Пекур Татьяна : другие произведения.

Найди меня под цветущей сакурой. Лола2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пять лет после ухода из Алаки Лола и её семья жили в покое, любви и абсолютном согласии. Но опять появились два синих бога, пообещали своей молодой супруге загладить вину, отблагодарить её за рождённого сына Амрита. Лола не обратила внимания на их слова, а зря! Потому что, стоило лишь сакуре во дворе их поместья зацвести, как её похитил красавец-кицунэ и уволок в мир Оногоро! Здешние боги оказались в очень непростой ситуации: пропала их солнцеликая сестра Аматэрасу! Всё бы ничего, да только она может успокоить своего безумного брата Сусаноо! Если этого не сделать, он пройдёт войной по землям всех ками, осквернит их поля, приведёт с собою они и ёкаев! Что предложат ками мира Оногоро Лоле? Ради кого она останется? И что у неё отнимут, оставив лишь боль? Всё это вы узнаете из второй книги о юной богине Алойе "Найди меня под цветущей сакурой!". 18+
  
  
  
  НАЙДИ МЕНЯ ПОД ЦВЕТУЩЕЙ САКУРОЙ!
  ИЛИ "ЛОЛА"2
  МЖМ, 18+
  
  Аннотация: Пять лет после ухода из Алаки Лола и её семья жили в покое, любви и абсолютном согласии. Но опять появились два синих бога, пообещали своей молодой супруге загладить вину, отблагодарить её за рождённого сына Амрита. Лола не обратила внимания на их слова, а зря! Потому что, стоило лишь сакуре во дворе их поместья зацвести, как её похитил красавец-кицунэ и уволок в мир Оногоро! Здешние боги оказались в очень непростой ситуации: пропала их солнцеликая сестра Аматэрасу! Всё бы ничего, да только она может успокоить своего безумного брата Сусаноо! Если этого не сделать, он пройдёт войной по землям всех ками, осквернит их поля, приведёт с собою они и ёкаев! Что предложат ками мира Оногоро Лоле? Ради кого она останется? И что у неё отнимут, оставив лишь боль? Всё это вы узнаете из второй книги о юной богине Алойе "Найди меня под цветущей сакурой!".
  
  ГЛАВА 1. Аматэрасу
  Госпожа Инари(1) макнула кисточку в плошку с чернилами и вновь потянулась к белоснежному холсту, на котором расцветал, будто цветок, иероглиф "солнечный". Этот холст должен стать подарком брату Цукиёми на день его рождения или же создания. Поскольку Цукиёми являлся богом Луны и ночи, то этот иероглиф был, можно сказать, тонкой иронией от сестры. Она, однако же, собиралась загладить вину пышным празднецтвом и новым нарядом для него.
  Младшие лисы и лисички сидели смиренно на татами в правильных позах сайдза(2), любуясь уверенными, чёткими мазками богини. В курильницах о-сэнко томились ароматные палочки, пахло сладко и нежно, будто весной, когда цветут персики, сливы и сакура.
  - Подай печать! - кивнула богиня на свой комодик. Маленькая и юркая Юки тут же вскочила и метнулась к стене. В третьем слева ящичке она нашла искомое - тубус из персикового дерева, на обоих срезах которого был вырезан знак скалящегося лиса. Низко поклонившись, белокурая девочка, протянула вещь хозяйке.
  Госпожа Инари - но - ками(3) потрепала её по шелковистой гриве и взяла своей узкой, с длинными пальцами, которые оканчивались смертоносно-острыми серебряными ногтями, рукой печать. Макнула её в чернила и прижала к полотну, прямо под последним завитком.
  - Вот так! - удовлетворённо выдохнула она, - А теперь можно и пообедать!
  Лисички заметались, принесли низкий столик, расставили на нём мелкие тарелочки с угощением, чайник занял своё место в центре. По этикету вначале трапезничала госпожа, затем уж её дети, сотворённые ею лисы-оборотни. Богиня чинно, неспешно подцепляла палочками то рисовые шарики, то кусочки жареного угря, макая это в разные соусы. Выпила бульон, сложила пиалы одна в другую. Теперь время чая. Старшая дочь заварила зелёный чай, налила в маленькую чашечку, поднесла госпоже-матери.
  - Подай мне печать вызова, Акеми!
  Инари- но-ками встала, прошла к фусума и, отодвинув её, вышла на порожек. Алое с белым кимоно красивым, пёстрым цветком уютно улеглось на гладкие, покрытые лаком доски - госпожа Инари присела, чтобы написать записку-просьбу своей сестре Аматэрасу.
  Кто же ещё сделает такой невероятный подарок, как праздничное кимоно для Цукиёми? Аматэрасу(4) делала исключительные вещи, они были наполнены энергией солнцеликой ками, сияли, но не слепили, силуэт был утончённым, а поза горделивой, ткань невероятна: не пачкалась и не мялась, всегда благоухала, подобно цветку. И для каждого бога этот запах был свой, под его силу, характер и вкус. А вкус брата, можно сказать, самый взыскательный изо всех них. Цукиёми слыл модником среди всех ками. На его одеждах было много украшений в виде подвесок, зеркалец, бус, кисточек из серебристых и золотых нитей, были и нежные, тонкостенные колокольчики серебристого цвета. Его лунные волосы заколоты изумительными гребнями с драгоценными камешками, на них сидят журавли, гордо расправленные крылья которых касаются его висков; иногда же на них танцуют лунные волки, стелются по туманному полю, распластавшись в беге. На запястье висел радужный веер на тонком золотистом ремешке. Им он часто закрывал лицо, оставляя лишь лукавые серые глаза с длинными, девичьими ресницами.
  Госпожа Инари вздохнула тоскливо, но тут же прогнала неуместную зависть - брата она любила, ведь они понимали друг друга с полуслова, в отличие от Аматэрасу, которая, несмотря на свой дар приносить свет и чистоту, была довольно взбалмошна и сурова.
  Печать оставила оттиск на записке, та вспорхнула краями бумаги, будто птица, и растаяла вдали. До Такамагахара, Равнины Высокого неба, владений Аматэрасу, несколько часов пути, это если лететь быстрее ветра, как сейчас путешествует её печать. Пока придёт ответ, можно помузицировать. Её преданные лисички с радостью развлекут госпожу игрой на сямисэне(5) и флейтах хаяси. Они закружатся в медленном, неспешном танце, их ало-белые одежды так похожие на опавшие листья ольхи, будут тихо шелестеть в такт шагам. Можно ещё погадать на бронзовом зеркале: всё ли на её полях благополучно? Как богиня Плодородия, Инари-но-ками всегда рачительно заботилась о своей земле, неустанно наполняла её силой, отправляла лисов, если нужно было решить территориальный спор в Идзумо, Стране тростниковой равнины - государстве людей.
  Лисы танцевали, госпожа Инари медитировала и почти дремала на своём татами, как вдруг в комнату впорхнула её же записка! Лисички застыли, госпожа схватила листочек в руку и убедилась: послание вернулось целым! Её печать не вскрыта! Это значит... Ничего хорошего это не сулит! Послания всегда находили адресата! Записки, особенно именные, да ещё и от ками, настигали того, кому предназначены, даже если адресат был в другом мире. Они порхали в домах увеселений, опускались роженицам на животы, мужчинам на катаны в бою. И вот сейчас её записка не нашла Аматэрасу! Что же это творится-то?
  Инари-но-ками выпростала руку, в которую тут же вложили чистый листочек - следующую записку она пошлёт брату. Конечно придётся раскрыть раньше времени задумку с подарком, но, положа руку на сердце, неужели Цукиёми за все эти столетия не получал от неё кимоно? Он ничуть не удивится такому сюрпризу от Инари. А вот совет может дать и очень точный. Брат был тихим, неспешным, как тихая река в лунном свете, переливающаяся серебром, нежным голосом разрешал любой спор сестёр и братьев, его загадочная усмешка и прищуренные дымно-серые глаза в обрамлении длинных, чёрных ресниц остужали самые горячие головы. Да, Цукиёми поможет!
  Новая записка с печатью-лисом вспорхнула с рук ками и унеслась уже в другом направлении - в Царство ночи, владение брата. Его земли немного ближе владений сестры Аматэрасу, стало быть, ждать осталось немногим меньше пяти часов.
  Инари-но-ками сидела неподвижно на пороге своего дома, всё вглядываясь и вглядываясь в горизонт. Исполинские ворота её поместья с изукрашенными алым столбами, казалось, попирали небеса, сейчас алеющие закатом. С криком носились усталые птички над деревьями, в траве стрекотали кузнечики, лисички мели двор, носили воду из колодца, готовя для госпожи купальню.
  Наконец, когда уже засветились на Небесном мосту первые звёзды, ответное послание легко, будто пуховое перо, опустилось в нетерпеливо подрагивающую руку ками.
  - Что-о?! - позволила себе небывалые эмоции богиня, прочитав новость, - Как пропала?! Акеми, Юки! Собирайте мои вещи - я еду в Царство ночи к моему брату!
  Купальня остыла, остались нетронутыми ароматные блюда, столь любимые госпожой - десять лисов и двенадцать лисиц вышли в дорогу, неся вещи и паланкин с госпожой Инари-но-ками. В записке, которую ещё сжимала рука богини, ками ночи написал, что их сестра бесследно исчезла. Если Цукиёми не смог её отыскать - значит дело принимает серьёзный оборот. Раз в несколько лет путешествующий по землям людей Сусаноо(6), их вечно хнычущий братец, плодящий нечисть, пачкающий всё, к чему имеет наглость прикоснуться, возвращается к порогу Аматэрасу за парой напутственных тумаков. Если же она не усмирит его, то быть беде!
  Безумец Сусаноо пройдёт в её поисках по всей земле, по всем островам, он осквернит и их земли тоже! Инари-но-ками дорожила своей землёй - Рисовыми полями, а также почитанием людей, которые взывали к ней для лучшего урожая. Значит, нужно предпринять что-то уже сейчас!
  Спустя двое суток богиня достигла поместья ками Луны. Царство ночи встретило её тишиной, покоем. Всё как и всегда во владениях Цукиёми(7). Лунные шарики на столбцах серебряного цвета тотчас зажглись, чтобы гостям было лучше видно. Ажурный, многоуровневый дворец Цукиёми-доно гордо венчала огромная луна. С неё лился свет на земли людей, он был ласковым, таинственным, он делал обыденные вещи, видные днём в одном ракурсе, совсем другими ночью. Свет луны светил влюблённым, поэтому Цукиёми слыл покровителем альковных дел, да и сам имел многочисленных наложниц. Правда, они уже ему порядком приелись за века их служения. Покорные, безлико-прекрасные, без проблеска индивидуальности, они были лишь куклами в нарядных одеждах.
  Брат сам летел ей навстречу: его босые ноги с изящными, небольшими, будто у женщины, ступнями, не касались земли; серебряные волосы реяли по ветру, скрывались за серым туманом, опоясывающим бёдра ками; колокольцы издавали тихий звон, а зеркальца пускали мелкие и частые блики на белоснежный паланкин сестры.
  Взрослые лисы опустили паланкин на землю и помогли своей ками сойти на серые плиты двора. Инари поклонилась брату, тот склонился в ответ. Этикет соблюдён, теперь можно общаться, не чинясь. Свита обоих богов почтительно ступала позади от них.
  - Когда же ты, о брат мой, узнал, что сияющая сестра наша пропала? - начала Инари-но-ками, уже усевшись на татами напротив Цукиёми-но-микото. В чашечках на низком столике уже исходил паром ароматный чай. Такой рос только под лунным светом в землях брата. О, как дорожили каждой крохой его в этом мире! Цукиёми - доно понимающе улыбался и опускал длинные чёрные ресницы на бледные щёки. Знак полумесяца на его лбу ярко вспыхнул, выдавая его волнение и предвкушение: сообщить столь важное известие сестре было для бога истинным удовольствием.
  - Совсем недавно, сестра моя! - прошелестел он тихо. Мальчик - слуга с поклоном принёс измятый листочек, - Вот! Это послание от Нагисавы, сестры нашей, порожденной отцом нашим в землях Химука! Она пишет, что её записка вернулась обратно, не найдя Аматэрасу. Сразу после этого я послал нашей Сияющей своё послание с просьбой откликнуться, ведь скоро будет Встреча.
  Вот так, с большой буквы. Действительно, событие столь важное, что его никак нельзя пропустить. При всей взрывной натуре сестры, на неё в вопросе успокоения Сусаноо можно было полагаться всецело! Аматэрасу была ему номинально супругой, а значит, имела власть над ним. Однажды она задержалась в империи людей, засмотревшись на театр Кабуки, так тогда их брат осквернил её святилище, бросив туда содранную с её же любимой лошади шкуру! Аматэрасу была разгневана настолько, что прогнала его за край земель! Тогда несколько дней выла буря, не давая людям выйти в море или на поля. Да что там! Даже они, ками этого мира, и то боялись нос за стены высунуть!
  - Возможно ли, что наша сиятельная сестра вновь в Идзумо(8)? - задала вопрос Инари-но-ками, с тайной надеждой глянув на брата. Надо лбом Цукиёми собралось облачко серого цвета - верный признак огорчения. Инари скорбно опустила веки, осознав, что брат скорее всего уже связался с молодым правителем Акихито и получил ответ, который не понравился ему.
  - Нет, сестра, в стране людей Аматэрасу нет и не было уже очень долго. Слухи, что богиня вновь среди смертных, как круги на воде, будут расходиться ещё долго. Но их нет. Ты понимаешь, что это значит?
  Да, Инари-но-ками понимала. Если сестра не появится в ближайшее время, то есть за полгода до Встречи, богам нужно быть готовыми к полной катастрофе. Силы, даже объединённые, не бесконечны. Но скверна брата Сусаноо может быть вечной, она бесконечно может марать их земли, их свиту. Она уничтожит людей. А ведь их молитвы дают богам силу. Да и как жить, для чего, если нет того, кто почитает тебя, кто взывает к тебе? На крохотных пятачках, что останутся посреди моря тьмы, будут сидеть они в дворцах и умирать от скуки, от бессмысленности своего существования долгие, долгие тысячи лет. Отец их, Идзанаги, до сих пор у реки, где совершал омовение после побега из страны Ёми(9), где навеки укрылась их мать Идзанами, уничтоженная, опалённая после рождения Цуруги-но-ками. Мать привыкла к тьме, к нечисти, ведьмам и теням, оставшимся после смерти человека. Страна Ёми стала ей домом и домовиной одновременно.
  Можно послать ей весточку. Цукиёми предложил тоже самое. Вместе они составили подробное послание матери, запечатали своими печатями, проводили глазами полёт свитка.
  - Где твой старший сын Шинджи, сестра? - спросил Цукуёми-доно, его руки проворачивали чашку в руках, тонкие пальцы касались ободка, гладкого, прохладного.
  - Ох, - вздохнула богиня, - Шинджи не оставляет надежды снять проклятие, брат. Он сейчас путешествует на дальних островах Авадзи(10). Но ты прав! Мне следует призвать всех своих детей, дабы быть в полной готовности перед Встречей.
  Цукиёми-доно склонил голову и скрыл понимающую усмешку за дымным облаком шёлковых волос. Инари бывает так рассеяна, особенно в отношении своих любимых сыновей - Шинджи и Хикэру. Оба своевольные, дерзкие, их почтительность лишь ширма. Они мнят себя умнее своих ками. Ну да пусть их! Ками луны уверен: придёт час, и им понадобится совет, его совет. Тогда они согнут свои гордые спины, низко склонятся перед его величием. А пока... он подождёт.
  Инари-но-ками запечатала два послания сыновьям и поскорее их отправила. Они сейчас один другого дальше. Особенно Хикэру. Тот, кажется, перешёл по Мосту в другой мир. Мать ожидала его с нетерпением: уж очень интриговало её, как живут там существа? Есть ли у них свои боги? Возможно ли, что их молитвы прибавят богам здесь сил?
  Ах, если бы отец не застыл в своём безумном оцепенении! Его волосы выросли уже настолько, что оплели деревья, что подходят к берегу реки, а сухие, узловатые пальцы всё носят и носят капли воды на лицо, бледное и исхудавшее. Последний раз, когда они посетили его, он не узнал никого из них. Аматэрасу с Цукиёми срезали, насколько могли, волосы отца с корней и веток. И они тут же стали небесным металлом. Переглянувшись, ками решили выковать из него себе мечи. Оружие, наполненное божественными эманациями бога-отца бесценно. Здесь хватит и их детям на катаны.
  
  1 Инари-но-ками - одна из богинь синтоистского пантеона. Дочь первых богов: Идзанами и Идзанаге. Её считали покровительницей рисовых полей, плодородия. Её слугами или же посланниками были лисы кицунэ. Традиционные одежды жрецов в её храмах алые с белым.
  2 Сайдза - традиционная поза, при которой гость сидит на коленях, спина прямая, ноги под собой. Более вольную позу ( по-турецки) разрешено принимать лишь мужчинам.
  3 Ками - (яп. 神) - в синтоизме духовная сущность, бог. Согласно определению Мотоори Норинага, данном им в его комментариях к Кодзики, ками именуются божества неба и земли, описанные в древних писаниях и их тама, обитающие в посвящённых им святилищах. Также ками могут именоваться люди, птицы, звери, поля и любая другая природа, обладающая исключительными качествами, внушающими трепет.
  4 Аматэрасу-но-ками - первая из троих Золотых божественных детей Идзанами и Идзанаги. "Солнечная" или "Сияющая". Согласно хроникам "Кодзики" и легендам, эта богиня отвечала за свет, особенно солнечный. Также она делала одежды для других богов, любила рисовые поля, даже посеяла в своих владениях несколько крупных участков. Также только у неё были лошади. Считалась сестрой-супругой бога Сусаноо.
  5 Сямисэн - (яп. 三味線 букв. 'три струны'), также сангэн; устар. сямизен, сямисен), - японский щипковый трёхструнный музыкальный инструмент. Ближайший европейский аналог сямисэна - лютня. Сямисэн наряду с флейтами хаяси и сякухати, барабаном цудзуми и цитрой кото относится к традиционным музыкальным японским инструментам.
  6 Сусаноо - Один из детей божественной пары. Считался повелителем бури. Получив во владение Равнину моря, стал роптать, рыдать, выявлять недовольство. За это Идзанаги отправил его в страну Ёми к матери. Некоторое время его не было, а затем он вернулся уже другим. С этого мига он считается повелителем всего нехорошего, скверны. И только после разговора с Аматэрасу уходит в мир вершить подвиги. Он спас много людей, женился и оставил свой меч будущему императору Японии.
  7 Цукиёми-доно - один из первых, золотых детей Идзанами и Идзанаги. Считался богом Луны. Вначале Цукиёми жил с сестрой Аматэрасу в её владениях, но после некоего конфликта ушёл от туда и основал своё поместье. В легендах нет чёткого разделения на женщину и мужчину, есть версия о двуполости божества, как и в случае с Шивой из индуистского пантеона.
  8 Идзумо - согласно легендам, это прагосударство, предшественник современной Японии.
  9 Страна Ёми - подземное царство нечисти и неупокоенных душ. После появления там богини Идзанами в обезображенном виде после рождения бога огня, это место стало ей домом. Идзанами стала олицетворять смерть из-за своей угрозы своему мужу убивать по тысяче людей в день. Идзанаги ответил, что тогда в мире будет рождаться полторы тысячи людей.
  10 Авадзи - один из восьми островов, созданных первыми богами с помощью Яшмового копья. Авадзи, Иё, Оки, Цукуси, Ики, Цусима, Садо, Ямато - все острова.
  
  
  ГЛАВА 2. Ками иного мира
  
  Инари-но-ками ждала долгих пять месяцев, пока оба её старших сына вернутся домой. Первым прибыл Шинджи. Всё такой же суровый, с холодной бездной ночи в ало-черных глазах, он почтительно поклонился матери и прошёл в свои покои - омыть тело перед ужином со своей ками.
  Все лисы госпожи Инари были белоснежные, их чистая, без единого пятнышка, шерсть поражала своей первозданной белизной. Только алые полумесяцы на лбу добавляли этой однородности малую толику цвета. Цвет волос, ушей, мягких и гладких, а также глаз старшего сына богини Плодородия был необычным. Хотя бы тем, что был... чёрным. С самого своего первого дня создания, своей жизни он видел только страх, недоумение и опасение, что своим проклятием заразит кого-нибудь ещё.
  Руки лиса, увенчанные алмазными, острыми и агатово-черными когтями, были затянуты в перчатки алого цвета. Только на кончиках пальцев они были обрезаны, ведь острота когтей всё равно прорывала их раз за разом.
  Алый ремешок, стягивающий роскошные вороные волосы в хвост, с тихим шорохом упал на пол, туда же горкой шелка сползло кимоно с широких плеч мужчины. Он прошёл в купальню, взял ведёрко и, присев на скамью, стал поливать себя тёплой водой. Не было у него в покоях зеркал - ему не нужны лишние напоминания, что он не такой, как все дети Инари-но-ками. На груди и руках были многочисленные шрамы. Они тонкими, мелкими и не очень полосами исчертили прекрасное тело. Мужчина безразлично тёр грудь травяной мочалкой. Что ему за дело до своих изъянов? Ни одна женщина всё равно не приблизится к нему, опасаясь сгореть дотла.
  Ведёрко покатилось к стене, отброшенное взбесившимся лисом. Мужчина встал, опёрся руками на деревянную лохань ванной. Ему не избавиться от проклятия! Навечно оно с ним, только оно... И никого больше... Мать любит его и жалеет. Эта жалость - единственная жалость, которую он готов принять! Остальные опасаются выдать даже тень её, ведь лис страшен в гневе.
  Одно касание, и любое живое существо, будь то ками или человек - все осыпаются пеплом. Мужчины отделывались ожогами... женщины... смерть. Она идёт за лисом по пятам. Он так привык к ней, что перестал её ждать, теперь он просто существует. Он - воин матери, он её щит. Пусть так!
  Госпожа Инари была так рада его возвращению, что одела праздничное алое кимоно и заколола волосы синим гребнем, который он привёз из последнего путешествия. Хоть что-то может порадовать его сейчас!
  - Как твоё путешествие, милый? Нашёл ли ты избавление? - ласково начала Инари-но-ками. Её серые глаза ласкали измученные, запавшие глаза сына. Как ей было жаль, что такой могучий, сильный, прекрасный мужчина и воин несёт столь тяжкое бремя! Возможно, он бы давно уже завёл семью, ведь столько младших богинь любуются им украдкой! Но его удел - одиночество и старая боль.
  - Нет.
  Коротко и жёстко отрубил сын, сразу уйдя в себя. Шинджи опустил глаза в тарелки и не поднимал их весь вечер.
  Как ни старалась его развеселить мать, но он лишь молчал. Отчаявшись добиться от него хоть слова, богиня решила сказать правду.
  - Шинджи! У нас тревожные вести, сын! - воин в сыне был столь силён, что он тут же встрепенулся, стоило зазвучать волнению в голосе матери, - Наша божественная сестра Аматэрасу исчезла!
  - Что? Её искали?
  - Да, мой драгоценный! Мы слали печати во все концы мира, к людям тоже, но они вернулись целыми... - голос матери дрогнул от слёз. Её волнение было так очевидно, что лис изумился. Обычно его ками была холодна, сдержанна, полна достоинства и неспешности.
  - Что нужно сделать? - тут же подобрался старший.
  - Дело в том, что моя печать, посланная в страну Ёми, осталась без ответа. Я прошу тебя отнести моё послание матери лично!
  Лис закаменел. Пойти в страну Ёми, то есть Подземное царство смерти, где ныне обитает мать его матери, госпожа Идзанами - значит покончить жизнь самоубийством.
  Есть там нельзя, пить - тоже. Повсюду тьма, боль, скверна и смерть. Инари-но-ками знала, кого послать в столь мрачное место: проклятый лис вполне мог позволить себе рискнуть жизнью ради благополучия рода.
  Шинджи покорно склонил голову, затем пробормотал, что будет готов выйти с рассветом, и вышел из покоев матери.
  - Шинджи... - простонала горестно богиня, закрыв лицо руками. Как же больно видеть его таким! Но послать ей действительно было некого. Никто не сможет того, что мог совершить её храбрый, невероятный, безумно сильный сын! Прости, прости за всё, мой милый...
  Новое послание было вручено лису на рассвете. Ещё плыл туман у земли, молчали птицы в саду, Акеми куталась в тёплую накидку алого цвета. Она тоже жалела брата. Он всегда хорошо относился к сёстрам, катал их на качелях, стараясь не коснуться их рукой. Мастерил для них фигурки животных из глины. В его руках она будто жила собственной жизнью, принимая тонкие, точные очертания. И из своих путешествий Шинджи всегда привозил маленькие подарки девочкам. Стайкой белых, пушистых котят, они обступали его, глазки горели, а ручки уже подставлены лодочками, чтобы в них легли разноцветные бусы, ленты, зеркальца, благовония, свитки с историями.
  Ровная, сильная, красивая спина брата в ало-черном кимоно уже мелькнула последний раз за деревьями, а Акеми с Юки плакали навзрыд, не чая его увидеть ещё раз. Мама послала его в такое страшное место! Вернись, братик! Ты только не сгинь там...
  
  
  На пятый день от ухода Шинджи на порог дворца Лисиц пришёл Хикэру. Второй старший брат пугал сестричек куда больше проклятого чёрного лиса. Холодный, отстранённый, довольно жестокий, он не впускал никого в свою жизнь, душу. У него не было друзей, возлюбленных, он сознательно выбросил всех и вся из своей жизни. Мелких лисов он гонял нещадно под предлогом тренировок. Сестёр не замечал вовсе, полагая женщин бесполезными и крикливыми существами, своими капризами унижающими всякое достоинство мужчины.
  Свою ками слушал, но ближе ей не стал. Мать была богиней, но и женщиной тоже. Игнорируя приказ немедленно явиться перед её глазами, он прошёл в свою комнату, снял облачение и завалился спать. Образ ками из другого мира всё ещё стоял перед глазами. Бесстыдная нагота её, её стоны и крики... Хикэру вертелся в футоне, будто грешник на сковородке из страны Ёми в том мире, где он только что был. Как она смогла так легко взволновать его? Целую вечность он не впускал в свою суть даже малейшее волнение, безжалостно выдирая ростки малейшей привязанности. И вот сейчас маленькая, развратная ками своими горячими, сверкающими, будто два изумруда, глазами вывернула его суть наизнанку! Лис царапал себе руки и грудь до тех пор, пока боль не заглушила... страсть? Это она? В мире богов, где всё строго по канонам и правилам, где прячут истинное за ложным, где ценят сдержанность и холодность, такая обжигающая лавина эмоций являлась дурным тоном. И лис злился на себя, злился на прекрасную ками... О, как он желал припасть к тем местам, что ласкали её любовники!
  Он превратился в зверя и долго наблюдал за ними в их поместье. Он вызнал о них всё. И поразился! Эта женщина, эта бесстыдная ками имела троих мужей! И каждый из них был рад её ласке, её улыбке. В доме было ещё много обитателей. И дом был со змеем на крыше! Это их знак? Как у его матери лис? Хикэру терялся в догадках. Наблюдая за столь странной семьёй, лис вынес несколько однобокие выводы.
  Во-первых, что основная сила принадлежит ками Алойе и её старшему сыну Амриту. Они - чистокровные ками. А вот её мужья... И ведь ласкает их! Неустанно, каждую ночь навещают они её, а потом в спальне видны всполохи... Лис рвал и метал. В своём маленьком теле он оббежал всё поместье, оцарапал со злости все деревья, пометил углы дома. Впрочем, метки тут же исчезли, изумив его до глубины души.
  Супруги много и охотно вспоминали свою прошлую жизнь в месте под названием Алака. Как оказалось, это тоже мир богов! То, что Небесный мост соединяет миры, в которых живут разные боги, лис знал и так. Но вот, что боги эти могут быть так сильны - нет. Да он считал прародителя Идзанаги самым сильным ками Вселенной! Но этот малыш Амрит и его мать просто поражали! Они меняли материю, переговаривались мысленно, летали, на их земле всегда было лето. В их мире ками не влияли на погоду, лишь сообразно своей силе устанавливали определённую зону в своих владениях.
  
  Алойя возвела дворец, Алойя владеет силой Желания, зеленоглазая бесстыдница есть приёмная дочь верховного бога Тримурти. И жена синим "мордам", как она называет сотворителей миров!
  Жадно вглядываясь в жизнь чужой семьи, Хикэру понимал, что ему никогда такого не ощутить. Он просто не сумел бы так открыто целовать девицу на глазах своей или её матери, вот так подбросить своего сына к потолку и громогласно рассмеяться, как медноволосый воин. Или просто стать рядом со своей ками и заглянуть в два солнца, полные неистовых эмоций. Даже на расстоянии, совсем чужой им, лис ощущал их связь всей сутью.
  Утром, разбитый, а оттого неимоверно злой, Хикэру спустился в сад и долго гонял своих младших братьев, срывая свою неистовую зависть и разочарование своей же жизнью.
  На завтрак к матери он пришёл в пыльной одежде, даже не заметив её возмущение.
  - Рада видеть тебя, сын! - проглотила обиду Инари-но-ками, - Где ты был так долго? Что видел?
  Бамбуковая палочка с громким треском сломалась в его руке. Маленькая лисичка тут же подала ему новую. Хикэру ожёг её взглядом, от чего бедный лисёнок забился поглубже в толпу сестёр и братьев. Те тоже опасливо поглядывали на старшего брата.
  - Я был в ином мире, моя ками, - как холодно и официально! Инари-но-ками болезненно дёрнула уголком губ, - Там я видел много необычного...
  Рассказ сына, сухой, безэмоциональный, тем не менее был очень подробным. Он рассказал, что волшебства в том мире нет уже давно, что его заменили всяческой механикой, которая загадила небо и землю. Что люди там расплодились что крысы, они все якобы свободны, но у каждой страны свой правитель. Что острова, зеркально отражающие их собственные, называют Японией. Он испытал немало удивления, узнав, что здесь помнят или же знают всех их: Инари-но-ками, Идзанами-доно, Идзанаги-сама. Все они до сих пор живы в памяти людей.
  Мать задумалась и высказала мысль, что это не просто отражение их мира, а в какой-то мере его продолжение, возможно даже будущее.
  Госпожа Инари рассказала Хикэру всё без утайки: что положение их очень незавидное, тревога ширится и ползёт слухами по островам. Того и гляди активизируются мелкие боги, желая откусить кусок чужих земель. Уже потянулась нечисть к человеческим жилищам, не боясь благословения ками. Правитель Акихито прислал своих чиновников, чтобы нижайше просить защиты своим подданным.
  Лис слушал внимательно, в отличие от своего черного собрата. Его серые глаза холодно отметили, что мать как-то подалась за эти месяцы, постарела. А ведь ками не стареют! И не умирают! Значит, волнение и сомнения истощили её. Если таково положение дел, то он может стать незаменимым! А уж если брат сгинет в стране Ёми...
  - Ты меня слушаешь, Хикэру? - растерялась ками, видя какую-то совершенно безумную усмешку сына и его хищно блестящие глаза. Узкие ладони непрестанно спускались сверху вниз по широким плечам - лис будто обнимал себя сам.
  - Да! - ответил он так громко, что все вздрогнули, - Я расскажу тебе, мама, об одной ками...
  Инари-но-ками поражённо внимала рассказу сына. Она и подумать не могла, что существуют столь сильные боги! Да ещё целые миры заселят! В волнении она стиснула свой платок и разорвала его когтями в клочья. По описанию сына, богиня Алойя сильная, молодая и очень развратная. Хотя... зная отношение сына к женщинам, госпожа Инари предполагала, что тот просто подглядел совсем уж интимный момент из её жизни и вообразил себе невесть что. Не во всех мирах так относятся к близости, как в их мире.
  Было злое рычание на описании её супругов, на их богатстве, совершенно бесстыдном, безграничном!
  Боги не жалели денег ни на что! Украшения для ками, лучшие наряды для неё, детей и родичей. Всех друзей клана и своих слуг так же одаривали сверх меры.
  Но поразило мать не это. Её поразили крылатые кони! Да, да! Здесь, в их мире, лошадей можно было встретить нечасто. Ими владели очень богатые люди, а боги предпочитали путешествовать летая или же в паланкинах. У Аматэрасу было несколько коней и она их очень ценила. Сын описал прекрасную, жемчужного цвета шкуру кобылицы ками Алойи, серебристого жеребца её супруга- якшаси.
  Рассказ всё длился и длился, пока внезапно от порога не раздался тихий, шелестящий голос ками Цукиёми. Бог Луны проплыл к столику, чинно опустился на подушечку и лукаво поглядел на племянника. Казалось, он видит его насквозь - таким откровенным был его взгляд. Он как бы говорил: а так ли противна тебе эта ками? Ты исцарапал свои руки, ты грубишь матери, ты оскорбил её взор пропыленной одеждой! И всем видом хочешь показать, как презираешь ту женщину! Ах, как же ты слаб!
  Взгляды дяди так взбесили Хикэру, что лис хотел уже вскочить и выбежать вон, но он усидел - глаза матери молили быть почтительным.
  - Так та ками владеет такими силами, Хикэру? - сладкоречиво уточнил Цукиёми-доно, - И она статна, хороша собой?
  - Да! - рявкнул лис.
  - Похоже, сестрица, мы нашли решение нашей проблемы!
  До госпожи Инари сперва не сразу дошла безумная задумка брата. Но когда она осознала, что он хочет сотворить...
  - Но ведь у неё есть супруги, покровители! Если они столь сильны, то уничтожат нас в один миг! Я ещё не готова прощаться с вечностью, милый! - она гневно поджала губы, показывая, что не ожидала от брата такого неблагоразумия.
  - Да нет же, Инари! Твой сын достаточно осторожен, чтобы увести её в наш мир незаметно! Пусть вернётся, пусть выждет, - шипение Цукиёми то и дело глохло - так бог был взволнован, - Когда рядом не будет никого из её мужчин, тогда он выманит её в сад и...
  - А где ты перешёл, Хикэру? Где наш Священный столп в том мире? - вдруг поразилась своей догадке Инари-но-ками.
  - Это старая сакура у них во дворе. Столп выходит точно на неё! - ответил напряжённым голосом лис.
  Ками полей хлопнула в ладоши и заискрилась азартом. Цукиёми-доно мелодично рассмеялся. Оба бога были довольны тем, как складываются обстоятельства.
  - Решено! Ты вернёшься и уведёшь её! - скомандовала мать.
  - Моя ками... - решился возразить матери лис. Но та в ответ только холодно взглянула на сына, предупреждая его возражения и как бы говоря, что её терпение уже на исходе, - Я сделаю всё, как надо!
  Через три дня Хикэру прошёл в переход, на который отдали почти все силы Цукиёми-доно и Инари-но-ками. В прошлый раз на его путешествие силу дала его тётка, богиня Аматэрасу.
  Несмотря на неприязнь обоих богов к их сестре, Хикэру всегда был с нею близок. Оба были холодны, воинственны, а Аматэрасу ещё и отказывалась от своей женской сути в пользу военной доблести, чем внушала некое уважение племяннику. Столь сильная ками, столь верная, властная. Не то что... горячая и стонущая... Проклятье! И мать снова посылает его к той развратнице! О-о! Он позаботится, чтобы путешествие для неё не показалось лёгким!
  Хикэру сжал в руке свиток с обратным заклятием. Силу для него предполагалось использовать той ками, что заменит Аматэрасу-но-ками на Встрече через год.
  - Что ты скажешь на это, мелкая развратница? - прошипел Хикэру, стоя под сакурой уже в мире людей и поглядывая на светящиеся окна замка с драконом на крыше.
  Здесь была ночь, а также конец зимы. На сакуре, являющейся выходом Священного столпа в этом мире, уже появились бутоны. Через две недели она будет вся в цвету. Именно в это время нужно активировать переход, как сказала мать.
  
  
  ГЛАВА 3. Божественный союз
  
  Зима, уже пятая с тех пор как мы переехали в Японию. На сей раз мы решили также оставить снег, ведь дети с таким восторгом следили за снегопадом у прозрачной стены, отделяющей наше поместье от остального мира.
  Сейчас, двадцать пятого марта, уже было не так холодно, мягкие белые хлопья медленно и красиво летели к земле. Мы с мамой, моими любимыми гандхарвами, мистером Санаем и младшими якшаси с умилением следили, как замирают от восторга Алила, Аджая и Кит. Амрит, довольный и сверкающий чёрными глазами, полными азарта, закручивал снежные вихри, делал из снежинок то бабочек, то феек. Сестрички и братик ловили их маленькими ладошками и пищали от восторга. Рядом носились четверо голубых котят - наша плата за последние две вязки Марки.
  Сам глава кошачьего семейства сидел на лавочке и с фырканием стряхивал с себя холодные хлопья.
  У дочки Арджуна зелёный комбинезончик с драконьим гребешком на спине. Она выглядит так умильно, что мы поминутно утираем слёзы и фотографируем их всех. Наша маленькая якшаси, Алила, таращит серо-голубые глазки, силясь не потерять своего всегдашнего достоинства, но всё равно срывается на довольный писк и бросается вперёд, чтобы словить как можно раньше сестры и брата сверкающую бабочку. Её голубое пальтишко делает её похожей на маленькую Снегурочку. Асоноя её обожает, ведь они так похожи. Хотя Аджая и Кит с Амритом тоже её любимцы.
  Кити, наш с Ильясом сын, мой милый и такой нежный мальчик! Он делает то, чего от него ожидают другие. Нет, это не значит, что характера у него нет, он есть. Но он так благороден, что участвует в любых проказах Аджаи. Та заставляет его играть в куклы, наряжать котят в платья и бантики, учить их буквам. Ильяс души в нём не чает, его глаза сияют счастьем. И это лучшая похвала, награда или благодарность за целых полтора года слабости, за ультиматум двум синим "мордам".
  - Амри! - со страхом вскричала мама, когда тот поднял сестричек и брата в воздух и закружил в снежном вихре.
  - Всё в порядке, якшауни! - успокаивающе накрыл её руку своей Глава. Сейчас и он сиял счастьем и довольством! Надо же! Род умирал, а сейчас у нас четверо малышей! Сильных, талантливых и красивых, - Амри никогда их не обидит. Он сильный бог, он один из Тримурти.
  - Ох, да знаю я! Просто... они же такие маленькие...
  Не такие уж и маленькие, им осенью по три годика будет. Мои зайки! Прижимать их к себе вечером, перед сном, укладывать в кроватки, петь им колыбельные, ощущая общую, поделенную на всех нас четверых родителей, любовь - это так умиротворяет. Покой, счастье - вот, что я ощущаю все эти годы.
  Мы ещё погуляли во дворе, посмотрели на сакуру.
  Её исполинских размеров ствол возвышался над нами на добрых восемь метров, а крона раскинулась почти на весь двор. Она так благоухает весной! Цветы ярким, нежно-розовым дождём ложаться на землю, уносятся ветром, летят в мою башню, в классы, на кухню.
  Под нею меня нежно целуют, обещая быть со мной до самой смерти мои любимые мужья, а в лунные ночи я летаю над нею на Аиготе.
  
   Пегасов мои эльфы уже выводили с утра. Обе кобылки уже в отношениях с теми двумя жеребцами, которых отвергла Алойша. Поголовье становится всё больше, скоро можно будет дарить самым верным друзьям. Ракшасы сказали, что их четвёрка ждёт с нетерпением кобылок.
  Работники позаботились о живности на ферме. Положенное количество продукции ежедневно уезжало на продажу в Юни и Саппоро, а часть доставалась нам. Парное молоко и творожок теперь всегда были у нас на столе. Мы не станем без него даже кушать, да, моя янтарная звёздочка? Аджая стойко перенесла наши с Джуном поцелуи, а потом вывернулась из наших объятий, чтобы вернуться к волшебству брата. Щёчки у неё уже холодные. Кити никогда не мёрз, как и Алила. Пора в дом.
  
  В доме было тепло. Мы переобулись, расселись на диваны, кресла и ковры. Малышня уже раскидала везде игрушки, теперь куклы вспархивали одна за другой, перелетали с места на место, на них надевались платья, просто обматывались шарфы мои или мамы - дочки сильно не заморачивались, чем бы ещё украсить своих леди.
  Кит с раскрытым ртом внимал Амри, а тот в облаках иллюзий показывал битвы гандхарвов с нечистью. Суровый Индра на своей сияющей колеснице, Брахма на алом облаке, Шива и Вишну на змее и быке. Откуда он это знает?
  - Он знает всё, что знают его отцы, - сказал Арджун и прижал меня к своему боку. Тёмно-сиреневый свитер, который ему связала мама, невероятно пах его сильным, горячим телом. Медовая грива шелковой волной стекала по спине, я утонула в его янтарных глазах. Зажмурилась от удовольствия и улеглась ему на плечо. Ильяс нежно перебирал мои пальцы, его чёрные глаза ласкали моё лицо. Люблю вас...
  - Ты больше не видела того типа? - спросил ревниво мой медноволосый принц.
  - Нет, - я вдруг ощутила беспокойство при упоминании сереброволосого юноши, который подсматривал за нами в купальне на источниках, - Наверняка он сам не рад был, что увидел нас тогда в таком...
  На последних словах я понизила голос, не желая, чтобы младшие или родители знали об этом.
  В тот миг, когда мои глаза встретились с пылающими озёрами серебра в обрамлении чёрных ресниц, совершенное нагое тело вдруг окутал туман, и юноша стал... лисом! Только спустя час я отошла от шока и вспомнила, что на его голове заметила два белых уха. Это и есть кицунэ?
  Мы перерыли городскую библиотеку, выспросили у наших друзей, кто же это такие.
  - Лисы - посланники богини плодородия Инари-но-ками! - сказал важно Никишима-сан, - Они хитры, изворотливы, могут морочить голову путникам. А юным девам... хм, предстают в облике мужчин. Иногда девиц. Парни знают, что ничего хорошего из такой связи не выйдет, но красота лисиц так необычна...
  Да уж, необычна... Надо ли говорить, что с тех пор мужья на меня поглядывают многозначительно? Аигот знал благодаря нашей мыслесвязи, что юного лиса я оценила, посчитала очень красивым, но на этом и всё. Так что хоть мой якшаси не устраивал сцен. Арджуну же, похоже, нравилось меня подкалывать. Моё возмущение подогревало его страсть не хуже сомы!
  Вот и сейчас он напомнил о том лисе, будто мне больше не о чем думать! Лучше подумаю о моём змее и его холодности...
  
  
  Аигот уже два дня отсиживается в кабинете, только целует по утрам. Я ловлю его за галстук, пытаясь утащить в свою комнату, но страстный шёпот и горячие поцелуи никак не могут справиться с озабоченностью финансами и нашим благополучием. Он мимоходом притягивает меня к себе, посылает короткое послание, что по-прежнему любит меня, и тут же прижимает к уху телефон для очередного звонка.
  Эх! Я скучаю по его рукам, по пронизывающему взгляду, полному и стужи, и лавы одновременно. Ага! Ты всё же слышишь меня! Аигот послал волну любви, едва не расплавившей моё тело. Я жду тебя сегодня!
  Спросил, так ли уж я скучала эти дни и ночи? Ну что сказать, Арджун и Ильяс не оставляли меня. Но Аигот ведь мой якшаси. Потребность в его ласке всеобъемлюща, необъятна! А может именно его сдержанность так меня заводит? Вздохнула печально, понимая, что и сегодня мой змей будет далеко от меня - в Токио, в Нагасаки, где недавно открыл ресторан.
  Надо отвлечься! Я огляделась. Малыши мирно играют, котята спят, мама с Соломоном Санаем смотрят какой-то фильм и тихо обсуждают отличие в игре японских артистов от европейских.
  Ваня и Асоноя сидят рядом, держаться за руки. Их взгляды друг на друга радуют наши сердца - такие нежные, такие юные, оба влюблены, и счастье их такое полное. Им уже по семнадцать лет, взрослые совсем. Сонечка так и зовёт меня мамой теперь. Иногда мы сидим у меня в комнате, обнявшись, и плачем: над камином висит картина, нарисованная Энки, та, где три змея реют над Бездной. Её слова, что папа всегда будет с нами, я воспринимаю не более чем попытку заглушить нашу общую боль.
  
  Арэй, Аидат! Тоска по ним стала меньше, она просто глухой, давней уже болью иногда сдавливает сердце. Соня говорит, что рада тому, что у неё есть я и Ваня, мама и малышня наша. Она всегда была только с отцом, а по сути одна-одинёшенька! Сейчас это сильная, красивая, изящная и нежная леди. Белокурый ангелочек стал красивой девушкой с длинными, серебристыми волосами, серо-голубыми глазами с поволокой. Ваня без ума от неё. И Соня поступает порядочно и верно: несмотря на обилие влюблённых в неё юных японцев, она отдала своё сердце моему брату. Меня это не удивляет - Ваня стал мужественным, высоким блондином, у него добрая душа, мягкий характер, улыбка сердцееда и голубые глаза ангела.
  - Мам, Лола! - Ваня встал и подал руку Сонечке, - Мы скоро уезжаем, так что решили отпраздновать помолвку до того, как уедем!
  - Ой! Но как же так-то? Мы не готовы... - мама засуетилась, прикидывая, сколько гостей позвать, какие блюда готовить.
  - Ну что ты, ма! - обнял её брат, - Только мы будем! Так что или завтра, или послезавтра за столом отметим и всё!
  Но маму было не переспорить! Она тут же гневно выпрямилась и стала командовать слугами - якшаси. Были отправлены приглашения мэру, нашим ученикам, друзьям и чиновникам из Юни. Ванька обречённо закатил глаза, Сонечка растерянно глядела своими кроткими глазами на будущую свекровь. Мама восхищала её своей силой, к тому же она внесла немалый вклад в воспитание Сони как будущей жены и матери, рассказывая и показывая, в чём состоит простое женское счастье.
  Из огромной, скукоженной от частого использования тетради вытряхнуты старые семейные рецепты тортов, салатов, закусок как холодных, так и горячих. Мама и меня заставила участвовать!
  Мы два дня варили овощи, мясо, тушили рыбу, резали, крошили, взбивали кремы, пекли коржи для тортов.
  В день помолвки в замок пришли не меньше ста человек! Чинно кланялись, несли подарки и говорили поздравления. Ванька мрачно зыркал по сторонам, но ради Сони он готов был и не на такие муки, так что стойко терпел.
  Мы получили послание от ракшасов и подарки для нашей пары - их портрет и изумительную нефритовую статуэтку радужной птицы с расправленными крыльями. Джун и Ильяс сказали, что на ней след сильного колдовства, но вреда она никому не причинит, это просто очень старая вещь и всё. Мы успокоились и запаковали в багаж её тоже.
  Энки написал мне письмо... я никому его не показывала, опасаясь ревности. Но похоже, что о нём знали все, просто дали мне свободу в этот раз. Неистовый ракшас писал, что видит меня всюду: в каждой китаянке, в рассветных лучах над горным озером, где они купили дом с Этасом и Эродом, в бликах солнца на потолке.
  
  Я после его послания целый день ходила задумчивой и даже... больной что ли? Потом положила письмо в шкатулку с изображением змея и спрятала куда подальше. Сейчас моя жизнь стала спокойной, без волнений и острых углов: мои любимые небесные воины всё время проводят со мной, сократив даже занятия с учениками, Аигот тоже не оставляет меня надолго.
  И вот так запросто взволновать всех тем, что Энки намерен приехать? Я и хочу его видеть, и нет. Он дорог мне как память. Память о посещении мира богов, как часть моей истории. Но он такой... ревнивый, страстный, неистовый! Глупая ворона всё ещё мечтает о несбыточном...
  Через четыре дня наша новоиспеченная пара загрузила в машины и один грузовик свои вещи и отбыла в Токио. Там им предстоит пять лет учиться в Университете искусств - Ване на вокальном отделении, а Сонечке - по классу фортепиано. Но они сказали, что ещё будут осваивать живопись. Соня хотела взять одного из котят, но Ваня напомнил, что первый год они практически не будут появляться в своей квартире, так что животное лучше оставить в любящих руках семьи.
  Они пообещали нам звонить, писать, слать фотографии и приезжать на каникулы. Мама висла на Ваньке, Соня - на мне и дяде Аиготе. Потом пошли поцелуи с малышами, гладились пегасы, коза Манька, пара получила наставления от Никишима-сана, мол, будьте тихими, скромными, смотрите в оба на дорогах и так далее. Я надела на обоих по амулету с красной бусиной - один из браслетов Брахмы утолщился и превратился в два. Из них я сделала амулеты всем нам.
  Приезжал Сеня. Он уже закончил академию, стал пилотом. Его выносливость удивляет врачей и коллег - обычно пилоты, испытывая серьёзные нагрузки, страдают сопутствующими заболеваниями. А у Сени, как у якшаса, железное здоровье, в полном порядке все органы. К тому же он умеет абсолютно точно высчитать координаты, всегда знает, где он, даже без подсказки диспетчера. Это он и рассказал нам в день помолвки. Арджун и Ильяс ревниво зажали меня с двух сторон и не отпускали ни на шаг, пока он не уехал утром, сразу после Сони и Вани.
  - Всё уже в прошлом... - заверяла я обоих, но они видели, что я восхищённо замерла, увидев бывшего в военной форме. Она ему идёт невероятно! Стальные волосы, чёрные брови вразлёт, голубые осколки льда вместо глаз, и ровная спина в стильной, серо-чёрной униформе!
  Я дала одну алую бусину и ему тоже. Тоска в его глазах полыхнула таким... Я отвернулась, сглатывая слёзы. Нам уже не быть вместе, ты ведь знаешь... Джун после этого обещал ему всякие кары, а я с тоскою в голосе просила оставить Сеню в покое или же поставить себя на его место. Арджун и Ильяс гневно уверили меня, что, в отличие от вероломного якшаса, отказались абсолютно от всего, чтобы быть со мной. Это правда, мои сладкие, мои красавцы... Будет танец?! Сегодня, о-о!! Сеня был забыт тут же.
  
  После отъезда Вани, Сони и Арсэная в путь засобирался и Аигот. Я издала гневный возглас и сбежала в свою комнату. Сколько можно?! Я не вижу тебя уже неделю! Спустя минуты две на мои плечи легли его ладони, а тёплые губы коснулись волос.
  - Алойя! Лоли... - тихо прошептал он и обнял меня. Я нежилась в его руках, коснулась его щеки своей, - Мои партнёры... очень важные люди в сфере питания в Японии, хотят увидеть мою семью.
  - И что? Ты нас стесняешься?! - неприятно поразилась я.
  - Нет! - твёрдо ответил мой якшас, - Но подробности им знать ни к чему, ты согласна? - пришлось кивнуть, что я всё понимаю. Это патриархальная страна, женщины относительно недавно получили фактическую свободу в учёбе или работе, но то отношение к ним, которое тянулось веками, так просто не вытравить. Вот и сейчас Аигот опасался, что наш многонациональный брак шокирует правильных японцев.
  - Ладно! Мы снова будем притворяться! Только недолго...
  - Всего на один день, - уверил Аигот и снова вытащил телефон.
  Он быстро с кем-то переговорил и велел готовить ужин для гостей, прекрасно зная, что в этом вопросе мама и наши помощницы - девы из младших будут на высоте.
  - Когда ты едешь? - тихо спросила я и прошлась языком по белоснежной шее якшаса. Судорожный вздох сказал мне, что Аигот на грани. Так ты скучал по мне?
  - Завтра! - рыкнул он и понёс меня к кровати.
  
  
  Мама умудрилась соединить наше застолье с японским, приготовив и их блюда, и традиционные холодцы - вареники. Угощение ждало нас в гостиной, ну а мы ждали гостей у порога.
  Трое японцев в серых пальто, одинаковых тёмных брюках и пиджаках с галстуками, очках и с суровыми физиономиями встали на пороге рядом с якшасом ровно в пять вечера. Пунктуальность - это истинно-японская черта характера. Опозданием они оскорбят не только своего визави, но и себя самое.
  
  Ясихиро, Тэкеши и Нобуюки. Именно так представились мужчины и вручили маме с главой по визитке. Уже зная этот обычай, мы отдали им свои. Минута на пристальный взгляд на кусочек картона, а затем настал черёд сувениров. Мы подготовили им небольшие фигурки из яшмы - традиционного, священного для японца минерала. Из него по легенде состояло копьё, которым мешали Океан Безвременья верховные боги синто - Идзанами и Идзанаги.
  Ну а нам свои подарки предстоит увидеть после их отъезда, то есть завтра. Мы раскланялись, а затем в порядке очерёдности вошли в гостиную. Здесь уже расстелили татами и поставили два мелких, низеньких столика.
  Вначале зашли мужчины, потом мы с мамой. И сели так же - мы с самого края. Аигот представил нас, но сейчас это уже носило неофициальный характер, так что мужчины расслабленно выдохнули, сказали "спасибо за еду" и налегли на саке и закуски.
  
  Мама получила множество комплиментов как хозяйка, я также услышала, что я красивая, что почтительна со старшими, тиха и скромна. Ну да, я знала, что в таких вот встречах нельзя разряжаться или же надевать что-то вызывающе-сексуальное. Я была в сером платье, закрывающем меня от шеи до самых щиколоток, на шее был кулон со змеем, волосы заплетены в косу.
  После ужина мы познакомили гостей с детьми. Нужно было видеть их глаза! Такие эмоции говорили о просто невероятном шоке! Огненные волосы Аджаи быстро навели их на подозрение относительно Арджуна, который был сейчас простым парнем, только мы забыли ему цвет волос поменять. Оба черноволосых малыша: и Амрит, и Кит, также вызвали подозрение и взгляды на Ильяса. В общем, легенда Аигота трещала по швам, и мы уже было решились на честное признание, как один из наших гостей вдруг сказал:
  - Так вы и есть ками из Дома со змеем?
  Минутная пауза на осмысление того, что слухи о нас, оказывается, поползли уже далеко за пределы Юни, а затем мы просто рассказали ту версию, которая была преподнесена нашим ученикам и жителям города - что мы сбежали из своей страны из-за осуждения нашего брака, из-за пристального внимания спецслужб к нашим сверхъестественным силам.
  - А как вы узнали, что вы - ками? Вы родились с этими силами? - спросил Ясихиро.
  - Мы - да, - ответил Аигот и указал на гандхварвов и своего названного отца,- А моя жена ею стала после... тяжёлых испытаний.
  - О-о! - восхитились японцы, - Должно быть, Алойя - сама показала себя достойной этой силы! Знаете, а ведь наш император происходит от самой ками Аматэрасу!
  - Как это? - удивилась мама.
  Переглянувшись, наши гости выпрямились, приняли торжественный вид и стали рассказывать по очереди, дополняя рассказ друг друга.
  - Сейчас правит император Акихито. У нас не принято называть правителя по имени, его называют "тэнно хэйка", что означает "небесный", "божественный" правитель. Статус императора закреплён в конституции Японской империи в 1890 году. И с тех пор передаётся только по мужской линии.
  - Шовинисты... - буркнула я тихо, а по связи с Аи и моими воинами передала своё возмущение. Вся троица дружно поведала мне, что я - их персональная властительница. А что показали... И так хотите? И... так... Скорее бы уехали гости! Я привяжу вас к кровати и буду долго пытать!
  Японцы сделали вид, что не заметили моего гнева. Они рассказали, что первый из известных императоров был Дзимму. Он официально основал государство Японию. Якобы он был правнуком самой богини солнца, от неё ему и последующим потомкам достались королевские регалии: меч, бусы из звёздного минерала и зеркало.
  Кстати, этот самый меч якобы до сих пор почивает на подставке в святилище императорской семьи. Интересно, это действительно так?
  - Император отказался от статуса божественного правителя, оставив за собой лишь номинальную власть, - сказал в заключение Нобуюки, - Но для нас он всё равно тэнно хэйку!
  
  После ужина мужчины ещё посидели в гостиной, поговорили. Аигот получил всё, что хотел: соглашение, заверения в будущей помощи, всяческие послабления, рабочую силу. Таким довольным я не видела его уже давно. Нам обещали поспособствовать даже получению пожизненных виз.
  - Меня не будет всего две недели!
  - Всего?! - вскрикнула я. Знаю, что можно говорить и мысленно, но я вся на эмоциях, мне можно.
  - Тише... Прости, моя сладкая якшауни! Я привезу тебе подарок. И буду каждую ночь с тобой... в тебе...
  Горячие, жадные губы мужа обласкали шею, я уже едва дышу. Он стаскивает моё платье, уверяя, что я и в мешке из-под картошки буду хороша, а эта тряпка заводила его весь вечер. Ох, врёшь ведь... Правда? Так беззащитна я была, так трогательна в нём! А сейчас так горяча? О, боже! Твоя власть надо мной... Его руки уже накрыли мою грудь, большие пальцы трут мои соски, а губы терзают мои, горящие от его жажды. Нет, не уходи!
  - Я ненадолго... - смеется мой змей, и я ощущаю горячие губы и язык на своих вершинах, ахаю и цепляюсь за его волосы, прижимая к себе. Ближе, ещё, не останавливайся!
  Встречаю серебристый блеск его глаз у своего живота и изумлённо замираю: медленно, чувственно, давая мне рассмотреть всё, он ласкает моё лоно. Аи... Ты даёшь аванс на то время, когда вернешься? Хорошо, милый! Я отпущу тебя-а-оу!
  Сладкая пытка всё длилась и длилась, пока я не зарычала и не потащила его на себя. Тяжесть его тела, гладкость его кожи, он так близко, я ощущаю тебя всем существом... Каждое его движение, каждый толчок, все его ласки я впитаю и запомню. Ты в моём сердце, Аи! Я знаю... я в твоём...
  В окно влетал шаловливый весенний ветерок, шевелил фиалковые шторы. Он остужал наши тела после нескольких часов единения. Аигот получил любимую ласку моих мужей, я насладилась его стонами, судорожными вздохами. Его руки то комкали простыни, то рвали мои волосы, он не стал просить меня ускорить темп, вместо этого по его нервам проходил ток - удовольствие от медленных ласковых касаний моего языка.
  - Ты зайдёшь к Ване и Соне? - спросила я и подняла голову с его живота. Там горел алым пламенем трилистник Агни. Аигот, зная мою натуру, прикрыл бёдра простынкой. Ну да, я не смогу его отпустить, если он будет нагим... прекрасным, доступным. Ты ведь не хочешь спать? Нет, рассмеялся.
  - Зайду. Я узнаю всё, а потом расскажу тебе, моя птичка.
  - Я буду ждать. Аи... Мне немного тревожно.
  - Это из-за моего отъезда? Я всегда с тобой, ты ведь знаешь!
  Понежилась в его руках, ответила на горячий поцелуй. С радостью ощутила его руки на груди, животе и бёдрах. Эта наша мыслесвязь помогала и вселяла уверенность. В нём, во мне, что мы едины.
  
  Утром он уехал. Я тоскливо вздыхала на пороге, поглаживая чешуйки на хвосте змея на двери замка. Мои небесные воины сейчас в тренировочном зале: с самого утра прибыли их ученики, даже те, кто временно к нам не ходил. Что они там задумали? Ещё раз посмотрела на дорогу, где скрылись две чёрные машины, и ушла в дом.
  Мама с младшими уже накормили детей и усадили их на большой ковёр в гостиной. Я вошла, присела на уголок возле Кита. Кучерявая, черноволосая головка сына пахнет молоком. Мой котёнок! За ним за моей лаской потянулись и остальные дети. Алила вцепилась ладошками в мои волосы, Джая хвасталась оживлённой куклой, Амрит умостил синюю мордашку над медовой головой сестры.
  - Ма! А ты отпустишь меня на соревнования? - лукаво улыбался он. Чёрные глазки-вишни блестели от возбуждения и затаенной надежды.
  - Какое со... - начала было я, сын немного погрустнел, понимая, что я совершенно не в курсе.
  - Никакое! - бодро заверил меня этот чертёнок и тут же унёс на плече Аджаю, изображая самолёт.
  Я передала Кита в руки младшим, те улыбнулись мне так преданно и восхищённо, что я несколько опешила. Убедилась, что дети под пристальным присмотром мамы и главы, младших и даже одной из женщин-прислужниц, и пошла искать своих эльфов. Что это они там задумали такое? И почему я об этом ничего не знаю?
  - Ещё раз! - сурово сказал мой медовый принц стоящим в шеренге ученикам. Те снова приняли боевую стойку, - Нападай!
  Начался спарринг, короткие удары, подсечки, половина упала на татами. Ильяс учил троих учеников поединку на шестах. Длинные бамбуковые копья с глухим стуком сталкивались и летали, как живые, в ловких, сильных руках парней - мой муж их так натренировал, что движения были поразительно лёгкими и красивыми.
  Пару десятков минут я просто любовалась мужчинами, их суровыми лицами, на которых пылал азарт боя, гордость за учеников, которые делали всё, чтобы не разочаровать учителей. Финальные поклоны гандхарвам, потом уже на выходе - мне, и наши гости покидают замок.
  Ильяс и Арджун тут же встали по бокам от меня, горячие, мягкие губы обоих обласкали шею. Внутри плеснулась лава, обжигающим потоком пронеслась по венам, ударила в голову, оставив лишь желание быть одним целым с ними. Если бы не шест в руке Ильяса я бы так и забыла причину своего прихода сюда.
  Не то чтобы я тут так уж редко появлялась, но смущать мальчиков своим видом я не хотела. Это сейчас они уже спокойно на меня реагируют, а раньше часто получали по шеям и пальцам от лукаво скалящихся сенсеев.
  - А... ах, ещё... Арджун, Ильяс! В-вы... - выдыхала я в перерывах в поцелуях и ласках, - Соревнования... Что за?
  - Амрит сказал? - сразу понял Джун. Виноватая улыбка сменилась понимающей, когда его рука накрыла мою грудь, и я повисла на нём всем телом.
  - А кто же ещё? - спросил понятливо Ильяс и погладил мою попку. - Мы хотели сказать тебе, но решили не мешать вам со змеем, - ревнивый укус в шею, мой всхлип, - Ты правда сейчас хочешь знать?
  Взмах руки, дверь и окна окутались алым туманом, а я схватила обоих за шелковые гривы, притянула к себе, посмотрела в их глаза, передав по связи, что кто-то обещал интересную игру в госпожу. Ответное сияние в медовых озёрах и в чернильно-чёрных.
  
  Интересная какая конструкция эта стойка для клинков! К ней я привязала руки обоих. Голые торсы притягивали мои руки, глаза и язык с губами. Сидя верхом на Джуне, я мучила обоих ласковыми поцелуями, поглаживаниями, а также весьма недвусмысленными движениями бёдер. Огромная, желанная плоть мужа уже упиралась в меня, я стонала, прижималась к нему так плотно, но не сдавалась. Чтобы завести его ещё больше, наказать и помучить, я оголила ноги Ильяса, вытащив желанный свой подарок. Склонилась над ним, а потом накрыла губами. Судорожный вздох моего черного принца, а затем рык Джуна, и стойка ломается к чертям!
  Необидный шлепок по попе, а затем мой медовый шепчет на ухо, что я плохая девочка, что буду наказана. О! Если это наказание... Быстрые, сильные, жесткие толчки, Арджун сжимает мои бёдра, я выгибаюсь, я так хочу... больше! Ещё больше-е-е а-а-а!!!Рука Арджуна легла на моё горло, он целует мою шею, ещё раз входит в меня, покусывая ухо, взрыкивает, а потом отпускает. Теперь я в руках Ильяса. Он также обеспечил мне муки...
  Его руки, сильные, красивые, родные, любимые, легко, зная точно, где я люблю и как именно их ощущать, гладят всё моё тело, за ними идут его губы. Горячий язык выписывает круги на коже, оставляет пылающий след, я хватаюсь за его плечи, опасаясь пропасть, потеряться в этих ощущениях. Ну же! Возьми меня наконец!!!
  - Слушаюсь, моя госпожа... - со смешком прошипел он и спустился рукою по моей ноге к лону. Ласковые касания, я уже не могу больше ждать! Миг одиночества сменяется желанным чувством наполненности, нежные, неспешные движения Ильяса сводят с ума.
  Если и это не поможет... К чёрту стеснение! Я вцепилась ногтями в его бёдра, перемежая боль от царапин с ласковыми, благодарными поглаживаниями за ускоренный темп. Ильяс шипит от боли, а потом подхватывает меня под попу и притягивает к себе. Я задыхаюсь от безумного наслаждения, руки шарят за головой, не находя опоры, возвращаются к его шее и плечам. Я лихорадочно зарываюсь в его волосы, рву их так сильно, я уже почти... Подхватив мой крик, он безумно, на грани боли, входит в меня и изливается, давая ощутить миг единения.
  - Алойя... - шепчет он и опускается на локти по бокам от меня, - Ты - моё счастье, моя жизнь...
  - Или... Ты знаешь... - да. Благодаря моей эмпатии все трое знают, как сильно я их обожаю, что их ласки слаще всего на свете, а один взгляд в их глаза плавит меня как масло сковородка.
  
  - Только не злись, ладно? - гибкое и такое прекрасное тело мужа уже одето в синюю футболку и серые спортивные штаны.
  - Мы сами ничего не знали до вчерашнего дня, - сказал Арджун и запаковал меня в юкату, в которой я теперь иногда хожу по дому.
  Гандхарвы рассказали, что один из учеников, Судзиро, передал им приглашение на международные соревнования по десяти видам единобортсв. Оказывается, наши смышленые ученики, зная, что такой стиль боя нигде не зарегистрирован, сами его и назвали - что-то вроде "Сильный ветер с гор" и подали заявку!
  Теперь Ильяс и Арджун, как их наставники, вынуждены ехать с ними в Киото и представить свою "школу"!
  - А я с кем останусь?! - я понимаю, что вы все со мной, сколько бы миль нас не разделяло, но это совсем не то, что ощущать вашу близость каждый день!
  - Прости! Но ты ведь не хочешь, чтобы мы подвели ребят? - серьёзно спросил Арджун, обнимая меня и плавя медовой сладостью очей.
  Я вздохнула печально и уверила, что не хочу, конечно. Вопросы чести я считаю первоочередными, как бы там ни было. Приятно согрело изнутри уважение моих мужчин: я как жена была сговорчива и неконфликтна. Оба уверили меня, что я чудо. Это вы чуда! Оба! Мои...
  - Когда вы уедете?
  - Послезавтра.
  - Не дуйся... - улыбка Ильяса выбила из меня дух, - Или дуйся... Сегодня ночью ты снова будешь в моих руках... Твои крики и стоны так заводят...
  Нескоро ещё мы дошли до родителей. К обеду где-то. Мама с главой после рассказа Джуна переглянулись как-то виновато, наводя меня на нехорошие подозрения.
  - Что? - не выдержала я.
  - Мы... - начала было мама, потом смутилась, подхватила с пола Алилу, поцеловала её в лобик, погладила косички, поправив на них алые бантики. Я всё ждала и ждала, показывая, что не слезу, пока не вызнаю все подробности. А то вздумали вдруг от меня какие-то секреты заводить!
  - Моя якшауни хочет сказать тебе, дочь, что мы планируем отбыть на Источники в субботу! - огорошил меня Соломон Санай. И тем, что дочерью назвал, и тем, что суббота была аккурат послезавтра!
  - Я останусь совсем одна? Только я, дети и младшие?
  - Милая! - огорчилась мама. Я тут же устыдилась своего эгоизма. Они с главой помолвлены уже три года, но жениться пока не хотели, чтобы не беспокоить нас, ведь на такое событие съедутся множественные гости из разных краёв света.
  - Прости... Так на сколько вы...
  - На неделю, милая. Мы будем на связи, ты не беспокойся! Я понимаю, что ты не оставалась одна уже много лет, и теперь тебе не по себе, - мама пересела с Алилой ко мне. Я обняла их обоих, поцеловала маму в щёку, дочку в беленькую шейку. Она засмеялась от щекотки и завертелась. Моя прелесть...
  Арджун и Ильяс тоже едут на неделю в другой город, другую префектуру, то есть округ. Никишима - сан уверил, что присмотрит за домом и мной тоже. Ну да, присмотрит как же! Он сам уже засыпает где ни попадя! Приходится укрывать его пледом то на диване, то на татами в комнате для гостей. Нет, он ещё бодр и полон сил, ведь наши божественные эманации с сыном позволяют людям рядом с нами долго быть молодыми, здоровыми, но он сам несколько расслабился. Как он сказал, что раньше он то мёл двор, то ходил в Юни, чтобы помолиться у святилища Инари. Теперь же молиться можно было непосредственно дома, у алтаря в своей комнате, а двор сам собою очищался от листьев ежедневно.
  - Хорошо! - мужественно загнала я своё беспокойство куда подальше, улыбнулась ободряюще всей своей семье, - Я жду от вас сувениры и угощение!
  В Японии все привозят друг другу именно кулинарные подарки. Это могут быть и кондитерские изделия, и мороженное со вкусом васаби, это может быть необычный соус. Разумеется, мои близкие привезут шоколад, ведь я его люблю. Дети получат каких - нибудь зверят, будут долго ими сражаться, а потом расплавят просто в воздухе и слепят что-то знакомое - Марки, например. Однажды они сделали его скульптуру в саду. Так Никишима - сан долго гладил голубой лёд, замаскированный под живого любимца, потом только Амрит сжалился и сказал правду. Посмеялись тогда все.
  Суббота наступила внезапно. Как ни цеплялась я за руки любимых, как не висела на их могучих шеях, не желая отпускать от себя, но потухшие глаза учеников, понимающих, что моя воля может сломить сопротивление учителей, отрезвили и заставили собрать своё достоинство в кучку. Я выпрямилась, вскинула подбородок, сжала губы сурово. Потом у меня дрогнул уголок губ - оба гандхарва уверили мысленно, что такой я их вообще невероятно возбуждаю.
  - Лёгкой дороги, мои дорогие!
  Ученики подпрыгнули и шмыгнули по машинам, обрадовавшись, что на этих соревнованиях им таки быть. Арджун бряцал железками в багажнике, Ильяс приматывал шесты на крышу. А мама с якшасом виновато прошмыгнули к серебристой машине главы. Я закатила глаза к небу. Неужели я так их пугаю? Амрит коснулся моей руки, я с улыбкой взяла его ладошку в свою. Ты всегда меня понимаешь, правда, милый?
  - Да, я знаю, что ты рада за них. И тебе стыдно за то, что они так боятся твоего гнева.
  - Амри... - выдохнула я и погладила его кудри. Густые, мягкие, антрацитово-черные. Наверное, если бы у меня и Энки был сын, то у него тоже такие же были бы. Тьфу ты! Не накликать бы...
  Дверцы машин захлопнулись, последние гудки нам, и они скрылись за холмами.
  - Скоро ты перестанешь грустить! - лукаво улыбался мой маленький бог. Я выгнула бровь, показывая, что вся внимание, - Папы...
  - А вот и мы! - выдохнул мне в шею наглый синий любитель спящих дев!!!!!!
  - Ты такая грустная, моя звёздочка! Хочешь, мы сделаем тебя счастливой? - мурлыкал мартовским котом Вишну на другое ухо. Я покраснела от злости, рванула руку у Шивы, чтобы треснуть наглую синюю морду, но наткнулась на взгляд Амри, полный страдания. Он хотел, чтобы его отец, то есть отцы, жили мирно с его мамой. Только ради тебя, милый!
  - Вы оставили миры, чтобы скрасить моё одиночество? - собрав всё своё терпение, я ответила абсолютно спокойно. Жадные губы и руки на своём теле я будто не замечала вовсе.
  - Амри нам сказал, что ты волнуешься...
  Амри, значит. Сын получил полный осуждения взгляд, но понял, что я уже не сержусь, подлетел к моему лицу, расцеловал в щёки и со счастливым смехом убежал в дом.
  - Мы ненадолго, - уверил меня Шива, - Мы хотели бы остаться на пару месяцев...
  - Ощутить твоё тепло... - выдохнул в мои губы Вишну, ласково и как-то несмело коснулся своими устами моих.
  - Но для этого мы вынуждены взять силу сына. Поэтому уйдём завтра на рассвете.
  Счастье теперь такое полное! Кажется, я их огорчила таким отношением. Но они меня также огорчают! Мы прошли в дом, боги обласкали моих детей, удивляясь тому, какие они ладные, красивые и талантливые. "Славно потрудились!" - сказали они, а потом рассмеялись, глядя на мои широко распахнутые глаза.
  - Мы дали вам силу, помнишь? - конечно, я помню! Восстановив моё здоровье после рождения Амри, оба ненасытно любили меня пару часов, то возводя в ранг богини, то опуская едва не дворовой девки. Мои стоны, крики, моя злая страсть и обида на них жгли нас троих в медленном огне.
  - Помню... Спасибо! - всё же поблагодарила я. Радость моих мужей стоила всего, что пришлось пройти на пути к нашему счастью.
  - Скоро ты будешь ещё больше благодарна нам, сладость моя...
  Я не обратила внимания на слова Шивы. Возможно он имеет в виду, что этой ночью они доставят мне неземное удовольствие? А что? В то, что оба уйдут, не вкусив моего молодого тела, я не верю. Уже сейчас оба так близко, что между нами нет ни одного миллиметра свободного расстояния. Их руки касались волос, рук, ног, плеч, они обжигали сквозь одежду, я ощущала их на коже, в своей сути, их сила соединяла нас, не глядя на согласие-несогласие, на людские, божеские законы. Обоим было плевать на тех, кого они оставили в Алаке, сейчас они признавались, что я в их жизни заняла центральное место. Я и Амрит.
  - Разве... - начала я и сглотнула от пристального, напряжённого взгляда Вишну, - Другая не могла бы...
  Родить Амри, хотела сказать я.
  - Нет. Мы знаем точно, - ответил на мой невысказанный вопрос Шива.
  - Ты нас ненавидишь? - прямой вопрос от такого непрямого парня как Вишну.
  - Нет, - я встала с дивана и отошла к окну. Прохлада весеннего полудня остудила горящие щёки, - Но... Вы женаты! А значит... чужие!
  - Смотри... - сильная ладонь Шивы поднялась на уровень моих глаз. На ней маленьким солнцем сверкало кольцо.
  - Кулеба прислал? Мне? - засияла я. Колечко было в форме змея, в пасти он держал большой белый шарик. В шарике мерцали... галактики! - Какая красота!
  - Нравится? - Вишну довольно улыбался, но странное напряжение в его глазах мне не нравилось, - Это подарок.
  - От кого? - подозрительно отодвинулась я от божественной ладони.
  Шива повернул голову к брату, сурово глянул на него, от чего Вишну сразу же сбросил маску балагура. Оба впились в меня своими чёрными глазищами.
  - Это то, что мы должны тебе, Алойя! Это твоя судьба, твоя награда за наш обман. Да, мы знаем, что ты до сих пор не простила нас!
  Я отвернулась и скрыла злые слёзы. Да! Я всё ещё не простила вас! За Лакшми, за боль от кары Кали, за вашу силу, что гнёт к земле, за то, что брутально наставили рога моим мужьям! Да за всё! Но у тебя есть Амри! Есть Алила, Аджая и маленький Кит! Я призналась себе, что злость уступает... огромной благодарности, удивлению, что оба бога-отца так почтительны со мной, что плюют на своих гадюк и приходят, жертвуя колоссальными силами, чтобы увидеть меня и сына. Хотя могли бы - я знаю! - забрать его в Алаку, и только его и видели!
  - Вы... уже одарили меня сверх меры, Шива, - кивнула я на детей.
  - Ты не представляешь, как я рад это слышать! - выдохнул он и прижал мою руку к своей щеке.
  
  
  - Луна коварна, помни... - шептал Шива, глядя в мои глаза.
  - Не всегда предают, предавая... - подхватил эстафету непонятных пророчеств Вишну.
  - Ладно, ладно! - я отодвинула их от себя, а то уже сидела на подоконнике, притиснутая сильными телами с однозначными намерениями, - Я всё поняла! Идём к детям!
  Оба удивили меня покорностью. Мы мирно играли то в куклы, то в прятки. Да они даже лошадками побыли! Я давилась от смеха, наблюдая дивную картину: оба бога, накинув на спины красные накидки с дивана, изображали бравых жеребцов и возили детей на себе добрых полчаса.
  Мой смех облетел весь замок, наверно. В глазах обоих я видела неподдельную радость и... счастье? Ласково поцеловав напоследок девочек и Кита, боги стали опрашивать единственного свидетеля моей жизни, то есть Амрита.
  Сын взахлёб делился своими маленькими радостями: тренировки с гандхварвами, полёты с сестрами и братом, рыбалка с Никишимой -саном, кулинария с мамой, с бабушкой, изучение языков, путешествия по галактикам с помощью Взора. Я поражённо внимала сыну. А почему мне не говорил? Боялся за меня? Что стану беспокоиться? Правильно боялся! А ну как пропадёшь там со своими взорами?
  - Алойя! - смех богов бархатом и неслабой ментальной волной удовольствия прошёлся по организму. Оба напомнили в очередной раз глупой вороне, что не ей тягаться с ними. Им по такой туче лет, что я младенец по сравнению с ними. Обида полоснула сердце. Что за? Мне так важно их мнение?!
  - Прекрати, махатма! Ты - наша супруга, ты мать нашего сына...
  - Суп... М-м-м!!! - возмущённо, - Ум-ум-м-м... - расслабленно и со всё возрастающим желанием. Умеют же они меня так отвлечь, что забываю обо всём.
  - Да! Не сомневайся больше в нас. Кали ушла в миры по Небесному мосту, Лакшми, когда вернётся... я поговорю с нею сам. Я так виноват перед тобой! Никогда так не страшился я: битвы и смерть не пугали так, как твоя возможная гибель, - каялся Вишну и ласкал моё лицо своими ладонями, - Пески времени показали твою боль, звезда моя... Никому не позволю сделать тебе больно!
  И так страшно прозвучали эти слова, что я даже вздрогнула. Сейчас это был гнев во плоти, это была кара, суровая и безжалостная. Но его ладони ласкали мои щёки, спустились на волосы, он прижал меня к себе, будто я его желанное дитя, глупое, но любимое. Сейчас только я смогла поверить... что они дорожат мною.
  - Мне не нужен этот статус, Вишну. Мне достаточно вашей помощи, что вы дали мне Амрита, - уверяла я их.
  - Если ты нас отвергнешь... Значит, мы столь ненавистны тебе...
  - Н-нет... я не... ты специально, да? - нет. Шива серьёзно глядит из-под широких бровей-стрел. Вишну тоже застыл у моего левого плеча. Парни... Ну зачем всё усложнять? - Зачем?
  Вечер закончился тем, что я уложила малышню, спела им две колыбельные. Мне показалось, или боги наслаждались концертом? Алила уже сопит тихо, Джая морщит носик и не отпускает мой палец, Кит обнял Амри и уже мирно спит. Амри то открывает, то закрывает глаза. Ну да, кто же из детей спит, когда взрослые так жаждут остаться одни?
  - Мы присмотрим за ними! - пообещали прислужницы, и я успокоенная ушла из детской в свою комнату.
  
  - Если ты скажешь нет, мы больше не придём. Амрит сам нас найдёт, когда станет ходить по мирам, - сказал Шива. Он сел в кресло, скрестил на груди две пары рук. На лбу снова появился пугающий глаз с ярким светом внутри. Изящный, стройный, женственный, он тем не менее излучал силу и мощь.
  Вишну стоял напротив картины с якшаси, обернулся и кинул на меня странный взгляд. Я не знала, что делать, что сказать. Сейчас, уже по прошествии пяти с лишним лет, моя обида несколько улеглась, сгладилась, ведь наша семья такая крепкая, без ревности, без обид. Мы понимаем друг друга, принимаем всё, что составляет нашу суть. Но что будет, когда я соглашусь на это? Этим двоим что? Уйдут себе в Алаку или в другие миры, а я стану с беспокойством думать, где они, что делают?
  - Я не знаю... Я странно себя чувствую с вами. Будто стоит мне сказать то, чего вы так добиваетесь, и вас точно ветром сдует! - прошла к столику и вытащила шкатулку, - Энки написал, что не забыл меня. Ему я также что-то должна?
  - Если бы в тебе не было того, что дало нам надежду, мы не стали бы...
  - Вы... знаете? - я покраснела и отвернулась. Ну конечно они знают! Чтобы всесильные боги и не поняли, не высмотрели во мне...
  - Скажи...
  Да! Вы оба меня волнуете! Довольны? Ваши руки, охватывающие ласками всё тело, ваши голоса, вы шепчете, но будто кричит сам мир... что я ваша, что я дарю вам Вселенную, дарю счастье, силу и желание жить снова. Я чем-то буду обязана?
  - Только этим...
  Мягкий, длинноворсный ковёр, укрывающий пол моей комнаты, стал нашим ложем. В мои глаза смотрела бездна из глаз Шивы, спина была обласкана Вишной. Решив дать согласие на союз с ними, я впускаю обоих в свой круг, в свою жизнь. Мою нежность, мою ласку и страсть оба встретили жадно, радостно. Вишну дышал прерывисто, всё всматривался в мои глаза, ожидая отказа. Иди ко мне! Полюбовалась на сильное тело, нагое и уже готовое к любви, коснулась его естества. Снова миры и вселенные, снова он пьет моё дыхание, шепчет на языке богов, во мне бушует океан силы, отданной мне любовником-сотворителем миров. Уложил меня на себя, сзади прижался Шива. Горячие уста обожгли плечо. Да, я жду вас... а-ах! Обоих... Я схожу с ума, я теряюсь, я парю над этим миром, над домом, над полом. Нежные, такие неспешные движения, они заставляют выгибаться и молить продолжить эту пытку. Я кричу, молю, я грожу карой, если сейчас, в этот миг оба не наполнят меня... С грозными рыками они кусают меня: Шива за плечо, Вишну мою руку, которой я вцепилась в его волосы, оба рвутся в меня, всё сильнее, все быстрее.
  
