Десять лет назад я, как и все обитающие в Шире хоббиты, считал Кольцо Всевластия вымышленным артефактом из давних легенд. Хотел бы я, чтобы оно в легендах и осталось? Наверно, все-таки нет. Да меня никто и не спрашивал. Я ведь не герой, а простой обыватель. Я никого не трогаю, и было бы справедливо, если бы не трогали и меня. Но в жизни справедливости и вовсе нет, кроме той, которой ты сам для себя добьешься. Для этого нужно иметь смертоносное оружие или хотя бы хорошо уметь драться. А я не имею и не умею. Еще было бы неплохо быстро соображать, но я, увы, и этого лишен.
Сидел я тогда, втыкал в телевизор, смотрел турнир по водной гимнастике среди эльфиек, а тут звонит телефон. На экране надпись: номер не определяется. Ну, сбросил вызов и смотрю гимнастику дальше. Снова звонок, и снова не определяется. Покопался в настройках, задал "звонки с неопознанных номеров игнорировать" и вернулся к своим эльфийкам.
Глядя, что они вытворяют в воде, пусть всего лишь на экране, за временем не следишь, поэтому звонок в дверь моей двухкомнатной норы на восьмом этаже небоскреба меня ничуть не удивил - я просто не знал, что уже два часа ночи. Я не сомневался, что в гости ко мне заглянул сосед Симбо, безнадежный алкоголик, тунеядец и дебошир, и нужен ему стакан самогона. Он, подобно оркам, ведет ночной образ жизни - днем спит, а к вечеру у него жуткое похмелье. Самогон у меня был всегда, я покупал это пойло специально для него, потому что отлично помнил, как разок самогона у меня не оказалось, и я собственными глазами увидел, почему Симбо называют дебоширом. Ремонт норы мне потом влетел в копеечку. Симбо на следующий вечер извинялся, становился на колени и бил лбом в пол, но толку мне от его извинений? После этого самогон у меня есть всегда, так дешевле.
И вот я, дурень, пошел к двери с одноразовым стаканчиком в руке, и открыл ее, не накинувши цепочки, не спросивши, кто там, и не глянувши в глазок. А на пороге стояли два незнакомца, хоббит и бородатый гном с топором на правом плече, оба одетые по моде майаров Заокраинного Запада, то есть, в рубашках, штанах и сандалиях. В Шире круглый год жарко, и почти все, соблюдая вековые традиции, ходят голыми и босыми. У здешних коренных обитателей все тело от пояса до пальцев ног покрыто густой шерстью, но есть метисы почти без шерсти, а еще иммигранты, да и многие хоббиты и хоббитессы (но не я) стали брить некоторые места, пытаясь привлечь внимание противоположного пола. И не только противоположного, извращенцы и извращенки встречаются везде, Шир не исключение.
Я бездумно протянул стакан хоббиту, хоть он даже отдаленно не напоминал Симбо, тот так же бездумно взял и влил в себя его содержимое, и тут же закашлялся, забрызгав самогоном и меня, и гнома, и всю прихожую моей норы.
- Как можно пить эту дрянь? - скривившись от отвращения, прошипел он.
- А тебе ее никто силой в рот не вливал, - напомнил я и попытался закрыть дверь.
Не вышло. Гном всунул свою уродливую ступню между дверью и притолокой, и ничего я не закрыл. Потом он слегка двинул плечом, я отлетел вглубь норы, а они спокойно вошли.
- Рэб Бульбо Бегин? - спросил хоббит, все еще отплевываясь.
Значит, не случайные грабители, знали, к кому шли. Но я не спешил признаваться.
- Бульбо - хозяин норы, но живет он не здесь, - ответил я. - А я норосъемщик, Рондо Рабинович.
Гном левой рукой лениво отвесил мне оплеуху, я отлетел на пару шагов назад и свалился на пол.
- Тор, не надо лишнего рукоприкладства, - попросил его хоббит.
- Пинать его ногами, что ли? - мрачно осведомился гном.
