Петров Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Синие воды

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Синие воды.
  
   Автомобиль тарахтит мотором, и заснеженный лес пролетает за окном. В пассажирском отделении пахнет дизелем и разогретой тканью, через широкие боковые стекла неистово печет солнце. Мы сидим друг напротив друга, я и северянская ведьма.
   Я снял шапку и пальто и кинул рядом, оставшись в брюках и свитере. Снег с сапог растаял, и теперь в них неприятно хлюпает - на коже где-то разошелся шов, надо будет поправить. Я поднял взгляд и посмотрел на свою спутницу.
   Она заскочила в автомобиль перед самым отъездом, сказала, что ее тоже отправили на это расследование. Колдун, с которым я работал до этого, соизволил умереть, вот, значится, и замена.
   Никогда раньше не видел их народ, и зрелище то еще. На пару лет младше меня, должно быть, ей около двадцати. Белые волосы падают почти до талии, лицо молодое и чуть надменное, курносый нос смотрит в потолок, показывая пренебрежение. Две пряди перевязаны красными нитями и спускаются на грудь, эти нити - единственное яркое пятно в ее облике.
   Кожа светлая, как белый-белый мрамор. Даже брови и ресницы - и то белые. А глаза, как ни странно, желтые, - хотя, говорят, что у ведьм и колдунов их народа радужка должна иметь красный цвет.
   На ней - легкое белое платье с рукавом до середины плеча и летние туфли. Говорят, они не чувствуют холода - теперь верю. Вообще, много чего говорят про северянских колдунов и ведьм. В основном нехорошее. Потому и не любят их в этих местах.
   - Что такое? - спросила ведьма, заметив мой взгляд.
   - Как тебя зовут-то хоть? - спросил я.
   - Асая, - сказала она.
   - Вильрин, - я протянул руку для рукопожатия, но она лишь вздернула подбородок и демонстративно сложила руки на коленях. - Что-то не так?
   - Я вижу, как ты меня разглядываешь, - ответила Асая. - Это неприятно.
   - Я просто никогда не видел ваш народ, - ответил я, откинувшись на диванчик. Тряхнуло: автомобиль выехал на мост.
   - Все так говорят. Посмотри лучше за окно.
   Я вздохнул и обернулся.
   Не самый худший вид. Река бежит довольно резво, хоть и широка, и воды ее имеют странный, светло-синий отлив. Наверное, выше по течению какой-нибудь медный завод. Над рекой повис двумя обломками старый мост - из-за ошибки строителей он получился недостаточно устойчивым, и центральная опора повалилась - вон, видно ее, торчит из воды, покрытая инеем.
   На правом берегу, от которого мы едем - густой лес, укрытый снегом, а на левом - шахтерский поселок, место назначения. Несколько десятков деревянных домов и церковь, да неровный скалистый берег, местами усыпанный отвалами породы. К поселку ведет единственная дорога, прямо под горным склоном. Склон продолжается и вокруг поселка - скалы как бы огибают его, сверкая заснеженными верхушками. Старый мост уходит вглубь скалы, но, судя по снежным завалам, проехать там невозможно.
   И все это ярко сверкает в солнечном свете. Снег летит и летит, рассекая лучи света, дым из труб смешивается со снежным ветром, и его несет в нашу сторону.
   - Меня, если честно, беспокоит эта погода, - сказал я, отвернувшись. - Как бы дороги не занесло.
   - Тяжело человеку в царстве зимы, - ответила Асая.
   - Скажи... - я замялся, подбирая формулировку. - А весь твой народ так легко переносит холод?
   - Только колдуны и ведьмы, - она намотала локон на палец. - Моя кожа всегда теплая, как бы холодно ни было снаружи.
   - Мне бы так.
   - Я плоть от плоти снега и зимы. Куда тебе до меня?
   - Слушай, - сказал я. - Нам вместе дело вести. Давай без этой ерунды.
   Ведьма посмотрела на меня некоторое время, потом вздохнула.
   - Извини. Что там за дело? Мне мой знакомый из Ассоциации просто предложил работу, без подробностей.
   Тяжело тебе было найти ее, я полагаю. Я бы тебе работу не дал.
   - Да, говорят, нечистое убийство. Местный колдун почуял недоброе, написал письмо, - я махнул рукой. - Работы там на пару часов.
   - Как скажешь, - Асая пожала плечами. - Я хорошо различаю эту гадость, уверена, мы быстро разберем... кх... проклятье!
   Она внезапно поморщилась и потерла нос ладонью.
   - Что такое?
   - Скверной пахнет. Неужели не чуешь?
   Автомобиль вырулил с моста на дорогу и покатил к поселку.
   - Волшебники Искры не чувствуют скверны.
   Ведьма вздохнула.
   - Ты будешь бесполезен.
   - Само собой, - я потянул пальто. - Это не моя работа.
   Автомобиль остановился. Хлопнула дверь, слышен скрип снега под сапогами жандарма. Пальцы застегивают пуговицы пальто, Асая спросила:
   - А какая у тебя работа?
   Открылась задняя дверь и в салон ударил поток морозного воздуха. Я поежился, пальцы поправили револьвер в кармане пальто.
   - Ты - расследователь. Я - палач.
   - А судья?
   Я пожал плечами.
   - Пресветлый Лумис рассудит.
  
  
   Нас встретил староста. Им оказался мужчина лет пятидесяти в ношенном кожаном тулупе. Черная борода с вкраплениями седины падает почти до пояса, маленькие глаза смотрят из-под шапки, украшенной лисьим хвостом. Лицо старое, морщинистое, он постоянно хмурит брови, будто тягостно соображает.
   - Меня зовут Вильрин, это Асая, мы из Ассоциации, приехали расследовать убийство, - сказал я, протягивая ему руку. Мозоли на его коже царапнули ладонь, староста неодобрительно глянул на ведьму.
   - Гвидора нашли с разбитой головой, колдун все про скверну бормочет, - ответил он. - Но скверны там нет, и быть не могло, однако ж волшебникам пусть виднее будет.
   - Давайте посмотрим место убийства, - сказал я.
   Староста кивнул и повел нас куда-то вглубь поселка. Вблизи все выглядит совсем иначе, чем с моста - домишки старые, дерево потемнело от времени. Один-два этажа, и грязные улицы между ними. Снег под ногами утоптан, под ним чувствуется что-то вроде каменной дороги. Мимо плывут деревянные заборы и заснеженные сады, пахнет навозом и дымом. Деревня - она деревня и есть.
   - Вот здесь, - староста ткнул в нужный дом.
   Дом, как дом. Один этаж, покосившийся забор и дверь на одной петле. Натоптано, если и были следы, то теперь уже не найти. Я посмотрел на Асаю, она стоит, сложив руки на груди.
   - Чувствуешь что-нибудь? - спросил я тихо, пока староста возился с амбарным замком.
   - Воняет, - ответила она.
   - А от дома?
   - Надо зайти внутрь. Там посмотрим.
   Внутри оказалось не слишком теплее, тут ведь не топили уже пару дней. Под ногами скрипят доски, стены увешаны всякой ерундой - сушеные травы, шахтерский инструмент, посуда, одежда. Мы остановились посреди комнаты. Тут царит легкий полумрак, слабо разбавленный светом из окон. Квадраты белого света ложатся на доски, и в одном из таких квадратов - пятна крови.
   - Здесь запах гораздо сильнее, - шепнула Асая, морщась.
   Следы от сапог деревенских покрывают весь пол, затоптали, все, что можно. Я присел на одно колено, над пальцем вспыхнул белый огонек. В груди слегка потянуло - это потихоньку истощается Искра. Я посветил, прикидывая разброс брызгов крови, и приметил кусок кости с остатками человеческих волос.
   - Ему голову снесли, что ли? - спросил я.
   - Да, разбили напрочь, - сказал староста. - Киркой, должно быть.
   Я посветил еще, но ничего другого не нашлось. Щелкнул пальцами, пламя погасло. Ведьма стоит, сложив руки на груди, на ее лице - недовольство и отвращение.
   - Во сколько это было? - спросил я.
   Староста потеребил бороду.
   - Ну, солнце-то уж зашло тогда, но служба вечерняя еще не началась, - ответил он. - Мы ж его так и нашли, что он на вечерню не пришел.
   - А что, жена, дети, мать с отцом?
   - Да Гвидор у нас нелюдим был. Я ж вот что думаю - от сыска прятался. Пришел три года назад, в пустой дом заехал, так и жил. Ни с кем особливо не общался, на вечерню ходил, в шахте работал. То ли сыск его нашел, то ли поссорился с кем.
   - Сыск бы вязать стал, сыск головы не сносит. А где тело?
   - Так на следующий день и похоронили.
   Значит, тело осмотреть тоже не выйдет.
   - Хорошо. Кроме разбитой головы ран не было?
   Староста задумался.
   - Не припоминаю такого, - сказал он.
   - Тогда мы пока осмотримся, - я потянул Асаю за локоть.
   - На вечернюю службу приходите обязательно, - староста внезапно ухватил меня за рукав. - Не то святая Иара осечает.
   Я аккуратно отстранился.
   - Придем, обязательно придем.
  
