Аннотация: Тоже чушь, повествующая о том что жизнь наша производная второго порядка; мы играем, или "ангелы" нами играют, с тем, чтобы сдать некий зачёт в жизни настоящей. Короче лажа. В "корзину"!
Ещё четыре часа назад нас окружал плотный кокон густого тумана, который скрывал и узкий распадок, спускающийся с 'козьего перевала', и взбирающиеся по склонам деревья. Ничего нельзя было разглядеть. Можно было лишь тревожно вслушиваться в серую ночь и держать напряжённо палец на скобе автомата. Сейчас, севшая на землю туча, чуть приподняла свой подол. Обозначились стебли трав. Тёмными пятнами проступили контуры крон ближайших деревьев.
- Мне кажется, - напряжённо глядя за пролом в стене, подал голос Бизяев, - в этом направлении они не пойдут. У них вооружение, миномёты. Тот склон слишком крут, и тропа узкая.
Наш пулеметный расчет занимал позицию по центру, в развалинах старой кошары. Еще два гнезда, справа и слева, были оборудованы средь валунов и скальных останцев в подножии отрогов, образовавших распадок. Вдоль невысокой ограды из камня, тянущейся от стены сарая, расположилось отделение автоматчиков.
- Кто их знает? - сказал я и сплюнул. - По-видимому, наши тоже так рассудили. Иначе, нас тут было бы раз в пять больше.
- Дай-то бог, - прокряхтел Бизяев, поворачиваясь на бок, ко мне лицом. - Мне бы тоже хотелось думать, что заткнули нами эту дыру просто так. На всякий случай.
Я посмотрел на часы. Через час с четвертью там, за перевалом, станет жарко. Время тянулось.
- Слушай, а если и впрямь попрут? - вновь заговорил он, задумчиво царапая пальцем гашетку своего ПКТ. - Тут всего отделение и три пулемета. Выстоим, как думаешь?
Я молча переставил к пулемету еще одну магазинную коробку.
- Слышь, сержант, давай покурим? - подал голос из своего угла Серега Халилов.
Его рация чуть слышно шелестела, работая на прием.
- Сиди, блин! - отозвался Бизяев, - Видишь, я тоже не курю, так, что терпи.
Он перевернулся на живот и принялся вглядываться в светлеющую за проломом пелену. Туман отступал, расслаивался, поднимался над землей. Вот уже в нём явственно обозначились контуры деревьев и крупных камней.
- Прикинь, что мне сегодня приснилось, - заговорил Бизяев, имея в виду, конечно, не сегодняшнюю ночь, но вчерашнюю, - Будто мы прыгаем, бегу по трапу, вот-вот уже отделяться... И тут я понимаю, что стропы у меня перехлестнуты. В душе все холодеет. Считаю: "Двести пятьдесят один, двести пятьдесят два, двести пятьдесят три!" - а купол не расцветает! Ну всё - думаю! Хвать за запаску, кольцо рву - хрен там! Давай сумку руками драть - купол вырывается, бьет в лицо, подмышкой прошёл и - шусть! - вокруг ноги оплелся! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Да так всё реально! Смотрю - земля, вот она уже! - разбегается подо мной во все стороны...
-Тихо! - вдруг прервал я его разгоряченную речь, - Тихо.
Бизяев смолк. Туман неуловимо редел, и фланговые расчеты уже от нас были хорошо видны. До начала операции оставался час и ещё три минуты.
- Во, блин, - осторожно проговорил Бизяев, - и сейчас ощущение такое, будто я сплю и мне...
- Тихо! - снова оборвал его я.
Крикнула птица, слабый шорох донесся со стороны распадка. Какое-то серое пятно переместилось в тумане слева направо.
- Идут?! - прошептал Бизяев.
Я увидел, как фланговые насторожились. Старшие расчетов приникли к оружию. Движение в тумане повторилось, а через полминуты еще кто-то перебежал слева.
- Идут! - изумился Бизяев и, осторожно сняв пулемет с предохранителя, приладил вспотевшие ладони к его рукояткам. - Чёрт! Неужели все сюда попрут? Блин, и сколько их там будет, а? Вот, падла!
Впереди явно перебежала тропу человеческая фигура. Потом ещё. По всему видно было, что они закрепляются на склонах, укрываясь за стволами деревьев. Сомнений быть не могло - направление, которое прикрываем мы, избрала к отходу довольно крупная группа.
- Серый, передавай! На нашем участке прорыв! Превосходящие силы! Просим поддержку с воздуха!
