***

Бывают люди молчаливые,
Двух слов не скажут в разговоре,
Их не заметишь на работе,
Не уличишь в какой-то ссоре...
Они в кольцо молчанья замкнуты,
Обращены лицом к себе,
Из них не вытянешь ни капли,
Того, что нужно так тебе.
И вот тогда - придёт на помощь
Глоток хорошего вина,
Второй снимает все оковы,
А третий - выплеснет до дна
Всё, что в молчании копилось,
Чем это время жил молчун,
Вино янтарное коснётся 
Его души забытых струн.
И потечёт рекой беседа,
И он расскажет не тая,
Какие чувства он изведал, 
Пока вращается Земля...
Пусть отхлебнёт ещё разочек,
Пускай сначала всё начнёт,
Пускай повторно всё расскажет,
По новой всё переживёт.
И обрастут тогда подробностями
Те факты, что уж знаешь ты,
Но взглянешь точно по-другому,
С иных сторон и высоты.
Глаза зажмурил, влил истому -
Речь полилась... Передохнув,
Пускай расскажет, как он видит
В этой жизни бренный путь.
Выйдет хмель и он замкнётся -
Не дождаться будет слов.
Выслушай его, пока он хочет
Выплеснуть сплетенье слов.

			***







			***

Дом окутал тихий сон в предвечерней тиши,
И осенний закат отстучался в окно...
Солнце щедрое злато дарило весь день,
Только жаль, что село оно.
Ветер, кроны качнув, куда-то исчез,
Старый дом засыпал у реки.
Вышел я на крыльцо, лампу зажёг,
И рванулись на свет мотыльки.
Из густеющей мглы на манящий огонь,
Обжигаясь и разбиваясь совсем,
Шелестели в ночи их чудные крыла,
Выбирая одну из насущных дилемм.
От реки поднимался молочный туман,
Закрывая от взглядов шоссе,
И неслись в темноту в неизвестность авто,
Повинуясь бетонной стреле.

			***

Эх, луна, луна, луна - волчье солнышко,
Целый день волки спят, а ночью волюшка.
И взметнётся волчий вой - зов к охоте,
Дай дорогу, расступись, лес ночной! 
На удачу положись и вперёд,
Тропы разные торишь целый год.
И уходишь в неизвестную марь,
Только, случай, ты свинцом не ударь.
Сколько смерть с засадою стерегли?
Сколько раз уже нырял "под флажки"?
Кралась ночь и путалась между лап,
Только бы от погонь не ослаб.
Только бы оно не подвело -
Волчье счастье, с которым так легко...
До рассвета вернуться успеть,
Чтобы ночью свою песню пропеть.

			***








			***

От разгульных веселий не осталось следа,
Паутина морщинок да седа борода...
Мир меняется к худшему у него на глазах,
И бывает, что утром просыпался в слезах.
Дни калеками тащатся, монотонно скрипя,
И слегка позабавиться не хватает ума.
То ли рад был рассвету, то ль закату был рад?
Память больше не держится, а бредёт наугад.
И глаза хуже видят, и силёнки не те,
И очки с линзой толстою брошены на столе.
Всё, что было когда-то будто в муторном сне,
Где-то там, за годами, всё осталось во мгле...
Те пирушки ночные, танцы, хохот девчат...
Ах, какие мы шалые были сто лет назад!
А теперь вот осталась только старость и боль,
Да ошибок прошедших жгучая соль.

			***

Женщина, о чём ты говоришь?!
Ты провела с мужчиной час в постели,
И посчитала, что он покорён...
Но не настало утро, птицы не пропели.
Нельзя стать хозяином хищного зверя,
Когда ты сквозь клетку смотришь в глаза:
Обладать - ещё не значит быть хозяином,
В любое время может громыхнуть гроза.
Когда до седьмого потрудишься пота,
И хищник по первому знаку прилёг,
Тогда можешь смело сказать: "Победитель!"
И дверь, уходя, не закрыть на замок.
Ну, а пока слова твои пусты,
И час, и день, что провели на ложе,
Преимущества тебе не даст,
А душу - душу напрочь растревожит.

			***








			***

Нельзя ревновать нас к прошлому - плохому или хорошему.
Нельзя ревновать к былому - родному или чужому.
Увлекаться не стоит пороками, по жизни идя дорогами,
Дорогами под луной на этой Земле большой.
Нельзя ревновать - я знаю и вас предостерегаю,
Чтобы не сжечь на костре все чувства, что живы в тебе.
Нельзя ревновать. Нельзя! Иначе тогда - беда.
Судьба не подаст руки, задует любви угольки...
И ночью покажется день, и солнце укроет тень.
И в петлю тебя от тоски погонят костров языки,
А утром развеет золу порывами на ветру.
И вот после этого дня - нет ни тебя, ни меня...
Нельзя ревновать нас к прошлому - плохому или хорошему,
Нельзя ревновать к былому, чужому или родному.
К былым и ушедшим дням нельзя ревновать, нельзя!
К тому, что уже прошло и травами поросло.

			***

Какая женщина не хочет быть счастливой?!
Какой мужчина не мечтает о любви?...
Как может женщина в любви не быть игривой?
И как мужчина может мимо них пройти?...
Какой мужчина не мечтает о красотке?
Какая женщина не видит ночью сны?...
Какой мужик не пристрастился к водке?
Какая женщина не хочет грамм любви?...
Какая женщина букет цветов отвергнет?
Какой мужчина женщин оттолкнёт?...
Какая женщина в "бутылку не полезет",
Когда мужчину кто-то отберёт?...
Какой мужчина её божий дар не примет?
Какая женщина во флирте не рискнёт?...
Любой мужчина перед дамой шляпу снимет,
Любая женщина с ним под руку пойдёт.
Какая женщина у зеркала не вьётся?...
Какой мужчина пожалеет денег ей?
И некрасивою никто не назовётся,
Да и всегда мужчина будет рядом с ней.
Какой мужчина не мечтал о большем?...
Какая женщина была без егозы?
Какой мужчина за неё не дрался?...
Какая женщина не пролила слезы?


			***

Я бы встал и пошёл... Да не хватит сил.
Забрали всё гости из могил.
Выпив жизни сок, стёрли цвет с лица,
Привалили землёй добра молодца...
	Разве кто-то виноват, 
В том, что ты земле не рад?!
	В том, что жизнь, сгорев дотла, 
Чиркнув спичкою, ушла...
	Что забыли все тебя. 
И любимые друзья
	На холм глины не придут 
И цветы не принесут.
Давит ноги крест - тяжела земля.
Не спросив, меня бросила судьба.
И душа моя, не спросясь - ушла,
В ночь, где правит мгла, выколов глаза.
Мне бы волком взвыть, повернуть плечом,
Мне при жизни всё было нипочём!
И не думал я, что, и, как других,
Меня бросит в лапы зверей чужих.
	Тяжело мне тут, тяжело... 
Как же так мне не повезло?!
	Оборвалась, видно, моей жизни нить, 
А ведь так хотелось мне ещё пожить.
	А ведь так хотелось ещё песню спеть, 
У костров в ночи тихо посидеть...
	Но костюм из дуба для меня был сшит - 
Давит грудь, зараза, и гнить не спешит.
Не увидеть неба мне из-под земли...
Не услышать голос своей любви...
Да и всё, что осталось от меня -
Черви гнусные доедят...
Лишь у белой кости долог срок,
Так хотелось жить... Да вот и не смог.
Обманула меня злая судьба,
Отгорела, падая, вмиг звезда.

			***

Да, мир жесток! И мы сходим здесь с ума...
Стараемся как лучше - жизнь одна.
Но удаётся это единицам,
У остальных - несчастье, и не спится...


			***

Кто я есть? Чья кровь во мне бежит?
На кого я подсознательно похож?
Кто я есть? Чья доброта на мне лежит?
Только зло моё прошу - не тронь.
Чей характер отложился во мне круто?
Чьи глаза так холодны, как лёд?
Почему так ненавижу люто,
Если кто-то беззащитных бьёт?
Почему так не люблю неправды?
Почему измены не терплю?
Почему молчу, когда другие рады,
И берусь за всё, что им не по плечу?
Отчего я не ищу безгрешных?
Отчего нахальства не люблю?
Почему порою жаль мне "севших",
Не сумевших тормознуться на краю?
Может быть, "переплетенье" крови:
Русские, цыгане и хохлы...
Чья из них сильнее разум ломит,
И с которой жить обречены?
Кто несправедливость ненавидит,
И обиду помнит столько лет?
Кто красивое в природе видит -
Под корочкою льда остывший след?
И чья вспыльчивость из них чревата,
Кто надоумил жить, как я живу?
Порой - льстеца, порою - хвата,
Готового всегда ответить подлецу...
Перемешалась кровь, переиграла,
Перебесилась, выход находя,
И жизнь меня лупила и гоняла,
Бросала наземь, жестоко годами топча.
Но ничего со мною не случалось,
И в этих схватках душу закалив,
Я раны залечил судьбе на милость,
Остался прежним, чувств не остудив.

			***

Таким как есть - меня придумала любовь:
Стихоплётом, баламутом, пьяницей...
Немного несчастливым неудачником,
Но может это женщинам и нравится?!...


			***

Я придумал месть, я отомщу тебе:
Я украду весну, поставив мат судьбе.
Не придёт она, не принесёт любви,
В шорохе травы замрут твои следы.
В шорохе травы дождливою порой,
Ты состаришься, не узнав любовь,
Не заметишь ты перелётных птиц,
Ни счастливых улыбок, ни весёлых лиц.
Ни весёлых лиц, ни огня в глазах -
Ничего не сможешь в жизни ты понять.
И в бездонный омут затянет всю тебя,
Этой жизнь грязной полоса...
Я придумал месть, я отомщу тебе:
Я украду весну, поставив мат судьбе,
Чтобы после, глядя в глаза, и смеясь,
Ты понять смогла, как ты обожглась.

			***

Облака и тучи рваные затянули небо,
После зноя долгожданный брызнул дождик слепо.
Никого не пощадив, разогнал прохожих,
Всё искал среди бегущих на тебя похожих.
И уже который день, не найдя любимую,
Плачет, провожая, он стаю журавлиную.
Август - месяц звездопадов, ну а небо - тёмное,
Где искать тебя, любимая, твои очи чёрные?
И в сырых аллеях парка, и на мокрых улицах,
Я искал тебя и верил, что мечты все сбудутся...
А заплаканные окна, как глаза девичьи,
Ничего не разглядели... Даже полёта птичьего.
Вот и осень на душе, и в природе осень...
Мы счастливую звезду у богов не просим.
Где же ты, моя любимая? Без тебя тоска...
Не мила мне жизнь постылая... Куда же ты ушла?

			***

А штык был выкован для вражеских сердец,
Ему так нравилось ходить в атаку,
И чувствовать разгорячённый пульс,
И пить клокочущую влагу...



			***

А мною жизнь играла: кидала и бросала,
И всё, чего достиг я - всё время отнимала.
Отняв, не возвращала, надо мной смеялась...
Играла со мной в прятки, а потом умчалась...
И то, что мне осталось от неё в наследство -
Лишь память босоногая да маленькое детство,
Где я ещё мальчишкой по лужам вешним прыгал,
И, сидя на обрыве, в воде ногами дрыгал.
А то, что было позже - отняла, забрала,
И как мне после будет, она и не гадала.
Она и не старалась понять меня доселе,
И бросила так жить под пьяное веселье -
Под перестук бокалов, под хохот идиотский,
Под губы женщин влажные, под топот танцев конский.
А утром все проснутся, и снова будет зелье...
Они-то будут помнить - у них у всех похмелье.
А я же буду жить тем, что вижу утро,
Детством отзвеневшим, и днём, что начат нудно...
Как будто я впервые увидел эти лица...
За что ж ты, Жизнь, со мною так?! 
Мгновенье - будет вечность длиться.

			***

Если человек захочет крови,
Любовь или совесть его остановит?
Какая память? Сомнения какие,
Что отнимает жизни он чужие?
Если он решил, что это надо,
Если для него она награда,
За дверь шагнул, и стал он вне закона,
Ему теперь одна дорога - зона.
Каждый выбор делает когда-то,
И идут этапами ребята,
Кто за дело, кто за лености мозгов,
Кто за то, что у судьбы удел таков.
Отговорки, поученья не помогут:
Каждый в жизни выбирает сам дорогу -
Сделав шаг, уже не ждёт пощады,
И "кривая тропочка" ему вместо награды.
Если человек задумал что-то,
Значит, такова его работа!
Мокрый след останется в росе,
И пятно, как штамп в немой судьбе.

			***

За окошком дождь апрельский гонит из лесу снега,
В лужах отражалась небо и осколки ото сна,
И уже зима седая, уступив свои права, 
Собрала свои пожитки, хлопнув дверью, прочь ушла.
	Звон ручьёв ей ранит душу, Солнце тело ей иссушит,
	Ближе к северу пора, уступив весне права.
Небо стало голубее. Солнце греет в рамах стёкла,
Отогрелись птичьи трели, белизна снегов поблёкла.
И мальчишки, через лужи, скачут, устали не зная,
И весна смеётся звонко, наполняя чащи рая.
	Звон ручьёв излечит души, печаль-тоску лучи иссушат,
	И любовь дарует силы прошептать: "Ну, где ты, милый?"

			***

Помню, как сбегал в кино с уроков,
У билетной кассы друга ждал.
Как вальяжно и смеясь входили
В переполненный и тёмный кинозал.
Как сеанса ждали, балагуря,
И высматривали девочек глаза,
А по третьему звонку снимали кепи,
И у острот "снимали тормоза".
Если фильм серьёзный, то смотрели,
Если был смешным, то не молчали,
Смеялись все до коликов в печёнке
В заведённом нами зале.
Забывая про свои уроки,
Про дневники, где нам писали,
Что баламуты мы, лентяи,
Что на уроки опоздали...
Что опять мы начудили,
Или же вообще - ушли с уроков...
Ох, и от отцов нам попадало!
Но всё ж не дотянули мы до "сроков".
Как порой приятно вспомнить
То, что с тобою в детстве было,
И уже - по взрослому, серьёзно,
Дочку поучать свою и сына.

			***




Кажется, мерещится сапфировая лестница
В бриллиантовом дворце, средь злата-серебра...
А мне всё время чудится: вот-вот сейчас пробудится 
Голова от беспробудно-бешеного сна.
По алмазным россыпям я полы шлифую,
На стенах, словно в зеркале, я свой взгляд ищу.
Двери бирюзовые я легко открою,
И куда-то вдаль по коридорам я иду.
Платина как платина, что здесь с нею станется? 
Фигуры в полный рост каких-то дикарей...
Я ж вовек со сказкою этой не расстанусь 
Посреди хрустальных тронов умерших царей.
Червление на стенах, потолки лепные,
И я один по этой роскоши брожу...
Душу свою тленную, Богом незабвенную,
Я по этим комнатам с гордостью ношу.
Но кончались лестницы пустыми коридорами,
И весь этот блеск уже не радовал меня,
Место на Земле, где нет гомона людского,
Оказалось чуждым, надоев слегка.

			***

Горят пожарами в ночи костры,
И мне всё чудится, что где-то ты
В разорванной отсветом мгле
Распятой корчишься на жертвенном кресте.
Как гибкий стан твой извивается в огне,
Как обгорали и обугливались губы,
Толпа плюющая, снующая вокруг,
Бросала ветки, выражаясь грубо.
А пламя спрячет и улыбку, и глаза,
И языки лизнут твой пышный волос...
Прорежет ночь, разбившись на куски,
Твой умоляющий и звонкий голос.
Твои страданья мне излечат душу,
И языки огня сожрут тебя...
Какая б ни была ты - до рассвета,
От тебя останется зола.
Рассвет разгонит любопытных прочь,
А ветер прах по площади развеет:
И все забудут, что произошло - 
Никто не вспомнит и не пожалеет.
Годы вытравят из памяти тебя
Ластиком жестоких, грозных буден...
И хорошо, что нет уже тебя!
И хорошо, что никогда не будет...
			***

Странные существа эти женщины!
Сотканы из одних противоречий...
Раня и маня, стоят у края бездны...
Но когда нужно - даже душу лечат.
Капризные, как маленькие дети,
И в то же время - взрослые, серьёзные,
То тратят годы на такие мелочи!
То в миг дела решают неотложные.
В одну минуту - кровожадная, жестокая...
Уже в другую - ласковая, мягкая:
Вся - нежность и сплошное сострадание,
Хотя, какая-то измученная, дряхлая...
Только что метала и рвала...
А годы не притронулись и краем,
Воплощением ревности и мести ты была...
Да, мы вас никогда не понимаем!
Рыдает и прощает всё великодушно,
Девственная, чистая... Но и - развратная:
Сгусток непонятных смыслов, тем...
Ни в раннем возрасте, ни позже - непонятная.

			***

Не спалось. И он лежал с открытыми глазами,
Повернувшись к тюремному окну.
Единственное, что он мог улавливать оттуда,
Так это лунный свет и тишину.
Создавалось ощущение прогулки,
Словно вышел ты на волчью тропу,
Лунный свет вовсю глазами ловишь,
Но нельзя переступить черту...
Наполняются зрачки мечтами дикими,
Воли-вольной, отшумевшей суеты,
И картинки, создаваемые мыслью,
Как с киноэкрана молча смотришь ты.
А реальность вот она - решётка!
За спиною двери на замке...
Но устроен человек с рождения,
Так, что может выжить и в тюрьме.

			***




Мой дом у самого обрыва, где озеро внизу...
Блестит вода, лучи Луны как будто бы в плену.
Фасад был бликом озарён, и темнота в дверях...
Надсадно стонет филин в чаще, отгоняя страх.
Верхушки елей тронет ветер, но, передумав - лёг,
И заблудилась ночь-старуха среди лесных дорог.
Уже ни шороха в округе, лишь только звон цикад,
Я, в тишине и одиночестве - любому звуку рад.
Плескалась рыба в омутах, шли по воде круги,
И лунный свет, замкнув кольцо, нарушил строй шуги.
Тянулись к берегу лучи, искали, видно, кров,
У остывающих к зиме отвесных берегов.
Осень листья-корабли гонит по воде,
Не вечно лето на земле, как видно, и везде...
Луна зацепится за край высоких крыш...
Что ты увидел там, в окне? И почему не спишь?

			***

А Дьявол ведь не знает, что он дьявол,
С горящими, как уголья, глазами,
И когти, что в дневном, незримом свете
На своей плоти испытали сами.
И жало языка с двумя концами - 
Змеиное, холоднейшее жало!
И пламя изо рта, как в адской печке,
И запах, какого не бывало...
На вид он - человек, внутри же - жуть,
И его сердце, что давным-давно остыло,
Добра не знает и пощады тоже:
Оно всегда таким с рожденья было.
Не приведи, Господь, узнать мне его месть!
И хохот услыхать, что глушит разум,
И околдованным за ним пойти,
Все нити с настоящим обрывая разом.

			***

- Что не купишь себе ружьё? Поохотились бы, постреляли...
Если надо помочь с разрешением, позвоню: откажут едва ли...
- Да, ты знаешь - не это проблема... Это всё разрешимо...
Ты же знаешь, что я и оружие - друг от друга неотделимы...
Но я так настрелялся в Афгане из всего, что нам давали,
Что его в мои руки вложить, теперь, возможно едва ли!
Да и мало ли что потом?! Вот напьюсь до чертей собачьих
И всажу себе пулю в лоб... Так отстреливают псов бродячих...

			***

Стремясь загнать любовь в ловушку,
В неё нередко попадаем сами.
Тогда зависимость сильна -
Она тебя изводит снами...
Живём лишь ожиданьем встречи,
Минуты каждые считая,
А после - всплеск безумных чувств,
И снова ждать, в огне сгорая.
Жить только лишь воспоминаньями
О той, давно прошедшей встрече:
Одним и тем же душу раня...
И заменить их - больше нечем...
Жить ожиданьем новой встречи,
Сходить с ума, ревнуя к зорям,
И, выбрав то, что заслужили,
Мы возвращаемся к "двум золам".
Из них себе мы выбираем -
Ту, что будет сердцу мила,
Из-за которых так страдаем...
И пребывает в душу сила.

			***

Возвратившись взрослым через тридцать лет,
В дом, где ты когда-то жил ребёнком,
Подсознанье возвращает все привычки,
Что приобрёл в том детстве звонком.
Боишься так же в щели наступать,
И через целых две доски шагаешь,
Повинуясь памяти своих ослабших мышц,
Ты, как в прошлом, дверь приподнимаешь.
Оттого, что задевала пол неровный,
Когда ты был совсем ещё мальчишкой,
И ночью, не включая свет,
Выходишь покурить, не набивая шишки.
Что память не удержит, помнят мышцы,
Сознание, порою, там - молчит...
Подсознательно ты чувствуешь и знаешь,
Оно вовсю историю творит...

			***




Как вести себя перед судилищем?
Молить о милосердии? Признать вину?
Выпрашивать пощаду, дать ответ покорности,
Лицом, припав к чужому сапогу?
Во всеуслышанье раскаяться в содеянном,
И обречённо крест свой пронести?
А может, просто бросить вызов обществу 
И всех их вокруг пальца обвести?
Бросив вызов им в лицо, не дав опомниться,
И позолоту с их улыбок соскрести,
Чтоб не смогли они свои знамёна
Над моим гробом беспечно пронести.
Иль может, просто промолчать обыденно,
Отказавшись на вопросы отвечать...
Отказаться от защиты, сил не тратя -
Пустоту нельзя рукой объять.

			***

Девочка, которой сердце радо,
Девочка, в которой жизнь моя,
Ты назначила свидание,
А сама взяла и не пришла...
Я прождал у входа в парк - столетие,
Думая, что опоздала ты,
Та, которую я так лелеял,
И воспевал до утренней звезды.
	А я искал твою улыбку,
А я искал твои глаза,
Но оказалось счастье зыбким,
Ты обманула - не пришла.
Девочка, которой лучше нет,
Сколько не ищи ты - не найдёшь.
Ах, как были правы папа с мамой,
Говоря мне о любви, что это ложь.

			***

Приятно посмотреть "Кама сутру", её страницы тихо полистать: 
Различных поз эксперименты... Но, что бы ничего не поломать!
Хотите - попробуйте вверх ногами, и за люстру держась,
Что бы почувствовать мир фантазий, к совершенству стремясь...
Не покалечьте себя и любимую: ей нежность приятней вдвойне,
Чем экстравагантность с вилкою в попе, и с шелухой на спине.



			***

Ах, как жалко! В вишнёвых садах,
Когда жизнь так казалась длинна,
Молодых казаков порубали с налёта,
И осталась кровавой земля.
Им казалось, что птицы поют лишь для них,
Им казалось, что жизнь без конца!
Им казалось, что Землю вращают они,
Гарцуя на серых конях...
Но какой-то рубака, свой клинок наточив,
И, подкравшись с ватагой друзей,
Спорить долго не стал, и в атаку пошёл,
Во имя великой идеи своей.
Ах, как жалко! В вишнёвых садах полегли
Те, кому предстояло бы жить,
И травой-ковылём и дурманом-травой,
Продолжает земля им перины стелить.
И нахмурилось небо и всплакнуло дождём,
Но уже ничего не вернуть...
Полегли казачки в том вишнёвом саду,
Свои головы свесив на грудь.

			***

Отрекись от улицы в распятье фонарей,
Отрекись от пьяного и глупого тумана.
Отрекись от прошлого, что стоит стеной
За чертой серого и мерзкого дурмана.
Не прощаясь, уходи - никто не позовёт,
Никто не закричит свой сумрак будоража...
Ты у них - единственный, который не пришёл.
Ты у них - безликая пропажа.
Не бросай, прощаясь, взгляд через плечо,
Не запоминай всех тех, кто был с тобой...
Смоет дождь черты надоевших лиц,
Ты, уйдя от них, стал совсем другой.
И не вспоминай хмельные те года,
Ресторанов дым, где хоть топор повесь:
Девочки, любившие, исчезли навсегда,
И с тебя давно слетела спесь.
От всего отрёкся, сбросив прошлый груз,
Той ненужной ноши, что давила плечи.
Но бывают дни, когда бывает жаль,
Что заменить того, что было - нечем...

			***

			***

На спине хлыстом вспорот был жилет,
Острый нож под рёбра - видно не жилец...
Я упал к земле, прижимая бок,
Чтобы боль мою видеть враг не смог.
Холодна земля, оттолкни меня -
Ветром прошепчи: "Видно не судьба!"...
Я не тороплюсь в гости к ночи злой,
Надо всё успеть, что дано судьбой!
Отпусти меня, не тяни к себе:
Дураков полно ещё на земле...
Прибери пока тех, кто нагрешил...
Либо отпусти, либо суд верши!
Я же - не успел до конца пройти
Даже четверти своего пути...
Песню недопел и недолюбил -
Словно бы совсем на земле не жил...
Заплачу долги, отомщу врагам:
Я своих друзей обидеть им не дам!
Должен всё успеть сделать на земле,
А потом уже, Господи - к тебе.

			***

Ты была красивою девчонкою;
Я давно красивых не встречал...
Я сорил деньгами, я нажим усиливал,
Пока тебя, девчоночка, не "снял"...
А оказалось:
			Девочка - беспонтовочка,
			Ни пистолет, ни ружьё, ни винтовочка.
			Ни змея, ни уж, ни верёвочка -
			Девочка - беспонтовочка!...
Я такие развесил флюиды,
Со стороны сам себя не узнал...
Я слова, словно масло намазывал,
И в итоге - тобой обладал!
А оказалось:
			Что у девочки - беспонтовочки,
			Ни азарта, ни уменья, ни сноровочки...
			Ни словечка, ни вздоха, ни  уловочки
			У девочки - беспонтовочки!

