Паулина Бо : другие произведения.

Мотель Крепускуль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мистический детектив "Мотель Крепускуль". Молодой мужчина Жан Жак вынужден остановиться в придорожном мотеле где-то в провинции Франции. Но вместо временного ночлега он попадает в переплёт с бессердечными убийствами. Каждый его шаг всё больше сбивает с пути. Кто таинственный убийца, удастся ли герою самому выйти из этой истории живым. И, главное, что за мистический секрет скрывает старинный мотель Крепускуль? Жанр: мистика, философская притча, детектив.
  Глава 1 Мотель на заброшенной трассе.
  День первый.
  Когда дорогой автомобиль остановился возле придорожного мотеля, дверь водителя распахнулась, и из нее на мелкую белую гальку легко прыгнули лакированные туфли из телячьей кожи цвета запекшейся бурой крови.
  Жан Жак , так звали водителя автомобиля, выпорхнул из своего ВМW, хлопнул дверью, стряхнул невидимые пылинки со своего бежевого пиджака, снял с большого горбатого носа солнцезащитные очки авиаторы и огляделся.
  Местность была удручающая. Ветхий трехэтажный мотель, больше похожий на старинный особняк, с остроконечными мелкими крышами, деревянным прогнившим крыльцом. Мотель стоял на пригорке, вокруг которого на многие километры простирался бесконечный густой лес. Вечер уже спуcтился на землю, а за ним со всех сторон наполз прозрачный туман, точно одно большое приведение обнимающее своими пушистыми бестелесными лапами лес и дорогу и пригорок, так что только мотель и небольшая площадка для барбекю оставались не тронутыми туманом.
  
  Жан Жак двинулся в сторону мотеля, разглядывая все вокруг придирчивым взглядом.
  - Нда... это вам не Метрополь.. -он внезапно натолкнулся на худощавое смуглое тело, тело возмущенно вскрикнуло глухим скрипучим голосом.
  -Пардон, мсье - Жан Жак выставил вперед руки, неловко извиняясь перед человеком взявшимся ниоткуда.
  Мсье имел монголоидное сухое лицо, без единого намека на дружелюбие. Засаленная оранжевая майка, штаны давно потерявшие свой изначальный цвет, шлепанцы, с порванными лямками. Когда взгляд Жан Жака дошел до грязных пальцев ног он с отвращением поморщился и выпрямившись произнес:
  -Вы верно служащий здесь? мм...Уборщик? -
  Мсье смотрел на него странным враждебным взглядом. Его маленькие черные глаза буквально прожигали лицо Жан Жака.
  Раздраженный таким поведением Жан Жак требовательно протянул ладонь в сторону рабочего - Вы мне ответите? - человек в грязных одеждах задрал подбородок, выдвинув его вперед и резко подался в сторону Жан Жака, заставив того отпрянуть назад.
  Это была не трусость, конечно, так Жан Жак думал про себя, просто ему не хотелось, чтобы этот грязный иностранец запачкал его дорогой светлый костюм. Вдруг Жан Жака осенило, да это наверное сумасшедший бездомный, бродит здесь в округе и пугает адекватных людей своими выходками.
  Жан Жак попытался улыбнуться чудаку не европейского происхождения и стал отходить от него в сторону мотеля, пятясь боком. Сквозь зубы бормоча "все в порядке, все в порядке"
  Наконец Жан Жак закрыл за собой входную дверь, сквозь которую тот сумасшедший продолжал пялиться на него. "Да уж, такие встречи давно не приключались со мною - подумал Жан Жак и огляделся.
  Помещение было просто ужасным. Длинный темный коридор, будто из каких-то фильмов ужасов, старый почерневший от многих лет и постояльцев ковер, стойка портье, конечно же, пустая, за стойкой небольшая доска с ключами, судя по всему в это мотеле было не больше 15 комнат-номеров, пять из которых были заняты. Остальные же ключи, кажется, висели на своих крючках годами, и никто к ним даже не притрагивался.
  В коридоре было темно, пахло сигаретным дымом, плесенью и было невыносимо душно. Жан Жак нервно подергал ворот своей кашемировой рубашки, чувствуя, как капли пота стекли за шиворот.
  -Пардон? - произнес он в полголоса. - Кхм-кхм - он увидел мелькнувшую тень в небольшом дверном проеме за стойкой - О! Пардон! - крикнул Жан Жак уходящей тени, тень остановилась.
  Послышались звуки неразборчивой ругани , треск сковородок, хлопнула какая-от дверь и из проема вышел человек широко улыбаясь и расставив руки в стороны.
  -Мсье! Мсье-ее! - радостно сияя сказал портье. Портье был похож на итальянца. Одет он был в странную униформу, будто военную. На плече красовалась красная повязка, с белым гербом. На гербе была толи птица, толи какая-то змея, Жан Жаку было неинтересно вглядываться и он попытался изобразить ответную улыбку.
  -Здравствуйте мсье я...-
  -Ехали мимооо - ответил за него портье - Заблудились по дороооге? - слова он тянул на круглых гласных и явный итальянский акцент придавал словам какой-то неуловимый оттенок дружелюбия и радушия.
  - Да - озадачено ответил Жан Жак.
  -Ну конеечно! Конечно ! О! Пардон - извинился портье окидывая коридор своими большими на выкате глазами - Пардон за такой состояние мотель - он причмокнул губами - это...как это сказать...- он сложил пальцы горстью, очень по-итальянски, и сказал - это налет долгих долгих лет!! - и улыбнулся белозубо.
  Жан Жак потрясенный таким контрастом убогого почти разваливающегося помещения и теплотой, живостью портье потерял на какое-то время все свои мысли и слова.
  -Потерялись мсье..да - напомнил портье.
  - Но откуда вы...-
  -О! Мсье! Ну разве к нам попадают намерено? - итальянец захохотал раскатисто, как маленький мальчишка - Нон, мсье, нон. Только ненамеренно. Никто не хотел бы оказаться здесь мсье, знаете - итальянец перешел на заговорческий шепот придвинувшись к Жан Жаку ближе - я бы и сам не хотел здесь быть...никогда - и в глазах этого человека мелькнуло что-то жутковатое - но! - радостно хлопнул он в ладоши. - се ля ви! У вас нет багажа? - спросил он.
  - Нет. Только сумка - Жан Жак похлопал ладонью по своей сумке через плечо - там документы, все необходимое одним словом - пробормотал он - так скажите мне, я могу остаться здесь у вас на одну ночь?-
  -О! всего на одну? - переспросил портье подавив странный смешок .
  "нет, он тоже явно сумасшедший" - мелькнуло в голове у Жан Жака.
  - Да, конечно. Я видите ли ехал с конференции. И заплутал. Дома меня ждет жена. Я бы может и доехал, только, стало так резко темно, к тому же на дороге исчезли какие-либо указатели, а в навигаторе даже местности этой нет. Так что -
  - Уии..уи,мсье, конечно! - снова заулыбался итальянец в униформе. - Мы дадим вам ваш номер. Свежее белье. И завтра вы отправляться в путь. Если у вас кончился бензин в вашем прекрасном авто, вы можете сходить утром до колонка, тут недалеко, всего два километра пешком. -
  - О,нет, спасибо. Бак у меня полный - улыбнулся Жан Жак тронутый таким вниманием. - Так что с номером? Понимаете, я не хочу вас обидеть - теперь наступила очередь Жан Жака заговорчески наклоняться через стойку - или обидеть ваше... чудесное заведение , но... мне бы хороший номер. Понимаете? Деньги не проблема. -
  -О! Конечно, конеечно! Не переживайте! Я дам вам лучший здесь номер! Деньги не проблема, конечно! Деньги не проблема - портье подмигнул Жан Жаку, схватил не глядя ключ с доски.
  -Ваш паспорт ! - сказал портье улыбаясь и протянув пухлую руку почти Жан Жаку в лицо.
  -А да, конечно. Уи - улыбнулся Жан Жак выуживая из внутреннего кармана паспорт .
  Портье ловко выхватил его, пролистал и положил к себе внутрь стойки - я внесу вас в Журнал чуть позже. Пойдемте! -
  Жан Жак радостно выдохнул и предвкушая, что он наконец помоется и отдохнет, засеменил за портье.
  Портье радостно вышагивал по коридору точно бравый солдат, он насвистывал себе под нос какой-то веселый и чем-то знакомый мотив, раскручивая ключ на своем толстом коротком указательном пальце.
  Они дошли до самого конца коридора , уткнувшись в две одинаковые двери номеров, которые были так близко друг к другу, что Жан Жак моментально понял насколько тонкие здесь стены и , видимо, маленькие комнаты. Он попытался выбросить из своей головы любые ожидания, так как знал, что скорее всего будет разочарован. Но он все еще надеялся, что там будет чистая кровать и душ.
  - Вы готовы? - радостно спросил портье.
  " боже, он издевается!" - чуть не вырвалось у Жан Жака , но он только кивнул в ответ.
  Ключ щелкнул, дверь скрипнула и открыла глазам убогую маленькую комнатушку с низким - низким потолком. У окна стояла короткая кровать с непомерно высоким изголовьем, накрытая толстым синим пледом, который по углам изъела моль.
  В комнатке не было ничего кроме кровати и окна. Справа в стене виднелся черный проем без двери. Портье гордо прошагал по комнате и щелкнул выключателем - в проеме оказалась тесная душевая с унитазом без стульчака.
  Жан Жак точно в бреду прошел в номер, заглянул в душ, где стоял радостный пухлый итальянец. Душевая оказалась еще меньше чем можно было представить, в ней не было ни раковины, ни зеркала, ни шторы. На кафельном полу сиротливо стояла мыльница с куском пользованного мыла и слив с ржавой решеткой.
  - Вы...- в горле у Жан Жака пересохло - вы меня, видимо, не расслышали - пробормотал он где-то в глубине души тайно надеясь, что это розыгрыш, что сейчас из-под кровати вылезет оператор, откуда-нибудь из коридора выскочат девушки с цветами, и все, радостно хлопая и смеясь, закричат "это розыгрыш! ура! помашите в камеру!"
  Жан Жак даже прислушался к тишине в коридоре на мгновение, но ничего не произошло.
  Он снова посмотрел на портье, тот уже стоял в дверях протягивая ему ключ.
  - Подождите... Подождите! - растерянно залепетал Жан Жак, в груди у него начал разгораться огонь негодования - Вы меня не поняли! Мне нужен хороший номер! -
  -О! конеечно! - итальянец вложил ключ в ладонь Жан Жаку ключ - Это Ваш номер! Хорооший! Ваш! Душ? - уи! Кроваать? - уи! - и быстро убежал прочь по коридору, оставив Жан Жака наедине со своим возмущением.
  Жан жак, постояв немного посреди комнаты, потолок которой едва ли не доставал ему до макушки, попытался успокоиться и прилечь поспать. Время на часах показывало 00.04.
  - Так...- он снял с себя сумку и присел на край кровати. Растегнул ворот рубашки, помассировал уставшие веки. Он достал из сумки свой смартфон, тот моргнул слабым светом, отметив пустую зарядку и издох.
  - Видит Бог - пробормотал Жан Жак - если бы не ночь и усталость, я бы уехал прочь из этого ада. - Жан Жак бросил бесполезный мертвый гаджет обратно в сумку и стал расшнуровывать ботинки, как вдруг в углу комнаты он увидел шевеление и замер в ужасе. Холодный пот скользнул по спине.
  Жан Жак прищурился в темноте, блеклая лампочка из душевой едва освещала часть комнаты, а там, в темноте, в углу было шевеление.
  Жан Жак осторожно пододвинулся ближе к стене, где был выключатель и дрожащей рукой щелкнул его, вспыхнул яркий ледяной свет, на мгновение ослепив Жан Жака, так что он закрыл руками лицо и на долю секунды ему что-то почудилось - будто сквозь мутное лобовое окно на него пялились фары дальнего света.
  Так бывает, когда долго мчишь в темноте по заброшенной не освещенной трассе, видение растворилось, и в щелочке своих сощуренных глаз Жан Жак увидел ... тараканов!
  Огромных, размером с мизинец - пять или шесть штук, они дергали усами и быстро разбежались по углам, исчезнув под обоями, ковром и убежав в коридор.
  -нет...- вырвалось у Жан Жака из горла, как какой-то вопль заключенного - нет ! Нет! Нууу НЕТ! - он вскочил, тряся в воздухе кулаками, он схватил свою сумку, распахнул пиджак и ринулся в коридор - я ни секунды! ни секунды здесь не останусь! - почти кричал он.
  Он быстро оказался у стойки портье, где опять никого не было - черт-те что! - выругался он - Пардон! Портье! Портье! - Жан Жак постучал ладонью по стойке, но никто не отозвался.
  - К черту! - разозлился Жан Жак еще больше и ринулся к выходу. Три скрипучие ступеньки он преодолел прыжком, вот и его любимое BMW, так сильно выделяющееся своей белизной, чистотой, своей нормальностью и правильностью, среди этого пейзажа, как будто нарисованного из рассказов Эдгара По.
  Слева на площадке для барбекю были расставлены в круг стулья, какие-то люди сидели вокруг костра, разведенного в каменном мангале. Их силуэты промелькнули перед глазами Жан Жака и ему на мгновение показалось, что людей чересчур много и там какая-то суета и гомон, но он уже не обращал внимания - он готов был ехать куда угодно до следующего мотеля или хоть всю ночь, хоть к черту на рога, лишь не оставаться здесь ни минуты.
  Он достал ключи, щелкнула послушная тихая дверь, он сел обратно в машину на него пахнуло запахом качественной кожи, пластика, заблестел хромированный рычаг коробки передач, на Жан Жака из зеркала заднего вида посмотрел испуганный перекошенный бледный Жан Жак.
  Он выдохнул, успокаиваясь. Посидел немного и вставил ключ, повернул, машина послушно забухтела, неслышно , как урчащий взрослый кот.
  - Да дружок - сказал сам себя успокаивая Жан Жак, поглаживая руль -все нормально. Сейчас мы поедем домой. Фух.. глаза слипаются, но... лучше я буду в дороге... Так.. нужно проверить права ..- Жан Жак залез в карманы пиджака - на месте..паспорт....- на лице его появилась гримаса - черт возьми! Паспорт! - вот сейчас он рассердился не на шутку. Он выскочил из своего автомобиля взъерошив пятерней свои курчавые густые волосы.
  Сделал несколько шагов в сторону мотеля как вдруг, откуда-то издалека, будто из нутра кита глухо и тяжело прозвонили колокола. Жан Жак огляделся, но не увидел нигде церкви, даже малой верхушки купола не было видно - вокруг стоял непролазный лес и пустая дорога уходящая вдаль. А затем он увидел движение людей. Он остановился за углом дома и внимательно посмотрел. Толпа была странная, какие -то люди сидели у костра, почти недвижимые, другие мелькали тут и там, но основная часть медленно текла небольшой группой откуда-то из глубины.
  Жан Жак прищурился и окоченел. Толпа шла , окружая странную процессию - четверо человек в таких же униформах как у портье с ярко красными повязками на плечах шли нога в ногу, держа над собою какие-то носилки.
  А на носилках лежал труп.
  Жан Жак в ужасе шарахнулся назад. - Что же это?! - пролепетал он. Люди шли молча , кто-то опустив голову, а кто-то, наоборот, с любопытством пытаясь разглядеть тело.
  То, что это именно труп не было никаких сомнений, человек был белого безжизненного цвета, он не двигался, не стонал от боли, люди шли медленно, так что они точно не торопились его спасать, если бы он, скажем, умирал. Он был именно что мертв.
  Жан Жак попятился назад, когда понял, что процессия с телом движется вниз по пригорку в сторону его машины. У Жан Жака появилась мысль, что люди могут попросить его перевезти тело, скажем, на кладбище, или в морг. От этой мысли у Жан Жака все похолодело внутри и он помчался вкруг дома, чтобы его не увидели. Хорошо, что он заглушил и закрыл свою машину!
  Жан Жак спотыкаясь и путаясь в каких-то наваленных досках и зарослях сорняков и травы очутился на заднем дворе мотеля, куда выходило окно его номера. Там было темно, и там внутри, Жан Жак очень чутко почувствовал это - шевелятся тараканы. А в соседнем окне горел свет. Жан Жак все еще находясь под впечатлением от увиденного заглянул в окно.
  И встретился взглядом с какой-то женщиной. Ее круглое одутловатое лицо с голубыми рыбьими глазами за очками бросилось на него, точно большое бледное пятно. Жан Жак ничего не понимая, кивнул женщине.
  А женщина сдвинула брови и потянулась рукой к окну. Жан Жак подумал, что она сейчас откроет окно и станет браниться на него, и он виновато заулыбался выставляя вперед руки
  -Пардон , мадам! -
  Но женщина резко задернула шторы в своем окне. А через секунду свет в ее комнате погас.
  "Интересно, у нее тоже тараканы? - подумал Жан Жак - "у нее хотя бы есть шторы" Жан Жак вновь затряс головой, вспоминая свой ужасный номер, но вдруг снова вспомнил мертовое бездвижное тело, ярко всплыло лицо умершего. Оно не было спокойным, или просто холодным, как он видел в телевизоре и кино. Нет. Лицо совершенно точно было обезображено, кажется, он даже видел какую-то глубокую черную рану, и рот открытый, со впавшими щеками. Пустой старушечий рот. Кажется, это была женщина.
  Была женщина. А теперь труп.
  Жан Жаку стало зябко здесь в одиночестве, в темноте, он пошел обратно, чтобы побыть среди людей и прийти в себя.
  Когда он обошел вокруг дома и остановился на площадке для барбекю. то процессия с трупом уже вышла куда-то на дорогу и исчезла в тумане. Некоторые люди стали рассыпаться и расходиться в стороны кто по двое, кто в одиночестве.
  Среди них он увидел пару- мужчину и женщину. Мужчина был высок, одет в черный дорогой костюм, волосы на его голове имели пепельную окраску, как у старика, однако сам он был не очень стар, ему было, может, едва за сорок. У него было широкое, властное лицо и высокие скулы он что-то злобно, сжав губы, высказывал женщине. Женщина же была вовсе не женщина , а юная девушка лет 20, с аккуратной зачесанной назад прической, на ней было скромное черное платье, синие туфли на ногах с тонкими изящными щиколотками.
  Взгляд Жан Жака увяз в этих маленьких косточках, выступающих под мраморной кожей. Отчего-то ему сразу захотелось вступиться за девушку, которая выслушивала мужчину, покорно склонив голову и спрятав руки под мышками. По ее плечам спадала вуаль с длинной бахромой.
  Когда она подняла глаза на мужчину, Жан Жак увидел насколько они синие...глубокие синие глаза, точно такие же, как синий лес вокруг.
  Жан Жаку стало страшно одиноко. Он вспомнил о своей милой жене. Жгучей брюнетке, модели купальников, очень популярной в интернете. Ее длинное идеальное тело с округлыми крепкими формами, загорелая лоснящаяся кожа, так она была не похожа на эту синеглазую, кажущуюся абсолютно постранней здесь, в глуши, девушку.
  После того как мужчина закончил говорить, надменно рассматривая людей поверх ее головы, он выставил локоть, чтобы девушка взялась за него и прошествовал с ней вверх. Жан Жак посмотрел на него исподлобья, но мужчина даже не заметил его взгляда.
  Жан Жак сжался от холодного воздуха, который пробрался уже и под пиджак и под рубашку. Наверное близился первый час ночи. Он двинулся к огню, вокруг которого сидели люди. Когда он подошел к ним, пытаясь немного согреться от огня, мужчина сидевший ближе всего встал и ушел, освобождая место. Жан Жак рассеянно сел и стал пялиться в пламя.
  Почему-то он уже понял, что никуда сегодня не вырвется отсюда. После всех стрессов, что он пережил за этот вечер, ему казалось теперь самым разумным вариантом просто уснуть сидя в этом стуле у огня. А утром он сразу же отправится домой, как только проснется, с первыми лучами солнца..
  Сидевший слева от Жан Жака старик, завернутый в плотный плед по самый нос громко закашлялся - грудным влажным кашлем, сбив Жан Жака с его приятных мыслей.
  - Зарезали - проворчал старик достаточно слышно, чтобы это было похоже на обычные стариковские бормотания.
  Его черные смоляные глаза смотрели на огонь и огонь плясал отражаясь в них.
  - Простите? - спросил Жан Жак будто отходя ото сна, в который почти погрузился.
  - Зарезали! - повторил старик еще громче и снова сипло закашлялся. В этот момент возле старика возник портье, он стал возиться над стариком, поправляя плед, расправляя подушку, все время бормоча какие-то извинения. Затем он протянул старику металлическую пузатую фляжку , тот забрал фляжку и по-стариковски злобно посмотрел на портье.
  - Антихристы! - сказал он громко в лицо портье - Нелюди! Гадкие отродья! -
  Портье снова начал суетиться, поправлять, бормотать и так казалось это могло продолжаться бесконечно долго, пока кто-то издалека не позвал портье неопределенным возгласом. И снова, извиняясь, он растворился во тьме.
  Только после этого Жан Жак вдруг вспомнил про паспорт - О, черт! Паспорт! Простите! - но итальянец исчез где-то среди теней и бликов.
  Жан Жак так устал, что решил , наверное, он поговорит про паспорт завтра, заберет его и спокойно поедет домой, выспавшись хоть как-нибудь. Пламя костра пригвоздило его взгляд в свое всепожирающее нутро.
  - Бедная Люси - вдруг услышал он чей-то голос и поднял тяжелые веки - это сказала старушка сидящая напротив , ворох сбитых пепельных волос спадал из-под теплой вязаной шапки на плечи. Старушка выглядела опрятной и спокойной, в ее очках отражалось небо и языки пламени и чернеющий лес. Старушка была толстой, даже слишком, казалось, она едва умещается в своем пластиковом кресле. Колени ее укрывал плед, в руках она держала кружку с какой-то дымящейся жижей не то какао, не то очень густой кофе.
  - Представляете ! - она посмотрела на Жан Жака, точно не видя его, а он не видел ее глаз, так как в стеклах плясал огонь - Задушена в собственном номере! Ужас! -
  Жан Жак похолодел.
  - А я говорю ее Зарезали! - снова выкрикнул старик.
  - Да нет же, задушена! - ответила старушка и ее поддержал кто-то еще, сидящий рядом, но его лицо было в тени, Жан Жак мог только догадаться что это был чернокожий пожилой джентльмен, он видел одну его руку попадающую в отблески огня. Рука пожилого чернокожего джентльмена была покрыта старческими пятнами, на запястье блестели дорогие часы и кусочек чистого серого свитера.
  "Может это не мотель, а дом престарелых?"- мелькнуло в голове у Жан Жака, он уже хотел задать вопрос хоть кому-нибудь, чувствуя, что возможно, он все понял.
  - А я говорю задушена! - повторила старушка, в которой Жан Жак признал свою соседку, она самодовольно улыбнулась - Вы что? не помните? на той неделе точно так же ушел Мартин! Задушен в номере! - и по кругу стал передаваться гулкий шепот, многие закивали, но только старик не унимался.
  - Мартин был зарезан! шрам через все лицо! огромная рана! - возмущенно стукнул он кулаком.
  -Подождите! - Жан Жак вскочил со своего места - Вы хотите сказать, что это не единственный умерший пенсионер?! Убитый старик! Здесь?! - в висках у Жан Жака пульсировало, ему казалось, что он попал в какой-то оксюморон.
  Однако все сидевшие за костром уставились на него холодно и возмущенно.
  - Почему же старик? - подала голос женщина в голубой шляпе, которая все время сидела молча - Мартин был молодой юноша, лет тридцать от силы. Он попал сюда случайно, заплутал по дороге, а спустя два дня... - и она многозначительно замолчала, смотря на Жан Жака.
  Жан Жак сам не заметил как пулей влетел в коридор мотеля и уже стоял у стойки покрикивая в темноту.
  - Портье! Пардон! Портье! - он постучал ладонью по стойке и вдруг обнаружил недалеко от себя звонок. Странно, в первый раз он не заметил его, возможно оттого, что он был весь покрыт пылью.
  Жан Жак нерешительно переминался с ноги на ногу. Все-таки он позвонил в звонок. Еще и еще. И только на четвертый раз показался портье. Тот самый итальянец, но вид у него был растерянный и уставший.
  - да мсье? - спросил он
  - Мне нужен мой паспорт - пытаясь сохранить самообладание выдохнул Жан Жак. Получилось у него не очень, точно шипит, готовая к прыжку змея.
  Портье стал осматривать свой стол, двигать свои папки что-то бормоча под нос.
  - Паспорт, паспорт. Мсье паспорт. Ах да! - хлопнул он себя по лбу - Уи мсье. Я взял ваш паспорт и отнес в копировальную, чтобы скопировать паспорт и внести в наш компьютер - радостно сообщил он, но затем вдруг уголки его губ поползли вниз - потом я услышать шум, отвлекся. Это наша повариха, она стала громко кричать. Точно раненое животное, я давно не слышал такого крика - итальянец поглощенный своими воспоминаниями таращил глаза вниз мимо стойки, не глядя на Жан Жака, а в уголках его рта стала собираться вязкая неприятная слюна - я побежал на кухню и увидел как лежит .. Она лежит.. - глаза портье наполнились слезами.- Моя Марта - грустно пробубнил он, доставая из нагрудного кармана белый платок с маленькими инициалами внизу и вышитой черной птицей, которая разбросила свои крылья острыми треугольниками в стороны. Итальянец громко высморкался, причмокивая и вздыхая.
  - Прошу прощения. Марта - спросил Жан Жак - это повариха?
  - О! Уи - сказал портье и новая порция слез пролилась на белый платок - Фрау Марта работала здесь больше тридцать лет. Она и ее двоюродная племянница Агата. Дело в том, что Агата и ее муж Себастьян они... они владельцы этого чудесного мотеля, которому я отдал больше чем жизнь, так же как и фрау Марта. Она была чудесная повариха! Какие она готовила тефтельки...мама миа! - переходя на свой язык портье еще что-то рассказывал , но потом опомнившись стал тараторить на ломанном французском - я увидел ее лицо, это гримаса смерти, мсье! Ее ни с чем не спутать! Я многое видел в своей жизни, пусть вас не смущает моя нынешняя работа, но там, в прошлой жизни я многое повидал. Я ничего не смог сделать. Ничего ! - портье снова взвыл точно подстреленный кабан и уронил на стойку голову, зарывшись ею в свои пухлые руки и затрясся от слез.
  - Простите, мсье - пролепетал Жан Жак , в его голове все настойчивее и громче звучал внутренний голос "беги отсюда! беги!" - я сочувствую вашему горю, но... вы бы не могли сказать, вернее, принести мне мой паспорт. Дело в том, что я хотел бы поехать домой на машине. Я не думаю, что смогу остаться здесь...после всего...что увидел - Жан Жак знал, что поступает бесчувственно, но в сущности ему было абсолютно плевать на эту историю, на фрау Марту, на этот толи мотель, толи пансионат для стариков, как и на портье.
  Портье поднял свое раскрасневшееся от слез лицо
  - О, мсье, я бы с радостью! С большой радостью вернул бы вам ваш паспорт - сказал он кивая сам своим мыслям.
  - Простите? - не понял Жан Жак.
  - Уи. Я бы сделал это со всей своей манифик, но. Дело в том, когда я забежал на кухню и увидел это бездыханное тело, фрау Марта, я впал в полную панику, я буквально стал задыхаться. Благо сразу за мной со стороны подсобки забежала фрау Агата. О, эта чудная девушка. Поистине, мсье, в этом хрупком ангеле скрывается стальной нерв. Она привела меня в чувство и приказала вызвать полицию немедленно. Я бросился обратно и по пути увидел ваш паспорт в копировальной машина. Я был весь в слезах. Я нажал что не видел...- портье осекся на полуслове и замолчал. Лицо его побледнело. - мсье, я так спешил... - прошептал он.
  - Что такое? - не понимая спросил Жан Жак.
  - Я думаю вам надо посмотреть самому - и портье позвал его в проем за стойкой.
  Жан Жак на подкашивающихся ногах прошел в узкий проход и оказался в небольшой комнате , вдоль одной стены там стоял письменный стол на котором возвышался огромный доморощенный компьютер с квадратным вытянутым экраном начала нулевых, гудящий бледный процессор и дальше большой копировальный аппарат. Несколько кнопок на его панели горели красным.
  - И что там? - Жан Жак рванулся к аппарату взглянув на дисплей там горел какой-то экран на котором было написано что-то китайскими буквами и два окошка на выбор, так же на непонятном китайском.
  - Не трогайте мсье! вы все испортите! Нет! - замахал руками итальянец практически упав грудью на копировальную машину.
  - Дело в том, мсье, прошу не трогайте! Отойдите, умоляю, мсье! - портье выставил перед собой ладони отодвигая Жан Жака на метр - Я прошу, умоляю вас, выслушайте, я был весь в слезах.
  - ну?! - Жан Жак глядел на аппарат и думал о том, что никогда не видел такой странной модели. Глаза его пробежались по стальному литому корпусу, он был абсолютно металлический, с одного края стоял паз для вложения и получения документов, а с другой прикрученная большими болтами стеклянная колба, как мусороприемник, только вот зачем?
  - Видите ли, мсье, это не простая машина. Ее делали на заказ в Китае, она одна такая, ее делали по заказу нашего хозяина Себастьяна, мужа фрау Агаты вы помните я рассказывал вам?
  - Ну и что? - Жан Жак нетерпеливо шагнул в сторону горящего дисплея.
  - Эта машина, мсье, стойте! Эта машина не только копировальная, она еще утилизирует ненужные копии, лишние документы и... ну, вы понимаете?-
  - И? - Жан Жак смотрел на колбу, видимо в ее крышку был встроен шредер. И сердце Жан Жака ухнуло куда-то в пятки.
  - Мсье, я нажал не ту кнопку и послал ваш паспорт на уничтожение. По чистой случайности, мсье! -
  - Что?! - Жан Жак оттолкнул бестолково улыбающегося итальянца.
  - Мсье послушайте же меня до конца! Но я успел нажать остановить. Я остановил процесс .
  - Отменили? - переспросил Жан Жак.
  - Нет. Именно что остановил. Здесь нельзя отменить процесс, если он уже запущен. - эти слова итальянец произнёс как-то холодно и паузой.
  - В смысле? - Жан Жак встал на колени у колбы и стал смотреть на нее, стекло было мутное, стал искать и ощупывать щели и прорехи, и нашел сверху небольшой изгиб, как расплющенная прямоугольная труба, видимо там раньше был такой же паз, но кто-то очень неумело и грубо припаял туда трубу соединяющую копировальную с шредером и колбой. Жан Жак заглянул в маленькую щелочку между пазом и трубой и увидел свой паспорт, распахнутый на первой странице.
  Он увидел свое глупо улыбающееся лицо, радостные глаза, зализанные назад кучерявые волосы, и вскрикнул от ужаса, лезвия шредера уже схватили край паспорта и зажевали его.
  - Черт бы вас побрал! - закричал Жан Жак.
  Он даже кажется размахнулся ладонью, чтобы дать портье пощечину, но осекся, увидев как итальянец вжал голову в плечи. На Жан Жака смотрели испуганные выкаченные глаза сверкающие от слез, тяжелые пухлые мешки под глазами, обрамленные темными пятнами от хронического недосыпа. В конце концов этот человек не виноват. Он перенес стресс. И вообще как можно человеку бить другого человека?
  - Простите - устало выдохнул Жан Жак - простите, я не в себе. Я очень устал и совершенно не соображаю. - Он откинулся назад , развернулся и сел опершись спиной о злосчастную колбу.
  - Простите и вы меня, мсье. - итальянец тяжело бухнулся на колени, потом на большой зад, перетянутый униформой и устало вытер потный лоб свои белым платком.
  Они посидели так немного в молчании, потом портье цокнул языком, подмигнул Жан Жаку и вытащил из внутреннего кармана небольшую фляжку с орлом на ее покатом пузе.
  - Мсье? - портье протянул молодому человеку отпить .
  Жан Жак хлебнул обжигающий алкоголь, толи виски, толи джин, абсолютно непонятного вкуса и происхождения и вернул фляжку хозяину.
  - Окей. Что нужно сделать чтобы достать мой паспорт?
  - Да конечно! Я все уже сделал, мсье Жан Жак! -
  - Зовите меня Жан - отмахнулся Жан и протянул руку, чтобы ему дали еще отхлебнуть из фляжки.
  - Уи, мсье Жан! Я сразу же! В ту же секунду, клянусь, я вызвал мастера, мсье . Мастер по нашей копировальной машине, уи. Он обещал приехать и все починить, да, и достать ваш паспорт в целости и сохранности, мсье!
  - Приехать? Когда? -
  - Когда? - переспросил итальянец отпивая два больших глотка - Завтра ... вечером...- Жан застонал. - Простите мсье, я сделал что мог, я очень просил его приехать утром, но он не может, абсолютно. Что такое, мсье? Почему вы смеетесь ? -
  Жан сидел опершись локтями о колени и давился беззвучным смехом:
  - Кажется, я понял. Вы не даром меня спрашивали на одну ли ночь я остаюсь, да? Чертов плут! Ха-ха, вы все подстроили! - Жан смеялся и смеялся, ему казалось, что с этим смехом из него выходят последние вдохи жизни.
  Итальянец виновато улыбнулся :
  - Пойдемте спать, мсье. Я провожу вас. - портье снова протянул Жану свою фляжку, тот опрокинул ее в себя, осушив за три коротких глотка и они побрели к номеру Жана.
  Когда портье открыл перед ним дверь Жан удивленно сощурился - в ночном свете комнатка казалась просторнее и не так убога как раньше. Над потолком висела люстра из резного молочного стекла, в виде лилий, свисавших своими грустными головками вниз.
  - Кажется, вы перестелили постель - пробормотал он, падая на кровать, накрытую стеганным красным одеялом, на котором разливался причудливый восточный рисунок с петухами.
  - Подождите! - вскрикнул Жан, подзывая к себе работника этого странного мотеля - скажите мне...только честно ! У вас тараканы? - Жан уже засыпал бормоча этот вопрос, и так и не получив ответа, сквозь закрывающиеся веки смотрел как удаляется фигура портье, как мелькает еще одна тонкая фигура в черном платье, но это уже, наверное, был сон.
  Глава 2
  Первая ночь. Второй день.
  ***
  В сущности, это был не сон, а воспоминания. Четкие, точно записанные на пленку. Жан Жак стоял в коридоре свой просторной пятикомнатной квартиры, сверкающей серебром, стеклом и неизменной чистотой. Одев свой светлый пиджак, он развернулся лицом к милой Адэль. Ее смуглое красивое лицо, идеальное лицо без единой морщины или веснушки, длинные черные ресницы, точно крылья бабочки падали и поднимались быстро и мягко. Вся она пахла каким-то дорогим мускусным парфюмом.
  - Милый мой, только я прошу тебя поешь обязательно. Помни, что у тебя язва, мы только недавно проходили реабилитацию в санатории в Венсене. Умоляю, будь умничкой, не запивай еду цитрусовыми соками - щебетала Адэль, застегивая верхние пуговицы рубашки - А когда будешь в О-де-Сен зайди, умоляю, в Картье, мне очень хочется ту брошку из новой коллекции. Помнишь, я тебе показывала, помнишь? - Адэль уткнулась щекой в его плечо и жалобно посмотрела на Жан Жака снизу вверх, как послушный пушистый щенок.
  Жан Жак хохотнул про себя , поцеловал ее в лоб и сказал:
  - Уи, мон шер. Разве я могу оставить свою белочку без подарка? Ты будешь скучать по мне? Будешь? - он покровительственно потрепал ее за подбородок и модель купальников, а по совместительству идеальная жена Адэль, изображая лапочку кивнула в ответ, сделав реверанс.
  - Не проказничай без меня. И...- в эту секунду Жан Жак отчетливо помнил, что-то дрогнуло у него внутри, как некое потустороннее чувство или предчувствие - Что будешь делать если я не вернусь...- потом он еле выдавил из себя - вовремя? -
  - Хм...если не вернешься - Адэль картинно сдвинула брови, как будто размышляя , а затем шутливо ответила - закачу вечеринку, а потом выйду замуж за какого-нибудь знаменитого актера - она показала ему язык, звонко посмеиваясь.
  - Ну, кто бы сомневался - Жан Жак попытался изобразить улыбку на лице, но внутри ему было отчего-то совершенно не смешно.
  - Но тебе всё-таки стоит вернуться - серьёзным голосом продолжила Адэль - у меня для тебя спрятан маленький подарок - и она многозначительно оглянулась.
  Жан дрогнувшим голосом, закрывая за собой дверь он произнес - Люблю тебя. -
  - Люблю! - услышал он уже за дверью голос своей прекрасной Адэль.
  ***
  - Люблю..люблю! - бормотал Жан лежа в своей постели. Он резко поднялся на локтях и застонал, голова будто взорвалась изнутри на куски. Свет из окна ударил в лицо и Жан, загораживаясь руками скатился с кровати на пол, уткнувшись носом в ковер.
  - Боже мой! - он резко привстал, вспоминая мерзких тараканов - Боже мой! - снова повторил он уже громче, когда весь вчерашний день всплыл в его памяти, подобно айсбергу, который появился на пути Титаника.
  Жан сел на кровать и огляделся. Все было не так, как вчера. Кровать была просторнее, изголовье хоть и высокое, но было искусно вырезанным, явно ручной работы. Красивые вензеля, птицы и гроздья винограда смотрели на него. Стеганное покрывало тоже пестрело рисунком, Жан посмотрел в сторону душевой, там была дверь.
  - Этот плут подсунул мне другой номер ! - сообразил Жан - видимо, пытается извиниться за паспорт! Ну уж нет, я просто так не куплюсь! Надо обязательно написать жалобу. А лучше поговорить с хозяином мотеля. Главное узнать кто этот Себастиан и где он. Я все ему выскажу. - Жан решил посмотреть душевую и открыл дверь. Комната была такой же тесной, однако металл в ней был начищен, имелась бронзовая, даже, кажется, антикварная раковина, небольшое овальное зеркало, в которое помещалось только лицо молодого человека и немного шеи. Душевой кран закрывала тонкая полупрозрачная штора, висящая на крупных металлических кольцах.
  - Отчего нельзя было сразу предложить этот номер? - разозлился Жан - я же говорил ему, что я готов заплатить сколько нужно! - Жан потоптался в душевой и все-таки решил принять душ.
  После душа, свежий и немного успокоенный, он оделся в свой костюм, расстегнув рубашку до груди, а пиджак, вовсе оставив на кровати, под пиджаком он спрятал свою сумку.
  Выходя из номера Жан долго возился с ключом, который никак не мог прямо зайти в паз замка. Наконец, когда ключ-таки вошел, соседняя дверь открылась и оттуда вышла старушка. Та самая, что вчера была его соседкой. Жан оторопел, если ему поменяли номер, то как эта же самая женщина могла вновь оказаться его соседкой? А потом он догадался.
  - А ..- приветственно закивал он головой - Вас тоже переселили? -
  - Что !? -спросила тучная дама, все в той же вязаной шапке, она прижала к груди свой маленький розовый клатч и испуганно уставилась на Жана.
  - Пардон, мадам! Доброе утро! - Жан приветственно помахал ей, стараясь казаться как можно более безобидным.
  - Доброе...- пробубнила старушка и начала пятиться задом по коридору.
  - Я хотел спросить у вас, вас тоже переселили, уи? - он аккуратно сделал шаг в сторону женщины, но та махнула на него рукой и быстро ушла по коридору.
  - Ох уж эти... маразматики - проворчал Жан, он понял, что стоит быть аккуратнее со стариками, видимо, здесь они все немного не в себе.
  Он прошел по коридору, свернул налево и увидел портье, тот любезно разговаривал с какой-то женщиной, женщина была сухая, маленькая, в голубой шляпке и черном платье до пола. Кажется, эта была та самая женщина, что вчера сидела у костра с остальными. Она была очень худа и ее сухая кожа сильно обтягивала выступающие кости черепа и ключицы. Короткое аккуратно уложенное карэ налакированных волос и ярко-красная помада на большом тонком рте делало ее похожей на киноактрису. Она кивнула Жану и продолжила спрашивать что-то у портье.
  Когда Жан приблизился он услышал небольшой отрывок диалога:
  - А суп сегодня гороховый? - спрашивала дама, на руках у нее были шелковые перчатки по локоть, ну точно только сошедшая со сцены актриса.
  - Уи. мадам, есть гороховый, есть луковый. - рассказывал Жан, источая свое обычное, кажется природное, радушие и любезность.
  - Нет - театрально поджав красные губы поморщилась женщина - Не люблю лук. А ваш гороховый суп, он мясной или диетический? Я не ем мяса. Мясо это убийство беззащитных животных - гордо и все так же театрально нараспев продекламировала дама.
  - Уи, мадам, к сожалению с мясом. Но вот луковый суп он без мяса. Он просто, белиссимо! - итальянец снова начал чмокать кончики своих пальцев, изображая насколько вкусный суп - И еще на белом сухом вине, а какие к нему пампушки подают! -
  - Пампушки? - недовольно переспросила дама в шляпке.
  - Уи! Пампушки с сыром и чесноком, просто манифик, мадам! -
  - Сплошной холестерин - холодно отрезала дама - Это вредно для сердца, и для сосудов. Нет, я, пожалуй, не буду сегодня обедать.
  - Как скажите, мадам, может, вы передумаете и я принесу вам в номер тарелочку лукового супа? -
  - Принесите, если вам очень хочется. И проветрите пожалуйста мой номер, там стоит мертвый дух.
  - О, пардон мадам, конечно. Конечно. - подобострастно кивал портье уходящей сухой женщине.
  - Бедная миссис Жизель - проговорил он глядя ей в спину.
  Жану не было интересно отчего она бедная, но итальянец будто ждал, когда Жан попросит продолжения рассказа и Жану пришлось кивнуть портье, изображая участие.
  - Уи, мсье Жан! Миссис Жизель приехала из Америки, о! Говорят она была знаменитая актриса! -
  - Да что вы говорите? - Жан заинтересованно посмотрел вслед уже исчезнувшей за дверями женщине.
  - Да, мсье, она была , говорят, звезда, суперстар. И так извела себя диетами и вегетарианством, что... - портье сделал небольшую паузу.
  - Ее перестали звать сниматься? - угадал Жан.
  - О, уи - кивнул радостный итальянец - и это тоже, да. Она недавно у нас, но такой характер - итальянец изобразил жестом и лицом всю тяжесть характера мисисс Жизель - но мы терпим, конечно. Все гости здесь, хоть и вынужденные гости, но желанные. Важные. Уи - портье ушел в свои раздумья о чем-то неуловимом, но Жан был намерен прервать его и слегка покашлял.
  - Ах, да, мсье, вы наверное очень голодны? - Жан вдруг почувствовал, что итальянец видит его буквально насквозь, он будто читает его мысли - живот сводило голодом, и даже начала накатывать язвенная жгучая боль.
  - Если честно - Жан понял, что серьезного разговора не выйдет - да. Я смертельно голоден. И еще - Жан будто только сейчас почувствовал это - если честно, у меня жутко болят ноги, они буквально распухли в этих тесных ботинках, что странно, так как это очень нежная телячья кожа - Жан смотрел на свои ботинки бурого цвета, будто видел впервые - хотя раньше, такого не было.
  - Знаете, однажды я целую неделю был в них практически безвылазно - неожиданно для себя делился воспоминаниями Жан - Ха-ха мы с Адэль поехали в круиз , отдыхать, на медовый месяц. Я предполагал , что мы будем кататься на яхте, отдыхать, но у Адэль были другие планы и она внезапно потянула меня в горы. Хаха. Я был тогда влюблен и целую неделю мы лезли в горы, спали в палатках у местных аборигенов и всю неделю я был вот в этих ботинках из кожи... даже странно, что за пару дней они так сильно натерли мне ноги - Жан вдруг заметил, как портье смотрит на него. Его улыбка, казалось, впервые была натужно натянута на лицо, а в глазах он увидел явное неодобрение.
  - О, простите меня - сказал Жан, прижав ладонь к груди - обычно я не так болтлив, просто, вдруг вспомнилось - он неловко посмеялся сам про себя и подумал, что раньше он не любил вспоминать о медовом месяце, так как помнил его как изнуряющую нелепую поездку, во время которой он впервые столкнулся с неуемным и тяжелым характером своей жены. Но сейчас, эта поездка казалась ему каким-то светлым пятном в памяти.
  Надо же, как большое видится на расстоянии.
  - Уи, мсье, я советую вам сходить в наше кафе, оно сразу за нашим мотелем. Сегодня там поет фрау Агата - портье подмигнул многозначительно - стоимость завтрака и обеда включены - он провел в воздухе ладонью, точно выписал чек.
  - О да! - вдруг вспомнил Жан - Видите ли в своем номере я, как бы это не было странно, не обнаружил ни одной розетки - он достал из кармана заранее приготовленный смартфон с зарядкой.
  Итальянец понимающе закивал - Уи, мсье! У нас тут проблема с розетками, дом очень старый и в нем так и не провели электричество, вернее розетки, не провели, только в нашей копировальной и тут у стойки есть всего парочка - портье принял смартфон с зарядкой и спрятал их куда-то под столом - Я заряжу для вас ваш телефон. Да. Обязательно. Прошу - он проводил Жана до самой двери и почти вытолкнул на улицу.
  Жан вышел из мотеля, думая, что вот сейчас он найдет эту фрау Агату и выскажет ей все о ее служащем, как вдруг ему в глаза ударил солнечный свет, небо было пронзительно голубым. Воздух прозрачным, теплым. Все вокруг шелестело и щебетало. Лес, точно живой, качал своими кронами, листья дрожали на ветру переливаясь глянцем.
  Жан никогда не любил природу, к слову сказать, природа всегда отвечала взаимностью - сезонная аллергия мучила его с 5-ти лет, от укусов мошек у него могло запросто остановиться дыхание. А ещё, однажды в зоопарке, его укусил жираф. Не очень больно, но с тех пор Жан отрёкся от симпатий к природе насовсем. Но сейчас, все казалось чуть волшебнее, чем всегда.
  Погода манила его сделать шаг и оказаться в машине, завести мотор и помчаться. Однако, желудок напомнил о себе. К тому же Жан снова вспомнил о паспорте и своем идиотском счастливом лице, которое еще не съедено шредером и помрачнел.
  Он прошел вдоль мотеля и увидел на возвышении небольшую террасу посередине которой стояло маленькое кафе под красной треугольной крышей. На террасе стояли столики кругленькие, с аккуратными ножками и крохотными стульчиками, точно это детская мебель. За некоторыми столиками сидели люди. Жан увидел свою толстую соседку, для которой молодой человек в униформе подтащил широкое плетеное кресло. Старушка уселась в него, глупо хихикая и помахивая молодому юноше своим розовым клатчем. Молодой человек отдал ей честь, блеснув белозубой улыбкой.
  Жан снова обратил внимание на его красную повязку на плече с белой круглой эмблемой. Молодой человек подумал, что это какой-то общеизвестный знак, даже , возможно, он видел его в школе или в кино.. но мысль явно от него ускользала и пряталась где-то в закоулках сознания.
  Жан присел на первый же свободный столик, но возле него возникла белокурая женщина с жесткими серыми глазами, она была в такой же униформе как портье и смотрела на Жана холодным пронизывающим взглядом.
  - Мсье - сказала она и сделала долгую паузу, изучая Жана, потом она будто нехотя приоткрыла губы и повторила уже нетерпеливо - Мсье? - в голосе Жан уловил нотки вопроса.
  - Жан - ответил он.
  - Мсье Жан, это не ваш столик, простите. - сказала она, жестом прося его подняться.
  - Но, это же свободный столик ? - Жан поднялся неловко опрокидывая фужер с водой.
  Женщина сжала челюсть и Жан увидел, как у нее заходили желваки, казалось, она бы ударила Жана если бы... могла? Странностей становилось все больше. Женщина вытащила из своего нагрудного кармана белоснежный платок с точно такой же вышивкой, которую Жан видел у портье, но инициалы были другие.
  - Какой интересный бренд - пробормотал Жан.
  Женщина быстро протерла своим платком разлитую воду и кивнула Жану, мол, иди дальше.
  Жан, извиняясь и пятясь, прошел к другому пустому столику, но вновь увидел этот пронизывающий холодный взгляд, он прошел еще дальше, но женщина покачала головой, еще дальше, она продолжала смотреть на Жана холодно и как будто с отвращением.
  Жан решил скрыться от нее внутри кафе.
  Хлопнули тонкие дверцы, звякнул колокольчик, и Жан попал в душное темное помещение, точно это не кафе, а прокуренный вечерний бар. На стене вдоль барной стойки мигали новогодние огоньки, на полках стояли бутылки разных цветов, размеров и внутренностей.
  Хотя кафе оказалось раза в три больших размеров, чем виделось снаружи, оно было забито до отказа, некоторые люди даже сидели на корточках у столиков, вдоль стойки тоже было будто не пролезть, однако у края стойки Жан увидел пустое место с высоким одноногим барным стулом и ринулся к нему, думая, что он сейчас просто умрет с голоду.
  Он сел за стойку и к нему подлетел молодой бармен, все в той же униформе. Единственное отличие было, что рукава его были высоко закатаны, а повязки на плече не было. Бармен был не просто молодым, а очень молодым, почти мальчишкой, лопоухим, с большими синими глазами, лет 16-ти, не больше. На его голове был одет смешной ободок в виде светящихся оленьих рожек.
  - Мсье ? - весело спросил он, потряхивая в одной руке шейкер, а на ладони другой балансируя с огромной бутылкой шампанского.
  - Мне будьте добры...- Жан запнулся, он мог биться об заклад, что секунду назад помнил блюдо и коктейль, который хотел заказать, но вдруг все слова повылетали из его головы, видимо, мальчишка отвлек его своей ловкостью.
  Тем временем бармен, продолжая потряхивать шейкер, подбросил бутылку вверх, она перевернулась в воздухе и упала на ладонь вверх донышком, оставаясь в своем неуловимом равновесии, точно приклеенная.
  - Мсье? - снова повторил свой вопрос молодой весельчак.
  - Простите, как вас зовут? - выдавил Жан, все еще бестолково роясь в воспоминании и ища хоть какое-нибудь название коктейля, но все напрасно. Будто он одну за одной открывал книги по кулинарии, словари, но там было просто пусто! Ни единого названия.
  - Олененок - сказал бармен помахав своими разноцветными рогами.
  - Олененок?- переспросил Жан - очень остроумно, парень, ты мог бы...- Жан безутешно стукнул кулаком по стойке - Олененок, я смертельно голоден! Ты мог бы сделать...что-нибудь... - и Жан развел руками и затем изобразил в воздухе будто он пьет и сытно ест, чувствуя себя полным идиотом, который болеет деменцией.
  Бармен Олененок ухмыльнулся - Мне нужно ваше имя мсье! -
  - Мое имя? - удивился Жан - ну, что ж... меня зовут - цветные светящиеся рога мелькнули в глазах Жана и вдруг ему показалось все это таким забавным, нелепым, по-детски озорным - Зови меня Голодный Сокол - Жан заулыбался во весь свой голодный рот.
  - Я вас понял, Голодный Сокол - серьезным тоном, подыгрывая Жану, сказал Олененок и быстро метнулся в другой конец стойки, пропав из виду.
  Голодный Сокол крутанулся на своем стуле и решил посмотреть на публику. Публика была разная. И не только из стариков. Многие болтали, кричали, дергали ногами в такт лившейся отовсюду ритмичной музыке. "Откуда черт подери в этой глуши на лысом холме, взялось столько народа?! - подумал он. Жан увидел ту худосочную престарелую актрису. Она сидела, забившись в угол, одев на себя черные очки и надвинув голубую шляпку на лоб, точно как звезды скрываются от папарацци в людном месте. Неужели она думала, что кто-то узнает ее? Здесь? Так далеко от Америки? Да она снималась, наверное, еще в прошлом столетии! Жан Голодный Сокол ухмыльнулся своим гадким, хулиганским мыслям. "А что если я подойду к ней и прикинусь ее фанатом? Попрошу автограф там.. Интересно, она взбесится или будет рада? Надо срочно поесть и тогда можно подурачиться. Все равно мне торчать здесь до вечера!"
  Жан обернулся посмотреть принесли ли его заказ, но, видимо, ему придется долго ждать. Люди гомонили вокруг, музыка прыгала и звенела, что-то очень близкое к джазу, но как будто и кантри. Жан обратил внимание, что если очень прислушаться, то выходит абсолютная какофония, но если отвлечься на обстановку, на людей, кажется, что играют вполне сносно.
  Ох уж этот человеческий мозг.
  В сущности, просто маленькая коробочка, внутри которой лежит скукоженный, покрытый бороздами слизень, управляющий телом через длинные мягкие щупальцы-рычаги , периферические нервы.
  Жан отчетливо вспомнил, как ради любопытства ходил со своими друзьями, студентами медицинского колледжа, в морг - на вскрытие трупов. Он помнит это ясно, как день. Запах формалина, спирта, гниения, свежевскрытого тела, непередаваемые запахи жизни, вернее, уже НЕ жизни.
  Он помнит, как циркулярная пила аккуратно и быстро вскрывает череп, точно сухой грецкий орех, как летит мелкая костная стружка, заполняя зал неудержимым запахом стоматологии.
  Как пахнут отвратительно и резко кишки, когда вскрывают брюшную полость. Так же Жан помнит, как вынимают мозг, взвешивают его и режут тонкими слоями, точно сливочное масло на завтрак.
  Жан тогда очень четко понял, что вот он - человек. Не плоть и кости, не сердце и кровь - а вот этот вот жалкий, холодный слизень, спрятавшийся в человеческую оболочку, как улитка, прячется в свою раковину.
  Но сейчас, сидя в этом прокуренном, до отказа набитом людьми кафе, Голодному Соколу просто не верилось, что это так. Что его окружают спрятавшиеся в черепах слизни, нет. Мозг ему сейчас казался бесполезной записывающей машинкой, которая не способна даже пары слов и названий запомнить. Мозг просто маленькая катушка, внутри музыкальной шкатулки, если крутить рычажок - будет играть музыка.
  Но кто именно крутит рычажок? И что это за музыка такая? Для чего?
  - Мсье! Ваш заказ! "Что-нибудь" для мсье Голодного Сокола! - оборвал странные несвойственные Жану размышления Олененок, брякнув на стойку тарелку до отказа набитую едой и большую кружку полную чего-то буро-коричневого и пенящегося.
  Когда Жан отломил ломтик продолговатой горячей палочки и сунул ее в рот , к нему, вместе со вкусом в память вернулось и название "картофель фри! божественно! О! А это сэндвич...ветчина..ууу...сыр...плавленный теплый...ммм...а вот соленый огурчик пощипывает язык! Браво!" все это неслось в голове Голодного Сокола укус за укусом. "Теперь запить немного, фух, едва прожевал, о, что это? фу! горькое! ГАДОСТЬ! Хотя... еще один глоток...черт! Что-то в этом есть..А! Пиво! Пииивоо! Прелесть. Еще сэндвича...ммм..еще пива...еще сэндвича, теперь картошку...картошку..картошечку...ууух...горяча...пецот...пецот изык...галяца...пива....пиво фууух...картошечку по чуть-чуть...вот так...теперь парочку, теперь три штучки, соленое, пальцы в соли, облизать! Какие вкусные пальцы! Еще пива!"
  - Бармен! - вскрикнул Голодный Сокол - Олененок! -
  - Да? -
  Жан ткнул жирным пальцем в пустой бокал - Еще! -
  Олененок подмигнул ему и толкнул в его сторону ледяной бокал пива, который по верной траектории проскользил через стойку и попал точно в ладонь.
  Жан жадно присосался к бокалу, дожевывая последние ломтики картошки.
  Как вдруг, погас свет во всем кафе и он услышал шиканья и шипение со всех сторон. Он прислушался.
  "Тссс..тише. Тише! Она!" - и люди, как один заелозили на стульях, устремив свои взгляды вперед. Даже бывшая суперстар подалась вперед, приспуская очки со своего тонкого носа и в глазах ее блеснули огоньки зависти.
  Жан повернул голову и увидел ее.
  Это была она - та самая девушка в черном платье и с тонкими щиколотками. Она стояла на небольшой сцене у микрофона, маленький белый прожектор освещал ее лицо, шею, плечи, спускаясь до середины живота. Ее тонкие обнаженные руки нежно обнимали микрофонную стойку. Опущенные глаза, скрывали свою синеву за тонкими бледными веками, но Жан тонко почувствовал, что сейчас она поднимет глаза и случится непоправимое.
  Он ощутил это, точно дикобраз ощущает опасноть, и ощетинился, сгорбился, точно выталкивая из спины шипы.
  Жан резко отвернулся к стойке и уткнулся своим горбатым носом в бокал. Он никогда не изменял своей прелестной жене. И он всегда любил ее. Но сейчас, ему не хватало воздуха и он спиной чувствовал, как незримая опасность крадется в нему.
  Он закрыл с силой глаза, точно боясь, что эта девушка может подойти к нему вплотную и заглянуть прямо ему в лицо, но она ведь не могла! Она была очень далеко.
  Однако...
  Жан вздрогнул, когда услышал ее голос. Голос невозможно было остановить. И если он в силах был закрыть глаза от ее синих глаз, то сердце... закрыть от этой музыки он был не способен.
  Мягкий, немного низкий голос, бархатный, но ранимый одновременно, дрожащий и , в сущности, ничем не выдающийся голос девушки моментально врезался в него - в Жана, точно нож врезается куда-то в середину. Жан еще какое-то время оцепенело слушал песню девушки, пока все его мышцы не расслабились, пока шипы дикобраза не спрятались обратно, руки свисли безжизненно, не способные к такой атаке.
  Жан обернулся к залу и к сцене, где стояла женщина, разбившая его сердце. На его удивление, кажется, этот голос влиял не только на него, буквально все присутствующие замерли и внимали ее незатейливой песне о скандинавском моряке, который плыл по северному морю, сражался со стихией и потом утонул. Некоторые плакали.
  Жан украдкой глянул на бывшую звезду экранов. Ее тонкие красные губы превратились в нитку, вокруг рта резко проявились морщины, точно трещины вокруг пулевого выстрела, когда пуля попадает в зеркало или стекло. По крайней мере, как показывает кино.
  Худосочная завистница не дослушав песню резко встала с места, скрипнув стулом, но, никто ее не заметил, никто не подал руки бывшей сияющей звезде, никто не открыл перед ней дверь и она исчезла из кафе, сжимая свои маленькие худые кулаки и пряча слезы за черными очками.
  Жан пожал плечами и снова окунулся головой в этот чарующий голос. И как он и предполагал, когда на последней ноте девушка подняла свои ярко-синие глаза в зал, дыхание его остановилось и уже никогда не было прежним.
  
