Швецов Жорж : другие произведения.

Демиург

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    четвёртая книга серии "Сокрушение Рода". не закончено

  
Глава первая Метафизика и Эгрегор
   Лэнгли. ЦРУ. Совещание сверхсекретной группы в сверхсекретном
  бункере. Состав тот же.
   - Итак - шеф снял очки и потёр глаза - то что Забаву нашли так быстро, ещё
  один факт в пользу того, что Велес здесь, в материальном мире. Может быть мы
  недооцениваем русского? И что теперь с нечистью? Так и останется в сказке?
   - Мы работаем над этим, сэр. Миф и сказка, безусловно, имеют некие корни в
  историческом прошлом каждого народа. Конечно, что-то является выдумкой, что-то
  фантазией. Но не всё. Не всё. В нашем мире, рационалистическом и основанном на
  научном познании, и сказка, и миф воспринимаются как выдумка. Однако, в каждом из
  нас живёт и тот ребёнок из детства, когда-то веривший в сказку. И то что эта вера не
  умирает с возрастом, подтверждают те же толкинисты. Мир выдуманный можно
  представить, как некую физическую ирреальность, как мир метафизический. Мир
  метафизический может воздействовать на мир реальный через Эгрегор. А значит, через
  Эгрегор, возможно обратное воздействие. Над этим мы сейчас работаем.
   - Интересно - шеф водрузил очки на переносицу - И есть результат?
   - Воздействие и внедрение, уже результат.
   - Да, но обратной связи нет.
   - Уже есть. С агентом установлена связь.
   Шеф снял очки - Как?
   - Пока неясно. Но есть предположение, что изменения связаны с активизацией
  Велеса ....
   Оставим сверхсекретную группу и вернёмся к нашим героям.
   - Рома, всё блядь!
   - Всё? И с Водяным ничего не было?
   - Было. Но не так, как тебе рассказали. Он воспользовался моим состоянием,
  а я поверила Иванушке. Рома, у нас проблема посерьёзнее ...
   - Да ну? И что же это?
   - Не разговаривай так со мной, Рома. Миранда беременна.
   - Хм. И от кого же, интересно?
   - Рома?!
   - Мож нагуляла от кого-то, наша Миранда?
   - В моём царстве, блядства и блядунов, до твоего появления - не было!
   - А Водяной?
   - У Водяного русалки ...
   - А ты?
   - Хватит уже, а? Алёна всё выпытала у братца. Водяному, она, сильно
  нравится. Но тут просто случай. Ты же знаешь, как я переживала.
   - А что, наказать нельзя? Царица никак.
   - Не могу его наказать. Он с нечистью якшается из мира потустороннего.
   - А как ведьма?
   - Нет, не могу я попасть на его островок.
   - Но ведь мы с тобой, помнишь, в первый раз встретились на островке посреди
  болота?
   - Это ведьмин островок. Рома, не отвлекай меня от главного. Ты - царь! Царь
  женатый. И что теперь делать мне. Искать другого?
   Знала Наташка, за какую ниточку дёргать.
   - Чтоо?! Ты моя! И я прошу твоей руки, царица Тридевятого - я опустился на
  колени
   - Встань. Я согласна. Но отныне, никакого блядства!
   - А как же Миранда? Вдруг и правда от меня?
   - Ну, коли уж мы с тобой станем мужем и женой, Миранду можно взять в
  наложницы. К Миранде ревновать не стану. Но больше, ни с кем!
   - А Алёна, так просто смирится? К тому ж, ведьма ...
   - Хорошо, с Алёной можно. Но больше, ни с кем!
   - Больше нискем - легко согласился я, и добавил - Кроме Забавы и Несмеяны.
   Тень промелькнула на лице Наташки. Видимо, забыла за разговором.
   - Царевну Лягушку, тоже в наложницы? Это вообще не подлежит обсуждению. Я
  освободил её от заклятия. Да и Шемаханскую, как бы не пришлось приб ...
   - Шемаханская за Карлом! - вскинулась Наташка.
   - Карла, что-то задумал. И с Шемаханской у них отношения, после моего
  появления, натянутые.
   Наташка приуныла.
   - Любимая. Царица моя, свет очей моих, ты мне дороже всех.
   Я обнял Наташку, и она прижалась ко мне - Хочешь травку?
   - Нет, хочу просто заснуть в твоих объятиях ...
   После неожиданного успеха с царицей, Водяной решился реализовать давнее своё
  желание: заманить на болото Алёну ...
   И трахнуть!
   Он понимал, теперь - осуществить это, будет значительно труднее. Но в его
  распоряжении был Иванушка. А Иванушка, с каждым свиданием, всё сильнее и сильнее
  привязывался к Аналине.
   План Водяного был прост. Когда, в очередной раз, Аналина убежала на
  свидание, Водяной послал остальных русалок проследить - Куда это бегает Аналина,
  чуть ли не каждый вечер?
   Подружки прихватили любовничков, как раз в тот момент, когда Иванушка
  наяривал Аналину в жопу. Им показалось, что Иванушка напал на русалку сзади и как
  медведь хочет заломать девушку.
   С воплями, выскочив из кустов, они стащили братца с русалки и, щекоча,
  потянули к болоту.
   Перепуганная Аналина, опомнившись, заверещала и кинулась выручать
  возлюбленного. Но русалки решили, что она цепляется за его исподку, желая ущипнуть и
  защекотать.
   В эту трагикомическую минуту и встал на их пути Водяной - А ну ка, цыц!
   Русалки замолкли.
   - Отпустите Иванушку. Он друг мой любезный. С этой ночи, не токмо касаться,
  даже смотреть в его сторону запрещаю. В болото!
   Водяной флюоресцировал фиолетовым. Цвет высшей степени гнева. Конечно же,
  понарошку. Но русалки то об этом не догадывались. Даже Аналина сошла с лица и
  затрепетала, как осиновый лист на ветру. Перепуганные и притихшие, русалки
  засеменили к болоту, оставляя следы на росистой траве.
   - Аналина, а ты куда? Вернись.
   Аналина вернулась к Иванушке.
   - Ну, сегодня у вас уже вряд ли будет с ... - Водяной ухмыльнулся: у Иванушки, под исподкой, стоял аж на полдвенадцатого! - Ладно рыбяты, не буду вас смущать. Пойду - и Водяной, дурачась и шатаясь, как пьяный, пошёл к болоту, бормоча - Ну теперь, братец Иванушка, ты заглотил наживку аж до самой жжопы!
  
   Глава вторая Всё по порядку
   Когда мы переварили сказанное, и стали обниматься, Карла добавил - Я, пожалуй, отойду от дел. Царство вверено в надёжные руки. Свадебку сыграем, и я отправлюсь в заморские страны - Карла смотрел на Шемаханскую - Ты со мной, Зюльхира?
   - Карла Петрович - вздохнула Шемаханская - брак у нас гражданский, а посему и я возьму отгулы. Буду служить при новом царе.
   - А ежели захочет новый царь тебя в наложницы?
   - Ну что ж - улыбнулась Шемаханская - На то воля царская. Буду наложницей.
   - Что думаешь делать, царь?
  - Мне надобно в Тридевятое. Разобраться. За себя оставляю - я медленно обвёл всех взглядом, и улыбнулся Несмеяне - За себя оставляю Катерину Ивановну, прозванную в народе Несмеяной. Забавушка, ты едешь со мной.
  