- Не бей рэба Бульбо. Давай для начала попробуем с ним по-хорошему, хоть он и угостил меня тошнотворным пойлом. А звездюлины прибережем на случай, если он начнет выделываться всерьез.
Пожав плечами, отчего топор подпрыгнул едва не на локоть вверх, гном одной рукой запросто поставил меня на ноги.
- Вы уже пришли в себя, рэб Бульбо? - участливо спросил хоббит. - Да? Тогда позвольте представиться: Исаак Голлум, к вашим услугам. А моего напарника звать Тор.
- Сколько тебе повторять: Тор - только для друзей и родичей! А для остальных я Торин!
- Позвольте полюбопытствовать, рэб Бульбо, ваша фамилия по паспорту Бегин или Беггинз? - спросил меня Голлум, игнорируя гнома.
Я замешкался с ответом, но гном показал кулак, и я понял, что лучше ничего не скрывать.
- Бегин, - честно ответил я.
- А покойный Менахем вам не родич?
- Очень дальний.
- Пусть этот норосъемщик паспорт покажет, - потребовал гном и снова показал кулак. - И остальные доки тоже.
Я показал паспорт, права, членский билет партии "Наш край Шир" и даже кредитную карточку. Глянув на все это, гном кивнул.
- Последний вопрос, - пообещал Голлум. - Вы по мужской линии прямой потомок рэба Фродо?
- Или Фродо, или Бильбо, - ответил я, косясь на ладонь Торина. - Кого-то из них. Семейное предание тут неоднозначно.
- Ладно, да будет так. Всевышней волею кого-то там наследник всех своих родных. Мы принесли вам еще одну часть вашего наследства. Вот, держите.
И я безропотно протянул руку, в которую Голлум, улыбаясь, положил невзрачное колечко.
- Что это? - уже зная ответ, спросил я.
Если некто по имени Голлум имеет какое-то отношение к какому-то кольцу, это может быть только одно Кольцо, единственное и неповторимое.
- Это так называемая моя прелесть, - улыбнулся хоббит. - Мой предок, согласно легендам, страстно желал обладать Колечком, а зачем? Никакой реальной власти оно не дает. Миром по-прежнему правят деньги и сила. Тем не менее мистер Гэндальф придает Колечку большое значение и считает, что оно должно находиться у потомка рода Беггинзов, или, как мы выяснили, Бегинов. На вас возлагается задача уничтожить кольцо или спрятать его так, чтобы оно оставалось ненайденным хотя бы пару веков.
- Зачем?
- Мне откуда знать? Решение принимал мистер Гэндальф, и с нами своими соображениями поделиться не соизволил. Я всего лишь передаст, а Тор - охранник. А Гэндальф - майар. Чтобы оспаривать его приказы, нужно быть Сауроном или Сараменом, и то неизвестно, что получится. На этой оптимистической ноте позвольте откланяться.
Разумеется, я позволил. А потом с облегчением запер дверь за Торином и Голлумом, который меня пугал гораздо больше гнома. Кстати, надев кольцо, я совсем ничего не почувствовал. Колечко или липовое, или давно утратило силу. Покончив с этим, я с чистой совестью вернулся к своим обожаемым эльфийкам, напрочь выбросив из головы и кольцо, и жутких типов, что его мне принесли.
Год спустя
Шеф послал меня на переговоры с поставщиком фирмы, в которой я работал, а в помощники дал Ивиэль. Красивая девушка, острые ушки, выглядывая из копны каштановых волос, придавали ее облику пикантность, а шерсть у нее росла только на лобке. Любой сказал бы, что она эльфийка. На самом деле Ивиэль - хоббитесса Ивонна, острые ушки - творение пластической хирургии, а ножки, попка и все остальное, свободное от шерсти - результат ежемесячной эпиляции.
Мне удалось как следует напоить поставщика, и он подписал все, что я ему подсунул. Глядя на танцующую перед ним Ивиэль, он не считал выпитые рюмки, за что и поплатился финансово. Впрочем, переговоры так ведут все, и вряд ли он очень уж много потерял на скидке. Ясное дело, я тоже пил, так что домой меня отвозила она. В машине я разомлел, глядя, как изящная женская ножка с тоненькими пальчиками уверенно давит на педаль газа. Каблуков здесь не носят, поэтому стопы красивые почти у всех.
