Осипов Сергей Юрьевич : другие произведения.

Увидеть конец света и умереть (окончание)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  II. 4. Овен. (смотри также блог на "русском пионере" http://www.ruspioner.ru/profile/post_list/2460/)
  
  
  Надо обладать большой честностью, чтобы признать ее недостаток у себя
  
  
  Я продолжал блуждать по клубам, музеям, эзотерическим сообществам. Меня стали узнавать, улыбаться, здороваться, в ответ я тоже заговорщически улыбался, спиздив улыбку сфинкса из иллюстрированной энциклопедии оккультизма. Иногда, чтобы улыбка не казалась наклейкой, спрашивал: ангел - понятие геометрическое или геометрия - дар ангелов? - и мой статус мгно-венно возрастал. Важно было не задать этот вопрос кому-нибудь дважды, поскольку он меня действительно интересовал. Сами ли ангелы соединились в фигуру, назвав ее своим именем - triangle (только не говорите мне, что я путаю углы с ангелами!), или их поставили по углам для прочности фигуры, сделав ее жесткой, как небесная иерархия?.. Скажем, квадрат и пентакль кажутся жестче треугольника, но это обманчивая видимость, впрочем, об этом знают уже в пятом классе.
  Я сошелся с неким Пашей, который был вхож в отдельные, так называемые, домашние кружки, мы с ним когда-то вместе работали, но только сейчас, на почве всеобщего помешательст-ва "нью эйдж" и ожидания "неизвестно чего", вдруг ощутили взаимную приязнь, хотя встреча-лись, в основном, только в рамках эзотерического шопинга - тут и рейки, и интра-йога, и грече-ская космогония, и буддийская восмеричность, как предтеча бесконечности и, конечно же, мать всех наук - астрология и сестра ее хиромантия, сводная.
  
  
  Некоторые лекции завораживали, я видел, как впадали в своеобразную эйфорию слушатели (я сам в нее впадал), как кто-то цепенел от обжигающей информации - о новом качестве сознания, которое несет нам Сатурн, о влиянии Водолея грядущего, о математическом ренесансе с точки зрения книги Чисел, об эзотерике физики, о Тесле и его хулиганстве - тунгусском метеорите, о тридцати двух тактах в музыке и космосе и о том, что нарушив эту тактовую структуру можно запросто сбить человека с толку или даже с ума.
  Я услышал о конце света не только в контексте библейских пророчеств, но с разных точек зрения - астрологии, космологии, генетики, информатики и даже здравого смысла, на который часто сбиваются мистики. С каждой второй трибуны вещали, что наступает эпоха Водолея, то есть активизация Урана, а это вертикаль, в отличие от горизонтали, в которой мы барахтаемся, и эта вертикализация произойдет до 2016 года (опять 2016, фатальная для меня цифра!). Количество информации, возникающей за единицу времени, экспоненциально увеличивается, а это значит, что скоро время перестанет быть линейным и тоже станет вертикальным.
  Это же "подтверждает" открытие сделанное со спутника Кассини: Сатурн замедляет враще-ние вокруг своей оси и что самое интересное, если не пугающее, он сжимается!.. Об этом мне сообщила Кира - восторженная эзотеричка, она уверяла меня, что чувствует это сжатие внутри - вот здесь, била она себя в грудь. О замедлении времени, она говорила, как о состоявшемся факте, что она это чувствует уже давно, еще до Кассини.
  Что мне оставалось делать перед прямым свидетельствованием? Она практически вложила мои персты в свою рану и раскрыла сакральный смысл происходящего. Так как Сатурн олицетво-ряет время (Кронос = Хронос), то его замедление и тем более остановка это конец линейному времени. Своеобразный космогонический реванш Урана, которого Кронос когда-то оскопил, - устроить конец Хроноса, то бишь времён. Чего еще надо?
  Она была не совсем сумасшедшая, как показалось сначала - так, слегка бесноватая от гейзера информации, что хлестал сквозь нее. Я, правда, не мог понять - время станет вертикальным, значит, для нас неощутимым, как четвертое измерение? То есть времени для нас снова не станет, как когда-то, когда мы не понимали пространства? Оно потеряет смысл, как все, что превышает наше сознание?
  Тогда чего мы переживаем, если мы этого не заметим?.. Или оно сметет нас, горизонталь-ных, с лица времен, с горизонта событий?.. Или оно станет нам имманентно - мы станем време-нем?..
  Скоро, скоро, шептала Кира на все мои вопросы. Вскоре я услышал, как еще одна востроно-сая эзотеричка клялась Ми в том, что чувствует сжатие Сатурна собственным телом. Ладно бы, сказала то же самое про время, потому что в цейтноте, оно действительно заставляет сжиматься наше тело, - но нет, они твердили про Сатурн. Эти странные дамочки списывали друг у друга не только истерические эмоции, но и целые откровения.
  
  
  Мне показывали статьи из газет, серьезные книги, ссылались на авторитеты. Конец света оказывался уже не аллегорией или фигурой речи в устах бабушки, прознавшей о "художествах" внука, а вполне определенным статусным событием, к которому готовились со всей основательностью, и в котором календарь майя играл далеко не главную роль. Ходила шутка, забравшаяся потом в интернет, что когда закончится майянский календарь наступит ийюньский.
  В сам конец света я поверить был еще не готов - метро, высотки, смена сезонов, пробки на дорогах были так незыблемы, что казались самой вечностью, пусть и дурной, как в случае с транспортным коллапсом, захламленностью и захамленностью столицы, - но в том, что что-то не ладно в датском королевстве, уже не сомневался, и сдержанно улыбался в ответ (см. выше - улыб-ка сфинкса).
  Этим мы отличались от большинства обывателей, которые, хоть и продолжали мирно пас-тись, все же чувствовали безотчетную тревогу, но сформулировать так, как это делали с наших трибун, конечно, не могли. Тем более - понять всю тонкость наступающего конца, все неулови-мые грани нашей обреченности. Этим наслаждались только мы. Это была тайная печаль нашего сердца. И было неприятно после наших вдохновенных собраний обнаруживать в своих сумках листовки "Секты! Чемодан, вокзал, Америка!"
  Мы этого не понимали, например, Григорий, гонщик, чудом выживший в автокатастрофе и уверовавший во всё сразу, но особенно в астрологию, которая своими "тринами" легко объяснила, почему его вытащили без царапины из смятой в гармошку машины. Некий Вальтер, лысый с детства капитан дальнего плавания, свой во всех оккультистских заводях и кулисах; шустрая Альбина, еще одна эзотеричка, со своим личным концом света, который опережал майянский на три с лишним года, чем она очень гордилась; громогласный коммерсант Гера, строящий бизнес строго по гороскопам и таро; восторженная Кира, рассказывающая свои красивые медитации и откровения и ее подруга Мура, сомнамбулически читающая страшные мистические стихи; дотошный и язвительный пенсионер Санпалыч в очках на разноцветном скотче, называющий наш астрологический кружок сборищем астроглядей, - и еще многие-многие другие, столь же неповторимые, сколь и похожие.
  
  
  В конце концов, в награду за мое постоянное молчаливое присутствие, меня, вместе с Пашей (или благодаря ему), пригласили в более узкий "домашний" кружок. Кружок вела известная астрологиня Засельская, у нее были годовые абонементы лекций в музеях, она выпустила в свет несколько книг, и была серьезным авторитетом в этой области человеческого заблуждения. Мы с ней были знакомы, встречались пару раз в обществе рейкистов, у которых Паша получал инициацию и кредиты. Возможно, мы оказались в ее группе еще и поэтому.
  Чтобы удержаться в тесном эзотерическом кружке, одного вопроса про ангелов и геометрию было мало, нужно было проявить себя чем-то более существенным - более глубоким знанием какой-либо оккультной дисциплины, оригинальной идеей, паранормальными способностями. Ни тем, ни другим, ни третьим я не отличался, но выбывать из кружка не собирался, поскольку это была единственная возможность видеть Ми. Встретиться с ней вне кружка я даже не пытался, настолько она казалась далекой от всех этих игрищ, как снегурочка.
  Посему я маниакально следовал якобы за Засельской по всем её лекциям, семинарам и кон-ференциям, хотя на это требовалось практически все мое свободное время. Тоша терял вечернего собутыльника по будням и язвил воздух сентенциями про зазнобу и мое неожиданное франтовст-во. Завидую, кричал он мне вслед, и в этом, помимо его воли, слышалась зависть, а не ирония или сарказм, которые он хотел бы продемонстрировать. Ему, видимо, слегка приелись короткие вне-брачные пляски вокруг офиса, хотелось выйти на простор чувств.
  На выездные мероприятия уходили все мои выходные и праздники, если они совмещались, но зато там была Ми, и целый день-два-три. В такие дни я мог говорить с ней просто так, не обременяясь поводами, как говорят друг с другом соседи по вагону или обеденному столу. Я видел ее профиль (гораздо чаще, чем анфас), ее маленький трогательный мизинец, когда она обустраивала в присущей ей милой манере наши застолья и слышал не бетховенские удары, а скрипки Вивальди - что-то хрупкое, холодное, с пламенем декабря внутри.
  Это странное соединение погружало меня в состояние медитативной прострации, если мож-но так сказать. Сидя где-нибудь в углу на наших междусобойчиках, я смотрел на нее, стараясь, чтобы она этого не заметила, мне казалось кощунством нарушать покой, который излучало ее лицо.
  
  
  Время от времени "кружковцам" давали задание приготовить устное сообщение, так сказать, подтвердить свой статус. Темы и регламент могли быть самыми разными. Как бы само собой полагалось, что это способствует укреплению эгрегора группы и полезно каждому, кто заинтересован в своем духовном развитии. Я ждал этого задания, как наказания, поскольку, повторяю, не обладал никакими способностями, кроме эпистолярных, да и те были сомнительны в свете моих издательских мытарств.
  Но группа специализировалась на астрологии, в которой я был как обезьяна среди интегра-лов. Приходилось читать книги от коих я проваливался в глубокий сон. Выход я нашел в том, что стал (воспользовавшись тем, что когда-то подарил свою книгу Засельской) читать свои доклады с листа: мол, мастер печатного слова...
  Первое задание, которое случилось при мне, касалось зодиака. Каждому из нас досталась планета, управляющая одним из его знаков, и нужно было рассказать, как он ее (планету) понима-ет. Мне выпал Марс, то есть управитель моего знака, Овна. В каком-то смысле это было везение, о другом знаке я даже соврать бы не смог, а здесь я мог сказать, что "так вижу" - чувствую, и снять все вопросы. Кто же откажет Овну в манифестации Овна?
  Сообщения слушались в Плесе, куда мы выехали на несколько праздничных дней. Это был еще тот Плес, не осененный гламурно-чиновной тенью кремлевской четы, в нем еще можно было отдохнуть за нормальные деньги.
  
  
  Сообщение Ми о Сатурне и о Козероге было самым коротким и самым лучшим, она исполь-зовала какой-то малоизвестный источник и говорила о кристаллизации воды, как о некой кристаллизации смысла в зимнем солнцестоянии. В ее концепции не было ни экзальтации, ни завиральных идей, ни нудного перечисления "задов" и, главное, - "высосов" из пальца, чем грешило большинство докладчиков и конкретно мой "доклад". Было остроумное перенесение смысла в некий план мироздания, созвучный с квантовой механикой и космогонией одновременно, так мне показалось. И все это в три-пять минут.
  Ее мизинчик трогательно дрожал, когда она, скрывая волнение, теребила оказавшийся под рукой брелок, - он был так нежен и прозрачен, что казалось растает.
  Восторг был полный еще и потому, что она сделала сообщение словно извиняясь и за крат-кость, и за сам характер информации, слегка выпадающий из общего астрологического контекста. Ее любили, я впервые встречал такое единодушие в отношение одного человека, не могли не любить, что, собственно, и мешало мне "обозначиться" - выбиться из общего ряда.
  Засельская медленно кивала головой, что служило признаком несомненного одобрения.
  А я был в отчаянии, потому что то, что я лихорадочно "нарезал" из разных учебников по ас-трологии, те самые "зады", после ее доклада выглядели даже не бледно, а позорно. То, что мне во время "нарезки" казалось сходным, теперь мутно светилось пустотой - было ясно видно, что я профан и троечник.
  Чтение доклада в таком виде убивало меня в ее глазах, это я знал точно, в отличие от темы. Мне грозило исчезновение. И хотя были откровенно слабые сообщения и помимо моего "докла-да", стыдливо упрятанного в карман, мне, как представителю крутолобого Овна и победительного Марса, позориться было нельзя, у меня была совсем другая задача.
  В качестве оружия или спасения мне оставалась только самоирония покаяния или чудо, по-скольку материалом я не владел, умничать мне было не с чего, а после нескольких, действительно хороших докладов, казалось бесперспективным. Я попросил тайм-аут, взял у кого-то тоненькое пособие по астрологии, типа "Астрология для чайников", а в качестве отвеса положил рядом кирпич "Энциклопедии оккультизма", улыбкой из которой я уже пользовался в неясных ситуаци-ях.
  
  
  За ночь я написал сомнамбулический текст. Видимо, отчаяние мое было велико, коль я дей-ствительно принял исповедальный тон, вставив сомнительный афоризм, что "надо обладать большой честностью, дабы признать ее недостаток у себя", в качестве эпиграфа, коий я и предпослал своему опусу. Мол, "Последнее, что я пойму, это то, что я баран". Это название. Оно далось легко, когда я уже написал текст, а вот до этого я серьезно, я бы даже сказал - тупо, страдал, перелистывая тоненькую книгу...
  
  
  Марс как я его понимаю... (страдал я). В том-то и дело, что я его никак не понимаю! Это как даосская глосса: последнее, что в своей жизни замечает рыба, купившись на блестящий крючок - что вода была единственно возможной средой ее обитания. Я наверное тоже узнаю, что такое Марс, когда мой персональный Плутон (он же Ад, Аид и последний Гад) закинет крючок для меня.
  Это - о Марсе. Овен же для меня еще более загадочное существо, ведь его, в отличие от Марса, нет - это "рисунок" на небе первых астрономов-пастухов, причем рисунок не самый удачный, в нем воображение играет несравненно большую роль, нежели сходство.
  Вы видели, что из себя представляет созвездие Овна?.. Если вам не сказать, вы ни за что не догадаетесь, что это баран, да и после не сразу согласитесь. Наверное, это самое большое насилие над звездами - объединить их в созвездия с Земли. По какому праву?..
  По праву пастуха. Наши библейские пастухи, случалось, пытались заломать бога, и страдали по этой причине хромотой...
  
  
  Тихая ночь, каких уже не бывает в Москве, плыла над великой русской рекой, а я, вместо романтической прогулки по левитановским пейзажам или шаляпинских загулов в местном ресто-ране, бился над загадкой собственного предназначения, скрытого в моем звездном знаке и воинст-венной планете...
  Я сидел у открытого окна в номере и мне казалось, что я не Овен - это какая-то ошибка, ро-ковая, как "насилие" пастухов. Это во-первых. И никаких во-вторых не будет, потому что эта ошибка определяет все. У меня нет никаких субъективных ощущений по поводу самоидентифика-ции с Овном, только объективные, даже объективистские, типа: о, ну это Овен! - говорят иногда на какое-то мое безотчетное движение, определяя и пригвождая меня и тем самым множа насилие, произошедшее ранее со звездами, когда прямую линию выгнули воображением в круторогого Овна. Н-да...
  Я снова открыл тоненькое пособие и стал читать в который уже раз...
  Марс. Архетип: герой, покоритель. Преодолевая скромность, не соглашусь: не я, - ну какой я покоритель?.. Я даже не могу подойти к ней и сказать... что сказать? Все кажется таким пошлым после всех своих поражений.
  Тень архетипа, то есть негатив: завоеватель, разрушитель. Это ближе. Только не такие боль-шие слова, а уменьшительные от них, я таких не знаю, не скажешь же: завоевательчик, разруши-тельчик.
  Читаю дальше. Сильная сторона: решительность. Ну, это если и было, то теперь бывает все реже (см. покоритель). Проблематика, то есть слабые стороны: насилие, нетерпение, жестокость, садизм, подверженность темным влечениям, - это про меня, как про любого из моего детства, начиненного фрейдизмом, как самопальная бомба гвоздями.
  Вроде бы, ничего странного - по знаку я Овен, то есть закоренелый "марсист", что-то совпа-дает, что-то - нет, но я случайно пролистнул страницу и вижу: Юпитер. Архетип: верховный жрец, миссионер, праведник. Как хотите, но это про меня. Жрец, миссионер, за правду - любую... ну, может, не любую... честность. А тень, негатив: фарисей, самодовольный ханжа, тот-кто-всегда-прав. Снова мы говорим обо мне.
  Уже из чисто спортивного интереса пролистнул дальше. Сатурн. Казалось бы, я и этот ста-рик, ко?торый заведует всеми "ролексами" в мире, - смешно!..
  Читаю: архетип Сатурна: мудрый старец, отшельник... Скажете - не я?.. В определенных кругах я очень мудр, а те круги, в которых я уже старец, вообще непрерывно расширя?ются. Надо меня сильно не знать, чтобы сказать, что я не мудрый старец и не отшельник. И по неволе, и по собственному произволу.
  Теперь обратная сторона архетипа Сатурна: озлоб?лен?ный одиночка, противник. Тут и доба-вить нечего - самая исчерпывающая, с рождения, характеристика, меня еще классная врагом человечества называла за срыв комсомольских собраний...
  Впрочем, насчет исчерпывающей характеристики я погорячился. Это я понял, когда дошел до Урана, листнув еще пару страниц. Архетип Урана: (мудрый) шут, борец за свободу. Да-я-за-свободу-разрушил-собственную-семью!.. Настоящий шут, мудрость за скобками...
  Тень: ниспровергатель, изменник. Даже говорить ничего не надо, моя спина исполосована этими хлесткими словами.
  Пролистнув всю книгу, я задумался: что не я в этом мире?.. Я нахожу, и в достатке, свои черты во всех планетах зодиака, как положительные, так и отрицательные. Правда, при этом наличествует явная доминанта, я почему-то все время в крови. Кровь всегда доминанта, но когда она и первое, и второе, и третье блюдо... В книге упоминается об этом вскользь, в разделе о представителях принципа Марса: "кому приходится иметь дело с острыми лезвиями".
  Это, конечно, я.
  Я нахожу острые лезвия там, где их и в помине нет. Сижу целый день перед компьютером, на минуту спущусь на склад в подвал, выхожу - кровь хлещет по стенам. Это я открывал каталог, порезался стра?ницей, как последний Овен, даже не заметив. Царапины я не считаю, я цепляюсь за все, за все крючки, ржавые обрывы железа, за острую щепу, недовинченные шурупы и вызываю-щие взгляды.
  Может быть, эта книга слишком короткая, чтобы объяснить мне меня? Я ни на йоту не стал ближе.
  
  
  Было поздно, ночь уже не мигала и перестала прикидываться чем-то кроме тьмы. Это как-то перекликалось с хаосом и мраком внутри меня, но деваться было некуда - я придвинул увесистый кирпич "энциклопедического изложения герметических знаний" и открыл раздел астрологии.
  Там было про Моисея - двурогий Овен, обернувшийся назад, оказывается был сим?волом Моисея. И тут я все понял - то, что он на пару с богом вытворял со своим народом, было до боли зна?комо мне. Так поступать мог только Баран. Это милосердие, доходящее до садизма, эта уст-ремленность вперед, заставившая целый народ сорок лет бродить кругами, как цирковую лошадь (хотя, скорее всего, и пустыни, и сорок лет, и сам Моисей - метафора подлинной истории, слиш-ком темной для нас теперь).
  В действительности он и сам не знал, куда ведет свой народ, это так по-нашему, по-бара?нь?и - главное вперед!..
  (Не-ет, не зря созвездие Овна - почти прямая, устремленная как стрела, линия, знали пасту-хи! Я словно увидел себя в зеркало - в семье, с женой, с сыном - когда желая добра, доводил всех до белого каления.)
  Моисей поднимается на Синай на очередное откровение - вспышка (MiB?), и он не помнит ничего, кроме нового маршрута, часто обратно перпендикулярного предыдущему. Народ, естест-венно, был недоволен, роптал, бунтовал, но побунтуй у Моисея, попробуй - он же Овен, Марс, бог войны! Стольких не досчитались в результате применения заповедей Декалога, которые были откровенно непонятны его соплеменникам - не сотвори кумира, не укради, не прелюби! (как это?!) - одному богу известно, Моисею - нет. Он водил. Ему было абсолютно наплевать на тех, кого он водил, это было "сырье" для новой великой религии.
  Вот это и есть Марс, это и есть Овен - вся их сущность. Сорок лет водил, обещал Рай, то бишь землю обетованную - и похожа Палестина на рай? Мертвое море, жара, камень и место неутихающей распри. В общем, если хотите знать, что такое Марс и Овен, надо читать Пятикни-жие, лучшей пояснительной записки о них еще не придумали.
  Я вспомнил, что раньше читал и тихо ненавидел Моисея за то, что он вытворял с бедными евреями. Теперь понятно, почему - мы с ним слишком похожи. Я говорю не о масштабе личности, а о психотипе или, если угодно, о звездотипе. Я бы вытворял то же самое, да где теперь такое стадо найти? А место, где кружить? А бога такого яростного и непоследовательного?..
  Впрочем, здесь вопрос веры, а с этим у Овна все в порядке, раз и навсегда - верую, даже ес-ли абсурдно. Тем более - если абсурдно. Наверное, Тертуллиан тоже был из наших, крутолобых.
  Я не знаю, насколько Иисус типичный представитель Козерога, как сообщил кто-то из наше-го кружка, но типичный представитель Овна - Моисей. Кстати, одна из символических профессий Овна в книге для чайников - народоводитель. И хотя сам Моисей в ней не упоминается, похоже, архетип списывали именно с него.
  
  
  Теперь мне даже странно, что эта записка была принята "на ура", это был отчаянный фарс (MiB, ролекс), поскольку сказать мне было нечего.
  Засельская заметила, что я открыл для нее, что Моисей - Овен, она этого не знала, и хочет ознакомится с моей энциклопедией. Это звучало как комплимент. Всегда тихо восторженная Лиля была в восторге и просила почитать что-нибудь еще, кто-то с чувством жал руку, кто-то хлопал по плечу, все улыбались, - в общем, это была минута нечаянного торжества. И даже триумфальная карета была подана - Григорий, гонщик, предложил довезти на его Jaguar"е до дома, чем я не спешу воспользоваться, зная о способности моего тела извлекать из себя кровь и в более безобидных ситуациях, здесь не помогут даже счастливые "трины" Гриши. Он же, казалось, уверовал в них настолько, что порой забывал захватить в полет свои водительские права.
  Мне показалось, что Ми, наконец, отметила мое существование, я вдруг возник в ее мире, мой призрак, назойливо мелькавший на периферии ее сознания, стал обретать некую плотность. И это был главный итог, хотя высказывание Вронского, что больше всего человечество продвину-лось вперед благо?даря сотрудничеству двух знаков, Овна и Близнецов, которое я озвучил в надеж-де, что она (Близнец) это услышит, оставило ее равнодушной. Скорее всего она даже не поняла, о чем это я. Снегурочка.
  