  
   Мы вышли на улицу, и староста пошел прочь. Я постоял, глядя на снег, что кружится в лучах солнца. Красиво, но слишком холодно. Пальцы на ветру сразу начали деревенеть. Я потер их, чтобы хоть немного согреть.
   Взгляд упал на Асаю. Она стоит и морщится, руки сложены на груди, ветер колышет белые пряди. Я спросил:
   - Слушай, ты ведь первый раз работаешь по контракту от Ассоциации?
   - А... э... почему ты спрашиваешь?
   - Потому что сейчас я делаю твою работу.
   Ведьма улыбнулась.
   - Ладно, поймал. Первый. Я не знаю, что надо делать.
   - Ты - ведьма, ты чуешь скверну. Я волшебник Искры, я могу ее выжигать, но не чую. Ты понимаешь, к чему я?
   - Я должна найти источник, чтобы ты убрал?
   Я вздохнул. Вот же проблема.
   - Давай обойдем весь поселок, может, почувствуешь что-нибудь такое.
   Мы пошли по улицам, змейкой, вдруг что-нибудь заметим. Дома, дома, дома. Встречные прохожие при виде Асаи ускоряют шаг, бормоча под нос молитву. Ведьма кривится, видно, как ее это задевает. Чтобы отвлечь ее, я спросил:
   - Вот ты холода не чувствуешь, а ты вообще знаешь, что это такое?
   Ведьма кивнула, на лице - кислое выражение.
   - От скверны меня знобит. Если я правильно понимаю объяснения о том, что такое холод.
   - Может, тебе одежды сделать? - я мысленно потянулся к Искре.
   - Нет, дело не в одежде, - она мотнула головой, и пряди с красными нитками качнулись. - Просто тут что-то не так. Да даже снег. Посмотри на него!
   Я остановился возле забора, заваленного снегом, зачерпнул горсть.
   - Снег, как снег.
   - Он пропитался какой-то гадостью из-под земли, - Асая подошла ко мне, сунула мою руку в сугроб. - Неужели не чувствуешь!
   - Тс-с-с-с! - я выдернул руку и достал платок из кармана брюк. Я тщательно отер руку, пальцы и так не слушаются, а тут еще такое. - Слушай, это неприятно.
   - Прости, - она вздохнула. - Но, в общем, ты понял.
   - Можно? - спросил я, и взял ее за предплечье. Теплое. Действительно.
   - Твои пальцы такие горячие, - сказала она.
   - Правда? - я положил эту же ладонь себе на шею. - Нет, тебе кажется.
   Она пожала плечами, мол, не мое дело. Сказала только:
   - А снег все равно грязный.
   - Заладила, грязный, грязный, - я протянул руку, и Искра потекла внутри тела. Потянуло в груди, это истощается магия. Белая субстанция вытекла из пальцев, и в руке появился светящийся кувшин из прозрачного стекла.
   - Это и есть ваша магия? - спросила Асая.
   - Ага, - я зачерпнул снег и покрутил посудину в руке. Искра растопила снег, и за пару секунд он превратился в горячую воду. Из горла пошел пар, я посмотрел стекло на просвет. - Смотри-ка, действительно.
   Вода получилась мутная, с желтоватым отливом и кучей черных песчинок. Я повертел кувшин, на стенках, где касалась вода, остался желтый налет.
   - Это скверна из земли, - сказала ведьма.
   - А я думаю, это медный завод выше по реке, - я погрел руки о горячее стекло и кинул кувшин в сугроб. Светящееся стекло рассеялось, и кипяток растопил снег, оставив в сугробе дыру. - Не зря же вода такая синяя?
   - Река, к слову, чистая, - ведьма рассеянно кивнула. - Давай сходим, посмотрим.
   - Я бы не сказал, что она чистая, - я глянул на голубоватую воду в просвете между домами. - Но давай сходим.
  
  
   Мы спустились к самой реке. Берег тут скалистый, камни усыпаны снегом. Ни причалить, ни отчалить. Видимо, раньше пустую породу сбрасывали сюда. Если посмотреть левее, то можно заметить, как очередная ее порция падает по желобу от шахты в воду. Это далеко, но отсюда видно. Ветер постоянно сдувает снег, и его слой тут не слишком большой, а то утопали бы по колено в сугробах.
   Мост высится справа, украшенный инеем и снежными лохмотьями. Снег будто слипся в какие-то плети, которые качаются на ветру. Наверное, обрывки веревок. Солнце уже клонится к закату, день зимой короткий. Ну а река... река все также несет свои синие воды.
   - Как тебе место? - спросил я, разглядывая лес на противоположном берегу.
   - Вода уносит скверну. Здесь я чувствую себя лучше, - сказала Асая, сев на заснеженный камень. - Красиво тут, да?
   - Если возле реки... - я посмотрел на мост. - Этой заразы меньше всего... и если она берется из земли... - вот оно, вот это хорошая мысль. - То будет разумно, если источник этой дряни находится внутри скал. Надо будет осмотреть шахты.
   Ведьма фыркнула.
   - Эта мысль мне не нравится, - сказала она. - Лучше придумай, как найти убийцу.
   - По запаху, само собой, - я глянул на нее.
   Все-таки, до чего дивное зрелище. В легком платье, в такой мороз, - сидит на снегу, снег не тает, но и она не мерзнет. Белые волосы колышутся на ветру, красные нити бантов дрожат, а одежда присыпана легким слоем снега. Зимняя ведьма, как она есть.
   - Смотри, - Асая внезапно поднялась и указала на опору моста. Я обернулся и заметил маленькие фигурки, что прошли возле двери у основания и скрылись. Камни мешают увидеть, куда они пошли.
   - Интересно, - я постучал пальцами по поле пальто. - Надо проверить.
   Хрустит снег под ногами, я поправил револьвер в кармане. Искра Искрой, но пуля надежнее, у нее нет истощения и отката. Мост проходит выше, метров на десять, а мы, получается, почти под ним. Вот и дверь. Электрификация дошла сюда, судя по плафону над ней, хотя в деревне мне лампочек видеть еще не доводилось. Я толкнул дверь и скользнул внутрь.
   Маленькая комнатка, усыпанная строительным мусором. Серые бетонные стены, провода под потолком. Слева - бетонная лестница, видимо, по ней можно подняться на сам мост, а впереди - еще дверь. Свет исходит от лампочки, что висит под потолком. Асая зашла следом, принюхалась и скривилась. Кто-то, похоже, регулярно справлял тут нужду.
   - Да, пахнет не скверной, но тоже не очень, - заметил я, закрывая дверь. Внутри не так уж и холодно, а я уже замерз торчать на ветру. Странный шелест раздался за следующей дверью, я достал револьвер.
   - Что такое? - спросила ведьма. Я прижал палец к губам.
   Что-то снова зашуршало.
   - Наверное, собака или что-то такое, - сказал я, наконец. - Постой тут.
   Я встал сбоку у следующей двери и распахнул ее. Ничего не случилось. Никто не кинулся. Я заглянул внутрь. Повеяло теплым воздухом, за дверью - такая же каморка. Очередная лампочка крутится и разбрасывает тени - ее качнуло порывом воздуха.
   Выглядит, как прибежище бродяги. Рваные тряпки скиданы в подобие кровати, старые ящики составлены в дальнем углу. Какой-то мусор на полу, крошки, кости.
   - Есть, кто живой? - спросил я громко.
   Тихий шелест за ящиками. Я махнул рукой, черпая Искру, и ящики отлетели в сторону. Щелкнул взведенный револьвер, мальчик лет двенадцати закрылся руками. На нем - драная куртка, набитая льняной ватой - ее клочья торчат сквозь прорехи, и перешитые из мешка штаны. Заячья шапка сбилась набок, мальчик еще больше съежился, глядя на оружие, и она упала совсем.
   - Не стреляйте, дядя колдун, - прошептал он.
   Я переломил раму, снимая револьвер со взвода, Асая зашла следом, и мальчишка уставился на нее во все глаза. Ведьма закрыла дверь, я подтянул Искрой пару ящиков, и мы сели напротив. Мальчик переводит взгляд с меня на нее и обратно.
   - Ну, - сказал я. - И что ты тут делаешь?
   - Прячусь, - прошептал он, глядя на ведьму. - Не ешьте меня.
   - С чего бы ей тебя есть? - спросил я.
   - Северяне едят людей, - мальчик отодвинулся еще назад, пока не уперся в стену. - Это все знают.
   Я рассмеялся и сунул револьвер в карман.
   - Зачем ты тут прячешься?
   - Говорят, место дурное, - снова смотрит на меня. Лицо все в грязи, глаза испуганно сверкают. - Сюда никто не ходит. Вот и прячусь. Друзья еду приносят.
   - Забавно, - сказала Асая. Он снова уставился на нее. Она улыбнулась. - Не бойся, не буду тебя есть. Ты слишком грязный. Вот умоешься - тогда и съем.
   - Он теперь вообще мыться перестанет, вшами зарастет, - ответил я. - А ты, скажи лучше, почему сбежал-то?
   - Все сошли с ума, - мальчик опустил голову. - Это все могила проклятая. Раскопали ее, и... все плохо стало.
   Интересно.
   - Что за могила? - спросил я.
   - Могила в горах.
   Надо будет спросить колдуна. Он нас позвал, он пусть и объясняет.
   - Покажешь нам мост?
   Он затряс головой.
   - Там... нельзя, - сказал он. - Там дядя с киркой, он кидается.
   - А кирка чистая? - спросил я.
   - Вся в крови.
   - Что ж, неплохо, - я поднялся. - Асая, мы идем на мост.
   - Не говорите никому, что я здесь.
   - Не скажем, - я махнул ему рукой.
  
