Примерно месяц тому назад Егор Иванович Присыпкин потерял покой. Он и до этого не очень-то спокойную личность имел, а как узнал про астероид, что к Земле летит со страшной скоростью, так и вовсе растерялся. Узнал о надвигающейся беде по радио, когда в обед борщец на кухне приговаривал. И вдруг - бац! - новости науки и техники передавать стали.
Сначала ничего особенного. Какой-то химик пересадил мышке мозги от бульдога, и теперь та целыми днями носится за кошками. В другом месте какой-то вундеркинд от рождения перемножает в уме десятизначные цифры. Правда, пока еще ни разу с ответом не сошлось. А потом слово взял специалист по астрономии, и именно от него Егор Иванович и узнал, что на Землю, оказывается, с какой-то невероятной космической скоростью летит здоровенный булыжник.
Напоследок этот специалист предупредил, что если бы, мол, такой на Землю грохнулся, то превратился бы наш земной шарик в бублик. И еще сказал, что эта зараза пролетает в непосредственной близости от Земли всего лишь раз в тысячу лет, так что это есть особо выдающееся явление для астрономов, и потому за редким астральным телом будут вестись постоянные наблюдения. После этого Егор Иванович вернулся к своему простывшему борщу, и доел его уже без особого аппетита.
Той ночью ему, почему-то, не спалось. Ворочался с боку на бок, и все думал: "Лежишь тут, а он, зараза, летит, скорость набирает". Утром он вышел на балкон покурить, и пару раз с подозрением взглянул в небо, словно пытаясь разглядеть надвигающийся с неба подвох. Выйдя на следующий день после обеда во двор, где мужики забивали "козла" в домино, он как-то пришибленно сел рядом с ними.
- Иваныч, - окликнули его. - Бери Гришку, и подсаживайтесь парой.
- Не, - махнул он рукой, и глухо добавил:
- Летит, зараза...
- Кто летит? - не поняли мужики.
- Стероид, - ответил он им, и поднял голову вверх. - Вчера передали. Летит, мол, к нам. Явление, и вообще...
- Ну и хрен с ним, - ответили мужики, продолжая яростно стучать костяшками по столу. - Давай, бери Гришку в пару, и садись!
- Не... - опять отмахнулся Егор Иванович, и пошел, куда глаза глядят.
Выйдя со двора, он подумал: "Вот ведь люди... На днях, может, кирпич всеобщий на башку сверзится, а им хоть бы что".
Он в сотый уже раз силился представить себе, как это может произойти. "Хорошо, если ночью. Чтоб уж не мучиться. Придавит во сне, и "мяу" сказать не успеешь. Без боли".
С такими бравурными мыслями он долго ходил по городу, пока на глаза ему не попалась Технологическая академия. Ноги сами понесли Егора Ивановича в эту альма матер, и вот он уже робко шествует по ее гулким коридорам. Поднялся на второй этаж, и сразу уперся в дверь с торжественной табличкой: "Заведующий кафедрой молочно-бродильного производства профессор Тужиков Д.П."
Сам не зная толком, зачем, Егор Иванович открыл дверь.
- Вы к кому? - повела тонкой бровью секретарша.
- Так... это... к профессору, к Тужикову, к Д.П.
- А по какому вопросу?
- Так... это... - замялся Егор Иванович. - По научному, по какому ж еще?
Секретарша доложила о нем шефу по телефону:
- Дмитрий Павлович, к вам какой-то товарищ. Говорит, по научному вопросу.
Потом она положила трубку, и жестом пригласила Егора Ивановича в кабинет. Несколько робея, он вошел. Во главе длинного стола сидел сам Д.П. Тужиков. Энергично черкал что-то в толстой папке, то и дело поправляя на мясистом носу очки в старомодной оправе. Бросив короткий взгляд на гостя, он порывистым жестом пригласил Егора Ивановича присесть, и, перестав на секунду черкать, произнес:
- Слушаю вас.
