Аннотация: Продолжение приключений темного властелина, которого не пустили на светлую сторону.
Я поставил стул напротив решетки, уселся и подождал, пока дверь в темницу закрылась, оставляя нас наедине. Наедине - это если не считать двух мумифицированных стражей, не спускающих с моего узника немигающего взгляда и отбрасывающих на стену гротескные тени.
- Ну что ж, - сказал я человеку, сидящему у дальней стены камеры, - настало время познакомиться получше, принц Васпиан.
Он ничего не ответил, сверля меня мрачным взглядом.
- Молчишь, да? Действительно, трудно найти слова, когда впереди смерть от чужих за камнем притаилась, и сзади тоже смерть, но от своих...
И тут Васпиан не выдержал.
- Ты поплатишься за это, чернокнижник! Я не знаю, какой черной магией ты заставил жителей города совершить вопиющее предательство - но расплата грядет, так и знай!
Я усмехнулся.
- Расплата грядет, и как раз об этом я хочу с тобой поговорить...
- Что ты сделал с моим адъютантом?!
- Ты про ту коротко стриженую девчушку, да? Погиб почти весь твой полк, а ты печешься об адъютанте? Дай-ка угадаю... Она ведь тебе не просто адъютант, да? Ох и бабник ты, принц, жрать из одного котла с солдатами можешь, а без девки на войну отправиться никак. Впрочем, тут я тебе не судья.
- Что ты с ней сделал, мерзавец?!
- Сожалею, принц, но этого ты не узнаешь.
- Тогда и говорить с тобой мне не о чем, - решительно отрезал он.
- Ну ладно. Раз ты так хочешь узнать ее судьбу - я сейчас выйду на пару минут и вернусь с ее свежеотрубленной головой. Из шеи капает свежая кровь, может быть, еще и веко дергаться будет... Зато ты точно узнаешь ее судьбу. Устраивает тебя такой вариант?
- Нет, будь ты проклят!
- Тогда давай перейдем к тому, о чем я...
- Так значит, она еще жива?
- С чего ты взял? Есть ведь еще такой вариант - я выхожу и возвращаюсь с посиневшей головой... Или она сама приходит, шаркая ногами по полу и глядя в одну точку немигающими глазами... А на твой вопрос, мол, как же насчет свежеотрубленной головы, развожу руками, дескать, приврал я немного, ее еще вчера порешил... Нет, принц, ты не узнаешь ее судьбу.
- Почему? - c нажимом произнес он. - Я хочу убедиться, что она жива, и потом мы поговорим, о чем захочешь.
- Нет. Понимаешь, люди делятся на две категории. Одни ставят условия, а другие сидят в клетке. В клетке сидишь ты, и я пытаюсь донести до тебя, что никаких условий ты мне ставить не будешь. А если будешь - любое твое условие будет приводить к самому нежелательному для тебя повороту. Потому - одно из двух. Либо неведение, либо ты узнаешь не только то, что она мертва, но и то, что причиной ее смерти стало твое условие. Разумеется, это если я не вру, иначе ты узнаешь просто о том, что она мертва со вчерашнего вечера. Или не узнаешь. Итак, принц. Что выбираешь - знать, что она мертва по твоему желанию, или не знать и надеяться?
- Мерзавец! - процедил он.
- Да, мерзавец. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Откажешься - на этом стуле будет лежать и смотреть на тебя ее голова. Все? Нет возражений? Готов слушать?
- Да что тебе надо от меня, чернодушный?!
- Ничего, принц, в том и дело, что ничего. Хочешь, я угадаю, что ты думаешь? Ты думаешь, что я Рэйзель лин Фаннард, пятисотлетний некромант и чернокнижник.
Вот тут его мрачная злоба ненадолго сменилась удивлением.
- А это не так?
- Не так. Да, тело и лицо, что ты видишь перед собой, раньше принадлежали именно ему.
- А, эфириал...
- В том-то и дело, принц, что нет. Я человек, и мне от роду всего семнадцать лет с небольшим. Видишь ли, когда мне было пятнадцать, Рэйзель, сидя в глубине Цитадели, поменялся со мной, пареньком из другого мира, душами. В результате этой ошибки он получил по заслугам, оказавшись запертым в моем теле, в мире, где магии нет вообще. А я оказался в Цитадели и провел там два страшных года в совершенно нечеловеческих условиях. За преступления, которых я не совершал.
- Хороша байка... Вранье!
Я улыбнулся:
- Лгут те, кому что-то нужно. Лгут слабые. Я рассказывал это охранявшему меня паладину - он не верил, и правильно делал. А сейчас я уже не в клетке, там теперь сидишь ты, и мне ничего от тебя не нужно. Так для чего мне лгать теперь, когда я хозяин положения?
- Понятия не имею, - признался Васпиан, - но все равно не верю.
Улыбаюсь шире:
- А мне и не нужно, чтобы ты верил. Я только хочу, чтобы ты это знал, а верить или нет - дело твое. Так вот. Меня зовут странным для твоего слуха именем Максим, ведь такого ты никогда не слышал, тут нет имени Максим, как в моем мире нет имени Васпиан. Я был обычным мальчиком, круглым сиротой, с обычным для человека мировоззрением, идеалами, устремлениями. Самый обычный мальчик пятнадцати лет от роду. И вот однажды я просыпаюсь в теле Рэйзеля, в темнице... Я не буду рассказывать тебе, через какие страдания я прошел - очень скоро ты все это испытаешь на своей шкуре. Остановлюсь только на самых важных моментах. Видишь ли, с точки зрения мальчика, который сталкивался с паладинами и чернокнижниками только в сказках, все просто. Колдуны, насылающие проклятия и мертвецов - они плохие. Злодеи. А паладины, которые с ними сражаются - ясное дело, хорошие, они герои. Я был наивен, и мир виделся мне контрастным. Вот Хаос, Тьма и Зло, вот Порядок, Свет и Добро. Трагедия же заключалась в том, что я был сердцем и душой на стороне добра, но добро, в лице вполне конкретных паладинов, не желало принимать меня в свои ряды.
- Чем дальше, тем забавней, - желчно хмыкнул Васпиан. - Тебе только осталось объяснить, как вчерашний паренек из мира, где нет магии, натворил дел, да еще и с воистину рэйзелевским размахом.
- О, тут все просто. Рэйзель - гений. Он вывел магию на совершенно новый уровень, одновременно создав такие заклинания, которые освоил даже начинающий. Еще мне повезло и я наткнулся на его ученицу, а затем получил доступ к его библиотеке. Ну и учти, что Рэйзель был весьма неслабым чародеем, и я унаследовал его силу.