  
   Ветер колышет одежду мертвеца. Рубашка и брюки из затертой кожи обильно покрыты засохшей кровью. Мужчина лет тридцати, умер совсем недавно. Высохшая пена на губах, желтушное бородатое лицо, шея разодрана ногтями. Окровавленная кирка валяется тут же. Асая отводит взгляд, но трупы, ей, похоже, видеть доводилось.
   Мы стоим у края моста, место облома щерится неровным бетоном и тонкими прутьями арматуры. Ветер играется с обрывками проводов, покрытие занесено снегом. Река внизу шумит, разбиваясь о бетонную опору.
   - Пресветлый Лумис и все святые, - сказал я. - Что думаешь?
   - От трупа скверной разит за десяток метров, - ведьма поморщилась.
   - Как думаешь, какова вероятность вспышки?
   Асая посмотрела на меня, потом на труп.
   - Прости, что?
   - У нас, похоже, первый Одержимый. Насколько, как тебе кажется, высока возможность, что вся деревня превратится в Одержимых?
   Ведьма нервно улыбнулась.
   - Нет, это... - она отвела взгляд в сторону. - Нет, не думаю.
   - Что такое?
   - Он набрался не в деревне. В деревне не такой сильный запах.
   - А там от людей тащит?
   Она кивнула.
   - Но не сильно. Не как от него.
   Я потер подбородок.
   - Значит, где-то еще. Должно быть, в той "могиле в горах".
   - Может, просто сбросим тело в воду? - Асая глянула на меня.
   - Если бы это решало наши проблемы, - ответил я. - Надо сказать старосте, пусть отправит кого-нибудь с носилками.
   - Тогда что будем делать теперь? Убийство раскрыто.
   - А источник скверны все еще здесь, - я посмотрел на солнце, прикрыв лицо ладонью. - Надо найти его, выжечь, и вызвать чистильщиков.
   - Давай еще тут постоим, тут хотя бы дышится лучше.
   Я пожал плечами. Место необычное, мне здесь тоже нравится. Подошел к ограждению и поставил локти. Река далеко выше изгибается, и на изгибе стоят черные заводские корпуса. Оранжевый дым летит в небо, и я указал Асае.
   - Вот! Я же говорил! Медный завод!
   - Ладно-ладно, - она встала рядом. - Убедил. Снег грязный из-за завода. А деревня?
   Я подумал немного.
   - Сходим к колдуну, расспросим его. Потом заглянем на вечернюю службу. Что-то не нравится мне их религиозное рвение. А там будем думать.
   Ведьма положила руки на парапет. Голой кожей на обледеневший камень. Хорошо ей.
   - Скажи, - она глянула на меня. - Как работает Искра?
   - Превращается в тепло, свет, энергию, - я постучал пальцами по камню. - Ну и можно какой-нибудь предмет создать, только он развоплотится через некоторое время. Колдуны говорят, это Искра божественного пламени, потому она и выжигает скверну. И потому я скверну не чувствую, что Искра выжигает даже ее запах.
   Ее пальцы коснулись моей ладони. Теплые.
   - Наверное, поэтому твои руки кажутся мне горячими, - сказала Асая, убрав ладонь. - А тебе сейчас холодно?
   - Да, - я посмотрел на пальцы, они покраснели от мороза. - Очень холодно.
   - Как забавно, - она улыбнулась, но потом глянула на труп и поморщилась. - Пойдем обратно?
   - Пойдем, - я посмотрел в сторону поселка. - Надо узнать, где живет колдун.
  
  
   До поселка дошли по мосту. Тоннель через гору оказался завален, мне не показалось. Надо будет спросить, почему. Это неважно, но мне интересно. Дорогу подсказал какой-то мальчишка, непрерывно стреляя глазами в сторону Асаи. Почему-то все местные ее боятся, эти глупые суеверия.
   Дом колдуна оказался на окраине, почти у самого желоба для сброса пустой породы. Я посмотрел, что там дальше, там скалы вплотную подходят к воде, даже по краешку не пройдешь.
   - Странно, что они так и не раскопали тоннель, - сказал я, стучась в дверь.
   - С приходом скверны всем стало не до того, - ответили с той стороны. Дверь открылась, выглянул мужчина лет сорока в зеленом камзоле и брюках. Очень странный наряд для этой дыры. - Проходите.
   Он отвел их на второй этаж, тут, видимо, кабинет. Письменный стол, какие-то книги на полках, низкий деревянный потолок почернел от времени. Стол завален чертежами и расчетами. Сквозь иней окна виден красный шар заходящего солнца.
   - А давно он обвалился? - спросил я.
   - Год назад, - колдун опустился в кресло за рабочим столом. - Присаживайтесь.
   Я пододвинул стул Асае, она улыбнулась и села. Сам опустился на табурет. Мой взгляд снова упал на колдуна. Лицо тонкое, пальцы тоже тонкие, да еще без мозолей. Сильно отличается от местных рудокопов.
   - Меня зовут Лукхарт, - он протянул руку через стол, я пожал ее. - Спрашивайте.
   - Кто вы? - спросила Асая.
   - Я - слабенький колдун, по совместительству - инженер, который должен был разработать план прокладки шахт, чтобы соединить их с землями по ту сторону скал. Проект тоннеля оказался неудачным, да и мост построили так себе, как вы могли заметить.
   - Почему неудачным? - спросил я.
   - Своеобразная порода, - Лукхарт поворошил бумаги, потом бросил это дело. - Если кратко, на высоте чуть выше тоннеля одна порода переходит в другую, и на месте перехода много трещин.
   - А шахты?
   - Да, шахты. По ту сторону горы находится долина, в ней располагается вторая половина поселка, а оттуда руду возят на завод чуть выше по течению. Хотелось бы сделать прямое сообщение отсюда напрямую, а не возить в объезд. Все равно ведь гору копаем.
   - Ну и на кой было делать поселок здесь? - спросил я.
   - Жила... в общем, почти под рекой. Отсюда гораздо ближе.
   Асая посмотрела на меня, я посмотрел на колдуна.
   - Ладно, я простой стрелок и ничего не понимаю в горном деле, - сказал я. - Что там со скверной?
   Лукхарт засмеялся.
   - Колдун из меня никудышный, я очень слаб. Потому и занимаюсь прокладкой тоннелей и шахт. Но скверна была сильна, даже я почувствовал. Сначала шахты копали скорее в сторону вверх по течению, но для сквозного проезда надо пробить шахту сквозь гору по кратчайшему расстоянию. Планировалось сделать дрезинное сообщение, чтобы возить хотя бы руду, но при прокладке штрека шахтеры пробились в какую-то пустоту.
   - Могила, да?
   Он кивнул.
   - Скверной там просто разит. Я был всего один раз, но сих пор помню. Судя по всему, гробницу копали с той стороны горы, но это не так уж и важно.
   - Так запах идет оттуда? - спросила Асая.
   Колдун рассмеялся, но как-то печально.
   - Они разносят его, как чуму.
   - Кто разносит? - спросил я.
   - В первую очередь, священник. Он там долго пробыл, дольше всех. Объявил гробницу священным местом, запретил туда ходить... испортил мне всю работу, деревенщина! - Лукхарт треснул кулаком по столешнице. - Я не могу убраться отсюда, пока не закончу проект - иначе контракт будет разорван. Сделайте что-нибудь уже, эти Одержимые начали убивать друг друга.
   - Это мы уже видели, - ответила девушка.
   - А вы ходите на вечерние службы? - спросил я.
   - Давненько не бывал, - ответил он. - Священник пугает меня в последние дни.
  
  
   Я всегда был не слишком религиозен, а Асая, кажется, поклоняется кому-то другому, зиме там, или духам природы, но на вечернюю службу мы решили сходить. Храм святого Лумиса оказался совсем недалеко от моста: деревянное здание с символом в виде солнца над местом, где внутри должен находиться алтарь. Медное солнце успело покрыться легким налетом синего окисла, видно, что храм очень старый.
   Перед ним - небольшая площадь, где как раз собирается люд. Жандарм, который нас привез, подошел к нам, это усатый дядька в синей форме. Поверх формы - пальто, с заходом солнца стало еще холоднее, и он кутается в него с кислым лицом.
   - Надолго мы тут? - спросил он.
   - Кажется, почти закончили, - сказал я. - После вечерни езжай в город и зови чистильщиков. А то не нравится мне это все.
   Жандарм приложил руку к срезу фуражки и ушел. Я рассеянно посмотрел по сторонам.
   - С виду вроде весит о-го-го... - донесся обрывок разговора. - А легкий был, и внутри стучало что-то...
   Это группа шахтеров, все в тулупах, мужики лет по сорок. Рассказывает какой-то усатый парень, размахивая руками.
   - И все, кто нес, с ними черная ерунда какая-то. Гвидора убили, остальные двое пропали.
   - Да ну, нет, - сказал второй. - Отцу виднее, он же сказал, место священное.
   - Ну, пробирает там ощутимо, - ответил кто-то еще.
   Я заинтересовался, хотел подойти поближе, но к нам подошел святой отец. Полноватый, невысокий, он одет в рясу, подпоясанную веревкой, а поверх рясы - тулуп, как у всех местных. Голова непокрыта, выбритая тонзура поблескивает в отсвете огней из храма.
   - Приветствую вас, гости из Ассоциации, - сказал он. - Да пребудет с вами благословение Лумиса Пресветлого и всех святых.
   - Да пребудет Солнце его в этом мире и всех мирах, - ответил я, склонив голову.
   - Хотите присоединиться к вечерне? - спросил он уже без особой торжественности. На лице гуляет добродушная улыбка. - Святая Иара любит гостей, кем бы они ни были, - он глянул на Асаю, - и не простила бы вас, если бы вы не пришли.
   - Невежливо было бы не уважить хозяев, будучи гостями, - ответил я с такой же улыбкой. Священник кивнул, снова улыбнулся и пошел к другой группке. Кажется, он чем-то доволен.
   Я глянул на Асаю и замер. Ее глаза... красные? Она стоит, глядя куда-то вдаль, и будто ничего не видит. Я взял ее за руку, и мне стало тревожно. Ее кожа просто ледяная!
   В груди потянуло, почему-то истощается Искра. Ведьма дернулась и вдохнула, посмотрела на меня. Лицо испуганное, глаза снова желтые. Одновременно с этим потеплела и рука, и тянущее чувство прошло.
   - С тобой все хорошо?
   - Д-да, - пробормотала она. - От него просто тащит скверной. Хуже, чем от того трупа.
   - У тебя руки похолодели, а глаза стали красными.
   - Красными? - она аккуратно сняла мои пальцы с предплечья и посмотрела куда-то вниз. - Слушай, если это снова произойдет - возьми меня за руку. Я могу потерять рассудок.
   Ох, эти проблемы колдунов.
   - Может, тебя искристой водой облить? - спросил я. - На первых стадиях поражения скверной помогает отлично.
   - Вечером обязательно, ладно?
   - Ты не затягивай, от Одержимости нет спасения.
   Кажется, это будет не самая простая часть расследования.
  
