   - А вы её хорошо разглядели?
   - Да. И собаку, и хозяйку.
   - Опишите собаку, а я запущу программу определения пород. Я тут скачал уйму программ и баз данных по собаководству, надо же их хоть раз опробовать!
   - Чёрная псина, шерсть мягкая, шелковистая, на голове и шее длинная, на теле совсем коротенькая.
   - Ввёл. Теперь размер. Сколько она примерно весит?
   - Килограмм сорок, а то и все пятьдесят.
   - Ого! Таких пород очень мало. Так, морда острая?
   - А какие у собак бывают морды?
   - Здесь предлагают на выбор "острая, тупая или плоская". Вот, смотрите, они дают даже рисунки для примера. Вот это как у овчарки, это болонка, а это - бульдог.
   - А говорили, не разбираетесь в собаках.
   - Совсем не разбираюсь, товарищ капитан. Тут так написано, вот и всё.
   - Вот такая, - Люба ткнула в болонку. - Но та псина точно не болонка.
   - Понятно. Теперь длина лап по отношению в общим размерам. Вот, смотрите, это такса, это овчарка, это борзая, а это - гончая.
   Возились они долго, но порода Молли так и не определилась, и парень в конце концов был вынужден признать бессилие этой компьютерной программы. Но он не мог смириться с поражением компьютера, и вновь затрещал клавиатурой.
   - Я тут сейчас ещё пару программок скачал. Одна - определяет породу собаки по фотографии.
   - У меня нет её фотографии.
   - Это не беда. Вторая программка - как раз фоторобот для собак. Раз вы из уголовки, значит, знаете, что такое фоторобот?
   - Конечно, знаю.
   - Ну, вот, получим изображение псины, и скормим его первой программке. Начнём?
   Фоторобот они составили очень быстро, минут за десять. Молли получилась очень похожей, хотя, конечно, картинка была похуже фотографии. Казалось, всё зря - и по изображению порода не определилась. Но парнишка запустил поиск по фотографии, и картинка неожиданно нашлась. Собака, похожая на Молли как родная сестра, вцепилась в руку какому-то человеку в старинной одежде. Тот выронил шпагу и скривился от боли, а второй, почти мальчик, одетый примерно так же, наносил ему удар кинжалом в горло. Рядом грудой лежала женская одежда, тоже старинная.
   - Что это такое? - ошарашено спросила Люба.
   - Гугл пишет, что это, скорее всего, собака-оборотень.
   - Что? - Люба была ошарашена ещё сильнее.
   - Оборотень. Тут к картинке ещё текст на французском. Вы понимаете по-французски?
   - Нет.
   - Я - тоже. Ну, ничего, у нас же есть же машинные переводчики. Смысл-то уловим, а если вам будет интересно, найдёте знатока, который переведёт по-настоящему. Так, готово. Слушайте. Средневековье. Филипп, третий сын французского короля, подвергается постоянным сексуальным домогательствам матери и сестры. Он вырастает с непреодолимым отвращением к женщинам. С мужчинами он не может, потому что это запретил Господь. С ужасом мальчик осознаёт, что его тянет к собакам. Он спрашивает совета у священника, потому что скотоложство - это тоже плохо. Тот знакомит его с Жюли, одной из своих прихожанок, которая может превращаться в собаку или волчицу. Это уже не запрещённое Богом скотоложство, потому что она всё же человек. Но священник попадает в лапы Инквизиции, и влюблённые вынуждены бежать.
   - А дальше что было?
   - Не знаю. Это весь текст. Что дальше - не написано.

***

   Едва Нежный вышел из подъезда Хоттабыча, рядом с ним мгновенно появились какие-то типы, похожие на профессиональных убийц, по одному с каждой стороны. Они к нему даже не прикасались, но хвататься при них за оружие майор не рискнул. Третий возник прямо перед ним, этот был похож на безобидного обывателя, но в городе мало бы нашлось людей опаснее него.
   - Закончили допрос, товарищ Нежный? - безразличным тоном поинтересовался он.
   - Так точно, товарищ Федералов. Полагаю, вы прослушивали его квартиру и сделали запись?
   - Даже не сомневайтесь. Он говорил правду?
   - Никак нет. Гражданин Хоттабыч изредка врал, а ещё чаще ошибался.
   - В каких случаях, товарищ Нежный? При этих людях можете свободно говорить, они пользуются моим полным доверием.
   - Только последний кретин станет свободно говорить при федералах.
   - Всё шутите, товарищ Нежный. Не взираете вы на серьёзность момента. Тем не менее, я вас слушаю.
   - Может, мы найдём для разговора место поудобнее?
   - Не нужно. Давайте лучше не затягивать разговор.
   - Слушаюсь, товарищ Федералов. Участие Хоттабыча в делах банды стало возможным после гибели его дочери в Венгрии несколько лет назад. Это, конечно, надо будет проверить, но мне кажется, он не врал.
   - Мы уже проверили по своим каналам. Молодую женщину действительно загрызла стая бродячих собак. По крайней мере, такова официальная версия.
   - Это бред, - категорически заявил Нежный. - Если была стая бродячих собак, то куда она убрела? Я уже не спрашиваю, зачем дамочка поздним вечером одна попёрлась в парк. А если не одна, то куда делась её компания? Нет, там, похоже, был не несчастный случай, а убийство.
   - И вы знаете, кто убил?
   - Почти всегда убийца - оставшийся в живых супруг. К тому же в том маленьком венгерском городке не было агрессивных животных ни до, ни после визита этой цирковой труппы. Их привезли, использовали, а потом увезли. Дрессировщики частенько держат собак-телохранителей, обычно или крупных овчарок, или догов. Я в интернете глянул, пока Хоттабыч всё это рассказывал. А через некоторое время безутешный вдовец женился на сестре дрессировщика. Совпадение? Не думаю. Или новоиспечённый вдовец, или его любовница и будущая супруга, но никак не стая дворняг.
   - А если не знать о том, что он женился? Полиция могла найти убийцу?
   - Видите ли, товарищ Федералов, женщина ни за что не сунулась бы ночью в парк, если бы не чувствовала себя в полной безопасности. А иллюзию полной безопасности могут внушить две-три крупных собаки. Они её, судя по всему, и загрызли. По команде хозяйки. Это настолько очевидно, что даже полицейские маленького городка отлично всё понимают. Но одно дело понимать, другое - доказать. Да и зачем полиции в это ввязываться? Убитая - иностранка, подозреваемые - иностранцы, все они через пару дней или недель покинут страну. Кому нужны чужие разборки?
   - А частный детектив, которого якобы нанимал Хоттабыч?
   - Сколько убийств раскрыл этот частник в своём маленьком городишке? Два? Одно? Думаю, ни одного. К тому же цирковые - закрытая каста, постороннему к ним не так и просто подобраться. Это полицейский может допрашивать, кого хочет, а частника просто пошлют. Но даже если бы он смог пролезть в цирк, расследование ему бы пришлось вести среди хищников, да не простых, а уже попробовавших на вкус человеческую кровь. Нет, частник прав, что взял деньги, но не стал ничего делать. Хоть это и аморально.
   Все четверо усмехнулись, мораль в финансовых делах для них значила намного меньше, чем ничего, да и по службе они постоянно имели дело с теми, кто её совсем не принимал во внимание.
   - Значит, в Венгрии оборотни на свет не показались? - уточнил подполковник. - Вы в этом уверены?
   - Так точно. Я, конечно, ничего не знаю об этих ваших оборотнях, и даже думаю, что они должны оставаться персонажами сказок и легенд, а не лезть в фигуранты уголовного дела. Но если считать, что шлюшку убил какой-нибудь местный оборотень в зверином обличье, то что за мотив у него мог быть? Я никакого даже представить себе не могу.
   - А я могу, товарищ Нежный. Например, эта замечательная женщина случайно узнала, что её любовник - оборотень. Она не собирается никому этого рассказывать, но он всё равно не хочет рисковать.
   - Она случайно узнаёт, что он оборотень, он её за это убивает, превратившись в огромную собаку, а её глубоко скорбящий муж женится на почтенной даме, имеющей прямое отношение к огромным собакам. Ещё через несколько лет Вани из Хельсинки случайно об этом узнают, и привлекают Хоттабыча к своей операции, потому что он случайно живёт в том же городе, где и убийца его дочери. Не дело, а одно сплошное стечение обстоятельств. Люблю такие.
   - Тогда изложите, пожалуйста, свою версию событий, - сухо потребовал слегка обидевшийся подполковник. - Только вкратце.
   - Слушаюсь, товарищ Федералов. Конечно, это всего лишь версия, доказать её сложно, но зато в ней всего лишь одно совпадение. Итак, ваши коллеги, а может, таможня, неважно, взяли курьера "Ван Хельсингов", который вёз сюда оружие против оборотней. Скорее всего, Вани побоялись повторять попытку контрабанды, и решили обратиться к профессионалам, то есть, к криминальным элементам, причём нашим, а не заграничным. Один из таких бандитов - бывший силовой жонглёр. Вы же не подумали, что он, покинув цирк, стал в чужой стране преуспевающим бизнесменом? Скорее всего, он стал вышибалой. А когда узнал, что нужно доставить оружие в наш город, вспомнил, что здесь живёт его тесть. И отправил сюда своего подельника, тоже эмигранта, который и порешал все вопросы с Хоттабычем. Платили за всё Вани из Хельсинки, причём суммы там крутились немалые, а расходы небольшие. Эти двое поделили разницу.
   - Не сходится, - злорадно возразил подполковник. - Жонглёр не стал бы втягивать в такое дело собственного сына.
   - Мы не знаем, стал бы или нет. Но если хотите, вот вам другая версия. О нуждах Вань из Хельсинки узнаёт тот бандит, который навещал Хоттабыча. Он знаком с жонглёром, и знает, что у того в нужном городе живёт тесть. Визитёр обращается к жонглёру, а тот отказывается, и объясняет, почему. Разумеется, о своём участии в убийстве предыдущей жены он не говорит, но обстоятельства её смерти ему скрывать незачем. После этого визитёр действует сам. Так устраивает?
   - Пусть будет. Нам это что-нибудь даёт?
   - Составим фоторобот этого якобы иностранца, поищем его в наших и ваших базах, заодно и Интерпол этим озадачим. Ещё запросим голландскую полицию о бывшем жонглёре, может, он там засветился с каким-нибудь криминалом. Заодно и о его нынешней жене, хотя я не думаю, что по ней у них что-нибудь есть. Кстати, по отпечаткам трёх убитых киллеров и Бонифация - ничего. Ни у нас эти парни по уголовке не проходили, ни Интерполу не известны.
   - У нас - тоже.
   - Зато по татуировкам Интерпол ответил.
   - Что именно?
   - Что это знак принадлежности к международной террористической группировке "Ван Хельсинг". А вы ожидали, что это обозначение ранга в масонской ложе "Юго-Восток"?
   - Неважно, чего я ожидал. Воздержитесь, пожалуйста, от своих обычных неуместных шуточек. Вы восстановили картину убийства? Я кое-чего не понял в рассказе этого вашего Хоттабыча. Довольно много не понял. Может, просветите меня, товарищ Нежный?
   - Слушаюсь, товарищ Федералов. По приказу визитёра с неизвестным нам именем Хоттабыч купил пистолеты и патроны. Он категорически отказался сказать, у кого, а я не стал настаивать.
   - Правильно. Мы и так знаем всех продавцов оружия на чёрном рынке, и многие из них - наши осведомители.
   - Уверен, что и наши тоже. Потом Хоттабыч нанял ювелира, чтобы тот поработал с патронами. Когда он закончил, приехали киллеры. Вот здесь интересный момент. Время у них было, пара дней - этого вполне достаточно. Но они даже не проверили, стреляют ли пистолеты вообще, а если стреляют, куда полетит пуля. Это называется калибровка прицела.
   - Какой из этого вывод?
   - Или они считали старика авторитетным экспертом по оружию, причём безгранично ему доверяли, или они просто салаги. Я думаю, всё же салаги. Сужу по результатам их нападения на предполагаемых оборотней. Как можно перед серьёзным делом не опробовать оружие?
   - Что было дальше?
   - Хоттабыч испугался, что заметят его машину, и придумал себе двойника. Замысел неплохой, но с реализацией старик наделал глупостей. Заодно перед киллерами он изображал великого мага-ясновидца, уж не знаю, зачем. Сам он тоже не может объяснить. Наверно, скучает по выступлениям перед публикой. Впрочем, это не имеет значения. Адрес Бонифация, которого они собирались убить, ему назвал Ван Хельсинг, тот, что якобы очень плохо говорит по-русски. Он же сказал, что атаковать нужно только после того, как придёт женщина в тигровой или леопардовой шубе. Дверь в квартиру Бонифация наверняка будет открыта - это тоже с его слов. А когда киллеры не вернулись, Хоттабычу пригрозили убийством внука, если он не выяснит, что с ними, и старик устроил гастроли уже для полиции. Вообще-то в двойника, да ещё и при таком отвратном исполнении, могли поверить только совсем уж конченные дебилы, но ему повезло - именно такие и выехали на место преступления. Вот, собственно, и всё. Если не считать того, что старик увидел у себя во дворе ваших людей, похожих на убийц, и от испуга наложил в штаны. Этих, что ли?
   - Этих, - безразлично кивнул подполковник. - Что скажете о тигровой или леопардовой шубе?
   - Леопардовая, причём не настоящая. На самом деле, если верить экспертам, кроликовая. Но разрисована под леопарда. А что тут непонятного? Оборотни, или те, кто изображает оборотней, якобы превращаются в волков, а это почти собаки. Собаки не любят кошек, вот и носят одежду из кошачьего меха. Или из меха под кошачий.
   - Так превращаются или якобы превращаются?
   - Мне-то откуда знать? Но раз шуба всего лишь якобы леопардовая, то и оборотни, скорее всего, тоже якобы. Вот когда их найдём, обязательно подробнейше расспросим.
   - А найдёте, товарищ Нежный?
   - Одного из них я уже знаю.
   - Бонифация?
   - Нет. Он уже пару дней как один из трупов, а не из оборотней.
   - Тогда ту бабу, что к нему приходила?
   - Насчёт неё одни только подозрения, да и то, пока непонятно, где её искать. Нет, это совсем другой фигурант.
   - Вот и займитесь этим другим фигурантом. Вы меня поняли?
   - Так точно, товарищ Федералов! Сегодня же им займусь.

***

   Сказать, что Бардин обрадовался заданию Нежного - это ничего не сказать. Сперва он подбросил вверх бумаги по ограблению супермаркета, а потом подпрыгнул сам, коснувшись ладонями потолка. Если бы поблизости нашлась какая-нибудь не очень тяжёлая женщина, например, капитан Сорокина, он бы подбросил и её, но в кабинете он был один, так что пришлось ограничиться бумагами и собой.
   Но безудержной радости он предавался недолго. Задание вовсе не было простым, хотя бы потому, что ему поручили кое-что разузнать у иностранцев, а они, тупицы, вряд ли говорят по-русски. Кровь из носу нужно было где-нибудь раздобыть переводчика. Считалось, что английским владеет секретарша шефа, но Бардин, как и все остальные, отлично знал, что её взяли на службу совсем за другие качества. Значит, нужно обращаться к федералам - раз уж они борются с международными террористами, хоть какие-то иностранные языки должны знать.
   С отделом по борьбе с терроризмом его соединили мгновенно, но их начальника на месте не оказалось. Бардин этому даже обрадовался - неприметный подполковник внушал ему страх, не очень сильный, но всё же отчётливый. Человек, представившийся его заместителем, признал, что знает о совместной операции с полицией, и готов оказать коллегам всю мыслимую помощь. Само собой, в разумных пределах. Но просьба предоставить переводчика погрузила его в долгое молчание.
   - У вас в конторе что, по-иностранному никто не шпрехает? - деланно удивился Бардин. - Ладно мы, но вы-то заграничных террористов отлавливаете, должны же их как-то допрашивать!
   - Мы больше работаем по местным экстремистам, - немного смущённо пояснил зам подполковника. - Так что вполне обходимся русским.
   - Хорошо, кадровых переводчиков у вас нет, тогда...
   - В том-то и дело, что они есть, но переводить вряд ли могут. Потому что это не переводчики, а переводчицы, и...
   - Понятно. У нас примерно та же байда. Кадровых нет, но есть же стукачи, не может не быть! Университет, торгово-промышленная палата...
   - Конечно, есть у нас в этих заведениях внештатные сотрудники. Наверняка кто-то из них говорит по-английски. Но тут проблема секретности. Все эти люди очень болтливы, а нам бы категорически не хотелось, чтобы в городе говорили о бандах оборотней и охотников за ними. Ничего хорошего нам такие слухи не принесут. Впрочем, вот только сейчас вспомнил. Есть у нас одна подходящая внештатная сотрудница. Настоящий полиглот, и при этом отлично умеет держать язык за зубами. Проверенный товарищ. Попробую прислать её вам, если она сейчас свободна.
   В ожидании проверенной сотрудницы федералов Бардин занялся делами, для которых было необязательно знать иностранные языки. Позвонил Хоттабычу, хотел вызвать его в управление, чтобы составить фоторобот того Ван Хельсинга, который якобы был иностранцем и отвратительно говорил по-русски. Хоттабыч никуда ехать не хотел, к тому же у него был компьютер, подключённый к интернету, и они быстро составили фоторобот. Заодно Бардин уточнил имя и фамилию бывшего жонглёра и его второй жены, и название голландского города, где они поселились.
   Попрощавшись с Хоттабычем, он запустил поиск изображения в интернете для фоторобота Ван Хельсинга, но поисковик ничего не нашёл. Поиск на сайте Интерпола по приметам выдал пару десятков подозреваемых, но ни один из них не мог быть тем, кого искал Бардину. Бывшего жонглёра там тоже не нашлось. Переводчица всё не шла, и капитан, просто чтобы чем-то себя занять, поискал жонглёра в списке авиапассажиров. Разумеется, нашёл, причём дважды - тот прилетел, а через неделю улетел обратно. Удивило одно - у него почему-то оказался бельгийский паспорт, а вовсе не голландский.
   Хотя чему удивляться? У них же там Евросоюз, Шенген и ещё что-нибудь в том же духе, так что гражданину Бельгии, наверно, никто не запрещает заниматься бизнесом в Голландии. Или бывший жонглёр наврал Хоттабычу? А может, врёт сам Хоттабыч? Бардин бегло просмотрел несколько первых попавшихся статей из интернета о Евросоюзе, но так и не понял, нормально ли, чтобы бельгийский гражданин, пусть даже занимающийся бизнесом в Голландии, называл себя голландским бизнесменом.
   Он позвонил в бельгийское посольство и задал этот вопрос, но тип, который снял трубку, хоть и неплохо говорил по-русски, совершенно не понимал, чего от него хотят. Он подробно рассказал, что в Бельгии есть граждане двух наций - фламандцы и валлоны, так вот, фламандцы - это народ, родственный нидерландцам, язык у них практически одинаковый, а некоторые из них вообще считают себя нидерландцами, живущими на чужбине. Так что...
   Бардин попытался объяснить, что бывший советский циркач вовсе не фламандец и даже никакой не, прости Господи, валлон. Тем не менее, есть данные, что этот уважаемый господин - гражданин Бельгии. В ответ он получил лекцию на тему, что Бельгия почти напрочь лишена расизма, там хорошо принимают негров, арабов, евреев и даже славян. Капитан до конца не дослушал, прервал связь и позвонил в посольство Голландии. Но и там не преуспел - на отличном русском языке ему подробно разъяснили, что раз его интересует бельгийский гражданин, то и обращаться ему надо в бельгийское дипломатическое представительство.
   Немного расстроенный провалом переговоров с дипломатами, он попытался поискать бывшего жонглёра в соцсетях. По опыту он знал, что некоторые идиоты выкладывают там о себе столько информации, сколько полиция и за год плотной слежки не соберёт. Но увы, ни в одной из популярных соцсетей об этом типе не нашлось ни слова. То ли у него не хватало ума, чтобы ими пользоваться, то ли хватало, чтобы не выкладывать туда лишнего, по крайней мере, под собственным именем.
   Что ж, оставался ещё один путь, сравнительно долгий, зато надёжный. Бардин знал, в каком именно цирке когда-то работали Хоттабыч, силовой жонглёр и его новая жена. Там же работали отец и брат этой женщины. Капитан позвонил в отдел кадров того цирка, и получил довольно длинный список телефонов тех, кто мог бы до сих пор поддерживать связь с этой семейкой. Правда, один из номеров принадлежал Хоттабычу. Что ж, логично, он же довольно близкий родственник, кому же знать, если не ему?
   Для начала пришлось выдумать правдоподобную историю, зачем он ищет жонглёра. Желание полицейского расспросить о нём вряд ли нашло бы понимание у циркачей, они вообще редко рассказывают посторонним о своих. Да и нельзя исключить, что кадровичка, положив трубку после разговора с полицейским, не бросилась тут же предупреждать всех, чьи номера дала ему, что к ним может обратиться некий капитан Бардин, она ему отказать не могла, а то вылетит с работы, но они пусть будут настороже. А те, прежде чем дать ему телефонный номер кого-то из этой эмигрантской семейки, предварительно позвонят, и спросят, хотят ли эмигранты, чтоб их телефон узнал один провинциальный полицейский. Если выдуманная история будет не очень хороша, вряд ли они захотят.
   Что ж, придумывать истории, в которые верят фигуранты уголовных дел, должен уметь каждый оперативник. Бардин поднапряг фантазию, и за пару-тройку минут выдумал нечто удобоваримое, правдоподобное и не поддающееся проверке. Настало время проверить, как отнесутся к его сказочке циркачи. Капитан начал обзванивать предполагаемых друзей циркачей-эмигрантов, все разговоры были практически одинаковыми, уже на третьем звонке стало невыразимо скучно, но он терпел, а что делать?
   - Здравствуйте! - радостно говорил он. - Я капитан Бардин из полиции. Вы не подскажете, как можно связаться с одним вашим бывшим коллегой, - и называл фамилию, имя и отчество отставного жонглёра.
   - Зачем он вам? - неизменно отвечал ему циркач или циркачка, одинаковым холодным тоном.
   - Понимаете, он приезжал в наш город к своему тестю, это тоже ваш бывший коллега, фокусник по прозвищу Хоттабыч, и потерял тут одну довольно ценную вещь. А может, у него это украли. А я нашёл.
   - Что за вещь? - любопытство тоже включалось с завидным постоянством.
   - Понимаете, задача полиции собирать информацию, а не распространять её. Он вполне может не захотеть, чтобы кто-то знал, что эта вещь у него вообще была.
   Разговор в подобном ключе обычно длился долго, но заканчивался ничем. Только на девятом звонке ему назвали адрес в городе Антверпене, и номер мобильного телефона с кодом Бельгии. Глянув в интернете, Бардин убедился, что Антверпен - бельгийский город во фламандской части страны. Что ж, если считать, что фламандцы и голландцы - одно и то же, то бывшего жонглёра вполне можно назвать голландским бизнесменом, если он, конечно, бизнесмен. Теперь оставалось только дождаться переводчицы.

***

   Лита со скучающим видом прошлась по двору, вдыхая все его запахи, и возбуждающие, и отвратительные. Несмотря на сильный мороз, пахло экскрементами, но гораздо хуже были смог и выхлопные газы машин. Наверняка легендарные предки Рода, очутись они здесь каким-нибудь неведомым образом, зашлись бы в непрерывном кашле и постарались бы немедленно бежать из этого проклятого города как можно скорее и как можно дальше. Но их куда менее славные потомки как-то приспособились к жизни в таких условиях, и не собирались менять городскую жизнь на деревенскую и тем более на лесную.
   Были и приятные запахи. Мимо прошла человеческая самка с маленьким ребёнком, она пахла мерзко, как и большинство её соплеменников, но малыш... Нежное свежее мясо, ещё не испорченное табаком, алкоголем и сотней других гадостей, которые эти существа принимают внутрь ради удовольствия... Рот Литы наполнился слюной, промелькнуло желание приятно на него поохотиться и в конце охоты вонзить зубы в плоть, насытиться свежатиной...
   Слюну она сглотнула, а на проблеск хищного желания даже внимания не обратила. В городе лучше не есть его обитателей, они этого не любят, а главное, горожане сами умеют устраивать охоту на хищников. Много людей Рода погибло в Средние века, не сумев сдержать охотничий инстинкт. Выжили те, кто может себя контролировать. А свежее чистое мясо всегда можно купить, причём не очень-то и дорого. Не человечину, конечно, но чем мясо человека лучше той же телятины? Хотя людоеды считают, что всё же лучше, да и стоит ли с кем-то спорить по такому мелкому вопросу, как гастрономические пристрастия?
   Запах двоих охотников она уловила. Слабый, но отчётливый. Они сидели в автомобиле, но иногда всё же выходили поразмяться. А ещё они долго стояли возле подъезда, где жил Враг, причём не одни, там же были запахи ещё двоих человеческих самцов, один из них чего-то боялся, второй - нет. К запаху охотников примешивался лёгкий аромат оружейного масла. Что ж, всё правильно, на охоту обычно ходят с оружием. Даже она, способная убить одним ударом руки или ноги, а иногда и слабеньким тычком пальца, на всякий случай прихватила с собой пистолет.
   Лита отошла далеко в сторону, забралась в какой-то магазинчик и купила там булочку. Колбасу она тоже могла бы купить, но есть не стала бы, разве что под страхом голодной смерти. А булочка не пахла никакой гадостью, так что её она проглотила, почти не жуя. Впрочем, зашла она сюда не подкрепиться, а вдали от зорких глаз охотников позвонить мудрейшей. Правда, тут было много покупателей, говорить нужно будет осторожно, но осторожность не помешает везде, даже на улице. Стражи бывают или осторожными, или мёртвыми, третья разновидность редко существует дольше нескольких дней.
   - Да, Кармелита, - Агата ответила на вызов мгновенно.
   - Два охотника, - доложила страж. - Или больше.
   - Ты можешь свободно говорить?
   - Нет.
   - Понятно. Охотятся за Врагом или за нами?
   - Не знаю, тётя. Я не читаю чужие мысли. Мне бы со своими разобраться.
   - Могу прислать на помощь ещё пару стражей. Пусть нейтрализуют охотников.
   - Если надо, справлюсь сама. Звоню узнать, надо ли.
   - Они из полиции?
   - Не знаю. Не похожи.
   - Лучше их не трогай. Сможешь убить Врага, не связываясь с ними?
   - Только если выйдет из дому.
   - Я его выманю. Смотри, не промахнись.
   - Нет, тётя. Тебе нельзя. Кто-нибудь может подслушать.
   - Думаешь, это всё-таки полиция?
   - Или кое-кто ещё хуже. Ты бы видела эти рожи. Дай мне его телефон.
   - Звонить должна мудрейшая, - неуверенно возразила Агата.
   - Тётя, не все стражи - идиоты. Справлюсь.
   - Что ты собираешься делать, Кармелита?
   - Я в магазине. Вокруг полно народу. Хочешь, чтобы я им всем это рассказала?
   - Не надо. Действуй, как сама считаешь нужным. Номерок Врага я скину тебе СМСкой.
   - Жду, - Лита прервала связь.
   Телефон тут же пискнул, просигналив, что пришло сообщение. Лита задумалась, как проще всего добраться до Врага. Мудрейшие любят сложные планы, а стражам чем проще, тем лучше. Тётя Агата наверняка попыталась бы прибегнуть к шантажу. Мол, я кое-что нехорошее о тебе, старичок, знаю, заплати - и никому не скажу. Только деньги наличными и из рук в руки. Если Враг решит заплатить, с этой встречи он не вернётся, Лита обеспечит.
   Агата действительно кое-что о нём знала. Ей как-то удалось выяснить номер машины, на которой приехали те три Врага, которых уложила Лита. А по номеру узнать адрес, телефон и фамилию несложно, вопрос только в сумме, с которой не жалко ради этого расстаться. Конечно, возить киллеров на дело - преступление, и старик согласится заплатить какую-нибудь мелочь, чтобы его оставили в покое. Но при одном условии - если полиция о нём ещё не знает. А если знает? Тогда он расскажет полицейским об этом звонке, те начнут охоту на шантажистов, и вполне могут поймать, они же профессионалы в таких делах. Странно, что страж это понимает, а мудрейшая - нет. Ничего, она, Лита, сама что-нибудь придумает. Простое и эффективное.

***

   Когда женщина, вежливо постучав в дверь и дождавшись разрешения, вошла, у Бардина отвисла челюсть. Таких красавиц ещё никогда не бывало в его кабинете, а в его кровати - тем более. Прекрасное лицо, стройная фигура, стильная и дорогая одежда, со вкусом наложенная, хоть и яркая, косметика, вдобавок ко всему ещё и драгоценности с ценой, которую простому оперу даже представить невозможно. Верх совершенства, по-другому и не скажешь.
   - Капитан Бардин? - уточнила она голосом, от которого его пробрало до самых костей. - Люди, которым я не могу ни в чём отказать, попросили меня поработать у вас переводчиком. Вам какой язык нужен?
   - А, - сказал Бардин. - Э, - добавил он на случай, если сразу его не поняли.
   - Где я могу раздеться? - поинтересовалась переводчица. - В смысле, куда деть одежду?
   Бардин часто-часто закивал, показывая, что он будет очень рад, если гостья разденется, а куда она при этом денет одежду, совершенно не имеет значения. Увы, прекрасная незнакомка сняла только шубу и шапку, и аккуратно положила их на пустой стол.
   - Так всё-таки, чего вы от меня хотите? - женщина всё пыталась выяснить, зачем она здесь понадобилась, сделать это и с чистой совестью вернуться к своим делам.
   - А, - ответил Бардин, и хорошо, потому что если бы он смог сказать, чего именно от неё хочет, она бы непременно обиделась.
   - "А" уже было. Придумайте что-нибудь получше.
   - У, - с трудом произнёс Бардин.
   Она демонстративно пожала плечами, от чего челюсть Бардина отвисла ещё сильнее, а глаза ещё больше округлились, подвинула стул к пустому столу, села, закинув ногу на ногу, зажгла сигарету и достала из сумочки глянцевый журнал.
   - Ы, - сказал Бардин. - Ы!
   - Вы правы, гражданин капитан. Именно "Ы", - безразлично согласилась переводчица, с головой погружаясь в статью о половой жизни какой-то поп-звезды.
   Бардин смутно припоминал, что надо позвонить в чёртов, как его? Точно, Антверпен. Позвонить и выяснить у тамошних полицейских, что они думают о... о ком, чёрт возьми? Ничего, он обязательно вспомнит, о ком они непрерывно думают. Хотя, почему непрерывно? У них что, других проблем нет? Или это очень важный тип? Босс мафии, например. Какой мафии? Наверно, русской, иначе чего бы им интересовался Нежный? Но Нежный только что вернулся из Турции. Может, в Антверпене разбойничает турецкая мафия?
   Этот поток бреда был прерван тем самым Нежным. Он, как говорится, оказался лёгок на помине. А ещё он оказался злым как чёрт.
   - Бардин! - взревел он. - Ты так и не оформил бумаги по супермаркету? Шеф мне уже плешь проел!
   - Ты же сам дал мне срочное задание! - как только Бардин отвлёкся от незнакомки, к нему сразу же вернулся дар речи.
   - А кто должен был закончить оформление ещё вчера?
   - Вчера - не успел. А сегодня ты меня прервал.
   - Допустим. И что ты узнал в голландской полиции?
   - Антверпен. Это город во фламандской части Бельгии.
   - Это тебе голландские полицейские сказали? - удивился Нежный.
   - Нет. Там они живут. Не полицейские, а жонглёр, его жена и дрессировщики. В смысле, её родители. Я раздобыл её телефон.
   - Но, я так понял, не позвонил. Или позвонил?
   - Нет. Я же их языка не знаю. Фламандского. Или валлонского? Не помню. Да какая разница? Я ни того, ни другого не знаю.
   - Валлонского языка нет. Валлоны говорят на французском, - вмешалась в разговор переводчица. - И вообще, мальчики, не ссорьтесь, пожалуйста. При мне, по крайней мере.
   - Как раз хотел тебя спросить, как только с этим обалдуем закончу. Ты-то, Палёнка, какими судьбами здесь? - поинтересовался Нежный.
   - Так он же не знает ни фламандского, ни валлонского. А ты, Юрочка?
   - Я тоже. С каких пор ты в переводчики подалась?
   - Один федерал попросил. Им отказать очень трудно. Я имею в виду, отказать и не влипнуть в жуткие неприятности.
   - Подполковник?
   - Нет, майор. Но уверена, что подполковник ничуть не лучше.
   - Майор - зам твоего дружка подполкана, - пояснил Бардин. - А почему ты её Палёнкой назвал?
   - Потому что погоняло у неё такое. Палёнка раньше иностранцев по вызову обслуживала. Потом пропала из виду. Наверно, сейчас борделем рулит и бабки лопатой гребёт. Не то, что мы с тобой, лохи безмозглые.
   - Не борделем, Юрочка, а эскортным агентством, - улыбнулась Палёнка. - Это по сути, конечно, тот же бордель, но называется благороднее. Только сама я уже не работаю, хватит. Хотя, если хорошо попросишь, обслужу, да ещё и с большой скидкой.
   - В другой раз, милая. Говоришь, переводчица? Какие языки знаешь?
   - Английский, французский, немецкий, испанский и чуть хуже шведский. Я ж, наивная, думала, всё будет как в кино, и один из приезжих принцев на мне женится. А вот хрен. Зря языки учила. С теми бабками, что у меня сейчас, меня за бугром примут и с одним русским. Да вот что-то перехотелось уезжать.
   - Со всем этим дерьмом - к психиатру.
   - Может, к психоаналитику?
   - Это одни и те же люди. Бардин, ты сам переговоришь с этим долбанным Антверпеном, или мне заняться?
   - Справлюсь.
   - А с документами по супермаркету тебе много осталось?
   - Минут на десять, - не могнув глазом, соврал Бардин.
   - Вот и отлично. Переговори с бельгийцами, заканчивай супермаркет, и на сегодня свободен. Иди куда хочешь, хоть домой, хоть не домой. Короче, ни в чём себе не отказывай.
   Бардин понял, что Нежный над ним издевается, но возмущаться не стал. Этот тип отлично умел подавлять возмущение подчинённых, причём жестоко и беспощадно.