  
  Вечером, отбившись от группы, мы втроем - она, ее подруга и я - совершали прогулку по-над Волгой (по закону симметрии, если вспомнить о мытарствах прошлой ночи). Я стал третьим, изобразив нечаянность встречи на выходе из гостиницы, что, конечно же, говорит, что я не совсем Овен, который счел бы это малодушным.
  Пройдясь по набережной, довольно скучной в это время, мы решили поискать "знак" Шаля-пина, некий "ферт", который он, в сердцах, якобы оставил перед домом обманувшей его купчихи. Мы услышали об этом днем ранее на даче Шаляпина, но плохо представляли себе, что это такое. Экскурсовод сыпал загадками и кокетливыми недомолвками, не желая рассказывать об этом бесплатно, явно напрашиваясь на проведение еще одной экскурсии, что совсем не входило в планы нашей группы. Поэтому сейчас мы искали сами не зная что.
  Поднявшись от реки и пройдя по нескольким параллельным улочкам, мы вернулись на берег слегка разочарованные - ферт не дал себя обнаружить в сгущающихся сумерках, о чем, кстати, предупреждал и экскурсовод. Вообще, Плес лучше выглядит днем, с заходом солнца здесь, как на даче, надо пить чай с долгими разговорами, гадать при свечах и считать звезды, но не ходить по плохо освещенным неровным мостовым в поисках неизвестно чего.
  
  
   5. Склад расходящихся тропок
  
  
  Понедельник, обычный сумасшедший день и совершенно некогда на это пенять. Сначала рухнула сеть, потом начались звонки, обвально. Екатеринбургу нужны накладные с печатью "Студия-Бель", поскольку на их накладных печать "Студия-Блю", а она уже не актуальна (оче-редной нырок от налогов). Хорошо. Второе - это новый поставщик или просто переименование? (Смотрю на Вадика - он не знает) Отсылаю к Антону, но мне отвечают, что он занят. Хорошо, разберусь. Дальше - вы отправляли нам новый заказ в пятницу?.. А я не могу сказать точно, ком-пьютер все еще стоит. (Смотрю на Вадика - он не помнит) Сказал, что отправили, но уточню. Ползаю в бумагах на столе у себя, у Вадика, в кабинете у Тоши, в уже сданных отчетах, - нет накладных, а я помню, что отправлял в эту пятницу. Но это только кажется, найдя документы, вижу, что я отправлял заказ в прошлую пятницу.
  Потом началась свистопляска со Степановой, Надым. Компьютер все еще стоит, попросил Вадика распечатать мне накладные тех клиентов, которые оплатили свой заказ. Он распечатал, но распечатал так, что накладная Степановой вышла с итоговой суммой Байкал-Траста из Иркутска - какую-то кнопку лишний раз нажал и две накладные схлопнулись. Пока разобрался, сверив полста позиций, что ассортимент остался прежним, а не Байкал-Траста, прошло время. Сеть лежит, как мертвая. Через час пришел айтишник и компьютер двинулся. Стал обновлять Степанову. Сначала сумму - хрен! Потом обнулил все позиции - хрен! Да еще какой - сумма стала отрицательной, минус 36521 рубль. Но если сумму Байкал-Траста прибавить к этой цифре, получится нужная сумма, которую оплатила Степанова. Время идет, меня дергают, то одно, то другое.
  Крикунов из Волгограда. Заказ ему собран, но он приехал сам, и у него дополнения. Сделал дополнения - теперь у него не хватает денег. Дал команду вынимать лишнее, а коробки с товаром уже собраны, засыпаны уплотнителем и запечатаны скотчем. Внутри, в подвале - мат-перемат, мои субчики - Чумак и Олег страшно недовольны и я их понимаю. Телефоны надрываются, Тоша зачем-то просит зайти именно меня, а не Вадима, хотя тот сидит с утра, как привидение, которое никто не видит и не беспокоит. Эфенди Крикунов, говорю, мы для того и ввели услугу предвари-тельного заказа, чтобы вы пришли и просто забрали его, а если вы будете менять позиции по нескольку раз, то вам лучше в магазин. Не говорю, что за это время я обработал бы как минимум шесть заказов, горка которых растет возле задумчивого Вадика, как сугроб во время снегопада. Я накладную три раза перепечатывал, Чумак и Олег бегали вверх-вниз несколько раз с неподъемной коробкой. Потеет, извиняется. Кое-как рассчитались.
  Я снова вернулся к Степановой. Но тут Тоша устал меня ждать, сам пришел: прибыл товар из Мытищ, надо оприходовать. А Вадик? Вадика никто не видит. Оприходовать, значит, пересчи-тать, а принимал Олег. А склад на мне. Снова пересчитал, высушил Олега за очевидные ошибки, потом Тошу - за то, что заставил сделать двойную работу. Правильно, сказал Тоша, сделав вид, что высушли не его. Принял товар. Мамед приехал с поправкой на мой прошлый акт списания, исправил количество дезинфекторов 200г и 500г, я перепутал их местами при отправке. Изображает из себя честного чайханщика - мог бы просто исправить, а не приезжать, чтобы засветиться перед Тошей, якобы ради моей подписи. Ф-фу!..
  Вернулся к Степановой. Набил накладную на 60 позиций снова, потому что старую при-шлось удалить, а в новую вбить старые номер и число. Ф-фу!
  Теперь, как отправлять? Ни одна компания не везет в этот чертов Надым, едва нашел его на старой слепой карте, и то только сообразив, что раз улица Ямальская, значит недалеко Ямал. Нашел. В это время звонит Байкал-Траст. Вы нам отправили? Да, только что. А можно еще один вопрос. Можно. И у Иркутска сразу истеричный голос: почему на прайсе в Интернете кисть "508" стоит 1020рублей, а у нас в накладной1400?.. Интернет не мое дело, и я сдержано говорю, что там еще не исправлено, а цены у нас повысились с 1 числа. Так почему же в Интернете цены не изме-нились?.. Голос и тон такой, что они-то знают, почему, но хотели бы, чтобы мы сами признались, что нарезаем. Объясняю еще раз, что цены на сайте исправить не успели. Но почему же, прошел почти месяц? Это вопрос не ко мне, повышаю голос, это - в Питер, в головной офис, туда и звоните. Чуть не послал. Но не послал.
   Возвращаюсь к Степановой. Даю ее телефон на присланном факсе Полине: мол, дозвонись и соедини нас, я не могу. Полчаса проходит, от Полины ни гу-гу. Звоню сам в Надым - то занято, то вообще не соединяется - жуткое гудение проводов в Сибири. Плюнул. Бросил трубу. Идет Денис, администратор, с факсом Степановой, который я дал Полине, чтобы не писать телефоны снова. Счет мы отправили, радостно сообщает он. А на хрена, спрашиваю, ей прошлогодний счет - вы дату посмотрели? - я просил соединить меня со Степановой!.. Полина опять все перепутала и опять оказалась в стороне. Высушил Дениса, как попавшего под руку. Он убежал. Через 10 минут соединяет. Спрашиваю у Степановой, какой компанией ей доставляли груз, а она не помнит. Вы, говорит, там поспрашивайте. Где, спрашиваю, там - выйти на улицу и поспрашивать у прохожих? Может быть, вы поспрашиваете, в своем Надыме, какая единственная в мире компания добирается до вашего буранного полустанка? Хорошо, испугалась Степанова, я поспрашиваю. Вот-вот, говорю, а мы здесь поднимем архивы. Поднял все архивы, нет Надыма. И высушить некого. Вот и задачка на следующий день появилась, помимо постоянной - крутиться как белка в колесе.
  
  
  Пока закрывал статистику дня, Тоша, явно глумясь, подкинул прогноз на неделю... для Овна.
  "После всех душевных метаний прошедших недель наступает этап развития и роста. Вам до-веряют, у вас есть авторитет и популярность в обществе. В этот период принесут отличные ре-зультаты творческие поиски в области кино, телевидения, театрального и исполнительского искусства, хобби, а также рискованные аферы и игра на бирже. Вы подходите к жизни и работе с открытым сознанием, это дает больше изобретательности и ярких идей. Вы хладнокровно прини-маете вызовы судьбы. Растут расходы и заработки. Ганеша благословляет вас".
  Далее шла заметка и возможно все дело в ней:
  "Все, что мы слышим, читаем и видим в последнее время, говорит об одном: о чудовищном прорыве в сознании, который мы не осознаем, и о чудовищном кризисе, который грядет, да и идет уже в полный рост. Кризис сознания, кризис времени, кризис доверия и веры, кризис самой планеты, смыкается с писаниями и пророчествами древних и современных конфессий - о конце света и конце времени говорят уже не только оккультисты, но и физики, лирики, все. Всё смыкается, все говорят об одном, но словно в эпоху строительства Вавилонской башни, разными языками и никто никого не слышит..."
  
  
  Тоша не верит в конец света, он бухгалтер, он верит в учет. Спустись на склад, кричит он, вот где конец света - ни одна позиция не сходится! Месяца не прошло с последней ревизии!
  Зачем тогда он подкинул мне заметку?.. Иногда мне кажется, что под внешним простодуши-ем и радушием, скрывается коварный византиец. Тоша хитер как первый визирь и носильщик тяжестей.
  
  
  М. Джексона похоронят на Красной площади
  Сны снятся только умным людям.
  Ученые открыли пользу страшных снов
  
  
  Опять отключили горячую воду - это осенью! - утром в ванной холодно, как в склепе. Ка-кая-то инженерная ошибка - воду постоянно отключают, а в самой ванной нет радиатора. Это наводит на мысль, что строили не жилой дом, а исправительное учреждение, а потом передумали и в карцер воткнули лейку. Бодрит - не то слово, - скашивает.
  Едва уговорил себя принять душ - мол, это будет быстро и всего один раз. Тело отказывает-ся верить в бодряческие посулы, что после этого будет тепло. Грибок по стенам ванной и отслаи-вающаяся штукатурка усиливают ощущение наказания, особенно, когда видишь удирающих со всех ног тараканов. Что они могут делать в такой холод на зеркале - смотрятся, насколько аэроди-намичны их формы, или спариваются?
  Таракая, давай сделаем это на зеркалах, уже никто не свингует в духовке!..
  А еще говорят, тараканы покинули Москву и приводят это, как аргумент в пользу конца све-та - когда это Русь стояла без тараканов?.. Иногда кажется, что они ушли в зазеркалье. Самое отвратительное, когда откуда-то появляются белесые тараканы, словно не видевшие никогда белого света, вот это действительно конец света.
  Бритье холодной водой отвратительно, как и руки брадобрея, оставившие несколько крова-вых зарубок на моих аскетических щеках.
  На работе нагулявшийся Тоша - он у меня вчера отпросился) на какой-то банкет Союза пе-дикюристов России, - сообщает, что не хватает двухсот семидесяти тысяч. И смотрит на меня с интересом. Словно ушат холодной воды. Еще один. Не слабо. И душа, и тело обмануты. Я вспы-хиваю, два стресса за утро для меня многовато. Чувствуешь себя идиотом, поскольку счастье оказываться в таких ситуациях еще не посещало меня, от неловкости послал его подальше. Он пошел домой еще раз пересчитать деньги.
  Сходил, зовет посмотреть рыбок в его аквариуме, улыбается - все в порядке. Демонстрирую невозмутимость - после второго холодного душа это легко, во всем теле легкость и жар. Похоже, он больше меня испугался. Или делает вид, чтобы не извиняться?
  Я оставил всю выручку склада и магазина в сейфе, не считая - это обязательно, когда вору-ешь, тогда нужна тщательность и аккуратность. Поэтому, видимо, так легко шельмовать порядоч-ных людей (в число коих я попал из-за этого недоразумения)), они беспечны. Мне повезло, я среди друзей, но ощущения странные. Вроде и рад, а чему - что нашлись деньги или что нечаянно доказал свою честность?.. Но кроме меня денег брать было некому. Как-то странно все это.
  В общем, разошлись без крови: Тоша сказал, что устал от вчерашнего педикюра на босу но-гу, и я сегодня снова главный, и вечером будет машина с грузом. Я чуть лоб не разбил от благо-дарности.
  
  
   6. Шмузинг
  
  
  Позвонил Федечка. Позвонил, потому что пьет с утра водочку, а когда он пьет водочку его переполняет и он хочет разделить эту волну со всем миром. Сомнительное удовольствие для мира, потому что нет худшего собеседника, чем спивающийся виршеплет, рифмующий все твои слова. Он уже поделился с Гешей, Славой, Таймыром, теперь волна накатывает на меня.
  С Федей мы учились в институте, потом пути наши разошлись, за это время он успел создать кооператив, родить сына, просрать кооператив, развестись, стать папой-летчиком, попасть в розыск в Монголии и стать наркоманом, но не законченным, а сюжетообразующим - он все время предлагает мне сюжеты, причем основательно дикие.
  Как это всегда бывает, когда пьяный от свободы человек звонит рабу, прикованному к гале-ре, возникает недопонимание. Со стороны раба, понятно. Меня охватывает раздражение, Федя несет обычную чушь, у него рифмованный понос, а у меня с утра засада за засадой, о чем я ему и сообщаю. Но он непробиваем, ничто не может сбить его с позитива, когда он на волне, когда у него "есть что".
  Он объясняет, что это вовсе не понос, это шмузинг - обзвон нужных людей, и я нужен ему, как личность, он меня уважает. И вообще, когда я уже напишу продолжение своего опуса. Федя знает, с какой стороны ко мне подойти - нелегко посылать человека, которому нравится моя книга, таких людей и так не очень много...
  С его подачи я являюсь самым читаемым автором некоторых кругов подмосковного Зуева. Это так называемые "круги Таймыра". После того, как Федя забросил туда мой "Опус" я неожи-данно обрел десятки поклонников в весьма специфичной среде. Более того, меня там сразу приня-ли за своего, что имело, наряду с плю?сами, свои логарифмы и даже радикалы...
  Бросив трубу, я ринулся на очередную засаду, а Федечка, скорее всего, продолжил свой шмузинг. Я ему завидую, он живет, как герой, иногда выводя, как ракета-носитель, на эту орбиту кого-нибудь из своих многочисленных знакомых. Сам он на этой орбите болтается совершенно по-пиратски, как отбившийся от Роскосмоса спутник.
  
  
  Я пережил с ним несколько таких выходов в неведомое. Первый раз нечаянно. Он пришел ко мне на работу, как обычно, не слезая со своей орбиты, расслабленный, а я только что разбирался с Димоном и был неслегка взвинчен, что тоже не было редкостью. Федя с сочувствием предложил мне сигарету, которую тут же скрутил, когда мы вышли на задний двор. Он всегда ходил с машинкой и курил ароматный голландский табак.
  Я машинально затянулся несколько раз, продолжая раскрывать Феде всю прелесть работы кладовщика, потом, ощутив что-то неладное в самокрутке, спросил, что за дрянь он курит. Он хмыкнул: мол, есть лучше, угости. Я достал свои, но он засмеялся, как будто я удачно пошутил. Минут через десять Тоша вызвал нас Вадиком и бухгалтером на совещание по наличке.
  Дело в том, что товар проданный за наличные, но не через кассу, вызывал массу затруднений в бухгалтерии, и мы пытались найти какой-то алгоритм проводок со списанием, кредитованием и прочими прелестями мурцевания, чтобы не попасть ни под штрафы, ни под налоги.
  На этот раз Тоша предлагал организовать в нашем с Вадиком кабинете еще один закупочный склад для наших оптовых "наличников". Нужно было только придумать, что делать, если внезап-но нагрянет проверка.
  Наличие еще одного склада, за который надо отвечать, вести документацию, да еще и пря-тать от проверок в шкаф, меня насмешило, я представил, как мы с Вадиком все это будем делать - маскировать товар в шкафах своей одеждой, готовить оправдательные документы на случай проверки, которая хоть и бзибзическая, но если грянет, нам будет труба.
  Картина, на фоне нашей и так предельной загруженности, была гомерическая на мой взгляд - то есть остальную жизнь можно было смело послать на. Вадик, которому лишние накладные движения были нужны еще меньше, меня поддерживал.
  В какой-то момент, я вдруг заметил, что Тоша и главбух, сидящие напротив, как-то странно на меня глядят, и осознал, что говорю очень громко, непрерывно смеюсь и при этом у меня ощу-щение, что сидим мы уже целый день. Это ощущение боролось со здравым смыслом, который подсказывал, что со временем что-то не так.
  Я замолчал, так же внезапно, как и фонтанировал до этого, хотя ясное понимание того, что мы занимаемся ерундой - да еще так долго и серьезно! - душило меня новым приступом. Я не смеялся только потому, что начал понимать - что-то не так не только со временем, но и со мной.
  Тоша, выдержав паузу, снова начал говорить, он не догадывался о моем состоянии, но я, что называется, уже сел на измену. Я понял, что со мной (мысленно послав Федечке вялое проклятье, поскольку силы вдруг кончились), понял, что нужно как-то выруливать, иначе...
  Вот тут меня стало накрывать по-взрослому.
  Я вышел, ничего не сказав собранию, и долго поливал голову водой из-под крана. Но перед этим мне открылся смысл линолеума в коридоре, потом - плитки, и поистине великий смысл пальцев ног в деле равновесия. Я цеплялся за стену и, слава строителям, она вела прямо к туалету, где меня вырвало.
  Когда затылок заломило от холода, а в шее зазмеились судороги, меня слегка отпустило.
  На совещание я не вернулся, потому что смыслы происходящего открывались мне со скоро-стью калейдоскопа, были фееричны, слишком парадоксальны и не имели никакого отношения к мурцеванию. Учет же, как только я вспоминал, что мне надо на совещание, напротив, виделся такой стройной и грандиозной системой, что мурцевание казалось грехом перед мирозданием. "1С" высился символом веры. Понятно, что выходить с этим на Тошу было ни к чему, да я и не мог.
  
  
  Федюня так и не поверил в мою растаманскую невинность, и сердиться на него было невоз-можно, он только улыбался клоуном и приговаривал: ты че? да я... да ты че?.. Даже менты не могли ничего сделать - хотели, но не могли. В Зуеве его называли коммуникатором за способ-ность уладить любой скандал, выкрутиться из любой ситуации - будь то дорожное происшествие, шмон или драка. Во всем этом ощущался огромный опыт, и только понимая, как он дался, ты избегал греха зависти к изворотливости Федечки. Он был в стольких обезьянниках, перепалках и переделках, что самая стремная ситуация была для него лишь повторением пройденного. Он знал, что нужно говорить, где молчать и когда давать (в лапу или в морду).
  Так же и с изменением сознания, казалось, он испытал все и при этом бесстрашно (или обре-ченно) шел на новые эксперименты. Его не пугали ни чужие грибы, ни неизвестные таблетки, ни палево, ни шмалево. Главное, не бздеть, говорил он, и боялся только одного - увидеть белую ворону или любого альбиноса после плохого прихода, это был его бзик, но он словно стремился к этому, испытывая судьбу. Когда его спрашивали, почему, он отвечал, что Пушкин это наше все.
  Его дозы сбивали меня как кеглю и я прекратил выходы на эту орбиту, Федю было не дог-нать, а взгляд какого-нибудь белого таракана на съемной квартире мог нанести, согласно его поверью, непоправимый ущерб не только эстетике изнеженного горожанина.
  
  
  III. 7. Копенгаген.
  
  
  Доброта это вопрос времени,
  то есть время - нравственная категория
  
  
  Наконец я решился пригласить Ми на свидание. О том, что это свидание, благоразумно умалчивалось, слово было предоставлено искусству, в данном случае театральному и конкретно МХТ. В принципе, можно считать, что основная функция искусства именно эта - сказать за людей то, что они сами непременно опошлят. Человеку лучше молчать - пошлость преследует его из самых лучших его побуждений.
  Спектакль "Копенгаген" неплохо иллюстрировал мое положение. Неопределенность. Что я хотел сказать этим спектаклем было не совсем ясно мне самому - что я умен? Разборчив? При-верженец интеллектуального театра? Но я не был завзятым театралом. Мне было уже мало видеть ее в группе и на лекциях, и об этом вещает львиная доля постановок, но только не эта.
  Эта была совсем о другом - Гейзенберг и Бор, принцип неопределенности и дополнительно-сти, создание термоядерного оружия, "битва" политики с нравственностью. Физика, этика, эсте-тика МХТ и изломанной ХХ веком интеллигенции. Довольно неожиданная для нынешних подмо-стков пьеса, она в то же время оказалась странно символичной для нас.
  Принцип неопределенности Гейзенберга царил на сцене. Раскатывался он и по рядам. Было слышно, что многие не могли понять, куда они попали - на лекторий по физике? - и обиженно определялись, уходить им сейчас или дождаться антракта, и эта неопределенность создавала особую атмосферу первых минут спектакля. Шуршали программки, скрипели и хлопали кресла, раздавались истерические смешки и громкое шипение. Не зная ПН, подпадаешь под его действие особенно фатально.
  Это был незабываемый спектакль, что, учитывая обстоятельства, совсем не удивительно.
  После спектакля мы зашли в кафе, в том же Камергерском, чтобы отметить победу принципа неопределенности над очень определенным замыслом "Гитлера". После второго тоста за "физику с человеческим лицом Бора", выяснилось, что отец Ми встречался с Бором в 61 году, когда тот приезжал в Союз. История дохнула мне в лицо - всего одно рукопожатие, а дальше - Эйнштейн и весь ХIХ век!
  Жизнь в отличие от сцены совсем не нуждается в оправдании своих сюжетов ни мизансце-нами, ни прологами, она всегда актуальна. Вот и сейчас, в этом кафе-аквариуме с рыбками-прохожими за стеклом, в моем воображении отец Ми замкнул очередной сюжет, закольцевав "нашу пьесу" еще одним смыслом. Ми призналась, что сама узнала об этом только накануне, когда показала отцу аннотацию спектакля.
  Он, выпускник МГУ, работал в то время в Дубне, тогда это было невероятно престижно - как же: бомба! космос! "9 дней одного года"! что-то физики в почете! - и оказался одним из тех молодых специалистов, коими страна похвасталась перед создателем квантовой теории атома и копенгагенской интерпретации. И хотя сама Ми не видела в этом ничего особенного, мало ли кому Бор жал руки в течение жизни, мне показалось, что это не просто забавное совпадение - я так долго выбирал спектакль, чтобы не промазать и "попал".
  Она попросила объяснить принцип неопределенности, о котором так много говорилось. В компании с Бором и ее отцом я, конечно, был самый осведомленный, но она не хотела ждать домашних объяснений - у нас ни к чему не обязывающий разговор, так почему бы мне не объяс-нить этот принцип прямо сейчас, что естественно после всех наших физических тостов и самого спектакля. Она никогда ничего не откладывала, и кстати, не опаздывала тоже никогда.
  Смешно - неопределенность моих познаний в этой области прекрасно иллюстрировала сам принцип (что-то слышал, где-то читал), и хотя для меня разговор не был "ни к чему не обязываю-щим", мне пришлось рискнуть, чтобы он не стал слишком коротким или последним.
  
