К читателю
Такое здесь разнообразье
тем всяческих и спорных мыслей,
что кто-то скажет: безобразье,
нет в этом никакого смысла.
С оценкой я не буду спорить,
возможно, в чём-то прав мой критик,
всё-всё Вам станет ясно вскоре,
коль что не так, меня простите.
Конечно, у людей различных
различны тоже интересы:
одним - одни стихи привычны,
для снятия нужны им стресса,
возникшего на перепутьях
судьбы; другим - стихи как повод
для мыслей всяческих о сути
их жизни, размышлений новых;
для отдыха стихи - для третьих:
им описания природы,
всего, что есть на белом свете
продлят, быть может, жизни годы.
Так всякой всячины немного
есть в сборнике стихотворений.
И надо ли судить их строго?
Приму любую гамму мнений.
Ещё скажу я напоследок:
расположив по алфавиту
свои стихи, не жду победы -
всё ж критиками быть мне битым...
А
Автобус, дождь...
Автобусом мы едем в "Нетто".
Стучит по крыше сильный дождь -
такое наступило лето,
что без зонта уж не пойдёшь
куда-то из дому. Нам всё же
добраться нужно в магазин
с названьем "Нетто", он здесь тоже -
"дискаунт", и не он один.
Мы к остановке шли с зонтами,
теперь в автобусе сидим,
а за окном - почти цунами,
воды потоки. Ну, бог с ним...
Тепло автобусное, сухость,
увы, с собой не заберёшь -
придётся нам, собравшись с духом,
вновь выйти под сильнейший дождь.
Адам и Ева
Адам из рая изгнан вместе с Евой
был за любовь - естественное дело.
А ведь Адам не мог "ходить налево",
что он бы совершал легко и смело,
когда бы, кроме Евы, были в рае
другие женщины. А он - мужчина
и ощущал, что естество "играет",
живой он организм, а не машина,
в которой кнопка "стоп" даст остановку.
Он понимал: его соседка Ева,
учитывая в рае обстановку,
могла б остаться вечной старой девой,
чего не хочется ей совершенно,
поскольку эстрогены будоражат
всю плоть её, и не пугает даже
Господня кара. Значит, будь что будет...
Грехом поступок особей вот этих
был назван. Но им благодарны люди -
иначе не было бы нас на свете.
***
"А на дворе прекрасная погода...",-
строка из песни вдруг пронзила память.
Действительно, в такое время года -
весной - тепло и зелень снова с нами.
Заждались мы тепла. Деревья - тоже,
они, промёрзнув, как столбы стояли,
поэтому и выглядели строже,
как рыцари с доспехами из стали.
Но вот - весна... Она чуть запоздала,
но за свои дела взялась так рьяно!
Сил приложить смогла она немало,
чтоб залечить полученные раны
землёй, людскими душами, конечно,
деревьями - от мглы и стужи зимней.
Природой повторяемая вечно,
весна пришла с обильем сильных ливней,
остатки снега смывших, накипь будто,
за ними вслед - хорошая погода,
что принесёт нам море новых фруктов...
Добьётся своего всегда природа!
Апрельская погода
1.
Давно известно, что весной бывает холод,
когда приходит в мир еврейский праздник Песах:
вновь тучи тёмные окутывают город,
погода давит на людей подобьем пресса.
Всегда мне непонятна связь таких явлений,
где следствие хотел бы знать, а где причина.
Никто, однако же, подобных заявлений
не делал никогда. Такая вот картина...
Но существует факт, и никуда не деться,
а объяснения ему нет в мирозданье.
О нём я помню по рассказам взрослых с детства,
с тех лет далёких не прибавилось мне знанья.
Но есть же умники, читающие Тору,
они давно в Талмуде тоже будто дома.
Ищу такого человека я, который
всё объяснит, и сразу станет мне знакомой
причинно-следственная связь плохой погоды
с еврейским праздником - обычно он в апреле.
Я казусу такому удивлялся годы,
хочу узнать, что происходит, в самом деле.
2.
На католическую Пасху - холод,
обычно так бывает каждый год.
Дожди из тучек заливают город,
и капли ветром в форточку несёт.
Продержится ненастная погода
до православной Пасхи, как всегда.
Затем возьмёт весенняя природа
своё: сначала высохнет вода
на крышах, тротуарах и дорогах,
земля подсохнет и траве даст рост,
и времени пройдёт совсем немного,
когда цветы займут свой прежний пост.
К концу апреля быть весне в разгаре,
началу быть для радужных надежд -
зимой их мало было, так как старит
зима не только множеством одежд
людей подчас, но состояньем тоже
души и тела, ждущих в зимней мгле,
когда тепло весеннее их сможет
согреть на нашей матушке-Земле.
Б
***
Бездарно прожитая жизнь...
Такая вдруг приходит мысль,
я говорю себе: держись,
найди в годах прошедших смысл.
Как все, родился, вырос, жил
в заботах и трудах своих,
прикладывая массу сил,
чтоб польза мне была от них.
Когда - была, когда - и нет,
мешало многое не раз.
Хотелось мне найти ответ
на то, зачем живу, подчас.
Чем старше становился я,
тем чаще возникал вопрос -
невысказанный, про себя:
что именно я в жизнь принёс?
Ну, чем гордиться я могу?
Что миру я за годы дал?
Я будто бы на берегу
стою, где моря мощный вал
вот-вот нахлынет, унесёт
меня в неведомую даль,
осуществляя поворот
от жизни, как её ни жаль,
к небытию здесь, на Земле.
Чего ж я здесь достичь успел?
Коль стану там я, в вечной мгле,
где никаких не будет дел,
и бессловесным, и глухим,
то надо б здесь напрячься мне,
чтоб важное свершить...
Бог с ним,
с признанием, что "на коне"
я прожил жизнь, как говорят,
но всё же в глубине души
признанию я был бы рад...
Такое - вряд ли. Жить спешил,
не замечая дней и лет.
Бездарно ль жил, в конце концов?
Нет, не находится ответ -
к любому я уже готов.
***
Боюсь признаться даже я себе,
что так страшит меня уйти в безвестность,
что предназначено в моей судьбе
понять: уже понятие "беспечность" -
не для меня, бессмысленно оно
становится, когда всё ближе годы
к концу идут. Я должен был давно
осознавать: законами природы
предписано, что жизнь на свете белом,
хоть в целом бесконечна, для людей -
для каждого - конечна. В этом дело,
и каждому дано в судьбе своей
успеть ли, не успеть ли сделать что-то,
свершить задуманное или нет,
иметь ли постоянные заботы,
суметь ли получить на то ответ,
что значит - жизнь, в чём смысл её глубинный.
И счастлив тот, понять кто это смог,
представив мироздания картину
в ему отпущенный для жизни срок.
Счастливцем я не стал, увы, подобным,
а не считается, что я простак.
Мои раздумья все о жизни дробны,
в систему не уложатся никак.
Как жизнь прошла, заметить не успел,
уже исполнилось мне семьдесят четыре,
бежали годы в суматохе дел -
и важных, и не важных в нашем мире.
Средь них так и не смог уразуметь,
с какой же целью жизнь была дана мне.
Была и труб торжественная медь,
и на душе тяжёлым гнётом камни.
Пока ещё живу - не глядя вдаль,
не зная, что со мною завтра будет,
скрывая от людей свою печаль...
Пожалуйста, меня поймите, люди...
В
В апреле
Апрель весенней лапой
остатки снега смёл.
Стал дождик часто капать,
но брызги к нам на пол
в открытое оконце -
ведь днями так тепло
становится под солнцем,
с погодой повезло! -
летят, когда вдруг ливень
опустится на нас
из тучи, чёрной сливой
сгущавшейся подчас.
Возникла зелень всюду -
как из небытия.
Дни терпеливо буду
считать до лета я.
Тогда - цветы и фрукты,
тогда - жара и тень,
раздетым и разутым
ходить не будет лень
вдоль речки по песку мне,
где благодать, где тишь,
где ни о чём не думать
возможно, только лишь
все радости покоя
я впитывать смогу.
И пиршество такое
души на берегу
реки, в тени деревьев,
в спокойном их ряду
я испытаю! Верю,
что это будет. Жду...
В дальнем лесу
Деревьев строй уходит далеко -
уходит в лес, где их собратьев масса.
В тот лес добраться, в общем, нелегко -
пешком лишь, в стороне проходит трасса.
Из принципа - дойду иль не дойду? -
я в этот лес добрался всё ж однажды.
Пришёл - уже почти что как в бреду,
уставший и томимый очень жаждой.
Я, чувствуя большой упадок сил,
упал в траву. Здесь тень кругом, прохлада.
Свершил задуманное, но не мил
сейчас мне лес, зачем мне было надо
сюда идти? А ведь ещё домой,
назад, к семье вернуться нужно как-то.
Нет, что-то всё-таки не так со мной,
сглупил, конечно, - не уйти от факта...
Здесь хорошо. Не жарко. Ветерок
шуршит там, наверху, чуть-чуть листвою.
Вот если бы все из моих дорог
заканчивались тишиной, покоем...
Несбыточно... Что ж, здесь я отдохну.
Путём ненужным шёл я нынче снова.
Осознавая пред собой вину,
прощать себя, как раньше, не готов я.
В долгу
Наверное, уже я не смогу
успеть узнать о правнуках своих,
а перед ними тоже я в долгу,
хоть даже я не представляю их:
какого пола будут малыши,
какой цвет глаз у них и цвет волос,
они на вид ли будут хороши,
с горбинкою или курносый нос.
Неважно мне всё это. Кровь - моя!
Вот это важно. И мою любовь
им передаст, уверен в этом я,
одна и та же в жилах наших кровь.
А перед правнуками в том мой долг,
пусть странно это нынче прозвучит,
что внукам передать не всё я смог -
всё то, о чём я размышлял в ночи,
коль прерывался мой тревожный сон.
А это понимание того,
как жить с самим собою в унисон -
ведь нет главнее в жизни ничего, -
и знания, конечно же, пусть часть
из них, людьми добытых за века,
что человеку не дают пропасть
на свете, так устроенном пока,
что жизнь прожить в нём без борьбы нельзя.
И числится такой за мною долг...
Успею ль передать хоть внукам я,
что должен был и что ещё не смог?
***
В душе копаюсь вновь... Не надоело?
Зачем? Что нового в душе найду?
Всё понимаю, но я то и дело
опять впадаю в эту ерунду.
Души задворки мне давно известны?
Я сомневаюсь в этом иногда,
ведь многому нашлось там, знаю, место,
и это, в общем, уж не ерунда.