Я поглядел вверх. Туман висел над сараем и растворяться вовсе не торопился. Бизяев покачал головой:
- Придется отходить. По 'квадрату' станут работать.
- Какой 'отходить', Бизя! Они же хлынут в долину и рассосутся по 'зелёнке' в два счёта! Надо держать тут, до последнего!
А туман выжимал из себя всё новые и новые фигуры, которые бесшумно перебегая, формировались в линию у самой границы видимости. Для них наши позиции были так же тяжело различимы. Сколько их? Десяток, два, полсотни?
- Вершина, Вершина! Я Распадок-два! Прием. - Зачастил Сергей, прижав наушник. - Прорыв превосходящих сил на нашем участке!
Авангард противника уже высыпал в зону видимости. Спускаясь цепью осторожно, они готовились открыть огонь в любой момент. Двенадцать, пятнадцать, семнадцать боевиков. Автоматы наперевес, у двоих за спиной угадываются сумки с выстрелами для гранатомета. Большие пальцы Бизяева легли на гашетку. Именно ему предстояло дать сигнал к началу огня. В волнении он облизал губы:
Бизяев веером рассыпал пули в сторону неприятеля. Свинцовые жала вспороли землю, отшвырнув несколько сгорбленных фигурок обратно в туман. Но кое-кто из них упал на живот. Замерцали рыжие вспышки выстрелов. Бизяев, фланговые расчеты продолжали взрыхлять позиции противника, то и дело, смешивая с землей новые огневые точки. Боевики поползли обратно в туман.
И тут на склоне вспыхнули и запульсировали хищно сразу три огненных глаза - ударили пулеметы, превращая нижнюю кромку пролома, за которой мы укрывались, в облако пыли и щебня. Несколько пуль, влетев внутрь, разбились о стену. Бизяев повалил пулемет, откатился: "Черт! Накрыли!" В этот миг, шикнув реактивной струей, в проем влетела граната. "Буммм! М-м!" - на голову будто насадили подушку. Ударившись в притолоку дверного проема за нашими спинами, кумулятивный заряд основную силу огня и дыма выплеснул сквозь него наружу. По помещению разлетелись крупные камни, часть крыши обрушилась и нависла над нами. Бизяев закричал и стал извиваться: "А-м-м, с-суки!!!" Беспечно выбрав позицию для гнезда, руководствуясь более соображениями комфорта (всю ночь сыпал мелкий дождь), нежели безопасностью, мы едва за это сейчас не заплатили жизнью.
- Бизя! Валим! - хватая его за плечо, закричал я.
Он открыл осоловелые глаза, оглушенный взрывом размашисто и пьяно перевернулся, вставая на четвереньки. Плечо онемело, я подхватил сгибом локтя непослушной руки ПКТ, схватил автомат и спешно пополз в сторону от опасного места. Вторая граната ударила в скат обрушенной крыши. Щепки разлетелись высоко вверх, тугая волна воздуха выкинула нас под открытое небо, туда, где не было крыши, да и от стен мало что оставалось.
Постоянно сглатывая в надежде вернуть слух, я торопливо установил пулемет. Серега, забившись в самый угол, по-прежнему запрашивал поддержку с воздуха.
- Бизя! Давай к пулемету! - крикнул я, сам же кинулся за патронами.
Волоча ноги, Бизяев подполз к пулемету. Похоже, что помимо удара камнем по пояснице, он заработал еще и серьёзную контузию: его руки тряслись, он никак не мог приноровиться к гашетке и начать огонь. Вернувшись, я оттолкнул его на позицию заряжающего, сам лег за пулемет.
Боевики принялись за наш левый фланг, круша кинжальным огнем валуны и скалу утеса. Пацаны огрызались.
Да-да-да-да-да! Мишенью я избрал правый пулемет противника, расчет которого укрывался в корнях дерева. Углядев поддержку, ребята перенесли огонь туда же. Сотрясаясь от попаданий дерево не долго сопротивлялось и вскоре тяжело повалилось. Одновременно с этим захлебнулась и огневая точка. По нам снова ударили из всех видов вооружения. Одна из гранат прошла в паре десятков сантиметров над головами, обдав смрадом пороховой гари реактивной струи, две осколочных разорвались от удара о стену. Блестящая полоса осколка впилась радисту в ногу. Черт! По нам работает станковый гранатомет! В туман тут же ушли две гранаты с нашей стороны. Полыхнуло. Попали? Дай бог, чтоб!
Боевики засуетились, наверняка понимая, что наши войска уже заходят им в тыл. Что бойцы мотострелковой роты и не менее пары десантных взводов уже карабкаются по склону.
