В это раннее весеннее утро в районе Новоселовки* во дворе дома номер 95 по улице Конторской, все шло как обычно - в ветках ив и тополей вдоль речки, изогнутой здесь дугой и поворачивающей с северо-востока на юго-восток, галдели птицы, а в самой реке квакали орды лягушек. По железной дороге, проходящей по касательной к речке, с юга на север, то и дело проносились поезда - пассажирские и скорые не удостаивали здешнюю станцию "Новоселовка", одноименную району, даже уменьшением скорости, а пригородные останавливались не больше чем на минуту - секунд на сорок-сорок пять. После чего очередная электричка трогалась с места и уходила либо в сторону пригородов, либо в сторону конечной - станция здесь была предпоследняя перед Южным вокзалом, крупнейшим железнодорожным узлом в стране.
Со станции то и дело вещал казенным женским голосом репродуктор, объявляя электрички.
Впрочем, когда со двора донесся победоносный крик "Ура!" в два мужских голоса, все остальные звуки, казалось, оборвались.
Зато в воцарившейся тишине с грохотом открылось окошко веранды второго этажа. Из него высунулась крупная фигура Елены Александровны, рыжеволосой женщины средних лет, жены одного из кричавших. Вместе с ней и ее криком из окошка повалил аппетитный запах жаренного - она готовила завтрак.
- Эй, мужики, можно не кричать в такую рань?
В тот же миг из-за ближайшего сарая вышло двое мужчин средних лет, и направились к дому.
- А что, - ответил ей на ходу муж, Николай Петрович, - Не грех и крикнуть!
- Это точно, - поддержал товарища Виктор Анатольевич - второй изобретатель, - мы же только что закончили колоссальный труд!
- Что же вы там закончили?
Наши герои тем временем по наружной деревянной лесенке поднялись на веранду к Елене Александровне.
- Да вот, - Виктор Анатольевич указал ей на чертеж, - это устройство для мгновенной переброски объекта, из пункта "А" в пункт "Б". Был бы портал передачи и портал приема. Осталось лишь запатентовать изобретение и воплотить в жизнь.
- Не поняла! - Елена Александровна долго смотрела в чертеж, - Коля, объясни потолковей!
- Сейчас, - Николай Петрович взял листок бумаги, обозначил на нем две точки. После чего провел между ними кратчайшее расстояние - прямую.
- Это я знаю из курса школьной геометрии за пятый класс! А дальше что?
- А вот что, - Виктор Анатольевич взял и согнул листок так, что точки соприкоснулись.
- На бумаге мы сдвинули две удаленные точки, - подтвердил Николай Петрович, - искривили пространство. Осталось осуществить это на практике.
- Вы что же, собираетесь искривить земную поверхность?
- Не совсем! Просто, если эти две точки будут соприкасаться, то обычным способом все равно придется преодолеть это расстояние за определенное время, в зависимости от скорости. А если через портал, то время у вас займет ровно столько, сколько надо, чтобы сделать один шаг! Поняла?
- Поняла! - Елена Александровна сделала вид, что поняла, а мужчины из деликатности сделали вид, что поверили, что она поняла.
*. Все названия улиц, районов, железнодорожных станций, городов, рек, а также номерапоездов и маршрутов городского транспорта и других объектов, а также совпадения их с реальными названиями и номерами - случайны. (Прим. автора)
Впрочем, дальше расспрашивать изобретателей Елене Александровне не имело смысла. Они быстро умылись, переоделись в выходные костюмы и отправились в патентное бюро. Надо было зарегистрировать свое новое изобретение и получить патент.
Там к данному заявлению отнеслись весьма скептически, но все-таки пообещали вскоре прислать комиссию и в случае удачного исхода выдать патент. Нисколько не обескураженные изобретатели, зарегистрировав свое изобретение, правда, пока без патента, отправились домой - работать.
Проверка не заставила себя ждать. Патентная комиссия, придя уже через пару дней, когда работы уже были в разгаре, все проверила и выдала изобретателям долгожданный документ, удостоверивший авторство и подлинность изобретения.
А работа все кипела - Николай Петрович занялся организационными вопросами, а Виктор Анатольевич тем временем, не тратя даром ни минуты, непосредственно воплощал изобретение в жизнь.
Вскоре, когда организационные вопросы были улажены, Николай Петрович присоединился к постройке порталов и оборудования связывающего их с источником питания - трансформаторной будки, равноудаленной от обоих порталов, правда, на противоположном берегу. В связи с тем, что Лопань в городской черте - река судоходная, и по ней с 1996 года ходят теплоходы - как городские, так и пригородные, тянуть кабели решили не над водой, а через мосты, расположенные неподалеку от порталов.
Один из порталов расположили на пустыре возле станции, а второй в парке, сразу же после договора об аренде земельных участков. Работали практически без выходных - уик-энд наши герои провели также на "рабочем месте", коим для них стал нуль-транспорт.
Итак, проработав две недели, наши герои готовились открыть свой транспорт на следующей неделе. Накануне наши герои отпечатали около нескольких сот объявлений. Рано утром в понедельник, в день пуска - еще не светало, как Елена Александровна уж вышла и отправилась расклеивать объявления. Не прошло и часа, как объявления уже украшали фонарные столбы, доски объявлений у подъездов и лежали в почтовых ящиках частных домов. Не обошла Елена Александровна вниманием и станцию - объявления украсили щитки на распределительном мосту через пути, столбы, и даже один из вагонов остановившегося здесь на миг поезда. На трамвайном кругу объявления наклеили на остановочный павильон, и несколько из них даже украсили окошко диспетчера, рядом с кассой по продаже талонов на проезд. Когда Елена Александровна доклеивала их на ближайших столбах - осталось три-четыре, ей на встречу вышел Иван Витальевич - сержант милиции, работающий в местном отделении.
- Здравствуйте! Что это вы тут расклеиваете, антигосударственную пропаганду?
- Да вот, можете прочитать! Я сама не совсем понимаю. Сегодня открытие.
- Ну, гражданочка, это же просто, как пять копеек! - Сержант, казалось, сразу уяснил себе, что к чему, - ведь это же искривленное пространство. Но искривленное определенным образом.
После чего показал ей ту же демонстрацию с бумажкой и двумя точками. Елена Александровна второй раз сделала вид, что поняла, хоть на самом деле так и не поняла. Милиционер понял это, и из деликатности к даме сделал вид, что поверил ей, что она поняла.
- Ну, - Иван Витальевич повернулся к Елене Александровне, - теперь идемте к вашему изобретению, посмотрим, как оно на самом деле обустроено.
- Ну, идемте! _ Елене Александровне не очень хотелось заявиться сейчас перед изобретателями вместе с милиционером, но что поделаешь! Впрочем, Иван Витальевич почти, что годился ей в сыновья - ему было только тридцать. Кроме того, она знала и его жену - Маша имела латиноамериканские корни по отцу и была первой красавицей на районе. И вот сейчас она шла им навстречу.
