Любовь Отраднева

Посвящается Анюте-Тотошке, приобщившей меня к "Дозорам" и "Пиратам",

Мириамель, наконец материализовавшей мою тягу к Weiss Kreuz,

и, конечно, Супер-Ёжику, открывшему мне "Евангелион"

и создавшему на пару со мной большинство упоминаемых реальностей

Воображаемое общение главных ролёвочных персонажей, или стенограмма разговоров существ в голове у автора, записанная одним из участников.

* * *

Эта территория принадлежит лично мне и никому больше. Моё право - не пускать сюда никого из своей повседневной жизни, никого, кроме тех, кому удаётся прийти сюда самим и отвоевать часть пространства.

Я единственный среди них Иной, я понимаю, что это место - иллюзия, оно существует даже не в сумраке, а только в моём воображении. И в воображении тех, кого оно притягивает, это место.

Здесь обычная моя, подзабытая уже, холостяцкая квартира, здесь в меру неубранно, тесно и весело. И нас здесь сейчас четверо.

Рядом со мной сидит молодая женщина с недлинными, покрашенными в тёмно-синий цвет волосами. Крутит в руке очки, которые ей, в общем-то, даже идут, но я знаю, что она может обойтись и без них - зрение у неё отличное.

Зовут её Тидзуру Аой, иногда - под настроение - она откликается на кодовое имя "Хэлль". В прошлом она носила погоны, а до и после занималась биохимией. Оказавшись в итоге "правой рукой" начальника весьма негуманной фирмы... И будь эта дама хоть сто раз японкой - она всё-таки аниме-героиня, поэтому в профиль она часто напоминает мне греческую богиню. И глаза у неё удлинённые, недобрые, коньячного цвета.

Вторая девушка, которая устроилась напротив меня, на другом краю дивана, ходит в признанных красавицах и выглядит милашкой. Но я-то знаю, какой она может быть отчаянной и беспощадной - ничуть не хуже своей синеволосой соотечественницы. Тем более что погоны носит по сей день. Под её началом - три страшных боевых робота и трое детишек, которые их и пилотируют.

Кажется, Мисато Кацураги тоже что-то делает со своими волосами - вряд ли они у неё отливают фиолетовым по естественным причинам. Это всё-таки немножко не то, о чём в книгах пишут "иссиня-чёрные" или там "воронова крыла".

Я поглядываю, как она поводит плечами, поправляя бретельки своей коротенькой маечки и откидывая длинные волосы за спину. У Мисато великолепная фигура, а глаза хоть и тоже карие, но бархатные и почти наивные.

Я бы в неё влюбился, не будь она мне сестрой. Мы все здесь братья и сёстры, просто Тидзуру, когда выныривает из своей науки, гораздо легче воспринимается как "свой парень".

Эх, влюбился бы я в Мисато... да только вот не люблю, когда девушки пиво пьют. Она и сейчас тянет потихонечку из банки, у неё даже это выходит сексапильно - но всё равно, зря это она. И вообще, столько пить и оставаться такой красавицей - это тоже анимешная условность... А как по мне - уж лучше что покрепче, хоть по канону я, вроде бы, пиво должен любить...

Уж лучше что покрепче - правда, капитан?

Почему-то четвёртым в нашей современной, компьютерно-оперской компании оказался Джек Воробей. Пират из условного семнадцатого века, обвешанный "фенечками", будто новогодняя ёлка. Общаемся мы запросто - капитан всегда открыт чему-то новому и в нашем мире быстро осваивается.

Сидящие рядом Воробей и Кацураги смотрятся очень эффектно. У него волосы ненамного короче, чем у неё, и каждый раз, как я на них гляжу - поддаюсь иллюзии, что длинная прядь, перевитая красно-белыми бусинами, принадлежит Мисато. Хотя на самом деле они с Джеком просто устроились почти вплотную друг к другу. И вряд ли хоть кто-то из них думает о производимом впечатлении. Всё дело в том, что у их края дивана стоит обогреватель. А эти двое страшно не любят мёрзнуть. Один по жизни обитает в тёплых краях, вторая привыкла к глобальному потеплению и к тому же не выносит холода после того, как едва не погибла в Антарктиде.

