|
|
||
Мы рассмотрели, каким образом была построена в пьесе 1876 года предвосхищающая реминисценция из фильма Э.Рязанова "Старики-разбойники", опирающаяся, в частности, на дважды употребленное в ее тексте выражение "молодой человек". Напомним, однако, что нас теперь интересуют предвосхищающие реминисценции - каждая из которых захватывает ОБА произведения, и пьесу 1876 года и комедию Булгакова.
То же самое выражение организует процесс отражения другого фильма того же будущего кинорежиссера - и в его пьесе.
" - Молодой человек, осторожнее!"
- восклицает пассажир в лениградском аэропорту, когда напившийся до беспамятства персонаж Андрея Мягкова - брошенный рукой его негодующего спутника, которому пришлось тащить его от трапа самолета (камео Эльдара Рязанова: "рука судьбы"?), - падает прямо на его многочисленные свертки и авоськи.
Именно эта реплика из телефильма "Ирония судьбы, или С легким паром!", именно с этим, фигурирующем и в тексте пьесы 1876 года словосочетанием - и отражается у Булгакова.* * *
Это сцена сражения двух посетителей Зойкиной квартиры за благосклонность девушки легкого поведения в третьем акте редакции 1926 года:
"Р о б б е р. Лизанька, поцелуйте меня!
П о э т. Нет, меня!
Р о б б е р. Виноват, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Виноват".
"Виноват" - в смысле: "не согласен", "возражаю". И далее - снова:
"П о э т. Лизанька, неужели мои стихи не стоят поцелуя?...
Р о б б е р. Лизанька, долой поэта! МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, что вы прилипли?... Лизанька, я жду".
И тогда поэт - идет на обострение отношений, в ответ на что из уст его соперника - и звучит практически та же самая фраза, что и обращенная в фильме к не держащемуся на ногах персонажу Андрея Мягкова:
"П о э т. А я? Разве эта черствая душа в пенсне...
Р о б б е р. МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, ПОЛЕГЧЕ!"
И если бы это была единственная реминисценция из этого фильма!* * *
В предшествующем сцене ночного кутежа эпизоде с обыском в Зойкиной квартире в редакции 1926 года появляется реплика Пеструхина (сохраненная в частично измененном виде в редакции 1935 года как реплика Второго неизвестного). И в этой реплике - обращенной к найденному спрятавшимся в шкафу Гандзолину - звучит слово, глагол, который будет иметь существенную сюжетную нагрузку в кинокомедии Рязанова:
" - Ну вот что, дружок. ВЫКАТЫВАЙСЯ из шкафа, лети к себе домой и там жди. Мы к тебе сейчас будем. Все расскажешь..."
Этот же самый глагол - звучит в сцене ссоры персонажа Андрея Мягкова и обнаружившей его (нет, не в шкафу, конечно!) спящим на ее тахте героини Барбары Брыльской. Затем этот глагол они же - вспоминают, уже сблизившись друг с другом, во время танца на границе первой и второй серии фильма:
" - Я говорю: выкатывайтесь отсюда!
- А я говорю: не выкачусь!..."
Обращение к легендарному телефильму Рязанова - новая связующая нить между пьесами 1876 и 1926 года.
В первой из них, как мы знаем, - тоже происходит бурная ссора между бароном и баронессой Кергоф.* * *
Причем ссора эта - состоит из двух частей. В начале действия - они ссорятся абстрактно, по привычке. Затем баронесса едет "в концерт" с мсье Шулькиным, а вернувшись, застает у себя дома... супругу Сосипатова, приехавшую к ее мужу (который, впрочем, в нее безнадежно влюблен) по сугубо деловому поводу.
И - закатывает ему новый скандал, пользуясь уже этим, вполне конкретным обстоятельством.
В фильме "Ирония судьбы..." череда скандалов и ссор между его главными персонажами - тоже распадается на две половины. Первая - взаправдашний скандал героини с посторонним человеком, которого ей необходимо выпроводить из квартиры до появления ее жениха.
Вторая половина - это уже шуточные ссоры, после того как герои поняли, что они любят друг друга. Они служат - испытанием их чувств. И в частности, героиня Барбары Брыльской решает поехать в аэропорт, чтобы купить билеты для персонажа Андрея Мягкова, которому уже не хочется уезжать из Ленинграда.
Сначала она требует от него уйти, потом - грозится, что уйдет сама. Он, разувшись и сняв пиджак, отдыхает на диване, наигрывая на гитаре.
И - повторяет сказанные в ответ на ее угрозу слова, которые должны продемонстрировать его к этой угрозе равнодушие; повторяет - нарочито "романсным", распевочным голосом:
" - Скатертью дорога!"