			***

		

"Высадка десанта"

Кто-то думал, что хватит смеяться и петь,
Хороводы водить и плясать до рассвета...
Чья-то зависть, взорвавшись, покинув свой плен,
Грусть с тоскою десантом выбросит где-то.
И войдут они крадучись в каждый наш дом,
Без войны и без бряцанья стали,
Просто мы, потеряв к жизни весь интерес,
Одинокими и ненужными стали...
А они притаились за каждым углом,
А они нападали, когда и не ждали...
И нарушив уют, и течение дней,
Они - мир окружающий порабощали.
И, подкравшись тихонько со спин,
Наслаждаясь искрами быта,
Они в двери вошли и раскрытые окна,
И беспечная жизнь была тут же забыта.
Их лиц не узнать - никаких нет примет,
Но они входят в души, как в двери,
И в жестокости некого, в общем, винить -
Ведь они - не такие уж звери...
Но во власти десанта, день ото дня,
Мир катился под горку, не замечая,
Что сидели в домах, не зажегши огня,
И что медленно все от тоски умирали...

			***

Что ты видишь, Смерть, через глаза уснувших мертвецов?
Что ты видишь, Смерть?... Чьё пытаешься стереть лицо?
Что ты ищешь здесь? Наживу или просто мягкий плод?
Знаю, ты - всесильна! Но пройди мимо моих ворот!
Что ты слышишь, Смерть, когда, едва закрыв глаза,
Остывает тело, словно в речке бирюза?
Что ты слышишь, Смерть, ушами мертвецов?
Может, перезвон далёкий медных бубенцов?
Чёрных тех коней, что посланы тобой,
Чёрных тех саней, что возят на покой,
Чёрных седоков, что заберут тела,
Чёрных седоков, что раньше зазвала...
Думаешь ли, Смерть, ты плохо о живых?
Пишешь ли о них свой чёрный акростих?
Спишь ли по ночам, или в темноте
Пытаешься "подбить" успехи на Земле?


			***

В электричке, прокалённой жарой,
Где ни дуновенья ветерка,
Продавала девушка пломбиры,
А я тонул, тонул в её глазах.
Понесло и выбросило в море -
Я, забыв о том, что так ищу,
Протянув в ладони медь, как сердце,
Чувствовал, что дна не нахожу...
И когда руки её коснулся,
Всё вокруг исчезло без следа,
И летел вагон на встречу счастью...
Жалко, что оно не для меня!
В прокалённой, жаркой электричке,
Словно на краю краёв земли,
Девушка, с красивыми глазами,
Мечтать меня заставит о любви.
И свой холостяцкий панцирь сбросив,
Я ей мило улыбнусь в ответ...
Жаль, что день нас в стороны разводит,
Что у встречи нашей будущего нет...
Как бы мне хотелось, просыпаясь,
Видеть эти добрые глаза,
Как хотелось рук твоих коснуться,
И смеясь, ерошить волоса.

			***

		"Галерея сумасшедших"

В галерею бесноватых как-то, други, я попал.
Сумасшествие чудное там с друзьями правит бал:
Слева - горе, справа - скука, и веселье без ума,
Горький хмель его подруга - слепошарая судьба.
Выбирают президентом отчудившего свой век,
И взаймы у лета просят позапрошлогодний снег.
Ходят задом наперёд и чудно так говорят,
И подслеповато смотрят, что другие там съедят.
По тарелкам разложили зависть, злобу, ревность, лень...
На десерт же положили - мхом поросший старый пень.
И запили всё разлукой - лёгкой болью на слезах...
Да и сгинули все разом - шесть пробило на часах.

			***

"Ключ к кварталу"

Одолжите мне ключ от умов человеческих.
Одолжите - во зло не использован будет!
Я решу с ним проблемы насущные, вечные:
Никогда он ничьих сердец не остудит!
Одолжите мне ключ - вы увидите счастье.
Одолжите, поверьте, в меня безгранично!...
Я и сам перенёс столько горя и слёз -
Что названо болью на себе испытывал лично.
Я терялся в пространстве колдующей ночи,
Моя кома была всё длинней и длинней...
Моей кровью политы полы, мостовые...
Но вернувшись назад - становился сильней!
Я - и цену безумству людскому познал:
Уходил на тот свет и опять возвращался...
Я терял... Находил... И снова терял...
Друзья предавали - я не раз обжигался.
Одолжите ключи мне от всех ваших душ,
Одолжите ключи, и вы не пожалеете!
Я - панацея от всяких невзгод:
Вы не загрустите и не заболеете!
Одолжите!... Во что-то же надо поверить!...
Я их лишь для вас сберегу...
Жить без веры нельзя - издревле известно,
Вам придётся поверить: либо мне, либо врагу.
 
			***

		"Фабрика мглы"

Его Величество Сатана создал фабрику мглы,
Чтобы мы света белого дня увидеть уже не смогли.
Чтобы мы ни смогли отличить добро от зла,
Чтобы нами править всегда - нужна ему темнота...
Только там, где нет Солнца лучей, возможен этот кошмар,
В душах людских, уставших от бед, он разжигает пожар.
Это безумие ночи... Эти безумные дни...
Кто-то стреляет "на вскидку", чтобы выжить в ночи.
Чтобы жизнь, как подарок, не отдать никому,
Чтоб не выпустить деток в непроглядную тьму...
Чтобы в ночи кромешной свой мираж не разбить,
Продолжая время от времени жить...
Человек ко всему привыкнет: к безразличию и темноте,
День, как год, или год, как день... К пропавшей весне...
Так устроил коварный кто-то, и назревает вопрос:
Если мы глупы и жестоки, то на Землю нас Дьявол принёс? 
			***

Закон - тайга, а прокурор - медведь.
Сколько ещё мне здесь сидеть?...
Сколько ещё мне лес валить?
Сколько ещё на Луну мне выть?...
Вторят волки, срывая бас,
Вторят волки в который раз!
Может, думают что убегу,
В непроглядную их тайгу...
Но буреломы и снега,
Спрячут кости мои тогда...
Стае волчьей не разъяснить,
Кем я был... Как хотелось жить...
Разве сможет вас нож спасти
В заунывном рёве пурги?
Где на тысячи тысяч вёрст
Молчаливый лес и мороз.
Где давно, по твоим следам,
Племя волчье льнёт к ногам.
Где так хочется лечь, уснуть,
Теплу подставляя замёрзшую грудь.
Где в дрожащей, морозной мгле
Предоставлен ты сам себе,
Где у разума - две колеи:
То ли кто-то другой, то ли ты?...

			***

"Виртуальное зачатие"

Ой, куда шагнула нынче вся наука?!
Ой, куда нас приведёт прогресс?!
Дед и Бабка хлещутся в "Диабло" на компьюше,
Перед внуком "набирая вес".
И уже не маты от отца слышны,
Костерит по-новому он свою семью:
- В клочья твои файлы!... Бейсиком по виндосу!
Сейчас я, как дискету, всех вас здесь порву!...
Изменился мир, сменив лицо и фразы,
Изменил понятия наши и умы...
И звучит: "Сейчас как принтером дам по монитору!...
Отлетят все файлы напрочь с головы..."
Всё куда ни шло!... Но я вот опасаюсь
Как бы ни придумали учёные лбы
Взамен обычным способам зачатье виртуальное,
Где будем мы друг другу под шлемом не нужны!
			***

Скажи, а может быть ты - ведьма,
И наши души похищаешь?...
Летя над миром полусонным
Ты с высоты их все теряешь.
После ищем мы друг друга: тела и души.
Кричим в ночи, аж тошно слушать.
Да, наверное, ты - ведьма,
Если мы найти не можем
Своих душ на континенте,
Голосами ночь тревожа...
Воя на Луну и звёзды,
Ищем то, что потеряли,
И грызём друг другу глотки,
Не понимая, что украли...
Знаю точно, что ты - ведьма,
Но лишь - в обличии человека!
Ты можешь красть сердца и души -
Год от года, век от века...
И мы, истерзанные бытом,
Всё ищем в мире поднебесном
Свою любовь и свои судьбы,
Чтоб поместить их в угол тесный.

			***
		
Что такое тоска? И откуда приходит?
Неизвестно зачем и нежданно совсем...
Ты об этом узнаешь, когда тебя скрючит:
Когда на душе тяжело и когда сто проблем...
Добиваешься женщину, крутишься,
А когда своё взял, то - тоска...
Интересен момент обладания,
Да ещё - за ней ходишь когда...
Ждут зэки свободы годами,
А выходят - запой и тоска...
Снова тянет на тёплые нары,
Туда, где вся своя братва.
Бьёшься в жизни, как рыба об лёд:
Заработать бы злато, меха...
А когда всё, чего так хотел - приобрёл,
То снова съедает тоска.

			***


"Минимум"

Что по минимуму нам по жизни нужно?
Ну, давайте встанем в хор, споёмте дружно!
Чему из нас любой бывает рад
Взамен всех грамот и взамен наград?
Интересную, хорошую хотелось бы работу -
Попасть к начальнику путёвому - не к идиоту,
Чтоб коллектив был не дерьмом, разбавленным сиропом,
В минуты трудные за одного вставая скопом.
Ещё хотелось, чтоб платили хорошо:
Чтобы грамотно, по умному платили...
Чтоб не пугал день завтрашний бедой,
Чтоб дети чаще вещи новые носили.
Ещё - хороший и уютный дом,
В котором всё б необходимое стояло,
В котором было б интересно жить,
Каждым день счастливый начинать сначала.
Ну, и жену хорошую под стать:
Ни "трещотку", работягу, "лапку",
Чтоб могла варить, стирать и гладить,
И на бюджет семейный наложить заплатку.
Венцом всему - хорошеньких детей:
Послушных, ласковых, толковых,
Чтобы душа запела, в пляс пошла -
Вот таковы все "скромные основы"!

			***

Любовь, как пожар, всё сжигает дотла.
Чей-то брошенный факел огонь разожжёт,
И трепещет, и лижет влюблённых тела,
И не знает границ, и отставших не ждёт.
С каждым днём веселее его языки:
Согреют, сожгут, или испепелят...
На пределе всех сил и возможностей всех
Уже некогда бросить взгляд, трезво, назад.
В каждой искорке пламя, в молекуле каждой,
Полыхает безумная, дикая страсть,
Излучающий свет, наслажденье дарящий,
Понимает: сильнее его в мире - нет!
Растворяются стены, пространства, века -
Удержать это вряд ли кто в силах...
И поэтому мы не заметим других,
Кто, сгорев, остывает в могилах.

			***
Родителям неблагодарны дети 
За то, что их впустили в этот мир.
Всё доброе, благое к стенке ставит
Для расстрела Чёрный канонир.
	Кого на свет рожает мать, 
	Она откуда может знать?!
	Она надеется, давая шанс...
	Он вырастает, превращая всё в маразм.
Забудутся лица, кто с твоей пересёкся судьбой.
Забудутся все имена и фамилии...
И те, кто играли чужою судьбой,
Других хоронили, уже в изобилии.
	Одичавший и безумный мир!
	Салют в честь похорон дал Чёрный Канонир...
	И этот грохот, уши заложив,
	Заглушит голоса, тех, кто когда-то жил...
Останутся ямы от бомб, и холмы от могил,
И мир, переполненный криками душ,
С орбиты сойдёт, устав от безумия всех
И окунётся в периоды ночи и стуж.
	Услышь меня, несчастная страна!
	Услышь свои родные голоса...
	Быть может, от безумия спасти
	Помогут именно мои шаги.

			***		

По-стариковски скрипнет, распахнувшись, дверь,
Как будто что-то хочет рассказать...
Как будто что-то вспомнила из прошлых дней,
И память это хочет удержать.
И вторят ставни в унисон дверям,
И ветер в трубах жутко завывает.
Мне б взять и позвонить сейчас друзьям!
Да где они? Никто теперь не знает...
Мне б позвонить, да номера забыл,
И записная книжка затерялась...
А ветер, волю чувствуя, завыл,
И мне от жизни мало что досталось.
Стучит ли дождь мне в грязное окно,
Или туман попросится погреться -
На улице прохладно и темно,
И я прислушиваюсь к стуку сердца.
Когда мне грустно, с ним держу совет
И говорю с ним тихо в темноте,
Как будто никого на свете нет
На всей огромной, вымершей земле.
			***

Любил ли ты когда-нибудь?
Ночей не спал, страдал и мучился...
Терял покой, теряя суть,
И думал, что жизнь не получится.
И раскалённый телефон
Уже слова коверкал молча,
И воспалённый болью ум
Твердил, что жить совсем не хочет.
И в руки сам просился нож,
И вены, рот раскрыв, тянулись.
И чувства, что рождают сон,
Так жестоко обманулись.
Рука писала поздний стих -
Прощанье с миром и любовью,
И, исходя на плач и крик,
Ты расписался своей кровью.
Любил ли ты когда-нибудь
До безумства суицида?
Чтоб, руки уронив на грудь,
Шепнуть: "Пусть жизнь проходит мимо!"
Чтоб мысли о последнем дне -
Навязчивой идеей стали...
И письма все, сгорев в огне,
Тебе дорогу указали...
	Любил ли ты когда-нибудь?...

			***

А утром, после бурной, долгой ночи,
Она как ангелочек спит беззвучно,
Таких не ставит мама на конвейер,
Таких воспроизводят только штучно!
В её объятьях хорошо постели,
Она - её теплом жива и лаской,
И одеяло жмётся к ней поближе,
Чтоб тоже насладиться этой сказкой.
Хранит подушка бережно изгибы
Локонов разбросанных и шейки,
Зачарованный комар на занавеске
Не зудит, играя на жалейке.
Приоткрыты губы, словно в поцелуе,
И ресницы чуть во сне дрожат.
Ах, как я хочу твой сон нарушить,
И шальную ночь вернуть назад!

"Подарок"

На кровати брошен твой подарок -
Кукла в платье лёгкого шифона.
Осень запоздалая кружится
Ветрами шальными вдоль балкона.
Не скрывая то, что мы не милы,
Не скрывая то, что так устала,
Нас с тобой мирить в квартире этой,
И что наших чувств осталось мало.
Хлопнув дверью, в ночь ушла, рыдая...
Я не удержал и не окликнул...
Ты ещё и горя не видала!
За окошком тополь тихо скрипнул.
Ты ещё такая молодая!
Я ж в два раза старше недотроги...
Люди тебе многое прощают,
А ко мне вдвойне, обычно, строги.
Укачает ветер, убаюкает
Позднюю ноябрьскую ночь.
Плачешь ты... А может, дождик плачет...
В спину, подтолкнув, погонит прочь.

			***

		"Вечность через день"

Вечность наступает через день:
Прожитое вновь не возвратится.
И поэтому в земную тень
Падаю я сбитою Жар-птицей.
Ослабли крылья - не дают полёт:
В небо никогда уже не взвиться...
И холодный маленький свинец
Вместе с выстрелом мне будет сниться.
И паденье - это не полёт,
И уже земля не в радость стала...
"Рано или поздно всех возьмёт!" -
Прокричала вслед шальная стая.
Только б не меня!... Пускай других!
Я ещё любви не видел в жизни...
Главной песни я ещё не спел,
Вы ж на моей уже собрались тризне.
И не завтра наступает вечность -
Вечность наступает через день...
Прожит день, сгорев с закатом вместе,
От него осталась только тень.
			***

"Раз! Два!" - команду кто-то дал.
"Раз! Два!" - и вот ты неформал.
"Раз! Два!" - захотел и снял...
"Раз! Два!" - кем теперь ты стал?	
Есть ли своё имя у тебя?
Есть ли у тебя своя звезда?
Та, которой, поклоняясь, ты
Бросишь своё прошлое в костры...
Где, крича и плача, на ветру,
Испугав в округе детвору,
В пламени бушующих огней
Плавится ярлык властей.
И от боли, взвившись в вышину,
Не найдёт уже дорогу ту,
По которой, выбирая путь,
Сможешь его чёрный дух вернуть.
Ты теперь свободен, как река,
У тебя другие берега,
И, видимо, твоя заря
В новый день взошла не зря.
Больше нет хозяев и рабов,
Больше умных нет и дураков,
Тех, что монументы возвели,
По команде сверху "Раз! Два! Три!"

			***

"Вечерняя заря"

Над околицей далёкой закатилась заря,
Солнце тихо опустилось за бескрайние поля,
Зацепилось за рябину, окунулось в дальний пруд,
И ушло туда, где Солнце в темноте давно уж ждут.
Перелески ночь, укутав, бросит россыпь ярких звёзд,
В тишине, за речкой, спорят с соловьём настырный дрозд,
Лето в лёгком сарафане загуляло до зари,
И в поля дурманом манят мои мысли и твои.
Вот и месяц - серп двурогий - оглядев всё на земле,
Задрожав, с порывом ветра, обошёл владенья все,
Звук гармошки таял в листьях, рвались в небо голоса,
И стояла за деревней ещё несжатой полоса.

			***


Плевать хотел! Ведь всё равно стреляться!
Когда под сорок не устроил жизнь,
Так надоело от судьбы скрываться,
И годы штабелями улеглись.
И, выпуская душу на закланье,
Не подчиняюсь больше никому!
Не предавая прошлые признанья,
Я молча их, во тьме, дарю костру.
Жестокий ветер серый пепел бросил 
Под ноги какому-то юнцу,
И сердца стук ничто не потревожит,
Когда уже вся жизнь идёт к концу.
Когда искра осталась, догорая,
И в темноте уже едва видна,
Когда вся ваша жизнь, а не чужая,
Дымом горьким выйдет в небеса.
То тогда уже не остаётся 
Имени былого твоего,
Ведь звезда, упав на дно колодца,
Уже не ощущает ничего.
Не хочу развалиной в кровати
Гостью в белом саване встречать,
Лучше пускай "пчёлы из металла"
Уведут меня рассвет встречать.

			***

Как нехорошо и неуютно 
Себя чувствовать ненужным никому,
Ночью полоумной мне не спится,
Встану и свет в комнате зажгу.
Годы одиночеством подкрались к изголовью,
Дождь прошёл, и за окном туман,
Сяду у окна я, в плед укутавшись,
Неужели жизнь, что прожил я - обман?
Неужели всё, что здесь со мною было,
Неужели всё - не нужно никому?
Хоть беги во двор, тепло уюта бросив,
И броди по парку, воя на Луну.
То ли при раздаче Бог судьбой такою,
Не подумав, наделил меня...
И не сплю ночами у холодных окон,
Одиночества печать горит свеча.

			***


"Вспышка"

Счастье коротко, как вспышка света:
Ослепило и ушло во тьму...
Там, в стенах Козырной Черной Масти,
Скучно и невесело ему.
Не звенят там вешние капели,
Не цветут улыбки по весне,
И не слышаться там птичьи трели...
А без них - противно на душе.
А без них - какая к чёрту жизнь?!
А без них - какое к чёрту счастье?!
Слякоть и промозглость за окном,
И в душе, как на дворе, - ненастье.
Жалко, счастью время не дано
Показать себя во всей красе,
От людских его упрятав глаз,
Ходит странный стражник по Земле.
Псы его цепные скалят пасть
И не подпускают никого!
Для тех, кого судьба роняла ниц -
Не осталось больше ничего...
Ах, какой короткий это миг -
Обладать хотя бы долькой счастья!
У призрачной, несбыточной мечты,
Хотя б секунду побывать во власти.

			***

Всё в этом мире ради "бабок".
Кругом паскудство и бардак -
Грабят, поджигают и стреляют,
Всем говоря: " А ты - слабак!".
Чёртовы деньги! Бесовские планы!
Правит бал на земле Сатана,
А мы своими деяниями,
Превозносим его, как отца.
И в жертву себя и других предлагая, 
Идём на заклание все...
За призрачный металл, за удовольствие
Сгораем на адском огне.
Как ни больно смотреть, понимая,
Что поделать нельзя ничего,
Мы живём, свою жизнь прожигая,
Оглянулся - тумана пятно...

			***
			***

Я с трудом избежал опасности,
В целом - в жизни, и в фактах - в частности.
Перестроил себя, перегнул -
Всё ненужное с плеч стряхнул.
Всё, что в жизни мешало - выбросил,
Фразы умные себе выписал,
И кумиров себе создал, 
Про которых давно читал.
И причёска теперь - не моя,
И походка теперь - не моя...
И улыбка теперь - чёрти чья!
И в глазах моих - нет огня...
Что я сделал с собой, скажи?!
Сам таких возводил на костры...
Сам кричал: "Мракобесов долой!"
А теперь - сам себе чужой...
Жесты, где-то в кино перенял,
Роль свою в жизни - переиграл:
Ни лица, ни образа нет...
Сделал снимок... А где мой след?
Видно всё же я - переборщил:
Сам себя в жизни перехитрил,
И теперь вспомнить бы лицо,
То, что мамой дано с отцом.
Мне бы имя вспомнить своё!
Мне бы Родину вспомнить, где рос...
И на созданную кем-то проблему
Задать самый простой вопрос.
Я б не стал ничего менять
И копировать бы не стал -
Я бы поздно ложился спать,
И как можно раньше вставал...
Я бы выучил трель соловья,
Я бы Солнцу подставил лицо,
Научился бы верить друзьям,
Научился бы делать добро...
Я б остался таким, как был,
Ничего бы не стал менять,
И тогда в блеске всех зеркал
Перестал бы себя искать.

			***



А вагоны - несутся в века! 
А вагоны - покинут перроны,
И застынет на взмахе рука...
Провожающих схлынули волны.
Опустеет вокзал до поры,
Стихнет улей людских разговоров.
Отстучали колёса в ночи,
Растворились каркасы вагонов.
Люди спят, и им видятся сны,
Дней былых, что украдены были.
Где их молодость с детством на "ты",
Где в глаза им печаль не налили.
Сны, когда ещё жил звонкий смех,
И когда утро было с улыбкой,
И когда всем под Солнцем хватало небес,
Когда не казался день завтрашний зыбким.
Снятся сны... А вагоны плывут
В предрассветном холодном тумане,
И, проснувшись, им жить предстоит
Ежедневно во лжи и обмане.

			***

Поднялась река, да из-подо льда:
Большая вода, да на берега...
Затопила всё, что могла вокруг -
Безысходности замыкая круг.
Поднялась река - поломала лёд,
И теперь его по волнам несёт.
Отойдёт вода, уступив земле,
Лёд останется на сырой траве.
Словно лишний груз выбросит его,
И блестит на Солнце, как серебро,
Проклиная всё, преданный рекой,
Изойдёт, заплакав, горькою слезой.
А река - варначка, позабыв о нём,
Тёмной ночкою, да и ясным днём,
Всё торопится куда-то, всё бежит,
На одном местечке не стоит.
Поднялась река, да из-подо льда,
Растопило Солнце вокруг снега.
Освободив из плена холодных дней,
Обо всем, забыв, унеслось скорей.
Кто ты в этой жизни: река или лёд?
Каждому из нас по-своему везёт - 
у одних - удача, у других - печаль,
Об одних - мы плачем, а других - нам жаль...
			***

Моторное масло "Мобил-1"
Втихушку скупил один гражданин,
И в соответствии с рынками сбыта
Было оно, как подсолнечное, сбыто.
	Рекламировали "Шелл" -
	Всё хвалили и хвалили.
	А когда купил его -
	Туда солярочки налили.
"Мичелин" - колёса знатные,
Говорил один мужик.
Я ж "на ободах" с рождения, 
Ездить с детства попривык.
На дороги наши хворые
"Джипа" вывел удалец:
Раз сгоняли, два сгоняли,
И пришёл ему .........ага! 
"Мицубиси" и "Тойоты" 
Продают японцы нам,
Без специфики, учёта,
И, конечно, не для ям.
И стоят, как указатели,
Вдоль дороги на Руси
Эти "Хонды", "Ягуары",
Ещё новые почти.
Где колёса оторвало,
Где в навозе по стекло:
Вывезти - вдвойне сложнее...
Завезти было легко!
	Улыбалось Солнце криво,
Поднимаясь, где Восток.
Жизнь дураков всегда ломает,
Преподнося им свой урок.
Красоту такую гробить,
В колее без глубины -
Могут только богатеи
Либо - просто дураки!

			***

Если ты уверен в вере, то не бьёшься лбом об пол -
Значит, ты себя в религии давно уже нашёл.
Только сомневающийся на свой риск и страх
Проводит своё время в молитвах и постах.


			***

Из мощных динамиков вопли группы "Ху",
Разрывая воздух, гасли на ветру.
Стадион ревел, вздымая руки вверх,
И фанатов крики летели в синеву.
И Пит Таунсенд крушил на сцене всё...
Только у басиста задумчиво лицо...
Как-то исступлённо струны "ковырял",
И внимания на хаос он не обращал.
	Это, это, это - Рок! 
	Это, это, это - Рок! 
	Это, это, это - Рок! 
	Р - о - о - о - о - к!
Взрывы... Гасли фонари...
Словно Бес в плену земли,
В этом Аде из огня
Вокалист нашёл себя.
Раскурочив всё, что мог,
Доиграв на сцене рок...
Визг колонок, шум толпы,
Под ковром из звёздной тьмы.

			***

Вёл мальчишка в ресторан девчонку,
От которой он сходил с ума,
За руку держал её легонько,
А вокруг него была весна.
Думал счастье близко и желанно,
Думал, что границы нет любви,
Но у дверей швейцар их грозно встретил
И сказал, чтоб мимо они шли...
	А в оркестре надрывались трубы,
Саксофон надрывно вёл фальцет... 
	Но в пустующем и тёмном зале
	За столами мест свободных нет.
И уже весна не в радость стала,
Злоба в его душу залегла.
- Разве не был ты, швейцар, моложе?
Разве обошла любовь тебя?...
Что ж ты исподлобья смотришь, Цербер?
Дверь открой, впусти двух голубей!...
Может быть, сегодня всё решится,
И ты на свадьбе погуляешь моей.