***

   Несколько раз Лита обошла вокруг дома, вынюхивая других охотников. Неужели их всего двое, и они засели в одном месте? По всему выходило, что да. Так кто они? Полиция, бандиты, спецслужба? Или простые граждане вроде неё самой, решающие охотой какие-то свои личные проблемы? Многое можно было бы понять, выяснив по номеру владельца автомобиля, но Агата вряд ли справится хотя бы за день, а это слишком долго. Да и если машина полиции или спецслужбы, там могут заинтересоваться теми, кто интересуется номерами их машин, а зачем это нужно? В конце концов, охотники ей почти не мешали.
   Самым простым решением было войти в подъезд, позвонить в квартиру Врага и пристрелить его, как только он откроет дверь. Или, если удастся, обойтись без стрельбы, прикончив его ударом в шею или в голову, это она тоже неплохо умела. Если откроет не он, придётся перебить всех, кто будет в квартире, они или Враги, или родственники Врагов, их ни капли не жалко. Лите вообще очень редко бывало кого-нибудь жалко, она уже и не помнила, когда последний раз что-то подобное случалось. Могут, конечно, и вообще не открыть дверь, но это вряд ли. Все женщины Рода умели убедить любого мужчину в чём угодно. Правда, на короткое время, но ей вполне хватит.
   Потом надо будет уйти от двух охотников, которые во дворе, и соседей, которые выскочат, услышав выстрелы. Она, конечно, сможет оттуда исчезнуть, уже не первый раз такое проделывает. Но если охотники не полные идиоты, они фотографируют всех, кто входит в подъезд. Так что лучше туда не входить, это фото потом может здорово осложнить жизнь. Значит, нужно выманить Врага во двор. Если те двое охотятся на него, они откроют огонь и смоются, тогда ей останется только проверить, точно ли старик мёртв, и если нет, аккуратно добить.
   А вот если они не охотятся, а охраняют, будет немного сложнее. Может, даже придётся стрелять издали. Став стражем, Лита ещё ни разу не промахивалась. В этот раз она может выстрелить трижды подряд, так что не страшно, если впервые промахнётся. Уж из трёх пуль две наверняка попадут куда надо. А потом - изо всех сил удирать от телохранителей Врага, отстреливаться, но так, чтобы ни одного из них не убить и серьёзно не ранить. Кем бы они ни были, совершенно незачем делать мстителей из их коллег. Если верить легендам, у первых Врагов тоже всё началось с мести Роду, и по тем же самым легендам, им очень даже было за что мстить.
   Оставалось только выбрать удобный момент для нападения, такой, чтобы её саму никто не подстрелил и, если возможно, не запомнил. Лита, как и любой страж, бегала очень быстро, причём могла резко менять направление, высокие каблуки этому совсем не мешали, но телохранителей двое, и если один из них станет стрелять не в неё, а рядом с ней, она может и не увернуться от одной из его пуль. Да и скорость бега ничего не даёт - они на машине, её ни один страж не обгонит.
   Можно и самой стрелять из машины, а ещё лучше - с мотоцикла, но тогда придётся и удирать на транспорте, и вряд ли ей удастся уйти от погони, ведь гонщица из неё неважная, нельзя быть совершенством во всём. Да и машину или мотоцикл ещё надо где-то угнать, не на своей же устраивать гонки по городским улицам, чтобы все желающие могли сфотографировать и машину, и номера, а может, для полного счастья ещё и водителя.
   Пожалуй, лучше всего подойдёт атака возле забора. Лита застрелит старика и тут же перемахнёт через высокий забор. Прыгала она тоже неплохо, вполне на уровне профессиональной легкоатлетки. А телохранители за эти пару секунд даже не успеют выхватить оружие. Потом им тоже придётся перелазить забор, и вряд ли у них это получится очень быстро. А если надо, она может пострелять в забор возле их голов, это наверняка отобьёт у них желание гнаться за киллером. Какой-то риск, конечно, всё равно остаётся, но тут уж ничего не поделать, страж - довольно рисковая профессия.
   Оставалось только выманить Врага из его крепости. Позвонить по телефону, и убедить его куда-нибудь пойти, неважно куда. Мудрейшая, конечно, справилась бы с этим лучше, чем страж, но Лита не сомневалась, что и она сумеет. Главное - не попасться. Телефоны старика, скорее всего, прослушиваются. Он привёз трёх Врагов-охотников, их застрелили. Только дурак не подумает, что шофёр мог шепнуть словечко Роду, и охотников встретили готовые к бою стражи. Теперь Враги ждут, не свяжется ли со стариком кто-нибудь из Рода, чтобы убедиться окончательно. А если те два охотника во дворе - полицейские, то телефоны наверняка прослушиваются и полицией.
   На минутку Лита задумалась, не получится ли у неё убить Врага руками других Врагов. Позвонить и поблагодарить старика за своевременное предупреждение, а заодно и за другие очень ценные сведения. Какие именно - те, кто прослушивают телефон, пусть придумают сами. Старик, конечно же, будет потом всё отрицать и клясться, что он не агент противника, а беззаветно предан благородному делу великого Ван Хельсинга, но до конца ему не поверят и на всякий случай убьют. Враги тоже не очень-то проявляют жалость и великодушие, и это правильно - на войне этому не место, вот после войны уже можно подумать, и то, обещать ничего нельзя.
   Эту идею она с сожалением, но отвергла. Если Враги прослушивают телефон старика. Если он не сможет оправдаться перед своими соратниками. Если наказанием ему выберут смерть. Если старик не сбежит от палачей. Слишком много "если", чтобы такой план наверняка сработал. Да и не сильны стражи в интригах, это удел мудрейших. Хотя ничего не мешает использовать это, как страховочный, дублирующий вариант. Почему бы, выманивая старика из дому, заодно не заронить искру подозрения в души других Врагов? Мало ли, вдруг ей что-то помешает, и тогда, быть может, старого мерзавца прикончат свои.
   Она достала телефон и набрала номер, который прислала ей Агата. Пока звучал зуммер вызова, она быстро подготовила голос. На морозе им управлять было гораздо труднее, но она здесь родилась и с тех пор надолго не уезжала, так что климат для неё привычный, а зимние холода - просто мелкое неудобство. Старик ответил после четвёртого гудка.
   - Здравствуй, мой милый! - пропела в трубку Лита, после таких песен даже Бонифаций, питающий к женщинам непреодолимое отвращение, всё-таки каждый раз его преодолевал. - Не хочешь со мной повидаться, кое-что обсудить, ещё кое-чем позаниматься?
   - Хочу, - взволнованно выдавил из себя старик, похоже, сражённый приворотной песней наповал. - Где и когда?
   - Машина у тебя есть?
   - Да. Красный "Форд".
   - Знаешь ресторан "Лилия"?
   - Тот, что на окраине?
   - Точно. Знаешь. Возле него - стоянка. Буду ждать тебя там.
   - Хорошо, только, понимаешь, меня во дворе ждут двое, как бы не киллеры.
   - В тёмно-синей машине? Мои друзья обеспечат, чтобы они не стреляли.
   - Даже так? Эти двое - из спецслужбы.
   - Не имеет значения. Стрелять они не будут, и давить машиной - тоже, не беспокойся. Я могу тебя защитить, милый, и не только защитить. Иди же ко мне! - она прервала связь.
   Охотники в тёмно-синей машине засуетились. Прослушивают, поняла Лита. На всякий случай она вынула из телефона аккумулятор, раздавила аппарат каблуком, а обломки подняла и швырнула в урну. Номер левый, аппарат тоже левый, ни то, ни другое никак не связано ни с кем из Рода. Даже если те, кто прослушивал, якобы из спецслужбы, уже ищут аппарат и сим-карту, что ж, пусть ищут, и ничего страшного, даже если найдут.
   Старик, излучая радость и предвкушение, выскочил из подъезда и едва не побежал по скользкому тротуару. Охотники стрелять не стали, один вышел из машины и пошёл за ним, другой завёл мотор. Лита вразвалочку последовала за стариком и его телохранителем. Её сапожки не скользили, она уверенно ступала по льду и утоптанному снегу, не обращая внимания на сильный холодный ветер. Несмотря на холод, на улице было много людей, и она ничуть не выделялась из толпы. Она шла, высматривая далеко впереди удобное место для нападения, но пока ничего подходящего не подвернулось.
   Враг подошёл к какой-то проходной, тамошний вахтёр сказал ему "Добрый день, Похабыч!", Враг ответил и вошёл внутрь. И тут Лита возликовала: это же гаражный кооператив! Старик пришёл сюда за машиной. Вот это самое лучшее место для нападения, в сто раз лучше всего, что она себе представляла!
   Она как бы невзначай глянула по сторонам, заметила стоящий чуть поодаль тёмно-синий автомобиль, убедилась, что пеший телохранитель не спеша направился к своему коллеге, и чуть ускорила шаг, проходя мимо вахтёра. Затем свернула за угол и побежала вдоль задней стены гаражей. Когда ей показалось, что никто на неё не смотрит, запрыгнула на крышу и помчалась вперёд, уже не видимая с улицы.
   Старик Похабыч как раз возился с замками своего гаража. Лита спрыгнула на землю, мягко спружинив пальцами и коленями, слежавшийся снег под ней слегка хрустнул под подошвами её сапог, и это был единственный звук, который она произвела прыжком. Похабыч ничего не заметил, у него лязгали ключи в замках и скрипели петли гаражных ворот. Смазывать их не имело смысла, на таком морозе смазка бесполезна. Распахнув дверь, он вошёл в гараж и протянул руку к дверной ручке свой машины.
   Лита подбежала к старику на носочках, её быстрые шаги на бетонном полу были совершенно бесшумными. Она чётко видела нужное место на шее Похабыча. Лёгкий удар туда пальцем - и старик мёртв, причём даже самый лучший эксперт скажет, что смерть была естественной. А потом останется лишь уйти тем же путём, что и пришла, через крыши, и пусть кто-нибудь только попробует стать у неё на пути.

***

   Начальник полиции Антверпена, или как там называется его должность, по-английски понимал плохо, а говорил ещё хуже. Это выяснилось в самом начале разговора. Зато немецким он владел не хуже большинства немцев. Увы, немецкий словарный запас Палёнки отлично подходил для секса или обсуждения классической музыки, но совершенно не годился для перевода разговора двух полицейских. Но Бардину повезло - бельгиец нашёл элементарный выход из этого безвыходного положения: один из его заместителей сносно говорил по-русски. Палёнка с удовольствием отдала трубку Бардину, а сама вернулась к своему журналу.
   Бардин спросил, не известно ли полиции Антверпена что-нибудь о бывшем силовом жонглёре и его жене, или, на худой конец, о её родителях.
   - А почему вы интересуетесь этими людьми, минхеер Бардин? - спросил бельгийский полицейский.
   - Вы что, еврей? - в свою очередь, спросил капитан.
   - А как вы угадали? - изумился бельгиец. - Может, вы таки антисемит? Нутром нас чуете?
   - Ладно, шутки в сторону, - Бардину эта пикировка быстро надоела. - Вы нам дадите информацию?
   - Только при условии, что вы объясните причины своего интереса к этой семье, - в голосе русскоязычного бельгийца отчётливо прозвучал смешок. - Мы не рассказываем иностранцам о наших гражданах, не понимая, почему иностранцы проявляют к ним интерес.
   - Недавно этот человек посетил вместе с сыном наш город, - Бардин отлично понимал бельгийца, на его месте он бы и сам вёл себя примерно так же, но сказать ему собирался не всё, только самое необходимое. - Тот, к кому он приезжал - дед его сына и отец его покойной жены.
   - Так. И что было дальше?
   - Они вернулись обратно, насколько мне известно. А вскоре этот самый дед оказался замешанным в перестрелку с четырьмя трупами. Нет, сам он не стрелял, только подвёз боевиков к месту преступления.
   - И он сказал, что в этом замешан его зять?
   - Нет. По его показаниям, зять как раз не замешан.
   - Но вы ему не верите?
   - Мы не исключаем возможности, что старик врёт или ошибается.
   - Что ж, разумно. Пока мы говорили, я посмотрел досье этого вашего эмигранта. Записывайте, минхеер Бардин.
   - Запись включена.
   - Этот тип раньше работал в цирке силовым жонглёром. Гири подбрасывал и ловил. Вам это известно?
   - Да.
   - Как ему удалось так быстро получить наше гражданство, я не знаю. Похоже, похлопотал кто-то влиятельный. Как только получил наш паспорт, мгновенно женился и перевёз сюда родителей новой жены. Работает вышибалой в стриптиз-клубе. Много раз задерживался полицией за нанесение телесных повреждений разбуянившимся посетителям. Насколько понимаю, это его прямые профессиональные обязанности. Чаще всего его отпускали, несколько раз штрафовали, вот такое уголовное досье. А на его родичей и такого нет. Это всё, что вас интересовало?
   - Нет. Есть ещё один тип, тот, кто заставил деда помогать убийцам. Мы составили фоторобот.
   - Он у вас есть в электронном виде? - поинтересовался бельгиец.
   - Да. В базе Интерпола этого типа нет, и у нас он тоже раньше не попадался. Посмотрите по своим базам?
   - Сбрасывайте, - он продиктовал свой электронный адрес.
   - Уже, - доложил Бардин.
   - Подождите пару минут, сверю эту мордашку по базе. Так, есть двое похожих на него, оба предположительно из русской мафии. Но оба не из Антверпена. Да по фотороботу трудно что-то найти. Особые приметы у него есть? Деревянная нога, стеклянный глаз, шрамы, татуировки...
   - Татуировка предположительно есть. Неизвестно, настоящая или фальшивая, но есть. Крест в круге на левом запястье.
   - Что? - вскричал бельгиец. - Повторите!
   - Крест в круге на левом запястье. Вас возбуждают татуировки?
   - Только на левом запястье, и только в виде креста в круге. Вы знаете, что это за знак?
   - Если верить Интерполу, это метка террористической организации "Ван Хельсинг".
   - Да, их можно и так назвать. У нас их именуют тайным обществом. Но сути это не меняет. Они пытаются сражаться со всякой нечистью, с разными там вампирами, оборотнями, лешими и чёрт знает с кем ещё. Именно пытаются, потому что гибнут в основном они сами. В схватках, как правило, они несут второе большие потери, по сравнению с нечистью. Такие вот умелые бойцы. Хотите добрый совет, минхеер Бардин?
   - Давайте. Я уже давно понял, что вы имеете какое-то отношение к стране советов.
   - Совет простой. Не связывайтесь с "Ван Хельсингом". Закройте дело под любым предлогом. При всей их карикатурности, у них очень влиятельные покровители.
   - И кто же это? Или о таких вещах нельзя говорить вслух, особенно по незащищённой линии?
   - Как раз об этих - можно. Покровителей у них несколько, я знаю только одного - Ватикан. Мне достаточно, а вам?
   - Мне тоже достаточно. В смысле, того, что я от вас узнал. Большое вам спасибо.
   Бардин повесил трубку и обернулся к Палёнке. Женщина всё так же читала, но уже не глянцевый журнал, а до сих пор не оформленные до конца документы по ограблению супермаркета. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза.
   - Это вы арестовали преступников, гражданин капитан? - восхищённо произнесла она. - Какой вы всё-таки крутой!
   - Э, - он снова утратил дар речи. - О!
   - Конечно! Я бы даже сказала, десять раз "О!". Но вы, как настоящий герой, скромный человек, и у вас плохо получается описать свой подвиг. Ну, вот что это за фраза "В субботу в неустановленное время эти перечисленные выше лица приступили к составлению плана ограбления, а к вечеру завершили его составление"? Почему бы не сказать просто "К вечеру субботы они спланировали ограбление"?
   - У! - Бардин жестами выразил восторг, даже не вникая, что именно она говорит.
   - Давайте я отредактирую ваш отчёт, а кое-где помогу вам его дописать? А то меня позвали переводить, а тот валлон, оказывается, говорит по-русски, вы и без меня обошлись. Вас не затруднит сделать мне кофе, гражданин капитан?
   Через пять минут перед Палёнкой стояла дымящаяся чашка с лучшим кофе, какой только можно найти в управлении, из личных запасов шефа. Когда он узнает, а он непременно узнает, сперва будет нечеловечески орать, а потом найдёт и строго накажет виновника. Но Бардина это не остановило, он был согласен на всё.

***

   Приехав в управление, Люба рвалась немедленно доложить Нежному, что нашла не только доказательства существования оборотней, но и прямую их связь с перестрелкой в квартире Бонифация. Сидя за рулём, она несколько раз мысленно произнесла свой рапорт, делая его всё лучше и лучше. Последний вариант, как ей казалось, мог убедить самого прожжённого скептика.
   Но на полпути ей встретился шеф, и приказал всё бросить и зайти к нему в кабинет. Якобы у него к ней есть неимоверно важный разговор, причём срочный ещё более неимоверно. Люба попыталась рассказать об оборотнях ему, подчёркивая, что это и важнее, и срочнее, но он небрежно отмахнулся и даже слушать не стал.
   - Садись, Сорокина, - предложил он. - Кофе хочешь? Хотя чего я спрашиваю? - он приказал секретарше принести две чашечки. - Небось замёрзла? С утра уже в разъездах, бедная. Наверно, тяжело мотаться по незнакомому городу? Навигатор, конечно, классная штука, но иной раз как заведёт непонятно куда, так потом оттуда вообще хрен выберешься.
   У Любы похолодели пальцы и замерло сердце. Шефа она знала всего несколько дней, но зато знала много других начальников, и своих и чужих. Всегда, без единого исключения, действовало правило: если начальник без видимых причин начинает вести себя, как друг, он собирается тебя попросить о чём-то, что не вправе приказать, и очень скоро у тебя начнутся неприятности, независимо от того, откажешь ты ему в просьбе или нет. Ну, и чего, собственно говоря, нужно от неё шефу? А тот не торопился, ждал, пока принесут кофе.
   Но когда секретарша вернулась, её руки были пусты, а в глазах плескался ужас. Слегка заикаясь, она сообщила, что кофе нет, совсем нет, а ещё утром его было много, а завтра она собиралась купить, но если надо, она прямо сейчас сбегает, потому что...
   - Вон! - заорал шеф. - Скройся, чтобы я тебя до завтра не видел!
   Секретарша, плача и причитая, вылетела из кабинета с огромной скоростью. Люба видела, с каким трудом шеф подавляет свой гнев, а потом восстанавливает дыхание.
   - Обойдусь без кофе, - решительно заявила она. - Что вы от меня хотите, шеф?
   - Понимаешь, Сорокина, я хочу, чтобы ты сделала для меня одну вещь, которая не входит в твои должностные обязанности. Сделаешь?
   - Когда мне последний раз предложили сделать кое-что сверх служебных обязанностей, мне пришлось отстреливаться.
   - Тьфу ты, Сорокина! У тебя один секс на уме! - с негодованием выкрикнул шеф.
   - Если вы имели в виду что-то другое, выражайтесь, пожалуйста, яснее.
   - Выскажусь предельно ясно. Есть у нас такой офицер, капитан Бардин. Толковый опер почти во всём, за одним исключением: он слишком долго оформляет дела для передачи в прокуратуру. Нет, далеко не всегда, бывает, что и за полдня справляется, правда, читать это нормальному человеку невозможно, хотя кто сказал, что прокурорские - нормальные люди? Но иногда может неделями тянуть, а то и месяцами. А прокуратура, да и моё начальство, требуют с меня. Но я не могу заставить Бардина.
   - Вы думаете, я смогу его заставить? - удивилась Люба. - Но как?
   - Нет, ты тоже не сможешь, - грустно покачал головой шеф. - Никто не сможет. У меня не работают люди, способные совершать невозможное. Обычно я просил кого-нибудь оформить документы по его делам, но сейчас мне просто больше не к кому обратиться. Я был вынужден выделить трёх оперативников на помощь спецслужбе, а у нас их и так не хватает. Штат почти на четверть не укомплектован. Поэтому и тебя взял, несмотря на твоё поведение на прежнем месте службы. Деваться некуда, понимаешь?
   - Шеф, вы хотите, чтобы я вам посочувствовала?
   - Да на хрен мне твоё сочувствие! - вскричал полковник. - Мне надо, чтоб ты оформила бумаги за него!
   - Я ничего не обещаю, но посмотрю, что можно сделать, - ответила Люба и вышла, потому что шеф, явно утратив интерес к этой теме, забыл о ней и вплотную занялся расследованием, кто спёр у него кофе.
   До кабинета Нежного, который она ещё не воспринимала своим, Люба домчалась с рекордной скоростью. Майор сидел, уставившись в экран компьютера, и, судя по выражению лица, медитировал. На её появление он отреагировал именно так, как и полагается при медитации, то есть, никак. Люба сняла шубу и шапку, переобулась в туфли, всё это далеко не в тишине, но Нежный по-прежнему её не замечал.
   - Юрий Николаевич! - позвала она. - Товарищ майор! Я нашла доказательство, что мы имеем дело с оборотнями.
   - А, Сорокина, - откликнулся Нежный, не отводя взгляда от экрана. - Пришла, значит. Плохо, если оборотни. Но ты всё равно рассказывай. Что ты там выяснила, в собачьем питомнике?
   - Что у служебной суки много сосков, а у собаки-оборотня Молли - два.
   - Ты это называешь доказательством? - пожал плечами Нежный. - Лишние соски могли быть отрезаны хирургически. Уж не знаю, зачем, я не ветеринар. Это никакое не доказательство.
   - Тогда на их месте должны остаться шрамы.
   - Необязательно. Но даже если должны, как их увидеть?
   - Просто посмотреть, Юрий Николаевич. Что тут сложного?
   - Если Молли оборотень, она уже давно приняла человеческий облик. Никакой собаки, которую ты гладила по животику, ты больше никогда не увидишь. А её так называемая хозяйка со слезами на глазах расскажет тебе, как бедная собачка сорвалась с поводка и умчалась куда глаза глядят, например, за бродячей кошкой, и увы, так и не вернулась. Печаль-беда.
   - На самом деле доказательство у меня совсем другое, - улыбнулась Люба. - По пути сюда я ещё заехала в клуб собаководов, и там мы попытались определить породу Молли.
   - И что, её порода называется "оборотень"?
   - Нет. Породу мы так и не определили.
   - Тогда наверняка оборотень. Хотя многие называют таких собак дворнягами.
   - Здесь фоторобот Молли, - Люба протянула Нежному флешку. - Задайте поиск по картинке.
   Нежный вставил флешку в разъём и застучал клавишами.
   - Найдена одна картинка, - сообщил он. - Всего одна. И к ней текст на непонятном языке.
   - Это французский, - подсказала Люба. - Компьютер нормально переводит.
   - Не люблю компьютерные переводы, - поморщился майор. - Лучше поискать кого-нибудь, кто говорит по-французски.
   - Где же вы такого найдёте?
   - Идём, вместе поищем. Я думаю, найдём в кабинете Бардина, так что поиски разумно начать оттуда.

***

   Подполковник федеральной спецслужбы занимался своими рутинными делами, а именно по мере сил боролся с терроризмом и экстремизмом. Разработка группировок "Ван Хельсинг" и "Оборотни" занимали в этой борьбе далеко не основное место. Впрочем, детали и подробности его деятельности лицам, не имеющим соответствующего уровня допуска к государственной тайне, знать не полагается. Тем не менее, он думал об этих группировках довольно часто.
   Вань из Хельсинки, как их прозвал полицейский майор Нежный, подполковник вообще всерьёз не воспринимал. Какие-то дилетанты-неудачники. Они вечно то гибли в схватках со своими противниками, то попадались полиции или спецслужбам разных стран и отправлялись в тюрьму. Их противники иногда тоже несли потери, но куда меньшие, чем у "Ван Хельсинга". В досье этой группировки отмечалось, что их финансирует и неофициально поддерживает Ватикан, но подполковник так и не смог понять, на кой чёрт они сдались католической церкви? Многие католические, да и не только католические страны по первой просьбе предоставляют Ватикану своих квалифицированных убийц, рядом с которыми Вани из Хельсинки выглядят не просто детьми, а вообще младенцами.
   Его контору группировка "Ван Хельсинг" интересовала только как выход на "Оборотней". Вот оборотни - это да, они наверняка пригодятся. Если они, конечно, настоящие оборотни, а не просто так называются. Беда в том, что их пока не удавалось найти. Но Нежный найдёт. Сыщет, на то он и сыщик. Может даже, уже нашёл. Но лучше найти самим. В первую очередь, лучше для Нежного и двух его коллег-полицейских, которым поручено это дело. Если они найдут оборотней, то узнают кое-что настолько секретное, что им это знать совершенно не положено. А тайна такого уровня должна сохраняться любой ценой. Нежного жалко, правильный мужик и хороший полицейский, но ничего не поделать.
   Размышления подполковника прервал телефонный звонок. Докладывал человек, прослушивающий телефоны Хоттабыча и его супруги, домашний и мобильные, а также микрофоны в его квартире.
   - Командир, старику позвонила какая-то девка, не представилась, назначила ему встречу на автостоянке возле ресторана "Лилия". Он сказал, что придёт. У девки такой голос, что хочется выпрыгнуть из штанов и бежать к ней хоть на край света. Номер, с которого она звонила, установлен и запеленгован, находится вблизи дома старика. Сим-карта, правда, анонимная.
   - Приём подтверждаю, - сказал подполковник и повесил трубку.
   Судя по всему, Нежному повезло. Эту девку возьмёт спецназ конторы, а трое полицейских, целые и невредимые, займутся своими рутинными служебными делами. Оставалось только схватить самку оборотня. Подполковник посмотрел карту. Ресторан "Лилия" где-то у чёрта на куличках, на самой окраине, а девка - совсем рядом со стариком. Зачем она назначает встречу чёрт знает где? Ответ может быть только один - встречаться будет не она, а кто-то другой.
   А может, встречи вообще не будет, а старика там, на автостоянке, просто отправят к праотцам? Или не там, а прямо во дворе, как только он выйдет из подъезда? Хороший стрелок из винтовки запросто вгонит кому угодно пулю между глаз, а среди оборотней есть хорошие стрелки, хотя бы тот, что завалил трёх боевиков "Ван Хельсинга". Что ж, надо учесть и этот вариант.
   Подполковник начал раздавать приказы. Повинуясь им, техники следили за телефоном, с которого неизвестная звонила Хоттабычу, спецназ занимал позиции вокруг кафе "Лилия", а два оперативника продолжали присматривать за стариком, один - пешком, другой - на машине. Все были оповещены, что оборотня любой ценой нужно брать живьём, потери значения не имеют, а тот, кто его пристрелит, будет незамедлительно казнён без пенсии для вдовы и пособия на детей.
   - Командир, телефон, с которого звонили, отключен, - доложил техник. - Последнее место, где мы его пеленговали - район дома, где живёт старик.
   - Приём подтверждаю. От телефона она, скорее всего, избавилась. Осмотрите урны в том дворе, может, эта женщина очень аккуратна. Гляньте также помойку, если во дворе такая найдётся. Конец инструкций.
   - Понял, исполняем.
   У подполковника отпали последние сомнения. Это звонила не любовница старика, той незачем отключать телефон. Конечно, можно предположить, что в телефоне именно сейчас села батарейка, но в такие совпадения он не верил. Оборотень совсем рядом со стариком, может, тоже следит за ним, а то и готовится прикончить? Подполковник вызвал оперативника, который медленно, с остановками, ехал вслед за Хоттабычем.
   - Слушаю, командир, - откликнулся тот.
   - Лейтенант, есть данные, что за стариком следует убийца, предположительно женщина в пятнистой или полосатой шубе. Никого подходящего не видишь?
   - На улице полно народу, больше половины - бабы. Подозрительных не вижу. Со скоростью старика идёт только одна, шуба у неё не пятнистая и не полосатая, а каблуки такие, что любая киллерша раньше застрелится, чем в таких сапожках пойдёт на дело. Только, командир, имейте в виду: мы так долго проторчали во дворе, даже с тем ментовским майором на виду у всех тусовались, да ещё и вместе с вами. Киллер, если он не идиот, давно нас срисовал, и знает, кому на глаза лучше не попадаться. Нам его не засечь.
   - Куда идёт старик?
   - В гараж, за машиной. Если его кто-то собрался мочить, проще всего это сделать как раз там.
   - Не упускай из виду эту, что на каблуках. Но если что, стреляй только по ногам.
   - Понятно, командир. Вы сказали, что надо брать живьём. Я слышал и понял.
   - Хорошо, конец связи.
   Потом доложился командир спецназа. Сообщил, что его люди расположились вокруг автостоянки, все точки, откуда можно стрелять, осмотрены, киллер не обнаружен. Через несколько минут с подполковником связался техник, сказал, что телефон найден, лежал в урне. На нём видны отпечатки пальцев. Их уже отправили на идентификацию. Телефон раздавлен, похоже, женским каблуком. Подполковник, услышав про каблук, немедленно вновь вызвал оперативника.
   - Бабу на каблуках всё ещё видишь? - спросил он.
   - Нет, командир. Старик свернул к гаражам, она пошла себе дальше. Ждём, когда старик выведет машину.
   Но они так и не дождались. Хоттабыч всё не выезжал да не выезжал. Наконец, терпение лопнуло, и один из оперативников пошёл проверить. Сторож попытался его не пропустить, но увидев удостоверение, притих и больше не возражал, даже назвал номер нужного гаража. Увы, гараж оказался заперт, а у сторожа не нашлось запасных ключей. Подполковник послал своих людей убедиться, что из гаражей нет других выездов. Когда выяснилось, что действительно нет, он приказал спецназу забыть о ресторане "Лилия" и автостоянке возле него, а вместо этого окружить гаражный кооператив. Скрытность выдвижения необязательна, главное - скорость. Никого оттуда не выпускать, ни пешком, ни на машине.
   - Товарищ Нежный, у нас тут маленькая неприятность, - с тяжким вздохом сказал он в телефон. - Мне нужна ваша помощь.

