Я работаю курьером. Плохо это или хорошо - мне неважно. Это просто констатация факта. Как я дошел до жизни такой? Сейчас попробую рассказать.
Всю свою жизнь с самого раннего детства мне нравилось преодолевать пространство. Это я понял только сейчас, когда работа моя совпала с тем, что мне нравится. Но преодолевать мне нравилось его не посредством посторонних сил, а именно своими усилиями. Так интересней. Сравните, например, лететь в самолёте на высоте 10 000 метров, поглядывая в иллюминатор и не видя ничего, кроме облаков, или лететь на дельтаплане на высоте метров 200, откуда видно всё, ветер обдувает щёки, и чувствовать себя птицей. Это же две большие разницы! Жаль, что я представляю это только теоретически.
Велик.
Велосипед мне купили, когда мне было 6 лет. Это был трёхколесный велосипед, который переделывался в двухколёсный. Свободного хода педалей естественно не было. Это же 1966 год, о таком тогда и не мечтали! В качестве трёхколёсного он использовался мало. Это было скучно. Папа переделал его в двухколёсный, провёл краткий инструктаж, как надо рулить, чтобы не упасть (поворачивать руль туда, куда наклоняется велик, и всё!) и ушёл на работу. Целый день с упорством маньяка я пытался воплотить это в жизнь. От крыльца дома был небольшой уклон на отрезке метров 10 между тротуаром и поленницей. Сколько раз я возвращался снова и снова к крыльцу за этот день, страшно представить. Но к концу дня я понял, что ездить на велике уже умею, и на следующий день я уже поехал к папе на работу через всё село, по дороге, где ездят машины. Ну, в селе это всё проще, чем в городе. Это не Садовое кольцо, даже шестилетний малец может ехать по центральной улице, особо никому не мешая. С велика я не слезал всё лето. В садик меня водить перестали, и я "быковал" перед школой, предоставленный самому себе. Велик я эксплуатировал так интенсивно, что однажды перелетел через руль, просто передняя вилка сломалась пополам. Хорошо, что у соседей валялся такой же в сарае, и вилку поставили от него. Потом отвалилась левая педаль, и я почти год ездил, крутя только правую...
Почти сразу же я начал мечтать о велике со свободным ходом, который был лишь чуть крупнее этого. Но я перерос свою мечту. Так мне его и не купили. Купили мне уже подростковый, и другу моему Серёге тоже купили такой же. Мы учились уже в пятом классе. И мы рискнули поехать на них в районный центр за 18 километров. Доехали! Устали страшно, но были довольны.
Настоящий дорожный велосипед "Урал" появился у меня в 7-м классе, когда я уже проел родителям всю плешь, устав клянчить. Даже цену помню - 53 руб. Серьёзная цена! Он прожил десятки лет. Я уже учился в институте, потом служил в армии, а велик всё жил, и честно служил. Ездили мы с Серёгой на великах и за груздями. Они росли не везде, места знать надо, а мы знали...
А в 10-м классе я и мои друзья, два Серёги, ездили в соседнее село километров за 20 просто в гости к однокласснице. Они на своих мотоциклах, а я - на велике. И приезжал лишь чуть-чуть позже их. Был, конечно, и мотоцикл, но отец его давал неохотно, чаще я его тайком угонял ночью, откатив подальше от дома, и там уже запускал двигатель. Не, на велике лучше, бензина не надо, и с ремонтом гораздо проще. Хотя и на мотоцикле я "вышивал" достаточно, особенно в 10-м классе.
Лыжи.
В третьем классе у нас начались уроки физкультуры на лыжах. Обучили нас классическому ходу. Другого тогда просто не было. Поэтому коньковым ходом я не владею до сих пор, к тому же солидный кусок жизни прошёл в местности, где на лыжах зимой не ходят. А для нас уроки физкультуры в школе зимой были неразрывно связаны с лыжами. Приходишь на школьную лыжную базу, надеваешь лыжи и за оставшееся время урока проходишь километров пять. Потом полный бодрости и свежести идёшь на следующий урок.
