Я поднималась по обшарпанной лестнице, с трудом удерживая в руках тяжелые, режущие кожу пакеты с продуктами. "Будь проклята эта моя боязнь лифтов!"- вздохнула я, перешагивая через последнюю ступеньку. В нос ударил омерзительный запах хлора, йода и еще чего-то, чем шибко умные врачи травят своих пациентов, а значит и моего Лешку. Мне стало не по себе - Лешка в больнице! Ну и что, что ничего серьезного. "Каждому второму аппендицит вырезают, успокойтесь, девушка!"- это меня неделю назад медсестра уверяла, с таким надменным выражением лица, что я еле удержалась, чтобы ее не послать куда подальше. Мой Лешка не каждый второй, понятно? Лешка единственный и, как говорится, неповторимый. Так-то!
- Ну как ты здесь, солнце?- войдя в палату, я сходу кинулась к лешкиной кровати, или как ее там называют в больнице.
- Отлично, Танька!- хмыкнул Леша,- Хоть здесь можно от работы отдохнуть! Кстати, мне звонили?
- Ну да, я им все передала...
- Как твоя книжка?- улыбнулся Лешка, прищурив глаза.
- Если ты о пустых листах в углу стола, то с ними все в порядке, никуда они не делись...- с сожалением вздохнула я.
- Да ладно, придумаем тебе сюжет, не переживай.
- А сроки? Давай не будем о грустном...
- Мне тебя не хватает,- Лешка на руках поднялся в кровати и легко поцеловал меня в уголок губ.
- Подумаешь, всего неделя,- улыбнулась я и почувствовала, что вот-вот расстаю, словно снеговик на солнце.
Тут в палату вошла медсестра в подозрительно коротком халате:
- Посещение окончено,- выдала она свою коронную фразу.
Лешка закатил свои зеленые глазищи и тихо спросил:
- Придешь послезавтра?
- Обязательно. Звони, не забывай!
- Да мне тут больше делать нечего, так что не отвяжешься. Пока... Люблю тебя.
- И я тебя люблю.
- Что вы тут устроили?!- медсестра, похоже, не на шутку разозлилась.
"Завидует, что ли?- подумала я, глядя на любимого,- Еще бы!"
- Я, что, сто раз должна повторить?! Посещение...
- ...окончено! Мы уже поняли, не беспокойтесь,- с усмешкой произнес Лешка.
- До послезавтра,- вздохнула я. Лешка махнул рукой, и я вышла из палаты, проклиная непонятливую медсестру.
Идя по больничному коридору, я обратила внимание на пожилую женщину, стоящую рядом с лестницей с такими же тяжелыми пакетами, как и те, что я с таким трудом смогла-таки донести до лешкиной палаты.
- Вам помочь?- спросила я и удивилась сама себе - "У меня еще не все потеряно!"
- Спасибо, доченька, благослави тебя Господь! В кои-то веки выбралась к больному племяннику, а по лестнице сил нет подняться. Старость не радость!
- А что с вашим племянником?- спросила я и прикусила язык. "И куда я вечно лезу!"
- Ой, плохо с моим мальчиком, доктор сказал, недолго ему осталось...- глаза женщины налились слезами.
Я отвела взгляд. Слова, пришедшие в голову, показались глупыми и неуместными, и я промолчала.
- Вот и палата, дочка. Давай, я сама,- женщина протянула морщинистую руку, намереваясь забрать пакеты, но я, не знаю, почему, толкнула дверь и вошла в палату, преследуемая непонятным смешением чувств. Сочувствие, стыд... "Я не знаю их, так к чему это?" Женщина указала рукой на кровать, на которой, накрывшись одеялом с головой, лежал человек - из-под одеяла была видна только кисть с длинными тонкими пальцами. Женщина слегка охрипшим, должно быть, от волнения голосом произнесла:
- Тош, ты спишь? Просыпайся, племяш,- она ладонью прикоснулась к руке молодого человека, и он слегка пошевелился.
- Извините... я пойду,- я повернулась, чтобы выйти из палаты, но женщина остановила меня:
- Посиди еще чуток, если тебе нетрудно. Вместе пойдем, я недолго, не беспокойся.
