Аннотация: И ещё раз о фатуме. Но теперь - немножко иначе... Тема-то на самом деле вечная. Ведь всем известно: от судьбы не убежишь. Рассказ победил на конкурсе "Пути героев". Работа иллюcтрирована Кошкиной Л.Б. (Layanna)
Опубликовано в журнале "Реальность фантастики", N4/2004
Стань моей душою, птица,
дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полет мне снится -
холодные фьорды, миля за милей...
Шелком - твои рукава, королевна,
белым вереском - вышиты горы.
Знаю, что там никогда я не был,
а если и был, то себе на горе.
Мне бы вспомнить, что случилось
не с тобой и не со мною.
Я мечусь, как палый лист,
и нет моей душе покоя.
Хелависа.
Из ямы пахло страхом.
Ветки, топорщившиеся вокруг чёрного зева мокрой пропасти, пялились в небо. Надломы казались свежими, из чего можно было заключить, что кто-то свалился вниз совсем недавно. К счастью для Дарта - потому что сейчас, осторожно осматривая развёрстую пасть ловушки, он думал, что наверняка угодил бы в неё сам, если бы не куча поломанных сучьев, преградивших ему дорогу.
Дарт шагнул ближе, старательно пробуя ногой мягкую болотистую почву перед собой. Его беспокоил запах, доносящийся оттуда, снизу. Запах страха. Дарт слишком хорошо его знал. Он наклонился, безуспешно пытаясь заглянуть внутрь промозглой сырой пропасти. Ему не хотелось думать, насколько она глубока. От одной мысли о том, что он мог свалиться туда, вниз, ему становилось дурно. Это означало бы верную смерть. Очень долгую.
И кто-то, возможно, её принял.
- Эй! - вполголоса позвал он, сам не зная, на что рассчитывает. - Есть кто... живой?
Ни звука. Только запах - резкий, острый, пронзительный запах холодного пота. Такой знакомый запах.
Дарт подступил к яме так близко, как мог, ухватился за внушительного вида сук и потянул. Слизкая куча гнилого дерева заскрипела, расползаясь. Несколько веток упало вниз. Дарт разбросал сучья вокруг, расчистив подход к самому краю ямы. Встал на колени возле сыпучей земляной кромки, придерживаясь рукой за выступающий из земли корень дерева.
- Эй! Есть тут... - громче позвал он и осёкся, услышал тихий, протяжный всхлип.
Дарт нагнулся ниже, проклиная темноту, залившую яму до краёв. Понял, что ничего рассмотреть не сможет, выпрямился, порылся в своей котомке, достал огниво, пошарил вокруг, с трудом отыскал сухую ветку, поджёг. Снова нагнулся. Слабый тлеющий огонёк на миг высветил человеческую руку, безвольно лежащую в грязи, и мокрицу на тыльной стороне ладони.
- Вы живы? - спросил Дарт и тут же выругался сквозь зубы. Жив, жив, сам ведь знаю, хотя лучше бы ты был мёртв, приятель. Теперь мне придётся тебя вытаскивать. Если бы ты был мёртв, я прошел бы мимо, а так... В конце концов, я сам свалился бы в эту яму, не подоспей ты прежде меня
- Двигаться можете?
Запах страха стал слабее. Во всяком случае, ему так показалось. Снова всхлип, а потом - голос. Тихий, сдавленный. Женский.
- Н-не... не знаю. У меня нога... болит... Наверное, сломала...
"Блеск", - отрешённо подумал Дарт, стараясь отогнать мысли о том, как могла женщина попасть в эти леса, в самую глушь. Сейчас у него были другие заботы. Он встал, вынул из мешка веревку, снял пояс, связал вместе, сделал на конце ремня широкую петлю.
- Там глубоко? - спросил он.
- Н-не знаю... Глубоко... Футов десять...
Превосходно. Просто превосходно. Как минимум два человеческих роста, с учётом того, что находящемуся на дне ямы расстояние до краёв всегда кажется меньше, чем на самом деле.
- Я брошу вам верёвку, - сказал он. - Наденете петлю на пояс и туго затянете. Справитесь?
- П-попробую...
Он бросил веревку вниз. С минуту ничего не происходило, потом он услышал, как женщина задвигалась, вздыхая и всхлипывая. Запах страха стал сильнее, грубо ударил в нос. Дарта покачнуло от этого запаха, но он тряхнул головой, намотал свой конец верёвки на руку от запястья до локтя и бодро сказал:
- Теперь попробуйте встать.