- Ну-ну, - хмыкнул Васпиан.
- Ты уже придумал причину, для чего Рэйзель мог бы сочинять такую сказку?
- Нет, - согласился принц, - но я также не вижу резона в том, для чего ты мне это рассказываешь, если не собираешься договариваться или чего-то добиваться.
- Чуть позже объясню. А теперь мы подходим к одной интересной мысли: вдумайся, в теле страшного и могущественного колдуна оказывается совершенно иной человек, ни в чем не виноватый и искренне ненавидящий колдунов. Ах, какие возможности могли бы открыться перед той же инквизицией, возьми она меня в свои ряды и обучи... Треть твоей страны в руинах после вторжения эфириалов. Не то, чтоб я мог этому помешать всего за два года обучения, но... И ведь дело не только в упущенной возможности. Меня не только не приняли на сторону добра - меня еще и вынудили пойти по стопам Рэйзеля и стать новым Рэйзелем. Глупые паладины, победив самого страшного некроманта, сами создали его преемника, причем еще более страшного и опасного, чем Рэйзель. Не ирония ли?
- Ну если так - то ирония, - согласился принц. - Но я по-прежнему слабо себе представляю, как вчерашний добрый мальчик творит такие страшные дела. Сколько душ ты уже загубил с момента своего побега?
- Дохрена, - кивнул я. - Но между тем добрым пятнадцатилетним пареньком и нынешним коварным мной - два года в немыслимо бесчеловечных условиях. И открою тебе один секрет. Пнуть котенка, ударить щенка, обидеть ребенка - для меня это совершенно немыслимо даже сейчас. Но я сам с удивлением обнаружил, что убивать тех, кто ненавидит тебя, очень даже просто, а убивать тех, кто ненавидит тебя без вины - это даже приятно в какой-то мере... Я много открытий сделал. Например, что мир не черно-белый. И на стороне Добра порой сражается самое настоящее зло. Я про паладинов. Такого бессердечия мне в жизни встречать еще не приходилось... Я был готов на все, чтобы выбраться из той темницы или хотя бы улучшить свое положение... Но мой проклятый тюремщик мне, ясное дело, не верил и отказывался устроить разговор с вышестоящими или передать письмо королю, твоему отцу то бишь. Да, вышестоящие мне тоже не поверили бы, а вот твой отец мог бы согласиться. Живет же где-то воплощенный эфириал во дворце, правда?
- А ты взгляни на ситуацию с другой стороны, - предложил Васпиан. - Глазами твоего тюремщика. Вот заключенный, злобный некромант, пускается на свои хитрости, чтобы выбраться. И что бы ты делал? Потакал ему?
- Потакать? Нет. Но я бы не обращался с ним так жестоко.
- С некромантом, отнявшим столько жизней? С ним любая жестокость справедлива, ты не думал об этом?
- Видишь ли... В моем мире, гораздо более развитом, нежели твой, во многих странах нет смертной казни. Не во всех, но в самых культурных. И если кого-то приговаривают к тюрьме - на год или на всю жизнь - его содержат в комфорте, достатке и удобстве. Потому что жестокость по отношению к заключенным запрещена, и неважно, какое преступление он совершил.
Принц не выдержал и невесело засмеялся.
- Забавный твой мир, в розово-пастельных тонах. Только в него мне верится ну совсем слабо.
- И тем не менее, это факт, хочешь верь, хочешь не верь. Словом, вот тут мы постепенно подошли к ответу на вопрос, почему ты здесь, для чего мне нужен и почему я все тебе рассказываю. Я подвергся страшным истязаниям и жестокостям без вины. Ты вправе не верить, но для меня это факт. Произошло беззаконие в отношении меня, а за беззаконие должен быть ответ. Кто виновен?
- За судебную ошибку должен быть ответ. Особенно за такую страшную.
- Ты понимаешь, что никто не мог никаким образом установить твою невиновность? Вот как проверить, что в этом теле душа невиновного? Ты - еще одна жертва Рэйзеля, по сути.
Я кивнул.
- Верно. Никак не установить. Я бы и сам не поверил. Но моя основная претензия не к факту заключения, а к условиям содержания. А также к тому, что я был полностью лишен права защищаться, торговаться, договариваться, взывать к королевскому милосердию... Я молил о капле доверия - получив ее, сейчас величайший некромант был бы преданным сторонником инквизиции, а у твоего отца было бы мощное оружие, изобретенное в моем мире, но неизвестное здесь. Я молил о капле милосердия - получив ее, я бы, может быть, не сбежал бы, не повстречал ученицу Рэйзеля и не унаследовал бы его силу и знания. Но я не дождался ни доверия, ни милосердия, ни справедливости. Кто виноват в том, что мой тюремщик вел себя со мной, словно с рабом? Кто отдал меня на произвол бессердечных паладинов? Кто разрешил ордену творить, что им вздумается? Кто виновен, что в заточении я подвергался самым изуверским издевательствам? Король Тантагора виноват. Ну а раз до него я пока не добрался - отвечать тебе, как его сыну и будущему королю.
- Ну в чем-то ты прав по-своему, - внезапно согласился принц. - По правде, я не нахожу внятного объяснения, для чего Рэйзелю было бы такое придумывать... Послушай, если ты действительно не Рэйзель... Тогда тебе не обязательно делать то, что ты делаешь. Я уверен, мы сможем как-то... утрясти эту печальную историю, и...
Я ухмыльнулся.
- Не получится. Ты сейчас в моей шкуре, с той разницей, что я был заложником чужого неверия, а ты - заложник своего.
- В каком смысле? - не понял он.
- А вот так. Допустим, ты мне поверил взаправду, ну а как иначе, я же в том положении, в котором мне совершенно незачем лгать, ведь мне от тебя ничего не нужно, верно? Ты мне поверил, мы о чем-то договоримся, я тебя отпущу... И тут ты подумаешь, мол, постой-ка, так вот что ему на самом деле было нужно! И снова утвердишься в мысли, что я - Рэйзель. А я не хочу, чтоб ты думал, будто я - это он.
Мы с ним помолчали: он осмысливал услышанное, я обдумывал следующие слова.