  Весь день потом Жан жил этим моментом. Он искал встречи с фрау Агатой, однако, ее закрыла толпа, когда она спустилась с маленькой сцены. И она точно исчезла, возможно, выйдя через какую-то вторую дверь из кафе. Жан даже пытался выпытать у портье в каком номере проживает фрау Агата, но итальянец хитро подмигивая и причмокивая не выдал такой важной тайны. Ох уж этот похабный идиот!
  Потом Жан вышел из мотеля абсолютно разбитый и потерянный. На скрипучих ступеньках он вновь столкнулся с тем бездомным азиатом, которого видел вчера утром. Жан не заметил как прошел день и сильно потемнело и похолодало.
  Азиат смотрел на Жана неодобрительно, выдвинув свой острый плешивый подбородок. В руках у азиата был чемоданчик, на голове кепка. И вдруг, Жан понял, что это тот самый мастер копировальных машин, которого он так ждал вчера и еще ранним утром, а теперь, этот мастер, точно заноза в глазу - был просто не нужен, не теперь и не сейчас.
  Однако, Жан подумал, что возможно, так и должно было произойти. И он закивал мастеру, заулыбался и открыл для него дверь. Азиат гордо прошел в коридор, Жан последовал за ним.
  Итальянец радостно помахал азиату, тот только криво усмехнулся и проговорил на своем скрипучем языке. Портье проводил его и Жана в копировальную.
  Китаец долго смотрел в мигающий красным экран, что -то бросил резкое, очевидно ругательства и принялся за работу.
  - Это надолго - уверил портье - мсье Жан, это надолго- итальянец утянул молодого человека обратно в коридор и зашептал - Видите ли. Сэн Лу... Он очень хороший мастер, но... очень сложный человек. Он не любит посторонних, да и нас. Он никого не любит, и страшно злится, если ему мешать. -
  - Через сколько я могу получить свой паспорт? - спросил Жан без интереса, глядя на входную дверь, точно надеясь, что в нее войдет фрау Агата.
  - Это все..зависит ... от обстоятельств - неопределенно ответил итальянец.
  Тут дверь распахнулась и в нее вошел тот, кого Жан хотел бы видеть меньше всего , а именно, Себастиан, напыщенный пепельноволосый муж фрау Агаты.
  Жан стиснул зубы и уставился в пол, однако, кажется, мсье Себастиан двинулся в его сторону.
  - Доброго вечера! - пробасил мужчина в черном костюме, кивая Жану и глядя на него сверху вниз.
  - Добрый вечер - ответил Жан, поднимая глаза на хозяина мотеля и стараясь сделать так, чтобы его лицо не перекосила гримаса гнева, как мог такой мерзкий и самодовольный тип быть мужем такой прекрасной особы?
  - Вы наш новый постоялец, не так ли? - спросил Себастиан , смахивая со своего плеча невидимые пылинки.
  - Уи! - ответил за Жана портье - Этот прекрасный господин, наш новый гость, он прекрасный , удивительный человек. Он попал к нам совершенно случайно на одну ночь, но задержался... - итальянец осекся и голос его дрогнул.
  - Отчего же? - усмехнулся хозяин мотеля - Оставаться по доброй воле в такой дыре! Прошу меня понять, я бы хотел заведомо, пока вы не сказали ни слова, извиниться перед вами за столь ужасные условия проживания в этом загнивающем месте ...ха-ха, мотель, одно название - Себастиан говорил надменно, играя тональностью голоса, точно политик на выборах - вы, я вижу - он окинул Жана своим властным взглядом с ног до головы - человек достойный, можно сказать, из высшего общества. Таким, как мы с вами, не место в этой забытой богом земле. - Себастиан снова стряхнул пылинки с костюма - Я недавно здесь. Видите ли, мотелем заведовала покойная матушка фрау Агаты. Я был ее верным и давним другом, мужчина я немолодой, но одинокий. Вот и перед своей смертью милая Элиза попросила у меня взять под свое крыло мотель, которым она заведовала с допотопных времен, а заодно и ее дочь. К слову сказать, скромную, миловидную, но страшно бестолковую во всем человеческом девушку. - с каждым словом этот тип становился все отвратительнее и отвратительнее.
  Жан решил сменить тему разговора, чтобы этот старый болтун перестал бахвалиться.
  - Фрау Агата! Ваша жена! Я слышал сегодня как она поет ! Она волшебная! - быстро протараторил Жан, глядя горе мужу в глаза.
  - Поет - скривил Себастиан свои пухлые губы - не люблю музыки, да и песен ее ...не понимаю...так если...на забаву публики. Но я бы, прекратил всякое недопустимое для леди поведение. Впрочем, вы можете высказать ей свое восхищение сами - сказал Себастиан кивнув на входную дверь, в которой появилась фрау Агата.
  Она стояла в проеме дверей, со спины освещаемая бледным синим лунным светом, а на лицо ей падали теплые блики от настенных ламп.
  Она подняла глаза и посмотрела в упор на Жана.
  - Если позволите - пролепетал он.
  Себастиан надменно кивнул Жану и проследовал дальше, а фрау Агата будто ждала Жана. Когда он двинулся в ее сторону он вышла на улицу. Через мгновение они стояли на крыльце.
  Газон, площадку для барбекю и все вокруг заливал мягкий лунный свет. Жан вдыхал свежий ночной воздух и не знал, что сказать. Это все...было так глупо.
  - Ваш голос - сказал он.
  Фрау Агата молчала, разглядывая тени и листья на деревьях.
  - Сегодня нет тумана - ни с того ни с сего промямлил Жан.
  - Потому что завтра будет гроза - ответила Агата и голос ее был таким же, бархатным и низким, но не сильным, а слабым, беззащитным.
  - Возможно - пожал плечами молодой человек. Теперь он уже в упор смотрел на фрау Агату развернувшись к ней лицом.
  - Вы Агата, ведь так? -
  - Уи -сказала она смешливо и тоже повернулась к нему лицом - а Вы? -
  Он осекся не зная, что сказать. Краем глаза он увидел фигуру, шедшую мимо. Это был мальчишка бармен, он помахал им рукой.
  - Фрау Агата! Мсье Голодный Сокол! - и посвистывая ушел куда-то за угол.
  - Мсье Голодный Сокол? - переспросила Агата, улыбаясь.
  - Уи - ответил Жан, зачарованный ее улыбкой.
  Вдруг из открытой двери они услышали какой-то сильный долгий треск, злобный вскрик китайского мастера и механический вой, похожий на кряканье уток. Вой затих. Они переглянулись и Жан бросился в коридор, за ним прибежала Агата, она испуганно схватилась за его локоть.
  За стойкой стоял итальянец красный , выпучив глаза, он сложил руки в молящем жесте.
  - Что случилось?! - прошептала Агата.
  - Все живы?! - выкрикнул Жан.
  - Да.. да..- закивал итальянец - уи, мсье, все живы. Но мсье! - вскрикнул портье.
  Жан улыбаясь пригрозил ему - Называйте меня мсье Голодный Сокол - Агата за его плечом хихикнула, как девчонка.
  - Уи.. мсье Голодный Сокол - немного растерявшись повторил портье - Мсье... Голодный Сокол, ваш паспорт. Он... -
  Отчего-то Голодный Сокол уже знал, что скажет ему портье, но эта новость, вдруг, стала для него точно глоток воздуха, точно радостное известие о рождении сына.
  - Он сожрал его! - выпалил Сокол.
  - Кто сожрал? - удивленно ахнула Агата.
  - Уи, мсье, сожрал - чуть не плача ответил портье и плечи его поникли и лицо потемнело.
  -Кто кого сожрал, умоляю! - почти вскрикнула Агата, толи срываясь на смех, толи от страха.
  - Тигр! - ответил Сокол выставив вперед руки и растопырив пальцы, точно когти.
  Агата захохотала - Какой Тигр?! -
  - Очень злой! - гаркнул Сокол и зарычал.
  Агата посмеялась еще немного, но потом осеклась и стала грустной и ее синие глаза уставились в пол - Мсье, мне пора идти в свой номер. -
  - Я провожу вас. -
  - Нон, мсье. Ни в коем случае. - и она ушла по коридору, скрывшись на лестнице.
  - У...ляля..мсье - протянул портье заговорчески улыбаясь.
  - У ... ляля... - ответил молодой человек, тряхнув кучерявыми волосами. - Я устал. Я, наверное, пьян - проговорил он - Я пойду спать. -
  - А паспорт? - пролепетал портье ему вслед.
  Жан махнул рукой - Завтра! - раздалось гулкое эхо уже в коридоре.
  