  
  Вообще-то считается, что принцип неопределенности является фундаментальным свойством не только субатомного уровня, но и самой природы, а значит и социума, основная частица которого - человек, может быть, самое яркое порождение этой неопределенности. (Кто мы - животные на прокорм, разумные существа или машины? До сих пор нет единой точки зрения, откуда и куда мы.) Поэтому большой путаницы я в этот вопрос не внес, не смог бы, а вот лихой уровень экстраполяции - пожалуйста!..
  Что может дать неопределенность помноженная на неопределенность? - Человеческие от-ношения... Есть ли что-либо более неопределенное?.. Однако мы живем с этим, не прибегая к массовым самоубийствам, как китовые или птицы, хотя наши войны давно стали синонимом самоубийства. Секты, пандемии... Но!
  В неопределенных отношениях мы чувствуем себя, как рыбы в воде, мы к ним привыкли, хотя упрямо провозглашаем обратное. Принцип неопределенности нам внутренне присущ, наша "психе" основывается на тех же принципах, что и квантовая механика, ведь мы состоим из тех же частиц, что грешат дуализмом - то частица, то волна. Нам только кажется, что мы стремимся к определенности в отношениях, на самом деле этим стремлением мы только множим неопределен-ность.
  Забавно, что претензии по поводу отсутствия определенности мы предъявляем только дру-гим, себе же оставляем право на неопределенность - неосознанно, даже не замечая этого, посколь-ку все равно, где-то глубоко внутри мы не верим в определенность партнера. Любит - не любит, плюнет - поцелует, к сердцу прижмет - к черту пошлет. Сегодня он частица моей жизни, а завтра - волна, и где, в каких морях его искать?..
  Наш мир, политика, искусство - примеры глубочайшей неопределенности, и странно, что в искусстве еще нет букмекерских контор. Хотя аукционы посильно их заменяют, и да - в последнее время таки появился тотализатор на нобелевских лауреатов. Да и в работе кураторов и галеристов есть что-то от букмекеров. Вся наша культура замешана на неопределенности. Ни один художник не стремиться к однозначной трактовке своих произведений, во всяком случае, не требует этого, ни один спортсмен не может быть абсолютно уверен в победе, ни один политик не покажет свое нижнее белье, с удовольствием "полоща" белье своего оппонента.
  Ни один из нас, если хочет быть честным, не может сказать, что его любовь, друзья, работа - это на всю жизнь. Наши семьи, этот якобы оплот определенности, на самом деле приобретают свою прочность только благодаря суммированию разнонаправленных векторов неопределенных величин. Как быстро они разваливаются при выпадении хотя бы одного элемента, как неожиданно устойчивы при исчезновении почти всех.
  Неопределенность становится все более раздражающим, но и фундаментальным свойством человека, словно с открытием законов квантовой механики мы открыли ящик Пандоры не только в микромире, но и в себе. Более того, порой кажется, что Фрейд - предтеча квантовой физики, что ее отцы-основатели инкогнито побывали на его кушетке.
  Такое впечатление, что разгадка парадоксов квантовой физики объяснит и загадку человече-ской души. А пока неопределенность выглядит как полагание на авось или судьбу, иногда как триумф воли, но чаще это неопределенность безмолвного отчаяния.
  
  
  Тоша предложил взять под своё начало склад и магазин, то есть если раньше, кто попался боссу на складе, тот ему и отвечал, то теперь, кто бы ни "попал", отвечать буду я. Это было высо-кое доверие. Я не знал, плакать или смеяться, пока он не швырнул козырь - повышение оклада на 40%. Стало ясно, что время смеяться еще не пришло.
  Что это - Ганеша начинает меня опекать: "вам доверяют, у вас есть авторитет и популяр-ность, растут расходы и доходы"?.. Или Тоша таким хитроумным способом издевается надо мной?
  Видимо, все-таки казус с деньгами был проверкой, и ее смысл дошел до меня не сразу. Паша, который крутился не только в эфемерических кругах, рассказывал, что так бандиты проверяли своих коммерсантов на "вшивость". Впрочем, не только они, просто результаты проверок бандитов были наиболее впечатляющие.
  Повышение на 40%... Кто может от этого отказаться? Я принимаю вид независимого мысли-теля, которого беспокоят ерундой, но стоило мне утром зайти в ледяную ванную, мое сопротивле-ние было сломлено.
  "Заявление. В связи с давлением непреодолимой силы на финансовые железы, а также с тем, что человек - раб, и не терпит свободы, согласен на увеличение оклада за счет личного времени".
  Я попытался быть хотя бы остроумным, если не сумел остаться свободным - что остается кандальнику? Тоша посмеялся, и тут же напомнил о премии, если я найду неизвестный ему способ "портить отчетность" в магазине. Он пользуется этим эвфемизмом, потому что не верит, что из магазина можно выносить хоть святых, но за их отсутствием - выносят просто товар или деньги. Судьба Эверетта маячит передо мной.)
  
  
  Каждое утро, когда я пулей вылетаю из холодного и сырого отсека ванной, вкарадчиво-язвительный голос по радио на кухне спрашивает: боль и ломота в суставах? - и бодро провозгла-шает: артравит!.. Я понимаю, что надо менять квартиру, потому что это не квартира, а злой умы-сел каких-то гадов в проектном бюро и ЖКХ - разве может быть ванная без радиатора отопления и без горячей воды две недели в месяц? В таких условиях чахотка - гарантированный исход, не говоря уже о боли и ломоте в суставах.
  Еще голос говорит о какой-то панацее "гинкобелобала-бала" - никак не могу разобрать, одно это слово, два или три, и что это такое вообще. Узнать бы, но по выходе из квартиры забываю об этом напрочь, словно сбросив один морок, тут же напяливаю другой - инвентаризация, переоценка, заказы. С работы ухожу в девять вечера - ввожу новые цены и товары в базу магазина. Отрабатываю новый оклад.
  Временами кажется, Тоша меня просто "купил" - повышение оклада вполне отработанное мною по валу продукции (оборот уже 7 млн.), он подвел под мое повышение, но с увеличением обязанностей. Неприятное ощущение, что он и так бы его повысил, зато мои обязанности остались бы прежними. В свою съемную хрущебу раньше десяти-одиннадцати не возвращаюсь. Ложусь на диван и тупо смотрю ТВ, щелкая орехи, наплевав на твердое решение о просмотрах квартир. Так и засыпаю под голубую муть.
  
  
  На работу попадаю еще сонный - метро, автобус, - я перемещаюсь, как сомнамбула. Окон-чательно меня будит только исковерканный великий могучий русский язык. На клавиатуре лежит заказ из Аренбурга от Арловой с пометкой срочно. Это Лика, и это бодрит. Потом звонит Полина и просит "не ложить трубку", потому что "звонят из Питера".
  Безграмотность - одна из отличительных черт времени, у нас "ложат и звонят" все, кроме жены и дочерей Тоши, да еще Лейлы Генриховны. Полина и Лика в Москве уже десять лет, Лика завхоз, Полина - на телефоне, но когда заказов много, что бывает часто, сестры садятся за телефон и начинают вояж против русского языка. Это настоящая диверсия - вот где надо искать иностран-ное влияние.
  Иногда это гомерически смешно: Арлова вместо Орловой или куасёр, которого расшифро-вывали всем офисом и не расшифровали. Впрочем, хохлушки смеются вместе со всеми, их такая ерунда нисколько не смущает, безграмотность давно никого не шокирует. Это знамение времени. Какая разница, Аренбург или Оренгур, Сектыквар или Сывтыкар, если один из учредителей пишет "это не ваша превелегия" и говорит "у нас метод доставки к поезду отсутствует"?..
  Тоша, побывав в 90-е в двух каталажках, благоразумно ничего не пишет и при этом так кос-ноязычен в разговоре, что его невозможно понять. Вадик пишет: Екатиринбург, - у человека высшее образование. Собрание филологов. Все это напоминает забор во дворе моего дома в Питере, на котором аршинными буквами было написано: Аксана - лизьбеянка. Ошибок, казалось, больше, чем букв. Надпись красовалась прямо под окнами, возможно, сияет до сих пор, потому что эта надпись всем нам.
  Безграмотность никого не вгоняет в ступор, как и подзаборное творчество. Может быть, по-скольку болезнь приняла массовый характер, это и не безграмотность вовсе, а мучительное рож-дение новой грамоты, хотя больше это похоже на вредительство или изощренную диверсию - "забрать груз с Ткатской улицы и перевесьти на Вернацкого"?.. В конце концов, на качестве ногтей это не отражается, наоборот, дикость укрепляет когти!
  Но что-то происходит и с вниманием, ведь грамотность это прямое следствие из него. А зна-чит, что-то происходит и с нами, поскольку мозг тратит на память и внимание львиную долю своих ресурсов, если не все. Вот еще один бодрящий пример:
  Дал Полине счет для клиента, она, как всегда перепутав цифры, дозвонилась до морга в Во-логде. Состоялся примерно такой диалог:
  - Вам заказ, - говорит Полина.
  - Какой?
  - Ну, как обычно, накладные ногти, "мокрый" блеск, "чудесный" блеск, СПА педикюр.
  - СПА?!! - ахают на другом конце провода, и, отдышавшись, уточняют:
  - А это для кого?
  - Для Таран.
  - У нас таких нет.
  - Нет, так будет, она через вас передала этот заказ.
  - Через нас?! Она?! Это морг, девушка!..
  Полину это нисколько не смутило:
  - Может, у нее здесь знакомые?
  - Мы, конечно, все здесь будем, - отвечают ей, - но чтобы нам сюда передавали заказ на се-бя еще живые, это мы в первый раз слышим.
  - Еще услышите, у нас известная фирма!..
  
  
  "Из-за слов расторгаются концы вселенной", - писал в сокрушении по этому поводу один из отцов восточной церкви Григорий Богослов.
  Недавно прочитал новость, которая не попала в ленты ведущих новостей, но меня поразила отчаянием: "Идет стерилизация языка, выхолащивание, исчезают диалекты, язык универсализи-руется и обедняется, нормой становится безграмотность. Самым популярным словом стано-вится НЕТ"...
  Куда дальше? Разве это не конец света? А Тоша почему-то не верит. НЕТ, говорит.
  
  
   8. Альбина
  
  
  А вот Альбина говорит - да. Маленькая тунгусская пенсионерка, дед которой после взры-ва метеорита оказался в Москве, в 2008 году, потрясла группу сообщением, что уточнила ис-тинную дату грядущего апокалипсиса. Он будет почти на четыре года раньше майянского. Её тридцатистраничное доказательство называлось "Все логически завершается". Логически, по ее мнению, это конец света. Логика эзотерички.
  Альбина заявила, что Платоновский год, длящийся, "как всем известно", 25850 лет, за-канчивается 26 января 2009 года. В доказательство привела цитаты из Пуран, Бероза, Рериха и Писания от Луки: "Он (Христос) сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится человек, несущий кувшин воды, последуйте за ним в дом, и скажите хозяину дома: "Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками моими?"
  Мол, водонос - это Водолей, Россия находится под его управлением, а ее влияние на ми-ровую ситуацию и даже на эволюционное развитие человечества очевидно. В связи с этим, дата 26.01.2009, взятая на момент солнечного затмения по московскому времени, оказывается более значимой, чем майянская. Финита ля комедия.
  Письма Рериха, Вишну-Пураны, Эдда Старшая и Младшая, ссылка на неподвижные звез-ды созвездия Рака, Блаватская и Сталинградская битва - вот неполный перечень научного аппарата статьи Альбины, которую она раздала слегка обалдевшей группе.
  Ее энтузиазм был совершенно непонятен - чему она радуется, отнимая у нас то немногое, что оставалось до декабря 12 года? Понятно, встречного энтузиазма это сообщение не вызвало, за вежливыми репликами старушке прятались язвительные шпильки. Никто не хотел "гасить свет" раньше срока: если уж решили в 12-м, так уж будьте добры не истерите!.. Пожалуй, одна Засельская выслушала этот бред сочувственно и даже сказала несколько ободряющих слов, что можно понять, мы все ее чада.
  Нам оставалось только ждать, - до конца света по Альбине оставалось меньше года.
  
  
  Найдено самое счастливое место на Земле
  В британских самолетах могут появиться стоячие места
  Запад призвал Россию готовиться к худшему
  
  
   9. Гриша
  
  
  Гриша все-таки запихал меня в свой "ягуар" и прокатил по ночной Москве до дома. Я ду-мал, гонщики это такие сосредоточенные на дороге ребята, отвлекающиеся только на показания приборов и на сигареты, которые делают их еще собраннее. Оказалось, нет - Гриша на дорогу не смотрел вообще, во всяком случае, мне так казалось, потому что он смотрел только на меня и в бардачок, откуда вытаскивал журналы, диски, книги.
  За те 20 минут, что мы пересекли Москву, он рассказал кучу интересных вещей, из кото-рых я почти ничего не запомнил, поскольку следил за дорогой. В память впечатались только те моменты, когда он вытаскивал журналы откуда-то сзади, из-под сиденья. В эти тягостные для меня минуты он правил ногой и мне хотелось вцепиться в руль, в его волосы или выбросится из машины.
  Он был большой поклонник передачи "неизвестная планета" и очень жалел, что сейчас не время ее эфира, а то бы я сам убедился в сенсационности ее материалов.
  Смысл его рассказов сводился к двум пунктам - к тому, что конец света будет, не так ско-ро, как предсказывает Альбина, но вовремя - 21.12.2012, и что все чудеса в Библии суть описа-ния реальных событий и опытов, которые производили над нашими предками инопланетяне или люди другой, высшей расы.
  Вознесение Ильи, например, живым на небеса это не что иное, как полет на летательном аппарате, который древние не могли ни с чем ассоциировать, кроме как с огненной колесни-цей...
  Гриша на полном ходу вписывался в поворот, не сводя с меня горящих глаз...
  - Тогда все становится на свои места, - говорил он, и я поспешно кивал, чтобы он хотя бы мельком поглядывал на дорогу. - Ну какая колесница могла еще летать? А скафандры объяс-няют и нимбы на картинах и иконах, и небеса - кто кроме космонавтов мог преодолеть земное притяжение? А?.. А Иона?..
  Иона был вовсе не в ките-левиафане, как он рассказывал своим соплеменникам, а в обык-новенной подводной лодке или батискафе, или в той же подводной летающей тарелке, которой все равно - водная или воздушная среда. Разве может человек три дня провести в желудке животного, даже такого, как кит, а потом выйти, как в ни в чем не бывало? Это сказки! А что мог подумать ополоумевший Иона, ничего сложнее кайла не видевший, оказавшись внутри лодки? Для него это чудо из чудес, кроме, как китом, не объяснимое. Так он и рассказывал, так над ним и смеялись, и ахали, но записали. Про людей, живущих в брюхе кита, он благоразумно не рассказывал, понимал, что может этого не пережить.
  Расставаясь, Гриша сообщил мне время выхода его любимой передачи в эфир.
  
  
   10. Покайтесь, грешники учета!
  
  
  В отчетности всё было не так плохо, как я думал, а гораздо хуже. Вместе с магазином мне досталась даже не головная боль, а мигрень на всю голову. Магазин "плыл" - в начале недели сведу к нулю, к субботе "уходит" в минус, иногда до 5-7 тысяч. Именно то, что минус был посто-янный и настораживало, появлялся бы плюс, было бы понятно, что это обычная наша рассейская рассеянность - невнимательность, разгильдяйство, а так - чувствовалась чья-то злонамеренная рука. И мне казалось, я знал, чья это рука.
  Димон и его вьетнамские космонавтки (сейчас это Аня) смотрят на меня, словно клянутся. У него глаза честные, у нее - голубые, у меня - психоз. Я тоже, как и Тоша, не хочу верить в оче-видное, мне кажется такой цинизм невозможен - знать, что тебя пасут и продолжать свое дело. Но в таком случае я не понимаю, откуда минусы, и мысли у меня самые черные, отчего Дим клянется непрерывно - он тоже "ничего не понимает", и показывает, что готов обидеться. Мне приходится сдерживать себя, чтобы не смазать по его хитрой физиономии и тем самым показать, насколько слаба моя позиция.
  Я сбавляю обороты, пытаюсь анализировать ситуацию.
  Склад я перекрыл, это раз, во-вторых, чтобы продавцы и преподаватели не бегали туда в те-чение дня, я с утра заполняю полки магазина и школы. Конечно, кое в чем возникает необходи-мость в течение дня, но это стало исключением, а не правилом. В-третьих, я велел моим архаров-цам, Олегу и Чумаку, выдавать товар только под запись и никого на склад не пускать. Массу своего драгоценного времени провожу за прилавком, но магазин продолжает дрейфовать, как оторвавшаяся льдина, по которой беспорядочно снуют люди, хуже того - он тонул.
  Что еще? Я не могу быть одновременно в кабинете, в магазине и на складе, чтобы контроли-ровать и продавцов, и кладовщиков. Приходится доверять и тем, и другим. Именно приходится, потому что я хочу верить Тоше, верю и не верю Димону, и сомневаюсь в добросовестности моих "кротов" - в том, что они строго выполняют мои предписания, потому что работы у них и так хватает.
  Тоша требует доказательств. Каких - я должен поймать Димона за руку? Но для этого нужно отстранить его от магазина на неделю и стоять там самому, что мне не под силу, а Тоше слишком дорого. К тому же я смогу доказать лишь то, что без Дима магазин в порядке, а это только косвен-ное доказательство.
  "Тогда будем считать, что не налажен учет магазин-склад", закрывает прения Антон, и снова предлагает мне премию. Но это уже не смешно, я не хочу спать в магазине, чтобы привести его в порядок, поэтому предлагаю ему самому найти иной способ, кроме давно проверенного, а в качестве бонуса взять все, чего недосчитывается в магазине каждую неделю. Причем взять с Димона, а не с меня, как он иногда проговаривается.
  Мне давно понятно, что изобрести какую-то новую схему трудно и главное совершенно не нужно - слишком проста и хороша для этого двухходовка "магазин-клиент". При том методе расчета, который существует в магазине, головы особенно ломать не надо - либо брать себе день-ги за товар, либо отпускать его бесплатно "своим" и потом забирать свою долю. У Димона "сво-их" хватает, не считая жены и тещи, которые продолжают заниматься наращиванием ногтей.
  Зачем нужны какие-то схемы, если баночка геля легко умещается в карман? Рамки нет, дос-мотра тоже, поэтому он, когда его помощниц нет (чай, кофе, сигареты) или даже вместе с ними, "осуществляет неизвестную Тоше схему".
  Но Антон не верит в эту наглость и простоту и ревизии, следуют одна за одной, а это мое личное время. Может, Димон и со склада тащит, где дела тоже не ахти, пользуясь ленью моих субчиков, ведь им за сохранность товара не платят? Или они уже все в сговоре? Тогда все бес-смысленно, и работать с пониманием этого тяжело.
  Я не думал, что это будет настолько задевать меня, мне кажется, что Дим считает нас с То-шей идиотами, да бог с ним с Тошей - он считает идиотом меня!
  
  
  В таком состоянии я увидел воззвание. "Покайтесь! - взывало оно со стекла двери автобуса. - Покайтесь, грешники, Христос грядет!.." Автобус был пуст, задняя площадка громыхала, как цинковый гроб, набитый железом (иногда кажется, что это клинический диагноз всего нашего автопрома), а я, забыв и о тряске, и о том, что меня ждет на работе, смотрел на воззвание. Покай-тесь, грешники!
  Меня словно пробило - это я грешник! Чем больше я занимаюсь складом, тем больше рас-хожусь с этим миром, я уже не верю никому - ни продавцам, ни моим архаровцам, ни Вадику, ни даже Тоше!.. Я уже не верю себе. Это ли не наказание? И зачем мне это? В мире и так хватает поводов для огорчений, зачем расходиться еще и с собой?
  Я вдруг ясно увидел, что мои усилия тщетны - склад, словно копируя непрерывно расши-ряющуюся вселенную, уже никогда не сойдется. Ты сводишь остатки, а они расходятся с всё дальше, согласно теории Большого взрыва. При уплотнении времени и растяжении пространства работа кладовщика становится бессмысленной и жестокой, как наказание Сизифа. Он старается оприходовать прилив и списать отлив, то есть, занимается химерой, с точки зрения единственно здравомыслящих - папуасов, кокеток, наращивающих ногти, и животных.
  Не знаю, как Димон, но мои благородные кроты чувствуют себя прекрасно, в то время как я убиваюсь учетом и контролем. Как кладовщик я нелеп и абсурден для этого расширяющегося и уносящегося куда-то мира. Наверное так же бессмысленны большинство профессий, связанных с учетом. Ведь на самом деле воровство, лень и пофигизм это род энтропии, а значит они непобеди-мы. Это то, что нас ждет в конце концов. Если человеку не платят за сохранение (или ему так кажется), он становится паразитом и разрушителем.
  Единственный эффективный менеджер сегодня - это хаос, который оседлал мой склад, мой город, который, согласно безжалостному закону, сидит и внутри нас. И если мы не противопоста-вим энтропии наше сознание (= совесть), как более высокий тип организации материи, нас разо-рвет в конце концов, как этот мир.
  Покайтесь, грешники учета! Хаос, который внутри, грядет!..
  
  
  Словно услышав этот крик, в офисе появился поп во всем православном экстерьере: ряса, ризы, клобук, поручи, ладан, - с выражением всепрощения на окладистом лице. Он махал кадилом и кропил помещения святой водой, не щадил и людей. Спустился ко мне на склад и побрызгал на гели, пудры и накладные ногти, которые я пытался пересчитать.
  И что теперь, спросил я у него, поскольку мы были одни, благодаря субботе, и я вправе был рассчитывать на откровенность, как одно из чад, - будет ли мой склад честным? Но святой отец мне не ответил, то ли от того, что не видел чада, а исчадие каверзное, то ли спешил, поскольку освящали теперь все - от разбитой "шестерки" до сияющего казино на Арбате.
  Когда я спросил то же самое у Тоши, он обиделся - да, может быть это чушь, но кто-то ве-рит, поэтому не обязательно показывать свой язык, всем и так это ясно!
  Я понял, что это не его идея, что поп настучал, и мне стало стыдно. Надо, наверное, объяс-нить, почему я столь дерзок со своим начальством. У нас общие друзья и с тех пор, как они нас познакомили, а было это на заре перестройки, когда Тоша занимался цветами и полиэтиленовыми пакетами, - он был неизменно дружелюбен и терпелив со мной, перенеся пиетет, который он испытывал к друзьям, на меня. Я не то чтобы его друг, но как бы младший приятель, который не особенно удачлив в делах, в семье - да во всем, - зато капризен. Взяв этот тон, Тоша от него уже не отступал, как бы я себя не позиционировал, как стали говорить в нулевые.
  
  
   11. Тарас Бульба
  
  
  Вечер мы провели в "Бульбе". Тоша - добрый человек, дома его зовут Помпон. Пока я у него работаю, он поднял мое жалование в пять раз, хотя это может говорить и о том, с какого низкого старта я начинал. В любом случае, я делаю вид топ-менеджера, которому все мало. Нам ведь, действительно, всегда всё мало. Не могу забыть историю с проверкой. "Бульба" - это наш компромисс.
  Есть ли на Руси фамилия Картошкин? Тарас Картошкин...
  Тоша хмыкает, Тоша даже улыбается своей замечательной улыбкой чеширского кота, лю-бимца дам, любителя жизни, но разговор не клеится, да и не позавидуешь тем, кто попытается поговорить с Тошей по душам без гармошки. Он "полиглот" - глотает слова и целые фразы, слышны только связующие обрывки: "это самое", "так сказать" и "тому подобное", - по которым ты пытаешься уловить смысл, потому что переспрашивать после третьего раза неудобно даже мне, знающему его почти двадцать лет.
  Это фирменное, малороссийское - говорить много и невнятно. Еще это отличительный при-знак бухгалтеров. И все это сошлось в одном Тоше. В этом качестве он начинал перестройку, переквалифицировавшись из инженера-горняка. Я сижу и думаю, что, может быть, благодаря своей дикции, Тоша по-настоящему сидел всего один раз, при ГКЧП, когда их фирму на всю страну по первому каналу обозначили, как пример расхитителей народного достояния. Когда он, заработав язву, вышел из "сизо", речь его перестали понимать даже близкие. Он решил, что так будет надежнее.
  Говорить с Тошей можно только хорошо выпив, тогда начинаешь, так же как он, обходиться мычанием и намерением. Но сегодня водка не берет, разговор не складывается, да и говорить собственно не о чем - у меня предельный, с точки зрения Тоши, оклад, запредельная, по моему мнению, занятость и беспредельно, к нашему сожалению, "плывущий" магазин. В общем, здоро-веньки буллы, сало с черемшой и вялый разговор, несмотря на Немиров "Lex". Недопив его, мы с облегчением расстаемся.
  