- Я не могу...
- Попробуйте.
Она пыталась несколько раз, падала, вскрикивая от боли, но в конце концов сказала, что стоит. В её голосе слышалось удивление, и Дарт понял, что по крайней мере перелома там нет точно. Скорее всего, просто сильный вывих.
- Прислонитесь к стене. Грудью и животом. Сделали? Теперь вытяните руки вверх и крепко держитесь за верёвку. Я вас вытащу.
- Вытащите? - с недоверием переспросила она.
- Вытащу. Только держитесь крепко и, самое главное, не упирайтесь ногами. Поехали!
Она справилась отлично, ни на миг не осложнив Дарту дело. Ему даже показалось, что он тащит из ямы мешок с мукой. Маленький мешок, надо заметить.
Когда над краем ямы показались её руки, судорожно стискивающие верёвку, Дарт перехватил тонкие женские запястья правой рукой и без особого труда выволок наверх. Потом сел на землю, переводя дыхание. Женщина какое-то время лежала у его ног, лицом вниз, по-прежнему вытянув руки вверх. Потом подняла голову, и он увидел разводы грязных слёз на её ввалившихся щеках.
- Спасибо, - еле слышно сказала она.
- Ох. чёрт, не стоит благодарности, - криво усмехнулся он, пытаясь понять, хорошенькая ли она. Молодая - это точно... Совсем девчонка. Волосы короткие, до плеч, цвет не определить - вымазаны в грязи, как лицо и одежда. Одежда, кстати, мужская.
Они посидели ещё немного молча. Потом женщина с трудом приподнялась, опираясь на утонувшие в грязи руки, заметила мокрицу на кисти, с визгом задёргала рукой, сбросила насекомое в кучу веток, облегчённо вздохнула. Посмотрела на Дарта - виновато, смущённо. И - он не поверил своим глазам - слегка улыбнулась.
- Извините... Вы не думайте, что я такая трусиха, просто ненавижу мокриц.
- Я и не думаю, - ответил он, оглядывая её с головы до ног. Она вздрогнула под его изучающим взглядом, должно быть, сообразив, в каком виде находится. Женщина всегда остаётся женщиной. Но Дарта гораздо больше интересовало, что делает в лесной глуши молоденькая девушка, коротко стриженная и одетая как мужчина. Он подумал, что наверняка успеет её об этом расспросить.
- Давай посмотрим, что там с твоей ногой, - предложил он, и она кивнула, как показалась Дарту, несколько напряжённо.
Дарт оказался прав: она всего лишь растянула связки. Несколько дней покоя быстро поставили бы её на ноги, но на это рассчитывать не приходилось. Дарт не знал, сколько отсюда до ближайшего жилья, но подозревал, что не меньше недели пути. А нести её на закорках он не имел ни малейшего желания. Однако идти она всё-таки могла, хоть и с большим трудом. Дарт подумал, что спешить особо некуда, к тому же по таким местам, как этот лес, гораздо приятнее путешествовать в компании.
Поэтому пока он просто туго перевязал её щиколотку своим ремнём и показал, как нужно ходить, чтобы поменьше травмировать ногу. Она внимала молча, и Дарт всё отчётливее ощущал напряжение, росшее в ней с каждой минутой.
- Лет-то тебе сколько? - проворчал он, роясь в куче веток в надежде отыскать палку поровнее, которую можно было бы использовать в качестве посоха.
- Двадцать пять, - с неожиданным вызовом ответила она.
- Сколько?! - изумлённо обернулся Дарт, чувствуя замешательство. Он был старше её всего на год.
- Что? Непохоже? - вызов прозвучал ещё отчётливее.
- Простите, сударыня, трёхдюймовый слой грязи на вашем сиятельном лике мешает мне точно установить ваш возраст, - раздражённый её внезапной заносчивостью, резко сказал он и протянул ей палку. - Держите.
Она взяла, и, видимо, уже пожалев о своей несдержанности, полоснула по нему извиняющимся взглядом светло-серых глаз, однако настороженное выражение из них не исчезло. Дарт подумал, что, похоже, невольно ударил её в больное место.
- Ну, ладно, пошли, - вздохнул он и закинул котомку за спину. - Зовут-то тебя как?
- Этне. А... тебя?
- Дарт.
- Я гонец, - вдруг сообщила она, то ли с гордостью, то ли со смущением.
