В тот теплый день субботний 26 апреля 1986 года семья: мама, старший сын 11 лет и младшая дочь 8 лет, - сидели дома. Точнее, дома сидели лишь двое: сын, Алексей, разбирал в своем углу за письменным столом последние задания к очередной олимпиаде в школе, и мать, Валентина Анатольевна, занимавшаяся всякими домашними хлопотами.
Дочь их, Светка, едва позавтракав, убежала с соседскими девчонками во двор, и там весело играла в резинку.
Мать шумно возилась в ванной и на кухне, громко разговаривала, громко смеялась. Вот только глаза ее были настороженны. Еще бы: мужа среди ночи подняли телефонным звонком, и он, быстро собравшись, уехал на службу, в свою пожарную команду. Обещал приехать утром. Такое случалось и раньше, поэтому мать особенно не тревожилась, когда набирала номер пожарной команды и пыталась выяснить, когда закончатся эти учения: "А то еда вся простынет!" Но была испугана тем, что дежурный по команде сказал, что он сидит один, все экипажи выехали на Чернобыльскую атомную электростанцию, где ночью случилось ЧП и местные пожарные не справляются. Дежурный, догадавшись, что сказал лишнее, пытался ее успокоить, но от этого мать только все сильнее понимала, что случилось, действительно, что-то ужасное.
В этот момент она еще не знала, что на самом деле в этот момент ее муж вместе со своим экипажем уже давились в кровавой рвоте на крыше атомной электростанции. С утра она постирала замоченное еще с ночи пятницы белье, развесила во дворе сушиться, и теперь хлопотала на кухне, стараясь хоть так успокоиться.
На улице быстро темнело, набежали тучи.
Валентина Анатольевна, с испугом выглянула в окно и, решив, что, наверное, начинается дождь, решила пойти снять белье. Действительно, не успела она еще выйти на улицу, как начался сильный грязный дождь. Она побежала к своему белью, крича дочери, чтобы та помогала ей убрать его до того, как это белье совершенно перепачкается. Вдвоем они, быстро скомкав, сняли вещи с веревки и побежали, весело смеясь, домой. Уже дома, вывалив все белье в ванную, Валентина Анатольевна загрустила, что придется заново все перестирывать. Да и самим придется срочно мыться.
В этот момент на крыше электростанции ее муж снял с лица бесполезный уже респиратор, и все увидели, что вокруг рта у него кровавое пятно. Давясь и ничего не соображая, он прошел несколько шагов, хрипя: "Домой!" и упал.
Валентина Анатольевна выходит из душа в банном халате и начинает расчесываться перед зеркалом и вдруг видит, что на расческе осталось очень много волос. Она проводит по голове влажной еще рукой и видит, что у нее вся ладонь в волосах.
За кадром начинает тикать счетчик Гейгера. Постепенно частота и громкость импульсов увеличивается и, наконец, этот звук переходит в высокий резкий звук сирены "скорой помощи".
Через два года
По дороге на Брюгге в "порше" едут двое. Она, Клэр Ван де Линь, очаровательная стервочка, жена своего мужа. Он, Мишель Ван де Линь, удачливый бизнесмен, молчаливый трудоголик, владелец акций ряда крупных предприятий Бельгии. Они едут на знаменитый праздник в Брюгге, когда тысячи бельгийцев и жителей других стран изображают торжества по случаю освобождения этого города. Клэр так мечтала хоть на этот раз опередить свою вечную соперницу в торжестве - жену приятеля Мишеля, Сержа Биккембергса Адель, которая вечно умудрялась приехать раньше нее и занять роль принцессы, которую несут в палантине, разукрашенном всякими шелковыми ленточками, а ей в итоге приходилось довольствоваться ролью простолюдинки и идти как дуре позади всех в толпе народу. Но и на этот раз, судя по всему, ей придется обойтись этой надоевшей ролью, поскольку впереди тащился какой-то трактор, собравший преизрядную пробку. Потому Клэр то начинала делать себе педикюр, то разглядывала модный журнал, то даже пыталась идти пешком, поскольку это быстрее.