Хотя коньковым ходом я всё-таки пытался передвигаться, даже не подозревая об этом (это у какого-то писателя герой произведения всю жизнь не догадывался, что говорит прозой). Зимой 1974 года мы с Серегой собирали шишки в лесу, с целью личной наживы, естественно. Еловые шишки в лесничестве принимали по 11 копеек за килограмм, сосновые - по 20 копеек. Мы добывали еловые, браконьерским способом, но без ущерба для леса. Просто забирались на ёлку и спиливали верхушку. Все шишки ведь находятся на верхушке (для тех, кто не знает). Верхушка падала, и на земле мы спокойно обирали все шишки. Ёлке от этого ничего плохого не сделается, просто после этого вместо одной верхушки у неё их появляется несколько. На сосну так не залезешь, у неё нет веток внизу, поэтому мы и собирали еловые шишки. Происходило это всё так: после уроков, это часа в 3 дня, наскоро перекусив, мы брали по мешку и по ножовке, надевали лыжи (без палок!) и встречались на окраине села. До леса было рукой подать, от силы километр. Обобрав несколько ёлок, так, чтобы набралось около полмешка шишек у каждого, мы возвращались домой. Это было уже в конце зимы, даже весной, в марте, иначе мы бы не смогли засветло вернуться домой. Случались уже и оттепели, после которых подтаявший снег, замерзая, образовывал наст. По нему было очень удобно мчаться на лыжах без лыжни, так как снег не проваливался. И мы пробовали ехать "как на коньках", не подозревая, что это и есть тот самый коньковый ход, который сейчас является основным у лыжников. В конце марта отец Сергея заказал лошадь, мы погрузили на сани все шишки, отвезли в лесничество и сдали. Итого за зиму мы заработали по червонцу с небольшим на брата. Сумма пополам не делилась, и одну лишнюю копейку мы выбросили в снег. С тех пор я очень люблю лыжню, проложенную в северном лесу с его елями, берёзами и соснами. Красотища! Есть такие новогодние открытки с зимним лесом. Мне они очень нравятся, так как напоминают о детстве.
Особыми результатами на лыжах никогда не блистал, но и последним никогда не был.
А вот бегать до 9 класса я не любил. Быстро не получалось. У меня, как говорится, задница низкооборотистая, не могу бегать быстро короткие дистанции. Так до сих пор и не умею.
Крым.
Так получилось, что в 9-м классе и половину 10-го мне пришлось учиться в Крыму. Результатом этой учёбы явилось то, что я теперь понимаю украинский язык чуть лучше, чем среднестатистический россиянин, а ещё я полюбил бег. Так как лыжи и Крым - вещи несовместимые, то бег был основной дисциплиной на физкультуре. Выбегали за село - и вдоль виноградника. Бывало, поотстанем и немножко виноградом полакомимся на халяву. В конце 9 класса мы даже пробежали 1 километр в противогазах! Правда, подлянку эту устроил нам не учитель физкультуры, а военрук (и учитель географии в одном флаконе). Это был первый и единственный забег в противогазе в моей жизни, хотя потом мне пришлось 21 год прослужить в Вооружённых Силах. Ну не бегали мы в армии в противогазах! А в школе бегали, во как! Пробежал за 3 мин. 45 сек. Кстати, о военруке. Он единственный крымский учитель, имя которого я помню полностью. Александр Васильевич Огарков, старший лейтенант запаса, ну такое просто невозможно забыть. Имя-отчество, как у Суворова, а фамилия маршальская.
Первый урок географии, знакомство с классом. Он называет мою фамилию. Называет правильно! Я уже привык к тому времени, что ударение все ставят неправильно, на второй слог: Перми`нов, и дикторы по ТВ так же называют. Для меня это как индикатор. Если человек считает себя Перми`новым, то он оторвался от своей малой родины, утратил корни, так сказать. А тут вдруг Пе`рминов! Я смотрю на него, он на меня.
- Ты откуда? - спрашивает.
- Из Кировской области.
- Район?
- Шабалинский.
- Земляк!
Вот так в далёком Крыму я обрёл земляка. Кстати, он оказался не с Шабалинского, а с Тужинского района, но это почти рядом. По знакомству он спрашивал с меня строже, чем с других. Мог, например, вызвать меня к доске два урока подряд, а вдруг я расслабился? Или помню такой момент: попросил рассказать всё, что я знаю о Колхиде. Я точно знал, что в учебнике нет ни слова о Колхиде, но я знал, где она находится - в Грузии. Поэтому делаю морду лопатой и начинаю заливать о плодородных долинах, красном дереве, автомобилях КАЗ (Кутаисский автозавод - это там). И аргонавты за золотым руном туда же, в Колхиду, плавали. География же была экономическая. Васильич млел от удовольствия и ставил мне заслуженную пятёрку.
Химию у нас вёл пухлый коротышка, который имел неосторожность прихвастнуть, что бегал марафон. Всё, кличка Марафон прилипла к нему намертво, и только как Марафона я его и помню. Однажды он оставил свою машину около школы, забыв поставить её на ручник. Богатенький Буратино, в те то годы простому учителю иметь машину... В-общем, укатили мы эту машину на перемене за школу. Вот он побегал, понервничал! Марафон хренов!