Вот это выражение - и звучит... в другой ссоре, ссоре супругов из пьесы 1876 года, и тоже - во второй ее "серии":
" - Что ж ты, уморить меня хочешь?
- Да, плакать бы много не стал, если бы умерла.
- Так нарочно, назло вам не умру: буду жить и веселиться! Вот сейчас же позову Шулькина и поеду с ним на тройке!
- СКАТЕРТЬЮ ДОРОГА!"
Тройка... цыгане... - это и есть обязательный атрибут "романсной" кульутры!* * *
Героиня фильма - едет в аэропорт, конечно, не на тройке, а на такси. Но самое интересное: нарочитое манкирование одной угрозой героини фильма приводит к появлению у нее на устах... другой; уходя, она обещает вернуться - уже с милицией.
И эта вторая угроза - вызывает у персонажа Андрея Мягкова точно таким же образом, романсным пением, оформленный ответ:
" - Приводи всё отделение... ми-ли-ци-о-не-е-ров!..."
И что же мы читаем в пьесе 1876 года после прозвучавшего из уст супруга пожелания "Скатертью дорога!" -
" - Да, я знаю; вы счастливы даже от того будете; но только вы и тут ошиблись: я вовсе не такая развратная, как ваша Сосипатова, и теперь действительно поеду, ТОЛЬКО К ЖАНДАРМСКОМУ ПОЛКОВНИКУ... губернатору... Пусть они заставят вас быть мне мужем!.. Безнаказанно нельзя так кидать женщин! (уходит)."
Мы уже слышали из уст этих персонажей, как они называют "макияж" - СОВРЕМЕННЫМ НАМ жаргонным словом "штукатурка". Поэтому - уже не удивляемся, услышав из уст той же героини - новое жаргонное выражение: "кинуть кого-либо" (в значении: "надуть", "обмануть").
Новое здесь - то, что деяние, обозначаемое этим выражением, носит - отчасти уголовный характер. И тем самым - его нежданно-негаданное появление в тексте пьесы 1876 года служит не чем иным, как отражением шуточной "милицейской" темы из диалога в телефильме, который будет снят сто лет спустя.
Диалог из пьесы 1876 года - буквально скроен по лекалам диалога, УВИДЕННОГО ее автором в этом будущем фильме!* * *
Продолжение этой сцены из фильма после возвращения героини из поездки в аэропорт, порванный на "мелкие кусочки" героем купленный для него билет на самолет - послужил предметом реминисценции в созданной четырьмя годами ранее пьесе Писемского "Подкопы" ("Хищники").
А в пьесе Булгакова отдельные элементы первой волны ссор между героями фильма "Ирония судьбы..." - находят себе место в других ее эпизодах. В том числе, в предшествующей сцене обыска сцене ссоры Херувима и Гандзолина из-за Манюшки.
Во всех редакциях там звучит реплика первого из этих персонажей, имеющего в виду, что он официально принят на работу в Зойкину квартиру в качестве помощника:
" - Ты иди с квартиры, иди!.. Это МОЯ КВАРТИРА, ЗОЙКИНА, МОЯ!"
На что второй претендент на сердце Манюшки отвечает:
" - Твоя? Бандит! Захватил квартиру Зойкину!..."
Спор идет, таким образом, о... принадлежности квартиры: точно так же, как он идет в фильме между Надей и Женей, твердо уверенным в том, что он находится в своей квартире в Москве.
Но при этом он еще - и произносит реплику, буквальным отпечатком которой - служит реплика, произнесенная в аналогичном споре Херувимом, в которой легальными обладателями квартиры (но в разных смыслах) парадоксально оказываются... двое: ее фактическая владелица Зоя и он, Херувим, получивший законное право, так сказать, снимать с нее сливки.
Точно так же герой Андрея Мягкова в споре - поправляется, указывая на двойное право владения жилплощадью, на которой он проживает, а не только свое, единоличное:
" - Это моя квартира! Моя... и мамина!"
И наконец, в той же сцене кутежа из третьего акта, в которой звучит реплика пассажира в аэропорту, персонажа Готлиба Ронинсона, - устами Гуся, узнавшего о тайном занятии его возлюбленной Аллы произносится еще одна реплика героя фильма.* * *
Это реплика из той же начальной ссоры, которую он произносит в момент, когда окончательно убеждается в том, что находится - не у себя дома, и что его невеста - тщетно дожидается его в пустой квартире:
" - Значит, Галочка сейчас в Москве! А я здесь, на полу, в Ленинграде!"