  Глава 3
  Вторая ночь. Третий день.
  Завернув в коридор, Сокол увидел парочку жмущуюся к двери. Это оказалась его соседка - тучная старушка и тот молодой человек в униформе, который утром галантно принес соломенное кресло для ее необъятного зада. Сейчас же он уверенно и ловко этот зад поглаживал и что-то бормотал ей на ухо, а она все так же визгливо хихикала, похожая на довольную розовую свинью.
  Голодный Сокол почувствовал непреодолимое отвращение к этой парочке, от них сильно несло алкоголем, особенно от молодого человека. Наконец дама, похрюкивая от удовольствия, открыла дверь в свой номер и они ввалились туда крепко обнимаясь, дверь за ними через секунду громко захлопнулась.
  Жан поморщился, понимая, что сейчас там в номере будут происходить животные пляски, а учитывая тонкость стен, он станет невольным участником.
  Потоптавшись немного у своей двери, Сокол все-таки зашел внутрь и сразу же услышал какое-то кряхтение и сопение за стеной. Он понял, что единственное место, где он может спрятаться от этих звуков - это душ.
  Простояв около получаса в душе, разминая затекшие мышцы спины и шеи, Жан рассматривал свои ноги. Туфли их изрядно натерли, содрав кожу с пальцев и пяток, будто стали малы на размер или даже два.
  Голодный Сокол обратил внимание, как сильно отрасли ногти на ногах и руках, что тоже показалось ему странным, он немного колеблясь, сгрыз свои ногти на пальцах, оставляя вместо длинных ногтей обгрызенные неровные пластинки. Когда она стал мыть голову, намыливая ее круглым куском ароматного молочного мыла, он обнаружил, как сильно лезут у него волосы, буквально спадая клоками и оставаясь в ладонях. Он с отвращением смысл свои кудри в слив и подумал, что таких стрессов его размягченный хорошей и сытой жизнью организм давно не переносил.
  Когда Сокол лег в свою постель, звуки за стеной в этот момент затихли и из открытого окна в его номере потянуло дымом - очевидно, молодой человек решил закурить. Жан, поморщившись, захлопнул окно и ворча проклятья, снова улегся на кровать, накрывшись стеганым одеялом с головой.
  Он сам не заметил как быстро погрузился в сон. Но сон его был такой поверхностный и тонкий, что ему все время мерещилось, что он не спит. Что по коридору за дверью бродят тени, что кто-то бубнит у него над самым ухом и давит на грудь так, что тяжело вдохнуть. Он очень четко слышал сквозь сон мужской грудной голос "Оревуар, мон шер!" и дверь соседнего номера скрипнула, закрываясь. Затем все стихло и Жан провалился в беспорядочные мельтешения снов, где то появлялась, то пропадала Адэль. Она то убегала от него длинным загорелым силуэтом вдоль лазурного берега и ярко-желтого песка, как на рекламной картинке цитрусового сока. То подбегала к нему вплотную и смотрела в его лицо своими карьими золотистыми глазами. Жан кажется слышал скрип двери, стук, и голос , но уже женский "О! Это вы!" и снова все зарябило. Испуганное лицо Адэль возникло перед его глазами и будто она трясла его и говорила "проснись! проснись!"
  Сокол вскочил на своей кровати весь в поту. Он не понимал сколько спал и спал ли вообще, усталость висела на плечах, руки и ноги были точно ватные. Он услышал стук. Странный, тяжелый стук. Будто били в стену чем-то металлическим. Бух и тишина. Снова Бух.... какое-то движение или кряхтение..опять удар.
  Это происходило в соседнем номере и это было не похоже ни на что... Голодный Сокол подумал, что должен был бы отвернуться и спать дальше, но новый удар заставил его все-таки встать, еще один и он уже переминался с ноги на ногу у соседней двери в коридоре. Тускло мерцали настенные лампочки, мертвецкая тишина вокруг, холод и тишина. Снова удар, Жан толкнул открытую дверь и шагнул.
  - Пардон, мадам, экскьюзе, вы очень шумно... - Жан застыл на пороге.
  Перед ним на полу ворочалось и кряхтело что-то огромное, черное и живое. Кровать у окна была разворошена, розовые мелкие цветы на постельном белье смешались с черными пятнами и каплями...
  Соколу достаточно было секунды, чтобы наконец разглядеть во тьме это... Его толстая соседка сидела на полу, схватившись обеими руками за широкое толстое горло, сквозь ее побелевшие напряженные пальцы сочилась темная бурая кровь. Она точно рыба хлопала беззвучно ртом, пытаясь позвать на помощь, но не могла произнести ни звука.
  Одной ногой одетой в домашний розовый сланец она била по стене ...бух.....бух..... Глаза ее беспомощные и полные ужаса встретились с глазами Жана и закатились, тело стало медленно падать на бок.
  Сокол бросился к ней, выставив руки вперед, он поймал ее грузное тяжелое тело, лихорадочно соображая, что же ему делать? Что делать!? Друзья студенты медицинского колледжа сейчас бы ему очень пригодились! Повязка, нужна тугая повязка.
  - Сейчас , мадам, сейчас....сейчас, мадам, сейчас - тараторил Жан переходя на шепот. Он подложил под ее спину подушку, пытаясь сохранить положение головы выше ног, но толстая мадам откинулась на подушку с силой и выгнула спину, захлебываясь собственной кровью, кровь ринулась струйкой из уголка ее раскрытого рта.
  Сокол рванул свой левый рукав, тот с трудом треснул, он разорвал его на полосу и продолжая шептать - Сейчас, мадам, сейчас - он туго обернул несколько раз шею умирающей и белая рубашка мгновенно почернела, черное пятно крови расползалось быстро и вот уже из под ткани вновь потекла вниз по груди.
  Жан рванул второй рукав, скомкал его наподобие комка, прижал с силой к шее и продолжил оборачивать первой полосой, наконец, кровь перестала течь, но мадам продолжала угасать и хрипеть.
  - Я позову..позову на помощь! - сказал он вставая, но старушка вцепилась в его брюки и захрипела.
  - Прошу мадам! Поверьте мне! Я должен позвать на помощь. -
  - Это....а...- захрипела старушка.
  Жан наклонился к ней - Пардон мадам, прошу, не говорите, не тратьте силы и пустите меня! Пустите! На помощь! - крикнул он изо всех сил в коридор - Портье! На помоооощь! - он услышал быстрые ухающие шаги по коридору и повернулся к женщине.
  - Это ....она... она! - старушка таращила свои рыбьи глаза на Жана.
  - Кто она? Что? - Сокол прижал рукой свой неумелый жгут на ее шее, так как он уже весь почернел и с него стала капать кровь.
  "Крови положено идти. Это ее задача - пронеслось у него в голове - как жалко, что нельзя словом остановить ее течение. Как и течение жизни, ничем нельзя остановить" Распахнулась дверь номера и пухлый итальянец был уже рядом.
  -Что вы делаете , мсье?! - воскликнул он, голос его был тяжелым спросонья, очевидно крик Жана разбудил его и он еще не понимал до конца, что происходит.
  Портье попытался оттащить Жана от женщины, но тот толкнул его в сторону:
  - Шея! Ей перерезали шею! Зовите доктора! Умоляю! У вас есть доктор? Скорее зовите помощь! -
  - О, уи, мсье! Бегу! Бегу! - итальянец вскочил и побежал обратно к стойке. Там он набрал какой-то номер по телефону и что-то затараторил на непонятном сухом языке, совершенно непохожем на итальянский или французский.
  Мадам уже лежала неподвижно на подушке, закатив глаза и раскинув свои большие дряблые руки в стороны. И только по слабой пульсации на ее перевязанной шее Жан мог понять, что она еще жива, но вот уже совсем скоро умрет.
  Рука его сильно затекла, но он не мог сменить ее, он боялся, что не успеет и последние капли крови выйдут из этого большого тела. "Возможно, такое большое тело требует бОльшего количества крови? - подумал он пялясь на женщину из темноты - может быть это спасет ей жизнь?"
  За спиной он почувствовал шаги. Рядом с ним опустилась женщина в униформе. Та самая, с серыми глазами, что прогнала его со столика.
  - Вы врач? - удивленно выдохнул Жан - но...разве вы? -
  - Держите крепко - сухо оборвала его женщина, она раскрыла небольшой чемоданчик и вытащила длинный металлический инструмент , похожий на ножницы, но на конце его были расплющенные зубчатые лапки.
  - Зажим? - догадался Жан.
  - Вы врач? - насмешливо и холодно спросила женщина и Сокол понял, что ему стоит заткнуться, затем она властно скомандовала - Свет! -
  Вспыхнул свет и Сокол на секунду зажмурился потеряв ориентир.
  - Держите шею! - громко крикнула врач - Черт бы вас побрал! -
  Жан сжал руку, которую едва не отдернул, чтобы закрыть лицо от света. Он с трудом разлепил веки и увидел все это безумное жуткое месиво красного, черного, бурого и розового в комнате, на кровати. Старушка тоже была одета в полупрозрачную розовую ночнушку перед которой был почти полностью залит уже засохшей кровью, которая ударяла по носу рвотным запахом металла.
  - На счет три вы должны будете разжать ладонь и быстро убрать ее. Я дам вам в руку марлю с антисептиком, вы должны будете по моей команде, когда я зажму ее артерию насыпать в рану антисептик и накрыть марлей, компрендо? - говор у женщины был жёсткий, неприятный, с каким-то чудаковатым резанным акцентом. Она смотрела на Жана так, будто разговаривала с имбецилом, но Жан не сопротивлялся, он знал, что она права, что только она сейчас может решить жить или умирать. Точно суровый судья на небесном суде, которому все равно на эмоции и мольбы, который судит лишь поступки и голые факты.
  Жан молча кивнул, весь напряженно приготовившись, он взял в свою ладонь марлю в которой лежал маленькой горкой беловато-желтый кристаллический порошок и уставился на свою вторую руку, которую уже не чувствовал, и которая сжимала горло его несчастной соседки.
  -Раз...два...- женщина поднесла зажим близко к ране и пальцем свободной руки подлезла под повязку, нащупывая пульс, она ушла на половину пальца прямо в рану, разгребая там уже образовавшиеся черные сгустки свернувшейся крови, обнажая кроваво-красную мышцу.
  - Три! - сказала она громко и Жан рванул руку к себе, пытаясь как можно дальше отклониться в сторону, чтобы врач успела...она успела, щелкнул зажим, кровь перестала идти.
  - Сыпьте, аккуратно, все высыпайте прямо в рану! -
  Жан трясущимися руками высыпал порошок в рану, видимо он сильно защипал, так как старушка лежавшая абсолютно без сознания вдруг дернулась, он накрыл марлей рану.
  - Отлично! Надо нести ее на стол! - скомандовала женщина.
  У Жана перехватило горло, он оглядел большое неподъёмное тело и повернулся к портье
  - Нам нужно еще пару человек. -
  - Уи, мсье - портье снова исчез в коридоре.
  Жан посмотрел на женщину врача и выдохнул, слабо улыбнувшись ей. Она посмотрела на него холодно и без эмоционально, ее серый безучастный взгляд застыл в его глазах на секунду, затем она кивнула ему коротко и произнесла
  - Вы сработали перфекто...молодец - и отвернулась от него, роясь в своем чемоданчике.
  Больше она не произнесла ни слова.
  После, уже в коридоре, когда прибыли еще четверо работников в униформе и кое-как в течении бесконечных двух или трех минут уложили-таки большое бледное тело на развернутую простынь, пытаясь не потревожить зажима и раны, подняли его рывком со стонами и вздохами и потащили, портье настоятельно попросил Жана не нести пострадавшую.
  - Вы устали, мсье! Вам надо выспаться. Пардон, мсье - итальянец выставил вперед руки, преграждая ему путь - Мы справимся, спасибо! Спасибо вам мсье, вы герой! Вы спасли, я надеюсь, что спасли эту несчастную. - Жан не стал протестовать долго, он проводил процессию до поворта и согласился, что ему стоит отдохнуть и поспать, как вдруг он увидел в пролете лестницы две знакомые фигуры.
  Высокий мужчина в черном костюме и хрупкая женщина.
  - Себастиан! - сказал дрожащий голос.
  - Уйди! Уйди я сказал ! - гневно ответствовал мужчина - Тебе не стоит смотреть, мон шер - добавил он ласковей - Это не для твоих глаз, Агата! -
  - Но я виновата! - произнесла она.
  - Нет! Стоп, нет! - оборвал он ее, грубо дернув за локоть - Выбрось эти мысли из головы! Немедленно - холодно зазвенел его голос в тишине коридора и гулко отдался вверх по лестнице - Немедленно иди к себе в спальню. - и не слушая больше девушку он быстро прошагал по коридору коротко кивнув портье и Жану.
  Жан оглянулся назад и увидел, что Агата стоит в пролете лестницы, вцепившись руками в перила и не хочет никуда идти, право, в этой маленькой девушке было столько выдержки.
  Он не был уверен, что она видит его, так как в ее напряженном взгляде читалось, что она думает о чем-то и едва шевелит губами. Он решил кивнуть ей, она слабо покачала в ответ головой. Жан двинулся в ее сторону и она отошла на пару шагов вверх прячась в тени.
  Когда он был у пролета, Агата сидела на ступеньке, обняв белыми руками колени и положив голову на них, она печально вздыхала, ее синие глаза замерли, рассматривая пустой коридор.
  - Это я виновата - повторила она, когда Жан сел рядом с ней.
  - О, нет, фрау Агата, что вы - пробормотал Жан, переходя на шепот - вы, совершенно...совершенно ни в чем не виноваты -
  Агата выпрямилась и посмотрела на него синими глазами и они вдруг наполнились ужасом и слезами
  - Боже! У вас кровь! Вы весь в крови! -
  Жан только увидел, что вся его рубашка и брюки, все было заляпано черными пятнами крови, с плечей свисали обрывки оторванных рукавов, а сами руки тоже были залиты липким, красным и отталкивающим.
  Он встал и отпрянул назад
  - Пардон, не бойтесь! Вы наверное боитесь вида крови? Пардон, не бойтесь меня...я пытался спасти женщину, мою соседку. Ей перерезали горло и я... -
  - Вы не спали? - вдруг странно и холодно спросила Агата, точно рассказ о зарезанной соседке ее совершенно не интересовал.
  -Уи. Я не спал, я не мог уснуть, фрау Агата...я...думал о вас - признался Жан и замер, потому что почувствовал, что сейчас решится его судьба. Жить ему еще на свете или умереть, будет ли он понят в своих чувствах или отвергнут и погибнет. Его вдруг тоже перестала интересовать соседка, его поступок, который секунду назад он сам принял как геройский и особенный, сейчас казался ему пустым и смешным. Он чувствовал себя маленьким и ничтожным, он смотрел в эти синие глаза и понимал, сейчас эти глаза значат для него все.
  Жан задохнулся от чувств. Значит, она тоже не спала!
  - Вы не спали потому что...- продолжил он, сердце его сжалось.
  - Вы хотите услышать, что я думала о вас? - в голосе звучала обида - уи, мсье...я думала о вас. Я ненавидела вас, что повстречала. Страшно ненавидела, но в то же время...- она снова посмотрела на него и обожгла его лицо своей бесконечной синевой - Я была рада, что встретила вас... Голодный Сокол. -
  Жан прижал руки к сердцу и только и смог, что выдохнуть
  - Спасибо.-
  Фрау Агата встала, смущенно сжимая кулаки, она отвернулась, чтобы уйти, сделала несколько шагов и бросила через плечо
  - Скажите портье, чтобы он дал вам одежду. Помойтесь и поспите сегодня, в кафе вы можете выпить столько виски, сколько захотите за счет заведения. И если вам что-то понадобится... не стесняйтесь. Вы можете сказать это мне, портье или... Себастиану. И мы сделаем для вас все, чтобы вам было здесь хорошо. В конце концов, вы герой нашего мотеля. Вы остановили саму смерть! - она сказала это и быстро убежала по лестнице наверх.
  А Жан еще какое-то время стоял , прислонившись спиной к холодной стене и пытаясь прийти в себя. "Герой. Победил саму смерть. Я тоже не спала." - вертелось в его голове, точно пластинка круг за кругом, Жан буквально танцевал под эту музыку. Он долго и тщательно уже во второй раз за день принимал душ, изведя все мыло и истерзав мочалку, пытаясь смыть с себя чужую кровь, затем он скомкал остатки своего дорогого костюма и отправился к стойке портье, обернувшись полотенцем, которое обнаружил в низком шкафу у себя в номере. На секунду он задумался, был ли в его номере шкаф до этого, но лишь на секунду.
  У стойки стоял портье, точно ожидая его он кивнул ему и сложил обе руки в жесте "виват"
  - Вы мой герой, мсье! Вы спасли эту несчастную. Буквально пару минут назад мне доложили, что наш доктор зашил ее рану, все обработал и теперь ей нужно срочно переливание, не беспокойтесь, мы уже нашли донора. Наш Бармен, Олененок, вы знаете Олененка? Славный малый! Согласился сдать от себя литр крови, хо-хо, целый литр, уи! Так что пару дней он будет отдыхать, как герой с почестями, мы отпоим его сладким чаем и закормим шоколадом, хо-хо. - итальянец хлопнул себя по щекам, картино цокая - но вы! Вы, мсье! Вы герой, всем героям ! Вы спасли несчастную! Фрау Агата и мсье Себастиан лично благодарят вас за содеянное и просят, чтобы вы не теряя ни минуты переехали в наш люксовый номер. Он находится на последнем этаже рядом с номером фрау Агаты, так же все ваши обеды и ужины будут за счет заведения и ...- портье поднял палец вверх - в довершение всего мы перегоним ваш автомобиль на специальную стоянку только для важных гостей, уи, там есть такая. Правда, честно говоря, там стоит только моя машина и машина мсье Себастиана, но это большая честь, да - он закивал, с наслаждением поднимая взгляд вверх.
  - О, нон, столько суеты вокруг меня, не стоит - Жан был смущен, но еще больше приятно удивлен таким обращением со своей персоной.
  - Нет-нет! Обязательно! Это даже не обсуждается, мы не можем не отблагодарить такого дорого гостя. В конце концов тот люксовый номер никогда никем не заселялся, что же ему простаивать зря? - итальянец пожал плечами и снял с доски самый высокий ключ, ключ был бронзовый, длинный и походил на ключи из старинных сказок.
  Жан принял ключ.
  - Мсье, можно мне взять ваш ключ от автомобиля, чтобы я мог его перегнать на стоянку? -
  - Ох, это уж точно лишнее! - пробормотал Жан.
  - Но я прошу вас! Не обижайте меня! Я сам сдвинул свой автомобиль в сторону, освободив вам самое выгодное место в тени, под старой сосной. Стоянку огораживает красивый забор и там такой ровный асфальт, прошу! Прелестное место! - портье протянул руку, Жан понял, что спорить бессмысленно.
  - Окей. - сказал он поднимая руки - Сдаюсь. Только мне нужно взять вещи, ключи в сумки и ..о! Кстати, моя одежда - он протянул итальянцу скомканные испачканные вещи.
  - Ах, да! - портье хлопнул себя по лбу - Конечно! Костюм! Фрау Агата заказала для вас новый, хороший костюм. Но его везут из города, он будет только послезавтра. А сейчас, я могу дать вам только то, что есть. Уи? -
  Спустя пару минут Жан уже стоял в копировальной перед длинным зеркалом и лицезрел себя и свое тело, одетое в светло-песчаную униформу. Такую же как у всех остальных.
  - О пардон! - сказал итальянец и ловко отвязал от плеча красную повязку - Так отлично! Отлично! Вам очень идет форма! - сказал он.
  Жан неуверенно потоптался на месте. Выглядел он крайне странно, словно злодей из фильмов. Форма явно визуально расширила его плечи, хорошо легла на бедрах, в ней было удобно, хотя плотная ткань поначалу казалась тяжелой. Но все равно, было в этом...что-то странное. Будто Жан потерял какую-то важную часть своего имиджа, своего Я. Какую только? Он понять не мог.
  - Ну, что ж... - произнес он неуверенно - пожалуй, я похожу пока в ней. -
  - Манифик! - воскликнул портье.
  Уже ближе к рассвету Жан наконец вернулся в свою постель, точно срубленное дерево он рухнул на скрипнувшие пружины и уснул на удивление приятным и спокойным сном. Перед самым сном он вновь услышал, сквозь открытую форточку , как откуда-то из глубины доносится колокольный звон.
  Снов больше он не видел, как и воспоминаний. Ему показалось, что он закрыл глаза и буквально сразу открыл, выспавшийся и отдохнувший. Впервые он спал, без ботинок и одежды в кровати. Как оказалось белье в этом мотеле действительно было более менее свежим. На спинке висела его новая униформа, в окне ярко блистал день, солнце явно перевалило за свою половину и уже шло на горизонт, часов пять вечера не меньше.
  Жан глянул на часы 16.40, что ж, он почти угадал. Встал легко и пружинисто, ноги не гудели, голова не болела, единственное, подступал голод. Поэтому, движимый голодом Жан натянул униформу, ботинки, спрятал волшебный ключ от люксового номера, сумку бросил в шкаф и выпорхнул в коридор.
  Через пару минут он был уже на улице, где собрались небольшие тучи, шли они откуда-то с востока, но над головой все еще светило солнце и небо было вполне ясным. Как только Жан спустился по ступенькам с крыльца на землю он увидел, как кто-то машет ему рукой на площадке для барбекю. Подойдя он увидел того самого старика, кажется, он вообще не сходит со своего места. Старик недовольно уставился на Жана, пожевывая губами, во рту его явно осталось очень мало зубов.
  - Добрый день - неуверенно сказал Жан.
  Старик продолжал смотреть на него, хмуро сдвинув брови, будто требуя чего-то. Потом произнёс
  - Моя фляжка! -
  - А! - Жан наконец понял, похлопав себя по униформе - Вы меня не признали? Я не работаю здесь, нон...- он покачал головой дружелюбно улыбаясь, но старик явно не хотел его слушать.
  Жан оглядел остальных. Все сидели в напряжении, уставившись на него как чужака, возмутившего спокойствие. Точно он нарушил какое-то священное табу.
  - Вы разве меня не помните? - спросил Жан - Я сидел с вами здесь, буквально вчера - он посмотрел на пожилого мужчину с дорогими часами на руке, теперь он увидел, что это пожилой индус, а вовсе не африканец, в зеленом вязаном жилете, одетом на светлый серый легкий свитер. Мужчина не казался уж очень старым, едва за 50, круглое лицо с аккуратно подстриженной, точно под линейку, бородкой, с намасленными, зачесанными назад волосами. Казалось этот индус только вчера собирался на какой-то праздник, например, свадьбу друга или дочери, он не выглядел очень богато, но одет был явно торжественно. Интересно, что он забыл здесь?
  Мужчина встретился с Жаном глазами и отклонился назад, отводя взгляд, как бы говоря "я тебя не знаю".
  - Моя фляжка! - опять повторил старик в пледе, тело его было очень старо и будто измождено голодом, многочисленными болезнями. Не смотря на приятную теплую погоду, он все равно кутался в плед, точно уже никакое тепло не сможет согреть его вечно мерзнущих костей. Лицо испачканное какой-то сажей, нос крючком и черные злые глаза. Он смотрел на Жана, как на врага.
  - Пардон мсье, у меня нет вашей фляжки, я не... - попытался опять объяснить Жан.
  - Антихрист! - вдруг заголосил противный старикан - Иуда! Кровопийца! -
  Жан, нелепо улыбаясь, развернулся и быстро зашагал прочь в сторону кафе, он понял, что объяснять бессмысленно, старик наверняка находится в глубоком беспамятстве. Но буквально спустя пару минут ситуация повторилась. На террасе кафе за столиком сидело двое молодых мужчин. Они тоже выглядели неладно. В грязной перекошенной одежде, точно она была им не по размеру, в старых стоптанных башмаках, но у каждого на плече висела кожаная сумка. Дорогая и по видимому женская. У того, что потолще была красная с золотыми замочками и кисточкой бахромы свисающей сбоку, у того, что потоньше и выше сумочка была маленькая черная, с серебристой эмблемой. Мужчины играли в карты, перебирая грязными нестриженными ногтями банкноты, которые они доставали из своих сумочек, они делали нелепые ставки, играли, проигрывая друг другу по очереди и повторяя вновь.
  Когда Жан проходил мимо этой диковиной парочки, тот, что выше, щелкнул пальцами и сунул Жану в руки пустой фужер, произнеся гнусаво:
  - Еще налей! -
  - И мне - еле раскрывая рот ответил второй, что потолще и ткнул своим пальцем в свой пустой бокал, не отрываясь от карт.
  - Пардон - голос Жана звенел - Я не официант! - с этими словами он с силой поставил фужер обратно на стол прямо на разыгранные банкноты.
  Мужчины обернулись на него, у одного, что потоньше был прищурен один глаз, а на щеке красовался шрам в виде полумесяца, у второго, что потолще в плешивой бороде барахталась толстая муха. Пахло от них жутко, зловонно.
  - Ты что? Хочешь проблем, мерзкий фриц! - зарычал тонкий и его рука потянулась куда-то во внутренний карман.
  - Какой я вам фриц, пардон! - пытаясь совладать с дрожью в голосе ответил Жан, пятясь задом - Я француз. Я здесь родился и прожил всю жизнь, я...- он почувствовал, как столкнулся спиной с чьим-то телом, обернулся и впервые был рад видеть Себастиана, за его правым плечом стояла Агата, она смотрела на мужчин с нескрываемым гневом.
  - Простите , мсье Жан - сказал спокойно и холодно Себастиан - эти господа сейчас уйдут. -
  Господа, завидев Себастиана и Агату мгновенно собрали свои карты и банкноты в сумки и слегка поклонившись удрали прочь.
  - Кто это такие?! - с возмущение спросил Жан.
  - Проезжие....- неопределенно бросил Себастиан и обернулся к Агате.
  Очевидно он как-то странно на нее посмотрел и она ответила на его молчаливый укор:
  - Я ничего не могу с ними сделать. - голос ее был надсадный, разочарованный - Мне они тоже не нравятся. Но я не могу. И ты это знаешь - добавила она тихим шипящим шепотом, сжимая зубы.
  Себастиан пожал плечами, будто небрежно, затем обернулся к Жану.
  - Мы приносим Вам свои извинения, Жан. Вот поэтому я и говорил вам, как мне стыдно за то, что эта дыра носит название мотеля Крепускуль ("сумерки"-франц.), то есть именем нашей почетной фамилии - он кивнул Агате и затем Жану, как бы подчеркивая, что они муж и жена. От этого у Жана вновь сжалось внутри и он посмотрел на Агату с нескрываемой тоской, однако, Себастиан не заметил этого.
  Казалось, даже если мимо него пронесется поезд с большой надписью на боку "ваша жена вас не любит!" - он и этого не заметил бы.
  - Честно сказать, они похожи на мошенников - решил поделиться своей догадкой Жан - возможно и на воров, у них были дамские сумочки, явно не принадлежащие им ...- вдруг у Жана перехватило дыхание - О Боже! А вдруг это ОНИ?!-
  - Кто они!? - переспросил Себастиан
  - Убийцы! -
  - Убийцы? - удивленно поднял бровь хозяин мотеля, а Агата испуганно зажала свой рот ладонью.
  - Уи, мсье! Те, кто убили Мартина и фрау Марту, и попытались убить мою соседку, к сожалению, я не знаю ее имени. Вдруг это они ? Перерезали горло с целью грабежа. -
  - Мадам Кюшон - перебил его холодно Себастиан.
  - Простите? - оторопел Жан.
  - Ее звали мадам Кюшон. Впрочем, моя жена считает, что она должна сказать вам это лично, мсье Жан - Себастиан кивнул ему, развернулся и ушел, заложив руки за спину.
  - Жан - промолвила наконец Агата Крепускуль после долгой паузы - Жан, мадам Кюшон, та женщина, которую ты пытался спасти вчера ночью...-
  - И спас! - вырвалось у Жана и он, не владея собой, крепко схватил Агату за маленькую прохладную руку, пальцы ее были такие тонкие и хрупкие, что казалось, кроме костей в них ничего нет.
  - Нон - прошептала Агата - нон, мон шер. Она умерла... сегодня утром. Когда Олененок, наш бармен, ты помнишь Олененка? Он пришел вчера в пять утра, чтобы отдать мадам Кюшон свою кровь. После этого он прилег рядом с ней, на соседнюю кровать поспать, так как у него совершенно не было сил. И пока он спал...Кто-то пробрался в их комнату и убил мадам Кюшон. Олененок проснулся в семь утра и нашел мадам Кюшон мертвой. Совершенно. Кто-то проткнул ее тело в нескольких местах тонким предметом, врач сказала похожим на шило, и она истекла кровью. Олененок был просто в ужасе от увиденного. Он сейчас в своем номере и ни с кем не говорит. Он испытал шок.
  Жан слушал и не верил своим ушам, ему казалось, что он попал в зловещий детектив, который смог бы выдумать отпетый маньяк. Зачем убивать всех этих несчастных? В чем причина?
  - Так почему же вы не поймаете их? - Жан махнул рукой в сторону убежавших мошенников.
  - У них женские сумки, они явно грабители, мошенники и убийцы. Отчего вы не скажите никому? -
  - Это не они, мон шер. - спокойно произнесла Агата.
  - Да откройте же свои глаза! Это они! - у Жана кружилась голова.
  - Это не они, Жан. Во-первых, в дни убийств у этих двух есть алиби. Они практически безвылазно сидят в кафе и играют в карты. Да, возможно, они подворовывают еду у других гостей, а так же пару раз их ловили на попытке вытащить кошелек у двух дам, но эти мужчины... - Агата отчего-то улыбнулась - у них совершенно иная проблема. Просто поверь мне, Жан, это не эти несчастные. Себастиан говорил с Олененком - продолжила она совершенно другим холодным тоном - Он утверждает будто Олененок видел убийцу, но молчит и не хочет ничего рассказывать. Возможно, из-за шока, а может еще по какой-то другой причине.
  - Так расспросите его! - воскликнул Жан - среди нас ходит убийца, способный прирезать просто кого угодно, любого, кто попадется на пути. Серийный маньяк, я про таких видел кучу фильмов, поверьте фрау Агата, эти люди больны и ничто их не остановит! - он снова взял Агату за руки, точно пытаясь объяснить ей, открыть ей правду - Ну хотите, я поговорю с Олененком. Он прекрасный парень, он услышит меня. может быть он не очень хочет говорить это Себастиану, все-таки, он его начальник. А я...Я попробую найти к нему подход. Ну? - Агата подняла на него свои синие глаза и он вновь точно пропал из мира. Ему нестерпимо захотелось обнять ее, прижать к себе и никуда не отпускать, из головы вылетели мысли об убийцах, смертях и всем остальном.
  - Если вы желаете этого - сказала Агата неуверенно - я могу отвезти вас к Олененку.
  - Уи - прошептал Жан.
  Они шли рядом друг с другом молча, Агата шла чуть впереди, точно боясь оступиться она смотрела под ноги. Жан шел за ней, стараясь не смотреть ей в спину, точно прогуливался рядом, но не вместе. Он понимал, что это нелепо, но нечто сковывало его и он не мог по-другому. В конце концов, он понимал, что в случае если их поймают он не потеряет ничего, он сядет в свою машину и уедет, а Агата.. она может потерять абсолютно все.
  Вдруг Жан задумался, насколько отчаянное она занимала положение, как одинока и покинута всеми была, если могла почувствовать притяжение к такому, как он. Должно быть это была ужасная жизнь, лишенная какой-либо радости. Жану стало стыдно за то, что из-за него страдает Агата, но еще больше он почувствовал как хотел бы овладеть ею. А может быть и уехать вместе с ней, забрать ее отсюда, из этого ада, из этого унылого места, полного безумных стариков и страшных убийств.
  Если бы только он мог понять, что она тоже хочет уехать. Что она тоже готова сделать шаг ему навстречу.
  