Ещё помню, как звали математика - Михаил Иванович, фамилию забыл. Я был у него любимчиком, так как математика давалась мне легко. Это были уроки отдыха. Один раз он даже меня отмазал от урока ненавидимой мною литературы, и попросил провести урок в параллельном классе, так как сам был занят. И я объяснял формулу тангенса суммы углов для своих же ребят, с которыми ездил в школу в одном автобусе, только учились мы в параллельных классах. Это был кайф - сачкануть от литры, пусть даже таким диким способом. Я не мог понять, почему она мне так жутко не нравится. Ведь я зрение испортил чтением! Правда, чтением того, что сам хотел читать. Ни один другой предмет мне не был так ненавистен. Повзрослев, я предположил, что, видимо всё дело в пресловутом соцреализме, которым насквозь были пронизаны эти уроки, то есть всё было заидеологизировано донельзя. Изнутри (внутри нашего социалистического строя) мы не понимали, что это так. Мозги же были промыты у нас основательно. Например, я искренне гордился тем, что в октябрята был принят в год 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, а в пионеры - в год 100-летия В.И.Ленина! Ещё и будущим детям хотел этим похвастать. Бред... А подсознание-то сопротивлялось, чуяло искусственность этих теорий, вот и не нравилась мне литература. Когда зимой 1977 года мы из Крыма вернулись обратно на родину, получилось так, что "Господа Головлевы" Салтыкова-Щедрина в Крыму ещё не прошли, а в моей родной школе, куда я вернулся, уже прошли, и мне не нужно было это читать и писать сочинение. Радости были полные штаны! Так до сих пор и не читал это произведение, а может быть, уже пора и прочитать... Ведь читаю же я сейчас с удовольствием ненавидимого в школе Достоевского.
Так как Крым по прихоти большого чудака Хрущёва стал украинским, то в школе были предметы украинский язык и украинская литература.
В нашем классе учились два парня, которых почему-то все называли индейцами: Володя Плахотнюк и Серёжа Лосюков. С ними я подружился, особенно с Володей, и тоже стал немножечко индейцем. Ездили иногда друг к другу в гости (мы жили в разных сёлах). Новый 1977 год я встречал у Володи. Он был с меня ростом, с виду чуть покрепче, а на самом деле - гораздо сильней меня. Просто медвежья какая-то сила, такими бывают деревенские кузнецы, с виду обычные, но сильные невероятно. Но сила у него была не от природы, а от тренировок. Дома была самодельная штанга, и ещё всякие железки. Я вообще-то не люблю железки, люблю просто своим весом управлять, на перекладине, например. Володя был украинец, и дома с родителями разговаривал по-украински. Вот это было здорово, не то что на уроках украинского языка.
10-й класс.
Когда мы вернулись из Крыма обратно на родину, в школе был новый молодой физрук, Александр Иванович Харин (АИ). В одежде он выглядел как обычный человек, даже как-то невзрачно. Но если он снимал майку, то выглядел, как школьный канат, весь состоящий из узелков, которыми были мышцы. Ни капли жира, одни мышцы! Он был КМС по самбо. Естественно, я ради интереса стал ходить на тренировки по самбо, но в конце концов понял, что это не моё. Однажды в райцентре проводился какой-то праздник, и были соревнования по перетягиванию каната, подниманию гири, подтягиванию. Я видел, как подтягивался АИ. Уже многие показали достойные результаты, рекорд уже был за 30 раз. Подошла очередь АИ. Повисел секунду-другую и начал в быстром темпе, ничуть его не меняя. Когда насчитали 35, чувствовалось, что в таком темпе он может ещё и ещё, даже не запыхался. Он снова повисел секунду-другую, посмотрел вокруг, типа, нет ли соперников, решил, что нет, и спрыгнул. 1-е место!
Он знал, что мне нравится бег, и даже предлагал протекцию в институт физкультуры, но делать спорт профессией мне не хотелось. Зато один раз я съездил на соревнования в Киров и получил там хороший урок. АИ заявил меня на 1500 метров. Даже где-то добыл шиповки, которые я надел впервые в жизни. Когда прозвучал выстрел, мне показалось, что ребята начали слишком резво и быстро сдохнут. Ничего подобного! Это были учащиеся спортивных школ, настоящие олени. Как чесанули, так и продолжали. Мои попытки как-то держать такой сумасшедший темп привели к тому, что я страшно закрепостился, ноги налились свинцом, и бежал уже только на зубах. Пришёл последним... Зато понял, что такое средняя дистанция в лёгкой атлетике. Хуже полторашки может быть только восьмисотка, где надо фактически бежать 8 стометровок подряд без остановки. Тут темп конечно пониже, но совсем не такой, к какому мы привыкли в школе. Стало ясно, что бегать надо быстрее, и привыкать к новому темпу. Впоследствии это позволило в институте выбегать километр из трёх минут, а трёшку в Кавголово я пробежал за 9:45, немыслимый результат для меня сегодняшнего.