  
   В храм вошли с толпой, я тут же утянул Асаю в самый конец, и мы сели на последнюю лавку. Лавок было много, но почти все они оказались заполнены.
   Пока все рассаживались, я осмотрелся. Убранство для храма самое обычное. Вместо золота - медь, но выглядит похоже. Деревянные стены почернели от времени, окна покрыты инеем. На медных стойках дымятся свечи, пахнет ладаном и другими благовониями. Колонн нет, храм слишком маленький. В противоположном конце - алтарь Лумиса на возвышении, а чуть ниже него - статуя женщины.
   Должно быть, святая Иара, покровительница деревни. Лицо строгое, смотрит куда-то вдаль, над головами. Руки сложены на животе, одеяние торжественное. Волосы забраны назад, на голове - диадема. Странновато, обычно изображают капюшоны, ну да ладно. Серый камень выглядит очень старым, местами виден коричневатый налет. Видимо, раньше лепили по другим канонам.
   - Здесь очень густой запах, - прошептала Асая на ухо.
   - Потерпишь? - спросил я.
   - Угу, - она кивнула. - Приглядывай за мной, ладно?
   Я кивнул.
   Хотя северянских колдуний называли ведьмами, они ими не являлись. Иначе бы в Ассоциации ей снесли голову, а не отправили на расследование. Колдуны и колдуньи черпали силу из Природы, волшебники Искры - божественную Искру, а ведьмы и чернокнижники брали свою силу из скверны. Поэтому волшебникам Искры разрешалось присутствовать на службах, колдунам и колдуньям не рекомендовалось, но допускалось, а ведьмам и чернокнижникам в случае разоблачения становилось не до церковных ритуалов.
   Начало службы я пропустил, занятый своими мыслями. Священник затянул первый гимн, обращаясь к алтарю Всесветлого, а я прикинул время, которое нам здесь надо отсидеть. Вечерние службы обычно длятся около получаса, они не слишком длинные.
   Но выдержит ли Асая?
   Все-таки, стоило облить ее искристой водой. Пока вода не высохнет, изъеденная скверной, это неплохо помогает. Какая ирония, храм - самое темное место в городе. Видимо, священник поймал больше всех, странно, что он еще в своем уме. Хотя, скверна коварна - она могла затаиться в нем, чтобы через него пропитать остальных.
   Она питается людьми, ведь в любом человеке есть доля Искры. Чем больше пораженных, тем больше ее сила. Чем больше она пропитает человеческий разум, тем больше человек становится одержим ею. Тот, с киркой - пример сему. Покинув оскверненные земли, он свихнулся окончательно и разодрал себе горло.
   Что же такое они вынесли?
   Большое, легкое, стучит внутри.
   Гроб с костями? Почти наверняка. Он где-то здесь, в храме.
   Священник затянул окончательную часть, и все встали. Я тоже поднялся, и огни свечей поплыли у меня перед глазами. Цветные пятна и линии смешиваются в ароматном дыму, а фигуры прихожан стали черными, и их голоса слились в безумный гул. Священник же, вскинувший руки к небу, обратился в мрачную тень, от которой веет так, что даже я чувствую.
   Голова кружится от запахов, и я почувствовал, как заметно тянет в груди, и схватил Асаю за руку. Я повернул голову и увидел красные глаза и застывшее лицо, и мне показалось, что ее волосы шевелятся. Я сжал ее пальцы, такие длинные и тонкие, и такие холодные, и прошептал:
   - Источник... где... источник?
   Она тихо выдохнула:
   - Алтарь.
   И Искру в груди начало тянуть до самого дна, спасая нас обоих.
  
  
   Мы вышли с толпой прихожан, я взял ее ладони в свои и держал еще некоторое время. Красные глаза постепенно обратились в желтые, а лицо обрело осмысленность. К нам подошел святой отец, и я улыбнулся. Улыбка получилась искренней, такое облегчение, что все закончилось.
   - Это было... так величественно... и так торжественно, - сказал я.
   - Я рад, что вам понравилось, - он тоже улыбнулся. - Вы придете завтра?
   - Да! Обязательно, - сказал я.
   Он кивнул и пошел прочь. Его улыбка снова показалась мне довольной.
   Искра в груди наливается силой, в храме ее едва хватило, чтобы дотянуть до конца. Я взял ведьму за руку и потащил за собой. Мы прошли несколько домов, я завел ее в узкий переулок между домами и материализовал ведро с водой. Все вещи, созданные Искрой, пропитаны ею, и потому...
   Ведро воды окатило девушку, вся одежда промокла, но тут же пошла паром и высохла. Скверна и Искра встретились и уничтожили друг друга. Я наполнил его снова и снова вылил. Искра иссякла, и я стал ждать, пока восстановится.
   - Ты как? - спросил я.
   - От алтаря, - пробормотала Асая. - Алтарь.
   Я снова наполнил ведро и обдал ее. Не замерзнет, северянка же, а скверну надо смыть. В этот раз одежда осталась мокрой, похоже, основное смыл. Ведьма потрясла головой, взяла меня за руку.
   - Пока хватит, - сказала она.
   - Вот и славно, - теперь я действительно чувствую облегчение. - Давай спустимся к воде, там можно поговорить.
   Ведьма рассеяно кивнула и пошла в сторону реки. Я растворил ведро в воздухе и поспешил следом. В мокром платье, со слипшимися волосами, она шагает легко и уверенно. Как бы все это не заледенело прямо на ней, но это ладно. Простуда ей, похоже, не грозит.
   Мы спустились по склону к самой воде, Асая села на камень и выдохнула.
   - Там все просто черное! И запах! - она схватила себя за голову. - Тащит то ли от священника, то ли со стороны алтаря! И люди пропитываются этой дрянью!
   Я положил руку ей на плечо.
   - Успокойся, все хорошо, - Асая посмотрела на меня, я улыбнулся и погладил ее по голове. - Все будет хорошо, мы со всем разберемся.
   - Там что-то очень мерзкое, - сказала она.
   - Я знаю. Слышал разговор шахтеров. Говорят, они что-то вынесли из гробницы. Судя по всему, это гроб, и судя по всему, он сейчас под алтарем или внутри него. Или он сам, или его содержимое.
   - Да, разумно... - ведьма кивнула. - Должно быть... чернокнижник.
   - У него есть все шансы возродиться, если он сожрет эту деревню, - я опустился на соседний камень. Ситуация привычная, но нам не легче. - Жандарм должен поехать в город. Раз люди разошлись сами, значит, он тоже сохранил рассудок. А пока не приехали чистильщики - надо сходить и проверить гробницу. Все-таки, стоит разобраться, вдруг там есть какие-то зацепки. Раньше следующей вечерни, думаю, ничего не случится.
   Мысли бегут одна за другой. Все правильно, все понятно.
   - Мне очень холодно, - Асая потерла ладони. - Пожалуйста, возьми меня за руку.
   Я взял ее ладонь в две свои, она такая холодная.
   - Тебе не мешает вода?
   - Нет, она кажется мне горячей, - ведьма улыбнулась. - А ты бы замерз, если бы тебя облили водой на морозе?
   - Насмерть, - я тоже улыбнулся.
   Мы посидели еще немного, Асая встала первой.
   - Надо разобраться с остаточной скверной, - сказала она. - Я нахваталась этой дряни.
   Я тоже поднялся и посмотрел на реку. Вода бежит, и луна отражается в ней тысячей серебристых брызг. Снег вокруг сверкает, и наши тени ложатся на камни. Я пытаюсь придумать, как еще можно вывести эту дрянь.
   - Где она? На коже? Может, надышалась? - спросил, наконец.
   - Она постепенно уходит, когда я к тебе прикасаюсь, - она обняла себя руками. - Без этого мне очень холодно, и мне кажется, будто я пахну тьмой.
   - Да, мне тоже кажется, что Искра истощается, когда я касаюсь твоей руки. Хорошо, что-нибудь придумаем.
   Асая прошлась взад-вперед, поправила распустившийся бантик на пряди. На лице - сосредоточенное размышление.
   - Насчет шахт... - сказала она.
   - Нужно придумать защиту, да? Обольем тебя водой, немного выпьешь ее же. По мере испарения будем добавлять. Думаю, это сработает.
   - Когда пойдем?
   - Прямо сейчас, там никого быть не должно.
  
