Шри Ауробиндо
САВИТРИ

Книга  Третья
КНИГА БОЖЕСТВЕННОЙ МАТЕРИ

Песня IV
ВИДЕНИЕ И ДАР

Внезапно поднялось движение, идущее с небес.
Среди безжизненных безмолвий Пустоты,
В её безмерность, одиночество
Пришёл какой-то звук, по трепету похожий на шаги любимого,
Звук, отзывающийся во внимающих пространствах, областях души;
Его касанье наполняло фибры Ашвапати будоражащим восторгом.
Какое-то Влиянье подошло к пределам смертных,
Ничем не ограниченное Сердце приблизилось к его желающему сердцу,
Мистическая Форма окружила и окутала его земную оболочку.
От этого контакта всё в нём вырвалось из под печати тишины;
И дух и тело с ней отождествились и затрепетали,
Соединённые в объятии невыразимой радости;
И ум, и жизнь, и члены тела - все слились в экстазе.
И словно опьянённые нектарным, упоительным дождём,
К ней потекли наполненные страстью расширения его природы,
Сверкая молнией, безумные от озарённого вина.
Всё стало беспредельным морем, что вздымалось до луны.
Обожествлённые потоки овладели венами,
И клетки тела пробудились к ощущенью духа,
И каждый нерв стал огненною нитью радости,
А ткань и плоть в нём стали частью этого блаженства.
Всем этим озарённые, коричневые нераскрытые пещеры подсознания
Дрожали от предчувствия её давно желанной поступи
И наполнялись колыханием плюмажей и молитвенною речью.
И ставшее немым, безжизненным, затерянное в снах,
Само его земное тело отвечало этой силе.
Сейчас Единый, тот кого он обожал, был у него внутри:
Явился пламенный и чистый, с локонами из эфира, полный силы Лик,
Уста, что движутся бессмертными словами;
В нём веки, листья Мудрости, спускались на глаза поверх орбит восторга.
Подобный мраморному монументу размышлений,
Сиявший лоб, часовня зрения, широкие, как взгляд морей,
Направленные в Небеса, два тихих глаза безграничной мысли
Смотрели в человеческое, видя приближавшегося бога.
Явился Облик на пороге восприятия Ума,
И Голос, абсолютный, мудрый, произнёс в палате сердца:
"О Сын Могущества, поднявшийся на пик творения,
Нет ни одной души товарищем тебе под этим светом;
Стоишь ты в одиночестве у вечных врат.
Что ты завоевал - твоё, но не проси же больше.
О устремлённый Дух в невежественной оболочке,
О Голос, что пришёл из мира Несознания,
Как будешь ты просить чего-то для людей, сердца которых немы,
Как сделаешь подслеповатую ты землю домом для провидческого зрения души
И ношу облегчишь бесчувственной планеты?
Я - это Тайна за пределом понимания ума,
Я - это цель всех родовых мучений солнц;
Огонь мой, сладость - есть причина жизни.
Но слишком велики мои опасности и радость.
Не пробуждай безмернейшего нисхождения,
Не открывай моё секретное, скрываемое имя Времени-врагу;
Пока что люди слишком слабы, чтобы вынести вес Бесконечности.
Ведь Истина, родившись слишком рано, может разнести несовершенную планету.
Оставь всевидящей небесной Силе прорубать свой путь:
В своём большом, отдельном достиженьи - царствуй в стороне,
Великой одинокой жизнью помогая миру.
Я не прошу тебя, чтоб сердце, полное огня
Ты поглотил в широкой беззаботности блаженства Неподвижного
И отвернулся от бесплодного движенья лет,
Оставив в стороне неистовый, тяжёлый труд миров,
Держась подальше от других существ, затерянный в Едином.
Как твой могучий дух сумеет вынести покой,
Покуда Смерть ещё не победили на земле,
А Время остаётся полем боли и страдания?
Твоя душа здесь родилась чтоб разделить удел обременённой Силы;
Свою природу подчини, исполни то, что предначертано судьбою:
Прими и эту тяжесть и богоподобный труд,
Живи для медленно идущего всеведающего намеренья.
