Кашин Анвар : другие произведения.

  

 Оно рождается из дымки утреннего тумана, из ненароком подслушанной болтовни аптекаря, сходит со страниц старого календаря, волнует тонким, едва уловимым ароматом духов незнакомки, лица которой тебе никогда не увидеть и безвозвратно пропадает прозрачной тенью вместе со светом погашенного фонаря. Это чувство... или предчувствие нового сюжета. Что-то случится. Достаточно сделать неосторожный шаг куда угодно, не задумываясь, не строя своих планов, и можно... Нет, так нельзя, сперва надо найти героя. Ничего не попишешь, без него никак.

 Сначала я присматриваюсь к молодому, элегантному офицеру за карточным столом. Пока ему везет, он выигрывает. Затем на улице мне встречается высокий, костлявый господин, судя по торопливой походке и саквояжу в его руке, он доктор. Мы незнакомы, но приветствуем друг друга, я кивком, а он, прикоснувшись к своей серой шляпе. Потом в театре я вижу двух дам. Ту, что постарше мне никак не удается рассмотреть исключительно по причине неброской, но невероятно чувственной красоты ее спутницы. Неожиданно волшебство рассеивается, и я ловлю на себе взгляд человека в белом, он отводит глаза и скрывается в толпе.

 Целый день брожу по улицам, заглядываю во всевозможные питейные, увлекательно-неприличные и пристойно-скучные заведения, сижу на скамейках в парке, чудом избегаю чудовищной давки на вокзале, зато потом мне удается заблудится в кривых портовых переулках. Все напрасно, наверно, сегодня не мой день. И день-то уже заканчивается, мне пора возвращаться в свою запущенную холостяцкую квартиру. Стоит нанять извозчика, в безуспешных поисках меня заносит аж к причалам торгового порта. Тут я и сталкиваюсь с ним нос к носу.

 Не совсем "нос к носу", он почти на две головы ниже ростом. От пирсов навстречу мне шагает огненно рыжий коротышка с роскошной слегка растрепанной бородой, как у настоящего подгорного гнома. Это мой приятель, известный ювелир и поклонник оперы Сигивик Пал. Кстати, никогда не называйте его гномом, он - дверг. Он так же широк в плечах, как могучие атлеты из цирка, а его дружеские объятия - не самое простое испытание для моих несчастных ребер. Я отчаянно пытаюсь, не скрипнув зубами, удержать улыбку на лице. Кажется, мне это удается.

 - Вы ли это? Сигивик! - Запнувшись, я умолкаю. Мое произношение, по мнению мастера Пала, все еще чудовищно. В прошлый раз нам удалось заключить соглашение, мы не мучаем родовыми именами двергов моих соотечественников, а они не обижают его косноязычностью и неуважением. Чего стоила мне эта дипломатическая виктория, я никогда не расскажу, иначе боюсь потерять в ваших глазах не только... нет, просто не расскажу и все. Мне самому тоже позволено называть его просто по имени или мастером Палом, и это другая моя славная победа.

 - Да, мой друг, это я. Но, мне кажется... Да какого черта! Я уверен, что не посылал вам письма с просьбой встретить меня. Как вы меня нашли?

 - Вы не поверите, случайно.

 - Вам поверю. Уж вас-то я знаю, Влад. Вы притягиваете к себе случайности любого сорта. Мне остается только восхищаться вашим мужеством. Кстати, вы снимаете ту же квартиру? Да? Тогда, сделайте милость, отвезите меня в какой-нибудь приличный отель, где ваш экипаж? - Он еще раз окинул меня взглядом, покачал головой и счел необходимым поправиться, - нет, лучше отвезите меня в отель, который вы считаете чересчур роскошным.

 - Конечно, я вас отвезу, куда вы скажете, только давайте прежде найдем извозчика.

 - Как извозчика?

  * * *

 Я совсем не разбираюсь в лошадях. Одолженные мной серые в яблоках животные могли быть и несчастными калеками с давнишним запалом, и прекрасными чистокровными рысаками, я бы не заметил разницы. Зато коляска выглядела новой и дорогой, сидения были мягкими, а погода чудесной. Я пребывал в прекрасном расположении духа. Да что там я! Дверг снизошел до дружеской беседы со мной, и это после чуть ли ни смертельной обиды за вчерашнюю "чудовищную" поездку на извозчике через половину города к "Королевскому дому", лучшему из отелей столицы, из тех отелей что я знаю. Нет, сам я в нем никогда не жил и не могу ничего утверждать с уверенностью, но... в общем, неважно. О чем это я? Да! Погода стояла замечательная. Да, замечательная... Не умею говорить о погоде, и это мне постоянно ставят в минус дамы. Зачем о ней говорить? Погодой надо наслаждаться. Небо над нашими головами было чистым и... нет, решительно не могу вам описать эту красоту. Мы давно выехали за город, мой друг умиротворенно пыхтел своей пенковой трубочкой и снисходительно окидывал взором весело зеленеющие поля и редкие рощицы, наполненные птичьей возней и шелестом листвы.

 - Нет, как по мне, так это очень скромная плата. Только подумайте! Целый день в открытом море, в отсыревшей деревянной коробке! - Прекрасное настроение нисколько не мешало моему другу возмущаться несправедливым устройством этого мира. Лошади делали вид, что слушаются моих команд, а я уже битый час имел удовольствие слушать сердитое ворчание дверга.

 - Но, насколько я знаю, паром - это вполне комфортабельное судно, и чтобы пересечь пролив не требуется весь день. Достаточно часов пять-шесть.

 - Влад, я уже имел сомнительное удовольствие изучить ваши представления о комфорте, а ваше легкомысленное отношение к недугам окружающих меня и вовсе поражает. Вы ведь, наверное, даже не догадываетесь о существовании морской болезни? Или что-то об этом слышали?