Я не поняла, почему ей так необходимо было мое присутствие, но не смогла так просто уйти. Повернувшись, парень скинул с себя одеяло и приоткрыл глаза. Мое сердце болезненно екнуло. Юноша лет восемнадцати, он был совсем непохож на больного... смертельно больного. Только очень бледный, и щеки впалые. Я уставилась в пол, чувствуя на себе пристальный взгляд его небесно-голубых глаз. Наверно, никогда в жизни я еще не чувствовала себя так неловко, как сейчас. Женщина нарушила тишину:
- Мы с тобой так и не познакомились, дочка. Меня Римма Петровна зовут. А это Антон.
- Таня.
Антон шепнул мне "Привет" и уставился на тетю, видимо, надеясь получить ответ на вопрос, кто я такая и что здесь делаю.
- Танечка помогла мне донести пакеты,- произнесла Римма Петровна, и я подумала, что лучше было бы провалиться сквозь землю с самого начала.
- Вы знаете, я все же лучше пойду,- сделала я очередную попытку подняться с кровати.
Я посмотрела на Римму Петровну. В ее выцветших от старости глазах явно читалось отчаяние. Недоумевая, что меня здесь удерживает и почему эта совсем не знакомая мне женщина так хочет, чтобы я осталась, я все же опустилась обратно на кровать, кинув быстрый взгляд на Антона. Он нахмурил брови и опустил длинные ресницы.
- Как ты себя чувствуешь?- спросила Римма Петровна, видимо, слишком сильно стараясь придать своему голосу беззаботность.
- Не так плохо,- медленно проговорил Антон, косясь в мою сторону. Я сосредоточенно разглядывала тумбочку, стоящую рядом с кроватью пациента напротив.
- Я тут тебе принесла, что ты просил,- Римма Петровна судрожно принялась доставать из сумки какие-то книги. Я пробежалась глазами по форзацам - "Сто лет одиночества", какая-то скучная классика и пара детективов в мягком переплете. Мне показался по крайней мере странным такой выбор - не вселяющий никакой надежды сюжет, мрачные картины - нарисованный черно-белой пастелью мир. Не такие книги я хотела бы прочитать перед... перед тем, как... Я попыталась избавиться от непрошенных мыслей, однако они стремительно заполняли мое сознание, причиняя непонятную, почти физическую, боль. Дурацкий мир, несправедливый. Почему? В чем оказался виноват этот человек, у которого все еще было впереди? Отчего же наши столь влиятельные господа не щелкнут пальцем и не придумают наконец способ избавить человечество от всего этого беспредела? Они ведь у нас всесильны, не так ли? Я прикусила губу.
- Спасибо, теть Римм,- голос Антона вывел меня из философских размышлений,- а моя любимая? Я перечитать хотел.
- Антош, весь дом перерыла, не могу найти, хоть убей! Главное, до книжного-то сил нет дойти, еле ноги двигаются,- Римма Петровна тяжело вздохнула.
"Интересно, какая такая книга?"- подумала я и рискнула предложить:
- Хочешь, я принесу послезавтра? Зайду к тебе и принесу.
- "Над пропастью во ржи",- От неожиданности я вскинула брови. Моя любимая книга... тоже.
- Тебе, Тош, не надоело одно и то же перечитывать? Ты, наверно, ее до дыр затер,- улыбнулась Римма Петровна и погладила племянника по руке,- ну что, нам пора. Береги тебя Господь!
Женщина тяжело поднялась с кровати, медленно прошла к двери палаты и открыла ее. Не оборачиваясь, я шагнула вслед за ней и плотно прикрыла дверь, не в силах произнести ни слова, потому что в горле стоял огромный комок, мешающий говорить и дышать.