Завязана узлом Загадка в человечестве.
Подобно молнии с небес, что думает и строит планы,
И рассекает воздух жизни быстро растворяющимся следом,
Он, человек, один проснувшийся в несознающем мире,
Напрасно хочет изменить космический, вселенский сон.
Явившись из какой-то полуосвещённой сферы Запредельного,
Он - чужестранец в этих всех бессмысленных просторах;
Как путешественник, в своем сменяемом всё время доме
Средь поступи разнообразных бесконечностей,
В пустынном Космосе поставил он палатку жизни.
Внимательный и постоянный взгляд Небес всё время смотрит на него,
Что беспокойным гостем заселился в дом Природы,
И ходит мореплавателем между переменчивыми берегами Мысли,
Охотник за прекрасными неведомыми Силами,
Искатель отдалённого загадочного Света,
Средь широты путей идёт как маленькая искра Бога.
Всё против духа человека восстаёт, объединившись в страшную компанию,
Влияние Титана останавливает взгляд к Божественному.
Вокруг него гуляет, рыскает безжалостная Пустота,
И вечно существующая Тьма пытается схватить его руками,
Непостижимые Энергии ведут его и предают,
Неумолимые, огромнейшие боги противостоят.
Инертная Душа, сомнамбулическая Сила
Создали мир, что отчуждён от жизни и от мысли;
Драконом тёмных оснований 
Хранится в неизменности закон Случайности и Смерти;
Средь долгого пути сквозь Обстоятельства и Время
Окрашенная в серые тона и говорящая загадками,
С ужасными своими лапами, на поглощающих песках,
Его ждёт низкой тенью Сфинкс, вооружившись словом, смертоносным для души:
Его дорогу преграждает смутный лагерь Ночи.
Его день жизни - лишь мгновенье в вечном Времени;
Он жертва дней, часов, минут.
Так, терпящий атаки на земле и без уверенности в небесах,
Спустился он сюда, несчастный, гордый,
Звено меж полубогом и животным,
Не знает он ни своего величия, ни цели;
Он позабыл откуда он пришёл и почему.
В нём дух и внутренние части меж собой воюют;
Его высоты рушатся и слишком низки, чтоб достичь небес,
Вся масса человеческого похоронена в грязи животного.
Правление его природы - странный парадокс.
Загадка противоположностей дана ему как поле действия:
Свободы просит он, но вынужден всё время жить в оковах,
Ему необходима тьма, чтоб воспринять какой-то свет
И горе, чтобы ощутить хотя бы малое блаженство;
Ему необходима смерть, для поиска другой, великой жизни.
Он смотрит на все стороны и обращается на каждый зов;
Нет у него надежного, проверенного света, за которым он бы мог идти;
Жизнь человека - это или жмурки или прятки;
Он ищет самого себя и от себя бежит;
Встречает самого себя, но думает, что встретился другой, не он.
Всё время строит он, но не находит постоянной почвы,
Всё время путешествует, но никуда не прибывает;
Он мог бы управлять всем миром, но не может управлять собой;
Он мог бы душу сохранить, но не способен сохранить и собственную жизнь.
Тот свет, что принесла его душа, его ум растерял;
И всё, чему он научился, вскоре снова под сомненьем;
Так солнце кажется ему лишь тенью собственных идей,
Затем всё снова станет тенью, и не будет истины нигде:
Не зная, что он делает, куда стремится,
Он фабрикует символы Реальности в Невежестве.
Ошибку смертного он нацепил на звёзды Истины.
Его притягивает Мудрость яркими, сверкающими масками,
Но никогда за маскою не видел он лица:
Гигантское Невежество берёт в кольцо его умения и знания.
Его предназначенье - встретиться с космической мистерией
В немой фигуре мира из материи,
Но пропуск у него фальшив, фальшив и персонаж,
Он вынужден быть тем, чем не является;
Он подчинён тем Несознанием, которым он явился управлять,
И тонет, погружается в Материю, чтоб выполнить предназначение своей души.