  Я лежу на груди Вишну и всхлипываю. Это было потрясающе! Нас так тряхнуло! Это что было-то? Это и был союз? Союз богов, мы разделили силы, эмоции, судьбы. Не нужны больше слова: я знаю, что они не будут настаивать на моём переезде в Алаку, на верности лишь им двоим, они примут всё от меня и даже больше.
  - Мы даём тебе то, чего ты так жаждешь, Алойя! - загадочно прошептал Шива, - Ты поймёшь скоро...
  - Подарки внизу, - я непонимающе посмотрела на Вишну, - От всех остальных.
  Едва сдержала любопытство, так хотелось сбегать вниз и посмотреть на подарки наших друзей-богов. Что же принесли мои божественные супруги? Эта мысль понравилась синим богам так, что оба требовали назвать их так вслух.
  - Супруги... мои... - дальше уже не до разговоров было. Я думала, что после невероятного, сумасшедшего оргазма уже не смогу захотеть их снова. Но осторожные и нежные касания Вишну отдались болезненной тянущей болью внутри, я закрыла глаза, отдавшись во власть его рук. На живот и грудь легла шёлковая грива Шивы - разве мог он стоять в стороне, когда брат уже почти заставил меня молить о большем?
  Утром папы дружно прошагали в детскую, обласкали Амрита, наказав тому быть самым серьёзным, ответственным и так далее братом, смотреть за младшими, за мамой. Я прижалась спиной к двери и слушала, как они говорят сыну, что он должен быть осторожнее с силой, путешествиями в мирах, что любят его и меня, что мы для них всё.
  - Уже? - печально спросила я. Сейчас я так хотела, чтобы они остались.
  - Мы всегда с вами...
  Я знаю, я ощущаю вас где-то внутри. Сейчас о том, что я согласилась на их предложение, уже знают и Аигот, и Ильяс с Джуном. Несогласных нет, а гандхарвы так и вовсе горды моим возвышением.
  Последний поцелуй, я замираю в их руках, снова шёпот, снова клятвы и признания, а затем их силуэты стали размываться. То ли от моих слёз, то ли они уже перешли грань миров. Я тоже... я тоже буду ждать вас! И любить... синие, невыносимые, такие преданные и настойчивые.
  ГЛАВА 4. Похищение строптивой
  У порога Дворца Лисиц на высоких шестах полоскались на ветру два белоснежных флага с алыми силуэтами зверей. Ветер ставал всё сильнее, он уже рвал ткань зло, безжалостно, он свистел в очагах, огонь в маленьких жаровнях в комнатах младших кицунэ трепетал и грозил затухнуть совсем. Акеми неустанно посылала новые огненные шарики в сухие щепки, пытаясь поддержать пламя.
  Деревья раскачивались в саду, за домом так неистово, будто сейчас сломаются пополам, ветки били по крыше, шорох листьев, которые закручивал в вихрях ветер, был еле слышен, но дополнял картину бури.
  - Что это, Акеми? - прошептала бледная до синевы Юки. Обе замерли в страхе, услышав жуткий скрежет. Эта стена выходит на улицу, а значит, там происходит что-то страшное!
  - Может позвать госпожу? - высказал кто-то умную мысль.
  - Идите все к нашей ками! - решила старшая лисица. Акеми никогда не слышала ничего подобного. Были в их краю и грозы, и пожары, и даже нападения саранчи случались. Но то были звуки самой природы. Им были рады, а иногда просто пережидали, ведь это часть мира, а он знает лучше, когда и какому явлению возникнуть. Но это...
  Вот! Опять скрежет! К нему прибавилось шипение, стрекотание, постукивание, и стенку прорвали! Острые, отливающие алым когти, с треском сорвали плотную рисовую бумагу с бамбуковых перегородок, выломали их, и в комнату запрыгнули огромные, страшные они(1)!
  Побег девочек-лисичек ускорился в разы. Но везде на пути возникали страшные ёкаи(2), тянули к ним лапы, хвосты с шипастыми концами, по потолку забегали пауки со старушечьими лицами, треск и скрежет повсюду! Акеми и Юки, как кицунэ, достигшие возраста шестого хвоста, выпускали мелкие огненные шарики, заставляющие нежить замереть на несколько мгновений.
  Этих минут хватило, чтобы сбежать к покоям госпожи Инари. Инари-но-ками сражалась! Две огромных нуре-онна(3) нападали на неё с двух сторон. Госпожа сражалась своими прелестными алыми веерами, отрезая полузмеям то одну голову, то другую. Дважды по три раза она смахивала скалящиеся головы с их зелёных туловищ, только тогда издохли они, дёргаясь, круша хвостами стены, разбрасывали циновки, посуду, личные вещи богини.
  - Все здесь? - спросила Инари-но-ками свою дочь Акеми.
  - Да, матушка! - девушка ещё раз сосчитала младших, с радостью отметила, что к девочкам прибились и мальчики. У всех в руках по звёздному шару, который являлся вместилищем их сил.
  - Тогда отправляемся! - взмахнув окровавленным рукавом, госпожа Инари разверзла провал перехода, - Идём к брату!
  Подождав, пока все дети войдут в сияющий овал, богиня последний раз окинула взглядом свой разорённый дом и ушла в переход.
  Едва за лисами закрылся портал, на порог вплыли трое: худой мужчина в пропыленной, изорванной одежде, за поясом у него был дорогой меч, на лбу сиял ярко полумесяц, за ним двумя бестелесыми призраками влетели хари-онна, женщины-ёкаи с длинными волосами, оканчивающимися острыми крюками. Их окровавленные рты свидетельствовали о сытной трапезе.
  - Они не любят меня! Никто не любит! И отец отказался. И мать! - плакал навзрыд мужчина, воздевая к небу свои худые руки с обломанными ногтями. Его длинные, спутанные волосы серо-чёрной копной лежали на сутулой спине.
  Обе девы согласно жмурились и поддакивали. Сейчас, когда благодаря господину Сусаноо у них вдоволь человеческой плоти на обед, они готовы потакать ему в любых его начинаниях или жалобах.
  - Догнать их? - прорычал сквозь клыки зелёный бугай с тремя рогами на лбу. Его бугристые руки стиснулись в исполинские кулаки - желание крушить живую плоть раздирало изнутри.
  - Не хочу! - капризно протянул бог бури, - Я устал!
  И он просто завалился на татами, даже не сняв обувь. А ведь это неслыханное оскорбление хозяйке! Впрочем, хозяйку ведь согнали с места, а её дом почти полностью уничтожили. Нечисть, повинуясь воле господина, расположилась в комнатах, заляпав всё вокруг своей голодной слюной, кровью и испражнениями. Змеедев, убитых богиней, уже сожрали - не пропадать же добру? Они ещё долго ходили по двору и крушили столбы, заборчики, кадки с цветами, забросали мусором колодец, сорвали знамёна госпожи Инари.
  На земле то тут то там стали расползаться чёрные пятна. Они подступали к зелёной траве, и та будто стремясь убежать, отдёргивала свои ростки. Но тьма и скверна неумолимо настигали всё живое: свернулись жуткими изломами деревья, листья опали серым пеплом, навеки умолкли птицы, не успев даже вскрикнуть напоследок, цветы оплыли гадкой слизью. Одно лишь присутствие бога-плаксы уничтожило полное растений поместье.
  
  
  Пока госпожа Инари рассказывала брату тревожные вести, пока успокоила своих детей, в стране Ёми произошло следующее.
  
  Проклятый лис миновал место, где всё ещё сидел Идзанаги-но-микото, бог-создатель восьми островов. Волосы ками снова отросли, достигли корней первого ряда деревьев. Лис покачал головой осуждающе, оставил возле бога свёрток с жареной рыбой и стремительно зашагал дальше, не оглядываясь, всем телом ощущая гудение силы возле его сутулой фигуры.
   Врата Подземного царства выросли внезапно. Чёрные, покрытые паутиной, а также огромными, плотоядными пауками, они испускали могильный холод и осязаемый мрак. Он жадно лизал сапоги Шинджи, едва не скулил от нетерпения съесть его плоть.
  Лис стиснул в руках меч и светоч - свой звёздный шар, готовясь вступить в бой. Но створки вдруг распахнулись вовнутрь. Из тёмного, холодного тоннеля вылетела стая огромных летучих мышей, противно вереща. Кажется, его встречают...
  - Кхе! - откашлялась старая, гнусная ведьма и засмеялась визгливо, - Так вот каков ты, проклятый лис! Ну заходи, красавчик! Твоя бабка ожидает вестей! А уж как мы соскучились по живым...
  Ведьма шла впереди, шлёпая босыми ногами по отвратной жиже, которая укрывала здесь всё от пола и до потолка. Сверху капало мерзкое, смердящее масло. Лис сжигал его пламенным доспехом, который активировал тут же, как ступил на ступени прохода. Он уже давно достиг своего предела: девятый хвост появился аккурат в прошлом году. Теперь ему была доступна магия иллюзий, огня и мгновенная трансформация в лиса, как полная, так и частичная.
  Светоч выхватывал из вечной тьмы чьи-то останки, скелеты, то выбеленные, уже сто раз облизанные сороконожками и гадюками, то свежие, с кусками плоти, в которой копошились отвратительные личинки и черви, то призраков, прозрачных, бесплотных, но таких жутких. Из земляных стен тянулись руки с крючковатыми когтями, кто-то выл и стонал. Откуда-то тянуло тленом, кровью, испражнениями и рвотой. Да уж, есть здесь не тянуло совершенно. Это радовало, ведь еды с собой Шинджи не взял принципиально. Он или умрёт здесь, или вернётся так быстро, что не успеет ослабнуть.
  
  Ведьма безумно хохотала, бормотала бессмыслицу, несла что-то про его судьбу, что уже близко. Лис презрительно скалился, не желая вслушиваться, но тогда старуха с неожиданной силой хватала его крючковатой рукой за рукава кимоно и заглядывала двумя бельмами прямо в душу.
  - Не веришь? Ты так давно проклят, что уже смирился? Да, ты бедненький... - засюсюкала она противно. Лис гневно зарычал и выдрал руку из её сухих пальцев, - Кто ждёт, тот всегда дожидается, лис! Иногда лучше подождать и получить...
  Шинджи с удовольствием показал бы ведьме, как можно получить от воина на орехи, но сейчас она нужна ему живой. Пока нужна. Он искривил алые губы в жуткой усмешке, представив, как сломает кости наглой сумасшедшей.
  Дважды спускались они по скользким, смердящим чем-то гадким, лестницам. Дважды по тридцать ступеней, затем четыре поворота вправо. Сумеет ли выйти сам? Лис не знал, но в памяти уже отложилась карта пути, дав надежду на благополучное возвращение домой.
  - Скоро, лисёнок, скоро! - скрипела мерзкая старуха, потрясая лохмотьями, оголяя свои мосластые, синие ноги. Она была слепа, но видела всё. Как бы не пророчествовала! Потом ведь сбудется всё, как не хотел Шинджи признавать, что ведьма действительно могла обладать даром видеть судьбу.
  Они подошли к ещё одним воротам. Их облепили плотным ковром безглазые, с длинными, худосочными телами создания непонятного пола. Они гладили грубые, полные торчащих сучков и гвоздей, створки, размазывая свою студенистую кровь по дереву. То жадно впитывало гадкую субстанцию, снова и снова прорастали колючки, ожидая добавки.
  - Госпожа ждёт тебя, Шинджи! - указала на врата ведьма. Лис гневно раздул ноздри своего породистого носа, показав, что не понимает такие шутки, - Иди, не бойся!
  Гнев захлестнул лиса с головой, но Шинджи быстро усмирил его: если ты зол на врага, то ты уже проиграл. А он намерен победить! И выйти отсюда к матери и сёстрам. Стиснув меч и светоч, лис метнулся к створкам, разметал визжащий клубок уродин и с пинка открыл одну из створок.
  Врата рухнули внутрь огромной, уходящей в даль, пещеры. К самому порогу подбирались десятки жадных щупалец ярко-фиолетового цвета. Они вслепую шарили, не находя добычи. Но едва ноги Шинджи оказались близко от них, тут же стали судорожно сокращаться, будто черви.
  Лис поднял глаза с них на огромную гору. Какое благо, что большую часть сиятельной некогда ками он не видел из-за густого мрака! Потому что то, что было на свету, навсегда останется в его памяти самым страшным воспоминанием. Шинджи опустил глаза в пол, ожидая, когда Идзанами-но-микото заговорит первой.
  - Шинджи... - прошелестел, прогрохотал, провизжал голос богини Смерти, - Ты принёс печать от моей дочери Инари?
  - Да! - твёрдо ответил лис, не показав ужаса. Этим он так понравился богине Смерти, что её щупальца тут же отдёрнулись от его сапог. Хорошо... не то пришлось бы их отрезать катаной!
  - Дай мне её!
  Свиток упал на отростки, один из них тут же обвил его и понёс к хозяйке. Идзанами-но-ками долго молчала, шурша бумагой. Лис терпеливо ждал. Сзади будто прошёлся небольшой сквознячок по спине. Шинджи рубанул, не глядя, с плеча. Мерзкий писк и булькание сказали, что оставаться здесь не стоит. Не зная, с какой стороны будет следующее нападение, он встал у стены, чтобы видеть и госпожу Идзанами, а особенно - нечисть, почуявшую его кровь. Он не обольщался: богиня не станет его защищать. За тысячелетия своего существования здесь она перестала быть живым, мыслящим существом. Теперь это странное создание, сочетающее в себе хищную нечисть, тьму, ненависть, извращённый разум сотен тысяч мертвецов, зачастую далеких от праведности.
  Пока богиня читала, а затем что-то царапала в ответ своим же когтем и своей же кровью, Шинджи успел дважды отбить нападение ёкаев.
  - Неси назад! - бросила свиток богиня.
  Шинджи коротко поклонился с почтением и выбежал из зала. Но со стороны выхода его уже ждали. Скелеты, изломанные, соединённые кое-как, змеи, уроды, людоеды, демоны и ведьмы - все они горели алыми огнями в своих голодных глазах. Шинджи усмехнулся зло, в его теле бурлил сумасшедший азарт воина, идущего на смерть, но намеревающегося забрать с собой как можно больше врагов. Конечно, убивать нежить в Аду, полном этой самой нечисти, что вычёрпывать ситом воду, но уж он отведёт душу!
  Искренний, такой красивый смех этого сильного мужчины разорвал настороженную тишину подземелий, и лис врезался в самую гущу ёми.
  Паучихи с голыми грудями быстро поняли, что проклятый лис носит своё звание не просто так: десять товарок уже превратились в визжащие факелы и поползли по проходам в поисках хоть какой-нибудь жидкости. Они ещё не знали, что женщин проклятие не любит ещё более люто, чем мужчин. Лис вертелся чёрно-алой молнией, снося головы, рубя щупальца, крючковатые пальцы. Но когда к выходу оставалась жалкая пара метров, на него насели особенно сильно: скелетонам был нипочём его огонь, йорогумо сообразили бросать в него свои сети, и теперь он не успевал разрубить очередную паутину. Двадцать слоёв понадобилось, чтобы спеленать его, как младенца. Предвкушая сытную трапезу, сползались ёкаи всех мастей к извивающемуся и рычащему лису. Как вдруг!
  Полыхнуло так, что подземелья задымились, пламя неистовой волной хлынуло из прохода в страну Ёми, снесло врата и тех, кто был за ними.
  - Хозяйка гневается! - проскрипела ведьма, стоя за стенкой у входа. Она довольно хихикала, - Я доведу тебя до неё!
  Лис уже устал разгадывать её загадки, поэтому лишь стряхнул с себя пепел, подобрал меч, шар, пнул обгорелый труп одной из йорогумо(4) и стремительно зашагал к реке.
  Неважно, что там сидит бог, способный его превратить во что угодно, убить одним усилием воли. Сейчас он так же, как и когда-то Идзанаги, хотел очиститься после мерзости Подземного царства.
  - Грозная, грозная госпожа твоя!
  Ведьма плелась следом, вызывая глухую злобу и желание прихлопнуть её как муху. Шинджи решил её просто игнорировать. Он выстирал кимоно, уложил его и штаны на камень, а сам долго плавал в прохладной воде, наслаждаясь её ласковыми волнами. Ведьма наконец заткнулась. Может, издохла? Как бы не так! Стоило лису выйти на берег, как поток сумасшедших пророчеств вышел на новый виток.
  - Зелёный свет напротив... Касание разбудит память...
  - Или ты заткнёшься, или я сей же час порешу тебя! - зарычал лис и приставил катану к тонкой шее старухи.
  - Ты слушай меня! Эйуко при жизни гнали за то, что она знала всё на свете! Князья, сёгуны, императоры - все просили правду, но за неё же и били!
  Лис отступил. Если это правда, то кто он такой, чтобы обрывать её не-жизнь? Кстати, зачем она за ним потащилась?
  - Так госпожа моя, Идзанами-но-микото приказала! - просто ответила ведьма на его вопрос, - Сказала, что раз уж я вижу твою судьбу, то мне и оберегать тебя!
  Лис застонал от злости. За что? Неужели госпожа Идзанами разгневалась на то, что он не дал себя сожрать? Да ну... это было бы слишком. Шинджи мрачно усмехнулся, сузив свои раскосые чёрные глаза. Он ещё поборется! Сдаться он всегда успеет. Что там эта полоумная сказала про госпожу?
  - Ах! Какая же грозная, какая сильная госпожа твоя! - закатила бельма Эйуко.
  - Чего? Ты про мою ками? - не понял сначала он. Кимоно и штаны уже высохли, сапоги тоже. Пора одеваться и идти домой.
  - О нет! - бегом семенила за широкими шагами лиса ведьма, - Твоя настоящая госпожа! Это сильнейшая ками всех миров! Она спасла тебя сегодня! Её пламя убило всех в стране Ёми! Госпоже Идзанами придётся заняться сотворением новых слуг!
  Вот уж чему лис ни капли не сочувствовал! Плодить мерзость - невелика заслуга. Впрочем, это не его ума дело. Пусть боги сами разбираются, кто и что будет плодить. Помимо воли в голове засели слова ведьмы про то пламя, которое так неожиданно пришло ему на помощь. Что же это было? Перед взрывом он ощутил чей-то гнев... не на него. За него. Будто чья-то воля охраняла его, не давая умереть. Он нужен кому-то? Кому же? Сёстрам и матери, само собой. А вдруг ведьма... права? И где-то есть таинственная госпожа? Но зачем тогда ей было насылать на него проклятие? Лис, совершенно измученный посеянными ведьмой сомнениями и голодом, ведь в стране Ёми нельзя ничего есть, а около этой земли не водилась ни дичь, ни рыба в реке - Шинджи брёл уже на одном упрямстве.
  И снова его будто поддержали! Тёплая волна прошла от макушки до самых пяток, мгновенно вернув бодрость, силу духа и желание идти дальше. "Кто ты?" - прошептал лис, глядя в звёздное небо. Ни небо, ни яркие звёзды, ни луна ками Цукиёми, что стала над лесом тенгу, ничто не могло дать ответ. А та, кого ведьма Эйумо назвала госпожой Шинджи, спала, измученная переживаниями.
  
  Госпожа Инари лежала на татами в роскошных покоях во дворце Цукиёми-но-микото. Она была измучена событиями прошлого дня, битвой, а ещё больше - сомнениями и страхом. Да, да! Настоящим страхом, что скверна настигнет и это поместье, а потом им будет негде прятаться!
  - Где же ты, Аматэрасу? - простонала она в ладони, закрыв лицо.
  Акеми жалостливо кривилась, сдерживая слёзы, и гладила госпожу по плечу.
  Лисички сбились в кучу, переживая за мать-ками. Они знали, разумеется, о ками ветров и бурь Сусаноо, но полагали беспечно, что его тёмная сила никогда не коснётся белоснежных одежд госпожи, что у неё хватит сил дать отпор, защитить свою землю.
  И вот сейчас их ками лежит на полу и стонет от досады, страха и бессилия!
  Цукиёми-доно встретил их искренним изумлением: с момента их последней встречи прошло всего ничего. А уж когда Инари-но-ками поведала, цепляясь за его руки, кто пришёл в её поместье, бог Луны окутался густым молочным туманом, выказав небывалые эмоции.
  - Я разослал печати всем ками нашего мира! - сказал он, влетая в комнату, - Мы соберём совет и решим, как обезопасить себя на то время, пока Хикэру не вернётся.
  - Хикэру? - поднялась тут же Инари-но-ками, - Нужно послать кого-то им навстречу! Ведь он может её обидеть... испугать!
  - Ты сомневаешься в нём? - не мог не спросить лукаво брат, но тут же посерьёзнел, - Он ведь не полный идиот, чтобы обижать ту, что должна помочь нам всем? Ведь так?
  Инари-но-ками грустно опустила глаза в пол, белоснежные волосы, ковром устелившие циновку, скрыли её удручённое лицо. Более всего сейчас желала она, чтобы сын хоть раз в жизни проявил благоразумие и не оскорбил молодую ками! Если она и вправду так сильна, то её гнев - это последнее, что им сейчас нужно.
  - Не знаю, брат... Не знаю...
  
  Через трое суток, да и то определить время могли лишь боги, ведь уже довольно долго день не сменялся ночью: с исчезновением Аматэрасу-но-микото солнце не всходило на небосклоне - прибыли созванные на совет ками.
  Первым, перекатываясь, будто лавина в скалистом ущелье, притопал грузно бог Гор Яматуми. На нём были старые, выцветшие уже тряпки, кимоно всё в дырах, рваных полосах, будто он падал на острые края скал и оставался жив, а одежда портилась. Не исключено, что так и было, ведь и сейчас он неуверенно тыкал своим посохом впереди, опасаясь неровностей дороги.
  - Надо же! Брат, ты на ровной земле чувствуешь себя так неуверенно? - поддел грозного повелителя камня ками приливов Пая.
  Яматуми замахнулся на него в сердцах своим каменным посохом. Пая сморщил свои лягушачьи губы в подобии улыбки и взмахнул своим небесно-голубым кимоно, сразу перемещаясь на пять метров влево. Он, как море, был текуч и неуловим.
  - Да будет тебе, Пая! Ну что ты всё к нему цепляешься? - с досадой пропела Паниясу, богиня воды. Она подошла к брату и склонила на его плечо свою черноволосую головку. Лазурная кожа её переливалась всеми оттенками океана, на шее и руках были длинные нити жемчуга, в другой руке она держала огромную белую ракушку, которой управляла водной нечистью.
  - А что он всё стучит ею? - снова стал насмехаться Пая.
  - Ему невмоготу быть здесь, милый! - тихо прошелестела благостная старушка в тёмно-синем кимоно.
  - Твоя доброта не знает границ, Каннон! - уже не зло поддел брат богиню милосердия, которая сегодня выбрала этот жалкий образ, - Может ты уговоришь Сусаноо не захватывать наши земли?
  Сухонькие ладошки всплеснули, ками доброты осуждающе покачала головой и пустила горячие слёзы по морщинистым щекам. Она готова плакать и причитать от чего угодно, всё вызывает её жалость и сочувствие.
  Боги стояли во дворе около Лунного дворца, ожидая остальных вызванных на Совет. Они могли бы конечно зайти в дом, но уж лучше собраться всем и сразу. Долгие расшаркивания только оттянут неизбежное: обсуждение тревожной ситуации в их мире.
  Послышался треск, в небесах загрохотало, резвились молнии одна длиннее другой. Райдэн! Так и есть! На серые плиты двора мягко приземлились восемь райдзю - зверей, состоящих из электричества, служащих богу Грозы. На одном из небесных волков сидела Насикава - сестра по отцу Идзанаги. Жрица из его храма, она так горда своим исключительным статусом! Как же! Она выполняет его волю, она собирает ему ману для счастливой жизни!
  - Чего не идёте? Цукиёми не пускает? - затрещал гневно своими волосами-молниями Райдэн.
  - Вас ждём! - растянул жабьи губы в улыбке Пая, - Вот уже все убогие пришли! - и он кивнул на Яматуми и Каннон.
  Паниясу осуждающе качала головой, но всё равно нежно льнула к супругу-брату, ведь они неразрывно связаны навеки. Каннон поджала сухие губы, но смолчала: она не могла противостоять чьей-то воле, грубости, ведь вся её суть тут же начинала искать оправдания обидчику.
  - А кто ещё не пришёл? - мелодично, но слегка стервозно вопросила Насикава и легко спрыгнула с бело-синего волка. Больше всего ей сейчас хотелось вернуться в храм, к его тихим комнатам, молчаливым слугам, кланяющимся ей едва не до земли. И к своему любовнику, которого она вывезла из Идзумо.
  - Фукурокудзю, Дзюродзин, Хотэи, Хатиман, - перечислил методично за ними тихий голос Цукиёми-доно, - Не стоит ссориться, мои дорогие! Мы все сейчас в опасности! Проклятие брата будто получило новые силы...
  Боги постояли молча, коротко переглянулись, но согласились, что важнее действительно сплотиться. Кто знает, куда подастся безумец после поместья лис?
  В ворота входила армия - прибыл брат Хатиман. Он, как бог "Тысячи флагов", то есть войны и военных завоеваний, когда флаг означал смену властителя, всегда путешествовал со свитой из своих солдат. Мужи, отдавшие ему и тело, и душу, навсегда оставались с ним, пировали вволю в его дворце, на них равнялись, почитали героями.
   - Я здесь! - пробасил он. С ближайшего столба свалился серебряный шар и покатился к ногам Цукиёми-доно.
  - Рад видеть тебя, брат, - поклонился ему ками Луны.
  - И мы! Мы тоже здесь!
  Трое толстяков: Фукурокудзю, Дзюродзин, Хотэи, которые отвечали за удачу, веселье, чревоугодие и плодовитость, с широкими улыбками оббежали войско Хатимана и устремились к собравшимся ками.
  - Прошу вас, - прошелестел в волнении хозяин дома, - Будьте моими гостями!
  Ками чинно расселись на татами, угостились вкусной едой, стали понемногу переговариваться. Цукиёми-доно ждал свою сестру Инари-но-ками. Она всё ещё не вышла из своей комнаты. Но вот фусума с шорохом отодвинулась, и в комнату вплыла величаво белоснежная, прекрасная ками. Она поклонилась гостям и села рядом с братом. Теперь можно начинать. Цукиёми-доно первым взял слово. Он рассказал, что их с сестрой печати не достигли Аматэрасу-но-микото, что госпожа Инари лишилась дома, который уничтожили они Сусаноо. Боги поражённо выдохнули! Неслыханно! Плакса ещё никогда не поступал так вероломно! Он пачкал землю, а Аматэрасу её вновь очищала, так было веками!
  - Неужели она вновь пропала? - ахнула Паниясу.
  - А может снова в пещере отсиживается? - пробасил Хатиман, - Помните, как мы её тогда выманили?
  Да, боги устроили тогда славное представление! Мелкая, молодая ещё богиня танца Удзумэ повеселила всех непристойными, но задорными плясками. И даже их упёртая сестра выглянула из пещеры! Тогда они её в несколько рук вытаскивали!
  - Ты ведь знаешь, что печать настигла бы её и в пещере! - уверила брата Инари-но-ками, - Нет! Её нигде нет!
  - И солнце уже не всходит... - задумчиво проговорила Насикава.
  - Что предпримем? - прямо и серьёзно спросил Хатиман. Он, как воин, не любил экивоков и глупых словесных вуалей, к которым были склонны большая часть его родичей-ками.
  - Нужно посмотреть в её дворце на Равнине высокого неба! - проскрипел вдруг Яматуми. Он сидел, согнувшись в три погибели над маленьким столиком, пыльные одежды раскинулись вокруг. Пая и Паниясу гадливо поджимали губы и демонстративно отодвигались подальше.
  - Мы уже посылали туда оками(5), - сказал Цукиёми-доно, - В её дворце ни души! Исчезли слуги, её табун. В храме нет ни одного жреца, на станке срезаны все нити до единой! Но следов борьбы нет.
  - Странно. Может она просто сбежала по Небесному мосту? - спросил Райдэн.
  - Это могут знать только наши Верховные! - напряжённо улыбаясь, тихо ответила Инари-но-ками, - Я...
  - А что ты про сыновей своих говорила? - разулыбался Хотей, - Славные, славные воины, твои старшие!
  - Шинджи!
  Госпожа Инари встрепенулась и потребовала медное зеркало. Акеми тут же поднесла его матери, будто знала. Хотя... конечно, знала. Наверняка, это представление готовилось и весьма тщательно.
  - Мы сейчас и посмотрим, где они...
  Шинджи уже миновал земли Химука, подходил к лесу Тенгу. Совсем немного ему осталось до разорённого дома! Но мать уже послала печать навстречу. А вот и она! Белый свиток упал на лиса просто с неба. Шинджи развернул бумагу, прочёл весть и яростно зарычал. Чёрные глаза с алыми огнями в глубине пылали гневом, решительностью. Он готов был тут же сразиться с нечистью Сусаноо-но-микото! Но мать звала в другое место... Лис махнул кому-то за своим плечом и зашагал мимо леса, к горам.
  - Это что, ведьма? - подался к зеркалу поближе Пая, - Это же ведьма госпожи Идзанами!
  - Эйуко! - подсказала супруга и важно кивнула в ответ на удивлённый взгляд Инари-но-ками.
  - Мать послала? - спросил Цукиёми-доно.
  - Да, - ответила Инари-но-ками, - Я не рискнула ещё раз отправить послание к ней по эфиру. И поручила это сыну.
  - И Шинджи живым ушёл из страны Ёми?! - мимоходом удивились остальные. Хотя... Чёрный лис был силён, упорен и очень верен своей ками. В отличие от своего честолюбивого, властного брата.
  
  - С чёрным лисом всё ясно, - подвёл итог Хануман, - Что с Хикэру?
  Огромный медный поднос, который являлся пророческим оком в руках богов, запульсировал алым. Инари-но-ками вскрикнула и отдёрнула руки от его раскалённых краёв. В полированной поверхности отразилось прекрасное лицо неведомой ками: сверкающие гневом изумруды глаз, длинные, чёрные ресницы, крутые, гордо-изломленные брови, высокие скулы тонкого лица, алые губы, полные, сочные, что-то гневно выкрикивали. Рука ками раскрытой ладонью была обращена к стоящему напротив неё... Хикэру?
  - Так они уже здесь?!!! - вскричали все.
  - Он успел... - выдохнула госпожа Инари и так искренне улыбнулась, что все опешили. Таких эмоций от неё никто не ожидал!
  - Какая красавица! Наша Аматэрасу, не в обиду ей сказано, и в половину не так хороша! - добродушно причмокнул полными губами бог плодовитости и удачи Фукурокудзю.
  По комнате плыл густой серый туман, чай в чашках испускал какой-то совсем уж пьянящий аромат. Инари - но-ками изумлённо вглядывалась в брата Цукиёми: как тот растерянно теребит свой веер, даже не думая прикрыть столь бесстыдные эмоции, как лёгким туманным облаком взлетают его волосы над полом. Бог Луны неотрывно следил за гневной отповедью иномирной ками старшему лису сестры. О! К кому-то пришла весна? Милый брат, ты ведь любишь тишину, покой и неспешность... Будто услышав её, он закусил губу и раскрыл веер. Но поздно. Сестра уже получила маленькую козырную карту в их вечном противостоянии.
  - Судя по всему, она очень разгневана, - задумчиво протянула Паниясу.
   - Да Хикэру кого хочешь доведёт! - махнул рукой Хатиман, - Он у меня в Уросирю двести лет жил, так от него даже мои воины стонали! Это же зверь! Да знаю я, что он женщин ненавидит! - скривился в сердцах ками, слушая подсказки от трёх толстяков - ками удачи.
  Госпожа Инари дрожащей рукой отложила Око, с пониманием переглянулась с братом Цукиёми. Да. Они должны предупредить Хикэру, что ему навстречу идёт Шинджи. Если эти двое сойдутся внезапно, то будут только и делать, что драться! А ками, призванная на помощь их миру, может составить весьма нелестное мнение о богах, что неминуемо повлечёт за собою её отказ.
  - Пиши!
  Цукиёми-доно подал сестре чистую печать. Госпожа Инари написала, что Хикэру ни в коем случае не должен пугать ками! Что должен с почтением, уважением и полной бочкой мёда пригласить её в поместье ками Луны для БЕСЕДЫ! Именно так! Для долгой, обстоятельной и очень важной для НИХ беседы.
  Белый свиток тихо вспорхнул с её руки и скрылся за столпами центральных ворот поместья. Теперь они могут лишь ждать.
  - Послать оками?
  - Шли. Этот психованый Хикэру может просто бросить девушку в лесу...
  Хатиман поднял руку в чёрной перчатке ладонью вверх и активировал печать вызова. Два белоснежных волка, огромных, размером с быка, соткались из воздуха. Алые знаки на их лбах пульсировали от силы, которую вливал в них ками. Теперь они смогут быть материальными в этом мире, и станут стражами их гостье.
  - А что в Идзумо? - спросил вдруг Хотэй, всё ещё улыбаясь, - Там наш плакса ещё не побывал?
  - Нет, брат. Молодой император Акихито написал, что нечисти у них как обычно, с той лишь разницей, что она стала сильнее и более нагло ломится в дома. Солнце, которое заставляло её скрываться по норам до ночи, не всходит, вот и наглеет. Хорошо хоть, что урожай собрали хороший, ещё осталось продовольствие на этот год. Но на следующий...
  Насикава не тревожилась бы о людях вовсе, если бы не Тэкео, который был родственником Акихито и очень переживал за свою родину. Любимый и сейчас ждёт от неё вестей.
  - Мы скоро узнаем всё, сестра, - прошелестел Цукиёми-доно, - Простите, меня ждут дела.
  И он с поклоном поднялся. Да, дел у него действительно много. Нужно приготовить покои для гостьи, чтобы она сразу ощутила его заботу о ней, Цукиёми-но-ками в волнении закусил свои бледно-розовые губы одним клыком. Пошли прочь! Раздражённо отмахнулся от наложниц, приказав тем даже носа не казать из их половины. Не хватало ещё, чтобы молодая ками узнала о них.
  
  
  - Ну как ты? - спросил Аигот. Я прижала телефон к плечу щекой и мылила голову Алиле. Аджая уже вымыта, укутана в широкое банное полотенце и под присмотром прислужницы Стуны. Младшие уже одевают Кита. Амри сам вымылся, умница моя!
  - Нормально... Ты уже знаешь, да?
  - Не волнуйся так... - мой змей где-то далеко, на другом острове, улыбнулся успокаивающе, - Это было неизбежно. Я ждал их предложения ещё пять лет назад, когда родился Амрит.
  - А? - от удивления я чуть телефон не утопила, хорошо хоть божественные силы берегли и меня, и мои вещи как могли. Телефон лёг точно на место, с которого соскользнул.
  - Эта печать у тебя на теле... Я спросил кое-кого...
  - И что это?
  - Как бы... хранилище силы.
  - Я - что?!
  - Милая! Тебе это ничем не грозит, - уверил меня якшас, - Это всё их интриги. Не стали бы они вредить тебе!
  - Фух! - сдула прядь волос с мокрой щеки, ведь мелкая якшаси никак не желала расставаться с водичкой, и теперь расплёскивала её во все стороны, - Пусть только придут ещё раз! Я им...
  - Мне нужно идти. Когда возвращаются парни?
  - Через три дня. И после них сразу мама с главой. Пьют саке там небось с управляющим!
  Бархатный смех мужа всколыхнул глухую тоску по нём, сожаление, что он так далеко. Знаю, я всё это знаю, Аи... У нас вечность впереди. Мы вырастим детей и будем путешествовать, насладимся друг другом ещё не раз. Но сейчас это... нелегко. Мне нужна твоя сила, уверенность, твоё тепло. Смешно: холодный якшас и тепло? Но да, со мной он совсем другой, не такой, как со всеми остальными своими знакомыми, партнёрами.
  
  Дети спали, над ночниками порхали феи, пуская золотистые искорки своими крыльями, их сны провоцировали то мяукающие тени по стенам, то частый, иллюзорный снегопад. Амрит сам захотел спать здесь, с младшими, очень уж серьёзно он отнёсся к пожеланию отцов по защите своих сестричек и брата.
  Я ласково провела рукой по его щеке. Да, знаю: он - дитя обмана. Но он такой солнечный ребёнок! Его любовь и доброе сердце стало моей опорой в отношении его отцов. Я возможно воевала бы с ними ещё долго, лишившись поддержки и силы для слуи. Ты так мудр, мой сынок! Мы все заслужили мир и счастье! И твои отцы тоже...
  Вздохнула печально, ощутив, что мои небесные воины спят, утомлённые долгими тренировками. Их радость, их гордость и желание всем показать свою доблесть неизбежно повлекло за собою всевозможные споры с остальными участниками. Мои супруги изрядно удивили устроителей шоу своими навыками, неповторимым стилем боя, силой, ловкостью, тем, что так быстро и так эффективно натаскали своих учеников. Да! Награда уже почти у нас в кармане, как сказал Ильяс. Мы славно отпразднуем, любимый! Вот вернётесь домой...
  Итак, все спят, все от нас далеко... Подарки! Сейчас посмотрим... Мне в подарок Шива и Вишну принесли невероятное платье глубокого изумрудного оттенка. Оно переливалось так, будто я сама была драгоценным камнем, на грани которого под разными углами падал солнечный свет. Оно было в азиатском стиле, очень схоже с японскими кимоно, но, в отличие от них, плотно охватывало талию и плавно спускалось до самой земли. Рукава были длинными, расширяясь к запястью. К нему в подарок я получила бусы из синего минерала. Его структура очень напоминала звёздное небо: там были вихри, туманности, они постоянно менялись, завораживая, гипнотизируя.
  От бусин исходила сила. Заряжено? Что же сюда заложили? Благословение? Похоже... да. Ганеша? Милый! А платье... от Зари! Ах, милая моя Ушас! Я вытащила из браслета-хранилища колокольчик, который она мне подарила перед нашим возвращением. Пристегну его сюда! Серебристая, сверкающая вещица теперь болталась на одном из серо-зелёных ремешков, повязанных на поясе.
  Вертеться перед зеркалом мне быстро наскучило, ведь зрителей, которые согрели бы меня полными восхищения взглядами, а затем и своими ласковыми руками, не было. С сожалением вздохнув, я вышла на балкончик.
  
  Луна стояла так низко и была такой огромной! Её свет делал всё таинственным, романтичным! Сейчас бы уложить голову на плечо Ильясу, зарыться в медовые волосы Джуни. Он любит сидеть передо мной и лежать на моих коленях. Аигот просто сидел бы под сакурой, позволяя любоваться его лицом. Я бросила взгляд на нашу сакуру.
  Огромная, исполинских размеров, она укрывала розовым ковром весь двор, когда отцветала. Сейчас на ней то тут то там появлялись нежные цветы. Их аромат кружил голову. Вот и сейчас повеял ветерок, донеся до меня пьянящий и такой желанный запах.
  - Ками...
  Кто здесь? Тихий голос, который только что произнёс это слово, показался мне знакомым. Я вглядывалась в сад, со страхом ожидая появления... кого? Разве нам есть, кого бояться? Мне так точно некого! С такой защитой... На мне браслеты Брахмы, со мной слуи, способная стать клинком в любой момент, в личном хранилище есть кинжал Индры. И это ещё не всё. Я владею силой желания. И хотя я её в последние годы не использовала, да и медные браслеты, ограничивающие меня в пожеланиях, всё ещё на запястьях, всё равно она есть. Но кто же...
  Из-за куста роз, алых, сочных, которые я просто обожала, о чём знали мои мужья и всегда приносили свежий букет утром в мою комнату, вышел... кицунэ! Тот самый, который видел нас на источниках! Тогда я не сильно его рассмотрела, просто не успела. Мелькнуло что-то белое, качнулись на прощание многочисленные хвосты зверя, и всё. Ну да, признаю! Его обнажённое тело я успела разглядеть лучше! И его возбуждение... И одно слово, что он произнёс...
  Сейчас лис был одет. Скажем так: здесь в Японии он был как нигде уместен, его наряд. Белоснежное кимоно с алым поясом оби, широкие штаны, по кайме воротника и рукавов шли тонкие, кроваво-красные узоры. И на лбу его тоже был алый завиток. Вместо традиционных деревянных сандалий на ногах были красно-коричневые сапоги со шнуровкой сбоку. За поясом два меча: короткий и длинный.
  Белоснежные волосы спадали шикарной гривой с его сильных плеч до самой земли. Раскосые глаза серебристого, да почти что белого цвета, были холодны, как планеты-карлики на задворках Вселенной, совершенные губы, алые и упрямо сжатые сейчас наводили на неприятные мысли, что он сердит на меня. Ой! У него уши! Да-а, да! Они стояли торчком прямо на макушке! Я заулыбалась, похоже, чем-то его разозлив. Лис громко и зло фыркнул, и скрылся в зарослях. Не поняла? Если уж пришёл, то будь добр представиться!
  Сейчас я тебя найду и расскажу, как стоит себя вести! Не думая больше ни минуты, я вылетела из комнаты, спустилась по ступенькам с третьего этажа на первый и выбежала на порог.
  Ну и где он? Как же тебя найти... Закрыла глаза и просто послушала окружающее пространство. Ах, вот ты где!
  
  Лис стоял у нашего Древа. Он запрокинул голову ввысь, ветер шаловливо перебирал его волосы. Скульптурной лепки лицо, тело бога. Как он прекрасен... Да что это я?! Встряхнулась, напомнив себе, что самые прекрасные мужчины отныне мои супруги, а этот... чужак! Подобрала подол и ступила на круглый пятачок густой травы, который мы сохранили специально для цветов сакуры. Ну и для пикников под нею.
  - Кто ты? - спросила я.
  Мужчина медленно, лениво даже повернул голову, серые глаза насмешливо сузились. Я остановилась, отчётливо понимая собственную глупость. Ну зачем я вышла из дома? Что за блажь была погнаться за призрачным силуэтом лиса из легенд Японии?
  - Маленькая ками... - сладость его голоса, его невероятную соблазнительную хрипотцу портил издевательский оттенок. Я рассерженно отвернулась, намереваясь уйти обратно, но лис настиг меня за мгновение! Браслет на моей руке предупреждающе полыхнул алым, лис настороженно замер, обдумывая что-то.
  - Н-не подходи! Стой там! Я го...
  Я хотела сказать, что повторять не намерена, но этого уже и не требовалось больше. Лис учёл свою ошибку и теперь просто и без затей... нет, не поцеловал! Он просто бросил меня к сакуре! С ужасом я ощутила, что подо мной нет того, что должно было бы быть! Нет шершавой коры ствола, нет и газона, покрытого мягкой, прохладной травкой! Сзади была пустота! И я падала в неё, а за мною падал лис, дьявольски улыбаясь...
  
  - Не кричи... - полный презрения голос. Сказано было тихо, но все слова отдались в мозгу колким эхом.
  Открыла глаза. И в шоке застыла... Я не дома! По каким именно деталям я поняла, что не дома: по отсутствию электричества, моего замка, по пологому холму, на котором мы стояли. Или же по тому, как резко умолкла моя связь с любимыми? Я больше не чувствую их! И Амри тоже...
  - Что?! - моему шипению позавидовали бы все змеи мира, а уж по злости я могла соперничать с самой Кали, - Не кричи? Ты хоть знаешь, кого похитил? Где мы, отвечай!
  Лис свёл на переносице чёрные брови, скривился, показывая, как я ему противна. Я и не напрашивалась! Пусть вернёт назад, и мы разойдёмся как в море корабли. Я даже мстить не буду! Хотя и не исключаю, что этим займутся мои супруги.
  - Ты далеко от дома, маленькая ками! Это мой мир.
  Три последних слова упали на моё сознание будто три пудовых камня. Не мой мир? Но ведь... Сакура так похожа... И вон там горы...
  - Зачем я тебе...
  Стараясь не паниковать, я сжимала руки, стискивая пальцы, тонкую кожу уже разрезало кольцо Аигота, но я всё скользила и скользила по нему нервно, до боли. Эта боль не давала страху в груди разрастись, одурманить разум. Я должна иметь ясную голову... чтобы выбраться из западни. В том, что это именно западня, не было никаких сомнений! Лис стоял так расслабленно, у него был вид победителя, властелина.
  - Не мне, - наконец выдавил он и двинулся было ко мне.
  - Стой там! Не подходи! - я выставила вперёд руку, уповая на то, что свет от алого браслета заставит лиса замереть на месте.
  - Ты же не хочешь остаться здесь одна? - вкрадчиво замурлыкал он. Я распахнула глаза, помимо воли частое дыхание колыхнуло грудь, и щёки расцветил предательский румянец, - И никогда не узнать, зачем ты здесь?
  - Я не понимаю, зачем ты это сделал! Да мои мужья, когда найдут нас, от тебя места мокрого не оставят! - я тыкала пальцем в его грудь, но с таким же успехом могла бы долбить ногтем бетонную стену - сила этого изящного с виду существа потрясала. Лис подошёл так близко, что я ощущала его запах. Морозная свежесть, что-то волнующее и необычное...
  - Ум-м, - гад, какой же ты... Рука кицунэ зарылась в мои волосы, оттянула голову вниз. Ну? И долго будешь любоваться? Я настороженно замерла, глядя в его глаза. Что в них? Борьба... там было такое. Он что, сумасшедший?! Только этого мне не хватало!
  Медленно, с явным усилием, он отпустил меня, даже отошёл подальше.
  Я попятилась от лиса, подходя всё ближе к сакуре. Потом рванула и повисла на чёртовом дереве, как белка! Я царапала его ногтями, целовала, абсолютно не боясь быть осмеянной похитившим меня белым гадом! Ни мои желания, ни моя кровь, ни печать на груди, ни браслеты Брахмы, ни кинжал Индры... ничто из того, что прекрасно работало в моём мире, не срабатывало здесь!
  С отчаянием я всё била и била по коре, плакала и умоляла Вселенную вернуть меня домой. В ответ была лишь тишина. Мерно шелестели ветки наверху, осыпая меня цветками сакуры, ноги подогнулись, и я сползла на землю.
  - Поняла теперь? - презрительно бросил лис. Он стоял невдалеке и с интересом следил за моими потугами открыть проход.
  - Да! - просипела я сорванным горлом. Сила уже лечила его, но так медленно... Я в этом мире совсем одна - поняла я. Значит... Нужно договариваться, вызнать, для чего я здесь. Поднялась, опираясь на ствол, - Я нужна тебе, так?
  Лис нехотя кивнул, нахмурился. Очевидно, что я нужна не столько ему, сколько кому-то, не погнушавшемуся похищением. Хранилище-браслет всё ещё работало. Это радует. Лис молча поднял одну бровь, оценив столь занятную вещицу. Я вытащила платок и вытерла руки: кровь уже остановилась, раны затянулись, но они по-прежнему были испачканы. Белый платок с алыми разводами отправился в хран - нечего оставлять здесь свою кровь!
  - Ты так и будешь молчать? - гневно впилась я в него глазами.
  - Идём! Мы и так потеряли время. Пока твои любовники оставили тебя... - гадливость, которую выражало его лицо, можно было смело сцеживать в бочки и продавать. Не нравится, что у меня их много?
  - Не любовники! - с улыбкой и радостью поправила я, - Супруги! И они найдут меня, не сомневайся!
  - Это вряд ли! - хмыкнул лис и развернулся в сторону гор, - Иди за мной, если хочешь вернуться обратно...
  Я просто онемела от такого хамства! Похитил да ещё и условия ставит! Да не пойду я никуда с таким...
  Пришлось идти следом. Я на всякий случай запомнила, как выглядит местность, чтобы вернуться к этому дереву. Кстати, почему мы вышли из него? Этот вопрос я и задала мрачному похитителю.
  - Это Священный столп, - выдавил из себя этот женоненавистник, - Место, где он выходит в твоём мире, ты знаешь, - кинул на меня взгляд искоса.
  - Что за Столп? - не поняла я, - Портал?
  - Почти... - какой оскал! Белоснежные, острые клыки сверкали в свете луны как кинжалы. Насладившись моим испугом, этот хам продолжил с куда большей охотой, - Этот Столп воздвигли наши Первые ками: Идзанаги-доно и Идзанами-но-микото. И только они могут им управлять.
  - Ты хочешь сказать... - задумалась я, - Что только они смогут отправить меня обратно?
  - Или их дети...
  - Кто эти дети? Кто ты вообще? Зачем я вам? - забросала я лиса вопросами.
  Мне кажется, или он звереет? Потому что бешенство в глазах я видела неоднократно: у Эноя, у Энки, вот и у этого странного парня также. Он наступал, я отходила. Когда уже осталось где-то полметра, пришлось остановить его ладонью. Браслет? Ау! Давай его немного поджарим? Тишина... Я неуверенно улыбнулась, опустив руку, желая показать, что не сержусь, так что и он может уже успокоиться.
  - Ты много кричишь, маленькая ками! - кажется, моя хитрость его только больше возмутила, вон как глазищи свои сузил. Нос трепещет, уши дёргаются, - Ты всё узнаешь в поместье моей ками. И зачем ты здесь, и как вернуться в свой мир. Пока же... уймись, пока я не связал тебя!
  - Свя... - поразилась я. Он и правда так сделает?! Сделает, поняла я и умолкла. Вместо этого стала думать о доме. О том, как все узнают, что я пропала, что предпримут. Аигот прилетит тут же, как и Ильяс с Джуни. Потом возможно с помощью сына свяжутся с двумя синими богами. Будет плакать мама, Сонечка. Дети ещё малы, они не скоро осознают... Нет!!! Я выживу и вернусь! А ещё... Я бросила ненавидящий взгляд в спину существа, так жестоко лишившему меня привычного мира. Я отомщу тебе!
  
  Идти в полной темноте было так неудобно! Если бы не сияние колокольца Ушас, то я наверное, спотыкалась бы на каждом шагу! А лис ничего, бредёт себе, легко и невесомо. И это при его-то комплекции? Сильный... плечи неширокие, но видна выправка, руки жилистые. Грудь в вырезе кимоно литая, с мускулами.
  - Прекрати! - да что такое? Я похлопала ресницами и неуверенно улыбнулась. Лиса перекосило, - Я ощущаю твой похотливый взгляд, ками... И это бесит...
  - Да я не... - белая рука, сильная, с огромными когтями, стальной хваткой вцепилась в моё запястье. Я вскрикнула от боли, а эта сволочь бесчувственная только сильнее сжала хватку.
  - Я сказал, ты услышала.
  - Да! Отпусти, скотина! - я вырвалась, вернее, он отпустил меня. Отбежала и стала в стороне, растирая руку. После такого обращения пусть только попробуют что-то попросить! Ничего не буду делать! Пусть хоть золотые горы сулят!
  Шевелюра белого зверя мелькала где-то вдали, сереющее предрассветное небо сделало картину окружающего мира чуть более чёткой. Горы вдали, покрытые снегом, местами лесом. Пихты? Ели? Не знаю и знать не хочу! Пусть этот псих катиться куда хочет!
  А я пойду... А вон туда! Слева, у одной из скал виднелась янтарного цвета крыша замка. Давно мечтала побывать в таком старинном здании. Там и попрошу помощи! Решив так, я бегом, пока эта сволочь не оглянулась в поисках меня, метнулась с пригорка, в лощинку. Спускаться пришлось долго и быть предельно осторожной: камешки, как живые, норовили поехать из-под ноги весёлым ручейком. Наконец, я у ворот. Да ну! Не могла я так... А! Спасибо, мой синий супруг! Это подарок Вишну - сворачивать расстояние. Если бы не это, то бродить бы мне здесь неделю минимум.
  Опьянённая восторгом, что так ловко обвела похитителя вокруг пальца, я бегом побежала к воротам. Исполинская арка, монолитные створки из толстой дубовой доски. Тёмные, старые. И заложенные на огромный засов! Причём снаружи, а не изнутри. Странно. Я пошла вдоль высокого забора, надеясь отыскать калитку или хотя бы вывалившийся от старости сегмент. Ну или дерево, ветки которого помогут взобраться на такую высоту. Я шла и шла, уже отчаявшись, но вот и дерево! Персик? Да, характерные, острые листья. Довольно старое уже дерево, оно успело разрастись настолько, что его ветви услужливо повисли с этой стороны ограды.
  То, что нужно! Подоткнув подол повыше, я подтянулась и влезла на самую массивную. Балансируя на ней, как птичка на проводе, заглянула во внутренний двор. Никого. Странно. Даже ночью - а сейчас явно ночь - должен кто-то ходить во дворе! И собаки... лаять должны. Внутри было красиво: пруд в центре, милые дорожки, посыпанные разноцветными камешками, пушистые кустики, клумбы, невысокие плодовые деревца. Дома, как и хозяйственные пристройки, напоминали дом Никишима-сана, каким он был до моего прихода на его землю.
  Тишина, нигде ни огонька, ни стука, ни скрипа. Я поёжилась от жуткости этого места. Что могло заставить обитателей такого обширного поместья сняться с места и уйти? Эпидемия? Война? Но даже при военных действиях такие замки используют! Чтобы держать здесь оборону, разместить лазарет, в конце концов просто жить! Что-то я уже не хочу сюда заходить... Но не возвращаться же к лису? Да и ушёл он поди уже далеко. Ай, да будь что будет!
  Слезла с ветки на забор. Хорошо хоть здесь нет кованых элементов, как в нашем мире. Просто отполированный брус по всей длине забора... огромного такого, витиеватой змеёй ползущего по бокам двора. Высоковато прыгать, но делать нечего - сгруппировалась и сиганула в кусты.
  - И-и! О-у! - кусты были колючими, они больно вцепились в открытые участки тела, дёргали волосы. Я молила свой дар поскорее отцепить их, мало помалу мы с кустом покинули друг друга.
  Шипя раздражённо, я медленно шла мимо ручейка с журавликами, переливающими воду из одной бамбуковой плошки в другую, осматривала двор в поисках жизни. Никого, ничего. Стала на пороге. Разуться, или здесь эта вежливость никому не нужна? Нет, не стану! Моя обувь - такой же артефакт, как и платье, так что лишившись её, я потеряю возможность с комфортом путешествовать. А походить ещё придётся, я чувствую. Здесь помощи мне не найти - поместье пустовало так долго, что внутри всё заплели пауки.
  От одного только размера этих серых полотен мне поплохело. Огромные, на половину комнаты! Я вытащила кинжал Индры и прорезала пару штук. Нет, дальше идти не стоит: еды нет, людей тоже. Развернулась, намереваясь выйти. И встретилась взглядом с пауком... точнее паучихой! До половины это была женщина, а вот ниже... Огромный, мохнатый зад острой пикой на конце, восемь сучковатых, суставчатых ног. Голова лохматая, клыкастая, глаза чёрные, они не мигая смотрели на меня. Может, обойдётся?
  - А-а-а!!! - я носилась по двору, уворачиваясь от плевков твари.
  Чёртовы клумбы, чёртовы ручьи и деревья! Они заставляли оббегать их, перепрыгивать, нырять в арки цветочных композиций. А паучиха неслась следом, как таран! Все препятствия она смалывала своими ногами, будто сенокосилка, а её гнусная слюна тут же разворачивалась в липкую, узорчатую сеть.
  Долго так продолжаться не могло. Я уже хотела обернуться, чтобы дать ей бой, тем более что кинжал внушал воинскую доблесть даже такой домашней девушке, как я, но тут меня схватили за волосы. Болезненный рывок, и я извиваюсь в руках мутантки. Браслеты Брахмы налились светом, алый трилистник на плече полыхнул кроваво... Визг твари оборвался на самой высокой ноте.
  - А? - я сидела на земле и смотрела на своего спасителя. Именно он отрубил паучихе голову. По правде говоря, он её так избавил от страданий: пламя Агни охватило её туловище, пожирая в медленном огне. Незнакомец также понял, что я не простая селянка - на его красивом, мужественном лице с чёрно-алыми глазами появилось задумчивое выражение.
  - Ох! Госпожа! Мы успели! Хвала Предвечным! - выбежала из-за его спины такая страшная старуха, что я за миг успела перелететь пару-тройку метров и спрятаться за могучую спину в красном кимоно.
  Мужчина замер. Даже не так... он окаменел. Затем медленно, как-то слишком уж напряжённо, повернул ко мне голову. Ещё один лис?!!! Да! У этого экземпляра тоже были уши! Хотя... может здесь по нежити целый справочник можно составить?
  - Ками? - густым, сочным голосом вопросил незнакомец.
  - Я?! - не поняла я.
  - Вы - ками из другого мира? - уточнил он. Полез за пазуху, привлекая моё внимание к своим рукам. Люблю мужчин в перчатках. В байкерских, рокерских или просто в перчатках велосипедистов. У чёрного лиса были тонкие, кожаные перчатки чёрно-красного цвета. Всё в тон: и кимоно, и штаны, сапоги. И даже алая лента в густых чёрных волосах.
  - Я из другого мира, да. А вы откуда это знаете? - ещё один похититель? Зачем тогда спасал? Я нужна живой? Это утешает.
  - А его, сиятельная госпожа, послали вас встретить! - подала голос ужасная старуха.
  Я дрожащими пальцами сцапала край рукава лиса, придвинулась к нему так близко, как могла. Но он мой порыв расценил, очевидно, так же как и белый хам. Из моих рук он рванулся с такой скоростью, будто я уже предложила жениться на мне и заодно усыновить всех моих детей. Пришлось стоять лицом к лицу с ужасом в подобии женщины. Я отвела глаза от морщинистого, безгубого рта старухи на кучу догорающей нечисти.
  - Что вы имеете в виду? Встретить меня?
  - Это приказ высочайшей важности! - подняла костлявый палец ведьма, а затем вдруг без перехода выдала, - Ведьма Эйуко будет верно служить госпоже!
  И она подобострастно поклонилась. Семеня, пригибаясь, старуха подбежала ко мне и заглянула в лицо пустыми бельмами глаз. Я едва сдержалась, чтобы не заорать.
  - Отойди от неё, нечисть! - да вы что, издеваетесь?! Откуда здесь взялся белый хам?!!
  - Хикэру! - пророкотал красавец-брюнет, который героично спасает девушек, а затем так же героично выдирает руки из их благодарных пальцев.
  - Шинджи... - зеркально скалится в жуткой ухмылке белый лис, - Я веду ками к матери. А ты иди куда хочешь!
  Я смотрела на обоих, понимая, что ничего не понимаю! Хоть бы объяснил кто, что происходит!
  - Они братья! - зашептала старуха, которая всё это время стояла рядом и тихо скалилась. Что её так веселит? На мой осуждающий взгляд она отреагировала понятливо и стала пояснять дальше,- Белый лис - это Хикэру. О-о! - закатила она белые провалы, - Он ненавидит женщин, моя ками! Всех! Даже его мать ему не указ! А о его жестокости слагают легенды! У него уже девять хвостов, ты знаешь? Ему уже тысяча лет. А Шинджи - это проклятый лис! Его проклятие не позволяет ему касаться женщин. Они сгорают как свечки!
  - Заткнись, ведьма! - бросил через плечо чёрный лис. Мельком глянул на меня и тут же отвернулся. Хам! Оба такие!
  - Может хоть вы расскажете мне, для чего меня похитили? - я обошла его кругом и стала точно спиной к Хикэру. Пусть ощутит всё моё негодование!
  Алые глаза прошлись по моему лицу, спустились на шею, задержались на синих бусах, скользнули на грудь. Мне показалось, или скулы на его лице окрасились румянцем?
  - Мне приказано довести вас до поместья Цукиёми-доно. Там вам всё объяснят! - отчеканил лис, отводя глаза в сторону.
  - И долго туда идти? - вкрадчиво поинтересовалась я.
  - Семь дней! - я прибью эту старуху!!
  
  1- Они
  Огромные злобные клыкастые и рогатые человекоподобные демоны с красной, голубой или чёрной кожей, живущие в Дзигоку, японском аналоге ада. Европейские аналоги - черти и бесы. Очень сильны и трудноубиваемы, отрубленные части тела прирастают на место. В бою используют железную палицу с шипами, носят набедренную повязку из тигровой шкуры. Несмотря на свой туповатый внешний вид, они очень хитры и умны; могут превращаться в людей, иногда бывают добры к людям и даже служат их защитниками. Любят человеческое мясо. В некоторых легендах говорится, что они ненавидят сою. Считается, что люди, не контролирующие свой гнев, могут превратиться в они.
  2 - Ёкай
  Ёкай - сверхъестественное существо японской мифологии, разновидность обакэ. В японском языке слово 'ёкай' имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии, или даже заимствованные из европейской: от злобных они до кицунэ или снежной женщины Юки-онна.В японской мифологии часто упоминаются животные, обладающие волшебной силой. Согласно легендам, большинство из них обладает антропоморфными чертами или умеет обращаться в людей (такие оборотни называются хэнгэ.
  3 - Нуре-онна
  Полуженщина-полузмея. Живёт у рек, ловит путников и пожирает их.
  4 - Йорогумо
  Призрак-паук, принимающий облик соблазнительной женщины. В соответствии с легендами, йорогумо играет на лютне в заброшенной в лесу хижине, чтобы привлечь внимание проходящей мимо потенциальной жертвы. Пока человек заворожённо слушает чарующую музыку, йорогумо обматывает его своей паутиной, чтобы обеспечить питание себе и своему потомству. По некоторым поверьям, после того как паучиха прожила на свете 400 лет, она приобретает магическую силу. Во многих историях йорогумо в виде красавицы просит самурая жениться на ней или, чтобы вызвать доверие и сочувствие, принимает форму молодой женщины с ребёнком на руках, который на самом деле является паучьей кладкой. Древние японские рисунки и гравюры изображают йорогумо как наполовину женщину, наполовину паука в окружении её детей.
  5 - Оками
  
  Волк, посланник богов-ками, популярный персонаж японского фольклора. Оками понимает человеческую речь и умеет заглядывать в людские сердца. В отличие от волка из европейских мифов и сказок, который был отрицательным персонажем, оками выступает защитником лесов и гор помощником нуждающихся людей, он загодя предупреждает жителей селений о грядущих природных катастрофах, хранит поля от вытаптывания кабанами и оленями, охраняет путников в горных лесах. Изображение волка при храме, по поверьям, защищало от пожара и воровства.
  ГЛАВА 5. Связующие знаки
  
  - Разве в вашем мире нет транспорта? - недоумение на лицах. Впрочем, этот самый Хикэру понятливо усмехнулся, вникнув в мои намёки. Да, он жил в нашем мире и знает, что такое машина, - Телега? Арба? Лошадь в конце концов!
  - О, прекраснейшая ками! - льстиво прищурилась Эйуко, - Лишь у Ам...
  - Заткнись! Или - клянусь! - я сейчас же лишу тебя болтливого языка! - утробно взрыкнул Хикэру. Несмотря на свою такую ангельскую красоту, он был страшнее этой самой ведьмы во много раз.
  - А что такого в её словах? - с вызовом подбоченилась я, закрыв собою ведьму. Какой бы ужасной она не была, мне она ничего плохого не сделала. Даже наоборот: отвечала на вопросы, обращалась уважительно "ками"!
  - Она лезет туда, куда не следует! И ты тоже...
  - Хикэру! - грозно выкрикнул чёрный лис, - Ты забываешься! Ты оскорбляешь высокородную ками, которая нужна всем нам!
  Они сверлили друг друга многозначительными взглядами, не желая уступать. Что такого они скрывают? Зачем я нужна? Поняв, что оба упрямо будут умалчивать о цели моего похищения, я обиженно отвернулась от них и побрела к симпатичному камешку у ручья.
  - Отдохните, моя ками! - положительно, мне нравится эта ведьма! Несмотря на её жуткую внешность, она так добра и почтительна!
  - Спасибо, - ответила я и улыбнулась признательно. Эйуко заморгала растерянно, потом чуть ли не улеглась у моих ног как дрессированный тигр! Похоже, она действительно считает меня своей госпожой... Какой странный мир! - Расскажи мне что-нибудь! Что-то, что не запретят эти грубые мужланы.
  - Это место... - начала она, опасливо оглянувшись на лисов. Однако те на нас не обращали внимания, совершенно уйдя в своё вечное противостояние. Брюнет что-то настойчиво втолковывал стоящему в позе отрицания блондину. Он даже вытащил свиток и помахал им у аристократичного носа Хикэру, - Это замок самого Идзанаги-доно! Яхиродоно! Яшмовый дворец! Когда-то здесь было много слуг, цвели цветы, пели райские птицы... А потом скончалась госпожа Идзанами...
  - Ох! Вот несчастье-то! - посочувствовала я.
  - Да нет же! Госпожа живёт... В стране Ёми, - я оглянулась на старуху, ожидая пояснений. Как раз склонилась над ручейком. Решила попить водички из журавлика. Какая она здесь вкусная! Свежая, прохладная и сразу силы возвращает! - Она переродилась в ками Смерти. А господин Идзанаги не смог этого принять и ушёл из подземелий на свет.
  - А-а! - протянула я. В мире синих богов, Алаке, тоже были запутанные, зачастую очень неправдоподобные истории прошлого богов, так что ничего удивительного в таких вот перипетиях я не видела, - Но здесь мог жить кто-то ещё. Их дети, например!
  - У них у всех свои поместья, - сказала Эйуко, - Вы скоро увидите Лунный дворец! Там так красиво, моя ками...
  - Неужели никого не интересует, кто я? - возмутилась я, - Они даже имя моё не спросили! - кивнула я на лисов.
  - Да, они такие... - почти с гордостью просипела старуха, - Так как вас зовут, госпожа?
  - Алойя...
  После того, как я произнесла своё имя, в мире что-то поменялось. Я не знаю, что именно, но вдруг повеяло откуда-то тёплым ветром, он принёс с собою запах летнего луга, душистого сена, пряной земли. А дворец... стал оживать! Да-да! Из дверей, которые распахнулись вмиг, вылетели клочья паутины, мусор в виде веток и листьев, пробежала волна по двору, выравнивая травку, делая её яркой, свежей. С крыши посыпался сор, а потом она ослепительно вспыхнула ярким солнцем! Засияли столбы, окрашенные охрой, на них матово засветились оранжевые шары. Двор было не узнать!
  - Что это? - я присела обратно на камень и даже схватила ведьму за руку, опасливо озираясь.
  Ведьма скрипуче рассмеялась, а потом, поцеловав меня в руку - я в шоке! - побрела к кицунэ. Оба брата с разной степенью удивления на лицах осматривали замок, который сиял свежестью, будто его возвели тут же, в этот день. Потом алые и серебристо-серые глаза впились в меня, я нервно заёрзала на камне. Он внезапно показался не таким уж удобным, впился во все места острыми гранями.
  - Грозная и сильная госпожа твоя, Шинджи...
  Эффект этих слов был просто невероятным! Чёрный лис дико вытаращился на меня, его рука поползла за пазуху, губы кривились, будто у него там давняя рана, причиняющая нешуточную боль. Что за госпожа ещё? Неужели она его так наказывала, что он до сих пор не забыл этого? Я с жалостью глянула на мужчину. Сильный, красивый, а в глазах тоска. Похоже, мои эмоции не стали тайной: то ли вернулась эмпатия хоть и частично, то ли он всё прочитал по лицу, но такого ожесточения я не видела давно. Будто наткнулась на стену, да с размаху!
  - Это не...
  - Она, это она! - шептала старуха и подскакивала как преданный щенок возле него.
  - Ты ошиблась, ведьма! - глухо сказал лис, - Раз уж Дворец Яхиродоно очнулся ото сна, останемся здесь, чтобы передохнуть, - по осуждающему взгляду, я поняла, что именно ради меня лис решил повременить с дорогой.
  Я совсем не устала, но против того, чтобы продолжить путь с рассветом, не возражала. Хикэру просто молча прошёл в дом через главный вход, даже не оглянувшись на нас. Чёрный лис зажёг две жаровни одним движением руки. Я выгнула брови удивлённо.
  - Дар огня у него в крови! - важно закивала ведьма, - У Хикэру нет такой силы! А Шинджи умеет и не такое! Да, Шинджи?
  Лис молча посторонился, пропуская нас в длинный коридор. Это их общая с братом черта - не отвечать на вопросы. Если здесь все такие, то вряд ли я узнаю о причине своего появления здесь и через год. Ведьма показала мне купальню, разложила всякие щётки, мочалки. Предполагалось обмыть себя из деревянного ведёрка, а потом уж залезть в каменную ванну. Которая сама собою набралась и теперь исходила ароматным паром. Чудеса! Впрочем, это ведь дворец верховного бога!
  - Почему Хикэру ненавидит женщин? - спросила я ведьму. Она мылила мне голову, поминутно нюхая волосы - я вытащила баночку шампуня со сладким ароматом плодов Читтапатали.
  - Да никто не знает, - сказала Эйуко, - С детства такой. Сколько младших ками от него в слезах убегали! Придут бывало к госпоже Инари, гостят месяц-другой, в надежде на взаимность таскаются за Хикэру. Тот, будто нарочно, разминается у них перед глазами, устраивает красивые поединки с младшими кицунэ. А как только невесты подходят, опустив глаза, чтобы предложить прогулку под Луной...
  - Что? - привстала я, с нетерпением ожидая продолжения.
  - Что-что... Зло отвечает, презрением поливает. А некоторых, кто был особенно настойчив, ещё и оскорбляет!
  - И ему не надоело? Так ведь можно навсегда одному остаться...
  - Этого и хочет Хикэру, - ответила ведьма и стала лить воду мне на голову, - Шинджи... Ох! Не могу сказать, моя ками! Он ведь не любит, когда его жалеют. Ты вот недавно его приласкала... Видела, как разозлился?
  - Нельзя рассказывать о том, куда идём, зачем я здесь, - перечисляла я, загибая пальцы, - О Шинджи - тоже нельзя! Ты можешь сказать хоть что-то, что поможет мне разобраться во всём этом?
  Ведьма пожевала остатками рта, мерзкий скрежет последней пятёрки её зубов отдался внутри нестерпимым зудом. Я жестом показала, что желаю выйти из купальни. Едва я встала, Эйуко дико вскрикнула, прикрыв рот рукой. Что? А! Это она моё солнышко увидела! Я поспешно замоталась в полотенце. Несмотря на то, что оно было из грубого материала, оно ласково обхватило тело, приятно согревая.
  - Какого...
  Да что они себе позволяют?! Оба лиса снесли дверь в купальню и теперь с видом двух баранов разглядывали меня. Я зарычала и бросила в них что под руку подвернулось: мокрую мочалку, гребень, потом бадейку.
  - Хамы! Скоты! Убирайтесь!
  Под мерзкое хихикание ведьмы оба лиса практически испарились. А я расстроилась донельзя. Где мои мужья?! Они бы этим лисам показали, как презрительно хмыкать, как нагло хватать за руки...
  Эйуко расстелила футон на полу, притащила откуда-то ширму, отгородила ею мне уголок. Я сидела на мягком матрасе, задумчиво вертя кольцо Шивы. Под ним белело колечко Аи. Где вы? И смогут ли синие узнать, где я? Белая муть в камне вдруг взметнулась холодными искрами. Я завороженно уставилась на это действо. И, как наяву, вновь услышала голос Шивы : "Луна коварна, помни!". Луна, луна... Что он имел в виду? Если подумать, то лис и правда притащил меня сюда лунной ночью. Но как же тогда Столп? И еще... он говорил, что мне всё расскажут. А ведьма...
  - Аи! Ильяс, Джун! Найдите меня!
  Так и уснула, с глазами на мокром месте. Снился мне Агни. Лепестки пламени то складывались в человеческую фигуру, то распадались на отдельные сгустки и танцевали, танцевали вокруг! У меня дико кружилась голова, алый туман уже окутал пеленою...
  - Знак! - протрещал костёр, - Знак близко!
  
  - Значит, мать прислала, да? - оскалился Хикэру, вытянув свои длинные ноги на пороге. То, что мать не доверяет ему, вызывало в лисе глухую злобу. Он так старался: выкрал ками, проследив, чтобы никто не мог найти их! Ждал целую неделю, пока она кувыркалась то с одним, то с другим. А то и двумя сразу! Что за мерзкая развратница!
  Шинджи тоже не спалось, поэтому он устроился рядом с братом. Нет, не для того, чтобы ощутить родство или поговорить - не дать тому совершить очередную глупость в отношении молодой ками. Когда она сказала своё имя, оба ощутили выдох... земли, мира. Как такое может быть?! У этого мира свои хозяева, свои ками! Но эту... нежную, гордую, такую живую и настоящую девушку земля приняла с радостью.
  - Да. Ты понял всё, Хикэру? - строго глянул чёрный лис на брата. Хикэру отвернулся, не давая прямого ответа, - Ками сделали ставку на её силу, ты понимаешь? Нам нужно её согласие!
  - Да ладно? А я думал, что меня послали выкрасть её?
  - Ты... - запнулся Шинджи, едва сдерживаясь, чтобы не схватить упрямца за волосы и не врезать по носу! В юности они так часто дрались, что некоторые вещи были обыденными. Вот и сейчас рука Шинджи метнулась вверх, а голова Хикэру - назад.
  - Да не трону я её! Но пусть она не показывает больше...
  Дальше был пламенный монолог, что именно и как показала молодая ками, чтобы влюбить в себя, соблазнить такого праведного лиса. Шинджи встал и ушёл, тяжело ступая по дощатому полу. Брат никогда не поумнеет! Не нужны они этой ками! Она смотрит на них не без интереса, но того взгляда, которым провожают лисов в деревнях страны людей Идзумо, он ни разу не уловил.
  - Что ты говорила, ведьма? - чёрный лис даже не оглянулся, чтобы посмотреть на старуху. Он просто знал, что она рядом. И чего привязалась?
  - Про что? - лукаво склонила она голову к плечу.
  - Про ками! - прорычал он и сжал руку, сверкнув чёрными когтями в свете жаровни, - Ты сказала, что она и есть моя ками!
  - Ты же не веришь мне! - издевательски пропела Эйуко и протанцевала на худых ногах по комнате. Она кружилась, и её сизые лохмотья тащились за нею как грязно-серые тучи за плаксой Сусаноо.
  - Так ты врёшь?!
  - Мальчик! Ты так нетерпелив... - покачала она своими седыми лохмами, - Ну да, это она и есть! Я видела такой же знак на её теле! - она указала костлявым пальцем на грудь лиса. Тот машинально потянулся за пазуху рукой, - И у неё змей вот здесь! И солнце...
  Брезгливо следя за ладонью ведьмы, Шинджи осмысливал сказанное. У неведомой ками такой же знак, как у него. Но, судя по всему, она не проклята! Значит... Неужели Эйуко права?! Нужно поговорить с этой Алойей! Они действительно были не совсем почтительны с нею, так что она имела все основания гневаться. И гнев делал её такой... Лис замер, воскресив в памяти то, что они с Хикэру видели в купальне. Р-р-р!!! Когти пропороли футон, белые облака хлопка взлетели вверх.
  - Если это правда...
  - Подумай дважды, проклятый лис! - проскрипела на прощание наглая старуха, - Потому что прелестная ками рано или поздно уйдёт в свой мир. А ты останешься!
  Долго ещё сидел лис, неподвижно, обдумывая слова ведьмы. Снять проклятие? Или остаться с ним? Как снять? Просить эту ками отпустить? Так ничего и не придумав, Шинджи ещё раз прочитал послание матери и решил написать ответ. Печать улетела. Ками они встретили, Шинджи поклялся, что не даст и волосу упасть с её головы, не говоря уже о притязаниях Хикэру. Брат будет по-прежнему пытаться задеть девушку, так что... Если будет нужно, Шинджи поучит его почтительности.
  