Институт.
ГТО.
В институте мою фамилию правильно называли все преподаватели с кафедры математики, даже те, кто не вёл у нас ничего. Тоже странность казалось бы. Но всё просто. Там работал старшим преподавателем некто Перминов, он то всех их и выдрессировал. Красавчик! Кстати, ни разу с ним не виделся, просто узнал об этом случайно.
В институте бег и лыжи продолжались. Я записался в лыжную секцию. Преподаватель был уже пожилой, фамилию его не помню. Кстати, мою фамилию он тоже назвал сразу правильно. Когда он узнал, что я из Кировской области, то сказал, что у него самые светлые воспоминания о ней. Оказывается, в войну они были эвакуированы туда из Ленинграда и всю эвакуацию прожили там. Теперь мне понятно, почему 2% жителей Питера - выходцы из Кировской области. Связи были налажены ещё в войну.
В конце зимы нас всех заставили участвовать в соревнованиях по зимнему многоборью ГТО (ГТО - готов к труду и обороне - для тех, кто не знает). Они проводились в два дня. Первый день - 10 километров на лыжах. Пробежал так себе - что-то около 40 минут, но зато это происходило в Кавголово! Там находилась лыжная база Ленинградского политехнического института. (Сейчас, правда, это не Ленинградский, и даже не институт... Санкт-Петербургский государственный технический университет - как-то так). В Кавголово красота невероятная. Сосны, холмы, трамплин недалеко, озеро рядом. Во второй день - стрельба и подтягивание. Выбил я 37 из 50-ти, это вообще не результат. Прямо в тире была установлена перекладина. Ну, это мой любимый снаряд ещё со школы. Подтянулся 20 раз. Тут же ко мне подошёл подозрительный мужик и предложил заняться многоборьем ГТО.
- Я же плохо пробежал и плохо выстрелил.
- Это ерунда, научим и стрелять и бегать на лыжах, главное, что ты подтягиваешься хорошо. Этому научить труднее.
Так я был освобождён от физкультуры. Теперь надо было ходить на тренировки. Бега и лыж стало ещё больше. И часто ездили в Кавголово, а там такая красота! Частенько я теперь приезжал в тот самый тир, который находился на развилке железной дороги около станции Кушелевка, Борис Фёдорович (так звали тренера) давал пачку патронов от мелкашки, и я эту пачку "приговаривал". В конце концов я научился выбивать не меньше 45. личный рекорд был 48. Это тоже, конечно, не результат, по большому счёту, но по сравнению с 37 очень неплохо.
Заставлял БФ участвовать и в летнем многоборье ГТО. Там видов было уже пять: стометровка, 3000 м, метание гранаты, стрельба и плавание. Соревнования тоже проходили за два дня, в первый день - лёгкая атлетика, во второй - стрельба и плавание. Тут уже максимальные баллы мне давала граната, её я швырял где-то метров на 55-60.
В нашем политехе каждый год проводились забеги в память героя-подпольщика Лагина, который тоже закончил политех. Подпольная кличка у него была "Грант", и многие студенческие строительные отряды (ССО) тоже брали себе такое имя. Я даже ездил в составе двух таких ССО: в 1979 и в 1980 годах. Но я отвлёкся. Забег проходил всегда по улицам города, дистанция была 15 км, и мне всегда хотелось поучаствовать. Два раза участвовал, и оба - нелегально. То есть приезжал к старту, подходил к какому-нибудь тренеру, говорил, что хочу пробежаться, и он, заглянув в свои бумажки, говорил примерно следующее: "Так, у нас почему-то Пупкин не пришёл. Будешь Пупкипым Иваном Ивановичем, год рождения такой-то, бери номер, иди разминайся. И так оба раза я просто для себя, и не только для себя, а и для дяди, чтоб не портить ему отчётность, бегал 15 км по Питеру. Результат был невысокий, в районе часа и нескольких минут, но я за ним и не гнался, главное - участие. Особенно приятны были такие моменты: бежит группа, потом разрыв метров триста, потом один я, потом ещё разрыв, и снова группа. И вот ради меня одного на перекрёстке регулировщик перекрывает движение и даёт мне одному пробежать через перекрёсток. Куча автомобилей терпеливо ждёт, пока я шкандыбаю. Представляю, что обо всех нас и обо мне в частности думали водители...
Сосновый Бор.
Особое место в моих перемещениях по Питеру и окрестностям занимает велосипед. Как-то, курсе не втором, идя по набережной Фонтанки, я увидел вывеску "Пункт проката" и заглянул туда. Оказалось, что в прокат можно взять дорожный велик всего за 16 руб в месяц! Я тут же оформил договор, и через пару дней уже выехал в Сосновый Бор (это где находится Ленинградская АЭС) к двоюродной сестре.