Так, пробуждённая от низших, подчинённых форм,
Ему вложила в руки Мать-Земля свои могущества
И он мучительно оберегает эту тяжкую обязанность;
Ум человека - потерявшийся среди её дорог носитель факела.
Дыханье озаряя чтобы думать, плазму - чтобы чувствовать,
Он трудится своим неторопливым и скептичным мозгом,
И получает помощь от мерцающих огней рассудка,
Стремится мысль и волю превратить в магическую дверь,
Чтоб знание входило в темноту вселенной,
И чтоб любовь владела этим царством ненависти и борьбы.
Ум, неспособный примирить небесное с земным,
Привязанный к Материи бесчисленными узами,
Он поднимает самого себя, чтобы стать осознающим богом.
И даже если слава мудрости венцом сверкает на его челе,
А ум и дух бросают грандиозный луч,
В стремлении дать силы этому продукту спермы и генома,
Загадке, алхимическому чуду, сотворённому из плазмы и из газа,
И он, хотя и разделяя бег и ползанье животного,
Возносит мысль свою до высоты Бессмертного,
То всё же, жизнь в нём продолжает человеческий срединный путь;
Он уступает боли, смерти собственное тело,
Отказываясь от Материи, как чересчур тяжёлой ноши.
Скептичный чудотворец, маг чудес,
Наш дух, лишённый собственной оккультной силы
Неверующим мозгом, легковерным сердцем,
Он оставляет мир на месте, где он начинал:
Его работа не закончена, он требует небесный приз.
Так упустил он абсолют творения.
На пол-пути он останавливает путеводную звезду судьбы:
Широкий и напрасный, с долгими попытками, эксперимент,
И плохо исполняемый высокий замысел, сомнительно осуществленный,
Жизнь мира спотыкается, не видя цели, -
То делает зигзаг к неведомым опасным землям,
То вечно повторяет свой привычный ход,
И вечно возвращаясь после долгих маршей,
С трудом доставшихся побед, но без уверенного результата,
Всё время бесконечно тянется неубедительной игрой.
В объёмистом, не по фигуре сшитом одеянии,
Сияющая цель пока ещё скрывает лик,
Наполненная силой слепота сбивается с пути, храня свою надежду
И вскармливая мощь свою дарами озаряющей Случайности.
Из-за того, что человек, как инструмент, пока что терпит неудачу,
Расстроенное Божество всё продолжает спать в своём закрытом семени,
А дух запутан формами, которые он сам и сотворил.
Его несостоятельность - не то, куда его ведёт Всевышний;
Сквозь это всё таинственный неторопливый марш проходит дальше:
Наш изменяющийся мир был создан неменяющейся Силой;
Сама себя реализующая трансцендентность в нём прокладывает путь для человека;
Руководя и направляя душу на её дороге,
Она предвидит все свои шаги, её путь неизбежен,
И как же может быть конец напрасным, если Бог - твой проводник?
Пусть ум у человека устаёт, пусть не хватает сил у тела,
Есть воля, что сильней, что отменяет выбор нашего сознания:
Цель забывается и безграничные просторы зазывают нас,
И отступают в необъятность Неизвестного;
И нет конца для изумительного марша мира,
И нет бывает отдыха для воплотившейся души.
Она должна жить дальше, описав во Времени гигантскую кривую.
Из скрытой сферы Запредельного приходит давящий Поток,
И запрещает человеку отдых и земной покой,
Пока он не найдёт себя, не сможет он остановиться.
Есть Свет, который направляет, Сила, что даёт поддержку;
Неощутимая, незамечаемая, эта Сила видит в нём и действует:
В невежестве, он формирует Все-Осознающего в своих глубинах,
Рождённый человеком - поднимает взор на горную гряду сверхчеловечества:
Он занимает золото у Сверхприроды,
Мостит свою дорогу, что ведёт к Бессмертию.
А боги со своих высот глядят на человека, наблюдают, выбирают
То, что сегодня невозможно - как основу для грядущего.