Коробка в моей машине автоматическая, скорости переключать не нужно, так что правая рука водителя практически свободна, баранку можно вертеть и одной левой. Как это принято между знакомыми, а иногда и незнакомыми, Ивиэль свободную руку запустила мне в шерсть под животом.
- Бульбо, а почему ты не бреешь пах? - промурлыкала она. - Такого красавца прячешь от приличных женщин. Нехорошо!
- Это нужно или эпиляцию постоянно делать, или бриться каждый день, а я лентяй, - пояснил я.
Я погладил ей грудь с соском, накрашенным тем же ярко-красным цветом, что и губы, и ногти на руках и ногах, она облизнулась и посмотрела на меня томным взглядом. Мою машину она поставит в гараж, а ее осталась на стоянке у офиса. Можно, конечно, вызвать такси, шеф дал на это денег, но ей выгоднее переночевать у меня, а деньги на такси оставить себе. Деньги есть деньги, это даже ее муж понимает.
А в норе меня уже ждали. Говорят, ловким рукам никакие замки не помеха. Но это были не грабители и даже не налоговый инспектор, а Голлум, Торин и майар с посохом и бородой, куда длиннее гномьей. Все трое удобно разместились на моем диване, распивая мое же спиртное, и отнюдь не самогон.
- Святой Гэндальф! - пораженно воскликнула Ивиэль.
- Да, Гэндальф, - согласился майар. - Прикройся, бесстыдница!
Он слегка двинул посохом в ее сторону, и ноги, задница и пах девушки мгновенно заросли густой шерстью.
- Сволочь! - взвизгнула Ивиэль, или, скорее, уже Ивонна.
Визгом она не ограничилась, отвесила Гэндальфу пощечину, от которой тот оказался на полу, и плюнула на его лицо, после чего с достоинством ушла, хлопнув дверью так, что затряслись стекла, мебель и люстра. Расстроилась, бедняжка, такую шерсть удалять за один вечер наверняка больно. Ключ от машины, конечно же, прихватила с собой, машину тоже вот-вот прихватит. Завтра на работу придется добираться на такси, потому что маршрутками ездят только мазохисты.
- Как ты уничтожил Кольцо? - спросил меня Гэндальф, поднимаясь на ноги.
- Никак, - честно ответил я, помня, что раздавать плюхи тут умеет не только Ивонна.
- Тогда где оно? - взревел майар.
- Вот, - я поднял руку и показал ему.
- Назгулы сбились с ног в поисках, а Кольцо открыто носит этот придурок! У тебя был целый год, и ты ничего не сделал!
- А что я должен был сделать?
- Хотя бы снова бросить его в Ородруин! После прошлого раза оно всплыло через много веков!
- Я помню из легенд, что там были Андуин и Ородруин, одно из них река, а другое вулкан. Куда именно надо бросать Колечко?
Гэндальф страдальчески застонал, Голлум осуждающе покачал головой, а Торин встал, сжал левую руку в кулак и направился ко мне. Я достал из серванта пистолет, купленный как раз на такой случай, и гном покорно вернулся на диван.
- Шеф, ваш посох жужжит, - сказал Гэндальфу Голлум.
- Назгулы! - выкрикнул побледневший майар. - Уходим! Бульбо, не оставляй им Кольцо!
Мы побежали к лифту. По пути ко мне пытался пристать страдающий от похмелья Симбо, но Гэндальф качнул посохом в его сторону, и сосед лег на половичок перед чьей-то дверью и захрапел. Скоростной лифт быстро доставил нас в подвальный гараж, но я, едва увидев скелеты на мотоциклах и с автоматами, отправил его вверх, не дожидаясь выстрелов.
- Скажите мне, что это просто байкеры, - попросил я. - Или, на худой конец, ролевики-реконструкторы.
- Это самые настоящие назгулы, - обрадовал меня Голлум. - А зачем мы едем на самый верх?