- Да? - усмехнулся он, пожалев про себя её адресата.
- А ты? Менестрель? - с интересом спросила она, кивнув на лютню за его плечом.
Дарт посмотрел на неё и сухо, невесело усмехнулся.
- Нет.
Они шли молча, экономя силы. Воздух был сырым, промозглым, от него драло горло и одновременно хотелось пить. Дарт время от времени посматривал на Этне, ковылявшую рядом. Она ни разу не пожаловалась, и почему-то это было ему приятно. Он рассудил, что за такое мужество она заслужила раннего отдыха и предложил остановиться на ночлег задолго до наступления темноты, благо они как раз проходили мимо лесного ручья.
Дарт сам собрал хворост, развёл костёр из редких сухих веток, которые ему удалось отыскать среди этих болот. Когда он вернулся, Этне, умывшаяся и посвежевшая, уже разделывала какого-то зверька, напоминавшего большую крысу. Дарт отметил, что она всё-таки хорошенькая, и даже маленький шрам под нижней губой её не портил, скорее наоборот. На изумлённый вопрос Дарта, где она взяла зверька, Этне спокойно ответила, что он пробегал мимо, и она запустила в него ножом. Дарту оставалось только возблагодарить провидение за столь находчивую спутницу. В этом чёртовом лесу вообще очень редко попадалась подобная живность. Одни пауки и мокрицы.
Этне проткнула освежеванную тушку заострённой веточкой, подержала над костром, надкусила, пожевала, протянула Дарту. Он принял свою долю с благодарностью. Мясо было терпким, но довольно вкусным.
- Долго ты в этой яме просидела? - спросил он наконец.
- Всю ночь, - опустив глаза, ответила она. - И часть дня... Я вечером свалилась.
- В таком случае тебе повезло. Было девяносто девять шансов против одного, что здесь никто не появится ещё долгие месяцы.
- Но ты ведь появился. И... - она вдруг осеклась и закончила - тихо и как-то странно: - И спас мне жизнь.
Дарт машинально кивнул, разглядывая её лицо. Не красавица, но вполне ничего... И никак ей не дашь двадцати пяти, никак. Наверное, врёт.
- Что так смотришь? - тихо спросила она, подняв голову. Мокрые волосы - как оказалось, светлые - небрежно спадали ей на плечи и лоб, и она казалась упрямым злым мальчишкой.
- Как ты здесь оказалась? - спросил Дарт.
Этне пожала плечами, отвела взгляд. Ему не нравилась отстранённость, с которой она это сделала.
- Говорю же: я гонец, - равнодушно пояснила она. - У меня было очень срочное поручение. Ну, теперь уже просрочено и так... Спешила... вот яму и не заметила.
- Её немудрено не заметить, - пристально глядя на неё, сказал Дарт. - Это старая волчья яма, Бог знает сколько лет назад её выкопали. Здесь ведь давным-давно никто не живёт. Даже лесников, и тех нет.... наверняка. И дорог, кстати, тоже.
Она вскинула на него сердитые, но по-прежнему настороженные глаза.
- Ты на что намекаешь?
- Ни на что. Просто не понимаю, почему ты для доставки столь срочного поручения ломанулась через дикие болотистые леса. Это кажется мне... непоследовательным.
- Послушай, но я ведь тебя не спрашиваю, что ты здесь делаешь, верно? - резко спросила она и откинулась назад, запрокинув лицо к небу.
Дарт ещё минуту смотрел на неё, потом откусил от прожаренной крысиной тушки. В самом деле, она ведь его не спрашивает... А если бы спросила, разве он сказал бы правду?
- Хочешь? - он протянул Этне остаток.
- Доедай, - отмахнулась та, по-прежнему глядя в темнеющее низкое небо.
Дарт пожал плечами. Доел, стряхнул кости в огонь.
- Давай спать.
Этне не возразила. Дарт улегся на мягкую землю, подстелив плащ, снял с плеча лютню, положил под голову. Этне продолжала смотреть в небо.
Звезды моргнули и погасли.
Дарт проснулся рано, до рассвета - сказывалась выработанная за последние два года привычка. Костер догорел, сырые серые угли вяло истекали тонкой струйкой дыма, обвивавшей обуглившийся скелетик болотной крысы.
Этне поблизости не было.