Герой фильма находится "на полу" - по причине своего нетрезвого состояния и потому, что он в этом состоянии, теряя равновесие, пытается одеться.
Гусь у Булгакова в этой сцене - находится... в таком же состоянии, "вдребезги пьян", согласно авторской ремарке. В чем он сам себе чистосердечно и признается:
" - Гусь, ты пьян!.. До чего ты пьян, коммерческий директор тугоплавких металлов, не может изъяснить язык!..."
После скандала и ухода его возлюбленной, он -
"...(В тоске валится на ковер.)
А м е т и с т о в. Борис Семенович, коврик грязный!..."
Тут одна предвосхищающая кинореминисценция - накладывается на другую: подобранная автором... по принципу сходства ситуаций, мизансцен в фильмах-источниках.* * *
В аналогичной ситуации, покинутый возлюбленной и напившись до посинения, валится на пол (правда - в собственной комнате, но - в коммунальной квартире) персонаж Леонида Броневого в телефильме Михаила Козакова "Покровские ворота".
И в ответ на попытки поднять его на ноги, восклицает:
" - Оставьте меня! Я тоскую, как Блок!..."
Блока Гусь-Багажный, скорее всего, не знает, но, в ответ на суету вокруг него Аметистова, он тоже восклицает:
" - Уйди! Я тоскую...
А м е т и с т о в. Вот и отлично... Пожалуйте... Вот вам ликерчик и папиросы..."
И вот тогда-то, оставшись один, персонаж пьесы - и произносит почти ту же самую фразу, что и впавший в отчаяние (и упавший на пол) герой будущего фильма:
" - ...Ах, я несчастный! Я всего достиг, чего только можно достичь, и вот ядовитая любовь сразила меня, И Я ЛЕЖУ НА КОВРЕ, И ГДЕ?.. В ВЕСЕЛОМ ДОМЕ!.."
Неким подобием "веселого дома", кстати, предстает квартира героини Барбары Брыльской... в репликах отвергнутого ею впоследствии жениха, исполняемого Юрием Яковлевым, когда он, придя, обнаруживает "в ее постели постороннего мужчину".
Этот мужчина начинает рассказывать ему свою сагу про то, как они "поехали в аэропорт провожать Павлика", - и ревнивец, не разобравшись в ситуации, восклицает: "А, вы еще и Павлика привели!.." - и в буквальном смысле слова начинает разыскивать среди предметов мебели своего очередного соперника.* * *
Аметистов предупреждает улегшегося на пол Гуся: "...коврик грязный!" А персонаж Юрия Яковлева, напившись по причине той же "тоски", - лезет, полностью одетый, в пальто и ботинках... наоборот, в ванну; включает душ.
" - Ипполит, пальто испортишь!"
- столь же сострадательно убеждает его бывшая невеста Надя.
И остается сказать, что именно с этим персонажем, персонажем Юрия Яковлева, связана самая впечатляющая, на этот раз - стопроцентно буквальная реминисценция в булгаковской пьесе.
Аметистов появляется в Зойкиной квартире в первом акте под аккомпанемент поющейся на дворе кем-то песенки на слова детского стихотворения К.Н.Петерсона - последние две строки первого куплета которой он, войдя, повторяет:
"Вечер был, сверкали звезды,
На дворе мороз трещал,
ШЕЛ ПО УЛИЦЕ МАЛЮТКА,
ПОСИНЕЛ И ВЕСЬ ДРОЖАЛ!"
И... именно эти две строки - повторяет Ипполит в фильме, в очередной раз, тот самый, когда он полезет в ванну, явившись в квартиру своей бывшей невесты напившимся с горя и рассказывая о том, как добрые люди его "подогрели и обобрали", то есть - "подобрали и обогрели".
Комментаторы пьесы удивляются: Булгаков в цитируемом тексте песни почему-то заменяет одно слово. В оригинале вместо "сверкали" - было: "сияли" (Булгаков М.А. Пьесы 1920-х годов. Л., 1989. С. 550).
А все дело в том, что герой современного фильма, уже не зная наизусть этой старой песни целиком и того, каким глаголом задается в этом куплете рифменное окончание, - ЗАМЕНЯЕТ при цитировании двух оставшихся в его памяти строк (тех самых, которые повторяет - и Аметистов!) одно слово: "Шел по улице малютка, посинел и весь прро-дррог!"
И выразительно показывает на себе - до какой степень он "продрог".
Эту произведенную при цитировании песни создателями будущего фильма замену - и отражает по-своему Булгаков.* * *
Факт состоявшейся реминисценции, предвосхищающего отражения черты будущего телефильма подчеркивается у Булгакова - неуместностью текста песни.
