Место действия: Земля, далекое будущее, Российский Мегаполис.
- ... поэтому, Константин Николаевич, нам и не нужны в Корпорации такие вредные, для нравственности и общественного счастья, люди. Я полагаю, что вы и сами это понимаете, и несомненно с радостью пойдете нам навстречу, уволившись по собственному желанию. Удачи вам в дальнейшей жизни. Разговор окончен. Прощайте.
Калинин Константин Николаевич, двадцать четыре года, безработный. БЕЗРАБОТНЫЙ... Еще каких-то двести лет назад это было неприятно, но вполне поправимо, а теперь же... Безработный - это значит нищий, значит изгой, значит лишний человек. Тех, кто стал безработным, уже больше никуда не примут - такие люди потеряли "доверие Корпорации", и получить его обратно уже нельзя. А ведь всю возможную работу предоставляет именно она - Корпорация. Ей принадлежит все: начиная от мусорных баков на улицах, и заканчивая землей, на которой стоит мегаполис, и воздухом, которым дышат его жители. Корпорация всесильна: она следит, управляет, приказывает. Она повсюду - нет такого места на Земле, где не было бы влияния Корпорации. Все люди работают именно на нее, чем бы они не занимались. И если из нее увольняют человека, то на нем фактически ставят крест, и чтобы выжить, ему приходится работать на самых черных работах, за одну только еду, ночуя где придется и в ноги кланяясь за каждую подачку. Корпорация не прощает, и не прощает она не только тех, кто прямо пошел против нее, но даже и тех, кто не был в ней стопроцентно уверен, кто не молился на Корпорацию, кто не был слепо ей предан, кто не вилял хвостиком при виде начальства, кто хоть немного отличался от всех тех, кто серой бездумной массой по утрам ходит на работу, ест одинаковые завтраки и пьет одинаковый синтетичекий кофе, одобренный, произведенный и произведенный самой Корпорацией. Эти люди кажутся веселыми - потому что Корпорация не любит грустных лиц. Они кажутся счастливыми - потому что Корпорация не любит несчастных. Корпорация вообще много чего не любит: опоздания, тех, кто не остается на "добровольные" сверхурочные, высокие зарплаты рабочим, свободу слова, но более всего Корпорация не любит людей, которые отличаются от всех остальных. Людей хоть немного ярких, хоть чуть-чуть свободолюбивых, хоть капельку, но несогласных.
Вот например таких, как Константин, который пошатываясь брел по улице. Яркие неоновые вывески расплывались перед глазами, двоились, троились... "Седьмой стакан был лишним" - подумалось Константину, - "И одинадцатый тоже...". Он медленно брел, не разбирая дороги, просто чтобы хоть куда-то двигаться: ему казалось, что так он будет пусть чуть-чуть, но подальше от своих проблем. "Что же теперь делать..." - в очередной раз подавленно подумал Костя - "Как дальше-то жить...".
Примерно через полчаса он остановился чтобы перевести дух, оперся рукой на дорожный знак и огляделся: темные улицы ночного мегаполиса, глухой складской район, где дым, смешанный с туманом, стелется по земле рваным покрывалом, медленно завихряясь и растворяясь в жирном, горячем воздухе большого города. Единственный фонарь разбит, и свет исходит только из чудом уцелевшей рекламы прямо над его головой. Где-то очень далеко шумели машины, фабрики, говорили люди, а здесь было тихо и пустынно, как будто не город вокруг, а гигантский склеп какой-то. Костя потряс головой, решил идти обратно, и уже поворачивась заметил граффити на дальней стенке: два восклицательных знака и три единицы. Хмель прошел. Просто как рукой сняло. Костю бросило сперва в обжигающий до углей жар, а затем в леденящий душу холод: эта территория была ему знакома. В основном - из криминальных сводок. В мегаполисе был всем известный криминальный район, под названием Бездна, где собирались самые отчаянные головорезы, отморозки и мошенники, но по сравнению с тем, где оказался Костя, там был просто тихий курорт для пенсионеров. Место, где сейчас стоял бывший младший работник Корпорации Константин, называлось Глагне, и если в Бездне частенько пропадали люди, то на территории Глагне мог бесследно исчезнуть вооруженный отряд спецназа в сопровождении БТР. Костя вспомнил позавчерашний выпуск новостей: на самой окраине проклятого района обнаружили исчезнувшую накануне группу антитеррористического отдела Корпорации, состоящую из двадцати человек. Превосходно подготовленные штурмовики для борьбы с вооруженным врагом Корпорации, все они сидели на земле, вокруг маленького старого телевизорчика, и как один неотрывно смотрели на тусклый и дрожащий экранчик, где непрерывно показывали какой-то странный древний танец. Телевизорчик сломали, но никто из бойцов так и не пришел в себя, несмотря на все старания психологов и медиков Корпорации.