Остановка электрички для Соснового Бора, откуда ближе всего до сестры, называлась платформа 80-й км. На такое расстояние я и настроился, когда собрался ехать. Взял с собой попить, пакет сливок, батон, так как знал, что жрать всё равно захочется. Дорога шла себе вдоль Финского залива, катилось легко, миновал Петродворец, Ораниенбаум (Ломоносов), в Лебяжье сел перекусить. Там же объехал по лесу шлагбаум с пограничниками. Не знаю, как сейчас, а тогда там была пограничная зона, и Ленка (сестра) пропуск мне ещё не успела выписать. До 80-го километра оставалось совсем немного... Вот и он, только города почему-то нет... Деревни какие-то попадаются, лес кругом, Сосновым Бором и не пахнет... Силы меня покинули. Вот что значит настрой! Настроился на 80 км, проехал, и, как говорится, батарейки сели. 85 км - города нет. Закралось сомнение: а по той ли дороге я еду? Лишь на 88 километре я увидел на горизонте надпись огромными белыми буквами: "СОСНОВЫЙ БОР". Но сил уже почти не было. Город как таковой появился только на 92-м километре! Подъезжаю к пивной точке и, не слезая с велосипеда, выдуваю 2 кружки пива по 22 коп. Слегка полегчало, только ноги отнялись окончательно. Как я затаскивал велик на пятый этаж - это просто песня!
Ленка жила в типичной пятиэтажке в трёхкомнатной квартире на двоих хозяев. Занимала 2 смежных комнаты, а одну занимали другие люди. Поэтому дверь в прихожую не запиралась. Я поставил велик в прихожей. Комната Ленки была закрыта на ключ. Ну ладно, значит, она на работе. Я "принял ванну, выпил и чашечку кофе, и какаву с чаем", Ленки всё не было. Спать на обуви в прихожей что-то не хотелось. А не залезть ли через балкон, крыша-то плоская, а этаж последний? Залез на крышу, посмотрел, страшновато как-то. Ладно, сходил к подружке Ленки, знал её адрес. Нету. Может, в кино пошла? Дождался окончания последнего сеанса, подождал всех зрителей, Ленки среди них не было. Ну, была не была. Полез снова на крышу. Земли уже не было видно из-за темноты, и уже не было так страшно.
Отступление. На втором курсе мы сделали в комнате общежития переделку, которую делали многие. Наворовали хороших досок на стройке, сколотили под потолком нары на 3 спальных места, и вместо двух двухъярусных кроватей у нас осталась одна обычная. Лестницей я не пользовался никогда. Вечером я делал выход силой и ложился на своё место. А утром "подъём переворотом наоборот", то есть так, как делают воздушные гимнасты в конце выступления, когда слезают со страховочной сетки. Это движение было отработано до автоматизма.
Вот именно этим отработанным движением я и повис над балконом 5 этажа, спрыгнул, и... балкон оказался закрыт. Ничего глупее, чем постучать на всякий случай, я не придумал. Как ни странно, это сработало. Я увидел через стекло, что идёт Ленка. Она, зевая, открыла балкон, заходи, мол, и снова увалилась спать. Я, тоже изрядно уставший, упал в другой комнате на свой любимый диванчик и отрубился.
Утром я проснулся оттого, что на меня кто-то смотрит. Смотрела на меня Ленка. Глаза у неё при этом были не по 5 копеек образца 1961 года, а по юбилейному рублю!
- Ты как сюда попал?
- Здрассьте, сама же меня впустила.
- Но ты же зашёл через балкон!
Ага, дошло к утру, как я зашел. А вчера заспала этот момент. И была она всё время дома, просто пришла с работы и легла спать. Стука моего не слышала, а попинать ногами дверь я не догадался, не так воспитан.
Ржали мы после этого весь день и в другие дни тоже, если вспоминали этот случай. Весь день я, правда, провалялся пластом, приходя в себя после такой нагрузочки. Ну, дорога в Сосновый Бор была проложена, и я потом неоднократно мотался туда на велике. Лучшее время трассы от дверей Ленкиного дома до дверей общаги - 4 часа 55 минут. Да, кстати, когда я купил велосчётчик (он стоил рубль) и промерял это расстояние, оказалось 124 км. Вот тебе и платформа 80-й км...
***
По самому Питеру тоже любил гонять на велике. Скорость его в городских условиях сопоставима со скоростью автобуса. Автобус обгоняет, уходит вперёд, останавливается на остановке, и ты его догоняешь, обходишь и уходишь вперёд. Потом он тебя снова. И так можно долго в догонялки играть. На Московском проспекте проверял. Проспект длиной километров 15, так что была возможность испытать кто кого.