- В общем так, Васпиан, несостоявшийся король Тантагора. В этой клетке ты проведешь два года. В тех же условиях, что и я. Кормежка два раза в день - каша на воде, мерзкий хлеб, иногда сырая морковка или лист капусты. И все. Мизерная порция, ровно чтоб ты не издох с голода, и этот самый голод станет твоим соседом по камере, не отставая ни на один миг. Никакой одежды, два года в одном и том же, спать на соломе, ходить в ведро и жить в смраде. Раз в месяц - мытье в холодной воде. Ты будешь видеть здесь, не считая моих стражей, всего одно человеческое лицо, которое не скажет тебе ни одного слова за два года. Просто потому, что у меня его внуки и я убью их, если он скажет тебе хоть слово или даст порцию больше положенной. Ты же благородный человек, да? Ну так вот, знай, что попытка разговорить твоего тюремщика или выпросить у него что-то - все равно что попытка убить его малолетних внуков.
- И в чем смысл этой мести? Мстить королю за ошибку, допущенную кем-то из его множества подданных? Идиотизм.
Я пожал плечами.
- Я предпочитаю слово 'справедливость'. Что ты делал, когда тебе было пятнадцать? Гонял мяч? Играл со сверстниками? Бегал за девчонками? А в шестнадцать или семнадцать? Учился в академии, уже с офицерскими погонами, спал небось не один, а с грудастой красоткой? Или с целой чередой холеных сучек, в жизни не поднявших ничего тяжелее бокала? Ходил на пиры и балы? А я эти два года провел в аду на земле, и ты, высокомерная мразь, считаешь, что раз тебе повезло родиться в королевской семье, то ты непогрешим и выше всего этого? Что королю не надо отвечать за грехи его должностных лиц? Ошибаешься, за грехи отвечать должны все, просто сильные мира сего за преступления отвечают только тогда, когда находится кто-то сильнее их. И для тебя и твоего отца этот день настал. Так вот. В следующий раз я буду решать твою судьбу через два года, которые ты проведешь тут в страданиях, отчаянии и неопределенности, как я. И учти, что через два года я тебя не факт что отпущу. Может, оставлю тут навеки гнить, как это было уготовано мне, может, проявлю милосердие и убью тебя. Может, и отпущу... Кто знает, Рэйзель великий маг, но предсказывать будущее даже он не умел. Одно я тебе точно гарантирую: эту клетку ты покинешь досрочно только одним из трех способов. Первый - найдешь способ наложить на себя руки или уморишь себя голодом. Второй - ты будешь убит моими стражами, которые не спустят с тебя глаз за эти два года, при побеге или попытке вызволить. Третий - если твой отец согласится обменять тебя на себя. Вот так. И в любом случае, если ты когда-то и выйдешь на свободу - ты к тому времени уже не будешь ни королем, ни сыном короля. Теперь тебе все понятно, принц, которому недолго осталось быть принцем?
Его выдержка ему не изменила, хоть держать себя в руках ему становилось все труднее.
- Почти все, кроме одного. Чего ты на самом деле хочешь?
Я вздохнул.
- Ну, раз ты спросил... Я открою тебе свои планы. Этот мир ненавидит меня за то, чего я не делал, а я ненавижу его за то, что он ненавидит меня. Вот скажи, что бы ты делал на моем месте? Жил изгоем? Не мой путь. Я не хочу жить в таком мире, и мой выбор - разрушить его. Падут империи, цивилизации будут разрушены и обратятся в прах, повсеместно воцарится хаос, междоусобицы, голод и болезни будут взымать свою жатву. А я со своими подданными буду наблюдать за всем этим из безопасной гавани. И когда не останется камня на камне - я эти камни соберу, и постою из них другой мир. Который не будет ненавидеть меня, а может, будет любить. Как великого строителя и мудрого правителя. Знаешь, каким он будет, этот мир?
- Уже боюсь подумать, - фыркнул он.
- А зря. Это будет прекрасный мир. Правильный мир. Я учту ошибки как своего мира, так и этого. Не будет больше ни королей, ни дворян, благородность каждого будет определяться благородством его души, а не тем, под каким папкой оказалась его мамка. Маги будут равные среди равных, больше никаких клейм на лице, только всеобщее уважение...
- Ага. И страх.
- Ты идиот, принц. Честно. Даже не идиот, а просто примитивный варвар. Вот представь, что у меня есть выбор. Я могу помогать людям своей магией, ну там исцелять, или давать поговорить с умершими родственниками, и мне за это будет достаток, почтение и уважение. А могу убивать и проклинать, и за это мне будет ненависть и страх всеобщий, я и буду жить как зверь, в пещере, боясь высунуть нос. Вот как ты думаешь, что бы я выбрал?
- Ты уже выбрал. Второе.
- Точно идиот. Я не выбирал - вы отняли у меня выбор. Вы отняли выбор у всех магов, потому что он небогат. Либо стать вне закона, объектом травли и ненависти глупых неотесанных людишек, либо согласиться жить, как собака, на короткой цепи и с клеймом на лице. И все, третьего не дано! Вот потому у меня не будет проблем со сторонниками: слишком многих не устраивает тот выбор, который вы предложили им, и оттого они согласятся на то, что предложу им я. Скажи мне, ты знал, что Рэйзель оказался вне закона до того, как впервые причинил кому-то вред? Он жаждал лишь знаний и признания, охотно делился открытиями. Но вы, глупые людишки, боитесь магии, меряя всех по себе и будучи уверенными, что любой маг неизменно будет использовать свои знания во вред. Не Рэйзель стал страшным злодеем - это вы столкнули его с правильного и мирного пути. Но всякий маг - в первую очереди дитя человеческое. Кем он вырастет - зависит от людей вокруг него, и если тебя устраивают маги на цепи - пеняй только на себя, когда они наконец сорвутся с этих цепей. Вы, слабые 'затупленные', пытались ущемлять и подавлять магов, но структура, где самые сильные находятся внизу, далека от равновесия и устойчивости. Война была неизбежна, так-то. Маги выиграют эту войну. Может быть, еще при твоей жизни. А теперь прощай, принц. Если еще увидимся - это произойдет не раньше, чем через два года, которые покажутся тебе вечностью.
Я встал с кресла и пошел к выходу. Мне вслед понеслась отборная площадная брань, но я просто грохнул окованной медью дубовой дверью и поднялся наверх.
***
- В общем, все, - сказал я старосте и сержанту Нибелю. - Мои инструкции насчет принца вступают в силу прямо сейчас, и вы отвечаете самым дорогим, что у вас есть. Ты, староста - за то, что я тебе сказал, а ты, сержант - за сохранность принца.
