В заливе сейчас установился штиль, и лунная дорожка на воде едва трепетала.
- Неужели, здесь действительно никого нет, и мы, совершенно одни?
- Да, Гай, и сегодня и завтра эта бухта будет принадлежать нам, - улыбнулся Стэн. Он заканчивал последние приготовления по установке шатра. - На всё время пока будет продолжаться величайшее в истории противостояние планет.
- Ой, а сколько уже? - спохватилась Гайра, коснулась браслета. На нём вспыхнули цифры:23:42:02. - Стэн, остался час до восхода! Брось, иди ко мне! Я хочу, чтобы это произошло до! Иди же!
Стэн оторвался от своего занятия. Внимательно и нежно посмотрел на девушку. Приподнявшись на локте, она предлагала ему своё красивое, обнажённое тело.
Тёплый ночной ветерок робко ласкал кожу юной женщины, гладил нежный пушок истомлённых бёдер, когда из-за скалистого мыса выглянул, наконец, кровавый овал Марса.
- Гайра, вот он! - прошептал Стэн.
Она открыла глаза. По сравнению с грядущей в зенит Луной, Марс был не велик, примерно с грецкий орех, но освещение на берегу сразу же неуловимо изменилось. Предметы приобрели вторую зыбкую, едва заметную тень.
- Какой он большой. Вчера был меньше. - Она поднялась, села.
Стэн тоже сел, произнёс:
- Он сближается с Землёй со скоростью 345 тысяч в секунду! А послезавтра он уже будет от нас удаляться...
- ...чтобы занять место на нашей орбите. И ему теперь будет светить такое же яркое солнце, как и у нас! - Гайра прильнула к парню и восторженно зашептала. - Стэн, получается так: мы, земляне пригласили его погреться у своего "костра" и за это он потом, в свою очередь, пригласит нас к себе. Жить и работать на своём грунте!
- Да, Гай, это так! Смотри, смотри на него сейчас - через год с небольшим, люди с Земли его больше не увидят. Его всегда будет закрывать Солнце.
- Смотри, Фобос! - Гайра потянулась за оптимизатором.
Стэн прищурился. Да, похоже, один из спутников красной планеты уже можно было различать невооружённым глазом. Он последовал примеру Гайры и тоже приложил свой оптимизатор к глазам:
- Деймос тоже виден! Видишь, вон он, входит в тёмный сектор. А на поверхности сейчас бушуют жестокие бури - её детали едва различимы.
- Идёт активное образование атмосферы. Ой, как здорово!
- Да, разогревается, а на спутниках даже видны тёмные пятна. Неужели, через какую-то пару лет я буду смотреть на них с поверхности Марса, как нашу Луну? И думать о тебе... - он поглядел ей в глаза. - Прилетишь ко мне?
- А как ты думаешь? - она лукаво прищурилась. - Для чего я, по-твоему, перевелась на Факультет культивации грунта?
* * *
В соседстве с невзрачными, громоздкими спутниками Марса, межпланетная станция выглядела яркой, но маленькой звёздочкой. Хотя она и была самым большим кораблём космического флота Земли.
Зуммер "корабельных склянок" отбил семь "коротких" - семь утра по Гринвичу. Гортен Иша вздрогнул и открыл глаза. Резко поднялся и сел на постели. Всё тот же сон! Опять. Он энергично потёр ладонью седые брови, спустил босые ноги на ковёр. Цифры на табло: 07:02, напоминали, что до точки рандеву планет осталось двенадцать часов.
- Сегодня моя теория должна подтвердится, - он покинул постель и оказался у информационного терминала. - Сегодня они все мне поверят! Им придётся поверить.
Он дал команду на вывод информации. Перед глазами возникли слова: "Теория субпространственного взаимодействия гравитационных полей небесных тел" - название его тайной "псевдонаучной" страсти и дела всей жизни!
- Давай же, скорее! - учёному не терпелось вновь приняться за расчеты.
Титульный лист сменила, созданная накануне, новая математическая модель - по белому фону программного интерфейса рассыпались окошки с многозначными константами и переменными.
- Так, - забормотал он, торопливо перебирая окошки с данными. - Так. Вот. "Гравитационные постоянные"...ага. "Разрешить менять значения"!.. при прогрессирующем росте взаимного ускорения - разрешим. Так! Ну и, конечно полярность...создадим окошечки для вывода значений гравитационной полярности! И, вот, ещё что - количество знаков после запятой. Для констант - 45, хе-хе, посмотрим, какие вы теперь станете постоянными, для остальных хватит и семи - тут процесс пойдёт быстрее.
Он закончил правку. Последние, недостающие штрихи к "Теории", явившиеся ему сегодня во сне, позволили, наконец, завершить многолетний труд! Осталось лишь ввести данные, рассчитанные на момент рандеву, чтобы запустить модель. Но, именно это, он теперь-то и не решался сделать. Он знал, какой печальный результат выдаст компьютер. Знал задолго до этого дня. Знал ещё до начала реализации проекта по перемещению Марса на земную орбиту. Тогда он ещё не мог наглядно обосновать свои подозрения перед Учёным Советом, потому, как и сам, долго не мог определиться по какому пути дальше двигаться - продолжать ли придерживаться общепринятых научных взглядов по-прежнему, или дать волю, докучающим с детства, странным идеям. Второе потребовало бы отказа от карьеры, принёсшей ему славу ведущего специалиста в области гравитационного поля...