Всё временное в нём трепещет от прикосновенья Вечного,
Его барьеры рушатся под шагом Бесконечного;
В жизнь человека у Бессмертных есть свои, известные им входы:
Всё ближе тянутся к нему Посланники Незримого.
Великолепие, запятнанное смертным воздухом - Любовь
Проходит через сердце человека, как блуждающая гостья.
Приходит Красота и окружает на магический, недолгий час,
Он может встретиться с широкой радостью открытия,
И ненадолго широта даёт ему освобождение от самого себя,
Его притягивает слава, что всё время где-то впереди,
Надежды неземной бессмертной сладости влекут и оставляют.
Сквозь ум проходят раскрывающие тайны, странные огни,
Особые намёки, указанья поднимают неуверенную речь
До яркого мгновенья сходства с вечным Словом;
Так маска Мудрости кружит в его мозгу
И беспокоит отблеском полубожественного.
Он иногда кладёт ладони на Неведомое;
Он иногда ведёт беседы с Вечностью.
Его рожденье было странным, грандиозным символом,
Бессмертие, возможность быть жилищем духа,
Блаженство без единой тени, исключительное совершенство -
Могучая судьба страдающего ныне существа.
И Мать-Земля в нём видит как всё ближе подступает изменение,
Что предвещалось ей в её пылающих немых глубинах,
Как из её преобразуемых частей выходит божество,
Алхимия Небес на основании Природы.
Адепт саморождённой безупречной линии,
Не оставляй на гибель свет, что пронесли века,
И помоги ещё слепой и полной горя жизни человечества:
Широкому и всемогущему намерению духа подчинись.
Свидетель договора Бога с Ночью
Склонился, сострадая, из бессмертной тишины
И поселил желанье, это беспокоящее семя всех вещей.
Прими свой внутренний высокий дух, терпи и создавай.
Не уходи от знания, пусть будут широки твои труды.
Земные узкие ограничения не смогут больше запирать твоё могущество;
Свою работу уравняй с работой длительного, нескончаемого Времени.
Пройди ещё паломником по голым вечным пикам,
По трудному и давнему пути,
Соединив его периоды с возвышенною линией,
Отмеренной для человека посвящёнными Богами.
И будет свет мой литься из тебя, моё могущество - твоею силой будет.
Не позволяй нетерпеливому Титану править сердцем,
И не проси незрелый плод, частичный приз.
Одно лишь благо требуй - возвеличить дух;
Одну лишь радость пожелай - возвысить род.
Над слепотой судьбы и противостояньем сил
Стоит, не двигаясь, высокая, неизменяемая Воля;
Оставь же результат твоей работы всемогуществу той Воля.
Всё переменится в преобразующий час Бога."

   Величественный, ласковый, затих могучий этот Голос.
Ничто не двигалось в широком размышляющем пространстве:
Спустилась тишина на слушающий мир,
И необъятная немая широта покоя Вечного.
Но сердце Ашвапати отвечало ей,
Вскричав среди безмолвий тех Просторов:
"И как я буду отдыхать, довольный днями смертного, 
И узкими тупыми мерками земных вещей,
Я, увидавший за космическою маской
Всю красоту и славу твоего лица?
Тяжёл удел, который ты несёшь своим сынам!
Как долго дух наш должен биться с Ночью,
Терпеть и грубое ярмо, и поражение от Смерти;
Ведь мы - сосуды для бессмертной Силы,
Строители божественного существа для этой расы?
И если это твой труд - что я делаю внизу,
Среди ошибки и пустой растраты жизни человека 
В неясном свете полусознающего его ума,
То почему бы не прорваться отдалённому сиянью твоему?
Идут безостановочно века, тысячелетия.
Где в этой серости луч твоего прихода?
Где гром твоих победоносных крыльев?
Мы слышим только шаг идущих мимо нас богов.
В оккультной сфере вечного Ума
Составлен план для видящего прошлое пророческого зрения,
Эпохи вечно повторяют неизменный круг,
Их циклы всё выстраивают заново и вечно устремляются куда-то.