- На крыше вертолетная площадка. Кто-нибудь из вас умеет управлять вертолетом?
Оказалось, умел только Торин, причем подчеркнул, что не все типы вертолетов. На крыше стояли три вертолета, Голлум отмычкой сперва открыл дверцу одного из них, потом завел двигатель. Торин рывком поднял машину вверх, и вовремя, потому что на площадку выбежали два палящих из автоматов назгула. В нас они не попали, зато с улицы кто-то пустил по нам самонаводящуюся зенитную ракету, и Торин, отчаянно ругаясь, еле-еле смог от нее увильнуть.
Наверно, мы бы оторвались от погони. У вертолета выше скорость, и он не придерживается улиц и дорог. Лети над домами, а за городом - над лесом, и пусть байкеры-назгулы выискивают дороги или тропы, ведущие примерно в том же направлении. Но нет.
- Горючее на исходе! - крикнул Торин.
Гэндальф пробормотал заклинание, и его посох вытянулся в сторону.
- Туда, - приказал майар.
- Далеко не улетим.
Горючего в обрез, но хватило. По указаниям посоха Торин приземлился возле какого-то здания с вывеской "Кафе Бомбардье".
- Что еще за "Бомбардье"? - мрачно осведомился Гэндальф.
- Какая-то фирма с Заокраинного Запада, - просветил его я. - Самолеты выпускает, кажется.
Здравый смысл подсказывал, что нужно удирать, а посох майара звал нас в кафе. Торин и Гэндальф начали ожесточенный спор, Голлум сохранял полное спокойствие, а я увидел табличку "На это дерево мочиться запрещено". Сейчас сюда примчатся назгулы, что мне неведомо чьи запреты? Но едва я оросил кору, дерево меня схватило ветками и стало втягивать в себя. Я дико заорал, призывая на помощь.
- Это конец, - печально сказал Гэндальф. - Тут мог бы помочь только Том Бомбадил, но где его искать?
- Том Бомбадил, на помощь, - заорал я еще громче.
Из кафе вышла женщина невероятной красоты. Она явно была потомком нескольких рас, и орков, и эльфов, и хоббитов, и людей, а может, и тролли приложили руку, или что там они прикладывают при размножении. От пояса до ступней она была покрыта соблазнительным пушком, явным наследием предка-хоббита, причем пушок, в отличие от обычной шерсти хоббитов, ничего не скрывал. Приятное лицо, идеальная фигура, и водопад белоснежных волос до бедер... Чуть выше меня ростом, но разве это так важно? Моё естество отреагировало на нее должным образом, даже находясь внутри дерева. Я понял, что если меня не сожрет дерево, то не возражаю, чтобы меня проглотила она.
- Читать не умеешь? - осведомилась она, подойдя вплотную ко мне.
- Ы! - только и смог ответить я.
- Ясно. А разговаривать?
- Ы!
- Так тебя вытащить?
- У!
- Вытащить невозможно, - заявил Гэндальф. - С хищными деревьями мог сладить только Том Бомбадил. Бедняга Бульбо! Хотя, сам виноват.
Красавица неожиданно ударила дерево ребром ладони. Дерево сперва выплюнуло меня, а потом чем-то плюнуло в нее, судя по запаху, дерьмом, и начало материться. Женщина в долгу не осталась. Торин и Голлум покраснели, а я продолжал представлять ее в своих объятиях и блаженно улыбался.
- Ты кто такая? - спросил потрясенный Гэндальф.
- Тамара Бомбардир, хозяйка кафе.
- Тома?
- Иногда меня и так называют.
- Но Бомбардир... Бомбадил...
- Тот, кто пересказывал легенду, был картавым, вот в записи и вкралась ошибка.
- Какие записи? Я лично был знаком с Томом!
- Склероз и маразм, Гэндальф. Ты помнишь то, чего не было.
- Ты знаешь мое имя?
- А какой еще майар может шастать по Ширу с Кольцом, хоббитами и гномами? Кстати, гномов должно быть тринадцать. Или хоть семь, как у Белоснежки. Где остальные?