* * *
Я думала. Постоянно. Глубокой ночью, пытаясь уснуть, я не могла выкинуть все эти мысли из головы. Я не могла поверить. В моей голове никак не укладывалось, что через каких-то пару месяцев его просто не будет. Перед глазами стояло его лицо. Я ясно видела его живую улыбку, едва заметные ямки на щеках. Огонь в глазах. О чем он сейчас думает? Где он находит силы, чтобы не сойти с ума от мысли о том, что его ждет? Оказывается, ему столько же, сколько и мне. У меня скоро день рождения, а он, скорее всего, не отпразднует свое двадцатилетие. Он умрет только потому, что где-то наверху так решили? Бессмыслица какая-то... Сделайте же что-нибудь, вы, гении! Внезапно я поняла, что если не увижу его в ближайшее время, то... то что? В конце концов, запутавшись в собственных мыслях, я повернулась лицом к стене и закрыла глаза. Заснуть мне так и не удалось - мешал бешеный стук в висках и гадкое ощущение безысходности.
* * *
В очередной раз я поднималась по больничной лестнице, не чувствуя никакой тяжести, несмотря на неподъемные пакеты в руках. И сколько можно носить эти пакеты? Пора Лешке на диету садиться. Подумав о том, что наконец-то увижу любимого, я улыбнулась - впервые за эти два дня.
- Ну привет!- долгий поцелуй.
- Что новенького?- поинтересовался Лешка спустя полминуты.
- Все также,- откликнулась я,- Так когда ты будешь дома?
- Шестого, меньше чем через неделю. А что,- Лешка хитро улыбнулся,- соскучилась?
- Конечно,- пробормотала я и зевнула. Бессоные ночи давали о себе знать.
- Послушай...- улыбка слетела с лешкиного лица, он придвинулся ко мне, заставив мое сердце учащенно забиться. Мысли как-то разом вылетели из головы.- У меня тут было... много времени, и я подумал, и, в общем...
- Сколько можно, господи ты боже мой! И что вы сюда бегаете каждый день, дома им не сидится!- в палату буквально ввалилась взвинченная медсестра,- Нашли развлечение, дайте больному отдохнуть в конце концов!
Лешка зарылся в недры своей подушки и тихо простонал. Я кинула обжигающий взгляд в одну из ставших за эту неделю ненавистных сестриц.
- Можно еще минуту?- процедила я сквозь зубы, и медсестра с надменным видом удалилась.
Я тронула Лешку за его загорелое плечо - две недели в Египте вдвоем - и проговорила:
- Милый, ты мне что-то хотел сказать?
- Разве?- усмехнулся он,- Проехали.
Я шла к Антону.
То есть даже дома - собираясь, проверяя в сотый раз, положила ли я в сумку книгу, слегка дрожащими руками проводя карандашом по контуру глаза, закрывая входную дверь на ключ, я ехала к Антону, а не к Леше. Ведя машину, стоя в бесконечной пробке, я думала о нем - и только. Я не узнавала себя - меня изменило что-то, на первый взгляд, не слишком важное.
Вот и сейчас, поднимаясь по ступенькам, я шла к Антону.
Я с секунду постояла у двери и вошла в палату. Он читал, и из-за книги я не сразу рассмотрела его лицо.
- Антон,- негромко позвала я.
Он посмотрел на меня. Так внимательно, изучающе, словно пытался прочесть мои мысли. Отложив в сторону книгу, он поднял подушку и сел на кровати.
- Не ожидал увидеть тебя снова,- проговорил Антон, давая мне сесть.
- Я ведь обещала,- я достала из сумки книжку и положила на тумбочку.
- Я о тебе думал,- сказал он негромко,- ...немного.
Я промолчала. Все это казалось каким-то странным и нереальным. Антон взглянул на обложку книги и задумчиво произнес:
- А ведь и правда - над пропастью.
Я не сразу поняла, о чем он.
- Там не про это,- сказала я через минуту.
- Знаю.
Я смотрела в его голубые глаза до тех пор, пока он не отвел взгляд.
- Извини. Вряд ли ты хочешь об этом говорить, тем более со мной,- "...ведь ты меня даже не знаешь",- добавила я про себя.
- Хочу.
- Тебе... страшно?
- Да нет. Скорее интересно.
Я не знала, что на это можно ответить.
- А как же все то, что ты оставишь?
- Как-нибудь без меня обойдется,- усмехнулся Антон. В этот момент он был меньше всего похож на девятнадцатилетнего юношу. "Ему, что, жить надоело?"- не понимала я.