В фильме - Новый год, январская стужа. В первом акте пьесы... летняя жара. И сам же подхватывающий песню Аметистов - напоминает об этом, жалуясь на то, что ему пришлось тащиться по жаре на Садовую улицу с Курского вокзала, и требуя у горничной Манюши принести ему холодного пива.
Любопытно отметить, что при цитировании песни в редакции 1926 года, по сравнению с редакцией 1935 года, о которой мы до сих пор говорили, - текст ее подается несколько иначе.
За сценой звучат три строки первого и полностью - четыре строки второго:
"Боже, говорит малютка,
Я озяб и есть хочу.
Кто накормит, кто согреет,
Боже добрый..."
Аметистов в каждом случае - произносит опускаемое в передаче пения последнее слово: "малютка..." и "сироту".
Второе из этих произнесенных им слов он (завершая проецирование на себя, на свое актуальное положение этой песни) - затем использует в перепалке с отказывающейся поначалу принять его Зоей:
" - Ах, вот как?... Гонишь двоюродного брата, пешком першего с Курского вокзала? Сироту!..."
В этой редакции, таким образом, не только происходит такое же применение Аметистовым к себе этой песни, как и у персонажа фильма "Ирония судьбы..."; и не только, как и в будущем фильме, меняется в тексте песни одно слово, - но еще и отсутствует та именно строка, в которой это слово будет заменено в фильме и которую на себе самом инсценирует персонаж Ю.Яковлева.
Создателям фильма - как бы специально указывается, ГДЕ ИМЕННО нужно будет произвести замену!
Зоя, кстати, когда Аметистов начинает шантажировать ее подслушанным проектом устройства "веселого дома", восклицает: "СУДЬБА, это ты!" и далее - снова: "СУДЬБА!.."* * *
Конечно, можно сказать, что пьеса Булгакова за границей была опубликована, причем в двух ее редакциях, еще до создания фильма "Ирония судьбы...", в начале 1970-х годов (Булгаков М.А.Пьесы 1920-х годов... С. 536), и ее текст, не дожидаясь публикации в "Современной драматургии" в 1982 году, - мог быть известен Эльдару Рязанову (тем более - снимавшему за границей "Необыкновенные приключения итальянцев в России").
Но и в этом случае было бы непонятно, зачем создателям фильма могло бы понадобиться выуживать отдельные фразы и выражения из текста пьесы и компоновать из них реплики своих персонажей!
Тогда как в обратном случае - дело выглядит совершенно естественно. Булгаков создает в своей пьесе предвосхищающий ОБРАЗ будущего фильма, в отдельных его запоминающихся сюжетных положениях и словесных оборотах: подобно тому, как зрители начинают цитировать полюбившийся им фильм по кусочкам (как бы превращая их в "пословицы"), - ничуть не сомневаясь, что, как и при употреблении в речи пословиц и поговорок, найдут понимание и отклик у своих собеседников.
И вот, эти-то будущие "пословичные" обороты - и "цитирует" Булгаков.
И к тому же, помимо "Стариков-разбойников" и "Иронии судьбы..." - в пьесе 1926 года можно найти отзвук... и еще одного фильма Эльдара Рязанова. Этот отзвук - уже до нас доносился.* * *
В ранних редакциях пьесы среди дам, собирающихся по ночам в Зойкиной квартире, есть одна, интересующая нас не сама по себе, а из-за своего имени, вернее - прозвища. Вокруг ее прозвища даже происходит перепалка между обитателями квартиры:
"А м е т и с т о в. ...
Звонок условный.
Ага. МЫМРА. Эта аккуратнее все.
Х е р у в и м. МЫМЛА присла.
А м е т и с т о в. Цыть ты! КАКАЯ ОНА ТЕБЕ МЫМРА?
М Ы М Р А. Здравствуйте, Александр Тарасович. Здравствуй, Хервуимчик!...
А м е т и с т о в. Шли бы вы одеваться, Наталья Николаевна, а то поздно. Сегодня большой день: новые модели будем демонстрировать.
М Ы М Р А. Прислали? Ах, какая прелесть! (Убегает.)"
В фильме Э.Рязанова "Служебный роман" подчиненные так именно и называют выглядящую "старухой" тридцатилетнюю директрису статистического учреждения (актриса Алиса Фрейндлих): "наша МЫМРА".* * *
Но этого мало. Впервые поговорив с ней по душам, один из них, персонаж все того же Андрея Мягкова, радикально меняет свое о ней мнение.