  
   Мы остановились у входа в шахты. Шли окольными путями, к счастью, нас никто не заметил. Площадка перед входами оборудована для выгрузки отработанной руды: пара складов, несколько столиков для разбора, и широкий деревянный желоб, по которому ненужный камень сбрасывают в реку, просто потому, что больше некуда.
   И как они ее полностью еще не засыпали?
   Входов тут несколько. Надо соображать быстрее.
   - Асая, - я потянул ее за плечо, - откуда больше всего тащит?
   Ведьма указала на отдельный тоннель. Ну да, мог бы и сам догадаться: во все остальные проложены рельсы, а в этот - нет. Да и смотрит он в другую сторону, прочь от реки.
   Я протянул руки, и их отвесил балахон из слабо светящейся мешковины. Асая завернулась в него, я облил ее искристой водой из ведра, дал стакан с ней же.
   - Теперь даже жарко, - сказала она с улыбкой. - Пойдем.
   Возле самого входа в стене сделали нишу, я зацепил один из керосиновых фонарей и разжег его, еще один сунул ведьме. Света мало не бывает.
   Тоннель даже не успели минимально привести в порядок - пол неровный, все время запинаешься о сколы или выбоины, оставленные кирками. Подпорки установлены редко и лениво, на скорую руку. Идти было недалеко, - все-таки, скалы тут далеко не самые большие.
   Когда круг фонаря выхватил впереди дыру, я остановил Асаю.
   - Как ты? - спросил тихонько.
   - Вода высохла, - ответила она. - Разит очень сильно, почти как в церкви.
   - Внутри, кажется, никого нет. Поставь пока фонарь, добавлю водички.
   Фонари со стуком опустились на землю. Я отвел ее на несколько метров назад и еще раз обдал искристой. Она засветилась в темноте, я улыбнулся. Забавное зрелище. Как призрак - белая кожа, белые волосы, еще и светится. На кладбище ночью встретишь - свихнешься от страха.
   - Ладно, осмотрим гробницу - и ждем чистильщиков, - сказал я. - Наша работа практически закончена. Потерпи, хорошо?
   Она улыбнулась и кивнула.
   Мы взяли фонари, револьвер отвесил свободную руку. Первый шаг внутрь, и даже я чувствую, как здесь мерзко. Удушливый, тяжелый воздух наполняет комнату, и смутные тени плывут на грани видимости.
   - Давай быстрее, - прошептала Асая.
   Еще шаг, эхо отдалось в каменных стенах. Фонарь осветил погребальный зал, и я покрутил головой. Гладкий каменный пол, стены облицованы серыми плитами, и напротив дыры видна лестница, ведущая куда-то наверх. Ее завалило в незапамятные времена.
   Дыра получилась чуть выше уровня пола, возле нее свалены балки подпорок, которые никто так и не расставил, куски породы скиданы в темную кучу, возле них стоят какие-то ящики, и валяется забытая кирка. Куча тряпья темнеет между ними, на одном из ящиков стоит потушенный фонарь.
   Никого нет, вот и славно.
   Слева, у самой стены - возвышение, я зашагал туда. Там темнеет каменный саркофаг с криво сидящей крышкой. На крышке - какая-то резьба на забытом языке, ничего полезного. Асая сзади сказала:
   - Я сюда подходить не буду, там совсем плохо.
   Да я и сам чувствую, как Искра в груди непрерывно истощается. Фонарь со стуком опустился рядом, я взвел револьвер и толкнул крышку одной рукой. Тяжелая. Пришлось применить магию, и от нового толчка крышка соскользнула набок и с грохотом ударилась об пол. Поток скверны обдал лицо, и разум помутился.
  
  
   Вспышка была сильной, как падение в кучу хорошо подгнивших трупов. Меня повело вперед, и я упал на колени, ухватившись за край саркофага. Секунд десять перед глазами летали тени, я слышал шепот в ушах, и чувствовал, как плавится разум.
   - Я же волшебник Искры, - бормотал я. - Какого хрена?
   В груди - лишь тянущая пустота. Искра исчерпалась и скверна начала пропитывать мое тело, но потом потеплело чуть выше солнечного сплетения, а потом снова наступила пустота, но стало немного легче. Искра откатилась раза три, пока, наконец, сознание не вернулось ко мне окончательно.
   Запах стал сильнее, чем когда мы вошли, но уже не грозит мне немедленной Одержимостью. В пальцах вспыхнул светящийся шарик, белый свет осветил саркофаг. Пусто, само собой. Он до половины засыпан песком, а в песке - очертания человеческого тела. Скверна сожгла мой шарик, я запалил новый.
   - Очень странно, - пробормотал я, поднося свет ближе. - Труп бы весь песок следами разложения пропитал. Может, мумия?
   Утробный рык отвлек меня, я резко обернулся, и тут же выстрелил. Неизвестно откуда взявшийся Одержимый упал в нескольких шагах от Асаи, но звук был не от него.
   - Пресветлый Лумис и все святые, - прошептал я. Трясущееся дуло револьвера смотрит на ведьму. - Это... это... что еще за...?
   Она развернулась и снова зарычала, припав для броска. Балахон и всю воду растворило, когда открылся саркофаг, и она надышалась по самое не хочу. Пальцы удлинились раза в три, превратившись в костяные когти, глаза красные, волосы шевелятся сами по себе. А лицо...
   Вы не представляете, как широко можно открыть рот, если нет щек и лишних сухожилий. Она распахнула... пасть так, что кончик подбородка почти коснулся ямочки на шее, и я увидел два ряда тонких клыков в нижней челюсти.
   Она сделала неуловимо быстрый рывок вперед, но в паре шагов застыла, пытаясь удержаться. Когти алчно дрожат, видно, как все мышцы сокращаются, пытаясь бросить ее, чтобы убить, порвать, загрызть. Значит, рассудок еще с ней, это еще не конец.
   - Асая, - сказал я, отбросив револьвер в саркофаг. - Это я. Не двигайся, ладно?
   Ведро искристой обдало ее с головы до ног, она рыкнула и отскочила на пару шагов, исторгая светящийся пар. От слишком частого использования Искра изрядно истощилась, и откат начал замедляться.
   - Проклятье! - прошипел я, чувствуя, как потихоньку испаряется металл ведра. Слишком много скверны в воздухе. В груди появилась некоторая наполненность, но до конца в такой атмосфере она никогда не восстановится, и я сделал пару шагов вперед, медленно, чтобы ведьма не снесла мне голову на инстинктах. - Я сейчас еще раз оболью тебя, хорошо?
   Асая закрыла пасть, бухнулась на колени и скрестила когти за спиной. Взгляд красных глаз безотрывно смотрит на меня, я сунул руку в ведро, и в нем появилась светящаяся вода. Я облил ее еще пару раз, на третий в глазах стала различаться какая-то осмысленность, - они перестали казаться стеклянными и задвигались.
   Я опустился напротив, и осторожно коснулся ее плеча. Асая вздрогнула и потянулась ко мне. Когти за спиной неприятно скрипнули друг об друга, пасть приоткрылась и закрылась снова. Ведьма замерла, потом выпрямилась, и я осторожно обнял ее. Искра в груди тут же обратилась в пустоту, и тьма завертела мой разум.
   Сильно мы нахватались этой дряни.
   - Ты, главное, держись, ладно? - прошептал я, гладя ведьму по спине. - Скверна частично выведется, сможешь обратиться обратно?
   Она слабо рыкнула, потом кивнула. Я повернул голову, Асая старается не двигаться, чтобы случайно не поранить меня. Красные глаза смотрят вбок, чуть ниже них - кожа переходит в десны, и ряды клыков несколько раз перекрещиваются. Укусит - сразу шмат мяса вывернет.
   Ведьма заметила мой взгляд, челюсти шевельнулись, и вдоль носа покатилась слеза. Тихий тоскливый вой вырвался и угас.
   - Тихо, тихо, все будет хорошо, - я улыбнулся ей. - Я знаю, ты меня слышишь. Скоро ты обратишься обратно, и все будет хорошо.
   Она кивнула, и новая слеза потекла вслед за первой. Искра снова исчерпалась до дна, я погладил ведьму по спине. Пусть не думает, будто я ее боюсь. Ведьма вздрогнула, и когти снова скрежетнули за спиной.
   В груди опять тянет, паузы становятся слишком долгими. Это может быть опасно. Ведьма судорожно выдохнула, и я увидел, как нарастает кожа на щеки. Когти обратились в пальцы, она обняла меня и зарыдала.
   - Пойдем, - шепнул я, поднимаясь и утягивая ее за собой. - Искра истощается.
  
  
   Мы встали за домиком, чтобы нельзя было заметить со стороны деревни. Морозный воздух кажется таким свежим и кристальным, и луна освещает все вокруг, роняя черные тени. Шумит река, омывая кучу породы, со стороны деревни тоже какой-то шум.
   Асая обнимает себя руками, ее знобит и трясет, а я жду пока, восстановится Искра. Девушка поглядывает на меня, в еще красных глазах - страх и легкое отчаяние.
   - Вильрин... - начала она, но, видимо, испугалась, и замолкла.
   - Все хорошо, - сказал я с улыбкой. - Ты очнулась, значит, все в порядке.
   - Я... мне очень жаль, - она опустила голову. Я положил ладонь ей на макушку, и Искра снова потекла в нее, изгоняя остатки скверны.
   - Это... такое бывает, - сказал я. - Колдуны порой теряют рассудок. Это нас ничего не берет, мы деревянные.
   Она кивнула, я притянул ее к себе и обнял.
   - Точно все хорошо? - спросила она шепотом.
   - Ага. Ты все еще странноватая колдунья, которая не мерзнет зимой, и не более того.
   - Это... в общем... и есть одна из правдивых сказок... о нас, - Асая снова ткнулась носом в мое плечо, ладно, хоть, не плачет. - Если я наберусь скверны, это повторится снова. Но если нужно, то могу и сама обратиться... - она запнулась, виновато посмотрела на меня, - если возникнет необходимость. Без скверны я сохраню рассудок.
   Пресветлый Лумис и все святые. Я этого не переживу.
   - Главное, что ты в порядке. Я понимаю, что тебе страшно, но я не считаю тебя чудовищем. Просто будь внимательнее и предупреждай меня, ладно?
   Асая кивнула и подняла голову, и я коснулся пальцами ее щеки.
   Теплая. Кажется, отошла. Вот и славно.
   - Что будем делать теперь? - спросила она.
   Я вспомнил, как в похожей ситуации на нас с другим колдуном Одержимый натравил толпу, потому что мы подобрались слишком близко к проклятой книге, от которой он нахватался.
   - Схожу, закрою саркофаг, чтобы не тащило, и вынесу труп, - ответил я. - Не надо, чтобы кто-то понял, что мы бывали в гробнице. Чистильщики все равно не приедут раньше, чем через пару часов, а священник может прийти сюда... Одержимые привязаны к местам, где большое скопление этой дряни. Если заметит, что там кто-то был, может что-нибудь выкинуть.
   - Хорошо, - она кивнула. - Я подожду здесь.
   - Возьми, на всякий случай, - я сунул ей револьвер. - Я быстро.
   Асая взяла оружие и покрутила в руках. На лице мелькнула улыбка, она приподнялась на цыпочках и поцеловала меня в щеку.
   - Спасибо, - и отодвинулась.
   Я махнул ей, и пошел к шахте. Все это мило, но кошмары будут сниться мне долго. А я думал, что она трупов-то не боится? По сравнению с ее отражением в зеркале, они действительно выглядят безобидными.
   Я взял оставленный у входа фонарь и осмотрел нишу с инструментом. Надо бы как-нибудь придумать, как перетащить тело, чтобы поменьше его трогать. Моток веревки отправился на плечо, сгодится и так. Глянул напоследок в сторону деревни, люди стоят группками возле храма, мелькают тени между домами вдалеке. Вроде, все своим чередом.
   Я нырнул в тоннель и прибавил шаг. Стоит поспешить, на всякий случай. В гробнице меня встретило уже привычное давление скверны. Куча тряпья между ящиками исчезла, видимо, это и был наш друг. Труп лежит на месте, в груди - дыры от выстрелов, покрытые подсохшей уже кровью. Мужчина лет пятидесяти, наполовину седой. Глаза впалые, под ними - мешки и чернота, рот перекосился в истовой ненависти... в общем, это надо видеть. На нем обычная одежда рудокопа - тулуп, штаны из мешковины, и сапоги, облепленные грязью.
   - Если ты мертв, тобой мы займемся позже, - пробормотал я, направляясь к саркофагу. Лампа стукнула о камни, я поднял ладонь и в груди дернуло. Крышка, слабо светясь, поднялась в воздух и плавно опустилась на место. Чуть сдвинул ее, чтобы стало, как было, и пошел надевать на убитого веревочный галстук.
   Волоком его будет попроще, а то с виду уж больно тяжелый.
  