  - Госпожа! Госпожа Алойя!
  - М-м? А, это ты, Эйуко... Значит, это не сон...
  Разочарованию моему не было предела. Внутри плескалась злость и боль. Когда я выберусь? Ищут меня уже? Сидеть там, у сакуры? Или всё же идти на встречу с теми, кому я так нужна?
  - Не сон, не сон, - покивала ведьма, - Уже утро, пора собираться в путь, моя ками!
  - А может... - я хотела сказать, может подождать на месте, что меня будут искать.
  - Нет, госпожа! Проход с вашей стороны не открыть! Его могут открывать только очень сильные ками! Вы скоро увидите их, спросите, что да как!
  - Меня будут искать... - я медленно, нехотя надевала платье, сапожки, расчёсывала волосы. Снова, как и в Алаке, от них летели золотые искорки. Значит, сила ещё при мне.
  - Не найдут, милая! Не найдут! - замахала руками ведьма, - Это ведь их владения! - она важно ткнула пальцем в небо, - Так что один путь тебе пока - в поместье Цукиёми-доно!
  - Кто это?
  Ведьма не ответила, засуетилась: принесла маленький столик, постелила подушечку, усадила меня на неё, уставила стол посудой. Через миг на мисочках уже лежали рис, рыба, соусы, овощи. Есть палочками было непривычно, но я всё же попробовала немного из предложенного. Вкусно!
  - Это ками Луны, моя госпожа! Он заведует ночью, сном и отдыхом, тайной, особенно любовной...
  - Вот как...
  Наглый похититель и его брат ожидали нас во дворе. Едва я вышла из дома, оба недовольно скривились.
  - Что? - зло рявкнула я. Надоели ваши презрительные мины!
  - Переоденься! - бросил мне белый лис какой-то свёрток. Я развернула его и увидела штаны, похожие на те, что носили оба лиса. Широкие, ярко-алые. А наверх предполагалась длинная хламида, в которой я гарантированно утону!
  - Если проблема в этом, то я сейчас что-нибудь достану из своего храна! - заявила я и снова направилась в дом.
  - Только надень что-то, что прикроет твоё тело... - не мог не облить меня помоями Хикэру. Я остановилась возле лиса и посмотрела на него долгим, возмущённым взглядом. Который он спокойно проигнорировал и отвернулся, - Мы идём в горы. А потом будут болота!
  - Ладно... - процедила я. Сейчас найду такое...
  Эйуко с детским восторгом следила за тем, как я вытаскиваю из храна вещи. Чёрные штаны трёх видов: нарядные, непрактичные кожаные, а вот эти... Плотные, из материала, на нашей планете даже неизвестного. Отлично! Я вызвала зеркало, приказала ведьме подержать его и теперь вертелась в штанах, с предвкушением думая о реакции белого хама. А что? Тело закрыто? Закрыто! К штанам прилагалась такая же водолазка, а ещё тёплый, широкий плащ синего цвета. Чёрные сапоги со шнуровкой, мягкие, лёгкие, они не ощущались на ноге. Кто-то предусмотрительно заложил их в браслет... Наводит на мысли.
  - Хороша! Вы - самая красивая ками из всех, что видела Эйуко! - ведьма поминутно заглядывала в зеркало, восхищаясь то моим там отражением, то чистотой стекла, - А только не стоило вам так одеваться...
  - Да мне всё равно, Эйуко! Лишь бы удобно и практично! А то, что лис опять будет ворчать... Пусть хоть весь от злости посинеет! У меня в том мире есть самые лучшие мужчины! А этот... придурок пусть и дальше всех ненавидит...
  Старуха кинула на меня непонятный взгляд. Чего? Я вытерплю и не такое. Подумаешь, презрительные взгляды беловолосого хама! Ради того, чтобы вернуться домой, я пройду и горы, и болота, и даже реки переплыву!
  Мы вышли во двор. Чёрный лис бросил на меня один только взгляд, непонятно дёрнулся, потом оглянулся на брата. Но тот смотрел в серое небо. Серое и такое грязное.
  - Будет снег? Или дождь? - спросила я и указала на тучи.
  - Нет. Это и есть рассвет. Теперь он всегда такой, - ответил Шинджи и кивком предложил идти за ним.
  Я изумлённо посмотрела на брюнета. Это и есть рассвет?! Странный у них мир, очень странный! Пояснять мне никто ничего не спешил. Ведьма молча плелась рядом с чёрным лисом, а мне спину сверлил мрачный Хикэру. Как увидел меня в походной одежде моего мира, так и почернел лицом. Я упрямо сжала губы, готовясь выдержать бурю и спор о том, как должна выглядеть. Мне всё равно, как одеваются женщины в их мире! Я запутаюсь в тех штанах, а в плащ-палатке, то есть в кимоно явно с мужского плеча просто утону!
  - Может отдохнём? - решилась я всё-таки проскулить после восьми часов непрерывной ходьбы. Сказать, что хочу в кусты, кушать, глядя в жестокие, абсолютно бесчувственные глаза Хикэру, я не осмелилась. Просто стала и отказалась идти дальше. Ушедшему вперёд лису пришлось вернуться.
  - Вы устали, ками Алойя? - учтиво спросил Шинджи. Я улыбнулась ему признательно, смутив донельзя. Лис опустил глаза на дорогу, - Через час будет удобное место для ночёвки. Мы должны успеть дойти...
  - А то что? - я перевела взгляд с мнущегося чёрного лиса на кривящего губы Хикэру. Он пока молчал, не вмешиваясь в наш разговор.
  - Да много всего вылазит по ночам, детка! - закивала важно ведьма, - Лисы - сильные воины, но не стоит нам гневить судьбу.
  Со вздохом сожаления я поплелась дальше. Шаги чёрного лиса стали шире, размашистее, приходилось едва ли не бежать. Серость постепенно ставала темнее, уже с трудом можно было различить склон горы, поросший лесом. Колокольчик Зари я повесила на запястье на медный браслет, теперь он путеводным огоньком пылал сбоку. Лис косился на него осуждающе. А что? В темноте идти?
  Мы дошли до деревьев. Густой хвойный аромат окутал нас сразу же. Я думала, что теперь-то можно расслабиться, но мои похитители наоборот насторожились и крались меж стволов, чутко прислушиваясь к окружающим нас звукам. Шелест, раскачивались ветки, пробегал ветерок по коже. Ничего страшного я не видела.
  - Ещё немного! - сказал чёрный лис.
  Его слова будто стали сигналом для окружившей нас нечисти! Я видела и ракшасов, и демонов - асуров, но то, что выскакивало из-за стволов заставило завизжать и в ужасе закрыть глаза! Пасти, когти, рога, мешанина ртов, зубов, всё рычит, кричит, пищит и заливает вокруг себя вонью, слюной, кровью.
  Лисы оттеснили меня к трём пихтам, которые стояли кучно, будто мини-забор. Ведьма размотала ленты, которыми были замотаны её запястья. Это оказались какие-то плети, они стали жёсткими, хлёсткими, их мёртвенный, холодный свет высветил жуткий оскал Эйуко. Ведьма кивнула мне за свою спину. Не стану спорить, решила я и нырнула за неё поближе к стволу.
  За постоянно качающимися лохмотьями старухи было плохо видно бой, но я видела ноги лисов. Они танцевали свой танец, собирая кровавую дань. Сыпались отрубленные части тварей, брызгала вонючая жидкость, слизь, чёрная или светло-жёлтая. Гадость...
  - Откуда здесь они? - прорычал Хикэру зло, - Когда я уходил, плаксу ещё даже не видно было!
  - Он уже захватил наш дом, Хикэру! - ответил чёрный лис.
  Я медленно встала, выглянула из-за плеча Эйуко. Оба брата были забрызганы бурой гадостью, клинки в руках в тёмной крови нечисти. Впрочем, всё это уже дымилось и исчезало с их одежды. Лис чёрный пинал трупы, а лис белый читал свиток. Потом свернул его и выругался. Зарылся руками в свои волосы, подёргал их, весьма болезненно, видимо, потому что кривился от боли. Что случилось?
  - Вот почему мы идём к Цукиёми - доно?
  - Да. Не стойте! Пора убираться отсюда... Я приберусь здесь, а ты отведи ками Алойу в убежище.
  Не споря больше, Хикэру подошёл ко мне и протянул руку. Видимо, это было что-то из ряда вон, ведь Эйуко вытаращилась на нас как будто мы чем-то неприличным занялись. Я смущённо потупилась и несмело протянула свою руку. Лис хмыкнул издевательски и схватил мою ладонь так крепко, будто я мужик, с которым он соревнуется в силе на чемпионате по армрестлингу. Моё шипение лиса только позабавило, но он всё же ослабил захват.
  В лесу стояла такая тишина, что долгим эхом меж стволов метались наши шаги, приволакивающие звуки ходьбы Эйуко, звон колокольчика Ушас, мои вскрики, когда лис тянул особенно сильно и резко, а я не успевала и едва не падала на колени. Хикэру неотрывно глядел вперёд, на одну ему ведомую дорогу. Я лично видела лишь петляющую тёмную тропку с примятыми иголками. Только это выдавало, что это путь. Сзади, метров за двадцать от нас поднялось зарево. Я стала оглядываться, но Хикэру зло дёрнул меня, прошипел, что там не на что смотреть, а убежище уже буквально в двух шагах, так что моё упрямство сейчас не к месту.
  - Но... А Шинджи! Где же Шинджи? - я волновалась за моего героя. Несмотря на родство с моим похитителем, этот парень пытался спасти меня, когда даже не знал, что я именно та, что нужна им. В его печальных глазах было столько доброты, что Хикэру по сравнению с ним просто демон.
  - Прибирается! Ты же слышала! - проворчал лис, скосив на меня недовольный взгляд. И всё же он такой красивый... Оскалился угрожающе. Я отшатнулась от него, это ему только польстило.
  - Будто я знаю, о чём ты... - проворчала я и старалась больше не смотреть на него. И почти бежала, чтобы поспеть за летящим мужчиной.
  Впереди вдруг высветилось что-то мохнатое. Шкура? Это шкура на двери! Дверь лис открыл просто с пинка, затащил меня внутрь и затолкал себе за спину. Ведьма метнулась по углам, что-то зашептала. Я с интересом следила за её колдовством. С её сухих, изломанных рук спускались на грубый земляной пол тёмные ленты. Они извивались, ползали, ввинчивались в почву, ложились полосками на стены.
  - Защита! - прошамкала она важно. Я многозначительно покивала, мол, я понимаю, защита, - Идите сюда, госпожа!
  Я прошла вслед за старухой в закуток. Тёмные, почти что сгнившие ширмы отгородили деревянный помост. Спальное место? Похоже на то. Здесь была циновка и ниша с футоном. Я присела на мягкий татами, обхватила руками колени. Сколько нам здесь сидеть? Только я хотела это спросить вслух, как лис весь напрягся, уши стали торчком, а он сам медленно подкрался к косяку.
  - Что? - начала было я, но его белые глаза полоснули таким гневом. Опустила голову в колени и закусила губу, чтобы не расплакаться.
  Последний раз такую злость в мужчине я видела, когда мы торговались с Энки за мою жизнь и свободу моей семьи. Сейчас же... Это было так неприятно. Да даже больно! Все эти годы меня любили, нежили, возводили в ранг богини. И этот лис сразу, сходу опустил так низко, что я больше всего хочу забыть о его существовании! Хочу домой! Боги... синие, белые, верните меня обратно!
  - Госпожа... - ласковая ладонь ведьмы легла на мои волосы, погладила меня, - Всё будет хорошо! Вы поможете нам, а мы - вам! Вас отблагодарят, поверьте! И вернут в тот же час, когда увели!
  - Что? - прохрипела я и впилась в её бельма глазами, - В тот же час?! А так можно?
  - Ну да, - пожала плечами Эйуко, - Время в наших мирах идёт по-разному. Хикэру рассказывал, что у вас проходит день, а у нас - год!
  - Значит... - я лихорадочно обдумывала её слова, - Значит, я вернусь незаметно! Никого не побеспокою! Только... год здесь... - я скривилась, будто съела лимон. Целый год в незнакомом мире да ещё с такими вот как этот лис...
  Ведьма будто поняла, о чём я думаю. Она ощерилась и кинула хитрый взгляд на Хикэру. Лису же наши разговоры были безразличны, лишь одно ухо слегка повернулось к нам. Чего он ждёт? Будет ещё нападение?
  В дверь что-то врезалось! Я вскрикнула и забилась поглубже в нишу. Да, у меня есть моя слуи, есть кинжал бога Войны, но я не воин! Конечно, если прямо передо мной будет враг, я буду драться, но сейчас лучше предоставлю это сильному мужчине. Пусть он и ненавидит меня...
  По крыше что-то прошуршало, мы с Эйуко вскинули головы, прослеживая путь неведомого гостя. Ведьма встала возле меня в полный рост, раскинула руки, снова размотались её ленты. Они и мой колокольчик высветили... огромную дыру в потолке! И сквозь неё на нас уже кто-то таращился голодными, алыми глазами!
  Дверь слетела с петель, упала на пол, взметнув тучи пыли, в проёме появился какой-то клубок змей. Что это? Что бы это ни было, лис зашипел как кот и отскочил вправо, убираясь с траектории полёта длинной шеи. С крыши посыпались мелкие зверюшки. Они были пушистые, даже милые где-то, но пасть, полная острых зубов, сводила их симпатичность на нет.
  Я отпинала пару штук сразу, но потом они решили взять числом! Пришлось вытащить слуи. Зеленовато-жёлтое лезвие моей змейки пропитано ядом. Для меня он абсолютно безопасен, а вот для нежити - хватит и капли для мучительной смерти! Ведьма уважительно округлила рот, когда увидела мой клинок. Шарики лопались, как водяные бомбочки. Стоило коснуться их краем лезвия, и яд заполонял все их мелкие тела.
  Дар Агни был на порядок слабее, чем на Земле, но всё же едва заметное розоватое свечение на моей коже говорило, что я под защитой. Как я обрадовалась ей спустя пару минут! Ведь после мелких грызунов на меня кинулись два огромных рогатых чудища.
  - Женщина! - ревели они. Я поражённо застыла. А нечисть что, тоже размножается таким образом?! Надеюсь, они не за этим на нас напали!
  Не успела я замахнуться на зеленокожего, как его голова мягко, будто смазанная маслом, соскользнула с плеч. Хикэру! Я радостно улыбалась лису, но тот только мельком оглядел меня, уверился, что я жива, и повернулся к второму бугаю.
  - Кто вас послал? - пророкотал бешенством его голос. Лис воплощал сейчас воинскую доблесть, храбрость и невероятную красоту. Пришлось напомнить себе, что глупость наказуема. А в моём случае это как никогда актуально. Глупая ворона доверилась как-то якшаси, получила метку якшини и троих супругов в придачу. И так же любовалась светлыми волосами и холодом глаз.
  И всё же я позволила себе незаметно рассмотреть Хикэру. Надеюсь, он не припомнит это в самом скором времени... Под ногами хрустели черепа змей, зубы пушистиков. На моё приближение отреагировали оба: бугай ринулся на лиса в отчаянном рывке, а Хикэру рубанул его катаной по груди. Лезвие вошло не так глубоко, как ему хотелось бы - враг успел увернуться и получил лишь царапину. И так же ловко скрылся в темноте ночи.
  - Всё? Мы победили? - неуверенно улыбнулась я.
  - Нет, - холодом в этом слове можно заморозить огромное озеро, а глазами лиса могли бы освежевать свежий труп оленя где-нибудь в тундре, - Из-за тебя я упустил весьма умного ёкая! И он теперь расскажет своему вожаку о твоём мече, о горящих алым руках. И о тебе...
  - А что во мне такого? - не поняла я, - У вас тут есть и ведьмы, и ками...
  - Ты дура или прикидываешься? - я ахнула от такой грубости. Внутри всколыхнулось ответное бешенство. Как он смеет?! - Ты... как ты это делаешь?
  - Что делаю? Что? За что ты меня так ненавидишь? Почему вы так со мной... м-м-м! - лис шагнул ко мне и закрыл рот рукой! Я пыталась его лягнуть, но он сдавил мои ноги своими. Скотина!
  - Как ты передаёшь свои чувства? - шептал лис мне на ухо. Я разозлённо дёрнулась, потом сделала вид, что успокоилась, - Не притворяйся. Я всё ощущаю... И твой гнев, и твою боль. Страх... Восхищение, похоть...
  На последнем я вырвала руку из его захвата и показала жестом, что этого уж ему точно не дождаться! Тихий смех, в равной доле издевательский и лукавый... рука лиса заползла под свитер, коснулась кожи. Я замерла. Если он посмеет... Благодаря синим мордам я приобрела запредельную чувственность, чему сейчас не была рада совершенно! Кожа горела огнём, грудь ходила ходуном от частого дыхания, губы лиса коснулись шеи...
  - На нас напали? - рычание Шинджи было желанной музыкой для моих ушей! Я выдохнула с таким облегчением и радостью, что чёрный лис подозрительно проследил за моим диким скачком подальше от его брата.
  - Да, - ответил Хикэру. Подошёл к брату, вытер катану белоснежным лоскутом, тут же его подпалил маленьким огненным шариком, - Один из ёкаев сбежал. Вполне возможно, он приведёт сюда всё своё гнездо. Здесь были и нуре-онна. Ты понимаешь, что происходит?
  - Да. Ёкаи объединились. Это плохой знак. Их собрали, зная, что свет в ближайшее время им не страшен.
  - Страшен! Ой, как страшен! - прошипела довольно Эйуко и сцапала меня за руку. Потащила к выходу, мы остановились возле братьев, - Вот он... свет...
  Лисы пристально осмотрели меня, алые глаза потеплели, когда встретились с моими. А серые лучились таким скепсисом, что я предпочла отвернуться.
  Парни решили, что ночевать в хижине небезопасно и вознамерились отвести меня в другое место. Пришлось повоевать за пару десятков минут для моих потребностей. Под конвоем Шинджи я сбегала в домик за... домиком. Потом спросила, есть ли у них провизия. Шинджи вытащил пару лепёшек и протянул их мне. Потом словно опомнился и уложил их на полотняную салфетку на край помоста. А сам отошёл подальше. Что там за проклятие у него? Нужно будет спросить, когда останусь с ним наедине. Благодаря своему дару, я смогу его от него избавить с лёгкостью. Ну может быть... не знаю. Здесь мои силы то есть, то их нет.
  Мы с Эйуко сели, я протянула ей один кусок. Та замотала головой и призналась, что ей, как выходцу из страны Ёми, эта еда пользы не принесёт. На мой вопрос, что же она ест, ведьма хитро прищурилась и попросила крови. Я поперхнулась едой, но дружный хохот от всех троих меня успокоил. Пусть и ненадолго. А кто их знает? Этот мир такой странный...
  - Теперь вы готовы идти, ками Алойя? - присел у моих ног чёрный лис. Раз уж он так близко, нужно этим воспользоваться и рассмотреть его подробнее!
  - Да, теперь готова. Хоть и устала порядком.
  Лис опустил глаза виновато, даже уши поникли. Интересно, он слышит и ими и теми, что у виска? Когда мужчина повернулся в сторону выхода, услышав шаги Хикэру, я увидела обычные человеческие уши. Мой интерес заметили: снова румянец украсил высокие скулы белых щёк лиса. Он тоже красив. Длинные, густые, чёрные волосы, высокий и сильный, тонкая талия и длинные ноги. Алые глаза, большие, раскосые, обрамлённые густыми ресницами, прямой нос, полные губы. Лис бросил на меня странный взгляд и шарахнулся куда подальше от меня. И этот тоже ненавидит? Я так расстроилась, что сказала всего пару фраз. Что готова идти, что даже лучше, если мы поспешим.
  Моя решимость их порадовала. Вероятно, оба хотели сбросить с себя обузу в виде моей охраны как можно скорее. Лисы теперь сменили рокировку: рядом шёл Шинджи, впереди стелился белесым призраком Хикэру. Я не поднимала глаз от дороги. Если правда, что он ощущает мои эмоции, лучше чтобы их не было вовсе. Спустя пару часов на меня накатила апатия, я брела на полном автомате. Ноги шагали, руки держали полы плаща, коса била по спине, подпрыгивая в такт шагам, лисы молчали. А потом я просто потухла...
  Очнулась уже в каком-то жилище. Недалеко от меня горела ярким пламенем невысокая жаровня. Я укрыта своим же плащом, на лбу влажная тряпка, рядом дремлет сидя Эйуко. Я приподнялась, что-то зазвенело по полу. Мелькнул огонёк, и в мой закуток заглянул Шинджи. В его глазах была вина. Я хотела уже спросить, что случилось, но он уже опустил взгляд в пол.
  - Прошу прощения! Мы были с вами так грубы... Не подумали, что вы не так сильны, как мы, родившиеся в Оногоро. Отдыхайте, сколько понадобится. Эйуко присмотрит за вами.
  - Шинджи... - начала было я, но мужчина положил на край моего ложа колокольчик, который и свалился с мелодичным звоном, когда я пошевелилась, и вышел. С поклоном. Глубоким, почтительным поклоном.
  Ведьма уже не спала. Её внимательные глаза, даром что слепы, перебегали с меня на лиса и обратно. Я вздохнула грустно и закрыла глаза. Слабость сделала всё тело тяжёлым, не было сил пошевелиться. Что это со мной? Я такой была после рождения тройняшек. Этот мир так неласков со мною! С самого первого дня я только и делаю, что бегу. То за Хикэру, то за двумя лисами сразу.
  - Где мы, Эйуко?
  - Мы в убежище. Это одна из хижин Яматуми, - я скосила на ведьму один глаз, ожидая пояснений, - Это ками гор, моя госпожа. Он никогда не сидит на месте, постоянно обходит свои владения с посохом. Вот для него духи и построили сторожки.
  - Вот как... Лисы злились за задержку?
  - Да нет... - замялась старуха, - Хикэру получил от госпожи Инари печать. Это специальное послание от ками, - пояснила она, - Так в том послании мать приказала ему не обижать вас! Сейчас вы - ценнейшая ками мира! Вы их гостья, а также надежда.
  - Я не понимаю, Эйуко...
  - Вам всё расскажут сами ками. Я не имею права. Отдыхайте, сколько будет нужно! Всё равно пока оба кицунэ ушли на поиски того сбежавшего ёкая.
  - Зачем? Не понимаю...
  - Раньше они никогда так не наглели! Чтобы напасть на посланников ками, да ещё и в сторожке Яматуми! Это неслыханно, госпожа! Их кто-то послал...
  Мне было абсолютно безразлично, кого именно ушли ловить братья. Сейчас есть возможность отдохнуть от обоих, так что нужно ею воспользоваться. Я сняла со своего лба мокрую тряпку. Что-то алое... Платок Шинджи? А Хикэру своим и не пожертвовал! Впрочем, что мне до него?
  - А куда мы вообще идём?
  - Мы идём в поместье Цукиёми - доно, - ведьма подала мне чашку с горячим чаем. Чай был несладкий, но очень душистый. Аромат кружил голову, - Этот чай растёт только в поместье Луны! Нам нужно пройти по горам, миновать болото Сюндзи, где живёт вредная каппа(1), потом миновать лес Тенгу(2).
  В ожидание возвращения лисов я выспросила ведьму о жизни здесь. На мой вопрос, есть ли здесь люди, она сказала, что есть конечно же! Целое государство! Идзумо или же Страна тростниковой равнины. Правитель там молодой хэйка Акихито. Он так мил и так одинок. С самого рождения он проклят: не может касаться живых существ, обжигая их едва не до смерти. Поэтому отгораживается от подданных ширмой и никогда не появляется в городе. Я спросила, не похожи ли проклятия лиса и этого юноши? Ведьма хитро скосила на меня глаза и сказала, что я так умна! Большего от неё я, как ни старалась, не добилась. Обиделась и отвернулась от неё к стенке.
  Вернулись лисы только с рассветом. Тусклый, тучи рвано-серые. Ведьма на мои расспросы о такой метаморфозе только отшучивалась. Что за секрет в этом? Что-то не в порядке здесь, да и моё похищение выглядит по меньшей мере странным. Я как-то связана со всем этим...
  - Вы готовы идти? - присел у моего ложа чёрный лис. Я с иронией подумала, что видеть сильного мужчину на коленях у моих ног ещё не доводилось. Такого почтительного, покорного. И хмурого.
  - Да. Вероятно, я немного переволновалась. Сейчас я полна сил. Только... не бегите так, хорошо? - попросила я. Лис поднял голову и увидел, что я улыбаюсь. На миг его глаза расширились и полыхнули алым. Но он тут же снова потупился.
  - Да, мы больше не станем вас утомлять. Если вы ощутите слабость - тут же говорите! Тогда Хикэру понесёт вас!
  - Что?! - я даже дёрнулась в сторону от такого заявления.
  - Он больше не будет вас оскорблять, высокородная ками! Верьте мне!
  Собралась быстро: оделась, съела два хлебца и сушеную рыбку, поданную ведьмой. В горах стало дико холодно! Плащ грел, так что я замоталась в него по кончик носа. Лисы, казалось, на холод не реагируют вообще: оба по-прежнему бодры и подвижны. Хикэру шёл рядом со мной, на меня не смотрел, но казалось, был готов меня поддержать. Я часто оступалась, что вынуждало его ловить меня уже на подлёте к камням. Как ни странно, но его злости я больше не ощущала. То ли он уже спокойнее на меня реагирует, то ли эмпатия приуменьшилась.
  Серый базальт с редкими ёлками и пихтами сменился пологой каменистой равниной. Здесь над землёй висели камни! И большие, и маленькие, и круглые, и острые будто иглы. Они постоянно дрейфовали, перемешивались. Висели они на такой высоте, что пройти даже под ними было проблематично. Нам что же, предстоит по ним прыгать?!
  - Будьте очень внимательны, Алойя-но-ками! Это Ноёкудзю - поющие камни! Мы будем вести вас по самому краю, но и там опасно, - чёрный лис стал так близко от меня. В его глазах полно тревоги. Он переживает за меня? Это так приятно! Особенно, если учесть полное безразличие на лице белого лиса.
  - Хорошо.
  До середины долины мы шли без особых волнений и проблем: камни если и отлетали, то от нас. Но вот дальше будто кто-то злой невидимой рукой стал швырять их нам навстречу!
  - Амки(3)! - прошипели лисы на два голоса. Теперь они, не сговариваясь, стали по бокам от меня и отбивали глыбы своей магией. Хикэру иногда просто ногой отталкивал те, что поменьше.
  Эйуко оплетала валуны своими лентами и придавала им другое направление. Её помощь была небольшой, но всё же. Мы не могли идти дальше, не могли даже сдвинуться с места! Какая-то сила постоянно мешала, эти камни бесконечно летали над нами! Тогда Хикэру вытащил чёрный веер из длинных, острых перьев и прокричал брату, что заберёт меня на гору.
  - Мы пройдём по перевалу! - перекрикивал он свист обломков. Шинджи запустил несколько огненных сгустков в целое облако мелких камней и согласно кивнул брату. Больше ведьма и Шинджи не отвлекались, сосредоточившись на нашей защите полностью.
  Хикэру схватил меня в руки, сжал рёбра так сильно и неласково, что я жалобно вскрикнула. Снова он злился, но тем не менее после моего крика обнял куда слабее. Бросил чёрный веер нам под ноги, перетащил меня на него, и мы стали подниматься! Летающий веер! Пока я восхищалась полётом, нас едва не убил огромный, просто с полгоры разом камень! Хорошо, что лис следил за округой и успел его минуть, вильнув веером влево.
  Мы летели так быстро, что я вся замёрзла. Алое свечение дара Агни лишь частично спасало от мороза. Увидев, что у меня трясутся губы и я вся дрожу, белый лис прижался теснее. То ли это от того, что это их мир, то ли у кицунэ другое устройство тел, но лису холод был безразличен, а тело его было обжигающе горячим. Без малейшей задней мысли я обхватила его руками и грелась в этом тепле, блаженно постанывая. Мы спустились, но Хикэру стоял так, тесно сплетясь со мной объятиями, ещё долго.
  - Согрелась? - спросил глухо. Я подняла голову с его плеча, а потом утонула в его глазах. Как же похоже... Те же снежные вихри в глазах, та же серая пелена неистовых эмоций. Но он не... якшаси. Кивнула согласно, а потом резко отодвинулась от его тела, - Тогда идём туда!
  Его рука указала на две горы, которые были похожи на два крутых рога. Они острыми пиками попирали небеса, тусклым, пенным облаком лежащие на их вершинах. Ветер взвыл так яростно, что я тут же натянула капюшон поглубже. Закружилась метель, лишая обзора, скрывая путь. Кто это всё делает?
  - Это амки! - прокричал Хикэру, который, увидев, что я застыла растерянно, не имея представления, куда идти, обхватил меня за плечи и повёл куда-то вперёд.
  Теперь только он был опорой в этом безумстве. Я хваталась за его руку, ощущала его упрямую силу, которая сейчас так восхищала меня. Он слышит мои эмоции, ведь я так испугана, я так надеюсь на него... Сильная рука лиса сжала мою ободряюще. Это он вообще? Тихий смех, тут же отнесённый в сторону ледяным ветром.
  Когда ветер принимался совсем уж буйствовать, мы останавливались, лис обхватывал моё лицо ладонями и грел. Как у него это получается? Это ведь я должна согревать нас! У меня дар Агни! Но этот дар сейчас был так слаб. Агни ли далеко, или же я здесь, сейчас не могу им воспользоваться - не знаю. Я хотела спросить, что же нам делать теперь, но лис вдруг вскинул голову вверх, высматривая что-то в небе.
  - Что там?
  - Оками... - выдохнул он. - Они послали их за нами!
  Я совсем не понимала, кто такие эти оками, но радость лиса была такой заразительной, что я тоже попыталась улыбнуться. На ресницах застыли льдинки, губы не слушались. Лис провёл рукой по моей щеке, я возмущённо замычала. А потом он накрыл мои губы своими. Да будь я простой смертной, если это поцелуй! Издевательски усмехнувшись, лис сказал, что отдал мне немного своего дара. Так вот почему он не мёрзнет!
  - А ты что хотела, маленькая ками? О! - серые глаза насмешливо сузились, когда Хикэру увидел мой гнев, - Ты правда думала, что я тебя поцелую?
  - Я... ничего... не думала... - прошептала я, ощущая как отступает холод, как послушно гнуться руки и пальцы, а также оттаяли губы и ресницы, - Кто такие оками?
  - Звери-посланники от ками. Мать прислала! Смотри! Смотри, маленькая ками! - впервые вижу на его лице такую улыбку. Как она преобразила лиса! Он улыбался как маленький мальчик, увидевший желанный подарок на Рождество. На миг я позволила себе... Прекрати, вороньи твои перья!
  Я подняла голову и увидела сине-белых, сверкающих волков. Они рвались мощными рывками сквозь бурю, на их лбах пылали синим цветом знаки, такие же завитки, как у обоих кицунэ. Огромные, грациозные, грозные, они рычали, щёлкали пастями по бокам, отгоняя кого-то невидимого, будто кусачих блох. Мягко и неслышно приземлились около нас, подошли и сели!
  - Что... - прошептала я, - Что они делают?
  - Они ждут твоего приказа, - протянул саркастично лис. Взял мою руку, потянул к себе. Я смешалась, не зная, что делать. Снова поцелуй, после которого будут издевательства? Или он забросит меня на спины волкам? Ни то, ни другое. Хикэру положил мою ладонь на покатый лоб одного из оками, прижав своей сверху.
  - Почувствуй их... - его шёпот, с многозначительным, интимным подтекстом, горячее дыхание на моей шее, а также пристальные взгляды зверей ввели меня в подобие транса. Миг, и я уже в сознании волков. Тут было спокойно, так хорошо. Оба оками встрепенулись и вылезли из своих нор, образно говоря. Но именно так я их ощущала. Были далеко, сейчас близко. Они тёплые, у них густая шерсть, а ещё они оба лижут моё лицо шершавыми языками. Я фыркаю и смеюсь, оглядываюсь на лиса и замираю. Почему ты... так смотришь. Будто видишь впервые. Будто не ты возненавидел меня там, в купальне...
  - Теперь...
  - Садись на этого! - толкнул меня лис грубо. Я сжала руки в кулаки и приказала себе ни за что не плакать. Я ведь знаю, что его ненависть сильна, а остальное лишь маски.
  - А Шинджи? - спросила я, когда мы уже влезли на спины волкам. Хикэру оглянулся через плечо, посмотрел в направлении долины камней, злобно ощерился и взвился в небо. Эй! А как же я?
  Едва я подумала, что он оставил меня, бросил, как второй волк мягко оттолкнулся от скалистого склона и прыгнул вверх, заставив меня закричать от испуга.
  
  1 Каппа - Разновидность водяных, воплощение божества Воды. Их внешний вид весьма специфичен - нечто среднее между лягушкой и черепахой: лягушачья кожа, вместо носа - клюв, пальцы на руках и ногах соединены плавательными перепонками, на голове короткая шерсть. Тело источает рыбий запах. На макушке у каппы имеется блюдце, которое даёт ему сверхъестественную силу. Оно всегда должно быть заполнено водой, иначе каппа утеряет свою силу или даже умрёт. Две руки каппы соединены друг с другом в районе лопаток; если потянуть за одну, то другая сожмётся или вообще может выпасть.
  
  Примерно треть всех изображений составляют каппы, похожие на обезьян: всё тело покрыто шерстью, во рту имеются клыки, носа практически не заметно, на руках есть большой палец, на ногах - пяточная кость. В отличие от обычного каппы, вместо блюдца на голове - углубление в форме овального блюдца; черепашьего панциря может не быть. Каппа является почитателем борьбы сумо и любит огурцы, рыбу и фрукты. Считается, что если поймать каппу, то он выполнит любое желание. Каппа считался в Японии очень опасным существом, которое промышляло тем, что заманивало хитростью или затаскивало силой людей и животных в воду.
  2 Тенгу - Дух в облике крылатого мужчины огромного роста с красным лицом и длинным носом или круглыми глазами и птичьим клювом вместо носа. Тэнгу любит чистоту, не терпит близости людей, морочит путников в горах, лесорубов, пугает их громовым хохотом или имитацией треска срубленных деревьев. По народным поверьям, после смерти злой или гордый человек может превратиться в тэнгу.
  
  Тэнгу приписывают экстраординарные физические способности и навыки владения холодным оружием. Изредка они служат наставниками в искусстве войны и стратегии людям, которых считают достойными. Также благородные тэнгу выступают защитниками святых людей и храмов. Однако чаще тэнгу - это злобные насмешливые существа, стремящиеся всякий раз навредить людям. Это жестокие обманщики, вызывающие пожары, подстрекающие к войнам. Родители пугают ими маленьких детей.
  3 Амки - духи гор, своевольные и непокорные.
  ГЛАВА 6. Лес Тенгу
  - Оками? - удивился Шинджи, увидев характерный ярко-голубой отблеск в небе. Ведьма вскинула свои белые глаза вверх, на скалы.
  - Там метель, - с удовольствием констатировала она, - А ками может замёрзнуть.
  Шинджи дёрнулся было, желая взлететь туда же, куда улетел Хикэру с ками Алойей. Если он обидит её, если позволит ей замёрзнуть... Сам проклятый лис владел силой огня, мог согреть, спалить, уничтожить всё в горячем, алом пламени. А Хикэру... у того только одно пламя: чёрное пламя ненависти. Почему он такой, никто не знает. А девушка такая нежная, она так улыбалась Шинджи, так трогательно выглядела в руках брата после обморока. Да, Шинджи не рискнул поднять её. И с опаской следил за братом, который и отнёс её в хижину.
  - Он позаботится о ней, - не слишком уверенно сказал чёрный лис и махнул рукой на камни, висящие в долине, - Давай прорываться! Если охота идёт за нею, то нам дадут пройти.
  Им дали пройти, да даже больше! Ни один из камней больше даже не пошевелился! Ведьма пожёвывала губами, то ли читая заклятия, то ли пророчествовала в очередной раз. Лису было всё равно - Шинджи шёл напролом так быстро, как только мог. Он мог бы обернуться лисом и мигом проскочить горы, но ведьма задерживала его. Совесть не позволяла лису оставить её. Впрочем, не настолько, чтобы предложить ей оседлать себя в облике зверя. Алойя... ей бы он позволил. Вот только проклятие. Но если она его ками? Если так... если бы так!
  
  Оками пролетали огромные расстояния за несколько своих "скачков" по небу. Ветер не беспокоил меня, будто зверь огородил нас от окружающего мира. Я ласково гладила его большую голову, стараясь передать свою признательность. И за то, что оба явились так вовремя, и за то, что его забота не идёт ни в какое сравнение с издевательским покровительством от Хикэру. Оками урчал, мотал головой довольно, ловя ласку. Я смеялась, этот смех стелился сзади, дробясь на колкие льдинки бури, которая выла за пределами защиты, неистовствуя от невозможности достать нас. Лис не оглядывался. Я не хотела думать, что ему всё равно, где я и что со мной, но эти мысли всё равно омрачали душу. Да гори он огнём, напыщенный индюк!
  - Ой! - зверский взгляд достался от проклинаемого, когда в его спину врезался искрящийся огненный шар. Я не хотела... ну может немного. Всё равно ведь ты в порядке?
  Спасло меня то, что звери уже снижались. За пару минут они плавно пустились на серо-зелёную землю. Впрочем, оказалось, что это не земля вовсе, а болото! Едва я слезла с волка, сапоги тут же утонули по щиколотку в жиже. А какой поднялся аромат! Даже оками брезгливо фыркнул. Я обняла сильную шею зверя, не желая отпускать такого защитника - Хикэру уже шёл ко мне с таким выражением на лице, что меня всю трясло от страха.
  - Отпусти его!
  - Нет! Мы можем улететь на нём подальше отсюда! Смотри, какая мерзость вокруг! - я отвела глаза от лиса, не желая видеть очередную мину.
  - Не можем, - отрубил тот и с силой оторвал мои руки от волка, - Мы должны подождать Шинджи. Именно здесь, - довольно усмехнулся он, увидев моё недовольство.
  - Прямо тут? - рискнула я всё же спросить, - В этой луже?
  - А что? Здесь нет удобных каменных бортиков? И горячей воды? - наступал на меня Хикэру, его серебристые глаза жалили, осуждали. Я отступала, пока не наткнулась на какой-то валун, невесть каким чудом здесь очутившийся.
  - О чём ты? - выдохнула я в его губы. Он так близко, что ты ещё хочешь, наглый... - М-м-м!!!!
  Руки лиса не давали двинуться: одна легла на затылок и буквально зафиксировала голову на уровне с его лицом, а вот вторая... Вторая осторожно приподняла свитер и легла на живот, скользнула вверх, накрыла грудь и сжала её. Я ощущала его злость, я злилась сама, я ласкала его в ответ, выгибалась навстречу его телу, так тесно, так грубо, так смело и бескомпромиссно прижавшемуся ко мне. Жадные губы лиса обжигали шею, клыки прикусывали кожу, на каждый мой стон и вскрик он всё больше вжимался в меня, его когти царапали мои бёдра, я горела, плавилась, а также ощущала его ответную страсть! Плевать на всё! Наслаждение его кожей, горячими руками и сумасшедшими поцелуями било по нервам, лишало мыслей и воли. Зарылась руками в его волосы, притянула к себе, показав, что хочу большего.
  - А вот и мы! - проскрипела Эйуко.
  Медленно, с полным пониманием глубокого общего падения и ошибки, мы разомкнули объятия, отвели взгляды в стороны и отошли друг от друга, стараясь не видеть глаза Шинджи и ведьмы. Нет, Эйуко не осуждала меня. Она скорее... пылала азартом? Будто ставки сделала и теперь гадала, какая же из двух выиграет. А вот Шинджи сочился глухой болью. Я кинула на него взгляд. Стоит и молчит. И смотрит с сожалением. Не на меня. На Хикэру. Почему...
  - Ты помнишь, что написала тебе Инари-но-ками? - глухим и каким-то неживым голосом спросил он у брата.
  - Да! - рявкнул Хикэру.
  - Надеюсь. Потому что я больше не оставлю её с тобой, - о ком это он? О ведьме? Я посмотрела на Эйуко, а та весело пританцовывала и лукаво склоняла голову к плечу, любуясь нами тремя. Нашла тоже лицедеев!
  - Два влюблённых лиса, два влюблённых лиса! - пела она и кружилась.
  Как её не убило на месте гневом обоих, да ещё и моим возмущением сверху - без понятия. Лисы посовещались тихо и сквозь зубы, решили забирать вправо, чтобы не нарваться на каппу. Кто такой этот каппа? Пришлось заглушить своё любопытство, потому что оба провожатых не желали говорить со мной. Ведьма что-то бормотала, фыркала, пробовала языком воздух. Всё вместе выглядело в высшей степени странно и гадко. Отвела глаза.
  Мы шли под самым плато, в ложбинке которого и плескалось это самое болото. Под ногами чавкало, хлюпало, так что если бы не холод, пришлось бы погонять гнус и комаров, а ещё вдоволь надышаться сероводородом. Время от времени над болотом вспухал небольшой пузырь и лопался. Брызги долетали и до нас. Я с содроганием думала, что буду вся в цяточку, пока мы дойдём до края. Тряхнула полами плаща, с удовольствием наблюдая, как осыпается грязь.
  Темнело, мы всё шли. Помня о том, как я свалилась на дороге, не дойдя до второй сторожки, Шинджи всё же сбавил темп и стал идти рядом. Однако удивило меня другое! Хикэру тоже подошёл ко мне! Делает вид... Нет, просто ему приказали! Я гневно отвернулась от его безразличного лица, решив лучше смотреть на дорогу.
  - Мы уже достаточно отошли? - спросил вдруг Хикэру. И смотрит сквозь меня на брата. Несмотря на уже сгустившиеся сумерки, я его взгляд ощущаю так явно.
  - Нет, - коротко и жёстко ответил Шинджи.
  - Она уже скоро свалится, - с иронией поглядев на меня, снова начал белый лис.
  Я молчала. А что я скажу? Что устала? Это и так ясно. Мы в пути уже целый день! Может и больше, я в этой серой тьме плохо ориентируюсь. Шинджи скосил на меня глаза. И отчего это он стал таким холодным? Я ведь ничего не сделала! Та сцена, что они увидели... Это минутная слабость! Больше такого не будет!
  - Госпожа Алойя? - я повернула к нему голову, - Вы сможете пройти ещё пару миль?
  - А? Ну да... наверное...
  - Нам нужно дойти вон туда! - указал лис, и его руки окутались огненными искрами. Эти искры улетели вдаль и осели на какой-то валун.
  Стемнело, стали появляться огоньки. Что это? Светлячки? Я улыбалась и следила за их странным танцем. Дважды я наступила Хикэру на ногу, а потом и вовсе вильнула вправо, обходя его, чтобы слиться в танце с весёлыми огоньками. Тогда только лис обратил внимание на моё странное поведение! Он зашипел и потащил меня куда подальше от огней. Я вырывала руки, дулась на него, говорила, что он жестокий, что он ненавидит меня, хотя я... ни в чём не виновата!
  - Что за? - лис едва успел словить падающую на землю ками. А потом понял, что неспроста она так вела себя! - Шинджи! Шинджи, стой!
  - Что? - спросил чёрный лис, возникая из темноты и подсвечивая пятачок вокруг алым.
  - Тебе ни о чём эти огни не говорят? - Хикэру прижал Алойю к себе покрепче, мимоходом полюбовался на лилейно-белую кожу, на длинные ресницы. Потом! Сейчас важно вспомнить...
  - Огни... - Шинджи нахмурился, сведя широкие брови на переносице, он ещё не поспел за мыслями брата, но уже вытаскивал катану из-за пояса, - Эйуко! Готовься! Похоже... у нас гости...
  И это ещё слабо сказано! Огоньки были совсем не огоньки! Это были глаза цутигумо(1)! Тысячи мелких пауков с лицами детей! Когда они успели здесь поселиться? Их мир стремительно заполняли орды ёкаев всех мастей. Нужно спешить... Но сможет ли эта маленькая ками помочь? Она такая слабая, такая нежная. Она так доверчиво улыбалась им, приручила ведьму, а волки-оками летят за ними невидимыми тенями, высматривая хозяйку.
  Хикэру оскалился зло. Куда деть эту принцессу? Сейчас ему нужны его руки! В колено что-то боднуло, и лис увидел одного из оками. Как же ты вовремя! Любишь эту ками? Да, волк преданно вилял хвостом, глядя на тело девицы. Хикэру осторожно уложил ками на спину зверю, позволил себе последний раз посмотреть на неё.
  - Взлетай! - рыкнул белый лис и вытащил оба меча.
  Оками мягко оттолкнулся от болотистой почвы и улетел. Лис не боялся, что девушка упадёт: волки богов имели ряд преимуществ перед другими ездовыми животными. Например, с них невозможно было упасть, с ними не будет холодно и в лютый мороз, они пронзали тьму и летели строго по заданному маршруту, ведь их ведёт сила ками этого мира.
  Пауки повалили такой толпой, что всем троим пришлось очень нелегко. Шинджи, не боясь задеть своих, пылал как факел, он бросался в скопления цутигумо и сжигал их, наслаждаясь их предсмертными визгами. А Хикэру стал белой молнией: сверкая глазами, клинками и своими волосами, сейчас излучавшими силу звёздного шара, он легко вспархивал над землёй, чтобы приземлиться на спины тварей. Ёкаи поняли, что сдают позиции, тогда самый жирный среди них влез на кучу собратьев и заверещал. Лисы поморщились от гадкого звука и поспешили добить уродца. От Шинджи в пасть цутигумо устремился огненный шар, а от Хикэру ядовитый дротик. Всё стихло: пауки медленно пятились к болоту, ведьма и лисы настороженно оглядывались, предчувствуя вселенскую пакость.
  И она не замедлила явиться! В метрах пяти от них вспучилось болото, затем его прорезал... плавник! Лисы присели, собираясь сбежать тут же, как монстр выберется наружу. Кто же поселился в болоте Каппы? Плавник снова скрылся под жижей. Минуты шли, ничего не происходило. Стоило Шинджи повернуться к той дороге, которой они шли, как над ними взметнулось огромное тело!
  Голова твари была похожа на здоровенный полый мешок, внутри утыканный зубами, на спине литая, плотная чешуя, тело метров восемь навскидку! Чтоб им обоим девятого хвоста лишиться! Это ведь исонадэ(2)! Как он здесь оказался? Его видели в заливах, в больших реках и морях! Но это же болото! Здесь и лягушке по колено! Самой страшной тварью здесь был каппа! Но его можно было припугнуть или оставить откуп.
  Исонадэ принялся кататься по мелководью, пытаясь задавить гостей. Лисы уворачивались и от его зубов, и от хвостового плавника, которым тварь пыталась подсечь им ноги. Ведьма взлетела на своих лентах и шептала, не переставая. На ткани появились чернильно-чёрные знаки, иероглифы загорались один за другим. Наконец, Эйуко открыла свои бельма, сверкающие от силы, и полетела к исонадэ. Лисы обеспокоенно оглядывались на неё. Как бы там ни было, но она была неплохой нянькой для ками другого мира, и её смерть была бы обидной и ненужной. Она из не-мёртвых, тех, что побывав за гранью, возвращались другими. Но и она может погибнуть, раздавленная пудовым телом исполинской акулы.
  Однако, ведьма доказала, что она отнюдь не бесполезна в их отряде и разделалась со зверем быстро и жестоко: ленты удлинились, оплели тело рыбы, стали давить на неё, врезаться в кожу. Рёв исонадэ сотряс горы и саму топь: тварь нарезало на ровные кольца, кровавые брызги волной хлынули во все стороны. Эйуко слизала жадно всё, что попало ей на лицо и пальцы.
  - Какого... - с досадой пнул хвост монстра Хикэру, - Что он здесь делает?
  - Там есть окно... - сказала ведьма, вытянув руку в глубину болота.
  - Ты хочешь сказать, что кто-то открыл здесь проход и запустил сюда исонадэ?! - прошипел лис.
  - Мир меняется, брат. Не к лучшему. Нам нужно спешить, - открыл глаза Шинджи. Он слушал мир: благодаря своему проклятию он умел многое. Сейчас он слышал какое-то копошение на перевале, движение в лесу Тенгу, а также волнение госпожи Алойи, которая ожидала их с оками в месте сбора.
  - Что ты увидел? - подозрительно сощурил серые глаза Хикэру.
  - Она очнулась, - сказал Шинджи. Больше добавлять ничего не нужно было: оба поспешили к своей ками... своей?!!! Синхронное фыркание от обоих, издевательское хихикание от ведьмы, которая тащила в руках один из клыков исонадэ.
  
  Я ходила вокруг валуна и с досадой дёргала свои волосы. Ну почему я всегда пропускаю всё интересное! А также теряю спутников, падаю в обмороки, влюбляюсь в кого ни попадя, совершенно забыв, что дома ждут трое самых желанных мужчин в моей жизни. Что со мной? Наглые синие морды превратили меня в глупую, легкомысленную девицу! Спасибо им за это! Так я ходила уже с час как. Оками лениво щурил то один глаз, то другой, наблюдая мои перебежки. Зверь разбудил меня таким басовитым урчанием, что я даже немного оглохла. Он бодал меня в плечо, облизывал, пожевал мои волосы, наконец прикусил ногу, и я очнулась.
  И поняла, что рядом никого, кроме волка! Как это понимать? Мы шли по краю болота, потом стемнело, появились огоньки... Огоньки... Потом они позвали меня танцевать с ними. Ох! Голова болела, будто я очнулась после попойки. Газ? Наркотики? Гипноз? Или всё вместе, осознала я и решила просто подождать.
  Через полтора часа где-то невдалеке появилось облако! Алое облако, а в нём трое моих спутников! Я вскочила, от волнения перехватило горло. Я уж было кинулась им навстречу, как мой волк с ворчанием вцепился в полу плаща. Ну что такое? Но потом поняла... когда лисы пришли. Вокруг меня сидели и лежали сотни пауков! Самое мерзкое в их облике, что у них были лица детей. Отошла к валуну обратно, положила дрожащую руку на тёплый загривок оками.
  - Так вот куда они уползли! - весело сказал Хикэру и крутанул меч в руке, - К своей новой хозяйке!
  Я показала глазами, насколько он мне противен, но лис только довольно усмехнулся. Шинджи поводил руками над толпой уродцев, затем встал и, не опасаясь их больше, прошагал к нам с Оби. Это я так зверя назвала. Он был не против.
  - Как вы?
  - Нормально. А что? Они отравили меня, да?
  - Да. Они выделяют некую...
  - Дурь, - услужливо подсказал вредный лис, а затем сразу без перехода сказал уже брату, - Уходим?
  - Я не стал бы...
  - Эйуко, это кровь? - только сейчас я присмотрелась ко всем троим, - Кто напал на вас?
  Ведьма вынула из кармана огромный зуб, протянула мне в костлявой ладони.
  - Исонадэ! - я в шоке смотрела на полуметровый клык и мысленно дорисовала его хозяина, - Да не бойтесь, моя ками! Мы его уже убили! Ох и кровищи было!
  - Эйуко!!!!!
  Чёртовы лисы, дикий, ужасный мир... Я полулежала на груди белого лиса, а тот сидел на камне, поджав ноги под себя. Шинджи долго отчитывал ведьму за кровавые подробности, которые она мне вывалила, Хикэру за грубость в отношении меня. Только мне не досталось, ведь я увечна. Вряд ли я помогу им... Эта мысль большими буквами пылала на их лицах, а эмоции белого хама наполнили сердце печалью.
  Разочарование, ощущение ошибки и неправильности. Неотвратимость, ведь они уже меня похитили, а значит, должны отвести туда, куда им приказали. Встала, оттолкнула руки Хикэру, когда тот снова потянулся ко мне.
  - Я не та, кто вам нужен! Не та! - кричала я и плакала, - Верните меня домой, прошу! Там моя семья... дети... Ты! - я указала пальцем на белого лиса, - Ты ненавидишь меня! Каждое твоё слово - яд, все маски лживы! Ты опутал меня сетью, как те пауки в Яхиродоно! Что я вам сделала-а-а-а! Я была так счастлива-а-а-а... Пф! Эйуко, спасибо, - я благодарно улыбнулась ведьме и взяла из её рук синюю бутылочку. Даже если там отрава, плевать...
  - Она спит? - спросил Шинджи, склоняясь над ками. Он пока не решался проверить, правдиво ли предсказание ведьмы о прямой связи его проклятия и Алойи.
  - Да... - брат был непривычно задумчивым и... расслабленным что ли? Исчезла злость из глаз, губы не кривились в ухмылке. А ещё... Хикэру не сводил глаз с ками. Неужели... К брату пришла весна?
  - Устраиваемся?
  Решили заночевать около ориентира. За этим валуном начиналась местность, уже относящаяся к воронам тенгу. Через пару сотен метров небо закроют своими чёрными верхушками огромные криптомерии(3). На них, от середины и до самого верха, расположены Гнёзда воронов.
  К тенгу ночью лучше не соваться, тем более с девицей на руках. Нет, вороны не были противниками женского пола. Просто это странные воины, вроде отшельников или монахов. Для продолжения рода они, как и все в Оногоро, спускались в Идзумо. Но мальца тут же забирали и уходили, едва прозвучит его первый крик. Матери знали, на что соглашаются, поэтому довольствовались мешочком золота и каким-нибудь амулетом вроде чёрного пера.
  Нужно будет поговорить с их печальной ками, предупредить, чтобы помалкивала, не глядела на пернатых. Они могут принять за согласие её честный, открытый взгляд точно в глаза. Оба лиса уже приняли её такой, какой она есть, но не все в их мире будут также лояльны.
  - Шинджи...
  - Чего? - сонно отозвался тот.
  - Это слабость? - впервые брат позволил себе не облить его презрением, а просто поговорить.
  - Нет. Это сила.
  Любовь действительно не слабость. Если Шинджи полюбит когда-нибудь, он будет счастлив. Хотя бы тем, что ощутит жизнь. За все эти века он пока так и не осознал, что живёт. Он просто существовал. Как меч матери, как солдат. Сердце не билось... раньше не билось. Теперь оно рвётся наружу, а кровь стучит в висках, кожа пылает, желая... Чего? Каково это, коснуться нежной ками?
  Хикэру умолк, в свете костра, который они развели тут же с помощью силы Шинджи, лицо брата выглядело... сильным. Не физически, а духовно. Будто он познал истину, страдание. Во многих сказаниях и летописях Идзумо их называли коварными тварями, изменчивыми и обманчивыми. Возможно, так оно и было. Долгие, долгие века...
  
  
  - А? Пусти меня, кому сказала! - я пыталась разбудить лиса, но тот продолжал спать, стискивая меня в своих железных руках. Я уже полчаса дико хочу по маленькому, а этот...
  - Хикэру! - грозно гаркнул Шинджи, но увидел, как я испуганно дёрнулась и закрыл глаза, успокаиваясь, - Хватит притворяться!
  - А может нам так больше нравится, да, моя маленькая ками? - выдох мне в шею, наглые руки огладили верх и низ. Я возмущённо заворочалась в его удушающих объятиях, уворачиваясь от дурашливых ласк.
  Внезапно лиса оттащила от меня какая-то сила. Хотя почему какая-то? Это же Шинджи! Спасибо, мой спаситель! Я покусала губу и сделала ноги крестиком. Лис кивнул ведьме, молчаливо приказав позаботиться об этом.
  - Куда мы? - удивлялась я тому, что мы всё ещё идём по кромке болота. Под ногами хлюпала серая жижа, стелился ароматный туман, першило в горле.
   - К тенгу, - коротко ответил чёрный лис.
  - А! Тогда всё понятно. К тенгу так к тенгу!
  - Госпожа! - подёргала меня за рукав ведьма, - Мы бы и вовсе к ним не зашли, но должны разведать, что те знают. Это уже их земли! - указала она на каменистую насыпь, полого уходящую вверх. Вдали была чёрная стена. Лес?
  Лисы молчали, странно переглядывались. А когда мы стали на привал, пояснили, что каждый взрослый ворон считает -внимание! - прямой взгляд дамы на себя её предложением спариться!
  - А? - я беспомощно указала на лисов, намекая, что в самом начале нашего знакомства даже не подумала о таком нюансе.
  - У нас не так, - я выдохнула с таким облегчением, что оба не сдержали улыбок, - Но вы должны знать, что с того мига, как мы дойдём до их первых гнёзд, вам лучше не поднимать голову. Простите, но так будет лучше.
  - Да, я понимаю...
  - И помни: если ты всё же посмотришь кому-то из них в глаза, я буду вынужден его убить! - в своей обычной манере сказал Хикэру, показав зверский оскал. Я закивала часто. Не хватало мне ещё смерти какого-то тенгу на совести.
  Увидев один им известный ориентир, братья свернули с болота на твёрдую землю. Я радостно улыбалась, уже забыв о том, что произошло там. Даже если нельзя смотреть прямо в глаза, это ведь ещё не означает, что я не смогу рассмотреть воронов из-под ресниц? Я могу смотреть искоса. В общем, я сгорала от любопытства. Насыпь привела нас на возвышение. Здесь росла трава, уже начинался подлесок, где - то текла река, отчётливо тянуло прохладой. Вымыться бы! Моим спутникам отсутствие ванны не доставляло никаких неудобств: они были свежи, брить подбородок им не было нужды, ведь за всё это время у них ни одна щетинка не выросла. Мне тоже по большому счёту вода не была нужна: благодаря дарам синих, купании в озере Вечности в Алаке я выглядела хорошо всегда. Это было так кстати! Поход - дело очень утомительное! Но ощутить влагу на коже хотелось нестерпимо!
  Мы шли прямо в лес, не сворачивая ни к реке, хотя бы для того, чтобы набрать фляги. Может они у них зачарованы? А что? Вода у нас была всегда, её давали по первому требованию, а набирать её при мне никто не разу не набирал!
  Первые же стволы заставили в ступоре остановиться. Огромные, как баобабы, гладкие, будто отполированное стекло, ветки начинались где-то метров с двадцати, они стояли так кучно, так ровно, будто высадкой их занимались лесничие с линейкой. Пресловутых Гнёзд обнаружить пока не удалось, но ведь они где-то есть?
  - Моя ками... - тихо и так ласково начал Шинджи, - Прошу вас сделать так, как мы вам говорили. Если случится то, чего мы опасаемся, мы с Хикэру раскроем ваш секрет. Но это в крайнем случае!
  - Не понимаю... Что во мне тако...
  - Сладкая, маленькая ками... - снова Хикэру. Он рядом, я ощущаю его жар, его дыхание на коже. Замираю, закрываю глаза и сглатываю от волнения. Почему ты так на меня действуешь? - Скоро ты всё узнаешь... А сейчас сделай так, чтобы тебя приняли за тень, ум?
  - Не обязательно было... - я обиженно полыхнула алым. Хикэру напоследок провёл своей рукой по моей спине и отошёл. Сколько можно?! Играет как кошка с мышкой... Аи... Где вы все? Почему я одна?
  Мы вступили в лес. Буквально сразу же тот серенький и жидкий свет дня, который был снаружи, померк совсем. Немного светились тускло-серым стволы, но уже выше, где начинались ветви, был густой мрак. Что-то хлопало в вышине, шелестело и ухало. Мы остановились на небольшой полянке, радиус которой был не больше пяти метров. Лисы обступили меня с двух сторон, сзади в спину бормотала что-то Эйуко. Едва мы вошли в лес, она так расчихалась и всё ругалась на какое-то крылатое племя.
  Рука Хикэру легла мне на голову и чуть пригнула её. Я хотела было возмутиться, но тут вниз вспорхнули три тёмные фигуры. Это они? Тенгу? Пришлось опустить голову, и теперь я видела только длинные ноги воронов, у них были чёрные сапоги, такие же штаны и тёмно - зелёные кимоно с чёрными поясами. За спиной до самой земли свисали... крылья? Острые чёрные перья, длинные. Это из них был наш веер? Это я прошипела Хикэру тихо. Тот только сжал крепче мою руку, намекая, что помимо скромного взгляда в землю, я ещё и не должна говорить. Ну ладно, я ещё тебе всё выскажу!
  - Лисы? Давно вас не было у нас! - крылья раскрылись, троица перелетела к нам поближе. Один из них прошагал к Шинджи вплотную.
  - С тех самых пор, как Белый задира выиграл спор у Джиничи! - иронично дополнил чей-то молодой голос.
  - Кто это с вами? - вдруг качнулся вперёд третий, едва не утыкаясь носом в мой лоб, - Женщина?
  - Какая вам разница? Это высокородная госпожа, которую нам поручили сопроводить к Цукиёми-доно! - спокойно, но с отчётливой угрозой начал Хикэру.
  Ворон был так близко, он меня разглядывал, обнюхивал и уже хотел сбросить плащ, но его остановил Шинджи. Его рука в чёрно-красной перчатке сжалась на запястье любопытного тенгу, и мы услышали отчётливый хруст костей. Я думала, что вороны вызовут подмогу и вступят с моими провожающими в бой, но они вдруг отступили.
  - Ну так и шли бы через Плавни! - сказал первый из троицы, самый главный наверное. Он небрежно крутил в руках короткий меч, мелькали звериные, чёрные когти.
  - Нам нужно поговорить с вашими старейшинами, Джиро! - голос Шинджи стал более тихим, примиряюще - спокойным, - Ситуация в мире стала... неоднозначной.
  - Да говори уж прямо, Проклятый! Она стала такой дерьмовой, что дальше некуда! - заговорил тот, что пытался увидеть моё лицо.
  - Есть куда, - с издевательским хмыком сказал Хикэру, - Мы тут шли через болото... И на нас напали. Цутигумо!
  - Ну-у... - протянул Джиро, кажется, - Мы видели их недавно. Кого прибили, кого согнали. А вы что же, не смогли от пары гнёзд отбиться?
  - Пары? Аха-ха-ха! - рассмеялся Хикэру, - Да прошло бы ещё пару недель, и они в вашем лесу себе лежанки бы выплетали!
  - Заливаешь, лис! - прозвучал голос среднего.
  - Нет, Хикэру говорит правду! - подтвердил слова брата Шинджи, - Пауки расплодились уже до критической точки. Ещё немного и вывели бы Королеву! Вы понимаете, что это значит?
  Вороны напряжённо молчали. Потом Джиро отошёл от нас, его ноги исчезли из моего обзора. Куда это он? Эйуко прошептала, что он улетел за разрешением Старейшин для нас.
  - А что за госпожа с вами? - молодой всё никак не мог успокоиться и ходил кругами около меня, - Как она пахнет! Ум-м-м!
  - Джеро! - окликнул его тот тенгу, что остался с ним.
  - Ну что, Дейки? - по-детски надулся Джеро, - Я первый раз вижу женщину! Мне скоро пора будет выбрать пару!
  - Тогда всё и узнаешь! - отрубил старший ворон, - Не нарывайся! Вон Белый задира и Проклятый уже мечи достали!
  - Они не посмеют! Они у нас в лесу!
  - Проверим, птенчик? - прошипел Хикэру, загораживая меня собой.
  - Успокойтесь! - прокаркало откуда-то сверху.
  Я едва успела глаза вниз опустить, только и увидела, как сверху посыпались вороны, один за другим. Всего Джиро привёл пятерых. Эти были постарше: голоса грубее, перья длиннее, на поясах какие-то сверкающие бляхи, за поясом дымно-чёрные мечи с блестящими рукоятями.
  Они тут же оттеснили молодняк и стали деловито расспрашивать лисов. Я заметила, что здесь даже Эйуко предпочла помалкивать. Я стала маяться от скуки. Обернулась назад, услышав какой-то шорох и словила взгляд чёрных глаз юного тенгу! Ой-ёй... Мы оба вытаращились один на другого, а потом, не сговариваясь, отвели глаза. Как хорошо, что он всё сам понял! Мои лисы выиграют в поединке, так что зачем это ему? Я натянула капюшон поглубже и прижалась к Хикэру, даже рукой за его рукав уцепилась.
  - Кто это с вами? - опять? Теперь уже старшие тенгу меня обнюхали, - Никогда такого запаха не слышал... А я повидал много женщин.
  Я вжалась в лиса, желая, чтобы все перестали уже наконец на меня смотреть! Хикэру вдруг вытащил меня наперёд и прижал к себе.
  - Это моя невеста!
  - Чего-о?! У Белого задиры и невеста? - слышалось отовсюду.
  - Брат... - тихо начал Шинджи, но белый лис с досадой отмахнулся от него и продолжил настаивать на моём мнимом статусе.
  - Вот так-так! Ты же женщин ненавидел всегда, Хикэру! - подозрение, недоверие и скепсис в словах старейшины можно было ложкой черпать, - Что-то тут нечисто. Ну да мы ещё поговорим об этом. Вас ждёт Отец!
  Последнее слово было с такой многозначительной интонацией, с таким почтением, что сразу стало ясно: этот самый Отец и есть их правитель. Или что-то около того. Теперь наглый белый хам лапал меня без зазрения совести, а я не могла ему ничего сделать, чтобы не разрушить нашу легенду. Зачем это нужно вообще? Неужели здесь все настолько озабочены выбором дамы, что накинутся на меня, едва я окажусь рядом? Запах им мой интересен... Да, шампунь с ароматом цветов Читтапатали был невероятным! Заря мне такого много с собой дала. Сладкий, но свежий, густой, но воздушный, будоражащий, но навевающий спокойные мечты о мире, доме и счастье. Я не могу описать его в полной мере, но это мои ассоциации.
  - Кто унесёт твою женщину, лис? - с некой долей лукавства спросил Джиро, - Ты-то летать не умеешь!
  - Не волнуйся об этом, Джиро! Веер твоего брата до сих пор со мной! - белый лис в своём репертуаре! Находить врагов в любом обществе - это то, что он умеет мастерски.
  - Ты - вор! Ты просто гнусный вор, Белый задира! Отдай перья! - тенгу подлетел к лису и вытащил меч. Хикэру зеркально принял стойку, намереваясь драться с вороном.
  - Джиро! Хикэру! - прорычал старейшина, - Вы просто глупые птенцы! Скоро в дом каждому придёт беда, а вы! Джиро, сколько раз тебе говорить, твой брат не предъявлял Хикэру никаких обвинений или претензий! Веер был выигран честно! Так что остынь. Раз уж у тебя есть возможность подняться в Гнездо самому, то так и быть, взлетай с дамой сам! Шинджи и старуху унесут Дейко и Джеро!
  Послышался шелест перьев, и все участники разговора покинули поляну. Остались только мы с лисом. Он снова бросил веер нам под ноги, мы ступили на него и стали неспешно подниматься.
  - Обязательно было? - начала было я, желая побунтовать против его выдумки. Лис же молчал, даже не думая отвечать. Тогда я просто отвернулась и стала смотреть, куда мы летим. Одна рука лиса крепко обнимала меня за талию, а другая ласково перебирала мои волосы. Ну да, коса уже вся растрепалась, давая ему простор для фетишизма. Стараясь не показать, что его близость по-прежнему волнует меня, я дышала ровно, успокаивая сердце. А то оно уже стало работать с перебоями. Лола, вспомни своих любимых... Почему... так сложно это сделать? Будто пелена на разуме! Подумаю об этом... потом... Я выясню... всё... Вдох, стон, лис коротко целует в губы, рычит "маленькая ками", и наши глаза так близко...
  Ветки этих деревьев были покрыты хвоей, только такой более мягкой и длинной, чем у елей. То тут то там на них были шишковатые наросты, эти наросты светились и даже... пульсировали? Мы поднялись уже на приличную высоту, земля отсюда даже не видна была. И тут... Каждое дерево, каждая ветка были соединены верёвочными мостами, они своеобразной паутиной оплетали всё пространство, не видно было ни начала ни конца. Хикэру направил веер на широкий мост, стащил меня с него, сложил и сунул куда-то за пазуху. Я проводила действо заинтересованным взглядом: у него там что, такое же хранилище, как у меня в браслете?
  - Я покажу тебе как-нибудь потом, маленькая ками! - сказал лис тихо мне на ухо и снова пригнул мою голову. Да я уже и сама слышала, что к нам идут.
  - Идите за нами! И Хикэру... Оставь свой запах на девушке! Многие сомневаются... - чёртовы старейшины! Вы ещё что неприличное заставьте нас сделать!
   Моё возмущение быстро сошло на нет, когда я увидела... Гнездо. Невероятное зрелище! Лесенки вели в центральную... корзину? Огромная корзина из брёвен, выложенная чёрными перьями, как пуховыми, так и маховыми, в середине ячейки, будто соты в улье. Крыша раскрыта на четыре части, будто скорлупа ореха. Эти части удерживались мощными тросами за верхушки. Это на случай дождя наверное. А так всё дышит, вороны, вероятно, любят открытое пространство, свободу. Соты были наполнены движением. Где-то сидели малыши, перед ними прохаживался взрослый ворон, держащий в руках книгу. Время от времени он что-то спрашивал, кивал то положительно, то отрицательно головой. Школа? Скорее всего.
  Поскольку, Гнездо было ещё далеко, я позволила себе пока рассмотреть его. Ну правда: чьи глаза я могу разглядеть отсюда? Лис шёл вперёд, со мной не говорил, но за руку держал крепко, не давая отстать или вильнуть в сторону. А хотелось... И от него подальше, и к чудесам поближе! Вон к тем шишечкам! Они светились нежно-зелёным! И пахли ёлкой! Смола, хвоя... Будто я в своей гостиной, сейчас Новый год... И мужья дарят подарки... Дети разбирают сладости: Алила любит белый шоколад, Кит обожает засахаренные фрукты и конфеты с орехами, а Джая без ума от маминых пирогов и тортов. Амрит ест всё, что едим мы, и только я знаю, что он любит лимонное желе и липовый мёд. Не плачь, глупая ворона! Ты вернешься, пусть даже некие лисы уже возомнили себя твоими хозяевами!
  В других сотах сидели на корточках воины, попивали что-то из пузатых чашек, тихо переговаривались. Где-то проводились тренировки: вороны сильными, быстрыми тенями мелькали по стенам, перелетая друг друга, старались задеть то шестом, то крылом, ногами или руками. Благодаря дару синих я могла рассматривать их в подробностях, не приближаясь к ним вплотную.
  Чёрные волосы, глаза, перья, одежда. Кожа белая, будто они век не видели солнца. Хотя... Эти деревья так качественно прячут их от света.
   Единственным разнообразием в их облике были пояса. У кого алый, у кого синий, жёлтый, зелёный. И кимоно тоже были разные. Основной их цвет был зелёный. Очевидно, это была своеобразная маскировка среди веток и кустов. У каждого были прорезаны две продольные полосы на спине для крыльев. За поясом два меча: короткий и длинный.
  В центре улья была большая площадка. По краям её стояли возвышения. Это... жёрдочки? Я тихо засмеялась, проводя аналогию между тенгу и обычными курицами. Хикэру обернулся и поднял одну бровь, показывая, что мой смех его изрядно удивил. Поманила его к себе пальцем.
  - А там внизу жёрдочки! - прошептала заговорщицки, - У нас такие в сарае были... для курочек!
  Лис скосил глаза на ворона, который нас сопровождал. Тот стоял с независимым видом, но крылья нервно хлопали, будто он хотел взлететь, но места не хватало.
  - Это места Совета, женщина! - я в ужасе нырнула под руку лису. Так ворон всё слышал?!
  - Прости её, старейшина Джуничи! Она никогда не выходила из своего селения! Дикая совсем... - Хикэру сейчас было нелегко: я изо всех сил вонзила ногти ему в грудь и мстительно царапалась. Это я - то дикая? Это я-то из села? Р-р-р!
  Лис поймал мою руку, оторвал от себя, сжал предупреждающе. Глаза горят, будто две звезды. Там гнев, там злость, но там и ещё что-то. Это... Я отвела глаза, не желая видеть это. Нам не быть вместе, Хикэру. Никогда. Я вернусь домой, а ты останешься здесь.
  - Гордая... - каркнул осуждающе тенгу. Я возмущённо отвернулась от обоих. Шовинисты чёртовы, - Идём! Нас, то есть вас, уже ждут!
  И мы стали спускаться от уровня к уровню. Я так сильно косила глазами, чтобы увидеть как можно больше, что у меня начала болеть голова. Плюнув на это бесполезное занятие, стала просто смотреть под ноги.
  Перед нами выросла стена Гнезда. Литые, огромные перья, метров полтора-два в высоту, ровными рядами выстелили исполинские брёвна. У широкого проёма, знаменующего вход в улей, стояли трое старейшин, Шинджи и наша Эйуко.
  - Давно ты был у нас, Белый задира! - пробасил один из старейшин. Тон его был довольный донельзя, будто выходки Хикэру его забавляли, - Многие желали с тобой поквитаться. Да мы не будем, что ты! Ты ведь с невестой! Пугать её никто не станет, не беспокойся! Пусть ваша служанка и девушка идут в соты, отдохнут, а мы поговорим.
  В провожатые нам выделили Джеро, того самого ворона, с кем я так неожиданно пересеклась глазами. Он трещал без умолку, рассказывая, что знает Хикэру с детства. Что тот постоянно сцеплялся с тенгу в Гнезде из-за всякой ерунды. И что брат Джеро, Джиничи, дружил с лисом, подбивая того на всякие авантюры вроде похода в Пещеры тьмы, поддразнивания Каппы. И веер Хикэру действительно выиграл честно, так что даром Джиро злится на лиса.
  - А Джиро тоже ваш брат? - спросила я.
  Тенгу споткнулся и так резко остановился, что я не успела опустить голову. Сейчас уже было поздно отворачиваться, и я смотрела прямо в глаза юного ворона. А он... Не стоит, тенгу, не стоит. Опустила глаза, застыла, ожидая, когда же он уведёт нас к нашей комнате-соте. Однако, ворон был неподвижен. Я уже и Эйуко посигналила, чтобы его хоть как-то подвигла на дальнейший путь, но та только скалилась издевательски и бормотала про пушистые пёрышки.
  - В-вы... нас вели куда-то... - решилась я.
  - Да. Вам туда! - махнул тенгу на соседнее помещение, - А там мы с братом живём. А вы красивая... И таких глаз я не видел ещё... И Джиро на вас смотрел. А лис вас правда любит? Он никого не любит, его все боятся...
  - Так я и знал! - недовольный голос Джиро заставил меня подпрыгнуть от неожиданности, - Провокатор мелкий! Простите его, госпожа! Проходите! А с тобой я потом поговорю! Погоди... Глаза? Ты ее глаза видел?!! Ты в своём уме? Хикэру убьёт тебя и будет прав!
  - Не говорите ему, - попросила я тихо, - Я не скажу, так что он не узнает.
  - О, благородная госпожа! - поклонился мне тенгу, махнув возмущенно на брата крылом, - Вы не знаете лиса так, как его знаем мы. Он узнает, а когда это произойдёт - отомстит. И вам, и нам.
  - И что теперь? Это ведь ошибка, случайность!
  - Конечно-конечно! Вы, как невеста нашего гостя, имеете право потребовать отмены закона Вызова.
  - Какого закона?
  - Вызова. Взгляд, прямой и открытый - это вызов. На поединок. Или же... на любовный союз! Не стану смущать вас подробностями... - едва слышно пробормотал Джиро. Я улыбалась весело: какими такими подробностями он мог меня удивить? У меня трое мужей и четверо детей, я знаю о любви всё и немного больше. Но просвещать воронов я не стала, а то ведь придумают какой-нибудь левый закон, чтобы отобрать меня у лиса.
  - Я не стану ему говорить, обещаю! А теперь... Мне бы хотелось отдохнуть... - уверила я братьев тенгу и кивнула на соту, которую закрывала занавеска из серой ткани с нашитыми на неё пёрышками.
  - Я скажу ему сам. Проучить Джеро не помешает. Нет, лис его не станет убивать, хотя и следовало бы! - суровый взгляд на младшего ворона, - Отдыхайте, госпожа! Если что-то понадобится - просто сбросьте перо за соседнюю стенку! И к вам тут же придут!
  Мы с ведьмой зашли в соту, а Джиро уволок брата из этого коридора. Их голоса ещё долго гуляли от стены к стене: восторженный - Джеро и возмущённый - Джиро.
   Старуха присела у возвышения, на котором разместилась я. И что теперь? Есть хотелось, а ещё пить. Но голые стены не предполагали наличие чайного столика, холодильника или ванны.
  - Эйуко? - позвала я. Ведьма умолкла, оборвав своё бормотание и скосила на меня белый глаз, - Что теперь делать?
  - Ждать, моя ками! Совет может затянуться и на два дня, и на три. Вы проголодались, моя госпожа? Сейчас что-то попросим у них...
  Ведьма подошла к стенке, пошарила по ней рукой и нашла... перо! Оно стало видимым, когда её рука коснулась его. Интересно. Я стала осматривать стены и нашла много таких.
  - Зачем они?
  - Вам ведь сказали! Бросаешь его за стену и говоришь, чего хочешь! Вот так! - перо перелетело в соседнюю соту, - Госпожа голодна! Принесите нам обед! Сейчас всё будет, - сказала она и села обратно.
  Минуты тянулись, сливались в ручейки, часы, дни. Я уже прилегла у стенки и стала дремать. Но вот, наконец, занавеска колыхнулась, и к нам вошёл молодой воронёнок. Маленький, чёрненький, с острым носиком и живыми, умными глазами. Он не смотрел на нас, просто поставил маленький столик, потом вытащил из корзинки фрукты, лепёшки, бутыль с чем-то приятно пахнущим, жареную рыбку. Поклонился и вышел.
  - Эйуко, ты будешь? Нет? Но тут много... - растерялась я. Однако, стоило мне начать с рыбки, закусить пшеничной лепёшкой с сыром, как проснулся зверский аппетит! - Ох! Теперь спать...
  - Спите, моя ками! Я покараулю у двери... Эйуко не даст вас в обиду, - шептала старуха, - Шалопаи! Хитрости свои так и не оставили ещё! Ну-ну! Пусть лису скажут, что это не его судьба! Знак у одного, а любовь - у второго!
  Под эти непонятные слова я и уснула.
  
  Хикэру сел на "жёрдочку", вытянул ноги устало. Рядом мягко и неспешно устроился брат. Шинджи выглядел спокойным, но Хикэру отлично знал его - сейчас тот пылал от гнева. Был он праведным, несомненно! И направлен на непослушного Белого задиру, как его здесь прозвали.
  - Мне нужно тебе напоминать? - спросил его брат.
  - Нет, - скосил на него серебристый глаз Хикэру. В его голосе звучала сталь: он показывал, что в этом вопросе в советах не нуждается. И тем более в запретах. Ему что в первый раз на них плевать?
  - Зачем ты сказал старейшине, что эта ками твоя невеста? - продолжал стыдить его "проклятый".
  - Действительно! - послышался за их спинами надтреснутый, старческий голос, в котором, впрочем, было столько силы и властности, будто с ними говорит сама Вечность, - Зачем?
  Оба лиса поспешно встали и поклонились. Перед ними был старейший ворон из Леса Тенгу. Говорили, что он первым вышел из Тёмного гнезда самой высокой ели, что его породил сам Идзанаги-доно, когда бежал из страны Ёми. Да много было баек на этот счёт, но правды не знал никто. Только сам Отец. Он породил много тенгу, а те в свою очередь сами породили сыновей от человеческих женщин. Именно он основал Гнездо, выделил основные десять Законов тенгу, он знал будущее и прошлое не хуже Эйуко. Только, в отличие от ведьмы, мог не сказать о нём прямо, а говорить загадками и насмешливо щурить свои разноцветные глаза. Да, у старика один глаз был серым, а второй - чёрным.
  - Отец! - почтительно поздоровался Шинджи. Ворон ласково накрыл его чёрную макушку старой, мосластой рукой.
  - Шинджи... Я так давно хотел, чтоб вы пришли вместе с Хикэру, - ворон хлопнул взволнованно крылом. Пятеро старейшин бережно поддержали лидера сзади, когда того немного повело вправо, - Вы же братья, а всегда враждовали. Так нельзя... кхе-кхе-кхе! Не смотри так, Белый задира! Я ещё и тебя переживу! И детей твоих!
  - Вот уж вряд ли... - проворчал досадливо белый лис и скривился.
  - Кха-кха-кха! - смеялся старый тенгу, сотрясаясь всем телом, - Ты сомневаешься во мне или в себе?
  Намёк, что Хикэру до сих пор не обзавёлся семьёй, был до того прозрачен, что стоящие рядом тенгу захмыкали весело. Белого задиру знали по его неистовым, сумасшедшим поединкам, по безжалостному и холодному взгляду, которым он начинал бой и заканчивал, возвышаясь над поверженным противником. Поэтому сегодняшнее событие было из ряда вон. Джиро и Джеро уже всем растрезвонили, как лис защищал девушку, как не подпускал их к ней, что держал её за руку.
  - Отец! - просяще вскрикнул Шинджи, не желая, чтобы брат снова выказал свой норов и оскорбил всех старейшин и самого Отца, - Мы пришли не за этим...
  - Садитесь, лисята! - ласково сказал правитель и указал им на то бревно, с которого оба вскочили, - Нам многое предстоит обсудить...
  Лисы сели. Шинджи посмотрел на Хикэру, уже догадываясь, что тот сильно зол. Это было обычное состояние Хикэру, но... всё же слова Отца задели брата больше, чем тот сам хотел бы. Возможно, это и к лучшему. Если Хикэру выберет наконец одну из многочисленных своих поклонниц, все выдохнут с облегчением. Он, потому что перестанет оттаскивать своего своевольного брата от измученной дорогой и переживаниями за оставленную в другом мире семью ками, мать и сёстры - потому что серебристый хвост брата перестанет будить их по утрам тренировкой, красивый, но холодный голос хлестать метко по больным местам в их душах.
  Десять старейшин разделились пополам и окружили самое толстое и старое бревно-жёрдочку. Сели лишь после того, как на своё место угнездился Отец. Серые пряди в длинных, некогда антрацитово - чёрных волосах правителя, придавали ему вид какой-то косматой деревенской знахарки. Кожа ворона потемнела, стала пятнистой и обвисла складками. Но глаза были живыми, умными, пронзительными. Они лукаво, проницательно разглядывали двух взрослых, но таких ещё юных гостей. Как прорицатель тенгу был довольно слаб, но даже он чувствовал сейчас, что женщина, которую привели лисы, необычна. Она пылала, пульсировала силой, её эмоции волной проходили сквозь соты. Не все могли ощутить это, только он да ещё двое. Эти двое сейчас так же сверлили глазами лисов, предчувствуя занимательный разговор, с попытками утаить информацию, правду заменить ложью, ну и в конце выложить припасённые карты на стол.
  - Куда вы шли, Шинджи? - спросил старейшина Джуничи.
  - Мы идём к поместью Цукиёми-доно! И идти должны тайно...
  - Вот как? - выгнул бровь второй старейшина, Джайо, - А для чего вам тогда два оками, что сейчас урчат под нами?
  - Ками... - прорычал зло Хикэру, - Она одного приручила!
  - Значит, ками... - подытожил старейшина, - Высокородная госпожа, которую сопровождают сразу двое кицунэ госпожи Инари! У которой в услужении ведьма Идзанами-но-микото, у которой такой необычный запах, опьяняющий, влекущий... - длинный, протяжный, угрожающий рык Хикэру.
  - Так лисята всё же будут? - засмеялись остальные тенгу.
  - Старейшины! Отец! Прошу вас! - Шинджи стал на колени и склонился до самой земли. Просьба?
  - Говори, Шинджи, мы слушаем тебя!
  - Позвольте нам пройти. А также помогите разыскать ёкая, который напал на ками, которую мы должны защищать, в сторожке Яматуми.
  - И почему же за нею идёт охота? - как ни уважали лисы Отца, но это была не их тайна, - Молчите. Что же, я не стану настаивать. Вы выполняете указание матери, молодцы. Поговорим тогда... о скверне!
  И Шинджи, и Хикэру - оба замерли, понимая, что вороны знают если не всё, то многое. А значит, сейчас игры закончены. Настал час открыться друг другу.
  - Я вижу, вы знаете об этом. И что на поместье вашей ками напали так же? - братья кивнули согласно, - Сейчас вы гадаете, откуда об этом знаем мы? Нам сказал Хатиман! Да-да! И велел собирать войско: в Идзумо дела совсем плохи! Из-за того, что солнце не всходит уже несколько недель, ёкаи и они заполонили города и сёла. Акихито шлёт печати всем ками нашего мира с просьбой о помощи. Госпожа Инари уже извелась вся!
  - Но она же сама... - начал было Хикэру.
  - Сама приказала вам идти по земле? - ехидно продолжил невысказанную мысль лиса Отец, - Чтобы ками другого мира ощутила, как гибнет этот мир? Чтобы пожалела, чтобы согласилась помочь. Или была надежда на что-то другое? - подался старый ворон вперёд и внимательно оглядел каждого лиса по очереди, - На её привязанность к кому-то из вас?
  - Какое вам дело... - в голосе белого лиса кружила вьюга, волосы стегали лавку и пол, как и шикарный, длинный, белоснежный хвост.
  - Хикэру! - отчаянно вскрикнул Шинджи, опасаясь гнева старейшин и Отца. Брат, как всегда, больше зол, чем благоразумен!
  - О-о! - протянули довольно тенгу, - Это мы в точку попали!
  - Сядь, Задира! Сядь, мальчик! - успокаивающе выставил вперёд ладонь Отец тенгу, - Мы не враги вам! И сейчас ты поймёшь, почему мы начали разговор именно с этого. Дело в том, что пять наших воинов вернулись с чёрными метками...
  Лисы поражённо взирали на правителя Гнезда. Чёрные метки были зловещим предзнаменованием! Нечисть могла передавать скверну своего покровителя, могла пачкать ею любые места в городах и сёлах. Если человек, лис или же тенгу касался метки, то скверна переходила в него и постепенно меняла. Кем он станет, не знал никто. Он мог стать они, ёкаем, мог обратиться пауком, безглазой тварью, рыбой, инуками(4). Итог один: перерождённого нужно было убить до того, как он станет другим.
  - Они... здесь? - сдавленно поинтересовался Шинджи. Желание немедленно расправиться с меченными было нестерпимым.
  - Рядом с моей ками? - с ледяным бешенством поддержал брата Хикэру. Слова "моей" он показательно не заметил и не заменил ничем другим. Пусть знают, что она принадлежит только ему! Плевать на насмешки! Плевать на то, что это ему ещё не раз припомнят.
  - Да, - припечатал Отец, - И мне приказали... Вот, ловите! - и он перебросил лисам вскрытую печать от ками, - Приказали испытать вашу подопечную! Она должна очистить наших братьев от скверны Сусаноо!
  Хикэру прочёл содержание письма и передал его брату. Шинджи стал ещё бледнее, чем был, а бумага истлела за миг в его когтях. Если ками Алойя не справится? Что тогда будет? Она погибнет... И весь их мир тоже. Им больше не на кого надеяться. Цукиёми также был ками света, но этот свет плодил нежить, а не уничтожал её!
  - И когда вы намерены начать испытание? - спокойно, даже слишком спросил чёрный лис.
  - Тотчас, как ваша ками проснётся! - последовал ответ.
  Дальше говорили о болоте каппы, о сотнях цутигумо в нём, о портале, через который неведомо как всплыл исонадэ.
  - Есть ещё кое-что... Я не хотел вам говорить, но... - Отец тенгу пожевал губами, возведя взор ввысь, в раскрытые створки крыши, - Есть кто-то, кто очень не хочет победы над ками Сусаноо.
  - Что?! Кто это может быть? - буквально взвились братья - лисы.
  - Мы не знаем. Но он присылает послания всем независимым общинам, требуя оставить дела ками им самим. Я не могу вам его показать: оно исчезло тут же, как я прочёл последнее слово. Такое же получили город Ведьмаков, город Чтецов и город Ремесленников. Чтецы и мухи не обидят, но однако ж и им прислали угрозы. Ведьмаки зарабатывают истреблением ёкаев, но даже им сейчас работы многовато, так что против плана богов они не будут. Ремесленники делают мечи, доспехи и механизмы. А также магические вещи, обереги. Им прислали ультиматум! Да-да! Им сказали, чтобы в ближайшее время ни один оберег не был произведён.
  Шинджи не мог поверить, что появился безумец ещё больший, нежели ками Сусаноо! Наводнённый ёкаями мир! Если в нём не будет жизни, откуда тогда черпать силу? Ками станут обычными смертными, исчезнет волшебство, духи, мелкие божки. Их Оногоро станет... обычным? И мёртвым.
  Их ками не сможет. Нет, она ещё так юна, так слаба! Хикэру смотрел точно в пол, губы дёргались, обнажая клыки, а сам лис всё вспоминал, как дрожала в его руках ками Алойя. И хотел бы забыть, но всё его существо помнило... запах, вкус, шёлк её волос и кожи. Если она не сможет...
  - Если она не сможет... - начал скорбно Отец.
  - Если она не сможет... - подавленно, но решительно вскинул ало-чёрные глаза проклятый.
  - Если она не сможет... Я отведу её обратно! - встал Хикэру, обернулся на брата, - Её сил должно хватить на обратный переход!
  - И ты ослушаешься своих ками? - голос Отца тенгу был таким странным, будто ответ лиса необыкновенно важен.
  - Да! - оба лиса ответили одновременно.
  - Как же вы выросли, малыши! - старый тенгу устало облокотился о спинку, которой мог похвастаться лишь его насест, - В моих видениях... много всего. И волнения, и радость. И страшное время, жестокие слова и решения. Но ваша ками... берегите её, Шинджи, Хикэру...
  - Отец устал. Идите и вы отдыхать... - сказал старейшина Джуничи. Молодняк уже утаскивал Отца куда-то влево, в потайной ход, - А испытание будет завтра.
  Джиро встретил обоих сразу за вратами в зал Совета. Его слова, что Джеро случайно встретился глазами с ками, были нагло проигнорированы: и Шинджи, и Хикэру просто прошли мимо него в комнату-соту, где всегда жил белый лис. Недоумевающий тенгу ещё долго стоял и гадал, что всё это значит: что лисы всё же подерутся с его братом или нет?
  - Если она не сможет... Усади её на оками и улетайте! - сказал Шинджи, - И Хикэру... Ты можешь уйти с нею...
  - У неё там есть... - сдавленно начал белый лис, мрачнея на глазах. В том мире эта женщина не станет принимать его ласки, там в её объятиях бывали сразу трое. Это сильные воины, они сильны и хороши собой. И любят ками так искусно, так умело.
  - Если бы ты видел, Хикэру... Ведьма сказала, что у неё такой же знак, - чёрный лис спустил кимоно с плеча и показал пылающий трилистник на груди, - Но я вижу, что мне не на что надеяться. А тебе... есть!
  - Бред! Давай спать. Надоело всё... Встретимся с Хатиманом, и я убью столько ёкаев, я умоюсь их кровью...
  Хикэру ещё долго мечтал утолить свою боль и сомнения в бою. Шинджи закинул руки за голову и смотрел на звёзды, гадая, какой из этих миров родной для ками Алойи? Как там живут люди? И ками... Или там уже нет богов? Если бы она позвала его с собой. Пусть он будет просто её мечом! Он защитит её от кого угодно. И от себя тоже...
  