Лемболовские высоты.
А ещё в те годы существовала комсомольская организация. Кто сейчас знает, что такое ВЛКСМ? Дети мои точно не знают, проверял. Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи, для тех, кто не знает. Или Возьми Лопату Копай Себе Могилу, это для продвинутых пацанов. Крови комсомол портил нам немало, приходилось ходить на собрания, изображать АЖП (активную жизненную позицию), выступать с глупыми речами, но с умным видом. Времени драгоценного на это уходило масса. Но была от него и польза, была! Комсоргом нашего факультета был Костя, пятикурсник, отличный парень. И он любил каждой зимой приобщать комсомольцев с спорту и к патриотизму одновременно. Делал он это так: сообщал, что в такое-то воскресенье состоится лыжный пробег 50 км по местам боевой славы, то есть по Лемболовским высотам, для всех желающих. Это на Карельском перешейке, начало пробега от платформы 67-й км от Финляндского вокзала в сторону Приозёрска. Лемболовские высоты идут уступами примерно по 50 м по высоте, общий перепад высот составляет метров 200. Лыжня проложена так, чтобы не мотать однообразные круги. Есть круг 25 км, а есть и 50. вот по нему-то Костя и водил каждую зиму своих комсомольцев. . Происходило это в выходной день, в воскресенье, так как по субботам мы учились. Лыжи у меня были взяты в институте в прокате, который находился рядом с общагой, под залог зачётной книжки. Для студента она была важней, чем паспорт, поэтому лыжи мы берегли. Нас было человек 20, в-основном все общежитские. Для меня этот пробег не представлял никакой трудности. Это просто прогулка, правда, достаточно длинная.
А места красивые. По пути попадались озёра, это было понятно по ровной занесённой сугробами поверхности. Частенько в озеро заныривал ряд колючей проволоки и выныривал на другой стороне. Видели взорванный финский дот, По пути Костя свернул куда-то в сторону и по известным только ему приметам вывел нас на него. Впечатляет. Представьте бетонную "розочку", состоящую из кусков бетона размером с книжный шкаф или чуть больше, висящих, как лепестки, на кусках арматуры толщиной с руку. Не иначе рванул арсенал всего дота. Сейчас я понимаю, что это не места боевой славы, а скорее - боевого бесславия, где крошечная Финляндия, защищая свою независимость от агрессивного соседа, перемолола больше 300 тысяч бойцов Красной Армии, потеряв со своей стороны раз в 10 меньше. Но тогда мы этого просто не знали, не говорили нам этого.
Вот так, прогулочным темпом, мы и прошли эти 50 км. Оказалось, что темп не для всех был прогулочным. Был среди нас парень из Баку. Русский, там родился и вырос. На лыжах ходить не умел. Здоровый как конь, гирю 24 кг выжимал несколько раз, держа за ручку вертикально вверх. Так вот под конец нашего похода этот богатырь представлял из себя "душераздирающее зрелище". Шёл на одном самолюбии.
Два раза я участвовал в таких прогулках с Костей. Итак, дорога была протоптана, и в одно из воскресений на 4-м курсе я поехал по этой трассе один. Естественно, заблудился, свернув в одном месте не там, поплутал, искал свою лыжню, шёл напролом по этим перепадам высот, накуролесил может 60 км, может больше но всё равно потратил на всё чуть более 6 часов. Это было первый и последний раз. В следующие мои поездки я уже не плутал, и тратил на всё примерно 5 часов. Особенно мне нравилось проделывать это на пятом курсе по четвергам. Четверг у нас был "библиотечный день", занятий не было, мы должны были сидеть в библиотеке. Ни разу не сидел! С утречка пораньше пару шоколадных конфет в один карман лыжного костюма, в другой карман - растирку для лыж и мазь на более тёплую погоду на всякий случай, на метро до Девяткино, там на Приозёрскую электричку до 67-го км, полтинничек по полям и лесам, обратно на электричке в Питер - и в баню на площади Мужества, которую мы называли Циклотрон, за то, что она была совершенно круглая, без углов. День прожит не зря! Вечерочком в кино - красота! И выходной свободен для других дел. Эх, где мои 20 лет!
Йошкар-Ола.
После окончания института судьба, немного побросав меня из стороны в сторону, наконец-то остановила мои метания и отпустила в городе Йошкар-Ола. Дело в том, что распределён я был в город Фрязино под Москвой, но на распределение забил. Мне было досадно, что не удалось остаться в самом прекрасном городе России - Ленинграде, как я тогда считал. Поэтому я как бы с досады подался на шабашку со случайно подвернувшимися людьми, точней - это я им подвернулся. Шабашка была в посёлке Шортанды Целиноградской области Казахстана. Так что я побывал и в будущей столице Казахстана, Целиноград ведь стал называться Акмолы, затем Астана и стал столицей. А в Шортанды находился научно исследовательский институт растениеводства. Ну это неважно.