А ничего не поделаешь - это место хоть и иллюзия, но в Москве суровая зима. Мы с Тидзуру тоже не в восторге, но хотя бы легче согреваемся. А утеплять помещение магией - себе дороже, надолго не хватит и потом буду ходить варёный, а вдруг Сила понадобится на более важное?

Я ведь сам-то, собственно, кто - Антон Городецкий. Как меня называют - "человек без лица", забывая при этом, что я Иной. Просто злодейский автор не удосужился описать мою внешность. И почему-то те, кто не хочет видеть меня с лицом Хабенского, считают, что я относительно блондинистый. Забавно. Ладно, я-то знаю, как я выгляжу, и наше братство тоже это знает.

Впрочем, сюда, в это место я спасаюсь и могу быть здесь таким, как мне хочется. Во всяком случае, возраст равняю по остальной компании. Мисато двадцать девять, Аой двадцать семь, Джеку должно быть хорошо за тридцать - по-моему, он сам точно не знает, сколько ему лет. Ну, значит, мне здесь около тридцати, я ещё живу один и тихо сохну по Светке...

Сохнуть - здорово. Жить - труднее.

А вообще, конечно, мы все здесь открыты неканонным романам, потому что с канонным, кажется, больше всех повезло мне. Воробей "в свободном полёте", может, его это и устраивает, но не исключено, что не навсегда. А обе девушки давно и страшно устали от своих мужиков. У Тидзуру - Масафуми, сумасшедший учёный, патологическая личность, для которой к тому же приходится быть "родной матерью" и терпеть кроме себя целый гарем. Она, Аой, вполне могла бы одномоментно и добровольно умереть за своего мужчину - но всё пытается придумать, как жить, это обойдя. Кадзи, парень Мисато - далеко не самый плохой человек на свете, его есть за что уважать... Но жить с таким - увольте, раздолбай и бабник, проще тоже придумать, как прожить без него...

Вариантов, в сущности, полно - на то мы и удираем из канона, чтобы было так и можно было спокойно всё обсудить...

* * *

Сидим, треплемся, с моей подачи щёлкаем семечки. Всем хочется пить - пожалуй, даже Мисато, у которой кончилось пиво.

Поскольку я сижу с краю и к тому же заведую этим местом, то шлёпаю на кухню... и тут же возмущённо кричу:

- Холодный кипяток весь вышел! - и, возвращаясь в комнату, но не тише: - Кто вчера последний ложился?

- Ну я, - Кацураги смотрит исподлобья, с некоторым вызовом. - Я честно хотела ночью поставить чайник, чтобы к утру остыл - но, видимо, свои "хотелки" сочла за реальность и спокойно пошла спать.

- Я убью эту бесхозяйственную женщину! - взвивается Тидзуру. Ей хуже всех - её даже коньяк не спасёт. У неё странная реакция на алкоголь - организм не переносит ничего, кроме медицинского спирта да "пьяных" конфет.

- Давай хуже сделаем, - вредничаю я. - Давай, Тидзу-тян, про неё юри напишем!

Хэлль недобро щурится, оценивающе глядя на Мисато:

- Про неё можно только с изнасилованием, потому что по доброй воле она никогда и ни за что.

- Ага, - Кацураги передёргивает плечами и смеётся, прикрываясь ладонью, чтобы мы не поняли - противно ей или смешно. - Лесбиянство хуже пьянства! Интересно, что у вас получится?

- Ничего у вас не получится, - встревает Джек Воробей, наклоняясь вперёд и вбок, будто пытается заслонить Мисато. - Она сама кого хочешь. Я вот сам думаю - защитить её или отсесть подальше...

- Сиди, сиди, ты мне не мешаешь, - Кацураги небрежно опирается ему на плечо. - Мне просто интересно, что эти извращенцы выдумают.