- Вань, ты уже закончил смену? Идем домой, я соскучилась!
- Да не закончил я еще. Меня начальство не отпустило! Должен же я работать!
- Но не круглосуточно же!
- Ну, как получается! - Милиционер поправил фуражку, - не могу же я спорить с начальником.
- Не "не можешь", а не хочешь! Не можешь ты кое в чем другом...- Маша приумолкла - на долгий спор ее не хватило, поэтому она подколола мужа по самой болезненной части.
В самом деле, в "кое-чем другом" он был на нормальном уровне для тридцатилетнего мужика. Просто часто задерживался или был на ночных дежурствах, так что частенько с женой бывал дома врозь - она вернется с ночной смены из больницы, а ему - на утреннее дежурство, или она приходит вечером, а ему - в ночь! Часто на этой почве вспыхивали скандалы, впрочем, заканчивающиеся полюбовно.
Так они - сержант милиции в сопровождении жены и Елены Александровны дошли до портала нуль-транспорта. Милиционер, казалось, забыл и о жене, и о служебных обязанностях. Обойдя портал, он не обнаружил ничего подозрительного, разве что кабели, тянущиеся от него - один к следующему порталу, а другой - в сторону моста.
- Ну, что тут у вас?
- Иван Витальевич! - Виктор Анатольевич подошел к сержанту, - здрасьте! А хотите войти в историю как первый пассажир нуль-транспорта? Только вам придется подождать, пока он откроется - я должен буду принять вас на противоположном "конце провода" - в парке. Так что я пошел. Как только увидите, что над порталом мигает зеленая лампочка, смело входите в портал и делайте шаг вперед!
- И что?
- И выйдете в парке.
- А никто не застревал?
- Нет, не жаловались, не кому еще было! - Николай Петрович, дабы не нарушать тщеславия сержанта утаил, что и он, и Виктор Анатольевич несколько раз накануне успешно перебросились. А Виктор Анатольевич тем временем пошел в парк - до него было добрых полтора километра. Минут через двадцать лампочка над порталом зажглась зеленым. Сержант решительно шагнул в пластиковое нутро...
...и вышел в Основянском парке.
Шелестели старинные деревья. Рядом, у пристани, гудел, призывая утренних прохожих проехаться в центр по реке, пароход "Ласточка". Но речной трамвай не особо прельщал утренних пассажиров - и долго и дорого. И большинство из них шло на нормальный трамвай, или маршрутку, останавливающиеся здесь же неподалеку, оставив капитана "Ласточки" возить практически воздух.
Виктор Анатольевич поприветствовал милиционера и поздравил с первым скачком через гиперпространство.
- Не думал, что это так быстро! - заметил сержант.
- Быстрее, чем вы могли себе представить - время переброски ничтожно. Это не зависит от того, с какой скоростью вы проходите через портал. И даже на самой маленькой скорости вы бы не уловили самого момента, когда перешли из одного места в другое - настолько он короток!
- Так я и думал, - ответил ему сержант, - и все равно слишком быстро. Даже опомниться не успел!
- Ну, счастливо! - Виктор Анатольевич посмотрел на индикатор. Там был еще пассажир,
точнее, пассажирка, так как через мгновение дверца портала открылась и из черноты гиперпространства появилась Маша, жена милиционера.
- Ой, я еще на этом свете? - Маша оглянулась, - ой, Вань, и ты здесь и живой! Значит, не обманул Николай Петрович! - Поехали обратно!
Маша подошла к порталу, но Виктор Анатольевич покачал головой:
- Связь пока что односторонняя. Впрочем, думаю, через недельку-другую начнем эксплуатацию второго, обратного портала, с входом здесь и выходом там.
Так и вышло - спустя две недели заработала обратная связь. Теперь основной поток утром, как и прежде, двигался от станции к парку, а вечером, когда городской транспорт весь шел прямо в депо, без захода на Кривомазовскую, нуль-транспорт был единственным способом добраться на Новоселовку от Октябрьской улицы. И если раньше многие, не успевшие на последний трамвай, или не влезшие в маршрутку, шли пешком, то теперь за умеренную плату, вполне можно было и "подъехать". И многим нравилась быстрота перемещения, практически невозможная с помощью любого механического транспорта, насколько бы скоростным он ни был. И хоть расстояние было смехотворным - всего полтора километра, если не меньше, тем не менее, от пассажиров отбою не было. Частенько приходилось закрываться не в двенадцать, а в пол первого, а то и в час. А в семь, а то и в шесть утра уже приходилось открываться. Немного легче было в середине дня - с одиннадцати до половины четвертого практически никого не было и порталы закрывались на перерыв. Тогда наши герои закрывали порталы и устраивали сиесту, расположившись прямо у порталов.
Через месяц наши герои подсчитали все расходы, доходы, и обнаружили, что если так дальше пойдет, то их изобретение скоро полностью окупится. А там можно будет выделить свободные деньги на постройку третьего портала - его размещение было пока что спорным вопросом. Было два варианта - первый предусматривал постройку портала возле районной поликлиники - на углу Октябрьской и улицы Конармии. Второй вариант предусматривал развилку Октябрьской и Гончаровского бульвара. Наши герои склонялись к первому варианту, однако же, райсовет почему-то, и скорей всего, умышленно затягивал данное дело.
И очень скоро стало ясно, почему, хоть наши герои догадывались об этом уже давно.
Не трудно было догадаться, что транспортники - как трамвайщики, так и маршрутные таксисты, хоть и являются между собой конкурентами, уже как-то ужились на рынке перевозок. Но третьего терпеть были не намерены ни те, ни другие.
Когда в одно прекрасное утро наши герои вышли на смену, то обнаружили дивную картину. Собравшаяся, было, уже очередь окружила портал, защищая его от группы других людей, настроенных явно не по-дружески. Не удовлетворенные таким поворотом, противники несколько раз пытались повторить попытки проникнуть и развалить портал, но безуспешно - к очереди присоединились новые люди, которым надо было "ехать". Но, видя, что на работу им сегодня не попасть, так как не ходил и традиционный транспорт - они были готовы дать отпор диверсантам и примкнули к сторонникам.
Наши герои уже включили питание на трансформаторе за рекой, и теперь оставалось просто открыть двери, чтобы порталы заработали. Но заработать в этот день не пришлось ни нашим героям, ни порталам. К середине дня не разошлись ни сторонники, ни противники, забыв и о работе и о личных делах.