- Это все, кто остался со мной.
Вдруг Тома запустила руку в мою шерсть.
- Ты меня всю рассмотрел, а я вынуждена щупать, - пояснила она. - И под шерстью ты красавчик! Но я чую назгулов, а от них одни неприятности. Идем в кафе!
Три года спустя (четыре после старта)
Меня разбудило Кольцо, слегка сжав палец. Предупреждало, что в кафе ожидаются мелкие неприятности. Я осторожно встал, стараясь не потревожить Тому, спящую со счастливой улыбкой на устах. Хоббиту одеваться не нужно, так что я ополоснул лицо, наскоро причесался и пошел разбираться в зал. По пути выглянул в окно и поприветствовал дежурного назгула. Тот, улыбнувшись, отсалютовал в ответ. Раньше они тут ошивались все, теперь редко когда хотя бы двое, за три года им надоело. Вначале они пытались войти в кафе - не удалось, потом притащили сюда базуки и пару часов обстреливали здание, но даже стекол не побили. Когда до них дошло, что магическую защиту им не пробить, приступили к осаде, то есть, просто ждали, когда я выйду наружу. Как ни странно, еду и выпивку они покупали у нас.
Голлум жил дома, но по субботам заходил проведать старых товарищей. Он рассказывал все местные новости, а я делал вид, будто в кафе нет ни радио, ни ТВ, ни интернета, и мы с Томой не знаем, что происходит вокруг. Гэндальф постоянно курил трубку с анашой, нам пришлось над его любимым столиком смонтировать персональную вытяжку. Торин с топором неотлучно сидел возле него, а потом относил его в комнату, которую они делили на двоих. Гном говорил, что он телохранитель майара, а мне они казались парой гомосексуалистов. Впрочем, мне дела нет до их половой жизни. Не пристают к официанткам, и за то спасибо. В зале их еще нет, слишком рано.
А вот и источник возможных неприятностей - двое пьяных мужчин. Хоббиты когда-то называли людей громадинами, вот эти громадинами и были, на пару голов выше меня. Они ссорились и явно собирались драться.
- В чем дело, уважаемые? - поинтересовался я.
Оказалось, один из них уроженец Рохана, второй - Гондора. Столица Рохана - Эдорас, вот гондорец и назвал собутыльника эдорасом, или как-то так. А тот не остался в долгу - изменил в слове "Гондор" последнюю букву и назвал так своего обидчика. Я полюбопытствовал, как они называют дунаданцев. Оба тут же начали рассказывать о дунаданцах всякие мерзости, я им налил по рюмке самогона за счет заведения, и благополучно выпроводил вон. Возле дверей стоял назгул и делал приглашающие жесты, предлагая выйти. Мы с ним обменялись понимающими улыбками, и я закрыл дверь за эдорасом и его товарищем. Что поделать, швейцара у нас нет, ведь Швейцария от Шира далеко.
Вернулся в спальню и увидел, что Тома уже проснулась и лихорадочно ищет зажигалку. В отличие от Гэндальфа, курила она редко, мало и только табак, а зажигалки всегда теряла. По ее рассказам, всю жизнь она пытается бросить, и совершенно не помнит, как втянулась. Так или иначе, любимой нужно помочь, я погладил Кольцо Всевластия, мысленно попросил у него огня, и с него слетела искорка на кончик ее сигареты.
- Ты уже прямо как настоящий маг, - выпустив дым, улыбнулась она.
- Впервые вижу, чтоб ты курила натощак, - сказал я. - Что изменилось? Мне с тобой так хорошо, что перемены пугают.
- Молчит. Утром засигналило, в зале драка намечалась, я разобрался, и оно утихло.
- А я что-то чую. Наверно, майар какой-нибудь пакость задумал. Кольцо их не замечает, если верить легендам.
- Кто же? - задумался я. - Гэндальф за нас, остались Сарамен и Саурон.
Я взял сигарету из пачки Томы и поджег ее зажигалкой.