			***
Теперь - уже небритая щетина,
И давно не глаженые брюки...
И морщин глубокая полоска,
И печать позеленевшей скуки...
А в глазах - такая пустота!
Бросишь слово - эха не дождёшься...
Неужели жизнь вся истекла
Из когда-то бурного колодца?
Неужели вычерпан до дна?...
Неужели радость и улыбки,
Отразившись от оконного стекла,
Стали как химеры - зыбки?...
Теперь уже не твёрд тяжёлый шаг,
И мир не стал красивей и милее...
И тот, кто раньше зори целовал,
Стал намного старше и дряхлее...
Иссяк родник весёлых, добрых слов:
Унесли его года-метели...
Каждый по глотку - хотел и мог!
А старость с дряхлостью пришли: 
Он одинок в своей постели...

			***

Нас, людей равнин, часто тянет в горы,
Где хвойные леса устали от высот.
Дорога, извиваясь, уходит выше, выше...
И скал отвесных страх... Аж оторопь берёт!
Где горные ручьи чисты и говорливы,
И снеговые шапки пиков там видны,
И холод горных рек выламывает зубы,
И троп звериных пролегли следы.
	Вверх, по серпантину, туда, где облака,
	Туда, где глянешь вниз, а там - не видно дна...
	Туда, где лишь орлы стерегут покой,
	И мир объят холодной тишиной.
Нам осточертели очертанья мягкие -
Переход холмов невзрачных в плоскости равнин.
Высокогорных пастбищ пёстрые картины
Тянут, вверх зовут с младенцев до седин.

			***





Ты думаешь, когда-нибудь мы скажем: "Хватит!"
У нас теперь уже всё, что хотели - есть...
Опустим свои руки, успокоим разум,
И на рожон вдруг перестанем лезть.
Отрисковав своё, и отшумев скандально,
Мы свои жизни спрячем за стеной.
И те, кто сменит нас по этой жизни бренной,
Пускай теперь одни идут на бой...
А мы, по вечерам осматривая шрамы,
Уже не кичимся давно, что удаль есть:
Когда нам нужно было, мы и рисковали -
И с топором на танк могли полезть...
Но годы... Годы... Годы... Улетают годы...
И хочется уже покоя с тишиной,
И хочется семью: жену, детей болтливых,
Которые б галдели в спальне, за стеной.
Их выводим в жизнь, и на ноги их ставим,
И нужно уберечь от скользких тех дорог,
Где не раз, упав, и в кровь разбив колени,
Ты зачастую сам остаться мог...
Но хватало сил и дерзости житейской,
И, набравшись сил, ушёл из колеи...
Но это были мы - кто старше и сильнее,
Нас не щадила жизнь и не играла "в поддавки".
Детей бы уберечь и вырастить как надо!
Ещё бы своих внуков услышать громкий смех...
И что приобрели, чтоб не растеряли,
Тогда и помирать - уже не грех!
Мы, прожив жизнь свою, и почудив, как надо,
Вовремя успели главное сказать:
Что хватит - жизнь уходит безвозвратно...
Пора остановиться, путь молодёжи дать!

			***

Пусть эта ночь будет тихой и безмятежной.
Пусть она будет ласковой и пусть она будет нежной.
Пусть её туман украсит, пусть она будет тёплой,
И пусть эти тучи спрячут пятно Луны этой блёклой.
В своём роде ей быть единственной и быть ей неповторимой:
Мимо таких подарков никто не проходит мимо!
Пусть она будет доброю, пусть она будет хорошей.
Пусть она будет долгою и такою пригожей...
Пусть любовью наполнится - аж до самого края,
Пусть дорогою будет нам до самого Рая!
Трели пусть сумасшедшие нам споют соловьи,
Пусть меня обнимают вечно руки твои!
***

Ключи какие подбирают к людям, 
Чтобы их сердцами завладеть?
Хитростью, умом, коварством, лестью,
Жестокостью, коль нужно не жалеть.
Интуицией, деньгами, читая замыслы,
Умением предугадать врагов,
Сталкивать надёжно лбами,
Или словами мудрыми, иль силой кулаков.
Очаровывать, даря подарки дорогие,
Женщинам - сулить и выполнять.
И непреклонной, целеустремлённой воли
Выход иногда в кураж давать.
И как в песне про деревяшку-мальчика,
Нужно слабые знать стороны врагов...
Все "отмычки" те давно придуманы -
Возьми и вытащи забвенье из оков.

			***

Была в разгаре золотая осень.
Горят осины пламенем костра,
Дожди осенние, без грома и без молний,
Полоскали по два, по три дня.
Дымчато-хмурое небо, 
И первые птицы на юг,
И увяданье природы - 
Тускнело желанье беспечных подруг.
А в золотой паутине дрожала  
С рассветом чудная роса,
И дни то теплы и приятны, 
То дождик стеной, холода...
И беззвёздные темные ночи,
Где на небе не видно луны.
Дым костром - улетающий росчерк,
В приближенье ползущей зимы.		

***

Давай, торопись! Дальше - смерть, темнота и холод...
Давай, торопись, пока ещё ты молод.
Нужно всё в этой жизни успеть...
Не столь коротка жизнь , как длинна наша смерть...

			***

	***

Ах, как всё интересно, что для всех давно известно,
Даже самый длинный праздник у любви закончится.
После ветер разметёт увядшие цветы,
Затопчут серпантин и конфетти, и дверь захлопнется.
Любовь была неистовой, нежданною, искристою.
И в ней сгорели чувства, и слова, и жесты...
С рассветом ночь кончается, день новый начинается.
Пора всем на свои насесты.
Испив тепла и радости, вкусив любви и сладости - 
Запретный плод всегда был сладок...
Не заправлены постели и одеться не успели,
А уже мир показался гадок.
Рано или поздно, а всё же тают звёзды...
Рано или поздно - всё придёт опять.
И нам шепчет в ухо безликая старуха:
"Пора свои ошибки совершать!"

			***

Хоть бы раз глотнуть водяры, не поморщившись,
Хоть бы раз нормально взять и закусить...
Хоть бы раз проснуться утром, как соколику,
Чтоб себя похмельем не губить.
Хоть бы раз утром встать, не болея,
Чтоб не стыдно в трюмо посмотреть,
Хоть бы раз, день пропавший жалея,
На петлю, что висит, не смотреть.
Мне б увидеть хоть раз день без водки,
Без небритых и пьяных друзей,
Хоть бы раз отказаться от "сотки",
Чтоб увидеть мир серых дождей.
Я не вижу рассветы, закаты,
Я  забыл те деревья в пуху,
Где мальчишкой я бегал когда-то,
Дай Бог память, в каком там году?

			***

Ненасытное, прожорливое время, 
Мы крадём мгновенья у тебя,
Ты же нас наказываешь строго -
Отнимая красоту, года...

			***

			***

Всё, что останется после меня...
Кому и зачем это будет всё нужно?
И дым, сизый дым, выедая глаза,
Лицо исказил мне наружно.
Всё, что останется после меня, 
Кто-то порвёт и листки разбросает,
Втопчутся в грязь прожитые года...
Кому это нужно? Никто и не знает.
Всё, что останется после меня,
Когда брошу мир сей, дождливый и бренный,
Время разрушит всё то, что создал,
И имя моё сотрёт во Вселенной.
Всё, что останется после меня -
Пепел и холмик, травою заросший,
И не отогреть душу мне у костра...
Умереть или жить - я не знаю, что горче.

			***

Тигр не живёт в болотистых местах -
Не пристало быть Царю лягушкой.
Тигр - уже созвучно слову страх,
Его не накормить осьмушкой.
Он - Властелин! Он большего достоин:
Свежей крови, парного мяса вкус...
Если хочет - может сам себе позволить
Любой каприз, любой искус!
Не отказать, когда в упор он смотрит,
И не мигают жёлтые зрачки во мгле,
Изящные прыжки, и осторожна поступь -
Наикрасивейший хищник на Земле!
Туман уходит, оголив деревья,
Лишь лёгкий шорох слышится в траве -			
Чуть выдаёт едва заметное движение
Полосатых хищников в росе...
Почти сливаясь с окружающим пейзажем,
Как призрак, поглощающий туман,
Умея ждать, крадётся еле-еле,
Как самый изощрённый наш обман.
И жертва даже не поймёт, откуда,
Сверкнула эта молния с небес...
И, насладившись вакханалией кровавой,
Утолив свой голод, тигр в лесу исчез.

			***
Ч.Н.М.

Второй подъезд. На пятом этаже
Разбилось вдребезги чужое счастье,
И поселилась в комнатах печаль,
И холода зимы, и долгие ненастья.
За дверью из распиленной сосны,
За замком из мёртвого металла,
Тревожные прижились чьи-то сны,
Их ночь безумно на руках качала.
Стало, видно, душно людям в них,
Если разошлись пути-дороги...
Зачастую мы, простив чужих,
Так к себе порой бываем строги!
С корнем, с кровью вырвав всё что было,
Разучились даже плакать...
Нехожеными тропами идя,
Душой-железкой молча брякать,
На ступенях след от долгих лет -
Выщерблены камешки бетона,
Тысячи... Нет, миллионы дней,
Терпят вас они без жалостного стона,
В лицах ваших всё отражено:
Вот следы не скрытой боли!
И оголённых нервов провода,
И ваших слёз беззвучных соли...
И губы, позабыв улыбки жест,
Шепчут заколдованно: "Рутина..."
А там, в былом, осталась жизнь -
Остались смех, и радость, и улыбки...
И карусель жестоких долгих лет
Ещё наделает свои ошибки.
Растеряет чувства и слова,
Разбросает, далью разделяя,
Выпьет радость глаз и цвет ума,
И оставит нам в награду старость...

			***

Мы все когда-нибудь станем не нужны,
Ни своим друзьям, ни своим детям.
Мы все когда-нибудь уйдём в их сны,
К Смерти попадая в сети...

			***


На столе немытая посуда, 
И ещё дымящийся "бычок",
Загасить хотел его легонько, 
Потушить хотел, да вот не смог.
Сколько раз, продрогший и бессильный, 
Прикасался я к его теплу -
Отогреет душу, боли снимет,
Очень благодарен я ему!
Обжигая пальцы, докурю я,
Чтобы не осталось ничего,
Чтоб, когда не будет - вспоминался,
Как будто Солнце отогрев взошло.
Я в пути весь мир исколесил,
Не считая месяцы и дни -
Ни жены, ни детей, ни Родины,
Ни близких, ни друзей, ни родни!
Потому так ценен мне окурочек -
Он не изменял, не придавал...
А когда холодный и голодный,
Только он меня и выручал.
Синий дым повиснет, уплывая,
Тонкою полоской, как года,
Жизнь меня гоняла и пинала,
И хотелось в петлю иногда.
Догорает жизнь, как сигарета:
И порой приятна и горька...
Столько лет оттопал по дорогам,
Не имея своего угла!
Ни семьи, ни Родины, ни флага...
Так под чем же подводить черту?
Седина и жёсткая щетина
Мне уже давным-давно к лицу.
Отшумели ветры удалые,
Посидела буйна голова...
То ль день к закату, то ли вижу плохо?
Одиночество и боль - мои друзья.

			***

Каждый сон заканчивается пробуждением,
И вылетает сон из головы,
Забывается приснившееся сразу,
Разойдясь кругами средь реки...

			***


			***

Разве спрячешь седину под тальк?
А морщины разве спрячешь гримом?
Ты такой, каким природа создала,
И в этом жизнь твоя неповторима!
	Разве сможешь ты судьбу перебороть,
	Отыграв, оставить молодость и силы?
	Разве сможешь время изменить,
	Отобрав у Смерти право на могилы?
Разве сможет бархат кожи крем вернуть?
Разве сможет "маска" от старости вас спрятать?
Разве сможет врач глаза перечеркнуть?
Остаётся только плакать...
	Но ещё есть жизнь такой, как есть!
	Зрелость - она тоже много значит.
	Помогите тем, кто ещё безус,
	Кто по жизни как попало скачет.

			***

Куда ты прёшь, глаза "забычив"?
На педальку газа жмёшь.
Куда ты прёшь?! Дороже жизни
Ничего ты не найдёшь!
Куда тебя несёт лихая,
В ночи хромающих огней?
Ты хочешь видно, дорогая,
Покончить с жизнью поскорей?
И колокольчики трезвонят
У "Мерседеса" под рулём,
А ты не слушаешь совета,
Мол, комфортабельно живём!
Ночь от испуга распахнула
Свои глаза, прижав к земле,
И "Мерседес" подбитой птицей
Ушёл в сосняк на вираже..
Уже не важно, кем была ты...
Уже не важно, кто любил...
Куда спешила - не узнаем...
Лишь ветер сосны теребил...

			***




Почему мы уходим к другим? 
Заедает, наверное, быт...
Каждый день привыкаем друг к другу,
Что бы кто-то из нас был забыт.
Для чего столько нервов и сил
Тратим мы безрассудно, нелепо?
Свою жизнь, как прошлогодний билет,
Мы в мусор бросаем слепо.
Взмах руки, и забыто о том,
Что вы бросили что-то такое,
Что ещё пригодиться могло -
Что-то близкое, что-то родное!
Самых близких бросаем в ночи,
Тех, кто отдал нам сердце и душу,
И куда-то безумно спешим,
Сквозь промозглую позднюю стужу.

			***

Медленный уход - "тянучка", боль и страх.
Медленный уход, как птица в небесах:
И вроде бы близка, да не достать рукой,
И вроде не нужна - желание с тоской...
Медленный уход - длиннее жизни всей!
Медленный уход - на совести врачей.
Уж коли сделал шаг, так и захлопни дверь!
Стань самой скоротечной из всех потерь...
Лучше - сразу в омут: безвозвратно в ночь!
Сразу, окончательно, чтоб не смогли помочь.
За черту, где ночь, лёгкости полна,
Где в глазах застывших не дрожит звезда.
Лучше ил забвения на спокойном дне,
Без слёз и плача о своей судьбе.
Росчерком единым вычеркнуто всё!
Мотыльком безликим душа стучит в окно...

			***

Бьётся сердце в такт с природой одухотворённо и легко;
На душе такая нежность: туман - парное молоко...
Зачарованно, волшебно время ткёт из дней вуаль,
И напоминают наши годы восходящую спираль.

			***



Остановка первого вагона.
Ты бежишь по полосе перрона...
Ты бежишь по полосе перрона,
Что-то мне пытаешься сказать.
Но сорвавшись с губ слова растают -
Что кричала, так и не узнаю...
Что кричала, так и не узнаю:
Потому что - нечего терять!
Эхо отзвучавшее уснуло.
Ты слезу нежданную смахнула...
Ты слезу нежданную смахнула,
Горечь поселилась на губах.
Тишина и ночь тебя укроют -
Догорает лето золотое...
Догорает лето золотое -
Осень пересилит боль и страх.
Остановка первого вагона;
Клочья ночи на краях перрона...
Клочья ночи на краях перрона,
Ты на нём одна стоишь в слезах.
Разве тебе мало в жизни горя?
Что же ты наделала со мною?!
Превратила разом чувства в прах.

			***

Сорвались вороны с ветки, с криком поднялись,
И рванули в поднебесье, в голубую высь,
Стали крапинками в небе первого дождя,
И за горизонтом скрылись, думы унося.
Разве кто-то мог остаться здесь из косяка,
Если вся, поднявшись, стая "режет" облака?
Взмахом, выверено точным, воздух исхлестав,
Так крикливо, беззаботно, словно всё узнав,
Потянулись к горизонту, что-то там крича,
От усталости и боли тишины ища.
Только где её отыщешь в родной стороне?
Только где её отыщешь в этой кутерьме?
То ветра стегают люто, то дробью из ружья -
Поздно или рано примет всех земля...
Успокоит, урезонит - всех туда сведёт,
Гостеприимно распахнувшись, ваш прервёт полёт...
И замрёт, качнувшись, небо, всех простив:
При рожденье и при смерти - каждый боязлив.

			***

Если ты поделился со мной наркотой,
Значит, ты поделился рабством со мной!
Если ты поделился рабством со мной,
Значит, оба - стоим мы за чёрной чертой...
Если все мы стоим за этой чертой,
Значит, вы мне - никто, и я вам - чужой!
Если вы мне - никто, и я вам - чужой,
Значит, мы "до бровей" полны наркотой...
Если мы "до бровей" полны наркотой,
Значит, счастье досталось одною иглой.
Если счастье досталось одною иглой,
Поделись же со мною призрачной мечтой!
Поделись друг с другом призрачной мечтой:
Кто-то выпорхнул в стёкла, но остался живой.
И успели врачи откачать дурака,
Пока сон твой глубок - не "ломает" тебя...
Пока сон твой глубок - не "ломает" тебя,
Не заметишь, как всходит и заходит звезда.
Не заметишь звезды, не заметишь небес,
Потому что вокруг - наркотический лес...
А если вокруг наркотический лес, 
Ты как ни стремился, но с "дури" не слез...
А если не спрыгнул ты с грязной иглы,
Свой мир безобразный превращая в сады...
Твой мир безобразный, превращённый в сады,
Упрятал давно тех, кто раньше пришли...
Упрятав давно тех, кто раньше пришли,
Чьи грёзы шальные превратились в цветы,
И слёзы бессилия, выпав росой,
Следов не оставят, прорастая травой...
Следов не оставят на этой земле,
Следов не оставят о грешном тебе...
Лишь почерк неровный в полёте иглы,
Да сны, что с рассветом растаять должны...

			***

Тропа, где мы столько гуляли с тобой,
Превратилась с годами в дорогу
С глубокой и нечёткой колеёй,
Она, размокнув, всё глотала понемногу.
Колёса проходивших тарантасов,
Башмаки незнающих её бродяг...
Особенно, когда беззвёздна ночь,
И в трёх шагах так непрогляден мрак.

			***
Вот и тополь засорил - сбросил почки,
И черёмуха-красавица выбросила цвет.
Мне иногда бывает жаль по-настоящему,
Бесцельно прожитых, моих напрасных лет.
Мне так жаль те дни, что улетели,
Как опавших тополей пожухшая листва...
И тропы по полям засыплет белым снегом,
Как будто в зелени земля и не была...
Слишком рано понял, что ничто не вечно,
И плакал по ночам... И плакал по ночам...
Как жаль, что наше время легко и быстротечно,
И подбирает ключ к любым замкам...
Сбросив груз обид, груз чёрствости и быта,
Под жизнью мы легко подведём черту:
Хорошее - забудется, плохое - не забыто...
Ну, вот вам и слеза - торит путь по лицу.

			***

Всё испортил последней фразой!...
А ведь было так хорошо!
Пробегая, толкнул меня тазом,
И ногой наступил в горшок.
Поскользнулся как-то наигранно,
Словно в старом смешном кино,
И вращая глазами страшенно,
Упал, угодив в дерьмо!
Всё испортил последним жестом,
Неловко взмахнув рукой,
Одной - угодил в розетку,
А другой - к батарее большой...
Это ж надо, такой неумеха!
Это ж надо, страдает весь дом!
Это всё, не ради смеха,
В коммуналках мы так живём!

			***

Я, тропой полуденной июля, выйду, бросив все свои дела,
Чтоб она уставшего от шума в тишину лесную увела.
Почувствовав прохладу леса, сяду к клёну, тихо прислонясь,
И забуду я на самом деле, кто здесь в мире Царь, и Князь...
Я раскрою душу свою лесу, в сердце своё я его впущу,
Пенье птиц, и шорох трав созревших - вымоют печаль мою.
Ничего плохого не оставив, все воспоминанья притупив,
Примет лес таким, как есть я, мне свои владенья открыв.

Маме...

По чужим - не плакал,  по  своим - заплачу,
Ведь родную кровь остужает Смерть.
Льдом коснулась сердца и сгустила краски -
Никаким костром уже не отогреть...
Саваном холодным, грузом "пятаков",
Добрых глаз лучи прикрыла,
Обманула всех, наобещавши жизнь,
Мраком ночи душу мамину накрыла.
Терпкий запах свечей... Ладан по квартире
Вольной пеленой ползёт...
Чёрные платки в контрасте с красным гробом...
Руки "в крест" сложили на живот...
Траурные ленты виниловых венков,
Запоздалый чей-то крик...
Занавесив серым в доме зеркала,
Боль и скорбь впервые я постиг.
Что же ты молчишь, мамочка моя?...
Приоткрой глаза - я плачу...
Непутёвый сын вернулся снова в дом,
Да где-то потерял удачу...
Тяжёлая слеза свой находит путь
По моей щеке в морщинах,
Сжавши кулаки, я себе твержу:
"Соберись, ведь ты мужчина!"
Только боль потери разум не поймёт,
И кричу навзрыд шалея:
"Мамочка моя!... Милая  моя!...
Как же я теперь жалею... 
Что не мог тебе время уделить,
Что не слушал я твои советы,
Что цветы дарил редко по весне,
И только иногда - конфеты...
Что не понимал, и что не берёг -
Как об этом я жалею...
Вот уходишь ты в ночь, где тишина,
За запертой навечно дверью.
И цветов живых положили в гроб,
И читают Библию старухи...
-Мамочка моя!... Милая моя!...
Как хочу, что б это были слухи!
 Но, увы, нельзя время вспять вернуть:
Мы молчим, заламывая руки,
И в последний путь проводить тебя
Сыновья пришли и внуки.
Милая моя, сможешь ли простить,
Ты меня за все ошибки?...
Что я вырос так - во поле травой,
И кружился, словно ветер зыбкий.
Ты мне подарила свет и этот мир,
Как я благодарен, если б знала!
Так почему ж тогда, ты покидаешь нас,
Так уходишь рано, мама?...
И хотя неведом Божий путь,
Мне его порою не понять...
Как он смог так с нами поступить?!
Как он смог тебя у нас отнять?
Я с тобой прощаюсь на века...
Мне бы только всё перенести...
Чтобы сердце, боль потерь испив,
Не рванулось вслед с тобой уйти.
Солона слеза, и так она горчит...
Как мне будет не хватать тебя!
Я в последний раз плечо тебе подставлю -
Царствие небесное, пухом, мам, земля!
			***

- Нож и пуля - две разменные монеты, -
Кто-то крикнул... Отозвалось эхо где-то...
Повторило, многократно себя множа,
Чьи-то жизни под кресты итожа...
Ветер траурные ленты грубо трепет,
На морозе застывают меди трели,
И редеют у могилы силуэты,
Только ветер плачет: "Где ты?... Где ты?..."
На истоптанном снегу остались розы...
Чьи-то слёзы, как хрусталики в морозы...
Чей-то всхлип подхватит судорожное эхо,
И пурга кружит, посильная утеха.
Разбредутся. Ночь укроет свежий холм -
Неуютный и сырой, последний дом,
Где сплошная ночь - нелепая картина,
И вся жизнь экспрессом пролетает мимо...
			
***

Забываются имена и фамилии,
Забываются и даты, и года...
Забывается кого, когда я встретил,
И с кем хотел остаться навсегда.
Адреса теряю, книжки телефонные,
Фотографии теряю, письмена...
Забываю лица и привычки,
Тех, кто был со мною долгие года.
Забываю первых и последних,
Забываю запахи духов,
Забываю города и сёла,
Что затерялись где-то средь снегов.
Забываю всё, что мне не нужно,
Да и то, что нужно - забываю...
Забываю то, что не хотелось...
Постепенно к жизни остываю.

			***

Природа с тобой поступила жестоко -
Дала увидеть никчемный сей свет: 
Не объяснила, не подсказала,
Что ничего здесь хорошего нет!

			***

Сучья клетка золотая, жизнь сгубила!
Всё, что было человечьего - убила.
Всё, что было хоть маленечко святого,
Сразу "кончилось", когда был арестован...
	Эх, ё-моё, жизнь - копейка!
	Эх, ё-моё, медный грош!
	От сумы и от тюрьмы не зарекайся:
	Заречёшься - сразу пропадёшь!
Пересылки, тюрьмы, лагеря...
Край, где никому я не был нужен.
Где от телогреек стынет пар,
Превращаясь в снег на этой стужи.
Где на тысячу вёрст - одна тайга,
В унисон с метелью воют волки.
Кто бежать пытался, тот уже
Навсегда остался в самоволке...

			***

Не брани меня... Не гони меня...
Я и так давно одинок.
Не щадила жизнь, побросав меня,
По ухабам незнакомых дорог.
Ветер зло срывал на моём лице,
Да толкал меня в омуты,
Где, как ни смотри, не увидишь дна,
Ни у речки, ни у судьбы.
Не гони меня. Дай подсесть к костру,
Отогреться от дальних дорог...
Накорми меня, словом ободри,
Изолью тебе боль тревог.
Расскажу тебе, сколько я прошёл...
Где носило нелёгкой меня...
Сколько испытал, сколько потерял...
Только ты не гони от костра.

			***

Я плачу по ночам... Стенаю...
Ищу я встреч... Ты так же холодна...
Ночей не сплю... Изнемогаю...
Но это счастье - любить тебя!
Не отвечаешь на звонки мои и письма,
Не отзываешься на трель звонка...
Цветы не принимаешь... С ума сводишь...
Но это счастье - любить тебя!