  
   Я вытер пот со лба и еще раз посмотрел по сторонам. Труп скинули по желобу для отработанной руды, и теперь он валяется на камнях. Теперь мы ждем, пока вон та туча не закроет луну, чтобы быстро сплавить его по реке.
   - Как он там оказался? - спросила Асая, брезгливо поглядывая на тело. - Место же объявили запретным.
   - Я слышал из разговора, что из гробницы вытаскивали... какой-то груз. Или само тело, или, что вероятнее, они его в ящик положили. Там были трое и священник. Из этих троих один убил другого, обоих мы нашли. Вот теперь и третий нашелся, я думаю. Одержимость заставила его вернуться и лежать под теплым светом скверны. Было бы забавно, если бы он в саркофаг залез.
   - Бр-р-р-р, - Асая поежилась.
   По земле побежала тень, туча все-таки доползла. Я ухватился двумя руками за петлю на шее, Искра отправило труп в полет, но придержала у поверхности, чтобы не выдать плеском.
   - Вот так, - сказал я, вытирая руки снегом. Не испачкался, просто неприятно. Темный силуэт понесло довольно быстро, я глянул вдоль берега: не видел ли кто?
   - Смотри-ка, - Асая указала на воду. - Что-то белое среди камней.
   - Водичка холодная, мне в нее нельзя, - ответил я.
   - Ладно, сама посмотрю, - она вздохнула. Туфли упали на берег, она прошла босиком по заледенелым камням и вошла в воду. - Не такая уж и холодная, между прочим.
   Вам, северянским ведьмам, виднее.
   Асая наклонилась и с некоторым усилием выдернула из кучи камней кусок белого мрамора. Мраморная голова. Лицо женщины, голова укрыта монашеским капюшоном, смотрит строго, но с любовью.
   - Это же... - я внезапно все понял. - Это святая Иара.
   - Погоди, - Асая повернула голову к себе. - А кто тогда стоит в церкви?
   - Я все объясню, иди сюда, - ответил я, подавая руку. Ведьма сунула мне голову и вышла из воды, я покрутил трофей в руках. У статуи в храме на голове диадема, а не капюшон, да и руки сложены на животе. А руки на животе складывают умершим.
   - Я так понимаю, источник скверны в храме - это статуя, да? - спросила Асая.
   - Это, мать ее, не статуя, - сказал я. - Груз из гробницы несли трое. С виду, говорили, очень тяжелый, а на деле легкий и стучит внутри.
   - Ага, полая статуя, - ведьма нахмурилась. - И... э... что?
   - Это каменный гроб с костями, - ответил я. - В саркофаге был очень чистый песок и очертания тела. Я видел много старых трупов, вокруг них всегда подсохший трупный сок. Даже с мумий, их поэтому в ткань и заворачивают. Тут либо сразу тело обмазали камнем, либо затолкали останки в статую. Судя по стуку, скорее, второе.
   - И какой смысл... - она неопределенно повела рукой, - ...во всем?
   - Может быть, это древняя ведьма, может, аристократка умерла от скверны, - я пожал плечами. - А смысл такой, что эта мерзость может воскреснуть. Ну или просто сожрать всю деревню. Или обратить их в Одержимых, которые сами друг друга сожрут. Это уже не наши проблемы, этим должны заниматься чистильщики.
   Асая вздохнула.
   - И что теперь?
   - А теперь, - сказал я, бросая голову в реку. - Надо ждать солдат и магов... или нет, катись оно все! Надо бежать, и как можно быстрее! Захватим Лукхарта с собой, и ходу!
  
  
   Мы подошли к дому колдуна, и я потянул из кармана револьвер. Дверь распахнута, на земле валяются погасшие факелы.
   - Что здесь случилось? - прошептала Асая.
   - Надо посмотреть, - ответил я. - Может быть... я не знаю.
   Пустая гостиная встретила нас поваленной мебелью, тут сильно пахнет гарью, - кто-то уронил факел на тряпки и спешно затоптал. Я взбежал по лестнице, Асая не отстает. Доски скрипят под ногами, в коридоре темно и пусто.
   Дверь кабинета была распахнута, я зашел внутрь и осмотрелся. Лунный свет падает на разбросанные по полу бумаги, под ногами хрустят обломки табурета. Я присел на одно колено и поднял сорванную ножку. Следы крови.
   - Лукхарта, скорее всего, уже убили, - сказал я. - Как так вышло? Из Церкви же расходились в своем уме!
   - Куда теперь? - Асая встала рядом.
   - К дороге, - я поднялся и сунул револьвер в карман. - На другом конце деревни. Пройдем по берегу и сбежим. Я уверен, наш друг уже везет сюда толпу чистильщиков, встретим их - тогда все будет...
   Скрипнули доски пола в коридоре. Вышел жандарм. Синяя форма покрыта грязью, будто валялся на земле, в руке блеснул револьвер. Лицо очень бледное, темными пятнами выделяются усы и синяки под глазами. Одержимый!
   Я махнул рукой, и оружие вылетело из его пальцев. Мелькнула белая тень, и через секунду оторванная голова покатилась по полу, а фуражка взмыла в воздух.
   Асая развернулась ко мне, я снова вздрогнул. Красные глаза, когти и лицо без щек. Она обернулась обратно и сказала дрожащим голосом:
   - Его нельзя было спасти.
   Я схватился за голову.
   - Если он... здесь, то... проклятье!
   - Подмога не приедет?
   - Да, - я пнул лежащий револьвер. - Хорошо, что обошлись без выстрелов. Надо убираться своим ходом.
   Мы вышли из дома, я указал в сторону берега. Снег хрустит под ногами, шумит река, а деревня будто обезлюдела. Окна домов темные, на улицах никого нет.
   - Как бы нам не пришлось самим встречать возрожденную тварь, - сказал я, ускорив шаг. - Если она всех сожрет, нам конец! А теперь - к мосту!
   Асая кивнула, и мы перешли на бег. Опора моста уже близко, плафон горит над распахнутой дверью. Если заберемся на мост - сможем увидеть, что происходит, а там сообразим, как дальше быть. В самом худшем случае просто создам Искрой что-нибудь плавучее, и сплавимся по реке.
   Ведьма вдруг замерла и схватилась за голову.
   - Что такое? - я взял ее за руку. Теплая, это хорошо.
   - Вспышка! Со стороны храма, очень сильная!
   Куда уж хуже?
   - Ладно, бежим!
   Я выхватил револьвер и мы занырнули в подсобку. Никого, вторая дверь тоже распахнута, опять следы борьбы. Снаружи раздались чьи-то голоса, но еще далеко.
   - Этого тоже можно не спасать, - сказал я, взбегая на первый пролет. Сапоги стучат по бетону, Асая не отстает. - Давай бегом, мне кажется, нас зажимают.
   - Я... что-то... опасаюсь... - сказала она, переводя дыхание на предпоследней площадке. - Оно... движется к нам!
   - Не спеши... может, кажется... - сказал я, тоже задыхаясь. Толкнул дверь, и мы вышли на мост, освещенный луной. Я повернул голову и добавил. - Нет... ладно. Начинай... спешить.
  