- У тебя была зажигалка, а ты добывал огонь из Кольца? - удивилась Тома. - Да, полезная в хозяйстве вещь. Уверена, что и фантастические скидки от поставщиков нам Колечко обеспечивает. Наравне с твоим профессиональным опытом, кто бы спорил...
Она облизнула губы, не глядя погасила сигарету об стол рядом с пепельницей, а ее взгляд выразил ее желание лучше любых слов. Я тоже смял окурок, но в пепельнице, обнял... Тут дверь распахнулась, и в спальню влетел Торин, вращая сумасшедшими глазами.
- А-а! - орал он. - Там майар!
- Точно, - согласился я, осторожно отбирая у него топор. - Там майар по имени Гэндальф. А ты, Тор, похоже, надышался его дыма. Или сам начал покуривать травку?
- Там другой майар! С ним орки!
- Где?
- В зале.
- В зале горят лампы дневного света. Они мгновенно убьют орков и троллей.
- Пойди и сам посмотри, умник!
Торин убежал, а мы с Томой пошли в зал. И я не сильно удивился, увидав там незнакомого майара и два десятка вооруженных орков. К ним, шаркая, брел Гэндальф.
- Сарамен! Предатель! - выкрикнул он. - Я тебя убью!
- Конечно, друг, убей. Это, несомненно, сделает мир лучше. Хотя есть и другие способы, - Сарамен достал из кармана уже зажженную трубку с характерным запахом дыма. - Вот, одна затяжка - и мир снова заиграет красками. Это тебе любой наркоман скажет, кроме тех, что говорить не могут.
- Я не наркоман! И я убью тебя, предатель!
Гэндальф агрессивно размахивал руками, трубка Сарамена каким-то образом оказалось зажатой у него в кулаке, он посмотрел на нее, и будто против желания сунул ее в рот и затянулся. На его лице расплылась блаженная улыбка, и он побрел к своему столику под вытяжкой.
- От этого долбоклюва на время избавились, - сказал Сарамен. - А теперь к делу. Хотя я бы, конечно, с удовольствием пофлиртовал с прекрасной Томочкой, если бы не помнил Тома Бомбардира, которым она была раньше.
- Что? - вскричал я.
- Мистер Сарамен врет, - заявила Тома. - Я не трансвестит! Бомбардир из легенды - мой прапрадед или вроде того. Он давно помер, я была на его могиле.
- Ха! - развеселился майар. - Да я вам покажу четыре моих могилы, и это те, которые я лично видел, а сколько их еще? Нет, флирт отменяется, а дело у меня вот какое...
- Вспомнила! Это урюки! - вскричала Тома. - Орки здесь не выживают, а эти - запросто!
- Слушай, ты зачем говоришь так обидно? - сказал один из орков, а может, и урюков. - Мы не урюки, мы урук-хаи. Или урук-ханы?
- Так, чингисханы, заткнулись! - рявкнул Сарамен. - Короче, рэб Бульбо, я пришел к вам с огромной просьбой. Я где-то подцепил навязчивую песенку про Сару, и теперь постоянно ее напеваю. Это ужасно. "Я и Сара - кльова пара, роза и тюльпан! Мы с тобою, моя Сара, пара намба Ван!". А остального не помню и ужасно от этого страдаю. И непонятно, из какого это мира и на каком языке. Я даже имя свое потерял, Сарамен - это человек Сары, а моего прежнего имени никто уже не помнит. Но эльфийская пророчица предсказала, что все исправится, едва в Изенгарде хоббит с Кольцом Всевластия подберет к словам правильную мелодию. Я поначалу решил, что слышу чушь, ведь Кольцо уничтожено. И тут дружище Саурон мне этак между делом рассказывает, что его назгулы уже три года пасут Колечко, что включилось посохом Гэндальфа. Так что, рэб Бульбо, приглашаю вас погостить в Изенгарде.
- Я поеду с ним! - заявила Тома.
- Это опасно, - попытался возразить я.
- Плевать!
- Не имею ничего против, если Томочка надумает вас сопровождать. И уверяю, что в Изенгарде вам ничего не угрожает. Подумайте над этим.