Костя судорожно сглотнул, и пошевелил сведенными судорогой страха плечами. "Надо бежать! Нет! Идти! Тихо-тихо! Чтобы не заметили!" - мысли носились в голове с чудовищной скоростью, а время как будно замедлилось, стало тягучим и плавным, будто специально позволяя Косте насладиться охватывающей его паникой. Константин сделал шаг, другой, и уже начал было уходить, как вдруг его остановил негромкий оклик:
- Эй, ты - хуй!
Из темноты вышел человек - нет, скорее вышло некое существо, выглядящее как человек. На том месте, где у людей есть лицо, у чущества не было ничего: пустое гладкое место. Одето оно было в великолепный старомодный костюм, угольно-черный и идеально отглаженный, а также белоснежную рубашку и черный галстук. Оно неспешно пошло в сторону Кости, а из темного, неосвещенного переулка стали появляться другие фигуры.
За первым костюмом вышло еще несколько точно таких же. В памяти Кости вдруг отчетливо прозвучал голос деда, произносивший, когда-то давно, незнакомые как тому, маленькому Косте, так и этому, взрослому, слова: "...а вот эти называются анонимусы, внучек. У них нет имен, поэтому...". Вслед за анонимусами показались здоровенные, толстые детины, со зверскими лицами и выжженными на лбу символами "2сh". И снова зазвучала память: "...запомнил? Жирные тролли...". Тролли рычали, толкали друг друга, и даже пытались достать огромными лапами идущих рядом анонимусов, но те невозмутимо уклонялись, не обращая никакого внимания на эти попытки. "Тонкие тролли..." - из темноты вышли в точности похожие на обычных людей создания. Вокруг них постоянно кто-то ругался, дрался, кричал, а жирные тролли вблизи тонких еще активнее лупили друг друга своими кулачищами. Вскоре разномастная толпа людей и существ показалась за тонкими троллями, и память услужливо воспроизвела голос деда: "...воены УПЧК". Эти были вооружены огромными не то пулеметами, не то пушками, и выглядели более чем грозно. Затем, ровным строем из переулка вышли... солдаты? Одетые в древнюю, словно из музея, форму люди, несущие в руках большие орудия, несколько напоминающие помесь отбойного молотка с чем-то неясным. Во главе солдат шел рослый негр в кожаной форме с многочисленными вырезами и ремешками. Он заметил Костю и широко улыбнулся ему. Голос деда теперь казался смущенным: "...пихотой командует Черный Властелин, внучек. О них я тебе расскажу когда подрастешь...". Замыкали шествие странные люди, торжественными голосами хором произносившие какую-то чудную мантру. "Ктулхуисты..." - шепнула память и утихла.
Тем временем, толпа взяла Константина в плотное кольцо. Один из военов вышел чуть вперед, ехидно ухмыльнулся, и произнес:
- Ты чочо, юзернейме, риальне не знаешь где гуляе? Это кагбе Глагне, а на Глагне без инвайте нельзя.
Из толпы послышались голоса: - На гелий УГ! Разуплотнить! Попячс уныле щячло! Пусть смотрит балет, сука, как те сиране спецназе! - толпа сдвинулась ближе, угрожающе шумя. Константин понял, что быть нищим ему уже не придется, и даже искренне пожалел об этом. По спине рекой тек ледяной пот, колени дрожали, а в голове было так пусто, будто мозг вынули вовсе. Толпа продолжала медленно смыкаться и напирать, тролли ревели все громче, а жуткий негр улыбался все шире и шире. В голове мелькали кадры из полицейских сводок, и речь молоденькой ведущей:
"... они террористы, изгои, изверги, отбросы проклинаемые обществом! Они посягают на нашу любимую Вселенскую Единую Корпорацию! Они ненавидят нормальных людей, таких как мы! Они хотят разрушить нашу прекрасную жизнь! Они..." - ведущая долго рассказывала какие мерзости делают все эти люди, показывала фотографии с мест атак и террактов, приводила данные о потерях чудесной Корпорации и соболезновала ее Создателю, который "печется о нас, простых людях только лишь из милости и доброты своей". Тогда Костя негодовал как и все, а вот теперь отчего-то стало мерзко, страх куда-то пропал, а на его место пришла злость: ведь эта "чудесная" Корпорация выгнала его! И за что? За пустяк! Корпорация, контролирующая всю человеческую культуру на Земле, указывающая как людям жить, что любить, где и как смеяться, и по какому поводу плакать - его назвала вредным!
Между тем воен снял с плеча свое оружие и наставил его на Константина.
- Ну, юзернейме, прощ...