За годы, видно, в ней скопилось что-то
такое, что не надо из души
в свет выпускать, и в том моя забота,
ведь качества не все в ней хороши.
Такую червоточину имея,
я от неё избавиться хочу,
пытаюсь воплотить свою идею,
коль вообще она мне по плечу,
те качества стихами заморозить,
забвению предать их навсегда,
чтоб не поддаться каверзной угрозе
их обнародовать. А это ведь - беда.
А может, мнительность всего лишь это -
как результат копания в душе?
Не знаю... Мне никто не даст ответа...
И смысла нет в сомнениях уже,
когда всё меньше у меня общенья
с людьми, а значит - повода раскрыть
всё, что в душе. Поэтому сомненьям
пора, наверное, уменьшить прыть.
В магазин
Приходит день - мы снова в магазин...
А перечень их, магазинов, длинный.
В неделе есть всего лишь день один,
когда обходимся без магазинов.
Такой день - воскресенье. В этот день
закрыто всё, лишь лавка у вокзала
работает. И, правда, если лень
идти куда-то в будни, коль немало
накоплено продуктов дома, то
покупками день не загружен этот.
Тогда-то не мешает нам ничто
прочесть до корки свежую газету...
Но это шутка, лишь пример такой,
поскольку в день любой у нас есть время
на всё в быту. Отсутствует покой
лишь в наших душах - истинное бремя.
Иное в повседневной жизни - чушь,
пустое, недостойное вниманья.
Чего единственного я страшусь -
когда-то вдруг такого состоянья,
что станет тягостью не только мне,
отсчитывая время в мире нашем
до завершенья жизни, но - жене,
и это - главное. Конец не страшен,
все люди смертны, но, конечно, он,
хоть неминуем, понимаю это,
всё ж верю, что быть должен отдалён
подальше, чтоб ещё Земля-планета
позволила мне в магазин ходить
с женою вместе. И туда дорога,
где видим мы товаров пруд пруди,
как развлеченье. Нам вдвоём немного
ведь нужно, а мы каждый день идём...
Дорога в магазины - вроде кросса
для тренировки наших тел. В свой дом
мы купленное понемногу носим...
В Первомай
Славный праздник Первомая!
В тучах день пока, в ветрах,
от которых птичьи стаи
укрываются в ветвях -
в ставших уж густыми кронах,
вдруг разросшихся в тепле,
нижние их ветки клонит
ветром к матушке-земле.
По прогнозу будет вёдро,
солнце выйдет из-за туч,
ветер стихнет, и я бодро
вдоль реки пройду, чтоб луч
солнечный лицо и плечи
оголённые согрел.
А когда наступит вечер
и уже не будет дел
повседневных и обычных,
я по "телику" смотреть
стану - думаю, отличный,
коль в Москве пойдёт - концерт.
В поисках корней
Задумался я снова крепко:
как в прошлое открыть мне дверь?
Кто был первоначальным предком
моей фамилии теперь?
Кем был он? Как он жил когда-то?
Откуда прозвище его
взялось? Имел сестру он? Брата?
Мне неизвестно ничего.
Прошло немало поколений,
пока не появился я,
и много, видимо, селений,
где жить могла моя родня,
на свете было. Где же, как же
искать следы моих корней?
Увы, не представляю даже...
Я о фамилии своей
всё время думаю, хочу я,
заглядывая в интернет,
там информацию любую
найти. А всё ответа нет...
О пращурах моих вопросы
зависли в воздухе, как шар
воздушный, прикреплённый тросом
к земле, и душат, как угар.
Хочу, чтоб внуки понимали,
что весь наш род явился в свет
давным-давно. Из дальней дали
нам пращуры шлют свой привет,
нам передав набор свой генный,
отличный от других людей,
не подлежащий перемены
особенности всей своей.
Не значит это, что он лучше -
нет, вовсе нет! - чем у других.
Но у потомков всех грядущих
присутствует влиянье их.
Как распознать, влияют как же
на нас, сегодняшних, они?
Никто мне это не подскажет -
ищу ответ. Проходят дни,
а всё ещё известно мало
о той далёкой мне родне,
которая и начинала
жизнь, чтоб потом дать жизнь и мне.
В "пробке"
Машины стоят здесь одна за другой
вплотную, они в трёх рядах.
А за перекрёстком машин ни одной,
случилась там просто беда -
авария. "Скорая помощь" стоит,
вдвигают носилки в неё,
ещё полицейские там, строг их вид,
и делают дело своё.
А из переулка на той стороне
вдруг эвакуатор возник.
Как жаль пострадавших! Не важен уж мне
коллапс на дороге в "час пик".
Сидим мы в машине с приятелем. Нам
уже не успеть никуда.
Добраться хотя бы скорей по домам...
А тут на дороге беда...
В объезд, наконец-то, направили нас,
теперь будет долог наш путь:
придётся направо свернуть нам сейчас,
а дальше налево свернуть.
А так всё равно не успеем мы в срок,
поедем мы всё ж по домам.
Случаются "пробки" в сплетеньях дорог,
и не повезло нынче нам.
Велосипед
Впритык к домам, у стен их прямо
велосипедов ряд стоит.
Хозяева - мужчины, дамы -
следят за тем, чтоб был их вид
приличным: пыль они стирают
и моют раму и седло,
от грязи чистят цепь, стараясь,
природным каверзам назло,
чтоб "конь" их выглядел достойно,
не стыдно было чтоб на нём
куда-то съездить и спокойно
туда вернуться, где их дом
стоит, где будет отдых снова
велосипеду, чтоб опять
куда-то мчаться был готов он,
коль где-то нужно побывать
хозяину. И оттого-то
заботлив тот и бережёт,
всё время подправляя что-то,
чтоб в новый мог идти поход,
велосипед свой. Как бы частью
хозяина он стал давно.
Жара ли на дворе, ненастье ль -
ему стоять и ждать дано.
***
Весна холодная, а значит, лето
должно быть очень жарким, говорят.
Такая у народа есть примета,
коль верно это, я совсем не рад,
поскольку дышится в жару неважно -
когда на небе туч нет ни одной
и нет дождей, чтоб воздух стал бы влажным,
рассеял бы меня гнетущий зной.
Люблю я лето, но когда не жарко
и тело обвевает ветерок.
Такого лета жду я как подарка
с зимы, коль вытерпеть её я смог.
Зимой всегда мечтаю я о лете,
но повторюсь: не выношу я зной.
Вот если б вечно было на планете
не жарко летом...
И в душе покой...
Являются покой и лето частью
в круговороте жизни, в смуте дней
пронзительного ощущенья счастья...
С годами к ним стремлюсь я всё сильней.
Во-первых, во-вторых...
Безрадостной жизнь стала, вся на нервах.
Есть множество, увы, тому причин.
Здоровье потерял уже, во-первых,
что ясно всем, дожившим до седин.
А во-вторых, сижу давно без дела,
и оттого мой как-то сохнет мозг,
однако не дошёл он до предела,
ещё я б, видно, что-то сделать смог.
Разочарован очень, это в- третьих,
я в людях - в окружении своём:
из тех, кого за годы здесь я встретил,
достойных мало, чтоб впускать в свой дом.
Конечно, есть достойные - на фоне
всех остальных они, как ночью свет.
В-четвёртых, для меня в любом законе -
из здешних - всё совсем не ясно, нет.
Могу продолжить: в-пятых ли, в-шестых ли -
да толку нет перечислять всё-всё.
Ни к чёрту нервы нынче, мысли рыхлы -
такое состояние моё.
***
Врачей различных череда...
И всех их нужно посетить...
Идти туда, идти сюда -
всё бесполезные пути.
Там каждый врач мне даст совет,
что делать и как дальше жить,
не даст никто из них ответ,
однако, как мне жизни нить
теперь подольше протянуть -
не просто протянуть, а так,
чтоб дальше мой на свете путь
(желанье это - не пустяк)
активным был, чтоб я не стал
увядшей осенью траве
подобен, чтобы жизни вал
давал работу голове,
ко мне вниманье проявив.
К такому как найти ключи?
У моря жизни уж отлив
настал, помогут ли врачи
мне до моих последних дней
остаться с ясной головой?
Как мне в конце судьбы своей
быть человеком, не травой?
Вариации на тему: дед на остановке
1.
В одно и тоже время каждый раз
встречает нас старик на остановке -
позавчера, вчера, так было и сейчас,
один и тот же, в кепке и в кроссовках.
Мы видели, бывало, старика
у комплекса больничного большого,
он шёл туда, прихрамывал слегка,
на процедуры, видно, шёл он снова,
поскольку регулярности такой
иной причины нам представить трудно.
В работе - жизнь, на пенсии - покой,
а тут болезнь, гнетущая подспудно.
Давно уже здороваемся с ним,
он стал уже нам вроде как знакомым.
На остановке вместе с ним стоим,
когда чуть раньше вышли мы из дома.
2.
На остановке старый дед
в очках и с костылями
нам по-немецки свой привет
сказать при встрече с нами
спешит. И улыбнётся нам,
как будто мы знакомы.
Почти согнувшись пополам
выходит он из дома,
что к остановке ближе всех,
а мы живём подальше,
наш дом, я знал, - один из тех,
кто заселён был раньше.
Мы улыбаемся в ответ
приветливому деду
и тоже говорим: "Привет!" -
как доброму соседу.
В одно и тоже время он
стоит на остановке,
и, как незыблемый канон,
всё в той же, без обновки,
одежде он встречает нас,
всегда тепло одетый.
Куда он ездит каждый раз?
Ведь не спросить об этом...
Весенние дни
Весна долгожданная стала
прорывом защитных оков
зимы, мне принесшей немало
волнений и тягостных снов,
навеянных мыслями, тоже
несладкими в зимние дни.
Когда-то, когда был моложе,
ко мне не являлись они.
Тогда не имело значенья,
какой на дворе нынче день:
он - зимний, весенний, осенний,
а летом - под солнцем иль в тень
мне выйти из дома придется.
Конечно, весну я любил
и лето - приятно мне солнце,
прилив ощущаю я сил,
когда прекращается холод,
и новая зелень взойдёт,
украсив собою вновь город.
Потом завершит свой поход
весна, и приблизятся к лету
текущие дни, как всегда, -
дни тёплые, полные света,
и кажется, что ерунда -
мои эти глупые мысли
тяжёлые зимней поры,
пора настроений всех кислых
прошла, и открылись миры
другие для разума, тела
и новой работы души.