В дверь постучали. "Войдите", - бесцветным голосом произнёс Гортэн. Замок разблокировался, дверное полотно втянулось в переборку. В проёме стоял Главный Навигатор Семен Дрэйд. Он был в приподнятом настроении.
- Здравствуй, Гортэн, здравствуй! - поприветствовал он его, едва переступив порог. - И как долго ты собираешься просидеть у терминала? Тебе не кажется, что сегодня наше место на мостике? Через полчаса на борт прибывает Генеральный Руководитель Проекта, а ты даже и не одет.
- А, Семен, здравствуй. Заходи.
- Гортэн, ты не в духе? В чём дело, чем ты тут занимаешься? Что-то случилось? - он подошёл к столу, за которым сидел учёный.
- Садись.
- Что это? - Дрэйд впился глазами в терминал. - Что это за данные вверху, откуда они? Ты заново просчитываешь траекторию? Зачем?
- Это расчет зависимостей значений сил тяготения небесных тел от скорости их сближения и расстояния между ними, - он испытующе поглядел на астронавигатора и добавил, - по координатной оси субпространства.
Дрэйд удивлённо поглядел на Гортэна.
- Ты по-прежнему пытаешься обосновать свою Гипотезу существования вне пространственных взаимодействий между телами, обладающими массой?!
- Да! Да! - взорвался Гортэн. - И сегодня эта, как ты сказал, гипотеза стала завершённой, вполне обоснованной теорией! И на её основании я могу дать безошибочный прогноз в развитии ситуации на ближайшие двенадцать часов! Вот смотри.
Он стал с ожесточением вводить данные. Цифры в окошках пришли в движение. Семен взволнованно вглядывался в их безудержный бег.
- Смотри, вот график траектории расчётный. А вот с учётом новой теории! Видишь, что происходит в момент максимального сближения? Видишь?! Видишь, как возникает взаимный захват, создание единого гравитационного альянса? На координатной оси, изображающей субпространство, - он вывел на дисплей новый график, - как раз и можно проследить момент аномального возрастания сил тяготения. В своей теории я называю это сменой полярности гравитационной волны. Старая научная модель Вселенной не в состоянии не только предсказать, но и объяснить подобное явление! Ну, что, теперь веришь? Понял, откуда возникали погрешности, когда мы экспериментировали в системе Сатурна, в поясе астероидов? А орбита Венеры? Все закрывают глаза на то, что амплитуда её орбитального колебания вокруг Солнца растёт, не в состоянии постичь причину. Но гордятся тем, что удалось вывести Меркурий на орбиту спутника планеты!
- Гортэн, Гортэн! Не кипятись! Разве не ты активно продвигал эти программы?
Семен ещё не осознал сути надвигающейся трагедии. Его поразило другое.
- Так ты, что всё это время продолжал развивать свою теорию?! Я думал, что ты, тогда ещё, внял доводам Учёного Совета и осознал ошибочность своих заблуждений!
- Пытался, ты знаешь, пытался! После того, как тридцать лет назад меня "избили" на Совете, я решил, что работа над Теорией, в корне меняющей представления человечества об устройстве Вселенной, попусту отнимает у меня и время, и силы! Но, что-то, - он запнулся, пытаясь идентифицировать помеху, - (теперь я даже склонен думать, что это чья-то разумная воля) не позволяло мне надолго забросить эти изыскания. Меня постоянно преследовали сны, в которых рождались постулаты, позволившие доказать существование субпространства. Мой мозг время от времени пронзали странные на первый взгляд идеи, которые в последствии, таки, кристаллизовались в формулы, позволившие математически обосновать Теорию! Сейчас, я бы камня на камне не оставил от того проклятого Совета!
Дрэйд продолжал глядеть на Ишу, как на помутившегося рассудком. Он покачал головой и сказал:
- Больше всего тогда на Совете, меня поразило твоё сравнение человечества с блохами.
- А не слишком ли многое мы о себе вообразили? Считаем, что доросли до уровня диспетчеров звёзд, обладая лишь маленькой толикой знаний о законах управляющих Мирозданием! Вот, что я хотел сказать той, памятной тебе, фразой - "Допустим, что блоха, овладев способностью анализировать окружающую реальность, в состоянии досконально исследовать устройство собаки, на теле которой проживает, равно как и прилегающего к ней пространства, а так же процессы, протекающие в её блошиной реальности, но ей будет невероятно сложно (если не невозможно) постичь мотивы, движущие животным". Сознание собаки, - Иша жёстко посмотрел на Дрэйда, - и будет для блохи, тем самым, недоступным физически, сопутствующим пространством. Субпространством!