Шабашили мы в обычной ПМК (передвижной механизированной колонне). В бригаде были в основном хохлы. Им очень нравилось, как я подпеваю им, когда они пели свои украинские песни. Я ведь жил в Крыму, и украинский язык понимаю лучше, чем средний россиянин. Бухали эти ребята по-чёрному, не рюмками, а стаканами, и я был вынужден иногда поступать так же. Мы ж одна бригада, не поймут-с! Когда у них случались такие запои, а это было достаточно регулярно, они переставали есть, и - само собой - работать. Только пили. Однажды я, участвуя в таком мероприятии, после очередного стакана глянул на себя в зеркало и увидел, что весь, как ягуар, покрыт красными пятнами неправильной формы. Это была нормальная аллергическая реакция организма на алкоголь. Лето уже подходило к концу, а во Фрязино я должен был явиться в марте... Надо было валить оттуда и как-то определяться в жизни. Тем более что меня уже начал разыскивать военкомат из-за того, что я не встал на воинский учёт. Это уже серьёзно, такими делами не шутят. Из трёхсот с чем-то рублей, заработанных в Казахстане (с такими алконавтами ни хрена не заработать!) 95 руб. я потратил на бинокль. Это была своего рода мечта. Я готовился смотреть на комету Галлея, прилёт которой ожидался через 3 года, в 1986 году. Потом, когда это событие наступило, оказалось, что в Северном полушарии её вообще увидеть нереально, да и в Южном-то не больно разбежишься. Но зато бинокль до сих пор служит исправно. Поехал я домой, потом в Питер, потом во Фрязино. Ага, как бы не так. Не взяли!
- Нам такие нарушители трудовой дисциплины не нужны!
- Ну, дайте мне справку, что вы меня не берёте.
И они дали... волчий билет. Там всё было, и про трудовую дисциплину тоже. С такой справкой без проблем можно было устроиться только в тюрьму. Но делать то что-то надо! Поехал в своё министерство электронной промышленности (МЭП), к которому мы были приписаны. Там совсем не удивились моему волчьему билету, видать, ребята всякого повидали. Спокойно так говорят: "Приходите завтра к 16 часам в такой-то кабинет". И даже тут я умудрился опоздать! Ну как же: на ВДНХ выбросили бананы. По тем временам страшный дефицит. Жалко было уходить из очереди. Достоял, купил, поехал в МЭП в такой-то кабинет. Там очередь из 12-ти таких же гавриков, как я. Я - третий с конца. Дошла очередь, захожу в кабинет. Ничего не спрашивают, просто говорят, что есть три места (правильно, думаю, я же третий с конца, вот три и осталось): Орджоникидзе (нынешний Владикавказ), Дятьково Брянской области и Йошкар-Ола. Я думал ровно одну секунду. За секунду было всё просчитано: Орджо - это Кавказ, чучмеки, абреки, кинджялы, ну его на фиг, Дятьково - дырища страшная, там какой-то завод радиоламп, мы про него ещё на распределении слышали. Йошкар-Ола - столица, пусть и Марийской АССР, к тому же от неё всего лишь километров 300 до дома. Ответ готов.
- Йошкар-Ола!
Тут же берётся чистый бланк с направлением, вписывается моё ФИО, вручается мне в зубы и - вперёд! Всё заняло около минуты. Они не учли, наивные, что дату надо вписывать конкретней. Было написано - сентябрь. Ха-ха. Весь сентябрь я валял дурака. Заканчивал дела в Питере, помог выкопать картошку родителям, и 30-го с чистой совестью двинул в Йошкар-Олу, надеясь за день доехать и устроиться. Так оно и вышло, уже к обеду я был на Заводе полупроводниковых приборов, где начальник отдела кадров просто ошалел от внезапно привалившего счастья: выпускник Ленинградского политеха пришёл устраиваться на работу! Он пел соловьём, расписывал мне самые радужные перспективы, санатории-профилактории и прочую лабуду. Однако жильё было только в общаге. Он, правда, намекнул, что в Звенигово на берегу Волги, километрах в 60-ти от Йошкар-Олы, есть филиал завода, вот там можно и в квартире сразу поселиться, но я скромно и благоразумно отказался. Пошёл я в общагу на ул. Йывана Кырля. Кто это такой, я узнал тогда же. Это народный марийский поэт, все его видели в фильме "Путёвка в жизнь" в роли Мустафы, которого зарезал Жиган (М.Жаров). Но пострадал Мустафа не только в фильме. В жизни Йыван Кырля тоже канул в вечность в сталинских лагерях.