Разговор произошел по поводу учиненного им пьяного (снова!) скандала. Поэтому, когда он выходит из директорского кабинета, секретарша (Л.Ахеджакова) у него спрашивает:
" - Ну, что, уволила вас старуха?"
А он ей отвечает... в том же духе, в каком отвечал Аметистов Херувиму по поводу дамы по имени Наталья Николаевна:
" - Она - не старуха!"
Сюжет фильма и заключается - в преображении "старухи" и "мымры"... в "эффектную женщину". И одним из "инструментов" этого преображения - с неизбежностью становятся... модные туалеты, которые начинает носить героиня Алисы Фрейндлих. Те самые туалеты, демонстрацией которых по ночам занимается у Булгакова Мымра и прочие дамы в Зойкиной квартире.
А один из эпизодов фильма - и вовсе посвящен тому, что героиня Лии Ахеджаковой учит ее... ходить: ходить - как модели ходят по подиуму!* * *
Встречаем мы здесь, в пьесах 1876 и 1926 годов, предвосхищающие реминисценции еще одного, помимо сборника киноновелл по рассказам М.Зощенко "Не может быть!", фильма Л.Гайдая: самого знаменитого его "хита" - "Брильянтовая рука". И тут уж в двух пьесах - буквально повторяется одно и то же слово, эту реминисценцию образующее.
Предмет этой общей для двух пьес реминисценции - выразительное восклицание персонажа Ю.Никулина (того самого исполнителя, обратим внимание, персонаж которого у Э.Рязанова в "Стариках-разбойниках" изображал "глухонемого и-но-стран-ца") - в сцене с женой, когда его принесли домой в бесчувственном состоянии после попойки в ресторане "Плакучая ива".
Учинив пьяному мужу обыск, супруга находит в его карманах пистолет и... охапку бумажных денег. Пытаясь понять, в чем дело, она сочиняет для себя историю: его... завербовали в шпионы во время недавно состоявшейся поездки в заграничный круиз.
Утром, познакомив протрезвевшего мужа с этой историей, она умоляет его пойти в "органы" и во всем признаться. Семен Семенович Горбунков, с этими самыми "органами" честно сотрудничающий (правда, не в плане шпионажа, а в плане разоблачения контрабандистов), - приходит в ужас:
" - Как ты могла такое подумать! Ты, жена моя, мать моих детей!"
И, в ответ на попытку возразить:
" - Молчи, НЕСЧАСТНАЯ!"
Вот этот-то эпитет, выражающий всю меру негодования героя, - и повторяется в пьесе 1876 года, и вслед за ней... у Булгакова.
" - Скажи, НЕСЧАСТНЫЙ, давно ли ты запутался в делах твоих!"
- восклицает в четвертом действии пьесы 1876 года финансист Сосипатов, адресуясь к подрядчику Живодерову.
Несмотря на подчеркнутую противоположность семантики императива: "Молчи!..." - "Скажи!..." (что, впрочем, служит одним из признаков прямой зависимости реминисценции от ее источника) - герой пьесы находится в этот момент на пике... своего сумасшествия: то есть в состоянии, по степени экзальтированности - сходном с тем чувством негодования, которое испытывает герой Юрия Никулина.
С другой стороны... он сочиняет такую же историю небывалых "преступлений", финансовых махинаций своего адресата (только что обстоятельно и дельно доказавшего свою правоту - чем и был спровоцирован этот припадок) - как и супруга С.С.Горбункова; и, в отличие от нее, даже минуя посредство органов правопорядка, - сразу же сам собирается его... судить.* * *
Эта реминисценция из фильма "Бриллиантовая рука" в пьесе 1876 года - исключительно точечная; не имеющая другого подтверждения фактичности своего наличия, кроме как в себе самой, - в отличие от того, как это было с предвосхищающей реминисценцией из фильма "Старики-разбойники".
Интересно, однако, отметить, что две эти реминисценции из фильмов двух разных режиссеров, но с участием одного артиста, Ю.Никулина, в пьесе - связаны между собой: связаны (так же как это было в случае реминисценций с лежащим на полу персонажем из фильмов "Ирония судьбы..." и "Покровские ворота") - единством мотивов.
В фильме "Старики-разбойники" герой Никулина - становился "глухонемым иностранцем". В фильме "Брильянтовая рука" есть эпизод, когда персонаж, с теми самыми упоминаемыми им в сцене ссоры женой и детьми, на другой день после возвращения из-за границы - отправляется в парк на прогулку.
Там ему понадобилось зайти в общественный туалет, на спуске в который он встречает зловещего вида молодчика - представляющегося ему в воображении одним из охотящихся на него контрабандистов.