Всё, что мы сделали, всё время нужно повторять ещё.
Всё разрушается и обновляется, и остаётся тем же самым.
Огромнейшие революции бесплодного круговорота жизни,
И только что рождённые века - уходят, исчезают как и прежние,
Как будто мрачная Загадка продолжает сохранять свои права
Пока не будет сделано всё то, зачем создали эту сцену.
Но слишком мало силы, что родилась с нами,
И слишком слаб тот свет, что проскользнул под веками Природы,
И слишком скудны радости, которыми она оплачивает нашу боль.
В жестоком, грубом мире, что не знает собственного смысла,
Пытаемые мыслями на колесе рождения,
Живём мы инструментами чужого импульса,
И движемся, стремясь достичь ценою крови сердца
Полутворений, полузнания, что вскорости наскучат.
Мы - с толку сбитая бессмертная душа в недолговечном теле,
Избитом, опрокинутом, но продолжающем работать;
Разочарованные, уничтоженные, выдохшись, мы всё же выживаем.
Мы в муках трудимся, чтоб мог из нас подняться
Смотрящий шире человек с прекрасным, благородным сердцем,
Сосуд из золота для воплощённой Истины
И исполнитель для божественной попытки,
Снаряженный нести земное тело Бога,
Пророк и провозвестник, любящий и царь.
Я знаю, что твоё творение не может потерпеть провал:
Ведь даже проходящий сквозь туманы смертной мысли
Надёжен, безошибочен таинственный твой шаг,
И хоть Необходимость наряжается в одежды Случая,
Сокрытая в слепых изменчивых шагах Судьбы, она хранит
Спокойную, медлительную логику движенья Бесконечности
И нерушимые последствия её намеренья.
Вся жизнь разложена по уровням идущей вверх шкалы,
Несокрушим Закон развития;
Во всяком начинании уже готовится его конец.
И это иррациональное и странное творение из грязи,
И этот компромисс меж богом и животным,
Не самая высокая вершина твоего чудесного и удивительного мира.
Я знаю, бессознательные клетки станут в будущем осознающими,
В согласии с Природой, вровень с небесами,
И дух, широкий, как вмещающее всё на свете небо,
Охваченный экстазом из незримых родников,
Сойдёт вниз божеством и станет только более великим от падения.
Из клетки дремоты моей поднялась Сила.
Покинув медленную хромоту часов,
Неровное мерцанье зрения у смертных,
Там, где Мыслитель спит под слишком ярком светом
И где пылает нестерпимо одинокое, всё наблюдающее Око,
И слушает слова Судьбы из сердца Тишины,
В каком-то нескончаемом мгновеньи Вечности,
Она рассматривала из вневременья работы Времени.
Она поднялась над свинцовой формулой Ума,
Разрушила преграды смертного Пространства:
И раскрывающийся Образ показал грядущее.
Гигантский танец Шивы разрывал на части прошлое;
Был грохот словно от падения миров;
Земля была объята пламенем; ревел бог Смерти,
И требовал уничтоженья мира, сотворённого его голодной жаждой;
Повсюду раздавался лязг от крыльев Разрушения:
В моих ушах стояли боевые выкрики Титана,
Тревога, ропот сотрясали защищённую бронёю Ночь.
Я видел там, как пламенеющие пионеры Всемогущего
Сворачивали над небесной гранью к жизни,
Толпой спускались по янтарной лестнице рождения;
Предвестники божественной обширности, многообразия,
Они сошли с тропинок утренней звезды 
В земную маленькую залу смертной жизни.
Я видел их пересекающими сумерки эпохи,
Солнечноглазых дочерей и сыновей чудесного рассвета,
Великих созидателей с широким лбом покоя,
И разрушителей массивного барьера мира,
Борцов с судьбою на её аренах воли,
Чернорабочих шахт богов,
Посланников Неописуемого,
И архитекторов бессмертия.