- Я ведь не могу ничего изменить,- пожал плечами Антон,- Только одного не понимаю - почему моя дурацкая ошибка должна стоить мне жизни.
Он прикрыл глаза и поморщился. "Что он имеет в виду?",- я не хотела понимать его слова. У меня защипало в глазах, и я отвернулась.
- Чем ты занимаешься? Учишься?
- Что?- я непонимающе посмотрела на него и не нашла ни следа отчаяния и даже грусти,- Да... и пишу... книжки.
- Правда? Здорово, принесешь как-нибудь?
- Если хочешь.
- А к кому ты приходишь в больницу так часто?
Каждую секунду я все сильнее запутывалась в нашем разговоре. Я не понимала этого человека, но ловила каждое его слово, как будто боясь, что упущу что-то важное, а потом не смогу переспросить. Знала, что так и будет, но не хотела верить.
- К другу,- я не поверила своим словам. "Леша - друг? Что со мной происходит?"
- Ясно.- Долгое молчание.
- Как думаешь, что там? Идешь по краю, а из-под твоих ног сыплются камушки, и ты не знаешь, когда сорвешься...
- А может и не сорвешься.
- Нет, когда-нибудь точно. Когда-нибудь все сорвутся, так что какая разница.
- Ты действительно так думаешь?
- Нет. Пытаюсь в это поверить. Пока не получается,- Антон улыбнулся, и я почувствовала, что не могу больше сдерживать слезы.- А я так хотел посмотреть чемпионат по футболу летом,- На его щеках опять появились ямки,- Тань, тебе, наверное, нужно идти?
- Наверное,- я поднялась и на ватных ногах направилась к двери,- Пока. Увидимся.
- Надеюсь, что да. Не забудь про книжку, я буду ждать.
- Хорошо,- сказала я и захлопнула дверь.
* * *
Я решила начать-таки свою книгу, подгоняемая увещеваниями эксцентричного издателя. Артур был твердо уверен в своей неотразимости и гениальности, что порой мешало мне работать. Постоянные угрозы моего увольнения в случае, если я не уложусь в срок, мягко говоря, нервировали. Стараясь не думать ни о чем, кроме сюжетной линии, я печатала предложение, перечитывала его и нажимала Delete. Все получалось как-то слишком грустно и мрачно. "Может, подумать над сменой жанра и написать психологический триллер? А что, в настроение",- вздохнула я и стерла жалкие остатки предложения. "Я хочу его видеть",- внезапно пронеслось в моей голове. Я встала и пробежалась глазами по полке с моими книгами. "Интересно, что ему понравится? Может быть, эта? Нет, не пойдет, там конец плохой",- я поставила "Мои изменения" обратно на полку и взяла в руки свою, пожалуй, любимую книгу. "Ты не прав". О Леше книжка, между прочим. Я улыбнулась своим воспоминаниям. И тут же вспомнила о предстоящей поездке к родителям в Калининград. Я ждала ее примерно полгода, а теперь поняла, что совсем не хочу уезжать. Хочу остаться с ним на неопределенное время. Быть всегда с ним... с Антоном. "Я сошла с ума",- это было единственное разумное объяснение моим мыслям.
* * *
- Доброе утро,- я ждала этого дня с тех пор, как сказала Антону "Приду четвертого". Даже к Леше не зашла - машинально прошла этаж, где он лежал, и только потом это осознала.
- Привет, Тань,- все тот же взгляд, от которого хочется изменить этот плоский, бесчувственный, мир.
Глупо с моей стороны, непростительно глупо. А главное, не сработает. Я ведь наверняка не одна такая сообразительная и кто-то уже пытался. Очевидно, не вышло - стоит подождать следующего героя.
- Скучаешь здесь?
- По тебе?
- Нет... Я не в том смысле...
- А я в том. Скучаю.
Мы говорили обо всем. От моих книжек до африканских кактусов. Это я преувели-чиваю, конечно. Я человек творческий, мне свойственно.
- Я скоро уезжаю, надолго.
- Когда вернешься?
- Недели через три.
Должно быть, он подумал о том же, о чем и я. Мне стало не по себе и я прибавила:
- ... Так что тогда и увидимся.