В испуге он не может ответить ему на простой вопрос ("Папаша, огоньку не найдется?"). "Ты что, глухонемой?" - тогда спрашивает его тот. И герой Никулина с облегчением отвечает: "Ага".
Однако в тексте той же пьесы 1876 года есть реминисценция... из еще одного фильма Л.Гайдая. И она выбрана таким образом, что составляет тематическую реплику - тому же самому эпизоду ссоры с женой из фильма "Бриллиантовая рука", в котором прозвучал эпитет "несчастная".
Косвенно, она тем самым и выполняет роль еще одного удостоверения фактичности существования этой точечной, изолированной реминисценции в замысле автора пьесы.* * *
Это один из поздних фильмов Гайдая "Опасно для жизни!" Жених героини случайно встречается с ее братом, пока что не знающим о его существовании. И - сразу настраивает его по отношению к себе негативно.
Во-первых, потому что тот замечает в салоне его автомобиля... прячущуюся женщину (а это и была его сестра, в исполнении Ларисы Удовиченко, страшно боящаяся встречи жениха с братом!). Во-вторых, потому что учуял в салоне... сильный запах спирта (оказывается, что машина - работает не на бензине, а на спирту!). В-третьих, он испытывает сомнения, на какие средства тот мог приобрести такую машину (оказывается, жених получил гонорар за свое изобретение, патент на которое был продан во многие страны мира).
Вот здесь-то - сходство со "шпионским" эпизодом из более раннего фильма, овеянным той же стихией подозрительности, но не со стороны будущего деверя, а со стороны жены персонажа, - и находит себе завершение.
Оказывается, новый персонаж этот - не вылезает из заграничных командировок. Прямо в машину ему звонят (начало 1980-х годов) по радиотелефону и предлагают ему командировку... в Америку.
"Нет-нет, только не Америка! Ну, сколько можно! А вот в Финляндию - пожалуйста". Юмор диалога опять-таки понятен только современному созданию фильма зрителю.* * *
Персонаж этот, перед тем как открыть карты, начинает излагать брату невесты (Л.Куравлев) все свои персональные данные. И в частности, речь неизбежно заходит о "пятом пункте" (анкет, которые приходилось заполнять советским гражданам) - национальности:
" - Мать - украинка, отец - белорус. (Разводит руками.) В общем, пишусь - русский.
- Что вы говорите?"
Юмор тут, конечно, более тонкий, чем кажется; опять-таки, рассчитанный на современный фильму фон восприятия. Но, несмотря на эту злободневность, именно эта реплика персонажа будущего фильма... почти буквально воспроизводится в пьесе 1876 года, только - по отношению не к графе национальности, а к графе социального происхождения.
Причем - в том же самом "уголовном" контексте, который объединяет эпизоды из двух фильмов Гайдая.* * *
Во втором действии Сосипатов разговаривает с уже известным нам по списку действующих лиц делягой, организующим для предпринимателей фальшивые телеграммы из-за рубежа об успешной, якобы, распродаже их акций.
Сосипатов недоволен позицией своего собеседника - и ценой, которую он назначает за свою услугу, и откровенным признанием ее незаконности. И поэтому он - тоже начинает требовать от него... "анкетные данные", те самые, которые, по своей инициативе, излагает персонаж будущего фильма.
И ответ на это требование, повторим, - звучит как буквальное воспроизведение реплики этого киноперсонажа:
" - ...Но ваша собственно главная профессия в чем состоит?
Г о в о р к о в (заметно недовольный этим вопросом). Да так!.. Ни в чем!.. ПИШУСЬ КАПИТАЛИСТОМ".
Эпитет же из реплики персонажа более раннего фильма Гайдая, который был воспроизведен в пьесе "Финансовый гений", - тоже звучит в пьесе 1926 года из уст ее персонажа.
Здесь, при посредстве этого эпитета, происходит, однако, - не мнимое, как в той пьесе, а подлинное "разоблачение" героини. Производится оно, впрочем, персонажем, находящимся в той же степени экзальтации, что и С.С.Горбунков и обезумевший герой пьесы 1876 года.* * *
Однако мы немного расширим рамки нашей цитаты - и поймем, что это "несовпадение" в отношении обвинений к истине - компенсируется у Булгакова... изумительным воспроизведением все тех же выкриков Семена Семеновича Горбункова, которые произнесению этого эпитета предшествуют:
"Г у с ь. Как вам это нравится? Она спрашивает, как я сюда попал? В то время, как я должен спросить ее, как она сюда попала!
А л л а. Я поступила модельщицей.