***

   В кабинет Бардина Нежный вошёл тихо, наверно, не хотел мешать разговору с голландцами или венграми. Обычно он врывался, как воин в неприятельскую крепость, оставалось только удивляться, что двери не разлетались в щепки. За те пару дней, что Люба с ним работала, она успела насмотреться на такие штурмы. Впрочем, майор быстро исправился.
   - Бардин, что ты, по-твоему, делаешь? - поинтересовался он тоном, не сулящим Бардину ничего хорошего.
   - Пьём кофе, - мило улыбаясь, ответил тот. - Прекрасная дама возжелала кофе, что я могу сделать? Нежный, ты чего такой злой?
   - Ты с венгерской полицией поговорил?
   - Нет, не успел.
   - А с голландской?
   - А с голландской говорить не нужно. Родич Хоттабыча - гражданин Бельгии, там и проживает. Голландия тут вообще ни при чём. Тебя надули.
   - Что ты выяснил?
   - Что твой голландский бизнесмен на самом деле вышибала в стриптиз-клубе. Впрочем, клуб этот находится в Антверпене, то есть, во фламандской части Бельгии, а фламандцы очень похожи на голландцев.
   - Не надо политинформации. Говори по делу.
   - Этот тип хорошо известен антверпенской полиции. Вечно бьёт морды посетителям. Раз его не увольняют, значит, у администрацию клуба вышибала устраивает. К его семейке у полиции никаких претензий нет. Да, ещё там удивляются, как ему удалось едва ли не мгновенно получить гражданство. И это всё о нём, как говорила Шехерезада. Или она так не говорила?
   - Что по второму? Они его знают?
   - Так прямо ничего не сказали. Но намекнули, что он очень похож на двух разных русских мафиози.
   - То есть, знают или предполагают, что он русский бандит, но подробности сообщать нам не станут?
   - Я понял именно так. Разговор я записал, можешь послушать и сам сделать выводы.
   - Потом, времени нет. Тебя это, между прочим, тоже касается, а ты тут кофеи распиваешь. Лучше бы бумаги в прокуратуру, наконец, оформил! Кстати, кофе как-то подозрительно хорошо пахнет. У шефа спёр?
   - Ну, а у кого? В этом здании нормальное кофе - только у него.
   - Нормальный, - поправила Палёнка. - Кофе - это он.
   - Нормальный - тоже только у шефа, - улыбнулся ей Бардин. - А бумагами по супермаркету меня не попрекай.
   - Закончишь, и никто тебя не попрекнёт.
   - Вот и говорю - не попрекай.
   - Что? - у Нежного от удивления глаза едва не вылезли из орбит. - Ты всё оформил?
   - Ну. Дошло, да? Посмотри, оно там на экране.
   Нежный уселся за компьютер Бардина и быстро всё прочитал. Некоторое время он молчал, потрясённо качая головой. Наконец, тяжко вздохнул и встал со стула.
   - Отлично сделано, - задумчиво произнёс он. - Сжато, грамотно, точно и, самое главное, связно. Немедленно распечатывай и неси шефу, он будет очень рад. Может, даже за кофе не прибьёт. А Палёнка тем временем поможет мне с переводом. Ты же французский знаешь?
   - Ради тебя, Юрочка, я бы его выучила за пять минут. Что тебе перевести? Что-то порнографическое?
   - Когда переведёшь, узнаем, порнография там или нет.
   - Порнография, - подтвердила Люба. - Зоофилия.
   - Тогда - с удовольствием переведу. Люблю читать про извращения. И не только читать, Юрочка в курсе дела.
   - Идём в мой кабинет, - предложил Нежный. - Не будем мешать этому компьютерному гению распечатывать документ.
   Когда они выходили, принтер загудел, а Бардин выругался, но крикнул им вслед, чтобы они шли своей дорогой, он сам разберётся. Впрочем, вернуться и помочь и без того никому и в голову не пришло.
   Пока Люба показывала Палёнке французский текст, Нежный заварил всем по чашке кофе, из баночки, которую отобрал у Бардина, а потом позвонил шефу и доложил, что Бардин вот-вот доставит товарищу полковнику документы для прокурорских по ограблению супермаркета, как только решит проблему своих взаимоотношений с принтером. А сам майор смиренно ожидает награды, поскольку завершение этого безобразия - именно его заслуга, а не разгильдяя Бардина, который без Нежного возился бы ещё самое меньшее неделю. А ещё этот разгильдяй с криминальными наклонностями украл кофе, но Нежный его у воришки изъял, и теперь секретутка товарища полковника может прийти, забрать остатки и вернуть их законному владельцу.
   - Это же я сделала, а не ты, Юрочка. Ты тут вообще ни при чём, - обиделась Палёнка.
   - Ты хочешь, чтобы шеф всюду болтал, что ты работаешь не только на спецслужбу, но и на полицию? - язвительно поинтересовался Нежный.
   - Ой! Я не подумала.
   - А ты не думай. Ты переводи.
   - Сейчас переведу, - согласилась Палёнка. - Значит, так. Средневековая Франция. Сына короля Филиппа Третьего соблазняет сначала мать, а потом сестра, они постоянно подвергают его сексуальным унижениям. Юрочка, ты уверен, что я достаточно взрослая, чтобы такое читать? К тому же это инцест, а не зоофилия.
   - Не переживай. Если капитан Сорокина сказала, значит, зоофилия непременно будет, но чуть позже. Она в этих делах знает толк. Так что переводи, не отвлекайся.
   - Он вырос и приобрёл непреодолимое отвращение к женщинам. После секса с мужчинами он узнаёт, что это неугодно в глазах Господних, и больше такого не повторяет. Внезапно мальчик замечает, что его ужасно тянет к собакам. Он советуется со священником, угодно ли в глазах Господних скотоложство. Тот сводит его со своей прихожанкой Жюли, которая может превращаться в собаку или волчицу. Это получается уже не скотоложство, неугодное в глазах Божьих, потому что она иногда бывает человеком. Но священник признаётся во всём Инквизиции, и влюблённые вынуждены спасаться бегством, - Палёнка вздохнула. - Я очень рада, что это всё.
   - Что это за хрень? - скривился Нежный.
   - Аннотация.
   - Чего?
   - Краткое описание книги. Это книга такая, вот смотри, Юрочка, - она что-то нажала на экране, и текст сменился. - Видишь? Книга называется "Мальчик любит собаку", год издания - тысяча девятьсот пятьдесят седьмой. И примечание: не рекомендуется детям и лицам строгих нравов.
   - А там есть фамилии автора этой порнухи, художника, что нарисовал даму с собачкой в одном лице, или кого-то из редакторов, на худой конец?
   В этот момент в кабинет ворвалась разъярённая секретарша шефа, схватила кофе и уставилась на майора испепеляющим взглядом.
   - Взяла, за чем приходила, и вали отсюда, не мешай людям работать, - вежливо попросил тот.
   - Нежный, сволочь, ты назвал меня секретуткой!
   - Те, кто подслушивает чужие телефонные разговоры, порой узнают о себе очень неприятную правду.
   - Это не правда! Это оскорбление! Я - не секретутка!
   - Да? А кем ты тут работаешь?
   - Я - секретарь-референт! У меня, между прочим, диплом переводчика с трёх языков! Английского, французского и немецкого! И ты это знаешь, я всем показывала!
   - Тогда нам крупно повезло! - Нежный изобразил радость. - Тут как раз нужно перевести маленький текст с французского. Переведёшь?
   - Нет у тебя никакого французского текста!
   - Вон, глянь на экран. Там описание книги, которая предположительно проходит по делу об убийстве.
   - Ты - мерзавец! Ты всё врёшь! Ни по какому делу она не проходит! Ты специально написал что-то по-французски, чтобы меня унизить!
   - Достала уже, - поморщился майор. - Ещё и орёшь, как потерпевшая. Забирай кофе и неси его шефу. Это он ценит твои дипломы, а не я. Или не дипломы?
   Женщина ушла со слезами на глазах, Любе её стало даже немного жалко. Пожалуй, Нежный, пытаясь опровергнуть свою фамилию, обращался с сослуживцами слишком уж грубо. А особенно с сослуживицами. Она ещё до конца не простила ему "следственный эксперимент" с раздеванием. Но делать замечания за грубость она не собиралась - от мнения майора зависело, останется ли она здесь работать, а принципы могут подождать до лучших времён.
   - Посмотрела я, что ты просил, - напомнила о себе Палёнка. - Издательство давно обанкротилось, о редакторах и авторе в интернете ничего нет, а фамилию художника я так и не смогла найти. Но прикинь сам, Юрочка - им всем в пятьдесят седьмом было явно не по десять лет, сколько же им сейчас?
   - Зато могут быть живы их дети, которые могут что-то знать об этой собачке. Я бы с удовольствием съездил во Францию провести допрос. Но по опыту знаю, что поедет шеф со своей секретуткой. Нет, пусть всё остаётся, как есть. Так что, Палёнка, возвращайся к Бардину, помоги ему пообщаться с венграми.
   - Я не говорю по-венгерски.
   - Ничего, я уверен, что ты найдёшь с ними общий язык. Ты со всеми находишь. Пошли, я тебя отведу.
   - Боишься, что я дорогу не найду?
   - Найдёшь, даже не сомневаюсь. Заблудить здесь ты можешь, а вот заблудиться - ни за что.
   - Скажешь тоже, Юрочка! Я уже давно с блудом завязала, - улыбнулась Палёнка.
   - Я верю только в бывших девственниц. Блудницы бывшими не бывают.
   - Брось ты! С кем тут блудить? У оперов и денег-то не хватит, чтоб расплатиться с такой, как я.
   - Не заговаривай мне зубы. Время поджимает. Идём.
   Как только Нежный и Палёнка ушли, Люба бросилась к телефону. Боялась не успеть к возвращению Нежного, но, к её облегчению, шеф ответил сразу.
   - Шеф, это капитан Сорокина. Ваше поручение выполнено, - доложила она.
   - Не понял, Сорокина, какое поручение?
   - Бумаги в прокуратуру по ограблению супермаркета.
   - Ах, это... Но мне докладывали, что их оформил сам Бардин под давлением Нежного.
   - Шеф, клянусь, то, что я сейчас скажу - это правда, только правда, и ничего, кроме правды. Первое: Бардин не способен составлять такие документы.
   - Знаю.
   - Второе: Нежный ни при чём вообще. Третье: без женщины тут не обошлось.
   - Надо же, чутьё мне так и подсказало, а я ему не поверил.
   - Интуиция?
   - При чём тут интуиция? Говорю же: чутьё! Я учуял, что от этих бумаг пахнет духами.

***

   Вернувшись в свой кабинет, Нежный мгновенно заметил, что с Сорокиной что-то не так. Что-то в ней почти неуловимо изменилось, и если бы не опыт многих тысяч допросов, майор бы ни малейшего внимания не обратил на такую мелочь. Сорокина всего-навсего старалась не встречаться с ним взглядом. Не то чтобы отворачивалась, но постоянно смотрела куда-то в другую сторону. Пока он провожал Палёнку к Бардину, Сорокина тут сотворила какую-то гадость, причём скорее всего, лично ему.
   Нежный даже не подумал спрашивать у неё. Всё тот же многолетний опыт подсказывал ему, что женщины признаются в содеянном далеко не сразу, а некоторые вообще не признаются, даже если доказательств столько, что так называемое чистосердечное признание не очень-то и нужно. Что же случилось? Дама стесняется? Оставшись в кабинете одна, она занялась чем-то таким, за что ей сейчас стыдно? Что же это за постыдное такое занятие? Кроме самоудовлетворения, на ум ничего не приходило. Но Сорокина была совершенно не похожа на тех, кто в этом нуждается, а если уж её бы вдруг и припёрло, она бы потом совершенно не стеснялась. Майор ещё не забыл дерзко брошенные ему в лицо трусики.
   Значит, не стыд, а угрызения совести? Как она могла ему нагадить? Из комнаты она не выходила, значит - телефон. Кому звонила? Только шефу, тут больше никто Нежному не опасен. Разве что ещё федералам, но это вряд ли. Шефу, конечно же, на него наябедничала. О чём же она стукнула начальству? Наверно, о том, что он угостил двух дам дорогим кофе, себя тоже не забыл, прежде чем вернуть изрядно полегчавшую баночку законному владельцу.
   Быстро научилась, надо же. Хотя, почему научилась? Она новичок только здесь, а не в профессии. Там, где она работала раньше, наверняка тоже был ещё тот гадюшник, с чего бы другим управлениям чем-то отличаться от этого? Всюду змеиные клубки, масса интриг, подсиживания и доносов начальству. Ничего, если из-за неё будут крупные неприятности, он сделает так, чтобы бедная женщина не прошла испытательный срок. Или она добьётся, чтобы его мнение по этому вопросу никого не заинтересовало? Тоже вполне возможно.
   Майор пристально взглянул на Сорокину. Под этим взглядом иногда раскалывались матёрые рецидивисты, а Марио порой начинал нести такую чушь, что его адвокат хватался за голову. Сорокина тоже занервничала, но признаваться, конечно же, не собиралась. По представлениям Нежного, сейчас она должна завести длинный разговор на какую-нибудь нейтральную тему, скорее всего, служебную.
   - Юрий Николаевич, а почему вы не захотели разбираться с той французской книгой? Хотя бы попытаться найти фамилию художника и посмотреть другие его картины, - она оправдала все его ожидания. - Ехать в Париж необязательно, там могут поискать и федералы.
   - Может, позже, - осторожно ответил Нежный. - Сейчас мы с тобой поедем допрашивать соучастницу той девки, которая постреляла Вань из Хельсинки. Это гораздо важнее.
   - А кто она?
   - Соседка покойного Бонифация с восьмого этажа, конечно. Она так и не объяснила шефу, почему отвела собаку к старику, хотя сама осталась дома, а ему псина могла только помешать. Уклонилась от ответа, а вы ей позволили. Но это не главное. Объясни, как она узнала, что нужно забирать собаку?
   - Выстрелы услышала, наверно.
   - Услышала выстрелы, и смело сунулась туда, где шла перестрелка, даже не поинтересовавшись, там ещё стрелки или ушли. Нет, Сорокина, она точно знала, что плохие парни убиты. Для начала допроса этого вполне достаточно. Одевайся, и поедем. Я поведу, а то ты постоянно заезжаешь куда-то к чёрту на рога. В нашем городе навигатору верят только идиоты и приезжие.
   На самом деле Нежный не стал ничего выяснять во Франции совсем по другой причине - он очень не хотел узнать там что-то лишнее об оборотнях, хотя бы то, что они существуют. Легенды об этих существах известны давно, спецслужбы ими активно интересуются, по крайней мере, отечественные федералы - уж точно, а достоверной информации для публики нет. Так что вряд ли майор Нежный, поймавший оборотня за шкирку, получит нобелевскую премию. Скорее, он получит пулю в затылок, а подполковник Федералов утрёт скупую мужскую слезу и скажет: "Жаль мужика, но интересы страны превыше всего".
   Так обстоят дела с любой тайной: одни люди её знают, и им разрешено знать, другие - не знают. И вот когда кто-то из не допущенных что-то узнаёт, его либо делают допущенным, либо затыкают рот. Хорошо, если затыкают деньгами, терпимо, если угрозами, а вот пулей - совсем не хотелось бы. Представить Федералова, предлагающего ему чемодан долларов, Нежный так и не смог. Угрожать он тоже не станет, знает, что бесполезно. Так что остаётся самое неприятное.
   Надо будет ещё грамотно построить допрос с этой соседкой Бонифация, так, чтобы ни в коем случае не узнать от неё ничего лишнего. Только поэтому он решил поехать к ней вместе с Сорокиной. Он бы и один поехал, так вроде надёжнее, но сейчас ни в коем случае нельзя оставлять Сорокину без присмотра. Она запросто может без его разрешения связаться с французской полицией и узнать лишнее. Не сама, так с помощью Палёнки. Хорошо бы поручить ей что-нибудь такое, что отвлечёт её от самоубийственных идей, но что? А вот за Бардина можно быть спокойным - он ошалел от одного вида бывшей проститутки, и все глупости, на которые его потянет, неизбежно будут связаны с ней и только с ней.
   Они уже вышли на улицу и шли к служебной стоянке, как вдруг зазвонил его мобильник. Ругаясь, майор с трудом вытащил его из кармана пиджака, задрав пальто, несколько раз попытался нажать клавишу "Ответить", не смог, пришлось стаскивать перчатку. Сильный мороз с радостью укусил его за кожу, пришлось срочно отдать телефон Сорокиной, а самому лихорадочно натягивать перчатку обратно, пока дело не дошло до серьёзного обморожения с ампутацией пальцев.
   - Ваш приятель из спецслужбы, Юрий Николаевич, - сообщила Сорокина, возвращая телефон. - Он влип в такие маленькие неприятности, что ему нужна ваша помощь.
   - Что у вас случилось, товарищ Федералов? - недовольно поинтересовался Нежный, которому не нравилось разговаривать на морозе, но сбрасывать вызов он не стал.
   - Кажется, оборотни убили Хоттабыча, - сказал подполковник. - Он пошёл за машиной, но из гаража так и не вышел. Я не знаю, как разбираться с такими делами. Это ваша епархия.
   - У них там камера наблюдения есть?
   - Сейчас выясню, - подполковник сделал паузу, а потом заговорил по другому телефону. - Есть новости? Понятно. Камера там есть? Камера наблюдения, идиот! Хорошо, конец связи. Товарищ Нежный, там есть камера.
   - Ничего не делайте, - в голову Нежного пришла гениальная идея. - Сейчас к вам подъедет мой сотрудник, капитан Сорокина. Она и займётся этим делом.
   - Может, лично вы займётесь, товарищ Нежный? Или того парня пришлёте, Бардина? Нет у меня доверия к женскому полу в наших делах.
   Ни разу за всё время их знакомства Федералов не говорил таким жалобным тоном. Видно, от последних событий его шкура задымилась. Но своя шкура была Нежному значительно дороже, поэтому ни о каких уступках он и не думал. Пусть Сорокина плотно займётся убийством Хоттабыча, если его действительно убили, а то подполковник сказал "кажется". Тем временем Нежный разберётся с соседкой Бонифация, причём так, чтобы в протоколе допроса ни о каких оборотнях и речи не было.
   - Допрошу бабу сам, - сказал Нежный, пряча телефон в карман пальто. - Ты езжай к гаражу Хоттабыча. Знаешь, где это?
   - Адрес знаю, так что найду.
   - Молодец. Гараж окружён федеральным спецназом, если остановят, требуй связи с подполковником. Дальше действуй по обстоятельствам. Если вдруг почувствуешь, что у тебя что-то не получается, немедленно звони мне, не пытайся никому доказывать, что ничем не уступаешь мужчинам и справишься со всем сама.
   - Не беспокойтесь, Юрий Николаевич, позвоню. Избыточным феминизмом я не страдаю, зато у меня масса других недостатков.

***

   Люба остановила машину у проходной гаражного кооператива, вышла, и тут же к ней подлетели два молодых парня с военной выправкой, отчётливо видимой даже под полушубками. Один из них уже открыл рот, пытаясь что-то ей запретить, но не успел.
   - Федералы? - осведомилась Люба, и не дожидаясь ответа, приказала: - Доложи подполковнику! Быстро!
   - Ты кто такая? - обиделся спецназовец. - Чего тут раскомандовалась?
   - Капитан Сорокина, уголовный розыск, - Люба сунула ему прямо в лицо новенькое служебное удостоверение. - Ты не понял, что надо сделать?
   Она только сейчас подумала, что неплохо было бы взять у Нежного телефон подполковника, и связаться с ним, не доезжая до гаража пару кварталов. Сейчас звонить Нежному было уже поздно, тем более в присутствии этих воинов света.
   - Холодно, товарищ капитан? - доброжелательно поинтересовался второй спецназовец.
   - Да.
   - А представьте, как холодно нам, мы тут уже давно стоим, и ещё неизвестно, когда уйдём.
   Вместо ответа Люба достала из сумочки телефон и попыталась вызвать шефа, не снимая перчаток. Первый раз у неё не получилось, второй - тоже.
   - Не надо на нас жаловаться, товарищ капитан, - попросил вежливый спецназовец. - Мы просто выполняем приказ, а связи с руководителем операции у нас нет. Можно было бы связаться с нашим командиром, но зачем?
   - Как это - зачем? - не поняла Люба.
   - А вот так - незачем связываться. Потому что вон он, наш старлей, сюда идёт.
   - Гражданочка, в чём дело? - грозно поинтересовался подошедший командир. - Проходим мимо, не создаём сутолоки. Работает федеральный спецназ.
   - Зови подполковника! - рявкнула Люба. - Я не собираюсь торчать на морозе до морковкина заговенья!
   - Товарища подполковника ещё нет, но он вот-вот должен подъехать, - старший лейтенант заговорил совсем по-другому. - Вы из угрозыска? Документик есть?
   - Есть у неё, командир, - вмешался один из спецназовцев. - Она предъявляла. Капитан Сорокина.
   - Точно. Шеф так и говорил. Что ж, товарищ капитан, идёмте в сторожку, там хотя бы тепло. А тачку свою на сигналку поставьте. Мои ребята не будут её охранять, они тут для другого.
   В тесной, но тёплой сторожке уже приготовились смотреть запись видеокамер, их возле гаражей, оказывается, было целых три. Впрочем, одна снимала самый дальний угол, и ни Хоттабычу, ни его убийце делать там было нечего. Зато две другие сняли всё, что нужно. Вот старик подходит к воротам своего гаража, достаёт из кармана ключи, роняет их в снег и поднимает, и в конце концов широко распахивает обе створки и входит внутрь. И тут вдруг...
   - Стоп, - распорядилась Люба. - Я ничего не разглядела. Отмотайте секунд на десять назад и пустите замедленно.
   Сторож так и сделал, и теперь он, Люба, два оперативника федералов и прибывший подполковник заворожено смотрели, как изящная девушка непринуждённо спрыгивает с крыши, а там высота метра два с половиной, если не все три, и с совершенно немыслимой скоростью пересекает площадку и влетает в гараж вслед за Хоттабычем. Почти сразу же она выскакивает оттуда, запирает двери, бежит к месту, где приземлилась, когда прыгала с крыши. Там она устремляется вверх, будто взлетает, и исчезает из поля зрения камер. Явно ушла по крышам.
   - Вот это да! - ахнула Люба. - С такой я не справлюсь, она меня одной левой уделает.
   - Не переживайте, товарищ капитан, думаю, она и взвод спецназа запросто уделает, - утешил её подполковник. - Ну, теперь поверили в... скажем так, в этих мутантов? - он покосился на сторожа. - Или считаете, что это обычная женщина, которая быстро бегает и высоко прыгает?
   - И удивительно метко стреляет. Хватит о ней, товарищ подполковник. Что мы здесь увидели? Хоттабыч в гараж вошёл, но так из него и не вышел. Значит, нам понадобятся врач и ключ.
   - Врача тут нет, но наш патологоанатом прекрасно его заменит. А вот что заменит ключ, понятия не имею. У сторожа дубликат украли. Мы уже звонили вдове, но и у неё нет запасных ключей от гаража. А наш спец говорит, что это не гараж, а настоящий сейф, его отмычками не возьмёшь, можно только или автогеном вскрыть, или взорвать.
   Если бы всё происходил в её родном городе, Люба запросто открыла бы двери гаража. Не собственными руками, конечно, но открыла бы. Она знала нескольких опытных медвежатников, которые вроде как завязали, но мастерство осталось при них, да и бывших уголовников не бывает. Любой из них с удовольствием оказал бы мелкую услугу оперативнице уголовного розыска. Потом при случае потребовал бы ответной услуги, но это не страшно. Увы, здесь она пока не обзавелась знакомствами с уголовниками, не успела. Можно позвонить Нежному, у него наверняка таких знакомств достаточно, но она ещё надеялась справиться сама.
   - Скоро начнёт темнеть, - сообщила она подполковнику. - Понадобится фонарь.
   - Фонари есть, - мрачно сообщил он, явно разочарованный квалификацией оперативницы, которую Нежный прислал вместо себя, ведь он отлично понимал, что фонарём дверь не открыть. Люба по его лицу отлично читала все эти мысли, но совсем не переживала по этому поводу.
   - Берите фонарь, и пошли, - уверенно распорядилась она. - И прихватите с собой пару крепких парней. Можно из спецназа.
   - Они охраняют периметр.
   - Периметр - это ужасно умное слово, но я не понимаю, от кого его сейчас нужно охранять. Или вы думаете, что прыгучая девица вернётся? Мало ли, вдруг она тут что-нибудь забыла. В квартире Бонифация она забыла всю свою одежду, кроме трусиков и перчаток, но так за ней и не вернулась. Даже если не именно она, то какая-нибудь очень похожая на неё.
   Подполковник побагровел, но спорить не стал. Спецназ остался на своих позициях, а пару крепких парней составили двое, которые следили за Хоттабычем. Люба считала их идиотами. Почему они надолго оставили объект слежки без присмотра? С ним же что угодно могло случиться, и не просто могло, а случилось! Что мешало одному из них пойти в гараж за Хоттабычем? Холода побоялся, наверно. И это спасло ему жизнь. Девица наверняка прикончила бы заодно и его.
   Вчетвером они подошли к месту, где убийца сперва спрыгнула с крыши гаражей, а потом запрыгнула обратно. Следы женских сапог на утоптанном снегу отпечатались чётко - в одном месте зияли дырки от каблуков-шпилек, а дальше она бежала на носочках. И не просто бежала, а мчалась. Впрочем, чтобы это узнать, не нужно быть следопытом -её пробежка попала на видеозапись.
   - На пальцах бежала, - пробормотал подполковник. - Пятками пользуется только в крайнем случае, вот как здесь - когда приземлялась. Всё правильно, у волчиц пяток нет.
   - Возьмитесь за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке, - не обращая на него внимания, предложила Люба крепким парням.
   - Чего? - откликнулся один из них.
   - Ничего! Руки сцепите! Я наверх полезу. Запрыгнула бы с земли, но увы, не умею, как она. Так что будьте так добры, изобразите из себя подставку.
   - На крыше лёд, - напомнил подполковник. - Впрочем, ваше дело. Не смею препятствовать. Падайте, ломайте руки, ноги, шею - всё что хотите. Патологоанатом тут недалеко, так что всё в порядке.
   Люба с фонарём в руках залезла на сцепленные руки оперативников спецслужбы, они её ещё приподняли, и она переступила к ним на плечи. Восторга они не испытывали, но ей и это было абсолютно безразлично. Если бы понадобилось, она бы и на головы им стала. Но её собственная голова и без того оказалась на уровне крыши, оставалось только немного приподняться на цыпочки, и всё, в ярком свете фонаря она видит всё, что нужно. Глубокий слежавшийся снег, две цепочки следов убийцы до противоположного края, а чуть в стороне от них - то, что она искала.
   - Товарищ подполковник, станьте, пожалуйста, вон там, - она посветила на нужное место. - Или поизображайте столб, или поставьте метку.
   - Зачем? Что вы хотите отметить?
   - Ключи, предположительно от гаража гражданина Хоттабыча. Они валяются на крыше, ждут, пока вы их достанете, - Люба ловко спрыгнула на землю. - Всё, ребята, можете расцепить руки. Собственно, давно уже можно, как только я стала вам на плечи. А вы, товарищ подполковник, распорядитесь раздобыть лестницу. Можно стремянку.
   Федералов сверкнул глазами, и понятливые оперативники унеслись на поиски лестницы. Один из них поскользнулся и упал, но тут же вскочил и помчался дальше, едва ли не с той же скоростью, что девушка-убийца. Вернулись они почти сразу, но теперь бежали не так быстро - мешали стремянка и грабли, которые они несли. Подполковник их обругал, он всё ещё неподвижно стоял на месте, и изрядно замёрз. Лестницу расставили, один из оперативников полез по ней вверх, другой её на всякий случай придерживал. Ни тот, ни другой на ругательства своего командира совсем не обратили внимания, видно, давно привыкли.
   Тот, что добрался до крыши, пошарил по ней рукой, крикнул нижнему "Не достаю, давай грабли!", и получил их. С садовым инструментом дело пошло на лад, ключи вместе с целым сугробом снега рухнули на голову подполковника. Люба с трудом сохранила серьёзное выражение лица, и даже помогла федералу отряхнуться.
   - Ключи смело можете брать, - разрешила она. - Девица была в перчатках, так что "пальчиков" тут нет. Ну, открывайте же гараж!
   - Там может быть бомба, - возразил подполковник.
   - Глупости! Она пробыла в гараже не больше полминуты.
   - С её скоростью тридцати секунд хватит, чтобы поставить три бомбы. Никогда не видел таких шустрых дам.
   Не вступая в спор, Люба сама подняла ключи и зашагала к гаражу Хоттабыча. Федералы, наоборот, попятились, видно, в самом деле верили, что дверь может быть заминирована. Что ж, их готовили к борьбе с терроризмом, а среди террористов масса умельцев, готовых за десять секунд заминировать что угодно. Впрочем, подполковник пересилил страх, а может, разумную осторожность, и поплёлся за ней, старательно изображая решительность. Люба так и не поняла, кому он демонстрировал отвагу - ей или своим подчинённым.
   Возле самых дверей подполковник подрагивающими руками вырвал у неё ключи, с трудом попал в замочную скважину и дёрнул дверь на себя. При этом он непроизвольно зажмурился, явно ожидая взрыва, и у Любы возникло огромное искушение выстрелить из пистолета у него под ухом, но она устояла перед соблазном, понимая, что никто эту шутку по достоинству не оценит. В гараже горел свет, а работающий электронагреватель дарил тепло. Возле красного "Форда" Люба увидела две табуретки, на одной стояла изрядно початая бутылка водки и простенькая закусь, прямо в банках - маринованные грибочки и солёные огурчики, а на другой восседал пьяненький Хоттабыч.
   - О, молодцы! - обрадовался он. - Я вас тут давно жду, а вы всё не шли да не шли. Присоединяйтесь, а то мне одному вкушать водочку как-то даже неудобно.
   - Глядите-ка, живой, - прошипела Люба, отнюдь не питавшая к Хоттабычу никаких добрых чувств. - Зачем же вы сюда патологоанатома тащили? Да и взвод спецназа тоже.
   - Роту, - поправил подполковник. - Не полностью укомплектованную, но всё же роту, а не взвод. Что вы в связи с этим предлагаете, товарищ Сорокина?
   - Пристрелить старого негодяя.
   - Признаю, что у вас есть причины плохо ко мне относиться, - сказал Хоттабыч, жуя грибочки. - Но давайте прекратим нашу вражду. Вы мне разок врежете, и будем считать, что мы квиты. То есть, не имеем друг к другу никаких претензий. Собственно, я и так не имею, а вы...
   - Не самое лучшее предложение, товарищ Хоттабыч, - прервал его подполковник. - Если товарищ Сорокина вас ударит, боюсь, вы вряд ли выживете. Ваша вражда на этом, конечно, прекратится, но вы же явно имели в виду что-то совсем другое. Лучше расскажите нам, как вы очутились в запертом гараже.
   - Когда я сюда входил, двери были не просто открыты, а распахнуты. Я же выезжать собирался. Уже за руль почти сел. Но тут в глазах потемнело, и всё. Давление, наверно. У моей жены такое иногда бывает, она гипертоничка. А у меня - в первый раз. Всегда бывает первый раз, вот сегодня он был у меня. А когда я в себя пришёл, вижу - лежу на переднем сидении, темно, как у негра сами знаете где, и это потому, что гараж закрыт. А ключей у меня нет, куда-то делись. Нет их нигде, ни в салоне, ни в гараже. А я точно помню, что в руках их держал, когда потерял сознание.
   - И что было дальше?
   - А ничего особенного. Включил свет, ключи поискал, не нашёл, это я уже говорил. Потом подошёл к дверям, стал кричать, на помощь звать. Только не пришёл никто.
   - Телефона у вас с собой не было?
   - Как же не было? Был, конечно! Только с него уже никому не позвонить, - старик показал на полку, где между фанерными ящиками с каким-то неописуемым хламом лежали бренные останки мобильного телефона. - Наверно, я на него в темноте наступил, и не заметил этого.
   - Как бы не так, - шепнул подполковник Любе. - Я даже отсюда вижу, что аппарат давили узким каблуком. Мы с вами видели эти каблучки.
   - Что вы там шепчетесь? - забеспокоился Хоттабыч. - Убить меня сговариваетесь? Юрий Николаевич предупреждал, что вы можете это сделать. Вы же федералы, а не полиция, верно? Хотя нет, дамочка эта, то есть, капитан Сорокина, из полиции. А вот этот противный тип - из КГБ, даже не сомневайтесь! Я их нутром чую, этих мерзавцев! Сколько они у меня крови попили, на всех зарубежных гастролях!
   - КГБ уже давно нет, - недовольно буркнул подполковник.
   - Как это - нет? Есть! Никуда оно не делось. И ЧК есть, и НКВД, и ОГПУ. Все на месте. А если хорошенько поискать, в смысле, как следует, то и СМЕРШ найдётся.
   - Отставить пьяную болтовню, товарищ Хоттабыч! А ну, отвечайте - куда вы собирались ехать?
   - Это моё личное дело. Я ещё не такой старый, у меня ещё иногда бывают личные дела! Поняли? - Хоттабыча окончательно развезло.
   - Не в ресторан "Лилия", часом?
   - А если и туда? Что, нельзя?
   - Дурак вы, товарищ Хоттабыч. Та баба, что вам звонила - оборотень. Мы с товарищем Сорокиной её собственными глазами видели, правда, в записи. Убьют они вас, и фамилии не спросят. Эта вас почему-то пощадила, ну, так к вам подошлют другую. Безжалостную. И всё. Был Хоттабыч - и нет Хоттабыча. А мы её или поймаем, или не поймаем. Гарантировать ничего нельзя - уж больно девица шустрая. Её даже разглядеть тяжело, нам пришлось замедлять прокручивание записи, чтобы вообще хоть что-то увидеть. Кто ж вас от такой реактивной дамы защитит? Да никто! Вдобавок ценность ваша для нас почти никакая, а вы ещё и хамите.
   - Ценность человеческой жизни неизмерима, - назидательно произнёс Хоттабыч. - А ни одна революция не стоит слезинки жеребёнка. То есть, я хотел сказать, ребёнка.
   - Вы эту девицу хоть видели? - Федералов пытался хоть что-то узнать у пьяного фокусника.
   - Что-то я видел. Но не знаю, что. Я открывал дверь машины, и тут кто-то заслонил свет. Я подумал, что надо глянуть, кто это там ко мне пожаловал, но потерял сознание. А потом очнулся - гараж заперт, телефон разбит, а звать на помощь бесполезно.
   - Вы это уже говорили.
   - А я могу ещё раз сказать! Хорошо, что у меня в гараже консервация кое-какая хранится, и пара бутылок эликсира. А то бы я со скуки тут помер. А ты, гэбист, только рад бы был! Потому что ты - гнилой мерзавец. Но Хоттабыча так просто не возьмёшь! Вот эта баба из полиции пыталась - и что у неё вышло? А?
   - Товарищ Сорокина, отправьте его в вытрезвитель, - расстроенно попросил подполковник. - Надоел этот хам.
   - Вытрезвителей у нас давно нет, - отмахнулась Люба. - Пусть сам протрезвляется.
   - Нет, так нет, аллах с ним. Что насчёт девицы-оборотня скажете? Реально её поймать?
   - Не знаю. С такой скоростью она уже может быть где-то возле монгольской границы. Да и не факт, что она оборотень. Мы же не видели, как она превращается во что-то жуткое.
   - Бросьте, товарищ Сорокина! Это вас, небось, товарищ Нежный запугал? Мол, федералы убьют всякого, кто знает об оборотнях. Но это же глупость несусветная! Товарищ Нежный слишком мнительный. Никто вас и пальцем не тронет. Чтоб вы знали, об оборотнях уже много веков знают, и кому это мешает? Вон, "Ван Хельсинги" знают, а их финансируют и Ватикан, и ЦРУ, и Моссад, и британцы наверняка тоже участвуют, а убивают их только сами оборотни. И то, говоря вашим языком, это необходимая самооборона без всякого превышения пределов.
   - А вдруг мы разболтаем?
   - Да пожалуйста! Всё те же много веков об оборотнях много говорят, книги пишут, кино снимают. Сколько угодно болтайте, поверьте, это совершенно безопасно. Но только упаси вас Бог предъявлять убедительные доказательства. Вот тогда вами займутся всерьёз. Поверьте, в этом случае смерть будет ещё не наихудшим вариантом. Ведь есть ещё принудительное психиатрическое лечение.
   - Я это запомню, - Любу тряс озноб, хотя в гараже было тепло.
   - Запомните, товарищ Сорокина. И товарищу Нежному передайте. А то он боится найти оборотней, а должен бояться не найти.