Семен, вдруг, понял. Освежённая в памяти аналогия, не смотря на некоторую притянутость и спорность её пунктов, позволила увидеть мир глазами не признанного, стареющего гения. Он тут же прилип взглядом к монитору. Кривые графиков гравитационных возмущений планет, по достижению точки рандеву, стремились, если не к бесконечности, то к невероятно большой величине!
- Постой, но это же катастрофа!!! Почему же ты молчал раньше?! Почему поддерживал проект и продолжал сотрудничество? Ведь ты, именно ты, ведущий специалист по гравитации!
Гортэн Иша, подавленно молчал, уткнувшись взором в столешницу. Наконец он издал, похожий на всхлип, вздох и поднял глаза.
- Во-первых, моя лаборатория не ограничилась бы "белыми мышами". Молярной массы для чистоты результатов экспериментов тут явно недостаточно - необходимо количество вещества сопоставимое с массой, хотя бы Луны. А во-вторых, я, относительно недавно, сообразил, почему меня с юного возраста терзают эти "революционные идеи" с завидным упорством.
- Почему? - выдохнул Семен.
- Кому-то, или чему-то необходимо было предостеречь человечество от попыток изменить расположение планет в Солнечной системе. И, почему-то именно я был выбран на роль глашатая...
- ...который, до последнего, пытался уклониться от своей миссии.
Гортэн закончил своё выступление в полнейшей тишине. Обширный зал Кают-компании был забит до отказа. Даже вахтенные астронавты оставили свои посты и, сейчас понуро грудились в дверных проёмах. Несмотря на сбивчивый доклад и взволнованность докладчика, все находящиеся в зале люди уяснили суть сделанного Гортэном открытия. И это не удивительно - ведь не секрет, что последние тридцать лет, прошедшие с момента памятного Совета, вся интеллектуальная элита планеты упражнялась в способностях к абстрактному мышлению на примере, поспешно выдвинутой тогда Ишей, гипотезы.
Генеральный перевёл задумчивый взгляд с докладчика на гигантский экран терминала. Туда теперь выводились результаты расчетов, выполняемых созданной Гортэном программы. Начавшиеся полчаса назад изменения в траектории движения планет, полностью соответствовали прогнозам учёного. Теперь людям была известна причина аномального поведения: на субпространственном графике было видно, как неестественно вытягиваются гравитационные поля планет навстречу друг другу.
Генеральный поднялся. Семьдесят семь пар глаз впились в его плотную фигуру. Кто-то ещё тешил себя надеждой. Но он категоричным жестом сразу отсёк все сомнения. Громовой, прежде, его голос зазвучал тихо и отстранённо.
- Через девять с небольшим часов, произойдёт взаимный захват планет и создание единой гравитационной системы. Средств, чтобы избежать этого, у нас нет. Всем известно, что ступени гравитационных ускорителей, задав тормозной импульс Марсу, с целью перевода его на более низкую орбиту, были отброшены в направлении пояса астероидов. Две другие ступени - разгонные, для стабилизации планеты на новой орбите находятся на недосягаемом расстоянии и не могут быть доставлены сюда за такой короткий промежуток времени. Траектория планеты прокладывалась по наиболее оптимальному пути, идеально рассчитанному с учётом тех знаний, которыми обладала земная наука на момент принятия решения о начале транспортировки. Тогда мы не могли предположить возникновения подобных осложнений, чтобы подстраховаться помещением дополнительных разгонных модулей у точки рандеву планет. Что теперь нас ждёт? С момента возникновения захвата кора единственной, безупречно приспособленной для жизни человека планеты, придёт в движение, поверхность океанов вздыбится многокилометровыми волнами и смоет всё живое. С десяток тысяч лет планеты ещё будут кружить в неспешном вальсе вокруг общего центра масс, постепенно сближаясь, замедляя осевое вращение и обмениваясь подарками - собственными спутниками, прежде чем, наконец, однажды, не сольются воедино.
Он поднял на учёного тяжёлый взгляд.
- Знайте, Гортэн, не амбиции человечества повинны в гибели цивилизации, а Ваша гражданская позиция, Ваша нерешительность, Ваша, скажу прямо, трусость!
* * *
Гайру разбудило необычайное ощущение лёгкости.
- Ах! Стэн, ты не представляешь как мне легко! Ум!
Она порывисто вскочила. Свежая, юная, обнажённая выпорхнула из шатра. Стэн испытывал подобные же ощущения. Он сел на постели, поглядел на свои руки. Чувство такое, будто сбросил килограмм тридцать веса! С берега послышался удивлённый голос Гайры:
- Стэн, погляди! Море ушло!
Он выбрался из шатра. Действительно, на многие километры, до самого выхода из залива виднелись, распластанные на мокром песке обширные плантации водорослей, скалились хребты коралловых рифов. Гайра прижалась к нему.
- Самый грандиозный отлив в истории нашей планеты, Гай! Должно быть Марс, сейчас, находится где-то под нами! - он её поцеловал. - Как здорово, что мы живём в такое удивительное время!