Дарт приподнялся, машинально схватился за лютню, вздохнул, то ли с облечением, то ли раздраженно. И куда девчонку понесло? А впрочем, ее дело. Он даже чувствовал некоторое удовлетворение. Ему не нравилось, как она на него смотрела, не нравилось ее предположение о том, не пением ли фривольных куплетов он зарабатывает себе на жизнь. Хотя у нее были все основания так решить. Более того, она была права. Почти.
Поэтому он с легким сердцем двинулся дальше.
Он догнал ее меньше чем за час, что, в общем-то, было неудивительно - Этне шла гораздо медленнее его, к тому же, похоже, она плохо ориентировалась в этой местности. Дарт, пробиравшийся сквозь эти леса уже больше месяца, чувствовал себя здесь почти как дома; кроме того, недавно он видел скелет собаки, значит, человеческое жилье не очень далеко. Этне же, что бы она там ни говорила, оказалась здесь случайно. Он видел растерянность на ее лице, когда она стояла, оперевшись о палку, и оглядывалась по сторонам, пытаясь сориентироваться.
- Все нормально, ты правильно идешь, - сказал Дарт.
Она вздрогнула, порывисто обернулась, и, как показалось Дату, слегка побледнела. Похоже, она думала, что оторвалась от него на большее расстояние. "Странно, - подумал Дарт, ловя ее затравленный взгляд. - Такое впечатление, будто она меня боится".
- Почему ты ушла? - непринужденно спросил он, подходя ближе.
- Мне лучше идти одной, - резковато ответила Этне.
- Уверена?
- Да!
- Как хочешь. - Дарт пожал плечами, демонстративно прошел мимо, бросив на ходу: - По скалам ориентируйся, они всегда должны быть слева.
- Я знаю! - вспыхнула она, словно он сообщал ей очевидные вещи.
- Ну, хорошо, - кивнул Дарт и, запнувшись на миг, вполголоса сказал: - Слушай, чего ты? Я ведь ничего тебе не сделаю.
Она снова вспыхнула, снова мотнула головой. Белокурые пряди зло хлестнули по худому лицу. Дарт помолчал, опять кивнул и, развернувшись, пошел прочь. Его так и подмывало обернуться и посмотреть, глядит ли она ему вслед, но он поборол искушение. В конце концов, какой в этом смысл? Но на самом деле ему просто не хотелось увидеть ее, бледную, маленькую, нетвердо опирающуюся на кривую грязную палку, такую одинокую посреди бескрайнего осеннего леса.
Он шел около часа, упрямо глядя в жухлое месиво прошлогодних листьев, которое машинально месили его ноги, потом остановился. Вспомнил маленький шрам у нее под губой. Какое-то время безуспешно боролся с этим образом. Потом сел на широкий темный пень, снял лютню с плеча, посмотрел на ее, надел снова. И стал ждать.
Ждал долго, часа три. Солнце миновало зенит и стало клониться к горам. Дарт встал, помедлил, все еще не зная, в какую сторону идти, потом двинулся в обратом направлении, беспрестанно думая об этом шрамике у нее под губой. "Спрошу, откуда он у нее, - мелькнула у него смехотворная мысль. - Спрошу и уйду".
Она сидела на земле, почти на том же самом месте, где он оставил ее, и плакала. Он заметил, что ремня на ее ноге уже нет - должно быть, развязался по дороге, а она и не заметила. Лодыжка покраснела и распухла. Этне растирала ее правой рукой, прижав левую к лицу, и тихо, сдержанно всхлипывала в ладонь. Дарт остановился, с минуту смотрел на нее, потом несмело окликнул. Она вздернула мокрое возмущённое лицо, и в ее светло-серых глазах снова блеснул гнев, смешанный с глубоко затаившимся страхом.
- Ну что тебе от меня надо? - выкрикнула она, и, к удивлению Дарта, в ее голосе вовсе не слышались слезы.
Он молча подошел, присел, стал растирать ее ногу. Она попыталась оттолкнуть его, потом смирилась. Он действовал умело и осторожно, разминая одеревеневшие мускулы и украдкой поглядывая на шрам под дрожащей нижней губой. Потом выпростал из штанов рубашку, отодрал край, перетянул лодыжку Этне. Повернулся к ней спиной.
- Забирайся.
- Нет!
- Слушай, девушка, не вредничай. Думаешь, мне охота тебя тащить?
- Так зачем тогда... - зло начала она и умолкла под его взглядом, кажется, прочитав в нем ответ.
Забавно. Сам Дарт пока не имел ни малейшего представления, зачем это делает.