Весенние дни - в этом дело! -
для радости так хороши!
Велосипедная кавалькада
Велосипедной кавалькадой
семья - родители и дочь -
мелькнула мимо. Это ж надо -
накроет город вскоре ночь,
они ж, используя дорогу
автомобильную, спешат.
Автомобилей, слава богу,
нет на дороге. Хороша
для них погода нынче: лето,
но - вечер и ушёл уж зной.
Они семьёй всей были где-то,
теперь торопятся домой.
Мы не спешим. Несёт прохладу
вечерний лёгкий ветерок.
Конечно же, домой нам надо,
но там никто нас, видит бог,
не ждёт давно: и сын, и внуки
так редко навещают нас!
Живём уже не то чтоб в скуке,
но и без радости сейчас.
Эх, были б мы с женой моложе...
Велосипеды наши - где?..
Они у нас ведь были тоже...
Кругами словно на воде
от брошенного в воду камня,
та кавалькада стала мне
вдруг расширять воспоминанья -
как будто было всё во сне -
о давних временах, где были
велосипеды, площадь. Там -
мы, молодые, в полной силе,
и ничего не страшно нам -
гоняли на велосипедах
в пространстве площади большой,
не зная, что мы встретим беды
различной степени на той
дороге жизни предстоящей,
где будет сложно всё почти,
но повезёт коль, с настоящим
всё ж счастьем встретимся в пути.
...Обрушились, подобно граду,
такие мысли на меня,
когда увидел кавалькаду
велосипедов. Та семья,
во мне внезапно вызвав зависть,
в вечерней растворилась мгле.
Да, кажется, мне лишь остались
Воспоминанья на земле...
Г
Гид
"Здесь пандусы для инвалидов -
колясочников - есть повсюду", -
и удивление у гида
возникло от вопросов груды
на эту тему. Очень странным
ему казалось восхищенье
туристов, представлявших страны -
те, где, на гида удивленье,
совсем заботы нет о людях,
не только инвалидах - разных
согражданах. "Когда же будет
такое, чтоб не безобразно
к ним стали относится власти?
Такое горе - инвалидность,
для них и для семьи - несчастье,
судьба их, в общем, незавидна, -
так гид, наверное, подумал. -
Приехали туристы эти,
из царства будто Монтесумы,
давно пропавшего на свете.
Но нравы древние остались
ещё, увы, в недальних странах,
как в вековой далёкой дали,
идёт вся жизнь там.
Вот что странно...".
Гроза по пути
Мы от грозы под аркой дома
укрылись - нет зонтов у нас.
При первых же раскатах грома
мы спрятались здесь, и сейчас
стоим вдвоём и ожидаем,
когда же этот дождь пройдёт.
Уже за тротуара краем
кипит сплошной водоворот -
журча под струями, под землю
вода уходит, и когда
дождь, голосу природы внемля,
закончится, то вся вода
с дороги быстро уберётся,
сперва, как кипяток, бурля,
в канализации колодцы,
и примет всю её земля.
Дождь прекратился.
Дальше можно
идти нам по своим делам,
идти всё ж нужно осторожно,
поскольку лужи тут и там.
Они блестят теперь под солнцем,
от ветерка на них есть рябь,
и их неправильные кольца
в прерывистый здесь встали ряд -
повсюду здесь, на тротуарах,
где, обходя их, мы пойдём
вдоль зданий новых, зданий старых
сейчас как можно быстро в дом,
где ждут нас, где у нас есть дело,
вполне насущное уже.
Откладывали мы несмело
свои проблемы, и в душе
давно была неразбериха:
что делать, как вопрос решить,
на тормозах спустить чтоб тихо
проблемы, что нехороши?
Идём, а мысли всё о том же...
А солнце греет спины нам.
А вот и дом тот... Что же, что же
нас ожидает нынче там?
Д
Да...
Да, ослабел мой организм.
Да, значит, наступила старость,
коль тело часто хочет вниз,
в кровать, чтоб полежать хоть малость.
Да, если долго я иду,
становятся чужими ноги -
жизнь эту принесла беду
к концу - почти! - моей дороги.
Да, прыгает то вниз, то вверх
без видимых причин давленье,
Да, нет надежды на успех
в болезней всех преодоленье.
Да, не в порядке там и тут -
в частях слабеющего тела.
Коль поискать, врачи найдут
ещё что-либо, в этом дело.
Да, это так всё, это так...
Я не хочу сдаваться всё же.
Конечно, старость - не пустяк,
но, думаю, продлиться сможет,
коль я преодолеть смогу
смириться с этим всем желанье,
жить, как и раньше, "на бегу".
Да, этого есть осознанье!
Давний товарищ
Я в жизни до сих пор не всё понять могу.
Стал, например, совсем другим с годами
товарищ давний мой, он предо мной в долгу
вообще-то был, но связи между нами
сейчас почти разорваны, в том не моя
вина. Я, честно говоря, обижен,
поскольку, по большому счёту, он меня
считать был должен человеком ближе
других к себе средь окруженья своего -
хотя бы в благодарность за заботу,
чтобы росла всегда зарплата у него,
когда мы вместе делали работу -
значительную, как тогда считали мы
(по сути, ею просто жили даже).
В стране, среди её обычной кутерьмы
был интерес, иначе и не скажешь,
к тому, что нами создавалось много лет,
но, как и вся страна, дошло до краха.
Впоследствии, чтоб избежать возможных бед
(не исключаю перед ними страха),
уехал он, я тоже - с перерывом в год -
в страну другую. Стал удачлив в ней он.
Всё было у меня, увы, наоборот
на родине Бетховена и Гейне.
Что ж, молодец, коль он пристроиться сумел
к хорошему (я без сарказма!) делу,
нужнее, видимо, других возможных дел
для эмигрантов, живших здесь несмело,
не знавших языка чужого и о том,
как к жизни приспособиться иной им,
и вспоминающих с тоской родной свой дом,
и не обретших оттого покоя.
Да, повезло ему - ну что тут говорить.
Но плохо то, что он забыл былое,
спокойно надорвав связующую нить
со всем, что в прошлом, в том числе - со мною.
Ну, бог ему судья... Понять всё ж не могу
к себе теперь такого отношенья.
Мы были раньше на одном с ним берегу -
на разных с ним мы нынче... К сожаленью.
До и после юбилея
До...
"Спасибо", - говорю судьбе,
хоть не всему был рад.
А то, что знаю о себе,
сказал пять лет назад.
Автопортрет - таков, как есть,
без выдумок и лжи.
Смешной себе была бы лесть:
как мог, так я и жил.
После...
"До..." - написал я так в канун
моих семидесяти лет,
когда, в своём мозгу копнув,
увидел: слов других в нём нет.
Что сказано - сказал, как мог.
Мой поезд жизни всё идёт.
Своим путём средь всех дорог
бреду я. Точка. И - вперёд!..
(из архива 2008 г.)
***
Дома в ряд встали на холме,
а под холмом течёт река -
здесь всё давно знакомо мне,
отсюда я, издалека,
узнать стараюсь, как живут
на родине мои друзья.
В чужой стране живу я, тут
иное всё, но помню я
дома друзей всех, где бывал.
И нынче в доме на холме
воспоминаний нежный вал
нередко греет душу мне.
Душа и сны
Хочу наизнанку всю душу
я вывернуть, чтоб в ней найти
те качества - хуже ли, лучше ль, -
что определили пути
желаний моих и стремлений
в судьбе, предназначенной мне,
причины нередких сомнений
и что же я вижу во сне -
как интерпретировать надо
всё разнообразие снов,
в которых и страх есть, и радость,
и боль, и обилие слов
каких-то, порою не ясных,
подчас вызывающих дрожь,
как будто грозит мне опасность,
которую вдруг познаёшь
сигналами из подсознанья.
Как связано это с душой?
Хочу я иметь пониманье
того, как, сокрытые мглой
для всех, её качества могут
на то, что мне снится, влиять,
и как пробивают дорогу
к тому, чтоб опять и опять
связаться с моим подсознаньем,
в котором накручено всё:
и мысли мои, и желанья,
и к счастью стремленье моё,
и то, что пережито в прошлом,
и нынешнее бытие -
с особенностью той, что пошлых
видений нет вовсе во сне.
Не значит ли это, что может
командовать снами душа?
Что в этом главенствует тоже
она, коль сама хороша?
Не знаю...
Возможно, случайность
я принял за общий закон,
и эта необычайность
случайно проникла в мой сон.
Но связи души с подсознаньем
какие-то всё-таки есть,
и это моё пониманье,
возможно, мне делает честь.
Е
***
Едва ли что-то мне успеть
в текущей жизни сделать.
Сегодняшняя жизнь - как клеть,
в которой я несмело,
ворочаясь, ищу мотив
для выхода на волю,
где, может, ощущу прилив
энергии, и, коль я
определю, что это тот
мотив, что мне и надо,
то, может, будет поворот
на путь, в котором радость
почувствую от бытия,
возможность сделать что-то
значительное - ну, чтоб я
так оценить работу
свою способен был тогда.
Что ж, мне из клети выйти
необходимо. Ерунда -
иначе, ведь не нытик
я, лишь сомненьями полна
моя душа всечасно.
Получит вряд ли уж она
спокойствие и ясность.
Едем к сыну
Едем в город Поинг к сыну -
день рожденья у него.
Мы везём с собой корзину,
в ней для сына - ничего,
там какие-то продукты
для его семьи - для всех,
мясо в том числе и фрукты,
а внучонку для утех
новую игрушку - трактор
с экскаваторным ковшом.
В общем, загрузившись как-то,
едем мы в сыновний дом.
Сыну мы везём в конверте
денежку - он сам решит,
что купить. До самой смерти
нашей дом его открыт
для родителей всечасно,
злоупотреблять таким
отношением прекрасным
мы не вправе, не хотим.
Электричка в Мюнхен катит,
пересадка будет там
на "эсбан", а это, кстати,
вроде как метро, и нам
нужно в нём ещё проехать
полчаса - попасть туда,
где здоровья и успехов
будем сыну, как всегда,
мы желать, в семье достатка,
исключенья всяких бед -
в общем, полного порядка
в жизни, чтоб в душе был свет.
Видим за окном картину
лета: поле, лес, река.
Едем в Поинг, едем к сыну,
это можем мы пока...
(из архива 2009 г.)
Ж
Жених
- Туман на улице, туман и на душе...
Как поступить, не знаю я... Что делать?
Вчера я прогнан ею был почти взашей,
как только лишь промолвил я несмело:
"Давай поженимся. Не возражаешь, а?"