   Серой доносило издалека. Когда подъехали на полёт стрелы, увидели, как клубится гарью Смородина. Мост краснел в темноте, как кусок железа, вытащенный из горна.
   Серко встал - Царь, дальше ты один. Не хочу заживо поджариться. Не представляю, как ты собрался перебираться на ту сторону.
   Я соскочил на землю - Ступай, Серко - и легонько хлопнул его.
   Когда Серко скрылся в темноте, с другой стороны, из темноты от моста, выступила Акулина.
   - Здравствуй царь, Роман свет Григорьевич - Акулина поклонилась.
   - Здравствуй, милая Акулинушка.
   Мы обнялись. Хотя назвать объятием это, можно лишь с большой натяжкой: Акулина выше меня на целых полторы головы, в плечах пошире чуть ли не в два раза. Она просто сгребла меня своими лапищами и затискала. Я не сопротивлялся. Было очень приятно ощущать её грудь, её сильные ручищи, её живот, упруго подрагивающий, её лобок ... Оооо! У меня встал.
  Акулина хохотнула и разжала объятия - Ты неисправим. А ну как узнает твоя Васса. Иль рассказал про нас?
   Я замотал головой.
   - Зачем звал, царь?
   - Как батюшка твой, Акулинушка? Озорничает?
   - Батюшка, всё про тебя спрашиват: когда мол, принц, в гости наведается? Уж больно пондравилась ему песенка твоя - Акулина хитро улыбнулась - Токмо меня не проведёшь на мякине-то. Водочка ему твоя сильно пондравилась. Так зачем звал то?
   - Омманула ты меня, Акулинушка, в прошлый то раз.
   - Нет царь, не омманула. Разве не нашёл ты Забаву?
   - Забаву нашёл, и в сказку вернул. Это правда. Но Тридесятое-то, вона где.
   Акулина нахмурилась - Царь, али ты не знал, али никто не сказывал тебе? Туда, токмо после смерти попасть можно. Да и то не всякому.
   - Не знал и не сказывал никто - меня, сказанное Акулиной, озадачило не на шутку. Вдруг мелькнула мысль - Это что же получается: кто-то так усильно смертушки моей здеся желает? И кто же это?
   - А кто направил тебя в Тридесятое?
   - Карла ...- и тут же обожгла мысль: я вспомнил, кто первый завёл речь о
  путешествии в Тридесятое - Род мой - прошептал я - Наташка ...
   - Наташка? - удивилась Акулина.
   Но я не решился сказать Акулине, простодырой, на первый взгляд, девице, что
  Наташка ...
   - Душе живой, через Калинов мост и Пучай-реку, не перебраться. Никак! -
  отрезала Акулина.
   У меня всё похолодело внутри - Акулинушка, как же мне сыночка свово
  вызволить оттуда? Как?
   Акулина вздохнула - Самому тебе не под силу свершить это чудо. Тута, без
  помощи бабки, не обойтися. Никак - ещё раз отрезала Акулина.
   - Какой бабки?
   Акулина вдруг зачесалась - Ой, мурашки чёй-то по лобку побежали ...
   Я опешил - Ты хочешь ебаться?
   Акулина гоготнула - Это ты хочешь, царь. А у меня мурашки по энтому месту - она
  водила ладонью круги по лобку - бегать стали с того дня, как уплела я последню
  Алёнку.
   Теперича я захохотал. Успокоившись, достал из котомки самобранку, развернул и попросил две коробки "Алёнушки", и пару бутылок "Путинки". Когда водка покатилась по траве, Акулина уминала уже вторую шоколадку. Я молча, безо всяких предисловий, задирал её рубаху, спуская, другой рукой, шорты с себя. Акулина, уплетая шоколадку, встала раком, выставив свою очуменно-красивую жопу! Но развернуть третью не смогла. Я с такой силой засадил ей, что Акулина, застонав, подалась вперёд и, выгнувшись, выдохнула - Ещёо!
   Я остервенело, словно ёбся в последний раз, засаживал и засаживал Акулине, а она, дёргаясь и выгибаясь, выдыхала - Ещёо! Ещёо! Ещёо!
   Грудные стоны перешли в хрипы, а выкрики - Ещёо! - в утробное рычание, и когда я, содрогаясь, и участив фрикции до сумасшедшей частоты, излился, Акулина, царапая траву с землёй, кончала долго и мучительно, сжимая мой член сфинктером и анальным кольцом с такой силой, что у меня яйца занемели.
   Отвалившись друг от друга мы лежали на траве.
   - Царь - подняла голову Акулина - Что ты делаешь со мной? Зачем ты делаешь это со мной?
   Но по тону и по её взгляду, я понял: ответы - не нужны.
  Мы оправляли одежду, а меня ещё тянуло к ней.
   И Акулина сказала - Царь, потехе - час. А дело, ещё и не зачиналось.
   Я устыдился - О какой бабке ты говорила?
   - Есть у тятеньки дальняя родственница. Не то тётка, не то бабка. Живёт она в
  дремучем лесу, как раз на границе миров. Вот к ентой, тётушке-бабке, и надобно тебе
  наведоваться.
   - Уж не о Бабе-Яге ли речь?
   - Она самая и есть, царь.
   - Как же добраться мне туда и найти её избушку?
   - Дорогу тебе укажет всякий, и в Тридевятом, и в Тридесятом. Но провожать никто
  не станет. В гости к Бабе-Яге, тока Кощей осмеливается ходить. Отпустишь ли меня,
  царь? Свободна ли я таперича?
   - Свободна, Акулинушка. Постой, а как же я вернуся в Тридевятое? Серко то я
  отпустил.
   - Заткни уши, царь - Акулина сомкнула два пальца кольцом, и сунула в рот.
   Я зажал ладонями уши. Но свист был так силён, что я весь завибрировал.
  - Твой Серко уже скачет, царь. Будь здрав, Роман свет Григорьевич - Акулина низко поклонилась, выпрямилась - И возьми вот это. Авось, пригодится - Акулина сняла с себя амулет и протянула мне.
   Я взял амулет, но в темноте разглядеть не смог. Хотел сунуть в котомку.
   - Нет, царь. Носи его, и не сымай. И никому не отдавай. Это оберег. Ну - она сгребла меня в охапку, тиснула, отстранила - Мне пора - и растворилась в темноте.
   Минуты через две я услышал топот Серко. Он и отвёз меня к дремучему лесу. И точно также, как и перед речкой Смородиной, оставил меня, сказав - Дальше я ни шагу. Дальше, царь, тебе одному итить надобно.
  Но ещё раньше, побывал я в царстве Мораны.
   Когда приехали мы с Забавой в Тридевятое, узнал я, что и Марья Моревна родила сыночка. Весть эту, передал Водяной Иванушке. А сам Водяной узнал об этом от баньши. На ослепшее Лихо наткнулся Кощей, объезжавший пределы. Он и спровадил баньшу к Бабе-Яге.
   - И кто же это тебя так?
   - Васса.
   - Ну идём - Баба-Яга топнула, и в глухой стене открылась невидимая дверь - Ступай за мной - прошамкала Яга баньше, и шагнула в непроглядную темень за порогом.
   Куда она привела Лихо, и что с нею делала - неведомо то мне. Но от бабы-Яги, баньша ушла с глазом. Зрячая.
   Сглазливое Лихо и встретил Водяной, когда наведывался к Филину за наливочкой.
   Вот в гости к Кощею и Моране, я и отправился после неудачного похода к Пучай-Реке. Серко я оставил за пределами Кощеева царства, а сам шёл пешим. Два дня.
   Между царствами нет видимой границы. Но стоило мне заступить невидимую черту, разделяющую миры, всё вокруг изменилось: небо посерело, солнце затянуло чёрными тучами, а природа, словно выцвела. И земля, и трава, и деревья стали цвета остывшего пепла.
   Дворец Кощеев упирался шпилями мрачных башен в облака. Стражи на воротах не было. Оно и понятно: какой дурак (не обо мне речь), добровольно решится наведаться в гости к Кощею? Ворота не заперты. Я вошёл. Обширный двор мощёный камнем. Ни крылечка, ни дверей и окон в стене передо мной. И лишь подойдя к стене замка почти вплотную, я увидел широкие ступени уходящие вниз. Постояв в раздумии, я стал спускаться по ступеням, считая их. На семнадцатой ступени, оглянувшись, я не увидел створа входа. К удивлению моему, видимость была достаточная, чтобы не приглядываться, и я продолжил спуск.
   Кощей будто ждал меня - Приинц!
   - Извини, Кощей Иваныч, но я теперь царь.
   - Васса согласилась?
   - И Васса, и Забава.
   - Эх Рома, не сносить бы тебе головы за то что спал с Марьей Моревной. Да Морана слово молвила. Всё про миссию мне говорит, да про Мир Серый. Будто б прошёл ты чрез него, да не один раз ...
   Я заметил, как блеснули глаза Кощеевы, и его улыбку, хоть и прятал он её в усы. Что-то знал Кощей, а не то сразу бы накинулся с мечом.
   - Дозволишь ли, Кощей Иваныч, с Марьей Моревной поговорить?
   - Она теперь Морана, и я ей не указ. Захочет встречи, сама найдёт. Искать не советую: Морана скора на расправу. Отдыхай, Роман свет Григорьевич. Будь как дома. А мне пора пределы объезжать. Неспокойно ныне. Да и в Мире Сером что-то происходит.
   Кощей, пошкрябывая шпорами каменный пол, и отражая стальными латами языки пламени, вышел из тронного зала. Я облегчённо вздохнул, и уселся в железное кресло у камина. Языки пламени завораживали и я задремал.
   Марья Моревна пришла, когда я уже вовсю спал.
   Я открыл глаза. От сидения в стальном кресле занемела жопа, и я потянулся, намереваясь встать ...
   Она стояла на коленях, у моих ног, и с улыбкой следила за мной.
   Марья встала, и улыбка сошла с её красивых, но бледных губ. Мне показалось, что она стала ещё краше в этом платье, наглухо закрывающем её тело, с длинным, до самого пола, подолом.
   - Милый мой дружок, принц, Роман свет Григорьевич, как я ждала тебя ... - по её щекам заструились слёзы
   - Марья! - я обнял её.
   Она была напряжена, но задрожала и обмякла, и уткнулась лицом в плечо - Помогии ...
   - Что случилось, Марьюшка?
   - Найди моего ... твоего ... нашего сыночка. Найди, Рома.
   - Кощей обижает тебя? - хотелось сказать это с угрозой в голосе.
   Марья улыбнулась - Нет. Нет, Кощей не обижает. Но сыночка моего, нашего - украл у меня ... - затуманились глаза Мораны - А мне говорит, сгинул, мол, мальчонка. Забудь про него. А я сердцем чую - Морана прижала к груди мою ладонь - Сердце материнское чует, жив наш сыночек.
   Ощущая под ладонью округлость и упругость груди, я готов был сорваться. А Морана, пылая как в бреду, говорила - Я знаю, где наш сыночек. Только в одном месте может Кощей спрятать его. Только в дремучем лесу, у Бабы Яги. Рома, верни нашего сыночка. Забери его у Яги и схорони в своём царстве. Ты ведь царь теперь и сможешь защитить нашего сыночка, нашего Ромочку ...
   - Почему сама не забрала Ромку?
   - Милый, я связана заклятьем. Заклятием страшным, и не могу, до времени, покинуть царства Кощеева. Только ты сможешь вернуть нашего Ромочку.
   Марья Моревна, теряя самообладание, тёрлась об меня низом живота. Но со мной что-то происходило. Я был холоден и трезв. Сжав её руки, отстранил от себя - У Кощея даже стены видят и слышат. Тебе ли не знать этого, Марьюшка? Страсть твоя - погубит нас.
   Морана застыла - Ты разлюбил меня?
   Я не успел ответить. Кощей спускался в зал, шкрябая ступени стальными шпорами.
   ...
   - Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!
   Избушка, скрипя и покачиваясь, повернулась. Распахнулась дверь и на крылечко вышла, постукивая клюкой, Баба Яга.
   - Зачем пожаловал, Кощей Иваныч?
   - Подарочек тебе, баушка. От меня, да от Мораны - Кощей вытащил из-за пазухи свёрток.
   - Дитя! - Баба Яга облизнула серые, все в трещинах губы и сглотнула тягучую слюну - И что мне делать с дитём? Небось грудничок ещё? - она приняла свёрток из рук Кощеевых и отвернула край.
   Розовощёкий, с голубыми гдазёнками, щерясь в улыбке беззубым ротиком, на Ягу смотрел грудной младенец. Баба Яга заулыбалась и тут же нахмурилась - И чем же я его кормить буду? Ты об этом то думал, железяка ржавая!
   - Можно, конечно, и кормить - ответил Кощей - Только вот не уразумею я никак: зачем кормить корм?
   - Эка, что удумал - Яга шамкала губами - Ступай Кощей Иваныч туда, откель пришёл.
   Яга шагнула через порог. Дверь захлопнулась, как крышка гроба, и избушка, скрипя и покачиваясь, отвернулась.
  ...
   Дремучий лес, издалека, только казался дремучим. Когда я вошёл в лес, тогда и увидел его дремучесть воочию.
   Путь, то и дело, преграждали упавшие, обросшие синим мхом деревья, сухие и мёртвые, словно все соки из них, мхом и высосаны. Густой, разросшийся папоротник, высотой в нечеловеческий рост. Петляющая тропинка, едва различимая, и всё время обрывающаяся. Сквозь густо разросшиеся кроны, солнечный свет не пробивался, и было сумрачно, и лишь редкие полянки радовали глаз скудным освещением.
   В овраги, заполненные до краёв густым и плотным, как сметана, туманом,
  спускаться я не решился, и шёл вдоль кромки, то теряя, то снова натыкаясь на
  тропинку.
   Не порхали по ветвям, и не перекликались птицы. Не встречалось зверьё. Но
  слышалось, как будто перешёптывается кто-то. И я, останавливаясь, осматривался
  вокруг и поднимал голову.
   Но ветви деревьев не колыхались от ветерка, и замирая сердцем, я прислушивался
  - Чу!
   Мёртвая тишина вокруг: не скрипнет дерево, не шевельнётся веточка, не
  шелохнётся лист.
   Одно радовало: комарья и мошкары, тоже не было.
   День был ясный и солнечный. Но здесь, в лесу, я ёжился, кутаясь в хламидину, и
  с благодарностью вспоминая Морану, сунувшую её мне.
   Я пробирался по лесу целый день, и к вечеру, когда стемнело, устроился на
  ночлег под разлапистой елью.
   Развернул скатёрку и заказал ужин. Простенький ужин: кефир, да четверть
  буханки хлеба.
   Свернув скатёрку, улёгся на траву. Скатёрку подложил под голову. Заснул
  мгновенно. Проснулся ещё затемно, и уложив скатёрку в суму, отправился дальше.
   Избушка, словно нарисовавшись, возникла у меня на пути. Я остановился, и огляделся. На полянке, прямо передо мной, стояла избушка. Ни окон, ни дверей, с этой стороны у избушки не было. Курьи ножки выглядели, как лапы птеродактиля. Даже перепонки, между когтями, покрыты ороговевшей и сморщенной кожей. Низ избушки на уровне моих глаз. Вокруг избушки забор. Я пригляделся ... и поёжился: забор из человеческих костей. Кости серые, древние. Но две, или три были совсем белые.
   - "Свежие? А мож звериные, кости то?"
   Но зверей-то, в Дремучем лесу не было.
   - "А мож и сожрала всех. Как здесь поселилась"
   На некоторых костях-штакетинах, показалось мне сначала, были насажены горшки. Словно бы для сушки, после использования. Но подойдя ближе, я содрогнулся. Горшки оказались черепами! И черепами, уже безо всяких сомнений, человеческими. И также, пара черепов были совсем свежие: беленькие, словно вчера обглоданные. Страх, холодный и липкий как пот, заползал в душу. Но я не из тех, кто отступает. Да и как я посмотрю в глаза Моране? Да и даст ли она мне, ежели я вернусь без Ромки?
   Стараясь не смотреть на жуткий забор, я обходил его. За избушкой, вплотную к ней и забору, стоял стеной угрюмый, и непроходимо-дремучий лес. Между стеной угрюмого леса, и задней стеной избушки просвета не было. И в лес сунуться я не смог. Словно в бетонную стену упёрся.
   Избушка выглядела древней, и брёвна были серые, с трещинами. Но когда я ткнул пальцем, древесина оказалась твёрдой. А присмотревшись, даже заметил потёки смолы, потемневшей правда.
   Вернувшись на место, где стоял, произнёс - Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом.
   Избушка не шелохнулась.
   - Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом! - повторил я громче.
   Избушка не шелохнулась.
   - Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!! - в третий раз
  выкрикнул я.
   Избушка не шелохнулась.
   Я шагнул к избушке, и ударив кулаком по бревну, матюгнулся - Да что за ёб-твою
  мать! Ты чего ввыёбываешься, пизда старая!
   Избушка дрогнула, и стала поворачиваться, переступая на месте лапами.
   Я отбежал на середину полянки.
   Избушка поворачивалась, и клочьями чёрного тумана, тянулся за стенами дремучий лес. Какая-то мутная субстанция заволакивала пространство между стеной и лесом, не давая взгляду проникнуть за пределы.
   Избушка замерла, и дремучий лес, теперь уже за той стеной, сомкнулся чёрной, непроглядной массой.
   И дверь, и окно, и даже крылечко у избушки были.
   И дверь, со скрипом, отворялась.
   На пороге возникла Баба Яга. Блёклыми, выцветшими глазами, старуха глянула на меня. Невольно, я сравнил её с Наташкой, при первой нашей встрече. Было что-то жуткое в облике этой, хотя разницу я усмотрел лишь в цвете глаз.
   - Чью ты мамку ёб, милок? Али мне послышалось?
   Я глазом не успел моргнуть, а старуха уже стала передо мной. От этой ещё и смердило. И вспоминая Наташку, явившуюся мне в образе ведьмы, я не смог вспомнить, чтобы от неё несло вонью.
   Сейчас я даже не краснею. Ебать эту древнюю и вонючую рухлядь?! Скажи мне об этом за полминуты до того, я бы укатался со смеху. Но то ли сказалось воздержание? То ли Яга обладала гипнозом? Член встал! И похотливое желание затмило и отвращение, и страх.
   Дальше, в стихах ...
  Хочу ебаться, нимогу!
  Уже от похоти сгораю,
  Готов бы выебать Ягу,
  Пусть на хуине полетает,
  Пусть будет словно помело,
  Зажат у Бабы между ног,
  Чтоб своды спазмами свело,
  Уж я бы выебал, как смог,
  Уж я бы Бабу отъебал!
  Она б вертелась на хую!
  - Ебать меня?! Какой нахал!
  Ну трахай! Трахай, мать твою!
  И раскорячившись, старушка,
  Покажет мне свою пиздень!
  И отворотится избушка,
  Дабы не видеть эту хрень
  - Иди! - осклабилась старуха
  - Мою могилу ворошить,
  - В моёй пизде, лет триста сухо!
  - Её бы влагой окропить
  И я могилу ворошил,
  Пизда усохшая скрипела,
  Я Бабу на хуй насадил,
  Да так, что Яга засмердела
  От жуткой вони задыхаясь,
  Ягу я всё же отъебал!
  И спермой, в Бабу изливаясь,
  Я груди тискал, и кусал.
  И захрипела старушонка,
  И билась, впав от ебли в транс,
  И обратилася девчонкой
  - Ты ж от заклятья ведьму спас!
  Избушка передом к нам стала,
  А лесу, зад свой показала,
  Я ведьму дооолго ещё ёб.
  Она смеялась-хохотала,
  Она от похоти визжала,
  И закусив уста, шептала
  - Мой ненасытный долбоёб!
   В моих объятиях билась, в оргазменном экстазе, девчонка лет девятнадцати. Но когда мы, израсходовав все силы на безумный секс, отвалились друг от друга, девушка, на моих глазах, обратилась в женщину лет сорока пяти.
   Не сказать, чтобы ягодка, но довольно привлекательна и миловидна.
   - "Что ебля со старухами делает?" - изумился я про себя.
   - Ты на себя то глянь - усмехнулась Яга, и сунула к лицу зеркальце.
   В зеркале был молодец лет двадцати от роду. Не боле. Я не успел насладиться созерцанием себя, омолодевшего.
  - Зачем пожаловал, принц?
  