- Как прикажете, вашмагейшество, - закивали они.
- И отлично. А теперь все по плану. Мужиков за работу, Нибель - обеспечь часовых. Какая бы дрянь сюда ни сунулась - эфириалы ли, солдаты ли, - я должен узнать об этом еще когда оно на три версты подойдет. Внешний ров должен быть готов самое позднее завтра к вечеру.
Впрочем, я особо не переживаю на этот счет: и староста, и сержант свое дело знают, рабочих рук хватает... пока. И теперь я могу выбросить из головы и принца, и хозяйственные заботы: меня ждут великие дела. Дохрена великих и важных дел.
Правда, как говорят китайцы, путь в тысячу ли начинается с первого шага. А я начну сегодняшний этап завоевания мира с завтрака.
Вернувшись домой, я пошел на кухню. 'Домой' будет не очень верно, дом старосты. Но староста в нем не живет: дом находится за периметром укрепленной территории, а ночевать за частоколом не рискует никто из моих подданных, только я и мои девочки.
Зенобия как раз заканчивает возню с завтраком, запах в доме такой, что слюнки не текут разве что у моих телохранителей: они зомби.
Тут на кухню вошла, зевая и принюхиваясь, Альта.
- Ты очень вовремя, - сказал я ученице, - возьми десяток пехотинцев и приведи сюда ту девчонку-волшебницу. Зен, на четверых хватит?
- Вполне, - кивнула Зенобия, - если никто не будет есть за троих.
Альта еще раз зевнула.
- Два момента. Во-первых, я не думаю, что девчонка захочет кушать, вряд ли она от крысиного яда оклемалась полностью... А во-вторых - мне кажется, она тут будет лишняя.
Я ухмыльнулся в ответ:
- Ревность излишня: она тут для дела нужна. Повелевать мертвыми ты умеешь, самое время учиться повелевать живыми.
Альта натянула камзол, взяла револьвер и в сопровождении нескольких зомби-рыцарей, еще позавчера служивших принцу, пошла к дому-тюрьме.
Зенобия тем временем расставила тарелки и насыпала в них кашу с мясной подливой. Пожалуй, именно всяческие подливки - ее коронные блюда, в Валиноре, откуда она родом, подлива или похлебка - как у славян хлеб или у японцев рис. То есть, блюдо, которое должно быть на столе почти в обязательном порядке.
Через минуты три вернулась Альта, довольно бесцеремонно ведя пленницу. Девушка показалась мне сильно осунувшейся и бледной, отчего черные татуированные руны на ее щеках выглядят особенно контрастно. То ли ей все еще сильно нехорошо, то ли Альта не потрудилась сообщить, что ее ведут гостьей на завтрак, а не жертвой на ритуал.
- С добрым утром, - улыбнулся я и указал на свободный стул: - присаживайся и постарайся чувствовать себя как в гостях, а не как в плену.
Альта подвела ее к столу и усадила.
- Оковы снять? - спросила она.
- С рук сними, чтоб не мешали, - разрешил я, - а ошейник пусть останется.
Пленница, не спускавшая с меня взгляда исподлобья, презрительно усмехнулась.
- Боишься...
- Конечно, боюсь, - подтвердил я. - Понимаешь, меня за пятьсот лет пытались убить не раз, не два, и даже не двести, причем маги посильней тебя. И вот он я, живой-здоровый, а они все умерли. Человеческая тупость безгранична, тут бы сообразить, что меня так просто не убить, но нет, постоянно находятся новые тупицы, бессмысленно дохнущие в нелепых попытках меня прикончить. И я боюсь, как бы ты не оказалась одной из них, а то наша дружеская беседа за завтраком накроется медным тазом.
- Я ничего тебе не скажу, чернодушный! Можешь сразу переходить к пыткам!
Я вздохнул.
- Ну какие пытки, а? Это ведь не допрос, а всего лишь светская беседа. Меня совершенно не интересуют никакие твои тайны, ни волшебные, ни военные... Просто тут с новостями туговато, особенно после того, как Порча страну надвое разделила... Ты не стесняйся, кушай, похлебка что надо.
Пленница гордо задрала подбородок:
- Я не голодна! Нет аппетита!
- Да ладно... Если что - никаких ядов. Это вообще вас горожане отравили - не я.
Тут заговорила Зенобия:
- При нелетальном отравлении крысиным ядом аппетит обычно появляется дней через пять, не раньше... Тут молоко полезнее будет. Принести?
Я кивнул, Зенобия вышла и вернулась с большой кружкой козьего молока. Пленница взяла ее двумя руками и отхлебнула.
- Ну, так-то лучше, - заметил я.
Все это время я старался не обращать внимания на легкий запах двухдневной блевотины. Девушка, нахлебавшись отравленного пунша, выжила только благодаря тому, что у нее нашлась пара противоядных рун. Руны, впрочем, оказались примитивным анахронизмом: сработали только после попадания яда в желудок и вызвали рвоту. Хотя нормальные руны срабатывают в тот же миг, как яд попал в рот, и не дают проглотить.
Надо будет дать пленнице одежду посвежее, запашок тот еще... Альта тоже слегка морщит нос, только Зенобия ест с непроницаемым лицом. Впрочем, иного от нее я и не ждал. Ученица инквизитора с почти десятилетним стажем да с восьми лет, она прошла такую суровую школу, что ее выдержке завидуют даже мои зомби.
Тем временем пленница выпила большую часть молока и поставила кружку на стол.
- Чего тебе надо от меня? - спросила она.
- Ну, может, познакомимся для начала? Я - Рэйзель лин Фаннард, хотя ты это и так знаешь. Это - Альта вир Карлайл, моя ученица, а это Зенобия. Тоже моя ученица.
- Грайя Верникс... лин Верникс.
- Из простолюдинок, значит, не привыкла называть имя с титулом... Извини за бестактность, а чего ты такая худая? Щеки впалые у тебя были такие или это отрава так твои силы подорвала?
- Я соблюдаю пост... если ты знаешь, что это такое, что вряд ли.
- Зачем?
- Чище тело - сильнее дух. Только сильная душа может вынести бремя магии и не свернуть с истинного пути! Но ты не поймешь.
Я кивнул и проглотил ложку каши.
- Конечно, не пойму. Я-то всегда думал, что магия - это дар, а не бремя.
- Узко смотришь. Магия - всегда бремя и зло. Только если не для тебя - значит, твой дар есть зло для других!
Да уж, нормально ей мозги промыли... Трудно будет.