  1 Цутигумо - Раса гигантских паукообразных; этот термин, означающий 'грязный паук', в быту используется также для обозначения местных кланов, не принадлежащих к элите японского общества, а ещё ранее относился к аборигенным племенам, населявшим Японские острова (возможно, малайцам) и истреблённым предками современных японцев. У цутигумо-пауков лица чертей, тело тигра и конечности паука, они живут в горах, ловят незадачливых путников в сети своей паутины и пожирают их.
  2 Исонадэ - Огромный морской монстр, внешне напоминающий акулу, обитающий недалеко от берега Мацууры и в других местах Западной Японии. Тело исонадэ всегда скрыто под водой, поэтому его никогда не видели, наблюдался лишь огромный хвостовой плавник. Чудовище бесшумно приближается к лодкам и, схватив своим крючковатым хвостом сеть, затаскивает рыбаков в море, где пожирает их. Также исонадэ может использовать свой хвост для опрокидывания лодки или ударить им по побережью, убивая находящихся там людей.
  3 Криптомерии - вечнозелёное дерево семейства кипарисовые. Растение также называют Японским кедром, является национальным деревом Японии.
  4 Инуками - Собаки-оборотни. Обычно японцы собакам поклонялись как стражам и защитникам. Считается, что собаки рожают без боли, поэтому беременные женщины в определённые дни приносят статуям собак жертвы и молят об удачных родах. По легенде, инугами можно вызвать после сложной и жестокой церемонии убийства собаки, принадлежащей людям, желающим вызвать оборотня. Инугами вызываются для совершения преступлений - убийства или похищения.
  
  Сильный колдун может приказать инугами вселиться в тело человека, в таком случае одержимый убивает себя или других, действует, как сумасшедший. Но вызывание инугами может быть крайне опасно и для самого колдуна. Поскольку душа инугами терзаема постоянной яростью и жаждой мести, он может освободиться из-под контроля и убить того, кто его вызвал. Семьи, прибегающие к помощи инугами, называются 'имеющие питомцем божественную собаку'. Они традиционно вступают в брак только внутри своего сообщества.
  ГЛАВА 7. Истинный свет ками
  Звонок застал Аигота на совещании. Извинившись, он отошёл к окну и принял вызов. Звонила его падчерица Асоноя.
  - Дядя? Дядя, ты где? - голос Сони дрожал, в нём появлялись то нотки хрипотцы, как у человека, который недавно сорвал голос громким криком или же плачем, то взлетал ввысь высокими нотами. Аигот ощутил холодок у сердца, а также какую-то... пустоту?
  - Что случилось, Соня? - еле смог он выдавить из себя. Губы не слушались, мысли лихорадочно осматривали округу, дар телепатии, который якшас получил в дар от любовной связи с богиней, сейчас тянулся за многие мили на восток, в Юни.
  - Мама... - всхлип. - Пропала!!!!!
  Коротко извинившись перед партнёрами, бледный и потерянный, Аигот сказал, что сообщит о следующем совещании и... выпрыгнул в окно! Поражённые японцы медленно подходили к развороченному оконному проёму. В этом здании, как и во многих офисных центрах Токио, были высокие окна от пола до потолка. Только это и помогло им выжить, когда вместо человека в какое-то мгновение появился... дракон?
  И сейчас этот сизо-голубой дракон очень быстро летел среди высоток. А потом и вовсе исчез. Кто-то из прохожих, одновременно с ними наблюдавший это зрелище, успел снять существо на телефон. Сейчас внизу, у входа в здание, было форменное столпотворение: все гадали, настоящий ли дракон, или это продукт компьютерных технологий. И если верно последнее, то рекламой чего он является? Неужели какая-нибудь студия выпустит мангу или игру про драконов? И таким способом решила привлечь аудиторию уже сейчас?
  - Ясихиро... - повернул голову высокий, худой японец, один из партнёров Аигота, - Звони министру! Скажи... Пришло время... Нам нужна аудиенция у тэнно хэйку!
  - Хай! - склонился в глубоком поклоне подчинённый.
  
  - Мы рады сообщить, что второе место в соревнованиях заняли ребята из клуба "Сильный ветер с гор"! - кричал в микрофон ведущий, молодой японец с жиденькими усиками и галстуком-бабочкой. Зал взорвался аплодисментами.
  Арджун гордо вышел на помост с учениками, Ильяс в это время смотрел на экран телефона. Вот он поднял голову, посмотрел на своего брата. Даром, что были они в Алаке просто небесными воинами, да ещё и разделены были пропастью высокого положения Арджуна. Вот уже пять лет они официально братья, и ещё... любящие и любимые супруги богини Света Алойи.
  Гордо пылали щеками ученики, что-то восторженно верещали девицы, сидящие в зале, устроители несли медали и призы, но между двумя мужчинами сейчас протянулась нить тревоги. У Ильяса был вид человека, получившего смертельную рану: боль, недоумение, неверие.
  - Простите... - оттолкнул Арджун с дороги ведущего, - Вас отвезут домой! - на ходу бросил он пятерым парням из их группы.
  Ученики с обидой смотрели вслед своим наставникам, а те уже спустя три минуты захлопывали дверцы машины. Сейчас ничто не имело значения! Ничтожно мало значили для обоих награды и почести, обиды людей или их осуждение. Гандхарвы выехали на пустырь и остановились. Ильяс прижался к капоту и нервно вертел кинжал в пальцах. Арджун с закрытыми глазами стоял уже минут двадцать.
  - Сколько ждать? - спросил брюнет. Голос был натянутым как струна. В глазах тщательно подавляемая паника.
  - Два часа, - ответил медноволосый гигант, - Быстрее просто не смогут! Хорошо хоть откликнулись!
  - Как думаешь, это правда?
  - Соня... может владеть даром... - осторожно начал шатен.
  - А Аигот? Где он?
   И тут они услышали голос якшаса у себя в сознании. Оба поморщились: деликатностью этот сеанс связи не отличался. Мозг пронзила сила и властность старшего в роду, он коротко обрисовал им ситуацию: Алойя не отзывается, Соня в панике, Санай уже дома с её матерью, дети в порядке.
  - Да? - внезапный звонок заставил Ильяса отложить кинжал и взять в руку телефон, - Это Энки! - сказал он Арджуну и сделал громкую связь.
  - Привет, ребята! А я чего звоню? Лола там того... в норме? А то у меня странная картина получилась!
  Арджун вытащил телефон из руки брата и выпытал у ракшаса все подробности, даже те которые тот забыл или не хотел говорить. Спустя пять минут оба небесных воина знали, что вчера ночью на Энки напала пророческая потребность рисовать. Очевидно, что одна ночь с богиней также не прошла бесследно, и ему достался дар. Ракшас очнулся только вчера поздно вечером. Он был весь в краске, белой и чёрной, перед глазами немного плыло. Однако, стоило ему увидеть, что на картине, как накатило ощущение беды.
  - Я звонил Аиготу, но он трубку не брал! Не знаете, где он?
  - Летит домой! - коротко отрубил Джун и хотел было уже нажать отбой.
  - Я уже взял билеты! Я привезу её, чтобы и вы посмотрели! - сказал Энки.
  - Когда ты будешь?
  - Через пять часов где-то...
  - Мы уже будем дома, - уверили ракшаса, - Наши кони уже летят за нами...
  - Ну ладно... До встречи...
  Осколки экрана посыпались на землю блестящим дождём - Арджун впервые в жизни ощутил такую тревогу и теперь желал крушить всё вокруг. Ни одна битва не пугала его так, ни одна смерть, ни одно перерождение. Потерять свою единственную, обожаемую женщину? Ильяс положил руку на его плечо, показывая, что чувствует тоже самое.
  
  Спустя пять часов в особняке с драконом было не протолкнуться. Мать Лолы тискала внуков и рыдала. Санай старший опрашивал прислугу, но те спали сном праведников, камеры в доме никого не зафиксировали, посторонних запахов не было.
  Появившихся ракшасов едва не снесли, так как кинулись к ним всей толпой. Здесь был даже Сеня, он нервно крутил алую бусину на браслете. Финальным аккордом в этой трагикомедии стало приземление Аигота. Он мощно и громогласно протрубил, заложил крутой вираж и взрыл когтями очень широкую полосу земли. Благодаря личной слуи, он смог трансформироваться обратно в человека легко и быстро.
  - Одежду! - потребовал он у слуг. Младшие мгновенно протянули ему штаны и рубашку. Якшас изящно, с абсолютно безразличным лицом оделся, будто это не он сверкает голым задом во дворе замка, сейчас полном народа.
  - Ну так, - протянул иронично Энки, но тут же посерьезнел, - Все в сборе?
  Ваня, Соня, Сеня, Аигот, Соломон Санай, Анастасия Павловна, ракшасы, гандхарвы, младшие и слуги. Не хватало только синих морд, но эти могут явиться, когда им угодно.
  - Идём в дом! - скомандовал якшас. Босой и растрёпанный, он всё равно выглядел настоящим аристократом.
  Аигот сцепил руки в замок и слушал. Сначала Соню. Именно она ощутила неладное. И позвонила отчиму, а тот в свою очередь исследовал свою связь с женой, нашёл на том краю пустоту. Рассказ девушки был коротким, собственно, кроме ощущения пропажи матери, Соне было обрадовать семью нечем. Не смогла она и сказать, когда точно произошло это. Просто накатила... паника, пустота, сердце сжало болью.
  - Где картина? - ледяным голосом спросил якшас.
  - Вот! - передал Энки тому холст. Длинный тубус был отброшен с такой силой, что застрял в ажурной шторе, выбив попутно стекло.
  Полотно растянули на стене, зафиксировали. И умолкли надолго. Трое супругов богини отлично узнали одного из персонажей - это был тот самый лис, который подсматривал за ними на источниках. Лола тогда была сама не своя, быстро остыла, и любовного угара как не бывало. Гандхарвы долго припоминали ей ту роковую встречу. Как оказалось, свою роль она сыграла, но не так, как они представляли себе.
  - Это что? - спросила жалобно мать Лолы и указала на дерево в центре.
  - Это наша сакура во дворе! - вскинулся Ваня, - Да! Смотрите! Ровно пять больших веток, вот и переход одной на другую, вон наша лужайка.
  - Да, это она. А это... - Аигот сжал губы в нитку, - Это тот, кто её украл!
  - Украл?! Так её что, похитили? - зарылся в свои смоляные кудри Энки, - Но куда? То есть... Где её держат? Как искать?
  - Отец... - голос Аигота был усталым, спокойным, но таким уверенным, что все как-то мигом расселись на диваны, приготовившись видеть чудо: очень крутой якшас найдёт свою жену в любом из миров! - Приведи Амрита!
  Но мальчик уже был за дверью. Он спокойно зашёл в зал, подошёл к названному отцу. Аигот не был с ним ласков, нет. Гораздо более подошло бы слово "суров". Но всё же Амрит ощущал почтение, благодарность, симпатию от него. Сейчас мужчина просто и без затей стиснул его в объятиях и прошептал, что очень надеется на его помощь. Он никогда его не касался! Мог потрепать по кудрям и сказать что-то ободряющее, что он молодец и всё такое. Но на этом и всё! Амрит поражённо застыл.
  - Амри... Мама пропала...
  - Я знаю. Уже два дня её нет.
  - Почему... - Аиготу пришлось закрыть глаза и пережить приступ гнева. Это ведь ребёнок, пусть и с великими божественными силами, - Почему ты не сказал нам?
  - Ну-у... Ты пообещал надрать мне уши, если я тебе позвоню не вовремя, папы Ильяс и Арджун были очень далеко, я кричал им долго-о! Только Соне докричался!
  Итак, они виноваты сами. Все осознали, что неведомый некто ждал подходящего момента, и они ему его предоставили. Никто даже представить не мог, что их дела будут на руку похитителю. Гандхарвы не додумались, что можно поехать не вдвоём, а кому-то одному, Аигот не смог переложить свои дела на заместителя, привычка присутствовать лично на каждой встрече подвела его. Новоиспечённая пара Санай и мама Лолы... Им в вину не могли поставить ничего, ведь оба и так откладывали свой отпуск.
  - Что ты видел той ночью?
  - Я? Ничего... - под осуждающими взглядами взрослых, маленький бог потупился и пробурчал, - Я был у папы... Мы с ними говорили о вероятностях.
  - Понятно. Значит, в тот вечер, когда пропала Лола, вас никого не было? - подытожил ракшас. На нём скрестились недовольные взгляды присутствующих.
  - Выходит, что так... - боль и гнев хлестали тугой плетью - телепатия - зло подумал Аигот, - Кто ещё мог увидеть лиса?
  Под ноги кинулся мохнатый комок: два котёнка игрались с одним клубком, не желая уступать добычу сопернику. Якшас поднял обоих за загривок. Серые глаза на миг затуманились - Аигот считывал воспоминания зверей.
  - Это всё... - картина, показанная котятами, была странной, двумерной, фигуры огромные и гротескные, но главное, что в ней было - это тёмный провал прямо в стволе дерева!
  - Её увели в другой мир? - отмерла Соня.
  - Да. И портал всё это время был у нас под носом. Сейчас нам нужно выяснить, куда именно её уволокли! - Аигот встал и заходил по ковру, - Ильяс! Арджун! Амрит! Зовите своих на помощь! Энки... Я прошу тебя напрячь свой дар и указать нам путь, хоть что-то...
  - Да без проблем! Так я остаюсь? - спросил ракшас.
  - Да. Выбери себе комнату. Соня... - Аигот присел у подлокотника кресла, где сидела падчерица, - Зови маму! Зови и слушай... вот здесь, - коснулся её виска рукой, - Ты возможно увидишь место, направление. Или путь...
  Окна в замке светились до самого рассвета: измученная Анастасия Павловна дежурила в детской, опасаясь потерять своих дорогих цыпляток. Девочки и Кит были обласканы, зацелованы, облиты слезами. Арджун и Ильяс также решили заночевать с детьми. Аигот рыскал по поместью, отслеживая путь гостя. Он даже к источникам съездил, всё тщательно проверил и не нашёл следов. Никаких. Будто тень играла с ними. Но эта тень уволокла его жену в неизвестность! Он убьёт подонка! Кинжалы когтей сняли стружку с коры исполинской сакуры.
  - Мы должны нести круглосуточное наблюдение за деревом! - скомандовал Аигот, - Арджун, сегодня здесь сидишь ты!
  Они сменяли друг друга каждые двенадцать часов, камерами были увешаны все углы, Соня и Амрит звали и кричали мысленно и вслух, но ни синие боги, ни Лола не отзывались. Энки рисовал одно и то же : лиса и Лолу. Причём, с каждым разом, эти двое всё больше сближались, пока на одном из холстов изумлённый и растерянный ракшас не увидел их страстно целующимися. Попытка спрятать картину провалилась: чувствительный, открывший телепатический канал, якшас мигом считал его эмоции и примчался в круглую комнату в северную башню.
  - Так вот оно что! - прошипел зло Аигот и сорвал полотно с подрамника, - Так он её выманил!
  - Да... А может... - Энки хотел что-то сказать в утешение, как-то сгладить первое впечатление от парочки, но наткнулся на тотальное нежелание Аигота касаться этой темы, - Ещё рисовать?
  - Да! Рисуй, Энкелай! Я должен знать, что ещё произошло. Иди туда! Сядь под дерево и рисуй!
  Нрав ракшаса был достаточно крут, чтобы просто и без затей послать якшаса, вцепиться тому в глотку и удушить на месте. Но Энки считал его если не другом, то кем-то около того. А ещё... Пропажа Лолы стала ударом и для него тоже. Аигот вытащил из кармана его письмо.
  - Лола... ждала тебя. Не знаю, что ты услышал бы... - ракшас медленно вытащил конверт из руки якшаса, - Но это было для неё важно. Твоё письмо... Она касалась его, оставила на нём свои эмоции. Может, это поможет тебе как-то связаться с нею...
  Энки отвернулся от Аигота и медленно поднёс письмо к носу. Да, она действительно касалась его! Родной, сводящий с ума своей нежностью, запах! Лола... Аигот ждал, давая возможность ракшасу должным образом прочувствовать надежду. Да, якшас знал, что тот не уставал верить в свой шанс. Что Лола согласится на союз и с ним тоже. Пусть сейчас он обманул соперника, но для достижения цели все средства хороши. Потом они сойдутся в бою, ракшас возненавидит его за обман. Потом... Всё, что будет потом, что не относится к его жене, якшаса не волновало.
  Картины были одни и те же: Лола и лис. Но однажды появился ещё кто-то...
  
  - Что? - сонно моргала я, пытаясь понять, кто или что меня разбудило. Над куполом корзины - Гнезда только начинало светать, ещё не исчезли полностью звёзды и луна, а меня будто толкнул кто и приказал... бежать?
  Вдалеке слышался рёв, крики, звон. Да что там происходит? Я сползла с кровати, натянула штаны, сапожки, завязала косу. Внизу, на полу стоял тазик и кувшин. Вода? Ох, ну хоть её не нужно искать! А вот место задумчивости скоро понадобится... Умылась, попила воды, растолкала ведьму. Вот уж кому спится! И под грохот орудий спала бы.
  - Что там происходит, Эйуко? - ведьма открыла один глаз, обвела своим бельмом комнатушку. Потом, кряхтя и охая, опираясь на мои руки, встала и пошаркала ногами к выходу, - Ты куда?
  - Нам пора, моя ками.
  - Как пора... Мы уже уходим? А почему Хик... - я не понимала, что происходит. Крики стали ближе, кто-то топал по бревенчатому полу уже так близко от нас. А потом занавеску сдёрнули и отбросили в угол.
  - Ками... - стал на пороге упомянутый мною чёрт. Моё возмущение на его грубость сменилось тревогой. Хикэру был, как и всегда, зол, бодр и сурово-красив. Но к обычной его манере на всех и на всё смотреть свысока прибавилась... жалость? Это так непохоже на него... Хотя... Что я знаю о нём? Что он обманул меня, выкрал, приручил, как зверька своими поцелуями и касаниями! И сейчас ещё эта жалость!
  - Чего тебе? - неласково спросила я и вырвала свой плащ из его рук. Лис снова схватил меня за воротник и притянул к себе поближе.
  - Ты... Сейчас нужна нам. Твоя сила нужна тенгу, - а вот склоняться ко мне так близко не нужно! Я отшатнулась в последний миг, иначе подлый лис снова бы лишил меня всех мыслей, воли, - Внизу, под нами... - шептал лис, поглаживая рукой мою спину, - Пять меченых. Это... метки Сусаноо. Тенгу просят тебя спасти своих. Ты... сможешь?
  Сердце пропустило удар, заныло сладко. Глаза лиса плавили меня, искушали, вели за собой в Бездну! Снова он склоняется ко мне, я напряжённо застываю и готовлюсь уворачиваться. Но он только прижался своим лбом к моему. Странная сила от его знака омыла меня прохладой, морозной свежестью, такой родной, такой похожей на... якшаси... Я выдыхаю, поднимаю глаза на Хикэру. Серебро раскосых глаз лиса переливается от зрачка к радужке, на миг они скрылись под длинными ресницами, когда он зажмурился от моей ласки. Какая гладкая у тебя кожа, прохладная, нежная. И твои волосы, волной укрывающие сильные плечи...
  - Я попытаюсь, Хикэру... Это важно? Ты так волнуешься... за меня? - да, сказали его глаза. Да, подтвердили губы, ласкающие мои. Когти лиса царапали мой подбородок, шею, когда руки торопливо спускались за капюшон плаща.
  - Это, - он достал ожерелье, которое подарили синие супруги, - Это должно помочь! Здесь много силы. Если не сможешь... Оками внизу! Прыгай с любой лестницы! Они подхватят тебя!
  - Но! - я хотела спросить, а как же они с Шинджи? И ведьма...
  - Тш! Моя маленькая ками... Ты... Ты дороже всего, что есть в мире... Дороже нас, и их, - он кивнул на двоих воронов, что сейчас подпирали стену, не решаясь прервать наш разговор, а точнее - заговор, - Волк унесёт тебя к Столпу, там ты используешь это! - в мою руку лёг белый свиток, перевязанный алой лентой. На нём была красная, сургучная печать с изображением скалящегося лиса, - Это проход в твой мир.
  Я стояла, поражённая до глубины души, абсолютно не понимая, что подвигло это коварное существо передумать, пересмотреть свои планы на меня, стать предателем своих нанимателей и отдать мне... единственный способ выбраться? Я знала, что Хикэру говорит правду, это ощущение сейчас топило во мне все страхи, сомнения. Я не хочу тебя оставлять! Если даже... если ты останешься здесь, а я уйду, то я должна знать, что ты жив...
  - Я не уйду... Я не могу оставить... - горячее дыхание лиса опалило моё лицо, он с жадностью осыпал его поцелуями, стирал мои слёзы, оставляя мелкие царапинки от когтей. Горло перехватило от слёз, от волнения. Он... любит меня? Ты любишь меня, Хикэру?
  - Да... - о-о, это слово вознесло меня над землёй! Внутри всколыхнулось что-то мощное, оно огромной и острой глыбой покатилось по телу... Руки засияли, из-за ворота тоже вырывался свет.
  - Тогда всё получится! Идём! - больше не мешкая, я взяла Хикэру за руку и потащила в коридор. Мы поравнялись со старейшинами. Не стану я опускать глаза! Тенгу смотрели на меня сурово, осуждающе, я же только мазнула по ним взглядом и отвернулась.
  Джиро перепорхнул над нами и оказался на моём пути. Хикэру тут же закрыл меня собой, защекотали нос его волосы. Какие пушистые! И длинные! И красивые... любимые... Смех. Он стал шириться коридорами, летал и множился. Это смеялись тенгу, пока я обнимала лиса за талию и урчала в его гриве как кошка.
  - Лисята на подходе, - выдавил из себя старейшина, который возмутился моим сравнением сидений в зале Совета с жёрдочками, - Высокородная ками! Я уверяю вас, что Испытание, - он выделил это слово и даже примолк, дав мне его осмыслить, - Для вас абсолютно безопасно! И ваш... жених даром строит планы по вашему побегу из Гнезда.
  - Испытание? - можно гордиться собой! Мой голос не дрожал, наоборот - сейчас им можно было порезаться, - Я впервые о нём слышу!
  - Хикэру должен был сказать вам сегодня утром.
  М-да. Вместо драгоценных минут на инструктаж мой лис потратил время на томные взгляды и поцелуи. Не самый плохой расклад, но теперь стыдно смотреть людям в глаза. То есть не людям. И не в глаза. Но сам факт! Я отодвинулась от вожделенного белого богатства, которое манило запустить в него руки опять, обошла лиса кругом.
  - Что за Испытание? - тон мирный, именно таким нужно говорить с безумцем, который снова выглянул из серых глаз Хикэру.
  - Метки, я же сказал тебе уже! - раздражённо дёрнул ухом лис. Глаза его всё ещё следили за Джиро. Тенгу был расслаблен, но когтистая рука легла на рукоять меча, предупреждая об опасности.
  - Я впервые о них слышу, Хикэру! - со вздохом сказала я и стала искать глазами Шинджи и ведьму. Чёрный лис отсутствовал. Что за дела? Он ведь всегда рядом был... - Я вообще не отсюда... М-м-м!!!! - грубиян! Хам! Снова он хватает меня руками, затыкая рот! Да уже только ленивый не понял, что я не та, за кого он меня выдал!
  Наш спор прервал жуткий рёв! Серьёзно! Я просто облилась холодным потом от пронизывающего насквозь звука! Боль, ненависть, желание убивать - вот, что было в нём! Что-то с тугим хлопком лопнуло, и одна из створок вдруг рухнула с размаху нам на головы. Хикэру закрыл меня собой, притиснув к плетенным стенкам дорожки. Сверху валились обломки, перья. А вот снизу. Там металось нечто... странное...
  - Ками! Ты должна помочь! Он ещё не обратился полностью! Прошу тебя! - кричал Джиро и тянулся ко мне рукой. Его прижало большим обломком, крыло висело безжизненно, кровь стекала со лба на щёку, - Помоги брату...
  Какому брату... А! Так там внизу... Джиничи?! Не знаю я! Не знаю, смогу ли...
  - Хикэру! - толкала я лиса, но тот был без сознания. На него упало плашмя огромное бревно. Затылок в крови, да и подбородок - тоже. Дышит! Он дышит! Дрожащими руками подняла его голову и покрыла лицо поцелуями. Нет, я понимала, что сейчас не время для нежностей, просто понадеялась на свой дар Желаний. Я хочу, чтоб ты жил, любимый... Пусть не со мной, ведь мы такие разные с тобой. И ты злился... Я помню, что ты назвал меня развратницей тогда. Слово было на старом японском, я едва смогла понять потом. Ты не примешь мою жизнь. Живи... здесь...
  Пришлось выползать из-под него самой. Какой же тяжёлый! Я возилась, как жук, перевёрнутый на спину. И долго бы так продолжалось, но тут кто-то сильный перевернул моего лиса на бок, а затем рванул меня за руку вверх!
  - Пока Белый задира не мешает... - сказал высокий, широкоплечий, мужественный и невероятно обаятельный ворон, - Я отнесу тебя туда, маленькая ками! Держись за шею, - предупредил он и подхватил меня на руки.
  Всё произошло так быстро, что я даже испугаться не успела! Вот мы стоим на канате, который образует перила дорожки-мостика, вот раскрылись огромные, чёрные крылья, шаг в бездну, полёт, а потом мы уже на нижнем ярусе корзины, в странном месте. Клетка? Да. И сейчас она разворочена и... пуста. Где же то, что сидело в ней?
  - Р-р-р! - я бы не стала оборачиваться, но ворон без спросу повернул меня лицом к лицу с тварью. И прижал к себе, к своему боку, другой рукой уже вытаскивая меч.
  Когда-то это был тенгу. Сейчас его руки отвисли до пяток, лицо стало безобразной маской, полной наростов и шипов, рот будто разрезан от уха до уха, на спине вместо крыльев горб.
  - Таким брата Джиро сделала метка, - спокойным голосом говорил тенгу, стоящий рядом со мной. Как только убедился, что я стою, не нуждаясь в его помощи, тут же убрал руку. Какой деликатный...
  - И что теперь с ним делать? - спросила я шёпотом. Тварь прислушивалась и принюхивалась к нам. Особенно ко мне конечно.
  - Это вы должны мне сказать, ками! - лукавые глаза ворона были странными, такими внимательными, пронзающими... видящими?
  - Но я не... - не знаю, хотела сказать я. Но вдруг поняла всё! Они хотят, чтобы я спасла этого несчастного так же, как дерево в Алаке! Но откуда они знают об этом?
  Дальше стало не до разговоров! Заражённый напал на нас, мой собеседник отбивался, стараясь, однако же, не причинить ему особого вреда. Я всё никак не могла улучить момент, чтобы коснуться хоть пальцем меченого. Что же делать? Этот... старейшина вроде бы, будто понял, что я не просто так обхожу их и тут же отскакиваю, когда бешенство твари заставляло его делать очередной рывок. Глаза ворона встретились с моими, он дал понять, что сейчас будет тот самый момент.
  - Ками... - поражённо смотрел на меня тенгу пару минут спустя.
  Да, нам удалось. Ворон оплёл заражённого крыльями и сдавил так сильно, что рёв удушённого прошёл неистовой волной ненависти через всё пространство. Поняв, что другого шанса не будет, я прыгнула на меченого и просто ударила по щеке! А что? Мне его целовать что ли? Но эффект был незамедлительным, и именно таким, как надо! От следа моей ладони во все стороны поползли лучики света. Они, будто трещины в льдине, раскололи верхний слой тьмы, обнажив белую кожу тенгу. Глаза из налитых кровью стали обычными, чёрными. Отпали наросты, руки приняли свою привычную длину и форму, с шорохом раскрылись крылья за спиной.
  - Это и было Испытание? - спросила я и подняла голову вверх. Где-то там лежит Хикэру. Возможно, он крутой и сильный, но сейчас он нуждался во мне! Мыслями я была там, с ним.
  - Да. Но это не всё...
  - А что ещё? - нетерпение моё достигло критической точки. Я кусала губы и уже подумывала над предложением лиса вызвать Оби, как самый старший решил дополнить свои слова.
  - Есть ещё четверо. Их метки ещё не расползлись так сильно по телу, но...
  - Ну так ведите меня к ним! Эй? Ты в порядке? - я подошла к молодому тенгу, которого очистила от тьмы.
  Юноша был поразительно похож на Джиро! Что-то такое мне говорили... Это и есть тот брат, у которого мой лис выиграл перья? Я улыбнулась, представив их поединок, как потом Хикэру выдернул десять крупных перьев из крыла друга. Жестоко. Но это их мир, не мне их судить.
  У брата Джиро было сильное, волевое лицо, живые, умные, манящие чёрные глаза со стрелами ресниц, гордо уходящие к вискам брови, а также узкие, упрямые губы. Сейчас ворон ощупывал себя, со страхом ожидая, что проклятие вернётся. Едва успела глаза отвести, как два жгучих угля впились в меня. Ох и жуть же!
  - Кто ты? - какой голос! Таким только объявлять о стихийных бедствиях, да разных кризисах в государствах! Грубый, сорванный, жёсткий. Он препарировал мозг, выворачивал нутро и нервы.
  - Эта ками - невеста Белого задиры! - весело ответил спасённому старший родич, - Скоро мы увидим лисят!
  - Невеста? - похоже, этот тенгу не так удивился своему спасению неведомой ками, да даже своему превращению в чудовище, сколько тому факту, что у его соперника-друга может быть невеста.
  - Давайте вы потом у него сами спросите! - предложила я и нервно поправила капюшон, надвинув его поглубже. А то некие вороны уже стали пристально разглядывать меня, пока не приближаясь, но пылали азартом как костёр в Купальскую ночь.
  - Летим! Могу я... - протянул руки ко мне старейшина. Я кивнула согласно и осторожно коснулась его плеч ладонями.
  А вот ему решимости не занимать! Просто подхватил меня и улетел вверх! Опустил осторожно на лесенку, подождал, пока рядом не приземлится Джиничи. Кажется, его так зовут. Потом указал рукой влево. Я уже и сама видела. У самого края корзины, в такой же клетке, сидели четверо тенгу. Их головы бессильно упали на грудь, руки судорожно скребли по брёвнам.
  - Старейшина! Вы уверены? - послышался за нами голос Джиничи.
  - Да. Она очистила тебя. И сделает это с остальными.
  - Кто она?
  Ну как вам это нравится? Хамы, одни хамы вокруг! Что Хикэру, что этот Джиничи! Делать вид, что меня тут нет и обсуждать меня же! Я гневно запахнула плащ и побрела вперёд, к клетке. Вороны тихо переговаривались, старейшина пытался умаслить подозрительного подопечного, тот всё не оставлял попыток докопаться до правды. Не верил он, что я невеста лиса! Правильно, между прочим! Это всё наваждение... Оно пройдёт, едва он сдаст меня своим заказчикам.
  Ощущение чуда, раскрывшегося, как цветок, нежности и любви сменилось сомнениями и тяжёлой, душной тоской. По дому, по малышам, по маме. И по моим любимым. Как пережить этот год? И правда ли, что я могла бы открыть проход сама? Вытащила свиток, развернула. Иероглифы. Алые буквы пылали, пульсировали, переливались. А потом сложились в слова. Это было заклятие, приказ. "Силою ками отворится дверь на Небесный мост". Силою... А если... Если её будет недостаточно? Мои способности здесь подавлены! Значит что? Идти к неведомым богам, уповая на их порядочность? А вернут ли меня после всего того, что уготовано?
  Клетка выросла передо мной, поражая размерами и кучей магии, которую в неё вложили. Почему же тогда этот вырвался? Я обернулась на двух тенгу, что стояли и ждали, пока я задумчиво читала свиток.
  - Мне нужно войти? - спросила, чтобы хоть как-то разрядить ту напряжённую атмосферу, которая сейчас образовалась между нами.
  - Да. Я открою клеть! - рука ворона легла на одному ему видимый замок. Прутья убрались вверх, но не до конца, и теперь было ощущение, что мы вступаем в пасть зверя, - Нет, сначала мы!
  Мы вошли в камеру. Вороны даже не дёрнулись нам навстречу: обессиленные, они лежали в тех же позах. Метки в основном были на руках. Сетка серо-чёрных линий сплеталась в отвратительный узор. У двоих такие же линии были на шее и лице. Запущенное состояние? Вероятно. Старейшина проверил путы у каждого, потом протянул мне руку.
  - Не подходите близко, ками. Просто коснитесь их...
  Я решила начать с тех, у кого сетка уже достигла глаз. Присела, ворон в середине дёрнулся ко мне, но путы не пустили. Я отшатнулась резко, едва не растянувшись на полу, но сзади подхватили чьи-то сильные руки. Не оборачиваясь, поблагодарила и стала тянуться к меченому. Медленно, опасаясь броска. Пальцы коснулись кожи, объятой жаром. Какой молодой! Наверно у него есть мечты, желание стать отцом, защитить свой дом. И пусть вы такие странные, но вы всё же... благородные, сильные воины. Очнись... Пусть уйдёт то, что мучает тебя...
  - А-ах! - только и успела выдохнуть я, когда меня оттащили от злобно клацнувшего челюстью, полной острых клыков, заражённого.
  - Не вышло? - встревожился старейшина.
  - Нет, - прошептала я, глядя, как бьётся в путах ворон. За ним начали беспокоиться и остальные трое.
  - Но Джиничи же очистился! Не понимаю.
  - Что тут понимать? Эта женщина - не ками! Самозванка! У неё в руках я видел свиток госпожи Инари! Именно он вернул мне разум! - руки спасённого мной тенгу жестоко вцепились в мои плечи, я всхлипнула, попыталась вырваться или активировать огненную защиту. Тщетно! Силы скрылись так глубоко, что и следа не осталось! Капюшон слетел, теперь ворон был так близко, что я могла ощутить его гневное сопение на своей щеке. А глаза препарировали меня без ножа.
  - Отпусти мою женщину! Или умри! - Хикэру... Я выдохнула с такой радостью, что схвативший меня ворон притих. А потом и вовсе отступил куда подальше.
  Рядом с Хикэру стоял Шинджи. Эйуко не было. Оставили в комнате? Наверно. Оба лиса были просто в бешенстве! Наперёд вышел старейшина, намереваясь защитить сородича. Но Хикэру будто и не заметил этого препятствия: мелькнула белая молния, и Джиничи уже летел вниз! В полёте расправил крылья и вернулся на мостик. Теперь они с лисом дрались метрах в пяти от нас. Я ахала и со страхом кидалась к ним каждый раз, когда ворон прижимал лиса к канату, намереваясь сбросить. Но старейшина был готов к моим рывкам и тут же обвивал стальной рукой за талию.
  - Отпустите! Он же его убьёт! - кричала я с ужасом.
  - Да нет же! - сочным баритоном рассмеялся над моим плечом тенгу, - Это они просто злость срывают. На себя в том числе.
  - Вы хотите сказать, что это... просто разминка? - поразилась я. Сумасшедший мир.
  - Да, моя ками, - спокойно подтвердил подошедший Шинджи, - Они так часто дрались в юности. Вот увидите - скоро помирятся! Вам не удалось? - чёрный лис кивнул на клетку, где всё ещё трепыхались вороны.
  Я грустно покачала головой. Не знаю, что произошло. Ведь с Джиничи получилось! Лис утешал меня, смотрел ласково и с такой теплотой. Шинджи... Какой же ты хороший! Моя улыбка так поразила его, что лис растерянно отступил, дёрнув ухом.
  - Ну вот и всё! Я же говорил! - весело напомнил старейшина своё обещание, - Идут к нам.
  Лис и тенгу действительно шли сюда. Я потянулась за капюшоном, но Хикэру разом прекратил мои попытки, просто схватив в охапку и сжав до хруста в рёбрах. Тяжёлое дыхание, его рука на моём затылке. Хикэру... Положила голову ему на плечо, вдохнула запах свежести и морозного утра, сердце билось как птица в силках.
  - Так это правда? - прохрипел Джиничи, - Она твоя? Но как? Как она смогла тебя так сломать? - в голосе ворона был яд, презрение, он выказал столько отвращения ко мне, нам.
  - Отвали... - просто сказал белый лис и повёл меня к верхнему уровню. Но я упёрлась руками в его живот и кивнула на клетку, - Ещё попробуешь?
  - Да. Я должна!
  На этот раз в клетку вошли мы с лисами. Шинджи встал наизготовку, готовый, если ничего не выйдет, зарубить меченых, тем самым прервав их страдания. Хикэру обнимал меня рукой за плечи, я благодарно прижалась к нему, коснулась рукой его щеки. Чертов мир! Не отнимай его у меня! Хотя бы эти несколько месяцев...
  Вороны уже начали трансформацию, и выглядело это жутко. Клыки, вздутые горбы, венозные руки с огромными когтями. Глаза алые от крови, даже радужка затоплена. Я склонялась над крайним слева тенгу, с опаской ожидая зверского оскала и броска в мою сторону. Рычание. Низкое, предупреждающее. С криком я падаю ему на грудь, Хикэру склоняется надо мной и тянет вверх... И тут! Свет... Ослепительная вспышка ударила по глазам! Ощущение чистоты, лёгкости, счастья! Я упиралась дрожащими руками в грудь молодого ворона, рыдала и не могла остановиться.
  Медленно, будто я из стекла, осторожно и бережно поднимает меня мой лис. Я доверчиво льну к нему, слышу его голос, он хвалит меня, уверяет, что больше не позволит, не даст никому меня обидеть, а ещё... Но это только между нами... Ты же ненавидел меня!
  - И сейчас... - говорит неохотно лис, - Но это... сильнее меня. Ты... - Хикэру отводит глаза в сторону, на губах появляется знакомая усмешка, - Соблазнила меня, маленькая ками...
  - Что-о?! Соблазнила... Отпусти меня... - обида жгла изнутри. Значит, он жертва, да? А я просто гнусная развратница? Как же я ошибалась в тебе! Так всё это время он боролся с собой, обвиняя меня? Лицемер!
  Как не пытался Хикэру задержать меня, но я вырвалась и отбежала к Шинджи. На этот раз чёрный лис не отшатнулся, дал вцепиться в свой рукав и даже спрятать моё пылающее лицо на своём плече.
  - Раз ками прошла испытание, вы дадите нам пройти? - высокомерно спросил Хикэру у старейшины. Тот осуждающе покачал головой, но предложил вернуться в зал Совета.
  - Твоя невеста идёт с нами? - вдруг спросил Джиничи. Каждое слово сочилось ядом, - Я вижу, ты столько воли ей дал как никому другому!
  - Заткнись, Джи! Не лезь в мою жизнь!
  - Шинджи! А ты до сих пор проклят? - нашёл себе другую жертву тенгу, - Твои касания сжигали женщин, а сейчас я вижу живую ками. Она так льнёт к тебе! Похоже, своего жениха девушка боится больше, чем тебя!
  Этого Хикэру уже не стерпел и кинулся на ворона. Тот презрительно смеялся и отлетал подальше. Крылья у него целые. Откуда тогда веер?
  - Отросли уже, - ответил мне Шинджи, - Вы дрожите, моя ками! Испугались?
  - Да... То есть нет... Он сказал, что по-прежнему ненавидит меня... - не выдержала и зарыдала. Лис стоял, не дыша, пока я поливала слезами его плечо. Потом бережно положил руку на мою голову, провёл по волосам сверху вниз, выдохнул судорожно и обнял так крепко, что я в шоке подняла на него глаза. Он улыбался! И в его улыбке, в алых глазах было столько счастья, радости, - Что?..
  - Я не проклят... - выдохнул он, - Ведьма не соврала!
  - Ох! Я рада за тебя, Шинджи! Но нам наверно стоит уже закончить это представление! - указала я на слетевшихся со всех сторон тенгу, которые громко и красочно болели за своего.
  - Хорошо. Как скажет моя госпожа! - лис поклонился так низко, так уважительно, что я стояла вся красная от неловкости.
  Шинджи быстро преодолел расстояние до Хикэру с Джиничи, обоим врезал в челюсти, прорычал, что они позорят своих отцов и матерей ( это уже лису), а также пугают благородную ками своей злобой. Хикэру упрямо фыркнул и тряхнул головой, тенгу же прошипел, что плевать он на меня хотел с высокого древа. За что получил от обоих лисов, парни снова сцепились, я психанула и полезла за канаты, ведь у меня уже терпения не было ждать похода в банальный туалет!
  - Стой! - рванул ко мне ворон - старейшина. Но я только коротко ругнулась, адресуя Джиничи едкую характеристику его как рогатое и упрямое животное! И прыгнула.
  За пару метров от земли меня мягко подхватила тёплая и ласковая спина моего Оби. Мой хороший! Мы с ним пробежались немного до речки, где я, убедившись, что рядом никого, нашла уютный кустик и стала временно счастлива.
  - Не делай так больше, ками! - упал как камень с неба вероломный белый лис! Перепугал до икоты!
  - Т-ты... Ты давно здесь? - прошипела я, с недовольным видом поправляя одежду. Мне всё равно, что он видел. Ну и пусть я краснею! Это не от того, что он сейчас смотрит так насмешливо!
  - Нам нужно на совет.
  - Идите! Я вас тут подожду! Красиво здесь... - я села на бережок, подстелив плащ. Оби уложил свою голову мне на колени, я гладила его мягкую шерсть, оками млел и мурлыкал.
  - Нет. Ты идёшь с нами! - упрямый лис подхватил меня на руки и зашагал со мной под деревья.
  - Пусти! Ты мне никто, Хикэру! Ты всего лишь лживый... м-м-м!!!!
  - Ты...
  - Что... я? - еле отдышалась я после безумного, явно показательно-жестокого поцелуя.
  - Я не хотел... Я не ненавижу тебя... - Хикэру рычал и срывался на хрип, дёргал себя за волосы, уши то и дело поворачивались в разные стороны, в глаза старался мне не смотреть.
  - Хикэру! Посмотри на меня! - позвала я, а потом коснулась его щеки, ласково провела по гладкой коже, потянула к себе, - Я хочу вернуться домой! - чётко выговорила, чтобы он осознал сказанное, запомнил, принял как данность, - Хочу к детям и тем мужчинам, которые любят меня.
  Лис зло сверкнул глазами и вырвался из моих рук. Так будет лучше, Хикэру. Я ещё не могу сказать точно, почему меня так тянет к тебе, но это всё... странно. Вот так сразу влюбиться? И в кого? В грубого, хамски себя ведущего со мной лиса? Да, он красив, причём красота эта невероятно экзотична, чувственна и притягательна. Но мои супруги также красивы! И они никогда не обидят меня так, как это с первого дня похищения делает лис!
  - Тебе так не хватает их, да? Они были с тобой каждый день, я знаю, - сколько же яда он вложил в каждое слово! - Ты так жадно откликалась на их ласки, ты молила их не останавливаться... Р-р-р! - я не выдержала и врезала-таки ему по роже! Рука лиса метнулась ко мне, сверкая острыми когтями.
  - Хикэру! - проревел за нами Шинджи. В его голосе было столько угрозы, что даже белого хама проняло, - Отойди от ками! И больше никогда не касайся её без её же разрешения! Или я вызову тебя на бой. Идите ко мне, моя ками!
  Хикэру опустил руки, стал медленно отходить от меня. Стало так больно. Он же сказал... Глупая ворона... Ты снова собираешь осколки сердца, здравого смысла и мужества, чтобы жить дальше! У тебя есть семья, которая нуждается в тебе. А этот лис... Умеет лишь ненавидеть, злиться и презирать.
  - Что теперь? - спросила я чёрного лиса, традиционно повиснув на его руке. Я уповаю на его защиту. Да я теперь от него ни на шаг!
  - Мы ещё раз поговорим со старейшинами и Отцом, решим, куда идти, - пояснял мне лис, усаживаясь позади меня на Оби, - Возможно того ёкая найдут сами тенгу, а мы поспешим к поместью Луны. Готовы? Лети!
  Оби мягко оттолкнулся лапами от земли и взлетел. За какие-то пару минут мы были у входа в Гнездо. Шинджи бережно приподнял меня за пояс, снял с оками. Оби лизнул мою руку и скрылся за дорожками внизу. Лис сказал, что оба зверя ожидают меня внизу, ведь выбрали меня хозяйкой.
  - Как это? - не поняла я.
  - Они служат ками, но особо никого не выделяют. А вас, моя ками, не желают оставлять!
  - Но я ведь... - я хотела сказать, что уйду когда-нибудь в свой мир.
  - Ничего страшного не произойдёт. Просто они вернуться в эфир до следующего вызова. Сейчас они материальны из-за вашей силы. И хотят остаться такими. Теперь мы пройдём в Зал Совета, Алойя-но-ками! Постарайтесь... - лис замялся, подбирая слова.
  - Молчать, да?
  - По возможности, моя ками. Если спросят что-то, не говорите неправды, но...
  - И правды - тоже, - закончила я мысль Шинджи, - Не бойся! Я буду смирной. Только пусть этот Джиничи больше меня не оскорбляет!
  - Обещаю, что не позволю ему! - пророкотал сзади тот тенгу, что летал со мной к заражённым. Я повела плечом, показывая, что его воля явно не значит для злого друга Хикэру ровным счётом ничего, - Вот увидите! А теперь... Пройдёмте со мной!
  Зал Советов. Пафосно названное помещение было таким просторным, пустым, открытым всем ветрам. А, это не ветер. Просто сверху планировали крылатые старейшины, вздымая мелкий сор с пола своими громадными крыльями. Шинджи подвёл меня к одному из брёвнышек, сел рядом, настороженно зыркая по сторонам. А когда в зал вошли Хикэру с другом, едва не кинулся закрыть меня своим телом! Я нервно улыбалась, опустив глаза в пол, искренне желая, чтобы весь этот фарс закончился поскорее. Хикэру прошагал к нам, я стиснула горловину плаща и задышала часто, чтобы усмирить выпрыгивающее из груди сердце. Он ненавидит тебя, глупая ворона! Ты для него - презренная развратница...
  - Садись, Хикэру! Не нужно больше делать вид, что это твоя невеста, - сказал старейшина Джуничи сурово, - Джиничи... Ты должен просить ками простить тебя за оскорбление!
  - Что? Я должен просить прощения? Я никогда не склонюсь перед женщиной! А перед этой... - сколько же гнева... Я болезненно дёрнулась, желая сбежать куда подальше. Шинджи успел словить меня в последний миг, когда я уже встала над бревном.
  - Склонишься или нет, твоё дело, Джиничи. Значит, за тебя придётся это сделать мне! - старейшина перелетел ползала и склонился в глубоком поклоне! - Простите его, высокородная ками! Отец сказал, что мы должны отблагодарить вас за помощь. Что бы вы хотели? - приподнял он голову.
  Ненависть, злость, недоумение, обида, желание отомстить, насмешка, опять злость. Эта смесь эмоций тенгу душила, убивала. А от Хикэру лишь холод... Я закрыла глаза, со всей силы вцепилась в руку Шинджи и тихо плакала. Забери меня отсюда! Забери, прошу! Они убивают меня...
  - Старейшина! Встаньте! Она не достойна! Она всего лишь женщина! - рычал Джиничи.
  - Проси, что хочешь, ками! - упирался старейшина.
  - Моя ками? - с тревогой склонился ко мне лис, - Что с... Прекратите, старейшина Джуничи. Она всё чувствует. И это причиняет ей боль.
  Тенгу встал, но не уходил. Поднялся гвалт, все кричали, спорили. Джиничи сочился ядом, Хикэру молчал, но фонил злобным холодом в сторону друга. Странно. Он ведь считает так же.
  - Молчать! - гаркнуло справа. Все разом умолкли, будто кто-то выключил звук огромным пультом. К нам шёл старый -престарый ворон. Глаза разного цвета, волосы чёрные с сединой, нос как клюв, но от него веет властью и силой, - Устроили балаган... Напугали девочку, глупые птенцы. Не думай о них плохо, маленькая! - ворон проскрипел ко мне, за ним тащились с черепашьей скоростью двое тенгу, готовые подхватить того в любой миг. Это Отец, так?
  - Отец...
  - Если ты не перестанешь оскорблять благородную госпожу, Джиничи, я отправлю тебя опять в клеть! Видно, метка повредила твой разум сильнее, чем мы ожидали! - Джиничи поражённо вытаращился на правителя. Как это, отправить его в клетку? Из-за какой-то... Всё это прекрасно читалось по его возмущённому лицу, - А ты, Белый задира! Ты так и не повзрослел с тех пор, как мы виделись в последний раз! Ты так и не понял, что важнее всего в этом мире. До сих пор думаешь, что сила - это то, ради чего нужно жить? - Хикэру упрямо отвернулся к стене, скрестив руки на груди. Красивый, гордый, глупый и жестокий, - Когда же вы уймётесь...
  - Отец, я... - начал было оправдываться Джиничи, но подавился словами от острого, прямо-таки потустороннего взгляда правителя, - Я не могу...
  - А оскорбить ты мог? - прохрипел старый тенгу, - Ками спасла тебя! Она не только сняла метку, ты сейчас под её защитой. До тех пор, пока она здесь, в Оногоро, ты больше не станешь меченым!
  Если бы я могла, то позлорадствовала бы всласть, потому что сейчас ворон был до того жалок и шокирован, что даже Хикэру осуждающе впился взглядом в Отца. Но мне было вовсе не до них. Я хотела идти, бежать или лететь к тому богу, что вернёт меня домой! Шинджи осторожно касался моей руки, робко гладил по волосам и шептал, что никому не даст в обиду. Разве ты всегда будешь рядом, Шинджи? Подняла глаза на него. Но зачем... Я же уйду... Ты не проклят, сам сказал. Ты найдешь своё счастье...
  - Я так решил, - слова истинного мужчины! Упрямого, своевольного и сильного. В данном контексте это значило, что он добровольно служит мне. Какой же всё это бред... Ощущая, что ещё немного, и мозг отдаст мне честь и уедет вместе с крышей, я просто кивнула лису согласно и отключилась. Нет, не упала в обморок, просто стала думать о своём, грелась в тёплых волнах симпатии Шинджи и мечтала о доме. А вороны пусть хоть все перья друг другу повыщипывают!
  Тенгу долго что-то обсуждали, спрашивали Шинджи и Хикэру, пытались втянуть в переговоры и меня. Я молчала. Молчала и тогда, когда Джиничи стал передо мной на колени, молчала тогда, когда Отец с тревогой заглядывал в мои глаза, когда Хикэру вырвал моё безвольное тело из рук брата и оцарапал щёку когтями, пытаясь пробудить меня от сна или бреда. Вы неважны все...
  - Шинджи! Что она сказала? Перед этим... - белый лис кивнул на ками, молчаливо глядящую в звёздное небо, развёрстое над комнатой-сотой.
  Когда они принесли её в комнату, Эйуко взвыла и осыпала их обоих проклятиями. Не уберегли, поиздевались, загубили! И лисы стояли, ощущая как встают дыбом волосы, не смели возразить. Не выдержала ками их напора, злости. Она ведь такая нежная, ранимая. Как она улыбалась им, как доверчиво прижималась, когда они с Хикэру летели на веере. Сейчас, мучимые виной и тревогой, лисы готовы были обещать всё, что угодно: защиту, покой и поклонение, согласие с любым её решением. Шинджи потянулся за мечом, но Хикэру остановил. Может ещё не всё потеряно? Успеют они получить свою кару... или убить себя.
  - Джиро... - как лис ощутил, что за занавесью именно Джиро, тот не знал.
  - Как она? - спросил тихо тенгу и опустился на колени.
  - Всё так же, - ответил за брата Шинджи.
  - Отец сказал, что вы можете улетать...
  - Куда?
  - Как? - спросили лисы, неотрывно глядя на футон с ками.
  - Ну-у... Заберите её, своих оками. Джиничи...
  - Не упоминай больше это имя, тенгу! - голос Шинджи был полон угрозы, - Твой брат отравил нашу ками ненавистью! Ещё раз он подойдёт к нам...
  - Но... - молодой ворон хотел сказать, что брат сейчас изводит себя не меньше лисов! Он ведь не злой совсем! Джиро помнит его другим: он улыбался, летая с ним наперегонки, подбадривал на тренировках, обещал самую красивую женщину в матери его сыну. Что случилось с ним, Джиро понять не мог.
  - Хикэру! Уходим. Эйуко... Тебя спустит Джиро. Спустишь?
  - Да... - растерялся тенгу. Как? Они вот так и уйдут? Старейшины хотели дать им сопровождение - пять сильных воинов должны проследить, чтобы ками доставили к Цукиёми-доно.
  Никто не стал препятствовать им. Тенгу смотрели молча на их сборы. Мелкий воронёнок поднёс свёрток с продовольствием и подарком для девушки. Лисы сели на оками, Шинджи не выпускал ками из рук. Эйуко уже ждала внизу, практически сброшенная с Гнезда брезгливо кривящимся вороном.
  - Садись! - прорычал белый лис ведьме. Как ни хотелось отнять ками у брата, но лучше сейчас того не трогать. Шинджи был готов драться, но не пустить к ней никого. А больше вариантов и нет. Остался только один волк.
  Ведьма взгромоздилась своим костлявым, воняющим тленом телом на оками, лис сжал челюсти, мечтая сбросить её в ближайшую канаву, но приказал волку лететь дальше.
  Через три часа остановились у ручья. Шинджи набрал воды в плошку и напоил девушку. Та выдохнула и, умиротворённо улыбаясь, уснула в руках лиса. Глаза брата зеркально повторили эмоции Шинджи - Хикэру испытал огромное облегчение! Ками в порядке! Она просто спит... Только и нужно было, что улететь подальше от Гнезда.
  - Вот! - Хикэру показал Шинджи упитанного кролика, вялой тряпкой свисающего с его руки, - Сварим похлёбку! Может она проснётся и поест.
   - Может, - отозвался проклятый, ласково укачивая свою ками. В свете костра она выглядела такой юной, такой беззащитной. На узком запястье блестели медный браслетик, широкий браслет из алого камня, а также узорчатый, волшебный колокольчик. Он ярко сиял во тьме ночи, мелодично позванивал, когда рука девушки падала вниз.
  - Что с нею, Эйуко? - как не презирал ведьму лис, но сейчас только она могла дать ответ. И Хикэру пришлось наступить на свою гордость тяжёлым сапогом.
  - Что-что... - проворчала старуха, пожёвывая губами. Косматая макушка ведьмы вертелась то туда, то сюда, взглядом она будто мерки с троих снимала, - Дружок твой! Да и ты тоже! Обидели вы её! Напугали! Она ведь всем помочь хочет! Воронят пожалела? Пожалела! Дурака твоего приятеля вылечила? Вылечила! Тебя, белого Задиру полюбила? Полюбила!
  - Ведьма!!!
  - Что? Не хотел слушать? Проклятый братец твой также говорил: молчи, мол, дура старая!
  - Эйуко! Я так не говорил... - тихо отпирался чёрный лис.
  - Когда ты мне что-то говорила? - подозрительно сощурился Хикэру.
  - Нет? Ну так скажу! Она тебя...
  - Не любит! - закончила я и открыла глаза.
  - Моя ками... - ласково, бесконечно нежно пророкотал Шинджи. Я обняла лиса в ответ, показав, что признательна ему за такую заботу. А Хикэру просто проигнорировала. Надоело быть игрушкой!
  - Что произошло? Мы уже не у воронов? - оглядываться в уютных и тёплых руках чёрного лиса было не слишком легко, но всё же я увидела обычной высоты деревья, чьи кроны мерно раскачивались над нами. Где-то текла речка, трещали сучья в костре.
  Шинджи сказал, что мы уже далеко от Гнезда, что лисы отказались от проводников, ведь я так реагирую на воронов, что лучше идти через степи и пустоши самим. Эйуко проскрипела, что вороны ещё покажут себя, отчего Шинджи немного задумался. Я спросила, долго нам ещё идти?
  - Дней два. Иногда будем лететь на оками.
  - А почему не всё время?
  - В степи есть места, где они будут нематериальны, - сказал лис и протянул мне миску с супом.
  Я привстала, отодвинулась от него немного и стала есть. Палочки я не любила, но альтернативой являлись мои же пальцы, так что пришлось выбрать кусочки мяса и овощи ими, а потом выпить бульон. Поймала взгляд Хикэру и отвернулась. Пора прекратить на него реагировать.
  - А тот ёкай? Вы его не нашли? - вдруг вспомнила я.
  - Его найдут старейшины. Отец уже послал отряд в его логово. Мы думаем, что они и ёкаи сбежали из Дзигоку(1), - пояснял Шинджи, укутывая меня в мой плащ. Теперь он не упускал возможности коснуться меня. Немного смутилась. Если придётся и ему объяснять ситуацию...
  - Выйдем на рассвете, - в тишине голос белого лиса прозвучал так неожиданно и зло, что я даже вздрогнула.
  - Выйдем, когда ками будет готова, - уточнил спокойно Шинджи, - Отец сказал, что Хатиман уже на пути в Идзумо. Время у нас ещё есть. Сусаноо видели на окраине страны, он идёт весьма медленно.
  - Он - да. Но его нечисть ползает и летает быстро, - сказал белый хам и встал, - Пройдусь... Не буду вам мешать...
  Стало... неловко. Словно Хикэру обвинил меня во лжи, а я действительно виновата. Улыбнулась Шинджи и отсела подальше. Лис нахмурился, но смиренно замер на корточках у костра. Алые отсветы делали его колоритную внешность несколько демонической. Чёткий профиль, полные губы, задумчивое выражение лица. И уши, чутко реагирующие на звуки.
  - Что с вами случилось, моя ками? Почему вы...
  - Думаю... я уловила слишком много плохих эмоций, - ответила я лису. Внимательный взгляд Шинджи говорил, что он не совсем понимает меня, - Это моя способность. Я ощущаю чужие эмоции. И могу показать свои. Иногда... Этот ворон почему-то так возненавидел меня.
  - Это из-за твоего любимого лиса, - просипела ведьма и мерзко захихикала, - Они не разлей вода были. И девок знать не знали, видеть не видели! А тут ты...
  - Я не думаю, что...
  - Боюсь, Эйуко права, Алойя! Хикэру выявил невероятные чувства к вам. И Джиничи это не понравилось.
  - Да он злостью пылал ещё до того, как Хикэру слетел с дорожки к нам! - гневно отмела я их фантазии, - Он обвинил меня в том, что я сняла его метку с помощью этого!
  Вытащила свиток, погладила алую ленточку. Эта бумага была у Хикэру весь путь, касалась его кожи... Белоснежной, гладкой и такой горячей. Желание коснуться его снова обожгло ладони. Я застонала бессильно и закрыла лицо рукой. Как избавиться от этого наваждения?
  - Не показывайте печать никому, моя ками, - сказал Шинджи, - Если что-то случится, то вы сможете уйти в свой мир. Силы вам не занимать...
  - Ох, Шинджи! - рассмеялась я. Опять хрустальный перезвон и что-то сказочное заметалось вокруг, как в Алаке, - Я сомневаюсь, что мне хватит сил. В вашем мире я чувствую себя слабее котёнка! А ведь раньше я могла одним только желанием выстроить замок! - лис и ведьма внимательно слушали, излучая сочувствие, - Мне нужна будет помощь, Шинджи! Поэтому я решила идти к вашим ками и узнать, зачем им я, а также стрясти с них клятву, что они помогут мне вернуться.
  - Госпожа Инари хорошая! - стала уверять меня суетливо Эйуко.
  - Мать поможет, - подхватил лис.
  - Это... правда, что меня могут вернуть в тот же день? - спросила я то, что волновало меня больше всего.
  - Они могут! - важно закивала ведьма, - Они смогут, моя ками!
  Теперь мне стало спокойнее. Мы посидели ещё. Ночь была такой... спокойной. Больше не было давящего ощущения ненависти и негатива, ушло напряжение и неловкость от присутствия Хикэру. Лис был... сложным. Будто Аидат. Я не могла решить, что же он хочет от меня. Это желание? Любовь? Просто способ самоутвердиться? Или такое же наваждение, которое испытываю и я? Бредово звучит. Всё очень непонятно. С лисом вообще невозможно было уверенно сказать, о чём он думает и чего хочет.
  - Мы будем ночевать здесь? - спросила я, надеясь, что лис и ведьма скажут, что неподалёку есть ещё одна сторожка. Только на этот раз вполне себе комфортная и безопасная.
  - Да. Вы хотите спать? - уточнил лис и стал разматывать что-то... Подстилка из... перьев?
  - Это...что?
  - Ваш подарок, моя ками! - улыбка лиса была доброй и достаточно лукавой, чтобы я заподозрила неладное, - Отец отдал вам своё полотно!
  - Какое полотно? - подтолкнула я Шинджи к пояснениям. Они забыли, что я не отсюда?
  - В походах вороны спят на деревьях, поэтому каждый из них с ранних лет делает такое вот полотно. Собирает самые мягкие перья, подбирает мягкую ткань, вкладывая в неё часть своей магии. Это полотно принадлежит самому Отцу. Это большая честь...
  Дальше я не слушала. И я должна спать на старом, трухлявом куске ткани, на который налепили множество пыльных, скатавшихся от старости, перьев?! Возмущению моему не было предела.
   Шинджи поднёс ко мне ткань. Осторожно коснулась одеялка. А потом сцапала его в руки, потрясённая его мягкостью, воздушностью. Да оно льнуло к организму лучше, чем домашний кот, выпрашивающий вкусняшку! И пыли в нём нет совершенно! Каждое пёрышко блестело в свете костра, переливалось чёрным с изумрудным отливом отсветом. Но больше всего меня добило не это! А то, что полотно приняло вид матраса и поднялось над землёй! Получилась этакая кровать, парящая в воздухе!
  - Невероятно! Шинджи, это же настоящий ковёр-самолёт!
  Лис довольно улыбался, заботливо укрыл меня плащиком, когда я устроилась на фантастическом ложе. Полотно мягко вибрировало, грело спину. Оно убаюкивало, будто водяной матрас. Сама не заметила, как уснула.
  
  - Ты станешь её тенью, Джиничи! - крылья на спине ворона возмущённо дёрнулись. Старейшина Джуничи передал приказ Отца, а так хотелось добавить пару отеческих подзатыльников дерзкому племяннику!
  Молодой ворон упрямо сжал губы, выпрямился. Отец наказал его изгнанием. Возмущённый несправедливостью, Джиро рвался в Зал Советов и громко кричал что-то. Джеро глядел испуганными глазами. Братья жалели старшего, но Джиничи осознавал: он виноват. Ками действительно сняла метки, подтвердив свою светлую силу. А ещё... она забрала душу его друга. Впервые Джиничи так ошибся в суждениях. Раньше он точно знал, продажна женщина или нет, мог по глазам и позе всё определить. Смелый взгляд зелёных глаз ками говорил о принятом вызове, но... Она на всех смотрела прямо! Она ломала все обычаи и устои, злила этим тенгу до умопомрачения!
  - Да. Отец... - дядя покачал головой, показывая, что Отец зол на него.
  Собрался тенгу быстро. Оружие, полотно, деньги, заработанные на дорогах Идзумо. Вот и всё, комната пуста, будто и не жил он здесь с детства. Братья подпирали стены, обеспокоенные и встревоженные, взъерошенные, словно намокшие птенцы. Улыбка изменила сурового тенгу, вернула ему толику былой красоты. Джиро выдохнул и обнял брата, со спины прижался Джеро.
  - Ты же вернешься, Джиничи?
  - Конечно! - ободряюще похлопал тот их по плечам, - Не беспокойтесь обо мне! У вас впереди ёкаи в Идзумо. Будьте осторожны! И не пропускайте тренировки...
  - Джи... Ты ведь не будешь больше... - Джеро всей душой болел за брата, но и молодая ками с невероятными зелёными глазами не оставила его равнодушным. Старший всё понял сразу. Да и как не понять? Джеро был молод, в нём ещё не затух задор и вера в чудеса. А он, Джиничи, уже видел продажность женщин, их размалёванные лица, ему до сих пор слышались их развратные выкрики из окон Весёлого дома.
  - Не буду, - уверил он братишку и потрепал по макушке, - Не говори, я и так знаю! Она не такая, она лучше!
  - Но так и есть! - с жаром подхватил младший. Он полез за пазуху и вытащил изящную заколку в виде змейки. Рубиновые глазки блеснули кровавым отсветом, поймав первый за три месяца рассветный луч над Гнездом, - Это я нашёл у кровати... Отдашь ей.
  Джиничи не спешил забрать украшение. Тенгу совсем не стремился снова увидеть зеленоглазую незнакомку. Она вызывала в нём целую бурю эмоций, а он привык жить с холодным сердцем и разумом. Их с детства натаскивали, выбивали "дурь" наставники, на ярких примерах показывали, что происходит с теми, кто идёт на поводу у желаний плоти.
  Джиничи сжал руку в кулак, острый край змейки впился в ладонь. Так же впились глаза ками в его суть... Да, ками другая, как непохожа она на женщин Идзумо! Да и на наших ками - тоже. Те окатят презрением и оставят в сомнениях: прокляли они тебя или благословили? Ни одна из них не стала бы спасать простых тенгу! Самые мелкие рангом богини и то прошли бы мимо, не желая тратить силы.
  - Я вернусь! - твёрдо уверил он братьев, закинул котомку на плечи и спрыгнул с мостика вниз.
  
  Мирно пели птички, от реки тянуло свежестью, утренняя прохлада бодрила. Я с нежностью и признательностью сложила подарок старого тенгу и отправила его в свой Хран. Шинджи уже готовил на завтрак что-то аппетитно пахнущее, а ведьма предложила проводить меня до воды.
  - А Хикэру уже вернулся? - решилась я спросить. И тут же отвернулась от внимательного взгляда Шинджи. Он не осуждал, нет. Но был полон боли, сочувствия. Шинджи словно хотел сказать, что Хикэру принесёт мне только неприятности, что мне не стоит больше приближаться к нему.
  - Он недалеко. Идите к реке, моя ками! Суп скоро будет готов, - и он снова опустил голову, скрыв осуждающий взгляд за густыми, чёрными прядями.
  - Эйуко... - позвала я ведьму. Та прискакала ко мне, будто маленькая девочка, с восторгом непосредственности носящаяся по лугу, - Я хочу искупаться. Предупреди, если кто-то придёт...
  Эйуко кивнула и уселась на бережку в позу лотоса. Я немного помедлила, окинула глазами деревья и кусты, но ничего подозрительного не увидела и стала раздеваться. Было прохладно. Здесь, в их Оногоро весна только-только вступила в свои права. Деревья стояли ярко-зелёные, травка молодая и свежая, кое-где уже виднелись звёздочки полевых цветов. Я не сильна в ботанике, да и вряд ли опознаю их, другой мир всё же.
  Ступни обожгло холодом - вода ещё не прогрелась для купания. Огненный трилистник на моём плече ярко загорелся, стало тепло, даже жарко. Выдохнула радостно: дар Агни со мной! Вот бы и моя сила вернулась! Чтобы использовать свиток и уйти... К детям, которых я так хочу обнять! К Арджуну и Ильясу... к Аи. Вода ласкала тело, смывала тревоги, я улыбалась и плыла по течению на спине. Вдруг где-то громко треснула ветка, я от неожиданности ушла под воду, настороженно обводя взглядом берег. Ничего. Никого. Показалось.
  - Эйуко смотрит! Эйуко никому не позволит обидеть ками! - ведьма вертелась на месте, потешно хлопая себя по бокам.
  - Ты - молодец, Эйуко! - сказала я и рассмеялась. Ведьма будто старая метла, перевёрнутая прутьями вверх, была лохматой и седой, - Давай я тебя причешу? Ну да, что смотришь? Ты ведь женщина, а совсем себя запустила...
  Я быстро оделась. На этот раз вытащила длинную юбку серебристого цвета, такой же джемпер и лёгкий светло-зелёный свитер. Косу не стала заплетать, просто стянула волосы резинкой и подколола на висках заколками. Их у меня много - мужья постарались. Как праздник какой - дарят драгоценности. Аигот, как и Джун с Или, просто запускали руки в сокровищницу Кулебы. Надо признать, что их выбор был безупречен. Заколки в виде стрекоз, змей, веточек и цветочков, ожерелья и кольца. Эти подарки приятно согревали моё самолюбие, а руки любимых добавляли к этой радости ещё и большую долю наслаждения их любовью и преданностью. Когда я снова почувствую вашу ласку и любовь?
  Вздохнула печально и прогнала сладостное видение своего возвращения. Нужно только подождать! Я узнаю, зачем я здесь, стрясу с этих богов клятву и преспокойно уйду. И не оглянусь даже! И пусть этот упрямый лис... остаётся здесь. И Шинджи. И Эйуко. И Оби. Нельзя к ним привязываться. Но, кажется, уже слишком поздно...
  Пока я думала, мои руки машинально плели косу на голове старой ведьмы. Она сидела прямо, будто кол проглотила. Что не так? Заглянула ей в лицо. Плачет? Но почему?!
  - Что такое? - обеспокоилась я. Может дёрнула где-то сильно?
  - Моя ками... Эйуко всегда ненавидели... - шептала сбивчиво старуха, - И никто к ней так не относился! И не касался... Брезговали, - грустно добавила она.
  - У вас странный мир, Эйуко. Здесь нельзя быть добрым, нельзя довериться кому-то... Как тогда жить? Всех ненавидеть, опасаться, ждать подвоха? Как же я хочу домой... - прошептала я с болью, - Ну вот! Другое дело! Смотри!
  Вызвала зеркало из Храна и показала аккуратную косу ведьме. Я ещё вплела ей жёлтую ленту с золотистой бахромой. Костлявая рука осторожно и боязливо коснулась головы, провела вниз, до самой кисточки, которой теперь заканчивалась длинная, седая коса. Потом ведьма подскочила как мячик и давай кланяться! Мои протесты были проигнорированы, руки обцеловали раз пятнадцать! На мои уговоры ведьма не реагировала, я уже испугалась: не чокнулась ли она? Нет, она и так-то не особо была вменяема, всё бормочет что-то да шепчет, но сейчас!
  - Отойди от ками, ведьма поганая! - прорычало сверху. Хлопнули крылья, и когтистая рука отшвырнула Эйуко далеко в чащу.
  - Эйуко! - вскрикнула я и ринулась её спасать. Да знаю я, что она нечисть! Но ведь добрая нечисть! А этот... А кто это... Джиничи?!!!!
  Я присела рядом с ведьмой и настороженно замерла, ожидая чего угодно от бешеного тенгу. Что он вообще здесь делает? Он следил за нами? Ворон успел сделать один шаг, а потом был сметён белым вихрем! Хикэру! Ой, нет! Ну перестаньте же!
  - Шинджи! - кинулась я к чёрному лису, который вышел из-за деревьев, - Здесь тот ворон... И он... Ты знал?!
  - Да, - спокойно сказал лис. Взгляд немного виноватый, но твёрдый и уверенный, - Он пришёл ещё на рассвете. Нет, он больше не причинит вреда.
  - А это как понимать?! - вытянула руку, указав на ведьму. Та уже с кряхтением вставала, скребя когтями по стволу дерева, - Что ему сделала Эйуко?
  - Она накинулась на тебя, - прокаркал этот псих, улучив минутку между ударами Хикэру. Я закатила глаза, показывая, как много хочу сказать об умственно отсталых мужиках этого мира!
  - Она БЛАГОДАРИЛА меня! Ты мог бы хоть спросить, нужна ли мне ТАКАЯ помощь! - от злости даже руки алым туманом покрылись, - Что ты вообще здесь делаешь?
  - Его изгнали, - уверенно сказал Хикэру, слизывая кровь с разбитой губы. Я затаила дыхание, любуясь его гордой осанкой и мягкой гривой белоснежных волос, которые ласково перебирал ветер. Я хочу быть этим ветром...
  - Не совсем, Задира! - уточнил ворон и так резко расправил крылья, что всколыхнул немалую пылевую бурю. Я с шипением отплёвывалась от песка, тенгу мигом сложил свои опахала и даже смутился. Слегка, - Я должен стать тенью вашей ками! Так что я иду с вами!
  - Что?! Да иди ты... - дальше мои слова прервали. Рука Шинджи ласково, но твёрдо лишила меня удовольствия высказать этому грубому ворону всё, что я думаю о таком подарке небес.
  - Мы не нуждаемся в твоей помощи, Джиничи! Если хочешь помочь - найди того ёкая, что видел ками Алойю! - голос Шинджи был спокоен, полон достоинства и мудрости. Однако же всё это пропало втуне! Ворон просто подхватил выроненную котомку и двинулся к нашей стоянке!
  Я села на поваленное дерево, рядом умостилась Эйуко. Точнее, она присела у моих ног. От этого раболепия у меня стал дёргаться глаз. Это уже все границы переходит! И я не только об Эйуко! Я о злобных тенгу, которые...
  - Ты... - я перевела взгляд на Джиничи, поражённая догадкой.
  - Я, - нагло усмехался он, впиваясь чёрными углями в меня.
  - Ты подсматривал? - голос от злости даже сел немного.
  - Да нужно больно! - прошипел он презрительно, а я поняла - подсматривал! И видел всё-всё!
  - Он не пойдёт с нами! - безапелляционно заявила я и повернулась к Шинджи за поддержкой. Лис налил супчик в плошку, спокойно подал мне, потом налил вторую и... протянул её ворону!
  - Пойдёт, - протянул довольно Хикэру и усмехнулся. Взгляды заклятых друзей встретились, они заговорщицки подмигнули друг другу, - Он упрямый! Не бойся, маленькая ками! Я не дам ему подсматривать за тобой во время купания!
  - Угу! - ехидно и нагло заржал ворон, едва не выплеснув суп из миски, - Я лучше сам всё высмотрю!
  Рука моя не дрогнула, когда миска улетела точно в обоих! Благо, что сидели они рядом. Так они оба наслаждались зрелищем! В ответ только довольный смех: тарелку поймали, от супа укрылись крылом. Хикэру на миг обжёг меня взглядом. Я отвернулась, скрывая пылающие щёки. Да... Я так же хочу тебя, Хикэру! Но никогда не сознаюсь...
  
  
  - Эту часть мы перелетим, - сказал Шинджи и убедился, что я крепко держусь за гриву оками,- А вот уже у тех холмов придётся идти самим.
  Впереди расстилалась степь. Пожухлая трава сменялась пятнами новой, зелёной. Вдали высились холмы, за ними, много дальше, виднелись горы. Сизо-зелёный оттенок их говорил, что они покрыты деревьями. Отрадно знать, что там может быть хижина для отдыха не на земле.
  - Опять я с этой мерзкой... - шипел белый лис, брезгливо поджимая губы, когда сзади стала умащиваться Эйуко.
  - Я могу её понести! - мы все развернулись и в шоке уставились на тенгу. Да что с ним? Внезапная доброта Джиничи настораживала, - При условии... Что на следующем отрезке пути я понесу вашу ками!
  - Да пошёл ты! - процедила я гневно, но умолкла под насмешливым взглядом ворона. Да это просто способ задеть меня! Или не меня... Хикэру задумчиво глядел вдаль, но уши чутко подрагивали, развернувшись в нашу с Шинджи сторону.
  - Ладно. Но если ты огорчишь её - пеняй на себя! - такого предательства от чёрного лиса я не ожидала. Моё возмущение нагло проигнорировали, вместо этого лис сжал бока Оби и приказал взлетать!
  Хикэру с радостью избавился от ведьмы, теперь он летел впереди нас. Обернулся, поймал мои глаза своими, между нами, будто вспышка, колыхнулось что-то... Ты же знаешь... Знаю, донёс ветер. Пришлось до боли прикусить губу, чтобы напомнить себе, отрезвить от пьяной радости: мои чувства взаимны! Лис действительно любит меня! И я его... Боже... Почему здесь и сейчас? Почему не в моём мире? Я должна уйти, Хикэру...
  Шинджи, словно почуял мою боль, обнял крепче и дал снова поплакать на своём плече. Руки замёрзли, я инстинктивно нащупала тёплое место на теле лиса и сунула их ему за пазуху! Он не против, я знаю. Даже наоборот: сейчас мужчина не дышал, опасаясь спугнуть этот миг. Наши глаза встретились, эмпатия во всей красе показала его чувства. Осторожно, неспешно и ласково я спустилась рукой по его груди, ощущая, как сокращаются мышцы под моими ладонями. Гладкость его кожи, обжигающие глаза и горячие губы, накрывшие мои... Под рукой что-то вспыхнуло!
  - Что... - я отогнула полу его кимоно и сейчас с молчаливым шоком взирала на... алый трилистник Агни! Снова гляжу в его алые глаза, но на этот раз с болью, нежностью и надеждой, - Арэй?!
  Горло перехватило, слёзы бегут ручьём, я погибаю, гибну, тону в безумном водовороте эмоций! Шинджи... мой Арэй? Здесь, в этом мире он переродился, стал лисом. Проклятым лисом... Так этот знак не давал ему жить? И ждал меня? Но сколько бы ему ещё ждать? Если бы Хикэру не... "Скоро ты получишь подарок! Ты простишь нас!" - сказали синие боги перед моим похищением! Догадка поразила меня как молния! Я выпрямилась, прекратила плакать. Значит, они всё знали! Ну конечно! Именно с их попустительства, а может и прямого участия, все мои мужья уехали из дома! И родители тоже! Нет, не может этого быть! Это же каким коварством нужно обладать, чтобы заставить меня так волноваться и страдать!
  - Что случилось? Я обжёг вас? - и такая боль, такая тревога в глазах лиса! Как он боится за меня, что его "проклятие" и меня сожжёт, оставив его в полной изоляции до конца жизни!
  - Нет... - тихо сказала я, уложила голову ему на грудь, послушала могучее сердце, которое билось для меня. Для меня одной - я знаю, - Твой знак...
  - Это знак проклятого! - горько сказал лис и выдохнул, когда я снова стала гладить его грудь.
  - Это не проклятие, Шинджи! Смотри! - я оттянула свитер, показав свой трилистник на плече, - Эти знаки поставил мне и моим супругам бог огня Агни в Алаке!
  - Но я не... - он хотел сказать, что он не мой муж.
  - Да! Сейчас... То есть... они погибли! Аидат и Арэй! Мои якшаси... - с жаром, пылая, будто в лихорадке, я сбивчиво рассказывала чёрному лису то, что предшествовало смерти двоих важных для меня мужчин, - Я не знаю, кто ты, но полагаю, что Аидат. Ты такой сильный...
  - Я... - Шинджи склонился ко мне, я ощущала его горячее дыхание на своей щеке, - Ваш супруг?
  - Да! То есть тогда был...
  - А теперь... Вы любите Хикэру, у вас есть семья. Я не стану... принуждать вас... Я буду вашим мечом, моя ками! Только не оставляйте меня...
  Эта мольба полоснула по сердцу. Оставить?! Сейчас, когда я поняла, что ты один из моих якшаси?! Ни за что, Шинджи! Стоило мне с радостью и готовностью податься к Шинджи за поцелуем, попутно со стоном наслаждения закопаться в его волосы, притянуть к себе, отдаться его рукам и губам, как в нас что-то врезалось!
  - Хикэру! - грозно рявкнул мой лис, - Ты что творишь?
  Сверкающий безумием и злостью в глазах белый хам стоял прямо перед нами. То есть парил на оками. Серебристые глаза резали как ножи, они поливали меня презрением. Лис скалился в жуткой усмешке, руки сжимали загривок зверя. Оками недовольно ворчал, дрожа и дёргая мордой.
  - Ты что творишь! - ещё громче чем Шинджи заорал Хикэру, - Ты сказал мне не трогать её! А сам уже...
  - Перестань...
  - Какое ты имеешь право?.. - завёлся снова белый лис.
  - Я! Я дала ему право! - закричала я. Хикэру отпрянул от нас, глаза у него стали пустыми, больными.
  - Дала право... Ему? А меня ненавидишь!
  - Нет... - простонала я отчаянно, видя, как он срывается с места и улетает вдаль.
  - Моя ками? - Шинджи поднял моё лицо, погладил кончиками пальцев щёку, - Не терзайте себя. Я... понимаю всё, - алые глаза закрылись, длинные тени легли на белую кожу щёк лиса, - Вы любите его. Так сильно... Кем бы я не был до этой жизни... Сейчас вы не испытываете тех чувств ко мне, которые были к вашему покойному супругу. Нет! Не стоит уверять меня в обратном, - мои руки ласково сжали сильные ладони мужчины, - Вы мне ничего не должны. За один ваш взгляд или поцелуй я буду благодарен вам до конца своего пути.
  Так и летели дальше. Я молчала, молчал и Шинджи. Это правда. Как бы мы не были связаны в прошлом... Я благодарна ему, он приятный в общении, да и на ощупь тоже, но я не люблю его. Вздохнула. Рука Шинджи погладила мою макушку, а потом он поцеловал меня в лоб. Будто я его родная сестра... Как это всё... печально. Как же так вышло? "Знак у одного, любовь - у другого!" - услышала я как наяву. Эйуко? Когда она успела это сказать. У тенгу наверно...
  - Заночуем, а утром продолжим путь, - как ни в чём не бывало, Шинджи обустраивал нашу стоянку у каменного пятачка с тремя зубцами, похожими на зубья короны. Это место было странным, будто этот круг вырвали из чьего-то поместья или храма и поместили сюда.
  Ворон невозмутимо сбросил ведьму с высоты пары метров, заслужив мой полный осуждения взгляд. Продемонстрировав полное безразличие к моему возмущению, тенгу развернулся и куда-то ушёл. Пожала плечами и решила больше не смотреть в его сторону. Эйуко полила мне на руки из фляжки, я умылась, попила воды. Потом мы сходили туда, куда ходят в одиночку. Я так и косила глазами в стороны, опасаясь вездесущих воронов и лисов.
  - Мы не будем разжигать костёр, - сказал лис и протянул мне два хлебца с мясом в середине, - Тенгу позаботились о нас. Ешьте, моя ками! И не думайте о том, что вас огорчает. Впереди много тревог, а вы уже порядком измотаны.
  Я протянула руку и взяла этот вороний бутерброд. Пальцы лиса зависли в воздухе, затем сжались в кулак, он опустил голову и закопался в котомку с чёрными пёрышками. Достал ещё два таких же бутерброда и выложил на салфетку. Это для Хикэру и Джиничи? Оба просто исчезли. Хикэру мы даже не видели по приземлению! Это беспокоило меня, хоть я и старалась не подать виду. Как же всё сложно... Я думала, что оказалась в трудной ситуации, когда у меня было трое якшаси?! О нет! Настоящие трудности я узнала уже здесь, в Оногоро!
  Лис злится, я отталкиваю его, уверяя, что хочу домой, а он лишь увлечение, наваждение, сон! И узнаю, что Шинджи - перерождение Арэя! Или Аидата. Но не могу найти в себе ни капли радости или любви! Это неправильно!!! Но так есть... Если бы... Если бы знак был у тебя, Хикэру!
  Сон мой был таким хрупким, таким беспокойным! Сквозь дрёму я слышала голоса. Тенгу и Шинджи. Шинджи и Хикэру. Хикэру и тенгу. Кто-то коснулся щеки, убрал волосы с моей шеи. Поцелуй. Морозная сила, снова остудившая снежинками... Хикэру... люблю тебя... Шелест, он уходит. Горячие слёзы заструились по щекам, я подавила всхлип, заставила себя уснуть и не думать больше.
  