Г у с ь. Модельщицей!! Женщина, которую я люблю!.. Женщина, на которой я собираюсь жениться, бросив жену и пару малюток, поступает в модельщицы! Да знаешь ли ты, НЕСЧАСТНАЯ, куда ты поступила?
А л л а. В ателье.
Г у с ь. Ну да, пишется "ателье", а выговаривается "веселый дом"!"
А герой фильма Гайдая, отвергая несправедливо возведенное на него обвинение, - апеллирует... к тем же самым "ЖЕНЕ И ПАРЕ МАЛЮТОК" (у Горбункова - действительно ДВОЕ детей младшего возраста) - бросить которых собирается у Булгакова Гусь.
И риторическая фигура - повторяется при этом у Булгакова та же самая: "Ты, жена моя и мать моих детей!" - "Женщина, которую я люблю!"* * *
В отличие от пьесы 1876 года, в пьесе Булгакова, имеется... еще одна реминисценция из того же фильма Гайдая. Из другой его сцены, но сцены - непосредственно и логически примыкающей к сцене утренней ссоры: того самого застолья в "Лакучей иве", из которого на руках принесли Горбункова домой милиционеры.
У контрабандистов в этом эпизоде есть ключевая фраза, с которой персонаж Ю.Никулина должен быть выведен на улицу, где его поджидает громила - персонаж А.Папанова, чтобы снять с него гипс с драгоценностями: "Сеня, тебе пора освежиться".
Однако герой А.Миронова сам настолько "хорош", что забывает об этой фразе - и она оказывается произнесена обратившим на состояние их обоих метрдотелем:
" - Мне кажется, вам пора освежиться".
И эта фраза - находит себе отражение в пьесе Булгакова, в той же сцене ночного кутежа, но немного ранее, до появления Аллы. Сохраняется она, правда, лишь в редакции 1926 года, тогда как в редакции 1935 года - от системы реминисценций остается одна реплика Гуся с эпитетом "несчастная".* * *
Мы уже видели, что в этой сцене один из посетителей, которого автор называет "Мертвое тело", начинает буянить, как начинают буянить, вместо того чтобы последовать совету отправиться "освежиться", - и персонажи А.Миронова и Ю.Ниулина.
И поэтому Аметистову приходится дать ему аналогичный, в сходных словах выраженный совет, как привести себя в порядок:
" - Иван Васильевич, пожалуйте в столовую, ВАМ НЕОБХОДИМО ПОДКРЕПИТЬСЯ".
И вновь, как и в ряде предыдущих случаев, направление задается... прямо противоположное, по сравнению с источником реминисценции. В фильме героев направляют - из ресторана; в пьесе - в столовую.
"Закусывать надо!" - как говорит в аналогичном случае Антон Семенович Шпак - герой еще одного фильма Гайдая, теперь уже по пьесе Булгакова, но только другой, и заглавный персонаж которой... носит то же имя-отчество, что и Мертвое тело в пьесе 1926 года: "Иван Васильевич".* * *
Наконец, мы можем указать еще один будущий телефильм, апелляция к которому объединяет авторов пьес 1876 и 1926 года.
Это телефильм "По семейным обстоятельствам". В комедии "Финансовый гений" - отразилась только одна реплика из этого фильма. Вновь - семейная ссора, на этот раз - тещи с зятем.
Не помню уже, с чего она началась, но только на пике ее героиня Галины Польских, вытряхивая таблетку валидола на ладонь, тоже выдвигает заведомо несправедливое обвинение в адрес персонажа Евгения Стеблова, адресуясь к своей дочери (Марина Дюжева):
" - Он сказал, что я вам - враг!"
Она пользуется тем же выражением, которое применяется и... в сфере политики - и применимо к предполагаемой "измене Родине" героя фильма Гайдая (говорят, например: "перейти в стан врага").
Супруга Сосипатова, как мы уже знаем, считает, что в заболевании ее мужа виноват его деловой партнер - барон Кергоф, позволяющий ему... слишком много трудиться.
Барон, влюбленный в жену Сосипатова, решает выйти из дела. А когда ее муж, во втором действии, требует от него назвать причину, он отвечает... в тех же выражениях, что и героиня будущего телефильма (и тоже - с использованием формы косвенной речи):
"С о с и п а т о в. Но что ж вас заставляет оставлять наши общие дела?
Б а р о н. Заставляет меня это сделать и требует от меня даже этого жена ваша!
С о с и п а т о в. ...Как жена требует?...
Б а р о н. Она!..
С о с и п а т о в. ...Но с какой же стати жена требовала от вас этого?
Б а р о н. Она говорит, ЧТО Я ВРАГ ВСЕЙ ВАШЕЙ СЕМЬИ".