***

   Бардину оставался последний на сегодня разговор с иностранцами - с венгерской полицией. Палёнка честно предупредила, что венгерского не знает совсем, потому что за венгра замуж не собиралась. Правда, кто-то ей говорил, что якобы там все или почти все понимают немецкий. Но сначала нужно было узнать номер телефона, а с этим возникли трудности. Хоттабыч продиктовал Нежному название города, тот записал, но такого города на карте не было - кто-то из них ошибся.
   Палёнка довольно долго искала в интернете, пока не выяснила, как этот город называется на самом деле. Оказалось, две буквы неправильные, причём одна из них - заглавная. Дальше дело пошло быстрее - она мгновенно нашла нужный номер, правда, на том конце не спешили выполнять её просьбы. Бардин из всего, что слышал, понял только "гутен таг" и "полицай-президент", и то сомневался, правильно ли понял последнее выражение, но голос Палёнки ему нравился, поэтому слушал он внимательно, и незнание немецкого ничуть ему не мешало.
   - Гражданин капитан, скажите мне ваш код вызова по скайпу, - неожиданно попросила она. - С вами свяжется инспектор, который вёл дело о смерти циркачки. Он знает русский, так что говорить с ним будете сами. Что ж вы молчите? Какой у вас код?
   - Ы, - попытался ответить Бардин.
   - У нас нет времени на всякие ваши "ы", гражданин капитан.
   - Ё!
   - Твою мать ё! - рассвирепела Палёнка. - Быстро говори код вызова по скайпу, мусор! Венгры не будут ждать, пока ты, мент поганый, раздуплишься! У них нет в запасе вечности!
   - О! - Бардин показал на экран компьютера.
   - А! - догадалась Палёнка. - Я же могу и сама глянуть.
   - Ага, - радостно подтвердил Бардин, энергично кивая.
   Она бросила на него испепеляющий взгляд, что-то посмотрела на компьютере и продиктовала своему телефонному собеседнику по буквам. Капитану резанула слух буква "фау", напомнившая ему что-то из давних фильмов о войне с Гитлером, но он заставил себя не обращать на это внимания, как и на обращение к себе "мент поганый". Палёнке он был готов простить всё. Или почти всё.
   - Нужного вам инспектора сейчас нет на месте, гражданин капитан, - сообщила Палёнка, немного успокоившись. - Но ему непременно передадут просьбу связаться с вами. Так что, может, и свяжется.
   Она пересела на другой стул, освободив компьютер, и снова занялась всё тем же глянцевым журналом. Бардину, плюхнувшемуся туда, где только что сидела она, показалось, что он чувствует ягодицами оставшееся от неё тепло, и это тепло возбуждающе разливается по всему телу. Так и застыл, восхищённо на неё глядя. Он очень боялся, что вот-вот позвонят из маленького венгерского городка с очень длинным названием, и внимание придётся уделять не этой красавице, а какому-то немолодому полицейскому.
   Но капитана от созерцания прекрасного отвлекли не венгры. Дверь резко распахнулась, с грохотом ударив в стену, и в кабинет влетел разъярённый шеф. Он тяжело дышал раздувшимися ноздрями, а глаза на побагровевшем лице метали молнии. Уперев тяжёлый взгляд в своего подчинённого, он угрожающе выдвинул вперёд нижнюю челюсть и медленно двинулся к капитану, вытянув вперёд руки со скрюченными пальцами. У Бардина от такого зрелища заныла шея, примерно там, где шеф будет его душить. Он был моложе, да и сильнее, но драка с начальством - это один из самых надёжных способов навсегда вылететь со службы. Так что придётся потерпеть, если, конечно, удушение не зайдёт слишком далеко.
   - Убью! - прорычал шеф, чтобы у Бардина отпали последние сомнения.
   - А я ментов вызову, - пригрозила Палёнка, на минутку отвлёкшись от своего журнала. - Только они будут долго ехать и, как всегда, опоздают.
   - Палёнка! - обрадовался шеф. - А ты что тут делаешь?
   - Смотрю. Что же это будет за убийство, если не найдётся ни одного свидетеля? Как вашим его раскрывать?
   - По мотивам, - подсказал Бардин. - Ищи, кому выгодно. Я, правда, не знаю, за что шеф меня убьёт, но мне и не нужно - я тут жертва, а не сыщик.
   - Ты - и не знаешь? - шеф снова начал распаляться. - Я вам всем, подлецам, сколько раз говорил: не вздумайте воровать моё кофе! А ты, гад, что сделал? Там же почти ничего не осталось! Знал же, и всё равно спёр! Так что собаке - собачья смерть!
   - Гражданин капитан, вы - мой герой! - заявила Палёнка. - Я попросила кофе, и вы его раздобыли для меня, пожертвовав жизнью! Это так романтично! Я буду каждый месяц носить живые цветы вам на могилу.
   - Э, - откликнулся Бардин.
   - Что он сказал? - не понял шеф.
   - Он сказал "э".
   - И что это значит?
   - Что он согласен стать моим мёртвым героем.
   - Так всё же, Палёнка, что ты тут делаешь?
   - Не поверишь - работаю переводчицей. Куратор мне сказал, что переводчица у вас есть, и языком она владеет отлично, но только... своим языком, тем, что у неё во рту.
   - Врёт он всё! Ни хрена она языком не владеет. Никаким, ни своим, ни чужим. А ты, я слышал, в сутенёры подалась?
   - Ну, не всё же самой. Пора уступить дорогу молодёжи.
   - Понятно. Тебя значит, федералы крышуют?
   - Можно и так сказать. А что? Хочешь ты крышевать?
   - Куда уж мне против них! Просто спросил. Так значит, этот тип спёр моё кофе для тебя?
   - Да. Кстати, кофе просто великолепный. Я могу тебя попросить об одной мелочи?
   - Конечно. Можешь и не о мелочи. Я ж к тебе всегда со всей душой.
   - Ох, не напоминай мне этот давний кошмар. А попросить я у тебя хочу кофе. Если это, конечно, тебя не разорит.
   - Для Палёнки - ничего не жалко, - провозгласил шеф, явно передумавший убивать Бардина, схватил трубку служебного телефона и отдал распоряжение секретутке: - Срочно две чашечки кофе в кабинет Бардина.
   - Три, - попросил обнаглевший капитан.
   - Облезешь, - отказал ему шеф. - Две! - подтвердил он в трубку.
   Бардин ничуть не расстроился. Шеф лишил его кофе - ничего страшного. Зато не лишил возможности полюбоваться Палёнкой, которая сидела, закинув ногу на ногу, и не обращала внимания на то, что её юбка задралась вверх чуть сильнее, чем принято считать приличным. Что происходило вокруг, больше не имело значения. Тем неожиданнее для него оказался увесистый удар по плечу от шефа.
   - Бардин! - оглушительно, как оказалось, орал он. - Ты что, уснул? Или оглох, на хрен?
   - А? - откликнулся капитан, и Палёнка закатила глаза в притворном ужасе.
   - Хрен на! Нежному звони, быстро!
   Ничего не соображая, Бардин схватил свой мобильник, нажал клавишу и стал ждать сигнал вызова. Но не дождался.
   - Нежный вне зоны доступа, шеф, - доложил он.
   - Слышала, Сорокина? - рявкнул он в свой телефон. - Он в самом деле вне зоны доступа, Бардин проверил. Значит, так. Езжай к дому той Агаты, но никуда не лезь. Только наблюдай. Сейчас пришлю тебе туда подмогу.
   - Что там за дела?
   - Нежный, как последний идиот, один попёрся к оборотням, и с тех пор с ним нет связи. Езжай его выручать. Адрес я тебе скажу, я там был.
   - Я жду звонка венгров, - напомнил Бардин.
   - К чертям всех венгров и в придачу всех папуасов! Нежный мне нужнее! Без такого, как он, мы не обойдёмся, а заменить его некем. Да если бы было кем заменить, я б его давно выгнал на хрен! А может, и пристрелил бы. Так что, Бардин, поднял задницу, и бегом спасать коллегу.
   - Если Нежный с ними не справился, я один тем более не справлюсь. Он круче меня.
   - Сам знаю, кто из вас круче. Ты будешь не один, а с Сорокиной.
   - Толку от неё? Оборотни - это не пьяный сексуально озабоченный начальник.
   - Лишней она не будет. А если её сожрут, невелика потеря.
   - Шеф, так они и меня сожрут!
   - Тоже, если честно, невелика потеря. И тебя, и её легко заменить. Мастер, блин, оформления бумаг для прокурорских.
   - Я - опер, а не боец. Нужна группа захвата.
   - Нужна - бери. Сорокина говорит, что они сейчас на задании, но когда тебя волновали чужие проблемы? Снимай их с задания, и все дела.
   - Шеф, они мне не подчиняются. Вам - тоже, но вы можете перетереть с их командиром, и решить вопрос.
   - Отставить, Бардин, - шеф внезапно что-то придумал, иногда с ним такое случалось. - Я сам этим займусь. Не нужна мне никакая группа захвата.
   Начальник убежал. Бардин посмотрел в окно и увидел, как он в расстёгнутом полушубке идёт быстрым шагом к стоянке. Да, действительно, группу захвата с собой не прихватил. Неужто полезет один в логово оборотней? При всём желании Бардин не мог в такое поверить. А вот в секретаршу, входящую в кабинет, неся на подносе две чашечки кофе, поверить пришлось. Он мгновенно отобрал поднос, отдал одну Палёнке, а вторую тут же пригубил, чтоб уже наверняка не отобрали.
   - Надо отдать должное шефу, светлая ему память, - скорбным тоном произнёс Бардин. - В последний раз, свой самый последний, он не ошибся. Двух чашек будет вполне достаточно.

***

   Из того, что обязан уметь страж, хуже всего у Литы получалось водить машину, особенно по скользкой дороге. А тут ещё и традиционные вечерние пробки. Клонило в сон - бег и прыжки на пределе сил даром не проходят. Лита постоянно пропускала момент, когда стоящая перед ней машина трогалась, и хоть все знали, что через пару метров она всё равно остановится, задние начинали гудеть. Наверняка они ещё и матерились в её адрес, но уж на неслышимые маты ей было абсолютно наплевать.
   Хотелось позвонить тётке, рассказать ей всё по телефону и поехать домой, но нет. Уже пробовала. Та, едва узнав, что Лита не убила Врага, сразу же потребовала явиться к ней пред ясны очи, и уже там подробно объяснить, почему и отчего так вышло. Легко сказать "объясни", а что делать, если она сама толком не знает, почему пощадила старика? Жалко стало? Но стражи никого не жалеют, ни других, ни себя. Или испугалась, хотя стражи никого и ничего не боятся?
   Не в силах объяснить даже самой себе, почему она оставила в живых пособника Врагов, Лита попыталась думать о чём-нибудь другом. Точнее, всё о том же. Почему Совет до сих пор не выяснил, кто из Рода выдал Врагам время и место Ритуала? Уже прошло несколько дней, вполне достаточно, но предательницу так и не нашли. Может, расследование Совета кто-то умышленно срывает? Не обязательно сама предательница, может, та, которой выгодно, чтобы виновную не выявили? И неважно, по каким причинам выгодно.
   Машина всё так же стояла в пробке, а Лита напряжённо думала, пытаясь решить задачку, которая оказалась не по силам всем мудрейшим Совета. Для того, чтобы что-то кому-то выдать, нужно это что-то знать. Кто знал, когда именно Лита пойдёт к Бонифацию? Раньше она думала, что о каждом предстоящем Ритуале знает весь Совет, но мать ей сказала, что это давно не так, Агата теперь всё держит в секрете. Кто остался? Сам Бонифаций, Лита и Агата. И кроме них - те, кому они разболтали. А те уже разболтали дальше. Но для начала можно сократить исходную тройку.
   Бонифаций отпадает, она видела, что он не ожидал нападения, да и не было у него ни единого шанса выжить. Разве что он рвался навстречу смерти, но не хотел убивать сам себя. Если так, он будет первым в Роду, кто добровольно захотел умереть. Мог ли он кому-нибудь разболтать? Насколько Лита знала, он время от времени говорил по телефону со многими, но не идиот же он доверять свою жизнь телефонной связи, которую может прослушать кто угодно. А лично он встречался только с Агатой, но она и так была в курсе дела.
   Сама Лита не говорила никому. Даже своей подружке сказала, что идёт проведать тётку, и ни словом не упомянула Бонифация. А подружка закатила сцену ревности, вопила, что Агата конченная шлюха, и Лита идёт к ней, чтобы предаваться омерзительному разврату. Даже встала у двери, раскинув руки, плакала и шептала "Ты никуда не пойдёшь, только через мой труп!". Пришлось пустить в ход кулаки. Конечно, торговка, или на местном языке бизнес-вумен, и пяти секунд не выстояла в драке со стражем. Кстати, не забыть бы, когда кончится вся эта суматоха, позвонить и помириться. Может, даже извиняться придётся.
   Остаётся Агата, которая убедительно объяснила, почему предательница - не она. Но, может, она всё-таки проболталась своей постоянной подружке? Лита её знала, торговка, владелица процветающей парикмахерской по имени Настёна,. Ей-то зачем предавать? За деньги? С её доходами вряд ли нищие Ван Хельсинги смогут её финансово заинтересовать. Какие-то политические выгоды? Но какие? От смерти Литы или Бонифация она ничего не получает. А если ревность? Агата явно запала на Литу, Настёна вполне могла об этом узнать. Вот и натравила на соперницу Врагов.
   Агата, мудрейшая как-никак, мгновенно во всём разобралась, и теперь прикрывает возлюбленную. А может, прикрывает не от любви, с её-то бьющей через край слабостью на передок, а потому, что не хочет, чтобы Совет узнал - последний мужчина Рода погиб из-за её, Агаты, болтливости и развращённости. Но как быть со сроками? О том, что её организм вот-вот станет готов к зачатию, Лита поняла всего за четыре дня до Ритуала, тогда же она и оповестила Агату. Настёна могла узнать об этом сразу же, подслушав их разговор. Но как за четыре дня найти способ связи с Врагами, да ещё и убедить их, что это не ловушка, что ты говоришь правду? Лита решила, что никак.
   Может, Настёна заранее снюхалась с Ван Хельсингами, и только ждала, когда придёт черёд Литы проводить Ритуал? Нет, исключено. Агата стала липнуть к ней совсем недавно, неделю назад, как раз когда Лита созрела для Ритуала. До этого никакой ревности быть не могло. Значит, целью Настёны была не именно Лита, а кто угодно? Или жертвой должен был стать Бонифаций, как это фактически и случилось? Но почему напали, когда в его квартире была страж? Неужели не могли подождать следующего Ритуала? Или его тоже должна была проводить страж? Машина безнадёжно стояла в пробке, так что Лита спокойно смогла позвонить матери и спросить, когда намечался следующий Ритуал и кто собирался в нём участвовать.
   - Понятия не имею, когда, - охотно ответила та. - Сроки знает только Агата. То есть, знала, Ритуалов же больше не будет. А чья была очередь - могу сказать. Как раз именно Агаты. Ты же сама мне жаловалась, что она бросается на людей, как конченная нимфоманка. Так ведут себя все, у кого организм созрел.
   - Глупости, мама, - возмутилась Лита. - Я ничего подобного и близко не вытворяла!
   - Ты - страж, доченька. У вас всё не как у людей. Вы умеете сдерживать эмоции, вас к этому готовили. А вот она совсем себя не контролирует. Не осуждай её, пожалуйста, я в таком состоянии веду себя не лучше.
   Вот теперь Лита всё понимала. С чего бы Настёне ревновать подружку к женщинам? Они давно вместе, и Агата всё это время вовсе не была образцом верности. Пусть не так откровенно ко всем приставала, как сейчас, но приставала же. Настёна тоже вряд ли соблюдала обет целомудрия, пока её подружка предавалась разврату на стороне. Так что ревность если и была, то тлела, а не полыхала. Но вот на горизонте замаячил Ритуал. Секс с мужчиной считается природным, вдруг Агате это так понравится, что она больше не захочет с женщинами вообще? Тем более, живёт рядом с Бонифацием. Тут уж не приходится выбирать, на кого лучше наткнуться Врагам, на стража или нет. Откладывать нельзя, следующая - Агата.
   - Мама, мы с тобой должны сходить в гости к Настёне, - заявила Лита.
   - К подружке Агаты? Зачем?
   - Хочу кое о чём у неё спросить. А если не ответит или ответит неправильно - прикончить.
   - Ты только что говорила, что контролируешь эмоции. Лучше уж соблазняй весь Род, как Агата, чем убивать направо и налево. О чём ты собралась спрашивать?
   - О том, не она ли навела Врагов на меня и Бонифация во время Ритуала.
   - Почему ты думаешь на неё?
   - Кто-то же это сделал. Почему не она?
   - Зачем ей убивать тебя и Бонифация?
   - Меня - незачем. А мужчину - чтобы Агата не прекратила с женщинами.
   - Неубедительная причина, доченька.
   - Придумай лучше. Я - не смогла.
   - Ладно, если хочешь, давай навестим Настёну. Только дождись меня, сама на неё не наезжай.
   - Во-первых, я стою в безнадёжной пробке и выберусь из неё нескоро. Во-вторых, она меня не пустит в дом. Одну не пустит. А с тобой- пустит, никуда не денется.

***

   Ожидать звонка инспектора венгерской полиции Бардину пришлось не слишком долго. Ему даже показалось, что совсем не пришлось - он не замечал хода времени, пока смотрел на Палёнку, и мог бы это делать часами, днями, месяцами, годами, веками... Нет, годами и веками - пожалуй, перебор. Сидели они молча, Палёнка говорить не хотела, она читала очередной журнал, а Бардин, как ни пытался, не мог ей сказать ничего интересного или хотя бы осмысленного. В тиши кабинета компьютер загудел вполне отчётливо.
   - Гражданин капитан, вас вызывает венгерский мусор, - сказала Палёнка.
   - А? - откликнулся Бардин.
   - Хрен на. Венгр. Звонит. По скайпу. Дошло?
   - О! - Бардин повернулся к экрану и включил связь. - У! То есть, здравствуйте!
   - Добрый день! - откликнулся венгр с еле заметным акцентом. - Это вы капитан Бардин?
   - Я.
   - Очень приятно. А меня можете называть Ференц. Мою фамилию вы вряд ли сможете правильно произнести.
   - Принято, Ференц. Это вы расследовали убийство русской циркачки, которую...
   - Городок у нас небольшой, и на моей памяти в нём произошло только одно убийство, так что я отлично помню.
   - Как это одно?
   - Одно пришлось расследовать. А так бывают иногда, конечно. Муж жену зарежет, или тёщу, или они его, вот такая вот ерунда. Или подерётся насмерть, так тоже бывало. Но искать убийцу пришлось только раз. Хотя официально как раз оно и не было убийством.
   - А на самом деле?
   - Кто знает, как там всё было на самом деле? Убитая, как бы это сказать? Была не очень верна мужу, как, впрочем, и он ей. Но у него - непробиваемое алиби.
   - А у его любовницы?
   - Вы будете смеяться, капитан, но я не смог установить, кто его любовница. Циркачи ничего не хотели мне говорить. Я из них клещами тянул каждое слово. А ведь погибла одна из них. И что я должен был думать? Только одно: убийца - тоже циркач, они знают или догадываются, кто он или она, и одобряют. В крайнем случае, не осуждают.
   - Нет, Ференц. Убийца, действительно, один из них, и они наверняка хотели сами разобраться, без полиции.
   - Вот как? И вы уже выяснили, кто убил?
   - Не то, чтобы точно выяснили. Всего лишь обоснованно предполагаем, как у нас говорится. Безутешный вдовец покинул труппу и очень быстро женился. Его избранница, она тоже в этой труппе была, и есть наша главная подозреваемая.
   - Женился, говорите, да ещё и быстро? Тогда конечно. И не говорите мне, кто она, мы это дело закрыли, пусть так всё и остаётся. Я тогда поначалу заподозрил кого-то из дрессировщиков, но и у них нашлось отличное алиби. Да и по возрасту они не подходят для таких преступлений.
   - Это не они, но почему вы заподозрили именно их? - с любопытством поинтересовался Бардин.
   - Жертву загрызли звери. У нас такого уже несколько веков не бывало. Жертва приезжая. Разумно же предположить, что и звери приехали вместе с ней. А кто мог им скомандовать, кроме дрессировщиков?
   - Что сказать? Почти угадали. Это их дочь.
   - Я этого не слышал, - раздражённо заявил Ференц. - Дело окончательно закрыто!
   - Простите, коллега. Вырвалось невольно. Ещё я хочу показать вам фоторобот одного скользкого типа, может, он проскальзывал в то время в ваших краях. Сейчас отправлю вам файл, только электронный адрес скажите.
   - Прямо по скайпу файл и передайте, гражданин капитан, - подсказала Палёнка.
   - А? - вскинулся Бардин.
   - Бэ, - Палёнка подошла к компьютеру. - Где этот файл?
   - О, - он тыкнул пальцем в экран.
   - На рабочем столе? Ясно. Не дёргайтесь, гражданин капитан, я сама отправлю.
   - Получил, - подтвердил Ференц. - По фотороботу наверняка не скажешь, но похожий тип тоже был у меня в подозреваемых. Родился в СССР, но уже давно гражданин Бенилюкса.
   - Не понял. Гражданин чего?
   - Бельгии, Нидерландов или Люксембурга. Но Люксембург - вряд ли. Бельгия или Голландия. Бандит средней руки, ничего серьёзного, но ведь бандит же!
   - Да, это, наверно, он.
   - К нам он тогда приехал, по его словам, посмотреть на бывших соотечественников. Но и у него железное алиби - весь вечер он провёл с двумя женщинами, тоже из вашей страны. Нет-нет, ничего романтического там не было. Дамочки - лесбиянки. Одну звали Агата, а как вторую - не помню, нужно смотреть материалы дела. Если там есть их имена. Мне приказали срочно всё завершать и оформить эту смерть как несчастный случай. Понимаете, капитан, погибшая - иностранка, все подозреваемые - тоже иностранцы, свидетели к нам враждебно настроены, а ваше посольство требует, чтобы мы разрешили бедным артистам вернуться домой. И только отец убитой чего-то хотел, но кто он такой, по сравнению с посольством? - Ференц горько вздохнул. - Вот только ему до всего этого и было дело, да ещё его жене, матери погибшей. А остальным - безразлично.
   - А этот мафиози был знаком с кем-нибудь из родителей жертвы?
   - Точно утверждать не могу, но скорее всего, нет. Его видели в ресторанах с одной из воздушных гимнасток, а больше из цирковых - ни с кем.
   - Ясно, - вздохнул Бардин.
   - Только не говорите мне, капитан, что эта гимнастка - дочь дрессировщиков и очередная жена вдовца!
   - В труппе наверняка было несколько гимнасток. Откуда мне знать, какая из них встречалась с бандитом, эта или другая? Да и дело давно закрыто. Скажите лучше, не проходили ли по этому делу оборотни?
   - Оборотней не бывает, - после долгой паузы неуверенно заявил Ференц.
   - Так-то оно так. А разговоров о них тоже не бывает? Вы их во время расследования не вели и даже не слышали?
   - Вы на меня так давите, будто я у вас на допросе. Мне это не нравится. Зачем вам эти оборотни?
   - Да мы тут от них продохнуть не можем. Куда ни повернись, всюду или они, или охотники за ними.
   - "Ван Хельсинг"?
   - Они самые. С характерной наколкой.
   - Простите, с чем?
   - С татуировкой.
   - А, понятно. У нас они тогда тоже были. В смысле, он. Солидный такой мужчина, рекомендательное письмо из Ватикана предъявил. Представляете? Где я, а где Ватикан? И начал меня убеждать, что женщину убил оборотень. Не убедил.
   - Потому что оборотней не бывает?
   - В общем, да. Такие нетрадиционные версии можно рассматривать лишь тогда, когда в их пользу есть хоть какие-то доказательства.
   - Согласен. И что после этого сделал гордый посланец Ватикана?
   - Спросил, как могли поручить расследование убийства такому некомпетентному полицейскому. Я ему объяснил, что в нашем городе нет ни одного специалиста по расследованию убийств, потому что не бывает убийств. А министерство отказалось прислать следователя, опытного именно в таких делах. Вот и поручили мне, только за то, что я более-менее нормально говорю и понимаю по-русски. Он тогда позвонил в наше министерство, что-то им рассказывал, грозил Ватиканом и всяческими Божьими карами, но наши бюрократы не боятся ни Бога, ни Сатаны. Поругавшись с МВД, Ван Хельсинг вдруг заявил, что те две лесбиянки из вашей страны и есть оборотни. Они в ответ покрутили пальцем у виска, то есть, жестами назвали его сумасшедшим, тем всё и кончилось. Тем более, вскоре он официально снял с них обвинение, хотя это уже было безразлично абсолютно всем. Потом их всех пару раз видели в ресторане, вполне мирно беседующими. Я имею в виду Ван Хельсинга, лесбиянок и бандита из Бенилюкса.
   - Не сходится что-то, - поморщился Бардин. - Не могла она использовать цирковых собак. Откуда ей было знать, что расследования практически не будет? Наши эксперты запросто нашли бы на собаках человеческую кровь, и на шерсти, и в желудке. Если гимнастку консультировал тот бандит, он наверняка её об этом предупредил. И, кстати, у лесбиянки Агаты есть огромная собака Молли.
   - Нет-нет, не говорите мне ничего об этом. А то ещё окажется, что Ван Хельсинг прав, и Агата - оборотень. Не хочу. Было, и прошло. Надеюсь, я вам помог, капитан. Потому что продолжать наш разговор у меня нет времени.
   Полицейские попрощались, Палёнка положила свой журнал в сумку и пошла одеваться.
   - Вы такой умный, гражданин капитан, - похвалила она Бардина.
   - Ы, - ответил Бардин, пытаясь выразить согласие. - О!

***

   Увидев издали огромную пробку, Нежный свернул во дворы, немного покрутился сначала там, а потом по забытым всеми заснеженным переулкам, и вскоре подъехал к дому, где жил Бонифаций, когда ещё жил. Заглушив мотор, он осмотрелся, ничего подозрительного вокруг не заметил и направился к двери подъезда. К замку нужно было приложить магнитный ключ, которого у майора не было, но зато он знал отпирающий код на домофоне, так что запросто вошёл внутрь. Лифт со скрипом и скрежетом вознёс его на нужный этаж, он подошёл к двери квартиры и позвонил. Довольно долго внутри ничего не происходило, он даже успел позвонить ещё раз, и вот, наконец, дверь слегка приоткрылась.
   - Кто там? - послышался приятный женский голос.
   - Полиция, майор Нежный, инспектор уголовного розыска, - представился он.
   - Ваши меня уже допрашивали, - засомневалась женщина. - А вы точно из полиции?
   - Конечно. Вот моё служебное удостоверение.
   - Сейчас развелось столько умельцев, что они вам любые корочки сделают. Вы мне лучше скажите, кто ко мне приходил сразу после убийства. Если это ваши коллеги, вы должны знать.
   - Меня тогда здесь не было, - Нежный с тоской вспомнил турецкий отель. - Но в материалах дела написано, что опрос, кстати, а не допрос соседей проводили мой шеф и капитан Сорокина.
   - Убедили, - дверь распахнулась. - Входите, раздевайтесь! Разуваться не надо, грязи же нет, а если на пол попадёт немножко снега - ничего страшного, я вытру, когда растает. Садитесь сюда. Чай, кофе?
   - Спасибо, не нужно. А где ваша собака? Коллеги много о ней рассказывали. Хотелось бы собственными глазами увидеть этого замечательного зверя, - Нежный улыбнулся, изображая добродушие, как только мог.
   - Ой, вы знаете, она от меня убежала на прогулке, - печально сообщила женщина. - Мы с ней вчера вечером гуляли, она во дворе увидела бродячую кошку, вырвала поводок у меня из рук, и погналась. Та удрала куда-то на улицу, Молли - за ней. Я побежала следом, но - увы. Так уже бывало, она всегда возвращается, но я всё равно волнуюсь.
   - Так её зовут Молли?
   - Да. Я когда её подобрала на улице, только глянула на неё, и сразу поняла, что она - Молли.
   - А когда вы её подобрали?
   - Прошлым летом. А почему это вас интересует?
   - Да вот, хочу посмотреть карту её прививок. Вы же должны были ежегодно ставить ей прививку от бешенства.
   - Насчёт прививок...
   В этот момент у майора зазвонил телефон.
   - Извините, - попросил он и нажал "Ответить".
   - Нежный, на наш морг напали, - раздался взволнованный голос знакомого эксперта-патологоанатома. - Охрану уложили...
   - Убили? - вскинулся Нежный.
   - Нет, просто уложили на пол. Заставили лечь. Их тут с пару десятков было, понимаешь? Они вот только сейчас ушли.
   - Мне-то за каким хреном звонишь? Я тут при чём? Думаешь, я их догоню и перестреляю?
   - Нет, но тут вот какое дело. Они украли.
   - Что? Деньги?
   - Нет, труп.
   - Зачем?
   - Это ты уже у них узнавай. Когда догонишь.
   - Ясно. Что за труп упёрли?
   - Твой.
   - Ты там что, весь спирт вылакал, а теперь прикалываешься?
   - Прости, Нежный, хрень несу. Твой в смысле, что ты по его делу работаешь. Бонифаций как его там, ну, ты понял, да?
   - Понял, - Нежный нажал "Отбой" и обратился к женщине. - Так что с прививками Молли?
   - Насчёт прививок...
   Телефон снова зазвонил.
   - Товарищ Нежный? - уточнил подполковник, будто не был уверен, кто ответит на звонок по мобильному телефону.
   - Так точно, товарищ Федералов. Хотите мне что-то сообщить о нападении на морг?
   - Хочу. Вы уже предприняли какие-нибудь действия по этому поводу?
   - Никак нет. И не собираюсь.
   - Вы молодец.
   - Рад стараться, товарищ Федералов!
   - Значит, догадались, что это были мои люди?
   - Так точно.
   - Кстати, товарищ Нежный, довожу до вашего сведения, что товарищ Хоттабыч жив и здоров, правда, немного пьян.
   - Завидую ему, - признался майор.
   - А на видеокамеру попала девица из банды оборотней. Очень хорошо физически развита. Бегает, прыгает...
   - Стреляет, - подсказал Нежный.
   - Да, и стреляет, и дерётся, я так думаю. Она серьёзный соперник даже для вас.
   - Здесь её, по крайней мере, нет.
   - В таком случае - до свидания, - подполковник прервал связь.
   - Извините, - Нежный снова попросил прощения. - Что там с собачьими прививками?
   - Насчёт прививок...
   И снова зазвонил телефон.
   - Да, дорогая, - произнёс в микрофон Нежный, увидев на экране имя жены. - Что у тебя случилось?
   - Я соскучилась. Когда ты придёшь?
   - Прости, я занят, веду опрос свидетеля. Как закончу, пойду домой.
   - А она красивая?
   - Не мешай работать, - Нежный нажал "Отбой". - Так вот, я хочу взглянуть на ветеринарный паспорт этой вашей пропавшей Молли.
   - Насчёт прививок...
   Зазвонивший в очередной раз телефон Нежный, раздражённо выругавшись, выключил.
   - Продолжайте, пожалуйста, - попросил он. - Что насчёт прививок?
   - Их регулярно делали, но я не знаю, где ветеринарный паспорт. Куда-то его засунула, и не могу найти.
   - Это серьёзное административное правонарушение, за него положен немалый штраф.
   - Вы пришли ко мне расследовать убийство или сшибать штраф?
   - Убийства, Агата Петровна, как такового и не было.
   - Называйте меня просто "Агата", я так чувствую себя моложе. Как же "не было", если убит Бонифаций?
   - Старика, допустим, убил один из троих киллеров. Но они и сами все убиты, обвинения предъявлять некому. А та женщина, что перестреляла их, действовала в пределах необходимой самообороны, у нас к ней тоже никаких претензий.
   - Знаем мы, что бывает с теми, кто защищался оружием!
   - Бросьте! Это явно не тот случай.
   - Я правильно поняла, товарищ майор, что преступление было, а преступников нет?
   - Правильно.
   - Так что вы тогда хотите от меня?
   - Хочу, чтобы вы мне назвали женщину, которая перестреляла киллеров.
   - С чего вы взяли, что я это знаю? Я знаю только собаку, которая там была во время перестрелки, а не женщину! А если вы намекаете на меня, так это не я стреляла!
   - Сразу после перестрелки вам кто-то звонил с левого мобильника. Кто?
   - "Левый" - это такой, что вы не можете найти его хозяина?
   - Да, именно так. Кстати, звонили откуда-то из ближних краёв. Скорее всего, из этого же здания. Это данные телефонного оператора, лично я думаю, что звонили из квартиры убитого Бонифация.
   - Какое вы имели право прослушивать мой телефон?
   - Если вы считаете, что следствием нарушены ваши права, можете подать жалобу в прокуратуру или иск в суд. А мне скажите, кто вам звонил.
   - Какой-то пьяный придурок, понятия не имею ни кто он, ни чего хотел, ни как попал на мой номер.
   - И о чём вы с ним говорили?
   - Ни о чём. Говорю же, он ошибся номером.
   - Ясно. Поговорив ни о чём примерно четыре минуты с неизвестным вам пьяным придурком, вы сразу же отправились к квартире Бонифация и увели оттуда собаку по кличке Молли.
   - Да, я забрала оттуда Молли.
   - У вас были ключи от его квартиры?
   - Дверь была не заперта. И да, ключи у меня были. Я иногда бывала у него в гостях.
   - Я не буду спрашивать, почему вы вели себя так, будто уже знали, что Бонифаций мёртв.
   - А я могу ответить. Я сердцем почувствовала, что его больше нет. Потому и побежала забрать оттуда Молли. Или вы не верите в женскую интуицию?
   - В такую - не верю.
   - Но, как видите, моя интуиция не ошиблась.
   - Пусть будет интуиция, ясновидение, да что хотите ещё. Я вам сейчас расскажу, что будет, если не найдётся эта женщина, которая якобы неизвестный вам пьяный придурок. Расследование ведут сразу две структуры - полиция и федеральная спецслужба. Мы в таких делах опытнее, поэтому они предоставили сыск нам, а сами наблюдают немного издали. Так вот, я вижу в этом деле две версии. Хотите, скажу, какие?
   - Уверена, товарищ майор, что вы скажете, даже если я не хочу.
   - Полицейская версия состоит в том, что вы незаметно передали той женщине пакет с одеждой и обувью, например, белый халат и резиновые тапочки, какие часто носят медики.
   - У меня в квартире нет никаких белых халатов и медицинских тапочек.
   - Это неважно. Их нет сейчас, но они могли быть тогда, этого достаточно. Итак, эта женщина оделась медиком, и когда прибыли медицинские бригады, ушла с ними незамеченной. Хорошая версия?
   - Не знаю. Я не разбираюсь в версиях.
   - Версия спецслужбы гораздо хуже. Убитые, по косвенным данным, принадлежали к террористической группировке "Ван Хельсинг". Вы о них наверняка слышали.
   - Я видела фильм. Там этот самый Ван Хельсинг истреблял вампиров.
   - Убийства, совершённые тем Ван Хельсингом, меня не касаются, а вот современные его последователи, по их же собственным словам, истребляют оборотней.
   - А может, они просто сумасшедшие?
   - Может быть. Да только в квартиру убитого вошла одетая женщина, а вышла неодетая собака. А одежда осталась там. В этом случае вам не нужны никакие ни тапочки, ни халат. Так что для всех будет лучше, чтобы они у вас тогда были.
   - Вы всерьёз говорите о каких-то оборотнях? Тогда это вам нужно в психушку, а не Ван Хельсингам.
   - Возможно. Но ваши биоматериалы возьмут на анализ ДНК, и что мы увидим в результатах? Мне почему-то кажется, что ДНК будет почти собачьей.
   - Я не позволю брать у меня что-то там на анализ! Вы не имеете права!
   - Найти юридическую зацепку я бы смог. Но этого не понадобится. После того, как выяснится, что вы не совсем человек, вами займётся спецслужба. Они выше закона, не хочу обсуждать, хорошо это или плохо.
   - А если у меня окажется нормальная ДНК?
   - Вы верите, что это возможно?
   - Нет, - призналась Агата. - Но вы, наверно, хотите предложить мне что-то другое? Иначе бы не рассказывали мне всё это. Что ж, предлагайте, я вас внимательно слушаю.
   - Больше всего мне хочется поскорее закрыть это дело, - Нежный предпочитал не врать без особой на то необходимости, он этого действительно очень хотел, но увы, обстоятельства не позволяли. - Причём закрыть его хочу так, чтобы оборотнями в нём и не пахло! Это совершенно ни к чему.
   - Полностью с вами согласна. И что я должна сделать, чтобы эта страшная сказка закончилась для нас хеппи-эндом? Мы же ни в чём не виноваты! Напали на нас, а не мы!
   - Мне нужно поговорить с женщиной, которая была тогда у Бонифация. Она мне расскажет во всех подробностях, что и как там происходило, а потом мы с вами хорошенько всё обдумаем, и я составлю протоколы и рапорты так, чтобы ни у кого никогда не возникла бы даже тень мысли, что в этом деле замешаны какие-нибудь сказочные создания.
   - Я сделаю лучше, товарищ майор. Я позову её сюда, - она достала мобильник и нажала кнопку вызова. - Майя, всё бросай и немедленно беги ко мне. Ты здесь очень нужна, - она сбросила связь и улыбнулась Нежному. - Девушка живёт в соседнем доме, так что придёт через несколько минут. Знали бы вы, как я рада, что эта неприятная история заканчивается, и заканчивается хорошо!
   Нежный ощутил лёгкий укол совести. С ним такое время от времени случалось, особенно когда он красноречиво обещал свободу людям, безнадёжно обречённым надолго попасть в места её лишения. Такую душевную боль он научился терпеть давным-давно.
   Через пару минут раздался звонок домофона, Агата нажала кнопку отпирания замка подъездной двери и открыла дверь в квартиру. Почти сразу же загрохотали двери лифта, и в комнату вместе с хозяйкой зашла молодая девушка. Стройная, симпатичная, с лёгкой походкой, одно только немного портило её внешность - совершенно пустой взгляд. Такие глаза майор видел только у профессиональных убийц, да и то не у всех.
   - Майечка, для начала обезоружь его, и забери мобильник на всякий случай. Постарайся не покалечить, даже если будет сопротивляться. Не хочу его убивать, жаль, что понятия не имею, как это сделать.
   - Выполнено, мудрейшая, - доложила девушка.
   Она действительно всё уже выполнила. Мобильный телефон и табельное оружие майора перекочевали в её сумочку. Нежный разок попытался ударить её в челюсть, но она так легко и с таким безразличием сблокировала удар, что второй раз он не стал и пытаться.