   Глава третья В избушке у Бабы-Яги
   Баба, язык не поворачивается добавить Яга, внимательно, на меня, смотрела.
   По сказкам я знал, что иногда она помогала героям. Но поможет ли мне? Что я её трахнул, да так, что она помолодела лет на триста?
   - А сколько тебе лет, молодуха?
   Бабёнка усмехнулась.
   - Зачем тебе это, царь?
   - Ооо! Прям как в анекдоте про поручика Ржевского.
   - Кто таков? Почему не знаю? Расскажи.
   - Изволь: Екатерина II, опершись на перила, смотрит с моста на реку, оттопырив свой зад.
  - А!!! Кто это?? - сквозь зубы от боли (приятной).
  - Поручик Ржевский! - клацает поручик каблуками.
  - Продолжайте, полковник!2
   Бабёнка похотливо облизнулась, жёлтые глаза умаслились - Может ещё разок, царь? А то у меня ебля не каждую сотню лет бывает.
   - "А почему бы и нет?" - подумал я
   - Ну пойдём в избу. Накормлю тебя борщом, чтоб торчал, как оглобля.
   Я не успел глазом моргнуть, а она уже на крылечке. Бабёнка усадила меня за стол. Достала из русской печки ухватом горшок с борщом, и налила полную миску - Хлеба? Сметанки?
   Я окунул деревянную ложку и лизнул: борщ был горяч, но не обжигал - И хлеба, и сметанки.
   На столе появилась крынка со сметаной, и буханка хлеба. От хлеба исходил такой аромат! Я отхватил краюху, и хлебал борщ, прикусывая хлебом, и черпая ложкой сметану прямо из крынки. Бабёнка, подперев голову, повязанную платком - "Когда успела?" - смотрела на меня, и улыбалась, как жалмерка, заманившая к себе солдатика.
   Я наклонил миску, зачерпнул ложкой остатки борща и ...
   Когда принц (или царь) свалился с лавки на пол, Яга хищно усмехнулась и потёрла крючковатый нос. Встала, торкнувшись башкой в потолок, и не сдвигаясь с места, выхватила, удлинившейся рукой, топор из-за печи. Лезвие тускло сверкнуло, когда она занесла топор над головой принца, и с выдыханием, опусти ... Лезвие коснулось шеи царя ... И замерло, будто наткнувшись на невидимое препятствие.
   Баба замахнулась ещё раз, и с придыханием, опустила топор. Незримое нечто, остановило блеснувшее лезвие, на расстоянии линии3 от шеи спящего. Яга отшвырнула топор, и потянула за бечёвку на шее принца И вытянула Акулинин амулет. Баба оторопело пялилась на оберег. Глубоко вздохнула, и отхлебнув из крынки, прыснула в лицо принцу.
   - Что-то сморило меня.
   Бабёнка, участливо на меня поглядывая, поднесла ко рту кувшин - Хлебни-ка!
   Я отхлебнул - "Мёд не мёд. Пиво не пиво. Но вкус!"
   Я ухватил кувшин, и с жадностью, измученного жаждой, опорожнил!
   - Ты, вроде, чего-то хотела?
   Я тронул, оттопыривший исподку, член. Бабёнка задрала подол исподки, и прыгнула на меня! Я судорожно напрягся, стиснув её за бока, но не ощутил веса. Накрыв меня подолом, она тёрлась раззявленной пиздой по лицу, и когда возбудившийся клитор коснулся моих горячих губ, задрожала. Я ласкал похотливый клитор, я вылизывал вспотевшую пизду, давясь слюнями и волосами, жёсткими как проволока, и поскрипывающими на зубах. Я мял её упругие ягодицы, и тискал широкие бёдра, а она, завалив меня на спину, оседлала и, насадившись на хуй, еблась! Она подпрыгивала, и насаживалась пиздой (или жопой? ведьма ведь!) с выдыханием, и подол, словно купол, взлетал и опадал, и вывалившиеся, пышные груди колыхались вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз и я излился, и сперма потекла из её рта, из носа, из ушей, из глаз, из жопы (или из пизды?)!
   Видимо меня опять сморило. Когда я открыл глаза, за окном избушки щерился месяц. Я лежал на широкой кровати, и бабёнка лежала рядом, обняв меня.
   - Отдохнул?
   В её глазах отражался и подрагивал рогатый месяц, губы кривились в усмешке. И тон, и улыбка, и горловые звуки, мурлычущей кошки ...
   - Я уж и не помню, когда так еблась. Оох! Сильно сладко было, кабы чего не ...
   Она не договорила, оборвав себя на полуслове - Зачем пожаловал, милай?
   Луна, хоть и ущербная, освещала потёмки избушки через окошко. Замысловатые тени медленно двигались по стенам. Где-то, что-то шуршало. Кто-то скрёбся под половицей. Из прикрытого, заслонкой, зева русской печи мерцал угасающий уголёк. На ветви разлапистой ели, за окном, сидел ушастый филин и ухал в ночь.
   Я посмотрел на бабу.
   Даже при скудном лунном свете отметил, что она помолодела лет на восемь. Рядом со мной лежала молодая, и очень привлекательная женщина, с густой гривой чёрных волос, рассыпавшихся по подушке. Через глубокое декольте исподней рубахи выпирала грудь. Кожа была цвета слоновой кости, гладкая и - я гладил и мял её груди - нежная, бархатистая и покрытая пушком, щекотавшим ладони и возбуждавшем сильнее жаркого поцелуя. Глаза мерцают. Губы алчно приоткрыты. Аккуратный, с хищным изгибом, носик морщится. Она тянется ко мне. Мы сплетаем объятия, и погружаемся в неистовое сладострастие.
   Секс отбирает последние силы. Я скатываюсь с бабы и ощущаю, как натягивается бечёвка на шее. Тяну к себе амулет, но он не подаётся. Я, с удивлением, смотрю на слепившиеся, как два магнита, амулеты. Она накрывает их ладонью, и амулеты разлепляются. Я поддёргиваю свой, и прячу на груди, под исподкой. Баба, опираясь на локоть, смотрит на меня. Ещё лет восемь отмотал бурный секс. И теперь она ещё привлекательнее, и сексапильнее. Но сил нет, и член не встаёт.
   - Думала я, смертушки моей желаешь. Чуть не зарубила. Оберег спас тебя. Амулет Акулинин, племянницы моей внучатой. Коли уж она тебе оберег доверила, значит и я могу довериться. Значит пришёл ты, не как добрый молодец. А у тех тока одно на уме. Вона! - она кивнула на забор - Двоих, давеча, укокошила. И трёх дён не прошло.
   - А сказывала, раз в сто лет ебёшься.
   - Они не ебаться! - она села - Они смертушки моёй искали. А сыскали свою. Ну, сказывай милок, зачем пришёл к Бабе-Яге?
   Я молчал, любуясь бабёнкой.
   - Може баньку истопить?
   - Ага! Ошпаришь меня там.
   - Я же сказала тебе, не сокрыла. Зачем мне теперь козни строить. Да и амулет обережёт тебя от всякой беды.
   - Надо было, баньку то, сразу предложить. А тебе еблю подавай.
   - Оий! Будто ты через нехочу ёбся? Ты бы и щас залез на меня. Кабы стоял.
   Она задрала мою исподку, и тронула член. И от прикосновения, член дёрнулся. Но не встал.
   - Баньку - я сел.
   Напарила она меня от души. Помыла и напоила пивом. Я лежал в кровати, и глаза слипались.
   - Ты чего в пиво подмешала?
   - Да ничего. Это моя банька так расслабляет. Ты спи. Спи. Утро вечера мудренее. А мне - она оседлала метлу - Мне надо рубежи облететь.
   Она вылетела через окно, и зависнув на пару секунд, улетела. Я закрыл глаза, и провалился в сон. Яга вернулась, когда утренний туман выполз из оврагов, и окутал округу. Любовничек спал, аки младенец. Она залюбовалась, разбросавшимся по кровати, молодцом. Кто-то шкрябал стену с той стороны. Яга топнула и дверь отворилась. В избу шагнул Карла.
   Увидев принца на кровати, зашипел - Уже голова его, обглоданная, должна на заборе болтаться!
   - У него оберег Акулинин. Не могу я ничего с ним сделать. Разве что заебать до смерти. И это не смогу: станет ребёнком, какая ебля? Сам то чего ж? Да ещё и царство отдал.
   - А как я мог иначе? Я слово дал. Царское.
   - Да какой ты царь? Ты опекун над Забавой. Был. И это просрал!
   - Вот я и говорю: полцарства я отдал за Забаву, а полцарства её приданое. Тут и сказке конец, обхитрил нас молодец.
   - Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ты знаешь, зачем он ко мне пришёл?
   Карла пожал плечами - Это мне неведомо. Знаю только, был он у Кащеюшки в гостях, и вернулся цел и невредим.
   - Ох и ебливыый!
   - Это да. У меня всех оприходовал: И Людмилу, и Царевну Лягушку, и Забаву, и
  Несмеяну, и Шемаханскую. Слышал я, что и Марью Моревну он обрюхатил.
   - Бааа! - всплеснула Яга руками - Уж не за Ромочкой ли он пожаловал?
   - Не отдавай!
   - Не могу. Нет на мальчонке заклятия. А пацан-то, отец вылитый.
   - Может Баньшу к ним подпустить? - Карла цеплялся за соломинку.
   - Баньша, после того как глаза лишилась, за версту обходить его будет. Боится
  она его.
   Принц шевельнулся и открыл глаза.
  