А потом она вспомнила, как на днях в женском клубе их городка распределяли детишек из одного российского городка, где произошла ужасная авария на чернобыльской электростанции. Эти детишки приедут, чтобы немного подлечиться и отдохнуть в спокойной обстановке. Она выбрала сирот: брата и сестру. Вот ведь смех какой: она ожидала, что у них будут какие-нибудь ужасные имена, а оказалось, что их зовут совсем как нас: Алекс и Света, - причем эта вечно умная мадам Жозефина сказала, что в переводе на английский имя девочки означает - Клэр. Представляешь! Так вот с утра Клэр побегала по магазинам и купила детишкам всякой одежды: они же приедут из этой нищей России, где нет ничего. Мальчику она заказала очень приятный на ощупь спальный халат и все такое для мальчиков его возраста. А для девочки, не поверишь, увидела такую обалденную шелковую пижаму с цветочками, что самой захотелось такую носить. Вот только беда, она же совершенно не знает, какие у них размеры, потому пригласила заранее продавцов из магазинов одежды, тех, что расположены поблизости, чтобы они сразу же у них в доме вечером, как приедут дети, сняли с них мерки и подобрали на первое время самую необходимую одежду. Причем, продавцы согласились прийти совершенно бесплатно. Вот какая у него умная и бережливая жена! А еще она купила кучу игрушек. Ты же ведь не будешь за это сердиться, а, Мишель?
Мишель позвонил своему другу - врачу из госпиталя при одной из своих фабрик, с тем, чтобы посоветоваться, как лучше обращаться с этими детьми. Тот ему, прежде всего, посоветовал везти их на какой-нибудь большой, просторной машине, поскольку они в любом случае будут вымотавшимися после полета на самолете. А для того, чтобы лучше посоветовать курс лечения, пообещал приехать сам и осмотреть детей.
В вечернем аэропорту Клэр, Мишель и врач встречают детей. Замотанная до одури сопровождающая по списку выкликнула детей и быстро подвела их, держа за руки. После чего занялась другими детьми. Света и Алексей немного повзрослели и посерьезнели. Резкий свет фонарей высвечивает темные круги под глазами. Света чувствовала себя после полета совсем плохо, и ее едва довели до машины. Правда, когда Клэр дала ей игрушки, Света заулыбалась и даже начала играть и напевать песни. Алексей был серьезен. Он выбрал из кучи игрушек какую-то книгу и начал ее листать, но, увидев, что она на английском языке, быстро ее пролистал и положил опять в коробку с игрушками. Клэр пыталась как могла на разных известных ей языках поговорить с детьми, но в итоге все свелось к тому, что она стала просто улыбаться и показывала детям на разные интересные здания по дороге.
В доме Клэр повела детей в их комнату, показывая по пути, где что находится: где ванная, в которой они будут мыться, немного стушевавшись - туалет. Сзади шли Мишель и врач со служебной сумкой с приготовленными на всякий случай лекарствами. В комнате детей Клэр, предчувствуя торжество, показала Свете ее чудесную пижаму. Девочке эта одежда тоже понравилась, но в это момент ей стало совсем плохо. У нее открылось кровотечение. Врач быстро оценил ситуацию и выставил и Клэр, и Мишеля, и Алексея из комнаты, приказав немедленно вызывать "скорую помощь" из своего госпиталя. Он сделала девочке укол, и наложил повязку-подгузник. В этот момент к дому подъехала карета "скорой помощи". В комнату быстро прошли санитары с носилками и унесли Свету. Сразу совершенно посерьезневший врач сказал, что надо взять на обследование и Алексея. Мишель напросился проехать с ними, чтобы узнать, что надо приготовить детям для лучшего выздоровления.
Клэр вошла в комнату, увидела кровавое пятно на покрывале и на приготовленной для девочки одежде и заплакала. В комнату вошла горничная с ведром и шваброй. Осмотрев критическим взглядом нанесенный ущерб, она стала отмывать кровь, заявив, что, по-хорошему, надо делать ремонт, поскольку кровь так просто не отмывается. Клэр собралась и распорядилась все сделать как можно быстрее.
В госпитале Мишель дождался завершения всех необходимых процедур и убедившись, что девочку и мальчика поместили в палаты и им будет оказан весь необходимый уход, поймал врача и начал расспрашивать: что делать дальше? Врач прямо сказал, что девочке, к сожалению, осталось жить максимум полгода, а парнишка - крепкий. Вполне может выкарабкаться. Разумеется, им обоим будет оказана вся необходимая помощь, и из госпиталя, он это гарантирует, они выйдут на своих ногах. Что же касается будущего, то было бы крайне важно через год провести мальчишке еще одну серию процедур и тогда можно гарантировать, что он выкарабкается окончательно. Ну а пока на пару недель они с Клэр могут успокоиться. Он полностью берет детей на себя.