***

   Сколько Лита себя помнила, с матерью у неё всегда были очень напряженные отношения. Ещё бы, у всех знакомых девочек Рода были нормальные имена, а у неё одной - из латиноамериканского сериала. Они над ней смеялись, она их за это била, мама её строго наказывала. Какая уж тут дочерняя любовь? Тётка Агата была помешана на тех же сериалах, но дочерей назвала Марией и Марианной. Хоть имена оттуда же, но смеха не вызывают. Теоретически имя можно было поменять при получении паспорта, но ей запретили - побоялись, что "кому положено" захотят проверить, кто такая эта Кармелита, желающая стать какой-нибудь не настолько экзотической Лолитой, а Роду лишнее внимание ментов совершенно ни к чему.
   Юлия, мать Литы, была мудрейшей, и такой дурацкий выбор имени для дочери мог бы показаться странным, но всё объяснялось просто - она родила старшую дочь в тринадцать лет, а какая мудрость может быть у подростка? Женщины Рода созревают в примерно в одном возрасте, но к своему первому Ритуалу становятся готовыми кто когда. Лита - в двадцать три года, Юлия - в двенадцать, природа непредсказуема.
   Как только Лита поняла, что когда она станет мудрейшей, над её дурацким именем глумиться не прекратят, и даже если она войдёт в совет Рода, это тоже ей ничем не поможет, она решила пройти подготовку стража. Над стражами никто не насмехается, разве что один раз в жизни, в самом её конце. И действительно, дразнить её перестали. Только двое до сих пор называли Литу ненавистным полным именем - мать и тётка Агата. Увы, с ними она ничего сделать не могла. Но неудобства от двоих близких родственниц можно перетерпеть.
   У неё было достаточно времени, чтобы вспомнить все детские обиды - казалось, пробка никогда не рассосётся. Но в мире нет ничего вечного, и даже стояние в пробке рано или поздно кончается. Лита подъехала к дому Настёны, нашла место, куда поставить машину, а когда включала сигнализацию, мать уже оказалась рядом с ней.
   - Мне кажется, Кармелита, ты ошибаешься, - сказала она, даже не поздоровавшись. - У Агаты две дочери, не забыла? Она дважды проходила Ритуал.
   - Оба раза удачно? - слегка удивилась Лита. - Я думала, у неё было штук десять Ритуалов.
   - Нет, ровно два. Но разве это удачно? Удачно - это если бы родился мальчик. Да и рожала она очень тяжело, оба раза медики её еле спасли. Второй раз она вообще не хотела, но ты же знаешь, скрыть готовность к Ритуалу невозможно, а отказываться от него - запрещено.
   - Знаю, конечно. Но это же было давно? Марианна младшая, а ей семнадцать, или я что-то путаю? За такое время всё могло поменяться.
   - Могло. Ладно, Кармелита, нечего тут мёрзнуть, пошли в гости.
   Дверь подъезда как раз отпирала какая-то старуха, она явно не хотела пускать внутрь незнакомых женщин, но её не спросили - Лита без труда отодвинула пожилую даму в сторону и так на неё взглянула, что та побоялась высказывать возмущение. А они поднялись лифтом на нужный этаж, оставив старуху внизу, и Юлия нажала кнопку звонка, жестом приказав Лите вести себя тихо.
   - Кого там принесло? - раздался из-за двери недовольный голос.
   - Открывай! Быстро!
   - Мудрейшая Юлия? - Настёна узнала её по голосу, и тут же заскрежетал замок.
   - Ты одна? - спросила Юлия, как только дверь открылась.
   - Да. А в чём дело? И почему ты пришла со стражем?
   - Кармелита - моя дочь.
   - Я знаю. Здравствуй, Лита.
   - Привет, Настёна. Ты сама прекрасно знаешь, что Бонифаций убит Врагами. Ты же торговка, в бизнесе разбираешься, так что сообразишь не хуже мудрейшей, что кто-то из Рода помог Врагам. Скажи, ты знала, когда должен состояться Ритуал?
   - Знала. И ещё знала, что ты там будешь. А следующая - Агата. Но я ничего не передавала Врагам! Я не предательница Рода!
   - Кто ещё об этом знал?
   - Инна, моя подружка.
   - Разве твоя подружка - не Агата? - изумилась мудрейшая.
   - Ну, как вам сказать? - Настёна смутилась. - Агата и верность - это просто несовместимо, понимаете? Она хочет всех, хорошо хоть, что не сразу. Вам не нравится, что и у меня есть ещё одна подружка? И даже не одна.
   - Да вы обе просто погрязли в разврате!
   - Только мы, мудрейшая? Когда Агата рассказывала, что спала с сестрой, она кого имела в виду?
   - Да как ты можешь равнять свой разврат с?...
   - Заткнулись обе! - скомандовала Лита, ей стало скучно слушать разговоры про чужой секс. - Не знаю, как ты, мама, а я пришла сюда вовсе не обсуждать половую жизнь Настёны и Агаты, и твою тоже. Мне на это плевать. Настёна, ты сказала "Я ничего не передавала Врагам".
   - Да, вот представь себе, Лита, совсем ничего им не передавала! Ты удивлена?
   - Удивлена. Я бы сказала это совсем иначе. Обязательно добавила бы что-нибудь вроде "Я даже не знаю, как вступить в контакт с Врагами". Потому что у меня с ними контакты бывают только огневыми, перестрелки, понимаешь? А у тебя, Настёна, были контакты с Врагами?
   Настёна слегка замялась, подбирая слова, но она могла отвечать всё, что угодно, Лита уже по глазам поняла - контакты были! Бросив беглый взгляд на мать, она увидела, что и у той сомнений не осталось. Самое время выхватить пистолет и застрелить предательницу. Или ничего не выхватывать, а просто сломать ей шею. Нет, убивать нужно так, чтобы менты приняли эту смерть за несчастный случай, в крайнем случае за самоубийство. Нет, и этого недостаточно...
   - Чего ты ждёшь, Кармелита? - поторопила её мать. - Стреляй! Ты же страж, а не я.
   - Стрелять нельзя. Пуля совпадет с теми, что я оставила в телах Врагов, в квартире Бонифация. А нас видела какая-то старуха, когда мы входили в подъезд. Да и всё равно, менты опросят соседей, и те скажут, что покойница была лесбиянкой, а её нынешняя партнёрша - Агата, которая у них числится любовницей застреленного Бонифация. И возьмутся за неё. А она всё им выложит, причём рано, а не поздно.
   - Полицейские будут её пытать?
   - Не они, так федералы. Какая разница?
   - Кармелита, а если ножом?
   - Всё равно выйдут на Агату.
   - Но откуда соседям знать, с кем развратничает Настёна? Сейчас всем на всё плевать.
   - Ты на это поставишь свою жизнь, да и жизнь всего Рода? - Лите очень хотелось назвать мать дурой, но она не решилась, не потому, что это мать, а потому что мудрейшая.
   - Вы что, решили меня убить? - наконец, смогла заговорить Настёна.
   - А ты за связь с Врагами хотела орден?
   - У меня нет связи с Врагами! Я и встречалась-то с Врагом всего один раз! И он не знал, что я из Рода.
   - Рассказывай.
   - Она просто время тянет. Умирать не хочет, - заявила Юлия.
   - Рассказывай, - повторила Лита, не обращая внимания на мать.
   - Это было в одном кафе в небольшом венгерском городишке. Мы там после убийства сидели с одним русским мафиози, и Враг сел за наш столик.
   - Вот так просто подошёл и сел?
   - Подошёл, попросил разрешения присоединиться к нам, мафиози ему разрешил, и он сел. Мы сначала не знали, что он Враг, а потом он сам представился, и татуировку на запястье показал. А потом ушёл. Вот и всё.
   - Звучит, как бред, - заявила мудрейшая.
   - Натуральный бред, - согласилась Лита. - В такое может поверить только мудрейшая, а я - страж. Так что не верю.
   - Я не виновата, что оно так глупо звучит, - едва не плача, выкрикнула Настёна. - Вся история... она не такая глупая.
   - Рассказывай всю, - предложила Лита. - Только покороче.
   - Говорю же, тянет время, - раздражённо напомнила мудрейшая.
   - Пусть говорит, а будет тянуть - прибью на полуслове. Давай, мы внимательно слушаем.
   - Как-то мы с Агатой захотели отдохнуть в Венгрии, на термальных источниках, - начала свой рассказ Настёна. - Вы же слышали об озере Хевиз? Оно вулканическое, там очень тёплая вода с какими-то минералами...
   - Похоже, мудрейшая права, и ты действительно тянешь время, болтая что попало.
   - Нет! Там, на озере, вот что случилось. На одном сайте мы прочитали, что кто-то ищет крупную обученную собаку. Не в том смысле, что она у него пропала, а в том, что у него нет, но срочно нужна.
   - Сайт венгерский?
   - Да.
   - И что, одна из вас понимает по-венгерски?
   - Объявление там было на четырёх языках, ещё на английском, немецком и русском. Так что мы прочли. И из простого любопытства написали письмо, мол, есть у нас две крупных собачонки, и что дальше? Ты же поняла, что мы имели в виду?
   - Я поняла. А он понял? Автор объявления.
   - Нет, конечно. Ещё чего не хватало!
   - Это и был Враг? Или мафиози?
   - Нет, не враг. Бандит из русской мафии. А собачки ему были нужны в городке, сейчас попробую вспомнить его название...
   - Плевать на его название. Дальше что было?
   - Мы с этим мафиози поговорили, и поняли, что он хочет кого-то убить, но списать всё на животных.
   - Ещё раз, Настёна, - попросила Лита. - И помедленнее. Значит, какой-то мафиози надумал кого-то убить, и ищет собаку, которая загрызёт жертву, причём ищет через объявление в интернете. А потом встречается с какими-то бабами, которые говорят, что собаки у них есть, но ему не показывают. Этих баб он видит впервые в жизни и совсем ничего о них не знает, но на встрече даёт им понять, что собирается кого-то прикончить. Я ничего не пропустила? Если нет, то моё мнение такое: или он идиот, или ты меня считаешь идиоткой, способной поверить в такую чушь!
   - Не совсем так всё было. Сначала мы с ним поговорили обе, а потом Агата, уже, конечно, без меня, показала ему собаку. И сказала, что вторая псина - той же породы и вообще почти точно такая же.
   - И ему так понравился экстерьер суки, которую ему показали, что он внезапно решил рассказать её хозяйке о готовящемся убийстве? Да, Настёна, очень правдоподобно, ничего не скажешь.
   - Это Агата его разговорила. А поначалу он просто хотел поговорить с бывшими соотечественницами. Он в Бельгии живёт, наших там немного, да и он сказал, что эмигранты - это совсем не то. Вот и болтал с нами о каких-то пустяках. Но Агата же мудрейшая, она так ловко задавала ему вроде бы невинные вопросы, и он сам не заметил, как раскололся. А потом...
   - Теперь пропускай всё до появления Врага. А то мы до лета не закончим.
   - После охоты мы не стали сразу уезжать, чтобы не бросаться в глаза полицейским. Хотя мафиози нам сказал, что ситуация у него под контролем, полиция для виду немного повозится с расследованием, а потом спишет всё на бродячих собак или диких зверей, и закроет дело. Всё это он нам рассказывал в кафе. И вот как раз в этот момент к нам подошёл Враг и попросил разрешения присоединиться. На немецком языке.
   - Продолжай.
   - Враг сказал, что убийство, которое там произошло, совершили не звери, а оборотни...
   - Как он догадался?
   - Он не объяснял, только сказал, что он - охотник за оборотнями, и чует их нюхом.
   - И сказал он это двум оборотням в дружеской беседе за чашечкой кофе. На удивление острый нюх.
   - Не знаю, может, он нас и учуял, но не был уверен, хотел окончательно убедиться. Но мы не нервничали, и он подумал, что ошибся.
   - Настёна, не говори, что именно он подумал. Ты не умеешь читать мысли, тем более, у Врагов. Что он ещё сказал?
   - Что состоит в ордене "Ван Хельсинг", показал татуировку, и добавил, что согласен погибнуть, убив хотя бы одного оборотня. А мафиози всё время над ним подшучивал, потому что оборотней не бывает. В смысле, это мафиози так говорил.
   - Я поняла. Это всё?
   - Всё. Я его больше не видела. Мафиози сказал, что Враг убедился, что оборотни тут ни при чём, и уехал восвояси.
   - Когда он это сказал?
   - Через день. В смысле, мафиози сказал нам через день, а когда уехал Враг, я не знаю.
   - Почему ты не доложила о контакте с Врагом кому-нибудь из членов Совета? - строго спросила Юлия.
   - Мама, хоть ты глупостей не говори, - попросила Лита. - Всё происходило на глазах члена Совета, мудрейшей Агаты. Кому ещё должна была докладывать Настёна?
   - Это я несу чушь, Кармелита? - возмутилась мать. - Как ты себе представляешь, что Враг приехал, заподозрив в убийстве оборотней, посидел с ними за одним столом, но не распознал, и через день уехал? Вот настоящая чушь! А знаешь, что там было на самом деле? Нет? Так я тебе скажу! Он завербовал Настёну, вот что!
   - Мама, я и без тебя догадалась, почему он уехал. Но ты ошиблась насчёт Настёны. Идём отсюда. Только прикажи ей никому не звонить. Вообще ни с кем не связываться.
   - Никому не звони, ни с кем не связывайся, - послушно распорядилась Юлия, ничего не понимая, но доверившись дочери.
   - Да, мудрейшая, я не буду никому...
   Договорить Настёна не успела. Лита неожиданно ударила её ладонью по шее. Не ребром ладони, а именно самой ладонью. Закатив глаза, Настёна начала падать на пол, но Лита её подхватила и швырнула на кушетку.
   - Пошли, - равнодушно предложила она. - Часа три полежит спокойно, а дальше пусть делает, что хочет. Это надёжнее, чем приказ мудрейшей.
   - Но не помрёт?
   - Не думаю. А какая разница? Она нам не нужна. Нам нужна другая.
   - Объясни, с чего ты это взяла! Или я никуда с тобой не пойду.
   - Мама, зачем Врагу торговка, когда рядом мудрейшая?
   - Откуда он мог знать, что Агата - мудрейшая?
   - Говоришь, он завербовал Настёну? Тогда - узнал от неё. А если вначале завербовал Агату, то Настёна ему точно без надобности.
   - Но почему Враги ждали столько лет?
   - Если ты перестанешь морочить мне голову, мы с тобой сейчас сходим в гости к Агате и спросим у неё. И пусть моя драгоценная тётушка только попробует не ответить.

***

   Подполковник федеральной спецслужбы уехал по каким-то своим федеральным делам, прихватив с собой не то взвод, не то роту спецназа, а Люба осталась в гаражной сторожке, чтобы скопировать ролик, на котором девица-оборотень бегала и прыгала не хуже олимпийских чемпионов. Ей ещё предстояло доставить домой Хоттабыча, который самостоятельно не смог бы даже просто выйти отсюда. Вёл он себя не как Хоттабыч, а как Похабыч - всё время пытался потрогать Любу за грудь, а она стеснялась врезать старому человеку по морде. Видя такое безобразие, вмешался сторож - из каких-то неведомых тайников он достал двухлитровую бутылку с подозрительно мутной жидкостью, заткнутую свёрнутой газетой.
   Как только газету вытащили, в сторожку заполнила отвратительная вонь, зато Хоттабыч переключил свой нездоровый интерес с женщины на более подобающий женатому человеку объект. Надолго его не хватило - он захрапел, положив голову на стол, зато второй старик, сторож, упёрся взглядом Любе в грудь и начал нервно облизывать губы.
   - Только попробуй, и сразу оторву тебе кое-что лишнее, - пообещала она. - Или отстрелю. Опыт есть.
   - Уже и помечтать нельзя, - расстроился сторож.
   - Помоги мне дотащить это тело до машины, и мечтай, сколько хочешь.
   Любу больше устраивало перевозить бесчувственное тело, чем пьяного до полной невменяемости мужчину, пусть даже старенького. И она не прогадала - у подъезда сдала спящего Хоттабыча с рук на руки его супруге и соседу, а что там с ним делали дальше, её уже не волновало. По дороге домой её на большой скорости обогнал полицейский автобус с проблесковыми маячками и сиреной, и она пристроилась за ним. Очень удобно, ни один гаишник, или как там их сейчас называют, не посмеет приставать. Бардин её предупредил, что в этом городе отношения между операми и дорожной полицией отвратительные, если уж им попался, бесполезно сверкать удостоверением, лучше прикинуться обычным водителем, дешевле обойдётся. Но автобус внезапно остановился, и ей тоже пришлось резко тормозить. Тут же Люба увидела, что с разных сторон на неё смотрят дула трёх автоматов.
   - Свои, - неуверенно заявила она, показывая удостоверение. - Капитан Сорокина, уголовный розыск.
   - Что там за хрень? - заорал кто-то из двери автобуса.
   - Сыскарь, командир, если не врёт, - доложил один из бойцов, держащих Любу под прицелом.
   - Сыскарь - это хорошо. Поехали! Время!
   - Но тут баба!
   - С сыскарём баба?
   - Нет, баба - сама сыскарь. И без мужика.
   - Нет времени удовлетворять одиноких баб!
   - Я не одинокая! - возмутилась Люба. - У меня есть мужик.
   - Командир, у неё тут какой-то невидимый мужик. Или она его в багажнике возит. Но в салоне я его не вижу, это точно!
   - Хватит нести хрень! Поехали, быстро! А ты, сыскарша, там под ногами не путайся, и всё будет нормально, получишь своих клиентов в лучшем виде.
   Бойцы вскочили обратно в автобус, он рванул дальше, и Люба помчалась следом. Ей теперь было как-то неудобно свернуть и поехать домой, хоть она и не знала ни куда спешит группа захвата, ни каких "своих" клиентов она получит. Но доложить начальству нужно обязательно. Люба позвонила Нежному, но услышала только, что он вне зоны доступа. Пришлось докладывать шефу.
   - Сорокина, я не понял, зачем ты встряла в операцию спецотряда, - удивился он.
   - Сама не знаю, - призналась Люба. - Так получилось.
   - Ну, вы, бабы, даёте! Вечно у вас всё само получается, то беременность, то причиндалы у начальства отстрелены. А вы совсем ни при чём. А Нежный что сказал?
   - У него телефон отключен.
   - Врёшь. Нежный на службе никогда не отключает.
   - Может, батарея села?
   - У Нежного такого не бывает. Я скорее поверю, что ты не тот номер набираешь. Сейчас проверим. Бардин, звякни Нежному, а то у меня труба занята, Сорокина на проводе. Бардин! - шеф заорал так, что она едва не потеряла контроль над машиной на скользкой дороге. - Ты что, уснул? Или оглох, на хрен? Хрен на! Нежному звони, быстро!
   - Шеф, не кричите так, - попросила Люба, и как ни странно, он немного снизил громкость.
   - Слышала, Сорокина? - спросил шеф после недолгой паузы.
   - Нет. Ничего не слышала, но кричать всё равно не надо.
   - Он в самом деле вне зоны доступа, Бардин проверил. Значит, так. Езжай к дому той Агаты, но никуда не лезь. Только наблюдай. Сейчас пришлю тебе туда подмогу, - дальше зазвучали короткие гудки.
   Люба ещё раз позвонила Нежному, надеясь, что он всё-таки ответит, и она спокойно поедет домой. Но нет, всё то же "вне зоны доступа". Пора было прекращать эту сумасшедшую гонку и ехать выручать Нежного, да только чем она сможет ему помочь? С такими девицами, как та, что напала на Хоттабыча в гараже, ей не справиться. Правда, шеф говорил, что пришлёт подкрепление, и кого он собирался присылать? Наверно, вот этот самый спецотряд, кого же ещё? Не оперативников же, от них в такой операции толку мало. А раз так, в гости к Агате лучше сразу и приехать со спецотрядом. Да и вряд ли ей удастся добраться туда раньше них. Города она толком не знает, и проблескового маячка у неё нет.
   Вскоре автобус, не снижая скорости, свернул на какую-то подъездную дорогу, почти сразу остановился, и из него повыскакивали бойцы с автоматами наизготовку. Люба тоже затормозила и достала оружие, но выходить из машины пока не собиралась. Всё это происходило возле небольшого двухэтажного здания, явно нежилого. Дверь его, несмотря на мороз, была настежь распахнута, а возле обледенелого крыльца стояла легковушка, в которую четверо мужчин безуспешно пытались засунуть совершенно неподвижного пятого, скорее всего, труп. Группа захвата взяла их в полукольцо, командир приказал сдаться, и они покорно бросили труп на землю и подняли руки.
   Но тут непонятно откуда появились другие люди, одетые примерно так же, как группа захвата, но без оружия. Впрочем, оно им и не понадобилось. Полицейские из спецотряда полетели в одну сторону, их автоматы в другую, а первые четверо прекратили стоять с поднятыми руками и вновь, как ни в чём не бывало, принялись запихивать труп в салон автомобиля. Люба глянула адрес по навигатору и немедленно связалась с шефом.
   - Чего тебе, Сорокина? - недовольно осведомился тот. - Я за рулём, на скользкой дороге. Зачем ты меня отвлекаешь?
   - Шеф, я только что видела, как наш спецотряд разгромили какие-то люди в масках.
   - Где ты это видела?
   - Здесь, - она назвала адрес. - Тут какое-то здание, из него, похоже, вынесли труп, наши пытались их взять, а те, другие, напали из засады. Они меня не видят, я могу двух-трёх пристрелить, но тут повсюду разбросаны автоматы.
   - Разбросаны автоматы? Это как? - не понял шеф. - Ты можешь докладывать нормально?
   - Автоматы сначала были у наших. Те, кто на них напал, отобрали и разбросали по дороге.
   - Всё правильно, - неожиданно для Любы согласился шеф. - Ты не вмешивайся, сиди на попе ровно. Сейчас переговорю с одним человеком, и перезвоню тебе. Или он сам с тобой свяжется. И не бренчи нервами. "Те, другие" - тоже на нашей стороне.
   Люба отложила телефон и снова взяла оружие. Вмешиваться она и так не собиралась, но пистолет хоть и слабоват против автоматов, всё же лучше, чем ничего. Даже если шеф не ошибся, и "те, другие" действительно на той же стороне, что и она. Тем более, что кто-то из них уверенно зашагал к её машине. Скорее всего, это тот самый "один человек", который сам с ней свяжется. А что, если нет? Люба почувствовала, что несмотря на холод её правая ладонь вспотела, но вместо того, чтобы её вытереть, сняла пистолет с предохранителя. "Один человек" остановился шагах в трёх от её машины и показал пустые руки. Затем медленно стащил с себя маску, или балаклаву, как это стали называть в последнее время. Люба спрятала оружие и распахнула пассажирскую дверцу.
   - Я даже соскучиться по вам не успел, товарищ Сорокина, - признался подполковник федеральной спецслужбы. - Совсем недавно расстались. Каким образом вы оказались тут?
   - Проезжала мимо, вижу - что-то происходит. Как же не посмотреть, что именно?
   - Как говорится в народе, товарищ Сорокина, любопытство кошку губит. Или уже сгубило, не помню. Тут люди труп в автомобиль грузят, это серьёзное занятие. Труп известного вам товарища Бонифация, между прочим. Он нам очень нужен, а договариваться с полицией некогда. Это вот здание - морг, если вы не знали.
   - В чём срочность, товарищ подполковник?
   - Есть обоснованное предположение, что это был последний мужчина-оборотень. Значит, оборотни вымрут. Мы не можем этого допустить.
   - А почему вы не можете допустить вымирание оборотней? Разве они занесены в Красную книгу?
   - Шутите, товарищ Сорокина? У товарища Нежного научились? Да плевать и мне, и моей конторе на эту вашу Красную книгу! Впрочем, не буду отвлекать водителя. Нам пора ехать. Вон, видите, микроавтобус выруливает? Следуйте за ним.
   - А куда вы хотите ехать?
   - Я хочу ехать домой. Но мы поедем совсем в другое место. Разве ваш начальник вас не проинформировал? Мы едем брать оборотня Агату.
   - Вспомнила, шеф говорил, - Люба поехала вслед за микроавтобусом. - Нужно спасти майора Нежного.
   - Жизнь и здоровье товарища Нежного нас не очень интересует. Нам нужен оборотень женского пола, и я очень надеюсь, что мы его раздобудем.
   - Её, - машинально поправила Люба. - Если вас волнует пол, видимо, вы собираетесь их совокуплять. Но ведь Бонифаций мёртв. Некрофилия?
   - Вот не надо навешивать ярлыки! Мы обеспечим, чтобы всё было хорошо. А как мы это обеспечим - вам, товарищ Сорокина, знать не положено. Государственная тайна, понимаете?

***

   Допрашивали Нежного как-то совсем несерьёзно, вопросы задавали совершенно идиотские. Да и ответы майора Агату особо не интересовали, а девица с пустым взглядом, похоже, вообще его не слушала. Она стояла в двух шагах от Нежного, сидящего в глубоком кресле, держа его под прицелом, и он мог поклясться, что наведенное на него дуло его собственного пистолета ни разу не дрогнуло. Агата пригрозила, что стоит ему сделать любое резкое движение, и страж без предупреждения откроет огонь, да и плавных движений тоже лучше не делать. Во избежание, так сказать.
   Зачем ведётся этот, казалось бы, никому не нужный допрос, он догадался быстро. Агата просто убивает время, ждёт нападения спецотряда, и считает, что раз у них есть заложник, это чем-то им поможет. Скорее всего, попытается обменять его жизнь на возможность скрыться. А раз оборотни до сих пор не удрали, значит, спецы уже прибыли, и страж, пока шла "в гости", их заметила. Скоро начнётся штурм, и это может очень плохо кончиться для одного полицейского майора. Было бы неплохо разобраться с ними до начала атаки, но неподвижный чёрный глазок дула отбивал всякое желание затевать авантюры.
   Наконец, в дверь кто-то позвонил, Агата пошла открывать, а страж по имени Майя и не пошевелилась. Он даже усомнился, дышит ли девица, но вот в том, что она готова в него стрелять, сомневаться не приходилось. Хозяйка квартиры тем временем узнала, что ей принесли телеграмму-молнию, правда, предполагаемый почтальон так и не смог сказать ни от кого молния, ни откуда. Ни Агата, ни майор не поверили, что телеграмма существует где-то ещё, кроме головы идиота из спецотряда, который срочно её выдумал, стоя перед дверью.
   - Не стреляйте, здесь заложники! - внезапно заорала Агата, и тут же на лестничной площадке застрекотали автоматы, а дверь жалобно загудела под ударами пуль.
   - Ай! - жалобно вскрикнул кто-то за дверью, добавив слабым голосом несколько нецензурных слов, и ураганный огонь тут же прекратился.
   Нежный оценил штурмовую группу как редкостных идиотов. Мало того, что выдумали какую-то дурацкую телеграмму, которая здесь совсем никому не нужна, даже если на минуточку забыть, что почтальоны уже давно их по квартирам не разносят. Может, где-то в столице и приносят домой, но не здесь. Здесь позвонят по телефону и продиктуют содержание, а если тебе нужен оригинал, изволь притащиться в почтовое отделение. Да чёрт с ней, с этой телеграммой, но зачем стрелять в железную дверь? Рикошеты на себя ловить? Кто-то из спецов поймал, и хорошо, если в бронежилет, а если в тело?
   Это печально. Спецы очень не любят, когда при штурме у них появляются раненые или, того хуже, убитые. И для них не важно, что пострадавших поразил так называемый дружественный огонь. Вот сейчас они взрывом высадят дверь, и ворвутся в квартиру, поливая свинцом во все стороны. Остаётся только надеяться, что спецы знают его в лицо и не тронут. Когда они злые, они не различают, террорист перед ними или заложник, правда, по безоружным всё же стреляют редко, обычно просто бьют. Тоже неприятно, но не смертельно.
   Тем временем Агата подбежала к девице-стражу, что-то ей шепнула, та кивнула в ответ и неожиданно бросила оружие Нежному. Тот поймал и попытался выстрелить, особо не целясь, но раздался лишь щелчок - осечка. Майор попробовал передёрнуть затвор - тоже не удалось. Похоже, она незаметно что-то поломала в пистолете, скорее всего, так ловко перекосила патрон в стволе, что теперь, чтобы починить оружие, придётся его капитально разбирать. Впрочем, Нежный и сам не хотел, чтобы из этого пистолета кого-нибудь убили, например, его, поэтому заранее вынул из него все патроны, вставив вместо них два холостых. Профессиональное чутьё подсказывало, что его обезоружат, так и вышло. Майор редко пренебрегал такими подсказками, хоть всегда и утверждал, что ни в какую интуицию не верит.
   Положив пистолет на пол, Нежный резко вскочил на ноги и выхватил запасной пистолет из заднего кармана брюк. В этом патроны были смертоносными, хоть убивать майору по-прежнему не хотелось. Девица-страж шагнула к нему, но Агата рявкнула "Не лезь!", и стрелять не пришлось.
   - Руки вверх, - улыбаясь, скомандовал Нежный, и они охотно подняли руки.
   Майор не понимал, почему женщины так странно себя ведут, и это его изрядно беспокоило, хоть он и продолжал изображать хозяина положения. Зачем ему вернули оружие? Девица смогла распознать, что патроны холостые? Но тогда зачем перед возвратом перекашивать тот, что в стволе? Чтобы он не догадался, что они знают? Не слишком ли сложно? И почему Агата остановила свою охранницу? Боялась, что Нежный её пристрелит? Или ей зачем-то нужно, чтобы у полицейского был пистолет?
   И тут очень слабый взрыв аккуратно повалил входную дверь. Но Нежный был стопроцентно уверен, что в спецотряде полиции не было взрывника такого класса! Они бы так рванули, что по стенам бы трещины пошли! Тогда кто это вломился? Вбежавшие бойцы в масках, вооружённые автоматами, могли быть кем угодно, от армейского спецназа до боевиков мафии.
   - Я - майор полиции! - заорал Нежный, всё же надеясь, что это не бандиты.
   - Бросить оружие! Лечь на пол! Руки за голову! - заорал ему один из бойцов, скорее всего, командир.
   Нежный знал, что со спецотрядом не шутят, точнее, шутят всего один раз. Но бросать пистолет на пол не решился - если при падении оружие выстрелит, автоматный огонь сметёт тут всех, кто не в масках. Он осторожно положил пистолет и лёг, заметив краем глаза, что женщины так и остались стоять с поднятыми руками. Ему показалось, что они обе окровавлены, хоть и непонятно, кто их поранил, но сейчас время что-то выяснять было явно неподходящим.
   - Это тебе за Славика! - выкрикнул один из бойцов, сильно пнув Нежного по рёбрам и явно не собираясь ограничиваться одним ударом.
   - Отставить! - заорал офицер.
   - Это из-за него Славик пулю получил! - сообщил агрессивный боец и собрался пнуть Нежного в голову.
   Майору ничего не оставалось, как схватить свой пистолет, лежавший на полу возле его руки, и прострелить колено недисциплинированному другу Славика. Оружие он сразу отбросил в сторону, и выкрикнул ещё раз "Я полицейский!", горячо надеясь, что его не пристрелят. Надежды оправдались, никто ни разу не выстрелил. А вот довольно сильный пинок в голову он всё-таки получил. Нежному показалось, что его голова разлетелась на мелкие кусочки, а потом на него рухнула плотная тьма. Тут вдруг неожиданно в ней возник проход, из которого лучился ослепительный свет. Ни мгновения не раздумывая, Нежный полетел прямо туда. Ему почему-то захотелось внимательно рассмотреть стенки туннеля, а там оказалось, что остановиться уже невозможно - неодолимая сила влекла его всё дальше и дальше.
   В конце пути его ждали шеф и федеральный подполковник, в виде ангела и беса. Оба смотрели на него осуждающе, шеф даже покачивал головой. Над ними слегка мерцала табличка-указатель с двумя стрелочками, подписанными "Рай" и "Ад". Всё в этом странном месте было чёрно-белым - и эти двое, и табличка, только из оставшегося позади майора туннеля струился немного розоватый свет, уже совсем не слепящий.
   - Вы что, тоже померли? - мрачно поинтересовался он у встречающих.
   - Типун тебе на язык, - перепугался шеф. - Живы мы, а тут подрабатываем по совместительству. Понимаешь, Нежный, приходится подрабатывать. А то зарплаты на жизнь не хватает, а взяток мы не берём.
   - Кто не берёт взяток? - не понял майор.
   - Мы. Я и он, - шеф кивнул в сторону офицера спецслужбы.
   - Врёте, как сивый мерин.
   - Ну, что ты такое говоришь? Ты когда-нибудь видел сивого мерина? Слышал, как он врёт? Нет? Тогда молчи!
   - Не будем терять время, - предложил бес Федералов. - Мы должны определиться, куда направить товарища Нежного. С учётом того, что по его вине двое моих людей получили пулевые ранения, я предлагаю регион с очень жарким климатом.
   - Я же всего раз стрелял, откуда двое? - удивился майор.
   - Ничего не знаю, у меня двое раненых.
   - Я так понимаю, решается, куда я пойду - к Рае или к Аде?
   - Это кто такие?
   - Девушки, - пояснил Нежный. - В каком-то смысле.
   - И не стыдно? - возмутился шеф. - Ты же женатик!
   - Чего мне стыдиться? Смерть супруга - отличная причина для прекращения брака.
   - Всё шутите, товарищ Нежный? - уточнил бес. - В Преисподней вам отобьют охоту шутить, когда это совершенно неуместно.
   - И вообще, Нежный, совести у тебя нет! По бабам он хочет пойти! А кто работать будет? - поинтересовался шеф. - Я, что ли?
   - Где работать? - Нежный уже ничего не понимал.
   - Где, где... В полиции, где же ещё? Где ты, по-твоему, работаешь?
   - Нигде. Я ведь помер.
   - А кого я должен вместо тебя назначить? Бардин - бездельник, Сорокина - баба, притом сумасшедшая, стреляет в начальство из-за всяких пустяков, а остальные - ещё хуже.
   - В своих внутриведомственных вопросах разберётесь позже, - прервал их бес. - Вы мне, товарищ Нежный, лучше объясните, зачем вы второй пистолет вытащили? Вы же знали, что бабы-оборотни хотели, чтобы у вас в руках, когда ворвётся спецназ, было оружие. Иначе зачем они вам первый вернули?
   - Откуда вы знаете, что происходило в квартире, товарищ Федералов? Вас же там не было.
   - По своей должности я просто обязан знать всё. То есть, быть всеведущим.
   - Тогда скажите мне, зачем бабы хотели, чтобы я был вооружён?
   - Сами думайте, товарищ Нежный. Если додумаетесь, получите ценный приз.
   Внезапно майор вспомнил о кровавых ранах на оборотнях, и понял, зачем им понадобились и эти раны, и пистолет у него в руках. Тут же он почувствовал, как всё та же неведомая сила потянула его обратно в туннель и вышвырнула в мир живых. Приз и в самом деле оказался ценным.