- Опять ты меня спасаешь, - прошептала она, ткнувшись лицом в его шею, когда он поднял ее на закорки, и на миг ему почудился ужас в ее голосе.
- Ладно уж, - бросил он. Только бы лютню не повредила, это все, что его сейчас беспокоило. - Тихо сиди, не ерзай, - с внезапной злостью добавил он и зашагал вперед.
Ближе к вечеру Этне вынудила его опустить ее на землю и дальше шла сама, довольно бодро. Однако он по-прежнему сторонилась его, а в ее взгляде, когда их глаза встречались, Дарт ловил все то же глубоко запрятанный страх. Это его удивляло. Насколько он знал, у него отнюдь не устрашающая внешность, скорее наоборот. Женщины обычно смотрели на него совершенно иначе. Он решил спросить ее об этом, и так и поступил, когда они снова расположились на ночлег.
- Слушай, я что, похож на дикого самца, полгода не видавшего самки? - грубовато осведомился он, когда они уже улеглись по разные стороны костра и пожелали друг другу спокойной ночи.
Она застыла под плащом, который он великодушно отдал ей в качестве одеяла. Дарт мысленно выругал свой длинный язык, стараясь не думать о том, что сказанное им в некоторой степени было правдой.
- Я тебе вопрос задал, - повторил он, еще больше раздраженный ее молчанием.
Этне шумно сглотнула. Она легла вне досягаемости скудного пламени костра, и в темноте он не видел ее лица, но был уверен, что каждый его мускул напряжен.
- Нет, - наконец ответила она, каким-то странным, сухим, надтреснутым голосом.
- Так в чем же дело? Почему ты от меня убежала? Почему смотришь так, словно я тебя изнасиловать пытался?
Она вздохнула, грустно и очень тяжко. Потом тихо сказала:
- Ты спас мне жизнь. И даже дважды.
- Ну так? Это у тебя такой эксцентричный способ благодарности, да?
- Ты веришь в судьбу?
Интересный поворот. Дарт в ужасе подумал, что сейчас она заявит, будто теперь он обязан на ней жениться. Эта мысль насмешила его.
- Нет, - легко ответил он.
- А я верю, - сказала Этне и, поежившись, умолкла. Дарт терпеливо выждал, потом, поняв, что продолжать она не намерен, нетерпеливо проговорил:
- Ну и? Что из того, что ты веришь в судьбу.
- Верю, - зачем-то повторила она. - Я не раз убеждалась, что она есть. Я в этом уверена... ну... абсолютно уверена. Я когда-то говорила с одним... магом, - помявшись, сказала она, не заметив, как вздрогнул Дарт от этого слова. - Он предсказал мою судьбу... мое будущее. И, знаешь, все сбылось. Ну... почти все. Кое для чего просто еще не пришло время, но, я знаю, это сбудется, раз сбылось все остальное.
- Я-то тут при чем? - резко спросил Дарт.
Этне подняла на него глаза, и они мутно свернули в темноте.
- Он сказал... - тихо проговорила она. - Сказал: "Тебя спасет твоя погибель". Вот так-то.
Они помолчали. Где-то далеко ухала ночная птица. Треск огня в ночи вдруг показался Дарту оглушительно громким.
- Ты думаешь, что я тебя убью? - наконец выдавил он.
- Думаю, да, - просто подтвердила Этне. - Тот маг никогда не ошибался. Ты - моя погибель.
Какое-то время он молчал, пылко и нецензурно проклиная про себя всех магов этого мира. Потом сказал:
- Слушай, Этне, давай спать.
- Давай, - согласилась она.
- И не убегай больше, ладно? Одна ты далеко не уйдешь. А маги - мошенники и сволочи, уж поверь мне на слово. Я тебя не трону.
- Это от тебя не зависит, - с легкой улыбкой перебила она. - Моя судьба - быть убитой тобой. Твоя судьба - убить меня. Я испугалась, когда поняла... Сильно испугалась... Я не думала, что это произойдёт... так скоро. Вот и ушла. Но ты прав, нет никакого смысла убегать. От судьбы ведь не убежишь.
Кажется, она абсолютно верила в то, что говорила. И в сочетании с этой уверенностью легкость, с которой ей дались эти слова, очень сильно встревожила Дарта. Впрочем, тревожился он за нее. В себе он был уверен.
- Давай спать, - повторил он.