- Скажи, Грайя, в твоей семье детей, кроме тебя, много было? - выстрел наугад, но шансы попасть хорошие, статистика она такая...
- Семеро. Три брата и четыре сестры.
- Старшие, младшие?
- Все младшие... Я самый старший ребенок...
- И все остальные тоже выжили и выросли?
- Только один брат и одна сестра. Остальные умерли в детстве или младенчестве.
Бинго. Вот повезло так повезло.
- Грустно, - притворно вздохнул я. - А что, твои родители так сильно ненавидели магов, что не понесли своих больных детей к целителю? Уж лучше пусть помрут, чем к магу за помощью идти?
Грайя посмотрела на меня, как на идиота.
- Должно быть, ты в каком-то своем мире живешь, чернокнижник. Небось, за сотни лет изоляции забыл, как и что в людском обществе?
- Почему?
- Какие еще целители?! Мои родители - простолюдины, обычные крестьяне, откуда им денег на целителя взять?! А маги-целители - их раз-два и обчелся, они только у королей да вельмож есть...
Я начинаю улыбаться:
- А знаешь, почему? Потому что такие, как ты, выбирают злую боевую магию и вынуждены соблюдать посты строгие, вместо того, чтобы выбрать путь целительства, жить в уважении и почитании, в мире со своей совестью, в комфорте и достатке... Если б вы выбирали целительство - целителей было бы много. Лучшие лечили бы королей, средние - богачей, начинающие - крестьян. Благодаря конкуренции стоимость услуг целителя стоила бы намного меньше. Целитель был бы почти в каждой деревне, вот как кузнец, и его помощь была бы по карману даже простым крестьянам вроде твоих родителей...
Зенобия по-прежнему ест с непробиваемым покерфейсом, у Альты непонимающе поднимаются брови, у Грайи на лице растерянность.
- Ну тут вины моей нет... Мне не предлагали выбора. Просто забрали в школу магов, и учили всех одному и тому же...
Я прожевал кусок мяса и заметил:
- Что, правда не предлагали выбирать? Да я шучу, на самом деле, я в курсе. Открою секрет: твоим предшественникам - ну, магам предыдущего поколения - тоже не предлагали выбирать. Просто забирали в королевскую школу магов и учили боевой магии. Знаешь, почему? Потому что у короля свой целитель есть, а жизнь и смерть твоих младшеньких его совершенно не волновала. Ему, видите ли, только боевые маги нужны. И твоих детей ждет примерно то же самое: большинство умрет в детстве.
Грайя пожала плечами:
- От этого никуда не деться, детское здоровье - штука очень хрупкая...
- ...И магов-целителей, которые могли бы их спасти, нету, ага. Ибо всех одаренных забирают в боевую школу по воле короля, дрессируют их жестко и безжалостно, вбивают в голову, что они есть зло, и держат на строгих постах. Смешно, честное слово. Тебе говорят, что магия зло, именно те люди, которые учат тебя магии разрушения. Лицемерием попахивает, ты не находишь? Чем тренировать тебя противостоять злу, можно было бы просто не учить... Знаешь, это так же бредово, как если я сейчас начну укорять своих солдат тем, что они нежить. Хотя именно я и сделал их нежитью.
Грайя забарабанила пальцами по столу: кажется, я показал ей происходящее с непривычной стороны.
- Так-то оно так, но стране не обойтись без магов. Если бы всех нас обучить целительству - кто защитит королевство от боевых магов соседней страны?
- Ты абсолютно права, - подтвердил я. - Боевые маги - с ними то же самое, что и с солдатами. Без армии - никуда. Король забирает в армию кучу сильных людей, которые не работают и не создают блага, а просто маршируют, потребляют жратву и жалованье и периодически убивают других таких же. А король облагает налогами твоих родителей, чтобы прокормить армию, твои братья и сестры родились в нужде и голоде, неудивительно, что померли, тем более что возможности получить помощь целителя у них не было... И ведь главное - король не очень-то и виноват. Ведь без армии и боевых магов на него нападет другой король...
- Ну, так оно и есть, - согласилась Грайя.
Я наклонился вперед и заговорщицки улыбнулся:
- Так может - ну нахрен этих королей, которые тратят на себя и армию народные деньги и отбирают у народа одаренных детей, которые смогли бы стать целителями? Разве не лучше будет вообще без королей?
- Да ты, никак, меня вербуешь на свою сторону? - расхохоталась Грайя.
- Ошибаешься, глупая маленькая девчонка. Ты уже на моей стороне. Скажи мне, каково это - быть цепной клейменой собакой? Это не риторический вопрос - я правда хочу знать, потому что это единственная вещь на свете, которой я не знаю. Ведь я никогда не был ничьим сторожевым псом. Каково это - быть бесправнее крестьянина? Терпеть вторжения в свой дом от инквизиторов, обыски, допросы? Не иметь права ни на неповиновение, ни на отставку, ни на смену занятия - каково это, скажи мне! Впрочем... Зачем мне знать столь неприятные вещи... А ты теперь знаешь, что на цепь тебя посадил и натаскал тот же человек, который отнял у твоих родителей благосостояние, а у твоих младших - возможность выжить. Задумайся - каково это, служить тому, кто сделал тебя своей собственностью? Тому, кто отнял у тебя право жить в мире с собственной совестью и собственным пониманием правильного и неправильного. Какая ирония, какая издевка - научить тебя, что магия зло, но при этом отнять право быть чем-то иным, кроме зла...
- Отличная демагогия, - насмешливо ответила Грайя, - очень убедительная, как это и ожидалось от такого старого и мудрого чародея... Именно поэтому я на нее не куплюсь и никогда не перейду на твою сторону.