***

   Люба с восхищением смотрела, как из распахнутой двери микроавтобуса, который по двору хоть и не мчался, но всё же ехал довольно быстро, выпрыгивают бойцы, каждый из них оставался стоять там, где "приземлился", но все вместе они построили идеально ровную шеренгу с одинаковыми интервалами между любыми двумя бойцами.
   - Показушники! Очковтиратели! Акробаты хреновы! - недовольно бурчал подполковник, не разделяя её восторга. - Лучше бы они что-нибудь полезное на тренировках отрабатывали, захват морга, например, а не этот никому не нужный цирк. Отвратительно же там сработали, охранников зачем-то избили, а кого-то прозевали, и он полицию вызвал, пришлось и с этими драться, а кому оно надо?
   - А мне нравится этот их цирк, как вы его называете, - честно призналась Люба. - Красиво. И сами они симпатичные, если в лица не всматриваться.
   - В их задание не входит развлекать зрителей. И порождать в сотрудницах полиции эротические фантазии - тоже не входит.
   Люба и продолжающий бурчать подполковник вышли из машины, откуда-то появился и шеф, который стал бегать вдоль строя бойцов и отдавать им приказы. Для бойцов он шефом не был, так что они его даже не слушали. Зато некоторые передразнивали его стиль бега, и получалось действительно смешно.
   - Ко мне, - скомандовал подполковник, будто имел дело с собаками, и единственный боец, стоявший вне строя, видимо, командир, подбежал к нему и козырнул. - В интересующей нас квартире засел террорист, один или несколько. Возможно, он захватил заложников, одного или нескольких. Необходимо террористов захватить живыми, а заложникам оказать медицинскую помощь, если она им нужна.
   Командир подбежал к своим бойцам, которые сразу же сломали строй и стали вокруг него, он им что-то сказал, и они все вместе помчались к подъезду. Там случилась небольшая заминка, но раздался негромкий хлопок, и дверь распахнулась.
   - Они что, идиоты? - возмутился шеф. - Зачем взрывали?
   - Действуют по утверждённому плану, - ответил подполковник. - Ключей им никто не предоставил, вот и вошли, как умеют.
   Люба, шеф и подполковник ринулись вслед за бойцами. Если подполковник хотя бы немного мог повлиять на ход боевой операции, его слушал командир, то зачем побежали Люба и шеф, она понятия не имела. Да и бежать им было тяжело - шеф, давно запустивший тренировки, начал задыхаться ещё на третьем этаже, а Любе очень мешали высокие каблуки. Она где-то читала, что в США проводят марафонские забеги на каблуках, но и она не в Америке, и бегают там не по лестницам. Гораздо удобнее было бы подняться на лифте, но бойцы вывели его из строя, едва вбежав в подъезд - этого требовал всё тот же утверждённый хитрый план.
   Они ещё не добежали, как услышали дверной звонок и лживое сообщение, что жильцам принесли телеграмму. Жильцы, похоже, прекрасно обходились без телеграмм, и собирались обходиться и дальше. Но бойцы всё равно хотели войти в квартиру, дверь была деревянной, и они решили изрешетить её из автоматов. Выбить её они даже не пытались, в плане такого не было.
   - Ай! - сказал один из бойцов, и добавил несколько ругательств.
   - Что случилось? - грозно поинтересовался подполковник. - Пуля срикошетила? От деревянной двери?
   - Она не деревянная, - растерянно сообщил командир. - Там, за деревом, железо.
   - Ранение тяжёлое?
   - Не знаю, я не медик.
   - Нормально всё, командир, - неуверенно заявил раненый. - Пустяки, царапина.
   - Взрывайте! - приказал подполковник. - Только осторожно, не убейте там никого! Они мне нужны живыми!
   Люба решила, что раз уж при обстреле двери ранили своего, то при взрыве ей тем более лучше держаться от них как можно дальше. Она остановилась этажом ниже и уселась на ступеньки, запыхавшийся шеф укоризненно на неё посмотрел, но ничего не сказал и обречённо поплёлся вверх в одиночестве. Она немного нервничала, и чтобы отвлечься, позвонила Бардину и расспросила его о разговоре с венгром. Тот рассказывал неохотно, постоянно переводя разговор на захват морга. Он не понимал, зачем кому-то могло понадобиться его захватывать.
   - Кто-то говорил, что это работа федералов, но почему украден именно труп Бонифация? - недоумевал Бардин. - Неужели никого получше не отыскали?
   - Что значит "получше"? - переспросила Люба.
   - Там наверняка нашлась бы какая-нибудь молодая и симпатичная покойница, а этот извращенец украл тело старика.
   - Какой извращенец?
   - В морге со спецами был подполковник, он и выбирал, какой труп брать. Так мне сказали.
   - Ты намекаешь, что товарищ подполковник - некрофил? Он, по-твоему, собирается трахать труп старика? - Любе вдруг стало обидно за почти незнакомого офицера федералов.
   - А что с крадеными трупами ещё можно делать? Разве что кушать, но это совсем уже за гранью добра и зла.
   - А трахать трупы - не за гранью?
   - Это нехорошо, конечно, но не настолько. Понимаешь, есть такие бабы, которые во время этого дела лежат неподвижно, молчат, глаз не открывают, а воняет от них хуже, чем от мертвецов. Особенно когда пьяные в дупель. К тому же трупы не отстреливаются, как некоторые ненормальные.
   - Дурак!
   - Кто?
   - Ты!
   - Он спёр труп, а дурак - я?
   Тут лестница затряслась от небольшого взрыва, избавив Любу от необходимости отвечать на хамство и пошлость. Быстро распрощавшись с Бардиным, она стала осматриваться, не пошли ли по стенам трещины. Она очень жалела, что полезла в подъезд за спецами, оставаться во дворе наверняка было бы безопаснее. Причём уже второй раз за сегодня, расстроилась она. Сперва вслед за полицейским спецотрядом приехала к моргу, хотя там ей делать было совершенно нечего, а теперь вот уже с чужим спецотрядом - на лестницу, которая в любой момент вполне может развалиться от взрывов. Совсем как кошка - готова за клубком полезть в любую щель, даже если никто не гарантирует, что она оттуда выберется.
   Из квартиры донёсся выстрел, но не автоматный, а пистолетный. Похоже, оборотни не собирались сдаваться без боя. Чуть позже загудел лифт, а раз его включили, значит, взрывы и стрельба позади. Люба встала с грязных ступенек и пошла к полю битвы. Битва уже закончилась, но явно была готова возобновиться, уже немного с другим составом участников. Шеф и федеральный подполковник ожесточённо ругались с командиром спецотряда. Тот был один против двоих, причём здорово уступал им в звании, но зато он в любой момент мог призвать себе на помощь бойцов, и начальство это учитывало.
   А ругались они из-за того, что старший лейтенант горел желанием и дальше пинать по голове лежащего без сознания на полу террориста со скованными за спиной руками, который прострелил колено его бойцу, а старшие офицеры опасались, что от этого террорист умрёт, а он был нужен живым. Поначалу Люба удивилась, почему оборотня называют террористом, но потом догадалась - тем, кто не знает о существовании оборотней, лучше и дальше ничего о них не знать, даже если они - бойцы спецотряда.
   Она старалась пропускать мимо ушей выражения, которыми обменивались друг с другом трое разъярённых мужчин. На службе она постоянно слышала отборную матерщину, причём гораздо чаще от коллег, чем от бандитов, да и самой не раз приходилось урезонивать подозреваемых на их родном языке, но удовольствия ей это вовсе не доставляло. Наверно, она родилась не в своём веке, или выбрала не ту профессию, но ни то, ни другое уже никак не поправить.
   А оборотень хоть и лежал лицом вниз, но даже со спины казался знакомым. Где-то она его или кого-то очень на него похожего недавно видела. Но где? На службе? Дома, в лифте? А может, по телевизору? Чем гадать без толку, лучше просто взглянуть на его лицо. Люба отогнала на пару шагов двух спецназовцев, держащих его под прицелом. Они очень не хотели подчиняться женщине, тем более, не из их ведомства, но всё же немного отошли, предупредив, что если террорист прикидывается потерявшим сознание, а сам хочет взять её в заложники, освобождать её никто не будет. Как со скованными руками, да ещё и за спиной, захватывать заложника, Люба не представляла, так что пропустила это доброжелательное предупреждение мимо ушей. Хотя и не успела забыть Хоттабыча, запросто избавившегося от наручников за спиной.
   Предполагаемого оборотня-террориста Люба узнала сразу же, едва рассмотрела его поближе. Голову его повернула только затем, чтобы взглянуть и убедиться - не ошиблась. Но какая тут могла быть ошибка? Конечно, это он, кто же ещё? Она решительно подошла к трём продолжавшим ругаться мужчинам.
   - А ну, заткнулись все! - рявкнула она на них. - Достали уже!
   - Товарищ капитан, тут и постарше тебя званием имеются, - не очень уверенно одёрнул её шеф.
   - Так и ведите себя, как офицеры, а не как уличные хулиганы!
   - Если ты имеешь в виду нашу ненормативную лексику, так это потому, Сорокина, что тебя никто не воспринимает как женщину. Несмотря на большие эти, грудь, в общем. Кажется, последнему сослуживцу, который увидел в тебе женщину, ты кое-что отстрелила. Так что попрошу без необоснованных претензий.
   - Шеф, кончайте ерунду молоть. Это вы сюда вызвали федеральный спецназ?
   - Да, я, конечно. Наши бойцы выехали в морг, там было нападение. Так тогда казалось. И вообще - это не твоё дело.
   - Не забыли, зачем понадобился спецназ?
   - Так оборотни... то есть, террористы, захватили майора Нежного.
   - И как, спецназ его освободил?
   - Не знаю, - шеф немного растерялся. - Я так понял, Нежного тут не оказалось.
   - Неправильно поняли. Он здесь. Лежит на полу без сознания. А вы трое, вместо того, чтобы оказать ему помощь, только матюгаетесь без толку. Врач у вас есть? - она обратилась к командиру отряда.
   - Ну, есть, какой-никакой. Внизу, в автобусе.
   - Пусть быстро идёт сюда, будет откачивать товарища майора.
   - Да, немного неудобно получилось, - признал подполковник Федералов.

***

   Омерзительная вонь проникла ему в нос, и Нежный застонал от отвращения. Он попытался отодвинуться, и снова застонал, теперь уже от резкой головной боли. Лежал он уже не на полу, а на диване, но легче от этого не становилось - голова разламывалась.
   - Всё, всё, больше не буду, - услышал он голос Сорокиной. - Я только чтобы вас в чувство привести. Народное средство. Помогло, как видите.
   Чтобы действительно что-то видеть, он открыл глаза и рассмотрел над собой её огромные груди. Они, конечно, были под свитером, но всё равно впечатляли. Может, потому, что были сверху, нависали.
   - Сиськи тоже отодвинь, - попросил он. - А то аж страшно, вдруг раздавят.
   - Раз заговорил о сиськах, значит, в порядке, - заявила она немного обиженным голосом и отступила на пару коротких шагов. - Отодвинула. Чего ещё хочет раненый герой?
   - Хочу обратно на курорт. Тем более, дело закрыто. Оборотней, я так понял, взяли.
   - Каких оборотней? - удивился командир спецназа.
   - Оборотней в погонах, - веско пояснил ему подполковник. - Фигуральное выражение такое, понятно?
   - А, ментов-предателей, - догадался спецназовец. - Этот майор - тоже из них?
   - Нет, товарищ Нежный - наш человек. Компетентный и надёжный. Герой, как правильно сказала товарищ Сорокина. Однако, выражаясь словами моего коллеги из полиции, это вообще не твоё дело.
   - Вы, товарищ Федералов, без рогов выглядите гораздо человечнее, - неожиданно заявил Нежный. - Как и товарищ полковник без крыльев.
   - Каких крыльев, Нежный? - удивился шеф. - Ты что, бредишь?
   - Никак нет, товарищ полковник. В смысле, сейчас. А раньше я видел его с рогами, а вас - с крыльями. Вот то, наверно, и был бред.
   - Я не хочу быть с рогами, - обеспокоился Федералов. - Люди могут подумать плохое о моей супруге, а она кристальной чистоты женщина.
   - Я никому не скажу, - пообещал Нежный. - Если мне дадут что-нибудь от головной боли. А то один чудак на букву "м" едва не сделал мне трепанацию. Но только я хотел бы услышать подтверждение, товарищ Федералов без рогов, задержаны ли два оборотня?
   - В погонах, - настойчиво поправил подполковник.
   - В штатском, - заупрямился Нежный. - Так задержаны или нет?
   - О чём он говорит? - спросил командир спецназа.
   - О террористах в штатском, - пояснил подполковник. - Где они, старлей?
   - Так мы думали, что террорист - он. Его и взяли.
   - Баба и девка, - уточнил Нежный, держась за голову. - Куда они делись?
   - Так это же заложницы. Они были ранены, мы их отправили вниз, к нашему лепиле. В смысле, медику.
   - Ты не только чудак, но и болван. Я их ловлю, а федеральный спецназ - отпускает. Зачем я их тогда ловлю?
   - Признаю, товарищ Нежный, что товарищу старшему лейтенанту и его отряду не совсем правильно поставили задачу, - немного смутившись, признал подполковник. - Из соображений секретности ему не сообщили, что все террористы - женского пола. Откуда ему было знать, что крутой мужик с пистолетом в руках - это заложник? Но я уверен, что террористок ребята вовсе не отпустили. По уставу каждую из них сопровождал боец.
   - Вы не видели этих баб, товарищ Федералов. Точнее, одну из них, Майю. Вторая, Агата, самая обычная, та. А та, что первая, запросто отправит на тот свет десяток спецназовцев. Причём раньше, чем они поймут, что их атакуют.
   - Я видел одну из них на видеозаписи. Здесь была та же, что орудовала в гаражах с Хоттабычем и перестреляла Ван-Хельсингов?
   - Не знаю, кто там орудовал в гаражах. А вот охотников за нечистью перебила точно не она. У здешней грудь плоская, а у той, что стреляла, лифчик вдвое больше, чем у Сорокиной.
   - А ты откуда знаешь, какой лифчик у Сорокиной? - удивился шеф. - И почему она тебя не пристрелила?
   - А вот это - не ваше дело, - угрюмо заявил Нежный. - И вообще, у меня голова болит. Где этот ваш лепила?
   - Я уже послал за ним бойца, - сказал лейтенант. - Они вот-вот придут.
   - Есть такое изобретение - телефон. Который мобильный.
   - Мы не берём мобилки на задания. Товарищ майор, не учите меня, как действовать в полевых условиях. У меня своего начальства по горло.
   - Что ты, что ты, старлей! Даже и не думал. Ты и так учёный, тебя дальше учить - только портить.
   Тот уже набрал воздуха, чтобы сказать какую-то гадость, но тут в квартиру влетел запыхавшийся боец.
   - Командир, лепилы там нет! - доложил он.
   - Где, в автобусе?
   - И автобуса нет. Я не знаю, куда все делись!
   - Уехали куда-то, - предположил Нежный. - Или автобус спёрли у них на глазах, а они побежали отбивать. Товарищ полковник, позвоните гаишникам, пусть поищут. Какой там госномер?
   - Не помню, - растерянно признался старлей. - Автобус, и автобус.
   - А я помню, - похвасталась Сорокина и назвала номер. - Пока ехала за ними, номер постоянно перед глазами мельтешил.
   Шеф отошёл немного в сторону, доставая на ходу телефон, и с кем-то тихо переговорил. Вернулся он немного смущённым.
   - Микроавтобус с этим номером уже нашли, - сообщил он. - Он стоял в паре кварталов отсюда, прямо под знаком "Остановка запрещена".
   - А люди? - мрачно поинтересовался подполковник. - Они живы?
   - Да, но тяжело ранены.
   - Эта тварь заплатит за всё! - решительно заявил старлей. - Спецназ такое не прощает.
   - Нет! - рявкнул подполковник. - Она мне нужна живой и невредимой! Понятно?
   Старлей пробормотал что-то невнятное, при желании это можно было понять как обещание выполнить приказ, хоть с ним и не согласен.
   - Она, может быть, и не виновата, - продолжал шеф. - Дело в том, что ваш автобус заметил патруль. Они подошли и заглянули внутрь. И увидели там людей в масках, вооружённых автоматами. Патрульные, конечно, не полезли на рожон, а вместо этого вызвали группу захвата. Спецотряд прибыл почти мгновенно. Они провели штурм быстро и успешно, но, как неофициально говорят патрульные, с избыточной жестокостью. В рапорте они этого, разумеется, не напишут. Вот и выходит, что тяжёлые ранения нанесены не террористкой, а полицейской группой захвата.
   - Мрази! - заорал старлей. - Это они мстят за морг! Мы им там показали, чего они стоят на самом деле!
   - Так морг - это же совсем недавняя история, - припомнил Нежный, у которого от таких новостей чудесным образом прошла головная боль. - Здорово! С местью долго не тянут. Отметелили при захвате, и плевать, что жертвы, скорее всего, без сознания. Потом отвезут задержанных в обезьянник, там ещё наваляют. Вы же не думаете, что повезут этих несчастных в больницу? Если хотите прервать это безобразие, вам придётся вмешаться лично.
   Все федералы во главе с подполковником, не сговариваясь, покинули разгромленную квартиру сбежавшей Агаты.
   - Жаль всё-таки ребят, получили ни за что, - сказала Сорокина.
   - Жаль, что этот старшенький лейтенантик, который пинал мою голову, свою долю тумаков так и не получил. Ладно, когда немного приду в себя, посмотрю, как это можно поправить.

***

   У подъезда, где жила Агата, Лита заметила подозрительный микроавтобус, и проехала мимо, не снижая скорости. Её мать забеспокоилась, но Лита жестом показала, что нужно молчать, она знает, что делает. Машину она запарковала у другого дома, стоящего рядом с тем, куда они поначалу собирались зайти.
   - Кармелита, что это значит? - потребовала объяснений мать. - Почему ты остановилась здесь, а не там?
   - Видишь микроавтобус?
   - Вижу. Обыкновенная маршрутка. Ты боишься маршруток? Или маршрутчиков?
   - Иногда боюсь, мама. Только это не маршрутка. Таблички нет. А внутри два парня, похожие на бандитов. Шофёр и ещё один в салоне.
   - И что?
   - В двери подъезда вместо замка - дырка. Вырезали или взорвали.
   - Думаешь, это Враги? - мудрейшая не сомневалась, что Враги тут ни при чём.
   - Нет, мама, - Лита в этом была полностью согласна с матерью. - Я думаю, что это спецотряд полиции. И нам сейчас туда идти совершенно незачем.
   - Но торчать здесь - ещё глупее. Они нас заметят.
   - А мы не будем сидеть в машине или болтаться во дворе. Мы пойдём в гости.
   - К кому?
   - Здесь, вот в этом подъезде, живут две девчонки, одна страж, другая, кажется, медик. Вот к ним и зайдём.
   - Кто такие?
   - Медичку зовут Зина, я её встречала пару раз у Агаты, почти ничего о ней не знаю. А с её подружкой Майей мы вместе проходили подготовку стражей. Когда я начинала, она заканчивала, вот и пересеклись на пару месяцев. Глуповатая немного, но зато исполнительная. И дерётся отлично.
   - Ты с ней справишься, если понадобится?
   - Не знаю, мама. Вряд ли. Она - потомственный страж, я - нет. Небось она и тренируется каждый день, не то что я. К тому же я с утра на боевом задании, а она отдыхала.
   - Точно не справишься?
   - Пристрелить, наверно, смогу. Особенно если она будет без оружия. Но я не поняла, почему вдруг мне нужно будет с ней справляться? Все, и стражи тоже, подчиняются мудрейшим. Ты - мудрейшая. В чём проблема?
   - В том, что Агата - тоже мудрейшая. Она могла что-то приказать этой Майе, вроде того, чтобы та подчинялась только ей. Как думаешь, Кармелита, это возможно?
   - Мама, ты всё время забываешь, что я страж, а не мудрейшая. Если тебе нужны ум или знания, то это не ко мне. Мы идём? Или будем мёрзнуть в машине? Или вообще по домам разъедемся?
   Конечно же, их без лишних вопросов впустили. Женщина-медик ни в чём не смела отказать мудрейшей, тем более, члену совета Рода. И мудрейшую, и её дочь она приняла по высшему разряду, даже не спрашивая, зачем они сюда пришли.
   - Зина, где Майя, твоя подружка-страж? - поинтересовалась удобно устроившаяся на подоконнике Лита, отхлёбывая горячий чай с малиновым вареньем.
   - Извини, но я обязана подчиняться только мудрейшим. И отвечать только на их вопросы. Так что если хочешь у меня что-нибудь узнать, спрашивай вежливо. И смотри при этом на меня, а не в окно.
   - Отвечай Кармелите, - распорядилась мудрейшая. - Считай, что она говорит за меня. Если её занесёт не туда, я вмешаюсь. Ты же не думаешь, что мы гуляли, замёрзли и потому зашли к тебе погреться?
   - Нет, - Зина ответила тихо и потерянно. - Я думаю, случилось что-то очень плохое. Наверно, связанное со стрельбой у Бонифация.
   - Связанное, конечно, - согласилась Лита. - Во дворе, аккурат напротив Агатиного подъезда, стоит микроавтобус ментовского спецназа. Именно на них, в смысле, на автобус и подъезд, я сейчас и смотрю. Это куда интереснее, чем твоя рожа.
   - У меня не рожа, а лицо!
   - Тебе виднее. А на ней, или на нём, рот. Я хочу, чтобы твой рот перестал болтать всякую хрень, а вместо этого сказал нам, где Майя. Это особенно важно, если вдруг она попёрлась к Агате.
   - Не попёрлась, а пошла! Мудрейшая Агата позвонила и приказала ей срочно прийти и помочь.
   - Наверно, Майя сама не справилась, и позвала спецназ.
   - Кармелита, ты тоже не говори глупости! - раздражённо попросила её мать. - Скажи лучше, что нам теперь делать? Они же всё расскажут полиции!
   - Что "всё"? Полиции дела нет до Рода. Они расследуют убийство Бонифация и Врагов. Майя ничего об этом не знает, а Агата пусть выкручивается сама, на то она и мудрейшая.
   - Она нас выдаст. Ты же сама думаешь, что она - предательница.
   - Кого предала мудрейшая Агата? - заинтересовалась Зина.
   - Это - потом. Сейчас мы должны решить, как нам освободить их обеих.
   - Вам? - изумилась Лита. - А что вы можете сделать? Вам по силам отлупить спецназ и отбить у них сородичей?
   - Нам - нет. Но можно быстро созвать с десяток стражей, считая и тебя.
   - Даже десяток стражей, считая и меня, не отлупят взвод автоматчиков.
   - У стражей есть оружие, и они умеют им пользоваться. Кармелита, ты, надеюсь, вооружена?
   - Да, мама. Страж на задании носит оружие с собой. Даже если бы я оставила пистолет дома, Зина охотно одолжила бы мне свой. Или неохотно, какая разница? Да только перестреливаться с ментами - глупое занятие. Ничем хорошим оно не кончится. Менты не простят нам своих убитых. А они куда покруче Врагов. И найдут, и уничтожат. Начнут, кстати, с тебя. Точнее, с нас.
   - Почему с нас?
   - Потому что ты - сестра Агаты. А я - твоя дочь. Я должна объяснять мудрейшей такие элементарные вещи?
   - Тогда мы все должны бежать!
   - Мама, никто никуда не будет бежать. Это бесполезно. Нас найдут. Если нас всегда рано или поздно находят Враги, то менты найдут ещё быстрее. Искать - это их работа. А если ещё и спецслужба подключится, будет совсем тяжело.
   - Кармелита, я вижу, ты что-то придумала. Что?
   - Ты не хочешь, чтобы Агата и подружка Зины разболтали ментам о Роде?
   - Конечно, не хочу! А ты?
   - Мои желания не имеют значения. Решает не страж, а мудрейшая, то есть, ты. Вот и скажи мне: чтобы две женщины Рода не сболтнули лишнего ментам, неужели нужно убивать ментов?
   - Ты предлагаешь убить наших! - ахнула Зина.
   - Агата - предатель, туда ей и дорога. А твоя подружка - страж. Мы, стражи, клянёмся на совете, что ради Рода при необходимости готовы пожертвовать всем, и жизнью тоже. Так что, мама, не нужен десяток стражей. Это работа для одной, и она тут есть.
   Зина тихонько заплакала, у мудрейшей тоже появились слёзы на глазах.
   - Кармелита, как ты собираешься это провернуть? - поинтересовалась она, сама зная ответ.
   - Выйду во двор, буду околачиваться возле микроавтобуса. Как только их выведут, сделаю пиф-паф, ой-ой-ой. Стреляю я неплохо. Если вдруг промажу, пальну ещё разок-другой. И - ходу оттуда во все лопатки. Они меня не догонят.
   - Дура! У них же автоматы! Тебя догонят пули!
   - Я буду бежать зигзагами. Они вряд ли очень метко стреляют, да и бегаю я быстро. Страж всё-таки, а не какие-то там медик или мудрейшая.
   - Может, они даже и не станут стрелять, во дворе ведь полно людей, - робко предположила мать.
   - Даже не надейся, станут. Вопрос только, попадут или нет.
   - И что ты собираешься делать, Кармелита, если попадут?
   - С лёгкой раной буду удирать дальше.
   - А с такой, с которой не бегают?
   - Мама, дурацкий вопрос. Я только что говорила, что все стражи готовы при необходимости пожертвовать жизнью. Я - страж, и тоже готова. Ничего страшного.
   Одеваясь, чтобы уйти, Лита слышала за спиной сразу два плача. Каждая из остающихся женщин оплакивала что-то своё. Ей тоже хотелось пореветь. Но стражу перед заданием нельзя - слёзы здорово ухудшают зрение, настолько, что можно и промахнуться.