Мало того, после обеда транспортники, митинговавшие за демонтаж новомодной техники, подогнали по концам Октябрьского моста несколько пар трамваев, и, остановили их посреди дороги. Водители маршруток и автобусники тоже в стороне не остались - они заполнили промежутки между трамваями и тротуарами, чем полностью перекрыли улицу для любого транспорта. Другого моста, по которому можно проехать на Новоселовку и Новожаново, из центра, как Октябрьский, не было. Блокировав район для всего транспорта, забастовщики, поставив своих стальных коней на ручной тормоз и подложив с двух сторон башмаки, отправились в парк, где к тому времени образовался целый палаточный городок. Ближе к вечеру посвежело, и многие палаточники развели костры, благодаря чему парк стал похож на турбазу где-нибудь в лесу. Туристскую идиллию разрушало, однако, наличие ряда факторов - ряды фонарей, горящих в парке вдоль аллей, ярко освещенные качели, карусели, и другие аттракционы, а также кафе, из которых неслась музыка. Не меньшим фактором была и дорога, за которой виднелся Приборостроительный завод со своими высоченными трубами, дымящими в небо, да транспорт, выстроившийся по обе стороны заблокированного моста. Солнце уже зашло, а на юго-востоке стояла почти полная луна - дело шло к полнолунию. Впрочем, вскоре и Луна пропала за красноватыми в лучах уже невидимого с Земли Солнца тучами - с юго-востока от города, где-то за Основой, надвигалась страшная гроза.
Виктор Анатольевич, оставшийся дежурить в парке, понадеялся, что дождь разгонит митингующих транспортников. Поэтому он не ушел, а сел неподалеку на лавочке и беседовал с охранниками - хорошо, Иван Витальевич накануне созвонился с другом, держащим охранное агентство, хоть это не особо-то и помогло, здесь не частная охрана, а ОМОН нужен! Иван Витальевич сидел здесь же, готовый в любое время вызвать товарищей по службе.
Незадолго до дождя милиционер ушел из парка. Сегодня у него было ночное дежурство, надо зайти в отделение, переодеться, после чего вместе с напарником выйти на патрулирование района. Ночь обещала всем героям необычные приключения, но никто об этом еще и не догадывался.
Николай Петрович, пришедший в это время к своему порталу, сидел, укрывшись от собиравшегося пойти дождя под навесом, благоразумно пристроенным к порталу, и поглядывал на черную с красноватыми бликами от вечернего солнца тучу, уже затмившую почти круглый лунный диск и то и дело озаряющуюся зарницами молний. Под этим же навесом располагались все приборы, за которыми надо было следить. Но все было в порядке - лампочки на пульте горели ровным светом. Под навесом горел люминесцентный светильник, освещая и пульт и пропускной коридор с турникетами, отчего портал сильно напоминал то ли общественный туалет, то ли станцию метро. Сняв трубку внутренней связи, он позвонил.
У Виктора Анатольевича на портале зазвонил телефон.
"- Ну, что там у тебя? - спросил Николай Петрович. - Все в порядке?"
"- Да как сказать! Немного расходятся, и то из-за дождя, который скоро начнется, вон уже гром слышится! Ничего, сейчас как польет, так все разбегутся! По крайней мере, транспорт с моста уже убирают - трамваи снялись с тормозов и уже трогаются. Автобусы и маршрутки уже разъехались".
"-Проверяй приборы и минут через двадцать иди к трансформатору, отключай систему!"
"- Отбой!" - Виктор Анатольевич отключился.
А незадолго до этого, за пару минут, неподалеку, за рекой, появились двое. Один из них держал за полой плаща топор, а другой постарше, судя по всему, его начальник, скучавший до того с видом влюбленного юноши, ожидающего барышню на берегу речки, увидев второго, подошел к нему.
Это были два диверсанта, которым транспортники заплатили изрядную сумму в виде аванса, и еще раза в три больше обещали после работы. Само собой разумеется, транспортники задумали хитроумную ловушку для наших героев. Для этого-то они и поручили диверсантам подпортить кабель, чтобы тот завтра, когда порталы откроют и подключат, замкнул, и случилась авария. Этот акт должен был здорово подпортить репутацию его безопасности и комфорта.
- Ну, что, Петро, принес топор?
- Да вот, смотри!
- Острый?
- Достаточно.- Петро, принесший топор, посмотрел на предгрозовое небо, - успеть бы до грозы! Вымокнем и замерзнем как бобики.
- Подумаем, где нам перерубить кабель. Здесь это делать - неблагодарное дело. Я слышал, что кабель обесточен. Причем, надо разрубить его так, чтобы не до конца. Завтра, когда они включат питание, произойдет короткое замыкание на всю систему. Лучше всего перерубить кабель на пешеходном мосту, соединяющем Новоселовку с Речным переулком на Москалевке. Там в такое время точно никого не будет.
- Слышь-ка, Андрюха, А не боишься, что кто-нибудь может пострадать?!
- А если кто и пострадает, то это даже лучше! - Андрей взял у напарника топор. Взвесил на руке. - Тяжелый же у тебя топорище, зараза!
- На сколько рубить надо? Полностью, или немного оставить?
- На девять десятых, или на девяносто процентов, чтобы только изоляция осталась.
- Хорошо, сделаем! - И двое удалились в сторону пешеходного моста, по которому кабель протянут от трансформатора к порталу на станции.
В течение десяти минут, они уже были в виду пешеходного моста, силуэтом чернеющего над темно-серебристой речной водой и таким же небом.
- Я постою на краю...впрочем, нет, пойду с тобой, надо же место указать. - Андрей вышел на мост.
- Да, - Петро с топором в руке огляделся, - местечко жутковатое. Но нам это и на руку!
- Не бойся! - Андрей встал посреди моста, - если все в порядке, я буду издавать кваканье, как жаба, вот так: "Квак-квак!" А если кто будет идти, я издам вот какой звук: "У-у-у!".
И он издал такой жуткий звук, что не ожидавший подобных звуков Петро уронил топор, упавший прямо на ногу.
- И кто это такие звуки издает? - Петро нагнулся, подобрав топор, и потер ушибленное место.
- Бугай! Болотная птица такая! То же, что и выпь.
- Болотный бугай? А я думал, настоящий бугай, хотя, если настоящий в болото попадет, то еще не так реветь будет!
- Так, хорош, болтать - руби! - Андрей перелез через перила, по которым тянулся кабель и встал на желтую трубу, тянущуюся вдоль моста, - вот тут!
Второй диверсант, последовав примеру шефа, также перелез с моста на трубу, и лихо ударил топором. Остро отточенное лезвие слишком легко пронзило резиновое тело изоляции и впилось в жилы кабеля. Затем из-под топора посыпались искры, и тут наших героев, верней, антигероев, ударом тока отбросило с моста в воду, а разрубленный провод затрещал и заискрился. Через миг полил дождь, еще усилив электропроводность моста, и без того железного. Весь мост - от перил до пилонов и протянутых между ними тросов засверкал и заискрился! Замыкание не могло пройти бесследно для окружающей энергосистемы - в целом квартале выбило свет, погасли фонари на Новоселовском проспекте - на половине из них лампочки просто с треском лопнули!
Диверсанты доплыли до берега и отползли как можно дальше от края, усевшись на ствол поваленного дерева.