Я улыбнулся:
- Ты уже на ней, и никуда с нее не денешься. Моя сторона - это сторона всех магов. Магов, угнетаемых трусливыми и недалекими затупленными. Мой человек уже повез в Нирнкэрн требование выкупа за тебя - ландграф пришлет выкуп и я тебя отпущу. И тогда, оставшись наедине с собой, ты будешь снова и снова мысленно возвращаться к тому, на что я открыл тебе глаза. Рано или поздно тебе придется понять, что зло - не ты. И не магия. Зло - оно в королях... Был один великий мудрец, звали его Нэш. Обычный человек, не маг. Он открыл штуку под названием 'равновесие Нэша'. Равновесие Нэша - это такое состояние, когда никто не может улучшить общее положение, не ухудшив при этом своего личного. Я тебе на примере объясню. Вот есть два короля. Оба они не хотят воевать, но им не дано читать мысли. С точки зрения любого из них, есть четыре варианта. Первый - армии нет ни у кого. И это отлично, нет расходов, и воевать нечем. Второй вариант - у нас армия есть, а у соседа нет. Наивысшая безопасность - ведь нам есть чем защищаться, а соседу нечем напасть. Третий вариант - у нас нет армии, у соседа есть. Мы уязвимы, ведь сосед может напасть, а защищаться нечем. И четвертый - у нас есть армия и у соседа есть армия. Да, есть расходы, но мы защищены и сосед защищен. Так вот. Вначале армии нет ни у кого, но что, если сосед тайно вооружается? Чтобы спать спокойно, мы должны вооружиться. И по этой же причине сосед тоже вооружается. Итого: имеем две страны, ни одна из которых не хочет войны, но при этом обе вынуждены содержать армию. При этом никто не может разоружиться, боясь стать беззащитным. Вот это и есть равновесие Нэша.
- И что дальше?
- А дальше простой вывод. Любой король должен содержать армию и превращать одаренных детей в своих цепных псов. Каким бы мирным он ни был - он должен либо сделать это, либо стать жертвой другого короля. Потому короли, даже самые мирные - источник бед и нищеты для народа. И исправить это можно только одним способом -избавившись от королей.
Она только фыркнула:
- И что дальше? Без власти настанет хаос, и...
- А разве я говорил про отсутствие власти? Миром должны править маги, они обеспечат и порядок, и процветание простым людям.
- Угу, как же. Просто маги сами станут королями, больше ничего не изменится...
- Вот тут ты и ошибаешься. Король-затупленный нуждается в армии, чтобы защититься от другой армии или от своих подданных. И нуждается в магах, чтобы защититься от других магов. Что будет, когда миром будут править маги? Во-первых, я не боюсь затупленных, значит, армия мне не нужна. Во-вторых, против другого мага армия затупленных мне не поможет - значит, крестьяне снова не нужны...
- Угу. И ты просто наберешь себе армию магов.
- И вот тут есть важный нюанс. Магов мало. Допустим, в некотором королевстве у короля есть сто сильных магов и сто тысяч солдат. Если маги захватят власть - они распустят армию. И народ будет содержать не сто тысяч солдат, а только сто магов. Далее, маги начинают борьбу за власть, делятся на фракции, воюют за владения... Но простому крестьянину на это наплевать, потому что в войнах магов будут участвовать только маги. А крестьянину все равно, кому налог платить. И он будет жить себе спокойно. Более того. Я не буду заставлять одаренных детей становиться своими слугами, потому что вначале они слуги, а потом наберут силу и станут моими соперниками. Ты была бы вольна выбрать стезю целителя - и оказалась бы в стороне от борьбы. Ведь ты не боевой маг, и на войне магов не нужна. Максимум - в конце войны, лечить раненых.
- Бла-бла-бла... Звучит красиво, но...
- Оно не звучит. Оно так на практике уже давно. Если ты не знала - Нирнкэрном правит маг-нелегал. Их там целый ковен. И знаешь, что? Мы не враждуем. Нам нечего делить. Даже захоти я захватить еще и Нирнкэрн - захвачу. Их подданные станут моими, но ничего для них не поменяется...
- ...Пока ты не решишь использовать их в ритуалах.
- Когда это случится - они сбегут от меня в земли других магов-правителей.
- И ты захватишь и другие земли...
Я покачал головой.
- А вот хрен там. Как только я продемонстрирую агрессию - окружающие меня маги образуют союз и дадут мне укорот. Это сейчас на меня нет управы, потому что ковен, даже выступив против меня, выдал бы себя и получил в благодарность за избавление от некроманта клейма и ошейники. Когда у магов будет наивысшая власть и когда эти маги будут в почете у людей, а не в рабстве - на всякого злого мага найдется куча желающих его прикончить и стяжать еще больше славы и уважения... Вот смотри. Когда я сказал, что править должны маги - ты в первую очередь подумала о простых людях, а не сказала 'вау, я хочу быть правителем!'. Разве из тебя будет плохая правительница? Вовсе нет, ведь у тебя есть порядочность и совесть... В какой-то мере, ты права, власть магов будет копировать власть королей. Но с той разницей, что магам не понадобится содержать десятки тысяч солдат-дармоедов... Ну и вот тебе примеры живые. В Нирнкэрне правит маг, который заботится о своих людях. А я правлю тут, и с того дня, как я установил здесь свою власть, в поселении больше не погиб ни один человек. Я и беженцев собрал немало - и они счастливы жить тут под моей защитой. А начну их в жертву приносить - сбегут. Проснусь однажды - ой, пусто! В Нирнкэрн все удрали. И самое главное... До меня были другие великие некроманты, и все они проиграли именно потому, что полагались на мертвых. Как показала практика, мертвые толком ничего не могут без живых. Ты думаешь, я справился бы с вашим полком без помощи горожан, имея едва шестьдесят зомби против семи сотен отборных солдат?! Некроманты, чернокнижники и прочие маги проигрывают в тот момент, когда решают, что живые им не нужны...
Мы помолчали, потом я сказал:
- Так ты точно не хочешь похлебки?
***
После завтрака я отправил Альту, чтобы она вернула пленницу в тюрьму, а заодно по мере возможности позаботилась об остальных пленных, а сам принялся орудовать зубочисткой.
- Мастер, мне кажется, ты ни в чем ее не убедил, - спокойно заметила Зенобия.
- Ежу ясно, что не убедил, - ухмыльнулся я, - дело ведь не в ней.
- А в чем?
Я ухмыльнулся еще шире:
- Конечно же, в ковене. Она передаст им мои слова, и это сработает намного сильнее, чем если бы я сам начал их убеждать. А заодно немного напрягу ландграфа, чтоб жизнь ему медом не казалась.
- В каком смысле?
- В прямом. Мы отправим ему цепную магессу с промытыми мозгами, которая - вот досада - уже знает, что ландграф тоже маг-нелегал... Какая подлость с моей стороны, сам себе удивляюсь.
Зенобия задумчиво подперла голову кулаком.
- Знаешь, мастер... Я вот порой думаю, а точно ли ты мой ровесник, или же все-таки пятисотлетний колдун... Уж больно ты хитер и слишком хорош в манипулировании...
Я достал тонкую щепку, ножичек, и принялся выстругивать себе вторую зубочистку.