   Глава четвёртая Оргия
   - Карла Петрович?
   - Да мимо шёл. Смотрю, ты и Ягу охмурил. Что любовь с Бабой делает.
   Яга зарделась, и потупилась, аки целка.
   - Ладно - Карла встал из-за стола - Некогда мне с вами лясы точить. Да и лишний я
  здеся. Пойду я - шагнул, и упёрся в стену.
   Я смотрел на Карлу.
   Карла смотрел на Ягу - Нуу!
   Яга топнула, в стене появился проём, и Карла растворился в нём. Я только рот
  разинул. Стена была, проёма - не было! Я заёрзал по кровати. Румянец схлынул с лица
  бабёнки, глаза озорно блеснули.
   - Не стесняйси. Ссать?
   - Куда? - я пожал плечами.
   - С крыльца - ухмыльнулась она.
   - Ааа если ...
   - Срать - она опять хмыкнула - Да под любым кустом.
   Я соскочил с кровати и вышел на крыльцо. Туман рассеялся, но солнце ещё не
  поднялось над верхушками деревьев, и было, по-утреннему, прохладно.
   - Хм. И где?
   - Да под любым кустом - Яга уже стояла посреди двора - Природа - она повела рукой.
   - За триста лет, здесь, необосранных тобою кустов, уже ни одного не должно быть?
   - А птички? А мухи? А жучки-паучки всякие?
   - Какие птички? Я только филина и ви ... - я не успел договорить: лес наполнился
  птичьим гвалтом.
   Я спустился с крылечка, но за забор не решился выйти. Лес угрюмый и мрачный, и
  даже весёлый птичий гвалт, казалось, был с подвохом.
   - Я тоже захотела - она задрала подол исподки, и наклонилась вперёд, выставив
  жопу.
   Баба срала и пердела, а у меня встал!
   - Пристраивайся, извращенец.
   Я подошёл к ней, и сжав бёдра, засадил в жопу! Она охнула, и стала тужиться,
  выдавливая меня. Я впился в кожу побелевшими от напряжения пальцами, но член
  медленно выдавливался из её жопы. Я пытался притянуть её, но безуспешно. Даже ноги
  мои заскользили по траве. И вместе с выдавливаемым из её жопы хуем, сдвигался назад
  и я ...
   Я не успел отстраниться, и струя говна из её жопы заляпала меня с ног до
  головы Даже с макушки капало. А она, виртуозно, одним движением насадившись,
  предалась дикой ебле! Я пытался оттолкнуть её, но не смог. Меня будто сковало.
  Чавкание, насаживаемой на хуй, жопы заглушило птичий гвалт, и только жопу лицезрел я
  перед собой ...
   Я пришёл в себя в её объятиях. Она целовала и облизывала меня, сжимая и дроча
  член. Счёт времени я давно потерял, но оргия длилась долго: говно, склеившее наши
  тела, подсохло, и отделение друг от друга было очень болезненно.
   Яга помолодела лет на дцать и ... и ... я даже глаза зажмурил. Аппетитные формы
  возбуждали дикое желание, с которым невозможно было совладать. Член торчал на
  двенадцать часов!
   - Всё милок, отъёбси.
   - Почему это? - пискнул я фальцетом и ... замер.
   - Точнее, я отъёблась. Тебе, мой мальчик, чичас годков четырнадцать, не боле. А
  совращать малолетку, даже в сказках не положено.
   Я не поверил ей, и она сунула к моим глазам зеркальце. На меня смотрел безусый,
  и даже пушок ещё не намечался, юнец - Блядь! - выругался я басом.
   Девка захохотала, подхватилась и облачилась в исподку - И ты оденься -
  подтолкнула она мою рубаху.
   - Мне бы отмыться. От твоего говна - я тронул член. Он был твёрдый, и даже
  посинел от наполнившей каверны крови.
   Девица похотливо облизывалась, и подвигалась ко мне, не в силах оторвать взгляда
  от торчащего, как оглобля, члена.
   - Да кто нас увидит то здеся? - голос уже не был писклявым, на лобке
  курчавились чёрные волосы, а верхняя губа покрылась порослью - Это что такое? - я
  провёл по щетине.
   Девица, уже ёрзающая титьками по моим коленям, и заглотившая залупу, глянула на
  меня снизу - Мелипепеь пепеми.
   Язычок, ласкающий уздечку, и слюна стекающая через нижнюю губу, её пальчики,
  впившиеся в мои ягодицы, её потное и горячее лоно, трущееся об мои лодыжки ... я
  содрогнулся от сладострастия, и бурно излился в её агрессивный ротик. Она глотала
  сперму, заглатывая и член. Давилась им, отрыгивала, снова глотала и заглатывала, и
  давилась. По моим ляжкам потекло, и я понял, что обделался.
   Она отвалилась от меня - Ты даже не почувствовал.
   И только теперь я осознал, что, мешало мне кончить быстрее. Она массировала
  пальчиками мой сфинктер и анальное кольцо, провоцируя опорожнение. Но как же это
  было приятно: кончать в её ротик, и обосраться на её пальчики!
  - Зачем пришёл ко мне, милай?
  