- Конечно,- хмыкнул Антон,- а как же иначе.
- Послушай, я же сказала, увидимся! И не смей думать о том, что может быть по-другому!- не выдержала я.
- Хорошо,- просто сказал он.
Я попыталась незаметно смахнуть со щеки слезу. Он заметил. Вскинул правую бровь и проговорил почти шепотом:
- Ты ведь меня не знаешь почти. Для тебя ведь ничего не изменится после того, как я... как меня не станет?
- Это не так,- я делала ударение на каждом слове, чтобы не сорвался голос.
Антон посмотрел на меня так, будто увидел в первый раз. С минуту помолчав, он спросил:
- Почему?
- Хотя бы потому что тебе еще... рано. И это несправедливо.
- Сам виноват.
- Какая разница? Это не значит, что все должно так заканчиваться.
- Наверно. Только все равно закончится.
* * *
Мне было очень плохо в тот день. Проходя паспортный контроль в аэропорту, я подумала о том, не остаться ли мне в Москве, но во время вспомнила, как я ждала встречи с родителями. Я проклинала свой дурацкий МегаФон за отсутствие роуминга. Пару дней назад, сохраняя в телефонной книжке номер мобильника Антона, я долго думала над тем, в какую группу его стоит записать. Так и не решила. Иногда у меня возникают настолько странные вопросы, что мне самой становится стыдно. С тех пор как я встретила Антона, я не могла отделаться от опасений, что ему ничего не стоит прочитать мои глупые мысли, как одну из многочисленных книг.
* * *
В Москве шел дождь. А в остальном ничего не изменилось за эти несколько недель. Та же слякоть, те же бесцветные облака, норовящие свалиться на землю. А у меня мурашки по коже, хотя на улице совсем не холодно. Мне хотелось проснуться, не видеть больше того кошмарного сна, в котором скоро не будет этого человека. Зачем я тогда выпила снотворное? Без него мне было бы спокойней. Я продолжала бы свою жизнь. Жизнь эгоистки. Жизнь, полную повседневных забот. У меня ведь все было хорошо. Я жила Лешкой, я была счастлива с ним каждую секунду, не зная, что существует настолько сильное ощущение безысходности и отчаяния - а сейчас я просто... не знаю, что делать. Хотя что я могу сделать? НИ-ЧЕ-ГО.
- Привет, Леш, я вернулась!- крикнула я с порога, пропихиваясь в дверной проход с огромной сумкой.
Лешка выбежал в коридор в одних трусах. На лице его сияла улыбка жизнерадостного рахита. Я рассмеялась - "Наконец-то!"
- Не смотри на меня так, я тебя весь день с утра ждал!- Лешка обнял меня так, что мне стало трудно дышать. Как же я, сама того не подозревая, скучала по этому еле уловимову запаху лешкиных духов!
- В трусах?
- В трусах.
Лешка поднял меня на руки и, как паук свою жертву, поволок в спальню.
И как я могла думать о чем-то еще, когда у меня есть он?
Я проснулась поздним утром с ощущением полного счастья. Повернувшись и посмотрев на спящего Лешку, я не удержалась и чмокнула его в щеку. Промямлив что-то ему одному понятное, Лешка улыбнулся. Вскоре, проснувшись окончательно, он спросил:
- Чем мы с тобой сегодня займемся? А то мне уже завтра на работу,- с сожалением произнес он.
Вопрос поставил меня в тупик. "А... Антон?"
- Давай я сначала кое-куда сбегаю, а вечером с тобой сходим...
- Куда?- видно было, что Лешка обиделся.
- Я быстро. Долго объяснять.
Я была уверена в том, что Лешка поймет. Тогда почему я не захотела сказать ему об Антоне? Настроение как-то сразу ухудшилось. Лешка встал с кровати, повязал одеяло вокруг бедер, что означало его глубокую обиду, и заперся в ванной.
Идя по коридору больницы, я пыталась унять бешеный стук сердца. Мои руки вспотели и дрожали, поэтому я с трудом смогла открыть дверь палаты.
