В настоящий момент на конкурсе присутствуют три романа, представляющих собой фактически слегка беллетризированные мемуары участников эпохи: Бровер А.Б. "Дневник фронтовика", Семченко Н.В. "Самая Длинная Дорога" (да, у меня нет сомнения, что это литературная переработка подлинных воспоминаний!) и Дамье В.В. "Карандаши"). Все их было бы очень легко "вычислить" даже без дополнительной информации: они на этом конкурсе - словно бизоны среди овечек. Всем им я проставил оценки равные и при этом весьма высокие: не максимум по стобалльной шкале, но выше, чем всем остальным участникам конкурса. Отнюдь не из какой-то особой деликатности по отношению к ветеранам, а именно потому, что эти тексты НУЖНО ПРОЧЕСТЬ, без этого каждый из нас будет БЕДНЕЕ (к слову: много ли сейчас пишется прозы, даже самой искусной в профессиональном смысле, о которой такое можно сказать с честным выражением лица?).
Одно только уточнение: даже основывающуюся на документальных источниках книгу можно высоко оценить по шкале, вершины которой определяются текстами вроде "В окопах Сталинграда" В. Некрасова, а можно - по другой шкале (не то чтобы менее авторитетной, но как бы "параллельной"), где уровень отсчета задается книгами образца "ППГ-2266" Н. Амосова. Так вот, на сей раз перед нами второй вариант (во всех трех случаях). Поэтому для меня нет принципиальной разницы, помещены эти произведения в номинацию "Романы" или "Мемуары". Так или иначе - крупная форма "смешанного" жанра, скорее эссеистика. Это в данном случае не недостаток, не достоинство, а особенность.
Наиболее беллетризированный текст - "Карандаши", вот его-то я хоть вкратце разберу, чтобы все вышесказанное не выглядело подхалимажем. На мой взгляд, литературизация тут прибавила ровно столько же дополнительных очков, сколько отняла. Положим, мне как харьковчанину особенно приятно читать довоенные "прототипы" тех пародий на официозную поэзию, которые через десятки лет и в моем школьном классе звучали. Но все-таки порой кажется, что такой пиетет перед Шевченко и Франко на фоне иронии по отношению к Тычине (о, да, он ее заслуживает!!!!) - это "смещение ракурса", отблеск не тогдашнего, а нашего времени. Теперь Украина действительно разжаловала третью(-его?) корову (быка?) из чина священных - а вот первые две(-а?) в этой категории дополнительно утвердились. Но, как хотите, глубокоуважаемый автор: вам в школьные годы действительно казалось, что идеологизирован лишь несчастный Тычина (вставший на этот путь, прямо скажем, буквально под дулом пистолета) - а в поэме "Гайдамаки" и романе "Борислав смiється" вы и тогда никакой идеологизации не замечали, и потом не обнаружили? Если же говорить о собственно поэзии, то, опять же как хотите, "На майданi коло церкви" и "Трактор в полi дир-дир-дир" всегда служили столь же частым поводом для школярских упражнений в остроумии, сколь и "Як умру, то поховайте" или "Якби ви знали, паничi"; а уж что до "Каменяров", то это, право слово, вообще первый известный мне случай, когда кто-то заметил в них высокую поэтичность...
Всё. Перехожу к оценке творчества тех романистов, с которыми более-менее совпадаю по поколениям.
(Сразу скажу, что упражнения современных авторов в крупной форме, посвященной тематике Второй Мировой, на мой взгляд, предполагают довольно сомнительную уместность. Просто по определению: вроде как жанр современного оперного либретто. Вообще, по-настоящему замечательные произведения о Великой Отечественной как бы избегают крупного тоннажа. Быков, Некрасов, Адамович, Васильев, Слуцкий в прозе - все они обычно не выходили за рамки повести. Среди потрясших меня книг могу вспомнить лишь два исключения, в полной мере использующих инструментарий художественного романа, даже скорее уж эпопеи: "Партизаны" Адамовича и "Жизнь и судьба" Гроссмана. Тем, кто не прикосновенен к эпохе, подобных рубежей, думается, просто и штурмовать не стоит...
Но!
Но ПОДАВЛЯЮЩЕЕ БОЛЬШИНСТВО нижеследующих текстов заставило меня тосковать об уровне отнюдь не тех мастеров, которых я только что перечислил, а просто ремесленников, даже конъюнктурщиков советского периода!!! Они ведь тоже принадлежали к поколениям, кожей ощущавшим военную эпоху - да и профессионализмом не пренебрегали. Mama mia, фантастика: да если бы мне кто сказал, что я буду с ностальгией поминать, извините за грубое слово, Стаднюка, или, простите за нецензурную лексику, Чаковского, - я бы запустил в того "Блокадой"!!!)