С этим Мишель поехал домой. Клэр чертовски обрадовалась новостям, правда, Мишель не стал ей говорить о приговоре девочке. Она как заклинание произнесла: "Еще один год и они будут жить!" Потом они сидели вместе в комнате детей, и начали уже было рассуждать, что делать дальше, но тут вошли рабочие и стали циклевать полы. Мишель удивленно посмотрел на Клэр, та произнесла: "Не могу же я привезти детей в комнату с грязными полами!" Они перешли в другую комнату, и там Клэр заявила, что немедленно пойдет на курсы русского языка и на курсы медсестер. После резонного заявления Мишеля, что на медсестер учатся, как минимум, год, сказала, что, так и быть, на курсы медсестер она пойдет после их отъезда, а вот русским займется немедленно, после чего стала по толстенному справочнику смотреть, как звонить учителю русского языка.
Учитель русского языка, почтенный дядька, уже благополучно спал, когда у него зазвонил телефон. Клэр стала ему с жаром объяснять, что ей надо немедленно начать занятия по русскому языку. "А что мы уже объявили русским войну? - произнес учитель хриплым со сна голосом. - Просто я не вижу других причин, чтобы не отложить начало занятий хотя бы до утра следующего дня, мадам". Тут Клэр посмотрела на часы и увидела , что уже далеко за полночь. В этот момент смолк шум циклевальной машины и в комнату вошел бригадир рабочих. Он объяснил, что пятно счищено, паркет выровнен, с завтрашнего дня они нанесут лаковое покрытие в нужное число слоев, а пока желают господам спокойной ночи.
Переодеваясь после душа, Клэр улыбнулась: "А все-таки я их вытащу!" Мишель согласился. Они легли спать совершенно довольные друг другом. На утро Клэр сидела на телефоне и дозванивалась в госпиталь, интересуясь как дела у детей, когда их можно будет навестить, что им можно принести. Врач ей продиктовал список фруктов. Потом она созвонилась с учителем русского языка и договорилась насчет занятий. Потом она вместе с горничной побежала на местный рынок, закупать фрукты по списку. На рынке она отчаянно спорила с торговцами по поводу каждого пятнышка на фруктах и в итоге с торжеством принесла в дом целую огромную корзину великолепных фруктов, после чего сама отнесла корзину в машину и с гордо поднятой головой поехала в госпиталь.
Учитель русского языка пришел незадолго до обеда. Они решили не прерываться и уже на обеде учитель начал называть русские названия. После обеда они начали занятия по письму. В итоге, к концу недели Клэр уже уверенно декламировала простенькие детские стихи Пушкина и даже сама надписала веселенькие открытки для детей к их приходу из госпиталя. И это при том, что в больнице уже отказываются принимать от нее передачи с фруктами и конфетами: их уже негде хранить и они начинают портиться.
Такая бурная деятельность Клэр не могла остаться незамеченной. На одном из раутов к ним привязался какой-то американец, настойчиво пытавшийся выяснить, в чем причина такой их заботы о детях врага. На это Клэр обозвала его придурком и заявила, что она, слава Богу, живет в свободной стране и делает то, что считает нужным, тем более, что если все американцы такие, то она не удивится, если у США начнутся очень большие неприятности в мире. Мишель попытался ее успокоить, на что она ему заявила, что он может спать с этим своим американцем, а ее пусть оставит в покое. Тут к ним подошли местные активистки женских организаций их города, и они все начали дружно восхвалять усилия Клэр. От этого она успокоилась и дальше весь раут прошел в разговорах о детях. Клэр под конец даже щегольнула своим русским.
На следующий день Мишеля вызвал его шеф и высказал ему пожелание быть поосторожнее в общении с американцами, поскольку те уже высказали свое неудовольствие столь активной пророссийской позицией Мишеля и его супруги. Правда, сам шеф тут же добавил, с легкой улыбкой, что ему самому доставляет немало удовольствия время от времени вставлять пистон этим зазнайкам из-за океана.
К этому времени врач уже подлатал детишек и они вместе с Клэр, горничной и водителем объездили всю Бельгию, Нидерланды, побывали во Франции: В Париже и в Евродиснейленде. Дети поплескались в океане. В город они вернулись загоревшие, поправившиеся и веселые.
Настало время расставания. К дому Ван де Линей подъехал автобус. Из него вышла прежняя суетливая и крикливая тетка-сопровождающая. Дети уже на пороге, переглянувшись, прочитали Клэр коротенький стишок на французском. Та даже всплакнула и кинулась сопровождать детский автобус. Постепенно в ее автомобиль набились едва ли не все женщины их городка, столько было желающих проводить русских детей.