  
  Эволюция пожертвует эстетикой, но не экологией. Дети будущего будут безволосыми, безбородыми (явная экономия воды) и с длинными тонкими пальцами - чтобы нажимать на клавиатуру техники будущего. У детей не будет зубов мудрости. Прощай, мудрость?
  Люди съели всех неандертальцев
  
  
   12. Копенгагенские интерпретации.
  
  
  Наши встречи с Ми не ограничились "Копенгагеном", что здесь сыграло большую роль - ее снисходительность или моя настойчивость, судить не берусь, но то, что она с вниманием слушала мои "интерпретации", чистая правда, она органически не умела врать. Напротив, чужую фальшь она чувствовала на уровне физиологии, ее от этого тошнило.
  Я оказался в трудном положении. Искушенные говорят, что они не врут, просто недоговари-вают, мой случай обратный: я не вру, я говорю несколько больше именно для того, чтобы скрыть правду. Скрыть правду - не совсем то, что врать, потому что нормальный человек избегает лжи, как грязи под ногтями, это не гигиенично. Когда правды не избежать, ее маскируют под шутку. Я думаю, многие делают так, это один из принципов коммуникации, флирта, в частности. Но здесь он не действовал.
  Я столкнулся с ситуацией, когда нужно было быть предельно точным, иначе снегурочка рас-тает. Мне приходилось "флиртовать", обращаясь к законам космологии, квантовой физики, лин-гвистики и пси-фактора, на том, естественно, уровне просвещенного дилетантизма, который был мне доступен. Такой флирт ее душа-скрипка-зима воспринимала благосклонно. Вообще-то, я знал, что ум - половой признак мужчины, но так интенсивно я им пользовался впервые.
  
  
  Между тем, неопределенности в наших отношениях не убавилось, я продолжал пребывать в ней, как нам и суждено. Ми, судя по ее безмятежному виду, даже не озадачивалась этим. Если я вдруг срывался из "высокого, космического" флирта на обычные комплименты - мозг, вообще, с готовностью сваливается на шаблоны, - ее удивление отрезвляло.
  Зачем тратить время на описание того, что мы и так видим, спрашивала она, и это было настолько неожиданно, что я чувствовал будто сморозил глупость. Вопрос переходил в область целесообразности, в нем появлялся философский подтекст, что делает разговор более интересным, в случае, если ты можешь поддержать заданный уровень. Но это был не наш случай, она не флиртовала.
  Все попытки сказать ей, что она не знает, какая она, только смешили ее. Это я не знаю, ка-кая она!.. И с этим тоже было трудно спорить, поскольку возникал парадокс - если я прав и она не знает, какая она, то тогда и я сам не знаю, каков я, и как, в таком случае, могу судить о ней?
  Я пытался поддержать хотя бы философичность диалога:
  - Может быть, мы видим разное?
  - Тогда вообще незачем тратить время...
  Овну: не пикируйся с Близнецами! Открывалось слишком много нежелательных для меня коннотаций и выводов из этого "незачем тратить время", например, оно могло означать, что смысла встречаться нет. Я предпочел не развивать эту мысль, а ведь всего лишь хотел сказать, что она красива.
  В общем, флирт и комплименты - это был не наш лексикон.
  Нашим было - лед, красота и ужас мироздания, тайны истории и языка и т.п., причем начи-налось все с какого-нибудь обыденного замечания, которое надо было сублимировать до высших смыслов. В таких случаях Ми не прерывала, даже если меня заносило в "копенгагенских интер-претациях" - так мы стали называть наши прогулки, когда они получались. В этом была своя, "холодная" эротика - когда вдруг открывается связь вещей, казалось бы далеких друг от друга. Ничего более захватывающего, на самом деле, нет.
  
  
  В ней совершенно не было кокетства, даже тайного, когда как бы не замечают своей красо-ты, как бы не выставляют, как бы утаивают, как бы, как бы, как бы - и при этом сияют скрытым торжеством "своя". Ми свою красоту в лучшем случае терпела. Я первый раз видел человека, который не пользовался своей красотой даже бескорыстно, мне казалось это невозможно - мы используем наши преимущества неосознанно, а красота - естественное преимущество.
  То есть, она не использовала красоту даже там, где за нее вроде бы ничего не следовало, что совершенно не в состоянии контролировать наши записные красавицы, разящие наповал просто так, из спортивного интереса, любопытства, чтобы не потерять форму или чтобы решить какие-то задачи перед собой, например: "я сегодня добрая и внимательная, не правда ли, вас это потрясает при моей-то красоте?" Сколько в этой неосознанности сознания своей непобедимой силы!
  Ми не считала свою внешность даже выразительной и словно бы стеснялась ее. Это было удивительно, нечто подобное встречается у больших простодушных мужчин, из тех, что гнут пальцами пятаки, слегка стесняясь этого. Но только подобное, потому что они все-таки осознают свою чудовищную силу и их стеснение можно отнести к легкой форме кокетства, которого в Ми не было совсем.
  Я мог только гадать о своих шансах. В той системе, в которой мы воспитаны, действуют не-хитрые гендерные рогатки: петух и кукушка, мачо и Кармен, красавица и чудовище (принц и золушка), таланты и поклонники. Возможно, я пропустил что-то из арсенала человеческих игрищ, но в этих схемах я ее не видел, кроме, может, последней, с той лишь поправкой, что она не считала себя талантом, несмотря на мое, тщательно маскируемое, поклонение и была слабая надежда, что она сама может стать поклонницей моего "таланта", который все больше превращался в мое же ярмо.
  
  
  Это был странный цветок в наших широтах. Она была незримым центром кружка, наряду с самой Засельской, не имея на то никаких амбиций (она о них, похоже, вообще, ничего не знала). Ее отзывчивость и способность оказываться рядом, когда это необходимо, была поразительной. В этом смысле все мы были ей должны и никто не чувствовал себя этим стесненным, потому что это давало возможность хоть чем-то ей отплатить. Ее удивление при "отплате" было таково, что возвращающий чувствовал себя чуть ли не благодетелем.
  Ни один из ее поступков и даров не казался умышленным, неуместным или вымученным. Это, наверное, самая потрясающая ее особенность или способность. Я пытался сообразить появле-ние этого цветка в моих суровых палестинах, и не мог, пока не понял, что это я "оказался", а она просто добра. Эту фишку с возрастом ценишь больше всего. Видимо, мы все понимаем, что доб-рота это великий дар и тяжелый труд, если ставим, в конце концов, это качество выше всего.
  Замечательно, что сами добрые люди объясняют свои поступки, чем угодно, только не доб-ротой. Ми, например, объясняла это (правда, гораздо позже, когда мне уместно было об этом говорить) корыстью, ей так было "легче".
  
  
  И в этом смысле, она преподала мне самый главный урок.
  Он в том, что доброта это вопрос времени, то есть доброта - это временная характеристика. Это свойство души, но оно имеет самое непосредственное отношение ко времени - с задержкой времени качество или актуальность добра теряются. Мы говорим о доброте, как об отзывчивости, поскольку ничем иным она и быть не может. Ведь на самом деле, не торопясь делать добро или вообще отказываясь его делать, мы оправдываем себя отсутствием времени - некогда, работа, семья, болезнь!
  Забавно, что Ми оправдывалась тем же. Она говорила, что у нее нет времени выдумывать причины отказа, гораздо легче и быстрее сделать то, что требуется по ситуации, чем искать пред-лог отказать, а потом терять время на самооправдания. В этом была ее корысть.
  Спешите делать добро. Это значит, делайте его сразу, как только в нем возникает необходи-мость - отзывайтесь! Иначе оно тухнет. Оно становится не актуальным. Вы не замечали, что доброта всегда своевременна? Она никогда не бывает неуместна, не вовремя. Важен первый порыв, он настоящий - деньги, плечо и доброе слово должны быть своевременны. Добро от размышлений тухнет. Потому что это не размышления, а мелкие подсчеты о своем комфорте.
  Задержка с предложением помощи говорит о нас больше, чем нам кажется. Понятно, что это все же лучше, чем совсем без отзывчивости. Разница между добротой и эгоизмом определяется временем и огромна, как разница между скоростью света и досужей сплетней. Я не говорю здесь о зле, поскольку в этой системе координат оно - химера, связанная с отрицательным значением времени. Эгоист со временем) поймет необходимость доброты, если не сильно затянет с расчета-ми.
  Поскольку доброта "измеряется" временем, само время переходит в нравственную катего-рию. Время - категорический императив. Если ты недобр - ты не актуален. Если ты не актуален - кто ты?..
  Ми приняла "копенгагенское оправдание добра", правда, ей и в голову не пришло, что именно она является основанием и причиной его. Намекать было бесполезно, она бы не поверила.)
  В этом смысле разница между нами была огромна, та среда, что меня выпестовала, вылепила и обожгла, занималась выживанием, о "спешке с добром" речь даже не шла. Добро делали, если твердо знали, что будет вознаграждение. Самое большое открытие этой среды - "добро должно быть с кулаками"!
  
  
  IV. Увидеть конец света нельзя помиловать
  
  Чем отличается Бог от верующего человека?
   Бог знает!..
  
  
   13. Федечка
  
  
  Суббота день избавления от компромата, день ревизий, день подчистки за Вадиком, Олегом, Чумаком - за всеми, у кого сегодня выходной. Один Димон сияет антрацитовыми глазами иллю-зиониста из-за прилавка, за ним тихо шуршит Кристина. Аня-"голубые глазки" перешла в бухгал-терию, что меня только радует.
  Поскольку у группы выездной семинар на Алтае, деваться мне некуда, после работы я еду к своей читательской среде на шашлыки. На месте выясняется, что Федюня только что вернулся вместе с компанией с Алтая и Байкала, теперь все едут туда - там раскопали принцессу Укока, там "встал" из могилы нетленный Итигелов, демонстрируя торжество духа над материей, оттуда появился яростный Даши Намдаков, там чудеса, там место силы, там Ми, в конце концов.
  Мне начинает казаться, что я упустил самое главное, не поехав туда с группой. Но склад? но магазин? но разбегающаяся вселенная?.. В общем, я опять мимо, учет - декаданская профессия.
  
  - И вот когда он, стоя на коленях, поднимает глаза, тот узнает его и все понимает, но позд-но...
  Это Федя дарит мне очередной сюжет. После того, как он прочитал мою книгу, он считает это своим долгом, сам он их воплощать не хочет, хлопотно. Мы с Таймыром заняты приготовле-нием шашлыка в местном лесочке, поэтому посылаем его вместе с сюжетом за сухими ветками. Мститель-трансвестит, откусывающий причиндалы своему врагу за жену, сына и огнестрельную кастрацию, забавляет меня только причудливой глупостью. И раздражает, потому что в издатель-ствах от меня требуют именно этого, по их мнению, я пишу неправильные книги - во-первых, длинные, а во-вторых, вне жанра. Правильная книга, чтобы быть изданной, должна подчиняться строгим клише, нарушать которые ты не вправе.
  Федя возвращается с газетой, словно его посылали на почту. В газете кричащая шапка: ка-лендарь майя предсказывает конец света в 2012 году! Правда ли это?..
  Нам осталось совсем немного, чтобы выяснить это. Вот это сюжет, а не - бывший коопера-тор, сменивший пол и ставший элитной проституткой, чтобы отомстить бывшему другу за быв-шую жену. Сколько в этой коллизии Федечка стащил у самого себя, пока парился в монгольских ямах и бегал от кредиторов здесь?
  - Вы в курсе, что нас ждет конец света? - спрашивает он, пуская газету на раскурку костра. - Года не осталось...
  Смешно. Все та же история - никто не верит, но дня не проходит, чтобы не промелькнуло сообщение об этом - мол, не верим, но считаем своим долгом сообщить.
  
  
  Один конец света я уже пережил, благодаря Альбине - это был специальный конец света для нашей группы и ее ближайшего окружения. С версией Альбины происходила понятная метаморфоза - чем ближе подходил срок, тем менее категоричным становился ее прогноз, появлялись уточнения, намеки на некую аллегоричность, метафоризм. В конце концов, она заявила, что ни о каком конце света не говорила, нужно понимать символизм Пуран и святого Луки совершенно топорно, чтобы так интерпретировать ее научное исследование о смене юг, и вообще, конец света уже наступил и только дети этого еще не заметили.
  Нам ничего не оставалось, как почувствовать ее мудрость...
  
  
  Федя тоже не знает: верить, чи нет?.. Он просто пытается быть в курсе происходящего. Ни для того, ни для другого вывода у него не хватает данных, как у всех на этой земле, включая НАСА и ЦЕРН, поэтому он демонстрирует некое легкомыслие. Никто, я уже говорил об этом, не задает этот вопрос серьезно, все стремятся нацепить маску иронического скепсиса или шутовства, что естественно, поскольку все в тебе сопротивляется этому...
  
  
  Время от времени Федя звонит мне и спрашивает, что такое аватар ("мы тут с ребятами со-брались после фильма, спорим"), действительно ли Нибиру выскочит из-за солнца на нашу орбиту (мы тут с ребятами посмотрели "Меланхолию"). Я у него вроде эксперта, хотя мы оба из одной гуманитарной конюшни.
  Когда объявили о "разгоне" большого коллайдера на предмет частицы Хиггса, Федя завол-новался.
  - Неужели там ни одного умного человека, который бы остановил все это, - спрашивал он у меня.
  Они с ребятами прочитали, что столкновение протонов может породить, помимо искомого бозона, еще и черную дыру, которая проглотит землю. Интернет молнией ослепила зловредная статейка, что ищут "частицу бога", а содеют черную дыру и пучина сия в течение трех дней поглотит Землю, но сначала, конечно, зажравшуюся Швейцарию со всеми ее банками, патеками филипами и шоколадом.
  Я первый раз видел, как Федя нервничал, когда я приводил примеры того, как ученые стано-вятся совершенно сумасшедшими, если дело доходит до фундаментальных открытий и готовы поставить на карту хоть самое Землю, лишь бы подтвердить свои гипотезы. Атомная бомба, тому прекрасный пример. Кажется, он не догадался, что я его разыгрываю, так и улетел на свою орбиту слегка встревоженный, а я думал, насколько я сам верю в эту чушь меньше его...
  
  
  Выпив, Федечка ожидаемо заявляет, что будет конец света или не будет, ему все равно, глав-ное чтобы "было". Такая релятивистская позиция тоже стала модна последнее время - косячок, бодрячок, стоячок - все остальное гори синим пламенем! Я вспомнил, сколько раз слышал этот принцип с высокой трибуны, не только эзотерической. Начитавшись и наслушавшись буддистских и даосских текстов, в переложении желтой прессы, народ провозглашает похуизм смыслом жизни, хотя это не имеет никакого отношения к Лао-цзы и Будде.
  Правда, есть еще люди, которых это бесит. Я помню моего покойного коллегу Посконкина, чуть не задушившего своего оппонента за то, что тот сказал, что его не волнует энтропия. Да ты хоть знаешь, что это такое?! - тряс его апоплексичный Посконкин, и представлял в этот миг чистую энтропию.
  
  
  Происходит лавинообразное накопление информации, а многие знания, как известно, многие скорби. Мы уже столько знаем, что не справляемся с этим потоком, так сказать "скорбим". Я, благодаря эзотерическим клубам выходного дня, более "скорбен", чем Федя, находящийся выше этого, на приземной орбите. Я начинен скорбью человечества по самое темечко, до субатомного уровня, где уже непонятно, что я - волна, тело?
  Губка, которая впитывает информацию. Ведь что такое информация? Это то, что формирует (forma) нас изнутри (in).
  Сам факт "появления" майянского календаря, ничего особенного не значит, но вкупе с дру-гими - вырисовывается некая угрожающая тенденция. Глобальное загрязнение, потепление, ожесточение, терроризм, смена полюсов и катаклизмы, грозящие нам из космоса в виде гамма-лучей, астероидов и прочего, создают достаточно паранойяльную картину даже для нормальных людей, не говоря о невротиках.
  Информация, лавина которой нарастает с каждым днем - она же нас формирует, независимо от нас!.. В каком-то журнале утверждалось, что к 2016 году (опять эта дата!) количество информа-ции будет удваиваться каждую секунду. Секунду! Представить себе это немыслимо. Может быть, не так скоро, но это все равно произойдет, потому что к этому идет.
  Мы, такие как мы есть сейчас (а я вряд ли уже стану другим), перестанем справляться с этим потоком и скорее всего банально сойдем с ума, "выпадем" из спектра восприятия, потому что места человеку в мире, на который каждую секунду обрушивается удвоенная лавина информации, - нет. Это будет какой угодно мир - машинный, химический, электронный, вирусный, но не человеческий. Это будем уже не мы, и даже не пресловутые "индиго".
  На этом фоне все остальное, грозящее нам изнутри и из космоса, выглядят, конечно, тоже устрашающе, но тот, кто понимает, что главное у человека мозг и связанная с ним психика, знает, что самое страшное будет происходить на этом фронте.
  Это я пытаюсь объяснить Феде.
  - Дак мы будем записывать, а потом чего не поняли прокручивать еще раз, - говорит он.
  Да, прокручивать, а за это время информация удесятерится.
  
  В статье был еще один смысл, невысказанный - при такой скорости возрастания количества информации, время как таковое исчезнет. Должно. Во всяком случае, для нас - человек не спосо-бен воспринимать отрезки времени меньше секунды в 5-10 раз. Нашего человеческого линейного времени на всякие там "подумать, посмотреть, подождать" не будет.
  Ощущение, что исчезнет и физический план при таком информационном обвале. Встреч не будет - то есть вот этих, наших, романтических, при луне, и деловых - при бандитах или юристах (что одно и то же), встреч не будет. Когда?! Они потеряют смысл, на них просто не будет времени. "Некогда, дорогая" приобретет зловещий смысл исчезновения вида, если не завершения ветви эволюции доблестных приматов.
  Думаю, с динозаврами была похожая история - они не смогли справиться с молниеносным временем мышей. Но какие мыши идут на смену нам?.. Пусть не в 16 году, в 30?.. Вирусы, про-граммы, биопроцесоры? Мы сами - перешедшие в виртуал, сенсуал или на запчасти айпэду?..
  Пожалуй, у нас, если мы хотим выжить, нет иного выхода, как самим стать информацией - визуальной, звуковой, тактильной - сенсорной, но не материальной, как мы это понимали еще совсем недавно, биясь - что же первично: материя или сознание?.. И вот, пожалуйста - ни нашим, ни вашим - победила квантовая философия, то бишь физика.
  Нам придется осознать, что мы на самом деле не кусок мяса с прожилками и костями, а сгу-сток информации, свободе которого уже мешает каркас нашего тела - та самая "косная" материя, которой, как утверждает священник и математик Михаль Геллер, нет.
  
  
   14. Счастье
  
  
   Зато вопрос о счастье автоматически будет снят, потому что никакого после, тем более, зав-тра, не будет, всё будет только здесь и сейчас и все будут счастливы, поскольку сейчас = щас = щастье = счастье. В этом смысле русскому языку повезло с этимологией "счастья" - мы можем увидеть буквальный смысл этого слова, догадаться, что же это такое и сверить с пониманием счастья у йоги индуизма, буддизма и других духовных практик, оно совершенно такое же - пре-бывание здесь и сейчас.
  (Не знаю, как в других языках понятие счастья коррелируется c актуальностью, но в принци-пе должно.)
  Сейчастье. Это смысл всех медитаций, всех молений, всех поисков - не надо никаких поис-ков, ты уже счастлив, только осознай это! Ты не можешь быть несчастлив, это величайшее заблу-ждение человека, если ты находишься здесь - ты обречен на счастье.
  Козьма Прутков прозрел это: если хочешь быть счастливым, будь им! - хотя вряд ли имел в виду тоже самое, потому что шел от противного. Это еще раз говорит о том, что банальные исти-ны имеют много смыслов, постигать которые можно всю жизнь.
  Именно так описывают святые писания ангелов небесных - они все время блаженны, все время ликуют, поскольку времени там нет, поскольку там - всегда "щас", счастье...
  
  
  Так вот, мы будем счастливы, когда наконец избавимся от тела, которое мешает усвоению информации - замедляет, искажает, не воспринимает.
  Тело (или наше нынешнее представление о нем) косно и главная его (наша!) косность - страх, он тормозит всё. Страх - хозяин всех игр, в которые играют люди, точнее, в которых игра-ют людьми. И как бы Берн, вслед за Фрейдом, Адлером и Юнгом, не пытался доказать, что мы сами играем в эти игры, именно страх определяет их правила. Нам остается только их выполнять, либо избавляться от страха.
  Не будет тела - не будет страха. Информация будет свободно проходить сквозь наше созна-ние. Мы будем танцевать, как мошкара в солнечный день возле костра... правда, непонятно, кто будет есть шашлык...
  Куда меня занесло?.. Дым Федечки и сладок, и отвратен...
  
  
  Ночью ко мне, сиротливо стоящему на обрыве перед бездной, подошел человек в подрясни-ке, и на мой вопрос, что делать, сказал: есть надо меньше!.. Причем, после "надо", он сделал паузу и у меня в голове роились варианты ответа: больше, лучше, чаще?..
  Но - меньше.
  Там, во сне, над бездной, я понял, что имелось в виду, и даже утром казалось, что не все по-нимание ускользнуло от меня, но после душа в убитой ванной остался только вульгарный смысл. Возможно, именно его я и заслуживаю, потому что никак не могу преодолеть свое отвращение перед квартирными маклерами.
  Согрелся и отошел от двухдневного пиршества в подмосковье я только в офисе, выпив два двойных эспрессо. Возле кофейного автомата, как продолжение, клубится моя тема-спутник - конец света. Личный, в связи с воскресными излишествами, преследующими каждого, и общий - вчера в прайм-тайм рассказывали о календаре майя, о предсказаниях Ванги, Кейси, Нострадамуса, Ньютона и пр.
  Проснулись. Коллеги пугали друг друга услышанными сенсационными фактами, концеп-циями и предсказаниями, старались припомнить наиболее страшные предзнаменования. Нервный смех показывал, что устойчивость психики за выходные подорвана. Каждый второй считал своим долгом заметить, что все это ерунда, но что-то будет, остальные считали так же, но молчали.
  Нам с Тошей, как стоп-менеджерам полагалось вносить здоровый скепсис, что Тоша и делал, язвительно ухмыляясь. Я совершенно серьезно предлагал покаяться: мол, Христос грядет! Кто взял полукилограммовую банку пудры на складе?.. - что встречалось дружным смехом.
  