Берн А.ф. Колонна Борга
Честно говоря, не понял, зачем на ТАКОМ конкурсе автору именовать себя "Алекс фон Берн (Гнитиев Михаил Юрьевич)". Да и Будейовицы cо всеми своими персонажами все-таки заняты: такое или обыгрывать ЕЩЕ сильнее и осознанней, или уж уходить от понятно каких ассоциаций... Но главное - да, была попытка создать масштабный многоплановый роман, с воспарением в горние выси и спуском на уровень окопной правды; но она не удалась по всем пунктам, катастрофически. Прежде, чем я понял это окончательно, успел сделать ряд выписок по мелочам: 1)"Сейчас, слава богу, весна 1945-го года, а не 1941-го" - англичанин бы скорее на 1940-й год сослался: что ему Гекуба... 2) Того, кто прежде уже "умудрился бежать из рук гестапо", на ТАКОЕ дело больше не пустят! 3) 41 чел. лучше бы не с парашютами, а на планерах забрасывать: это-то англичане умели! 4) "Вот циркуляр, подписанный лично СС-штурмбаннфюрером Айхманом. Исходя из среднего процента численности еврейского населения в Богемии и Моравии для города Фридрихсбрюк контрольная цифра евреев определена не менее тридцати особей. Тридцати! Или вы полагаете, что штурмбаннфюрер Айхман ошибается?.. Я лично расцениваю все это как саботаж и обязательно доложу об этом в Прагу самому СС-группенфюреру Франку!" - может, я и ошибаюсь, но, честно говоря, никогда не слышал, чтобы у немцев были такие аналоги наших "разнарядок на аресты" (от 1937 г. с окрестностями) и такие манеры давления на региональную администрацию. Они действовали еще более жестоко - но иначе...
Maгерамов А.А. В чистилище
М-да. Комментарий тот же: попытка предпринята, но она неудачна по всем параметрам. Уровень провальности чуть менее катастрофичен, однако... сравните с повествованием фронтовиков!
Сотников Б.И. Украденный подвиг
Тутв какой-то мере можно сказать "спасибо за попытку!", но... она опять же не удалась. Не в такой степени, как то характерно для двух предшествующих текстов, но все же...
Маловато той эпохи (настоящего ее проявления), многовато автора. И по мелочам (рассуждения о том, как говорить правильней, "на" и "в" Украине - это, конечно, не тогдашние споры, даже если они поданы через прямую речь), и по-крупному (например, рассуждения о Петре I как диктаторе с "проблемами пола"; автор имеет на них право, но в ткань романа такое надо вплетать куда реже и осторожнее...). Между прочим, "газовая гангрена" через столько лет после войны - вряд ли: гангрена гангрене рознь, где ж он найдет таких анаэробов, это ведь не окопная рана...
Райдо В. Наше имя - война
Не хотелось бы уязвлять автора тем же комплексом обвинений, как уже было разок проделано на другом конкурсе, но иногда, к сожалению, приходится делать то, что не хочется. Сплошь и рядом возникает впечатление не просто чересчур затянутого и по многим причинам невнятного текста - но прямо-таки невычитанного перевода: "крик и кровь агонирующих бойцов мед санбата"; "У дороги стоял покореженный Т-34, вдоль обочины видно просто скинутая танками техника и... трупы"; "Я ведь позвоню вашей Зосиме Абрамовне" (о соответствии имени отчеству - молчу, но подумаем о соответствии имени полу!); да и обобщающее понятие "фрицы" в простонародной речи появилось не так сразу, даром что газетный стиль его уже чуть-чуть опробовал еще до войны (наравне с "гансами" и пр.)...
Безусловный перебор с дидактизмом и "объясняловом" (пускай оно и замаскировано в диалогах). Не видна "картинка", даже когда она описывается. И не схвачено ощущение эпохи (включая самоощущения людей в экстремальной ситуации). "Парашют запутался стропами в ветвях дуба на краю опушки и мужчина тщетно пытался отстегнуться. Красный потек на штанине галифе, рукаве гимнастерки большое красное пятно, говорили о том, что он ранен. В тот момент Лена не удивилась форме капитана НКВД на летчике, другое заботило - как его стащить с дерева. Мессеры как воронье кружили, атаковали очередями. Чуть и заденут, убьют мужчину" - достоверность - кто в курсе реалий, пусть прокомментирует сам (начало войны, победный, скорый марш "нах остен" - и такая, с точки зрения истребительной эскадрильи, "мышиная возня"?! Да еще и предполагающая чуть ли не вертолетную манеру воздушного боя?), а литературный язык выдержан в духе трамвайного диалога: "мущина, вы через одну сходите?"... "Капище здесь было. Предки наши этому Бугру молились. Считается, что защищает он, и род белых руссов оберегает, -- более охотно поведал конвоир девушки" - это по поводу чувства эпохи. В фильме "Белые росы" такое все же произносил тамошний аналог деда Щукаря, причем через десятилетия после войны... "Позицию их быстро распознали и дали из всех стволов, только щепки от забора и тополя полетели. Лена в сторону откатилась, гранату кинула. Мотоцикл, за которым сидели автоматчики, снесло, а и ее пулей откинуло. Схватила все-таки, -- поморщилась, прижимая к плечу руку. Хрен на нее!!