  
  Глава 4
  Третий вечер и третья ночь
  В этих раздумьях он не заметил, как они оказались на лестнице, как они медленно поднимались ступень за ступенью, уходя куда-то вверх, в темноту.
  И чем выше они становились, тем быстрее начинали идти, тем сбивчивей становилось их дыхание, когда они прошли два пролета и свет коридора остался далеко внизу, они бросились бежать, перепрыгивая ступеньки, Жан схватился за перила и рванул вверх, а Агата вдруг резко остановилась, точно ожидая этого, и они столкнулись, отлетели к стене и задыхаясь от невозможности, от выливающейся откуда-то изнутри жажды, страсти... Жан прижал Агату к стене, обхватив девушку одной рукой, а другой рукой, ладонью, он сжал ее тонкую белую шею. В ушах у него шумело от бьющегося внутри сердца, Агата смотрела на него из темноты и ее белое лицо вырисовывалось ослепляющим, каким-то нереальным в этой темноте силуэтом. Жан приблизил свое лицо к ее лицу, чувствуя ее дыхание.
  Она вся была холодная, как лед, но дыхание... было горячим.
  - Агата... - вымолвил Жан, точно мольбу. Он сказал только это слово, не в силах даже произнести чего-то другого, ни какого либо вопроса, ни пресловутого "я люблю..." которое он говорил так часто своей жене, точно заведенная шарманка, уже давно позабыв, потеряв смысл этой фразы. Он не пытался пообещать, боясь надеяться, он только и мог, что произнести это имя, будто мантру, точно то, что бы он хотел произнести перед смертью или прыжком в бездну.
  Он только и смог сказать: - Агата. -
  А Агата, только и смогла ответить ему:
  - Да -
  Это не было вопросом. Это было ответом. Ответом на все вопросы. Жан слился с ней, одним порывом. Когда бушующий ветер срывает крышу с дома, когда идет шторм, когда рождается новая жизнь с криком, влагой и чем-то разрушающим все былое. Именно так. Разрывая тонкую черную ткань, которая расходилась, не препятствуя, не борясь, а впуская. Он вошел в Агату как был, без украс, без кривляний и не сдерживая лица или мускула. Он сминал ее руками и всем своим телом, а она растекалась под ним, становясь вокруг и всюду. Агата закрывала глаза, приоткрывая рот , она не кричала и не стонала, но из ее рта доносились шипящие тихие звуки, точно один бесконечный выдох.
  Ему казалось, что они двигаются вот так, ритмично, в общем безумном такте бесконечно, что где-то там далеко он оставил свой мозг, бросил свою скрипучую музыкальную шкатулку, пустую и бесполезную, что он уже никогда не вернется к той жизни и к тем событиям, что ОН сам уже никогда не вернется, после всего, что произошло сейчас.
  После того как он упал на нее без сил, обнял, собрав в руках ворохи порванной ткани, он прижался к ней всем своим телом, чувствуя ее прохладу, ее мраморную кожу, целуя ее шею и плечо, она сказала:
  - Нам надо идти - так же кротко и спокойно, будто ничего и не случилось.
  - Как же твое платье? - спросил он, поднимая маленький лоскуток в сжатой ладони.
  - Я скажу, что шла по лестнице...и упала. Наступила на юбку. И порвала ее - просто и спокойно ответила Агата. Так отговариваются маленькие дети, сотворившие шалость.
  - А где был я? - спросил Жан.
  - А тебя не было - вдруг глухо и бесчувственно ответила фрау Агата. Жан осекся, неужели, ничего нет? Неужели это было мимолетное и не значащее? Ему сделалось страшно внутри, страшно и противно.
  - Значит, не было - повторил он, чувствуя, что к горлу подступает ком. - Не было - снова сказал он, пробуя на вкус.
  Агата стояла над ним, смотря своими синими глазами и ему показалось, что эти глаза смеются над ним.
  - Кажется, ты хотел узнать кто убийца? - она показала рукой в коридор.
  Жан кивнул ей и, не говоря ни слова, прошел в темноту.
  В этом узком и небольшом коридоре не было ламп, под ногами шуршал ковер, на стенах висели картины или гравюры, едва различимые в полумраке.
  В конце коридора справа виднелась маленькая щель внизу, очевидно дверь номера - из него сочился мерцающий слабый свет.
  Жан постучал в дверь, никто не отозвался, но дверь приоткрылась немного и он решил войти. Агата не последовала за ним, она осталась стоять на лестнице, а когда Жан зашел в номер она ускользнула тенью вниз.
  - Пардон...- произнес Жан, оглядываясь по сторонам.
  Номер был просторный, светлый, широкие проемы соединяли три комнаты, мягкие стулья, длинный диван и низкий круглый столик на столике валялись журналы, какие-то бумаги и карандаши, а посередине стояла стеклянная банка, в которой мерцали свечи. Воздушные шторы, колыхались на ветру вдоль длинного от пола до потолка окна. На низком подоконнике сидел Олененок и смотрел в лес. Лунный свет падал на его молодое миловидное лицо заостряя черты, точно это не человек, а какая-то хищная птица.
  Олененок задумчиво ковырял облупившуюся краску на подоконнике и разглядывал, как она крошится под ногтями.
  - Олененок - позвал Жан.
  Бармен бросил на него равнодушный взгляд и отвернулся к окну.
  - Можно я подойду? - спросил Жан аккуратно - Это я - Голодный Сокол - сказал он, стараясь улыбаться.
  Олененок не ответил и Сокол решил воспринять это молчание за согласие, он сел рядом с Олененком на подоконник и посмотрел в окно.
  Там раскинулся бескрайний черно-синий лес, над лесом висела полная луна. Низкий плотный туман висел в полуметре от земли, застилая все вокруг. С неба крапал мелкий, едва заметный дождь. Тучи которые еще пару часов назад были далеко, уже висели над самой головой.
  Жан почувствовал необыкновенное умиротворение , холодный ветер обдувал лицо и шею, дождь прибил к земле пыль и наполнил все вокруг чистым влажным воздухом.
  Жан посмотрел на юного Олененка, он сидел сгорбившись, поджав под себя колени и казался сейчас испуганным ребенком.
  - Знаешь, когда я был в твоем возрасте, я бы влюблен в одну девчонку, и, однажды, решив впечатлить ее, я залез на самое высокое дерево в нашем городском парке. А на дереве, я нашел гнездо с синими пестрыми яйцами, я подумал тогда, вот она удивится! Я взял несколько яиц, положил их в карман и стал спускаться вниз. А та девочка, ее звали Лола, золотые длинные кудри, курносый нос в веснушках, красивые серые глаза и кремовое легкое платье с полупрозрачной юбкой. Когда светило солнце, сквозь эту юбку я видел очертания ее голых ног и милых белых шортиков. Это была первая любовь, понимаешь? Я стал слезать с дерева, и внезапно на меня откуда-то сверху налетела птица. Она громко стрекотала, падая на меня камнем с разных сторон, она хлопала крыльями по моему лицу, пытаясь оцарапать лицо длинными когтями. Ох, какого страху я тогда натерпелся! И пытаясь защититься от нее я стал размахивать руками и, конечно, упал. Мне было больно, обидно и жутко стыдно. Я был в ужасе от того, что Лола сейчас станет смеяться надо мной. В моем кармане к тому же треснули эти самые яйца и испачкали все мои штаны. И вот я лежал скорчившись на земле, с испачканными штанами и не мог встать. Боже, я тогда просто мечтал умереть на месте! И что ты думаешь, что сделала Лола? -
  Олененок посмотрел на Жана.
  - Посмеялась над вами? - пожал он плечами равнодушно.
  - О,нет. В этом-то и фокус! - Сокол хлопнул парня по плечу и подмигнул - ей стало жалко меня. Я был настолько нелеп, а Лола, видимо, неуверенная в себе и вместо того, чтобы посмеяться надо мной, она побежала спасать меня. Она склонилась надо мной жутко переживая, что я разбился. И когда я поднялся с земли, она помогла мне отряхнуться и даже ничего не сказала за испачканные разбитыми яйцами штаны. В этот день мы гуляли до самого вечера, а потом, проводив ее до дома я получил первый в жизни поцелуй. Наверное, именно тогда я понял, что можно завоевать женскую любовь собственной ничтожностью и понравиться им через жалость. Так у меня и пошло - я завоевывал женщин жалостью к себе, а они меня своей неуверенностью в себе. - Жан посмеиваясь добавил - Се ля ви.
  Олененок усмехнулся.
  - А что же было потом? -
  - Потом? - Сокол сощурился припоминая - Уи. Потом мы расстались, спустя год нежных и бестолковых ухаживаний, и неловких признаний, она уехала в колледж, а я... я не поехал за ней. Я оставался трусом, что в конце концов, разбило ей сердце. Но в сущности, это было понятно еще в тот момент, когда я упал с дерева. Знаешь - вдруг задумался Голодный Сокол - а ведь очень многие события в жизни на самом деле заканчиваются намного раньше, чем человек может признаться себе в этом. Ты еще пытаешься получить диплом, а в итоге, никогда не работаешь по специальности. Так и с отношениями, человек, который тебя уже разлюбил, или вовсе не любил может тянуть с тобой эту лямку еще долгие годы, банально боясь признать очевидное... -
  - Как и с жизнью - проговорил Олененок.
  - Пардон? - не понял Сокол.
  - Точно так же человек живет свою жизнь - объяснил молодой юноша - человек иногда живет из последних сил, выжимая из своей жизни все соки, а когда кончаются соки, бредя своими воспоминаниями, даже когда человек умер, он продолжает верить в то, что он жив ... - Олененок вдруг замолчал, снова пялясь в лес.
  - хм....Не очень понимаю о чем ты - пробормотал Жан, ему стало не по себе от слов такого молодого, и такого проницательного еще даже не парня, а почти ребенка подростка.
  - Просто я бармен - пожал плечами Олененок - Я день изо дня слушаю истории людей, которые не живут настоящим, они погружены в свои прошлые истории, в людей, которых давно потеряли, в возможности, которые давно упустили и живут, и проживают эти пустые прошедшие жизни вновь и вновь, не замечая, как прекрасно все вокруг. Знаешь, Голодный Сокол , я смертельно устал - Олененок уронил подбородок на скрещенные руки и замолчал.
  - Олененок - Сокол облизал губы, почувствовав, что ему необходимо все-таки поговорить с юношей - мсье Себастиан. Он утверждает, что ты...-
  - Видел убийцу? - нехотя раскрывая рот закончил Олененок - Нон, мсье. Господин Себастиан, возможно, неплохой управленец, стремящийся к высоким идеалам, однако, психолог он хреновый. Трудно увидеть других людей, когда собственное Эго заполняет все пространство перед тобой. -
  На этих словах Жан хохотнул, похлопав парня по плечу.
  - Я так и думал . Не переживай, я думаю, я знаю кто эти люди. -
  - Эти люди? - переспросил бармен удивленно.
  - Уи. Я столкнулся сегодня с двумя очень подозрительными мужчинами, наверняка они воры. И возможно, убийцы. -
  - Пардон.- сказал Олененок - Я думаю, мсье Сокол, вы ошибаетесь. Я не видел убийцу, но я почти уверен, что это женщина. -
  - Женщина? - не поверил своим ушам Жан.
  - Уи. Я уснул рядом с мадам Кюшон, но спал я очень чутко, потому что проснулся от странных звуков и когда проснулся увидел некий силуэт возле тела мадам Кюшон, а затем фигура быстро удалилась прочь. Мсье, она бежала по кафельному полу, громко стуча каблуками. И к тому же, я почувствовал ее аромат мсье, запах женских дорогих духов. Убийца - женщина, мсье.- глаза Олененка блестели в лунном свете, Жан видел, что он говорит правду.
  Женщина.
  Вдруг, Жан вскрикнул.
  - Что такое? - Олененок схватил Жана за локоть, чтобы тот не вывалился из окна.
  Жан вскочил на ноги и стоял покачиваясь, голова его кружилась.
  - Мадам Кюшон... - прошептал он, в его глазах вновь встала картина бедной толстой женщины, которая вцепилась в свое перерезанное горло - Она видела убийцу! Когда я пытался помочь ей, ну, пытался спасти ее.. -
  - Да? Что? - Олененок тоже вскочил на ноги, держа Жана за руки.
  - Она сказала мне "это она!" - Сокол хлопнул себя по лбу - как я мог сразу не догадаться. Уи! Олененок! Убийца - женщина. Осталось только понять какая именно. -
  - Вы хотите сказать? -
  - Уи! Мы должны найти убийцу! - сказал Голодный Сокол, взбудоражено облизав губы - Мы должны найти убийцу! Ты и я! Ты бармен, я посетитель, мы должны завтра же начать поиски убийцы. Расспрашивать всех, кто здесь остановился, всех, кто здесь работает. Произошло уже три убийства! Надо обязательно узнать все подробности прошлых убийств, составить список подозреваемых, установить у кого было алиби, у кого нет...- Жан уже расхаживал по комнате размахивая руками.
  - Мсье, это похоже на какой-то сраный детектив из кино, мсье - Олененок с сомнением пожал плечами.
  - Уи, мой друг! Это сраный детектив, как в сраном кино! По крайней мере, у меня нет идеи лучше. У тебя есть? - ткнул он пальцем в юношу , тот отрицательно покачал. - Вот так -то. Жизнь в конце концов не так далека от кино, вернее, наоборот кино от жизни. Мы должны попробовать, мсье!- Жан прижал Олененка к себе, затем посмотрел ему в глаза.
  - Ради мадам Кюшон! - сказал он Олененку и у того дрогнули губы.
  - О , мсье, ради мадам Кюшон, уи. Она была очень доброй женщиной, ради нее я готов рискнуть. -
  - Отлично. Так же нам надо пообщаться с полицейским, ведь его уже вызвали?-
  - Уи. Он должен будет приехать сегодня.. - за окнами взвыла сирена и красно синие огоньки заплясали под потолком и исчезли.
  Сокол и Олененок бросились к окну. Возле мотеля притормозил длинный черный автомобиль с мигалкой на крыше. Мигалка и желтые фары, отбрасывающие длинные лучи, погасли и из машины вышел мужчина в темном дождевике и двинулся ко входу.
  - А вот и полицейский!-
  - Скорее, бежим за ним. Мы должны быть в курсе всего! - Сокол рванул дверь и они побежали с Олененком вниз по лестнице, перескакивая по три ступени за раз.
  
  Когда Голодный Сокол и Олененок оказались на первом этаже, портье уже вовсю разговаривал с полицейским. Полицейский был худым, сутулым мужчиной с очень неприметным лицом темно-серого цвета, скорее всего от природы его кожа была смуглой, но не имея доступа к солнцу, она приобрела сероватый болезненный оттенок. Темные круги под глазами и глубокие морщины лба выдавали в мужчине истинного сыщика, который дни и ночи проводит в тяжелой физической и умственной работе. У сыщика был седой ежик на голове, под дождевиком старый свитер с растянутыми рукавами и подолом, который доходил чуть ли не до колен, поверх свитера одета кобура с пистолетом, она висела на этом мужчине, как родная, точно он вот так и родился в этом свитере, с кобурой, с морщинами на лбу. Только нелепый синий дождевик портил брутальную картину следопыта со стажем.
  Итальянец что-то красочно рассказывал сыщику, размахивая руками, тот безучастно кивал, записывая что-то в блокнот.
  - Вот! Вот они! - возопил итальянец указывая на Сокола и Олененка - наши герои! Один, спас... почти спас мадам Кюшон , перевязав ей горло и вовремя позвав о помощи, а второй, вот этот, отдал ВСЮ СВОЮ кровь для мадам Кюшон, конечно, увы, тоже напрасно... Но они наши герои! - портье едва ли не захлопал в ладоши, но вовремя остановил себя.
  - Мсье Жан Жак? - спросил мужчина и кивнул Соколу.
  Сокол стоял как вкопанный, рассматривая следопыта с неподдельным восхищением. Он не понял, что обращаются к нему, его имя, написанное в паспорте, звучало таким инородным из уст этого серьезного мужчины.
  Вдруг Сокол подумал, что его имя - Жан Жак - исчезло вместе с уничтоженным паспортом, оно лежит сейчас изрезанное и искромсанное на дне колбы в копировальной, и уже никто не сможет его склеить или восстановить. Буквы этого имени рассыпались на мелкие кусочки, где-то застряла половинка буквы "А", где-то изуродованная перекошенная "К", а буква "Ж" наверное, превратилась в таракана и бегает где-нибудь по коридорам мотеля, противно шевеля своими усиками.
  - Мсье! - окрикнул его портье, а Олененок подтолкнул локтем.
  - А! Пардон , я задумался, простите меня. - Сокол подошел к сыщику и протянул руку для рукопожатия. Как и полагалось, рукопожатие сыщика было твердым, но не чересчур властным, нормальное рукопожатие нормального мужчины, только, немного влажное.
  - Боже - вырвалось у Сокола
  - Простите? - нахмурил сыщик и без того хмурый лоб
  - Я вдруг подумал, что если бы мы с вами соревновались в мужественности, вы бы , несомненно, заняли первое место, а я...я бы наверное место главной черлидерши - Сокол изобразил пару нелепых па, тряся в воздухе несуществующими помпонами.
  - Простите?! - морщины на лбу сыщика удивленно поползли вверх, он глянул на портье, как бы спрашивая глазами "в порядке ли этот человек?" портье сделал кивок, хотя немного и замешкался.
  - Извините, господин Серур - Олененок так же пожал руку сыщику - Мсье... Голодный Сокол, очень устал за эти дни, он приехал буквально пару дней назад и еще...не привык к нашей суматошной жизни.
  Сыщик добродушно улыбнулся Олененку, даже нечто отеческое блеснуло в его глазах
  - Ес оф коз - сказал он со странным акцентом - Итак, господин портье сказал мне, что и вы мсье....Голодный Сокол - сыщик снова бросил недвусмысленный взгляд на портье и тот отчего-то снова кивнул ему, уже более уверенно - и вы, Олененок, стали свидетелями убийства. Причем вы, мсье Сокол, так сказать присутствовали при начале, а вы, Олененок, в конце...- сыщик усмехнулся и Жан сглотнул подступивший ком к горлу, он понял, насколько цинично звучала эта шутка и что, видимо, таких шуток еще будет много.
  - Нон - запротестовал он, взмахнув руками - я не присутствовал. Я пришел когда мадам Кюшон практически умерла! Вернее, у нее кровь хлестала из горла и я как мог... попытался ее спасти.
  - И никаких шумов, звуков, подозрительных людей? - спросил сыщик
  - Нон. - замотал Сокол головой - Хотя... было кое что, но я тогда спал и не уверен, что... -
  - Вы что-то слышали? Кого-то видели? -
  - Уи - ответил Голодный Сокол помявшись - сначала ночью, где-то часов...не знаю, я не следил в тот день за временем... но это была уже ночь...я - что-то блеснуло в проеме входной двери и отвлекло Сокола от рассказа.
  - Простите? - отвлек его сыщик.
  - Там...гроза? - Жан обратил внимание на грозу и быстро подбежал к дверям, за стеклом бушевала гроза, молнии, лился сильный дождь, деревья в лесу стали клониться, и листья их трепетали. - Какая сильная...- пробормотал Сокол и вдруг почувствовал нутром , будто он что-то забыл, будто что-то должно было случиться.
  - У меня дурное предчувствие - сказал он, взявшись за живот, который вдруг сильно заныл - Простите - он вздрогнул когда раздался гром и снова сверкнуло, и уже был отчетливо слышен сильный вой ветра, вдруг он подумал об Агате "надеюсь, она в мотеле, а не на улице"
  - Мсье, извините, но мне надо задать вам пару вопросов - сыщик постучал карандашом по блокноту и смотрел на Сокола с подозрением прищурив один глаз.
  - Простите еще раз - Сокол вернулся к стойке - Так вот...я видел мадам Кюшон с мужчиной, той ночью.
  - Нет !- вдруг вырвалось у Олененка, и в глазах его мелькнул странный огонек. Жан обратил на это внимание и удивился такой реакции, однако, заметил это не он один, сыщик, все так же прищуривая один глаз, что-то быстро черкнул в блокноте и сказал - Продолжайте мсье.-
  - Да. Она была с мужчиной - краем глаза Сокол увидел, как Олененок сжал челюсти и стал смотреть себе под ноги, скрестив руки на груди, какой плохой знак.
  Он что-то чувствовал к этой женщине. Только вот что ? Привязанность? Интересно, почему он вызвался отдать ей свою кровь?
  - Мсье - вернул его обратно на землю сыщик
  - Да. Она была с мужчиной, потом, этот мужчина ушел.
  - Вы его знаете?
  -Кого?
  -Мужчину.
  - А...да.. То есть, нет. Я видел его- Жан снова посмотрел на Олененка. - Это один из служащих отеля, такой молодой симпатичный мужчина. - на этих словах Олененок резко поднял голову и посмотрел Соколу в глаза и в них явно читались нотки ревности. Удивительно! Ревность у молодого совсем еще мальчишки к толстой, старой тетке!
  - Но если надо - быстро продолжил Сокол, пытаясь отвлечь сыщика, который тоже уставился на юношу, на себя - Я смогу его узнать, опознать. Но я думаю, что это не он убийца. Так как потом, он ушел, а я уснул, и сквозь сон, я слышал стук в ее дверь и голос мадам Кюшон...она сказала "о! это вы!" -
  - Ну так это мог быть тот же самый мужчина - проговорил сыщик.
  - Нет. - перебил его Сокол - видите ли, ее голос, он был разочарован. Очевидно, она ждала, что вернулся он, но по голосу "О! это вы!" я слышал разочарование, а потом... потом я провалился в сон и проснулся уже от стука.
  - Стука? -
  - Да. Мадам Кюшон...-Соколу было неудобно рассказывать подробности при Олененке, теперь он боялся задеть его чувства еще больше.
  - Что мадам Кюшон - с нажимом спросил сыщик, которому явно надоело выдавливать по капле из Сокола его нелепый рассказ, в котором и не было никакой важной информации.
  - Она не могла говорить, кричать, так как ей перерезали горло и она стучала ногой в стенку. И я пришел. На этот стук. И дальше вы уже знаете. - пролепетал он.
  Портье закивал под пристальным взором господина Серура, мол, так и было.
  - Окей - сказал сыщик, перелистывая свой блокнот - теперь ты, Олененок. Я хотел бы сказать, мне очень жаль. - с этими словами он положил руку на плечо юноши и похлопал - мы все.. очень соболезнуем твоей утрате. - итальянец закивал, прижимая пухлую ладонь к груди.
  - О чем они говорят? - не выдержал Сокол и посмотрел Олененку в глаза.
  Олененок отвел взгляд, затем посмотрел на сыщика, на портье, потом снова на Сокола и уже хотел было что-то сказать...
  Откуда-то с улицы послышался треск, вой чего-то неживого и сильный грохот. Точно что-то тяжелое упало вниз. И тут же взвыла сигнализация.
  Все трое стояли в недоумении, точно их парализовало. У Голодного Сокола мелькнула какая-то странная картинка перед глазами, точно какой-то протяжный жуткий звук, будто сирена и он вновь, точно наяву, увидел свои руки по локоть в крови, свою изорванную рубашку, и видение испарилось.
  А он уже бежал по лужам, вокруг дома, вода залила его ботинки, носки, униформу по колено. Пока он бежал к своему автомобилю, он уже видел, что случилось, чувствовал, но ему нужно было убедиться.
  Когда она очутился на специальной стоянке для важных гостей, где стояло всего три машины - старенькая зеленая низкая легковушка, напоминающая что-то из шестидесятых, она видимо, принадлежала портье, вторая машина приземистая, длинная, грязно серого цвета бентли, но тоже довольно давнего года выпуска - машина Себастиана и машина Сокола. Вернее то, что от нее осталось.
  По стечению обстоятельств, портье, поставивший машину Сокола, из лучших сердечных побуждений под старую сосну, предрек ее кончину - сосну сорвало сильным порывом ветра и она упала прямо на крышу новехонького красивого BMW последнего выпуска.
  Автомобиль продавленный буквально пополам стоял посреди стоянки истошно вопя, сигнализация визжала и гавкала, фары сверкали, точно в предсмертных конвульсиях, из под капота пошел дым.
  Следом за Соколом прибежал запыхавшийся портье, он направил на умирающую машину ключ, точно на лошадь со сбитым коленом направляют ружье, чтобы застрелить, портье щелкнул пультом на ключе, выключая сигнализацию, и машина замерла, растерзанная стихией и покинутая хозяином.
  Сокол присел на корточки, схватившись за свою кучерявую голову пальцами.
  - Ни паспорта - бормотал он - Ни машины, ни имени...кто я? Кто я такой? Что я здесь делаю? Как я здесь оказался? - Голодный Сокол сидел так очень долго, он все повторял и повторял эти слова, как заведенный и не мог прийти в себя, дождь хлестал его по лицу, по спине, а он пялился себе под ноги и никак не мог прогнать навязчивые мысли в голове, точно кто-то насильно заставлял его говорить и говорить "кто я? Зачем я?" ему показалось, что он крыса, которая бежит по лабиринту слов, спотыкаясь и наваливаясь на бесконечные повороты и тупики, крыса бежала и не могла найти выхода.
  - Мсье..- губы портье дрожали - мсье, простите меня. Пойдемте мсье - итальянец звал Сокола, но тот не отзывался. Тогда итальянец с силой поднял и повел его, обняв за плечи и поглаживая по спине.
  Он вел его по коридору, потом по лестнице, затем, зашел с ним в тот самый номер, в котором недавно сидел Олененок, и уложил мокрого, бредящего человека на кровать, он снял с него брюки, кофту, завернул, точно ребенка, в одеяло, закрыл окно и вышел из номера , прикрыв за собою дверь.
  Голодный Сокол уснул.
  ***
  Во сне он видел будто бы цирковое представление. Публика сидела вокруг арены, а он сидел в первом ряду, совсем близко.
  На арене цирка стояло четыре табурета, на которых сидели четыре тигра, тигры лениво помахивали хвостами и пялились на публику. Раздались звуки фанфар, и на арену вышел Себастиан в ярко красном комзоле, в высоком цилиндре с красной розой. В руках у Себастиана был хлыст.
  Он важно и спокойно расхаживал по арене, приветствуя публику, затем он щелкнул хлыстом и перед каждым из тигров появилось кольцо, которое загорелось пламенем. Тигры послушно прыгнули через кольца на соседние табуреты, перед ними снова появились кольца, но теперь немного уже, снова щелчок хлыста и прыжок, публика зааплодировала и один тигр сошел с табурета и медленно ушел за кулисы. Тигров осталось три, снова щелчок хлыста и новые кольца, и снова значительно уже чем предыдущие, едва ли тигры могут...но они легко и синхронно прыгнули и вновь один тигр сошел с дистанции и их осталось двое.
  Два тигра сидели друг напротив друга невозмутимые, величественные. Щелкнул хлыст и пред ними оказались кольца, прыжок - симметричный слаженный, снова щелчок, снова прыжок, еще и еще, скорость стала такой, что оба тигра слились в одну бесконечную полосу, похожую на восьмерку. Эта восьмерка неслась и неслась на месте, тигры перепрыгивали с табурета на табурет, а Себастиан взмахивал своим хлыстом, точно заведенный.
  Вдруг музыка остановилась и тигры вновь очутились на своих местах. Свет стал приглушенным, арена погрузилась во мрак.
  Щелкнул хлыст особенно пронзительно, разносясь эхом под куполом цирка. Перед тиграми оказались кольца, настолько маленькие, что едва бы сам Сокол в них пролез. Одно кольцо вспыхнуло пламенем, а второе покрылось льдом. Лед сиял в свете софит, точно какое-то древнее волшебство.
  Тигры привстали на своих табуретах, напряженно дергая хвостами, они стали переминаться на лапах перед сложным, вернее, невозможным прыжком.
  Щелкнул хлыст и первый тигр рванулся к ледяному кольцу и оказался на другой стороне, стряхивая со своей шерсти льдинки. Ему прыжок дался очень нелегко, он прихрамывал на одну лапу, кое где шерсть была содрана до мяса и покрыта коркой льда.
  Под рев и аплодисменты зала Себастиан, победно улыбаясь, проводил тигра за кулисы.
  Затем настала очередь второго тигра. Тигр не решался прыгать, кольцо пылало высоким пламенем, тигр прижал уши от страха, но Себастиан ударил хлыстом.
  - Нет! Нет! - Сокол вскочил со своего места вытягивая руки вперед, но тигр прыгнул.
  Он прыгнул и в эту же секунду взвыл и заметался, застряв в кольце пламени. Достаточно было нескольких мгновений чтобы вся величественная кошка пылала огнем, животное ревело, извивалось и полыхало, точно черная головешка.
  Люди сидящие в зале, молча смотрели на происходящее, никто не шевелился, не пытался прийти на помощь. Дрессировщик Себастиан стоял, равнодушно глядя поверх голов.
   - Остановите это! Прекратите! - Сокол выпрыгнул на арену, но было уже поздно, кольцо потухло и в нем свисало безжизненное изуродованное черное тело.
  - Остановите! - кричал Сокол и вдруг оказался посреди стоянки . Лил дождь, выла сигнализация, его разбитая, раздавленная сосной машина смотрела на него мигающими фарами. Сокол огляделся и услышал откуда-то сверху странный квакающий звук.
  Он не сразу понял, что это. Но , когда поднял голову посмотреть, в окне мотеля он увидел фигуру в грязной оранжевой майке. Это был тот китайский мастер ... и он смеялся. Смеялся над ним во весь голос. Азиат тыкал пальцем в его машину, потом в него и громко хохотал , держась за живот. Хохотал, как хохочет ребенок открыто и до слез, едва задыхаясь.
  Сокол посмотрел на него в недоумении и злобно крикнул
  - Эй! Ты чего смеешься!? Ты смеешься надо мной? Зачем ты смеешься? - он стал грозить мастеру кулаком, а тот смеялся пуще прежнего, хлопая себя то по животу, то по подоконнику окна.
  - Перестань! Перестань смеяться надо мной! - возмущенно кричал Сокол, топая ногами по лужам, - перестань! -
  ***
  - перестань...не смейся - стонал молодой человек, лежа в своей постели.
  Кто-то трогал его за лоб.
  - У него температура! Анна, принеси воды и компрессов - сказал знакомый голос.
  - Уи, Агата, сейчас - ответил другой голос, который тоже показался знакомым.
  И все снова померкло и затихло.
  Глава 5
  Четвертый день.
  