  Меня интересует, почему никто не считает концом света передачу "Суть говорят", в которой бравая девица из Саратова рассказывала, как она дружит с премьер-министром Италии, демонстрировала нижнее белье, квартиру и машину, которые он ей купил в Риме, и расплакалась, когда аудитория на всю страну не поверила в ее любовь со стариком. Ее мать, которую тоже вытащили в студию на потеху, успокаивала дочь тем, что ей все завидуют.
  Вот эта пошлость, прущая из всех щелей, все эти "Давай случимся", "Дефекты лжи", "Бар-дак-2" и прочие программы, куда приходят, чтобы на глазах всея Руси обнажиться, совокупиться (называя это "отношениями", видимо, спутав, со сношениями), а потом начать новые "отноше-ния",- разве это не другая планета, другой мир, в котором "Пышечка" - святая?..
  Диагноз - циническая шизофрения. Это ли не конец света?..
  Нас стремительно разносит в разные стороны и я знаю людей, которые крестятся перед тем, как включить телевизор. Но включают! Кризис сознания налицо.
  Неопровергнутая теория Эверетта недвусмысленно говорит об этом - мы уже давно в разных вселенных и, может быть, тот, кто допустил конец света, уже наслаждается им сполна? Апокалипсис now? Хотя, у кофейного аппарата в это верится все-таки с трудом.
  Липа, то ли в шутку, то ли всерьез вдруг подхватывает мой лозунг о покаянии и призывает верить в бога, поскольку наука не может спасти от астероида, цунами и потепления, даже наобо-рот. Липочка - умничка, это у нее от развитой сексуальности, а сексуальность - от бога. Сам же бог же появился как защита от предстоящих катаклизмов - не было бы бога, да испуг помог.
  Мы бродим по замкнутому кругу, по которому нас запустил наш собственный разум, выду-мав и науку, и дьявола, и секс, и непорочное зачатие. Но главное изобретение - бог, который спасет нас от всего, если мы спасемся от себя.
  В заключение пламенной речи, Липа предлагает мне заняться педикюром, так как по поне-дельникам с моделями плохо. С моделями всегда плохо, но по понедельникам особенно и учени-цам приходится делать педикюр друг другу. При этом следует странная тирада Липы поверх голов о том, что предстать перед богом с запущенными ногами и вросшим ногтями, значит выписать себе вечный огонь. Кто ж тебя с натоптышами пустит в атласные небеса?
  Тоша ухмыляясь ретируется, оставляя коллектив гадать: о чем это было, о чьих копытах? - потом вызывает меня и замыкает утро понедельника совершенно безумной уже фразой: "трахни ты ее!"
  
  
  Но еще большим было мое удивление, когда я вечером того же дня наткнулся на фразу моего ночного пришельца у Сведенборга. К нему в трактире подошел человек, в сиянии и блеске, и сказал довольно грозно, чтобы он не ел так много, а ночью явился уже как господь. Кстати, бог Сведенборга говорил о конце света, как о чем-то свершившемся.
  
  
   15. Гриша
  
  
  В Германии поставили мюзикл о Гитлере-гомосексуалисте
  
  Конец света, конец поэзии и композиторской музыки, конец литературы и по большому сче-ту искусства вообще стали общим местом для всех, кроме начинающих. Время пересмешников и гипертекстов. Все умное уже сказано. Говорят только глупцы и подлецы. И только ждешь очеред-ного взрыва - еще один устой рухнул и оставил кучу битого кирпича - осколки смысла, ручейки больших когда-то течений, пост-пост "измы".
  Время то ли остановилось, то ли понеслось вскачь, как ягуар Гриши, который по утрам под-хватывает меня на выходе из метро и с ветерком довозит до офиса. Видимо, мой немой ужас кажется ему глубоким вниманием, но как отказать человеку, который специально делает крюк, чтобы подвезти меня. Я никак не могу привыкнуть к его манере водить машину боком, как краб. Он сидит лицом ко мне, облокотившись левой рукой на руль, на дорогу смотрю я, подсказывая светофоры и опасности, это видимо, напоминает ему старые добрые времена гонок с штурманом, и он заезжает за мной все чаще. Со стороны, наверное, мы представляем странную парочку - я не смотрю на него, а он - на дорогу. Весь путь до офиса я изо всех сил упираюсь ногами в переднюю панель кабины - торможу, и когда выхожу из машины, ноги гудят словно я приседал со штангой.
  Тематика остается прежней - конец света и чудеса Библии.
  Гриша раскрыл мне глаза на непорочное зачатие, объяснив, что Марии с помощью кесарева сечения подсадили плод наши братья-инопланетяне или высшая раса, которые ей, понятно, каза-лись ангелами. На шов поперек пуза она, конечно, не обратила внимания или инопланетяне делали бесшовные вскрытия, как хилеры...
  Что и мы сами либо инопланетяне, либо гибриды с земной фауной, потому что Земля нам не родная, наш суточный цикл 25 часов, как у Марса, мы оттуда.
  Сведения, цифры, факты один за одним, как рекламные баннеры за окном. 21.12.2012 - абсо-лютный парад планет, его ось совпадет с осью нашей галактики, такого человечество еще не переживало и вряд ли переживет. Земля окажется между двумя гигантами - Солнцем и Юпитером, и ее магнитное поле будет растянуто или разорвано, произойдет переполюсовка, об этом говорил еще Глоба в 90-м, а это чревато. К тому же за Плутоном обнаружено три странных тела, которые синхронно и управляемо движутся в сторону Земли и скоро будут видны в телескопы.
  Я машу рукой перед его лицом, мне пора выходить. Если этого не сделать, мой офис тоже будет виден только в телескоп.
  
  
  Ходорковский не надеется выйти на свободу
  Рената Литвинова и Земфира оформили брак в Швеции
  
  
   16. Наука и религия
  
  
  Меня уже не оставляет ощущение, что я попал в круговорот одних и тех же мыслей, поступ-ков, разговоров. Я перехожу из одной компании в другую и продолжаю один и тот же разговор, как будто участвую в каком-то ритуале. Мы сверяем свои "картины" мира - говорим обо всем, но неизбежно выходим на несколько тем: секс, деньги и конец света. Под сексом мы понимаем деньги и власть, под деньгами - политику и работу, а о конце света мы говорим с ухмылочкой умного человека, ведь это дурной тон говорить о чем-то подобном всерьез.
  Серьезно говорить о чем-либо вообще не модно, да и невозможно при той профанации, что крепчает, не тот тренд. Мы еще пытаемся серьезно говорить о детях, но это превращается в аб-сурд. Ведь между сексом, деньгами и детьми очевидная связь, но о причинах (сексе и деньгах) мы говорим "влегкую", а о последствиях (детях) - с выражением трепетного страха, которое сменяет-ся иногда трепетной надеждой. И то, и другое (страх и надежда) слишком серьезно для нас - получается, мы шутя создаем серьезные последствия.
  В общем, о конце света мы можем говорить только с фигой в кармане, или с двумя кавычка-ми над головой, что и происходит, поскольку даже дети неизбежно приводят к этой теме: "разве это дети? это конец света, а не дети!" Лучшие из них наводят на страшную мысль - это не к доб-ру!
  Никто как бы не верит, все как бы работают, всё зудит, и все - с ухмылочкой, "как бы".
  Церковные чины утверждают, что апокалипсис, собственно, уже наступил, что помогло Альбине выпутаться со "своим" концом света, а власти умыть руки - конец света все спишет: и коррупцию, и рейдерские захваты прибыльных предприятий и государственных постов. Мы живем в эпоху апокалипсиса, говорят клирики. А мы это знаем - мы сами этот апокалипсис! Росстат с его переписью и Пенсионный фонд нам об этом постоянно напоминают.
  
  
  Игумена Тимофея семь раз штрафовали за превышение скорости
  Патриарх Кирилл назвал события вокруг РПЦ "разведкой боем"
  
  
  Наука не использует термин "конец света", она говорит о глобальном потеплении, о солнеч-ной активности, озоновых дырах, ядерных или космических катаклизмах, о поисках бозона Хигг-са, кои обыватель напрямую связывает с концом света - ему непонятно, как невидимая и до сих пор не пойманная частица может придавать этому миру материальность. Собственно, это никому не понятно, просто это вытекает из математических уравнений, которые, как и уравнения Эверет-та, никто не может опровергнуть.
  Верить в бога можно и наверное нужно, поскольку поверить в эти уравнения еще труднее, но кроме них и бога ничего не осталось, все другие, в том числе и идеологические, основы разметены, дискредитированы, осквернены. И почему-то кажется, что именно физики и математики, которым молва приписывает атеизм, докажут существование бога раньше, чем церковь явит его честному люду (как Перельман доказал гипотезу о душе; впрочем, теперь, доказав теорему Пуанкаре, он сделал серьезный замах на то, что бога нет).
  Ученые просто упрутся в мистера Б. в попытке создать Теорию Всего, потому что теория всего должна быть ближе всего к создателю всего. Интересно, что церковь поняла это давно и спонсирует поиски бога с помощью премий, превышающих нобелевскую. Недавно такая премия была вручена поляку Геллеру, который доказал существование бога. Правда, найти это доказа-тельство в сети я не смог (и не уверен, что, найдя, понял бы его), все, что я нашел, уложилось в один абзац:
   "Теории профессора не только содержат косвенные доказательства существования Бога, но и заставляют усомниться в материальном существовании мира вокруг нас. Геллер разработал сложную формулу, которая позволяет объяснить все, даже случайность, путем математических подсчетов".
  Даже случайность - ни больше, ни меньше!.. Сама формула тоже затеряна на просторах сети, как и доказательство Геллера. Может быть, это уже стратегический арсенал верующих? Их тайное оружие? Древние верили, что написав имя бога они получали власть над ним - что если формула из таких заклятий? Тетраграмматон.
  Формула, объясняющая даже случайность, разве это не бог - всеведущий, всемогущий? Мне бы такую, чтобы объяснить Тоше состояние в магазине и на складе (да, хотя, приблизиться к пониманию!). Пока же я вынужден объяснять недостачу принципом неопределенности или пара-доксом кота Шредингера (раз нет видеонаблюдения или рамки), что его, как кота Чеширского, совсем не устраивает. Заставить бы его усомниться в материальном существовании мира, как это сделал Геллер с членами жюри премии, - бог дал, бог взял, Антоша, ничего этого нет!
  
  
  Но Тоша не интересуется такой ерундой - торговля не терпит ссылок на господа, так же, как Сын Божий - изгонял торгашей из храма. Это взаимная неприязнь - учет и епифания. Принцип неопределенности (божественный именно в силу неопределенности) Тошу бесит, поскольку каждый человек хочет определенности от других, тем более хозяин - от своего бизнеса.
  Он не хочет слышать, что принцип неопределенности действует и в социуме - позволяет оп-ределить либо место человека в этом мире, либо смысл (импульс) его существования. Если чело-век знает свое место в обществе - смысл, то есть вектор этого общества, ему недоступен, он под-менен должностной инструкцией, точнее, их набором - муж, начальник, проститутка, вор. Человек этого не осознает, просто исполняет инструкции, раз и навсегда усвоив их пафос.
  Если же он понял смысл существования (оно бессмысленно, с точки зрения ненасытного эго-тела)), он не может понять себя в социуме: кто он - тот, кто хочет или тот, кто исполняет?.. - из-за этого понявший всегда слегка виноват перед остальными.
  Понявший не описывается рамками, не вписывается в них, но начинает их видеть - видеть систему, понимать ее смысл, и чувствовать себя виноватым перед остальными за то, что не участ-вует в их игре.
  Пока находишься в системе, ты не можешь ею управлять, но ты об этом не заботишься - ил-люзия, что ты и так управляешь свой жизнью, всегда с тобой, система ее услужливо демонстриру-ет с помощью несложных иерархических ухищрений и стимулов. Метод работы со снами подска-зывает - управлять своей жизнью ты можешь, только выйдя за ее пределы (сном можно управлять, только выйдя из него, но не проснувшись окончательно).
  Познать смысл существования ты можешь только выйдя из него. Как ты это сделаешь, это дело твое: молитва ли, медитация, трип или "окончательное решение вопроса". Только выйдя "туда", ты можешь моделировать свою жизнь "здесь", поскольку видишь оба "конца", а следова-тельно смысл. Правда, "там" этого совсем не хочется - там ускользает смысл этого моделирова-ния - самый "смысл" (вот, мы уже слегка говорим о тяготах реинкарнации)).
  
  
  Попытки управлять жизнью иначе, даже сидя в Кремле, в White House или барокамере, смешны - все равно, что рулить коляской, которую везут родители.
  Физики, открыв многомерность пространства (визионеры твердят об этом давно), уже одним этим "доказали" существование бога, как его ни назови: Нечто или Ничто, Иегова или Йога (в русском языке это звучит двусмысленно и пугающе похоже, что говорит о его близости к праязыку и - страшно подумать - к богам, давшим его!). Поскольку таким образом - то есть многомерностью - практически исчерпывается вариабельность мира, снимается вопрос воздаяния и бессмертия - они есть.
  Все увеличивающаяся под напором исследований мерность пространства должна сомкнуться в точку (верую, ибо абсурдно!), о чем, собственно физики и говорят, настаивая на голографичности мира: все в одном и одно во всем (об этом же - сеть индуистского бога Индры, с тысячегранными алмазами). А это уже догмат веры даже для человека со средним образованием.
  Вопрос в человеке как инструменте - сумеет ли он использовать все воздействия вселенной, влияние всех измерений? Сумеет ли он их суммировать, интерпретировать?.. Если да, он окажется очень близко от бога, как когда-то, когда не знал ничего и был игрушкой в его руках. Или станет Им, как когда-то "первые прилетевшие" для наших питекантропов. И возможно ли это?..
  
  
  Вот именно, сказал Паша, возможно ли это? Ему надоели эти ни к чему не применимые аб-стракции. Бог это вопрос веры. Мы никогда не докажем его существования.
  Раздвигая область нашего познания, мы вместе с границей отодвигаем и бога, он все равно будет "там" - за пределами досягаемости. У нас всегда будет повод для вопросов, так устроен человек и мир, как общее ему. Это как морковка перед глазами осла. Нужно выбросить эту ерунду из головы, пусть этим занимаются другие.
  Паша решил жить простой социальной жизнью, то есть, есть морковку, а не бегать за ней, как ишак. Он решил жениться. Думаешь, это легко, спрашивает он меня, - столько всяких момен-тов, увязок, компромиссов, чтобы все утрясти с той же Дашкой, ее родителями, с бывшими жена-ми и детьми. Это не менее важно!..
   "Ту" жизнь он забросил, когда понял, что пытаясь управлять ею со стороны, а не жить, как все нормальные, он обнаруживает все больше и больше неконтролируемого. А он хочет жить нормальной жизнью, поскольку зачем-то мы сюда явились, в этот социум - а именно, чтобы жить в нем, а не витать в эмпиреях! С эмпиреями он завязал.
  Он теперь против астрологии, хватит эзотерики и эзотеричек. Дашка - нормальная баба. Он устал. Или понял. Или уверовал, что происходит со многими. Вдруг, бац - православие! Оно округлостью своей и исконным смирением (не всегда осеняющим иерархов) мягко обволакивает все неудобные углы мироздания. Мировая религия. Сейчас Пашу больше занимает, почему он, видя купола с крестами, крестится всего два раза, а третий никак не может, третий почему-то кажется ему лишним, неорганичным.
  - Скажи, - спрашивает он, - староверы сколько раз крестятся на купола?..
  
  
  Но и наука становится настолько умозрительной, что ее последние постулаты тоже вопрос веры. Скоро она станет религией, жрецы ее еще будут что-то понимать, но паства - миллиарды тех, кто подпадает под ее законы - только верить. И уже вместо нее (науки) будем громоздить бога.
  Как понять, за что присудили премию Перельману? Можно только поверить, что "всякое од-носвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере", пото-му что не математику понять само это предложение крайне сложно. Мало кто знает, что Перель-ман еще доказал гипотезу о душе.
  Для справки, душа - компактное тотально выпуклое тотально геодезическое подмногообра-зие риманова многообразия {M,g} являющееся его деформационным ретрактом. И еще - любое компактное многообразие является своей душой.
  Это похоже на то, что вы себе представляли, задумываясь о душе?.. Вот, каждое слово от-дельно понимаю, а все вместе они образуют непробиваемую стену, как молитва на каком-то древнем языке. Не так ли с тем, что мы принимаем за жизнь и смысл?.. Не окажется ли это "деформационным ретрактом"?
  Так и образовалась религия - из науки, которую перестали понимать, но результаты которой видели все. Можно предположить, что так было всегда - вознесение Ильи, неопалимая купина, приключение Ионы, богоявления. Вот и Гриша об этом. Как не поверить в происходящее на твоих глазах чудо небесной колесницы, если "простая" азбука казалась чудом - как эти кружочки и черточки могут говорить человеку, не знающему меня, мое имя и имя того, кто написал письмо?!.
  
  
   17. В скверике и в метро
  
  
  В час ночи жизнь в центре Москвы в самом разгаре, три машины ДПС зажали трактор "бе-ларусь", неизвестно как очутившийся на Тверской, два бомжа скандалят из-за урны, независимого вида мадемуазель прогуливается по осевой, разговаривая по телефону и с проезжающими водите-лями. Идет "встраивание" в социум.
  В скверике у фонтана напротив Макдоналдса студенческого вида попрошайка учит новичка: "ты не говори: сколько не жалко, - потому что все равно жалко, даже червонец, ты говори: сколько не очень жалко, - и тебе дадут стольник!" В этом было такое знание жизни, такая тонкость, такой цинизм улицы, что восхищение и отвращение разорвали меня пополам. Я не пожалел, что не поехал, после затянувшегося банкета маникюристов, в свою новую, необжитую квартиру - стало ясно, что что-то произойдет.
  Чуть в стороне от этой парочки, прямо на асфальте у оградки, уткнувшись в свои телефоны и наушники, сидели их подружки и приятели, лица и одежда в булавках, словно манекены на примерке у портного, обдолбанные, потусторонние, отрешенные, как урны с незатушенным, дымящимся окурком, за который все еще бились бомжи. За гранью добра и зла. Они уже знают все, что хотят. Остальные для них - периферия сознания, странная, чужая.
  Нас разносит, нас стремительно разносит рас-ширяющаяся вселенная, и как никогда не сой-дутся остатки на моем складе, так, кажется, никогда уже не сойдемся мы, остатки человеческие. И дело здесь не в проблеме поколений, не в расслоении по достатку - нас разделяет что-то большее, чем так называемый прогресс. С каждым новым технологическим витком, призванным улучшить наши коммуникации, мы становимся дальше друг от друга, дальше метафизически, мы становимся все меньше нужны друг другу.
  Нас разносит - каждого со своим гаджетом - сначала телефон и радио, потом ТВ, видео, компьютер и наконец снова мобильный, айфон, айпэд. Нам никто не нужен, мир у нас в кармане, в заплечной сумке, в ухе. Это объективный процесс. Мы уже не сойдемся, процесс не остановить. Нам не понять друг друга, нам это не нужно - я пришлю тебе смс, мэйл, смайл, я тебе твитну - не лезь ко мне!..
  Вместе нас может свести только беда - борьба за выживание, страх конца света. Такое ощу-щение, что он необходим, как бог, чтобы мы снова стали вместе.
  Я пью ледяную колу за столиком в углу, Макдональдс полон, нас здесь человек сто, но каж-дый сам по себе. Может быть, поэтому ночь кажется бесконечной?
  Стало ясно, что ничего не произойдет - всё уже произошло.
  И ночь кажется бесконечной, потому что мы бесконечно врем - себе, другим, близким, лю-бимым, но в основном себе. На самом деле нам не нужно никакого единения или объединения, все это требует затрат времени и сил, которых нет, которых жалко. Ну, подойдет сейчас ко мне этот пожилой гражданин напротив, явно бездомный и начнет нести какой-нибудь бред, чтобы выпросить денег, или грамотно разведет на смеси брезгливости и жалости, или хуже того залезет в душу и оставит там горький след, растревожит, разбередит. Нет, надо ехать домой - спать, спать, спать...
  
  
  А утром снова метро, метро, метро...
  В переходе с Лубянки на Кузнецкий стоит старуха, держа обеими руками перед собой рас-крытый пакет, и поет. Поет тонким детским, совершенно не модулированным голосом: "Отчего, отчего так хорошо? Оттого, что ты мне просто улыбнулся!" - а угрюмый в своей массе народ в это время спешит мимо нее по переходу. Вопроса для него здесь нет - них ясе, хорошо!..
  По утрам она стоит на спуске к Кузнецкому, а по вечерам - на подъеме на Лубянку, мешок неизменно раскрыт, но я ни разу не видел, чтобы туда что-то бросали.
  Больше всего поющих и играющих в переходах Охотного ряда, Павелецкой и Комсомоль-ской. На Комсомольской давно пора сделать народный концертный зал - места много, даже в час пик можно поставить оркестр на антресоли, акустика лучшая в подземном мире.)
  Вообще, метро - лучшее место для медитации, несмотря на оглушающую многолюдность, побирушек и бродячих музыкантов. И самое лучшее время для этого, как ни странно, час пик. Мы уже настолько разотождествлены друг с другом, настолько изолированы и отполированы отчуж-денностью, что огромные тысячные толпы для нас представляют меньшую помеху, чем назойли-вый попутчик из коллег или знакомых. Знакомец, сам мучаясь необходимостью что-то говорить, будет мучить вас разговорами ни о чем.
  Толпа же, бесстрастная как океан, накатывая волнами и мерно рокоча, совсем не мешает, на-оборот, вводит в медитативное состояние. Родная - человеческая - среда, ставшая равнодушно отчужденной - прекрасный фон для медитации.
  Впрочем, и для ажитации. Сколько раз я видел бьющихся в истерике эксцентриков и кликуш. Метро место их паломничества, больше их только на вокзалах, которые являются продолжением станций метро. Они слышат этот мерный приглашающий ритм подземелья, его "там-там".
  Какое-то время назад по кольцу бродил обычный с виду человек с курчавыми, седыми кос-мами странника, но когда он вдруг заглядывал вам в глаза, хотелось в панике выскочить из-под земли на воздух. И потом долго этот раненый и страшный взгляд из-под сросшихся, словно рога, бровей - взгляд Фавна, полубога, настолько в нем мало человеческого - преследует вас, и вы с опаской всматриваетесь в попутчиков. Мой знакомый, однажды сподобившись этого взгляда в 88 году, больше в метро не спускается.
  Кстати, Фавн (Пан), на самом деле сын Пика и внук Сатурна, то есть времени. Не странная ли перекличка с Часом Пик, в который случались эти встречи? Именно в это время чаще всего возникает паника - самое опасное, что может случиться с вами в метро. Паника - самый быстрый и беспощадный вирус из всех известных. Не говоря о том, что она мешает медитации.
  Так вот, медитация. Когда навстречу тебе по переходу, на жужжащих подъемниках, с мер-ным рокотом шагов навстречу идет ровная, темная, колышущаяся масса, ты, полузакрыв глаза, можешь представить себя в бесконечном строю и либо сосредоточиться на "муравьиных" ощуще-ниях гайки или болта, либо отпустить себя и свой ум на волю.
  И если ты выбрал первое, ты ощутишь ужас винтика, муравья, фантика гонимого человече-ским ветром. С высоты эскалатора или лестницы перехода ты не только услышишь, но и увидишь эти мерно колыхающиеся массы, и весь муравейник - огромный, бессмысленный, враждебно-отчужденно угрюмый. Легко представить, как выглядело бы это подземелье с высоты птичьего полета, если бы "крышу" метрополитена вдруг сорвало. Поезда, люди, крысы - в разных направ-лениях, якобы по своим делам, но строго в рамках артерий, протоков, кишок гигантского мегапо-лиса. Циркуляция крови и сточных вод.
  Вопрос о смысле отпадает сам собой - ты частичка, ты толпичка, ты никто - тебя несет ка-ким-то чужим смыслом, и не по твоим делам. Собственно, тебя нет, ты еще не открыт, как бозон Хиггса, и возможно никогда не будешь открыт. Ты никому не нужен, даже себе. Потому что страх и боль - твое существование, потому что резьба болта - твоя колея, твой способ действия и вос-приятия, потому что ты сам боишься той машины, частью и ужасом которой являешься.
  Но если ты отпустишь себя, если ты позволишь себе не впрягаться в извечную гонку за об-разами, которое подсовывает испуганное воображение, ты увидишь стонущих и поющих, ты увидишь волны и валы, странников и страждущих, красивых и нелепых. Ты увидишь главное - что все разные, пусть и загримированы усталой суетой на один манер несчастья. Ты увидишь, что есть счастливые и даже блаженные в этой толпе.
  Их немного, но именно благодаря им мы еще не бросаемся давить друг друга, пропускаем на эскалатор и к дверям. Благодаря им, мы еще отворачиваем в последний момент свои литые плечи, чтобы не нанести сокрушительный удар встречному, еще уступаем место старикам и детям, еще живем...
  