- Понимаешь, я кажусь тебе умнее и хитрее, чем обычно бывают подростки моего возраста, но поскольку ты никогда не видела пятисотлетних колдунов и не знаешь, каковы их реальные мудрость и хитрость - то не можешь понять, что на самом деле я против них никто. Видишь ли, в четырнадцать-восемнадцать лет люди занимаются кучей вещей, обычно не связанных с саморазвитием. Здесь подростки уже заняты трудом. В моем мире до восемнадцати лет, как правило, никто не работает, но свободное время часто тратится без особой пользы. Все дети поголовно обязаны учиться в школах, но многие не любят науку... Но если ты возьмешь подростка и оставишь ему из занятий только полезные - он волей-неволей станет серьезнее и как бы взрослее своих сверстников, тратящих время праздно. Вот, допустим, ты - пока что еще ученица, но в моих глазах выглядишь чуть ли не матерой инквизиторшей, охотницей на эфириалов. А все потому, что при виде здоровенной твари хладнокровно угощаешь ее фосфорной шашкой, в то время как твои ровесницы из моего мира, увидев такое, попадали бы в обморок или разбежались с дикими воплями ужаса.
- А какие обстоятельства заставили тебя стать таким хитрым и коварным? - спросила Зенобия.
Я вздохнул.
- В четырнадцать с небольшим лет меня посадили в тюрьму, и там из досуга у меня не было ничего, кроме книжек. Я даже исполнял там обязанности библиотекаря. То есть, кучу времени провел с книгами. Ну а за день до того, как меня должны были выпустить, Рэйзель занял мое тело, а я оказался на его месте. Еще два года в Цитадели - полно времени подумать обо всем на свете.
- А разве можно из книг хитрости понабраться? - удивилась она.
- Можно. Помнишь, я говорил, что в моем мире книг полно? Их пишут все, кто хочет, кому есть, что рассказать. Ну, например, представь себе, как Грегор постареет и отойдет от дел, и напишет книжку о своей инквизиторской жизни. Как он охотился на еретиков, разоблачал заговорщиков и культистов... А кто-то прочитает - и будет хотя бы в теории знать, как это делается. В моем мире книги пишут все. Шпионы - про то, как шпионили в чужих странах. Контрразведчики - про то, как ловили вражеских шпионов, как вели свои шпионские игры... Стражники - про то, как ловили преступников, как вели допросы, раскрывали преступления... Генералы - как вели свои войны и осаждали крепости, или наоборот, как их обороняли... Министры - про то, как управляли страной. Ученые - про свои изобретения. Короли - про свои политические интриги... И так далее. И любой желающий может прочитать эти книги и узнать из них различные профессиональные хитрости и премудрости разных людей. Так что мои манипуляции и хитрость - отнюдь не мои, я вычитал их в книгах. В общем-то, пишутся они для развлечения читателей, а читаются из любознательности, но так уж вышло, что я попал сюда, и тут мне прочитанное взяло да пригодилось.
- А за что тебя посадили в тюрьму?
- Надо мною издевался сверстник на две головы выше и в два раза тяжелее. Кончилось тем, что я вогнал ему в глаз карандаш, а судья посчитал, что я перегнул палку.
- Надо было в горло.
- Так за убийство мне бы еще больше дали!
Зенобия улыбнулась:
- Какая разница, если ты еще до конца срока попал в тело чернокнижника? А Рэйзель бы не вышел на следующий день, а тоже сидел несколько лет, прежде чем выйти из тюрьмы.
Я злорадно хмыкнул:
- Я так думаю, он навечно в тюрьме. Заперт в теле затупленного. Быть магом, но утратить дар - это, наверное, сродни увечности. Так что он свое получил.
***
После обеда вернулся Грегор с солдатами, а за ним приперся еще целый взвод солдат ландграфа.
- За магессой пришли, - пояснил инквизитор в ответ на мой вопрос. - Выкуп я привез, в телегах... Только, сдается мне, ты сильно продешевил. Четыре бочонка с порохом, капсюли и пистоли - так себе выкуп за боевого мага.
Я хитро прищурился:
- Если б ландграф знал, какую пакость я ему подсуну - не дал бы и этого.
- А что за пакость?
- Я рассказал магессе про то, что ландграф - маг-нелегал. Интересно, что теперь он делать будет?
Грегор задумчиво пригладил бородку.
- На месте магессы я бы сделал вид, что ничего не знаю. Ландграф на самом деле не станет ее убивать, но она вряд ли знает, что он за человек... Да, кстати, гонец со мной обратно вернулся. По дороге туда, когда уже доезжали, попросил не говорить ландграфу ничего, и так обратно и приехал.
- Побоялся, что граф не простит ему невольного участия в поимке принца?
- Именно.
- Значит, либо под начало Нибеля пусть идет служить, либо к мужикам - работать. Выбор небогатый, но оба варианта неплохи, бывает и хуже.
- А что с остальными пленниками? Дворянка и солдаты?
- Сложный вопрос, я так и не придумал, что с ними делать. Солдата, который поменьше, можно отдать вместе с магессой, не нужен. Громила тоже не нужен, но он ранен, а телеги у людей ландграфа нет. Пусть пока тут побудет. Слушай, Грегор, насчет дворянки. Ее надо будет допросить. Как ты думаешь, может она знать что-то полезное для нас?
- Она назвалась?
Я покачал головой:
- Я ею еще и не начинал заниматься.
- Если она дворянка, что не факт на самом деле... - пожал плечами Грегор.
- Серьезно? Она любовница принца. И по лицу видно, что породистая, а не мужичка.
- Голубая кровь иногда бывает и у не-дворян. Как вариант - кадетское училище самого принца. Васпиан основал его шесть лет назад, когда ему было только восемнадцать. Туда берут всех безотносительно происхождения и по очень жесткому отбору. Те, которые проходят обучение, получают самый низкий дворянский статус, рыцарский... Но в любом случае, пленница может что-то знать только при наличии родни на ключевых постах. Я это выясню без проблем на допросе.
- Нет, - возразил я, - ты ее не будешь допрашивать. Не надо, чтобы она тебя видела, чем меньше народу знает про тебя, тем лучше, а горожане из Рамаги еще не факт что разболтают. Они в том положении, когда болтовня себе во вред, за ними два слишком тяжких греха. В общем, пока пусть себе сидит да за громилой присматривает, ему сиделка не помешает. А если окажется совсем бесполезна - отдадим вместе с громилой за выкуп, когда он оклемается.