   Глава пятая Переход
   Водяной квасил в шалашике, на своём островке посреди болота, обмозговывая
  детали хитромудрого плана по соблазнению сестрицы Алёнушки.
   Братец Иванушка возёкался с Аналиной на полянке. Вокруг ебущихся, кружком,
  сидели подружки Аналины, и лениво комментировали происходящее. После того, как
  Водяной приструнил русалок, напавших на Иванушку, любовнички, какое-то время,
  еблись на полянке под луной, недалеко от болота, и никто им не мешал.
   Раза два, правда, прихватывала их сестрица Алёнушка. Но уразумев, что Иванушке
  ничего не угрожает, перестала выслеживать братца по ночам. Она даже была рада, что
  братец так привязался к девушке. Иванушка, всё своё, свободное, от сказочных дел,
  время проводил с Аналиной, предаваясь сексуальным утехам. Не шатался с Водяным по
  лесам, и не квасил с ним наливочку Филина.
   Русалки, какое-то время, скучали без подружки. Но потом сообразили: запрета то,
  на подглядывание, нету. И спрятавшись в кустах, подглядывали за любовничками, и
  шушукались.
   Парочка разлеплялась, вставала и уходила глубже в лес, на другую полянку. Но
  прерванный половой акт не всегда удавалось продолжить: то медведь рявкнет из кустов
  малины, то филин заухает чуть ли не в уши, то вдруг ветер расшалится, раскачивая
  скрипучие ели. И любовники, смирившись с неизбежным (присутствием зрителей; позже
  выяснилось, что ебля на виду у подруг придаёт занятию остроты ощущений), стали
  трахаться днём, не скрываясь от завистливых глаз.
   Водяной, поначалу, дюже был обижен на Иванушку: не стало под рукой другана и
  собутыльника. Но, глубоко в глубине своёй души, булькающей где-то возле пупа,
  понимал, что отчасти и сам виноват в этом. А потом смирился, и даже пожалел разок,
  что так грубо обошёлся с Баньшей. Он встретил Лихо, когда оно возвращалось от Бабы-
  Яги. Баньша была зрячая, и увидев Водяного, стала напрашиваться в друганы. Но
  Водяной, повернув Лихо спиной, пнул в мягкое место, и послал на ...
   И Лихо, сдобренное смачным пинком, пошло куда глаз глядел. Встретив Лешего,
  стало напрашиваться и к нему. Но Леший, послал её к лешему. Глаз Баньши пытался
  сфокусироваться, но фокус терялся в бесконечности, и Лихо ...
   Нет, Лихо не покончило с собой. Провалившись в пустую берлогу, недалеко от
  болота, Лихо впало в спячку.
   Вот с тех пор и пошло - Не буди Лихо, пока оно тихо.
   Даже Водяной, ту берлогу, обходил стороной.
   Водяной квасил, и отметал один план за другим. И когда он готов был признаться,
  сестрице Алёнушке, что нихуяневыйдет (а вы, наверное, подумали - в любви) ...
   Его озарило. Водяной флюоресцировал зелёным: цвет высшего блаженства. Всё
  оказалось проще пареной репы.
   - Иванушка, ну хлебни.
   - Я не хочу, Аналинушка - пристраиваясь к жопе русалки, торчащим членом, бурчал
  Иванушка.
   - Папик сказывал, а ему Филин, что хуй, от этой наливочки, стоит по три часа,
  как от Виагры.
   - Чё такое Виагра? - тычась, раздувшейся залупой, в жопу Аналине - бурчал
  Иванушка.
   - Я не знаоооххую!
   Иванушка засунул - А заа ... заа ... чем Фи ... Фи ... лину наливка для ебли?
   - Не знаоооххую!
   - У меня и так стоит подолгу - излившись, и вытянув член из жопы, обтирает
  залупу пучком водорослей.
   - И сейчас? - Аналина оборачивается, и щупает мягчеющий член.
   - Щас. Погодь малость. Встанет.
   - Я не хочу ждааать. У меня жопа горит от желааания!
   - Да хлебни, уже! - хором просят русалки - И нас отымеешь!
   Иванушка берёт фляжку, и изрядно, из неё, отхлёбывает.
   Немая сцена длится недолго.
   Член, не встал. Иванушка, упал.
   Русалки, хихикая, и поглядывая на член вырубившегося Иванушки, посеменили к
  болоту.
   А Аналина побежала к деревеньке. За Алёнушкой.
   То ли случай? То ли Водяной всё так гениально просчитал? Когда Аналина подбежала
  к воротам царства, там толпился сказочный народ. Медведь заломал мужика, и Алёнушка,
  со склянками, хлопотала над ним.
   - Алёнушкааа! - заверещала Аналина - Иванушкааа!
   Склянки выпали из рук сестрицы. Народ отшатнулся от Алёнушки: на ней лица не
  было.
   Примитивная уловка. Но Алёнушка, клюнула.
   Когда донесли весть до Вассы, она сразу смикитила, что к чему, и кинулась
  вослед сестрице.
   ...
   Девица-Ягушка ещё раз отмыла и напарила меня в своей баньке, и выдала чистую
  исподку. После баньки сильно хотелось пить, и она предложила мне пива.
   - Дай воды.
   Она зачерпнула ковшиком из логушка.
   - Сама попей.
   Девка усмехнулась, осушила ковшик, и обтёрла ладонью губки.
   Я зачерпнул ковшиком, и напился.
   - Нну!
   - Кощей выкрал у Марьи Моревны сыночка.
   - Оберег, Акулина, сама тебе дала?
   - Ну не мог же я отобрать у неё.
   - Если даже Карла тебя побаивается ... Сынок твой там - она кивнула на стену,
  сквозь которую прошёл Карла.
   - Где моя одёжка?
   Девка-Яга двинула ногой лавку.
   Я переоделся в шорты и тельник - Идём.
   - Ты хоть осознаёшь, что я хозяйка границы между мирами, а не миров, по обе
  стороны от неё?
   - Чему быть, того не миновать. Идем.
   Яга топнула, и в стене образовался проём. Шагнуть в кромешную темень проёма? Я
  замер в нерешительности.
   - Ну! - Девка-Яга, молча, взяла меня за руку, и шагнула во мрак.
   Я шагнул следом.
   - Тропка узкая, поэтому след в след.
   Мы стояли на месте, не двигаясь - А что, хоть какое-то освещение есть?
   - Я вижу и так - она обернулась, и я увидел жёлтые огоньки её глаз - Ладно, я
  поведу тебя - и сжав мою ладонь, она пошла.
   Долог ли, короток ли был путь, не ведаю. Тропка вроде петляла. Местами шла под
  уклон. Местами - на подъём. Были плавные, но ощутимые повороты.
   - Долго ещё?
   - Долго.
   - А далеко ещё?
   - Далеко.
   - Аа ...
   - Ссать хочешь?
   - Тебя хочу.
   Она остановилась, и не выпуская моей руки, другой пощупала меня - Стоит! -
  хмыкнула она - Ну давай.
   Я ёб бабу стоя, одной рукой сжимая её руку, другой тиская титьки. Она,
  волнообразно отвечая, мяла свободной рукой мою жопу, впившись жадными и горячими
  губами в мои. И когда я изливался, она застонала.
   И снова мы шли в непроглядной тьме, и от неё пахло спермой.
   Она шумно втягивала носом воздух - Твой запах. Я пропахла тобою. И у меня по
  ляжкам течёт.
   Мы останавливались, и она подтиралась подолом рубахи, бормоча - Сколько много, и
  всё течёт.
   Я сунул руку в промежность, и макнув палец в пизду, понюхал и лизнул.
  Характерный железистый запах, и солоноватый привкус - Это кровь. У тебя месячные.
   Она хохотнула - Этого не может быть! - но сунув палец между ног, понюхав и
  лизнув, тяжело задышала - Ты сломал мою целку.
   Я молчал, а она притянула меня к себе - Теперь ты должен взять меня в жёны.
   - У меня их уже штук семь!
   - Не женишься на мне, сыночка не отдам.
   У меня не было выбора: она могла оставить меня в этом мраке, или убить. А
  потом, ведь неизвестно, что ещё предстоит испытать, через что пройти. Может
  выкручусь как-нибудь?
  - Женюсь.
   Она врала. Она не могла не отдать ему Ромку. Не было у неё на то власти. Это
  решал Велес. И убить она не могла. Амулет Акулинин берёг его. Но он об этом не знал.
  И Яга знала, что он не знает. Зачем ей был нужен он?
   Впереди замерцал тусклый свет. И по мере того, как мы продвигались вперёд, свет
  усиливался.
   - Пить хочу.
   - Скоро источник - ответила Яга.
   Освещения было достаточно, чтобы не сбиться с тропы. Но она так и держала меня
  за руку.
   - Пей - она повела рукой, и я увидел источник.
   Я шагнул к нему, и опустившись на колени, напился. Источник журчал. Вода была
  холодная, но зубы не ломило. На вкус - родниковая. Я приклонился, и напился ещё.
   - Это источник Живой и Мёртвой воды. Ты отведал и той, и другой. Что чувствуешь?
   Я, вдруг, понял, что усталость исчезла. Сонливость как рукой сняло. Я был бодр,
  и готов к соитию. Так и сказал Яге.
   Она засмеялась - Мы пришли. Вон муж мой. Велес. А рядом с ним, твой сыночек.
   Свет был жёлтый. Источника я не увидел. Было ощущение, что светится сам воздух.
   - Велес? Волчий Бог?
   - Он самый.
   Я вспомнил первую встречу с Велесом. Мой пыл поостыл - Как же я в жёны то тебя
  возьму? При живом то муженьке.
   - А ты не трусь, царь. У нас ндравы свободные. Да и забыл про меня, муженёк та.
  Три сотни лет минуло, как последний раз ебал он меня. Вот и прикипела к тебе: пиздой
  и телом. А ты ещё и целку мою сломал. Ну иди, выручай свово Ромочку.
   - Ты, разве, не пойдёшь со мной?
   - Я бы пошла. Да он сразу сообразит, что ты ему рогов наделал. А мне чтой-то,
  драться с ним чичас, не с руки. А ну как и взаправду я понесла от тебя? Иди царь. Ты
  избранный. Велес тебе не ворог. И не друг, конешна.
   Я ещё раз глянул туда, где Велес играл с мальчиком. Волчий Бог был в образе
  человеческом. Одет в шкуры. На голове шлем рогатый. На широком поясе ножны, а в
  ножнах меч. За плечами лук. Мальчика, рядом с ним, я не видел. Наверное он был по
  другую сторону холма. Холма, на котором стоял Велес.
   Делать нечего. И я пошёл.
   Велес был огромен. И Настасья, и Акулина, рядом с ним, как трёхлетний ребёнок,
  рядом со взрослым. Конечно, я обладал способностью замедления времени.
  Кратковременно, но обладал. Но что моя способность, рядом с тем, или против того,
  кого именуют Волчий Бог. Разве смогу я противостоять Богу? Пусть даже и Волчьему.
   Вот такие, невесёлые мысли, одолевали меня, пока я шёл к подножию холма.
   Велес обернулся, и увидел меня. И в то же время, рядом с ним, на вершине холма,
  появился мальчик.
   Мальчик замер, увидев меня. Велес, возвышавшийся над мальчиком горой, присел, и
  приблизил лицо, к лицу мальчика.
   И я услышал - Это твой отец, Ромка - будто ветер прошелестел листвой.
   Я удивился. Мальчику, на вид, было лет четырнадцать.
   - Он пришёл за тобой, Ромка. Иди - прошелестел ветер.
   Мальчик жался к Велесу, и недоверчиво смотрел на меня. Я понял, что мне ничего
  не угрожает. По крайней мере, до тех пор, пока Ромка рядом со мной. Или я, рядом с
  Ромкой.
   - Иди ко мне, Рома! - позвал я.
   И мой голос шелестел.
   - Иди, Рома - Велес погладил голову мальчика ручищей, в которой свободно мог
  уместиться мой Серко - Он отведёт тебя, к твоей маме.
   И Ромка шагнул навстречу мне.
   Когда я уже мог разглядеть его глаза, его улыбку, что-то сверкнуло, высветив, на
  мгновение, всё вокруг синим светом. Земля под ногами задрожала. Ромка замер,
  испуганно озираясь. Велес прыгнул с холма, на лету подхватив Ромку, и мягко
  опустившись на траву, рядом со мной, опустил Ромку. Снова сверкнула синяя молния, и
  задрожала земля под ногами.
   - Что это? - спросил я у Велеса, взяв Ромку за руку, и прижав к себе.
   - Мир Серый. Ступай. Веди его в Тридевятое.
   - А как же Морана?
   - Морана нарушила клятву. Заклятие, наложенное на неё, разрушено. В Мир Серый
  прорвалось Зло. Схорони Ромку в Тридевятом царстве. Ибо Зло прорвалось и в мир
  реальный. Абсолютное Зло. Ступайте. Яга уже ждёт вас.
   Баба схватила меня за руку. Я сжимал Ромкину руку.
  - Род мой. Что же ты натворила, Морана? - бормотала Яга, увлекая нас во тьму
  прохода.
  