  Голодный Сокол очнулся в постели, в просторном номере. Голову распирала изнутри боль, все тело ломило от слабости.
  В его номере кто-то был, какая-то девушка стояла спиной к нему, раскладывая стопку вещей в низком комоде.
  - Агата? - спросил он, но неуверенно.
  Девушка замерла на месте, она поправила волосы и юбку и ответила голосом Агаты
  - Нон, мсье, я не Агата.-
  - Но ...это же вы - снова неуверенно пролепетал Сокол.
  - Нон, мсье, я ее сестра, Анна. Я работаю здесь. -
  - Подойдите ко мне, Анна, я вам не верю - настойчиво попросил молодой человек, привставая в постели.
  Девушка постояла еще с минуту , затем все-таки развернулась и подошла. Но не очень близко, так что ее лицо оставалось в полумраке.
  - Да подойдите же! - Сокол сел на край кровати - Агата, перестаньте играть со мной, прошу.
  Девушка сжала губы и обидчиво бросила - Я не Агата! - и быстро подошла к молодому человеку, сев рядом с ним на постель.
  Свет упал на ее лицо, и Сокол отпрянул назад.
  Лицо девушки, как и ее руки были изуродованы старыми жуткими шрамами от ожогов. Один ее глаз был почти не виден под сросшимися веками, похожими на скомканную бумагу.
  - Вы не Агата - прошептал Сокол, борясь с желанием отвернуться или отвести глаза - Простите меня - вымолвил он.
  Второй глаз девушки сиял синевой, но он был тусклым, не таким как у Агаты и выражал глубокую давнюю печаль.
  - Пардон мсье - произнесла девушка дрожащим голосом , вставая с кровати Сокола - я не хотела вас пугать, но вы меня вынудили.- она усмехнулась уголками рта, котрый не был поврежден шрамами.
  Сокол увидел ее красивые губы, чуть пухлее чем у Агаты, изгиб чистой и белой шеи, ему стало стыдно. Он схватил, уходящую девушку за руку
  - Что вы, фрау...Анна...- еле вспомнил имя - Я не испугался. Позвольте сказать. Прошу, простите меня, я ...- Сокол запнулся, рука девушки, изуродованная, покрытая грубыми бугристыми шрамами, казалась живой, теплой и не такой хрупкой как у Агаты, не такой холодной - Я знаю Агату всего пару дней, но за эти дни я смог заметить ее красоту. И вы, вы видимо не просто сестры, уи? -
  Анна стояла, как вкопанная, с ужасом глядя, как человек держит ее за руку, возможно, ее никто и не держал вот так за руку.
  - Уи, мсье - сказала она - мы близнецы.
  - Да, я это вижу. Вы так же... вы очень красивы, фрау Анна. Не обижайтесь на меня, но я заметил это почти сразу. Да, сначала я был шокирован тому...как...- он лихорадочно искал верные слова, чтобы не обидеть несчастную еще больше - как жизнь поступила с вами, какие нанесла вам шрамы, но в следующую секунду я отметил вашу красоту.
  - Спасибо, мсье - Анна отобрала у него свою руку и развернула закатанные длинные рукава, пряча шрамы на руках - Позвольте, я продолжу раскладывать вещи. Тут чистое постельное белье, полотенца и одежда, брюки и рубашка господина... Себастиана - на этом имени щеки девушки покраснели, и Сокол удивленно отметил это.
  - Анна - спросил Сокол - Почему я вас не видел раньше? -
  - Я работаю только на верхних этажах - улыбнулась ему Анна, она явно расслабилась и перестала бояться его. - А вниз спускаюсь очень редко. Не стоит же пугать посетителей своей..красотой - она посмеялась своей шутке, но в этом смехе отчетливо слышалась горечь.
  - И вы даже не выходите на улицу? -
  - Ну почему...выхожу - сказала Анна с предыханием, она стала поправлять и вытряхивать подушки дивана, затем стала прибирать разбросанные бумаги на столике - Ночью - продолжила она задумчиво - когда все спят. Видите ли, местные, кто здесь работают, меня не любят, своим лицом... я им напоминаю, может, о чем-то... - она снова отчего-то странно улыбнулась - только , пожалуй, Олененок и еще мсье Серур добры ко мне. Я иногда прихожу к Олененку, когда кафе закрывают, и обедаю с ним, мы о многом болтаем. А мсье Серур, сыщик, вы его уже видели да? - "какая она болтливая" подумал Сокол и кивнул ей головой - Так вот, он же тут бывает проездом , ну, или по делу. В последне время он к нам стал часто приезжать. Да. На самом деле , я подозреваю, что он приезжает исключительно из-за меня. - Анна хихикнула - Он приезжает, расследует свои убийства, а потом приходит за мной, и мы гуляем у озера, иногда катаемся на лодке - мечтательно протянула Анна.
  - Пардон, вы сказали у озера? -
  - Уи - кивнула Анна, приседая в риверансе - озеро Ля Мируар Блю , оно очень красивое и большое, если вы пройдете вниз по склону, спуститесь по дороге и пройдете метров триста там оно и будет. - Анна жестами показала дорогу и Сокол отметил, что в отличие от Агаты, Анне присущи жеманство, кокетство, не смотря на свое изуродованное лицо , когда она говорила своим пухлым ртом, она притягивала к себе взгляд, в ней читалась какая-то особенная живость и простота. В Агате этого не было совершенно, она была холодной, спокойной и малословной. Та таинственность и нежность, что он видел в Агате до встречи с Анной, теперь отчего-то казалась ему наигранной и чужой.
  - Анна...- промолвил он - Вы бы не хотели, пройтись со мной сегодня до озера? - спросил он, сам от себя не ожидая.
  - О, мсье - Анна потупила взор, но сделала это опять как-то игриво, больше кокетничая и шутя - Я даже не знаю. Ведь вы были без сознания несколько дней. Вы потеряли много сил.-
  - Несколько дней? - молодой человек решил встать с кровати, однако, голова его закружилась и колени дрогнули, он повалился обратно.
  - Уи. После того, как случилось несчастье с вашей машиной, вас это сломило, вы промокли под дождем, к тому же ничего не ели. У вас начался жар и бред. А потом, после тяжелой ночи, пришла наша врач и вколола вам успокоительное, и вы, наконец, заснули. И проснулись только теперь. Но , поверьте, вы не были одни - Анна вновь присела к нему на край кровати и улыбнулась своими притягательными пухлыми губками - Агата сидела с вами всю ту ночь, когда вы бредили, она не отходила от вас. Но потом, она устала и вместо нее с вами была я. Господин Себастиан...- почему-то на этом имени она опять будто споткнулась, но быстро продолжила - тоже заходил к вам , и Олененок, он тоже очень переживает. Он, кажется, переживал больше всего, он твердил что-то про важное дело, которые вы и Олененок начали, что он узнал что-то крайне важное и секретное и был страшно опечален, что вы не пришли в себя. -
  - О! Наше дело! - Сокол вновь выпрямился и сел - Анна, мне все-таки очень нужно идти. Может, вы проводите меня? - он снова с мольбой взял ее за руку .
  Анна покраснела и спросила у него несколько злобно - Мсье, вы что же намерены на мне жениться? - и взглядом попросила его убрать свою руку.
  -О, пардон. - молодой человек убрал руку и неловко пошутил - Но как только я окрепну и если вы сочтете меня достойным - и прикусил язык, наверное, такие шутки были совсем неуместны для девушки с искалеченным лицом.
  Но , на его удивление она вновь прыснула от смеха и махнула на него маленьким полотенцем, которое держала в руке.
  - Ладно уж - сказала она - Будем считать, что вы смешно пошутили,а я посмеялась. Хорошо, если уж ваше дело такое важное - она ему подмигнула своим целым глазом - я провожу вас к Олененку в кафе сегодня, заодно все вместе поужинаем. Выпьем вина - она мечтательно вздохнула - давно я не пила вина в кампании мужчины, который претендует на мою руку и сердце.- она снова хихикнула и кивнула своем"жениху".
  Выходя из комнаты, она вдруг остановилась и холодным, испуганным тоном попросила:
  - Только я умоляю вас, мон шер, не говорите Агате, что мы разговаривали. Она не простит мне - она сложила ладони в мольбе у груди. - И вообще, не говорите ей обо мне. Уи? -
  - Хорошо. Клянусь - уверил он девушку и озадаченно посмотрел в окно, когда она исчезла в коридоре.
  "Удивительно - думал он - как это все странно. Сестры -близнецы. Агата и Анна. Анна и Агата. Такие разные. Что же случилось с Анной? Почему она работает прислугой в мотеле, в котором ее сестра и свояк работают управленцами. Если я правильно понимаю, то мотель принадлежал матери Агаты, а значит и Анны, значит, это и ее мотель тоже? Почему она просила не говорить Агате об их знакомстве? Какие между ними отношения? А между Анной и господином Серуром? Неужели они встречаются? И целуются?- на этом вопросе Сокол вдруг ощутил как сильно ему жжет где-то внутри, на уровне желудка или сердца, он вдруг ярко представил картинку, как Анна , хихикает и поправляет нелепый синий дождевик сыщика. Как сыщик что-то мурлычит и бормочет ей на ухо, как обнимает ее за талию и притягивает для поцелуя.
  - Фу! - вдруг выругался Сокол. Он решил перестать думать об этом. Ему срочно нужно было поговорить с Агатой, да, ему надо заглянуть в ее лицо, чтобы это наваждение с сыщиками, поцелуями и сестрами-близнецами прошло из его головы. Удивительно, но он не ревновал Агату к Себастиану. Себастиан был такой напыщенный и такой самодовольный, что ревновать к такому может только самый последний дурак. Отношения Агаты и Себастиана вообще были странными, а вот сыщик...и Анна... Сыщик мог бы сломать Сокола пополам одной рукой, да к тому же, он, наверняка, умел любить.. и целоваться..
  - Фууу! - вновь воскликнул Сокол - да что же это?! -
  - Жан? - позвал его голос Агаты.
  Он посмотрел в проем и увидел ее. Хрупкую, тонкую, красивую женщину с синими, пронзительными глазами.
  - Жан! - сказала она громче и бросилась к нему, обняв за шею.
  Спустя несколько минут жарких, долгих поцелуев и обьятий они лежали на кровати. Жан поглаживал ее лицо и волосы своей ладонью, вдыхал ее запах и прикрывая глаза от удовольствия молчал. Все его мысли испарились. В голове не было ни одного вопроса, ему было хорошо.
  Прохладная щека Агаты лежала на его груди, ледяные пальцы залезли под кофту и нежно рисовали круги на коже, оставляя после себя мурашки. Агата лежала неподвижно, кажется, она была напряжена и думала о чем-то, но Сокол не мог прочесть ее мыслей, он только украдкой целовал ее в макушку.
  - Тебе нужно уехать - вдруг проговорила Агата холодно, она села в кровати и посмотрела на него строго, сдвинув брови - Я много думала, милый, тебе нужно уехать.
  У Сокола все похолодело внутри, неужели она решила избавиться от него?
  - Но куда? И как? У меня нет паспорта, нет машины... - он тоже сел и посмотрел ей в глаза - Неужели ты хочешь, чтобы я уехал? -
  - Уи - мгновенно ответила она - Я не знаю как. Поверь, я совершенно не знаю возможно ли это вообще, но... Ты должен пообещать мне - она сжала его ладонь своими токними пальцами и ему вдруг показалось, что в ее руке немеренно силы - Ты должен пообещать мне, что уедешь! - она тряхнула его как куклу и резко встала, она стала расхаживать по номеру точно рассуждая вслух, но бормотала она что-то нечленораздельное.
  - Но почему я должен уехать? - снова спросил он уже злясь. - Давай мы поговорим, прошу. Давай все обсудим. Я знаю, ты не видишь нас вместе, я женат, ты замужем, у тебя этот мотель, посетители, работники - на каждом его слове Агата недовольно фыркала и пожимала плечами. - Но ты можешь, ты можешь уехать со мной. - он сам не знал говорит ли он уверенно, или скорее задает вопрос.
  
  Агата остановилась и посмотрела на него глазами полными слез.
  - Нон, мон шер. Я... уж Я точно не могу уехать. Все намного сложнее, чем ты думаешь. Я, я ведь думала, что это просто игра. Мимолетный роман с посетителем, чего не бывает. Но, позавчера, когда ты слег в бреду, с температурой. Я поняла. Я не смогу так - она похлопала себя рукой по груди - То, что происходит здесь, между нами, это ненормально. Такого просто...Не может быть. Жан, мон шер, я боюсь за тебя - прошептала она и села к нему на кровать.
  - Не понимаю, чего ты боишься глупая. -
  - Из этого мотеля не уезжают - вдруг проговорила она и замолчала.
  - Что ты хочешь этим сказать? - пробормотал Жан.
  - Мой муж... Себастиан...это очень долгая и сложная история. Я и он. Мы не просто владельцы мотеля, мы.. Компаньоны. Понимаешь? - она снова замолчала, кажется, она плакала, вздрагивая плечами.
  Соколу вдруг показалось, что в номере очень душно, и даже открытая форточка не впускала воздуха.
  - Может, пойдем пройдемся до Мируар Блю? - сказал он тихо, тронув Агату за плечо.
  - До озера? - переспросила она - Откуда ты знаешь про озеро? Разве ты ходил туда? -
  - Ну...я же не первый день в вашем дурдоме - улыбнулся он.
  - Тебе не стоит идти на улицу, ты еще не выздоровел и слаб - сказала Агата тихо, но по её голосу было ясно, что она сказала это без запрета, робко. Надеясь на обратное.
  - Я не маленький - спокойно ответил Сокол и взял её за руку.
  Спустя десять минут они уже спускались по дороге вниз, взявшись за руки. Костюм Себастиана, который принесла Анна оказался почти в пору, но немного широк в талии и плечах. Сокол смотрел, чтобы Агата не оступилась и лихорадочно соображал как же начать разговор. Когда они спустились их глазам открылся волшебный пйзаж лесного озера. Озеро было прозрачным до самого дна и раскинулось очень далеко, так, что с трудом можно было увидеть верхушки дервьев на том берегу. Слева от них была небольшая лодочная станция, старый помосток и пару лодочек привязанных веревками.
  - Прокатимся? - предложил Сокол и они поплыли по прозрачной струящейся глади, которая отражала небо, ветви деревьев и их лица и разбивала все это на тысячи маленьких кусочков и потворений - небо, ветви, лица.
  Агата лежала в лодке, свесив белую руку в воду и смотрела , как на дне озера мелькают маленькие серые и черные стайки рыб. Сокол медленно и ритмично греб веслами и вдыхал полной грудью лесной такой особенный воздух. Он быстро устал и потом перестал грести как только они отплыли немного от берега их лодка проплыла по инерции еще небольшое растояние и остановилась, круги на воде разошлись и тоже остановилось, казалось, они стоят на ровном стекле или на льду.
  Сокол почему-то вспомнил свой сон с тиграми и ледяным и огненным кольцом и ему страшно захотелось спросить Агату про Анну, про все то, что было в их жизни, но он боялся нарушить обещание.
  - Лес - проговорил он жадно вдыхая - Знаете, ведь я практически никогда не был в лесу. -
  - Никогда? - удивленно повторила Агата и откинулась на спину, она лежала в лодке, ее руки голые до плеча, голые ноги до колен и лицо казались точно нарисованными, вырезанными из бумаги на фоне ее темного короткого платья. Она смотрел в небо и молчала.
  - Уи - сказал он , улыбаясь - Я всю жизнь прожил в городах, сначала в Париже, где родился и вырос, затем я учился в Лиле. Вся моя жизнь это улицы, набережные, мосты, закоулки, гордские парки, где единственой дикой живностью были голуби и вороны, а вы, Агата? Вы выросли здесь? - спросил он осторожно, глядя на бледное красивое лицо.
  Агата лежала в лодке и протянула к нему руку, зовя его к себе, но он остался сидеть и это разозлило ее. Она резко села и глянула ему в глаза.
  - Вам действительно так это интересно? Как я жила? Где я жила? С кем? Вам так важно, что за жизнь у человека? Вместо самого человека - добавила она уже не так обозленно.
  - Да, мне важно - сказал он.
  - Ну, что ж, черт с вами - сказала Агата с обидой, она прижала колени к груди и сделалась совсем маленькой , точно ободранный худой уличный котенок.
  - Я не говорила вам - начала она - Но у меня была, вернее, есть старшая сестра Анна. Она моя сестра-близнец, но старше меня на пять минут. В прочем, она обошла меня во всем, не только в рождении - Агата недобро усмехнулась - Она была умнее, смышленее, ласковее, веселее меня. Даже красотой она была лучше... была по-крайней мере. И вот, когда нам было по шестнадцать лет... мы были из богатой семьи и наши родители очень пеклись о будущем не только нас, как девушек, но и как хозяек мотеля и всего, что было связано с ним. Родители Себастиана и наши родители были большими друзьями. К слову, Анна и Себастиан дружили с детства и довольно часто мы проводили вместе все лето, играясь здесь у озера, или устраивая прятки в мотеле...О! Вы не представляете сколько там есть тайных коридоров и скрытых комнат - глаза Агаты заблестели - так вот, Себастиан и Анна должны были пожениться, когда ей исполнится семнадцать. Оба они были не против, не скажу, чтобы между ними была любовь, но крепкая дружба и уважение, несмоненно. Родители Себастиана владели сетью отелей в соседних городах и хотели обьединить их и с нашим мотелем. Анна была на седьмом небе от счастья. А я - голос Агаты стал тихим - я всегда была вне их игр, они часто шутили надо мною, я была... глуповата, мсье. Сестра защищала меня и помогала, но иногда и она уставала от меня, и тогда они с Себастианом прятались от меня где-нибудь на дереве или убегали на опушку леса. Простите, мой рассказ немного сбивчив, так как я давно не вспоминала все то, что случилось.- Агата снова замолчала, она зябко поежилась - Как-то здесь холодно.
  Сокол подвинулся к ней и обнял.
  - Это случилось ночью - сказала наконец Агата - я спала в своей комнате на верхнем этаже. Родители спали в своей спальне над нашей комнатой. Анна... Она гуляла у озера с Себастианом. Им было по шестнадцать, они были помолвлены и привыкали к новой роли будущих мужа и жены. - Агата посмотрела на Сокола - я читала до позднего вечера, надеясь, что Анна все-таки вернется, но она и не собиралась. Я уснула. Видимо свечи, что горели на столе упали или как-то еще... Начался пожар. Я почувствовала неладное и проснулась, когда уже загорелось мое платье.
  Я вскочила, стала кричать, я упала на пол и потушила платье. Вся комнта , потолок, ковер все вокруг пылало. Дым валил вверх из моего окна и висел густыми клубами под потолком. Мои родители крепко спали и не могли проснуться, я думаю, дым уже удушил их к тому времени.
  Я, маленькая испуганная девочка, окруження кольцом огня, я просто впала в ступор, я задыхалась и не знала что делать. В проеме двери появилась Анна, видимо, они увидели издалека пламя, или услышали мои крики. Анна стояла неподвижно, я звала на помощь, я не знала , что делать. Тогда Анна прыгнула в огонь прямо ко мне! Ее руки они почти сразу загорелись, она сорвала с кровати одеяло, превозмогая боль, накрыла меня этим одеялом и вывела из номера, пока мы спускались по лестнице заполненной дымом я слышала, как Себастиан пытается попасть в спальню родителей, он бил ее ногой или чем-то тяжелым. Мои родители часто закрывали спальню на ключ.
  Тогда я позвала его, я крикнула ему, что если он не вернется сейчас же, то угорит. Мы вырвались на улицу все втроем. Мотель к тому времени уже пылал практически весь. Анна лежала на траве, она выла от боли, закрывая свое лицо обожжеными руками, Себастиан кинулся к ней, потом побежал за водой, помогая ей, он облил ее лицо и руки водой, они были изувечены и покрыты черным, это было жутко.
  Наши родители так и не вышли из дома, они остались там.
  Себастиан побежал в кафе , там был старый телефон, который до сих пор висит у барной стойки.Он вызвал пожарных и позвонил своим родителям. Конечно же, когда приехали пожарные было поздно что либо тушить. Мотель был разрушен практически полностью. То, что вы видите сейчас - жалкая пародия, построенная по памяти, на наследство, которое досталось нам от родителей по их завещанию, что хранилось в банковской ячейке. Но вернемся к тому дню. Сразу за пожарными приехали родители Себастиана, они приютили меня, а Анну отвезли в больницу, где она пролежала больше трех месяцев, пережив там страшные дни боли и одиночества. С нее срезали мертвую сожженую кожу, срезали заживо, Жан.
  Она рассказывала мне потом, как она кричала там, как молила остановиться у врачей, как мечтала о смерти. Потом шли долгие месяцы восстановления, капельницы, таблетки.
  Тем временем родители Себастиана, пока Анна была в больнице, решили, что раз уж ее жизнь и здоровье под вопросом, да и к тому же они видели, как было изуродовано ее лицо. Одним словом, они решили поженить Себастиана на мне, для них - людей своего дела не было абсолютно никакой разницы кого на ком женить, лишь бы успеть распорядиться оставленными деньгами и мотелем. Мы оба протестовали, это было страшное предательство, к тому же ни я, ни Себастиан не хотели жениться друг на друге. Но его родители решили нашу судьбу.
  Когда Анна вернулась из больницы, она была лишена всего, что у нее было. Родителей, мотеля, наследства, жениха, друга и сестры. Она возненавидела нас, впала в депрессию. И, говоря откровенно, сошла с ума. Родители решили спасти положение тем образом, который они всегда выбирали - самым наихудшим - и в семнадцать лет Анну поместили в психиатрическую лечебницу. Она провела там полгода. После нее она вернулась тенью. Это была не Анна, вечно веселая, шутливая, радостная кокетка. Нон. Это была тень. Мало по малу, конечно, к ней возвращалась жизнь. Она стала помогать Себастиану управплять мотелем, негласно конечно, потому что по документам и правам я являюсь хозяйкой, вернее наполовину, другая половина у семейства Крепускуль - это ведь их фамилия, не наша.
  Так и повелось, Анна стоит за спиной Себастиана, они довольно хорошо дружат, но вот наши отношения с сестрой. Она проклинает и ненавидит меня. Ведь я отобрала ее жизнь по сути, сделала ее калекой и уродом - на глаза Агаты появились слезы, она сжала свой маленький кулак и укусила его.
   - о! Ангел мой - пролепетал Сокол и прижал Агату к себе - но ведь ты ни в чем не виновата. Мон шер!-
  - Я все, все бы сделала, только бы она была счастлива, Жан - прошептала она, судорожно сглатывая слюну - Но мне... не достучаться до нее. Она закрыта ото всего мира. А больше всего от меня. Все что ее заботит этот дурацкий их проект с Себастианом.-
  - Что за проект? - спросил Сокол , почувствова как внутри у него что-то шевельнулось, предчувствие.
  - О, они задумывали его еще тогда, когда были детьми. Они хотят..Себастиан грезит блеском и роскошной жизнью на широкую ногу. Дело в том, что по истичению лет вышло так, что все отели его семьи сгорели, всмысле, их сожрали кризисы, падения доллара , ну и так далее. После смерти родителей Себастиана у него больше ничего не осталось, только наш маленький ничтожный мотель.
  Сюда прибиваются разные старики, которым больше некуда податься, да и заблудшие путники, как ты. И Себастиан думает, а Анна...она поддерживает его. Себастиан хочет сделать здесь переворот, хочет привлекать важную публику, отстроить огромный отель на берегу озера, он ненавидит всех этих несчастных стариков и нищих. Была бы его воля он бы всех разослал откуда они пришли, но в том -то и дело, что практически все, кто здесь живут...они не уезжают отсюда Жан. Они остаются здесь, как в доме престарелых, им просто некуда идти. У них нет родных, нет особых сбережений и они для Себастиана и для Анны, точно бельмо на глазу...-
  Сокол задохнулся накатившей на него догадкой. Убийца, который режет несчастных стариков и старух, проект грандиозного отеля, сошедшая с ума Анна со сгоревшим лицом, все очень подозрительно сходится.
  Вдруг откуда-то издалека раздался колокольный звон. Гулкий и отдающий где-то в животе низкой вибрацией.
  - Это очень плохо - пролепетала Агата.
  - Что? - не понял Сокол.
  - Нам надо возвращаться - сказала Агата.
  - Да, мне тоже надо кое что кое с кем обсудить - пробормотал Сокол и они устремились к берегу, каждый погруженный в свои мрачные мысли.
  
