Аннотация: О, сын благородной семьи, обладая таким телом, ты увидишь свой дом и семью, как будто встретишь их во сне, но ты не получишь ответа, хотя будешь говорить с ними; ты увидишь, как плачут твои близкие, и подумаешь: "Я умер, что мне делать?".
Труп лохматого кота лежал в кружевной тени старого дерева. Кот - условно, поскольку под хвост ему никто заглянуть не удосужился, пусть будет котом. Заметьте, если присутствует тень от дерева, то обязательно ажурная или кружевная. Это красиво. Соответственно этим деревом должна быть липа. Не рябина и не ива. Только липа даёт такие умопомрачительные хитросплетения из веточек, листьев и соцветий, кои в конце июня обрывают чистенькие старушечки. Смысл этого сбора для меня до сих пор остаётся непостижимой тайной. Говорят - его нужно заваривать и пить. Говорят - хорошо после бани с чаем. Очень может быть кто-то так и делает, но чаще "липовый цвет" бережно хранится в наволочках годами, служит инкубатором для разведения жучка и моли, а потом попадает в мусорный контейнер вместе с наволочкой.
Стало быть, как мы только что выяснили, труп лохматого кота лежал у старой липы. Порядка ради нужно было написать, "лохматая стерва валялась в тени", но как-то это всё с кружевами не гармонирует. А в ветвях благородного дерева сидела ворона. Не супруга чёрного ворона, нет - самая обыкновенная городская синявка. В клюве ворона держала... опять - нет!
Не сыр!
Она держала колбасную верёвочку. Саму же колбасу, пол-круга Краковской, ворона прижимала лапкой к рогатке. Предположить, что ворона купила эту колбасу (собственно, почему бы и нет?) может только Николай Николаевич Дроздов (род. 20 июня 1937, Москва) - советский и российский учёный-зоолог, доктор биологических наук, профессор, бессменный ведущий телепередачи "В мире животных" с 1977 года.
Наша ворона колбасу украла. Место преступления - летняя пивная "Колосок", в пятидесяти метрах от липы, где, как мы помним, в ажурной тени лежал труп лохматого кота, координаты 55 градусов 45 минут северной широты и 37 градусов 37 минут восточной долготы от Гринвичского меридиана.
Здесь - интрига. Сожрать колбасу немедленно ворона не могла по ряду причин.
Причина первая - синявка только что под завязку наклевалась блевотины около пивной и потому была не только сытая, но ещё и пьяная.
Причина вторая - явный перегруз на борту пилотируемого аппарата и воздушные корсары в небе.
Причина третья - для принятия Краковской вовнутрь нужно было отпустить верёвочку, что угрожало падением колбасы в лапы под кружевной тенью. А там, поди, разбери, надеется это "лохматое стерво" на траурный марш Шопена и уютный гробик из посылочного ящика или воробьиных желторотиков караулит. В одиночку с таким мародёром не справиться, нужно товарок на помощь звать. Конечно, впятером они лохматого отделают и разрисуют под хохлому. Но Краковскую, свежайшую нежнейшую Краковскую, придётся или разделить или потерять навсегда.
Пока ворона размышляла над стратегией и тактикой из летнего павильона "Колосок" вышли два недовольных субъекта мужского полу и направились прямиком к благородному дереву. Это были хозяева колбасы. Одного звали Николай Петрович, другого - Юрик. Соответственно Николай Петрович - постарше, Юрик - представитель юного племени пролетариев, за хулиганку ещё не сидел, но передний зуб ему уже снесли.
Да, совсем забыл сказать. Это очень простая история без изысков и оксюморонов. И ситуация вполне обычная. Двое мужчин, после трудовой вахты на производстве (не важно чего), попивали себе пивко на излёте дня, щурились на уже не жаркое солнышко и мечтали повторить ещё по одной. В общем, они никому не мешали жить, и им не никто не мешал, даже голодные негры в Анголе и те не мешали порханию бабочки крапивницы над кепкой Николая Петровича.
На круглой стойке расстелена газетка "Гудок" (всё должно быть гигиенично). На газетке вскрытый бумажный пакет с заботливо приготовленной ещё с обеда закуской; четыре куска чёрного хлеба, зелёный лучок, плюс Краковская из заводского буфета. Ну, живописно! Натюрморт.
Если бы синявка не наклевалась ещё тёплой блевотины, она бы не стала воровать колбасу у Юрика и Николая Петровича. Мы сейчас не будем выяснять пикантные подробности, кто там натошнил за пивной портвейном "Кавказ", нам это не интересно. Для этого есть директор пивной Сурен, пусть он выясняет, если ему нужно. В данный момент нас больше занимает ажурная тень и дохлый кот в этих кружевах.
Статья 158 УК кража - тайное хищение чужого имущества, вряд ли подходит к данному эпизоду. Скорее это было ограбление совершенное рецидивисткой по кличке Ворона Обыкновенная, она же Капа, она же Софья Блювштейн, урожденная Шейндля-Сура Соломониак, см. Е.Н.Анашкина - орнитолога, автора книги "300 вопросов и ответов о птицах". Ворона, изначально просто хотела послушать, о чём там мужики трут, поучаствовать в процессе, вставить своё: "Кар!" в диалог о жизни, политике и спорте. А тут - колбаса эта на газетке, прямо под клювом. Ну и кем бы она была, упустив такой шанец? Похищение произошло в тот самый момент, когда Николай Петрович собрался порезать колбасу изящными ровными кружочками. С этой целью он нежно надышал на перочинный ножичек, а надышав, незамедлительно протёр лезвие кепкой (мы помним - всё должно быть гигиенично). Не успел Юрик сделать очередной глоток пива, как у колбасы чудесным образом выросли крылья, а Николай Петрович так и остался стоять дурак-дураком, как хирург Мишкин со скальпелем наизготовку.