 - Хорошо, хорошо, - очевидно, что я был неосмотрителен, пытаясь встать на защиту паромного сообщения с континентом. - Я вместе с вами готов оставить морские путешествия тем, кому они по вкусу. И все-таки, что вы там рассказывали об этом старинном перстне?

 - Я вовсе не говорил, что он старинный. - Мастер Пал на мгновение окутался клубами табачного дыма. - Уникальный? Может быть. Но не старинный. В любом случае, вещь надо сначала посмотреть. А теперь, Влад, не возьметесь ли объяснить мне, за каким дьяволом мы едем к гранту? Да, я догадываюсь о том, что вы с ним знакомы и уже бывали у него в гостях, и все же. - Дверг выпустил очередное ароматное облачко, тут же развеявшееся под дыханием встречного ветерка.

 - То есть как за каким? Постойте, а ваши слова о таинственном покупателе, о волшебном перстне и о том, что грант вроде бы не против продать драгоценную безделушку. Мне же не послышалось?

 - Бросьте, по этой причине к гранту еду я. А вы? Что вам нужно в доме Марка Бессила? - Мой друг целое мгновение безуспешно прождал ответа. - Вы не представляете, Влад, как непросто с вами иметь дело. В вашей компании причины и следствия с легкостью меняются местами. Вот скажите мне, там, куда мы едим, что-то произойдет? Вы появитесь на сцене, и что-то произойдет? Или вы едите со мной, потому что со мной должно что-то случиться? Хорошо, хорошо. Не вздыхайте так, и не набирайте в легкие столько воздуха. Чтобы сказать "не знаю", его столько не требуется. Ладно, хотя бы скажите, это случится уже завтра? Нет, наверное, сегодня. Смотрите, вон там за деревьями крыши, кажется, мы почти приехали. Да! Это же настоящий замок! Надеюсь, внутри он не будет казаться таким древним. Главными достижениями современной архитектуры я бы назвал водопровод и отсутствие сквозняков. Да, да. При невыносимой влажности местного климата сквозняки могут быть пострашнее всех неожиданностей, связанных с вашим присутствием.

  * * *

 Камни стен и высоких сводчатых потолков не выглядели такими уж древними и грубыми, а в каждой детали обстановки чувствовалась рука искусного мастера декоратора. У порога нас встретил сам хозяин, тоже облаченный в костюм от вполне современного портного. Еще несколько пока не представленных нам обитателей дома обступили нас со всех сторон.

 - Так ваш приятель - гном? - Я укоризненно покачал головой, глядя на Марка, это он не удержался от вопроса.

 - Я тоже рад вас видеть, грант. Надеюсь мне будет приятно воспользоваться вашим гостеприимством. Но пока вынужден разочаровать, у меня весьма тонкий слух, и я - дверг. Люди почему-то считают гномами всех, кого превосходят ростом. Нет, нет, ни слова о путешествии! Мастер Влад уже говорил мне, что человеческое тело на три четверти состоит из воды. Что же, это ваше дело из чего состоять. Смею уверить, мой организм устроен иначе, и после суток на этом ужасном пароме, упоминание о более чем стакане воды, для меня нестерпимо, а вот от обеда я бы не отказался, в вашем доме принято обедать?

 Внушительный и высокомерный грант Марк Бессил сначала выпучил глаза на приземистую фигуру моего друга, затем хмыкнул и расхохотался, одновременно шагая вперед и протягивая свою широкую ладонь гостю.

 Нужно отдать должное хозяину дома, с обедом, действительно, никакой задержки не произошло. Хотя, может быть, время нашего приезда так совпало с освященными веками традициями. Как бы там ни было, менее чем через час за гигантским старинным столом заняли места сам Грант Бессил, немолодой, дородный, с приличествующей благородной седой шевелюрой, рядом его супруга, на вид, немного более ветхая, по сравнению с мужем. Однако, старухой леди Котерлод назвать было никак нельзя, и скорее из-за глаз острых и черных как агаты. Племянник гранта капитан Гоборт Шамен, блестящий как любой из офицеров гвардии. Даже его аккуратная прическа, строго следующая буквам уставов и моды, блестела под лучами света, прорезающими обеденный зал сквозь высокие окна. Анна, воспитанница хозяйки, весьма миловидная девица, в угоду пожилой леди тщательно скрывающая свою красоту за образом приличной девушки конца прошлого века. Сосед наших гостеприимных хозяев, доктор Тегивинплат, высокий костлявый человек с выражением лица политика от оппозиции и манерами рассеянного профессора, приглашенный еще на прошлой неделе, по случаю некоторого недомогания компаньонки леди Котерлод. Впрочем, ничего страшного юной красавице, по видимому, не грозило, так как врач прописал ей лишь несколько дней постельного режима и общеукрепляющие средства.

 Конечно, о каждом из присутствующих совершенно необходимо рассказать подробнее, но боюсь мне никак не успеть до первой перемены блюд. Потому еще лишь упомяну о секретаре гранта Гоноколе. Его изящная фигура, облаченная в белоснежный сюртук расположилась справа от меня, и, признаюсь, какое-то время я опасался, что он попросит меня передать соус, и я буду так неловок... Словом я не представлял, как умудряется владелец такого наряда обедать наравне со всеми. Теперь, если вам зачем-либо понадобится точное число сотрапезников, прибавьте к перечисленным вашего покорного слугу и его заморского друга. Итого у меня получилось ровно восемь персон.

 Светские разговоры во время обеда - тоже не самая сильная из моих способностей, впрочем, сегодня я был надежно укрыт экзотической тенью своего друга. Говорили много и о разном, я кивал и со всеми соглашался, что, отчасти, и определило последующие события. После обсуждения моды на канареек и военных действий нашего флота на Северных островах, разговор зашел о карточных играх. Я по-прежнему кивал и соглашался, бравый капитан лишь кривил губы в усмешке, а секретарь алебастровой статуей застыл в ожидании десерта. Мастер Пал, считающий себя знатоком всевозможных интеллектуальных развлечений, с жадностью впитывал правила новой игры, принятой нынче в обществе. Никогда не думал, что он может так легко попасться. К концу обеда дверг был захвачен леди Катерлод, как те Северные острова пиратами. Действия пожилой леди были столь же дерзкими и вызывающими, и мой низкорослый друг стал такой же легкой добычей, с той лишь разницей, что почтенной даме ее приз понадобился для партии в "мо-кабонто", а зачем пиратам те голые скалы, я совершенно не представляю.

 Час спустя оказалось, что я напрасно смеялся над своим приятелем, мне тоже было приготовлено место за карточным столом. Оставалось надеяться сдаться в плен не пожилой леди а ее симпатичной компаньонке. Я не слишком хороший игрок, но в "мо-кабонто" чересчур много зависит от удачи. Я выиграл в первой партии целых две марки, а Анна проиграла полторы. Дверг, разобравшись с немудреными принципами игры, подчеркнуто оставался при своих. Он давно потерял всякий интерес к партии, и сдерживал зевоту заметным усилием воли. За окнами гостиной стемнело, и лакеи зажгли свечи в старинных канделябрах. Точно старинных, тут даже не надо быть экспертом, что-то такое чувствовалось в потемневшей бронзе завитушек и тяжелых оснований. Или это извечный волшебный танец языков пламени и затейливые потеки воска придавали канделябрам такой вид. Лица игроков тоже изменились. Темные глаза почтенной хозяйки стали непроницаемыми, в них почему-то не могли отразиться даже отблески горящих свечей. Лицо Анны, напротив, еле заметно светилось бледным лунным светом, а медно-рыжая борода моего друга соревновалась с огнем, немного уступая ему в яркости, но заметно превосходя насыщенностью цвета.

 За нашими спинами вдруг появился Тегивинплат. Он все еще топтался там, когда леди Котерлод объявила результаты партии. Обменять свой выигрыш на невинный поцелуй в щечку от прекрасной Анны у меня не вышло. Более того, дамы потребовали для себя возможности отыграться, я дрогнул и согласился на вторую партию. Сигивик извинился и под предлогом разминки "затекших" ног удалился к столу с газетами недельной давности, а незадачливый доктор тут же оказался на месте моего друга.

 Партия в "мо-кабонто" редко занимает больше двух часов, но эта могла бы стать исключением из правил, если бы в гостиной неожиданно не возникла фарфоровая фигура Гонокола. Секретарь гранта стремительно приблизился к хозяйке и склонился к ее уху. Мне, сидящему совсем рядом, не удалось уловить ни звука. Оставалось лишь наблюдать, как глаза леди Котерлод потемнели еще сильнее, она резко поднялась и бросилась к дверям, Гонокол последовал за ней. Мы с доктором в недоумении переглянулись, а ресницы Анны испуганно вздрогнули. Мастер Пал аккуратно сложил газету, бросил ее на стол и в тишине прошествовал вслед за удалившимися. Тут меня и посетила мысль о тех событиях, что предрекал мне дверг сегодня утром.

 Кабинет Бессила был невелик, и здесь с некоторым трудом помещались те, кто недавно с удобством располагался за огромным столом обеденного зала. Леди Котерлод сидела в кресле, опустив голову, остальные обступили лежащего на полу хозяина дома. Грант Марк Бессил был мертв. В комнату влетел Тегивинплат и, тараня подавленных зрителей, стал протискиваться к телу гранта. Гонокол ловко увернулся от него, а капитана и дверга доктор на пути к своей цели бесцеремонно раздвинул локтями. Теперь в кабинете собрались все.

  * * *

 Лицо полицейского инспектора Бливса мне почему-то казалось ненастоящим. Может быть, если ухватить и потянуть инспектора за внушительный обвислый нос, то похожие на пятнистые груши щеки, покрытые аккуратными седыми бакенбардами, и подбородок с ямочкой, и морщинистый лоб, и даже большие дряблые уши с мясистыми мочками, все это можно будет снять как клоунскую маску. Я уже несколько минут пытался представить себе, кто же на самом деле скрывается за поддельным обличием. Моего друга, кажется, устраивала такая внешность полицейского. Почему нет? Его не устраивала просьба Бливса, не покидать дом в ближайшее время.

 - Послушайте, господин инспектор! Вы ведь всех нас уже допросили, и некоторых даже по два раза, - горячился дверг. Это я знал, что он горячится. Собеседнику чуть дребезжащие интонации голоса должны были казаться невозмутимыми и спокойными. - Мы ответили на ваши вопросы, чего же вы еще хотите?

 - Ответили? Позвольте не согласиться, уважаемый мастер. Я, например, так и не услышал от вас, что там с тем перстнем, по поводу которого вы приехали в этот дом.

 - А что с перстнем? Он же не пропал? Нет? - Сигивик простодушно заглянул в глаза полицейскому. - В чем же тогда суть вашего вопроса? Я не понимаю.

 - Перестаньте, - Бливс скривился как от зубной боли. - Все вы отлично понимаете. Я сегодня успел услышать буквально от каждого о волшебном перстне. Я устал от всех этих нелепых старых сказок о духе древнего короля, навеки запечатанном в драгоценном камне. И от новых, сочиненных только что, тоже устал.

 - Господин Бливс, я вам искренне сочувствую. Думаю, вы меня хотите подробнейшим образом допросить обо всем, что касается этого артефакта, - открытости и честности взгляда дверга мог бы позавидовать самый искушенный из адвокатов. - Послушайте, с одной стороны, я могу вас заверить, что магия перстня вряд ли имеет отношение к убийству гранта Бессила. С другой стороны, мне бы совсем не хотелось рассказывать вам новую сказку, пусть даже такую, в которую вам бы удалось поверить. Ничего сверхъестественного, никакой загробной мистики в магии камня нет. Рунный янтарь - это вообще не камень. Крупные живые существа окаменевшие под взглядом василиска имеют непрочную структуру песчаника, и со временем разрушаются. А мелкие, например, насекомые, превращаются в камень близкий по прочности к алмазу. Такое случается крайне редко, насекомых василиски просто не воспринимают как угрозу для себя. Вам еще не надоела моя лекция, - дверг улыбнулся самой широкой улыбкой, какая только смогла уместиться у него на лице.

 - Очень познавательный рассказ, - полицейский ограничился одобрительным кивком. - Если вы не забыли, я спрашивал о магии. Зоологические подробности меня мало интересуют.

 - С зоологией, дорогой инспектор, магия и связана. Дело в том, что окаменевшее существо не погибает окончательно, и порой, накопив запас жизненной энергии, почти готово вырваться на свободу. Увы, этого не происходит, только сама жизненная энергия рунного янтаря выбрасывается в окружающее пространство, где может быть использована другим организмом, чаще всего хозяином артефакта. Вот и вся магия.

 - Вся? И больше вам нечего мне сказать? - Глаза Бливса сузились, я уже готов был держать пари, что сейчас лицо инспектора нальется кровью, и он примется стучать кулаком по столу. Ничего подобного не произошло, полицейский моргнул и продолжил ровным голосом. - Значит ли это, что вы отказываетесь сообщить подробности о магическом действии перстня и имя предполагаемого покупателя?

 - Ну, в конце концов, господин инспектор, я - не практикующий маг. Возможно, для исчерпывающей консультации вы найдете более компетентного специалиста. И личность покупателя мне неизвестна. Хотите я могу сообщить вам название банка, обслуживающего сделку? Кстати, мне совершенно необходимо отлучиться на день-другой в город, чтобы сообщить своим работодателям об изменившихся обстоятельствах дела.

 - То есть, дорогой мастер Пал, - ненастоящее лицо Бливса растянулось в ненатуральной улыбке, - по вашему мнению, я не способен доставить неприятности, достаточные для принуждения к честным ответам?

 - По моему мнению, инспектор, вы - умный и проницательный человек. Надеюсь, и мне вы не откажите в тех же качествах. Давайте перестанем надувать друг перед другом щеки. Постойте, - дверг жестом попросил не перебивать, а его голос из спокойного превратился и вовсе в безмятежный. - Я предлагаю вам побеседовать как частным лицам. Я в вашей порядочности нисколько не сомневаюсь, потому готов поделиться с вами кое-какими сведениями и наблюдениями. От вас же я хочу получить, лишь возможность уехать прямо сейчас. Кроме того, вы ведь не станете спорить с тем, что у нас с Владом не было никакой возможности убить Марка Бессила?

 - Нет, спорить я с вами не собираюсь. Действительно, доктор утверждает, что смерть наступила в момент, когда вы впятером находились в гостиной, и из этого нельзя не сделать определенных выводов. Допустим, я готов вас выслушать как частное лицо и... хорошо, готов дать обещание закрыть глаза на некоторые формальности, тем более что доктора я уже отпустил по его врачебным делам.

 - Что ж, надеюсь, я вас не разочарую, - дверг огладил свою золотую бороду, - Грант Бессил владел перстнем старых королей. Это вам о чем-нибудь говорит? Нет? На моей родине подобную вещь имеет право носить только король или глава знатного рода, и только в преклонном возрасте. Существо, навеки заключенное в камне, способно иногда, ненадолго вернуть, а, возможно, и приумножить былую мужскую силу своего владельца. Только и всего. Ну, как? Я выполнил свою часть договора?

 - Да, главную его часть, - Бливс в задумчивости постучал толстыми пальцами по столу. - Еще вы обещали рассказать о каких-то своих наблюдениях.

 - Я помню о своем обещании, но давайте предположим, что меня сжигает любопытство. Что если прежде я задам вам несколько вопросов? Может статься, тогда и наблюдений на вашу долю достанется больше. Вы согласны?

 - Тяжелый сегодня день, - пальцы Бливса снова пришли в движение, - да и дело непростое. Ладно, давайте свои вопросы.

 Я слушал их разговор и представлял себе двух шахматистов разыгрывающих один из классических дебютов. Не могу сказать, к какому именно ходу выяснилось, что на доске сложилась следующая ситуация. Марк Бессил был убит в своем кабинете, причиной смерти послужил удар по голове бронзовыми каминными щипцами. Не самое удобное оружие, но как доказывала практика, вполне действенное, даже учитывая то, что удар был нанесен спереди, где кости человеческого черепа проломить куда как сложнее. Из кабинета гранта, кажется, ничего ценного не пропало, но с уверенностью об этом можно будет сказать, когда прибудет мастер и вскроет сейф. Новой прислуги в доме не было, во всяком случае, кого-то конкретно заподозрить в преступлении было сложно. Последним в живых гранта видел его секретарь, они ни о чем не говорили, Гонокол случайно заметил хозяина, входящим в кабинет. Спустя три часа он же обнаружил мертвое тело. Зашла речь и об оружии, которое держал у себя в кабинете покойный. У гранта имелся карманный двуствольный пистолет работы известного мастера Йорана ни то Булиса, ни то Туриса, в пистолетах я разбираюсь еще хуже чем в лошадях. Что странно - пистолет лежал в нижнем ящике стола. Обычно он хранился в верхнем ящике, запирающемся на ключ. Находилось ли оружие в момент убийства в кармане или в руках убитого, сказать было сложно. Так же сложно было что-то сказать и еще о десятке-другом фактов. Поговорили о подозрительной безупречности Гонокола, о карточных долгах капитана Шамена и его прошлогодней дуэли. Партия затягивалась. Наконец, Сигивик предложил инспектору разменять фигуры.

  - Господин Бливс, откровенно говоря, я рассчитывал на взаимную откровенность нашего разговора. - Мой друг погладил щеки, как бы проверяя состояние своей бороды у ее основания. - Хорошо. Давайте я прямо спрошу, вы ведь заметили, что рукав куртки капитана Шамена был испачкан сажей? Вот здесь у локтя, - дверг в неприличном жесте поднял правую руку.

 - Да, - полицейский слегка кивнул, - и это все ваши наблюдения?

 - Вспомните, - мой приятель не счел нужным обратить внимание на иронию инспектора, - вам никто не рассказывал об этой досадной оплошности племянника убитого гранта? В этом случае, посоветовал бы вам взять на заметку такого "внимательного" человека. И знаете почему? Когда я только вошел в кабинет, рукава куртки капитана были еще чистыми. Как частному лицу, разумеется, об этом я могу вам заявить с совершенной уверенностью.

 В дверь деликатно постучали, и на пороге появился по прежнему белоснежный Гонокол.

 - Господин инспектор, приехал ваш человек, тот который может открыть сейф. Куда прикажете его проводить?

 В сейфе, помимо ценных бумаг и документов, нашлось чуть больше пятисот золотых марок. Гонокол остался недоволен величиной суммы, о чем и поспешил объявить инспектору. Со слов секретаря Марка Бессила, его господин только на прошлой неделе получил в банке шесть тысяч марок золотом, и куда делась большая часть этих денег, доверенное лицо гранта решительно не представляло.

 - А позволите ли спросить, господин Гонокол, - подал голос дверг. Мы с Сигивиком, совершенно естественным образом последовали в кабинет вслед за инспектором. - А каким образом обычно доставлялись такие внушительные горы золота сюда из банка?

 - Обычно? - секретарь скосил взгляд на Бливса, но тот только вопросительно щурился и вместе с нами ждал ответа. - Обычно господин грант не держал дома таких крупных сумм, он предпочитал расплачиваться чеками, а для выплаты жалования слугам из банка я привозил серебро. Деньги я доставлял вот в этом саквояже. - Гонокол сделал шаг к шкафу и протянул было руку к дверце, но на полпути одернул ее и полез в карман за ключами - В последний же раз, господин грант получал деньги лично, и тоже воспользовался саквояжем. - С этими словами секретарь распахнул шкаф и указал на его пустые полки. Эффект получился поистине театральный.

 - Простите, инспектор, - нарушил воцарившееся молчание Сигивик, - можем ли мы с мастером Владом быть свободны, и к какому времени вы хотели бы снова увидеть нас в этом доме?

 - Что? Да. - Бливс несколько раз кивнул, отвечая, скорее, каким-то своим мыслям, нежели на вопрос моего друга. - Завтра. Соблаговолите вернуться сюда завтра к вечеру.

  * * *

 Столичные улицы встретили нас блеском витрин, криками мальчишек-газетчиков и реками шляп, шляпок, чепцов, шапок и форменных фуражек, текущими по тротуарам. На какое-то время нам пришлось сгинуть в этом бессмысленном гомоне и сутолоке. Ближе к вечеру Сигивику удалось-таки уладить все свои дела, но мы были вынуждены вернуться в отель по уже знакомому адресу, потому что ехать за город в спустившихся сумерках, мастер Пал посчитал неразумным. Мне было все равно, и стало обидно, только когда следующее утро не пожелало радовать нас хорошей погодой. Дождь несколько раз принимался нахлестывать погрустневших серых лошадок, я сочувствовал и им, и себе, прячась за высоким воротником плаща от капель, проникающих под ненадежное укрытие поднятого верха коляски. Сигивик нахохлился на влажном сидении и даже не ворчал, его настроение было прекрасным, другое дело, что делиться своим прекрасным настроением с окружающими он не собирался.

 Видимо, в доме нас уже не считали чужими, во всяком случае, никто и никому о нас не собирался докладывать, мы попросту оставили наши промокшие плащи и шляпы лакею и прошли прямо в гостиную.

 Здесь, в одном из кресел нам удалось застать Гоборта Шамена. В зубах он сжимал не зажженную сигару, а в его руке, несмотря на ранний час, играл янтарными бликами своего содержимого пузатый бокал.

 - Здравствуйте, господа, - откликнулся капитан на наши приветствия. - Не желаете ли присоединиться и вместе со мной выразить протест сегодняшней погоде? - Он отсалютовал бокалом и поднялся к нам навстречу. - Мне кажется, некоторым образом, я в долгу перед вами, уважаемый мастер Пал.

 - Извините, я не понимаю о чем вы говорите, капитан. - Дверг жестом отказался от предложения выпить, вместо этого, поглядев на сигару племянника гранта, принялся извлекать из кармана собственные курительные принадлежности.

 - Бросьте, мастер, вы ведь не держите меня за безмозглого солдафона. Может быть я вам и неприятен, но, скорее, - безразличен. И моя благодарность вам тоже, вероятно, безразлична, тем не менее я вам ее принесу, - Шамен снова опустился в кресло. - Иногда мне тоже удается разобраться в последовательности событий. Если этот полицейский, Бливс? Да, точно, Бливс. Сначала он допытывался, каким образом я испачкал рукав сажей, даже предлагал взять в руки щипцы для дров. Представляете? Мне было не трудно угадать ход его мыслей. А после встречи с вами, его стало интересовать, кому было бы на руку, чтобы меня признали виновным в убийстве собственного дяди. Только, насколько я могу судить, наш полицейский инспектор все равно в тупике. И тупик этот совершенно, гм... совершенно безвыходный, хотя подозреваемых стало меньше. Теперь еще и Гонокол убит, там же, в кабинете.

 - Кхе-х, - Сигивик поперхнулся дымом, пытаясь раскурить трубку. - Давно?

 - Нет, доктор утверждает, часа два назад. За инспектором уже послали.

 - Доктор тоже здесь? - удивленно осведомился мой приятель.

 - Да, утром приехал, он еще занимается покойником, а нас всех выставил, - Шамен сделал неопределенное и вместе с тем очень смелое движение бокалом, чуть не выплеснув напиток на наши ноги. - Полицейские в прошлый раз были недовольны, мы, видите ли, затоптали им все следы. Теперь доктор все им затаптывает сам. Хе-хе! Дайте и мне, пожалуйста, ваши спички, милейший мастер Пал.

 В комнату, сжимая в руке перчатки, вошел доктор, повел носом, вдыхая ароматы бренди и табачного дыма, раскланялся с нами, молча сел на диван, и принялся рассматривать носки своих ботинок.

 Дверг тоже не выказал никакого волнения, но предпочел для созерцания более интересную картину - высокое окно, а за ним мокрые деревья сада и капли, без устали срывающиеся с небес, чтобы нарушить частой зыбью серое спокойствие луж.

 Меня поражало, каким образом все вокруг нашли для себя столь невинные занятия, когда в доме совершается уже второе убийство подряд. Я был возмущен, почему Бливс не разобрался со смертью гранта за время нашего отсутствия, и почему не появился сейчас в одно мгновение как джин из бутылки.

  И он тут же появился. По моим представлениям, инспектору полагалось ворваться к нам подобно урагану, быстрым шагом пройти в кабинет, или же, напротив, остановиться в дверях и окинуть всех нас долгим пронизывающим насквозь взглядом. Он вошел в гостиную прямо в плаще, отряхивая воду со шляпы, которую, по-хорошему, следовало бы выжать, как выжимает постиранное белье прачка, не спеша нашел глазами доктора, кивнул остальным, а потом жестом поманил Тегивинплата за собой.

 - Влад, пойдемте и мы, - мой приятель оторвался от промозглой картины в окне. Я не стал ему возражать. Да и почему у меня должны быть какие-то возражения? Расследование идет, нам надлежит переодеться с дороги, а дверга, несомненно, беспокоит, не изменились ли порядки в доме, и скоро ли мы сможем рассчитывать на обед. - Вам случайно не знакомо ремесло взломщика, мой друг? - Проходя знакомыми коридорами, мурлыкал себе под нос Сигивик, я с трудом разбирал его слова, а он, похоже, был уверен, что обращается именно ко мне.- Я бы мог вас научить, но не беспокойтесь, сегодня эти навыки нам не пригодятся. Здесь не принято закрывать на замок двери, и замков нет, только щеколды. Нам сюда.

 - Но это же комната доктора.

 - Перестаньте шептать, просто говорите тише. Да, не волнуйтесь вы, я только посмотрю. Ха, так, кажется, врачи и говорят своим пациентам. - С этими словами дверг распахнул платяной шкаф и удовлетворенно кивнул. - Так я и думал. - В шкафу под пустыми вешалками взгромоздился на обувную полку объемистый светло-коричневый саквояж.

 - Сиг, я не вполне понимаю... Или вы думаете, там пропавшие деньги? - Наконец поразила меня хоть какая-то догадка.

 - Я так не думаю, да и у полиции был бы неплохой шанс отыскать их тут. Мы конечно заглянем внутрь, но и снаружи уже есть один ответ. Посмотрите, он же совершенно сухой! А значит?

 - А значит, - словно нерадивый ученик промямлил я за двергом,- доктор в прошлый раз забыл его здесь.

 - Да, доктор предпочел забыть его, - безнадежно вздохнул мой учитель, - потому что уехать с двумя саквояжами на виду у полиции он не мог. Забрать деньги было разумнее. А теперь давайте заглянем внутрь, - мастер Пал щелкнул замком и принялся сноровисто перебирать различные блестящие, потускневшие, потертые и матово-серые инструменты. Металлические штуки, порой очень неприятные и устрашающие на вид, его явно занимали куда больше коробок с пузырьками и баночками. Наконец, моему другу наскучило это занятие, и он аккуратно убрал все на свои места.

 - Ну, и что там? Дайте я угадаю, там набор для вскрытия сейфов? - Не выучив урок, я дерзил, такое часто случается с нерадивыми учениками.

 - Нет, к сожалению, нет, - дверг не принял мой вызов. - По вашей задумке, Влад, я сейчас должен сказать: "Я так и думал!" или еще что-нибудь в этом роде. Да! Черт побери! Я так и думал! Не хотел думать, но думал. В сумке у доктора - полный набор инструментов для абортирования. Много вы знаете сельских врачей, что возят с собой подобные комплекты?

  * * *

 - Я бы на вашем месте постарался сейчас пить побольше горячего. Поверьте, простуда нередко порождает весьма коварные заболевания.- Дверг нисколько не издевался, он искренне переживал, глядя на красный распухший нос инспектора.

 - Мастер Пал хочет сказать, что может помочь вам с расследованием, - я поспешил прервать своего друга, ибо выдержать его сочувствие порой еще тяжелее, чем его дружеские объятия, - если вы согласны, так же в частном порядке обменяться сведениями...

 Сигивик и Бливс раздраженно уставились на меня. Я совсем не на то рассчитывал, но получилось удачно. Они не разорвали друг друга на части. Зачем? Для этого у них был я. Потом мне только и оставалось, что скромно сидеть на стуле, и... протирать очки. Сколько раз уже говорено об этой нехитрой уловке, но ведь работает! Трешь носовым платком ни в чем не повинные стекла и близоруко вглядываешься в собеседников. Все, тебя не существует, ты всеми забытый, безвредный и беззащитный невидимка.

 Пока я моргал и щурился выяснилось, что убийца на этот раз в качестве оружия выбрал кочергу. Гонокол должен был написать и отвезти на почту несколько писем с извещением о смерти гранта, эти письма и лежали на столе, еще не сложенные и не запечатанные в конверты. По расположению тела полицейский предположил, что Гонокол впустил в кабинет убийцу и обернулся к двери, вероятно, чтобы запереть ее, и в этот момент и получил удар по затылку. Видимо, преступник не был уверен в смерти секретаря гранта, и ударил его еще раз, теперь в висок, затем, прежде чем уйти, положил кочергу на свое место у камина, а не бросил тут же, как щипцы для дров в прошлый раз.

 Во время убийства доктор был в своей комнате, он только что приехал и собирался найти леди Котерлод, чтобы справиться о здоровье ее воспитанницы. Сама хозяйка дома в библиотеке слушала, как Анна читает роман некоего Алоиза Кири, но когда лакей доложил о прибытии Тегивинплата, принялась за чтение сама, а компаньонку отослала переодеться для встречи с доктором. Капитан тоже должен был написать письмо кому-то из родственников и отдать конверт Гоноколу, раз уж тот едет на почту. Шамен и обнаружил тело секретаря.

 - Теперь вы знаете не меньше моего об этом деле, вы вполне довольны?- Бливс вытер платком пот со лба. - Теперь ваша очередь.

 - Да? Моя?- Кажется, дверг и в самом деле удивился.

  * * *

 Традиции в этом доме можно разрушить только вместе с самим домом. Моего друга это обстоятельство не могло не радовать. Настал час обеда. Нельзя сказать, что трапеза прошла в полной тишине, я сосчитал, всего было произнесено не более трех дюжин слов, хотя нет, прибавьте сюда еще дюжину предлогов и междометий. А после обеда инспектор пожелал побеседовать со всеми сразу. По-моему, это было не лучшей идеей. Говорить никому не хотелось. Бливс отчего-то тоже не торопился начинать, Сигивик, по обыкновению, ворчал о чем-то себе под нос, но, устроившись в кресле поудобней, заговорил громче и отчетливее.

 - Уважаемый господин инспектор, так вы не хотите рассказать нам, как был убит господин Гонокол?

 - Нет, не хочу, - полицейский, кажется, и дальше собирался лишь рассматривать нас слезящимися покрасневшими глазами.

 - Хорошо. Я не стану говорить о прочих, разрешите хотя бы узнать, когда нам с мастером Владом будет позволено покинуть этот дом. Я понимаю, следствие не закончено, только мы ведь в этом не виноваты.

 - Вы хотите сказать...

 - Извините меня господин инспектор, - Сигивик положил руку на бороду, что должно было означать приложенную к сердцу ладонь. - Я не хотел вас обидеть, тем более что мне совсем не знакомы методы, которые использует для расследований полиция в вашей стране. Я имею в виду магию.

 - Мастер Пал, в нашей стране полиция не использует магию. По закону, доказательства, полученные с помощью волшебства, не являются действительными в суде.

 - Хм, мне кажется такое отношение к принципам правосудия весьма спорным. Хотя, возможно, в вас еще сильны пережитки тех сумрачных времен, когда магов называли чернокнижниками и сжигали на кострах. Как бы там ни было, юриспруденция не та область, в которой я решусь с вами спорить. Однако, позвольте вам предложить один эксперимент. - Дверг обвел глазами всех присутствующих как фокусник в провинциальном цирке и остановил взгляд на лице готового взорваться Бливса.

 - Какого черта! А-а-апчхи! - Полицейский чихнул, и это предотвратило взрыв.

 - Это займет не более получаса, кроме того, неужели вас совсем не интересуют практические методы полицейских моей родины? Подумайте, - тараторил мой приятель, - если будет точно известно, на ком из подозреваемых следует сосредоточить свое внимание, разве вам это повредит? - Чтобы убедить Бливса двергу потребовалось еще две минуты и обещание впоследствии ответить на все мыслимые вопросы, и больше не препираться с инспектором даже по мелочам до скончания времен.

 - Хорошо, в чем суть вашего трюка? - Инспектор сделал вид, что сдался, но, по-моему, в ближайшие полчаса он все равно собирался только рассматривать нас из своего кресла и обдумывать всевозможные ходы и комбинации предстоящей партии.

 - Это просто. Доказано, давно, полтора века назад, что предметы некоторое время хранят следы наших прикосновений. Следы эти исключительно индивидуальны. То есть, после несложной процедуры я бы мог точно указать на человека, который брал в руки ту или иную вещь, орудие убийства, например. Что вы об этом думаете?

 - Любопытно, - в голосе инспектора появилась толика интереса. - И что же вам для этого понадобится?

 - Одну минуту, - Сигивик поднял к потолку глаза, видимо, перебирая в уме ингредиенты, необходимые для магического действия. - Ничего особенного, у меня все с собой, вот только желуди... Капитан, где-нибудь поблизости от дома мы сможем найти дуб?

 - Простите мастер, какой дуб?- Шамен не ожидал внимания к своей персоне, но среагировал по-военному быстро. - То есть да, конечно, если вы говорите о дереве.

 - Именно о дереве, вы нас проводите? Пойдемте господин инспектор, вам будет интересно. Скажите, капитан, нам далеко идти?

 - Нет, шагов двести, как раз столько, чтобы хорошенько промокнуть.

 Наш маленький отряд под командованием капитана выдвинулся к гардеробу за плащами и шляпами. За дверью мы обнаружили, что дождь совсем прекратился, и солнце пытается хотя бы краешком пробиться к нам сквозь облака и ветки деревьев. Но Сигивик не дал нам порадоваться почти прояснившемуся небу.

 - Спасибо капитан, примите и вы мою благодарность, мы обязательно прогуляемся к вашему дубу, но чуть позже. Инспектор, нам нужно вернуться, пойдемте скорее, и умоляю вас, не шумите и не топайте так громко. - Мой приятель развернулся обратно к дому и потянул Бливса за рукав.

 Когда мы шагнули на лестницу, наверху негромко скрипнули петли. Быстрее выдохнул дверг и взлетел по ступенькам. Мы остановились у двери в кабинет и еще не успели отдышаться, когда она распахнулась.

 На пороге стояла леди Котерлод, на этот раз глаза ее были самыми обычными глазами пожилой уставшей женщины. В руках она сжимала тяжелую бронзовую кочергу.

  * * *

 Нет животного красивей и надежней лошади, но с лошадьми, пожалуй, будет непросто. А завести собаку я собирался уже дано, да все как-то не складывалось. Теперь заведу большую и обязательно лохматую. Нет, возьму маленького щенка, а уж каким он вырастет. И учить его приносить тапочки ни за что не стану, вот еще! Я смотрел на сильные спины, темные хвосты и гривы лошадей, радовался тому, что еду домой, и не было у меня никаких предчувствий. А завтра утром я выйду из дома и отправлюсь позавтракать в какое-нибудь новое для меня кафе, и завтрак мне обязательно понравится, даже если омлет немного подгорит, а ветчина будет чуть жирновата. А потом... Потом будет видно.

 У моего друга планы на завтра были иные, и радоваться ему не позволяло предстоящее плаванье, но держался он молодцом, даже почти не ругался, когда мы чуть не застряли на промокшей, вязкой обочине. Чтобы отвлечь дверга от мыслей о неизбежном путешествии, я принялся задавать вопросы, сделав вид, что не слышал его объяснений с инспектором.

 - Ладно, с доктором все ясно. Конечно, осматривая убитого, Тегивинплат мог объявить о том или ином времени смерти, по своему усмотрению. Но почему вы решили, что второе убийство - дело рук другого человека?

 - Вы действительно этого не понимаете? И что тогда вам понятно с доктором?

 - Ну, как что? Грант, под действием перстня, - я сделал вид, что не заметил как поморщился Сигивик, - совратил или, может быть, изнасиловал воспитанницу своей жены. Анна забеременела, чтобы избавиться от ребенка, Бессил пригласил доктора Тегивинплата. Тот за свои услуги и за свое молчание, разумеется, запросил, мягко говоря, немалую сумму. Поначалу грант согласился на такие условия, и даже привез из банка требуемое золото, но потом решил припугнуть доктора и сбавить цену. Похоже, Тегивинплат испугался больше положенного. Под руку доктору подвернулись каминные щипцы, ими он и ударил Бессила.

 - Вот именно, - мой друг воздел палец вверх и умолк.

 - Вы хотите сказать, что ударить кочергой было удобнее, и в этом все дело?

 - Если угодно, да, удобнее. Очевидно же, что в первом случае, убийца защищался, а во втором - хладнокровно расправился со своей жертвой.

 - Раз уж вы мне так доходчиво растолковали про доктора, сделайте милость, поясните тогда и случай с секретарем гранта. Нет, я понимаю, он был очень осведомленным молодым человеком, даже излишне осведомленным, но почему тогда он не стал заниматься доктором? Почему объектом его шантажа стала леди Котерлод?

 - Все из-за того, что он хорошо умел считать и скверно разбирался в людях. После смерти Бессила, Гонокол, скорее всего, был бы уволен в самое ближайшее время. Он это понимал и решил остаться на своем месте, рассказав известные ему подробности вдове похотливого гранта. Он не предполагал, что пожилая леди способна на более чем решительные действия. А доктора, секретарь гранта, напротив, опасался после такой кровавой расправы со своим хозяином. - Дверг привстал и голодными глазами принялся вглядываться в неопределенные очертания крыш утопающего в садах пригорода. Я тоже ощутил чувство голода, и давешние мысли об омлете с ветчиной заставили меня произвести вожжами некое действие, на которого, впрочем, уже привыкшие ко мне серые лошадки никак не отреагировали.

 - А эта магия? Ну, со следами от прикосновений, о которой вы рассказывали инспектору, она действительно существует? Или вы все выдумали, чтобы спровоцировать убийцу?

 - Ха! - Сигивик был доволен и уже не так жадно всматривался в поднимающиеся из печных труб струйки дыма. - Да, я очень рассчитывал на то, что леди Котерлод захочет оба убийства записать на счет Шамена, тогда и случай с беременностью компаньонки, и неприглядная репутация ее покойного мужа имели бы все шансы никогда не попасть на страницы газет. Поменять одну кочергу на другую - нет ничего проще. А ведь кроме нас, инспектора и может быть доктора никто не знал, то есть не должен был знать, что Гонокола ударили кочергой.

 - Значит, никакой магии с отпечатками пальцев не существует? - не унимался я. До ближайшего заведения с приличной кухней было еще не меньше часа пути.

 - Нет, это поразительно до какой степени вы, люди верите в магию и науку. Вы же толком не разбираетесь ни в том, ни в другом. Конечно! И в помине нет ничего подобного, и быть не может! Ха-ха, магия прикосновений! У наших полицейских устроено все гораздо проще и надежней. Вы слышали когда-нибудь об алтаре истины? Это такой особый камень.

 - Признаться, не слышал. А что, камень этот тоже живой и совсем не камень?

 - Нет, это камень. Но камень особым образом настроенный на вибрации головного мозга. Стоит положить на него руки, и ты просто не сможешь соврать. Никаких громов небесных на голову лжеца, никакого потустороннего вещания. Обычная беседа с обычным следователем, который совершенно точно знает, когда ты ему врешь. У полиции остается одна забота - суметь задать простые и правильные вопросы.

 - Очень остроумно. Бливс, несомненно, многое бы отдал за такой камень. Нет, а про следы от пальцев я так и думал. И, знаете, заподозрил вас почти сразу же, как только вы сказали, что вам нужны желуди. При чем тут желуди? - Я видел, как в глазах моего приятеля пляшут озорные искорки, и даже немного огорчился, когда подумал, что будь сейчас мои руки на этом самом алтаре истины, дверг, непременно, распознал бы мою ложь. Сигивик прав. Я безоговорочно верю в любую магию.

 - Ха-ха-ха! Вот! Вы и про алтарь поверили! Поверили? Признайтесь же, что поверили!