Ответ её звучал сурово, веско:
"Смеёшься? Для тебя я слишком хороша.
Тебе б попроще подыскать невесту,
коль захотелось в паспорте иметь печать".
А я привязан к ней душой и телом:
когда меня гнетёт телесная печаль,
иду я к ней, и, как бы между делом,
печаль снимает сразу ласкою она
без лишних слов, жеманства и кокетства -
ну, просто как моя законная жена
привычно совершает это действо.
А тут такой афронт... Ну, как ей доказать,
что я лишь с виду рохля, и что с нами
всё будет хорошо, и что её глаза
со мной не будут полниться слезами.
Не может знать она, на что способен я,
такой ещё не представлялся случай.
Коль поженились мы б, узнала бы меня
она, естественно, намного лучше.
...Так жаловался мне подвыпивший мужик,
сидели рядом мы за стойкой в баре.
К подобным излияньям я давно привык.
Возможно, тех, кому в беды угаре
поговорить о ней захочется, мой вид
располагает к откровениям, и этот
мужик, что около меня сейчас сидит,
один из них, попросит он совета,
что сможет сделать он, как поступить ему -
так думал я тогда. Так и случилось.
Но не могу давать советы никому,
рассчитывает пусть на божью милость.
Жених такой, как показалось мне, и впрямь
ещё пока совсем уж незавидный:
безвольный, слабый он какой-то, стыд и срам...
Но понимаю, что ему обидно.
Ждём гостей
Жена готовит званый ужин,
ей тяжело - болит рука.
С рукой жены всё хуже, хуже,
но вот - справляется пока.
Придут приятели под вечер,
я помогаю, как могу.
Приятели давно ждут встречи -
с тех пор, когда была в снегу
земля, и за окном был холод,
и очень редок солнца луч,
когда заснеженный стыл город
под покрывалом тёмных туч.
Прошла весна, и даже лето
закончилось уже, когда
приятелями как-то, где-то
намёк был сделан, что сюда
они - к нам в гости - были б рады
придти. Прозрачен был намёк,
и, значит, приглашать их надо,
прошёл уже немалый срок
с тех пор, как были мы гостями
у них, и надо нам в ответ
принять их в нашем доме, с нами
чтоб пообщались. Или - нет?
"Нет" - всё ж нельзя, хотя и трудно
нам нынче принимать гостей -
здоровья нет, однако в буднях
справляемся с бедой своей -
она, присуща людям старым,
уже привычна. И сейчас
мы ждём приятельскую пару,
что навестить решила нас.
...Картошку чищу, режу что-то,
что указала мне жена,
и на подхвате та работа,
конечно, тоже ведь нужна.
С утра в квартире шла уборка,
участвовал в ней тоже я.
Приобретённая сноровка -
давно - не подвела меня.
Когда стал ближе час, в который
должны явиться гости к нам,
раздвинул стол я, сдвинул шторы
и, наконец, оделся сам.
Жена принарядилась тоже.
Стол новой скатертью покрыт.
Эх, были б мы с женой моложе,
всегда, как праздник, был бы быт...
Уже закуски и напитки
на праздничном столе стоят.
Приготовленья были пыткой,
но вышло здорово, я рад.
Готово всё, теперь спокойно
мы ждём приятелей своих.
Мы встретим ихвесьма пристойно,
сказав, что рады видеть их.
З
Здесь всё другое...
В ромашках и ещё цветах каких-то -
названий я не знаю - перед домом
лужайка вся. То ль кедры, то ли пихты
вокруг неё - мне тоже незнакомо
различие меж ними. Там, где прежде
я жил, другие хвойные деревья
росли кругом, я пребывал в надежде,
что будет так всегда, и я не верил
в то, что покинуть мне совсем придётся
места родные, жить мне на чужбине,
как будто из чужого пить колодца.
Увы, я это делаю поныне...
Здесь всё другое: нравы и природа,
людей порядок жизни ежечасный
и даже непривычная погода,
меняющаяся довольно часто.
Я к этому всему привыкнуть должен
давно бы - не выходит почему-то.
Наверное, коль был бы я моложе,
на это бы ушли пусть не минуты,
но и не годы, как со мной случилось,
и то не полностью привык, однако.
Ну, не была оказана мне милость
принять душою всё... Подобно раку,
я пячусь в прошлое, мои все мысли -
в годах моих прошедших, в жизни прошлой,
они во мне как будто бы зависли,
отрывисты и часто суматошны.
Во мне живёт не то чтоб ностальгия,
но некая в душе неразбериха:
условий жизни нынче уж других я
приемлю вряд ли - нахватал я лиха
достаточно за прожитое время
в Отчизне, а поэтому, хоть давит
меня порядков чужеземных бремя,
копить на них обиду я не вправе.
Злодеи и гении
Злодей и гений - как две разных стороны
натур людей, отмеченных природой,
как два звучания натянутой струны
под пальцем виртуоза, чья свобода
должна и может выразиться в том,
что он импровизирует сегодня -
то ль громогласный марш, свой взбудоражив дом,
то ль старый шлягер, снова ставший модным.
Весьма похожие есть странности у них -
у гениев и у злодеев, даже
любой по-своему, в какой-то части, псих,
подвергнутый своей какой-то блажи.
Однако же, различье есть у них всегда,
оно - сугубо в качествах моральных,
ведь помыслы злодея - для людей беда,
а мысли гения оригинальны
и связаны с добром для большинства людей,
сообществу людей полезны, в целом,
и люди - каждый - до своих последних дней
используют, как будто между делом,
все достиженья гениев в быту, в делах,
их творчество в искусстве и науке.
Злодеи всё вокруг лишь обращают в прах -
устроены так их мозги и руки.
Бывает, что один и тот же человек
объединит в себе черты обоих,
тогда его не будет долгим жизни век,
поскольку не было в душе покоя,
ведь в ней всё время дискомфорт какой-то был -
то ль творчеством заняться¸ то ль разбоем, -
на жизнедеятельность нехватало сил...
Пусть редко, но бывает и такое.
И
Исповедь "изменщика"
"Когда-то молод был... Когда?
Давным-давно я молод был...
Кометой пронеслись года...
Когда-то был я полон сил,
и девушек не пропускал,
меня любили все они.
Конечно же, я был нахал...
Мои так проходили дни,
вернее - ночи, вечера,
а днями всё ж работал я.
Давненько всё... Но - как вчера...
Такие были вот дела...
Теперь лишь вспоминать могу,
теперь уже я старым стал,
всё - как на дальнем берегу...
Как говорят, окончен бал...
Но помню женщин милых я -
всех, с кем был близок. Но они -
не главное, важней - семья:
жена и сыновья одни
творить давали стимул мне,
работать сутками подчас,
благополучие семьи
чтоб обеспечить. А сейчас
один живу давно уже -
три года, как ушла жена
в небытие, и на душе
так скверно! Чувствовал: она
всё ж знала, что я виноват
пред нею... Это за свой грех
расплачиваюсь... Но назад
те времена моих утех
уж не вернуть. А если б смог,
то, может быть, пошёл бы я
другой из жизненных дорог,
где меньше бы влекло меня
к изменам собственной жене...
Ведь не напрасно сыновья
"изменщик" говорили мне.
Сыны мне помогают? Да.
Но так - материально лишь,
и в этом-то моя беда:
я беден в остальном, как мышь.
Я одинок, и в этом суть,
состарившись, живу один...
Неправильным, знать, был мой путь,
коль я, доживший до седин,
"изменщиком" для сыновей
остался и на склоне лет.
Наказан я судьбой своей,
и знаю: мне прощенья нет...".
Зачем мне это говорил
попутчик в поезде? Зачем?
Как будто нехватало сил
ему других касаться тем.
Излить кому-то душу он,
чтоб облегчить её, хотел.
Такой вот случай: я, вагон -
ему, давно уже без дел,
представился... Что мне сказать
в ответ на исповедь его?
В потухшие его глаза
смотрел - и больше ничего...
К
К цели
Идём к остановке. Автобус потом -
туда, где у нас пересадка.
Трамваем поедем, пешком мы пойдём -
бывает, в пути нам несладко,
когда снег идёт или дождь проливной -
тогда даже зонт не поможет.
Отсутствует путь к нашей цели другой,
совсем не идти нельзя тоже.
Чтоб цели достичь - такова наша жизнь, -
нам сквозь неприятности нужно
пройти всё ж, себя убеждая: держись! -
пусть тяжко всё это, натужно.
Все те пересадки, дорога пешком,
всё - мелочи, лишь для примера.
Не стать чтоб у жизни подчас за бортом,
принять надо вовремя меры.
Такое на всех перепутьях судьбы
возможно, и двигаться к цели
нам нужно, известно ведь, что без борьбы
нет толку почти в любом деле.
***
Как в пекле - день. Стоит жара,
ни ветерка, и всё застыло.
Прохладнее чуть-чуть с утра
совсем недолго было. Силы,
и так ослабленные уж
годами прошлой жизни сложной,
восстановить прохладный душ
не может. Это невозможно...
Что делать? Нужно по делам
идти - и никуда не деться -
на улицу, а солнце там
так жарит, что заноет сердце.
А надо... Как найти мне тень
на всём пути от дома к цели?
Ещё в разгаре знойный день,
и дышится мне еле-еле...
***
Какие люди мне знакомы!
Не устаю им удивляться...
Я их не принимаю дома -
а потому, скажу я вкратце,
что странности их неприятны,
у каждого свои, конечно,
я замечал их многократно,
и относится к ним беспечно
я не могу. Всё перечислить -
те странности - не так уж сложно.
Направлены, однако, мысли
мои на то, что невозможно
встречаться мне с людьми, в которых
мне чувствуется жадность, пошлость,
других неправедных черт море,
а у кого-то даже подлость.
Есть интуиция в натуре
моей, она не подводила
меня, как правило. А в мире,
довольно сложном, это - сила,
мне позволяющая часто
по признакам случайным разным
предвидеть разные напасти,
постичь характер - безобразный,
но и, напротив, доброй силы
у человека, с кем общенье,
пусть кратковременное, было.
Моё довольно редко мненье
ошибочным случалось. Свойство
такое мне подчас приносит
и пользу, но и беспокойство:
оно, как баржу в гавань тросом,
способно притянуть познанье
людей и их не лучших нравов,
неся мне разочарованье,
когда оказываюсь правым.
Киевлянки
По мнению многих, красавицы самые
находятся в Киеве, древней столице,
и это естественно, так как и мамы их
когда-то имели красивые лица,
и тоже у мам этих - мамы-красавицы
украсить могли своим видом весь город.