Чтобы нам лучше думалось, урюки навели на нас автоматы.
- Но за дверью нас ждут назгулы, - напомнил я.
- Уже нет. Я попросил Саурона, и он их отозвал.
Действительно, никто не помешал нам сесть в вертолет с урюком за штурвалом, из него мы перебрались в авиатакси, пара часов полета, и вот мы в крепости Изенгард.
Четыре года спустя (восемь после старта)
Если считать Изенгард для меня тюрьмой, то это была просто роскошная тюрьма. Кормежка и ночлег - даже не главное, главное - Тома жила со мной. Если дела в "Бомбардье" требовали ее личного присутствия, Сарамен без возражений предоставлял ей свой личный самолет. Правда, приглашать гостей на дни рождения он не разрешил, но мы и в кафе их особо не праздновали.
Пять раз в неделю, кроме государственных праздников, по восемь часов в сутки я подбирал мелодию к дурацким словам. Я даже изучил ноты! Казалось бы, глупо поручать это дело тому, кто не связан с музыкой, но Сарамен рассказал, что уже привлекал лучших композиторов Средиземья, и ничего от них не добился. От музыки во всех ее проявлениях меня уже тошнило, но майар был неумолим.
Выходные, праздники и мои четырехнедельные отпуска мы с Томой проводили на озере. Плавала она превосходно, я тоже немного подучился. В Шире нет рек и озер, поплавать можно только в бассейнах, а это совсем другие ощущения. Вдобавок оказалось, что после купания Тома становится еще более страстной, хотя, казалось бы, куда уж больше. Пару раз случались у нее задержки на несколько дней, она тогда аж светилась радостным ожиданием, но всякий раз оказывалось, что, увы, нет. Пророчица, из-за которой мы здесь оказались, предсказала, что беременность она ощутит лишь в законном браке, зарегистрированном в Шире.
Сарамен, обычно такой доброжелательный, отказался нам в этом помочь, не объясняя, почему. Нет, и все. Тома так расстроилась, что за день выкурила аж три сигареты, а за ужином выложила эту историю назгулам. Да, мы с ними не то чтобы подружились, но научились так-сяк ладить. Они частенько посещали Сарамена по делам, о которых нам знать не полагалось. Разумеется, назгулы пожали плечами и продолжили ужинать, наши проблемы их ничуть не заинтересовали.
- Мне кажется, я занят не тем, - сказал я Томе после ужина. - Четыре года я пытался сочинить мелодию, и неудачно, потому что я не композитор. Но Сарамену нужна не мелодия, а текст. Вдруг не он один в Средиземье подцепил эту дурацкую песенку?
- А кто-то из подцепивших пожаловался или похвастался в интернете! - ахнула Тома. - И до нас это доходило аж четыре года!
- Так бывает даже с самыми умными. А мы наверняка не самые, так что расстраиваться нечего.
Я запустил поисковик, разгреб кучу ссылок, которую он мне выдал, и радостно вскрикнул - вот оно! Текст песни, ноты, и даже видеоролик. Тома, совсем не радуясь, дрожащими руками зажгла уже четвертую сигарету за сутки.
- Ты нервничаешь из-за предсказания? - спросил я.
- Нет. Предчувствие. Случится что-то плохое. Не показывай Сарамену.
- И не надо показывать, я уже увидел! - заорал Сарамен, ворвавшись в нашу комнату. - Вот она, настоящая моя прелесть! И в Ородруин Сару, кем бы она ни была! Хотите улететь отсюда на самолете?
- Хотим, - решил я.
- Очень хорошо, - кивнул майар. - Улетите.
Нас окружили назгулы и под конвоем отвели в самолет. Я пытался пристыдить Сарамена, но он только мерзко хихикал.
- Добро пожаловать в Барад-Дур, - поприветствовал нас по прилету очередной незнакомый майар, который мог быть только Сауроном. - Давай сюда Колечко, рэб Бульбо.
Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и Кольцо Всевластия оказалось на его пальце.
- Вам выделят апартаменты и поставят на довольствие, - пообещал он. - Отдохните с дороги, а дальше видно будет.