- Я не УГ! - эти слова всплыли в памяти сами, и вырвались наружу, будто чувствуя нужный момент. Костя помнил, как дед рассказывал ему, тогда еще маленькому, о людях, ненавидящих серость и унылость, и учил внучка их странному языку. "Авось пригодится" - приговаривал старик, осторожно оглядываясь: нет ли поблизости кого чужого? Потом, однажды ночью дедушку забрали люди из Корпорации. Родители не сказали Косте почему и куда, но он и сам догадался: дед рассказывал, что был подпольщиком, видимо кем-то из тех сказок, что сам рассказывал внучку, и говорил, что Корпорация не должна знать об этом. Столько лет прошло с тех пор, а дедова наука не забылась, и всплыла наружу именно в этот момент.
- Не УГ? - переспросил воен и насмешливо скривил лицо. Жирные тролли захохотали, а анонимусы хором произнесли: "Олололо!" и зааплодировали.
- Может ты тогда расскажешь нам, в чем священне соль, раз уж ты не УГ? - все чуть притихли, жадно ловя слова Константина, и даже ктулхуисты перестали орать свое "Фхтагн!" и стали с интересом прислушиваться. Слова замелькали в голове Кости, и сложились в, как ему казалось, нужные:
- Я не знаю кагбе в чем священне соль! Но риальне хочу познать! Хочу иметь много пепяки и ебануться на отличненько! - Константин замолчал и внутренне сжался, готовясь к печальному концу своей жизни, но никто не засмеялся и никто на него не кинулся.
- Откуда ты знаешь Онотолицу, юзернейме? - раздался в наступившей полной тишине голос все того же воена. Костя решил, что хуже все равно не будет, и с вызовом произнес:
- Дед научил! Он был один из вас!
- Дед? - воен переглянулся с остальными, и вдруг спросил: - Как выглядел твой дед?
- Ну... Старый, сухонький такой...
- Волосе.
- Что?
- Чочо за прическе была у твоего деда?
- Вроде афро такая, кучерявая... - Костя недоуменно посмотрел на подпольщика, и увидел как брови того ползут вверх.
- Ты кагбе знаешь кем был твой дед?
- Кем-то из вас. Он не говорил... - Константин был совершенно сбит с толку, а между тем, воен подошел к нему, и глядя в упор, медленно, отчетливо выговаривая слова, произнес:
- Ты - внук самого Кудряшке, сыне Онотоле. Кудряшке, согласне пророчестве, отправился в самое логово УГ, где растил тебя, а потом принес себя в жертве, чтобы ты стал риальне воене! Твое появление здесь было предсказано кагбе. И сказано, чочо именно ты сможешь найти священне бункре, где вот уже три сотне лет спит последний котэ - хранитель единственне на Земле запасе пяни. Предсказано, чочо ты поведешь нас на борьбу с уныле Ермакове, его ебане Корпорацие и прочим УГ, а после призовешь нам на помощь самих Леониде и Чаке!
- Но ведь я даже не знаю кто....
- Это временне, поверь. Разве ты не чувствуе, чочо голактеко риальне опасносте? Разве ты кагбе не желае разрушить уныле Корпорацие Ермакове?
После этих слов Константин вдруг вспомнил свою серую и унылую жизнь под непрерывным контролем, вспомнил деда, которого забрали боевики Корпорации, вспомнил родителей, умерших во время очередных добровольных сверхурочных от истощения, вспомнил фальшиво улыбающююся рожу босса, вышвырнувшего его на верную смерть, тупые лица тех... юзернейме, что окружали его годами, и которых он почему-то считал друзьями... Все это пронеслось у него перед глазами, и предстало в совершенно ином свете, будто с его лица сдернули розовые очки, и показали каков он: настоящий мир...
- Хочу.
И словно по команде, будто ждали, со всех сторон оглушительно взвыли сирены, послышались звуки передергиваемых разом затворов и топот сапогов спецназа Корпорации. Воен, говоривший с Костей, ухмыльнулся и вскинул свой лучемет наперевес.
- Уведите Избранне! Я и нескольке добровольце задержим УГ! Бен, оставишь парочку своих?
Здоровенный негр снова улыбнулся, махнул рукой, и несколько пихотинцев, сливаясь с местностью, рассосредоточились по углам, выгадывая такую позицию, чтобы зайти в тыл нападающим. Костю подхватили чьи-то руки, и быстро потащили внутрь гигантского лабиринта строений Глагне. Толпа партизан шумно втиснулась в переулок, и понеслась прочь, набирая скорость. В отдалении затихали звуки выстрелов лучемете, боевые кличи военов и жуткие стоны врага. Вокруг царила суматоха бегущих тел, черными всполохами мелькали великолепные костюмы анонимусов, шумно сопели жирные тролли, кто-то кричал и указывал направление, завистливо вздыхали и оглядывались пихотинцы. Впервые за всю свою унылую жизнь, Константин внезапно почувствовал себя по настоящему счастливым...