Такое явленье не может не нравиться
мужчинам - и юным, и тем, кто немолод.
А значит, имеет здесь место генетика,
себя проявляя во всех поколеньях.
Понятно же, что нашей жизни эстетика
и это имеет давно направленье.
Кедр у болота
Стоит высокий стройный кедр
средь зарослей осоки.
Вытягивает он из недр
живительные соки.
Болото - рядом. И влажна,
вязка земля в округе,
по осени ветрам она
подвержена упругим,
омыта каждый день дождём,
накапливает воду -
да так, что хочется потом
ругать, клеймить погоду,
поскольку думал, что нельзя
пройти мне узкой тропкой.
Однако эта ругань зря:
пластом на почве топкой,
сюда - откуда ни возьмись! -
занесен мне подарком,
лежит опавший где-то лист
с окраской разной яркой.
Их много, листьев этих, здесь,
на них - вкрапленьем - хвоя,
по ним проходит путь мой весь.
Явление такое, когда я по воде почти
иду под кедром стройным,
довольно редко, мне идти
не страшно и спокойно.
Дождь кончился. Сейчас уже
чуть потеплело даже.
Сомнения в моей душе,
стоящие на страже
пройти намерений моих
по берегу болота,
развеялись, как дым, я их
не ощущаю что-то,
забилось сердце лишь в груди
чуть чаще, чем обычно.
А кедр остался позади,
стоит себе привычно.
Как вырос кедр на берегу
болота, непонятно -
уразуметь я не могу,
случайность, вероятно.
Когда-то ветром занесло
сюда орех кедровый,
и это семя проросло,
дало росточек новый.
В тепле, под солнцем и дождём,
без догляда кого-то
он рос и вырос, став постом
сторожевым болота.
***
Короткие летние ночи,
на небе - звёздная россыпь...
Но вскоре дни станут короче,
но вскоре настанет осень.
Не хочется этого - очень!
Природа, увы, забросит
нас в мрачное время - так точен
природы закон. Но просим
мы - безрезультатно, впрочем -
чуть-чуть отодвинуть осень...
Л
Летний день
Солнце, тучи, вёдро, ливень -
переменчива погода.
Летний день то вновь противен
для раздетого народа,
ожидающего зноя,
то жара опять, ведь всё же -
это лето, пусть - такое,
и ругать его негоже.
А с утра светило солнце,
ожидался день быть жарким,
мелких луж вчерашних кольца
съёжились, и, как помарка
на листе бумаги чистом,
на просохшей чуть дороге
ливнем сброшенные листья -
одиноки, их немного.
Вечер, ночь - с дождём и громом,
всё закончилось с рассветом,
и лужайка перед домом
озарилась мягким светом.
...Длился день. Уже на запад
стало уходить светило,
высохли на хвойных лапах
елей капли. Всё, что было -
та противная погода, -
забываться стала вскоре.
У раздетого народа
новое случилось горе -
жарко, душно даже очень,
есть желание, чтоб снова
дождь пошёл, но ближе к ночи
был бы к этому готов он,
так как будет каждый дома
вечером уже, конечно,
ожидая ливня, грома
благосклонно и беспечно.
Не холодным и не жарким
был бы завтра день всё время -
ждут такого все подарка
от природы, скинув бремя
нынешнего дня, в котором
изменялась так погода.
Не было б её повтора -
есть желанье у народа.
Лилия
Моя любовь ты, Лилия!
Образчик красоты!
У нас с тобой идиллия,
и что захочешь ты,
всё выполню старательно,
коль это для тебя,
ты знаешь: я внимательный
к тебе, тебя любя.
Бывает, что случайности -
хороший знак в судьбе,
поскольку эти странности
и привели к тебе
меня, вмиг восхищённого
твоею красотой
и несколько смущённого,
что встретился с мечтой.
Тебя я встретил, Лилия,
и этому так рад!
Твои глаза красивые
мне лучшей из наград
являются, поскольку мне,
тебя увидев вдруг,
всё сердце, как осколками,
пронзило, и вокруг
всё озарилось пламенем
моей любви к тебе,
и понял я, что станем мы
с тобой одной в судьбе
частицей неделимою,
что создадим семью,
я ж постараюсь, милая,
украсить жизнь твою.
Моя любовь ты, Лилия!
Цветку подобна ты!
Мои с тобою, милая,
исполнились мечты!
***
Луна, как блин, над городом,
уставшим от трудов,
висит. Но веет холодом
от очень резких слов,
тобою нынче сказанных
как будто невзначай -
их слушать было странно мне,
лишь понял: "Уезжай...", -
в том, что излилось лавою
словесной на меня.
А ночь такая славная
была! Был счастлив я...
Была же договоренность,
что нынче я к тебе
приеду. Мы не ссорились...
Считал я, что в судьбе
моей всё переменится
отныне, что мне ты
досталась словно премия
за годы маеты
житейской, будешь светочем,
ты - к счастью мой билет...
Но - "уезжай...", и нечего
уже сказать в ответ...
Н
На балконе
Апрель. Тепло.
Я в шортах, в майке,
легко чего-то на душе.
А на утоптанной лужайке
ромашки вылезли уже.
Стою я в полдень на балконе,
чуть слышно, как шумит река.
Под ветром ветки, как в поклоне,
сгибаются к земле слегка.
Река - там впереди, за домом,
стоящим прямо предо мной,
там много мне давно знакомых
людей живёт, и им дом мой,
естественно, прекрасно виден
и мой, конечно же, балкон.
На это, впрочем, не в обиде
я и стою, как фараон,
которому всё безразлично,
за исключением семьи,
и чувствую себя... прилично.
И нынче помыслы мои
направлены на то, чтоб длилась
весна и в лето перешла,
была б дана мне божья милость
успеть всё ж завершить дела
свои на свете - светлом, сложном,
где было мне непросто жить,
но, в целом, радостно. Возможно,
тянуть и дальше жизни нить
помогут мне весна и лето
с их разноцветьем и теплом,
хоть я не получу ответа,
случится что со мной потом,
когда погода станет хуже,
когда нагрянут холода:
дожди - сначала, следом - стужа,
они в свой час придут сюда.
Пока стою я на балконе,
вокруг весенние миры,
и мысли пакостные тонут
в разливе благостной поры.
Незнакомец
Мы вновь стоим на остановке.
Дождь по навесу барабанит,
собрался ручеёк у бровки
дороги - у брусчатки, грани
её границы с тротуаром.
Потом дождь превратился в ливень,
а значит, взяли мы недаром
зонты. Над нами туча сливой
висит, лиловая. Да, всё же
дождь соответствует прогнозам,
они точнее всё и строже
и предвещали нынче грозы.
Ещё стоять нам здесь минуту.
Мы под навесом не промокли.
А рядом с нами - почему-то
с огромным цейсовским биноклем -
стоит мужчина незнакомый,
нам совершенно неизвестный,
он, видно, из другого дома,
а может, вообще не местный.
Когда садились мы в автобус,
остался он на остановке.
Мы лишь переглянулись, чтобы
не спрашивать его - неловко
нам выяснять: ну, почему же
стоял он долго под навесом,
коль уезжать ему не нужно?
И фантазировать мы стали:
так кто же незнакомец этот
стоит с биноклем, хмур, печален?
Не знаем мы с женой ответа.
***
Ни дня покоя... Ежедневно что-то
случается, чего не ожидал,
и постоянно новые заботы...
Опять мне разгребать накрывший вал
то ль мелких неприятностей, то ль крупных -
неважно, и неважно даже то,
одна ли неприятность или группа,
ведь всё равно не станет же никто
разнообразные решать проблемы,
возникшие спонтанно иль не вдруг,
при этом могут быть любые темы
из жизни, разметавшейся вокруг.
Лишь мне предписано судьбой задачи
решать любого рода, к цели путь
продумав тщательно, а это значит,
что удалось понять проблемы суть.
И всё - решу... Не потому, что - гений,
а просто опыта набрался я
и своего, и прошлых поколений,
решавших все проблемы до меня.
А главным здесь является уменье
с людьми общаться, даже быстрота
просчёта вариантов - без сомнений,
необходимая - важна не так.
Ведь всё зависит от людей, и знанье,
как могут реагировать подчас
они на разные вопросы, данью
так опыту бывая каждый раз.
Выискивать решения чего-то
мне надоело, честно говоря,
однако же, моим мозгам работу
даёт всё это, чем доволен я.
О
О городском транспорте
1 Автобусное расписание
выдерживается обычно.
Моё его на весь день знание
для памяти давно привычно.
Обычно выхожу из дома я
за три минуты, за четыре.
На остановке все - знакомые,
как многое мне в этом мире.
Я замечаю удивление
у ожидающих на лицах,
а у кого-то возмущение -
куда-то каждый ведь стремится, -
когда приходит с опозданием
(бывает редко чрезвычайно)
автобус. Это ожидание
нервирует необычайно
на остановке человечество,
и даже слышится здесь ругань.
А что поделать? Делать нечего,
ворчать и слушать лишь друг друга.
Какими всё ж нетерпеливыми
бывают часто наши люди!
Беда? Какая? Даже дивно мне:
придёт автобус, здесь он будет...
2. В городе переполох большой:
стал весь транспорт городской ходить иначе -
сел в автобус я, а он пошёл
новой трассой вдруг, не нужной мне, а, значит,
я туда не попаду, куда
я попасть намерен был, садясь в автобус.
Это, в общем, мелкая беда,
но путь прежде к цели был весьма удобен,
нынче же, как я узнал потом,
надо будет сделать мне две пересадки,
сев на остановке, где мой дом.
Эти транспортные новые порядки
с проведеньем связаны работ:
в центре города идёт большая стройка,
длиться будет стройка целый год,
и придётся пережить его нам стойко.
Там развязка транспортных путей
городских была давно, довольно долго,
стройка же объёмностью своей
может, видно, как бы положить на полку
просто все стремления мои
без проблем и быстро ездить, куда надо.
Проще нынче и пешком пройти,
если нет мороза, ветра, ливня, града.
О стремлении к цели
К чему-нибудь стремление обычно для людей,
а цели могут быть весьма разнообразны.
Любой желает цели обозначенной своей
достичь, но цель подчас бывает несуразна.
Но даже цель никчемная безмерно дорога
тому, однако, кто предвидеть не способен,
что результатом будет то, что словно бы врага
себе сам подыскал и тем себя угробил,
поскольку разочарований хуже в жизни нет,
в душе надлом от них, и нет в душе покоя,
измучена она, не знает, где искать ответ,
за что же наказание дано такое.