  
  - Зачем ты надела юбку? - спросил зло Хикэру, в который раз подставляя своё плечо под падающую меня. На мою улыбку он только зло фыркнул и вырвался вперёд, оставив Шинджи заботу обо мне.
  - Я не знала-а-а! - сказала я и снова зацепилась подолом за сухой, прошлого года ковыль, - Я хотела переодеться, но вы потащили меня вперёд!
  - Остановимся вон там! - указал на три холма рукой в алой перчатке Шинджи, - а пока... Джиничи!
  - Нет! Не подходи ко мне, тенгу! Не... - ворон приближался неотвратимо, всем лицом и позой показывая, как ему претит роль моей няньки. Я отступала, наткнулась спиной на Шинджи, именно он предательски зафиксировал мои плечи и дал ворону схватить меня в охапку и утащить вверх!
  Расстояние до холмов показалось мне втрое длиннее, чем было на самом деле. Ворон держал меня примерно так же ласково, как бревно с кучей личинок, желая всей душой избавиться от ноши. Когда мы добрались до этих чёртовых трёх кочек, он с таким облегчением скинул меня на землю, что мне подумалось: лучше жить без таких вот защитников!
  - А полегче нельзя было?! Какой же ты грубый... Не то что Шинджи! - добавила я, видя, что ворона задели мои слова, - Он так осторожно обнимает, несёт бережно! А ты будто мешок с мукой тащишь!
  - А ты и есть мешок! Только с неприятностями! Ты сломала Хикэру! Сделала из него тряпку! Да он никогда бы не стал...
  - Что-о?! Я сделала из него тряпку?! Да это он игрался со мной как с мышью! Да кому нужен этот грубый хам! - распалялась я и кричала прямо в лицо ворону, - Невестой ему быть! Да он же в гроб свою жену загонит! Если когда-нибудь найдёт ту несчастную, что выйдет за него замуж...
  - Ты любишь его, - сказал вдруг Джиничи. Я сжала губы и упрямо отмалчивалась, - Любишь. Ты не представляешь, сколько мелких ками, человечек, служек Цукиёми охотились за ним. Думаешь, он просто так им отказывал? И наказывал их. Нет, - как ни старалась я сделать вид, что мне всё равно, но узнать что-то о жизни моего лиса хотелось просто до зуда! - От них несло фальшью! Они лгали!
  - Да что ты говоришь?! - всплеснула я руками, - Неужто он никому не нравился?
  - Да разве в этом дело? - ворон сжал мои плечи своими железными пальцами, - Им не нужен был сам Хикэру! Не понимаешь? Он же сын ками! Каждая хотела возвыситься, войти в дом Инари-доно! А лис был бы просто приятным дополнением к богатству и силе. Да они готовы были сносить его оскорбления, видеть его раз в десять лет, даже умереть бездетными!
  - Без... детными? - растерянно переспросила я. Как это? Ради чего? Я ни за что не отдала бы счастье стать матерью за брак! Пусть даже такой, с высокородным отпрыском. Дети Хикэру... Маленький лисёнок с серыми глазами... С его глазами...
  - Эй? Ты чего? Да я... Слушай, я не хотел, правда! - видя, что я рыдаю в три ручья, закрываясь руками, ворон не на шутку испугался, - Да нужны они ему! Он всем отказал, всех прогнал... Ну перестань... Что ты... Как ты это делаешь?! Мне же тоже теперь... больно...
  Ворону пришлось обнять меня и укрыть крыльями, утешать. Неумело, кстати, видно, что никогда девушек не успокаивал.
  - Это твоё, - протянул мне Джиничи заколку. Сама не заметила, когда её потеряла.
  - Оставь себе. Подаришь той, которую выберешь...
  - Тогда она будет со мной до конца жизни, - усмехнулся тенгу, сжимая змейку в кулаке.
  - Пусть... - легко согласилась я. Сейчас, когда он не злился, мне было легко с ним. Ворон слегка смутился от моего взгляда, - Будешь помнить вредную плаксу, которая так тебя злила...
  Не-е-е-т... Я никак не ожидала, что тенгу прорычит что-то, а потом поцелует! И будет целовать жадно, горячо и горячечно, будто я последний глоток воды, который достался ему перед мучительной смертью от жажды. Я бы смогла оттолкнуть его, даже обжечь даром Агни... Но волнения последних дней, боль, сомнения, события, закружившие в вихре перемен... Всё это... захотелось просто забыться, забыть и не знать ничего... Ничего лучше обжигающей страсти с незнакомцем для глупых ворон ещё не придумали.
  Он сам снял своё кимоно, ведь я только дёргала его крылья в попытке добраться до гладкой кожи, сильных плеч. Какие горячие у него руки! Жадные губы, которые обожгли шею, долго кружили вместе с горячим языком на груди, вызывая спазмы внизу живота и мои жалобные стоны, всхлипы. Я тяну его к себе, я запуталась в его вороных волосах, выгибаюсь навстречу его плоти. Тенгу поспешно, суетливо касается меня, гладит моё лоно, а потом входит в меня, смотрит в мои распахнутые глаза, ловит мой вздох губами.
  Это сладко, невыносимо, болезненно - чувственно, но так медленно. Мне мало, слышишь? Мне мало страсти, тенгу!!! Накрыла гладкое полушарие его попы. Какая красивая! Люблю, чтобы у парня был красивый тыл... Теперь надавить, показать, что хочу большего! Джиничи поражённо замирает, ловит мой взгляд, безумный, не просящий - требовательный, повелевающий.
  - Ещё...
  И с этой минуты мы сплетаемся в диком, невыразимо-страстном, жадном танце любви. Его плоть, горячая, твёрдая, скользила во мне, вызывая волны наслаждения. Они накатывали как цунами, топили остатки мыслей и разума. Я цеплялась за него, прижимала к себе так тесно, так близко... Шептала в лихорадке, просила, молила, срывалась на крик, когда ворон понял, что я хочу сильного, жёсткого и жестокого секса. Кто из нас рычит? А кто кричит и стонет... Земля жёсткая, но я не замечаю, что ворон вбивает меня в неё болезненно и сильно, есть только горячее тело на мне, во мне, под моими руками, бьётся пульс мужчины под моими губами, которые ласкают его шею, коварный язык лижет его алые губы.
   Он стал больше! Он сильно и так быстро... А-а-а-а!!! Вспышка света, моё "солнышко" - печать, оставленная синими богами, ярко сияет, освещая потрясённые, глубокие, будто космические дыры, глаза тенгу. Закрываю глаза, руки устало опустились с сильных плеч ворона. Зачем слова? Он ведь сам прекрасно знает...
  - Ками... - едва слышно зовёт Джиничи. Мы уже одеты, причёсаны и сурово-безразличны друг к другу.
  - Что...
  - Это же...
  - Ничего не значит, Джиничи, - устало подтверждаю я. Похоже, он всё понял. Глаза спокойны, в них холод и безразличие, - Сделай вид, что...
  - Можешь не продолжать, - обрубил он и резко взлетел вверх.
  Пусть так. Меньше всего мне сейчас хотелось видеть своего случайного любовника. Нам было хорошо вместе, но эта страсть - пепел, который укрывает землю вокруг сгоревшего дома. Я ничего не смогу дать ему. Одно хорошее в этом всё же было... Мысли о лисе как-то отошли на второй план. В голове было пусто до звона, тело ныло от полученного удовольствия, от сильных объятий и рывков мужчины в меня.
   Подняла свитер. На животе переливалось всеми оттенками золота солнце. Или не солнце... Колесо Сансары(2)?! Что вы задумали, синие? Это как-то связано с моими якшаси. Догадка мелькнула и исчезла, едва я успела осознать, что всё события, произошедшие со мной с мига похищения, не случайны.
   - Интриганы чёртовы...
  
  1. Дзигоку - аналог нашего ада в древней Японии.
  2. Колесо Сансары - цикл перерождений, разорвать который возможно, лишь достигнув определённого состояния души.
  ГЛАВА 8. Поместье Луны
  Шинджи с Хикэру и Эйуко пришли через три часа. Долгих три часа. Всё это время ворон где-то летал, а я сидела на траве и думала. Меня беспокоило то, что я стала забывать своих. Если бы я рассталась с детьми хоть на день там, на Земле, у меня была бы истерика! Я привыкла быть с ними, обнимать их, целовать перед сном, утром, после купания, укутывая в пушистое полотенце. Сосчитать пальчики на ручках-ножках, потянуть за носик. Кит всегда глазки свои чёрные округляет, удивляясь простой игре. Алила сдаётся после щекотки и заливается смехом. А Джая огоньком мелькает по всему дому, как и Амрит. Почему же мне не больно? Почему я не умираю от тоски?
  Да, меня могла утешить мысль, что я скоро вернусь, что родные даже не успеют соскучиться. Синие морды! Они что-то сделали со мной! Недаром же они появились сразу, стоило гандхарвам за порог выйти! Сняла кольцо со змеем. Молочная муть камня иногда рассеивалась, показывая кружащиеся звёзды. Что это за подарок? Что они обещали? Совершенно запутавшись в своих сомнениях, встала и решила обойти холм.
  За небольшим, метров шесть в высоту, холмом был ещё холм. И ещё. Аккуратные такие, будто большой крот подрылся снизу. Колокольчик Ушас зазвенел, ветерок, до этого ласково шевелящий волосы и юбку, замер, оставив меня в давящей тишине.
  - Стой на месте, - сказал Джиничи, плавно опустившись мне за спину. Руки ворона сошлись на моём животе, - Мы разбудили его, моя ками!
  - Ко...го? - выдохнула я, ощущая, как его губы прижались к шее, а руки тенгу легли на грудь.
  - Червя... Тш! - его ласки были совсем не к месту! Но, боже! Я не могу устоять! - Ты обещаешь закрыть глаза, когда я скажу?
  - А что...
  - Обещай!
  - Ладно... О-у-у! - резкий рывок вверх и в бок, над нами со свистом и сыпанувшей в глаза и на волосы землёй пролетает массивное тело.
  Ворон успевал сдвинуть нас ровно настолько, чтобы червь не схватил наши ноги. Но долго он так сможет? Одной рукой тенгу вытащил меч, я слышала, как он по чему-то попал, об этом же говорил и рёв существа. Надо ему помочь! Дала мысленный приказ слуи. Улучила момент, когда хвост червя снова мелькнул рядом и бросила змейку.
  - Что это было? - спрашивал Джиничи, когда мы уже опустились на землю. Ворон опасливо подошёл к длинному телу дохлого червя и попинал его ногой.
  Бурое, осклизлое и страшно вонючее существо было безнадёжно мертво. Я опустила руку вниз, и из травы на моё запястье метнулась Урби. Как и первая, она могла трансформироваться в меч, в браслет и в змею.
  - Моя маленькая помощница, - ответила я ворону и показала браслет. Тенгу осторожно поднёс мою руку к своим глазам, исследуя змейку. Урби подняла голову и показала ему язык, - Ты ей не нравишься...
  - Ей? - рывок, и я уже на его груди, ворон смотрит в мои глаза, пытливо и внимательно, - А тебе?
  Сглотнула, волнуясь, пряча глаза. Что мне сказать? Нажила себе проблем, глупая! Ворон и ворона! Усмехнулась грустно, оценив шутку. Не знаю... Сказала тихо, но тенгу услышал. Отступил, отвернулся и принял свой обычный вид: презрение и дерзость. Да, я тоже слышу их...
  
  - Ками! - бросился ко мне Шинджи, - С тобой всё хорошо? Откуда он здесь?
  - Его что-то разбудило, Шинджи, - Хикэру ходил около трупа так долго, так тщательно его осматривал, будто примерялся, какой кусок на ужин отрезать, - Они спят глубоко. И до самого лета! Чей-то крик? А? Признавайся! Вы ругались?
  - Д-да... - выдохнула я радостно и с улыбкой кивнула на тенгу, - Пришлось пояснить ему, что я не мешок с мукой!
  Ворон улыбался в ответ, но в глазах был лёд. Удалось ли нам обмануть лисов, не знаю. Но все сделали вид, что ничего из ряда вон не произошло. Шинджи попросил брата помочь приоткрыть пасть червя, намереваясь что-то там найти. Фу! Я на эту мерзость даже смотреть не хочу, а они его ещё и касаться намереваются!
  - Нам нужно идти дальше. После этого могут вылезти и другие, - сказал глухо Джиничи.
  - Да-да! - покивала ведьма. Золотистая лента поймала отблеск солнца. Ворон возмущённо глянул на неё, задержав взгляд на её косе. Потом посмотрел на меня. Так, будто видит впервые, или что-то осознал важное для себя. Что бы он там не думал, я намерена похоронить наш секрет в веках.
  Мерзкий звук заставил меня передёрнуться. Что-то с гнусным, влажным чавканием было вырвано из пасти дохлой твари. Закрыла рот рукой и задышала глубоко, опасаясь, что меня сейчас стошнит. Ведьма совала мне флягу, но я помотала головой, не желая отпускать руку.
  - Что там? - ворон тоже пошёл полюбоваться на добычу.
  - Взрослый совсем! Сколько яда! - восхищение в голосе Хикэру било по нервам.
  - Осторожно, - сказал Шинджи, - Опускай в мешок!
  - Что... - вдохнула поглубже, отгоняя тошноту, - Что они делают?
  - Яд степного червя отлично помогает при разных хворях! - ответила Эйуко, - За один грамм дают меру золота! Это ценная добыча, ками!
  Мне пришлось ждать ещё полчаса, пока лисы не рассмотрят червя в подробностях, пока вымеряют его усы, хвост, срежут с него пику, тоже ядовитую. Только после этого Шинджи метнул в тело твари комок огня, который за пару минут превратил того в чёрное, жирное пятно на траве.
  - Нужно спешить. Переоденьтесь, ками Алойя! Дальше мы идём пешком, - Шинджи с виноватой улыбкой смотрел на мою зелёную физиономию.
  Мы с ведьмой отошли за соседнюю сопку. Я достала коричневые брюки из мягкой ткани, длинную кожаную курточку с воротником-стойкой, заплела косу, досадливо покусала губы, понимая, что снова где-то утеряла заколки. Смутно вспомнилось, как ворон зарылся рукой в мои волосы, брутально и безжалостно рванул хвост, высвобождая пряди и проводя по ним рукой до самых кончиков.
  - Я готова! - немного неловко было смотреть в глаза Шинджи, на белого лиса я вообще старалась не глядеть. Ворон засунул руки за пояс и отвернулся. Я рада, что он молчит, ведь то, что произошло... Не повторится больше.
  - Тогда идём! - Шинджи улыбнулся, я улыбнулась ему в ответ. От его доброты мне стало намного спокойнее, на душе было легко. Всё будет хорошо! Я вернусь, Шинджи найдет свою пару, Хикэру забудет меня, станет снова злым одиночкой.
  До темноты успели пройти много, но холмы всё не кончались. Опасливо оглядываясь, я ожидала появления ещё одного червя, но чёрный лис меня успокоил, сказав, что остальные, вероятно, спустились так глубоко, что наших криков не слышали. Щёки полыхнули от слова "криков", я опустила глаза долу. Крыло Джиничи мазнуло по плечу. Что... Он указал куда-то в сторону. В сумерках над степью вставали какие-то необыкновенные, иллюзорные картины.
  - Погибшее царство, - сказал тенгу, - Отец рассказывал нам, что здесь был город. Его погубили колдуны. Вызвали свирепого ёкая из Дзигоку. Он бросался огнём, давил людей и животных, разрушал дома одним взмахом своего длинного хвоста.
  - А зачем было его вызывать? - спросила я и ахнула, когда на исполинского демона навалились тысячи воинов. Один из них был в красивых доспехах и держал в руке сияющий меч с волнообразным лезвием.
  - Хотели власти. А получили смерть, - пожал плечами Джиничи.
  - А кто этот воин?
  - Предок Акихито, - сказал Шинджи. Я непонимающе посмотрела на него в ответ, - В Идзумо правит род победителей. Последний из них Акихито.
  - Да уж... Последний, это ты верно сказал! - едко сказал ворон.
  - Что значит последний? - спрашивала я, но мужчины упрямо молчали. Ах так! Я тоже умею молчать! И молчала до самого привала. Впрочем, никто этого даже не заметил.
  Через пару часов мы сделали остановку. Загорелись два камня с иероглифами, имитируя костёр и плиту для готовки одновременно. Шинджи сделал чаю, выдал по бутерброду, а мне ещё достались фрукты в меду. Вкусно! Полотно главного тенгу приняло меня в свои нежные объятия, я покрутилась ещё, повздыхала, отгоняя тревожные мысли и страхи. И уснула.
  
  - Рассказывай! - сказал спокойно Шинджи, но глаза пылали алым, когти царапали чашку, уже пустую, которую лис всё ещё держал в руках.
  - Нечего рассказывать! Поссорились, потом помирились, - коротко отчитался ворон. Он нервно хлопал крыльями и отворачивался. В руке сверкала какая-то блестюшка.
  - Что это у тебя? - Хикэру был быстр, как молния. Он метнулся и вырвал драгоценность из руки давнего друга, - Заколка ками! Джиничи... Что у вас произошло?
  Тенгу зарычал и взлетел. Хикэру досадливо пнул мешок ворона, мечтая так же наподдать хозяину. Лисы дремали вполглаза, ожидая его возвращения, но появился он только тогда, когда ками сладко потянулась на полотне Отца тенгу, после того, как оба лиса вдоволь налюбовались её телом, длинными, блестящими волосами, нежным румянцем смущения, когда ками поняла всё. Именно в этот момент и упал с неба крылатый наглец. Кинул жадный взгляд на женщину и, увернувшись от кулака белого лиса, подхватил свой мешок.
  
  - Я снова всех задерживаю, да? - спросила, чтобы как-то заполнить паузу. Лисы смотрели неотрывно на меня, заставляя нервничать.
  Нашла сапожки, обулась, затянула хвост потуже. Завтрак был скорым, мне не дали даже проглотить последний кусок - так и поволокли дальше. Смириться с грубостью мужиков мне помогли слова Шинджи, что сегодня к вечеру мы будем уже в поместье Луны.
  - А вы говорили, что солнце не всходит! - сказала я и подставила улыбающееся лицо нежным лучам.
  Что это с ними? Все стали как вкопанные! Лисы переглянулись, проведя между собой какой-то молчаливый диалог, Джиничи выгнул брови дугой, задумчиво прищурился.
  - Что? Да что такое? - не выдержала я и затрясла Шинджи за рукав.
   - Это может значить...
  - Что ками Аматэрасу вернулась! - радостно запрыгала на месте Эйуко! Я поражённо замерла. И я смогу... уйти домой?
  - Я...
  - Да. Ты сможешь уйти в свой мир, моя ками, - мою радость разделил лишь Шинджи. Он осторожно прижал меня к себе, погладил нежно волосы, снова поцеловал в лоб.
  - Шинджи... Если бы всё было по-другому, - простонала я горестно, имея в виду, что запуталась в своих чувствах и тону теперь в них как муха в меду.
  - Идём уже! Пора отбить наш дом у ёкаев! - голос Хикэру скрёб затылок своей колкостью, я поёжилась от этой жестокости и гонора.
  - Ты прав, брат. Идём.
  До самого вечера мы шли на своих ногах. Потом лисы не выдержали и позвали оками. Мы летели над степью, которую уже прорезали синие ветки речек, земля стала полого подниматься ввысь, попадались валуны и глыбы. Горы приближались...
  У подножия высоких гор сияла драгоценным алмазом долина. В её центре был пятиуровневый замок с огромным, белоснежным, сияющим шаром на крыше! По контуру поместье окружал ажурный забор из серебристого металла. Через каждые несколько метров стояли гладкие, железные столбики с малыми шарами наверху. Они также сверкали, как и тот огромный на дворце.
  С горы в долину ниспадал невысокий, ласковый, какой - то нереально - тихий водопад. Тысячи брызг преломляли свет луны, создавая невероятное, сюрреалистическое видение сна. Будто попал в сказку, где уснуло целое королевство, оставив сам лишь город.
  Оками спустились на землю у самих ворот. Я смутно ощущала, как Шинджи помогает мне сойти с Оби, как берёт за руку и ведёт к арке серебристого цвета. В душе металось волнение, нетерпение и азарт. Сейчас я увижу богов этого мира!
  На столбиках были знаки. Тёмно-синяя краска, она переливается огоньками. Двор вымощен ровными, аккуратными, квадратными плиточками, они также мягко сияли, добавляя нереальности пейзажу. Разглядывая сам замок, я не заметила, что нас встречают.
  Во дворе стояли... ками? Вероятно, это именно боги. Ведь не может у простого смертного быть такой силы, красоты, или же наоборот - страхолюдной внешности, как у здоровяка в доспехах.
  - Наконец-то! - это прошелестел... ветер? Нет... Этот нежный голос, напоминающий журчание ручейка, принадлежал молодому мужчине.
  Сказочный, воздушный, волосы серебряные, укрытые сизым туманом, длинные рукава белоснежного кимоно скрывают изящные кисти. Волнение ли заставило его перебирать украшения на поясе? Длинный, костяной гребень с алыми знаками то и дело щёлкал, норовя раскрыться. А ками... летал над плитами пола, его босые ступни были маленькими, словно у ребёнка. Глаза полны тайны, печали и... знания. Древний бог, сильный. Но желающий играть в милого мальчика. Я поёжилась от его пронизывающего взгляда и тоже склонилась в поклоне.
  Поклоны сделали и статная, белокурая госпожа в белоснежном наряде. У неё был алый завиток, схожий с такими же на лбах Шинджи и Хикэру. Склонился и здоровяк, и похожий на шипастую глыбу старик, и ласково улыбающаяся старушка, и трое толстяков, и необычная пара из лазурной девы и жаборотого мужчины. Высокая брюнетка в синем кимоно после поклона тут же выпрямилась, но лучше бы она кланялась - уж больно колючим был её взгляд.
  - Мы с сестрой приносим свои искренние извинения за то, что пришлось так... - бог замялся на миг, - Пригласить вас. Я рад предоставить вам свой дом, высокородная госпожа! Как вас зовут?
  - А вас? - улыбнулась я воздушному существу, в котором силы было на десять здоровяков.
  - Цукиёми... - прошелестел блондин и приопустил ресницы. Да, я оценила. Длинные, серебристо-серые, пушистые, они двумя опахалами легли на щёки.
  - А я... Алойя.
  Как и ожидалось, мир вновь среагировал на моё имя. Я отнеслась к этому спокойно, мои спутники - тоже. А вот боги взволновались не на шутку. Тревога в их глазах сменилась радостью, каким-то предвкушением что ли.
  - Высокая госпожа! Если вы устали, вас проводят в покои для отдыха. А поговорить о... делах мы можем и завтра, - журчал Цукиёми, сопровождая меня по коридорам и залам. Как-то незаметно нас оставили одних, исчезли лисы и тенгу. Я заоглядывалась, недоумевая, куда их увели, бог Луны увидел моё беспокойство и поспешил успокоить, - Не волнуйтесь о мальчиках! Их увели мои слуги. Да и с матерью им нужно поговорить. Это ваши покои, ками Алойя! Какое прекрасное имя, самое прекрасное из слышанных мной.
  - Благодарю, - моя улыбка была искренней. Ведь он ничего плохого мне не сделал, этот ками, - У вас чудесное поместье. Я будто в сказке... или чьём-то сладком сне.
  - Как я рад это слышать, моя госпожа! Свет луны светит влюблённым, он дарит лёгкие сны, томные мечтания... Вы ощутили это... Вы влюблены, Алойя?
  - С чего вы взяли? - дёрнула я плечом и отвернулась. Да, я всё ещё люблю своих мужей! А не... Сжала челюсти, загоняя внутрь своих демонов.
   Моя комната была просторной, светлой. Шёлк на стенах расписан красивыми картинами: пруды, птицы, цветы, сверкают маленькими кристалликами серебристого цвета тайные знаки. Стены светились ласковым, нежным светом. Как красиво здесь... В центре стоял столик с чашечками и блюдцами, на нём исходил паром пузатый чайничек. В вазе стояла веточка сакуры, излучая невероятный аромат.
  В центре помещения лежал белоснежный татами, у стен стояли приземистые комоды, на них чадили курильницы с зажжёнными палочками. Дым... сладкий, расслабляющий. Надеюсь, это не наркотическое что-то. Не хватало нести что-нибудь глупое и опозориться перед иномирными богами!
  - О! Мне достаточно лишь взгляда на существо, чтобы понять его чувства. А уж такие эмоции... Но я не стану вас смущать, а лучше поручу заботу о вас своим слугам. Юи, Бэй-бэй! Помогите госпоже! Как таковых смен дня и ночи у нас нет, но вы ощутите время утра, как в вашем мире.
  - Нет? - удивилась я, - Но ведь мы видели солнце!
  - Солнце? - удивился бог. Он даже облетел меня кругом, - Оно... грело, светило?
  - Да. И грело, и светило. Лисы думают, что вернулась ваша беглая богиня...
  - Ах! - отшатнулся от меня Цукиёми, - Если бы это было так, прелестное дитя! Но её по-прежнему нет... Что-то случилось в пути, моя ками? Ведь ваша сила такой же направленности, что и у нашей Аматэрасу! - Серые бездны засверкали, закружились вихрями, я ощутила головокружение, уцепилась за комод рукой, - Кто... Кто это сделал?
  Внезапный гнев этого ками полоснул меня по нервам, дыхание перехватило. Тогда только он опомнился, вернул свой обычный благостный вид.
  - Простите меня, сияющая! Это очень радостная весть для всех нас. Располагайтесь!
  И улетучился. Мальчики... Или нет. Девочки? В общем, слуги, тоненькие и безликие, в одинаковых серых кимоно и с идентичными чёрными головами, с чёрными же косами, постоянно сгибаясь и не поднимая на меня глаз, вежливо оттащили меня к столику, обслужили, подождали, пока я поем. Затем вытащили из стенной ниши футон, расстелили его на татами и указали мне на спальное место.
  - А ванна... Уборная здесь есть? - спросила я, уже отчаявшись, что кто-то догадается о естественных надобностях организма. Может эти ками манной питаются, а вместо купания медитируют на лотос, но я из плоти и крови.
  Мальчики угодливо поползли по полу, доползли до разукрашенной стенки, один положил руку на крыло павлина, другой - на его клюв. Дверца отошла в сторону, обнажив купальню. После того, как моя просьба была выполнена, оба прислужника удалились.
  Дощатый пол. Какое-то необычное дерево: в нём, как в малахите, мерцали волокна, переливаясь всеми оттенками зелени. Стены из светлых планок, гладкие, синевато-серые. Две скамейки, каменная ванна, кувшины, бадейки. И три бутылька с разноцветными крышечками. Шампунь? Руки тут же сцапали ближайший, отвинтили крышку. По комнате поплыл тонкий, чувственный аромат. Цветы, но есть ещё что-то... Не знаю, что это. Не удивлюсь, если это что-то уж очень экзотическое, вроде языка того червя. Бр-р! Закрыла крышку и поставила флакон обратно.
  - Ну что ты в самом деле! - обвинила я себя в трусости, - Когда ты ещё побываешь в таком месте?
  Обмылась из кувшина, а затем погрузилась в воду. Аромат из флакона под кодовым названием "алый"(из-за цвета крышечки) проникал в тело будто опиумные пары. Всё тягучее, вода ласкает кожу, волосы и веки тяжелеют, дыхание сбивается. Знак горит алым...
  - Ты что творишь?! - кричит кто-то и вытаскивает меня из купальни. Хикэру? Мой мутный взгляд цепляется за его лицо, за алый завиток на лбу, - Нельзя лить столько ои(1)! Глупая ками... Хорошо, что я почуял твоё состояние!
  - Ты... - говорить удавалось с трудом, будто язык и губы отнялись, отмерли, - Ты почему... здесь...
  - Мы почувствовали, что с тобой неладно, - лис вытащил меня из ванной, отнёс в комнату, присел на футон и уложил меня себе на колени, - Джи почуял... Не знаю как. Сказал, что ты в опасности, мы рванули сюда.
  - Джи? Где...
  - Пустил меня, разумеется! - уверенно сказал Хикэру, - Ещё бы не пустил...
  На скуле лиса уже исчезал синяк. Коснулась его щеки, он замер, а потом прильнул к моей руке, как большой кот. Я хочу сказать ему, что он такой красивый! Что я хочу его поцеловать, а вместо слов выходит что-то вроде мычания коровы! Я плачу от досады и тяну его к себе.
  - Ками... Ты не ведаешь, что творишь! Надышалась этой дряни от Цукиёми! Хитрожо...
  Я дотянулась! И поцеловала его... Как сладко, как волнующе! Желанный, долгожданный, такой вкусный поцелуй... Нет, не уходи... Лис долго смотрел в мои глаза. Ты же видишь! Ты должен видеть! И чувствовать! Я... люблю тебя... Почему, зачем? Чем и как это закончится...
  - Ками, р-р-р! Ты потом пожалеешь...
  - Нет, - о! Мне удалось сказать это! - Лю...блю... тебя...
  Хикэру закрыл глаза, на лице выражение муки и его обычной злости. На кого ты злишься, милый? На меня? Сияющие глаза показали мне... Невероятно... Дай, дай коснуться тебя... Руки дрожали, дыхание сбивалось, а я гладила его руки, плечи, он не был против. Его глаза широко раскрыты, в них вихри, кружат и кружат, в них я вижу себя: я желанна, каждая моя ласка для него откровение. Белая ткань с шелестом покидает владельца, наше сражение закончено в мою пользу! Привстала, села напротив него, взяла за руку. Коснись меня, Хикэру! Замираю, теряюсь, впитывая его нежность, выгибаюсь навстречу горячим губам, цепляюсь за гладкие пряди, счастливо смеюсь, и снова стоны, всхлипы.
  Мой лис... Мягкий матрас прогибается под нашими телами, огоньки вспыхивают ярко... когда Хикэру опустился на меня, а его руки начали путешествие вниз, коснулись самых чувствительных мест на теле! О! Блаженство! Я чувствую тебя всей кожей, всей сутью... Возбуждённая плоть любимого на моём животе, восхищённо ласкаю его, сжимаю рукой, со стоном и мольбой смотрю в серебряные озёра. Мучительно, сладостно, неспешно... Он во мне, не пущу, не отдам... Улыбаюсь, плачу, царапаю могучие плечи, ловлю его губы, поцелуи жадные, мы пьём дыхание друг друга, по нервам бьёт ток, мучительное наслаждение прошивает от макушки до пяток. Лиса не нужно просить и молить - он также, как и я, любит сильно, до боли и крика, впиваясь когтями и зубами в живую плоть, получать удовольствие.
  Вспышка света, снова он во мне, снова счастье, нега и ощущение правильности, наполненности, фатума. Это должно было случиться, ты же знаешь? Знаю... Ты мой, Хикэру! Ты... о-о-у! Ты мо-о-ой!!! Нет, не уходи, прошу... Ещё немного... Потом ты снова будешь презирать меня... За страсть к ним... За своего тенгу, за Шинджи... Сейчас, только сейчас и здесь ты мой. Я могу ласкать твои волосы, гладить нежную шёрстку на твоих лисьих ушках, шептать и бредить... тобой.
  - Спи... - слышу я тихий голос, а потом блаженное тепло его рук укутывает меня в кокон из неги и любви.
  
  Утро? Я открыла глаза, отчётливо осознав, что сейчас уже утро, хотя в маленьком окошке на потолке видно было часть усыпанного звёздами неба, да лился нежный, таинственный свет от колдовского шара - Луны. Рядом уже никого не было: лис ушёл сразу же, стоило мне уснуть. Я знаю это, потому что сквозь сон ощутила холод, одиночество и отчаяние от мысли, что всё было лишь чудесным видением.
  Я ещё долго сидела в футоне, перебирая воспоминания, как драгоценные бусинки в ожерелье - подарке синих, которое было в Хране. Я сняла его ещё тогда, когда мы с тенгу... Впрочем, не буду о нём вспоминать. Он - ошибка, которая может стоить мне слишком многого.
  Руки помнили нежность кожи лиса, шёлк его волос. Закрыла глаза и полностью погрузилась в блаженство. Он любит меня! Как нежно, как осторожно и ласково он касался моей кожи, как жадно ловил стоны и вдохи, с каким жаром отвечал на поцелуи... И жмурился от моей ласки, когда я гладила его волосы, вдыхала его запах. Да я ему так и сказала! Призналась, что он - моё наваждение, что я люблю его, не хочу потерять.
  Но он ушёл... А что ты хотела? Чтобы он остался? И тем самым всем дал понять, как ты легкодоступна? Он сделал это, чтобы твоя репутация крутой богини не рухнула в один миг ниже подземного царства. Заботливый Хикэру? Это для меня так ново. Улыбнулась счастливо и выбралась - таки из постели.
  Будто дала сигнал к действию: тут же фусума с красивым пейзажем из цветущих персиков и сакур отодвинулась, пропуская двух прислужников бога Луны. Они вползли на коленках, склонились до пола в поклонах и стали быстро метаться по комнате. Странно было видеть их скорость и расторопность, учитывая, что все свои действия они проводили на корточках!
  Футон был смотан, убран, от стены притащили столик, мигом уставили его яствами. Маленькие пиалочки расцветились яркими пятнами экзотических блюд, которые, впрочем, пахли весьма недурно. Мальчишки указали жестами на дверь в умывальню, предлагая мне посетить её перед завтраком.
  Быстро обмылась, а затем надолго задумалась, что бы такое надеть. Сегодня мне хотелось быть невероятно красивой, желанной. Чтобы мой лис смотрел на меня своими раскосыми глазами, цвета расплавленного серебра, чтобы снова кружились вихри в них, а я утону в этом всём без остатка... Сладостное видение, как руки любимого снимут с меня платье, лаская открывающиеся участки обнажённого тела, расцветило щёки румянцем, заставило сбиться дыхание. Ну же, Хран, подскажи! Браслет молчал и укорял свою легкомысленную хозяйку. Я и сама стыдилась своего увлечения: как я посмотрю в глаза мужьям? Закусила губу с досадой. Они должны понять меня! Должны ли... Совсем запутавшись и расстроившись от этих мыслей, я вытащила первое попавшееся платье. Им оказалась по случайности ли, или же по умыслу провидения то самое, изумрудное, подаренное синими богами. Помня, что в домах знати все ходят босиком, в одних лишь носках, я вытащила мягкие, будто балетные пуанты, чешки светло - салатового цвета. Скорее всего их сшили для какой-то китайской знатной дамы, а затем уж умыкнули в сокровищницу неугомонные боги.
  Волосы... Распустить! Только... Я видела в дымно-серых волосах бога Луны дивный гребень! Серебристые волки-оками, кристаллики, сияющие и преломляющие свет. Хочу такой же! Посмотрим, есть ли что-то похожее у меня... Есть! Откуда он, я без понятия! Наверно, кто-то когда-то мне его подарил, а я запрятала, так ни разу его и не примерив. Сейчас он будет как нельзя кстати. Золотые крылья Гаруды, птицы Вишну, обхватывали затылок, будто охраняли хозяйку от дурных помыслов и сомнений, дивный хвост улёгся на волосы пятью нитями гладких, сияющих косиц - изумрудов. Тело птицы было выплетено из тончайших нитей золота и серебра, глаза сияли алым - это камень Брахмы. Погладила их пальцем. Я так благодарна ему за всё. И даже за Амри, который, родившись, позволил старому создателю уйти на Перерождение.
  Теперь вот ваши сыновья плетут интриги вокруг меня, разумеется, для моей же пользы! Выдохнула, пригладила волосы дрожащей рукой. Сердце то останавливалось, то пускалось вскачь: увижу ли лиса? Что он скажет? Как отреагирует? Сделает вид, что между нами ничего не было или же продемонстрирует в очередной раз свою брутальность и поцелует при всех? И чего я хочу больше... Его... Я безумно хочу его! Сейчас, в этот миг мне всё равно, что подумают боги, люди или ёкаи! Я счастлива, я люблю, я любима!
  В комнате уже кто-то был. Стоило мне выйти, как ко мне развернулись две фигуры: удивительно прекрасная, нежная, воздушная, нереально-красивая женщина с длинными, белоснежными волосами до самого пола, и сам хозяин поместья - ками Цукиёми. Оба склонились в поклоне, я так же поприветствовала обоих.
  - Как вы прекрасны, Алойя-но-ками! - Цукиёми подплыл ко мне, звеня колокольчиками на поясе, каждое его слово было таким сладостным, значимым. Он снова опускает ресницы, откидывает голову назад, немного в бок, открывая белоснежную шею невероятной длины. Красуется, как селезень перед утицей, усмехнулась я. Но да, он хорош. Правда, куда ему до моего лиса? У Хикэру сильная шея, плечи, а руки... Кажется, я только что приоткрыла свою тайну перед этими двумя - эмпатия взяла и высветила все мои чувства, как они есть.
  - Получилось... - выдохнула белоснежная госпожа, округлив серые глаза и улыбнувшись. Алый завиток на её гладком, высоком лбу полыхнул алым светом.
  - Но ведь... - растерялся Цукиёми. В его глазах была обида ребёнка, который понял, что ему подарили совсем не то, о чём он мечтал целый год. Разочарование сменилось льдом и холодом, потом какой-то мрачной радостью. А затем он закрыл свои чувства наглухо, так что мой дар уже не мог сказать ничего.
  - Вы пришли поговорить? - решила я поторопить события, понимая, что когда-то придётся коснуться темы моего пребывания здесь и выяснить все вопросы.
  - Да, - подтвердила госпожа. Кто она, кстати? На мой вопросительный взгляд она зарделась и произнесла, - Меня зовут Инари. Я ками полей, урожая, справедливого суда. Шинджи и Хикэру - мои сыновья.
  Я уже догадалась, что всё так. Свой интерес: откуда же дети у богов, кто их отцы или отец, я загнала куда подальше. Эти боги весьма необычны, их мотивы и поведение меня озадачивают с первых же минут пребывания здесь, так что столь интимный вопрос к богине может обернуться неприятностями.
  - Они не обижали вас в пути, сиятельная ками? - заботливо и вежливо спросил Цукиёми. Я покачала отрицательно головой. Зачем им знать, сколько раз я в гневе отворачивалась от неистового Хикэру? Сколько раз он играл мною, то целуя, то саркастично издеваясь. И как потом у тенгу отдал то единственное, что давало мне надежду на возвращение - свиток с заклинанием перехода.
  Бог указал рукой с серебристыми ноготками на татами, предлагая сесть и поговорить с комфортом.
  Я села, скопировав их позы. Оба ками сидели напротив, приопустив глаза в пол. Цукиёми перебирал безостановочно пластинки большого, костяного веера цвета заката, его волосы легли на татами прекрасным, сияющим ковром, а заколка в них переливалась всеми оттенками зелени. Позволила себе полюбоваться совершенством картины.
  Госпожа Инари сплетала пальцы, но тут же снова укладывала руки на колени, расправляла несуществующие складки на своём бело-алом кимоно. Какой прекрасный материал! Он светился внутренним светом, манил коснуться его, обещая невероятные ощущения мягкости, гладкости. Будто мой Хикэру... Мой застывший взгляд остановился на этой ослепительной белизне, а я ушла в сладостные видения этой ночи. Повториться ли она? Откуда-то пришло понимание: нет. Горечь разлилась по сердцу, застыла на языке, в моих искривлённых страданием губах. Изо всех сил пожелала дар скрыть мои эмоции.
  Боги молчали. Я также не спешила начать разговор. Как подступиться к ним? Что спросить первым? В волнении я машинально вцепилась в синие бусины подаренного супругами ожерелья. Внезапно Цукиёми поднял глаза и впился странным взглядом в него. В его глазах блеснула синева камней. Завороженная, я смотрела, как разгорается странная алчность в серых озёрах, как округляется аккуратный, капризный рот, а бог, не отдавая себе отчёта, подаётся ко мне. Если бы не окрик госпожи Инари, кто знает, что бы произошло.
  - Какое красивое у вас ожерелье! - произнесла мирным, ровным голосом госпожа Инари.
  - Это подарок моих супругов-богов. Здесь их сила... и любовь, - сказала я. Богиня застыла как статуя. Цукиёми сжал веер руками, - Скажите... Зачем я здесь?
  Ну вот, я сказала это! Пришлось начать разговор первой. Возможно, они ждали именно моих слов, ведь сразу же после того, как я их произнесла, вытащили длинный свиток, весь исписанный знаками, изрисованный картинами.
  - Это история нашего мира, Алойя-но-ками! - провёл рукой по воздуху, не касаясь свитка, Цукиёми. Листок древнего папируса распрямился, взметнулся ввысь, застыв напротив меня, так что теперь я видела его содержимое. И даже начала читать! Буквы, то есть иероглифы, отличались немного от современных японских, но дар богов был сильнее древности, - Здесь сказано, что два ками, Привлекающие к себе: Идзанами-доно и Идзанаги-сама сотворили большой остров Оногоро, Самозагустевший. Помимо него они произвели ещё восемь островов, но именно первый стал нашим домом. Ками поженились, трижды обойдя Священный столп, затем они родили богов. Аматэрасу, наша старшая сестра, была названа так от того, что сияла, подобно солнцу. За нею создали меня, Сусаноо, Инари, а потом мать сильно пострадала, производя на свет Кагуцути. Она удалилась в страну Ёми, а отец... страдал, молил вернуться. Но его поход за матерью обернулся для него несчастьем: мать разозлилась за ослушание: она молила его не смотреть на себя, а он ослушался и ужаснулся. Он бежал, ускользая в последний миг от погони, посланной разозлённой женой, добрался до реки в землях Химука, омывал глаза, осквернённые зрелищем нечисти. Так он породил ещё множество ками. Он так и сидит там, на берегу...
  - Не понимаю, - сказала я. Нет, слушать их историю, рассказанную таким нежным и певучим голосом, было довольно приятно, но мне хотелось бы конкретики, - Зачем вы это мне рассказываете?
  - Чтобы пояснить, зачем вы здесь, - сказала госпожа Инари, - Скоро вы всё узнаете.
  - Так вот. Отец разделил земли Оногоро между нами, своими детьми. Мы с сестрой Аматэрасу ушли жить на Равнину Высокого неба, Инари досталась страна Идзумо, а Сусаноо - Равнина моря. Однако брат был так недоволен выбором родителя, что своими стенаниями навлёк на себя его гнев. Проклятый, он одним своим присутствием и касанием заражал скверной! Единственное, что могло помочь нам, да и всему Оногоро - это свет нашей солнцеликой сестры Аматэрасу. Её гнев заставлял Сусаноо утихать, раскаиваться, уйти на время на край земли.
  Цукиёми умолк, а я осмысливала сказанное. Так вот, о чём не дал сказать Хикэру ведьме! Лисы знали, что эта самая Аматэрасу исчезла, что скверна Сусаноо уже ползёт по миру.
  - Мне сказали, что ваша сестра пропала! - решила я пойти ва-банк, - Что это значит? Почему вы не погнушались украсть меня из моего мира?
  - Простите... - глубокие, почтительные, виноватые поклоны от богов были для меня неприятным сюрпризом. Две белокурые макушки надолго замерли в раболепных позах.
  - Встаньте! - не вытерпела я и прикрикнула. Сколько можно? Этот мир с его обычаями сводит меня с ума! Неужели нельзя просто пояснить всё?! - Я прошу вас рассказать мне всё, ведь мне нужна будет ваша помощь... чтобы вернуться...
  Инари и Цукиёми выпрямились. В их глазах на миг метнулось что-то вроде вины и сожаления, но затем оба спрятали малейшую тень эмоций за стеклянным холодом серых глаз.
  - Раз в два столетия происходит Встреча, - начала госпожа Инари, - Тогда брат-супруг Аматэрасу, ками бурь и невзгод Сусаноо приходит к её порогу, чтобы задеть, обидеть её. Она с гневом и угрозами выходит из своего поместья и говорит с ним. Это даёт толчок его разуму к восстановлению. Но, к сожалению, ненадолго... - печально закончила она, - Ни разу сестра не пропустила время Встречи. До сих пор.
  - Мы осознали, что её нет, сравнительно недавно, - дополнил рассказ сестры бог Луны, - Были посланы на разведку оками. В поместье не было никого: ни слуг, ни лошадей, ни жриц, ни самой Аматэрасу. Следов борьбы не было, значит, это не похищение.
  - Так куда же она делась? - спросила я, - Вы ведь боги! То есть ками. Вы всесильны! И не могли найти свою сестру? А как же зов крови, заклятия поиска? Ничего этого не применяли?
  - Мы... - замялись ками, - Мы послали ей печать. Каждый из нас. На мою, - сказала госпожа Инари, - сестра не ответила. Тогда настал черёд Цукиёми.
  - Что за печать? - спросила я.
  - Это наш способ общения между собой. Печать - это свиток с новостью, он запечатан печатью с нашей кровью. Вскрыть его может лишь тот, кому он предназначен.
  - И печать всегда находит адресата? - уточнила я.
  - Всегда! - категорично ответили мне.
  - И вы сделали вывод, что её нет только оттого, что эта самая печать её не нашла?
  - Да. Не гневайтесь, высокородная госпожа! - мило улыбнулся Цукиёми, своим кротким взглядом остужая мою внезапную злость, - Это самый верный способ найти человека или ками. Но помимо посланий, мы искали сестру на земле, на небе и в подземных царствах. Мы связались с матерью нашей, Идзанами - доно. Она ответила, что сестры нет у неё в загробном мире. Если её нет на поверхности, нет внизу, то где же она?
  - Да, где? - подалась я к мужчине, - Где может быть сильная, свободная богиня? Может ушла в путешествие?
  - Мы подумали и об этом также, - подтвердила мои подозрения богиня, - Мы вспомнили случай, который произошёл совсем недавно, год или два назад. Тогда эфир всколыхнулся, будто кто-то ударил по Небесному мосту, вызывая звон. Но после этого больше ничего не настораживало нас. Определить место, где это произошло, нам не удалось. Ведь так, брат?
  - Да, - рассеянно ответил бог Луны и отвёл взгляд. Его тонкие пальцы касались многочисленных, милых колокольчиков серебристого цвета. Они тихо звенели, мелодично и жалобно.
  - Собрав все факты воедино, мы решили, что сестра ушла из Оногоро. Возможно, она устала спорить с Сусаноо, а может виновато что-то другое, - или другие. Я прямо печенью чую, что виноватых здесь двое. Сволочи синие!
  - И тогда вы украли меня! - гневно сказала я. Глаза богини стали виноватыми, трогательно - большими. И так напомнили глаза лиса, что я сглотнула и отвернулась. Хикэру... Ты - моя боль.
  - У нас не было выбора. Хикэру рассказал нам о ваших силах, о том, что вы излучаете свет, - грустно прожурчала ками, - Вы - единственная наша надежда!
  - Но ведь я даже не знаю, как выглядит ваша сестра! И что именно она говорит этому Сусаноо! Да он же раскусит вашу задумку сразу! А если он... поразит меня? - прошептала я поражённо, - Скверной! И я умру здесь! И не вернусь домой...
  - Нет! О, не беспокойтесь об этом! Вы даже лучше подходите для его усмирения, чем сама Аматэрасу! - с жаром вскричала Инари и хлопнула ладошкой по столику, - Наша сестра, да не в обиду будь ей это сказано, давно уже не светила нам. Она запиралась у себя на Небесах, столетиями не принимала гостей. А Сусаноо просто гнала ругательствами. Он уходил, но... А вы сняли метки с тенгу! И этот свет... - так они знают о том, что произошло в Гнезде! Я подозрительно сузила глаза, ожидая пояснений, - Отец тенгу описал его, как мгновенное очищение светлым духом ками. Он сказал... - госпожа Инари немного замешкалась, подбирая слова, - Что этот свет был пронизан любовью.
   На последних словах богини Цукиёми странно дёрнулся, сжав веер с такой силой, что костяшки скрипнули в тишине комнаты. Я перевела взгляд на него, но выражение лица бога было скрыто густым, серым туманом, облаком ставшим точно напротив его лица. Госпожа Инари с тревогой скосила глаза на брата, волнение её было столь явным, что я также обеспокоилась. Что ещё они скрывают от меня?
  - Я прошу прощения, но неужели у вас не было других богинь? С похожими силами? И внешне схожими с Аматэрасу?
  - Нет, дитя... - нежно сказала богиня, - Иначе мы бы не стали так... бесчестно поступать с вами. Я клянусь вам, что Встреча будет короткой, что Сусаноо даже не обратит внимания на вашу внешность. Он видел сестру лишь в доспехах и в маске, так что её лицо в точности не помнит. Вам всего-то и нужно будет, что отругать его за бесчинства, творимые им в Идзумо, а также в моём поместье, высказать настойчивое пожелание, чтобы он исправился, или же ушёл к матери в страну Ёми. Последнее было бы предпочтительнее, ведь мать обещала ему устроить крепкую клетку.
  - И когда же это должно произойти?
  - Скоро... Брат уже на подступах в Идзумо, - объяснила ками, - Мы тайно переправим вас туда же, в столицу империи людей. Вы встретите его, засияете, чтобы испугать, уверить в своей силе. Очистите страну от нечисти, сожжёте они и ёкаев. А потом отправите Сусаноо к матери. А та запрёт его на тысячу магических замков, избавив нас от необходимости таких вот Встреч.
  Я немного зависла от такого "плана". То есть всё должна сделать я? И нечисть убить, и бога скверны напугать? А что ещё я должна сделать?
  - Вы соображаете, что я могу не успеть засиять! Если выйдет как в камере с мечеными тенгу, то я погибну!
  - Нет! Вы не будете одна! С вами будет армия Хатимана, боги удачи, мои сыновья, - я выдохнула на этом слове, ощущая, как сердце сделало скачок к горлу, - Также мы вызвали воинов-тенгу, ведьмаков и других ками на подмогу. Они не дадут ёкаям приблизиться к вам! Вам нужно только повернуть Сусаноо в сторону Подземелий! Убедить его уйти, покорно принять наказание.
  - А если я скажу что-то, что заставит его усомниться в моей подлинности? Одно слово может разрушить вашу легенду.
  - Мы дадим вам примерный текст, - прожурчал Цукиёми, открыв, наконец, свой нежный лик, - Если следовать ему, точнее приблизившись к этой манере речи, то он ничего не заподозрит. А ваш свет... Мы уверены, что вы сможете его вызвать!
  - Интересно, почему вы так уверены? - протянула я подозрительно.
  - Потому что уже три дня над Идзумо всходит солнце! - улыбка богини была полна радости, а слова несли в себе некий намёк. Я поражённо замерла. Три дня... В это время я... С тенгу. Так вот почему они так уверены!
  - Вы знаете? - просипела я. Было немного стыдно спрашивать о таком чуждых мне существ.
  - Да, дитя! - госпожа Инари смотрела ласково, даже благодарно, - Не стыдись своей сути. Ты носишь в себе свет истинной любви, сияешь ярко, когда она взаимна. Скажи... - богиня покусала губы, не решаясь спросить прямо о моём любовнике, - Это ведь Хикэру?
  По моим алым щекам и полным счастья глазам оба поняли, что это действительно белый лис. Госпожа Инари сложила руки у груди и бурно радовалась счастью сына. А вот ками Цукиёми совсем не разделял чувства своей сестры. Нет, напоказ он улыбался, но склонённая низко голова, густой туман, укрывший его уже до самых кончиков волос, говорил о бурной, полной противоречий, массе эмоций.
  - Мы отправим его вместе с вами! - решила богиня, - Я так рада, ками Алойя! Я уж думала, что он никогда... Шинджи ведь проклят, на него в этом плане можно не надеяться...
  - Он не проклят, - сказала я, а богиня растерянно взирала на меня огромными серыми глазами, - У него мой знак. Он - перерождение моего мужа. Их было двое, они погибли в Алаке, мире синих создателей. Но я хочу снять его... Знак. Чтобы Шинджи мог жить как обычный мужчина.
  - Не проклят?! - поразилась мать, - Но почему же вы его отпускаете? Он не хорош собой?
  - Он... - я снова ощутила мучительное сожаление, что знак Агни не у Хикэру, - Не тот...
  - Вот оно что... - тактично оборвала себя на слове женщина, - Вы сделали свой выбор.
  - Скажите... Это правда, что я вернусь в тот же миг? - вопрос мучил меня уже месяц!
  - Не совсем... - голос бога Луны был участливым, милым, но в нём тонкой струйкой, едва-едва вилось злорадство, - Хикэру сказал, что один день в вашем мире равен двадцати четырём в нашем!
  То есть... Уже двое суток мои мужья ищут меня?! Я горестно взвыла и уронила голову в ладони. Меня обманули! Эйуко же сказала, что меня вернут в тот же миг! Мой горький плач прервала госпожа Инари. Её ласковые руки прижали мою голову к восхитительной ткани её юкаты, она шептала мне, что мои мужья поймут, когда я расскажу им, что моя помощь была необходима этому миру, что боги наградят меня щедро, что почтительность их не знает границ. И что Хикэру станет моим навсегда, отдав мне сердце и свободу.
  - Но... А уйти раньше? Сразу после Встречи? - спросила я с надеждой. Глаза богини наполнились грустью и виной.
  - Лишь раз в году можно открыть проход на Небесный мост! Когда цветёт...
  Сакура. Я всё поняла. Я в ловушке на весь год. Мои любимые изведутся в тревоге! Мои дети... Их матери не будет ещё двадцать два дня! Мама, Соня, Ваня... Аи, Джун и Или. Что мне делать? Помочь ками Оногоро или послать их к лешему и уйти на постоянное жительство к тому дереву? Конечно, я помогу им. Шёпот Хикэру, что я важнее всего в мире, завораживающая тьма глаз тенгу, восхищение Шинджи и его теплота... Обмануть их преданность и доброту? Да и... Видела я, во что превратила скверна тех воронов! Это же ужасно! И вот так бросить их? Я не смогу.
  - Вы клянётесь сделать всё, чтобы я выжила в этой вашей безумной затее? И отправить домой после изгнания вашего брата? - я выпрямилась, обвела обоих суровым взглядом. Хватит шуток, недомолвок и пустых уговоров!
  - Да! - твёрдо уверила меня Инари.
  - Да! - пропел Цукиёми и снова склонил голову к правому плечу. Кимоно скользнуло с гладкого плечика, открыв потрясающую белизну его кожи. Ресницы легли на гладкие щёки серебристыми опахалами. Я сжала зубы, злясь на себя, что всматриваюсь в его красоту, не в силах отвести глаз.
  - Тогда... Я помогу вам! Но и вы должны обеспечить мою безопасность!
  - Не волнуйтесь так, Алойя-сама! Вас будет охранять целая армия! - закивала богиня.
  Инари - но - ками хлопнула в ладоши, и над столиком метнулся белый дух. Мгновенно разогрелись бульон и чай, пиал стало втрое больше, как и чашек. Меня тактично пригласили к трапезе. Изящество и неспешность, созерцание, наслаждение пищей, которое я наблюдала из-под ресниц, заставило несколько устыдиться своей поспешности в поедании восхитительных блюд. Рыба, рис с рыбой, морепродукты, маринованные овощи и водоросли, какие-то непонятные сладости, с мучнистым вкусом и с зёрнами, взрывались на языке тысячей вкусов.
  - Не желаете ли прогуляться в моём саду? - я выгнула бровь, спрашивая, так ли у нас много времени на прогулки, ведь их сумасшедший брат уже у людских земель, - У нас есть только этот день, моя ками!
  Цукиёми даже спустился наземь ради меня. Он смиренно стоял в полупоклоне, протягивая мне свою узкую ладонь. Госпожа Инари кивнула мне на брата, дав понять, что я не пожалею, если соглашусь. Коснулась его руки. Гладкая, прохладная. Но такая сильная! Бог сжал мою руку, полыхнув глазами, я же недовольно нахмурилась от его грубости.
  - Простите... Я ещё никогда не держал за руку такую женщину... Как ками ночи я не могу выносить свет. Но вы... Я бы хотел, чтобы два светила встретились в ночи... - рассмотреть его лицо уже было невозможно - туман снова скрыл его полностью.
  - Я оставлю вас, - сказала богиня. Я умоляюще смотрела на неё, но она ушла тут же, стоило нам с Цукиёми выйти из дома.
  Светлые плиточки дорожки красиво мерцали, пышно цвели в саду кусты роз, пионов, других огромных, головокружительно благоухающих цветов. Деревья низкие, аккуратные, стройными, ровными рядами росли по бокам улочек, дорожек и мелких стёжек. Одна из них привела нас к ажурной беседке. Она была прекрасна! Тонкие листы литого металла выгнулись в причудливой форме, окружив центральный столб пятилистником. Бог провёл меня к скамейке, опоясавшей беседку, усадил, сам отсел на противоположный край.
  - Алойя-но-ками, - начал он, - Хикэру рассказал нам, что у вас трое супругов. Как так вышло? В вашем мире так принято?
  Бог махнул рукой куда-то за своё плечо, и тут же в беседку на полусогнутых ногах вбежали дети-прислужники. Они поставили столик рядом с нами на скамью. На нём была стеклянная бутыль и две небольшие чарки. Спиртное? Я ещё не пила тут ничего крепче чая, так что лучилась любопытством. В Алаке самым любимым напитком богов была сома. Что же здесь?
  - Нет. В моём мире есть разные виды брачных союзов, но такого рода только в одном месте. Это горная гряда Тибет. Там у женщин два и больше супруга. Эта традиция прижилась там неспроста: именно в этих горах Врата в Алаку. Поэтому мои якшаси предпочитали брать в услужение людей из тех мест.
  - Я понимаю. У нас также есть несколько видов брака. Но таких нет, - он скользнул по мне непонятным взглядом, - Возьмите! Это цветочное вино. Цветы эти растут только здесь, в моём поместье!
  - Вы говорили, что жили со своей сестрой в её Небесной равнине. Но я вижу, что у вас свои земли... - напиток был таким сладким, пузырчатым и воздушным. Он мгновенно ударял в голову. Чувство расслабленности и некая эйфория уже заставили меня облокотиться на серебристое, ажурное плетение спинки, откинуть назад голову и разглядывать бога из-под ресниц.
  - Да. Мы жили вместе с Аматэрасу до тех пор, пока она не послала меня в гости к одной из мелких ками. Та повела себя отвратительно, - он гневно сморщил носик, - Я вернулся и рассказал всё сестре. Но она защитила ту пакостницу! А меня просто выгнала. Я нашёл это место не сразу, но когда увидел долину, то сразу понял - это мой дом! Вам нравится здесь, ками Алойя?
  Когда он успел так приблизиться? Или это снова мой дар играет со мной? Серебряные плошки глаз Цукиёми внимательно и странно-напряжённо выискивали что-то в моих глазах. Я непонимающе смотрела на его юное лицо, готовясь к любым его действиям. Если полезет целоваться - ударю! Не хватало ещё давать надежду тому, кому явно не следует. Уж после ворона я буду... осмотрительнее...
  - Так вот как ты любишь меня! Стоило оставить на миг... уже готова с ним... - кивок на Цукиёми, - Ты просто мелкая шлюшка!
  Сердце замерло, а затем с тихим звоном осыпалось осколками. Каждый из них впился в мою суть, причиняя невероятные муки! Глаза Хикэру пронзали нас с Цукиёми как два клинка, лис пригнул голову, тяжело дыша и зло кривя губы. За ним замер Шинджи, готовый... что? Ты будешь защищать меня? Пойдёшь против брата? Пойдёт, поняла я. Против всего мира пойдёт!
  - Немедленно проси прощения!!! - взревел сзади Шинджи Джиничи. Где он был до этого, я не знаю, но вспорхнул будто бы со стороны нашей беседки. Подслушивал? - Ты оскорбил благородную ками!
  - Оскорбил?! - с желчной улыбкой повернулся лис к тенгу. А потом отшатнулся от ворона, одной рукой отгоняя что-то призрачное, - Ты... Когда успел?!
  - Что такое? Ты похоже тронулся, лис! - оттолкнул ворон друга.
  - Ты спал с ками! - поражённо выдохнул лис, - Я вижу вас... Почему я вас вижу, Джи?!
  Хикэру тряс Джиничи за грудки, тот виновато зыркал на него, косил глазами на меня. А я вцепилась в скамейку и невидяще смотрела перед собой. Цукиёми уже отсел подальше. Он спокойно ожидал развязки, даже не пытаясь встрять в борьбу двух моих любовников. И на сей раз туман не овеял его лик!
  - Ты видишь это потому, что после ночи со мной получил эту способность, - мой голос был сух, он шелестел осенними листьями, сыпал зимней пургой. В душе образовалась огромная дыра, в которую стремительно уносились воспоминания о сегодняшней ночи, о том утре у тенгу, о полёте на перевале. Всё, что оказалось ложью...
  Хикэру замер, его спина стала прямой, напряжённой. Он медленно повернулся, серые глаза нашли мои, лис вздрогнул от того, что увидел в них.
  - Ками...
  - Забудь меня, Хикэру! Живи как жил... - тихо сказала я и опустила голову, не желая никого видеть.
  Не знаю, сколько прошло времени, но звали меня долго. Госпожа Инари с тревогой смотрела на меня, сидя на коленях, прямо на серебристом песочке в беседке. Она страдальчески гладила мою голову, щёки, умоляла простить...
  Мне не за что прощать его. Разве что за свою собственную глупость и наивность. Хикэру сразу же показал мне свой характер, ненавидел мой брак, а меня презирал за распущенность. Я и так получила больше, чем любая другая - целую ночь с ним. Это я и сказала богине.
  - Он всё поймёт! - уверяла меня Инари. Но в её глазах не было того, что могло бы меня убедить: она сама не верила, что её сын хоть сколько-нибудь изменится.
  - Возможно, - дипломатично согласилась я и встала со скамеечки, - Где Шинджи? И тенгу?
  - Они... полетели за Хикэру, - ответила несчастная мать, так радовавшаяся счастью сына. Богиня чутко вслушивалась в звуки сада, ожидая чего-то определённого.
  С мерным шелестом с неба спустились лис верхом на Оби и ворон. Шинджи прятал глаза, тенгу зло кривился и пинал по пути к нам все кусты и деревья.
  - Он?.. - начала было госпожа Инари. Чёрный лис покачал головой, показывая, что вернуть брата не удалось, - Ох...
  - Ками Алойя зачаровала его сильнее, чем мы думали, - сказал Джиничи, - Он забыл напрочь весь этот год. Он считает, госпожа Инари, что вы никуда его не посылали.
  - Я хотел усадить его на оками и просто привезти обратно. Может здесь он вспомнил бы... - Шинджи коротко глянул на меня и отвёл глаза.
  - Нет! - сказала я твёрдо, - Вы не должны больше делать попытки его вернуть! Эта... любовь причинила нам только боль. Пусть о ней буду знать только я. А Хикэру...
  Я попросила богиню провести меня обратно в комнату. Инари легко и стремительно шла впереди, мы с парнями за нею. Шинджи не хотел оставлять меня одну, он улучил момент, поравнявшись с нами, и взял меня за руку. Этот жест так тронул меня, я сжала его руку в ответ, улыбнулась благодарно.
  - Мы побудем с тобой, - сказал лис и закрыл перегородку за нами.
  - И Джиничи? - я ощущала некую неловкость перед вороном. Наша страсть для него была куда важнее, чем для меня. И он знает теперь, что я была близка с лисом.
  - Я не съем тебя, - клацнул зубами ворон, - Только немного покусаю...
  Да уж, я помню его укусы. Сделала вид, что не поняла этот более чем прозрачный намёк. Лис вызвал прислугу и заказал что-то для нас. Я спросила, что он такое попросил принести. Шинджи ответил, что нам всем не помешает сейчас просто выпить и забыться.
  - А когда мы вылетаем? Ой! А где Эйуко? Совсем о ней забыла! - так занята была своей несчастной любовью, что даже не обратила внимание на отсутствие ведьмы.
  - Ушла, - улыбнулся краем губ тенгу. Одно его крыло мягко спустилось вниз, укрыв татами блестящим, чёрным ковром. Я подняла глаза по этому богатству на его плечи, скользнула на лицо. И прикусила губу, чтобы не рассмеяться: тенгу все утерянные мною заколки, как боевые трофеи, приколол на длинную косичку у виска.
  - Да, - подтвердил Шинджи и встал, увидев, что к нам пришли с ужином. Благородный лис сам донёс поднос с угощением до столика, отпустив мальчишек кивком, - Эйуко ушла тут же, как мы прибыли в поместье Луны.
  - В эту вашу страну Ёми, так? - спросила я.
  - Угу, - подтвердил Джиничи, с вожделением глядя на большую бутыль тёмного стекла, - Давай уже, наливай!
  Шинджи не заставил себя уговаривать и налил вино в три чашечки. Ворон свою выхватил сам и тут же опрокинул жидкость в рот, зажмурив глаза от удовольствия. Я приняла напиток из рук лиса, заинтригованная такой реакцией тенгу.
  - Что это? - спросила после глотка. Цветочное вино Цукиёми было против этого напитка что невинная дева против опытной куртизанки. Тягучее, густое, сладкое, оно обволакивало гортань, по телу медленно шёл жар, расслабляя конечности и вызывая странные желания...
  - Это Вино Правды, моя ками, - глаза тенгу стали такими глубокими, он смотрел серьёзно и словно желал что-то сказать, но не решался.
  - Шинджи?
  Лис прилёг на татами, в руках вертел пустую чарку. Он не спешил ответить или пояснить. Выдохнул тяжко, затем налил нам ещё по одной. Только тогда рассказал, что иногда, когда людям, да и не только людям, тяжело на сердце, но вырвать эту боль они не могут, тогда друг или же другой доброжелатель покупает это вино у ведьмаков. Оно снимает печать с уст, с сердец, позволяя высказать все обиды, выплеснуть боль.
  - Вы... - замялась я, стесняясь сказать очевидное, - Хотите, чтобы я...
  - Моя ками, - ласка в голосе Шинджи, океан любви и сочувствия в его глазах, - Очень скоро нам нужно будет идти в бой против тысячи ёкаев. Ваша боль... Нам нужен ваш свет. И всем ками этого мира.
  - Не думай, что наш пушистый друг сделал это только с такой целью! - видя мои сомнения, поспешил оправдать лиса тенгу, - Мы хотели бы всё исправить, но упрямство Хикэру известно всем слишком хорошо.
  - Да я и не думаю...
  - Думаешь! Ты же ками! Ну-ка, посмотри на нас и скажи: что мы чувствуем? - Джиничи качнулся ко мне и взял мою руку в свои ладони, медленно, многозначительно улыбаясь, поднёс её к своей щеке.
  Ты... Ворон этот ещё со своими откровениями. Да, я могу ощутить ваши эмоции. Просто... зачем мне знать, что твоя страсть стала только больше? Что ты сейчас хотел бы вытолкать лиса и утешить меня горячим телом? Короткий поцелуй в ладонь, и мою руку отпускают как ни в чём не бывало. Шинджи не стал поступать так же, как мой случайный любовник. Вместо этого он налил по третьей и, выпив свою порцию, лёг на спину. Он такой красивый... Я с сожалением провела все его движения взглядом, отчётливо понимая: к нему у меня нет и тени любви. Только уважение, доверие и благодарность за всё.
  - Я верю вам... - сказала потому, что тенгу всё ещё смотрит и ждёт ответа, - Так когда...
  - Завтра на рассвете... - глубокий голос Шинджи ответил на мой невысказанный вопрос. Алые глаза встретились с моими, и я поняла, что лис тревожится за меня так сильно. Они не хотят меня оставлять одну? - Мы будем спать под твоей дверью...
  Как ни возражала, но оба стояли на своём. Четвёртая чаша развязала язык получше сыворотки правды. Я рассказывала спутникам о своей семье, улыбалась сквозь слёзы, перечисляя малышей, немного смущённо сказала, что надежда найти здесь своих якшаси, похоже, не сбылась. На это ворон нагло заявил, что лиса всегда может сменить некто крылатый и перепорхнул за мою спину. Я не стала гнать его, просто облокотилась о горячего ворона, наслаждаясь волнующим запахом сильного мужчины, смелостью и словами, сказанными жарким шёпотом. Вряд ли я решусь на это, Джи. Посмотрим, сказал он и поцеловал в шею.
  - Моя ками... - Шинджи встал и тоже пополз ко мне, - Вы правда могли бы снять метку?
  - Ну-у... Я могу попробовать, Шинджи. Теоретически она моя, так что... Ты хочешь?
  - Да, - лис опустил глаза, а затем и вовсе склонился в поклоне, - Я прошу вас! Я всё равно буду вашим мечом, моя ками!
  Ворон нехотя выпустил меня из своих рук. Я накрыла голову Шинджи ладонью, провела по гладким прядям волос, шаловливо почесала за ушком. Тенгу за мной давился смехом. Обернулась, призывая быть серьёзнее. Сейчас решается судьба лиса! А он!
  - Молчу, молчу!
  - Ты не обязан будешь служить мне, Ши. Этот знак и так причинил тебе столько страданий! Прости меня, прости за то, что моя глупость не позволила полюбить достойного, - в последний раз коснуться губами его мягких губ, провести рукой по гладкой щеке, - Отпуска...
  Не успела я сказать это, как между нами полыхнула алая искра! Шинджи застонал, болезненно дёрнулся и откинул полу кимоно. На его груди бледнел и исчезал алый трилистник. Он поражённо смотрел на это, потом провёл рукой по месту, где раньше было его персональное проклятие. Я не понимала ничего! Разве он не должен радоваться?
  - Ши? Что с тобой? - я не решалась подойти. От лиса веяло болью. Голова его склонилась к груди, а руки скомкали ткань штанов на коленях.
  - Погоди... - ворон отодвинул меня за свою спину и внезапно врезал лису по челюсти! Да так, что его голова мотнулась влево! - Да не дерись ты! - бросил мне через плечо Джиничи, когда я со злости стукнула его по широкой спине. Вздумал тоже такое творить с другом! - Ты же видишь, что это было необходимо!
  Да, теперь вижу. Шинджи уже пришёл в себя. Он поправил свою одежду, откинул волосы за спину, выпрямился и поднял на нас глаза с непонятным выражением в них. Злость? Ну нет! Только не ты, Шинджи! Я улыбнулась лису, стараясь показать, что мы ведь друзья, ты ведь не злишься на нас?
  - Благодарю, - коротко выдохнул лис и на лице его расцвела широченная улыбка, - Я отныне ваш меч, моя ками!
  - О-о! - закатил глаза ворон, - Будь проще! Скажи, что отрубишь руки или голову любому убл... - тенгу словил угрожающий взгляд лиса и умолк, - Давайте ещё по одной!
  Невероятная лёгкость накрыла меня с головой. Шинджи тоже словно сбросил непосильную ношу с плеч, он улыбался, да даже хохотал! Его весёлый смех гулял по коридорам замка, когда они с вороном открыли фусума и зычно проорали, что желают добавки да побыстрее! Счастье лиса было таким неподдельным, что я поминутно висла на его груди и уверяла, что он самый лучший лис на свете. Мой меч довольно щурил алые глаза и кланялся. После энной чарки мы уже кланялись друг другу, и кланялись бы до тех пор, пока не запоют петухи на рассвете, но тут Шинджи с вороном повстречались лбами!
  - Ох-хо-хо! Шинджи! Ты теперь с вот таким рогом на лбу будешь! - рассмеялась я и показала величину шишки. Потом меня немного половили по комнате, отшлёпали по заду. Ворон сверкал такой жаждой в глазах, что я не выдержала и спросила, что же он хочет от меня?
  - Ты знаешь... - вытолкнул из глотки тенгу и прижал к себе. Он не целовал меня, нет. Он просто... смотрел. Но смотрел так, что глупое воронье сердце замерло от предвкушения и ожидания.
  - А я хотел на одной жениться! - внезапное откровение лиса разбило волшебство ворона, я вывернулась из его рук и поползла к лису.
  - Да ты что? - не веря в такой поворот, спросила я и с жаром закивала, чтоб он продолжил.
  - Ну я сказал ей, что проклят, и мы не сможем жить как супруги. Но эта селянка была готова на всё.
  - Тебе она даже не нравилась! - уверенно заявил ворон и уже сам налил себе очередную порцию. Потом глянул на меня, подумал немного и налил и мне тоже, - Пей, ками! Сегодня мы избавляемся от всего, что гнетёт!
  Хитрый ворон так просто вино не отдал: подождал, пока протяну руку и схватил за неё. Тянет к себе, я сопротивляюсь. Но мы оба знаем, что я хочу быть близко... ещё ближе... Вкус вина на его губах делает их ещё слаще, а властная рука, лёгшая на затылок и прижавшая меня к ворону, пробуждает древние инстинкты. Невыпитое питьё растеклось по татами алым пятном, но мы не заметили этого, увлечённые друг другом.
  - Скажи... - настойчиво шепчет мне на ухо ворон, попутно лаская губами мою шею, - скажи, что я нужен тебе!
  - Не... - мой отказ злит ворона. Он тянет мои волосы, заставляя выгнуть шею, проводит по ней горячим языком до самых ключиц вниз, оголяет плечо, его рука уже у меня на груди. Его пальцы нежно кружат на ней, играют с соском. Мой тихий всхлип, я с жадностью прижимаю к себе его голову и шепчу так тихо, как только можно, чтобы лис не услышал. Глупо... У него ведь две пары ушей! - Да... Да, чёртов тенгу, я хочу тебя!
  - Ты забудешь его, клянусь...
  - Но Шинджи... - я хотела сказать, что лис смотрит, но ворон повернул мою голову влево, дав полюбоваться чёрным лисом, который сладко спал, подложив ладошки под голову. И он так удачно лёг спиной к нам...
  Горький, как лекарство, но такой же необходимый, страстный поцелуй Джиничи захватил меня целиком. Я тоже прижимаю его к себе, зарываюсь в его волосы, блаженно выдыхаю, когда белый комок юкаты опадает к моим ногам, а тело тут же обжигают руки любовника. Быстрые ласки, жадные поцелуи, моему удовлетворённому стону вторит довольный смешок ворона. На этот раз его не нужно подгонять: едва войдя в меня, он сделал два плавных движения, а затем ухватил за ноги и буквально нанизал на себя! Теряясь в ощущениях, не успевая даже вдохнуть, я кричу и рвусь навстречу его сильному телу, руки судорожно комкают его волосы, оставляют глубокие полосы на могучей спине, глаза в глаза, а потом я выгибаюсь и кричу, громко и победно!
  - Так-то лучше, ками... - сверкнув глазами, ворон скатился с меня, привлёк к себе на грудь и стал мерно гладить по спине, пропускать пряди волос сквозь пальцы, - Ты должна сиять... А этот... Ну? - поднял он моё лицо за подбородок, - Что скажешь?
  - А что... м-м, ах! - пришлось прерваться на глубокий поцелуй ворона. А он ещё и руками творит такое там, внизу, что все мысли путаются, - Тебе не ясно-оу!
  - Хочу услышать точно, - с дьявольской усмешкой сказал Джиничи и с короткими, нежными поцелуями спустился к моему животу, - И кричи потише... В доме Цукиёми уши везде...
  Горячий язык коснулся лона, по позвоночнику пронеслась молния безумного кайфа. Хочу ещё, не останавливайся, чёртов тенгу! Руки закопались в длинные пряди его волос, мои стоны и крики понукали его ускорять ласки, когти ворона резали кожу на ногах, но это лишь добавляло к острому удовольствию долю безумства. Я выгибалась дугой, дышала через раз, молила, просила, жадно и властно вжимала его в себя. Голова кружилась, росло с каждым мигом большое, необъятное счастье и блаженство. Предсказуемый взрыв и вспышка света.
  Поднимаю голову и встречаю глубокие, чёрные колодцы его глаз. Конечно, он понял всё. И теперь я от него не избавлюсь. Никогда.
  - Ты ведь ещё не хочешь спать? - с намёком поднял он левую бровь и накрыл меня собою, руки его уже уверенно оглаживали бока и ноги.
  - А что? Ты предложишь что-то интересное? - когда я успела научиться так мурлыкать? Сколько греха и соблазна в голосе! Похоже, мой ворон тоже оценил интонацию, поскольку его крылья раскрылись на всю комнату и укрыли нас будто шатёр.
  - Любовь... Тебя устроит? Какой же наш Белый задира идиот!
  Мой возмущённый окрик заглушили властные губы тенгу, смявшие мои, подчинившие моё тело, они порхали над ним, оставляя следы то на груди, то на шее и плечах, его страсть была так нужна мне, я отвечала с не меньшим пылом.
  - Стой... - остановила его, уже готового войти в меня, - Я хочу по-другому...
  Поднялась, стала на колени, ворон следил за мной с таким выражением, будто сейчас набросится и съест. Это льстило, волновало и вызывало невероятный подъём в душе, я повернулась к нему спиной, откинула волосы на грудь. Склонила голову набок и недвусмысленно прогнулась. Тотчас же жадные руки заскользили по спине, попе, нырнули в меня, обласкали внутри, вызвав мои всхлипы и стоны. Джиничи прикусил кожу на моём плече, его дыхание было рваным, прерывистым.
  - Желание ками... для меня закон! - прохрипел ворон и вслед за его пальцами я ощутила его огромную, горячую плоть.
  В какой-то момент Джиничи закрыл мне рот рукой, потому что сдержать свои крики было невозможно: движения любовника сводили с ума, каждый его рывок приносил почти боль - до того удовольствие было острым, невыносимым и сумасшедшим! Прогнуться ещё больше, словить губами его губы, его рука на моём горле, пальцы и когти, царапают, властно сжимают, рычание ворона бьёт по нервам, рву его волосы, безжалостно, жестоко, мой крик хриплый, ведь голос я уже сорвала. Щека ворона около моей, наши волосы сплелись в один сплошной комок, мы оба дышим будто две лошади в упряжке после сумасшедшей скачки.
  - Скажи это, ками...
  - Ты не станешь...
  - Ты же не знаешь меня...
  - О, уже ближе некуда, Джи...
  - И всё же...
  - Ты пойдёшь со мной?
  - Да!
  - И всё?
  - А что ещё? Ах, ты хочешь признания?
  - Было бы неплохо...
  - Хорошо. Я влюбился в тебя ещё тогда, когда ты врезала мне, чтобы снять метку!
  - Правда?!
  - Угу! А потом смотрел, как ты обнимаешь моего друга...
  - Это в прошлом.
  - Уверена?
  - Да. Я умею отпускать тех, кто хочет уйти.
  - Шинджи?
  - И не только. Ещё Энки, Сеня...
  - Кто такие? Я должен о них знать?!
  - Нет, ах-ха-ха! Я боюсь щекотки!
  - А здесь? Тоже боишься?
  - О-у-у! Жутко страшно...
  - И мне...
  - Тебе-то чего?
  - Потому что может всё быть не так...
  - Может...
  - Спи, моя ками! А то я снова возьму тебя... И мы заставим Цукиёми-доно скрежетать зубами от зависти...
  - У него целый гарем здесь!
  - Откуда ты знаешь?
  - М-м-м! Я слушать умею! Слуги говорили, пока мы с госпожой Инари сидели в беседке.
  - Слуги на кухне? И ты слышала?
  - Я и не такое могу...
  - Как интересно! Потом покажешь, что ещё ты можешь?
  - Да, о-о, Джи... Покажу, но потом...
  - Ты думаешь та бутылочка с ои здесь просто так?
  - А что нет?
  - Нет!
  - Ты что-то знаешь!
  - Знаю! Ну не царапайся! Или... царапайся, моя кошечка зеленоглазая! Ладно-ладно, скажу! Наш вечно - юный хозяин с самого первого мига не сводит с тебя глаз!
  - Бред! Чем я такая вся...
  - Ум-м, какие губки! Сделай их снова таким вот...
  - Джи!
  - Ты не похожа на наших женщин!
  - Они лучше, да?
  - Хочешь услышать? Какая же ты хитрая! Как маленькая, юркая лисичка! И твой язычок... такой быстрый, продолжай, сладкая! Я могу говорить за двоих... О-о-о! Я тоже дурак, как и Хикэру. Но я самый удачливый дурак на свете!
  - Не буду спорить... Так что там насчёт Цукиёми?
  - Ну-у... Ладно-ладно! Не останавливайся, любовь моя! Он ведь ками Луны, ночи, тайны. И ему так охота разгадать тебя, милая!
  - Откуда ты всё это знаешь?!
  - Сладкая! Ему одиноко! - кивок на гордо стоящий жезл, зажатый в моей руке, - Бессердечная. Я продолжаю... Вот так, ох, как же хорошо! С того нашего раза я ощущаю тебя. Где бы ты не была, я знаю, что с тобой. Но это ещё не всё. Нет!!! Не останавливайя-а-а-о-оу! И я знаю... Где и кто думает о тебе. И что именно...
  За откровенность ворон получил самую сокровенную мою ласку, был в полном восторге, долго обнимал и обещал не отлетать от меня на полшага даже. Ведь кто-то может увести такое сокровище. Я хмыкнула скептически, но его эмоции были как на ладони. В бурном котле из страсти, увлечённости встречались небольшие островки надежды, решимости и упрямства. К чему сие относилось, я не знаю.
  А утром мы покинули поместье Луны. Нас провожали все обитатели и гости поместья. Цукиёми - доно снова скрылся за туманным облаком, госпожа Инари скорбно молчала. Мы сделали круг над двором, полюбовались на водопад и огромную Луну. Я спросила Шинджи, что это за шар.
  - Сосредоточие сил ками Цукиёми. Мать дала мне вот это! - и лис помахал в воздухе свитком с алой лентой, - Это твоё обращение к Сусаноо.
  - Ой! А ведь я совсем забыла о том, что нам предстоит! Я так боюсь, Ши.
  Оками летели мягко, в лицо дул ласковый весенний ветер. Под нами были суровые в своей красоте горы, вершины самых больших из них были укрыты снегом. Под ёлками и пихтами я видела пятнистые шкуры рысей, серые - волков, у речек паслись на полянках стада диких оленей.
  Даже не верилось, что этот мир сейчас на краю пропасти. Бросила косой взгляд на Джиничи. Ворон летел головой вперёд на спине! Как он умудрялся такое провернуть - просто не представляю! Подмигнул и улыбнулся мне как заговорщик, с этаким намёком на общую тайну. Отчего-то мне кажется, что Шинджи всё прекрасно понял, ведь когда мы в спешке стали собираться, обнажённый торс тенгу красноречиво алел продольными полосами от моих ногтей.
  - Мы с вами, моя ками! И армия Хатимана! - уверил мой меч.
  - И наши там тоже будут! Знаешь, сколько мы ёкаев порешили за века своей жизни? - ворон гордо расправил плечи и даже принял вертикальное положение, чтобы выглядеть как можно героичнее. Я довольно рассмеялась и вернула ему такой же взгляд... Эта ночь перевернула наш мир: тенгу сознался, что хотел поначалу от меня только одного - сына! И забрать маленькую прелесть в Гнездо. После моих слёз и злости повинно склонил голову и пообещал ничего такого не делать без моего согласия. Но в глазах была надежда на возможную глупость наивной вороны. Я растерянно улыбалась ему и молчала. Это не мой мир! Как я могу обещать что-то? Да и строить планы, когда мы ещё не выиграли это сражение...
  - О! Тогда я спокойна! Если с нами тенгу...
  - Моя ками! Смотрите!
  Шинджи отвлёк меня от многозначительных переглядываний с вороном и указал на тёмные пятна на земле под нами. Огромные пространства, целые поля были уничтожены: кое-где вился ещё зловонный дым, а где-то булькала тёмная жижа. Это и есть скверна? Отвратительно. Стали попадаться обгорелые остовы домов, но тел нигде не было.
  - Всех утащили, твари! - с глубинной злостью сказал Джиничи.
  - Кто утащил? - спросила я, хотя догадки уже были.
  - Поедатели плоти! Моя ками... Не смотри! Смотри мне в глаза! Или на уши Шинджи! Смотри, как смешно они прижались к голове! - попытки тенгу отвлечь меня возымели прямо противоположный эффект.
  Едва он сказал последнее слово, как я опустила глаза вниз. В этой деревне пожар ещё не утих, метались монстрообразные фигуры, летали части человеческих тел, кровь заливала улицы. Кто-то в длинном одеянии пускал яркие молнии в ёкаев, отгоняя от последних выживших. Они со страхом жались к его ногам, выли и рыдали. Несколько женщин и детей. Мужчин перебили наверное.
  Мне не пришлось уговаривать своих защитников спуститься, а ведь в первый момент я подумала, что мы пролетим мимо. Но ворон решительно ринулся на помощь. Чёрной стрелой он врезался в кучу тварей и проредил сразу вполовину! За ним упал вниз Шинджи, они с оками составили прекрасную боевую двойку: лис рубил, волк хватал зубами длинные шеи женщин-ёкаев, которые, как змеи, норовили окружить и куснуть исподтишка.
  Я решила, что будет лучше, если мои мужчины не будут отвлекаться на моё спасение, и села возле фигуры в плаще. Мужчина с тонким, волевым лицом, укрытым продольными рядами татуировок из иероглифов, оглянулся на меня, склонил по-птичьи голову к плечу, явно желая знать, что за гостья села на землю, но я не стала представляться. Ну ками и ками! Подумаешь... А вот осмотреть детишек и их мам необходимо! Их могли ранить или осквернить!
  - Не бойтесь! Меня послала госпожа Инари! - все зарыдали, теперь уже с облегчением и радостью.
  Женщины наперебой совали мне своих детей, перечисляя их и свои болячки. Я касалась каждого, моля свой дар сработать без активационного поцелуя. Не спорю, некоторые мальчики и девочки были прехорошенькими, но лобызать их было бы странно. Дар работал! От моих рук на тело испытуемых нисходил яркий свет, раны закрывались мгновенно! Я улыбалась довольно, принимала благодарности, ласково ерошила макушки ребят. Лохматые какие! Причесать бы вас, вымыть. Хотя... У них близких убили, да и деревню они(ёкаи) разнесли в щепки! Им явно не до умывания.
  Так и нашли нас в куче Шинджи и Джи. Ворон внимательно осмотрел картину: я в центре, прижимаю к себе дрожащих и испуганных малышей, целуя их чумазые щёчки. Шинджи тактично, но решительно растолкал толпу и выудил меня из прилипших ко мне спасённых.
  - Всё будет хорошо! - уверила я ребят и женщин. Какие глаза у них! Если бы я не осознавала себя всесильной ками, то это был именно тот момент, когда тебе начинают поклоняться, смущая безумной верой в твою божественность, - Мы же не бросим их?
  - Нет, - коротко сказал лис и пережил мои бурные радостные объятия. Жители несколько шокированно следили за нашими вольными отношениями.
  - Где ваша помощь, лис? - проскрежетал парень в плаще.
  - Её нет, - ответил за лиса ворон, он игрался с катаной, крутил её так ловко и легко, что я засмотрелась, - Есть только мы!
  - Что?!
  ГЛАВА 9. Пусть взойдёт солнце!
  - Как нет?! - опешил мужчина. Он сжал свой посох с золотистым набалдашником в навершии с такой силой, что даже мы услышали треск.
  - Мы летели в стан армии Хатимана, - спокойно проговорил лис, обходя останки огромного ёкая с длинными, бугристыми руками, четырьмя ртами на безобразной голове. Вокруг трупа натекла приличная лужа крови, которая издавала просто непередаваемое зловоние!
  - Но вы владеете силой! Ваша спутница вылечила всех. Там, за рекой, ещё одна деревня, полная они! Вы должны помочь!
   Тенгу спокойно перелетел кучу отрубленных голов, причём там явно были и человеческие, стал ворошить её сапогом. Что он там ищет? А ко мне подошла маленькая девочка и стала дёргать за полу юкаты. Ладошки её были чернильно-черные, ногти - грязные, личико заплаканным и несчастным. Платьице короткое, обгорело по краю, босые ноги с пятнами сажи на них... Я опустилась на колени и прижала её к себе, гладила её волосы... они так противно пахли гарью! Шинджи увидел мои глаза, больные, полные слёз, и понял: я не смогу уйти и не помочь!
  - Моя ками! Мы пришлём сюда помощь! - уговаривал он, но я только крепче сжимала худенькие плечики ребёнка и мотала головой как в припадке. Лис переглянулся с Джиничи, они что-то между собой молчаливо решали, - Как тебя зовут, ведьмак?
  Так это и есть ведьмак?! Мои представления о ведьмаках основывались на том же Геральте из Сапковского: это должен был быть суровый мужик, взрослый, в железных доспехах и с огромным мечом... А тут... Ведьмак подошёл ко мне ближе. Свет от пылающего дома позволил рассмотреть его в подробностях. Лицо тонкое, юное, но суровое, а в глазах не было и тени юношеского пыла, наивности. Это был человек, видевший смерть. И не единожды.
  Ведьмак не спешил с ответом. Вместо этого он внимательно осматривал меня. Капюшон плаща, который я надела перед вылетом, уже давно лежал на спине, открыв моё лицо миру. Помня обычаи этого мира, я поспешила отвести глаза в сторону. В тёмных глазах юного чародея не было ни капли восхищения мной как женщиной, там блеском алчности светился интерес к моей силе.
  - Кэтсуо... - нехотя представился ведьмак, - Тебя я знаю! - его палец указал на ворона, - Ты - третий меч Гнезда тенгу!
  - Ну да... - смущённо почесал голову Джи, но глаз скосился в мою сторону, ожидая восхищения. Я улыбнулась ему, показав, что уже осознала, какое сокровище мне досталось.
  - А ты...
  - У нас нет на это времени! - оборвал чародея лис. Он указал на багровое зарево, с каждым мигом разгорающееся на востоке, - Если не поспешим, там спасать будет уже некого!
  Оби поднырнул под мою руку, показывая, что готов лететь тут же. Девочка восхищённо округлила глазки, робко поглядела на меня, умоляя разрешить погладить оками. Когда ещё она увидит посланника богов?
  - Можно! Оби! Стой смирно!
  Волк обнюхал ручку малышки, чихнул и недовольно заворчал. Мы засмеялись с нею, а потом к нам потянулись все дети, выжившие в этой бойне. Сейчас они были счастливы! Оками ворчал, но сносил ласку и интерес детей стоически, за что я поощрительно чесала его за ухом.
  - Мы летим, ками? - спросил, как ни странно, ведьмак. Он уже осознал, что я не простая селянка? О да! Под моим внимательным взглядом парень склонял голову всё ниже.
  - Мы летим... - подтвердила я, но тут же спохватилась, оглядев пятнадцать спасённых нами душ, - А они...
  - Ими займутся мои братья!
  - Так что кончай разводить сырость, сладкая! Ты уже и так благословила детишек на два поколения вперёд! - говорил Джи с притворным осуждением, но я видела в его глазах восхищение и одобрение. Встала, опустила девочку на пол, с жалостью глянув на её ноги. Впрочем, босыми были все дети.
  - Сейчас! Подожди, Джи! Вот! Это тебе! Держи! - из Храна вылетали одёжки разных цветов и размеров. Были здесь и детские штанишки - курточки, их я иногда заталкивала в браслет, потому что переодеть малышню надо, а идти наверх, в детскую - это долго. Можно и дар свой напрячь, но это уж чересчур!
  Глаза детей были огромными! Они принимали одёжки с таким поражённым видом, будто я тут же отниму их, да ещё и пинков им дам напоследок. Тогда я сама стала стаскивать их лохмотья и одевать худые до прозрачности тела. Командным и безжалостным голосом я приказала ворону и Шинджи вытрясти наши запасы провизии. Никто не возразил: оба видели, что под грубостью скрывается уже готовая начаться истерика. Что за мир такой? Как так можно - детей морить голодом?!!!
  - Кушай! Да не отберут его! - уверяла я мальчика лет пяти, который не спешил взять рисовый шарик в сухом полотне водоросли. Отвернусь! И не заплачу-у-у-у!!!
  - Ками... - это мой ворон! Развернулась к людям спиной и заревела на его груди в полную силу. Джиничи крепко обнимал меня и ласково гладил по голове, - Это не всегда так... Они не голодали... раньше. А потом не взошло солнце. Раз, другой. Урожая нет, помощи ждать неоткуда.
  - Если эта ваша ками... - всхлипнула я и подняла глаза на ворона, - Если она не вернётся? Что тогда? Они все погибнут?!
  - Я не знаю... - сказал он и вздохнул тяжело, - Мы будем ждать её. А там...
  - Шинджи! - позвала я, - Почему вы не сказали мне?
  - О чём, моя ками?
  - Что люди в вашем мире умирают! От голода! Что солнце не всходит...
  - Мы говорили... - не слишком уверенно сказал лис.
  - Ты просто не знала, что это значит для мира, - а я совсем тебя не знаю, Джи... Я не могла представить, что ты, такой злой и непримиримый вначале, будешь вот так стоять и утешать меня, разделишь мою боль.
  Из - за околицы показались пять высоких фигур в плащах. Все несли в руках посохи со светящимися шарами. Ведьмак быстро рассказал своим соратникам о нас, те любопытство не проявили, хотя возможно, что им просто не хватило времени на подробный допрос. Шинджи ещё раз напомнил, что время убывает, уменьшая количество выживших в соседнем селении.
  Я последний раз прижала к себе мальчишек и девочек, села на Оби, помахала им, таким нарядным сейчас, и мы взлетели над пожарищем. На сердце была дикая тоска, я только сейчас осознала, что эти ками действительно были в отчаянном положении, когда приказали Хикэру выкрасть меня! Я больше не злюсь на них, нет. Простите, мои любимые Аигот, Джуни, Ильяс. Мама, брат и Соня, мои зайчата. Я вернусь обязательно, пусть и позже запланированного срока.
  Зарево приближалось. Пожар гудел, жадные лепестки огня переползали с одного дерева на другое, с уже догорающего дома на следующий. С громким треском рухнула крыша большого, двухэтажного дома. Кто-то закричал отчаянно, а затем крик резко оборвался. В лесу завыло, у меня даже зубы свело от этого голодного вопля. Нечисть? Ну не оками же это? Мой Оби глухо заворчал и стал теснить меня к ворону и лису.
  - Стой здесь, Алойя. Мы быстро посмотрим, есть ли кто живой, и вернёмся! - сказал тенгу. Я не стала цепляться за него, хотя так хотелось! Кромешная тьма леса изредка озарялась вспыхнувшим было заревом, которое нашло себе новую пищу.
  Я стояла, опираясь на тёплые спины оками и с тревогой вслушивалась в окружающие звуки. Снова треск, какой-то шелест, будто ползёт большой змей, топот существа, вес которого явно больше среднего человека. Здесь полно ёкаев! Рука легла на бусы, волнение не давало дышать. Глаза всматривались в темноту, я медленно поворачивалась вокруг, опасаясь удара со спины. Оками ворчали и рычали, не переставая.
  Что-то выстрелило прямо в лицо! Огромный шип с каплей яда на конце завис в воздухе. Я смотрела на высокого ёкая, морщась от его запаха, от уродства, исказившего лицо... крестьянина? Словил где-то метку? Может ещё не поздно... Но подойти к нему не было возможности! Выстрелы костяных шипов останавливала защита, может моя, а может и синих. Но малейший мой шаг в его сторону вызывал в нём глухую злобу! Он поднял пылающее бревно и запустил в нас с волками!
  Я с визгом вскочила на Оби и уже сверху смотрела, как беснуется этот они. Мы облетели пожарище по периметру, выискивая своих. Никого, абсолютно! Стало очевидно, что случилось что-то странное! Мои спутники будто сквозь землю провалились!
  Внезапно голову повело, зрение перестроилось, и я увидела какую-то яму с кольями, цепями, сеткой из сверкающего зеленью металла. В той яме и сидели Ши и Джи! Я зависла на Оби прямо над ямой. Что же делать? Запястье кто-то лизнул. Вздрогнула, подтянула рукав повыше. Урби!! Моя ты хорошая! Помоги им!
  Змейка светлым ручейком стекла на землю, скользнула сквозь мелкую ячейку сетки, упала прямо на Джи. Тот сначала встряхнулся весь, схватился за меч, но узнал мою помощницу, вскинул вверх голову. Улыбнулся, сказал что-то лису, потом оба стали бурно обсуждать план освобождения.
  Через десять минут Урби уничтожила сеть, ворон вылетел, вытащил и Шинджи. Парни подбежали ко мне, опасливо озираясь.
  - Нас ждали, моя ками, - уверенно сказал лис, усаживаясь на волка.
  - Да! И ловушка была рассчитана и на тенгу тоже! - подтвердил его слова ворон, - Живых здесь нет, мы всё обыскали уже! Летим скорее к лагерю Хатимана!
  Стоило нам набрать высоту, как в деревню ворвались десятки волков - инугами. Страшные, облезлые, с алыми глазами и узкими мордами, полными острых зубов. За ними грузно топали ножищами они и ёкаи. Ползли уродливые старухи с отвисшими грудями, паучихи, девы с пятью ртами, с длинными шеями с мелкими лицами на них, полузмеи. Я долго не могла оторвать глаз от этого полчища. И, уже долетев до леса, почти скрывшись из виду тварей, я заметила там золотистый отблеск... на голове старой ведьмы... Эйуко...
  