- Ну вот как-нибудь так, - вдохновенно начинаю я, садясь на старое место. - Поздним вечером майор Кацураги пробирается по тёмным подвалам НЕРВ. И в одном из подвалов её ловит доктор Рицуко Акаги, прижимает к стенке и...

- Не станет она! - в один голос Аой и Джек. Так, с учётом некоторых реальностей, сейчас на меня ополчится ещё и фан-клуб Ри-тян...

- Если она и стала бы, - фыркает Мисато, - я бы сначала спросила: "Акаги, у тебя с головой как? Хочешь опять по морде? Тебе Майя не даёт, что ли, или вообще всё плохо?"

- Она бы тебе ответила, - принимаю я подачу, - мол, Майя бы с удовольствием, стоит поманить, она, Рицуко, просто сама не хочет пятнать большое и чистое чувство своей ассистентки. А командующий Гендо - бесконечный козёл, вот и остаёшься на предмет пристать только ты, плюс ты лезешь куда не надо, рыщешь в поисках страшных тайн вашей конторы... И опять бы начала...

- А, у неё бы физически сил не хватило ни повалить меня, ни привязать. Тем более что она доктор наук, а не мастер боевых искусств. Я бы её всё-таки слегка стукнула, чтобы мозги на место встали - а потом мы бы обнялись и просто вместе поплакали, вот и всё. Зачем обязательно непотребствами заниматься, я не понимаю? Так же как и того, с какого боку это тебя колышет, Ан-тян.

- Ну с такого... - делаю невинные глаза. - Парням вообще в среднем по госпиталю нравится, когда красивые девушки целуются или занимаются чем-нибудь понеприличнее, - переглядываюсь с Воробьём, но по нечитаемой ухмылке не могу понять, нахожу ли у него поддержку. А в мысли я здесь не лажу - и так знаю больше, чем надо.

Рядом хмыкает Тидзуру:

- Нет, ну я всё понимаю, но зачем же сразу Мисато? И Рицуко опять же, слава про неё, конечно, понятно какая идёт, но она совсем не такая стерва, какой ты её пытаешься изобразить. И плюс и впрямь она не я, это я воин и учёный сразу, а Ри-тян - она нежнее и женственнее...

- Ладно, уговорили, - ворчу я. - Сейчас магией воду остужу...

Впрочем, с кухни всё равно слышно каждое слово. Аой продолжает рассуждать, кажется, уже для самой себя:

- Недаром же мой единственный зигзаг от Брэда Кроуфорда был именно с ней, с Рицуко... Правда, это было в такой реальности, где я угодила на тот свет, а Кроуфорд явно был с какой-то другой девушкой...

- У Кроуфорда твоего гарем, - хмыкает Кацураги. - Впрочем, ему простительно. За одно то, как он славно сошёлся с Рэй Аянами и как нежно её пригрел, ему надо ставить памятник. И из-за этого, а ещё из-за тебя, Тидзу-тян, с ним никогда не буду я. Ни в какой реальности.

Захожу в комнату, не без помощи магии раздаю народу чашки с водой. Улыбаюсь и думаю: сдержит ли Мисато своё слово? Все эти реальности тасуют нас как хотят - а иногда мы хотим того сами.

- Ну и славно, - о, Тидзуру тоже умеет улыбаться по-доброму. - Хотя тебе повезло больше всех нас - твой Норрингтон ни с кем, кроме тебя, не замечен.

- Он же "святой человек со всеми удобствами", - цитирую я один развесёлый фанфик. И сам же первый покатываюсь, поскольку органически знаю первоисточник. И - так, заодно - выразительно кошусь на Джека.

Кацураги и Аой это замечают и тоже подмигивают в том же направлении.

Воробей ржёт и обводит всех нас нахальными чёрными глазами:

- Вот не буду отпираться. При прочих равных - могло бы быть. Просто сестрёнка Мисато успела раньше. И я же вижу, что она оказалась на своём месте. И что за своего командора она убьёт любого. И это правильно.