Мораль: стремленья каждого возможный результат
необходимо раньше оценить, чем к цели
начать движение, иначе можно шах и мат
схватить в любом совсем несложном даже деле.
Об обуви
Удобная обувь - для жизни услада,
ужасно, коль жмут где-то туфли, пусть - чуть.
Когда ощущаешь такое, не надо
их брать в магазине. Отправиться в путь
уж лучше - в другой магазин, даже в третий,
пока не найдёшь то, что нужно тебе.
Среди неприятностей наших на свете
удобная обувь - подарок в судьбе,
пусть мелкий - такой, что следа не оставит
средь важных событий, идущих за ним,
однако о нём забывать мы не вправе,
поскольку развеется, словно бы дым,
всё то, что случается в жизни обычно,
а обувь нам необходима всегда -
такая, чтоб было ногам в ней отлично,
а если не так, это просто беда.
О гражданской поэзии
Гражданская поэзия - что это?
Кто выдумал такое вдруг названье?
У каждого нормального поэта,
коль стихотворчество его призванье,
стихи - и лирика, конечно, тоже -
гражданственны, по сути, бесконечно,
поскольку гражданам возможность может
он к счастью дать пути найти, что вечно
проблема для людей, и мысли будит -
и, в том числе, общественного плана.
Стихи, в конце концов, позволят людям
идти вперёд, залечивая раны.
***
Опавшей хвои пласт накрыл
тропу ковром зелёно-рыжим.
Такой пружинистый настил
лесной тропы немного ближе
лесного озера. Идём
к нему сейчас. В лесу вначале -
дубы, берёзы, а потом
деревья хвойные в ряд встали
тропы той по бокам. Они
её своей снабдили хвоей
в осенние гнилые дни,
когда готовилась к покою
земля. Всё снегом занесло
затем, потом весна настала -
природы это ремесло...
Растаял снег, воды немало
сквозь хвою просочилось, но
в свои права вступило лето,
которому всегда дано
всё просушить. И хвою эту
смогли увидеть мы потом,
когда отправились вновь лесом -
тропой с пружинистым ковром,
посматривая с интересом
по сторонам: столбом стоит
хвост белки, что вдруг проскочила;
нам приоткрыт прекрасный вид -
сквозь ветки ели, как сквозь вилы -
небесной сферы, где сейчас
два облачка почти застыли...
Приветствует так лето нас,
оно в своей уж полной силе.
***
Опять всё зелено. Апрель
принёс тепло нам ближе к маю,
и сразу высохла капель
на листьях, сразу птичьи стаи
загомонили громче и
летают, ищут пропитанье.
Проблемы есть у них свои,
мои же - в недостатке знанья
о том, как мне преодолеть
смятение души, тревожность.
Душа забилась как бы в клеть
сомнений - но ища возможность
из клети вырваться совсем,
продолжить путь по жизни смело,
тем самым показав всем-всем,
хоть голова и поседела,
что рано исключать меня
из жизни творческой, из дела,
которым буду занят я,
пока душа не отлетела
от тела бренного туда,
где ни сомнений нет, ни хворей,
куда немалые года
меня влекут. Но пусть не вскоре
попасть туда мне предстоит,
пускай продлятся годы эти.
Пока же для меня накрыт
стол пира жизни на планете.
Принесший мне тепло апрель
одет в зелёные одежды,
он, освещая жизни цель,
несёт мне новые надежды.
***
Опять то дождь идёт, то вёдро -
обычная пришла весна,
за ней и лето будет... Бодро
вставать бы утром - не до сна,
коль солнце так призывно, ярко
в окошко с раннего утра
мне светит - в качестве подарка
за то, что зимняя пора
всё ж не смогла меня угробить,
я выстоять сумел зимой:
зима мне стала как бы пробой
на выживание, и мной
приветствуются солнце, зелень,
весенний даже тёплый дождь.
Увы, встаю я еле-еле,
ну что теперь с меня возьмёшь?..
Я постарел. Весна мне в радость,
конечно, но меня с утра,
когда вставать с постели надо,
никак весенняя пора
не радует, пока зарядку
не сделаю, не разомнусь,
чтоб в теле и в душе порядка
достичь и как-то снизить грусть -
грусть от того, что годы, годы...
А их назад не развернуть,
и не зависит от погоды
мой в никуда ведущий путь.
П
Планы
"Я планов наших люблю громадьё..." -
когда-то писал поэт.
Судить его как-то не дело моё,
и права такого нет.
А планы мои не в пример скромней,
касаются лишь меня:
хотелось бы в жизни успеть сделать мне
всё то, что задумал я.
Ещё бы один написать роман
и новую книжку стихов...
Не зная, какой мне для жизни срок дан,
хочу ко всему быть готов.
Хочу я не стать обузой семье
в часы, что ближе к концу:
всегда я жил так, что в итоге быть мне
зависимым - не к лицу.
Хоть планы эти и не громадьё,
они сложны для меня,
и выполнить всё, что на сердце моём,
не знаю, смогу ли я.
Жизнь так повернуться способна вдруг,
что планы все - к чёрту, и
не сможет помочь кто-нибудь мне вокруг
исполнить планы мои.
Не прав я: Всевышний может помочь,
ведь благ от Него не счесть.
Коль сдвинет подальше мне вечную ночь -
Ему и слава, и честь.
Но Он не захочет мне помогать,
поскольку Его не чтил -
меня воспитала так родина-мать,
Ему не могу быть мил.
Жалею теперь, но поздно уже
мне веру принять дедов.
Но так неспокойно подчас на душе,
что веровать не готов!
Не ради тех планов, конечно, моих
я б обратился к Нему.
Да, я сожалею.
И странный мой стих
написан вот почему.
Погода 1 июня
В день первого июня - во Всемирный день детей -
погода резко изменилась: дождь и холод.
Такого не было ещё на памяти моей -
чтоб сразу в осень возвратился летний город.
Ведь к завершенью мая летняя уже жара
лепила потом маску на людские лица,
она как устанавливалась с десяти утра,
так и до вечера всё продолжала длиться:
ни облачка на небе, только слабый ветерок
вдруг возникал, неся чуть-чуть всем облегченье
на время, чтобы каждый, кто из дома вышел, смог
вдохнуть всей грудью, наконец, и чтоб стремленье
идти домой, где есть прохладный душ, забраться в тень,
пусть на короткий час, но тоже ослабело.
Но то - вчера, а нынче - словно бы осенний день,
похолодало, тучи, ливень то и дело.
Так лето календарное в наш город занесло
погоду мрачную, противную нежданно,
и это людям сделано как будто бы назло -
теперь они любой жары ждать снова станут.
Посещение родного города
Летим... В иллюминаторе - торосы облаков,
а в облачных прогалинах - далёкая земля.
Летал за жизнь я много раз, удел мой был таков,
но возвращался в город, где была моя семья.
Летим с женой обратно мы. Там, в городе родном
мы были две недели, и родных мы, и друзей
увидели. Стал город узнаваемым с трудом,
совсем иной он, не такой, как в памяти моей
остался - город, где практически всю жизнь прожил,
куда необходимо было нам слетать теперь,
хоть не было у нас и ни желанья, и ни сил
вновь в прошлое открыть, казалось, запертую дверь.
Пришлось, однако... Накопилось множество проблем,
проблемы эти не смогли мы до конца решить.
Они и не решаемы... Довольны мы лишь тем,
что помнят нас друзья - такой подарок для души.
После развода
Мой старый - по школе - знакомый
мне встретился как-то зимой.
Я шёл в направлении дома,
и он увязался за мной.
Я слушал его удивленно,
а он по пути про беду
свою говорил - чуть смущённо.
Его здесь рассказ приведу.
"Ужасно, ужасно, ужасно...
Тогда был период такой,
когда что ни делал - напрасно,
идти не хотелось домой.
Скандалы всё время и склоки
в семье доконали меня.
Мне данные жизнью уроки,
ведь не проходило и дня
без них, я запомнил навечно,
наверное, и с той поры
живу без семьи - и беспечно,
сказал бы, но жаль детворы.
Они - сын и дочь - живут с мамой,
я редко их вижу, тайком
от бывшей жены, этой дамы,
что сделать несносным наш дом
смогла за последние годы
совместного с ней бытия.
Она - как ошибка природы,
её воспринять тогда я
иначе не мог - так ужасно
пошла жизнь, опять повторюсь...
Сначала же было прекрасно!
И даже намёка на грусть
и на сожаление тоже,
что с нею судьбу я связал,
в душе моей не было. Что же
случилось, раскрыв мне глаза?
Да то и случилось... Сказал уж...
Не дом стал, а просто - дурдом...
Пошла за меня она замуж,
чтоб жизнь отравить мне потом?
Возможно, и в мыслях такого
она не держала, но вал
скандального, мерзкого слова
всё время разил наповал
меня. Виноват в чём-то, может,
я тоже, не знаю лишь - в чём.
Я должен был быть, может, строже
в семье, развалить не дав дом?...".
Не знал я совсем, что ответить
знакомому. Только сказал:
- Чего не бывает на свете...-
и смолк, в его глянув глаза,
в которых внезапно увидел
тоску его, давнюю боль,
и понял: живёт он в обиде.
Рассказа не в этом ли соль?
***
Постоянное ожиданье...
На исходе уже и терпенье...
И такое моё состоянье
вызывает всё чаще стремленье
всё забросить, чем жил до сих пор я,
не грузить мне свой мозг постоянно.
То, что вышло, - ведь вовсе не горе,
есть такая в судьбе просто данность.
Надо жить... Интересного в мире,
что за жизнь не познать, очень много,
но хоть что-то я, сидя в квартире,
где компьютер есть, словно дорога,
как оконце моё в мир огромный,
узнаю, и я рад знаньям этим.
В интернете же, знания кроме
о событьях последних на свете,
получить для раздумий возможно
стимул, пищу, толчок некий даже
к пониманию всяческих сложных
в нашем мире, стоящем на страже
человечества, проявлений.
С мировыми проблемами всеми
не выдерживают сравнений
все мои ожиданья, что с теми
чисто личными связаны сильно -
слишком сильно - проблемами ныне.
К ним, конечно же, я инфантильно,
как к какой-то абстрактной картине,
не могу относиться, коль всё же
они есть и тревожат мне душу.
Мне б убрать их - здоровье дороже...
Мне спокойнее было бы, лучше...
Пугаюсь...
Я испугался: заболело сердце.