Топор упал в воду и утонул, но его никто и не попытался извлечь со дна реки - не до того было. Промокшие насквозь диверсанты сидели на берегу, с ужасом и удивлением наблюдая странную картину. Подобные картины до того они видели только в кино. Вообще со стороны казалось, что в мост попала молния. Ливень еще больше усилился, чем придавал картине еще большую мистичность.
Со стороны зрелище и в самом деле было феерическим - в полной кромешной тьме, в пелене дождя сверкал голубовато-белым огнем, рассыпая искры, мост. Впрочем, вскоре мост перестал искриться - изоляция расплавилась, и под собственной тяжестью кабель обвалился в воду. Тут же включилась система аварийного обесточивания.
- Ну что, - старший диверсант посмотрел на напарника, - кто боялся вымокнуть? Пошли, поищем, где бы от дождя спрятаться!
- Издеваешься! Смысл нам от грозы прятаться, как мы уже и так мокрые!
- Ну, все равно пошли отсюда, пока хозяева не прибежали! - Начальник поднялся с поваленного дерева, - а за топор не переживай!
- Да меня же за него Зинаида голову оторвет!
- Хорошо, не отрубит! - Андрей сам посмеялся своей плоской шутке. - Нечем все-таки!
И диверсанты, довольные, что живы остались, разошлись по домам.
А тем временем Виктор Анатольевич уже собирался уходить, но не успел - грохнул гром. Пошел дождь. Виктор Анатольевич вместе с охранниками забрался в беседку под навес, решив переждать непогоду. Дождь припустил сильнее - в паре метрах ничего не было видно. Новенькие натриевые фонари теперь казались просто желтоватыми и туманными световыми пятнами на темно-сером фоне.
И тут же у Виктора Анатольевича зазвонил телефон - звонил не аппарат связи, предусмотренный системой нуль-транспорта, а его мобильный.
Звонил Николай Петрович.
"- Алло?! - Виктор Анатольевич удивился, - почему не по служебной связи?"
"- Да потому что у меня весь портал не работает. Посмотри на пульт, что ты видишь?"
"- Вижу, что мой участок работает, а вот твой обозначен почему-то красным!"
"- Понятно! Где-то произошел либо обрыв провода, либо утечка энергии. Сходи и посмотри, что там! Потом мне позвонишь, скажешь".
"- Хорошо, схожу, посмотрю!"- Виктор Анатольевич отключился и, невзирая на дождь, который, впрочем, начал спадать, тут же пошел, перешел через Октябрьский мост и, спустившись с моста по полуобвалившейся лестнице, пошел москалевским берегом, вдоль заводского пути, подсвечивая себе под ноги фонариком. На его отрезке, как и следовало ожидать, кабель был цел и невредим. Так, дойдя до трансформатора, он отключил оба участка. Далее, идя по участку Николая Петровича, он тоже не видел никаких повреждений - черное тело кабеля тянулось вдоль берега без видимых повреждений.
Но то, что он увидел, когда вышел на мост, повергло его одновременно в ужас и негодование. Еще бы! Кабель был явно перерублен, и чем-то очень острым, скорей всего топором или тяжелым и большим ножом.
"Ничего себе, постарались", - Виктор Анатольевич оглянулся вокруг - никого.
Зато теперь Виктор Анатольевич с удивлением заметил, что его фонарик почти не горит. Точнее, какой-то более яркий свет заливает мост, а сам он отбрасывает тень. Виктор Анатольевич сначала решил, что это Луна вышла из-за туч, ведь дождь прекратился. Но свет лился с северо-востока, почти с севера, а в данный момент она по идее стояла на юге. Мало того, тень, отбрасываемая Виктором Анатольевичем, двигалась на глазах! Тут же он увидел в конце моста Николая Петровича - тот, не дождавшись звонка от товарища, вышел ему навстречу. Он размахивал руками, показывая на небо за спиной у Виктора Анатольевича. Когда тот обернулся, то испытал снова ужас, на этот раз граничащий не с негодованием, а с удивлением - почти прямо над ним висел огромный диск, оснащенный двумя прожекторами - осветительным, в луче которого он сейчас был, и поискового - то рыскал вдоль речки по берегу, словно выискивал что-то.
Не став дожидаться, пока мощный световой луч дойдет до него, Виктор Анатольевич в считанные секунды добежал до Николая Петровича - тот теперь отступил в дебри из деревьев и кустов. Виктор Анатольевич юркнул за ним, и вовремя - луч прошелся как раз по тому месту, где он только что стоял.
- Ну, что будем делать? - Николай Петрович посмотрел на товарища, - и вообще, что это было?
- Выгляни и посмотри! - Виктор Анатольевич только теперь понял, о чем семафорил ему Николай Петрович и что это за свет за спиной.
- Да нет, как-нибудь в другой раз! - Николай Петрович залег за бетонной балкой, служащей здесь чем-то вроде парапета набережной, - чего вообще они хотели?
- Не знаю, и знать не хочу.
- У меня тоже нет желания выяснять это, - Виктор Анатольевич почувствовал какой-то необъяснимый ужас, но не растерялся, - Домой нам нельзя, дом на возвышенности стоит - если из него небо хорошо просматривается, то и он с неба тоже виден. Надо где-нибудь укрыться.
- Говорят, здесь где-то в этом откосе есть лаз в подземный ход. - Николай Петрович задумался.
- И ты веришь в этот бред? Ну, скажи, какой подземный ход?
- Секретный! - Николай Петрович принялся шарить по земле, - здесь где-то есть скоба, за которую надо потянуть - тогда в откосе откроется секретный лаз. Он настолько потаенный, что обнаружить его практически невозможно, если не знать, где искать разве только случайно!
- Ну, и где же эта скоба?
- Где-то здесь! - Николай Петрович принялся раскапывать землю, вскоре наткнулся на искомую.
- Надо же! - Виктор Анатольевич с интересом рассматривал скобу, замаскированную под корешок.
Николай Петрович взялся за нее и потянул. Люк открылся тут же, рядом - грунт просто разъехался на две створки. В сдвинутом виде эти створы так плотно прилегали, что и сам люк невозможно было обнаружить.
Недолго думая, наши герои скользнули в люк, сразу же прикрыв его за собой. Едва створки сдвинулись, как зажегся внутренний свет - наши герои оказались в круглой комнате с низким потолком, заканчивающейся длинным коридором, который тянулся куда-то на юг. Тут же висела порыжевшая от времени табличка, на которой указывалась планировка подземных ходов. С крайней северной точки, где наши герои сейчас и находились, судя по плану, коридор тянулся к югу, заканчиваясь где-то в частном секторе в районе конца Лютовской, там, где она выходит к ветке железной дороги, поворачивающей в этом месте на юго-восток. Посредине же этот, долготный, коридор пересекался с широтным - тот тянулся с запада на восток. Крайняя западная точка располагалась на Дальней Новоселовке, за путями. Крайняя же восточная - на территории Приборостроительного завода.
- Как ты думаешь, куда лучше всего выбраться? - Николай Петрович посмотрел на товарища.