   Глава шестая Врата
   Сверхсекретный бункер ЦРУ
   - Что происходит?
   С бледным лицом и испуганным взглядом, от экрана монитора поворачивается
  сотрудник - Шеф, мы не знаем что это такое.
   - Что оно делает?
   - Похоже на то, как будто ищет выход
   - Или вход - босс впился взглядом в экран, на котором трёхмерная сетчатая
  оболочка выпячивалась и металась по экрану. Ниже, в строке данных, мелькали числа,
  отражающие координаты странного явления. А в верхнем правом углу, в развернувшейся
  панельке, пульсировал график, вскидывая пики.
   - Сколько?
   - Мощность чудовищная, шеф - пролепетал побелевшими губами сотрудник - В
  несколько тысяч раз превосходит мощность всех электростанций мира
   - Закономерность?
   - Нет, скачет вслепую. Хотя, возможно, ещё мал массив, чтобы вывести
  закономерность
   - Мы можем не найти закономерности. Даже если она и будет. Демиург
   - Созидатель?
   - Демиург созидает из Хаоса - шеф замолчал, напряжённо вглядываясь в экран
   - Полагаете, что он пришёл, чтобы ввергнуть нас в Хаос?
   - Не знаю. Где-то ещё зафиксировано явление?
   - Неизвестно шеф. Но если это ответ на наши попытки проникнуть в Эгрегор, то оно
  должно проявиться и на той стороне - сотрудник притопнул
   - Диаметрально?
   - Возможно. Но скорее всего там, где произошло внедрение
   - Муромские леса
   - Что делать, шеф?
  - Мы ничего не можем сделать. Остаётся только молиться ...
  