  Глава 6
  Четвёртый вечер и Оленёнок.
  Агата с удивительной скоростью и силой побежала вверх по холму от озера. Так быстро, что Сокол не мог её догнать. Когда он был наверху, она была уже на крыльце, входная дверь мотеля звякнула и фигура Агаты исчезла за дверью.
  Голодный Сокол, переводя дыхание дошел до крыльца и новый удар колокола буквально оглушил его. Вибрация воздуха и звона придавила его к земле так, что подогнулись колени и в глазах потемнело на секунду.
  "Что за черт?" подумал про себя молодой человек "церковь так далеко, что её даже не видно, а звон такой, точно моя голова внутри колокола!"
  Звон прозвенел в последний третий раз уже не так громко, точно удаляясь в лес. И всё затихло. Сокол зашел в мотель, глаза с трудом привыкли к тёмному коридору. Он торопился догнать Агату, чьи быстрые шаги он слышал где-то уже на лестнице, но портье стал активно махать ему из-за стойки.
  - Мсье! Мсье Жан! Мсье Жан Жак! Погодите! - требовательно крикнул он. Сокол двинулся в его сторону.
  - Зовите меня просто Жан - он поморщился от собственного имени - А ещё лучше Сокол -
  - Уи, мсье Жан Сокол... - итальянец задумался на секунду и улыбнувшись добавил - Сокол Жан. Ваш телефон! Вы давали мне его зарядить, помните? Он включен уже несколько дней. Мама миа, я забыл, каюсь, зарядить его в первые два дня. Но когда вы заболели, я прибирался на своей стойке и обнаружил его возле розетки под своим журналом - он смущенно хохотнул - Короче говоря, мсье сильву пле - портье гордо протянул в лицо Соколу горящий экран телефона.
  В глаза бросилось бледное полотно с ворохом сообщений и звонков.
  - Адэль - пролепетал Жан. Его точно окатили ледяной водой. Точно он проснулся из какой-то комы. Все эти дни он просто не вспоминал про собственную жену, про свою жизнь, работу, обязанности. Всё это было наскоро запихано памятью куда-то в чулан, и вот теперь с грохотом вывалилось наружу, попало под ноги точно детали лего, разбросанные ребёнком.
  "Странно, мы оба никогда не хотели заводить детей" - думал Сокол, листая невидящими глазами экран телефона - "Адэль ненавидела само понятие материнства и беременности, боясь потерять свою идеальную фигуру и контракты с брендами купальников. А я. Почему я не завёл детей? Почему даже мысль об этом всегда казалась мне глупой, дурной, неуместной? А сейчас. Сейчас, думая об этом. Почему так сильно ноет у меня где-то в груди? Какая-то абсолютная пустота"
  Вдруг ему в глаза бросился текст одного сообщения, до этого он смотрел в экран точно в мутное стекло, не видя. Там было его имя. И вопрос.
  "Жан. Где ты?" - он открыл его и прочёл вслух.
  - Жан, где ты? - он прислушался, точно ожидая чьего-то ответа.
  Листнул пальцем следующее сообщение.
  " Жан, где бы ты ни был. Я прошу тебя. Вернись. - читал он. Это было 30 сообщение от Адэль. "Боже! Бедная Адэль. Бедная моя жена" - подумал Сокол и сразу же в его мозгу вспыхнуло воспоминание об Агате, о лестнице, о той измене. О том, что он молниеносно отказался от своей прошлой жизни, лёжа на той лестнице, лёжа на Агате. Просто за одну секунду посмотрев в её глаза. Даже ещё раньше. Услышав её голос. Увидев её белые щиколотки.
  - Что это за наваждение?! - вскрикнул он вдруг, подняв свой изумлённый взгляд на портье - Как это могло произойти?! - он чувствовал себя маленьким мальчиком, который восклицает, глядя на трюки фокусника.
  Мальчиком, которого ограбили на последний цент на городской площади под радостные крики и хлопки публики. Фокусник взмахнул палочкой, отвлёк его разноцветными платками и оп! - ни цента... ни жизни.
  - Как это случилось? - шёпотом спросил Жан Жак.
  - Что вы имеете в виду, мсье? - спросил его итальянец в униформе, быстро моргая глазами. В его лице Жан Жак почувствовал какой-то обман. Едва уловимый. Портье изо всех сил делал вид, что пытается помочь, сочувствует ему. Но что-то выдавало в нём абсолютное спокойствие. Холод. И обман.
  - Вызовите мне такси - хрипло произнёс Жан Жак. Он сжал свой телефон в руке с силой, он чувствовал как какой-то гнев просыпается в нём.
  - Простите, мсье? - переспросил портье - вы хотите уехать сейчас? -
  - Да черт возьми, сейчас! - выпалил Жан и хлопнул кулаком по стойке так, что итальянец вздрогнул - Прямо сейчас вызовите мне чёртово такси! В аэропорт! Я приду через пять минут со своими вещами. - и он, не дожидаясь ответа, кинулся по коридору, тяжело бухая туфлями по ковру.
  Он бежал быстро, гневно размахивая руками, ему казалось, что голова кружится и коридор начинает петлять и удлиняться. До лестницы оставалось еще пробежать мимо пары номеров, как вдруг перед ним резко распахнулась предпоследняя дверь и он врезался в неё едва затормозив, собирая ковёр под ногами в гармошку.
  Он больно ударился носом о дверь, вскинул руки и упал на спину. Телефон выскочил из его рук стукнулся о потолок экраном вверх, что-то в нём хрустнуло и полетел вниз. Точно в замедленном кадре Жан Жак попытался рвануться вверх, вытянув руки и хватая телефон, но тот, падая, ударился боком о край двери и отлетел в сторону, ударившись о стену. На пол он шмякнулся уже разбрасывая брызги стекла в разные стороны.
  Вещица, содержащая в себе сверхскоростной интернет, процессор по мощности почти равный компьютеру и стоимость более чем превышающую все разумные пределы - не выдержала встречи с потолком, который не белили лет десять, стеной с вонючими обоями в пятнах, за которыми прячутся полчища тараканов и полом, по углам покрытого плесенью.
  - Мсье? Вы меня чуть не убили! - услышал он возмущенный старушечий голос.
  Жан лежал на полу на спине, глядя на свой разбитый телефон.
  - Мсье! Извольте встать! Я едва устояла на ногах, когда вы влетели в меня! - продолжал кто-то возмущенно.
  Жан поднял голову и увидел за дверью маленькую худощавую фигуру. Старушка пряталась за большими очками и шапочкой. Тонкие сухие пальцы украшали дорогие перстни.
  - Это вы - выдохнул Жан Жак и снова откинулся на пол.
  - Нет не я - быстро ответила бывшая кинозвезда, прячась за дверью. - Вернее...Кто спрашивает? Вы журналист? - она ещё больше спряталась за дверью, пытаясь её прикрыть и злобно прошипела - ненавижу журналистов! -
  Кажется, он сходит с ума, подумал Жан. Он резко вскочил на ноги, подхватив свой телефон с треснутым экраном по которому поползли белые и зелёные полосы.
  - Уи, мадам! - бодро вскрикнул он - я журналист! Журналист популярного журнала ЖизньЗвёзд штат Мисисипи! - он почти ткнул своим телефон старушке в лицо. В груди у него клокотала ненависть.
  Старушка попятилась назад, пытаясь закрыть дверь и спрятаться в номере.
  Она стала махать на него руками и бормотать что-то несвязное, выкрикивая "Ноу комментс! Ноу комментс!"
  - Как вы оказались здесь, мадам? Вся наша публика, наши читатели и вся страна Америка страшно ждут вашего возвращения домой! - тараторил Жан Жак, делая вид, что телефон это микрофон. Он шагал на старушку, придерживая одной рукой дверь и не давая ей убежать.
  Он был так зол, ослеплён яростью, что уже совершенно не владел собой.
  - А может быть вы расскажете о своей последней роли в легендарном кино? Как вам удалось так вжиться в персонажа? Как удается оставаться такой свежей и прекрасной спустя сто лет работы на телевидении? Может быть у вас есть какой-то особый секрет?! Как вы попали в эту гостиницу?- Жан уже наполовину зашёл в её номер, теперь он отпустил дверь и схватил старушку за плечо и тряс её.
  Старушка кричала что-то по-английски, очки с её лица свалились наполовину, из глаз текли чёрные от туши слёзы, размазывая по сухому, истощённому лицу тушь.
  - Я не знаю! Не знаю как сюда попала! - бормотал она - Отстаньте от меня, умоляю! - вырвалось у неё.
  Неизвестно что бы произошло в следующую минуту. В глазах у Жан Жака всё побелело от бешенства.
  - ЖАН! - окрикнул его кто-то. Он обернулся и увидел Агату. Она стояла в коридоре с ужасом смотря на него, её губы тряслись, а в синих глазах читалось недоумение.
  За спиной Агаты стояли Себастьян и Оленёнок. Оленёнок сжимал кулаки и вид у него был злой. Себастьян, будто сдерживая Оленёнка, трогал его за плечо и что-то говорил на ухо. Эта троица казалась сюром, сном, какими-то персонажами из сказки.
  - Жан, будьте благоразумны, отпустите бедную женщину - спокойно сказал Себастиан, глядя как всегда сверху вниз.
  Жан точно впервые себя обнаружил. Он огляделся вокруг, увидел старушку в слезах и сразу же отпрянул от неё в коридор, ошарашенный собственным поступком. В горле у него пересохло.
  - Я... я - бормотал он. В номер к старушке зашел Себастиан и закрыл за собой дверь. За дверью он слышал рыдания и голос Себастиана, который, очевидно, извинялся перед ней.
  - Я неважно себя чувствую - сказал Жан и почувствовал, что у него поднимается температура и трясутся ноги.
  - Я же говорила, что ты ещё очень слаб. - с упрёком сказала Агата - Пойдём со мной. Оленёнок - она обратилась к подростку - принеси стакан молока для мсье Жана и жаропонижающее, прошу поскорее. -
  Оленёнок кивнул и быстро помчался по коридору прочь.
  - Пойдём, прошу, пойдём со мной - Агата потянула мужчину за руку. Жан поддался сначала ей и побрёл по лестнице, с головы падали капали пота, его щёки, шея и даже глаза будто горели. Казалось у него температура 39 не меньше. Его тряс озноб. Уже на самом верху он вдруг остановился, колени и руки сводило от озноба, подбородок дрожал и зубы стучали.
  - Что происходит? - вымученно спросил он, не двигаясь с места.
  - Пойдём, ты болен - продолжала настаивать Агата утягивая его за собой -
  - Нет! Ты ответишь мне! - почти приказал он и его глаза безумно блеснули в темноте коридора. Он огляделся - Мы снова здесь. - отметил он и увидел как едва покраснели щёки Агаты, а губы дрогнули, он осёкся - Мы снова здесь... где ничего не было, верно? -
  - Зачем ты так ? - прошептала Агата и её синие глаза увлажнились.
  - Я вызвал такси - победоносно сказал он и выпрямился во весь рост.
  - Нет - ответила эхом Агата.
  - Да! Да, я вызвал! Я уезжаю прямо сейчас! - сказал он еще громче и притянул её к себе - ты едешь со мной? Скажи мне! Не молчи! Я сошёл с ума в этом месте. Здесь все сходят с ума, умирают, бредят и ходят как тени. Как призраки - прошептал он - Бросим всё и уедем! -
  - Нет! - Агата попыталась оттолкнуть его, но он прижимал её крепче
  - Бросим их всех! Этот мотель, мою жену, которая уже наверняка прокляла или похоронила меня - он холодно усмехнулся - Бросим твоего чертового мужа, бросим твою сумасшедшую сестру! Пусть они убивают кого хотят! -
  - Что ты такое говоришь! - Агата выскользнула из его рук, будто всегда могла это сделать, она отпрыгнула от него к стене и в её глазах мелькали огоньки гнева.
  - Неужели ты не поняла?! - Жан опёрся о перила лестницы, так как едва стоял на ногах - Это всё они. Твой муж и его уродливая любовница, твоя сестра! -
  - Замолчи! - гневно вскрикнула Агата, но её голос дрогнул.
  - Я знаю это и ты это знаешь. Пусть они делают, что хотят. А мы уедем отсюда. Уедем прочь и я покажу тебе нормальную, настоящую жизнь. Я всё здесь потерял ! - его голос сорвался и ему показалось, что он сейчас заплачет, но нет, это был только пот со лба, который попал в глаза. Он зажмурился, вытер пот рукавом и продолжил - Я всё потерял. Паспорт, имя, машину, жену, жизнь. Неужели ты не можешь сделать один шаг? Один единственный шаг в мою сторону? - он протянул ей руку и повторил - Я вызвал такси. Оно приедет с минуты на минуту. Поедем со мной.
  - Такси не приедет - услышал он холодный и спокойный голос позади - я приказал отменить его.
  Он обернулся и только то, что он крепко вцепился в перила, помогло ему не упасть и не покатиться по ступеням. Перед ним, несколькими ступенями ниже, стоял Себастиан. Спокойный, надменный и равнодушный, как всегда. Его серые цепкие глаза чем-то напомнили Жану глаза той докторши, которая спасла мадам Кюшон. А спасла ли? У Жана в мозгу мелькнула жуткая мысль, может быть не только Себастиан и Анна убивают здесь людей? Может быть все работники мотеля в жутком сговоре? Все до одного? Может быть даже Оленёнок? - эта мысль особенно остро вонзилась в голову молодого человека.
  - Оленёнок ! - вскрикнул он и упал.
  - Жан! - услышал он голос Агаты, кто-то склонился над ним. Всё было как в тумане.
  - Я же говорил тебе не связываться с человеком- слышал он монотонный голос Себастиана.
  - Заткнись, Себастиан, прошу ! Не сейчас! - ответил голос Агаты. Он был такой же холодный, но злой.
  Когда его последние крошки сознания таяли, Жан подумал, что они всё-таки удивительно похожи - Себастиан и Агата - муж и жена - своей немногословностью, своим холодом, какой-то общей загадкой.
  Жан очнулся в люксовом номере довольно быстро. Его обложили одеялами и подушками. На голове лежал компресс. Он почувствовал как веет свежим воздухом из открытого окна, на подоконнике сидел Оленёнок, сгорбившись, свесив ноги вниз. Он курил и струйки дыма кольцом летали вокруг его головы, точно нимб у ангела. Белые чуть длинные локоны струились вниз.
  - Оленёнок - позвал Жан. Его бил озноб. Зуб не попадал на зуб. - Оленёнок! - чуть громче повторил Жан и его услышали.
  Оленёнок улыбаясь слез с окна и сел рядом с ним, сжав его ладонь дружеским жестом.
  - Вы напугали всех нас, Голодный Сокол! -
  - Скажи мне, что происходит? - взмолился Жан. - Почему я здесь? -
  - Вы упали в обморок от температуры - объяснил Оленёнок - я принёс вам молоко и жаропонижающее. Вот, держите, выпейте. -
  Парень протянул руку с таблеткой и тёплую кружку молока. Жан недоверчиво принял лекарство.
  - Что? - удивлённо хмыкнул Оленёнок - Думаете, отравлю? -
  - А сможешь? - с такой же интонацией спросил Сокол.
  Лицо Оленёнка помрачнело.
  - Зачем вы так? - он отвернулся к окну и сгорбился сильнее.
  - Прости - попытался смягчить его Сокол - я глупо пошутил. Но. Я хотел спросить ещё раз. Не про это. Как я оказался тут? В этом мотеле? -
  - А вы что думаете? - переспросил Оленёнок. Он явно не хотел говорить на эту тему. Его мысли были где-то в другом месте.
  - Я... - Жан Жак задумался - я не могу вспомнить. - ответил он после паузы - Это удивительно. Я могу вспомнить что угодно, кроме своей дороги сюда. Я вспоминаю какие-то моменты из прошлого, из детства. Такие, о которых давным-давно помнить забыл. Будто это было не со мной. Но вот дорогу сюда. -
  - Может, это от стресса? - вяло пожал плечами Оленёнок.
  Жан Жак облизнул губы будто что-то нашёл - Погоди... кажется, я помню. -
  Оленёнок повернулся к нему с интересом.
  - Я помню, что был дождь. И ещё здесь уже я помнил, что светили фары, была ночь и я ехал и ехал. Я возвращался с конференции домой. Ехал в аэропорт. Но почему-то свернул не туда и чем дальше ехал, тем меньше было света и машин. Потом дождь кончился. И я обнаружил, что еду в каком-то лесу. Псы! -
  - Что? - удивился Оленёнок.
  - Я помню, как мне померещились четыре черных пса, они мелькали среди деревьев и бежали за моей машиной. -
  - Может это были волки? - недоверчиво спросил парень.
  - Может и волки - повторил Жан Жак и пожал плечами. - Всё вспоминается смутно, как в тумане. И потом, я уже здесь. Портье, паспорт, шрёдер, телефон, машина, старушка кинозвезда, Агата - Сокол запнулся на её имени и вдруг вспомнил что-то - Оленёнок.. -
  - Да? -
  - Помнишь, когда приехал полицейский. Детектив Серур -
  - Да? -
  - Он сказал тебе . Он принёс соболезнования. По поводу мадам Кюшон. Ты можжешь. Мне объяснить. Почему ... Что тебя связывало с ней? -
  - Практически ничего - холодно пожал плечами Оленёнок. Он встал и снова сел на подоконник у окна, вытащил из кармана сигарету и прикурил.
  - Можешь мне тоже? - робко спросил Сокол
  - Курить? Вы курите? - усмехнулся подросток.
  - Нет, но... Я чувствую, что очень хочется - улыбнулся Жан. Оленёнок подошёл к нему, дал ему сигарету, помог прикурить и вернулся на окно.
  Спустя минуты тишины он вдруг заговорил.
  - Знаете, мсье Голодный Сокол. Недавно вы мне рассказывали одну историю. А я вам. Я вам хочу рассказать одну легенду. Давнюю легенду... мне её дед рассказывал - он странно улыбнулся и начал рассказ.
  Давно это было. Жили ангел и демон. Не были они ни врагами, ни друзьями. Скажем так, работали на одного хозяина. - Оленёнок посмотрел куда-то неопределённо наверх и выдохнул струю дыма, которая стали извиваться как змея, пока её не унёс ветер.
  И жил в то время один мужчина. Бравый воин и солдат. И всюду он уходил от смерти. Ни война, ни плен, ни болезнь не взяли его. Смерть всё бегала за ним, а он убегал от неё. Он хотел жить. Так, наверное, как мало кто из людей... - Оленёнок прервал рассказ на мгновение и посмотрел на Жан Жака через плечо, затем продолжил, поднеся сигарету к тонким розовым губам - И вот, когда смерти надоело за ним бегать, она обратилась к ангелу и демону. И слёзно умоляла их помочь ей выполнить работу. - глаза Оленёнка точно заволокла пелена воспоминаний, было видно, что он ярко воображает картины этой истории - Ангелу и демону, честно сказать, было не с руки, ведь своих дел невпроворот. Но они в конце концов сжалились над смертью. Они спустились в человеческий мир и встретили этого мужчину. Когда они спросили его "Почему ты так хочешь жить? Зачем бегаешь от смерти? Ты уже три раза избежал её, раньше люди так не поступали." - мужчина ответил им, что дома его ждёт жена с маленькой дочкой, которую он никогда не видел. Ведь он уехал на фронт, когда жена была беременна. И он больше всего на свете мечтает увидеть свою любимую дочь, хотя бы раз. - Оленёнок докурил свою сигарету, потушил её о подошву ботинка и бросил вниз, наблюдая, как она падает.
  - Что было дальше? - осторожно спросил Жан.
  Оленёнок неопределённо вздохнул и продолжил.
  Ангел и демон долго совещались и предложили солдату сделку. Сделка состояла из двух частей. Как принято шутить - две новости, хорошая и плохая - Оленёнок криво усмехнулся и пожал плечами, будто от холода. Из окна действительно веяло сыростью и ночной прохладой.
  Первую часть предложил ангел. Он сказал мужчине "Ты будешь жить вечно в своём роде. Твоя дочь продлит твой род на многие века вперёд. И ты увидишь свою дочь и свою жену."
  "Но ты увидишь её только один раз - продолжил демон (голос Оленёнка изменился, точно он разыгрывал спектакль по ролям) - и род твой будет состоять только из женщин. Это будет род женщин одиночек, которые будут нести все тяготы жизни на своих хрупких плечах. И никто из них не будет знать о тебе или помнить твоё имя. Только твоя дочь."
  Такой был уговор. Мужчина задумался. И тут вступилась смерть "Но если ты не согласишься, или продолжишь бегать от меня (голос Оленёнка снова сменился на высокий женский голос, он даже стал взмахивать руками, точно девушка, от чего Жан Жак невольно улыбнулся) - если обманешь меня, то я заберу твою жену и дочь, и твой род оборвётся навеки!" Мужчина согласился.
  Когда война закончилась, мужчина вернулся в родной дом. Он увидел свою жену, обнял свою маленькую белокурую дочурку. И был счастлив. А на следующий день, вернее, этой же ночью, он умер. Пуля, которая застряла в его сердце, сместилась чуть левее, мы даже знаем, кто подвинул её своей холодной рукой (Оленёнок многозначительно приложил пальцы к губам и подмигнул Жану) и мужчина умер.
  Демон и ангел сдержали свои обещания, потому что такова их природа - давать слово и держать его. Ничего другого они, в сущности, не умеют (подросток пожал плечами вновь). Род этого мужчины действительно состоял из одних женщин. Они даже не успевали сменить свою девичью фамилию, одна за другой. Ангел помогал им, даруя крепкое здоровье и весёлый нрав, с которым им проще жилось на земле. А демон забирал у них мужей и мужчин. Всех до одного. Кто-то умирал сразу, как женщина беременела, а кто-то просто убегал, или спивался.
  И тот мужчина, тот солдат, после смерти наблюдал за ними, забытый всеми, кроме своей дочери. Дочь его, хоть и была совсем маленькой тогда, помнила его до самой смерти. А когда смерть пришла за ней - дочь спросила её только об одном. Снова встретить своего отца. Снова обнять его. Тогда смерть снова обратилась к ангелу и демону, ведь просьба дочери была вне её компетенций, скажем так. Ангел и демон снова посовещались. И ответили ей "Мы дадим тебе возможность увидеть отца - ласково сказал демон - обнять его и остаться рядом с ним на вечность."
  "Но - продолжил демон - ты не сможешь его узнать. Он получит другое обличие. И никому не будет разрешено подсказать тебе или указать на него. А ещё я сотру твою память о нашей сделке и о том, что ты мертва. Тебе будет дан определённый срок. И если ты не найдёшь его, то вы оба будете развоплощены, стёрты с лица вселенной. Смерть сама убьёт вас. Во второй раз. Но теперь уже навсегда."
  И дочь попала в мир мёртвых. И должна была найти своего отца. Как, правда, неизвестно. Может быть по зову сердца, а может ещё как. Кто знает? - Оленёнок слез с подоконника и плотно закрыл окно, задёрнул шторы и собрался уходить, кивнув Соколу.
  - Постой! - вскрикнул Голодный Сокол, эта история отчего-то сильно зацепила его - И чем дело кончилось?
  - В смысле? - Оленёнок остановился уже в дверях и вполоборота повернулся к Соколу.
  - Ну. Кажется, ты не до рассказал историю. Та девочка, дочь, нашла она своего отца? Это же самое важное во всей истории! -
  Оленёнок усмехнулся, а затем стал смеяться заливисто и странно, точно в истерике. Он посмеялся немного, но потом, успокоившись, подошёл к постели, в которой сидел озадаченный Жан и склонился к нему шепча:
  - Откуда же нам знать? Ведь она попала в мир мёртвых. А в этом мире никто не рассказывает легенд. И никто из живых людей не может узнать этого. - Оленёнок подмигнул Жану и быстро ушёл.
  С минуту Сокол сидел в пустой комнате, а потом помотал головой и фыркнул "какая идиотская история! История без концовки не история вовсе. Какой-то бред" он ещё долго лежал в кровати и плевался. Эта легенда, которую он никогда не слышал, не давала ему покоя. Она раздражала его и бесила. Детская сказка, которую шестнадцатилетний мальчишка воспринял слишком всерьёз.
  - Да я мог бы придумать что-нибудь намного интереснее - сказал он в проём двери, в пустоту и снова завозился в кровати. Температура его спала, озноб прошёл, благодаря таблетке. Но сон никак не хотел приходить.
  Он бы так и лежал, мучаясь от бессонницы, если бы кто-то не постучал по проёму двери и он не услышал кокетливый голос...
  Глава 7
  Анна и разбитое зеркало.
  - Кхм-кхм, мсье Жан Жаак - протянул весёлый голос и из темноты к нему вышла Анна. Жан похолодел и будто ребёнок, который пытается спрятаться от монстра, натянул на себя одеяло чуть ли не до носа.
  - Мсье, Жан Жак я принесла вам суп и картошку фри. Оленёнок сказал мне, что вы её жуть как любите! Я... - затараторила болтливая девушка с изуродованным лицом.
  -Прошу вас! - голос Жана сипел и он откашлялся, выпятив перед собой свою руку, пытаясь прогнать Анну, будто она видение.
  - Прошу вас - чуть увереннее произнёс он - Я прошу, чтобы вы ушли.
  Анна удивленно подняла одну бровь, ведь второй у неё не было, эту бровь как и половину её лица съел страшный пожар в юности. Роковой пожар, который, видимо, унёс и её ментальное здоровье.
  - Что случилось, мсье? - обижено протянула Анна, выпятив пухлую губку - Я что-то сделала не так? Я напугала вас снова? Да? - она улыбнулась ему, точно ребёнок.
  У мужчины подступил комок к горлу и он не мог вымолвить ни слова. Между тем Анна - убийца приближалась к нему семенящими шагами, болтая без умолку что-то про кухню, про Оленёнка и про сегодняшнюю суету. В руках она несла поднос с едой и высокой кружкой пива. Она поставила поднос на тумбу рядом с кроватью и заулыбалась, подсев к нему на постель. Свет луны падал на здоровую половину лица, когда как изуродованная была почти в тени. На секунду перед Соколом возникла практически идеальная сестра-близняшка его Агаты. Красивая, с тонкими чертами, синими глазами девушка. Но тут же этот образ растаял, когда Анна протянула к нему свою руку, чтобы потрогать лоб и он увидел всё в тех же бледно-синих лунных бликах огромные кривые шрамы от ожогов на её пальцах и предплечьях. Два пальца на руке были скрючены, как у ссохшегося мертвеца и Жан, не выдержав, вскрикнул от страха и вскочил с постели.
  - Что с вами, мсье, вы такой бледный. - пролепетала Анна
  - Уйди отсюда ! - почти взвизгнул Жан.
  - Простите? - повысила тон Анна, вставая с его постели, она нахмурилась и её пухлые губки превратились в сжатый злобный рот.
  - Я знаю, кто ты! - выпалил Жан, его глаза бегали вокруг, ища какой-то защиты, он двумя прыжками оказался возле камина и схватил стоящую там кочергу и уставил её на Анну.
  - Мсье, вы спятили? - всё еще пытаясь улыбнуться спросила Анна, она совсем его не боялась, идя в его сторону, она пыталась успокоить его помахивая ладонями, точно пытаясь потушить свечку, спрыгнувшую с подсвечника на стол с бумагой.
  Сокол взмахну кочергой, пытаясь отогнать её от себя и послышался звон и треск. Он задел висящее на стене зеркало, оно разлетелось упало на пол и треснуло, осыпаясь осколками, точно слезами. Один из осколков упал рядом с ним и он увидел в этом осколке своё перепуганное бледное лицо.
  - Ты спятил, Жан?! - голос её вдруг прозвучал отрезвляюще, строго, точно это не Анна, а мать ругала его в детстве.
  Именно такой фразой. Он вдруг рухнул в свои воспоминания. Мама стояла перед ним живая, ещё молодая, но уже немного пополневшая и распустившаяся женщина, от которой сорокалетний муж сбежал к молодой любовнице. Мама носила красный фартук с подсолнухами Ван Гога. Черные густые волосы туго завязанные на затылке бубликом, в ушах висели круглые серьги с гранатами, которые оттягивали её мочки ушей. Серьезные карии глаза с веером морщинок у глаз и большой нос с горбинкой, который заполучил по наследству и Жан.
  - Ты спятил, Жан!? - воскликнула она, стоя вот так, на кухне, руки в бока. На столе застеленном уродливой белой клеёнчатой скатертью лежал его раскрытый табель с оценками. Сплошные двойки и единицы.
  - Сколько ты прогуливал? - спросила она сразу в лоб, не пытаясь обойти или дать что-либо объяснить.
  - Мааама - жалобно застонал десятилетний щупленький кучерявый мальчик. На его горбатом большом носу сидели большие очки с толстыми линзами. Это был Жан Жак. Тот Жан Жак, что через пару недель найдёт пёстрые синие яйца в гнезде и получит первый поцелуй от Лолы. Тот Жан, что ещё немного погодя кое-как закончит школу и сбежит из дома, чтобы отправиться в Париж и увязнет на несколько лет с бродячими художниками, музыкантами и пьяницами, в попытках привлечь внимание отца. Отцовское внимание, конечно, будет привлечено и под возмущённый вопль мамы из телефона "Ты спятил, Жан!!?" он поедет скорым поездом до _____ и поступит в университет. Отучится без особого желания и отец возьмёт его в свою фирму на начальную должность помощника-специалиста. Никто не будет сомневаться в его успехе и карьере. Жан не станет прикладывать усилий ни в чем и многое будет даваться ему легко. "Ты спятил, Жан? - уже в который раз спросит его совсем седая мама, ещё спустя десять лет, когда он объявит ей, что собирается жениться на Адэль.
  - Она курица без мозгов, чьи прелести наблюдает пол интернета без рекламы и регистрации! - отчитает она его, чем кольнёт в самое больное. Ведь Жан сам втайне не мог смириться с карьерой своей невесты и надеялся, что женившись, исправит её взгляды. Возможно, они заведут детей и станут настоящей семьёй.
  - Эта девочка без рода и племени! - будет причитать его мама за день до свадьбы - Где её отец? Скажи мне на милость! Сирота и беспризорница! -
  - Она не сирота! - возмутится Жан, цепляя на свой свадебный пиджак бутоньерку - У неё есть мама, между прочим, очень интеллигентная женщина, учитель. Да, одинокая, но не пропащая! -
  - Помяни мои слова, сынок - въедливо сказала мама - Ты спятишь с этой девчонкой окончательно, если скажешь ей сегодня "УИ".
  - Уи! - разозлился Жан Жак - уи и еще раз уи! Мама! Как тебе не стыдно, в конце концов! Сегодня праздник у твоего любимого сына! Порадуйся за меня хоть немного! -
  - Она сведёт тебя в могилу! - гнула свою линию мама. А затем, тихо вздохнув, опустилась на стул. - Прости меня, сын. Мон шер. Сама не знаю отчего. Но я чувствую... Чувствую что-то неладное в этой девчонке. Ты говоришь, у тебя сегодня свадьба. А моё сердце говорит мне, будто твои похороны. -
  - Ах, мама! - Жан Жак обнял свою мать, хотя внутри у него засела обида - Перестань говорить такие страшные, неприятные вещи.
  -Я прошу тебя, сын - она крепко притянула его к себе и прошептала ему почти с мольбой - не торопитесь заводить детей. Уи? - с надеждой посмотрела она на него.
  - Уи - повторил он за ней и внутри у него стало холодно и как-то жутко.
  Голодный Сокол оглянулся вокруг. Он увидел в своей руке кочергу, а перед ним стоящую Анну странно и с надеждой улыбающуюся.
  - Уи? - повторила она - Убери кочергу, Жан. Прошу тебя. - сказала она и Жан Жак вздрогнул.
  - Уи - повторил он и поставил кочергу на место. Потом он почувствовал всю нелепость ситуации. Анна не казалась ему теперь убийцей. Ему стало стыдно.
  - Прости. - прошептал он - прости меня, Анна. Но я совершенно не знаю, что делать. Что думать - бормотал он, пока Анна подходила к нему ближе и кивала. Она проводила его до кровати, где они сели и замолчали вместе. Они промолчали так долго. Жан Жак перебирал в голове все свои воспоминания, убийства и разговоры, какие мог вспомнить. Анна сидела рядом и гладила его по спине тёплой рукой.
  - Это так странно - проговорил он снова - Я просто не понимаю. Это место, этот мотель. Ты и Агата. Я не могу понять кому верить. Не могу найти выход. Не могу даже уехать отсюда. А там.. дома - он оборвал свой разговор и замолчал, почувствовал как печаль подступает к нему. Ему вдруг захотелось плакать.
  - Что дома? - вдруг спросила его Анна. Она, кажется, была первой кто вообще спросил его об этом. Как будто все остальные намеренно не спрашивали его, не интересовались. Будто все вокруг пытались оставить его здесь, обмануть, заколдовать.
  - Дома. - проговорил он горько - Дома моя жена. Адэль. Я. Я очень скучаю по ней - чем больше он говорил тем бездоннее становилась его печаль, превращаясь в ощущение настоящего горя. Утраты. Точно он уже никогда не сможет увидеть её.
  Он вдруг стал рассказывать Анне обо всём. Память распахнула в его голове, как какое-то окно в другой, утерянный разноцветный мир. Он точно Алиса делился воспоминаниями о стране чудес. Теперь и здесь его прошлая жизнь казалась ему яркой, но нелепой, нереальной. Краски обрели сочные, тёплые цвета, хотя тогда и там ему так не казалось. Как с тем походом в горы на медовый месяц, как с историей про гнездо и поцелуй Лолы, тогда (он точно знал это) он чувствовал только жуткий стыд и ужас, что Лола будет смеяться над ним и всё никак потом не мог уснуть. А сейчас он помнил её волосы, её запах и поцелуй, точно в кино.
  Он рассказал Анне о своём детстве и матери. О каких-то внезапно всплывающих коротких обрывках юности в университете, о посиделках с друзьями художниками, о пьянках, где он мог уснуть с кем угодно и где угодно. Он смеялся до слёз, когда вспоминал, как их сокурсница, самая разнузданная в плане секса и похождений девица, напилась так, что уснула сидя на унитазе, а на утро застряла в нём и её вызволяли друзья, конечно же, перед этим нарисовав на её лице большой пенис несмывающимися чернилами. Жан смеялся, схватившись за живот. Хотя в то же время он помнил, что тогда, он ещё месяц стыдился общества этой девицы и компании друзей, сторонился их и всячески избегал встреч, отчего те обиделись на него. Анна смеялась вместе с ним, хлопая себя ладонями по ляжкам. Жан не заметил как стал пить пиво из принесённого ею стакана и его повествование становилось всё красочнее, всё громче.
  Он рассказывал уже моменты со свадьбы своего лучшего друга, когда у его невесты загорелась фата на церемонии и её отец, сидящий в кресле каталке после инсульта внезапно вскочил и закричал "дева Мария! Прибейте её кто-нибудь!" имея в виду, конечно, фату, но это было так уморительно. История обошлась счастливым финалом - друг развёлся с этой девушкой через пару месяцев, а потом ещё пять лет выплачивал кредит, который взял, чтобы оплатить эту погорелую свадьбу.
  - Погорелую свадьбу ! - прыснула Анна и Жан обескураженный её лёгкостью и прямотой тоже захохотал во весь голос.
  - Боже - проговорил он, утирая слёзы брызнувшие из глаз - Боже, до чего же жизнь весёлая штука, когда смотришь на неё со стороны -
  - Да, действительно - проговорил кто-то за его спиной. Сокол обернулся и увидел в дверях Агату и Себастиана.
  - Агата - пробормотал Сокол и сел на кровать рядом с помрачневшей Анной.
  - Анна - сказала Агата, устремив свой синий взгляд на сестру. Анна молча выпрямилась на кровати, но не ответила.
  Себастиан и Агата продвинулись по комнате, точно тени. Себастиан стал прохаживаться по комнате, осматривая её с присущей ему брезгливостью, он попробовал пальцем пару книжных полок, проверяя на наличие пыли, затем остановился возле кресла и сел в него, оглядывая всех присущих с интересом. Казалось, он пришел просто так, без надобности и хочет просто наблюдать за происходящим.
  - Анна - повторила Агата, сделав шаг к сестре - Ты ... - её голос казался строгим и властным - Ты нарушаешь все правила. - Агата точно подбирала слова, бросая взгляд на Жана, точно на чужого и незнакомого человека.
  От этого её взгляда молодому человеку снова стало гадко и пусто на душе, как тогда на лестнице. Он чувствовал себя маленьким одураченным мальчишкой, которого не берут играть с собой взрослые.
  - Я делаю, что хочу - пожала плечами Анна и отвернулась к окну, скрестив руки на груди - Ты прекрасно знаешь, Агата - имя сестры она произнесла выделяя каждую гласную с каким-то отвращением в голосе - Ты прекрасно знаешь, что я не подчиняюсь правилам. Я делаю, что хочу, как хочу. В это и есть... И есть всё моё существо - из её губ вырвался смешок и она замолчала.
  - Нет, Анна, все мы должны держаться уговора. - надавливая на каждое слово прочеканила Агата - Мы дали слово.
  - Дали слово?! - вдруг взбесилась Анна, она вскочила с кровати, сжав кулаки покрытые шрамами и потрясла ими в воздухе - Кому это МЫ дали слово? Никаких МЫ нет, Анна! Есть только ваши дела с Себастианом и Оленёнком - она вдруг замерла, закрыв рот рукой, будто сказала что-то лишнее.
  Жан ахнул. Всё-таки он был прав! И Оленёнок, и Себастиан, и все рабочие в этом мотеле - все они в сговоре! Они убивают бедных стариков, равнодушно, безжалостно и ужасно.
  - Подождите... - пробормотал Жан и взгляд его судорожно бегал с лица на лицо - Это значит. Это значит, что ты...- он посмотрел на Агату с изумлением.
  Его взгляд встретили холодные синие глаза с длинными черными ресницами. В них не было прежней нежности, искры. В них не было ничего, даже жизни.
  - Ты это сделала? - шепотом произнёс Жан.
  Агата молча смотрела на него.
  - Ты убила мадам Кюшон? - спросил он, пытаясь сдержать свой дрогнувший голос.
  - Убила? - Агата приподняла одну бровь с удивлением, потом переглянулась с Себастианом и странно улыбнулась, ледяной пугающей улыбкой - Жан, ты так ничего и не понял.
  Она сделала шаг к нему и в окно влетел звон колокола. Сокол встал с постели и попятился боком вдоль стены, в сторону двери, Агата не препятствовала ему, она с усмешкой смотрела как он убегает из комнаты.
  - Куда вы, мсье Голодный Сокол? - крикнул ему в спину Себастиан.
  Жан слышал его смех, громкий, раскатистый. Этот смех слился со звоном колокола и гнал молодого человека вниз по лестнице.
  Колокол звенел уже в пятый раз, когда Жан распахнул дверь на крыльцо и выбежал на улицу.
  Он должен бежать! Немедленно бежать прочь отсюда! Он выбежал на площадку для барбекю, где как обычно сидели старики вокруг огня. На этот раз там чего-то не хватало. Вернее, кого-то.
  - Старик - пролепетал Жан. На месте не было того сумасбродного старика, который всегда ругался на всё вокруг и пил из фляжки. Где же он? По спине пробежали мурашки. Он кинулся обратно в мотель.
  - Портье! Портье! - кричал Жан, стуча по стойке и звякая в круглый звонок.
  - Уи мсье? - портье выполз из своей комнатки заспанный, с кругами под глазами.
  - Скорее, портье! В каком номере живет пожилой мсье , он всегда сидел у огня. Помните? Он еще бранил вас Антихристом! Ну?!- Жан схватил портье за плечо, перевалившись через стойку.
  - А мсье Андрэ. Чудесный старик. - портье пожевал губы, с подозрением уставившись на Сокола - Зачем он вам? -
  - Ну же! Прошу вас! Это дело жизни и смерти! - взмолился Жан, он чувствовал , что время уходит, что еще пару минут промедлений и он опоздает.
  Звон колокола на улице замолк, принося тяжёлую пугающую тишину.
  - Уи, мсье. Это вы сказали очень забавно - дело жизни и смерти - неопределённо хохотнул портье - Номер 125, это слева по коридору, мсье...- пробормотал он.
  Жан кинулся по коридору.
  - Но он не любит, когда его так тревожат по ночам! - крикнул итальянец вдогонку.
  Жан бежал, как мог быстро. Мимо промелькнул целый ряд номеров и вот в самом конце, в темноте, куда почти не доходил свет он увидел дверь с номером 125.
  