- Ну, - Виктор Анатольевич посмотрел на план, поморщился - ни одно из мест выхода на поверхность не показалось ему безопасным. - Думаю, лучше всего нам выбраться в крайней южной точке, в частном секторе. Это далеко, да и местность там такая, что есть, где укрыться.
- Здесь еще по пути есть одна шахта, ведущая в район многоэтажек.
- Неизвестно, куда она ведет.
- Думаю в какой-то дом.
- Думаю, крайний восточный и крайний западный выходы нам ни к чему. Подняться по промежуточному штреку в район многоэтажной застройки конечно можно, но...Кто знает, куда он выведет. Посмотрим.
Итак, наши герои двинулись на юг - по долготному тоннелю - там было несколько выходов. Вскоре наши герои добрались до первой вертикальной шахты-колодца. В бетонные стены колодца были вделаны скобы, по которым подняться не представляло труда. Когда наши герои выбрались на поверхность, то обнаружили, что находятся в подвале многоэтажки.
- Знать бы, что это за дом, и сколько в нем этажей!
- Какая разница, - Николай Петрович смело откинул крышку люка, огляделся, - сейчас важнее другое.
- Надо выбраться на первый этаж, в подъезд - там видно будет.
Но между выходом и нашими героями предстала непреодолимая преграда - в деревянно-стеклянной будке сидела старушка-вахтер. На коленях у тетки сидел котик, размером с приличную собаку.
- Ну, и что теперь скажешь? - Николай Петрович посмотрел на товарища, - Как мы тут проберемся?
- Да, кошак, конечно, хоть не собака, но может нас учуять, - прошептал в ответ Виктор Анатольевич, - это действительно преграда!
- Да он уже нас чует!
Действительно, котяра, до того нежно и уютно мурлыкавший, теперь сердито урчал, словно действительно уже чувствовал посторонних. Насторожилась и дежурная.
- Что там, Мурзик? - тетка прислушалась, - Да тебе показалось!
- Мяяя-ау! - ответил котище хозяйке, шипя и топорща усы.
- Говоришь, есть там кто-то? Да где ж им там быть? Хотя...
Охранница щелкнула кнопкой на пульте, в этот миг будка погрузилась во тьму, зато место, где стояли наши герои, оказалось залито светом - зажегся свет в коридоре. Но там уже никого не было - конечно же, они успели отскочить за угол и теперь уже залезли в подвал и, не задумываясь о бесшумности, громко хлопнули крышкой.
Полазив по катакомбам еще с час, они выбрались из люка в крайней южной точке - судя по всему, во дворе какого-то частного дома. Откинув крышку люка, прикрытого сверху дерном, они обнаружили себя во дворе - между задней стенкой сарая и глухой кирпичной стеной соседнего дома. Это было им на руку. Однако вылезать они не спешили - неясно, есть ли тут собака. Просидев с пару минут и напряженно прислушиваясь, наши герои поняли, что скорей всего собаки тут и близко нет - об этом говорило отсутствие следов жизнедеятельности собаки, равно как нигде не наблюдалось и конуры или хотя бы чего-нибудь, отдаленно напоминающего будку.
Не слишком опасаясь, наши герои проползли через двор, стараясь не шуметь - вдруг в доме все-таки кто-то не спит?! Судя по всему, здесь тарелку не видели, да и не ведали о ней ни сном, ни духом.
Но сейчас перед нашими героями стояла иная задача - поскорее убраться со двора. Это им удалось сравнительно быстро - добежав до калитки, они потихоньку открыли ее и, выскользнув в щель, оказались на улице. Калитку за собой тихонько прикрыли - замок изнутри защелкнулся.
На улице было темно - фонари уже не горели. Шагов тоже не было слышно - кто бы тут лазил в такую глухую ночь? Тем не менее, тучи к утру разошлись, дождь перестал, а редкие летние звезды светили сквозь все более частые дыры в редеющих облаках. На юго-западе, за дальними путями, тускло догорала Луна - ее багровый диск, почти уже круглый, склонялся к закату. А напротив его, на северо-востоке, уже чуть розовела узенькая полоска зари. Впрочем, заря почти не исчезала - в летние месяцы на пятидесятой широте и выше астрономических сумерек практически не бывает. Солнце спускается за горизонт в северной точке недостаточно низко, и такие сумерки называются гражданскими.
- Днем тарелка не посмеет на нас покушаться, - заметил Виктор Анатольевич. Николай Петрович, однако, был иного мнения - он насмотрелся комической фантастики вроде "Марс атакует", "Война миров", или "Звездный десант". Там пришельцы воевали, не смотря на время суток. О чем тут же и сказал товарищу.
- Но они же не применили против нас никакого оружия, хотя могли, - заметил Виктор Анатольевич, - да и вообще никакой агрессии в отношении нас не проявили.
- Действительно! - Николай Петрович задумался, - а ведь действительно тарелка могла бы спокойно расстрелять или захватить их у моста, но не сделала этого. Значит, ее намерения были не особо враждебными. Но проверять их у наших героев не было ни малейшего желания.
Тем временем где-то прокукарекал петух. За ним второй...Луна уже наполовину ушла за горизонт, а на северо-востоке все сильнее и сильнее разгоралась заря. В центре, на Успенской башне пробили три раза часы. Им вторил колокольный перезвон Покровских курантов.
После третьих петухов посветлело еще больше, тем временем наши герои уже почти дошли домой - шли они долго, то и дело, таясь, и двигались в основном ползком и перебежками.
Домой наши друзья вернулись уже по светлому. Николай Петрович сдался на милость жены. Елена Александровна, как ни странно, почти не ругалась. И Николай Петрович, и Виктор Анатольевич вместе с ней сидели на веранде, под прикрытием винограда, и, поглядывая с опаской в утреннее небо, обсуждали дальнейшие планы. Наши герои рассказали все, без утайки.
Елена Александровна видела ночью тарелку собственными глазами. Не сказали ей только о подземном ходе.
Итак, новости были неутешительными - изобретение подвергается нападкам транспортников, боящихся конкуренции. В то же время кто-то, чья дальнейшая судьба никому не известна, совершает диверсию, испортив кабель. И, буквально через несколько минут после этого на месте преступления появляется таинственная тарелка.
- Знаете, что, - Елена Александровна задумалась, - мы давно не ездили к нашему Валентину. Он все-таки государственный человек, служит в Верховном совете, и должен знать, что делать. Я, как мама, давно по нему соскучилась. Да он и звал нас давно уже, а сегодня пригласительную телеграмму прислал - видимо, у них там перерыв в заседаниях.
- Давай съездим! - эта идея понравилась и Николаю Петровичу и Виктору Анатольевичу.
Решено было созвониться с Валентином и выехать первым же поездом.
* * *
Вечером, в положенное время, наши герои сидели в вагоне триста сорок третьего, житомирского поезда - окошко, как всегда, не открывалось. Опезд отправился точно в срок, что, как знали наши герои - завзятые путешественники, не сулит ничего хорошего - дорога всегда компенсирует точность отправления такими приключениями, что держись!