Ну и, конечно, два недовольных субъекта, (а кто бы был доволен?) проследили полёт колбасы, (далеко не улетела, падла) вышли из павильона "Колосок" и направились прямиком к благородному дереву с твёрдым намерением вернуть с таким трудом нажитое, а при случае отрихтовать кое-кому плоскости.
Ворона, сказать по правде, гостей не ждала и уж тем более не собиралась отдавать грубым пролетариям так эстетично экспроприированную колбасу. Она находилась в относительной безопасности, а её единственный дееспособный враг лежал в кружевной тени без признаков жизни. Но будь он бодр и ему вряд ли понравилось бы карабкаться по тонким липовым веточкам, чтобы в итоге окриветь на один глаз.
Бывшие владельцы колбасы легко обнаружили наглую воровку и поняли, что Софья Блювштейн зависла в липе надолго.
- Надо её - палкой! - сходу выдал рационализаторское предложение молодой Юрик.
- Погоди, ты, палкой. Палка застрянет. Каменюкой бы её... видишь, она там крепко засела, - остудил его пыл более опытный Николай Петрович, мастер спорта по городкам. - Хотя, если не закручивать... мне бы биту сейчас, я б её с кона, как "Звезду" выбил.
Липа, особенно старая, это очень удобное для лазанья дерево. Так думают все мальчишки от пяти до десяти лет. Мальчишки старше десяти лет - обходят липы стороной, потому что они уже падали с этих лип в обнимку с толстыми, но ломкими ветками. "Липовый цвет" мальчишки не заваривают, а яблоки на липах не растут. Пользы от этого дерева - ажурная тень. В более зрелом возрасте под липами хорошо читать дамам стихи, кушать арбуз и пить "Агдам" по 2 рубля 42 копейки за бутылку, но лазать по липам за колбасой - нонсенс (красивое слово, раньше я думал, что оно похоже на "накусь-выкусь", а теперь - на нашлёпку из гуммоза). И Николай Петрович и Юрик когда-то были юными натуралистами от 5 до 10 лет. Поэтому заниматься промышленным альпинизмом на отдельно взятом дереве после пивной "Колосок" им даже на ум не пришло. Юрик только подобрал ком земли и зашвырнул его в небо, надеясь сбить орбитальную станцию "Мир", но ком рассыпался в хитросплетении липовых веток.
Синявка отреагировала на сей недружественный выпад молниеносно. Ворона задрала хвост и выдала по агрессорам пулемётную очередь из переработанного корма. Если бы (ах, это "если"!) дристоплётчица Софья Блювштейн не поспешила отстреляться таким коварным способом, в стиле Нестора Ивановича Махно, прямо на кепку Николая Петровича, возможно, зашвырнув под облака ещё пару-тройку земляных комков, мужчины отправились бы допивать свои "ещё по одной", в конце-концов, не в краковской счастье. Была бы ещё колбаса нормальная, а то о вкусном и полезном продукте практически одни воспоминания остались. Анализ рынка колбас и мясных деликатесов не позволяет долго швырять в ворон комьями земли, даже в такую подлую тварь.
Бедный Юрик, (его рикошетом зацепило) получив моральную травму несовместимую с гордым званием "приблатнённый шкет", сначала пытался трясти липу, как грушу, в надежде... я даже не знаю, на что он наделся? Ворона произвела бомбометание из того же люка и контуженный Юрик побежал к пивной с целью вырвать из фундамента пару кирпичей. Он созрел для убийства.
В этом месте мы подходим к развязке нашей простой истории без изысков и оксюморонов. Развязал её всеми уважаемый Николай Петрович, мужчина сорока пяти лет, отец и муж, в быту скромен, с товарищами по работе вежлив. Никогда в жизни Николаю Петровичу не испражнялись на голову. В душу - было, но, чтобы вот так, осквернить любимую кепку?! Николай Петрович окинул взором пространство, в поисках орудия массового поражения и тут... да.
Правильно.
Он увидел труп кота в кружевной тени старого дерева. Через секунду "стерво" уже летело через время и пространство, засланное натренированным броском отца и мужа. Николай Петрович метнул лохматого, как биту.
О, сын благородной семьи, обладая таким телом, ты увидишь свой дом и семью, как будто встретишь их во сне, но ты не получишь ответа, хотя будешь говорить с ними; ты увидишь, как плачут твои близкие, и подумаешь: "Я умер, что мне делать?". Наверное, примерно так успел подумать "дохлый" кот. А может быть, так размышлял Николай Петрович, наблюдая траекторию, которую описывал "лохматый снаряд" при движении относительно заданной системы координат? Тут было бы уместно вставить некое сюрреалистическое отступление, де, пролетая над гнездом кукушки... но, не будем утомляться излишним психоанализом. У нас нет свидетельских показаний визжал ли котяра от такого сюрприза или же летел сквозь тернии с одухотворённой мордой.
Николай Петрович действительно выбил ворону, как "Звезду". Зря у него грамотами весь сортир обклеен? Воровка, получив урок хороших манер, унеслась зигзагами, удобряя на лету газоны и клумбы и газетные киоски, и аэропорт Шереметьево. А кот, не долго думая, тут же в ветвях липы принялся пожирать Краковскую колбасу. Что в общем-то и справедливо, не пропадать же добру?
И тут прибежал Юрик с кирпичами. А за Юриком бежал директор Сурен, а за Суреном...
На этой минорной ноте позвольте мне закончить свой рассказ, потому что далее начинается другая история, где Юрика пытались поместить в клинику имени П.Б. Ганнушкина ул. Потешная, дом 3, с очень некрасивым диагнозом.