- Привет!- я так обрадовалась, увидев Антона... живым, что мой голос прозвучал чересчур громко для ставшей почти пустой палаты.
- Привет,- улыбнулся он,- ты была права, а я думал...
- А ты не думай. Как у тебя дела?
Антон, помедлив, проговорил:
- Да так... Хуже.
Я только сейчас заметила, как он изменился. Прозрачная кожа на лице, белые губы, красные белки глаз, которые Антон то и дело тер подушечками пальцев. Он очень красивый, этот самый необычный в мире молодой человек. Антон так тихо говорил, что я с трудом различала слова.
- Знаешь, я подумал, что тебе, наверно, лучше ко мне больше не приходить,- сказал он, смотря на стену позади меня.
- П..почему?- не поняла я.
- Я не хочу, чтобы ты меня видела... таким, каким я стану через пару недель. Пожалуйста, не приходи,- его голос то и дело срывался.
- Я не смогу без тебя,- вырвалось у меня.
- Что?- он уставился на меня, и я отвернулась к спасительной стенке. Антон в который раз переходил на шепот,- Почему?
- Я не знаю. Я просто...- он не дал мне договорить. Вернее, не он, а его слишком горячие губы. Антон целовал мое мокрое от слез лицо, и я уже почти забыла обо всем, когда он, слабо улыбнувшись, сказал:
- Не бойся, это не заразно.
- Причем здесь...
- Не приходи больше, я прошу.
Я как будто очнулась. Все вмиг стало по-прежнему. Тот же булыжник где-то внутри меня, то же, ставшее постоянным, ощущение. Страшное и неизбежное.
- И еще,- Антон помедлил,- мне очень понравилась твоя книжка.
* * *
Я должна запомнить его таким - это он имел в виду. Я не должна больше приходить. Мне не следует больше его видеть. Я должна оставить все, как есть, и забыть о нем? Это он хотел сказать? В таком случае он просто сошел с ума. И я за компанию. Знаешь, Антон, хочешь ты этого или нет, но я все равно приду. Приду и обо всем тебе расскажу. Чтобы ты знал, как ты изменил меня, как ты мне нужен, как мне будет тебя не хватать... И ты мне скажешь, что делать дальше. Ты ведь все знаешь.
- О чем задумалась?- я увидела перед собой встревоженное лешкино лицо, и мне стало стыдно. Как я могу думать о ком-то еще, кроме него?
- Да так...- я выдавила из себя улыбку.
Мы сидели в кафе и потягивали горький кофе. В конце концов Лешка, поморщившись, поставил чашку на стол и произнес:
- Тань, мне это кажется или с тех пор, как я оказался в больнице, с тобой что-то происходит? Ты изменилась, или дело во мне?
- Кое-что произошло, Леш. Но я боюсь тебе об этом рассказывать, потому что не уверена, правильно ли ты поймешь.
Я перевела дух. Лешка исподлобья посмотрел на меня и тихо сказал:
- Вспомни хотя бы один раз, когда я тебя не понял. Если вспомнишь, я больше ни о чем тебя не спрошу.
Я изучала поверхность столика и ломала зубочистки. А ведь Лешка прав. Почему мне так сложно ему рассказать?
- Когда я приходила к тебе в больницу, я познакомилась с молодым человеком,- Лешка нахмурил лоб,- он болен. У него СПИД.
Мои собственные слова. Это сказала я, а думала, что никогда не смогу произнести.
- Ты ведь ничего не можешь сделать,- проговорил Леша наконец.
- Вот что самое страшное.
- Тебя это сильно изменило,- заметил он.
- Знаю. Что мне делать?
- А что ты можешь сделать? Представь, сколько людей умирает каждый день. И никто не может сделать ровным счетом ничего. Да, ужасно это все,- вздохнул Леша.
Необычный он, мой Лешка. Другой бы на его месте не понял и обиделся. А ему не все равно. Как хорошо, что у меня он есть. Я Лешке так и сказала.
* * *
Прошло две недели. Странно, мне казалось, что пару месяцев. Потом еще неделя, как будто год. Я сидела за компьютером, печатала книжку. Потом встала, прошла в прихожую, надела сапоги и пальто, взяла сумку и вышла из квартиры, аккуратно закрыв дверь.