Общага оказалась очень приличная по сравнению со студенческой, где я прожил пять с половиной лет. Я получил койко-место, бельё, и решил ознакомиться с городом. Бродя по его улицам, я проголодался и зашел в какую-то харчевню, где наряду со стандартной свиной котлетой можно было заказать коньяк. Вот я и заказал со скуки 200 коньяку. Налили стакан, как говорится - всклянь. Выпив коньяк и закусив свиной котлетой (эстет, однако...), я вспомнил, что сегодня пятница, а на работу - в понедельник. Знакомых, друзей - никого, и решил я сразу разведать обратную дорогу домой. Коньяк придал наглости и решительности. В 17:00 отправлялся рабочий поезд до Яранска, дальше железку не построили. До Котельнича, где проходит железка в нашу сторону, ещё 148 километров. Когда я приехал в Яранск (а поезд останавливался у каждого столба и каждой зажжённой сигареты), было уже поздновато. Все рейсовые автобусы уже ушли. И тогда я "проложил путь" на ближайшие два года. Вышел на трассу "Горький-Киров" и остановил дальнобойщика. За те же деньги, или вообще без них можно было спокойно доехать до Котельнича. Одна тонкость: в это время дальнобойщики обычно становятся на ночлег, поэтому ехать соглашаются с одним условием - не молчать, болтать что угодно, анекдоты рассказывать, песни петь, лишь бы сон разогнать. Иногда даже это не помогало, тогда водила останавливал свой КАМАЗ, ложился на руль и просил разбудить его через полчаса. Это было разумно, лучше полчаса подождать, чем закончить свою жизнь в придорожном кювете.
Итак, я всегда успевал если не на ночной поезд, то на электричку. Утром 1 октября я уже был дома, чему очень удивились родители. А в воскресенье двинул обратно. Так началась рутина молодого специалиста, где за два года было всё: стройка новых цехов, чистка крыши профилактория от снега, уборка картошки, морковки, капусты в подшефном колхозе, даже лён я научился теребить! Ну и в перерывах между боями надо было работать инженером, ходить в цех, что-то придумывать, ездить в командировки в Псков, Москву, Ереван, Ташкент. Куда только не пихало государство молодых специалистов, да и на только их, а даже и инженеров предпенсионного возраста.
Октябрь, дожди, скука. Выхожу как-то с завода в фуфайке (работал на стройке), гляжу - объявление. Объявляется набор в секцию альпинизма, сбор желающих - в комитете комсомола. Со скуки куда только не зайдёшь!
Альпинизм.
Занятие, или вербовку в секцию вела девушка, которая тоже работала на нашем заводе. Она была уже опытной альпинисткой, занималась, когда училась в институте. Очень эмоционально, захватывающе, с показом слайдов. Очень заинтриговала. На следующий день пошёл на тренировку. Оказалось, что это - моё. Пригодилось всё, чем я владел: и выносливость, и сильные руки, и растяжка, она ещё тогда была... Так альпинизм стал моим главным увлечением в Йошкар-Оле, а работа отошла на второй план, стала неким хобби, позволяющем не сдохнуть с голоду.
Тренировки два раза в неделю по будням, по выходным тоже что-нибудь типа пробежки, зимой на лыжах, или скальные занятия на соснах в парке Сосновая роща. Вечера в клубе, Новый год на природе. Скучать было совершенно некогда.
Вначале мы съездили на скалы в Кировскую область, на реку Немда, недалеко от г. Советска. Это были ноябрьские праздники, уже срывался периодически снег, было холодно, мокро и неуютно, но страшно интересно! Есть кусок скалистого берега, называемый Камень, вот там и тренировались Кировские и марийские альпинисты.
Третий разряд по скалолазанию я заработал уже весной, на стенах монастыря в Ежово, под Йошкар-Олой. Тогда он был более-менее бесхозный, и альпинисты использовали его как тренажёр-скалодром. Это сейчас он снова стал собственностью церкви, но и альпинисты уже понастроили себе настоящих крутых тренажёров, да и с выездом на скалы стало легче. Даже в Турцию ездят тренироваться. А в те годы Ежовский монастырь здорово выручал. Кроме него в качестве тренажёра использовалась и неработающая водонапорная башня прямо в центре города. Кстати, на первой же тренировке нас на неё привели, чтоб почуяли что к чему. Оказывается, на ней тяжелей лазить, чем на реальных скалах, руки "садятся" быстрее, так как сплошная вертикаль. На скалах ведь не везде вертикаль, кое-где и постоять можно, руки расслабить.