  
   Со стороны деревни надвигается толпа, человек сто, с кирками, топорами, лопатами и прочими опасными железками. Метров триста до них, но выход с моста уже перекрыт. Я распахнул дверь, ведущую вниз, и там появились Одержимые. Лунный свет озарил лица, искаженные ненавистью, в руках блеснуло оружие.
   Из револьвера можно стрелять очень быстро, когда хочешь жить. Я отстрелил оставшиеся пять пуль за пару секунд. Тела бросало назад, мешая следующим, и на площадке появилась свалка, обильно сбрызнутая кровью и криками умирающих.
   - Бежим! - крикнул я, указав на край моста. Отсюда почти километр, недалеко. Мы побежали, и я на ходу переломил револьвер. Горячий барабан полетел в сторону, оставляя дымный след, я вставил новый и глянул через плечо.
   Толпа не спешит, отходить-то некуда. Жахнули по очереди три или четыре выстрела - у кого-то нашлись охотничьи мушкеты. Ветер унес пороховой дым, пули свистнули мимо. Один вообще попал в спину впереди идущему, и тот упал.
   - У тебя есть мысли?! - крикнула Асая на бегу.
   - Почти! - крикнул я в ответ. - Ты допрыгнешь до другого края?
   - Допрыгну! - крикнула девушка.
   Дорожное полотно стучит под ногами, пальто кажется таким тяжелым. Ветер обдувает разгоряченное лицо, в кои-то веки я ему рад. Луна снова вышла, озарив нас, и шум реки внизу напомнил о последнем способе сбежать.
   Но падать вниз я не хочу. Можно разбиться или потерять сознание в ледяной воде. Но есть и другая мысль.
   Вот и край моста.
   Я выдернул из небытия светящийся моток веревки с кошкой на конце, Искра направила ее полет, и кошка зацепилась за перила на той стороне.
   - Прыгай, - крикнул я. - Я своим ходом!
   Она обратилась на бегу и рванула вперед. Арматура задрожала под ее туфельками, она толкнулась вперед и белой молнией пролетела через пропасть.
   Я бросил веревку на землю и прижал ногой, чтобы не улетела. В руках появилась винтовка. Щелкнул затвор, я припал на одно колено. До толпы метров двести, уже близко. В толпе мелькнула фигурка с мушкетом в руках, надо бы убрать.
   Приклад ударил в плечо, и выстрел оглушил меня до звона в ушах. Охотника вдалеке бросило на землю, и мушкет вывалился из его пальцев вместе с мешочком пороха. Ох уж эти старые мушкеты. Я провел прицелом по толпе, Одержимые перешли на бег. Полминуты есть, пойдет.
   Священник!
   Выстрел пробил ему живот, и дикий крик разорвал ночь. Пуля, должно быть, прошла через почку. Ответный выстрел свистнул над ухом, и я подстрелил следующего стрелка. Два патрона осталось.
   Где же ты? Где?
   Сердце кольнуло, и Искра начала истощаться. Теперь чувствую, а теперь и вижу. Серый камень, освещенный луной. Статуя ожила, во всяком случае, сама переставляет ноги, продолжая держать руки на животе. Лицо все такое же торжественно-неподвижное, и аура скверны ощущается даже отсюда.
   Я выстрелил.
   Отсюда видно, как смялся камень, и сквозная дыра появилась в груди. Статуя даже не замедлилась. Сто метров, последний выстрел. Если не выйдет - буду стрелять с другого берега.
   Давай!
   Винтовка снова оглушила меня, и я отбросил ее в сторону. Пуля снесла статуе полголовы, но толку не было - идет, как до этого. Я намотал веревку на предплечье и прыгнул, толкнув себя остатками Искры. Сумел поймать середину, меньше карабкаться. Веревка натянулась и обожгла пальцы, и наверху что-то лопнуло, подточенное скверной от статуи.
   Я полетел в воду.
  
  
   Удар вышел сильный, я на пару мгновений потерял сознание, и меня понесло прочь. Ледяная, обжигающе ледяная вода вмиг пропитала всю одежду, я всплыл стал отплевываться. Пальцы расстегивают пуговицы, но холод очень мешает.
   Я отчаянно забултыхался, избавляясь от пальто.
   Что-то плюхнулось рядом, взгляд уловил белые волосы и испуганное лицо. Асая поплыла ко мне, а я сбросил пальто и снова всплыл, чтобы подышать.
   Сапоги тянут на дно, пришлось повертеться, сдергивая их. Надеюсь, ночью в этой воде не так много гадости от медного завода, и я не буду потом страдать от тяжелого отравления - воды наглотался изрядно.
   Я снова всплыл и замахал в сторону берега, и сам погреб туда же. А то утопит еще, пока будет вытаскивать. Первый шок от ледяной воды прошел, и тело стало горячим.
   Течение, как же оно мешает. Так и норовит снести на середину. Берег приближается медленно, слишком медленно, а я гребу изо всех сил. Надолго меня не хватит, но Искра уже откатилась, и можно сделать уже что-нибудь.
   Меня выдернуло из воды и забросило почти к самому берегу. Я ухватился за какой-то камень, торчащий из воды, потом за еще один. Вода неумолимо тащит меня назад, а я ползу на мелководье, цепляясь за все подряд.
   Откат.
   Я вышвырнул себя на берег, и меня приложило об камни. Все, приехал. Кашель душит, я перевернулся на бок и стал откашливать воду. Надо выдернуть Асаю, где она?
   Белая фигурка уже вывалилась из воды чуть ниже по течению, спешит ко мне. Значит, и с ней все хорошо.
   - Какое счастье... - пробормотал я, теряя сознание.
  
  
   Холод сковал все тело, и кто-то нещадно бьет меня по щекам. Мокрая одежда остужает тело, ветер, будь ты проклят. Что-то теплое и тяжело передавило живот, я открыл глаза, это Асая уселась на меня сверху. Лицо выражает крайнюю панику, она тревожно смотрит на меня. Я улыбнулся, и ведьма облегченно выдохнула. На ее руке вырос единственный коготь, он вспорол запястье, и Асая прижала рану мне ко рту.
   - Пей или замерзнешь насмерть! - сказала она.
   Я послушно втянул в себя немного крови. Соленая, теплая, она вызвала волну жара во всем теле, едва попала на язык. Я ухватил запястье рукой, и стал глотать ее кровь.
   - Хватит, - пробормотал я, материализуя бинт. Несколько капель попали мне на рубашку, я худо-бедно замотал ей запястье. - Потеряешь много крови - тоже будешь мерзнуть. Спасибо.
   Она кивнула, и слезла с меня. Я сел и понял, что вообще не испытываю холода. Мокрая одежда теперь казалась теплой, снег - тоже теплым, ветер так вообще напомнил о том, что лето будет всего через полгода.
   Вот каково быть тобой, да?
   - Ты в порядке? - спросила Асая осторожно.
   - Все хорошо, - я махнул рукой и осмотрелся.
   Нас унесло недалеко, мост остался справа, впереди - деревня. Слева - второй мост, по которому мы приехали, ну а позади - лес.
   - Источник скверны угас, - сказала ведьма. - Я больше не чувствую, чтобы он двигался. От него тащит, но с каждый минутой все слабее.
   - Достал-таки эту тварь, - ответил я.
   - Что будем делать?
   - Проклятье, - я взъерошил мокрые волосы. - Да чтоб тебя! Через часок они расползутся по окрестностям! Угадай, с кого снимут голову?
   - Но что мы могли сделать? - Асая развела руками. - Мы приехали слишком поздно!
   - Я понимаю, - я поднялся. - Ладно, я знаю, что делать, хотя мысль мне совсем не нравится.
   Ведьма посмотрела на меня тревожно.
   - Вильрин?
   - Подожди меня в лесу, - я материализовал винтовку и передернул затвор. - Тебе не стоит это видеть.
  
  
   Лунный свет озаряет толпу. По ту сторону обрыва - около сотни Одержимых, мужчин и женщин, стариков и детей. Они ходят кругам вокруг застывшей статуи, кто-то дерется, слышен вой множества голосов. Без кукловода они все превратились в сборище неизлечимых безумцев, и с этим уже ничего не поделать.
   Я лег у края обрыва, на противоположном берегу. Отсюда меня можно достать разве что выстрелом, но я не думаю, что кто-то попадет, да и Одержимым сейчас не до того.
   Я опер винтовку на какой-то кирпич, и приклад ткнулся в плечо. Громыхнул выстрел, я передернул затвор и тут же выстрелил снова.
   Надо стрелять как можно быстрее, вдруг они решат разбежаться, - бывало и такое. И пары скверны рано или поздно повредят внутренние механизмы оружия.
   Выстрел, выстрел, выстрел.
   Новая обойма.
   Женщина воет, зажимая рану в животе.
   Выстрел, выстрел, выстрел.
   Пуля пробивает два тела сразу. Чья-то голова брызнула кусками черепа. Очередной одержимый ползет с пробитым бедром, но жить ему осталось недолго.
   Выстрел за выстрелом. Обойма за обоймой.
   Крики и вой, стук гильз, звон в ушах, боль в плече. Очередной кошмар, который придется заливать вином. Толпа носится вокруг застывшей статуи, и тела падают одно за другим. Медленно и тягуче, количество стоящих на ногах уменьшается.
   Винтовку заклинило, и я отбросил ее. Появилась следующая.
   Горячие гильзы катятся по асфальту, запах пороха растворяется в скверне. Я уже не различаю звуков, кроме громкого звона в ушах, а плечо болит все сильнее.
   Искра истощается от скверны, винтовки ломаются одна за другой, откат увеличился почти вчетверо, но я все еще могу стрелять. Пачки с патронами валяются вокруг, светящиеся гильзы изъедены, как после кислоты.
   После очередного выстрела ключицу прострелило лютой болью. Рука онемела, и винтовка выпала из пальцев. Я перевернулся на спину, зажимая плечо. Болит так, будто треснула ключица.
   Надеюсь, этого хватит. Пора уходить.
  