Неужто подошёл и мой черёд -
инфаркт, стенокардия?
И не деться
от хворей никуда, ведь жизнь идёт
к старению, его не отменить же,
недомогание возможно в день любой,
и результат его возможен ближе,
чем сроки те, что, думал я, судьбой
мне предназначены.
Вернуться б в детство,
чтоб жизнь свою мне вновь с нуля начать
и чтоб не знать, что есть такое - сердце,
куда поставит жизнь свою печать,
и не одну, они способны шрамы
оставить в нём, что скажется потом.
Так жизнь обходится обычно с нами,
с людьми, и представляется лишь сном
далёкое и призрачное детство,
как будто его не было у нас.
От шрамов жизни и страдает сердце,
и этого пугаюсь я сейчас.
С
"Смятённая душа"
"Хочу я быть предельно откровенным,
получится ли это, я не знаю.
В таком отчаянии режут вены
те, чья душа уже дошла до края
возможностей выдерживать удары
принесенных судьбой волнений, стрессов,
и ничего ведь не проходит даром,
а давит психику тяжёлым прессом.
Я тоже нахожусь уже на грани,
и повести создания мотивом -
пусть посчитает кто-то, что он странен -
явилось то, что нет альтернативы:
иначе, если не писать мне это,
делясь страданьями души с бумагой,
то путь другой лишь есть - покинуть свет мне,
поскольку я не обладаю мага
способностями сразу кардинально
всё изменить в судьбе, давно мне ставшей
как мачеха, чтоб жизнь пошла нормально -
ну, в общем, жизнь бы стала настоящей...".
...Прочёл я эту повесть в интернете,
и впечатленье жуткое осталось.
Мне захотелось часть записок этих
переложить стихами, но лишь малость -
лишь предисловие - осилить смог я.
Прошу поэтому читателей: - Простите,
но в интернет открыта вам дорога,
вас уверяю, тоже жизнью битый, -
получите там впечатлений много
от крика этого души смятённой,
от безысходности, звучащей в строчках,
коль на весы её, то были б тонны...
Прочтите всё - с начала и до точки.
***
Событиями жизнь была полна.
Как вспомню, многое случалось в ней.
Мальчонкой был, когда была война,
продлившаяся долго, много дней.
В эвакуации была семья тогда
в Ташкенте - "хлебном", кто-то так сказал, -
но возвращаясь памятью туда,
я снова вижу мамины глаза:
я есть просил, а не могла она
мне часто дать хотя бы что-нибудь.
Мне голодом запомнилась война...
Потом по жизни мой дальнейший путь
от этого избавлен, к счастью, был,
но не сравнимых с ним проблем других -
немало, требовалось много сил
подчас, чтоб мне избавиться от них,
они же возникали каждый год.
Естественно такое, в общем-то,
пока людская жизнь, бурля, идёт,
пока живёт с какой-нибудь мечтой,
за редким исключением, любой
из нас в стремлении достичь её,
однако предназначено судьбой
не каждому желание своё
успеть исполнить. Это так, увы...
Но главное - в событьях разных лет,
пусть страшных, не терять бы головы,
и этому альтернативы нет,
иначе будут управлять они
тобой всегда, а не наоборот,
и будут проходить всей жизни дни
совсем безрадостно. А жизнь идёт,
законам собственным подчинена,
событий происходит череда,
и ими жизнь насыщена, полна,
и надо быть готовым к ним всегда.
Сомненья
Может, обо мне так скажут:
"В общем, человек хороший,
нет о нём других слов даже.
Был судьбою он заброшен
в чужеземную державу,
где жить сытно и привольно
(говорят: живём на славу, -
так приезжие довольны).
Он, однако, был в смятенье -
чувствовалось в разговорах,
появились в нём сомненья
по приезде очень скоро,
было ли решенье верным
в эмиграцию податься,
если на душе так скверно
(объяснить так можно вкратце
комплекс ощущений новых,
здесь немедленно возникших;
"скверно" - нет точнее слова,
комментировать излишне)".
Соглашусь с таким я мненьем,
правильно кто-либо скажет:
я всё время весь в сомненьях,
сны мои об этом даже.
Сравнения
Нужна любовь всем нам на свете,
как женщине - чтоб были дети,
как пища - чтоб жить человеку,
и как мулле поехать в Мекку.
Нужна, как воздух, нам свобода,
как зонт в ненастную погоду,
как шуба, коль пришли морозы,
платок, коль выступили слёзы.
Здоровье всем нам очень нужно,
как каждому с кем-либо дружба,
как в паводок на речке дамба,
и как татами в схватке самбо.
К победам нужно нам стремленье,
как, чтоб здоровым быть, движенье,
как нужно нам стремиться к счастью,
как преодолевать ненастья.
На вызовы судьбы ответы
нужны, как мысли для поэта,
как солнце нам необходимо,
как нужно, чтоб шли беды мимо.
Гюрза ли змеелову, кобра ль
нужны всегда, как к пиву вобла,
как удочка для рыболова,
как смысл написанному слову.
Строчки
Неравноценные стихи собрал я в книжках.
Судить меня за них, прошу, не надо строго.
Писать стихи я стал давно, ещё мальчишкой,
потом пошёл, увы, совсем другой дорогой,
которая была мне вовсе неизвестна,
и надо было всё познать тогда в деталях,
и для стихов на ней не оставалось места,
поскольку жизнь открыла мне другие дали.
Я шёл дорогой этой долго и успешно,
но не было там времени на остальное -
весь день дел круговерть и постоянно спешка,
и не входило в голову ничто иное.
Лет двадцать с гаком после окончанья вуза
шла жизнь в борьбе за сносное существованье.
В душе за годы накопилось столько груза,
а в голове пластом лежало столько знанья,
что поневоле захотелось мне всё это
попробовать извлечь на свет, наружу как-то,
свои оформить мысли, поискать ответы
на разные вопросы - те, что жизни факты
подчас передо мною ставили нежданно.
Не раз на них я отвечал интуитивно
делами - верно ли? Тревожат, будто раны,
они - возможно, отвечал я примитивно.
Поэтому, как только спал накал работы
и стало больше у меня часов свободных
и в будни, как по воскресеньям и субботам,
то строчек множество, весьма неоднородных,
я стал записывать. Стихи ли или проза -
как получалось, больше - в форме стихотворной.
Бывало, получалась чушь - и смех, и слёзы...
Бывало же, оказывалось плодотворным
потраченное время на моё писанье.
В итоге стало строчек стихотворных разных
огромное число, я прилагал старанье,
чтоб было среди них поменьше безобразных.
Старанье это привело ль меня к успеху?
Не знаю. Знаю, что не мне судить об этом,
и знаю: строчка каждая моя как веха
в дороге поисков на многое ответов.
Счастье пришло!
Тихий вечер. И ни ветерка.
В комнате слабый огонь свечей.
Мы на веранде. Твоя рука
мягко лежит на моём плече.
Танго играет где-то оркестр,
Звуки несутся издалека,
им подчиняется всё окрест,
такт отбивает твоя рука.
Нежность впитывается в плечо,
разливает по телу тепло -
всё остальное мне нипочём,
это счастье ко мне вдруг пришло!
Т
***
Талантов мало? Это верно.
Я графоман? Да, может быть...
Как превосходно, так и скверно
тянулась жизненная нить,
и в этом нет противоречья:
когда - восторг, когда - беда...
И не об этом нынче речь я
веду, всё это ерунда.
Осталось в прошлом всё, что было,
уже другие времена.
Где разума и тела сила?
Давно ослаблена она.
И только сохраняет память
детали прошлого, они
всплывают, как подлодки, снами,
в былые возвращая дни.
Там проходила жизнь иначе,
и времени совсем на те
сомненья не было - к удаче
стремился спринтером, к мечте.
Работа, быт, ночные бденья
над рукописями... Тогда -
уже тогда во мне сомненья
имели место иногда,
а в то же время был в восторге
подчас от созданного мной.
Но предназначены дороги
судьбой иные были. Бой
с действительностью проиграл я,
и вот я здесь, в чужой стране,
и лет я здесь уже немало,
и быт здесь так удобен мне...
Однако душу часто гложет
по-прежнему то, что сказал
вначале я - всё то же, то же...
Ведь не зажмурить же глаза,
не вырвать из себя сомненья,
замучившие, словно тать...
Кто скажет, как убрать стремленье
мне о несбыточном мечтать?
Туберкулёз
1.
В далёком прошлом лихо
войны, она ж ко мне
подспудно как-то, тихо
является во сне.
Забудется нескоро -
возможно, никогда -
далёкий южный город,
в котором мне всегда
хотелось есть - хоть что-то
съестное взять бы в рот...
И главная забота
среди других забот
была у мамы, чтобы
меня всё ж покормить -
сыновнюю утробу
хоть чем-то, но набить -
той пищей, что достала
(обмен на вещи был....).
Сама же ела мало,
но добавляла сил
мне в лихолетье выжить,
но из него унёс
к концу войны поближе
в себе туберкулёз.
2.
Война закончилась. Но вслед военным грозам
гроза другая вдруг в семью вошла:
я, оказалось, заболел туберкулёзом,
продлились невесёлые дела
надолго. Но тогда лечить меня упорно
без промедленья стала вся семья,
и даже врач, насколько помню, хмурый, вздорный
старик, который наблюдал меня,
был удивлён, что, по сравнению с другими
больными, из меня болезнь скорей
уходит, и могу гордиться я родными.
Я пацаном был, в памяти моей,
Однако, как-то зафиксировалось это,
и помнится, как мой туберкулёз -
всё для того, чтоб, наконец, сказал врач: "нету-у...", -
у мамы вызвавший потоки слёз,
как говорят, лечили, "заливая салом".
Я ел всё время жирную еду,
усилия родных прошли тогда недаром,
превозмогли мы страшную беду.
Но из дистрофика я стал ужасно полным,
и в школе стали звать меня "пуздро".
Потом болезнь ушла. Как были все довольны!
Родным я благодарен за добро.
***
Туман и сырость... Это - осень.
Так не хотелось, чтоб она
настала!.. Не хотелось - очень...
С утра тумана пелена
накрыла улицы и скверы,
лужайку под моим окном.
Пусть так... Но хочется лишь верить,
что осень не придёт в мой дом.
Ф
Фаталист
Живу я, как хочу. Я - фаталист.
Курю и не чураюсь я спиртного.
Душа моя, однако, как закрытый лист,
как для родных, так и для всякого другого.