Дала очередь по поднявшимся немцам. Те цепь все же развернули, первая граната, что кинули, убила мужчину справа"
- ох... Нет, когда фэнтезийщики описывают эльфятническое фехтование - ладно, назгул с ними, а вот такие сцены все же нельзя столь лубочно подавать, слишком это к нам близко... Для сравнения поставим рядом сходные сцены из романов фронтовиков (с этого же конкурса!), да уж и из романа Ивакина и из рассказа Кутыря, наших "коллег по поколению". Ну и в чью пользу разница?
"-- В тридцать втором в США была рецессия. В тридцать третьем пришел к власти Гитлер, неожиданно получив спонсорскую поддержку.
В сороковом в США началась очередная рецессия. В сорок первом началась Вторая мировая война. Политика стравливания, Кира, успешно применяется в мире и сейчас, а цель ее одна: регуляция финансов и населения. И никто не считает потери в людском ресурсе. Ведь главное удержать власть государства и стабилизировать экономику, получить деньги, хрустящие бумажки облитые кровью"
- ну вот мы и нашли виновников, кто же сомневался... У А. Валентинова есть хорошая статья о природе нынешнего литературного реваншизма: исподволь производится подмена противника и войны (с Великой Отечественной - на Холодную), после чего авторы сразу дают понять, что они-то ни с кем себя стравить не позволят, сами кого хочешь стравят, а уж набор союзников у них точно будет иной, да и противников, пожалуй, тоже... Вот сперва договоримся кое с кем, тоже пострадавшим от англоговорящего мира, поделим с ним для начала хотя бы только Польшу, навеки нам враждебную... Ой, что это? Ой, а чего это он? Ой, а мы ведь хотели совсем не так, как в прошлый раз!!!
Комарницкий П.С. Время терпеливых - но это не по теме!!!! СОВСЕМ!!!!
Северюхин О.В. Дон Казанов. В списках не значился
Почти не по теме (война начинается ну уж так не скоро, лишь во 2-й половине текста, и является ну настолько не главным вопросом...). Написано в стилистическом смысле более лихо, чем "Колонна Борга", но главное возражение (о попытке создать масштабный многоплановый роман) остается только повторить. Конечно, это произведение из цикла "себя показать": не "я говорю о ВОЙНЕ", но "Я говорю о войне". И еще: на ТАКОМ конкурсе можно бы и вспомнить, какой роман назывался "В списках не значился" - и избежать такого повтора, здесь фактически кощунственного.
Ивакин А.Г. Десантура-1942
Ну вот, наконец-то - роман нашего современника, который в рамках этого конкурса не стыдно читать, и даже публиковать его не будет стыдно! (Хорошие рассказы, принадлежащие перу авторов "послевоенных поколений", на конкурсе есть, см. в грядущем продолжении обзора. А вот с крупной формой был полный швах!) Конечно, по нынешним представлениям никак нельзя обойтись без отца-священника и славного белогвардейского прошлого, однако мера соблюдена. Не уверен я и в том, что правильный ход - повторять столь узнаваемые сцены из "Повести о настоящем человеке", но даже это все-таки лишь малый эпизод.
Чичёв Ю. И. Но тогда была война
Вот, еще за один не стыдно (по крайней мере, за его прозаическую часть... автор, не обижайтесь, пожалуйста). Но это все-таки документальная проза - а как таковая она, признаться, уступает конкурсным произведениям фронтовиков. Хотя "дух времени", безусловно, чувствуется, причем даже в тех фрагментах, от которых я не в восторге. Согласен с автором: дети военных лет - тоже люди той эпохи и многое из того, что они в своем творчестве изображают легко и естественно, многим "потомкам", даже более мастеровитым, удается лишь с крайним напряжением сил...
Буденкова Т.П. Женская верность
И за этот роман тоже не стыдно. О том, станет ли беднее тот, кто его не прочел, скажу так: для брежневского времени (застойного, цензурного, но, вопреки политике, сохранившего живую память о войне) это был бы роман хороший из средних. Потом пошел вал неопубликованного, где были и такие шедевры, что прежний уровень "хороший из средних" начал казаться постыдно низким. Вал этот схлынул - и вот теперь типовой роман о войне в среднем куда слабее, чем в эпоху застоя. Значит, если кто читает лишь сегодняшнюю литературу (таких много!) - не пропустите.