- Я... - немного теряясь, начал Присыпкин. - Я хотел бы узнать, какие последние данные?
- Данные? - откинулся на спинку кресла профессор. - О чем вы?
- Ну, о стероиде, - указал пальцем вверх Егор Иванович. - Приближается? - роковым шепотом добавил он, усаживаясь напротив.
Профессор озадаченно молчал. Тогда Присыпкин хлопнул себя по коленкам от избытка чувств, и продолжил уже с чувством:
- Я ж вот чего думаю. По радио сказали: "В непосредственной близости". А как это понимать? Машина, и то, бывает, с дороги слетит. Тормоза там, гололед. Так в машине, по крайней мере, водитель есть. А это ж камень, он же - во! - и Егор Иванович постучал костяшками пальцев по столу. - Он же дурной. Ему все равно, куда лететь. Чуток с пути свернет, или Земля малость не так крутанется, и... - тут Егор Иванович, зажмурившись, сильно сшиб друг с другом два кулака, после чего вскинул вверх руки, изображая огромной силы взрыв.
Профессор откашлялся, и когда Присыпкин перестал махать руками, спросил:
- Вы, собственно, чего хотели?
- Я насчет явления, - охотно придвинулся к нему Егор Иванович ближе вместе со стулом. - Ну, слышали же, небось, что летит к нам, подлец этот. По радио передавали.
- Так. И что? - профессор снял с носа очки, и стал медленно массировать переносицу.
- Вот я и спрашиваю, какие последние данные? Сильно приблизился?
- Уважаемый! - негромко, но уже твердо, ответил ему профессор Тужиков. - Я занимаюсь исследованиями бифидобактерий в молочных продуктах. Если у вас есть какие-то вопросы по данной тематике, то я готов вас выслушать. А что касается астероидов, то это, к сожалению, не моя епархия. Не смею вас больше задерживать, - он тут же нацепил очки обратно на нос, и вновь углубился в свою папку.
"А еще профессор называется, - с каким-то, даже, презрением, посмотрел на него Егор Иванович. - Ему русским языком объясняют, что завтра всем хана может настать, а он - "не моя епархия".
Все последующие дни Егор Иванович настойчиво слушал радио. Однако про астероид, как назло, молчали. В таком тревожном ожидании прошло уже больше недели. Присыпкин за это время даже в характере изменился: перестал лаяться с женой, отдал полторы тысячи долга соседу, с чем тянул уже больше года, а пить перестал вовсе, - не до этого, да и не лезет что-то: сдавило все в груди, сплющило...
В конце концов, не выдержал он, прорвало его: узнал по справочной телефон радио, и позвонил этим чертям.
- Алло! - говорит. - Будьте добры, передайте трубку астроному!.. Как "какому"? Тому, что про стероид недавно предупреждал.
Там, на радио, долго не могли понять, кто ему нужен, но в результате, дали ему номер городской обсерватории. Там люди оказались более толковыми, и сразу разобрались, что к чему. "Пролетел, говорят, дядя, ваш астероид давным-давно. В следующий раз ждите его через тысячу лет".
"Во дела! Пролетел, значит", - повеселел Егор Иванович.
В тот же день он вышел вечерком во двор постучать в домино.
- Чего это ты такой веселый, Иваныч? - приметили мужики.
- Так это... пронесло же, - хитро подмигнул он им в ответ.
- Кого пронесло? Тебя, что ль? - не поняли мужики.
- Зачем меня? Его, - ткнул Егор Иванович в небо, после чего решительным тоном занял у Фомы с четвертого этажа сто рублей, и направился в рюмочную, где и принял на грудь двести грамм "Пшеничной". А когда навеселе заявился домой, то без повода шуганул жену бодрым матом прямо с порога.
Наладилась, одним словом, жизнь. И, главное, надолго: теперь тыщу лет бояться не нужно.