Итак, состав вовремя отвалил от пятой платформы Южного вокзала и, громыхая по стрелкам, отправился в свой путь. Тем временем трое наших героев сидели в душном купе и гадали, где же четвертый пассажир. Тот сел на следующей же остановке.
Станция была с необычным именем "Люботин", с крытым распределительным мостом через пути и обновленным вокзалом, и была недавно отреставрирована.
Новым попутчиком, севшим здесь, оказался грузин неопределенного возраста - ему при желании можно было дать и тридцать и пятьдесят.
Зайдя в купе, он с неудовольствием отметил, что здесь очень душно.
- Вах как жарко, да! Открыть окошко, слушай, да?
- Да пробовали, уж! - Николай Петрович устало вздохнул - он сам пытался пару минут назад его открыть, и вдвоем с Виктором Анатольевичем они несколько раз дергали его. Оно сидело как влитое.
- Наверное, заперто, - высказал догадку Виктор Анатольевич.
- Попытка - вах! - не пытка, да! - Новый пассажир со свойственной всем кавказцам напористостью подошел к окошку и дернул его изо всех сил. Никакого результата.
- Давай, помогу - Виктор Анатольевич подошел к кавказскому спутнику - вдвоем они дернули окно изо всех сил. Что-то внутри затрещало, оконница сдвинулась на долю сантиметра. Тут подошел Николай Петрович и, несмотря на то, что двое уже и так хорошо потянули, дернул со своей стороны так, что...
...застарелая рама с грохотом провалилась в выемку. Снаружи осталась только верхняя часть рамы и ручка, благодаря которой рама не полностью провалилась в нижнюю часть окна. Хорошо, хоть стекло не разбилось. В купе тугой струей ворвался свежий ветер, раскидав газеты, до того мирно лежавшие на столике, а занавеска заразвевалась, как флаг в бурю. Вихрю аккомпанировал резко усилившийся грохот колес, доносящийся теперь через открытое окно.
- Ну, мужики, вы и открыли! - Елена Александровна лишь головой покачала - весь поток воздуха хлынул ей в лицо.
- Вах, что проводник скажет, да? - Грузин обернулся на лязг отодвигаемой двери купе.
В проходе стоял проводник, легок на помине. Услышав подозрительный грохот, он тут же поспешил на шум.
- Что случилось?.. - Проводник тут же умолк, поскольку он ожидал чего угодно, кроме такого, - как же вы ухитрились его открыть?
- Да как, как? - Елена Александровна махнула рукой, - Втроем дернули. Дурное дело нехитрое!
- А кто разрешал?
- Никто. Ехать в такой душегубке - мало приятного.
- Окна в вагоне открываются только с одной стороны, с коридора! Попрошу вас закрыть.
- Может пусть будет открытым? - Николай Петрович задумался, - а то душно ехать.
- Да и корячились, пока его открыли.
- Ну, что же, едьте, но с закрытой дверью. Я если закрою, так уж не откроете - запру от греха подальше, если проверка какая.
- Пускай пока будет открыто, а там позовем, если что, - Отар Рустамович махнул рукой, - а пока вот что - принеси-ка нам чайку с сахарком. А то, что это за поезд без чая, да?
- Хорошо. Печенье к чаю, если захотите, также мороженое, напитки прохладительные и слабоалкогольные у меня есть, пиво - все, кроме чая с кофе, конечно, из холодильника.
- Пиво мы и на станции купим, - заметил Николай Петрович, оно там дешевле и выбор куда поболее, а вам спасибо за рекламу.
- Ну, дело ваше, - проводник немного обиделся, - а окошко я вам через час-два закрою - вдруг все же ревизия!
И проводник удалился, с грохотом задвинув за собой дверь.
Наши герои остались сидеть на полках под вой ветра и грохот поезда, врывающиеся в открытое окно. Так прошло несколько часов, солнце склонилось к северо-западу, приближался вечер.
Поезд шел уже с небольшим опозданием, поэтому на ближайшей станции стоянку собирались сократить. Николай Петрович и Виктор Анатольевич, не зная этого, решили выйти на станции и посмотреть, что можно купить, и теперь стояли в тамбуре. Они рассчитали, что за пятнадцать минут стоянки успеют обежать всю станцию, если не выбежать на площадь со стороны города.
Наконец поезд притормозил и въехал в пределы станции, вереница вагонов втянулась и остановилась на дальнем пути, откуда пришлось обходить по переходному мосту, чтобы попасть на первую, парадную платформу с буфетом и киосками.
- Сколько бежать придется! - Николай Петрович, едва проводник опустил откидную ступень-подножку, тут же спрыгнул на платформу. Виктор Анатольевич - за ним.
Проводник только головой покачал - о том, что стоянка сокращена, он и не подумал им крикнуть. Впрочем, если бы они его спросили, он охотно сказал бы им о сокращенной стоянке. Впрочем, мысль, что предупреждать о таком пассажиров он не обязан, слабо утешала его. Через пять минут время стоянки подошло к концу - проводники один за другим закрывали откидные ступени на площадках. Постояв для очистки совести еще с пару минут с открытой дверью, он закрыл вагон, лишь, когда ему соседи, уже поднявшиеся в тамбуры, принялись усиленно махать флажками. Тепловоз уже давал второй требовательный сигнал - машинист с помощником получили зеленый сигнал семафора, и торопились отправиться, за глаза, на чем свет стоит, ругая нерасторопного проводника. Наконец он поднялся в тамбур, махнул флажком и закрыл подножку. Локомотив дал третий гудок и потихоньку тронулся.
Наши герои стояли в очереди, когда услышали гудок - это был последний. Первые два они не отнесли к своему поезду, в чем были вынуждены раскаяться - обернувшись, они увидели, как их поезд с закрытыми уже вагонами тронулся с места. О каком мосте можно было говорить? Поэтому, бросившись напрямую, через пути они проскочили перед носом у какой-то электрички. Сердито свистнув, пригородный поезд притормозил, дав двоим нарушителям пробежать перед носом - машинист электропоезда тоже оказался человеком и понимал, что к чему.
Когда наши герои добежали до пятого пути, поезд уже разгонялся, и их вагон как раз проходил мимо. Николай Петрович тут же уцепился за поручни, заскочив на подножку. Дверь уже была заперта. Виктор Анатольевич вскочил на подножку рядом - это был нерабочий тамбур соседнего вагона. Состав тем временем прогрохотал по стрелкам и вышел на простор - скорость ощутимо возросла. Кто сказал, что пассажирский поезд медленно едет? Он часто останавливается и разгоняется, но на дальних перегонах быстротой движения он ненамного уступает скорому поезду.