   А в это время, под Муромом, между озёрами Харитоново, Святое, Омут и Старица, в
  Навашинском заказнике блуждали два охотника.
   - Сазан, ты обещал что к обеду выйдем, у меня уже водяра кончилась - невысокий и
  плотный мужичок в хаки, болотных сапогах и солнцезащитных очках тряс перевёрнутую
  фляжку. За спиной, на ремне, болтался карабин Сайга 410к-04.
   - Груздь, ты уже достал своим нытьём. С тобой тока в разведку ходить, бля! -
  ответил Сазан, отирая пот струящийся по лицу - Ну и жара - он оглядывался по
  сторонам - Ччёрт! - выругался он - Я конечно давненько здеся не был, но не могло же
  так всё измениться - бормотал он - от Старицы уже на час с гаком ушли. Где ты,
  Свято-озеро?
   - Ххым - ухмыльнулся Груздь - Ты у меня что ли спрашиваешь? Заблудился Сусанин.
   - Да ничё не заблудился. Юг там, Восток там. Значит нам туда - но уверенности в
  голосе не было.
   - Ты уже третий раз значитнамтуда указываешь. Но не похоже, что мы круги
  нарезаем. Места всякий раз другие. Мож вернемся? Или ты уже и туда потерял
  ориентацию?
   Но Сазан не ответил и пошёл в выбранном направлении. Груздь следовал за ним,
  насвистывая мотив: По Муромской дорожке стояли три сосны ...
   Лес расступился. На краю поляны стояла избушка. На курьих ножках. Ни окон ни
  дверей не было. Плотной стеной, к избушке, прижимался дремучий лес, в который взгляд
  упирался как в бетонную плиту.
   Мужички остановились. Груздь оборвал мотив - Вобля! Это ещё чё за юдо-чудо?
   - Дааа - чесал затылок Сазан - Музей старины, что ли?
   - С черепами на заборе?
   - Да это пластик - Сазан подошёл к забору и присмотрелся к черепам - Ччёрт -
  бормотнул он, отступил и огляделся, прислушиваясь.
   - Ну чё, где тут калитка? Пойдём хоть водицы из колодца напьёмся. Пластик? - и
  сняв с плеча карабин, Груздь ударил прикладом по черепу. Череп раскололся и
  половинки упали на землю - Вобля! Настоящий! Избушка каннибалов - он шагнул вправо и
  разбил ещё один череп - Бляаа! А этот совсем свежий - он наклонился и подобрал
  осколок - Беленький, будто вчера обглоданный. Да где тут калитка?
   - Слышь Груздь, пойдём отсюда. Что-то мне не нравится эта избушка - Сазан
  напряжённо вслушивался, но лес вокруг словно вымер - Ты птичек слышишь?
   Груздь, высматривающий вдоль забора калитку, прислушался - Да нет. Мож так?
  Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом ...
   Но избушка не шелохнулась.
   - Пойдём Груздь, нехорошее это место. Столько черепов обглодать, одному не под
  силу. Тут может целая семья живёт.
   - Да ну нах! А это для чего? - Груздь потряс карабин - Держи, через забор
  придётся - он отдал карабин Сазану, и взявшись за колья закинул ногу ...
   Избушка дрогнула и, переступая лапами, стала поворачиваться.
   Сазан побледнел и отступил на несколько шагов от забора. Груздь матюкался, дёргая, застрявшую между кольев, ногу. Избушка уже повернулась на сто двадцать градусов и оба увидели, что и окно, и дверь у избушки, есть. Груздь, наконец, вызволил ногу и отскочив к дружку, выхватил карабин, и сдвинув предохранитель, передёрнул затвор и замер, направив дуло карабина в сторону избушки. Избушка довернулась к ним передом и замерла, слегка скособочившись на левый бок. Дверь отворилась и на порог ступила женщина. Лет тридцати, с густой гривой чёрных волос, одетая в какое-то рубище из грубой ткани. Высокая грудь вздымалась, выпирая из разреза рубища белыми полушариями. Крючковатый нос придавал красоте лица зловещесть. Алые и сочные губы кривились в усмешке, а завершали картинку глаза, словно луч зелёного лазера, прощупывающие их.
   - Вы кто такие?
   - Мадам - Груздь шаркнул ногой и опустил ствол карабина в землю - Мадам,
  позвольте водицы испить из вашего колодезя?
   Женщина повела взглядом и, увидев что на заборе не хватает двух черепов,
  нахмурилась - Кто?
   - Мадам, я думал это пластик. А они оказались из глины. Мадам - это ваше
  ремесло? Мадам, я заплачу за нанесённый ущ ...
   - Конечно заплатишь ...
   Груздь вздрогнул и обернулся. Сверкнуло на солнце лезвие и голова, пуская
  струйки крови, покатилась по земле. Сазан, побелевший как полотно, смотрел, полными
  ужаса глазами, как оседает на землю обезглавленное тело, брызжа кровью из
  рассечённой аорты. Лезвие сверкнуло ещё раз, и это было последнее, что увидели глаза
  Сазана.
   - Мадам ... ремесло ... заплачу ... - отбросив окровавленный топор, ворчала
  Яга, подбирая головы. Подошла к забору и насадила их на колья. Отирая руки о подол,
  хищно усмехнулась - Глина - и потянув очки с одной из голов, водрузила их на
  горбинку крючковатого носа.
   Через два дня, Муромский меридиан4 сообщил в новостном блоке: два дня назад в Навашинском заказнике пропали два человека. Двое мужчин 1976 и 1977 годов рождения. На связь с родственниками пропавшие не вышли. Местные жители, знавшие пропавших, утверждают что мужчины хотели порыбачить на озеро Святое. С озером Святое, у местных связано много легенд. Одна легенда мрачная и зловещая рассказывает, что на Ивана Купала к этому озеру ходить нельзя. Якобы в этот день активизируется всякая болотная нечисть и заманивает заблудившихся путников на болото из которого, обратно, они вернутся не могут и либо тонут в трясине, либо умирают от жажды и голода. Пропавшие объявлены в розыск. Если кому-либо известно, что-либо о местонахождении пропавших, просьба позвонить по телефону девять двенадцать восемьдесят семь ... девять двенадцать восемьдесят семь. А теперь прогноз погоды ...
  
