Женщина смотрела на него некоторое время широко открытыми глазами, потом сказала:
– Он жив. Он лежит в другой комнате.
Голос женщины был тихим и необычайно ласковым, словно она отвечала тяжело больному сыну, своему сыну, а не чужому человеку. Он это сразу почувствовал, он еще не знал, что все люди здесь говорят тихо и ласково, обращаясь друг к другу, как брат к брату.
– Ты только что пришел в себя, Виктор, а Билл уже давно ходит, – сказала она, немного помолчав.
– Позовите его, пожалуйста...
Женщина лаского погладила его по руке и вышла из комнаты.
Почти сразу же перед кроватью Виктора, затмевая свет от окна, появился человек в белой одежде. Он появился прямо из воздуха, поэтому Виктор, решив, что засыпает, послушно закрыл глаза.
– Здавствуй, Виктор.
Он вздрогнул и открыл глаза. Нет, это был не сон.
– Билл... Здравствуй... Я спал?
– Нет. Перед тобой не Билл, а его изображение. Забавно придумано, не правда ли?
– Голография...
– Нет, это что-то другое. Голография устарела пятьсот лет назад.
Несколько минут царило молчание. Билл терпеливо ждал.
– Нам... пятьсот лет?
– Да, Виктор. Пролежи мы с тобой в анабиозе чуточку больше, и оживить нас были бы не в силах никакие сверхмогучие потомки.
– Катастрофа... Она постоянно... у меня перед глазами... Как нас нашли? – Виктор начал уставать, голос его становился все тише.
– Совершенно случайно. Какой-то автомат производил съемки рельефа на Каллисто, точно там, где погибла наша экспедиция. Ну и нашел капсулу...
Билл подошел и сел на край постели Виктора. Он был совершенно невесом, как призрак.
– Рассказывай... – прошептал Виктор.
Билл кивнул.
– С тобой, дружище, вышло посложнее, чем со мной. В твоем анабиоз-отсеке произошла небольшая разгерметизация. Но ты не печалься, ты скоро встанешь на ноги, и мы вместе полетим на Землю.
– Где мы... сейчас?
– На орбите. Земля под нами, такой теплый голубой шарик. Смотри...
Высоко над полом, возле самого потолка возник земной шар, до слез знакомые очертания материков, голубые океаны, белые облака...
– Мы с тобой, Виктор...
– Подожди! – Виктор завороженно смотрел на родную планету, боль отступала куда-то, и душу наполнила теплая радость. – Земля...
Билл встал и прошелся по комнате. Ему было неловко, что он представил другу Землю как картину, как некое произведение живописи, когда это было нечто большее. Он вспомнил, как сам долго, со слезами на глазах смотрел на этот милый голубой шар, не в силах что-либо сказать; люди, включившие для него Землю, куда-то ушли и появились только тогда, когда он их позвал. Вокруг была тишина.
– Билл...
– Да.
– Рассказывай...
Билл вернулся на свое место и вздохнул:
– Рай для компьютера...
– Что?
– То, что я сейчас тебе расскажу, Виктор, в высокой степени печально. – Он помолчал немного, избегая встревоженных глаз Виктора. – На этой Земле, что красуется перед тобой, не живет ни один человек. Она пуста... Нет, нет! Природа там есть, она нетронутая, цветущая, полная животным миром, она такая, какой человек не знал ее никогда...
– Земля... заповедник?
– О нет... Если бы это было так! – Билл вздохнул. – На ней живут одни компьютеры... Нет, нет, бунт машин здесь ни при чем. Эти машины совершенно неразумны и подчиняются человеку.
– Не тяни, Билл... Очень прошу...
– Да, да... Дело в том, Виктор, что сегодняшние люди не могут жить на нашей с тобой Земле... – Он молчал целую минуту, подбирая слова. – Да... Только мы с тобой, два человека из восьми миллиардов, можем спуститься на ее поверхность и жить, не чувствуя трудностей. Ты заметил, дружище, какие тонкие руки у этих людей? Какие они все, я бы сказал, хрупкие и бабочко-подобные?
– Нет... Я видел из них... только... одну женщину.
– Ну да, конечно. У тебя еще все впереди. Так вот, это селениты...
Земля у потолка растворилась в воздухе, и вместо нее появился шар поменьше, но тоже голубоватый, хотя с бОльшим преобладанием зеленых тонов.
– Это Луна. Она изменилась, не правда ли?
– Я помню ее... серой пустыней.
– Когда мы с тобой ушли с экспедицией к Юпитеру, мы не знали, что через пятнадцать лет после этого наступит время тяжелых испытаний для землян. Ядерно-химический смерч пронесся по планете... На Земле людей не стало. Все человечество состояло тогда из селенитов, их было около пятидесяти тысяч, и жителей космических городов, которых было чуть больше. Люди не дали умереть Земле. Они вернули к жизни ее леса, моря, словом, она стала такой, какой была раньше, даже еще лучше. Но... люди уже не могли жить на ней, потому что прошли сотни лет, и они привыкли к слабой силе тяжести на Луне и создаваемой искусственно на орбите. Это теперь совсем другие люди...
Билл помолчал, затем сказал, горько усмехнувшись:
– Там теперь живут одни компьютеры. Выращивают мясо для людей и прочее... И знаешь что, Виктор, нам предложено присоединиться к ним! Нет, люди желают нам добра, чтобы нам было как лучше. Понимаешь, они привыкли к космосу, к Луне, а мы с тобой оттуда, с Земли. – Под потолком снова загорелся земной шар. – Слышишь, Виктор, мы – последние из землян...
Долго царило тягостное молчание.
– Я... согласен... – прошептал Виктор и закрыл глаза, полные слез.
– Да, да... – Билл отвернулся. – Мы скоро полетим на Землю, нужно только пройти комплекс упражнений для подготовки к земному тяготению.
Они больше ни о чем не говорили. Билл посидел еще несколько минут, потом встал и растаял в воздухе. Вместе с голубой Землей.
Виктор медленно потянулся к ботинкам и скинул их. Затем он ступил на мокрую траву, покачнулся, весь пронзенный сказочно приятным ощущением, прошелся по кочкам и сел у березы, блаженно зажмурив глаза. Холодный березовый ствол обжог щеку.
"Ты и не ты... Прости меня, что оставил тебя одну на произвол безрассудства. Прости, что не остановил людей, когда они зажигали ядерный костер. Прости, многострадальная Земля, что смотрел сквозь пальцы, как выливали в твои моря грязь, как сжигали твои легкие нефтью и как превращали твои леса в пустыни. Прости за то, что я когда-то убил тебя..." – "Ты наказал себя. Ты навсегда останешься средь холодных звезд и никогда больше не ступит нога человека на мою поверхность. Я буду жить спокойно и вечно, если ты не погасишь Солнце..."
...Виктор очнулся от острой боли в сердце. Где-то за речкой рычали пилы. Это лесопильная машина, управляемая компьютером, пришла заготавливать стройматериалы...