Два года спустя (десять после старта)
На удивление, в Барад-Дуре мы устроились совсем неплохо. Не хуже, чем в Изенгарде. Точно так же Тома могла приходить и уходить, когда пожелает, и "Бомбардье" процветал под ее минимальным присмотром. Купались мы теперь на пляжах реки Андуин, правда, чаще всего ночами - охранники-орки не любят солнечный свет, а назгулам вечно некогда. Оказалось, орки - нормальные ребята. По крайней мере, те, с которыми мы имели дело.
Иногда с нами ужинал сам Саурон. Жаловался, что Кольцо работает не так, как раньше. Похоже, прошедшие века его здорово изменили. Магическую активность проявляет, и направлена она на того, кто его носит, но что при этом делается, выяснить долго не удавалось. А вот сегодня Саурон неожиданно отдал Кольцо мне и сказал, что в любой момент по нашему выбору его самолет доставит нас в любую точку Средиземья.
- Оказалось, что Кольцо Всевластия для меня бесполезно, - пояснил он. - Что, по-вашему, приводит к власти?
- Сила, хитрость, - ответил я, не понимая, к чему этот разговор.
- Деньги, - дополнила список Тома.
- А вот психоаналитики уверены, что мир управляется сексом и сексуальными комплексами, - сказал бывший Темный Властелин. - В этой сфере и работает Кольцо. Повышает либидо и потенцию. Но нам, майарам, это без надобности - и то, и другое у нас на уровне. Да, не думал я, начиная охоту за Кольцом, что оно всего лишь магический аналог виагры!
- Так вот почему, - протяжно произнесла Тома и задумчиво посмотрела на меня. - Бульбо, любимый, носи его не снимая, и ни в коем случае не теряй!
Финиш, месяц спустя
За девять лет знакомства с Томой я впервые видел ее хоть немного одетой. В Шире из местных одежду носят очень немногие, вроде Голлума, да и в Изенгарде и Барад-Дуре наши обнаженные тела никого не шокировали. Да у нас и не было одежды. И вот сегодня она надела фату. Я полагал, что фата - символ девственности, но Тома назвала меня дураком и обиделась, пришлось долго извиняться, целоваться и становиться на колени, чтобы она меня простила. И, если честно, в фате она выглядела еще более желанной. Наверно, с непривычки.
- Объявляю вас мужем и женой, - торжественно заявила распорядительница церемоний центрального загса Шир-сити. - Молодожены, обменяйтесь кольцами и поцелуйтесь.
Поцелуй получился недолгим. Тома вдруг спазматически дёрнулась, прикрыла рот руками и удрала в дамскую комнату.
- Есть тут целитель? - испуганно заорал я. - Моя невеста отравилась!
- Ничего ты не понимаешь в женщинах, - сказал мне Голлум. - Это не простое отравление, а токсикоз.
- Что такое токсикоз?
- То, что бывает при беременности. Чему ты удивляешься, Бульбо? От того, что вы с ней вытворяли долгие годы, беременность обязательно должна была наступить.
- Бульбо, оказывается, я беременна! - радостно провозгласила вернувшаяся Тома, лучась счастьем. - Это я поняла, но другого не могу понять. Зачем ты отдал мне Кольцо Всевластия? Оно же повышает потенцию? Или ты майар?
- Томочка, разве тебе не говорили, что хоббит - это хомо-реббит, человек-кролик?
- Да, это потому что у нас шерсть ниже пояса. Я не чистокровная, поэтому у меня не такая густая, но тоже есть.
- Разве кролики славятся шерстью, а не плодовитостью?
- А! - она в веселом испуге зажала рот, на этот раз не потому, что ее тошнило.
- Это все знают, - подтвердил Голлум. - Нам некуда повышать, хоть мы и не майары.
Я не заметил, откуда она достала букетик белых цветов, который, не глядя, бросила в толпу гостей и просто прохожих. Среди незамужних хоббитесс за этот букетик вспыхнула безобразная драка. В общем, обычная свадьба, ничего особенного.