На этот раз я решила подняться на лифте. Просто назло себе. Я шла и вслушивалась в стук своих каблуков, разносящийся по бесконечному больничному коридору. Идти мешало какое-то мерзкое чувство внизу живота. "И почему именно там?",- как-то между прочим подумала я. И сколько может длиться этот коридор, в самом деле?! Может, стоит взять и свернуть? "Наверное", думала я и шла дальше. Вот она, эта дверь. "Он там, за дверью, полулежит на кровати, поглощенный в очередную книжку. Ну что могло измениться за три недели? Вот именно, ничего". Я отдернула руку от двери, повернулась и быстро пошла по коридору, такому же длинному и пустому, как и пару секунд назад. Он-то точно не изменился и никуда не делся.
* * *
Мне казалось, я забыла. Каждый вечер я ждала Лешу с работы, внося бесконечные поправки в свою уже давным-давно законченную книжку. Артур не звонил, ни о чем не напоминал, и я предпочитала отсиживаться дома до тех пор, пока он не вспомнит о том, что в срок я так и не уложилась.
Я с каким-то мстительным удовлетворением осознавала, что меня уже почти не волнует тот кошмарный сон. Вот только почему-то у меня не получалось глубоко дышать, как будто я затянула на себе корсет, который мне к тому же мал. Вот глупость-то...
За окном светило яркое солнце, сверкал невозможно белый снег, деревья словно заснули, одетые в одинаковые белые шубы. Странно, почему я так не люблю зиму?
Я вздрогнула от телефонного звонка. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что звонят на мобильный. Номер был мне не известен.
- Слушаю.
- Таня? Здравствуй, это Римма Петровна. Ты меня помнишь, дочка?
Еще бы я не помнила. Мой "корсет" затянулся слишком сильно, и я ответила с трудом:
- Да, конечно.
- Ты не могла бы приехать? Я понимаю, что не должна тебя просить, но мне не к кому больше обратиться...- она замолчала, и я, заранее зная ответ, все-таки нашла в себе силы спросить:
- Что случилось, Римма Петровна?
- Антоши больше нет.
Мы сидели у нее на кухне, Римма Петровна что-то рассказывала, изредка вытирая слезы платком. Я смотрела в чашку с чаем и пыталась понять смысл ее слов, но до меня доходили только некоторые фразы:
- Он меня учил обращаться с этой штуковиной,- Римма Петровна показала пальцем на мой мобильный, который я положила на стол, и через силу улыбнулась,- Я просмотрела все номера в его телефоне и увидела твой. Извини, что побеспокоила, просто Тоша о тебе говорил, когда я к нему приходила, и я подумала...
- Что говорил?
- Что ты у него была несколько раз, книги какие-то приносила. Мне тогда еще показалось странным, что Антон к тебе так привязался. А еще он сказал - это было незадолго до того, как его не стало...- Римма Петровна ненадолго замолчала, пытаясь справиться со слезами,- Так вот, он сказал, что теперь не хочет умирать. Потому что тебя встретил, Тань. Потому что он тебя ждет... ждал.
А я не пришла. Почему я тогда не открыла эту чертову дверь?! Ах да, конечно! Боялась за свои дурацкие чувства.
Мне обязательно нужно было уйти куда-нибудь подальше от этой квартиры.
- Танечка, я тебе хотела показать альбомы с фотографиями,- я промолчала,- Будь добра, принеси мне их из комнаты, если тебе не сложно. Хотя тебе, наверно, неинтересно...
Римма Петровна говорила быстро, изредка запинаясь. Она словно боялась, что я сейчас встану с этой старой деревянной табуретки и уйду. Странно, как она, оказывается, хорошо разбирается в моих мыслях, лучше, чем я сама. Совсем как Антон.
- Это комната Антоши. Там, на шкафу...
Неужели она думает, что я смогу так просто зайти в его комнату, взять какие-то альбомы, к которым я не имею совсем никакого отношения? Вот именно, не имею - ни к этой женщине, ни к этой старой двухкомнатной квартире, фотоальбомам, табуретке на кухне... Да даже к Антону я не имею никакого отношения, пусть мне и непросто в это поверить.