В познавшие паденье области людей пришли они,
Их лица, всё ещё окутаны великолепием Бессмертного,
Их голоса ещё общались с мыслями Всевышнего,
Тела, которые свет духа наполнял своею красотой,
Несли мистический огонь, магическое слово,
И кубок радости, веселья Дионисия,
И приближали взгляд божественного человека,
Уста, что воспевают гимн души неведомому,
Шаги, что отдаются эхом в коридорах Времени.
Высокие жрецы могущества, блаженства, сладости и мудрости,
Первопроходцы солнцем залитых путей прекрасного,
Пловцы в смеющихся пылающих морях Любви,
Танцоры в золотых дверях восторга,
Когда-нибудь их поступь сможет изменить страдающую землю
И станет оправданьем света на лице Природы.
Хотя Судьба и медлит там, в высоком Запредельном,
И кажется напрасною работа, на которую потратили мы силу сердца,
Всё будет сделано, всё для чего мы здесь терпели нашу боль.
И точно так, как древний человек пришёл на смену зверю,
Превосходящий нас божественный преемник смело и уверено придёт
На смену человеческой неэффективной поступи,
Вслед за напрасными трудами, потом, кровью и слезами:
Он будет знать о том, о чём ум смертного едва лишь смел подумать,
Он будет делать то, что сердце смертного бы не отважилось.
Наследник тяжкого труда, работы человеческого времени,
Он примет на себя груз бремени богов;
Весь свет небес отныне станет приходить в земные мысли,
Могущество небес - крепить земное сердце;
Дела земли коснутся высоты сверхчеловечества,
А зрение земли расширится и распахнётся в бесконечность.
Но тяжесть неизменно давит на несовершенный мир,
А роскошь молодого Времени потухла и прошла;
Наш труд отсчитывает тяжкие и долгие года,
И всё ещё крепка печать на человеческой душе,
И утомилось сердце древней Матери.
О Истина, что спрятана в твоём секретном солнце,
О Голоса её могучих дум в закрытых небесах
О том, что втянуто в её сияющие бездны,
О Мать вселенной, о Великолепье-Мудрость,
О Созидательница и искусная Невеста Вечного,
Надолго не задерживай своей преобразующей руки,
Напрасно нажимая на один из золотых засовов Времени,
Как будто Время не осмеливается открыть для Бога сердце.
О ослепительно сияющий источник наслажденья мира,
Свободное от мира и недосягаемое наверху,
Блаженство, что всё время здесь, запрятанное глубоко внутри,
Пока тебя пытаются найти во внешнем, никогда не находя,
О Тайна, Размышление с его сакральным языком
О воплощенье чистой страсти твоего могущества,
Пошли земле живое воплощение тебя.
Одно мгновение наполни вечностью своей,
Позволь же бесконечности твоей войти в одно из тел,
Все-Знание, один ум окружи морями света,
И Все-Любовь - начни пульсировать в отдельном сердце человека.
Бессмертная, шагая по земле стопами смертного,
Всю красоту небес - вмести в земные члены!
О Всемогущество, окутай силой Бога
Мгновенья и движенья смертной воли,
Наполни мощью вечности один час человека,
Одним лишь жестом измени всё будущее время.
И пусть великие слова произнесут с высот
И пусть одним великим действием откроются врата Судьбы."

   Его молитва погрузилась вниз, в сопротивлявшуюся Ночь,
Подавленная тысячью тех сил, что отрицают,
Как если бы она была слаба подняться до Всевышнего.
Но тут возник широкий соглашающийся Голос;
Дух красоты явился в этом звуке:
Лучи текли вокруг лица чудесного Видения,
Восторг Бессмертной улыбался на её губах.
"О полный сил предвестник, я услышала твой зов.
Я знаю, кто-то должен вниз спуститься и сломать стальной Закон,
И изменить судьбу Природы одиноким сильным духом.
Должны придти и беспредельный Ум, вмещающий в себя весь мир,
И сладкое неистовое сердце пылкой тишины,
Ведомые всем жаром чувств богов.
Все силы, всё величие соединятся в ней;
Сама божественная Красота пройдётся по земле,
И сам восторг заснёт на облаке её волос,
И в теле у неё, как на родимом дереве,
Бессмертная Любовь забьёт своими славными крыльями.