			***

Эх, жизнь моя - конфетная обёртка!
На вид красива, а внутри - пуста...
Как будто кто-то, промокнув чернила,
Стёр главное с помятого листа.
Как будто кто-то, всё переиначив,
Пытается меня свести в могилу,
И этот кто-то после не заплачет,
И не расскажет дочери и сыну...
Жил я как в бреду и мучился -
Против теченья плыть стараясь...
Думал, может что-нибудь получится,
А, оказалось, жизнь - сломалась.
А оказалось, что я был не нужен
Ни бывшим жёнам, ни своим детям...
Для чужих - я приключеньем был,
Среди снегов и стуж стал тёплым летом...
И, испив меня, до самого, до дна,
Словно, в жаркий полдень капли влаги,
Просто выбросили тарою пустой,
Оттуда, где веселье, и где флаги.
Из праздника, где я не нужен стал,
Где всё теперь налажено и сыто,
Я выброшен обёрткой от конфет,
И жизнь моя - разбитое корыто.
От былого - нет уже следа,
И прошлых дат моих воспоминанья,
Любимых, и любивших имена,
Стирает стылый ветер без названья.
Обёрткою бумажною несёт
По улицам, где холодно и вьюжно,
И где облезший на помойке кот
Отходами поужинает скудно...
А жизнь прошла, как будто и не жил...
И выплаканы слёзы посторонним...
Покружит над моей могилой снег,
А поутру найти её не сможет.

			***

Именем Земли и Солнца! Именем всего святого!
Заклинаю молодёжь, что жить на этом свете стоит!
Бросьте зелье и отраву, алкоголь и злобу бросьте...
Все мы - божие создания, все на планете этой - гости...

			***
			***

Как легко шагнуть с балкона,
В мир, где боль и нищета,
В мир, где ночь слезливо плачет
Заунывно до утра.
Где сведя с ума тоскою
Жизнью правит пустота,
Где ты сам себя размашисто
Молча вычеркнул с листа...
Не закрыта дверь осталась,
Ветер хлопает балконом,
Дождик, в комнату пустую,
Воду льёт с тоскливым стоном.
И о чём-то шепчут листья,
Зябко кутаясь в тумане...
Жизнь ушла, слезинкой чиркнув,
Только Смерть и не обманет!
Изменив свой дряхлый облик
На девчонку молодую,
Подкрадётся незаметно,
Скажет: "Дай я поцелую!"
И губами прикоснётся,
Обжигая льдом холодным...
А, коснувшись, обернётся
Вурдалаком злым, голодным...
Тяжело всегда решиться -
В жизни только раз даётся,
В миг безжалостно короткий
Увидать глазами Солнце...
И потрогав травы летом,
Ароматом насладиться,
И упасть потом с балкона,
Словно раненая птица.
Как легко и безмятежно
В тот короткий миг летелось,
Голубое небо гасло,
И его вернуть хотелось...
Тишина. Умолкли птицы.
И тебе не стать Икаром...
Устремилась жизнь к земле...
То, что жил ты - всё задаром!

			***



В моём почтовом ящике лишь пыль.
Никому не нужная брошена квартира...
Я как жил один, так и ушёл бродить
По дорогам грязным сего мира.
Сколько раз взошло, сколько село раз
Солнце в благодарность за тревоги?
Сколько раз дожди развозили грязь
На моей безоблачной дороге...
Сколько башмаков за год износил!
Сколько я людей хороших встретил!
Но их разбросал ветер по земле -
Никого не пощадил осенний ветер...
Я в пути свою старость повстречал,
И никто не знал, как мне было больно.
Только жёлтый лист под ноги упал,
Прошептав: " Пожил... Ну, и - довольно!"

			***

Я расстрелял свою любовь из сорок пятого калибра,
и фотография её к стене истерзанной прилипла.
Отверстий рваных смотрят точки с фотоснимка,
Остатки глаз, о чём-то умоляя, смотрят липко...
Осядет смрад - был порох слишком дымным,
Сгорит закат, что показался длинным,
И, в окна заглянув от любопытства, ночь,
Укутав звёздным пледом плечи, мчится прочь.
Штукатурка, известь на полу - небольшая сатисфакция.
Но теперь спокоен я и нем - иная на обман реакция.
Ты истолкуй, как хочешь, спонтанный этот миг...
Моей прошедшей боли стихийно падал крик...
Я, по-киношному, дымок сдул со ствола -
Моей любви и ревности - закончилась игра!
Мои переживания - свинцом в стене остались,
А то, что я не "выплюнул", в пружину сжалось.

			***

Всякому трудно свыкнуться со Смертью,
С хрупким и коротким мигом бытия...
Всякому хотелось бы не отворять ту дверцу,
За которой - боль из слёз... И тишина...
Ах, как хочется пожить, века пронзая!
Ах, как хочется увидеть смерть врагов!
Гоним мысли прочь, изнемогая,
И лечимся у всяких докторов.

			***

Ветер стылый оборвёт расцветшую черёмуху,
Разбросает по двору нежно-белый цвет.
Если б знала только, как я ненавижу
Себя за то, что рядом тебя со мною нет!
	Ну а ночью - поздний дождь весенний
	Смоет призрак этих наваждений,
	И уснув под утро, ты забудешь
	Всю смехотворность этих приключений.
Встретит новый день раннею зарёю...
В лужах бесконечных плыли облака.
То, что мы не рядом, то, что потерялись -
Мы смирились... Значит - такова судьба!
	Ну а стылый ветер, словно снегопадом,
	Белою черёмухою запорошит двор:
Мир катился к лету весел и загадочен,
	В нём не было любви: всё остальное - вздор!

			***

Жестока эта правда - в мире нет друзей!
Жестока эта правда по сущности своей...
Но если в свет пришёл, то как-то надо жить -
Учиться самому, и других учить.
У правды лести нет, и компромиссов нет,
У правды путь один, другой путь - просто бред!
Взлетая высоко, смотри, чтоб не упасть,
Чтоб не попасть потом холодной Смерти в пасть...
И в ледяном безумии прикосновенья губ
Почувствовать, как был ты к другим жесток и груб.
И просмотрев всю жизнь, как  старый кинофильм,
Вдруг осознать, что от тебя - остался только дым...
А правда всё жива - не понесла урон,
Как ни пытались бить её, ломать со всех сторон.
А ты её, предав, и выбрав путь иной,
Свечою на ветру сгорел и стал звездой,
Которая, несясь во мраке сотни лет,
Забыла своё имя и потеряла след...
И, освещая путь, пришедшим ей взамен,
Пытается сказать, что ложь - красивый плен.

			***




Кто украл моё детство?! Кто отнял его? Кто отнял?
Это было наследство... А может, я потерял?
Догорает кострами, пламенея, закат,
Поискав - оглянулся, но не вернулся назад.
То, что с воза упало, не отыщешь в ночи,
Где-то в заводях птица до рассвета кричит...
Может быть, испугалась, может быть - от тоски,
А, может быть, одиночество крутит болью виски.
И шаги стихнут в поле, ночь укроет следы:
Счастье ночью не бродит - прячусь я от беды...
Я по узким тропинкам, что в траве не видны,
Опираясь о посох, туч гоню табуны.
Кто украл моё детство? Где найти мне его?
Океаны с морями прячут тайны на дно...
Видимо, безвозвратно меня время сожгло.
Как же так?! Ведь я жил в нём... А оно, вдруг, ушло.


			***

Когда в огромный факел превратясь,
"Девятка" взорвалась и, вспыхнув, загорелась,
Ты потерял с огромным миром связь:
Сколь прожил - всё оказалось ересь!
У обочины горит костёр, тот, что погребальным зовут,
И тает снег, и пламя рвётся ввысь,
И зеваки прочь бегут...
Сильный взрыв и пламя до небес,
И не успели вытащить тебя...
И крик людей, и плач чужих невест,
И с неба, падая, скользит звезда...
От дома вдалеке, на краю земли,
Лижут языки у ночи покрывало,
Стараются достать месяц в вышине,
Рассказать всем, что тебя не стало...

			***

Люди сплошь и рядом творят такие глупости,
От которых сами, порой, приходят в ужас.
Иначе - не умеют... А может - не хотят!...
Их жизнь швыряет, как слепых котят.
Она - величайшая выдумщица -
Порой, закрутит такой сюжет,
К вашей глупости в довесок,
Дёргая за сотни лесок.

			***

"Вора к ответу!" - прокурор кричал, -
На полную, давайте, и раскрутим!"
Лишь адвокат пытался доказать, 
И, как в игре, всё брал свою минуту.
А я - мальчишка стриженный, совсем ещё босяк,
Под неусыпным взглядом конвоира,
С пеною у рта доказывал, кричал:
"Какая, нафиг, может быть квартира?!
Какие брюлики?! Какие, к чёрту, шмотки?
Я ж, после пятой - даже рюмку не держу...
Какой этаж ты говоришь? Какие двери?
Да я тогда уже спокойно спал в стогу!
Да мало ль, где меня тогда носило?!
И мало ль кто тогда мне наливал...
Но гадом буду, если я, начальник, 
Твою квартиру с корифаном "выставлял"!"
 А он мне "лепит" про паденье нравов,
А он меня статистикой душил...
И заседатели, посовещавшись быстро, 
Мне дали столько, сколько он просил.

			***

Расписанье летних поездов, расписание летних поездов
Исчеркал безжалостно мой чёрный карандаш...
Ты мне говорила: "Приходи". Ты мне говорила: "Приходи,
Сорок пятый дом, налево дверь, восьмой этаж".
Я к тебе примчался, так спешил, Я примчался, так спешил,
Бросив хлопоты, заботы и дела,
Но меня никто, увы не ждал... Но меня никто, увы, не ждал...
Даже трубку телефонную ты не подняла.
Ожиданье долгое, как смерть, ожиданье долгое, как смерть...
Догорает тихо день, и мне уже пора...
Брошен взгляд последний на окно, брошен взгляд на стекло,
Брошены цветы, что нёс тебе среди двора.
Расписанье летних поездов, расписание летних поездов
Бумагою измятою заброшено в кювет;
Правду говорили нам деды, правду говорили нам деды,
Что на свете женщинам доверья нет!

			***




			***

Я в бетонных джунглях городских,
В квартире, словно в клетке золотой,
Дверями заперт на большой засов,
И отгорожен крепкою стеной.
Окна без решёток - я ж не птах!
Рамы, растворив, не взмою вверх,
И тоска, и боль в моих глазах...
А за окошком - новогодний снег...
В четырёх стенах своих мечусь,
И не в радость воля та, что есть,
На квадратных метрах тишины,
Шум от слов, как будто это жесть.
Отраженье в зеркале моём,
Тоже мечется, не находя покоя,
И душа, что спрятана от всех,
Не подскажет, что это такое...

			***

Все мы носим память о войне,
Кто на фото, ну, а кто в себе,
Кто в нашивках, ну, а кто в груди -
Мы вернулись, а друзья - легли...
	Чтобы ярче был рассвет, чтобы мы не знали бед.
	Чтобы дети наших внуков не смотрели смерти вслед.
	Чтобы каждую весну, помня дым и пепелища,
	В кровь солдатских сапогов не макали голенища.
На могилах серых звёзд
Пусть споёт спокойно дрозд.
Положи к ногам букет -
Им навечно двадцать лет!
	Им, шагнувшим под свинец, нет дороги под венец...
	Их весёлые улыбки лишь в альбомах помнят снимки...
	Не прийти им с тех полей в дом, где краше и милей...
	Их растерзанные души постоянно горло сушат...
Материнских бед слеза
Солью выела глаза...
В сорок лет старухой стала,
В чёрном-чёрном покрывале...
	Караван ночей бессонных, караван видений полный...
	Судеб, сломанных как спички - у войны одна привычка...
	Боль в глазах застыла страхом, потом вымокла рубаха...
	Я колено преклоню, матом вспомнив ту войну...

			***
Тюрьма на Севере: полгода ночь, полгода день...
Тюрьма на Севере, где бродит северный олень...
Где куропаток белых вечно прячет серебристый снег,
Где застывает на ветру харчок, что плюнул человек.
Где тяжело брести оленям, по грудь в снегу,
Недели слушать напролёт чуму-пургу...
Где пейзажи монотонны до безумных грёз,
Где давно никто не видел человечьих слёз...
Где ждут Солнца по полгода те, кто тянет срок,
И уже давно смирились - видно это рок!
Воры в законе, мужики, мусора, чмыри
Живут в надежде увидать лучи зари.
И, когда утра долго нет - тогда беда,
Тогда с ума всех сводит долгая пурга:
Грызут зубами свои вены, лезут на ножи,
Тогда и ломаных грошей не стоит жизнь!
Тогда спасение одно - петля в углу...
В последний раз погреться топаешь к костру...
И треск смолы, и запах свежих хвойных лап...
От этой долгой ночи не один ушёл - ослаб...
Как нужно мало человеку для любви:
Четыре строчки в письмеце, и фото к ним,
Как нужно мало человеку, что в плену -
Оковы сбросить, встретив раннюю зарю.
Где шаг до бунта - там холодная вода,
С брандспойта души выжигает и сердца.
И доходяг валило с ног, топило в снег,
Как много их осталось здесь за долгий век!...
Как много здесь их, не увидевших рассвет,
Ушло из жизни в середине своих лет.
Ушло на веки, не оставив и следа...
Будь проклята на Севере тюрьма!

			***

Яблони осыпавшийся "снег", 
от холодов пронзительных ветров,
Засыпает грязно-серый мир, обманывая разных чудаков.
За ночь всё усыпавши вокруг: берега, и травы, где река...
Ложным бликом первого луча всем напомнил первые снега.
На минуту, отогнав заботы, на минуту отогнав дела,
Миллионы лиц стояли у окон, и смотрели молча за ворота.
Что кому напомнил этот "снег", выпавший холодною весною:
Счастье, радость, смех, удачи... 
А печали - дождь весенний смоет...

			***
			***

Я уже вот так привык, и менять я жизнь не буду:
Что разбито - не собрать, как разбитую посуду.
По осколкам прошлых дней я иду к закату смело,
Как я мог - так я и жил: может серо, неумело...
В первые ряды не лез, избегал рядов последних,
Любил осенние деньки, и не жалел ушедших, летних...
Не стонал от всяких бед, правда, плакал - было дело!
Незаметно как-то жил, счастье в дом вошло несмело:
У порога постояло, посмотрело на меня...
- Сколько лет не заходило... Сядь, погрейся у огня!
Я держать тебя не стану - не захочешь, так уйдёшь...
Посмотри, какая темень, и холодный хлещет дождь...
Хотя бы на ночь останься в доме, до рассветного луча!
Мы ещё побудим вместе, пока горит моя свеча,
Я глаза твои запомню, нежность тёплых твоих рук,
Может, заглянуть ещё раз тебе будет недосуг...
Я запомню этот вечер до последних своих дней,
Когда Смерть придёт за мною, чтобы было веселей.
Что не обойден был счастьем, пусть хотя бы только ночь!
Ангел в белом покрывале жизнь с душой уносит прочь...

			***

А жизнь продолжается, а жизнь продолжается:
Одни умирают, другие рождаются...
Одни в ней теряют, другие - находят,
Умнеют - одни, другие - с ума сходят...
Всё в жизни меняется, всё в жизни меняется:
Кто-то станет героем, кто-то в забвенье теряется -
Между злом и добром границы стираются:
В жизни ничто дважды не повторяется...
Жизнь раз лишь даётся, раз лишь даётся...
В чьих душах, и чем она отзовётся?
Кто, выплыв наружу, поможет чужому?
Опасность, презрев, даст дорогу другому?...
А жизнь ведь невечная... А жизнь ведь невечная...
И это, по-моему, - бесчеловечно!
И краток наш миг, и близка уже даль...
Закат за плечами... Ах, как её жаль!

			***




Опои меня своим вином хмельным,
Опои меня, чтоб напился "в дым".
Огради меня от печалей-забот,
От переживаний, и от всяких хлопот.
Убереги меня таким, какой я есть:
Стряхни всю позолоту, зло и спесь!
Не дай прозябнуть мне средь серых скал,
Не дай мне показать всем свой оскал.
Чувства сохрани мои к тебе:
Взаимная любовь - редкость на земле!
Не дай ей заблудиться в суете ночей,
Что бы ты - ничья осталась, да и я - ничей...
Опои меня вином игристым,
Опои меня влагой серебристой,
Всё, что в жизни есть - принадлежит тебе,
Моему забвению, и Луне...

			***

Тех, кто остался на вокзале, окно вагона отражало,
Они прощались, лили слёзы, их тёплым ветром вытирало...
Всё чаще стук колёсной пары, перрон кончается внезапно,
Последний взмах платка остался, рука бессильная ослабла...
Уплыл вокзал, а с ним аллеи, и город кутал тёплый вечер,
Секундомер пустив, разлука не предвещала скорой встречи...
Гудок последний заблудился в тишине молчащих улиц,
И было б горько и обидно, когда б мы в жизни разминулись...
А так - ворованное счастье, мы через край с тобою пили,
И только этот миг безумный, мы на Земле с тобою жили!
Как жаль, что время не хватило!... Но  у судьбы свои законы...
И мне ночами будут сниться глаза твои, и твои стоны,
Глаза, в которых тонет небо, глазам твоим Вселенной мало!
Но всё кончается когда-то, и поезда летят по шпалам...
И отзвук рельс в тумане тонет, в молочно-белом, без обмана.
А кто, скажите, на Земле живёт без горького изъяна?!

			***

В программе "Криминал" показали самогонщиков,
И как выливали конфискованное зелье на снег...
Как возмущались таким отношеньем к природе
Стоявшие рядом свидетели - пять пожилых человек. 
А сколько людей, сидя у своих телевизоров,
Издали возглас или хрип, наподобие стона,
За такое бессердечное, бесчеловечное отношение
Стражей порядка и очевидцев к самогону!

Я под пиво с чипсами ухмыльнулся криво -
Мне давно понравилась талия твоя,
Ты такая нежная, и слова прилежные,
И глаза, что в ночь зовут меня.
Я - мальчишка серенький: не "мажор", конечно,
Но лицом я - не ударю в грязь!
Будет тебе, девочка, "Шампанское" с конфетами,
И очень-очень долгая половая связь!
Кто кого "заклеил" - после разберёмся,
Ты мне "за любовь" слов не говори.
Сколько я их слышал!... Сколько душу ранил -
После них - остались пузыри...
Дай мне губки влажные, нежные, зовущие,
В искристое вино слегка их окуни,
Чтобы я почувствовал горечь лет потерянных,
Тех, что взаперти, без тебя прошли.

			***

Я тебя любила, я тебя любила,
Я тебя любила - дни и ночи прождала.
Я тебя любила, я тебя любила,
Я тебя любила...  Остывает у костра зола.
Не вернуть ни дни, ни годы, что потеряны вчера,
Там, на небосклоне звёзды - жизнь, ушедшая зазря.
Гаснут светлячками в небе, и на миг, припав к земле,
Исчезают, растворяя даже память о себе.
А я тебя любила, а я тебя любила,
Я тебя любила, любила без ума...
Но, раздувает ветер, раздувает ветер,
Разносит ветер мысли и бредовые слова.
Сменит дождь холодный вьюга, снегом ослепив глаза,
Ее, послушав, поняла я, что зря тебя ждала.
И разбив куски, где горе, собиралось вить гнездо,
Со слезами прокричала: "Хватит! Всё давно ушло!"
То ли лист в окно стучится, то ли кто-то у ворот?
Может, это всё приснилось, может, сон назад возьмёт?
Эти образы и звуки из далёкого вчера,
Где моя любовь с тобою грела руки у костра...
Где я тебя любила, где я тебя любила,
Где я тебя любила - ночи не спала,
Отболев, уходит, отболев, уходит
Прошлое, старухой со двора...

			***


Улыбнись, тебе к лицу улыбка.
Улыбнись, качает ветер зыбко,
Листья те, что в путь уж собрались...
Как их не просили - не остались.
То ли день минует, то ли сутки.
Над землёй, прощаясь, плыли утки,
И, позвав листву с собой в дорогу,
Ветром стылым сеяли тревогу.
И они, чудные, вслед тянулись,
Ветки от напора ветра гнулись,
Устремились со стылым ветром в ночь,
Туда, где им никто не мог помочь...
Самый сладкий миг минутного полёта,
Самый сладкий миг, когда им жить охота,
Но едва касаются земли -
Там свои заканчивают дни...
Там, где грязь осенняя размыта,
Сапогами ног людских разбита,
Где кончаются надежды и мечты -
Холодной ночи замерзают сны.
Их уже потом никто не вспомнит,
Да и вспоминать их все - не стоит:
Отжил лист - тепло с собой унёс
В мир далёких и дразнящих грёз.
Или вьюга колыбельную споёт,
Их дерево назад уже не ждёт...
И под белым снегом, в тишине,
Им не проснуться больше по весне...
Им не услышать больше звон ручья,
Для них - земля в цвету - уже ничья...
Вот так вот, бросив всё, и улетев,
Холодной ночи сон не досмотрев,
На чей-то зов призывный с высоты
Рвались к свободе глупые листы.

			***

Жизнь так коротка, а мы хотим узнать 
Обо всех - как можно больше...
Словно, кумушкины сплетни
Дадут возможность жить подольше.
Словно, это не порок, а потреба к знаниям:
Увеличение ушей, это - новый вид...
Передаём из уст в уста, как сказание...
А на самом деле - величайший стыд!

			***
Когда-то Конрад Третий город осадил.
Сказал, что всех заморит, и не уходил.
Стоит уже неделю, на приступ не идёт,
Подпирая плечиком столбик у ворот.
Чувствуя, что город вот так ему не взять,
Хитрый Конрад начал граждан "фаловать":
"Когда ворвусь я в город, наделаю крестов,
О спины поломаю миллион хлыстов.
Ой, начужу я в гневе, дел наворочу -
Давай, договоримся, и я вас пощажу.
Я вас уважаю, вы стойкие бойцы,
Женщин отпускаю, пускай возьмут ларцы:
Кто сколько унесёт, что только пожелает,
Тем более, что жизнь - короткая такая..."
Заскрипел засов, открылись ворота,
И Конраду глазам верить неохота -
Шли женщины, согнувшись под тяжестью мужей,
Изжаленных остриём мечей...
И, понимая хитрость, но сдержав обет,
Он никого не тронул, молча глядя вслед.
Был отдан ему город, где только вороньё
Рыцарям расскажет про житьё-бытьё.
Время выткет нить, и, заштопав память, 
Продолжает молча над веками плакать,
Но, не вскрыть ему за слоем слой,
Жизни той - нелёгкой и чужой...
Разве смогут нынче женщины мужей
На плечах тащить из пламени страстей:
Не предать, не бросить в смертный час...
Да, впрочем, не о них сейчас рассказ.
Стойкости мужчин - не было конца,
Женскому уму - не было венца.
Что ж, по истечении стольких лет,
Растаял в жизни этот тонкий след?

			***

Человек - не знающий обид...
Человек - не знавший боли...
Человек - не знавший зла...
	Робот, что ли?...
Человек - не знающий любовь...
Человек - далёкий от забот...
Человек - не знающий ошибок...
	Точно - ро-бо-т!!!

			***
			***

Весь замученный семейной бытовухой
Бегаю из комнаты туда-сюда.
И случайным взглядом замечаю,
Что отражают зеркало глаза.
В них печать усталости таится,
В них отбушевавшая гроза...
Там - давно схороненная радость
Улыбки не оставила следа.
Не глаза, а омуты несчастья!
Волос на висках светлее стал...
И лицо не то - на нём морщины...
Я себя сначала - не узнал...
Оттенило веки синим цветом,
И не то в повадках и в словах -
Нет былой уверенности, смеха...
Где-то это всё подрастерял.
Отражало зеркало - что было,
Отражало то, что не сберёг:
Этот парень выглядел прилично,
После стольких лет пустых дорог.

			***

Дом, на то он и дом: его больше никак не назвать.
Дом, где Родина твоя, где тебя рожала мать.
Дом, на то он и дом - там, где детство твоё,
Отражалось в дожде сквозь чужое стекло.
Где запомнили травы босоногим тебя,
Где пальцы ты обжигал в "ночном" у костра...
Дом, на то он и дом: даже если уйдёшь,
Даже, если годами писем не шлёшь,
Даже, если забыл, как там пахнет трава,
Как тебе колыбельную пели ветра...
Всё равно туда тянет - там истоки твои:
Нет на свете дороже и лучше земли!
Дом, на то он и дом, где родился и рос,
Где оставил, уйдя, сонм своих лучших грёз.
За распахнутой дверью, там - старушка моя,
Ждёт сына непутёвого, проглядев глаза.

			***




Слова твои беспечные застыли на устах,
В глазах беспокойство, тревога и страх...
Ты что-то мне хотела вечером сказать,
Но, молча, махнув, ушла к себе спать.
Я понял давно, что нам вместе не быть,
И в ночь сигареткой хотел подымить,
Но, вещи собрав, тихо двери прикрыл,
Лишь ветер тоскливо над домом завыл.
Бездомная ночь, прикорнув на траве,
Проснётся с рассветом при первом луче,
И день, не найдя никого во дворе,
Умчится искать меня по земле.
В погоне за счастьем - теряем друзей,
И, не известно ещё, что больней:
Любовь потерять, иль друзей потерять,
Чтоб после всю жизнь их упорно искать.

			***

Белым-белым пухом тополиным
Засыпало и крыши, и дворы,
К нежданной, самой светлой радости, 
Проснувшейся поутру детворы.
"Тополиный снег" ветра подняли,
и уже за "снегом" не видны
Горести, прошедшие печали...
Чьи в ночи засыпало следы.
В карусель безудержных пушинок
Жизнь вплетает судьбы, имена,
Они кружатся в небе, заслоняя, 
Улицы, проспекты и дома.
Тёплые деньки пошли на убыль,
Но допоздна не смолкнет детский смех,
Над землёй кружится, им даруя радость,
Белый-белый "тополиный снег".

			***
Твоя работа проста: ты молча смотришь в прицел,
И по команде нажимаешь на холодный курок...
Но что сделаешь ты, коль окажется там
Твой закадычный, старый дружок?
Как себя поведёшь, глядя сквозь окуляр
Лучшего цейсовского стекла?
Сможешь ли перечеркнуть жизнь близкого,
Что в перекрестье прицела легла?...