Остаток лета и всю осень Клэр провела на занятиях на курсах медсестер и в уроках по русскому языку. Медицинскую практику она проходила в этом же самом госпитале. Там ей приходилось ухаживать за тяжелыми больными, менять им судно и переодевать лежачих больных. Но это все было мелочи. Клэр начала читать специальную литературу по радиационной медицине и сравнивать назначенные Алексею и Светлане лекарства и процедуры с описаниями в книгах. Неожиданно из них к своему ужасу она узнала, что Светлана - обречена. Она бежит к врачу, долго его упрекает, говоря, что если бы она знала, она бы совершенно по-другому к ней относилась...
Клэр регулярно звонила по телефону в далекую Россию. Мишель послушно оплачивал огромные счета и даже как-то особенно не удивился, увидев владельца местной телефонной компании на новом "ягуаре".
Как-то ночью Клэр приснилась Светлана. Та в новом белом платье бегала по большому солнечному лугу и собирала цветы. Клэр попыталась к ней подбежать, но Светлана становилась все дальше и дальше. Потом она остановилась, посмотрела на нее, помахала рукой, повернулась и ушла. Клер в ужасе проснулась, кинулась звонить в Россию. К телефону подошел Алексей и сказал, что Светлана умерла этой ночью. Клэр долго плакала, а утром решила поехать в Россию. На резонный вопрос Мишеля, а чем она может помочь, она решила отвезти необходимые лекарства в местную больницу. Врач составил список необходимых лекарств и с помощью женского клуба было собрано несколько тонн препаратов.
Потом были бесконечные хождения по посольствам. Клэр долго не могла понять, почему то, что она привычно называла Россией, вдруг оказалось Белоруссией. "Белоруссия, Россия, Украина, черт ногу сломит, пока разберешься, где что. Это они специально так сделали, чтобы запутать весь мир!"
В белорусском аэропорту Клэр долго не могла организовать разгрузку самолета, ей даже начали угрожать штрафными санкциями, но тут она заметила двух сотрудников КГБ, наблюдавших за ней. Клэр подбежала к ним и на чистом русском, обильно перемежая бранные и матерные слова, попросила их помочь. Ошалевшие от такого напора чекисты быстро организовали разгрузку и даже помогли загрузить лекарства в грузовик и обеспечили доставку их в местную больницу в отделение радиационной медицины.
Клэр повидалась и с Алексеем. Обалдев от жалкого обтрепанного вида детского дома, с помощью тех же чекистов организовала ремонт и покупку нового инвентаря, книг и игрушек. Алексей постоянно находится при ней. Выяснилось, что от плохого ухода и недостатка пищи у него снова начались проблемы со здоровьем. Клэр что смогла сделала за время действия визы, но все равно пришлось уезжать, правда, она утешала и его и саму себя: "Ну ничего, осталось совсем недолго, летом ты снова будешь у нас!"
Но по приезде домой, при оформлении необходимых документов выяснилось, что ему летом исполнится 14 лет и потому ему отказано во въезде в Бельгию в упрощенном режиме, а по обычному режиму он сможет приехать лишь после 18 лет. Мишель ничем не смог помочь, даже после того, как он задействовал все свои связи. После этого Клэр решила идти на встречу с министром. Тот поначалу отказывает, но доведенная до бешенства Клэр кидает в него чернильным прибором и яростно ругаясь пытается его придушить его же галстуком. Спасая свою жизнь министр подписывает все необходимые разрешения. Клэр выходит из кабинета и на робкий вопрос посетительниц: "Ну что, он дает разрешение?" гордо отвечает: "Кому как!". После этого все женщины ринулись в кабинет и там перепачканный в чернилах, со сбившимся галстуком, перепуганный министр кричит при виде их всех: "Я все всем подпишу!"
Естественно, эта история становится известной журналистам, а Мишелю приходится оплатить очередной штраф.
Клэр и Мишель встречают Алексея в аэропорту. Ему совсем плохо, Клэр вызывает "скорую помощь". Санитар в "скорой" пытается помешать ей ехать в карете. Но, получив хорошую оплеуху, уступает ей свое место. Мишель везет его следом на своей машине. Узнав, кто она, санитар даже решает не подавать на нее в суд.
Мишель и Клэр сидят возле процедурной. Выходит сияющий врач и говорит, что на этот раз мальчика привезли как нельзя кстати, и теперь после курса лечения тот проживет долго и счастливо. Мишель и Клэр выходят из больницы сияющие. Клэр даже кружится от восторга, широко раскинув руки. В машине она кладет голову на плечо Мишелю и шепчет: "Милый. А у нас будет маленький. Господи, как же хорошо!"