И музыка того, чему неведомо страдание, соткёт её очарование,
И арфы Совершенства принесут своё звучание в её прекрасный голос,
И зазвенят ручьи Небес в её весёлом смехе,
И губы будут как наполненные мёдом соты Бога,
А тело - золотою амфорой экстаза,
А груди - полными восторга, радости цветами Рая,
И Мудрость понесёт она в своём беззвучном сердце,
И Сила будет с ней - меч победителя,
А из очей её начнёт смотреть блаженство Вечного.
Посеют семя в страшном часе Смерти,
И ветвь небес привьют на человеческую почву;
Природа превзойдёт свой смертный шаг;
Судьба изменится от неизменной воли."

   Как пламя растворяется в бескрайнем Свете,
Бессмертно угасая в собственном источнике,
Ушло великолепие и стихло слово.
Гармония и эхо от восторга, бывшего недавно рядом 
Неторопливо удалялись, становясь далёкой тишиной,
Каденция, что вызвана другой каденцией вдали,
И музыка, стихающая в трансе,
И голос, трепетавший в напряженьи - отступили.
Её обличье отдалялось от наполненной желаньями земли,
И покидало ощущение, обманутое близостью,
Всё выше поднимаясь к своему недостижимому жилищу.
Пустыми, яркими и одинокими лежали внутренние сферы;
Всё стало незаполненным и беспорядочным пространством духа,
Ненужной, полной безразличия пустыней светлого покоя.
Но вот, на дальнем крае тишины подвинулась какая-то граница:
Пришла волна, чувствительная, мягкая, земная, с тёплыми губами;
Живой, многоголосый стон и смех,
Скользил на чистом основаньи звука.
Открылась глубина великолепья сердца Тишины;
И абсолютные недвижные безмолвия
Сдались дыханью смертной атмосферы,
Небесные чертоги транса в безграничном раствореньи,
Обрушились в проснувшемся уме. 
И Вечность смежила свои неописуемые веки
На одиночество, что за пределом нашего ума
И позади беззвучной тайны сновидения.
Пришёл конец той грандиознейной передышке и широкому освобождению.
И через свет высоких быстро отступавших планов,
Слетавший с Ашвапати, словно с падавшей звезды,
Вновь вынужденная наполнить человеческий свой дом во Времени,
Его душа утягивалась снова в быстроту и шум
Обширных дел творения.
И колесницею божественных чудес
Достаточно широкой, чтоб нести богов на огненных колёсах,
Пылая, он пронёсся сквозь духовные врата.
Земная суета взяла его в свою среду.
Он снова двигался среди материальных сцен,
Приподнятый и воодушевлённый озарением с высот
И в паузах строителя-ума
Волнуемый идеями и мыслями, которые едва касаются бездонных волн
Природы и летят назад, на крыльях, к скрытым берегам.
Искатель вечный в эпохальных сферах,
Он осаждён был нестерпимым прессом дней, часов,
И снова полон сил для быстроногих и великих дел.
Проснувшись под невежественным сводом Ночи,
Смотрел он на бесчисленное населенье звёзд,
И вслушивался в поиски неудовлетворённого потока,
И тяжело трудился с измеряющим Умом, строителем различных форм.
Паломник, что спустился из невидимых оккультных солнц,
Верша судьбу недолговечного творения,
Бог в образе поднявшегося зверя,
Он поднимал лоб победителя к высоким небесам,
Он на Материи и ограниченной её пределами вселенной
Основывал империю души
Как на незыблемой скале, средь океанов бесконечности.
Хозяин Жизни снова стал описывать свои могучие круги
По скудным сферам этой двойственной планеты.

Конец четвертой песни
Конец третьей книги

Перевод (второй) Леонида Ованесбекова

2000 дек 23 сб -  2006 июнь 08 чт, 2010 июль 17 сб - 2011 янв 01 сб,
2015 июнь 20 вт - 2016 фев 20 сб