			***

Им казалось, что детству не будет конца,
И что радость эта бесконечно будет длиться,
Будут вечно маленькими их сердца,
И время не сотрёт их лица.
Но выросли они из юбок и штанов,
И быстро повзрослев до срока -
Первая затяжка, первые глотки,
Первая тусовка рока...
Первый их укол, первый поцелуй -
Всё слилось в единой пляске.
И уже никто из них не вспоминал,
Как ночи напролёт орал в коляске.
Их уже звала великая звезда,
И рёв трибун тянул магнитом,
Группа вырывала с корнем провода,
И исходила в вопле диком.
Надрывая связки - рвали голоса,
Поделившись болью своей и мечтою,
Под азотный дым, где мстят прожектора,
Искажая всё, что связано с тобою.
Срывались самолёты, летели поезда,
И сна короткий миг не поборол усталость,
До болевого шока пугали микрофон,
И до триумфа - оставалось малость...
И был высокий взлёт, откуда видно всё:
Там, в этой вышине, летали птицы редко...
Жизнь выбрала всех вас - пометила клеймом,
И тяжела была сия пометка...
Но не кончался бал, что начат был вчера:
Гастроли, встречи, рауты, вояжи...
Всё больше городов, и кружится земля,
И дни - безлико коротки, и ночь - из сажи.
Нервы, как струна, натянуто звенят,
Разбирает псих, но нужно делать деньги!
И в ход идёт всё то, что позабыл вчера:
Игла, таблетки, пузырьки - хоть лезь на стенки,
Иначе - тяжело: не выдержать и дня...
"Поддержка" ядовитая, опять в "нутро" упала:
Работы больше - значит больше денег...
А капля, медленно, сползала с жала -
Хороший кайф выплёскивал волну,
И вот уже, безудержно кружа у микрофона,
Не замечаете, как стали вы - ничем -
Лишь "зайчиком блуждающего фона".
И вот однажды, выплеснув себя,
В толпу, как будто воду из стакана,
Стальные руки Смерти сжали навсегда
Сердца, которым вечно было мало...
Останется легенда, что прославит вас,
Останутся альбомы и пластинки,
И память в книгах с надписью друзей...
И ещё - при жизни вашей снимки...
Да гитары заберут в музей...
И расскажут всем, как здорово всё было...
Вы, раздарив себя - превратились в пыль,
И сердце, что устало так - остыло...

			***
Не надо наступать мне на мозоль,
И в ухо мне кричать, что мы не правы.
У россиян - извечно не понятен путь,
И исстари - дурацкие забавы.
Страна, где столько лет бредут во тьме,
И греют руки у горящего жилища,
Где правит глупость безмозглой кучей масс,
И ветер смерти жертвы себе ищет.
Где гениев при жизни втаптывают в грязь,
А, в гроб загнав, поют им дифирамбы...
Где восемьдесят лет - всё революций хмарь,
Где спившийся народ хмельное пляшет самба.
Где столько лет не стоят ничего,
Где рулевые путь свой потеряли...
И ты ещё - мне давишь на мозоль,
И шепчешь, чтоб другие не узнали...

			***

Я Вам не верю, господин Президент!
Ни жесту, ни движению, ни слову...
Столько лет, за рулевого простояв,
Вы в ступе власти всё толкли солому.
Переливали воду фраз пустых - 
Из порожнего в пустое лили...
И, наобещав времён нам золотых,
"Коронованный", о нас забыли...
Я Вам не верю, господин Президент!
Реформам, обещаниям, улыбкам...
И та дорога, по которой Вы вели,
Болотом оказалась зыбким...
Мы растеряли лучшие умы...
Вы вывезли всё то, что было можно...
И вот теперь - из грязи поползли
Такие головы, которым отмываться сложно.

			***

Древние страхи, спящие веками, проснулись, лапы протянув,
Поднялись из недр земных... Бездонных... Паутину ужаса ткут...
Все те, кто мечтал о счастье - снимают липкую рубаху,
На заклание ведя своих друзей, которым бессовестно лгут.
Но не спрячешься в темноте от тех, кто из неё пришёл...
В домах, задёрнув занавески, ослепло яркое окно...
Рано или поздно нужно выбирать: в костёр или в костёл!
Убей свой страх: ты будешь спасён... Время Огня пришло!

			***
			***

Смерть, как отражение нашей жизни:
Многие живут лишь для насилия.
Человек прикладывает силы,
Глупостью на нет сведя усилия.
Одни - притягивают сущностью своей
К себе насилие, которое безлико...
И большинство - само шагает в пасть,
Ища забав особенных и ликов.
Не ведая того, что это уже смерть,
Они свои объятия раскроют,
А раз подверг себя ты риску в эту ночь,
То дни твои - гроша уже не стоят.
И в этой ситуации - слаба надежды нить,
Коль сам ты выбрал этот путь тернистый -
Потенциальной жертвой после назовут,
И без тебя уснет сей вечер мглистый.

			***

Чёрный жандарм - на моём пути...
Чёрный жандарм - не даёт пройти.
Чёрный жандарм - жёсткое лицо, 
Чёрный жандарм - крепкое словцо.
	Сумерки проглотили день...
	Сумерки бросят навзничь тень...
	Сумерки жизненных идей...
	Сумерки, где тревоги злей.
Небо звёздное, дай ответ!
Небо звёздное, где рассвет?
Небо звёздное, что молчишь?
Небо звёздное, жаль, что спишь...
	Тишина - в росчерке огней...
	Тишина и в душе моей.
Тишина - это кое-что!
Тишина... Ночь глядит в окно.
Сон тревожный - уходит прочь.
Сон тревожный - ворует ночь.
Сон тревожный... Уже рассвет...
Сон тревожный... Да будет свет!

			***




Разум - в плену наслаждения крови:
Замкнутый круг без конца и начала.
Ему не хотелось жить жизнью обычной;
Хотелось, чтоб жертва бессильно кричала.
Читая оккультные старые книги,
Он возбуждался, не зная границ:
Жизнь живого всего - зависит от крови...
Как красиво она стекает со спиц.
Он читал о великих правителях мира,
Купавшихся в ваннах из крови людской:
Чингисхан, Басори и румынский князь Влад -
Шли по жизни, в чужой утопая крови.
Купался Чингисхан в крови порабощенных,
Венгерская графиня - Элизабет Басори,
Жившая в веке семнадцатом,
Была горем её земли...
Она приказала из девушек-девственниц
Выкачать кровь... А их было шестьсот!
И каждую ночь купалась неистово,
И не старела из года в год.
Была всегда красивой и здоровой -
Всё магическое писалось кровью!
Эмоциональное воздействие сильно,
Не менее чем то, что создано любовью.
И чувствуя себя по духу близким
Могущественным этим людям,
Он убивал и жертвы приносил
Сатане на чёрном блюде.
Запах крови привлекает дьявола.
Тех, кто сгинет насильственной смертью,
И маньяк, понимая всё это,
Торжествовал за запертой дверью.
Но рано или поздно - всё кончается,
И кровь густеет в жилах ночи...
А тот, кто прячется в болотах грязных,
Поверить в это всё никак не хочет.

			***

Мы все когда-нибудь уйдём... Жаль, не сможем выбрать время.
Мы - те, кого на небе ждут: редеет доблестное племя...
Остались праздные сыны, погрязшие в пирах и пьянстве,
Им над гробом не заплакать, стоящем в траурном убранстве.
Уходим тихо, годы унося... Да что там годы! Унося эпоху!
Мы разрываем временную связь: мы теперь куда нужнее Богу...

			***
			
***

Я помню мамины блины и пироги
По субботам, по субботам...
И как будила меня мама по утрам,
А мне вставать так неохота.
И запах плыл из кухни, душу теребя,
И сон уходит, и сон уходит...
Особый день: и мама - стряпала, пекла...
Жаль, что суббота уже проходит.
И снова будни закружили, понесли -
Уроки в школе, уроки в школе...
Я ждал субботу, чтоб отведать пироги,
И убегал в дыру в заборе...
Я эти дни сквозь жизнь свою пронёс,
И запах с кухни, и запах с кухни...
Таким меня уж не накормят никогда -
Те дни промчались, года пожухли.
И как теперь суббот мне не хватает тех,
И запахов с той самой кухни...
И мама больше не зовёт вставать,
Глаза её навек потухли.
И лет тех больше не вернуть, и дней погожих,
И дней погожих, дней погожих...
И кто я в этой жизни стал, и кто я был -
Простой прохожий, простой прохожий.
И как бы ни сложилась жизнь моя,
Как ни крутила б жизнь, и как ни била,
Я буду помнить вечно мамины блины
До могилы, до могилы...
И моё детство будет вечно за спиной
Стоять и плакать, стоять и плакать...
Как будто снова жду я мамин выходной,
А он не завтра, а он не завтра...
И часто вижу сон, что снова вместе мы,
И мама у печи печёт нам пироги...
Как благодарен, мама милая, тебе,
Что родила меня ты, выносив в себе.

			***

Если лоб твой чугунный, то ты мчишься по граблям,
Потирая то место, где раньше были мозги...
А в "коробочке" - пусто: ветер дул сквозняками,
Да "жернова" молотили, превращая в отходы пищи куски.

			***

Беспокойство... В душе беспокойство,
И мечусь я, как загнанный зверь.
В своём доме, давно опустевшем,
Одинок до безумства, поверь...
Не заметил, как вечер прокрался,
Ещё больше тревогу неся,
Что-то всё же случиться должно...
За окном разразилась гроза.
Дом, как корабль, в пелене дождя,
Но не способен выдержать шторма...
И туч свинцовых, заслонивших всё,
Из дальних стран ползла густая череда.
Свет, погасив, смотрел в своё окно,
Где бешено стихия бушевала,
И молния, что рвала небеса,
Казалось, что меня искала.
Всю ночь в кромешной	тьме шёл дождь,
И непогода душу изливала,
Как будто бы оплакивала нас...
Иль от чего-то предостерегала.

			***

А джунгли - схоронили уже многих,
Не вернув их всех с пути-дороги,
Оставив души и тела на память...
Лишь ливни продолжали по ним плакать.
Тела затянет жижею болотной,
Она тайны - раскрывает неохотно:
И ряска спрячет, затянув травою,
То, что от них осталось, с головою.
А души, заплутав в огромных кронах,
Скулят и плачут, и беснуются до стона,
А стволы их вековые бьются,
Разлетаясь, как фарфоровые блюдца.
Осколков брызги затерялись в травах,
Утонув в пропавших переправах.
И разве кто-то в джунглях их отыщет,
Когда бесследно там пропали тысячи?
Одни уже болотным газом стали,
Другие - выть и плакать перестали,
И многие, став яркими цветами,
Кланяясь, здороваются с нами.

			***


Церковь там, на косогоре,
То ль на радость, то ль на горе -
	Тянет в небо крест, тянет в небо крест...
И сорвалась боль с обрыва:
Её правда была лжива -
	Слышен крик окрест, слышен крик окрест.
Шепчут клёны, ветви пряча,
Что для всех это - удача:
	Снова зло ушло, снова зло ушло.
Перекрестятся старухи,
Очень скоро смолкнут слухи...
	Ветер о стекло, ветер о стекло...
Тот не прав, кто свару начал,
Кто людей всех озадачил
	Дерзостью своей, дерзостью своей.
И когда их ночь уносит,
То вернуть никто не просит...
	Утро бы скорей, утро бы скорей.
Стылым рекам - путь далёкий,
Журавлям - полёт высокий...
	Неба синева, неба синева.
Жизнь - бесприданница с рождения,
И надо опыт и уменье -
	Живем-то - однова, живём-то - однова.
Вот и церковь ночь укрыла.
То ли не было, то ль было?...
	Капли на стекло, капли на стекло.
Дождь печаль и горе смоет,
Наши души успокоит;
	Всё уже прошло, всё уже прошло.

			***

Сначала стреляй, а потом выясняй отношения...
Сначала стреляй, пересилив свои сомнения!
Пусть совесть умолкнет, когда свою честь защищая,
Ты выхватишь "Кольт", путь обиде в иные миры пролагая.
Пусть рассудит судьба, начертавшая знаки с рождения:
У неё в этих случаях не последнее слово и мнение.
И пусть выберет случай, кто из двух понесёт наказание:
Все ему покоряются, не взирая на возраст и звания.
Ведь не даром Бог, в муках, подобных себе создавал,
А полковник какой-то, беспричинно - всех  уровнял.
Значит - жизнь теперь стоит медный, ломаный грош?
Уже осознание этого у нас вызывает дрожь...
Значит, прав тот, кто первым нажал на курок?
Кто-то хотел объясниться, да в залпе голос замолк...
			***

Растащили помаленьку, кто что мог:
Кто бумагу в туалете, кто крючок,
Кто листки календаря, кто стекло -
В общем, каждому чуть-чуть повезло!
Растащили гвозди, вытащив из стен,
Ведь у каждого хватало проблем.
Сняли пол, а с ним - линолеум - прочь!
Этот - дом сыну строит, тот - выдаёт свою дочь.
Кто-то снял дерматин на дверях,
Кто-то шифер тащил впопыхах,
Кто-то ножки у стула свинтил -
В общем, каждый хоть что-то тащил.
Кто-то шторы с окон поснимал,
Кто-то пол с потолком разобрал...
Кто-то вытащил рамы и двери...
А кирпич - поделить не успели...
Помаленьку растащили, кто что -
Не осталось почти ничего...
Только вывеска "Трансгипрогрес",
Да и ту вон - загнули на "крест".

			***

Я принял душ, надел халат, спустился вниз.
Дождь беспробудно лил, цепляясь за карниз.
Встав у окна, на улицу смотрел,
Как босиком по лужам бегает пострел.
	Мой милый мальчик, как тебе везёт!
	Тебя детство за собой зовёт
	В ту страну, куда нам нет пути -
	Не долететь нам, не доехать, не дойти...
Смотрел и думал, что вот так и я
По лужам бегал, голову сломя,
И мама не могла меня унять,
Пытаясь в сотый раз, домой загнать.
	Мой милый мальчик, как тебе везёт!
	Ты в мире детства продолжал полёт.
	Подставив руки и лицо дождю,
	Не замечаешь, как я здесь грущу.

			***




			***

Мама, не верь, что меня больше нет!
Что на бренной земле прерывается след.
Что нет сына у мамы, у детей - нет отца,
Ты в это не верь никогда до конца!
Может быть, моё тело засыплют землёй,
Но я с тобой рядом буду душой.
И буду хранить от печалей и бед, 
Как Ангел-хранитель, идущий вослед.
Я сон твой тревожный буду хранить,
Поэтому ты не спеши хоронить.
Если нет меня долго, значит, я заплутал;
Я - к звёздам тянулся... Да, видно, упал...
Я - птицей в стекло твоих окон стучусь,
Я тёплыми ветрами прядей коснусь.
Не надо, родная, вытри слёзы с лица,
Слезой не вернуть твоего огольца.
Как жил - так и жил, но погасла свеча...
Где-то дунула смерть, прямо из-за плеча...
Зря не слушался, мама, советов твоих,
Вот и кончилось всё: я - навечно затих...

			***

Словно всё наяву опять предо мной:
Она за рулём, и ветер шальной
Заплутал в волосах, о пощаде просил,
От дороги и скорости, оставшись без сил.
И автострада манила тебя,
Кружился твой смех, никого не щадя,
И небо - дарило огромный простор!
Были все неудачи мелки, словно сор...
	Но, чушь это всё! Обман! Знаю я...
	Давно на могилке засохла земля.
	И факел машины, как клякса чернил,
Тебя навсегда поглотил...
Всё чудится мне, всё мерещится,
В тот мир - отшумевшая лестница,
Где смех твой, и слышны шаги...
Где радость, любовь, и мы...

			***




Новый день приносит новый свет,
Красит это утро в томно-нежный цвет.
И вчера сошедший снег с дождём,
Теперь уже останется в былом.
Таяли снежинки на ветру,
Их потоки гнали по двору,
Каплями осели на стекле,
Словно плача о своей судьбе.
Снег нежданный, первый, стаял весь,
Но принёс с собой лихую весть:
Что умчалось лето - не вернуть,
Листвой опавшей запорошен путь...
Ночи холодны, как и утра,
Хозяйка пса не гонит со двора,
Все дороги, выстелив листвой,
Шепчет осень, что придёт с зимой.
Ну, а та придёт, не пощадив,
Белою накидкой всё укрыв,
Посохом морозным в землю: "Стук!"
Из клетки выпуская стаи вьюг.

			***

"Проклятая любовь"

Прошлая, проклятая любовь,
Отнявшая радость, свет и силы...
Прошлая, проклятая любовь,
Скольких довела ты до могилы?!
Сколько душ сгорели, как свеча,
Скольких ночь забрала безвозвратно...
Зачем, скажи, тогда им жизнь дала?
И почему так быстро забрала обратно?
Старых снимков блёклые листы,
Голоса кассет магнитофонных,
Видео-улыбка, где они 
В своих мечтах отсняты полусонных.
Вот уже который год подряд
Жёлтый лист роняют тополя;
Восходит Солнце и садится Солнце,
И живёт без вас ваша земля...
Прошлая, проклятая любовь,
Вечно находила там, где нить рвалась...
Лезвием опасным провела - 
Смотри, ещё одна жизнь оборвалась...

			***			
***

Лица, события, даты, знакомые, родные, друзья...
Книги, обрывки фильмов, гитара звенит - это я.
Садики, ясли и школы, поцелуи, девчонки, вино...
Красные розы и сброшено платье - Боже, как было давно!
Праздники с тортом и будни, работа, дела, суета...
И радости первой победы, и первого горя слеза...
Первая радость отцовства, и первые ночи без сна...
Как же всё это вместилось за срок этот малый в меня?!
А память, змеёю из прошлого, сердце тревожит в ночи,
Я - маленький мальчик, дома один. Дверь на замке, забрали ключи.
Квартира полна своих таинств: то шорох, то стук, а то скрип...
И я у окошка плачу, свой рев превращая во всхлип.
Вот тогда я привык к одиночеству, где никто не мешал рассуждать,
Я научился сдерживать слёзы, и до вечера мог сам играть.
Я был непокорный и дерзкий, в углу мог полдня отстоять,
И редко просил прощения, стараясь в жизни не лгать.
Меня принимала улица, воспитала как сына она,
Я знал, если бьют, то дай сдачи: жизнь в своих проявлениях черна.
И ватные ноги, и слёзы удушья, и страх перед тем, кто сильней -
Я всё испытал: убегал, возвращался, становясь с годами сильней.
Как трудно делать вид, что не боишься, и на удар ударом отвечать,
Слова учил обидные и злые, чтоб можно было ими отхлестать.
Нас подворотни учили любви, прощенью учили и злобе,
Я научился "держать" удар, зубами не выбивая дроби.
На танцплощадке у реки сводили счёты и гуляли,
И вырастали из штанов, что мамы наши покупали.
И с ледореза прыгнуть вниз, плыть километры по течению
Нас научила эта жизнь, нам передав своё умение.
И кровь солёную свою не раз глотал я в злобной драке,
А после, всё промыв водой, "Портвейн" пили где-то в парке.
Разгорячённые вином, хмельные молодые лица,
Грелись ночью у костра, где от реки туман клубится.
Сноп искр в небо улетал, когда подбрасывали сучья...
Искры, дым и песня в тишине... Скажите, что может быть лучше?
Сухих листьев шелест под ногой, и тяжёлый, затяжной рассвет...
Господи, как было всё прекрасно! Жаль, что этого больше нет.
А остался завтрак в суете, кофе недопитый брошен,
Хлопнет дверь, за нею прозвучит: "Всем привет, всего хорошего!"
И толкучка в транспорте с утра, загазованность и выкрики шофёра,
И работа, та, что вовсе не нужна, да и споры из-за вздора...
Неопрятный и нечищеный костюм, брюки, в две параллельные "стрелы",
И в глазах, светившихся когда-то, нынче только тени залегли...
Беготня: всё суета сует... Одинаковые серые деньки,
Вырастая, мы теряем облик, тот, к которому так долго шли.

			***

Стол, как растрёпанная девка, ершился тарой и едой,
И мятых лиц немая сцена, между сто первой и сто второй...
Невзрачных, непонятных жестов, косые тени на стене,
И пробуждение "не светит", заблудившимся во сне...

			***

Жизнь моя, как сорванный листок,
Всё кружится, место выбирая;
Ветер сразу в грязь втоптать не смог,
Вот я и тянусь за птичьей стаей.
	А внизу - осенняя земля,
	А внизу - поля, леса без края...
	Прочь от дома вдаль меня несут
Ветры шалые, за птичьей стаей.
С древа жизни сорван я судьбой,
И теперь, уже и сам не знаю:
Может, кто-то выбрал мне судьбу,
А может, сам себе я выбираю...
	И от грешной оторвавшись тверди,
	Улетаю - будущего нет!
	Оглянулся в прошлое - там тоже
Ночь, и мой не виден силуэт...

			***

Улицы разбитых фонарей,
Улицы загаженных дверей,
Улицы разбитого стекла,
Где по осколкам ночь стекла.
	Дома давно нетопленых печей,
	Дома, где голос не звучит ничей,
	Дома, в которых сыро и темно -
	Здесь когда-то прошлое жило.
Давно заросшие травой дворы,
Давно не слышен голос детворы,
Давно вороны гнёзда свои вьют,
Да в трубах, воя, сквозняки поют.
	Улицы распахнутых дверей.
	Улицы пустые, без людей,
	Улицы, где правит тишина,
	Да в дыры крыш дождями падает, шурша.

			***

Стояли звери у двери... А может - люди, но - в личине...
Стучались, грызли как могли... Но двери - не открыли.
И долго слышен был их вой, и лязг клыков в оскале,
А мы, укутавшись тепло, спокойно спали в зале... 

			***

	
***

"Смертельная охота"

Он, в холодном, октябрьском, стылом дожде,
Ждёт давно, греет руки, прижавшись к стене.
Глаз не сводит с подъезда, где хлопает дверь,
Он давно прекратил счёт безликих потерь.
Он их лица не помнит, так короток миг:
Удивленье и страх, и последний их крик...
Только прорезь прицела точно легла,
И тяжёлая пуля к цели ушла.
	Идёт кровавая забава между киллером и жертвой,
	Идёт безумная потеха в этой грязной круговерти,
	Идёт смертельная охота на неугодных нам людей -
Хлопок - и с крыши смерть примчалась, 
отгородив от всех друзей.
Брошен "ствол". Ушёл дворами, сменив одежду и привычки,
На окраину увозит вагон последней электрички.
Всё - с "заказом" разобрался, и "мишень" давно "пакуют",
Так во сколько оценил жизнь незнакомую, чужую?
То ли леший где-то бродит, то ли выпь в лесу хохочет,
То ли это просто нервы по ночам так мелко точат?
И, "ТТ" свой, под подушкой, спишь, ночами обнимая,
Ну, зачем тебе, скажи, жизнь дерьмовая такая?!
	Может, завтра станешь целью: кто-то точно это знает,
	И свинцовою метелью твои годы подравняет.
	И на белую рубаху лягут красной крови пятна,
	Жизнь, сегодня - стоит гроши, разве это не понятно?!
А пока - идёт охота, и удача за спиною:
Чердаки, подъезды, крыши - тебя прячут с головою.
И дослав патрон в патронник, снова ищешь ты в прицеле
Тех, кому осталось жить пять шагов от этой двери.
Что-то в жизни не сложилось, что-то в ней перечеркнули,
Если вместо разговора всё теперь решают пули.
Если жизнь людей не ценишь, то твоя тогда не стоит
Даже ломаного гроша, даже плача ранних соек!
	А пока - идёт забава между киллером и жертвой
И безумная потеха в этой грязной круговерти,
И смертельная охота на людей, что неугодны -
Ставит точку смерть-старуха, перечёркивая годы...

		***

	


		***

Разве мы знаем, для чего мы живём?!
Что предначертано?... Куда мы идём7...
Где наша пристань в холодной ночи?
По ком похоронно так птица кричит?
	Разве мы знаем отрезок пути,
	Где перестанет нам в жизни везти?
	Где нашу жизнь, разделяя чертой,
	Вылезет старость немой и больной...
Разве мы сможем жизнь оценить,
Стеная и плача, и пробуя выть?
В прошлое глянешь, а там - пустота:
Что детство... Что юность - позор у столба!
	Время нещадно играет судьбой.
	Годы - незримый стоит часовой,
	Сверив всё до минуты - уходит с поста,
И киноплёнка жизни - пуста...
Чёрные кадры сквозь белый пробел,
Серою рябью сон отлетел...
Нет ничего тяжелее цветов,
Что бережно клали поверх гробов.

			***

Первые уроки и костюмчик школьный,
Тот, что так отглаживала мама...
И в глазах тревога, и длинны уроки,
Устаёшь сидеть так долго прямо.
Стук мела о доску: слова и звуки новые,
Палочки, крючочки неровные легли...
А солнце высоко, зовёт играть на улицу -
Сгорают дни осенние мои.
И в радость перемена, но короток тот миг,
Нас опять учитель мучить будет,
А ветер, хохоча, лишь гонит по двору,
Его никто за это не осудит.
Кончаются уроки, и с криками: "Ура!"
Несёмся мы на волю этажами...
Школьная пора, беспечная пора -
Лучшее, что в жизни было с нами.

			***

			


***

Пещерные врата в загробный мир,
Куда дорога всем всегда открыта,
И потому - рискуешь, выбрав путь.
Но сделав выбор, ты идёшь открыто.
Как ни крути, тебе уже не скрыть
Ни от людей, ни от того, кто выше -
И каждый шаг, и действие твоё
Всевидящие видят, да и слышат!
И если в Ад дорога приведёт,
То некого винить - сам выбор сделал,
И, опустивши голову, шагнёшь,
Отдав себя всего, душой и телом.
И нечего, ломая руки, выть,
И о прощении молить не надо,
У каждого из нас своя судьба:
Не мы её, она нас выбирала!
Мы станем пылью, грязью на пути,
И не послужит наш пример другому,
Вон, слышишь, за спиной шуршат кусты -
Ещё один идёт твоей тропою.