Они шли весь следующий день, делая частые остановки, хотя и реже, чем на самом деле требовалось Этне. Она настаивала, чтобы они двигались быстрее, и он не возражал. В ее взгляде уже почти не было страха, и почему-то это его радовало. Дарт чувствовал, что его тянет к ней, и благодарил небеса за то, что на ней мужская одежда. Хотя, с другой стороны, будь на ней юбка, он не видел бы постоянно ее ноги...
- Куда ты смотришь? - с подозрением спросила Этне, косо поглядывая на него с другой стороны костра. В этот день они шли до самой темноты, и остановились лишь когда мрак стал непроглядным.
Дарт поспешно откинулся назад, воровато пряча взгляд, лихорадочно поискал тему, на которую можно было бы отвлечься и, встрепенувшись, сказал:
- Так что ты делала так далеко от дороги?
- А ты знаешь, где дорога? - в ее голосе зазвенела надежда.
- Если бы знал, меня бы здесь не было. Я почти неделю шел на запад, наивно рассчитывая найти там дорогу.
- Нашел? - беспомощно спросила она.
Дарт молча посмотрел на нее и ничего не сказал. Блеск в глазах Этне погас.
- Далеко... - одними губами сказала она.
- Что - далеко?
Она передернула плечами, отвернулась.
- Загнали тебя далеко, да? - тихо спросил Дарт.
Она вскинула голову, встрепенулась, метнула в него пристальный, подозрительный взгляд.
- Что ты об этом знаешь?
- А что я могу знать? - пожал плечами он. - Ты говоришь, что гонец, а гонцы по дорогам путешествуют, не по чащобам. Отсюда до дороги...
- Далеко, - закончила она с тенью страха в голосе, и Дарт кивнул.
- Ну я и подумал: ты не просто сбилась. Кто-то сбил тебя... загнал в самую чащу. Ты бежала от кого-то, мчалась как сумасшедшая...
Он осёкся, махнул рукой. Этне молча смотрела на огонь, но Дарт не видел её глаз.
- Он гнал меня в лес, - чуть слышно проговорила она. - Стоило мне остановиться, попытаться понять, где я, как он появлялся снова. И я бежала... не разбирая дороги... Остановилась только к ночи. Думала, пережду темноту и поищу выход на тракт. А он пришёл опять... и опять погнал меня...
- Кто? - не выдержал Дарт. Этне подняла голову, и он увидел её глаза.
- Зверь, - просто ответила она.
Помолчали. Потом она сказала:
- Ну вот, тогда я и свалилась в яму. Думала, ту мне и конец... А он подошёл к краю, постоял и ушёл. А я сидела там и ждала тебя.
- Меня?!
- Ну да. Я ведь знала, что кто-то придёт за мной. Тот, от чьей руки я умру.
- Что ему от тебя надо? - нетерпеливо перебил Дарт, раздражённый спокойной убеждённостью её тона.
- Наверное, он хочет меня убить.
- Но ты ведь, я вижу, уверена, что умрёшь от моей руки, - с лёгкой обидой бросил он.
- Уверена.
- Тогда почему ты от него убегаешь? Если знаешь, что не он убьёт тебя?
- Именно чтобы не позволить ему этого сделать, - объяснила она так, словно он не понимал элементарных вещей.
Дарт на миг онемел.
- Выходит, ты веришь в судьбу настолько, что помогаешь ей, вместо того чтобы с ней бороться? - возмущённо проговорил он.
- А что мне остаётся? От судьбы не убежишь.
- От Зверя ты убежала, - раздражённо возразил Дарт и отвернулся от огня, давая понять, что разговор окончен. Какое-то время тишину нарушал лишь треск поленьев в костре, потом Этне сказала:
- Сыграй мне что-нибудь.
- И не мечтай, - мгновенно отозвался Дарт.
- Почему? Ты ведь играешь?
- Теперь нет.
- А раньше играл.
- То раньше было.
- Что же изменилось?
Он не ответил, а она не стала повторять вопрос.
Зверь пришёл ночью, за несколько часов до рассвета. Дарт сразу понял, что это он, хотя никогда его не видел. Глухой, протяжный рёв наполнил дрожащий ночной воздух, земля мерно, глубинно задрожала, воздух наполнился гулом хлопанья крыльев ночных птиц, тревожно взметавших в небо. Дарт сел, и в тот же миг рука Этне с невероятной, почти пугающей силой вцепилась в его плечо.