- Вертушек не будет! - Превозмогая боль, прокричал Серега. Чтобы не усугублять кровотечение, он не спешил вытаскивать осколок из ноги. - Будут бить с артиллерийских установок! Просят скорректировать огонь!
- Валяй!
Бизяев покрутил головой по губам силясь постичь смысл нашего с радистом диалога.
Прошло больше минуты, прежде, чем на гребне хребта громыхнул парный разрыв. Дрогнула земля, в распадке колыхнулся воздух. Бизяев напрягся, бросил на меня испуганный взгляд. "Двести", - показал я Сергею два пальца, затем большой вверх, - "Прибавить!" Бизяев было подскочил, но боевики усилили плотность огня. Они всё понимали и стремились прорваться через нас, во что бы то ни стало. Наудачу. Слева из тумана вынырнул человек в камуфляже. Присев на колено, он навел на правофланговый расчет тубу переносной зенитной установки. Я не успел довернуть ствол пулемета, чтобы предотвратить выстрел. А тут еще Бизяев вскочил с криком: "Отходим! Они и нас накроют!" С ядовитым свистом вражеская ракета, распоров пейзаж драконьим хвостом реактивной струи, ушла под скалу. Грохнуло. Полыхнуло. Шрапнель стальных шариков зенитного заряда с визгом, разлетелась по округе. Пулемет смолк. Свист снарядов очередного залпа - и перелет. Они разорвались метрах в пятнадцати от наших позиций, подбросив одно из вырванных с корнем деревьев высоко вверх и вконец напугав нашего сержанта. Давая корректировку, я не учел крутизну склона - двести метров оказалось многовато. Боевики хлынули вниз, стреляя на ходу и дороги не разбирая. Бизяев рванул меня за плечо и заорал в ухо: "Отходим! Отходим, бля-я-я!" Пулемет, раскаленный, умолк. "Заряжай!" - крикнул я в ответ. Стреляя от живота, бородатые люди бежали на нас из серой мглы. "Патроны, Бизя!"
Но Бизя уже не слышал. Я успел заметить, как его спина мелькнула и скрылась за стеной. "Отходим! Отходим! Это приказ!!! Отходим!!!" - обезумев от ужаса, орал он.
- Сука!!! - Я схватил магазинную коробку и подтянул к себе.
Взрыва я не услышал. Момент этот не закрепился в памяти. Будто промотал его кто-то на видеопленке, а теперь снова включил воспроизведение. Лежу у стены, ощущая лишь холод и тупую тянущую боль в нижней части туловища. Понимаю, что это конец.
Всё...
# - Game_over/
# - Fatal_error/
# - Connection_refused/
Странный аналог, однако, подыскала память для последнего в моей жизни впечатления - доводилось мне до службы играть на компьютере... и вот... на тебе... Game over...
Чуть позже до меня окончательно доходит смысл информации, забитой в эти строки: контакт разомкнут, продолжение невозможно, а стало быть - игра окончена.
Игра? Мгновение, длиной в вечность трачу на то, чтобы сообразить: считаю ли я свои реакции на череду происходивших со мной событий игрой, или это, всё-таки, была... жизнь? Утратив после гибели враз все ощущения, но окончательно не исчезнув, я кропотливо перебираю и пробую на вкус, все 'прожитые' когда-то эпизоды. Как удивительно! Оказывается, я помню всё, начиная с первой минуты после рождения!
Отнюдь, я не был мал и не был глуп тогда. В тот миг я полностью осознавал, кто я и для какой цели сюда явился. Но в борьбе за право закрепиться в своей новой роли, почти всё своё основное знание растерял. Вначале, я с трудом осваивал науку обращения со скафандром, куда меня поместили - учился в совершенстве владеть манипуляторами, коммуникативным обеспечением, сживался с ним. К тому же, на первых порах, нелегко было свыкнуться с законами устройства той модели реальности, которую предстояло освоить. Пространство, смоделированное по принципу гравитационного взаимодействия всех, наполняющих его, элементов долго мне казалось абсурдным, пока не пришло осознание главных принципов существования в любой форме - сохранение верности себе и, конечно, развитие.
Не важно, ведь, в каких условиях можно оказаться. Главное - не дать им подчинить тебя. Не заиграться, не стать персонажем, вымышленного виртуального мира.
Уверен - я получил зачёт по этой дисциплине. А не возвращают меня, продолжая удерживать в буфере обмена, лишь по одной причине: дают осмыслить опыт, проститься с пространствами, в которых сознание моё гостило весь учебный год.