			***

Не бойся - умирать совсем не больно:
Это я досконально испытал на себе.
Просто - лёгкий удар, шок, кромешная тьма...
Остаётся одно - упорхнуть вверх душе.
Разум молчит. Он бездействует.
Сердце - укорачивает пульс...
А после медленно и тихо замирает,
Сняв с души и с плеч тяжёлый груз.
Никакие силы человеческие
Не спасут, вернув тебя назад...
Ах, как жалко расставаться с жизнью!
За окном кружиться снегопад...
Кончилась жизнь - с нею всё и ушло:
Радости, мучения, слёзы, проблемы...
Что лучше: мучаясь жить, или красиво уйти?
Безумный вопрос реальной дилеммы.
И остаются слёзы на щеках...
Всё! Душа вольна в просторе.
Страхи, удовольствие и боль -
Всё это - слова, не более...

			***
			***

Жестокая справедливость сегодняшних дней...
Жестокая справедливость - прав тот, кто сильней.
Свой закон, провозгласив, прав был полковник Кольт:
Кто первый выхватил наган - для того заря взойдёт.
А остальным - закат в крови и мгла,
Где дорога в неизвестность пролегла.
Если повезёт - спасут врачи,
Ели нет - то смерть придёт в ночи...
А у неё - так холодны глаза,
В которых стынет за звездой звезда,
И небо опрокинулось в реку,
У жизни нет тебя, погас костёр на берегу...
Какой безумец выдумал отбор,
Пьяница, убийца или вор?
И почему ему мы следовать должны,
Стирая на земле, других людей следы?
Жестокость порождает только зло,
Но и счастливым самым не всегда везло!
И тот, кто выжил - раны зализал,
Безумство мести навсегда познал.

			***

Вышел из тюрьмы - никто не встретил.
Жизнь независимой рекой текла...
Восемь лет отстрелянными гильзами
Отлетали за забор, звеня.
Изменилось всё, другим всё стало,
Но суматоха города жива!
Все бегут, спешат с утра куда-то,
Не замечая осень и меня.
"Бродячий пёс, - мне мама говорила, -
Отец твой тоже был бродячим псом...
Всё пропадал куда-то и подолгу,
Пока совсем не сгинул, ставши сном"...
Бокал бы пива и шашлык горячий,
А после - водочкой вдогонку по нутру!
Закрыться с девочкой на отдалённой даче,
И охранять постель, как конуру.
Кому не страшно - тот ходит по краю
Или по лезвию, рискуя головой -
Рискнуть судьбой своей, на жизнь играя...
Того, кто отсидел - не запугать тюрьмой.

			***
			***

То ли я не вовремя родился? 
То ли я не вовремя пришёл?
Может, потому, что не крещённый, 
сам себя я в жизни не нашёл?
Может, потому, что слишком рано 
понял я, что годы как река...
И, совсем не понятый друзьями, 
я ушёл туда, где облака...
Я ушёл - назад мне нет дороги, 
брода нет, чтобы вернуться вновь...
И скажи, зачем мне это нужно, 
когда уже остыла в венах кровь?
Я не понят был, и был не принят, 
мне кричали и смеялись вслед...
Ухожу, мне в прошлом будет лучше... 
Мне в настоящем жизни больше нет!

				***

Разглагольствуем мы часто о грехах:
О распутных барышнях за баксы,
О ворах, убийцах, дураках,
О глупой моде на мохер и слаксы...
А перед Творцом мы все равны: 
Проститутки, шулеры, кидалы...
Грешны не те, кто любят, а те, кто сеет смерть,
Кто на чужом горбу въезжает в Рай задаром!
Ах, как часто с кондачка мы судим,
Не разобравшись и не взвесив всё:
Прячем и оправдываем "судей",
Даже не взглянув через плечо.
	А перед Творцом мы все равны!
	Гости все на этой тверди грешной...
	Кто хочет - сам... Кого-то довели:
	Жизнь жестока, и тем не интересна.
Так о чём тогда мы говорим?!
Не суди, да несудимым будешь!
Заповеди Господа блюди,
А иначе - сердце ты остудишь.

			***




			***

Нам осень исполнила томный свой блюз,
Сплошным листопадом зарю укрывая,
Нам ветры споют о зиме поутру,
И клин журавлей кричит, улетая...
Чего ж ты хотел?! Так устроена жизнь:
Течёт в мире всё, всё в мире меняется...
Даже, на погребальные костры своих душ,
Прежнею, листва не возвращается...
Жёлтых трав спины согнуты низко к земле,
Тяжело им умершие листья держать...
И морозы на почве у остывшей земли -
Тяжело в жизни всем угождать.
Нам осень поёт прощальный свой блюз,
В котором и боль, и тоска...
Срок короткий такой, как вся наша жизнь,
Вечность читает с листка.
Звёзды седые в дрожащей ночи...
Как скелеты стоят дерева...
Годы шальные, взнуздавшие жизнь,
Куда вы летите?... Куда?...

			***

Впервые смерть прошелестела рядом
Холодными одеждами своими,
Впервые понял я - как это страшно,
Мы оказались с нею не чужими...
Она уже с рожденья за плечами,
И только ждёт, чтоб кто-то оступился,
И примет нас холодными руками,
Когда хранители с врачами отступились.
Мы забываем, что она всесильна:
Живём, смеёмся, любим, в жизнь играем,
Не замечая, что одной дорогой
Идём к обрыву, где она встречает.
Так наши пращуры ушли, все в лету канув,
И нам туда помечена дорога...
Так для чего тогда, на свет родившись,
Порой уходим в темноту до срока?
Коль все к ногам старухи этой ляжем,
Под непременный свист её литовки...
Так дай же тогда жизнь прожить, как надо!
Из наших тел не делай заготовки...

			***
			***

Пытался взять меня ОМОН...
О, извините! Гран пардон!
	Их расшвырял как пацанов безусых...
Куда там ваши крики: "Къя!"
Ведь "чёрный пояс" у меня,
	Я зоне отдал десять лет - и не был трусом!
Он пнуть хотел в лицо ногой,
Но рухнул как босяк простой:
-	Чудишь, мальчишка! Подбери кепчонку...
Я восемь лет из десяти,
Финты все эти так крутил...
	Зубы съел, набив себе ручонку.
Мой тренер - был один хохол,
Он разрубал рукою стол,
	И тюбик с головы сбивал ногою...
Он отдал этому всю жизнь,
И после просьбы: "Отвяжись!"
	Всех поломал - запахло "сто второю"...
Но адвокат был не дурак,
И понимая, что и как,
	Баксы взял, и поменял статью...
И превышение пошло,
И каратисту повезло,
	Суд скушал эту всю галиматью.
Мы оба встретились в тюрьме,
Спасибо матушке-судьбе!
	По три часа меня гонял, как волка...
Но благодарен я ему,
Что он учил тогда всему -
	У меня отменная сноровка!
Я ОМОНовцев помял -
Немного косточки размял:
-	Дышите глубже, парни, вы ж живые!
Да, я - в натуре, ни при чём!
Ну, морда, правда - кирпичом...
	Ну, все мы - не красавцы расписные!
Старшой, внимательней смотри.
Прохожим больше не груби.
	А то вот на такого и нарвёшься...
Девчонки создадут уют,
Синяки с лица сойдут...
	Но больше буром, с дуру - не попрёшься!

			***

			***

Тихие воды прожитых дней,
С каждым днём всё тише они и темней.
Томно текут у крутых берегов,
Во власти тумана, заколдованных снов.
Молчат берега, наклонившись к воде,
Молчат берега о нашей судьбе,
И травы, пожухшие, промчавшихся лет,
Укроют от глаз посторонних наш след.
Тихие ямы топких болот
Закроют дорогу идущим вперёд,
И где-то, под ряской, уснувшей воде
Будет всё сниться ночь в гамаке.
Где звёзды шальные качали её,
Вода отражалась внизу, как стекло.
Когда это было? Куда всё ушло?
Дней прожитых дымку - пургой замело.
И, ивы над речкой, склонившись к реке,
Себя не увидят в том далеке,
Лишь только запомнят, как часто они
Меняли листву с приходом весны.

			***

Судьба похожа на кручёный жгут:
Чего в ней только не было! Куда не заносило!
Хорошим и послушным в школе мальчиком он был,
Учительница часто так хвалила.
Любили все соседи, лелеяли родители,
И в школе первым был учеником.
Но как-то упустили, но как-то не заметили,
Когда прилежный мальчик стал вором.
И лазил по карманам, и в форточки он лазил -
Так бы жизнь свою он и прожил...
Но участковый, гнида, взял парня "на кармане",
И выкуп за свободу предложил.
Обложил всю местность, застолбил флажками,
Зелёного глупца "менток" уговорил...
И появился вор - стукач и провокатор,
"Подсадною уткой" он служил.
Но рано или поздно, а путь всегда кончается,
И правду удержать я не могу:
Жизнь его прервалась в молодые годы,
Росчерком кровавым на снегу.

			***
Пустынных улиц полуночный мрак.
Открой мне дверь, ведь я тебе не враг!
Открой мне дверь, впусти - ночь холодна...
Не дотянуть мне нынче до утра.
Осенний дождь мне исхлестал лицо,
И пусть мне в жизни не всегда везло,
Я привык, что часто больно бьют,
Свободно не дают груди вздохнуть.
А ты вот - пожалей, впусти меня,
Тебе зачтётся "выходка" твоя.
Глупость и нелепость прояви -
Впусти меня в свой дом, впусти...
Мне отогреться у камина дай, 
Дай корку хлеба, в ночь не прогоняй.
Уйду я рано, словно блудный сон,
С дождём сольётся мой прощальный стон.
А ты, проснувшись, не найдёшь меня,
Следы чужие только у крыльца...
Приснилось что ли? В голову взбрело?
А если нет? Ну, обогрел - и то добро!

			***

Любовь и ненависть порою так близки,
Что их нельзя, взять и разделить...
Только лишь время - единственный врач -
Поможет обиды смыть...
Там, где ненависть есть, там и месть,
Рука об руку с нею идут...
Только кровь может смыть оскорбленья следы,
И сердца от обид отойдут.
Там где месть прошуршит - посмотри ей вслед,
Видишь, смерть по пятам крадётся за нею...
Неразлучны они, хоть раздельно живут
В погоне за головою...
Там, где в чёрной ночи белый саван мелькнул,
Где-то прячется девка-забвенье,
За которою - тьма, тишина, пустота...
Но куда нас влечёт тем не менее.
А у этой девчонки попутчица есть,
Чьи ладони не держат тепла,
И рука тяжела, и сыра мать-земля,
Что на свет породила тебя.

			***


В солнечный, безоблачный день
Ничто не предвещало никакой беды,
На курс ложились молча самолёты
И исчезали в дымке высоты.
Уже давно привычная работа -
До автоматизма всё доведено,
С взлетной полосы уходят лайнеры,
Туда, где только небо и видно.
И если приключилась где-то беда,
То не успеешь и заплакать ты,
Как самолёт рванётся резко вниз 
С безумной и высокой синевы.
Нырнёт к земле, как раненая птица,
Только взмах оставит о себе,
Многотонной и сверкающей махиной
Оставит боль под сердцем, на земле.
И когда от перегрузок бешенных
Его разломит где-то в облаках,
Холод смерти пронесётся по салону,
Но не успеет заронить ни боль, ни страх...
Оторванные кресла, люди, вещи,
Иллюминаторы, что превратились в пыль,
И закипающая в венах кровь -
Укроет всё в своей степи ковыль...
Фатальное стеченье обстоятельств
Никогда нельзя определить,
Как нельзя вернуть у жизни прошлое,
Как нельзя кусочек время отломить.
Росчерком судьбы на землю брошены,
И из этого полёта не вернуть...
Высота, дарующая небо,
Дождями может по тебе всплакнуть.
Будут слёзы горя не измерены,
Будут крики, стоны похорон,
У природы, отнимая милости,
Мы часто наказания не ждём.

			***

Все срока кончаются рано или поздно...
И тюремный срок, и жизни срок...
И у счастья тоже - миг не долг...
Так что - привыкай, дружок!

			***


			***

Волки - дети ночи, что им жизнь пророчит,
Вьюги ли свинцовые, красные флажки?
Вой метели лютой, что уйти не хочет,
И ей воют дико в унисон волки.
Белым сумасшествием заметёт, закружит -
Уравняет - не найти следа...
В неглубоком логове, в логове холодном
Жить хотят остаться лютые ветра.
И к волчице тощей два волчонка жмутся,
Согревая серые бока.
Уйдут морозы скоро, уйдут и не вернутся,
Улягутся позёмки, а пока...
А пока январь лютует, гонит стаю по тайге,
В буреломах, путая следы.
Волки - дети ночи, мёрзнут на ветру,
Мерзнут на ветру среди зимы.
Голод и мороз гонят их в тепло,
Там, в овинах, сытно и уютно.
Только б факела не взметнулись вверх,
Смерть жильё снимает там, где многолюдно.

			***

Жизнь коротка, и умирать легко, 
Когда подвёл черту, всё подытожив...
Жизнь коротка, как плёнка у кино:
До старости хотелось жить - не дожил...
	Пусть руки сложат на груди, белее снега,
	И свечку поминальную зажгут...
	Промчалась жизнь-мгновение, с заката до рассвета.
	Мне дверь откроют в Рай, меня там ждут.
В последний путь, по морю горьких слёз...
"Корабль" красным атласом обшит...
Прощаются все те, кому я мил,
И рады те, кого я не любил.
	Брошены цветы к моим ногам,
	И марш последний стихнет в вышине,
	Я в пояс поклонюсь своим родным,
	На девятый день придя во сне.

			***




			***

В новогоднюю ночь ярко окна горят,
И снежинки на стёклах тают.
И нарядные ёлки огнями блестят,
И уже - вон столы накрывают.
Там и водочка, и шампанское,
И женщины красивы как всегда.
А мороз трещит с утра за окнами,
Наливайте всем, давайте тост! Пора!
Пролетают мелкие снежинки
В свете мёрзнущих у дома фонарей.
Конфетти, хлопушки, серпантин -
Всё слилось в сиянии огней.
Тосты, разговоры, поздравленья,
Взгляд из-под тишка, и поцелуй...
И стреляло в потолок вино,
Да песни пел какой-то обалдуй.
Музыка и смех, ракеты взмыли,
Баламутя ночь и тишину...
А то, что постарели - мы забыли.
Кто-то звал во двор весёлую толпу...

			***

Маленький ребенок - словно чистый лист,
Кто и каким почерком впишет свои чувства...
Если ошибёшься - потом хоть закричись,
Будет больно, а не то, что грустно.
Маленькие души впитывают губкой
Всё, что окружает в этом мире их.
Постарайтесь дать им то, что в мире лучше,
Оградить старайтесь от "хлопот" чужих.
Маленькие дети - маленькое горе,
Вырастают дети - вырастет беда...
Уберегите их от влияний ночи,
Чтоб потом слеза не выела глаза.
"Впишите в чистый лист" доброту и ласку,
Нежность и заботу, уваженье, стыд...
"Впишите" понимание, сердечность и тревогу,
Чтоб потом не плакать вам навзрыд.

			***




			***

Когда справляют свадьбы демоны земли,
В бесконечном море тонут корабли,
Покидают реки бурно берега,
Через дамбы рвётся вниз вода.
Всё сметая на своём пути,
Что-то всё пытается найти 
Грязная безумная вода,
За которой только тишина.
Демоны смеются и кричат,
А у кораблей борта трещат.
Дикий вой, и хохот, рёв воды
Выбрасывают наземь корабли.
Никому безумства не унять,
Остаётся только умолять,
Над песчинкой сжалиться богов -
Сохранить нам жизнь и тёплый кров.
А пока до них идёт мольба,
Молнии рвут в клочья облака,
Рёв и ужас выгрызают ум,
И волна касалась жёлтых лун.

			***

Где вы, мои ближайшие друзья?
Иные уже в небо вознеслись...
Мне ж предстоит ещё пройти
Путь великий под названьем - жизнь.
Я молча продолжал идти,
А над головой такая высь!
А предо мною блёклые года
Куда-то торопились всё, неслись.
Кто-то счастлив был, любя -
Две судьбы в одну слились...
Я же с болью продолжал идти
Путём нелёгким под названьем жизнь.
Посмотритесь в зеркало своё,
Годы явно вас не пощадили,
Безыскусно разукрасив всё,
Днями бледно-серыми застыли.
Мой же долг - путь в пыли времён.
В небе звёзды яркие зажглись...
И я продолжаю в темноте
Свой короткий путь с названьем - жизнь.

			***
Ничто не исчезнет бесследно,
Мы останемся в детях и внуках.
Мы останемся такими, как были.
С улыбкою в радости, с печалями в муках.
Одним - достается долгая память,
Другим - достаётся она покороче...
Одних - вспоминают часто в застолье,
Иных же - никто вспоминать и не хочет.
У популярности краток миг жизни,
Как и у славы - луч светит, не греет.
Если был зол, и жесток ты по жизни,
То старость тебя, увы, не изменит.
Никто по земле не проходит бесследно,
На фото и в книгах останется память -
Одни - поглядят, и будут смеяться,
Другие - жалея вас, будут плакать.
Жив человек, пока сплетни витают!
Пока ему косточки "моют" соседи.
Даже, если его рядом с нами не стало,
И прижало его грузом вымерзшей тверди.
Кто-то кадры оставил, и глядит вечерами,
Задыхаясь в квартире в табачном дыму,
Попивая пивко из высоких стаканов,
Сожалея, что люди так мало живут.

			***

В наших словах - страх! В песнях и делах - страх!
Даже в запретных снах рядом с нами - страх!
И не радует день, неба синь-высота,
На душе полосой пролегла чернота.
От испуга в глазах, где до ужаса шаг,
То ли шорох в кустах, то ли это твой враг...
Сжато сердце в тисках боли и передряг,
Кто же думал, что всё, обернётся вот так?!
Даже в этих строках - страх, в самых лучших мечтах - страх!
Даже в прожитых нами годах - повсюду присутствует страх.
И улыбки уже, как оскал: кто разберёт?
И все споры решает сталь, рвущаяся вперёд.
Поселилась тревога в умах, свив гнездо,
Только тем, кто закрыл глаза, стало в миг так легко.
И глаза в глаза посмотрев, вызов дал...
От рассвета к ночи шагать, разве ты не устал?!
Слышу в ваших шагах - страх! В окнах стен и домов - страх!
Даже делая всё впопыхах, вами владеет страх.

			***
			***

Полпервого ночи. В парке уснувшем
Узорную нить выводит кларнет.
И кажется, будто в мире огромном
Нет больше войны, и голода нет.
Летает мотив над парком пустынным,
Для редких влюблённых уют создавая,
И ноты простые, до боли знакомые,
В мелодию снов и ночи вплетая.
Кружит над парком, в аллеях блуждая,
И звуки чистейшие, к звёздам послав,
Без крика надрывного, без фальши и визга
Сердца на балконах зачаровав.
Спасибо тебе, музыкант полуночный,
За эту чудесную летнюю ночь.
Мелодия эта, кружась и играя,
Мысли пустые мои гонит прочь.
И в свете последних машин запоздавших
Я слушаю молча красивый мотив.
Чудной музыкант, на кларнете игравший,
Наверно, устав, потихонечку стих.

			***

О чём скрипели старые колодцы, 
на ворот наворачивая цепь?
Рассказами о полчищах Батыя, 
от которых содрогалась степь...
Об их конях выносливых и пегих, 
что выбили копытами траву,
Об их атаках, до безумства смелых, 
где клич, тела пронзая, рвал мечту.
О реках крови, пролитой когда-то, 
о саблях, затупившихся в бою,
О миллионах всадников лохматых, 
оставшихся лежать в чужом краю.
О коршунах, чья велика добыча, 
о времени далёком и лихом,
О тех, кто чьей-то воле покоряясь, 
навек лежать остался под конём.
А скрип колодцев душу вынимает, 
и, проникая в клеточки души,
Позвякивает цепью, навивая память 
о прошлом безжалостной войны.

			***
			***

В догорающем костре, сгорая, тает
Цветная фотография твоя,
Едким дымом слёзы вышибая,
Пеплом оседая на дрова.
Искрами отдельными взовьётся,
И погаснет тут же, на ветру...
После - ничего не остаётся...
Горечи испив, забыл мечту...
И далёким эхом электрички,
Отзвуком, растаявшим во мгле,
Я тобой переболев и переплакав,
Найду ещё красивей на земле.
Пепел у костра развеет ветер,
Повседневных, разных мелких дел.
Окажется счастливым тот, кто верил,
И в прошлое с тоскою не глядел.
Вычеркнуло время дни обиды,
Не тревожит больше липкий сон,
И уже печалью вездесущей,
В жизни больше не обременён.

			***

Уснул. Мне сон: краду чужое счастье -
И вроде бы так всё легко далось...
О нём я грезил, я его хотел,
И вот, оно теперь моё - сбылось!
Но что-то не испытываю радость,
И где-то между рёбер бродит боль...
И вроде бы такую сделал малость...
А вот - не радует меня, изволь!
Хотел им насладиться - тошно стало,
На вкус его попробовал - горчит...
Не в том кармане у тебя оно лежало -
Холодное, как лёд, по весу, как гранит.
И долог сон, и нет ему конца,
Уже, осознавая суть событий,
Хочу проснуться в роли подлеца,
И выйти из всех этих перипетий.
У чужого счастья век недолог,
У ворованного - меньше он вдвойне.
Уж лучше за своим идти по воле,
Навстречу миру, радости, весне.

			***
Каждый день приносит только горе,
Только лишь заботы и печали.
Каждый новый день, с судьбою споря,
Мы жалеем о его начале.
Каждому рассвету и закату
Мы бываем несказанно рады.
В отшумевших днях и днях грядущих
Ищем мы всегда следы услады.
И за день, истаптывая ноги,
Зачастую недовольны всеми,
И грешим на тех, кто путь открыл нам,
Неразумно бросив в землю семя.
Млечный путь - дорога в неизвестность,
Не одна звезда уже сорвалась,
Нам же предстоит перебороть
И свою печаль, и свою жалость.
Канувшим в ночи - возврата нет,
Безысходность - тоже путь на волю...
То ли я - слепец, а то ли - плут?
Ведь живу судьбой чужою.

			***

Коль выбран был тобою скользкий путь,
Не стенай, когда бабахнешься в дороге!
Нюнь твоих никто не сможет оценить -
Сидел бы дома, коль записался в недотроги!
Грел бы толстый зад свой у печи,
Хрюкая свободно и легко,
Заперевшись, в стенах, без окон,
Пил бы вместо пива - молоко!
Но коль выбрал этот себе путь,
Где за риск двойную цену платят -
Не скули и вид не подавай,
Потому что здесь тебя раздавят.
Здесь, у ночи, миллионы глаз
Тех, что тоже рвутся к счастью.
И едва заблещет его лик,
По головам пройдутся в одночасье.
Все невзгоды сможешь перенесть:
Сколь упадёшь, столь раз и встанешь!
А иначе - в кровь разбитых ног
Будет жалко, если только глянешь.

			
			***

Когда орлы покидают гнёзда, 
С вершин суровых опускаясь вниз,
Оттуда облака - лишь пышные узоры,
Где человек перед горами падал ниц.
Это значит - выросли птенцы,
И их самостоятельный полёт,
Любопытства ради совершённый,
Неизвестно, что им принесёт.
Может быть, познания глубокие,
Может, пищу сердцу и уму...
А может быть - кровавую расправу,
Где в ущелье Смерть рождает мглу.
И белый снег, вершин тех гор далёких,
И пики скал, застрявших в небесах,
Хранят своё молчание до срока,
Забыв о холоде, лавинах, и ветрах.
Разлетелись птицы большекрылые,
Между облаков легко паря...
Что их ждёт в сверкающем сем мире?
Будет ли счастливой их судьба?

			***

Выбилась зелёная трава из земли,
Потянулась к свету алчно,
Как сурова ни была зима,
А тепла ей всё равно достаточно.
И в проталинах среди снегов,
Потакая подснежникам пушистым,
Вырываясь из стальных оков,
Соком наливается душистым.
Как ни тянули рук своих снега,
Как ни дышали люто холодами,
Поросль тянула хилые тела
И встречалась с первыми лучами.
Радуя глаза безумных дам,
Чьи умы оттаяли от спячки,
И с приходом девочки-весны
Стали жить в безудержной горячке.
Стали грезить чувством высоты,
Горячими и нежными губами,
Стали все красивы и стройны, 
Стали все желанны нами.
Отворило Солнце клети душ,
Выпустив безумство снов и взглядов,
И первые проталины - весны шаги -
Начало игрищ, свадеб и обрядов.
			***

Там, на чужбине, я думал о сыне,
О маленьком мальчике, не знавшем меня никогда.
Там, на чужбине, где горы застыли,
Где слёзы мои превратились в потоки дождя.
Оттуда, до дома - дорога длинна,
Тысячи тысяч миль поседевших,
И там, на чужбине, люди не те, и слова,
И гаснут костры, лет давно отгоревших.
Я, по серой золе, что ветра разбросали,
Всё куда-то пытаюсь беспечно идти,
И берёзы не те, да и лица чужие, 
В эту стылую осень на долгом, тревожном пути.
Где мой мальчик весёлый? Где смех его звонкий?
Кто ему на ночь сказки чудные читал?
Я опавшей листвою, по бездорожью,
Давно к его сердцу дорогу искал.
Хорошо ли тебе в эти стылые ночи?
Тепло ли, уютно вдали от меня?
Я, с вырванным сердцем, сквозь горы и тучи,
Принесу тебе каплю души и огня.