- Бастинда не настолько злобная, чтобы лезть без очереди, - снова цитирую я, теперь уже самого себя в детстве. И поясняю: - А Джек Воробей не настолько страшный пират, чтобы рушить чужую семью. Так что пусть все заткнутся. Хоть тебя, капитан, и слэшат по молве, а меня по фанатскому произволу.

- Фигня, - веско говорит Тидзуру. - Капитан-кун у нас специализируется на утешении разных обиженных фэндомами девушек. Он же добрый, это все знают.

- А мне не жалко, - опять веселится Воробей. - Меня ещё хоть на десяток красивых и весёлых девчонок хватит. Притом каждая будет считать себя единственной. Только вот, - и тут он становится серьёзным, - Настоящая Леди у меня всё-таки одна. И рано или поздно я её завоюю.

- Джек, это будет муторно, - морщит нос Мисато. - У тебя тупо не хватит терпения. Поить Акаги бесполезно, её по пьяни только и тянет, что разводить мрачную философию и спать.

- Зато если она решит, что так надо, - высказывается со своей стороны Аой, - то она твоя... Ладно, всё, молчу, это было давно и неправда. И вообще от безысходности. Так что попробуй только, Воробей, не дать Рицуко большого женского счастья!

- Ага, присоединяюсь, - очень серьёзно говорит Кацураги. - У нас с ней отношения, конечно, неровные - то она меня дурой обзовёт, то я ей в сердцах фонарь под глазом поставлю... Но это же не значит, чтобы я её ненавидела или там что - скорее наоборот...

- Ну вот и мисики вы все, - улыбаюсь я. - Все пристроились, всё исправили как нам захотелось - потому что негоже пускать в распыл таких прекрасных девушек, как обе здесь присутствующие и как отсутствующая Акаги-сэнсей. А также как отсутствующий командор Норрингтон, хоть он уже и не из категории девушек. А вот мне что делать?

- А тебе-то что? - удивляется капитан. - Ты, Тони, так же, как и я, главный герой, нас с тобой не расшибёшь об стенку и не убьёшь веником. Потому что иначе никаких продолжений не получится.

- Да я не о том... Ладно бы, что каждый второй норовит положить меня под Завулона. Но я даже в местных реальностях запутался. У меня много несчастливых и некрасивых. Я даже внутри одной почему-то получаюсь коварным изменником в квадрате, детоубийцей и ужас кем. Из-за меня даже гибнут люди, которым по канону это совершенно не светило.

- Ан-тян, - Тидзуру улыбается улыбкой старшей сестры. - У тебя два беспроигрышных варианта, существующих практически за кадром. Либо Светлана, либо Шульдих, ага.

- Или, чтобы тебе скучно не было, - Мисато смотрит на меня нежно-наивными, шоколадными глазами, - может, тебе Анамарию сосватать?

От неожиданности давлюсь водой, смотрю в непроницаемые лица Джека и Аой. И тут до меня тихо доходит, что Кацураги просто-напросто мстит мне за юри с нон-коном, и начинаю покатываться...

...Потом, кажется, мы всё-таки немножко пьянствуем - "граждане, кто сколько может..." Девушки синхронно подпирают щёки кулаками и меланхолически запевают дуэтом вселенский шлягер, который кто только не пел, хотя я его слушаю в исполнении "Блэкморс Найт" - "Wish You Were Here", мечтая каждая о своём. Английский у них феерический - даром что так-то мы болтаем на всеобщем... Но обе хотя бы знают слова и не перевирают мелодию, так что выходит у них красиво...

Мы с Воробьём в итоге начинаем завидовать... и потом дружно орём "Zankoku na Tenshi no Thesis" - бессмертное вступление к "Евангелиону". На совсем уж фантастическом японском, ибо текст заучен на слух.

Девчонки хохочут так, что слышно, наверное, даже в сумраке... и мы все четверо понимаем: как бы там ни было - а мы друг друга не предадим.

Январь 2008