Аннотация: Жизнь не кончается, даже если погибают главные герои.
Мама-мышь сидела под кустом и с удовольствием наблюдала за своим любимцем, носившимся в зелёной травке и жмурящимся от солнечных ручейков тепла. Мышонок, очумев от света, лёгкого ветерка и мягкой травы, потерял бдительность и не услышал тревожный писк матери, заметившей чёрную тень над лужайкой. Тень превратилась в большую матерую ворону, которая завидела в траве добычу и, с разворота схватив мышонка, ушла в небо. Мышь оказалась одна на пустой лужайке. Тёплое солнце уже не радовало, а травка моментально стала очень противной и омерзительно зелёной.
Ворона же, сделав круг почёта, плавно подлетела к своему гнезду. Там в рядок сидело несколько птенцов, которым уже скоро вставать на крыло. Устроившись на краю, она положила добычу перед птенцами. Самый шустрый тюкнул мышонка клювом и тот свалился наружу. Воронёнок ринулся за исчезнувшим обедом и выпал из гнезда. Мать, мгновенно среагировала и спикировала за неразумным птенцом.
Но было поздно. Внизу, под деревом сидел и думал о чём-то своём большой и ужасно старый рыжий кот Чуба. Преклонный возраст, однако, не помешал ему на лету прихватить бестолково махающего крылышками воронёнка и мгновенно откусить ему голову. Ворона в пике успела клюнуть кота в темечко, пробив череп, но было поздно. Она ушла на второй круг, хотя и поняла, что ничего уже не сможет сделать. Но тут снова в события вмешался рок. Свирепо рыча, из-за куста вылетел хозяйский пёс, по кличке Барбос и набросился на кота.
Потребовалось всего несколько секунд на то, чтобы Барбос прихватил Чуба поперёк спины и слегка встряхнул. Кот, занятый птичкой и очень сильно дербалызнутый вороной, не смог собраться и его старый позвоночник не выдержал рывка. То, что раньше проходило без последствий и кончалось свалкой и побегом котяры на ближайшее дерево, в этот раз привело к мгновенной смерти. Удивлённый пёс отпустил кота, который моментально превратился из живого друга и бойца в большую грязно-рыжую тряпочку, лежащую на помятой траве. Поняв, что произошло что-то непоправимое, Барбос уселся рядом с Чубом и завыл жутким голосом.
Дед Михалыч, хозяин небольшого участка и старого, но вполне крепкого домика, вышел посмотреть, что случилось. Так отчаянно Барбос не завывал ещё ни разу в жизни. Картина была душераздирающая. Его видавший виды пёс, сидел и выл на одной ноте почти без пауз. Перед ним в рядок лежали Чуба с дырой в черепушке и явно сломанной спиной, воронёнок без головы и дохлый маленький мышонок. В ветвях истерически каркала ворона. В общем, побоище, да и только. Михалыч присел на корточки около своего любимца, мягко погладил его по голове и проговорил:
- Ну и что псина, мне теперь со всем этим делать? Твоя работа?
Барбос перестал выть и прижался к хозяину, показывая, что он очень расстроен и совсем не хотел убивать Чуба.
- Понял. Похоже, что котяру ворона зашибла до тебя, смотри какая дыра в голове. Клювы же у них просто железные. Не плачь. Что-нибудь придумаем, - проговорил Михалыч и медленно встав, пошёл в дом.
Через пару минут он вернулся со старой наволочкой и лопатой. Слегка покряхтывая, дед выкопал глубокую ямку около старой вишни. Сложив убиенных в наволочку, он опустил её в братскую могилу. Затем быстро засыпал землёй, которую тщательно утрамбовал. Барбос, убедившись, что хозяин закончил работу, лёг на холмик и положил голову на лапы, показывая, что не хочет уходить с этого скорбного места.
Старик тяжело вздохнул, погладил пса и пошёл в дом. Там он уселся в старое полусломанное кресло у окна и замер на несколько часов в раздумьях. Когда стемнело, он вышел посмотреть, что делает Барбос. А тот лежал, не меняя позы на холмике и тихонько поскуливал. Видеть это было просто невыносимо, а слышать - тем более. Поэтому Михалыч вернулся в дом, достал початую бутылку водки и за три захода допил её. После этого, уставший от происшедшего и оглушённый выпитым, он уснул тревожным и муторным сном.