			***

Мы - только тени чьих-то прошлых лет...
Мы - только образы, ушедшие навечно...
Как призрак, натыкаясь на рассвет,
Исчезнем мы в густом тумане млечном.
	Мы только тени чьих-то прошлых лет...
Мы - только миг, похожий на других...
Мы - отзвучавший эхом голос.
Как отраженье образов чужих,
Где связь, как тонкий конский волос...
	Мы - только миг, похожий на других...
Мы - неудачная попытка со звезды...
Мы - сгусток, чьих то мыслей и сумбура...
Неосязаемы, бесплотны мы...
Часть того, что в мир пришло из-за "бордюра".
	Мы - неудачная попытка со звезды...
Мы - никудышнее, никчёмное пятно...
Мы - прошлого осколки, и остатки...
Туман белёсый, кравшийся в окно...
Чужих одежд и судеб мы заплатки...
	Мы - прошлого осколки и остатки...

			***
Я так хочу найти свою любовь,
Такую, о которой все мечтают.
С которой и до старости живут,
Которую на медь не разменяют.
Я так хочу найти свою любовь...
	Хочу с любимой я сходить с ума,
	Быть неподвластным миру и закону,
И начинать тобою день и завершать.
	И вторить твоему ночному стону.
	Хочу с любимой я сходить с ума...
Хочу, чтоб наших чувств не стало меньше,
Чтоб не заслонили их ни тучи, ни дожди.
Хочу, чтоб начиналась жизнь с мгновенья,
Когда мы вместе, и кончалась им.
Хочу, чтоб наших чувств не стало меньше...
	Я рассказал бы миру о любви,
И как её сберечь, ничем не ранив;
Ведь кто-то должен вам открыть глаза -
Порыв безумства тот, тех на закате зарев.
Я рассказал бы миру о любви...
Я так хочу сложить об этом песнь,
Выплести мелодию в рифмующие строки,
И научить всех тех, кто разлюбил,
Былые чувства сохранять навеки.
Я так хочу сложить об этом песнь...

			***
Черёмуховый снег застит мне глаза -
Запорошил, и годы, и пространства.
Черёмуховый снег, а было ли "вчера",
Где целовались мы, сходя с ума от счастья?
Черёмуховый снег, а помнишь тот рассвет,
Где ночь была безумно коротка?
Где на моем плече уснула ты, к утру, 
Сказав, что будешь рядом ты теперь всегда.
Унесла река воду вешнюю,
И, сменяя времена друг друга,
Все за горизонт, к незримой полосе
Потянулись вон из замкнутого круга.
Разорвав кольцо жарких губ и рук,
Поломав всё то, что было свято...
Где-то там, в ночи, пришла моя любовь,
И ушла, вот так же - без возврата.
Черёмуховый снег снова вижу я.
Черёмуховый снег под ноги мне падал...
Черёмуховый снег, а было ли "вчера"?
Наверно, всё приснилось со звездопадом...
			***

Зов крови манит нас с собой.
В тот мир за призрачной чертой,
В мир хрустальных, хрупких грёз,
В мир спокойствия без слёз.
Зов крови манит нас туда,
Где в небе родилась звезда,
Которую так мило нарекли,
И отразили воды той реки,
В ней наша отразилась жизнь,
Где далека и так бездонна высь,
Где детство босоногое твоё,
Ещё стучится вечером в окно.
Зов крови манит и зовёт,
Давно ушедших в свой полёт -
За горизонт, где жизнь легка,
Где на землю пали облака.
И то, что нам даровано судьбой,
И то, что мама нам дала с тобой,
И то, что после назовут судьбой -
Зов крови это... Он манит за собой.

			***

Вся жизнь - то взлёты, то падения, то скачки,
То - рауты, вояжи, то - балы... То - "передачки".
То - гордый лик, и задран кверху нос,
То - башмаками топчут, вместе с листьями берёз,
То - безграничной радости не ведаем предела,
А порою - где взлетело, там и село...
То - лик фортуны - близок, осязаем,
А порой - мы её имя забываем.
То - нас любовь купает в доброте и неге,
То - заблудившись, плачем в прошлогоднем снеге.
Порой - плывём в лучах капризной славы,
И за собой сжигаем переправы,
А то, порой бывает - бьют нас зло,
Случайно, мол, вам в жизни ведь везло!
Жизнь, как рассвет, в котором двери все открыты,
Улыбками и радостью глаза залиты...
То, как закат - чернее, чёрной тучи,
И неизвестно - то ль уйти, то ль остаться лучше.
У жизни - золотой средины нет,
И каждый здесь по-своему проложит след.

			***
Озадачившись однажды: кто я на земле?
Кто "по жизни" этой буду, что в моей судьбе?
Дождик шлёпает по лужам. Вторю я дождю...
Нельзя понять чужую душу, не поняв свою!
То ли вырван клок в тетради, ёмкостью в года,
То ли кто-то переправил - вот она судьба!
В книги жизни, что с рожденья выдаётся нам,
Кто-то искромсал страницы, превращая в хлам
Встреч случайных и ненужных, где миг, как пустота,
Где в осколки, где кусками - сыплет шелуха,
Вереница слов пустых, караваны взглядов...
Кто со злобой, кто с усмешкой, вроде так и надо.
Отболело, отзвенело, кануло во тьму -
Где в реальность превратилось, где отошло ко сну.
От избитых звуков мира в горле запершит,
Но если поутру проснулся - значит, не убит.
			
***

Исчадье Тьмы и порожденье Ада -
За прегрешенья наши - вот награда!
За то, что заповедей мы не соблюдали,
Души и тела у нас отняли...
И чёрной тропой, где не видно ни зги,
Нас вереницей в ущелье вели,
Где, заплутавши во тьме и меж звёзд,
Наш прощальный построен погост.
Где у костров кипит смола,
Где грешная жизнь продолженье брала,
Где страшные тени метались у скал,
Пряча в ночь хвосты и звериный оскал.
Последний приют, где с тобою пройдём,
По пожарам и пепелищам вдвоём,
Где чёрные души огнём прокалив,
Варится бульон из грехов, на разлив.
Чтоб другим, кто остался ещё,
Лить-подливать дурное вино.
Зельем безумным умы напоив,
Пробовать нервы их на разрыв.

			***

Любовь и измена... Всё продаётся, и всё покупается...
Зло... Зависть... За дружбой - идёт предательство...
Ненависть, граничащая с завистью... Жестокая месть...
Зачем тебе нужен мир, где правит садизм и лесть?!

			
***

Поэты, писатели в драных носках,
В застиранных стареньких свитерах -
Периферии голодной глаза,
Но имена их останутся в титрах.
Сытый голодного не разумел,
И потому, так остёр и отточен
Стих его - плеть - хлестал по глазам
Болью своих обжигающих строчек.
Голодно, холодно... Чувства острей,
Видится даже всё то, что зарыто...
И от коротких бессонных ночей
Утром рождается то, что отмыто.
Кудлатых поэтов нечесаный "ком"
Вывернет всю подноготную сразу,
Ещё не нажравшихся ваших идей.
Ещё не усвоив вашу заразу.

			***

Где-то есть в этом мире такие пути,
Которые сразу найти не смогли,
Где за туманом, что как молоко -
Дорога, откуда не вернулся никто...
Где тают следы на бровке дорог,
Где тонут подковы коней и сапог,
Где у горизонта с небом земля
Слилась воедино, как в омут уйдя.
И  тех, кто ушёл без оглядки по ней,
Забудут друзья, и тот, кто родней.
А время вплело годы и дни,
Сплошной паутиной в косы свои.
Дорогой забвенья её назовут,
Дорогой, в конце которой не ждут,
И тех смельчаков, что ушли навсегда,
Запомнит лишь ветер, да в речке вода.
Да стая летящих на юг журавлей,
Желавших вернуться назад поскорей...
Есть в мире такое, что не ведомо нам -
Не стоит идти по случайным следам,
А вдруг, это то, чего боялись всегда -
Начало пути, что ведёт в никуда.

			***


			***

Расскажи мне, расскажи,
Как по лужам сквозь дожди,	
	Медленно уходит это лето.
Как по травам, что слегли,
Пролегли его следы,
	Опавшею листвой пометив это.
То ль навзрыд гроза заплачет,
Не поверивши в удачу,
	Морща тучами свинцовый лоб.
На проспектах, в парках людных,
Оставляя как на блюде,
	Почерк скверный - не узнали чтоб.
Серебро в траву уронит
И тепло своё схоронит,
	Пряча его в землю до весны,
Чтобы вьюги и метели,
Постелив себе постели,
	До него добраться не смогли...

			***

Жаль, конечно, что мы люди настроения,
Что зависим от улыбки и везения,
Что зависим от удач и суммы денег,
И желаний бытовых, чей след так мелок.
Жаль, конечно, что мечты бесплотны!
Странно, но мы жадностью голодны.
С возрастанием возможностей безликих,
Громче слышатся потребительские крики.
Миражи романтики нам чужды,
Лишь свои мы замечаем нужды,
На любое готовы дело,
Лишь бы уберечь своё дряхлое тело.
И уже - не верим в хорошее,
Нас давно другим огорошили...
Исковеркало нам души, сломало,
А нам всё кажется, что было так мало!
Перепутало пути, завязало,
Тех, что раньше рядом были - не стало...
От улыбок и следа не осталось...
Ах, какая это всё-таки жалость!

			***


			***

Дверь открыта в хаос - заходи!
Там частиц неровные дожди,
Там в эфире завихренья лет,
И порядка не было, и нет.
Относительно движения Земли
Космоса неровные слои,
Прошиты метеорными потоками
И комет бесснующими строками.
В темноте, и в холоде без дна,
Правит балом только ночь одна.
Кварки, кванты, света блик,
Вязнут, словно эхо, крик...
В галактике, рождающей звезду, 
Которую когда-нибудь найдут,
Просторы безграничны и пусты, 
И там иначе тикают часы.
Млечная дорога в тайну тайн,
Хаос звёзд, который не обман,
Сателлитов разных череда,
И в неизведанное тропка пролегла.

			***

Смотри, человек уходит из жизни,
Запрокинута навзничь его голова,
И остывает сердце любившее,
И остывают родные глаза...
Выткали годы ловушку из времени -
Итог прошлых лет подводит судьба.
Мало успелось... Хотелось так много!
Жестокая, грешная жизнь не дала...
Разве кому-то расскажешь вкратце,
Как эта жизнь пошвыряла тебя?!
Горами соли, озёрами слёз,
Не выбирая дорог, пронесла...
Сколько осталось боли в глазах,
Сколько досады в сердце осталось!
А жизнь коротка, как у мотылька:
От рожденья до смерти - такая малость.

			***




			***

Чтоб зарубцевалась кровоточащая рана,
Нужно жить красиво, без обмана.
Весело, непринуждённо, лихо!
Чтобы эхо голосов не стихло.
Чтоб забыли даже те, кто знали,
Как тебя из петли вынимали,
Чтобы вспомнить после не могли,
Как тебя тогда на углях жгли.
Чтобы искромётная улыбка,
Не казалась тенью твоей зыбкой,
Чтобы голос не давал сомнения
Тем, кто разуверился во мнении.
Чтоб бальзамом были разговоры,
Чтобы не украли счастье воры,
И от тех рубцов, что жизнь дарила,
Далеко была твоя могила.

			***

Я его приличный вид испортил -
И рубаху, и бельё на нём порвал...
А что же этот педик косоротый,
От босяка Антохи ожидал?!
Может быть прощения и денег?...
Может быть, с бухалом закусон?...
Но я ему открыл пятьсот Америк!
И морду разбросал на пять сторон.
Ботинком сорок пятого размера,
Я медленно, но верно посчитал
Его худые рёбра равномерно,
Чтобы их количество он не забывал.
И он в мгновенье стал хамелеоном,
И с тротуаром слился на виду,
Пускай зовут грабителем и вором,
Но я его лицо с собой возьму!
А то, что я ему уже оставил,
Так утром не узнает он себя -
Следите за "базаром" и делами -
Болеть не будет утром голова!

			***




Скажи, а как ты хочешь умереть?
В кругу друзей, иль в чистом поле?
В какой одежде хочешь видеть смерть?
Какой ещё себе желаешь доли?
Какие образы готов с собой забрать?
Чьи лица возле гроба видеть хочешь?
У Смертушки - особенная стать,
Её словами льстивыми не тронешь.
Она придёт, обняв тебя рукой,
Лёд поцелуя на щеке оставит,
И ты к утру останешься строкой,
В некрологе, что газета справит...
Скажи, кто будет плакать над тобой?
Кто белые цветы к ногам положит?
Твой путь был прерван матушкой-Судьбой -
К живым тебя вернуть никто не сможет.
И потому возник такой вопрос,
Чтоб приготовить всё тебе заранее...
Лишь не предскажешь выплаканных слёз
И не успеешь выполнить все обещания...

			***

Значит, вся моя жизнь - ошибка и ложь?
Тех, кто вышел на край, словами ты не тревожь!
Жизнь - чудовищная пародия, недостойная понимания,
И такая, холодно-спесивая, а удостоена высокого звания.
Сжало сердце в стальной кулак - тяжело мне уже дышать,
Потихоньку, иль кое-как, рот раскрыв, я хочу бежать.
Кто тебя так красиво назвал? Покажи мне его портрет...
Это ж надо, придумать ей имя! Потому тебя с нами нет...
Буквы сложил и произнёс, и уже оживили их,
И уже внесены в словарь и на страницы газет и книг.
И уже, поклоняясь ей, жертвы первые принесли,
Глупо было б не замечать Жизнь, которую мы нашли...

			***

Каскадёр, снимаясь в фильмах - падает,
Ушибается, ломается - больница...
Врачи, палаты белой тишина,
И родных заплаканные лица.
Но после - снова будут съёмки, трюки,
И снова риск на "грани фола",
Пока удача не отвернётся,
И не найдёт себе другого...

			***

Мне очень жаль, что были времена,
Когда я падал, и падал в яму без дна,
И видел, как сам умираю,
И чувствую это, и знаю. 
И, видя себя со стороны,
(Боже, какие даруются сны!)
Видеть свой грех, и паденье своё,
Недрогнувший мускул, чужое лицо...
Полёт продолжался - ему нет конца.
Где эта яма, яма без дна?
Что за падение, где голоса нет?!
И где, не меняясь, живёт этот свет?
Где эти глубины, где твердь под ногой?
Здесь время стоит, как часовой...
И хочется выть, свой голос имея,
До боли в ушах, чтоб меня пожалели...

			***

Он писал стихи такие, что душа, рыдая, плачет,
А перед глазами мир, искажённый в злобе, скачет.
Души о наждачку жизни, раздирая понемногу,
Он торил по краю бритвы свою нелёгкую дорогу.
И его травили псами, гнали, обезумев, ночью -
Доказать пытался всякий, что он чистый, непорочный.
И когда, набивши шишку, рукавом кровь вытирая,
Прошенье подал он на выезд, и решил, что уезжает,
Не подумав, как жить дальше... Но там - проще одному...
Ему нагло бросил кто-то: "Тебя б на маму-Колыму!"
Обернулся, все молчали, только запах пота лип,
Да бежала авторучка по бумаге, под свой скрип.
Не ответив, хлопнув дверью, вышел прочь и был таков,
Сбросив груз погони дикой, как охоты на волков...
Он, конечно, затоскует по берёзам и траве,
По ракитам, что склонили голову к самой воде,
Ощутив утраты горечь, спрячет слёзы на глазах,
Только время не воротишь, оно, как птица, в небесах.
Но оно вместило столько - закачаешься, держись!
И всё это, кто-то сдуру, называет просто - жизнь.

			***




***

Ты пригрезилась мне, моя жизнь,
Моё спасенье теперь - тёплый дом...
Я устал от безумных ветров,
Мне б сберечь, что нашёл я с трудом.
По размытым дорогам чужим,
Где дожди, изо дня да в день,
По колено в грязи всегда,
Мимо сёл я шёл, и деревень.
Так завидовал я всегда 
Тем, кто семьи имел и кров...
Я же - странник пустых дорог,
И спящих в ночи городов.
К горизонту вела меня, 
Чтобы снова там обмануть,
Моя хмельная судьба
Подтолкнула легонько в путь.
Сколько грязи я измесил!
Сколько пройдено мною дорог!
Мне, казалось, ещё чуть-чуть,
И ступлю на родной порог...
Но, закаты, сменив рассвет,
Шли всегда за мной по пятам.
Может, я от себя бежал
По своим феерическим снам?
Я уже преступил рубеж,
Тот, в котором живёт тишина,
И, уставши двигаться вдаль,
Я хочу посидеть у окна.
В своём доме печь протопить,
Слушать, как берёза горит...
Знать, что новый завтрашний день 
Мне погоды плохой не сулит.
Что с рассветом не будет пути
По промозглым топям болот,
Что не нужно мне вновь идти,
И, стучась, просить у ворот.
Умереть спокойно хочу,
Без болезней, легонько, во сне...
Ах, нелёгкая моя жизнь,
Ты пригрезилась, видно, мне.

			***



Не будите спящую собаку. 
Пока она молчит, не лезет в драку.
Пока она клыки не показала, 
И вам не стало в мире места мало.
Не дразните, вам же легче будет! 
Кто кого, за что потом осудит?
Если вы от дури своей маясь, 
Подразнить решили пса, шатаясь,
И тогда инстинкт для обороны 
Перехлестнет легко чужие стоны,
И сомкнуться челюсти в захвате, 
Вам оставив боль об этой дате.
Годы учат нас, а дурь - калечит, 
Только "доктор Время" всё излечит,
Глупость эта будет ночью сниться, 
Чтобы вновь уже не повториться.

			***

Дорога, что тонет во взгляде,
Где поезд, как точка во мгле,
Скрипя и качаясь, к перрону
Ползёт звездою, упавшей к земле.
И двери распахнуты настежь
И словно чужие всему,
Гости и те, кто вернулся...
Надежды нет на звезду.
Толпясь, как молекулы в ванной,
Торопятся рухнуть в метро,
Бегущих толкая плечами,
Как на свет мотыльки о стекло.
Возвращаются и приезжают, 
Освобождаясь, уходят вагоны,
Освобождая путь новой звезде.

			***

Узнать бы, кто распределяет счастье,
Я бы нашел, что у него спросить...
Я бы ему таких вопросов задал,
Что он бы о пощаде стал молить!
Я так бы выстроил беседу нашу,
Не замечая грозного ненастья,
И убедил бы, что на сей планете,
Извечный дефицит простого счастья.

			***
			***

Я - один из последних романтиков,
Из оптимистов, что наперечёт.
Столько раз поднимался и падал,
Что и Смерть, позабыв, не берёт.
Злые чары разрушив улыбкой,
Или крепким отборным словцом,
Мимо стен, уснувших в ночи,
Тороплюсь я за первым лучом.
Взгляд открытый, и верить хочется,
Что тот путь, где я нынче иду,
За спиной, бросив боль одиночества,
Ночью стылой, приведёт меня к костру.
Буду звёзды молча разглядывать,
Грея руки над пламенем костра,
Буду рад несказанно общению,
И чайку из большого ведра.
Как занозу я выдерну жалость:
Много ль надо в пути одному?
Вот такая вот, брат, ситуация -
Я романтику в жизни ищу.
Я ветрами просоленный насквозь,
И испивший морскую волну,
В своих поисках вечного счастья
Обойду всю родную страну.
Я - один из последних романтиков,
Что не гнались за звонкой деньгой,
А пьянели от запахов леса,
И туман разгребали рукой.
И гитара, видавшая виды,
И простуженный голос давно,
Без измены скитались по свету:
Из деревенской глубинки в село.
Сколько строек мы перевидали,
Сколько гнуса в болотах побил!
Я в просторной палатке мечтал,
Что вернусь к тем, кого недолюбил.
Но опять манит, манит дорога,
И собрав всё своё - налегке,
Мы уходим в безбрежные дали,
За дождями, к новой реке.

			***



			***			

Я столько дней провёл в плену болезни,
Мне говорили, что покой полезней.
И вот теперь я вырвался наружу,
Январскую легко вдыхая стужу.
Снежинки, что кружатся - тихо тают,
Я воздух, что колюч, вдыхаю,
И вечер, что в распятье фонарей,
Темнее с каждым мигом, всё темней.
А мне уже и жить теперь охота,
И навалились все дела-заботы,
А ведь ещё вчера прикован был к постели,
И мне казалось, похоронный марш поют метели.
Ну, а теперь, хрустя замёрзшим, ломким снегом, 
Я радуюсь простой и стылой неге,
Я радуюсь тому, что снегопад пушистый,
К утру завалит всё: дворы, дома и крыши.
Я так устал от стен, где мне так плохо было,
Где меня, без памяти, "ветрами" так носило,
Где в бреду горячечном мне снились твои руки,
Но я их не почувствовал, а чувствовал лишь муки.
Теперь мне вечер кажется избавленьем боли,
Слёз моих невыплаканных, "отчужденьем соли".
Я устал в плену болезни... Знаешь, как устал?!
Я счёт дням, минутам, суткам потерял...
А теперь - в неон одетый, на проспекте, средь толпы,
Я потеряю счёт... Я позабуду, отболевши, эти дни.
И я рад, что ветер тёплый, и что снег такой пушистый
Над моею головою, как шампанское - игристый,
Падает, хрустя, под ноги, в лучах света серебрится,
И что я тоской не болен, и что это - мне не снится.
Я один из тех прохожих, что не торопятся быть дома,
Что бредут своей дорогой и друг другу не знакомы...
Мне жизнь кажется прекрасной, и жить буду, верно, долго,-
Во исполнение мечты и ёщё другого долга...
Всё спешат куда-то "Джипы", и несутся вдаль "Феррари",
Я ж - один в безмолвье ночи, и распятый фонарями...
Столько быть меж жизнью-смертью я устал... И, слава Богу!
Мне судьба предначертала иную - вольную дорогу.
И бреду спокойно ночью, с чувствами едва справляюсь,
В ночи тёмной, одиноко, лёгким ветром задыхаюсь.

			***



			***

Эйфория возвращения домой:
Брошу всё, пойду туда босой,
Где в далёком и глухом селе,
Никто уже не помнит обо мне.
Там кони гривами играют на заре,
Туман белёсый призраком в окне,
Струится речка, и журчит ручей,
Только я стою, совсем ничей...
Испуганные птицы не поют,
Спрятавшись в листве берёз,
И никто не угостит меня
Вешним соком сладких слёз.
Трава уже не льнёт к моим ногам,
Вздыхает эхо где-то по кустам,
И вечер тёплый, превращаясь в ночь,
Уже не хочет мне ничем помочь...
А я так ждал... Я так сюда спешил...
Тянулся всем остатком своих сил.
Я думал - мне задышится легко,
Где воздух, как парное молоко...
А небо - звёзды спрятало во тьму...
Блуждая, путь в ночи себе ищу.
За что ж меня так встретила земля,
Где пацаном зелёным бегал я?
Не простила Родина меня,
И не приняла она...
Бросив всё - я стал чужим,
Как над дальней хатой чёрный дым,
Что не греет рук, и не ест глаза,
Что не радость в нём, и не слеза,
И случайным ветром он гоним,
За мгновенье ока - стал чужим...
Не щадите люди, не щадите люди...
Пусть такою жизнь, какая есть, и будет!
По заслугам всем - и ордена!
А виноватым - в поле голова... 
Ночью тёплый дождик скрасит мне минуты,
И в душе моей нет боли почему-то...
Каждый получает то, что заслужил,
То, к чему стремился, и как жил.

			***



			***

Из созвездий, брошенных в ночь,
Водопад сорвавшихся звёзд.
И напоминает точь-в-точь,
Винограда спелого горсть.
Словно, сдуру кто разбросал,
Не подумав даже о том,
Что для счастья нужно всего -
Одну ночь под этим дождём.
Одну ночь движений и слов,
Одну ночь безумной игры,
Воспалённых чувством умов,
Чтоб своих любимых найти.
Если это, всё ж, не любовь, 
Той, которой грезил во сне,
Мы хотя бы знаем о том,
Что не зря живём на земле.

			***

Если ты умереть был готов в любую минуту,
То смерть - избавлением будет от жизни тебе...
Видно, длинной она показалась тебе почему-то:
Ты при ярком Солнце устаёшь, и при бледной Луне.
Значит, ты, всё осмыслив, и выбрав дорогу туда,
Распрощаться решил со всем, что тебе было свято,
И поэтому ты не пошёл ни на зов, ни на всплески огня,
И остался в ночи одиноким и грешным солдатом.
	Сгорев, вспыхнет ярче пламени жизнь твоя,
	Миллионы глаз увидят росчерки огня -
	То ли им салют, живущим, то ль прощальный крик...
	Не увидишь никогда, что в зеркале старик.
Если ты сделал шаг, значит, ты поразмыслил над ним,
Если двери открыты, и ветер гуляет в ночи,
Это так тяжело - стать всем людям чужим,
И с грачами не встретить веяние новой весны.

			***

Говорила мама мне, что не в деньгах счастье,
Что они, когда кругом лютое ненастье?
Они скрасят тебе жизнь, но помочь не смогут:
Ни согреть, ни обласкать, ни позвать в дорогу...