Происходит, заметим, этот деловой разрыв между партнерами - тоже... "ПО СЕМЕЙНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ"!* * *
Вот эта точечная реминисценция в пьесе 1876 года - и подхватывается в пьесе Булгакова.
Натянутые, невыносимые отношения тещи и зятя в фильме - приводят к тому, что герои начинают искать размен квартиры.
Один из эпизодов в процессе этого поиска - и берется Булгаковым в качестве источника реминисцирования.
Еще в первом действии, когда Аметистов шантажирует Зою и драпирует себя под "сироту" из только что прозвучавшей песенки, - в его автохарактеристике в редакции 1926 года звучит одно определение:
"... - Ах, ты хочешь испугать. Не беспокойся, я не из пугливых.
- Зачем пугать? Я, Зоя Денисовна, человек порядочный. ДЖЕНТЛЬМЕН, как говорится. И будь я не я, если я не пойду и не донесу в Гепеу о том, что ты организуешь в своей уютной квартирке..."
Вот это определение - и намечает дальнейшую предвосхищающую реминисценцию из фильма "По семейным обстоятельствам".* * *
Зять - герой Е.Стеблова в ходе своих поисков попадает по объявлению об обмене в квартиру, принадлежащую ослепительной женщине, но, что называется, "бальзаковского возраста". Она, как потом выясняется, дала это объявление, чтобы... найти себе спутника жизни.
При встрече она беспрестанно рассказывает о себе - причем, ничуть не смущаясь, сообщает... взаимопротиворечивые сведения. При этом заходит речь о... Шекспире и звучании монолога Гамлета на русском и на английском языке:
" - Вы бывали в Англии? О, это удивительная страна! А какие там мужчины! Все - сплошь ДЖЕНТЛЬМЕНЫ".
Вот эта реплика героини фильма - иронически преломляется в диалоге из второго акта булгаковской пьесы, но присутствующем - только в редакции 1925 года.
Зое удается уговорить Аллу работать у нее по ночам "модельщицей" в "ателье":
"А л л а. Зоя, вы знаете что? Вы черт! Слушайте, Зоя, они ужасны?
З о я. Кто?
А л л а. Эти, которые.
З о я. ДЖЕНТЛЬМЕНЫ".
Реплика в фильме - тоже звучит иронично - по отношению к представлениям героини о мужчинах в Англии.
Иронично звучит то же самое определение - и в устах Аметистова, у которого в следующей же фразе - содержится угроза доноса. Тем более иронично зучит оно по отношению к посетителям Зойкиного "веселого дома"; по отношению к тому же Гусю-Хрустальному, который, так же как героиня будущего телефильма, вряд ли знает, что такое "джентльмены".* * *
На этом дело не заканчивается. В конце сцены из фильма, как мы сказали, выясняется, что собеседница персонажа Е.Стеблова вовсе не собирается менять свою жилплощадь, а объявление об обмене - всего лишь тактическая уловка "одинокой интеллигентной женщины" в поиске "одинокого интеллигентного мужчины".
Молодому человеку, зря потратившему время (в расчет он, конечно, в этих поисках не берется), - и досадно, и смешно. Свою амбивалентную реакцию он выражает в следующей реплике:
" - Вы знаете... Вы... ГЕНИАЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА".
И нам - уже давно известно, что это определение, включающее в себя... слово из заглавия пьесы 1876 года, в пьесе Булгакова неоднократно адресуется ее заглавной героине, в редакциях 1925 и 1926 года.
И именно в такой формулировке, как в фильме, оно звучит в реплике Гуся во втором акте:
" - А, Зойка! Вот так мастерская! Ай да пошивочная. Ну, ничего, ничего... Ты - ГЕНИАЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА..."
И в данном случае, как и в фильме, речь идет ведь... об обмане, тактической хитрости: сокрытии одного - под видом другого! И тоже: обмане, касающемся... отношений мужчины и женщины, только далеко не таких пристойных, как в будущем фильме.
Известно, что Булгаков очень сожалел о том, что в ходе постановки пьесы в 1926 году была исключена фраза Аллы Вадимовны "Зойка, вы - черт!" - которую он считал... одной из "лучших фраз" в своей пьесе. Понятно, что его собеседник, настаивавший на сокращении, с этой квалификацией с удивлением не соглашался (Булгаков М.А. Пьесы 1920-х годов... С. 541).
Но мы понимаем теперь, что сожалел он не о самой этой фразе - а о всем микродиалоге, в которой она участвует. Его изъятие - разрушало структуру предвосхищающей кинематографической реминисценции, в которой этот диалог, как мы убедились, участвовал.
|