  
   V. Мой дивный сад
   18. Братья во Взрыве
  
  
  Что если наш мир просто чей-то чих?
  
  Рождество, мороз 15 градусов, толпа гирляндой обвивает ограду Пушкинского музея. Через четверть часа Ми поинтересовалась, все ли еще я хочу пойти на Караваджо. Стоять на таком морозе еще час показалось невыносимым и мы нырнули в ближайшее кафе. Заказали айриш-крем и кофе и Ми, согревшись, защебетала о новостях группы, которую я почти забросил за неуспевае-мостью.
  Она рассказала, как решает на зодиаке проблему добра и зла новый кружковец Ольга. Кар-мические родовые проблемы до 3-4 колена вниз и вверх в группе решали еще при мне. Теперь добрались до добра и зла, попутно разрешив проблему паранджи. Ольга считает, что женщина - слабое звено и поэтому должна быть скрытой от Марса (мужчины) и прятать свой Плутон (Скор-пион - женственность, сексуальность). Про добро и зло "на зодиаке" я так и не смог уловить, мне казалось это слишком очевидным, я не видел, в чем здесь "решение", вероятно, сказывалось общее отставание в данной дисциплине.
  Через час толповерчение у Пушкинского только усилилось, очередь звонко гудела от мороза, как трансформатор, не подпуская, и мы побрели по заснеженным переулкам, сами не зная куда. Долго бродили по непривычно пустынной Москве, после выпитого поначалу было тепло, но потом Ми стала снова мерзнуть и мы заскочили в уютную кофейню, где решили проблему добра и зла без всякого зодиака, просто заказав коньячку. Зло было убито. Паранджа упразднена. Затем, так же лихо расправились со временем и пространством. Это легко, когда алкоголь в тебе взрыва-ется большой теплой волной.
  Пространства и времени не стало. Был Большой Теплый Взрыв. Мы поняли, почему все лю-ди братья. Сингулярность, предшествовавшая Биг Бэнгу, объясняет это лучше всех писаний - если мы все из одной точки, то мы не просто братья, мы - одно. И это одно - всё!
  Страшно даже подумать (но не после коньяка!) - Что или Кто это Одно. А вдруг мы действительно просто капелька дыхания бога, как учит индуизм или буддизм? Сейчас происходит выдох, а потом будет вдох, который стянет нашу вселенную в одно маленькое, но гомеоморфное пространство (привет, Перельман! привет, Пуанкаре! привет, братья и сестры, мы снова вместе!).
  Что если наш мир просто чей-то чих?
  
  Это настолько конкретизировало наш человеческий масштаб, что мы заказали ещё. Только человек может ощутить эйфорию от того, что смог представить что-то несоизмеримо больше или меньше его, точнее, от того, что только осмелился представить. Впрочем, что мы знаем об осталь-ных букашках этого мира? Может, они в этом состоянии постоянно? Может, они сами это состоя-ние?
  От ощущения полета над бездной захотелось схватиться за что-нибудь руками. Я придвинул подставку с приправами и зубочистками, в "полете" незаменимая вещь.
  - Странно, - сказала Ми, - я только подумала, что они слишком далеко.
  - Я тоже...
  Совпадений было много и они уже давно не походили на случайности. Доходило до того, что мы вдруг хватались за один предмет, говорили хором, поворачивали, не сговариваясь, в одну сторону. Я не говорю о желаниях, но вдруг?..
  Накануне моего дня рождения стало понятно, почему это происходит, во всяком случае, об-наружилась одна из причин. Ми решила посмотреть мой гороскоп, не зная точной даты моего рождения, то есть - хотела угадать момент включения соляра.
  - Ты должен включиться 9-го или 11-го, - сказала она.
  - А почему не 10-го? - спросил я, поскольку родился именно 10-го.
  - Потому что тогда наши луны совпадут полностью, а этого не может быть.
  - Почему?
  - Мы слишком разные.
  Мы действительно очень разные, кроме наших неосознанных движений, за которые как раз и отвечает луна - символ подсознания...
  
  
  Я не говорю о роли луны в жизни человека, ее трудно переоценить. Мы живем лунными циклами, лунное число 28 имеет для нас магическое значение, так же как приливы и отливы, вызываемые ею. Предполагается, что именно приливное перемешивание придонной среды создало основные предпосылки для возникновения жизни, так возникли первые аминокислоты из которых мы имеем быть.
  Вернер Браун, основоположник современного ракетостроения, вообще считал, что луна пи-тается людьми, что именно для этого она нас и вырастила, беспрерывно качая колыбель мирового океана. Это к вопросу о нашем предназначении. Оптимистичненько, говорит Ми...
  
  
  Она была так очаровательна в своей уверенности несовпадения наших лун, что открытие ис-тинной даты не сделало бы мне чести, я и так не был человеком, на которого хотелось бы похо-дить. Посему я отложил сеанс разоблачения до самого дня рождения, когда мне все простится. Смиренное торжество человека, на которого не хотят быть похожим.
  То что наши луны оказались в одном градусе одного знака, вообще довольно редкое явление. Чтобы узнать, насколько это редко случается, умножьте 360 градусов на 12 знаков зодиака - это будет вероятность подобного совпадения, примерно 1 на 10 тысяч. Самих по себе таких людей в мире около 700 тысяч, но чтобы они встретились в такой "придонной среде", как Москва, кому-то надо было очень постараться. Кто бы это мог быть? Не я же, придумывающий бесчисленные поводы для встреч и делающий вид легкомысленнейшего времяпрепровождения?..
  Круг наших знакомств гораздо уже 10 тысяч. Вряд ли я даже пожал столько рук за свою жизнь, не говоря уже о беседах, помогающих понять сходство, у Ми список, думаю, и того короче. Это уже судьба. Луна то есть.
  
  
  В эзотерических кругах часто говорят о так называемых "старых душах" - людях, у которых осталось совсем немного воплощений на этой земле в виду их духовной продвинутости. Напря-мую об этом не говорится, но многие намекают на это, как на некое тайное преимущество, если не превосходство. Я вспомнил, как нечто подобное мне говорила хиромантка в Питере, я тогда не придал этому значения, теперь же встретившись со "старыми душами", понял, что не один такой.)
  Видимо, это говорят многим - то ли для привлечении клиента (потому что ты пойдешь туда, где тебе говорят нечто комплиментарное), то ли на самом деле скоро рождаться на земле будет некому, все "продвинулись".
  В связи с этим я вспоминаю анекдот 20-х годов про Хлебникова, Маяковского и еще одного поэта, который похвастался, что пил в компании с трижды орденоносцем "Красного знамени" - мол, таких в стране, всего 3-4 человека. Ну и что, фыркнул Маяковский, таких, как я - один на всю страну. А таких, как я, вообще, нет, печально сказал из угла Хлебников, чем и закрыл дискуссию, поскольку это было действительно так.
  Так вот, если метемпсихоз действительно существует и существуют "старые души", то в та-ком случае, я думаю, что Ми родилась, вообще, лишний раз, из-за меня. В ином случае, ей такой не стоило появляться в этом мире совсем - без кожи, без панциря эгоизма и инстинктов загреба-ния, позволяющих нам существовать в социуме, она была как снегурочка, и получала по полной программе. Она всегда стояла в очереди за тем хамом, пострадав от которого, продавщица отыг-рывалась на ней. В метро она даже не пыталась занять место, потому что всегда находился тот, кому оно было нужней, не говоря уже о грузной толкотне вокруг этого. И она никогда не опазды-вала на встречу.
  Мне кажется, что она воплотилась именно ради меня, чтобы показать, что можно быть такой хрупкой и такой бесстрашной, и тогда мне становится страшно.
  
  При этом на язычок ей лучше не попадать. Как-то, глядя на красочные новогодние баннеры со стиральными машинами, меня потянуло на умничанье: что-то о рекламе, о том, что она отняла у искусства его место в жизни людей, - то есть потихонечку я втюхивал ей Бодрийяра. Я заехал уже в такие дебри: Пикассо, модернизм...
  - А чем лучше рассуждать о Пикассо, чем о стиральной машине, - спросила она.
  Если вдуматься, разницы никакой. Поняв это, моя телега грузно зависла над обрывом, любое слово превращало ее в обломки. Это было смешно.
  
  
  Когда Димон не выходит на работу (это случается примерно раз-два в месяц), я понимаю, какая у него трудная работа, потому что если помощница еще не вошла в курс дел, отдуваться в магазине приходится мне. И тогда я познаю мир прилавка во всем его многообразии: нужно набивать накладную, выбивать чек, метаться от полки к полке и улыбаясь давать квалифицированные советы. Последнее труднее всего, потому что о нейл-сервисе у меня самые общие представления, позволяющие только не перепутать гели с пудрой, а типсы со спонжами.
  И главное - не забыть взять деньги. Бермудский треугольник - компьютер, каталог, прила-вок с нетерпеливыми жестами покупательниц, - чего-нибудь обязательно забудешь - чек или накладную; про улыбку я забываю сразу, про деньги мне напоминают сами покупатели. Что же заставляет Дима улыбаться весь день - может быть, мысль, что я его подозреваю, а он чист и невинен, как ангел, просто не успевает за всем уследить?..
  Мое представление, что я самый занятой человек в офисе, каждый раз разбивается о его при-лавок. Как он ежедневно справляется с такой нагрузкой? Вот и сегодня я думал, что "попаду на деньги", и сначала ожидания оправдывались - минус 1600 рублей. Потом Настя, новая ассистент-ка Дима, вспомнила, что был отказ от заказа, и все встало на свои места.
  Выручка многотрудного дня составила 120 тысяч. Тоша смеется: Димон в легкую вырубает 250. Может, он только из-за этого не гонит этого ангела - невыгодно, тот делает вал? Какая беда, если он заберет пятерочку из 200 тысяч? В конце концов, может, он действительно всего лишь невнимателен и моя подозрительность характеризует меня, а не его?..
  На следующий день Димон шелковый и прозрачный, но вялый и едва живой, бегает только в туалет. Что-то с водкой, смешал плохую с лишней, ставит диагноз Вовка. Тоша предупреждает, что это последний раз, далее увольнение, за прогул - штраф в двойном размере стоимости дня. Димон покорно склоняет голову. А тут еще я устроил ему сверку, не "добить ради, а данных для", которые снова зашкаливают отрицательными величинами, и он мечется от полки к полке как Херувино - виноватый, обаятельный, скромный и работящий. Звонящим собутыльникам сообща-ет, что завязал, поскольку "получил выше пузырей".
  
  
  Весна, солнце, стало веселее, мы напрямую зависим от фотосинтеза - начались шуточки, флирт, розыгрыши. Полина накормила свою сестру уплотнителем, его насыпают в коробки, которые приходят от наших поставщиков из Голландии и Штатов. Мы его используем вторично, упаковывая заказы для наших клиентов в провинции. Уплотнитель похож на воздушную кукурузу, только крупнее и пахнет хлебом. Лика ела с молоком и нахваливала, Полина сидела напротив и давилась от смеха.
  После этого на склад повалил народ, уплотнитель нюхали, мяли, пробовали. Дим кричал, что американцы уплотняют коробки тем, что мы жрем. Идея Хрущева догнать и перегнать Америку, была окончательно похоронена под этим уплотнителем - у нас совсем другая миссия. Но какая - по Достоевскому, по Блоку и Белому, по Чаадаеву или по старцу Филофею, прозревшему, что Москва - третий Рим, "два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бытии"?
  Когда выяснилось, что уплотнитель это крахмал, целлюлоза, все делали вид, что участвовали в розыгрыше. Лика единственная признала себя дурой. Она подозрительно легко в этом признается. Вольтер где-то писал, что последнее, что человек признает - что кто-то умнее его. Лика же сказала мне об этом сразу, когда попросила помочь сдать ей историю. После такого признания в просьбе не отказывают, чувствуешь себя одновременно и умным, и великодушным. Подозреваю, что это у нее такой женский ход, что впоследствии подтвердил Тоша, несколько раз против всякого смысла повышавший ей оклад. В общем, эта "дура" звонила мне прямо с экзамена, а я - умник - диктовал ей ответы.
  
  
  Оборот растет, мы расширяемся, на складе появились новые люди, например, Леша - стран-ный молодой человек, Тошин реверанс кому-то из земляков. Леша бывший лейтенант экологиче-ской службы, слегка не в себе, еще и от того, что в экологии его зарплата была 3 тысячи, а у нас 20. От восторга он отдает мне честь, когда докладывает о готовности заказа. Жизнь его в корне изменилась, у него появились модные кеды, которые он модно не зашнуровывает, возможность ежедневно обедать в кафе и рассказывать мне, поскольку я тоже обедаю в одиночестве, сколько ему приходится тратить на девочек.
  Чумак рассказывал, что девочка у него всего одна, первая в его 27, но зато такая ушлая, что берет с него деньги даже за звонок на ее мобильный. Ему повезло, что обеды у нас бесплатные, как все "себе на уме" он очень прожорлив, и наши неиссякаемые запасы бакалеи и "кондитерки" на кухне отличное для него подспорье - вместо перекура он перекусывает.
  В очках и халате, с его порывистой, неуклюжей походкой и аскетическим лицом кретина, он похож на гестаповского палача в советских фильмах. Клиенты, видя его, сначала пугаются. Он любит бравурные фашистские марши и шлягеры, знает наизусть песенку Хорта Весселя и серьез-но настроен решать национальный вопрос. Откуда это в лейтенанте экологии, у которого родители потомственные врачи? Правда, в нем угадывается изгой детских площадок и особенно двора, где выживает не каждый. Когда он один, на складе гремит музыка баварских пивных 30-х годов и Дойчланд, Дойчланд Юбер Аллес.
  Он старательно вводит в обиход не только доклады, но и "заклады", маскируя их заботой.
  - Не хочу никого закладывать, - обычно сообщает он в 10.15, - но Чумак здоров, не звонил?..
  Выглядит это нелепо, но ему прощают, как всем убогим. Чумак действительно порой запивает, один или вместе с Димоном, и Леша добросовестно каждый раз его закладывает. Появляясь с похмелья, он узнает от Леши, что тот устал прикрывать его задницу. Он почему-то считает свою подрывную деятельность невидимой и изощренной.
  
  
  С некоторых пор на складе работает мой сын. Он подрабатывал здесь перед дипломом и пришел после его получения. Тоша не понимал, что делать на складе дипломированному филосо-фу и правоведу из Питерского университета, откуда идут в Газпром, в мэрию или в президенты, - и как обычно чеширно улыбался, сглаживая остроту вопроса.
  Я комично рвал в ответ рубаху, что это мой последний шанс не потерять контакт с сыном, не говорить же, что так оно и было на самом деле. Для чадолюбивого Тоши это было бы слишком, без своих троих детей и стольких же внуков он не мыслил жизни, хотя и себе не отказывал ни в чем. Одно из его чад работало с нами, остальные могли придти в любое время, но предпочитали искать счастье на стороне.
  Я бы тоже предпочел, чтобы мой сын искал себя не в торговле и уж точно не на складе. Ну, какой он кладовщик? Здесь он будет пижонить своей начитанностью (он такой же книжник, как я, что дает мне шанс на сближение) и бессмысленно терять время, как его папаша.
  Сын объяснял свое решение тем, что ему надо осмотреться, понять, где жить - в Москве или Питере. Его соблазняли пусть и небольшие, но для него весьма приличные и главное легкие деньги, полное отсутствие ответственности (по умолчанию за все отвечал я), новый коллектив и сама Москва, из которой он уехал в детстве, Москва - полная соблазнов, приключений и новых встреч. В конце концов, он хотел отдохнуть от матери, от ее опеки, пожить с бабушкой, которая ни в чем не могла ему отказать.
  Я - тоже, я был на самом деле страшно рад ему, и конечно не мог отказать. И не отказал бы, даже если пришлось пообещать загнать таки магазин в ноль Тоше, который, слава богу, не стал этого требовать. Мы давно жили врозь, сын на меня обижался за мать, за себя, за жизнь, причем, обижался, это мягко сказано. В наших спорах в семье он всегда был на стороне матери и мой уход воспринял, как освобождение от тирана.
  Наверное, это самая большая моя неудача, что я не сумел показать ему свою любовь. Сказать об этом прямо у меня не поворачивался язык. С одной стороны - очевидно, с другой - какого черта я должен об этом говорить? Воспитанный без ласки, я воспринимал ее как слабость. Семья - это моя личная катастрофа, она мне особенно удалась, я испортил жизнь не только себе, но и всем остальным, включая тещу.
  Я надеялся, что со временем сын поймет, что я его друг, и никогда не был врагом, что я ушел из семьи не куда-то, где было лучше, а потому что там находиться было уже невозможно. Мы разрушили очаг, я разрушил очаг. У меня не получилось стать хорошим отцом, но другом я буду неплохим - примерно это мне хотелось сказать.
  Конечно, говорить ему об этом при приеме на работу было неуместно: папаша делает одол-жение, тем более, что это ему ничего не стоит, и слегка подкаивается. Сын вырос, никаких забот не предвидится, - отлично, сынок, будем друзьями!..
  
  
   19. Гнев.
  
  
  Читаю: "Явлю вам огнь гнева моего". Огнь гнева. Благодаря аллитерации вдруг понимаю, что огонь и гнев означают одно и то же. Как я этого не видел? Или забыл?.. Раньше хорошо писа-ли: "огневился", "во гневе моем" - то есть, "в огневе моем". Мы уже не задумываемся о том, что говорим, не понимаем своего языка, хотя думаем обратное, а он говорит сам за себя, и что важно - за нас. Сам себя объясняет. Гнев ребенку не объяснишь (если будешь объяснять без гнева:)), а огонь и объяснять не надо, он с молодых ожогов знает - все дети крутятся возле огня.
  Мне очень нравится мысль, что не мы овладеваем языком, а он - нами. Он как вирус захва-тывает наш мозг, пока нам кажется, что мы учимся говорить, думать, - а потом существует нами. Не зря раньше народы называли языками - "и назовет меня всяк сущий в ней язык". Не случайно Бродский его боготворил.
  
  
  Так вот, гнев - его никто не явил, я не увидел его ни на лице Тоши, ни внутри себя, хотя, ка-залось бы, должен - мой триумф - Димон попался. Но произошло это не благодаря моей проница-тельности или изобретательности, а из-за его запоев (или неровной борозды), из-за которых он временами не мог выйти на работу, - то есть, буднично. Мы не только не огневились, мы даже не торжествовали, я устал, что касается Тоши - он выглядел разочарованным, возможно тем, что теперь надо было что-то делать с Димоном, с магазином.
  Помог случай - "бог изобретатель", - клиентка вернула товар, который нигде у нас не про-ходил - ни накладной, ни чека, которые она принесла, чтобы подтвердить факт покупки, у нас не было. Мы попросили описать продавца, она описала Дима лучше, чем я мог его себе представить - "смуглый живчик такой, с глазами". Она сказала, что звонила ему и предупредила, что возвращает товар. Димона подвела собранность, что отличает вора на доверии от вора по случаю.
  Он сидел перед нами лиловый от краски прилившей к его смуглому лицу и уверял Тошу, что он не свинья - воровать у благодетеля. Но объяснить, почему в компьютере нет накладной, а под ее номером вбита другая, - не мог, и только клялся в сторону "благодетеля", что он не знает, как могло такое произойти, и с ненавистью смотрел на меня, когда я рассказывал - как.
  Тоша его не уволил, это не в его правилах, да и Дим вины не признал. Он продолжал настаивать на том, что он не свинья, а Тоша - благодетель, возможно, именно эта аллилуйя спасла его. Тоша, действительно, благодетель, но магазин продолжал плыть, правда, существенно меньше - мы предупредили Дима, что теперь будем вычитать разницу из его жалования. Совсем "выйти в ноль" ему, видимо, не позволяло смешанное чувство самосохранения и гордости, и теперь он тащит слегка.)
  Может у него месть такая за жену и тещу, уволившихся со скандалом?..
  Простота и цинизм, в которые он не верил, слегка подрубили Тошу, словно унизили - вроде того, что он готовился к остроумной шахматной схватке, а пришли с бейсбольной битой и длинно сплевывают под ноги.
  