			***

Помолитесь за меня, поставьте свечи,
Догорает, опустился тихо вечер.
Заметалось пламя на ветру -
Видно, не пришёлся ко двору...
	То-то жизнь меня, как листья, гнала,
	По сырой, измученной земле,
	Руку помощи не подавала...
И вот - меня не стало на земле.
Отпоют попы за сотню злотых,
Им, какая разница, кто ты...
Всуе, имя он твоё уронит,
Прочитает трижды "Ежи еси".
	А меня носила жизнь безбожно
	По заморским хлябям злых дорог,
	Даже умирать в свой день последний,
	Видишь, не пришёл я на порог...
Где-то тело бренное осталось...
Тяжела мне ноша, давит крест.
И кругом леса да перелески
Этих вовсе не знакомых мест.
Помолитесь за меня, поставьте свечи...
Догорает, опустился тихо вечер.
Заметалось пламя на ветру,
Видно, не пришёлся ко двору...

			***

Дождливой пятницы следы останутся,
Следы останутся на стекле.
И ты забудешь, что сердце студишь, 
И забываешь обо мне.
Дверь громко хлопнула, как будто лопнула, 
Как будто лопнула в душе струна.
Гроза умчалась, а ты осталась,
А ты осталась - совсем одна.
И воет ветер на целом свете,
На целом свете он ничей.
Стучится в окна. Темно и блёкло.
И не найти ему ключей...
Спит тихо город, он чист и молод,
Он чист и молод и одинок...
А там, в квартире, как в целом мире,
Закрылся прочно двери замок.

			***


			***      

   "Курбан-байрам"

Нерабочие дни - будет праздник:
Два-три дня без огня и войны,
И мальчишка, шельмец и проказник,
Оглянувшись, умчался в сады.
Тишина над расстрелянным городом,
Даже птиц голоса не слышны,
И глазницами выбитых окон
Смотрит дом свои вещие сны.
Перепахано взрывами поле,
И лоза под танки легла,
И вчера ещё - братья по воле,
А сегодня - враги навсегда.
И зарежут бычков поселением,
Мясо вдовам неимущим дадут,
Только это благое намерение
Наши солдаты от "чичей" не ждут.
Полосуют телятам глотки,
Привычно режут со знанием дел,
Так же, как пацанов зелёных -
Тот, кто видел, уже поседел...
Видит "чех", помолясь Аллаху,
Что это русая голова,
Кровожадно, ножом с размаху,
Чтобы крови видна струя...
И свой взгляд фанатично пряча,
В искривлённый в улыбке рот,
Озверевший и очумевший,
Кровожадный, лихой народ.
И ещё этот день не кончен,
И назавтра, в лихом бою,
Тела наших солдат, прибивая к окнам,
Они шкуру будут спасать свою...
И кошмар этих страшных дней,
Который год уже снится мне:
Грохот тысячи тысяч орудий,
И пацан, распятый на кресте.
По кровавым следам садистов,
Уходит в ночь поредевший взвод,
Только тем, кто нашёл свой выстрел,
Больше в жизни не повезёт...

			***

Я у папы, я у мамы рос мальчишкой озорным,
Для курьёза и забавы я пускал колечком дым.
Не любили меня тёти из соседнего двора,
Говорила мама: "Врёте!" и жалела, как всегда.
И волос курчавых гриву годы срезали косой,
Вырос злым и молчаливым тот мальчишечка босой.
Тук-тук-тук, я по этапу, тук-тук-тук, в таёжный край.
Не судите, люди, строго... Мама-зона, принимай!
Седины родне добавил, годы бросил сгоряча,
Тлеет, чуть горит на нарах, моя тусклая свеча...
Прокопчённый, худощавый, годы выплюнув к чертям,
И напившись их отравы, понял, что сидел зазря.
Всё здоровье, поистратив, с мусорами воевал,
А меня уже на воле третий год никто не ждал.
Всех к рукам земля прибрала, холмики оставив мне,
Я ж, как дурень безымянный, с биркой на фуфаечке...
До звонка тяну свой срок - отгремит, родимый,
Но меня никто не встретит, как мужа, и как сына...
Выйду за ворота я - воля, воля вольная!
Что же ты наделала, душа моя крамольная?

			***

Она ждала моего визита, она ждала моего звонка,
Была спокойна и терпелива, а оказалась - совсем не та...
Была уверена и безразлична, и держалась холодным льдом,
А оказалась совсем иною... Но это позже уже, потом...
Она была неприступная крепость, она была, как скала,
Недосягаемою вершиной для полёта любого орла.
Вдруг, оказалось, что снег растаял и лавина сошла,
А после стало вдруг ясно видно, что она совсем не та.
Она хотела создать свой образ, из бетона и из стекла,
Она блестела и искрилась, но оставалась холодна.
За чертою понимания её и мысли, и слова,
А после оказалось просто, что кружилась голова...
Оказалась совсем иною, снявши маску свою с лица:
Тонка, женственна, сексуальна, обаятельна и мила.
Приоткрыв мне завесу страхов, и меня подпустив к себе,
Стала маленькой, беззащитной, словно солнечный луч в окне.
И свои приоткрыв объятья, и меня в этот мир впустив,
Оказалась такой беззащитной... Как ей только хватало сил
Оградить себя сталью прочной и от слов, и от вздоров всех,
И казаться такой непорочной, когда сладок так этот грех!

			***


От слякоти, от распутицы, от обыденной повседневности,
От сибирского серого неба, от его ежечасной изменчивости,
От асфальтов грязных, и от мокрых зданий,
От сутулых спин, и от всех воззваний
И душа, и тело - унесутся в рай,
Туда, где всё наоборот... Ты только пожелай!
	Где белозубые смуглянки тебе машут веерами,
	Нега дня и томность Солнца остаются сутки с вами.
	Взмах клинка тореадора, вой трибун над головами,
	Что-то шепчут пальмы тихо облакам в распятье храмов.
	И в безбожно синем море яхты с чайками кружатся,
И, лизнув песок горячий, волны в глубину умчатся.
И как музыки звучанье - Коста Брава, Даурада,
Барселона, Каталония, замок Костилья Де Перелада...
И отвыкнув от названий своих улиц и проспектов,
Заколдованно читаем надписи своих прожектов.
На край света! Где закаты красят кровью своей море,
Уезжаем, бросив всё: заботы, родственников, горе.
За Пиренейскими горами, где Геркулесовы столбы
Гладят волны океана, искажая вкус воды,
На протяжных, широких пляжах с золотым песком,
В лагунах тихих и уютных мы забываем обо всём...
	Гроты скал нас манят тайной, бухты шепчут, напевая:
	"Коль останешься ты с нами, жизнь всегда будет такая".
	Километры побережья серебристо-белых пляжей
Берега околдовали, обвязав волшебной пряжей,
И рыбацкие лодчонки, и лазурных волн сиянье
Привораживают, манят, исковеркав мирозданье.
Волшебство очарованья - Тропикано, Азахар,
Маресме, Гарраф, базилика Санта Мария дель Мар...
Безмятежна лень в шезлонгах, тёплый вечер, в небе звезды,
И испанское вино, и в отель вернуться поздно...
И фламенко, и турниры, и полотна Пикассо,
Дельфинарии, прогулки, и счастливое лицо...
Аквапарки, катер в море и музей Дали -
Остальное всё пропало, исчезая там, вдали.
Кастаньеты, попугаи, перебор чумных гитар,
Поезжай, и оставайся, если ты ещё не стар!

			***

Они оскорбили тебя - уничтожь! Они раздражают тебя - накажи! 
Они обидели тебя - отомсти! Бей и кромсай, но - живи!
Тебя унизили - ответь! Они интригуют, и ты не молчи...
А если, не замечают - ты, просто, иди, и свободно дыши...

			***
			***

Ко мне в февральскую ночь постучалась паскуда-беда,
Попинав меня в жизни жестоко, навсегда мою маму взяла...
Ночь морозная, лютая скалит свой зев,
И глазами редчайших звёзд,
Прокричала в окно, разбудивши меня,
Что пора ей идти на погост...
Что ж ты, жалкий февраль, так свой начал разбег?
Ей же даже ещё нет шестьдесят... Но гаснет рассвет.
И звонок телефонный, ночь разорвав,
Со слезой прокричал: "Её - нет!"
Я не верил ему, снов я не доглядел,
И в холодном тумане рассвета,
Электричка тащилась, на стыках скрипя,
В сумрак ночи и тени одета.
"Как же так? Как же так?" - словно эхо слова,
Отказался в них верить разум...
Но, увидевши гроб и цветы уронив, 
Я почувствовал боль, осознавая всё разом.

			***

Расскажи мне, как ты жил до сих пор:
Кого любил, и с кем был счастлив?
Помолчишь, решив с чего начать -
Кого любил, и в чьей был власти...
Противоречиво, сложно, долго,
Думал каждый раз, что начинаю жить;
Именно сегодня, и по-настоящему...
Но дней трагических - не смог забыть.
Тёплый вечер, что уснул в моей кровати
Чужд, далёк и на душе тоска...
Душевная усталость, словно рана,
Седину рассадит у виска.
Ещё один день закатился, растаял:
Я долгую жизнь так, и этак верчу...
И всё, что я вынес - лишь груз ожиданий,
Что глубже всего грудь теснит поутру.
Это не то, что в ней было испытано,
В жизни такой - плоть от плоти моей,
Сколько ещё не разгадано, скрыто
Дней, где был счастлив при свете свечей.

			***


Если хочешь научить дикаря чему-нибудь,
Нужно хоть что-нибудь делать.
Нужно стараться его научить
Словам и всем навыкам тела.
Нужно его заставить страдать -
Через боль приходит познание,
Нужно потратить часы, месяца,
Чтобы узнать результаты старания. 
И после, утратив счёт дням и часам,
И их, перепутав названия,
Ты обретаешь всё то, что вложил:
Из дикаря - человека, себе же - заслуженно звание.
Восстановив теченье времен,
И осознав, сколько брошено в пропасть,
Будешь ценить весь остаток свой,
И не будешь беспечно ладонями хлопать.

			***

Отобрали веру и иконы, и в тайгу холодную загнали:
Били их прикладами, кнутами, 
и, заколотив в домах - сжигали.
На спине кресты им выжигали, вырубали шашкой на спине,
Чтоб никто из их родни поганой,
не коптил исчадьем на земле.
Оставались брошенными хаты, 
небогатый скарб разбросан во дворе...
И в колодцах скрюченные руки, всем напоминали о судьбе.
Втоптаны конями, биты палками, 
кнут, по спинам свистнув, отгулял.
И ночами шли они в урманы, 
чтобы глаз случайный не видал.
Строили скиты, землянки рыли, и, молясь по-своему богам,
Старые иконы схоронили, пронеся их по чужим долам.
И детей своих тому учили, и уже - детей своих детей,
Что нет дороже веры и России, 
даже, если нет им места в ней!
И верша обряды так, как знали, 
и, молясь, как научили их,
Жили в глухомани мирно от забот, и от сует мирских.
Поколения сменяли поколения, зарастали церкви и дома,
Время здесь текло неторопливо: 
здесь им незнакома кутерьма.
От сохи-коряги, помолившись, 
бросив зёрна, чтоб они взошли,
Наши предки, предки наших предков, 
сквозь толщу лет судьбою проросли.
		***

Кому лагеря, а кому заграница -
В душных отелях нелепая речь.
В древа родовые ударила молния,
Разбросает нас всех по земле, не сберечь...
В зале просторном, в пустом ресторане,
В дальнем углу, за бутылкой вина,
Кто-то изъезженный жизнью, годами,
Что-то о Родине нашей шептал.
Официантка, шустря, улыбалась,
Чирикая что-то на своём языке...
Не та обстановка, и люди чужие...
А мне бы сейчас - к родной стороне!
Глупою птицею, вклинившись в стаю,
И измотавшись за ночи и дни,
Перемахнуть рубежи и границы
И, умирая, коснуться земли.
Той самой, где в церкви мальчонкой крестили,
Где вырос, свободой и счастьем дыша,
Где травы, леса и болота родные,
И где мне дышалось так, как никогда.
А здесь - всё чужое петлёю на шею,
Камнем тяжёлым на хилой груди...
Другая история, люди другие:
Я рвался сюда, да крыла обожгли...
Не радует душу чужое веселье,
Не манит уже красный свет фонарей...
Распятой душе и отжившему телу, 
Легче не станет, хоть в уши налей!
К берегу тянет тоска-лихоманка,
И долго, уставившись в море, смотрю.
Мерещится берег, который оставил,
И Бога-отца о прощенье молю...
За то, что я бросил пенаты родные,
За то, что бежал без оглядки во мглу,
И прячу от ветра я слёзы скупые,
И долго, так долго у пирса стою.
Пусть ветер коснётся - он с края Вселенной,
Быть может, я запах родной уловлю...
Глаза закрываю, и вижу Отчизну,
И в мыслях своих я к ней лечу.

			***



			***

Во время воздушных тревог,
Когда в небе "Мессеры" выли,
Когда в свете прожекторов
В прицелы "кресты" их ловили.
И трассеры щупали пульс темноты,
И сыпала ночь зажигалки и бомбы.
В разрывах зениток, и в дрожи земли,
Мы были спокойны, мы были достойны.
Слушали оперы, читали стихи,
Смотрели балет "Лебединое озеро".
И залп канонады не заглушал
Всё то, что мы ранее создавали.
Голодные, холодные, бессильные,
Держась из последних сил,
Лётчики таранили машины,
И пехотинец грудью дот закрыл.
Уже нас не страшили артобстрелы -
Перенесём блокаду и войну,
И хлеба, свою мёрзлую краюху,
Его граммульки, через жизнь несу.
Потушим зажигалки все на крышах,
И, кипяточком душу отогрев,
Проверив все посты у Эрмитажа,
Пытались отоспаться, кто успел.
А время шло и, выковав Победу,
Из наших слабых, ещё детских рук,
Стальной косой прошлось по фронту,
Захватчикам, доставив столько мук.
Неудержимо время приближало,
Тот славный день, когда на небосвод,
Заря победная салютами упала,
На выстоявший город, и гладь его вод.
Чудесный день - теперь живи и радуйся,
И к горлу подступил комок...
Народ, ни разу не ставший на колени,
Очередного варвара расколошматить смог.
И наше детство, опалённое войною,
И наши слёзы, выев краску глаз -
Забудем всё, и павших похороним,
Но сон нас будет возвращать туда не раз...

			***



			***

Красивые девочки - чьи-то дочки,
Весёлые и чистые на вид,
Проходят мимо, скромно в одиночку,
Пряча под ресницами свой стыд.
Как будто им никто не интересен,
И, неинтересно им ничто,
В ароматы запахов укутав
Шарфики, одежды и бельё.
Но сильные мужчины в иномарках,
Престижных и прекрасных пиджаках,
Резко тормозящие у юбок,
Давно не вызывают боль и страх.
Наклонясь к машине, бросив слово,
Хлопнув дверцей, мчитесь в чью-то ночь,
Но, как занозу выдернув из пальца,
Вас поутру прогонят прочь.
И вы, такие снова неприступные,
В гордом одиночестве бредя,
Возвращаетесь в свою дыру-квартиру,
Чтоб поплакав, пожалеть себя.

			***

Уплывает медленно вокзал, 
За окном качнулись фонари.
Уплывает медленно перрон: 
Встречи ты со мной уже не жди...
Отбузила первая гроза, 
Лужи-зеркала ушла, оставив,
Отразилась в ней моя звезда, 
Имя, и любовь мою прославив.
Ночь легонько перелеском шла, 
Вечеру рассказывая сказки,
Опустилась тихо на дома, 
Опахалом закрывая детям глазки.
И качался заспанный вагон: 
"Стук да стук" - на стыках вторя,
Кого-то к счастью вёз он, не спеша, 
Кого-то, молча, увозил от горя.

			***




			***

Нет хуже ожиданий в темноте,
Стоя у промёрзших окон,
Словно ночь и холод заплели
Тебя в свой липкий и противный кокон.
Сковано сознание твоё -
Не пошевелить застывшим телом...
Чем себя терзать вот так, томить,
Лучше б занимался делом!
Может, написал свои стихи,
Может, сочинил какую песню...
Ты ж, стоишь, как стела, в той ночи,
И, кажется, от время только треснешь...
Нет хуже в жизни - ждать и догонять,
И прав философ древний был с востока:
Уменье ожидать - дано не всем,
А жизнь - есть жизнь, к тому ж она жестока!
Ты чёрной тенью, в вымершем окне,
И непоколебим, как изваяние...
Она придёт под утро, вся в росе,
И предоставит веско оправдания.

				***

Я по полу, из бетона, каблуком железным щёлкну,
Искры выпущу на волю, и они погасли в щёлке.
Снова клацнул отчуждённо, выбил искр чудесный сноп,
В воротник из синтепона 
спрятал мелкий свой озноб.
Сто - туда, и сто - оттуда; коридор, длинною в жизнь, 
За часы, и за минуты, помолюсь: не оборвись.
В этих стенах холод лютый, что ни шаг - кружится эхо,
Бородат на стенах иней - 
он давно не видел смеха.
Только шпоры с каблуками, каждый день его утюжат,
Только горе и печали, в нём свои метели кружат. 
Болью выплаканы стены, исцарапанные злобой,
И дымок от сигареты 
кажется им тёплой сдобой.
Сколько не считал шагов - всё равно со счёта сбился,
День в окошке за решёткой, улыбнувшись, тихо скрылся...
И опять - ночная темень, коридору лижет спину,
Может быть, когда-нибудь, 
я в нём тоже, напрочь, сгину.

			***
			***

В детях бок о бок - любовь и ненависть.
Вот они любят, а вот ненавидят...
Всё изменяется за полсекунды...
Странная психика... Как они видят?
Прощают ли всё?... Забывают ли?...
И как представляют взрослых?
Выше они?... Или разум?...
Как много их маленьких, толстых...
Время ушло - разлилось:
Каплями, брызгами, реками,
И непривычным затишьем,
И непонятными криками.
Выждали, слово бросили...
Как в кухне посуду вымыли.
Кто их учил жестокости?
Кто их, вообще-то, выдумал?

			***

Темнее ночи - только боль!
Страшнее боли - только страх...
А неприятнее его -
Лишь поцелуй твой на губах...
Такой холодный и чужой -
Движенье кобры под ногами,
И магнетический оскал
Проложит пропасть между нами.
Твоих изысканных манер
Уже никто не замечает,
Но опасность по глазам
Уже любой другой читает.
Биополей водоворот закрутит,
То притянет хищно, то отбросит...
Зачастую - жертва и сама
О кровавом одолжении просит.
Отвернусь и убегу лесами...
Но вглядываюсь в этот омут...
Пусть другие, дурью опоённые,
Погибая, молятся и стонут.

			***




			***

Выбивали годы дурь из башки,
Заставляли годы жрать корешки,
Протоптал широкий путь по тайге,
Не оставив ничего на земле...
Ни одну сносил я пару сапог,
Но вернуться в дом родной я не смог.
А кому по жизни нужен я - зек?!
Бывший славный и простой человек...
Как сел в тридцать седьмом, так с концом!
Ещё  в детстве я был огольцом.
Ёж колючий и упрямый, как есть -
Я до крови защищал свою честь.
И обиды не прощал никому:
Шаг за шагом, и попал я в тюрьму.
А туда, лукнулся раз - и пропал!
Сколько раз меня конвой избивал...
Всё равно ушёл в побег по тайге,
Где медведь - прокурор на земле.
Я по топям малярийных болот,
А голод тянет к позвонку живот,
Но я волей и воздухом сыт,
Мусорами ещё не зарыт.
Месяц гнали, как зверюгу, меня:
Без еды, без костра, без огня.
В буреломах потеряли мой след,
Отказались, порешив - меня нет...
Дух тайги мою душу хранил -
Кто-то ухал, кричал, кто-то выл...
Впали щёки, глаза... Но я шёл
До реки, где начинается дол.
Я отмылся, и напился воды,
Речка спрячет, укроет следы.
Клифт барачный сменив на пальто,
Счастлив я, что мне так повезло.
Потеряюсь в миллионной толпе,
Позабочусь теперь о себе,
Кому я нужен со стажем таким?
Ни знакомым, ни родным, ни чужим...
Наизнанку меня вывернет жизнь...
Ах, как жаль, что с ней часто дрались!

			***



			***

Они ворвутся в жизнь, в ней всё порушив,
Душевных сил физический развал...
Они о всём со своей судят колокольни,
Они приходят, когда ты не ждал.
Безошибочны в предчувствиях своих -
Непреодолима притягательность,
Ощущение надорванной струны,
И уже сквозит обязательность.
Совершенство из мяса, костей:
Я - не первый, и я - не последний;
Умирая от ласки твоей,
Как собачка, звонка жду в передней.
Воспоминания блаженством манят,
И хоть знал, что ловушка заранее,
Как бы жизнь не сложилась потом,
Она вся - лишь твоё ожидание.
И никто и ничто не спасёт:
Непоправимо всё так происходит -
Сожаленья достойные мы
Ожидаем, а после с ума тихо сходим.
Всё исчезнет - не вечно ничто!
Поглощённая временем смерть...
Расстоянье избитых речей...
Только умный бы смог рассмотреть.
Ослепительна сила у них -
Существуешь, как будто живёшь...
Всё пространство, заполнивши вмиг,
Своё горе за счастьем пожнёшь.
А пока - ночь темна, глубока,
Не скрывая усталости, спишь.
Боль суставов и глаз воспалённых -
Ощущение, будто летишь...
Как незримый ожог на душе,
И торопится с утром рассвет...
Так хотелось пройти в темноте,
Где прохожих ещё ранних нет.
То к одним берегам, то к другим,
Вот и вся моя жизнь - ручьём:
Я запомнил слова - обман!
Так всю жизнь своих призраков ждём...

			***



			***

Я расстался с ней на рассвете, 
и запомнил всё так, как было:
Недопитый бокал вина, и дождями судьба избита...
Тонкий отблеск в остатке блюд, и окурков рыж-седина,
Да на скатерти пепла след... Да ещё - не хватает тебя...
Полотенца влага хранит твоей кожи нежнейший шёлк,
И халат на гвозде висит, и застыл в тишине щелчок.
Запечатавший напрочь дверь, для возврата отрезав путь...
Эх, кому бы в жилетку ткнуться?... 
Пожалейте, хоть кто-нибудь!
Новый день заглянул в окно: ухмыльнулся, и был таков...
Вроде, как бы избавил меня, от этих женских оков.
От разлуки осадок тяжёл... Всего час, как ты ушла...
Уже хочется выть и кричать - так мне не хватает тебя.
Что к чему в этой жизни легло?... 
Кто кому не сказал слова?...
Слухи действие переживут - будет долго летать молва...
Тяжелея, обрастая грязью вымыслов и чешуёй,
Пока вовсе не позабудут, не засыпав её землёй.
А я буду грустить, и стенать, а я буду писать стихи,
И открыто на суд выносить все ошибки свои и грехи!
Только ночь успокоит пыл, и погасит всполох огня -
Ей одной лишь дано понять, как мне не хватает тебя.

			***

Тёплые волны, песчаные пляжи -
Аравийского моря чудные пейзажи.
Барочные церкви, тропический колорит,
Побережье Гоа с роскошными парками
Лентами песка к себе манит.
Пальмовые рощи, комфортные отели,
Где нежно лагуны ласкает волна.
Моторные лодки, скутеры, дайвинг -
Развлечения до самого утра!
	Танцы на пляже до рассвета,
	Где навечно заблудилось лето,
	Где устав от штормов и ураганов,
	Море улеглось, вздыхая сыто пьяно...
Пёстрые ярмарки, буйные праздники,
Разноцветных карнавалов мишура.
Ночных вечеринок безумство...
Величие храмов Мангеши и Махалса.

			***
			***

Руки скручены "колючкой" за спиной...
	Баржа посреди реки...
Наклонилось небо надо мной,
	И гогочут сзади мужики...
Я стою на краешке борта
	И смотрю в свинцовую волну...
Может, боль, а может быть, слеза...
	Это всё с собой я заберу...
Им-то что?! Прикладом по спине!
	Только всплеск... И таяли круги...
И никто не вспомнит обо мне...
	Примет дно заиленной реки...
Взяли верх над "белым" мужичьё!
	От навоза, и от лопнувшей сохи...
Прав, когда в руках твоих ружьё...
	Можно отмолить свои грехи...
И уже давно надежды нет...
	Я уже не верю ни во что...
Взорванных усадеб вытрут след,	
	Грязным башмаком топча лицо...
Холостым зарядом с корабля
	Раскололо все устои в прах!
И для "красных" - красная заря,
	А для остальных - лишь только страх!
На штыках свободу принеся,
	Будущим своим пытались жить,
Кровью, заполняя погреба,
	И костями все пути мостить...
Что ж! Прощайте, лес и берега!
	Воздух бы на полную вдохнуть...
Чтоб не чувствовать, когда вода
	Хлынет в лёгкие мои, наполнив грудь...
Ты меня, Рассеюшка, прости!...
	Что не уберёг я от зла тебя...
Отгулял свои шальные дни...
	Двадцать первая пошла весна...
От приклада боль не ощутив,
	Молча, камнем ухожу на дно...
Ни любовь, ни радость не испив...
	Видно было так мне суждено...

			***



			***

Актёр закурил и откинулся в кресле,
Потом смыл грим и, предвкушая сон,
Не торопясь - переоделся,
Ничем печальным не был удручён.
День, прошедший удачно,
Не превратил театр в загон:
Вокруг не вились репортёры,
И зрителем он не был окружён.
Парик был снят и водружён на стол.
И ангелы вокруг покой хранили...
Был обычный тихий вечер...
Театр быстро опустел. О нём забыли...
Такой восторженный приём
Ему понравился действительно;
Мир театра - многолик,
И ... грешен!... Относительно...
Отработав роль свою, 
И закурив беспечно сигарету,
Он посидел, немного погрустил,
Спустился вниз, и подозвал карету.
Сигарета гасла... Свет погас...
Лишь карета мчалась в неизвестность.
Пустели улицы и укрывались мглой,
Так напоминавшей Вечность...

		***