***

   Лёжа на диване в квартире Агаты и наслаждаясь тем, что у него больше не болит голова, Нежный лениво пытался сообразить, что ему делать дальше. Он нашёл оборотней, федералы их благополучно упустили. Казалось бы, дальше пусть ищут сами, у полиции своих дел полно. Например, съездить в Турцию, отгулять остаток отпуска. Тёплая вода, мягкий, чистый и тоже тёплый песок - разве можно всё это даже сравнивать со снегом, морозом и холодным ветром в родном городе? И это ещё только самое начало декабря, дальше будет только хуже.
   Шеф уже давно топтался возле него и пытался что-то сказать, но Нежный слушать не хотел, поэтому всякий раз, как тот начинал говорить, кривил лицо, хватался за голову, одновременно закрывая уши, и начинал громко стонать. Шеф замолкал минуты этак на три, а потом снова безуспешно пытался произнести что-то, казавшееся ему важным. Наконец, его терпение лопнуло.
   - Сорокина, рассказывай ты, - распорядился он. - А то когда я пытаюсь ему что-то сказать, у него здорово болит голова. Наверно, я говорю слишком громко.
   - Он симулирует, товарищ полковник, - откликнулась Сорокина. - Когда вы обращаетесь ко мне, товарищу майору это не мешает. Хотя говорите вы ничуть не тише. Значит, дело не в вашем голосе.
   - Ах, вот как! Тогда слушай внимательно, Нежный! - он прервал речь, потому что Нежный снова схватился за голову и застонал. - Сорокина, давай всё таки ты. Раз уж ты такая наблюдательная, тебе он лапши на уши не навешает. Как постоянно вешает мне, подлец такой. Вот уволю на хрен и поставлю на твоё место Сорокину, понял?
   - Дела обстоят так, товарищ майор, - начала Сорокина. - Федералы хотят, чтобы мы снова нашли оборотней.
   - А они снова их отпустят, - вяло отреагировал Нежный. - Мы, вообще-то, должны расследовать убийство, а не ловить сказочных персонажей. А уж после того, как эти ребята дали мне по голове, мне плевать с высокой горки, чего там они хотят или не хотят.
   - Подполковник, который Федералов, сказал, что ему кое-что известно о делах банды Лысого.
   - Передайте ему мои поздравления. Знание - сила.
   - Нежный, ты что, идиот? - заорал шеф. - Тебе тот лейтенантик совсем мозги вышиб? Ты забыл о наших делах с Лысым? А он - не забыл! Он знает, а знание, как ты сейчас сказал, это сила! А что у нас против этой силы?
   - Дело давнее и мутное. Уже и Лысого нет с нами. Уйдём в несознанку, и все дела. С Лысым или без него, а прикопаться и к столбу можно. Отобьёмся как-нибудь. А если вдруг и не отобьёмся - тоже ничего страшного. Ну, уволят, и что? Меня давно зовут в частные фирмы.
   - Нежный, ну, пожалуйста, найди оборотней, - едва не плача, попросила Сорокина.
   - Она тебе за это пообещает ничего не отстреливать, если что, - буркнул шеф.
   - Если что? - попытался уточнить Нежный.
   - Если то самое! Не строй из себя ещё большего идиота, чем ты есть! Отобьётся он! Частные фирмы его куда-то зовут, блин! Ты не понимаешь, что при желании федералы нам запросто навесят политическую статью? Экстремизм там всякий, терроризм и всё такое прочее? Это как раз по части твоего дружка подполковника. И дело с Лысым сюда отлично ляжет, даже если он не сможет ничего доказать.
   - Ладно, с нами всё понятно, - Нежный тяжко вздохнул. - А Сорокина-то чего переживает? Она того Лысого в глаза не видела и слыхом о нём не слыхивала. А все её грешки, если, конечно, она не святая, остались в другом городе.
   - Переживаю, потому что вы оба идиоты! - объяснила Сорокина, уже начиная всхлипывать. - Федералов мне сказал, что если мы будем саботировать его расследование, некоторые из нас погибнут от нападения оборотней, он это лично обеспечит. Неужели непонятно, что теперь, когда оборотни были у него в руках, а он их упустил, никто уже не будет возиться с компроматом?
   - Да, сколько с ним знаком, он всегда предпочитает действовать жёстко, - признался Нежный. - И добивается успеха. Насчёт убийства нас - думаю, блефует. Но проверять на своей шкуре не хочу. Вот если бы точно знать, что для острастки первым убьют Бардина - тогда другое дело. Можно было бы немного потянуть время.
   - Хрен там! - уверенно заявил шеф. - Такие, как Бардин, вечны. Их невозможно ни убить, ни уволить. Можно только на пенсию отправить, но именно его - ещё не скоро. Так что будем делать, Нежный? Перекрываем все выезды из города, вокзал, аэропорт? Ищем друзей и родственников этой Агаты и устанавливаем за ними наблюдение?
   - Это федералы и сами сделают, - скривился Нежный. - У них для этого ресурсов побольше, чем у нас. А мы попробуем отыскать, где проживает или проживала до недавнего времени девица-страж, которую Агата вызвала на подмогу. Но для этого нужен компьютер, а ближайший - в управлении.
   - Когда я был простым опером, мы как-то находили преступников без всяких компьютеров, и не хуже, чем вы сейчас.
   - Так точно, товарищ полковник. Научите нас. Покажите, как это делается.
   - Заткнись, Нежный! Я уже давно не опер. Я теперь не ищу сам, а приказываю найти таким, как вы. И сроки устанавливаю. Так что хватит симулировать, вставай и быстренько дуй в управление, к своим незаменимым компьютерам. И чтобы к утру...
   - Шеф, компьютеры есть не только в управлении, - напомнила Сорокина. - У меня в машине лежит ноут.
   - Кто там у тебя лежит?
   - Ноут. Ноутбук. Переносной компьютер. Да и у Агаты есть компьютер, вон он стоит.
   - Я думал, это телевизор, - признался шеф.
   - Индюк тоже думал, - сказал Нежный.
   - Что?
   - Ничего, товарищ полковник. Вам послышалось.
   - Ты уже говорил что-то о моих крыльях. У меня крылья, потому что я, по-твоему, индюк?
   - У вас нет крыльев. А те, что были, вовсе не индюшачьи.
   - А какие?
   - Орлиные. Вы же орёл, товарищ полковник. Или нет?
   - Вам что, обоим спецназ мозги вышиб? - мрачно поинтересовалась Сорокина. - Если это кого-то интересует, я уже включила комп Агаты и подобрала входной пароль.
   - Да ты ещё и хакер! - восхитился шеф.
   - Пароль там был "Агата", - предположил Нежный.
   - Да, - подтвердила Сорокина. - Но на латинице и с буквой "эйч".
   - Что это за буква такая? - обеспокоился шеф.
   - Это, товарищ полковник, английская буква, - пояснил Нежный. - Вы, когда были простым опером, находили преступников без всяких букв "эйч", и не хуже, чем мы сейчас. А ты, Сорокина, подключи интернет. Если пароль подберёшь.
   - Он сам подключился, автоматически. Ничего подбирать не надо.
   - Отлично. Посмотри карту местности вокруг этого дома, и сформируй список адресов соседних домов, из которых сюда можно добраться быстрым шагом минут этак за десять. Очень уж быстро эта страж появилась. Наверняка где-то неподалёку живёт.
   - Может, она просто случайно оказалась поблизости.
   - Может. Сделала список?
   - Да. Уверен, что она не бежала? Потому что за десять минут эти твари могут пробежать насквозь весь город.
   - С чего ей вдруг бежать? Только привлекать к себе ненужное внимание. Никакой срочности у них не было. Теперь из списка домов сделай список квартир.
   - Сделала.
   - Выброси из списка квартиры, где живут взрослые мужчины.
   - Взрослые - это с какого возраста?
   - С которыми уже можно трахаться. Допустим, от тринадцати лет. Или нет, лучше от пятнадцати.
   - Нежный, ты трахаешься с тринадцатилетними пацанами? - изумился шеф.
   - Товарищ полковник, займитесь лучше делом. Свяжитесь с местным участковым, и спросите, нет ли в здешних краях квартир, которые снимают бабы без мужиков.
   - Ты совсем оборзел? Что ты мне указания раздаёшь? Может, ты теперь мой начальник?
   - Никак нет, товарищ полковник. Но мне показалось, что вы не хотите, чтобы вас прикончили федералы под видом оборотней. Если я в этом не ошибаюсь, свяжитесь, пожалуйста, с местным участковым, и узнайте у него, какие квартиры в окрестных домах снимают бабы без мужиков. Это несложно. Вы же когда-то опером были, а мастерство не пропьёшь.
   - Не бабы, а женщины, - поправила Сорокина.
   - Участковый наверняка тоже не знает буквы "эйч". А для тех, кто её не знает, слово "бабы" намного понятнее. Ты уже получила список бабских квартир?
   - Да. Что там его получать? Исключила те, в которых проживают лица мужского пола старше пятнадцати лет, и всё. Простенькая команда. Семнадцать квартир осталось.
   - Ещё участковый две назвал, - добавил шеф, пряча телефон в карман. - А почему тебя интересуют одинокие бабы, Нежный? С чего ты взял, что среди оборотней нет мужчин?
   - Одна баба с огромными сиськами перестреляла троих вооружённых боевиков. Другая, плоскодонка, запросто отобрала у меня пистолет. А где оборотни-боевики мужского пола? Их нет, если не считать старика Бонифация, которого тоже больше нет, так что его можно не считать. Да и какой из него, на хрен, боевик? Значит, ищем баб без мужиков.
   - А может, у оборотней матриархат? И женщины у них сильные, а мужчины слабые и глупые? - спросила Сорокина, но явно без особого интереса. - Примерно как у нас сейчас.
   - А я думаю, у них там все или почти все лесбиянки. Агата - почти наверняка, а эта страж - вообще самая что ни на есть типичная.
   - Нежный, где это ты успел хорошо изучить лесбиянок? - не промолчал и шеф. - Небось, лесби-порно постоянно смотришь?
   - Иногда, товарищ полковник. Заглядывая вам через плечо.
   - А я подумала, что лесбиянка - собака Молли, - вспомнила Сорокина. - А ещё Бардин говорил, что в Венгрии, там, где убили дочку Хоттабыча, были две русскоязычные лесбиянки, причём одну из них тоже звали Агата. Это ему полицейский-венгр рассказал. Я, как услышала, ещё подумала, что имя редкое, а у нас в фигурантах две Агаты. В общем, странное совпадение. А ещё там был кто-то из Ван-Хельсингов, но он быстро уехал, сказал, что оборотни к этому убийству ни при чём, так что ему там делать нечего. Так что это точно не одна и та же Агата.
   - Послал же Господь сослуживцев, - вздохнул Нежный. - Совпадение, как же. Ладно, проехали. Сорокина, посмотри фото всех, кто живёт в квартирах из твоего списка, и скажи, нет ли там дамочек, похожих на Агату.
   - В соседнем доме живёт очень похожая женщина. Её зовут Зинаида...
   - Плевать, как её зовут. Я должен сам посмотреть. Сорокина, помоги мне встать, пожалуйста, - майор, хоть и с трудом, сумел подняться. - Как приятно опереться на надёжное плечо товарища!
   - Нежный, это не плечо, а грудь! - недовольно поправила его Сорокина.
   - Всё равно приятно.

***

   Лита почти всегда чувствовала, когда за ней кто-то следит, но сейчас это чутьё оказалось бесполезным. И так понятно, что из окна на неё смотрит или мать, или Зина, а то и обе сразу, и на этом фоне ей никаких посторонних взглядов не уловить, ни враждебных, ни безразличных. Она осмотрелась вокруг, и не заметила никого, кто бы ею интересовался. Осматривалась не очень тщательно - если следят профессионалы, всё равно не заметишь, а люди, что смотрят из окон, вообще для неё невидимки.
   Лита подошла к своей машине, открыла багажник и достала оттуда ключи. Не от машины, разумеется, а от дверей подъезда и квартиры Зины. Уходя, она незаметно прихватила их с собой, так, на всякий случай. Женщина, открывающая дверь ключом, привлекает к себе куда меньше ненужного внимания, чем та, кто проскальзывает в подъезд вслед за кем-то из жильцов, или та, что орёт в домофон, кто она такая и почему нужно её впустить.
   Зайдя в прихожую, замёрзшая Лита заперла входную дверь. Более-менее согрелась только минуты через две, и только тогда с огромной неохотой сняла шубу и пристроила её на вешалку. Она ждала, что к ней кто-нибудь выйдет, но её приход остался незамеченным. Лита, бесшумно ступая на носочках, вошла в пустой зал, где на столе сиротливо стояли чашки с давно остывшим чаем и банка варенья, которую никто не удосужился закрыть.
   Внимательно прислушавшись, она уловила размеренное сонное дыхание, причём сдвоенное, доносящееся из спальни. Лита слегка приоткрыла дверь, и на неё пахнуло характерным мускусным запахом, отлично ей знакомым. Она шагнула внутрь и грубо пнула ближайшую к себе женщину, не глядя, какую именно.
   - Кармелита, что ты себе позволяешь? - заорала её мать.
   - Я, значит, защищаю Род на сумасшедшем морозе, а вы тут надумали развратом заняться? - прорычала в ответ Лита. - Вы так оплакиваете смерть любимой сестрицы и просто любимой?
   - Как я могла отказать мудрейшей? Скажи, они мертвы?
   - Вы же слышали два выстрела? Разве стражи когда-нибудь промахиваются?
   - Я всё-таки на что-то надеялась...
   - На что? Нет, не отвечай, Зина. Быстро обе встали и оделись!
   - Ты чего тут раскомандовалась, Кармелита? - мудрейшая уже пришла в себя и попыталась взять ситуацию под контроль. - То, что ты - моя дочь, не делает тебя мудрейшей!
   - Ты, якобы мудрейшая! Вставай, одевайся и готовься принимать гостей.
   - Кого?
   - Кого, кого... Агату и Зинкину подружку.
   - Так они же убиты!
   - Кем?
   - Тобой!
   - Ты слышала выстрелы?
   - Ну, и шуточки у тебя, Лита, - вздохнула с облегчением Зина. - Их отпустили?
   - Держи карман шире! Их сопровождали двое, и ещё двое были в микроавтобусе. Стражу секунд на пятнадцать работы. Майя прекрасно справилась. Тела быстренько забросили в автобус, и уехали. Я решила не вмешиваться. Ещё немного понаблюдала, и вернулась сюда. И увидела, как две похотливые суки спят после оргазма. Или оргазмов, не знаю и знать не хочу. Хватит болтать! Или вы сейчас оденетесь, или я ухожу, и разбирайтесь сами. Никогда бы не подумала, что самой вменяемой окажется страж!
   Обе женщины нехотя встали и начали одеваться. Лита презрительно на них смотрела, старательно подавляя желание забыть обо всём и заняться кое-чем приятным с кем-нибудь из них. Лучше, конечно же, не с матерью.
   - Кармелита, с чего ты взяла, что они придут сюда?
   - А куда им идти? - Лита резко тряхнула головой, прогоняя прочь дурацкие мысли. - К Настёне? Это далеко, а они обе без верхней одежды. Явятся сюда, как миленькие.
   - Но почему ты за ними не проследила, чтобы сейчас не гадать? Только не говори, что ты не можешь догнать автомобиль!
   - Да, не могу. Не привлекая внимания - уж точно. Никто не может. Любая бегущая со скоростью автомобиля бросается в глаза.
   - Кто тебе мешал преследовать их на своей машине?
   - Мама, я не самоубийца. Страж наверняка заметит погоню, и вряд ли это понравится Агате. Вряд ли они станут выяснять, кто сел им на хвост, будут стрелять. А прикончить меня из автомата - пара пустяков, хоть Майе, хоть Агате. Не хочу.
   - Из какого ещё автомата?
   - У спецназовцев были автоматы. Майя их забрала. Ещё вопросы есть?
   - Лита, а всё-таки, почему ты думаешь, что они вернутся сюда? - робко спросила Зина. - Их же тут могут поймать. Разве Обращение - не лучше?
   - Мама, объясни ей, пожалуйста, - попросила Лита. - Ты мудрейшая, у тебя язык хорошо подвешен.
   - Да это же сто раз обсуждалось на Совете, - раздражённо процедила Юлия сквозь зубы. - Последний раз - в девяностые, когда у Рода возникли экономические трудности. И всякий раз итог один - крупному зверю не выжить ни в городе, ни в окрестных лесах, там просто жрать нечего, кроме людей. А если жрать людей...
   - Про людей понятно, мудрейшая Юлия, - перебила её Зина. - Но ведь не так давно в здешних лесах жили волки, им еды хватало.
   - Когда-то хватало. А сейчас? И они умели охотиться стаей, а мы? Кого из нас обучали охоте? Стражей?
   - Часовая лекция, никакой практики, - поморщилась Лита. - Вся охота - за час. Бесподобная подготовка. И не думаю, что наставница сама хоть раз охотилась.
   - К тому же зима - вообще голодное время, - напомнила Юлия.
   - Будем жрать друг друга, - Лита вздохнула. - Я никому не угрожаю, но на такой диете больше шансов дожить до весны у стражей. Но мы тоже отощаем.
   - Дурацкая шутка, - обиделась Зина. - Мудрейшая, а если Обернуться в домашних?
   - Ты согласна ходить на поводке и в наморднике, жрать собачьи консервы и подставлять сама знаешь что кобелям, с которыми тебя будут сводить? - не поверила Юлия. - И по телевизору смотреть придётся не то, что хочешь, а то, что нравится хозяевам.
   - А если хозяев будут изображать женщины Рода?
   - Всё равно плохо, потому что...
   - Потому что менты всех отловят, - закончила фразу Лита. - Вы можете помолчать, чтобы я, если что, услышала шаги на лестнице?
   - Подожди, Лита, - попросила Зина. - Объясни, почему всех отловят. Ну, обыщут они квартиру Агаты, и не найдут там даже её отпечатков. На этом всё.
   - У Агаты есть телефоны - домашний и мобильный. Она звонила, ей звонили. Менты возьмут список звонков и посмотрят, кому звонили её собеседники. И там очень быстро очертится круг общения, который мы называем Родом. А другие менты начнут разматывать другую цепочку - у Агаты есть сестра и дочери, у сестры тоже есть дочери и внучки, и у многих из них есть подружки. Найдут не всех подружек, но у тех, что найдут, тоже есть матери, сёстры, дочери... Наверняка есть и другие зацепки, я их не знаю, но менты знают, это их профессия. И в конце концов они вычислят всех, можете не сомневаться. Так что если Оборачиваться, то всему Роду, иначе смысла в этом никакого. Есть возражения? Если нет, заткнитесь, пожалуйста. Кажется, кто-то крадётся по лестнице. Я и так прозевала, как они вошли в подъезд.
   Лита соскользнула с подоконника и совершенно бесшумно подбежала к двери. Шаги стали слышаться отчётливее, кто-то очень осторожно ступал в мягких тапочках, стараясь не производить ни единого звука. Вот только получалось у неё очень плохо. Наверняка это Агата, а значит, скорее всего где-то поблизости Майя. Но страж Майя не хуже Литы умеет ходить, вот её и не слышно.
   В замке заскрежетал ключ, дверь резко толкнули, но больше ничего не произошло - Лита заранее заперла и нижний замок, с защёлкой, которую можно было отпереть только изнутри. Внезапная встреча с разъярённым стражем в её планы не входила. А Майя явно нервничала, да и неудивительно, после того, что ей сегодня пришлось пережить. Трудно было преодолеть соблазн взглянуть на её реакцию в глазок, но Лита подавила неуместное желание - сквозь глазок вполне может пролететь пуля, зачем лишний раз напрашиваться?
   - Кто там? - весело поинтересовалась она, хотя на самом деле никакого веселья не испытывала.
   - Я здесь живу, а ты кто такая? - возмущённо откликнулась Майя. - Открой!
   Лита про себя отметила, что Майя - далеко не мудрейшая. Задала вопрос, но не выслушала ответ. Что ж, хорошо, что ни она, ни Агата пока не знают, что за дверью квартиры страж. Пока пусть так и остаётся. На всякий случай не помешает и голос чуток изменить, чтобы Агата не узнала. Если и удастся как-то справиться с Майей, то только напав неожиданно.
   - Врёшь! - уверенно заявила Лита. - Здесь живёт Зина, и она дома. Так что проваливай отсюда подобру-поздорову.
   - Ты угрожаешь? Я - страж! Я тебя на клочки порву!
   - Ещё одна причина не открывать дверь.
   - Открывай, скотина! - Майя уже заходилась в крике.
   - Ты - страж. А я подчиняюсь только мудрейшим. Так что - нет.
   Лита пыталась втянуть в разговор Агату, чтобы убедиться - она здесь, за дверью. Нужна именно Агата, а не туповатый страж, бездумно выполняющая её приказы. И Агата заговорила.
   - Я - мудрейшая Агата, - заявила она. - Кто бы ты ни была, я приказываю тебе: впусти нас!
   - Повинуюсь, мудрейшая Агата. Сейчас открою. Только прикажите стражу нас не обижать.
   - Не бойся стража - Майя тебя не тронет.
   - Пусть она сама скажет. Торговка не устоит перед стражем.
   - Я тебя не трону, - пообещала Майя.
   Оба стража беззастенчиво врали друг другу. Майя сходила с ума от ревности, и неудивительно - она вернулась домой, а там посторонняя, которая, конечно же, любовница её подружки. И неважно, что обещала она сама и что приказала ей Агата - в любом случае Майя хочет убить соперницу. А Лита своей ложью надеялась убедить Майю, что той придётся сразиться с торговкой, то есть, с очень слабым противником.
   Как только замки были отперты, Майя распахнула дверь и прыгнула внутрь, сделав сальто вперёд. Лита была к этому готова, именно так стражей учат входить в помещение, где может быть противник, так что она оказалась там, где надо, и легко левой рукой выбила у Майи пистолет. В правой она уже давно держала своё оружие, полностью готовое к стрельбе.
   - Замри, Майя! - заорала она. - Ты же знаешь, я не промахиваюсь! И подружку свою предупреди, а то, смотрю, она за пистолетом попёрлась.
   - Лита, это ты? - удивилась Майя. - А я думала, какая-то торговка... Зиночка, положи ствол на место, против Литы у тебя в перестрелке нет шансов.
   - Кармелита? - не меньше Майи удивилась и Агата. - Что ты тут делаешь? - тут она увидела сестру, поняла, что тут делает Лита, и решительно приказала: - Майя, эти двое - агенты Врагов. Убей их!
   - Нет, Майя! Не вмешивайся! - властно распорядилась Юлия.
   - Какой из мудрейших мне подчиняться? - растерялась Майя.
   Лита, недолго думая, всадила Агате каблук в солнечное сплетение. Та, захрипев, упала и потеряла сознание.
   - Подчиняйся мудрейшей Юлии, - подсказала она Майе. - Мудрейшая Агата ещё долго ничего тебе не прикажет.
   - Ты её ударила! - обвинила Литу Майя. - Разве можно бить мудрейших?
   - Они двое отдавали приказы, которые противоречат друг другу. Их нельзя выполнить одновременно. Значит, одну нужно было вырубить. Я так и сделала.
   - Я не понимаю. Но буду выполнять приказы мудрейшей Юлии.
   - Очень хорошо, - Юлия шагнула к Майе. - Сейчас я тебе расскажу, что нужно сделать.
   - Мама, стой! - в отчаянии заорала Лита.
   - Кармелита, не забывайся. Напоминаю ещё раз - ты страж, а не мудрейшая.
   Конечно же, Майю нужно было отсюда как-то убрать. Дать ей любое поручение вне этой квартиры. Пусть что-нибудь отнесёт на другой конец города, или съездит и Настёну сюда привезёт, а звонить нельзя, телефоны якобы могут прослушиваться... Да многое можно придумать. Точнее, можно было. Уже поздно. Лита видела, что Майя лихорадочно втягивает носом воздух, нюхает, а от Юлии резко пахнет оргазмом. И с кем же она тут могла трахнуться? Майя, может, и не самая умная на планете, но ответ на этот вопрос найдёт очень быстро. А она ревнивая, да и дерётся отлично.
   Пока что на лице Майи читалась гигантская работа мысли, и Лита не сомневалась, что заметит, когда эта работа будет окончена. Лучше всего, конечно, пристрелить опасного стража, пока она вся в раздумьях, но стрельба привлечёт внимание полиции, а это уж совсем ни к чему. А голыми руками переть на такую, как Майя - гарантированное самоубийство. Даже с ножом опасно, а у Литы и ножа нет, не позаботилась обзавестись, хотя ножи на кухне наверняка были. Ей оставалось надеяться только на то, что Майя не посмеет ударить мудрейшую. Но увы, её надежды не оправдались.
   - Лита, скажи мне, страж имеет право настучать по морде мудрейшей? - неуверенно поинтересовалась Майя, явно уже разобравшаяся, кто кому и с кем изменил.
   - Мудрейших бить нельзя! - категорически ответила Лита.
   - Но ты била Агату, а ты - дочь мудрейшей, значит, знаешь, можно ли их бить.
   - К чему этот вопрос? - обеспокоилась Юлия. - Кармелита, что она собирается делать?
   - Избить тебя как следует, - ответила Лита.
   - Но мудрейших бить нельзя!
   - Я только что ей это сказала. Но ей всё равно хочется. Понимаешь, мама, ты зачем-то близко к ней подошла, и она тебя обнюхала. От тебя пахнет оргазмом, а от меня - нет. При таком раскладе даже самый тупой страж поймёт, что ты трахалась с Зиной, ведь мудрейшие не онанируют. По крайней мере, Майя в это верит. А Зина - её подружка. Глупо, мамочка, соблазнять подружку стража.
   - Кармелита, разве ты меня не защитишь?
   - Нет. Майя - сильнее. Кому станет легче, если сначала она изобьёт меня?
   Неожиданно Майя нанесла стремительный удар Юлии чуть ниже груди, не настолько сильный, чтобы убить, но достаточный, чтобы надолго вывести из строя. Ничуть не менее неожиданно Юлия отразила атаку вполне добротным блоком. Лита и понятия не имела, что её мать не без успеха занималась рукопашным боем. Но Майя была и моложе, и в лучшей форме, да и без всего этого страж всегда сильнее мудрейшей. Юлия не смогла отбить весь град обрушившихся на неё ударов, и в конце концов всхлипнула и упала на пол.
   Драка длилась совсем недолго, но Лите хватило времени, чтобы незаметно подобраться поближе и внезапно атаковать. Майя даже не заметила нового противника, она всё ещё сражалась с Юлией. Кто угодно, кроме стража, от такого удара сразу же потерял бы сознание, а Майя вместо этого попыталась контратаковать. Но это уже не имело значения, удар Литы достиг цели, и её противница сопротивляясь из последних сил, двигалась слишком медленно. Майя попыталась среагировать на ложный выпад и открыла корпус, Лита с удовольствием всадила ей каблук в живот, и на этом их поединок закончился.
   Зина вышла в прихожую, увидела лежащие на полу три тела и начала громко смеяться. Поначалу Лита не поняла, что тут может быть аж настолько смешно, но потом быстро распознала истерику. Как обращаться с истеричками, стражи знали. Пара звонких оплеух привели Зину в чувство, но она показала жестом, что уже всё в порядке, хоть и продолжала хихикать.
   - Мы остались вдвоём, - пояснила она свой смех. - Можем потрахаться, больше делать-то больше нечего. Майя меня всё равно прибьёт, когда очухается, так что нет разницы, за одну измену или за две. Ей плевать, что я просто выполняла приказ мудрейшей.
   - Ты не просто выполняла приказ, - скривилась Лита. - Ты его выполняла качественно и инициативно. Да и я бы не сказала, что делать совсем уж нечего. Агату, конечно, сейчас не допросить, но кое-чем другим заняться обязательно нужно, причём прямо сейчас. У тебя скотч есть?
   - Есть. Зачем он тебе?
   - Долго объяснять. Тащи его сюда, и сама всё увидишь.