  
   20. Сестра таланта
  
  
  Пиши короче, говорит мне Ми. Она, как монах во сне, строга - есть надо меньше, писать на-до короче, жить чище. Это максима, это набор приличного человека. Она видит, что я снова взялся за многостраничное описание. Я пытаюсь короче, но получается длинно - эпопея, сага, в сюжетном ветвлении которых я похож на заблудившегося персонажа - варианты плодятся, как мухи дрозофилы, я никак не могу добраться до развязки. Стимула нет, издательства не рвут меня на части, они обо мне даже не знают - я таки невидим миру, как говорит Засельская.
  Она сама пережила 21-летний период ретроградно-прогрессивного Меркурия и, говорит, будто вздохнула полной грудью, когда он закончился, мир словно распахнулся перед ней. Это придает оптимизма, поэтому мне хочется ей верить.
  - Засельская говорила, что писать длинно мне прописано гороскопом, - оправдываюсь я, но объяснить, чем конкретно прописано, не могу, поскольку ту хитрую интерпретацию планет, узлов и аспектов, мне никогда не вспомнить, я так ничему и не научился в кружке и уже не научусь, поскольку бываю там все реже.
  Призыв Ми не только в том, что я должен писать короче из-за отсутствия времени ("сам же говоришь, времени нет!"), но и в том, что не надо писать фикшн. Зачем плодить сущности и ситуации, которые так или иначе преследуют авторов? Мало Пушкина, Лермонтова, Булгакова?.. Мало тебе Ми-ня?
  Действительно, зачем? Вот и сын призывает писать рассказы, мол, довольно уже романов. Рассказ - это нокаут, хватит набирать очки в бессмысленной борьбе!.. Я правда не уверен, прочитал ли он до конца хоть один из моих опусов.
  В конце концов, Ми подарила мне флешку-брелок в форме цилиндра, и показала секрет: ко-гда флешку выкручиваешь из капсулы, ее крышка становится колокольчиком и тихо звенит, если ее задеть карабином брелока.
  - Этот колокол будет звонить, чтобы ты был братом сестры таланта...
  Это вдохновило меня на новую "копенгагенскую тележку" - краткую, сообразно случаю.
  На самом деле выражение "краткость - сестра таланта" имеет второй, может быть, подлин-ный смысл, который Антон Павлович не раскрыл, по своей сдержанности. Краткость здесь не мера длины, а сила. Кратос - сила, власть. Сила - сестра таланта. Талант не столько короткость, сколько кратос.
  Кто говорит кратко, говорит сильно. Речи, ведущие на подвиг, кратки. Кто говорит много, тратит силы впустую. Вот о чем Чехов, вот почему он до сих пор актуален. У него кондициониро-ванный текст, он заряжен энергией - властью над теми, кто читает. Краткость - мера энергии, как формула Эйнштейна E = mc2, которая на самом деле формула таланта.
  - Именно это я и хотела сказать...
   Ми закусила верхнюю губу капелькой, как делают маленькие отличницы, чтобы сдержать улыбку, когда их хвалят. Это было и смешно, и умилительно, и означало, что ее можно поцело-вать. Связав силу с краткостью я был вознагражден. Вот только стану ли я от этого писать кратко - вопрос.
  
  
  "Я давно просил Геру научить меня собирать грибы, сводить на места, и тут он вдруг согла-сился. Может, из-за окон?.. Зашли в лес, дунули, плюнули, он идет чуть впереди, я сзади, чтобы смотреть, какие брать, какие - нет. Он сказал, ничего говорить не будет, лес, мол, тишину любит, а грибы не любят слов. Я говорю, разве это не одно и то же? Он говорит, ты не умничай, я говорю то, что знаю, лес любит тишину, а грибы ненавидят слова, и если ты не перестанешь трындеть, я пойду один.
  Ну я и молчу, главное ведь грибы, можно и помолчать, хотя мне смешно, как грибы не могут любить слова, ведь мы же их сами назвали - грибы. Это наше слово, а не грибов. Опять же назва-ния их, кто придумал - сморчки, поганки, белые? Опять же мы, а не опята какие. Конечно, им может не нравиться то, что мы некоторые из них зовем поганками, сморчками, но ведь есть же лисички, шампиньоны, мухоморы...
  Мухомор это звучит гордо! Опять же поганки, это значит, что они просто не нашей веры - язычники. Ведь все грибы - язычники, потому что те картины, которые они выписывают тебе, не имеют никакого отношения к церкви. Там-то все ясно, что все не так. И если и есть там бог, то он страшен, как неправильный приход, но вообще, если правильно придешь, с правильным настроем, то тебе такое покажут - никакая религия никогда такого не даст. А с неправильным - такое, что никакая религия уже не поможет, да и братва в белом.
  Но главное, что после правильного прихода многие приходят к богу. Они начинают видеть христианство или, там, иудаизм совершенно по-новому. Они говорят, там - всё, только религия этого не показывает, в смысле, попы, муллы. Нам показывают только внешнее, а внутреннее им самим не открыто, сумеешь сам внутрь зайти, пожалуйста, а нет - ну верь тогда, как все. Потому что те, которые увидели, им не надо верить, они - знают. И они уже никогда не убьют, не украдут и не солгут, хотя никогда не учили этих заповедей. Потому что человек, который увидел, стано-вится свободен от греха, как лист.
  Что ты можешь сделать листу - сжечь, растоптать?.. Пожалуйста, он будет пеплом, воздухом, грязью, перегноем, грибом, человеком - что ты ему сделал? Он ваши книги читать не будет, потому что там, в лучшем случае, намеки, а в основном - болтовня одна...
  Смотрю, а мы уже на месте - грибы пошли. Гера встал как-то по особому, вернее, пошел, словно косу взял и - раз! - своей длиннющей рукой до земли, раз - до земли. Даже не смотрит. И в мешок. В рот и в мешок, по очереди. Я смотрю, он ни одного гриба не пропускает, все подряд метет - а там настоящие поганки и еще черте что, которое никак нельзя, - и в мешок, в рот и в мешок. Как-то не по себе мне стало.
  Я говорю, Гера, а ты че - всё косишь, ничего не пропускаешь?.. А меня, говорит, все встав-ляет, - и в рот поганку бросает, про которую я точно знаю, что к ней даже прикасаться нельзя. Ну, думаю, ни хрена се научил, то есть, научился - так и я ходить по грибы могу. В таком случае в лес комбайн запускать надо, он чисто подметет, чтобы торчки не корячились.
  Тут он мне гриб протягивает, на, говорит, проводничок прими. Я смотрю, а у него глаза, как рентген - меня всего насквозь, - и в рот. Ну, думаю, приехали, ему-то пох уже, а мне-то еще секрет передать внукам надо. А он так пронзительно, как птица - не ссы!.. А я вспомнил, что это мой девиз, мое правило. Откуда он знает?.. Значит, знает!.. В общем, отступать мне не с руки, не в тему как-то, ну я и съел... съел... съел... съел...
  Вижу... не, не то слово... вот, как если бы я сказал "знаю" со смыслом "вижу" или наоборот, это уже не важно, потому что я знаю-вижу. Как Гоголь: смотрю я на вас, ну и дураки же вы все!.. Знал-видел, птица-тройка...
  Главное, лес-то совсем другой - наш лес-то, настоящий! Дошли. До этого какой-то чахлый перелесок был. Я только шаг сделал... э, батенька, а грибы-то четко построены в ряды и колонны - сетка такая накрывает лес и в углу каждой ячейки, на пересечении, гриб. И на всех привет - "я то, что надо!" А вот те, которые брать нельзя - действительно, нельзя! - они стоят внутри этих ячеек, и такие блеклые, как бы стыдятся, как бы позорно им представлять совсем не ту реальность. Мгновенно картина поменялась.
  Я Гере говорю, ты давно это знаешь? А он: это давно знать нельзя, это каждый раз, как шлагбаумом. А у меня слезы на глазах, я шепчу: прости, мама... А она мне: ты им скажи, я такая же дура, как ты, как все мы. Смотри, тазик!.. - Я смотрю, а тазик везде..."
  
  
  Запись обрывалась, но я знал, что было дальше - тазик соединился с ячейками и стало по-нятно устройство всей жизни, то есть ее смысл, геометрия и химия. Смысл был простой, он был похож на 4-й этаж Детского мира на Лубянке, куда однажды Федя попал и охренел на всю жизнь. Только вот когда случилось это "однажды" - во время прихода или в детстве, этого Федя сказать не мог.
  Далее следовала другая запись: "Сарафан" значит, что Сара беременна. Фан - смешно. Сара смешная, когда беременна. Phan - пан - природа. Сара - природа (при родах)".
  Это изыски Феди, он иногда просыпается и выдает такие перлы, но стихов уже не пишет. "Макаренко АэС / Вступить в КПСС / Не смог, он умер в электричке", писал он в институте, забыв о том, что вступить в КПСС Макаренко по любому не смог бы, тогда орудовала ВКП(б). Это был пасквиль на преподавателя по педагогике, который достал нас смесью занудства и фана-берии, и пафос его был в том, что Макаренко мертв, а этот позер и хвастун жив.
  Получается, он мне врал, что не пишет, в этом подобии дневника зарисовки перемежаются расчетами с каким-то Дроздом, тем же Герой, списком лекарств и прейскурантом на пластиковые окна, которыми Федя занимался, чтобы не соскочить с рельсы совсем.
  Тетрадь мне показал Таймыр. Федечка в психушке, он ни с кем не разговаривает, только чи-рикает и вертит головой, как воробей, и к нему пока никого не пускают. Таймыр уверен, что это все его тараканы, что якобы нельзя смотреть на птицу после косого прихода.
  - Действительно, чирикает? - не поверил я.
  - Даб... не знаю! - выругался Таймыр. - Может, его мамаша, - в истерике!..
  Тетрадь он отдал мне, сказав, что не понимает почерк, во-вторых, это по моей части - всякие записки, стишки, а в-третьих, вдруг что найду. Я не сразу понял, что он имеет в виду, а когда понял, мне стало не по себе. Расшифровать весь этот бред, чтобы найти, на чем двинулся Федя и как его спасти. Они меня путают с героем моей книги, который, походя, решает и более слож-ные задачки...
  Все-таки он писал, пишет. Будем говорить в настоящем времени. Сарафан - смешно, даже остроумно, если учесть, что это одежда для вечно беременных русских баб. У него глоссолалия, он все время играет словами, как птица-пересмешник, разговаривать с ним трудно, особенно, когда он на взводе. Возможно, именно этого испугалась его мать...
  Заметки другое. Судя по тому, как помята тетрадь, он создавал записи чуть ли не на месте происшествий, как репортер. Записывал, а потом рассказывал, причем рассказывал как бы другое. Я слышал эти рассказы, но при прочтении вдруг ощутил эффект стереоскопии, как будто увидел всё своими глазами. Что-то новенькое - стереоскопические рассказы.
  
  
  Моя сестра вдруг уехала в Крым. Бросила все и уехала с Белого моря на Черное. Мама счи-тает, что она сбежала от проблем. Миня, ее тридцатилетний сын-балбес, говорит, что она поехала за какой-то ясновидящей, там у них секта. Выяснилось, что Ирина в течение нескольких лет высылала по почте деньги этой ясновидящей, то ли Довгаль, то ли Довгань. Миня обнаружил целый пакет писем, где ей пишут, что она стала первой в очереди на выигрыш, нужно только дослать 500 или 300 рублей. И так - раз сорок!.. Сколько ж она туда отправила, бедная?.. Мама считает, что не менее 25 тысяч...
  С Ириной у меня особые отношения, она научила меня читать задолго до школы, в юности она подсовывала мне книги, толстые журналы, которые надо было прочитать. Тем, что я стал, я, в каком-то смысле, больше обязан ей, чем матери, я стал законченным книгочеем, и никогда бы не уехал из нашего городка, если бы не ее друзья из Москвы, Питера, Таллинна.
  У меня был перед нею долг. Я пытался выяснить у Мини точный адрес ее пребывания в Крыму, но узнал только то, что Ирина звонит примерно раз в неделю. На просьбу связаться со мной, она не перезвонила и ничего не передавала.
  Устала... в нашем городке выходят на пенсию в пятьдесят, но можно и раньше, чем и вос-пользовалась Ирина, укатившая подальше от родных свинцовых закатов. Несколько дней я ходил в раздумье, не взять ли неделю за свой счет. Останавливала только мысль, что я буду искать сест-ру по побережью от Керчи до Евпатории почти без шанса на успех.
  
  
  
   21. Мой "дивный сад"
  
  
  Димон уволен. Тошино терпение лопнуло. Перед этим Дим поработал три месяца в новом магазине и "привез" 175 тысяч недоимки. Было забавно слышать о том, как он меня уважает и потому "никогда бы не посмел", когда я ему предъявлял результаты ревизии. Тоша и после этого его не выгнал, согласно своей максиме, - сказал только, что половину вычтет. С этим у меня вопросов к нему не осталось - Дим приносил много больше, чем воровал, и Тошу интересовала только "неизвестная схема". Это была милость, но после этого Димону работать стало совсем неинтересно, он загулял и вскоре исчез с нашего горизонта. Эпоха патриархального бизнеса на фирме заканчивалась.
  Порой мне кажется, что Тоша не исключал из "хитроумных схем" никого, в том числе и ме-ня - византиец, и прямое "ограбление" Димоном его разочаровало, но я уже говорил об этом и повторяю только потому, что он вдруг сделал меня учредителем и директором, словно я прошел очередной этап проверки. Теперь я подписываю бухгалтерскую отчетность и за директора, и за главбуха одновременно, этакий дабл-Фукс, поскольку ничего не хочу в этой документации пони-мать и вызываю главбуха, когда мне звонят с вопросами из банка или налоговой, что вызывает у этих господ уважение - человек даже не хочет с ними разговаривать о своих деньгах.
  Ложное положение совсем не компенсируется повышением статуса, который мне ничего не принес, кроме прекраснодушных рассуждений бухгалтерши, что теперь я могу делать на предпри-ятии что хочу: денег назначить, прибыль поделить по усмотрению и пр.
  Рассуждения скорее душные, чем прекрасные, как вернувшийся ко мне ночной ужас завалов. Он как-то незаметно перетек из городских новостей в мою реальность после взрывов в метро. Это произошло на следующий день: мы встали в перегоне между станциями, стоим минуту-вторую-третью, ужас натекает в вагон, достигает меня, вдруг голос машиниста:
  - Поезд скоро отправится, просьба ... лять!.. то!.. вие!..
  И вот только это "лять", которое я не смог расшифровать, помогло сохранить спокойствие в вагоне, а через пару дней меня накрыло. Утром я встал с одной мыслью - нужно что-то решать...
  
  Чувство страха перед терактами должно пройти за 2-4 дня
  Отправлявшая в космос прах 16 человек ракета упала на землю
  
  
  Со всех сторон ко мне, как к сумасшедшему, приходят сведения о невозможности свести склад к нулю - последние из космоса. Мой "дивный сад" никогда не сойдется, в силу совершенно объективных причин - теперь это темная энергия, поскольку вселенная расширяется именно из-за нее. Ученые, заявившие об этом, гадают, что это такое - темная энергия, но я-то знаю, что это параллельные вселенные, образующиеся от множества вариантов, которые мы отбрасываем в момент принятия решений.
  Вселенная, а вместе с ней и мой склад, слоится и ветвится каждую секунду. Тот вариант, ко-торый мы имеем в качестве мира, в котором существуем, это наш последний выбор. Те же вариан-ты, которые мы не выбрали и, соответственно, не видим (их материализации), это темная энергия. Поскольку мыслящих существ во вселенной мириады и каждый со своими мириадами мыслей и вариантов, темная энергия значительно преобладает над барионной массой и "разносит" нашу вселенную.
  Ми, конечно же, понравилось, что мы двигаем вселенную своим перебором, жаль только, что выбирать, по ее мнению, нам особенно нечего. А вот Тоша считает, что я сошел с ума, когда придал этой догадке форму устного заявления об отказе от магазина и, следовательно, денег. Это произошло в самый упоительный момент нашей, надо сказать, редкой, встречи за бутылкой.
  Антон, в отличие от Ми, смотрел на меня с брезгливостью психически здорового человека. Я пытался до него достучаться, что отказавшись от магазина, я буду меньше "думать", тем самым не создам лишней темной энергии - и не дам складу окончательно разбежаться. Он никак не мог поверить, что я все это говорю всерьез и смеялся вместе со мной, потому что я-то не мог удер-жаться.
  К несомненным плюсам можно было отнести и то, что я сокращал свою рабочую неделю и теперь суббота была у меня выходной. Отныне Пятница и мой друг, не только Робинзона Крузо и мирового офисного планктона.
  Мне и самому казалось, что я схожу с ума, и казалось - пусть!
  После долгих лет я смогу наконец вздохнуть, если не с чувством выполненного долга, то с облегчением. Кстати, магазин с новыми продавцами почти перестал плыть, поэтому мой отказ не выглядит бегством с тонущего корабля. Со складом хуже, он продолжает дрейфовать, как ни в чем ни бывало, но я от него и не отказываюсь, хотя по моему мнению на его воротах надо ставить либо человека с ружьем, либо уловитель темной энергии, с гильотиной.
  
  
  Что и произошло очень скоро, как исполнение желаний, которых мудрые люди призывают остерегаться. Незадолго перед этим у Тоши появился родственник, в лице зятя, и сел на финансы, а поскольку почти все наличные проходили через меня, он стал контролировать и меня. Так это выглядело. Не только меня, конечно, потом выяснилось, что он уговорил Тошу тайно поставить телекамеры на складе, ввел сканирование продукции, грозил поставить рамку на выходе. Вот что значит возможность подойти к боссу в домашней обстановке.
  Это правильно, и давно надо было это сделать, - до того, как Димон совершенно развратил себя неучтенной прибылью и прогуливал ее, почти не скрываясь, в бильярдной напротив, - но смысл моего контроля над магазином пропадал. Именно этим я объяснил Тоше свой отход, по-скольку про темную энергию он ничего не понял, точнее, слышать не хотел. Он думает, что я обижаюсь, а я освобождаюсь.
  Это я тоже не могу ему объяснить, потому что он на работе не устает, это его образ жизни - он приходит сюда, как домой, здесь его дети, жена, любовницы (в пику пословице, он совершенно не боится смешивать работу и секс - и смешивает, смешивает). Я в отличие от него прихожу сюда отбывать номер, кто хоть раз "отбывал" его, знает, какая это мука.
  Ну и мой извечный вопрос - что я здесь делаю? - который я не устаю себе задавать Это больше, чем усталость от "номера" - это отсутствие смысла и перспектив. Закончить жизнь на складе, который я не сумел вогнать в ноль? Не говорю уже о том, что мне все время кажется (и с каждым днем все сильнее), что я не на своем месте, а с этим зудом ничто не сравнится.
  
  Словно в насмешку над моим отчаянием, из издательства пришло письмо, что выпуск моей книги снова откладывается на неопределенное время. Прошло столько лет, а они так и не издали меня, перебрасывая от одного редактора к другому, так и не определившись к какому жанру отнести мою писанину и в какую серию засунуть.
  Может быть и это тоже не мое?..
  Бедная Лиза. Чистые пруды.
  
  Чтобы Тоша не думал, что я обижаюсь, я снова стал заглядывать к нему в течение дня на коньячок, теперь у меня было для этого время и настроение. Я ощущал себя белым человеком, манипулируя с кофе-машиной, неторопливо раскуривая сигарету, наблюдая плавные зигзаги отвратительных рыб в аквариуме. Попутно я объяснял причины моего свертывания. За рюмкой все усваивается быстрее, кроме одного - того, что я потерял в деньгах. Этого Тоша понять никак не мог - нереализованность нереализованностью, а уровень потребления снижать нельзя. Люди перестают уважать тебя, если ты не можешь удержать свое.
  Я беззаботно пускал дым в потолок: голыми мы пришли...
  
  
  Квитанция за свет на 193 миллиона рублей пришла жителю Подмосковья
  Думаю, что это квитанция конца света.
  
  Так мы проводили дни в мирных беседах, и я уже обрел некий суррогат покоя и смирения, когда камеры вездесущего зятя сработали. Попались Чумак и мой сын. Собирая заказ, они сильно превысили его сумму. Я не придал этому особого значения - ошиблись, такое и раньше бывало. И сами провинившиеся говорили об этом: сначала положил один, потом - другой, собирали заказ вместе - клиент торопился. Это был наш постоянный клиент "за наличные" из Белоруссии.
  Но все оказалось хуже, это был сговор, в чем клиент, напуганный милицией, неожиданно сознался. И стало тревожно ясно, что это было уже не раз. Я сразу вспомнил странную дружбу белоруса с Чумаком и Димом, оба они проявляли странную рьяность в работе именно с ним, несмотря на то, что тот приезжал обычно к закрытию, когда все торопились домой.
  Доходило до того, что иногда Чумак после работы отвозил белорусский заказ на автобусную станцию, что совсем не входило в его обязанности. Деньги, согласно накладной, он отдавал мне, а вот то, что они "ошибочно" закладывали сверху шло мимо кассы. И все были довольны, и бело-рус, и мои архаровцы, вот только склад и магазин "проваливались" с регулярность приездов подобных клиентов. Сколько их таких было?
  Все становилось на свои места, так же как и вечно пьяные по выходным Чумак и Димон, - кроме одного, после увольнения Дима, Чумак втянул в это моего сына. Вряд ли он его пытал, но надоумить не постеснялся.
  Тоша предложил обоим написать заявление по собственному желанию. Чумак написал, а сын - нет, он решил не сознаваться, хотя иллюзий ни у кого не было. Тоша и здесь пошел навстречу - ему был дан испытательный срок. Или мне. Чумак был уволен, да я бы и не смог с ним больше работать. Меня слегка потрясло его вероломство - мы с ним были в хорошим отношениях, он дружил с моим сыном, так мне казалось. Да что я - он был каким-то дальним родственником Тоши, и Тоша совсем недавно дал ему ссуду на квартиру, скорее всего, безвозмездную. И после этого - воровать?
  Что происходит?
  
  Сын заявил, что ничего особенного не происходит и даже пытался объяснить (видно, со слов Чумака), сколько зарабатывает Тоша на единице продукции. Он забыл, что я обрабатываю инвойсы. Казалось, он не был даже смущен, смущен был я - как он мог?..
  Нормально мог, сказал он, у них с Аней будет ребенок. Это меня сразило окончательно - и то, что он будет отцом ребенка синеглазки, и то, что это используется как аргумент: мол, дети, ничего поделать не могу, демография, папаша! - слышал о таком приоритетном направлении государственной политики?
  Наверное, я был неправ, сказав, что он нашел лучшее время для того, чтобы сообщить мне об этом, но я был уже неслегка потрясен.
  
  
  На следующий день, услышав чей-то шепот за спиной, я сообразил, как все это выглядит со стороны. Папаша изображает борьбу за склад, а сынок орудует под прикрытием. Ведь я действи-тельно прикрывал его невыходы, покрывал огрехи, и он знал о моих "героических" попытках привести склад к нулю. Возможно, это его смешило.
  После этого надо было увольняться.
  Я стольких ловил и наказывал, я столько декларировал ответственность, что уходить было легко - obоsralся - это почти не требовало перевода на досужий язык, тем более, объяснений. Сын цинично признавался мне в том, в чем не признался Тоше, тем самым поставив меня в ложное положение. Я не мог быть на его стороне, и не в силах быть против. Его аргументы меня совсем не устраивали. Какие, вообще, могут быть аргументы в таких случаях? Нищета, голод? Нужно сильно постараться, чтобы достичь их в Москве, если ты молод и здоров.
  Может, они в самом деле другие?
  
  Трехлетняя девочка купила экскаватор через интернет
  Британский малыш потратил 800 долларов за пару секунд
  
  
  Тоша, казалось, не понимал причин моего увольнения: книга, здоровье, Ми? - допытывался он; если и были у него сомнения на мой счет, он их никак не выдал. То, что он не сильно уговари-вал меня остаться, понять тоже можно - между мной и его зятем шел обратный пониманию про-цесс, не только из-за сына, что-то вроде идиосинкразии.
  У меня были еще некоторые долги и обязательства (все мои директорские и учредительские посты), и пока я закрывал их, мой сын закрыл вопрос о своем пребывании на фирме, раз за разом не попадая в испытательный режим. Я уходил следом, что наверное усугубляло почву для пересу-дов - попалось святое семейство!
  