- Бежим! - закричала она, и в этом крике было столько дикого, животного ужаса, что он сорвался с места, успев схватить лишь свою лютню, и помчался в мятущуюся сеть деревьев, не разбирая дороги.
Этне пробежала совсем немного, потом упала, закричав. Дарт повернулся, схватил её, швырнул на плечо. Земля тряслась, стонала, плакала, словно от боли. Дарт лихорадочно всмотрелся в хаотичный мрак, болезненном желая увидеть того, от кого они убегают. Тогда он ничего не увидел, и позже благодарил за это небо.
Он бежал, пока хватило сил; с каждым шагом Этне словно становилась всё тяжелее, а далекий равнодушный рёв, хоть и не приближался, но и не стихал. И земля дрожала по-прежнему: судорожно, будто содрогаясь от рыданий.
Наконец он остановился, с трудом устоял на ногах, тяжело дыша и думая: "Ну минутку, всего минутку одну постою!", и вдруг с изумлением понял, что всё кончилось. Земля не дрожала, далекий равномерный гул растворился в ночи, и только сверчки трещали в жухлой траве.
Дарт почти бросил Этне на землю, сел сам, с трудом переводя дыхание. Посидел немного, машинально коснулся плеча, проверяя, на месте ли лютня, потом лёг, обратив лицо к небу, закрыл глаза. Этне тихо застонала рядом, подползла к нему, ткнулась лбом в его подрагивающее плечо.
- Прости, - прошептала она. - Прости. Он нашёл меня. Он всегда меня находит.
Дарт не ответил, но про себя подумал, что в самом деле проще убить её. Похоже, она была опасной спутницей.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? - хрипло спросил он.
Она потёрлась о его плечо, промолчала. Он медленно, словно неохотно поднял руку и обнял её за шею. Она вздрогнула, но не отстранилась. Дарт открыл глаза и увидел небо: ярко-синее, чистое, усеянное россыпью редких блеклых звёзд.
- Давай только созвездия не будем угадывать, ладно? - попросила Этне и рассмеялась - хрипло, ломко. Дарт сжал её крепче, и смех оборвался.
- Этне, а мужчина у тебя есть? - вполголоса спросил он, разглядывая небо.
- Дурак, - тихо пробормотала она и зарылась лицом в его мятую, провонявшую потом куртку, всей грудью вдыхая запах страха. Такой знакомый им обоим...
- Ты ненормальная, - бросил он, отстраняясь от неё и поворачиваясь на бок. - До рассвета ещё часа полтора, дай отдохнуть хоть немного. Достала ты меня...
- Ну пожалуйста, - одними губами повторила она, но он уже спал.
Он проснулся поздно - солнце уже было почти в зените. Этне, похоже. встала давно: в нескольких шагах от места их импровизированного ночлега дымился костёр, рядом на сложенный листках папоротника лежала поджаренная тушка болотной крысы. Дарт вспомнил о свой котомке, брошенной там, где настиг их Зверь, и мысленно выругавшись, сел.
Этне сидела в стороне, спиной к нему, и рассматривала его лютню.
- Какого хрена! - закричал он, и она, вздрогнув всем телом, обернулась, едва не выронив инструмент. Дарт подскочил к ней, вырвал лютню из её ослабевших пальцев.
- Я разве разрешал тебе её брать?! - почти с ненавистью выкрикнул он.
- Извини, - изумлённо пробормотала она. - Я просто...
- Не смей к ней прикасаться, ясно тебе?! Никогда!
- Да, да, извини, я только хотела...
- Да наплевать мне, что ты хотела! - закричал он. - Откуда ты вообще взялась на мою голову?!
Он порывисто развернулся, подошёл к костру, сел, судорожно стискивая лакированный гриф дрожащими руками. Этне подошла к нему сзади, коснулась его плеча.
- Ну не злись ты так, - тихо сказала она. - Не злись. Я же... не знала.
- Убить бы тебя, а? - зло бросил он. - Как насчёт такого поворота событий? Ты же уверена, что я это сделаю. Самое время.
Этне помолчала, села рядом, кивнула на овальную деку.
- У неё отверстие заклеено, - произнесла он. - Потому ты и не играешь на ней, да?
Дарт стиснул зубы, тщательно осматривая матерчатую заплату, наклеенную на дерево. Этне несмело протянула руку, осторожно коснулась пальцами грифа. Дарт мгновенно перехватил её запястье, сжал так, что она беззвучно вскрикнула от боли, встряхнул, взглянул в глаза - холодно, зло.