***

   Поначалу шеф рвался лично поучаствовать в допросе женщины-оборотня, но потом вспомнил, что одна из них запросто всадила три пули в три лба, а вторая непринуждённо избила нескольких спецназовцев. Была и третья, которая легко запрыгивала на крышу гаража, а когда она бежала, видео пришлось смотреть на замедленной скорости. Конечно, третья могла оказаться одной из первых двух, но и двоих таких достаточно, чтобы солидный по городским меркам полицейский чиновник не горел желанием лишний раз встречаться с кем-то из этой банды.
   Нежному он изложил это совсем другими словами, но тот хорошо знал своего начальника и всё понял правильно. Да и всё равно кто-то должен был остаться в резерве, на всякий случай, а то вдруг что-то пойдёт не так. Так почему бы и не шеф? Ему куда проще вызвать спецотряд, чем той же Сорокиной, которая почти ни с кем ещё не знакома и даже толком не знает, куда нужно обращаться за помощью. Баба, конечно, толковая, разберётся по ходу дела, но тех минут, которые она потратит на разбирательство, как раз может и не хватить.
   - Товарищ полковник, разрешите покомандовать? - попросил Нежный, отлично зная, что шеф с удовольствием позволит ему взять на себя всю ответственность.
   - Нежный, ты руководишь следственной группой по этому делу...
   - Так точно.
   - Вот и командуй себе на здоровье.
   - Есть, товарищ полковник. Действовать будем так. Мы с Сорокиной скрытно выдвигаемся к квартире этой самой Зинаиды, входим открыто, и пытаемся не вступать в конфликт с теми, кого там застанем. Выясняем всё, что нам нужно, и уходим.
   - Зачем нам рисковать? - возмутилась Сорокина. - Пусть спецназ с ними разбирается! А мы их допросим потом, уже у себя.
   - Кого "их"? Там одна Зинаида. Всё, что у нас против неё есть - это её некоторое внешнее сходство с Агатой и Майей.
   - И с той девицей, которая орудовала в гараже Хоттабыча.
   - А если она не из банды оборотней, а мы на неё натравим спецназ? При этом настоящие оборотни скроются, пока тут будут взрывать двери. Сказать, что будет? Одно из двух - милый добрый подполковник или выполнит свою угрозу, или не выполнит. Я думаю, выполнит. А ты?
   - Ладно, идём, - сдалась Сорокина. - Что я должна там делать?
   - Держать наготове пистолет и мобильник.
   - Не поняла насчёт мобильника.
   - Товарищ полковник будет у нас в резерве и если что, вызовет подкрепление. Но ему надо знать, случилось "если что" или нет. Можно, конечно, поискать микрофоны и приёмник, но это долго.
   - Спецсредства никто поздно вечером мне не даст, - согласился шеф.
   - Значит, связь держим по мобильникам.
   - Везёт же вам! Когда я был простым опером, были только рации. В общем, я сяду в машину, включу печку, и буду смотреть за входом в подъезд, а слушать - то, что происходит у вас. Правильно?
   - Так точно. Только не засните в тепле.
   - Да как можно! Я же опытный полицейский, а не птенец желторотый!
   Оставив опытного полицейского в машине, Нежный и Сорокина зашагали к двери подъезда. Универсальный отпирающий код сработал, как ему и положено - домофон загудел, замок щёлкнул, дверь распахнулась. Майор понятия не имел, почему федералы взрывали замок, вместо того, чтобы набрать код, да и не собирался ломать над этим голову. Лифт вознёс их на нужный этаж, и первое, что им бросилось в глаза, это стоящие возле половичка берцы, армейские ботинки. Ни сам Нежный, ни Сорокина не смогли понять, кто их туда поставил и зачем, так что они решили на эту улику пока не обращать внимания. уже собрался звонить, но на всякий случай проверил, заперта ли входная дверь. Оказалось, не заперта. Он шагнул в прихожую, Сорокина держалась позади, сжимая рукоятку пистолета в кармане шубы.
   Прихожая сама по себе была просторной, но пять расположившихся на полу женщин создавали неимоверную тесноту, такую, что ступить некуда. Не одна, как предполагал Нежный, а пять. Слева от двери на боку лежала Майя, её руки за спиной стягивало огромное количество скотча, и чуть меньшее стягивало ноги. Рот ей не заклеили, но она всё равно не издавала ни звука, только злобно сверкала глазами по сторонам. У левой боковой стены лежала на спине здорово избитая женщина, куда старше Майи. Её раны умело обрабатывала стоящая на коленях Зинаида, пострадавшей было больно, но она тоже переносила страдания молча. У правой стены без сознания лежала Агата, её связать никто не удосужился. А у двери в комнату, скрестив по-турецки ноги в сапогах с высоченными каблуками, сидела молоденькая девушка с грудью, размеру которой могла бы позавидовать любая голливудская дива.
   - Вы из полиции, - сказала она, и это было скорее утверждение, чем вопрос. - Заходите, пожалуйста, располагайтесь уж как сможете. Место ещё есть, хотя и не очень много. Полиции мы всегда рады.
   - Да, мы из уголовного розыска. Я - майор Нежный, она - капитан Сорокина.
   - Я её помню. Мы встречались у Агаты.
   - Вы не можете её помнить, - поправил девушку Нежный. - Вы её никогда раньше не видели. Её видела собака Молли, но собаки к делу не относятся.
   - Что же вы от нас хотите?
   - Для начала - узнать имена. Эта - Зинаида Петровна, эта - Агата Петровна, эта - Майя, вы - Молли, а избитую женщину я или не знаю, или не могу опознать, что неудивительно с такими побоями.
   - Её зовут Юлия Петровна. А меня - не Молли, а Лита. Молли - собака, одна из тех, что не относятся к делу.
   - Что ж, простите, Лита. А как вас по отчеству?
   - Не нужно отчества, а особенно полного имени, - скривилась девушка. - Просто Лита, этого достаточно.
   - Вы - страж?
   - Да. Вы знаете, что среди нас есть стражи? От "Ван Хельсингов"?
   - От Агаты Петровны. Она так называла Майю.
   - Дура она, хоть и мудрейшая.
   - Насколько могу судить, стражей тут двое. Кто из вас отлупил несчастную Юлию Петровну?
   - Не я.
   - Юлия Петровна, вы будете подавать заявление в полицию об избиении?
   - Нет, - ответила та, с трудом шевеля разбитыми губами. - Ничего страшного, заживёт, как на собаке, - она даже попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса боли.
   - Раз это - не ваша работа, Лита, то Майя и Агата - ваша?
   - Да, этих уложила я. Так было надо.
   Нежному надоело стоять там, где все, кроме Сорокиной, сидят или лежат, и он тоже сел на пол, опёршись спиной о стену. А вот его напарница садиться не стала, а вместо этого подошла к Агате и быстро обыскала её. В карманах халата не было ничего, бюстгальтер, традиционный женский тайник, отсутствовал, а вот в трусах...
   - Интересные у вас тут водятся лобковые вши. Или это блоха? - сказала она, доставая из трусов Агаты пистолет Макарова. - Агата - дура, говорите?
   - Лоханулась я, - признала Лита. - Не обыскала. Но откуда у неё оружие?
   - Давайте по порядку, - предложил Нежный. - Мы расследуем перестрелку в квартире покойного Бонифация. Чтобы дело закрыть, нужно будет оформить массу документов. Четыре трупа - не шутка, знаете ли. А для грамотного оформления мне нужно знать, что происходило на самом деле. В отчёты и рапорты пойдёт, конечно, не всё. Кроме того, подчеркну особо, в деле есть такое, что нам знать ни в коем случае нельзя.
   - О чём это вы?
   - Я понимаю, о чём он, - с трудом произнесла Юлия. - Продолжайте.
   - Приятно иметь дело с умными людьми, - Нежный сделал ударение на слове "людьми". - Давайте я вам изложу свою версию, а вы поправите, если я где-то ошибся, и дополните те места, где я в затруднении.
   - Валяйте, - предложила Лита.
   - Хотелось бы, чтобы Агата Петровна тоже была среди слушателей.
   Лита всего лишь глянула на Зинаиду, и та тут же вскочила на ноги, шагнула к Агате и сунула ей под нос нашатырь. Агата закашлялась и открыла глаза.
   - Тётя, лежи молча и, главное, не дёргайся. А то разрисую тебе рожу покруче, чем Майя разрисовала твоей сестричке. Если понятно, кивни.
   Агата кивнула. Было видно, что она сломлена и ничего хорошего от жизни больше не ждёт.
   - Я бы всё же предпочёл, чтобы присутствующие воздерживались от драк, - заявил Нежный. - Итак, моя рабочая версия. Начнём с предыстории. Как нам удалось выяснить, довольно давно где-то за рубежом было создано общество "Ван Хельсинг", с довольно сильной политической поддержкой на Западе, вплоть до Ватикана, и с некоторым финансированием оттуда же. Объём финансирования нам неизвестен, но если судить по их действиям, то явно небольшой. Сведения об этой группировке есть у Интерпола, думаю, что и наша федеральная спецслужба кое-что о них знает. Так вот, эти самые "Ван Хельсинги" ставят своей официальной целью уничтожение таких, как вы, считая вас оборотнями. Ошибочно, разумеется, поскольку всем известно, что оборотней не бывает. Такие их действия у полиции не могут вызвать ничего, кроме порицания и противодействия, поскольку убийство у нас считается преступлением. По этой части поправок, дополнений, уточнений нет?
   - Вы сказали, что убивать нас - это их официальная цель, - немного неуверенно напомнила Лита. - Значит, вы думаете, что есть и какая-то неофициальная?
   - Организация, занимающаяся исключительно индивидуальным террором, не может открыто финансироваться и поддерживаться Ватиканом. Там обязательно должно быть что-то ещё, кроме террористов-неумех, которые сами себя зачем-то метят татуировками. Но нас, полицию, "Ван Хельсинги" особо не интересуют. Международный терроризм - это не по нашей части. Так что перейдём к группе людей, которых они считают оборотнями. Верно ли я понял, что все вы относитесь к этой группе? Это вопрос не для протокола.
   - Все, - подтвердила Лита, дождавшись кивка Юлии.
   - Тогда продолжим. Я так понимаю, вас достаточно много, чтобы вы продолжали род, не смешивая кровь с остальными людьми?
   - Верно.
   - И мужчин среди вас осталось совсем немного. Быть может, Бонифаций был последним.
   - Есть три беременных, - неожиданно подала голос Зинаида. - УЗИ показывает, что все три - девочки, но на таком сроке возможна ошибка.
   - То есть, у вас рождаются одни девочки? Но как такое может быть?
   - Кто-то из учёных предположил, что пол ребёнка зависит от того, у кого из родителей было больше оргазмов, - ответила Юлия. - Если женщина трахалась больше, чем её партнёр, рождается девочка. Природа компенсирует нехватку женщин. Не знаю, как у других, а у нас всё именно так.
   - Простите, но мужчина один, а женщин много. Должно же быть наоборот?
   - Мужчин у нас не хватает уже давно. Поэтому мы научились обходиться без них. По части сбросить напряжение, а не зачать ребёнка, само собой. Не могу поверить, что вы никогда не слышали об острове Лесбос.
   - О лесбиянках слышал, конечно. Ладно, будем считать, что с этим разобрались.
   - А как вы догадались, что Бонифаций был последним? - полюбопытствовала Лита.
   - Он был старый, больной и небогатый. Что в нём могла найти такая девушка, как вы, Лита? Ваше свидание могло случиться, только если он для вас единственный мужчина на земле. А оно случилось. Но давайте перейдём ко второй части истории. Венгрия, маленький городишко, где волею судьбы гастролирует наш цирк. Помимо прочих, в том цирке выступает некая относительно молодая супружеская пара. У мужа в том же цирке трудится любовница, а жена - отпетая шлюха, которая спит с кем попало, при условии, что он не работает в цирке. Муж об этом знает, но разводиться не хочет, потому что наши суды практически всегда оставляют ребёнка матери, какая бы она ни была.
   - Это имеет отношение к нам?
   - Конечно, Лита, самое прямое. Вон, Агата Петровна со мной согласна, хоть и молчит, как вы ей велели. Но вернёмся к моей версии. Полагаю, все поняли, что супруг-рогоносец задумал убийство? В цирке есть большие собаки, в основном, телохранители дрессировщиков. По его плану эти собаки должны были загрызть неверную жену. Это предположение, но я не представляю, как могло быть по-другому.
   - Должны были загрызть, но не загрызли?
   - Дело в том, что у нашего начинающего убийцы есть то ли друг-приятель, то ли просто хороший знакомый из криминального мира. Родом отсюда, но гражданин ЕС, скорее всего, Бельгии. Циркач настолько ему доверял, что поделился с ним своими планами. А тот объяснил, что цирковые собаки первыми попадут под подозрение, и полицейские эксперты запросто определят, что именно они загрызли жертву. А дальше выяснить, кто из циркачей их натравил - пара пустяков. Они слишком перестраховались, ведь тамошняя полиция с самого начала спускала дело на тормозах и расследование толком не вела, но кто мог знать? И вот тогда этот бельгийский бандит где-то нашёл двух лесбиянок, одна по имени Агата, а как звали вторую, я не знаю, но знает венгерская полиция.
   - Вторую звали Анастасия.
   - Спасибо, запомню. Так вот, Агата и Анастасия где-то раздобыли больших и агрессивных, но послушных собачек, числом две. Эти собачки загрызли неверную супругу, после чего хозяйки куда-то их спрятали. Куда и как - нас не волнует, венгерское дело давно закрыто. Однако убийство с помощью собак было замечено "Ван Хельсингами", и их представитель срочно примчался в Венгрию, где поделился с полицейскими своей уверенностью, что убийцы - оборотни. Кстати, может, кто-нибудь из вас случайно знает, почему замечено "Ван Хельсинги" считают, что звериный облик оборотня - это собака? Мне почему-то казалось, что волк.
   - Вы очень хорошо формулируете, - похвалила Нежного Юлия. - Прямо так, что даже у нас не остаётся сомнений, что оборотни - сказочные персонажи, и в реальном мире они не существуют.
   - Именно так и будет написано в моём рапорте, - подтвердил Нежный. - Так почему собаки, а не волки?
   - Эволюция. Теория Дарвина. Естественный отбор. Волчий облик в городах давно уже не даёт преимущества, а вот собачий может и дать.
   - Спасибо за разъяснение, Юлия Петровна. Так вот, агент "Ван Хельсинга" поначалу обвинил в убийстве оборотней, а потом познакомился с Агатой и Анастасией, и почему-то передумал. И даже не вызвал группу боевиков для ликвидации, хотя просто обязан был распознать в них тех, кого в его организации считают оборотнями. Лично я уверен, что он завербовал одну из них или сразу обеих, но возможны и другие объяснения.
   - Вы правильно уверены, - заявила Лита. - Вопрос только, кого из них?
   - Дойдём и до этого. Запомним пока, что в Венгрии познакомились "Ван Хельсинг" и две женщины, которых он считает оборотнями, а также бельгийский бандит из так называемой русской мафии, и перейдём к событиям в нашей стране.
   - Если у Врагов уже тогда был агент среди нас, почему они так долго ждали?
   - Потому, Лита, что курьер, перевозящий оружие для боевиков, попал в лапы нашей спецслужбы. Зная наших пограничников и таможенников, я могу представить только один вариант, как его могли задержать с такой контрабандой - их предупредили. Думаю, в "Ван Хельсинге" тоже есть предатель, который работает на федералов. Вы им зачем-то нужны, им невыгодно, чтобы вас убивали. Дело в том, что федералы, как и "Ван Хельсинг", тоже считают вас оборотнями. Вот они и всячески мешали вашим врагам.
   - А зачем мы им понадобились?
   - Не знаю. Даже не представляю, зачем им нужны вы, или зачем им нужны оборотни. Оборотень может превратиться в зверя и подслушать чей-то разговор, но разные направленные микрофоны сделают это куда лучше. Оборотень может убить, как в Венгрии, но у федералов полно своих убийц, которые отлично справляются с работой. При случае спросите у них.
   - Вы ошибаетесь, товарищ майор. Или я должна говорить "гражданин майор"?
   - Как вам удобнее. Я бы предпочёл обращение "Юрий Николаевич".
   - Хорошо, Юрий Николаевич. По вашим словам, федералы нас защищали, потому что мы им нужны. Но ни я, ни кто другой из стражей ни разу не заметили слежки. А страж всегда чувствует слежку, даже очень профессиональную. Выходит, они не знали, где нас искать.
   - Да, они не знали. На момент перестрелки в квартире Бонифация федералы явно и понятия не имели, кто тут принадлежит к клану, который "Ван Хельсинг" считает оборотнями. Зато знали, что одна из вас перестреляла троих террористов, и потребовали от полиции, чтобы мы её нашли. Мы нашли, но это уже не имеет значения. Они знают Агату и Майю, остальных найдут по родственным связям, телефонным контактам и прочему подобному. Мы это умеем, нашли же Зинаиду, а они умеют ещё лучше.
   - Это понятно, но почему они сами не попытались нас найти через Врагов? Те хотели нас убить, значит, федералам было бы достаточно проследить за ними, и те быстро привели бы их к нам. Вместо этого они мешают Врагам. Почему?
   - Могу только предполагать. Возможно, там действовали две группы. Одна хотела вас найти, другая - хотела не найти. По документам задержанный курьер при угрозе пытками непонятным образом покончил с собой. Может, оно и так, а может, его прикончил один из те, кто хотел, чтобы он не болтал.
   - Совсем как в шпионских романах.
   - Вы читаете шпионские романы?
   - Да, а что тут такого? Мы же люди... большую часть времени. Но вы продолжайте. Что было дальше?
   - Следующий эпизод от начала до конца выдуман, доказательств у меня нет. Каким-то образом ваши враги связываются с бельгийским бандитом и запрашивают у него помощь. Либо бандит обменялся контактами с агентом "Ван Хельсинга" в Венгрии, либо агент ваших врагов, знакомая с ними обоими, сводит их вместе. Ведь нужно доставить сюда оружие, а кто лучше мафии с этим справится?
   - Без нашей предательницы наверняка не обошлось. Иначе они бы давно всё организовали сами. Она их связала, ей почему-то срочно понадобилось избавиться от Бонифация.
   - Пусть так, это пока не важно. Итак, следующий эпизод. Бандит берётся организовать контрабанду оружия в нашу страну. Но он отлично знал, что везти сюда оружие незачем - это всё равно, что ездить в Париж с женой или в Тулу со своим самоваром. Тут полно нелегального оружия, да только иностранцу купить его здесь не так-то просто. И тут на сцене появляется ещё один циркач, отец убитой в Венгрии шлюхи, старый фокусник по прозвищу Хоттабыч. Бандит мог вертеть стариком, как ему вздумается, угрожая смертью внука. В итоге старик снабдил приехавших из-за рубежа боевиков оружием с серебряными пулями, жильём и транспортом.
   - Юрий Николаевич, а вы не знаете, зачем Врагам серебряные пули?
   - Нет. Скорее всего, дань традиции.
   - Я ещё вот что хочу спросить. Старик знал, что помогает убийцам?
   - Несомненно.
   - Значит, он разменивал смерть внука на мою и Бонифация?
   - Да. Но не забывайте, Лита, что кто-то из ваших безнаказанно убил его дочь, и он об этом знал. Так что моральных оценок мы ставить не будем. Продолжим нашу историю. У "Ван Хельсингов" был магнитный ключ от двери подъезда. Это факт - ключ нашли на одном из трупов. Кто его дал этой банде, мы точно не знаем, но скорее всего кто-то из ваших. Наибольшие подозрения вызывает Агата Петровна - она живёт в том же подъезде, что и убитый. Но ключ легко можно было украсть или отнять у любого из соседей.
   - Вы на меня клевещете, - процедила сквозь зубы Агата. - Это бездоказательный навет!
   - Я тебе сказала - молчать! - рявкнула на неё Лита. - Ещё раз вякнешь что-нибудь - вырублю!
   - Ещё очень важный вопрос - где стоял красный "Форд", на котором приехали "Ван Хельсинги", - не обращая внимания на женскую перепалку, продолжал Нежный. - По предварительным данным полиции - возле самого подъезда. Лита, вы его там видели?
   - Видела. Стоял с работающим двигателем. В салоне двое впереди, двое сзади. Номер не рассмотрела, его снегом залепило, и спереди, и сзади. В тот вечер была метель, снег на многие машины налип. Но откуда мне было знать, что там внутри Враги? Хотя когда входила в подъезд, почувствовала, что на меня со злобой смотрят охотники, и скоро я увижу чью-то смерть, скорее всего, не свою. Так и вышло.
   - Почему вы так подумали? - заинтересовался Нежный.
   - Не знаю. Я - страж, мы больше чувствуем, чем рассуждаем. Поэтому у нас очень быстрая реакция.
   - Что ж, считаем доказанным, что машина стояла у самого подъезда. Но почему она стояла там? Обычно в таких случаях бандиты или террористы оставляют свой транспорт чуть поодаль. "Ван Хельсинг" занимается такими делами несколько веков, отчего же вдруг такое вопиющее пренебрежение техникой безопасности? Ведь их мог там увидеть кто угодно, например, Агата Петровна. Окна её квартиры выходят в том числе и на эту сторону. Я думаю, они получили такой приказ, а чем он был вызван, известно только тем, кто его отдавал. Но могу предположить, что они там именно затем и стояли, чтобы их видел некий наблюдатель. Молчите, Агата Петровна, а то Лита так и рвётся вас побить.
   - Пусть только попробует рот открыть, - со злобой подтвердила Лита.
   - Следующий эпизод произошёл в квартире Бонифация. В нём есть некоторые неясности. Лита, я бы хотел, чтобы вы ответили на несколько вопросов.
   - Спрашивайте.
   - Сперва вернёмся чуть назад. Как вы вошли в подъезд? У вас был ключ?
   - Нет. Я позвонила через домофон, и тётя Агата мне открыла?
   - Вот эта Агата?
   - Да, она.
   - На седьмой этаж вы поднялись лифтом?
   - Да. Я бы быстрее взбежала по лестнице, но куда спешить?
   - Затем вы позвонили в дверь?
   - Нет. Тётка дала мне ключи от квартиры. Я открыла замки и вошла.
   - Я полагаю, когда вы туда вошли, собаку по кличке Молли вы не заметили, и не знаете, где она находилась в это время.
   - Конечно, - засмеялась Лита, Юлия тоже захихикала, и даже Агата хмыкнула.
   - Дальше вы с Бонифацием занялись личными делами, и тут в помещение проникли убийцы. Ни вы, ни Молли сразу их не заметили.
   - Всё так и было.
   - А почему не заметили? Капитан Сорокина проверила дверь, по её рапорту, ключ в замке скрежещет так, что мёртвого разбудит.
   - Дверь была не заперта. Не только у Врагов идиотские традиции. Им и ключи не понадобились.
   - Ключи у одного из них мы нашли. Это не вы их подбросили?
   - Не я. Мне не до того было.
   - Когда вы их заметили?
   - Услышала, когда первый из них шагнул спальню. Выстрелил он почти сразу. Тогда я схватила пистолет Бонифация, он лежал под подушкой, и три раза выстрелила.
   - Но вы их тогда не видели?
   - Когда стреляла - не видела. Зато потом рассмотрела.
   - Стреляя не глядя, наугад, вы трижды попали в головы террористам. Как?
   - Я едва ли не лучший стрелок среди стражей. Если не просто лучший. А как у меня получается - вряд ли смогу объяснить. Получается, и всё.
   - Хорошо, пусть будет так. Но я бы хотел, чтобы в протоколе вашего допроса было написано, что во время стрельбы вы их видели, а не стреляли вслепую. Чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов и сомнений. Или это для вас принципиально?
   - Вовсе нет. Видела, так видела, какая разница? Для них уж точно никакой.
   - Потом вы позвонили тётке, и вкратце рассказали ей, что произошло.
   - Да.
   - Она рассказала вам, как оттуда выбраться, и вы с её помощью выбрались.
   - Да.
   - Но вы, к сожалению, не помните, как именно это происходило.
   - Нет, я отлично помню. У всех стражей отличная память.
   - Кармелита, ты не поняла. Ты должна всем говорить, что всё забыла. Юрий Николаевич, она - страж, а стражам всё нужно объяснять очень подробно.
   - Да, Лита, вы всё забыли. В примечаниях я напишу, что не поверил в вашу забывчивость, и распишу пару способов, которыми вы могли незаметно покинуть квартиру. Если кто-то из моих коллег увидит какие-то нестыковки, задавать вопросы он будет мне, а не вам. И ещё нужно, чтобы Агата Петровна не болтала лишнего.
   - Она вообще не будет болтать, - пообещала Лита. - Ни лишнего, ни не лишнего.
   - Стражи не выносят приговоров, - снова вмешалась Юлия. - Ты берёшь на себя слишком много.
   - А кто мне помешает? Уж не ты ли?
   - А ты поднимешь на меня руку?
   - Нет. Я просто развяжу Майю. Развязать?
   - Девушки, не ссорьтесь! - призвал их Нежный. - Уже очень поздно, поберегите время, если не своё, то хотя бы моё и капитана Сорокиной. Итак, у нас в наличии четыре трупа. Гражданин Бонифаций убит "Ван Хельсингами", если он на самом деле убит...
   - Ему полголовы снесли, как он мог выжить? - удивилась Лита.
   - Наш эксперт предполагал, что Бонифаций умер естественной смертью.
   - Точно! Крови совсем не было!
   - Он именно так и сказал. Предполагается инфаркт. Увы, труп из морга сегодня похищен неизвестными, так что уточнить диагноз не удастся. Зато наши баллистики проверили его пистолет. Он не использовался в каком-либо преступлении, и его происхождение установить не удалось. Я считаю, что это пистолет Бонифация, а не Литы. Так будет проще для всех.
   - Да, это его пистолет, - подтвердила Лита.
   - Тем лучше. Поскольку он мёртв, то обвинение в незаконном хранении оружия выдвинуть против него не получится. Теперь я бы хотел услышать историю сражения с федеральным спецназом. Майя, вам слово.
   - А я что? Я - страж. Пусть мудрейшая Агата расскажет, я так не умею.
   - Ничего я не буду говорить, - отказалась Агата.
   - Тогда, Лита, попробуем восстановить картину с вашей помощью. Итак, Агата и Майя считают, что взяли меня в плен и обезоружили, и тут одна из них видит в окно, что в подъезд вбегает спецназ. Что бы вы сделали на их месте?
   - Не знаю, стражей этому не учат, - Лита задумалась и добавила: - Наверно, я бы разрядила ваш пистолет и вернула его вам. Или даже не разрядила, а перекосила бы патрон, чтобы его заклинило. Если, конечно, у вас "Макаров", я его отлично знаю. Ещё, наверно, я бы ногтями разодрала тело себе и напарнице, чтобы царапины были неглубокие, а крови много. Тогда спецназ не сразу поймёт, кто заложник, а кто террорист. Больше ничего в голову не приходит
   - Ну, ты даёшь, Лита! - восхитилась Майя. - Мудрейшая Агата это и придумала. Ты страж, а не глупее мудрейшей. В следующий раз буду тебя слушаться.
   - Не подлизывайся, - улыбнулась Лита, ей явно было очень приятно это слышать.
   - Их поволокли к врачу, который остался в микроавтобусе, - продолжил Нежный. -Оказать первую помощь. А они отлупили водителя, врача и спецназовцев, которые их сопровождали.
   - Не они, а она. Майя сама справилась, я видела. Она очень сильна в рукопашном бою. А потом они угнали микроавтобус. Что было дальше, я не знаю. Кроме того, конечно, что они вернулись сюда.
   - Автобус они бросили на улице, а сами пошли в гости к Зинаиде. Прихватив заодно по пистолету из арсенала побитого спецназа. Агата заодно позаимствовала пару трофейных ботинок.
   - Но Агата в тапочках, - указала на очевидное Лита.
   - Ботинки стоят возле входной двери в квартиру, - пояснил Нежный. - Без шубы она обошлась, а вот без тёплой обуви не рискнула. А уже в подъезде она переобулась, чтобы не громыхать при ходьбе.
   - Она и в тапочках громыхала. Я её издали услышала. А вот Майю не услышала совсем.
   - А откуда вы всё знаете, если сами не видели, и вам никто не рассказывал? - заинтересовалась Майя. - Я тоже так хочу!
   - Если хотите, Майя, то непременно научитесь, - улыбнулся ей Нежный. - Но не сейчас. Потому что наше совещание и так затянулось, а я бы хотел прояснить ещё один момент. Лита, когда вы в гараже напали на Хоттабыча, цель была - убить?
   - Отказываюсь отвечать.
   - Бросьте, старый циркач жив, и даже не понял, что на него напали. Тут даже мелкое хулиганство доказать почти невозможно.
   - Всё равно отказываюсь, - заупрямилась Лита. - Признание - царица доказательств.
   - Ладно, нет, так нет. Тогда скажите, нападение было вашей идеей, или вы действовали по чьему-то поручению? Само нападение вы же отрицать не будете? Вы ведь попали под съёмку нескольких камер наблюдения.
   - Я выполняла задание мудрейшей Агаты.
   - Но не выполнили?
   - Не выполнила.
   - А почему?
   - Почувствовала, что этого не нужно делать.
   - А словами это чувство можно выразить?
   - Попробую, - неуверенно пообещала Лита. - Понимаете, за ним двое следили. И они меня заметили. А потом я увидела, что там видеонаблюдение. Меня найдут, а через меня и весь Род. То есть, клан, как вы говорите. Значит, нужно убить, и сразу покончить с собой. А ради чего? Старик даже не Враг, у него Знака нет. В смысле, татуировки на левом запястье.
   - Ваши соображения понятны. Но не верны. Хоттабыч был для вас даже опаснее, чем "Ван Хельсинги". Он-то думал, что его дочь прикончил лично Бонифаций, но если бы он случайно наткнулся на Агату Петровну или её подружку Анастасию, он вполне мог припомнить, что эти дамы были в том городе, где погибла его дочь, а вот Бонифация он там не видел. Но главное не это. Скажите, Лита, откуда вы узнали, где живёт Хоттабыч?
   - Мне сказала Агата.
   - А она откуда узнала?
   - По номеру машины ей сказал кто-то из ваших коллег.
   - Вы точно знаете, что было именно так?
   - Нет. С её слов. Но зачем ей врать на эту тему?
   - Агата Петровна, вы подтверждаете слова Литы?
   - Я же сказала, что не буду отвечать на ваши вопросы, - Агата цедила слова сквозь зубы, но в её голосе кроме злобы чувствовалось и отчаяние.
   - Лита, как, по-вашему, она узнала номер автомобиля?
   - Рассмотрела через окно, наверно. У неё есть бинокль.
   - Вы, проходя мимо, не рассмотрели, говорите, что номера были залеплены снегом. А она сверху, под неудобным углом - смогла. Хоть и в бинокль. Простите, я в это верить не обязан. Я бы предположил, что имя и адрес Хоттабыча ей сообщил тот бельгийский бандит, а может, кто-нибудь другой из "Ван Хельсинга" Но это уже ваши дела. Наши общие мы закончили. Лита, я вас жду завтра часов в одиннадцать у нас в управлении. Составим протокол допроса, и я наконец-то закрою дело. На этом позвольте нам с капитаном Сорокиной откланяться, а то она уже дремлет. Скучноватое у нас вышло совещание, но они практически все такие.

***

   Как только полицейский ушёл, забрав с собой женщину, которая почти всё время молчала и вообще непонятно зачем приходила, Лита сразу же развязала Майю. Та уже давно успокоилась, и больше не горела желанием убить мудрейшую Юлию. Зато высказала готовность убить мудрейшую Агату, если Лита или Юлия ей прикажут.
   - Я - член Совета, - напомнила Агата. - Меня должен судить Совет, а не вы. Я не предатель! Вы считаете, что Враги завербовали меня пять лет назад, а я навела их на последнего мужчину Рода только сейчас, когда он сам умер? Да ещё и когда в Ритуале участвует страж? Я кто, по-вашему - мудрейшая или конченная идиотка?
   - Тётушка, а как ты рассмотрела номер красного "Форда"? - язвительно поинтересовалась Лита. - Я вот не смогла.
   - Рассмотрела, и всё! Может, они обтрусили снег со своей машины, а может, он сам осыпался. Я откуда знаю? Лучше скажи, какая мне польза от предательства? Не можешь? Тогда не раскидывайся обвинениями! Ты не можешь их доказать!
   Майя, пока её развязывали, шепнула, что за дверью кто-то притаился. Лита, как ни прислушивалась, ничего уловить не могла, но поверила её чутью. Продолжать препирательства с Агатой ей показалось скучным, так что она бесшумно подкралась к двери и распахнула её. На пороге стоял какой-то мужчина с серьёзным выражением на лице.
   - Я тут подслушивал, - сообщил он. - Интересные вещи вы обсуждаете.
   - Кто вы такой? - поинтересовалась Лита.
   - Я - подполковник федеральной спецслужбы, начальник отдела по борьбе с терроризмом и экстремизмом.
   - То есть, вы решили бороться с терроризмом у нас под дверью?
   - Это шутка такая? Шутки сейчас совершенно неуместны! Я пришёл, чтобы установить непосредственный контакт с вашим кланом. Вы его называете Родом, или я ошибся?
   - Не ошиблись. Проходите, нечего болтать через порог, чтобы все соседи слышали.
   - Спасибо, - подполковник вошёл и окинул прихожую удивлённым взглядом. - А почему эти женщины лежат на полу? Их жестоко избили, судя по лицу вон той?
   - Оставьте это дело полиции, гражданин подполковник. Вы хотели установить с нами контакт, вот и устанавливайте. Для начала объясните, зачем ваша контора за нами охотится. Что вам от нас нужно?
   - Я и сам точно не знаю. Из столицы пришёл приказ вас найти, я и нашёл. Не без помощи полиции, конечно же.
   - Полицейский майор сказал, что от нас нет толку ни в слежке, ни в убийствах.
   - Не совсем так, гражданочка, вы явно будете получше большинства наших агентов. Я видел, как вы запрыгнули на крышу гаража. А вон та барышня запросто избила нескольких бойцов спецотряда. У нас далеко не каждый так может. Но, конечно же, только ради этого никто бы не стал организовывать поисковую операцию государственного масштаба. Моё начальство интересует что-то другое. Возможно, медицинский аспект.
   - А при чём тут медицина? - удивилась Лита. - Наши медики, прямо скажем, не светила с мировым именем, да простит меня Зина.
   - Ваши медики совершенно ни при чём. Понимаете, дело в том, что люди на высших ступенях власти очень редко бывают молодыми. А в пожилом возрасте всегда возникают проблемы со здоровьем. Вы умеете менять форму тела, по крайней мере, так думают члены организации "Ван Хельсинг". Так почему бы, превращаясь, не избавляться заодно и от болячек, и от возрастных изменений?
   - Хорошая идея. Но будь оно так, мы бы не старели и не болели. И откуда бы тогда взялся старик Бонифаций с больным сердцем?
   - В таком случае, я и сам не знаю, зачем вы понадобились нашей конторе. Вы задаёте вопросы не тому человеку. Масштабные задачи ставят другие, я их только решаю. И обычно решаю успешно.
   - Может, и для нас задачку решите, раз уж вы такой крутой решала?
   - Определить мотив предательства этой вашей Агаты?
   - Да. Сможете?
   - Конечно. В моём подчинении есть люди, способные заставить говорить любого. Или замолчать, смотря что требуется в сложившейся оперативной обстановке.
   - А без пыток - никак? Рассуждениями, например?
   - Рассуждениями, говорите? - подполковник задумался. - Рассуждать на пустом месте хорошо умеет майор Нежный, который к вам недавно заходил.
   - Но ведь вы, такой умный, наверняка тоже сможете? - в голосе Литы зазвучали нотки приворота.
   - Вы вроде ничего особенного не говорите и не делаете, а я уже готов из штанов выпрыгивать. Немедленно прекратите эти ваши штучки! Вот, значит, зачем Нежный с собой сюда бабу прихватил! Небось на бабу вам другие штучки нужны?
   - Простите, я нечаянно, - уверенно соврала Лита. - Уже прекратила. Я так поняла, единственное, что вы нам можете предложить, это пытки?
   - Нет, я предлагаю вам организовать продолжение вашего рода. Вас это интересует?
   Лита растерянно посмотрела на мать, и увидела в её взгляде такую же растерянность. Агата тоже выглядела изумлённо, но с некоторой долей недоверия и опаски. Зина в чём-то сомневалась. Уверенной выглядела только Майя.
   - Ничего у вас не получится, - категорически заявила она, увидев, что и Лита, и Юлия молчат, не зная, что сказать. - Последним нашим мужчиной был старый Бонифаций, а ваши мужчины нам не подходят, это все знают.
   - Ошибаетесь, барышня. Не в том ошибаетесь, кто вам подходит или не подходит, а в том, что Бонифаций был последним мужчиной вашего рода.
   - А кто тогда последний?
   - Он, Бонифаций. Ваша ошибка в том, что он не был, а до сих пор есть.
   - Бонифаций умер. Лита говорила, что она это собственными глазами видела, а она врать не будет!
   - Умер, кто же спорит. Но современные технологии позволяют сделать так, что человек умер, а дело его живёт. Это тот самый случай, - подполковник выглядел на редкость самодовольно.
   - Я, кажется, понимаю, о чём он говорит, - неуверенно сказала Зина. - Наверно, клонирование?
   - Нет это слишком для нас сложно, разве что на крайний случай. Нашим спецам удалось набрать из трупа немного спермы. Нам повезло, температура была всё время низкая, и тело ещё не начало разлагаться. Хоть какой-то прок от этих проклятых морозов. Когда у вас планировалась ближайшая случка?
   - Не говорите "случка", - попросила Лита. - Плохое слово. Мы это называем Ритуалом.
   - Как скажете. Пусть будет ритуал. Так когда?
   - Кажется, на следующей неделе, - напрягла память Юлия. - Очередь Агаты.
   - А от чего зависит дата? - полюбопытствовал подполковник.
   - День должен быть продуктивным и для человеческой части, и для звериной, - пояснила Зина. - Там разные циклы, и они не так уж часто совпадают. Да, следующая - мудрейшая Агата.
   - Я никому не позволю ставить на мне дурацкие эксперименты! - заорала Агата. - Ни за что!
   - А почему? - удивился подполковник. - Как мне сказали спецы, искусственное оплодотворение уже больше ста лет используют. А для коров оно вообще основное.
   - Называется "трахнуть пипеткой", - пояснила Зина. - Но на самом деле там устройство далеко не пипетка.
   - Сами трахайтесь пипетками, градусниками, отвёртками и отбойными молотками! - Агата была очень близка к истерике. - А я не позволю такое издевательство над собой!
   - У неё все роды проходили очень тяжело, - Зина будто извинялась за Агату перед посторонним мужчиной. - Она чуть не умерла, мне мама рассказывала, она тоже медик.
   - Очень хорошо, - чему-то обрадовался подполковник. - Не само по себе хорошо, а хорошо, потому что многое объясняет. А скажите ещё, верно ли, что в вашем роду не принято ни отказываться от этого, как его, ритуала случки, и аборты и всякая прочая контрацепция тоже не в почёте?
   - Да, это запрещено. Табу. Нарушительница навсегда изгоняется из Рода.
   - Тогда всё понятно. Вам хотелось знать, зачем гражданке Агате понадобилось натравить международных террористов на вашего последнего самца именно сейчас? А затем, что наступала её очередь беременеть, а её это совершенно не радует. Вот она и приняла меры. Но убивать её за это не нужно. Она - это канал связи с вашими врагами, такими вещами не разбрасываются. Если вы не знаете, как правильно использовать такие оперативные возможности, мы вам подскажем. У нас в этом огромный опыт.
   - А нам что делать? - поинтересовалась Лита.
   - Лично вам - завтра явиться в полицию, ответить на их вопросы, и тем самым помочь им закрыть дело. Допрос собирался проводить известный всем вам майор Нежный, но обстоятельства изменились, и это сделает кто-нибудь другой. Скорее всего, капитан Сорокина, вы её тоже знаете. Если вдруг что-то пойдёт не так - немедленно свяжитесь со мной, свой номер телефона я вам оставлю. А потом, как и все остальные, делайте, что хотите, только не пропадайте их виду. Если попробуете скрыться, мы вас всё равно найдём, даже не сомневайтесь.

***

   Нежному очень трудно было поверить в то, что он услышал от шефа, но тот по его просьбе дважды повторил, и сомнений не осталось - раз дело оборотней в основном завершено, закрыть его смогут и Сорокина с Бардиным, а ему, Нежному, ничего не мешает насладиться остатками отпуска прямо с этой минуты. Это было настолько непохоже на шефа, что бесконечно удивлённый майор даже не заикнулся об оплате тех нескольких дней, когда он работал, официально находясь в отпуске. Просто забыл об этом на радостях.
   Выбросить это странное дело из головы сразу не удалось, и по пути из гаража домой Нежный всё ещё прикидывал, что будет с оборотнями дальше. Конечно же, федералы возьмут их под контроль, как же иначе? Не зря же их так лихорадочно искали. А в лидеры этой своеобразной банды непременно пробьётся Лита, которая если и глупее их так называемых мудрейших, то совсем ненамного, и к тому же сможет подкрепить своё авторитетное мнение увесистой оплеухой.
   Казнят или не казнят Агату, пока непонятно. Подполковник, конечно же, будет против, а вот прислушаются ли к его мнению Лита и остальные, неизвестно. Он и его начальство наверняка захотят использовать её в какой-нибудь своей шпионской комбинации против "Ван Хельсингов", а то и против Ватикана. Впрочем, даже если Агату убьют, федералы без труда найдут, кем её заменить в роли подсадной утки. В таких делах они профессионалы.
   Открывая дверь в квартиру, Нежный выбросил из головы оборотней, федералов и шефа. Какого чёрта, он в отпуске! Уже завтра он вернётся на турецкое побережье с тёплым морем, горячим песком и неограниченным доступом к спиртному, потому что "всё включено". Уже довольно давно полицейским запретили отдыхать за границей, но тяжесть здешних законов сглаживается необязательностью их исполнения. Так или почти так когда-то давно сказал кто-то известный, и с тех пор ничего не изменилось.
   - Юра, это ты? - зловещим голосом поинтересовалась жена. - Почему так поздно?
   - Заканчивали дело. Закончили, так что...
   - Ах, дело? - закричала Нежная. - Может, ещё и станешь врать, что ты не провёл весь вечер с бабами? Мне об этом уже рассказали!
   - Не волнуйся, они все лесбиянки.
   - Опять врёшь! Там ещё и эта ваша новенькая была!
   - Была, ну и что?
   - А то! Ты нюхал её трусы! Как тебе не стыдно? Кобель! - она разрыдалась.
   - Хватит скандалить, - попросил Нежный. - Я снова в отпуске, так что вытирай сопли и складывай вещи. Нас ждут пляжи Турции.
   - Нет! - женщина продолжала плакать. - Не ждут!
   - Ты с ума сошла! Из-за каких-то сплетен отказываешься ехать?
   - Я не отказываюсь! То есть, не я отказываюсь. То есть, нам отказывают!
   - Ты про ту дурацкую депортацию? Забудь о ней. Там всё давно уладили.
   - Нет, не про ту! Ты телевизор не смотришь, вот ничего и не знаешь! А тех, кто смотрит, называешь кретинами! А если бы смотрел, знал бы!
   - Что я бы знал?
   - Что наш самолёт сбили! И в Турцию теперь нельзя!
   - Как сбили? - Нежный ничего не понимал. - Ведь нашим он мог стать только когда мы купим билеты.
   - Дурак! Турки сбили наш самолёт, который там террористов бомбил! А ты всё по бабам, вот и не знаешь!
   - Ох! Погоди, - он вошёл в интернет с телефона и посмотрел новости. - Точно, сбили. А мне на службе никто и полслова об этом не сказал. Ладно, в Турцию нельзя, в Египет нельзя, но в Таиланд-то можно. Поедем в Таиланд.
   - А что там есть?
   - Стандартный курортный набор - море, песок, выпивка, шлюхи. С местным колоритом. Почти как в Турции.
   - А тебя не выпустят за границу. По телевизору сказали, что полицейским запрещено.
   - Разве Минск - настоящая заграница? - улыбнулся майор.
   - Так Минск - не Таиланд!
   - Зато из Минска нас выпустят куда угодно. Собирай вещи, едем быстренько в аэропорт, пока мой шеф не передумал.

***

   Три дня спустя шеф неодобрительно смотрел на федерального подполковника, робко входящего в его кабинет.
   - Что на этот раз? - мрачно поинтересовался полицейский.
   - Убит иностранный дипломат. Если срочно не найдём убийцу, будет такой международный скандал, что мало не покажется.
   - Нам никто не сообщал. Впрочем, неважно. Сейчас отправлю туда Бардина и Сорокину.
   - Это дело им не по зубам. Помещение без окон, в центре нарисована пентаграмма, сильно пахнет серой. Убитый застрелен в затылок. Понимаете?
   - Окон нет, а дверь заперта изнутри?
   - Дверь не заперта, но перед дверью стояли двое моих ребят. Выстрела они не слышали. Какой Бардин, какая Сорокина? Тут что-то сделать сможет только один ваш сотрудник...
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 15 -
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"