  Глава 8
  Сёстры
  
  Пока молодой человек бежал по улице, метался точно заяц, попавший в западню, он не видел и не знал, что сверху на него кто-то пристально смотрит. Их было трое. Мужчина в тёмном костюме и две женщины похожие друг на друга. Только у одной лицо было наполовину съедено старыми ожогами и пятнами, а у другой лицо было идеально ровное, гладкое, но бледное.
  Они смотрели на мужчину сквозь узкое высокое окно в маленькой башенке с остроконечной серой крышей, которая находилась на самом верху мотеля.
  - Анна - сказал Себастиан, не отрывая взгляда от мужчины внизу - Передай Оленёнку, что всё скоро завершится, пусть он поднимется ко мне.
  Девушка с изуродованным лицом кивнула и ушла.
  - Агата - обратился Себастиан ко второй девушке - Время пришло.
  Вторая девушка опустила свои синие глаза, спрятав их за тонкими веками и вздохнула, точно с сожалением. Она кивнула и тоже скрылась в темноте.
  Себастиан наблюдал, как мужчина кинулся обратно к двери мотеля и снова повторил почти шепотом
  - Время пришло -
  Агата не шла, и не бежала, по тёмному узкому коридору, но движения её были плавными, неуловимыми, точно замершая фигура, она всё-таки перемещалась так быстро, что за пару секунд она уже оказалась на втором пролёте лестницы. Черное платье её колыхалось и складки закручивались вокруг ног, точно это были не ноги, а щупальца какого-нибудь осьминога. Бледные голые до самого плеча руки казались длинными и молочно-белыми, пальцы хватались за перила с такой силой, что те жалобно стонали и хрустели. Темная фигура девушки казалось не делает шагов, как человек, а стекает вниз по спирали, точно призрак. Еще секунда и она оказалась в самом низу. Она увидела бегущего впереди мужчину в светлом, это был Жан Жак. Он бежал в другом конце коридора к номеру 125. Туда же направлялась и Агата. Она сделала несколько шагов, но за эти несколько шагов преодолела больше половины коридора, её лицо вытягивалось, а синие глаза становились как чёрные матовые стёкла, возможно, это была лишь игра света и тени, но в мерцающих лампах виделись острые жуткие черты, колыхающиеся складки платья, которые поднимались вверх и опадали вниз, будто тело девушки было не в воздухе, а под водой.
  Агата молча наблюдала, как мужчина застыл возле двери номера, а спустя мгновение стал тарабанить в неё и что-то выкрикивать. Агата приблизилась к стене коридора, дотронувшись до неё своими белыми длинными пальцами и стена вдруг, точно живая отклонилась в сторону и пошла волной, будто Агата меняла пространство вокруг.
  Волна в стене докатилась до двери с номером 125 вогнулась а потом резко выгнулась вперёд толкнув мужчину в лицо и отбросив его в соседнюю стенку. Мужчина ударился затылком, вскрикнул и упал на ковёр.
  Тем временем Агата стояла уже рядом с ним, глядя на него сверху вниз своими чёрными нечеловеческими глазами. Она не слышала что он стонал и говорил, только увидела его испуганный взгляд, она могла прочитать по его губам своё имя "А-га-та".
  Девушка склонилась над молодым мужчиной и протянула к нему свою длинную ледяную руку. Её тонкие, но удивительно сильные белые пальцы сомкнулись на его горячей мокрой шее, под кожей она почувствовала как бьётся его сердце, как кровь несётся из клапанов и ударят своим напором по артериям, рождая учащённый пульс. Пульс загнанного глупого зверька в лабиринте. Агата удивлённо отметила про себя "как это было возможно? - пронеслось в её голове. С пола на неё смотрел жалкий мокрый перепуганный мальчишка, он держался за свою кучерявую голову и всхлипывал "Агата, не надо, Агата, что происходит".
  - А ты как думаешь? - зловеще прошептала Агата, её рот, как и всё лицо вытянулся и стал непомерно большой узкой щелью, сквозь которую можно было увидеть ряды мелких острых зубов, точно у хищной рыбы, зубы эти плотно сидели в тёмных, почти чёрных дёснах и тонкая вязкая слюна капала наружу из уголков жуткого рта.
  Она лёгким движением, точно котёнка, подняла Жана за горло вверх, высоко над собой, так, что его голова упёрлась в темный грязный потолок с паутиной, а ноги повисли без движения вниз. Она на секунду заглянула в его глаза, в которых зрачки превратились в едва различимые точки, и отбросила в сторону.
  Жан полетел кубарем по ковру ударившись еще раз о стену и обмяк, затем спустя время он закашлялся и открыл глаза, как утопающий, которого волна выкинула на берег. Он встал на четвереньки тряся головой и кашляя.
  Тем временем Агата повернулась к двери и направила на неё свою ладонь, замок в двери послушно щёлкнул и дверь открылась.
  Агата проплыла внутрь номера.
  Жан, задыхаясь, пополз за ней. Он чувствовал, что должен спасти старика во что бы то ни стало. В его мозгу пребывающем в глубоком шоке не было ни одного вопроса или намека на удивление. Где-то там, на самой крайней полосе сознания, точно на горизонте, была мысль о нереальности, сюрреалистичности происходящего, но в данную секунду Жаном управлял животный страх и нестерпимое желание увидеть всё собственными глазами, попытаться сделать хоть что-то, чтобы остановить то, что происходит.
  Когда Жан наконец встал во весь рост у порога номера, опершись боком о его проём, он видел маленькую тёмную комнатку, у самого окна на столике стояла лампа, которая светила мягким жёлтым светом. За столиком сидел старик, он не был закутан одеялами как прежде, сидел он, выпрямив спину, и его седой затылок смотрел на Жана, а лицо было обращено в угол окна, где стояла Агата. Она стояла там совсем как обычно, скрестив руки на груди, белые тонкие руки, шея, синие спокойные глаза. Она что-то говорила старику, но старик отвечал коротко, так же дерзко и язвительно.
  До Сокола долетели слова Агаты
  - Она не нашла тебя - спокойные и тихие слова, от которых Соколу стало больно в груди, тоскливо и тяжело.
  - Вы не дали ей времени! - резко отрезал старик, голос его был на удивление сильным, звучным.
  Жан сощурил глаза и увидел, что фигура старика и его лицо совсем не походили на стариковские. На нем была одета военная старая форма, а стриженый затылок, который казался седым теперь стал тёмно-каштановым, даже плечи будто за секунду выправились и сделались шире, чем при первом взгляде Жана.
  - У нас был уговор, Андрэ. - твёрдо сказал Агата и двинулась в сторону мужчины. Мужчина оставался неподвижным на своём месте, но кулаки его инстинктивно сжались и желваки на челюсти заходили вперёд назад.
  - Вы не выполнили свой уговор ! - продолжал протестовать он, но Агата надвигалась на него и фигура её начала вытягиваться, будто в мультфильме.
  Мужчина ещё что-то выкрикнул, выставив перед собой руки, но Агата схватила его своими длинными белыми руками и приподняла со стула, склонившись над ним своим белым жутким лицом с черными большими глазами, не отражавшими никакого света, даже блеск лампы точно проглатывала темнота внутри. Агата, или то, что называло себя Агатой, взмахнула рукой и вместо ладони Жан абсолютно точно увидел длинное широкое белое лезвие. Оно блеснуло в быстро движении и в следующее мгновение на пол упало тело Андрэ с распоротым горлом из которого брызгал черный фонтан крови. Тело его трепыхалось пару секунд на ковре и замерло. Голова была откинута назад, а разрез в темноте казался уродливым широким ртом.
  Жан вскрикнул, зажав себе рот рукой. И встретил взгляд Агаты, которая вновь обрела человеческий облик. Она молча стояла посреди комнаты и смотрела на Жана.
  Он не помнил себя в минуты, когда бежал по коридору, мимо стойки портье, по улице, вниз по пригорку и оказался у озера. Он метался вдоль берега туда и сюда, то забегая наверх в сторону леса, то возвращаясь к воде и смотря на своё тревожное отражение. Он несколько раз оглядывался, приседая на корточки и замирая, но не видел никого, кто бы захотел догнать его, поймать и убить. Он был уверен, что скоро так случится, но у озера стояла гробовая тишина, вода неподвижно смотрели серые облака и лиловое небо.
  Жан пришел в себя и в его голову стали одна за одной возвращаться мысли спустя может полчаса или час. Он обнаружил себя в лодке, полулёжа он смотрел в воду, а его кисть правой руки была под водой. Она так замёрзла, что даже посинела. Именно этот холод и сковывающая боль в руке пробудили его сознание. Он резко сел и осмотрелся. Лодка была привязана к берегу, небо потемнело и кажется был поздний вечер. Жан уже не помнил ни который день он находится в мотеле, ни какое время суток. Всё в голове превратилось в какую-то сумбурную стёртую кашу.
  Он услышал вой сирены полицейской машины и красные с синим отсветы на деревьях.
  - Детектив Серур! - прошептал он и кинулся бежать к мотелю. Он должен был найти детектива первым и рассказать ему всё, что он видел. Абсолютно всё.
  Тем временем, пока совершалось жуткое убийство, по другой лестнице, весело подпрыгивая на каждой ступеньке, шла Анна, она мурлыкала себе под нос какую-то песню. Пару пролётов вниз, а потом съехала по перилам, сидя верхом, и вышла во внутренний дворик через дверь для прислуги. Воздух был свежий, но плотный, тяжелый, будто еще пару часов и случится приличный ливень. Она шла быстрым шагом, размахивая руками и осматривая всё вокруг. Пейзаж стоял красивый, старые деревья, колыхающиеся листья, ветер, в серых облаках ещё виднелись куски сине-розового неба и даже отблески садящегося солнца дарили маленькие кусочки тепла на щеках Анны. Анна улыбалась во весь рот. Пройдя вокруг дома и вверх по маленькой тропинке среди деревьев он упёрлась в заднюю часть здания кафе, открыла дверь на пружине и зашла внутрь тесного душного помещения. В нос ударили запахи сигарет, алкоголя, жареной картошки и мяса с пряностями.
  - Оленёнок! - позвала она тихо, за тонкой стенкой кухни начиналась барная стойка и зал, где шумели люди, играла музыка. Оленёнка за стойкой, судя по звуку, не было. Значит он суетился на кухне, разбирал тарелки с готовыми порциями для посетителей.
  - Оленёнок! - громко выкрикнула Анна и молодой парень высунулся из-за угла.
  Они встретились взглядами, Анна улыбнулась ему и пожала плечами, Оленёнок вздохнул и сплюнул за плечо со злостью.
  - Чёртовы могильщики - выругался он и поднял на Анну тяжёлый взгляд.
  - Уже всё? - спросил он
  - Думаю да - прислушавшись к себе Анна сделала паузу, будто смотрела куда-то вверх, а потом добавила - Да. Точно всё. Серур будет через час. -
  - А что с Соколом? - спросил Оленёнок выходя к Анне, в руках у него были большие тарелки с едой, от которой шёл тёплый пар.
  - Сокол был там - снова с паузой ответила Анна - но он.... - помедлила она
  - Он всё ещё упирается? - Оленёнок удивлённо открыл рот.
  - Современность - развела руками Анна и хихикнула - ты же понимаешь, компьютеры, ракеты... - бормотала она зажимая пальцы на руке.- Но в конце концов мы все ждём Серура. Когда он приедет, я думаю. Я думаю тогда... - Анна показала ладонью на горло и высунула языка.
  - Бедный Жан - проговорил Оленёнок, кивая гримасам Анны. - жалко мне его.
  - Эй! - Анна пригрозила Оленёнку пальцем - не сметь жалеть посетителей! Что это с тобой? Ты помнишь как мы здесь всё начинали? -
  - Помню - буркнул Оленёнок, он бросил тарелки на полку в стене, снял белое полотенце с плеча и они с Анной двинулись к выходу.
  - Как мы тут всё обустроили! Как налаживали договор с начальством! - продолжала причитать Анна - Как они упирались, помнишь? До нас никто такого не делал. Мы первопроходцы. И так хорошо справляемся.
  - Хорошо справляемся - передразнил её Оленёнок
  - А вот и хорошо! - подтвердила Анна, размахивая руками.
  Они уже вышли на улицу и шли вместе, взявшись за руки, как дети и болтали громко, точно спорили, потом смеялись и пихали друг друга локтями. Так они дошли до внутреннего дворика мотеля, как вдруг Анна резко остановилась уставившись вниз на землю.
  Оленёнок проследил за её взглядом и увидел в ворохе желтой листвы дохлого голубя со сплющенной головой. Часть кишок торчала из его клоаки, перья колыхал ветер.
  - Ой! Как же это! - пролепетала она и аккуратно, на цыпочках подошла к голубю.
  - Наверное, это кто-то из наших переехал. Не заметил - предположил Оленёнок.
  - Или это был Себастиан - злобно сощурилась Анна - вредный вредный ...- она задумалась на секунду, набрав в грудь воздуха и потом выпалила - Говнюк! - из её уст, очевидно, это было страшное проклятье.
  Оленёнок едва сдержал смех.
  Но Анна не смотрела на него, она уже склонилась над голубем и взяла его в руки.
  - Он воняет - констатировала она Оленёнку, едва сморщив нос.
  Анна положила одну руку сверху на голубя и заглянула в его мёртвый слепой глаз на раздавленной, точно консервная банка, голове.
  - Сейчас мы это исправим, малыш - прошептала она почти дотрагиваясь губами до перьев.
  Потом Анна закрыла глаза и стала что-то шептать. Глаза под веками сильно вращались, а звук слетающий с губ на секунду исчез. Всё вокруг точно превратилось в кисель. Воздух стал плотным и мутным, картинка вокруг точно зарябила, заходила волнами. Оленёнок едва держался на ногах. Он увидел как вокруг Анны сомкнулось прозрачное конусовидное пространство, будто воздух, земля, листья на земле исказились, вытянувшись полосами к её телу и ногам. Оленёнок почувствовал, что сейчас произойдёт смещение и сел на корточки закрыв уши руками и зажмурившись. И вот она пошла - неосязаемая, но видимая волна трансформации. Всё, что попадало в поле зрения превратилось в размытое движущееся полотно. С левого угла дворика появилась в прямом смысле слова волна, вертикальная узкая волна, точно помеха на телеэкране. Он шла от земли в небо, теряясь где-то в серо-красных тучах. Медленно ползла вперед к Анне. Объекты, которые проходили сквозь неё сильно искажались, вибрировали и смазывались. Но после неё пространство становилось обычным, объёмным, реальным. Точно ничего не происходило мгновение назад. Волна двигалась вперёд и наконец коснулась плеча Анны, девушка вздрогнула и тело её начало рассыпаться на мелкие кусочки тканей, точно заплатки или части аппликации. Под этими кусочками, которых разносило вверх и вниз, будто волна засасывала их в себя, Оленёнок увидел нечто светящееся жёлтое и живое. Пульсирующее волшебное существо. Или даже не существо, а дух. Оленёнок смотрел во все глаза, пытаясь запомнить. Такое он видел не часто. Волна расширилась, точно увязнув в Анне с мертвым голубем. Теперь она походила на кокон, вокруг тела Анны. Вернее того, что от тела осталось. Тело парило вокруг, как пылинки или мусор. А внутри стоял образ жёлтого светящегося света. У света было едва различимое лицо и руки. Анна вытянула руки наверх и Оленёнок увидел как тело голубя начало дёргаться. Перья топорщились и опадали вниз, скрюченные пальцы на почерневших ногах распрямились и быстро задвигались, кишки свисающие вниз порозовели и в них будто происходило шевеление. Потом, точно змеи эти внутренности засосало внутрь. Оленёнок услышал громкий противный хруст и шея голубя встала на место, голова раздулась точно шарик и голубь издал неопределённый тревожный крик. Еще секунда и волна прошла дальше в сторону. Перед Оленёнком стояла Анна в своём обычном обличии и на руках у неё сидел живой голубь, который смотрел на Оленёнка своим блестящим глазом.
  - Беги дружок - ласково сказала Анна и скинула голубя с руки. Голубь неловко упал на землю и заковылял по дворику, размахивая крыльями, точно разминая затёкшие мышцы.
  Анна посмотрела на Оленёнка. Парень смотрел на волну смещения, которая медленно ползла вперёд и наконец скрылась за углом мотеля.
  - Да уж - пробормотал он. Анна подошла к нему и повела его за руку к двери. Они скрылись из виду продолжая о чем-то оживлённо и весело болтать. Точно ничего невозможного, нечеловеческого и не происходило.
  Всё это время Себастиан, стоящий там же в башенке у окна смотрел за ними, злобно прищурясь. В его глазах читались какие-то мысли, может быть, чувства? Но мало кто был способен их понять. Он смотрел на Анну розовощекую, живую, постоянно смеющуюся, на Оленёнка маленького, худощавого с телом пятнадцатилетки, с жидкими светлыми волосиками и фыркнул со злобой.
  Когда они скрылись за поворотом он наконец перестал пялиться в окно, прошёл внутрь зала и сел на кресло. Он предался своим мыслям тяжелым , как большие камни. Он не любил много размышлять, потому что чем больше он размышлял, тем больше поселялось в нем сомнений и ненависти к самому себе. А это было плохо для бизнеса. Исполнять свою работу надо либо хорошо, либо никак.
  Но вдруг он вспомнил день произошедший неделю назад. День когда его особенно сильно посетили сомнения.
  
  Глава 9
  Дождь и дорога
  В то утро выдался сильный дождь, даже ливень. Крупные холодные капли бились в окно и стекали вниз. Себастиан стоял в своём кабинете напротив небольшого вытянутого зеркала.
  Агата поправляла его пиджак и подала ему перчатки. Они встретились глазами и Себастиан почувствовал синий холод равнодушного взгляда.
  - Ты уверен, что пришло время? - спросила Агата, губы её дрогнули.
  - Это вопрос риторический? - усмехнулся Себастиан, беря перчатки из её рук.
  - Всё-таки, он даже не знает о ребёнке - настаивала Агата, когда Себастиан уже открыл дверь. - Может быть они всё-таки передумают - продолжила она менее уверенно
  Себастиан задержался у порога и посмотрел на нее через плечо и язвительно ответил
  - Ты прекрасно знаешь, что нет. И что ОН - Себастиан многозначительно сделал ударение на слово "он" - Он не должен знать этого.
  Себастиан закрыл за собой дверь и быстро прошел к лестнице. Он спустился вниз, вышел на улицу, отмахнувшись от радостного приветствия портье. Этот недоумок с пришитой улыбкой и душной доброжелательностью раздражал его всегда больше нужного. Как можно было при жизни быть диктатором, управляющим судьбами миллионов, холодно и безжалостно, а после смерти так легко подмяться под систему? Себастиан фыркнул своим мыслям, быстро открыл машину и сел внутрь. Старенькое серебристое бентли послушно заурчало под ним. Дождь усиливался и сквозь лобовое едва можно было увидеть очертания вокруг.
  Себастиан посмотрел на циферблат - до назначенного момента оставалось полтора часа. Можно было не торопиться, но что-то внутри стало натягивать пружину напряжения, руки горели.
  Машина тронулась с места плавно и выехала на дорогу. Промчавшись легко, будто серебристая стрела мимо мотеля, озера, покатилась вниз с горы. У предгорья Себастиан увидел врата. Эти врата мог видеть только он и ещё пару работников мотеля, другие же люди видели лишь тёмные лес и бесконечно тянущуюся вдаль асфальтовую полосу. Эта полоса никогда не кончалась, как и лес. Можно было двигаться по ней много веков подряд на самой высокой скорости, но не проехать и метра. Это была иллюзия, ловушка, которую, кстати, придумала Анна. Она была выдумщица, что надо. Себастиан улыбнулся своим мыслям и надавил на газ.
  Врата полыхнули золотисто-зелёным пламенем, когда машина пронеслась сквозь них и погасли, когда она исчезла. Бентли исчезла с дороги и только волна пыли, которую подняли вращающиеся колёса, улеглась мгновением позже.
  Себастиан мчался по ночной трассе где-то между аэропортом Орли и городком О-де-Сен. Он выжимал педаль газа в пол, бентли неслась, рассекая темноту и полосы воды, которая хлестала с неба. Она рычала, точно зверь и рывками ускоряла свою скорость. Себастиану не надо было смотреть на дорогу, он мог закрыть глаза и отпустить руль, машина двигалась бы лишь от его внутреннего зова, от желания мысли. Но он всегда любил быть в центре событий, любил чувствовать свою полную власть. Поэтому он крепко сжимал руль и проворачивал в ладонях приятную тёплую кожу. Внутри у него всё клокотало и сжималось до предела. Неведомая сила договора вела его, тянула его вперёд. Всё быстрее и быстрее двигалась машина, превращаясь в сплошную полосу вдоль ночной дороги.
  Впереди по встречной полосе, он почувствовал это - двигался мужчина, который был ему нужен. Который был предназначен ему, точно трофей, предназначенный завоевателю. На языке Себастиан уже предчувствовал вкус его крови. Себастиан с нетерпением дёрнул рычаг и дворники заплясали по стеклу, сбивая капли дождя. Себастиану хотелось увидеть всё в мельчайших подробностях. Такова была его природа - смотреть, видеть, получать удовольствие от увиденного. Действовать, а не сомневаться и страдать. Страдания - это удел людей. А его удел - давить на педаль газа.
  Он приближался, он был рядом, оставалось ещё полминуты.
  Впереди перед бентли ехал красный тяжеловес, большая фура нагруженная до предела. Водитель фуры очень хотел спать и еле держался за рулём. Но ещё больше этот мужчина, с сильными широкими руками и небритой заспанной физиономией не хотела платить неустойку. Он отставал на пару часов от графика, а его семье нужны были деньги - через пару месяцев рождество и необходимо платить по счетам и за кредит. Поэтому сонный мужчина давил на газ, мечтая скорее приехать в Париж и скинуть груз, а потом еще ехать пару часов до родного дома в пригороде Парижа. Там его ждала любимая жена Софи, которую он нежно называл Булочка и две дочки. 4 и 9 лет.
  Все эти подробности пронеслись в голове Себастиана быстрым маленьким роликом, точно кино или реклама сока, правда, без музыки и красивых слоганов. Но ясно было одно. Мужчина не увидит сегодня своей жены и дочерей. Таков был договор и судьба. Хотя Себастиан всегда смеялся над понятием судьбы или фортуны, сейчас это было самое подходящее описание.
  Себастиан поддал газу и вылетел на встречку, он стал обгонять грузовик и прижимать его боком в сторону. Мужчина за рулем встрепенулся увидев наглеца в зеркала заднего вида, пытаясь уклониться от столкновения он начал сигналить и кричать ему в окно "Безумец! Что ты делаешь!?"
  Но Себастина только улыбнулся, облизав губы и вылетел вперёд, обгоняя фуру. Впереди наконец показался слабый свет от фар бмв. Свет почти перебивали капли дождя, бмв ехало не быстро, осторожно, но водитель нервничал. Себастиан чувствовал запах его эмоций, сбивчивая кокофония страха, нетерпения, гнева. Мужчина за рулём бмв думал о чем-то своём и смотрел на дорогу в полглаза, его мысли были сейчас не здесь. Мужчина увидел летящий на него бентли за несколько секунд до столкновения и вскрикнул. Он вывернул руль влево инстинктивно, хватаясь за жизнь.
  Себастиан проводил взглядом проезжающую мимо бмв и затормозил. Он резко развернул машину и сделал свои фары поярче. Дворники плясали по лобовому стеклу беспрерывно. Он мог видеть всё. И он видел.
  Он видел как кричит водитель красной фуры, как он сигналит и вскидывает руки вверх, пытаясь защититься, как ребёнок. Себастиан видел, как с ужасом вздохнул водитель бмв, давя обеими ногами на тормоз. Он видел, две машины - одна огромная красная, а другая маленькая и лёгкая, врезаются друг в друга на огромной скорости. Лоб в лоб. Как сминается со скрежетом и воем капот бмв, точно гармошка, как сыпется лобовое стекло, как сквозь это стекло вылетает тело молодого мужчины в бежевом костюме, как его тело врезается в огромную морду фуры и превращается в месиво переломанных костей и мяса, как куда-то в сторону отлетает одна рука, которую просто оторвало от тела. Себастиан видит как водитель фуры ударяется о руль, ломая себе нос и челюсть. Как парой секунд позже срабатывают подушки безопасности у бмв, а еще чуть позже у грузовика.
  Себастиан выходит из своего авто покурить. Он закуривает тонкую коричневую сигарету и смотрит сквозь дождь, как водитель грузовика вылезает из-за придавившей его белой подушки, точно огромная надутая жвачка. Он открывает дверь тяжело слезает вниз. Он еще не знает, что ремень безопасности сломал ему несколько рёбер на груди. С его лица струями льётся кровь, с рассеченной брови, из носа и изо рта он сплёвывает некоторые зубы. Он смотрит на раздавленный в лепёшку труп и бледнеет. Он вызвает скорую по своей рации в машине и сидит на земле, схватившись за голову и воет точно зверь, не способный плакать. Себастиан садится обратно в машину и едет вперёд по дороге. Спустя минут 10 он видит скорую помощь которая несётся на встречу. Поддаёт газу и за скорой вспыхивают зелёные ворота. Он проезжает сквозь них, исчезнув из человеческой реальности.
  Возле ворот стоит Агата, её лицо встревожено. Себастиан притормозил машину возле её фигуры и выглянул из окна.
  - Договор выполнен? - сухо спросила Агата, двигая сжатыми челюстями.
  - Договор выполнен - эхом отозвался Себастиан и вопросительно посмотрел - Что-то случилось?
  Агата быстро прошла перед машиной и села внутрь нервно хлопнув дверью. Она протянула руку к Себастиану пошевелив требовательно пальцами. Он протянул ей сигарету и она закурила, с силой выдыхая струи дыма изо рта, точно пароход.
  - Мадам Кюшон - быстро ответила она, оглядываясь по сторонам.
  Себастиан замер, вцепившись в руль.
  - Она здесь - продолжила так же быстро Агата
  - Как здесь!? - вспыхнул Себастиан. Он выпучил глаза и взъерошил себе волосы на голове.
  - Вот так. День в день. - усмехнулась Агата.
  - Но если они встретятся - пробормотал Себастиан - я же только что... -
  - Ты уверен, что не поторопился? - Агата бросила на него язвительный взгляд и из уголка её рта полетели струи дыма.
  - Меня звал договор - злобно ответил Себастиан - ты сама прекрасно это знаешь. Я чувствовал, что пора! -
  - Значит, кто-то нас надул - заключила Агата пожав плечами, она выкинула сигарету за окно и пожала плечами.
  - Что теперь? - спросил Себастиан, облизнув губы.
  - А что теперь ? - Агата блеснула синими холодными глазами - Давай не паниковать. Мы просто... - она замерла на мгновение, прислушиваясь к себе - Мы просто будем делать свою работу, окей? Я свою. Ты свою. Все будут делать то, что делали. Давай считать это просто совпадением. -
  - Это не совпадение - холодно сказал Себастиан. Он завел мотор и машина медленно тронулась, поднимаясь в гору.
  - Ты знаешь, что это не совпадение - снова повторил он, смотря на Агату.
  - Если это так, повторюсь, нас кто-то надул. Обыграл. И этот кто-то, возможно, так хочет - сказала она, щурясь от оранжевого солнечного света, который выглянул из-за деревьев, как только они поравнялись с мотелем.
  Агата внезапно толкнула локтём Себастиана и кивнула куда-то в сторону.
  Себастиан проследил взглядом и увидел старого оборванного китайца в грязной оранжевой жилетке и истоптанных шлёпанцах. Китаец бродил туда-сюда, задумчиво стаптывая зелёную влажную траву под ногами.
  - Мастер - прошептал Себастиан и почувствовал как липкий ужас ползает по его животу - Что он здесь делает?! -
  - Может быть - пожала плечами и усмехнулась Агата - Может он ждёт нового гостя? - Агата помахала китайцу доброжелательно.
  Но тот нахмурился и стал махать на неё руками, мол, езжай отсюда. Себастиан сразу же тронулся с места, увозя машину с глаз долой.
  Когда их бентли скрылась из вида и была припаркована на площадке для работников, когда солнце наконец зашло за горизонт и опустился вечер с туманом, где-то внизу полыхнули зелёным пламенем ворота. На дороге появилась бмв. За рулём ехал заспанный кучерявый мужчина. Ехал он легко и быстро, на горбатом носу блестели солнечные очки.
  Как только китаец в оборванных лохмотьях увидел машину, он поспешил на крыльцо мотеля, чтобы посмотреть на мужчину внимательнее.
  