  Флаги на высоких шестах, которыми был знаменит Хатиман, мы увидели через пару часов лёта. Армия не почивала, несмотря на темень вокруг, наоборот: воины возводили укрепления, точили оружие, осматривали доспехи, несколько сотен солдат стояли напротив командиров и повторяли за ними резкие, рубящие движения.
   Командиры стояли, гордо выпрямив спины, сцепив руки в районе поясницы. У них были выбритые виски, оголённый лоб, герб или же знак ками, который был их самым высоким начальством, на нагрудниках. Знак представлял собою двух рыб, расположенных будто символ инь-янь, головами к хвосту. Одна рыбка была алая, а вторая - белая. Насколько я знаю, даже сейчас карп кои является символом Японии. Эта рыба упорная и смелая, она идёт против течения, когда нужно, она приносит удачу. До сих пор в Японии вывешивали флаг с кои, когда у главы дома рождался сын. Аигот после рождения Амри с лукавым блеском в серых глазах предложил сделать тоже самое, но я отказалась. Не то чтобы я не хотела порадовать соседей, хотя ближайшие из них за пару километров от нашего дома, но данную традицию я лично считала варварством! Почему на рождение девочки так не стараться?
  Горели костры, звенели мечи, со скрежетом проводились точильными камнями заточка и полировка пик, катан, сюрикенов, у пары бойцов даже были булавы с железными шипами! Бугаи с квадратными челюстями с предвкушением размахивали ими над головами. Предлагая поединок, нагло тыкали центральным шипом в лицо потенциальному сопернику. Предсказуемо, что все уважительно отказывались.
  Наше появление было встречено с интересом: солдаты отвлеклись от тренировки, тенгу, сидящие у шатра Хатимана, взлетели и кинулись к нам, а ведьмаки со своими посохами так и застыли в позе медитации. Отовсюду доносился гомон, перешёптывания. Я набросила капюшон на голову, уже не дожидаясь подсказки белого лиса. Шинджи не напомнил мне об этом, но оглянулся с одобрением в глазах. Хикэру... Мне не хватает тебя... Вздохнула грустно, напомнив себе, что отныне лис продолжает жизнь холостого, абсолютно свободного парня. Вряд ли у нас получилось бы что-то... Едва он увидел бы моих мужей, тут же извёлся бы от ревности. Не хочу даже думать, что скажут Аи с моими эльфами насчёт ворона. Хотя... А будет ли готов тенгу уйти через год?
  Сам ками с тремя молодыми воинами, похожими на него как две капли воды, предположительно сыновьями, поспешил к нам навстречу. Лис и Джи подробно рассказали про нападение на деревню в трёх лигах к западу отсюда, про ловушку, в которую оба угодили. А я стояла и думала: рассказать или нет, что видела в толпе ёкаев Эйуко?
  - Идём в шатер! - сказал бог войны и грузно затопал, показывая направление. Его толстая коса спускалась до колен, пластинки юбки-доспеха тихо позванивали.
  Внутри шатра было просторно, всё по - мужски функционально. Татами, циновки, столики, литры саке, горы оружия, приваленного к железной стойке-треноге. По краям стояли пять жаровень, огонь в них пылал ярко, жадно слизывая капли масла и брикеты чёрного материала, напоминающего уголь. Дым уходил вверх через окошки-щели. Меня усадили на почётное место рядом с Хатиманом и его сыновьями. Шинджи с почтительным поклоном поднёс мне пиалу с горячим чаем. Тенгу сел со своими, но я всё равно видела его, ведь мы образовали этакий круг. Джиничи гордо поглядывал на меня, я непонимающе смотрела в ответ. А, это он мною гордится! Старейшины и товарищи по Гнезду демонстрировали крайнюю степень удивления. Не видя Хикэру, многие смотрели с недоумением и желали попытать нас троих с особым пристрастием. Надеюсь, Шинджи придумает что-то нейтральное, не смешивая меня с грязью.
  Массивная фигура бога возвышалась над всеми подобно горному пику. Его суровые глаза, густые брови, мрачное выражение квадратного лица в мелких шрамах - всё говорило о том, что этот бог не станет лукавить, как Цукиёми. Он прямо скажет, что его не устраивает. Ну или в лоб даст пудовой ручищей. Его отпрыски были такими же огромными, воинственными и брутальными. Война, очевидно, была их любовницей и женой. Оба копировали отца во всём, их взоры застыли, ожидая слов ками.
  - Да, всё это подозрительно! - сказал коренастый тенгу и хлопнул себя ладонью по колену. - Повтори-ка ещё раз!
  Мы подробно повторили всё, что видели по пути сюда. Шинджи дополнял ворона, тенгу рассказывал то, что видела я, тем самым выводя меня из-под внимания властных мужчин, собранных здесь. Правда, внимания избежать не удалось.
  Сыновья Хатимана бесцеремонно разглядывали меня, прихлёбывали из чарок вино, жевали что-то мясное и предлагали идти с самого утра - освободить столицу и надрать зад всем они мира.
  - Ловушка для тенгу... Кто мог знать, что ты и лис? - задумался старейшина Джуничи, - За вами следили?
  - Нет, - сказал лис и пожал плечами, - Я никого не видел. Леса кишат нечистью, но разве она...
  - Ими кто-то управляет, - уверенно сказал толстячок в лиловом кимоно.
  - Это мы поняли! - отмахнулся ворон, - Но кто? Сусаноо сидит пока на окраине...
  - Откуда вы знаете? - спросила я. Все замерли, а потом как по команде перевели взгляды на меня. Толика презрения ко мне, как к представительнице женского пола, меня покоробила. Как они умудряются соединить уважение и почтение к ками как таковым и такое вот поверхностное отношение?
  - Разведка, моя ками, - с улыбкой сгладил момент Джиничи, - Наши уже летали туда.
  - Джи... - начала было я, но по нахмурившимся лицам поняла, что моей фамильярности не одобряют, и если бы не моя божественность, тут же унизили бы до уровня прислуги, а то и вовсе выгнали бы вон, - Дело в том, что я видела Эйуко...
  - Что?! Когда? - подался ко мне тенгу.
  Хатиман пригвоздил меня к полу своим тяжёлым взглядом. Я опустила глаза долу и немного обиженно, нехотя стала рассказывать, как нашла лиса и ворона в яме, что отдала приказ Урби выпустить их, а ведьму увидела уже в последний миг перед тем, как армия они скрылась из виду. Поскольку многие мне не поверили, я просто пожелала, чтобы этот миг сейчас был показан всем. Что-то как всегда пошло не так, и помимо Эйуко, генералы, взрослые, бывалые тенгу, несколько ведьмаков, сам Хатиман и сыновья - все смогли полюбоваться на наш быстрый, жадный поцелуй с Джи, на наши сплетенные руки, которыми мы не только передавали змейку-слуи друг другу, но и поддержку, благодарность.
  Щёки загорелись, я ойкнула, и по моему настойчивому желанию картинка исчезла. В шатре стояла гробовая тишина, но недолго. Спустя минуту заржал Хатиман, за ним - его генералы и сыновья. А уж тенгу, оглядев довольного Джиничи, те и вовсе долго не могли в себя прийти! Они-то думали, что скоро лисят дождутся! А тут... Джиничи отшучивался, отмахивался, но после вопроса, когда Гнездо пополнится отпрыском ками, зарычал и рявкнул, что мы сами разберемся, что делать.
  - Значит, ты видела ведьму... - после всей этой вакханалии было тяжело снова вернуть собеседников к серьёзной беседе, но Шинджи всё же сделал попытку. Я жалко улыбнулась ему, ощущая неловкость и стыд. Вроде бы никто не смел меня осуждать, но ощущение снисходительности мужчин к слабой и влюбчивой особе витало в воздухе.
  - Да.
  - Вы понимаете, что это значит? - спросил лис Хатимана. Тот опрокинул чарку в рот, взял в руку кусок жареной рыбы, стал жевать. Безмятежность бога только добавляла ему крутости.
  - Третья сторона, - подали голос тенгу.
  - Теперь ясно, кому было нужно исчезновение ками Света! - поддержали воронов ведьмаки, - Наверняка и Эмма-о(2) тоже в курсе, что творит его ками!
  - Почему... - начал Хатиман тихо, сунул чарку под нос сыну, ожидая её наполнения, - Почему ты, ками, уверена, что Сусаноо нет в Нихён?
  Нихён - это та деревня, в которой обнаружили бога Скверны с его многочисленной свитой из убийц всех мастей и ёкаев. Нам рассказали, что эта орава сидит там безвылазно уже два дня как. Ками низкого ранга, которых отправили туда для слежки, ежедневно присылают Хатиману по несколько печатей с подробными докладами.
  - Не знаю...
  Взгляды мужиков были такими красноречивыми! Тенгу умилялись моему растерянному виду, подзуживая Джиничи к решительным действиям, генералы просто поотворачивались, их возмущение, что в святая святых впустили ЖЕНЩИНУ, было физически ощутимо. Ведьмаки были холодны, как глыбы льда, их выбритые на лысо макушки с длинными рядами заклятий осуждающе покачались из стороны в сторону.
  - Алойя! - ласковый голос Шинджи, его тёплые глаза - единственное, что поддерживало меня здесь, и сейчас успокоили, - Подумай! Почему... ты считаешь... что Сусанноо там нет?
  Последнюю фразу он разбил на отдельные слова, а у меня от этой формулировки вопроса в голове что-то будто щёлкнуло. Глаза увидели далёкую деревню. Дома маленькие, ветхие. Или они обветшали с приходом скверны? Под стенами свивались в кольца змеедевы, щёлкая пастями, угрожали откусить кусочек рокурокуби(1), били друг другу морды безмозглые ёкаи, а те, что всё-таки имели разум, ждали труп проигравшего, чтобы сожрать тут же.
  Листья почернели на деревьях, земля укрылась сивым налётом, умерла на много миль внутри. Нет ни птиц, ни животных в лесу неподалёку! Только драки, шипение, скрежет, чавкание, визг. Мой взор нырнул в большой дом. Здесь жил феодал, но его прежнее богатство не оставило ни следа: мебель, одежда владельца, золотые монетки и украшения жены и дочери сгребли в кучу три паучихи, рядом стояли два ёкая синего цвета. Паучихи лениво дрались за право обладания красным кимоно.
  - Господин оставил меня за старшую! - утверждала паучиха с чёрными губами.
  - Меня! - выла алогубая.
  - Заткнитесь, тупые шлюхи! - гаркнул синий бугай и хрустнул пальцами. Его налитые злобой глаза прошлись по огромным прелестям йорогумо, багровый язык облизал мясистые губы, - Кто завтра будет чучело выволакивать?
  - Она...
  Теперь паучихи спешили сбросить почётную обязанность "главной" на товарку. Носить на себе чучело ками никто не желал. А ну как ведьмаки заклятием приложат?
  - Ты! - острый ноготь чёрного цвета упёрся в лоб третьей йорогумо, - Завтра ты носишь личину! Я всё сказал! А теперь валите отсюда!
  Суставчатые ноги заскребли по полу. Когда-то нежное, светлое помещение, превратилось в изгаженный хлев. Ёкай вытянулся на грязной циновке и закрыл глаза. Его напарник сплюнул гадкой слюной алого цвета на пол и потянулся к бутыли саке из запасов хозяина. Отвратный был, кстати, мужик. До сих пор стоит как кость в горле! Ёкай заржал, расплёскивая пойло на укрытую язвами грудь...
  
  Всё это я и рассказала сидящим в шатре. Сначала мне не верили, предложили вновь показать движущиеся картинки. Я пыталась, но отчего-то не выходило. Споры перешли во взаимные попрёки и завуалированные оскорбления. Когда один из сыновей Хатимана заикнулся о крошечном разуме женщин, я вскочила и выбежала вон.
  Шатёр подлетел вверх, оставив участников совета, точнее спора, на открытом пространстве. Вся армия имела удовольствие полюбоваться, как Шинджи душит юного шовиниста, как папаша разнимает обоих. А я пылала гневом так, что алое зарево осветило половину лагеря. И лица людей. Опаска, страх, готовность умереть от гнева всесильной ками. Просто потому, что любой ками имеет на это право. Это остудило мою злость. Я не хочу стать виновницей чьей-то смерти. Присела на поваленное дерево у ближайшего походного костра.
  - Дайте поесть! - сказала невысокому крепышу, который мешал суп половником. Тот склонился в поклоне и заметался по округе в поисках тарелки, достойной меня, - Да вон туда налейте! - махнула на глиняную миску с отколотым краем. Чистая ведь? Ну и что ещё нужно?
  Суп был горячим, наваристым и вкусным. После того, как я выудила из него последний кусок мяса, вокруг меня было кольцо из простых вояк, которые обменивались непонятными взглядами.
  - Ками больше не гневается? - спросил один из них. Внимательные, карие глаза мужчины тут же скрылись за густыми ресницами.
  - Я не на вас злюсь... На них! - кивнула на упёртых баранов, которые до сих пор спорили, можно ли довериться молодой и глупой ками. Даже отсюда слышу реплики некоторых, что мне бы сидеть в доме Цукиёми и ждать ворона с лисом с войны.
  Совещались, дрались, спорили. Два часа мне пришлось сидеть среди напряжённых вояк, которые косились в мою сторону с ожиданием: рвану или нет? Потом за мной пришёл Шинджи, увёл к единственному уцелевшему дому. Здесь тоже было сражение, но скверны нет. Лис сказал, что не все ёкаи носят в себе семя зла так сказать. И, когда войско Хатимана пришло сюда, то воины просто перебили нечисть, сожгли их туши вон за тем холмом и стали здесь лагерем. И вода есть в колодце, и пара домов целых. Один без стенки, другой без крыши. Мы шли в первый. Внутри были лишь голые доски! Ничего больше! Стены, доски пола, мусор, пятна крови...
  - Так что решили? - спросила я лиса и расстелила в воздухе полотно тенгу. Присела на него и так и парила над грязным полом. Даже обувь снять не хотелось! Это ведь не обычное чистое жильё.
  - Решили поверить светлой ками! - улыбка Шинджи была доброй, сочувственной.
  - А где...
  - Со своими, - сразу понял меня лис, - Будет ли рассвет - никто не знает, но выйдем через пять часов. Так что отдыхайте, моя ками.
  Помигала глазами, показывая, что неплохо бы ему провести меня в место уединения. Смущения у лиса убавлялось с каждым днём. Если первые мои упоминания столь деликатных дел заставляли его алеть щеками, то сейчас он вёл себя как муж, проживший с одной женщиной долгие годы и привыкший видеть её в разных ситуациях. Вернулись быстро, полотно всё парило в воздухе. Стало одиноко, страшно и холодно.
  - Шинджи...
  Я решительно подвинулась на полотне и жестом показала мужчине, чтобы лёг рядом. Лис опустил голову, весь как-то напрягся. Он ведь не... Нет, это не от того, что он может передумать и захотеть близости. Шинджи просто опасался тех, кто мог заглянуть в выбитую дверь.
  - Я сделаю так, что сюда не войдут! И ничего не смогут увидеть! Ну же! Иди ко мне!
  Был ли он раньше таким решительным и смелым? Не знаю. Но сейчас он просто прижал меня к себе, обнял и отогрел своим тёплым, сильным телом. Я знаю, что он относится ко мне, как к сестре, ну а мои чувства ему видны также. Лежать на груди лиса, слушать его сердцебиение - безумно умиротворяюще! Я тихо жаловалась ему, что тоскую по Хикэру, что его слова до сих пор причиняют боль.
  - Я знал, что это произойдёт, Алойя! - с грустным вздохом сказал Ши и погладил меня по голове рукой, - Он забыл ненадолго, что ты себе не принадлежишь, но твоя семья никуда не делась. Ты любишь их, хочешь вернуть. Брат... никогда не любил. Это его испугало... думаю.
  - Ши... Ты ведь понял? - я имела в виду свою связь с вороном. Что мне с ним делать теперь - ума не приложу! Его страсть находит во мне живой отклик, я сама иду в его руки, забывая обо всём. Но ведь и он рано или поздно разозлится и обольёт презрением, как Хикэру!
  - Да, - спокойно ответил лис, - Не думай о нём. Захочет остаться с тобой - останется. Нагрубит - прогоним... Но он - твоя тень до скончания веков. Даже сомневаясь, он должен будет охранять тебя, следовать за тобой, куда бы ты не отправилась.
  - Я не хочу, чтобы он шёл за мной по приказу!
  - А чего хочешь? - алые глаза серьёзно смотрели на меня.
  - Сама не знаю... Я чувствую, что он нужен мне...
  - Тогда... Будь с ним! Ты сияла так ярко...
  - Ши!! Ты что, подглядывал?!
  - Нет. Ты и во сне светилась, - успокоил меня Шинджи. Я бы не хотела, чтобы наша ночь с вороном была в подробностях известна моему другу.
  - Ясно. Куда мы завтра?
  - В столицу. Хатиман сказал, что Сусаноо наверняка пошёл туда. Ёкаев много, моя ками! Если то, что мы видели у сожжённой деревни, только часть армии Сусаноо...
  Я сглотнула от ужаса. Я уже видела, что такое армия нечисти. В Алаке гандхарвы и боги из расы синих создателей воевали с демонами-ассурами. И эти самые асуры были невероятно страшные и уродливые. Они мира Оногоро ещё кровожаднее и ужаснее. Все эти их непонятные формы, многочисленные рты и глаза, злость и постоянный голод пугали до дрожи.
  Не знаю, смогу ли уговорить сумасшедшего бога уйти, но придётся постараться, ведь ками уже дали клятву отправить меня домой. Сон вышел сумбурным, я вздрагивала, крутилась. В какой-то момент поняла, что вместо Шинджи рядом уже мой тенгу. Его восхищённый шёпот и клятвы не оставить меня, отдать жизнь за меня, горячие губы, сладко нежившие мои... Выдохнув, я прижалась к его груди, прошептала, что он просто дурак раз думает, что я позволю ему умереть.
  - Спи...
  
  Побудка была жёсткой. По лагерю разнёсся гнусный звук скрежета металла о металл, проорали громкие приказы генералы. Я скривилась и открыла глаза. За мной зашёл лис, тенгу уже умчался на построение. Или что там делают войска?
  Лис отвёл меня к колодцу, дал умыться и попить воды, тактично повернулся спиной ко мне, а зверским лицом - к воякам, якобы случайно проходящим мимо, дав мне ополоснуть пыльную грудь и руки. Вымыться полностью получится не раньше прибытия в столицу. Надеюсь, там есть ванные во дворце. Мы ведь побываем во дворце?
  - Да, моя ками, - уверил твёрдо Ши, - Вас обязательно примут во дворце Акихито! Вы ведь Аматэрасу, забыли?
  - Ши... Мне так и представляться? - растерялась я.
  - Нет. Ваше имя будет как бы...
  - То есть я могу представляться Алойей?
  - Да. Все люди всё равно решат, что вы - Сияющая Аматэрасу.
  - Идём, я уже всё...
  Завтракали на ходу, то есть лету. Комки риса с рыбой, глоток тёплого пива из фляги - вот и весь завтрак. Потом я на ходу вчитывалась в речь, которую мне поручено было сказать сумасшедшему богу. Руки дрожали от волнения, глаза смотрели, но текст расплывался мутными кляксами. Будет ли у нас возможность на беседу? Или нас сразу убьют?
  Под нами маршировала армия, топот отдавался во мне глубинной вибрацией, точно также, как эмоции войска проходили волнами азарта, желания хорошей драки, славы, а затем награды и женщин. Поняв, что дальше будет совсем уж неприличное, я наглухо закрылась ото всех и всего.
  Хатиман впереди, за ним сыновья и генералы, ведьмаки позади всех - страхуют, тенгу летят рядом с нами с Ши, Джиничи не оставляет меня. Его красивый, суровый профиль так и манит меня. Он чувствует моё внимание, улыбается краем губ. И мои заколки! Он не снял их! Кажется, прибавилась ещё одна - с розовой жемчужинкой, которую я приколола вчера. Джи!!! Сорока ты, а не тенгу!
  - Сколько нам идти? То есть лететь... - спросила я лиса. Шинджи поравнялся со мной, чтобы я не кричала громко.
   - Идзумо не столь велика, так что пара часов, и будем на месте. Моя ками... Я прошу вас не бросаться в бой! Ваша задача - образумить ками Сусаноо. Как только узнаем, где он - сразу же летим туда.
  - Хорошо, Ши. Я понимаю, ты волнуешься...
  - Ты поняла? - настойчиво выспрашивал лис. Я кивнула и закатила глаза, показывая, что их мнение обо мне слишком предвзято! - Там тоже будут дети, женщины... жертвы ёкаев.
  Теперь я поняла. Опасаясь, что моя жалость сыграет со мной злую шутку, Шинджи предупреждает, чтобы я не поддавалась эмоциям. Заверила его, что осознаю всю важность своей миссии. Вроде бы лис успокоился. Дальше полёт был без особых событий.
  Ещё не добравшись до столицы, на подходе к домам окраины мы увидели пожары и тени. Кстати, почему не взошло солнце? Все эти дни мы видели его хотя бы по паре часов в день! Но сегодня был если не мрак, то какие-то уж слишком густые, тёмные сумерки. Огни горящих домов разбавляли тьму, ну а крики людей, съедаемых заживо, добавляли этой тьме зловещего оттенка. Хатиман громогласно рявкнул команду идти в бой, войско разделилось натрое, эти три волны хлынули в проулки и стали зачищать их от нечисти.
  Тенгу падали смертоносными тенями сверху, только и видно было, как летали головы ёкаев, как брызжет их тёмная кровь. Нам приказали оставаться в небе, так что мне оставалась только высматривать выживших среди курганов из трупов.
  - Хатиман сказал, что дальше мы будем идти быстрее! - сказал нам Джиничи, который уже вернулся из сражения, - Здесь ёкаев было мало, значит, остальные уже у столицы!
  Войско перешло на бег. Нам тоже пришлось понукать оками лететь быстрее. Пожары преграждали путь, сыпали искрами, приходилось облетать, опасливо озираясь. Из одного такого вот дома вдруг вылетела странная птица и накинулась на Ши. Тот едва отбился! Клюв у нее был острый и длинный, а шкура (да, именно шкура!) просто дубовая! Её и меч не сразу взял!
  Я так и не поняла, как именно расположена страна и сама столица. Но, кажется, это было нечто вроде огромного города кольцами. Улицы строго и правильно располагались лучами, будто отходящими от солнечного круга. Там, в этом кругу, творилось нечто невообразимое!
  Мы видели пять исполинов - они, которые крушили высокие замки, топтали поместья, вырывали деревья и мотали ими по земле, сбивая людей с ног! Шинджи сразу же кивнул мне на дворец. Стена, которая была видна нам, была частично выбита, огромная дыра зияла на три этажа сразу! Внизу уже начинался пожар.
  - Что? - прокричала я, пытаясь хоть немного перебить вой тварей, треск горящих балок и крики армии, которая увидела врага и теперь готовилась героически умереть.
  - Летим туда! - указал лис на третий этаж, - Там император! Он в опасности!
  Джиничи оглянулся на нас, отрубил напоследок шею змеиной девы и рванул за нами. Дворец был так красив... раньше. Сейчас это были руины. Изящные коньки крыши, загнутые вверх концы, светлое дерево панелей, праздничная роспись перегородок и картин - всё залито кровью! Мы опоздали?
  Громкий женский крик раздался, когда мы уже хотели отлететь. Шинджи слетел с волка, метнулся вглубь дома, мы за ним. Лис пробивал стены одну за другой, не утруждая себя поисками дверей. В просторной спальне метались какие-то странные фигуры. Нет, мы узнали стражников дворца, но ёкаи... Мы ещё таких не видели! Это были будто осьминоги! Они хватали щупальцами солдат и бросали в стену, рвали на части. Ширма в углу комнаты рухнула под тяжестью тела воина, и мы увидели жмущихся друг к другу женщин. Кто это? Жены, любовницы? Пришлось временно прекратить гадать о их предназначении, ведь лис и тенгу вступили в бой.
  Я помнила о предостережении Ши, поэтому отошла подальше, а потом и вовсе вышла из пролома. Сзади что-то клацнуло. Только резкий рывок оками за мой подол спас меня от броска гигантской змеи! Урби возникла в руке мгновенно! И выросла до размера полноценного меча. Жёлтое лезвие сочилось ядом - слуи готовилась травить соперницу по полной.
  - Осторожнее! - мелодично закричал кто-то слева, а я едва успела махнуть клинком, срезая острую пику хвоста ёкая.
  Чёртова змея заставила меня попрыгать! Я уворачивалась, она пролетала мимо, разбивая стены, путаясь в своём же хвосте и лапах, которых у неё было много. Войдя в раж, я запрыгнула ей на спину и проскользила до самой её головы на гладкой шкуре, а затем воткнула Урби по самую рукоять! Меня мотало, лапы твари скребли по спине в попытках достать меня, убить, уничтожить! Хвост мотался и бешено извивался. В какой-то момент она сбила того, кто предупредил меня, и стук его тела сказал, что мой помощник, возможно, мёртв. Дождавшись последней конвульсии змеи, спрыгнула вниз и пошла искать тело.
  Вначале увидела ноги. Они торчали из стены, проломленной хвостом твари. Ноги были... босыми. Ну то есть в белых носках, традиционных для домов Японии. Перешагнув через них, пригнувшись, чтобы не задеть торчащие зубьями деревяшки, на которых крепились толстые, бумажные листы стен, я увидела... райскую птицу!
  Жемчужное кимоно, с вышитыми на нём цветущими ветвями сакуры, распахнулось на юношеской груди, гладкой, белоснежной... тёмным ореолом вокруг головы растеклось море изумительных, сияющих, гладких, чёрных прядей. Снова перевела взгляд на его грудь, которую портило лишь одно... Горло сжалось, дышать не могу, рука сама потянулась к тому, что я видела, что не ожидала увидеть так скоро...
  Алый трилистник ярко пылал под левой грудью парня! Белые штаны плотно охватывали стройные ноги, на руках браслеты из желтоватого минерала. Лицо юное и прекрасное, тонкое. На белоснежных щеках лежали длинные тени от густых ресниц. Губы узкие, капризные, верхняя немного крупнее, что придавало его лицу выражение беззащитности и хрупкости. Под головой парня уже собралось приличное пятно крови! Только тогда я перестала любоваться его совершенством и решилась на отчаянный шаг!
  - Алойя! - с тревогой крикнул Ши сзади.
  - Что? - буркнула я зло. Сейчас любой человек, лис, ворон, кто оторвёт меня от второго найденного мною перерождённого супруга представал врагом номер один!
  - Нам нужно уходить...
  - В смысле? - отвернулась я от бледного лица юноши, но тут же снова обласкала взглядом. Руки осторожно легли на его впалый живот. Кожа юноши ласкала пальцы, я выдохнула и погрузилась в ощущения. Блаженство...
  - Дворец горит... - Шинджи был встревожен чем-то. Но мне не досуг разбираться, к чему это относится, - Этажи могут обрушиться в любой миг.
  - Не рухнет! - отмахнулась я, - И пожар... Утихни!!!!
  Сила послушно скользнула от меня вверх, вниз и в стороны. Гудение огня мгновенно стихло, по комнатам пробежал ветер, выгнав из помещений запах гари, из проломов вылетели трупы ёкаев, люди аккуратно укладывались в ряды.
  Глаза юноши открылись, и я ощутила, как внутри меня зажглось что-то огромное, светлое. Оно росло и росло с каждым мигом, заполняя невыразимым счастьем, нежностью и восторгом. Фиалковые озёра, яркие, томные, опушенные дивными ресницами, смотрели с таким восторгом! Я закусила губу, чтобы не зареветь прямо здесь и сейчас, но слёзы всё равно заструились по щекам. Так вот ты какой... Акихито!
  
  - Солнце! - кричали внизу сотни глоток, а мы с юным императором не могли оторвать глаз друг от друга.
  Я видела только, как отразился яркий луч от его браслета, когда Акихито протянул руку к моей щеке. Вспыхнув за разрушенной стеной дворца, солнечный свет в мгновение ока спалил всю нечисть в Идзумо. А я зажмурилась и наслаждалась мигом чистого блаженства. Мои руки, которыми я прижимала тонкие пальцы юноши к своим губам, светились всё ярче, а печать на животе нагрелась так сильно, что юката задымилась.
  - Вы... живы? - выдохнул юноша поражённо.
  - Да... - просто ответила я и медленно потянулась к своему плечу. Парнишка поражённо распахнул глаза, его губы приоткрылись от удивления. Я повернулась к нему боком, давая рассмотреть свой знак, я так хочу, чтобы он понял, что... мы связаны! Мы предназначены друг другу!
  - Кто вы...
  - Твоя жена... Акихито...
  1. Рокурокуби - Демон-оборотень со змеиной шеей. Днём рокурокуби выглядят как нормальные люди, но ночью получают способность вытягивать свои шеи на огромную длину, а также могут менять свои лица, чтобы лучше пугать смертных. По своей роли в японских легендах рокурокуби близки к персонажам-плутам, которые пугают людей, шпионят за ними и устраивают всяческие жестокие шутки, для чего порой прикидываются дураками, пьяными, слепыми и так далее.
  
  Иногда же они изображаются весьма злобными: стремятся напугать до смерти или даже нападают на людей с целью убить и выпить их кровь. Согласно японским преданиям, некоторые рокурокуби в обычной жизни часто живут неприметно, могут иметь супругов-людей. Некоторые из них предпринимают отчаянные усилия, чтобы не превращаться в демонов по ночам, кому-то, наоборот, это нравится, а некоторые вовсе не знают про своё второе естество. В некоторых историях описывается, что рокурокуби рождаются обычными людьми, но превращаются в демонов путём изменения их кармы из-за серьёзного нарушения каких-либо заповедей или доктрин буддизма.
  2. Эмма-о - Эмма-о правил Дзигоку, подземным адом; у него там было восемнадцать военачальников и огромное количество воинов, демонов и стражни с лошадиными головами.
  И в древности, и в современности его изображали большим человеком с красным лицом, глазами навыкат и бородой. Носит традиционное японское одеяние (вафуку) и корону на голове, на которой изображен иероглиф 王 (царь). Ему подвластна многотысячная армия, которой управляют восемнадцать военачальников, а в личном распоряжении находятся демоны и стражники с лошадиными головами.
  
  
  ГЛАВА 10. Путы разума
  Акихито поднялся, запахнул нервно кимоно, он всё время отворачивался от меня, прятал глаза. Я мгновенно потухла от этой его холодности. Всё правильно: кто я ему? Он видит меня впервые в жизни! Ну вылечила я его, показала похожий знак. У него ведь есть... это его женщины?! Тупая боль полоснула по сердцу, я с криком и отчаянием запрыгнула на Оби и взвилась в небеса. Не хотела видеть тревоги в глазах Шинджи, попытки тенгу встать прямо передо мной! Я хочу улететь так далеко, чтобы не видеть, не знать...
  - Что?! - рявкнула злобно. Шинджи грустно покачал головой. Только тогда я расцепила пальцы на загривке оками, опустила голову и заплакала.
   - Нас зовут в стан Хатимана, моя ками!
  - Летим...
  В лагере царило оживление. Но закрывшие тут же небеса густые, чёрные тучи, вызвали тревогу на лицах солдат. Подул ветер, стылый, промозглый. Вдали загромыхало, молнии били часто, они огромными, серебристыми столбами пронзали пространство от неба до земли.
  - Что это? Светило же солнце! - кричал Джиничи и тормошил меня, заглядывал в глаза, отступил растерянно, - Что произошло? Ками!
  - Ничего, Джи... Я не нужна ему... - я не думала, что ворон услышит, но он услышал. Глаза поражённо распахнулись, он перевёл взгляд с меня на Шинджи. Лис открыл уж было рот, чтобы рассказать ворону, что произошло, пока они сражались в той комнате, но тут хлынул дождь!
  Мы вымокли мгновенно! Но как ни дёргали меня в попытках увести с улицы, я отбрасывала руки, спины, плащи. Я хочу быть здесь... Хочу выплакать свои сомнения вместе с этим дождём...
  
  Хатиман, его суровые воины, сыновья, слуги, вороны и ведьмаки - все мужчины с мукой и болью смотрели на хрупкую фигурку ками, которая поднимала лицо к небу, смешивая слёзы с каплями дождя. Чёрные волосы мокрыми прядями облепили лицо, губы горестно искривились. Что заставило её так страдать, не знал никто. Но сейчас каждый из них убил бы виновника, не раздумывая!
  Зарычав, Проклятый лис вскочил на оками и рванул к дворцу. Ворон на миг замешкался, поражённо переводя глаза то на женщину, то на уменьшающуюся белую точку в небе. Мокрые перья тянули к земле, крылья стали тяжёлыми, неподъёмными, но Джиничи махал ими с ожесточением, упрямо нагоняя лиса.
  Шинджи ворвался в дом как ветер. Впрочем, ветер здесь также похозяйничал вволю: сорваны занавеси, разбросаны рисунки, бумаги с каллиграфическими надписями, вихри закручивали мелкий сор вроде сломанных веток бонсаев, лоскутков ткани, щепы от выбитых стен.
  Оками встряхнулся, брезгливо переступил лапами, ощутив лужу на полу, натёкшую с него и хозяина. Лис обернулся, ожидая прилёта тенгу. Ворон сделал последний рывок и упал на пол, тяжело дыша.
  - Что мы здесь забыли? - выдохнул он. Его съедала тревога за состояние любимой, оставить её было невыносимо тяжело.
  - Не что... - сказал зло Шинджи, - Кого...
  И нырнул в один из проломов. Ворон шёл за ним след в след, они минули несколько арок, вышли в коридор. Тёмный, озаряемый лишь отсветом молний, он выглядел зловещим и пустым. Если не считать обломков и пары трупов из стражников.
  - Где же ты, капризный засранец? - шипел сквозь зубы лис, алые глаза демонически светились.
  - Да кого ты ищешь? - вспылил ворон, взбешённый нежеланием лиса дать точный ответ.
  - Акихито! - отрубил Шинджи.
  - Акихито... Зачем? - не понял ворон.
  - Затем, что наша ками увидела его метку!
  - Ког... И что? - тенгу сразу заступил дорогу лису, намереваясь вытрясти правду любым способом.
  - А то! Что она... сияла! Ты понимаешь, что это значит? Тенгу! Её свет уничтожил ёкаев в столице! А потом что-то случилось, и она вылетела отсюда, заливая своей болью всё вокруг!
  Тенгу было несладко. Услышать, что твоя женщина внезапно загорелась такой страстью к другому, что даже высвободила свой дар, было обидно. Но ворон напомнил себе, что этот свет нужен Оногоро больше, чем чувства одного ворона к ками. Значит, они найдут Акихито!
  - И что дальше? Ты найдёшь его, и что? - спросил тенгу лиса.
  - И отволоку его даже связанным! - прорычал лис, сжав кулаки, - Ему этот свет тоже нужен!
  Император нашёлся в зале советов. Здесь чиновники обговаривали с ним законы, улучшения в стране. Тут же принимали важных гостей, ками. Юноша сидел на скамье и невидяще глядел в пол. Густые пряди волос скрыли его лицо, узкие плечи вздрагивали каждый раз, когда исполинская молния прошивала небо, и доносился раскат грома.
  - Акихито! - голос лиса сел, он был хриплым и страшным. Юноша дёрнулся и вскинул глаза на обоих гостей, - Что ты сделал ками? Отвечай!!!
  - Ками? Это ками? - в фиалковых глазах прояснилось, кажется, до императора стало доходить, что представившаяся его супругой незнакомка... богиня?
  - Да! Это сама светоносная Аматэрасу, говнюк! И она сильно расстроена твоим пренебрежением! - рявкнул тенгу и схватил красавца за грудки.
  - Но я... Я не...
  - Говори, что ты сделал с нею! И советую тебе быть очень честным с нами! - глаза Шинджи сулили смерть сопернику, лис был в таком бешенстве из-за страданий своей ками, что готов был свернуть шею этому тощему цыплёнку, не взирая на то, что он последний из династии Тацуо.
  Юный император высокомерно вскинул голову, но получил хлёсткую пощёчину от лиса, и стал лихорадочно соображать. Вот ками сияет, её свет такой тёплый, такой родной. Он, Акихито никогда не касался другого существа: мать умерла, едва произвела его на свет, няньки гибли одна за другой, пока не осталось во дворце и самом Идзумо никого из желающих присмотреть за ним. С самого детства он был один, те люди, что составляли его свиту, советники, слуги, стражи дворца, даже гарем из дочерей знати, отобранный его министрами, все опасались его, опускали глаза и уползали раболепно на корточках вон из его покоев.
  Эта женщина коснулась его... Акихито глядел на неё, ожидая мучительной смерти прекрасной девы в обжигающем пламени, в коем сгорали все неосторожные, коснувшиеся его плоти. Но девушка была невредима! И она улыбалась! Глазами, губами, её касания были такими нежными, такими трепетными... Акихито не мог сказать, что чувствует сейчас: удовольствие или опаску? Что если он больше не увидит её? И мука от того, что он познал эти ощущения, будет с ним до конца жизни? Нет, лучше сразу отстраниться, оборвать эту связь!
  Когда она улетела, юный император понял - у неё такой же знак! Он принадлежит ей! Вот почему его не могли касаться! И в душе поднялся бунт! Он - последний из великого рода, будет рабом у какой-то мелкой ками?! А потом началась гроза... И слышался плачь, который рвал душу, повергал в трепет мощью силы бога, что сотворил такое!
  - Вот оно что... Ты - просто трус, Акихито! - презрительно цедил слова ворон, - Ты сделал больно ками Света! И этот мрак - дело твоих рук!
  - Ты пойдёшь с нами! - безапелляционно заявил лис и поволок Акихито за волосы. На миг ворон пожалел растерянного юношу, ведь и он ощущал тоже самое, когда увидел ками. Сомнения, злость, досада на желания тела.
  Императора толкнули к оками. Парень уцепился дрожащими руками за шерсть на голове волка и боязливо отступил. Лис грубо дёрнул его за руку и приказал усаживаться, потому что путь сквозь грозу будет опасным и долгим.
  Ками стояла на коленях там же - в центре людского кольца. Сюда же выползли и остатки жителей города. По нервам ударила боль, прошла тягучей волной по позвоночнику, вывернула душу. Подданные поражённо выдохнули, когда их великого императора грубо швырнули в жидкую грязь - прямо под ноги плачущей девушке в белоснежном кимоно.
  - Говори, Акихито! - шёпот Шинджи ввинтился в сознание юноши, угроза была такой явной, такой близкой. Когти лиса оцарапали плечо, когда тот поднял его и толкнул к ками.
  Да, это она. Теперь он видел, что светлое пятно на земле - это действительно та красавица, что утверждала, будто она его супруга. Девушка обхватила себя руками и вся съежилась от холода. Акихито протянул руку, но тут же опасливо отдёрнул её опять. А если... Если она умрёт? Так же, как Сея? Маленькая подружка, не побоявшаяся слухов о его смертоносном проклятии, она была его единственной собеседницей долгих, счастливых три года! А потом упала в пруд! И он, Акихито, звал отчаянно и громко кого-нибудь на помощь, но стражи были ещё так далеко! И он рискнул... И видел, как корчиться в муках живое буквально минуту назад существо! Его подруга умирала у него на глазах, а он ничего не мог сделать. После этого он на долгие годы заперся в своих покоях. Ему было безразлично всё: попытки министров интриговать друг против друга, он не сказал ни слова в ответ на сообщение, что их дочери поселятся во дворце в качестве его невест или подруг. Зачем они ему? Он не сможет продолжить свой род! Он - проклят!!!
  - Ну! - снова зарычал лис.
   И тогда Акихито решил сделать попытку к бегству! Не станет он обрекать на смерть эту добрую девушку! Она исцелила его разбитую голову, её улыбка была как луч солнца в тёмном царстве! Она так сверкала... Белоснежная кожа ками мерцала светом звёзд, алые уста мягко и нежно коснулись его ладони... Это единственный раз, когда Акихито ощутил другое существо! И теперь его вынуждают убить её?
  - Куда? - проревел кто-то и послышался болезненный стон.
  Я подняла голову и обомлела: Шинджи выкручивал руку юному Акихито! С криком возмущения я налетела на лиса, не пойми с чего решившего расправиться с парнем. Пусть он не любит меня, пусть я чужая ему! Но он же не виноват, что...
  - Больно? - я гладила его лицо, заглядывала в глаза, глубокие и тёмные как колодцы. Юноша дрожал в моих руках, он хотел отстраниться, но я не отпустила, - Потом... потом уйдёшь... Позже... К своим женщинам... Сейчас... побудь со мной, прошу...
  Он замер в моих руках. Что? Я оскорбила его? Не хочу заставлять... Нежный лик юноши был опущен, он весь сжался. Я... почувствовала себя насильником. Уходи... Сейчас же уходи! И снова плач, снова рыдание. Гроза, утихшая было, снова разыгралась по полной. Вылетали деревья из земли, ветер срывал черепицу с крыш, люди выли и бегали в поисках убежища.
  - Если ты и дальше будешь молчать, то небеса рухнут нам на голову! - Джи? О чём это он? Тенгу смотрел на императора со злостью, осуждением и... завистью?
  - Ками... - нежный, мелодичный голос Акихито едва смог долететь сквозь вой ветра до меня, хотя сидели мы рядом, практически вплотную друг к другу. Две ярких вселенных вновь открылись, заставляя упасть в них, утонуть, погибнуть и воскреснуть снова! - Это правда?
  - Что... правда...
  - Этот знак. Я ведь проклят...
  - Нет. Акихито... - коснулась его руки. Тонкие пальцы дрогнули и обхватили мои, нежно и нерешительно. Боже! Я сейчас просто сгорю без остатка! Он - совершенство! - Этот знак... мой!
  - Я? - в голосе парня было столько удивления, он часто задышал и заплакал! О, господи! Я притянула его к себе, закопалась в его волосы, лихорадочно шептала, что судьба даёт нам шанс снова стать счастливыми, что я нашла его в другой вселенной, он - мой!
  - Если ты против... Только скажи... - Акихито опасливо глянул на тенгу и лиса, внимательно наблюдающих за нашим разговором.
  - Я не знаю... - я расстроенно отвернулась. Но тут же снова вернулась к его глазам, когда услышала, - Вы ведь ками... А я простой человек.
  - Аки... - выдохнула жадно и поцеловала манящие губы, сладкие, нежные, трепетные и такие мягкие. Голова кругом, не выдохнуть, не вдохнуть, наслаждение захлестывает всё тело, будто электрическая дуга.
  - Посмотрите... - вымолвил кто-то рядом, - Солнце! Солнце встаёт!
  Солнечный свет залил всё вокруг, проник под закрытые в истоме веки, согрел влажную спину после дождя. Джиничи прошипел ругательство и взлетел, громко хлопнув крыльями. Лис отгонял вояк, да и других охочих до зрелищ зевак, угрожая расправой ками. Неужели я так жестока? Нет, я не стала бы... Хотя? Чьих рук дело эта вся разруха? Да, вода погасила пожары, но она и ветер наделали также много горя.
  Дрожь его тела, неловкие, нерешительные ласки в ответ - это было так сокровенно и важно для меня. Я впитывала его красоту, нежилась в сверкающих аметистах глаз своего обретённого супруга. Акихито тихим, нежным голосом поведал мне, что у него нет женщин.
  - Но кто они? - ревниво спросила я и властно подняла его подбородок повыше, всматриваясь в его глаза, желая узнать, не лжёт ли мне мой юный любимый?
  - Дочери министров. Моя ками... Мы можем уйти отсюда? - он с мукой и алыми щеками мотнул головой в сторону вояк, которые разбили лагерь прямо здесь. И пристально наблюдали за нами.
  - Да наверное...
  Я не отпускала его от себя ни на миг, опасаясь потерять, упустить из виду, снова нырнуть с головой в пучину отчаяния. Мы так и шли, взявшись за руки, как два школьника. Нашли тенгу, я спросила, что теперь делать.
  - Нужно найти Сусаноо, госпожа. Пока он здесь, праздновать победу ещё рано. К тому же ночь всё равно настанет, и недобитая нечисть выйдет на улицы в поисках пищи.
  - Я найду его! - пообещала твёрдо и потащила Акихито во дворец. Замок восстановился! - Ого! Смотри, любимый!
  Акихито ахнул и даже отшатнулся от открывшейся картины. Не было проломленных стен, крыш, аккуратные оконца, двери, стены сияли свежим лаковым покрытием. Он поражённо посмотрел в мои глаза, я выдохнула и склонилась к его губам...
  - Моя ками! - я даже подпрыгнула! Шинджи выпрыгнул перед нами будто чёрт из табакерки, - Простите, что испугал вас! Тенгу хотят вам что-то сказать!
  - Где они?
  - В саду императора.
  - У тебя есть сад? - спросила я с улыбкой. Меня интересовало в нём абсолютно всё!
  - Есть... - прошелестел Акихито и надул губки, я впилась в них глазами, желая вкусить их сладость тут же, но свидетелей ставало с каждым мигом всё больше.
  Сад был уничтожен! Горестный стон моего милого юного супруга ударил по нервам. Я опустилась на корточки, коснулась ладонями земли и пожелала вернуть всё, как было. Алые браслеты Брахмы мерно запульсировали, от меня кругами стал распространяться свет. Это светящееся пятно всё ширилось, росло, потом ярко полыхнуло! И земля из мёртвой стала живой, она выдохнула - клянусь! - прорезалась зелень травы, стволы почерневших деревьев приняли свой естественный цвет, на них распустились нежно-розовые бутоны, а потом зацвели сакуры, персики и кусты по бокам дорожек. Запели птицы, в пруду плеснула хвостом рыба.
  - Ну вот! Теперь всё, как раньше! Аки? - юный император был поражён зрелищем, он растерянно взирал на чудеса, сотворённые влюблённой богиней, - Тебе не нравится?
  - Но... как? Это ведь... Здесь была скверна...
  - Я её уничтожила, - довольно улыбнулась я. Акихито упал на колени и впился руками в траву, рылся там до самой земли, неверяще рассматривая мелких жучков и червячков.
  - Благодарю вас!
  Худенькие плечики вздрагивали, каскад волос Акихито упал с его спины вперёд, на землю - император склонился перед всесильной ками. И что теперь делать? Я беспомощно посмотрела на лиса, однако тот пронзал алыми кинжалами глаз спину юноши, показывая, что это малость из того, что он должен сделать. Ну не наказывать же его за то, что мы только сегодня узнали друг друга? Шинджи! Лис зло дёрнул ушами и отвернулся.
  - Аки! - кинулась я к милому, - Встань! Ты... Да-да! Ты можешь не кланяться мне... Мы же...
  - Это правда? - поражённо прошептал юноша и зажмурился от моей ласки. Не могу отказаться от этого. Нежная кожа, хрупкость и воздушность...
  - Правда. Ты - мой супруг! Если ты... не против...
  Алые щёки, сбивчивое дыхание - всё сказало мне так много. Обнимаю своё хрупкое счастье, уверенно и с полным правом целую длинную шею, круглое ушко и шепчу, что не отдам его никому.
  - Тенгу идут... - процедил Шинджи.
  Мы с Акихито поспешно встали, я очистила его одеяние, ещё раз полюбовалась своей райской птичкой, улыбаясь и тая от нежности. Вороны приближались неспешно, не иначе как давая нам время на готовность. Джиничи старался не смотреть на меня. За что ты обижаешься? Ты ведь знал, что есть ещё один! Джи кивнул едва заметно, соглашаясь. Я не отказываюсь от своих слов, тенгу! Мы уйдём вместе, если захочешь!
  - Мы нашли логово Сусаноо, - сказали старейшины, - Если вы уверены в своих силах, то можно добить ёкаев прямо сейчас!
  - Идём! - просто сказала я и потащила Аки к Оби, - Что такое? Ты боишься?
  - Да, моя ками, - виновато склонил голову император.
  - Я никому не дам тебя обидеть! - в моих руках его лицо выглядело ещё более тонким и юным. Алые отсветы от браслетов скрыли его собственный румянец смущения. Я бы так хотела остаться с тобой наедине, рассказать, как так вышло, что ты мой, но нам нужно спасти мир... Снова спасти мир, любимый! Ты - Арэй, я знаю!
  Я вытащила речь и ещё раз в неё вчиталась. Акихито прижимался ко мне сзади, я счастливо улыбалась и закрывала глаза, нежась в его руках. Тёплое дыхание юноши шевелило волосы у виска, я изогнулась и со стоном мольбы подалась к его губам. Акихито растерянно замер, когда его губы коснулись моей шеи. Выгнулась в истоме и прижала его голову ближе, требуя продолжения ласки. В нём не было пыла ворона, но Акихито понял сразу, чего я хочу: нежность и осторожная ласка тронули меня до слёз! Знак синих полыхал ярким заревом, я гладила руки парня, улыбалась и едва слышно стонала, ощущая его смущение, робкое желание и удовольствие, испытанное впервые в жизни.
  Гнездом скверны было поместье одного из министров. По обилию черноты во дворе, в саду, мы поняли, что бог уже близко. Осторожно спешились. Я указала Акихито за свою спину. Стой там! Если я потеряю тебя... Покорно склонил голову и отошёл назад.
  Сжимая в руке свиток, я сделала шаг к воротам. Дверей не было, они в виде обломков лежали по бокам дороги. Шинджи взял мою руку, сжал своей сильной ладонью. Ты больше не злишься? Мотнул головой, уверяя, что сейчас спокоен. Мы сделаем это вместе? Да. С другой стороны, толкнув Акихито плечом, стал ворон. Его рука была обжигающе горячей, а глаза пылали обидой. Джи...
  - Просто сделаем это!
  И мы зашагали по дороге, мимо скрученных, страшных деревьев, огибая завалы из сломанной мебели, кусков штукатурки, черепицы. Дома зияли дырами, добавляли мрачности частые россыпи алых брызг крови на стенах. Тишина стояла жуткая, всё затихло, затаилось. Вдруг с громким треском под нами вспучилась земля, комья разлетелись по саду дождём, залепили глаза, рот. Меня и Акихито успел укрыть Джи своим крылом. Но всё же на нас всё сыпало и сыпало, нескончаемый дождь из серой земли пополам с пеплом.
  Перед нами верхом на огромной змее восседал худой, лохматый мужчина в тускло-сером одеянии. Глаза были белыми, пустыми, с чёрной точкой зрачка в середине. Следом за этой громадиной из земли вырылись ещё две. Откуда ни возьмись прибежали паучихи, всевозможные ёкаи.
  - Ками... - дёргал меня лис, кивая на свиток. Я сжала дрожащие руки, листок упал на землю.
  - Я... - оказывается, меня внимательно слушали! Сусаноо склонил голову к плечу и перевёл свои страшные глаза на меня. Что сказать... Сразу захотелось исчезнуть, раствориться, да просто сбежать! Но... Сзади мой юный супруг! Я только нашла его! И Шинджи с вороном верят в меня! Выпрямилась, выдохнула и направила на бога руку с алым светом Агни, - Ты заигрался, брат! Ты топчешь Оногоро, оскверняешь наши земли! Ты огорчил меня, брат мой!
  Безразличие в глазах ками Бурь сменилось на растерянность, потом на огорчение, затем был стыд. Получилось! Мысленно я прыгала от восторга, но внешне не позволила себе даже малейшей эмоции. Сусаноо слез со змеи и поковылял к нам.
  - Сестра? Супруга? - путался он. Я уже знала, что эта пара считалась не просто братом и сестрой, и считала это отвратительным! Если он только полезет ко мне - за себя не ручаюсь!
  - Это я, брат! Аматэрасу! - на этом имени я добавила немного света к своему облику. Сусаноо закрыл лицо рукой и отшатнулся от неожиданности, - Ты меня огорчил! Ты всегда меня огорчаешь!!! Уходи на Край мира, Сусаноо! Искупи вину!
  Ещё немного, и я бы смогла его убедить! Всего миг оставался мне до полного успеха! Но из маленького домика выбежала знакомая фигура! Эйуко! Предательница, вероломная старая обманщица! Мы с вороном скривились от злости. Тенгу ринулся ей наперерез, но та проявила редкостную ловкость и прыть, вывернувшись буквально в последний момент. Она упала в ноги Сусаноо и выклянчила его внимание своими режущими ухо завываниями.
  - О, господин мой! Меня послала ваша матушка! Она хотела предупредить вас, что придёт обманщица и станет уговаривать вас отступить! Это не Аматэрасу! - закричала она, рот её исказился, разрезав лицо от уха до уха. Если бы я знала тогда, кто шёл с нами под личиной безобидной сумасшедшей!
  - Что?! Это не сестра моя? - как-то жалобно вопросил ками, - Кто же тогда?
  - Это самозванка! Её привели в Оногоро ваши братья и сёстры, чтобы убить, обмануть вас! Убейте их!
  - Убить... - сказал с непонятной интонацией бог, - Да, убить, - согласно тряхнул он пыльной гривой волос и полез опять на змею.
  Дальше было сражение. Я закрывала собою Акихито, отмахивалась от ёкаев, бросала огненные сгустки в самые плотные их скопления, тенгу с лисом яростно отбивались от наседающих они, но силы были неравны. Хатиман ждал нас недалеко отсюда, но его войско ещё не дошло. Мы слышали его, гудела земля от быстрого бега тяжело ступающих солдат в полном боевом доспехе, хлопали крылья тенгу в небе, ведьмаки выпускали яркие лучи из посохов...
  Над нами с любимым раскрыла огромный капюшон змея, капли яда стекали по прозрачному щиту, который всё ещё защищал меня, тенгу уже не мог взлететь - его крыло рванула пасть одной из рокурокуби, и хотя ей тут же досталось клинком лиса поперёк пасти, но Джи залило кровью.
  Вытягиваю вперёд руки, готовясь принять удар на себя, слышу крик Шинджи, он пытается пробиться к нам, ворон отталкивает сапогом синекожего ёкая от себя, цепляется когтями за мохнатый зад йорогумо, отталкиваясь от неё, прыгает к нам, что-то кричит... Ты не успеешь, милый...
  - Негодный мальчишка!!!! - звон от этого крика долго сотрясал наши головы. Я зажала уши, умоляя вертолёт внутри успокоиться, отдышаться не получалось.
  Только увидев, что Акихито ещё хуже, я бросилась к нему, не обращая внимания на кровь под носом, просто слизала её, морщась от солёности капель. Поцелуй вернул милому краски: щёки порозовели, веки дрогнули, глаза - вселенные обвели растерянно меня, что-то сверху, испуганно раскрылись.
  - Что там? - я так не хотела видеть, что за мной! Страх Акихито был таким искренним и объёмным, что мне стало не по себе. Собрав всё мужество, какое во мне было, я повернула голову назад. Голова змеи застыла над нами буквально в полуметре! Сусаноо также был неподвижен. А вот высокий, худой мужчина с длинными, чёрными волосами, которые парили у него над головой, не был статичен. Он двигался... Он шёл к нам.
  - Дочь? - это снова тот голос. Аки застонал от боли. Милый! Закрыла его уши руками. Что ещё можно сделать сейчас? Потерпи, сладость моя!
  - Я не... - хотела уже признаться, что не Аматэрасу, но фиолетовые глаза юного императора умоляюще глянули из-под нахмуренных бровей. Акихито терпел боль, оставаясь в сознании для того, чтобы не дать мне сделать глупость. Но откуда ты знаешь, что я не... Потом выясню! - Отец? - решила подыграть тому, кто одним усилием воли остановил бой.
  - Он снова задирает тебя? Сусаноо, ты должен понести наказание! - бог вытянул руку в сторону сына, сжал её. Тот захрипел, дико вытаращив глаза. Под ним опадала, будто сдувшийся шарик, исполинская змея. Так же были уничтожены и две других. Ёкаи вспыхнули ослепительным светом и осыпались горками пепла, - Приказываю тебе уйти на Край земли, вести жизнь простого смертного. А также совершить столько же благих деяний, сколько ты сотворил зла!
  Сусаноо сгорбился, обвёл нас пустым взглядом и уковылял вдаль. Ведьма Эйуко рванула было за ним, но ками одним движением пальца остановил её.
  - Одна из семи ведьм Страны Ёми! Значит, моя супруга никак не успокоится! Вернись же к своей хозяйке и скажи, что я уже пришёл в себя. И что я никому не позволю уничтожить свой мир!
  Я от всей души пожелала гадине ответить за своё предательство. Эйуко заметалась на месте, лихорадочно пытаясь сбить пламя с головы, но моя лента, догорая дотла, унесла с собою все её волосы до единого. Лысая, большеротая, жалкая, она вызывала такое омерзение, что я предпочла отвернуться к своему любимому.
  Хатиман подоспел как раз к этому эпическому моменту. Он просто заржал над ведьмой, поклонился своему создателю, приказал выжечь здесь всё, выбросить трупы. Все что-то делали, суетились, а я сидела и не знала, что теперь от меня нужно будет остальным. Сусаноо изгнали, нечисть уничтожена. Куда теперь идти?
  - Домой, - сказал Акихито и я счастливо улыбнулась ему, - Моя ками...
  - Дочь? Ты что, связалась со смертным? - вызверился самоназванный отец. Я уже хотела ответить резко, но испуганный крик Акихито отрезвил меня.
  - Да! Я люблю его!
  - Любишь... - проворчал Идзанаги-доно, - Посмей только обидеть её!
  - Не пугай его! - кинулась я закрыть своим телом уже поседевшего было Аки.
  - Зачем тебе такой пугливый? Вон ворон твой идёт! Красавец! Сильный, смелый!
  Акихито моляще смотрел на меня, ожидая, что я стану отрицать слова бога. Я потупилась, покусала губы с досадой. Надо бы его как-то подготовить к тому, что я уже давно живу с тремя мужчинами, что ворон тоже со мной...
  - Госпожа... Я - ваш супруг? Или... игрушка?
  - Ты - самое светлое, что есть в моей жизни, Акихито! Прошу, подожди немного, и я всё тебе объясню! - снова осыпать его поцелуями, но ответа нет. Сволочной бог! Ты разрушил хрупкое доверие моего милого! Мой зверский взгляд заставил ками поражённо отпрянуть.
  Как я не билась, но юноша непримиримо безмолвствовал, не отвечал на мои слова и ласки, капризно кривил губы. Внутри всё оборвалось. Неужели это станет между нами? Ты возненавидишь меня за них? Оглянулась в поисках поддержки. Шинджи вытирал кровь с катаны, поднял глаза на нас, гневно зарычал и отвернулся. Понятно, что лис на меня зол за Аки. Его-то я не отпускаю, как его.
  А Джи? Где же Джи? Я побрела по двору в поисках тенгу. Пепел летал и садился на подол. Я с интересом следила, как серая пыльца скатывается с волшебного кимоно госпожи Инари, как снова возвращается на землю... как капли моих слёз оставляют чёрные точки в этом мягком слое.
  - Алойя... - когти ворона царапали лицо, он пытался заглянуть в мои глаза, но я упорно не давалась. Было так неловко, что я приняла покорность за симпатию, - Перестань изводить себя! Идём лучше праздновать! Идзанаги-доно первым делом приказал накрыть на стол! Проголодался за века ожидания!
  Я хотела оглянуться на юношу, но ворон сердито зашептал, что он сам в состоянии о себе позаботиться. Его и накормят, и назад во дворец отведут. А мне полезно проветрить голову и остыть немного.
  - Идём... - согласилась я и ушла, увлекаемая рукой тенгу в самый большой дом.
  Сам высокий ками быстро приходил в себя. Он уже очистил поместье от гадости своего дурного сына, полюбовался на зелёную травку, которая выросла вокруг нас с Аки, а сейчас распространялась по двору со скоростью пожара. Вояки бегали как угорелые! Сколачивались столы, лавки, из бочек хлюпало саке прямо на землю. Смеющиеся, счастливые люди подставляли под поток чарки, ковши, некоторые за неимением тары собирали вино просто в ладони. Откуда ни возьмись прибежали маленькие зверьки и стали стучать короткими веточками по бокам бочек. Тануки(1) - сказал Джиничи.
  В доме уже сидели Хатиман, его генералы, сыновья, ведьмаки и старейшины воронов. Были здесь и неведомо как выжившие министры императора Идзумо. Они суетливо расступались, опасливо поглядывая на величаво ступающего Акихито. Гордая поза, царственная осанка, длинные волосы, укрывающие ковром его узкие плечи, холодные глаза, пронзающие собравшихся... Что с ним?
  - Он такой всегда, моя ками, - сказал мне на ухо Джи, видя, что я провожаю глазами императора, - Не обманывайся его красотой...
  - Я не!
  - Идём к нашим! Не смотри туда больше!
  Тенгу приняли меня как родную: приветственные выкрики не умолкали минут десять, все норовили выпить со мной, подливали и подливали вино нам с Джи. Хатиман громогласно смеялся, рассказывал что-то Идзанаги-доно, размахивал руками и выливал вино на соседей, те со смехом вскрикивали и просили быть аккуратнее.
  - Мы поможем восстановить город, Акихито! - пообещал юноше бог войны, - Все ками уже знают, что вам нужно продовольствие, семена, топливо, одежда для людей.
  - Благодарю, Хатиман-доно! - мелодично ответил Акихито и склонил голову.
  - Почему моя дочь не сидит с ним? Ты не уважаешь мою дочь, смертный?!
  Я уронила лицо в ладони, не желая видеть сочувствие в глазах окружающих, холод в аметистовых вселенных, гнев в чёрных бездонных колодцах Идзанаги. Кто-то коснулся плеча. Осторожно и робко. Аки? Аки... Накрыла его руку своей, выдохнула радостно. Он сел рядом, сам привлёк к себе, положив руку мне на пояс. Мигом забыла все тревоги, нежилась в его объятиях. Пока не увидела гнев на лице Шинджи. Что случилось? Кивок наверх, на Акихито. Поднимаю глаза, отстранённо рассматриваю высокомерное выражение в его глазах, брезгливо сжатые губы...
  - Уходи... Убирайся!!! Не трогай меня! - я толкала этого истукана что есть сил, но Акихито покорно сносил мои удары и, не думая вставать, - За что... За что ты так со мной?
  - Я всё знаю, - только и сказал он.
  - Что всё... И кто... Ши? - простонала я, догадавшись, кто рассказал Акихито о том, что он у меня не единственный, - И что? Ты будешь покорной овцой на закланье? Будешь терпеть мои ласки, сжимая зубы? В этом нет нужды... Ты сво...
  Узкая ладонь, прохладная и знакомо-сильная, закрыла мне рот. Цукиёми поспешил с поклоном предстать перед моими глазами. Снова он опускает ресницы, томно улыбается и парит с босыми ступнями над полом.
  - Не нужно рубить с плеча, моя светлая сестра! - я вытаращилась на него, показывая, что его занесло с театром. Потом вспомнила, что рядом, в этой же зале сидит всесильный создатель Оногоро, который считает меня Аматэрасу, и покорно кивнула Цукиёми. Ками Луны довольно улыбнулся и склонился над Акихито, - Наш царственный жених совсем не желал оскорбить тебя!
  Акихито сидел так неподвижно, будто вмёрз в татами. Только руки его нервно поглаживали ажурный, серебристый колокольчик на поясе розового кимоно. Пока Цукиёми мирил нас, в толпе вояк наметилось движение. Это Хатиман велел всем выйти на воздух и показать молодецкую удаль в поединках. Будто мало им было сражений! Но мужики есть мужики, им всегда охота набить другому морду. Большая часть зала опустела. Остались только мы, Джи с лисом, да госпожа Инари со своими дочерьми. Три красавицы-лисы в таких же белоснежных кимоно, как у матери, стояли под стеночкой, стараясь ничем не помешать нам.
  - Цукиёми... - пропела Инари, - Я поговорю с сестрой! Идите во дворец с Акихито!
  После императора лисички вытолкали из зала и Джиничи с лисом. Я сгорала от стыда. После ухода Хикэру я быстро переключилась на ворона, а сейчас и вовсе влюбилась так сильно, что своей болью испортила погоду над Идзумо. Что со мной? Радость, что нашла второго перерождённого якшаси? Или что-то другое?
  - Я так рада, что всё получилось, Алойя-сама! - опустилась рядом со мной богиня полей. Её ласковые серые глаза в который раз напомнили глаза моего лиса. Грустно усмехнулась и кивнула согласно, - Что случилось между вами?
  - У него знак моего мужа, - просто сказала я.
  - Так он...
  - Да. Это не было проклятием. Но Акихито возненавидел меня также, как Хикэру! - как ни старалась я быть спокойной, но боль в моём голосе сказала богине о многом.
  - Он не мог... - непонятное выражение на её лице тут же сменилось на сочувствие, - Брат поговорит с ним, пояснит всё. Вы - необычная ками! Ками Света чрезвычайно редки в любом из миров! Наша сестра не могла так... сиять...
  - Куда мне теперь? - озвучила свои сомнения.
  Богиня задумалась и замолкла. Две лисы переглядывались и прямо-таки подпрыгивали от нетерпения. Видя их волнение, мать тяжко вздохнула и решилась.
  - У нас поместье заражено скверной, Алойя-сама. Если вы не против, то я приглашаю вас посетить его. Была бы рада вашей помощи! - лисички замерли с широкими, внимательно глядящими на меня глазами цвета серебра. Красавицы! Вот, в кого можно влюбиться без оглядки!
  - А я могу взять с собой Джиничи?
  - Конечно, милая! Он ведь твоя тень... - и лукавый взгляд из-под ресниц. Все знают, насколько мы близки? Обвела глазами дочерей госпожи. Знают! И завидуют так сильно, что у всех на щеках румянец волнения и смущения. Ну да, Джи - красавец и очень сильный воин.
  Светлый день плавно переходил в сумерки. Людей расселили в более менее целые дома, выдали одежду и продовольствие. Ведьмаки привели и ту группу, которую я очистила. Узнавшие меня дети тут же облепили со всех сторон. Боги недовольно поглядывали на нас, но я с радостью обнимала разноцветных детишек, рассказывала им в смягченной версии нашу победу. Ребятишки поражённо замирали, слушая, как мы победили змею со злым богом на ней, как вышел сам создатель и прогнал его! Напоследок раздала им по маленькой красной бусинке. Потерять они её не смогут, мои чары не позволят.
  Акихито не показывался, не было и Цукиёми. Лис нашёл меня уже глубокой ночью: мы с госпожой Инари устроились в доме министра. Богиня расстелила татами, вытащила из маленького свёртка несколько футонов и предложила лечь спать. А утром мы полетим к ним в поместье.
  - Ты уже спишь? Прости, матушка! Мне нужно поговорить с ками...
  - Сын, - осуждение в голосе ками было непритворным, но также там была и любовь с гордостью, - Только недолго. Алойя-сама должна отдохнуть перед долгой дорогой... в наше поместье!
  Алые глаза Шинджи удивлённо расширились, но он покорно склонил голову и вытащил меня на улицу. Стену слева от входа подпирал Джи. Стоило нам выйти на улицу, как ворон метнулся ко мне.
  - Ты как?
  - Нормально. Мы решили лететь в поместье лисов! - широкая улыбка ворона блеснула во тьме.
  - Отлично! - что-то он подозрительно доволен. Я стала перед этой парочкой и молча ожидала пояснений, - Акихито ушёл во дворец с Цукиёми. И он даже не оглянулся, моя ками! Эта высокомерная сволочь не стоит твоих слёз!
  - Джи... - предупреждение в голосе ворона несколько запоздало. Но я быстро справилась с болью и улыбнулась своим преданным защитникам. Да, я не могу понять, почему мой юный супруг так переменился ко мне, обжёг холодом и неприязнью.
  - Всё в порядке, Шинджи. Я просто уйду, дав ему время подумать. Если он захочет увидеть меня...
  - Куда мы... - горячие руки ворона были так кстати, они согревали саму суть дурной вороны, которая падка на мнимое, принимая его за правду.
  - В поместье Инари-но-ками, - сказал лис и обнял меня с другой стороны. Рассмеялась и повисла на их сильных шеях. Мои любимые! Мой преданный друг Шинджи и любящий, страстный и невозможно желанный Джиничи.
  И надо же было в это время проплывать мимо Цукиёми! Ками Луны искривил губы в подобии улыбки, но туман выдал его истинное отношение к нам. И чего так возмущаться? Будто застал свою неверную жену в объятиях любовника! Я фыркнула и уложила голову на плечо ворону.
  - А я пытался уверить юного Акихито, что вы любите его! - клянусь, этот сволочной бог любит бить по самому больному месту! Я дёрнулась вперёд, намереваясь всё высказать в не слишком цензурных выражениях, но слово взял лис.
  - Господин Цукиёми, дядя, не делайте нашей светоносной ками ещё больнее, чем ей сделал ваш... подопечный! Вы наверно видели грозу, когда летели сюда?
  - Да. Это было так страшно! - бог стал обмахиваться веером и закатывать глаза.
  - Это были эмоции ками. Этот... - лис сжал губы, обрывая гневную речь, - Акихито обидел её, показав свою холодную натуру.
  Я могла бы поспорить, ведь живой отклик от юноши был неподдельным! Он так же, как и я наслаждался нашей близостью. Но в общем-то Шинджи был прав: Акихито действительно обидел меня своей высокомерной выправкой, презрением в глазах. На Хикэру я злилась всё время, поэтому его натуру успела изучить, принять и понять, что он будет таким всегда. Но мой юный супруг... Его глаза смотрели с таким теплом, с таким восхищением! Куда всё ушло? Почему он так переменился в лице?
  - Вышло недоразумение! - льстиво склонил головку к плечу Цукиёми, - Акихито ожидал, что ками станет ему супругой, верной супругой, - добавил он и искривил губы в намёке на мою любвеобильность. Я мрачно смотрела на эти ужимки комедианта, не испытывая ни капли того восхищения, какое имело место быть в его поместье.
  - Я пояснила бы ему...
  - Я уже всё объяснил, - просто и спокойно сказал ками, - Ему нужно время, чтобы осознать изменения в своей жизни. Он привык быть один, созерцать природу, заниматься государственными делами. Ваше появление выбило его из колеи, перевернуло его мир. Но он примет вас, не сомневайтесь!
  Я удивленно смотрела на бога. Он что, за меня?! Похоже, такое отношение Цукиёми удивило не только меня, но и моих спутников. Лис щурил алые глаза, подозрительно рассматривая бога. Мелкие признаки волнения и лжи можно было увидеть уже сейчас: тонкие пальцы сжимали веер с силой, удивительной для такого хрупкого существа, туман ползал по его лицу, плечам и волосам.
  - Как... мне узнать об этом? - выдавила из себя. Тошно идти на поводу у этого лукавого ками, но я хочу увидеть Аки ещё раз.
  - Печать... - прошелестел он и удалился.
  Спозла по стенке вниз. Шинджи заботливо укрыл мои плечи тёплой тканью, а Джи обнял и поцеловал в висок.
  - Змея! - процедил ворон.
  - Да, ещё какая, - согласился лис, - Ками... Почему вы...
  - Влюбилась? Да без понятия! - честно ответила я, - Просто не могла отойти от него. Я и сейчас хочу туда, где он. Припасть к его ногам, молить о прощении. Глупая, да? Я знаю, что это унизит меня, что ками не должны так себя вести.
  - Чары?
  - Если только чары самого Акихито... - мрачно дополнил слова ворона лис.
  - Всё равно мы пока летим в поместье лисов, так что не будем об Акихито! Иди спать, моя сладкая! Нет, так не пойдёт! - сказал со смешком ворон и поймал меня уже на пороге, зацеловал до обморока, дождался моего жадного и страстного отклика, удовлетворённо выдохнул в мои губы, - Вот теперь порядок! Не думай о высокородных засранцах! Думай лучше обо мне. Или о своих мужьях и детях. Ну?
  - Ты прав, Джи. Ты всегда прав, мой ворон...
  