   В замке было тихо и сумрачно, только потрескивали дрова в печи, и пламя
  отбрасывало языки на каменный пол. Кощей сидел в кресле, держа в руках стальной
  трезубец, Корона лежала на полу. Голый череп, словно отполированный , отражал блики
  языков пламени. Морана стояла посреди зала.
   - Морана, не делай этого - Кощей встал и вознёс к потолку трезубец
   - Ты не указ мне, постылый. Сыночка моего выкрал - Морана закрыла лицо руками и
  заплакала.
   - Морана, ты уже дважды нарушила заклятия, наложенные на тебя: ты вверила
  царство Тридевятое в руки самозванки из мира чужеродного. Ты прижила дитя, изменяя
  законному мужу с чужестранцем, самоназванным царём. Ты дважды нарушила обеты
  Родовые. Морана, не совершай безумный и бездумный поступок в третий раз - Кощей
  шагнул, преграждая Моране выход из замка.
   - Прочь с моего пути, постылый! - Морана повела рукой и невидимая сила сдвинула
  Кощея, преградившего ей путь. Морана устремилась к ступеням, к выходу из зала.
   - Морана! - возвысил голос Кощей и ударил древком трезубца о каменный пол залы -
  Стой!
   Но Морана стремительно поднималась по ступеням.
   Кощей почернел ликом и трижды ударил трезубцем о каменный пол, высекая искры -
  Да исполнится воля твоя, Род - проговорил он, и ударил ещё раз.
   Морана, уже занёсшая ногу над последней ступенью, застыла как каменное изваяние.
  Кощей поднялся по ступеням и остановился перед Мораной.
  - Что же ты натворила, Морана - Кощей вознёс, к почерневшему небу, трезубец.
  Сверкнула молния и замок содрогнулся от раскатов грома.
  
   Васса бежала, не видя ног под собой, но понимала, что не успевает. Метнулась
  тень и огромная чёрная кошка, устремилась вослед сестрице.
   Иванушка лежал у самых камышей, недалеко от болота. Перепуганной Алёнушке
  показалось, что братец не дышит. Она опомнилась и ... Склянок не было. Алёнушка
  зарыдала и опустилась на колени, склонившись над братцем.
   - Не убивайся так, Алёнушка
   Сестрица вздрогнула и обернулась.
  Водяной покачивал левой рукой, с зажатой в пятерне скляницей - Это моя наливочка его сморила. Но наливочка хитромудрая. Чтобы Иванушка проснулся, ему нужно залить в горло вот этой наливочки - Водяной поводил скляницей перед носом у Алёнушки и отдёрнул руку, заметив, как подобралась сестрица - Неэт, красавица. Дашь на дашь. Да не тяни с раздумием, не колебайся долго. Наливочка имеет одно нехорошее свойство: выдыхается быстро - заметив, как хищно отслеживает взглядом Алёнушка движения его руки, Водяной, зажав пальцем отверстие горлышка, перевернул скляницу.
   Алёнушка сошла с лица - Сказывай чего хочешь.
   - Завороти исподку, да встань поудобнее - похотливо облизнулся Водяной, булькая
  пузом от вожделения и флюоресцируя голубым.
   Алёнушка задрала исподку на голову, оголившись, и встала раком. У Водяного в глазах зарябило и он чуть не захлебнулся слюной, обильно наполнившей рот. Сглотнув слюну, Водяной стянул портки, и пристроив к красивейшим (ну почему их называют срамными?) губкам свой немаленький член, цвета мутной зелени болотных водорослей, закрыл, в предвкушении, глазки и на мгновение замер. В следующее мгновение из леса выметнулась огромная чёрная кошка. Водяной открыл глазки и увидел её. Пять прыжков кошки отделяло Водяного, уже коснувшегося раздувшейся залупой губок Алёниной муньки, от безжалостной расправы. Ещё он мог, двинув задом, погрузить свой немаленький член в заветную глубину вагины сестрицы и насладиться этим, пусть и мимолётным - соитием ...
   - Успеется - и Водяной сиганул. Плюхнувшись пузом, и поддёрнув портки, чуть не
  соскользнувшие, погрузился под воду, и через пару секунд уже вылезал на свой
  островок. Кошка, взметнувшись в последнем прыжке, опустилась всеми четырьмя лапами в
  болото и сунув морду в воду, несколько раз - Ххам-ххам-ххамкнула. Подняв морду и
  верча башкой, и разбрызгивая воду, кошка утробно рыкнула и повернувшись вышла из
  воды, брезгливо вытягивая и подёргивая задние лапы.
   Алёнушка, сверкая голой жопой, ползала на карачках вокруг Иванушки, выискивая в
  траве скляницу. И нашла. Она лежала на боку и была пустая. Алёнушка, уткнувшись
  головой в траву, заплакала.
   Водяной, немигающим взглядом следивший за перемещениями Алёниной, оголённой,
  жопы, царапал ногтями землю, выдирая пучки травы - О Ррод! Урод-урод - повторял он,
  как заклинание.
   Кошка обратилась, и одёрнув исподку на сестрице, приобняла её. Иванушка открыл
  глаза и сел, озираясь - А где Аналина?
   Водяной вздохнул и встал - Иванушка, друг мой любезный - заорал он со своего
  островка - Я никогда ему зла не сделаю, сестрица.
   Алёнушка, осознав, что чуть не попалась, встала, и обратившись к островку
  Водяного, задрала исподку, и поддерживая одной рукой, другой шлёпнула несколько раз
  по муньке. Повернулась задом, и наклонившись, и выставив жопу в сторону Водяного,
  также, несколько раз шлёпнула по ней ладошкой. Выпрямившись и развернувшись,
  отпустила исподку и вывалив через разрез титьки, подхватила их и несколько раз
  качнула вверх. Эти манипуляции сестрицы, со своими прелестями, довели Водяного до
  сексуального шока и он зафлюоресцировал всеми цветами болотного тумана. Русалки,
  высунув головы из воды, в немом изумлении наблюдали за происходящим.
   Сестрица, отпустив титьки, задрала подол исподки, и плавно покачивая бёдрами,
  изобразила активный секс - Этоо! - заорала она Водяному - Принадлежит принцу.
  Принцу! - взвизгнула она - Принцу!
   - Он же царь, сестрица - Иванушка встал, и увидев Аналину среди русалок,
  пялящихся из болота, разулыбался.
   Водяной, бухнувшись на колени, и карябая землю, бормотал - О Ррод! Урод-урод ...
  
   Через два дня, после сообщения в Муромском Меридиане о пропавших мужчинах, к
  избушке на курьих ножках вышли три пацана. Подростки немного заблудились,
  возвращаясь с рыбалки, с озера Святое. Мальчишки смотрели на избушку, разинув рты.
   - Ни фига себе. Пацаны, там на заборе черепа - полушёпотом проговорил один,
  обводя взглядом забор.
   - Пацаны - тоже полушёпотом, ответил второй - А вон те две головы - это не про
  них говорили в новостях?
   - Отсюда не видно - сказал третий - надо поближе подойти.
   Мальчишки переглянулись, и озираясь по сторонам, и ступая на цыпочках, двинулись
  к забору. Не доходя нескольких шагов, остановились и вглядевшись в головы,
  переглянулись. Избушка дрогнула, покачиваясь с боку на бок, и переставляя лапы,
  стала разворачиваться. Мальчишки, как по команде, развернулись и дали стрекоча.
  
   Лэнгли ЦРУ Сверхсекретный бункер
   - Ну что, просматривается закономерность?
   - Не знаю закономерность ли это, но оно поднялось на пятьдесят пятый градус
  северной широты и сместилось в Атлантику.
   - На широту Мурома
   - Да сэр. Вы молились?
   - Да.
   - Я тоже. За Америку. Полагаете, Он услышал наши молитвы?
   - Я молился, чтобы - это, не проникло в наш мир. Нам не поздоровится, если оно
  прорвётся. И неважно, где: в России или в Китае. Б*же царя храни.
   - Вы о чём, сэр?
   - Это гимн русской Империи. Нам должно молиться и о России ...
  
  - Акулинушка, глянь-ка доченька, кто там по Муромской дорожке едеть.
  - Не знаю папенька, кто оне такие. Не нашенские. Одеты как принц.
  - На конях, доченька?
   - На конях папенька
  - А не видать ли с ними Тугарина, Акулинушка?
  - Нетути, папенька
  - А вот и славно - Соловей потирал руки - Позабавимся. Путеньку с них стребую за
  лошадок ихних
  - Папенька, где же оне тебе Путеньки та возьмут? Скатёрка ток одна в царствах, да и
  та у принца.
  - А это уже ихи проблемы, доченька. Нет Путеньки, нет лошадок - и Соловей захихикал,
  потирая в предвкушении представления руки
  
  Редакция 08/07/23 23:53:55
  не закончено

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"