  глава 10
  Память Жан Жака.
  Жан Жак, спотыкаясь и еле поднимая ноги по грязи и мокром месиве жёлтых листьев, наконец поднялся по горке наверх к мотелю.
  Он увидел на крыльце четверых - Анна, Агата, Оленёнок и Себастиан. Они о чём-то беседовали с детективом Серуром. Серур внимательно слушал их и кивал, записывая что-то в блокнот.
  Жан Жак побежал вперёд, размахивая руками.
  - Детектив Серур! Прошу! Постойте! Выслушайте меня! Я свидетель! - кричал он, задыхаясь.
  Детектив Серур, удивлённо поднял бровь и посмотрел на Жана. Жан кинулся к нему, схватив за плечи и стал горячо и быстро рассказывать ему то, что увидел. Но чем больше он говорил, тем больше он понимал, что несёт какую-то околесицу. Что детектив Серур всё больше смотрит на Себастиана и Агату, то поднимая брови, то фыркая и чуть ли не смеясь. Жан Жак встряхивал его повторяя "это не смешно! не смешно!" и продолжал рассказывать.
  Он рассказал и про мадам Кюшон и про старика Андрэ. Подробно описал, как они спасали старуху, а затем, как ее вновь убили. Он показывал пальцами, то на Агату, то на Оленёнка. Однако в лицах мельком он читал какую-то холодную неприязнь и даже насмешку.
  На моменте, когда он стал описывать как Агата исказила коридор одним своим прикосновением детектив Серур поднял перед его лицом ладонь, жест, который можно было прочитать как "прошу тебя, заткнись".
  Жан Жак осёкся и посмотрел вокруг. Стояла тишина. Себастиан навис над ними, стоя на крыльце и странно скалился. Агата крепко сжимала губы и нервно стучала носком туфли по крыльцу. Анна, спрятала лицо в ладони и отвернулась к Оленёнку. Оленёнок обнимал её за плечи, что-то успокаивающе шепча.
  - Мсье Жан - начал детектив немного помявшись - Я понимаю, что вы очень хотите помочь следствию, что, возможно, ситуация с мадам Кюшон повергла вас в шок и вы приняли всё случившееся очень близко к сердцу, но... -
  - Как?! - Жан Жак схватился за своё горло, пытаясь справиться с участившимся дыханием, он откашлялся и повторил - Как!? Вы не верите мне? -
  - У него жар, мсье Серур - вдруг подала голос Агата - мы предупреждали вас, помните? -
  Детектив Серур почесал затылок и мягко улыбнулся Агате
  - Да, мадам, теперь я вижу о чем вы говорили мне. -
  - Ох нет! - воскликнул Жан, снова схватя детектива за плечи - Прошу вас! Услышьте меня! Я не брежу! Да, я болен, но я не брежу! Я видел всё это своими глазами. Они убийцы! - он окинул всех взглядом, встречая усмешки и фырканья. - Они все убийцы!
  Детектив оттолкнул его строго ответил
  - Немедленно прекратите, мсье Жан Жак! Вы бредите даже в эту минуту! У вас жар! Потрогайте своё лоб, он в испарине, а глаза абсолютно безумны. Вы думаете, я могу записать это в протокол? Послушайте какой бред вы мне тут наговорили! Исчезающие старики, владелица мотеля убивает их перерезая им горло, как свиньям. А этот ваш плывущий коридор? Вы действительно думаете, что я могу вам поверить? Посмотрите на этих благородных людей, мсье. Какие они убийцы? Зачем им убивать своих постояльцев? К тому же, мсье - продолжил он холодно - они мне всё уже рассказали. У каждого из них есть алиби. Оленёнок служил на кухне, а потом за ним пришла Анна, они вместе гуляли во дворике, когда всё случилось. А Анна была с Себастианом в мотеле, наверху. Они оба подтверждают это. И только у вас, мсье, нет никакого алиби. Где вы были всё это время? - детектив сощурил левый глаз и подался вперёд.
  - Я?! Где был я!? - Жан Жак захлебнулся слюной и снова начал кашлять.
  - Вы - повторил Серур и сделал еще один шаг в сторону Жана. - Где были вы? С мадам Кюшон, где были вы? В своем номере? Кто может это подтвердить? А мсье Андрэ? Где были вы, когда кто-то хладнокровно перерезал ему горло? - Жан Жак увидел, как остальные стали обступать его и заглядывать в глаза.
  У него закружилась голова и он стал метаться из стороны в сторону, но куда бы он не ступил ему преграждали путь.
  Жан Жак осознал, что он окружен, что его подставили. Он уже ничего не сможет доказать. И к тому же, какой-то липкий холодный ужас подступил к его горлу. Точно чувство смерти, совсем как тогда в коридоре.
  Он толкнул детектива в сторону со всей силы так, что тот отлетел на капот своей машины.
  "Машина!" пронеслось в голове Жана и он бросился за руль, хлопнул дверь и заблокировал. Детектив Серур требовательно застучал ему в стекло.
  - Прекратите дурить, мсье! - кричал он, лицо его покраснело, он безрезультатно дёргал ручку и кричал.
  Жан завёл мотор, благо ключи были на месте. Машина послушно зафырчала, ослепив людей на улице фарами. Жан газанул, сдавая назад и разворачивая машину на дорогу.
  - Остановитесь, мсье! - кричал Серур, ударив кулаком по двери и оставив приличную вмятину.
  Жан надавил на газ и понёсся вниз с горки.
  Четвёрка стояла неподвижно, глядя как мужчина мчится прочь.
  - Сколько у него осталось времени? - спокойно спросил Себастиан.
  - Немного - ответила Агата, следя за авто.
  Авто проехало мимо невидимых ворот и продолжила свой путь по бесконечной дороге, ускоряясь и в то же время, не двигаясь с места.
  Агата заглянула за плечо Себастиана, смотря на циферблат его часов на его руке.
  - У него минут 20 от силы - пробормотала она. Оленёнок вздрогнул от её слов и они с Анной переглянулись.
  - Ты думаешь он успеет? - спросил Оленёнок.
  - Откуда мне знать? - устало вздохнула Агата - Успеет ли он. Зачем он здесь вообще. Я делаю своё дело. Как и мы все, верно? - она посмотрела на Оленёнка тяжёлым взглядом.
  - Верно - отозвался Оленёнок с сомнением.
  - Я верю в него - тихо прошептала Анна.
  Себастиан посмотрел на неё и улыбнулся ей. Анна улыбнулась ему робко и протянула свою руку. Себастиан затаил дыхание почувствовал, как сердце его сжалось. Он взял её за тёплую руку и едва сдержал вскрик. Он притянул её ближе и они стояли так молча, плечо к плечу. И приятное тепло перетекало от одного к другому.
  Все смотрели вниз в полном молчании.
  Внизу машина крутила свои колёса по дороге, которая летела под ними, но при этом расстояние от мотеля до машины не уменьшалось. Жан заметил это лишь на пятой минуте, всё время он лихорадочно смотрел по сторонам, на летящие мимо деревья. Бесконечная серо-белая полоса деревьев. Ему чудилось, что он уже очень далеко. Но стоило ему бросить взгляд в зеркало заднего вида и он понимал, что мотель в трёхстах метрах от него, стоит как ни в чём не бывало на горе, он даже мог разглядеть четыре фигуры на крыльце, которые смотрят на ним.
  - Сволочи! - вырвалось у него, но он продолжал давить на газ.
  Вдруг он что-то вспомнил. Что-то резкое, большое и яркое ослепило его. Это были воспоминания о том вечере. Перед тем, как он попал сюда. Он вдруг стал вспоминать, картинку за картинкой, как когда листают старый родительский альбом с черно-белыми фотографиями. И каждая фотография оживает.
  Он возвращался с конференции в свой отель. На небе собрались черные массивные тучи и вот-вот должен был хлынуть дождь. Отель хоть и был на окраине городка, но всё-таки четыре звезды плюс. Просторные коридоры со стеклянными футуристическими люстрами, свисающими вниз и отражающимися на мраморном чистом полу. Двери номеров коричневые, с красивыми бронзовыми ручками, всё тихо, спокойно, откуда-то льётся музыка. Внутри номера так же просторно и свежо, однако стиль более старый, под деревенский или охотничий домик. Деревянные стены с имитацией брусьев, большая мягкая постель с высокой спинкой и белоснежным свежим бельем. В изголовье кровати, на стене висит старый гобелен. На гобелене в высокой траве замер маленький черноглазый оленёнок. Оленёнок смотрит на Жана испуганно, его белое пушистое пузико прижато к земле, а черные пятнышки на спине точно дрожат, будто оленёнок прячется от какого-то хищного зверя.
  Жан был очень уставший, сонный, ноги еле двигались. Он с удовольствием бросился на постель и валялся на ней, закрыв глаза, свежий ветер летел с открытого балкона. Он уже провалился в слабый поверхностный сон, как вдруг его телефон завибрировал.
  "Адэль" - с улыбкой подумал он. С трудом разлепив глаза он увидел, что это была Адэль. Оказалось, она звонила уже в третий раз. Время на часах было около половины первого ночи. Может, что-то случилось? С Жана слетел сладкий сон и где-то внутри зашевелилось что-то холодное. Это был тот самый ужас. Ужас смерти, который гнал его прямо сейчас по этой заколдованной дороге. Но тогда ужас был неосознаваемый, едва уловимый.
  - Алло, родная? Что-то случилось? - пробормотал Жан, всё ещё надеясь на то, что она просто соскучилась, но он услышал там, где-то вдалеке, её рыдания.
  Видимо, она плакала весь вечер и теперь остались лишь всхлипывания и душные вздохи.
  - Уи, мон шер - пробормотала она и снова всхлипывания - Я звонила... Я хотела тебя услышать - сказала она - Жан, я звоню, чтобы сказать
  - Говори же быстрее, белочка - Жан стал расхаживать по номеру, крепко прижимая телефон к уху, ему хотелось сейчас оказаться рядом с ней, будто он мог сквозь телефон преодолеть сотни километров и обнять ее. - Что случилось, мон ами!?
  
  - Я... - она помедлила снова сдерживая всхлипы и рыдания - Я сделала тест. Тест... и он... Ты же знаешь, мон шер, какая это тяжелая для меня тема. Я до последнего надеялась, что это всё настроение, стресс, гормоны. Ты же знаешь.
  - Да, конечно милая - закивал Жан в пустом номере, но он пока не мог понять, что происходит.
  - Я беременна, Жан! - срывающимся голосом вскрикнула Адэль и заревела.
  Её плачь разбудил внутри тот липкий ужас, холод поднялся снизу доверху и Жан еле удержался на ногах. Он чувствовал ужас, но не мог понять отчего.
  - Это же.. Это же замечательно! - выдавив нервный смешок пролепетал он, пытаясь успокоить сам себя - Я хочу от тебя детей! - кивал он, криво улыбаясь.
  - О боже! - эхом ответила Адэль, продолжая плакать и глотать слёзы - Как ты не понимаешь, Жан! Я не могу. Я просто не могу стать матерью. Это слишком. Для меня и моей семьи. Это не нужно. Не хорошо. Я просто не могу. Я боюсь за тебя, Жан! - совсем тихо произнесла она.
  - О, моя глупая белочка! - рассмеялся Жан, но ему было совсем не смешно, он поймал своё бледное перекошенное лицо в отражении зеркала напротив и поперхнулся смехом - Милая, ты должна знать, что я всегда всегда буду рядом! Чтобы ни случилось! Я хочу от тебя детей. И я буду рад их воспитывать, и одаривать подарками, и гулять с ними, любимая моя. Это же... счастье иметь детей - пролепетал он, но отражение в зеркале помотало головой, говоря ему "нет, это твоя смерть".
  Он сглотнул слюну и отвернулся от зеркала. Жан затараторил
  - Родная, я сейчас же поеду в аэропорт Орли. Я куплю первый билет и прилечу к тебе сегодня же. Я обниму тебя и мы решим, что делать, ладно? Ладно? - спросил он тишину в трубке.
  - Я сделаю аборт - отозвался голос Адэль. Сухо и холодно.
  - Нет! Нет, милая! Прошу тебя, не торопись. Дождись меня, мон шер! - но Адэль бросила трубку.
  Он стал одевать свой пиджак, ботинки, и набрал повторно её номер. Но она отключила телефон. Жан выругался и схватил свою сумку.
  Когда он садился в бмв грянул дождь. Он не нарастал по чуть-чуть капля за каплей. А сразу понёсся с неба сильными полосами воды, точно кто-то разом опрокинул огромное ведро.
  - Черт побери! Еще этот дождь! - выругался Жан.
  Он ехал осторожно по ночной трассе, в голове его вертелись разные мысли. Их были сотни возящихся непонятных мыслей. Одни разворачивали перед ним счастливые картинки отцовства, где дети ходят с белокурыми кучерявыми головами и светит радостное солнце, другие показывали истерики Адэль. Что что , а глубоко в душе Жан знал, что Адэль не годится на материнство и это скорее всего сломит её душевное равновесие. Вдруг среди всего этого жужжания в голове выползал черный склизкий червь. Он поднимался среди этих картинок и смотрел на Жана своей слепой мордой и Жан ясно читал его, этого червя. "Ты умрёшь сегодня" безмолвно говорил червь и исчезал. Так повторялось бы черт знает сколько времени, если бы внезапно молодого человека не ослепил свет фар - он понял, что кто-то вылетел на встречку, возможно, не справился с управлением. Жан схватился за руль и крутанул его влево, машина пронеслась мимо, Жан проводил её недовольным взглядом. Но когда он повернул голову вперёд, всё, что он успел сделать это надавать на тормоз и в это же мгновение его тело от лобового удара вынесло вперёд через стекло. Его бмв врезалась во что-то большое и красное. Жан даже не успел разглядеть, что это была за машина, кто был её водитель. Всё просто померкло и исчезло. Не существовало ничего, даже самого Жана.
  
  Жан Жак вернулся в свою реальность. Он резко задышал и замотал головой, пытаясь сбросить с себя эти жуткие воспоминания. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Мотель так и не отдалился от него ни на метр. Машина крутила колёса, деревья неслись, но мотель стоял как приклеенный. Жан заметил черную фигуру, которая медленно спускалась по горке вниз, в сторону его машины. Это была Агата. Она шла в его сторону молчаливо, опустив руки вдоль туловища. Он вдруг четко понял зачем она идёт. Он ударил по тормозам и машина остановилась. Он посидел ещё немного и вышел из неё.
  Агата стояла позади машины в нескольких метрах. Лицо её вытянулось и изо рта показался ряд мелких острых зубов.
  Жан смотрел на неё. Агата смотрела на него не шевелясь, но одна её рука вытянулась вниз, превращаясь в белое длинное лезвие.
  Агата шагнула в его сторону и Жан сказал
  - Зачем убивать меня второй раз? -
  - Что? - прошипела Агата и замерла на полпути.
  - Я ведь уже умер, верно? - он криво усмехнулся и шагнул в её сторону. Затем он более твёрдо повторил - Я умер. Моя машина влетела в какой-то грузовик или типа того. Умер, потому что спешил к своей беременной жене. Адэль. - он зажмурился точно пытаясь что-то вспомнить - Адэль как-то говорила мне, ещё в тот день, когда я сделал ей предложение. В палатке, когда она потащила меня в горы. Она сказала мне там - Жан вдруг явственно вспомнил этот момент.
  Он вспомнил почему так не любил вспоминать их медовый месяц. Дело было не в изнурительном походе и туфлях, которые натёрли ему ноги. А в том разговоре.
  - Она сказала мне, лёжа на спальном мешке, что не хочет детей. Вернее, что она не может иметь детей. Не должна. Что все женщины в её роду теряют мужчин, как только появляется ребёнок. Что они уходят или спиваются, или умирают - продолжил Жан и остановился.
  Агата смотрела на него своим спокойным лицом, рука лезвие превратилась обратно в руку.
  - Ты понял - сказала вдруг она спокойно, по-доброму. Потом она улыбнулась очаровательной улыбкой, кажется, в первый раз - Ты понял наконец! - она кинулась его обнять.
  Жан с удивлением принял её объятия. Но он не чувствовал облегчения. Ему казалось, что он ни черта не понял, он отодвинул Агату, пытаясь что-то спросить, как вдруг заметил сбоку маленькую фигуру. Жан вздрогнул, увидев китайца. Того самого, на которого налетел тогда на крыльце.
  - Мастер! - испуганно сказала Агата и поклонилась человеку.
  Мастер нахмурил брови и фыркнул на неё. Она отошла в сторону. Старик помахал Жану, требуя, чтобы тот проследовал за ним. Жан пошел в гору к мотелю за мастером, с опаской оглядываясь по сторонам.
  
  Глава 11
  
  Семья Крепускуль.
  
  На крыльце всё так же неподвижно стояли Оленёнок, детектив Серур и Себастиан с Анной, которые всё держались за руки. Они испуганно разжали их, когда увидели мастера и волочащегося за ним Жана.
  Мастер, не глядя на них скрылся внутри мотеля. Жан проследовал за ним, ловя на себе странные взгляды.
  Когда дверь за ним закрылась Анна вскрикнула
  - Я верила в него! Я знала! Знала! - и обняла Себастиана за плечи. Себастиан улыбнулся, погладив Анну по волосам.
  - Я слышал - пробормотал он. Потом он увидел Агату и кивнул ей.
  Агата посмотрела на них двоих с усмешкой и остановилась возле Оленёнка.
  - Как он это сделал? - спросил с жадностью парень, а детектив Серур с интересом закивал.
  - Он вспомнил - пожала плечами Агата - а потом понял.
  - Мне кажется - холодно отметил Себастиан - Кто-то ему в этом помог, верно? - он внимательно посмотрел на Оленёнка.
  - Что? - Оленёнок заулыбался, озорно подмигивая Себастиану и Агате - Я всего лишь рассказал ему легенду. В двух словах. Без намёков. Всё в пределах договора! - он замахал руками, мол, он не причем.
  Анна подняла голову и удивленно воскликнула
  - Ты ему ВСЁ рассказал?! Это же жульничество! - она топнула ногой, а потом рассмеялась - Оленёнок, я тебя обожаю! - она снова отвернулась к Себастиану, обнимая его.
  Себастиан хохотнул, довольный как кот.
  - Послушайте - вступился детектив Серур - В конце концов, спустя столько лет. Мсье Жан, уж не знаю отчего, благодаря ли врожденной смекалке - на этих словах Агата и Себастиан не смогли сдержать смеха - А может быть - продолжал Серур перекрикивая их - Может быть благодаря помощи светлых высших сил - он кивнул Оленёнку и тот картинно раскланялся - В любом случае, я могу нас всех поздравить. Мсье Жан первый человек, который смог выйти из договора с победой. Это ли не чудесно?! Это стоит отметить, я полагаю.
  - Что же мы будем отмечать? - возразила Агата - нам ещё неизвестно вышел ли он из договора как надо! Вдруг мастер посчитает, что кто-то всё-таки нарушил обещание? - она бросила взгляд на Анну.
  - Ах, дорогая Агата - махнул детектив Серур рукой с блокнотом - в любом случае это большой прорыв нашего предприятия. Верно? - все согласно закивали - Поэтому я сейчас сгоняю за шампанским, и мы радостно отметим это событие. Ах черт! - он огляделся - Вы конечно же бросили мою машину внизу? - нахмурился детектив.
  Агата развела руками.
  Выругавшись Серур побрел вниз к машине.
  - Я с вами, мсье! - крикнул вдогонку Оленёнок и проследовал за детективом.
  - Мы с Себастианом накроем на стол в кафе, а ты пока отдохни наверху, Агата - распорядилась Анна и потащила Сеабстиана по улице, тот едва поспевал за ней, спотыкаясь.
  - Вы как малые дети! - крикнула Агата им вслед, но они уже не слушали её и хихикали подталкивая друг друга.
  Агата прошла в мотель, мимо стойки по коридору, свернула направо и поднялась по лестнице, там она устало легла на кровать и немного задремала.
  Жан Жак шел за мастером, не смея произносить ни слова. Они прошли за стойку, в маленькую комнатку, где была копировальная машина и компьютер. Компьютер был включен и Жан увидел, что к нему был присоединен на проводе его разбитый телефон.
  - Боже... - прошептал он и упал на стул, не глядя на мастера, который стоял в стороне и наблюдал за ним.
  Жан стал быстро открывать одно сообщение за другим. Почти все они были датированы датой его смерти. Адэль писала ему и писала. Но после смерти было только одно закрытое сообщение. Жан попытался ответить на какие-то из сообщений клацая по клавиатуре, но мастер предупредительно цокнул на него, подняв палец вверх. А потом на ломаном английском сказал
  - Отвечать нельзя. Только читать. -
  Жан понимающе кивнул и щёлкнул по последнему сообщению, которое Адэль написала ему два дня назад. Жан прикинул в уме, что скорее всего его уже несколько дней как похоронили и его бренное тело начало медленно но верно разлагаться под землёй. Но его жена всё равно написала ему. Написала своему мёртвому мужу. Зная, что он уже не прочтёт. Но надеясь, что прочтёт. Жан подавил в себе дрожь и открыл его.
  "Милый мой Жан. Мон шер. Мон ами. Мне тяжело осознавать, что предостережения, которые говорила тебе твоя мама сбылись. Мне горько чувствовать эту вину, которая лежит на моей груди. Я знаю, что я должна была поступить иначе. И видит Бог, я всё бы отдала, чтобы поступить иначе. Но в то же самое время, я знаю насколько сильна судьба. Насколько в этой судьбе невластны и слабы люди. Мы идём по дороге нашей жизни лишь потому, что сама жизнь ведёт нас. И потому лишь, что всё что мы способны сделать - это попытаться успеть сделать хотя бы то, на что у нас есть силы. Хотя и их нам дано совсем немного. Что есть человек? Если не маленькая куколка в руках высших сил? И что же можно требовать от куколки? Не сворачивать со своего пути. Играть свою роль, пока её не положат в ящик. Как тебя положили в ящик несколько дней назад. Я до сих пор не в силах поверить, что это был ты. Поэтому я пишу тебе своё последнее сообщение. Я надеюсь, что я смогу не писать тебе больше. Где бы ты ни был, Жан. Я верю, что для нас ещё будет место и время, может быть на небесах, а может быть и в другой жизни. Где мы сможем закрыть наши долги, где сможем прожить жизнь, которую обещали друг другу. И только эта надежда будет греть меня теперь. Я должна сказать тебе то, что не успела сказать в ту ночь. Я решила оставить ребёнка, Жан. Я хочу смотреть в его глаза и видеть твои. Хочу думать о том, каким бы ты был отцом и какой бы мы были семьёй все вместе. Я буду жить нашу общую жизнь, за нас двоих. Надеясь и любя. Прощай."
  Жан прочитал это письмо ещё раз и зарыдал, упав лицом на клавиши. Он проплакал недолго, но горько. Мастер похлопал его по плечу и усмехнулся
  - Мёртвый, а всё равно плачет - сказал он и сухо посмеялся.
  - Что же теперь? -спросил Жан - Что будет теперь? -
  - А что ты хочешь? - спросил его старик и сощурил и без того узкие глаза.
  Потом он показал на дверь, которую раньше Жан не видел. Она была прямо напротив копировального аппарата, в стене, маленькая черная дверца. Она открылась сама собой, когда мастер махнул рукой. За дверью сиял свет и Жан услышал какие-то вкусные запахи, шум моря и пение птиц.
  - Это что.. рай? - прошептал Жан изумлённо.
  Китаец скрипуче засмеялся и сказал что-то на своём языке. А потом добавил по-английски:
  - Рай не рай. Какая разница? Называй как хочешь. Но тебе туда. Давай назовём это "лучшее место" - предложил китаец.
  - Я ... если я буду там. Я увижу свою жену? - спросил он, подходя ближе и пытаясь заглянуть внутрь, но сильный свет не давал разглядеть очертаний.
  Китаец фыркнул
  - Тебе говорят, о лучше месте! Какая жена? Какое прошлое? Разве в твоём прошлом было что-то лучше этого? - мастер разозлился и кивнул на дверь.
  Жан Жак вспомнил своё детство, мать, её тёплые руки и вкусные булочки, вспомнил звонкий трёхколёсный велосипед, вспомнил как перепрыгивал через лужи со своими друзьями и кидал в воду камешки. Он вспомнил, как встретил Адэль и её волосы, ресницы и смех. Он вспомнил, как она плакала в палатке и как шептала ему о своём семейном проклятье. Жан вспомнил как греет огонь, как падают капли дождя, как мокнут ботинки, наступив в лужу. Жан улыбнулся.
  - Очень... очень много вещей - признался Жан.
  - Ладно - оборвал его воспоминания китаец и махнул рукой. Маленькая дверь захлопнулась и видение рая исчезло.
  - Чего ты хочешь? - мастер сложил руки крестом на груди и вопросительно замолчал.
  Жан задумался.
  - Когда моя жена умрёт... - с паузой предположил он - она.... Будет здесь?
  - Допустим - ответил старик
  - Тогда я хочу дождаться её. Я буду ждать её здесь. А потом, мы вместе пройдём туда - кивнул Жан на дверь
  - Не не не - замахал на него старик руками - Исключено! -
  - Почему?! - Жан нахмурился.
  - Она умрёт через шестьдесят лет! Ты что же будешь здесь торчать шестьдесят лет? И во-вторых. Ты исполнил свой договор. А она - нет. - китаец пожал плечами, и мотнул головой.
  - Тогда - Жан задумался - Тогда...я могу предложить договор за неё? - он жадно облизнул губы.
  - Какой договор? - старик сощурил глаза.
  - Такой же как был у её бабушки, мадам Кюшон. Ведь это её бабушка, верно? Её договор был в том, что она должна была узнать своего отца после смерти? Вот пусть Адэль, так же. Пусть она узнает меня здесь. И если узнает... -
  - То вы идёте в дверь? - продолжил китаец. - А если нет, то - он провёл ладонью по горлу и высунул язык - Вы оба! Ни ты, ни она никогда не пройдёте в дверь? - он радостно потёр руки - Я люблю договоры! -
  - Да. Я согласен. - Жан протянул руку вперёд.
  - Шестьдесят лет, уи? Будешь ждать? Не смотря ни на что? - китаец схватил его руку и они пожали их, закрепляя договор.
  - Шестьдесят. Не смотря ни на что - повторил Жан.
  
  В кафе не было людей, призрачно горели тёплым светом лампы на стенах. Тихо играла музыка. За маленьким столиком сидели пятеро - трое мужчин и две женщины. Они о чем-то болтали, смеялись и звенели шампанским.
  - Как всё-таки я счастлив - пробасил детектив Серур и потом ойкнул, снизив тон - Как я счастлив, что мы затеяли с вами такой масштабный сложный проект! -
  - О да! - подхватил Себастиан - Я до последнего был уверен, что у нас ничего не выйдет и нас разгонят по своим отделам - он засмеялся и посмотрел на Анну чуть пьяными глазами.
  Анна хихикнула и подняла бокал:
  - А я всегда знала, что, да, хотя бы спустя двести и триста, и может, четыреста лет , но у нас начнутся подвижки. Мы сможем изменить ход истории! -
  - Да уж! Было давно пора - шепотом добавил Себастиан - У меня например уже было слишком много людей, просто миллиарды, миллиарды мёртвых - все засмеялись.
  - И всё это начал Андрэ - добавила своим спокойным голосом Агата - Он был одним из первых людей, с кем мы заключили договор.
  - Поднимем за него бокал! - возвысил голос Серур - за павшего воина. Да у него не получилось, но зато какое семя он посеял! Какую возможность дал следующим поколениям! -
  - Уи! - отзывались все вокруг и они чокнулись бокалами и выпили
  - А теперь - нараспев подхватила Анна, она чмокнула Себастиана в щеку и отметила сама про себя, что сильно напилась - Теперь я хочу поднять бокал за виновника торжества! За мьсе Жана, который смог!
  - Ура!! За Жана, который прошёл через чёртову дверь! - закричал Оленёнок, вскакивая со своего стула.
  - Ура! Ура! За Жана! - подхватили остальные, вставая и скрипя стульями.
  Они уже запрокинули головы, чтобы отпить шампанского, как вдруг маленький колокольчик звякнул и в дверях появился кто-то.
  Они обернулись на звук и замерли.
  - Это вы за мня что ли пьёте? - усмехнулся Жан. Он стоял на пороге, одетый в военную униформу, на плече его красовалась красная повязка с эмблемой, которую сложно было прочитать.
  - О боже - прошептала Анна
  - Жан! Ты остался? - охнул Оленёнок
  - Вы остались, мсье? - повторил его вопрос детектив Серур.
  - Господа - обратился ко всем Себастиан - я думаю, мы все понимаем, почему мсье Жан выбрал остаться. Теперь он один из нас, верно? -
  - Верно - кивнул Жан, улыбаясь
  - И на какой срок? Лет сорок? - прищурился Оленёнок
  - Лет пятьдесят-шестьдесят. Как пойдёт - пожал Жан плечами.
  - Господа, давайте выпьем за нашего нового сотрудника, мсье ....- Себастиан сделал паузу
  - Голодный Сокол - ответил Жан
  - За мсье Голодного Сокола. За его новый договор. И за то, господа и дамы, что он станет частью нашей дружной и маленькой семьи.
  - Ура! Ура - закричали все, звеня бокалами и приглашая Сокола за стол.
  Сокол, довольно улыбаясь, сел рядом с Агатой и поднял свой бокал.
  - Я хотел бы поднять тост. - сказал он, когда все уселись и прислушались к нему. В кафе возникла тишина.
  - Я хотел бы выпить за все высшие силы, которые следуют за человеком по пятам. За Ангелов, которые помогают человеку не сбиться с пути - он кивнул Оленёнку и детективу Серуру - За Демонов, которые предназначены испытанием человеку, чтобы в этих испытаниях он показал истинное своё лицо и исполнил своё предназначение - Себастиан принял его кивок, благородно подняв подбородок и свой бокал - Я хотел бы выпить за жизнь - Жан посмотрел на Анну, которая покраснев, подмигнула ему - За то, что какой бы она ни была, жизнь - самое прекрасное, что даётся человеку. И я хотел бы - после небольшой паузы добавил Жан и повернулся к Агате, которая сидела рядом с ним - Я хотел бы выпить за смерть. За смерть, которая делает наши воспоминания, даже самые некрасивые, неприятные воспоминания... счастливыми. За смерть, которая назначает самую высокую цену жизни. За смерть ласковую, холодную, неизбежную смерть.
  - За смерть - согласно закивали все вокруг и зазвенели бокалами, чокаясь и смеясь.
  Ещё долго компания не гасила ламп и почти до самого утра они болтали, танцевали и пили шампанское, которое совсем не желало заканчиваться.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"