  
  Утром собирались быстро, суетливо умывались у колодца, перекусили тем, что осталось от пира. А потом сели на оками. Я поражённо смотрела, как госпожа Инари и её дочери седлают великолепных зверей, много больших, чем мой Оби. У них на шкуре светились мелкие заряды тока, из глаз били молнии.
  - Это райдзю, Алойя-сама! - пояснила богиня, - Когда мы летели сквозь твою грозу, то насытили их до отвала. Райдэн был очень доволен такому разгулу стихии, он до сих пор метает молнии!
  - А они безопасны?
  - Для нас - да! Для они будут неумолимой смертью. Ну? Летим?
  Шинджи весело оскалился, махнул откуда-то вылезшим шикарным хвостом и улетел вдаль, понукая поспешить за ним. Тенгу кувыркнулся в воздухе, потом завис напротив меня и послал воздушный поцелуй, прижал руку к сердцу и стал имитировать шаги по воздуху. Комедиант! Так, со смехом и лёгкостью вылетели мы к поместью, где родился мой Хикэру.
  Пролетая сквозь город, я выискивала глазами такую важную для меня фигуру, но Акихито не пожелал увидеть меня напоследок. Привычная уже боль мелькнула и исчезла. Я не одна, со мной друзья, со мной мой ворон. Такой же падкий на приключения, как и глупая ворона.
  
  
  - Цукиёми-доно! - вскричал юный император и возмущённо вскинул свою узкую руку, показывая своё несогласие со словами ками.
  - Малыш! - вкрадчиво журчал бог, оплетая юношу, подобно змею-искусителю, - Нам нужна сила ками! Я понимаю твоё возмущение... Ками весьма... горячая девушка, она так любит мужчин и удовольствия! Но ведь нам нужно немного...
  - Вы сказали, что она хочет уйти... - Акихито растерянно глядел на проём окна в сад, ветер донёс весеннее благоухание, напомнив о силе богини. Которая не была Аматэрасу! Она обманула создателя! И обманывала всех! Но как же она нежна, как хороша...
  - Мы и не станем ей препятствовать! - втолковывал серебристый бог юному подопечному, - Наоборот... Мы всячески поддержим её!
  - Что?!
  - Слушай меня, Акихито! Слушай и запоминай!
  Фиалковые глаза юноши сменяли свою привычную холодность на удивление, смущение, горячую жажду, сомнения, жалость, ожесточение, снова на сомнения. Коварный ками Луны преподавал науку обольщения, обмана и спокойной лести, ожидая покорного согласия от ученика. Наконец, выслушав речь ками, юный император кивнул и взял из рук бога белоснежный свиток с серебряной лентой.
  
  Мы жили в поместье лисов уже неделю. За это время произошло многое. В первый же день я очистила поместье светом. Удалось это подозрительно легко и просто. Джиничи удивлённо вскидывал брови, показывая, что не ожидал такого. Я сама не думала, что смогу. Снимая метки с тенгу или очищая Идзумо, я пылала положительными эмоциями. Сейчас же... На сердце была грусть, и как ни пытался ворон её унять нежностью и горячими ласками ночи напролёт, я всё-таки тосковала за фиалками глаз Акихито. Тенгу понимал это, злился, улетал с утра и на весь день. Но ночью неизменно возвращался, чтобы вырвать неистовые крики из моей глотки, а также очередное обещание не оставить его здесь.
  Госпожа Инари окружила меня материнской заботой, а её дочери стали мне верными наперсницами и подругами. Мы могли говорить обо всём на свете! Я рассказывала им о современном мире, о том разнообразии рас и стран, обычаев и верований, что расцветили его пёстрыми красками. Лисички были жутко любопытные! Подробности моей личной жизни выпытывались осторожно и неспешно: будто кошечки на мягких лапках, они подбирались к моим тайнам, манили сочувствием и простыми женскими разговорами. Я сдалась и рассказала о своих мужьях, о том, как Хикэру признался мне и отдал свиток. Вздыхая и пряча алые щёки в ладошках, сестрички восхищённо галдели, уверяя, что столько событий в жизни - это радость для богов! У них, дескать, в этом плане весьма бедно.
  Я сказала, что в Оногоро много мужчин, достойных внимания, на что лисицы захихикали смущенно и признались, что иногда принимают личины обычных человеческих женщин и заводят романы с кем-то из Идзумо.
  - Но они ведь такие грубые! - я имела в виду простых вояк и крестьян, которые редко моются, не чистят зубы и вообще отличаются от утончённых ками, богатых аристократов и просто мужчин моего мира.
  - Но такие страстные...
  С таким не поспоришь. Предложила им знакомство с тенгу. На меня замахали руками, возмущённо уверяя, что обычай забирать ребёнка у матери им совсем не по нраву! Но ведь можно жить как обычная семья! Мы с Джи так договорились.
  - Джиничи-сама - самый непохожий на всех тенгу, Алойя-но-ками! - уверила меня Акеми, старшая из сестёр, - Да и ради такой женщины, как вы, любой мужчина пойдёт на край света!
  Мне бы вашу уверенность, Акеми! Я грустно вздыхала, девушки тоже поникли ушками. Мой дар эмпатии заражал всё вокруг моими эмоциями. Девочки совсем этого не заслуживают! Нужно как-то отвлечься!
  - А давайте я вам спою! - предложение встретили с энтузиазмом. Лисички сбегали в свою комнату и принесли флейту и гитару. Или что-то вроде.
  Играли две старшие: Юки и Акеми. Мелодия была несколько унылой и тягучей, полностью подходила под моё настроение. Мрачно усмехнулась, оценив совпадение и решительно прервала игру сестёр. Минута ушла на то, чтобы приловчиться к новому инструменту, а затем подарок Сарасвати - дар игры на любом музыкальном инструменте и голос - показали себя во всей красе. Тягучая мелодия красочно сплеталась с глубоким голосом, которым я пела невесть на каком языке. Вроде бы это был японский, но возможно, что я срывалась и на свой. Однако, лисички понимали каждое слово! Они завороженно ловили каждое моё движение, закрывали глаза, впитывая в себя каждую ноту. Это льстило, не скрою.
  - О, ками Алойя! Это вы пели? - вплыла в мою комнату госпожа Инари, - Это так невероятно... Спойте ещё, прошу!
  Меня не отпускали ещё долго. На звуки мелодии пришли Шинджи и Джиничи, младшие лисы - братья Хикэру. Маленькие, сероглазые, такие же, каким я представляла его сына. Боли и тоски в музыке прибавилось, желание счастья, мира в душе, возвращения упрямцев к моему порогу - вот, о чём я пела. Когда один из мальчишек упрямо поджал губки, чтобы не расплакаться, я задохнулась от волнения - до того он был похож на Хикэру. Извинившись, я попросила перерыв. Ещё раз получив восхищённые отзывы, осталась с Джи наедине.
  - Что мне сделать, чтобы ты снова улыбалась? - обнял меня ворон.
  - Вернуть домой... - ответила предельно честно.
  - Через десять месяцев и тринадцать дней, - отсчитал ворон, - Давай завтра сходим к реке?
  - Давай. Устроим пикник? - пришлось пояснить, что это. Тенгу согласно закивал, а потом повалил на татами и пристально уставился мне в глаза.
  - В поместье прилетела печать, ками. Но не советую верить...
  - От кого? - я вскочила и уже было кинулась вон из комнаты на поиски госпожи Инари.
  - Если от него, то ты скоро узнаешь... Ты разбиваешь мне сердце!
   И он картинно схватился загрудь, этак случайно раскрыв кимоно на скульптурном прессе. Я заинтересованно обернулась от двери. Ворон решил закрепить эффект и швырнул пояс в дальний угол, жилет плавно съехал с могучих плеч. Ступила шажок назад, к футону. Джи закинул руки за голову и мечтательно уставился в потолок. Над нами плыли звёзды, но увидеть их удалось лишь тогда, когда ворон вдоволь насытился моим телом и насытил меня своей страстью.
  - Ты пойдёшь к нему? Если позовёт...
  - Я должна поговорить с Акихито, - сказала не слишком уверенно, - Он - перерождение моего супруга.
  - Шинджи тоже был перерождением! Но ты его отпустила! - ревнивый тенгу мне не нравился. Я досадливо отвернулась от него, но настойчивые руки с чёрными когтями всё тянули и тянули меня за волосы назад.
  - Потому что... не люблю! А Акихито...
  - Ясно, - разочарованно выдохнув, Джи схватил свои вещи и просто ушёл.
  Вот ведь как. А говорил, что уйдёт со мной. Да стоит ему увидеть мою семью, как меня зацелуют Джун с Или или нежность якшаси - тут же почернеет от злости! Как и Хикэру, ворон был собственником. Ночь вышла беспокойной, полной сомнений и дум. В конце концов я решила, что если кто-то из парней решит остаться здесь, то так тому и быть. Возможно, так будет даже лучше, если я похороню совершённое здесь под толстой, могильной плитой.
  Утром ворон, как ни в чём не бывало, пришёл пожелать мне доброго утра, вежливо подождал, пока я оденусь в платье, причешусь и соберу корзинку с едой для пикника на берегу. Потом подхватил груз, меня и взмыл ввысь. Я наслаждалась прогулкой, шутками Джи, его наглыми и прозрачными намёками и попытками соблазнить меня. Мы целовались, ласкали друг друга, смотрели в небо, ясное и чистое, радуясь новому дню, тому, что больше нет ёкаев и они, что господин Идзанаги ушёл в своё поместье Яхиродоно и больше не показывался. Мне было странно его обращение ко мне как к родной дочери. Неужели он забыл облик своей Аматэрасу? Или же я в самом деле схожа с нею? Или у него в сознании всё смешалось за века бездействия?
  - Нет, ками, - уверил меня ворон, когда я задала этот вопрос, - Я однажды видел её. Она высокая, у неё широкие плечи, грозные глаза, широкие брови и тяжёлая челюсть. Ей бы родиться мужчиной... А ты - сама нежность... Как ты хороша, моя сладкая ками...
  Руки ворона поползли по ногам, нашли мои слабости поразительно быстро и уверенно стали совершать атаку на мою выдержку. Всхлипнув, я прижала его к себе и выгнулась, приглашая к активным действиям. И тогда прямо на лоб мне упала печать! Как ни старался ворон её сбросить, выкинуть или хотя бы отодвинуть, но она далась в руки только мне.
  - Ками! - накрыл рукою мою ладонь с зажатым в ней свитком тенгу, - Ты помнишь о моём предостережении?
  - Что Акихито - обманщик? Помню, Джи, помню.
  - Но ты хочешь его... - устало выдохнул он и отвернулся от меня, - Читай! Вслух! Я хочу знать, что пишет его величество.
  Акихито писал... что осознал, как я дорога ему, что истосковался по мне, он видит меня во сне, бредит моей красотой и ищет в каждой девушке. Все они не идут ни в какое сравнение со мной. Цветистые речи вначале не трогали меня, но письмо пахло также, как его волосы. Я вспомнила его нежную шею, как билась жилка под моими губами, как он выдохнул томно и отдался в мои руки.
  Император приглашал свою супругу погостить, наладить отношения между нами. Он отдельно оговорил, что в качестве спутника я могу взять только лиса. Ворон злобно зарычал и попытался выхватить письмо из моих рук. В результате свалился на меня и зажал в своих руках, долго пытал глазами и своей близостью.
  - Я лечу с тобой! - сказал он.
  - Не думаю, что наладить отношения, - сделала я акцент на этом слове, - Удастся в твоём присутствии! Джи, прошу! Я только попробую... попытаюсь уговорить его.
  - Расскажи ему о своём браке! - предвкушающе скалился ворон, - Пусть нежный цветочек подёргается!
  Я показала послание госпоже Инари, Акеми с Юки округлили глаза и восхищённо замерли. Их моя жизнь приводила в восторг. А я уже забыла, когда была спокойна! Только дома... Вызвали оками. Оби с товарищем в нематериальном мире всегда ждали возможности воплотиться. Шинджи собрал вещи и уверил мать, что присмотрит за мной.
  В эту ночь ворон не пришёл. Я долго лежала без сна, вспоминая нашу встречу с Акихито. Он странный. Я ничего не знаю о нём, кроме того, что у него знак Агни. Какой у него характер? Что он любит? О чём мечтает? Какую супругу хотел бы... И скажет ли он это мне? Или снова будет сидеть как ледяная статуя и игнорировать меня...
  Утро вышло сумбурным: лисички требовали от меня обещания слать им письма с подробностями моей жизни с императором людей, я осторожно пообещала, что буду держать с ними связь. Мама Шинджи и Хикэру, добрейшая богиня этого мира, нежно обняла меня на дорожку и пообещала принять когда угодно обратно, если супруг снова причинит мне боль. Джи не было видно...
  Шинджи оседлал волка, подождал, пока то же сделаю я, и взлетел. Обернулась в последний раз. Поместье было сказочным, будто игрушка! Мохнатые кроны деревьев, аккуратный двор, охровая крыша двухэтажного дома, ступеньки, спускающиеся с горы вниз, на просёлочную дорогу. Снизу махали лисицы, подпрыгивали лисята - мальчики, улыбалась ками Инари. Я вернусь к вам, светлые мои! Такого покоя, как здесь, нет нигде.
  Путь до Идзумо занял три дня. По вечерам мы долго и подробно говорили с Шинджи. Лис был против моего возвращения в столицу, но признавал, что выяснить всё с Акихито необходимо. Он сказал, что Джиничи вернулся в Гнездо. После того, как я с грустью сказала, что ожидала ухода ворона со дня на день, друг дал мне лёгонький щелбан и уверил, что Джи ни за что не оставит меня! А домой он улетел за советом! Отец - мудрый, он может сказать то, что поможет им всем. У него есть дар пророка.
  Киёто предстал перед нами уже частично восстановленный. Помощь ками была ощутима: дома были целыми, на них была свежая черепица, дороги усыпаны песком, стёрты малейшие признаки кровавых событий недельной давности. И по улочкам ходили люди: с тачками, полными камней и изломанной черепицы, кое-кто возил с собой что-то вроде прилавка, на нём были рядками уложены овощи, стучали молотки в кузнях, щёлкали ткацкие станки.
  Мы сели у дворца и стали ждать. Я гадала, кого же пошлют за нами, но прихода самого Акихито никак не ожидала. Изумрудное одеяние шло ему безумно! Фиолетовые глаза смотрели с такой тоской и радостью! В волосах была прелестная заколка, драгоценности, во множестве усыпавшие цветочную композицию, словили свет солнца, когда юноша покорно склонился до самой земли. Остановился он только тогда, когда полностью лёг на землю...
  Шинджи подозрительно косился на это действо, а я млела от красоты Акихито, дышала через раз и мечтала схватить в свои объятия, не выпускать, пока на щеках любимого не расцветут розы смущения и удовольствия.
  - Я прошу прощения у вас, моя божественная супруга! - сладостная музыка, а не голос! Он прошёл волной по моему телу, я блаженно улыбалась, совсем забыв, что юный красавец стоит в такой униженной позе.
  - Прощаю... - выдохнула и ринулась было его поднимать. Шинджи вовремя поправил моё движение, сделав вид, будто я просто склоняюсь в ответ. И этак незаметно дёрнул мой локоть влево. Обвела глазами двор. Да, свидетели жаждут увидеть подробности.
  - Вы так добры, моя ками! - выдохнул восхищённо Акихито и поднял голову. Это был удар под дых, я утонула в его глазах улыбаясь блаженной идиоткой. Что он делает со мной... - Приглашаю вас во Дворец Тацуо, моего предка! И покажу вам ваши покои. На время... Или навсегда.
  Эти его слова. Он... Хочет быть со мной? Чтобы я осталась здесь? Я не могу! Мои растерянные взгляды оценить было уже некому: Шинджи шагал за мной, будто суровый охранник президентской жены, а Акихито семенил впереди своими стройными, ровными, с маленькими, будто у ребенка, ступнями, ногами в белых носочках и чёрных штанах. Мы тоже переобулись с лисом, удивляясь чистоте и пустынности комнат.
  Людей было мало, женщин и того меньше. Служанки низко кланялись, ни одна не подняла глаз, не проявила вполне законное любопытство. Министры в строгих мундирах сгибались в поклонах, но глаза были странно - злобные. И чего так относиться? Я ведь спасла их всех! А потом вспомнила слова Аки, что в той комнате были дочери этих чиновников. Вот оно что! Я их прямая конкурентка! Да даже более того - их дочери получат неминуемую отставку! Уж я постараюсь.
  Мой милый привёл нас в красивую комнату с нежно - зелёными стенами, с уважением склонил голову перед лисом и сказал ему располагаться здесь. А мы пошли дальше.
  Акихито шёл молча, не глядя на меня. Я грустно думала, что не пойму никогда, о чём он думает, нужна ли ему. Пока я тонула в своих сомнениях, мы прошли уже довольно много комнат, коридоров, поднялись на этаж выше. Ничего себе! Значит, Шинджи будет жить так далеко от меня? Хотя... Если Акихито хочет, чтобы нам не мешали... Я готова жить даже под крышей, как дикий голубь!
   - Куда ты ведёшь меня? - решилась я спросить супруга.
  - В наше крыло дворца, моя ками, - опалил он меня взглядом. Я поймала себя на том, что не дышу даже, просто смотрю на него, не в силах оторваться от его красоты, но на капризных губах мелькнула понимающая усмешка, и я тут же засомневалась в его искренности.
  - Наше? Ты намерен жить со мной? - я старалась, чтобы в голосе была ирония, а не осторожная надежда.
  - Если вы позволите, моя госпожа... - снова лесть, снова многозначительный взгляд из-под ресниц и изящный поклон. Каскад гладких, чёрных волос юноши с тихим шорохом скатился по его узкому плечу.
  Я предпочла промолчать. Меня совершенно сбивало с толку его обращение: он покорен, вежлив и предупредителен. Он желает жить со мной, но при этом ни разу не дал понять, что я ему нравлюсь, что хоть в какой-то мере желанна. О сдержанности японцев я знаю не понаслышке, но с близкими они были более раскованны. А Акихито, выходит, не считает меня близкой?
  В узком коридоре было всего несколько дверей, да и то отличить их от общей светло-персиковой гаммы можно было лишь по чёткому контуру деревянных планок на фусума. Нам навстречу выползли две женщины, распластались по полу.
  - Всё готово? - мелодично вопросил мой супруг. Служанки молча кивнули и поползли вон из коридора. Я проводила их круглыми глазами.
  - Здесь... Будем жить только мы? - помимо воли щёки полыхнули, я скосила глаза на Акихито, желая узнать, как же он отреагирует на вопрос.
  Он стоял уже у открытой двери, узкая рука с тонкими пальцами лежала на серо-голубой тучке, нарисованной на полотне. Шёлковая грива его волос ниспадала до самого пола, она манила своей гладкостью и блеском. Да почему бы и нет? Шагнула к нему, обняла за пояс и зарылась в это богатство всем лицом. Как он пахнет! Отвела тяжёлые пряди от его шеи, коснулась осторожно губами белоснежной кожи. Я так люблю тебя...
  - Моя ками... желает... - выдохнул юноша и умолк.
  - Да! - прорычала я и повернула его к себе лицом. Снова глаза в пол? Не позволю! Ты должен видеть меня, а я - знать, что ты хочешь на самом деле! - Я желаю... тебя, Аки. А ты меня?
  - Я не знаю... - предельно честный ответ. У меня даже руки опустились. Я отпустила его плечи, напоследок погладив шёлковые рукава кимоно. Горькая усмешка искривила мои губы: зачем же тогда это всё? Похоже, я показала все свои чувства в деталях, потому что юноша поспешно кинулся ко мне, даже рискнул сам взять меня за руки, - Я не знаю, что это... Я никогда не... И думал, что... умру без этого...
  Мы прошли в комнату, держась за руки. Живое тепло Акихито грело мою душу, его глаза сияли, наполняя меня радостью и надеждой на счастье. Он пойдёт со мной! Я не оставлю его здесь ни за что!
  Три огромных панели, служащих здесь окнами, были открыты. Проёмы выходили в сад. Слышно было пение птиц, сквозь листву прорывались солнечные лучи, ложились пятнами на бежевый татами в центре помещения. То же самое, что и в доме Цукиёми, госпожи Инари: комоды, стенные ниши, подставочки с курильницами. Небольшой столик с вазочкой, в ней две цветущих веточки. Чайник с чашечками, две пиалы со сладостями.
  Акихито подвёл меня к алой подушечке, сам шагнул к той, что была напротив меня. Сидеть вот так, любуясь им, я могла бы вечность. Его узкими кистями, как он наливает чай в наши кружки, как замирает на миг, вдыхая аромат напитка, слегка кланяется мне и передаёт чашечку прямо в руку. Осторожное касание, косой взгляд, неспешные движения и он замирает, будто прелестная кукла. Солнечный свет искрится на его коже, моя рука так и висит в воздухе, ведь её хозяйка сейчас хочет отодвинуть стол и жадно ласкать это совершенное тело. Да что со мной?! Закрыла глаза и попыталась успокоиться.
  - Аки... - позвала я, когда немного совладала с дикими желаниями, внезапно всколыхнувшими мою всегда спокойную натуру, - Скажи... Почему ты вдруг поменял своё мнение? Или... Ты просто делаешь вид, что принял меня?
  Спокойствию моего супруга можно было только позавидовать. Он ничем не выдал, попала ли я своими словами в цель. Единственной реакцией на мои слова была его ласковая улыбка. Глаза не выражали ничего, он смотрел будто сквозь меня. Это злило, так и хотелось что-то сделать, чтобы он стал живым, чтоб истаял лёд в фиалковых озёрах!
  - Я долго думал, моя ками, - какой всё же красивый у него голос! Несмотря на своё недовольство его безэмоциональностью, я всё же наслаждалась каждым мигом с ним, - Я не имею права осуждать вас, приказывать делать что-либо. Вы - высокородная госпожа, всесильная...
  - Ты... - поразилась я, - Ты просто... покоряешься мне?! Ты не любишь меня, не желаешь, а просто отдаёшь себя всесильной ками?! О-о-о! Ты даже хуже, чем о тебе говорил ворон!
   Я вскочила и ринулась к выходу. Ни минуты здесь не останусь! Лицемерие и показное смирение - это совсем не то, на что я надеялась! Уже на пороге обернулась... и остановилась. Акихито плакал. Тонкие, серебристые дорожки сбегали по щекам, а глубокие и тёмные от обуревающих его эмоций глаза смотрели с такой мольбой.
  - Прости... - прошептала я и всё-таки отодвинула мешающую нам мебель в сторону. Магия убрала всё, что препятствовало моему порыву обнять любимого: стол улетел и приземлился у окна, чашка в руке Акихито исчезла и материализовалась на тумбочке у стены.
  Мой любимый тихо выдохнул и робко обнял меня в ответ. Больше не нужно слов, сладость моя! Я и так вижу, что ты рад меня видеть, что робеешь перед всесильной ками, стыдишься своей неопытности, отчаянно хочешь казаться взрослым, ведь тебе всего восемнадцать лет, тебя даже министры через раз слушают. А тут... Поймала великолепные вселенные своими глазами, пожелала передать все мои чувства юному, прекрасному цветку, который так боюсь испачкать своими жадными мечтами.
  - Не плачь... Аки... - и сама плачу навзрыд, потому что он понял, как дорог мне, что сейчас он - мой мир, да даже целый Космос! - Не старайся больше... обмануть, прошу! Я так люблю тебя... Даже если ты возненавидишь меня за них...
  - За них? - выдохнул милый, и я тут же припала к его устам, нежно исследуя мягкие губы, мучая то верхнюю, то нижнюю. Лизнуть обе напоследок, ещё раз прижаться и со стоном отпустить сладкое чудо на волю.
  - У меня есть семья, Аки. В том мире, откуда я пришла.
  - Я не знал... - огорчённо прошептал мой юный бог.
  - Но ты ведь уже знаешь, что я не Аматэрасу?
  - Да. Ещё тогда, когда вы убили змею, а потом вылечили меня. Никто из ками не стал бы этого делать.
  - Почему? - удивилась я.
  - Ками очень редко снисходят до смертных, - сколько грусти в его словах. Он заслужил этот долгий поцелуй, нежность и ласка, это всё для тебя, любимый!
  - Но госпожа Инари...
  - Даже она не стала бы. Моя ками... - мелодия голоса юноши изменилась, он стал глубже и ниже. Неужели это от того, что я поглаживаю твою грудь и уже спускаюсь к бёдрам?
  - Тш... Ничего не будет, если ты не захочешь... - а сама высматриваю малейшую эмоцию в его лице, ожидая сопротивления, отвращения к откровенным ласкам.
  - Это всегда так... - выдыхает Акихито и поднимает на меня глаза.
  - Когда любишь...
  Подумав, я всё же решила, что расставить точки над I сейчас важнее соблазнения супруга. У нас будет вдоволь дней и ночей для любви, уж я постараюсь! Предвкушая блаженство обладания юным, невинным, принадлежащим лишь мне прекрасным телом супруга, закрыла глаза и приказала себе на время забыть о чувственных удовольствиях.
  - Так вот. Я не Аматэрасу. Сюда меня привели ваши ками для того, чтобы я изгнала Сусаноо, - Акихито внимательно слушал. Я немного отодвинулась от него, но руки мы так и не расцепили. Я гладила токние пальцы, млея от их хрупкости, - Подозреваю, что ваша богиня исчезла не случайно.
  Рассказ занял довольно много времени. Иногда Акихито уточнял детали, я умилялась, насколько же он умён! Он, как и я, подметил странности моего поведения здесь, совпадения, наличие двух мужчин со знаком Агни.
  - Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что ты - мой муж?
  - Да, моя ками. Но я не помню ничего из той жизни.
  - Шинджи также не помнил! - уверила я его, - Не беспокойся! Я отпустила его, ведь мы не любим друг друга.
  - Вы хотели тогда отказаться от меня? - проницательно заметил мой юный любимый.
  - Да. Ты был таким... Неприступным, пустым! Ты не любил меня... Аки? А сейчас? Что ты ко мне чувствуешь?
  - Госпожа... - умоляюще простонал Акихито, - Я не знаю, как описать это!
  - Прости... Я слишком давлю на тебя. Ты столько лет был одинок, а я желаю получить так много!
  - Вы говорили, что у вас семья... - напомнил Аки.
  - Да, мужья и дети.
  Некоторое время он молчал, потом я ощутила его расстройство, сомнения. Пришлось снова обнимать худенькие плечи, шептать, что они примут его, раз уж я не могу без него! Сомнений прибавилось. Как ни билась я, но юноша был очень грустным и подавленным.
  - Я должен покинуть вас, моя госпожа! - внезапно сказал он, - Меня ждут на совет министры. Нужно решить много вопросов...
  - Но ты вернёшься? Аки? - как ни пыталась я подавить панику в голосе, но страх, что он будет скрываться от меня под любым благовидным предлогом, резанул по сердцу.
  - Я вернусь, - коротко ответил он и мягко отвёл мои руки от своего лица.
  С тихим шорохом открылась перегородка, и Акихито ушёл. Я перешла к краю оконного проёма и долго сидела там, вдыхая запахи весеннего утра. Или уже вечер. Какая разница? Просто нужно подождать, и он придёт снова! Минуты шли, складывались в часы. Пришлось встать и найти уборную, ахнуть от её суровой красоты, обрадоваться наличию почти современной сантехники. Горячая вода поступала по трубам снизу, наличие отдельной кабинки уединения было так кстати.
  - Что? - живот скрутило, и я поняла, что внезапно все мои планы полетели к ёкаям! Ежемесячные неприятности, как они есть.
  Принесли ужин, но я замоталась в одеяло и даже голову не повернула в сторону входа, где угодливо топтались две престарелых служанки. Пришёл Шинджи, что-то говорил, потом отчаялся услышать ответ, поцеловал в лоб, пожелал сладких снов и ушёл.
  Акихито не было.
  
  1. Тануки - Традиционные японские звери-оборотни, символизирующие счастье и благополучие, обычно выглядящие как енотовидные собаки. Второй по популярности зверь-оборотень после кицунэ. В отличие от кицунэ, образ тануки практически лишен негативной окраски. Считается, что тануки - большие любители саке. Поэтому без его присутствия нельзя сделать хорошего сакэ. По этой же причине фигурки тануки, порой весьма большие, являются украшением многих питейных заведений. Они изображают тануки толстяком-добряком с заметным брюшком.
  
  Бытует поверие, что если в шкуру тануки завернуть кусочек золота и поколотить, он увеличится в размерах. Благодаря этому тануки почитается не только как покровитель питейных заведений, но и как покровитель торговли. Особенно большое количество историй о тануки можно найти на острове Сикоку, что связано с отсутствием на этом острове лис. Народная легенда объясняет это тем, что в прошлом все лисы были изгнаны с острова.
  
  
  ГЛАВА 11. Тихое счастье ками
  Прошёл день, другой. Я спрашивала прислугу об Акихито, лиса. Но все молчали. Что они скрывают от меня?! Если мой юный возлюбленный уже жалеет, что я приехала, то пусть скажет это мне в лицо! Гордость не позволила мне искать императора во дворце, вместо этого я проводила дни в одиночестве, вспоминая близких, иногда со мной сидел лис. Мы говорили на нейтральные темы, не затрагивая болезненные для меня. Шинджи передал мне свиток-письмо от матери и сестёр. Я обрадовалась и тут же стала писать ответ.
  - Ши... Опять молчишь?! - разозлилась на лиса, - Уходи! Ты тоже в заговоре с ним, да? Зачем я только поверила? Уйди-и-и...
  - Моя ками... Акихито каждую ночь здесь, под вашей дверью!
  - Что-о?!!! И вы молчите?
  - Мы не имеем права вас беспокоить в эти дни...
  О! Алые щёки лиса! Давно я их не видела! Осознав, что кто-то рассказал Акихито о моём состоянии, из-за чего он решил повременить с нашим... контактом, я выдохнула с таким облегчением и радостью, что лис даже улыбнулся в ответ.
  - Так только поэтому? А я же думала, что он снова отказался от меня! Чего ты ржёшь? Ты ведь мог сказать!
  Мои жалкие удары по могучей груди вызывали у Шинджи только искренний смех. Он долго тискал меня и уверял, что сейчас императора не за что попрекнуть, ведь он искренне заботится обо мне. Мне приносили специальные блюда для обновления крови, для уменьшения болей. И цветы в вазе всегда другие! Я оглянулась вокруг. Действительно: цветы менялись, их запах не раздражал, а ведь в эти дни все ароматы приобретают просто угрожающие формы.
  Через три дня я настоятельно посоветовала Акихито явиться ко мне. Лис вызвался передать мои слова, но супруг навестил меня лишь два дня спустя. Я успела погулять в саду, пометаться по комнате, как разозлённая пантера, напридумывать себе всяких ужасов, вроде других девиц.
  Фусума отъехала в сторону, и я снова увидела коленопреклонённого Аки. Медленно подкралась к нему и подняла его лицо повыше. Нежный румянец? Лучистые глаза? Акихито... Ты соскучился?
  - Я рад, что вам уже лучше, моя ками!
  Кивнула согласно, подождала, пока он устроится на татами. Молчит, смотрит в стол, пальцы гладят чашечку, поворачивают её по кругу. За эти дни я придумала множество разных вступлений: гневные речи сменялись нежными признаниями, попрёками и слезами. И именно сейчас я не могла найти подходящих слов! Что сказать? Как начать разговор?
  - Лучше... - сказала я, просто чтобы не молчать дальше.
  - Моя госпожа... Вы гневаетесь на меня? - и как ты это понял? Поджала губы и отвернулась к окну, - Мне нужно было решить много... вопросов. Деревни разрушены...
  И я тут же устыдилась своих эгоистичных желаний получить императора в своё личное пользование. Он нужен государству, тем людям, что выжили в смутные времена разгула ёкаев!
  - Ками обещали, что помогут! - напомнила я.
  - Да. И они помогают. Мы инициировали перепись населения, чтобы знать, кто погиб.
  - Ох... Аки... Много?
  - Очень, - грустно ответил юный император. В глазах столько скорби, будто каждый погибший был его другом или братом, - Некому сеять, госпожа... Некому собрать урожай.
  - Но ведь кто-то остался!
  - Дети и женщины. И немного мужчин.
  - Я подумаю, чем вам помочь... - я стала прикидывать, как моя магия может помочь Идзумо? Вырастить овощи не проблема, нужно их убрать с полей и уложить в амбары.
  - Чем же вы поможете? Вы одна, а полей - много, - Акихито улыбнулся мне, отчего сердце подпрыгнуло к горлу и упало обратно, попутно выбив дух.
  - Я напишу госпоже Инари! - решила я, - Она дала мне несколько печатей! Я скажу, что у вас нет рабочих. Может у ками есть помощники?
  - Есть, - подтвердил любимый, - Невидимые духи, разумные звери. Но я ведь уже говорил, что ками не помогают просто так.
  - Если я скажу - помогут! - категорично заявила я и стала писать послание в Дом Лисов, - Они в огромном долгу передо мной! Выкрали меня, лишили семьи, заставили остаться здесь на целый год! - подняла глаза к потолку, подбирая нужные слова.
  - Год? - спросил тихо Аки.
  - Я не говорила? - медленно склоняет голову, - Уйти в свой мир я смогу только весной. Аки... А ты пойдёшь со мной? Скажи?
  - О... - начал было он, но нас прервали.
  - Господин Цукиёми-доно прибыл во дворец Тацуо! - прошелестел кто-то за дверью.
  Акихито выпорхнул за дверь, обещая непременно продолжить нашу беседу. Я с досадой свернула незаконченное послание, совершенно потеряв нить размышлений и предложений в качестве улучшения жизни простых смертных.
  Что вообще этому Цукиёми здесь нужно? Пришёл снова затыкать мне рот? Или это та помощь, которую мы ждём? Как бы там ни было, я узнаю об этом чуть позже. Неважно, кто мне расскажет: лис или любимый.
  Снова вышла в сад. Добрела до пруда с карпами, присела на камешек. Я уже вторую неделю живу во дворце, но близость с Аки мне только снится. Он всегда занят, сам навстречу никогда не идёт. Я понимаю, что он молод, невинен и очень робок, но как же хочу ощутить ответную страсть!
  Карпы щекотали мою ладонь своими усиками, я смеялась и водила пальцем туда - сюда, подманивая рыбок. Сверкали солнечные зайчики, отражаясь от воды и золотых спинок рыб. Что-то зашелестело сзади, я обернулась и попала в горячие, жадные и такие привычные руки ворона! Вот, кто не замедлит показать своё желание! Джиничи без малейших колебаний и церемоний усадил меня на камне ровнее, притянул за ноги к себе, вжался в меня так тесно и грубо, что я сразу поняла, как он скучал без своей ками.
  - У тебя гости? - послышалось мелодичное и презрительное за нами. Я с досадой застонала и поняла, что Цукиёми явно не один стал свидетелем этой сцены! Ну так и есть! Я обернулась как раз в тот момент, когда Акихито, бледный и потерянный быстро убегал к выходу из сада.
  - Господин Цукиёми! - прошипела я как змея и двинулась к этому лукавому в желании врезать по холёной морде!
  - Простите, что помешали вам миловаться с вашим любовником, ками Алойя! Акихито хотел показать мне чудесный сад, который вырос на месте прежнего, уничтоженного скверной.
  Ирония смешивалась с ядом, круто приправлялась злостью и завистью. У глаз ками уже вовсю танцевало туманное облако, веер щёлкал без остановки, а невидимый ветер отзванивал траурный звон на колокольцах на его поясе. Джиничи шёл за мной, он пытался словить меня за руку или завязать разговор, но я была слишком расстроена, чтобы отвечать ему. Зачем ему это делать? Я задавала и задавала себе этот вопрос, но ответа не было. Ведь он намеренно привёл Акихито именно в этот момент!
  - Ками! - прорычал ворон и догнал меня в один прыжок. Повернул к себе лицом и теперь впивался злыми глазами, в которых тоже был вопрос. Ну чего ты хочешь? - Ты несчастна здесь?
  Один простой вопрос... А ответа нет. Впрочем, тенгу сделал свои выводы и тут же потребовал решить, остаюсь я или ухожу с ним.
  - Но Аки... - проскулила я. Одна мысль, что мой милый сейчас мучится от ревности, неуверенности в моих чувствах, убивала!
  - Твой Акихито - хитрый заср... Ками, - уже умоляюще, - Ты же потухла как свеча! Я оставлял тебя другой! Что он с тобой сделал? Ты сказала, что выяснишь всё с ним. Но я вижу, что вы так же далеки друг от друга, как и в первый день.
  Ты прав, тенгу. Губы мои дрогнули - я хотела оправдать Акихито, что он занят делами, на нём страна, но... Не смогла сказать ни слова! Вместо этого упала ворону на грудь и со слезами вперемешку поведала, что просто не знаю, что и думать! Что мой юный супруг ласков, почтителен, но на этом и всё! Нам не удалось сблизиться настолько, насколько хотела я. Мы все ещё в разных мирах, как ни жаль это признавать. А теперь, после этой сцены в саду, Акихито и вовсе перестанет приходить ко мне!
  - Если так... Я был в Доме Лисов, и госпожа Инари ещё раз пригласила тебя к себе. Не стоит искать любви там, где её никогда не было... - я даже отшатнулась от таких слов Джиничи. Как у тебя так выходит? Он всегда знает всё лучше, чем я, просто и легко высказывает те мысли, на которые мне нужно время.
  По пути к себе я попросила слугу принести обед в мою комнату. Стоило нам войти, как к нам метнулся Шинджи. Он похлопал ворона по спине, довольный его прилётом, указал на разносолы на столе. Некоторое время мы ели и говорили об общих знакомых, ками и тенгу.
  - Что сказал Отец? - поинтересовался Ши. Алые глаза многозначительно скосились в мою сторону. Что за заговоры?
  - Отец сказал, чтобы я не оставлял свою ками, потому что вокруг неё сгущается тьма.
  - Джи! Ну что за нелепость? - рассмеялась я, - Тьма побеждена! Сусаноо уже видели на самом Краю земель, он забыл о своём желании мстить, даже подвиг уже один совершил!
  - Моя ками, Отец никогда ещё не ошибался! Его слова можно расценивать и по-другому. Вокруг тебя плохие люди...
  - Люди... - растерялась я, - Возле меня только Шинджи... Ну Акихито ещё.
  - И Цукиёми... - напомнил ворон, а я сразу полыхнула злостью. На пальцах зажёгся огонь Агни.
  - Что случилось? - спросил лис. Он видел, что мы с тенгу сами не свои, вместо многозначительных взглядов, которыми мы всегда обменивались после бурного примирения, сейчас стараемся даже не повстречаться глазами.
  - Ками Луны привёл Акихито в сад как раз тогда, когда Джи спустился ко мне и поцеловал! - прояснила я ситуацию, - И теперь мой Аки наверняка даже не подойдёт к моей двери! И всё из-за этого хитрого, себе на уме ками!
  Парни помолчали. Я метнулась к комоду и вытащила запрятанное там вино, которое прислала мне госпожа Инари. Четыре бутылки той самой "настойки правды", которая толкнула нас с тенгу в объятия друг к другу. Уже поздно жалеть о том, что мы связаны. Как ни жаль мне испорченного впечатления у Акихито, но отказываться от такого преданного сердца я не стану.
  - Парни... - жалко прошептала я и пустила слезу, - Давайте напьёмся! Я уже не могу жить в этом склепе! Здесь нет никого, с кем я могла бы поговорить!
  Шинджи вытащил пробку, разлил тягучее вино по чаркам, мы молча выпили. Я всё жаловалась и жаловалась, будто прорвало внутреннюю плотину. Сказала, что Акихито холоден со мной, будто ледяной принц, что те девицы по-прежнему во дворце, что министры и чиновники косятся на меня с таким злом, совершенно ни во что не ставя мою божественную суть, что слуги минают по кривой дуге, согнувшись в такие позы, о которых я даже в Кама-Сутре не читала! Ворон спросил о последнем слове.
  - Это книга такая... Там показаны позы... любви... - сказала и покраснела. А как не краснеть, если тенгу уже обжигает своими чёрными глазами, примеряясь, с какой же позы начать в эту ночь. По телу пронёсся пожар, дыхание сбилось, мы будто тонули в патоке оба, теряясь во времени и пространстве.
  - Почему ты мне не сказала? - спросил вдруг Шинджи, - Если бы ты не скрывала это...
  - Ши... - простонала я горестно, - Я каждый день надеялась, что завтра Акихито придёт ко мне, что всё будет так, как того хочу я! А вместо этого он сутками пропадает невесть где! И никто не может, да и не хочет особо, сказать, где он! Да эта встреча в саду была первым разом, когда Акихито проявил эмоции!
  Как же мне не хватало тебя, Джи! Горячие руки тенгу гладили спину, ворошили волосы, совершенно не считаясь с долгими часами, потраченными на вычурную причёску. По телу шагали крупные муравьи, я доверчиво льнула к своему любовнику, оттаивала душой.
  - Ками... Алойя! - встряхнул меня ворон, - Тебе есть, что собирать? - я непонимающе моргала, - Вещи. У тебя здесь есть твои личные вещи?
  - Всё здесь! - показала я на браслет -Хран, подаренный Кулебой.
  - Тогда утром просто свалим отсюда к ёкаям!
  - Но!
  - Ни слова больше! Я не позволю какому-то человечишке так издеваться над влюблённой в него ками!
  Стоило прозвучать гневным словам ворона, как фусума зло рванули. Я никогда ещё не видела Акихито таким! Глаза метали молнии, губы гневно кривились, голова высокомерно вскинута. За ним, в коридоре плавал его главный советник - ками Луны Цукиёми.
  - Я хочу поговорить с супругой! - процедил юный император.
  Ворон подлетел к нему и уже протянул было руку к его шее. Но я вскрикнула, и это заставило тенгу отступить. Он оглянулся на меня, обжёг гневом.
  - Ты хочешь этого, ками?
  - Джи... - умолять было бесполезно: все трое были настроены настолько решительно, что пришлось сделать выбор. Опустила голову и сказала, - Да. Я хочу поговорить с Аки!
  Перед тем, как дверь закрыли обратно, я увидела странно блеснувшие глаза Цукиёми. Зачем он здесь? Сомнения закружились вихрем, я мрачно следила, как Акихито решительно, изменив своей всегдашней походке, идёт и падает на место Шинджи. Бледные щёки были сейчас алыми от гнева. Или же от смущения? Хотелось думать, что Акихито просто робеет, а оттого так грубо ворвался к нам. Но я ошибалась...
  - Моя ками... Вы хотите оставить своего любовника здесь? Мне стоит переехать в другое крыло, чтобы не мешать вам?
  - Что... Аки! Что ты такое... - гнев сделал его ещё прекраснее. В глазах прибавился сумасшедший блеск, а лицо стало взрослее и тоньше, соблазнительнее. Пухлые губы иронично и зло кривились.
  - Ками Цукиёми уговаривал меня не спешить с выводами. Но я же вижу, что тенгу получит больше... чем я...
  Руки Акихито вспорхнули, будто птицы, из рукавов, он накрыл ладонями две чарки, выдохнул и поставил обе возле себя. Бутыль была встряхнута, вино с громким плюхом буквально упало в стаканы. Один Акихито тут же влил в себя, заставив меня удивлённо ахнуть, а второй протянул мне.
   - Я не хочу, чтобы он забрал вас у меня... - и такая мольба в глазах! Коснулась его руки, обласкала пальцы. Нет, нет ни малейшего отклика! Всхлипнула и отставила в сторону чашку, отвернулась, чтобы не показать свою слабость. Сколько можно? Если ты не любишь меня, то просто отпусти!
  Нет, не нужно склоняться в глубоком поклоне! Это не твоя вина! Мы слишком разные с тобой. Но юноша всё ещё лежал у моих ног. Коснулась его волос, всхлипнула, прикусила губу, чтобы не унизиться ещё больше.
   Внезапно Акихито поднял голову, оглядел меня всю, будто впервые увидел, а затем встал на колени. Медленно и безумно соблазнительно его тонкие пальцы развязали ажурный пояс на его кимоно. Зелёный шёлк скользнул по его узким плечам, я завороженно следила за открывающимся мне великолепным зрелищем. Мальчишеская грудь, трогательно-розовые соски, алое пятно знака, сейчас пульсирующее как солнце. Акихито решительно сбросил с себя халат и сделал шаг ко мне.
  Мои глаза стали как блюдца. Я просто не могла поверить, что робкий и холодный Акихито способен на такое! О, как же он целовал меня! Я не хочу прерывать это блаженство даже на то, чтобы вдохнуть! Мягкость его губ, гладкость кожи, вдохи и радостные глаза любимого. Несмотря на такое решительное избавление себя от одежды, Аки всё же робел передо мной. Я положила его руку себе на грудь, оценила милый румянец на его щеках, толкнула на татами, устроилась сверху.
  - Ты правда хочешь...
  - Да, моя ками! Все эти дни я думал о вас...
  - Почему же не пришёл?
  - Боюсь вас огорчить...
  - Боишься? - кивок, - Тогда просто иди за мной...
  Я сняла с себя юкату, провела его рукой по своей коже, выгнулась в истоме. А когда он пожелал задержаться на окружности груди и коснулся соска, улыбнулась и выдохнула радостно. Да, вот так! Изучай меня, любимый! Не спеши... Долго, нежно, с восхищёнными комментариями Акихито исследовал женское тело, пока я не прижала его руки к ковру.
  Моя очередь! Кожа нежная, как цветок лилии, я крадучись, поднимаюсь с его живота к острому подбородку, касаюсь губ. Осторожно, потом всё жёстче, сминая их, показывая свою власть. Моя рука путешествует по его груди, гладит впалый живот, скользит за штаны, находит аккуратную, по-мальчишески небольшую плоть, сжимает её. Акихито выгибается, разорвав поцелуй, глаза поражённо распахнуты, он ловит воздух ртом, задыхается от удовольствия. Шёлк его естества манит меня, спускаюсь вниз, рывком освобождаю ноги, мой юный бог стыдливо съёживается. Шепчу с восторгом, как он хорош, как совершенен! Не верит! Выцеловую тайные знаки на его бёдрах, ныряю языком во впадинку пупка, делаю влажную дорожку к бесстыдно голому, жаждущему впервые в жизни плотских удовольствий, напряжённому члену Акихито. Долгий стон любимого, его руки в моих волосах. А в рот бьёт тугая струя сладкого семени. Милый!
  Поднимаюсь к его лицу, ожидая, когда же новый Акихито откроет свои дивные глазки, одарит меня благодарностью за невероятные ощущения. Мой милый долго лежит неподвижно, только дышит часто. А потом открывает глаза, и я вижу в них слёзы! О, моя боль! Я рада за тебя... за нас.
  - Моя ками... - шепчет он едва слышно, - Так вот, что значит... любить?
  - Не-ет, - с довольным видом тяну я. Акихито непонимающе моргает, я целую его глаза, замирая на трепетных ресницах, спускаюсь к губам, слизываю его слёзы, нежусь и таю от его несмелого отклика, - Это только начало, любимый! Сколько же впереди интересного! Я покажу тебе целый мир...
  Снова ласкаю стройные бёдра, гладкие ноги, провожу по тёплой коже его естества, попутно заглушая его стоны поцелуями, меня манит длинная шея, острые ключицы и бусинки сосков. Поиграв с ними, упоённо подвигавшись на его паху, ощутив нужную мне реакцию, сажусь прямо на возбуждённый жезл Акихито. От умопомрачительных ощущений восторга и невозможно-сладостного скольжения любимого внутри кругом идёт голова. Хватаюсь за руки Аки, царапаю нежную кожу на его животе, кладу его руку на свою грудь, исступлённо нажимаю на неё, показывая, чего так жажду. Слегка сжимает её, обхватывает пальцами и ласкает с готовностью. Ловлю шальные глаза, делаю движение бёдрами, привстаю и снова захватываю его в плен лона, Аки стонет и откидывает голову назад, утопая в своих невероятных волосах, будто прекрасная дева, всю жизнь прожившая в башне и не знающая даже расчёски. Неспешность движений приносит нам обоим наслаждение на грани сумасшествия. Не могу больше! Ложусь на него, жадно целую коралловые губки, прикусываю верхнюю, скольжение замедлилось. Пора подстегнуть мужчину, чтобы именно он доставил мне удовольствие!
  - Помоги, Аки! Двигайся мне навстречу! Ну же, милый! Прошу...
  Пришлось сжать его попку и немного оцарапать! И направить действия, подстроить ритм. Неспешно, несмело, но так радостно и с желанием сделать мне приятно, Акихито всё чаще, всё сильнее вжимался в меня. Наслаждение, острое, безумное, волна дрожи прокатилась по телу от макушки до пяток, мои стоны всё громче. Дёргаю его за волосы, заставив открыть беззащитное горло, впиваюсь в него губами, кусаю, кричу в алое ухо... укус, крик!
  Не пущу... Я не отпущу тебя больше! К чёрту дела страны, к дьяволу советников и министров! У нас медовый месяц! Хочу ощущать твоё тело, упиваться твоим дыханием, страстью, которая так неожиданно проснулась в тебе, Аки.
  - Тенгу... - сказал тихо любимый.
  - К чёрту! - выдохнула я и замурлыкала на его груди, ощущая нежные руки на своей спине, - К ёкаям!
  Тихий стон, снова поцелуи, снова он дрожит в моих руках, а я не оставляю без внимания ни одну часть его тела! Оглажены ступни, маленькие, изящные, стройные ножки, ровные и гладкие. Снова его естество, шёлковое и такое горячее! Снова он во мне, уже знает, что нужно делать. Решительно спускаю его руки на свои бёдра, показывая, что мне этого не хватает. Наши знаки пылают, как и мы двое. Кожа обзавелась запредельной чувствительностью: я ощущаю, как моя грудь трётся сосками о его грудь, как нежные губы Аки легко, будто крылья бабочки, касаются моей шеи, прижимаю его к себе, требуя большего. Качнуться вперёд, почти уйти от его сладостного жезла, снова жадно поглотить, словить стон удовольствия на его губах, ускорить темп, увидеть ожидание в его глазах. Ты ведь хочешь, да? Ты тоже хочешь взрыва, безумия? Кричу и плачу, обрушиваюсь на него, целуя, исступлённо шепчу признания, обещания и клятвы.
  - Люблю тебя, безумно люблю, Аки...
   - И я вас, моя ками...
  Сон укрывает меня пушистым облаком. Или это любимый накинул одеяло? Не отпускаю его, сжимаю тонкие пальцы и успокаиваюсь только тогда, когда он ложиться рядом. Выдохнуть довольно, закинуть ногу на его бедро, уложить голову на узкое плечо, слушать сердце любимого. Бьётся... Тихо-тихо...
  
  Бешеный рык! Удар! Части стены как не бывало! Шинджи осуждающе покачал головой, но говорить что-либо считал сейчас излишним. Тенгу бесновался целую ночь, лису даже пришлось уйти в другую спальню, благо, что во дворце сейчас с избытком пустых комнат.
  Акихито не покинул покои ками, как ожидали оба. Вместо этого по стене пробежало алое пламя. То самое, которое ворон с лисом видели не раз на руках богини. Тенгу переменился в лице: мрак залил всю радужку в глазах, из горла вырвалось бешеное рычание. Они знали, что всё это значит. Не даром же Цукиёми-доно маячил за спиной Акихито! Небось оснастил того малой толикой ои, чтобы ками сделала всё за невинного императора! И у него получилось...
  - Я почти уговорил её! - кричал ворон и снова кидался на стены.
  - Ты должен был понимать, что так просто Он не уступит! - сказал Шинджи и перебросил через комнату бутылку в руки ворона, - Мы будем готовы, Джи. В любой миг он может оступиться, тогда мы заберём ками!
  - Она влюбилась как... - хотел сказать, как кошка, но слова застряли в глотке. Её свет уже почти месяц согревает мир. Цветут сады, крестьяне сажают рис и бобы, ёкаев больше не видели в городах и сёлах. Кто он такой, чтобы осуждать её? Простонав ругательство, Джиничи сполз на пол и приложил пузатую бутылку к голове, - Ждать?
  - Ждать, Джи. Что сказал Отец? Ты ведь не рассказал ничего. Ками услышала только часть, так?
  - Так, - подтвердил ворон и выбил пробку. Проследил, как она врезалась в светлую панель из дуба на потолке, мстительно усмехнулся даже такой малой отплате, - Он сказал, что я ни за что не должен её оставлять! Даже тогда, когда от боли не буду видеть ничего вокруг. Что её свет останется здесь и будет нашим спасением.
  - Что он хотел этим сказать? - приподнялся на циновке лис.
  - Не знаю, Шинджи. Отец часто говорит загадками.
  - Ты остаёшься? - спросил Шинджи. Несмотря на то, что поначалу ворон бесил его, обижал ками, со временем лис проникся к нему уважением и признал... другом?
  - Да.
  - Мать сказала, что Хикэру вернулся.
  - И? - отвлёкся от долгого глотка ворон. Вытер губы и потянулся за рисовым роллом, лежащим на тарелке.
  - Никто не решился ему сказать...
  - Что? Он ещё более бешеный, чем всегда? - понимающе ухмыльнулся Джиничи.
  - Нет, - как-то неуверенно ответил лис, - Акеми написала мне, что брат изменился до неузнаваемости. Он часто сидит в саду и смотрит на звёзды, хвалит наряды сестёр и матери, не избивает братьев на тренировках. И даже подробно рассказал, где был.
  - Это ты о ком? О нашем Белом задире?! - ужаснулся ворон, - Ты выдумал это! Признайся уже! Хотел отвлечь меня... - бормотал ворон и пьянел всё быстрее.
  - Нет, Джи. Или ты полагаешь, что мать меня обманывает?
  - Госпожа Инари хорошая... - сказал ворон.
  - Хикэру стал другим. И возможно... Если он вспомнит...
  Тенгу тут же подскочил и посмотрел на лиса абсолютно трезвым взглядом. Если Хикэру придёт сюда... То Акихито будет забыт! Страсть белого лиса к ками, а также её ответная, были на слуху в Гнезде и в поместье ками Луны. Да о этой паре теперь даже в летописях записано! Джиничи сам листал большую Книгу Врёмен, где твёрдой рукой Отца есть пара строк о любви светоносной ками и белого лиса!
  - Ты думаешь?
  Как ни страшно было воскрешать чувства ками к своему другу, но иного выхода не было. Акихито оба не верили совершенно! Да, полюбить прекрасную богиню было несложно, но изменить свою натуру, а также сказать решительное "нет" подлому змею с лукавыми глазами - вот, что представляет сложность для молодого императора!
  С тихим шелестом покинула дворец императора снежно-белая печать с алой лентой. Тенгу спал сидя, склонив голову на грудь. Шинджи забылся лишь на рассвете. Получится ли у них отвлечь Алойю от соблазнительного и уже не невинного мальчика? Цукиёми-доно явно настроен на полное подчинение ками. Джиничи бормотал что-то о далеко идущих планах на его женщину, которые он намерен сорвать во что бы то ни стало. Лис решил подловить Акихито и выпытать правду силой.
  
  С этого дня в наших отношениях с Аки всё стало совсем другим! Каждый вечер после решения государственных дел он приходил ко мне, мы долго и откровенно говорили о нашей жизни. Рассказ об одиноком детстве, о строгих наставниках, втолковывающих ему о его долге перед народом и родовой славе, которая, вероятно, будет похоронена с его смертью, вызвал во мне волну боли и сочувствия.
  - Аки... Прости меня! - извинялась я уже в который раз, имея в виду свой знак на его теле. Да, эта печать сохранила для меня моего супруга, но она же сделала его несчастным надолго.
  - Так должно было быть... - тихо и смиренно отвечал он и медленно, несмело касался моей руки. А глаза его были полны признательности и любви.
  Я старалась не затрагивать темы своих мужчин, но Акихито решил всё за меня. Он буквально вымолил у меня подробный рассказ о семье в другом мире. Мне удалось долго удерживать иллюзию, из которой Акихито смог вынести образы моих детей и троих супругов, показала я и маму, и Ваню с Соней. Даже немного наш мир.
  Когда я решилась спросить, намерен ли он уйти со мной, Акихито склонил голову и не ответил. Несколько дней он прятался по углам, вызывая во мне глухую боль от такого пренебрежения мной, но явился тут же, стоило Джиничи остаться у меня на ночь. Рано утром, дождавшись ухода ворона в додзиси(казармы) с Шинджи, мой юный возлюбленный стоял на коленях у моей двери.
  - Моя ками... - снова слёзы в глазах, я забываю дышать, от нежности щемит сердце. От мысли, что это я виновата, что обидела его пренебрежением и изменой, трясутся руки, и слова застряют в горле.
  - Аки...
  - Я хочу быть с вами...
  Было ли это обещанием, что он уйдёт со мной - не знаю. Но я приняла даже это за взаимность и была счастлива. Снять его белое кимоно, огладить узкие плечи, ощутить смелые, уже по-настоящему мужские ласки. Раствориться в тёмных от счастья и страсти глазах.
  За месяц я успела изучить дворец, распорядок дня юного императора. Теперь я могла с лёгкостью узнать, где он, чем и пользовалась в своих целях. Не заботясь о скандальности своих действий, я вытаскивала его с нудных совещаний, чтобы закрыть в ближайшем пустом помещении и заняться любовью. Голые доски пола прекрасно смягчало полотно тенгу и наши с Аки ласки. С какой радостью я отмечала, что мой любимый раскрывается мне навстречу, впускает в свой мир и душу. Его эмоции были такими невероятными! Я терялась в нежности и восхищении, долго и смиренно ждала, пока он насладится моим телом, касаясь его лишь кончиками пальцев. Холодность Акихито к чувственным удовольствиям компенсировалась моей страстью, в нашем союзе была странная гармония и согласие. Любимый уже сам охотно шёл в мои руки, оставался на целую ночь в моих покоях, радуя зрелищем юного, такого прекрасного тела рядом в первых рассветных лучах. Я любовалась им, пока не открывались две фиолетовые вселенные, потом на щеках появлялся алым росчерком румянец смущения. А затем Акихито с тихим стоном отдавался моим губам. Я приучила его, что в любви нет ничего постыдного, что каждая ласка - сокровенное и необходимое действо, показывающее уважение к партнёру.
  Шинджи и Джиничи всегда были рядом. По утрам здоровались и справлялись о моём настроении, самочувствии. По моим счастливым глазам и так можно было всё понять, но оба продолжали напоминать о себе. Каюсь, с этой внезапной любовью я совсем о них позабыла. Ворон осознал, что мы в ближайшее время вряд ли снова окажемся в одной постели, но делал вид, что его это не волнует. Только и спросил, не передумала ли я забрать его в свой мир. Я помолчала немного, но всё же, оглядываясь в поисках свидетелей, сказала, что его страсть мне нужна. Но сейчас я боюсь обидеть Аки, отпугнуть своей ненасытностью. Тенгу склонил голову, показывая, что покоряется моей воле. За это получил жадный поцелуй и быстрые ласки, вспоминая которые, я ещё долго замирала от предвкушения. Приручу Аки, а потом возможно...
  Цукиёми появлялся всё реже, что меня несказанно радовало, ведь после его визитов Аки будто меняли: он становился напыщенным и холодным. Дважды после таких вот показательных выступлений я с возмущением закрывала дверь перед ним, даже не слушая извинений. После этого он уяснил, что его обычная маска не для меня. И примирения просил с искренним, открытым взглядом. И про свой дар ощущать эмоции я ему так же сказала. Теперь он просто смотрел на меня, плавил мою злость своей нежной любовью, смиренно ждал моего шага. Разве я могла не ответить? Или прогнать его? Моё чудо! Милый, как котёнок, ласковый, такой тихий и сдержанный в страсти. Его тело, такое хрупкое и мальчишеское. Все мои мужья были просто гигантами по сравнению с ним, но именно это вызывало во мне такой подъём и умиление. А ещё его совершенная, невероятная красота! Будто все боги всех миров щедро, не скупясь, отдали много сил на создание этого идеала! Просто смотреть на него было эстетическим наслаждением. И осознавать, что он только мой...
  Через три недели я с немалым шоком осознала, что... беременна! Первым чувством была радость, потом тревога, ведь это создавало определённые проблемы с возвращением. Но по срокам я должна буду поспеть с родами как раз к апрелю, так что решила найти Акихито и сказать радостную весть. Его род не прервётся на нём! Весь путь я представляла себе его глаза, как он поражённо замрёт, потом склонит свою аккуратную головку, выражая свою благодарность и почтение.
  - Аки? - слуги пожимали плечами на мой вопрос о нём. Проверив множество комнат, уже хотела повернуть назад, но выглянула в окно и увидела движение в саду.
  Акихито сидел у пруда, на моём любимом камне. Возле него устроились на маленьких подушечках три девицы. Они тихо беседовали, смеялись жеманно, укрывая размалёванные лица широкими рукавами одеяний. Было ли Аки интересно то, что рассказывали ему дочери министров, я не знаю - он сидел спиной ко мне.
  - Ками! - вскрикнули девицы и упали на землю, кланяясь. Боятся.
  Тогда развернулся и император. Оценил мой недовольный вид, попытался было снова скрыться за притворным, бесстрастным безмолвием, но я намерена была услышать нужные мне слова прямо сейчас! А девицы... Да пусть их! Это даже к лучшему, что они осознают: только ками имеет право на этого невероятного юношу! И он принадлежит мне по своей воле!
  - Моя ками... - пропел милый. Глаза полны нежности, толика волнения от того, что нашла его здесь с его номинальными наложницами.
  - Я искала тебя, Аки, - присела рядом, провела рукой по восхитительному шёлку его волос. Густая волна спадала до самой земли, переливалась на солнце.
  - Министры хотят, чтобы я принял решение...
  - Решение? Какое? - от волнения я сильно дёрнула за гладкую прядь. Супруг болезненно скривил губы.
  - Решение, какую из их дочерей я оставлю...
  - И что ты решил?
  - Я... - сказать больше он ничего не смог - моя боль и гнев разворотили всё вокруг. Вывернуло деревья с корнями, разбросав землю на нас, и траву, пошла волнами земля. Девиц поволокло в глубину зарослей.
  - Можешь не отвечать... - развернулась и ушла.
  Под моей дверью уже стоял Джи. Просто кивнула ему на помещение и, дождавшись, пока он откроет проход, вошла за ним следом. Мы стали у окна, совсем близко друг возле друга. Гнев захлёстывал, не давал дышать. Ворон нежно сжимал мою руку, заглядывая в лицо полными тревоги глазами.
  - Он уже идёт сюда, - сказал тенгу. Я молчала и смотрела в сад. Оказывается, он пострадал не весь, а только частично, - Алойя!
  Ворон увидел слёзы на моих щеках и повернулся с таким лицом к Акихито, что даже мне стало страшно. Супруг просто застыл, как перепуганная мышка на пороге. Стоило тенгу двинуться к нему, я схватилась за его руку и умоляюще посмотрела ему в глаза.
  - Будешь с ним говорить? - возмутился Джиничи, - Он пошёл на поводу у своих подлых чинуш! Они сказали, что ками не может быть его женой, что он должен выбрать человеческую женщину! Да ещё сёгуны подлили масла в огонь, намекая на возможный бунт!
  - Знаю...
  - Моя ками...
  - Не терзай себя, Аки! Ты делаешь то, что должен. То, что скажут! - презрительно бросила я и оглядела его с ног до головы, - Наверно... всё это было ошибкой... моей ошибкой... Мы улетим, Джи, завтра же улетим...
  Юноша растерянно заморгал, я ощутила, как он сожалеет, правда о чём именно, я так и не поняла. Протянула руку вперёд и обняла Джи за плечи. Аки съёжился весь, склонил голову и ушёл. Фусума тихо приткнулась обратно в пазы.
  - Ты уверена? - спросил тенгу.
  - Нет. Но я не могу верить тому, кто слушает каких-то самовлюблённых индюков! Если они скажут, что Акихито должен будет порешить себя? Ох, Джи... Я ведь...
  И я сказала ему, что с юным императором меня теперь связывает слишком много. Джи метнулся за Шинджи. Мы долго говорили и спорили. Парни однозначно настаивали, чтобы я сей же час покинула дворец! Акихито все время сомневался в моих чувствах, сказал тенгу. Я могла бы не верить ему, но ворон получил в дар после нашей связи страную чувствительность к тем людям, кто думает обо мне.
  - Я хотел бы соврать, моя ками! - с явным нежеланием и злостью сказал Джи. Он вцепился в свои волосы, перебрал заколки и даже одну из них снял, чтобы вертеть в руке, - Но Акихито любит тебя! И его сейчас убивает твоя холодность. В общем, решай сама! Мне неохота в ваших... шашнях разбираться!
  - Алойя, - взял моё лицо в тёплые ладони лис, - Мы знаем, что ты не сможешь жить так... Оставить Акихито, не сказать ему о ребёнке...
  - Ты прав. Но он же... - я вспомнила гадких девиц и снова разозлилась. Мне ли обращать внимание на каких-то размалёванных кукол? Решается наша с Аки жизнь, - Я скажу ему! Сейчас и пойду!
  В коридоре было так темно. Знак стал мерно светиться, стены мерцали, расцветившись розоватыми пятнами. Комната Аки была немного дальше моей, буквально в метрах пяти. Как открыть это?.. Царапая планки, я пыталась открыть перегородку, но пальцы скользили на чём-то мокром. Что за? Металлический запах... Насыщенный, алый цвет... Сердце ухнуло в желудок, паника затопила сознание. Силы то появлялись, то исчезали, вот и в этот момент они творили что-то безумное! Часть стены просто испарилась, оставив меня наедине с...
  - Аки!!! - мой крик взорвал дворец. Забегали люди, за спиной буквально из воздуха появились Шинджи и Джиничи. Они выдирали из моих рук сломанную куклу - тело Аки, но я всё звала его, рыдая и дёргая его за волосы.
  Зачем ты это сделал? Зачем?! Я так люблю тебя, безумно люблю тебя... Синие бусы сами выпрыгнули из браслета, я схватила их и молила, шептала и уговаривала синих богов помочь. Это же вы привели меня в этот мир! Это вы дали мне узнать Шинджи и Акихито! И не дадите ему умереть!
  - Всё - всё! Не задуши его теперь... - оторвал меня от юноши Шинджи.
  Аки... Он дышит... Облегчение затопило всю с макушки до пяток! Я рассмеялась, потом снова зарыдала, дрожащими руками тронула щёку своего любимого. Тёплая! А его рана? Живот, который был вспорот наискосок, снова был гладким и белоснежным. Слава богам!
  - Император! - тряслись за дверью министры и другие чиновники. Девиц не было, я это отметила. Сёгуны и самураи трясли мечами и выбритыми макушками. Уроды! Из-за вас всё!
  - Он жив, так что можете быть свободны! - вытолкал их лис. Это было немного проблематично, так как мужики просто пересели подальше и наслаждались концертом через отсутствующую стену.
  Сердце Аки билось так тихо, а дыхание, лёгкое, будто летний ветерок, едва шевелило мои волосы. Я лежала на его плече, исступлённо лаская густые, черные пряди, касалась нежных щёк, и всё ждала, когда же он откроет глаза.
  - Что... - кажется, я заснула. Со спины съехало одеяло, но его тут же вернули. И чьи-то руки обняли, прижали к тёплому телу... которое имело нежный цветочный запах, толику цитруса. Акихито!
  - Моя ками... Вы ненавидите меня? - с мукой спросил он.
  - Спасала бы она тебя, если б это было так! - проворчал ворон где-то слева. Мой супруг немного порозовел от того, что наш разговор имел свидетелей.
  - Поясни-ка своей супруге, что ты хотел от тех девиц! - сказал лис и с ноткой угрозы склонился над нами.
  - Я-а... Ничего... - Акихито потупился, но его ответа ждали все, так что пришлось ему быть откровенным, - Я не знал, как сказать им... Что люблю... вас... всем существом, - он сглотнул и продолжил, - Мне нельзя их касаться. Они тут же умрут! А вы... Как мне забыть... как отказаться от вас?! Сказали... - тихо и скорбно сказал милый, - Сказали, что ками не связывают свою жизнь со смертными...
  - Аки... - простонала я, - Может... я неправильная ками. Но я так люблю тебя, - смотреть в его глаза, ощущать, как плавится всё внутри, как постепенно в моё сознание проникают эмоции любимого. Такие нежные, такие странные, но такие нужные мне. Они сделали меня самой счастливой богиней во Вселенной! - И я... беременна! У нас будет малыш! У него будут мои глаза, твоя улыбка...
  - Ками... - тихий шёпот сражённого в самое сердце Акихито, - Моя ками! Вы... Это правда? У нас будет сын?
  - Да, любимый! Смотри! - и мы увидели его. Моя ли сила помогла, или же синие постарались, но в нашем с Аки сознании возник образ маленького мальчика. Малыш мирно спал, потом открыл глазки... зелёные!
  Потрясение Акихито было таким сильным, что он не желал больше отходить от меня даже на шаг. Он неустанно заботился обо мне, сопровождал всюду, совершенно не реагировал на подначки Джиничи, что недавно только умирал, а теперь бодрый какой. Все понимали, что ворону нелегко перенести моё увлечение юным красавцем, поэтому просто не отвечали ему. Иногда я ловила себя на мысли, что здесь и сейчас мне не нужен никто вообще. Только Аки. Но возвращение своё планировала по-прежнему, желая показать семье перерождённого якшаси.
  Мельком заметила, что Джиничи куда-то улетел, после вернулся. Джи с Шинджи нервничали, секретничали в комнате лиса. Их раздражение сменилось на мрачное отчаяние. Да что они такого там узнали? Неужели плохие вести о прытком Сусаноо, который уже полмира исходил?
  Как-то при мне Аки получил печать с серебристой лентой. Срок у меня уже был приличный, так что догнать убегающего супруга я не смогла. Стандартная отговорка, что он скоро вернётся, меня не удовлетворила. Какая-то тревога царапала изнутри, будто что-то произойдёт плохое, но с кем конкретно было неясно.
  
  - Где Хикэру? - спросил ворон чёрного лиса.
  - Ушёл, - коротко ответил тот.
  - Ты же передал матери просьбу задержать его? - подозрительно скосил глаз на друга Джиничи.
  - Да. Не просто просьбу, Джи! Я прямо сказал матери, что это важно.
  - У него по-прежнему видения?
  - Да. Мать сказала, что он видит прошлое людей и предметов.
  - Мог он увидеть что-то, связанное с Алойей?
  - Скорее всего так и было. Мать ведь была свидетелем их ссоры. Если Хикэру видел это, то сделать выводы несложно.
  - Значит, он по-прежнему зол на ками...
  - Это уже не так важно, Джи. Ками ожидает ребёнка, Акихито присмирел, выгнал всех женщин, которые моложе тридцати, из замка. И объявил своим сёгунам с министрами, что ками Аматэрасу является его супругой, что она скоро подарит ему наследника.
  - Что-то мне тревожно, Ши! Цукиёми не появлялся уже давно, но печати от него порхают часто.
  - Я видел. И сегодня тоже одна прилетела, - лис забылся и с силой сжал чашку. Та с громким треском лопнула и разлетелась по татами.
  - Если они только попробуют... - оскалился ворон. Длинные, острые клыки зловеще блеснули в свете жаровни, стоящей рядом с друзьями.
  - Мы должны следить за Акихито! Ты можешь узнать больше, - намекнул лис на дар тенгу вызнать мысли связанных с ками людей.
  - Они... - с досадой вскочил Джиничи с подушки, - Прячутся они! Я слышу только ровный фон! Будто и нет никаких слов, мыслей.
  - Джи! Почему раньше не сказал?
  - Потому... Думал, это из-за наших редких встреч с ками...
  - Ты считаешь, что дар исчезает из-за того, что вы с ками уже не...
  - Да! - зло рявкнул Джиничи и налил себе саке.
  - Но у Хикэру дар на месте.
  Ворон и лис переглянулись, осознали, что их провели обоих, стиснули руки на мечах, но остались на месте. А так хотелось бежать на второй этаж, в покои императора! И приставить острую сталь, бывшую волосами Идзанаги-доно, а ныне принадлежащую им как защитникам богини, к шее заморыша. Мелкий засранец внешне был сама любовь и невинность, но оба воина печёнкой чуяли, что не всё так просто!
  
  
  
  - Цуикёми-доно! - почтительно склонился до самой земли юный император.
  Сразу же вслед за печатью во дворце объявился и ками Луны. Акихито нервно перебирал тесьму на рукаве, прятал глаза. Каждый раз такие встречи становились всё тяжелее для него: светоносная ками была чувствительна к его эмоциям и без труда считывала его. Скрыть от неё правду было теперь сложнее.
  - Мой мальчик! - ласково прожурчал бог и положил свою изящную кисть на тёмную макушку юноши, - Ты стал совсем взрослым! Ты теперь мужчина! Вскоре ты примешь на руки своего сына! Как я горжусь тобой! Но впереди последняя часть, милый...
  - Разве... нельзя по-другому? - выдавил из себя Акихито. Слова сопротивления дались нелегко. Голова ками Луны склонилась к плечу, он рассматривал юношу, будто увидел впервые.
  - Нет, мой милый. Я расскажу тебе кое-что, а после ты сам решишь, правильно ли то, что мы делаем.
  - Я... слушаю, мой... ками.
  - Две весны назад наш мир всколыхнул гул. Вы, смертные, не смогли его ощутить, но мы, ками, о нём узнали тут же. Кто-то ступил на Небесный мост. Да-да! Кто-то чужой, чуждый нам! Я поспешил туда, но меня опередила Аматэрасу! - глаза Акихито расширились неимоверно, он ощутил, что сейчас услышит вещь настолько важную и тайную, что лучше бы её и не знать вовсе, - Она встретила наших гостей и отвела в своё Небо, Такамагахару. Я скрыл своё присутствие и полетел за ними. Два синих создателя, полные таких сил! Их мощь была ужасающа, Акихито! Но они пришли не завоевать нас... Они пришли за теми, кто умер в другом мире, а переродился здесь... Ты понимаешь, кого они искали? - склонился ками над сидящим на татами Акихито.
  - Меня... и лиса? - сразу догадался юноша.
  - Да! - удовлетворённо выдохнул ками, - Они искали двух супругов своей жены! Эти создатели любят свою супругу, а она несчастна с тех пор, как потеряла своих якшаси, - Акихито тихо вскрикнул - это название он слышал от своей любимой! - Она тебе уже говорила, так? Так вот. Они вышли на след их перерождения, раздвинули ткань миров и прибыли в Оногоро. Аматэрасу сразу смекнула, что можно с этого всего получить! Она потребовала за свою помощь возможность уйти!
  - Уйти?! - горестно вскричал Акихито.
  - Да. Сестра всё же бросила нас, милый. Ками из других миров не уточнили, на сколько же она хочет уйти. Но по её глазам, я понял, что возвращаться она не намерена. Да, Акихито, - ласковые объятия от холодного ками были шоком для императора, - Наш мир вскоре превратится в тёмное, полное ёкаев, место! Если ты не поможешь ему... нам...
  - Чем же, мой ками?
  - Нам нужен свет, Акихито. Нам нужен истинный свет ками...
  