Я не пускаю никого в неё,
жене любимой тоже неизвестно,
что в ней подчас творится - это лишь моё,
всё - сокровенное, и нет другим там места.
Насколько помню, было так всегда,
хотя открыт я для с людьми общенья.
Людей передо мной большая череда
прошла, мне были интересны их сужденья
о том, что окружает в жизни нас,
и вырвавшиеся у них случайно
их откровения. Я слушал каждый раз
без комментариев, и мне необычайно
всё было интересно: познавал
я так людей, действительность, мир в целом,
и вызывало это мыслей мощный вал
во мне - как будто походя и между делом.
Всё впитывал я, что познать сумел
из книг и от других людей, конечно,
использовал, что знал я, часто в массе дел,
копившихся в пути по жизни бесконечно.
Вершил дела, свою семью кормил,
но это внешние лишь проявленья
моих не понятых людьми душевных сил,
и были скрыты ото всех мои сомненья
в том, что я верно строил жизнь свою.
Возможно ли, что прожита жизнь скверно?
Задумался об этом я лишь на краю
земного бытия, расстроившись безмерно.
Не знаю, так ли всё... Но я таков -
судья себе, других не будет судей.
Давно уже живу я, ко всему готов.
Что предназначено мне свыше, то и будет.
Х
Художник
Прошёл кратковременный дождик,
и снова раскрыл свой мольберт
на лоне природы художник,
как только лишь солнечный свет
опять озарил поле с рожью,
лес справа ему в параллель,
трепещущие мелкой дрожью
под ветром колосья, капель
на них, заблестевшую ярко
под солнечным жарким лучом.
Художнику это подарком
явилось, он думал о том,
что как повезло ему ныне:
пейзаж позволяет как раз,
чтоб созданной новой картине
в шедевры пробиться. Подчас,
достаточно редко, признанье
имеют полотна его,
и есть у него осознанье
невысказанное того,
что, хоть у него есть способность
копировать всё, что вокруг,
созданья шедевра возможность
мала очень. Но если вдруг
ему удаётся такое,
и это понять сможет он,
не будет в нём долго покоя,
и радость придёт даже в сон,
в котором его поздравляют
коллеги, родные, друзья,
и счастлив во сне он до края,
и счастлива с ним вся семья,
которая им недовольна
по жизни: ей он не даёт
достатка...
Художник он вольный
давно, и который уж год
ничтожны его гонорары,
на них не прокормишь семью.
Ещё человек он не старый,
и мог специальность свою,
коль можно назвать так занятья
его, он использовать так,
как делают это собратья
по цеху его: не пустяк,
а деньги хорошие могут
они получать за свою
работу - нашли, знать, дорогу
такую, что могут семью
в достатке держать...
Ну, а этот
художник считает за грех,
пока существует на свете,
не ждать, что когда-то успех
огромный, доставивший радость,
придёт, наконец-то, к нему.
Работать лишь творчески надо,
сомнения здесь ни к чему...
Ч
Читая стихи...
Стихи читаю я в журналах
русскоязычных и в газетах.
Для пародиста в них немало
такого, чтоб призвать к ответу
их авторов. Там выраженья
подчас встречаются смешные,
и сразу мне воображенье
подсказывает, что такие
их строчки можно - надо даже! -
взять на заметку для пародий,
которые стоят на страже
стихов хороших. Ведь уходит
нередко смысл стихов куда-то
при применении небрежном
слов русских, связанным с утратой,
происходящей неизбежно,
поэтом творческого чувства.
Я не пройду тех строчек мимо!
Без чувства языка искусства
не может быть. Необходимо
быть чётким в словоизверженьях
поэту, не давать чтоб повод
для пародиста насмехаться.
Неточное любое слово
в стихах позволит, может статься,
создать пародию смешную,
несущую удар поэту.
И ситуацию такую -
в стихах его неточность эту -
не допускать, конечно, надо.
В стихах язык быть должен чистым,
стихи читателю лишь радость
должны нести - не пародисту.
Что останется?
Что останется после меня?
Задаюсь я вопросом этим.
Что получит моя семья,
коль не будет меня на свете?
Кучу книжек - все "самиздат",
да ещё кое-что в интернете...
Не вернуть мне годы назад,
за ошибки свои не ответить...
Что останется после меня?
Память время какое-то, может:
и о том, чем был занят я,
и о том, что всего дороже
мне, конечно, семья была.
На путях непростых бытия
я защитой стоял, как скала,
о которую волны напастей
разбивались, и не было дня,
чтоб не рвал свою душу на части
я в периоды бед и тревог,
наступавших на нас не однажды,
чтоб убрать их из жизни я мог.
Поступал так, я думаю, каждый,
кто ответственность за семью
нёс, считая то главной заботой.
Защищая семью свою,
каждый раз я придумывал что-то.
Это всё унесу я с собой -
ну, зачем загружать близких память?
Предназначено было судьбой,
чтобы жил я тогда "под парами" -
как корабль, что всегда был готов
выйти в море и плыть, куда надо.
Так и я вечно, без лишних слов
делал всё, чтоб в семье была радость.
Что останется после меня?
Ценностей чуть и денег немного...
Но надеюсь, что в памяти я
продолжать в этом мире дорогу
буду, коль мои внуки поймут
неразрывную связь поколений,
и неважно, что нет меня тут,
не могу поддержать их стремлений -
но уверен, что будут они -
строить жизнь свою долгую здраво,
чтоб полны были радостью дни,
чтобы были всегда они правы
в ситуациях жизненных всех,
соразмерным чтоб было, конечно,
сочетанье трудов и утех.
Уходил бы спокойно я в вечность,
если б знал: у них будет всё так...
От меня им останется мало:
из вещественного - пустяк.
Лишь бы долгая память осталась...
Чуждые имена
В Германию переселившись, все евреи,
когда у них рождаются здесь дети,
родных и собственные души греют
явлением теперь на белом свете
детишек с чуждыми когда-то именами,
а имена немецкого звучанья
они, конечно, выбирают сами -
на всякий случай, чтобы без страданья
вся жизнь детей прошла, ведь есть антисемиты
по-прежнему в Германии, их мало,
но есть они, "евреев недобитых"
не любят до сих пор, и их "достало"
опять еврейское присутствие в отчизне,
родной для них, и даже то, возможно,
что всё необходимое для жизни
в период для страны довольно сложный
евреям пожилым обходится бесплатно.
Евреи думают: полезны очень
чужие имена. Неоднократно
уже встречал их я. "А вдруг проскочит?
Ведь на фамилии немецкие похожи
фамилии у нас...". Такое мненье
распространяется среди приезжих
в Германию, поскольку есть стремленье,
чтоб у потомков беды были реже.
Ш
Шахматы
Я в шахматы играл - давно когда-то -
весьма прилично и имел разряд,
моим товарищам - таким, как я, ребятам
почти всегда легко я ставил мат.
В заботах жизни не до шахмат было,
им времени я уделять не мог,
но шахмат притягательная сила
меня манила средь моих дорог.
Одно лишь мог себе тогда позволить -
выписывал я шахматный журнал,
о шахматных событьях поневоле,
его просматривая, узнавал.
Там много партий мастеров позиций
встречалось, разбирал я их порой,
могло занятие такое длиться
часами вечером, когда домой
я приходил. Поужинав сначала
и просмотрев газеты, брал журнал,
но вечеров подобных было мало,
пока работать в вузе я не стал.
Тогда возникло время для досуга -
для шахмат, в том числе, и для стихов,
но мало кто из дружеского круга
противником достойным мне готов
быть в шахматной игре. Ну, а теперь же,
в чужой стране, партнёров нет почти,
и нынче здесь играю я всё реже,
а в местный клуб не хочется идти.
Однако есть программа в интернете,
с неведомым противником я там
могу сразиться, но в сраженьях этих
партнёров выбираю я не сам:
кого всемирная сеть мне подкинет,
с тем шахматистом и играю я.
Такая ситуация отныне
устраивает, в общем-то, меня.
Я
Я и компьютер
Опять сижу без дела,
играю в преферанс,
чтоб время пролетело
быстрее, жду свой шанс
на новую работу -
статью ли написать
о чём-то, про кого-то,
кроссворд ли составлять.
Мой инструмент - компьютер,
и он же - мой партнёр,
товарищ. Почему-то
мы вместе до сих пор,
хотя его характер
совсем не понят мной,
и он в прошедшем марте
себе позволил сбой
серьёзный и ужасный -
едва не потерял
архив мой нужный, важный.
Я, чуть не наповал
сражённый, долго мучил
его да и себя,
сидел мрачнее тучи,
затылок теребя,
пока не вызван мастер
компьютерный мной был.
Какие-то он части
проворно заменил
и нужные программы
восстановил сполна.
Моя на этом драма
была завершена,
ведь снова мой компьютер,
приветливо светясь,
работает, как будто
не знает, что он власть
имеет надо мною,
поскольку - инструмент.
Что без него я стою
на нынешний момент?
Для дела и забавы
он очень нужен мне:
даёт не ради славы
он быть мне "на коне" -
в том смысле, что работу
даёт мозгам моим,
когда мне делать что-то
заказов нет, и с ним
приходится мне в карты
играть, чтоб не закис
мозг в ожиданье старта
трудов, в которых мысль
должна быть точной, ясной,
понятной до конца,
возможно, даже страстной,
чтоб не терял лица
в предложенном мне деле
я, выполнив его
не как-то, еле-еле,
не сделав ничего
ошибочного в теме,
мне заданной в тот раз.
Одобрен будет всеми
исполненный заказ,
и я уверен в этом -
компьютер мне помог,
поскольку интернетом,
где множество дорог
к различным данным нужным,
я пользуюсь всегда.
С компьютером мы дружно
живём, но коль беда
приходит - он в настройке
нуждается опять,
приходит мастер бойкий
чинить и исправлять.
***
Я не был коммунистом никогда -
не потому, что диссидентом был.
Отказ в приёме в партию - беда,
препятствие карьеры росту. Сил
немало было отдано тому,
чтоб я достичь чего-то всё же смог
без партбилета. Мне - как одному
из тех немногих, кто среди дорог
по жизни беспартийным был всегда, -
конечно, повезло. Другим же - нет.
Была тогда совсем не ерунда -
иметь в кармане красный партбилет.
Давал он тем, кто, в общем, не дурак,
путёвку в жизнь - светлей, чем у других,
карьерный рост у них шёл просто так,
не требуя усилий никаких
от них, как правило. А потому настал,
в итоге, результатом долгих лет
их деятельности страны развал.
Иного объясненья просто нет.