  
  Забавно, что Вадик перед моим уходом показал сайт, где висит "гороскоп Майя", больше похожий на "колесо фортуны", и написано: "Ты можешь узнать свой конец света, сосредоточься и задай вопрос, только один, больше у тебя возможности не будет".
  Я сосредоточился и вслепую пробежался по клавиатуре: юкжк дт ч тханмьгви ртмпьндни?
  И получил ответ: "Твой знак конца света - Камыш, Acatl. Оракул сказал свое слово - твой выбор сделан!" - и изображение этого Acatl"а.
  Бред, конечно, но Камыш был заточен так, как раньше затачивали гусиные перья или бамбук в ловушках на крупного зверя. Выбирай - больше возможности спрашивать у тебя нет. Кажется, это приговор. Погадал, что называется, на дорожку
  
  Забавно и то, что первого известного нам писателя (писца) звали Имхотепом (он же созда-тель первой пирамиды, архитектор, астроном, врач), забавно в том смысле, что сейчас мы все по преимуществу писцы имхо-типа - что вижу, то и пишу. Такая закольцовочка - началось с Имхо-тепа, кончилось имхо-типами. Мы антиподы Имхотепа, наши тексты забываются во время про-чтения. Его имя символ письма, как имя Тота и Гермеса, выбито на пирамиде, наши имена скрыты за сетевым "погоняловом". Их бессмысленность скрашивает бессмысленность текстов. Мы спешим выложить свои страхи и домыслы раньше других. Это ли не конец света?
  
  
  Евгений Касперский заявил о том, что человечество стоит на пороге кибервойны, которая может положить конец "миру, каким мы его знаем". Поводом для опасений стал вирус Flame ("Пламя"), выявленный на 600 компьютерах Ближнего и Среднего Востока. В "Лаборатории Касперского" заявили, что он является самым мощным и сложным из всех когда-либо существо-вавших.
  "Я боюсь, что это только начало игры, и очень скоро множество стран по всему миру в этом убедятся. Боюсь, что это будет концом того мира, каким мы его знаем. Ведь на планете так много компьютерных систем и так велика наша зависимость от них, что это даже не нужно объяснять". По словам охотника за вирусами, если человечество "будет двигаться в том же направлении, мир очень сильно изменится".
  
  
   VI. Как встретишь конец света, так его и проведешь
   22. Конец света как создание ума
  
  
  
  Ученые: конец света может наступить скоро и внезапно.
  В 2012 году тема грядущего Апокалипсиса муссируется учеными чаще, чем когда-либо. Одни собирают конференции, где обсуждают смысл пророчеств майя, другие пишут о научных вариантах конца света. Согласно последнему исследованию на этот счет, мир может закончиться внезапно и очень скоро. Причем сам собой, сообщает немецкое издание Focus. По мнению группы ученых, состоящей из 22-х ведущих мировых биологов, экологов, палеонтологов и геологов, в грядущем Апокалипсисе не будет ничего фантастического. Он произойдет по вполне естественным экологическим причинам. Данные серьезного исследования были обнародованы специалистами в преддверии конференции ООН по вопросам окружающей среды. Ученые считают, что мировая экосистема может обрушиться внезапно, как только "критический момент" будет пройден. Во многом в грядущей катастрофе будет виноват человек, считают исследователи. Они говорят, что экология со временем будет неуклонно ухудшаться, население планеты - расти, а количество ресурсов - резко уменьшаться. Одну из главных ролей в наступлении конца света, сыграет глобальное потепление. Согласно статистике, каждый десятый человек на Земле верит в скорое наступление конца света и готовится умереть.
  
  
  Как вам эта строчка - "мир может закончиться внезапно и очень скоро, причем сам со-бой"?.. Бездна оптимизма. И - последняя, которая кажется инородной в этом тексте, поскольку тот посвящен научному прогнозу, в то время как она - конкретному ожиданию 21.12.2012.
   Сижу и думаю, вхожу я в десятую долю человечества или нет. Скорее, нет, но мое отно-шение к этому осталось неопределенным, оно не изменилось с того момента, когда я впервые 10 лет назад услышал о календаре майя. Прояснению не помогает ничего - ни ученая информа-ция "против", ни кликушеская - "за".
  Нет, умом я понимаю, что конца света не будет, ну не может его быть! То же самое гово-рит мне и все мое существо (если, конечно, оно не есть тот же ум). И все-таки, какая-то часть меня, идентифицировать которую я не могу, и подозреваю, что это опять тот же самый ум, упрямо твердит, что исключить КС нельзя.
  И так - все. Кого бы я ни спросил, мне сначала говорят: да брось ты!.. - или заговорщиче-ски хихикают, мол, шутки понимаем, а потом, с видом этакого отуманенного гуру, добавляют: хотя, черт его знает?.. И дальше следуют аргументы, качество которых зависит от степени изощренности того же самого ума. Действительно, черт возьми!.. И невольно задумаешься об уме - не слишком ли он вездесущ, не крутит ли он нами?..
  Кто-то, как многодетные мамаши, просит не говорить при них о конце света, у них от этого портится настроение и молоко. К какой категории их отнести - верующих или неверующих? Из моих знакомых определенно не верят в КС только Тоша, Паша и Таймыр. Мой давнишний приятель, ландшафтный дизайнер Прямик, высказался очень определенно, что от меня-то он этого никак не ожидал.
  Я понял, что своими рассуждениями о конце света подорвал его веру не только в меня, как здравомыслящую единицу, но и в незыблемость мира вообще, причем, не в контексте конца, а в обидном смысле - мир сходит с ума. И это радует, как и совершенно искреннее удивление Паши по поводу скупаемых генераторов и свечей:
  - Так и у нас беснуются? - не поверил он. - Я думал, только в Америке...
  А я думал, только у нас.
  
  
  После этого я перестал беспокоить людей этой темой, я понял, что сею соблазн и смуще-ние, что я не вправе этого делать среди малых сих, поскольку и сам стал психопатом на этой почве. Для меня стало ясно, что, не смотря на все громогласные опровержения, что конца света не будет, человечество напряженно ждет означенного дня. Никто в это не верит (не хочет верить!), но все ждут. Чего ждут не знают и сами, но, так или иначе, ждут. Не говоря уже о тех 10%, которые готовятся умереть, исходя вовсе не из цицероновской максимы, что жизнь это подготовка к смерти.
  И как к этому относится?
  Можно подвести промежуточный итог, если у КС может быть таковой.
  Итак, русскому языку Пушкина конец, ТВ само по себе символ конца света, экологии крышка ("мир может закончиться внезапно"), терроризм, экстремизм, нарастающая политиче-ская напряженность в мире и всеобщая инфантилизация (как причина всего перечисленного). Я не говорю о власти и политике в нашей стране, потому что не хочу портит настроение окончательно, потому что это форменный конец света. О космических угрозах и пророчествах, я говорил уже слишком много.
  В общем, 23 декабря человечество либо вздохнет с облегчением и посмеется над своими страхами, либо... Уверен, что если банкетные залы будут еще существовать, они будут пере-полнены, так же как и наши сердца - радостью... по поводу Рождества.)
  
  
   23. 44-й президент и оракул из Шамбалы
  
  
  Гриша подкинул еще один аргумент "за". Он сначала ратовал за то, чтобы Обама выиграл президентскую гонку, но когда тот выиграл, Гриша сообразил, что надо было болеть за Ромни потому что, согласно всем пророчествам (Кейси, Глоба), в США будет всего 44 президента (Обама - 44-й) и последний президент будет черный (Ванга). Выиграй Ромни и все пророчества к черту и, следовательно, конца света не будет - Ромни белый и по счету 45-й.
  Как ни нагнетал Гриша обстановку, сам все же надеялся на лучшее, как все.
  Окончательно его расстроила статья "Конец света продлится две недели", в которой ора-кул из Шамбалы предупреждал, что лучше провести эти две недели в сельской местности, не выходя из дома, занавесив окна, потому что света все равно не будет (конец света все-таки). Будет небольшой, но постоянный трус, как писали в русских летописях о землетрясениях и довольно яростный парад планет, которого не было, если верить Альбине 28 тысяч лет - Пла-тоновский год, когда погибла Атлантида.
  Главное, советовал оракул, не поддаваться панике, потому что основная масса людей по-гибнет именно из-за неё, не выходить на улицу, молиться и медитировать.
  - Оракул из Шамбалы! Консультирует НАСА! - причитал Гриша, в том смысле, что те-перь не верить никак нельзя, последний шанс отнят. - Основная масса погибнет из-за паники!..
  Это деталь поразила его больше всего - во-первых, не все погибнут, а во-вторых, боль-шинство. Это была деталь очевидца, придающая достоверность самому невероятному рассказу. То, что организаторы какого-то фестиваля в Латвии приобрели на 21 декабря страховку, кото-рая предусматривает компенсацию в случае "разрыва пространственно-временного континуу-ма, из-за которого можно попасть в параллельные миры", тоже настраивало на серьезный лад. Страховка не чих собачий, просто так ее не дадут. Латыши удивили и напугали своей преду-смотрительностью.
  Гриша был так увлечен этим, что даже не спросил, зачем и куда я лечу, высадил в аэро-порту, словно это был мой загородный особняк, и укатил, бормоча себе под нос: молится и медитировать...
  
  Сенат США готовится принять жесткий вариант "закона Магнитского"
  Россия готова к концу света хуже всех
  
  
   24. Фiн
  
  
  Эверетт: Раз мы признаем, что любая физическая теория есть лишь модель воспринимае-мого нами мира, мы должны отказаться от надежды найти нечто похожее на истинную теорию <...> просто потому, что никогда не сможем достичь всеобщности восприятия.
  
  
  Наверное, поэтому мы так плохо понимаем друг друга - у каждого своя модель мира, свой тоннель, который мы продолжаем рыть, пока он не приведет нас к общему для всех тоннелю - раю, аду, нирване, валгалле, суперсимметрии. Иногда вдруг вспыхивает меж нами искра согласия, сочувствия, сознания, но вскоре мы неизбежно скатываемся на сугубо своё понимание жизни и, сталкивая наши "картинки" при встрече, слышим лишь диссонансные звуки.
  Мой склад яркое тому подтверждение, каждый из нас видел в нем средство достижения только своих целей - я утолял свои амбиции, нагибая всех подряд, кто-то, как Вадик, искал тихую заводь, чтобы встретить старость, а кто-то мутил воду и ловил рыбку. И кто из нас ближе к прови-дению о нас?
  Но это работа, а вот когда ты слышишь диссонанс между своими - родными и близкими, и понимаешь, что ничего уже исправить нельзя, нельзя даже на секунду высечь искру взаимности и прощения, потому что поздно. Осознание того, что опоздал навсегда - что может быть острее?
  Ми сказала по телефону, что она конец света не будет встречать одна, как дура, в том смыс-ле, чтобы я поскорее приезжал - выполнил, конечно, все свои печальные обязательства и приез-жал. Смешно и грустно. "Одна, как дура" означает, прежде всего, что я теперь не один, "как дурак". И посему не должен позволить ей встречать это событие без меня, среди эзотеричек, астроглядей и патологических "концесветистов 21-го дня".
  Я хмыкаю - как встретишь конец света, так его и проведешь. Поговорка родилась в угарный промежуток между двумя "новыми годами", которые страна обречена встречать согласно грего-рианской и юлианской традиции, что столкнулись в нашей стране лбами. И не дай бог оказаться на момент "встречи" КС рядом с кем-нибудь вроде Гриши, он тебя порвет на куски своими стра-шилками, еще до того, как станет ясно - будет что-то или нет.
  Впрочем, я успеваю, мой самолет уже завтра, а до Даты - три недели.
  Я сижу на берегу тихой бухты. Передо мной кучка пепла в небольшой емкости, похожей на футуристическое письмо в бездну будущего. Это Ирина - то, что от нее осталось после битвы с местными властями, врачами, моргом и огнем за ее тело. Еще часть захоронена в Старом Крыму, недалеко от могилы Грина, которого она мне читала в детстве.
  
  
  Я застал ее уже мертвой, транспортировка на другой край земли, к Белому морю, отменялась - она просила "разделить" ее между Грином и морем, развеять над Крымом и океаном (может, бредила, но я не рискнул ослушаться, да и какая разница - нам не всегда открываются смыслы последних слов). Об этом мне сказала ее знакомая, которая встретила меня, а потом, выдавая вещи, почему-то вспомнила и сестра-хозяйка.
  Патологоанатом был не пьян, вопреки нашему рок-фольклору, но производил впечатление ненормального - все время нервно и глубоко засовывал свои пальцы в петли халата. Казалось, он производит невидимое миру вскрытие, проникая в себя, как хилер. Только при мне он порвал две петли и из нас двоих был более похож на скорбящего.
  Знакомая сестры, с глазами загнанными и спешащими, говорила, что у них здесь было какое-то общество-сообщество, но все разъехались, да и она едва дождалась меня, ей уже нужно было где-то быть, что-то делать... я плохо ее слышал после самолета, оглушительных новостей и последовавшей за этим суеты. Что-то ее ждало - кажется, конец света или, может, служебные обстоятельства.
  Из ее недомолвок и путанных объяснений я понял, что это секта (хотя она так, конечно, не говорила) и что они готовились к концу света, нужна была жертва, и вот так удачно получилось, что Ирина вдруг скончалась (она так и сказала, запоздало извинившись), мол, ей это зачтется, а они, может, все спасутся, и я, как ближайший родственник. Так сказал их учитель, не про меня, про всех, перед тем, как свалить.
  Я слушал ее вполуха, в процессе обмена и возни с бумагами по телу между моргом, больни-цей и местными органами, между почтой, телефоном и еще бог знает чем, куда мне пришлось обращаться. Запомнил я только одного жизнерадостного типчика, с прилипшей черной прядью на мокром лысом лбу, который все время вымогал деньги несколько странным способом - напоминая мне, что здесь не Россия, где все продажны, что у меня иностранный труп и, в связи с этим, неразрешимые трудности, которые, впрочем, разрешались сразу после получения денег.
  Потом знакомая уехала и я остался со своими вопросами один, точнее, они стали меня дого-нять. Что значит, нужна была жертва? И тем более - что смерть Ирины это удача? Что ей зачтется - то что мы все, якобы, спасемся, благодаря ее жертве? Это надо считать удачей?
  Они серьезно верили в конец света и приехали сюда заговаривать его, "отводить" - группа из 25 человек, - или хотя бы спастись. Они молились, совершали какие-то сложные обряды на берегу моря и в горах, слушали воззвания учителя, совершали еженощные бдения, постились. Они спасали мир. Видимо, от этих бдений Ирина сильно переутомилась, потеряла концентрацию и вошла в открытую шахту лифта, то есть двери шахты открылись, а самого лифта не было.
  Два дня она еще жила, ждала меня, бредила, я прилетел на третий.
  
  
  Среди ее вещей я обнаружил Дефо, Робинзон Крузо. Зачем, довольно странный выбор или это не ее книга? Я машинально пролистал ее - вдруг записка? - и бросил на сумку. Книга откры-лась на нужной странице - Робинзон отсутствовал 28 лет. Это ее послание мне? Знак?.. Не жди, строй свой корабль? Или это значит, что моё "меркурианское заточение" продлится дольше 21 года?.. Впрочем, это занимало мои мысли недолго...
  
  
  Надо мной ночь, еще тепло, хотя и поздняя осень. Словно в последний раз, говорят местные, посмеиваясь - дедлайн на носу, но ничего, кроме аномально длинного курортного сезона, его не предвещает. Днем еще купаются и загорают. Говорят в Москве и Питере тоже аномально тепло, свиристели, наглотавшись забродившей рябины, валятся пьяные на людей и мостовые, пристают к кошкам. А Госдума хочет запретить всякие спекуляции на тему конца света ведущим федераль-ным каналам.
  Легкие, ленивые волны набегают на берег одна за одной, ветер нежно, словно вслепую, ощупывает мое лицо. Со мной бутылка коньяка и какой-то приблудный пес в надежде на подачку, колбаса здесь такая, что запах от нее стелется по всему побережью.
  В мангале на берегу я сжигаю распечатку второго тома своего опуса. Это мой долг перед Ириной, или мой бзик. Мне хочется сделать для нее жест. Она несколько лет просила у меня продолжение, но я надеялся, что издательство все-таки выпустит вторую книгу и она получит полноценный текст. Все к тому и шло... чуть ли не пять лет, что совсем уже не смешно. Я взял машинопись с собой потому что надеялся застать ее живой, по телефону мне об этом сказали без тени сомнения, потому что боялись, что иначе я не прилечу.
  Сейчас это уже не важно, сейчас пепел смешается и она прочтет (без всяких кавычек) мою книгу до конца. Это единственное, что я могу для нее сделать теперь, понятно, самое малое. Чтобы не впасть в мелодекламацию и не взвыть, я почаще прикладываюсь к бутылке и оправдываю себя тем, что везти обратно килограмм бумаги глупо, а оставлять "не экологично", к тому же мне почему-то кажется, что сам жест Ирина бы оценила.
  Символично, ведь именно она научила меня читать. Я читал уже в пять лет и к 12 прочел да-же учебники истории для 10-го класса, в который она еще только собиралась. Учиться мне было легко, хотя я не был вундеркиндом, просто опережал сверстников примерно на пару сотен книг. Было бы справедливо "дать" ей почитать напоследок, отдать долг.
  Ирина первая вкусила плоды моей учености. Осваивая слова, я заметил сложносочиненность в слове проститутка и сказал ей, что на Украине есть имя - Тута, и просьба о прощении к ней звучит, как - прости, Тутка!.. До сих пор помню, как она смеялась. Я стал популярен в кругу ее друзей. Смешно, все смешно. Потому что имя, кажется, действительно, есть, во всяком случае - псевдоним.
  
  
  Бутылка почти кончилась, мы лежали с псом под мангалом и смотрели в небо. Рукопись го-рела, сообщая ночи привкус фейерверка, высоко взлетающими листами - читай, Иринка!.. Жерт-воприношение. Я уверен, ей понравится, просто потому, что это мое, она на ура воспринимала даже мои стихи, которые надо сжигать до прочтения.
  Какая я скотина!.. Амбиции, суета, тщета... Я мог отвезти эту кипу бумаг 5 лет назад, когда она была еще живой! Но тогда мне это было тяжело.
  Я был пьян, пес - сыт, но вечер, точнее, ночь еще не началась и надо было дождаться ветра, который унесет пепел в море. Впрочем, я кажется просто тянул время.
  Крым сакральное место, перекресток стихий и континентов. Он, как Земля в миниатюре, омыт морями и ветрами со всех сторон (и коньяком с массандрой изнутри). Здесь очень старые горы и одно из самых солнечных мест в мире. Горы, солнце, море, ветер...
  Ветер подхватил содержимое двух кубков - металлического и пластикового и в мгновение ничего не стало. Мир праху!.. И воля.
  
  
  Я открыл планшет. Несколько писем - одно из них от Федечки; он перестал чирикать и обе-щал рассказать, каково быть птицей, будучи не в состоянии улететь из клетки. Паша сообщал, что женился и если я в Европе, мы можем встретиться в Тоскане. Тоска не, тоска на, тоска ну... нет, все-таки в этом что-то есть - завершить медовый месяц концом света или наоборот - украсить конец света медовым... в любом случае, он поступает как джентльмен. Они войдут туда рука об руку. Свадьба - медовый месяц - конец света, - в принципе, мы обречены жить по этому сцена-рию.
  Ми прислала ссылку на какую-то статью, выразив осторожную надежду, что, может быть, это скрасит прощание. Написала еще, что на днях на НТВ шла передача о конце света, и в углу экрана сияла заставка - осталось 26 дней. Они совсем сошли с ума, возмущалась она, будут давить мне на мозг оставшиеся дни?
  Днем, когда мне удалось закончить все формальности и, наконец, добраться до могилы Гри-на в Старом Крыму, от нее пришла эсэмэска. Всего несколько слов, но они были в то самое время, когда они были нужны. Их необходимость я почувствовал, только прочитав. Это ее отличительное свойство - своевременность - то, что нужно и когда нужно. Это отличительное свойство чего-то еще, но я не помню, коньяк искривляет даже паттерны.
  
  
  В центре Млечного Пути, в газопылевом облаке Стрелец, ученые обнаружили n-пропилцианид, который отвечает за характерный запах рома. По ссылке, которую прислала Ми, меня выбросило на эту страницу, как пьяного шкипера в райскую заводь.
  Новость меня воодушевила. Я подумал, что Грина и Ирину она бы тоже обрадовала. Все-таки как-то всё не случайно - и ее вроде бы странное пожелание, и трехгодичной выдержки статья, которую вдруг прислала именно сейчас Ми.
  Какая-то детская радость подняла меня на своей волне и выбросила во флибустьерские ро-маны моего детства - Сабатини, Стивенсона, всех и не вспомнишь, того же Грина, которого наизусть читала Ирина, - во всю эту кипучую, соленую романтику золотого века литературы. Я сидел, вонзившись взглядом в центр неба надо мной, пытаясь угадать направление, в котором скакал Стрелец, благоухая пропилцианидом.
  
  Вселенная пахнет ромом. Пираты, поэты и, вообще, все морские странники знали об этом давно. Оставаясь по ночам в открытом море один на один с черной бездной, они безошибочно чувствовали пьянящий, дразнящий, ромовый запах вселенной, и присоединяли себя к ней, упива-ясь им и бездной.
  Мне кажется, что надышавшись n-пропилцианидом на океанских просторах, они безотчетно искали этот запах на берегу и ценой своих коротких жизней помогали первым винокурам созда-вать бессмертный напиток. Это они его создали - по запаху!..
  
  
  Я обнаружил, что бутылка пуста, а я - полон, как выпускник, как невзорванный фейерверк. Коньяк больше и не нужен. Мне захотелось во весь голос обратиться ко всем, особенно к той группке людей, что замаливали, вместе с Ириной, грехи мира, - обратиться, используя для этого все видимые и невидимые звезды, весь космос. Что я и сделал, это было не трудно.
  Не бойтесь конца света, орал я, стоя на дамбе, не бойтесь стать частичкой вселенной - она же пахнет ромом! Всюду пахнет ромом!..
  Нужно только прислушаться. Нужно без предубежденья открыться вселенной и лучше всего это получается в море-океане.
  Насладитесь пьянящей вселенной!..
  Для тех же, кого не прельщает хмельной аромат бесконечности, есть отличное утешение, на вкус вселенная - сочная малина, об этом говорилось в той же статье...
  Проснувшийся пес бегал вокруг меня и тоже лаял на звезды и волны.
  
  На набережной я купил бутылку рома и пластиковый контейнер малины. Пришлось собраться, чтобы мне все это продали не как курортному забулдыге, а как человеку, кое-что "понимающему" об n-пропилцианиде в этой вселенной.
  
  Вышел я уже на берег океана и в наступившей темноте расположился у его края. Океан пе-релистывал бесконечную могучую тетрадь, и в каждой капле были наши молитвы и слезы, и наши нечаянные, всегда слишком короткие радости (так казалось, так почему-то всегда казалось).
  Надо мной было только небо, оно становилось все глубже и глубже, а космос с его косматы-ми звездами все ближе. Наконец, он явственно надвинулся на меня и я упал на спину. Внимая аромат рома и время от времени подбрасывая в рот маленькие малиновые кусочки, я ощущал себя частью вселенной - пульса"ром", кометой-флибустье"ром" и лучом света, который летит из неведомого начала в ее неведомый конец. И мне было не страшно.
  
  
  Не надо бояться, все равно всё будет, но прежде эти звезды, этот океан, этот мир дадут вам все, что нужно, чтобы принять всё, что случится.
  И вообще, как встретишь конец света, так и проведешь...
  
  
  А потом вдруг упало еще одно письмо, от сына. Он написал рассказ. И рассказ был как от-пущение мне всех моих грехов - это было лучшее из того, что я написал.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"