  ГЛАВА 12.ЭПИЛОГ. Неразрывная связь времён
  
  Роды прошли быстро и абсолютно безболезненно. С самого утра мы уже были готовы к этому, так что госпожа Инари со своими старшими лисичками была наготове. Я вызвала их ещё две недели назад, потому что человеческую повитуху видела только раз и испугалась до дрожи: бабка была явно тронутая, что-то бормотала, как Эйуко, трясла всякими ветками, жгла тряпки. Дикость и мракобесие! Печать в поместье Лис улетела тут же!
  И вот, двадцатого марта наш с Аки сын увидел мир. Он не кричал, только тихо запищал и завозился в руках ками.
  - Какой хорошенький! - умилялись лисицы, а госпожа Инари посмотрела на малыша непонятным взглядом, но тут же исправилась и тоже заворковала.
  - Так похож на Аки, правда? - радовалась я. Сын и правда был копией отца, только глаза были зелёные, как у меня и мамы.
  - Позвать их? - с улыбкой спросила Акеми. Мужчины уже полдня топтались под дверью. И сейчас, когда им громко объявили о рождении наследника, скреблись в дверь всё настойчивее.
  - Зовите! - решила я. Малыш мирно спал, завёрнутый в белоснежную пелёнку. Одна ручка выпросталась из свёртка, и я тут же подставила под маленький кулачок свой палец. Крепкое пожатие! Настоящий мужчина!
  Первым вошёл испуганно рассматривающий нас всех Акихито. Лисички расступились, открыв меня, лежащую на футоне. Едва глаза любимого нашли нас с сыном, Акихито просто рухнул на колени! По щекам заструились слёзы, глаза были тёмными от волнения. Я протянула руку к милому, подзывая к себе. Так и полз на коленях, а потом взял мою ладонь и долго держал у своих губ. Погладила щёку, ободряюще улыбнулась. Прячет глаза...
  - Аки? Смотри! Это - Макото!
  Именно так мы договорились назвать сына. Руки супруга дрожали, он боязливо отступил и замотал головой, отказываясь брать малыша. Боится! Все мои мужья боялись брать детей в руки. Тогда показала ему на место рядом с собой. Тихо ушли лисицы, госпожа Инари, и мы с Аки остались вдвоём. То есть уже втроём!
  - Я не верю, моя ками... - с болью в голосе выдохнул любимый, - Я думал, что умру проклятым... совсем один.
  - Аки... Я так люблю тебя, милый! Прости за все те годы одиночества, что пришлось вынести! - привстала, взяла малыша поудобнее и пригнула голову Акихито к нам. Роскошная грива вороного цвета укрыла нас как шатёр от остального мира. Этот миг был только нашим. Он полон радости, сокровенных, разделённых чувств и эмоций. Любимый плакал и гладил щёчку сына, руки дрожали, дрожал и Акихито. А уж как он застыл, увидев зелень глаз Макото!
  - Зелёные... Такие же прекрасные, как ваши, моя ками! - поражённо шептал он, глядя на меня лучистыми вселенными. Обнять его, впиться в пухлые губы, прошептать, как я счастлива, что он рядом.
  - Скоро мы будем вместе... с моей семьёй, Аки! - закрыла глаза, представляя себе неимоверное счастье, когда соединюсь, наконец, со своими детьми и мужьями.
  - Да... - странно-напряжённо подтвердил юноша и отстранился.
  - Снег ведь уже почти растаял? - я бросила взгляд за окно. На ветках кое-где ещё лежали пушистые комочки, но в саду уже встречались целые полянки цветов и травы. Скоро апрель, а значит - переход в мой мир!
  - Вам нужно отдохнуть, моя ками! - снова целует мои руки, но по связи с ним идёт глухая тоска и боль. Я тревожусь, он это видит, - Не думайте ни о чём! Это просто... Скоро нужно сеять... И сёгуны должны принести клятвы...
  Да, я уже слышала, что сёгуны, то есть феодалы, должны принести клятву роду Тацуо, ведь Акихито доказал, что династия жива и дееспособна. Я гордо расправила плечи: это я подарила любимому сына! Отпустила Аки, он благодарно поклонился. Обласкала взглядом хрупкие косточки, мечтая зацеловать его всего с ног до головы уже в своём мире, когда приду в себя после беременности и рождения сына.
  После Акихито в дверь просочились ворон и Шинджи. Несмотря на то, что сын не от него, Джиничи с таким восхищением и умилением его рассматривал, что я расчувствовалась и позволила себя поцеловать. И не раз. И даже пообещала, что следующим малышом будет его сын. Или дочь.
  - Дочь? - растерялся Джи.
  - А что? Ты против? - воинственно зыркнула я. Джиничи пожал плечами, подёргал свои волосы, потом стал истово уверять меня, что будет рад любому из двух вариантов, - То-то же! Зайка моя! Кушать хочет!
  Оба, и лис, и ворон, тут же отвернулись. Макото насыщался, глазки из-под длинных ресничек, таких же как у папы, светились довольно, ручка тискала мою грудь. Миг вселенского счастья... Сын от обожаемого Акихито, рядом друзья, скоро возвращение в мой мир. Что может быть лучше?
  За весь последующий месяц я видела Аки хорошо если три раза! Он был так занят делами, ездил по разоренным деревням, лично осматривал поля и дома. Перепись населения выявила, что жителей стало меньше ровно вполовину. Когда он был дома, то тут же летел к нам с Макото, жадно целовал наши щёки, не уходил, пока я не засну. Да и тогда, как рассказывали лис и тенгу, охранял наш сон.
  Так что мы с сыном были в гордом одиночестве. Джиничи снова улетел в Гнездо, как он сказал - попрощаться. Ну и получить наставления от Отца. Шинджи навестил мать. Госпожа Инари вернулась в поместье через пять дней после рождения Макото. Поэтому лис также поспешил провести время с близкими перед уходом навсегда из Оногоро.
  - Макото! - воркую я и щекочу сына под подбородком. Он улыбается, и моё сердце замирает. Мой сыночек! Скоро ты увидишь братиков и сестричек. Как обрадуется Амри! Он так любит всех вас!
  Мы с Аки очень удивились, найдя на бедре малыша маленькое солнышко! Знак Колеса Сансары, череды перерождений. Что всё это значило? Что всё циклично, всё идёт по кругу? Или же это солнце уже давно часть меня и досталось сыну как мой знак? Как бы там ни было, Макото был также ками. Его сила стала проявляться буквально с первых дней жизни. Это выражалось в мелких, незначительных пока чудесах, вроде чистых пелёнок, зова тем, кого он хочет видеть сейчас же. Акихито сказал, что этот плач и притяжение он ощущал за многие километры от дома.
  Я вытащила из Храна синие бусы, те, что подарили синие морды. Теперь они - любимая игрушка сына. И синие бусины, и зелёные глаза Макото-но-ками - сверкали от едва вмещаемой в них силы. Ещё сделала погремушку-зеркальце из одного медного браслета Брахмы. Макото не повредит, если часть его сил будет временно заблокирована.
  - У сына должен быть меч. Это - символ нашей династии! - сказал как-то Аки и показал мне меч предка. Синеватый металл светился потусторонним светом.
  - Красивый! Из чего он, Аки?
  - Из лунного железа. Этот металл нашёл только мой прапрадед. Он путешествовал в горах Июто, там на него напали они. Он убил их всех, а в их пещере нашёл светящийся шар. Забрал его с собой и выковал из него меч. Амэ-но Охабари (яп. 天の尾羽張, длинное перо из хвоста небес).
  Уже в последние дни перед нашим отъездом ( ни о каком полёте и речь не шла! С нами же Макото!) мы сидели с лисом и Джи в саду. Макото сучил ручками, ловил мошек и бабочек, вёл себя очень неспокойно. Я пыталась замотать его в пелёнку, но руки и ноги активного ребёнка тут же её разматывали. Лис корчил рожи и даже давал Макото свои уши на экзекуцию. Я смеялась, видя, как он кривится от боли. Да, хватка у сына что надо. Джиничи соблазнял малыша белым шариком, подвешенным на верёвке. Подарок старого тенгу, так он сказал. Око ворона - артефакт, который хранил Отец уже многие поколения. Теперь ему пришло время уйти в новое Гнездо. Когда Джи сказал мне это, я опустила глаза и прошептала, что буду рада, если он посчитает мой дом своим Гнездом. Нежный поцелуй, руки ворона гладят мои волосы. Он всё ждёт меня, моего внимания и ласки. Я исправлюсь, обязательно, Джи!
  - Кирин(1)?!!! - вскрикнул Шинджи и вырвался из ручек Макото.
  - Где? - тоже завертел головой тенгу.
  - Что такое? - вскинула глаза на них я.
  - Там... - указал на что-то красное за деревьями лис.
  - Какой красивый! - заулыбалась я, наблюдая за статным, гордым зверем с огненной гривой. Серьёзно! И она пылала! А шкура переливалась всеми оттенками зелени.
  - Джи... - напрягся мой лис.
  - Что? - тенгу обхватил мои плечи и стиснул так сильно, что я недовольно пискнула.
  - Всё будет хорошо. Я позабочусь... - уверенно сказал Шинджи и куда-то ушёл.
  Собирать мне было нечего, да и Акихито взял с собой немного вещей, мотивируя это тем, что мой мир достаточно богат на ткани и кожу, так что он не будет гол и бос. Запрягли в телегу двух оками, часть груза взял Джи. Шинджи подумал и превратился в лиса. Как он пояснил, в такой форме он выносливее. Два с половиной дня ушло на то, чтобы добраться до дворца ками Идзанаги - Яхиродоно. На мой вопрос, почему Хикэру тогда, год назад вел меня так долго, Шинджи прямо ответил, что это был приказ богов.
  У дворца нас уже встречали все ками этого мира. Боги удачи и богатства, три весёлых толстячка - Хотей, Дзюродзин и Фукурокудзю, Хатиман и его трое сыновей, госпожа Инари с лисичками, Цукиёми-доно и его гарем. Впервые их вижу, кстати. Аки немного напрягся, увидев своего покровителя. Я сжала его руку, почувствовала ответное пожатие и успокоилась. Были здесь и странная пара - Паниясу и Пая, впервые увиденный мной за этот год Райдэн - бог Грозы, дочь Идзанаги - доно Насикава. Смотрит всё так же строго. Старушка с добрыми глазами, сквозь этот её облик проглянул лик молодой девы, прекрасной и кроткой.
  Телегу разгрузили, сложив вещи под огромную сакуру, которая скоро отправит меня с любимыми в мой мир. Я готова была танцевать от радости и нетерпения. Всё время дёргала Акихито за рукав и спрашивала, не страшно ли ему уходить? Милый с улыбкой уверял, что всё хорошо, он готов ко всему, ведь я буду с ним. Джиничи не сводил с нас глаз, я немного смущалась.
  - Могу я показать малыша Цукиёми-доно? - вдруг спросил мой любимый император. Глаза в пол, поза покорности и ожидания.
  - Ладно. Но недолго! Скоро мы откроем проход, я не хочу нервничать, что ты далеко! - согласилась я скрепя сердце. Ками Луны улыбался сладко и приторно, он с нетерпением протянул руки к Акихито, - Джи...
  - Я здесь, - обнял меня ворон.
  - Мы ведь успеем?
  - Да, не беспокойся!
  От столпившихся богов отделилась белая фигура. Сначала я не поняла, кто это. Может госпожа Инари решила поговорить со мной напоследок. Но по мере приближения к нам, фигура чётко и бескомпромиссно оформилась в... Хикэру?! Ноги подогнулись, и я повисла на вороне. Глаза моего лиса были такими... В них кружили вихри, в них была печаль и боль. Не ненависть...
  - Моя ками... - вымолвил он, а потом рухнул к моим ногам.
  - Хикэру... - губы не слушались, его имя я произнесла с неимоверным трудом.
  - Я всё вспомнил. Сначала прочёл воспоминания матери. Потом сестёр, ками Цукиёми... Я виноват, я так виноват перед тобой! - серебро его глаз манило меня, я склонилась к его голове, вдохнула запах свежести и грозы, а потом огладила широкие плечи, свела руки на могучей спине. Как же я хотела увидеть тебя!
  - Ты пришёл... прощаться? - выдохнула я в его уста. Долгий, горький поцелуй, старая боль всколыхнулась опять.
  - Ками! - с тревогой позвал меня Джиничи. Подняла на него счастливые глаза, - Что-то происходит! Хикэру! Отпусти её! Смотри!
  Сакура загудела, в ней рос вихрь. Под ногами дрогнула земля. Я ухватилась за Джиничи, повела глазами по поляне. У холма стояли ками Оногоро, но Цукиёми с ними не было! Кажется, тенгу понял тоже, что я ищу - он взлетел и стал осматривать округу.
  - Они уже за дворцом, моя ками! - кричал он, перекрикивая гул.
  - Что?! Почему? Я ведь сказала Аки... - глаза тенгу были полны сочувствия, боли, - Догони их! Прошу, Джи!
  Хикэру с тревогой смотрел на нас, не понимая, что происходит. Я металась по пятаку возле сакуры, ожидая ворона. Что они себе думают?! Акихито же знает, что мы должны вот-вот уходить! Вдалеке сверкали молнии, слышались крики, туда же рванул и Шинджи на Оби. Госпожа Инари с тревогой что-то кричит мне, указывая на дерево за моей спиной. Что? Я не слышу! Хикэру тянет меня куда-то, я сопротивляюсь. Мои глаза, благодаря дару Вишну, нашли сына... и Акихито с Цукиёми. Макото тихо сопел на руках отца, а за спиной Аки стоял с довольной улыбкой... его отец? Как я раньше не поняла? В душе всё оборвалось... Как я могла быть такой слепой?! Цукиёми так схож с Акихито, только цвет волос и глаз разные. Так вот, что они замыслили! Нет, нет-нет-нет!!!!! Джи! Отбери у них Макото!! Отбери, прошу!!! Я бьюсь в руках лиса, плачу и кричу, что там мой Макото, что его забрали у меня!
  - Идём, ками! - рычит Хикэру и тянет меня с такой силой, что рука едва из плеча не вырвалась!
  Глаза Акихито удивлённо округлились - он увидел меня! Осознание его предательства убивает, я так хочу, чтобы всё это оказалось лишь сном, бредом! Но вот же они трое! Сын, отец и мой малыш... Макото-о-о-о!!!!!!!!!
  Проход закрыт, мы с Хикэру уже в моём мире. Я стою у дерева, не в силах даже дышать. Такая боль, такая тяжесть внутри! Мой сын! Мой Макото! Они украли тебя, забрали навсегда! Боги, за что?! Хикэру стоит рядом, гладит меня по голове и плечам, я стону и плачу, запрокидываю лицо к небесам, спрашивая, за что мне это всё? Я же любила тебя, Акихито!!! А ты... предал меня! Украл моего сына! Он не собирался идти со мной в мой мир, теперь я вспомнила всё, на что не обращала внимания раньше. И как он отводил глаза при упоминании близкого моего ухода, когда я вспоминала свою семью. Как холоден стал в последний месяц, стараясь всё реже бывать со мной. Все эти сборы разъезды были только предлогом!
  - Моя ками... К нам идут, - в голосе Хикэру было столько напряжения и готовности к битве, что я даже на миг отвлеклась от своих страданий.
  За два метра от нас стояли мои гандхарвы, Аигот, Соня и Ваня, мама и Соломон Санай, последние держали на руках малышню. И Амри... Мой сыночек, плача и ломая руки от волнения за маму, делал мелкие шажки ко мне. Он ведь может летать... Но он так боится, что я не я. Амри!!
  Сжимаю его с силой, плачу и кричу, мои чувства накрывают поляну перед замком пеленой боли и страдания.
  - Лоли... - выдыхает Аигот и укрывает меня с Амри своими руками, теплом сердца.
  - Они забрали его... - шепчу я и кривлюсь от боли, снова терзающей душу голодным псом.
  - Кого, любимая? - присели рядом Ильяс и Арджун.
  - Макото... Они забрали моего Макото! - кричу я, и со мной кричит весь мир. Сакура зашаталась и с громким треском разлетелась в щепки! Я застыла от шока. Нет... НЕТ! Горячая волна ударила в голову, и сознание погасло.
  
  
  - Иди за нами! - приказал якшас лису. Хикэру, который уже приготовился отвечать на вопросы, удивлённо смотрел в спину высокого воина с такими же серебристыми глазами, как у него самого.
  Два других воина, черноволосый и медноголовый - мужья ками, как лис помнил по её рассказам, подпёрли его сзади, не давая сбежать. Лис фыркнул насмешливо. Он и не собирается сбегать! Здесь его ками! После года скитаний, собирая свою жизнь по кусочкам, лис узнал всё, что произошло. Его ревность, злость и напор обидели любимую ками, она отказалась от него и попала в паучью сеть Цукиёми-доно. Лис метался по Оногоро в поисках того, кто может помочь. И Отец тенгу не бросил его в глухом отчаянии и злобе. Он рассказал, что ками сейчас живёт во дворце Тацуо, что считает Акихито своим перерождённым супругом. И она уже в тягости. Хикэру долго не мог прийти в себя. Мысль, что если бы не его глупость, то этот ребёнок был бы его, не давала покоя. Написать брату он не мог - было так стыдно за своё поведение, что хотелось кого-то убить.
  Походив ещё по миру, Хикэру решил прийти и увидеть свою ками в последний раз. Он знал, в какой день она будет у Столпа. Но не знал, что подлые Цукиёми и Акихито намерены украсть малыша и открыть проход раньше планируемого, лишая Алойю возможности выбрать: идти за ними или вернуться домой.
  Мать кричала, что проход вот-вот закроется, а ками застыла от горя. Тогда лис решил действовать, пусть даже она возненавидит его. Земля встретила... ненавидящими взглядами семьи ками! Откуда они знали? Но они знали. И собрались все вместе, чтобы встретить свою мать, жену, дочь.
  Его окружили, завели в просторную комнату, в которую он в те дни, выслеживая ками, часто заглядывал, удивляясь счастью и согласию этой семьи. Аигот отнёс жену наверх, приставил к ней мать и старшего сына, а остальные спустились и расселись вокруг. И сейчас сверлили пристальными взглядами.
  - Рассказывай! - наконец, сказал якшас. Он встал и прошагал к стене. Возле неё стояли высокие, мелкие, огромные... картины? Да, это были картины. И на них был он и ками. И Шинджи. На самой последней был Акихито с малышом Макото на руках.
  Рассказ занял очень много времени. Сжалившись над лисом, юная якшаси принесла ему чаю. Семья пристально следила за тем, как он выпил всю чашку, съел дивный, тающий на языке пирог с ягодами.
  - Я же говорил, что он пропал! - вскочил с места Энки,- А ты - что-то не так! Рисуй ещё!
  - Значит, этот Акихито - перерождение Арэя? - уточнил Ваня, - Но Арэй был добрым!
  - Акихито... неплохой... - вымолвил лис, - Просто его отец давил на чувство долга, и он сдался. Кроме светоносной ками Оногоро не на что надеяться. Поэтому, зная, что она уйдёт всё равно, Цукиёми-доно замыслил оставить в качестве ками света их с Акихито сына. Я видел...
  - Видел? - уцепился за это слово Аигот.
  - Говори всё, что знаешь, лис! - гнев медноволосого гиганта был таким материальным, что все ощутили его своеобразной бетонной плитой, давящей и душной.
  - Арджун! Он вернул её! - уговаривал злого гиганта красивый брюнет, сидящий рядом, - Если бы он не выдернул её в последний момент, то она осталась бы там ещё на год!
  - А что с сакурой? Портал уничтожен? - внезапно подал голос юноша-блондин. Его голубые глаза были полны тревоги.
  - Да. С вашей стороны - точно уничтожен, - подтвердил Хикэру, - А что?
  - Мы поговорим об этом после! - отрубил Аигот, - Зачем ты здесь? Что хочешь от неё?
  Лис замялся. Как сказать им, что чувства вспыхнули так ярко, гораздо ярче, чем в первые дни путешествия с ками! Он боялся впервые в жизни, что его просто выгонят, не дав увидеть его ками ещё хоть раз.
  - Оставайся с нами, - решил Аигот.
  - Что?! Его нужно уничтожить за то, что украл Лолу! - закричали все.
  - Нет. Он действовал на благо своего мира. И... она захочет его увидеть, - подытожил якшас.
  Долго ещё гудел особняк, утихли все только с рассветом, когда очнулась Лола. Она была такой же, как всегда, но в глазах поселилась тоска и пустота. Их жена не отходила от детей, каждый миг посвящая дочерям и сыновьям. Ласки супругов не затрагивали её, оставляли равнодушной.
  
  Госпожа Инари смотрела на искорёженную сакуру и плакала навзрыд. Так же горевали и её дочери. Боль ками прошла по ним острой бритвой, все ощутили это. Рыдал, стоя на коленях Акихито, царапая землю ногтями. Он осознал так ясно, что отец врал ему, специально давил на ревность и сомнения, упирал на необходимость для их мира ками Света. И вот теперь он, Акихито, готов был на всё, чтобы вернуть свою любимую ками! Её глаза, несчастные, неверящие, но уже уверенные в его предательстве, стоят перед ним, мучают и убивают.
  Макото никак не мог успокоиться! Малыш сучил ручками и ножками, его рёв разносился далеко окрест. Цукиёми терпеливо укачивал внука, успокаивающе что-то шептал, но малыш будто знал, что его лишили матери и заходился горьким плачем.
  Шинджи сгрёб императора за грудки и дважды врезал, не жалея и не делая скидок на его хрупкость, по лицу. Кровь брызнула фонтаном, Акихито упал на спину и застонал от боли. С неба упал камнем ворон и добавил к этим ударам жестокий и сильный пинок под рёбра.
  - Тварь! Какая же ты тварь, Акихито! - ревел ворон, - Ты предал любовь такой женщины! Я жалею только, что не убил тебя раньше! Нужно было оттащить ками от твоего окровавленного тела и дать тебе сдохнуть!!!
   - Портал... - сдавленно прошептал юноша, сплёвывая кровь с разбитых губ, - Портал закрыт?
  - Он не только закрыт, ублюдок! - снов азатряс его Шинджи. - Он разрушен, слышишь ты, выродок ямаубы(2)!
  - Что? - пролепетал Акихито и скосил глаза в сторону холмов, где росла сакура - она же Священный столп, выходящий на Небесный мост.
  - Ками разрушила его выбросом неимоверной силы! И теперь мы заперты здесь с тобой! С Джиничи! Ты понимаешь, что натворил?!
  Акихито понимал. Ничего уже не исправить! Любимая супруга ушла навсегда! И её глаза, полные боли, будут ему упрёком до конца его дней. Сын возненавидит за подлость, люди... Не должны люди знать ничего. Он объявил, что ками Аматэрасу стала его супругой. Это и всё, что они должны знать. Тонко и жалобно заскулил он, плача. У ворона даже руки опустились, а ведь он хотел врезать подлому выродку ещё раз! Может тогда улеглась бы тревога и отчаяние? Им не увидеть её больше! Никогда.
  Цукиёми абсолютно не обращал внимания на избиение отпрыска: он получил то, что ему было нужно. Дитя ками света! Этот мальчик позволит им жить без Аматэрасу! Солнце буде всходить, как положено, а ночью будет светить Луна. И род малыша - его род! Он, Цукиёми, отныне самая важная фигура в Оногоро! Все ками станут ему покорны!
  - Что такое?! Почему крик? - от этого голоса все покрылись холодным потом. Ками Идзанаги, создатель!
  - О! Отец! Случилось несчастье! Ками Света ушла в другие миры, а портал уничтожен! Мой сын в таком горе... хр-хр!
  Рука Идзанаги - но-микото сдавила шею бледного как туман Цукиёми. Чёрные с медным отблеском глаза обвели всех участников драмы, задержались на малыше, которого держал ками Луны.
  - Ты можешь врать глупым человекам, сын! Но я вижу всё по-другому! Вы обманули мою дочь. Не спорь! Она всё равно моя дочь, даже рождённая в другом мире! Своей болью она выжгла наш мир. У нас больше нет сил.
  - Что-о?! - поразился Цукиёми.
  - Да. Скоро все мы уйдём в прошлое. И только этот ребёнок сохранит ещё немного эфира в своих жилах.
  - Что нам делать, Идзанаги-доно? - легли ниц на землю лис и тенгу.
  - Ждать... - выдохнул создатель и вскинул глаза на небо, которое уже порозовело. Рассвет. Отрадно, что хоть это теперь неизменно, - Её покровители придут за вами. И заберут вас.
  - Что?! Как придут? Как заберут?
  - Так же как забрали Аматэрасу, - сказал просто ками и ушёл во дворец.
  
  
  Боль всегда была со мной, но я научилась её прятать. Как я могу тревожить маму? Она так настрадалась за эти дни! Или Аигота? Он истаял весь! И пусть он всё такой же уверенный, а тело его по-прежнему сильное и красивое, но душа его так истончилась... Мои эльфы... Ильяс не отходит от меня, а Джун ревниво всегда скрывает моё местоположение от Хикэру. Если бы не грусть и тоска, терзающие меня день и ночь, я бы рассмеялась такому собственническому поведению любимого медового принца!
  Лис пока просто смотрит, наблюдает. Иногда нам удаётся поговорить, но это бывает так редко. Мужья не дают нам остаться наедине. Это огорчает меня, я замыкаюсь в себе и не говорю ни с кем. Зачем? Они и так знают, что дороги мне. Просто... За этот год я отвыкла от них... немного... И теперь узнаю их заново. Их улыбки так знакомы, руки родные и ласковые. Но я уже не та! Я жила без них целый год! Я родила сына... и потеряла его.
  Мама старалась порадовать меня вкусными блюдами, заботой. Мы проводили дни с детьми, я немного отвлекалась от проблем. Дочки так подросли! Или это мне так просто кажется? Амри смотрел на меня и ждал новых слёз, он так и сказал, что я должна много плакать, раз... мне так больно.
  - Амри... твой братик... Он остался там, в Оногоро.
  - Знаю, мама, - ласковые руки старшего сына, синие, как и у его отцов, стёрли мои слёзы, а чёрные глаза - вишни заглянули в саму суть, - Папы уже скоро...
  - Ну? - громыхнуло над головой. Я встала с диванчика, отпустила Амри и медленно развернулась к Вишну. Тот поменялся в лице и отступил.
  - Она нашла их? - с улыбкой на тонких губах спросил Шива и ринулся к нам.
  Я молчала. Молчала и мечтала... закричать! И орать так громко, так сильно, чтобы полопались стёкла, чтобы мозги двух синих интриганов вылетели вон через уши! Но я молчала. Закрыла глаза, чтобы не видеть и не знать тех, кто сломал мою жизнь.
  - Убирайтесь... - прошептала тихо. Даже это слово стоило неимоверных усилий. Горло сжалось, дышать тяжело.
  - Алойя... - с болью в голосе позвал Вишну, - Всё должно было быть не так.
  Да, вы нашли моих якшаси, переправили меня в тот мир, где они переродились. Вы хотели мне счастья... А в результате я почти умерла. Моё сердце осталось там, с Макото. Объятия сразу в восемь рук... Смеюсь горько. А колени обнял Амри. Я знаю... знаю, что моя боль - это и ваша боль! Но я не могу ничего с этим поделать!
  - Мы найдём способ пройти туда! - уверили меня синие боги.
  - И желательно поскорее! - сказал за спиной Хикэру, - Ты же помнишь, как там идёт время?
  Я панически сжалась и кинулась к синим. Оба уверили меня, что сил у них достаточно, так что они будут заново выстраивать Столп. С этого дня я жила надеждой. Но дни шли, синие то появлялись, то исчезали. Сакура уже стояла на прежнем месте, но связи с Небесным мостом пока не было. Даже я ощущала это.
  Чтобы отвлечь меня, Энки показал картины, которые рисовал. Они помогали всем им не сойти с ума от тревоги за меня. Там были мы с Хикэру, Шинджи и Джиничи. На последней был Акихито с Макото. Я взвыла и упала прямо на пол у небольшого холста. Руки царапали ткань, сдирая краску, я безумно хотела туда, в Оногоро!
  - Идиот! - процедил Хикэру и влупил Энки по челюсти. Пока они дрались, пришли Аигот, Джун и Или.
  - Зачем ты показал её? Мы же сказали, чтобы последнюю ты спрятал! - накинулись на ракшаса гандхарвы.
  - Он не виноват, Аи. Он её действительно спрятал. Я нашла её... здесь... - картина была в камине. Комната ракшаса давно не отапливалась - температура его тела позволяла спокойно спать на снегу, так что камин не разжигали давным-давно.
  - Лола... Что нам сделать, чтобы ты... Скажи!
  Вопрос задал Аигот. Временами из него слова не возможно было вытянуть, но сейчас он был более чем откровенен. Он прямо спросил, нужен ли мне лис? Если я хочу его оставить, то так и быть. Только бы я снова ожила, улыбалась. Они трое не оставляют меня ни днём ни ночью, опасаясь... суицида? Да я никогда так не поступлю!
  - Аи! - возмутилась я. Гнев затопил всю меня, я кинулась к якшасу и ударила! Потом испугалась, отступила, но Аигот прижал меня к себе и выдохнул с такой радостью.
  - Бей! Только не смотри больше как на пустое место! Ты же не такая... была. А теперь мы не знаем, что делать дальше!
  - Я не знаю, Аи... Не знаю... Я... пуста... Я помню вас, знаю. Я жажду ваши ласки и ваше тепло. И Хикэру... Я люблю его, это я тоже знаю. Но внутри нет... - коснулась груди, - Ничего нет, Аи!
  Якшас выдохнул и прижал к себе. После него я ощутила руки Ильяса и Джуни. Сильные, родные! Ваш запах будит приятные воспоминания. Нежусь в их объятиях. Глаза находят грустного лиса. Отстраняюсь от Или. Хикэру! Лис бережно стирает мои слёзы, гладит щёки, прижимается своими губами к моим. Царапает клыками, я смеюсь и целую в ответ.
  - Чёртов лис... - ворчит Джун. Но видит мои глаза и умолкает.
  - К нам гости! - говорит Аигот и отпускает занавеску, идёт на выход.
  - Кто там, Аи? - я за эти пять месяцев не видела никого чужого в нашем поместье. И сейчас была удивлена не меньше, чем гандхарвы с Аиготом.
  Перед крыльцом в ряд расположились пять чёрных машин. Из них одновременно, как по команде, вышли мужчины в чёрных же пальто. Все похожи, как братья. Странно. А нет! Вон тот вроде бы партнёр Аигота по бизнесу в Токио!
  Глубокие поклоны нам, гости долго молчат. Мы также уважили их. Тогда они распрямились. В глазах мужчин мелькнуло нечто при взгляде на Хикэру. Я занервничала. Конечно, в современной Японии полно фриков, которые ходят в виде аниме-героев, но мой лис был действительно кицунэ, и не заметить этого было невозможно.
  Аигот кивнул мне и сказал, что сам поговорит с мужчинами, но два из них встали с татами и склонились в поклонах снова. Они просили, чтобы я осталась.
  - Ками Алойя должна слышать то, что мы приехали передать!
  Я обомлела вся и на деревянных ногах прошла к свободному месту рядом с мужем. Наши гости посидели немного, глядя на нас. Затем один из них вытащил алую бусину! Не веря своим глазам, я смотрела на то, что должно было остаться в глубоком прошлом! За этим мужчиной бусины вытащили ещё восемь человек.
  - Вы узнаёте их, ками? - спросил самый старший из них. - Я - Сакамото! Вы дали эту бусину моему предку. Тогда он был в возрасте вашего старшего сына... Это было в разрушенной ёкаями деревне...
  - Дети... Вы... те дети? - поражённо спросила я.
  - Мы их потомки, ками, - почтение в каждом слове, жесте, взгляде, - С тех пор, как вы ушли, в Идзумо поменялось так много! Акихито-но-микото отстранил министров, заручился поддержкой самых преданных и честных сёгунов. А нас велел разыскать. И сказал нам, что мы отныне хранители рода солнечной ками Аматэрасу! И что мы должны донести сквозь века послание для вас, Алойя-но-миками!
  - Аки... - снова боль, я задыхаюсь, теряюсь во времени, пространстве. Аигот вскакивает, мечется по комнате, брызгает на меня водой, потом, осознав, что о нас знают уже достаточно, сыпет на мою голову пушистые снежинки, в лицо дует морозным ветром.
  Пелена отступает и я вижу, как сжались на татами наши гости, как рычит Хикэру, как Иьяс и Арджун бросились ко мне, не заботясь о мнении японцев. Они гладят моё лицо, уверяют, что они со мной, что их любовь не уйдёт никуда.
  - Говорите! - хриплю я и отвожу руки мужей в сторону. Не сейчас, прошу! Я отблагодарю вас всех за помощь, но в этот миг я могу думать только о вероломном супруге!
  - Просим прощения, сиятельная ками! Мы знали, что вам будет... нелегко, но что так...
  - Это не ваша вина. Что... что сказал Акихито?
  - Он передал, что умирает каждый день, он ожидает смерти и разочарован, что она не забирает его. Сказал также, что сын ваш - гордость и радость для всего народа Идзумо! Его ум позволил улучшить жизнь простых людей, страну обминают болезни, голод...
  - Он... это всё? - неимоверным усилием мне удалось удержать на лице бесстрастное выражение.
  - Ещё с вами хочет встретится наш тэнно-хэйку.
  - Тот, что правит сейчас? - уточнил Аигот.
  - Да. Вторая часть послания у него! Аудиенция назначена на второе сентября. Вы согласны встретиться?
  Не в силах сказать хоть что-то, я просто кивнула. Мои хранители, точнее хранители моего рода... Боги! У меня сейчас мозг взорвётся! Мой Макото стал предком императора Японии! Мой Макото... Он вырос без меня... Я извинилась и с прямой спиной вышла из зала. Я знаю, что за мной идёт Хикэру. Знаю, что гандхарвы отрядили его как существо, близкое к моим приключениям в мире Оногоро. Приняли лиса? Да. Иначе не могло быть. Хикэру так похож на них самих! Так же неистов, упрям, так же любит меня. И я его...
  
  - Хикэру! Как же больно, Хикэру! - я долго заливала кимоно лиса слезами, а он всё гладил мою спину и целовал в висок.
  - Знаю. Каждую твою слезу я ощущаю как нож в сердце!
  - Прости. Вы все простите меня...
  - Это не твоя вина. Я убил бы этого ублюдка Акихито...
  - Нет, не говори так! - закрыла ему уста рукой, - Его обманули, ты ведь знаешь. Вы знали, что Цукиёми - его отец?
  - Да. Но не могли сказать.
  - Запреты?
  - Да. Ты хочешь узнать, что ещё он сказал?
  - Нет. Но я должна убедиться, что... это правда! Что мой Макото стал императором! И предком того, кто сейчас правит... Это так странно, Хикэру. Знать, что прошлое, наше с тобой прошлое - это прошлое Земли.
  - Да уж. Моя ками... Я вам нужен?
  Да, милый. Ты нужен мне так сильно сейчас! Нет больше никого, кто знал бы про Оногоро! И тенгу, и Шинджи остались по ту сторону. Я сама нашла его губы, потянула в пустую спальню. Чья она? Неважно, всё неважно! Имеет значение лишь горячая кожа лиса, его жадные ласки и поцелуи, которые как клейма, ставит лис на моё тело. Я жестока с ним! Рву волосы, царапаю спину и бедра, требую, подчиняю, грожу. Обоюдный взрыв, его укусы саднят на шее и груди. Долгий выдох облегчения сливается с его счастливым смехом, который всё ширится, летит всё дальше. Да, ты был так нужен мне, мой лис! Именно ты должен был вернуть меня к жизни, заставить забыть предательство любимого супруга. И его фиалковые глаза...
  Утро я встретила улыбкой. Арджун и Ильяс были в шоке, когда я повисла на их шеях и зацеловала до полного обморока и удушения. Синие признались, что действительно поставили блок на мои чувства, отодвинувший тоску по моим любимым на тот год, что я жила в Оногоро. Сегодня все мы осознали - его уже нет. Блок окончательно истаял. Несмотря на боль и тоску по сыну, по ворону и лису, я уже живу...
  Упоительные ночи с гандхарвами снова всколыхнули мою страсть. Не могу насытиться вами! Наматываю медовую гриву на руку, Арджун покорно ждёт меня. Вести нас троих, командовать их действиями, ощущать, как они жадно и с готовностью дарят мне безумное удовольствие! Не знаю уж, был ли Хикэру зол на меня, когда я пропадала в комнате мужей, но он никогда этого не показывал. Покорно ждал моего внимания, охотно любил то на чердаке, среди лишней мебели из особняка Арэя, то в саду, прямо на прохладной траве. Месяц безумия, ненасытной страсти, радости и единения.
  Аигот рискнул лишь раз уехать на пять дней. Потом вернулся и с сумасшедшими глазами вбежал в мою спальню. Присел у кровати, разбудил поцелуем. Не премину воспользоваться его присутствием! Раз уж Хикэру ушёл, едва занялся рассвет. Он, как и остальные, устроил своё персональное логово в замке. Им стал чердак! Мебель он расставил по бокам, застелил пол циновками и татами, попросил расширить окна, что я и произвела с лёгкостью. Ещё одно холостяцкое логово, только в антураже древнего японского додзиси.
  Так что любить я могла кого угодно! Изголодавшиеся по мне мужья прижимали меня к стенам, жадно пили дыхание, старательно доводили до черты, за которой я становилась безжалостной фурией, суровой госпожой. И роли менялись. Теперь уже я ласками доводила их до стонов, рычания и бескомпромиссного "Ну хватит уже! Иди сюда, ками!(Птичка, звёздочка!).
  Я подробно выспросила Энки, что заставило его перелететь полмира. Ракшас отводил глаза в сторону, но все прекрасно поняли: вела его отнюдь не забота обо мне, он летел за ответом. Мой ответ его разочаровал, но он только кивнул покорно и стал собираться в Китай обратно. Кобылок из пегасьей стаи ему уже подобрали. Больше его здесь ничего не задерживало. Ракшас улетел во вторник утром. Эта страница моего прошлого перевёрнута навсегда.
  А уже в пятницу была встреча с императором. Последний раз глянуть на сакуру - виновницу моих несчастий. Листья уже облетали с деревьев, желтели клёны и ольха. А эта красавица всё ещё зелёная. Синие ушли собирать силы для прорыва завесы. Я уже перестала ждать и надеяться. Главное... что Макото жив, здоров... Что у него была семья, дети. Боже! Как же я хочу увидеть сына!!
  - Едем? - обнял сзади Аигот. Лис крутился неподалёку. Он бы тоже хотел с нами поехать, но опасался, что его внешность привлечёт ненужное внимание. Улыбнулась ему сквозь слёзы.
  - Едем.
  Проносились мимо горы, поля, зелёные, жёлтые. Плотины, дамбы, мостики, столбы с проводами. Мыслей не было. Аигот поглядывал на меня тревожно, я успокаивающе гладила его руку. Я снова я, любимый! Больше не буду вас пугать жутким видом.
  - Надо бы твоему лису документы сделать... - сказал как бы между прочим якшас.
  - Наши знакомые... - начала было я.
  - Да, они могут помочь. Связи у них в самых верхах! После твоего ухода они сказали, что император лично подписал нам всем пожизненные визы, а нашим детям выдал гражданство Японии!
  - Хикэру такой необычный. Нужно будет хоть фото сделать без ушей!
  - Красавец твой лис, - без тени зависти сказал муж.
  - Аи?! Ты вот так спокойно это говоришь? - удивилась я и расстегнула одну из пуговиц на его рубашке.
  - Ты умеешь мужей подобрать, птичка! После гандхарвов я уже ничему не удивляюсь!
  Машина съехала с дороги в густые заросли. Аигот затащил меня к себе на колени, рванул блузку, оголяя грудь. Я выдохнула судорожно, ощутив мягкие губы мужа на коже, его язык подцепил мой сосок и отправил его в рот... Мгновенно затопило сознание безумным желанием! Нетерпеливо раздеваясь, перемежая это всё жадными ласками и поцелуями, мы с Аи горели и плавились в огне страсти. С блаженством ощутив, как в меня проникает его огромная, горячая плоть, выгибаюсь и издаю громкий стон. Огладить его плечи, сбить снежинки с кончиков волос. Он по-прежнему коротко стрижётся. А я так бы хотела, чтобы его мягкие, цвета серебра, волосы достигали его попы. Поцелуи, укусы, наши языки сплелись в безумном танце, каждое касание бьет по нервам, отдаваясь в лоне. Якшаси, мой якшаси! Не могу насытиться тобой! Аигот рычит и делает долгий рывок в меня, я улеглась на его грудь, отдаваясь его рукам. Сильно, жестоко, безжалостно терзает меня мой змей, я кричу и плачу и молю, всхлипываю, ощущаю, как мир взрывается яркими красками. Мы бы ещё долго лежали так, слушая сердцебиение друг друга, но мимо прошли какие-то подростки и достали телефоны, явно желая сделать нас звёздами интернета. Пришлось стереть им память и быстро одеваться. Встреча уже скоро!
  Всю дорогу я улыбалась и ластилась к Аи как кошка. Якшас терпел долго, несколько километров, потом снова выбрал место и взял меня так ненасытно, будто мы не любили друг друга два часа назад. Люблю тебя... Я знаю, Аи! Я ведь тоже хотела назад, к вам.
  Резиденция императора находилась в районе Тиёда метрополии Токио. Здание было в смешанном стиле: европейская лёгкость и аскетичность японских традиций. Нас уже встречали: вышли на порог все родственники императора, слуги дома, министры.
  Я не могла идти, и если бы не Аигот, то рухнула бы прямо там, у железной изгороди, увитой вьюнком. Мой якшас поволок меня на себе, мы дошли до порога лишь спустя десять минут. Я смотрела на пожилого человека с ласковым взглядом, на его жену и дочь... Они действительно мои... потомки?! Увидев моё состояние, император Акихито (как вам?! Его зовут так же, как моего любимого мужа-предателя!) поспешил пригласить нас в дом.
  Дворец был очень чистым, пустым, везде светлое дерево, старинные вещи, портреты на стенах. И на религиозную тематику тоже есть... Возле картины, где я держу на руках Макото вышла задержка: Аигот едва успел подхватить меня на руки - я сползла просто под стенку.
  - Ками! - голос императора полон тревоги.
  - Не зовите так... - попросила я. Это слово несло в себе боль.
  - Простите. Уже недалеко! Вон там мы сможем поговорить!
  Светлая комната, мебели нет совершенно. Только подставка под меч... Тот самый... Голубой меч из Небесной стали! Пришлось расцарапать себе руку, чтобы одна боль перекрыла другую. Император Акихито, или как его звали в стране "Хэйсэй" - "Мир повсюду", сел напротив нас с мужем на подушечку.
  - Как вы узнали? - спросил Аигот.
  - Нам оставили подробные инструкции, как найти нашу великую прародительницу! Это записано в летописях, которые передали нам хранители рода.
  - Что ещё сказал Аки... хито? - спросила я тихо.
  - Мы можем показать вам его послание! - склонил седую голову император, - Нам строжайше запрещено его касаться. Только передать вам.
   Знакомый уже свиток с серебристой лентой. Руки тряслись, я несколько раз поднимала послание. Наконец, развернула, чтобы прочитать...
  "Моя ками! Я наказан, я мёртв! Предав ваше доверие и любовь, я предал и себя самого. Мой отец сказал, что наш мир погибнет, если сразу двое ками Света покинут его! Я метался меж долгом и любовью к вам, моя ками! Погубить целый мир? Или предать вас? И не давала покоя мысль, что там, в ВАШЕМ мире я буду лишь одним из многих. Ваши глаза, полные боли, каждый день смотрят на меня. Ваш дар мне - неувядающая молодость. Он так жесток, моя ками! Видеть отражение, не изменившееся ни на миг! Это ещё одно напоминание о том, что я сделал... Макото всё знает, моя супруга. Я рассказал ему ещё в детстве. Он увидел, как я молю вас простить меня - ворон нарисовал ваш портрет, он стал моим алтарём, строгим судьёй и местом плача. Сын простил меня. Но он также добр, как и вы, моя любимая супруга! Выбраться из западни нам не удалось. Портал разрушен..."
  На этом послание оборвалось, будто кто-то выхватил бумагу из рук Акихито. За это же говорила длинная клякса из синеватых чернил. Осознать, что Акихито было также больно, было немалым облегчением! Ведь я все эти месяцы думала, что он не любил меня, что пошёл на обман по приказу отца! Упоминание Макото разрезало зажившую было рану, от боли я ничего не видела вокруг. И когда император подошёл ко мне, склонился низко и произнёс трижды слова благодарности, смотрела на него, не понимая ничего.
  - Благодаря вам жив мой род, моя страна! Я благодарю вас за всё! За ваш свет, за защиту! - он оголил предплечье и показал... солнышко!
  - Макото?! - вскрикнула я и протянула руку к знаку, своему знаку! Мужчина важно кивнул и позволил осмотреть себя, - Это правда?! Аи!!! Это всё правда?! Я - Аматэрасу! Ха-ха-ха!
  Пришлось мужу успокоить меня пощёчиной, а затем долгими объятиями. Столько слёз, сколько я выплакала за эти месяцы, не исторгли из себя все женщины Земли! Улыбаясь от неловкости момента, семья правителей смиренно ждала, пока я приду в себя.
  - Я в порядке! - отвела я руки Аигота от своего лица, - Но почему же тогда вы отказались от статуса? Вы ведь точно знали, что кровь богини течёт в ваших жилах?
  - Мы знаем, наши дети знают, - сказал Акихито, - Но миру об этом знать совсем необязательно! Вы ведь тоже переехали сюда с целью скрыть свои способности?
  Да, император знал обо мне всё. То ли шпионы собрали информацию, то ли всё сказанное мной старательно конспектировалось в Оногоро и дошло до Японии в целости и сохранности.
  - Что такое Оногоро? - не могла не спросить я.
  - Оногоро - это временной отрезок из жизни нашей страны. Это мир-карман, созданный Идзанами и Идзанаги. И он - часть нашего мира. Та часть, где ками могли быть собой, где водились кицунэ и тенгу, где были живы реки, моря и горы...
  Да. Оногоро - это прошлое. Как мне жить без вас? Без Макото, Джиничи и Шинджи?! Без Акихито? Я опустила голову и больше не смогла сказать ни слова. О чём говорить? Император ещё раз подчеркнул, что мы на своей земле, что у нас исключительный статус, у всех нас. Аигот напомнил про лиса. Для выправления официальных документов Хикэру нам пообещали прислать специалиста в самое ближайшее время. Он должен будет сделать фото без ушей и клыков. Имя у Хикэру есть, фамилию обещали придумать.
  - Ваш подарок до сих пор с нами, - сказал Акихито и показал мне бусы из синего минерала. Они не потускнели ни на миг! Будто я только вчера вложила их в руку Макото! И зеркальце тоже было здесь, в числе реликвий рода. А затем, добив меня окончательно, вынул линзы из глаз, показав их яркую зелень. - У всех в роду ваши глаза, моя ками!
  Расставаться было тяжело. Я не могла относиться к этому пожилому японцу, как к своему сыну или внуку. Я ведь даже своих детей не вырастила! Что уж говорить о последующих поколениях! Но всё же я не могла отрицать: что-то было такое в его глазах, выправке, что напомнило мне супруга. И тонкая кость, и длинные пальцы. Несомненно, это потомок Акихито. И мой...
  Дома я закрылась в комнате и долго лежала в кровати, глядя в потолок. Воспоминания закружились вихрем. Я снова ощутила шёлк волос любимого, его ласки, его нежность и стыдливость, которую он так и не смог преодолеть. Сказочный миг счастья, когда мы сидели втроём с Макото на руках. И как апофеоз всего - боль от предательства! Осознание неотвратимости, что я не вернусь больше в Оногоро, а Акихито - не придёт к нам в мир. Он сказал, что умер и умирал каждый день. Я также умерла в тот миг, любимый! И умирала каждый день без вас. Любовь моих мужей помогла мне стать на ноги, забыть и забыться, но ведь всё было ещё буквально вчера...
  Пришла зима. Снег укутал поместье пушистым одеялом. Играли в сугробах дети, лепили снежки и целые замки! Хикэру гордо показывал свой замок, очень схожий с поместьем госпожи Инари. Я сказала, что он талантлив, а также очень соблазнителен в тёплом, кашемировом пальто серого цвета. Ласковые руки лиса подняли моё лицо, глаза цвета серебра заглянули в саму душу, увидели там согласие, и Хикэру потащил меня в дом.
  Я со смешком сказала, что в его творении уже не хватает доброй половины, потому что за дело принялись Аджая и Кит, но лис только мотнул головой. Я сцапала его гриву в руки и долго нежилась в её замечательной мягкости. Поразительно, что мой лис также упивался моими волосами, а потом стонами, криками и своей властью надо мной.
  Гандхарвы всё же отомстили Хикэру. Но в своей собственной манере: вызвали на бой. Бой был долгим, кровопролитным. Я смотрела на поединок с балкона, как средневековая принцесса. Только, в отличие от дам той эпохи, никак не могла выбрать фаворита. Едва Ильяс получит удар плашмя и скривит губы от боли, я тут же вскрикиваю и жалостливо шмыгаю носом. Потом наступает черёд лиса. Хикэру редко удавалось подловить: уж очень он ловкий и сильный! Но парни действовали сообща, так что рану лис всё же получил. Ему рассекли щёку! Всё! К чёрту ваши взаимные счёты! Подхватила подол платья и просто выпрыгнула из комнаты в сад! Обиды были забыты, меня ловили в шесть рук. Но приземлилась я точно у ног Хикэру. С осуждением глянула на гандхарвов и долго гладила абсолютно здоровую уже щёку любимого. Ильяс и Арджун с досадой признали, что сила лиса равна их собственной. Я улыбнулась им с признательностью.
  Пришёл январь. Буря выла, засыпало снегом леса и озеро, горы и степь. Дорогу чистили, но всё было бесполезно! Связь с миром мы держали только благодаря интернету. Общались с императором, Аигот руководил своим бизнесом, гандхарвы проводили онлайн-тренировки. Лису сделали документы - теперь он Мицуори Хикэру. Фамилию ему дал один из моих хранителей. Усыновил, принял в род так сказать. Лису было всё равно, как зваться.
  Третьего февраля мы сидели в гостиной. Мама читала сказки детям, те с широко распахнутыми глазками слушали про Золушку, Мальчика -с-пальчика, Снежную королеву. Я нежилась в руках Ильяса, перебирая пряди цвета гречишного мёда на голове Джуни, который сидел у моих ног. Мой псевдо-братишка млел как кот и едва не мурлыкал. Ваня и Соня приехали на каникулы и остались ввиду погодных условий. Приехал Сеня с какой-то тихой японской девушкой. Она дикими очами оглядывала наш замок, меня и супругов. На ушах Хикэру её просто переклинило. Лис уже и прятался, но пока не дал их ощупать, она не успокоилась! Я долго смеялась, потом лениво и неспешно убегала от якобы разъярённого мужа, сдалась в его руки, получив тем самым желанный приз.
  Хикэру с натугой, с неимоверным нежеланием, но под давлением моих мужчин и семьи, признал себя моим супругом. На его лбу был знак госпожи Инари - алый полумесяц. Едва он отдал себя мне, тот сменился на яркое, золотистое солнышко! Шипение лиса враз заглушил гогот гандхарвов и мой счастливый смех. Моя улыбка разом растопила его холодность и обиду.
  Так вот! Это произошло третьего февраля. Слуги принесли нам всем чай, выпечку. Детям достался свежий творог с ягодами, мне предложили моё любимое блюдо - запеченную в сметане рыбку. Я вдохнула запах, судорожно задышала и вылетела вон из комнаты! Меня долго выворачивало, унитаз трижды проиграл весёлую мелодию, а я всё не могла от него отойти.
  - Что с тобой? - вопрос сразу и ото всех. Я мрачно обвела глазами мужскую половину и подняла брови в немом осуждении. Неужели после того, как в нашем доме появились четверо детей, вы ещё не в курсе, что означает тошнота?
  - Лолочка?! - мама. В её глазах нет тревоги, только радость и она даже заговорщицки подмигнула, скосив глаза на белоснежную гриву Хикэру.
  - Да. Я беременна!
  Джун вырывал меня у Ильяса, из рук Ильяса я попала в руки Аи, потом, когда все бурно порадовались, решила сознаться, что это не их вина, то есть заслуга.
  - Хикэру? Помнишь слова Отца тенгу?
  Глаза лиса замерцали как два озера серебра. Лицо приняло дивное выражение: беззащитность, неверие, счастье. Аигот неохотно отпустил меня. Хикэру был так нежен, так ласков. Он тихо шептал, что помнит всё, что его ками не смогла заставить его забыть то, что произошло с нами.
  - О чём это вы? - ревниво начал было Арджун.
  Я вывернулась из рук Хикэру, подошла к Джуни. Он с глубоким вдохом обнял меня, с готовностью ответил на поцелуй. Я люблю вас, Джуни! Не сомневайся во мне!
  - Отец тенгу сказал, что скоро будут лисята!
  - Ли... Это его малыш? - спросил муж.
  - Да. Ты злишься? - мои несчастные глаза растопили суровое выражение на лице мужа. Он нехотя поздравил лиса, ещё раз нагло стиснул меня в объятиях, сорвал два поцелуя, после которых я едва не забыла, что именно мы обсуждаем.
  - Нет. Как можно злиться на самое светлое существо во Вселенной? Но пусть только попробует обидеть тебя или украсть снова!
  Ванька с Соней долго обсуждали, как же выглядят маленькие лисята, чем доводили Хикэру до сумасшествия. Но глаза его смеялись и были полны радости. Он гладил своей рукой с серыми коготками мой живот, ловил губы и нежил их своими. Я так рада, что ты поменялся! Ведь раньше я получала только злость и ревность. Сказал, что осознал: потерять меня легче лёгкого, а жить без меня просто невыносимо.
  После долгих уговоров он всё же исполнил мою просьбу: стать лисом! Мама, Соня и Ваня, мужья, а особенно дети - все с восторгом смотрели на огромную, белую лису с девятью хвостами. Пушистая, белоснежная шерсть, серебристые глаза, которые сейчас довольно щурились, золотой круг на лбу. Аджая, даром что никогда не робела и залезала на колени к любому гостю, очаровывая своими медовыми глазками, сейчас смотрела на белую гору со смесью страха, восторга и вожделения. Кит раскрыл рот и округлил свои черные глазки, сделал маленький шажочек вперед. Лис боднул его, склонил к нему голову, пощекотав щёчку острым ухом. Хикэру... Я даже не думала, что ты так любишь детей!
  Амрит был сдержаннее, он сдался только после Алилы. Моя якшаси нежно гладила пушистую прелесть и замирала в страхе, когда лис громко урчал. Потом он их всех повозил на спине, сделал её горкой, визжащие детишки съезжали ему прямо на нос. Он фыркал и таскал их в пасти, как котят.
  После того, как малышню увели спать в детскую, я присела рядом с ним и получила свою долю удовольствия. Блаженство! Хикэру - ты просто неимоверное чудо! Как же было бы хорошо, если бы здесь были Джи и Шинджи! Но их нет...
  - Смотри какой пижон! - поддел лиса Арджун, но глаза были добрые. Мужья приняли лиса! - Но детям ты понравился!
  - Он любит Алойю! - мягко попенял своему предводителю Ильяс и улыбнулся мне.
  - Люблю... - подтвердил нагой Хикэру. Мои глаза так и прилипли к его прессу, к широким плечам.
  - Хитрый какой! - сузил глаза Джун.
  Не желая злить мужей и дальше, Хикэру оделся. Обмирая от страха, от неловкости, я предложила всем троим подняться ко мне. Арджун выгнул бровь, спрашивая, уверена ли я. Нет, совсем нет, милый. Но я пылаю от жажды. Откуда она, что её породило - не знаю. Догадываюсь, что в её создании поучаствовали синие боги, но доказать не могу.
  Ночь... была безумной! Хикэру совершенно не обращал внимания на присутствие двоих моих мужчин. Он ловил мои стоны, вбивался так сильно, что я устала даже стонать, а удовольствие накатывало волнами, погружая в пучину, топило с головой. Чью спину я рву на ленты, чьи волосы сжимаю в кулаке? Великолепный жезл Джуни перед лицом, просит ласки. Не могу отказать! Как вкусно, сладкий! Джун целует в губы, потом меняет лиса сзади, его руки властно легли на бёдра. Унять мою жажду смогли лишь к рассвету. Спали прямо на полу. Хикэру свернулся в ногах в виде лиса, окутав мои ноги пушистым хвостом. Ильяс и Джун обняли с обеих сторон, обцеловали плечи и руки. Солнышко ярко пылало, переливаясь золотым блеском.
  Зима уступила место весне. Капало с крыши, снег таял на глазах, распустились почки на сакуре. Мы с Хикэру стояли на пороге и смотрели, как ветер уносит тысячи розовых лепестков куда-то в сторону гор.
   Внезапно дерево дрогнуло! Я сжала руки на рукаве кимоно лиса, застыла, не веря. Что это? Что... Синих ведь не было! Они так давно не появлялись! Хикэру осторожно прижал меня к себе, стараясь не нажать рукой на живот. Срок хоть и мал, но ведь это его малыш.
  - Хикэру... - простонала я, когда из портала вышли четверо. Ноги подогнулись, я упала на колени, больно ударившись о землю. Лис потянул меня обратно вверх, обнял покрепче.
  Услышав мой зов, к нам поспешили Ильяс и Арджун. Они были в конюшне: там жеребилась жемчужная кобылка - дочь моей Алойши. Аигот просто взлетел над озером и упал перед прибывшими огромным серебристым змеем.
  Джиничи с Шинджи дёрнулись назад, и непременно ухнули бы опять в проход, если бы... не Макото... Этот юноша ведь Макото?! Зелёные глаза, улыбка Акихито, его же хрупкость и изящество! Потом, когда я налюбовалась сыном, перевела взгляд на остальных. Акихито?! Он правда не состарился?
  Ни на день, ни на миг! Он всё также прекрасен, юн и свеж. Из горла вырвался какой-то хрип, я не могу дышать! Хикэру, помоги! Лис повернул меня спиной к пришедшим, только тогда я вдохнула воздух, долго дрожала и кашляла, ощущая, как дерёт в горле.
  - Моя ками! - хлопнули крылья тенгу, сзади прижался ворон. Я всхлипнула и повернулась к нему. Он также не изменился. Всё такой же... мужественный, насмешка в чёрных глазах, клыки подпирают алые губы. Он с беспокойством и изрядной долей сомнения заглядывал в мои глаза, - Ты нас что, не ждёшь?
  - Я... Джи...
  - Тенгу! - сурово рявкнул сзади лис, - Перестань! Ты же видишь... она хочет к сыну!
  Ты прав, как и всегда, мой Шинджи! Я благодарно улыбнулась ему и перевела глаза на юношу с моими зелёными глазами. Губы тряслись, слёзы уже размыли картинку. Но я видела, как он метнулся ко мне, как обнял. Обнимала узкие плечи, гладила его щёки, шептала как безумная "Макото! Макото!". Он называл меня мамой, радостно смеялся, кружил на месте, целовал мои волосы.
  - Сын, милый мой Макото! Как вы...
  - Нас вытащили твои создатели! - сказал мой Макото, - Пришли перед моим днём рождения, спросили, где отец. Я отвёл их в молельню. Папа как раз писал тебе послание. Один из них, с тремя глазами, выхватил печать и швырнул её в руки министра. Потом... - сын замялся, глянул на Аки. Мой юный любимый смотрел на меня неотрывно, он буквально поедал меня глазами, его руки судорожно комкали дивное изумрудное кимоно, звенел колокольчик Ушас, который я утеряла во дворце.
  - Потом они врезали твоему супругу по морде лица и сказали, чтоб больше не шалил! - продолжил за Макото Джи, - За месяц построили всех ками по ранжиру, надавали по жо... кхм, в общем отплатили Цукиёми за всё хорошее. И открыли нам проход. Только... ками... Макото должен уйти обратно. Иначе что-то будет не то со временной петлёй, так они сказали.
  Я уцепилась в рубаху сына и зарыдала так громко, что с сакуры вспорхнули птицы все до единой. Найти его и снова потерять?! Как не утешали меня, но горе буквально утопило меня с головой. Немного пришла в себя я только дома, нацеловавшись с сыном, согревшись в его руках. Мужья решили познакомить его с братьями и сёстрами. Из детской вынесли заспанных малышей.
  - Это они? Алила, Аджая, Кит и Амрит? - безошибочно узнал всех Макото. А я думала, что мои рассказы про детей Аки пропускал мимо сознания! Оказывается, он помнит всех их.
  Макото сам едва не плакал! Малышня неохотно шла к нему в руки, но его добрая улыбка и ласковые глаза сделали своё дело: первой на его колени полезла Джая. Она показала свою новую куклу, пролепетала, что у нас живут говорящие котики, что у мамы есть лис, скоро будет еще лис, только из животика. Я заалела щеками. Дети должны знать, откуда они. Вот я и рассказала, что у них скоро будет братик. Или сестричка.
  После Джаи знакомиться пришёл Кит. Он потрогал меч Макото и важно заявил, что ему уже подарили папы два меча: один с золотым камнем, а другой с головой дракона. Да, из сокровищницы Кулебы мужья доставали порой уникальные вещи! Брат уважительно покивал головой и дал Киту подержать клинок. Голубая стать осветила лицо моего сынишки, его восхищённые глаза.
  Алила и Амрит подошли после Кита. Амри просто обнял брата, открыв своё сердце. Макото поражённо замер, крупные слёзы закапали на черноволосую макушку моего маленького создателя. Узкая кисть, так похожая на отцовскую, прижала обоих к старшему брату. Как странно: он младший, но сейчас старше всех их.
  Мама... И Ваня с Соней оторопело смотрели на моего взрослого сына. Макото склонился в глубоком поклоне перед бабушкой, прижал её руку к щеке, улыбкой растопив её настороженность. Да, очарование и ласка - это то, что он унаследовал от Акихито.
  Последний смиренно сидел на ковре, глядел точно в сиреневую загогулину и не реагировал ни на что. Я вздрогнула, ощутив, что он... также пуст как и я в первые дни после возвращения. Первым о моём состоянии догадался Хикэру. Он кивнул Шинджи и Джиничи. Те вывели Аки за дверь. Он шёл, даже не оглядываясь, будто кукла без души.
  Тенгу и лис оставили Акихито у окна, обласкали меня быстрыми поглаживаниями, Шинджи чмокнул в нос и заверил, что мы ещё поговорим.
  Аки... Роскошь его волос, цветочный запах, узкая, прямая спина. Я обхватила его за пояс и уткнулась в затылок. Слёзы снова хлынули потоком, я шептала сбивчиво, что ждала его и боялась, что не увижу больше! Холодные руки любимого накрыли мои, сжали слабо.
  - Моя ками... - прошелестел он тихо, будто ветерок в кронах.
  - Я всё знаю, Аки! И видела твоё послание!
  - Мне не дали его дописать... - внезапно обиженно и жалко пролепетал он. Я рассмеялась и повернула его к себе.
  - Зачем его писать? Ты ведь здесь?
  Тёмные, глубокие глаза. Постепенно они оживали, светлели, а потом вспыхнули и замерцали от эмоций, когда я накрыла его губы своими, медленно и неспешно смакуя обе. Ласкала верхнюю, лизнула нижнюю. Руки уже жили своей жизнью в его гриве, я коснулась тонкой шеи, выдохнула в маленькое ушко, охнула, ощутив сильные объятия. Он таким не был... И как же это прекрасно!
  - Простите меня, моя ками! - с тихим шелестом он осел у моих ног. Обхватил мои колени руками и уткнулся носом в платье.
  - Я уже давно простила тебя, Аки. Я знаю - ты не желал зла. Тебя обманули...
  - Моя ками... Но ведь Оногоро нужен был... ваш свет...
  - Знаю... Судьба жестоко посмеялась над нами, милый. Счастье было таким недолгим. Ты тоже... уходишь? - выдавила из себя. Сомнения, боль, желание никогда больше не отпускать его - кружились в мыслях.
  - Я? - округлил глаза Акихито. Пухлые губы жалобно дрогнули. Коснулась их пальцем, зажмурилась от удовольствия. Бархатные... - Нет. Только Макото должен... Моя ками... Вы, - схватил мою руку, покрыл поцелуями, - Хотите, чтобы я...
  - Безумно! - подтвердила я и упала возле него. Целовать, целовать его до потери сил, пульса и дыхания! Как я могу злиться? Как могу обвинять тебя в чём-то? Ты же любил меня! И сейчас любишь!
  - Ах! - выдохнул Акихито и опалил меня сиянием глаз, - Я думал, что вы прогоните меня! А ваши... супруги просто изобьют...
  И он съежился от страха. Кто?!!!! Кто бил моего Аки?! Гнев колыхнулся огромным столбом пламени. Аки отшатнулся от меня, упал на спину. Тогда я стиснула зубы и постаралась успокоиться. Наверняка это ворон и Шинджи! Кто же ещё? Вымещали злость на беззащитном? Прибью обоих... потом.
  - Не бойся меня. Я не на тебя злюсь... Идём обратно!
  Мы вошли в зал, держась за руки. Я подвела Аки к дивану и усадила на мягкое сидение. Он потрясённо оглядывался, гладил мягкий ворс, выглядел растерянным и беззащитным. Обняла за плечи, зыркнула грозно на Шиджи и тенгу. Ворон пожал плечами и отвернулся, а лис нахмурился и расчленил Акихито взглядом. Вы бы ещё ребёнка били! Бугаи!
  - Макото! - позвала я сына. Зелёные глаза с теплом и любовью встретили мои, - Когда ты...
  - Завтра.
  - Ты... побудешь со мной?
  Кивнул и радостно улыбнулся, когда Амри с писком радости кинулся ему на шею. Потом Макото рассказал о своей семье. Прелестная девушка из хранителей стала его женой. У них уже двое малышей: мальчик и девочка. И супруга снова в тягости. Я радовалась за своего мальчика, таяла от его улыбки, сжимала руки Аки и сына, не желая расставаться с ними. Акихито робко пожимал мою ладонь в ответ, смотрел глазами кроткого оленя, боязливо ёжился от пристальных взглядов моих супругов.
  - А кто же из них Арэй? - спросил весело Ваня. Он не любил грустить, всегда старался шутками поднять нам настроение.
  - Да вот же он! - указала пальчиком на Шинджи Соня. Я поражённо перевела глаза на чёрного лиса. А ведь... я думала, что всё совсем наоборот.
  Мы просидели в гостиной до самого рассвета. Забылся сном Шинджи прямо на ковре, унесли гандхарвы и мама детей в спальню, тенгу дёргал крылом во сне, будто отгонял кого-то. Аигот долго смотрел на новоприбывших, но ничего не говорил. Он знал обо всём из рассказа Хикэру. И прекрасно понимал, что останутся все, кроме Макото. Акихито спал на моём плече, я гладила длинные волосы любимого, закрывая глаза в истоме. Ощущать его снова рядом было неимоверным счастьем! По связи якшас выспрашивал мои планы. Да, я оставлю его, Аи! Ты же видел, как мне было без него плохо!
  Аигот выдохнул, поднялся с колен, поцеловал меня в лоб и махнул гандхарвам, чтобы шли за ним. Хикэру поднял лисью голову, заворчал недовольно и снова уложил её мне на ноги. Склонилась над ним, погладила шелковистую шерсть на ушках. Я люблю всех вас, милый! Ты же смирился...
  Утром я выгребла целую кучу украшений и отдала их Макото. Это мой подарок женщинам из его рода. Нашего рода. Ещё нашла платья, красивые ткани. Всё для девочек! Ильяс и Арджун принесли два клинка и также передали их сыну. Ваня подарил две картины. На одной мы все без Макото и Аки, а на второй просто я. Сын сказал, что это очень дорогой подарок, уважительно склонил голову перед своим дядей. Ваня оторопел и не знал, как на это реагировать. Племянник - то с него ростом. А я спохватилась и решила отдать ему всё то, что нарисовал Энки. На память...
  Акихито долго обнимал Макото, сын был не в пример мужественнее отца, он утешал родителей, уговаривал, обещал быть достойным рода.
  
  Макото уже давно скрылся в мареве портала, а мы с мужьями никак не могли уйти с полянки. Меня всё терзала боль от разлуки, хоть и знала я, что Макото уже видел меня, теперь он сможет рассказать детям, как же выглядит их бабушка. Бабушка! Опять истерика! Никто не решился дать мне пощёчину, наоборот все ринулись утешать и уверять, что сделают счастливой.
  - Я знаю... Не могу же я быть несчастной с такими мужчинами!
  Хикэру сверкал глазами, гордо вскинув голову. Он скоро будет отцом. Его ками сказала ему ночью, что хотела от него сына буквально с первых же дней знакомства! И он, гордый, непокорный, склонился перед нею, признав её власть над собой. А зачем ему свобода? Чтобы выть от одиночества? Да, было как-то дело. Весной, до встречи с ками, он лежал в облике лиса на скалистом уступе. Горло перехватила дикая тоска. Тогда он поднял морду к луне и завыл! Ему сразу же ответили волки снизу.
  Шинджи был рад за друга, одного и второго, что теперь они с братом часть семьи ками. И молодая якшаси... Оказалось, это его дочь. Большего лису было и не надо! Знать, что он не проклят, что у него есть любимые и друзья - это столь ценно! А за обиду Акихито придётся вымолить прощение у Алойи. Они тогда сильно гневались на императора, вот и не сдержались.
  Арджун и Ильяс не знали, что теперь делать. Оба понимали, что это воля богов, но скрыть своё недовольство не могли. Алойя принадлежала лишь им троим. Аигот часто уезжал, оставляя их любить свою жену так часто и сильно, как только они того захотят. Сейчас оба видели сияние её глаз, это примиряло немного с тревогой и ревностью. Лисы казались обоим существами не от мира сего. Сильные воины, гордые и молчаливые. Но преданные, неистовые, ласковые с их женой. Алойя никогда не откажет им в любви, оба это знали. А они... смирятся со всем, что приготовила судьба. Возрождённые якшаси, ревнивый тенгу, белый лис, ставший отличной игрушкой детям. Ильяс усмехнулся тонко, оценив шутку друга.
  Ворон злился на себя, на ками. Им так и не удалось поговорить. Только глаза ками обласкали радостью. Да, она всё помнит. Но подлый Акихито снова завладел её сердцем! Тенгу сузил глаза и кинул косой взгляд на изящную фигуру императора. Как бы она не любила его, но всегда признавала, что он, Джиничи даёт ей много больше удовольствия! Посмотрим, как долго она сможет без него! Или он без нее, мрачно подумал тенгу и сделал один длинный прыжок, перелетев поближе к ками. Дёрнул за волосы. Ками глянула на него, ответила на его озорную улыбку широкой, довольной и такой многозначительной улыбкой! Ты - моя? Сегодня? Завтра? Почему завтра?! Потому что не сегодня... Хитрая маленькая лисичка... с юрким язычком. Полыхнули изумруды глаз, ками кивнула на белого задиру. Что?! Ненасытная! Ладно! Только ради тебя! Хикэру! У нас есть работа!
  Акихито просто был счастлив. И неистово боялся снова всё потерять! Ради ласки и нежности ками он готов был на всё! Даже если бы её супруги приковали бы его к стене в подземелье, то и тогда снёс бы всё со смирением! Она держит его за руку, но улыбается лису и тенгу. Акихито горько отворачивается. Зачем он сюда пришёл? Ками почувствовала его боль и с лёгким, ласковым поцелуем уверила, что любит их всех. Каждого по - разному. Его, Акихито, нежно и трепетно. Он такой... Юный император с живым румянцем выслушал то, что думает о нём супруга. И признался ей в ответ...
  - Вы - мои? - спросила я, стараясь дотянуться до каждого. Ворон возмущённо вскинул крылья. Но под моим умоляющим взглядом, после того, как я коснулась его лица и прошептала, как скучала, сдался и кивнул.
  
  Через шесть месяцев родилась маленькая лисичка! Хикэру держал её в руках будто бомбу с замедленным механизмом. Арджун не уставал его подкалывать, а Аигот напомнил самому гандхарву, как тот прятал руки и не брал Аджаю, опасаясь её раздавить своей силой. Кит, Алила и Амрит с Джаи стояли у её кроватки и любовались на пушистые, серебристые волосы, маленькие ушки. И хвост. Он иногда мелькал под одеялком. Братья и сёстры не знали как отнестись к ней: она будто игрушка, прелестна и мила, но она живая и очень крикливая. Вы все такими были. Ну может Амри был спокойным, поясняла я им, прижимая всех к себе. Мы - семья, милые мои! Вы все связаны, ведь я ваша мама.
  Я старалась не оставлять никого из мужей надолго без ласки. Джиничи с Хикэру составили невозможный по накалу страстей дуэт. Оба заводили меня с полувздоха, не отпускали до утра, пока я не взмолюсь и не пообещаю любить их до самой смерти. Надеюсь, это будет нескоро...
  Акихито блаженствовал в нашем саду, рисовал странные картины: пейзажи и абстракции, портреты и фантасмагорию. Он не гнался за чувственными удовольствиями, ему достаточно было ощутить мою любовь хотя бы раз в две недели. Его ласковые глаза обожествляли меня, нежили каждое утро. Мама, как ни странно, была от него без ума. Как и дети. Они, конечно, любили лисов за мягкость и за изобретательность в играх, но спокойный нрав Акихито, его терпение, когда он день за днём рассказывал малышам легенды Оногоро, подкупали всех.
  Шинджи пока не думал об исследовании мира, он хотел только познакомиться поближе с дочерью. Соня ломала пальцы, волнуясь, не зная, как же обращаться к нему. Но вот однажды она просто расплакалась у него на плече, а мой Шинджи с глубокой болью в глазах обнимал своё потерянное дитя. Как я понимаю тебя, мой меч!
  Гандхарвы соревновались с Джи и Хикэру кто доставит мне больше удовольствия. Я хвалила обе пары, уверяла, что они лучшие. Сойдясь в споре, эти четверо быстро смекнули, что я пою им похвалы за их спинами. Наказание было... великолепным! Феерия чувственности, безумного разврата и бесстыдства. Я принадлежала всем им, а они, каждый! - мне!
  Через два года в поместье раздались два младенческих крика: Акихито снова стал папой, как и Джиничи. У обоих очаровательные дочери! У малышки Акихито его фиалковые глаза и длинные реснички. Безумие моё! Твоя красота воплотилась в такой прелестной зайке! Благодарный взгляд мужа и его слёзы на моих губах. Люблю тебя всё сильнее... Аки...
  Джиничи поражённо смотрел в зелень глаз маленькой тенгу. Мелкие, чёрные коготки украшали маленькие пальчики дочери. И на спине было два пушистых продольных рубца. Мой ворон смаргивал слёзы и рассказывал, что потом, когда она подрастёт, это будут уже настоящие крылья! Тенгу - девочка! Мир моего ворона перевернулся с ног на голову.
  Прошло пять лет. Дети росли, задавали вопросы. Мы, не чинясь и не скрывая, рассказали им неимоверную историю нашей семьи. Синие приходили раз в год, так что мы были предоставлены сами себе. Я уже не могла отдать им столько желания и страсти, как семь лет назад, но они довольствовались даже одной ночью. Они учили Амри управлять силой, с нетерпением ждали, когда он придёт к ним в Алаку. А я и забыла, что могу открыть туда Врата! Да и зачем пока? Индра знает, благодаря сыну, что у нас и как, Ильяс и Арджун пока не готовы навестить свой мир. Они побаиваются, что конкуренция уплотнится. Я возмущаюсь, уверяя, что мне более чем достаточно... Знаем, знаем...
  Еще синие обещали открыть проход в Оногоро!!! Всего на день, да и как они пояснили, это сопряжено с неимоверными трудностями, ведь тот мир-карман уже выгорел в плане магии, а значит сросся с прошлым... Короче: для того, чтобы открыть туда проход нужно высчитать точное время, направить огромную прорву сил. Что-то вроде попытки запрыгнуть на крутящуюся карусель. Я буду ждать столько, сколько нужно, чтобы увидеть сына! Макото... Император(тот что Хэйсэй) сказал, что он станет невероятным правителем!
  Аки рассказывает нам о детстве сына, я жадно впитываю всё до последнего слова. Каким умным, смелым, а также добрым и любознательным он был. И сын приучил отца к телесному контакту. В Японии, как современной, так и той, что осталась в далёком прошлом, близость была скорее редкостью. А Макото прижимался к отцу и не отставал до тех пор, пока тот не растает, не пустит слезу и не прижмёт его к себе. Акихито каждый раз сожалел, что меня нет рядом, что я не увижу нашего замечательного мальчика.
  Благодаря этим рассказам я будто видела, как растёт сын. Разумеется, это вызывало глухую, непреходящую боль, но я давно привыкла к тому, что моя жизнь намного более странная, чем у простого человека.
  Ваня с Соней стали супругами. Они уже открыли свою студию звукозаписи и курируют сразу две музыкальные группы. О детях пока не думают, ведь их жизнь должна быть долгой, как у родичей богов, так что успеют ещё. Они забрали пару котят, перецеловали детишек и уехали.
   Мама и Соломон Санай подарили мне сестру, удивив всех. Мелкая якшаси была также брюнеткой, чем вызывала в нас с мамой гордость за наши сильные гены. Аигот задумчиво скосил на меня глаза... Попробуем снова? Ты ведь знаешь?.. Люблю тебя, мой снежный змей! Два сладких дня безумия, ночной полёт в горы... И снег, колкий снег с его волос, ресниц...
  Шинджи с Хикэру завоевали телевидение. Их красота и обаяние вскружили головы миллионов женщин во всём мире. Но ни разу мой лис не дал мне повода для ревности. Как и остальные, он возвращался домой, чтобы сказать, как сильно любит меня. И дочь... Мелкая прелесть вила веревки из отца.
  Шинджи однажды пригласил меня на съёмки рекламного ролика в студию. Мы приехали в Токио уже поздно вечером. Чёрный лис сказал, что у него встреча и ушёл, оставив нас с Хикэру одних в их квартире. Я подозрительно сощурилась, провела рукой по спинке дивана. В квартире не ощущалось присутствия других людей. Здесь бывали только лисы и их менеджеры, заказчики, да и те довольно давно. Выдохнула с облегчением. Я не знаю, что было бы, если бы я что-то обнаружила... Хикэру понимающе хмыкнул и словил меня в руки, прижал к дивану, долго смотрел своими неимоверными глазами. Прижалась лбом к его знаку. Ты мой, ты только мой, Хикэру!
  Шинджи вернулся через пару часов, разделся, выхлестал бутылку саке и рухнул на футон в одной из комнат. Я постояла за дверью, не решаясь войти и спросить, с кем он встречался. Я уже не имею на это права...
   - Здесь мы и снимаем наших кицунэ! - торжественно возвестил менеджер лисов, Аи Хинобата, - Госпожа Алойя, вы так прекрасны! Я знал, знал, что Хикэру не просто так скрывает свою супругу! Если бы мы раньше увидели, что же он прячет...
  - Её не интересует вся эта суета, Хино! - с ноткой угрозы протянул мой лунный лис, - Мы покажем ей всё сами! А ты позаботься, чтобы нас не трогали!
  - Конечно-конечно! Сегодня вы не останетесь? - Хикэуру с Шинджи отрицательно мотнули головами, - А когда? Понял: вы сами со мной свяжетесь!
  И он умчался. Я со смехом сказала, что поражена тому, как они выдрессировали своего агента. Хикэру гордо хмыкнул и сузил глаза. Шинджи нехотя рассказал, что поначалу им пришлось быть в роли этого несчастного, на что брат возразил, что кататься на них заказчикам пришлось ровно один день, а затем те просто на коленях умоляли их не разрывать контракт.
  Гримёрка парней была огромной. Нет, здесь не было запаха пудры, белил или краски для волос, но здесь были зеркала, вешалки с костюмами. Ого, какие здесь интересные вещи... Хочу вас в них увидеть! И вообще, почему это вы для меня такое не одеваете?! Ах, потому что я вас тут же раздела бы? Шинджи отвернулся от нас с Хикэру, а мы заметили его смущение только, когда тот уже взялся за ручку двери.
  - Я сейчас вернусь! Принесу нам попить что-нибудь! - сказал он.
  - Нет. Я сам схожу! А то тебя могут там встретить... - хитро улыбнулся Хикэру и ушёл.
  Я присела к туалетному столику, глянула на себя в зеркало. Видно или нет, что я смотрю на Ши? Поймала его пристальный взгляд и опустила глаза.
  - Тебя преследуют, Ши? - игриво улыбнулась и протянула руку к мотку цепочек с самыми разными подвесками, который висел на уголке зеркала. Здесь тебе и крестики, и жучки, и иероглифы. Видимо, к каждому костюму отдельно, - Поклонницы? Ты заслуживаешь счастья, мой друг...
  - Друг... - выдохнул лис мне в шею. Тонна муравьев оббежала всё тело, я замерла на выдохе, сердце билось в горле, - Я уже устал... слышать это!- горячие губы трижды обожгли мою шею, когти оцарапали грудь сквозь ткань блузки, срезали две пуговицы...
  - Ши... - простонала я и закопалась в его гриву рукой, притягивая к себе, открывая мысли и свой маленький секрет.
  До самого позднего вечера мы бродили в здании, я поражалась неуёмной фантазии креативщиков, которые разрабатывали декорации, костюмы и сценарии. Здесь же планировали снять фильм в жанре фэнтэзи. И режиссёр слёзно молил меня подумать о главной роли. Хикэру зло зарычал, но Ши заглянул в мои глаза, увидел, как они загорелись от радости и предвкушения, и обещал, что мы обговорим это предложение в самом ближайшем будущем.
  Джиничи послал печать с вестью о первой тенгу-девочке своему Отцу в Гнездо. Ответ мой ворон получил в определённом месте, которое всегда использовалось для передачи посланий. Это огромный дуб в городском парке в Киото. Поразительно, что оно ещё существует! Ничего удивительного - уверил меня Джи, ведь магия тенгу неподвластна никому и ничему. Отец писал моему любимому, что в видениях ему являлась прекрасная крылатая девушка с моими глазами, но он не знал, кто она. А теперь всё стало ясно - это наша малышка. Весть о вране всколыхнула всё Гнездо! Были развёрнуты бурные споры о том, почему же раньше никто не мог родить девочку- тенгу. Я с обидой сказал Джиничи, что это им сама природа мстила за однобокое отношение к женщинам! Они просто ими пользовались, не отдавая ничего взамен! А у нас с моим вороном было чувство! Единение, любовь, доверие и ночей было явно побольше, чем отводили тенгу на зарождение новой жизни там, в Оногоро.
  Джи скрупулёзно записал мои слова и постарался донести эту мысль до сознания собратьев. Надеюсь, скоро появятся счастливые семьи, где будет много маленьких воронят! А то где моей девочке найти суженого? Вот вскочим на карусель с синими... И вытащим из Оногоро пару воронов... и воронят! Джи поражённо замер после того, как я свои планы озвучила. Коварная я... Нет? Любимая? Необыкновенная? Самая-самая... Иди ко мне, Джи!
  Многочисленное семейство наше отмечало конец апреля, как знаменательную дату, настоящий праздник. В этот день я увидела Макото, тогда же вернулся мой Акихито. И ворон с лисом. Ветер сорвал с сакуры розовые цветы и осыпал нас ими будто снегом. Мой смех долго летал по поместью, ему вторил довольный рык ворона, поймавшего наконец дочку, Хоши(4) уже у конюшен, где она проводила практически всё время, тихий смех Акихито, который укачивал Сайю на руках, Арджун и Ильяс ревели как самолёты и катали на спинах Кита, Алилу и Джаю. Аигот отложил ноутбук и потянулся ко мне за поцелуем. Охотно иду в его руки. Люблю тебя! Амрит перелетел на другое место и успел сделать фото до того, как мы с мужем прекратим ласкаться. Мама с Соломоном Санаем и мелкой были в доме - смотрели советские комедии и наслаждались нашим отсутствием.
  Моя семья!
  Мир без них ничто. И я тоже. Хикэру носился по траве в облике лиса, за ним мелкими прыжками гналась Эйко(3). У нашей лисички только один хвостик! Она с завистью грызёт папины, топчет лапками его спину. Хикэру счастлив безумно! Его глаза сверкают, как драгоценные камни. Он повернулся на спину и подбрасывает дочку лапами. Широко расставив лапки, она с довольным визгом взлетает вверх и плюхается в густую шерсть отцовского живота.
  - Что с вами, моя ками? - встревожился Акихито.
  - Он пошевелился! - я радостно улыбнулась любимому Аки.
  - Он? - тут же материализовались гандхарвы, Джиничи и Хикэру. Аигот заломил серую бровь.
  - Да. Будет мальчик!
  - Чей?...
  Но я уже убегала к дому, не желая отвечать. Будет им сюрприз! С пушистым, чёрным хвостом!
  
  1. Кирин - Единорог, который олицетворяет стремление к щедрому урожаю и личной безопасности. Говорят, что он яростный последователь справедливости и закона, и что он иногда появлялся на суде, убивал виновного и спасал невиновного. Кирин - самое главное животное-божество, вестник благоприятных событий, символ благополучия и удачи. У него много описаний, но чаще всего его изображают с чешуйчатым телом, напоминающим тело пятнистого оленя, одним рогом и пышным хвостом. Его тело часто окутывает пламя, кроме того, существо может дышать огнём. Это небесное существо не наступает на растения и не ест животную пищу. Кирин живёт две тысячи лет, и увидеть его можно только раз в тысячелетие, в начале новой эры, он появляется при рождении великого лидера. В современном японском языке 'кирин' переводится как 'жираф'.
  2. Ямауба - Ямауба, что переводится как 'горная ведьма', выглядит как страшная, уродливая старуха. Волосы её неухожены, они длинные и седые. Часто изображается в красном кимоно, грязном и рваном. Огромный рот ведьмы растянут на всё лицо, согласно некоторым описаниям, у неё два рта. В то же время ямауба способна менять свою внешность, что помогает ей заманивать к себе доверчивых людей. Живёт ямауба в глубине гор и лесов Японии. И в наше время называются некоторые районы этой страны, где, согласно преданиям, обитают эти существа.
  
  Согласно большинству легенд, её жилище - нечто вроде лесной избушки. Ведьма заманивает к себе заблудившихся в лесу путников и пожирает их. Иногда она предстаёт перед своей жертвой в виде родственницы или прекрасной девушки, иногда - в своём обычном облике, представляясь беспомощной старухой. Усыпив бдительность жертвы, ямауба его убивает и пожирает на месте. Иногда ведьма заманивает неосторожных в свою хижину, там откармливает и затем съедает. Иногда она, назвавшись проводником, заводит несчастных в крутые скалы и сталкивает их в пропасть. В других случаях ямауба способна превращать свои волосы в ядовитых змей, жалящих жертву.
  3. Эйко - любимый ребёнок, ребёнок любви.
  4. Хоши - звезда.
  Я так долго не решалась написать эту книгу! Боялась, что не смогу охватить полностью неимоверную мифологию Японии, передать трогательную неспешность их жизни, вместе с тем демонов, что мучают их также, как остальных смертных. Образ Акихито списан с томного мальчика, которым автор увлеклась и любуется до сих пор украдкой.
  Для романа были использованы древние легенды, записанные влюблёнными в свою историю летописцами: "Кодзики" и "Нихонги". До сих пор японцы считают своих императоров прямыми потомками богини Аматэрасу.
  20.01.2019 ПЕКУР ТАТЬЯНА
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"