- Не смей, - тихо сказал он. Этне вздохнула, отвернулась. Дарт выпустил её руку, и она немедленно отодвинулась.
- Там песок какой-то, - еле слышно сказала она. - Песчинки видны, если наклонить... И тяжёлая очень...
Дарт старательно делал вид, что не слышит, хотя внутри у него всё похолодело.
Неужели ему и правда придётся убить её?
Этне повернулась к нему, заправила за ухо прядь волос, сглотнула.
- Песок таким тяжёлым не бывает, - с трудом проговорила она. - Разве что золотой.
Дарт встал, сам не зная, зачем. Ему хотелось уйти, убежать от неё за тридевять земель, но почему-то он не мог этого сделать.
- Нет! - резко ответил он. - Ты ничего обо мне не знаешь!
- У тебя лютня набита золотым песком! - вдруг тоже вскочив, закричала она. - И прячешь ты его так, словно украл! А песок у нас добывают только в горных реках! В этих... в этих горах! Выше... - она осеклась, села, спрятала лицо в ладонях.
- Слушай, ну я же тебя ни о чём не спрашиваю, верно? - почти с отчаянием ответил Дарт. - Что это за Зверь, которому я сам чуть душу не отдал, и всё остальное! Ну так и ты помолчи!
Этне какое-то время сидела молча, потом подняла совершенно спокойное лицо, и по её глазам Дарт уже знал, что она скажет.
- Прав был тот маг, - с лёгкой усмешкой проговорила она. - Теперь ты меня убьёшь.
С минуту Дарт неотрывно смотрел на неё.
- Да пошла ты, - наконец бросил он и, закинув лютню за плечо, зашагал прочь.
Но потом вернулся. И знал, что вернётся, когда уходил.
Они шли через лес несколько дней, стараясь по-прежнему держаться гор. Почва становилась всё более мягкой и вязкой, деревья сменялись кустарниками, а те, что ещё высились время от времени на сырой, чавкающей под ногами земле, были то чёрными, а то и вовсе белыми, с пологими сгнившими стволами.
На пятый день они вышли к болотам.
Похоже, болота эти тянулись на много миль - и вперёд, и в сторону от гор. Дарт подозревал, что человеческое жильё как раз за ними, но до него надо было ещё дойти. Этне сказала, что они явно с самого начала пошли не в ту сторону, прочь от тракта, с которого её согнал Зверь, но теперь уже ничего нельзя было поделать - не возвращаться же, тем боле что она всё равно не смогла бы показать, из какой стороны пришла.
Они шли по болотам ещё два дня - медленно, мучительно, по колено в вязкой жиже. Одно хорошо - болотных крыс тут было полно, а ещё змеи, жабы, слизни. Этне визжала как минимум раз в час в течение первого дня, потом привыкла, и теперь, если к её коже прилипала мокрица, просто сбрасывала её щелчком, даже не сбавляя шаг.
А потом они - одновременно - почуяли запах гари. Душный, тягучий, тошнотворный. Сначала он чувствовался только когда ветер дул с запада, потом затянул отовсюду.
- Болота горят, - сказал Дарт, и Этне преувеличенно спокойно кивнула.
Они шли ещё несколько часов, прежде чем увидели дым. Он полз по болоту, лениво и неотвратимо, как хозяин, заявляющий права на собственность.
- Там, наверное, торфяники, - предположил Дарт. - Если не пойдёт дождь, часть леса выгорит.
- Что же нам делать? - всё так же спокойно спросила Этне.
- В любом случае, дальше идти этим путём нельзя. В лес углубляться тоже - огонь может свернуть куда угодно, если поменяется ветер. Придётся подняться в горы.
Этне молча кивнула, хотя Дарт ясно видел, до чего ей не нравится эта идея. Ему и самому она не нравилась, но выбора не было.
- Там зато наверняка есть вода, - попытался утешить её он. - А тут можно разве что гниль пить.
Они свернули к светло-серому хребту, видневшемуся среди редких деревьев, и ещё почти два дня добирались до него. К тому времени, когда они ступили с вязкой болотистой земли на твердый каменистый грунт, вдалеке уже слышалось слабое потрескивание приближающегося пламени.
- Смотри, - сказала Этне, когда они поднялись достаточно высоко, чтобы видеть часть леса.
Дарт проследил, куда она указывала, и увидел густую пелену дыма, клубящегося над деревьями.