Машинист и помощник смотрели вперед, а назад не особо. Поэтому, когда на ближайшем переезде, не успел хвост поезда пройти за его пределы, зазвучал вызов по радио, машинист здорово удивился. Еще сильней он удивился, узнав о причине вызова. Еще бы - двое висят на подножке. Такое ни в какие ворота не лезет!
"- Вы уверены, что не обознались? - спросил машинист у вызвавшего его дежурного по переезду, - может, вам показалось - уже темнеет, а переезд я проходил на большой скорости. Может, вы увидели какую-то тень?"
"- Хренотень! - скаламбурил дежурный по переезду, - что же я, совсем слепой, что ли? Ясно говорю, видел двоих, висящих на вагонах. Мужики, какого возраста, не рассмотрел - ну, средних лет. Короче, мое дело вам об этом сказать, ваше дело - действовать по инструкции, что она там вам предписывает!"
"- Сначала посмотрим, что там у нас болтается! Отбой!" - Машинист отключил радио и высунулся со своей стороны из бокового окошка, но ничего не увидел - линия в этом месте изгибалась в другую сторону, влево, так что ему не было видно вагонов. Со стороны же помощника в принципе никто не мог висеть - перрон на последней станции был со стороны машиниста, справа по ходу поезда. Наконец кривая перешла в прямой участок, а потом дорога повернула круто вправо - теперь машинист в зеркало увидел со своей стороны весь поезд до самого хвоста. На одном из вагонов, точнее, на двух смежных, в самом деле, висели двое и усиленно махали в сторону тепловоза, скорее всего, наобум. Видеть машиниста с такого расстояния они не могли, да и ветер бил в лицо, рвал волосы и свистел в ушах с такой силой, что особо не посмотришь, особенно вперед.
- Там висят двое! - Машинист махнул помощнику, притормаживай, но потихоньку! Не ровен час, навернутся с подножек, мы же и будем виноваты!
- Есть тормозить плавно! - Помощник потянулся, было, к тормозам, но промахнулся - какая-то сила бросила его вперед и бросила на лобовое стекло. Машиниста, привставшего с кресла и бросившегося к боковому окну, тоже бросило вперед, на лобовое стекло.
- Я говорю, плавно, а не..., - тут машинист увидел, что помощник и не думал тормозить, а нетронутый тормоз находится в прежнем положении, - кто же это такой умный, что стоп-кран сорвал? В таких случаях нельзя же резко!
Бросившись назад, к своему боковому окну, он тут же высунулся по пояс. Один из висящих оставался висеть, а второй действительно сорвался и свалился на насыпь. Товарищ его слез со своей подножки, помогая подняться сорвавшемуся другу - у того, похоже, все кости были целы, так как он вставал на ноги и отряхивался.
Вскоре дверь вагона открылась, и оттуда высунулся проводник, пропустил двоих в вагон, после чего, высунувшись из двери, махнул машинисту - трогай, мол!
Машинист втянулся в окошко.
- Все в порядке, пострадавшие водворены в вагон, можно трогать. Кто-то из пассажиров увидел висящих и дернул стоп-кран.
Пока он это говорил, помощник продувал тормоза, после чего постарался плавно тронуться, как делал машинист. Но, видимо, не хватило сноровки - поезд дернул с таким грохотом, какой сделал бы честь любому товарняку. Грохот сцепок и буферов лавиной прокатился от тепловоза до хвоста и, достигнув апогея между предпоследним и последним вагонами, затих - поезд тяжко скрипнул колесами и отправился в дальнейший путь.
В вагоне тем временем все нормализовалось - пассажиры мирно сидели в своих купе, проводник, отчитавшись перед начальником поезда за сорванный стоп-кран, ушел в служебку.
Поезд тем временем, разгоняясь, стремительно нагонял упущенное время. Машинист с помощником прямо-таки упивались быстрым ходом поезда - стометровые столбы мелькали с бешеной скоростью. Солнце уже зашло - начинало темнеть, так что пришлось включить буферные фонари и головной прожектор, пробивший вечерние сумерки. На юго-востоке из-за горизонта выходила полная Луна - медно-красный диск матово горел на фоне выцветшего от дневной жары небе. Сквозь открытые боковые окна в локомотивную кабину врывались ароматы разогретой за день природы - запахи степи, и цветов, приправленные пряным духом железной дороги, которого машинист с помощником не замечали - уже принюхались за время работы.
Виктор Анатольевич, лежа на своей полке, отходил после приключения, а Николай Петрович сидел за столиком и кушал - в поезде обычно разыгрывается зверский аппетит.
Состав тем временем, все разгоняясь, наверстывал упущенное. Колеса чаще застучали по стыкам, поезд ехал вперед. Наконец Виктор Анатольевич более-менее пришел в себя, слез со своей полки и теперь присоединился к трапезе. Елена Александровна же не принимала в ужине участия - за всеми приключениями у нее пропал аппетит. В наказание за то, что Елена Александровна дернула стоп-кран, проводник закрыл и запер окно. За окном уже стало прохладно, но Виктору Анатольевичу в купе показалось жарковато - он встал и вышел в коридор. По коридору по-прежнему гулял ураганный ветер - теперь он был немного свежее. Подойдя к ближайшему окошку, Виктор Анатольевич высунулся из него по грудь. В лицо ему ударил тугой поток воздуха. На северо-северо-западе догорала заря, а из леса, мимо которого ехал поезд, слышались всевозможные крики птиц и даже животных.
"Вот бы сюда да с ружьем! - подумал он, - сколько дичи набить можно!"
Сквозь шум ветра и шум поезда, тем не менее, он расслышал разные крики местной фауны.
Тут было и токование тетерева, перекличка диких уток. Также он слышал уханье совы, рев болотного бугая - выпи, кваканье целого полчища лягушек. Впрочем, были и более благозвучные песни - в придорожных кустах выводил рулады соловей, а также другие дроздовые - зарянки, дрозды черные, серые и дерябы с варакушками.
На придорожном столбе сидела ушастая сова - ее два глаза горели в свете прожектора приближающегося поезда, как миниатюрные семафорчики. Молодая и неопытная птица только недавно прилетела сюда и теперь недоуменно глядела в сторону огненного глаза, возникавшего вдали - там, где дорога выворачивала из-за кривой. Чудовище приближалось с угрожающей скоростью - через миг огненный глаз уже почти поравнялся с птицей, решившей слететь со столба. Это чуть не стоило ей жизни - вихрь подхватил ее, и чуть было не бросил под поезд. Только случайно ей удалось в последний миг выправить полет - обиженно ухая, птица улетела в лес, подальше от страшной дороги.
Машинист с помощником привстали с мест - впереди виднелась станция. Огоньки станционных построек светились островком среди вечернего сумрака. Поезд проходил эту станцию без остановки, и тем не менее машинист дал сигнал и немного сбавил скорость.
На встречном пути стоял пригородный поезд - из него выходили люди, часть из них собиралась переходить через линию. Причем часть из них просто ломанулась перед самым носом у поезда. Помощник, было, рванулся к тормозам, но машинист взял его за руку. Поезд тем временем промчался мимо, ни кого не задев. Проезжая мимо хвоста электрички, машинист дал еще гудок - вдруг кто выскочит из-за последнего вагона!