- Вы меня извините, Римма Петровна, но мне нужно идти,- с трудом произнесла я, стараясь не смотреть женщине в глаза,- Я обязательно еще зайду... Если Вы не против, конечно.
- Что ты такое говоришь, дочка! Как я могу быть против! Спасибо тебе, что поддержала, иначе уж не знаю, как бы я справилась одна... Ну конечно заходи, я буду очень рада...
- До свидания.
* * *
Почти месяц я ждала звонка из редакции, готовая закончить следующую книгу. В моих мыслях целиком оформился роман с довольно трагичным концом. Через пару дней мне уже осталось лишь напечатать развязку необычного для меня сюжета. Погруженная в детали написания последних страниц, я с мстительным удовольствием била по клавиатуре, выводя жутковатую сцену убийства. Мои губы непроизвольно растягивались в кривой ухмылке, когда я представляла себя на месте бедной жертвы - молодой блондинки "от кутюр". Она бежала в сторону парка, пытаясь скрыться от полоумного маньяка-убийцы. Странная... "В парке он ее однозначно прикончит",- подумала я все с той же улыбкой, и руками безжалостного маньяка придушила нерадивую модель.
И совсем не страшно, правда ведь? Бедная, она думала, что от смерти можно убежать... Глупость какая! И ты, длинноногая блондинка, и я, и все остальные люди нашего солнечного мира слишком ничтожны для этого. И ты, к несчастью, с этим уже не поспоришь.
Мою новую потрясающую книжку не отдали в печать. Артуру она, видите ли, не понравилась! Как он выразился? Слишком бульварно? Изобретатель словес...
- Что ж, в таком случае не стану мучить и без того несчастных читателей своей макулатурой,- пожала я плечами в ответ на заявление Артура и удалилась из редакции, аккуратно прикрыв за собой дверь - да, это я люблю, по-моему очень символично.
В общем, я уволилась к чертям из этой злосчастной редакции. Или меня уволили? Впрочем, не важно. Странно, я почему-то не почувствовала никакого сожаления. За последний месяц мои чувства вообще как-то притупились, словно карандаш для глаз ценой в тридцать рублей.
- Да не беспокойся ты за меня!- говорила я Лешке в ответ на его возмущенные "Да как они могли?!" и "Твой Артур ни фига не понимает!",- Наверное, он прав, и я действительно никуда не гожусь.
- Перестань нести чушь! Ты и сама знаешь, что это не так. Посмотри, как многого ты добилась в свои двадцать...
- Не я, а мой заботливый дядюшка!
- Да что с тобой происходит, я не понимаю?! Тебя, что, муха заразная укусила?- Леша все-таки потерял терпение. Честно говоря, я давно дожидалась этого.
- Надоело. Все надоело. Не могу больше,- обессилев, я обрушилась на диван,- Как же это все бессмысленно!
Помолчав, Леша проговорил:
- Это вовсе не бессмысленно,- и сел рядом со мной, обняв меня за плечи.
- А где смысл? Я его не вижу, Леш. Зачем мне жизнь, я все равно не смогу распорядиться ей правильно. А он бы смог,- я прикрыла глаза и устало подумала о том, что сказала это зря. Бедный мой Лешка, он вынужден жить в одной квартире с умалишенной.
- Ты не хочешь жить? Не хочешь быть счастлива? В таком случае я просто тебя не понимаю - первый раз в жизни.
- Я этого не заслуживаю.
- Чего - счастья? Это не тебе решать, ясно? Мне странно, что ты не видишь смысла. А как же любовь?- такой интонации в лешкином голосе я не слышала еще никогда. Только сейчас, посмотрев в его полные отчаяния глаза, я поняла, о чем он пытается мне сказать,- Неужели она для тебя ничего не значит?
- Значит. Я тебя люблю, Леш.
Леша встал с дивана и принялся ходить по комнате, теребя рукав выцветшей рубашки и кусая губы. Я наблюдала за любимым как завороженная, пытаясь понять причину его странного поведения, до тех пор, пока он наконец не выпалил: