Вечеринка в честь нового года по традиции проходила дома у Коли Саламатова. В его большой квартире было много места, чтобы в общем зале устраивать глобальную попойку за большим столом. С салатами и шампанским, икрой и все-как-у-людей. Все друзья в сборе, отсчет до наступления нового две тысячи двенадцатого года уже переступает порог десяти секунд. Все шумно кричат, бенгальские огни, как застывшие в одном мгновении маленькие звезды.
ПЯТЬ!
Президент уже сказал свои слова.
ЧЕТЫРЕ!
Все уже немного пьяны.
ТРИ!
Ну же, выпьем до дна.
ДВА!
Наливай, пацаны.
ОДИН!
Новый год в сердце всей страны.
Миша открывает глаза. Тусклый свет льется с потолка, давит на виски вчерашние шампанское и виски. Миша, поворачивается на другой бок и вдруг видит мирно спящую ее.
Катя слышит тихий вскрик, просыпается, и видит его.
- Боже мой! Мы что... - Катя шарит рукой под одеялом.
- Не знаю. - Миша тоже шарит. - Трусы на месте.
- Ты последний с кем я бы хотела проснуться в одной кровати!
- Будто ты первая.
- Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу. Козел хренов. Трахнуть меня пытался что ли?
- Не реви, клуша. Я вообще не здесь спать ложился.
- Как мы вообще в одной кровати оказались? Тошнит аж.
- Вот в этом ты точно права. Тошнит.
- Иди в туалет.
- Куда угодно, лишь бы подальше от тебя.
- Вали давай.
Миша надевает штаны. Отрывает пуговицу от рубашки, когда быстрым движением накидывает на плечи пиджак.
- Как отсюда выбираться то? - Спрашивает он.
- Понятия не имею. Ты же меня сюда притащил!
- Да пошла ты. Выдаешь желаемое за действительное. Все, пока.
- Проваливай.
Миша надевает куртку, выходит в подъезд. Прикуривает сигарету, спускаясь вниз. Выходит на улицу.
Набирает номер своего лучшего друга.
- Алло, Вань. Черт побери, ты не поверишь.
- Не кричи, поверю.
- Это просто невероятно. Я проснулся только что с Катей в одной кровати.
- Ничего не подмешивал, ты же у нас спать ложился.
- Я знаю. А вот проснулся я не у вас.
- Канай сюда. Все расскажешь.
Миша поймал машину, приехал к Коле, рассказал друзьям свою историю за бутылкой светлого пива.
- Ну это просто охренеть, чувак. Я от тебя такого не ожидал. И как она? Говорят, на почве злости самый лучший секс получается. - Говорит Коля.
- Да пошел ты в жопу. Не было ничего.
- Как не было? А зачем ты к ней поехал ночью?
- А кто-нибудь видел, как я к ней поехал?
- Нет, не, не видели. - Заговорили все, кто присутствовал в комнате.
Алиса сказала:
- Если бы я знала, что ты будешь тут, я бы даже ее не пригласила.
- Да ничего, бывает. - Сказал Миша. - Главное, чтобы больше такого не повторялось.
Миша открывает глаза. Катя уже десять минут как смотрит на него.
- Что это за херня, Миша? Как ты это сделал?
- Что сделал? - Сердце колотится так, что кажется, скоро у Миши будет сердечный приступ.
- Как ты меня сюда снова притащил?
- Я этого не делал. Правда.
Она бьет Мишу по лицу, оставляет красный след на его щеке и каплю крови под ухом.
- Мало того, что ты мне брак разрушил, так еще и шутишь так отвратительно.
Она быстро собирается и уходит. А Миша не рискует заговорить, он боится оправдываться перед Катей, которую так сильно ненавидит за ее глупую месть и не видит своей вины, ведь сам объяснить не может, что все таки произошло.
- Всего-то разок переспал с ней, и тут началось. - Говорит Миша Коле. - Как она это вообще проворачивает, я не понимаю.
- А что за кровать то?
- Да в гостинице. В марриоте. Я даже спустился, спросил у консьержа, не занят ли номер. Ну, в котором мы просыпаемся. Не занят, говорит.
- Мистика какая-то. - Коля выключает телевизор и говорит: - Давай мы тебя наручниками пристегнем. Ночевать будешь здесь. Она тебя не умыкнет. А если ты лунатишь, сам не сбежишь.
- Хороший план. И я не буду спрашивать, откуда у тебя наручники.
Миша открывает глаза и видит Катино лицо.
- Ты знаешь, нам нужно в этом всем разобраться а то как-то неправильно выходит. - Миша дергает рукой, но что-то удерживает его. Это наручники. Он пристегнут к кровати.
- Ну ты и мудак. Еще и пристегнул себя. Совсем что ли свихнулся? - Она тычет себе в висок пальцем, одевается и уходит.
Миша попытался дотянуться до своих штанов, где лежит его мобильный, но безуспешно, они были слишком далеко. Он подергал наручники, потянул и с треском отломал кусок деревянной решетки, освободил свои руки.
Через час он был уже и Коли.
- Как такое вообще возможно? - Спросил Ваня.
- Да понятия не имею. Как то возможно, раз происходит.
- Надо бы литературку почитать. А ты пока поговори с Катей, может это какое-нибудь древнее проклятье. У-у-у-у. - И Коля выходит из комнаты.
А на следующее утро Миша все на той же кровати видит все ту же Катю.
- Нет, это уже не смешно. - Говорит она.
- А я что, смеюсь, по твоему?
- Нет, судя по всему, ты напуган еще похлеще чем я.
И так каждое утро. Они просыпались в этой кровати. Они даже попытались снять этот номер, чтобы поставить камеры, но оказалось, что такого номера вообще нет в гостинице. Нумерация на третьем этаже начинается с тридцать первого. Через неделю они уже почти привыкли. И даже решили проверить, просыпаются они в одном номере или в одной кровати.
Они вдвоем с трудом вытащили ночью кровать через задний ход и поставили ее дома у Миши.
И на утро проснулись на этой кровати.
А через месяц они даже привыкли. Катя съехала из своей квартиры, которую снимала на пару со своей подругой. Сложно было объяснить ей, что Катя переезжает к парню, которого так люто ненавидела последние три года, парню, разрушившему ее брак одной пьяной ночью.
А через еще две недели они так привыкли друг к другу, что простили все старые обиды. А однажды ночью Катя и Миша вдруг поняли, что совсем не против просыпаться в одной кровати.
Однажды утром Миша вышел из дома, в зимний предновогодний гололед. Из переходил дорогу только на зеленый сигнал светофора. Нетрезвый водитель черной иномарки не успел затормозить и Миша умер мгновенно. Катя проплакала весь день, сидя на их общей кровати, она уснула, когда солнце начало всходить.
Ее глаза закрывались, а на кровати поверх одеяла появлялся медленно, как будто очерчивался эфемерный призрак, Мишин труп.