- Зачем вы мне помешали тормозить? - помощник удивленно посмотрел на машиниста.
- Если бы кто, спеша на электричку, или выходя из нее, и не успел перебежать дорогу, мы бы тоже не успели остановить поезд. Зато сзади у нас порядка тысячи человек, и все как один жить хотят! Рисковать ими ради двух-трех человек глупо.
Поезд тем временем уже вышел за пределы полустанка, и машинист прибавил ходу. Скоростемер показывал сто.
- А вы сами как? - помощник замялся, - того?
- Чего - того? - не понял машинист, - бабу-то? Уж счет потерял. Хотя за последнее время...Старею, сынку.
- Да нет, я не о бабе. Я в смысле...Кого-нибудь давили?
- Я? Да нет. А вот поезд - да. Помнится, был я тогда молод, как ты, если не моложе. Хорошее время было, мне тогда все казалось в розовом цвете. Тоже был на практике, как и ты сейчас. Вели мы поезд, машинист что-то не то съел, ну и побежал в уборную, веди, мол, сам поезд! А впереди станция, ждут пригородного. И нет бы, отойти, видят же, поезд скорый идет, а не электричка! То ли не рассмотрели - туман был вперемежку со снежной метелью, дело зимой происходило! Ну, а я мчался, и начал притормаживать, как положено. Но не помогает, рельсы обледенели, колеса юзом идут. И тут с перрона двое на рельсы сваливаются - одна женщина, а другая хотела ей помочь, да и сама туда же! Я - за гудок, хоть и понимаю, незачем, потом за экстренное торможение, да куда там! А скорость была под сто, тормозной путь вышел с целый километр! Даже больше - поезд был из довольно большого количества вагонов. В итоге таки остановился поезд, но хвост его был уже за пределами станции. Я выглядываю, что там произошло, вдруг, как у Толстого в рассказе о девочке с грибами все обошлось - упали между колес, отделались парой незначительных травм и легким испугом? Да куда там! Как оказалось, из другого, более серьезного произведения Толстого, только в квадрате!
Прибегает начальник поезда, ругается! Таки задавил, или как беспристрастно написали менты, "жертвы были смертельно травмированы ходовой частью локомотива".
А что я там кого-то задавил, машинист не ругался, только спросил, зачем же я так резко затормозил, если все равно нельзя было ничего сделать. Но хорошо задним числом размышлять, а у меня тогда вообще каша в голове, сижу в полном шоке - шутка ли?
Машинисту, правда, влетело больше чем мне - выговор строгий влепили, что с рабочего места отлучился да на помощника поезд оставил. Мне потом эти женщины в кошмарах по ночам долгонько снились.
А меня не наказали, а наоборот, поздравили с боевым крещением - как в армии говорят, что солдат становится по-настоящему боевым воином только после серьезного ранения, или когда сам кого-нибудь ранит или убьет, так и тут. Пока кого-то не задавишь, не считаешься настоящим машинистом. Другое дело, когда люди сами под колеса лезут, или вообще по путям ходят, как по бульвару. Вот уже почти двести лет, как появилась железная дорога, во всем мире железнодорожники борются с нарушителями, ходящими по путям. Непонятно, почему, но большинство при возможности выбора дороги при наличии железной дороги предпочитает ходить по шпалам.
- Наверное, неосознанно, возможно, рельсы со шпалами напоминают лестницу, по которой поднимаешься вверх.- Помощник задумался, - а может просто такому маленькому и хрупкому существу как человек, приятно двигаться по дороге, по которой ходит такая мощная махина как поезд...можно и самому себе вообразить, что ты и сам - поезд!
- Ну, да хорош, "поезд", болтать, впереди наша станция, тут останавливаемся!
- Вижу станцию! Тормозим!
Колеса застучали на стрелках и крестовинах - впереди виднелась станция, причем, судя по количеству огней, немаленькая! Втянувшись в коридор из вагонов, поезд сбавил скорость и остановился. В наступившей тишине прозвучал искаженный казенным железнодорожным динамиком голос дикторши: "Пассажирский поезд номер триста сорок три до станции Житомир прибыл на третий путь. Стоянка поезда - десять минут. Повторяю..."
В вагонах в это время жизнь шла своим чередом - проводники открывали двери, выпуская и впуская пассажиров. Незадолго до этого проводник из нашего вагона запер санузлы, чем вызвал недовольство Николая Петровича и Виктора Анатольевича - они как раз хотели успеть в туалет, когда проводник, обогнав их, запер клозет ключом.
Не обращая внимания на нарекания с их стороны по этому поводу, он побежал в тамбур - открывать дверь, у которой уже собралось несколько человек.
Поезд останавливался.
Нашим героям ничего не оставалось, как отстать от своего проводника и побежать в соседний вагон, где ситуация повторилась - оба санузла были закрыты. А поскольку в виду жары они выпили достаточно много пива, чая и просто воды, то терпение их было уже на исходе, и они побежали дальше - вдруг где-то забыли запереть?
Так они и бежали по вагонам - от одного к другому, дергая двери туалетных кабинок, пока не добежали до последнего вагона, задняя дверь которого почему-то оказалась открытой, так что они, как в фильме "Сбрось маму с опезда", чуть было не вывалились на линию. Впрочем, спрыгнув с тамбура на шпалы, они тут же с облегчением избавились от излишней жидкости, которая с характерным журчанием полилась под сцепки и колеса последнего вагона. Вслед за этим послышался не менее характерный свисток, заставивший наших героев скорее подтянуться и впрыгнуть обратно в вагон, захлопнув ее перед носом у милиционера, опешившего от такой наглости. Благо, в этот момент поезд тронулся, и дежурному милиционеру оставалось только проводить взглядом состав, увозящий в ночную мглу двух нарушителей.
"Нарушители" тем временем неслись по вагонным коридорам и проходам, сбивая с ног незадачливых пассажиров, не успевших еще занять свои полки, пока не добежали до своего вагона, где лихо вскочили в свое купе.
Елена Александровна, до того мирно дремавшая на своем диванчике, сразу же подхватилась - что такое?
- Да так, станция, - Николай Петрович выразительно посмотрел тайком на товарища, - мы покурить на перрон выходили.
- Да, - ответил тот, переводя дыхание - после чуть ли не двадцативагонной "пробежки" он пыхтел, как старый паровоз.
Елена Александровна заметила, что тут что-то не так, да и не мудрено - оба они пыхтели как паровоз, так что не надо было быть сыщиком, чтобы догадаться, что только что было какое-то приключение. Впрочем, чтобы не было споров и разногласий, она сделала вид, что ничего не произошло, а наши герои сделали вид, что поверили ей. Такой способ частенько помогал сгладить конфликтные ситуации, чем они частенько пользовались.