Плохо спалось и соседу Семёнычу, который привык, что его мягкий и тёплый котофей Чуба сладко спит в ногах, лишь изредка ворочаясь и мурча. Спала мышь, потерявшая последнего мышонка, в своей большой опустевшей норке. Ранним утром она медленно вылезла из норки. Роса на траве и косые лучи солнца её не радовали. Потеря всего выводка отбила интерес к жизни. Осмотревшись, она решила сбегать к своей сестре, которая жила за забором. Преодолев бурьян, она шмыгнула в узкую щель под забором и оказалась на маленькой лужайке. Почти посередине в траве сидели, прижавшись друг к другу три мышонка и нервно озирались вокруг. Бусинки глаз были печальны, а мордочки грустны. Подбежав к племяшкам, мышь поняла, что на полянке недавно разыгралась настоящая трагедия. Крохотные капельки крови и клочки серой шерсти на травинках не оставляли сомнений в том, что у мышат больше нет матери. Увидев очень похожую на мать и также пахнущую мышку, малыши бросились к ней со всех ног и стали тыкаться в неё и просить поесть. Было ясно, что оставаться на полянке опасно, поэтому мышь увела детишек через щель в свою норку. Устроившись поудобнее, она закрыла глаза и позволила крохам подкрепиться. Снова появился смысл в жизни, только было очень страшно потерять этот неожиданный подарок мышиной судьбы.
Михалыч проснулся рано и с трудом встал после выпитой на пустой желудок бутылки водки. Приведя себя в чувство, он разбил на сковородку пару яиц и поставил чайник. На запах готовящейся яичницы пришёл Барбос и привычно уселся у окна, слегка наклонив голову. Гладя на Барбоса, который спокойно ждал своей доли, Михалыч поправляя яичницу на сковородке, вещал с умным видом:
- Посмотри Барбос, вот я сейчас пожарил яйца и будет яичница. А вот курей из этих яиц точно не будет. Значит кто был первым? Первым значит было яйцо, а только потом курица. Чего тут спорить? Всё ясно. Да и сам подумай, если яйца не будет, то и курицы не будет. А вот если будет курица, то может яйца не быть и ничего в мире не изменится. И, вообще, яйца были раньше, чем курица, вон какие яйца от динозавров показывали по ящику! Красотища! Одного на десять завтраков хватит.
Пёс с интересом слушал, наклонив голову и ждал. Он знал, что Михалыч любит поговорить сам с собой о сложности жизни, тем более сейчас, после такого тяжёлого вчерашнего дня.
Дед дожарил яичницу и вытряхнул её на тарелку. Отделив четверть, он положил её на тарелку и поставил на пол перед собакой. В полной тишине они позавтракали, а затем Барбос вышел на крыльцо и спокойно доел свою пайку из стоявшей на улице миски. Выпив чаю, на крыльцо вышел хозяин, и они не спеша пошли на место, где вчера похоронили сразу троих жертв естественного отбора, как изысканно выразился Михалыч.
Холмик за ночь был основательно утоптан псом, который ходил кругами и выл почти без перерыва.
- Да, уж. Дела... Барбос, а Барбос! Пойдём к Семёнычу, потолкуем. Как ему теперь будет тоскливо без Чуба. Эхе-хе, - тяжело вздохнул Михалыч, и они пошли по заросшей вьюнком дорожке к маленькой калитке в кустах, которая позволяла соседям ходить в гости не делая крюк по улице.
Семёнович сидел на крылечке и грелся на солнышке. Увидев соседа, он хлопнул в ладоши и воскликнул:
- Как здорово что вы пришли, а то я сижу и думаю, куда мог запропаститься мой Чуба. Не была такого, чтобы он где-то всю ночь проболтался и завтрак пропустил за двадцать лет. Что-то случилось, наверно.
Михалыч присел рядом. Они неспешно закурили, начали разговор за жизнь стариковскую, а Барбос улёгся на травке у их ног и задремал. И тут взгляд Михалыча остановился на миске Чуба. Она была пустая! Сосед заметил недоумение Михалыча и усмехнулся:
- Во, ты заметил! А ведь с утреца я её полную насыпал. И знаешь, что я в ней обнаружил? - улыбаясь спросил Семёныч.
- Нееее, мимо. В ней я обнаружил вот это чучело, - весело сказал сосед и легко вскочив, зашёл в дом, откуда вышел с шапкой-ушанкой.
В шапке спал серый котёнок, уже подрощённый и удивительно худой.
- Ух ты! Вот это здорово! У тебя новый кот будет. Чуба жалко, конечно, - на грустной ноте закончил Михалыч и испугался, что проговорился.
- Сосед, чую, ты что-то темнишь. Чуба умер? Ты знаешь?
- Нет, не знаю, - испугано проговорил Михалыч, не глядя на соседа, - просто он очень старый был.
- Да-да, почти два десятка лет он со мной прожил, с твоим псом играл со щенячьего возраста.
Барбос поднял глаза, посмотрел на деда и смутившись, положил голову на траву, закрыв лапой морду.
Семёныч положил шапку на крылечко уселся на своё место и отстранённо сказал:
- Да, наверно Чуба умер. И прислал мне вместо себя этого котейку. Он понимал, что мне нужен друг. Хорошо понимал. Умница был.
Наступила тишина. Михалыч тоже успокоился. "Жизнь продолжается", - подумал он, глядя на серый комочек меха, блаженно спящий в шапке. Но тут он вспомнил троицу, похороненную под вишней, и ему снова стало не по себе.
![[]](/img/p/parushin_e/wsenachalosxsmyshonka/2017-1.jpg)