  
   Дорога занесена снегом, но мне даже удобнее - теплый снег касается босых ног, а без пальто бегать гораздо легче. Заснеженные ели пролетают мимо, ключица ноет, я зажимаю ее рукой, а вторая болтается, как плеть. Омерзительный звон раскалывает голову, и сил почти нет.
   Я остановился, грудь болит, и тяжело вдыхать. Как же мне плохо.
   Асая сидела, прислонившись к дорожному столбику, я помахал ей. Ведьма смотрит на меня, я повалился в снег и прислонился рядом. Она смотрит тревожно, что-то сказала. Я показал на уши, мол, не слышу.
   Теплые ладони коснулись головы, Асая бормочет, должно быть, заклинание. Из ушей будто вынули пробки, и я услышал шум деревьев и далекий вой Одержимых.
   - Ты в порядке? - спросила ведьма.
   - Ключица, - я зашипел, когда ее пальцы сжали больное место. Новое заклинание, и плечо прострелило - внутри будто задвигались кости. Боль сменилась жаром, потом стало легко и приятно.
   Я вытянул ноги и выдохнул. Пальцы сгребли немного снега, я вытер пот с лица и посмотрел на свои ладони.
   - Выглядишь очень плохо, - Асая взяла меня за плечо.
   - Я только что убил полсотни человек, - ответил я. - Мне совсем хреново.
   - Этого ведь хватит? - она привалилась ко мне, ее голова легла на мое плечо. Я поймал прядку с красной ниткой и вдохнул запах ее волос.
   - Чтобы снять с нас обвинения - да, - ответил, наконец. - Сейчас дойдем до машины, надо вернуться в город. Завтра будет большая зачистка.
   - Почему нас должны обвинить?
   - Мы не смогли предотвратить вспышку. Это повод, - я опустил голову. - Имеет смысл немного соврать, что когда мы приехали, так все и было. Скажем, что весь день прятались от Одержимых, но под вечер они нас нашли. Не знаю... придумаю что-нибудь.
   Ведьма дунула мне в ухо.
   - Все будет хорошо, - сказала она. - Мы живы, и это главное.
   - Скажи... - я тяжело вздохнул. - Тебе не противно находиться рядом со мной?
   - Почему должно быть?
   - На моих руках столько крови, - ответил яю
   - Перестань. Ты все еще странноватый волшебник, который просто делает свою работу, и не более того.
   Я рассмеялся.
   - Пойдем. Надо пробиваться к машине.
  
  
   Утро выдалось холодным и пасмурным. Солдаты в светящихся балахонах шагают справа и слева, сжимая винтовки. Выстрел за выстрелом, наше звено движется между домов, выбивая оставшихся Одержимых. Асая указывает, где еще кто-то прячется, ее лицо мрачное и усталое.
   На соседних улицах тоже слышны выстрелы. Тут бродит почти две роты, ну или около двухсот человек. Между черными силуэтами домов мелькают фигуры солдат и волшебников, другие колдуны указывают новые цели.
   Вчерашняя бойня хорошо сказалась на мнении Ассоциации - хоть мы и не смогли предотвратить вспышку, но вместо толпы Одержимых чистильщики встречают лишь отдельных заблудших. Кажется, нам простят наши ошибки.
   Очередная дверь падает, выбитая ударом сапога. Солдаты врываются в дом, там слышен безумный женский крик и выстрел.
   Проверено. Обнаружено. Уничтожено.
   Зачищено.
   Тяжелая и утомительная работа. Скрип снега под сапогами, запах пороховой гари, постоянная необходимость поливать балахоны водой. Асая жмется рядом, поглядывает иногда виновато.
   Мы вышли к храму. Улица зачищена. Слева и справа выныривают другие звенья, старший волшебник обозначил рукой сбор.
   - Ждите, - сказал я и направился к нему.
   Доносятся голоса сержантов, мимо постоянно несут серые мешки, покрытые алыми пятнами. Трупы вываливают в одну кучу - будут жечь. Пока остальные собирались, я глянул на мост. Тут пока никто не совался, просто встали оцеплением. Тела разбросаны вокруг статуи, статуя стоит без половины головы. Отсюда не очень видно, но, кажется, я различаю разбитый череп в обрамлении камня. Оттуда доносятся редкие выстрелы - то ли чудится кому-то, то ли шевелится кто.
   - Сейчас чистим храм, - сказал старший волшебник. Чистильщики, в отличие от членов Ассоциации, приписаны к армии, поэтому он одет в серую шинель и меховую шапку с круглой кокардой, как и большая часть собравшихся. - Действуем обычным образом. Там могли остаться Одержимые, поэтому осторожнее! Пошли!
   Десяток солдат выстроился напротив дверей, щелкнули затворы винтовок. Мы встали за их спинами. Старший поднял руку, и я потянулся к Искре.
   - Раз. Два. Три! - со взмахом руки сразу десяток магических ударов внес двери храма внутрь. Грохот стоял еще несколько секунд - посыпалась кладка проема, и облако серой пыли перекрыло обзор. Волшебник махнул рукой, и влажный воздух опустил пыль вниз. Мы ринулись внутрь, оставив солдат позади - простым смертным нечего соваться в такое густое облако.
   Топот сапог по каменному полу гулко разносится под сводом. Тут никого нет, кроме двух покойников у алтаря. Все свечи погасли, и свет падает только через окна и дверной проем. Заметно тянет в груди, скверна тут неслабая.
   Я подошел к покойникам, знакомые лица. Мальчишка из-под моста лежит с перерезанным горлом, рядом - Лукхарт, у него вскрыта грудная клетка. Зеленый камзол покрыт засохшей кровью.
   Жертвоприношение. Как еще вернуть жизнь в старые кости?
   Волшебники разобрались вдоль стен, старший встал в центре. Я спохватился, вскинул руки и снова потянулся к Искре.
   - ...три!
   И вал светящегося теплого воздуха наполнил помещение. Тепло быстро сменилось холодом, свечение угасло. Старший снова считает, на этот раз до восьми, - чтобы у всех успела откатиться Искра.
   - Давай! - и я снова исторг потоки тепла.
   Понадобилось примерно пять или шесть раз, чтобы тепло перестало рассеиваться. Всего одна древняя ведьма, а скверны на двадцать волшебников.
   Следующим был мост. Нас пропустили вперед, я нашарил в кармане револьвер. Мой утонул вчера, этот взял у кого-то из солдат. Оцепление разошлось, пропуская нас, мы развернулись в цепь и пошли к месту побоища.
   - Говорят, живых много! - крикнул старший. - Добивайте!
   Скрипит снег под ногами, слева и справа идут другие волшебники, в шинелях и с пистолетами, с белыми повязками чистильщиков на плече. Под ногами лежат тела - мужчины, женщины, дети, старики. В тулупах, среди разбросанного инструмента и алых кристаллов замерзшей крови, они раскинулись в разных позах. Ветер треплет одежду, и снег обильно присыпал тела.
   Подойти, пнуть, если шевелится - застрелить. Подойти, пнуть...
   Звуки выстрелов и крики слышны с обеих сторон. Я иду, как механизм, отрешенно разглядывая убитых. Очередное тело дернулось, это мужчина с пальцами, почерневшими от обморожения. Темные мешки под глазами, желтушная кожа, звериный оскал. Он что-то завыл и попытался встать, но выстрел разнес ему череп. Тело упало, теплая, слегка дымящаяся кровь пропитывает снег. Я посмотрел немного и пошел дальше.
   Следующий.
   Мальчик лет десяти. В животе - дыра, покрытая ореолом заледеневшей крови, он свернулся в калачик, рот распахнут, а лицо покрыто инеем. Я пнул его, и чуть не отбил пальцы ноги, - труп остекленел от мороза.
   Следующий. Следующий. Следующий.
   Выстрел.
   Следующий...
  
  
   Мы прошли взад-вперед, чтобы наверняка. Тут не так уж разит - ветер уносит скверну, а ее источник угас, когда я снес статуе голову. Пока растаскивали трупы, освобождая место, я глянул на эту мерзость. Выражение лица изменилось с высокомерия на гнев, пальцы одной руки скребут другую, она так и застыла на полушаге, даже странно, что не повалилась.
   Выстрел попал в бровь, и ей снесло четверть головы. Я заглянул в пробоину и увидел пожелтевшие кости и сухие черные волосы. Оттуда потянуло разложением, и я отошел.
   В итоге ее повалили на расчищенную площадку, и кирками, которых тут валялось предостаточно, расколотили на части. А потом долго, по очереди, поливали каменно-костяное крошево искристой водой. Солдаты ходили вокруг, отлепляя тела от моста и заворачивая в мешки.
   Потом мы вернулись к храму, тут уже складывают костер. Дров в дровницах опустевших домов нашлось достаточно, и каждый следующий слой тел перекладывают слоем поленьев. Солома летит сверху, снова стучат друг об друга деревяшки.
   Я сказал старшему, где гробница, и пошел к Асае. Хватит с меня.
   Девушка стоит возле одного из домов и смотрит на потускневшее медное солнце, что венчает шпиль храма. Ветер играет красными нитками, что перевязывают пряди, взгляд усталый и очень грустный.
   - Так всегда бывает? - спросила она.
   - Раз в год или два, - ответил я, встав рядом. - Тебе просто не повезло застать это на первой же работе.
   Асая вздохнула.
   - Это ужасно, - сказала она.
   - Сегодня будем много пить, - ответил я. - И завтра тоже. И потом еще неделю.
   Она кивнула и привалилась к моему плечу. Я увидел слезы на ее щеках и обнял за плечи.
   - Деревня проверена, трупов больше нет! - доложил кто-то вдалеке.
   Мы смотрели, как солдаты поливают тела маслом, найденным здесь же, и привезенным керосином. Огонь обратит скверну в ядовитый дым, и ветер рассеет его. Потом будут сжигать дома и растаскивать угли, а волшебники еще неделю будут бродить по пепелищу, выискивая остаточные очаги заразы. Всю деревню не очистишь - слишком много работы. Но когда-нибудь, через пару лет, скверна выветрится и из земли, и здесь снова будут жить люди - стране нужна медь.
   Костер вспыхнул ярким огнем, запахло горелым мясом, и черный дым потянулся в небо. Кто-то закричал внутри, видимо, не всех разбудили ударами сапог. Дрова в центре рассыпались, и темная фигура в обгоревшей одежде машет руками. Асая отвернулась, чей-то выстрел облегчил страдания несчастного, и тело повалилось обратно.
   Больше никто не вставал.
   Мы еще долго смотрели, как суетятся солдаты и раздают приказы волшебники, как вдалеке запылал первый дом, потом второй, третий. Огонь разгорелся внутри храма, и старое дерево заскрипело и затрещало. Крыша провалилась, и медное солнце с грохотом исчезло внутри.
   Надо бы что-нибудь сказать, да что-то слов нет.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"