То, какой выкуп потребовать с ландграфа за нее, я уже придумал: нам с Альтой нужно много-много бронзовых табличек для того, чтобы сделать много-много тотемов поглощения.
***
На следующий день я решил сходить в соседнюю деревню, ранее зачищенную от эфириалов, и вывезти оттуда провиант, который там еще остался после прошлого рейда. Взял, как обычно, Нибеля и шестерых солдат для охраны крестьян и самих крестьян десять человек, а в качестве основной ударной силы - двести пехотинцев из 'новеньких'. С неупокоенной пехотой дела так обстоят, что каждый из них обладает примерно теми же навыками, что и при жизни: мертвецы, как я однажды установил опытным путем, после смерти сохраняют в том числе такие индивидуальные особенности, как подлость или хитрость. С огнестрельным оружием то же самое: если солдат был обращен сто лет назад - он не в состоянии выстрелить из револьвера более одного раза, потому что сто лет назад револьверов не было, и научить мертвого проблематично. А вот полк Васпиана, доставшийся мне почти в полном составе - отборные солдаты, хорошо обученные и вооруженные лучшим, чем принц мог их вооружить, включая револьверы и капсюльные ружья.
Так что в этот раз, удобно развалившись на сиденье коляски, я уже почти желал встретить кого-нибудь, на ком я мог бы опробовать своих 'рекрутов', синхронно маршировавших впереди и позади.
До места назначения мы добрались без особых приключений. Один раз мы с Нибелем заметили на горизонте человеческую фигуру, но поболтать и узнать новости мне не удалось: фигура нас тоже заметила и поспешно скрылась в кустарнике.
- Уж не эфириал ли? - насторожился Нибель.
Я хмыкнул:
- Не факт. Вот если б он к нам поперся - тогда это был бы эфириал с высокой вероятностью. А любой здравомыслящий человек, завидев на горизонте колонну нежити, навстречу точно не пойдет.
В деревне я пошел на разведку, дошел до того же места, где однажды уже дрался с эфириалами, но никого не нашел. Тихо, спокойно, птички щебечут... Никаких следов присутствия людей либо эфирной наволочи.
Я расставил пехоту в трех местах, откуда мне будет удобно направить ее на любого гостя, а затем крестьяне принялись обшаривать амбары да подвалы на предмет съестного. Довольно быстро удалось нагрузить четыре телеги бочками с квашеной капустой и мешками с ячменем, затем я передвинул заслоны чуть дальше, а бригада занялась осмотром следующей улицы. Удалось наполнить еще четыре телеги - все сплошь провиант второго сорта, зато пригодный к хранению, к тому же за все время я ни разу не слышал о том, чтобы мои подданные жаловались на меню. Даже зажиточные крестьяне, которые ранее покрутили бы носом от ячменной каши, прекрасно понимали, в каком положении все мы находимся. Когда десятки тысяч мрут, а другие десятки тысяч голодают на чужбине - тут уж не до разносолов. Укрепленное поселение есть, надежная оборона есть, голодать не приходится - это главное. И вряд ли на много верст вокруг кому-то живется еще лучше.
- Две телеги домой везти порожняком не годится, - сказал я старшему из крестьян, - тащите все, что мало-мальски пригодно в хозяйстве.
Они и натащили - несколько мешков овса, кое-какой инструмент и всякой одежки с одеялами.
- Так-то оно получше будет. Нибель, а сколько тут еще осталось необысканных дворов, ты не в курсе?
Сержант показал рукой:
- Вот оттуда мы вынесли почти все в прошлый раз, и аж вон до тудова, где дом купца стоял. Вон те дворы были обысканы - там поживиться нечем, а вот что за ними - там еще дворов двадцать, где мы смотрели не систематически. Половина хозяйств сгорела, но еще что-то, может, и найдется. В целом, по деревне если обыскать вообще каждый уголок - может, чего и найдется.
- Ладно, тогда бери двоих да крестьян пару, и пошли, глянем, есть ли резон делать сюда третью ходку.
Быстрый осмотр показал, что до нас тут уже были другие мародеры, но какие-то привередливые. Взяли только лучшее, оставив после себя рассыпанное по небрежности зерно да муку, да еще пару горшков с соленьями разбили. Впрочем, нам тоже улыбнулась удача: один из крестьян полез на чердак и нашел там четыре корзины сушеных грибов.
Когда мы вернулись к основному обозу, то выяснилось, что в наше отсутствие грузчики нашли еще мешок муки и три мешка соли. В телеги все не влезало уже, возник вопрос - что же оставить?
- Муку кинь в коляску, - велел я, - ну и еще мешок соли. Остальные два тут оставь, на что нам столько?
Тут крестьяне попытались возражать, мол, защита от эфириалов - самое главное. Я только скептически усмехнулся в ответ.
- Соль? Мне-то грешным делом казалось, что моя пехота получше соли будет для этих задач. А соль, если вы не знали, вызывает у эфириалов отвращение, но никаким магическим останавливающим свойством не обладает. Если эфириалу будет ну очень надо - он и через дорожку соли переступит.
Погрузив все добро, мы собрались в обратный путь, но тут послышался цокот копыт - весьма громкий, к слову. Я незамедлительно подтянул к себе пехоты штук тридцать и стал так, чтобы мне было удобно прятаться за тремя рядами, а Нибелю и крестьянам сделал знак прятаться за сарай: всем давно известно, что в разгар Порчи хорошего человека встретить трудно.
Из-за угла выехал рыцарь - и я сразу понял, почему его конь так цокал, чтобы не сказать - грохотал.
Сам рыцарь был как рыцарь: огромного росту, правда, но ничего сверхъестественного, Морда, охранник Нидаллы вир Кайлакс, примерно тех же габаритов был. Доспехи - практически того же образца, что и те, которые носит моя пехота, из относительно новых, только больше и тяжелее, в одной руке - массивная алебарда-ружье, на второй - такой щит, что просто всем щитам щит. Калашников еще мог бы пробить, но в этом мире ручного огнестрела нужной пробивной силы не существует в принципе, все, что меньше пушки - как горох. Но в целом еще рыцарь такой, только богатырского роста, а так - типичный рыцарь. Но вот конь... Всякие першероны тихо игогокают в сторонке. Вес - дай боже, и если собственно габариты коня еще куда ни шло, то ноги - каждая толщиной с телеграфный столб. И всадника несет просто играючи. Само собой, что броня имеется и у 'коняшки', не такая внушительная, как у рыцаря, но точно не хуже обычной лошадиной брони на Земле.